Юлия Еленина
Воспитать (мужчину) юриста

Глава 1

— Как же ты не вовремя…

Я смотрела на уже появившийся живот одного из своих лучших юристов и думала, как быстро найти ей замену. Подмахнула заявление на отпуск и чертыхнулась, когда она вышла за дверь. Вот какого черта ей надо было плодиться прямо сейчас? Ладно, тут я погорячилась. Неправильная формулировка. Я была за нее рада, очень рада. Она была ответственным работником — закончила все дела. Но ее мне будет не хватать. Она профи, но теперь ей предстоит более важная работа — материнство.

Нажав кнопку и услышав голос своей секретарши, сказала:

— Ко мне! Сейчас!

Ее можно было охарактеризовать двумя словами «бедная Настя». Вечно грустные глазки, еще и как будто виноватые, странная одежда, совершенно бесформенная, хотя фигура у Насти была получше моей. А я не один вечер провела в тренажерке.

— Ивонна Сигизмундовна… — протянула она, появившись в моем кабинете. Вид у нее был такой, как будто сию минуту она ждала, что на нее обрушатся все египетские казни. Но я ее очень любила только за то, что она не называла меня Ванькой, как большинство знакомых.

— Настя, размести вакансию. Срочно! Мне нужен толковый юрист по уголовным делам.

Она кивнула и почти армейским шагом вышла из кабинета. Кажется, у нее отец полковник в отставке. Или это я так выдрессировала ее? Нет, я же не настолько деспот…

Но, признаться, Настя одна задержалась у меня на такой срок. Остальные вылетали через день, крича на выходе: «Стерва».

Ну какая есть… Уже не исправишь. Хотя я себя считаю человеком строгим, но справедливым. И если сидеть и красить ногти на рабочем месте, то, увы, это не в моей конторе. Хм… Я уже начала считать ее своей. Папа будет в шоке. Но папа в Чехии, так что пока я за главную.

А откуда у меня такое странное имя? Да, папа чистокровный чех. И назвали его родители-психиатры в честь великого и ужасного Сигизмунда Фройда, а попросту Зигмунда Фрейда. А папа хоть и женился на русской, но все равно настоял на странном имени Ивонна. Нет, ну есть же международные имена — Мария, Ева, Яна. Славянских имен масса, но он решил выпендриться. Даже не подумал о том, что меня будут называть Ванькой. Папа пошел наперекор родителям и не продолжил медицинскую стезю, а я пошла по его стопам. Юристы же круче врачей!

Звонок. Секретарь.

— Ивонна Сигизмундовна, на вакансию за десять минут откликнулись пять человек. Двоих я сразу отбросила. Трое завтра у вас на собеседовании.

— Спасибо. Назначай на десять утра.

Если Настя отбросила, значит — так надо. Я ей доверяю. Она уже изучила мои требования и прекрасно знает, какие качества меня интересуют. Уверена, что через полчаса распечатанные резюме будут лежать у меня на столе.

— Ивонна Сигизмундовна, заседание через час. Пробка на проспекте, я посмотрела, так что лучше ехать в объезд. Ремонт дороги там закончили.

— Спасибо, Настя. Что бы я без тебя делала.

Нет, ну действительно… Без хорошего секретаря никуда. Я бы со своей нетерпеливостью уже десять раз потерялась в делах. А вот Настя все разложит по полочкам со своей дотошностью и даже правильный маршрут выберет.

Бросив взгляд на открытое дело, я улыбнулась сама себе. Это чистый выигрыш. Вытащить подзащитного не составит труда.

Лично я бралась только за то, что было мне интересно. Остальное — сотрудникам. Это дело не было таким уж интересным, но мне просто было скучно. А скуку я не люблю. Поэтому и занялась адвокатским расследованием. Что же делать, если следователи у нас задарма хлеб едят? А после выигрышного заседания дома ждет меня бутылка холодного пива и пачка чипсов. Только тсссс… Мы же за правильное питание.

— Настя, я сегодня уже не вернусь, — сказала на выходе.

Она только кивнула и напомнила:

— Завтра в десять собеседование.

— В девять смс пришли, — не оборачиваясь, помахала рукой.

Пиво и чипсы пришлось отложить. Нет-нет, заседание прошло отлично, но едва я открыла дверь квартиры, как под ноги мне бросился дымчатый пушистый ком. От неожиданности я даже оступилась. Каблук хрустнул, а ноге стало больно.

— Твою мать!

Кот недовольно мяукнул, как будто понял, что я его отругала, и сладко потянулся, выпустив коготки и пройдя ими по лакированной туфле. Откуда у меня в квартире это пушистое чудовище? От моей дражайшей сестрицы. Ну сейчас она получит!

Я достала телефон из сумочки и набрала ее номер. Сестра она мне не родная, а двоюродная, но степень родства определяется не количеством общих клеток ДНК. Мы с Таней были ближе, чем многие родные сестры, хотя я иногда ей дико завидовала, но только из-за того, что у нее было обычное имя.

Танечка отвечать не желала, но я была настойчивой и продолжала набирать номер. Наконец услышала запыхавшийся голос:

— Да, Ванечка.

— Какого хрена твой невоспитанный кошак делает в моей квартире?

— Как невоспитанно… Для начала хоть бы поздоровалась, поинтересовалась, как мои дела!

— Таня! — рыкнула на сестру. — Я сейчас выброшу этот жирный ком шерсти в окно!

— Ванечка… — залебезила она в ответ. Знала, что я свою угрозу выполню. — Ну пусть Тимоша побудет немного у тебя. У меня тут такой парень, — понизила она голос. — Он просто идеален, вот только у него аллергия на котов.

— Давай я ему подарю упаковку супрастина, и будете вы любиться хоть втроем.

— Ну Ванечка… Я его завтра заберу.

— А я заберу у тебя ключи от своей квартиры. И с тебя новые туфли.

Таня заверила, что купит мне и туфли, и ящик водки, и даже на Канары свозит. Вот только говорить и я умею, и даже очень красиво. Не за красивые глаза мне зачет по риторике ставили.

— Ну что, Тимоша, — посмотрела я на кота, устроившегося на моем диване.

Мне показалось, он даже ехидно ухмыльнулся и снова выпустил когти, которые на этот раз испортили обивку.

— Ах, ты паршивец! Если будешь себя так вести, то останешься голодным, понял? — ткнула я в него пальцем, на что Тимоша демонстративно отвернулся и начал вылизывать свои яйца. Фу, а ведь Танька вечно его целует в морду. Надо не забыть ей напомнить завтра, чтобы еще заказала и оплатила чистку дивана.

А дальше начался полный хаос. Только я достала из холодильника заветное пиво, открыла чипсы, как почувствовала отвратительный запах. Стараясь подавить рвотный рефлекс, попыталась найти источник амбре. Через пять минут обнаружила под журнальным столиком два горящих глаза, а рядом ароматную кучку дерьма.

— Тебя же Танька к туалету приучила. Или ты решил просто мне подгадить в прямом и переносном смысле?

Тимоша вроде бы грустно вздохнул, услышав имя любимой хозяйки, и презрительно вздернул хвост, показав, как именно он ко мне относится. Я только убрала кучку и открыла окно, когда это чудо природы запрыгнуло на подоконник.

— Даже не думай, — пригрозила я Тимоше, поняв, что он услышал зов единомышленников. — Даже не думай. Там блохи, паразиты и прочая гадость, а ты же домашний котяра.

Я делала шаг к нему, а он аккуратно отступал от меня, пока не прыгнул вниз. Блядь, не март же месяц, что его поперло? Это жирненькое существо удачно приземлилось с первого этажа и скрылось… А черт его знает, где оно скрылось.

— Твою ж…

Как бы этот кот меня не бесил, но он был Танькиным детищем, поэтому я сейчас с болью посмотрела на открытое пиво и вышла на улицу. И где искать это лохматое чудовище?

— Кис-кис… — бесполезно звала я, пока мне на голову не упало нечто. Это нечто мне запуталось в волосах, а потом проехалось по футболке. Бля, это было слишком. Я люблю Таньку, но не настолько.

Я по инерции пнула ногой то, что проехалось по моей спине. Тимоша опять жалобно мяукнул и сделал вид, что умирает.

— Не надо ля-ля, — сказала ему и, подхватив, потащила домой. Хоть и было острое желание оставить его здесь подыхать. Подхватив его за загривок, я занесла Тимошу в квартиру и закрыла в туалете со словами:

— Ты будешь сидеть здесь.

Котяра опять ухмыльнулся и сделал вид, что так и надо.

С чистой совестью я уснула и даже забыла о том, что в туалете у меня сидит кот. Нет, это был не кот, это исчадие ада. Утром он оставил на мне несколько царапин на ноге, за что я его швырнула так о стену, что он жалобно завыл.

— Эй, ты притворяешься?..

Нет, на этот раз не притворялся. На переднюю лапу наступить не мог.

— Твою ж… Я адвокатскую фирму держу! Неужели не могу с котом справиться?

Танька на звонки не отвечала, видимо, плавилась в объятиях котонепереносимого идеального мужчины. Тимоша жалобно мяукал, кажется, даже плакал. А я не знала, что мне с ним делать.

Смс:

«В десять собеседование».

Настя не подвела. Ровно девять утра на часах. Вот только вид у меня явно не владелицы юрфирмы. Мечась между кофемашиной, ванной и шкафом, я собралась в рекордно короткие сроки. Любой солдат бы позавидовал.

Царапины на ноге только доставляли дискомфорт. Я слышала про то, что кошачьи коготки вроде видимого ущерба не доставляют, но болезненны. Теперь прочувствовала всю правдивость этого утверждения на себе.

Тимоша тихонько сидел на диване, но едва я щелкнула дверным замком, как он пронзительно завопил, с видом инвалида слез с дивана и доковылял до меня.

— Что? Тебя Танька обещала сегодня забрать.

Нет, он явно не желал оставаться один в квартире. Даже вполне ласково потерся мордашкой о мои ноги, оставив на черных брюках шерсть. А потом посмотрел такими несчастными глазами, как будто ему только что дали лет пятнадцать колонии строгого режима без права на апелляцию. Я мысленно обозвала Таньку всеми известными мне русскими и чешскими ругательствами и подхватила кошака на руки.

— Будешь сидеть тихо и вести себя прилично, а потом поедем к доктору смотреть, что с твоей лапой.

Тимоша не подвел. Я определила его на переднее сидение, и почти всю дорогу он мирно дремал. Уже свернув на нужную мне улицу, по которой оставалось проехать метров двести, поняла, что это дымчатое чудовище пытается забраться ко мне на колени. Да, я порядочный водитель, но почему-то сейчас решила не останавливаться. Руль-то можно и одной рукой удержать, а второй сбросить этого паршивца с колен. Я отвела взгляд от дороги буквально на пару секунд, совершенно забыв про долбанный пешеходный переход. А когда Тимоша вновь оказался на соседнем сидении, заорала:

— Твою ж… — и резко вдарила по тормозам.

Но все равно опоздала. Характерный звук столкновения капота с телом мигом воскресил в моей памяти 264-ю статью Уголовного кодекса. Я вышла из машины, бросив Тимоше:

— Если меня из-за тебя посадят, то я Таньку убью. Сроком больше, сроком меньше… Какая теперь разница.

Сзади недовольно сигналили машины в количестве двух штук. Да пошли они! Меня больше волновало тело под колесами. Тело зашевелилось и приняло сидячее положение. Я присела рядом на корточки и спросила:

— С вами все нормально?

Это был парень, похожий на стереотипного ботаника, которого дразнят в школе, не берут в футбольную команду и не отрывают от материнской груди до старости. Он прищурился, пошарил по асфальту рукой и нашел очки. Нацепив их, он только дополнил образ. С помощью послужившего опорой капота поднялся на ноги, а я вроде выдохнула. Слава богу, ноги целы, руки, кажется, тоже! ДТП не повлекло тяжких телесных. Вот только паренек молчал. Блин, контузило его, что ли?

— Статья 264 часть первая, — едва не заикаясь, наконец выдавил он из себя. — Наезд на пешехода на нерегулируемом пешеходном переходе.

— Больно умный? — не выдержала я.

— Красный диплом юрфака.

— Какое совпадение! — иронично ответила на его хвастовство. — У меня тоже. Так, я вижу, ты цел, — фамильярно перешла на «ты». — Давай я тебе дам денег, и мы забудем об этом инциденте. У меня совсем нет времени на гаишников и их бюрократию.

Конечно, я деликатно промолчала, что это еще и подмочит нехило мою репутацию. Папа тогда прибьет.

Очкарик возмутился:

— Не надо мне ничего! Я бы сделал все по правилам, но очень опаздываю. Так что сегодня вам повезло.

— Везение — это иллюзия, — ответила ему и села в машину, глядя, как бедняга, прихрамывая, двинулся по своим делам.

Кто-то постучал в окно. Я его приоткрыла и посмотрела на нахмуренного мужика, явно страдающего с перепоя.

— Слышь, курица, ты двигать будешь? А то я тебе щас помогу.

Хам. Что ли, Тимошу на него натравить? Не, обойдемся легкой артиллерией.

— А давай я тебе лучше впаяю статью за оскорбление личности и угрозу? — с улыбкой спросила у переставшего двигать челюстью жвачку хама.

— Извините, — спустя пару секунд ответил он и спешно ретировался к своей машине. Хорошо, что «Мистер Вежливость» не знает кодекса. Через пять минут я уже входила в двери конторы, конечно, с Тимошей на руках. Оставила бы в машине на солнцепеке и получила через час шашлык из кошатинки.

— Ой, какой миленький, — умилилась Настя, посмотрев на животное.

— Ты просто не знакома с его характером.

Я поспешила отдать причину моей несостоявшейся судимости ей в руки. На руках у секретарши Тимоша довольно заурчал и даже лизнул ей ладонь. Хм… Видимо, расслышал комплимент.

— Ивонна Сигизмундовна, кандидаты на должность в конференц-зале.

— Отлично.

Быстрее закончить с собеседованием и устроить разнос Таньке, которая за своим либидо обо всем забыла.

Я толкнула дверь и осмотрела претендентов. Феминистка, мажор и… ботаник. Увидев меня, последний трясущимися руками снял очки и начал их натирать платочком. Да так натирал, как будто ждал, что я исчезну, когда он наденет их обратно.

Глава 2

— Здравствуйте, — почти пропела я с улыбкой, глядя на одного лишь Ботаника, который даже заерзал на стуле, как будто под ним были сотни иголок.

— Ивонна Сигизмундовна, — поднимаясь, обратился ко мне Мажор и протянул руку, — рад знакомству. Игорь Михайлович Гончаров, — это, как я поняла, он представился.

А парень почему-то чувствует себя хозяином положения. Гончаров, Гончаров… Вот черт! С Михаилом Гончаровым я была знакома, не последний человек в городе, но немного играет не по правилам. Предлагал мне работу, но я отказалась, деликатно намекнув, что больше видеть его фейс не жажду. И что это получается? Его сынок пришел устраиваться ко мне на работу. С языка рвались совсем нецензурные слова, которые бы отправили Мажора далеко и надолго, но я же все-таки воспитанный человек.

— Зачем вы пришли? — пожала я его руку, а потом незаметно вытерла о брюки.

Мажор удивился, но немного наигранно и ответил:

— Мне нужна работа. Я два года отработал в юридической службе корпоративной организации, получил у комиссии статус адвоката. Вряд ли кто-то еще, — он немного презрительно повернулся к Ботанику и Феминистке, — его еще здесь имеет.

— Игорь Михайлович, — закипая, ответила я. — Отработали вы два года на папу, диплом и статус адвоката, скорее всего, купил тоже он, — и тут я расплылась в улыбке и добавила: — Назовите мне статью 228-ю Уголовного кодекса.

Мажор немного растерялся. Ну, это неудивительно. Я предполагала, чем он занимался в институте, явно не учебой.

— Ну, Ивонна Сигизмундовна, невозможно помнить весь УК наизусть.

— Вы, — повернулась к Ботанику, — знаете?

— Незаконное приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка без цели сбыта наркотических, психотропных веществ или их аналогов… — я остановила его взмахом ладони.

— Хорошо, что папа не купил тебе диплом врача, Мажор. Свободен.

Может, я и была не права. Но, честное слово, зачем строить из себя нечто, когда ты на самом деле лишь папина тень.

— Стерва, — бросил мне комплимент напоследок и, вздернув подбородок, покинул помещение.

Надо проветрить. Я молча подошла к окну и приоткрыла его, после чего повернулась к оставшимся двум претендентам. Ботаник все так же ерзал на стуле, хоть и продекламировал мне статью поставленным голосом, как на экзамене. Может, у него простатит?

— Как вас зовут? — посмотрела я на даму, которую окрестила Феминисткой.

— Екатерина Васильевна Котик.

Бля, мне за последние сутки котиков хватило. У самой скоро аллергия начнется.

— Где вы работали?

— В налоговой инспекции. Почти двенадцать лет.

В выборе прозвища я не ошиблась. Инспекторша, одинокая, старый костюм, ноль косметики и, наверняка, пара котов дома. И, вероятно, образование по гражданскому праву или «хозяйке». Ноль амбиций, скорее, сейчас просто кризис, вот и решила попробовать что-то новое.

— Статуса адвоката у вас нет?

— Нет.

— Образование?

— Санкт-Петербургский государственный университет, юрфак.

— Административное и финансовое право?

Феминистка кивнула и поняла, что здесь явно лишняя. Весь запал показать себя прошел, сдулся, лопнул.

— Я пойду? — спросила она, когда молчание затянулось. Даму стало жаль.

Подняв вверх указательный палец, я призвала ее подождать и, достав телефон, набрала номер старого знакомого. Кажется, ему недавно нужен был помощник. Витёк ответить не пожелал. Я переписала его номер на лист для заметок и протянула даме со словами:

— Позвоните и скажите, что от меня. Если вам так резко понравилось уголовное право, то Виктор Степанович возьмет вас к себе помощником. И полистайте на досуге Уголовный кодекс.

— Спасибо-спасибо!

— Ну что, Красный Диплом… — улыбнулась ехидно Ботанику, почти так же, как и мне вчера Тимоша, когда мы остались вдвоем.

— Я… это… наверное…

— Вот чего ты лебезишь? — присела напротив. — Тебе риторику не преподавали, что ли? Звать тебя как?

— Семенов Иван Андреевич, — уже более четким голосом поведал он. Хорошо, хоть имя не забыл. — Российская академия адвокатуры и нотариата, уголовно-правовые дисциплины. Три года работы помощником адвоката, полгода назад сдал квалификационный экзамен для получения статуса адвоката…

— Стоп-стоп, — замахала я руками. — Это я могу в твоем резюме почитать, сейчас я пытаюсь увидеть в человеке юриста, а не на бумажке. Есть в тебе что-то…

Ботаник даже покраснел от комплимента и опять начал мямлить:

— Я просто… Не знаю… Вы только что одного кандидата выгнали вон, причем очень… — замялся он.

— Грубо, — подсказала я нужное слово.

— Ну, вроде того. А второй помогли, причем… — опять замолчал.

— По доброте душевной, — опять подсказала. — Если у тебя такой скудный словарный запас, то как ты работать собираешься?

— Я просто думал, что вы теперь сделаете со мной?

— Тебя остается только трахнуть прямо на столе.

Ботаник поднял на меня глаза, в которых плескался ужас. Шея и лицо его начали покрываться красными лихорадочными пятнами. Кажется, я заработала себе статус секс-рабовладелицы.

Стук в дверь и возникшая в дверях виноватая физиономия Насти прервали шекспировские размышления Ботаника — сбежать или не сбежать?

— Ивонна Сигизмундовна, извините… — почти шепотом сказала она. — К вам там следователь.

— Следователь? — удивленно повернулась к ней.

— Ага, некто Кромчень Алексей Владимирович.

— Кто??? — рявкнула я так, что и Настя и Ботаник даже подпрыгнули.

Несчастная ручка, оставшаяся в моих руках после помощи Феминистке, треснула пополам.

Этот гад еще смеет приходить в мой — ладно, в папин — офис?

— Настя, — отложив несчастные остатки ручки, попросила я. — С Иваном Андреевичем пока пообщайся. В коридор не высовываться, пусть оттуда даже начнут разноситься звуки Варфоломеевской ночи.

Секретарша сделала шаг в конференц-зал и кивнула, а бедный Ботаник даже позеленел. После моих слов я уже представила, какие картины встречи со следаком возникли в его воспаленном мозгу. Так и загорелись лампочки «жесткий диск переполнен», «перезагрузите устройство» и тому подобное.

Уверенной походкой я вышла в коридор и сразу же увидела знакомый затылок. Леша сидел за Настиным столом и гладил лежавшего на столе Тимошу. Я спрятала руки в карман брюк, потому что они так и тянулись к затылку, хотели напомнить…

Стоп, я сама контролирую свое тело. Пофиг, что там по Фрейду, по Юнгу или по кому-то еще! Бабуля и дедуля, которые психиатры, не прошли даром, сразу ищешь психологический подтекст, но не раз меня эти знания и спасали. Так, не это сейчас важно, а то, что этот тип нагло сидит на месте моей секретарши и лапает любимца моей сестры.

Он услышал стук каблуков и повернулся:

— Ивонна…

Он был единственным, кто называл меня «не Ванька», и это иногда звучало так интимно и сексуально, как мог сказать только он.

— Пошел вон! — коротко и ясно попыталась донести свою основную мысль. — Я бы вцепилась в твою рожу, но маникюр боюсь испортить.

— А ты не изменилась, — поднимаясь, сказал он. Лучше бы сидел, потому что его внушительная фигура и взгляд сверху вниз заставляли чувствовать себя неуютно.

— Выход там, — указала я пальцем и уже повернулась, чтобы уйти, но Леша перехватил мою руку и потянул на себя. Нет, нет!!! Только не так близко!!!

— Ивонна, помоги мне.

Эти слова были произнесены так, что я поняла — не ко мне он пришел, а к юристу. Леша сам юрист хоть куда, только не адвокат, а следователь. Когда-то две противоположности сошлись, но, как я поняла, это было ошибкой. Жаль, что поняла поздно. Как бы ни старались дома забыть про то, что мы по разные стороны баррикад, однажды это сказалось на работе.

— Леша, — я вырвала свое запястье из его хватки, — в городе полно юристов, адвокатов, да и людей любых профессий, так что катись к черту. Да и зарплаты следователя не хватит, чтобы оплатить мои услуги.

Я сделала ему ручкой и почти открыла дверь конференц-зала, когда в спину услышала:

— Меня сняли. Пока временное отстранение, но этим все не закончится. Служба собственной безопасности взялась за меня всерьез, но это чистой воды подстава. Я начал копать там, где не стоило, под тех, кого не стоило трогать.

Я повернулась к нему:

— Ты часто копаешься не там. Так что не привыкать.

Леша снова подошел ко мне и спросил:

— Мы можем поговорить спокойно?

Я скрестила руки на груди, помня, что это своеобразная защитная реакция (все по фрейдовским бабушке и дедушке), и ответила:

— Леша, еще раз пошел вон!

— Ивонна, выслушай меня хотя бы…

— Я тебя уже наслушалась! — сорвалась на крик. — Год назад наслушалась!

Я знала, что он просто так не уйдет — слишком упрямый, настырный. Он опять схватил меня за руку, взамен получил пощечину, потом прижал меня к стене и вдруг отпустил, взвыв при этом и делая повороты на триста шестьдесят градусов. На спине у него висел Тимоша. Острые когти впивались в лопатки, продырявив ткань тонкой футболки, на которой тут же выступили следы крови. Это было невероятно смешно, я бы наблюдала вечно, но боялась, что Тимоша пострадает, если до него доберется Леша.

— Стой!

Две пары глаз — одна кошачья, одна человечья — уставились на меня. Я аккуратно подошла и сняла кошака, с чего-то решившего за меня вступиться. Тимоша злобно зыркнул на Лешу и потерся головой о мой подбородок. Что это на него нашло? Вроде недавно с Лешей любезничал, а уже за меня заступается, даже несмотря на поврежденную лапу.

— У тебя все настолько хреново с личной жизнью, что ты уже котами себя окружаешь?

— Пошел на х..! — попросила с улыбкой.

— Ладно, Ивонна, извини, — поднял Леша руки и снова сказал: — Мне действительно нужна твоя помощь.

Просить о помощи дважды для такого парня равносильно получать удары под дых. Так что мое любопытство пересилило ненависть. Куда вляпался этот идиот?

— Жди меня в кабинете, — кивнула в сторону двери и, уложив резко поменявшего свое отношение ко мне кота на Настин стул, пошла в конференц-зал.

Ботаник, увидев меня, позеленел. Нервным движением провел по переносице, чтобы поправить очки, и издал какой-то странный мычащий звук.

— Настя, у нас аптечка есть?

— Да-да, — пискнула она и прошмыгнула мимо.

— Пойдем со мной, — повернулась к Ботанику.

Он тяжело выдохнул и поднялся. Выражение лица у него было такое, какое бывает у овцы, которую ведут на заклание. Кажется, на секунду он даже подумал рвануть в сторону выхода, когда мы остановились у дверей кабинета, но потом передумал.

— Ивонна Сигизмундовна, — Настя подала мне аптечку и спросила шепотом: — А что случилось?

— О, — тоже шепотом ответила я: — Здесь можно было снимать новый блокбастер «Коты против следователей», только вопля «это Спарта» не хватило для настоящего драматизма.

Настя даже приоткрыла рот, пока меня слушала, а потом вдруг погрустнела и обиженно протянула:

— Издеваетесь, да?

Я широко улыбнулась и махнула Ботанику:

— За мной.

Леша сидел на моем стуле и по-хозяйски рассматривал какой-то документ. Увидев меня, он расплылся в улыбке, а потом удивленно посмотрел на появившегося следом Ботаника.

— Это кто?

— Иван Андреевич. Мой сотрудник.

— Здравствуйте, — поздоровался тот, снова поправив очки, и неуверенно уселся на краешек свободного стула.

— А наедине мы поговорить не можем? — Леша начал злиться.

— Неа, мне же надо протестировать нового сотрудника. Посмотреть в деле, так сказать. А теперь снимай футболку.

Я порылась в аптечке и нашла бутылочку перекиси водорода. Срок годности почти вышел, но для Леши сойдет. Скосила взгляд в сторону Ботаника — тот опять покраснел, потом позеленел, но, в целом, держался.

— Иван Андреевич, — обратилась я к нему, — это Алексей Владимирович, и ему требуется наша помощь, — пояснила, учитывая, что Леша даже не соизволил представиться. Невежливо, ох, как невежливо.

Ботаник кивнул и всем своим видом продемонстрировал, что готов слушать. Даже достал блокнотик с ручкой.

Леша вздохнул, поняв, что от Ботаника не избавиться, стянул футболку и немного наклонился вперед, подставив мне спину со следами когтей Тимоши. Я прогнала навязчивое желание просто провести рукой по смуглой коже и смочила кусок бинта в перекиси. Леша даже не вздрогнул, когда я дотронулась до раны, и начал свой рассказ.

Глава 3

Леша, Леша…

Как будто первый день замужем…

Сколько я его слушала, столько понимала, что он просто стал жертвой обстоятельств. Он был слишком правильным ментом (ну, почти), который не смог пройти мимо.

Молодая девушка, найденная убитой на стройке, стала катализатором. По словам Леши, это дело почему-то очень хотели замять, даже предварительное расследование закончилось раньше положенного. Но этот доморощенный Шерлок поднял его из архива, доложил начальству, что пропали некоторые показания и улики, и оказался на той самой грани, из-за которой и пришел ко мне. Служба собственной безопасности, видимо, по приказу сверху (это с Лешиных опять же слов) неожиданно появилась в отделе и начала прессировать моего благоверного. Ой, бывшего благоверного. А уж в нашей стране, если кто-то сверху захочет, закроет рядового следователя без суда и следствия.

— Леша, ты же понимаешь весь масштаб? — спросила его, отбросив ватные диски и став напротив. — Что я могу сделать против коррупции и службы собственной безопасности?

Он, вроде бы забыв о присутствии молчавшего Ботаника, оттолкнулся ногами и подкатился ко мне на совсем не безопасное расстояние. А потом… Еще и наглости хватило! Леша обхватил мои ноги руками и усадил меня к себе на колени.

— Какого черта? — попыталась я подняться, но мужская хватка была сильнее.

Ботаник смущенно отвел глаза, уставившись в свой блокнот.

— Ивонна, — сказал Леша. — Ты же понимаешь, что никому, кроме тебя, я не могу доверять. Дело шьют очень умело, и только дьявол знает, что они мне там попытаются впарить.

— Извините, — подал голос Ботаник. — Но я так и не понял, что вы хотите от Ивонны Сигизмундовны? Даже если она выстроит правильную защиту в суде, вы же сами сказали, что могут к делу подшить все, что угодно. Вплоть до того, что именно вы окажетесь виноваты в пропаже материалов дела, вас могут обвинить во взяточнистве, превышении служебных полномочий и… Да во всем, в чем угодно.

— А у парня башка варит, — хлопнул довольно меня по бедру Леша. — Так вот, Ванюша, — фамильярно обратился он к Ботанику, — если мы с Ивонной поймем, почему именно это убийство постарались прикрыть и кому это выгодно, то сможем обелить мое честное имя.

Я почувствовала, как хватка ослабла, и поднялась с Лешиных колен, язвительно спросив:

— Так уж и честное? Напомнить тебе про твою честность?

— Ивонна… Не надо.

— Ээээ, — протянул Ботаник. — Может, я пойду? — и даже приподнялся, но мой взгляд пригвоздил его обратно к стулу.

— Леша, я не следователь и не опер, я адвокат. Как ты себе это представляешь?

— Ты была бы первоклассным следователем, если бы твой властный папочка не заставил тебя стать на другой берег. Наверное, это единственный в мире человек, который может тебе указывать.

— Да уж, у тебя это всегда плохо получалось.

— У меня отлично получалось усмирять тебя по-другому. Помнишь, как на свадьбе моего коллеги ты начала закипать, а я потом быстро тебя остудил в туалетной кабинке. А как ты…

— Леша!!! Еще одно слово, и на мою помощь можешь не рассчитывать.

— Значит, ты мне поможешь? Я могу снова найти способ тебя убедить. Прямо на этом столе.

— Заткнись.

Я посмотрела на Ботаника, который следил за нашей перепалкой с открытым ртом. Ей-богу, он даже покраснел, хотя Леша-то в подробности и не вдавался.

— Ивонна, ты же мне поможешь?

— Ага, вместе с Иваном Андреевичем.

Леша недовольно скривился, но промолчал. Дело, действительно, интересное, хоть идти против ментовских верхушек — не самая лучшая затея. Но поздно… Я уже почувствовала азарт и прилив адреналина. Точно надо было в следователи идти.

— Я успел сделать ксерокопии, когда понял, что запахло жареным. Все у меня дома, можем поехать и посмотреть.

— Едь с Иваном Андреевичем, а я свожу Тимошу в ветеринарку и подъеду.

Опять недовольное выражение лица. Нет уж, дорогой, будем играть по моим правилам.

Леша поднялся и подошел к несчастному Ботанику, который, видимо, уже не в первый раз мечтал сбежать из этого офиса, а может, из города и страны тоже. Неудивительно, мы, наверное, выглядели форменными психами. Тяжелая рука моего бывшего дружески хлопнула по хрупкому плечу Ботаника, и у того чуть голова от шеи не оторвалась от такого проявления дружбы.

Расстались мы на парковке. Тимоша недовольно чихнул, когда я усадила его в нагретый салон, и попытался выскочить, но я успела захлопнуть дверь, едва не прищемив ему вторую лапу. Танька бы меня точно убила тогда.

Ботаник с видом мученика сел в машину Леши, а бывший мне лучезарно улыбнулся и даже послал воздушный поцелуй, на что я лишь показала ему язык, а потом для верности еще и средний палец показала.

— Ну что, Тимоша, поехали? — спросила у кота, когда машина Леши скрылась за поворотом. — Интересно, Ботаник подумал, что мы пациенты психиатрички или просто под наркотой? А, как думаешь?

Кошак не думал, он спал. Вот и поговорить даже не с кем.

Уже через два часа я въезжала во двор Лешиного дома. Тимоша с зафиксированной лапой поднял голову, когда машина остановилась. Я посмотрела на окна квартиры, в которой жила больше года, и вздохнула. Да, меня называли бесчувственной стервой, эмоциональным инвалидом, но окончательно очерствела я после расставания с Лешей. Предательство, которого я не ожидала, сразу ранило, а потом стало броней.

Но все это в прошлом, теперь есть лишь работа. Кстати, надо не забыть Ботаника поскорее оформить в штат. Вроде толковый, хоть и похож на зашуганного первокурсника, впервые пришедшего на экзамен. Может, он с неадекватными людьми просто никогда не сталкивался?

Подхватив Тимошу на руки, я вышла из машины. Я помнила номер квартиры, выщербленную ступеньку на первом этаже, дверь, обитую ужасным розовым дермантином на втором, прогнутые железные прутья на одном из лестничных пролетов и даже маленькие царапины вокруг замка на Лешиной двери. Только теперь у меня не было ключей, которые я когда-то бросила прямо ему в лицо, уходя, как мне казалось, навсегда из этой квартиры. Но теперь я снова здесь. Ладно, это же по делу, не стоит ностальгировать.

Тимоша заворочался. Наверное, ему надоело сидеть у меня на руках и пялиться на Лешины окна.

— Идем, кошак. Может, в этой холостяцкой берлоге найдем еду.

Кот-то хоть перекусил Настиным обедом, а мне не досталось. И насколько я знаю своего бывшего благоверного, его холодильник пуст.

Запахи… Это пласт, огромнейший объем человеческой памяти, и я, едва зайдя в подъезд, почувствовала все, что так хотела забыть. Немного затхлый запах с примесью плесени, смешанный с геранью, которую кто-то из жильцов поставил на подоконнике в подъезде. Это было и приятно, и больно одновременно. Что же случится, когда я войду в его квартиру, где всегда запах туалетной воды смешивался с запахом секса.

Остановись, женщина! Это все в прошлом.

Я нажала на звонок, и дверь практически сразу открылась, как будто Леша только меня и ждал.

— Проходи, — сказал он, отступая в коридор.

Я перешагнула через порог, а запахи снова накрыли меня. Хоть ты обоняние потеряй! Но быстро находить решение — это моя профессия. Я шагнула в квартиру и перешла сразу к делу:

— Материалы давай.

— С ними сейчас твой протеже работает. И постоянно делает какие-то заметки в блокноте. И я позвонил Клементьеву.

— Патологоанатому? Зачем? — спросила, когда сбросила обувь, и уставилась на Лешу. Ох, как же нам было мало места в этом коридоре.

Я до сих пор хотела его, но предательство меня останавливало.

— Потому что, — шумно выдохнул Леша, — твоему коллеге не понравились некоторые заключения. И Клементьев подтвердил.

Мы прошли в комнату, где Ботаник, нахмурившись, изучал копии документов. Увидев меня, он поднял глаза и спросил:

— Ивонна Сигизмундовна, что вы знаете о «техасском коктейле» и самых странных способах убийства?

Леша присел на диван, посмотрел на мое остолбеневшее лицо и, видимо, понял, что Ботаник догадался о чем-то, что выбивается из стандартности убийств. Если у этого преступления вообще есть стандарт.

— «Техасский коктейль» — это же…

— Да, — перебил меня Ботаник, который в деле выглядел совсем не обескураженным мальчиком. — Это смесь трех ингредиентов, которые убивают человека.

— Где твой патологоанатом? — повернулась к Леше.

— У меня есть бутылка виски, так что он скоро приедет. Ивонна, о чем он? Девушка умерла не от отравления.

— Подождем Клементьева, пусть он подтвердит или опровергнет теорию Ивана Андреевича. Он же все-таки врач. А пока покорми кота.

— Чем? — удивился Леша. — Или, по-твоему, у меня тут подпольный цех по производству «Вискаса»?

Надежда на то, что Лешин холодильник будет полным, раз уж хозяин квартиры не проводит сейчас двадцать часов в сутки на работе, растаяла, как только я открыла белую дверцу. Тимоша жалобно мяукнул у моих ног, когда посмотрел на пустые полки.

— Да, котяра. Жрать тут нечего.

— Я могу заказать пиццу, — появился на кухне Леша, заслонив своим телом выход.

— Не думаю, что Тимоша будет в восторге от пиццы.

Услышав свою кличку, кот опять подал голос и потерся об мою ногу. А он может быть милым.

— Схожу в магазин, — вздохнул бывший. — А ты пока посмотри со своим коллегой материалы.

Леша вышел в коридор, и через минуту оттуда послышался звук закрываемой двери. Ботаник, все такой же задумчивый, рассматривал бумаги в папке и делал пометки в блокноте.

— Рассказывай, — сказала ему, присев на диван, обивка которого пропиталась запахом Лешиной туалетной воды.

— Убитую девушку звали Марина Сергеевна Лебедева…

— Марина Лебедева? Журналистка? — я даже приподнялась от неожиданности, на что тут же недовольно отреагировал Тимоша, лежавший у меня на коленях.

— Вы ее знали? — теперь удивился Ботаник.

— Лично не знала. Но я о ней слышала. Она довольно часто освещала криминальные новости, в том числе и дела, к которым имел отношение Леша или кто-то из моих коллег. Писала она довольно хорошо: ярко, эмоционально, емко. Потом она пропала, и на ее место пришли другие журналисты.

— Я нашел ее аккаунт в одной из социальных сетей, — он достал телефон и показал фотографию симпатичной улыбающейся брюнетки. — Я могу взломать его, но мне нужен компьютер.

— Взломать? — переспросила я. — Ты хакер, что ли?

— Нет-нет, — почти испугался Ботаник. — Я просто еще в школе начал увлекаться компьютерами, так что кое-что умею.

— Да в тебе масса талантов, как я посмотрю, — похвалила его, на что тот даже немного покраснел. — Только при чем тут «техасский коктейль», если девушка задушена, скорее всего, — кивнула на копию фотографии, лежавшей на полу, на которой была запечатлена шея со следами механической асфиксии.

— Да, — подтвердил Ботаник. — Только вот патологоанатом, когда Алексей Владимирович звонил ему, вспомнил, что она приходила к нему и интересовалась двумя смертями. Одна произошла год назад, вторая — полгода назад. И Лебедева очень интересовалась наличием в крови каких-нибудь лекарственных препаратов, делая акцент на тиопентале натрия, павулоне и хлориде калия. Клементьев послал ее, но с нами решил поделиться, когда Алексей Владимирович напомнил о каком-то долге.

— Хорошо, когда у тебя есть должники, — услышала я голос Леши и повернулась в сторону двери. Он стоял, прислонившись к косяку и сложив на груди руки. — Клементьев расскажет все, что знает, — добавил уверенно, а потом вздохнул: — Иди кормить своего пушистого засранца. Вот уж не думал, что кошачья жратва стоит как кусок свинины.

— А можно мне кофе? — как будто немного виновато спросил Ботаник.

— Ивонна сделает, — махнул рукой Леша и снова устроился на диване, взяв в руки папку с делом.

Я взяла с некоторым злорадством любимую тарелку бывшего и выдавила в нее корм для Тимоши, потом включила чайник и открыла шкафчик, где обычно стоял кофе.

— А вы здесь неплохо ориентируетесь, — вдруг выпалил Ботаник, но, когда я медленно повернулась, изогнув вопросительно бровь, покраснел и смущенно добавил: — Извините… Просто… Просто я понял, что вы с ним… В смысле он и вы…

— Слушай, парень, — не выдержала его блеяния. — Или ты начинаешь нормально разговаривать, или можешь искать новую работу с перебиранием бумажек, а не вот такими интересными делами. Тебе же интересно?

Он утвердительно кивнул. Ну вот… Из него еще можно слепить человека, точнее адвоката.

Я поставила перед Ботаником чашку с кофе и улыбнулась посетившей меня мысли. Вот кто тут начальник и кто кому должен кофе подавать?

— Спасибо.

— На здоровье.

— Ивонна Сигизмундовна, — понизил Ботаник голос и замялся, не решаясь говорить дальше.

— Что?

Он покосился в сторону комнаты, а потом снова повернулся ко мне:

— Я понял, что расстались вы отнюдь не на дружелюбной ноте. Но это очень… эээ… благородно, то, что вы помогаете ему. Не знаю, что у вас случилось, но вы явно очень злитесь.

— Это даже мягко сказано… — протянула я, вспомнив, какие чувства во мне тогда боролись. Может, я бы и простила Лешу еще тогда, но даже не стала слушать. Просто собрала вещи, занесла номер в черный список и ушла. Ушла от него и с головой в работу. И все его попытки поговорить со мной разбивались о глухую стену. Через несколько недель Леша бросил это занятие, наверное, тоже уйдя в работу. И вот до чего теперь его довел энтузиазм.

— Какого черта?! — заорал Леша, войдя на кухню и тыча пальцем в кота, вылизывавшего тарелку.

Ботаник даже дернулся, едва не пролив кофе, а я только пожала плечами:

— Надо же было ему из чего-то поесть.

— Мелочная месть, Ивонна, очень мелочная.

Глава 4

Леша сверлил меня взглядом, пока я в деланом изумлении поднимала вопросительно брови, а Ботаник пытался слиться с мебелью, даже забыв про остывавший кофе. Взгляд бывшего переметнулся к кошаку, который, закончив трапезу, растянулся дымчатым пятном на полу, довольно урча. Леша хрустнул костяшками пальцев, явно представляя, как точно так же может хрустнуть моя или Тимошина шея. Ботаник дернулся от этого звука и напряг плечи.

Спас нас от следовательской кары звонок. Леша только махнул на нас рукой и вышел в коридор, чтобы открыть дверь.

— Вам нравится его дразнить? — повернулся ко мне Ботаник, задав шепотом вопрос.

Я неоднозначно пожала плечами и уставилась на вошедшего Клементьева. В маленькой кухне тут же стало тесно. Константин Иванович был высок и довольно широк в плечах, но все равно проигрывал в габаритах моему бывшему. Так что двое исполинов заняли почти все пространство, а бедный Ботаник выглядел на их фоне несчастным подростком.

— Костя! — почти пропела я, даже по-джентльменски отодвинув стул, предлагая ему присесть.

— Ивонна, дорогая, — поддержал мой тон Клементьев. — Сладкая парочка снова вместе?

— Боже упаси! — воскликнула на его предположение. Леша поморщился, а Ботаник подавился.

— Вы, главное, вместе больше в мой морг не приходите, а то от ваших споров даже вскрытые покойники поднимутся, чтобы заткнуть уши, — весело хохотнул Костя, присаживаясь на предложенное место.

Ботаник округлил глаза после последней фразы патологоанатома. Да уж, к этому юмору непросто привыкнуть. Профдеформация налицо. Да вот только мой протеже наверняка подумал, что в полку психов прибыло, как будто ему нас с Лешей мало было.

— Ну-ссс, дети мои, — театрально произнес Клементьев и сделал драматическую паузу. Намек был понят.

Леша быстро достал с холодильника купленную нарезку и бутылку, показал мне на шкафчик за спиной, в котором стояли стаканы, и спросил:

— Что, Костик, нам поведаешь о Лебедевой?

Клементьев потянулся за кусочком колбасы, когда голос подал Ботаник:

— А вы руки не моете? Вы же вроде как с работы.

Патологоанатом так и застыл с вытянутой рукой в повисшей тишине, прерванной только чиханием Тимоши, обнюхавшего Костину ногу.

— Слушай, парень, а ты вообще кто? Из санэпиднадзора, что ли?

— Я адвокат.

— Хоспаде! Да тебе до адвоката, как мне до нейрохирурга. Ставлю свою печень, что в конторе Ивонны ты долго не продержишься.

— Мальчики, не ругаемся, — поставила я перед Клементьевым стакан, который он тут же полностью наполнил янтарной жидкостью. — Давай про Лебедеву.

— Помню я вашу журналистку. Та еще церберша. Вцепилась в меня, возле работы караулила, возле дома. А потом оказалась на моем столе. Честно, препарировал ее с огромным удовольствием. Да шучу я, шучу, — в один присест Костя осушил полстакана и продолжил: — Задушили ее.

— Это я читал в отчете, — заметил Леша. — Вот только свидетель из тебя хреновый получается. Из твоего монолога я не вынес ровным счетом никакой полезной информации. Так что давай-ка, Костя, по порядку и подробнее.

Клементьев допил остатки виски и снова наполнил стакан, неспешно прожевывая закуску. Когда у меня уже возникло желание протолкнуть ему остатки еды в пищевод, наконец начал рассказ:

— Пришла ко мне она несколько месяцев назад. Типичная журналистка, которая искала сенсацию на пустом месте, так я и подумал поначалу. Но чем больше вопросов она задавала, тем отчетливее я понимал, что все не так просто. Она расспрашивала о криминальных трупах, но я остудил ее пыл, объяснив, что большинство убийств происходит в ходе пьяных драк или бытовых разборок совершенно непреднамеренно. Потом она заинтересовалась способами маскировки убийств под несчастные случаи и естественные причины. Я ей долго рассказывал о всевозможных отличиях насильственной смерти от естественной. Но понимал, что к сути она так и не перешла. И вот Лебедева осторожно спросила, были ли в моей практике случаи отравления медикаментами. Вернее, ее интересовало именно сочетание трех препаратов, — Клементьев снова приложился к стакану.

— Я так понимаю, что тиопентала натрия, павулона и… Как его там? Хлорида кальция?

— Калия, — поправил Ботаник.

— Да, парень, — подтвердил Костя. — И я спросил, почему ее заинтересовал «техасский коктейль». Лебедева вроде испугалась, начала нести какую-то чушь, но ее ложь раскусил бы и младенец.

Леша прервал его довольно зло:

— Клементьев, мать твою, я попросил подробнее. Что это за хрень, где ее используют?

Костя недовольно прищурился и поджал губы.

— На минуту, Леша.

Я спрыгнула со столешницы, на которой сидела, потому что единственные два стула заняли патологоанатом и Ботаник, и потащила бывшего в ванную, находившуюся дальше всего от кухни. Леша даже не сопротивлялся, когда я затолкала его в тесное помещение, закрыла дверь и зашипела:

— Какого черта ты на него взъелся? Нам нужно узнать, чем занималась Лебедева перед смертью, с кем общалась, что пыталась узнать. Ты же следователь, должен понимать, что эти сведения нам, возможно, помогут узнать, кто ее убил и почему ее смерть попытались замять. Так что включи свою холодную голову и откинь эмоции…

Я могла бы и дальше приводить ему разумные доводы, но тут мой взгляд зацепился за зубную щетку, которую я когда-то в спешке оставила в этой квартире. Леша обратил внимание на мое удивление и проследил за взглядом, слегка улыбнувшись:

— Я надеялся, что ты вернешься. Да и моя очень одиноко смотрелась бы здесь.

Приплыли… Не думала, что он настолько сентиментален. Хоть ты прости ему все грехи и начни сливаться в объятиях прямо на кафельном полу. Так, это уже не столь важно. Уверена, просто руки не дошли выбросить, а эту романтическую хрень он придумал только что.

— Леша, давай с Клементьевым помягче. Пусть рассказывает.

— Один поцелуй, и я буду спокоен.

— Ты придурок? На кону твоя карьера и свобода, а ты…

— А я хоть напоследок хочу получить маленькую радость и вспоминать о ней долгими бессонными ночами, глядя на свет холодных звезд сквозь решетку.

— Думаю, скучать тебе не придется. Будешь писать стихи. Уверена, выйдет у тебя хорошо.

— Злюка ты, Ивонна. Нет бы пожалеть, прижать к груди…

— Может, еще и ноги раздвинуть? Леша, ты меня как будто первый день знаешь. Предпочитаю действовать, а не ждать у моря погоды. За нас никто не решит наши проблемы, так что поднимаем задницы и продолжаем думать, искать, анализировать.

Клементьев с увлечением рассказывал позеленевшему Ботанику, как правильно рассечь черепную коробку, чтобы мозги не забрызгали все вокруг. Увидев нас, воскликнул:

— О! Ставлю свои почки, что ты нашла способ утихомирить этого неандертальца!

Я положила ладонь Леше на руку, заметив, как он сжал кулаки, и улыбнулась:

— Костя, давай ты продолжишь, пока еще все органы на месте. А то поставишь на что-нибудь язык и ничего больше нам не расскажешь. Откуда ты знаешь о «техасском коктейле» так много, если у нас он не используется? Я, конечно, тоже о нем слышала, но знаю только область применения, а никак не состав.

— Ивонна, ну я же врач, — обиженно протянул Клементьев. — И вроде человек довольно эрудированный и разносторонне развитый.

— Конечно-конечно, — согласилась я, понимая, что несчастный патологоанатом остро нуждается в словесных поглаживаниях. — Ты очень крутой врач. И сейчас как самый образованный из нас просвети насчет этого чудо-коктейля.

Костя довольно улыбнулся и откинулся на спинку стула, начав говорить голосом педагога, который пытается что-то объяснить детям с нарушением психического развития. Да пусть говорит, только бы по делу.

— «Техасский коктейль» — это сыворотка для смертной казни. Состоит она из трех вышеупомянутых ингредиентов в различных дозировках, но гораздо более ударных, чем при применении в медицинских целях. Первым вводится что-то из группы барбитуратов, которые используются в качестве анестезии или снотворного, чаще всего это тиопентал натрия. Приговоренный к казни погружается в бессознательный сон, и тогда одновременно вводятся павулон, парализующий дыхательные мышцы, и хлорид калия в такой дозе, что он вызывает сильные сердечные сокращения, которые неминуемо приводят к остановке сердца. Изначально это считалось довольно гуманным методом приведения смертного приговора в исполнение, но потом работники системы исполнения наказаний столкнулись с проблемой. Поскольку медицинским работникам запрещалось по этическим нормам присутствовать при подобной процедуре, то проводилась она людьми, зачастую даже близко не знакомыми с медициной. Представляете, чем это было чревато? Неправильные дозировки, исколотые в поисках вен руки, введение внутримышечно вместо внутривенно…

— Да, — подал голос Ботаник. — Я читал о случае, когда приговоренный полчаса бился в агонии, потому что ему не попали в вену. Но мне казалось, что это делает машина, а не люди.

— Умный парень, — похвалил его Клементьев. — Машина может ввести раствор, но иглу должен поставить человек.

— Не сказал бы, что это так уж гуманно, — вздохнул Леша.

— Да. Поэтому подобная смесь используется сейчас редко. Ее заменили на один только тиопентал натрия или любой другой барбитурат. По сути, это стало похоже на усыпление животного или эвтаназию. И почему «техасский коктейль» так заинтересовал Лебедеву, я не понял сразу. Если бы это был способ убийства, то он слишком сложный. Хотя…

Костя потер подбородок, как будто о чем-то задумавшись, а потом нахмурился.

— Что? — поторопил его Леша, как любой следователь вцепившись в малейшую деталь.

— Может, это и бред, — протянул Клементьев, — но года два назад поступил к нам парнишка, еще тепленький. Конченый нарик. Причиной смерти поставили передоз, на руках живого места не было, но анализ крови провели. Чего там только не было, но удивило меня именно наличие павулона. Кайф от него точно не словишь, а наркоманы со стажем в таких вещах разбираются лучше любого фармаколога.

— Но ведь Лебедеву интересовали случаи за последний год, так? — спросил Ботаник. А у парня и без блокнотика отличная память.

— Да, — подтвердил Костя. — Она через неделю снова пришла ко мне и уже не испуганно, а даже дерзко начала цепляться ко мне со всей своей журналистской сознательностью, выпытывая, как по анализу крови определяется количество введенного препарата, можно ли выявить его наличие через несколько суток. Я ничего не имею против журналистов, но это уже мало походило на сбор материала для статьи или интервью. Поэтому я послал ее… на лекцию в медицинский. Ну, а потом вы все знаете. Она оказалась на моем столе.

Повисло молчание. Казалось, я даже слышала звук шестеренок, которые крутились в голове у Леши и Ботаника. Явно Лебедева влезла в какое-то дерьмо, хотя, может, интерес к Клементьеву не имеет никакого отношения к ее смерти, но проверить надо все.

— Отчет по смерти Лебедевой в деле полный? — спросила у Леши. Он только кивнул в ответ. — Хорошо, я его посмотрю. Спасибо тебе, Костя, за помощь.

Патологоанатом сделал последний глоток и поднялся:

— Ставлю свою селезенку, что вы сможете разобраться в этом деле. Но будьте осторожны, сейчас у Лехи нет власти, ты, Ивонна, хоть и первоклассный адвокат, но все-таки беззащитная женщина, а паренек этот, — кивнул он на Ботаника, — совсем еще зеленый.

— Если ты назвал ее беззащитной, — хмыкнул Леша, провожая Клементьева, — то я боюсь знакомиться с твоей женой, у которой ты давно и прочно под каблуком.

Я повернулась к Ботанику:

— Что думаешь?

— Мысли есть, — уже за день ставшим привычным жестом поправил он очки. — Но я не люблю фантазировать. Может, займемся ее аккаунтом?

— А что с ним? — спросил Леша, вернувшись к нам.

— Иван Андреевич может его взломать. Вы делали это в ходе предварительного расследования?

— Так в деле же была распечатка ее переписок в социальной сети.

— Уже нет, — покачал головой Ботаник. — А если этого нет, значит, это было важно.

Я не разделяла энтузиазма. Если бы у нас был гаджет самой Лебедевой, то возможностей было бы больше: история браузера, текстовые файлы, электронная почта — все это могло помочь. Но сейчас у нас есть доступ только к соцсети.

— Ивонна!!! — заорал Леша так, что Ботаник едва не свалился со стула. — Что это?! — ткнул он пальцем в пол.

Я посмотрела вниз и спокойно ответила:

— Дерьмо.

— Убью этого кота.

Виновник Лешиной злости, задрав хвост, метнулся в комнату. Видимо, сработал инстинкт самосохранения.

— Не ори. Лучше убери, пока здесь все не провоняло, а мы с Иваном Андреевичем займемся делом.

Теперь Леше захотелось убить меня, о чем красноречиво говорил его взгляд.

— Ивонна… — протянул он уже тише, но больше, кажется, слов не нашел.

— Пойдем, — хлопнула я Ботаника по плечу. Тот только и ждал момента, чтобы ретироваться с поля боя. Быстро вскочил и двинулся за мной в комнату.

Леша, матерясь вполголоса, все-таки остался убирать за котом. Теперь-то он не сможет обвинить меня в мелочной мести, все-таки не я нагадила на его кухне и Тимошу не просила.

Ботаник остановился возле стола, на котором стоял закрытый ноутбук, и посмотрел на меня, как будто спрашивая разрешения.

— За дело, мистер Грей.

Он покраснел, потом побелел, вроде даже вспотел. Я закатила глаза и пояснила:

— Хакер такой был, Рафаэль Грей.

— Аааа, — протянул Ботаник. Вот уж не думала, что он слышал про «50 оттенков», о которых наверняка подумал. Хотя кто знает, чем он еще занимается и что смотрит.

Пока ноутбук загружался, я вернулась на кухню за стулом. Леша зло посмотрел на меня, вытирая тряпкой то место, где недавно была кучка.

— Не смей больше притаскивать это пушистое недоразумение ко мне в квартиру.

Я удивленно на него посмотрела:

— А кто сказал, что я снова когда-нибудь приду к тебе в квартиру? — и, не дожидаясь ответа, подхватила стул.

Устроившись рядом с Ботаником, увидела, что ноутбук запрашивает пароль.

— Я могу обойти его, — тихо сказал мой протеже, снова поправив очки.

— Леша! — крикнула я. — Скажи пароль!

Он появился в дверях с тряпкой в руках и ответил:

— Дата нашего знакомства, если ты ее помнишь.

Такие неуместные, но такие яркие воспоминания мигом возникли в голове. Картинка была такой четкой, будто я пересматривала знакомый фильм…

… Я вошла в старое, давно не ремонтированное здание вместе со своим клиентом и тут же врезалась в широкую грудь, более похожую на камень. На высоких каблуках я тут же покачнулась и уже была готова к встрече своей пятой точки с полом, но такая же каменная рука обвила мою талию. Пришлось поднять голову, чтобы посмотреть на своего спасителя. Симпатичный, хоть и выглядит так, как будто давно не смотрелся в зеркало. Слегка взъерошенные русые волосы, серо-зеленые глаза с темной крапинкой на краю радужки, один уголок губ приподнят в легкой усмешке, примерно двухдневная щетина придавала лицу еще более уставший вид.

— Какая красота в этом унылом месте, — первые слова, которые он произнес, так и не убрав руку.

— Какой типичный опер на положенном ему месте, — ответила, хотя надо было просто поблагодарить за то, что не дал мне набить синяков.

— Я следователь.

— Рада за вас. А теперь, может, руки уберете?

— А поцелуй спасителю?

— А, может, лучше по шарам?

Он рассмеялся и медленно, проведя ладонью по пояснице, убрал руку.

— Хоть имя скажи, язвочка?

— Ивонна, — ответила и, дав понять, что разговор окончен, подошла к окошку дежурного за пропуском.

Осень началась рано, и к вечеру температура скатывалась почти до нуля, а отопление, как обычно, еще не включили. За полтора часа в отделе я перестала чувствовать пальцы ног и рук, а в красноте носа могла соревноваться с Дональдом Макдональдом. Опер, который мучил нас с клиентом, был совсем молоденьким, потому со всей дотошностью вчерашних выпускников подошел к делу.

Наконец мы вышли из кабинета. Клиент распрощался со мной и смущенно скрылся за дверью туалета. Почти потерявшие чувствительность пальцы ног и злополучные каблуки вместе с желанием оказаться быстрее в машине и включить печку сыграли злую шутку на лестнице. Я уже мысленно приготовилась сломать нос, лишиться парочки зубов и набить шишку на лбу, но меня снова спасла железная хватка.

— Да ты просто мисс Неуклюжесть, — с насмешкой произнес голос за спиной. На память я никогда не жаловалась, поэтому не стоило большого труда узнать его обладателя.

Повернувшись к нему, прищурила один глаз и спросила:

— А у тебя хобби такое, спасать неуклюжих девушек?

— Только в перерывах между расследованиями. Выпьем кофе?

— Выпьем кофе, потом поужинаем, поедем к тебе или ко мне, утром ты пообещаешь позвонить, мы будем несколько месяцев пребывать в любовной эйфории, а потом эта лодка разобьется о быт. И мы превратимся в стерву и козла.

Ни один мускул не дрогнул на лице, только улыбка стала еще шире. Странно, я ожидала увидеть недоумение и растерянность.

— Есть вариант получше, — глаза загорелись ехидством. — Идем в мой кабинет, пьем кофе, а потом… Зачем ждать, если я могу тебя трахнуть прямо на своем столе?

— А ты интересный…

— Ты тоже не отстаешь, — подмигнул он мне. — Так что, идем?..

Глава 5

— Ивонна Сигизмундовна! — кажется, Ботаник уже не первый раз звал меня, а я продолжала пялиться в дверной проем, где недавно стоял Леша.

Чертовы воспоминания!

Я положила руку на клавиатуру и набрала четыре цифры. Едва взглянув на рабочий стол, я чертыхнулась, а Ботаник смущенно отвел взгляд. Ну да, что ж ему еще оставалось делать при виде полуобнаженной начальницы. Фотография с нашего единственного совместного отдыха, когда в перерывах между делами мы на две недели смогли вырваться в Италию. И вот на заставке рабочего стола мы такие счастливые, вокруг море, песок и беззаботность. Кто мог тогда предположить, что через пару месяцев все рухнет? Уж точно не я.

— Работай, — сказала все еще красному от смущения Ботанику и поднялась.

Лешу я нашла в ванной, где он выполаскивал половую тряпку.

— И что это значит? — спросила, начиная злиться.

Он даже не повернулся, и мой злобный взгляд в спину ему совсем не мешал. Наконец он выключил воду, стряхнул с рук воду и повернулся ко мне.

— Для адвоката ты неправильно формулируешь вопросы.

— Леша! — повысила я голос и ткнула пальцем ему в грудь. — Пароль, фотография на рабочем столе… Зачем? Ты так подготовился перед приходом в офис?

Он закатил глаза и прошептал:

— Дура, прости господи, — а потом улыбнулся, сказав громче: — Дату все-таки помнишь.

— Не жалуюсь на память.

Сейчас бы развернуться и уйти, но я продолжала стоять на месте, когда Леша подошел почти вплотную. Я не видела его лица из-за разницы в росте — мои глаза были на уровне широкой мужской груди. Но сейчас меня это порадовало.

— Готово, — услышала я голос из комнаты и мысленно поблагодарила Ботаника за такое своевременное появление.

Так и не посмотрев на Лешу, почти трусливо ретировалась в комнату, где новоявленный чудо-хакер ничем нас не порадовал. История переписок была пуста.

— Не поняла…

— Если ее гаджет оказался не в тех руках, то ничего удивительного, — пояснил Ботаник, а Леша только недовольно цокнул языком, посмотрев на экран.

— Ладно, — выдохнула я. — Будем работать с тем, что есть.

Ботаник кашлянул и посмотрел на моего бывшего, задав вполне уместный вопрос:

— Вот вы, как следователь со стажем, с чего посоветуете начать?

Леша довольно улыбнулся и посмотрел на Ботаника как на неразумное дитя.

— А какие мысли у тебя, парень?

— Я думаю, — ответил тот, опять немного смущаясь, — что нам нужно понять, кто и за что убил Лебедеву, тогда мы сможем понять, кто и за что так ополчился на вас. Хотя, может, это никак и не связано. Для начала вам стоит рассказать в подробностях, как и почему вас сняли. Потом не мешало бы ознакомиться с заключениями по тем двум смертям, которые интересовали Лебедеву. А дальше уже смотреть по обстоятельствам.

— Мне нравится твоя идея, — одобрительно кивнул Леша и повернулся ко мне: — Что скажешь?

Я лишь кивнула. Сколько раз мне пришлось пожалеть о том, что я сразу не послала бывшего, как только увидела в своем офисе? Много. Нет, конечно, я хотела справедливости для несчастной Лебедевой, покинувшей мир в столь юном возрасте. Но я не хотела возвращаться в прошлое, о котором присутствие Леши напоминало ежеминутно. И самое отвратительное, что прошлое было прекрасным, не считая момента его предательства…

Черт, как-то все быстро и неожиданно. Сейчас мне просто надо поехать домой и привести мысли в порядок, а завтра я снова стану мыслить здраво. Пока слишком много эмоций на меня навалилось.

Я сгребла папку с копией дела со стола, поискала глазами Тимошу, развалившегося на спинке дивана, и сказала:

— Сейчас мне надо домой. Тебя могу подвезти, — кивнула Ботанику. — А ты завтра, — посмотрела на Лешу, — съезди к Клементьеву за отчетами, которые так интересовали Лебедеву.

— Но мы… — начал было он, но я прервала:

— Леша, твой опыт в оперативно-следственных мероприятиях бесценен, и ты, конечно, разбираешься в этом намного лучше. Но сейчас решать все буду я. Ты мой клиент, поэтому думать будут твои адвокаты.

Сейчас я уже думать не могла и, возможно, довольно резко высказалась. Но мой защитный механизм дал трещину. Трещину большую и довольно протечную. И я просто спасалась. Спасалась как могла.

Тимоша, будто почувствовав, что пора уходить, спрыгнул с дивана и, призывающее мяукнув, вышел в коридор. Ботаник вышел следом за кошаком, сказав Леше:

— До свидания. Было приятно познакомиться.

Банально, но хоть не проблеял, как это было с ним в начале дня. Только сейчас у меня не было желания оставаться тет-а-тет с бывшим, который преградил мне путь к выходу.

— Ивонна, не сбегай просто так. Нам все равно когда-нибудь придется поговорить.

— Пропусти. Или завтра же будешь разгребать все это дерьмо один.

Он отошел. Знал, что я не шучу. Слишком хорошо меня знал и помнил. Это пугало. Вряд ли хоть кто-то знал даже половину того, что заметил и чем смог воспользоваться Леша. Теперь я понимала, что нельзя открываться ни перед кем, но пребывала в такой эйфории, что позволила себе слишком много слабостей.

— До завтра? — вопросительно спросил Леша уже возле порога.

— Я позвоню, — ответила, подхватывая Тимошу на руки.

Мы с Ботаником спустились вниз, и, кажется, только тогда я смогла выдохнуть. Только покинув эту квартиру, поняла, что постоянно находилась в напряжении. Даже все мышцы ломить начало.

— Простите… — замялся Ботаник, когда мы сели в машину, и снова покраснел.

— Что? — повернулась к нему. — Хочешь спросить, что сделал Леша?

— А вы проницательны… Извините, это все-таки не мое дело.

— Может, и не твое… Но все до банальности просто. Нам не повезло столкнуться с одним и тем же делом по разные стороны юриспруденции. Мой клиент был его подозреваемым. Работа работой, мы никогда не обсуждали это дома. Но все улики были косвенными, только алиби не подтверждено. Клиент мне рассказал, где он был на время преступления, но просил не использовать это в суде. Тогда бы, согласно брачному договору, жена лишила его почти всего состояния.

— Он был у любовницы? — догадался Ботаник.

— Да. Естественно, я спросила ее имя и адрес, чтобы подтвердить, хоть я и не собиралась это использовать при защите. Клиент мне доверился, я ему обещала, что ни один живой человек не узнает ни о чем, но… У меня были записи по делу, и Леша их нашел…

— И он их использовал в деле?

— Да. Клиент мой так боялся потерять свои деньги, что шифровался с любовницей похлеще Штирлица, поэтому только я знала, кто она, где живет… И, конечно… — черт, как будто заново все это переживаю.

— Вы лишились клиента, потому что он сразу понял, откуда растут ноги. Но простить вы это не смогли, поэтому и ушли от него.

— Да, — подтвердила я. — Ладно, все! Дело прошлое. Поехали.

Проехали и поехали. Я удержалась — не посмотрела на его окна. Набирая Танькин номер, я ожидала услышать волнение в голосе, но услышала только радостное:

— Алло! — и шум дороги.

— Ты где?

— Ванечка, — защебетала сестрица немного виновато, и я мысленно застонала.

— Твою ж мать, Танька…

— Ну, Ванька… Мы решили махнуть за город. У меня как раз работы нет. Посиди с Тимошей. Ну пожалуйста…

— А вот у меня как раз работа есть! — уже рявкнула я, понимая, что от Таньки не отвертеться. Ботаник посмотрел на дверь — наверное, хотел выпрыгнуть прямо на ходу. Тимоша же даже не подал голос, видимо, за день привык к моим крикам.

Танька шмыгнула носом, очень демонстративно, чтобы я услышала и почувствовала злобной сестрой, которая не желает ей счастья. Подобные выходки на меня перестали действовать лет двадцать назад, а я пророчила Таньке Оскара. Может, я и стала причиной великолепной актерской карьеры сестрицы. Правда, не голливудской, а всего лишь театральной, но роли она играла великолепно.

— Ванька… — жалобно протянула. Боже, так бы Джульетта не смогла захныкать над трупом Ромео.

— У тебя пара дней. Только не вздумайте там плодиться. Ты кота бросаешь, а ребенка вообще в детдом сдашь.

— Злая ты, мужика тебе надо, — судя по голосу, Танька уже не строила из себя обиженную сироту.

— Ага, вот ты со своим вернешься, и я его на пару дней позаимствую. Пусть всю злость из меня выбьет.

Отбросив телефон с размаха на заднее сидение, услышала, как недовольно подал голос Тимоша. Кажется, попала в него.

— Извини, котяра, но обиды не держи, а то нам еще вместе куковать.

— А куда мы едем? — вдруг подал голос Ботаник.

Черт!

— А куда тебе надо? — спросила, притормозив.

Он немного замялся, потеребил край идеально выглаженной рубашки и посмотрел на меня. Солнце отразилось в стеклах очков, что не дало мне увидеть взгляд, но по интонации можно было определить степень его неловкости:

— Домой, наверное… Меня мама ждет. Уже волнуется, должно быть.

Я пару раз быстро моргнула, не понимая, ослышалась или нет. Мама волнуется? Нет, конечно, мамы волнуются за детей, когда даже тем и за сорок перевалит. Моя тоже постоянно звонит. Но тут виделась гиперопека. В каждом его упоминании, жестах, взгляде…

— У тебя отец есть? — выпалила, не подумав, что это бестактно.

Ботаник отвернулся к окну и замолчал. Черт, вот как ходатайствовать? Я снова завела мотор, хотя так и не знала, куда его везти, когда снова блики очков повернулись ко мне:

— Он умер, когда мне было пять лет. Я его почти не знал. Мама меня, возможно, сильно опекала, но постаралась сделать все, чтобы дать мне… Возможности, образование и перспективы. Иногда это меня раздражало, особенно в подростковом возрасте, но все-таки я оценил ее жертву.

Я тоже оценила все, что он сказал, и возникло желание прополоскать его матери мозги. Умный, интересный, эрудированный парень, а все остальное — ее вина. Материнские жертвы — жертвы часто ради самих себя, а не ради детей. Но не мне судить. Папа у меня тоже не подарок — возможно, как и сам Зигмунд, в честь которого его назвали, страдает неврозом или чем-то там еще. Бабуля мне его биографию читала вместо сказок на ночь, но — слава всевышнему — в детской голове мало что отложилось, а то бы сама стала невротиком. Потом мама пресекла это безобразие, начав читать мне русскую классику. Я в итоге так и не поняла, что для детской психики было хуже — краткий курс в психиатрию или не самая позитивная русская литература.

— Ивонна Сигизмундовна, вы можете меня высадить на остановке.

— Нет уж, давай ты поделишься своими мыслями о смерти Лебедевой. Только позвони маме, чтобы не волновалась.

Я боялась, что он воспримет мои слова как сарказм, но Ботаник только кивнул и достал телефон. Разговор получился коротким. Он повесил трубку и спросил неуверенно:

— В офис?..

— Нет, — крутанула руль вправо. — Едем ко мне.

Ботаник покраснел, поерзал на сидении, но ничего не ответил.

Честно, вот честно, я даже не удивилась, когда увидела возле своего подъезда Лешу, прогуливавшегося по тротуару. Лучше бы я доехала без остановок, тогда бы с чистой совестью могла отключить домофон.

Нет, он был чертовски полезен, но сейчас он был лишним. Что бы сказала бабуля? Незавершенный гештальт, сублимация, уход от проблемы? Что там еще?

— Ивонна Си..

— Слушай, — резко прервала я, но потом заткнулась. Не стоит на парне вымещать свое раздражение. — Идем, — вышла первой из машины.

Леша увидел меня и улыбнулся, но потом его взгляд наткнулся на вышедшего следом Ботаника, и брови сошлись в недоумении на переносице.

— Что-то случилось? — спросила у него.

— А зачем ты его к себе притащила? — кивнул Леша на Ботаника, который деликатно стоял в стороне, рассматривая, наверное, невероятно интересный асфальт под ногами.

— Хотела заняться с ним сексом. Еще вопросы?

Скулы бывшего напряглись так, что я уж решила, что сейчас увижу зубную крошку. Потом он снова метнул взгляд в Ботаника. Ошиблась. Скорее, пострадают зубы ни в чем не виноватого парня.

— Могу предложить свои услуги, — вдруг улыбнулся Леша, остыв. — Проверено, качественно.

— Захотелось чего-то новенького.

Как бы не хотела, но не язвить не получалось. И мы уже за день скатились с расследования до выяснения отношений. Что же дальше будет? Забудем про Лешину карьеру и смерть Лебедевой и продолжим склоки?

— Извините, — подошел к нам Ботаник. — Вы кота в машине забыли, а на улице почти тридцать градусов.

Вот черт! А еще Таньку ругала. Если бы не парень, то мне бы осталось утром только завернуть Тимошу в лаваш и продать на вокзале.

— Ладно, — щелкнула я брелком. — У Лебедевой были родственники?

— Да, — быстро ответил Ботаник. — Мать-пенсионерка и сестра. Адрес я запомнил.

— Тогда поехали, — махнула я головой. Лучше пообщаться с малознакомыми женщинами, чем с Лешей. А вот он как раз и пригодится. Бросив через плечо ему ключи, я не сомневалась, что он их поймает, и коротко отчеканила: — Приехал, так побудь шофером. Я пока дело полистаю.

Устроившись на заднем сидении рядом с начавшим нервничать Тимошей, открыла папку.

Мать — Лидия Аркадьевна Лебедева. Сестра — Карина Сергеевна Лебедева, инвалид первой группы. Младше Марины на полтора года. Адрес, место работы, допросы. Допрашивали почему-то только мать, может, сестра немая или что там еще бывает с инвалидами, что они не могут давать показания. В показаниях матери ничего существенного не было, но попытка не пытка, как говорится.

— Приехали, — сказал Леша, заглушив мотор.

— Не стоит нам всем идти к пожилой женщине с дочкой-инвалидом, — внес разумное предложение Ботаник.

— Да, — согласилась с ним. — Поэтому я пойду одна. А вы поговорите с ними, — кивнула на всезнающих бабулек во дворе дома, которые уже косились в сторону незнакомой машины и переговаривались. От таких редко что ускользает.

— Но… — хотел возразить Леша, но я уже выпорхнула из машины, сделав им ручкой.

Старый дом, сломанный домофон на двери подъезда, погнутые почтовые ящики, запах мусоропровода — все это не вязалось с образом ухоженной журналистки. Скорее, здесь можно задешево поселить приезжих таджиков.

Я остановилась у двери, обитой старым советским дермантином, и нажала на кнопку звонка. Прошло не меньше минуты, прежде чем я услышала звук поворачиваемого ключа и увидела полную седую женщину с усталым лицом.

— Простите?

— Вы Лидия Аркадьевна? — улыбнулась я как можно добродушнее.

— Да, — отступила на шаг назад. — А вы?..

— Меня зовут Ивонна. Я работала вместе с вашей дочерью.

Да, врать плохо. Но, представься я адвокатом, пришлось бы долго объяснять, что я пытаюсь помочь следователю, поэтому и интересуюсь. А менты не нашли убийцу ее дочери, да еще и замяли дело, хотя мать вряд ли об этом знает.

— С Мариной? — удивилась она. — А что вы от меня хотите? — вышло довольно резко.

— Поговорить можно?

Она сделала еще два шага назад, пропуская меня в квартиру. Я зашла и едва сдержалась, чтобы не поморщиться. Такой запах… Так пахнет безысходность, и он часто присутствует в квартире инвалидов — лекарства, моча, затхлость… И что-то еще, очень тяжелое и давящее на грудь.

Мы прошли на кухню, и Лидия Аркадьевна спросила, как говорится, без прелюдий:

— Тоже сенсации ищете? Не пишется вам о мужиках, тряпках и косметике?

— А Марина искала сенсацию? — даже из вопросов можно почерпнуть немало информации.

— Искала, а нашла свою смерть, — женщина с грохотом поставила кастрюлю на плиту и зажгла газ.

— Вы думаете, это связано с работой? Может, маньяк или грабитель?

— Кто теперь разберет… Ты ведь не журналистка, — повернулась ко мне с усмешкой. — Хотела лгать, так хоть бы имя другое придумала.

— Вы меня знаете?

— Марина же писала о криминале. И как-то упоминала об известном адвокате, о тебе. Только как-то без особой приязни.

— Всем нравиться не можешь. Вон прокурор наш подкараулил бы меня уже где-нибудь в темном переулке, да вот только Уголовный кодекс останавливает… Извините, — остановила неуместный юмор. А это все общение с Лешей за сегодняшний день.

— Язва ты, — беззлобно сказала Лидия Аркадьевна. — Марина говорила, что разносишь всех и вся, красивая, хваткая, стервозная и умная.

Немного покоробило, что мой ум поставили в иерархии качеств на последнее место, но ладно. Только вот еще больше меня цепляло — почему Лебедеву так заинтересовала моя персона.

— Она обо всех адвокатах вам рассказывала?

— И об адвокатах, и о следователях, и о судьях… Она же писала о вас. Заинтересовалась этим, когда Карина… — запнулась Лебедева-старшая. — Впрочем, это не имеет значения.

Заметка: узнать, что случилось с сестрой.

— Расскажите, чем занималась Марина перед гибелью.

— А вот тут тебе, Ивонна, не помогу. В последнее время ни статей не писала, ни разговаривала со мной. День где-то носится, полночи в компьютер смотрит. Задумчивая стала. Только в день смерти сказала: «Мама, скоро справедливость восторжествует». Поцеловала меня, Карину, хотя раньше особых нежностей за ней не наблюдала, и улетела куда-то. А домой так и не вернулась. Только на выходе я услышала, как она позвонила какому-то Вадиму.

— Вы не знаете, кто это?

Лидия Аркадьевна пожала плечами:

— Я знала в ее окружении только одного Вадима, но вряд ли это он. Был у нее в школе друг, она ему все помогала сочинения писать, — лицо ее немного разгладилось, когда начала вспоминать те беззаботные дни. — Я думала, что у них первая любовь. Ан нет! Нашла ее дневник. Честно думала, что тетрадь, — прижала руки к груди, как будто я ее сейчас собиралась осудить. — Влюбилась моя девочка в старшего брата Вадима, о чем красочно написала. Это она умела. Да тот не обращал на нее никакого внимания, считал маленькой. А она страдала, мечтала — все, что так присуще подросткам. Потом он уехал учиться вроде в Москву, а для подростков — с глаз долой, из сердца вон. Марина школу закончила, парня нашла, вот и прошла любовь.

Обычная история, для любителей мелодрам, может, и интересная, но никак не пролившая свет на убийство главной героини.

— Как фамилия Вадима, не помните?

Женщина улыбнулась впервые за время нашего разговора:

— Помню. Тут уж было грех не запомнить. Гусев он, — а потом снова погрустнела: — Мне надо дочку кормить.

— Извините, — поднялась я. — Уже ухожу.

— Найдите эту тварь, — попросила Лидия Аркадьевна уже в дверях.

Я не давала обещаний, которые не могла выполнить, поэтому отделалась банальным:

— Мы постараемся сделать все, что возможно.

Даже раскаленный воздух улицы показался мне невыносимо свежим после квартиры Лебедевых. Леша с Ботаником уже стояли возле машины.

— Все вопросы потом, — пресекла я их. — Мне просто необходим душ и холодное пиво.

— Могу составить компанию и в одном, и во втором, — улыбнулся Леша.

— Хватит умничать. Все в машину, дома поговорим.

— Ээээ, — протянул Ботаник. — Я как бы не пью, так что не буду вам мешать.

— А парень молодец!

— Так, ты, — ткнула пальцем в бывшего, — прекращай свои пошлые шуточки. А ты, — теперь в Ботаника, — не реагируй на его остроты.

Глава 6

Адреналин и усталость? Совместимо?

Tak jistě.

Так точно в смысле.

Хоть никто в машине и не понял, что я сказала, но оба, нет, даже трое поняли, что надо замолкнуть и не рыпаться. Я, кажется, даже уснула, поглаживая Тимошу. Вот же антидепрессант!

Проснулась оттого, что было жарко, очень жарко.

— Кондер сломался, что ли? — спросила, приоткрыв один глаз.

— Нет, — повернулся Ботаник. — Алексей Владимирович пошел в магазин, просил немного подождать.

Хлопнул багажник. Я не услышала — почувствовала. Леша открыл водительскую дверь и сказал:

— Можем ехать.

Я опять задремала. Что мне приснилось?

Do pekla psychoanalýza^[1].

…Он мне нравился так же сильно, как и раздражал. Не привыкла я к такому, но это меня и повлекло подняться за ним на один лестничный пролет вверх. Опять вспомнила бабулю с ее психологией! Он не подал мне руку, не спросил, какой кофе я люблю — типичный мент.

После преодоления лестничного пролета он понял, что семенить до его кабинета еще долго, поэтому, только покачав головой, подхватил меня на руки под недоуменные взгляды коллег и понес через весь второй этаж.

Сопротивлялась ли я? Нет. Мне понравился его запах. В нем не было этой синтетической отдушки от дешевого одеколона, только едва уловимый запах геля для душа — видимо, успел домой, пока я с клиентом и молодым следаком развлекалась — и собственного тела.

— Слушай, меня тут пол-отдела знает, — все-таки решила я не сдаваться так просто. — А ты таскаешь меня на руках. Что подумают?

— А тебе не плевать? — удивился он, поставив меня на ноги возле кабинета и достав ключи.

Я пожала плечами и зашла внутрь. Типичный кабинет: стол, стулья, шкаф с папками. Дверь хлопнула, повернулся ключ в замке.

— Эй, а закрываться-то зачем? — повернулась к нему, когда он опускал связку в карман. — Статья 127 УК РФ.

— Незаконное лишение свободы, — блеснул познаниями кодекса. — Можем еще 131-ю добавить.

— А кому мы пришьем изнасилование, тебе или мне?

— Можем сразу мне, потом еще раз тебе, — снова озорно улыбнулся, поставив чайник и достав две кружки из шкафчика.

— А здоровья хватит? — спросила, присев на стул и не без эстетического удовольствия наблюдая за ним. Симпатичный мужик, а тело какое… Наверное, не один день тренажерки.

— У тебя или у меня? — отбросил он мяч.

— Товарищ следователь, вы не знаете, что ли, основ анатомии? Я-то в любой момент могу, а вот ты не факт, ох, не факт.

Он закатил глаза и прижал руку к груди:

— Бедная девочка, с кем же ты трахалась?

— Ты таким образом пытаешься спросить, есть ли у меня кто-то?..

— Ивонна! — знакомое прикосновение, знакомый голос, а после моего сна еще и немного неловко стало.

Я приоткрыла один глаз и уставилась на Лешу, который будил меня. Черт! Не стоило ему снова объявляться, вот уже и сны о нашей первой встрече начали сниться. Ненормально это. Хоть бабуле позвони и спроси, какого хрена происходит с моей психикой.

Подхватив Тимошу, вышла из машины. Парни вышли следом за мной. Леша достал два пакета из багажника, Ботаник неловко мялся на одном месте.

— За мной, мальчики! — скомандовала и пошла к подъезду.

В квартире Леша по-хозяйски начал раскладывать продукты и бутылки в холодильник. Гостиная с кухней были у меня одним целым, под западный стиль. Высокая стойка была единственным разделением и выполняла функцию стола.

— Я в душ! — крикнула, закрывая дверь ванной, но ответ Леши успел до меня долететь:

— Спинку потереть?

Вот придурок! Десять минут под прохладной водой помогли освежить голову. Теперь можно вернуться к смерти Лебедевой.

Но, едва я вышла, как поняла, что придется журналистке подождать. Давно в моей квартире не было таких умопомрачительных запахов.

— Ты на кулинарные курсы записался? — прислонившись к косяку, спросила у Леши.

— Это он, — кивнул тот на колдующего у плиты Ботаника. — Я лишь помогаю по мере сил.

А у парня, оказывается, много скрытых талантов. Он почти с ловкостью шеф-повара орудовал ножом, успевая следить за двумя сковородками. Двое мужчин готовят ужин на моей кухне — великолепное зрелище.

— Еще минут пятнадцать, — сообщил Ботаник, отправив стейки со сковороды в духовку. — Средняя прожарка. Надеюсь, все любят?

— Пойдет, — присела я на диван спиной к кухне и включила телевизор. Помощь им не потребуется. Леша еще должен помнить, что и где лежит. Все-таки почти неделю прожил, пока в его квартире делали ремонт. Услышав стук тарелок, я подкатила к дивану столик. Леша принес большую миску овощного салата и блюдо со стейками, вокруг которых лежал обжаренный на сливочном масле молодой картофель. Следом Ботаник принес подставные тарелки и стаканы.

— Потом пару часов в фитнесе придется сгонять новые сантиметров на боках.

— Тебя ничего не испортит, — решил мне Леша отвесить комплимент и с громким щелчком открыл банку пива.

— Соглашусь, — поддакнул ему Ботаник.

— Комлиментщики, блин. Посмотрю, что вы скажете, когда я перестану в двери влезать.

Пока все не спеша жевали, я рассказала о своем визите к матери Лебедевой. Может, не совсем внятно, потому что от подобной вкуснотищи можно было проглотить язык. Но меня вроде услышали. Леша нахмурился в конце моего рассказа, залпом осушил бокал и начал собирать пустые тарелки.

— Соседи сказали, — начал Ботаник, откинувшись на спинку дивана, — что не видели, чтобы кто-то приезжал к Лебедевым. А вот насчет Карины… Лет десять назад она пыталась покончить с собой, в итоге и стала инвалидом. Лебедева-старшая ни с кем во дворе особо не откровенничает, но, как всегда, вездесущие соседи знают все. Отец семейства умер после происшествия с Кариной. Сердце. Марина отучилась на журналистку, иногда ее подвозили домой, но давно уже возвращалась сама, без парней на тачках. Последнюю машину они запомнили, потому что привозили ее раза три за неделю. Темная, большая, красивая. Все, что могли сказать бабульки, которые в машинах не особо разбираются.

— Это может быть просто парень, — сказал Леша, вернувшись к нам.

— Но… — прервал его Ботаник.

— Я понимаю, — перебил бывший уж как-то очень эмоционально. — Не думаю, что это имеет отношение к делу.

Сказать, что он мне показался странным, — это не сказать ничего. Он проверял всегда любые зацепки, а сейчас как будто пытается замять что-то. Но ему о моих мыслях знать незачем.

— Хорошо, — осадила я их. — Что мы имеем? Лебедева рылась в каком-то деле, явно старом. Пока ждем Клементьева с его отчетами, можно пораскинуть мозгами. Марина связывалась с каким-то Вадимом в день смерти, доставала Клементьева. От чего мы будем плясать? Мать ее немного странно себя повела: знала меня, не задавала вопросов. Она даже не спросила, почему я заинтересовалась убийством. Я понимаю, что Марина интересовалась криминальной стороной города, но слова Лидии о том, что отзывалась ее дочь обо мне вроде с восхищением, но без особой приязни, меня немного задели. Потому что я ее знала, но насолить нигде не успела.

Ботаник нахмурился, задумавшись о чем-то, а Леша… Что, черт возьми, с ним случилось? Или…

— Извините, я на минуту, — сказала, встав с дивана.

В туалете опустила стульчак, села на него и достала телефон из кармана халата. Неужели, Леша, ты такой идиот? На свои стены я хоть и надеялась, но позвонить не рискнула. Просто набрала сообщение: «Узнай, отстранили ли Лешу?»

Хоть следаки и юристы по разные стороны баррикад, но иногда мы бываем в достаточно неплохих отношениях. С прокуратурой уже сложнее. Один из коллег Леши — нормальный парень, с которым мы работали пару-тройку раз и стали почти друзьями. Ответ пришел через пару минут: «Он же в отпуске».

Сволочь! Первая моя мысль.

Потом снова смс знакомому старшему оперу: «Пробей мне Вадима Гусева».

Написала год рождения плюс-минус год, если он с Лебедевой учился в одном классе, и чертыхнулась. Какая же он сволочь! Если моя догадка подтвердится…

Я вернулась обратно и увидела, как бывший упорно пытается напоить Ботаника, говоря, что от бутылки пива с ним ничего не случится. Тот принюхался к хмельному и сделал глоток.

— Вкусно, — сказал, распробовав.

— А то! Чешское, — увидев меня, Леша подмигнул, но потом нахмурился. Видимо, заметил мое выражение лица. — Что случилось? — обратился ко мне.

— Ничего, — покачала головой.

Только то, что ты меня снова обманываешь. Я хотела это добавить, но сдержалась. Снова присела на диван, чувствуя, как внутри все кипит. Интуиция? Да. Телефон оповестил о прибытии нового СМС. Прочитав, я откинула смартфон в сторону и закрыла лицо руками.

Желание высказать бывшему все, что я о нем думаю, перебилось упавшим на мои колени Ботаником. Парень от бокала пива отрубился, намертво, с храпом. Он подмял под бок лежавшего рядом Тимошу, у которого чуть ли не глаза из орбит повылазили от таких объятий.

— Слабак, — резюмировал Леша.

Я взяла маленькую диванную подушку и заменила ею свои колени. Тимоша одним взглядом умолял о помощи, но пока я его оставила в объятиях Ботаника и спросила, повернувшись к Леше:

— И долго ты собирался мне врать?

Он выдохнул, протяжно, тяжело. Откупорил еще одну банку, вылил содержимое в бокал и наконец после нескольких глотков произнес:

— Я не хотел, но иначе бы ты мне не помогла.

— Ну ты и сволочь. Думаешь, теперь я стану помогать? Что ты еще не досказал?

— Ивонна, — он протянул ко мне руку, но сделала предупреждающий жест. — Я рассказал все, что знал. Правда… А остальное не имело к делу отношения. Тем более ты таскала с собой этого парня, — кивнул на спящего Ботаника, — а его посвящать в такие подробности я точно не хотел. У кого узнала? У Кирова?

Я кивнула. Повисло молчание, прерываемое только странными звуками, которые издавал зажатый Тимоша. Как я догадалась? Мне не понравилась реакция Леши на имя Вадима Гусева и упорное нежелание искать его. Да, это мог быть совсем не тот Вадим, с которым общалась Лебедева в день гибели, но проверить хороший следователь это обязан. А Леша — хороший следователь, каким бы козлом он не был по жизни.

— Рассказывай, — пересела я в кресло, чтобы не мешать Ботанику.

— Ты уже и так все знаешь, — уверенно произнес. — Но расскажу, и ты поймешь, что я не врал тебе. Меня действительно едва не отстранили, когда я поднял дело Лебедевой, но на первый раз просто деликатно попросили забыть о нем и больше не лезть туда, куда не просят. Понять, что все нечисто в нашем клоповнике, не составило труда, и я ушел в отпуск, чтобы разобраться. Не знал, кому можно доверять, поэтому и пришел к тебе. Твой светлый ум и свежий взгляд вместе с азартом, так присущим тебе, должны были помочь. Но скажи мне, Ивонна, помогла бы ты мне, если бы я выложил все и сразу. Зная твою вспыльчивость и стервозность, могу предположить, что послала бы так, что весь бизнес-центр это бы слышал. Но я знал, — он даже немного грустно улыбнулся и покачал головой, — что рано или поздно ты все узнаешь. Ты же умница.

— Леша, — не без яда растянула его имя. Внутри все не просто кипело, там был вулкан, готовый вот-вот взорваться, но внешне я совершенно спокойна. — Давай обойдемся без лирики и лести. Факты — вот что главное.

Он отошел к окну, как будто собираясь с мыслями. Я не торопила, пусть подумает. Главное, чтобы не лгал мне опять. Леша повернулся через пару минут, подошел ко мне и уселся прямо на пол, облокотившись спиной о кресло. Я не видела его лица, но и не хотела в этот момент.

— Марину я знаю… знал давно. Как ты уже узнала, Вадим — мой брат. Да, у нас разные фамилии, потому что моя мать вышла замуж во второй раз. Он сын моего отчима. Марина стала появляться у нас дома, когда они с Вадиком учились в классе восьмом или девятом. Я думал, что у них отношения, пока брат не сказал, что Лебедева сохнет по мне. Я относился к ее увлечению как к детской влюбленности, снисходительно, слегка с иронией. Она была для меня ребенком. Через год я уехал учиться и совершенно про нее забыл. Вернувшись в город, устроился на работу, с Мариной не пересекался, пока она не начала кропать свои криминальные статейки. Вадим уже к тому времени прочно обосновался в Питере, так что точек соприкосновения у нас не было. Она пару раз приходила в отдел, мы выпили кофе, поговорили только о делах…

— Выпил кофе так же, как и со мной? — не удержалась от язвительности.

— Ивонна, нет! Я не встречался с ней, не спал с ней! Тем более в скором времени познакомился с тобой и уже не видел других женщин.

— Ты опять ударился в лирику…

— Ладно. Марина и сама не пыталась возобновить свою детскую влюбленность, но очень заинтересовалась тобой. Мы только начали жить вместе, и она позвонила мне, вроде даже пьяная, спросив, что в тебе такого особенного. Я ее послал, ласково, но доходчиво. И она пропала. Объявилась только за месяц до своей смерти. Ждала меня на выходе из отдела, хотела поделиться какими-то мыслями, но я был слишком занят. Возможно, если бы выслушал ее…

— Если бы… Какие замечательные слова. Только это «если бы» ничего не изменит. Так что перестань упиваться чувством вины.

Он повернул голову и обнял одной рукой мою ногу. Так забавно было смотреть на него сверху, только в глазах его было сожаление, даже вроде искреннее. Леша продолжал гладить мою ногу, поднимаясь все выше и выше, а потом он повернулся на девяносто градусов и поцеловал мое колено. Черт возьми, даже после всего это было приятно! Но…

— Леша, если не хочешь сейчас получить коленом в нос, то прекращай.

— А чего боишься? Меня? Свою несдержанность? Тебе же нравится, — пальцы водили по ноге вверх-вниз то с нажимом, то едва касаясь. Если бы не депиляция, то волоски бы встали дыбом.

Я перехватила его руку и сказала:

— Даже если и нравится, то это простая физиология. Больше ничего.

Не спорю, что сейчас хотелось отключить мозг и просто отдаться во власть чувств. Но я не могла. Слишком много стояло между нами: обман, предательство, время…

— Ты меня сейчас хочешь выгнать, — констатировал Леша, как будто прочитав мои мысли.

— Я просто хочу спать. Так что аривидерчи, — я даже послала ему воздушный поцелуй, чем и спровоцировала.

Он резко дернул меня на пол, подмяв под себя. Тут уж брыкайся не брыкайся, а все бесполезно — разные весовые категории. Бокал с пивом опрокинулся, и жидкость впиталась в коврик. Я упиралась со всей силы в его плечи, но лучше бы пыталась сдвинуть камаз. Твою ж!.. Он меня поцеловал, удерживая одной рукой за голову, а второй проведя по бедру. Расслабиться, сейчас надо просто расслабиться…

Он почувствовал, как я это делаю, он уже вовсю по-хозяйски шарил по моему телу. Черта с два, дорогой! Я довольно сильно укусила его за губу, а потом врезала кулаком в скулу. Может, не так, как хотелось бы, но довольно весомо. Его замешательство позволило мне подняться и предупредить:

— Еще одна такая выходка — и на мою помощь можешь не рассчитывать.

Несмотря на поверженность в этой схватке, он улыбнулся, потирая лицо:

— За это я тебя и люблю.

— Не уверена, что тебе знакомо значение этого слова.

Леша сморщился от моих слов, как будто ему нанесли удар в челюсть, а не просто укусили. Больно? Мне тоже было. Кажется, точно надо на консультацию к бабуле, которая подскажет, как это называется. Какие там еще умные слова в психиатрии есть? Шизофрения, психопатология, патопсихология (я так и не уяснила, в чем разница между последними двумя), биполярное расстройство и еще куча всякой хрени, которая к делу-то отношения и не имеет. А вот это уже чертова защита опять! Я начинаю думать о дребедени, вместо того чтобы послать Лешу… домой. Как раз самое время.

— Леша, тебе пора.

Он с хозяйским видом уселся на кресло, с которого я недавно вскочила, и сказал:

— Ты слишком эффектна, а я слишком ревнив, чтобы оставлять тебя с каким-то парнем в квартире один на один.

Это была поза самца, доминанта (не в том смысле). Я поблагодарила лишние полочки в ванной, благодаря которым освободила часть шкафа в комнате, поэтому только сделала Леше ручкой из-за спины. Тимоша нырнул следом за мной и вроде даже недоуменно на меня посмотрел.

— Извини, дружок, поскольку нашу квартиру оккупировали, то приходится импровизировать.

Я открыла шкафчик и набросала в ванну потолотенец. Сверху еще — махровый халат. Легла — удобно. Только Тимоша недовольно опять подал голос, так что пришлось взять его к себе на грудь. Видимо, холодный кафель не по душе нежной кошачьей натуре. Я подобрала кошака и обняла. Может, Ботаник и будет без него скучать, но сейчас это мой антидепрессант.

Мне было плевать, где и в какой позе устроился Леша. Неужели он думал, что за один день вернет мое расположение и регулярный секс? А как же было идеально…

Тогда он просто снисходительно улыбнулся и ответил:

— Может, ты хотя бы поинтересуешься, как меня зовут?

Е-мое, а ведь действительно! Кому потом статьи пришивать-то?

— И как тебя зовут? — вроде бы безразлично спросила, сделав глоток кофе.

— Можешь называть меня Мой Лучший Любовник, а можешь — просто Лешей.

— Насчет лучшего любовника я еще не проверила, — подмигнула ему поверх чашки, а в следующую минуту этот Лучший Любовник забрал ее у меня из рук и, подхватив под мышки, усадил на стол. Я лишь ухмыльнулась, даже не сопротивлялась, надеясь, что это отобьет быстро его пыл. Но он только оперся о стол по обе стороны от моих ног и поцеловал в шею.

— Так ты думала, что я пошутил? — спросил, обжигая дыханием лицо.

— Что ты! — воскликнула с излишней наигранностью. — Такие парни не шутят, — вцепилась в его подбородок, заставив посмотреть в глаза. — Так греться сейчас будем?

Нет, я не трахалась с первым встречным, даже со вторым поперечным, но в этом было что-то такое… Он притягивал. Это было сродни резкому отравлению, эпидемии, захлестнувшей все маленькое помещение.

Кружки полетели на пол, его руки легли на мою грудь, спина натиралась о твердую поверхность стола, мои ноги были на крепких мужских плечах… Я впервые в жизни так сделала — так стонала и так меня кто-то имел. По-животному, грубо и глядя прямо в глаза. Как он и предполагал, сначала ему статью можно было приписать, а потом мне, когда я, не думая уже ни о чем, оседлала его на стуле.

Только жаль, что кофе остыл…

Но я согрелась. Согрелась основательно. Так что холодный кофе был уже не в тему. Я аккуратно выудила из его кармана связку ключей, сделала последний толчок, поцеловав его в висок и, приведя себя моментом в порядок, сказала:

— Перезвонить не обещаю. Или надо?

Уже когда я открыла дверь, он усмехнулся в спину:

— Я сам тебя найду.

Он и нашел. На следующий же день появился на пороге моей квартиры со спортивной сумкой, набитой вещами, и словами:

— У меня ремонт, поживу у тебя.

И какого черта я его впустила? Не впустила бы тогда, не было бы проблем сейчас. Но… Но, черт возьми, я бы ничего не изменила. Знала, что он не считает меня просто доступной бабой, готовой раздвинуть ноги перед первым встречным. Мы что-то почувствовали, что-то не просто искрившееся, а бомбившее между нами, разъедавшее кислотой грудную клетку. Как будто долго спавший голодный зверь вдруг почувствовал запах крови.

Мы были сумасшедшими, неандертальтацами, чокнутыми, наркоманами, подсевшими друг на друга. И такими ненормальными мы могли бы быть всю жизнь… С ним — да. Больше всего я боялась скуки, которая приходила вместе с отношениями, а с Лешей бы было не скучно. С ним не было скучно ни в жизни, ни в сексе. С ним было интересно — на каждую мою реплику он находил свою в ответ, на каждый невроз находил подход.

Он был почти моим идеалом.

Но нам пришлось попрощаться…

Глава 7

Это была ужасная ночь. В ванной спать не советую, потом все тело ломит, как будто день простоял в огороде на прополке или выбирая картошку. Тимоша лежал на животе, свернувшись калачиком, и открыл изумрудные глаза, когда я зашевелилась.

— Ну что, дружище, пойдем кофе пить? — спросила у кошака.

Он подал вроде обиженный голос. Видимо, коты кофе не ценят. Аккуратно, стараясь не шуметь, открыла дверь и прислушалась к тишине.

Ботаник все так же спал на диване, только уже обнимая подушку, а не Тимошу. Я заглянула в комнату и увидела Лешу, раскинувшегося на кровати. Одеяло сползло вниз, обнажив его тело полностью. Ну, почти. Только серые боксеры прикрывали его пятую точку и утренний… Ну тут без слов понятно. Черт возьми, а какое было желание присоединиться к нему, но я переборола себя и закрыла дверь.

Сделав кофе, устроилась в кресле и открыла снова дело об убийстве Лебедевой. Теперь меня интересовал отчет патологоанатома.

Механическая асфиксия… Волокна… Нажим снизу вверх…

Стандартный отчет, ничего, что бы могло ускользнуть от взгляда.

Зашевелился Ботаник и резко подорвался, оглядываясь вокруг. Его взгляд остановился на мне, а потом растерянно заметался.

— Расслабься, — сказала ему, а он, кажется, еще больше занервничал.

— Ивонна Сигизмундовна, я… простите, я же никогда. Как неловко… Наверное, пойду…

— Сядь! — не выдержала, пригвоздив его взглядом обратно к дивану. — Сейчас поедем в офис, потом встретимся с Клеметьевым и поговорим с коллегами Лебедевой. Переодеться — пожалуйста. Но позже.

Леша вышел из спальни все в тех же одних боксерах, сонно щурясь, и вроде с укором сказал:

— Чего ж вы орете с утра пораньше?

Он опять чувствовал себя хозяином. Сделал себе кофе, присел рядом с Ботаником на диване.

— Может, ты оденешься? — все-таки спросила, потому что вид его упругой задницы наводил на грешные мысли, а это было явно лишнее.

— А что? Хочешь укусить меня за зад, а потом сесть сверху и хорошо оттрахать?

Ботаник, кажется, даже подавился собственной слюной, а я, чтобы не краснеть, отставила кофе и пошла одеваться. Я давно не чувствовала себя так… Незащищенно, что ли?

— Покормите кота, — попросила, закрывая комнату.

Лебедева… Только о ней думать… И чем раньше мы с делом закончим, тем быстрее с Лешей разойдемся, а то вид его задницы меня нехило возбуждает.

— Я поеду к Клементьеву, — сказал Леша, когда я вышла. — Встретимся в твоем офисе.

— Слушай, о чем мы вчера говорили? А теперь ты опять раздаешь указания командирским тоном.

Леша ухмыльнулся и поднял руки со словами:

— Сорри. Ты босс. Какие указания? Хотя следственно-оперативные мероприятия вроде как моя тема.

Он был прав и понимал это, но мы тоже не пальцем деланы.

— Едем в офис сейчас, у меня вообще-то работа. Потом к Клеметьеву поеду я, а потом уже можем встретиться в редакции Лебедевой, втроем быстрее опросим сотрудников.

Мы вышли из квартиры, едва затолкав обратно обиженного Тимошу, который намеревался составить нам компанию. Кошак испортил мне очередные туфли, вцепившись в ногу и оставив на обуви царапину, но я была непреклонна. Леша подошел к своей машине и спросил:

— Я позвоню?

— Ты у меня в черном списке, — ответила и махнула Ботанику, призывая падать в машину. Он послушался и быстро нырнул внутрь.

Леша, кажется, не поверил мне. Обворожительно улыбнулся и тоже сел в машину, просигналив на прощание.

— Вы странные, — заметил Ботаник через несколько минут.

— Мы всегда так общались, — пожала плечами, не глядя в его сторону.

Мне подобное общение никогда не казалось странным, хотя со стороны, видимо, наши взаимные колкости были похожи на нечто невразумительное, как будто на соревнование в том, кто кого уделает.

Отправив Ботаника по делам, зашла в приемную и увидела согнувшуюся пополам бледную Настю.

— Ивонна Сигизмундовна… — прошептала она.

— Только не говори, что ты беременна! — вырвалось у меня, на что секретарша отрицательно покачала головой и рванула в сторону туалета.

Настя появилась через минут десять в кабинете, уже зеленоватая.

— Извините, — тихо сказала. — Я, кажется, отравилась.

— Давай-ка в больницу, а то еще свалишься на рабочем месте. А там производственная травма, суды, моральные компенсации… Шучу я, шучу.

— Да я уже привыкла к вашим шуткам, — отозвалась она, присев на стул напротив. Лицо ее покрывалось болезненной испариной, и Настя вот-вот готова была свалиться в обморок. — Тогда поеду… Все звонки и расписание встреч на моем столе. Там почти вся неделя свободна. Пока.

— Давай. Найду пока тебе замену. Только вызову такси и позвоню знакомому врачу, он тебя примет.

— Спасибо, — прошептала она. — Но если нужны будут какие-то уточнения, то звоните.

Настя уехала, я ей сказала, куда ехать, чтобы попасть на прием к знакомому врачу, а Ботаник появился как раз вовремя с договором на руках.

— Сваргань-ка нам кофе, — попросила, едва он появился на моем пороге.

Тот растерялся и протянул:

— Я ваш новый секретарь?..

— Тебе сложно, что ли?

Он скрылся за дверью, я только слышала его чертыхания (очень цензурные, кстати). Видимо, человек пытался разобраться на секретарском месте и справился довольно быстро. Я перестала прислушиваться к шуму, подскочив на месте от непривычного звонка стационарного телефона. У меня он никогда не звонил, все звонки шли к секретарю, а она уже перенаправляла их по кабинетам при необходимости. Хотя после первой записи клиенты обычно связывались со своими юристами по мобильному. Настя, наверное, перед уходом позаботилась о том, чтобы теперь моя голова разрывалась.

— Да? — любезно ответила на звонок.

— Мне нужна Иванна Сигизмундовна, — произнес высокий женский голос.

— Ивонна, — поправила ее. — Я вас слушаю.

— Что вы себе позволяете? — взорвалась дама, срываясь на крик. — Крепостное право отменили в девятнадцатом веке, а вы продолжаете эксплуатировать труд днем и ночью!..

Я отодвинула трубку от уха и недоуменно на нее посмотрела. Что вообще происходит?

— Женщина, — прервала я ее. — Или вы спокойно объясняете мне, что происходит, или я подам на вас в суд, пару административных впаять смогу. Отделаетесь штрафом, допустим, за оскорбление, но это тоже неприятно.

В трубке только тяжелое возмущенное дыхание. Я терпеливо ждала, выстукивая пальцем по столу. Интересно, кого это я так эксплуатировала? Хотя догадаться не так и сложно.

— У вас работает мой сын Ванечка, а вы в первый же рабочий день заставили его работать ночью. Мальчик не ел, не спал… — я отодвинула трубку от уха и посмотрела на вошедшего Ботаника, нажав кнопку громкой связи. Услышав голосок мамочки, он побледнел и чуть не выронил чашки. Она все верещала, уже спокойнее, но все равно на повышенных тонах и с возмущением в голосе.

Через пять минут у меня начала трещать голова, и я не выдержала:

— Послушайте, вы занимаете рабочий телефон. Сейчас, возможно, кто-то пытается получить юридическую консультацию, а вы занимаете линию и мое время. Всего доброго!

— Ивонна Сигизмундовна, — прошептал Ботаник, как только я отключилась. — Извините… Я не думал, что она позвонит…

— Хватит, — прервала его. — Еще тебя выслушивать. Решайте сами свои проблемы, а меня увольте. Ты все уладил с отделом кадров?

Он кивнул и виновато опустил вниз глаза. Ну вот и что с ним делать? Вроде же умный, сообразительный парень, но такой… Тюфяк, что ли?

— Так, — выдохнула, и он поднял на меня вопросительный взгляд. — Давай-ка домой, успокой маму, пусть она тебя блинчиками накормит или чем там еще, а через часа три подъезжай к редакции Лебедевой. И оденься как-то по-другому, а то похож на выпускника закрытого английского пансионата.

Ботаник недоуменно посмотрел на себя и спросил:

— А что не так?

— У тебя есть джинсы и футболки? Или можешь остаться в брюках и рубашке, но сними эту ужасную клетчатую жилетку.

Он пожал плечами и вышел за дверь, никак не прокомментировав мою претензию к его одежде. Заглянув после его ухода к одному из юристов, я попросила принимать входящие звонки и поехала к Клементьеву.

Морг меня встретил прохладой, отчего после уличной духоты я поежилась. Хотя, может, это сама атмосфера учреждения так действует. Кабинет Костика был закрыт, и пришлось идти в зал, где Клементьев занимался своими непосредственными обязанностями, а не бумажками. Его голос я услышала за несколько метров, а потом поняла и причину гнева патологоанатома.

— Цирроз мне в печень и пиелонефрит в почки, ты какого хрена тут устроился, а если бы я тебя сейчас в холодильник отправил? — орал на потирающего глаза сонного санитара.

— Ну извините, — пробубнил тот в ответ.

— Алкаш чертов! — опять завопил Костик.

— Я думала, у вас здесь мертвая тишина, а вы орете так, что в коридоре слышно, — не выдержала, привлекая к себе внимание.

Клементьев обернулся и вроде собирался снова заорать, но, увидев меня, улыбнулся:

— А, Ивонна. Прикинь, что этот идиот отмочил. Уснул на столе, еще и простыней с головой накрылся, а я тут собирался узнать, что за ночь произошло, привезли ли моих клиентов. Ну, думаю, распустил их тут совсем, тело в холодильник не определили, и тут это тело начинает мычать и шевелиться, распространяя запах перегара по помещению. Я, конечно, человек не впечатлительный, всякое повидал, но это был полный звездец. Иди работать! — снова рявкнул на санитара.

— Бедный Костик, — сочувственно покачала я головой, пока Клементьев мыл руки и обрабатывал дезсредством.

— Идем, — кивнул мне, и мы пошли в сторону его кабинета. — Кофе будешь? — спросил, когда мы зашли внутрь.

Я отрицательно покачала головой, устроившись на стуле.

— Подготовил отчеты, которые интересовали Лебедеву?

Клементьев подал мне папку с ксерокопиями одного из отчетов о вскрытии. Падение с крыши девятнадцатиэтажного дома, травмы не совместимые с жизнью: черепно-мозговая травма, многочисленные переломы, внутреннее кровотечение. Смерть наступила мгновенно.

— Анализ крови проводили? — спросила у Костика.

— Только на наличие алкоголя и наркотиков. Парень молодой, сестра сказала, что он раньше увлекался легкими препаратами, мог и вернуться к ним.

— А второй отчет?

Костя развел руками:

— А второго нет. Я кое-где пообщался среди знакомых, и мне нашли предварительное врачебное заключение о смерти, где причиной смерти указали инфаркт. Человек был пожилой, страдал сердечной недостаточностью, так что проводить вскрытие не стали.

— И кто такой?

— Макаров Сергей Сергеевич. Больше ничего о нем не знаю, пусть Леша пробивает по полицейским каналам.

— Спасибо, Костик. С меня бутылка коньяка.

— Гастрит мне в желудок, ты что? По-твоему, я просто не могу помочь красивой девушке восстановить справедливость в нашем жестоком мире?

Я послала Клементьеву воздушный поцелуй и, взяв копии отчета, покинула неприветливое здание.

Леша подпирал мою машину своим упругим задом и навесил на лицо самую милую улыбку, на которую был способен. Я остановилась в нескольких шагах от него, сложила руки на груди и грозно нахмурилась, отстукивая носком туфли по асфальту.

— Ты меня совсем не понимаешь? — спросила, когда поняла, что игра взглядов может продолжаться бесконечно.

— Я соскучился, — улыбка не сходила с его лица. — Поедем в редакцию?

Кажется, Леша нашел отличный повод мозолить мне глаза и не нарываться на грубость. Нет, без грубости, конечно, никак, но если бы он заявился в мой офис просто со словами «я соскучился», а не с делом об убийстве, то… Хм, интересно, что бы я с ним сделала? Можно пофантазировать на досуге.

— Я есть хочу, — сказала Леше. — Так что убери свой… Свою пятую точку с моего капота. А пока можешь ознакомиться с этим, — практически прихлопнула папку к его груди.

Бывший одной рукой взял документы, а второй — успел перехватить мое запястье и притянул к себе.

— Ты долго будешь строить из себя стерву?

— Это лучше, чем строить из себя влюбленного парня, а потом нагло подставить, едва не пустив мою карьеру коту под хвост. А теперь отпусти, не доводи до греха, морг-то рядом.

Он отпустил руку и, к моему удивлению, ничего не ответил. За живое царапнула, вскрыла абсцесс — метафор можно придумать много, но они все равно не передадут всю гамму эмоций, которые отразились на его лице.

— Куда едем?

— Можно было бы заехать за Ботаником и угоститься мамиными блинчиками, но боюсь, у меня начнется изжога, так что предпочту общепит.

— Не понял… — нахмурившись, протянул Леша.

— Не важно, — махнула рукой, открыв машину. — А тебя ждет зачет по слежке, надо же проверить твои оперативные навыки.

Он, кажется, опять меня не понял, потому что остался с задумчивым видом стоять на парковке, когда я уже выехала с места и помахала ему рукой в открытое окно. На втором светофоре увидела, как его машина пристроилась за моей. Понял все-таки.

Через десять минут я остановилась возле кафе неподалеку от редакции Лебедевой и отправила смс Ботанику. Леша подъехал еще через минуту и, хлопнув с размаха дверью, спросил:

— Что за цирк?

— Где? — удивленно осмотрелась я по сторонам, но, так и не заметив клоунов и дрессированных животных, зашла внутрь.

Леша сел за столик напротив меня и тоже уткнулся в принесенное меню. Сделав заказ, мы замолчали. Я с увлечением рассматривала муху, которая настойчиво билась в оконное стекло, а бывший — меня, что не ускользнуло от бокового зрения.

Меня хватило на пять минут, у Леши, видимо, терпения было больше. Или же что-то в моей физиономии, а может, и этажом ниже было интереснее мухи. Я повернулась к нему:

— Может, пока отчет Клементьева посмотришь?

— В машине оставил.

— Нет бы совместить приятное с полезным, только время теряем в ожидании.

— Я ничего не теряю, — снова решил включить обаяние и пофлиртовать.

Скорей бы уже Ботаник появился, а то через пару минут нас внесут в черный список посетителей этого кафе. Он появился как раз вовремя, на этот раз без идиотской жилетки, вот только рубашка «привет Советам» меня разочаровала. Наверное, мама ему одежду выбирает.

— Добрый день, — поздоровался он и неуверенно пожал Леше руку. Как бы после рукопожатия бывшего не пришлось гипс накладывать. Но, к счастью, Ботаник отделался лишь легкой гримасой боли.

За обедом я поведала о встрече с Клементьевым и кратко пересказала отчет.

— Итак, — отставил Леша тарелку. — Что мы имеем? Лебедеву заинтересовало падение парня с высотки и инфаркт какого-то пожилого мужика. Надо будет, кстати, узнать, не были ли они знакомы. При этом ее интересовал и убийственный чудо-коктейль, хотя не факт еще, что интересы связаны. Мать сказала про торжество некой справедливости, знать бы еще какой. Сейчас опросим коллег, но не думаю, что она делилась какими-то сенсационными новостями с другими журналистами.

— Еще соседи сказали, что ее кто-то подвозил в последнее время, — вклинился Ботаник.

— А с братом ты не говорил? — спросила я.

Леша бросил в меня недовольный взгляд и отрицательно покачал головой:

— Его несколько лет нет в городе. Что она, по-твоему, от него бы хотела? Чтобы он ей продал аспирин по закупочной цене или?..

— Стоп! — прервала его. — При чем тут аспирин?

— Он совладелец фармацевтической компании… Черт! — догадался сам. — Как я сам об этом не подумал?

— Простите, — остановил нас Ботаник. — Я, кажется, перестал понимать, что происходит.

— Ах, да… Мы же не посвятили Ивана Андреевича в твой маленький секрет. Ты сам или мне рассказать о поклонницах?

Леша дернул щекой и буквально в нескольких предложениях пересказал историю многолетней давности. Ботаник даже открыл рот, а потом с удивлением посмотрел на меня. Я только развела руками:

— И такое бывает. Теперь мы идем в редакцию, а ты, — посмотрела на бывшего, — звони Вадиму и узнай, не связывалась ли с ним в последнее время Лебедева.

Он недовольно кивнул, заказал кофе и сказал:

— Я скоро подойду.

Мы с Ботаником вышли на улицу и уже через пару минут входили в здание на другой стороне дороги. Редакция находилась на третьем этаже и напоминала муравейник. Кто-то бегал, кто-то кричал в телефонную трубку. Об отдельных кабинетах здесь не слышали. Интересно, как можно писать в таком хаосе? Ботаник вообще растерялся и только вертел головой по сторонам. Я остановила пролетавшую мимо девушку и спросила:

— Где найти главного редактора?

Она показала рукой на дверь в противоположном конце коридора и тут же скрылась со скоростью Супермена. Через гудящий рой мы подошли к кабинету, и Ботаник робко постучал.

— Как будто так тебя услышат, — я грохнула кулаком и толкнула дверь без приглашения.

Мужчина за столом оторвал взгляд от компьютера и удивленно спросил:

— Ивонна?

Я, признаться, удивилась не меньше:

— Паша?

— Это что, тоже ваш бывший, — тихо спросил Ботаник, а потом кашлянул и добавил: — Извините.

Паша поднялся и раскинул руки:

— Ничего себе! Сколько лет прошло? По какому поводу?

— Павлуша, дорогой, я даже не знала, что ты здесь работаешь, просто искала главреда.

— Ивонна, — он немного жеманно улыбнулся, — ты его нашла. Для тебя все, что угодно. Реклама, статья, сенсация?

— Просто информация.

Тут в кабинет влетел смешной парень с взъерошенными волосами, испуганно бегающими глазами и трясущимися руками и завопил:

— Пал Саныч, вы нам нужны!!! Срочно!!!

Паша улыбнулся и покачал головой:

— Дурдом.

— Иди, мы подождем, — обрадовала его я, а когда главред скрылся за дверью, повернулась к Ботанику: — А ты начинаешь борзеть, парень…

Видимо, тон у меня был такой, что не совсем понятно — говорю это как комплимент или как обвинение.

— Хм… Извините…

— Паша был моим клиентом. Тогда еще работал сам на статьях, и одна его писанина не понравилась сильным мира сего, хотя, по-моему, была стопроцентно правдивой. Вот он и попал под трибунал, а я, как человек, не терпящий несправедливость, стала его адвокатом. Причем бесплатно. Так что нам сейчас очень повезло, потому что Пашка чувствует себя по сей день моим должником. И бывшим моим он никак не может, потому что он гей. Так что лучше бы ты беспокоился, чтобы не стать его бывшим.

Ботаник покраснел, заерзал на стуле и начал теребить рукав рубашки. Нет, он однозначно скоро от меня сбежит. А если не сбежит, то ему можно ставить памятник при жизни. Выдержать наш с Лешей дуэт — та еще задача!

Паша вернулся и сел за стол, спросив:

— Где-то кто-то из моих накосячил?

— Если косяком ты считаешь смерть, то да. Одна твоя сотрудница сильно накосячила.

— Марина… — выдохнул Паша.

Я кивнула.

— Прошу прощения, я стучал, но тут такой гам, — услышала знакомый голос за спиной. Леша что-то долго общался с братом.

— Алексей Владимирович, — обрадовался Павлик.

Вот так и знала, что он положил глаз на моего бывшего. Из них бы вышла отличная пара.

— Паш, — остановила я словесный петтинг, — давай про Лебедеву.

Леша закрыл дверь и поискал глазами свободный стул, которого не имелось в наличии в кабинете главреда, поэтому так и остался стоять под пристальным и почти влюбленным взглядом Павлика.

— А что ты хочешь узнать? О чем она писала? Это все можно найти. Над чем она работала? Не знаю, но говорила, что это будет бомба. Так что, Ивонна, зря вы пришли. Надо искать в другом месте.

Дверь опять открылась, и женский голос произнес:

— Павел Александрович… Ой, извините, я позже зайду.

— Катя, — остановил главред девушку. — Зайди.

Я обернулась. В дверях стояла молодая высокая девушка в очках. Минимум косметики, застегнутая под ворот блузка, юбка ниже колена. В общем, Ботаник, вариант женский.

— Да, Пал Александрович?

— Это Ивонна Сигизмундовна, адвокат, — указал ладонью на меня.

— Я знаю, кто она, — перебила Катерина. — Вы, — кивок в сторону Леши, — следователь, а вот вас я не знаю, — посмотрела на Ботаника.

— Катя была одной из немногих, с кем общалась Лебедева. Может, она чем-то помочь сможет? Катюш? — доброжелательно посмотрел на нее главред.

Девушка отрицательно покачала головой, глядя прямо мне в глаза. Вот только мне показалось или?..

— Мальчики, — сказала я, поднимаясь, — Катя ничем не поможет, к сожалению. Видимо, Марина была довольно скрытной девушкой. Я пока отойду позвонить. А ты, Павлуш, вспомни все, что может помочь, пока Леша с… Иваном Андреевичем поговорят с сотрудниками. Я буду на общем балконе.

Очень удобное место, кстати, вряд ли откуда-то будет что-то слышно, если говорить тихо. Слава современным архитекторам, придумавшим место, где можно подышать свежим воздухом офисным планктонам.

Как я и предполагала, Катя появилась через минуту. Вряд ли это, конечно, ускользнуло от Лешиного следовательского взгляда, но мне было плевать. Эта девушка что-то знает, но не хочет говорить ни с кем, кроме меня.

— Ивонна, — обратилась она по имени. — Я про вас много слышала.

— К сожалению, не могу ответить взаимностью, ибо про вас не слышала, но могу сказать, что вы классный журналист, чтобы ответить взаимностью.

— Вы действительно стерва, — улыбнулась Катя. Беззлобно, скорее с восхищением. — Только то, что я вам скажу, должно остаться между нами.

— Но мои коллеги…

— Вы все еще его любите? — перебила она меня.

Можно закосить под дуру, хотя вряд ли прокатит, если девушка про меня наслышана, можно ответить очередной остротой, но это не поможет расположить ее к себе. Поэтому…

— Нет, — ответила, прекрасно понимая, о ком она говорит. — Я просто хочу разобраться.

Катя как будто обдумывала ответ, вглядываясь в мое лицо, но, видимо, не найдя на нем никаких признаков лжи, выдохнула:

— Наверное, ни с кем Марина не общалась в редакции так, как со мной. Она, по сути, была довольно одинока. Пожилая мать, которая постоянно ухаживает за сестрой-инвалидом, парня нет, друзей нет, только коллеги и старые приятели со школы и института. Во мне она нашла какую-то отдушину, хоть что-то говорила, чем-то делилась. В последнее время я заметила, как она изменилась. И тут меня осенило — парень. У нее появился парень. Невзначай спросив, узнала, что так и есть. Подробностями Марина не делилась, имен не называла, но началось это месяца два назад. А за неделю до гибели она заходила в редакцию и выглядела, скажем так, не очень. Обмолвилась, что только из больницы, бегая постоянно в туалет. Я в шутку предположила, что она беременна. Но взгляд ее заставил меня замолчать.

— Стоп! — прервала я Катю. — В отчете о вскрытии не было беременности.

Она развела руками:

— Не знаю, что там было, но при нашей последней встрече она погрузилась в статью, над которой работала, и сказала задумчиво: «Надо бы у моего поинтересоваться, он-то должен знать, сколько им светит». Вот я и спросила, у какого такого моего. Она улыбнулась и ответила: «Он красивый, веселый, обаятельный. И незаменимый консультант для моих статей».

Каждое ее слово отдавалось нервной дрожью в щеке, которую я даже не могла контролировать. Я мысленно себя призывала: «Ивонна, трезво мыслить! Трезво мыслить!»

— Вы, — почувствовала, как голос все-таки дрогнул, — думаете, что ее парень был юристом?

Катя лишь кивнула, а у меня в голове бились слова: красивый, обаятельный, юрист… Может, старая любовь все-таки не ржавеет?

Глава 8

Я незаметно выскользнула из здания, подгадав момент, когда и Леша, и Ботаник стояли спиной. Мне просто необходимо было подумать. А еще позвонить Клементьеву.

Костик ответил не сразу. Может, перекраивает очередную грудную клетку? Я мерила шагами тротуар перед входом, придумав несколько теорий заговора и забив голову до боли в висках. Наконец Клементьев перезвонил.

— Да? — коротко и немного нервно бросила я, подняв трубку.

— И чем снова патологоанатом может помочь прекрасному адвокату?

— Лебедева не была беременна? — выпалила без прелюдий.

— Геморрой мне в зад, Ивонна! — воскликнул Костя. — Ты думаешь, я не сказал бы об этом? Или считаешь меня настолько некомпетентным, предполагая, что я мог это пропустить при проведении вскрытия?

— Нет-нет, ты, конечно, профи в своем деле, но…

— Слушай, ты что-то сама на себя не похожа. Что там у вас происходит?

— Да все по-прежнему. Просто одна из коллег Лебедевой предположила, что она беременна, вот и…

Я услышала, как Клементьев защелкал мышкой, видимо, начав искать что-то в компьютере, а потом сказал:

— Знаешь, матка-то была у нее немного увеличена, но я не придал этому особого значения. Тут бы более точную информацию мог дать акушер-гинеколог, если показать ему отчет о вскрытии.

— Спасибо, Кость.

— Обращайся, если что.

Ботаник с Лешей появились через минут пять, когда я уже начала искать в интернете консультирующих гинекологов. Бывший заглянул через плечо в мой смартфон и удивленно спросил:

— А зачем тебе?..

— На гонорею хочу провериться, — слишком резко ответила я, а Ботаник смущенно кашлянул.

— И что тебе поведала подруга Лебедевой, что ты опять на меня орешь? — Леша вопросительно на меня смотрел, даже не пытаясь скрыть, что тоже начинает злиться.

— Значит так, — перевела тему, — нам надо найти хорошего врача и показать отчет о вскрытии.

Ботаник снова смущенно кашлянул и сказал:

— Я думаю, моя мама сможет помочь.

— А мама у нас кто? — удивился Леша.

— Доктор медицинских наук.

Я опять вспомнила несколько ругательств на знакомых мне языках. Вот почему не тетя, не соседка? Почему именно мама? Сомневаюсь, что у этой дамы возникнет желание помогать после нашего утреннего обмена любезностями.

Выдохнув, решилась:

— Значит, едем к маме. Она дома?

Ботаник кивнул, только как-то удрученно. Видимо, тоже вспомнил, что мама устроила мне сегодня.

— Я за вами. Адрес говори.

— Леша, — повернулась к нему, — у тебя никаких дел разве нет? Там личная жизнь, уборка в квартире, поездка к родственникам?

— Да в конце-то концов, — повысил он голос, — могу я узнать, чем опять провинился, а сам даже не знаю об этом?

Ботаник, как всегда при наших ссорах, деликатно отошел на несколько метров и начал изучать асфальт. Я вплотную подошла к бывшему и почти прошипела:

— Журналистка сказала, что у Лебедевой появился парень. Умный, веселый, красивый и, скорее всего, юрист. И она вроде как действительно была влюблена по уши. Никаких мыслей по этому поводу?

Леша хмурился, слушая меня, а потом его осенило насчет мыслей, которые бродили в моей голове. На его лице смешались злость с удрученностью, и он по слогам сказал:

— Я с ней не спал, не встречался и даже не общался. А твое недоверие меня больно ранит.

— Ой, какие мы ранимые!

Поверила ли я ему? Вроде же, если следовать логике, Леше не было никакого резона впутывать меня в это дело, когда у самого рыльце в пушку. Но, наверное, все прошлые обиды сейчас взяли верх над логикой. Хотя я хотела верить, да вот только много честных людей видела, у которых внутри была такая грязь, что вовек не отмоешься.

Ботаник ерзал на пассажирском сидении рядом со мной, постоянно оборачиваясь назад, на Лешину машину.

— Мама точно не будет против нашего визита? — отвлекла я его.

— Я думаю, не будет. Она хорошая, серьезно, — начал оправдывать родительницу. — Просто беспокоится. Вот здесь сверните во двор, — указал рукой направо.

Мы остановились возле второго подъезда и подождали, пока рядом припаркуется Леша. А домик-то как раз в профессорском стиле, а по Ботанику так и не скажешь, хотя с такой матерью можно было быть мажором.

— А ты, парень, не так прост, — присвистнул Леша, которого, видимо, посетили те же мысли, что и меня.

Ботаник смутился, уронил ключи, поднял, уронил второй раз. Я не выдержала и забрала их, сама нажала на кнопку домофона ключом, сказав:

— Успокойся, а то мама подумает, что мы держим тебя рядом под дулом пистолета. Хотя Леша ее обаяет, если уж совсем туго дело пойдет.

Бывший покачал головой, нажав кнопку вызова лифта, и ответил:

— Кажется, только на тебя мое обаяние не действует.

— Извините, пожалуйста, — вклинился Ботаник уже в лифте с неприсущей ему настойчивостью, — но вам придется оставить взаимный обмен любезностями, а то мама не поймет.

— Полчаса как-нибудь постараюсь продержаться.

— Представляю, как тебе непросто придется, — ответил Леша, и на этом нам пришлось замолчать, потому что мы остановились возле деревянной двери. Ботаник со вздохом вставил многострадальные ключи в замочную скважину, явно уже жалея, что предложил свою маму в качестве консультанта. А я подумала — интересно, она сразу нас сожрет или даст хоть слово вставить?

Едва дверь захлопнулась, как в прихожую вплыла дама. Да, именно дама! Она была похожа на строгую учительницу. Юбка ниже колена, белая блузка застегнута под горло, заколотые в пучок волосы, королевская осанка и лицо такое, что хочется приложить руку к голове и отдать честь.

— Ваня? — удивленно, но спокойно спросила она, кивнув нам и поздоровавшись.

Ботаник ответил, на удивление, почти не нервничая:

— Мама, это Ивонна Сигизмундовна и Алексей Владимирович. Нам нужна твоя помощь.

— Ах, вот как!

У меня возникло ощущение, что утром я разговаривала совершенно с другой женщиной, а эта, стоявшая сейчас передо мной, не способна даже голос повысить.

— Здравствуйте, — выдали мы с Лешей одновременно.

Она смерила нас взглядом с ног до головы, и мне даже захотелось заглянуть в зеркало, чтобы проверить, так ли я идеально выгляжу, как и она.

— Проходите, — благосклонно позволила. — Меня зовут Гражина Эдуардовна.

«Епт!» — едва не ляпнула я, но вовремя прикусила язык. А еще на свое имя жаловалась.

— Рад знакомству, — обворожительно улыбнулся Леша и даже приложился к морщинистой ручке, на что я опять едва не выругалась непечатным словом. Какой галантный, мать его!

— Я пока поставлю чайник, — Ботаник решил ретироваться на кухню, чтобы не находиться меж двух огней. Подавив желание дернуться за ним, я все-таки прошла следом за Гражиной Эдуардовной в просторный зал. Она села в кресло, положив ладони на колени и держа осанку с видом королевы, а мы с Лешей устроились на диване напротив.

— Я вас слушаю, — пропела матушка Ботаника.

Бывший вновь выдал обворожительную улыбочку, которая ну никак, видимо, не действует на докторов наук, и протянул отчет о вскрытии. Ни на йоту не сгорбив спину, Гражина Эдуардовна углубилась в чтение. Ноль эмоций на лице, а ведь чтиво не для слабонервных. Когда Ботаник принес поднос с чашками и поставил на журнальный столик, она отложила папку и посмотрела на нас:

— Грамотный отчет. Подробный. Что вы хотите от меня?

— Мы хотим узнать, могла ли убитая быть беременной незадолго до смерти? — я удивилась, что первым спросил Ботаник.

Матушка только покачала головой и немного печально сказала:

— Вот чем ты занимаешься, Ванечка? Разве это работа адвокатов? Ты хоть понимаешь, что лезть в подобные дела может быть опасно?

Понеслось… Я уже было открыла рот, чтобы вставить свои пять, как Леша толкнул меня локтем в бок, явно намекая, что влезать не стоит. Тирада Гражины Эдуардовны продолжалась минут пять, за которые Ботаник успел два раза покраснеть, один раз побелеть и непрестанно продолжал теребить пуговицы своей ужасной рубашки.

Наконец и мы удостоились внимания со стороны Гражины Эдуардовны:

— Могу предположить, судя по размеру матки и зажившему относительно рубцу, что ваша убитая сделала аборт недели за три до смерти. Причем уже на довольно большом сроке, если матка так долго приходила в норму.

Я бросила взгляд на Лешу. Он его истолковал правильно и нахмурился, всем своим видом показывая: я здесь не при чем.

— Узнать бы еще где… — задумчиво протянул Ботаник.

Кстати, хорошая идея, только вряд ли осуществимая.

— Если это частный медцентр, то мы не сможем. Да и вряд ли нам кто-то отдаст записи или чеки об оплате без постановления. Да и не факт, что это поможет нам найти таинственного любовника Лебедевой. Так что надо плясать от чего-то другого.

— Может, пока узнаем, чем заинтересовали журналистку Макаров и тот парень-наркоман? — предложил снова Ботаник.

— Согласен с парнем, — сказал Леша.

Гражина Эдуардовна едва заметно поморщилась. Ай-яй-яй, мальчик связался с плохой компанией. Привыкай, мамуль, надо делать из него мужика.

— Ты сегодня хотя бы домой придешь? — уже на пороге спросила она с ноткой язвительности.

Ботаник опять покраснел и кивнул, а я лишь усмехнулась. Какой тонкий камень в мой огород прилетел. Опять зачесался язык, но Леша буквально вытолкнул меня на лестничную клетку и раскланялся в благодарностях. Джентльмен, будь он не ладен!

В лифте мы спускались молча, а уже на улице бывший выдал:

— Ну подумаешь, сделала баба аборт от любовника… Что здесь криминального? Надо искать концы в ее работе.

— А ты, я смотрю, так и хочешь увести нас в другую сторону.

Леша вздохнул:

— А тебе так и хочется, чтобы это оказался я. С таким напором прешь совсем в другую сторону, не видя ничего вокруг. Ревнуешь, да?

— Еще чего!

Ботаник опять уткнулся взглядом в асфальт. Кажется, это становится традицией, когда мы с бывшим начинаем спорить.

— Так, — перешел Леша к делу. — Я сейчас поеду в отдел и попробую нарыть что-нибудь на Макарова.

— И подними дело парниши, который решил немного полетать. Адрес сбросишь, и мы съездим с родственниками пообщаться. Может, Лебедева к ним наведывалась.

— А то бы я сам не догадался!

— Кто тебя знает! — парировала в ответ.

Леша уже завел машину, когда я рванула к нему и постучала в окно. Стекло опустилось, а бывший спросил:

— Забыла про поцелуй на прощание?

— Боже, дай мне сил это вытерпеть, — пробормотала обреченно. Может, Леше в какую-нибудь религиозную секту податься. У него прекрасно выходит делать из атеистов верующих. — Что-то ты ничего не сказал про свой разговор с Вадимом, — сказала уже громче и недоверчиво уставилась на ехидно улыбающуюся физиономию.

— Да нечего рассказывать. Лебедева действительно звонила ему — интересовалась, где можно достать препараты. Догадываешься, что именно ее интересовало? — я кивнула. — Вадим даже не интересовался, зачем ей подобные сведения. Подумал, что для статьи.

— Ладно, — хлопнула я по крыше авто. — Жду адрес.

— Есть, босс!

Клоун, блин. Убила бы, если бы не было жаль лет пятнадцать жизни. Хотя можно списать на аффект, тогда дадут меньше. Не вариант, тогда меня убьет папа, даже решетки не остановят. Тьфу, о чем это я?

— Ивонна Сигизмундовна, — позвал меня Ботаник немного удивленно. Видимо, на моем фейсе блуждала поистине кровожадная улыбка.

— Поехали, — кивнула ему.

— Мы в офис?

Я отрицательно покачала головой, заведя мотор:

— Поедем делать из тебя мужика.

Не знаю, что подумал несчастный Ботаник, но видок у него был растерянный. Он выдал что-то вроде:

— Ээ-э… Ом-м-м, — на большее его не хватило. Интересно, что подумал несчастный парень? Стриптиз-клуб? Проститутки?

— Ты чего опять дар речи потерял? — спросила у него.

— Я это… Хм… Не понял вашу формулировку насчет мужика. И… и…

— И? — поторопила Ботаника.

Но он замолчал, уставившись в окно. Наверное, смирился с той участью, которую ему уготовила судьба в моем лице. Ну да, я жутко вредная. Могла бы рассказать бедняге, куда везу его, но новой порции его стенаний не выдержу.

— Что думаешь о Лебедевой? — вернула Ботаника на грешную землю. Он оторвался от окна и повернулся ко мне, задумчиво протянув:

— Как-то все запутано. Любовник мог ее убить из-за беременности, но ведь она сделала аборт, так что шантажировать его было нечем. Только если…

— Что?

— А вдруг ее загадочный парень был женат? Это объясняет и то, что она не называла его имени, ни с кем не знакомила, и то, что даже без беременности шантаж мог иметь место. Вдруг он захотел с ней расстаться, а Лебедева так его любила, что начала угрожать.

— И появился повод набросить удавку на шею, — закончила за него. Признаться, Ботаник озвучил мысли, которые приходили мне в голову раньше.

— Или же Лебедеву убили, потому что она искала сенсацию там, где искать ее не следовало. И уж если Алексею Владимировичу намекнули…

— Прижали хвост, в общем, — перебила я его высококультурные рассуждения.

— Ну да, — согласился Ботаник. — То есть ему дали понять, что делом Лебедевой заниматься не надо, значит…

— Или любовник у нее очень влиятельный, или в ее расследовании фигурировали влиятельные личности, — закончила его мысль и спросила: — Так?

— Да. Две версии. И отработать бы обе.

Я остановилась на парковке торгового центра и сказала:

— Работаем с тем, что пока есть. Ждем новостей от Леши.

— А пока вы решили сходить за покупками? — осмотрелся Ботаник.

— Вроде того. Выходи.

Он недоуменно на меня посмотрел, но поплелся следом, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Все-таки юристы должны выглядеть презентабельно, поэтому я повела Ботаника в свой любимый магазин, расположенный на втором этаже. Уже знакомая девушка-консультант бросилась к нам с улыбкой:

— Ивонна Сигизмундовна, рады вас снова видеть. У нас новые поступления товара.

— Не стоит. Займитесь лучше молодым человеком, — повернулась я к растерянному Ботанику. — Отдаю его в ваши нежные руки с надеждой, что он станет выглядеть как адвокат, а не вчерашний выпускник.

Глаза моего юриста забегали в разные стороны. Я схватила его за локоть и подтолкнула в руки консультанта.

— Здрасьте, — выдавил он из себя и покраснел.

Нет, с этим тоже надо что-то делать. Может, к психологу его записать? Вот, черт, то с котом нянькаюсь, то с Ботаником. Тимошу — Таньке, парня — мамке, и я бы вздохнула спокойно, но нет же. Кошака жалко на улицу выбрасывать, а с Ботаником уже какой-то азарт, спортивный интерес, кто перетянет одеяло на себя — я или маман с еще более странным именем, чем у меня.

Девушка продолжала таскать Ботанику вещи в примерочную, не прекращая щебетать. Надеюсь, интерес к делу Лебедевой пересилит отношение к моим закидонам. Я успела полистать какой-то журнал со стройными моделями, демонстрирующими свадебные платья и состояние абсолютного счастья. Лучше б газетку положили с последними новостями.

Ботаник вышел из-за ширмы, больше похожий на вареного рака. Я б на его месте себя уже послала, а он нет, терпит. Интересно, мою следующую задумку об изменениях он тоже не оценит?

— Вы меня решили обанкротить? — спросил он тихо, наклонившись ко мне.

— Буду вычитать из зарплаты, даже не заметишь, — подмигнула ему и оценивающе осмотрела.

Ну вот, совсем другой вид. Стильная рубашка, модные брючки. Надень пиджак — и можно на свадьбу в качестве жениха отправлять. Ботаник еще больше покраснел — интересно, а можно перегреться изнутри? — только открыл рот, чтобы что-то сказать, но его порыв прервал мой телефон.

Смс от Леши с данными парня и адресом сестры.

— Я… — снова начал Ботаник, когда телефон опустился в карман.

— Да-да, — перебила его. — Ты хочешь взять, — обвела взглядом магазин и, не найдя ничего тяжелого, предположила: — Допустим, стандартной дамской сумочкой. Уж поверь мне, весит она прилично. Но давай ты наорешь на меня как настоящий альфа-самец попозже, по дороге к дому нашего нарколетчика.

— Я не собирался на вас орать…

— Да, — я подошла к кассе и протянула карточку, — орать ты на меня не можешь, ибо начальник здесь я. Но хоть включить мужика ты можешь? Как там… Разбудить первобытные инстинкты, стать доминантом. Не в том смысле, — пояснила, увидев его вытянутое лицо. — Не обязательно бить женщину и унижать, чтобы показать себя.

— А что я должен показывать? — спросил он, когда мы уже вышли на парковку. Причем спросил с неподдельным интересом. А парень-то стремится к развитию. Это радует.

— Прыгай в машину с видом мачо, а я все тебе расскажу по дороге, — подмигнула ему.

— Окей, — ответил Ботаник.

Вот что всего лишь одежда делает с людьми! А что уж будет дальше… Наверное, я слишком плотоядно улыбнулась, потому что он снова начал смущаться.

— Стоп, парень! — сказала ему. — Голову выше, плечи распрямить. Сейчас будешь говорить с сестрой нашего наркомана. И постарайся ее обаять, чтобы она выложила нам все, что только знает.

— Я? — удивился Ботаник. — Может, нам лучше Алексея Владимировича позвать для этой миссии?

— У него своих дел хватает.

Вот только бывший умеет преподносить сюрпризы. Когда мы подъехали к нужному дому, Лешина машина уже красовалась возле подъезда, а сам он подпирал капот. Вот же неймется человеку! Привычная улыбка озарила его лицо, когда глаза зацепились за мою машину. А потом удивленный взгляд на Ботаника, вышедшего из машины.

— Растешь, парень, — заметил Леша.

— Что ты здесь делаешь? — я даже не успела захлопнуть дверь, как тут же на него накинулась. — Ты же Макаровым должен был заниматься.

— Я и занялся, — все так же улыбался бывший. — Ничем не примечательный тип. Бывший директор школы, преподаватель математики. Позвонил на бывшее место работы, отзывы о нем только положительные. Типичный учитель.

— Странно, зачем учитель понадобился Лебедевой? — задумался Ботаник.

— Мы еще вернемся к этому вопросу, а пока идем к сестре… Как его там? — повернулась к Леше.

— Ильченко Станислав Олегович, — подсказал он. — Сестру зовут Жанна Олеговна.

— Все запомнил? — уже обратилась к Ботанику. — Тебе ее обрабатывать.

Он кивнул, но опять начал неуверенно мяться. Нет, над парнем еще работать и работать, пусть он и делает шаги к успеху. Точнее, к становлению мужиком.

— Может, нам всем вместе не идти? — внес Леша разумное предложение.

— Тогда какого черта ты приперся? — не упустила я возможность зацепить его.

— Соскучился.

И самая обворожительная улыбка, на которую я и повелась в день нашей первой встречи. Нет уж, в одну реку не входят дважды.

— Мы идем вдвоем, — сказала Леше. — Ты ждешь здесь.

На удивление, он доброжелательно поднял руки вверх и сказал:

— Я могу пообщаться с соседями. Они все видят.

Я кивнула, и мы с Ботаником зашли в открытый подъезд, дверь которого подпирал кирпич. Второй этаж, заводская дверь, выкрашенная неровно краской.

— Твой выход, — улыбнулась своему протеже и надавила на звонок.

Лай собаки, судя по звуку, мелкой. Поворот ключа, и перед нами стоит женщина лет тридцати пяти.

— Простите? — удивленно спросила она.

Я молчала. Ботаник должен сам.

— Извините, — начал он, поняв, что я сегодня буду молчать, — Жанна Олеговна?

— Да. А вы кто?

Все-таки молчать — это не мое, но я старалась, подталкивая Ботаника, чтобы он говорил.

— Мы адвокаты, — подал он голос, потом прокашлялся и начал более уверенно: — Хотим поговорить о смерти вашего брата.

Маленькая шавка, выскочившая на лестничную клетку, начала заливаться лаем, скаля на меня зубы. Наверное, я вся пропахла котом, что впала в собачью немилость.

— Бетти, фу, — сказала хозяйка и подхватила это мелкое недоразумение на руки. — Проходите, — кивнула нам, отступая вглубь коридора. — Правда, не знаю, чем смогу вам помочь.

Мы представились и прошли в довольно большой зал, но заставлен он был так, что места почти не было. Видно, что жили здесь несколько человек. Жанна Олеговна перебросила лежавшие на одном диване вещи на другой и предложила:

— Присаживайтесь. Извините за беспорядок, но в другой комнате ремонт. Там Стас жил.

Мы с Ботаником понимающе кивнули. Он посмотрел на меня вопросительно, а я только улыбнулась в ответ. Мол, продолжай, парниша.

— Скажите, Жанна Олеговна, в морге вы утверждали, что ваш брат был наркоманом. Это так?

Она поджала губы и утвердительно кивнула:

— Он еще в старших классах начал увлекаться алкоголем, какими-то курительными смесями, таблетками. Я сколько не пыталась со Стасом воевать, все без толку. После школы он вроде завязал, хотел поступить на автомеханика. И даже поступил, но хватило его на полгода. Сначала снова начался алкоголь, потом и наркота.

— А не скажете, чем были вызваны такие резкие перемены? Все-таки балуются многие в юношеском возрасте, кто-то потом соскакивает, взрослея, а кто-то продолжает увязать. Ваш брат завязал, но почему-то снова начал, — Ботаник еще и психологией наркоманов увлекается. Черт, как это правильно? Бабуля бы не оценила мое незнание таких элементарных вещей. О! Психология девиантного поведения.

— Я пыталась с ним говорить, все бесполезно. Однажды, когда он снова вернулся к этой заразе, под кайфом повторял: «Оставь мою голову, оставь мою голову». Я спросила у него, что случилось, а Стас поднял на меня стеклянные глаза, но вполне четко произнес: «Эта ошибка всегда со мной, четкие картинки случившегося, крик и плач в ушах. Почему моя совесть так со мной поступает? Я и ширяюсь, чтобы заглушить ее». Честно говоря, тогда я ничего не поняла и решила, что это уже галлюцинации, но пыталась в моменты его просветления достучаться, просила поделиться проблемой, только чем больше я наседала, тем сильнее он замыкался. А потом…

Она замолчала, но мы поняли, что было потом.

— Наши соболезнования, Жанна Олеговна, — с неподдельным сочувствием тихо сказала Ботаник. Я бы даже не удивилась, если бы он сейчас прижал ее к груди. — А кто-то мог желать смерти вашему брату?

— Ой, — ответила она. — Только если с каким-нибудь наркоманом дозу не поделили. А ведь в школе у него такая компания хорошая была, и мальчики те, друзья его, стали уважаемыми людьми. А мой… — махнула рукой. — Все катился и катился по наклонной. Да сам он упал, скорее всего. Ну кому надо его убивать? Только если случайно.

— Скажите, вам знакомо имя Марины Лебедевой? — не выдержала я. Прям челюсть сводило от долгого молчания.

Жанна Олеговна нахмурилась, размышляя. Через пару минут наконец ответила:

— Нет, не знаю.

— А Макарова Сергея Сергеевича знаете? — подхватил Ботаник.

— Кажется, тоже нет.

— Может, есть контакты каких-то друзей вашего брата?

— Да какие у него друзья! Местная алкашня. Я даже не представляю, где он мог брать наркоту и за какие деньги, если у него их не было. А гадость эта вряд ли дешевая.

Вот тут она права. И это тоже странно. Нигде не работающий парень, который ведет маргинальный образ жизни, может себе позволить каждый день ширяться. Или почти каждый день.

— А со своими школьными друзьями он не общался? Может, их контакты есть у вас?

— Их даже на похоронах не было. Стас несколько лет назад, причем абсолютно трезвый, вынес все свои школьные альбомы, все фотографии на улицу и сжег. А я даже их фамилий не помню. Знаю, что они всегда впятером ходили: Стас, Дима, Саша, Игорь и Егор.

— А в какой школе учился ваш брат? — вот Ботаник прямо вопрос с языка снял. — Четвертая гимназия. За следующим домом по нашей улице.

— Спасибо, Жанна Олеговна. Если вы вдруг что-то вспомните, хоть что, то позвоните нам, пожалуйста, — я достала визитку из сумочки и протянула ей.

Она кивнула и проводила нас до двери, возле которой продолжала лежать мелкая злая шавка.

— Что думаете? — спросил Ботаник, когда мы спускались по лестнице.

— Мыслей много, да не складываются они в единую картинку. Такое ощущение, что везде тупики, и все это никак не связано.

Глава 9

Оставалось только надеяться на Лешу, который со всем своим оперативно-следственным обаянием общался с соседями. Он сидел на лавочке возле подъезда и, кажется, утруждал себя флиртом, а не делом.

Полненькая брюнетка слегка смущенно улыбалась моему бывшему, пока он что-то записывал в блокноте. Потом оторвал клетчатый лист и протянул девушке. Он сказала:

— Хорошо, я позвоню, — пряча бумажку в карман.

Леша наконец увидел нас с Ботаником.

— А вот и мои коллеги, — радость в его голосе, несмотря на то, что мы прервали, возможно, зарождающиеся чувства, была искренней.

Девушка кивнула нам и зашла в подъезд.

— Чего ж ты к ней на кофе не зашел? Мы бы подождали полчасика, — я хотела съязвить, а получилось довольно ревниво.

— Ивонна, — с наигранным удивлением начал Леша, — какие полчаса, в самом-то деле? Но можем провести эксперимент, если ты не веришь на слово, — улыбнулся и подмигнул мне. — Засекаем время, и я тебе доказываю, что полчаса далеко не предел.

Ботаник уже не пялился по привычке в асфальт, а с интересом наблюдал за нами, держа руки в карманах брюк.

— Вы не хотите сходить к психологу или сексопатологу? — вынес он разумное предложение, пока я боролась с желанием расцарапать Леше фейс. У меня для этого Тимоша есть. — Давайте лучше в школе счастья попытаем, если уж мы рядом. Может, тянем пустышку, но это пока все, что у нас есть.

— Ты что с ним сделала? — Леша недоуменно на меня уставился, ткнув пальцем в Ботаника.

— А что еще собираюсь… Но это пока тайна, — приложила я палец к губам. — Что ты узнал? Или все это время брюнетку обхаживал?

— Знаешь, парень, — повернулся бывший к Ботанику, — я могу тебя тоже кое-чему интересному научить. Запоминай и записывай: если женщина так говорит — значит, она ревнует.

— Я? Тебя?

— Давайте мы все успокоимся, — начал Ботаник.

Черт, да парень тоже охренел? Он что, себя здесь боссом почувствовал, если я дала ему сегодня поверховодить? Или стал нашим психологом на полставки? Но прогресс налицо.

— Не надо меня бесить, — медленно, делая паузы между слова, сказала я. — Можете сходить в школу, а у меня еще дела.

— Какие? — тут же подорвался Леша с лавки.

— Не твое дело, милый, — обворожительно улыбнулась ему и даже послала воздушный поцелуй. — Ты за старшего, — повернулась к Ботанику, щелкая брелоком сигнализации.

Они даже онемели, так и продолжая стоять, пока я выезжала со двора. Ничего, не маленькие — разберутся и без моего контроля.

Дел у меня не было, кроме забытого на день в квартире кота, но от переизбытка информации ломило виски, а мысли скакали еще хлеще моих тараканов в башке. Я была уже возле дома, когда на телефон пришло смс.

«Не лезь, куда не просят, пока голова на плечах».

Я перечитала раза три, проморгалась и перечитала еще один раз. Сидел бы и молчал в тряпочку, придурок, а так попробуем тебя найти.

Поднявшись на свой этаж, позвонила в дверь. Не в свою, естественно, у меня же ключи есть, да и Тимоша вряд ли бы мне открыл. За дверью тишина.

— Да я это, я.

Два поворота одного замка, три поворота второго. Такое ощущение, что там архив Пентагона, а не квартира обычного парня.

— Здрасьте, — приоткрыл он дверь и уставился на меня.

— Привет, Эд, пустишь?

— Что случилось? — забегали его глаза. — Я, чесслово, ничё не делал.

— А я тебе не прокурор, чтобы что-то вменять. Помощь нужна. Не волнуйся, банковский счет Абрамовича взламывать не будем.

Вот кто компьютерный гений, так это он. Познакомились мы, когда его квартиру штурмом брал спецназ, до этого я даже не знала, что рядом кто-то живет. Оказалось, Эд что-то намудрил со своими хакерскими делишками, но иногда в наших органах сидят не дураки, и они поняли, что с таким талантом лучше дружить и платить ему, чем иметь во врагах. А мне уж больно стало интересно, что за странный тип обитает рядом, поэтому и разузнала о нем. Звали его Илья, но почему-то он представился Эдом, когда я столкнулась с ним, таким несчастно потиравшим подбитый глаз по возвращению из мест не столь отдаленных. Когда заговорила с ним, он здорово шуганулся, но потом сел на ступеньку и поделился своими проблемами. Наболело у человека, а я, как истинная внучка психотерапии, не могла оставить человека в таком состоянии.

— Ну заходите, — сказал он.

Было ощущение, что в коридор никто не заходил несколько месяцев. Слои пыли, никакой обуви и затхлость. Он, кажется, вообще не открывает окна.

В единственной комнате, кроме дивана, был только стол, уставленный ноутбуками, стул и сложенные в углу пустые коробки из-под пиццы. Но Эд чувствовал себя вполне комфортно.

Я протянула ему телефон и сказала:

— Мне нужно узнать, откуда прислали это смс.

Он только кивнул и молча приступил к работе. Я видела, что сообщение прислано через интернет, потому что вместо номера был адрес, который отображается с названием сайта при заказе какой-то доставки.

Кажется, что буквально через пять минут он сказал:

— IP-адрес с кафе со свободным вай-фаем. Даже номер телефона не запрашивают.

— Адрес?

— Железнодорожная, дом пять. Кафе «Глиттер».

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Неужели все хакеры не умеют общаться в жизни? Я, конечно, слышала об этом, но думала, что брехня. Продуктивный разговор, но главное, что по существу.

— Кстати, — уже открыв дверь, спросила, — почему Эд?

— В честь Сноудена, — довольно улыбнулся он.

Да уж, у всех свои кумиры. Может, мне назваться в честь Эрин Брокович?

Тимоша встретил меня недовольным «мяу».

— Ну извини, дружище, — развела руками. — Работа.

Кошак сел возле двери туалета, и теперь было вопросительное «мяу».

А я, кажется, начала его понимать. Ну хоть кучки и лужицы наделал не на диване.

— Я уберу, — обрадовала его.

Теперь он прошел к барной стойке, подождав, пока я разуюсь. Посмотрел на свою миску и выдал как недовольный муж, которому не приготовили ужин: «Ты охренела, женщина?»

Но это, конечно, тоже было передано через «мяу».

— Эти недотепы утром не оставили тебе покушать. Бедняга…

Я положила ему корм, при этом даже погладив, включила телевизор и устроилась на диване с подогретыми остатками вчерашнего ужина. ТВ было фоном, потому что мозг не улавливал происходящее на экране.

Только мой мозг стал стоить причинно-следственные связи, как меня прервали. На этот раз дверной звонок. Может, мой угрожатель решил выпить, поговорить по душам, а не вести переписку. И вообще, какого черта на двери делает домофон, если мне сразу звонят в дверь?

Не хочу даже подниматься. Устала.

— Ивонна, я знаю, что ты дома. У тебя свет горит, — Леша орал так, что его услышал бы и Бетховен на закате своей жизни.

Твою же…

Я отставила тарелку и пошла к двери. Распахнула ее и резко рявкнула:

— Что?

— Поговорим.

Бывший беспрепятственно отодвинул меня, когда я остолбенела от подобной наглости, и прошел в квартиру.

— Наглость — второе счастье? — спросила, когда он… Он даже не сел на диван, а разлегся с хозяйским видом, положив под голову подушку.

— Присаживайся и слушай, можешь и рядом прилечь, я возражать не стану.

Еще бы возражал!

Но предложенное мне место занял Тимоша. Видимо, он перестал в бывшем видеть угрозу временной хозяйке.

Я демонстративно устроилась в кресле и сказала:

— Говори и сваливай.

— С дивана или из квартиры?

— Из моей жизни, — не выдержала его довольной рожи и вопроса с издевкой.

— Ивонна, милая, расслабься. Как ты и любишь, будем говорить о деле. Сходили мы с твоим протеже в школу, но летом там, конечно, глуховато. А теперь слушай меня… Насчет Макарова.

— Еще скажи, что Макаров работал в той школе?

— Нет, он там не работал. Мы не в детективном сериале, где быстро связи находятся. Но! — Леша приподнялся на локте, подперев ладонью голову. — Он был хорошим репетитором, к нему со всех концов города приезжали старшеклассники, чтобы перед экзаменом он их подтянул.

— Документация велась? — я даже подалась от догадки вперед, забыв, что Лешу надо избегать.

— Нет, — ответил он, и только я хотела снова устроиться удобно в кресле — все-таки осанка дорогого стоит — как бывший перехватил мою руку и потянул на себя. Я в момент оказалась прижата к дивану, причем прижата Лешиным телом. Тимоша издал недовольный возглас и спрыгнул на пол.

— Убери руки, пока я не отбила тебе какой-нибудь жизненно важный орган.

— Злюка.

И тут же Лешины зубы сомкнулись на моей шее. Не больно, но почти на грани.

— Придурок! Отпусти меня!

На мои крики отреагировал кошак, завыв так, что даже звук перфоратора в три часа ночи показался бы музыкой.

— Что это он? — отвлекся Леша от шеи слез с меня.

— Ревнует.

Освободившись от железных тисков, я тут же схватила диванную подушку и начала дубасить бывшего, попадая то в голову, то по плечам и спине. Он даже не пытался загородиться. Видимо, наносимые удары были не такими значимыми, как мне бы хотелось. Но зато полегчало. Выпустила пар, так сказать.

— Успокоилась? — спросил Леша, когда я опустила уставшие руки. — Тогда продолжу. Так вот, за двадцать лет, пока Макаров был учителем и не начал подниматься по карьерной лестнице, через его руки прошли сотни учеников. Твой Ботаник после нашего общения с женой почившего Макарова позвонил сестре Ильченко и поинтересовался, не ходил ли ее братец к репетитору. И она подтвердила, что да, вот только не помнит, к кому именно, за давностью лет. Вот только Ильченко бросил занятия на полпути и увлекся наркотой.

— Променял алгебру на экстази. Вполне в духе молодежи.

— Наш юный сыщик сейчас поехал к Макарову. Жена его обещала показать нам все бумаги, которые сохранились, все рабочие записи. Но учитывая, что Ильченко учился в старших классах лет десять назад, то слишком мала вероятность везения. Хотя учителя иногда ужасные барахольщики.

— А ты откуда знаешь? — удивилась я.

— Ай, — махнул Леша рукой. — Встречался как-то с одной химичкой.

Я только хотела съязвить что-нибудь по этому поводу, как телефон бывшего коротко пискнул. И тут же широкая улыбка появилась на его лице.

— Тебе там фото ню прислали, что ты такой довольный?

— Лучше.

Леша протянул мне телефон с открытой фотографией, как я поняла, от Ботаника. А почему это он не мне прислал отчет, интересно? Споются скоро мужики. На фото была пожелтевшая страница старого ежедневника. Почти на всей странице были только чернильные разводы, как будто на бумагу пролили воду, но ближе к левому краю можно было разобрать аккуратный почерк.

18.00 Лебеде…

19.30 Ильч…

Совпадение?

Маловероятно.

Пусть фамилии написаны не полностью, но хоть какая-то связь начала вырисовываться, пусть и призрачная. Пока.

— Надо поговорить с Лидией… Черт, отчества не помню. В общем, с матерью Лебедевой.

Я начала искать ксерокопии дела, совершенно забыв о Леше, пока он громогласно не возмутился за моей спиной:

— Что это?!

Резко обернувшись, увидела, что бывший держит в руках МОЙ телефон и так смотрит, что хочется поднять руки и прокричать: «Сдаюсь, сдаюсь!» Причиной гнева было сообщение на повернутом ко мне экраном смартфоне.

— Слушай, какое тебе дело?

— Ты собиралась мне сказать об этом?! — опять заорал он.

— Да я уже и сама забыла. И вообще, — повысила тоже голос, — какого черта ты роешься в моем телефоне? Надеялся опять найти что-нибудь и использовать против меня?

Напоминание вылилось в такое выражение лица, как будто у Леши разом пульпит поразил все зубы. Он отбросил телефон на диван и уже тише ответил:

— Хотел узнать, встречаешься ли с кем-нибудь.

— Идиот, — резюмировала я.

— В кого только любовь не превращает людей, — подмигнул мне и обрадовал, в кавычках, конечно: — Я остаюсь у тебя.

— Что?!

— Втравил тебя в эту историю, а теперь ты получаешь угрозы. Я чувствую себя ответственным, так что обеспечу тебе временную охрану.

Боже мой! Какое, блин, благородство. Прям расплакаться от умиления захотелось.

— А на роль охранника никого лучше не можешь найти?

— Ивонна, я лучший из лучших.

О, узнаю теперь, а то уж подумала, что подменили Лешу.

— С самомнением у тебя полный порядок.

Он обворожительно улыбнулся и, взяв пульт, сделал звук телевизора громче, всем своим видом демонстрируя, что покидать мою квартиру не намерен.

Глава 10

Я вот очень надеялась, что Леша все-таки свалил домой, но утром увидела, что он так же лежит перед телевизором.

— Счет за электричество пришлю в следующем месяце.

Он опять выдал одну из своих самых обворожительных улыбок и ответил:

— Я готов делить с тобой все счета до конца жизни.

— Придурок.

— Злюка.

Вот и обменялись любезностями. Неужели он думает, что я… Блин, а ведь я хотела снять оборону, сама хотела, но шла против своих желаний. А может, не стоит?

Я поняла, что слишком долго стою на одном месте и пялюсь на бывшего, как будто прицениваясь.

— Пытаешься рассмотреть мои достоинства? Могу показать тебе главное.

— И что же это? — я его провоцировала, сложив руки на груди и добавив наигранного недоумения в голос.

Только он на это не повелся, сделав все, как я и предполагала. Он продолжал смотреть хитрым взглядом, снимая джинсы, а потом и боксеры. Маты на всех известных мне языках готовы были сорваться с губ, но я — пусть с призванием всей своей силы воли — вернула сарказм в голос:

— Утренний стояк?

— Неа, всего-то твое присутствие.

Нет, ну в самом деле… Я что, голого Лешу не видела? Видела. И не раз. И этот вид меня абсолютно не смущал. Раньше.

— Оденься, а? — я даже отвернулась.

— Какие мы стали стеснительные, — усмехнулся Леша, но звуков, похожих на облачение в одежду, я не услышала.

А вот руки на своих плечах почувствовала, но так и не повернулась. Сама виновата, надо было с разворота ему по фейсу съездить, а продолжала стоять, даже когда халат начал падать на пол. Такое знакомое чувство, такие знакомые руки… Хм, и не только руки.

Нет, это просто физиология. После него-то у меня и мужиков не было. А вроде секс полезен для здоровья. Ну, так говорят…

— Можем потрахаться, если тебе полегчает. Но это ничего не изменит, — я несла немыслимую чушь, пока Лешины губы и язык ходили по обнаженной спине. А потом этот идиот укусил меня за задницу. Я даже подпрыгнула от неожиданности и наконец-то повернулась:

— Какого черта?!

— Именно такого.

Леша притянул меня к себе, и я почувствовала его отнюдь немаленькое достоинство, упиравшееся мне в бедро. Мы смотрели друг другу в глаза, и даже ощущались физически эти разряды, которые мелькали между телами.

— Ненавижу тебя, — вырвалось у меня.

— А ты меня бесишь, — ответил он и прижал меня к стене.

Что мне оставалось? Только забросить ноги на него и чувствовать, как он резко, без капли нежности, начинает входить в меня. Такое ощущение, что изголодался и даже не передергивал в душе.

Я не хотела проявлять эмоций, но это было просто невозможно. Даже сквозь сжатые зубы он мог услышать мои стоны, а следы от ногтей на плечах говорили еще больше.

— Ты… — начала я говорить. — Помни, что это ничего не изменит.

Он так вжал меня в стену, что спина едва не хрустнула, и остановился.

— Я помню. Ты меня ненавидишь, хоть сейчас показывала обратное, — сказал в самое ухо, пытаясь отдышаться. — Продолжим или врежешь мне?

Это невыносимо! И продолжить хочется, но после его вопроса… Реально врезать хочется.

— Давай я влеплю пощечину, а потом продолжим.

Тихий смешок в шею и нужные слова:

— Узнаю свою злюку.

Леша отпустил мои бедра, и я почувствовала, что ноги меня совершенно не держат. Ну такая нагрузка, конечно же!

Но мой удар был от всей души. Я вложила в него всю обиду и злость, а потом просто сползла по стене, повторив:

— Ничего не изменилось.

Леша опустился на пол рядом и заметил:

— Конечно, мы просто офигенно потрахались.

А потом я оказалась на лопатках с разведенными ногами, между которыми удобно устроилось другое тело, и с зажатыми над головой руками. Мне нравилось все, что происходило. И это пугало.

Если это бонус к охране, то бонус очень приятный… Но все равно неправильный. Я не должна была проявлять такую слабость…

В офис я катастрофически опаздывала. Еще и Леша увязался со мной, «забыв» про свою машину возле подъезда. Ехали мы молча. Мне нечего было сказать, я только повторяла про себя: «Это просто секс». Заезженная пластинка, ей-богу.

Надо на ком-то отыграться, а то взорвусь!

Опа! Вот и претендент!

По парковке прохаживался Михаил Гончаров. Пришел говорить за сыночка? Как это какая-то… Опустим эпитеты… Не посмела взять Мажорчика на работу.

— Ивонна, — Мажор-старший раскинул руки, как будто хотел меня обнять.

— Михаил…

— Без отчества, без отчества. Мы же друзья.

Ага, конечно! Друзьями мы были такими же, как с Лешей. Хотя нет, вру, с Гончаровым я, по крайней мере, не трахалась с превеликим удовольствием.

Я только кивнула. Нефиг портить отношения с одним из самых уважаемых людей города. Гончаров бросил взгляд на Лешу, который как раз выходил из машины, и спросил:

— У вас личная полицейская охрана?

— А, по-вашему, она мне нужна?

— Ивонна, — улыбнулся мне в ответ, — главное, поддерживать дружбу, тогда вас в этом городе никто не тронет.

Ох, будь я глупее, расплылась бы в улыбке. Но из уст Гончарова это звучало не столько предложением, сколько предупреждением.

— Михаил, а вы зачем приехали? Спросить, почему ваш сын?..

— Ну что вы, Ивонна, — перебил он меня. — Мой сын идиот, я это знаю. Но вы-то умная…

С обворожительной улыбкой он сел в авто, а я так и осталась в недоумении. И какого хрена это было?

Он пришел сына оправдать? Или что? Но последняя фраза звучала отнюдь не комплиментом, скорее угрозой. Но какого рода? Что он мне сделает? Ни хрена.

— Ивонна, — Леша тронул меня за локоть. — Что случилось?

Я повернулась к нему и сказала:

— Надо выпустить пар.

— И как ты это хочешь сделать? — он не язвил, спрашивал вполне равнодушно. Вот так вот! Трахнешься с мужиком, а ему уже плевать. Наверное, поэтому я выпалила:

— Отвали от меня.

Мне показалось, что сейчас он по привычке ухмыльнется… Нет. Он взял меня за руку и повел к входу. Мы поднялись на этаж, где находился мой офис. Ой, я и забыла, что у меня секретаря нет теперь. А Настю должен был заменять Ботаник. Только и его не было на месте.

— Леша, тебе никуда не надо?

Я вдруг осознала, что его рука так и находится в моей. Ой, наоборот.

— Я полностью твой, — он подмигнул, устраиваясь на стуле в вальяжной позе.

Все-таки его, что ли, сделать козлом отпущения?

— Леша…

— Да-да, я помню, что это ничего не значит и ничего не изменит.

Какой он, блин, понятливый.

— Слушай, мне тут поработать надо, а ты глаза мозолишь. Бесит.

— Ивонна, — покачал Леша головой, — я же тебя охраняю. Вдруг аноним решит перейти от угроз к действиям?

— Кстати, может, ты пока съездишь в кафе, откуда прислали сообщение? Я думаю, у них должны быть камеры, — достав телефон, назвала время и добавила: — А потом съезди еще куда-нибудь. Ты мне надоел.

Леша резко встал, в два шага обогнул стол и развернул мое кресло, упершись руками в подлокотники и нависнув надо мной. Вот в тот момент его выражение лица пугало. Наверное, на допросах он просто зверь.

— Хватит уже, — тихо, но довольно зловеще сказал бывший.

Что-то за последние сутки слишком много угроз в адрес одного адвоката. Что самое главное? Правильно, не стоит подавать виду, что тебе страшно. Я, приподняв одну бровь, с вызовом посмотрела ему в глаза и спросила:

— Что хватит?

Леша отлепился от кресла и печально констатировал:

— Табельного нет с собой, а то бы пристрелил тебя или сам застрелился.

Черт, может, это совсем нескромно, но я классный адвокат и знаю цену слова. Он не сказал сейчас: «Дорогая, наша встреча была ошибкой» или «Все-таки хорошо, что мы расстались». Наверное, это звучало бы так: «Лучше сдохнуть, чем с тобой расстаться». Хотя, наверное, мне просто после секса в голову лезет всякая романтическая хрень.

— Леша, давай уже в кафе.

Надо избавиться от него, а то мысли совсем не о работе.

— А где твой парень? — спросил бывший уже у двери. Вопрос звучал двусмысленно, но я сразу поняла, о чем.

А действительно, где это Ботаник? Как-то опоздания не в его духе, судя по нашей первой встрече под колесами моей машины.

— Без понятия, — пожала я плечами.

— Ивонна, одолжи машину.

— Надо было на своей ехать.

Но ключи все-таки ему бросила, и Леша скрылся за дверью. Набрав номер Ботаника, я послушала гудки и даже немного начала волноваться. И куда этот парень мог запропаститься?

Ботаник объявился через час. Слава богу, в нормальной одежде. Весь какой-то взмыленный, красный, с взъерошенными волосами и одышкой. Я подняла голову от документов и спросила:

— Тебя стучаться не учили?

— Ивонна Сигизмундовна, слушайте…

— Для начала я хочу услышать, где ты был, что пришел с опозданием на два часа.

Весь запал Ботаника куда-то исчез, и он промямлил:

— Извините. Я просто работал.

— Только на рабочем месте тебя почему-то не было. Распустился уже на второй рабочий день! Что дальше будет? Вообще перестанешь приходить?!

Черт, кажется, именно Ботаник невольно стал моим козлом отпущения. Я бы продолжила и дальше орать на несчастного парня, если бы в дверях не появился Леша и не сказал:

— Тебя в коридоре слышно, а там, между прочим, клиент к одному из твоих пришел.

Ботаник смиренно сидел и слушал меня все это время, даже не пытаясь оправдываться. Начальство не в духе — лучше не спорить.

— Что там? — посмотрела я на Лешу.

Он протянул свой телефон и ответил:

— Скопировали записи с этого промежутка времени. Я их просмотрел и нашел одну интересную, — он включил видео. — Парень явно знает, где расположены камеры, поэтому лицо за бейсболкой скрыл основательно. И смотри, — Леша нажал на паузу. — Время, когда он достал телефон, совпадает со временем, когда тебе пришло сообщение. Он выпил кофе и сразу ушел. Камера в лицо, так что не видно, что он писал на телефоне, но и не видно самого лица. Значит…

— Он знает это кафе, — закончила я за Лешу.

— Простите, вы о чем? — спросил Ботаник.

Я посмотрела на него и уже спокойно сказала:

— Тебе не стоит больше с нами заниматься этим делом.

— В смысле?

— Ивонна, — встрял Леша, — может, вам двоим не стоит? Я разберусь. Если вдруг кто-то решит перейти грань, то я себя потом не прощу. Зря, наверное, вообще пришел к тебе.

— А о себе ты вообще не думаешь? — спросила я у Леши.

— И снова извините, — встрял Ботаник. — Я не понимаю, что происходит. Но можно поделиться информацией?

Как там? Любопытство не порок?

Мы с Лешей повернулись к нему и вопросительно уставились, пока мой какой-то непривычно самостоятельный протеже протягивал нам тетрадный лист.

Я удивленно посмотрела на записи и спросила:

— Где ты это взял?

— Мне повезло, — улыбнулся Ботаник немного смущенно. — Я решил утром наведаться еще раз в школу. Даже летом в учительской кто-то должен быть, и мне, на удивление, повезло. Там как раз была завуч, которая проработала в этой школе двадцать лет. Да и не просто проработала, а была когда-то классным руководителем Ильченко. И это был ее последний выпуск, потом классного руководства у нее больше не было. Она обещала вечером показать мне выпускную фотографию, а пока только нашла имена тех парней, которые дружили с Ильченко.

— А парень умный, — сказал Леша, повернувшись ко мне.

— Согласна, — покивала я.

— Вы, — кивком головы Ботаник указал на меня, — с ним, — теперь на бывшего, — согласны? И даже остроты в адрес друг друга не будете отпускать?

Если бы я умела краснеть, то мои щеки уже бы полыхали. Но я лишь сказала:

— Хватит умничать. Поехали.

Блин, куда поехали? Не могу же я ставить сотрудников под удар, но чертово любопытство, которое стерло остатки самосохранения, гнало меня снова вперед к приключениям.

Глава 11

— Куда поехали, женщина? — остудил мой пыл Леша. — Ты где этих людей искать собралась? Не факт, что по старым адресам они еще живут.

— Но ты же можешь их найти! — возмутилась я.

— Могу, но не думаю, что стоит. Я переживаю за тебя… ну, и за него, — кивнул на Ботаника. — Хотя ты все равно сделаешь по-своему, — махнул он рукой. — Парня-то давай хоть в стороне оставим, а то если с ним что случится, то его мама потом нам головы снесет.

Не думала, что бывшего может испугать интеллигентная дама.

— И снова извините, — слившийся со стулом Ботаник опять вклинился в разговор. — А что со мной может случиться?

Я достала телефон и показала ему смс. Он нахмурился, привычно поправил очки. Кстати, надо будет сказать, чтобы поменял эти ужасные линзы на что-то более стильное.

— Не боишься, парень? — спросил Леша.

— Меня зовут Иван, — пояснил Ботаник. Взрослеет, мужает, крепчает. — Немного боюсь, но за Ивонну Сигизмундовну. Не мне-то подобные сообщения приходят. Но знаете… — он немного замялся, как будто пытаясь подобрать слова. — Я, наверное, никогда не был так счастлив. Нет, не так… Я ждал подобного дела каждый день, мечтал применить все свои знания на практике, а не перебирать бумажки в конторе.

— А ты, оказывается, авантюрист, — усмехнулась я. — Видишь, — повернулась к бывшему, — не отвертеться тебе от нашего общества, ну, или нам от твоего. Хотя если ты не хочешь больше заниматься…

— Ивонна, — перебил он меня, хитро улыбнувшись, — я готов с тобой заниматься чем угодно и когда угодно.

Бедный Ботаник зашелся в кашле от того, каким тоном было это сказано.

— Леша, делом заняться не хочешь?

Его взгляд красноречиво дал понять, какое именно дело ему по душе. Фигушки, дорогой. Минутная… Ладно, не совсем минутная, но все-таки слабость может случиться с каждым.

— А мы что будем делать? — спросил Ботаник.

— Ты будешь помогать нашему гуру отечественного сыска…

— Чем? — снова перебил меня Леша.

— Ну… Может телефон возле уха подержать, кофе сделать, идею какую еще подкинуть. В общем, развлекайтесь, мальчики.

— Ивонна, ничего не забыла? — окликнул меня бывший, когда я уже дотронулась до дверной ручки. Обернувшись, увидела, как он с улыбочкой качает на указательном пальце ключи от машины.

— Давай, — я вернулась и протянула руку.

— Один поцелуй, и они твои.

— Ты идиот? — покосилась на Ботаника, думая, что асфальта здесь нет, так что рассматривать нечего. Но нет, тот с интересом смотрел на нас.

— Ах, любовь делает людей такими идиотами, — пропел Леша придурочным голосом и вытянул губы. Он сейчас серьезно? Ладно…

— Конечно, милый, куда же без поцелуя.

В глазах напротив промелькнуло недоверие. Ну да, следователь в нем не спит, а такая резкая перемена во мне могла навести на подозрение даже первокурсника юрфака. Я провела рукой по его груди, на что он по инерции опустил руку мне на талию и начал приближать свое лицо к моему. Все-таки даже матерых следаков можно приручить сексом. Расслабился. И я тут же выхватила ключи из второй руки.

— Никогда не теряй бдительность, — подмигнула Леше, сделав два шага назад.

Он только усмехнулся и сказал Ботанику:

— Совет номер два, парень. Не стоит полностью доверять женщинам.

Я сделала им ручкой и вышла за дверь.

Не стоило с ним трахаться. Ох, не стоило… Но сделанного не воротишь, главное, что повторять подобное я не собираюсь.

Дорога до дома Лебедевой не заняла много времени, так что самоанализом я занималась недолго. Поднявшись на этаж, позвонила в дверь, но открыть мне не пожелали. Черт, человечество давно придумало телефоны. И почему не связаться, прежде чем ехать?

Я вышла на улицу и осмотрела двор. Пусто. Сев на скамейку, позвонила Ботанику и поинтересовалась их успехами. Может, Леша и строил из себя идиота, но к делу подходил ответственно.

«К любому делу», — пронеслось в голове.

Черт, опять меня несет! Ничего, это просто выброс окситоцина, скоро отпустит.

— Мы едем к первому парню, Дмитрию Бондареву, подъезжай, — выхватил трубку Леша. — А ты вообще где?

— Жду адрес, — проигнорировала вопрос и отключилась.

Приехала я первая. Интересно, на чем они доберутся?

Словно ответ на мой немой вопрос, во двор въехала машина такси, откуда вышли Леша с Ботаником.

— Рассказывайте, — сказала, когда они подошли ко мне.

— Где ты была?

Ну вот что он опять начинает? Знает же, что услышит в ответ.

— У любовника. Необходимо было стресс снять.

— Ивонна… — предостерегающе начал Леша.

— Так, вот что мы имеем, — остановил нас Ботаник. Удивление от того, что он встрял в нашу перепалку, было настолько сильным, что мы даже заткнулись. — Дмитрий в классе был один, поэтому наверняка он и есть друг Ильченко, вот Александров там двое, но, может, сейчас нам помогут определиться. Или даже если помогут… Кто знает, кто знает, — покачал он головой. А вот одноклассник Ильченко Егор Игнатович погиб два года назад. Подробности мы пока не узнавали. А вот Игоря Ковалевского нет.

— Что значит нет? — не поняла я.

— Это значит, — сказал Леша, — что человек с такими данными нигде не зарегистрирован. И в базе умерших тоже. В общем, пока продолжаем работать над его поисками.

— Ладно, идем тогда общаться с Дмитрием… Как его по отчеству?

— Александрович, — снова блеснул памятью Ботаник.

Через пять минут мы стояли возле новенькой двери. Я нажала на кнопку звонка, и почти сразу дверь распахнулась. Нам улыбался молодой мужчина, высокий, худой и немного взъерошенный.

— Не ожидал такую делегацию, — сказал он и пропустил нас в квартиру.

Количество в комнате компьютеров и ноутбуков было примерно таким же, как и у Эда, но это не помешало Дмитрию Александровичу держать квартиру в порядке. Мы сели на диван, а хозяин — за свой стол, развернувшись к нам лицом. Представившись и представив Лешу с Ботаником, спросила:

— Вы программист? — и кивнула на технику.

— Да. Разработчик игр, если быть точнее. Но вы ведь не о моей работе пришли разговаривать? По телефону сказали, что вас интересует Стас Ильченко. Куда он опять вляпался?

— В асфальт, — вырвалось у меня.

— Не понял…

— Извините, — сказал Ботаник. — Вы не знали, что Ильченко погиб?

— Нет, — покачал Дмитрий головой.

— Но вы, кажется, не очень-то удивились этой новости, — сказал с подозрительностью Леша.

— А разве много наркоманов доживает до старости? Стас начал ширяться еще в школе вместе с Егором. Мы пытались вправить им мозги, они вроде завязывали, потом снова начинали. Пока не подсели окончательно. Я давно не видел ни Стаса, ни Егора. Знаете, как это бывает — в школе дружишь, потом пути начинают расходиться. Переезды, работа, новые знакомства, семья.

— У вас есть школьные фотографии? — спросил Ботаник.

— Остались у родителей в квартире.

— Вам знакомо имя Марины Лебедевой?

— Нет, — ответил Дмитрий.

— В старших классах Ильченко ходил к репетитору по математике. Вы его не знали? — я ожидала опять отрицательный ответ, но услышала:

— Сергей Сергеевич, да, я его знаю. Тоже начал ходить к нему, но уже к тому времени, когда Стас бросил занятия.

— Сестра Ильченко сказала, что у вас был общий друг Саша в школе, — да Ботаник сегодня в ударе, идет ищейкой по следу. — Но в вашем классе было два Александра.

Дмитрий кивнул:

— Нашим другом был Саша Мазур, но вряд ли вы с ним поговорите. У него бизнес в Израиле, от дедушки достался.

— Вы с ним общаетесь? — тут же зацепился Леша за слова.

— Созваниваемся иногда. В соцсетях общаемся.

— А еще один ваш друг, Игорь Ковалевский?

— А с ним что?

— Вот мы хотели у вас спросить, если человек с таким именем и фамилией нигде не зарегистрирован.

— Я с ним не общался уже тоже очень давно.

Мы вышли из подъезда и уставились друг на друга, а потом одновременно в три голоса произнесли:

— Он врет!

— Так, идем к машине и не вертим головами, — сказал Леша тихо. — Бондарев курит на балконе и неотрывно на нас пялится.

Я кивнула и открыла машину. Бывший сел рядом со мной, а Ботаник устроился на заднем сидении и сказал:

— Мне показалось, или он очень не хотел, чтобы мы искали этого Мазура?

— Тогда у нас всех галлюцинации, — заметила я и выехала со двора.

Нечего торчать под окнами этого типа. Вот вроде и улыбается, и весь такой помочь хочет, и на вопросы отвечает, но что-то царапает. Может, Леша объяснит, что именно не понравилось мне на интуитивном уровне. Наверняка же опытный глаз, поймет, в чем причина.

Остановив у кафе, попавшегося на пути, я сказала:

— Идем обмозгуем дальнейший план, тем более что позавтракать я не успела.

— А энергии потратила утром много, — не преминул вставить свою реплику Леша.

Треснуть его, что ли, чем-нибудь тяжелым, чтобы память отшибло? Я сделала вид, что не услышала. Слава богу, Ботаник поступил так же.

Сделав заказ, я посмотрела на сидевших напротив и спросила:

— Какие мысли?

— Где ты была? — задал Леша снова тот же вопрос, что и час назад.

— Ты меня достал. У Лебедевой я была! — уже повысила голос, чем привлекла внимание нескольких посетителей. — А какая тебе, вообще, разница? Или ты считаешь, если мы потрахались утром, то теперь тебе позволено устраивать мне допросы?

Какая-то женщина сбоку возмущенно закашлялась и протянула:

— Девушка…

— Что, девушка? — спросила я, повернувшись к ней. — Вы девственница, что ли? Думаю, что нет. Так что вас смутило в слове «потрахались»?

— Ивонна, успокойся, — тихо сказал Леша, но я видела, что он злится. Жаль, что не восприняла это всерьез.

— Да пошел ты!

Честно, я сама не знаю, почему у меня так снесло крышу. Напряжение последних дней? Секс с бывшим? Усталость от того, что каждый день приходится быть сильной? Да черт его знает! А может, просто пмс?

Я почувствовала, как сильная рука меня просто выдернула из-за стола. Леша без церемоний потянул меня в сторону туалета, хоть я и пыталась вырвать свое запястье из цепкой хватки, царапала руку, била кулаком по стальным мышцам, но все бесполезно. Все-таки моя голова оказалась под ледяной струей воды. И снова, как бы я не пыталась вырваться, крепкая хватка на затылке не позволяла принять вертикальное положение, а прижавшее к раковине тело — даже пошевелиться.

— Остыла?

Леша отпустил меня, а я посмотрела в зеркало, краем глаза бросая на него взгляды. Он не выходил, просто стоял, прислонившись к стене. Видок у меня был еще тот: прическе, естественно, конец; тушь, пусть и водостойкая, но все же осыпалась мелкой крошкой вокруг глаз; с волос вода потекла на одежду, оставляя следы; помада тоже размазалась в стиле «а-ля Джокер».

Красавица, мать его!

Взяв несколько бумажных полотенец, я кое-как попыталась просушить волосы, хотя бы до того состояния, чтобы с них не капало, вытерла лицо повернулась к бывшему, уперев руки в бока.

— Не надо на меня так смотреть, — сказал Леша, отлепившись от стены. — Идем, — кивнул в сторону выхода.

И даже ни одной остроты? Странно, очень странно.

— И как ты мне предлагаешь в таком виде выйти?

— Отлично выглядишь. Или мне теперь тебя придется в зал тащить?

Я потерла запястье, на котором отпечатались следы пальцев, и поняла, что повторения этого не хочу.

Ботаник с невозмутимым видом все так же сидел за столиком и, увидев нас, сказал совершенно по делу:

— Наш Александр Мазур, как и предполагал Бондарев, в Израиле. Но я немного его погуглил, так что нашел страницу в соцсети, на которой указан скайп. Возраст подходит, в контактах есть Дмитрий Бондарев, так что точно наш. Звоним?

— Звони. Наушники есть?

— Нет, — удивился Ботаник.

— Здесь не стоит, — сказал Леша.

Нам принесли заказ, который мы прикончили быстро и молча. Видимо, каждому не терпелось скорее прояснить ситуацию. И как только нам принесли счет, мой телефон снова подал сигнал смс. Я даже не удивилась, увидев на экране:

«Я просил. Это было последнее предупреждение».

Положив телефон на стол, я усмехнулась и сказала:

— Едем.

Леша и Ботаник посмотрели на экран и не разделили мое веселье.

— Бондарев настучал, скорее всего. Или за нами слежка, но я этого не заметил пока, — сказал бывший, поднимаясь.

Мы вышли из кафе, но никто даже не спросил, куда мы собираемся ехать. Молчание в машине накаляло обстановку так, что даже кондиционер не спасал. Я остановилась возле подъезда, и Ботаник спросил:

— А зачем мы приехали к вам домой?

— Он, — ткнула я пальцем в Лешу, — забирает свою машину. Я иду в гости к своему соседу, а ты, — кивнула Ботанику, — звонишь Мазуру.

— У меня есть предложение получше, — сказал бывший. — Мы все поднимаемся, ты идешь к своему хакеру-соседу, а потом все вместе звоним Мазуру.

Да, его предложение было более разумным. Где-то я сегодня потеряла свою крупицу рациональности.

— На этот раз там номер телефона, а владельца я тоже могу установить, — Ботаник опять проявил себя во всей красе.

— Иван Андреевич, — повернула я голову, — да я почти в вас влюблена. Столько талантов, да в одном человеке.

Леша шумно выдохнул, но промолчал. Вот! Мы уже начали понимать друг друга. Может, скоро поймем, что в одном городе нам не место. Да и ладно, все равно я уезжать собралась.

Глава 12

— Кажется, моя квартира становится нашим временным штабом, — заметила я, сбросив туфли.

Тимоша тут же потерся об мои ноги, а потом недовольно посмотрел на Лешу и выдал грозное «мяу». Собственник. Соперников не терпит. Ботаника кошак обошел по кругу и, видимо, угрозы в нем не почувствовал.

— Я сделаю кофе, — бывший по-хозяйски прошел вглубь квартиры.

Мы пошли следом за ним, и Ботаник спросил:

— Ноутбук можно?

Я кивнула на стол и только заметила, что мой халат так и валяется на полу. Хм, неудобно. Но утром я слишком быстро собиралась, да и гостей не ждала. Но Ботаник вроде ничего не заметил, ну, или по обыкновению сделал вид, что не замечает. Подняв халат под тихий Лешин смешок, зашла в комнату.

Надеюсь, скоро все закончится, и жизнь вернется в привычное русло, а то уж как-то слишком много событий за последние пару дней. Переодевшись, вернулась в зал и спросила:

— Как успехи?

— Номер телефона зарегистрирован на Викторию Андреевну Потапову, — отчитался Ботаник.

— Почему бы не сделать проще? — задумался Леша, подав мне кружку. — Дай телефон.

Я достала смартфон из сумки и протянула бывшему, уже поняв, что он собирался сделать. И оказалась права. Ботаник тоже, видимо, догадался и оторвался от экрана.

Удерживая телефон плечом возле уха, Леша помешивал свой кофе и слушал гудки. Наконец, ему ответили, и он сразу включил громкую связь.

— Здравствуйте. Виктория Андреевна?

— Да, — ответил женский голос.

— Это из полиции, — с места в карьер начал Леша. — Примерно час назад с вашего телефона было отправлено сообщение.

— Нет… Ой, да! — как будто вспомнила что-то. — На улице ко мне подошел мужчина, показал севший телефон и сказал, что у него очень важная встреча и надо отправить сообщение с местом и временем. Я не увидела в этом ничего особенного, всякое же бывает… А что случилось?

— Ничего страшного, — успокоил ее бывший и спросил: — Можете описать мужчину?

— Мужчина как мужчина. Я не присматривалась к нему особо. Высокий, темноволосый, вроде в джинсах и светлой футболке… Вот и все.

— А где это было?

— Возле вокзала.

— Спасибо за помощь.

— Не за что, — отозвалась Виктория Андреевна.

— И как ты со свидетелями работаешь? — спросила я, когда Леша нажал на отбой. — Под это описание полгорода подходит.

Все чудесатее и чудесатее, как бы сказала Алиса. И снова ничего не прояснилось. Но хотели бы нас остановить, так действовали бы сразу, без идиотских смс.

— Звоним Мазуру? — спросил Ботаник.

Мы с Лешей синхронно кивнули.

Звонок не дал результатов — ответить нам не пожелали. Ну и что дальше делать?

— Позже еще попробуем, — сказал Леша, устраиваясь на диване, и включил телевизор.

Да он скоро сюда жить переберется! Чувствует себя как дома.

— А тебе домой не надо?

Бывший закатил глаза, всем своим видом как будто говоря: «Опять ты начинаешь». Но вдруг поднялся, отставив пустую кружку, и сказал:

— Съезжу домой все-таки. Скоро вернусь, — и уже из коридора крикнул: — Без меня из дома не смей выходить.

Какая забота! Дверь хлопнула, и я повернулась к Ботанику:

— Ну что?

— Что? — переспросил он.

— Идем со мной, — я вышла в коридор и открыла дверь.

— Ивонна Сигизмундовна, может, не стоит выходить, как и просил Алексей Владимирович, — Ботаник неуверенно вышел следом за мной.

— Не боись, пределы дома мы не покинем.

Он странно на меня посмотрел, наверняка гадая, какая сумасшедшая идея взбрела мне в голову, но безропотно пошел за мной по лестнице. Мы поднялись на этаж выше, и я позвонила в дверь, выкрашенную в ужасный розовый цвет. Машина Инессы возле подъезда, так что она должна быть дома. Хорошо, когда твои соседи — мастера на все руки.

Дверь распахнулась, и на пороге в халате такого же ужасного цвета, как и дверь, появилась Инесса. Ботаник даже икнул, кажется, когда ее увидел. А посмотреть там было на что. Огромные серьги в виде ловцов снов, волосы, выкрашенные в пять совершенно разных цветов, серьга-колечко в носу и нижней губе, татуировка, оплетавшая всю шею. Ну, любит человек быть не таким, как все. Что его, расстрелять теперь?

— Ивонна? — удивилась она, а потом посмотрела на Ботаника и покачала головой. — А это что за недоразумение.

В выражениях Инесса тоже не стеснялась и могла посоревноваться в словоблудии даже с адвокатом.

— Простите? — Ботаник даже сделал шаг назад, но я уверенно его подтолкнула в спину, и он со вздохом переступил порог.

— Инесса, мне надо, чтобы это недоразумение выглядело крутым адвокатом, а бабы текли от одного его вида, — сказала я, проходя следом в квартиру.

— Хм, — потеребила она огромную серьгу и оценивающим взглядом просканировала Ботаника. Нет, он точно меня когда-нибудь прибьет, достану парня. — Ну с одеждой вроде все нормально. Ты выбирала? — повернулась Инесса ко мне. Я кивнула.

— Эм, извините, — как всегда тактичен, — но что собственно происходит?

— Знакомься, это лучший стилист города, — указала я на соседку, — Инесса, отчество она не любит. Инесса, — посмотрела на нее, — это Иван, мой коллега.

— Странно, что вы помните, как меня зовут, — буркнул под нос себе Ботаник и нервным движением поправил очки.

— Так, ладно. Идем сюда.

Инесса указала на зал. Планировка ее квартиры была точно такой же, как у меня, только зал не был сделан под гостиную, скорее, под мастерскую. Я помню, как сюда ходили люди толпами, когда она только начинала. Видимо, ностальгия по тем временам так и осталась, потому что почти ничего не изменилось. Сейчас у Инессы три салона и два магазина одежды и аксессуаров. Откуда знаю? При покупке первого помещения она уж очень боялась, что ее кинут, начиталась где-то про махинации с недвижимостью и, узнав, что этажом ниже живет юрист, появилась на моем пороге с мольбой во взгляде. И вот теперь она может оказать мне ответную услугу.

— Садись, Ванюша, — указала Инесса на стул.

Ботаник обреченно вздохнул, но, наверное, решил, что спорить с двумя чокнутыми женщинами себе дороже. Я устроилась на диване, а Инесса потрепала парня по волосам. Он вздрогнул и снова вздохнул. Терпи, дорогой, сделаем из тебя толк.

— Хорошие волосы, податливые. Сейчас стильненько все сделаем. А потом я закажу тебе, милый, отличную модную оправу, хотя я бы перешла на твоем месте на линзы, но очки тоже прикольно…

Инесса щебетала и щебетала, орудуя ножницами и машинкой для стрижки. Я листала какой-то любовный роман, найденный на диване, думая, что по нашему делу получился бы неплохой детектив, если мы, конечно, выберемся из этой истории целыми и невредимыми. Да и если вообще доберемся до сути.

— Готово! — радостно воскликнула Инесса, и я отложила книгу, посмотрев на Ботаника.

— Отлично, — покивала головой.

— Сейчас еще кое-что.

Инесса порылась в своих многочисленных закромах и достала линейку. Измерив что-то на лице уже не сопротивлявшегося Ботаника, она сделала запись в блокноте.

— Какие у тебя, милый, диоптрии?

«Милый» назвал на цифры и спросил:

— А это зачем?

— Скоро у тебя будут новые модные очочки, — пояснила Инесса.

— Сколько я вам должен? — поинтересовался Ботаник, встав со стула.

— Ну что ты! Ничего не надо, кроме номера телефона. Ну… когда очки будут готовы, я предупрежу, чтобы ты забрал. А если заглянешь ко мне с бутылочкой французского красного, то мы станем вообще друзьями, — и Инесса недвусмысленно подмигнула.

Н-да, кажется, я тут лишняя. Только вот Ботаник не замечал очевидных намеков. У него хоть бабы-то были? Он продиктовал номер и повернулся ко мне:

— Там Алексей Владимирович должен был вернуться.

— Ага, — я поднялась с дивана. — Спасибо, Инесса.

— Да не за что, заходите еще.

Мы с Ботаником вышли в подъезд, и он удрученно покачал головой, сказав:

— Вот нечем вам заняться, Ивонна Сигизмундовна.

Я махнула рукой и начала спускаться вниз. На удивление, возле моей двери паслась Танька, а Леша так и не появился. Услышав шаги, она повернулась и сказала:

— Привет, Ванька, — при этом Ботаника просто окинула взглядом.

— Привет, — отозвалась, открывая дверь. — Натрахалась со своим мачо?

— Ох, какая же ты язва.

Мы зашли в квартиру, которая стала больше проходным двором. Танька, взяв инициативу в свои руки, представилась Ботанику и тут же начала тискать сидевшего в коридоре Тимошу.

— Кота не раздави, — сказала ей.

— Тимошенька, милый, — она меня даже не слышала. — Ты скучал без мамы, да? Мой хороший, маленький… Она тебя не обижала? Кормила? А что у тебя с лапкой, мой пушистенький?

— Он ударился.

— Как? Где? Когда? Тимошенька, золотце. Эта злая женщина тебя обидела?

— Ивонна Сигизмундовна, — прервал эту актерскую игру Ботаник, — Мазуру перезвонить?

Звонок в дверь. Как же все достало! Может, пора объявление в интернете повесит: «Жду в гости. Можно без предупреждения. Ешьте, пейте, развлекайтесь».

Бля, а Танька хоть могла бы позвонить прежде, потому что нетрудно было догадаться, кто стоит на лестничной площадке. Сейчас будет много вопросов от сестрицы. Надо это пресечь.

— Таня, никаких вопросов и намеков, поняла? — предупредила ее. — Или в следующий раз твой мачо-аллергик будет наслаждаться обществом Тимоши, поливая тебя соплями во время секса.

— Что? — не поняла она.

Как я и предполагала, за дверью стоял Леша. Их встреча с Танькой обещала быть эпичной, с целовашками, последними новостями и обменом любезностями и подколками. Леша прошел в квартиру, опять-таки по-хозяйски, и радостно воскликнул:

— Танюша!

— Леха!

Танька даже отпустила Тимошу, чтобы обменяться объятиями.

— Так, — рявкнула я. — Все заткнулись! Мы звоним по делу. А ты, — повернулась к Ботанику, уткнувшемуся в ноут, — сейчас проявляешь все свои коммуникативные навыки, а то на кого я… Ладно, звони.

Мы все застыли, даже, кажется, не двигались.

— Да?

Есть! Бинго! Мазур ответил.

— Здравствуйте, Александр Иванович, — начал Ботаник. — Меня зовут Иван, я адвокат.

— Добрый день. А вы по какому поводу?

— Я хочу спросить вас о школьных друзьях.

— Не понял… — приятный голос Мазура звучал по-настоящему непонимающе. — Извините, у меня мало времени. Давайте по делу.

Я уже хотела вступить в этот диалог, когда Ботаник снова проявил себя:

— Хорошо, Александр Иванович. В старших классах у вас были друзья, о которых мы бы хотели узнать подробнее. Егор и Стас погибли, с Дмитрием мы уже общались, а Игоря так и не нашли.

— Игоря? А что его искать? Он живет, насколько я помню, в том же городе.

— Этим занимается полиция. А Марину Лебедеву вы знаете?

— Нет, — уверенно ответил Мазур. — Не знаю. Я слышал, что Егор и Стас… Ушли. Хоть и редко бываю в России.

— Скажите, а не было ли каких-то происшествий, с которыми вы бы были связаны. И репетитор математики Сергей Сергеевич.

Повисла пауза. Мазур думал, а потом сказал:

— Я не знаю, какое это имеет значение, но как-то уехал я на осенние каникулы к деду в Израиль. На неделю всего, а вернувшись, понял или почувствовал даже… В общем, что-то случилось. Егор со Стасом начали почти сразу ширяться, а Игорь с Димой постоянно бросали друг в друга косые взгляды. Я пытался спросить, но меня не слышали. Все отнекивались. Думаю, в мое отсутствие что-то произошло, но открыться парни мне не пожелали.

— Спасибо, Александр Иванович, — улыбнулся Ботаник. — Если у нас вдруг появятся вопросы, можно ли будет вам позвонить?

— Конечно. До свидания.

— Всего доброго.

Мы все молчали. Разговор с Мазуром хотя бы дал понять, что кое-что все-таки было. Он был близок со своими друзьями, но даже ему они не пожелали открыться. Черт! Что дальше делать?

— Ребята… — протянула Танька, — введите меня в курс дела.

— Зачем? — удивилась я. — Забирай свое нахальное пушистое чудо, и до свидания.

— Ну… — сестрица хитро улыбнулась. — Может, я чем смогу помочь?

Вот только ее не хватало в нашей и без того сумасшедшей компании.

— Давай ты Шерлока Холмса будешь играть на сцене, ну, или мисс Марпл. Не хватало, чтобы еще в твой адрес угрозы сыпались.

— Злюка, — резюмировала Танька.

— Вот и я о том же, — усмехнулся Леша.

— Ванька, ты когда последний раз трахалась? — бесцеремонно спросила сестрица. — Скажу тебе, очень поднимает настроение.

Ботаник снова зашелся в приступе кашля, бывший подмигнул мне, а я показала Таньке кулак и сказала:

— Сейчас получишь.

Она закатила глаза, снова поцеловала Тимошу и предложила:

— Давайте-ка пожрем.

— Домой вали жрать, — тут же ответила я.

— Я могу приготовить, — подорвался Ботаник.

— Поддерживаю предложение Тани, — отреагировал Леша.

Они что, сговорились?

— Делайте что хотите, — махнула рукой на них и взяла телефон.

Пока Танька с Ботаником колдовали у плиты, я пыталась дозвониться до Лебедевой. Сначала на домашний, потом на мобильный. По первому номеру мне ответить не пожелали, второй был вне зоны доступа. Я снова и снова набирала и даже немного начала волноваться.

— Куда звонишь? — Леша сел рядом на диван.

— Лебедевой. Странно, и дома ее не было.

— Поехали? — предложил он.

— А смысл?

— Смысл в соседях.

— Мы скоро вернемся, — сказала я Таньке и Ботанику, обуваясь.

— Ванька, ты куда в таком виде собралась? — крикнула сестрица, но я только отмахнулась. Нормальная одежда, пусть и домашняя. Но я же не на свидание еду, в конце концов.

Леша молча вышел следом за мной, когда я опомнилась:

— Ключи от машины забыла!

— На моей поедем, — развернул меня бывший. — Ты какая-то перевозбужденная, успокойся.

Сама не знаю, что на меня нашло. Какой-то ажиотаж, как будто до финиша осталось совсем немного.

Мы въехали во двор, Леша искал место для парковки, а я его все подгоняла.

— Ивонна, спокойнее. А то всех распугаешь.

Решили начать мы с близлежащих квартир, когда Лебедева снова не отозвалась на звонок в дверь. Соседка напротив нам не помогла. Она только переехала с другого города и никого еще здесь не знает, квартиру сняла всего неделю назад. А вот в другой квартире на этаже нам повезло.

Молодая девушка, открывшая дверь, прожила здесь всю жизнь и соседей знала хорошо.

— Может, поговорим? — улыбнулся ей Леша.

— Ждите меня возле подъезда, — шепнула она, оглянувшись. — Мама не одобрит, если мы начнем сплетничать. Она с тетей Лидой дружит.

Мы понимающе закивали и начали спускаться вниз. Может, сейчас повезет? О соседях, с которыми всю жизнь прожил бок о бок, всегда знаешь больше, чем они сами рассказывают.

Девушка появилась минут через пять и кивнула в сторону двора, на детскую площадку. Мы с Лешей пошли следом за ней и вскоре устроились на скамейке под каштаном.

— Я Лиза, — представилась девушка.

Мы тоже назвались, и Леша спросил:

— Не знаете, где ваши соседи?

— В санаторий уехали. Карине-то вряд ли уже что-то поможет, но тетя Лида все не теряет надежды. Я слышала их разговор с мамой, там вроде Маринкин хахаль оплатил все.

— Вы его видели? — тут же зацепилась я, надеясь, что таинственный любовник себя показал.

— Нет, — Лиза отрицательно покачала головой. — Да и тетя Лида его не видела. Он просто открыл счет и позвонил.

Да, шифруется любовник, ничего не скажешь. Думаю, что и счет не сам открывал. Только зачем? Чувство вины или покупка молчания?

— А что случилось с Кариной? — снова спросил Леша.

— Попытка самоубийства. Ладно, сейчас постараюсь все вспомнить. Лет десять назад она спрыгнула с крыши нашего дома. Не умерла, но черепно-мозговая и перелом позвоночника. Итог: овощ. Я не знаю, что сподвигло ее на это… — Лиза закурила и подумала немного. — Но явно что-то было. Карина была умной, хорошей, правильной девочкой, ей было шестнадцать, когда все произошло.

— Она была красивой? — я поняла, почему Леша задал этот вопрос, потому что те же мысли начали посещать и меня.

— Очень. Просто куколка.

— Спасибо, — я поднялась и протянула свою визитку. — Позвоните мне, когда ваши соседи вернутся.

— Конечно. А я вот видела Маринкиного парня, — догнала нас Лиза уже возле машины. — Точнее, его машину. Это был темный «Фольксваген», наверное, «Туарег», потому что похож на джип.

— Это очень важно, спасибо еще раз, — сказал Леша, когда Лиза добавила:

— Я бы попросила вашу визитку, но… Ваша спутница явно не обрадуется.

Кажется, у Леши появилась очередная поклонница, но мне до этого нет дела. Или есть? Черт, а это ведь ревность поднимается в груди! Я бы ей и волосы повыдирала, и по морде съездила. Главное, это не показывать.

— Она очень понятливая, но визиток у меня нет.

Я сейчас его ударю, вот честно, достал со своими намеками. Нет, мне плевать, вот совсем плевать! Себя убедила — вот и все нормально.

Леша сел в машину, но не проронил ни слова. Всю обратную дорогу мы молчали. В моей голове догадки скакали туда-сюда, а бывший наверняка тоже думал о словах нашей новой знакомой.

Я первая прервала молчание:

— Какие мысли?

— Странно, что я раньше об этом не подумал, но зачем девушке, поступавшей на журфак, нужна математика? Явно не Марина ходила к репетитору.

— Я тоже об этом подумала. Скорее всего, именно Карина была ученицей Макарова. И даже есть мысли о том, что случилось.

Леша свернул куда-то и остановился. За своими мыслями я даже не обратила внимания, что мы оказались в каком-то безлюдном месте, в лесопарковой зоне.

— Ивонна, — бывший повернулся ко мне, — что может заставить шестнадцатилетнюю девочку спрыгнуть с крыши?

— Первая любовь, если Карина очень впечатлительна, или… Блядь, неужели это возможно?

— Представь, что могут сделать четыре парня с одной девочкой, — Леша отвернулся к окну и покачал головой. — Но это только догадки. Черт, дерьмово, если все так на самом деле.

— Очень, — ответила я.

Мы еще немного помолчали, а потом Леша тихо сказал:

— Иди ко мне.

Я повернулась и подалась вперед. В машине? Да пофиг!

Мое сидение опрокинулось, а Леша навалился сверху. Было не очень удобно, но очень хорошо. Главное — помнить. Это всего лишь секс.

Глава 13

— Леша, тебе лучше поехать домой, — сказала я, когда мы остановились возле моего подъезда.

Бывший только вздохнул и, проигнорировав мои слова, вышел из машины. Чтоб его! Но, слава богу, хоть ничего не сострил в ответ.

Танька с Ботаником, кажется, нашли общий язык и общую страсть, потому что в моей квартире таких запахов не было никогда. А сожженная в машине энергия требовала срочного восстановления.

— Где же вы были так долго? — возмутилась сестрица и сразу же начала разогревать еду.

Хоть какой от нее толк. Пусть и вреда от ее кошака было больше.

Я жевала молча, думала. А Леша пытался сделать два дела одновременно: и поесть, и рассказать Ботанику о наших догадках. Пусть эта мысль была совсем призрачной, ничем не подтвержденной, но рациональное зерно мы в ней нашли. Еще бы до Лидии Аркадьевны дозвониться, чтобы она подтвердила. Но все завтра…

— Все по домам, пожалуйста, — громко возвестила. — Здесь не пристанище для беженцев, малоимущих и не имеющих собственного жилья. Могу найти адрес приюта, где вы найдете пристанище на ночь.

Таня и Ботаник отреагировали быстро, а вот Леша, такой довольный и сытый, развалился на диване. Сестрица подхватила своего пушистого и шепнула мне на ухо:

— Рада, что у вас с Лешей все хорошо. Только вы можете вытерпеть друг друга и при этом не убить.

Я лишь закатила глаза. Вот что за выводы? Мы просто занимаемся делом.

— Ивонна Сигизмундовна, до завтра, — кивнул Ботаник, и я закрыла дверь. Наконец-то!

Зайдя обратно в зал, посмотрела на Лешу, который уже снял одежду и лежал на диване, щеголяя своим шикарным телом.

— Слушай, — усмехнулся он, — почему тебя все называют Сигизмундовной?

— Так удобнее. Зачем русским язык ломать, выговаривая Зигмундовна. Даже мне это тяжело произнести. У меня-то в паспорте вообще отчества нет.

Леша улыбнулся и спросил:

— Будешь строить из себя опять неприступную крепость? Или займемся более приятным занятием?

— Ты меня не понял… — покачала головой в ответ. — Это ничего…

— Не значит, да, я помню.

Если уж мы нашли общий язык, да и не только язык… Пол стал нашим пристанищем снова, пока одна моя нога цеплялась за столик, а вторая — за диван. Леша удерживал мои бедра, стоя на коленях между ними, а потом просто сел на пол, опершись о диван, и потянул меня на себя. Я очень удобно устроилась, поставив руки по обе стороны от Лешиного лица, и начала двигаться. Главное — не смотреть в его глаза.

«А это все лишь секс», — убедила я сама себя. В который раз уже?

— Ивонна… — позвал меня Леша, когда все закончилось.

— Молчи, просто молчи.

Я сходила в душ, снова сделав вид, что ничего особенного не произошло. Но все-таки на это подсаживаешься, как на наркоту. Вроде и ничего, но при этом что-то есть. Да ничего там нет, кроме банальных инстинктов!

— Ивонна, телефон звонил несколько раз, — сказал Леша.

Странно, что бывший в своей привычной манере не залез и не посмотрел, кто именно мне звонил.

Ботаник…

Его посетила гениальная мысль или…

Я сразу же перезвонила и услышала:

— Ивонна Сигизмундовна, я в больнице.

— В смысле? — спросила, надеясь, что его скрутил приступ аппендицита, мигрень или что-то в этом роде.

Леша уже одевался, понимая, что что-то случилось.

— Кто-то на углу дома подошел ко мне сзади и огрел чем-то явно тяжелым по голове. Потом удавка на шею, но помешали случайные люди довести дело до конца.

— Где ты? Мы едем.

Пока Ботаник называл адрес, я, удерживая телефон плечом, пыталась одеться. В штанах запуталась, упав на диван, лифчик мне уже Леша застегивал со словами:

— Что случилось?

— Бо… Иван Андреевич в больнице, на него напали на улице.

— Ты думаешь?.. — начал задавать вопрос Леша, но я его перебила:

— Я думаю, что это и было предупреждением. Но кто мог знать о нем? Он всего пару дней в конторе.

Мы почти вылетели на улицу, оба с ключами от машин.

— Поехали на моей?.. — предложил Леша.

— Да, — согласилась я.

На это я точно не подписывалась. Угрозы мне, а страдают мои сотрудники.

К приемному отделению больницы мы подъехали через минут двадцать. Если здесь будет чудо-мамочка, то нам придется туго, но мне было плевать. Леша лишь успевал показывать всем удостоверение, пока я неслась через пункт охраны, на ходу набирая номер Ботаника.

Бля, да где он?!

Первый звонок без ответа, второй — тоже.

Длинный коридор, сидевшие в ожидании люди, экстренные больные на каталках, проносившихся туда-сюда, множество кабинетов. И где искать? Леша, подойдя ко мне, потянул за руку к стене и сказал:

— Успокойся. Если он тебе уже позвонил, то все нормально. При травме головы обычно должны делать рентген и компьютерную томографию. Если бы было что-то серьезное, что нас бы ждали здесь руины и трупы врачей.

Леша оказался прав. В приемное отделение фурией влетела Гражина Эдуардовна, но даже этот незапланированный визит в больничку не сказался на ее внешнем виде.

— Может, она в этой одежде и спит? — спросила я у бывшего.

— Ивонна… — покачал он в ответ головой.

Маман Ботаника уже заметила нас, и было такое ощущение, что она плывет по коридору в нашу сторону, а весь пролетариат расступается перед ней. Честно, даже я почувствовала себя неуютно.

— Здравствуйте, — сказала Гражина Эдуардовна.

Я кивнула, а Леша ответил:

— Добрый вечер.

— Ночь, — поправила его маман Ботаника и спросила: — Где мой сын?

Ответа на этот вопрос мы, к сожалению, не знали. Только вот как сказать об этом?

— Послушайте… — с улыбкой начал Леша, но тут его прервали:

— Здрасьте.

Ботаник незаметно подошел, пока мы пялились друг на друга. Выглядел он совершенно здоровым, если не считать красной отметины, обвившей шею.

— Ванечка, как ты? — тут же переключила на него свое внимание Гражина Эдуардовна. — Думаю, тебе стоит вернуться на предыдущее место работы, там за три года не было подобных эксцессов, а тут за пару дней ты один раз не ночевал дома, никакого нормированного графика, переоделся в какие-то безвкусные вещи, а теперь еще на тебя напали.

Говорила она, не повышая голос, но все равно посторонние больничные звуки как будто отошли на второй план. Просто мастер, ей бы в адвокаты с такими талантами.

— Мама… — протянул Ботаник.

— Что? Считаешь, я не права?

— Мама! — уже громче сказал он. — Я никуда не собираюсь уходить! Мне двадцать шесть лет, и я сам вполне могу принять решение, где мне работать и чем заниматься!

Мы с Лешей переглянулись. Его лицо в этот момент выражало крайнюю степень удивления. Наверное, как и мое. Может, Ботанику все-таки довольно сильно попало по голове, что он так разговаривает?

— Парень, ты в норме? — не выдержал Леша.

— Да, сотрясения нет, а небольшая шишка не так страшно.

— Ты хоть представляешь, какие последствия может вызвать даже незначительный ушиб? — снова высказалась мисс «Врач от бога». — У тебя потом может начаться расстройство когнитивных функций…

— Мама, хватит! Все нормально, — по слогам произнес Ботаник. — Едем домой.

— Мы вас подвезем, — поднялась я.

Гражина Эдуардовна смерила меня презрительным взглядом, но кивнула.

— Ивонна Сигизмундовна, — остановил меня Ботаник уже на улице. — Я вам хотел кое-что показать, но телефон разрядился. Съездить к учительнице мы не успели, но я позвонил ей, и она прислала фото выпускного альбома. Качество там оставляло желать лучшего, но кое-что видно.

— В машине должна быть зарядка.

Я села рядом с Лешей спереди и подключила телефон Ботаника. Заряжался он медленно, все-таки это не розетка на двести двадцать.

В машине мы все молчали, пока не загорелся экран смартфона.

— Зайдите в галерею, последняя фотография, — сказал Ботаник.

Гражина Эдуардовна тяжело вздохнула, но промолчала. Леша уже остановился возле подъезда и наклонился ко мне, чтобы видеть экран.

Я увеличила фото, пытаясь разобрать надписи и лица, но качество действительно было хреновым. Ильченко нашла, Дмитрия нашла, вот и Егор какой-то, наверное, тот самый, Александр Мазур, остался только Ковалевский.

Есть!

А теперь стоп. Фото хоть и было смазано, но я не могла поверить своим глазам. Он мало изменился за эти годы, только появилась теперь легкая небритость и небольшие изменения в прическе.

— Охренеть… — выдохнула я.

— Что за выражения? — услышала за спиной, но сейчас было не до пререканий с чудо-мамой.

— Ивонна, в чем дело? — спросил Леша, не понимая, что меня так удивило.

— Мне он тоже показался знакомым, — сказал Ботаник, — но я подумал, что мог ошибиться, хоть на память никогда и не жаловался.

Теперь все начало становиться на свои места, и явное предупреждение от Михаила Гончарова уже не казалось таким непонятным. Только почему в школе Мажор носил другую фамилию? Ладно, даже полиция не смогла найти упоминаний о смене — такие люди деньгами убирают из баз все что угодно. Только следы всегда остаются: учителя, старые знакомые и те, кто стирал данные за немаленькие суммы.

— Нам с этой семейкой не тягаться, — вынесла я вердикт.

Как бы не хотелось торжества справедливости, хоть и не было фактов причастности Игоря Гончарова к смерти Лебедевой… Пока не было. Но если мы попрем против и дальше начнем копаться в этом деле, то со связями Мажора-старшего можем лишиться лицензий, а Леша — погон.

— И что будем делать? — спросил Ботаник.

— Для начала объяснить, какого хрена происходит, — Леше не нравилось, когда он что-то не понимал.

— Это сын Михаила Гончарова, — внесла я ясность, и бывший тоже протянул:

— Охренеть…

— У меня есть идея, — вдруг сказал Ботаник, на что его маман, так и не вышедшая из машины, снова тяжело вздохнула. — Только нам понадобиться помощь.

Я улыбнулась. Из него выйдет толк. Я даже не удивлюсь, если он сейчас озвучит мою мысль. Не можешь действовать по закону — устрой диверсию.

На этот раз Гражина Эдуардовна не выдержала:

— Ванечка, тебе надо отдохнуть, да и поздно уже. Твои коллеги, наверное, устали.

Пожалуй, она права, тем более мне надо подумать. Желательно в одиночестве.

— До завтра, — сказали мы с Лешей почти одновременно и через несколько секунд услышали, как хлопнули дверцы.

Бывший завел мотор и поехал в сторону моего дома.

— Что придумала? — спросил он.

— Давай утром. А ты сейчас едешь домой, — я положила руку ему на плечо, и Леша повернулся ко мне. По его лицу нетрудно было догадаться — он уже понял, что я хочу сказать. — Заигрались мы в «ничего не значит».

— Я тебя понял.

Не ожидала, что все будет так просто, но так даже лучше. Разошлись полюбовно, так сказать, без сложностей, скандалов и битья посуды. Даже как-то на нас не похоже.

Я вышла из машины и направилась к подъезду. Все правильно, так и надо. Только почему тогда так хреново? Ладно, пройдет. В прошлый раз было хуже.

Квартира показалась какой-то пустой. Наверное, за последние дни я привыкла к толпе народа, хоть и выгоняла всех, но скорее из вредности. Даже этого пушистого засранца не хватало. Включив телевизор, чтобы разбавить звенящую тишину, легла на диван. Сон не шел, мыслей тоже не было.

Дождавшись, когда начнет светать, я все-таки поднялась и сделала кофе.

До Гончарова не добраться, Лебедевой уже не помочь, только ставить себя и Ботаника под удар. Может, нахрен все это? Но, конечно, как дитя Фемиды, пусть и внебрачное, я не могла оставить все как есть.

Сделав последний глоток кофе, приняла душ и оделась. Уже по какой-то непонятной привычке открыла холодильник, собираясь насыпать корм Тимоше, но потом чертыхнулась. Становлюсь какой-то сентиментальной тряпкой!

В офисе еще никого, естественно, не было в такую рань. Я перекладывала бумажки из стороны в стороны, постоянно поглядывая на часы. Дождавшись семи часов, решила, что Клементьев уже должен выехать на работу, если не был на дежурстве, или быть еще в морге.

— Ивонна, ты как-никак влюбилась в меня? — вместо приветствия усмехнулся Костик в трубку.

— Милый, — промурлыкала я в ответ, поняв, что он не дома, — ты вообще мужчина моей мечты.

— Эх, был бы я не женат… Но хватит мечтать. Что на этот раз? — перешел Клеметьев к делу, не растягивая прелюдию.

— Костя, помнишь, ты рассказывал про парня-торчка, который два года назад попал к тебе на стол, у него еще какой-то препарат из «техасского коктейля» был в крови?

— Ну… — протянул он через минуту, не меньше. — А что такое?

— Не помнишь, как его звали?

— Ивонна! Да ты издеваешься? Нет, конечно.

— Костенька, миленький, а узнать можешь?

— Сейчас поищу, скоро перезвоню.

Я, кажется, даже задремала в кресле, откинувшись на спинку и сцепив руки за головой.

Едва слышные шаги и стук о поверхность стола. Я повела носом и уловила запах кофе. Настя, что ли, вернулась? Обычно она приходит в офис так рано. Нет личной жизни у человека. А у кого она сейчас есть…

Я приоткрыла один глаз и обвела взглядом видимую площадь.

— Привет! — сказала, увидев Ботаника напротив.

— Здравствуйте, — кивнул он. — Я сделал вам кофе.

— Спасибо. А ты чего так рано?

— Не спалось…

И такой горестный вздох, что я догадалась:

— Мама пилила?

Ботаник кивнул. Выглядел он еще несчастнее обычного. Хоть ты к груди прижми, но грудь у меня одна, а маменькиных сыночков много.

— Съехать тебе от нее надо, — взяла чашку в руки. — Ты умный парень, тебе просто нужен был толчок. Я думаю, что дала тебе его, а через две недели станешь вообще парнем хоть куда.

Кажется, все мои слова остались неуслышанными, только последние Ботаник расслышал и спросил:

— Почему через две недели?

Потому что больше времени воспитывать тебя не будет.

Но вслух сказала другое, изогнув бровь и снова включив стерву:

— Уволю потому, что не хочешь стать мужиком. Твой испытательный срок.

Ботаник покачал головой, но ничего не сказал. И правильно сделал.

Милый парень, такой правильный, справедливый и умный. Только хватку усилить, хоть он и знает, как надо действовать, но как-то уж больно застенчив. Посмотреть бы на него еще в зале суда.

— Ивонна, Сигизмундовна, — услышала я, — все-таки не зря вас называли стервой. Я слышал многое: о ваших делах, вашей цепкости, эксцентричности. А одно ваше ходатайство в суде стало легендой среди юристов, — Ботаник улыбнулся, а я усмехнулась:

— Что-то много лирики.

— В общем, — подытожил он. — Я хотел быть таким, как вы, поэтому и пришел устраиваться к вам на работу. Вот только интуиция подвела, когда я оказался под колесами вашей машины, а стоило догадаться, на какую стерву я напоролся, переходя дорогу возле офиса.

Я чуть не подавилась кофе. Оказывается, Ботаник и такие нецензурные слова знает. Или от нас с Лешей нахватался?

— Влюбился, что ли?

Он покраснел, но снова покачал головой:

— Вот вроде вчера-позавчера были почти нормальной, а сейчас опять ехидничаете.

Вот почему, как только я собираюсь ответить колкостью, меня тут же прерывает телефон? Но это Клементьев, его не пошлешь.

— Костик, милый, — пропела я в трубку.

— Звучит подхалимски, гайморит мне в нос, — ответил патологоанатом. — Нашел я твоего парня.

— Он не мой.

— Значит, тебе повезло, — Костя ответил вполне серьезно. — Игнатович Егор Михайлович. Твой?

— Мой.

— Вот, а ты говорила… — снова начал стебаться Костя. — Что-то еще для крутой адвокатессы от скромного патолога?

— Вроде нет.

— Пневмонию мне в легкие, тогда я побежал по делам.

Мы с Клементьевым попрощались, и тут же Ботаник спросил:

— Я только хотел вам предложить… — и уже рассмеялся, даже не в силах больше говорить.

— Оргию, садомазо?

Не уверена, что он и знал значение этих слов.

— Нет-нет, — заверил меня Ботаник. — Я просто хотел предложить, чтобы вы позвонили Клементьеву и спросили, как звали убиенного два года назад парня. Но, кажется, вы уже это сделали.

— Сделала, — кивнула в ответ. — Угадаешь?

— Это тот самый Егор?

— Да.

— И что теперь? Что мы будем делать с одними догадками и предположениями?

— Так у тебя же было предложение, — отставила я чашку и сложила руки на столе, заговорщически подмигнув Ботанику.

Он немного смутился, наверное, от собственной глупости и безрассудности. Значит, идея стоящая. Потянуло парня на авантюры!

— Предложение есть…

— Но мы ничего не станем делать, пока у нас не будет фактов.

Мы повернулись в сторону двери, где стоял Леша, произнесший последнюю фразу.

— Нам нужно подтверждение Лидии Аркадьевны, — кивнула я. — Только вот до нее не дозвониться.

— Ивонна Сигизмундовна, — даже немного обиженно сказал Ботаник, — для всех путевок, выделяемых медучреждениями, есть база. Если я не смогу взломать, то вашего соседа-хакера, о котором говорил Алексей Владимирович, можно попросить.

Не всем так везет с первого раза… Я нашла то, за что многие бы руки оторвали. Главное — рассмотреть потенциал.

— Но это же кто-то оплатил…

— Ну и что? Если там оказывают медуслуги, да тем более такого профиля, то это явно не курорт. Да даже попробуйте просто сейчас ей позвонить! Зачем все усложнять?

А правда!

Я взяла телефон и набрала номер Лидии Аркадьевны. Благо, что сохранила его вчера. И гудки потекли! Один, второй, третий…

Я обрадовалась или даже растерялась. Почему меня прет всегда окольными путями, ведь все на самом деле просто.

— Лидия Аркадьевна, это Ивонна…

— Я узнала вас. Что вам от меня надо?

— Встретиться. Где вы?

Лебедева подумала минуту, а потом назвала адрес.

Мне показалось, что она понимала, о чем я хочу спросить… Но после ее тона я не хотела бередить раны, те раны, которые не заживают. И в наших умозаключениях я уверилась теперь на… Да какие проценты могут быть на человеческую жизнь?

Глава 14

Мы поехали на одной машине, что логично — надо беречь окружающий мир и деньги на топливо. Я за рулем, Леша рядом, а Ботаник на заднем сидении. Навигация услужливо показала, что ехать нам часа полтора, в очень красивую местность, но и очень дорогую. Интересно, кто же был любовником Лебедевой, что так раскошелился на родственников почившей подружки? Зато теперь я точно уверена, что Леша тут не при чем, все-таки на зарплату мента так не разгуляешься даже для себя.

— Думаете, Лебедева знает, что кто-то устроил вендетту? — подал голос Ботаник.

— Мы еще не знаем, вендетта это или что-то другое. Пока Лидия Аркадьевна не подтвердила наши подозрения, — ответила я.

— А что тут думать, — встрял Леша. — Все на это и указывает.

Бывший был прав, но все же я надеялась, что это не так. Но все скоро станет понятнее.

Мы проехали небольшой городок, а потом свернули с трассы на песчаную, но ровную дорогу. Справа раскинулось озеро, противоположный берег которого едва просматривался, слева — лес, в котором и стоял тот самый санаторий. С одной стороны, красиво, но с другой — тут должны донимать комары.

Стоянка перед входом была за шлагбаумом, но Лешино удостоверение творило чудеса. Я снова позвонила Лидии Аркадьевне, и она сказала, что выйдет через минут десять.

— Я одна с ней поговорю, — сказала, когда мы вышли из машины.

— Зачем тогда мы сюда ехали? — возмутился Леша.

— Чтобы мне не так скучно в дороге было, — улыбнулась я ему.

— Пойдемте прогуляемся, — сказал Ботаник бывшему и потянул его в сторону леса.

— Приятной прогулки, — сделала им ручкой и устроилась в резной деревянной беседке напротив входа.

Лидия Аркадьевна вышла и осмотрелась. Заметив меня, подошла и присела на скамейку напротив, сказав:

— У меня есть полчаса.

— Здравствуйте, — ответила я как можно добродушнее.

— У вас какие-то новости? — спросила Лебедева. — Вы нашли того, кто убил Марину?

— Нет, но…

Лидия Аркадьевна усмехнулась:

— Зачем ты вообще в это полезла? Еще сама головы не сносишь. А найти вряд ли кого-то сможешь.

— Что случилось с вашей дочерью? — хватит прелюдий, времени у меня не так много, а вот вопросов…

— Не поняла… — удивилась Лебедева, а я уточнила:

— С младшей.

Легкая тень боли прошла по лицу Лидии Аркадьевны, и женщина довольно резко бросила:

— А это тут при чем?

— Я вам расскажу. Ваша дочь, Марина, интересовалась смертью некого Ильченко Станислава и учителя математики, Макарова Сергея Сергеевича. В старых записях Макарова мы нашли среди учеников вышеупомянутого Ильченко и вашу дочь, — тут я не была уверена, записи-то были неполными, но уже поняла, что пока мои догадки не беспочвенны. — Вот только сразу мне казалось, что это Марина, пока я не прикинула — зачем девочке, мечтавшей о журналистике, математика? Тогда поняла, что, скорее всего, к Макарову ходила Карина, ваша младшая дочь.

— Я не понимаю, к чему вы клоните, — сказала Лидия Аркадьевна вроде бы равнодушно, но скрывать истинные чувства ей было сложно.

— Послушайте, — продолжила я. — Можно строить версии, можно выдвигать теории, которые вы опровергнете или подтвердите, но не будет ли лучше, если вы сами все расскажете?

— Я все равно не понимаю, какое отношение та история имеет к смерти Марины, но ладно…

Лебедева обхватила плечи руками и вздрогнула, хотя на улице было градусов тридцать со знаком плюс. Голос ее во время монолога иногда срывался, как будто она вот-вот готова расплакаться, что неудивительно, ведь говорить о таком…

— Карина была хорошей девочкой, домашней, хотела стать архитектором, но среди всех репетиторов математики выбрала Макарова. С Ильченко она сталкивалась несколько раз, у них занятия были друг за другом, но Карина не придавала этому значения, даже вряд ли запомнила того парня, а вот он запомнил, да так запомнил, что по полтора часа стал ждать ее возле подъезда Макарова, чтобы проводить домой. Она отказывалась, вежливо, но настойчиво. Наверное, в таком возрасте парней отказы только раззадоривают. Если бы она мне что-то сказала, может, я бы помогла, хоть чем-то помогла. Но Карина не посчитала нужным мне рассказать, видимо, подумала, что это не так важно. Только вот друзья у Ильченко были не такими благородными, как он. Вероятно, он рассказал им о том, что какая-то девушка игнорирует его ухаживания, вот те и подбили его действовать более жестко. Я так и не узнала подробностей, но представьте, что могут сделать четверо парней с одной хрупкой девочкой. В тот день вся ее одежда пропахла алкоголем, предполагаю, что ей просто заливали в глотку, а она сама… — Лидия Аркадьевна закрыла лицо руками на секунду. — Боже, не дай бог кому-то увидеть своего ребенка в таком виде и таком шоке. Я хотела написать заявление, но ко мне на следующий день пришли, да люди явно не простые. Вот они меня вежливо и попросили не давать делу ход, потому что посадить-то мы все равно никого не посадим, а проблем нажить можем. Когда злость отошла на второй план, я подумала, что у меня две дочери. И если бы с ними что-то случилось… Осуждаешь? — подняла она на меня глаза.

Я отрицательно покачала головой и ответила:

— Поверьте, есть люди, которые умеют убеждать, хорошо убеждать. Мне приходилось с ними встречаться.

— Но ты бы не отступила, — усмехнулась Лебедева. — Такие, как ты, никогда не отступают. А после того, как Карина попыталась покончить с собой, я поняла, что уже что-то сделать невозможно. Она не может дать показания, так что…

— Вы знаете, что Ильченко, один из его друзей и Макаров мертвы?

— Правда? — удивление Лидии Аркадьевны было искренним.

Кивнув, я уточнила:

— Скорее всего, смерть была насильственной. И их не просто убили — их казнили. А казнят обычно за преступления. Кто может мстить, кроме вас? Родственники? Друзья?

— У нас никого нет. Но кто знает, сколько таких несчастных девочек прошли через них?

Вот только тут я была не согласна. Вряд ли был кто-то, помимо Карины.

— Как зовут парня Марины?

— Я… — Лебедева запнулась. — Я не знаю… Мне просто пришло извещение из банка.

Что ж, так я и думала. Значит, точно женат. Или ему есть что скрывать.

— Спасибо, — сказала, поднимаясь, а Лидия Аркадьевна посмотрела на время и тоже поторопилась со мной попрощаться.

Ботаник с Лешей еще не появились, и я пошла в ту сторону по дорожке, где они не так давно скрылись. Асфальт вскоре закончился, и идти по земле, где повсюду торчали корни деревьев, на каблуках было не очень удобно. Я набирала номер то одного из них, то другого, но телефоны были недоступны. Вскоре сигнал пропал и у меня. Вот куда занесло этих юных натуралистов?

Ладно, будем искать позитив в пеших прогулках по лесу: птички поют, свежий воздух, замена спортзала. И, мать их, куча мошкары, которая лезет в глаза, нос, рот.

Своих любителей природы я нашла через метров сто. Они сидели на поваленном дереве и, кажется, даже получали кайф. Только мангала и бутылки коньяка им не хватало для полного образа.

— Чего расселись? — рявкнула им в спины.

Плечи Ботаника дернулись от неожиданности, а вот Леша невозмутимо обернулся и спросил, достав изо рта травинку:

— Поболтали?

Я кивнула.

— Поехали тогда, — поднялся бывший и, осмотревшись, добавил: — Красота. Махнуть бы сюда в отпуск.

— Лучше куда-нибудь на Мальдивы, — отмахнулась я от очередной мошки.

— Эх, не ценишь ты прелести родной природы.

— Она мне только наполовину родная.

Мы не спеша двинулись в обратную сторону. Не спешили только потому, что я снова передвигалась с грациозностью беременного дикобраза. Хотя в этих лесах они наверняка не водятся. Что ж, можно заменить на ежа.

К парковке мы вышли, когда я почти не чувствовала ног. Бросив ключи Леше, сказала:

— Ты за руль.

Он не возражал, только заметил:

— Если уж таскаешься на каблуках, то качай ноги и задницу, чтобы ничего не болело.

Я показала ему средний палец и сказала:

— Не устраивает мой зад, но ты так возле него и трешься.

— Наконец-то! — непонятно чему обрадовался Ботаник, а мы с удивлением на него посмотрели. — Ну… Вы снова общаетесь в привычной манере, а то вчера какие-то странные были, — пояснил он.

И что за наблюдательное чудовище я воспитала? Наверное, у Леши появились похожие мысли, потому что он усмехнулся:

— Еще недельку с нами — и мама его выгонит из квартиры.

— Ивонна Сигизмундовна сказала, что у меня есть две недели.

Я быстро нырнула в машину, мечтая свернуть этому треплу шею. Вот шпиона из него точно не получится — мигом сдаст. Может, Леша не обратил внимания на эти слова? Ага, как же! Хорошие следователи замечают и слышат все.

Но, к моему огромному удивлению, бывший молча завел машину и, только выехав на трассу, открыл рот:

— Советую пристегнуться всем, сейчас устроим Формулу-1.

— Не поняла?..

— Хочу кое-что проверить.

Что Леша проверял, я так и не поняла, но гнал он будь здоров, изредка сбавляя скорость, потом снова набирая.

— Ты мою машину на выносливость проверяешь? — спросила я через минут двадцать.

Ответа я не удостоилась, бывший достал телефон и начал звонить кому-то, а потом чертыхнулся. Видимо, из-за того, что трубку не подняли.

— Парень, — обратился он к Ботанику. — Повернись и попробуй рассмотреть номер черного «Опеля».

— За нами «хвост»? — спросила я. Теперь Лешины шумахеровские замашки становились понятными — хотел убедиться, что не ошибся.

Ботаник достал блокнот, с которым, кажется, расставался реже, чем с очками, записал номер.

— У тебя же отличная память, — Леша тоже заметил в зеркало, — зачем тебе блокнот?

— Я визуал, мне необходимо делать записи, чтобы все видеть, даже если я это помню.

— Какие, блин, все умные кругом, я и слов таких не знаю, — усмехнулся бывший.

— Не прибедняйся, — ответила, а он удивленно спросил:

— Это ты мне вроде как комплимент сделала? Охренеть…

— Не дождешься.

— Вы самые странные люди, которых я когда-либо видел, — услышала я с заднего сидения.

В переводе на нормальный русский «вы форменные психи, ребята».

— Куда едем? — спросил Леша, когда мы оказались в городе. — Надо где-то обмозговать ситуацию.

Я вздохнула. Опять двадцать пять! У бывшего в квартире я обещала больше не появляться, у Ботаника там «тираннозавр рекс», поэтому выбор был очевиден:

— Ко мне, наверное. Только придется через какое-нибудь кафе, а то у меня, как и всегда, пустой холодильник.

— У нас есть отличный повар, в том же лице отличный юрист, уже стильный парень и довольно толковый программист. Какие у тебя еще достоинства есть, Иван Андреевич? — Леша сегодня как-то щедр на комплименты и впервые назвал Ботаника по имени. Надеюсь, тот не взорвется сейчас от смущения, а то машину менять придется.

Заехав по дороге в магазин, который я снова проигнорировала, оставшись в машине, мы вскоре заехали в мой двор. Леша остановился и протянул мне ключи, сказав:

— Пакеты сама донесешь до квартиры?

Я кивнула. Неужели он домой решил поехать? Нет, это маловероятно. И тут я догадалась:

— Хочешь перехватить их?

— Если они не заехали за нами во двор, то обогнули дом с другой стороны и, скорее всего, находятся за противоположным углом. Стоит проверить.

— Я согласен! — выпалил Ботаник.

Вот же парня на авантюры потянуло, только его комплекция оставляла желать лучшего, в отличие от Лешиной, а встречаться в травмпункте снова с современным аналогом Катерины Медичи не было желания.

— Так, ты никуда не пойдешь, — повернулся ко мне бывший. — А вообще, очень подозрительно выглядит, что мы сидим так долго в машине. Так что выходим непринужденно, хотя если ребята профи, то заметили, как мы гоняли по трассе.

— Я пойду, — настойчиво сказала, выходя из машины. — Только пакеты занесем в квартиру, а то с магазина вышли нагруженные, а теперь выйдем пустые.

Леша кивнул, и мы одновременно покинули машину, достали пакеты из багажника — все было как обычно. В подъезде только, кажется, все расслабились, но молчали. В квартире пакеты опустились на пол, я быстро сбросила обувь на каблуках и надела удобные балетки.

— Может, все-таки позвоним айтишникам? — спросил Леша перед выходом. — До своего не дозвонился, но у нас есть твой сосед и Иван Андреевич.

— Но я люблю информацию из первых уст, — подмигнула бывшему и открыла дверь под тяжкий вздох Ботаника.

Глава 15

Наверное, мы все втроем были авантюристами, потому что никто не подумал об опасности, только азарт гнал нас вперед.

Леша вышел первым из подъезда и аккуратно выглянул из-за правой стенки под козырьком.

— Черт! — сказал он. — Ни черта не видно. Кусты. Стойте здесь и не выходите.

Я не успела и слова сказать, как бывший с видом заправского шпиона зашел за подъездную стенку и скрылся где-то под балконами. Растительность здесь была знатная, так что три соседних подъезда он преодолел быстро, то скрываясь за кустами, то под балконами. Мы с Ботаником переглядывались в нетерпении, ожидая, когда Леша вернется. Я доверяла бывшему, по крайней мере, в этом вопросе точно.

Он вернулся быстро и с хорошими новостями:

— В машине один парень, по виду совсем щегол. По наружному наблюдению я бы ему поставил незачет — курит в окно, ворон считает. Думаю, если бы я даже прошел мимо, то на меня бы он не обратил внимания. Пасет твою машину, — кивнул мне. — Она единственная просматривается с того места. Если мы незаметно дойдем до последнего подъезда, то обогнем дом незаметно с противоположной стороны и застанем его врасплох.

— Идем, — сказали мы одновременно с Ботаником.

Леша, усмехнувшись, покачал головой и сказал:

— Становимся тогда со стенкой единым целым и аккуратно огибаем ее. Идти отсюда в другую сторону можно спокойно, главное, ближе к дому, не выходя в зону его видимости.

Бывший пошел первым, потом я, а Ботаник замкнул наше шествие. Интересно, что соседи подумают, если увидят нашу делегацию, которая шныряет под балконами? Главное, чтобы психоневрологическую бригаду не вызвали.

Зайдя за угол, мы вроде расслабились.

— А теперь идем спокойно и непринужденно, — сказал Леша и даже обнял меня, пояснив на мой возмущенный взгляд: — Это для конспирации.

Какая к черту конспирация? А Ботаник, наверное, наш сын в таком случае, про которого забыли родители, увлеченные друг другом.

Бывший притормозил почти на углу и, наконец, убрал руку с моей талии.

— Сейчас иду я и падаю вперед, вы — на заднее сидение.

Примерно такой расклад я и предполагала. Надеюсь, он не успеет заметить нас в зеркало.

Леша, кажется, в секунду достиг машины и открыл переднюю дверь. Ботаник дернулся следом и, пока водитель приходил в себя от вторжения бывшего, пригласил меня жестом в машину.

— Какого хрена? — парень за рулем явно растерялся и потянулся к поясу, но Леша успел перехватить его руку.

— Разрешение на оружие покажи.

Тут я не могла не вступить в разговор:

— Послушайте, вы бы его не злили. Он парень нервный, да еще и мент к тому же.

С полицией парень связываться не хотел, поэтому как-то поник и спросил:

— Что вам надо?

— А сам не догадываешься? — совсем недружелюбно спросил бывший. — Какого черта ты пасешься у нас на хвосте?

Наш новый знакомый насупился и отвечать не спешил, и тут решил подать голос Ботаник:

— Уважаемый, вы бы все-таки ответили на вопрос. Пожалуй — это, конечно, сугубо мое мнение — лучше лишиться работы, чем иметь проблемы с полицией в лице Алексея Владимировича. Явно же вы не по собственной инициативе катаетесь за нами. Кстати, вы так и не представились.

— Да пошел ты…

А вот это он зря. Леша заехал локтем ему в лицо, послышался не совсем приятный звук, и парень приложил руки к носу. Кровь капала ему на брюки, на рубашку. Мерзкое зрелище, если честно.

— Хамить еще будешь? — ласково спросил Леша.

— Я Витя, — представился наконец наш соглядатай, а бывший удовлетворенно кивнул, всем своим видом говоря «вот так-то лучше». — Вчера вечером мне позвонил шеф и сказал, что надо присмотреть за девушкой. Дал адрес и номер машины, переслал фотографию.

— Ты про эту девушку? — кивнул Леша в мою сторону.

— Ага, — слегка повернулся ко мне Витя, все еще зажимая нос.

— А кто у нас шеф? — спросила я.

— Михаил Юрьевич.

Несложно было понять, что имеет он в виду совсем не Лермонтова.

— Гончаров?

Витя просто кивнул. Леша похлопал парня по плечу, отчего тот просто вжался в сидение, и сказал:

— В следующий раз не позволяй себя использовать, потому что рядом с девушкой может оказаться следователь убойного отдела.

Витя снова кивнул, и мы вышли из машины.

— И что дальше? — спросил Ботаник.

— Ждем, пока наш новый друг доложит обо всем начальству, — сказал Леша.

— Ага, и Гончаров лишит тебя погон, а нас лицензии.

Мы подошли к подъезду, когда я услышала сверху окрик:

— Ивонна!

Подняв голову, увидела Инессу, стоявшую на балконе и приветливо махавшую рукой. Я помахала в ответ, а она продолжила:

— Пусть твой коллега зайдет ко мне, очки готовы.

— Кажется, у кого-то сегодня намечается секс, — шепнул мне Леша, когда мы оказались в подъезде.

— Явно не у нас, — ответила я с улыбкой. — Хотя за тебя отвечать не могу.

Возле квартиры я спросила у Ботаника:

— Помнишь, где Инесса живет?

Он подтвердил кивком головы и спросил:

— А вы со мной не пойдете?

Леша почти обреченно вздохнул и голосом учителя начал читать снова лекцию:

— Правило номер… Черт, я сам сбился со счета, но не столь важно… Дама с балкона сказала не «зайдите ко мне», а «пусть коллега зайдет», так что учись читать женские слова между строк.

Ботаник так мило покраснел, что я не смогла сдержаться и рассмеялась.

— Перестань смущать парня, — заметил Леша и забрал у меня ключи.

Инесса, конечно, дама свободных взглядов, но, представив их с Ботаником в постели, я снова расхохоталась уже в прихожей.

— Разбери пакеты, — сказала усмехавшемуся Леше и пошла в ванную.

Уже выключив воду, услышала, как надрывается телефон где-то на стиральной машине, и сильно поспешила. В итоге поскользнулась на плитке, и моя многострадальная головушка приложилась к борту ванны.

— Ой, алло!

— Привет, Ивонна.

Черт, а я даже не посмотрела, кто мне звонит.

— Да, пап, привет.

— Как у тебя дела? Как фирма? Что с планами?

В этом весь папа — много вопросов, а я не знаю, на какой сразу ответить.

— Так, все нормально, фирма работает, планы не изменились.

Но все-таки ответ вроде исчерпывающий, не один же он юрист в семье.

— Тогда жду тебя через две недели?

— Да, пап, билет я уже заказала.

Мы еще минут пять поговорили, так сказать, за жизнь, пока я потирала ушибленную голову и вытиралась полотенцем. И только повесив трубку, поняла, что халат мой в спальне. Да и одежды, кроме той, в которой я проходила весь день, не было.

— Леша! — крикнула я, замотавшись в полотенце и приоткрыв дверь.

— Что?

— Принеси мой халат, — сказала и едва не вылетела в коридор, когда он резко дернул на себя дверь. — Какого черта?

— Я решил, что это приглашение, — улыбнулся Леша, заходя в ванную.

В одном полотенце я чувствовала себя неуютно. Нет, ну мы же все решили и во всем разобрались. Вот что он опять начинает?

— Леша, — я уперла руки в его грудь, — выйди отсюда и отвернись, пока я схожу за одеждой.

— А что я там не видел? — удивился бывший и ловко сбросил полотенце на пол. — Ты идеальна.

Я застыла, как будто меня парализовало, пока его руки проходились по телу, а потом присоединились и губы.

— У тебя такие губы, — он легко коснулся их поцелуем. — У тебя такая грудь, — Леша сжал ее руками, и от этого движения с моих губ сорвался стон.

Потом его руки переместились на ягодицы, и я поняла, что уже обвиваю руками мужскую шею.

— Леша… — я уже не говорила — просто хрипела.

— Я помню, — сказал он, подхватив меня и усадив на стиралку. — Это же ничего не значит. Но ты меня любишь, я тебя люблю, и нам хорошо вместе. В чем же проблема? — Леша уткнулся носом мне в щеку, продолжая руками исследовать мое тело. — Я люблю каждую клетку твоего тела и твоего мозга, конечно. Ивонна, пожалуйста, хватит меня мучить. Скажи…

Было так приятно, но я знала, что не могу дать ему… Ох, но как же эти губы скользнули по шее, потом по груди. Я сама потянулась к пуговице на джинсах, понимая, что обманываю и себя, и его.

В последнюю секунду, когда еще можно было остановить это безумие, меня и перемкнуло. Хватит! А то это «ничего не значит» становится слишком значимым.

Я спрыгнула со стиральной машины и подхватила полотенце, снова обмотав его вокруг тела.

— Ивонна?..

Леша, кажется, не понимал, что со мной произошло и какая блоха мне попала под хвост.

— Надо остановиться, — сказала я и оставила его в недоумении в ванной.

Дверью в спальню я хлопнула так, что даже, кажется, стена затряслась. Переодевшись, выдохнула и, сделав как можно более равнодушный вид, вышла из комнаты.

Леша привычно сидел на диване перед телевизором и только мазнул по мне взглядом, когда я вышла. Что ж, отлично — все обойдется без выяснения отношений. Я успела заварить кофе, выпить его и уже хотела начинать сама готовить, пусть это и было чревато для состояния желудочно-кишечного тракта, когда Ботаник все-таки явился. Глаза бешеные, но очки новые действительно стильные, волосы взъерошены, на щеке след от помады вроде, только она непонятного сине-зеленого цвета. И что Инесса с ним там сделала?

— Э, парень, — повернулся к нему Леша. — С тобой все в порядке?

Ботаник кивнул и нервными движениями начал доставать продукты из холодильника. Я решила его не трогать и, сев рядом с бывшим на диван, отправила Инессе смс:

«Ты что сделала с моим парнем?»

Ответ пришел почти сразу, и у меня, наверное, даже рот открылся от удивления, потому что Леша спросил:

— Что?

Я повернула к нему экран, где было написано в сообщении от соседки:

«Уверена, это был лучший секс в его жизни».

И скобочки, обозначавшие, видимо, улыбочку.

Леша ухмыльнулся, потом посмотрел на Ботаника и сказал, наклонившись к моему уху:

— Думаю, у парня другого и не было, ты же посмотри на него. Да еще с такой мамой-то, которая, скорее всего, блюла его честь похлеще, чем в монастыре настоятельница следит за молодыми послушницами.

Я понаблюдала за Ботаником, который сосредоточенно колдовал у плиты, и представила реакцию его мамы, если вдруг ей придется познакомиться с Инессой. Я бы хотела при этом присутствовать! Разукрашенная в десятки цветов, экстравагантная соседка и дама самых честных правил, в гардеробе которой только белый и черный цвета, ну, может, еще серый и коричневый.

— Скоро все будет готово, — уже вроде немного расслабившись, предупредил нас Ботаник.

Мы кивнули, и я спросила:

— Какие идеи, предложения?

— К Гончарову я бы наведался все-таки, — сказал Леша.

— Не переживай, — махнула рукой. — Скоро сам появится.

Не успела я об этом подумать, как мой телефон зазвонил. Номер незнакомый.

— Да? — ответила на звонок.

— Ивонна, добрый день, — очень дружелюбно пропел Михаил.

— Здравствуйте, — отозвалась таким же елейным голосом и стала ждать.

Гончаров тоже молчал. Может, ждал, что я сейчас начну возмущаться, мол, с какой стати за мной таскаются его работники. Михаил Юрьевич подумал немного, а потом вздохнул, поняв, что больше ничего говорить я не намерена.

— Не хотите поужинать? — наконец сказал он.

— Вы меня на свидание приглашаете? — усмехнулась в ответ.

Интересно, на сколько хватит его терпения?

— Я бы с удовольствием, — а вот и в тоне появились язвительные нотки, — но боюсь, вы предпочитаете молодых и симпатичных следователей пожилым бизнесменам.

Леша, примкнувший ухом к трубке, что мне доставляло небольшой дискомфорт, ухмыльнулся, а я таким же тоном ответила:

— Вкусы иногда меняются, и сейчас я готова изменить своим.

— Вот как?

Бывший показал мне кулак, который так и кричал: «Только попробуй поехать с ним на встречу». И тут была вовсе не ревность, а беспокойство. Ну вот, приплыли… Неужели он думает, что у меня совсем нет чувства самосохранения?

— Михаил, а как вы смотрите на то, чтобы приехать ко мне в гости? Сразу перейдем к десерту.

Теперь Леша покрутил пальцем у виска.

— Я так понимаю, что при нашем разговоре будет присутствовать ваш новый коллега и старый любовник?

— У меня нет любовников, так что место вакантно, можете претендовать.

Снова вздох. Видимо, Гончаров у нас дядя старой закалки и пошлые шутки не оценивает.

— Через полчаса приеду.

— До встречи.

Я положила телефон на столик и улыбнулась, тут же услышав сбоку:

— И чему ты так радуешься?

— А что мне делать — плакать?

Ботаник просто наблюдал, но не встревал в нашу перепалку.

— Ивонна, ты нормальная вообще? Зачем ты его сюда позвала, не зная, чего ожидать? — Леша уже вскочил с дивана и теперь мерил шагами комнату от окна до противоположной стены. — Гончаров, конечно, не идиот и предполагает, что ты не одна, но все-таки это верх безрассудства. Сама же сказала, что не стоит лезть к этой семейке, а теперь ворошишь этот улей.

— Но ведь, по сути, Ивонна Сигизмундовна ни к кому и не лезла, — встрял Ботаник. — Гончаров сам ей позвонил, сам предложил встретиться.

— Вот, — подняла я вверх указательный палец, — Иван Андреевич дело говорит. Что может быть плохого от простого обмена информацией?

Леша покачал головой и решил помочь Ботанику на кухне. Наверное, чтобы не свернуть мне шею, ведь и без него желающих полно. Но в первую очередь я подумала о другом… Все-таки можно прощать человеку многое, забывать обо всем, точнее, делать вид, что забываешь, но подвоха все равно ждешь. И сейчас мне казалось, что Леша беспокоится больше не за меня, а за свои погоны.

Так, ладно, пора подумать о Лебедевой. Кто ее все-таки убил? И при чем тут вообще Макаров? Вряд ли он принимал участие в групповом изнасиловании.

— Слушай, Иван Андреевич, а жена учителя что-нибудь тебе рассказала интересное?

Ботаник так мило застыл с лопаткой в руках, подумал и через минуту ответил:

— Обычный учитель, потом директор… Все как у среднестатистического педагога. Жена его учитель тоже. Биологии.

Все замолчали и задумались. Ботанику, конечно, некогда было бездействовать, потому что на сковороде что-то то ли жарилось, то ли тушилось, то ли еще что там можно делать. А Леша облокотился на холодильник и потер подбородок. Знакомый жест — он думал.

Я не торопила его мыслительный процесс, помня, как это раздражает бывшего. Странно, раньше я об этом не задумывалась, а тут как-то само в памяти всплыло. И даже сейчас, наблюдая за ним, почему-то знала, что следом за этой нахмуренной складкой появится легкое подергивание правой щеки вместе с уголком губ. Секунда — и я улыбнулась. Так и произошло.

Наверное, я слишком по-идиотски смотрела на Лешу, подпирая подбородком спинку дивана, потому что он спросил:

— Что?

— Ничего, читаю твои мысли.

— У бабули училась? — спросил бывший.

Вот за бабулю я обиделась и отвернулась, заметив:

— Моя бабуля психиатр, а не экстрасенс.

— Все готово, — сказал Ботаник и через минуту подал мне тарелку с вилкой. Обслуживание по высшему разряду просто. Потом он протянул тарелку все еще задумчивому Леше, но тот даже не обратил внимания, и Ботаник несколько раз повторил: — Алексей Владимирович!

Бывший наконец перевел на него взгляд:

— Хватит ко мне по отчеству обращаться. Спасибо, — взял он тарелку.

— Ну что придумал? — спросила я.

— Мне кажется, — Лешины слова произносились с большими перерывами, пока он жевал, — что Макаров вообще ни при чем. Его смерть была естественной, просто совпала по времени, поэтому Лебедева и требовала отчет о вскрытии, сам учитель скончался банально. Больное сердце.

— Так все просто? — оторвался от еды Ботаник.

— Бритва Оккама, — усмехнулась я. — Это моя проблема. Я всегда все усложняю.

— Ты усложняешь — это факт, — заметил Леша, но мне показалось, что говорил он вовсе не о расследовании.

Так, СТОП!

— Леша…

Звонок домофона не дал мне закончить мысль. Мы все поняли, кто приехал… Ботаник быстро собрал тарелки и поставил чайник.

Михаил Юрьевич, зайдя в квартиру, окинул нашу компанию оценивающим взглядом и улыбнулся, сказав:

— Я бы вас всех пригласил к себе на работу, но вы вряд ли согласитесь. Итак, какие вопросы у нас на повестке дня?

Вот это деловой подход. С места в карьер.

— Присаживайтесь, — указала я рукой на кресло.

Гончарову два раза повторять не надо было. Он сел, закинув ногу на ногу, и посмотрел на Ботаника, который как раз ставил кофе на журнальный столик.

— Это ваша новая секретарша?

А вот это он зря. Не надо обижать моих сотрудников.

— Это мой коллега. Очень толковый, сообразительный молодой человек с аналитическим складом ума.

Леша, кажется, понял, что я начала злиться, и положил мне руку на плечо, легонько сжав его. Как будто успокаивал.

— Ладно, Ивонна, — посмотрел Михаил Юрьевич на часы от Майкла Корса, — у меня не так много времени, так что оставим лирику. Только помните, все, сказанное здесь, я никогда не озвучу под протокол, — и посмотрел на Лешу, как будто последние слова предназначались именно ему.

Бывший кивнул и спросил:

— Вы знали, как ваш сынок развлекался в школе?

Гончаров сделал глубокий вдох и кивнул. Он был напряжен и, кажется, зол. Вот только не на нас.

— Это была случайность.

— Случайность? — я даже приподнялась с дивана, слишком громко переспросив, но Лешина рука снова опустилась на плечо.

— Ивонна, я понимаю… Женская солидарность, все такое, — спокойно продолжил Михаил Юрьевич. — Но с этим живет не одна женщина. Я думаю, ваш… друг, — кивнул он в сторону Леши, — может показать статистику.

— При чем тут статистика? — постаралась я говорить спокойно. — Вы хоть понимаете, что это сломанная жизнь, пошатнувшаяся психика и невозможность жить дальше. Нет хуже участи для девушки, молодой очень девушки, чем та, когда ее рвут на части четверо пьяных ублюдков. Неудивительно, что и жить после такого не хочется.

Рука Леши все еще лежала на моем плече, Ботаник вообще где-то тихо сидел в уголке, а я смотрела прямо на Гончарова, на которого мои слова вряд ли произвели впечатление.

— Все люди разные, — философски изрек он после моей речи. — Сломалась девочка. Но подумай, если бы ты была на ее, что бы сделала? Ты бы не стала прыгать с крыши или плакать в подушку, а устроила бы своим обидчикам такую вендетту, что их яйца пошли бы на корм собакам.

Я даже услышала, как Леша едва сдержал смешок, хоть ситуация была совсем не смешная, а Ботаник где-то за спиной кашлянул и подал голос:

— Согласен. Ивонна Сигизмундовна поступила бы так, но речь не о ней.

— Вы откупились от Лебедевой? — спросила я, пока Гончаров, наклонив голову, сканировал Ботаника.

— Конечно, — перевел он взгляд на меня. — Сынок покаялся, пришлось подсуетиться. Заодно и дружков его прикрыл. Но вы же все понимаете, что миром правят деньги, а мать девчонки, поняв, что не сможет ничего сделать, взяла их с превеликой охотой. Но я, блядь, знал, что когда-нибудь эта история выплывет… Дебилы малолетние, — это явно было сказано не нам, а скорее просто на эмоциях. — Я понял, что вы докопались до этой истории, когда пришли к однокласснику Игоря. Дима, кажется, его зовут. Сынок прибежал ко мне с обычной просьбой: папа, разрули. Конечно, кому нужен юрист с судимостью? Да даже если бы вы и уговорили мать девчонки подать заявление, то не доказали бы ничего, я бы об этом позаботился, но репутация Игоря пострадала бы. А значит, и моя тоже. Так что… — Михаил Юрьевич развел руками, — не стоит копаться в том старом деле. Это никому не надо.

— Но есть и новое дело, — сказал Леша, пока я переваривала речь Гончарова, который, кажется, не видел в групповом изнасиловании ничего предосудительного. — Убита сестра той девушки, кто-то убивает участников того события. Может, ваш сын следующий? И, кстати, почему он в школе не носил вашу фамилию?

Гончаров улыбнулся, но не спешил отвечать. Взял кофе, сделал глоток и поморщился, отметив:

— Остыл, редкостная гадость. Игорь — сын моей любовницы, он только при замене паспорта в двадцать лет взял мою фамилию. Жена к тому времени уже умерла, а он мой единственный ребенок, так что это было закономерно. А насчет следующего… Вы не преувеличиваете?

Леша обошел диван и сел рядом со мной.

— Михаил Юрьевич, — сказал он, — парней не просто убивали — их казнили. Казнили по-американски, с помощью инъекции, применяемой в Штатах. Это смертный приговор, но без суда и следствия. Двое уже погибли, остался только ваш сын и Дмитрий Бондарев.

Гончаров задумался, даже вроде не слышал последние слова Леши.

— Спасибо за содержательную беседу, — Михаил Юрьевич поднялся с кресла и направился к двери.

— Но… — попыталась я возразить.

— Ивонна, — повернулся он ко мне, — хватит разговоров по душам. Если вы попытаетесь вытянуть ту историю, будет плохо. Убийство журналистки расследуйте, сколько хотите, но не более. Вы же все знаете, кто я и что могу сделать.

Глава 16

После ухода Гончарова в квартире воцарилось молчание, только постукивание Лешиных пальцев по подлокотнику дивана и было слышно.

— Вам не показалось?.. — начал Ботаник.

— Что он как будто догадался о чем-то? — продолжил Леша и посмотрел на меня.

Я кивнула. Действительно, уж очень как-то быстро Гончаров свернул разговор. Вот только на каком именно моменте? После каких слов? Ладно, об этом еще подумаем. Твою же мать, о многом надо подумать! Но лучше по порядку.

— Итак, что мы имеем? Десять лет назад квартет придурков, у которых сильно чесались яйца, изнасиловали Карину Лебедеву…

— Ивонна Сигизмундовна… — немного с осуждением протянул Ботаник.

— Ну а что? Я называю вещи своими именами. Так вот! — я расхаживала из угла в угол, совсем как Леша недавно. — Теперь двое из них мертвы. И почему-то учитель тоже, хотя, если принять твою версию, — ткнула пальцем в бывшего, — то он действительно скончался от инфаркта и был просто связующим звеном. Клементьев сказал, что Игнатович и Ильченко были торчками, но он и подтвердил наличие в крови первого павулон, который не относится к наркотическим веществам. А кровь Ильченко проверяли не досконально. И если Лебедева, которая Марина, интересовалась «техасским коктейлем» и смертью этого парня, то значит — она что-то знала, чего не знаем мы. Остались еще двое. Мы связали ту историю со смертью Марины из-за ее последних слов о торжестве справедливости. И если это так, то единственный, кому было выгодно…

— Гончаров, — сказали одновременно Леша и Ботаник.

— Еще на повестке дня остается загадочный и неуловимый любовник, которого никто никогда не видел и о котором никто ничего не знает. Так что? — остановилась я, посмотрев сразу на Лешу, потом на Ботаника. — Чем займемся?

Они тоже переглянулись, а потом бывший сказал то, что я и сама хотела предложить:

— Предлагаю поговорить с врачом Макарова, он же в больнице умер. Потом бы все-таки сделал ставку на хахаля Марины, он бы нам многое смог поведать, наверное.

Ботаник достал телефон и начал кому-то звонить.

— Екатерина Васильевна, здравствуйте, — вежливо сказал он в трубку. Молчание. — Да… — я не слышала, что говорит неведомая дама, но подозревала, что это жена Макарова. — Я хотел у вас спросить, в какой больнице лежал ваш муж… Вот как, спасибо.

Стандартное прощание, и Ботаник положил трубку. Умняшка, даже номером обзавелся на всякий случай.

— Ну что там? — спросил Леша.

— Кардиологический центр. Фамилия врача Лирецкий. Я пока найду номер и позвоню туда. Узнаю, работает ли он сегодня.

Наверное, такую гордость, какую я сейчас испытывала, испытывает мать, отпрыск которой добивается небывалых успехов. И это все за несколько дней! Парню просто нужна была шоковая терапия.

— Ивонна, ты смотришь на него так, как будто влюбилась, — задумчиво протянул Леша.

— Нет, только если чуть-чуть и исключительно по-человечески. Но преемник у меня будет достойный, еще чуть-чуть натаскать и…

— В смысле преемник? — Леша спросил слишком спокойно. Знала бы я его первый день, подумала бы, что он просто так спрашивает. Но равнодушный тон говорил о том, что он уже все сопоставил и понял. А это завершающий вопрос.

— В смысле, — сказала я тихо, чтобы Ботаник не услышал, — мне нужно на кого-то фирму оставить.

Я ожидала вопросов, но их не было. Даже как-то обидно немного стало.

— Тогда я голосую «за», если мой голос учитывается.

Ну разве я сама этого не хотела? Чтобы все было вот так? Хотела… Что же теперь так царапает от этого равнодушия?

— Едем? — спросил Ботаник, положив трубку. — Лирецкий Василий Степанович сегодня на дежурстве до утра. Извините, я сказал, что из полиции, — посмотрел он Лешу, видимо, вспомнив, какое волшебное воздействие на граждан имеет удостоверение.

Бывший только махнул рукой и сказал:

— Ничего. Едем.

К кардиоцентру мы подъехали через полчаса. Часы уже были неприемные, но нас пропустили. Конечно, как и предположил Ботаник, благодаря удостоверению мента.

Мы беспрепятственно поднялись на второй этаж и вошли в ординаторскую. Василий Степанович лежал на кушетке, но тут же подорвался, увидев нас, и сказал:

— Здравствуйте!

Мы тоже поздоровались, и Ботаник тут же взял инициативу снова в свои руки:

— Мы из полиции, хотим поговорить об одном из ваших пациентов.

— А постановление у вас есть? — спросил врач.

— Постановление мы возьмем в течение суток, но в ваших же интересах, — Ботаник так ловко начал играть словами и статьями, что я сама забыла, как нужно говорить, — что мы начнем сотрудничать. И это не повлияет на вашу репутацию.

Лирецкий задумался, а потом сказал:

— Хорошо, что вас интересует?

— А нас интересует, — Леша уселся на стул напротив врача. Пауза затягивалась.

— И?..

— Сколько вам заплатили, чтобы вы оформили смерть Макарова под инфаркт?

Василий Степанович, казалось, целую вечность хлопал глазами, но потом взял себя в руки и ответил:

— Послушайте, я даже не знаю, кто такой Макаров, но судя по вашим словам, он был одним из моих пациентов. И ваши беспочвенные обвинения… Извините, но это меня оскорбляет.

Лирецкий вроде не лгал, он действительно не понимал, что мы от него хотим. А Леша, конечно, тоже хорош! Сейчас этот врач нас выставит отсюда и будет прав.

— Извините, — сказал Ботаник, взявший на себя роль «хороший полицейский», — мы не хотели вас оскорбить. Может, вы вспомните Макарова Сергея Сергеевича, поднимите карту? Пожалуйста.

— Без постановления? — снова блеснул познаниями Василий Степанович.

— Какие все кругом юридически подкованными стали! — рявкнул Леша.

— На минуту, — сказала я ему и кивком указала на дверь.

Мы вышли в коридор, но настроения бывшему это не прибавило. Он посмотрел на меня и спросил, коротко и малоинформативно:

— Что?

— Ты чего бесишься?

— Настроение ни к черту.

— И поэтому надо срываться на врача? Он мог с чистой совестью нас послать, и никакого постановления у нас бы завтра не было. А ты его практически обвиняешь в должностном преступлении и соучастии в убийстве.

Леша выдохнул и сказал:

— Ладно. Что-то я действительно переборщил.

Ботаник вышел из ординаторской, с осуждением посмотрев на Лешу.

— Ну что? — спросила я.

— Может, в машине поговорим?

Мы с бывшим кивнули. Уверена, Ботаник нашел подход к принципиальному врачу. Все-таки горжусь я им.

Ботаник привычно нырнул на заднее сидение, и тут же сказал:

— Я склоняюсь к версии Алексея Владимировича.

— Я же просил… — перебил его бывший. — А то такое ощущение, что мне пора на пенсию.

— Оставьте лирику, — перебила я. — Почему?

— Ну… — Ботаник поправил очки. — История уже в архиве, но записи в компьютере мне Лирецкий показал и объяснил, что там было все очень запущено. Я не понял половину терминологии, но уже отправил маме фотографии. Сфотографировал экран. Я думаю, что она подтвердит, что Макаров сам отошел в мир иной.

Тут же и телефон зазвонил. Ботаник пару минут просто слушал, вставляя короткие «ага» и «да». А я даже удивилась, что мама соизволила перезвонить и помочь. Леша просто смотрел в окно и, кажется, даже не слушал.

Ботаник повесил трубку и сказал:

— Да, там какая-то форма сердечной недостаточности, действительно все плохо. Так что, скорее всего, учитель тут реально ни при чем.

— Ладно, давайте по домам. Утро вечера, как известно…

Выехав с парковки клиники, я решила, что удобнее будет сразу отвезти Лешу домой, но потом передумала. Надо поговорить. Поэтому и свернула в другую сторону, чтобы сразу довезти до дома Ботаника. Леша, от взгляда которого ничего не укрылось, только спросил:

— Решила покататься по городу?

Я неопределенно пожала плечами, и оставшийся путь мы проделали молча.

— До свидания, — сказал Ботаник, когда я остановилась возле его подъезда. — Завтра в десять я в офисе.

Мы подождали, пока он зайдет в подъезд, а потом Леша повернулся ко мне.

— Ну что, дорогая?

— Что с тобой сегодня? — спросила я. — Надеюсь, это просто недосып, плохое настроение или что-то в этом роде?

Бывший схватил меня за затылок и притянул мое лицо к своему, сказав тихо, но довольно зло:

— Когда ты трахалась со мной, уже знала, что уедешь?

Я кивнула. Черт возьми, ну не думала, что для него это больше… Больше чем что? Наверное, чем секс. Там-то нам всегда хорошо было, да и не только там… Но всегда есть «но». Я простила его за тот случай, давно уже простила. Но не хотела давать обещаний, которые не могла выполнить. Не будет ничего уже. Я уеду, он останется здесь. И надеюсь, что будет счастлив.

— Знала, — я смотрела Леше в глаза, прямо и с сожалением.

Он отпустил меня и просто вышел из машины, хлопнув дверью так, что стекло едва не посыпалось. Я посмотрела на бывшего в зеркало и сказала вслед его удалявшейся фигуре, что он, конечно, не услышал:

— Прости меня.

Я не стала его останавливать, что-то доказывать, просто уехала. Улица сменяла улицу, но домой я не спешила и оказалась возле своего подъезда только во втором часу ночи.

Не знаю, почему мне не показалось странным отсутствие света возле подъезда. Наверное, слишком была занята мыслями. Или их отсутствием. Или фонарь над парковочным местом сбил с толку…

Я достала ключи и уже хотела открыть дверь подъезда, но услышала шаги. Они были тихими, но я услышала, только повернуться не успела. Тонкая, но прочная — это все, что я успела отметить, когда шею что-то сильно сжало. Сумка и ключи упали, а я по инерции начала цепляться за шею, стараясь сбросить удавку. Липкость под пальцами, значит, уже до крови… Еще сильнее — и сонная артерия, тогда меня спасет только чудо.

Но в тот момент я поняла многое. Я знала человека, который меня душил. Или предполагала…

Честно, я почти попрощалась с жизнью, чувствовала, как силы меня покидают, как сознание уплывает. Но тут мелькнул свет фар въезжавшей во двор машины. И я окончательно поняла, что вдох уже сделать не могу. Нехватка кислорода стала ощутимой, перед глазами появлялись то черные пятна, то белые звездочки. Вроде я даже отключилась, хоть и продолжала что-то слышать, чувствовать…

— Ивонна! Ивонна!

Это был Лешин голос, без сомнения. Я попыталась что-то сказать, но вышел только хрип. Подхватив подмышки, бывший попытался поставить меня на ноги, вот только я не могла сделать ни шагу. Пока Леша с помощью фонарика искал упавшие ключи, я снова сползла вниз.

— Эй, я вызову скорую, — он снова подхватил меня. — Не думал, что тебе настолько плохо.

Я отрицательно покачала головой. Я почему-то в тот момент помнила только то, что нельзя вызывать скорую. Они передадут информацию в полицию, а этого точно допускать нельзя.

— Черт! — сказал Леша и, подхватив меня на руки, понес в машину.

Приехали мы… Эм… В морг. Все так же на руках, хоть я и могла идти уже сама, бывший занес меня в кабинет патологоанатома. Я увидела лицо Кости, а потом услышала возглас:

— Ангину мне в горло, какого хрена?

— Клементьев, — я уже могла говорить, пусть и через силу, — просто обработай, никакой полиции.

— Вы, ребята, полные психи.

К Косте на стол мне еще было рано, но все-таки он врач. Ненадолго выйдя из кабинета, Клементьев вернулся с аптечкой.

— А на хрен в морге аптечка? — удивился Леша, но его вопрос остался без ответа.

Я чувствовала лишь жжение, пощипывание и боль, пока Костя говорил:

— Сто лет с живыми людьми не работал. С покойниками все же проще…

Но справился он хорошо! Обработал рану, сказал, что швов не надо, и наложил пластырь. Кровопотеря небольшая, но все равно ощутимая. Это я поняла, когда попыталась подняться, а голова тут же закружилась. Я снова рухнула на маленькую кушетку, думая, зачем она нужна в кабинете патологоанатома, а Леша спросил:

— Ты видела его?

— Нет, но его выдало кое-что другое.

Глава 17

Костик отправил Лешу в круглосуточный магазин со списком продуктов, хоть я и уверяла, что чувствую себя нормально. Клеметьев только отрезал:

— Я врач, мне виднее. Или хочешь, чтобы я тебе выделил место в соседнем зале?

Этого я точно не хотела, поэтому ответила:

— Спасибо за заботу, но мне больше по душе кровать.

Бывшего не было минут двадцать. Я, лежа на кушетке, смотрела в потолок и думала, как все красиво провернуть, чтобы закон наказал всех злоумышленников. Как ни крути, я только одному могу предъявить покушение на убийство. И то! Надо найти доказательства, потому что заявление «узнала по запаху» я бы разнесла в зале суда в пух и прах. Явно, не один мужчина в городе пользуется таким парфюмом.

Леша вошел в кабинет, разговаривая по телефону. И кто ему по ночам звонит, интересно? Или кому он звонит?

— Хорошо, приезжай, — сказал он в итоге. — Позвони, как в машину сядешь. О, и как подъедешь, тоже позвони, а то злой дядя патологоанатом вряд ли еще сегодня захочет переквалифицироваться в травматолога.

— С кем ты разговаривал? — спросила я, уже догадываясь.

— С Ботаником твоим. Сейчас приедет.

— Может, меня кто-нибудь бы спросил? — подал голос Клементьев, но беззлобно, а потом оторвался от компьютера и спросил: — Ну что, сыщики-камикадзе, в какое дерьмо вы влезли?

— В дерьмовое, — лаконично ответил Леша и, взяв стул, сел около меня. — Ешь, — положил передо мной два пакетика грецких орехов и пачку гранатового сока.

— При кровопотере то, что надо, — сказал Костя. — Только учти, что может быть больно глотать, так что понемногу.

Я кивнула и начала жевать. Клементьев с Лешей пили кофе, щедро разбавив его коньяком. Ботаник позвонил, когда сел в такси, через пятнадцать минут снова раздался звонок. Бывший вышел из кабинета ненадолго и вернулся уже в компании слегка растрепанного Ботаника, который тут же начал сканировать меня испуганным взглядом.

— Да жива я, жива, — успокоила его.

— Кто? — спросил он тихо.

— Бондарев, я полагаю, — и начала пояснять: — Когда мы были у него в квартире, я уловила запах знакомой туалетной воды, у меня один из работников такой пользуется, у нападавшего была точно такая же. Я, конечно, не самый няшный начальник, но сомневаюсь, что настолько довела своего юриста. Так что скорее это Бондарев. Ну, или кто-то с таким же парфюмом.

— Может, введете меня в курс дела? — спросил Костя. — А то чувствую себя евреем на мусульманской молитве.

Леша вкратце рассказал Клементьеву о событиях последних дней. Костик вздыхал, качал головой, даже пару раз нецензурно выругался. И пока Леша говорил, меня посетила, как казалось, гениальная мысль.

— Слушайте, — сказала, когда бывший замолчал. — А если попробовать снять соскобы с моих рук?

— Так ты же их мыла, — удивился Костя.

— Я сполоснула их от крови, но под ногтями могло что-нибудь остаться. Он был в перчатках их зверя дермантина, причем не новых. Видите темные полоски под ногтями? — я показала всем правую руку. — Это от перчаток, когда я пыталась сбросить удавку, зацепила, наверное. Не факт, что повезет, но попробовать можно.

— И будет тогда Дмитрий Александрович колоть купола на печальную арестантскую спину, — подытожил Леша.

— Вы имеете в виду, что на перчатках могли остаться потожировые следы? Он же их все-таки руками надевал, — догадался Ботаник.

— Давай попробуем, — сказал Костя, поднимаясь. — До лаборатории сама дойдешь?

— Если нужны услуги носильщика…

— Леша, перестань, — перебила я его и схватилась за подставленный локоть Клементьева.

Лаборатория находилась в противоположном конце здания. Голова уже не кружилась, но общая слабость не отпускала. Наши шаги эхом разносились по пустым коридорам, все-таки жуткое место. Особенно ночью. Костя достал ключи из кармана и открыл дверь лаборатории. Нашел выключатель, и свет ударил по глазам.

— Лаборанты не дежурят? — спросила я.

— У нас один остался, так что справляемся как можем.

— А ты сам сможешь провести анализ?

— Я-то могу, но привык орудовать не такими мелкими инструментами, так что лучше дождаться утра. Давай руку.

Маленькая металлическая лопатка смотрелась в огромной Костиной руке инородно. Да, ему действительно бы больше топорик подошел. Все, что Клементьев смог отковырять из-под ногтей, распределил на прямоугольные стекляшки, которые используются при заборе крови, и сделал пометки маркером.

— Думаешь, повезет? — спросила я у Кости.

— Сомневаюсь, но, как ты и сказала, попробовать стоит.

Клементьев выключил свет, закрыл дверь, и мы пошли обратно. Только на полпути нас перехватил уже знакомый санитар, который любит отдыхать на неположенном месте, и сказал:

— Новенького привезли. Судя по всему, самоубийца.

— Сейчас приду, — кивнул Костя.

— Иди, я сама.

Сами ночами не спим, еще и доброго доктора отвлекаем от работы. Профессиональным взглядом оценив мое состояние (всегда мечтала об оценке патологоанатома), Клементьев кивнул и пошел вместе с санитаром в зал.

Леша с Ботаником в кабинете пили уже не кофе, а открыто хлестали коньяк. Надеюсь, мой протеже не свалится тут от одного глотка.

— Будешь? — кивнул бывший на бутылку.

— А за руль кто?

— О, точно.

Я составила им компанию, правда, приложилась лишь к гранатовому соку. Ну что же, вместо моей квартиры теперь морг. Офигеть.

Дверь почти слетела с петель, когда Костя, какой-то слишком возбужденный, ворвался в кабинет со словами:

— Как там зовут того парня, который напал, наверное, на тебя?

— Бондарев Дмитрий Александрович, — вновь Ботаник блеснул памятью.

— Ну, ребята, боюсь, теперь он не ваш клиент, а мой.

‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​Догадаться, что имеет в виду Костя, было несложно. В кабинете повисло молчание, пока Леша не спросил:

— Что случилось?

— Механическая асфиксия. Повесился он. Сам или кто помог, пока не знаю.

— Костик, — попросила я, — проведи анализ крови на наличие препаратов из «техасского коктейля», пожалуйста.

— Естественно, — кивнул Клементьев.

— Можно посмотреть? — спросил неожиданно Ботаник. — Ну, на труп в смысле…

— Ради бога, до утра он весь ваш. Я пока предварительный отчет составлю.

Санитар не обратил на нас никакого внимания, как будто тут каждую ночь так и шастают интеллигент в очочках, женщина в пластырем на шее и следователь убойного отдела.

— Где новоприбывший? — спросил Леша и сверкнул чудо-удостоверением.

Ответом нам был кивок. А дальше парень вновь с безразличием начал что-то писать в журнале. Пофигизм чистой воды. Не удивлюсь, если у них тут и трупы на своих ногах уйдут, а этот ничего не заметит.

Ботаник слегка поморщился, видимо, морг не то место, которое входит в список его ежедневных посещений, а вот Леша вел себя более уверенно. Он подошел к столу и, нагнувшись, основательно начал рассматривать тело. Бывалых следаков, кажется, ничем не пронять.

Да, это был Бондарев. Или, как бы грубо не звучало, его тело. Купола он уже не наколет, да и по статье не пойдет. Бездушно? Возможно. Но мне почему-то не было его жаль. Вообще никаких чувств. Как будто смотришь на манекен.

— На руках темные пятна, — сказал Леша. — Как от некачественных перчаток, тем более если надеть их в такую жару.

— Зря я только отдала свои ногти Косте, — заметила абсолютно серьезно, чем снова вызвала неодобрительный взгляд Ботаника, а потом добавила: — Остался только Гончаров.

— Что-то не сходится, — задумался Ботаник. — Но никак не могу понять. Если кто-то казнил Ильченко и Игнатовича, Макаров, судя по всему, вообще был не у дел, теперь Бондарев. Причем после того, как напал на вас, — кивнул на меня. — Что-то здесь не так.

— Согласен, — сказал Леша.

— Я тоже, — подтвердила я, потому что ситуация выглядела действительно странно.

Как бы иронично-трагично не было, но гробовое молчание затянулось, пока не появился Костя со словами:

— Ну что, Шерлоки недоделанные? Ваша дедукция не подвела?

Санитар поспешил скрыться, а мы посмотрели на Клементьева в недоумении.

— А чем вы нас порадуете, доктор Ватсон? — спросила я, когда патологоанатом остановился возле тела.

— Смотрите, — показал Костя на шею Бондарева, — я уверен, что его повесели уже после удушения, хоть и задушили его грамотно, той же веревкой. Но сами следы сразу наводят на мысль, что это не самоубийство. Они не подтянуты вверх, как если бы человек вешался над потолком, откуда и сняли его, а душил его человек одного примерно с ним роста. Сзади. Вот посмотрите, — Клементьев повернул голову Бондарева, показывая нам, но та издала почти металлический скрежет, что заставило меня поморщиться. — От середины под ухом следы становятся не такими четкими, как спереди. Значит, удавка, не была скрещена на затылке, основной напор пришелся на перед шеи, но этого хватило. Хотя злоумышленник старался подкинуть нам удушение, старался сделать так, чтобы выглядело самоубийством. И кстати, довольно грамотно сделано. Я бы сам так дотошно не изучал, если бы не вы.

— Бондарев очень высокий… — протянул Леша. — Примерно одного роста со мной, не меньше ста девяносто.

— Хочешь покаяться в преступлении? — сострил Костя.

— Нет, что ты! Хотя за нее, — кивнул бывший в мою сторону, — я бы порвал любого.

Я только хотела съязвить что-нибудь в ответ, как Ботаник, стоявший в углу, сделал шаг к нам и сказал:

— А при чем тут Гончаров? Ни отец, ни сын росту не соответствуют. Такие люди, конечно, сами вряд ли являются исполнителями, но это тоже риск.

— Да, — согласился Леша, — потому что подобные заказы чреваты шантажом, если только заказчик уже сам где-нибудь не кормит земляных обитателей в ближайшем лесочке.

Говорил бывший грубо, но по факту. Ментам вообще не свойственна сентиментальность, тем более к несостоявшимся убийцам… Любимой женщины? Любовницы?

Боже, о чем я думаю? При чем тут наши отношения?

— Надо поговорить с Игорем Гончаровым, — сказала я и вышла из зала.

Прислонившись к стене, почувствовала, как становится хреново. Выветрившийся адреналин больше не помогал, потому ноги задрожали. И я, как бы не силилась, просто сползла по холодной стене, запомнив только мелькнувшее передо мной лицо санитара, который подхватил меня на руки. И тут же услышала Лешин голос, почувствовала его. Да, я мало соображала, но поняла, что он принял меня на руки и аккуратно понес, наверное, в кабинет Кости.

Запах нашатыря ударил в ноздри. Я на ощупь начала махать руками, пытаясь оттолкнуть удушающий запах. От него еще больше мутило. Вата из-под носа исчезла, а взгляд сфокусировался на Леше, сидевшем на кушетке возле меня.

Мы были в кабинете Кости, только ни его, ни Ботаника рядом не было. Уже и без электричества стало светло, пусть и неполно. Лешино лицо освещалось полосками через жалюзи, но я видела беспокойство и сказала:

— Все нормально.

Бывший, видимо, от переизбытка чувств притянул меня к себе за многострадальную шею и поцеловал. Целовал так, что голова уже кружилась не от слабости. Я обхватила его руки, вцепившись в плечи ногтями, и несколько минут предавалась удовольствию, пока не накатила суровая реальность.

— Леша, не надо, — я оттолкнула его и привстала на локтях.

Любила я его? Да, несмотря ни на что. Но это ничего не изменит.

— Поехали, — сказал он.

— А где Бо… Иван Адреевич?

— С Костей нашли общий язык, обсуждают какие-то криминалистические штучки, — усмехнулся Леша. — Даже на реальном примере. Но мы можем поехать домой.

Нет, мы точно вдвоем никуда не поедем. Чревато последствиями, даже с пластырем на шее. Поэтому я обратно откинулась на кушетку и сказала:

— Нам нужен Гончаров, причем старший, он явно что-то знает. Но в том деле нам предложили не копаться, так что пока оставим Михаила Юрьевича в покое. Но у меня есть другая идея…

— Слушай, — прервал меня Леша, — из-за идей ты едва не лишилась башки.

— Но мы сделаем все аккуратно. И я даже знаю, с кем на эту тему поговорить.

Глава 18

Дома я оказалась в часов восемь утра, отправив и Лешу, и Ботаника поспать хотя бы недолго. Бывший упорно сопротивлялся, вроде как не хотел оставлять меня одну, беспокоился. Но я была неумолима.

Едва оказавшись в квартире, даже не раздеваясь, легла на диван и мгновенно уснула. Проснулась в полдень, потому что шея начала саднить и чесаться. Видимо, эффект от Костиного обезболивающего прошел. Да еще жара усилила ощущения.

Поморщившись, перед зеркалом в ванной начала снимать пластырь. Честно, даже депиляция доставляет больше удовольствия, чем этот процесс. Закончив, легонько почесала кожу вокруг шрама. Кажется, стало легче.

Где-то в сумке начал разрываться телефон. Оторвавшись от своего занятия, вышла в коридор.

Ну, конечно, блин! Кто же еще?

— Леша, ты хотя бы спал? — сказала я в трубку вместо приветствия.

— Ага, в машине. В квартиру ты меня бы вряд ли пустила, потому что боишься не устоять перед моим обаянием и тонной харизмы.

— Придурок, — вздохнула я. — Поднимайся. Кофе угощу.

— Иду, — сказал Леша и повесил трубку.

Звонок в дверь раздался почти сразу. Странно, вряд ли бывший успел так быстро подняться. Я открыла дверь и увидела топтавшегося на пороге Эда. Интересно, что его заставило выйти из квартиры?

— Здрасьте, — протянул сосед.

— Привет. Что случилось?

— Я тут нашел… ну, не нашел, а просмотрел одну интересную запись.

— И что в ней такого интересного? — услышала я Лешин голос за спиной Эда, а сосед даже вздрогнул от неожиданности.

— Эд, не переживай, он со мной.

— Ага, я в курсе. Идемте, — кивнул он в сторону своей квартиры, но при этом недовольно покосился на Лешу.

— Там чайник кипит, — сказала я бывшему и, подтолкнув его к своей двери, пошла за Эдом.

С моего последнего визита здесь, конечно, ничего не изменилось. Все та же пыль, куча гаджетов, только коробки из-под пиццы наконец-то исчезли. Эд подошел к одному из ноутбуков и в два клика открыл видео. Я, устроившись за его плечом, посмотрела на экран, на котором возникла наша лестничная клетка.

— У тебя камера в подъезде? — удивилась я.

— Это для безопасности, — пояснил Эд.

Да уж, мнительности ему не занимать.

— И что ты там интересного увидел?

— Смотрите, — он начал перемотку и остановился на времени в 4:52.

Включился свет в подъезде, явно от чьих-то шагов на лестнице, а потом возле моей квартиры остановился человек в бейсболке и жилетке с логотипом. Курьер. Только я ничего не могла заказать, учитывая, что меня даже дома не было. Он два раза нажал на кнопку звонка, убедился, что никого нет, и, достав что-то из сумки, начал колдовать над замком, присев на корточки. Свет погас. Но появился карманный фонарик. На экране он был лишь пятнышком, но даже в его свете я увидела, как открылась моя дверь. Потом снова темнота.

Эд начал мотать вперед. Свет от хлопка двери снова появился на лестничной клетке. Снова поковырявшись в замке, парень начал спускаться вниз.

— Вот здесь, — сказал Эд, когда человек на видео поднялся, а сосед остановил запись. — Немного видно лицо, но довольно размыто. Я могу попробовать улучшить качество, — а потом без перехода спросил: — Вас ограбили?

— В том-то и дело, что нет. Давай изображение, а потом уже буду думать, кому и что понадобилось в моей квартире.

Эд запустил какую-то программу, которая начала по квадратику сантиметр на сантиметр обрабатывать изображение. И через десять минут было почти четкое фото. По крайней мере, человека на нем я узнала без труда.

— Я распечатаю, — сказал Эд.

Получив изображение на руки, я спросила:

— А есть у тебя какая-нибудь крутая программа, которая может вычислить прослушку?

— Возможно, она и не понадобится. Если, конечно, вы не думаете, что на прослушке у ФСБ. Вряд ли частное лицо сможет установить качественную аппаратуру, так что для начала попробуем найти с помощью мобильного, — сказал Эд, поднимаясь, и добавил, пока мы не вышли из квартиры, которая явно была защищена лучше Лубянки: — Позвоните кому-нибудь, как только мы зайдем. И в первую очередь подходите к предметам, которые бы не заглушали громкость: техника, столешницы, подоконники, плинтуса какие-то декорации. Если там будет прослушка, то вы услышите фоновые помехи или что-то в этом роде.

Оказавшись на лестничной клетке, Эд прижал палец к губам, а в квартире я повторила его жест, когда вышел Леша и только собирался что-то сказать. Бывший сразу нахмурился, а потом понял и кивнул.

Я взяла телефон и набрала Таньку. Та любит потрещать ни о чем, так что времени хватит.

— Да? — ответила она после второго гудка, а я начала ходить по квартире, стараясь не пропустить ни сантиметра.

— Привет. Как дела? — спросила, зная, что о своих делах сестрица может рассказывать бесконечно, если, конечно, не занята.

Как я и предполагала, она начала верещать, пока я, чувствуя себя по-идиотски, подходила к каждому предмету.

Первый фон услышала возле телевизора и ткнула пальцем, кивнув Эду и Леше, которые тут же начали исследовать пальцами все доступные места. Потом бывший что-то нащупал под тумбочкой и аккуратно отлепил жучок. Эд взял его в руки и начал рассматривать, презрительно при этом фыркая.

— Дерьмо, — резюмировал он в итоге одними губами и движением руки показал, что пора мне двигаться дальше.

Я и пошла, слушая Таньку и вставляя изредка свои реплики. Второй раз зафонило между коридором и залом. Леша с Эдом уже привычно прошлись по каркасу, потом по порогу и выудили еще один мини-микрофон. Сосед показал пальцем на дверь комнаты, и я пошла туда. Еще один жучок был в торшере на прикроватной тумбочке.

Эд перекрестил руки, показав, что все. Я только сказала Таньке:

— Приезжай в гости как-нибудь, — и попрощалась.

Прослушку, как я поняла, не дезактивировали, поэтому только кивком головы спросила: «Что?»

Махнув призывно рукой, Эд направился в сторону входной двери. Только мы оказались в его квартире, как он спросил:

— Просветите своего… хм… друга? — и посмотрел на Лешу.

— Вот не мешало бы, кстати, — согласился тот и по-хозяйски прошел в комнату.

— Смотри, — я показала бывшему фото ночного гостя, которого бывший несомненно должен был узнать.

— О, Витек, — не подвела его память. — Видимо, я не до конца ему нос доломал в машине, раз он продолжает свои наступления.

— Я уже пробил, — сказал Эд, сидя за ноутбуком. — Виктор Геннадьевич Ардовский, работает в службе безопасности компании «Ост-Трейд», которая принадлежит…

— Михаилу Юрьевичу Гончарову, — закончили мы с Лешей одновременно.

Эд кивнул, а бывший восторженно спросил.

— Это у тебя программа такая по распознаванию лиц? Классно.

Сосед даже немного смущенно перевел взгляд на экран и сказал:

— Она еще не закончена, надо дописать. Да и вообще нюансов много. Я соединил фотографию с полученными от Ивонны данными, имени и места работы хватило, чтобы быстро получить результат. С одним фото было бы сложнее. Итак, — перешел он к насущной теме, — аппаратура в квартире фуфло. Дешевая, радиус действия не больше пары километров. После обнаружения первого жучка я понял, что установлено не больше трех, судя по модели и времени, которое проведено в квартире. Вот три мы и нашли. Да и на вашу квартиру, в принципе, больше и не надо. Они еще активны, но можно просто в воду бросить, чтобы дезактивировать.

Мы с Лешей переглянулись. Кажется, нас посетила одна и та же мысль.

— Спасибо, Эд, — хлопнула его по плечу. — С меня пицца. Можешь взломать мой банковский счет и заказать себе любую.

— Ивонна, — покачал сосед головой, покосившись на Лешу, — не говорите такие вещи при представителях правоохранительных органов.

Выйдя из квартиры Эда, мы спустились вниз. Я хотела пойти в машину, но бывший перехватил мою руку и повел в сторону двора, к ближайшей скамейке.

— Думаешь, машину тоже успели оснастить прослушкой? — спросила я.

— Кто знает, но лучше перестраховаться. Я бы даже телефон проверил, а то какое-то странное совпадение: только ты узнаешь в недодушителе Бондарева, как он тут же оказывается на столе Кости.

— Я не оставляю телефон без присмотра, так что жучка там не может быть. А для прослушки без жучка даже у ментов должно быть постановление, тем более айфон сам себя защищает. Тогда бы с первого раза до меня никто бы не дозвонился, было бы занято. Только со второго бы прошел звонок.

Леша задумался, а потом заметил:

— Как я, блядь, вовремя появился!

— Кстати, а я так и не спросила… Почему ты приехал ко мне? Я, конечно, очень рада была тебе в тот момент, но…

— О, Боже, Ивонна… — бывший почти застонал. — Опять я виноват во всех смертных грехах? Даже в том, что приехал к тебе вовремя?

Кажется, даже терпению Леши пришел конец. И его достало мое постоянное недоверие. Он реабилитировался как мог. Но он же сам должен понимать, все-таки следователь — один раз поймешь, что человек лжет, потом доверия к нему не будет. Ни к словам, ни к действиям. Все-таки это очень хрупкая вещь.

— Леша, звони Ивану Андреевичу, а то потом опять потратим время на введение его в курс дела. А время сейчас очень дорого.

Я была уверена, что Лешин телефон точно вне зоны подозрения. Прослушивать мента — это слишком даже для Гончарова. Бывший кивнул и начал звонить. Пока шел набор номера и гудки, сказал мне:

— Особенно для тебя время дорого, самолет-то ждать тебя не станет. Билет уже заказала? — а потом переключился на телефон и сказал: — Привет, парень. Хватай такси и рули к дому Ивонны, мы подождем во дворе.

— Леша… — начала я, когда он повесил трубку, но меня бесцеремонно прервали:

— Не надо. Тебе не идут оправдания.

Мы молчали, не глядя друг на друга. Я смотрела на муравьев под ногами, отгоняла надоедливую муху… Как все у насекомых просто, а у нас все не очень. Человеком разумным быть непросто, хоть мы, может, и не очень разумные. Но стараемся ими быть.

Подъехала машина такси к моему подъезду, оттуда вышел Ботаник, осмотрелся. Леша поднялся со скамейки и махнул ему рукой. Мой протеже заметил нас и подошел, сказав:

— Добрый день.

— Привет, — отозвалась я. — Есть идея.

Странно, что у Ботаника не задергался глаз после моих слов.

— А почему мы на улице разговариваем? — только спросил он.

— Потому что, — сказал Леша, — у Ивонны в квартире прослушка. Наш вчерашний приятель Витя установил ночью. И если бы не бдительность соседа, то мы бы об этом и не знали.

— Вот как…

— Я думаю, пришло время поговорить с Мажорчиком, — сказала я, а Леша закатил глаза, заметив:

— Не уверен, что он станет с нами болтать. Да и папаша, скорее всего, бдит, так что, если сунемся, его угрозы перестанут быть просто словами.

— Значит, для начала поговорим с Витей, — решила я. — Думаю, он пасется где-то рядом, коль радиус действия у жучков пара километров. Идем домой.

Бывший покачал головой, а Ботаник кивнул. Бегать и искать Витю по району я точно не собиралась. Зачем, если он и так с нами на связи, пусть и на односторонней?

В квартире я посмотрела на жучки, которые лежали на журнальном столике, и сказала довольно громко:

— Витенька, не отсидел задницу в машине? Заходи на кофе, адрес, думаю, ты помнишь. Попробуешь стукнуть шефу, впаяю парочку статей, начнем со сто тридцать девятой: нарушение неприкосновенности жилища.

— А закончим нарушением неприкосновенности частной жизни, — добавил Леша. — Можно и еще парочку каких-нибудь правонарушений найти.

Естественно, ответа мы не ждали, да и не были уверены, что сейчас слушает нас именно Витя. Но до этого нам везло. Может, повезет и в этот раз.

Грустный Витя появился минут через десять. Нос его походил на сливу, но это парня ничему не научило. Он странно покосился на улыбавшегося плотоядно Лешу и аккуратно потрогал распухший нос.

— Я из-за ваших терок с шефом работу потеряю, — недовольно сказал Витя.

— А зачем такая работа, где за месяц можно попасть если не под статьи Уголовного кодекса, то под административку точно? — удивился Ботаник.

Витя вздохнул, да так безысходно, что даже стало его жаль, и спросил:

— Что вам надо?

Отлично! Вот мы и перешли к главному вопросу.

Я села напротив Вити и ответила:

— Всего лишь твоя помощь.

— Вы хоть представляете, что со мной Гончаров сделает? — возмутился он.

— А ты хоть представляешь, на какой срок я тебя посажу? — улыбнулся Леша, положив руку Вите на плечо. Тот даже вздрогнул и вжал голову в плечи, но все же сказал:

— Я думал, у нас прокуроры сажают.

— Видишь, — кивнула я бывшему, — умный. А раз умный, то должен понимать, что ничего противозаконного, в отличие от твоего работодателя, мы не потребуем, — посмотрела на несчастного Витю.

Повисло молчание. Несмотря на то, что Витя углубился в размышления, я была почему-то уверена, что он согласится.

— И чего вы хотите? — наконец спросил.

— Нам надо поговорить с Гончаровым-младшим, причем поговорить так, чтобы Михаил Юрьевич об этом не узнал.

— Вы хотите его похитить? — всполошился Витя.

— Ну ты и идиот, — усмехнулся Леша. — Ага, похитим, отвезем в лес, будем пытать, а потом там же и прикопаем. Ты, Витек, наверное, пересмотрел сериалов про девяностые. Мы просто зададим ему пару вопросов, даже предельно вежливо. Вот только боимся, что он не захочет с нами общаться, да еще и папе нажалуется.

Нет, ну вот точно мы думаем одинаково. Я тоже прикинула, что Гончаров, скорее всего, за сыночком следит, потому что вряд ли поверил, что мы просто так отступимся, а значит, придем к Мажору с разговором. А мало ли он нам чего лишнего сболтнет? Но если Михаил Юрьевич и так в курсе, что мы знаем… Что-то не складывается.

— Витя, — сказала я, — нам надо поговорить с ним. А вот это, — кивнула на жучки, — ты будешь записывать так, как мы скажем. Договорились?

Он еще немного подумал, потом, наверное, прокрутил в голове УК, если его знал, конечно, а потом тяжело вздохнул и начал говорить, посмотрев на часы:

— Это вопросы не ко мне.

— Но, прошу прощения, — вежливость Ботаника всегда на высоте, — вы же можете узнать?

— Могу, — поморщился Витя.

— Не соизволите ли вы оказать нам подобную услугу?

Е-мое, я как будто в девятнадцатом веке оказалась. Некоторые качества Ботаника меня до сих пор раздражали, вот прямо мама в нем чувствовалась, надо ему дать почитать новейшую историю, наверное.

Витя поднялся с дивана и сказал:

— Я позвоню.

Мы дружно закивали, хоть и понимали, что это было сродни собеседованию. Я вам позвоню, просто позвоню. Поэтому, едва за Витей захлопнулась дверь, Ботаник опустил так и лежавшие на столе жучки в кофе и спросил:

— Что делать будем?

— Говорить с Мажором, как я понимаю? — посмотрел на меня Леша.

— Конечно, — подтвердила я. — Но пока ждем. Предлагаю пока позвонить моей любимой сестрице, в довесок к которой идет дымчатое злое чудовище.

— А Таня нам зачем? — не понял Леша.

Хороший вопрос. Но актриса нам нужна. Уверена, что Гончаров уже знает моих родственников, так что нам понадобится и Инесса. Главное, чтобы мой папа не узнал, как мы тут развлекаемся, иначе у всех мажоров полетят головы. Я поежилась. Моя бы тоже полетела.

Еще я не понимала, почему Гончаров, он же Ковалевский, пришел ко мне устраиваться на работу. С папой ему явно было лучше. Юрист в такой конторе, как у Гончарова-старшего, получает больше и работы у него поменьше.

— А Таня нам нужна, чтобы после нашего разговора за Мажором проследить. Хоть как, но все же это лучше, чем ничего.

— Сейчас Витя настучит начальству, Михаил Юрьевич встанет в стойку, мы, возможно, прорвемся к его сыну, но потом… Кто знает, какие последствия будут, — вынес умную мысль Ботаник. — Потом будет полный…

— Ага, можешь не продолжать, — сказал Леша, — не порти свой чистый образ грязными словечками. Ты, — посмотрел на меня Леша, — что удумала?

— Смотрите, Витя сейчас в любом случае стуканет шефу, но тот сам знает, что действовал незаконно, приказав установить прослушку, так что попытается поговорить. Так сказать, последнее предупреждение. Ждем. Пора расшевелиться это осиное гнездо.

— Как бы эти осы нас сильно не ужалили, — заметил Ботаник.

Глава 19

Танька приехала через час. Конечно, с кошаком. Я удивилась, что Гончаров все еще молчал. Витя уже должен был нас сдать с потрохами, если я в нем не ошиблась. Ну ладно, подождем.

Объявился только Костик, уставший и откровенно зевавший в трубку. Даже на привычные шутки сил у него, кажется, не было. Клементьев отчитался по Бондареву и сказал:

— Поехал я домой спать.

— Не усни за рулем, милый, — ответила я и попрощалась.

— Ну что там? — спросил Леша.

— В крови Бондарева никаких препаратов, только алкоголь в небольшом количестве. Но это явно не самоубийство. А соскобы из-под моих ногтей ничего не дали, материала мало. Но если это был все-таки Бондарев, то посадить мы его в любом случае уже не сможем.

Танька, почему-то молчавшая до сих пор, села на подлокотник кресла и радостно воскликнула:

— Какие планы, сыщики?!

Я посмотрела на Лешу и улыбнулась. Он слегка приподнял уголок губ и кивнул, а я, достав телефон, позвонила Инессе. Соседка была в одном из своих салонов, но пообещала приехать через полчаса. Ботаник заметно занервничал и покраснел. Смущается парень.

— Значит, так, Тань, — начала я инструктаж, — к Гончарову не сунься, только наблюдай. Мы-то не знаем, чего от него можно ждать, а увидеть тебя на столе Костика у меня нет желания.

Сестрица кивала как китайский болванчик и, кажется, даже рада была поучаствовать в расследовании.

— Машину я уже взяла у своего парня, чтобы свою не светить.

Я закатила глаза, а Леша заметил не без иронии:

— Татьяна, да вы прирожденный детектив!

— Только вот для слежки у нее слишком броская внешность, так что сейчас придет Инесса и сделает из тебя неприметную серую мышку, на которую никто не обратит внимания и которую никто не запомнит.

Только я успела сказать, как раздался звонок в дверь. Ботаник попытался слиться с мебелью, на что Леша ему сказал:

— Не тушуйся, парень. Будь самцом.

Только такое напутствие не помогло, Ботаник еще больше вжался в угол дивана и уткнулся в телефон, пока Танька пошла открывать дверь. Инесса влетела в квартиру разноцветным ураганом и сказала:

— Привет, ребятки! Что затеяли? — а потом посмотрела на Ботаника и послала ему воздушный поцелуй со словами: — Привет, Ванечка.

Ванечка нервно дернул щекой и кивнул, покраснев.

— Надо из этой эффектной блондинки сделать серую мышь, — кивнула я на Таньку.

Инесса приложила палец к подбородку и придирчиво, с прищуром, начала разглядывать сестрицу, а минут через пять начала раздавать команды:

— Так, косметику смыть, украшения снять, красный лак с ногтей убрать.

Танька скорчила лицо, как будто закусила паленую текилу незрелым лаймом. Видимо, игра в сталкера ей перестает нравиться при отсутствии косметики. Но все же сестрица вздохнула и поплелась в ванную. Инесса открыла бьюти-кейс и начала перебирать баночки-скляночки. Потом сказала Леше:

— Нужен стул.

Бывший кивнул, и вскоре вышедшая из ванной Танька снова горестно вздыхала, пока Инесса убирала ее шикарные локоны под сеточку. В ход затем пошел русый парик. Нет, он даже был какого-то мышиного цвета. Соседка переключилась на лицо, замазывая броскую родинку над верхней губой, нанесла макияж, или даже грим, который состарил Таньку лет на пять, заставила ту надеть линзы и вроде осталась довольна результатом, в отличие от сестрицы.

— Да расслабься, — сказала я, — ты же актриса, так что тебе не привыкать. Тань, все запомнила?

Она кивнула и первой вышла из квартиры, когда Ботаник, нашедший адрес во всемирной паутине, снабдил ее необходимыми данными. Мы с Лешей решили отправиться вдвоем, оставив опешившего Ботаника на съедение Инессе. Нечего всем толкаться в фирме Гончарова.

Въехали мы на парковку через минут двадцать. Осталось только прорваться через охрану. И здесь Лешино удостоверение волшебного эффекта не возымеет.

Стеклянные двери разъехались в стороны, и мы вошли в здание. Шикарно, но безвкусно. И, конечно, пропускные турникеты, рядом пост охраны. Ничего, и не с таким справлялись.

Я подошла к охраннику и лучезарно улыбнулась. Он посмотрел и спросил:

— Чем я могу помочь?

— Нам надо в юридический отдел.

— Вам назначено?

— Нет, у нас экстренная ситуация.

— Вот телефон, — кивнул охранник на стену, — там рядом номера отделов. Позвоните. Пусть они подадут заявку на одноразовый пропуск, иначе я не могу вам помочь.

Я подошла к телефону, нашла четырехзначный внутренний номер отдела и стала слушать гудки. После третьего услышала приятный женский голос:

— Слушаю.

— Здравствуйте, могу ли я поговорить с Игорем Михайловичем?

— Минуту.

Я послушала, кажется, Вивальди, пока не раздался щелчок и мужской голос не рявкнул:

— Да!

— Что же так грубо, Игорь Михайлович? Всех клиентов распугаете.

Он соображал довольно долго, а потом удивленно спросил, сбавив тон:

— Ивонна Сигизмундовна?

— Собственной персоной.

— Что надо?

Да, вежливостью Игорек не отличается.

— Поговорить.

— А оно мне надо?

— Давайте и узнаем.

— Ладно, сейчас позвоню охране. Пятый этаж, 512-й кабинет.

Честно, я не ожидала, что Гончаров так быстро согласится пригласить нас. Такое ощущение, что он чист, аки младенец после крещения. Причем я уверена, что Михаил Юрьевич тоже узнает о наших изысканиях, вряд ли от такого грозного шефа укроется наш приход в святая святых.

— Думаешь, старший рассказал младшенькому, что мы все знаем? — спросила у Леши уже в лифте.

Бывший пожал плечами и сказал:

— Меня больше удивляет, почему он не послал нас. За папочкиной спиной спрятаться-то гораздо проще.

Меня это тоже удивило, я ожидала немного другой реакции, и от нее бы уже и плясали. Зря я, что ли, Таньку вызвала и заставила вырядиться серой мышью? Но думать уже времени не было.

Нам даже не пришлось заходить в кабинет. Гончаров стоял в коридоре, подпирая спиной стенку и глядя себе под ноги. Выглядел Мажор, конечно, сокрушительно. И будь я на н-ное количество лет моложе и на десяток баллов айкью пониже, непременно бы запала на такого красавца.

Игорь не удивился, увидев рядом со мной Лешу, только усмехнулся:

— Стерва, мент… А где ваш ботаник?

Ну вот, наши передвижения — для Мажора не секрет. От папы или от кого еще — вот это вопрос.

— Привет, Мажор, — не стала я тоже церемониться.

— А что с шеей? — спросил он, когда я подошла ближе. Вроде даже искренне удивился, я почти поверила.

— Где поговорим? — прервал нас Леша. Мажор его, что было невооруженным взглядом видно, очень напрягал, если не бесил.

— Ведете себя как ревнивый муж, — Игорь отлепился от стены и, больше ничего не сказав, пошел дальше по коридору.

Ну мы и проследовали за ним, чего уж там. Леша старался идти вроде рядом, но чуть впереди, как будто в любую минуту готов был отгородить меня от всех напастей мира. Хотя, может, мне так показалось. Но излишним романтизмом я не страдала, так что все списала на… Ну пусть на обстоятельства.

В конце коридора мы остановились возле двери, похожей на все остальные, и Гончаров-младший достал ключ. Таблички не было, так что стоило только догадываться, что за ней. Оказался там маленький, но обустроенный… кабинет, что ли? Компьютера, так привычного для современных офисов там не было, только стол и два стула. Да и большего размеры помещения сюда не могли вместить. Я бы решила, что архитекторы ошиблись в расчетах, вот и получилось такое треугольное недоразумение на торце здания.

Гончаров-младший устроился на одном из стульев, я — напротив, а Леша остался стоять.

— И что вам от меня надо? — спросил Мажор.

Вот я готовилась к другому, но умела находить подход к любому и в любой ситуации, не была бы я таким хорошим адвокатом тогда, поэтому начала ровным голосом рассказывать:

— Лет десять назад вы со своими друзьями изнасиловали Карину Лебедеву, ваш отец, конечно, замял скандал, учитывая, что и сама девушка показания дать не могла. Знаете почему?

— Вроде она с крыши сиганула?

— Некорректны вы, Игорь Михайлович, — без упрека в голосе, но все-таки заметил Леша.

— О какой корректности может идти речь? Вам это слово не особо знакомо, я думаю. Это же вы лезете не в свое дело, но в деле вы разобрались плохо. Я эту девку даже пальцем не трогал.

Вот тут я удивилась. Можно, конечно, отрицать свою причастность к преступлению, обычно все так и делают, но не в данном случае. Гончаров знает, что безнаказан, таковым и останется. Так почему же с привычным сарказмом ему не продемонстрировать свое превосходство?

Я посмотрела внимательно на Мажора, пока он так же внимательно рассматривал меня. Слегка наклонил голову, как будто изучал, пока я не выдержала:

— Все увидел, что хотел?

— Ага, ты не веришь мне. Но врать нет смысла. Это дела давно минувших лет.

— Так расскажите нам, — сказал Леша.

— Хорошо, — улыбнулся Гончаров-младший, как будто вся эта ситуация его необычайно забавляла. — Я не врал, когда сказал, что девчонку и пальцем не трогал. Я не Квазимодо и всегда был при бабках, так что передо мной любая бы ноги раздвинула. Зачем кого-то насиловать, если это может привести к немаленькому сроку? У меня была машина, какого бы гаишника волновал мой возраст, если она принадлежит Михаилу Гончарову, парни набухались, еще и по косячку пропустили… Идиоты, блин. Стаса, ну, Ильченко, — пояснил Игорь, — мы забирали от репетитора, как делали часто, остановились недалеко от дома учителя, там они и продолжили закидываться. Девку эту мы видели частенько, красивая, не спорю. Но какая-то слишком простая, что ли… И вот продолжали они пить, курить, я вроде бутылку пива выпил только, а потом она выходит из подъезда. Стас, уже здорово пьяный, попросил меня подвезти ее домой. Остальные подхватили эту идею, но… Я, черт возьми, не знал, чем это все закончится. Поимели они ее знатно в лесополосе, пока я ездил за новой порцией алкоголя, и даже не только по кругу пустили, а еще…

— Стоп! — прервала я его. — Давай без подробностей.

— Как скажешь, — развел руками Мажор, — не думал, что ты такая впечатлительная. Ну, женская солидарность, конечно…

— Слушай, — вступил в разговор Леша, которого подобные фразы Мажора, судя по тону, тоже раздражали, — ты же юрист. Давай по фактам.

— Окей, — согласился Гончаров. — Тогда я продолжу…

Игорь Михайлович и продолжил. Картина складывалась мерзкая, но мы слушали…

Девочку поимели основательно уже к тому моменту, когда Гончаров вернулся с ближайшей заправки с новой порцией алкоголя. Сам он утверждал, что не принимал участия в групповом изнасиловании, да и Карина к тому времени уже не сильно сопротивлялась. Но Мажор отказался от девушки, когда ему ее предложили. Заявил, что в жизни не залез бы на девку, которую только что оттрахали трое.

— А почему ты попросил отца тогда прикрыть дело?

— А потому, что не хотел портить репутацию. Свою и отца. Мне могли пришить сокрытие преступления или пособничество. А оно мне надо? Нет, конечно. Вот я и подключил отца, зная, что он разрулит проблему. Так и получилось.

Я подняла голову и посмотрела на Лешу. Он, кажется, верил словам Гончарова. Но все равно что-то мы упустили.

— Вы знаете, что все ваши школьные друзья погибли? — спросила я.

Игорь кивнул и тут же прокомментировал:

— Я был уверен, что Стас и Егор погибли по случайности, но Дима… Да еще самоубийство! Верится с трудом.

— Его убили, — пояснил Леша. — А потом обставили дело как самоубийство.

— Вот как… Вы думаете, что кто-то устраняет людей по истечении десяти лет? — Мажор недоверчиво покачал головой. — Мстить может кто-то из людей, кому эта девчонка была дорога… Родственники?

Представить Лидию Аркадьевну, которая душит Бондарева, я не могла, как тут ни крути. Да и сил бы у нее не хватило справиться с молодым здоровым мужчиной. Марина погибла. Так что родственников можно сразу отмести, если, конечно, мать Лебедевой не соврала и не покрывает кого-то.

— Спасибо за содержательную беседу, — сказала я, поднимаясь. — Папе привет.

Гончаров усмехнулся, а Леша, уже взявшись за ручку, вдруг обернулся и спросил:

— А кто ей, — указал кивком головы на меня, — отправлял сообщения с угрозами?

— Это, скорее, вопрос к экстрасенсам или к мобильному оператору, — пожал Игорь плечами.

Мы вышли из недокабинета и, повернув к лифту, столкнулись по иронии судьбы или по наводке черта с Михаилом Юрьевичем. Честно, я хотела уже, вжав голову в плечи, ретироваться подальше от барского гнева, но было поздно — он нас заметил и почти ласково сказал:

— Какая неожиданная встреча, — по тону понятно, что про неожиданность имелось в виду в кавычках. — Вам все на месте не сидится?

— Да мы как-то привыкли к активному образу жизни, тем более что моя квартира стала местом аудиального реалити-шоу.

Михаил Юрьевич дернул едва заметно щекой и жестом пригласил нас зайти в открывшийся лифт.

— Это было для подстраховки, — сказал он, нажав кнопку с цифрой «1».

— Для чьей? — удивился Леша.

— Для моей. Но вы оказались весьма шустрыми и быстро вычислили прослушку. Кстати, как?

— Благодаря бдительности и гражданской сознательности соседей, — на полном серьезе ответила я.

Мы вышли из лифта, и тут Михаила Юрьевича окликнул спешивший в нашу сторону мужчина. Гончаров только схватил меня за локоть, остановив, и тихо сказал:

— Когда-нибудь твой язык кто-нибудь вырвет.

— Руки уберите, — тут же рявкнул бывший и сжал кулаки, как будто готов был в любую минуту отправить Михаила Юрьевича на прием к стоматологу, ну, или к травматологу.

Рука с моего локтя исчезла, а Гончаров просто развернулся и пошел навстречу своему сотруднику.

Сев в машину, я позвонила Таньке и сообщила, что мы уезжаем, хотя после встречи со старшеньким уже сомневалась в правильности своего решения. Сестрица у меня пусть и непутевая, но все-таки одна. Да и непричастность Мажора к тем событиям делала Танькино занятие нецелесообразным. Ну ладно, пусть поиграет в сыщика, раз ей так хочется.

— Домой? — спросил Леша.

Я кивнула и посмотрела на него:

— Тебя отвезти?

— Отвези, — выдохнул он. — Схожу в душ и переоденусь, но ты, — предупреждающе повысил голос, — будешь сидеть и ждать меня.

— Ладно, — закатила я глаза.

Собиралась я ждать его в машине, но возле дома оказалось, что наши взгляды в этом вопросе разошлись. Спорили мы минут пять, пока я не поняла — бывший настроен серьезно и готов пререкаться со мной до второго пришествия.

— Ты меня достал!

— Скоро избавишься, не переживай. Потерпеть недолго осталось.

Я вышла из машины, хлопнув дверью. Возле подъезда Леша довольно мне улыбнулся и подмигнул.

— Даже не думай! — вырвалось у меня.

— О чем? — делано удивился он.

— О сексе.

— Ты думаешь, рядом с тобой это возможно?

— Твоя гиперсексуальность меня не касается.

Леша открыл дверь и подтолкнул меня вперед, заметив, как я замешкалась на пороге. Ладно, пусть только попробует… Ага, а сама так и жду подвоха, хотя его поведение в последние дни дало понять, что больше попыток он делать не собирается. А словесные баталии — это для нас норма.

Я успела сделать кофе и даже выпить полкружки, когда Леша вышел из ванной в одних боксерах. Я чуть не подавилась, закашлявшись, и заметила недовольно:

— А одеться не вариант?

— Зачем?

— Как бы у тебя гости.

— Только эти гости меня видели даже без трусов, да и я не комплексую, в отличие от этих самых гостей.

Он неисправим. Сейчас из принципа не станет одеваться. Ну что ж, значит, просто надо сделать вид, что так и надо. О, и поменьше на него пялиться. Только сказать легко, а вот взгляд так и возвращается к его телу. Бывший стоял ко мне спиной, кажется, и себе делал кофе, а я не могла оторвать глаз от его шикарной задницы. Сжав кружку в руках, я еле сдержалась, чтобы удержать привычный порыв. Сколько раз Леша жаловался на не успевавшие проходить следы от моих ногтей. Ну вот, у каждого свои слабости. У меня это, видимо, Лешина задница.

Глава 20

Да в конце-то концов, мы же взрослые люди и можем сдерживать подростковые гормональные порывы! Только это все равно было сложно. Я скребла ногтями кружку, отчего в помещении появился отвратительный звук. Леша поморщился, повернувшись, и сказал:

— Можешь вцепиться мне в зад, но только избавь от этой какофонии в стиле оборотней.

Блядь! Да он издевается! Если бы он сейчас игриво начал подтрунивать или попытался меня трахнуть, то я могла бы дать отпор вполне в своем стиле. Но вот такое спокойствие и бездействие не давало мне даже повода, чтобы упрекнуть его в чем-то. С этим сложно.

— Леша, — позвала я его, — что происходит?

— В смысле? — не понял он.

Кажется, мы поменялись местами. Не зря я не хотела идти к нему — понимала, что будет неловко. С каких пор в наших отношениях появилась неловкость, которой никогда не было? Я упустила этот момент…

— А есть ли смысл? — спросила тихо, но Леша услышал.

— Смысл есть во всем, что мы делали, делаем, но вряд ли уже будем делать. Так что можешь запустить коготки, сказав, что в этом нет смысла.

Сказал он это так равнодушно, что я даже растерялась. Не понимала, то ли он меня этим провоцирует, то ли ему реально плевать, а все остальное — чистая механика. И чего он от меня ждет? Что пошлю его? Начну снова отпускать остроты?

Нет, дорогой, не дождешься!

Я поставила кружку на стол и подошла к Леше, вцепившись ногтями ему в пятую точку.

— Доволен? — спросила, подняв голову.

— Главное, чтобы ты была, — подмигнул он мне.

Наше предыдущее «ничего не значит» начало переходить все границы. Или не наше, а только мое? Я уже не могла нормально реагировать, воспринимать, чувствовать, понимать. Чем быстрее разойдемся, тем лучше.

Тогда почему я не сопротивлялась, когда он развернул меня и уложил грудью на стол? Да даже не просто не сопротивлялась, а получала настоящее удовольствие, оставляя на его шикарной заднице новые отметины.

Ну это же всего лишь секс. Хороший, качественный и… Ну, тут эпитетов даже не хватает.

— Ивонна, — шепнул Леша мне на ухо, навалившись сверху, — ты дура.

А вот теперь я ничего не отвечу. Просто проигнорирую это высказывание. Я так и сделала. Привела в порядок одежду, сделала глоток уже остывшего кофе и сказала:

— Поехали, а то Инесса там заездит несчастного Ботаника.

— Только оденусь, — бросил Леша, выходя из кухни.

Вроде все просто и понятно. Что ж так муторно тогда?

Звонок Таньки остановил нас почти у порога. Мое «алло» стало первым словом, произнесенным за все время с того момента, когда бывший покинул кухню.

— Слушай, Ванька, — заговорщически зашептала она, что уже повысило мой уровень тревожности на пару градусов, — тут ваш красавчик, — это она, видимо, про Мажора, всегда же западала сестрица на подобный тип, — встречается с каким-то менее симпатичным парнем в ресторане «Городской Вал». Они пока мило беседуют, едят, вроде ничего особенного, но что-то мне не нравится. Все-таки мимика — это мое все. И распознавать ее я умею. Попробую сфотографировать их и услышать разговор.

— Таня!!! — заорала я в трубку, понимая, что сестрице в машине не сиделось и она поперлась в ресторан. — Нет!!!

Только она уже положила трубку.

— Что такое? — спросил Леша, открыв дверь.

— Танька пошла в самоволку. Ресторан «Городской Вал» знаешь?

— Остановись, — бывший захлопнул дверь, преградив путь. — Она не дура, хоть и кажется такой. И, думаю, инстинкт самосохранения у нее хорошо развит, так что глупостей не наделает.

Я сама не понимала, почему меня так понесло, но за сестрицу я волновалась. Хоть и понимала, что если мы появимся в ресторане, то всему плану конец. Еще Танька, идиотка, трубку бросает.

— Леша, ты не понимаешь…

— Я как раз все трезво оцениваю. А вот ты, кажется, не очень. Она твоя сестра, и ты волнуешься. Это нормально. Теперь дай мне ключи от машины и успокойся. Таня — взрослая девочка, разберется.

Может, он и прав. Не надо пороть горячку.

Я подняла голову и посмотрела на бывшего, хотя, вот сама не знаю почему, последние минут пятнадцать старалась избегать непосредственного зрительного контакта. Все-таки просто секс иногда не просто секс. Как бы я не старалась себя в этом убедить.

Всю дорогу я грызла ногти, глядя в окно. Несколько раз доставала телефон, но он молчал. Сама я Таньке не звонила, мало ли…

Инесса с Ботаником мирно пили кофе, Леша позвонил ему, когда мы выехали и деликатно намекнул, что пора сворачивать сексодром, потому что мы возвращаемся. Я первым делом спросила:

— Ну и какой предмет моей мебели вы лишили девственности?

Ботаник подавился кофе, а Инесса счастливо рассмеялась. Бывший же удивился, округлив глаза:

— А разве мы с тобой хоть что-то девственным оставили в этой квартире? — Ребята, вы охренительная пара, — сквозь смех выдавила соседка.

— Мы не пара, — заметила я. — А вот вы…

— А что вы на нас все стрелки переводите?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​Если бы это сказала Инесса, то я бы не удивилась, но из уст Ботаника это прозвучало неожиданно. Я была уверена, что он даже не знает значение словосочетания «переводить стрелки», а тут еще и дерзить пытается.

— Не наезжай на парня, — шепнул Леша мне на ухо, когда я уже хотела показать, кто тут босс.

Я повернулась и посмотрела сначала на бывшего, потом на Ботаника, выдохнув:

— Да ну вас!

— Ладно, дорогие мои, — поднялась Инесса, — у меня еще дела, так что до встречи.

Совершенно без стеснения она подошла к Ботанику и, притянув того за уши, звонко чмокнула в губы.

— Спасибо за помощь, — сказала я в дверях соседке.

Она подмигнула и начала подниматься вверх по лестнице.

Леша, уже так привычно сидя перед телевизором, давал Ботанику какие-то новые наставления относительно женщин. Я закатила глаза, попросив бывшего заткнуться. Он только отмахнулся и добавил:

— Дуй в цветочный, парень, и подбери что-нибудь экстравагантное. Можешь еще захватить бутылку шампанского, и тогда тебе не придется снимать квартиру, когда решишь съехать от мамы.

Ботаник посмотрел на меня, как будто спрашивая разрешения. Я усмехнулась и кивнула в сторону коридора:

— Иди уже.

Он обулся и тут же скрылся за дверью, бросив:

— Я скоро вернусь.

Ну хоть у кого-то все складывается по-человечески.

— А парень взрослеет, — сказал Леша.

— Я за Таню волнуюсь. Прошло уже больше часа с ее звонка. А если…

— Ивонна, — перебил меня бывший, — ты же юрист, так что перестать оперировать догадками. Факты, факты, только факты. И я не бесчувственный, — заметил он, когда я, нахмурившись, посмотрела на него, — но метания по квартире все равно ничем не помогут.

— Наверное, ты прав, — согласилась я.

Лешин телефон подал короткий сигнал, и он уставился на экран, рассмеявшись.

— Парень отжигает, посмотри, что нашел, — повернул ко мне смартфон.

Я сразу не поняла, что это букет роз. В одном бутоне было сочетание тех же цветов, в которые выкрашены волосы Инессы.

— Какашки единорога, — резюмировала я.

— Странно, но в стиле парикмахерши. А парень не промах, услышал мои слова про экстравагантность.

— Она стилист, — поправила его.

— По мне, так без разницы, — махнул рукой Леша и написал что-то Ботанику.

Наверное, что-то вроде «отлично», «то, что надо» или что-то в этом роде. Тут ожил и мой телефон, только уже не сообщением, а звонком.

Взглянув на экран, я сказала сама себе:

— Наконец-то! — и подняла трубку, тут же рявкнув: — Сыщик ты доморощенный, издеваешься? Я тут почти поседела.

— Ой, краска в любом магазине продается, — фыркнула Танька и добавила: — Еду к тебе.

Залетела она в квартиру через полчаса, за которые мы с Лешей не сказали друг другу ни слова. Он щелкал пультом, я сидела, уткнувшись в ноутбук. Работу еще никто не отменял.

Сестрица первым делом сняла парик и распустила свои шикарные блондинистые локоны, при этом не переставая чесать голову.

— Как же под париком на жаре все чешется, еле вытерпела. А мой бедный Тимошенька сидел целый час в машине один, — она поцеловала кошака, продолжая причитать: — Мой маленький, не обижайся на маму. Мама помогала этой злой тете, — ткнула в меня пальцем.

— Таня! — рявкнула я.

— Ладно, — опустила она дымчатое чудовище на пол и уселась в кресло, подобрав под себя ноги. — Красавчик ваш вышел из офиса, сел в машину…

— Можешь опустить незначительные детали, — попросил Леша, отвлекшись от телевизора.

— Окей, — кивнула Танька. — В ресторане он встречался с каким-то парнем, по виду его ровесник. Такой полноватый и ниже ростом. Называл его ваш Игорь Сашей. Я решила присесть за соседний столик, но слышала не все. Тихо они говорили. О, кстати, с вас две тысячи за мой заказ.

— Не отвлекайся, — перебила я ее.

— Злая ты женщина, Ивонна, — покачала головой сестрица. — В общем, Игорь с этим Сашей поели, поговорили, но красавчик выглядел куда более расслабленно, чем второй. Тот все как-то нервничал, был чем-то недоволен, когда Игорь как будто чувствовал свое превосходство. По мимике было видно, а уж в ней я разбираюсь.

Заключению сестрицы я верила. Если она говорит, то так и есть. В эмоциях она разбиралась хорошо, не зря же прима нашего театра.

А вот Саша… Посетила меня одна мысль, но имя слишком распространенное.

— Ты думаешь?.. — услышала я Лешу.

— Что это Мазур, — закончила его вопрос.

— О, еще, — подняла Танька вверх указательный палец, — они вроде обсуждали какие-то похороны.

Тут, наверное, не надо много думать, учитывая, что друг детства вчера скончался. Кстати, может, заглянуть туда?

— Леша…

— На похороны съездим.

И вот опять мы как будто читаем мысли друг друга. Да нет… Мы просто оба юристы. Завтра надо позвонить Костику и спросить, когда Бондарева забирают из морга. Кладбище в городе одно, но большое, так что не потеряемся. И еще надо будет Ботаника ввести в курс дела. Сегодня уже не стану портить идиллию влюбленным, а завтра утром придется отжать его у Инессы.

— Из ресторана он уехал, наверное, домой. Я постояла во дворе минут двадцать, но ничего, после этого поехала к вам, — закончила Танька свой отчет и добавила: — А теперь у меня свидание. Ванька, у тебя же можно оставить Тимошу? Мне просто необходим секс, а секс с соплями и слезами моего парня вряд ли меня сильно заведет.

Опять аллергик-мачо на горизонте, а кошак у меня в квартире.

— Ладно, оставляй.

Танька мне послала воздушный поцелуй и через пару минут покинула квартиру. Тимоша уселся в коридоре на толстый зад и жалобно мяукнул на дверь.

— У всех сегодня будет жаркая ночь, — заключил Леша. — Не хочешь присоединиться?

— Тебе пора домой.

Глава 21

Я удивилась, когда Леша поднялся с дивана и вышел в коридор. Честно, думала, что он опять найдет повод, чтобы задержаться в моей квартире. Я вышла следом и привалилась к стене. Он открыл дверь и сказал, показав на нижний замок:

— Закройся. Этот только внутренний, так что снаружи не откроешь.

Я кивнула. Леша вроде бы еще что-то собирался сказать, но передумал. И ушел. Вот так просто. Может, решил тоже устроить себе горячую ночку. С кем-нибудь… Я так и стояла в коридоре, глядя на закрытую дверь почти так же, как и Тимоша недавно, когда она закрылась за Танькой.

— Ну что, дружище, — посмотрела я на тершегося возле ног кошака, — будет куковать с тобой вдвоем.

Он поднял морду и сказал свое «мяу», очень грустное и обиженное. Закрыв дверь, я подхватила Тимошу на руки и вернулась на диван. Кошак так мило урчал на моем животе, а предыдущие бессонные ночи давали о себе знать, поэтому я уснула быстро, и даже звук телевизора не мешал.

Утром проснулась от звука капель дождя по подоконнику. Серо, хмуро — совсем не по-летнему. Тимоша лежал у меня в ногах, свернувшись калачиком, и только поднял голову, когда я встала с дивана.

Часы на телефоне показывали пятнадцать минут девятого. Хорошо же мы с котом вздремнули, даже странно, что так долго. Тело непривычно ломило, голова болела. Я тронула шею, она была горячая, а рана мокрая. Только этого не хватало!

Я набрала номер Кости уже не только с целью спросить про Бондарева.

— Ты точно в меня влюбилась, — сказал Клементьев вместо приветствия.

— Конечно, я же говорила, что ты мужчина моей мечты.

— Хорошо, что мы с Лешей в одной весовой категории, а то пришлось бы в Мексику слинять. Что случилось?

Я снова тронула шею и ответила:

— Шея болит. Кажется, воспаление.

— Как проявилось?

— Горячо, мокро и пульсирует немного.

— Ты мне как будто секс описываешь, — усмехнулся Костя. — Скорее всего, инфекция попала. Доедешь до меня?

— Через час буду.

Выпив кофе, я поднялась на этаж выше и грохнула кулаком в дверь Инессы. Соседку я разбудила, судя по всему. И коротенький пеньюар, больше открывавший, чем закрывавший, просто кричал о том, что ночевала она не одна.

— Что случилось? — спросила Инесса, зевая.

— Передай своему мачо, чтобы через полчаса был у меня.

— Могла бы просто позвонить.

— Не факт, что вы бы меня услышали. Накорми его только, у нас сегодня много дел.

— Тебе бы полком командовать, а не парочкой адвокатов, — снова зевнула Инесса и закрыла дверь.

Ботаник появился вовремя, смущенный, но довольный. Погладил Тимошу и заметил:

— Что-то вы неважно выглядите.

— Ты просто мастер комплиментов. Поехали.

Я взяла ключи от машины, и мы вышли из квартиры. Кошак упорно нам навязывался, но все-таки общими усилиями был заперт в квартире.

— Ивонна Сигизмундовна, — сказал Ботаник, пока мы спускались, — куда мы едем?

— В морг.

Кто бы нас услышал со стороны… В полку психов прибыло.

— Давайте я за руль сяду, — вдруг предложил он.

— У тебя есть права?

— Водительское удостоверение, — поправил он и протянул руку, в которую я вложила ключи и заняла пассажирское сидение.

Сон снова начал подкрадываться, едва мы тронулись. Только скорее не сон, а какая-то бредовая дремота. Меня трясло, хоть Ботаник и выключил кондиционер, а сознание металось, воспроизводя какие-то непонятные, но очень четкие картинки. Вынырнула я оттуда, когда Ботаник меня потряс за плечо и сказал:

— Приехали.

Я вышла из машины, каждая капля дождя, попадавшая на тело, была до невозможности болезненной. Я обняла себя за плечи, пытаясь вроде согреться, хоть пот и катился по спине и лицу.

Костя был в кабинете и, увидев меня, присвистнул:

— Дерьмово дела наши, товарищ адвокат. Температуру мерила?

Я отрицательно покачала головой и почти упала на кушетку, спросив:

— Бондарева во сколько забирают?

— Камни мне в почки, сама сейчас сдохнешь, а о покойниках беспокоишься! Ты вообще чокнутая баба…

Клементьев, встав из-за стола, подошел ко мне и приложил руку ко лбу. Явно наш тактильный контакт ему не понравился. Он нахмурился и покачал головой, достав телефон из кармана халата. Не знаю, кому он звонил, но общался с каким-то Игнатием Анатольевичем, произнося какие-то непонятные мне слова. Ботаник все это время сидел на стуле и обеспокоенно на меня смотрел, периодически отправляя кому-то сообщения.

Я догадалась кому, когда в кабинет Костика влетел Леша. Именно влетел, потому что наш друг-патологоанатом возмутился:

— Эй, мы государственная организация… Представь, сколько мне понадобится времени, чтобы выбить новую дверь у наших бюрократов, так что аккуратнее.

Леша даже не обратил внимания на слова Кости, присел на корточки возле кушетки, сграбастав мою руку в свою, и сказал:

— Надо было остаться с тобой, вот как чувствовал, но ушел.

— Секса бы не было, дорогой. Как видишь, не то состояние.

— Не так еще хреново, как я думал, — протянул Костя с видом гениального диагноста. Доктор Хауз и только, блин. — Центр, отвечающий за сарказм, не поврежден.

Леша не понял, что Клементьев шутит с абсолютно серьезным видом, и бросил в того такой взгляд, как будто собирался несчастному Костику затолкать диплом мединститута в какое-нибудь место.

— Костя, есть антибиотики? — спросила я.

— На хрен они мне тут? — удивился он. — Здесь морг, а не больница. Но не переживай, я позвонил знакомому, скоро все будет.

— Так вот расскажи, пока мы ждем, про Бондарева, — попросила, посмотрев на Клементьева глазами кота из «Шрэка».

— Ты неисправима, — закатил он глаза и снова схватился за телефон.

Как я поняла, звонил он кому-то из сотрудников примыкавшего к моргу похоронного бюро. Или как это правильно называется. Слава богу, узнавать это мне пока не довелось.

— Значит, так, — сказал Костя, повесив трубку. — Прощание с покойным состоится здесь, с левой стороны здания есть специальный зал. Можно его, — кивнул он на Ботаника, — отправить туда под видом сотрудника. Бейдж и форменную куртку ему дадут.

— Костик, я тебя обожаю, — послала ему воздушный поцелуй.

Леша поднял брови, на что Клементьев заметил:

— Это бред от температуры, не принимай ее слова близко к сердцу. Так, — посмотрел он снова на Ботаника, пока тот снова с кем-то переписывался. Может, у человека там секс по переписке с Инессой. — Выйдешь из кабинета, по коридору налево до конца, там будет железная дверь, за ней направо небольшой кабинет, там найдешь Викторию и возьмешь у нее форму. Дальше она тебя проинструктирует.

Ботаник показал «ок», соединив указательный и большой пальцы, и вышел за дверь.

— Кофе будешь? — спросил Костя у Леши.

— Если с коньяком, то буду.

— Я тоже, — подала голос, теперь-то у нас можно за руль посадить всегда трезвого Ботаника.

— Э, нет, — покачал головой Клементьев. — Алкоголь исключаем.

Ну вот, зажал Костик коньяк.

Через минут десять в кабинете появился высокий и худой мужчина с пакетом. Поздоровавшись, он заметил:

— Хреново девушка выглядит, — а потом повернулся к Косте: — Сам справишься, Константин Иванович?

— Конечно, спасибо, — кивнул Клементьев, а когда его посыльный удалился, подмигнул мне: — Готовь попку для укола.

— Эй, — возмутился Леша, — а можно в плечо?

— Я тебя сейчас выгоню отсюда, чтобы не мешал. Только собираешься посмотреть на шикарную женскую пятую точку, а тут ревнивый самец рядом оказывается. И вообще-то, я врач, а он, как известно, существо бесполое.

— Костя, — улыбнулся бывший, — только дотронься до нее ниже пояса, и в морге появится вакансия патологоанатома.

— Может, вы оба уже заткнетесь? — не выдержала я. — А то действительно можно откинуться, пока один строит из себя альфу, а второй косит под Павла Волю.

Странно, но они меня послушали. Леша пил кофе, а Костя готовил шприц. После укола, который он все-таки сделал в плечо, стало легче через минут двадцать. По крайней мере, веки уже были не такими тяжелыми, перестало трясти, мысли немного прояснились.

— Мы собирались на кладбище съездить, — сказала я Леше.

— Сначала подождем нашего парня.

Костя сделал мне чай, себе и бывшему новую порцию алкокофе. Странно, что за Ботаника я совсем не волновалась. Все-таки он хоть и авантюрист, но авантюрист с головой на плечах.

Появился Ботаник примерно через десять минут со словами:

— Впервые в жизни гроб таскал. Людей довольно мало в зале, судя по всему, родители, еще парочка пожилых, наверное, родственники. Гончаров тоже там. И вы были правы, — сделал он драматическую паузу, — Мазур тоже здесь. Думаю, поговорить с ним надо.

Я достала телефон и загуглила Александра Ивановича. Фотография в сети нашлась, и ее я отправила Таньке с сообщением: «Это вчерашний собеседник Гончарова?»

Мало надежды было, что сестрица не отбросила телефон куда подальше, предаваясь пороку в объятиях своего аллергика. Но ответ пришел быстро:

«Он».

— Поехали, — подскочила я с кушетки. — Мыслями поделюсь по дороге. Спасибо, Костик.

— Езжайте уже, — махнул Клементьев рукой. — Только таблетки возьми, — кивнул он на пакет. Смс пришлю, как принимать.

Мы вышли на улицу и остановились перед двумя машинами. Я решила, что уже в состоянии сесть за руль, а Лешино авто лучше оставить здесь.

До кладбища мы доехали быстро, остановились за вереницей машин и немного прошли пешком. Парадом, точнее похоронами, руководил Игорь Михайлович. Мы старались держаться в стороне, но он все равно нас заметил и, дав какие-то указания, подошел.

— В вас вообще ничего святого нет? — спросил он, скрестив руки на груди.

— Есть, — повторила я его позу. — Святая жажда справедливости.

По дороге я успела поделиться мыслями с Ботаником и Лешей, они кое-что дополнили, додумали, так что картина вырисовалась вполне четкая.

— Слушай сюда, — Мажор подался вперед, но Леша тут же оказался между нами и сказал:

— Ты ведь свое выгадал с этих смертей?

Гончаров поменялся в лице. Такой резкой атаки он не ожидал, поэтому и растерялся, хоть и старался не показывать.

— Доказательств вы не найдете, — бросил он и, развернувшись, ушел.

Из остановившейся рядом с нами машины вышел Мазур. Я посмотрела на Ботаника и кивнула, одними губами произнеся: «Фас!»

Он кивнул и уверенно направился к Александру Ивановичу. Если я ошиблась, то мы будем выглядеть полными идиотами, а Мазур пошлет нас куда подальше.

— Ты отлично справилась, — шепнул Леша мне на ухо, тоже наблюдая за Ботаником. — Он отличный юрист, только уверенности ему не хватало, а ты ему дала это. Не подведи до конца.

Последняя фраза царапнула где-то внутри, и я спросила:

— Как подвела тебя? Или разочаровала?

Леша притянул меня за талию и ответил совсем недвусмысленно:

— Ты не можешь меня разочаровать. И я понял: если любишь человека, то должен его отпустить. А я тебя люблю и не хочу казаться эгоистом, поэтому уезжай, если так надо.

Может, я становлюсь тряпкой, но глаза защипало. Нет, пусть это будет ветер, а не сантименты.

Снова начал накрапывать дождь, так что я могла расплакаться, списав слезы на погоду. Больно, очень больно…

Глава 22

Мы привычно заняли свои места. Леша на диване, я в кресле напротив него, а Ботаник у окна.

— Он не придет, — сказал бывший. — Надо было там с ним говорить.

— Придет, — уверенно сказал Ботаник. — Может, он не самый хороший человек, но люди, подобные ему, слов на ветер не бросают.

Уже час прошел, как мы приехали с кладбища, где мой протеже договорился о встрече с Мазуром. Можно было остаться и не выпускать его из вида, но Мажор бросал в нас такие взгляды, что я даже удивилась, как это он не позвонил папочке и его ребята в черных костюмах не попросили нас удалиться с похорон.

— Как думаешь, — посмотрела я на Ботаника, — он понял?

— Конечно, и даже не пытался сыграть удивление.

— Тогда точно не придет, — снова повторил Леша.

Но едва он произнес фразу, как домофон громко оповестил о приходе гостей. Бывший поднялся и вышел в коридор. Через пару минут вернулся в компании Мазура и… А что Мажор тут делает? Моральная поддержка? Это вряд ли.

Они обвели нас взглядом и сели на диван, причем оба чувствовали себя вполне уверенно. Леше сидячего места уже не хватило, поэтому он просто облокотился на стену.

— И как вы догадались? — первым начал разговор Мазур.

— Вот именно, мы просто догадались, — сказала я. — По сути, я просто зацепилась за слова Игоря Михайловича, — кивнула на Мажора, — о том, что вы не единожды забирали Ильченко от репетитора. Значит, вы, Александр Иванович, могли знать Лебедеву, хоть во время печального события и находились за границей. Просто больше не на кого было думать.

— Догадаться-то догадались, но не докажете. Единственный свидетель сегодня опустился на два метра под землю, — развел руками Мажор.

Мазур выложил на стол какой-то прибор и пояснил:

— Это заглушка, записать наш разговор вы не сможете.

— Мы и не собирались, — вступил в разговор Ботаник.

— Тогда я приступлю, — Александр Иванович откинулся на спинку дивана и стал неторопливо говорить, закрыв глаза: — Я действительно знал Карину. Красивая девочка, такая милая, она как будто светилась изнутри. Да, Ильченко запал на нее первым, но не думаю, что планы у него были такие же невинные, как у меня. Месяц я просто смотрел на нее, а потом подумал: «Эх, была не была». Я подождал ее возле подъезда Макарова, так, чтобы не столкнуться со Стасом, и предложил прогуляться. Я был уверен, что она откажется, но она, черт возьми, согласилась. Мы встречались изредка, просто говорили и гуляли. Никто не знал об этом. Я стал меньше контактировать с друзьями, поэтому упустил момент, когда планы Ильченко стали извращенными. Я уехал. Наверное, не надо было… Я десять лет виню себя за тот отъезд.

— Почему вы так долго ждали? — спросил Леша.

Мазур открыл глаза и посмотрел на него:

— Сначала я думал, что ничего уже не изменишь. Что сделано, то сделано. Но с годами не отпустило, а какое-то черное чувство все больше и больше разрасталось в груди. Вот вы когда-нибудь любили так, чтобы понимать: это на всю жизнь, такое не вытравишь, не вырвешь, не забудешь?

Леша кивнул, хотя я считала, что вопрос был риторическим.

— Давайте оставим лирику. Никакая любовь не оправдывает три убийства, — прервала я философию Мазура.

— А вы не романтик, — усмехнулся он. — Только я никого не убивал. План мести родился неожиданно, и Бондарев сам мне в этом помог. Два года назад я приехал из Израиля и встретился с ним. Выпили, поговорили. Он мне и рассказал тогда под градусом, как они втроем изнасиловали ее. Не знаю, как у меня хватило сил дослушать до конца и не придушить его прямо в ресторане. И тут он мне заявляет, что Стас начал сдавать позиции. Он звонил Диме, едва ли не плакал в трубку, хотел покаяться и все в этом роде. И тут я понял: надо просто тонко намекнуть, что от нариков могут быть проблемы, за дозу они могут выболтать все и потопить корабль. А Диме было что терять, поэтому он ухватился за эту идею, как за спасательный круг. Я во время учебы в университете проходил стажировку в Штатах и там узнал о «техасском коктейле». Подумал, что это очень символично, как казнь за преступление. Да и, если что, собьет следствие со следа, хотя уверен был, что наши патологоанатомы не обратят внимания на сочетание лекарственных препаратов. Я убедил Бондарева, что Егор тоже ненадежный парень, так что с него и началась моя вендетта чужими руками.

— А вы, видимо, хороший манипулятор, — заметила я.

— Главное, знать, куда надавить. А страх за собственную шкуру — это да, хорошая точка давления. Дима был умным парнем, поэтому действовал осторожно. Стаса он убрал только через два года, при этом постоянно того контролируя, чтобы лишнего не сболтнул. Поставлял тому наркоту. Мы иногда созванивались, мне же надо было быть в курсе, хоть в Диминой трезвости в подходе к делу я не сомневался. Но, как известно, даже самые умные люди могут делать ошибки. Я не знаю, где он добывал препараты, но идея с «техасским коктейлем» ему понравилась. И при этом он считал ее своей.

Александр Иванович говорил так, как будто гордился своей схемой. Идеальная месть. Не подкопаться.

— Да вы просто профессор Мориарти, — сказал Ботаник. — Куратор по преступлениям.

Мазур усмехнулся:

— Ради чего люди идут на обдуманное преступление? Любовь, деньги, месть, власть… Мой повод был самым романтичным. И я не безумен…

— Да, вы не безумны, вы просто влюблены, — заключила я, и в квартире повисло молчание, которое нарушил Мажор:

— Я знал, что это Саша. Вернее, догадывался. Еще десять лет назад я случайно увидел его с девчонкой, но промолчал, хоть их взгляды были такими… Блядь, это была любовь. Когда погиб Егор, у меня были предположения. Я связался с Сашей и напрямую спросил. Он не стал юлить, когда я рассказал о своих догадках. Но сдать его я не мог. Я просто догадался, как и вы, предположив мотив.

— Может, из тебя еще и выйдет юрист, — заметила я, но к Мажору симпатией не прониклась. Он мог предотвратить несколько смертей, но не сделал этого. Причем эти люди были его друзьями.

— Ты редкостная стерва, — отвесил он мне комплимент, — но умная баба. Кто ж знал, что ваш патологоанатом такой образованный. Саша почти все время был в Израиле, а я наблюдал, как Дима берет на себя бремя, которое не каждый человек может потянуть. Но знаете, мне не было их жаль.

— Ты идиот, — даже с какой-то грустью сказал Леша. — Неужели не понимаешь, что и тобой он тоже манипулировал? Чем он тебя взял?

— Всего-то договором, — ответил Леша. — У Игоря были кое-какие догадки, пусть и неподтвержденные ничем, но это все надо было пресечь на корню. Зная Игоря и его отца, я просто предложил кое-что, от чего они не смогли отказаться. Контракт сотрудничества, выгодные условия — вот и все. И Игорь сразу забыл о смерти одноклассников. Главное, переключить внимание.

— Великий стратег, блядь, — не выдержала я.

— Ой, Ивонна, не стоит принимать все так близко к сердцу, — нахмурился Мазур. — Вы же, насколько я наслышан, руководствуетесь тем, что здесь, — приложил он указательный палец к голове. — Дима уже в могиле, привлечь некого.

— После вашего разговора с отцом, — сказал Мажор, — он решил, что это моих рук дело, потому что я тоже был в Штатах, а вы обронили что-то вроде «казнь по-американски». Но я рассказал ему все. И да, я снова мог пойти как соучастник, поэтому он и присматривал за вами. Перестраховка, так сказать.

— Кто убил Бондарева? — спросила я.

Вопросов было много, но меня уже тошнило от этого разговора. Они оба чувствовали свою безнаказанность. Ладно, Мажор действительно нигде не принимал непосредственное участие, но Мазур… Он считал себя правым, вершителем правосудия. А на деле обычное дерьмо, замаравшее при этом даже не свои руки.

— Для этого я нашел специального человека, — ответил Александр Иванович. — И вы на него никогда не выйдете, поверьте. Так что похороним эту историю здесь и сейчас. Вместе с Димой. Давайте помянем его, что ли?

Этому человеку сам черт не брат. Мы мало узнали про Мазура, но влияние, судя по всему, еще большее, чем у Гончарова. Неудивительно, что Танька заметила, как Мажор неуютно себя чувствовал в компании Мазура.

— Я с вами не хочу больше в одном помещении находиться. Рвотный рефлекс срабатывает, знаете ли, — тут я не врала. — Бондарев вам рассказал, что мы заинтересовались этим делом? И он присылал сообщения с угрозами?

Мазур кивнул:

— Но сообщения и нападения были его личной инициативой. Видимо, вошел во вкус. Распоряжаться жизнями — это так возбуждает, да? Чувствуешь себя богом.

— Меня сейчас стошнит, — разделил Леша мое мнение. — Как вы добились, чтобы меня отстранили?

— Потому что нужно знать о человеке все, — улыбнулся Александр Иванович. — Мой дядя, ну, муж тети точнее, занимает высокую должность в определенных кругах, и я случайно узнал, что подняли дело убийства Марины Лебедевой. Я был в курсе, что у Карины есть сестра, так сопоставить кое-что не составило труда. Ну, я и решил, что лучше не трогать эту семью, чтобы не стали копать слишком глубоко, хотя менты и не стали. Только вы, — посмотрел он на Лешу, — оказались слишком настырны.

— Кто убил Марину? — бывший отлепился от стены и сделал два шага вперед.

Мазур выставил руки вперед:

— Спокойнее. Я тут точно ни при чем. Журналистка начала заниматься тем делом, но она бы ничего не нашла. Связывалась со мной, да. А у нее не было «корочки», так что я понимал, что мало кто с ней станет говорить. Но она вышла и на «техасский коктейль», а это стало для меня полной неожиданностью.

Мажор после этих слов слегка поморщился, и вдруг меня посетила догадка:

— Ты был ее любовником! Может, случайно проболтался, может, она выпытала в постели. Уж там мужики думают исключительно тем, что ниже пояса. Она знала, кто ты?

Игорь отрицательно покачал головой.

— Мы познакомились совершенно случайно. Но, как оказалось, мир довольно тесен. Я только через пару недель узнал, чем она занимается, какую сенсацию ищет, и начал понемногу выпытывать про ее журналистское расследование. Но к ее смерти я тоже не причастен. Возможно, это была случайность.

— Тут уж слабо верится в случайности, — поднялся Ботаник со стула и добавил: — До свидания, а то меня тоже подташнивать начало.

— Какие вы нежные, — Мазур тоже встал. — Жизнь — полное дерьмо, и места справедливости в ней часто не хватает. Так что выдохните и подумайте. Я не убийца, но наказать виновных по-другому нельзя было. А это тоже своеобразное восстановление справедливости.

Мажор отделался молчанием, и они скрылись за входной дверью. Все-таки… Не знаю. С одной стороны, Мазура можно было понять, а с другой — все равно это преступление.

От разговора остался неприятный осадок. Все перемешалось: и понимание, и жалость, и брезгливость, и жажда справедливости.

— Кажется, смерть Марины так и останется нераскрытой. Если ее убили не из-за того, что она копалась в деле сестры, не из-за того, что ее любовник был женат, учитывая, что это не так, то нужно искать другой мотив, — сказал Леша, когда молчание затянулось.

— Зато теперь хотя бы понятно, как пропала половина дела. Еще одной загадкой меньше. И пропали улики и показания не из-за смерти самой Лебедевой, а чтобы никто не влез в то старое дело, — заметил Ботаник очевидное.

— Я сегодня уже думать не могу. Так что, мальчики, по домам. Нет ничего лучше здорового сна и хорошего отдыха.

— Могу рассказать или показать, что лучше, — подмигнул мне Леша, но как-то без обычного энтузиазма.

Так что даже отвечать я не посчитала нужным. Видимо, этот разговор вымотал морально не только меня. Закрыв дверь, я пошла искать Тимошу. Ему такое количество народа в квартире, наверное, не понравилось, вот и забился кошак в какой-то угол. Пока искала зверя, набрала Таньке, которая ответила с такой одышкой, как будто бежала марафон, хотя скорее у нее был секс-марафон.

— Ты со своим котонепереносимым мачо где?

— Дома, — ответила сестрица. — А что?

— Как натрахаешься, приезжай на дачу, — ответила я и нажала кнопку завершения вызова.

Кот нашелся в спальне, свернулся на кровати и, кажется, спал. Достав со шкафа спортивную сумку, побросала туда кое-какие вещи, сходила в душ и, подхватив Тимошу на руки, направилась к выходу.

Дорога до дачи заняла час с учетом заезда в магазин. Я просто побросала в корзинку полуфабрикаты, пару овощей и пошла на кассу. Аптека не понадобилась — Костя снабдил меня антибиотиками и, как обещал, прислал смс с правилами приема. Так что мимо винно-водочного отдела, мимо.

Тимоше не понравилось одному сидеть в машине. Он недовольно мякнул, когда я села обратно в машину, и перебрался на колени.

— Кошак, не создавай опасную ситуацию на дороге, — попыталась я его убрать, но Тимоша выпустил коготки и вцепился в футболку.

Было относительно свободно, да и не мешал он мне, так что пусть сидит. Может, как в Прагу приеду, заведу себе такого же пушистого засранца. Тьфу, блин… Не хватало еще кошатницей стать!

Бросив машину у ворот, достала из багажника пакет и сумку, поняв, что для Тимоши места не остается. Но вроде он меня понял, сам подошел к калитке и запрыгнул на забор, посмотрев как будто вопросительно. Ключи я заранее положила в карман, так что через пару минут мы с кошаком загружали продукты в холодильник.

Весь вечер, отключив телефон, я приводила дом в порядок. А ночью опять поднялась температура. Отвратительное ощущение, давно я не болела.

Тимоша лежал рядом со мной, даже вроде пытался успокоить. Пару раз пришлось даже его подвинуть и сбегать на улицу. Побочный эффект антибиотиков — тошнота.

Уже рассвело, а я все продолжала лежать, не зная, сколько времени, пока не появилась Танька.

— Эй, есть кто живой?

Ага, вернее, полуживой.

Сестрица залетела в комнату и посмотрела на меня, прижав руку к груди.

— Свали с глаз долой со своей театральностью, — сказала я и отвернулась, наконец-то провалившись в сон, пусть и беспокойный.

Танька подняла меня ближе к вечеру, отпоила чаем и таблетками, и мы устроились в беседке во дворе. Конечно, с кошаком. Плохо, что не сконьяком.

— Ну, поделись, Ванька, — глаза у сестрицы горели в предвкушении истории.

Жаль, что не все истории красивые, счастливые и справедливые. Сестрица слушала, пока я рассказывала, и что удивительно — не перебивала. После моего рассказа только протянула:

— Ни Хрена ж себе… Вот это сериал, блин. Да даже вряд ли хоть один сценарист придумает подобное. Кстати, — быстро поменяла она тему, — я сегодня с Лехой разговаривала.

— Зачем? — спросила я спокойно, а Танька вроде даже выдохнула. Неужели боялась, что я начну возмущаться?

— Он позвонил мне, когда не смог с тобой связаться. Сказал, что вышел на работу, а оттуда, — ткнула сестрица пальцем вверх, явно намекая не на всевышнего, — дали добро на расследование дела журналистки. Я тогда не поняла, о чем он, но все запомнила. А после твоего рассказа уже вникла в курс дела.

Что ж, Мазур подсуетился, лишний раз убедив, что к смерти Марины не имеет отношения. Но если Леша вцепится в это дело, то доведет его до ума. В этом я уверена.

Глава 23

Два дня мы с Танькой просидели на даче. С такой чокнутой сестрицей не соскучишься — она таскала меня в лес, на небольшое озеро, больше похожее на болото… В общем, по местам нашего детства.

Даже что-то уезжать стало грустно. Ну вот, еще здесь, а уже ностальгия.

— Эй, Ванька, ты чего? — ущипнула меня Танька за бок. — Расплакаться решила?

— По поводу?

— У тебя вид такой, как будто тебя только что муж бросил.

— А у тебя вечно все к мужикам сводится, — не удержалась я.

Мы привычно сидели в беседке и пили чай. Тимоша с барским видом возлежал на столе, постукивая дымчатым хвостом.

— Кстати, о мужиках… — заговорщически улыбнулась сестрица, а я мысленно застонала.

— Не начинай, — перебила я ее.

— Ну, Ванька, я же беспокоюсь за тебя. Так что у вас с Лешей?

— Ничего, — ответила, поднимаясь, — ноль, — я даже сложила пальцы кружочком, чтобы до нее дошло. — А теперь собирайся, пора возвращаться в суровую реальность.

Через час мы выехали. Танька лихо стартанула на своей машине, подняв пыль, и помахала мне рукой в открытое окно. И вот не боится же своего кошака застудить!

Возле подъезда я остановилась, когда начало смеркаться. Открыла багажник, взяла сумку, и тут же она перекочевала в другие руки, причем так неожиданно, что я даже испугалась, споткнулась о бордюр и едва не приземлилась на пятую точку. Леша успел меня удержать за талию и усмехнулся:

— А ты все та же «Мисс Неуклюжесть».

— Нечего подкрадываться и пугать, так можно и заикой остаться.

— Не смеши, пугливая нашлась мне. Кофе угостишь?

Вопрос, наверное, не требовал ответа, потому что Леша уже с моей сумкой в руках подходил к подъезду. Значит, намерен попасть ко мне в квартиру. Да ладно уж, я не против.

Бывший странно посмотрел на меня, когда я беспрекословно пожала плечами, закрыла машину и впустила его в подъезд, при этом спокойно спросив:

— Танька сдала?

— Как-то ты спокойно реагируешь на предательство сестры.

— Да ожидаемо. И мне пофиг, если честно.

Я открыла дверь квартиры, и мы вошли внутрь. Леша притянул за локоть к себе и спросил:

— А тебе хоть на что-нибудь не пофиг?

— Слушай, если ты приехал полоскать мне мозг, то можешь проваливать.

Я сбросила его руку и кивнула на еще открытую дверь. Бывший сделал шаг к порогу, но всего лишь захлопнул дверь.

— Тебе Таня передала, что делу Лебедевой дали ход? — спросил он.

— Да. Как успехи?

Леша пожал плечами, первым заняв место на кухне. Я поставила локти на стойку с обратной стороны и положила подбородок на ладони, наблюдая за ним.

— Пока отрабатываем серийников и маньяков, послали запросы по похожим преступлениям, Климов занимается версией профессиональной конкуренции. В общем, стандартная отработка. И довольно быстро в дело вернулись все пропавшие страницы. Но если останется «висяк», я не удивлюсь. Кстати, ты уехала, бросив своего парня на произвол судьбы. Он уже несколько раз мне звонил.

«Мой парень», нетрудно было догадаться, что Ботаник. Ничего, пусть учится, осваивается. Я приняла из рук Леши чашку и сказала:

— Ну вот, на два дня отлучилась. Может, я поторопилась с выбором?

— Не думаю, — на лице напротив появилась улыбка, — он похож на тебя чем-то, только ему самому это надо понять.

Тут я рассмеялась. Он что, издевается? Где этот скромняга, а где я? Леша как-то погрустнел, хоть и продолжал улыбаться, и я спросила:

— Что?

— Я буду скучать.

Где-то в груди что-то, наверное, то, что называют сердцем, кольнуло. И я поняла: тоже буду. И очень. Только если сейчас скажу об этом, то вряд ли уеду. А надо. Ничего, работа лечит, а папа мне ее обеспечит в огромном объеме. Я не могу заставить его ждать — слишком эгоистично. Возможно, когда я вернусь, он будет счастлив с кем-нибудь другим.

Я не хотела быть эгоисткой, но сегодня эту слабость я себе позволю. Отставив кофе, подошла к нему и, обвив талию руками, подняла голову. В Лешином взгляде — удивление.

— Ты что творишь? — спросил он. — Издеваешься, что ли?

— Нет, но только помни, что…

— Это ничего не значит, — перебил меня и обхватил за затылок, наклонившись. — Только сама же понимаешь, что это уже не так.

Я понимала. Жаль, что Леша об этом не узнает…

Больше слов не было, и это радовало. Диван, стойка, подоконник, ванная — мы, кажется, опробовали все. Повторно опробовали, потому что раньше тоже доводилось. Но уснули в спальне, хотя я понимала, что не стоило. Одно дело — трахаться с человеком, другое — спать с ним, тем более просыпаться.

А проснулась я рано. Едва начало светать. Моя рука — ну, конечно — лежала на обнаженной Лешиной заднице. Я аккуратно встала с кровати и вышла за дверь. Стараясь не создавать лишнего шума, сходила в душ, выпила кофе и уже собиралась покинуть квартиру, оставив на столике запасные ключи, как Леша открыл дверь спальни.

— Уезжаешь? — спросил он после полуминутной переглядки.

— Ага, — кивнула я и отвернулась.

Вот поэтому и не стоило ему оставаться. Утро — это неловко в такой «ничегонезначащей» ситуации.

— Хорошо, — сказал Леша. — Удачного дня. Ключи привезу тебе в офис. Если буду поздно, то оставлю на посту охраны внизу.

— Спасибо, — сказала, уже обуваясь.

Так хотелось скорее оказаться на улице. Подальше от этого момента. Как бы трусливо я не выглядела сейчас, но выскочила на лестничную клетку и понеслась вниз.

Ботаник еще должен быть дома, если, конечно, не ночевал у Инессы, так что, сев в машину, позвонила ему. Услышав бодрое «алло», спросила:

— Ты где?

— Дома.

— Через двадцать минут будь готов, я заеду.

— Хорошо.

Я выехала со двора, включив радио как можно громче. Улицы еще были пустыми, как и мои мысли, пока не зацепилась за новости, доносившиеся из динамиков. Начало я пропустила, но суть уловила. Интересно, однако. Может, это просто совпадение, но я отправила Леше сообщение, чтобы версию он проверил.

Ботаник уже стоял возле подъезда, уткнувшись в телефон, когда я подъехала. Судя по выражению лица, у него снова была переписка с Инессой. Может, даже фото ню. На меня ноль внимания. Я посигналила, и он удосужился на меня посмотреть. Очень довольно улыбнулся, когда сел в машину, и сказал:

— Зрасьте.

— Привет, — отозвалась я. — Как дела?

— Ивонна Сигизмундовна, вы бы хоть предупредили, что уезжаете. Я приехал утром в офис, не знаю, что делать, куда идти, Настя уже выписалась из больницы, тоже дозвониться не может… Дурдом, в общем. Несколько новых клиентов. Вы извините, но я занял ваш кабинет и занялся этими делами.

— Что там? — коротко спросила я, даже не поверив, что Ботаник мне начал читать нотации.

— Да там одно дело о взыскании долга, другое по депортации. Ничего сложного. О, и еще одно по разбою, но можно его переквалифицировать в грабеж, я думаю.

И с этим он разобрался за два дня? Нет, я точно не ошиблась в выборе. Можно уже идти собирать вещи, а не торчать в офисе.

— У тебя паспорт с собой?

— Да, — кивнул Ботаник.

Отлично. Сейчас в офис, я все проверю. А потом можно и остальные вопросы решить.

В офис мы, конечно, приехали первыми. Я держала постоянно телефон под рукой, надеясь, что Леша ответит хоть что-нибудь. Но оповещения не было. Зато телефон Ботаника подавал сигналы с завидной периодичностью.

— Ты на работе и по телефону зависал, и все успевал делать? — не выдержала я в лифте.

— Нет, — убрал он смартфон в карман. — Да и у Инессы тоже вообще-то работа есть.

Я лишь усмехнулась. Что секс творит с людьми… Или это любовь? Не верю, что такие противоположности, как Инесса и Ботаник, могли притянуться. И я снова подумала о Леше. Мы только профессиональные противоположности, так-то мы очень похожи. Может, это тоже проблема? Так где же та золотая середина?

Нет, сейчас об этом точно не стоит думать.

— Иван Андреевич, покажите мне новые дела и выскажите свои идеи.

— Вы обратились ко мне по имени, — удивился Ботаник, положив три папки передо мной, и добавил: — Я пока сделаю кофе.

Два часа мы провели в моем кабинете. Я давно готовилась, так что осталось только главное. Допив кофе, я поднялась и сказала:

— Поехали.

Он не задавал вопросов, просто кивнул.

Процедура у знакомого нотариуса не заняла много времени. Я передала доверенностью фирму Ботанику, на время, конечно. И наконец-то получила смс от Леши:

«В редакции через час».

— Хочешь расставить все точки? — повернулась я к уже и.о.

— Лебедева? — понял он.

Умный, е-мое. Заведя машину, я кивнула и нашла в интернете новости по той теме, что мне было нужно. Сунув свой телефон в руки Ботаника, открыв предварительно нужные ссылки, я тронулась с места по Лешиному маршруту.

— Мы раскопали столько… А все было так просто?

— Не всегда в основе есть что-то сложно, — ответила я. — Мы копали слишком глубоко. А все было на поверхности, — я даже едва не сломала ни в чем не повинный руль, пока мы стояли на светофоре. — Да, дело казалось интересным, но поверь мне — в основном все достаточно приземленно. Все-таки любовь и деньги правят миром, причем миром преступным, если ты, конечно не маньяк или что-то в этом роде.

Мы остановились возле редакции, и я увидела Климова. Удивилась и как-то расстроилась. Может, Леша внутри? Нет, его там не было…

Не знаю, расстроило меня это или… обрадовало? Мы зашли в кабинет главреда.

— Ивонна… — протянул Паша.

— Привет, — ответила я, устроившись на стуле.

— Если бы я знал. Я бы эту статью в жизни не пустил в печать. Но это была бомба, — Паша усмехнулся. — Когда она пришла ко мне с этим материалом, я удивился. Заметил, что была основательная проработка материала о «техасском коктейле», были приведены примеры, были имена, которые я скрыл, ибо знаю, кто эти люди. Но я не знал, что все зайдет настолько далеко. Она обычно писала короткие заметки… И почему я не удивился такой подготовке? Почему не увидел стиль Марины?

Та девушка, которая дружила единственная с Лебедевой, была на вторых началах, а хотелось быть первой. Любовь и деньги? Нет, еще признание и слава. Это тоже мотив. И я вспомнила наш разговор. Как можно было не заметить зависть? Нет, Катя все перевела красиво на наши взаимоотношения с Лешей.

Всего лишь за журналистский материал погиб человек. За статью!

Катю уже увезли, но находиться в кабинете Паши я больше не могла. Меня даже это здание душило. Ради славы… Ради того, чтобы один-единственный раз мелькнуло имя. Больше же ничего не было. Если нет таланта, то убийство не поможет ему появиться.

— Ивонна Сигизмундовна, вы в порядке? — спросил Ботаник, когда мы вышли, а я жадно втягивала воздух, пусть и прогретый, тяжелый, мерзкий.

— Все нормально.

Климов уже уехал. Профессиональная выдержка. Да и у меня она была. Но почему-то это дело я слишком близко приняла.

— Давайте я вас отвезу.

Да, за руль не стоит. Я передала ключи Ботанику. Когда мы оказались в машине, хотела набрать Леше, но передумала. Не стоит. По крайней мере, для меня слишком многим обернулось наше «ничего не значит».

Пора забыть и отпустить. Он не появится сейчас как герой романа, в котором все идеально заканчивается. Увы, нам не по пути.

— Если в фирме будет бардак — убью, — пригрозила я Ботанику кулаком. — Вернусь через год, так что не портачь.

— Я вас понял, — протянул он мне ключи.

— Да пользуйся, — махнула рукой. — И у Леши забери ключи от квартиры. Заходи иногда, можешь и с Инессой. Я сама все герметизирую, но проверяй иногда.

Я сделала ему ручкой, не оборачиваясь. Он правильный, он знает, что делать, он ответственный. Я точно не ошиблась.

— Ивонна, — я обернулась, подняв брови. Без отчества? — Ивонна, он вас любит.

— Если бы ты знал, как я его люблю, но, видно, не судьба, — пожала я плечами с улыбкой.

— Судьбу мы определяем сами. Кстати, спасибо за машину!

Я кивнула и… пошла собирать чемодан. Пока один, а остальное Танька привезет через месяц.

Эпилог

Танька театрально смахнула несуществующую слезу и сказала:

— Ванька, как же мы с Тимошей будем по тебе скучать.

— Давай ты будешь спектакли на сцене устраивать, — попросила я. — Здание аэропорта для этого совершенно не подходит. Да и ты приедешь через месяц, а потом на Новый год, затем еще как-нибудь. А там, глядишь, и я вернусь. Конечно, жаль, что твоему мачо теперь придется жрать супрастин, но любовь требует жертвенности.

Сестрица прижала меня к себе так, что я едва не задохнулась. То ли от объятий, то ли парфюма.

— Ванька, — всхлипнула она.

— Хорош, Тань.

От ее театральности даже у меня в носу начало пощипывать. Не хватало только разреветься, тушь же потечет. А не, она же у меня водостойкая.

Постояв с сестрицей еще минут пять, я отправила ее восвояси. Пока шла на регистрацию, раза два проверила телефон. Не позвонит…

С нашей последней встречи прошло несколько дней. Я несколько раз сама порывалась позвонить, но в последний момент одергивала руку от телефона. Что я могла сказать? Попрощаться? Предложить выпить кофе? Потрахаться? И сам он не звонил… Хотя я ждала.

Пройдя все необходимые процедуры, я остановилась у большого окна в зале ожидания. Вроде бы в ожидании время тянется невыносимо медленно, но мне казалось, что минуты бежали вдвое быстрее.

Я так задумалась, что даже не сразу услышала телефон. Телефон? Я выдохнула и посмотрела на экран. Ну вроде же попрощались уже, с самого утра.

— Да? — ответила я.

— Ивонна Сигизмундовна, — сказал Ботаник с какой-то хитринкой в голосе, — вы же знаете, что нарушение общественного порядка влечет за собой наказание в виде штрафа…

— Или административного ареста на пятнадцать суток, — закончила я за него, не понимая, к чему он ведет.

Решил проверить мои знания? Или освежить свои?

— Точно, — довольно сказал Ботаник.

— А ты это к чему?

— Счастливой дороги, — как-то уж очень весело отрапортовал он.

— Спасибо, — недоуменно протянула я и продолжила таращиться в окно.

Опять телефон. Ну а этому что надо? Я ему три бутылки коньяка отвезла.

— Да, Костя?

— Привет, гению отечественного сыска, — пропел Клементьев.

— Где-то дали объявление, что у меня сегодня приемный день? Звонки и звонки.

— Геморрой мне в зад! Даже звонки старых друзей не принимаешь?

— Про геморрой уже было, придумай что-нибудь новое. Что хотел?

— Просьба есть, — начал Костик. — Я тут нашел интересную статью про клинико-патологоанатомические параллели и сопоставления при перинатальной смертности на современном этапе.

Боже, даже я бы это без запинки не выговорила.

— Отлично, я тут при чем?

— Она на чешском языке. Переведешь?

— Сбрось мне на почту. В Праге переведу.

— Спасибо. Удачного вам пути.

И бросил трубку. Я нахмурилась и посмотрела на телефон. Костя ко мне стал на «вы» обращаться или просто оговорился? Ладно. Пофиг. Надеюсь, сейчас секретарша и коллеги не станут звонить с пожеланиями счастливого пути.

Да твою же! Телефон опять подал сигнал. На этот раз короткий. Смс с одним словом:

«Обернись».

Я чисто машинально повернулась и уткнулась носом в мужскую грудь. Снова дежавю. Я даже растерялась и почему-то ляпнула полный бред:

— Как ты сюда прошел?

— Билет купил, — ответил Леша.

Зачем он здесь? Только хуже сделал. Снова потянуло никуда не уезжать. Главное, не показывать.

— И куда собрался? — сложила я руки на груди, отступив на шаг назад.

— Знаешь, я никогда не был в Праге.

У меня появилось желание треснуть его чем-нибудь тяжелым, только под рукой ничего не было. Теперь понятны слова Кости про «вы» и слова Ботаника про нарушение общественного порядка. Заговорщики, мать их! Все знали, кроме меня. А я несколько дней мучилась.

— Скотина, — ударила я его кулаком в грудь, — тебе другого рейса не нашлось? — теперь в плечо. — Ты, бля, издеваешься надо мной? — отвесила звонкую пощечину.

На нас стали обращать внимание люди в зале, и тут же рядом материализовался сотрудник охраны.

— У вас все в порядке? — спросил он.

— Вот этот, — ткнула я пальцем в Лешу, — пропагандировал террористическую деятельность, номер статьи, по которой можно привлечь, назвать?

Парень в форме напрягся и потянулся к рации.

— О, боже, ты невыносима, — Леша достал из кармана удостоверение и показал охраннику, добавив: — Она у меня нервная, а на нервах постоянно цитирует Уголовный кодекс.

— У самого та еще истеричка дома сидит, — закивал парень, а я едва не задохнулась от возмущения. Мужская солидарность, блин!

— А ты, — повернулся ко мне Леша, — будешь наказана по двести седьмой. За заведомо ложное сообщение об акте терроризма. Пожизненно.

Сотрудник охраны уже ушел, а мы продолжали перепалку.

— Тебе надо освежить память. Три года максимум, а то и штрафом отделаюсь или принудительными работами, — ответила я.

— Я кодекс помню, не переживай. Ты будешь мной наказана пожизненно.

— Лучше на зону.

— Ты ужасно вредная, язвительная, стервозная женщина, но другая мне не нужна. Пойдем в туалет? — подмигнул он мне.

Он сейчас серьезно? Но улыбка, наверное, невероятно идиотская, начала расползаться на моей физиономии.

— Ты понимаешь, что…

— Это ничего не значит? — перебил меня Леша.

— Нет, — покачала я головой, — что ты теперь от меня никуда не денешься.

Примечания

1

К черту психоанализ (чеш.).

(обратно)

Оглавление

Начало

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Эпилог