Фёдор Березин
Кроль Чёрной звезды

© Фёдор Березин (текст, иллюстрации), 2024

© Малышева Галина Леонидовна (ИД СеЖеГа), 2024

1. Ненаучные легенды

Вы не поверите! Взрослые – они как дети малые. Развесив уши, верят всяким сказкам и нелепостям. И ладно там, бабушки на лавочках – у них мозговые шестерни крутит без трения, после каждого телевизионного шоу.

Думаете самые умные из людей лучше остальных? Ага, как же! Среди учёнейших астрономов ходит легенда о некой «ленте потухших звёзд». Мол, тянется по нашей галактике какая-то странная линия. Воображаемая, понятное дело. Но рассказывают, исключительно вдоль неё протянулись свеженькие пылевые туманности – остатки звёздных взрывов. Ясное дело, что «свеженькие» эти туманности только по меркам астрономов. Они привыкли мерять время миллиардами лет, потому какие-то там десять тысяч лет, для них совершенная песчинка. Вот такие вот умные, важные дядьки в очках и с бородами.

И всё же, между собой, словно школьники на переменках, шепчутся астрономы об этой самой таинственной полосе, вдоль которой проходит «линия потухших звёзд».

– А быть может, не потухших, а взорвавшихся? Или даже взорванных? – шепчутся профессора-звездочёты между собой.

– Конечно, это не какие-то там Звёздные Войны! – тут же одёргивают сами себя учёные, чтобы коллеги не заподозрили их в какой-то детской несерьёзности. – В космосе не может быть никаких войн.

– Просто… Вдруг, какая-то неизвестная науке сила движется по галактике и взрывает звезды? – таинственно хмурят брови доктора наук.

– Или даже известная! – поправляют они сами себя в испуге, что сотоварищи заподозрят их в просмотре по ночам детский фантастических сериалов. – Какая-нибудь невидимая нам издали плотная туманность идёт себе по сложной орбите и по пути сталкивается со звёздами. Может же быть?

– Глупости! – прерывают самые серьёзные и скучные из учёных. – Нет никакой «ленты потухших звёзд». А уж тем более, «ленты взорванных звёзд». Это все ошибки наблюдателей. Неправильная, совершенно ненаучная трактовка фактов. Надуманная статистика.

Потом эти учёные дяди возвращаются к работе, к своим большим компьютерам и похожими одни на другие фотографиями чёрного-чёрного космоса. И что-то там на оных высматривают, желая отрыть какие-то новые закономерности природы. Однако если им действительно приоткрывается нечто неизвестное, учёные дяди астрофизики страшно пугаются, моргают глазами, бубнят себе тихонечко «чур-чур меня!» и исподтишка осматриваются на коллег – не заметил ли кто-то их растерянности. Ведь так хочется казаться умным и важным, достойным кандидатом в старости на Нобелевскую премию, которая, по мнению некоторых, вручается за выслугу лет.

2. Болотный пролог

А ведь мама предупреждала. Нет, не о том, конечно, что злобные инопланетяне похищают детей. Особенно маленьких девочек. Затаскивают щупальцами в свою летающую тарелку, а там творят разные научно-инопланетные гадости. Конечно, мама об этом не предупреждала. Ещё бы! Серьёзная мама – зубной врач, между прочим – и станет болтать всяческую ерунду, как какой-нибудь телевизор. Серьёзная мама, зубной врач Нина Марковна, она об инопланетянах говорила вскользь: «Хи-хи, инопланетяне, они такие…» В общем, не верила серьёзная мама Нина Марковна Дубровина в инопланетян всяких. Потому о них не предупреждала.

Зато она часто предупреждала о Болоте. Ещё бы! То ж БОЛОТО! Оно такое, понимаете… «Туда, на Болото, детёныши вы мои, не шастать. Я ясно выражаюсь, детки мои шаловливые? Учтите! Узнаю… Я вам… Зубы запломбирую, вот!» Зубы, это серьёзно. Тем более услышать такое от серьёзного зубного врача Дубровиной Нины Марковны.

Однако ж, какое оно болото? Тем более Болото? И уж вовсе и не БОЛОТО, какое-то? Так себе, озерцо же, если присмотреться, а тем более подойти и поплескать. Серьёзной маме Нине Марковне, конечно же, ни-ни. Ну, озерцо. Маленькое даже, озёрышко. И всё в камышах. Поплавать тут уж никак не выйдет. И ни топей, ни трясин, там всяких. Ничего такого. Одна глина… Глина эта… Кто ж знал, что всё из-за глины будет? Никто ведь не знал, не ведал. А всё из-за неё, как оказалось.

Говорят, что лучше человеческих рук природа ничего не придумала. В плане проделывания сложной работы, понятное дело. Хотя, есть там конечно всяческие паучки – плетут тонюсенькую паутинку так, что засмотришься. Лапками – бжик-бжик – быстро-быстро перебирают – и вот тебе уже дорога для паучка. С потолка к подоконнику и обратно. Однако человеческая рука, она всё же похитрее будет. Разнообразней по исполнимым действиям. Может и каменюку ОТА-КУЩУЮ запульнуть, а может и тончайшую пружинку – с ту паутинку толщиной – в часах с микронной точностью установить. Но вот сейчас ученица из 6-го «Б» школы № 22 Кассандра Дубровина наблюдало нечто куда-лучшее. Открывши рот наблюдала. Вот это были РУКИ! РУЧИЩИ, руки, рученьки и ручюлючки. Всё в одном флаконе. Одновременно!

Тут бы Кассандре догадаться, что такие руки у нас на Земле не произрастают. Отродясь тут таковых не видывали, а кабы видывали б, то в легендах и сказках давно-давненько б описали, в красках и восхищёнными прилагательными. Руки-ручищи-рученьки принадлежали дядечке и без того подозрительному. Уже потому, что в шляпе. Кто ж в чёрной шляпе ходить среди дивно-жаркого городского лета? Подозрительно ж, верно? Да ещё если шляпа надвинута на глаза. Да так надвинута, что и глаз-то не видно. А на глазах, к тому же, очки. Очки сами по себе странные, с телескопиками какими-то выдвижными. Но где тут очки хоть какие рассматривать, если… Следите за руками!

Руки устроены таким образом… Или примерно таким, потому что не рассмотреть. Быстрые они – руки. Пальцы чего-то перебирают так, что не успеешь приглядеться. Настолько быстро шевелятся, что не получается пересчитать. Пальцы, в смысле. Вот значит… Указательный, средний, безымянный… Ой, сбилась уже. Итак… Указательный, большой… Или?.. Ой! Или два больших?! Может и три. По новой, значит. Мизинец, безымянный… или может второй мизинец? Третий? Фух!

Зато хорошо видно, что эти все двойные мизинцы и тройные указательные перебирают и мнут. Руки, кстати, две – левая, правая – как положено. И вот эти руки мнут и лепят ту самую, никому не нужную, болотную глину. Чем-то она – глина – им – рукам – жутко приглянулась. Так вот, руки две, а пальцев не посчитать сколечко. И самое интересное! Ладно, там, не посчитать. Пальцы-то не ногтями вовсе какими-то заканчиваются. Пальцы эти… Они вообще не заканчиваются.

В общем, каждый палец – он – что уменьшенная рука, потому как из каждого пальца, в свою очередь растут ещё пальцы. Причём, из каждого помногу. То есть, из указательного, лезут на конце маленькие указательные, и средние, и безымянные, и большие, и мизинцы. В большом количестве, причём. А самое главное, если присмотреться, то из этих новых пальчиков, как раз там, где в нормально-привычных пальцах все аккуратно прикрыто ногтями, торчат ещё пальцы. Или уже пальчики. Снова в большом количестве. А ногти, между прочим, на пальцах-то вроде есть. Только они откинуты вверх, как капот у автомашины. Ну, а из этих пальцев-капотов – господи-боже – торчат ещё пальцы.

В общем, как в дурной бесконечности. Из ПАЛЬЦЕВ, или РУКО-ПАЛЬЦЕВ торчат пальчики – руко-пальчики, из тех, в свою очередь, ещё пальчушечки – руко-пальчушечки. Там уже, из-под откинутых ноготков-капотов ещё малюсенькие – не разглядеть – руко-пальчунечьки. А уж там… Мама, дорогая Нина Марковна, о таком не рассказывала!

И ведь вся эта дурная бесконечность пальчиков двигается. Причем, чем мельче пальчики, тем быстрее шевелятся. Лепят. Вот левая рука перестает лепить, на мгновение отрывается от работы, движется как лопата куда-то вниз. Ага! Ухватывает большущих комок мокрой глины, тут же тащит вверх. Причем пока она это делает, все пальчики, пальчушечки, и ещё многочисленные – не сосчитать – пальчунечки – быстренько так под свои ногти-капотики втягиваются, капотики захлопываются. И ручища сама собой, как обычная человеческая… Или почти человеческая, потому как пальцев не сосчитать… гребёт эту глину, что тот бульдозер. Потом – бух! Аккуратненько куда-то в общую кучу приклеивает, и тут же ногти-капоты – щёлк-щёлк – только неслышно – приоткрываются, а оттуда… А оттуда следующие поменьше, там свои капотики – прык-прык – откупориваются. Оттуда ещё, дальше больше. Не посчитать сколько пальцев с ногтями-капотами первично, а уж когда плодиться начинают, да ещё чем мельче, тем быстрее, то вообще не объять.

Кассандра, ученица 6-го «Б» математику-то в школе осваивать начала, но какая тут математика? Тут никаких арифметик не хватит, чтобы само количество уменьшений пальце-рук пересчитать. Да и вообще. Мало того, что чем мельче, тем быстрее шевелятся и лепят. Так лепят, что даже не мелькают, а попросту мерцание перед глазами. Похоже на крылья у пчёлки, пока парит. Есть крылья – нет их вовсе – не поймёшь, пока не сядет, не сложит. Вот так и здесь.

И ведь главное – все время лепят. Большие руки время от времени загребают: вон уже целых две ямищи в глинистом берегу вырыли по сторонам странного дядечки, а потом вместе со всем своим выводком пальцев и пальчушечек лепят. И что лепят? ЧТО ЛЕПЯТ?

Рот у ученицы 6-го «Б» Кассандры Дубровиной как отрылся, так уже и не закрывался от удивления. Потому что лепили эти пальцы-пальчушечки не что-то там – не замок древне-средневековый какой-то игрушечный с башенками и пушками, а лепили эти руки девочку. Причём сразу в платьице и с туфельками, да ещё с такими туфельками, что сразу… да, не только сразу, а и вообще, за глиняные никоим образом не примешь – прямо-таки настоящие, да и все…

– Ух ты! Как живая! – сказал Тимурка, который уже давно, оказывается, тут стоял, и тоже открывши рот от удивления наблюдал за процессом лепки.

А пальчики-пальчушечки – и те, что ещё видимы, и те, что совсем не видимы, и даже, наверное, те, что совсем-совсем невидимы, но всё-таки есть – они, пальчу-пальчу-пальчушечки, они продолжали лепить из этой самой глины. И лепили они, уже даже, можно констатировать, что долепливали… Они долепливали…

– Кассандра, а почему ты мне никогда не говорила, что у тебя есть сестричка? Да ещё близнятушка? – спросила только что подошедшая малышка София. – Во как! У неё даже платьице такое же как у тебя, Кася. И даже… Даже туфельки! Смотри ж!

Все и без того смотрели. Смотрели и смотрели, как заворожённые. Кто бы мог подумать, что из глины… Из их, можно сказать, придомовой, приболотной глины можно… Можно лепить статуи… Или не статуи вовсе… Настоящих живых… Дышащих, по крайней мере…

Людей – чего же ещё! Дети ж, они тоже люди, правильно?

Вот они и стояли, и смотрели, и всё ещё не закрывали рты, не болтали и не отвлекались, а пучили в удивлении глаза. И на эти руки, с пальцами-послепальцами и ногтями-капотиками. И на эти… Да не бывает же таких статуй? Если б бывали, то давно бы целый парк налепили, получше того, что кованых кузнецами фигур.

Вот и стояли. Стояли и смотрели. Три друго-подруго-родственника. Кассандра Дубровина, её племянник Тимурка, и племянница же София. Они стояли смотрели, а руки-ручищи, и пальцы-пальчушечки – они работали не покладая рук. И кое-что они уже наработали…

– Смотри! Их уже… трое! – выдал Тимурка.

– Целых три! Прямо как нас! – сообщила очевидное всем присутствующим София.

Кассандра наконец хлопнула глазами и даже протёрла их. Но видение не исчезло. Руки-рученьки и пальчушечки странного дяденьки всё ещё бегали по кругу, что-то выискивая, может, поправляя волосики или аккуратно снимая одиночные пылинки с…

Перед ними, возле двух, уже наполнившихся водой ям стояли и… но ведь и вправду смотрели… три маленьких… но ведь не статуи же? Три маленьких человека. Две девочки – малышня и побольше – и один мальчик. И звали их…

– Смотри, Кася! – пискнула одна из девочек, которая малышня. – У той девчонки платье как у тебя. Ой! и туфельки!

Статуи, тем более только что из глины, конечно же, не смогли бы разговаривать, так что…

– Бежим! – крикнула Кассандра и ухватила за руки Софиечку и Тимурку.

И они побежали. Точнее, ноги сами понесли их куда глаза глядят.

3. Размерчики

А вообще космос большой, гораздо больше и важнее какой-то Нобелевской премии, хоть она и включает в себя миллион или два американских денег. Он такой большой, что больше него уже ничего и быть не может. Он даже такой большой, что некоторые думают, будто никак не получится пролететь его за всю жизнь. Даже если будешь лететь во всю прыть. Говорят, что даже если ты сядешь в ракету маленьким мальчиком, то пока летишь по космосу, успеешь подрасти и даже повзрослеть. Потом – всё ещё пока летишь – познакомишься с девушкой, жениться на ней и даже станешь совсем взрослым, очкастым дядечкой. А твоя девушка – всё ещё пока вы вместе летите – станет тётей. У вас даже родятся детишки. И всё это, представь, пока вы летите вперёд, по космосу. Потом, вы с девушкой-тётей станете седыми и сутулыми, а ваши детишки вымахают в дядей с тётями. И представьте, вы всё ещё будете лететь по космосу по прямой, а ваши детишки родят вам внучат. Хуже того, космос всё ещё не кончится, когда у ваших родившихся когда-то внучат, родятся свои собственные дети и внучата. А вы всё ещё будете лететь. И представьте, до края космоса вы всё ещё не долетите. Воистину этот космос он очень-очень большой, и поэтому будет наверняка правильным называть его не просто космосом, а космосом с большой буквы, то есть, Космосом. Пожалуй, так мы и будем делать всегда дальше в нашем новом рассказе.

Но представьте, как вы удивитесь, когда узнаете, что в Космосе всё не так и плохо, как кажется. Нет, не в смысле того, что там, покуда летишь, приходится везти в ракете и воздух тоже, потому что дышать в этом Космосе попросту нечем. Дело в другом. Те, кто изучает космос – а это те самые учёные называющие себя космическими физиками – недавно узнали, что будет, если в Космосе лететь очень и очень быстро. Почти так же быстро как свет в темноте. Узнали, что само время в этом Космосе начинает растягивается. Вот если, летя в космосе быстро-быстро, ты скажешь всего лишь короткую речь: «Мам, помоги мне решить задачу!», а мама ответит тебе: «Сейчас, только дожарю яичницу!». То на большой-большой скорости это прозвучит вот так:

«М- м- м- а- а- а- м- м- м, п- п- п- о- о- о- о- м- м- м- о- о- о- о- г- г- г- и- и- и- и м- м- м- н- н- е- е- е р- р- р- е- е- е- ш- ш- ш- и- и- и- т- т- ь з- з- з- а- а- а- а- д- д- д- а- а- а- а- ч- ч- ч- у- у- у- у!». И тогда мама ответит «С- с- с- е- е- е- е- й- й- й- ч- ч- ч- а- а- а- а- с- с- с- с, т- т- т- о- о- о- о- л- л- л- ь- к- к- к- о- о- о- о д- д- д- д- о- о- о- о- ж- ж- ж- а- а- а- а- р- р- р- ю- ю- ю- ю я- я- я- я- и- и- и- и- ч- ч- ч- н- н- н- и- и- и- и- ц- ц- ц- у- у- у- у!»

А уж совсем на большой- большой- большой скорости, ты позовёшь вот так:

«М- м- м- м- м- м- м- м- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- м- м- м- м- м- м- м, п- п- п- п- п- п- п- п- п- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- м- м- м- м- м- м- м- м- м- м- м- м- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- г- г- г- г- г- г- г- г- г- и- и- и- и- и- и- и- и- и- и- и- и м- м- м- м- м- м- м- н- н- н- н- н- н- н- н- е- е- е- е- е- е- е- е- е р- р- р- р- р- р- р- р- р- е- е- е- е- е- е- е- е- е- е- е- е- ш- ш- ш- ш- ш- ш- ш- ш- ш- и- и- и- и- и- и- и- и- и- и- и- и- т- т- т- т- т- т- т- т- т- ь- ь- ь з- з- з- з- з- з- з- з- з- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- д- д- д- д- д- д- д- д- д- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- ч- ч- ч- ч- ч- ч- ч- ч- ч- у- у- у- у- у- у- у- у- у- у- у- у-!-!-!».

Ну и мама: «С- с- с- с- с- с- с- с- с- е- е- е- е- е- е- е- е- е- е- е- й- й- й- й- й- й- й- й- й- ч- ч- ч- ч- ч- ч- ч- ч- ч- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- с- с- с- с, т- т- т- т- т- т- т- т- т- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- л- л- л- ь- ь- ь- к- к- к- к- к- к- к- к- к- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о д- д- д- д- д- д- д- д- д- д- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- ж- ж- ж- ж- ж- ж- ж- ж- ж- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- р- р- р- ю- р- р- р- ю- р- р- р- ю- ю- ю- ю- ю- ю- ю- ю- ю- ю я- я- я- я- я- я- я- я- я- я- я- я- и- и- и- и- и- и- и- и- и- и- ч- ч- ч- ч- ч- ч- ч- ч- ч- н- н- н- н- н- н- н- н- н- и- и- и- и- и- и- и- и- и- и- и- и- ц- ц- ц- ц- ц- ц- ц- ц- ц- у- у- у- у- у- у- у- у- у- у- у- у- у-!-!-!»

А уж на совсем большой, то есть, совсем-совсем близёхонькой к скорости светового луча, вы крикнете: «М-м…» Ну, надеюсь все всё поняли, а кто не понял, тот пусть попросит у мамы новую толстую тетрадку и напишет это самое «Мам! Помоги мне решить задачу!», так, чтобы поместилось как-раз на все девяносто восемь страниц.

Наверное, думаете, что за это время яичница на кухне обязательно сгорит? Или учительница Вера Петровна устанет ждать решения вашей задачи и навсегда поставит вам двойку в четверти, по пяти-бальной, двенадцати-бальной или какой там ещё системе исчисления оценок? Ничуть не бывало. Ведь и учительница ваша Вера Петровна… по-новому теперь В-в-в-е-е-е-е-р-р-р-а-а-а-а П-п-п-е-е-е-е-т-т-т-р-р-р-о-о-о-о-в-в-в-н-н-н-а-а-а-а летит в вашей же ракете, и яичница – я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-ч-ч-ч-ч-ч-ч-ч-ч-ч-н-н-н-н-н-н-н-н-н-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-ц-ц-ц-ц-ц-ц-ц-ц-ц-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а – тоже.

Кстати, если скорость нарастить совсем до предела, то есть, до скорости света, то думаете, будто вам придётся просить у мамы ещё пять или десять тетрадей с девяносто восемью листами каждая? Ничуть не бывало. Хватит одной, и даже ни толстой тетради, ни страницы этой тетради и ни строчки. Потому, что на скорости света – самой-самой быстрой скорости в Космосе, вы успеете только сказать «М-м…» и все. Потому как время – не просто часы, а само время – вообще остановится. Да-да! Именно так! И это, поверьте, как раз чистая правда.

Хоть Космос и велик, но если вы полётите, по нему со скоростью света из вашего фонарика, то промчитесь по нему в одно мгновение. Моргнуть глазом, и то не успеете. Правда, во всём остальном мире – не в вашей ракете – пройдут в это славное мгновение миллионы миллионов лет. Да-да! Именно так!

4. Похищение с вывозом

Вот так-так, – думала ученица 6-го «Б» Кассандра Дубровина. – Мне, значит, и роднюсенькая мама Нина, и прероднюсенькая старшая сестрица Наталья доверили младых, неразумных детишек, а я, совершенно несознательный «пятый элемент» – как порой выражается сестрица Наталья – мало того, что отвела их играть на непозволительное роднюсенькой мамой Ниной место – БОЛОТО – так ещё и прошлёпала момент, когда жуткие пальцерукие инопланетяне похитили всю нашу ораву.

– Ты, Кассандра, потеряла все признаки разумного организма, – вот что скажет серьёзная мама, зубной врач Нина Марковна, когда нерадивая дочь Кассандра предстанет пред её очи.

«Мамочка и боже неправый, что ж отвечать-то я буду? Как оправдаюсь?» – думала ученица Кассандра. И тут же сама себя одёргивала. Лучше б, конечно, перед мамой Ниной оправдываться. В сто раз лучше. И пусть бы она даже, наконец, все зубы запломбировала, даже здоровые, и пусть бы она… Да, что угодно, в конце концов. Пусть даже без анестезии… Не, это уже слишком. Пусть уж с анестезией. Всё лучше, чем сидеть тут – непонятно где, от родной Земли, в неизвестном измерении.

С другой стороны, – размышляла далее ученица 6-го «Б», – с кем ещё в классе такое могло случиться? Ни с кем же, правильно? Пока, по крайней мере. Вот вернусь с каникул… Ну, пусть чуточку опоздаю даже – с кем не бывает? Слушать внимательней станут ведь, правильно? Все-то давно уж – месяц тому – как свои приключения на каникулах порассказали… Да и какие там приключения могут у кого быть? Ну, катался кто-то к дедушкам-бабушкам под Москву; ну, кто-то на море Чёрное проехался; Женя Панцырева, та, может и на океан, в Таиланд – ныряла там, как всегда – «дайвинг-мангальвинг», – передразнила Кассандра. И что у них ещё такого вот офигеннейшего? А тут – инопланетяне! Похищение с вывозом! Измерения иные насквозь! Да, кто угодно за такое… Ещё и не поверят, боженька неправый! Скажут… Особенно Лилька Зефирова… «А где доказательства? Насочиняла тут всяческое! Нафантазничала!»

И что ж я отвечу? «Вот, я – жива-здорова и фантазничать не умею – это и есть доказательство! И ещё мой племянник шестилетний Тимурка, да и Софа – они могут подтвердить» Не густо, прямо скажем. Смеху будет. Лилька Зефирова зальётся, что тот сверчок: «Племянничек-младенчик подтвердит?! Ха, и ещё раз Ха!» Надо будет хоть чего-нибудь тут стырить, чтоб было чего предъявить для доказательства. Какой-нибудь… А что собственно?

Кассандра задумалась. Впрочем, было гораздо лучше размышлять о том, что тут можно прикарманить для доказательств Земле и конкретно классу 6-й «Б» школы № 22, чем бессмысленно биться головой в поисках решения вопроса самого возвращения назад. Ну хоть каким-то приемлемым образом.

Разумеется, похищение заправдашними инопланетянами в «летающую тарелку» – это не какое-то банальное похищение террористами для выкупа. Тут даже сравнивать нечего. Фи! Террористы. Скучновато и скукожино даже, если потом в классе 6-м «Б» рассказать на перемене. Может и волнительно конечно. И даже всплакнуть можно из сочувствия, но… В общем, не то и не так.

Толи дело быть украденным пришельцами! Романтика. Даже пираты какие-нибудь сомалийские – и те не дотягивают. Фи! Пираты. Скучище просто в сравнении с похитителями с других звёздных трасс.

Сообщаешь так, между делом, на переменке: «А меня тут инопланетяне похищали намедни». И сразу галдёж вокруг замолкает, все открывши рты пялятся. Не верят, конечно, но ошарашены будь здоров.

Разумеется, может, кто и хихикнет: «Гляди, как Каська заливает!» Но сам-то в зависти великой, ибо как же так? Он, понимаешь, все лето у бабушки родимой в огороде проковырялся, а Кассандра Дубровина, значит, в звёздном круизе, пусть и похищенная.

Но всё же червь сомнения разъедает слушателей, ибо в век, когда все вокруг с телевизора заливают, что та Шахерезада на пенсии, как в такое поверить? Потому, конечно же, фотографии. Вот, значит, я с главным звёздным похитителем – он в чёрном, видите? Вот, у иллюминатора, когда Сатурн огибали по касательной. Вот, у стапелей «летающей тарелочки», а вот…

Кстати, о «летающих тарелочках». Это потом, когда-нибудь, в радостном далече возвращения – где-то накануне зимних каникул – с фотографиями и бронзовым загаром лица, опалённого лучами Бетельгейзе – будет все по-правдашнему и попробуй усомниться. Но вот ныне… Сейчас, когда «летающий чайник» инопланетцев только-только выскочил из атмосферы, тут то как?

Строгая мама, зубной врач Нина Марковна Дубровина, уже как раз вернулась со смены. Украдкой глянула в коридорном зеркале свои собственные зубы – лучше ли они тех чужих, что она целый день кряду рассматривала с зеркальцем. А теперь уже смотрит на часы и размышляет, где ж это загуляли её дочь и внучатые племянники? И не пора ли поговорить с отпрыском Кассандрой со всей строгостью?

И кто поверит… Да, даже предположит, что возле местного неосушенного озерца, то есть, Болота, только что стояла самая настоящая «летающая посудина», к сожалению, совершенно невидимая для окружающих из-за специальной конструкции, или даже технологии «Цефей-стэлс»? Никто, разумеется, не поверит. Хотя, ямищи от трех тяжёлых ног «тарелки» наличествуют. Да ещё и всякие прочие ямищи от глинолепной деятельности неожиданных посетителей Земли. А нет бы, тщательно исследовать, провести разные, там, анализы, как в кино. Снять с песка отпечатки нечеловеческих пальцев. Привести умных собак. Пусть они понюхают, а потом повоют на Луну – явно намекая на направление поисков. А там уж снарядить испытанный временем космо-корабль «Союз-Т» и… Вперёд – в погоню! Куда же ещё?

Однако ученица 6-го «Б» Кассандра Дубровина почему-то сомневалась в такой оперативности медлительного мышления взрослых.

5. Запас историй

В одном углу круглой комнаты лежало нечто похожее на матрац. Неизвестно, из чего сделали это нечто, но оно принимало любую форму, если сильно постараться. Главное, это нечто было вполне мягкое. И именно на нём трое ребят спали ночью, когда в каюте становилось темнее, чем обычно. Это «нечто» было цельным предметом, но если постараться, то получалось всколотить себе в этом нечто что-то в виде подушки. Потому спать было вполне удобно.

Как уже указывалось, никаких окон или иллюминаторов в помещении не было. Куда пришельцы везут пленников, определить было невозможно. Тем не менее, порой в одной из стен появлялось что-то на подобии телевизора, со звуком и изображением, как положено. Как ни странно, показывали там вовсе не какие-то инопланетные передачи, а вполне себе земные. К сожалению, происходящее на экране никакой тематике совершенно не следовало. То была мешанина из обрывков каких-то телепередач и фильмов, причём разных стран и народов и соответственно, на различных языках. Детских телепередач не было вовсе, потому осталось неясным, когда было скучнее. Когда этот телевизор работал или когда отключался?

Следуя своей обязанности старшей группы, Кассандра Дубровина развлекала младших родственников как могла. Благо, она всё же училась, точнее, как раз перешла в 6-й класс, так что давно умела читать, а потому могла с достаточными подробностями пересказать всё когда-то читанное, как в школе, так и в свободное от учёбы время. Однако поскольку будущее путешествие могло иметь совершенно неопределённую длительность, Кассандра с ужасом осознавала, что очень и очень скоро весь её запас прочитанных и просмотренных сказочных историй с неизбежностью закончится. И тогда…

И тогда, разумеется, придётся начинать рассказывать сказки с начала. Хорошо было восточной Шахерезаде, она всё же была как-никак взрослым человеком, и успела прочитать всю «Тысячу и одну ночь». Кассандра, к сожалению, не озаботилась о подобном казусе своевременно.

Спасали два обстоятельства. Во-первых, Софие как раз нравились вполне определённые, и даже набившие оскомину сказки, из чего следовало, что их надо время от времени повторять, чем экономился запас ещё не рассказанных. А во-вторых, прочитанные и просмотренные ещё на Земле истории, Кассандра уже начала сдабривать рассказами о школе. Благо, никто из младших ещё ни разу подобную организацию не посещал, так что вполне годились рассказы о том, что такое «урок», и чем он отличается от той же самой «перемены». Понятно, что в худшую сторону.

Ещё годились красочные рассказы о всех учениках 6-го «Б». А также об учительницах. Кстати, выяснилось любопытное обстоятельство. О всяких неприятных типажах, как в плане учителей, так и в плане соучеников, можно было рассказывать гораздо дольше. Ведь одни только характеристики-эпитеты занимали вполне пристойное время. К примеру, «этот Филя Бронштейн» был такой «неопрятный», «глупый», «шмыгающий носом», «беззубый» и… и далее, далее, далее.

Видимо очень скоро и София и Тимур должны были знать всех одноклассников Кассандры Дубровиной не хуже её самой. Причём, как выяснилось, по мере удаления корабля пришельцев от родимой планеты, даже вполне так поначалу неприятные «Фили Бронштейны» и прочие «Зои Шефраны» постепенно теряли неприятные эпитеты один за другим. То есть, с каждым оставленным позади очередным миллионом километров, абсолютно все соученики становились всё более и более родными. Вскоре, Кассандра, перечисляя недостатки Зойки Шефран, и вновь напоминая, о её «неаккуратной», «взъерошенной» и так далее причёске, неожиданно начинала всхлипывать и утирать платочком глаза. Тогда добрый Тимурка гладил её руку и заученно подсказывал, что ещё, кроме того, у этой Зойки Шефран, очки, и к тому же, «очень-очень некрасивые» и «совсем ей не идут». Но вот Кассандре почему-то теперь казалось, что может быть, очки Зое Шефран вполне себе подходят.

6. Мозговые людоеды

– Трык-трык-трык! – прыгала в ручках Софии кукла по матрацу, взбитому подобно неровностям одичавшей земной поверхности. Кукла выглядела весьма абстрактно, так сказать, функциональным подобием. Она была сотворена Кассандрой из маленького носового платка и оторванного от платья куска материи. Но ведь и неровности рельефа на спальном матраце тоже были чистой условностью, и при всем желании гору, а тем более пещеру внутри можно было до конца доработать исключительно в детской голове.

– Тут – в пещерах – живёт страшный людоед Барабас, – поясняла София вслух самой себе и окружающим зрителям. – Он хочет съесть мою куклу Касю. Вот! Ой-ёй! Бежим быстрее!

Кукла с бешеной скоростью, прыгая выше горных пиков, ускакивала прочь от страшной пещеры.

– Фух! – вздыхала облегчённо София.

Ученице 6-го «Б» не слишком нравилось, что её условную копию так запросто может заглотить какой-то неизвестный, даже не высовывающийся из пещеры, людоед. Но ей не удалось убедить племянницу обозвать стянутый ниткой носовой платок каким-нибудь другим именем. И теперь приходилось невольно переживать ещё и за какую-то условную копию – Кассандру-2.

– А нас тоже съедят, да? – подавал голос Тимурка, возлежащий поблизости и уже целый час кряду что-то усиленно обдумывающий.

– Глупости какие говоришь, Тима! – почти прикрикивала Кассандра-1, но в душе у неё что-то такое ёкало.

– Да я не щас говорю. Когда долетим, – пояснял Тимурка отрешенно философски.

– Что они людоеды все там, что ли? – чуть насмешливым тоном спросила Кассандра, положа руку на сердце. Но, тем не менее голос её звучал не слишком уверенно.

– Не знаю, – пожимал плечами Тимурка. – Вдруг людоеды? Мы же ещё не долетели, не знаем, какие они там!

– Выдумки, Тима, – почти уверенно ворчала Кассандра. – Нас везут для установления контакта. Будем там представителями Земли в их организации… этой… «Он-Он».

– Всё равно могут съесть. Свежими хотят довести, – кривил губы племянничек.

Тётя, ученица 6-го «Б» школы № 22, краем глаза наблюдала, что София уже оборвала свою людоедскую игру и, не поворачиваясь, прислушивалась к Тиме. Не хватало тут ещё слёз и новых истерик, думала Кассандра. Она явно угадывала будущее, причём, весьма скорое.

– Чушь мелишь! Глупости всяческие! Ты ж большой мальчик, Тимур! Пугаешь сестричку двоюродную. Ведь людоеды разные, они же только в мультиках – сам знаешь, – поясняла ученица 6-го «Б» донельзя спокойно и строго.

– Ага, в мультиках! – передразнивал Тимурка её интонацию. – Разные пришельцы тоже были в мультике.

– Ну, может, не людоеды, – добавлял он тише, несколько с опаской поглядывая на замершую Софию. – Софья, это я пошутил, про людоедов всяких. Слышь? Я думаю, нас привезут, и просто в поликлинику сдадут. На опыты.

– Вот ещё! Придумал совсем какую-то ерунду бредовую! – возмущалась Кассандра, но прерывала обвинительно-наставительную речь.

Маленькая София бросилась к ней в объятия, и сходу взревела на взрыд.

– Вот, Тимур! Довёл сестру, – поясняет маленькая тётя убеждённо. Она гладит племянницу по голове, но про себя тоже невольно думает про людоедов.

Заразное это дело – поселившиеся в мозгу людоеды. Их никак не вытравить.

7. Планетарный маршрут

Если бы наши милые герои имели в своей камере заточения иллюминатор, а лучше даже телескоп, да ещё если бы имели хоть какой-то навык ориентации по звёздам и планетам, то они бы уже точно знали, что их смутные догадки ныне очень и очень оправдывались. Причём, в самом худшем из вариантов. А именно. Похитившая их «летающая тарелка», правда, более похожая со стороны на летающий чайник, действительно со страшной скоростью удалялась прочь от роднюсенькой для героев планеты под названием Земля.

Кстати, мы как внешние всезнающие наблюдатели, попросту ведаем, что корабль пришельцев выглядит, как «летающий чайник». На самом деле, никто со стороны этого бы не заметил. «Чайник» снаружи был покрыт особым свето-, да и вообще все-поглощающим веществом. Его попросту не было видно вообще. И никакие локаторы его тоже не смогли бы разглядеть из-за включающегося при взлёте защитного поля. В самом деле, ведь ни одна астрономическая обсерватория на Земле не заметила ни посадки, ни взлёта «летающего чайника». Аналогично слепыми оказались и военные станции слежения, наблюдающие за воздушной и космической средой. Так что похищение наших малолетних героев прошло идеально чисто.

Но вот если бы кто-то все же наблюдал за «космическим чайником», то заметил бы, как корабль вначале ушёл в сторону ближайшей к нам звезды – Солнца, и достиг в этом направлении орбиты планеты Венера, однако миновав орбиту второй от светила планеты, продолжил ускоряться. Дальше, «чайник» пересёк орбиту самой ближней к Солнцу планеты – Меркурия, но продолжил падать на Солнце. Возможно, кто-то б даже испугался, что «летающий чайник» хочет покончить жизнь самоубийством, перед тем, по-настоящему закипятив всех, кто находился внутри корабля, однако всё было несколько не так.

На самом деле, несмотря на свою двойную, защищающую от наблюдателей оболочку, корабль всё же страховался от любых шпионов. Он маскировал следы. Именно потому он ушёл в сторону жёлтой звезды Солнце, чтобы его сиянием замаскировать себя окончательно. Кстати, точно таким же Макаром он и подрулил к Земле перед посадкой. Те, кто управлял «чайником» были очень и очень хитрыми инопланетянами. Они боялись даже не за себя. Они не хотели выдать пункта своей отправки. Таинственного пункта «А», из которого вышел поезд, то есть «космо-чайник», в пункт «Б», то есть, «З», ибо под буквой «З» мы обозначим нашу родную Землю.

Тем не менее, «чайник» пришельцев не собирался разбиваться о Солнца, и уж тем более, расплавляться в нём. Он использовал притяжение нашей звезды для дополнительного разгона, и когда оказался от него даже ближе чем планета Меркурий, обогнул по краю окружности, и снова направился в Космос. Прочь от центральной звезды. Причём, чужой «космо-чайник», находился в это время точнёхонько за Солнцем, и теперь уж точно никакие самые совершенные приборы наблюдения за Космосом не смогли бы его отследить. Земля в это время летела по своей орбите с другой стороны.

Это был явно не простой, а очень хитрый «летающий чайник». А дальше его путь пошёл отчитывать орбиты всех остальных планет. Перечислим их по удалению. Меркурий, Венера, Земля (она, как помним с другой стороны), Марс, гигант Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун. И, исключённый ныне учёными из состава планет, но все же имеющий свою длиннющую орбиту, Плутон. Орбита его столь длинна, а движется он столь медленно, что проходит её строго за двести сорок восемь земных лет.

Но корабль таинственных пришельцев был куда быстрее недотёпы Плутона.

8. В ожидании освободителей

– Я не собираюсь всю свою жизнь провести на каких-то там планетах, – с неожиданной серьёзностью заявила маленькая София, прямо-таки как большая. Просто как какая-то взрослая тётя артистка в телевизоре, который всё ещё время от времени возникал в стене каюты и показывал неинтересную ерунду для взрослых.

– …Тем более всё своё счастливое детство, да ещё с нерусскими инопланетянами, – довершил Тимурка.

У Кассандры, как говорится, даже челюсть отвисла. Чем, в самом деле, она могла парировать этих самых «нерусских инопланетян».

– А я что – хочу? – высказалась она неуверенно.

– Тебе-то, Кася, всё равно – детство твоё давно кончилось. Ты уже тётя Кассандра, – безапелляционно заявил Тимур.

– Ну, и… это… Вы что-то предлагаете? – поинтересовалась ученица 6-го «Б», приходя в себя от неожиданного «наезда».

Выяснилось, что никто конкретно и ничего конкретно не предлагает. То есть, София тут же ударилась в беспробудный рёв, а у готового последовать её примеру Тимура глаза тоже подозрительно заблестели.

– Ну, вы… это… – произнесла Кассандра, смахивая что-то с левого, а затем с правого глаза, – успокойтесь, что ли.

Она прижала к себе малютку Софию и подтянула за штаны Тимурку.

– Солиднее надо быть, раз уж мы без взрослых оказались.

– Хоть бы окно нам сделали, – пожаловалась София.

– Иллюминатор, – поправил Тимурка со знанием дела.

Кассандра глянула на племянника с удивлением.

– И когда нас освободят уже, Кася? – шмыгая носом, поинтересовалась София.

– Так летят же уже, наверное. Снаряжают ракеты, – не слишком бодро сообщила тётя Дубровина. – Разгонятся и…

– На абордаж возьмут и всё! – доложил Тима.

– Чо-чо? – переспросила Софья.

– Захватят этих пиратов космических и все дела, – подытожил Тимурка.

– Окно было б, так увидели б сами, – сообщила Кассандра и вдруг неожиданно для себя самой заревела на взрыв.

Младшие даже растерялись от такого переключения «программы».

Кончилось тем, что они сгрудились возле Кассандры и стали разом её утешать и гладить светлые волосы.

В общем, жизнь на корабле пришельцев вовсе не была сахаром.

9. Из пункта «Б» в пункт «А»

Вы не поверите, но рано или поздно многое заканчивается, а многое почему-то нет. Вот, например, как с планетами. Они всегда идут без особой цели по кругу, и их полёт совершенно никогда не заканчивается. Они крутятся и крутятся. Это мы – люди – между собой считаем, что прошёл год, ещё год. В том смысле, что наша планета Земля совершила оборот вокруг нашего родного Солнца. Потом ещё оборот. И ещё. Но ведь движение, или полёт Земли не прерывается.

Она не вздыхает, и не делает остановку по окончанию года, чтобы передохнуть. «Подайте мне, будьте любезны, стаканчик чаю с сахаром рафинадом! Я постою чуток, потому что пролетела очередной круг вокруг центральной звезды». Нет, Земля так не делает. Она работает бесплатно и без всяких отгулов, её движение никогда не заканчивается. У неё нет цели пройти от пункта «А» хоть в какой-нибудь пункт «Б».

Другое дело ракеты. Искусственные космические странники, созданные человеком. Или «летающие тарелки» с «летающими чайниками», сотворёнными чужим разумом. У этих парящих объектов всегда наличествует цель. Они именно для того и создаются, чтобы разогнаться и домчать от кокой-то «А» – Земли – до какого-нибудь «Б» – к примеру Марса. Или, в случае с инопланетянами, до чего-то там ещё.

Например, в данном случае маленький корабль-посланник – «летающий чайник» – уже отметился в пункте «Б», то есть, Земле, и ныне добрался до… Своего исходного пункта «А». Чего-то совершенно невидимого. Но и что же это? Пока секрет. Сохраним интригу, и пойдём далее по порядку следования событий.

Некоторые учёные говорят, будто то, чего никто не видит, не существует. В том числе и какие-то события, которые никто из людей не наблюдал. Наверное, это глупости. Потому что даже то, чего мы сами не наблюдали можно доработать воображением.

Например, девочка Кассандра и её спутники совершенно не ведали, что их «летающий чайник», а с их точки зрения «летающая тюрьма», наконец долетел до точки «А». Но ведь из этого не следует, что если они об этом не знали, то он никуда не долетел? К тому же, в момент, когда этот самый «чайник» присосался своим носиком к этому самому что-то, земные дети спали на своём матрасике и ни о чем подобном не ведали.

Представьте, они даже проспали, когда их матрасик – вместе с ними, между прочим – перетащили из нутра «чайника» в совершенно другое место. Просто, когда они очнулись, то заметили, что стены их привычной каюты для заточения почему-то раздвинулись. И хотя цвет стен оставался точно таким же, они как-то догадались, что заснули в одном, а проснулись в совершенно другом помещении. Так ведь бывает, правда? Те, кто были когда-то маленькими, знают, что иногда, когда где-то в гостях вы сильно утомились и задремали, папа или мама, осторожно берут вас на руки, и всё так же, не будя, доставляют в родимый дом. А уже там вы просыпаетесь, и догадываетесь о произошедшем.

Вот точно так и сейчас. Разве что ныне в переноске явно не участвовали добрые папы и мамы. И это было очень-очень обидно. Именно потому, проснувшись и оглядевшись вокруг, смелый мальчик Тимурка неожиданно начал хлюпать носом, а пробудившаяся тут же София уверенно поддержала его в этом не славном начинании.

Кассандра была вполне готова к ним присоединиться, но изо всех сил сдерживала себя. Ещё бы, она ведь была самой старшей родственницей, к тому же ученицей, переведённой из 5-го «Б» в «Б» 6-й, и нужно было держаться.

10. Желтые и разные звезды

Если посмотреть на небо, то звезды все на одно лицо. Правда, одни ярче, а другие чуть видны. Только вот яркие складываются во всяческие созвездия, и оттого в небе красота несусветная. Конечно, если совсем уж не ленясь присмотреться – лучше вообще в подзорную трубу – то может показаться будто некоторые из звёзд покраснее, а какие-то отливают голубым. Это не обман зрения, а истинная правда. Звезды имеют разные цвета. И яркость их различна не только от того, что какие-то летят в бесконечности Космоса ближе или дальше от нашей Земли и от нашего собственного жёлтого Солнца. Звезды и вправду бывают как маленькие – размером с исторический центр Москвы, так и огромными – на их фоне наше большое вроде бы Солнце будет смотреться как горошина рядом с горой.

Так же и на счёт цвета. Некоторые – бодрые молодые звёздо-солнца – сияют голубым слепящим сиянием. Не дай вам боженька неправый, когда станете космонавтами, попасть под это фиолетовое сияние вблизи – мигом закипите или получите дозы радиации непереносимые биологическим организмом с планеты Земля.

Есть звезды совсем белые, а белое, как известно, это смесь всех цветов радуги в одно целое. Больше всего в небесах звёзд жёлтого оттенка. К ним относится и наше скромное, если поставить его в один ряд с другими, Солнышко. Оно светит жёлтым, и на него даже вполне безопасно смотреть в упор, прикрывшись стокилометровым покровом воздуха. Именно так мы все делаем, сидя тут, на поверхности своего небесного тела, где-то на уровне моря. Конечно, если бы наше солнышко вдруг поменялось местами с каким-нибудь красным карликом – маленьким красным солнцем, которых в большом Космосе видимо-невидимо – то нам бы стало вовсе не так уютно и тепло. Смотреть и любоваться маленькой красной звездой получилось бы вообще не опасно для зрения – приглядывайся к ней хоть день напролёт, до самой ночи – однако делать такое пришлось бы в шубе и валенках, потому как красные карлики совсем не любят нагревать окружающий их мир. Разве что наша планета подвинулась бы совсем уж близёхонько к светилу.

11. Кощеи Бессмертные и рыцари

– Один, два, три… Ой, сбился! Тьфу ты! – считал самому себе Тимурка.

– Чего говоришь? Считаешь? – поинтересовалась София.

– Мне, через годик в школу, Кассандра?! – возопил он в такой тональности, будто его молодая тётя восседала на оставленной Земле.

– Дети идут в школу в шесть лет. Ты уже опоздал, – пояснила Кассандра наставительно. – Но можно и в семь. И почему я не пошла в семь, а? Было бы гораздо лучше.

– Почему лучше?

– Потому что я бы теперь переходила в 5-й «Б» класс и была бы там самой большой и сильной, вот! Никто б меня не обидел, – мечтательно произнесла Кассандра.

– Теперь не обидят, – уверенно успокоил родную тётю племянничек.

– Почему ж это? – засомневалась Кассандра.

– Потому, что тебя теперь похитили пришельцы. Никого ведь больше таких нет?

– Это да! Это да, – просияла ученица 6-го «Б».

– И я тоже в школу пойду? – поинтересовалась София. – Скоро?

– Тебе ещё два годика, – успокоила тётя. – Целых два. Очень много.

– У-у, не много. Раз и два! – возразила племянница. – Кася, давай поиграем в школу? Ты – учительница. Правильно?

– Ну, давай, – протянула Кассандра вроде бы нехотя, хотя на самом деле она очень любила играть в эту детскую игру, и именно в роли учительницы. – Я буду Лидия Фёдоровна. Так меня и называйте, ладно?

– Ага! – кивнула София. – Лидя Фёдоровна.

– Я тоже буду играть! – заявил Тимурка. – В математику будем, да?

– Не, вначале «русский язык и литература». Пишем букву «А»… Или лучше «П».

Долго заниматься не пришлось. Школьную реформу, с приёмом малолетних учеников досрочно, прервали… Кто бы вы думали?

Инопланетяне!

Явились, наконец, не запылились. Пришельцы долгожданные.

Инопланетяне, кстати, были так себе. Не смешные – носатые, волосатые, как в «Звездных войнах». Ни бело-черные лазеро-автоматчики шныряющие по коридорам строем. Ни тебе щупалец загребущих, как в «Войне миров». Средние такие инопланетяне. Разве что этот первый, на болоте встреченный, тот, конечно, своими руко-пальцами поразил, что называется. Позже, гораздо позже, когда взаправду похищенные земляне несколько пообжились в плену, выяснилось, что именовался тот многопальцевый Скульптором, и таковым, по сути, и являлся. Причём скульптором воистину удивительных способностей, или скорее «программированностей».

Главный здешний пришелец вообще не представлял из себя чего-то необычайно-странного. Длиннющий, сухопарый, что тот фонарный столб в парке, обтянутый в блестящее-чёрное одеяние. Для нормально образованных, уже насмотревшихся в жизни добрых сказочных фильмов из тоталитарного прошлого, детей, он более всего походил на карикатурного Кощея с фамилией Бессмертный. Руки у него было две, ноги, причём, тоже. И те, и другие конечности были, пожалуй, куда длинноватей, чем у обычного земного человека. Но ведь он, скорее всего, человеком не являлся, и уж тем более – земным. Ноги у этого Бессмертного были, мало того, что длинные-предлинные, но кажется, с двумя, а то и тремя коленями, потому как сгибались они каким-то странным, непривычным образом. Опять же позже выяснилось, что ноги у Бессмертного были экзоскелетного фасона, то есть, не совсем ноги, а скорее механические протезо-ходули. Именно протезо-ходули добавляли ещё одно лишнее колено к двум природным на каждой ноге. Руки имели по шесть пальцев, но полной уверенности в этом не было, потому как, за руку главный пришелец ни с кем из молодых землян не здоровался.

Да он и вообще не здоровался, даже словесно. Так, зашёл один раз тогда, а потом ещё пару раз, глянул на каждого в отдельности, моргнул своими двумя глазами, как диафрагмами, потоптался на экзоскелетных ногах-ходулях, да и был таков. Неприветливый такой дядечка Кощей. В один из заходов, Кассандра, как самая старшая и ответственная, обратилась даже, в плане того, что:

– Здравствуйте, уважаемый инопланетянин! Мы, от лица планеты Земля, приветствуем вас! И заодно, интересуемся. Когда, например, нас отпустят или хотя бы выдадут мобильный телефон, чтобы мы могли связаться с мамой… мамами, или даже посольством, и предупредить…

Ответа земные детишки не дождались. Разве что ходульный инопланетянин вторично зыркнул на Кассандру, и щёлкнул своими глазами-диафрагмами.

На счёт бессмертия оного пришельца, ввиду общего сходства с Кощеем тоже, по сути, выяснить ничего не удалось из-за общей неразговорчивости похитителей.

Кстати, на счёт похищения сомнений теперь уже окончательно не возникало никаких. Тут классика в чистом виде. Закрывающаяся извне кругло-белая комната, из которой пленным детишкам ходу не было никуда. Жуткой толщины, тяжеленная металлическая дверь-люк входила в свои пазы, как вклеенная, ни щёлочки не оставляла, а замки щелкали так, что явно чувствовалось – их никаким ломом с места не сдвинуть. Окошек с решётками тоже не было, потому даже в теории не могло представиться случая пропилить какую-нибудь стальную штакетину спрятанным в хлеб напильником. Лишь иногда дверь с уханьем, может от перепада воздушного давления, откупоривалась, оттуда просовывалась чья-то толи пластмассовая, толи железная многосуставная рука, ставила на пол нечто в виде подноса и исчезала. На подносе были всякие разности, в тарелках, пакетиках и тюбиках. Некоторые разности, на вид съедобные, оказывались абсолютно не такими, и наоборот – кое-какие явно несъедобные блюда, проявлялись вполне приемлемыми по вкусовым параметрам. Пробовал всё обычно Тимурка, именно ему по молчаливой согласованности девочки отдали роль дегустатора. Кассандра, вообще-то, переживала. Она же, как старшая, отвечала за всех ещё со времени гуляния около злосчастного Болота.

Переживать было от чего. В конце-концов, первооткрыватель съестного Тимурка мог, чего доброго – то есть, конечно же, недоброго – вообще отравиться. Уже неоднократно, он, попробовав чего-нибудь из нового тюбика, долго-долго плевался и ругался в своей любимой манере: «Все из-за тебя, Каська!». Тут возразить было нечего, Кассандра Дубровина, разумеется, была виновна в похищении. Вернее, в создании условий для похищения. Вот не пошли бы они на Болото, тогда… В общем, когда Тимур в очередной раз, натыкался языком на какую-нибудь инопланетную горчицу с перцем «Чили», и глаза у первооткрывателя лезли на лоб, у Кассандры горели уши – она ощущала себя виновной во всех грехах.

Тем не менее, и как не удивительно, но со временем, на возникающем из двери подносе, все реже и реже стали попадаться вещи совершенно несъедобные, а всё чаще вполне земными желудками усвояемыми. По всей видимости, космические похитители всё же не ставили перед собой задачу отравить или попросту заморить голодом. Просто, скорее всего, не у всех разумных представителей галактики вкусы совпадают, а потому чисто земную диету инопланетные тюремщики подбирали методом проб и ошибок. И первым, по кому прошлись данные эксперименты, оказался Тимурка.

Надо сказать, что за это земные девочки стали его уважать, вовсе не из-за родственных связей. Ведь вёл он себя, получается, как настоящий рыцарь. И Тимурка, надо сказать, этой своей ролью очень гордился.

12. Пластилиновый язык

Языковый барьер, есть языковый барьер. Против него не попрёшь. Но ведь для чего столь большие мозги вставлены в голову человека? Для приспособления к жизни, правильно? Тем более у детей. Соотношение веса мозга к весу тела у них, между прочим, куда лучше, чем у взрослых. А ведь этот показатель используется учёными зоологами для доказательства уровня разумности. Получается, дети умнее взрослых? Именно так! Они быстрее усваивают новое, а если учесть то, что некоторые, вполне на вид нормальные взрослые вообще ничего нового не усваивают, хоть тресни, то любой ребёнок становится в сравнении с дядями и тётями куда более соответствующим критериям разумности. И вот именно потому…

Это о языковом барьере, всё о нем. Малыш приходит в этот мир вообще не разговаривая ни на одном языке. То есть, ему не на что даже переводить то, что слышит для усвоения. И все-таки через какой-то годик он понимает уже вообще всё на свете, и даже сам вполне сносно предъявляет претензии окружающему миру. И вот именно потому…

Кассандра – успешно переведённая из 5-го «Б» в 6-й «Б» – была, разумеется, уже не младенчиком, и соотношение веса мозга к весу тела имело у неё несколько худшие параметры, но зато куда лучшие, чем у дельфина. Млекопитающего, которое лет сорок-пятьдесят назад всё человечество, кроме упёртых самураев-японцев, считало самой разумной рыбой на свете. И вот именно потому, при очередном общении с инопланетянами-похитителями Кассандра даже начала догадываться, о чём они говорят – между собой, понятно, потому что общаться с ребятишками с Земли длинный многоколенный пришелец никакого желания не выражал. Ну вот ни вот-сколечко.

В этот очередной раз главный пришелец (быть может, главными у них назначали тех, кто ближе дотягивается макушкой до потолка) привёл с собой сотоварища. Причём, давным-давно знакомого. Того самого, с бесконечно множащимися пальце-руками. Старый знакомый тоже, как и ранее, был совершенно неразговорчив. Даже главный худой, сравнительно с ним, смотрелся жутким болтуном. Много-много позже земляне узнали, что пальцерукий действительно не умеет говорить. От слова «вообще». Всё ему требуемое он выражает работой своих пальцев с ногтями-капотиками. Он разговаривает скульптурой. Очень удобно, и доступно для всех. Прямая речь в чистом виде. Потому и звали его соответственно ремеслу – Скульптор.

Вот и ныне, когда прибывший худой Кощей, в очередной раз насмотревшись на земных притихших детей вволю, о чём-то спросил Скульптора, тот повернулся, извлёк откуда-то кусок некоего пластилина и тут же слепил ответ.

– Нет, – отчеканил худой-длинный, ибо только таким образом можно было трактовать его жестикуляцию.

Немой Скульптор тут же прихлопнул вылепленную композицию и в мгновение ока породил новый состав фигурок. Как уже указывалось, при столь наглядной речи, не требовался вообще никакой переводчик. Так что с помощью познавательных способностей своего не зашоренного взрослостью мозга, ученица 6-го «Б» вполне уловила весь скудный диалог инопланетных злоумышленников. Один спрашивал и ругал на неизвестной землянам фонетике, другой оправдывался – лепил доводы на ходу.

– Что ж ты за растяпа такой? – пилил его худой-длинный. – Почему не мог отличить маленьких от больших?

– Откуда ж я знал, что это детёныши млекопитающих? – лепетал Скульптор с помощью вылепленной пластилиновой коровы. Корова, правда, была несколько шестиногая, видимо из-за принятых где-то на далёких звёздах стандартов. – Они ходили одни, сами по себе. Не у каких из известных нам разумных рас такое не принято. Дети ходят пристёгнутые к взрослым, до самого своего взросления.

Надо сказать, что словосочетание «известные нам разумные расы» Скульптор выговаривал – то есть, лепил – столь долго и тщательно, что худой-длинный не выдержал и остановил его жестом «хватит, и так понятно».

– Ты что же, не мог прихватить ещё каких-нибудь других, повзрослее? – хмуро поинтересовался худой-длинный.

– Думал, и этого хватит, Повелитель? Но если надо, я мигом приготовлю ракету и фьють-фьють туда-обратно. – И ракета, и «фьють-фьють», и изображение вполне похожей Земли потребовали от немого Скульптора жуткого расхода материала, однако он справился. Извлёк неизвестно откуда ещё две горсти своего пластилина.

– Знаю я твоё «фьють-фьють», – проворчал «Повелитель». – Засмотришься на какие-нибудь артефактные планетарные прелести, будешь пялить глаза и лепить копии, пока не запомнится до волосинки. Да и лететь чёрти куда и чёрти сколько. А главное, зачем повышать шансы нашего обнаружения? У этих людишек наличествуют телескопы. Есть локаторы. Допускаю даже, что они в некоторой мере, опасны. Чего я должен рисковать, из-за твоей нерасторопности?

– Виноват, – вылепил Скульптор. – Если Повелитель желает, могу сегодня же повеситься, благо тут уже наличествует вовсе не искусственная, а добротная сила тяжести.

– Ещё чего! – возмутился худой-длинный. – Где я нынче возьму другого такого – умелого и преданного?

И тогда Скульптор с явно угадываемым облегчением изничтожил миниатюрную фигурку самого себя, уже притороченного к виселице.

– В общем, с экземплярами нам в этот раз не повезло, – подосадовал худой-длинный. – Ладно уж, обойдёмся тем, что есть.

Во время всего этого обмена мнениями, дети с Земли выполняли роль статистов, то есть в диалоге совершенно не участвовали. Для этих инопланетян они и в самом деле были всего лишь «экземплярами». Однако малютка Тимурка не совсем понял ситуацию, видимо из привычки, что и нормальные земные взрослые не часто обращают на детей достойное внимание, когда обращаются между собой.

– Дядя, – сказал он вполне, по его мнению, заискивающе, – а можно мне чуть-чуть вашего такого хорошего пластилина? Тоже хочу полепить.

Вы не поверите, но немой Скульптор его вполне понял, хотя похоже удивился даже не самой наглости, а именно такой просьбе.

– Можно? – спросил он у Повелителя.

– Валяй! – махнул длиннющей рукой худой-длинный.

И тогда Скульптор тут же прихлопнул вылепленный вопрос-композицию и подал Тимурке волшебный пластилин, или что-то вроде пластилина.

– И мне! И мне! – взвизгнула, округлив глаза, София, но инопланетяне уже скрылись за тяжеленной дверью-люком.

13. Солнца наши и прочие

Думаю, теперь многих озарила эврика, касающаяся того, что звёзды потому и разного цвета, что сами по себе разной температуры. Те, что горячее, те белее. Самые горячие – голубые гиганты. Они светят испепеляющим, вредным для здоровья жаром, и облетать их завсегда требуется дальней стороной. Температуры их поверхностей доходит до двадцати тысяч градусов. Куда проще с солнцами подобными нашему. Температура всего-то шесть тысяч градусов, и если не трогать руками пламя, то существовать получится вполне так комфортно. Ну, а всяческие красные карлики, те, конечно же, куда холоднее. Где-то три тысячи градусов. Совсем маловато. Разумеется, в железных кастрюлях и сковородках, поставленных на такой огонёк, ничегошеньки не сваришь, не зажаришь, потому как оные расплавятся без всяких альтернатив. Но в мире звездо-солнц это считается слабой температурой, и потому сам свет красноватый и нет в нём жуткой силы молодых звёзд.

В общем, всё понятно-ясно. Те звезды, что моложе, и недавно родились, те и светят сильнее. Не скупясь орошают пустоту Космоса вокруг своим бело-голубым жаром. Постаревшие солнца, они куда скареднее. Давно, ещё в лихой звёздной юности, истратили они свою силу, и потому берегут то, что осталось. Энергия их велика, но всё-таки конечна, а жить звезды хотят как можно дольше. Наверное, им тоже нравится наблюдать за изменениями окружающего Космоса. Они – звёзды – живут столь долго, что вполне-таки могут пронаблюдать эти изменения.

14. Опасные планетяне

Инопланетный пластилин оказался вообще никуда не годен.

– Как же он из него лепит? – возмущался Тимурка уже миллионный раз за день. – Ведь не лепится же никак.

– А мне не дал совсем, – сообщила в свой стомиллионный раз София.

Кассандра тоже попробовала лепить из выпрошенного Тимуркой материала. И, ага, как бы не так. Этот пластилин даже формы не менял. Отщипнуть от него горстинку тоже не получалось никоим образом. В общем, или этот немой многопальцевый поиздевался над детьми, что конечно некрасиво. Или, мамочка и боженька неправый, для того чтобы свободно лепить из такого «пластилина» требовались руки как у американского господина Сигала из телевизора. Конечно, могло случиться, что этот чужезвёздный лепщик как-то руками нагревает или охлаждает этот самый «пластилин». Мало-ли, как устроены инопланетные руки изнутри, вдруг они и вправду с нагревательной спиралькой? В общем, этот неизвестный земной науке материал выглядел как пластилин, но совсем не лепился.

Зато в очень скором времени, неразговорчивый Худой-Длинный всех приятно удивил, особенно Кассандру. Длинный господин Кощей оказался вовсе не молчуном, как показалось при первых встречах. Может, взрослые правы, то есть, и вправду встречают по одёжке, а провожают по уму? К сожалению, в этот раз Худой-Длинный явился без своего лепщика, так что поинтересоваться, каким образом все же лепят из этого инопланетного пластилина не получилось. Зато хмурый многоколенный инопланетянин прекрасно разговаривал на русском языке. Без всяких там акцентов, диалектов и прочего. Хотя может, Кассандра в силу неоконченного начального образования и не очень-то разбиралась в подобных вещах. Гораздо позже дело конечно прояснилось. Оказалось, у главного пришельца Кощея попросту (если так получается выразиться в отношении данного случая) наличествовал в воротнике специальный прибор-переводчик.

Самообучающаяся миниатюрная машинка за время полёта, оказывается, подслушивала все разговоры детей между собой. А кроме того, вызубрила все диалоги во всех телепередачах Земли, которые транслировались во время полёта. Кто бы мог подумать, но оказывается телепередачи с нашей голубой планеты распространились по Космосу боженька неправый на какую-то дистанцию.

Короче, однажды Худой-Длинный явился, и снова воссел на своём, ниоткуда взявшемся, стуле. С появлением и исчезновением этого стула, надо сказать, происходил всё время форменный фокус. Быть может, Худой-Длинный носил его в складном виде, приклеенном к собственному седалищу?

– Кхе-кхе! – сказал главный пришелец, привлекая внимание маленьких землян. Впрочем, уже его появление привлекло внимания дальше некуда. – Планетяне земляне! Я хочу говорить с самым старшим среди имеющихся.

– С тобой, кажется, Каська, хотят потрендеть, – почти тихо, но оглушительно в пустой комнате-каюте прокомментировал Тимурка, и покраснел, поняв, что сказал как-то не так, как надо.

– Тима… Как ты выражаешься! – возмутилась ученица 6-го «Б», и тут же повернулась к Худому. – Слушаю вас, товарищ… э-э-э… Здрасьте!

Кассандрино «здрасьте» инопланетянин проигнорировал. Видимо, на их планете здороваться между собой было совсем не обязательно.

– Ты старший среди наличествующих? – уточнил инопланетянин, хотя любому «планетянину», в смысле человеку, и так бы, с первого взгляда стало бы понятно, кто из детей старшенький.

– Я, уважаемый пришелец, – ответила Кассандра, потому как считала, что не стоит начинать первую беседу с грубости.

– Ага! – сказал Худой-Длинный и от радости такого выдающегося открытия даже потёр ладони одну о другую. – Хотел я, значит это… Спросить, вот!

– Ага, – кивнула Кассандра в свою очередь.

– Часто на вашей стандартно-населённой планетке случаются такие вот драки, когда много сразу, да ещё разными подручными средствами? Обычно специальными инструментами?

– Это чего? – выпучила глаза ученица 6-го «Б», а слушающие небурную покуда беседу Тимурка с Софией вообще приоткрыли рты.

– Ну это… Как его, метеорит меня порази… О! Часто ли у вас там воюют, вот?

– А-а… Часто ли у нас, на моей любимой Земле, воюют? – просияла Кассандра. – Ещё как часто, дорогой товарищ инопланетянин. Так часто, что и без переменки вообще могут! В Сириях всяких, и во всяких других местах сразу.

– Ах ты! Метеорит меня щёлкни! Как прелестно-то, детёныши! – прямо-таки просиял худосочный пришелец. – И там даже грохают друг дружку по-настоящему сотнями и тысячами штук?

– И тысячами! – тоже сияя от достижений Земли сообщила ученица 6-го «Б» школы номер 22. – Так колотят, мил не-человек, что аж диву даёшься. И бомбочками, и ракетками крылатыми. А ещё с самолета как навернут! Бу-бух!

– Тра-та-та! – подсказал не могущий усидеть на месте Тимурка.

– Ага, и с пулемёта тоже.

– С «атомата»! – подпрыгнул на месте Тимур.

– Какие милые люди, – восхитился пришелец. – И никого не жалеют, наверное?

– Ещё бы. То ж война, – пояснила Кассандра донельзя довольная собой.

– Прямо неисправимо колотят, да? – уточнил Худой-Длинный. От возбуждения он даже вскочил со своего стула, и, поднявшись во весь свой неслабый рост, начал расхаживать взад-вперёд.

Тут Кассандру накрыло неожиданное озарение. Ведь, боженька неправый, вполне можно было использовать тематику для собственных нужд.

– Вы, уважаемый инопланетник, нас украли, так ведь нужно понимать? – спросила она по возможности скучным голосом. И поскольку многоколенный Кощей ничегошеньки не ответил, добавила: – Это у нас люди друг друга так метелят, а прикиньте, мил не-человек, что наши сотворят с чужими-инородными? То есть, с пришельцами? С вами, в смысле, если узнают – а они уж узнали, гарантирую – что вы крадёте людей.

– Это чем же они нас? – полюбопытствовал Худой-Длинный, возрившись на Кассандру с неожиданной внимательностью.

– Тух! Пиу-пиу! Ракетой, – пояснил Тимурка, сопровождая речь жестами.

– «Пиу-пиу!» – удивлённо повторил пришелец. Потом мотнул головой. – Не, технологии не дотягивают. Да и как найдут?

– Телескопом, вот, – заявила Кассандра. – Посмотрят и найдут сразу!

– Не, – он снова мотнул головой. – Не увидят. Никак не увидят. Нас невозможно увидеть. В общем, я рад, что ваши там так хорошо между собой дерутся. Причём всякими подручными приборами и даже специальной автоматикой.

– Ещё как, ещё как! – подтвердила Кассандра, хотя фраза «нас невозможно увидеть» несколько сбавила уверенность. – Всяких опасных пришлых наши забьют как…

– Как мамонтов! – подпрягся Тимурка.

– Каких ещё «мамонтов»? – несколько опешил Худой-Длинный.

– Ясно каких – с бивнями отта-кущими! – пояснила Кассандра, разводя руки вширь. – Всех выколотили камнями, даже без ракет. А у вас и бивней-то…

– Опасные планетяне, жутко опасные. И разумные к тому же, – потёр ладони одну о другую Худой-Длинный. – Надо всех вытравить. Прихлопнуть, покуда по Космосу не расползлись. Потом устанешь отлавливать.

Произнеся эту не слишком понятную фразу, высоченный пришелец встал и вышел в откупорившуюся самостоятельно дверь. Причём, наличествующий до этого вполне материальный стул, тут же испарился.

– А я ведь ни о чём не успела расспросить, – констатировала Кассандра. – Какой-то странный инопланетянин.

Можно было подумать, что на своём коротком веку она неоднократно встречала лишь совершено нестранных инопланетян.

15. Миллионы с октиллионами

Наше родное Солнце – жёлтое. Температура поверхности шесть тысяч градусов. Ничего себе! Но это все-таки ерунда, сравнительно с какими-нибудь белыми карликами. Вот те, светят так светят! Двадцать тысяч градусов по Цельсию! Боженька неправый, если бы наше Солнце вдруг засветило с такой температурой. Мы тут же обгорели бы, как головешки, и только сумасшедшие стали бы ходить загорать на пляж. Впрочем, при таком солнышке в сплошной пляж превратиться вся освещаемая часть планеты.

А почему звезды светят и греют? Это вопрос! Над ним билось не одно поколение учёных, не самых глупых людей в мире. И вот к какому выводу они пришли. Солнце, и все остальные звезды светят от того, что внутри у них происходит атомная реакция. Легкие атомные ядра слипаются в более тяжёлые. Самое лёгкое атомное ядро у легчайшего вещества под названием водород. Ядра атома водорода слипают в ядра гелия. Тоже, в общем-то, очень лёгкого газа, но всё же, почти вчетверо тяжелее, чем водород.

Такие сложные внутриатомные процессы не могут происходить где-ни-попадя. В нашем обыденном окружении – ни за что на свете. А вот в недрах, в глубочайших глубинах звездо-солнц – там самое то. Нужны гигантские тем-пературы – много миллионов градусов, и страшные, непредставимые давления. Это когда на атомы давит что-то жутко-жутко тяжёлое. Понятное дело, в центре Солнца, на его внутренности и давит весь огромный вес Солнца. В нашем случае два октиллиона тонн! То есть, в цифрах – 2 000 000 000 000 000 000 000 000 000. Двойка с двадцатью семью нулями тонн. Ничего себе! Вот то-то. Именно под таким давлением и начинают слипаться ядра атомов.

Что же с того? – спросит любой встречный. – Пусть себе слипаются. Однако, когда ядра атомов слипаются, появляется маленький-маленький излишек. Выделяется совершенная крупинушка неприкаянной энергии. При слипании ядер происходит нагревание. При каждом слиянии ровно чуть-чуть. Однако, внутри звезды атомов чрезмерно много. Гелий из водорода рождается и рождается, да так быстро, что каждую секунду в излучение превращается четыре с половиной миллиона тонн вещества. В одну-то секундочку. Именно поэтому любая звезда, то есть, любое солнце, и светится. Эта энергия, порождённая в его центре, выплёскивается наружу и несётся по Космосу во все стороны.

Звезды – это большие космические фонари… и печки одновременно. Именно энергия их нутра способствует протеканию всех прочих процессов в Космосе. В том числе – жизни. Мы живём, потому что наше милое Солнце бесшабашно расходует свой внутренний водород. Оно не жадничает и не копит что-то на чёрный день. Оно очень доброе – это звёздное Солнце.

16. Четыре руки

Одним неясным деньком… Неясным потому как из камеры заточения земных пленников никак не получалось понять день на улице или уже вечер, и так же точно соотносительно погоды. То есть, дождик на улице, туман клубится, или уже снег выпал и поблёскивает – не поймёшь. И к тому же, если все-таки предположить, что инопланетяне держат их не просто взаперти, а внутри какой-то «летающей тарелки», то тогда они летят по Космосу, а там, как всем доселе известно, дожди случаются только лишь метеоритные, а солнышко заходит, если только затмение, то есть, его загораживает какая-нибудь из здоровенных планет.

Так вот, одним неясным деньком, нашим героям неожиданно почудилось, что из-за толстенной железной двери раздаются какие-то невыясненные звуки. Кассандра оборвала повтор повествования об устройстве и назначении полезного изобретения человечества, под наименованием «перемена». Все замерли и вслушались в неясность задверного пространства. Благо внутре-стенный телевизор нынче молчал как рыба, а Тимурка, даже перестал канючить, что про эту самую «перемену» он уже абсолютно всё уяснил, и не пора ли повторить сказочку про любезного ему Конька-Горбунка? Более того, сообразительный Тимурка – что значит мальчик – вскочил и, подбежав на цыпочках к двери, приложился к ней ухом. Совершенно зря. Потому как не прошло и минуты, как массивная дверь из невыясненного металла шевельнулась, и за ней…

Это было нечто четырёхногое, но уж явно не Конёк Горбунок. Это что-то или кто-то едва поместилось в проёме двери, потому что, мало того, что у этого кого-то было четыре опорных конечности, сверху, на удлинённом туловище – у этого что-то-кто-то было ещё и целых четыре руки. Вот это был инопланетянин, так инопланетянин – что надо! У детей от удивления растворились рты. Особенно у Тимурки, который наблюдал гостя снизу, да ещё сам упав на четыре конечности: по-видимому, сработал заложенный природой во всех млекопитающих инстинкт подражания.

Настоящий пришелец сказал какое-то «иго-го». По крайней мере, звучало это близко к лошадиному, и никак не соотносилось ни с русским, ни с каким-либо известным в настоящее время языком планеты Земля. Тут же, разумея, что его не совсем допоняли, пришелец призывно махнул… Нет, не рукой! Все четыре были заняты переноской неких предметов. Махнул головой, явно приглашая маленьких землян следовать за собой.

– Пошли, – произнесла Кассандра, как ей показалось, вслух. – А то так тут и просидим всё наше большое космическое путешествие. Когда ещё… Софья! – прикрикнула она на младшую, потому как та, явно не горела желанием приближаться к четырёхрукому.

Наконец, после некоторой межручной суетни, пришелец умудрился высвободить сразу две нижних руки, распределив поклажу в верхних. Одну – нижнюю левую – он с поклоном протянул к Тимурке. Тот молча, всё ещё с открытым ртом, ухватился и снова обрёл собственную двуногость. С опаской приблизившуюся Кассандру, пришелец тоже тронул за плечо, словно здороваясь, и сделал новый приглашающий жест. Никто не понял, что имеет в виду четырёхрукий. Двуглазое – слава богу – лицо изобразило угадываемо досадливую гримасу. Но пришелец тут же двумя свободными руками подхватил Тимурку и легко водрузил на свою лошадо-подобную – только много короче – спину. Затем, так же точно он поступил и с Софией. Что касается Кассандры, то на не слишком длинной спине места для неё не оказалось, и потому ей пришлось просто взять удивительного пришельца за руку. Рука у него была страшно горячей, зато ладонь зеленоватой изнутри.

Однако даже в такой, столь нештатной ситуации, ученица 6-го «Б» не забыла о своих семейно-родственных обязанностях.

– Тимурка, – назидательно произнесла она, глядя вверх, – за Софьей следи! Придержи её, если что!

И вот после этого, и даже очередного неразборчивого «иго-го», они двинулись по коридору, куда-то прочь, от своей надоевшей темницы.

17. Без горизонта

А вот к этому, пожалуй, привыкнуть было совсем нельзя.

– Мама родненькая! Что с нашей Землёй-то случилось? – только и вырвалось у Кассандры.

– Боже, боженька ты наш неправый! И где же это я?! – выплеснула София, расширив глаза в два раза больше чем в обычное время.

– Ой! Держите меня! Планету-то нашу, планетушку плохие люди раскатали в совершеннейший блин! – возопил Тимурка не своим голосом, причём кто имелся ввиду под этими самыми «плохими людьми» осталось загадкой на все века.

– Тимурка у нас скрытый гений, – констатировала Кассандра, гораздо позже, уже при плановом обсуждении случившегося. – Землю переколбасили из шара в блин.

– Не в блин, а в блинище! О-такой! – развёл руки Тимур.

– А если этот блинище, ещё и окажется помещённым на трех слонов… или, там, китов, как сказано давным-давно, тогда и Софочка тоже угодила в точку.

– В какую ещё точку? – в недоумении вопросила София, не зная возмущаться ей, или воспринять сказанное в качестве похвалы.

– Это такое фигуральное выражение – «попасть в точку», то есть, «угадать правильно», – пояснила Кассандра лекторским тоном, и тряхнула своей кучерявой светлой гривой.

– Значит, планете нашей, Землице нашей ненаглядной голубой, и точно каюк, – констатировал Тимурка. – Если её так сплющили, то тогда понятно, что и морям, и городам всяким, родным и разным, им всем тоже. Потому и не видно ничего.

– Каким ещё городам? – поинтересовалась София.

– Ну, я ж сказал, всяким, – подытожил Тимурка.

– И нашим тоже, что ли? – расширила глаза в тарелки София.

– Что ты такое болтаешь ребёнку? – возмутилась Кассандра. – Ерунду ведь, совершенную.

А речь-то собственно всё это время была вот о чём. Речь шла о горизонте. О том самом, который Старик Хоттабыч назвал тем, местом, где земля стыкуется с прозрачным куполом небес. А в современных, продвинутых в соответствии с научным видением жизни учебниках, обозначается воображаемая линия, на которой земля соприкасается с небом. Ну, а в полном переводе с изначального греческого, «горизонт» трактуется как «ограничивающий».

Так вот, когда Кассандра, Тимурка и София выбрались из «Кунсткамеры причуд малоразумной жизни» – так среди местного населения обзывалась их тюрьма – и оказались просто на открытой местности, их взору предстало зрелище совершенно непредставимое для любого существа, доселе жившего на планете.

Потому, сто раз была права Кассандра, что они все давно уже находились не на родной Земле – они все попали в совершенно другой мир. И даже не на планету. Экое дело, попасть с помощью «летающей тарелки» на какую-нибудь планету. Позже, гораздо позже, их будущий друг – четверорук Гова – растолкует этим юным представителям планеты Земли – «планетятам» – истину их новой не планетной жизни.

Дело в том, что объект, на который угодили земные планетята, оказался вовсе не обычной шаровидной планетой. Этот космо-объект был даже не планетой, размазанной в блин. Это был звёздный объект совершенно нового вида – футурологическое космическое чудо. (Футурология – это научное предсказание будущего).

Когда-то давно, учёные Земли предвидели, что рано или поздно, человечество разрастётся так, что перестанет помещаться на маленьком Земном шарике, и тогда оно построит вокруг Солнца громадную сферу. Такую большую-пребольшую, что она огородит собственную звезду Солнце совершенно со всех сторон. Ни один лучик не уйдёт больше в космические дали, а каждый будет использован для дела. Или для добычи электричества через солнечные электростанции, или для согревания огородов. Да и просто для освещения городов и поселков. Ведь жить люди станут внутри сферы, а совсем не снаружи, где будет властвовать исключительно холоднющий Космос.

Иногда подобную гигантскую сферу называют «Сферой Дайсона», поскольку американский футуролог Флимен Дайсон предсказал её создание. Если честно, то данное название совершенно неправильное. В смысле, нечестное. Здесь произошло тоже самое, что и с открытием Америки. Открыл-то её, как ведают даже детишки, моряк Христофор Колумб, но новый материк назвали все же не Колумбией, а Америкой. Почему бы вы думали? Потому что позже Колумба некий Америго Веспуччи как бы открыл этот самый материк по новой. Он доказал, что Америка, вовсе не Индия, как ошибочно прикинул Колумб, а совершенно неизвестный континент.

Вот именно так, и с этой самой мифической Сферой, которая Сфера Дайсона. Гораздо раньше Дайсона вероятность её неизбежного появления в будущем предсказал русский учёный-изобретатель Циолковский. По имени Константин, а по отчеству Эдуардович. Он даже подсчитал, сколько людей сможет поместиться на этой самой сфере, чтобы жить-поживать не мешая друг дружке. И получилось у него преогромное число, чуточку даже превышающее пересчёт всех муравьёв на планете Земля. А именно, шестьсот квадриллионов штук. То есть, не каких-то там «штук», а шестьсот квадриллионов людей. В смысле, если выразить в цифрах, то – 600 000 000 000 000 000 человеческих существ. Жуткая цифра, если подумать и попытаться уместить таковую внутри всего одного человеческого мозга, а именно своего. И это при том, что плотность населения будет в семь раз меньше, чем в настоящее время на Земле.

Правда, на данной Сфере Дайсона, уж на счастье или на горе, столько людей не проживало. Скажем по секрету, что до прибытия во внутреннюю часть именно этой Сферы Дайсона ученицы 6-го «Б» и её К^° – то есть, Кассандры и её компании – людей здесь вообще никогда не было. Можно сказать, что тётя Кассандра со своими племянниками открыла Америку. Только вот-такую – или, точнее, ВОТ-ТАКУЮ – здоровенную. Почти с нашу Солнечную систему величиной.

18. Без ночи

Да, пещеры у четвероруков были что надо. В них можно было жить. Ходить по ним можно было вообще сто лет, и ещё тысячу лет изучать. Обалдевший от открывшихся просторов Тимурка так и сказал:

– Хоть за миллион лет, и даже ещё чуточку, все здесь обойду, и сделаю карту. Вот!

– Зачем нам эта карта, тем более через миллион лет? – усомнилась умудрённая жизнью Кассандра. – Мы что здесь жить останемся?

– А почему не остаться? Дел вон сколько! Да и вообще… Тепло, светло…

– И мухи не кусают, – догадливо резюмировала малютка София.

В чем-то Тимурка, конечно, был прав. Тут, в пещерах четвероруков и вправду было тепло. В основной своей массе звёздная сфера состояла из железа. Свет центрального светила никуда кроме сферы не попадал, тем более теперь, когда Чёрная Звезда никуда не двигалась, затаившись в Космосе. От центрального солнца железо нагревалось о-го-го как, так что в устье пещеры было жарко-пре-жарко. Для того чтобы попасть в прохладу требовалось протопать по пещере порядочную дистанцию.

– Понимаете, – пояснял четверорук по прозвищу Гова. – Мы тут живём, как в жаровне. Ведь здесь не планета. Сфера-то крутится, но что толку? Солнце ведь внутри – не снаружи. Сколько не крутись – оно всё равно стоит в зените как вкопанное. Геометрию учили когда-нибудь? Ну и вот, всегда на девяносто градусов к поверхности. По идее, зонтик от солнца надо всё время таскать. Так мало этого, солнышко не заходит.

– И потому ночи нет! – добавил Тимурка, последнее время всё более проявляя признаки какого-то вундеркинда.

– Во-во, ночи нет совершенно, – посетовал четверорук Гова, полное имя которого, вообще-то, было Говорун. Понятно, что друзья четвероруки прозвали его так за неуёмную говорливость. Но нынче она требовалась по делу. Земные дети были тут не местные, и потому многие здешние привычности были для них чудесами и несообразностями. Пояснения четверорука Говы оказалось тут кстати.

– Оно – местное солнце – никогда не заходит. Горизонта тут нет, – рассказывал Гова. – Оно само тут, как бы, в плену. Окружили его со всех сторон оболочкой, так что никакие другие светила его не увидят.

– А когда летит? – поинтересовалась блондинка Кассандра.

– Когда летит? – почесал пятое справа ухо четверорук Гова. – Тут дело такое.

Четверорук Гова подвинулся к железной стене пещеры и провёл пальцем верхней левой руки, проверяя слой пыли. Затем он начал рисовать на стене простенькую схему.

– Да, земной рассвет наскальной живописи здесь никогда не повториться, – тихонько, себе под нос, резюмировала умудрённая жизнью Кассандра. – Попробуй, продолби по железу хотя бы простенький пейзаж.

Вообще-то на счёт наскальной живописи ученица 6-го «Б» очень и очень ошибалась, и убедиться в этом ей предстояло очень и очень скоро.

– Так вот, – продолжил между тем четверорук Гова. – Когда звёздная сфера движется, то свет внутреннего солнца выходит только с одной стороны. Планетарные жители по курсу движения, никогда не обнаружат приближение агрессора. Ну, а те, кто позади, они… Вы ещё не в курсе их судьбы? А… В общем, они могли бы увидеть очень яркую, быстро разгоняющуюся звезду, но… Им-то, вообще-то, уже всё равно.

– А почему? – спросил внимательно слушающий Тимурка.

– Как-нибудь потом, – уклончиво потупился четверорук Гова.

19. Гармония с естественной настройкой

Вообще-то, тем, кто живёт на планетах (а мы с вами все живём на одной из них!) этого не понять. Планета штука природная. Говоря по-взрослому – ЕСТЕСТВЕННАЯ. Родилась она когда-то миллиардов пять – это вот столько – 5 000 000 000 – кто не помнит – лет тому назад. Появилась она в результате тех самых естественных процессов. То есть, как бы сама по себе из космической пыли. И все на ней так само-собой, в соответствии с теми самыми естественными законами, пошло-поехало, и в конце концов устаканилось. Стало всё, вот как сейчас. И даже лучше. Ибо в наше неспокойное время – двадцать первого века – людей на планете Земля развелось до жути много. И всё бы ничего, но продолжили они все скопом при этом мусорить – каждый за десятерых. Вот и нарушили некоторые земную гармонию.

Причём, что интересно. Эту самую земную гармонию никто специально не настраивал. Сама жизнь хитро вписалась в процесс и навела на безжизненной до того планете Земля удивительно гармоничный порядок. Всё здесь – на Земле – к месту и вовремя. Вот, казалось бы, вулкан – страшная, гадкая штуковина, годная, разве что, любителям экстремального альпинизма для сэлфи. А как взорвётся, так вообще – «Спасайся, кто может!» Однако, это если рассматривать процессы в ту самую секунду. Но природа действует по-другому. В других – далёких от привычных людям – масштабах.

Вулкан взрывается – «Ба-бах!» Пепел сыпется вокруг на тыщи километров. Между делом засыпает всякие там Помпеи. Что господину Вулкану до какого-то там городка? Сами расселились на склонах? Сами. Я дымил – предупреждал? Дымил и предупреждал. Не верили? Вот откапывайтесь теперь, как хотите. Я не для вас работаю, отдельное поколение людишек!

В какой-то мере так. Озера выплеснутой раскалённой лавы и толстые тучи пепла, загадившие все этажи атмосферы – это лишь короткая фаза длиннющего процесса. Главное, теперь этот пепел с глубин Земли-матушки разнесётся на половину планеты. В пепле минералы – витамины нужные для постройки живой материи.

Пепел, рано или поздно, выпадет с дождиком обратно на землю. Там вырастет дерево. За счёт минералов оно вымахает до небес. Попутно посыплет почву внизу желудями или орехами. Осенью накроет землицу листьями. Микробики обеспечат гниение. В гнили заведутся червячки. Червячков съест мышка, когда зерно кончится. Мышку лиса. Вот так и понесётся по нарастающей. Круговорот минералов в природе. Выброшенных когда-то вулканом в верхнюю часть атмосферы – стратосферу.

Однако все эти прелести саморегулирования, они на планете. Это тут, у нас, климатические пояса сами себя настраивают. Даже планета сама себя латает, после всяческих землетрясений и тех же вулканических взрывов. А вот на звёздной сфере, тут всё гораздо-гораздо серьёзнее. Построена звёздная сфера, конечно, давным-давно. Но ведь, всё-таки, построена – не сама-собой появилась, так?

Вот и выходит, что раз уж построена сфера, то тот, кто построил, тот и должен наладить какую-то само-регулировку. А то как же? В смысле, кто же ещё?

20. Местные фрукты

– Угощайтесь, – сказал четверорук Гова и вынул из своего седлообразного рюкзака полные ладони каких-то плодов.

– Это что за овощ? – уточнила на всякий случай ученица 6-го «Б». Ботанику она ещё не изучала, да и если бы изучала, всё равно ничего похожего на Земле не было.

– Это не овощи – фрукты! – разъяснил Гова. – Очень полезные. Кушайте, планетята Земли.

Все потянулись к четырём ладоням: в них ого-го сколько умещается! Не то что в двух. Тимур всех опередил, и набрал полную горсть. Содержимое горстей тут же перекочевало в рот, после чего Тимур надолго вышел из игры в качестве собеседника. Кассандра попробовала с опаской. Вначале вообще попыталась ногтем расковырять кожуру.

– Кушайте, не бойтесь, – успокоил Гова. – Полезные фрукты. Название не скажу, на ваш земной не перевести. А истинное вы все равно не выговорите. Растим в пещерах. Этим кустам и света не надо – только тепло. А там его…

– Угу, – подтвердила София с набитым ртом. – Кисло!

– Кисло-сладкое, – поправила Кассандра автоматически.

– Очень полезный фрукт, – повторил Гова. – В нем жутко много железа.

– Ещё бы! – чуть хохотнула Кассандра. – Чего тут вокруг больше всего? Конечно же железа! Я ещё удивляюсь, что у местных овощей и прочего нет металлической кожуры!

– Слава Золотому солнцу, – серьёзно кивнул четверорук. – Кстати, в этих фруктах и золото встречается.

– Не в слитках? – подковырнула Кассандра.

– Нет! Зубы не сломаете, – улыбнулся четверорук, и невольно показал все свои восемьдесят с чем-то, в два ряда.

– Потому… – прожевал наконец Тимурка, – у нас тут скоро все зубы станут «изпозолоченными».

– Нет, – замотала головой София. – Совсем золотыми. Совсем! Вот! – дотронулась она до своих передних моляров. Все заулыбались.

Да, на Земле бы я таких прелестей не попробовала, подумала Кассандра с лёгкой, но приятной тоской. Даже не тоской, а так – несерьёзной «тоскушкой».

21. Пещерное население

Четвероруки были первыми пленниками Короля Чёрной Звезды, которым удалось сбежать из тюрьмы. Ещё бы, ведь у них целых четыре руки. Причём, в отличие от земных обезьян, у которых, как известно, рук тоже четыре, потому, что у них ноги как руки с длинными пальцами, у четвероруков ноги тоже имеются. Причём ног также четыре. Вот и получается, что за четырьмя руками попробуй уследи. Потому робот-тюремщик иногда, по высочайшему повелению, выводящий четвероруков на прогулку, и не приметил, когда особо ловкий четверорук своей третьей рукой – то есть, нижней правой – свистнул у него магнитные ключи от тюремной камеры. Отвлёк он тюремщика тем, что первой и второй рукой в это же время хлопал по собственным перепонкам многочисленных собственных же ушей, исполняя популярный шлягер «Ой ты доля палача, тяжелее нету». Кстати, ушей у четвероруков, как не странно, не четыре, а целых десять штук, и перепонки их действительно музыкальные. За счёт разного размера они последовательно настроены на все семь известных человечеству нот, и ещё на три вовсе земным музыкантам неизвестные.

Так вот, ночью этот ловкий, музыкальный четверорук выбрался из своей темницы и выпустил всех своих, и ещё пару безопасных на вид инопланетян. Тревожная сирена в тюрьме, то есть, в «Кунсткамере причуд малоразумной жизни», конечно же сработала. Но ты, попробуй догони в чистом железном поле четверорука, который несётся по местности на всех четырёх ногах? Вот то-то! Запыхаешься в два счета. Понятное дело, робот тюремщик, хорошо помня шлягер «Ой ты доля палача», не стал докладывать Королю о бегстве, ибо в случае открытия истины, хозяин Чёрной Звезды тут же повелел бы демонтировать тюремщика-лоботряса. Или б вообще, сделал это сам, потому что от звёздной скуки, тоже время от времени занимался всяким паянием и отвёрточной разборкой.

С тех пор четвероруки проживали на воле. Ночевали они в железных пещерах, которые сложными лабиринтами уходили в самые недра звёздной оболочки. Пещеры образовались сами собой от неравномерного остывания звёздной сферы во время её зарождения. Все ж помнят, что оболочка вокруг центральной звезды создаётся методом надувания? Сфера, она как шарик, только не из резины, а из металла. Не нужны ей для постройки никакие балки и крепления, ведь когда ты надуваешь праздничный шарик, ты же не строишь вокруг него какие-то крепёжные структуры из конструктора?

Ну и вот, когда оболочку надули, то она начала остывать. Космос, он хоть и важный, и весь такой сам собой любующийся, но в принципе, совершенно пустой. Потому надували оболочку, конечно же, не губами и не воздухом. Дули её, понятное дело, лазером. Потому нагрелась она так, что чуть не лопнула. Ну, а когда мощнейший лазер вырубился, стала звёздная сфера остывать. Пра-пра-прадедушка нынешнего Короля Чёрной Звезды был настоящим звёздным инженером. Он всё рассчитал сверхточно, и время нагрева, и мощность гигантского многофункционального лазера.

Но ведь когда строишь столь большую штуковину, больше трех сотен миллионов километров величиной, нельзя учесть всяческие мелочи. Ну, а при таких гигантских масштабах, мелочи могут быть очень и очень немаленькими вблизи. Например, из-за неравномерного остывания оболочки в нескольких областях образовалось множество пещер. Рассказывают, будто некоторые пещеры ветвятся на тысячи ходов. И некоторые ходы, совсем крохотные, но все же проходимые на четвереньках, доходят до Другой Стороны. Говорят, что там – на Другой Стороне, всё совершенно не так, как на этой.

Короля Чёрной Звезды, конечно же, раздражали всякие четвероруки и прочие существа, фактически вышедшие из-под его непосредственного контроля. Но дел у Короля было вообще-то позарез, и даже когда не было, он всё равно не успевал заняться проблемой беглецов со всей яростью и целеустремлённостью. Ведь учитывая размерчики Сферы Мира, прочесать её всю за короткое время вовсе не получалось. Разумеется, теоретически можно было бы задействовать Самый Большой Лазер и нагреть всю площадь Сферы до раскалённого состояния, дабы даже металлические пещеры оплавились, а входы их склеились. Что б даже те, кто уцелеет от жара, всё равно уже никогда не выбрались наружу. Однако Король, вообще-то, сам проживал на Сфере Мира, а мало ли что могло произойти с Самым Большим Лазером (сокращённо СБЛ), двигающимся по орбите в ста миллионах километров? Вдруг расфокусировка какая, или просто провал в какую-нибудь вакуумную яму вблизи Золотого солнца? И что тогда? От солидно выстроенного, любимого королевского замка останется только оплавленное металлическое озерцо, которое будет остывать от нагрева, то есть превращаться обратно в жёсткий металл, ещё тысячу лет кряду. СБЛ – штука опасная, его можно трогать лишь по истинно серьёзному поводу, не из-за пары-другой, да даже и сотни многоногих беглецов.

Иногда, правда, по следу четвероруков и прочего несанкционированного населения Сферы, посылали каких-нибудь роботов-сыщиков. Но ведь площадь сферы триста квадриллионов квадратных километров! Это ни много ни мало, а шестьсот миллионов планет размером с Землю разложенных плотно друг к дружке в виде одинаковых плоских пазлов. Попробуй обыщи такое сооружение вдоль и поперек?

К тому же, пещеры и прочие неровности рельефа. Особенно, конечно, пещеры. Ветвятся внутри на десятки отростков, а те могут тянуться на сотни километров в сторону. Вот и попробуй облазь? Сколько роботов-сыщиков сгинуло в тех пещерах – не сосчитать. Кто знает, может, какие-то одичавшие беглецы поймали их сетью и со всей жестокостью дикарей вынули из нутра литиевые батарейки, для своих пещерных светильников? А быть может, эти несчастные роботы-сыщики так до сей поры и плутают в бесконечности лабиринтов пещер? Их электронные мозги совсем свихнулись от бессмысленных отражений локаторов, шарящих по стенам. А железные ноги устали шаркать по ржавому железу пола, или уже стесались напрочь. И бедные роботы-сыщику могут теперь ползать разве что на четвереньках.

Так ведь это всё лишь в ближних пещерах, отстоящих от дворца не более чем в тысяче километров. Но что такое тысяча километров для Сферы Мира? В любую сторону она тянется на сотни миллионов километров. И очень вряд ли хоть кто-то из королевских посыльных продвинулся куда-то дальше первого миллиона. Странное дело, вокруг на самой Сфере Мира за тысячи лет образовалось сплошное неисследованное «белое пятно», а помыслы Короля Чёрной Звезды всё ещё по привычке были направлены на окружающий Космос.

Короче, Королю было вовсе не до каких-то прохвостов четвероруков, и уж тем более до всяческих других рас и племён, сбежавших из его «Кунсткамера причуд малоразумной жизни» и незаконно расселившихся по поверхности его личной Сферы Мира. Кстати, как ни удивительно, но здешним всесильным королём значился именно тот Худой-Длинный, который беседовал с земными детьми после прибытия «летающего чайника». Оказывается, при всём гигантизме звёздной сферы Дайсона-Циолковского, местных знаменитостей можно было пересчитать на пальцах одной руки.

И ещё можно смело констатировать, что местный Кощей Бессмертный – или Король Чёрный Звезды – слабо контролировал вершащиеся на гигантской сфере социальные процессы.

22. Четвероруки и их жилища

Пещеры четвероруков были такие длинные и извилистые, что, пожалуй, Тимурка ошибался, выкраивая для их исследования всего-то миллион лет. Некоторые уходили в железную оболочку на гигантские дистанции.

– Кто-знает, – подозрительно загадочно произнёс однажды четверорук Гова. – Вдруг пещеры, идущие отсюда – изнутри оболочки – где-то смыкаются с пещерами, идущими оттуда – с внешней стороны?

– Это как? – уточнил Тимурка. – А! В смысле с той стороны, где Космос?

– Ага, правильно, – похвалил за догадливость четверорук Гова. – Представьте, как там темно и страшно… И, наверное, холодно.

– Да, может там даже… это… попрохладнее, – несколько мечтательно произнесла София. Она обдувала себя веером, идею которого подсказал Тимурка, но сотворил, все же, знакомый четверорук по имени Хватка. Веер был сделан из чистого железа, раскатанного под прессом в идеально тонкий блин. Поэтому веер был нетяжёлый и гонял туда-сюда тёплый воздух исправно.

– Там должно быть жутко холодно, – кивнул ушами четверорук Гова. – Ведь солнце греет с этой стороны, а там его нет вообще.

– Зато там сейчас наше светит – родное, – внезапно произнес Тимурка и неожиданно всхлипнул.

– Ну-ну, Тима, – произнесла Кассандра и погладила Тимурку по голове. – Держи себя в руках.

– Как же он может по-настоящему? – неожиданно серьёзно удивился Гова. – У него ведь всего две! – и тут же для сравнения выставил напоказ все четыре ладони – две ярко красные и две светло зелёные.

– Ну, это такое фигурально выражение, – пояснила Кассандра с вызовом. – У нас дефицит с руками.

– «Дефицит с руками», – вымучено иронично повторил Тимурка, и последний раз всхлипнув, все же взял себя в эти самые руки.

– Знаете, – неожиданно развил новую тему четверорук Гова. – У нас на планете есть несколько видов рас. Рук у всех одинаково по четыре, а вот количество пальцев бывает совсем разное. У некоторых по семь пальцев, у некоторых даже по восемь. Представляете?! Мы с ними разные расы. В очень давние, былые времена у нас часто происходили войны, на почве того, какая из рас лучше. Как-то, целую тысячу лет, между прочим, на всех континентах нашей планеты Бульмазии господствовали восьмипалечники. Они считали, что у кого больше пальцев, тот и главнее. Но тут хоть со счётом было понятно. Зато какая началась неразбериха, когда однажды власть захватили четырехпалечники. Представляете, у них число пальцев на руке совпало с количеством рук или ног! Такая одинаковость цифр объявилась небесным знамением, и тут уж понеслось. Так вот, в этот недолгий период истории, длиной в триста тридцать лет, началась сущая неразбериха. Ведь, сами поймите, нарастить пальцы ни у кого не получится, а вот убавить – это всегда пожалуйста. Можно отчекрыжить даже кухонным ножиком или, там, топориком…

– Больно, наверное? – поморщился Тимурка.

– Больно, – легко согласился говорун Гова. – Но зато за нужное количество пальцев вполне можно получить дворянский титул, или, там, звание какого-нибудь генерала-маршала.

– Не надо о пальцах! – поёжилась София, на всякий случай, спрятав свои собственные пальцы, вместе с веером, подмышки

– Прекратите, и правда, уже об этих пальцах! – передёрнулась ещё и Кассандра. – Меня уже сейчас затошнит от этих пальцев и ножиков.

– Разбалакался, – неожиданно встрял с диспут, вроде бы спящий на голом железе без одеяла и простыни, четверорук Хватка. – Какие тебе к Космосу обычаи и дворянские титулы? Забыл, где теперь наша несовершенная, но все же добрая к жителям Бульмазия?

Вполне добропорядочная дискуссия тут же стихла, а четверорук Гова сразу поник, и сам хлюпнул носом, почти как Тимурка. В самом деле, где теперь их славный мир и что с ним стало?

Все-таки Хватка хоть и считался мастером на все четыре руки, но был совершенно не обучен такту. Все замолкли и задумались, хотя земные дети не сильно поняли, о чём тут намекнул новый друг Хватка.

23. Нешуточное дело

Как-то ближе к вечеру – условному, понятно, ибо на Сфере Мира ночей не бывает никогда – Кассандра потеряла Софию. Не было её ни в детской спаленке, отгороженной от жары двойным рядом штор, ни даже на улице, в районе детской площадки. В смысле, местечка, где дети играли прикрытые сверху от солнца чем-то на подобие беседочки.

– Софья! – покричала Кассандра в пространство. Вначале довольно тихо, ибо совсем не хотела выглядеть какой-то орущей дурочкой, если вдруг из-за какого-то пыльного металлического холмика тут же выскочит София, и спросит: «А чего это ты, Кася, орёшь как потерпевшая?» Потом, она покричала громче. Наконец, как могла громче, от чего весьма быстро охрипла. Но поскольку вошла в раж, то уже и остановливаться на достигнутом не собиралась.

Как назло, именно в этот день из старших жителей Сферы рядом не было никого. Привычно ушёл куда-то, не только, любящий поболтать на стороне в обществе других четвероруков, философ Гова, но даже мастеровитый Хватка. Вроде где-то в далёких пещерах нынче было заседание какого-то технического совета племени. Именно потому Хватка укатил на своём «Ходошаге» ещё ранним условным утром.

Утомившись кричать, ученица 6-го «Б» обшарила ближние окрестности и вернулась в устье родной пещеры. Она прошла в ответвление апартаментов Хватки, в первой же из мастерских обнаружила орудующего титановой ножовкой Тимурку. Пережила неутомимый визг и в паузе спросила, не видел ли Тима двоюродную сестрицу?

– У тебя горло, что ли болит? – встречно поинтересовался Тимурка. – Ты это самое… хрипишь, вот!

– Угу, будешь тут с вами – племянниками – хрипеть. Ты всё-таки Софью видел где-нибудь, Тима?

– Не-а! – крутнул головой Тимурка. – А ты её позови! Сама найдётся.

– Умный какой, – проворчала Кассандра. – Без тебя не додумаюсь. Может, она дальше, в мастерские товарища Хватки пробралась?

– Не, тут не ходила вообще. – Тимур ковырнул в носу.

– Откуда б ты увидел? Ты ж, когда мастеришь, так ничего не замечаешь. Мимо пробралась зачем-то вот и всё. Она там какой-нибудь станок не включит сверлильный? Ещё просверлит себе чего-нибудь.

– Не ворчи, тётя Каська, – подтрунил Тимурка. – София хоть маленькая, но не дура.

– Пошли вместе поглядим, – почти заискивающе предложила Кассандра. – Ты ж мужчинка у нас, Тима, а я в мастерских этих ещё заблужусь.

Тут Кассандру сходу шарахнула мысль, что София могла уйти куда-то в глубину пещер и там вправду заблудиться. Но ведь, Софа умная – тут Тима прав – она знает, что одной далеко ходить нельзя, и вообще, надо предупреждать старших, если надумала что-то новое разведывать. В мастерских она взяла Тимурку за руку. Так ей стало чуть спокойнее.

Осмотр мастерских ничего не дал. Уже вдвоём, они снова вышли на воздух. Осмотрели бесконечный горизонт. С некоторой точки зрения это было удобно. Местное устройство мира. Ничто, хоть тресни, не смогло бы спрятаться за линию горизонта. На любой планете, для того, чтобы заглянуть дальше, пришлось бы лезть на какую-нибудь возвышенность. Но и оттуда вовсе не осмотреть всё на свете, а просто расширить горизонт. В идеале, можно было подняться над Землей в ракете, но даже тогда не увидеть всё. Только половину планетарного шара. Тут, конечно было куда удобнее что-то или кого-то искать. Но вот Софии они все равно не увидели.

– Накажу! – произнесла Кассандра до жути уверенно, когда охрипла по второму разу.

– Но не мог же её кто-нибудь украсть? – «успокоил» Тимурка. – Тут же никого нет! Да и вдали тоже.

– Да уж конечно, никого! – передразнила ученица 6-го «Б». – Раньше тоже думала. А тут народу, на этой Сфере Мира, больше муравьев. Кто-нибудь…

– Да, нет, Кася! София хитрая – её никто не украдет, – почти уверенно сообщил Тимурка.

– Хитрая? Первый раз слышу. Вот получит у меня.

– Что? Будешь её ремешком? – поинтересовался Тимурка. – У мастера Хватки старый от генератора есть. Я тебе принесу.

– Молодец! Подсобил тёте, – прокомментировала Кассандра. – А ещё пещеры близко есть?

– Есть, – закивал Тимурка. – Несколько. Или даже больше.

– Ты был?

– Не! С Хваткой как-то проезжали. Он говорит, что неглубокие. Неинтересные. Зато в одной призраки.

– Что?! – волосы у Кассандры шевельнулись, может быть, встали бы дыбом, но она любила длинные. – Как призраки?!

– Да это Хватка так сказал, – несколько виновато пожал плечами Тимурка. – Я причём. Ну, называется так у него. Ну, это… Как его? Явление природы, вот!

– При чём тут явление?

– Ну, он… Хватка… он говорил, что ветер там всё время воет. В той пещере. Говорил – утечка. Вот.

– Чего специально меня путаешь, да, дорогой племянничек?

– Не, – мотнул головой «дорогой племянничек». – Воздух, сказал мастер Хватка, по щелям утекает отсюда на ТУ СТОРОНУ. И гудит всё время. Утечка. Гудит, как призраки гудят, вот и называется.

– А ветер просто, что ли? – чуть успокоилась ученица 6-го «Б».

– Ага, ветер. Сквозняк!

– Сразу нельзя было объяснить, Тимур? Чуть не напугалась, – Кассандра была в возмущении. Софья, а теперь ещё и Тимур, со своими выдумками.

Снова вернулись в пещеру. Прошлись по спальням четвероруков. Несмотря на то, что у четвероруков ноги были снабжены от природы чем-то на подобии копыт, и сами они, очень отдалённо, но все же, напоминали мифических кентавров, спали они всё же не стоя. Не как земные лошади. Так что в спальнях у четвероруков имелась целая гора брошенных в кучу покрывал, на которых они и храпели здешними условными ночами. Тут – в горе одеял – Софии тоже не оказалось, хотя поначалу у Кассандры зародилась надежда, что вот именно здесь она и прячется от тёти Каси, дыбы припугнуть. То есть, напомнить о своей значимости.

В их собственной – человеческой – спаленке София тоже за это время не материализовалась. Зато, осмотрев детские вещи, они не обнаружили магнитных роликов.

– Но там же это… темно, – сообразила Кассандра с некоторой надеждой, имея в виду пещеры. Надежда теплилась недолго – один миг.

– А у меня фонарик стибрили, – сообщил Тимурка через секунду. – Кто же его… – Он осёкся.

Дело принимало нешуточный оборот.

24. Пещерные дороги

Где-нибудь на земле-подобной планете от магнитных роликов не было бы никакого толку. Колёс у них нет, так что даже по ровнёхонькому асфальту катиться не получилось бы никоим образом. Сами посудите, как ехать без колёс? Конечно, скажут некоторые умные, зимой вполне получается кататься и бесколёсному транспорту. Коньки, лыжи, санки… Да мало ли что можно придумать, когда всё вокруг покрыто льдом. Но, во-первых, Золотая звезда греет так, что на Сфере Мира нет ни зимы, ни лета. Вернее, сплошное круглогодичное лето с солнцем в зените. Ничего тут не леденеет, хоть тресни, а если бы выпал снег, то все вокруг пооткрывали бы рты от изумления. Даже двенадцатиногие динозавры, у которых вообще-то целых три рта, и те бы открыли в удивлении все три. Эти двенадцатиногие – они такие толстые, и так много жуют, что при наличии одного рта всенепременно вымерли бы с голода.

Так вот, несмотря на то, что зимы тут нет вовсе, магнитные ролики вообще-то не ролики. Вопреки названию у них начисто отсутствую колеса. Они скорее коньки. А скользят они за счёт магнитов, да ещё о-го-го как скользят! Конечно, скользить они могут исключительно над железом, но ведь Сфера Мира и состоит из железа. По крайней мере, внутри. Вот именно потому всё так и случилось.

Ездить на магнитных роликах по поверхности тоже большущее удовольствие. Но вообще-то наверху жарко, и уж надо боженька неправый как нестись, чтобы хоть чуть-чуть охладиться. И к тому же, в некоторых местах ржавчина лежит таким слоем, что можно по колено зарыться. И попробуй в таком варианте разогнаться как следует? В общем, именно потому…

Оказалось, что не одному мальчику Тимурке стоит гордиться инженерными задатками. Земные девочки тоже мастера на все руки. Один фонарь София прихватила у Тимы, второй пришлось разыскать загодя в мастерской товарища Хватки. Затем привинтить их проволокой к роликам, и вот…

Уже вполне можно видеть дорогу в пещерах. Ржавой пыли там конечно тоже навалом, но всё же не так, как наверху. К тому же, некоторые пещеры похожи на дороги. Много тысяч лет назад, при остывании Сферы Мира, расплавленный металл ещё долго – может, целые века – стекал под действием силы тяжести вниз. Вот именно по этим застывшим железным ручьям и можно было нестись на магнитных роликах как угорелой.

Прямо, прямо, потом – ух! – поворот! И сразу развилка. Тут уж куда ноги понесут – вправо, влево, а можно и вверх, потому что на скорости, и инерция! И сила тяжести, она тоже – пока что – вниз! Красота! А как стены сверкают в свете двух фонариков! Переливы отражений со всех сторон. Это ж ещё красивей красоты! Можно даже на скорости совершить такой финт кручение, что проскочишь по потолку кверху ногами. Обалдеть можно!

Вот примерно в таком темпе это счастье и длилось, неизвестно сколько времени. Счастливые часов не наблюдают. Она и не наблюдала. София. Да она и по часам покуда ориентировалась не очень. Тем более, не имея таковых.

А пещерные дороги и не наскучивающие красоты всё длились и длились. Все вниз, вниз, в Бесконечность. Сплошная непрекращающаяся «лепота»!

25. Находки

Вначале они углублялись все вместе, потом, когда пещера стала делиться на рукава, расходились в стороны. Связь держали по телефонам. Оказывается, жизнь на Сфере Мира – мечта для любого радиолюбителя, только они об этом не знают. Ведь вокруг – сплошное железо! Благо на Сфере Мира почти не случается гроз, а то бы электричество так бы и било по пяткам каждую секунду. И без резиновых тапочек, а то и сапог, ходить бы стало нельзя вовсе. В общем, железо проводит ток, и потому стоит прижать провода от телефона к полу, как у вас налаживается прекрасная связь на тысячу километров, как минимум. И батарейки к телефону совсем не надо. Когда-то раньше Кассандра знала только маленькие мобильные телефоны. А здесь были большие, да ещё и с крутящейся ручкой сбоку. Потому, когда четвероруку требовалось кому-нибудь позвонить он прокручивал ручку на телефоне и оттого где-то в телефонной катушке появлялся ток. А уж ток, прекрасно распространяется по железу. Потому, если где-то боженька неправый где и в это же время, какой-то другой четверорук прижимал проводки к полу или железной стене, то его телефонный аппарат тут же начинал верещать и подпрыгивать от возбуждения.

– Алло! – говорил в трубку Гова. – Как слышимость?

– Слышу вас хорошо! – рапортовали откуда-то. – Вы что-нибудь обнаружили?

– Нет, к сожалению, – ответствовал четверорук Гова со всей серьёзностью, потому что под «что-нибудь» подразумевалась земле-планетянка София. – Продолжаем поиски. Сеанс связи через полчаса.

– Угу! – угукали откуда-нибудь издалека.

По мере движения по пещерному лабиринту, группы для поиска становились всё меньше, а задействованных телефонов требовалось всё больше. Потому что группы поисковиков делились, на каждой развилке пещерных дорог. Иногда приходилось делиться сразу на три части. Но порой состав групп снова увеличивался, ибо некоторые из ходов, поплутав внутри окружающей звезду оболочки, снова неожиданно стыковались друг с другом. Но вот та группа, в которой находилась ученица 6-го «Б» почему-то всё уменьшалась и уменьшалась. Уже даже товарищ Хватка ушёл с незнакомым четвероруком куда-то влево. Так что около Кассандры остался один-единственный Гова. С ним ей было конечно спокойнее. Всё-таки, его Кассандра знала давно, а с каким-нибудь неизвестным четвероруком она бы и не угадала, о чём по дороге говорить.

Правда, они и не говорили. Всё-таки они находились в поисковой команде. И надо было держать уши востро. Вдруг откуда-нибудь сбоку послышалось бы детское «Ау!», или, чего доброго, обиженные всхлипывания малютки Софии? Всё-таки, что ни говори, но она считалась пропавшей уже больше суток. Земных, разумеется.

– Так наша Софьюшка может и с голоду умереть, – доложила Кася свои соображения четвероруку.

– Да, брось! – бодро отмахнулся Гова. – От голода сплошная польза. Только аппетит улучшается. У нас бывали плохие деньки… Не сейчас, давно. Когда мы ещё не наладили дело с курятниками. Так приходилось иногда голодать. Паникёры даже предлагали перейти на жеребьевочное пропитание.

– Это как-так? – удивилась Кассандра.

– А вот так! Все бросают жребий, и кому не повезло, по специальному кодированному подсчёту, того и жарят-варят.

– Правда?! – даже содрогнулась ученица 6-го «Б».

– Не, до дела не дошло, – успокоил четверорук. – Паникёров утихомирили. Даже взяли под арест на время. На всякий случай. Ну, потом мы ещё чуть поголодали – месяца два, по-вашему времени – а далее всё как-то наладилось. Исхудали, конечно, жуть. Я ещё юношей был. Ножки у меня стали как спички. Но рассказывают, что у некоторых стариков от долгого голодания прошли все болезни. Вот совсем. Помолодели они.

– Да? – удивилась Кассандра. – Но ведь наша Софийка, она и так молодица, дальше некуда. Куда же ей-то молодеть?

– Согласен, оно, конечно так. Но ведь всего день прошёл. Не год же мы будем её искать? Ладно, сколько там у нас времени? Позвоню-ка я остальным. Поинтересуюсь, как дела. Вдруг чего…

Пока четверорук «алло-локал», Кассандра отошла чуть в сторону. И вот тут её что-то кольнуло, какое-то внутреннее чутье.

В самом деле, в одной из стен имелась ниша. Совсем маленькая ниша. Земная девочка наклонилась и почувствовала какой-то слабый-слабый ветерок. Неужели?!

Точно, это была вовсе не ниша, а ответвление пещеры.

– Как же это мы… – сказала сама для себя Кассандра. – Как же мы не учли? Ещё четвероруки не хотели меня брать! А тут надо было и Тимурку захватить.

Ведь, в самом-то деле, додумала она уже про себя, София совсем малютка. Там, где она пролезет, не проберётся ни один четверорук. Может, даже и сама Кассандра не проберётся.

Кася наклонилась и попыталась протиснуться внутрь пещерки. Что-то тут было такое… И вдруг она догадалась. Спеша увериться, она щёлкнула кнопкой и отключила фонарь. Отныне впереди стало хоть глаз выколи. Но глаза постепенно привыкали к темноте. Где-то позади все ещё «аллёкал» гуманоид Гова, ведь групп поиска теперь стала целая куча, и нужно было последовательно опросить всех, как и что. Потом впереди забрезжил…

Но может быть, показалось? И потому Кассандра протиснулась чуть вперёд. Нет, так и есть. Впереди вроде бы наличествовало свечение. Может ли быть, что лазая по пещерам, мы снова приблизились к внутренней стороне Сферы Мира, и там, впереди, просто новый выход на поверхность? А что если Софийка тоже его нашла и уже давным-давно в безопасности? Хотя, неизвестно куда вывел тот выход. Вдруг – наоборот – к очень известным опасностям поверхности? В конце концов, так можно выбраться и куда-нибудь в зону влияния Чёрного Короля!

Кассандра продвинулась ещё немного вперёд. Внезапно вокруг стало чуть просторнее, и дело пошло резвее. Но ведь, точно, впереди явно нечто отсвечивало. А вдруг, здесь в пещерах, как в глубинах земных планетарных океанов, завелись какие-нибудь светящиеся рыбы?! В смысле, светящиеся животные?! Ученица 6-го «Б» на секунду замерла. Нет, тогда тем более, надо как можно быстрее спасать сестрицу… то есть, племянницу. Кассандра преодолела робость и полезла дальше. Да и вообще, куда теперь было деваться? В этом лазе не развернуться. Не пятиться же задом-наперёд? Значит, надо всё равно долезть вперёд, где просторнее, а уже там развернуться назад. Кассандра снова хотела включить фонарь, но воздержалась. Ведь впереди и вправду становилось светлей. Хотя свет был странный. Какой-то цветной, что ли?

Вдруг вокруг стало совсем широко. То есть, совсем-совсем просторно. Кассандра подняла руку и не достала до верха. Потолок уходил куда-то далеко. Она встала на ноги во весь рост. Снова дёрнулась включить фонарь, но вновь воздержалась. Она повернулась и увидела…

Стена уходила далеко-далеко вверх. И дальняя стена тоже, очень-очень дальняя. Всё это плавно преобразовывалось в ужасно отдалённый потолок. И всё это светилось. И не просто светилось. Всё это было покрыто странными светящимися, переливающимися рисунками. Чего-там только не было нарисовано.

– Ничего себе! – выдохнула Кассандра. – Кто же это все…

– Кася! Кассандра! Это ты, что ли? – не слишком громко произнёс где-то рядом знакомый до слез голос.

– София, – проговорила Кассандра, не веря себе. Вдруг, галлюцинации – мало ли, что случается с людьми в закрытом пространстве? Она повернулась, всё ещё привыкая к новому виду освещения. Где-то в этих переливах шевельнулось что-то совсем-совсем маленькое для этого огромного зала.

– Кася, а у тебя нет с собой конфеты? Или чего-нибудь? – до слез жалобно спросила едва различимая София.

– Ага, у меня есть тут чуть еды, – произнесла Кассандра. – А воды ты не хочешь? У меня фляга Хваткина!

– Буду, – убеждённо произнесла Софийка. – Хотя я тут в луже пила. Но невкусно.

– Ах-ты моя маленькая! Моя любимая девочка! – выпалила Кассандра, но всё же включила на всякий случай фонарь. Обе чуть не ослепли от яркости и перестали что-то видеть. Кассандра щёлкнула кнопкой снова. Теперь, в полумраке странных фосфоресцирующих рисунков они, наконец, кинулись друг дружке в объятия. Потом обе заплакали. Может, от счастья и радости.

– Знаешь, Кася, я тут немножечко заблудилась, – повинилась София. – И фонарь у меня совсем потух почему-то. Сломался он.

– Дурёха! Батарейка у него кончилась вот и все, – прижала её крепче Кассандра.

– А ролики работают. Я отдохнула тут, картинки посмотрела и хотела ехать дальше, но фонарь поломался… Батарейка кончилась. Вот и пришлось тут сидеть. Давай покушаем, а?

Справедливость в мире все-таки существует. По крайней мере, в одной части большого Космоса – немаленьком мире Сферы. Обнаружила Софию всё-таки Кассандра, хотя в поисках прияли участие целых шестнадцать представителей четырёхрукого племени.

26. Недоработки земных историков

От говорливого Говы Кассандра узнала кучу интересного об истории Бульмазии – планетарной родине племени четвероруков – однако, когда она встречно попыталось блеснуть хоть какими-то сведениями по истории родного мира, то сразу же столкнулась с непреодолимыми трудностями.

– Пирамиды из камня больше ста метров – это хорошо. Это даже немножко круто для малоразвитых народов, – похвалил четверорук. – Однако толку от них, как я понимаю никакого. Разве что есть куда водить туристов-ротозеев. Но вот интересно, когда и кто изобрёл у вас на планете воистину нужные изобретения.

– Это какие? Радио?

– Ну, радио, тоже важное дело, – закивал четверорук. – Но ведь ещё до радио, кто-то и когда-то изобрёл основополагающие технические средства. Например, колесо! Планетянка Кася, а кто у вас изобрёл колесо?

– У нас? Колесо? – выпучила глаза ученица 6-го «Б». – Так это ж было так давно, что никто не помнит! Вот именно, что «кто-то и когда-то изобрёл».

– Как?! – не в шутку возмутился четверорук Гова. – В вашем, таком маленьком мире, забыли главного изобретателя всех времён? Это возмутительно! На нашей Бульмазии, говорят, памятники колесу и творцу колеса стояли чуть ли не на каждой площади. Ведь и в самом деле, куда без колеса? У нас на планете, без этого дела никогда бы не то что не появилась цивилизация, но и разум бы заглох. Представь, Кассандра, нам бы всё пришлось таскать на своей спине – крупе. Мы бы выдохлись, и в конце концов превратились в каких-нибудь обычных… этих? Как у вас… лошадей, вот! Вообще без развитых рук.

Зато на счёт следующего вопроса, об индивидуалисте-изобретателе ученица 6-го «Б» хитро-мудро выкрутилась и не подставила подножку родному, но далёкому человечеству. Речь повелась об перво-применении огня, как некоторые догадались.

– На счёт огня, тут проще, – убеждённо поведала Кассандра Дубровина. – Это всё верно и с чистосердечной аккуратностью записано летописцами. Прометей огонь добыл, вот!

– Красивое имя. Плохо-выговариваемое, но красивое, – взвесив земные русские слоги на языке, удовлетворился философ Гова. – Да, цивилизация у вас что надо. Жалко её даже безмерно.

27. Исчезнувший народ

Спасательная экспедиция с Кассандрой нашли пропавшую Софию. Но оказывается, заблудившаяся тоже кое-что нашла. То есть, «ота-кущее» (раздвигаем руки по шире) кое-что! София нашла следы неизвестной доселе цивилизации! Оказывается, на совершенно искусственной Сфере Мира тоже могут быть никому неведомые народы пещерного вида. И похоже, вымершие. Ведь не всем цивилизациям удаётся просуществовать тысячелетия, правильно? Куда как не всем. Вот и у этой не получилось.

– Наши племенные учёные уже осмотрели все прилегающие ответвления пещер, – неторопливо рассказывал четверорукий философ Гова. – Тот искусственный пещерный зал, что облюбовала малютка София, оказался самым примечательным. В других всяческие природные катаклизмы – коррозия металла и прочее – прикончили весь культурный слой. В смысле, практически всё наследие неизвестной культуры. То, что обнаружила София, а потом ты, планетянка Кассандра, просто потрясает. Наши художники просто слюни глотают от зависти к этим древним, неведомым мастерам. Так рисовать! Так подбирать цвета! А какие пейзажи?!

– В общем, найдена неизвестная вовсе культура, причём совершенно нового вида. К сожалению, из рисунков невозможно узнать даже о внешнем виде представителей исчезнувших племён. Мы не знаем, сколько у них было ног, сколько было рук. Да, и голов, если что.

– А без голов могут быть? – спросил до того вроде бы занятый игрушками Тимурка.

– Могут, наверное, – пожал двойными плечами Гова. – Осьминоги какие-нибудь. Почему нет? Но тут все наши предположения – чистая фантазия. Выяснили и предполагаем покуда одно. Данная цивилизация всё-таки не вымерла.

– Не вымерла? – округлила глаза малютка София, которая тоже, оказывается, прислушивалась к рассказу четверорука. Ещё бы, ведь это было её личное открытие. Не каждый школьник в дошкольном возрасте умудрится сотворить открытие. И к тому же не чего-нибудь, а новой неизвестной цивилизации. Да ещё и неизвестно кого.

– Да, не вымерли! – как-то торжественно сообщил четверорук Гова. – Учёный Племенной Совет предполагает, что эта цивилизация в полном составе покинула нас.

– Это как? – чуть подумав, поинтересовалась ученица 6-го «Б».

– Мы думаем, что эти неизвестные нам существа абсолютно тайно построили на обратной стороне Сферы Мира какие-то космические корабли… А быть может, один корабль побольше – кто знает? – и отчалили отсюда навсегда.

– В Космос, да? – захотел утвердиться в очевидном Тимурка.

– Да, в Космос, – согласился четверорукий философ.

– И полетели домой? – снова встряла София.

– Ну, наверное, намеревались попасть домой, – как-то не слишком уверенно подтвердил Гова.

28. «Царьделька»

– Караул! Землетрясение! – заорал Тимурка так, что уши заложило.

– Сферотрясение, – автоматически поправила Кассандра неизвестно для чего. Всем было не до грамматики с фактографией.

Пещеру тряхнуло так, что все подлетели вверх. Благо стены пещеры были металлические, а потому ниоткуда не свалился какой-нибудь неустойчивый сталагмит.

– Хватаем самое необходимое! – распорядилась Кассандра как можно громче. – И за мной.

Сама она ухватила за руку Софию, другой рукой сразу две сумки, да ещё самодельную подушку – неизмеримую ценность в условиях твёрдых железных пещер. Тимур же прижал к себе подаренный Хваткой игрушечный паровоз, но перед тем, как броситься к выходу, снова заорал что есть мочи:

– Полундра! Спасайся, кто может! Земле-сферотряс!

Бежать было тяжело, несколько раз дети падали, потому как скользкий железный пол под ними подпрыгивал, словно живой.

– Мамочка, – плаксиво пожаловалась София и посмотрела на Кассандру ослезившимися глазами.

– Какая я тебе мамочка? – удивилась Кассандра. – Я ж тебе сестра. То есть, тётя. – Тут пол под ними снова тряхнуло и стало не до выяснения родственных связей и отношений.

Так они, подпрыгивая и почти падая, бежали неизвестно куда, но за первым же брезентовым пологом вся троица спасающихся столкнулась нос к носу с бегущим навстречу четвероруком Говой.

– Спасайся! – просветил его криком Тимурка. – Сферотряс!

– Да стойте вы, детвора! – остановил Гова. – Затихнет сейчас.

– А откуда знаете? – поинтересовалась Кассандра. Ей стало гораздо спокойнее, в присутствии взрослого, пусть и четверорука.

– Бросайте свои подушки, сумки тут, – успокоил Гова. – И пошли наружу, сейчас кое-что увидим.

Поскольку четверорук Гова был ещё тот говорун, то пока они двигались по туннелю к выходу, он прочёл маленькую лекцию о местных землетрясениях, или все-таки сферотрясах.

– Вообще-то трясение звёздной сферы случаются. Не периодически, правда. Иногда, где-нибудь вдали от нас, в неё врезается какой-то странствующий метеор. Раньше, наверное, пока все местные – этого солнца – не свалились, то бухало частенько. Но с того времени миновали тысячи лет. Ныне поспокойнее. Но ведь Чёрная Звезда движется по Космосу, а там мусора – сколько хошь. Ведь сколько разных звёзд за миллиарды лет потухло, да посталкивалось. Сколько планет рассыпалось. Так что летающих каменюк разной формы и веса в Космосе не счесть. А ведь Сфера большая, вот и сталкивается со всяческими обломками. Ну вот, как большой врезается, так по металлу и идёт вибрация.

– Ещё бывают всякие невыясненные причины. Звезда вроде ровно светит, но вот с внешней стороны, хоть разные другие звезды и далеко, но может тоже что-то нагревают. Есть неравномерности, вот железная сфера и вздрагивает, обмениваясь теплом, и приходя в равновесие. А ещё…

– И в нас сейчас что-то бухнуло, да? – спросил задумавшийся Тимурка.

– Не, вот ныне другой случай. Тут причина налицо. Тут мы, как старожилы давно знаем, что к чему. Да сейчас и сами увидите. – Гова приподнял маскирующий выход из пещеры полог, и пропустил землян вперёд. Лекцию он остановил – смысла читать её не было, потому что во внешнем мире было почему-то донельзя шумно. Что-то громко ревело, и похоже, рёв шёл сверху, совсем не с трясущейся недавно металлической земли.

Некоторое время все щурились, приспосабливаясь к яркости вечного полдня внутренности звёздной Сферы. Потом, в этом сиянии золотого солнца все различили второе солнце. Но если первое стояло на месте как вкопанное – в этом мире никто бы никогда не изобрёл солнечные часы – то второе двигалось. Вот сейчас оно как раз проходило строго через зенит и на секунду закрыло собой главное солнце.

– Ой-ой! – вслух задумался Тимурка. – От солнца отвалился горящий кусок. И сейчас…

У Софии сощуренные глаза снова стали с тарелку и возрились в Тимурку.

– Не пугай Софочку, Тимур! – строго вмешалась Кассандра. – Ты уже большой мальчик – понимаешь. И ты, София, уже не маленькая. Чего сразу куксишься. Тимурка шутит. Он просто не зна…

– Это яхта Короля Чёрной Звезды! – громко сообщил четверорук Гова. – Прогулочная звёздная яхта. Зовётся в местном народе «Царьделька». Когда Чёрному Королю становится скучно, он устраивает гонки внутри Сферы. Земля тряслась, потому что «Царьделька» взлетала. У неё избыточно мощные ракетные движки. Король любит скорость и мощь. Вот смотрите – манёвр!

Теперь все увидели, что новое солнце как будто замерло, и обрело более техногенную форму. Тонкий, словно состоящий из нескольких вытянутый нитей корпус с огромным сияющим набалдашником на конце – вот как это выглядело. Космическая яхта была красива, тут уж не придерёшься. В чём-чём, а в технической красоте Его Всевеличество Король Чёрной Звезды соображал будь здоров.

– Тяга не фотонная, – крикнул четверорук Гова. – Древняя, на керосине. Может в этом особый смак. Если б фотонная, то нам бы пришлось прятаться в пещере от излучения.

– А что такое «фотонная»? – тоже прокричал Тимурка, дёрнув четверорука за оттопыренную на нижнем колене передней левой ноги штанину.

– Фотонная? О! это которая на фотонном двигателе. Самом мощном двигателе из возможных в этой вселенной. Мощность любой ракеты зависит от скорости истечения топлива. Или вылета топлива, что б было понятнее. У фотонной изучается свет, а быстрее этого ничего ведь и не бывает, правильно?

– Не знаю! – прокричал в ответ Тимурка, продолжая любоваться летящей в далёкой вышине королевской яхтой.

– Наша цивилизация не успела создать фотонную ракету, да и ваша тоже, – подвёл итог Гова. – Вот если бы успела, тогда другое дело.

– Тогда что? – спросила Кассандра с подозрением.

– Тогда бы наши космонавты, да и ваши тоже, смогли бы атаковать Чёрную Звезду ещё на подходе. И может отогнать прочь, или даже разрушить.

– Правда? – уточнила Кассандра.

– Наверное, да, – кивнул четверорук Гова. – Но поясню позже. Когда Король выйдет за атмосферу Сферы, станет потише.

И правда, говорить нормально пока не получалось. Слишком сильно ревела реактивная яхта императора Чёрной Звезды. Король всё ещё разгонял её махину, и звук почти не стихал, пока новое искусственное солнце не уменьшилось в размерах. Наконец ракета рыкнула последний раз и стало непривычно тихо.

– Вышла из атмосферы, – сказал Гова. – Сейчас начнёт носится вокруг центральной звезды. Он это так любит.

– Скучно ему, видимо, совсем скучно. Вот и носится для веселья, – констатировала Кассандра. – И часто он так?

– Да раз в месяца полтора-два. И так вот дня три-четыре, а то и неделю будет летать.

– А кто же в это время тут, за него? – поинтересовалась ученица 6-го «Б».

– Хозяйство само по себе, – пожал верхними плечами четверорук Гова.

– Ну, так ведь это наш шанс что-то разведать! – выпалила Кассандра и глаза её зажглись.

– И не только разведать, – загадочно подмигнул четверорук-философ.

29. Маньяк

– Кстати, дети Земли, вы в курсе, что Король Чёрной звезды натуральный маньяк? – поинтересовался как-то друг детей четверорук Гова.

– Маняк?! – выпучила глазищи София.

– Самый натуральный, – убеждённо кивнул четверорук.

– Чего вы пугаете маленьких, товарищ Гова? – неуверенно упрекнула Кассандра. – Мы, между прочим, с ним говорили.

– Ух ты! Редкий случай. И о чём же именно?

– Ну, он спрашивал… Щас, припомню точнее, – призадумалась ученица 6-го «Б».

– Пиф-пиф! Пистолеты! Пиу-пиу! Ракеты! – почти пропел Тимурка. – Тра-та-та! Пулемёты!

– Точно же! – чуть не стукнула себя по лбу Кассандра. – Молодец, Тима! Вот об этом и говорили. Он – ну, король – он спрашивал про всякие пушки, там, и… эти…

– Дж-ж-жи! Самолёты! Бух-х! Бомбы! – снова как-то очумело пропел Тимурка.

– Да, именно так. Именно! – подняла указательный палец Кассандра. – А маньяки они ж… это…

– Вот-вот! – почему-то осчастливился Гова. – Все ж знают, что маньяк. Однако маньяк особенный. Он же, дети, уничтожает… Не просто что-нибудь уничтожает! Чёрный Король уничтожает звезды. В смысле, населённые системы. То есть, одновременно со звёздами, и населённые системы. Учтите, именно населённые. Всякие незаселённые и не цивилизованные его не интересуют. По крайней мере, никому здесь не известны такие случаи. Может конечно, когда-то давно, для настройки Лазера Уничтожителя. То есть, в качестве внеплановой проверки возможностей. Но вообще, Чёрный Король отрабатывает уничтожение исключительно по населённым разумными существами планетам. В смысле, непосредственно на планеты он энергию не тратит. Работает по серьёзному, сразу по солнцам.

– Но где-то внутри у Короля – наверняка к его огорчению – шевелится что-то человеческое. То есть, что-то аналогичное, но для его гуманоидного вида. Это остатки совести. Да-да, совести! Ведь совесть, да не покажется такое странным, есть у всех. Что такое совесть, по своей сути? Это очень сильно развившееся сопереживание. У более примитивных существ оно проявляется исключительно к своим. Например, даже муравьи… У вас на планете водятся ведь муравьи, или что-то вроде? Ну вот! Даже они жалеют своих. Помогают покалеченным – потерявшим лапку. А уж у более развитых. Собачки и кошечки лижут своих побитых. А могут помочь даже другим. Даже спасти с риском для жизни.

– Ага, ага! Я видела в передаче, как обезьяны спасли свою от крокодила. Да-да, выдернули из пасти прямо! – вспомнила ученица 6-го «Б».

– Вот именно, земляные планетяне! – поднял сразу два левых указательных пальца двух рук Гова. – А уж у более сложных, более разумных организмов, у тех вообще. То есть, изначально, в том числе из-за развитого воображения, чувство сострадания развито очень и очень высоко. Часто требуются специальные методы воспитания, чтобы его подавить. Например, детишек и щенков бьют, чтобы сделать чёрствыми и злобными зверями.

– В общем, местный король, он ведь тоже разумный. Но он маньяк. Он любит уничтожать разумных существ. Причём, охота на мелкое количество особей его совершенно не устраивает. Оно ему абсолютно не интересно. Кстати, к нашему счастью. Так бы он днём и ночью носился над Сферой Мира в своей «Царьдельке», чтобы подстрелить одного-двух сбежавших пленников. Король Чёрной Звезды помешан на масштабности. Он жаждет убивать не десятками и не сотнями – сразу миллиардами. То есть, сразу всех одним чудовищным ударом. Ведь сами понимаете, даже если цивилизация уже вышла в свой ближний Космос, и её космонавты летают по орбитам – это никого не спасёт. Даже если разумные существа расселятся по ближним планетам своей же звезды. Построят колонии. То и это никого не спасёт при искусственном подрыве центрального светила.

– Местному повелителю очень нравится корчить из себя бога и уничтожать миры. Но ведь он разумное существо, так? И внутри у него, как и у всех, наличествует совсем малюсенький кусочек совести. И этот последний кусочек совести зудит. Не даёт ему спокойно спать по ночам. Именно потому этому маньяку надо задавить и успокоить свою атавистическую совесть. Вот потому-то он интересуется достижениями и историей приговорённых планет. Может, именно из-за этого он всегда предварительно захватывает пленных.

– На ка-ле-цию, – подсказал по складам, краем уха слушающий, Тимурка.

– Правильно, Тима, и для коллекции тоже, – кивнул четверорук. – В свою разлюбимую «Кунсткамеру причуд малоразумной жизни». Но вообще, он интересуется только одними достижениями и одной историей. Лишь в единственном ракурсе. В плане ведения планетарных войн. Ведь если, он сотрёт в порошок цивилизацию которая построила на своей планете рай, ему будет несколько неуютно. А вот если он прихлопнет каких-то агрессивных, всё время – всю свою историю – мучающих друг друга существ… Если он уничтожит разум, единственная цель существования которого, выдумывать всё более изощрённые и всё более разрушительные способы убийства себе подобных. Да пусть даже и не себе подобных, но живых. Тогда у него всё хорошо. Тогда совесть Чёрного Короля будет совершенно чиста. Он её усыпит.

– Именно поэтому, Кася и Тима, он расспрашивал вас войнах. Он усыпил свою совесть в очередной раз. – Четверорук Гова сокрушённо и тяжело вздохнул.

– Надо было ему наврать, да? – почти со слезами спросила Кассандра.

– Это бы не помогло. Ведь он ещё, к тому же, ловит сигналы вашего телевидения, радио. В общем, если вы – ваша цивилизация – воюет – этого не скрыть. Враньё, в этом случае, не помогает. Ты не виновата, Кассандра. Король убийца-маньяк, а вы лишь жертвы. И Земля, понятное дело.

Все замолчали, обдумывая. Кассандра всхлипнула и четверорук погладил её по светлым кудрявым волосам.

30. Без наблюдателей

Нет ничего величественнее, нет ничего опаснее, и ничего разрушительнее, чем смерть звезды. Маленькие или большие – все они умирают одинаково жутко. Они взрываются. Внутренняя часть внезапно начинает падать вниз – в нутро самой себя. Прессуется, прессуется и прессуется, выдавливая чудовищную порцию энергии. Ещё и ещё выдавливая. И тогда внешняя оболочка хлюпает, вбирает в себя импульс и разворачивается назад. Внешняя, уже сплющившаяся хроносфера больше не хочет прессоваться. «Нет!» – душераздирающе вопит она во всех радиодиапазонах подряд. «Нет! Не хочу!» – орёт она непрерывно. И вбирает, вбирает в себя энергию прессования. А потом плюхает. Отскакивается от падающих в собственную бездну внутренностей. И расплёскивается, разлетается наружу. Во внешний Космос.

Не верьте тем, кто утверждает, будто видели взрывы звёзд. Ничего они не видели. Они просто смотрели на фотографии расширяющихся молодых туманностей. И в их тумане – в зёрнышках фото – угадывали какое-то посветлевшее пятнышко – остаток звёздного нутра. Они ничего не видели и не могли видеть. Те, кто смотрел в упор на хлюпающую в Космос звезду, ничего не могут рассказать. Взрывающееся солнце – это конечное знание в их жизни. Они никоим образом не могут передать это жуткое знание. Слишком коротка жизнь любого наблюдателя после обретения такого опыта. Несколько секунд. Это уже не опыт жизни. Это опыт смерти. Опыт в один конец.

Если память основана на биологии, она не успевает переписаться химией из краткосрочной в долгосрочную. Да и есть ли смысл?

Смерть звезды можно увидеть, но то будет кончиной собственного Солнца. Никак иначе. Разве что какая-нибудь команда сумасшедших гуманоидов придвинется поближе к обречённому светилу, дабы полюбоваться. Очень вряд ли. В Большом Космосе даже расам с нормальной психикой приходится несладко. Что уж говорить о расах гуманоидов-самоубийц… Такие до чужих звёзд не добираются. Они обречены засевать Вселенское кладбище на более ранней стадии развития – до эры звёздных путешествий.

И значит, только своё родное Солнышко. Только его смерть можно увидеть вблизи и… Разделить судьбу. Разница лишь в том, что мелкий пресмыкающийся или млекопитающий наблюдатель – да хоть и хромированный никелем с фотокамерами – умирает мгновенно. А звездо-солнце долго. В пропорции с размером.

Жалко, что наблюдатель умирает даже до подхода сброшенной звёздной оболочки. Она тяжела и даже взрывной мощью солнца разгоняется всего лишь до тысячи километров в секунду… Всего-то 1000 км/с. для звёзд мало, для планет слишком много. А наблюдатель – любой, даже впаянный в гору и выдвинувший наружу километровой длины перископ – зажаривается вылившимся из звёздного горизонта жёстким излучением. Оно добирается до него через какие-то восемь и половиной минут. А сброшенная, кипящая оболочка через целых трое суток. Удлинённый праздничный уик-энд. Просто праздновать некому.

И потому никто по-настоящему не видел взрывов солнц. И даже взрывов планет. Все солнце-звезды проклятые эгоисты. Умирая сами, они прихватывают в преисподнюю и своих детей. Свои, порождённые личным теплом, цивилизации, и свои, зачатые во флирте с близким звёздным соседом, планеты… Любые. Худые и жилистые – земле-марсо-образные и перекормленные водородом туши юпитериано-подобных толстяков. Умирая, звезда пожирает всех.

Напрасно планеты прикрываются обращёнными в пар океанскими приливами. Бессмысленно загораживаются лунами, стараясь откупиться малым. Сброшенная звёздная оболочка докатывается, проскальзывает планету в секунды, но она слишком толстая и растянутая – эта сброшенная и выгнанная на улицу звёздная оболочка.

Океаны выкипают до самого дна. И уже само дно пучится, от инициированного в нутре планеты перегрева. Но снаружи ещё жарче. И уже текут вниз по склонам ставшие жидкими лужами камни. И сами склоны тоже уже текут – создают новый жидкий океан из нежидких предметов.

Но звезда всё ещё не умерла, хотя планеты обратились горячущими головешками, а особо нестойкие, лопнули. Грозди кипящих астероидных поясов – замена актёров по ходу пьесы.

Теперь следующий акт. У каждой звезды свои приоритеты в выборе агонии. Некоторые любят помучаться дольше. И помучить! Солнце пучится в пространстве само по себе. Нездоровое раздувание звёздного трупа. Потому бывает так. Новая шкура, наросшая вместо сброшенной, трещит по швам и нарастает, обгоняя сама себя. Ближние выпаренные планеты в зоне поражения. Они вообще уже не ближние планеты – они новый вид планет. Обугленные, стёсанные биллиардные шары всё ещё уважающие законы гравитации – жалкие, безропотные рабы тяготения. Они всё ещё обращаются вокруг… Уже не звезды. Они вращаются вокруг центра массы солнца внутри самого солнца! Высшая стадия планетарного мазохизма.

Прогулка с ветерком, сквозь течения и поперёк течений… И даже не протуберанцев – нет! Те ныне зарождаются где-нибудь выше планетарных проходов. Лишь только сквозь корни будущих протуберанцев. Новая хроносфера шлифует случайно сохранившиеся холмы. Ей бы… планете, в смысле… остатку планеты… заостриться подобно ракете. Обрести обтекаемые черты. Дабы сгладить сопротивление пронизываемого потока. Но она не умеет.

Один оборот! Два! Восемьдесят девять! С каждым новым планета все более тормозиться. А если – уже не в Космосе, в нутре Солнца – тормозить, то по законам той же спутниковой геометрии пространства – падать. Сходить с орбиты ниже. Ускоряться под действием тяжести. А там ниже, более плотные слои и более резкое торможение. Ускорение и торможение – вечные антагонисты. Планета обречена падать, попутно стираясь в пыль, в плачущие капли. И плюхая… Уже не вулканами. Бывают ли вулканы размером с материк? Если и случаются, то их некому разглядывать.

Звезда жестока. За свою смерть – раннюю или не очень – она мстит всем подряд. Всем, до кого дотянется. Оболочка расширяется, излучение несётся вовне. Горе, если поблизости – в паре-тройке световых лет – попадутся другие звезды. Им тоже не поздоровится. О цивилизациях-наблюдателях речь вообще не ведётся. Они все будут убиты в радиусе пятидесяти световых лет.

Все вокруг! На пятьсот триллионов километров будет стерилизовано! На 500 000 000 000 000 километров! Слышите?!

У смертельной агонии звёзд не бывает наблюдателей!

31. Добряки

Последнее время просветительные лекции и диспуты среди давно местных четвероруков и новопоселенцев землян вошли в некое ежедневное правило. Вот и ныне они снова сидели в относительной прохладе почти родной уже пещеры и снова беседовали.

– Помнишь, планетянка Кася, я не досказал о научной ценности того, что нашла София? – начал местный философ.

– О том пещерном искусстве, товарищ Гова? Конечно помню! – кивнула ученица 6-го «Б». – Я же тоже, можно сказать это всё нашла. А ещё, мы так и не додумали, что с ними стало дальше, правильно?

– Мы предположили, что они наверняка попытались улететь к себе обратно – домой.

– Но ведь… – произнесла Кассандра и замолкла.

– Вот именно, – кивнул четверорук, – они собирались покинуть Сферу Мира и попасть в их родную солнечную систему – к себе домой.

– Но ведь их дом… – снова начала ученица 6-го «Б». – Он ведь… Их эта солнечная система, она…

– Разумеется, – снова кивнул рассказчик. – Если они оказались тут – на Сфере, успели сбежать из клеток «Кунсткамера причуд малоразумной жизни», размножится на воле, да ещё и построить столь интересную в культурной новизне цивилизацию, то уж с их первоначальной цивилизацией… планетарной, имею в виду… Чёрный властитель давным-давно расправился по-свойски. К тому же, на создание цивилизации, как минимум, ушли столетия. За это время Сфера Мира уже давно разогналась по новому маршруту. То есть, уже на сотни триллионов километров отдалилась от их бывшей звёздной системы. И ладно ещё создать «на коленке» планетолёт! Хотя тоже задачка ещё та! Но построить, да и вообще изобрести – звездолёт! Это что-то совсем уже поразительное.

– То есть, данная цивилизация уникальна не только в тематике изобразительного искусства. Уникальна вообще! – восхитился четверорук-философ. – Создать звездолёт, надо же. Хотя… Откуда мы знаем, может они ошибались, или их обманули свои же изобретатели.

– Вдруг – кто теперь знает? – эта исчезнувшая раса уникальна ещё по одному критерию. – Гова поднял вверх сразу два указательных пальца двух правых рук. – Глядя на их красивейшие, самосветящиеся полотна, не стоит ли предположить, что они были очень добрыми от природы существами? По крайней мере, в этих пещерах, никаких следов каких-то железных копий или мечей наша учёная племенная экспедиция не обнаружила. Это ведь в какой-то мере подтверждает, да?

– Угу, подтверждает! – согласно кивнул Тимурка.

– А что подтверждает? – поинтересовалась ученица 6-го «Б», на всякий случай все-таки кивнув.

– Ну, то, что они были добрыми и культурными существами! – задумчиво сообщил четверорук. – И вот не следует ли сделать неизбежный вывод, что из-за этой самой доброты они были ещё и наивными. Хоть и цивилизованными. Вот, планетолёт или звездолёт… Ну, хоть что-то летающее в вакууме… создать могли, а поверить в то, что какое-то сознательное существо может просто так – забавы ради и из принципа – испепелить планету, а тем более, звёздную систему целиком, они – эти неизвестные добряки – не могли. Вот не умели такого представить и даже подумать о подобном. И потому, на внешнюю сторону Сферы Мира они проникли…

– Причём, проникли точно! Наши научные разведчики выявили под слоем ржавчины давным-давно запаянный – много тысяч лет назад – лаз в пещеры, уходящие наружу. Представьте, земляные планетята, насколько они были добры и заботливы. Они покидали эту – ставшую им тюрьмой на многие поколения – Сферу, но всё-таки не хлопнули, уходя дверью (я выражаюсь в фигуральном смысле, Кассандра). А аккуратнейшим образом за собой прикрыли. Запаяли пещерный проход, чтобы отсюда – с внутренней Сферы Мира – не утекал воздух. Вот, какие были заботливые и бережливые.

– Молодцы, – похвалила ученица 6-го «Б». – Прям плакать за ними хочется.

– Так вот, я о чём, – продолжил четверорук. – У меня есть собственная гипотеза, которую не хотят принять учёные нашего племенного Совета. Я думаю, они были столь добры, что не понимали… В мире, оказывается, есть такое зло, которое превосходит любое воображение этих добряков. Я вот считаю, что они думали, будто их всего лишь похитили, а их собственный планетарный мир живёт себе поживает, как ни в чём не бывало. И значит, достаточно сбежать отсюда – со Сферы Мира – и можно на какой-то простейшей ракете попасть на родину. То есть, думаю, они в Космос-то вышли, но вот дальше не попали никуда. Ведь их планеты давно нет. И звёздной системы тоже нет. Так что, куда ж они могли попасть, верно? Ну, о проблеме, как куда-то далеко добраться, это вам когда-нибудь Хватка растолкует – он у нас по техническим вопросам спец.

– И что же, товарищ Гова? – уточнила Кассандра. – Они, значит, погибли что ли? В этом самом Космосе?

– Хотелось бы верить в лучшее, но… – философ замялся. – Откуда мы знаем, в конце концов? Вдруг им попалась удобная для проживания планетка, в какой-нибудь солнечной системе.

– И там они поселились и живут, не горюют! – сообщил Тимурка с полным знанием дела.

– Может быть, – вымучено улыбнулся четверорук.

– Жалко их всё равно, – грустно подвела итог Кассандра. – Остались бы здесь, в безопасности, с нами.

– Они о нас понятия не имели, – развёл все четыре руки Гова. – Они покинули этот замкнутый мир задолго до того, как Чёрный Король подрулил к нашей собственной планете – родине четверорукого племени. То есть, совсем-совсем давно. Вы ведь помните, планетята Земли, что по легенде, самыми первыми беглецами из тюрем Чёрного Короля были именно четвероруки. Но теперь оказывается, что был и кое-кто до нас.

– Молодец София, такое нашла, – вздохнула Кася.

– Давайте я ещё поищу! – оживлённо вмешалась София. – Где ты, Кася, спрятала мои магнитные ролики, а?

– Нет уж, Софья! – взвилась Кассандра Дубровина. – Хватит уже. А то ещё в Космос выкатишься на своих роликах. Отдам когда-нибудь, когда поумнеешь.

– Каська – нехорошая тётя-тётка! – насупилась София. – Я для науки хочу!

– Хватит, Софья! – подвела черту диспуту ученица 6-го «Б».

32. Судьба планеты Царьделька

– Как же так получается? – задумалась вслух Кассандра, – Король знает, что пока он целую неделю мотается вокруг Золотой, у него тут имущество тырят, а всё-таки отправляется в эти странные бессмысленные полёты.

– Они совсем не бессмысленны, – почему-то неожиданно грустно ответствовал четверорук Гова. – Ты ж, Кася, наверное, догадываешься, что Чёрный Король уже не слишком молод?

– Да уж ясно, – вздёрнулась Кассандра, которая вообще-то не любила, когда её сокращали до «Каси», причём даже без одной «с», но тут уж она прекрасно понимала, сколь сложно инопланетянам выговаривать земные имена, к тому же ещё и не самые распространённые. – Ясно, что королю лет так… э-э-э… сто пятьдесят, правильно? Или люди столько не живут? Но он же «не люди», да?

– Он, конечно же, «не люди», – кивнул Гова, – но…

– Ему целых двести! – убежденно выдал Тимурка, который тоже оказывается проснулся, и до того молча прислушивался к разговору.

– Тимур! – привычно повелительно цыкнула Кассандра.

– Вообще-то Чёрному Королю перевалило за две тысячи, – пояснил Гова. – Сколько точно, не скажу.

– Ух ты! Две тысячи! – разинул рот Тимурка. – Ого-го-го!

– Может, вдвое-втрое больше, – пожал плечами четверорук Гова. – И в общем, он, разумеется, не человек, в вашем смысле. Не землянин, уж подавно. Он представитель какой-то сгинувшей с истории нашей галактики расы. Однако и для его народа такой срок, скорее всего, не попадает в среднестатистический…

– Как? «Стастический»? – попытался повторить Тимурка и сдался.

– «Татический», – промолвила София.

– Софья! – нахмурилась уязвлённая Кассандра. – Не влезай в разговор взрослых! Это нехорошо.

– Каська – командир! – высунула язык София.

– Не обращайте внимания, товарищ Гова, они просто непослушные дети, – пояснила ученица 6-го «Б» Дубровина. – Продолжайте. Я вас внимательно слушаю.

– Я говорю, что без специальной… скажем – профилактики, Чёрный Король бы столько не вытянул. Да ведь к тому же, он не просто на диване лежит, он активничает, как может. Короче, без специальной зарядки, он бы давно того… Ну…

– Приказал долго жить, – высказался Тимурка, так, что Кассандра открыла рот.

– И потому, он применяет особое упражнение. Замедляющее время! – Гова вскинул вверх сразу два указательных пальца двух правых рук.

– А такие, что, есть? – спросила ученица 6-го «Б» таким тоном, словно сама уже стала престарелой дамой и способы омоложения требовались ей позарез.

– Как вы уже знаете, земляные планетята – я ведь рассказывал как-то – время можно замедлять техническим путём. При скорости близкой к световой, оно явно замедляется. Но есть ещё способ. Нужно находиться вблизи сверхтяжёлых массивных небесных тел. Возле них время тоже замедляется.

– А где такие тела? – поинтересовалась Кассандра как примерная ученица, хотя сейчас, по всем расчётам, всё ещё длились летние каникулы.

– Самым массивным телом поблизости является, естественно, Золотая звезда. Ну, и ваше Солнце, понятно, но Золотая ближе, к тому же она зашторена от ваших земных телескопов Сферой Мира. Да и вообще! Король уже привык к Золотой – это его родная звезда. В общем, вот эти катания на королевской яхте – они не просто так. Король на ней выходит на самые низкие из возможных орбит. Там – около звезды – он не только близок к тяжёлому телу звезды, но ещё и выжимает полную скорость – не субсветовую, но где-то близко к тому. То есть, получается два упражнения в одном… Точнее, одно упражнение с удвоенным эффектом. Время для Короля замедляется из-за близости тяжёлого солнца, а ещё из-за громадной скорости «Царьдельки».

– Он чего – молодеет так? – удивилась Кассандра.

– Кто знает, – пожал своими двойными плечами четверорук Гова, – может и молодеет. Но уж точно замедляет старение.

– Вот это да! – удивилась Кассандра Дубровина, а маленькая София округлила за неё глаза.

– А почему, дядя Гова, эта самая… ну, яхта называется «Царьделька»? – вдруг осведомился жутко помудревший за последнее время Тимурка. Кто знает, вдруг на Тиме как раз сказывался обратный эффект, то есть не замедление, а ускорение времени вдали от небесных тел.

– Рассказывают, что так когда-то звалась родная планета Чёрного Короля. Та, которую он сам вряд ли видел, – сообщил четверорук Гова, наклонившись к Тиме пониже.

– Почему? – снова спросил земной мальчик.

– Потому, наверное, что к тому времени как он родился, её – планету Царьдельку – его коронованные предки уже давно переработали в строительный материал. В смысле, сплющили в блин, вместе с остальной планетной группой.

– Это как? – вздёрнулась Кассандра Дубровина.

– Но ведь всю эту большущую Сферу Мира нужно ведь было строить из чего-нибудь, правильно? – неторопливо пояснил Гова, закинув голову кверху, и как бы мысленно – чисто философским способом – продолжая наблюдать за удаляющейся куда-то во внутренний Космос Сферы яхтой Чёрного Короля.

– Вот поэтому совершенно все планеты системы Золотой звезды – тогда, наверное, ещё не золотой, а обычной жёлтой – пошли на материалы для сферы. Планет, видимо, было много. Вы ведь знаете, как велика Сфера Мира. Она ведь закрывает всю Золотую со всех сторон, и не оставляет для Космоса ни единой щелочки.

– Много-премного планеток, – подтвердила глазастая София.

– Ага, их всех, таких круглых-преклуглых, раскатали в блин, а потом соединили все эти блины. Даже не представляю, как это можно было сотворить с инженерной точки зрения. Может быть, Хватка сообразит больше, он у нас технарь, – продлил пояснения четверорук Гова. – Да и вообще, все планеты, разумеется, надо было ликвидировать, то есть, собрать в кучу. Как и кометы со всей кучей астероидов. Только представьте, сейчас бы они носились по своим орбитам и тут внутри, и снаружи Сферы Мира. Они бы неизбежно сталкивались с ней, и за такое время разрушили бы насовсем.

В это время к компании слушателей подскакал на своих четырёх ногах четверорук Хватка:

– Братцы земле-планетяне, – сообщил он, даже не поздоровавшись. – Король умотал в круиз, а мы почему-то тянем резину. Надо быстрее шевелиться. Использовать момент.

– Хватка прав, – кивнул на это четверорук Гова. – Младшие остаются, а Кассандра с нами. Предстоит много дел.

33. Копии

– Эх, мне-то и тут хорошо, – как-то чистосердечно вздохнула Кассандра. – У меня тут приключения всякие. Друзья. Самые лучшие и чудесные, между прочим. – Она погладила Гову по штанине передней ноги. – Таких нигде на родимой Земле ни в жизнь не сыщешь. А вот маме моей… Эх! Да ещё мамам, папам Софы и Тимуркой. Они уж, наверняка, все глазищи проплакали. Вон, я как перепугалась, когда Софья укатила в путешествие по пещерам. Думала, уж сердце выскочит. Жутко им там. Хоть самой ракету изобретай и назад, к своим. Больно мне о маме моей – маме Нине Дубровиной думать. Вот! – Кассандра не в шутку насупилась.

– Вот за это как раз зря волнуешься. Вообще не думай. Понимаешь, земляная планетянка Кася, там… – Гова замолк, передёрнул плечами, погладил ученицу 6-го «Б» по светлым волосам. – Там – у тебя дома – там всё по-другому. То есть… Хотел сказать, там вот, как раз, всё совсем и совершенно по-прежнему.

– Это как же?! – отстранилась Кассандра. – Мама ж меня любит-голубит. А я тут…

– Его называют Скульптор, – высказался Гова, неожиданно и странно меняя тему.

– Кого? – удивилась земная девочка.

– Того, что вы встретили на болоте, на своей зелёной, круглой планете. Того, что вас сле…

– Чего-чего, Гова?!

– Того, что вас слепил… сделал… Глина вполне подходящий материал.

– Что значит «слепил»? То есть, «сделал»? – вскинулась Кассандра.

– Там была глина, да? – спросил четверорук Гова и сам кивнул утвердительно. – Самый подходящий материал.

– В смысле? – уточнила Кассандра.

– Вас всех слепили. Это трудно воспринять, да младшим и не надо, – вздохнул четверорук Гова. – Но вы не настоя… то есть, конечно же, настоящие, но всё же не исходники. Ваши папы и мамы там, на вашей Земле, они вас не хватились. Потому что они… вы, то есть… вы там, – Гова снова вздохнул и обнял Кассандру той рукой, что пониже. – Вы же там и остались.

– Кто?! – Кассандра уже запуталась… Нет, скорее товарищ Гова. Всё же русский – не его родной язык. Она как раз захотела высказаться по этому поводу, когда…

– Скульптор – он хитрый. – Глядя в пространство, неторопливо продолжил четверорук. – Маскировка и тайна для него прежде всего. Скульптор – он имитатор. Он не ворует людей. Он их попросту лепит. В смысле, копирует. Вплоть до нейронов. Это такие маленькие, маленькие клеточки в мозгу, отвечающие за мысли. Именно для их лепки он использует свои самые малюсенькие, самые тонюсенькие пальчики.

– Не может быть, – открыла рот в изумлении Кассандра Дубровина. – Не может…

– Может! К сожалению, может! – убеждённо кивнул четверорук. – Понимаешь, планетянка Кася, мы тут все немножечко, но всё же не настоящие… В самом деле, конечно, весьма даже настоящие. Но всё же немножечко нет. Мы – копии. Копии, сделанные этим самым Скульптором. То есть мы, допустим, с Хваткой, или другие не слишком старые четвероруки, мы уже не копии.

– Ничего не понимаю, – с тревогой сказала ученица 6-го «Б». – То копии, то не-копии? Я…

– Смотри, представитель Земли женского пола, – начал четверорук.

– Что за глупость, Гова? Не надо ко мне так обращаться! У нас так не говорят – «представитель»… «женского пола». На Земле так не принято! – серьёзно возмутилась Кассандра. Возможно, именно этим возмущением она отвлекала себя саму от понимания страшной истины. Она попросту не желала принимать этот внушаемый бред за правду.

– Извини, земляная Кася, – склонил голову пониже четверорук. – Но всё же поясню. Те четвероруки, которых первично держали в королевском зоопарке – «Кунсткамера причуд малоразумной жизни» – они были настоящие. То есть, что я… Сам запутался. Они, как раз, были копиями с тех исходных, которые остались на нашей планетной Бульмазии. А мы уже – я, Хватка, все другие четвероруки, которых ты видела, и даже наши папы и мамы… Да что там папы-мамы! Даже наши дедушки-бабушки! Они все, земляная планетянка Кассандра, были уже не копиями. А родились нормальным биологическим способом. Но правда, от первичных копий, тут уж никуда не денешься. Понимаешь, Кася, этот Скульптор столь искусный тип, что лепит такие копии – не хуже оригинала – которые способны давать потомство привычным на родной планете способом.

– Что-то мне как-то не очень ясно, – произнесла ученица 6-го «Б» школы № 22 задумчиво.

– Неважно, – сказал Гова и погладил её по светлым кучеряшкам. – Когда-нибудь поймёшь. Это не сложно понять, а вот принять сложно. Тут я с тобой, Кася, полностью соглашусь.

34. О пользе грабежей

Вообще-то и раньше четвероруки, а с ними и другие жители-беглецы внутренности Сферы использовали отсутствие Короля Звезды в свою пользу. Пока он где-то там, вдалеке, сражался с тяготением Золотого солнца, накручивая орбиты так и эдак, здесь – внизу – становилось несколько повеселее. Можно было дурачить охранных роботов, аккуратно пробираться на склады и утаскивать с них что-нибудь необходимое для жизни. Именно оттуда попадала на стол еда. И даже то, из чего эта еда появляется.

Как-то, уже много лет назад, легендарный с тех пор, четверорук Кудкудах утащил с королевской фермы половину живых курчат. У него хватило терпения растолковать остальным, что будет нерационально зажарить цыпляток на вертеле под солнечной лупой тут же – «не отходя от кассы». Поглаживать четырьмя руками набитый живот, разумеется, приятно, однако будет гораздо рациональнее попробовать этих самых курчат разводить. Поскольку у королевских курей не две, а четыре ноги, то есть в идеале, четыре зарумяненных под солнечной лупой окорочка, отстаивать молодых курчат пришлось с железной палкой. Но дело того стоило. Уже через пару месяцев процесс встал на поток и в тёплых пещерах четвероруков появились бесперебойно само-восполняющиеся курятники.

Если при грабеже королевской территории действовать расторопно, то удавалось слямзить что-то из инструментов и даже станочного оборудования. Именно так, однажды у четвероруков появилась своя мастерская для обработки металлов. А вот деревообрабатывающий станок приволокли когда-то совершенно зазря – деревья на Сфере Мира если и произрастали, то где-то у чёрта на куличках, да к тому же рассказывают, что местные деревья умеют хорошо прыгать и убегать от лесорубов загодя.

Поскольку Король обычно отправлялся в свои круизы неожиданно, то нужно было всегда оставаться готовыми. Вот и сейчас, как только керосиновые сопла яхты обратились из второго солнца в просто яркую звезду, внутресферный народец зашевелился и ожил. Маленькие земляне даже не представляли, сколько всяческих разумных существ обитает в округе. До того казалось, что на миллионы километров вокруг тянется унылая перегретая Золотым солнцем, оржавленная и совершено безлюдная поверхность Сферы Мира. Теперь вдруг отовсюду, из хитро замаскированных железных пещер повылазили всяческие космические расы и народности. У наблюдающей за процессом Софии глаза от удивления стали с тарелки.

А вот присматривающаяся ко всеобщему оживлению Кассандра, в это время думала свои собственные думы. Причём, не слишком весёлые.

– Товарищ Хватка, можно вас побеспокоить? – смущённо обратилась к местному Мастеру на Все Руки ученица 6-го «Б». – Меня вот волнует, на счёт кражи со взломом.

– Переживаешь, Кассандра? – поднял голову от какого-то сложного механизма четверорук. – Не бойся, планетянка с Земли. Чёрный Король носится как угорелый где-то возле Золотой, так что всё будет в норме. Мы тебя в обиду не дадим.

– Нет, про короля я в курсе, – кивнула Кассандра. – Но…

– Если сильно волнуешься, то не ходи. Мы справимся, – успокоил Хватка и легко похлопал собеседницу по плечику нижней левой рукой – остальные руки были заняты работой.

– Да не! – даже возмутилась ученица 6-го «Б». – Я-то пойду. Куда ж я без вас? Но я на счёт этого Скульптора вспомнила. Его ведь Чёрный Король с собой на «Царьдельку» не взял, правильно? Вот я и думаю…

– В смысле? – глянул на Кассандру четверорук.

– Ну, он же там, во дворце у Короля, так?

– И?

– Ну, вот я и думаю… – Кассандра Дубровина опустила глаза долу.

– Не хочешь с ним встречаться? Побаиваешься его, да, Кася? – догадался четверорук.

– Угу… Чуть-чуть. Вдруг он снова возьмёт и скопирует, а? Что тогда делать? Куда этих Кассандр всех девать станем? И вообще, как-то мне…

Тут полог пещеры приподнялся и в помещение процокал четырьмя ногами Гова.

– Привет всей честной компании! – заявил он с порога, довольный тем, что освоил новое русское выражение. – Ты чего надутая, планетянка Дубровина?

– Боится… то есть, несколько опасается встретить в нашем походе королевского Скульптора, – пояснил товарищ Хватка. – Видно, здорово он её напугал там – на её планете.

– Я не то что уж совсем трушу, но… – Кассандра не знала, что сказать.

– Не бери в голову, Кася, – погладил девочку по этой самой голове с кучеринами четверорук Гова. Затем он опустился пониже, на все четыре колена, чтобы смотреть в лицо человеку. – Я тебе сейчас поясню. Этот самый Скульптор… Я сам его чуть побаиваюсь, вот честное пионерское (так у вас говорят?) А вот Хватка, он этому ужасному Скульптору просто-напросто завидует. Ты слышала?

– Ага, я знаю! Хватка у нас завистник, – сообщила Кассанда, прижимаясь к Гове. Он был тёплый как печь, и не мудрено, Золотое солнце за пещерными сводами палило не на шутку.

– Какой я такой завистник?! – возмущённо, сквозь зубы, пробурчал Хватка – теперь в регулировке механизма ему не хватало не только четырёх рук – он держал зубами какой-то цветастый проводок.

– Вот такой завистник! – хохотнула Кассандра. С такими большими многорукими друзьями ей уже было совершенно ничего не страшно.

– Так вот, Дубровина, слушай сюда, – продолжил Гова. – Скульптора бояться не надо. Он – этот Скульптор – ужасный соня. Он, как ваши русские млекопитающие четырёхногие медведи зимой – почти всё время спит. Уж не знаем мы почему, но правда это истинная. Если не забудем, когда будем во дворце, я тебя подведу к его лежбищу. Увидишь… то есть, услышишь, как он здорово храпит.

– Прям храпит? – удивилась Кассандра.

– А то как ещё назвать? – хохотнул четверорук Гова. – Толи он устаёт при своём этом копировании, толи просто любит поспать. Привык в дальних полётах. Это ж его Король завсегда отправляет на разведку и за трофеями, а лететь-то далеко. Ракета… ну, чайник его летающий штука не слишком-то большая, сильно там не развернёшься – вы ж летали, правильно? – вот он и наловчился там давить на массу. (Так у вас в школе выражаются, да?) А может, он устаёт со своим миллионом пальцев. Ведь представь только сосчитать их, а ещё и разминать надо, зарядочку делать по утрам.

– Правда миллион, что ли? – подняла голову на четверорука ученица 6-го «Б».

– Может даже и больше, кто ж считал? И даже вообще сможет сосчитать? – пожал всеми плечами Гова.

В общем, Кассандра окончательно решилась участвовать в набеге.

35. Малорукость и малопалечность

А ведь Мастер на Все Четыре Руки Хватка и в самом деле завидовал. Сам ведь когда-то признавался:

– Вот удивляюсь я, Кася, как вы людеобразные планетяне обходитесь всего-то двумя руками? Ущербно как-то. Прямо покалеченная какая-то раса. Мне вот моих четырёх порой не хватает, столько всего успеть доделать хочется, а у вас вообще две. Да и пальцев немного, если честно. Я вот, клянусь продлением жизни в Засферье, жутко завидую Скульптору королевскому, планетянка Кася. Вот у кого пальцы, так пальцы! И столько их, родимых! Миллион, наверное.

– И ладно там обычные большие. Такие и у меня есть, – вытягивал перед собой вначале открытую красную шестипалую ладонь, а затем, для контрастности, вторую озеленевшую и тоже шестипалую, товарищ Хватка. – Таким добром не удивишь. Больше всего я завидую его самым маленьким мизинчикам. Чудо-прелесть просто! Представляете, он может лепить даже нейронную сеть живого существа. То есть, попросту, мозги. Представляете, мозги!

– Я тут, с паяльником, креплю друг к дружке какие-то платы, а он может делать в миллион раз более мелкие вещи. Причём, какие сложные! Да ведь ещё как быстро! Слушайте! Миллион его пальцев работает одновременно. Малюпусенькие – тоньше паутинки – они лепят внутренности мозгов. Те, что побольше, мастерят всяческие канальчики для крови. В смысле, артерии и вены. Совсем большие и грубые строят черепную коробку. И все это сразу и с бешеной скоростью. Умру от зависти, – причитал в общем-то неразговорчивый Хватка.

– Вот, посмотрите на мои грубые пальцы, – снова растопыривал перед слушателями свои длиннющие пальцы товарищ Хватка, теперь уже на всех четырёх ладонях, то есть, все наличные сразу. – Видите, какие он толстенные. Посмотрите, как неловко сгибаются! В них, в каждом, все-то по две фаланги. Вот, раз, раз! А у Скульптора есть пальцы даже со ста фалангами. Причём, они ещё могут поворачиваться вкруговую. Представляете! Скульптор может скрутить каждый из своих пальцев в хороший морской узел.

Дети Земли плохо себе это представляли. Точнее, при разговорах о Скульпторе и его пальцах, Кассандре в голову лезли какие-то медузные щупальца, а не пальцы. Однако когда-то дети видели работу космического Скульптора с совсем близкой дистанции, и к тому же, можно сказать, ощутили его мастерство на себе.

Наверное, с точки зрения Мастера на Все Руки Хватки, тут было чему завидовать.

36. Королёва карта бита, бит и весь его отряд

До этих пор ученица 6-го «Б» школы № 22 вела весьма законопослушный образ жизни, то есть, в разбойных налётах никогда не участвовала. Но видимо, этот правильный период существования закончился там, под далёким жёлтым солнцем Земли. Здесь, под воистину золотым солнцем, всё оказалось несколько навыворот. Да и чего не сделаешь для верных друзей и в хорошей компании? Так что с этого момента жизнь землянки-планетянки Дубровиной пошла по касательной. Всё было просто-таки по древнейшей – тоталитарных времён – песенке. Там, где:

Ну и далее, прямо по писаному:

То, что на Сфере Мира до сей поры не сформировался первичный, зачаточный капитализм, и не зародились товарно-денежные отношения, значения не имело. Зато не совсем законное перераспределение собственности уже, оказывается, процветало вовсю. Кто бы мог подумать?

Конечно, разбойный налёт дело непростое. Нужна сноровка и подготовка, а главное настоящая разбойничья решимость. Последнего качества у Кассандры поначалу немножечко недоставало. Хуже того, она даже не в шутку перепугалась. И ещё бы!

Не успели передовые воры-разведчики обрезать колючую проволоку ограждения, как отовсюду набежала целая орда роботов-охранников. Однако озорник и балагур четверорук Батка извлёк из своего походного седла увесистую оглоблю и так огрел ею двух особо назойливых охранителей, что те тут же рухнули без чувств. Лишь слабые искры в районе аккумуляторного отсека грудной клетки и чёрный дымок из ушибленных голов подсказывали, что оба роботоида будут способны воскреснуть исключительно после серьёзного ремонта. Однако никто вовсе не собирался давать охранителям возможность отлежаться с миром под тёплым светом Золотой звезды. Бесшумно скачущие за счёт копытных валеночек четвероруки-собиратели тут же набросились на поверженную стражу и повыдёргивали из грудин бесценные в освещении пещер аккумуляторы.

Интеллигентный четверорук Хватка действовал не столь грубо, как его коллега Батка. Как только с ним сблизились королевские роботоиды, меченые красными патрульными повязками на рукавах, он взял в нижние руки что-то длинное, и сияющее от свежей смазки. Не успели назойливые стражники досказать свою дежурную фразу – «Вы нарушили покой его Королевского Всевеличества» – как именно на средине этого самого «Всевеличества» их парализовало напрочь. То есть, их поразил полный склероз. Временный или окончательный должно было проясниться впоследствии. Они совершенно забыли куда, зачем и для чего бежали так быстро и целенаправленно. Между прочим, крепко обнимаемая толстыми резиновыми перчатками «палка-забывалка» в руках Хватки даже не дёрнулась, не полыхнула огнём и не сотворила чего-то шумного, ну, типа того самого «пиф-паф».

– Электричество, правда, жрёт как отбойный молоток за смену, – прокомментировал четверорук специально для открывшей рот Кассандры Дубровиной, после чего навёл свою «забывалку» на следующую группу помеченных дежурными повязками роботоидов.

Понятное дело, остальная орда, принявшая участие в набеге, не стояла без дела, наблюдая за действиями инженера-любителя четверорукого народа. Толпа уже растеклась по охраняемой территории и ломилась во все закрытые и случайно открытые двери и ворота. Как раз одни из таких ворот только что сокрушил своей оглоблей четверорук Батка, и сразу туда полезла неуправляемая свора. Кое-кто спешно подкатывал прихваченные загодя одно-, двух-, трех-, четырех-, восьми- и более-колёсные тачки. Особо запасливые приволокли даже гусеничные. Однако Батка подпускал к своей свеже-захваченной вотчине исключительно четверорукое племя, а всем остальным грозил своей несокрушимой оглоблей.

Различных рас, принявших участие в грабеже, набежало, кстати, хоть отбавляй. Некоторые виды звёздной жизни Кассандра вообще наблюдала впервые. Но особо приглядываться и удивляться было некогда. Хотя кого тут только не оказалось! Некоторые явно мучились, ходя по бренной земле, пусть даже принявшей вид неописуемо огромной Сферы Мира. Более всего им, видимо, подходили для жизни какие-нибудь тёмные морские глубины, потому что сейчас, в условиях воздушной среды, они – эти многощупальцевые монстры – напялили на себя полупрозрачные стеклянные шлемы с широченными козырьками, защищающими от солнца. На других смотреть было даже несколько неприятно, хотя за время этих летних каникул ученица 6-го «Б» попривыкла ко многому. Но все-таки согласитесь, когда мимо вас возбуждённо шлындряют восьминогие разумные тараканы размером с худосочную корову, да ещё между делом лазят по стенам, проникая в разбитые окна верхних этажей опочивальни короля, то это несколько действует на нервы.

А однажды мимо Кассандры едва протиснулся вдоль стеночки всамделешний двенадцатиногий динозавр, причём, явно извинился за беспокойство на каком-то неизвестном дальне-галактическом языке, причём сразу тремя наличными ртами. На своей покрытой цветными наростами спине этот двенадцатиног тащил громадную, наверняка только что откуда-то вывороченную с кабельными корнями, гидравлическую турбину. В проходе между зданиями этого гиганта никак не могла обежать гогочущая толпа каких-то многоруких павианов, обвешанная горой музыкальных инструментов. Там были тромбоны, барабаны разных калибров, что-то похожее на девятиногий рояль, многодырчатые медные трубы и ещё что-то неизвестное далёкой земной культуре. Боженька неправый! Похоже, эти трёхногие павианы с голубым мехом только что очистили оркестровую яму королевского театра.

В общем, тут можно было не соскучиться и просто посматривая вокруг, но поскольку земляне прибились именно к племени четвероруков, то ныне следовало помогать окружающим соплеменникам по мере сил. Так что Кассандра вместе с остальным четвероруким народом стала грузить на тележки какие-то железные причиндалы. Кое-что из трофеев было весьма хрупким на вид, и тут приходилось паковать их в какую-нибудь бумагу, или находить подходящие ящики. Этим ученица 6-го «Б» и занималась неизвестно сколько времени, пока Хватка не тронул её за плечо.

– Пора валить! – сообщил он по-русски, перекрикивая окружающий бардак. – Контрольное время вышло! А то или подтянутся какие-нибудь экспедиционные королевские роботы, или сам монарх всё же узрит с орбиты творящиеся здесь безобразия и от ярости нанесёт сюда удар Большим Королевским лазером. Сплавит тут всё в одну большущую каплю. А нам ведь надо ещё успеть следы к пещерам запутать, правильно?

– Наверное, – кивнула Кассандра и стала поспешно вытирать руки от смазки и грязи.

– Вижу, что устала. Но верхом взять тебя не могу, видишь, сколько нужного я нагрузил на спину, – извинился четверорук. – Так что пешком – ничего другого не остаётся.

– Ну и дойду, я же не прошусь! – отмахнулась ученица 6-го «Б». – Я большая! Самая старшая с Земли на всей Сфере Мира.

На обратном пути Кассандра чихала всю дорогу. Десятки тележек и сотни больших и малых, обутых и босых ног и копыт подняли над Железной пустыней жуткую тучу пыли из ржавчины.

– Можно было бы так не пылить, – пожаловалась Кассандра. – Сюда все прибывали как-то поаккуратнее.

– Это специально, – пояснил с верхотуры своего роста четверорук Гова. – В этой железной пыли чёрт ногу сломит и даже Чёрный Король ничего не разглядит в свой палубный телескоп. А о локаторе вообще молчу. Сплошная засветка на экране.

Кассандре Дубровиной стало полегче. Не оттого, что четверорук наплёл о каком-то локаторе, а оттого, что и он тоже, судя по голосу запыхался. Ещё бы, на спинном седле у него была закреплена бочка с питьевой водой, литров, наверное, на двести. Но правда, ещё больше чем Гову, девочке с Земли было почему-то жалко попавшегося на пути королевского роботоида. Тот лежал в пыли совершенно недвижимый. Кто-то выпотрошил из него не только грудной аккумулятор, но ещё и левый фотографический глаз, а также скрутил напрочь правую прорезиненную ступню.

Кажется, эти кражи со взломом были все-таки не самой красивой традицией местных народов. Но мир надо было принимать таким, каков он есть.

37. Судьба предсказательниц

– Нам надо держать военный совет, – однажды заявила Кассандра ни с того ни с сего. Однако это только на первый взгляд было «ни с того и ни с сего». На самом деле заявление ученицы 6-го «Б» проистекало из обычного порядка вещей. Человеческий разум, даже запертый от Большого Космоса целой Сферой Мира, всё равно ищет для себя работу космических масштабов. К тому же нормальный человек, а тем более, ребёнок никогда не желает терпеть несправедливость. Он ищет выход из положения.

– Если мы напрягёмся… мозгами, в смысле, то сможем придумать, как сбить Короля, с этой его орбиты. Вместе с его расхваленной, перехваленной «Царьделькой»! – заявила ученица 6-го «Б» с весьма вызывающим видом.

– И он как бухнет! – с удовольствием поддержал тему Тимурка, перекатывающий вдоль пещеры – «тых-дых, тых-дых» – свой игрушечный паровоз. – Убьём его насовсем.

– Совсем, совсем убьём? – переспросила София, округлив и без того круглые глаза двумя большими тарелками.

– Софа! – прикрикнула для порядка Кассандра и продолжила. – Если поставить на его пути что-нибудь, то он как… ну, разобьётся в общем.

План был попросту гениальный. Оставалось лишь доработать детали.

– У нас ведь нет ни ракет, ни тем более, космических кораблей, – растолковывал им через некоторое время четверорук Гова. После того, как дети заявились к нему запыхавшейся от бега гурьбой.

– Он же – Король, в смысле – ни где-то поблизости от поверхности Сферы болтается. Он в Космосе! В настоящем, без шуточек, Космосе. Кто ж виноват, что Сфера Мира столь большая, что внутри неё помещается свой собственный Космос. До звезды Золотой от нас целых сто пятьдесят миллионов километров. Представляете, дети?

– Нет, не представляете. Откуда вам знать, что такое миллион? Но вот прикиньте. Диаметр, то есть, толщина вашей родненькой Земли меньше тринадцати тысяч километров. Меньше тринадцати тысяч! А какой большой она вам казалась когда-то, правильно? И вот расстояние до Золотой ни в сто раз больше. И даже не в тысячу. В десять тысяч раз больше. И даже ещё на чуть-чуть, чем в десять тысяч раз. В этом внутреннем Космосе Сферы Мира потеряться можно. Что мы можем подставить на пути королевской «Царьдельки»? К тому же, Чёрный Король и летает ближе к Золотой, чтобы порезвиться всласть. Новое препятствие – это для него даже приятная неожиданность. Лишний раз совершить какой-нибудь манёвр со сменой галсов. Говорят, его космо-яхта ужасно маневренная.

Кто ж мог предположить, что в данный момент земная девочка Кассандра почти точно, без некоторых деталей, предсказывает некое будущее событие? Но удивляться нечему, что люди, что цивилизованные гуманоиды иных миров никогда серьёзно не верят предсказателям. А уж «Кассандрам» тем более. Ну, вспомните давно сгинувший город Трою и шастающую там и тут по улицам древнюю Кассандру, которая всем и каждому подробно распространялась, как и с какого ракурса она видит в будущем родную Трою «павшей в прах». Не поверили! Вот и…

Потому и сейчас ученица 6-го «Б» школы номер 22 Кассандра разочарованно вздохнула, но тут же встрепенулась в некой надежде:

– Ну, может, тогда… – в следующий раз – поломать на этой противной «Царьдельке» что-нибудь? Ещё тут, пока она не улетает, а?

– Интересно мыслишь, прямо как террористка, – похвалил четверорук. – Но вряд ли получится. Уж что-что, а свою «Царьдельку» Чёрный Король охраняет пуще глаза. К тому же, он лично проверяет её перед полётом. Об этом нам как-то рассказывал один беглый крепостной дворник-автомат.

– Всё равно, надо с товарищем Хваткой тоже посоветоваться, – обиженно произнесла Кассандра. – Вдруг он что-нибудь сочинит.

– Ну, сходи поболтай к нему в пещерную мастерскую, – посоветовал четверорук Гова. – Иди смело. Я тут пока за родственниками твоими посмотрю. Поиграю немного в паровоз с Тимуром.

– А со мной в куколки? – почти обиженно напомнила о себе София.

– Ну, и с тобой тоже, – заулыбался Гова всеми своими восьмьюдесятью двумя в два ряда. – Твоих же кукол легко одевать-раздевать, если описаются. Ведь у них всего два рукава на рубашке, и две штанины на брючках. Толи дело у нас. Попробуй, одень-раздень.

В общем, тётя Кассандра оставила родимых племянников в очень надёжных руках, к тому же, сразу в четырёх.

38. Бобрик

Отныне у Кассандры наличествовала своя собственная домашняя животина. На самом деле, конечно, не «животина». Она – «животина» – на самом деле была из железа. Сотворил её, скорее всего и наверняка когда-то давно, королевский трудяга Скульптор, но поскольку поблизости от дворца не наличествовало столь ценной – оказывается – глины, как в далёком земном Болоте, то Скульптор слепил из того, что имелось. А значит, из железа.

Само-собой понятно, что сотворили её – будущую «животину» – для нужд королевства. А точнее, для охраны и обороны королевского имущества. Вот и получилось, что эту «животину» утащили вместе с другим, попавшимся под руку, скарбом. Точнее, её-то как раз вначале не тронули – так, отпихнули подальше – но она увязалась за налётчиками в погоню. На свою беду. А теперь уже и на радость Кассандре.

У «животины» было шесть ног, а над ними, посередине, торчала голова на раздвижной, телескопического вида шее. Голова была с двумя ушами-локаторами и трёхглазой. А вместо рта стоял динамик, соединённый со встроенной сиреной. Именно потому что сирена взвыла, по прибытию похитителей королевского добра, как сумасшедшая, шестиногую «животину» чуть совсем не прихлопнули. К примеру, малознакомый четверорук Батка, до сих пор потирал четыре левых уха, временно оглохших после знакомства с сиреной «животины».

В общем, «животина» так визжала и отбрыкивалась своими шестью ногами, что её не посчитали ценным имуществом, и просто запульнули куда подальше, привалив железным шкафом для посуды. Однако, через некоторое время «животина» выкарабкалась из-под завала и принялась преследовать похитителей. Рассказывают, что потирающий свои оглохшие уши, четверорук Батка бросал в настырную охранницу металлическими кирпичами, но ловкая «животина» уворачивалась и не отставала.

Лишь в глубине пещеры, где-то километрах в двух от устья, хитро-мудрый Хватка сумел поймать «животину» намагниченной удочкой. Он же, пожалел механическую тварь и не отдал в утиль, для раздавливания прессом, на чём очень сильно настаивал Батка. Умиротворить чуть не оглохшего четверорука удалось, лишь свинтив и отдав для прессования внутри-корпусную сирену. Но «животина» всё же не стала немой. За одну из её щёк умелец Хватка вставил гораздо более тихую чем раньше акустическую систему. С тех пор вместо оглушающего воя, «животина» издавала лишь вполне музыкальное «трам-ля-ля».

Самое интересное, как четверорук Хватка ни мучился, ему так и не удалось перепрограммировать чрезмерную любовь «животины» к охране всяческого имущества. С большим трудом, этот основной инстинкт удалось как-то перепрофилировать на любовь к чему-то другому. Вот тут Хватка вспомнил о земной девочке блондинке Кассандре, и ввинтил в металло-мозг машинки голографический портрет. С тех пор «животина» стала обожать Кассандру Дубровину даже больше, чем королевское посудное имущество. Правда, очень часто в ней всё-таки просыпались затаившиеся кулацкие привычки, и она воровала у окружающих оставленные без присмотра туфли, или накопытные валеночки четвероруков, используемые для уменьшения цокота при ходьбе.

Вот и сейчас на несколько минут пропавшая из виду «животина» приволокла Кассандре наверняка весьма нужную Хватке отвертку.

– Ты где это взял? – строго спросила Кассандра, на самом деле радуясь находчивости и преданности своей «животины». Правда, «животиной» шестиногого робота звали лишь четвероруки, а Кассандра обозвала её Бобриком. По чисто земной привычке. Вот потому-то она и обзывала «животину» в мужском роде: «где ты это взял?»

– Тру, тру-ля-ля! – ответила довольная «животина» и поболтала головой туда-сюда, в смысле, вверх-вниз, потому что шея у неё была телескопической и могла растянуться на целый метр.

– Отнеси обратно! – всё так же внешне строго приказала Кассандра, прекрасно зная, что возвращать обратно Бобрик ничего никогда не будет. Уж слишком он был хозяйственным.

– Бобрик, дай мне! – заискивающе попросил из своего угла Тимурка. И он, и София отныне страшно завидовали своей тёте Кассандре, из-за того, что она заимела своё вполне одомашенное животное – «животину» Бобрика.

– Это он у Хватки, наверное, спёр, – констатировала всем понятное София. – Иди, отдавай, Бобрик! А Бобрик? Хватка обидится, будет искать, плакать. Вот как, – она изобразила хныканье и заинтересованный новым звуком Бобрик тут же подскочил к Софии.

– Софья! – недовольно прикрикнула Кассандра.

– А Каська – жадина! – сообщила София, тормоша Бобрика за одну из шести ног. – Бобрик, как ты так ходишь – на шести? Не запутываешься?

– Он сам знает, как ходит, – буркнула Кассандра. – Бобрик! Ко мне!

«Животина» Бобрик, тут же вспомнив о голографическом портрете в своей голове, бросился назад к Кассандре, даже обронив по дороге краденую отвёртку. Кассандра расцвела в довольстве, а София надулась:

– Каська – жадина-говядина! Тьфу на тебя.

Тимурка подскочил и подобрал отвёртку:

– Мне тоже пригодится – у Хватки полно, на каждую руку хватит. А я чего-нибудь откручу.

– Что ты открутишь? – переключилась на другой объект София. – У тебя ж ничего нет?

– Конструктор хочу! – сообщил Тимурка. – Попрошу у Хватки – сделает и подарит.

Кассандра, подчёркивая своё величие, начала играть с Бобриком в лучшую собачью игру планеты Земля – «Апорт»:

– Бобрик! Апорт! – и отправила в полёт кусок металлической пластины. Бобрик, шевельнув ушами-локаторами, тут же рванулся за разбрасываемым без толку имуществом.

В общем, каникулы у ученицы 6-го «Б» пока вполне удавались.

39. В безвоздушных местах

Скафандр делался для четырёхрука, поэтому теперь Кассандра тоже выглядела как четырёхрук, только два пустых рукава болтались у грудной клетки, а позади волочился хвост из двух штанин для задних ног. Эти рукава и штанины часто цеплялись за препятствия. Иногда они били по ногам, и тогда Кассандра с испугом смотрела вниз, думая, что из темноты пещеры выползло какое-то чудовище и уже хватает её за ноги.

Но никаких чудовищ тут не водилось. Даже космических. Оказывается, все чудовища любят воздух, а воздуха тут как раз совершенно не было. Точнее, поначалу он был – там, в устье пещеры. Но чем дальше путешественники углублялись в кору железной оболочки, тем прозрачнее становился воздух. Он попросту исчезал.

– В горах, вроде бы тоже так, – пояснил четверорук Гова. – Чем выше восходишь, тем более и более воздух разряжен. У вас, Кася, на вашей планетной Земле горы же есть?

– Угу, – произнесла Кассандра, потому что это было единственное, что она покуда научилась произносить более-менее чётко. Ещё бы! В зубах у неё торчал толстенный мундштук с двумя цветными трубками для дыхания, да ещё двумя тоненькими трубочками для воды и сока. Из-за чего собственный язык всё ещё не помещался во рту – эти гадкие живительные трубки попросту выгнали его с давно насиженного и привычного места. Так что приходилось терпеть и угукать. А деваться было некуда. Ведь сейчас ученица 6-го «Б» стала неожиданно самым настоящим космонавтом. Или пока, скорее, космолазом. Ведь до Космоса она, как и все остальные, ещё не добралась.

Она перемещалась вперёд и вниз по пещерным закоулкам. Так что до настоящего Большого Космоса оставалось ещё неизвестно сколько километров. Кстати, кивала на односложные вопросы Кассандра тоже бессмысленно. Никто не мог наблюдать эти её кивания, потому что шлем был прозрачным изнутри, но почти непрозрачным снаружи.

Вообще, устала Кассандра Дубровина жутко. Она чуток завидовала малышне. Софии с Тумуркой было всё же чуть легче. Используя лишние в человеческом смысле руки, четвероруки попросту несли обоих ребятишек. Но ведь она сама согласилась участвовать в экспедиции, так? В самом деле, очень уж хотелось убедиться, что они и в натуральном смысле летят на этой гигантической Сфере Мира где-то в безбрежности Космоса, а не где-нибудь в компьютерной игрушке. Кроме того, четверорук Гова обещал показать на небе родное, забываемое, совершенно не золотое, а просто жёлто-белое, Солнце. Это если повезёт. То есть, Сфера будет развёрнута к космо-пейзажу нужной для наблюдения стороной. Знать такого никто не мог, ведь Сфера Мира была «вещью в себе» – как выражался четверорукий философ Гова – и знать изнутри, куда и как она развёрнута к Космосу, было невозможно. Ну, разве что Чёрному Королю. У него, в конце концов, наличествовал командный отсек.

Разумеется, поскольку Сфера Мира крутилась вокруг собственной оси, то сидя снаружи на одном месте, можно было бы, наверное, дождаться нужного ракурса и все-таки увидеть рано или поздно всё, что душа пожелает. Однако, по соображениям того же четверорука Говы, дело это было почти безнадёжное. Диаметр сферы составлял не больше не меньше, чем триста миллионов километров – а это вот сколько цифр – 300 000 000 – и учитывая скорость вращения, нужного ракурса пришлось бы дожидаться месяцами. Не хватило бы ни кислорода в скафандрах, ни сока во внутренней фляге с трубочкой, ни попросту терпения.

Сейчас кстати, четверорук-философ Гова и стимулировал это самое терпение. Для этого он на ходу повествовал о всяческих героях и заодно, о климатических сложностях непричёсанных до конца цивилизациями планет. Правда, оказалось, что даже на искусственной Сфере тоже не все причёсано добропорядочно – встречаются шероховатости и здесь. Причём, сопоставимые с размерчиками космо-конструкции.

– Горы есть не только на круглых природных телах, – докладывал по встроенному радио четверорук. – У нас на Сфере Мира тоже встречаются. Не знаю… то есть, не уверен, что они созданы специально. Скорее случился какой-то сбой при надувании. Лазер-надувщик содрогнулся на секунду от перегрева – вот и случилась складка. А может, при остывании. Представьте, земляные дети-планетята, какая масса железа одновременно остывала? Вот и сдвинулись какие-то слои, наползли друг на дружку. В общем, кое-где на Сфере Мира есть настоящие горы. Рассказывают… А может, и привирают, кто выяснял-то?.. будто в одном месте они такие высокие, что перебраться попросту невозможно. Ну, вообще!

– Угу-гу? – выдавила ученица 6-го «Б» в радио, хотя вообще-то хотела высказать слово «почему».

– А потому, – распалился философ-четверорук, – что любой альпинист, который попытается через них перелезть, с неизбежностью задохнётся. Понимаете, планетята, на вершинах той горной гряды совершенно нет воздуха. Вначале, по мере поднятия, воздух становится все более и более разряженным, а потом – «бух!» – и исчезает совсем. То есть, горы такие высокие, что врезаются вершинами во внутренний Космос Сферы. Такие дела. Наверное, ту горную гряду получилось бы преодолеть в таких скафандрах, как у нас – сделанных для Космоса. Но никто пока не пробовал – других дел невпроворот.

– Вообще, – продолжал размышлять в радиодиапазоне четверорук, – сколько на этой нашей Сфере нехоженых троп. Сколько работы для будущих путешественников-исследователей. Одних географических карт столько требуется нарисовать. Сколько открытий их ждёт! Жуть просто! Так ведь это только во внутренней стороне Сферы Мира. А ведь есть ещё и внешняя! Та самая Другая Сторона, куда мы ползём. И если внутри всё можно исследовать, не таская на себе скафандр – исключая те самые полулегендарные горы – то на Другой Стороне придётся для географических открытий попотеть по-настоящему. А ведь там тоже могут встретиться и горы, и ущелья, и безвоздушные пещеры, совсем не соединяющиеся с нашими – которые ветвятся изнутри.

– Угу-гу-гу! – выдал всем в наушники Тимурка. Наверное, он хотел успокоить и убедить четверорука, что все будущие географические исследования в надёжных руках. Правда, не в четырёх, а всего в двух – собственных – Тимуркиных.

40. Чудеса местной ботаники

– У вас тут не то что скучно, но как-то невесело. Не зелено. Совсем нет деревьев, – как-то пожаловалась Кассандра при четвероруках и услышала в ответ очень интересную историю. Оказывается…

– Не, Кася, ты несколько не права, – поднял вверх два указательных пальца двух правых рук говорун Гова. – Деревья на Сфере Мира всё-таки растут. Ведь когдатошние планеты Золотого солнца были не сверху донизу металлическими. Если пойти на север, то рано или поздно – через пару десятков миллионов километров, если исчислять мерами вашей Земли – железная пустыня кончается. Вроде бы металлы там залегают поглубже, а наверху начинается что-то вроде камня. А если пройти ещё столько же, то рассказывают… Именно рассказывают, поскольку мне так далеко бывать не приходилось. Впрочем, и никому из нашего народа, вроде бы, тоже… Так вот, за пятьдесят-шестьдесят миллионов километров отсюда, кажется начинается… как это по-вашему?

– Чернозём? – неуверенно подсказала ученица 6-го «Б», поскольку изученное природоведение уже порядком выветрилось за время каникул из головы.

– Может и чернозём, – почесал макушку верхней левой рукой Гова. – Но… Почва! – вот как это называется! – стукнул он себя полбу другой верхней конечностью и даже подпрыгнул на четырёх нижних, от радости, что так хорошо освоился в «земляном» русском языке.

– Так вот, там почва, а ещё в скольких-то миллионах километров, быть может, и чернозём. И именно там, но ещё дальше к северу начинаются деревья. Уж не знаю, дети, как они по-вашему называются, или на какие из земных похожи. Ну, Кася, подскажи! Какие из ваших пород деревьев ходят?

– В смысле, – подскочила Кассандра. – Деревья, что ли, ходят?!

– Ну, да! Какие виды?

– А у нас на Земле деревья вообще не ходят!

– Совсем-совсем?

– А в мультике ходили! – подсказала, с неподдельным интересом слушающая, София. – Я видела, вот!

– То ж в мультике, Софа! – подытожила Кассандра. – А то…

– А как же они тогда у вас это… Рассаживаются по миру? – удивился четверорук Гова.

– Их сажают, – поведала София. – Берут так… раз… и в ямку. Угу! Так мама делала, да.

– Ещё семена у них, – убеждённо дополнила ученица 6-го «Б».

– Ну, не знаю, – почесал пятое в ряду ухо Гова. – Даже у нас – на нашей старой планете Бульмазии – деревья порой ходили. А здесь… Здесь это в порядке вещей. Тем более… Слушаете вы или уже нет!

– Ага, слушаем, слушаем.

– На самом севере Сферы… На самом-самом, там, вроде бы, гравитация почти нулевая. Ну, в смысле, потому что тут, на нашей широте Сфера Мира вращается, а там – чем дальше к северу – тем медленнее. И вот, на самом верху – в двухстах тридцати шести миллионах километров от экватора Сферы – там веса почти нет. Вот именно там деревья начинают расти. Начинают значит, потом легко выкапываются, и на своих маленьких ножках… А их у них тысячи прямо-таки… предпринимают поход к югу. Распространяют, так сказать, свой ареал обитания, если по-научному. То есть, расширяют зону своей древесной жизни. Вроде бы, у них там – наверху, на севере – с водой плоховато. Вот они и идут к югу, ищут, где попривольнее будет расти. Вот идёт такое дерево, идёт на своих тысяче ножек, потом находит пустое место, вдали от других сородичей-деревьев, и вот там решает поселиться.

– Вообще, рассказывают, что пока сила притяжения невелика, ходячим деревьям ходится-топается вполне так легко. Но вот, чем дальше они уходят на юг, тем им становится тяжелее. В смысле, они сами становятся много тяжелее. К тому же, говорят – те из жителей Сферы, кто добирался далеко к северу – что деревья ходят медленно, с остановками. На остановках они зарываются, питаются от почвы, пьют, долго отдыхают – порой целые месяцы. А потом бредут дальше. Но ведь за это время они, сами того не ведая, подрастают. То есть, представьте, девочки, выходит со своего места рождение дерево зелёным росточком, но с годами оно подрастает, тяжелеет, и вот по миру уже бредёт вполне так взрослое, многолетнее дерево. Ему конечно становится тяжелее, да и молодцеватый задор проходит – хочется покоя. Пора уж остепеняться – дать своим корням и мозолям успокоиться и отдохнуть.

– Короче, рано или поздно, любое дерево перестаёт колесить по свету и обретает осёдлость. Перестаёт бегать, точно, как у вас на Земле.

– Никогда б не подумала, – покачала головой Кассандра. – Надо же! Если нашей природоведческой училке – Арите Краковне – расскажу… Двойку влепит, как пить дать. Россказни, скажет, какие-то глупые.

– Ещё говорят, что за эти тысячи лет деревья расселились уже довольно далеко от северного полюса. То есть, их ростинушки привыкают уходить в поисках незаселённого места всё дальше и дальше. Так гляди, ещё через сто тысяч лет, и сюда доберутся – будут тут вокруг нас сплошные ходячие леса.

– Ух ты! – округлила глазищи-тарелки София.

– А потом они дальше пойдут – на южный полюс… Да? – полюбопытствовала ученица 6-го «Б».

– Интересный вопрос, – кивнул четверорук Гова. – Но всё же, не думаю. Ведь там – на южном полюсе – там ведь есть свои деревья, и они постепенно идут к нам сюда. То есть, для них – на север.

– Дела, – покрутила головой Кассандра. – Может быть, они потому и идут, хотят встретиться со своими древесными братьями с другой стороны Сферы Мира?

– Очень точно, – подмигнул четверорук Гова. – Есть такая легенда, будто эта самая встреча и есть самая заветная мечта всех деревьев Сферы. Обняться зелёными ветвями друг с дружкой – северными с южными. Хотя ошибаюсь, – хлопнул себя по лбу нижней правой рукой Гова. – Я ж не сказал, чем отличаются деревья севера и юга.

– И чем же?

– Да, чем?! – подключилась София.

– Рассказывают, будто деревья на южном полюсе почему-то с красными листьями, а вот северные – как положено – зелёные-зелёные.

– Красота, – восхищённо прищурилась Кассандра, как будто и правда углядела все эти ужасно далёкие рощи. – Как-нибудь съездим туда, а товарищ Гова?

– Потребуется довольно быстрый транспорт.

– Попросим Хватку изобрести, – убеждённо кивнула ученица 6-го «Б».

На том и порешили.

41. Засферный Космос

– Мамочка! – пробормотал Тимурка. – Мамочка моя родная!

А София даже вскрикнула:

– Ой!

Кассандра вцепилась резиновыми перчатками в подвернувшийся под руку железный камень и прикусила губу. Она тоже хотела ойкнуть, однако сдержалась, ведь она считала себя не какой-нибудь малышнёй.

– Вот это да! – всё же не выдержала Кассандра.

– Первый раз впечатляет, – констатировал ситуацию, скромно замерший чуть в стороне, четверорук Гова.

Да уж, впечатлений было хоть отбавляй. Вокруг расстилался Космос. Всамделешний, ничуть не прикрытый ни какой атмосферой Его Величество Космос.

– Это чего такое, Кася? Звезды что ли? – возопил Тимурка.

– Ну… Конечно звёзды, что же ещё? – обрела дар речи Кассандра, хотя у самой глаза пучились от удивления. Вообще-то речь и Тимы и самой ученицы 6-го «Б» звучала не столь разборчиво, а типа: «У-гу-гу гу-гу гу гу-у?» Однако долгий путь и привыкание дали свой кумулятивный эффект – дети начали понимать друг дружку, не смотря на сложности артикуляции.

– Мамочка моя родная! Сколько ж их дофига! – продолжил Тимурка в восхищении.

– Обалденные звёзды! Правда, Гова? – спросила София.

– Ага, – согласился Гова. – Когда смотришь с любой планеты, толстая воздушная атмосфера поглощает их свет. Там видно несколько тысяч звёзд – не больше. Ну, а здесь они все как на параде. Несколько миллионов.

– Это ты их посчитал, или кто-то ещё? – снова спросила София.

– Не, я лично не считал, – пожал своими двойным плечами где-то внутри скафандра Гова.

– Значит, сам цифру придумал, – констатировала София. – Наугад?

– Типа того, – смутился четверорук Гова. – Но ведь, наверное, столько и есть?

– Точно миллионов пять, – веско отчеканил Тимурка. В смысле убедительно прогугукал, да так, что все удивились.

– А вот эта полоса? – спросила Кассандра, задрав шлем кверху. – Тоже звезды что ли? Или все-таки пыль?

– Соседний рукав нашей с вами общей галактики, – пояснил четверорук Гова. Мы тут с вами где-то на окраине другого такого же рукава. И это не пыль. Звёзды. Очень много звёзд.

– И этот гадина Чёрный Король хочет все перегасить! – неожиданно возмутился Тимурка, чем нарушил спокойное лицезрение небес.

– Выходит так, – согласился Гова. – Но давайте чуть прогуляемся. Так хочется распрямить спину после этих узких пещер.

Гову можно было понять. Детям-то в пещерах может и было не слишком комфортно в общем смысле, но вот в плане распрямится во весь рост – никаких проблем. Зато высокому четвероруку приходилось последние сутки похода всё время сгибаться в-три-погибели.

– Под ноги смотрите, – предупредил четверорук Гова. – Тут кратеры и микро-кратеры везде.

– Это чего такое? – полюбопытствовал Тимурка.

– Сейчас расскажу. Послушайте.

– Помолчи, Тимурка! – распорядилась Кассандра, хотя все и так молча топали, сосредоточено глядя под ноги.

– Когда Чёрная Звезда движется в межзвёздном пространстве, мы сюда – наружу – не суёмся. Разве что, иногда, чтобы сориентироваться, куда направляет её Король. Изменить ничего не можем, но хоть узнать-то хочется, – извинительным тоном пояснил четверорук Гова.

– Не высовываемся, потому, что вся передняя сторона сферы подвергается бомбардировкам. В Космосе полно мусора, Чёрная Звезда – то есть, Сфера Мира – несётся как угорелая и собирает на пути всё подряд. Метеориты лупят как град. Большие редко, все же Космос очень и очень пустой. Больше всего мусора и пыли как раз около звездо-солнц. Защитной атмосферы здесь нет, иначе всякая встречная мелочь испарилась бы в воздухе от перегрева. Так что даже пыль опасна. Пылинка, столкнувшаяся с оболочкой на скорости, и та вызывает маленький взрывчик. Если побольше – типа, малюсенький камешек – тогда сразу микро-кратер. Да, вот он, как раз! Посмотрите под ноги! – подсветил фонариком Гова.

Все сгрудились над небольшой ямкой в ржавой металлической поверхности.

– Вот он – микро-кратер.

– Ого! Даже железо рушит! – опасливо восхитился Тимурка. – А если большой – с дом?

– Может быть даже хуже, не с дом, а с планету.

Все невольно поёжились и посмотрели вверх на Космос, только уже не в восхищении, а с опаской.

– Кратер будет ого-го! – снова высказался за всех Тимурка. – Но ведь железо выдержит, правда? Вон какое толстое! Сколько дней мы через него пробирались.

– Да нет, если планета попадётся на пути, то оболочка не выдержит. Планета пробьёт её влёт. Может, даже пройдёт насквозь, и если с центровой звездой не столкнётся, то протаранит ещё и с другой стороны.

– А что, такое уже было? – со страхом поинтересовалась Кассандра.

– Нет, при нас никогда, – пояснил четверорук Гова. – Может, и вообще никогда не было. Это я просто прикидываю. Но ведь планеты сами по себе по Космосу не летают. Обычно они всегда около звёзд. Разве что… – четверорук замолчал.

– Разве что? – подтолкнула Кассандра.

– Разве что какое-нибудь звездо-солнце взорвалось и расшвыряло свои планеты в разные стороны, куда-ни-попади.

– Если Чёрный дядька Король доделает свою работу, с нашей Землёй – тоже так, – неожиданно пророчески произнесла София, причём связно, как взрослая. Кассандра даже позавидовала, ведь это она по легенде умеет пророчить, но никак не София.

– Не дадим родную Землицу в обиду! – выпалил Тимурка в возмущении.

Вечно все наши дискуссии завершаются на одной печальной ноте, подумала Кассандра, и чтобы отвлечься от горестных мыслей задрала голову вверх – к Космосу. Звёздное небо завораживало. Неважно, что даже пылинки там, оказывается, опасны как пули: красота – есть красота. Она сама по себе, ей наши переживания и прогнозы совсем до лампочки.

Все остальные – и четвероруки и двуруки-люди – тоже вернулись к отрешённому созерцанию неба.

– Ой! – ойкнула вдруг София. – Кто-то съедает звезды!

Кассандра тоже увидела неладное и напряглась. В части неба пылинки звёзд исчезали одна за другой.

– Это планета сюда падает! – заорал Тимурка. – Мамочка моя мамочка! Что ж ты меня родила так не вовремя! Спасайся, кто может!

Тимурка уже собрался бежать куда-то сломя голову, когда его за пустой рукав скафандра перехватил Гова.

– Успокойтесь! Просто что-то подлетает.

– А что? – спросила Кассандра.

– Может, это наши – с Земли? – сделала предположение странно помудревшая в последнее время София.

– Было бы неплохо, – сказал четверорук Гова. – Но для ваших ракет, думаю, далековато будет. Да и как бы они нашли Чёрную Звезду – её же не видно?

– Давайте им подсветим фонариком! – аж подскочил на месте Тимурка. Ужас от созерцания падающей прямо сюда чужой планеты у него уже улетучился, и сменился неумолимой жаждой деятельности.

– Не вздумайте! – вмешался до того помалкиваюший, да и вообще молчаливый по характеру четверорук Хватка. – И вообще, погасите покуда свет. Я думаю, это что-то из королевской техники.

– Точно! – выкрикнул во внезапном озарении четверорук Гова. – Это возвращается королевский Дегустатор.

– Кто-кто? – удивился Тимурка.

– Гасите фонари, ребята! И подвигайтесь сюда, ко мне. Понаблюдаем, а я, пока суд-да-дело, расскажу, что это за чудо-юдо.

42. Звездный ныряльщик

– Со Скульптором вы уже когда-то познакомились, правильно? – неторопливо начал пояснение четверорук Гова. – Так вот, Дегустатор – тоже робот из королевского научного воинства. Только он очень большой. Ведь цель Чёрного Короля уничтожение звездо-солнц. Но звёзды – звездо-солнца – они все разные. Есть жёлтые, как ваше родное Солнце. Есть красные. Есть голубые, и синие, и оранжевые. В конце концов, существуют маленькие и большие. Некоторые такие огромные, что будь это звездо-солнце на месте вашего приземного Солнца, то сейчас бы оболочка нашей Чёрной Звезды тёрлась бы о её край. Но в космосе встречаются и совсем маленькие звездо-солнца. Есть размерами с вашу планету Земля, а есть и ещё меньше. Километров десять всего величиной. Не больше вашего города.

– Но ведь Чёрный Король разрушает звёзды не какими-нибудь бомбами. Что тяжеленым звездо-солнцам до каких-то бомб? Ведь даже маленькие звёзды, они всё равно тяжёлые, как и большие. Король разрушает звезду, выводя её из равновесия. Ведь любое солнце, хоть ваше родное, хоть какое ещё, оно само как бомба. Там, глубоко внутри солнца происходят непрерывные взрывы. Потому звезда светит и греет. Светит и греет звезда спокойно, потому что взрывы внутри идут непрерывной строгой чередой. Так уж устроила природа. Звездо-солнца у которых взрывы внутри происходят нерегулярно, в конце концов взрываются. Им не суждено жить долго.

– Как я уже когда-то рассказывал, главная лазерная пушка королевского арсенала пробивает своим лучом огненную оболочку звезды и воздействует на центральное ядро. Невидимый, чёрный лазерный луч как бы замораживает атомы. Под его замораживающим излучением атомы перестают слипаться. А ведь именно, когда они слипаются в более тяжёлые атомы, они и испускают свет, который нагревает центр звезды до миллионов градусов.

– Вот это жарища! – вставил Тимурка.

– Да, – кивнул Гова. – И вот, когда атомы перестают слипаться под действием чёрного излучения лазера, центр звезды начинает охлаждаться. И тогда звезда перестаёт светить. Но любое звездо-солнце может жить, только если светится. Как только звезда тухнет – она неизбежно и быстро разрушается.

– И вот, чтобы осуществить этот процесс, Чёрному Королю требуется точно знать всё-всё о своей новой жертве. Сейчас, о вашем родном Солнце. Королю надо не просто рассмотреть солнце-звезду через телескоп. Ему для исследования и настройки чёрного лазера «Всеразрушителя» нужен кусочек звезды – кусочек вашего Солнца.

– И как же он добывает… – не выдержала Кассандра.

– Именно этим и занимается Дегустатор. Это гигантский робот, предназначенный для взятия проб звезды. Если бы не его служение страшной цели, робота-монстра Дегустатора можно было бы считать чудом инженерной мысли. Дегустатор окружён специальной оболочкой, такой прочной, что способен не расплавиться даже внутри звезды. Корпус робота Дегустатора такой прочный, что выдерживает тяжесть целого солнца. Ведь там, внутри любого солнца, оно давит внутрь всем своим весом. А вот Дегустатору всё нипочём.

– Он проходит сквозь верхние разряженные словно газ слои любой звезды. И добирается в самые глубины, туда, где атомы, сливаясь друг с другом, порождают неумолимое море огня и света. Именно там, внутри, он вырезает и прячет в отсек кусочек солнца.

– Значит сейчас он принёс?..

– Да, планетянка Кася. Дегустатор вернулся с разведки и, скорее всего, принёс сюда кусочек вашего родного Солнца. Теперь он отправится в космическую Лабораторию внутреннего Космоса, чтобы там, центральный компьютер Чёрной Звезды – Математик, взвесил атомы и определил состав вашего звездо-солнечного ядра.

– И потом, узнав всё нужное, Король начнёт настраивать чёрное излучение для разрушения нашего Солнца?

– Скорее всего так. Как только Математик всё просчитает и внимательно взвесит, начнётся настройка «Всеразрушителя», – скорбно констатировал четверорук Гова.

– Этого нельзя допустить! – гневно выкрикнула Кассандра.

– У тебя есть хитрый-хитрый план? – спросила озадаченная София.

– Нет, но его надо срочно изобрести, – изрекла Кассандра Дубровина.

43. Наскальное творение

Вы не поверите! Кстати, Кассандра и К^о тоже едва поверили, пока сами лично не убедились. Дело в том, что четвероруки, как это не странно, жутко застенчивы. Кто бы мог подумать? Разумеется, и даже весьма возможно, что данное звёздное племя застенчиво вовсе не по каждому поводу. В общем, оказалось, что более всего на свете галактическая раса четвероруков обожает… Вы удивитесь!.. Рисовать. А точнее творить граффити. Собственно, чему удивляться? Какое же ещё из искусств могло расцвести за столетия жизни в пещерах?

Оказывается, одной из причин, почему четвероруки не приглашали к себе в дальние пещеры детей планетят Земли была именно та, что все стены в их собственных пещерных апартаментах были там и тут покрыты рисунками. Причём, некоторые рисунки могли считаться раритетами, потому что были сотворены ещё первыми пещерными поселенцами. Четвероруки и в самом деле, относились к древним художествам с благоговением. Абы кому они их показывать не собирались. Потому, если к основной массе пещерных новоделов Кассандру и К^о ещё кое-как допустили, то уж к палеонтологическим диковинам подпустили очень и очень нескоро. Только когда маленькие люди показали себя настоящими друзьями и достойными анти-королевскими мятежниками.

Разумеется, учитывая материал, из которого состояли пещеры, какие-нибудь акварельные или масляные краски не годились. И уж точно, масляные полотна не выстояли бы века без плановой реставрации. Применяемые первобытными кроманьонцами Земли зубила и каменные заточки тут бы тоже никоим образом не сгодились. Потому любителям рисования приходилось применять новые технические методики. Лучше всего для дела годилась сварка. Тут уж каждый из художников – а любителей рисовать среди четвероруков немало – выделывался как мог.

Некоторые авангардисты пользовались новомодной, но достаточно опасной, лазерной сваркой. Одно время, даже поговаривали, что на общем племенном совещании четвероруков обсуждался закон о полном запрете данного вида художественного инструмента. Или хотя бы, ограничения мощности и интенсивности спектра. Мало того, что в привычно жарком климате Сферы Мира от этой лазерной сварки в пещерах не становилось прохладней. Но самое главное, орудующие ручным лазером художники, могли, воспылавши творческой музой, нечаянно отхватить себе не то что палец, но даже одну из четырёх рук. Не говоря о том, что лазерный отсвет от металла вполне мог ненароком ослепить творца. Или кого-то из рядом находящихся. Стоило ли подвергать, всё ещё немногочисленное племя четвероруков риску пополнения калеками первой или второй группы инвалидности?

Разумеется, никак нельзя сказать, будто какая-то электрическая сварка много безопасней лазерной. В порыве творческого угара четверорукий художник и в самом деле вполне может угореть. А в пещерах со слабой вентиляцией, да ещё и при плотном заселении художниками, дышать попросту нечем. По крайней мере, Кассандра, при первом посещении, едва не потеряла сознание от дыма. Да и не полюбуешься особо гениальностью творений, если копоть висит чёрной вуалью с утра до ночи, да ещё учитывая, что ночь отсутствует напрочь.

Рассказ чуть грамотной в истории ученицы 6-го «Б», о тех самых зубилах-нуклеусах, применяемых в рисовании древними предками современных землян, воспринялся пожилой частью четвероруков, как признак выдающейся мудрости и изначально-зачаточного гуманизма человечества. После этого многие обменялись мнением, что цивилизации Солнечной системы наверняка бы светил в галактическом сообществе карьерный рост, если только её все-таки не ухандокает Король Чёрной звезды.

Судя по пещерным полотнам, старые мастера-четвероруки предпочитали пользоваться газовой сваркой. Несмотря на то, что в плане загазованности помещений, она даже превосходила сварку с применением электродов, всё же, за счёт умелой регулировки горелки, истинные художники создали сотни исторически значимых полотен. Потому кое-кто из современных четвероруких творцов, тоже не щадя себя осваивал старые добрые традиции. Иногда случайные пещерные прохожие невольно замирали в восторге, когда наблюдали где-то высоко на приставной железной лестнице с головой погруженного в искусство творца. Ведь с него самого можно было творить величавую картину. В одной руке, он держит баллон с кислородом, в другой – баллон с пропаном, третьей – поправляет защитную сварочную маску. И только, наконец, четвертой нежно держит газовый резак и творит, творит.

Кстати, именно благодаря наскальной сварочной живописи современное поколение четвероруков хоть что-то помнило о родимой планете Бульмазии. Первое поколение беглецов от Короля довольно много внимания уделило воспроизведения на стенах, потолке и полу всяческих сухопутных и озёрных животных прародины четвероруков. Конечно, среди историко-зоологов племени иногда возникали настоящие дискуссии, порой длящиеся годами и десятилетиями.

Например, касательно аномального рисунка на седьмом километре погружения в пещеру за номером «одиннадцать». Там, на одном из каракулей, выведено какое-то животное о пятнадцати лапах. Спор среди современных зоологов не стихает не только в отношении вида данной живности, но и в главном. Не ошибся ли художник? Некоторые еретики даже имеют наглость утверждать, что одна (а то и несколько) ног чудовища дорисованы – дорезаны в металле – древним мастером случайно. Мол, рука с резаком у него устала, соскользнула, либо его отвлекли недовольные копотью несознательные современники. Потому, мол, и получилось это неопознанное доселе чудище. Но разве можно принять во внимание столь глупую версию? Неужели никто не понимает, что древние живописцы работали, окружённые неусыпной заботой всех без исключения пещерных граждан, а также племенных правителей? Ведь те гении газо-ваятели были, что называется, нечета нынешним подражателям. Куда современным подельникам до титанов газосварки древних веков.

С началом посещений пещер-музеев Кассандра достаточно сильно расширила свой кругозор, в плане культуры и истории планеты Бульмазия. Например, о самом названии давно и несчастливо погибшей планеты. Оказывается, Бульмазией планета четвероруков называлась потому, что согласно легенде, она создалась из бульканья и мазни. То есть, вначале что-то в большом Космосе сильно-сильно булькнуло, а потом что-то ещё такое же неясное неаккуратно это самое бульканье размазало. Разумеется, среди историков планеты – как на самой Бульмазии, так и теперь, после её досрочной гибели, уже на Сфере Мира – велись и ведутся споры, было ли это размазывание неаккуратной природно-ошибочной мазней, или все-таки вполне аккуратным и осознанным высочайшим порывом чего-то мерцающе-одухотворенного, но покуда плохонько себя осознающим?

А уж в вопросе, что и как первично размазывали, то есть, какой именно материал, тут уж споры не стихали никогда. К сожалению, в отношении последнего вопроса до Сферы Мира дошли не все известные с древности версии. Кстати, в залах пещерного искусства посвящённого этой самой найдревнейшей истории, весьма много полотен изображают это самое первичное бульканье, а особенно размазывание. В некоторых залах даже до сей поры нюхом чувствуется, какой из версий материала размазывания придерживался древний живописец-философ.

В общем, на счёт древней истории четверорукого племени, и живописцам и историкам требовалось ещё копать и копать, или, скорее, размазывать и размазывать.

44. Непорядки с Золотой

– Караул, Каська! Караул, Каська! – заорал Тимурка как резаный, вбегая в жилую часть пещеры.

– Замучил ты уже, Тима, чего там ещё? – спросила Кассандра, намеренно пропуская эту самую «Каську».

– Ночь там наступает, Кася! Солнце гаснет! Пошли смотреть!

– Ух-ты! Ночь! – возопила София и округлила глаза в пять копеек. Быть может, и её зрачки уже расширились в предчувствии темноты.

– Вдруг прохладнее станет, – прокомментировала Кассандра миролюбиво. Вообще-то она совершенно не верила в эту самую ночь и это отчего-то гаснущее солнце, но Тимурка был мальчиком смышлёным, и даже в чём-то явно опережал сверстников – к нему стоило прислушаться.

– Софья! – как можно более властно позвала она.

Взяв Софию за руку – так, на всякий случай – она последовала за галопирующем впереди Тимуркой, который всё время причитал:

– Да быстрей вы, что ли. А то всё закончится.

– Не закончится, Тима! – возражала ему София, попросту из принципа. – Правда, Кася? Не закончится?

Когда дети выбрались из жилой пещеры, вокруг было вполне так светло. Может, после электрического сияния пещерных ламп изменения не чувствовались. Хотя…

Точно! С освещением Золотой звезды было что-то не в порядке. Как будто…

Кассандра подняла голову строго в зенит, прикрыла глаза ладонью и прищурилась. Столь простые премудрости не помогли. Золотая слепила, и вроде бы как обычно.

– А если облака какие? – предположила Кассандра вслух. – Должны ж здесь иногда быть облака? Прозрачные. Вот и…

Мягкий цокот обутых в валеночки копыт отвлёк от наблюдения.

– Гова! Дядя Гова! Солнце падает! – завопила София, глядя на четверорука из-под ладони под стать тёте Касе.

– Ничего не падает, – проворчала ученица 6-го «Б». – Тимурка панику поднял и всё… Здравствуйте, товарищ Гова.

– Здрасьте, земляные планетята! Я вам кое-что принёс. А Тимур какую «панику развёл»?

– Так Солнце… Не, не Солнце… Золотая звезда гаснет… Как бы, – неуверенно пояснил Тимурка.

– Правильно, – погладил его по голове четверорук. – Молодец, заметил.

– Вот! – довольно констатировал Тима. – Я ж говорил?!

– Ну, говорил, – снова озадачено проворчала ученица 6-го «Б», и тут же переключила внимание. – И что ж будет, товарищ Гова? Погаснет, правда?

– Не, – мотнул головой четверорук. – Это просто затмение. Вот смотрите, что я прискакал… то есть, притащил. Стекла тёмные, двойные, от черных очков. Через них смотреть будем.

– Как же это? – озадачилась Кассандра. – Я же слышала, что затмения эти – они от Луны. Там Луна, что ли, есть?

– Не, не луна, – снова мотнул многоухой головой четверорук Гова. – И уж тем более, не ваша роднюсенькая Луна. Тут у нас лун вообще нет. Только искусственные объекты. В общем, берите стекляшки скорее, а то закончится скоро.

– И мне! И мне! – протолкался вперёд всех Тимурка.

– Смотрите внимательно, – поучал четверорукий философ. – Если внимательно, то можно разглядеть звёздно-солнечную корону.

И все занялись наблюдением.

45. «Всеразрушитель»

Где-то близко-близко к Золотой звезде ходит по орбите странный космический объект. Он, конечно же, искусственный, ведь при создании Сферы Мира все естественно-природное старательно выгребли и вычистили. Остался только чистый от пыли космический вакуум, в который там и тут натыкали всяческие нужные для строительства и функционирования Сферы космические тела. Самое большое из них носит разные наименования. Кто-то зовёт его «Всеразрушитель», кто-то – «Звёздный убийца», а кое-кто – «Разогреватель». Последнее, почти шутовское, бытовое название прикрывает его страшную суть.

Это и есть тот самый Большой Королевский лазер – убийца чужих солнц. В обычное, не активное время, он ходит по своей близкой орбите, представляясь со стороны чем-то вроде паука, висящего в раскинувшейся в стороны чёрной паутине. Паутина ни к чему не прикреплена, кроме самого паучишки. Хотя раскинулась она на добрый десяток миллионов квадратных километров. И это, конечно же, не паутина – это солнечные панели. Именно разом со своими панелями Большой лазер разрастается так, что способен вызывать солнце-звёздные затмения. Когда он в стадии накопления – не сомневайтесь! Где-то на просторе Сферы Мира обязательно наблюдается затмение. Если конечно там, по случаю, найдётся хоть кто-то для лицезрения. Хоть какой-никакой наблюдатель. Всё-таки население Сферы неизмеримо мало, и порой на многие миллионы квадратных километров не присутствует ни одного разумного наблюдателя.

А панели? Они делают простую работу – накапливают энергию. Чёрным, не блестящим это гораздо проще – они не отражают свет. И потому их коэффициент полезного действия чрезвычайно высок. Хотя, разумеется, если накапливать тепло и электричество тысячу лет кряду, можно было б стать не таким скаредным. Энергии вокруг избыточно, её попросту некуда девать.

«Разогреватель» накапливает тепло своего солнца не для хороших дел. Для разрушения других солнц. Он механизм – ему всё равно. Он просто подчинён чужой воле и выполняет команды. Когда-то он мог бы называться «Строитель». Но вот уже тысячи лет, его настоящее имя – «Всеразрушитель».

В указанный момент, он складывает свои миллионы километров солнечных панелей, и занимает хитрую стационарную орбиту. Прямо под одним из полюсов Сферы Мира. Но ещё до той страшной минуты, к нему пристыковывается тяжёлая связка из двух огромных роботов-монстров. Чудовищный, десятки раз опалённый недрами всяческих звёзд, космический зонд-шпион Дегустатор. А с ним в сцеплении, не желающий путешествовать никуда далее внутренностей Сферы Мира тяжеленный от непрерывных вычислений и большущих сверх-охлаждённых и оледеневших отсеков памяти Математик. Подключив чудо-разъёмы, они передают разведанные тайны новой звезды. Тайны её стабильности, и тайны её ранней, преждевременной смерти.

Ведь без этих тайных данных, сколько бы «Разогреватель» не накопил энергии, в сравнении с любой звездой – даже красным карликом – это сущая мелочь. Простым нагревом никакую звезду не сокрушить. Она сама излучает в миллионы раз больший жар. Конечно, жар от звезды идёт во всех направлениях, он освещает весь Космос сразу. Звёзды – простые порождения природы – и действуют они прямолинейно, без затей. А вот «Всеразрушитель» – штука искусственная. Он бьёт в одну точку, потому на конкретном квадратном километре, и даже десятке километров площади попадания своего смертельного луча, он может подавить своим жаром даже жар голубого гиганта. «Разогреватель» весит сто миллионов тонн, но в сравнении с любым, самым ничтожным солнцем, он мельче мухи и даже постельного клеща. Его жара и мощности не хватит для сокрушения чужого солнца, свети он хоть год подряд.

Но «Разогреватель» – хитрая бестия. Для того ему и нужен дружок – звёздный шпион-ныряльщик. Там, внутри солнца, Дегустатор дегустирует, проделывает эксперименты и узнает ахиллесову пяту конкретной звезды. Он меряет соотношение разных атомов в самом центре – в ядре каждого из солнц. Взвешивая атомы, он узнает, в чём слабое место. Затем он привозит с собой кусочек звёздного ядра для точных замеров соотношения разных атомов. Маленький-маленький кусочек. Ведь в центрах звёзд вещество спрессовано так, что даже чайная ложечка потянет на сто тысяч тонн.

После новой серии вычислений, проделанных Математиком, все три покорных Чёрному Королю механизма узнают тайну смерти приговорённой звезды.

И тогда «Разогреватель» настраивает свой лазер на убийство. Теперь он может подобрать спектр излучения, который пройдёт через всю многослойность этого конкретного солнца. Пройдёт, и выплеснет свой нагрев не абы куда, а в нужную область звёздного ядра. И тогда, всего лишь после недельного облучения, приговорённая звезда состарится на миллиард лет.

Состарится и взорвётся.

46. Таракашечки

После рассказов четверорука Говы Кассандра Дубровина была так возмущена деспотизмом короля Чёрной звезды, что попросту кипела праведным гневом.

– Почему же вы все не восстанете и не свергните этого… э… узурпатора? Вон, как вас много живёт по всей Сфере, там и тут – сам же рассказывал.

– Ну так… – кривился четверорук Гова. – Мы, как-то, все сами по себе. Нет у нас, понимаешь, Кася, объединяющего начала. Попробуй по всем этим сотням миллионов километров собрать народ в кучу. Большинству и так неплохо – не трогают, и ладно. Да, они уж и привыкли за эти сотни лет свободной жизни на Сфере Мира.

– Как так привыкли? – пылала гневом Кассандра. – Их родные планеты с солнцами – трых-бых – распылили, а они попривыкли, понимаешь. Как это?

– Да ведь за сотни и тысячи лет уж поколения целые сменились, планетянка Кася. Это ты только появилась и ещё возмущена, а им-то… Большинство уж и забывать стало о родных своих планетах, да и вообще о планетах, если на-то пошло. Они их и представить не могут, если рассказываешь. Уж давным-давно вот эта самая Сфера Мира и есть их дом роднюсенький. Горизонт без края. В другой вариант они и поверить неспособны. Да и вообще…

– Понимаешь, Кассандра, это только кажется, что Чёрный Король такая бессильная букашка. Занят своими делами по уши, и не до чего ему дела нет. Во-первых, он и вправду занят всяким глобальным планированием, мерзкой своей миссией уничтожителя звёзд. А во-вторых, ему – с его высот запредельно черных дел – эта наша тараканья возня внизу, на просторах Сферы Мира, представляется вовсе не достойной его величайшего внимания, столь мелочной и жалкой, что заниматься этой вознёй унизительно для его звёздной короны. Мы пользуемся этим, даже внагляк обворовываем королевские склады. Но нам просто везёт. Везёт, что Чёрный Король не занялся нами всерьёз. Мы для него тараканчики, которые бегают где-то под полом. Его это, как бы, совсем мало касается.

– Ну вот! – глаза у Кассандры горели от возбуждения. – Вот и надо, пользоваться, объединяться. И свергать Короля. Вся власть освобождённым народам галактики! – выдала она как на митинге.

– Не, земляная планетянка, – развёл все четыре руки Гова. – Король слишком силен. Тут если и действовать, то исключительно тайно.

– А главное технически пре-грамотно, – вставил свои «пять копеек» местный изобретатель Хватка.

47. Пирамидки

– Караул! Сферотряс! – заорал Тимурка как резаный.

София пробудилась и захныкала.

– Чего орёшь, Тима? – произнесла Кассандра сквозь сон.

– Так ведь… – Тимурка не закончил – пещера дрогнула, зазвенела, отозвались камертоном далёкие-далёкие коридоры, звук ушёл по ним, разветвился, как в дельте реки, туда, может даже к далёкому безвоздушному выходу на Ту Сторону.

– Опять? – сказала Кассандра, выбираясь из тягучего, не отпускающего сна. Пещера тряслась, звякала в некоем ритме – «дзинь-дзинь». София хныкала.

– Ладно, подъем, – зевнула ученица 6-го «Б». – Хватаем сумки и на… – она зевнула, – а-а-а!.. и на выход. Бегом. Не плачь, Софа. Все нормально – пещера железная, не обрушится.

Тимурка уже стоял готовый, как солдат, в не зашнурованных кроссовках, с подаренным паровозом и с кипой одеял.

– Я готов! – заявил он звенящему миру об этом событии. – Каська, я готов!

– Рюкзак где? – буркнула Кассандра. – Бери за руку Софочку и на выход. Я щас, – она снова зевнула.

Пещера продолжала трястись, будто бы к ней приставили громадный отбойный молоток. Вообще-то, в некоем аллегорическом плане так оно и было на самом деле.

С полными руками барахла, спотыкаясь от тряски, она все же догнала малышей перед самым выходом. Выскочив, они сразу глянули на небо, однако второго солнца там вовсе не наблюдалось.

– Королевскую яхту ищете? – спросил спокойно стоящий на своих четырёх ногах Гова. – Не, это не «Царьделька». Тут другое. Вон, смотри, Кася! – он ткнул куда-то вдаль двумя правыми одновременно, в бесконечно задирающийся горизонт Сферы. – Видишь?

– Ой! Бинокль-то, бинокль забыл! – взвизгнул Тимурка. – Как же я нынче… Эх, беда!

– Не волнуйся, Тима, у меня есть, – успокоил четверорук.

Кассандра всматривалась в направлении, которое указал Гова. Что-то там было такое. Ясно, что до объекта – или объектов – было очень-очень далеко. Обычным людям Земли не представимы расстояния Сферы. Горизонт загибался кверху, и уходил-уходил… Где-то вдали, в сотне, тысяче, а то и миллионе километров детали пропадали окончательно. И куда-то вверх просто тянулось нечто сияющее в лучах Золотой. Чем больше становилось расстояние, тем сильнее сияло это что-то – поверхность Сферы Мира – величайшего технического достижения всех времён и народов. Куда до таких параметров гигантизма было каким-то мелким древнеегипетским пирамидам. Тем более, Сфера наверняка была старше всех этих усыпальниц древних фараонов.

Однако сейчас смотреть надо было не на миллионы километров. Кассандра долго шарила взглядом поэтому, уже привычно вставшему на дыбы, горизонту. Направление Гова указывал сразу двумя указательными пальцами двух рук, так что точность «указки» была повышенной, но всё равно, раскинувшиеся дали оставались слишком обширны. К тому же, железная земля под наблюдателями продолжала трястись.

– Идут где-то по касательной к нам, – пояснял о чём-то четверорук. – В общем, на приближении.

– Что «на приближении»? – спросила Кассандра в досаде, она все ещё не могла найти и тут… – Вон те кирпичи, что ли? Как пирамидки?

Четверорук в это время подводил в нужное место бинокль, отданный Тимурке, и кажется, у него получилось.

– Ого! – в голос восхитился Тимурка. – Ого-го! А они, что…

– А разве они движутся? Ну, эти пирамидки? – переспросила Кассандра.

– Да, присмотрись, – кивнул четверорук Гова. – Заметишь через какое-то время. Топают, ползут, едут. Они просто далеко.

Оставленная без внимания София что-то внушала простецкой, сотворенной Кассандрой кукле Муре:

– Не, Мура, землетряс нас не разрушит. Домик будет стоять. Давай попрыгаем?

– Ах, землетрясение же! – вспомнила Кассандра, хотя тряска и так не давала забывать.

– Сферотряс, – поправил Тимурка, не отрывая глаз от бинокля.

– От них и идёт, – непонятно пояснил четверорук Гова. – От них, от них! Знаете, сколько до них километров? Наверное, тысяча! А вы же их видите, да? Вот и представьте, какого они размера. Это ремонтники. Все их называют сферочинщиками. Проще – чинителями.

– Дай, Касе покажу, – попросил Гова, и с трудом отобрал у Тимы прибор.

Кассандра прильнула к удобным тубусам. Бинокль был хитрым донельзя, он сам подстраивал и фокус, и расстояние между резиновыми наглазниками, и даже подсвечивал красными стрелочками, куда надо доворачивать и смотреть.

– Видишь самого большого? – спросил Гова.

Кассандра наблюдала, затаив дыхание. «И куда, правда, годились наши какие-то там пирамиды?» – подумала она с некоторой горечью, хотя сама в Египте не была и пирамид воочию никогда не видела. Тут прямо перед её глазами снова было нечто посерьёзнее. Эти самые кирпичи или пирамиды были в увеличении не столь просты в устройстве. Теперь было явно видно, что это сложные большие машины. И они действительно двигались. Двигались и поднимали пыль. Тучи пыли, или может, учитывая расстояние, ураганы пыли. Ржавой металлической пыли. Машины были похожи, как близнецы, но разных размеров. Шли они гуськом, но не как матрёшки по порядку, а вперемежку. Некоторые маленькие – на вид маленькие – бежали или ехали (из-за пыли было не понять) впереди. Другие между большими. Но вся эта свора гигантских механизмов двигалась в одном направлении.

Конечно, лучше всего было рассматривать самую громадную машину-пирамиду. Там различались детальки: на такой дистанции действительно «детальки», даже деталюшечьки. Более того… Кассандра не поверила глазам и дала увеличение – она уже хорошо умела пользоваться этим сложным линзовым устройством Говы. Так и есть, на различных выступах большой пирамиды там и тут притаились маленькие пирамидки-машинки. Более того, вроде даже, у кого-то из этих маленьких пассажиров, на плечах восседали ещё более маленькие машинюшки, машинюшечки.

– Большой чинитель ростом где-то с вашу… Джомолунгму, пожалуй, – пояснил четверорук Гова, чуть поразмыслив. – Мелкие, помельче будут. Вплоть до совсем крох – с десятиэтажный дом – которые с нашей дистанции не видны.

– Дай бинокль, Каська! – потребовал Тимурка, с завистью следя за выражением лица Кассандры. – Интересно, да?

– Я тоже хочу, – заявила София. – Смотреть буду.

– Щас, отстаньте! – раздосадовалась Кассандра.

– Это от них землетрясение это – сферотряс, – пояснил Гова. – Даже не знаю, сколько эти большие штуковины весят…

– Тыщу килограммов тонн, – подсказал Тимурка.

– Да тут вес на сто миллионов тонн, может быть, – потёр подбородок сразу двумя левыми руками Гова. – А ты, Тима, сходил бы за своим биноклем. Пещера не обвалится. Ты ж видел, это большие роботы-чинители, они родимые сотрясают.

Тут мимо наблюдателей проскакал четверорук Хватка.

– Привет! – крикнул он на ходу. – Надо белье поснимать – зря крахмалил, что ли? А то – видите? – скоро сюда принесётся пыльная буря ржавчины.

Все хором поздоровались с четвероруким изобретателем.

– А что же они чинят? – поинтересовалась Кассандра у Говы, даже приблизительно не представляя ответа, и передала бинокль канючащей Софие. – На, смотри сюда! И осторожнее, только! Он сам настроится как надо.

– Понятно «что», – Гова снова потёр подбородок. – Сферу. Сферу Мира они чинят, что же ещё подойдёт им для починки по параметрам и весу?

48. Чинители

– Хотелось бы конечно посмотреть вблизи, – сказала Кассандра.

– Чудищев, что ли? – спросил Тимурка.

– Да, каких ещё «чудищев», Тима? Великанов этих работяг. Товарищ Хватка, а можно к ним поехать на чём-нибудь?

– Сильно, что ли посмотреть хотите? – спросил хитрый четверорук, потому что уже по его тону чувствовалось, что он и сам не прочь куда-нибудь прокатиться, тем более к гигантским подвижным механизмам.

– Ну, надо бы посмотреть, – пожала плечами ученица 6-го «Б». – Когда ещё получится.

– А они не кусаются? – с интересом спросил Тимурка.

– Что ты такое мелешь? – возмутилась Кассандра.

– Каська не дает мне слова молвить, – пожаловался Тимурка. – Каська – начальница!

– Не, Тима, они не могут кусаться, – серьёзно пояснил Хватка. – Они ж не едят, и рта у них нету. И зубов тоже. Они чинители. Чинят Сферу Мира, заделывают лопнувшие швы, дырки всякие.

– Дырки?! – удивилась Кассандра.

– Ну, да, – кивнул четверорук Хватка. – Почему нет? Сфера ж – это механизм. Очень большой механизм. Ну, постройка гигантская. Как и всё другое, может ломаться.

– Мамочка! – сказала Кассандра. – И тут может поломаться, что ли?

– Да везде может, – пожал нижними плечами Хватка. – Я ж говорю, сооружение это. Искусственное сооружение. К тому же, некоторые поломки, это не всегда плохо.

– Как это?

– Да, вот так! Например, пещера эта, где мы живём-обитаем, она ж не запланирована изначально в конструкции, правильно? Она случайно возникла, совершенно случайно. То есть, по сути, это паразитная аномалия. То есть, вообще-то, для общей устойчивости Сферы Мира она совершенно не нужна. Может, она даже вредная. Вот расширится из-за коррозии за следующие десять тысяч лет – тут тебе и трещина может образоваться.

– О! – снова удивилась ученица 6-го «Б». – А эти роботы… ну, чинители, они нашу пещеру не закопают?

– Не думаю, – мотнул единственной головой четверорук Хватка. – Могли бы, конечно. Но наверняка, наша пещера для починщиков слишком мелкий объект. Да и не в нашу сторону они, вообще-то, двигаются. К тому же, мы бы их уговорили, не трогать.

– Да?! – глаза у Кассандры загорелись. – Так вы – четвероруки – с ними общаетесь? Тогда не опасно совсем. Поедем, а?

– Давай, с утра. В смысле, это если б у нас тут были ночь и день, – поправился четверорук Хватка. – В общем, сегодня отдохнёте, подготовитесь, и в путь. А ты, Тима, как? Поможешь мне наладить «Тарантайку»?

– Ага-ага, – закивал Тимурка.

– Опять измажешься, как свинья? – хмыкнула Кассандра. – Переоденься, в ту – самодельную – майку.

– А я уже, Кася, все отвёртки с ключами знаю, вот, – прихвастнул Тимурка. – А ты и не знаешь!

– А мне и не надо! Я девочка! – огрызнулась ученица 6-го «Б».

49. «Тарантайка»

В инженерном плане, «Тарантайка» у Хватки, была избыточно усложнённой. Была она о двенадцати колёсах, причём непосредственно с землёй соприкасаться могли только лишь четыре. Каждая тройка колёс составляла некий треугольник, крепящийся на общей оси. Причем колеса в каждом из треугольников были разных размеров. Потому в зависимости от ситуации, то есть, от неровности ландшафта, «Тарантайка» ехала на маленьких, средних или самых больших колёсах. Правда, гораздо чаще, четверорук Хватка переключал колеса ведущей оси по собственному разумению, совершенно независимо от неровностей местности.

– Чтобы равномерно изнашивать корд, – пояснял он для непонятливых, и только Тимурка согласно кивал, словно доподлинно знал, о чём тут речь.

Надо сказать, что, несмотря на все эти инженерные изыски, абсолютно на всех видах колёс «Тарантайка» тряслась одинаково сильно. Именно потому с собой не взяли малютку Софию – она бы начала канючить уже через полчаса езды. А так, все молча терпели. Разговаривали мало, не только потому, что Хватка был не чета оставленному с Софьей Гове, а в связи с тем, что никому не хотелось прикусить свой собственный язык. К тому же, все – и дети, и даже четверорук – были в шлемах, и крепёжные ремешки сильно сдавливали подбородок.

Ехали в основном по прямой, лишь несколько раз Хватка обогнул какие-то неровности рельефа, сообщив, что это, скорее всего, строительный мусор, сильно слежавшийся за десять тысяч лет. Один раз, явно для дополнительного испытания своей «Тарантайки», Хватка перекатил через такую вот древнюю мусорную кучу, чуть не опрокинув пассажиров. Благо, все были пристёгнуты к креслам ремнями.

– Товарищ Хватка, дай порулись один раз! Один разочек только! – ныл в течение первого часа езды Тимурка, и в конце концов победил. Хватка снизил скорость, переключился на самые толстые колеса, и усадив Тиму на колени, отдал руль. Радости Тимурки не было предела, только Кассандра, на всякий случай прикрыла глаза не только веками, а ещё и ладонью. Благо, через некоторое время, сам Хватка, окончательно приревновал к своему транспортному средству, и сказав, что времени нет, и так «мы до вечера не управимся, в том смысле – что, если бы тут были вечера», взялся за рычаги и рулевое колесо сам.

Через некоторое время Кассандра заметила, что «Тарантайка» Хватки подпрыгивает не только на железных ухабах, а и сама по себе. Как оказалось, они просто наконец-то проехали эту тысячу с чем-то километров и до гигантских чудо-ремонтников уже рукой подать. Именно они сотрясали своим весом Сферу Мира, и именно потому «Тарантайка» стала подскакивать, как оголтелая. Для компенсации дополнительной тряски Хватка переключил ведущие оси на самые толстые шины. Это мало помогало.

Ну, а сами сферные ремонтники были уже тут как тут. Впрочем, всё же, не все на виду. Частично. Дело в том, что пыль возле движущейся колонны действительно клубилась тучами. Хорошо, что предусмотрительный четверорук прихватил для всего экипажа «Тарантайки» противопылевые респираторы и защитные очки. Именно потому получалось смотреть на мир, не откашливаясь и не выплёвывая ржавую пыль. Разговаривать и делиться впечатлениями через маски респираторов не получалось и потому дети переживали откровение наблюдаемого молча – каждый сам по себе.

Представьте себе ходячие городские кварталы, и даже подвижные города, причём соответствующего роста. Такое нужно было видеть, описывать бессмысленно. Если бы такие механизмы существовали на Земле, они бы торчали из-за горизонта как настоящие горы. Причём горы, умеющие двигаться. И Кассандра, и даже Тимурка полностью понимали, что видят такое, что никому из их знакомых увидеть в жизни никогда не придётся. Это зрелище явно стоило нескольких часов тряски на «Тарантайке».

50. Цирковая акробатика

– Ух ты! Это та самая двуногая планетянка – Кассандра с двумя ногами, – перешёптывались между собой огромные машины.

Понятное дело, шептались они в их масштабе восприятия реальности. Поскольку даже самые маленькие машинюшки-чинители были размером с десятиэтажный дом, и лишь иногда среди них попадались недоросли ростом с пятиэтажку, то и перешёптывались они соответственно «тихо». Что говорить о воистину больших машинах, которые уносились верхотурой куда-то далеко за стоэтажную высь.

– Та самая-самая, с той жилой планеты, у которой ещё не взорвали солнце, – шептались далее огромные машинищи, и шёпот переходил дальше и дальше, куда-то к самым большим – ростом уже совсем с холмы, а затем и горы. Ну, а шёпот тех, дальних слышался сюда ещё лучше, потому как голосовая артикуляция была у самых гигантических машинищ соответствующая.

Наконец-то шёпот-сообщение добралось уже до самой великанской машины, той, что возвышалась где-то километрах в ста или того больше.

– А, это та самая девочка с двумя ногами, про которую рассказывали двенадцатиногие, как о калеке? – прогрохотало где-то там, в ста или более километрах.

– Чего это как о калеке? – возмутилась ученица 6-го «Б» через респиратор совершенно писклявым относительно сообщения голосом. – Что это за двенадцатиногие? Это те динозавры, что ли? С которыми мы с месяц назад знакомились?

– Они самые, Кася, – кивнул четверорук Хватка. – Ну, согласись, уже с нашей – четвероногой – точки зрения у тебя ног как-то маловато, а уж с их – динозаврей – так совсем полная нехватка, согласись!

С двенадцатиногими дети Земли познакомились между делом. Точнее, те приползли к их пещере сами, причём именно для знакомства. Двенадцатиногие динозавры были представителями планеты Крученой, у которой из-за гантелевидной формы сила тяжести постоянно конкурировала с инерцией от вращения, из-за чего все водоёмы, то есть, даже озера и небольшие моря, периодически снимались со своего места и перетекали куда-то в другое. Потому всем жителям, даже морского вида, в процессе эволюции пришлось помимо плавников вырастить ещё и ноги, дабы в случае надобности устремиться вдогонку за ускользающими морями. Быть может, динозавровые формы жизни считали, что двух ног было бы вовсе не достаточно, для скоростного догона озёр и водопадов?

Рассказывают, будто из-за своей дурацкой, похожей на гантель формы, планета Крученая так и так бы рано или поздно разорвалась бы на две нормальные планеты и несколько лун, а при таком планетарном катаклизме многочисленные ноги, и умение догонять ускользающие озера, вряд ли бы помогли обитателям уцелеть. Так что вмешательство Чёрного Короля со своим лазером лишь предупредило уничтожение разумного вида по другому поводу. Но мало ли о чём втихомолку шепчутся в просторах Сферы Мира? Вот, ныне шептались о двуногости Кассандры. Кто бы до того мог подумать, что двуногость столь страшный дефект физиологии?

В общем, Кассандра даже несколько пожалела о приезде. Она-то думала, что это они прибыли полюбоваться гигантскими ремонтниками вблизи, а оказалось, что это она сама прикатила продемонстрировать свои две ноги, и доказать, правда ли на свете существует столь вопиющая ногастая аномалия. Кстати, пришлось, уважив публику, вылезти из «Тарантайки» и пройтись перед восхищёнными автоматами-починщиками туда-сюда по подиуму. Делать это пришлось довольно долго. Машинки собрались кучей, причём маленькие – десятиэтажные – те сгрудились вплотную, а те – что поболее – за их спинами. Короче, вся длиннющая колонна ремонтников остановилась, и сгрудилась для любования невиданным зрелищем – двуногостью. Это было тем более удивительно, что сами машины-чинители в основном перемещались на гусеницах. На двух, кстати, не наблюдалось никого: при их размерах этого бы не хватило ни в коем разе. Потому как некоторые имели до сотни этих самых гусениц.

Через полчаса показа ученица 6-го «Б» уже вполне освоилась с ролью экспоната. Для пущего эффекта она даже продемонстрировала что такое шпагат, чем повергла окружающие ремонтные машины в шок. Никто из них, на своих многочисленных гусеницах ничего похожего никогда не делал. Сидящий до того в «Тарантайке» Тимурка обзавидовался такому вниманию публики до жути. Потому, в конце концов, не выдержал и выскочил на «арену». Появление ещё одного двуногого привело механических зрителей в совершеннейший восторг, ещё бы, где и когда в своих ремонтных командировках им демонстрировали цирк. За последние десять тысяч лет попросту ни разу. Задние ряды воистину больших машин так напирали на маленьких десятиэтажных, что того и гляди умудрились бы их раздавить. Наконец, кому-то из особо одарённых механизмов пришла идея с подвижной ареной. Именно после этого, один из больших – стоэтажного вида – механизмов подал для такого дела свою собственную ладонь, пропорциями приблизительно с половину стадиона «Зенит-Арена».

Потому и Кассандре и Тимурке пришлось выступать ещё часа полтора. В основном ходить, бегать, прыгать, приседать, а также – только Кассандре – снова садиться на шпагат. Эффект разорвавшейся бомбы произвела стойка на руках, которую продемонстрировала гимнастка Дубровина. Причём, «разорвавшейся бомбы» и даже бомб почти в натуральном смысле, ибо от зашкаливших эмоций, все ближние и дальние автоматы-ремонтники ойкнули и начали хлопать в свои чудовищные ладоши. И представьте, какой грохот при этом наступил? Земные бомбы небольшого калибра уж точно отдыхают. Вроде бы, где-то в дальних рядах зрителей, какая-то из не очень больших машинок – пятиэтажка – попыталась повторить трюк, и поплатилась пятнадцатью порванными гусеницами и сплющенным позиционным локатором на макушке.

В общем, лишь к вечеру (выражаясь условно, ибо на Сфере Мира нет ни дня, ни ночи) детям планеты Земля удалось окончательно раскланяться с благодарными зрителями и расслабиться в подпрыгивающей на ухабах «Тарантайке». Утомлённый «концертом» Тимурка даже умудрился, несмотря на тряску, крепко заснуть по дороге.

Да… Всё-таки у артистов очень тяжёлая, изматывающая работа.

51. Разрушить Сферу

Несмотря на всяческие путешествия и новые знакомства, ученица далёкого земного 6-го «Б» не забывала о своём само-назначенном «военном совете». Состоял он, правда, из одной «земляной планетянки» Кассандры, но с периодичностью раз в неделю выдавал мощнейшие супер-идеи для общего «мозгового штурма». Ныне как раз подошёл срок выдать «на-гора» очередную из сверх-идей:

– Я смотрела когда-то передачу, – сообщает Кассандра. – Там было про такую недалёкую планету – Юпитер. И на неё упала комета, вот!

– И чо? – Тимурка вообще-то пыхтит – «пу-пу-пу» – за свой игрушечный паровоз, который как раз преодолевает гору, в виде подушки. Паровоз у Тимурки лишь условно похож на настоящий. Четверорук Хватка сам ни паровозов, ни рельс никогда не видел, даже на картинке, так что делал всё по описанию Тимура. На вид это не совсем паровоз – это абстрактная модель паровоза. К примеру, труба у него больше чем кабина. Настоящие паровозники-машинисты не видели бы из-за такой трубы вообще ничего.

– Так вот, – говорит Кассандра. – На неё свалились кометы и разбились вдребезги. И вот если Сферу Мира направить на Юпитер, то…

– Так наша Сфера, побольше твоего Юпитера будет. Она, понимаешь… – в общем, у четверорука Говы есть возражения. – Она ж больше Солнца вашего, Кася!

– Ну да, ну да! И что с этого? У Юпитера же нет двигателей, и его мы точно не направим. А у Сферы Мира есть!

– Ладно, и что? – говорит четверорук Гова.

– А то, что какая разница, кто на кого наткнётся? Юпитер на Сферу, или она на него? Главное, так шарахнет, что ого-го!

– «Бубух!» будет, да? – интересуется Тимурка. – Бух-бабах настоящий?

– Ещё какой, – самодовольно поясняет Кассандра. – Сфера развалится, наверное, совсем-совсем. И Король Чёрный ничегошеньки не сделает. Ну, прямо совсем. Надо вот только управление захватить и всё.

– Обломки полетят по всей вашей Солнечной системе, – прикидывает вслух четверорук Гова. – Могут и на Землю свалиться, и ещё на что-нибудь. Как тогда…

– Но лазер «Нагреватель» у Короля тогда точно уж не сработает. Правильно?

– Дело конечно разрушительное. И никто такого ещё не делал. Но… – вздыхает четверорук. – Во-первых, попробуй захвати у Короля этот самый пульт навигации. Потом, кто из нас когда-нибудь управлял Сферой Мира? Это ведь не паровоз Тимура. Это ого-го-го какая конструкция.

– Хватка может, – убеждённо кивает сам себе «планетянин» Тимур. – Товарищ Хватка может.

– Он, быть может и сможет, – как-то грустнеет четверорук. – Но ты о нас-то подумала, земляная девочка Кася? Не в смысле о нас лично – что уж? А вообще обо всех? О тех, кто уж прижился на Сфере Мира? Тех, кто считает её своей новой родиной? Может, и не идеальной, но родиной.

– А вот об этом, я как-то ещё не совсем… – чешет лоб ученица 6-го «Б». – В общем, в плане есть некоторые технологические минусы. Но я ещё подумаю. Хватка ж сказал – всё должно быть до ужаса технически хитро. Вот и будет, – добавляет она убеждено.

52. Великан

Наверное, Большой Чинитель мог бы сотрясать горы своим голосом. Ну, или рушить их хохотом. Конечно, если бы вокруг наличествовали эти самые горы, и если бы захотел похохотать вволю над чем-то действительно смешным для чинителя. С чем бы можно было тогда сравнить его голос? Сказать, что голос этот громоподобен? Да нет, то было б все равно, что обозвать большущее как море озеро Байкал, например, старой лужей. То есть, скорее всего, голос Большого Почетного Чинителя был бы таким громким, что никто бы его не услышал и не понял. Ведь не может же, в самом деле, быть понятен голос, от которого вырываются с корнями деревья и взмывают куда-то в небеса? Наверное, именно потому Большой Чинитель и пищал слабеньким басом, эхо от которого разносилось вокруг не на добрую тысячу километров, а всего-то на десять-пятнадцать. Именно потому, когда всё предвидящий четверорук Хватка тихонько и незаметно протянул Кассандре кусочки ваты, она благодарно кивнула, и тут же затолкала их в уши. В конце концов, уши у неё наличествовали всего одни, а жить с ними по бокам головы ей предстояло ещё очень неизмеримо долго. Так что, уши надобно было беречь.

– Здравствуй, девочка с планеты Земля! – произнёс между тем Большой Чинитель. – Рад тебя видеть своими визуальными анализаторами! Мне очень много о тебе рассказывали, поверь!

– Верю! Верю! – прокричала в ответ Кассандра. – А я вас целую неделю наблюдала, пока вы сюда дошли-доехали. Издалека вы, как погляжу. Но вот я, тем не менее, и к сожалению величайшему, ничего-то про Вас не знаю. Я тут приезжая.

– Что?! – переспросил Большой Чинитель и хороший порыв ветра дунул над головой так, что попортил всю кассандрину прическу.

– Приезжая я, говорю! – сложила руки дудочкой ученица 6-го «Б».

– А, понял, понял, – отчеканил Большой и где-то слева, километрах в трёх, пронеслось сверху вниз что-то громадное, как кусочек города – это Чинитель просто махнул своей здоровенной рукой.

– Что же тебя интересует, девочка с Земли по прозванью Кассия? Так мне утверждали, тебя зовут! – произнёс Большой Чинитель, после чего Кассандра окончательно поняла, что расправлять с подобной ситуации причёску совершенно бессмысленно.

– Точно, точно! Так меня и зовут! – прокричала Кассандра, ибо было негоже поднимать в округе ветрюган из-за пары не так поставленных буковок в имени такой малой букашки, как человек. – А меня интересует, как вы поживаете? Как ваша жизнь вообще? И как здоровье?

– О! Это просто! – прогрохал сверху и отовсюду Чинитель. – Живу я уже долго. С момента надувания Сферы Мира! Я вполне хорошо помню – я был ещё молод и донельзя энергичен – когда Сфера Мира ещё не очень остыла. Тогда, приходилось подолгу стоять на одной гусеничной фаланге, пока другая, поднятая повыше, хоть чуть-чуть охладится! Горячие были времена, скажу тебе, девочка Кассия! Ух, горячие! Один мой коллега, не поверишь, он умудрился провалиться в подернутое коркой лавовое озеро! И представь, мы так и не сумели его достать! Парень вплавился в рельеф наполовину! Нижняя его часть, конечности уж само собой, полностью срослись со сферической корой. Потом, где-то с тысячу лет, он ещё мучился. Приходилось нам отрываться от дел, навещать его время от времени. Однажды всё же, он уговорил нас демонтировать его остатки на запасные части, ибо он очень устал жить на свете припечатанным к одному месту инвалидом!

– Тогда Сфера Мира, вместе с Золотой звездой оставалась на своей первичной галактической орбите. И вокруг было полным-полно всяческих недособранных каменных и ледяных комет, и даже железных метеоритов. Они так и лупасили, время от времени, по нашей бедной молодой Сфере. Очень часто приходилось работать на Другой Стороне! О, то были славные-преславные денёчки! Как мы работали. Как мы ровняли новоиспечённые кратеры снаружи! Как мы сглаживали выступы на внутренней поверхности! Не поверишь, девочка, но они торчали тут как холмики! Точнее, для тебя, горы! Приходилось всё это стёсывать, зашлифовывать! Иногда ставить снаружи всяческие укрепляющие балки и расстрелы. Я день-деньской напролёт работал сваркой! Ну, а ты представляешь, какая требовалась электрическая дуга и температура?! Почти как на солнце, Кассия! Да-да, почти как на самой Золотой! Ведь детали-то скрепляли ого-го-го! От-от-таку-щие! – проговорил Большой, и тут же где-то далеко слева и справа – километрах в пяти не меньше – развелись в стороны несколько городских кварталов. Просто Чинитель развел руки в стороны для наглядной демонстрации того самого «отакущего». Да, с Большим Чинителем стоило держать уши востро.

– Из-за этой чёртовой газо- и электросварки, девочка Кассия, я чуть было не лишился зрения! Ещё бы, варить две тысячи лет напролёт, лишь с краткосрочным отпуском внутрь Сферы Мира для текущего ремонта. Ох, и времена были, скажу тебе по секрету, Кассия! – данный секрет должен был разнестись где-то километров на пятьдесят по округе. Кассанда подобрала выпавшую из уха ватку.

– А как мы дружили?! Ох, сколько у меня было друзей! Помню, как мы чинили одну дырищу на южном полюсе. Почти точно на нем! Какая-то лихая, пришлая комета, не из нашей системы, зафиндюлила точнехонько в полюс. Её ж, собаку, не заметишь сходу. Солнце-то наше тепло-обильное, любезное Золотое, оно же внутри, понимаешь?! И что с него взять?! Оно ж не может теперь, через Сферу, нагревать эти кометы, чтобы они распушили хвост и тем выдали себя, верно?! Вот они и подкрадываются! А нам, чинильщикам, иди и работай, не волынь! Эх, начальнички!.. Так вот, о чём я, девочка с маленькой планеты?! О дружбе, вот о чём! Поняла?!

– Не совсем! – призналась Кассандра, поправляя в ухе ваточку.

– Я о друге своем, Кассия! О друге! Был у меня тогда друг – славный, тоже большой, и даже ещё больший чинитель, за номером «восемнадцать»! Вместе мы с ним, и другой всякой мелочью помощников, ремонтировали ту дыру от шальной кометы, которая, кстати, прошла нашу Сферу насквозь, вышла на аномальную орбиту вокруг Золотой, раскрутилась там, что та праща и как бухнет по другой стороне Сферы! Изнутри, представляешь!

– Ага, представляю, представляю! – кивнула Кася и жестикулируя попросила у друга-четверорука дополнительную ваточку, взамен выброшенной ветерком.

– Ну, в починке той дыры, на другой стороне, да ещё внутри, я не принимал участия. Но вот здесь дыра была, я тебе скажу…

– Я поняла, усекла! Ота-кущая! – прокричала Кассандра предусмотрительно.

– Ага! – восхитился понятливостью слушателя Почётный Чинитель. – И вот, дырища оказалась ничего себе, и пришлось нам поднапрячься. А где ты, Кассия, возьмёшь готовые балки и расстрелы (это такие горизонтальные балки), которые можно сразу перекинуть через всю дыру?! Вот именно! Дыра то, дыра… Вот, радиус твоей планеточки Земли сколько? Пусть, шесть тысяч километров! Диаметр, значит, все двенадцать, если круглая, а не диск! Ну, а тут дырища почти восемь тысяч! Понимаешь, нет?!

Вокруг стало несколько темнее. Грохнул чудно тихий настоящий гром. Похоже, Большой навёл в атмосфере некоторый кавардак – собиралась непредусмотренная гроза. Ему не было дела. Пожалуй, если тут – внизу – разразиться ливень, намокнут только его гусеничные ноги, а голова останется выше, под палящей Золотой.

– И знаешь, пришлось нам – чинителям – наплевать на меры безопасности и ставить балки последовательно встык! То есть, я тут поддерживаю, а мой друг, с новой балкой на спине прется по другой балке, которую я страхую с краю. Там он останавливается, приваривает конец той, что принес, потом возвращается, берет ещё одну, и повторяет трюк! Ну, ты ж понимаешь, Кассия, никаких страховочных ремней при таком диапазоне дыры никак не хватит! Так что, я-то с ремнём, а вот он порется налегке! Отчаянный был чинитель, ой, отчаянный! И всё бы, Кассия, было хорошо, но однажды он оступился! Оступился и… Бедный «Восемнадцатый» должен был свалиться внутрь Сферы, но представь! Тогда бы он сам стал новой кометой внутри! И тогда он, мой героический друг, в последнем усилии, левой гусеничной фалангой, даже не всей, а только сотней гусениц, оттолкнулся от качающейся балки! Из-за чего, вместо того, чтобы свалится в тепло родного золотого солнца, он ушёл прямиком в Большой Космос! Так у меня не стало ещё одного друга! Ой-ой-ой! Как я одинок, девочка Кассия с Земли!

Огромно-преогромный Большой заревел как маленький. Где-то поверху дунуло ветерочком, похолодало, вероятно, от активной жестикуляции и натужного рёва Чинителя от Сферы отвалился небольшой кусочек внутренней атмосферы и уплыл куда-то во внутренний Космос, точно так же, как старый дружок Большого Почётного. Вместе с собой этот кусочек атмосферы унёс и зарождающуюся грозу, что было, может, и не очень хорошо. Потому что в скором времени, Большой снова пойдёт-поедет, и тогда в округе подымится вся, слежавшаяся, за десять тысяч лет железная пыль.

– О мой друг! Мой хороший, добрый друг «Восемнадцатый»! – ревел Почётный Чинитель. – Как мы дружили! Как мы работали! И представь, девочка с маленькой планеты, ведь скорость-то у него была небольшая, то есть, он не мог уйти в Космос насовсем. Однако, без помощи извне, без нас друзей, он должен был неминуемо замёрзнуть. Ведь даже токи, в условиях холодного вакуума текут не так, как надо, стихают по чуть-чуть. А ведь если мой дружок «Восемнадцатый» на орбите, то рано или поздно, но он вернётся. И что же?! Представь, целая замёрзшая, металлическая ваша Джомолунгма валится на Другую Сторону Сферы?! Ведь это новый кратер, как пить дать! И потому, Кассия, потому… Мой друг «Восемнадцатый», пока совсем не остыл, и пока токи все ещё функционировали в его мозгу, начал слать нам по рации свои координаты, и параметры орбиты. У него ведь не имелось реактивных двигателей, правильно?! Потому он никак не мог изменить траекторию. Рано или поздно он бы, всё едино, упал бы назад и причинил этим урон. Дал бы нам лишнюю работу, а то бы ещё убил кого при падении. Вот он и…

– Ты не поверишь, планетянка Кассия. Он – мой друг «Восемнадцатый» – он ведь был очень умный. И тогда он начал разрезать себя сваркой на маленькие части. Сам себя, понимаешь?! Причём, он не только превращал себя в рой осколков, чьё падение совершенно легко выдержать Сфере Мира, а нам, его друзьям, при-легко заделать, замазать маленькие кратеры. Он – мой друг «Восемнадцатый» – он ещё и отбрасывал их подальше – эти куски себя! То есть, выводил их на совсем другие орбиты. Спросишь, для чего?! Для того, чтобы они не падали вместе с ним в одно и тоже место. Вот для чего! Он всё предусмотрел, мой друг «Восемнадцатый»! Конечно, за счёт сварки он чуть грелся, и этим продлевал свою непростую жизнь! Или свои мучения! О, как мне тяжело, Кассия, это всё рассказывать! Как тяжело!

– И вот, он резал и резал, резал и резал! И когда у него совсем кончался в наплечной горелке кислород, он сделал самое последнее, что было надо! Он, представляешь, девочка Кассия?! Он отчекрыжил себе самому голову, чтобы уменьшить общую массу! Возможно, где-то в Большом Космосе до сих пор летает его омертвевшая голова. Возможно! Ой, ой! Как мне тяжело о том вспоминать! А может, что не лучше, его голова где-то и как-то упала на нашу Сферу и испарилась при образовании ударного кратера?! Ведь может быть, может?! Вот и я говорю, что может!

– И вдруг я сам, девочка Кассия, я сам, когда-то тысячу лет после того случая, шлифовал на той стороне кратер, проделанный его милой головой. Головой моего друга «Восемнадцатого»! Ой, как тяжко!

Большой Почётный так расстроился, что более не смог продолжать свой рассказ и взревев гусеничными моторами покатил проветриться по округе. Кассандра и Хватка благоразумно возвратились в родную пещеру. Всё-таки там было куда легче переносить непреднамеренно поднятую Большим ржавую бурю.

53. Старейшина племени

Что главное в военных вопросах? И в работе «военного совета», понятное дело? Никогда и ни при каких обстоятельствах не отступать! Думать исключительно о победе! И вот потому, «военный совет», в единичном лице Кассандры Дубровиной, и работал не покладая рук, то есть, для начала, мозгов. В единичном исполнении, но с двумя полушариями.

– А что если… – сказала однажды ученица 6-го «Б». – Что если с этим вашим-нашим Королём попросту поговорить?

– О чём же, интересно? – поинтересовался четверорук Гова. Он как раз был очень занят. Высунув язык от усердия, он всеми четырьмя руками пытался изображать на стене некоторые буквы русского алфавита. Учителем, понятное дело, выступала Кассандра Дубровина. Буквы, в данном случае как раз несуществующую большую букву «Ы» он выводил чернилами, созданными на основе металлического порошка. Уж чего-чего, а всяческих металлов было на Сфере Мира не счесть.

– Как о чём?! – возмутилась Кассандра. – О его нехороших, аморальных проступках! Как можно вот так, из тысячелетия в тысячелетие, взрывать населённые звёздные системы? Совесть-то должна быть в конце концов?

– Какая там совесть? – возразил Гова. Большую букву «Ы» он делал сразу в четырёх экземплярах, но лучше всего получалась всё же та из букв, которую вырисовывала верхняя правая. – Может, эту совесть у Чёрного Короля удалили хирургическим путём ещё в раннем младенчестве. Я же как-то докладывал, что владыка Сферы обыкновенный маньяк, просто вооружённый огромными техническими возможностями.

– Всё же, я бы хотела пойти и поговорить с ним начистоту, – поджав губы сообщила Кассандра. – Вдруг получится его убедить?

– Знаешь, Кася, – вздохнул четверорук Гова. – Когда-то давным-давно жил-был у нас в племени старейшина Буцц. Инвалид, между прочим. Рассказывают, что в своей бурной молодости, больше всего на свете он любил нырять в экваториальных озёрах. И вот однажды отправился он в новые места. Куда-то далеко отсюда, может на миллион километров по Сфере. И вот, взял этот Буцц и нырнул в одно из вновь открытых озёр, куда до того не ступала нога ни одного четырёхрука. И что ты думаешь, девочка-планетянка Кася?

– Ну? – спросила Кассандра

– Нырнул-то старейшина – то есть, тогда ещё не старейшина – Буцц с четырьмя руками, а вынырнул только с тремя.

– Как же это? – удивилась ученица 6-го «Б».

– Сие так и осталось тайной, – пожал верхними и нижними плечами четверорук. – Никто ведь больше в то безымянное озеро нырять не пробовал. Видимо, несчастный Буцц встретил в глубине что-то нехорошее. То, что его руку откусило, или отпилило, словом отчекрыжило или оторвало, или отвинтило, а может и отчленило…

Похоже, Гова решил потренироваться в подборе синонимов русского языка и потому Кассандре пришлось некоторое время дожидаться окончания вразумительного ответа.

– И всё это по живому, – закончил наконец четверорук.

Кассандра невольно поёжилась:

– А откуда на вашем искусственном небесном теле завелись эти морские чудовища? Думаешь, товарищ Гова, их тоже скульптор сотворил? Ну, в порядке эксперимента?

– Не, мне думается, они самозародились, – мотнул головой Гова. – Сама подумай, Кася! Прошло десять, или сколько там ещё тысяч лет. У нас тут целая эволюция случилась. Никто ж не знает, что там под водой, в озере, правильно? Вдруг, какие-то ремонтные машины случайно утонули, но выжили и со временем – приспосабливаясь к среде из поколения в поколение – превратились в эти режущие что попадётся чудища. Правильно?

– Жуткое дело, – снова поёжилась ученица 6-го «Б». – А я ещё хотела когда-нибудь попросить вас проехать покупаться на этот самый экватор Сферы Мира. Теперь уж дудки!

– Кстати, я ж не закончил про этого старейшину, – опомнился четверорук. – Ты слушай, это ж по твоему вопросу как раз! Так вот четверорук… то есть, ныне уже трёхрук… Буцц тоже жил себе поживал, и вполне даже приспособился быть таким калекой. (Воистину удивляюсь, как вы – люди – спокойно живете, не мучаетесь, будучи от природы двурукими инвалидами?) Выбрали его однажды даже в старейшины четверорукого племени, и прославился он там длинными и складными речами. Правда, нырять с того времени он более никогда на озёра не ходил. А уже в весьма преклонном возрасте, загорелся он идеей равноправных переговоров с Чёрным королём.

– Пойду, говорит, и «погутарю» с ним по нормальному, по четырёхруковски, по-мужски. У него – у короля, мол – всего две руки и с четырёхрукими он говорить не будет, из стеснения за свой изъян. А с трёхруким ему будет куда приятнее. Почти как со своим братом. Объясню ему, что нехорошо племена ему неизвестные, вполне так себе разумные, вот так без повода и предупреждения испепелять ни за что. Можно ведь вполне здорово устроить с ними разумный контакт, взаимовыгодную торговлю, создать какую-нибудь всемирную все-галактическую торговую организацию. Даже учредить, говорит, какой-нибудь все-космический банк взаимопомощи. Устроить обмен какими-нибудь студентами, или студентками. Ну, и жить себе поживать в мире и согласии.

Уж как его – беднягу трёхрукого – отговаривали. Не ходи, мол, к королю Чёрному, недобрым это всё кончится. Но не внял он просьбам и уговорам – всё-таки пошёл. Некоторые рационалисты даже предлагали… – ведь всё едино ему погибать, правильно? – прихватить с собой какую-нибудь бомбочку килотонную, обвесится самовзрывающимся пояском с осколочной разрывной частью. Так нет, говорил убеждённо, что по мирному, мол, пойдёт. Исключительно по-соседски. Ну и пошёл.

– И что же? – обомлела Кассандра Дубровина.

– Ну и всё, – снова пожал удвоенными плечами и покрутил упятерёнными ушами четверорук. – Не стал с ним Чёрный владыка даже разговаривать. Подманил к себе, а потом пальцами щёлкнул, так что искры посыпались и тут же явились не-запылись слуги верные, роботизированные, с клеточкой из чистейшего железа, в самых глубинах Сферы добытого. Ну и затолкали трёхрукого Буцца в ту клеточку, где он даже распрямиться в рост неспособен, и замок повесили нелинейно кодированный, с аварийным самоликвидатором всей конструкции. С тех пор никто более старейшину Буцца в глаза не видел. Уж сколько мы при налётах покои королевские осматривали, а и следов нет нисколечко.

– И как же терпеть такое коварство?! – возмутилась разгорячённая земная девочка.

– А вот так и терпим, добрая к нам двурукая, – пояснил четверорук. – Конечно, место старейшины в совете за несчастным Буццем сохраняется. Ведь он значится не утраченным навсегда, а пропавшим без вести. Вдруг найдётся, так богатым человеком станет. Знаешь, сколько у него поощрительных грамот и подарочных пакетов за эти годы прошедшие накопилось? Уйма просто! Не сосчитать!

– Ладно, не пойду я пока беседовать с королём, – вздохнула Кассандра. – Я ведь ещё даже не старейшина племени.

54. Школьные мечтания

Почётный чинитель не всегда катался в гости к племени четвероруков и Кассандре, чаще он обращался к ней с большой дистанции. Ведь перемещение требовало времени, и пришедшая на ум гигантскому починщику мысль наверняка бы морально устарела, если бы он каждый раз откладывал её до появления рядом. Разумеется, диалоги при этом получиться не могли, потому что ученица 6-го «Б» со всем желанием не сумела бы орать так громко, чтобы чинитель слышал её на дистанции.

– Девочка с планеты Кассия! – грохотал как-то Почётный Чинитель с дистанции километров в сорок. – Я так хочу попасть на твою родную Землю! Надеюсь, ты меня не бросишь, когда отправишься к себе! И вовсе не значит, что там буду исключительно отдыхать! Вам, там, на вашей маленькой планетке случайно не надо чего-нибудь починить?! Ну, может вырыть где-то пролив, или прикопать лишнее море?! Я готов! Мои копательные ковши в полном порядке – всю ржавчину я счистил!

Засыпая по вечерам, и вспоминая на сон грядущий подобные речи, Кассандра с каким-то щемяще-приятным ужасом представляла, как она явится в родной город, сопровождая за руку Почётного Чинителя. Пожалуй, поднятая им пыль навеки отучит жителей крахмалить белье, а тряска от тысячи широченных гусениц приговорит к смерти все хрустальные сервизы, оставшиеся в городе со времён далёкого тоталитарного прошлого. Да и вообще, Кассандру брало некоторое сомнение. Выдержит ли Земля подвижную тушу космического ремонтника? В конце концов, это Сфера Мира состоит из толстенного слоя железа, а кора родной планеты всё же будет помягче?

Но безусловно, появление такого друга не прошло бы в городе незамеченным. Оно бы даже затмило привод в школу на переменку четверорука Говы. Наверное, даже хвастовство механическим Бобкой не довело бы одноклассников 6-го «Б» до гарантированного восторга, учитывая, что в ясную погоду прогуливающийся поблизости от города Почётный Сферный Чинитель наверняка бы крал внимание на себя. Да, вот бы как обзавидовалась Оля Иващенко. И как бы перед Касей вилял хвостом (в фигуральном, понятно, смысле) противный школьный хулиганчик Филя Бронштейн.

Вот приблизительно в таких мечтаниях ученица 6-го «Б» Дубровина засыпала по вечерам.

55. Мальчиковая идея

Вообще-то первичную мысль подсказал Тимурка.

– Эх! – сказал он как-то под вечер мечтательно. – Хорошо бы поиграть в компьютер. Так соскучился!

Теперь конечно, о первооткрывателе идеи начисто забыли. Задвинули, так сказать, в анналы истории.

Кассандра поделилась мыслью с четвероруком Говой. Тот напряг лоб, да так что ряды ушей по сторонам притянулись ближе к носу:

– Компьютерные игры? Это как так?

Ученице 6-го «Б» пришлось объяснять. Выполнять, так сказать, роль учительницы:

– Понимаете, дядя Гова, у нас на Земле этим занимаются вообще все. Даже взрослые. Сидят, значит, за джойстиками. А у некоторых ещё специальный руль – это для «гоночек». А ещё…

Взрослый четверорук Гова слушал открыв рот, а когда дослушал, то просто сказал:

– Похоже, надо подключить Хватку, уж он-то разберётся. Ты б ему это всё повторила, а, Кася.

Пришлось читать ещё одну часовую лекцию мастеру на все четыре руки Хватке. Тот загорелся. Особенно после того, как покумекавший сутки напролёт Гова развил идею в плане перспектив. Заканчивались перспективы примерно таким вот образом:

– И вот, в конце концов, виртуальный мир – ну, придуманный нами и машиной – полностью заслонит для Чёрного Короля окружающую реальность. Он будет сидеть за пультом, гонять по экрану свои доработанные машинки, сражаться с чудовищами, даже покорять какие-то нарисованные звёзды. Мы же будем всё время подкидывать ему новые и новые уровни. Король будет развиваться, накапливать миллионы всяческих бонусов, истреблять жутких врагов триллионами в час. Будет строить в экране королевства и галактические колониальные империи, размазанные на миллиард световых лет и парсеков. Но всё это лишь в экране. Наконец, он совершенно забудет о существовании реального мира, то есть, нашей Сферы Мира. Позабудет он и о своих маниакальных планах по уничтожению земляного Солнца. Если повезёт, он, может даже окочуриться с голоду или от жажды, совершенно позабыв о насущных проблемах своего организма. Только ты уж, друг Хватка, постарайся, изобрести игры с самым захватывающим сюжетом.

– Главное, чтобы бесконечно было, – подсказала Кассандра.

– Но я ж… это… никогда не играл, – несколько приуныл четверорук Хватка. – Мне б консультанта.

– Так вот же он… она – ученица земляной школы, – показал двумя правыми руками Гова.

– Не, Чёрный Король же мальчик, или как? А товарищ Кася мне всё об играх с какими-то с переодеваниями рисованных принцесс и их пони. Пони, кстати, это типа маленьких лошадей, правильно я понял? А что же такое лошади? – решил просветиться четверорук Хватка.

Тогда «товарищ Кася» объяснила:

– Лошади – это такие как вы – о четырёх ногах, но вот рук у них нет совершенно. Ещё на шее грива, а сзади хвост как метёлка. И ростом они вот-таку-ущие. – Кассандре пришлось влезть на табуретку, чтобы приблизиться к реальности. – А вот по мальчиковым играм – гонкам там всяким – по ним лучше рубит наш Тимурка.

– Так давай же, зови его поскорее сюда! – потребовал четверорук Хватка, донельзя загоревшийся разворачивающимся творческими планами.

Вот таким образом справедливость на Сфере Мира восторжествовала. Тот, кто выдвинул идею, тот и стал главным консультантом по разработке «гоночек» и прочих «стратегий».

56. Королевские игрушки

Чёрный Король молодел. Может, со стороны это не было так уж заметно, но подсознательно он это прекрасно чувствовал. Новое занятие, пожалуй, превосходило по терапевтическому действию когда-то любимые, но несколько поднадоевшие за долгие тысячелетия, околосолнечные ракетные гонки. Сверхновое увлечение явно омолаживало всё ещё крепкий, но всё-таки старый-престарый организм куда быстрее. Быть может, это происходило от того, что воздействие шло напрямую через психику, без всякого общего замедления времени вблизи тяжёлых космических тел? Почти наверняка так.

Новое занятие поглотило Короля целиком. Иногда он забывал даже есть: принесённый механической прислугой чай остывал, покрывался невкусной плёнкой, сахар оседал внутри жидкости и вновь кристаллизовывался на дне стакана; сладкие блинчики с искусственным творогом сырели, облеплялись мухами, каким-то неясным, совсем ненаучным способом выжившими когда-то на поверхности Сферы Мира, хотя никто их не пытался сохранить; хуже того, сам робот-официант, подавший блинчики, успевал даже немного заржаветь, пока Король обращал на него внимание. Но ведь Чёрному Королю было некогда. Что с того, что по докладам автосекретаря, где-то на поверхности Сферы то там, то тут обнаруживались какие-то опасные инопланетные бунтари? Какая разница, что в отдельных районах Обратной Стороны произошли аномальные сферотрясения в связи со столкновением с некой неучтенной шальной кометой? Король был занят, ему было не до того.

Чёрный император играл в тетрис! Он перехватывал падающие откуда-то запчасти, вначале не успевал, а со временем научился подставлять каждую из деталей в нужную полость. Так возникали целые дворцы из падающих обломков, и тогда Чёрный Король, радуясь совершенно не как тысячелетний правитель, а как маленький мальчик, получал электронный бонус и переходил на следующий уровень строительства.

А гонки? ГОНКИ! О, это было что-то. Куда там космо-яхте «Царьделька»! Разве она могла так быстро маневрировать, как двухколёсный мотоцикл в экране? Разве «Царьделька» сумела бы поддеть задним колесом конкурента и обойти его на два очка вперёд сразу? О, гонки! Так ведь можно было нестись не только на мотоцикле!

А сражения? Где и когда Чёрный Король мог бы получить в бочину своего танка, откатить назад в укрытия, и вновь резко выскочив, раскурочить врага вдребезги? О, ТАНЧИКИ!

А создание государства на необитаемом острове? А борьба за ресурсы и артефакты? Что могло быть более волнительным, чем СТРАТЕГИЯ?

Король молодел. Молодел душой. А тело? Тело уже не имело значения. Робот-официант наконец-то вспоминал, что давно не заряжал собственные батареи. Плелся, скрипя оржавлёнными суставами в свой угол, ближе к розетке, выбрасывал по дороге позеленевшие блинчики с искусственным мёдом. Тело не имело значения, а душа была занята. Занята на полную катушку.

Король дёргал джойстик, крутил руль. Он был так ловок, так ловок. Когда ему было задумываться, откуда взялся этот самый руль, этот джойстик, и откуда появлялись всё новые и новые игровые программы. Королю было некогда, он играл с полной отдачей.

57. Большие подельники

Четверорук Хватка уставал как собака. Обычная наземная, с третьей от Солнца планеты. Ещё бы. Их враг Чёрный Король, тот просто-напросто играл. А ведь ему, Хватке, приходилось успевать изобретать новые игры, и все последующие уровни ко всем этим играм. Благо хоть «земляной планетянин» Тимурка не уставал, поскольку для него всё происходящее тоже было всего лишь игрой. Тимур подкидывал идеи, а ещё – играл. Ну, так ему самому казалось. На самом-то деле он тоже работал. Тестировал новые игры, разработанные Хваткой по его же – Тимура – воспоминаниям. Трудилась эта парочка, из одного четырёхрукого и одного двурукого днём и ночью.

Но и все другие в это же время успевали многое.

В этот раз «на дело» вместе с родственниками с Земли и прочими инопланетянами страшно рвался Большой Почётный Чинитель.

– А что? Я тихонько буду. Задействую только широкие гусеницы и покачу тихо, как по ковру. Попрошу малых чинителей племени смазать мне подржавевшие суставы – скрипа совсем не будет, вот увидите. К тому же, посмотрите, какой я большущий. Подумайте, сколько я смогу всего полезного унести?

Кассандра представила, как они будут тайно подбираться к апартаментам Чёрного Короля, с этим «малозаметным» помощником. Почувствовать его приближение по дрожи Сферы получится за добрую тысячу километров, разгадать куда движется уже за пятьсот. Будь повелитель Сферы даже на орбите Золотой, он бы и оттуда разглядел бы гигантского ремонтника, и наверняка испугался, что свихнувшаяся машина в ближайшие часы наедет на его любимую опочивальню. Даже ныне, погруженный с головой в компьютерные стрелялки и в наушниках, Король, никак не сумеет не заметить, что кресло под ним подпрыгивает до потолка. Но ведь нельзя же было сказать об этом Почётному Чинителю прямой речью, правильно? Несмотря на чудовищные размеры, душа у него была донельзя ранимая. С горя он мог наворотить боженька неправый знает чего.

– Не-не, уважаемый Чинитель, вы, с вашими напарниками нужны нам для самой важной части операции. Что там, в самом деле, поломать забор и вскрыть пару складиков. Куда важнее замести следы и увильнуть от погони. Вот для того…

Четверорук Гова оказался попросту гением. Он изложил гигантскому механизму такой хитромудный сценарий, что Почётный Чинитель прямо рот раскрыл. В фигуральном смысле, ведь никакого рта у него отродясь не водилось. Короче, все остались довольны.

58. Маленькие подельники

– Раз пошли на дело, – пропел почти неслышно Тимурка.

– Чего? – аж приостановилась Кассандра.

– …Я и Рабинович, – закончил Тимурка, так как дальше слов всё рано не знал. – Песню пою веселую. – Сказал он совсем уже без рифмы.

– А где ты её такую слышал, Тимур?

– Ниде, – потупился Тимурка. – Каська – караська ко мне пристала.

– Вот возьму и отлуплю, – стиснула губы Кассандра Дубровина.

– Не-а, не отлупишь! Не отлупишь! – покрутил головой Тимурка.

– Вы идёте? Нет? – крикнул ушедший вперёд четверорук Гова. – Отстанем от Хватки с компанией.

В самом деле, следовало шевелиться. К тому же, сейчас было не до дрязг с Тимуркой. Его и вправду «взяли на дело» первый раз. Требовалось следить за новым подельником в оба глаза. Ещё потеряется в королевских опочивальнях и кладовых.

Впервые в истории обитатели Сферы Мира решились на налёт в то время, когда Король был у себя дома – не на яхтной прогулке. Однако Хватка убедил, что только вчера сумел подсунуть Чёрному Королю такую новинку, что пальчики на всех четырёх руках оближешь. Тимурка же со знанием дела пояснил, что новая игра называется «Отследи телефон». Можно играть за шутника-террориста, и тогда твоя задача, заставить какое-то учреждение города или магазин эвакуироваться в связи с угрозой взрыва. Очков у тебя тем больше, чем больше всяких правительственных зданий и развлекательных центров ты остановил. А можно играться за полицейского, и тогда, понятное дело, твоя задача выследить шутника по линиям телефонной связи как можно раньше.

– Сам что ли придумал, Тимурка? – даже позавидовала Кассандра.

– Да вот мысль пришла, – самодовольно подмигнул тёте Тимур.

– Я и сам увлёкся не в шутку! – подхвалил Гова. – Все мои руки за джойстик дрались прямо-таки от прилива адреналина. Игра – О!

Тимурка расцвёл самодовольной улыбкой.

– Ладно уж, пошли быстрей, – с досадой прервала Кассандра.

На этот раз для подхода к заграждению даже не пришлось пригибаться. Хватка отвлёк охранного робота заводной машинкой на мономолекулярной пружине. Никакие электромагнитные ружья охранников машинку на дистанции не отключали – у неё внутри совсем не было электроники. Зато завода чудо пружины из одной длиннющей молекулы должно было хватить с избытком – суток на двое, не меньше.

– Устал заводить, – похвастался и пожаловался одновременно Хватка. – Три часа кряду ключик крутил – все пальцы на всех четырёх руках натёр.

Короче, Хватка тоже успевал всюду.

– Когда выросту, буду таким как Хватка, – похвалился намедни Тимур.

– Таким же четвероруким, что ли? – подколола Кассандра.

– Может, и четвероруким, – убеждённо кивнул Тимур. – Если надо, сделаю себе дополнительные.

Похоже, племянник умнел и взрослел на глазах.

Четвероруки, обрезали защитную проволоку, развели в сторону, и тогда вся орава ломанулась к королевским складам.

59. Искусственное препятствие

В этот раз у похитителей оказалось надёжное прикрытие. Даже сверхнадёжное. Очухавшаяся от шока королевская стража предприняла, наконец-то, погоню. Или скорее, оторванный от компьютерных «стрелялок» Чёрный Король рассвирепел не в шутку, и приказал «догнать, скрутить, наказать». Однако понёсшаяся по следам погоня неожиданно наткнулась на препятствие. Причём, нешуточное.

Прямо посреди знакомой, утоптанной в ржавчине дороги зияла в металлическом теле Сферы Мира жуткая ямища. Причём, понятное дело не от падения какого-то шального метеорита, заблудившегося во внутреннем Космосе Сферы Мира тысячу лет назад и вот, наконец, свалившегося сверху. Нет! Ямища, глубиной не менее километра, была вполне искусственная, свежайше высверленная. Причём, отыскать, кто сотворил это анти-королевское непотребство, было совершенно не сложно. Тут же, только по другую сторону, этой самой мега-траншеи возлежала на своих гусеницах целая банда роботов-чинителей самого разного пошиба.

– Эй! – крикнул им со своей стороны главный механический королевский сыщик. – Это вы тут накопали?!

Кричать, между прочим, ему приходилось довольно громко. Ширина свежевыкопанной ямищи была под стать её глубине. Больше полукилометра. Однако на его крик, никто из мега-механиков даже голову не повернул. Они так и продолжали полёживать на своих гусеницах, а некоторые даже чуточку коптить небо палёным машинным маслом.

– Эй! Работнички! Я к кому обращаюсь! – заорал робот-сыщик. От вибрации своих динамиков, он даже чуть шатнулся и едва не спикировал вглубь ямищи. Однако чудо-работники на той стороне и ухом не повели.

– Давайте хором! – приказал главный своим сыщикам и прочей сопровождающей страже.

– Эй! Работнички! Ау! – заскрежетали роботы сообща.

Через пару-тройку минут, на другой стороне кто-то из ремонтников пошевелился:

– Чего разорались! У нас перекур! Роботы чего – не люди?! Они тоже имеют право!

– Какое такое право, умники! – заскрежетал сыщик. – Зачем дорогу перекопали?

– Тебя не спросили, полицай! – фыркнули с той стороны. – Ты что сферный инженер?! Какой смысл тебе объяснять, для чего и что?! Сфера Мира искусственная вещь, между прочим! Ты, наверное, и не знал, да?! Это серьёзное инженерное сооружение! Его диаметр превышает триста миллионов километров. Толщина оболочки даже в самых тончайших местах более пятидесяти километров! А ещё…

В общем, сферный чинитель десятиэтажного вида прочёл короткую лекцию на пятнадцать минут, об общем устройстве и параметрах прочности гигантского космического сооружения и уже собирался приступить к изложению истории строительства Сферы, когда неожиданно доклад прервал душераздирающий, но постепенно затихающий вопль.

Дело в том, что пытающийся остановить его монолог старший сыщик, надорвав от натуги встроенные динамики, все-таки свалился в глубину мега-ямы.

– Ух ты! – сказал чинитель-десятиэтажник внимательно глядя вниз. – Как же это он так неаккуратно-то! Бедный!

– Бедный?! – заорал на него с другой стороны второй по значимости сыщик. – Чего ограждение не поставили, а?! Ведь положено по инструкции!

– Не успели! – потёр бок гигантским манипулятором малый ремонтник. – Рассчитывали на умных и зрячих, к тому же! Надо же, как его беднягу-то раскурочило! Прямо на куски!

– Я буду жаловаться на вас! – прокричал сыщик. – Какой номер вашей ремонтной бригады, а?! Отвечай немедленно!

– Надо же, как беднягу-то! – продолжал между тем комментировать чинитель, подкрутив увеличение в глазном рецепторе. – Вон, запчасти по всей ямище валяются! Раскидало-то как! Мама моя лабораторная!

– Какая бригада! – орал заместитель первого сыщика. – Слышишь! Нет!

– Да, слышу! – отмахнулся, не глядя, малый починщик. – Чего нервничаешь?! Это ж твой начальничек был?! Царство ему Засферное! Аминь! Ну, так радуйся! Теперь он в Засферии, а у тебя повышение!

– Что ты себе позволяешь, ремонтник?! – возмутился робот-сыщик. – Сколько километров в длину ваша яма?! Где её обойти?!

– Километров пятьдесят до края! – пояснил ему уже другой малый ремонтник. – Только я б не советовал туда сейчас соваться! Там – если на лево пойдёшь – Большой Почётный Чинитель роет! Он – из-за облачности – внизу ничего не видит! Вас – мелких – вообще не заметит! ещё пришибёт, между делом, отвалом породы! И не найдут вас совсем в кубокилометре свежайшего железа! Не стоит, в общем!

– А если не налево – направо пойду!? – не унимался свежеиспечённый начальник погони.

– А ежели направо сунешься, то там не лучше! Там – километрах в сорока – средние починщики шурудят! А у них там социалистическое соревнование на переходящий вымпел! Так что им даже ни перекурить! Ни маслицем смазаться! Тоже могут вас нечаянно – сопутствующим ущербом – придушить, как котят! Знаете, на планете Земля, есть, оказывается, такое странное полосатое животное! О четырёх ногах! Без гусениц! А ещё…

– Какие-то вы все подозрительно говорливые, – проворчал главный с этой минуты сыщик.

Он хотел ещё что-то спросить, или хотя бы присмотреться к приметам подозрительного малого чинителя, но куда там. Того уже загородил целый десяток других таких же чинителей. К тому же, у них, похоже, наконец кончился перекур – по времени сопоставимый с их размерностью – и они включили какие-то сверла, пилы, шлифовальные круги и прочее механическое добро. Отныне кричать в их сторону стало совершенно бессмысленно.

И потому горе-преследователи вынуждены были повернуть обратно, без возвращённого законному владельцу королевского добра.

60. Саркофаг

– Знаете, что это такое? – спросил четверорук Хватка.

На своих четырёх ногах, он стоял возле большущего железного ящика странного вида, который еле-еле дотащили из апартаментов Чёрного Короля до пещер. Его дружек – четверорук Гова – опасался, что ящик застрянет где-нибудь в повороте и из-за этого их накроет погоня, причём, с поличным.

– Наверное, холодильник, – неуверенно предположила Кассандра.

– Железный ящик! – выкрикнул Тимурка очевидное и оглядел всех с победным видом.

– Большое-большое… вот! – неопределённо высказалась София и смутившись потупилась.

– Это – саркофаг! – сообщил Хватка. – Старинный саркофаг.

– Как это «старинный»? – удивился Тимурка.

– Несколько тысяч лет, – кивнул Хватка. – Может даже, десять тысяч.

– Ух ты! Это когда египтяне! – обрадовалась Кассандра. – Или… этот… Вавилон? Плохо запомнила…

– Никакой не ваш Вавилон, – развёл четырьмя руками Хватка. – Местный, королевский саркофаг.

– А там внутри… это… Там? – Кассандра показала на ящик и запнулась. – Или пустой совсем?

– Не-а, не пустой, – почесал одно из пяти левых ушей Хватка. – Там внутри кто-то из предков Чёрного Короля.

– Скелеты! – восхищённо сообщил Тимурка.

– Скелеты? Ой! – выпучила глазёнки маленькая София.

– Не скелеты! Мумия там, вот! – высказалась Кассандра, продемонстрировав неизмеримое превосходство пятиклассного образования над дошколятами.

– Не-а, не угадали! То есть, не совсем! – улыбнулся как полная Луна четверорук Хватка, и выставил указательные пальцы обеих правых рук. – Там внутри не мумия. Там полная цифровая запись пра-пра-пра-дедушки нашего нынешнего короля. Какой-то почетный предок в чисто-оцифрованном виде, без примесей.

– Без примесей, – повторил Тимурка, округлив глаза на подобии Софии.

– Представьте, в этом небольшом, в принципе, ящике внутри есть даже криотрон – охлаждение минус двести двадцать по вашему Цельсию. А ещё там, атомный хронометр с подвеской из нейтринного уловителя, на двенадцати камнях – чистый рубин. Помимо, тут сверху – вот, видите? – дешифратор со старо-царьделишного на нынешний. Ещё тут соленоид и к тому же с релюхой из чистейшего серебра, а вот здесь – снизу – смотрите? – вон там, под плиточкой на семнадцати-гранном титановом болте – тут потайная пружинка, для настойки подавителя тахионного поля. Ну, а вот здесь, здесь вообще атас! – я еле-еле дошурупил. Тут – маятничек с гироскопом, а фиолетовый лазерный лучик, вовсе не фиолетовый в основной затее. Там ультрафиолет идёт по основной амплитуде и давится встречным синхрончатым, причём биение идёт не шеснадцатиричным, как любой тюха бы подумал, а несинхронным стадвадцатидевятиричным. Представляете, братцы планетяне?! Ну, а тут – лапушечка – здесь вообще… Я уж думал…

– И что всё это нам даёт? – прервав впавшего в умиление лектора до того помалкивающий четверорук-философ Гова. Дети, те давно открыли рты от удивления, потому что ни разу не слышали столько мудрёных слов потоком, да ещё и от молчуна Хватки.

– Пока не знаю, – неопределённо пожал нижними и верхними плечами четверорук. – Потому и сообщаю, чтобы вместе подумать.

– Что нам думать, мы и так не совсем всё поняли, – призналась Кассандра Дубровина за всех.

– Ничего. Тут любая свежая мысль лишней не будет, – обнадёжил Хватка.

61. Прогулки в климате и без

И вот все они теперь думали. Думали-думали, аж сил нет.

– Ящик можно… ну, разобрать, – докумекал в конце концов Тимурка.

Да, такое предложение мигом бы решило всю проблему окончательно. Но ведь для чего тогда этот ящик еле-еле дотащили до пещер?

– И чего потом? – поинтересовалась Кассандра, хотя прекрасно знала, что вразумительного ответа она от малышни всё равно не получит.

– Запчасти, – неопределённо высказался Тимурка.

– Зап-пчасти! – повторила восхищённо София. – Зап-пчасти! Ура!

– Ладно, пойду лучше с Бобриком погуляю, – отчиталась Кассандра.

– И я! И я! – напросилась София.

– А ты, Тима, посиди подумай. Может, чего без нас изобретёшь. Ты ж мальчик, – вразумила ученица 6-го «Б».

– Идите, идите. Я буду тут добро охранять, – согласился Тимурка.

Прогулка была не очень интересной. Нет бы вечер, прохлада. Однако климат Сферы Мира отличался ужасной застойностью. Конечно, здесь случались даже сферотрясения, и вообще, в плане всяческих катастроф могло произойти многое. Взять, к примеру, метеориты. Ведь это планеты, штуки относительно небольшие, а Сфера Мира – ого-го-го! Триста миллионов километров, что поставь, что положи. Тут, любой шальной метеорит не промажет.

Но ведь метеориты – это все же не климат. Метеорит – это катастрофа в чистом виде. Маленькая или большая – это смотря, какого размера падающая каменюка. Но вот климат? Ни тебе свежих ветров с океана. Так, принесёт порой хилый дождик с помещённых на экваториальном поясе Сферы озёр. Или примчат с Севера ветра. Но разве они холодные? Местное Золотое солнце греет во все стороны света одинаково. Нет тебе ночей и дней, которые в зависимости от весеннего или осеннего наклона оси вращения Земли, становятся то длинней, то короче. Отчего, как известно, и сменяются на далёкий теперь родине землян лето на осень, а осень на зиму. Движение Солнца по земному небу из-за вращения Земли, да скольжение самой Земли по своей орбите вокруг центральной звезды. Вот тебе папы и мамы земного климата.

А здесь, на Сфере Мира, звезда Золотая всегда светит прямо из Зенита. Ничего её оттуда не вытолкнет. Потому вечный полдень, и вечная жара. Хватка даже рассказывал, что существует какая-то хитрая система отвода лишнего тепла. Вроде в этом даже участвует Большой Королевский лазер. В смысле, его накопители энергии. Но ученица 6-го «Б» не совсем понимала все эти пересказываемые товарищем Хваткой сложности. У неё попросту не хватало образования.

Ручному роботу Бобрику, тому было вообще всё равно. Он носился вокруг, как настоящая собачонка, вытягивал свою длиннющую шею и радовался жизни. В конце концов, он ещё ни одного разика не попадал на Землю, и поэтому о такой штуке как климат, слыхом не слыхивал. Так что ему было вполне комфортно и здорово здесь – на Сфере Мира. Ну, а вместе с довольным Бобриком радовались жизни и Кассандра с Софией. Ведь, несмотря на все окружающие сложности и чудеса, они всё-таки оставались детьми.

62. Бесценный мужчина

– Не хочется вас расстраивать, дети Земли, но вы, наверное, и так в курсе, что в Космосе ничто не вечно. Вроде бы, и сам Космос тоже, но тут я не слишком разбираюсь. К великому счастью, мы живём не в той стадии его развития, чтобы ощущать гниение и разложение самого Космоса.

– Прямо как настоящий поэт рассказываете, – похвалила Кассандра.

Четверорук Гова даже смутился от такой похвалы. Верхние руки его покраснели и стали, наверное, ещё горячее, чем обычно. Все ведь знают, что похвальные речи бывают всякие. Есть заискивающая похвала, когда какой-нибудь прохвост хочет войти к вам в доверие, а как только вы расчувствуетесь, тут же подсунуть вам какую-нибудь свинью. Но в данном случае похвала была правильная – чистая констатация факта. Мало того, что Гова вообще умел рассказывать интересно и понятно про что угодно, так ведь кроме всего прочего, он не просто рассказывал, а вполне сносно и даже почти великолепно говорил сейчас совершенно не на своём языке «иго-го», а на чистом земном, а если точнее – русском. Способностям четверорука Говы к языкам можно было только завидовать.

– И вот, дети, поскольку все в Космосе конечно, то существует завершение всему. Когда это самое завершение происходит с живым существом, это с прискорбием именуется «смерть». Но оказывается, это обстоятельство существует только до определённого момента развития техники. Поверьте, маленькие земляные планетяна, никто из нашего племени четвероруков об этом знать не знал, но это чистая правда.

– Предки нынешнего Чёрного Короля были жутко преумными разумными существами. Если уж они умудрились наяву создать эту Чёрную Звезду – или изнутри, Сферу Мира – то весьма трудно поверить, что никто из них никогда не задумывался над проблемой смерти.

– Что, дядя Гова, хотите нам рассказать страшную историю про «чёрную-чёрную комнату» и про «чёрный-чёрный гроб»? – с наивной прямотой неожиданно поинтересовался Тимурка. – Так Кася мне уже рассказывала раза четыре.

– А мне не рассказывала! – с полным основанием возмутилась София.

– Маленькая потому что! – показал ей язык Тимурка, а София замахнулась на него ручонкой.

– Прекратите что ли! – прикрикнула Кассандра. – Дайте послушать Гову.

– А я такой истории не знаю, – сообщил четверорук. – Расскажете?

– Потом как-нибудь, – покраснела Кассандра. – Она совсем даже неинтересная – «пугалка» для детишек.

– Все-равно хочу услышать. Это же фольклор вашей земной плането-цивилизации, правильно? А мне он очень даже интересен.

– Я после расскажу, дядя Гова. Преправду говорю честную, – сообщил Тимурка торжественно.

Удовлетворённый четверорук продолжил повествование:

– Так вот! Предки Чёрного Короля научились не только отсрочивать, но и побеждать смерть. Однако выяснилось, что дело не только в изнашивании желудка, рук, ног или копыт. Если разумное существо живёт слишком долго, оно устаёт от самой жизни. Вот и…

– Что?! – спросила Кассандра Дубровина.

– Один из предков нынешнего Короля не умер, а ввёл себя в некое состояние похожее на смерть. Но всё же, в некоторых обстоятельствах обратимое. Недавно самые умные из представителей разных космических племён собирались на Совет и решали, что делать. То есть, как помочь вашей Земле, пока не стало поздно. И вот…

– Что? – выдохнула Кассандра, а София в это время выпучила глаза ещё более обычного.

– Нужно попробовать вернуть к жизни пра-пра-прадедушку Чёрного Короля. Мы очень надеемся, что он вразумит пра-пра-правнука и пристыдит за его омерзительные проделки. Мы – весь многозвёздный Совет Погибших Миров – почти уверены, что пра-пра-прадеды нынешнего правителя были существами не столь агрессивными.

– И дело вот в чём. Вы ведь всех нас видели, дети Земли? – спросил с надеждой в голосе четверорук Гова. – Видели, как мы от вас отличаемся? По крайней мере, внешне. После долгих обдумываний СПМ – это сокращённое обозначение Совета – пришёл к выводу, что именно ваша раса более всего походит на расу Чёрного Короля. У вас даже две ноги и две руки. Вы, наверное, заметили? Потому для эксперимента нужен кто-нибудь из вас. Желательно, мужчина, потому что законсервированный пра-пра-прадед Короля все-таки мужского пола. И потому…

– А у нас это… мужчина только один, – сообщила ученица 6-го «Б» очевидное.

– Вот именно, – кивнул Гова.

– Тимурка, ты, оказывается, ценный, – с плохо скрытой завистью произнесла Кассандра, – ценнее нас.

– Бесценный, – констатировала София с полной серьёзностью.

63. Волшебная таблица

Кто-нибудь спросит, может быть, даже вы. А почему же звезда греющая внутренность Сферы Мира зовётся в народе Золотой? Легче лёгкого, ответствуют простаки. Она ведь и вправду светит чистым золотым сиянием. Это конечно правильно. Но почему же так? Почему всего одна эта звезда, одна на весь большущий Космос, одна из миллиардов-миллиардов звёзд светит чистым золотым светом?

Именно об этом, причём весьма назойливо, спросила как-то у четверорука-философа ученица 6-го «Б» школы № 22. И четвероруку Гове, конечно же, пришлось сочинять правдивый и при том понятный любопытному ребёнку-планетянину ответ.

– В любой звезде, уважаемая Кассандра, – пояснил мудрый четверорук, – непрерывно идёт сложная реакция соединения лёгких атомов в тяжёлые. Вначале в дело идут самые легчайшие атомы в этом Космосе – атомы водорода. Два атома водорода при большой температуре, а именно десяти миллионах градусов, влюбляются друг в дружку и сразу же скрепляют свои отношения семейными узами. Атомы живут бесконечно долго, причём, никогда не разводятся. В счастье и благополучии они празднуют и Серебряную свадьбу и Золотую. Правда, сроки их Золотых и Серебряных юбилеев исчисляются не как у людей, а миллионами лет. Ну, допустим, Золотая свадьба по случаю пятидесяти миллионов лет совместной жизни. Правда, вынужден пояснить, что звезда Золотая сияет светом чистого золота вовсе не потому, что на ней постоянно отмечаются эти самые юбилейные торжества. Дело в другом.

– Рано или поздно – обычно через несколько миллиардов лет – холостые атомы водорода внутри любого солнца заканчиваются. Но, в общем-то, ничего страшного. Звезда всё-таки не перестаёт греть и светить, и вот почему. Ведь постепенно атомы водорода, от столь долгого совместного проживания, становятся совершенно единым целым – атомом гелия. И через некоторое количество тех самых миллиардов лет, уже атомы гелия влюбляются в, чудом сохранившиеся, атомы водорода, или друг в дружку – атом гелия в атом гелия – и решают объединиться в новые маленькие ячейки атомного сообщества. Конкретно, в атомы лития, либо атомы бериллия.

– Но проходят ещё миллиарды лет, – разглагольствовал философ-четверорук, – и практически кончаются уже холостые атомы гелия. Точнее, они начинают попадаться все реже и реже. Но ведь и образовавшиеся атомы лития, а также бериллия тоже начинают ощущать себя не только полными индивидуальностями, но ещё и чуточку, а порой и совсем не чуточку, влюблёнными. И тогда уже эти атомы, в свою миллиардолетнюю очередь создают счастливые атомные семьи. Причём, разнообразие их все увеличивается и увеличивается.

– И вот так, помалу-помалу, внутри звезды-матери накапливаются все более и более тяжёлые, в плане атомного веса, атомы. Гелий, литий, бериллий, бор, углерод, азот, кислород, а тут уже фтор с неоном. А потом натрий, магний, алюминий. То есть, видишь, планетянка Кася, даже металлы. А тут уже и кремний, и фосфор с серой, и хлор с аргоном. Ну, потом уже и калий, и скандий, и титан с ванадием, и хром с марганцем. Глядишь, и железо с кобальтом, да с никелем и медью в придачу, вырисовалось.

– А потом и цинк, да и галлий, да германий, да мышьяк. И к тому же, селен, бром, криптон, рубидий. Да тут же и стронций с иттрием да цирконием. Вот уж и ниобий, да молибден с технецием и рутением. А тут уж и родий, да палладий, и уже даже серебро. Между прочим, ученица-планетянка, серебро имеет порядковый номер уже целых сорок семь. Представляешь?

– То есть, ты, дядя Гова эти все названия не так-сяк – от фонаря – выбалтываешь, а по какой-то задумке, что ли? – поинтересовалась вконец обалдевшая Кассандра Дубровина.

– Разумеется нет, планетянка Кася! – хоть и чуть-чуть, но обиделся четверорук. – Я излагаю тебе систему. Эдакую таблицу, вдоль которой расставлены всяческие, присутствующие именно в нашем Космосе, вещества. То есть, и газы, и жидкости, и металлы и прочее-прочее. Словом, все атомы на свете. Кто знает… – но ведь ты там у себя на планетной Земле доучилась только до шестого класса и покуда не в курсе… – но вдруг и ваши собственные учёные тоже додумались до подобной таблицы? Или же наоборот – не додумались! Так что ты, земляная планетянка, впитывай внимательно. Вдруг я тебе раскрываю тайны, в вашей звёздной системе покуда невыясненные.

– Ага, ладно, слушаю! – уверила Кассандра и продолжила вникать в речь друга со всей ответственностью за неграмотную человеческую цивилизацию.

– Значит, на чём мы там остановились? На каком номере элемента?

– На драгоценном, не ржавеющем металле серебре, – вовремя подсказала Кассандра.

– Ага, на серебре, с номером сорок семь! – кивнул в благодарности четверорук. – Так вот, за этим номером идёт, конечно же, номер сорок восемь, то есть, кадмий. Ну, а тут уже индий готов, а с ним олово. А заодно сурьма, да теллур с йодом.

– Йод я знаю! – вмешалась ученица 6-го «Б» в оживлении. – Им вавки всякие мажут. И даже у рукодела Хватки… то есть, четверорукодела Хватки он всегда под рукой.

– Номер пятьдесят три, – подсказал философ Гова. – А за ним уж ксенон, а тут и цезий, потом барий, тут и лантан с гафнием. Затем уж тантал, вольфрам, рений, да осмий с иридием. А тут уже… Слушай самое интересное, земляная планетянка! За иридием, что пронумерован семьдесят седьмым идёт платина. Ценнейший металл!

– Ага, у нас тоже, – согласилась Кассандра.

– Номер семьдесят восемь – запоминай. А вот за ней, за платиной, под номером, понятно…

– Семьдесят девять! – бодро подсказала земная девочка.

– Вот-вот! Семьдесят девять! Именно под этим номером и значится то самое золото.

– Ух ты! Семьдесят девять!

– Угу! И вот, значит. На этом этапе, когда-то давным-давно кто-то из бывших правителей Золотой звезды… – которая, разумеется, тогда ещё была не совсем золотой… – и решил остановить процесс. В смысле, что я болтаю?! – оборвал сам себя четверорук. – Он решил, что именно на процессе образования золота и нужно остановить эволюцию вот этой, что над нами, обыкновенной до того звезды.

– Ух ты! Как хитро.

– И ещё красиво, – согласился Гова. – Этот древний местный король, подстроил реакцию так, что отныне атомы должны были превращаться исключительно в золото, и ни в коем случае ни во что-то более тяжёлое из той самой волшебной таблицы. Причём, сделал он это с помощью особого регулятора. Угадай какого, маленькая планетянка?

– Я уже не маленькая! – возмутилась Кассандра. – Правда… Короче, угадать всё равно не могу.

– Ведь у этого самого древнего императора уже наличествовал под рукой Большой Королевский Лазер, ходящий по орбите.

– Так что же получается? – ещё более и уже не понарошку возмутилась отважная землянка. – Этот самый «Разрушитель» – он не только для плохих дел?

– Вот именно, и к сожалению, – грустно завершил четверорук-философ. – Получается и ломать-то его сильно нежелательно, ведь он стабилизирует местный звёздный процесс. Мало ли, что случится, если его разрегулировать? Вдруг мы тут все потом замёрзнем, если Золотая погаснет. Ну, не сразу погаснет – лет через тысячу, примерно. Но ведь всё равно не слишком желательно, правда? Или, там, через десять тысяч, чего недоброго, сотворится ещё чего похуже…

– Похуже – это как? – подозрительно поинтересовалась Кассандра.

– Ну, об этом когда-нибудь в другой лекции.

– Ловлю на слове, товарищ дядя Гова. Мне же надо учиться, а то я совсем отстану от школьной программы. Вдруг они там – на Земле – уже все эти волшебные таблицы повыучивали наизусть, и я тут, в тёмном неведении, одна осталась глупой?

64. Фокусирующая лупа

– И что же вы теперь… это… засунете дух прадедушки внутрь Тимурки, что ли? – спросила Кассандра с полной серьёзностью. – Мы на это не согласны. Он ещё маленький, и вообще…

– Не, – тряхнул многоухой головой четверорук Хватка. – Всё не так. Пра-прадед Чёрного Короля ныне находится в состоянии рассеянного…

– Склероза! – вырвалось у Кассандры непроизвольно.

– Да нет, не склероза, – чуть не сбился с мысли Хватка. – Именно в виде нескольких не соединённых, то есть, не объединённых в одно целое полей, статично сохраняющих структуру в переохлаждённой среде, за счёт сверхпроводимости носителя…

– Дай, я! Я попроще изложу, – вмешался четверорук Гова. – В общем, пра-пра-пракороль ныне в рассеянном состоянии. Для сбора его сознания в целое требуется передающий трансформатор… Ну, это такой прибор для понижения, а иногда повышения напряжения… Тут, правда, не напряжение, а…

– Справился, умник? – подтрунил Хватка. – Давай уж я докончу. Постараюсь без учёных слов. Кассандра, слушай!

– Хорошо, товарищ Хватка, – кивнула Кассандра Дубровина.

– Мы с помощью лекарств введём Тимура в глубокий-глубокий сон. Правда, на несколько дней, ты уж не удивляйся.

– А как же… – перебила Кассандра и не закончила.

– Кормить будем через уколы. У нас любые витамины есть в жидком, усваиваемом виде – натаскали как-то с королевской аптеки. Так, что Тима даже не похудеет. Его мозг станет чем-то наподобие увеличительной лупы. Но не увеличивать в прямом смысле, а фокусировать. С помощью погруженного в глубокий сон живого человеческого мозга мы сможем сфокусировать разнесённое по разным частям саркофага сознание предка Короля. Это, что касается использования Тимура. Дальше нам потребуется любой носитель. Мы попробуем разные способы. Может, придётся задействовать какой-то сверхмощный компьютер – соберём из нескольких краденых. Не исключено, что возьмём какого-нибудь робота. Да, хоть твоего Бобрика, Кася. Если не жалко, конечно. Правда, есть ещё несколько других способов, но сейчас даже нет смысла перечислять. Нам бы покуда получить цельную личность пра-пра-пракороля, хотя бы в виртуальном плане.

– В смысле, типа духа, – дополнил четверорук Гова.

– Духа?! – удивилась ученица 6-го «Б». – Ух ты! Самого настоящего?! И такие бывают?

– Скоро сама убедишься, – улыбнулся во весь двухрядный зубастый рот товарищ Хватка.

– Обалдеть! – прокомментировала Кассандра Дубровина.

65. Пра-пра-предок

Поначалу дух был так себе – душок. Даже плоский. Обеспокоенный Хватка часа три возился с саркофагом, что-то подкручивая. Типа настраивая изображение, как в телевизоре. Хотя четверорук убеждал, что дух вовсе не изображение, не голограмма и не что-то подобное – настоящий, позаправдашний дух. Звали духа, судя по дешифрованным письменам, не больше не меньше, а Кецакотль, пре-пре-пре-предыдущий повелитель Чёрной Звезды, Сферы Мира, центральной Золотой звезды и даже Другой Стороны. Общаться с таким фруктом требовалось, наверное, уважительно.

Наконец, дух приобрёл некие черты трёхмерной. Пожалуй, даже чрезмерной – Его Величество Кецакотль явно при жизни был мужчиной солидной дородности и веса. Довольно долгое время – как оказалось полсуток кряду – технический гений четверорукого племени не мог наградить пришлого монарха даже тонюсеньким голоском. А ведь обретший округлость формы пра-пра-король явно что-то говорил. Причём, судя по жестикуляции нечто довольно эмоциональное и вероятно грозное. Пока получалась только пантомима. Даже София явилась посмотреть, и пучила на Его Величество глаза полчаса кряду, пока не изобрела новую игру, от которой грозный монарх прошлого бледнел и даже трясся.

София же, разогнавшись на подаренных Хваткой магнитных роликах, ныне возвращённых под честное слово, не кататься далеко и без спроса, проскакивала сквозь дух короля насквозь. Кецакотль же пытался увернуться, и с недостойной Его Всевеличества растерянностью, осматривал, после проезда Софии, нанесённые его телу повреждения. Не обнаружив таковые, явно очень удивлялся, и неслышно грозил из своего возрождённого прошлого какими-то запредельными карами. Кассандра каталась со смеху, наблюдая эти почти клоунские пантомимы.

А четверорук Хватка всё возился со своими, приставленными к саркофагу приборами, всё вертел какие-то верньеры – подстраивал частоты с амплитудами, жаловался, что язык со времён праотцов Чёрного Короля несколько изменился, и надо ещё поработать над звуком.

Потом, совершенно вдруг, у Хватки что-то наконец получилось. Полуоживлённый методами передовой науки пра-пра-прадед императора неожиданно рявкнул на всю пещеру так, что железные стены срезонировали, зазвенев подобно колоколу. Четверорук Хватка скривился и подкрутил что-то в приставном усилителе звука. Голос Кецакотля тут же спикировал до комариного «жу-жу-жу», да так, что Кассандра, даже подойдя вплотную к Его Всевеличеству и почти припав ухом к бесплотным губам, не смогла разобрать абсолютно ничего. Зато в помещении запахло канифолью. Это Хватка разогрел свой паяльник и, свинтив боковую крышку саркофага, потыкал туда оловом. И тогда голос у пра-пра-пракороля наконец-то обрёл нужные октавы.

– Вы, злобные пришельцы! Зачем и по какому праву изволили потревожить мой добрый и вечный сон в моём любимом саркофаге? – налившись краской, выпалил Кецакотль. – И кстати, я тут смотрю, и не нахожу впаянных в верхнюю панельку саркофага сапфиров с рубинами! Как вы посмели выковырять мои семейные драгоценности? Я требую, немедленно возвратить все уворованное обратно! Я требую…

– Ваше глубокоуважаемое Всевеличество, – миролюбиво обратилась Кассандра, – поверьте, мы в глаза не видели никаких рубинов с изумрудами. Уж я бы заметила. Согласитесь, Ваше Всевеличие, какая девочка пройдёт спокойно мимо бесхозных драгоценных камней?

– Что значит «бесхозных»? – не успокаивался предок нынешнего короля. – Они не бесхозные! Это фамильные ценности. Со временем их себестоимость должна только расти и приумножаться! Я немедленно…

– Чего вы там нервничаете, Ваше Всевеличество, – встрял в разговор все ещё держащий дымящийся паяльник Хватка. – Вы давным-давно в могилке. Мало ли что случилось за долгие годы блуждания среди звёзд? Может, финансовый кризис какой? Девальвация? Потеря ликвидности? Долговые иски? Судебные издержки? Мало ли?

– А вы, господин инженер, если вы всё же господин, а не наёмный работник, не судите о вещах, в которых ничего не смыслите. «Финансы», «инфляция»… Мелят всяческую чушь, – заворчал Кецакотль.

– Это товарищ Хватка, – вмешалась Кассандра. – Он, понимаете, он тут…

– Я, между прочим, достал Ваше Всевеличество с того света. В смысле с райского Засферия, – обиженно процедил Хватка. – Поэтому попрошу…

– А я что вам это повелевал?! – взвился пра-пра-король. Причём взвился ещё и в натуральном смысле. То есть, его воплощённый в изображении дух взлетел куда-то к потолку, и чуть не прошёл насквозь. Хватка тут же забыл об обидах и споре и, наклонившись над некой платой, воткнул туда дымящийся паяльник.

– Ой! – произнёс Кецакотль, резко спикировав обратно на пол. – Поосторожнее там, господин инженер! Я столько лет лежал себе мирно, тихо. Вы меня порастрясёте!

– Извиняюсь, – процедил Хватка, не поворачиваясь – он был занят по уши.

– На чём вы остановились в своём докладе, сударыня? – почти миролюбиво обратился Кецакотль к земной девочке.

– Да мы пока ещё ни о чём не успели… – промолвила Кассандра. – Мы ещё…

– Кстати, ко мне всегда обращаются «Его Императорское Возвеличество Солнце-незаходящество», однако индивидуально для вас, разлюбезная, я придумаю что-нибудь более короткое. Кстати, нельзя ли унять вашу маленькую подругу, либо не исключено, родственницу и повелеть ей прекратить проезжать через меня насквозь? Я знаете ли…

– Софья! – как можно грознее обратилась к племяннице Кассандра. – Не надо больше. Человеку… в смысле, Его Императорскому Возвеличеству, может быть неудобно.

– Кстати, от роликов наводится статическое электричество, – дополнил четверорук Хватка, не поворачивая головы. – Так что, Софийка, ты бы… это…

– Иди прогуляйся в другую комнату, раз не уважаешь Его Пресвятейшество Солнце-заходящество.

– Незаходящего, – надуло губы Его Императорство.

– Ладно, Каська, я посижу, посмотрю, – сообщила София.

– Глубоко-милостивая Каська! – неожиданно чуть поклонился пра-пракороль. – Спасибо, что уважили мою просьбу – угомонили отпрыска. Теперь я разлюбезнейше послушаю ваш доклад. Кстати, инженер, – повернулся Кецакотль в сторону четверорука, – я уже понял, что материальные предметы мне не слишком подвластны – оживление какое-то ненастоящее – так что нельзя ли мне модулировать какого-нибудь виртуального кофейку? Я, кстати, люблю из фарфоровой чашечки с позолоченным ободком.

Хватка в стороне хмыкнул, и снова начал подкручивать свои верньеры. Причём, не прошло и полминуты, как в руке у Его Императорства возникла самая настоящая дымящаяся от пара фарфоровая чашечка.

– Спасибо, инженер, – кивнул пра-пра-король и возрился на Кассандру в ожидании того самого «доклада». – Давайте госпожа, Каська. Начинайте.

Тогда Кассандра, набравши в лёгкие побольше воздуха, а заодно смелости, произнесла следующее:

– Дело вот в чём, Ваше Солнце-заходящество. Мы бы с уважаемыми друзьями и коллегами ни в коем случае не потревожили ваш глубокочтимый тысячелетний, а может, и десяти-тысячелетний сон, если бы обстоятельства не приобрели воистину катастрофический для Космоса характер. В нашем с вами Космосе большая-пребольшая беда. И всё, представьте, Ваше Императорство, из-за вашего далёкого потомка – Чёрного Короля. Он, понимаете, делает… да уже и неоднократно сделал… аморальные, негуманные по отношению к Космосу поступки. Например, около тысячи лет назад, он, используя с хулиганскими целями разработанный когда-то вами – судя по летописям – Большой Лазер инициировал взрыв голубого звёздного гиганта Чайногейзе, возле которого находилась вполне населённая разумными осьминогами фиолетовая планета Десертида. А до того, приблизительно тысячу пятьсот – тысячу восемьсот лет назад ваш потомок Чёрный Король обратил в туманность коричневый карлик тройной звёздной системы по наименованию Самароид. Возле которого, между прочим, крейсировала по сложной, частично управляемой орбите дискообразная планета Главредия. Как результат и та и другая цивилизации перестали…

– Извините, прерву! – озаботился пра-пра-пракороль. – Это кто такой? Уточните, любезная госпожа Каська? Кем приходится мне данный нехороший отпрыск?

– Ну так, – растерялась Кассандра Дубровина. – Вам-то лучше знать. Кто-то по Вашей Солнце-заходящества прямой линии – может, пра-пра-пра-правнук, или пра-пра-пра-пра-правнук. Я, честно говоря, уж извините, Ваше Императорство, не очень соображаю в Вашем и После-вашем генеалогических древах.

– Ой, не называйте больше меня Ваше… там… Солнце-заходящество… Уж не мучайтесь, – поморщился пра-пракороль. – Строго между нами. Зовите-ка меня попросту Кеца. Так и проще, и без ошибок будет с вашей же стороны. Но это ленное право исключительно для вас, преуважаемая Каська.

– Премного благодарствую. Кланяюсь, дорогой Солцезахо… то есть, Кеца, – чуть потерялась Кассандра. – В общем, спасибо, деда Кеца.

– Глубокоуважаемый и, как видно, возродивший меня вовремя инженер. У нас наличествуют хоть какие-то электронные летописи, касательно моей семьи после? Ну, после того как? – повернулся Кецакотль к четвероруку.

– Давайте, Ваше Императорское Величество Всевеличество, покопаемся вместе, и чего-нибудь отыщем, – предложил Хватка. – Вы-то в ваших королевских генеалогиях куда лучше разбираетесь. Верно, Ваше Возвеличество?

– Однозначно и ещё бы, – пафосно отозвался пра-пракороль. – А не согласится ли вселюбезный инженер точных наук предложить мне ещё кофеёчку?

– Завсегда, – кивнул четверорук Хватка, – чего мне, электричества жалко? У нас на верхотуре за пещерой всепогодная солнечная панель.

66. Обратные токи

На Тимурку было страшно смотреть. Нет, разумеется, Кассандра прекрасно знала, что он жив-здоров и с его организмом всё просто «тип-топ», как выражался классный балагур и ученик 6-го «Б» Филя Бронштейн, но всё же… Да, всяческие приборы вокруг демонстрировали в экранах, что сердце Тимурки бьётся как положено, в идеальном ритме, состав крови – лучше некуда, а количество сахара в этой же самой крови в идеальной пропорции. Но одно дело приборы и их показания, а совсем другое личные впечатления. Как же можно поверить, что все в лучшем из жизненных вариантов, если Тимурка спал уже третьи сутки подряд? Если он всё это время не пил и не ел обычным для человека образом? А сам при том, лежал погруженный с головой в какой-то полупрозрачный раствор, да ещё при этом к его телу было пристыковано множество цветных трубок и совсем уж тонюсеньких трубочек-волосинок. Которые от подводного дыхания мальчика шевелились как живые, хотя сам Тимурка вовсе не шевелился.

А от головы Тимы, которую четверорук Хватка уговорил его обрить наголо, отходила невиданное количество таких же цветастых, как и трубочки, проводов. По словам товарища Хватки именно по этим проводам перемещались какие-то токи, переносящие личностную информацию от живого Тимура к искусственно оживлённому пра-праимператору Кецакотлю.

Надо сказать, что в некотором смысле, утверждения Хватки о том, что пра-пра-пракороль и земной мальчик Тимур взаимо-подключены, подтверждалось наяву. В самом деле, иногда, до того чопорно восседающая в лучшем пещерном кресле, королевское Всевеличество вдруг, совершенно не к месту, вскакивало и начинало подпрыгивать и скакать. Или даже, согнувшись в три погибели, прятаться под стол и с усмешечкой пискляво заявлять оттуда о игре в прятки.

Ещё того хуже получилось как-то с сотворённым Хваткой вывернутым глобусом Сферы Мира. Его пра-пра-королевское Всевеличество неожиданно схватило его и стало подбрасывать словно мяч, а потом вообще зафутболило куда-то в скопление приборов. После подобных выходок, четверорукам лишь с очень большим трудом удавалось отловить пра-правеличество и усадить обратно в налучшее кресло, ныне условно называемое «королевским троном».

Как уразумела Кассандра, наверное, в эти славные моменты временного помешательства какие-то проводные токи сталкивались, путали направление, и проникали не туда. То есть, усыплённому в прозрачном аквариуме Тимурке хотелось вообще-то не лежать неподвижно, а поиграть в футбол, в прятки, да попросту побегать, в конце-то концов. А поскольку его мальчишеский мозг напрямую соединялся с пра-королевским, вот и приходилось древнему правителю отрабатывать за Тимурку. Именно потому, пока Гова с каким-нибудь четвероруком помощником отлавливали заигравшегося в прятки пра-праимператора по пещерным коридорам, или извлекали за длиннющие, двуколеночные ноги на свет божий из-под лабораторного стола, изобретатель Хватка колдовал с соединительном схемой и паяльником. Ослаблял «глушилкой» верньеров паразитные сигналы футбольных и пряточных увлечений Тимурки.

– Сколько ж можно издеваться над ребёнком?! – особо возмущалась тогда ученица 6-го «Б». – Вы же видите, товарищ Хватка, что ему надоело лежать неподвижно. Он хочет скакать и прыгать.

– И я соскучилась! Хочу с Тимой поиграть! – хныкала София.

– Скоро, скоро будем его будить, – успокаивал девочек товарищ Хватка. – Вот ещё денёк… ну, два… закрепятся нейронные навыки оживлённого монарха, тогда сразу разбудим. Только вы уж тогда с ним поосторожней. С Тимуром, имею в виду. Всё-таки долгая неподвижность. В первый день мышцы могут даже начать болеть, так что не давайте ему много бегать.

– Мы разберёмся, товарищ Хватка. Главное, быстрее возвратите нам Тимура в целости.

– Угу, угу, – кивал Хватка, коптя паяльником и одновременно почёсывая себя за четвертым левым ухом. Всё ж таки у него было целых четыре руки, и он везде успевал.

67. Взрывоопасный прадедушка

– Вы главное это… – произнёс четверорук Хватка с полной сосредоточенностью. – Не расстраивайте нашего пра-пра-пра-пра-пра… короля, в общем. Может, ты, друг Гова, объяснишь, а-то я как-то… Устал в общем.

– Да, всенепременно! – кивнул друг Гова. – О нестабильности, что ли?

– Ну так, ясно ж, как вечный день на Сфере Мира!

– Ага, понял! – снова кивнул, даже два раза для убедительности, четверорук-философ. – Так вот, планетяна с Земли. Я… мы тут, о чём хотели предупредить. Наш экспонат… Ну, пра-пра-пракороль Солнце-входяще Заходящий и прочее… Он натура очень нежная. Он…

– Да не он, а конструкция его! – снова встрял Хватка.

– Вот я и говорю… Не перебивай пожалуйста! – Гова очень не любил, когда его прерывали. – Короче, земляные планетята, наш экспонат… Золото-восходящий монарх – он – натура донельзя хрупкая. И в прямом, и в переносном смысле. То есть, из-за отвратного королевского воспитания, он жутко нервный. А нервничать ему ни в коем случае нельзя. Видите ли, он и так возрождён из пепла… Я в фигуральном смысле, друг Хватка! В фигуральном, понимаешь?

– Возродили мы его к жизни. И она – промёрзлая за эти тысячелетия – она в нём еле-еле теплится. То есть, он уже вроде как почти материален. В смысле, твёрд. Но на самом деле… И вообще-то, как любой предмет в этом Космосе – не только внутри Сферы Мира – он всего лишь скопище молекул и атомов. Которые совершенно непрочно друг с дружкой скреплены. Наши тела тоже из всего такого скроены, но всё же, они уже порядком срослись… Атомы внутри нас, имею в виду! Но вот у нашего пра-пра-предка нынешнего узурпатора, у него всё едва держится. Гениальный представитель племени четвероруков – это я о тебе, друг Хватка! Ценишь? – едва-едва эти части сдерживает всяческими энергетическими полями. Ждёт, когда придумает, как всё нужное скрепить понадёжнее.

– В общем, штука в чём, дети Земли. Пока надо с этим ожившим королём вести себя поосторожней. Не расстраивать дедушку запенсионного возраста. Он – натура ранимая. От переживаний у него могут внутренние связи-то полопаться. Распадётся на запчасти. В смысле, даже взорвётся, не дай Золотая! Внутренние связи хоть и слабые, но так может рвануть, что и пещера завалится. Так что ты, Софиюшка, на своих роликах уж больше не пытайся сквозь монаршечью особу проскакивать. Он, к тому же, уже не столько прозрачен. Прирастает материей помаленьку. Наш Хватка ночи не спит, всё его позитроны с электронами уравновешивает – дабы не рвануло. В общем, где-то так.

– И уж ни в коем разе, не говорите пока, сколько годков точно он проспал. Испереживается, и ещё мозго-полушарно распадётся, размагнитится. Вот так примерно, – вздохнул Гова и погладил своим руками сразу трех детишек. Причём Кассандру даже двумя ладонями сразу.

– Я все правильно изложил, гений инженерии? – поинтересовался он у друга Хватки.

– Лучше некуда, – удовлетворённо пробубнил Хватка. Он слушал лекцию друга Говы лишь тремя задними ушами. Сам он был сосредоточен рассматриванием какой-то электрической схемы. В одной из его рук даже покоилось большое увеличительное стекло.

– А надежда-то есть, что дед Кецакотль «отвердеет»? – неуверенно спросил Гова.

– Обязательно! Я вот скоро кое-что налажу, и будет как новая железная копейка. Или даже золотая. Даже больше скажу, товарищи планетята. Так получится дело сделать, что можно будет по надобности делать этого древнего монарха то материально обусловленным – твёрдым, а то и совершенно духообразным – исключительно из электронно-позитронного облака состоящим, – заверил четверорукий инженер и даже для верности напел что-то на своём иго-гошном языке.

68. Сложности жизни привидений

Это было жутко смешно. По крайней мере, Кассандра покатывалась со смеху. За компанию, глядя на Кассандру, веселилась малютка София. А Тимурка вообще уже плакал от смеха и визжал, что это…

– Это как в Карлсоне! Как в Карлсоне! – хохотал он, растирая слезы счастья.

В самом деле, что-то от истории с Карлсоном, который живёт на крыше, тут и вправду наличествовало. Ведь кто мог подумать, что такой серьёзный и расторопный, в вопросах централизованных прихлопываний звёздных цивилизаций, Чёрный Король вдруг перестанет быть убеждённым материалистом и поверит в настоящие потусторонние силы? Кто знает, может там в своей железной душе, он всё же был не таким уж оловянным солдатиком? Что-то эдакое он всё-таки скрывал ото всех?

В общем, никто конечно не мог предположить, что правитель самой большой в видимой части галактике годной для жизни территории примет своего ожившего предка не за порождение науки, а за элементарный пережиток двадцатитысячелетнего прошлого – привидение. Натуральное, правда, не из плоти и крови, привидение. Правда, не из Вазастана – родины Карлсона – и не с мотором.

Нынче Солнце-восходящий пра-пра-пракороль жаловался, как нехорошо относится к нему неблагодарный потомок. Собственно, если подумать, рассуждала ученица 6-го «Б», то с чего нынешнему правителю Сферы быть особо благодарным? Жил, не тужил, королевствовал себе как мог, а тут является кто-то нежданный-незваный, заявляет, что является его предком по отцовской, и может, одновременно по материнской линии, и сообщает, будто всё прошлое правление никуда не годится. И все жизненные цели и планы – коту под хвост. Это в фигуральном смысле, понятно. Ибо кто знает, водились ли в прошлом цивилизованном бытие создателей Сферы Мира какие-нибудь кото-хищники.

– Спокойно так объясняю ему, родным, чуть «ореликтовшимся» языком, что мол, жизненные цели, Ваша Королевская Внучатость, нужно ставить более гуманистические. А он – неблагодарное пра-потомство – он мне заявляет. Изыди, мол, галлюцинация, или я – то есть, он – за себя не отвечает. Понимаете, господин будуще-старший дворцовый инженер? – жаловался Хватке пра-предок королевской династии. – Я ему: да, не галлюцинация я, не мираж! Нет, говорит – изыди вон. Жуткое дело, господин изобретатель все-мирового уровня знаний. А потом на меня с пылесосом! Представляете, господин инженер, с пылесосом полуавтоматическим на меня! Чуть не втянуло меня внутрь. Я ж все-таки не совсем из полей, а немножечко даже с примесями материальных атомов. Да и на скрепляющее магнитное поле этот старинный пылесос тоже воздействует, оказывается. Вы, кстати, господин-товарищ главный мастер, блочёк какой-нибудь предохранительный-то поставьте, а? На случай пылесоса этого. Благо, совсем древняя техника-то, старее меня почти. На шнуре работала. Так мотался за мной внучёчек-то, покуда шнур из розетки не вырвался. Неугомонный мальчик всё ж.

Кассандра так и представляла, как серьёзный до опупения Чёрный Король, гоняется с пылесосным шлангом за несчастным реликтом из древности. Умора просто!

– Так ещё и бил меня этим шлангом пылесосным. Шланг-то сквозь туловище проходит, но тоже ведь как-то обидно, товарищ кудесник паяльных наук! Неприятно вообще, я ж, всё-таки опасаюсь за свой костюм, вами состряпанный так умело. Да и как-то щекотно от взаимодействия полей этих пылесосных, магнитных. Тут тоже, нельзя ли чего-нибудь эдако-научно правильное сочинить, на случай? Дискомфортно мне, понимаете, мой любезнейший мастер на все четыре руки. Хочу уберечься от подобного произвола.

– Ладно, – кивал наконец, ублажённый расхваливанием своих инженерных талантов, Хватка. – Может, покуда мы вас не воплотили в совершено телесно-годного, снизить на время потенциалы, и вернуть в полностью полевую структуру? Давайте попробуем, Ваше Солцезаходное Всевеличество? Только на время, товарищ пра-пракороль! Исключительно на время.

Однако от этого лучше и в итоге не становилось.

– Понимаете, – жаловался в следующее явление к четвероруку пра-пра-праимператор. – Ныне он перестал принимать меня даже за полуматериальную структуру. Привидение, в смысле. Теперь этот правнучек убеждён, что я совершенный нуль. Вовсе не факт, как таковой.

– Чем же он Вас считает? – интересовался Хватка, пока его руки создавали какое-то жуткое сплетение цветастых электрических проводков.

– Галлюцинацией, пан-инженер! Совершеннейшей галлюцинацией! Порождением собственного ума! То есть, в смысле, его ума! Вовсе не вашего, первопричинно-гениального, а его собственного – больного, для данного случая.

– Хмы, – хмыкал Хватка, непонятно от зазнайства или все же в обиде.

– Теперь, когда он меня видит и слышит, он тут же достаёт из тумбочки некие таблетки, и засовывает в рот целую горсть. А после того ходит, как ни в чём не бывало, и похохатывает, над каждой моей попыткой поговорить с ним о чём-нибудь серьёзном. Допустим, о передаче власти. Не желает даже подобное обсуждать, а если сильно доканываю, то вообще напихивает в свои длинно-острые уши целую упаковку ваты.

– Ага, – поднимал палец свободной руки четверорук. – Вата все же материальная структура и предохраняет от реальных, существующих в мире звуков. То есть, не все ещё потеряно! Сам Чёрный Король воспринимает вас как объект. Или даже субъект. Причём, в какой-то мере, вполне так, материальный.

– Это внушает вам уверенность, синьор-инженер?

– А как же иначе, Ваше Солцене-заходящество и Восходящество?!

В общем, четверорук не терял надежды, а с ним и все остальные. На что им ещё следовало надеяться? Правда, если честно, Кассандра мало верила, что Чёрного короля Сферы Мира удастся попросту перевоспитать и сделать нормальным человеком. В смысле, нормальным, человекоподобным гуманоидом. Не маньяком-убийцей. Как-то ей думалось, что маньяки не слишком поддаются воспитательному воздействию. Тем более со стороны возвращённых к жизни предков. Причём, возвращённых противоестественным способом. Вот она, например, если по-честному, не слишком слушалась редко появляющуюся на горизонте бабушку. А ведь от неё до бабушки Лиды наличествовала дистанция всего в одно поколение. Здесь же, промежуточно сгинувших поколений была целая цепочка. Причём, неясно выявленная.

69. Шпионаж

– Вы, Ваше Пра-Всевеличие, в следующий раз не только с королевичем беседуйте, а извольте полазать по всяким закуткам, – поучал хитро-мудрый Хватка.

– В смысле, пошпионить? – взвивался, и даже к самому потолку, не слишком устойчивый в материальном мире пре-предок.

– Можно и так, ежели Вам угодно, Ваше Превеличие. Желательно по всему этому замку пошурудить. И замки дверные с воротными посмотреть, где-какие, заодно. Надо ж нам всё-таки разведку-то совершать. В том смысле, если наш план типа «А» накроется медным тазом… в смысле, обнулится в нуль… мы перейдём к какому-нибудь плану «Ц», уже без Вашего сиятельного участия.

– Без меня?! – возмущался и задыхался пре-пре-предок нынешнего правителя. То есть, изображал задыхание, поскольку, будучи покуда не совсем плотным, не мог своими лёгкими втянуть внутрь себя даже хоть тютельку воздуха вообще. Питаться, то есть дышать, он был вынужден виртуальным кислородом, который по средствам электрических полей рождал для него Хватка машинным способом.

– Ставки слишком высоки, Ваше Сияющее Сферовеличество, – спокойно пояснял инженер четверорукого племени. – Мы должны торопиться, ведь король нынешний, как видим, не слишком Вас покуда слушается. Не берётся за ум. Поэтому, Ваше воскрешённое Усопшество, надо б Вам как-нибудь поднажать на внучика. Поторопить процесс.

– Забываетесь, мастер! – возмущался пра-пра-правитель. – Распустились тут, без королевской длани, за столетия бесконтрольности. Всяческое себе тут позволяете! Как можно сомневаться в способностях королевских? Тем более общесферно-императорских? Я, значит, в гробике своём лежал – всё думал – как мир сей, золотым солнцем протапливаемый, от бед и страданий избавить навсегда. А вы тут, с ходу, понимаешь, меня торопите. Как можно? Мягко надо действовать! С чувством-толком! Дабы не спугнуть врага угрозой силищи грубой. Тем более, что супротив него у нас силищи покуда ещё и нету!

– Вы не кипятитесь, Ваша Солнцезаходность, так уж сильно. А то, не дай Засферье, ещё распадётесь на вирт-частицы – потом собирай вас по зёрнышку, – спокойно, как нержавеющий титановый слиток, возражал Хватка. – Я нисколечко, в Вашей гениальной уверенности не сомневаюсь. Да и в истинных способностях, отдохнувших за столетия, тоже никак не питаю неуверенности. Но ведь можно, на всякий – пусть весьма и весьма маловероятный случай – всё же провести во дворце королика нынешнего какую-то плановую разведку… Вот и ладненько, что мы с Вами, Ваше Пресиятельство, договорились. А ныне стойте покуда ровно. Не дёргайтесь! Так с… Сейчас, сейчас! Подравняю Вам некоторые полевые функции, покуда Вы тут, под присмотром, а не в стане врага. Вот и спасибо, Ваше Солнце-сводящество.

– Какое ещё «Солнце-сводящество»?! – возмущался король-призрак. – Надо величать «Солнце-всходящество и Солнце-заходящество»!

– Так я ж так и выговариваю, – пожимал двойными плечами четверорук. – Придираетесь к своему почитателю, Ваше Солнце-новшество. А я вот к Вам со всей любовью, как к своему лучшему в жизни творению.

70. Вредный футбол

Однажды ученица 6-го «Б» Кассандра Дубровина застала двух друзей – Тимурку и Его Превеличество Кецакотля за игрой в футбол. Играли они один на один, причём в одни ворота. Гол, ясное дело, шёл в пользу тому, кто его забил. Тимурка бегал разгорячённый и красный как рак. И надо сказать, красным он был не только от подвижного образа жизни, а от того, что сильно расстроился. ещё бы! Он – молодая и явно единственная надежда всей футбольной лиги Земли в межзвёздной среде – проигрывал какому-то престарелому, за-пенсионного возраста королю. К тому же, ещё и извлечённому из небытия идеально научным способом.

Тимурка был даже подвижнее мяча, и значимо превосходил короля-пенсионера в скорости реакции. Однако Кецакотль играл вдохновенно, и со всем упоением зрелости, футболил по мячу. И самое главное. У пра-пра-владыки наличествовало не одно, как у земного человека, а целых два коленных сустава на каждой из ног. Пракороль Кецакотль хорошо изучил правила новой для себя игры – земного футбола – и прекрасно знал, что руками играть не следует, но зато подбрасывать мячик на колене вполне себе позволительно. Вот он и пользовался своим явным анатомическим преимуществом. Что мог поделать быстрый и вёрткий Тимурка, когда древний звёздный фараон с ловкостью фокусника перекатывал мяч с верхнего колена правой ноги на нижнее и тут же футболил на верхнее колено левой ноги? Любой с непривычки мог запутаться в этих самых коленях. Те, кто когда-то в маленькой земной Англии изобретали правила футбольных соревнований, явно не предусмотрели столь хитро-мудрого устройства футболиста.

Вот этим и пользовался пра-пра-прадед нынешнего короля Чёрной Звезды. В настоящую минуту Тимурка проигрывал ему уже «8–2». В общем, благодаря мастерству четверорукого Хватки древний королевский реликт теперь мог время от времени становиться по-настоящему материальным. А вот когда требовалось отправляться с разведывательной миссией в королевский дворец, его дух – в смысле, полевая структура – высвобождалась, а наращенное машинным способом тело оставалось спокойно полёживать в ящике-саркофаге. Ныне была фаза материального воплощения, и престарый деда Кеца наслаждался им вовсю.

Кассанда остановилась в тенёчке, ибо звезда Золотая палила сегодня особо нещадно (впрочем, как всегда) и стала дожидаться, когда же у футболистов объявится перерыв. Вообще-то сегодня она была настроена по-деловому, и с неприязнью оценивала растрачиваемую попусту бесценность времени.

Как только, футболисты уморились и решили перекурить, она набросилась на них со всей энергией ограбленного человека.

– Вы что это?! – сгустила светлые брови ученица 6-го «Б». – Прохлаждаетесь тут в безделье?

– У нас матч-реванш, Каська! Чего пристаёшь?! – возмутился разгорячённый Тимурка. Они вместе с пра-пракоролем как раз завалились в тень, на клочок искусственно выращенной травки. Росла она, кстати, вокруг единственного дерева, которое и давало тень. По сути, в округе ста или тысячи километров это был единственный клочок зелени на Сфере Мира. Настоящий лесистый покров простирался гораздо дальше от экватора.

– Вы чем должны заниматься, вообще, Тимур? – строго спросила Кассандра. – Вы же…

– И вот это моя любимая тётя, – прокомментировал Тимурка философски. – Не даёт родненькому племяннику поиграть даже в простой футбол!

– Сеньорита Кассандра очень строгая графиня, – согласился с Тимуркой пра-пракороль. – Но вот так – в строгости и искусственных лишениях – и надобно воспитывать графов и королей. Например, в моё время…

– Ваше Солнце-заходящество и Солнце-восходящество, – прервала его Кассандра. – Вот ладно Тимур. Он ещё маленький, даже не учится ни в какой школе, но вы? Вы – самый мудрейший и самый стар… пожилой из всех окружающих?! Вы-то как не понимаете, что время бесценно?!

– Тётя Каська не даёт мне жить, – с тоской констатировал Тимурка.

– Молчи, Тима! – прикрикнула не него Кассандра.

– Что вы, правда, досточтимая маркиза, – начал пра-пра-правитель. – В каком смысле время бесценно? В моём случае, к примеру, его вообще удалось остановить. И вот я здесь, перед вами, вырванный из совсем другого – далёкого и недостижимого для вас времени. Когда-то всё тут было несколько не так. Вот помню…

– Ваше Солце-сиятельство… Дедушка Кеца! – снова прервала его Кассандра Дубровина. – Но ведь время воистину бесценно. Это вы тут бегаете с мячиком, забиваете голы. А кто-то другой в это время занят всякими злодействами. Друзья-шпионы Хватки… ну, роботы, которых он перепаял в свою пользу… докладывают, что Чёрный Король уже почти доготовил к залпу свою орбитальную машину уничтожения. Большой лазер уже подсчитывает мощность и всякие прочие параметры для залпа. Первого и последнего. Не знаю, что вы тут друг у дружки выграете в этом футболе, но вы вот-вот проиграете навсегда мою родную круглую Землю. Надо торопиться! Надо скорее что-то изобретать, деда Кеца! Что-то новое. Эту… как её?… Тактику противо-королевских действий, вот! – закончила заученной фразой Кассандра со слезами на глазах.

Речь её произвела на пра-пра-правителя неизгладимое впечатление.

– Мы поняли, маленькая миледи! Мы всё поняли! – сказал он уверенно. – Давай, маркиз Тима, после доиграем, а сейчас пойдём думать и помогать в думаньи и Хватке, и Гове, и всем остальным четверорукам.

– Да уж давайте, – понуро согласился Тимурка. – Никогда эта тётя Каська не даст вволю поиграть.

71. Телесные увечья

Нынче Кассандре стало даже несколько жалко его Всевеличество и Солнце-заходящество. Досталось ему, видимо, от Чёрного короля.

– Знаете что, господин Главинженер Жизневозвратных Наук, – говорил он, постанывая, в то время как Хватка проводил на нем сеанс оздоровительного электрофореза. – Может вы отмените эту вашу… то есть, мою телесность? Ликвидируете её хотя бы на время, а? Поуменьшите, то есть?

– Чем он вас так, ваше Солнце-восходящество? – интересовался четверорук, напряжённо разглядывая что-то в отвёрнутом от Кассандры экране монитора. Возможно, там демонстрировалась какая-нибудь ренгенограмма скелета возрождённого из прошлого пра-короля, или его отдельная часть тела, типа селезёнки.

– Лазером, скотина односердешная, – жаловался его Всевеличество. – Достал ручной лазер и как…

– Лазером?! – несколько удивился, но всё же присвистнул четверорук. – Что-то непохоже… Руки-ноги не отрезаны, да и ожогов нет.

– А вы пятки осмотрели, товарищ Хватка? – встрепенулась ученица 6-го «Б». – У нас на Земле был такой Ахиллес. Так его ничем взять не получалось, только вот за пятку. Слабое место было – эти его пятки.

– Как же он лазером по пяткам-то стрелял? – премного удивился Хватка. – Разве что через пол… какой-нибудь бетоно-пронизывающей частотой? Надо бы посчитать гармоники…

– Какой ещё частото-гармоникой? – возмутился престоло-отнаследовавший. – Наземно-водящаяся мадмуазель попросту упражняется в словотворчестве, а вы, будущий старший дворцовый инженеро-мастер королевских опочивален, и уши развесили.

– Сами ж сказали, лазером? – возмутился Хватка, но не слишком сильно, всё ж над «старшим дворцовым инженеро-мастером» следовало на досуге покумекать. – Но почему только «опочивален»? – возмутился он невольно вслух.

– Что вы сказали, главный старше-мастер дворца и окрестностей? – переспросил в свою очередь пра-пра-пракороль.

– Нет, нет, ничего! Я просто про лазер не понял? Если б лазер… Кто ж вам ручки-ножки-то пришил, Ваше Всевеличное Солнцестояние?

– Да, не… – отмахнулся Кецакотль. – Он всё ж королевских кровей, этот праправнучек лучезарный… глаза б не глядели! Прикладом просто стукнул раза два. Я едва ноги унёс.

– Ах, прикладом! – облегчённо вздохнул четверорук. – То-то я смотрю на затылке вашем гематома ого-го-го… Холодным бы прижечь. Уважаемая Кася, ты льда из холодильника не принесёшь чуток. Приложим его Всевеличеству… авось повысит меня до глав-инженера всех наблюдаемых территорий.

– Вы это… – возмутился Солнце-Золотоносный. – Не очень-то! Вы ж не на планете, чай, здравствуете. Тут, на Сфере Мира, весь мир наблюдается – был бы бинокль помощней.

– Вот и я о чём, – пробурчал четверорук себе под нос. – Красивые здесь места – очень удобно…

– Ещё б не удобно? Я ж из чего исходил, когда эту самую Сферу Мира проектировал? Я думал, что вот, сяду я в теньке под кусточком на досуге. Осмотрю все владения… – ступил на знакомую речевую тропу самый старый из оживлённых королей.

Кассандра это уже много раз слышала, так что спокойно отодвинула полог, и пошла выполнять поручение четверорука.

72. Смешение чувств

Вообще-то в школе № 22 учили, что настоящий человек должен уважать и жалеть других людей. И до нынешнего времени у Кассандры Дубровиной как-то не было случая спорить со столь очевидной истиной. Однако ныне в данной проблеме возник явный прецедент. Надо ли, к примеру, жалеть Чёрного властелина Сферы? Распространяется ли на него столь простое земное правило, или в просторах Космоса все эти гуманитарные изыски планетарной устроенности следует выбросить на свалку? В конце концов, Король Золотой звезды явно не человек. По крайней мере, не земной точно.

С другой стороны, её собственные друзья – четвероруки – на людей совершенно уж не похожи. Однако к ним у неё отношение – теплее некуда. Ведь даже когда малознакомый четверорук Букка умудрился поломать в пещерной глубине заднюю ногу, Кассандра сочувствовала ему что есть силы. Хорошо, что у всех четвероруков ног тоже по четыре, так что несчастный Букка, после наложения шины, сумел вполне самостоятельно доковылять до выхода на оставшихся в целости трех. Свалился Букка в самом опасном месте всех пещерных дорог, уводящих на Ту Сторону. Месте, можно сказать, удивительном.

Несмотря на то, что добираться на обратную сторону Сферы требуется минимум несколько дней, оболочка Сферы Мира вообще-то штука достаточно тонкая. Ну, если сравнивать с общим размером сооружения. И вот где-то в середине железной оболочки, есть одно очень опасное место. То, где сила притяжения меняется на совершено противоположную. То есть, вот до этого шага пол пещеры был полом, и вдруг, всего через несколько метров, он неожиданно становится потолком. В территории подвластном четверорукому племени есть пещера, по которой ходят довольно часто. Так там вообще, предусмотрительные жители установили целых три предупреждающих дорожных знака «Будь осторожен! Сейчас мир перевернётся!» Да ещё и крепёжные верёвки протянули, на всякий случай, наподобие перил лестницы.

Но кстати, Кассандра, побывав в тех местах, убедилась, что как раз там предупреждающие светящиеся знаки совершенно не нужны. Четвероруки ходят там настолько часто, что своими обутыми валеночками копытами протоптали чётко видимую ходовую тропу. Потому новичок с удивлением наблюдает, как цепочка следов странным образом перемещается по стене, а потом вдруг продлевается вдаль, уже по потолку. Потом, когда ты минуешь этот малюсенький участок невесомости, и оглядываешься назад, то сам себе не веришь. Ведь глядя с нового ракурса получается, что только что ты вполне себе беззаботно и как ни в чём ни бывало шагал по настоящему потолку.

В общем, именно в таком месте, только в другой пещере, не отмеченной знаками, свалился с пола на потолок несчастный четверорук Букка. И вот его-то ученица 6-го «Б» вполне-таки жалела. Но теперь, в отношении Чёрного властелина, чувства её совершенно смешались.

В самом деле, отныне, с помощью «прямо-обратной близнецо-связи протоно-электронного поля» – как мудрено именовал Хватка – заговорщики могли вполне успешно подсматривать за Чёрным Королём. В общем, не совсем подсматривать, но видеть то, что наблюдал их собственный полу-материальный посланник – пра-пракороль Кецакотль. Лишь иногда связь прерывалась. Причём не всегда из-за каких-то помех со стороны Золотого солнца. Иногда деда Кеца, вдруг заявлял, что хочет «пи-пи» и что-то там делал с этим самым протоно-позитронным полем.

– Какие такие «пи-пи»?! – обычно возмущался четверорук Хватка. – Вы же там нематериальный объект! Как вы можете делать это «пи-пи» если ваше тело тут – под моим наблюдением, в саркофаге?! Я тут под ваше туловище памперсы подложил, пока ваше сознание на прогулке!

Но пра-пракороля было не переубедить.

– И как у него получается отключать «близнец-связь»? – удивлялся Хватка. – С точки зрения науки, эта связь совершенно неуничтожима!

В общем, за Чёрным Королём теперь получалось вполне надёжно подсматривать. Ведь от «призрака» деда Кецы было не отгородиться. Он уверенно проходил сквозь любую запертую дверь, даже бронированную. Правда, через бронированные ходить он все-таки не любил.

– В пояснице как-то неприятно покалывает. Болезненно так, господин дворцовый мастер, – жаловался он Хватке.

– Правильно, воздерживайтесь по возможности, – кивал на это четверорук. – Когда лезете сквозь железо, позитронно-электронные пары опасно сближаются, и даже кое-где аннигилируют. Оттого и боли в суставах и пояснице. Сейчас, магнитиком лечебным по вам повожу – легче станет.

– Вот спасибо, господин сверх-главный инженер, – благодарило пра-пра-Величество.

Кстати, в отношении жалости к дедушке Кецу всё было вполне в норме. Ему, как догадывалась Кассандра, можно было вполне так сочувствовать. Но что делать с нынешним Чёрным властелином? Он-то был явным врагом? Тем, кто всё ещё планировал полное уничтожение Земли. И других планет Солнечной системы, разумеется. Но ведь с этими другими планетами Кассандра была знакома гораздо хуже, так что за них переживала несколько меньше. Разве что за Луну. Но как утверждал местный философ-четверорук Гова, Луна почему-то планетой не считалась.

– Твоя Луна – не планета! – безапелляционно резал правду-матку четверорук. – У вашего же Юпитера этих лун больше дюжины. А у Сатурна – вообще кольца.

– Ага, у Сатурна кольца, – соглашалась Кассандра, потому что действительно видела когда-то такое на картинке. – Но все-таки Луна…

– Не планета! – долбил своё Гова. – Спутник вашей планеты, вот что она такое!

– Всё равно жалко, – говорила ученица 6-го «Б».

– Тут возражений не имею, – чесал пятое справа ухо умный четверорук.

Надо ли, и можно ли в принципе, жалеть нынешнего Чёрного правителя Сферы, Кассандра покуда у Говы не спрашивала. Хотела додумать сама.

73. Почтальон

На этот раз земле-сферотрясение было не столь мощным, чтобы стряхивать людей с кроваток, и потому Тимурка не заорал как резаный: «Караул! Сферотряс! Спасайся, кто может!» Он просто поинтересовался спросонья:

– Чего там опять?

– Рассказывают и показывают, что Сфера такая большая, что не пройти за сто жизней, – подытожила, протирая заспанные глаза Кассандра, – а выходит, что всё врут. Все дороги сходятся почему-то именно к нашей скромной пещере.

– Я даже знаю из-за кого. Всё из-за Каськи! Ни сна, ни покоя, – проворчал Тимурка, и укрылся с головой одеялом из линяющего утконоса с планеты Бибиби-ри.

Он прямо в воду смотрел (не утконос, а Тимур), потому что через секунду откуда-сверху, с наземной поверхности Сферы, раздалась механическая речь:

– Кхе! Кхе! Извиняюсь, но… Здесь ли живёт досточтимая ученица 6-го «Б» Кассия?

– Что я говорил, – победно, но из-под одеяла сказал Тимурка.

– Ух ты, бегом! Там такой робот! От-та-кой аж! – влетела с улицы, неизвестно как и когда выскочившая туда, София.

– Робот? – переспросил Тима. – Надо идти смотреть. Тот, что был что ли, Софа?

– Не, новый – маленький! От-та-кой аж! – пояснила София, вскидывая руку и становясь на носки.

– Не поймёшь эту малышню, – произнёс Тимурка и поспешил за Софией.

Кассандра потянулась и, набросив халатик, вышла за ними.

В отдалении от пещеры стоял вовсе не Почётный Чинитель. Да, и правда, его машинную поступь они бы услышали километров за двести. Это был гораздо меньший робот-чинитель, весом всего-то в десять или двадцать тысяч тонн – чистый лилипут.

– Это я Кассанд… Я Кассия! – крикнула Кассандра.

– Досточтимая Кассия, – чопорно склонил, где-то на высоте десятого этажа, голову чинитель. – У меня для вас письмо… собственноручно составленное Почетным Чинителем Первой Гильдии Сферочинщиков досточтимым Пятым Первой Десятки. Последнее письмо…

Внимающим роботу слушателям внизу на мгновение показалось, что огромный сферный ремонтник всхлипнул. Да и вправду, по его корпусу вдруг прокатилась большущая как лужа, капля чёрного от пота машинного масла.

– Возьмите, досточтимая девочка планетянка с Земли Кассия! – добавил чинитель и извлёк откуда-то с верхотуры что-то похожее на трубу большого диаметра.

– Э-э-э, Кася, погоди! – высказался мудрый Тимурка. – Ты такое не удержишь. А где у нас… Гова! Вы где все?! – позвал он громко.

Робот был всё ещё в склонённой позе, когда откуда-то и вправду вырисовался четврорук, правда не Гова – Хватка.

– Это чего-такое? – скромно поинтересовался он у чинителя, невольно припав к земле под весом груза.

– Письмо досточтимой землянке-планетянке Кассии, уважаемый представитель премного-уважаемого племени четвероруков, – пояснил сферный механик.

– И его надо будет развернуть? – поинтересовался настырный в изобретательских делах Хватка.

– Да, оно само развернется, когда досточтимая Кассия разрежет скрепляющую пружинку.

– Ага! Понял! – крикнул вверх Хватка, сотворив рупор двумя свободными руками.

– Спасибо! – подтвердила ученица 6-го «Б». – А где сам Почётный Чинитель «Пятый»?

– Он улетел! И не обещал вернуться! – ответил с высоты почтальон, и какая-то новая капля-лужа стекла спереди по его корпусу. – Всё в письме! Всё в письме, девочка с неуничтоженной планеты!

74. «Разогреватель»

Уж в чём-чём, а в последовательности Чёрному Королю никак нельзя было отказать. Алгоритм его действий был выверен и отработан давным-давно, и опробован много десятков раз.

Сейчас, в соответствии с планом, где-то ближе к Золотой, в светлом Космосе внутренностей Сферы Мира, тяжёлый «Разогреватель» втянул внутрь себя бесчисленную плоскость черных солнечных панелей. Затем он включил электрические двигатели и начал менять орбитальные параметры. Не торопясь и последовательно, даже с какой-то грациозной экономией, хотя был полон электричеством через край, Большой Лазер придвигался не куда-нибудь, а точно к северному полюсу Сферы. Именно там, он должен был замереть на новой, уже стационарной орбите, в готовности к залпу.

Опять же по команде, когда титаническая механика Сферы откупорит тысячекилометровую диафрагму, и на полюсе разверзнется открытый внешнему Космосу зев, тихий звёздный убийца аккуратно наведётся на цель. Ничего сложного! Тут даже не потребуется помощь Звёздного Математика. Цель, которая безрассудно сияет в черни Космоса на все четыре и даже больше сторон, найти легче-лёгкого. Как только эта цель – звезда по имени Солнце, а конкретно её центр – окажется в фокусе прицела – Большой Лазер начнёт обработку.

Вы, наверняка, думаете, что если этот гигантский лазер обзывают «Разогревателем», то он нагревает звёздное ядро? Вы ошибаетесь. Впрочем, не только вы. «Разогревателем» его обозвали просто для красивого словца, а ныне зовут по инерции. На самом деле его хитро настроенное излучение охлаждает звёздное ядро. Охлаждает, и этим мешает реакции обращения водорода в гелий. Атомы водорода под его воздействием больше не хотят жениться друг на дружке и в результате создавать крепкую гелиевую семью. А ведь всё звёздно-солнечное тепло проистекает именно от этой взаимной любви атомов водорода. Хитрый «Разогреватель» охлаждает атомные чувства и рушит главную сакральную составляющую звёздного огня. А дальше все атомы решают остаться холостяками и…

Дальше мы уже проходили. Если изнутри Солнце не распирается от любовной энергии термоядерного синтеза, то под действием собственного веса оно начинает обрушиваться вниз, внутрь самого себя. Это хуже и быстрее лавины. Катастрофа неизбежна. Звёздный взрыв неминуем.

Ну, а Сфера Мира – или в данном случае, скорее, Звезда Смерти – уже улепётывает куда-подальше и прочь. Ведь диафрагма открыта с той стороны где надо, и для быстрейшего ускорения, она просто открывается сильнее. Звезда Золотая сама себе двигатель, а сопло этой реактивной машины именно диафрагма, через которую продолжает смертоносное облучение покидаемого Солнца страшный охлаждающий «Разогреватель».

Люди третьей от Солнца планеты! Вы ещё ничего не поняли, а уже приговорены!

Чёрный Король скромный убийца – он действует анонимно.

75. Не по назначению

– Знаете, мадмуазель Кассандра, я же, вместе со своим нетленным дедушкой Ацекикатлем, вот этими вот руками, – возрождённый к жизни император продемонстрировал свои руки (руки как руки, только с шестью пальцами), – собирал Большой солнечно-орбитальный лазер по винтичку, по кристаллику. И для чего? Я-то думал, да и дедулечка воистину Солцеясный тоже, что всё будет исключительно для прогресса. Для славы и во славу Высшего Разума. А уже тем более, мадмуазель Кася, всяческих отголосков войн между расами, да и каких бы то ни было. А оно вон как получается, госпожа земляная планетянка. Ох-хо-хо! – ещё горестней вздыхал пра-пракороль Кецакотль.

– Вышло-то всё навыворот, милая фрейлина Кассия, – причитал далее Солнцевсходящий. – Вместо того чтобы служить миру и спокойствию, наш всесильный лазерончик прислуживает теперь невиданному прогрессу уничтожения. Причём, не только в плане разумных представителей галактики, а даже самой космической природы! Кто б мог подумать, что вместо помощи иным цивилизациям, в плане поддержания стабильности местных солнц, наш добрейший звёздно-хирургический прибор станет называться «Всеразрушителем»?! И действительно таковым станет?! Сколько миллиардов, а то и триллионов существ этот «Разогреватель» уже прихлопнул как мух? Да что там, как мух! От мухи хоть пятнышко, да остаётся. А тут сплошная пылевая туманность! Нет мне прощения, земляная мадемуазель Кассандра. Нет никакого прощения.

– Да, не изводите вы себя так уж, деда Кеца! – гладила пра-пракороля по седой голове Кассандра Дубровина. – Не вы ж, в конце концов, по чужим звёздам-то грохали, правильно? Вы в могилке полёживали, не ведали ничего, верно же? Вот и не мучайтесь. Боженька неправый, если так переживать, за всё что после упокоения сотворится, так никто в здравом рассудке и не откинется. Все с ума для начала тронутся.

– Мудра ты не по годам, добрая маркиза Кассия, – утирал слезы горечи Солнценосный Кецакотль. – Но что ж мне делать с отпрыском этим взбесившимся? Пра-пра-правнучком моим худосочным? Как же отучить его лазерок-то лишь по делу использовать, а не пакостить посредством передовых технологий? Как спасти от неминуемости распыления цивилизацию-то вашу несмышлёную? Ох, и горечко-то будет, ежели не успею я ничего сотворить супротив машинищи когерентно-лучевой!

– Так вы это, Ваша Солнцезаходящество, – экстраполировала ученица 6-го «Б». – Если уж перевоспитывать внучика поздно, может, заберёте у Королика рычаги управления государства внутресферного? А заодно и нагревателя звёздного? Или уж блокируйте как-то. Пусть он жмёт, а управляющие сигнало-команды коротятся где-нибудь!

– Умна ты, и вправду, не по девичьи! – вскрикивал пра-пра-праимператор в озаренье. И тут же начинал бегать по пещерной комнате как заведённый. Благо ныне, пра-пракороль Кецакотль был обут-одет в собственное возрождённое тело, и не мог как в разведывательных рейдах проскакивать в инерции сквозь стены или сигать через потолки. Вообще, товарищ Хватка рекомендовал праимператору больше двигаться, дабы разминать тело перед очередной укладкой в гробницу. Коя была неминуема, ибо весьма скоро несчастному прадедушке Кецакотлю снова требовалось отправляться на шпионское задание.

76. Пятый Первой Десятки

Все спали уставшие от дневных забот, а Кассандра не спала. Наверное, можно было бы выйти из пещеры на улицу – там ведь не было ночи, но вот ни нисколечко. Обидно. Там по-прежнему был день, вечный неугасаемый день Сферы Мира. Звезда Золотая даже, наверное, не моргнула от случившегося. А вот маленькая девочка с Земли не просто моргала – она плакала. Совсем не себя она сейчас считала маленькой и затерянной на бесконечно большой, куда больше потерянной родной планеты, Сфере Мира. Ныне совершенно милым микробиком ей представлялся её самый большой на свете друг – Почётный сферный ремонтник.

Вначале он был виден в бинокль товарища Хватки. Через два дня его уже не получалось разыскать в бинокль даже в самом громадном увеличении. Зато получилось отследить в главный пещерный телескоп племени четвероруков – старую реликвию, выкраденную у Черного Короля лет триста назад. Но ещё через два дня, даже через эту оптику Почётного Чинителя стало не очень видно. К тому же, в телескоп стало опасно смотреть, и Кассандре запретили. Четвероруки из общественной организации любителей Астрономии, опасались за глаза девочки. Ведь её друг – Почетный Чинитель – прыгнул в сторону местного солнца, а потому не только омикробился в размерах из-за расстояния, но ещё и утонул в слепящих лучах Золотой.

Кассандра плакала. Она знала, что это только отсюда, из прикрытой атмосферой поверхности Сферы, внутренний Космос кажется милым и тёплым. По-настоящему там – в космическом вакууме – всё абсолютно не так. Там холодно. Очень холодно. Половинка её гороподобного друга, которая развёрнута к Золотой, может и греется, парит от палящих лучей. Но та сторона, что отвёрнута – та холодеет и покрывается льдом. Смазочное масло, шестерёнки – всё деревенеет от космического холода. её большущий друг мучается. Может быть, не от боли, он всё-таки не млекопитающий какой-нибудь. Но ведь всё равно мучается от неудобств. Представьте, как скручиваются от всепроникающего холода его громадные – с дом величиной – локтевые шарниры! Как они перестают поддаваться усилиям застывающих, но дымящихся от напряжения моторов!

Может быть, чтобы окончательно не замёрзнуть, её гигантский друг-гора иногда поворачивается по оси? Чтобы подставить золотому солнцу застывший от звёздного мороза бок? Может быть. Но ведь возможно, что он не делает этого, дабы хитрый Чёрный Король, наблюдающий из королевской обсерватории, не догадался, что сферный ремонтник ещё жив-живёхонек? Лучше помёрзнуть, но убедить короля, что это просто самоубийство. Ведь такое случается среди любых роботов, тем более среди тех, кто отработал на вредном производстве несколько тысяч лет без отпуска? Просто сдали нервишки от безысходности трудовых будней. Бывает, правильно?

Ведь есть надежда, что в слепящем свете Золотой, повелитель Сферы Мира не заметит, что делает время от времени наполовину превращённый в сосульку и одновременно наполовину зажаренный Почётный Чинитель. А ведь он отстёгивает свои громадные – в десять тысяч тонн весом гусеницы, и в тысячу тонн весом гусеничные колеса – и бросает их в Космос. Конечно всё-таки не в большой межзвёздный Космос, а в маленький внутри-сферный космос. Но какая разница, для малюсенького относительно даже этого маленького Космоса чинителя? Друг Кассандры – по убеждению Кассии – не имеет ракетных двигателей. У таких больших починщиков они не предусмотрены конструкцией. И потому, для смены траектории в вакууме он вынужден кидаться наличествующими предметами. Повторять подвиг своего давно и геройски погибшего друга-напарника – «Восемнадцатого». Гусениц и колёс не жалко – они больше никогда и нигде не пригодятся. Чинитель ведь не простой робот-самоубийца. Он робот-герой.

Толчка от поверхности Сферы Мира, который вызвал землетрясение в половине этого Мира, и который стоил Большому Чинителю десятка порванных гусениц, хватило чтобы оторваться от гравитации Сферы. Но не хватало точности. Ведь большая разумная машина – Почётный Чинитель – должна не просто заморозиться в вакууме. Она должна нагнать на близкой солнечной орбите другую гигантскую конструкцию. Машину из машин. Машину Уничтожения. Орбитальный лазер Чёрного Короля. Адское изобретение его предков. Звёздный Уничтожитель! «Разогреватель»! «Всеуничтожитель»!

Друг Кассии Почётный Чинитель, Пятый Первой Десятки Гильдии Сферочинщиков, ростом с гору Эверест. Лазер «Всеразрушитель» ещё больше. Но по сравнению с планетарными расстояниями внутренностей Сферы Мира они совершеннейшие микробы. Один микроб должен найти в этой огромной пустоте другого микроба. Не просто найти и сказать: «Привет! Как дела?!» Он должен настигнуть его на гигантской скорости. Лучше всего лоб в лоб. И треснуть что есть силы.

Наверное, это будет столкновение двух звёзд. Оплавленные от мгновенного нагрева ошмётки чудовищных машин разлетятся во все стороны. Что-то упадёт на Сферу Мира. Сотворит тут лунные кратеры. Что-то плюхнет на Золотую, испарится в её волшебном сиянии. Кассандре всё равно: пусть здесь разрушится хоть всё вокруг. Ей не пережить героическую смерть своего большого – самого-самого большого в Космосе – друга.

Девочка с Земли плачет, и горе её куда больше даже внешнего неизмеренной величины Космоса, со всеми его звёздами и галактиками.

77. Нецивилизованные звёздные дикари

Хотя отныне мятежники могли время от времени подглядывать за Чёрным Королём, заглянуть в его черепную коробку они всё-таки не умели. И потому о том, что он думает о происходящем, можно было лишь предполагать. Интуиция подсказывала, хотя это было совершенно нелогично, что прадедушку Кецакотля он воспринимает именно как призрака, а вовсе не как порождение врагов. По всей видимости, принять за реальность существование привидений, рациональному и технически грамотному монарху оказалось все-таки проще, чем поверить, что предок возрождён из небытия каким-то научным способом. Точнее, научным способам оживления Чёрный король вполне доверял. Но не мог поверить, что эти способы могут воспроизвести в реальности какие-то дикари.

Разумеется, дикарями он считал всех без исключения нелегальных жителей Сферы Мира. Как, в самом деле, эти явные недоумки, эти вконец одичавшие потомки вывезенных с уничтоженных планет аборигенов могут изобрести хотя бы что-нибудь? Вполне допустимо, что владельцу Большого Лазера даже решились доложить, о пропаже погребённого где-то под горой ненужных вещей саркофага предка. И что с того? По мнению его Чёрного Всевеличества, для чего местные внутресферные дауны могли использовать саркофаг по максимуму? Да не для чего! Расплавить его во что-нибудь нужное? В смысле, ненужное – идола какого-нибудь ушастого, кособокого!

Но похоже, нынешний король не верил даже в то, что нелегальные жители Сферы освоили плавление железа. По его мнению, дикари уволокли саркофаг, попросту приняв его за хранилище консервов. Только Другая Сторона ведает, но вдруг, по его всевеличественному мнению, эти полуживотные вскрыли могилку, выволокли наружу предка, и теперь варят из него на костре суп? (Нынешний Вседержатель понятия не имел, в каком конкретно виде содержался внутри переносной могилки какой-то безымянный предок).

– Как же он может так думать? – возмутилась ученица 6-го «Б», когда по-философски настроенный Гова поведал эти мысли. – Мы же тут… вернее, вы же тут достигли таких высот цивилизации! Ну, в смысле, не потеряли свою былую цивилизацион… цивилизационность. Фу, не выговоришь! В общем, вы приспособились в жизни в чужих условиях этой самой Сферы, и даже живёте ничего себе так – неплохо. Развиваетесь.

– Спасибо, что заметила, планетянка Кася, – чуть поклонился вежливый четверорук. – Но видишь ли, его Чёрное Всевеличество размышляет несколько по-другому. Он ведь изначально убеждён, что если какой-то звёздный народ не смог оказать ему никакого сопротивления, и позволил запросто уничтожить родимое солнце, то этот народ технически неграмотен и не развит.

– Подождите, товарищ Гова! – вынуждена была прервать ученица 6-го «Б». – Это совсем несправедливое суждение. Ведь Чёрный Король обоих звёзд, он же действует исподтишка, правильно? Подкрадывается потихонечку, наводит свою лазерную пушечку, потом – «Бац!» и всё. Никто ведь не успевает ничего понять.

– И что ж с того, земляная девочка Кася? – кисло улыбнулся четверорук. – По мнению Чёрного Солнце-восходящества, вот это как раз и считается непрохождением теста на разумность. Точно-точно, именно это! То, что какая-нибудь звёздная раса, так миролюбива, что спокойно позволяет себе радировать на весь свет о своём существовании. То, что она не прячется, не маскирует свою планету. Не расставляет где-то в дальнем Космосе ловушки для незваных пришельцев. Какие-нибудь автоматические спутниковые мины с водородными боеголовками, или с чем-то ещё более серьёзным. Миролюбие, по величественному мнению Его Всевеличества, и является первейшим признаком тупости.

– Жуть какая! – ещё больше возмутилась Кассандра. – Сам он тупой как пробка! Вот!

– А вот Чёрный монарх убеждён совсем в другом. Он считает, что если даже вся чужая цивилизация в целом не смогла засечь Чёрную Звезду, не сумела отразить удар, то её случайные представители уж никоим образом не могут быть хоть чуть-чуть разумными. По крайней мере, до его цивилизованно-просвещённого уровня им точно не дотянуть. Мы все для него – все живущие на Сфере – просто разбежавшиеся из зоопарка зверушки. Я совершенно не шучу.

– Ужас какой! – пылала ученица 6-го «Б». – И совсем-совсем ничего нельзя сделать?

– Так и не надо делать, планетянка Кася! – чуть вымучено улыбнулся четверорук. – Нам же этот королевский шовинизм совершенно на руку. То есть, пусть в своей голове принижает нас хоть до уровня микробов. Ведь нам всем от этого лучше. Не дай Засферье, он прозреет! Ведь тогда он займётся нами всерьёз. А оно разве нам надо? Вести с Вседержателем настоящую, нешуточную войну? По уровню вооружённости мы для него, и правда, что те микробы-инфузории.

– Но зато микробы могут иногда справиться с самым сильным зверем. И с человеком даже. Ведь они же переносят всяческие болезни, а болезнь дело опасное, – глубокомысленно обобщила ученица 6-го «Б».

78. Лобовая катастрофа

Ученица 6-го «Б» Дубровина ошибалась. Шандарахнуло так, что даже золотое солнце не просто моргнуло, а прямо-таки прищурилось. Ещё бы. На совсем близком к нему расстоянии – в каких-то пяти миллионах километрах – сошлись в космосе два непростых объекта. Причём, не просто сошлись. Столкнулись!

Вот что происходит на загородной трассе, если какой-то неосторожный шофёр врезается в, никому до того не мешающий, телеграфный столб? Или уже совсем неумный, лишь по блату получивший права, водитель выскакивает на встречную и грохается в прущий по своей полосе рефрижератор? Скорости двух встречных транспортных средств, ясное дело, не вычитаются, а суммируются. И уже по совсем другой статье расходов, из автомобилей вычитаются отвалившиеся колеса, лопнувшие бамперы, переломившиеся мосты, охладительные вентиляторы и прочее в этом же духе. Именно так и здесь. С совершенно встречной крутой падающей орбиты в гигантский Лазер-Уничтожитель воткнулся гороподобный робот-ремонтник. Две искусственные горы не просто сошлись в тесных родственных объятиях – они врезались друг в дружку с такой чудовищной скоростью, при которой не получается даже что-то рассмотреть.

Оба объекта были, конечно же, не маленькими и увидеть друг дружку они бы могли очень загодя, однако в Космосе все масштабы под стать ему самому. Нам тут – на Земле – совершенно не понять соотношение скоростей и расстояний в космических просторах. Мы видим надвигающийся грузовой автомобиль в десятках метрах, успеваем сделать шаг в сторону на бордюр. Сердце ёкает… И вот грузовик уже проносится, обдавая нас обтекающим порывом ветра. Здесь, встречная скорость достигала доброй сотни километров в секунду! Секунда, это трижды моргнуть. А предмет уже вырос из соринки в неохватную взгляду гору. И эта гора уже крушит всё вокруг. Вообще-то в следующие секунду, не столкнувшиеся друг с дружкой запчасти уже проскакивают на сто километров дальше. Оставляют позади этот кошмар.

Ну, а здесь, попросту взрыв. Ведь никто не говорит, что «боевой снаряд столкнулся с броненосцем», правильно? Все говорят – «снаряд попал в броненосец». А ведь скорости земных снарядов совершенно не сопоставимы с космическими. Они в сто раз меньше. Значит, и здесь произошло не соударение или даже взрывное столкновение. Катастрофа!

После такого события по округе разлетаются не просто отвалившиеся бамперы, осколки стёкол, мятые рулевые колеса и вывернутые наизнанку зеркала заднего вида. Тут по округе – то есть, по идеальной пустоте Космоса – разлетаются пылающие сгустки металла.

Когда-то Почётный сферный Чинитель жаловался Кассии, что он ещё никогда ничего не разрушал – только чинил. Отчего испытывает некоторый душевный дисбаланс. Именно поэтому он очень жаждал поучаствовать в разбойном нападении на королевскую резиденцию. Там ведь нужно было сносить заборы, и ломать воротные и дверные косяки. Тогда у него не получилось, но вот ныне Пятый Первой Десятки учинил в небесной пустоте такой беспредел разрушения, что даже близкая к происшествию Золотая несколько поблекла, в свете сверхновой космической вспышки.

Если б Кассандра и прочие наблюдатели не ведали в чём дело, получилось бы восхитительное представление. Однако «восхитительное представление» получается лишь тогда, когда им кто-то в самом деле восхищён. Ведь восхищение – это эмоция. А эмоции могут происходить лишь внутри нас, но никак не снаружи. Наверное, эта космическая супер-вспышка могла бы вызвать восхищение подвигом большого механического ремонтника. Но сейчас ещё время такой грани восхищения не наступило.

Потому через долю секунды после беззвучного взрывного столкновения вверху, и звезда Золотая, и вообще всё вокруг затянулось какой-то пеленой. Это на глаза всех без исключения наблюдателей навернулись слезы. Терять навсегда друга очень тяжело, тем более не просто такого огромного снаружи, но и самого-самого героического внутри.

79. Чувства

После большого космического «бу-буха», который напоследок устроил Почётный Чинитель, все в пещерном лагере мятежников ходили несколько пришибленные. Кассандра бродила зарёванная и почти не реагировала на вершащиеся вокруг события. За компанию с ней по ночам ревели и София с Тимуркой. Но вот не могла ученица 6-го «Б» себя сдержать, хоть и сознавала, что маленьких дошколят требуется успокаивать и сводить все их невзгоды к шуткам-прибауткам. Но нынче не шутилось. Наоборот, Кассандра стала на время въедливой и даже чуточку злобной. Она припоминала всё разное, в том плане, что:

– Вот так вот! Пока некоторые тут прохлаждались! Занимались всякой мелкой всячиной из любознательности! Судили да рядили! Теряли бесценное время попусту! Другие – не болтуны – вынуждены были жертвовать собой! Делать дела! Вот, кто по-настоящему ценил мою родненькую планету! Не то, что некоторые!

После этих и подобных слов Кася обычно начинала непритворно реветь на взрыв. Никто, понятно, ничего не мог возразить. Да и что тут было возражать. Все сами были на взводе.

Четверорук Хватка гасил горе работой. Почти совершенно не спал. Только вот, от горя работа – особенно в творческом плане – шла у него не очень. От этого Хватка нервничал, ломал свои четыре руки, и сам себе отпускал преувесистые шалбаны. Тимурке было его жаль до слез, ведь голова у Хватки была одна-одинёшенька, а рук целых четыре. Благо, что ноги, из-за анатомии четвроруков, никак не смогли бы достать до макушки.

Вообще-то не слишком знакомый с Большим Почетным, Солце-Золото-входящий пра-пракороль тоже как-то скис. И особенно, после гневных упрёков земной девочки. Потому он на время совершенно прекратил своё вечное нытье по поводу того, что его преднамеренно и нагло разбудили без спроса. Теперь он доставал и без того несчастного Хватку. Ходил около будущего старшего дворцового инженера кругами, и всё просил нагрузить какой-нибудь умственной работой и его тоже. На крайний случай, даже немножко физической, хотя это и совсем не принято в отношении давно переваливших пенсионных рубеж королевских особ. Из жалости, Хватка заставлял Кецакотля держать и подавать всяческие плоскогубцы и мотки изоляционной ленты. Хотя из-за этого две нижние руки Хватки оказывались излишними, и сами-собой лезли хватать что-нибудь вместе с верхней парой.

Сама ученица 6-го «Б» через некоторое время начала запутываться в своих чувствах. С одной стороны, о героическом гигантском ремонтнике и его, в полном смысле, громоподобном голосе можно было горевать бесконечно. Может даже те же самые десять тысяч лет, что честно прослужил Сфере Мира Почётный Чинитель. Но с другой стороны – ведь он пошёл в лобовое столкновение не с чем-нибудь, а с самим Звёздным Уничтожителем, так? А потому, за родную планету следовало теперь совершенно не опасаться, верно? Неважно, что на родимой Земле знать не знают о своём неожиданном счастье. Они ведь, наивные, и об опасности ведать не ведали. Но сама-то Кассандра Дубровина была-то в курсе всех дел. И значит, ей следовало радоваться, что есть мочи, правильно?

Но пока, правда, не радовалось. И не хотелось.

Вполне возможно, что с такими же противоречивыми чувствами боролись и все окружающие. Хотя с другой стороны, какое им дело было до никогда невиданной ими голубой и третьей от Солнца планеты?

80. Родственники королевских кровей

– Засферное моё мучение, – несколько плаксиво говорил Чёрный Король, когда утром, открывая глаза и поднимая для верности защитные, противо-золотые очки, наблюдал над собой склонившегося к самому его носу призрака. – Что ты все являешься? Ни сна от тебя, ни покоя?

– Мы с тобой ещё не договорились! – убеждённо поднимал указательный перст пра-пра-Властитель. – Вчера, например, диспут был совран, потому что ты – пра-правнучек – начал кидаться в меня пороховыми запалами. Чуть дворец свой собственный не сжёг, между прочим. Кибер-слуги два часа тушили на кухне.

– Изыди, а призрак! – не слишком убеждённо предлагал Чёрный король. – Я для тебя чего-нибудь хорошее сделаю. Свечку поставлю. Или даже сто штук. Изыди, а?!

– Мы ещё не договорили, внучек, – бубнил своё пра-пракороль. – Не все вопросы выяснили.

– Как ты вообще породился? Как завёлся в моих внутресферных пространствах? – спрашивал ныне правящий властитель, причём, больше у себя самого, чем у пра-пра-прапредка.

Именно в этот утренний час пробуждения Кассандре Дубровиной и становилось немножко жаль Чёрного Короля. Как жалко и немощно он гляделся в эти минуты. В принципе, с чего бы ему было особо бодриться по утрам, если ему самому отроду было не меньше нескольких тысяч лет по земному летоисчислению. Даже с учётом всех сложно толкуемых четвероруком Говой замедлений времени при перелёте от звезды к звезде, Чёрный правитель давным-давно проскочил пенсионный возраст. В общем, по утрам король являл собой жалкое зрелище. Так ведь то в обычное время. Ныне же, после повреждения парящего, до того вроде бы в полной безопасности и тысячелетия кряду около Золотой, «Всеуничтожителя», после чего пришлось принимать скоростные меры по минимизации потерь, Чёрный Король вообще не успевал вволю высыпаться.

– Дай, хоть умыться спокойно, – ворчал он, недружелюбно поглядывая на ожившего пращура.

– Ладно, отстану минут на десять, – соглашался Кецакотль, неожиданно вспоминая, что этот длиннющий костлявый монарх, все же одной с ним крови.

– Слуги мои верные, кибернето-обученные! – прокашливал между тем король. – Где бродите, отсиживаетесь? Неблагодарные железяки! Я вас для чего на свет золотой породил своим гаечным умением? Где моё подогретое полотенце и зубная мехо-щётка?

Тут же в покоях, помимо нескромно развалившегося в кресле пра-пра-прадеда, появлялась целая когорта дворцовых кибер-придворных.

– Как спалось, Ваше Всевеличество Чёрной звезды с золотой серединкой? – интересовались разнаряженные робото-слуги наперебой. – Не мучили ли, Ваше Всесилие кошмары прескверные?

– Вот как раз ночью они мне не досаждают, – ворчал владыка, облачаясь в подаваемые тапочки с обратным подогревом, то есть, со встроенным кондиционером, да ещё приправляющим воздух благовониями. – Мне кошмары днём досаждают. Вон он – сидит. Как ни в чём ни бывало, гад нематериальный. Когда научитесь стирать его с глаз моих, а?

Но придворные роботы этого никоим образом не умели, что было не одноразово доказано опытным путём. Но дабы услужить императору, один из них тут же бросался с веником в сторону посиживающегося в кресле привидения и начинал методично сметать пылинки прямо через нематериальную сущность пра-пракороля.

– Чёртовы железистые куклы! – ворчал теперь уже Кецакотль. – Вот стану правителем – припомню вам обиды-то эти!

Сам он был вынужден пересаживаться в другое золочёное креслице, хотя вообще-то при своей невесомости и полупрозрачности мог бы развалиться прямо в воздухе – было б ничуть не твёрже. Но тут же набегали другие робото-слуги и начинали драить уже вновь облюбованное кресло. Тогда пра-прадедушка, благодаря своей невесомости, перебирался куда-то в окрестности люстры, и пытался расслабиться, дожидаясь окончания туалета правнучка уже там. Но и тут в покое его оставляли недолго. Возносилась в воздух какая-то новая пропеллерная машинка с тестометром для проверки лампочных цоколей и начинала виться возле пра-пракороля, не давая покоя.

– Уйди, лётная машина! – заявлял Кецакотль. – Не-то расстроюсь, и не дай Засферье, электронно-позитронно аннигилирую. Весь дворец ваш кокнется, будете знать.

– Эй, внучёночек! Чёрный мой живодёрчик! – орал он сверху через некоторое время, доведённый люстро-чистящими и медно-натирательными машинками до бешенства. – Ну-ка, отзови своих металлических! А-то я за себя не ручаюсь! Быстро убери, а то я, по условленному договору, тебя покуда по ночам не донимаю. Смотри же, не дам спать нисколечко!

Чёрный властитель спохватывался, поскольку принимал угрозы за чистую истину. Ибо убеждён был, что призраки, будучи существами нежизненными, во сне вовсе не нуждаются. Потому машинки свои и роботов чистильщиков отзывал с прискорбием некоторым, ибо признавал очередное личное поражение, а королям с императорами подобное не нравится от веку. Откуда ж знать ему было, что пра-прадедушка сам поспать любит, да ещё предварительно заказывает у инженера Хватки сны электронные, кварко-изысканно раскрашенные, да с хорошим концом, то есть, со свадебкой, оркестром, плясками и курантами заутрене-подымательными.

Короче, доставалось правителю нынешнему от пра-правителя прошлого с самого начала трудовых будней. Но и в воскресенье тоже не было у Чёрного Короля никакого покоя от пра-пра-предка назойливого. Уж он его и так, и эдак упрашивал. Однажды даже взятки предлагал. Кассандра лично, посредством близнец-позитронной связи, слыхивала непосредственно, как будто прямо тут, в лаборатории четверорука.

– Слушай, предок мой разлюбезный! – заявлял король, очки черные, да ещё и противо-золотые приподымая, и глаза с горизонтальными зрачками суживая. – Хочешь, Моё Чёрно-корольство тебе власть даст настоящую и всемерно законную? Под печатью сферо-подобной и подписью разухабистой?

– А ты что ж, думаешь, пра-правнучек мой недоучившийся, Моё Всевеличество ранее правило незаконно и самозахватно? – взвивался Кецакотль, краснея от возмущения почти до уровня инфракрасного.

– Ну так, побойтесь Засферья, прадедушка! – взрывался в свою очередь Чёрный правитель. – Власть ваша ёкнулась, по случаю естественной смерти материального носителя оной! Законно, по звёздному обычаю передалась следующему поколению. Кто ж мог ведать, что вы тут снова возвернётесь и начнёте права императорские качать?

– Ах ты отрок, королевских, слава Засферию, кровей! – подпрыгивал чуть выше потолка, в связи с отсутствием веса, пра-прадед. – Как смеешь ты судить о временах тебе неведомых?! Сокрытых от времён нынешних завесой забвения, сырости, пепла и ржавчины?! Да знаешь ли ты, о негодный наследник мой, что было в те славные, воистину миро-творческие эпохи? В те, когда создалось всё то, что окружает вас ныне, о ошибочно избранный неприспособленный ни к чему правитель?! Знаешь ли ты, о-неуч, как и какими силами создавалась из хаоса планетарного сия звездо-покрывающая Сфера?!

– Конечно знаю! – отмахивался Чёрно-король. – Я ж всё же образование-то получил приличествующее. А к тому же, сколько столетий сам после до-образовывался в избранных, королям приемлемым дисциплинам.

– Дообразовывался ты, правнучек мой худосочный, в дисциплинах паятельно-медно-проволочных! Не королям, а пажам ещё кое-как приемлемым! Не обучен ты инженерно-стратегическим тонкостям наук возвышенных! Космо-познавательных, физических тонкостей мира засферного абсолютно ты, мил королевич, не ведаешь! Нисколечко не силен ты в математике позаалгебраической, тонкоматериальной! Невежа ты отменный, маскирующий незнанье своё паяльным шурудением, да звёздно-яхтными пируэтами в гравитационных ямах вблизи Золотой.

– Что ж вы преувеличиваете-то, папаша… то есть, пра-пра-прапапаша! Я вот даже главно-лазерную пушечку почти уж по новой собрал. И уж даже зарядочные ёмкости оной новым секретным способом сверх-быстро дозаряживаю. Скоро, ой скоро, покажу я вновь своё искусство звёздно-дробительное. Удивитесь тогда, до чего мощь моя возвеличилась, сравнительно с прошлым вашим затёртым.

– Ах ты прыщ никудышний! – вскипал теперь уж Кецакотль нешуточно. – Во взрывной технике преуспел! Набил мозолики, учась исподтишка подкрадываться! А ныне кичишься этим! Сколько засечек сделал ты в календарике, отмечая расы и народы загубленные безвинно? К тому же, совершенно лишённые хоть какой-то возможности супротивиться насилию? Ах ты, шалопай хулиганистый! Да ещё корону напялил! Неужто…

Перебранки подобные случались между королевскими особами – проживающей и ожившей – каждодневно, и вошли, можно сказать, в ритуал. Потому, Кассандра последнее время к ним не очень прислушивалась, а выходила на время прогуляться на солнышке, да подышать свежим воздухом. Можно было гулять минут пятнадцать ничего ценного в передаче не пропуская. Если уж сильно б приспичило, то ничего не стоило поставить передачу скандала на повторное воспроизведения, да ещё и с регулировкой скорости. Ибо хитро-мудрый четверорук писал все подслушанное на большие магнитные бобины. Целый ящик с такими бобинами они сперли в королевских подвальных каптерках не-далее как в предпоследнем грабительском походе.

81. Наставительные беседы с королевскими особами

– Милый мой предок, вы меня совершеннейше доконали, – почти что елейным голоском проговорил Чёрный властелин.

У подслушивающих процесс за счёт «близнец-позитронной» связи слушателей даже челюсти отвисли. Таким заискивающим тоном нынешний повелитель Сферы ещё никогда не высказывался.

– Разлюбезный мой пра-дедушка, я бы Ваше Сиятельство даже приобнял, но, видите ли, от Вас и осталось одно только это самое сияние, так что обнимать, по сути, совершенно нечего. То есть, если по серьёзному, то никому Ваше Всесиятельство уже совершенно не потребно. И посему, только лишь из личного уважения, я, любезнейший мой пра-пра-пра-прадедушка, хочу предложить вам сделку. То есть, откупные. Даже скорее, некую после-смертную пенсию. К тому же, увесистую. И советую соглашаться, мой неугомонный пра-пра-предок.

Слушающий этот монолог Кецакотль просто обалдел от наглости, и потому, не смотря на свою былую, развеянную временем, но все же солнце-незаходящую славу, сидел на месте как пришибленный. Раззадоренный же его молчанием Чёрный Король раскручивал свою линию всё дальше.

– Я Вам, мой несравненный со сверстниками в плане живучести предок, предложу следующее. Полную индульгенцию за все прегрешения уже этого времени, подкреплённую соответствующей тиснёной печатью и несгораемой титано-нитеевой бумагой. Затем, заверенную юкибер-нотариусом – и даже двумя наличными на всем сферном мироздании нотариусами – коя подтвердит Ваше полное Солнценосное владение двумястами миллионами квадратных километров внутри-сферной поверхности. Вполне обустроенной, в плане наличия приемлемой гравитации и плотности годного к дыханию воздуха (впрочем, Вам, как призраку, собственно, в прямом смысле, до лампочки, годен он для дыхания или так себе).

– Соглашайтесь, мой любезнейший пра-прадедуленька! Поверьте, по площади это вполне настоящая небольшая планета. А учитывая ровность и общую некатастрофичность климата, так даже побольше некоторых с ограниченно пригодными к жизни зонами. Соглашайтесь, пра-прадедушка, а?

– Кстати, в качестве дополнительного королевского подарка – обеспечу, чтобы туда про-мигрировало достаточное количество деревьев-прыгунов. Это для чистоты воздуха, опять же. И если Вам, Ваше Былое Сферно-Засферное Всевеличие, вдруг понадобится какое-то население – для отбора ли подданных, в плане построения каких-то светлых экспериментально-бесклассовых обществ, а также зеркально вывернутых – страшнейших рабовладельческих микро-королевств, или просто для развлечений, я, разлюбезнейший пращур, обязуюсь отловить всех шастающих по Сфере Мира, и доставить сетью к Вам во владение. Ну что, дорогой прадедушка? Обнимемся же и скрепим печатями наше славное миролюбивое соглашение?

– Ах да, я кое-что забыл, мой удивительный техносферно-самозародившийся предок, – артистично стукнул себя по лбу – да так, что зазвенело – повелитель Чёрного и Золотого светил. – Я подзабыл присовокупить, что требуется от Вас, мой пра-пра-пра… и сколько-то ещё «пра» – дедушка. А от Вас я хочу всего лишь одного. Никогда – слышите! Никогда больше не приходить ко мне в гости. Ни в непрошенном, ни даже в прошенном состоянии. Ни в своём призрачном, ни тем более – не дай Засферье – в телесно обусловленном виде. Правьте отчекрыженными от меня землями, как вам будет угодно, но только не выходите за пределы сих обусловленных договором территорий. Разумеется, есть кое-какие тонкости. Они будут прописаны в документиках мелким шрифтом, как на современном, так и на Вашем пре-древнем наречии.

– Там будет сказано, что общему устройству Сферы Мира вредить на указанных двухстах миллионах километров не следует. Как-то: нельзя прогрызать окна через оболочку Сферы во внешний Космос; нельзя перерабатывать оболочку в какое-то иное небесное тело, с целью покидания местной системы; а также – и это вас, полагаю, не будет напрягать, ну нисколечко – вашей локации будет законодательно запрещено осваивать как внутренний, так и внешний Космос. Вот, пожалуй, и все невинные ограничения Вашего будущего солнце-озаряющего правомерно-королевского правления. Ну как, мой разлюбезный пра-пра-прадедушка? Согласны на договор? Можете подумать. Но, на Засферье умоляю, давайте не слишком долго, а?

Да, не столь давно поднятому из технологически удобной могилы пра-королю было ой как тяжело сопротивляться столь безудержному психологическому давлению.

– Вы, Ваша Солнцеликость с Солнцезаходностью, держитесь! Не сдавайтесь! – вдохновляли прадедушку Кецакотля после возвращения в телесы оба четверорука – Хватка с Говой. – Наблюдаете, Ваш окоронованный правнучек уже мало-помалу сдаёт позиции. Уже сам мировую предлагает, правда, покуда не на нужных нам условиях. Но лиха беда начало! Глядишь, так и доломаете, пра-пра-отпрыска-то. И к тому же, Вы же всё это время совершенно героически отвлекаете его от обыденных чёрных делишек. Потихонечку, но оттягиваете совершение диверсии в отношении земле-планетарной цивилизации.

– Подвиг гиганта Чинителя отдалил, но к сожалению, не решил проблему. «Всеразрушитель» серьёзно повреждён, но не выведен из строя окончательно. Королевский Скульптор уже там и трудится, наверняка, со старательностью достойной лучшего применения. Ваш негодный правнучек от общего плана не отказывается никоим образом. Нам в некотором роде на руку, что «Разогреватель» не рассыпался напрочь совсем. Ведь ядерные процессы в самой Золотой звезде требуется время от времени корректировать: не хватало получить неконтролируемый звёздный взрыв прямо здесь – внутри Сферы Мира!

– Так что пусть королевское инженерное воинство чинит звёздный лазер вместе с его батареями. Но Вам, Ваша Светодержавность, Вам требуется перехватить всю центральную власть в нашем мире до того, как нынешний властитель приготовится и всё-таки уничтожит местное солнце, вместе с колыбелью земной цивилизации.

– Не теряйтесь, Ваше Всемудрствие, мы всегда с Вами, и постоянно следим, как у Вас дела. Тело Ваше возрождённое под самым внимательным присмотром, так что ничего плохого с Вами случиться попросту не может. Тем более, рецидивов с избиениями более не повторяется – правнучек понял тщетность своих попыток.

– В общем, отдыхайте, Ваше Всесферчество. Утром снова в бой! На Вас лишь уповаем, и мы и плането-земляне.

82. Тяжёлое оружие

– Сферотряс! – не своим голосом заорал Тимурка.

София захныкала.

– Опять! – возмутилась, ещё не открыв глаза Кассандра. – Сколько можно, Тима! Когда ж я тут высплюсь?

– Землетряс! – снова провизжал Тимур в некоем возбуждении, пулей промчался в сторону выхода и затем тут же обратно.

– Бинокль надо! – пояснил он на ходу.

Кассандра выползла из кроватки и тут же действительно ощутила ногами толчок.

– Софья! Пошли наружу! – произнесла она высоким тоном, но без особой тревоги. Знаем мы эти все сферотрясы и землетрясения. Какая-нибудь ерунда. Мой друг Почётный Чинитель не явится уже никогда. Да и вообще, когда движутся чинители, то происходит непрерывная тряска – не одиночные толчки.

Когда они с Софийкой на пару наконец выбрались наружу, то поняли, что явились последними. Хватка стоял как влитой и прильнув к биноклю. Он держал оптику сразу четырьмя руками, может, для особой устойчивости. Тимурка нервничал, пытался подражать четвероруку, но ничего не выходило. Бинокль в его ручках дёргался туда-сюда вдоль всего горизонта. Впрочем, горизонта на Сфере Мира не существовало, так что бинокль ходил ещё и вверх-вниз.

Кассандра глянула вдаль, а значит, задирая голову все выше. Ничего особенно в пейзаже не менялось. Ближние облака, как положено, наблюдались снизу, зато очень далёкие прекрасно виделись сверху. Точнее, расплывчато, в связи с расстоянием, но однозначно сверху. Где-то там они скрывали бесконечную сушу Сферы Мира.

– Что там, товарищ Хватка? – спросила наконец ученица 6-го «Б».

– Что там, дядя Хватка? – собезъяничала Софийка.

– Король решил пострелять по нашему императору, – коротко объяснил Хватка. – Лупит чем-то тяжёлым.

– Как это? – Кассандра всерьёз испугалась за деду Кецу.

– Да, не будет ничего, – сказал, не шевеля биноклем, четверорук. – Электронно-позитронную сцепку взрывчаткой не возьмёшь.

– А если дойдёт до атомных бомб? – вяло спросил Гова. Он тоже был тут, но изучал обстановку без всякого бинокля – чисто философским методом – созерцанием пространства.

– Если дойдёт до атомных бомб, – спокойно, как речная заводь, пояснил Хватка. – То нам надо паковать вещички и съезжать куда-нибудь на десять тысяч километров в сторону. А лучше, на все сто тысяч.

– А он по деду Кецакотлю стреляет, да? – снова уточнила ученица 6-го «Б».

– Ага, Кася! Возродившееся из небытия Всевеличество довело до белого каления обременённое властью Всемудрствие.

– Чо ты такое сказал, дядя Гова? – выпучила глазёнки маленькая София.

– Королевские величества передрались, – перевела Кассандра.

– По-правдашнему? – уточнила на всякий случай София.

– Ещё как, планетянка Софа, – убеждённо пояснил всё тот же Гова. – Молодой империалист Чёрной Звезды уже пустил в дело фосфорные бомбы. Как бы до лазерочков дело не докатилось.

– Сейчас там, почва нагреется, и король охладится, – отозвался Хватка. – Но забери меня Засферие загодя, если я хоть чего-то вижу сквозь дым.

– Думаю, нашему ставленнику там не слишком комфортно, – прокомментировал Гова.

– Деду Кецу? – уточнила ученица 6-го «Б».

– Ага, злой будет как ваши земные четырёхногие собаки, если им подпалить хвост.

– Откуда вы знаете про собак, дядя Гова? – удивилась Кассандра.

– Если долго размышлять о мире – можно придумать всё, что там существует. И вообще-то, даже гораздо больше. То есть, то, что не существует. И даже то, что не может существовать вовсе, – спокойно пояснил Гова.

– Это называется философия, да? – констатировала ученица 6-го «Б».

– Она самая, – ответствовал четверорук Гова, впадая в очередной виток задумчивости.

83. Травматизм

– И чего он так распалился-то, Ваше Солнце-восходящество? – участливо расспрашивал Хватка, рассматривая дородное тело Солнцеликого в рентгеновском изображении.

– Да так… – кривился Кецакотль. – В юридических вопросах пра-правручек не подкован, вот и бесится. Характерец сложный передался по пра-прабабкиной линии.

– Так-с, – сосредотачивался Хватка. – Переломов, слава Засферию, не найдено. Синяки, правда, наличествуют. Придётся кремчиком восстановительным малость помазать. И ожоги тоже.

– Как же так получается… Ой! Холодит!.. Как же получается, доктор… В смысле, почётный дворцовый инженер… Откуда синяки и ожоги-то, если я это… Ой, мама! Мамуля королевна!.. Если я там вовсе не в телесном обличии?.. Ой-ёй! – повизгивало Солнце-незаходящество, как земной мультипликационный поросёнок, когда Хватка – и в самом деле, как заправский доктор – смазывал ему повреждения.

– Всё психология, Ваше Всесферчество! – растолковывал четверорук. – В материальном облике вы там, слава технологиям, не присутствовали. А-то бы всё было много хуже. В смысле, опять оживление, да ещё и с худшими исходными параметрами. Всё от психики. Вы ж всё же привыкли в материально обусловленном мире существовать, а тут такие стрессы. Вот мозг, по воссоединению функций, и инициировал свои переживания в телесный облик. Ничего, быстро пройдёт. Ведь опять же все мази прежде всего на мозг воздействуют. Так что душа успокоится тем, что санитарная помощь оказана – тут и тело начнёт поправляться почти что волшебно ускоренно.

– А можно всё же, в следующий раз, господин почётный мехо-мастер, как-то предусмотрительно технически грамотно нейтрализовывать эти самые повреждения? – несколько заискивающе интересовалось Солнце-незаходящество.

– Ну, Ваша Солнценосность, не могу же я отключить Вам мозг? Какой же толк находиться в разведке в абсолютно бессознательном состоянии? – пояснял нынче на редкость разговорившийся четверорук. – Постарайтесь выяснить всё, что нам требуется как можно быстрее. Ну, если получится, то перевербовать на нашу сторону пра-правнучка. Хотя, вряд ли выйдет, как я понимаю?

– Не, господин почётный мастер прикладных наук. С воспитанием мы опоздали на тысячу годков, а может быть и больше, – горестно вздыхал воскрешённый император Чёрной и Золотой звёзд.

84. Окончательное выяснение королевских отношений

Теперь они могли тихонечко подсматривать за Чёрным королём. Ну и невольно за своим посланником тоже – пра-прадедом Кецакотлем, за кем же ещё? Но ведь деда Кеца прекрасно знал, что за ним подслеживают, так в отношении него это вовсе не было шпионажем – так – дружеским вниканием в личную жизнь, не более того. Так что, со всеми вытекающими следствиями, пра-пра-королю приходилось терпеть эту электронно-удалённую приглядку. Тем более, учитывая психо-проявляющиеся синяки и ссадины после разведывательных вылазок, пра-праимператору было под присмотром близнец-связи как-то даже поспокойнее. Ведь теперь добрейший инженер Хватка, изучая видеоряд в реальном времени, мог, ещё до возвращения пра-пракороля в родное тело, приложить примочки и мази в самые нужные места. То есть, «подстелить соломки загодя», как выражалась «планетянка» Кассандра Дубровина.

В одном из случаев на гдядущий перелом руки даже предварительно наложили шину и гипс. В смысле, на только-только случившийся где-то виртуальный «шлёп» Кецакотля где-то около королевских опочивален. Это произошло, когда пра-пра-Светоносного выдули прямиком в окно с третьего этажа дворца каким-то новым видом пылесоса. Причём, сразу вместе с постельным бельём и кроватями. В спальне тогда сохранился лишь королевский пра-правнук, который, оказывается, загодя пристегнулся к стене альпинистским тросом. Потому, когда возрождённый к материальной жизни пра-предок очнулся в своём саркофаге, к его голове уже были присовокуплены примочки, к правой ступне шина, а в нужном месте уже застыл в предусмотренной форме и запрессовался гипс.

Однако сегодня был другой случай. Апофеоз проекта, можно сказать. Тянуть более было попросту нельзя. Ведь намедни выяснилось, что внутре-космический «Всеразрушитель» до-ремонтировался и окончательно до-зарядился светом Золотой, а полностью подчинённый Чёрному королю отряд чинителей подготовил площадку для раскрытия сферного боевого окна. То есть, как только поступит команда, Сфера Мира откроется, и Большой Королевский лазер начнёт выплёскивать в мир свой смертоносный для земного Солнца световой заряд. Прикидка о том, что световой импульс будет двигаться к светилу почти сутки, дело не меняло. У местной цивилизации нет зеркала, способного отразить удар, да они о нем и не подозревают. Люди третьей от жёлтой звезды планеты узнают о катастрофе лишь когда она начнётся, то есть, когда центральное светило полыхнёт как сверхновая.

Солнце, а значит и Землю следовало спасать незамедлительно. Именно потому повстанцы Сферы Мира ныне пошли во-банк. Однако более всех сегодня рисковал пра-прапредок нынешнего властелина.

– Вы там поосторожнее, деда Кеца! Берегите себя, – всхлипнула напоследок Кассандра. – Боженька неправый, как я вам сочувствую.

Пра-пракороль конечно улыбался, и храбрился не в меру. Сам-то он переживал, гораздо больше чем ранее. Всё-таки сегодня всё было несколько по-новому. И даже очень-очень по-новому.

– Опять явился, не запылился? – покосился на вошедшего в дверь предка Чёрный властелин. – И чего тебе, прадедушка, не сидится в своём Засферье? Полёживал бы в индивидуальной могилке преспокойно, смотрел бы чёрно-белые сны. А может, это и есть твои сны, предок ты мой заблудившийся? То есть, может это мы – в смысле, я – Солнцевеличество – тебе снюсь? Интересная мысль. Ну, ничего, сегодня всё проверится. Правильно, что явился, пра-пра-пра… и сколько-то ещё «пра»… император. Ныне Ваши сны, Ваше Святейшество будут донельзя интересны. Сегодня мы – в моем личном королевском лице – инициируем само-подрыв местного солнца. Внесём, так сказать, в него вирус саморазрушения. За сутки когерентный луч дойдёт до поверхности светила. Затем, за несколько дней, переотражаясь, доберётся до его центральной части. До той самой, где вершатся термо-водородные процессы, обеспечивающие свечение. И уже там…

– Конечно, нашему лазерочку-всеразрушителю придётся поработать без перерыва дня-четыре, дабы наладить процесс самоликвидации звезды. Но местные аборигены такие тугодумы (впрочем, как и все предыдущие)… что даже не успеют сообразить, что к чему. Они, скорее всего, даже не умудрятся собрать какой-нибудь симпозиум по случаю обнаружения неизвестного небесного сияния. То есть, отсвета нашего Уничтожителя звёзд. Глупцы! А ведь все глупые должны исчезнуть. Постепенно я очищу эту галактику от всех тупоголовых цивилизаций. Моя Вселенная должна быть освобождена от глупости и тугодумства. Очищена от возомнивших о себе глупцов до основания. Правильно, я выражаюсь, Ваше Святейшество?

– Абсолютно правильно, – неожиданно весело согласился с пра-правнуком пра-пракороль. – Я ведь тоже прибыл в этот мир, чтобы освободить его от заносчивых и не в меру возомнивших о себе глупцов-вседержателей.

– Это вы, добрейший, на что эдакое намекаете? – насторожилось его Солнцевосходящество и Солнцезаходящество в одном императорском лице. – Вы меня, это… не выводите сегодня. У меня ныне торжественный день. В смысле – праздник Начала Войны. Пожалуй, его можно продлить на все дни облучения, то есть до самого дня Окончания Войны и Новой Выдающейся Победы. Вот! Так я и сделаю.

– А не рано ли празднуете, внучёчек? – с несколько натянутой ухмылочкой поинтересовался старый Кецакотль.

– Тебе-то, предку, чего волноваться?! – огрызнулся Чёрный властитель. – Вот сейчас прикажу, и приволокут сюда тот, так удививший Вас, бывшее Солнцесветлое Величество, промышленно-мощный пылесос. И выдую Ваше Святейшество на свежесть задворцового воздуха.

– А получится ли, Ваше Светогасительное Превеличие? – прищурился на Чёрного Короля возродившийся предок. Да в привесок так ухмыльнулся, что правнучек приподнял в удивлении вначале черные, а затем и противо-золотые очки.

– Слуги мои кибернетически верные! – рявкнул обуреваемый неожиданной злобой нынешний властитель. – Подите сюда, родимые! Ну-ка, погоняйте сего призрака вениками и совками. Осложните ему жизнь… в смысле, после-жизнь. Отвлеките неурядицами, дабы мне не досаждал. А я уж пойду к пульту управления «Всеразрушителем». Пора, пора приступать к делу давно отложенному. Затянулось оно как-то.

И со всей решительностью повернулся Чёрный властитель, дабы осуществить намерения, потому что был уверен в своих помыслах и в слугах своих кибернето-насроенных на подчинение превеличайшее, по более даже чем у цепных псов с далёкой и приговорённой планеты Земля. Однако намерениям королевским не суждено было ныне сбыться, причём по причине совершенно не предусмотренной. Ибо двуного-, четырёхного- и многоного-вбежавшие, колёсно- и гусенично-въехавшие, а также винто- и реактивно-влетевшие киберо-слуги поначалу агрессивно бросились к пра-пра-прапредку королевскому, но внезапно и одновременно замерли, как вкопанные. Да так при том скрипнули тормозными колёсными колодками, да врубившимися в обратку реактивными турбинами, что даже Чёрный Король вздрогнул, и в удивлении величайшем оглянулся в покидаемые спальные апартаменты. Слуги же кибернетические застыли разом, а некоторые даже затоптались на месте, в считанных шагах до призрачного Всевеличества, словно натолкнулись неожиданно на невидимую стену.

– Что за чудо-техно-хрень?! – спросил себя самого вслух Чёрный повелитель, и снова приподнял для развеивания сомнений чёрные, да ещё и золото-защитные очёчьки. – Вперёд, киберо-слуги! Омрачите жизнь привидению мелкими неудобствами!

Но не дёрнулись слуги в исполнении команды. А лишь за-притопывали на месте в странной техно-рассеянности. Ибо случилось в их кибер-мозгах наличных – индивидуально переносных, и даже удалённо размещённых радио-концентрированно-связных, некое анти-логическое замыкание. Потому как заполучили все наличные кибермозги, даже примитивно-пылесосного уровня, внутри себя анти-логический парадокс, а ведь парадокс, как известно, никогда не имеет логическо-выверенного выхода. Потому замкнулись мозги в неразрешимости. Некоторые из машин чистильщиков, дабы не лопнуть логическими конденсаторами, да не щёлкнуться окончательно от одновременно перещёлкивающихся во все положения реле, тут же, не сходя с места, занялись привычным делом. То есть, натиранием паркета, поиском паутины и вылавливанием из пространства просочившихся из Сферной всевольности во дворцовый тоталитаризм пылинок.

И расплылся в непритворной улыбочке пра-пракороль Кецакотль. И даже хохотнул совсем не притворно от ощущения собственной защищённости. Потому, что теория, преподанная расой четвероруков в лице Говы – это одно, а наличная практика и экспериментальное подтверждение – это несколько другое.

– Что… что ты сделал, призрак?! – вскричал нынешний Вседержатель. – Как ты сумел остановить мою машинерию?!

– Это вовсе не я, внучек! – честно сознался пре-предок и пожал для убедительности плечами. – Совсем и совершенно не я.

И тут пра-прадедушка Кецакотль был действительно прав, как никогда. Он был тут совершенно не причём. В плане возникновения техно-парадокса, понятное дело. Как не странно, не причём тут был даже четвероруко- и четвероного-инженер Хватка.

Но не успокоил нынешнего Вседержателя ответ говорящего привидения. Ведь именно привидением, Чёрный король, по-прежнему и как всегда, считал Кецакотля.

– Слуги мои грозные! Охранные! – возопил Солцезаходящий что было силы. – Ко мне срочненько!

И вбежали в палаты слуги охранные, периметровые, коим обычно в помещения спален и опочивален входить было не положено вовсе. Вбежали порядком потрёпанные, ибо не все ещё были до конца починены после последних грабительских налётов водящейся в пустынях Сферы черни.

– Взять! То бишь, отпугнуть этого предо-призрака! – возопил Чёрный Вседержитель и указал облачённым в перчаточную кожу перстом на хохочущего пра-пра-прадеда.

И рванулись боевые робото-слуги в указанном направлении. И разметали окрест топчущихся и дерущихся за редкие паутинки кибер-уборщиков. Но как только приблизились к пред-предку на считанные шаги, то тоже внезапно замерли, словно столкнувшись с непроходимой стеной. И хотя напирали на передних несущиеся позади, передние стояли как вкопанные и нисколько не придвигались к, по-прежнему веселящемуся, Кецакотлю.

И отвисла у Чёрного Всевластелина челюсть, с обоими рядами керамических зубов. Он, правда, не обладал мозгами ограничено-кибернетическими с логическими реле и конденсаторами памяти, так что не мог впасть в вызванный парадоксом транс. Да и самого парадокса, по правде, до сих пор не прочувствовал. Точнее, где-то там, в его вполне биологическом, о трёх полушариях – то есть, тришариях – мозгу некая мысль уже зародилась, но он никак и никоим образом не мог её принять за действительное озарение. Потому, чтобы убедить пра-правнучика, а может, дабы просто позабавиться, пра-пракороль Кецакотль в свою очередь со смешком вскричал:

– А-ну, слуги мои неверные! Скрутить этого недостойного внучика! Не поняли? Схватить и запаять в наручники Чёрного Короля!

И… о чудо!.. дёрнулись робото-слуги и кибер-уборщики в обратном направлении. То есть, и вправду, в сторону Чёрного Всевластителя. Но…

Как только сделали шаг и второй, тут же замерли с удивлением в электрических своих фотоэлементах отобразившемся. Ибо случился и состоялся у них в неживых мозгах ступор. Столкнулись электронные нейронные сети с новым парадоксом. Да так столкнулись, что некоторые из робото-стражников замерли с поднятыми для шагания ногами, а кое-какие из летающих машинушек рухнули оземь и на головы соратникам, ибо заплелись у них в узлы вращающе-двигательные лопасти.

Разумеется, и по сути, возродившийся их когда-тошнего упокоения Солценосный пра-прапредок, все же был несколько виновен в случившемся. Но конечно, и разве что только своим присутствием. Ведь именно его присутствие вызвало этот самый кибернетическо-механо-мозговый парадокс. Подчеркиваем, именно ПРИСУТСТВИЕ. То есть, ЛИЧНОЕ присутствие. До этого ведь никаких эдаких мозго-электронных трансов и прочего подобного при наличии стерео-привидения пра-короля Кецакотля вовсе никогда не возникало, а ныне – на тебе! Но ведь именно сегодня пра-прадедушка Кецакотль вынужден был рискнуть своей возрождённой шкурой по-настоящему. Явиться к нынешнему королю лично и в полном телесном снаряжении.

И тут, когда пра-правитель Кецакотль двинулся с места, и замершие в противоречивости и противоречии приказов и невозможностей исполнения робото-кибер-устройства – и охранные, и уборочные – откатились в стороны, пропуская былого и вроде бы давно захороненного правителя, в биологическом мозгу Чёрного властелина наконец-то воссияло озарение. Понял он вдруг, что отныне и в нынешнюю минуту перед ним вовсе уже не призрак и никоим образом не привидение, а самый-самый настоящий предок, причём воплоти. И выкристализовалось тут же решение означенного парадокса, точнее загадки странного обесточивания отдаваемых киберо-роботам приказов. Вспомнил весьма даже грамотный в инженерных делах Солнцевсходящий о когда-то встроенном далёкими предками во все техно-структуры сферы алгоритмах. Да так предусмотрительно хитро встроенных, что даже он со своей механо-учёностью и то никоим образом не смог бы те впаянные критерии нарушить, либо обхитрить. Легче было бы заново провести сотворение всей Сферы Мира и её машинерии, чем перестроить алгоритмы, вошедшие в сам БИОС, то есть, основу основ, любой хоть чуть автоматизированной кибер-системы. Попросту всей механо-кибер-системы Сферы.

И заключался тот командно-блокирующий алгоритм в простейшем ограничении. Когдатошние, давно вымершие, но как видно, весьма пристойно разбирающиеся не только и исключительно в обще-кибернетических, а и в политэкономических, а заодно и психологико-социальных проблемах предки предусмотрели следующее. Будучи сами особами королевской крови, они вполне так себе представляли, что и как может случиться в будущем, при неумелой или не слишком предусмотрительной закладке общих параметров мира. То есть, они знали, что будущая Сфера Мира, хоть и весьма увесистое и попросту большое сооружение, и даже обладающая некоторой устойчивостью в отношении повреждений, тем не менее, очень даже хрупка по своей сути, и даже не столь толста, как простейшая шаровидная планета. А ведь что может, пусть теоретически, но все же угрожать технической устойчивости Сферы?

Внутренние разногласия жителей, а выражаясь ещё яснее – войны. Любая война, даже слабо-ядерная раздолбит Сферу Мира на отдельные, неустойчивые фрагменты. И тогда все усилия создания зазря. Ну, а будучи королевских кровей, и не ведая точно будущего, но всё же его моделируя, королевские предки предусмотрели простейшую блокировку для любых значимых машин. Никакое из созданных на Сфере Мира кибер-робото-устройств неспособно причинить вред кому-либо королевский кровей, даже если приказ отдала тождественная особа королевских же кровей. То есть, технически оснащённая война между королями, хоть родными, и хоть троюродными, да пусть и десяти-юродными братьями-сёстрами невозможна вообще, как таковая.

Вот именно такое озарение вспыхнуло вдруг внутри биологической черепной коробки Чёрного властелина. Понял он, что всё тут теперь взаправду и нет отныне никаких призраков и воплотившихся в реальности дневных кошмаров. А есть попросту реальный, причём, вполне так королевских кровей враг и конкурент.

И выйдя уже из биологического ступора, и сомкнув отвалившуюся двурядозубую челюсть, рванулся Чёрный король обратно в опочивальню, ибо вспомнил, что оставил там свой верный ручной бластер ближнего радиуса воздействия, совсем не убийственный для призраков, но всё же очень даже вероятно, обладающий свойствами ослепляющими, а то и режущими в отношении господ материальных. Но на полпути, уже перед самыми распахнутыми дверями, что-то вдруг остановило движение Чёрного властелина, и напрасно рвался он дальше. Что-то чудесное, плотное и тёплое, вдруг перехватило королевское туловище прямо посредине худощавой грудной клетки и с недюжинной силой повлекло назад.

И расступались на пути движения всяческие уборочные кибер-машинки и даже некоторые робото-охранники падали ниц, ибо зашкаливало у них в кибер-мозгу от удвоившегося и умножившегося в числе королевского величества. Ибо это перехватил Чёрного властителя его, тоже ведь королевских кровей, предок. Причём перехватил с силищей избыточной. И не столько от того, что отдохнул в своей гробнице без снов и мыслей многие тысячи лет, а от того, что последнее время тренировался в борьбе с четвероруками. А ведь четверорукая раса мало того, что с руками дополнительными, так ещё и на ногах сверх-устойчива, ибо и ног у оной тоже ведь четыре. Но ныне, супротив возродившегося в материальности пра-короля оказался теперь правнук всего-то двуногий, да двурукий?

Но всё же, и нынешний король был не лыком шит. Отойдя от первичного ошарашивания столь странно и неожиданно закрутившегося дела, он все же решил сопротивляться не только умственно, но ещё и физически. Напрягся он что было силы, а ведь силы в телесах нынешнего императора было предовольно, ибо переносил он частенько утроенные и даже упятерённые инерционные нагрузки, когда гонял на своей космо-яхте в окрестностях Золотой. Да и в руках его была силища ещё та, ибо при тех же крутых виражах у Золотого светила, держал он все-непрерывно свои ручищи на вырывающихся, бунтующих в гравитационных ямищах рычагах. К тому же вызвал Чёрный владыка из памяти когда-то – тысячелетия тому – освоенные борцовые приёмчики, извернулся змеёй, да и вырвался из хватки пра-прадедушки. То есть, почти вырвался. Ибо понял прадед Кецакотль, что простой блокировки партнёра тут никоим образом недостаточно. Придётся применять чего-то посерьёзнее, может даже приёмчики старинные, запрещённые, и ныне в окантованной от большого Космоса Сфере окончательно забытые и даже в летописях не упоминаемые.

И завязалась тут схватка неслыханная, да и невиданная. Только успевали кибер-машинки и робото-слуги в сторону от катающихся и изрыгающих проклятия длиннющих тел уворачиваться. Порой и увернуться не получалось, особенно не умеющей ходить и отскакивать в сторону мебели. Разумеется, роботы уборщики тут же ту развалившуюся на запчасти мебель собирали и подальше припрятывали, так что дерущимся и борющимся было вполне удобно не натыкаться на оторванные ножки и ручки стульев, столов, кресел и роботов, перекатываясь по полу, а порой и по стенам. Кстати прадедушка Кецакотль, за время призрачного существование несколько попривыкший ходить там и тут сквозь всяческие стены и потолки, иногда в рассеянности и сейчас, в бросках, натыкался на эти самые стены – ну, или кого-нибудь натыкал – и очень удивлялся их весьма непривычной материальности и неожиданной твёрдости. Кстати, по счастью, он сейчас не очень сосредотачивался на том, что четверорук Хватка не может в этот раз загодя накладывать на конечности шины или, не дай Засферье, гипсы. Ну, и тоже касательно примочек с охлаждающими мазями.

В общем, битва кипела вовсю, и уже, по сути, не на жизнь, а на смерть. Правнучек в отношении прадедушки вообще и сразу не испытывал каких-либо комплексов. К тому же, он неоднократно причинял тому телесные повреждения ещё в бытность привидением и кошмаром. Но и у прадедушки быстро испарились родственные чувства, да к тому же, уже и не в данный момент, а ранее. К тому же, если разобраться, схватка со стороны прадедушки Кецакотля велась не только за свою единичную, и уже однажды прожитую жизнь. Она велась за дальнейшее существование семи миллиардов ничего ещё не подозревающих планетян Земли. И ведь это только в ближайшей перспективе. По большому счёту, сражение велось за разумную жизнь галактики Млечный Путь в целом. То есть, за многие-многие сотни, а то и тысячи разумных миров. И кто знает, может именно эти спасённые или погибшие в будущем миры и посылали из грядущих времён тряхнувшему стариной прадеду Кецакотлю свою энергию жизни.

А битва всё не кончалась. Хотя даже мебель уже кончилась, и даже дверные косяки. Окружающие окна и витражи тоже лишились стёкол, и благо, кибер-уборщики повсасывали в себя опасные для артерий и вен осколки. Правда, и уборочных кибер-машинок тоже поубавилось. Некоторых собратья-дворники уже отволокли в ремонтную мастерскую, а кое-кого, совершенно бездыханного в кибернетическо-электропроводящем смысле, отнесли в переплавочную, ибо в замкнутом мире Сферы Мира ничто не должно было пропадать бесследно.

Кстати, сами Его королевские высочества тоже уже выглядели не столь глянцево и глазастенько, как поначалу. К примеру, у некоторых королевских особ, принявших участие в потасовочке, уже возникли под глазами выпирающие, пунцовые припухлости. На головах поубавилось волосяного покрова, но зато возросло от нуля количество шишек и царапин. У кого-то из императорской фамилии сломалось, а то и полуоторвалось ухо. Имели место укусы, причём сами по себе, укусы двойным рядом зубов гораздо опаснее и болезненней, чем укусы существ совсем уже человеческих. Хотя мы не расисты, и не будем подчёркивать некоторые несущественные отличия пусть и не сильно дружественных чуже-звёздных организмов. Надо лишь упомянуть, что количество потерянной крови при схватках королевских кровей существенно превышает таковую норму у планетарно-людских организмов. Два сердца в одном организме – есть два сердца. Они перекачивают кислородо-несущую субстанцию с двое большей интенсивностью. Зато, и участвующие в сражении не столь быстро устают. Правда, плохо это или хорошо, доподлинно звёздной науке неизвестно. Кстати, лужи крови или вырванные волосы и одежды нисколько борцовской удали не мешали, ибо на условном борцовском ковре ещё сохранились смелые и старательные кибер-уборщики – всё подтиралось и вычищалось сию же секунду.

Напрасно автоматические, вызванные по тревоге, робото-санитары бегали вокруг сражающихся и периодически летающих туда-сюда по сцене королей. Даже не просто напрасно, а вообще, зря. Некоторые из кибер-медсестер попали под горячую руку, и теперь тоже выносились с поля боя в сторону загруженной без меры кибер-мастерской. Отныне кое-какие из повредившихся складировались на улице. Вокруг пованивало кислотой – кое-у-кого вытекли аккумуляторы.

Схватка, или уже сражение, длилось не в шутку долго. Уже дежуривший поблизости четверорук Гова, с некой командой таких же четвероруков назначенных племенным советом, перевалил через проволочное заграждение, и пользуясь отсутствием охраны, вызванной Черным владыкой к себе в апартаменты, проник во дворец. Гова и К^о ожидали в окрестностях давно, потому как именно четверорук-философ доставил на новой бесшумно ходячей машине Хватки пра-прадедушку императора ещё с утра пораньше. Понятно, что пра-пракороль прошёл ко дворцу через цепочку охраны как нож сквозь масло. Кто ж из кибер-гено-запрограммированных робото-стражников сумел бы остановить особу с признаками королевской генетики? Вся стража попросту вытягивалась во фрунт и замирала в восхищённом экстазе. Теперь команда четвероруков, с верёвками, сетями, наручниками и прочими причиндалами так же, как и простая робото-стража толпилась в дверях, не имея понятия что же делать далее и как подсобить столь боевому пра-прадедушке.

А схватка всё длилась и длилась. Четыре помещенных в груди сердца работали как меха. И уже вовсе не знание тайны древних приёмчиков решали дело, и даже не лопающиеся от натуги мышечные волокна в руках и бёдрах. Поверх всех этих наблюдаемых в нынешнем блокбастере красот стояло теперь вовсе невидимая визуально психическая устойчивость, а говоря по-простому – терпение. Ведь давно известно, именно тот, кто умеет дольше терпеть, тот и побеждает. Причём, терпеть что угодно. И вот здесь у пра-пращура Кецакотля выявилось неожиданное преимущество. Даже несколько преимуществ.

Его противник – сегодняшний властитель Чёрной и Золотой звёзд, разумеется, тоже прожил многие тысячелетия. Причём, не всё время этих тысячелетий он отдыхал под опахалами кибер-служителей. Часто он трудился не покладая рук, особенно в инженерной области. Но всё же, к моменту его рождения окружающий его мир Сферы Мира уже давно обрёл стабильность и особо напрягаться в плане его обустройства совершенно не приходилось. Время от времени Чёрный владыка вёл некие, в его понимании, войны. На самом деле, это были вовсе не войны. Ни сам он, ни подчинённая ему Сфера, ничем не рисковали. Свой единичный, громящий удар они наносили исподтишка. Из засады. Со стороны Величайшего Солнцегасящего то была просто усложнённая игра, смертельная лишь для противной ему стороны.

В этом смысле, оставленное в далёком прошлом, житие пра-предка прошло куда в более сложных перипетиях. Мало того, что в той многотысячелетней древности решались куда более сложные инженерно-космические задачи. Например, достройки самой Сферы, и даже доработки Большого лазера, ныне, по прихоти Чёрного Короля, ставшего «Всеразрушителем». К тому же, в те давние, присыпанные ржавчиной времена, династия звёздных королей ещё не сократилась количественно до предельно возможного. То есть, до единичного экземпляра, как ныне. Когда даже личные имена для королей утратили смысл. Тогда, тысячелетиями ранее, существовала некая конкуренция династических ветвей. И молодой – сотне-летний не более – Кецакотль эти времена застал. А конкурентная борьба в императорских династиях – ещё та школа жизни. Нынешний правитель был лишён подобного опыта начисто. К тому же, за пра-пращуром Кецакотлем стоял ещё и чрезвычайно полезный в данном случае опыт лично прочувствованной смерти. Что ни говорите, но такое не каждому дано.

Вот и… Через какое-то время, все эти личностные опыты наложились друг на друга, сотворили между собой всяческую интерференцию и выдали результат. Всё-таки, единичный король есть частица или волна? Непрерывное мельтешение фигур и тел неожиданно и скачком обратилось в устойчиво статичную картину, то есть, импульсы наконец преобразовались в массу и эту массу измерили.

На полу оказались два тела. Только одно обрело массу покоя снизу, а другое наверху. Правда, то, что наверху все-таки, хоть и немножечко, походило на волну, ибо дышало. А другое, гравитационно более устойчивое, по случаю большей близости к центру масс, выявило дыхание лишь по случаю поднесения к окровавленным губам удачно сохранившегося осколка большого дворцового зеркала.

Сверху находился пра-пракороль Кецакотль: его тут же отволокли в сторону и допустили к телу робото-санитаров. Ко второму же телу – наоборот – никоим образом никаких кибер-медиков не подпустили. По крайней мере до момента, когда его длинные руки и длиннющие многоколенные ноги команда Говы и К^° надёжно не заковала в цепи и кандалы.

И вот теперь можно было вздохнуть спокойно. Ой! Нет-нет!

– Быстрее! Дайте нашатырный спирт! Приведите в чувство нового Солнцеликого! – распорядился предусмотрительный четверорук-философ Гова. – Пусть обеспечит «отбой» подготовки к залпу «Всеразрушителя».

Нашатырь тут же подали, и сосредоточенный Гова поднёс флакончик к разбитому вдрызг носу нового Солнцевсходящества. И когда Его Солнцезаходящество чрезвычайно громко чихнуло, тут уж все в К^° поняли, что теперь, наконец-то, можно вздохнуть с настояще-нешуточным облегчением.

– Какой молодец и удалец наш деда Кеца! – сквозь слезы радости произнесла где-то далеко-далеко планетянка Кассандра, потому как наблюдала весь процесс переназначения повелителя Сферы через шпионскую аппаратуру четверорука Хватки.

85. Чёрная орбита на постоянной основе

– Десять тысяч? – спросил вслух самого себя, да и всех окружающих заодно, четверорукий инженер Хватка. – Маловато будет. Несерьёзно, – ответил он сам себе, ну и всем окружающим одновременно. – Сто тысяч?

– Сто миллионов тысяч! – выкрикнул Тимурка, поскольку все молчали.

– Как-то уж чрезмерно, – не слишком уверенно произнёс четверорук. – Может всё-таки, миллион? – спросил он и вновь повторил, взвешивая на языке: – Миллион! Звучит ничего и даже как-то окончательно-бесповоротно.

– В тоже время с надеждой, – тоже не с полной уверенностью, робко высказалась Кассандра.

– Вот и решено! – констатировал четверорук. – Ставим на миллион. Миллион лет – неплохо так для предотвращения рецидива. Тем более выведем орбиту на тёмную сторону Сферы – ближе к Засферию. Пущай полетает там, в одиночестве и темноте.

– Авось перевоспитается, в холоде Космоса, – без серьёзной убедительности в голосе проговорил четверорукий философ Гова. – Ты воспитательные сны обещал присовокупить? – обратился он к собрату по племени.

– А-то! – хмыкнул инженер, то есть, уже главный, Генеральный и вообще покуда единственный дворцовый инженер. – Всё как положено. Вот, вставляю кассетку с платиновой пластиной – дабы не ржавела, и таймер титановый, механический. Каждую тысячу лет, оздоровительный, наставительный, воспитательно-уважительный, ну и всё такое, сон. Огурчиком пробудится у нас через миллион-то лет. Воспитанным и…

– И добрым! – выкрикнула Софийка и сама раскраснелась, смутившись своей смелости.

– Вот именно! – одобрил Гова и потрепал Софии кучеряшки.

– Так-с, – подвёл итог очередного процесса инженер-четверорук. – Датчик выставил… Батарею проверил… Ну всё. Запаиваем.

– Давай! – подбодрил философ Гова.

– Глаза прикройте, – посоветовал Хватка и прикрыл лицо сварочной маской – благо рук у него было целых четыре и при сварочных работах ещё одна могла заваривать, а две другие придерживать что надо.

Все прищурились, кое-кто отвернулся, а девочки даже отступили на пару шагов назад – так, на всякий пожарный.

Хватка начал внимательно и неторопливо заваривать саркофаг.

– Твой, деда Кеца? – спросила София, дабы убедиться точно.

– Ага, планетянка Софа. Единственную свою собственную вещь жертвую, – кивнул пра-пракороль, точнее, ныне уже настоящий, без шуток-прибауток, король. – Ну, восемь тысяч лет мне послужила, теперь путь подержится ещё миллион. А что? Атомы вроде за такое время не распадутся, правильно?

– Не, не распадутся, – уверил философ Гова. – ещё миллиардиков сто выдержат, а там поглядим.

– Думаешь, мы досмотрим процесс? – несколько удивился новый властитель.

– Ну, не мы, допустим, – пожал двойными плечами Гова. – Но кто-то обязательно. Причём кто-то поразумнее и поразвитее нас.

– Миллиардиков сто! – хмыкнул Кецакотль. – Надо же. Будете у меня, товарищ Гова главным и Генеральным по философии в совете. Как вам предложение?

– Пойдёт! – покосился четверорук на императора прикрываясь большой красной ладонью от фиолетового свечения сварки. Одной из нижних рук он прикрывал лицо Тимурки.

– Вот и договорились, – удовлетворённо подвёл итог отныне Верховный правитель Внешней и Внутренней Сфер.

Вообще-то Верховный правитель выглядел не очень. Под глазами наличествовали посеребрённые присыпками синяки, один глаз распух так, что его даже не требовалось прикрывать от сварки, левая рука была на перевязи, на правой были два пальца в бинтах, а сама правая упиралась в палочку – новый король покуда хромал на обе ноги, то есть на два коленца из четырех возможных. Королевская корона досталась ему совершенно по-честному – в настоящем ближнем бою.

Потом все сопроводили, а кое-кто и помог перевезти запаянный саркофаг в готовую к старту королевскую «Царьдельку». Космическую яхту собирались запустить в автоматическом режиме здесь, во внутреннем Космосе, а уже затем, так же автоматически, протолкнуть сквозь шлюз в Космос уже внешний, и там вывести на дальнюю эллиптическую орбиту вокруг Сферы Мира. Именно там, в темноте и мраке Большого Космоса, «Царьделька» и должна будет хранить замороженный сон Чёрного властелина в ближайший миллион лет. А там, кто-нибудь и когда-нибудь посмотрит и решит, что с ним делать дальше. Вдруг и правда перевоспитается.

У всех должен быть свой шанс. К тому же, вера в хорошее никогда не угасает. Даже в Большом Космосе.

86. Новая мода Сферы Мира

Пра-пра-император и Тимурка освоили новую игру. Теперь, поскольку главное дело – спасение планеты Земля – прошло без сучка без задоринки ученица 6-го «Б» тётя Кассандра им нисколько не мешала. Они могли играть весь день напролёт, не отвлекаясь на всякую всячину. Вообще-то игра была не то чтобы новая. Игра была стара как мир. Шахматы. Кто из игроков кого научил, можно было только гадать. Неужели Тимурка? Кассандра сама умела играть лишь чуть-чуть, и как-то не была уверена, что Тимур знает, как и какая фигура ходит. Тем более какой-нибудь конь. Попробуй высчитай эту букву «Г» его скачков по доске.

С другой стороны, может ли такое быть, что в совсем другой звёздной системе – то есть, по сути, в системе звезды Золотой, ещё до её превращения в странствующий по галактике искусственный космический аппарат – может зародиться совершенно такая же как на Земле настольная игра? Или шахматы настолько универсальная система, что их появление в любой планетарной цивилизации предопределено законами природы?

За время проживания на Сфере Мира Кассандра весьма серьёзно расширила свой кругозор. Например, ныне она была уверена, что шахматы в земном виде точно не смогли бы изобрести какие-нибудь разумные рыбы. Просто в силу того, что они перемещаются в трех измерения: в длину, в ширину и в высоту. Шахматная доска, привязывающая фигуры всего лишь к двум измерениям, стала бы для них весьма скучным объектом для игры. Совершенно не соответствующим потребным для игры интеллектуальным усилиям. Тоже самое, скорее всего, случилось бы и с птицами. Лишь наземных разумных животных могли бы заинтересовать шахматы. Ведь не даром в шахматах встречаются слоны и даже прыгающие через препятствия кони? Совершено недаром.

В общем, абсолютно неясно откуда ныне и отныне в замкнутости Сфере Мира объявились шахматы. Но совершенно точно известно, что последние недели шахматы стали единственной страстью новоиспечённого звёздного короля, то есть, вновь назначенного супер-старого императора, и его молодого оппонента. Играли они день напролёт. В основном в своём двойном одиночестве, но иногда при весьма большом скоплении народу.

И дело даже не в том, что время от времени, поглядеть на их турнир, подтягивался Хватка, Гова или кто-то ещё из четвероруков, в том числе члены Совета Племени. Самым частым наблюдателем, а теперь уже и советчиком являлась София. Чаще всего, в силу родственных связей, она болела за Тимурку, но иногда, для равновесия и из уважения к старшим, а тем более очень уж старшим, болела и за деду Кецакотля. Чему тот втайне радовался, ибо всё ещё чувствовал себя в новом времени не совсем уютно.

Однако довольно часто от зрителей было просто некуда деться. Это происходило, когда к королю являлись всяческие кибернетические министры и прочая королевская свита, сохранившаяся со времён Чёрного Короля. С этой свитой были свои сложности. Как-то нехорошо было после переворота отправлять их всех в переплавку, и массово отливать из них что-нибудь свежее. В конце концов, металла на Сфере Мира было пруд пруди. И мало ли, где и кто на той же необъятной Сфере Мира шатается без дела? Никто целые тысячелетия не исследовал необъятные леса и джунгли Севера или Юга. Мало ли кто мог скрываться и бродить там, среди прыгающих и даже летающих деревьев? Короче, почти всю свиту решено было помиловать. Лишь кое-кого из самых ярых ретроградов, всё ещё с тоской вспоминающих радость жизни при старом строе, пришлось временно изолировать от мира. В смысле, сослать в недолгую – на одну-две тысячи лет – ссылку на космическую колонию, ближе к Золотой звезде.

Так вот, во время шахматного матча между дедой Кецакотлем и Тимуркой, получалось наблюдать интересные аллюзии. В самом деле, за кого из игроков надо было болеть окружающим? С точки зрения придворного этикета, вообще-то требовалось болеть исключительно за действующего короля. «Лошадью ходите, Ваше Солнцевосходящество! Век воли не видать!» – советовал кое-кто из главных визирей. Но с другой стороны, многие из дворцовой свиты рассчитывали оставаться при дворе ещё долгие столетия. А новый император – он, как-то уж очень старовато выглядит. Своё он давно отжил, и вообще возвращён в жизнь неким шаманским способом. Мало ли что? И что если?.. В общем, вдруг, в один удачный… то есть, несчастный момент… с нынешним правителем что-то случиться? И тогда… Вообще-то многие уже поняли, что рассчитывать на возращение свергнутого звездо-убийцы не стоит. Он, можно сказать, что в анабиозе, но вряд ли кто-то из инженерно-грамотного населения Сферы – которое по пальцам пересчитать – намерено его в ближайшие тысячелетия возрождать из электронного пепла.

Потому… Вопрос простой. Кто станет наследником общесферной власти? И тут уж думать долго не приходилось. С кем новый-старый король проводит больше всего времени? С кем он – вот именно сейчас – играет в эту самую планетарно привнесённую игру? Ну? Вот именно!

Именно потому некоторые придворные с однозначной убеждённостью всегда болели за малолетнего Тимурку. Дети, в условиях всегда обильно согревающей Золотой, растут и умнеют чрезвычайно быстро. И потому…

С другой стороны, те, что окромя будущего не забывали думать и о сегодняшнем хлебе насущном, не забывали с определённой периодичностью болеть и за старого, то есть, ещё тоже нового короля. Потому, дабы не запутаться, они болели за того или другого играющего через день.

– Слава земляному планетянину Тимуру! – кричали они над ухом, так что Тимурке, для сосредоточения, приходилось затыкать уши двумя пальцами. По этому поводу, некоторые, особо продуманные придворные приносили с собой кусочки ваты, и тут же с почтением протягивали земному мальчику.

– Спасибо, – бурчал на это Тимурка и спешно заталкивал вату в ушные отверстия. А его благодетель победно оглядывал окружающим, показывая, кто в отдалённом будущем с большой вероятностью станет главным визирем.

Кроме того, многие из придворных подмаслили Скульптора, и тот изготовил для них собственный набор фигур и доску. И вообще, Скульптор без работы не сидел, спрос на шахматы скакнул от нуля к максимуму во всех пределах дворца. Ведь даже дворцовые роботы-пылесосы, и те в период между чисткой ковров перекидывались друг с другом в партеечку-другую.

Словом, шахматы явно становились на Сфере Мира не просто игрой, а непременным атрибутом просвещённого образа жизни. В ближайшие десятилетия и столетия предсказывался бум распространения игры по всем трёхстам квадриллионам квадратных километров внутренней обитаемой поверхности Сферы.

87. Звёздно-сюрпризный эпилог

С далёкими, карликовыми планетами не всё в порядке. Это теми самыми планетами, которые вообще-то тоже крутятся вокруг нашего с вами Солнца. Как и все нормальные, известные планеты. Ну, те самые – Меркурий, Венера, Земля и далее по списку. Однако крутятся они ужасно далеко и жутчайше медленно. Один несчастный оборот вокруг центрального светила – то есть, нашего Солнца – эти планеты делают за тысячи, а то и десятки тысяч лет. Они столь далеки, что их не разглядеть даже в сверхмощные телескопы. Даже космические – те, которые кружат по орбите около нашей Земли. Конечно, не разглядеть их ещё и потому, что летят они, фактически, в полной темноте. Они ведь столь удалены, что свет Солнца, проходя такую дистанцию, жутко рассеивается, и лишь жалкие отдельные фотоны порой падают на заледеневшие тела этих самых далёких карликовых планет.

Как их открыли учёные астрономы? Как говорится, «на кончике пера». То есть, никоим образом не в телескоп и не на смутной фотографии пустоты с того же телескопа. На кончике пера, то есть, в результате скрупулёзнейших расчётов орбит известных и наблюдаемых дальних планет. Всяких Плутонов с Уранами и Нептунами. Плутон, правда, ныне не считают планетой – не относят его более к такому классу – но всё же он чуть-чуть заметен в особо большом телескопе.

Так вот, учёные астрономы следят за орбитами известных планет и сверяют цифры с расчётными, теми, что получают из обработки цифр в мощнейших суперкомпьютерах. Где-то и как-то дальние планеты почему-то сдвигаются со своих орбит на волосинку в сторону. Но астрономия наука чрезвычайно точная – это, пожалуй, самая древняя наука в мире. И потому даже лишний волосок, или угловая минута – есть такая единица измерения – вводят учёных астрономов в лихорадочное возбуждение. Они тут же начинают считать, вычислять, дабы узнать, отчего выявился очередной дефект планетарной орбиты. В конце концов, приходится предположить, что дальние планеты сбивает с толку какая-то далёкая, невидимая масса. Долго-долго наблюдая и считывая, учёные астрономы, наконец, отчитываются перед всем миром, что где-то в далёком космосе крутит свою десяти-тысячелетнюю (вот такую, да!) орбиту новая планета, то есть, карликовая планета. И тогда учёным астрономам выдают Нобелевские премии и прочие грамоты с пряниками, дабы почтить их тяжёлый – могущий свести неподготовленного с ума – счетоводческий труд.

Ну вот, а ныне, хоть назад пряники с Нобелевскими премиями отбирай. Что-то там, в дальнем около-солнцевом Космосе, всё-таки не так как надо. В последнее время, вполне так успешно открытые и выверенные карликовые планеты тоже несколько расхулиганились. Не ходят по своим сто-тысячелетним орбитам как полагается уважающим себя небесным телам. Орбиты сдвигаются, и даже не на волос.

Не следует ли заключить… Цыц! Тихо-тихо! Об этом вслух боятся говорить даже уже «онобелившиеся» учёные астрономы – только лишь на собственной кухне и под разлив какого-нибудь пива или коньяка – Которые, между прочим, учёные астрономы употребляют очень-очень редко, да и то маленькими порциями, потому как чрезвычайно ценят свои умнейшие двуполушарные мозги. И все же, иногда, учёные астрономы рассказывают друг дружке на ухо странные догадки о том, что…

Не может ли так случиться, что с недавних пор в окрестностях роднюсенького Солнца, по крайней мере, в зоне его влияния, появилось какое-то огромное, тяжеленное космическое тело, причём… НЕВИДИМОЕ?! Висит себе в пространстве само по себе, не хочет, как все нормальные планеты и экзопланеты, вращаться вокруг Солнца, и страшно сбивает с пути истинного, то есть, с указанных и давно вычисленных орбит все далёкие карликовые планеты – и те, что побольше и совсем маленькие?

Но, это, конечно же, научный казус, какая-то околонаучная галиматья. Точно такая же, как и всякие «летающие тарелки» и «космические чайники». Или там, какой-то «пояс взорвавшихся – потушенных – звёзд». Ведь никто же никогда и нигде такого не видел, правильно?! И потому нормальные учёные астрономы ни за что не будут изучать несуществующие явления и предметы. Не для того они учились в университетах и получали потом Нобелевские премии в целый миллион американских долларов.

Однако, мы-то с вами в курсе, правильно? Ну, о том, что где-то далеко в Космосе, за орбитой Плутона, но всё же не так далеко, как какие-нибудь пульсары с квазарами, висит в тёмном пространстве то-самое что-то, сбивающее рассчитанные орбиты планет-карликов, и даже замедлившее удаляющийся от солнечной системы искусственные спутники землян «Пионер» и «Вояджер». Мы с вами точно ведаем, что там, в черноте Космоса, висит сама по себе, большая-пребольшая железная сфера, в три сотни миллионов километров диаметром. А внутри этой Чёрной Звезды сияет, скрытое от мира, настоящее Золотое солнце. Там, внутри Сферы Мира, тепло и здорово, и даже вполне комфортно жить.

Инопланетяне четвероруки и прочие неизвестные людям племена с давно потушенных звёзд, осваивают территорию и помнят, о том, что доля Сферы Мира принадлежит земляным планетянам. Это будет большим – а если честно, то вообще пребольшим – подарком для всех землян. Но для получения этого преогромного приза они – земляне – должны перестать сориться и уж тем более, биться насмерть за скудные куски поверхности своей небольшой планеты. Они должны подружиться навек, объединить усилия и выйти за орбиты известных и неизвестных планет и карликовых недоростков.

Именно там их ожидает чудо. Причём, не какое-нибудь волшебное, а настоящее, очень высокотехническое.

Большущее-пребольшущее Чудо.

Донецк, 2016–2017 гг.

Оглавление

Начало

1. Ненаучные легенды

2. Болотный пролог

3. Размерчики

4. Похищение с вывозом

5. Запас историй

6. Мозговые людоеды

7. Планетарный маршрут

8. В ожидании освободителей

9. Из пункта «Б» в пункт «А»

10. Желтые и разные звезды

11. Кощеи Бессмертные и рыцари

12. Пластилиновый язык

13. Солнца наши и прочие

14. Опасные планетяне

15. Миллионы с октиллионами

16. Четыре руки

17. Без горизонта

18. Без ночи

19. Гармония с естественной настройкой

20. Местные фрукты

21. Пещерное население

22. Четвероруки и их жилища

23. Нешуточное дело

24. Пещерные дороги

25. Находки

26. Недоработки земных историков

27. Исчезнувший народ

28. «Царьделька»

29. Маньяк

30. Без наблюдателей

31. Добряки

32. Судьба планеты Царьделька

33. Копии

34. О пользе грабежей

35. Малорукость и малопалечность

36. Королёва карта бита, бит и весь его отряд

37. Судьба предсказательниц

38. Бобрик

39. В безвоздушных местах

40. Чудеса местной ботаники

41. Засферный Космос

42. Звездный ныряльщик

43. Наскальное творение

44. Непорядки с Золотой

45. «Всеразрушитель»

46. Таракашечки

47. Пирамидки

48. Чинители

49. «Тарантайка»

50. Цирковая акробатика

51. Разрушить Сферу

52. Великан

53. Старейшина племени

54. Школьные мечтания

55. Мальчиковая идея

56. Королевские игрушки

57. Большие подельники

58. Маленькие подельники

59. Искусственное препятствие

60. Саркофаг

61. Прогулки в климате и без

62. Бесценный мужчина

63. Волшебная таблица

64. Фокусирующая лупа

65. Пра-пра-предок

66. Обратные токи

67. Взрывоопасный прадедушка

68. Сложности жизни привидений

69. Шпионаж

70. Вредный футбол

71. Телесные увечья

72. Смешение чувств

73. Почтальон

74. «Разогреватель»

75. Не по назначению

76. Пятый Первой Десятки

77. Нецивилизованные звёздные дикари

78. Лобовая катастрофа

79. Чувства

80. Родственники королевских кровей

81. Наставительные беседы с королевскими особами

82. Тяжёлое оружие

83. Травматизм

84. Окончательное выяснение королевских отношений

85. Чёрная орбита на постоянной основе

86. Новая мода Сферы Мира

87. Звёздно-сюрпризный эпилог