Саша Кей
Очень (с)нежный помощник

Глава 1. Ничего не предвещало

Красивые оранжево-желтые с голубой сердцевиной языки пламени, облизывающие дрова в камине, расплываются перед глазами.

Локти и колени горят от беспрестанного ерзанья по натуральной шкуре.

Вершинки сосков, покачиваясь, задевают жестковатый мех, добавляя острых ощущений, и мне кажется я больше не вынесу.

Тяжелая мужская ладонь надавливает на поясницу, заставляя меня прогибаться сильнее, принимать глубже твердый член, беспощадно нанизывающий меня раз за разом.

Медленно. Уверенно. Без лишней спешки.

Его хозяин точно знает, что я никуда не денусь.

Он упивается моей покорностью.

Не выдержав, я опускаюсь грудью на шкуру и тянусь пальчиками туда, где невыносимо пульсирует.

Но моя инициатива не встречает одобрения.

Едва я успеваю коснуться влажных складочек, как властный голос, чуть хрипловатый от страсти, одергивает меня:

— Таня, не смей. Я же сказал: тут я командую.

За день до этого

Ну етижи-пассатижи…

Очень хочется грязно ругаться матом, благо я умею это виртуозно. Филолог, как-никак.

Только вряд ли мне это поможет.

Тридцатое декабря. Вечер. Коттеджный поселок. И я стою между двух домов, единственных достроенных на этой чертовой улице.

И ни на одном нету номера.

И который мне нужен?

Руки оттягивает портфель с документами, ноги нехило так подмерзают в модных сапожках, оказавшихся совершенно неприспособленными для форсирования снежных заносов.

Поселок так-то элитный, но, видимо, водитель грейдера решил схалтурить. И в итоге, перебираясь через снежный отвал, я нагребла себе целые голенища пушистого снега, уже благополучно ставшего водой.

Зажав долбанный портфель между коленками, я стягиваю варежки и достаю из кармана телефон.

Ептыть.

Эта забугорная скотина на морозе снова отказывается работать, а я уже отпустила такси.

Ну как отпустила.

Водила твердо сказал, что он на неубранную улицу не поедет, ибо на своей мелкой тачке точно сядет на брюхо в колее, оставленной каким-то джипом, и вытащат его в лучшем случае завтра. Это если повезет. И если мне очень нужно, то триста метров я могу преодолеть на своих двоих.

Кто ж знал-то?

В свете фонарей, установленных на внушительных каменных заборах, сугробы празднично искрятся и наполняют мою душу неизбывной тоской.

Ведь могла бы, как все нормальные люди, отдыхать и за чашечкой коньяка наряжать елку. Да и барахло не мешает уже разобрать. Я три дня как въехала в Машкину квартиру, а коробки так и стоят.

А все Стас.

Если меня кто-нибудь когда-нибудь спросит, я отвечу со всей уверенностью, что служебный роман — это зло. И зло вдвойне, если он окончился, а вы продолжаете работать вместе.

До сих пор поражаюсь своей слепоте. Смотрела на него сквозь розовые очки и ни черта не замечала. А ведь он даже предложение мне сделал.

Еще бы. Чего ж не сделать, когда такая удобная дура попалась, не видящая, что творится под самым носом.

Ладно хоть вовремя прозрела.

Хотя я, конечно, сглупила, бросив его прилюдно.

Этого Стас мне и не простил. И теперь уже в роли коллеги и непосредственного начальника постоянно и мелочно мстил.

Чего стоил только сегодняшний вызов в его кабинет в конце рабочего дня. Сокращенного, прошу заметить.

— Таня, нужно отвезти документы генеральному, — мерзко осклабится бывший.

— А я здесь при чем? — недоуменно хлопаю я ресницами. — Пусть водитель генерального и отвезет.

— Зарецкий дал ему выходной. Завтра же праздник.

— У меня тоже! — тут же ощетиниваюсь.

— А у тебя, Танюша, ни детей, ни плетей. Дома тебя никто не ждет, — проезжается катком по мне Стас. — Так что эта почетная миссия доверяется тебе. Не зря же тебя повысили.

В этом месте мне хочется выцарапать ему глаза.

Повысили?

Я рассчитывала на место личного ассистента. Ради этого я болталась в стажерах почти год. А бывший после нашего расставания подложил мне свинью. Именно мое резюме было изъято из той стопки, что принесли на рассмотрение генеральному. И теперь я младший помощник старшего секретаря или типа того. Мелкая сошка, которой Стас, как начальник кадрового отдела, может командовать.

Честно говоря, я уже собираюсь закатить скандал, когда меня озаряет светлая мысль: это ведь шанс презентовать себя высшему руководству. Ту девчонку, что взяли на место личного ассистента, уже уволили. Не справилась.

И надо думать, что вакансия открытой будет недолго.

А Стас мне возможности попытать счастья не даст, забраковав на начальном этапе. Сначала ведь собеседование с начальником отдела кадров. И мне уже четко дали понять, что я не пройду.

А тут, так сказать, без всякой лишней прослойки.

Эта идея меня окрыляет, и я, изобразив праведный гнев, чтобы не вызывать никаких подозрений, забираю портфель и листочек с адресом.

Ну и вот результат.

Подмерзающая в колготках на двадцать ден задница намекает, что надо бы уже определиться. Ну в крайнем случае, извинюсь. Не убьют же меня люди, если я ошибусь адресом. Хотя псы за одним из заборов, чуя меня, так рычат, что у меня возникает ощущение, что там живет людоед.

Впрочем, окна в доме с собаками все темные.

Начнем с соседнего.

Хряп-хряп. Это я проваливаюсь в снег, подбираясь к калитке.

Слава богу, орать не нужно, есть звонок. Надеюсь, он работает.

Вот уговорю Зарецкого взять меня хотя бы на испытательный срок и утру нос Стасу.

А то он, похоже, думает, что я идиотка.

Иначе к чему были его слова: «И не перепутай босса»?

Глава 2. Стремительное собеседование

Я уже в красках представляю, как вот сейчас блесну во всем своем профессионализме перед Зарецким, обаяю его улыбкой, поражу до глубины души своей исполнительностью и трону его начальственное сердце своим трудоголизмом.

Ну а кто еще, кроме трудоголика, вечером тридцатого декабря способен на такой подвиг, как везти документы директору, которые никому вообще не понадобятся до десятого января?

Я уже заранее растягиваю щеки, чтобы изобразить сумасшедшую радость от лицезрения генерального, но что-то идет не так.

Ждать приходится долго.

Лыба уже примерзает и вряд ли выглядит достоверно.

Снаружи самого звонка не слышно, и я в панике, что он не работает, остервенело жму раз десять.

Да ну раскудрить тебя налево через медный купорос!

Мне же надо хотя бы отогреть свою яблочную технику, чтобы вызвать такси. Вот пожопилась выбросить, хотя хотела. Этот понтовый подарок остался от времен со Стасом. Ну и, как все с ним связанное, только создает проблемы.

А я так замерзла. Хочу есть, а может и выпить, и поспать не откажусь…

Но у меня крепнет ощущение, что я замерзну в этом сугробе.

Есть, конечно, соседний дом, но он выглядит еще менее перспективно, чем этот.

И когда я уже готова разреветься от бессильной обиды, раздается шипящий щелчок. Поначалу вздрогнув от неожиданности, я соображаю, что калитка оснащена домофоном.

Верчу головой, не понимая, где глазок.

А, черт с ним!

— С наступающим! — с неискренней бравадой начинаю я. Прямо как промоутер-коммивояжёр. — А здесь живет Андрей В…

Меня прерывает сдержанный мат, тяжелый вздох и несчастное:

— Открываю.

Несмотря на то, что мне, похоже, не рады, я счастливо бросаюсь дергать ручку калитки. Увы, она не поддается ни в какую сторону, даже когда я, снова зажав портфель коленками, пытаюсь совладать обеими руками.

Приходит опять звонить.

— Ну что еще?

— Не открывается, — шмыгаю я носом. — Примерзло, наверное…

Что, собственно, неудивительно. Если мужик ездит все время на тачке, то он пользуется воротами. На черта ему калитка?

В динамиках снова раздается вздох, еще более скорбный. У меня прям ощущение, что я бывшая жена, приехавшая с приставом требовать алиментов.

— Сейчас, — все-таки сжаливаются надо мной.

И через пару минут я слышу, как за забором хлопает дверь, и хрустит снег, приминаемый обувью.

Я снова натягиваю немного подвявшую улыбку и прокручиваю в голове варианты, как себя получше подать, чтобы сразу было ясно, что я — золото, а не работник.

У мужика, кстати, тоже не сразу получается открыть. Ругнувшись, он прикладывает силу и рывком распахивает чертову калитку.

Не успеваю я начать свою восторженную речь, как от этих телодвижений снег, скопившийся на верхней перекладине ворот, срывается и огромным комом падает прямо на меня, залепляя лицо и ссыпаясь за шиворот.

Это, видимо, чтобы мне жизнь малиной не казалась.

Я и так дрожу от холода достаточно крупно, а теперь начну мелко трястись.

Отплевавшись от снега и стараясь не думать, насколько он чистый, я приглядываюсь к тому, кто мне открыл.

На него смотреть больно.

Хорош, определенно, но сейчас меня волнуют не его стати.

Товарищ в двадцатиградусный мороз стоит в сланцах на босу ногу, в джинсах и в дубленке на голую грудь. И даже не морщится.

Да что там. Он даже не сутулится, наоборот. Широченные плечи, находящиеся на уровне моего носа, расправлены.

Задираю голову, чтобы посмотреть в лицо.

Разговаривать с мужскими сосками как-то… ну не вежливо, наверное.

— Андрей В…

— Давай без отчеств, — сбивает меня с мысли гологрудый руководитель.

А это точно он. Наш новый генеральный.

Фотку его еще в справочник не загрузили, но я видела его издалека, когда он на проходной ручкался с кем-то из супер-биг-боссов.

Я его запомнила, потому что он прям русский богатырь.

Роста огромного, волосы светлые.

И на Андрея отзывается. Что еще мне может быть надо для полного счастья?

Только внедриться в его теплый дом. Ага.

— Андрей, — я немного смущена, что вот так вот по имени, — меня прислали из фирмы…

— Да я уж понял, — морщится босс, но пропускать меня во двор не торопится. Он смотрит на дорогу поверх моей головы и уточняет: — А машина где?

— Так это, — теряюсь я. — Я на такси. Отпустила уже…

Генеральный наконец уделяет мне внимание. Он разглядывает меня обстоятельно сверху вниз и потом наоборот. И чем дольше босс на меня смотрит, тем выше поднимаются его брови.

— Ладно. Заходи. Сейчас разберемся, — все-таки делает шаг в сторону, позволяя мне прошмыгнуть внутрь.

Я бодро драпаю в сторону дома. А генеральный тем временем достает из кармана дубленки мобильник и кому-то звонит.

— Там открыто, — бурчит он мне, видимо, давая добро на проникновение, и уже своему абоненту. — Слушай, я же просил, не надо. Я терпеть не могу такие сюрпризы, да еще и на день рождения…

Я как раз уже перешагиваю порог, дверь за мной закрывается, и остальное я не слышу. Я так радуюсь теплу, что не сразу сопоставляю информацию и реальность.

У него сегодня день рождения?

Э… черт. Надо было, наверно, подарок какой-то. Ну или бутылку. Хотя я понятия не имею, что он пьет. Блин, неловко-то как.

Но зато как тепло.

Чувствую, как каждая скукоженная клеточка тела расслабляется.

Лоб под шерстяной шапкой начинает нещадно чесаться, и я, не выдержав, стаскиваю головной убор и с упоением скребу ногтями.

Именно в таком виде меня и застает генеральный, который заходит в дом все еще с телефоном у уха.

— Приехала. Только она какая-то странная. Вкусы у тебя, конечно… — его взгляд застревает на моих варежках на пристежках, свисающих из рукавов.

Я резко завязываю с чесоткой, но недоумение во взгляде генерального никуда не исчезает. Теперь он зависает на моих покрасневших коленях в тонких капронках.

— Нет. Точно нет. Я тут сам разберусь, но больше так не делай, — довольно резко выговаривает Андрей кому-то и сбрасывает звонок. Еще раз осматривает меня и неожиданно спрашивает: — Тебе лет-то сколько, снегурочка?

— Двадцать три, но вы не думайте, я профессионал!

— Да? — недоверчиво переспрашивает генеральный.

— Да, я все-все умею, — вдохновенно вру я, но решаю добавить немного правды. — И языком я владею виртуозно.

Это мой главный плюс. Я романо-германский закончила.

Судя по взгляду босса, он мне не очень верит.

Кажется, я стремительно проваливаю собеседование.

— Послушнее и исполнительнее меня вы не найдете. Я выполняю все распоряжения безукоризненно и не задаю лишних вопросов!

— Безукоризненно и без вопросов? — темный огонек вдруг мелькает в серых глазах генерального, и у меня почему-то пересыхает в горле. Его черты лица заостряются, как у хищника, почуявшего дичь.

И непонятно с чего, но я чувствую себя тем самым зверьком, которому скоро песец.

— Ну давай посмотрим, что ты умеешь.

Глава 3. Таня, возьми себя в руки!

Я аж обомлела.

— Вот так сразу? Прямо здесь?

Андрей переводит взгляд на образовавшуюся из снега лужу у меня под ногами.

— Идея интересная, — хмыкает он. — Но лучше пройти дом.

Ф-фух… А я уже занервничала, что он скажет: «Вы же не задаете лишних вопросов». А кто его знает, какие вопросы лишние. Но на всякий случай, лучше будущее начальство не бесить.

— Начнем с языка? — разувшись, уточняю я.

Ясен пень, я предпочитаю зайти с козырей.

Но кажется, я опять на грани провала.

Босс смотрит на мои носки в кислотную оранжево-салатовую полоску и не мигает.

От смущения шевелю пальцами ног.

Ну ладно уж. На работе я же так не хожу.

Осторожно спрашиваю:

— У вас есть какие-то предпочтения по поводу внешнего вида? Я подстроюсь.

Генеральный почему-то смотрит на пузатый портфель.

Потом опять на носки.

Мотает головой.

— Нет, все мои самый смелые ожидания уже валяются кверху лапками. Прошу, — смирившись, он делает жест следовать за ним и показывает мне дорогу.

Я чинно шлепаю следом, оставляя на ламинате мокрые следы. Но полы в доме с подогревом, сейчас просохну. Шеф, вон, босой шастает.

Хотя он похоже морозостойкий.

У него и футболки нет.

Топая за Андреем, я нет-нет да и бросаю голодный женский взгляд на обнаженную спину. Это вообще законно? Разве можно вот так нервировать девушку, у которой уже несколько месяцев длится вынужденный сексуальный простой?

Нет, сначала я и сама ничего не хотела. После свинского поступка Стаса смотреть не могла на мужчин. Это же надо, он мне изменял! Мне!

Я всегда думала, что изменяют тем женщинам, который жмут секс, до тела не допускают. И оголодавшие мужики ищут удовлетворение на вольных хлебах.

У нас со Стасом ситуация была совсем наоборот. Это я все время хотела, а он то устал, то голова болит… Два раза в неделю в лучшем случае. И это с самого начала отношений! А я молодая, кровь кипит, мне тепла хочется, ласки и жестокого разврата, а не десятиминутный вжик-вжик под одеялком после двухчасовых уговоров.

Если говорить грубо, ну как Машка бы сказала, у меня был суровый недотрах все время, что я встречалась со Стасом.

Но я подумала, что вот ну не силен он по мужской части, зато человек хороший, зарабатывает нормально, карьерный рост у него, ну и намеренья серьезные.

Хотя иногда, глядя на колечко, я грустно вздыхала.

Оно как бы говорило мне: распишетесь, и до конца жизни так и будет «вжик-вжик».

И главное, особо никому не пожалуешься.

Скажут, что у меня только одно в голове, и что я эта самая, на букву «б» или «ш».

Вот Корниенко могла бы проникнуться, но мне стыдно было рассказывать ей, как у меня все грустно в койке. Она мне однажды проболталась, сколько раз в неделю жених ее раскладывает, так я чуть вилку от зависти не прокусила. [Историю профессионального роста Маши Корниенко и влиянии на него художественной литературы можно прочитать в романе «Порочные сверхурочные» — https:// /shrt/S7Dd]

И вот, пока я страдала во имя нашего со Стасом светлого семейного будущего, он мне изменял!

И где!

Прямо на рабочем месте!

Я как-то чуть раньше освободилась и приперлась к Стасу в кабинет без предупреждения.

А чего предупреждать? Мы через двадцать минут собирались с ним на обед идти. Открываю дверь, а там…

Мама моя! Собеседование в самом разгаре!

Да с таким энтузиазмом, какого я отродясь у Стаса не видела.

Ну теперь понятно, почему он «так» на работе уставал.

Даже не могу сказать, что меня сильнее подкосило: сам факт измены, да еще такой пошлой, или то, что эту кандидатку мой жених драл крайне воодушевленно.

Я почти год сосу лапу, хотя хочу чего-то другого уже пососать, но мне свой леденец не давали. Тип, я к тебе отношусь с уважением, как я тебя потом целовать буду?

Мудак.

Да на фига мне в двадцать три года в постели такое уважение?

Про куни я даже не заикалась.

И так меня колбасило после этой измены, что прям я всех мужиков подозревала, что они козлы конченые.

Ничего. Отошла. На прощанье сделала Стасу сюрприз.

Съезжая из квартиры, которую он для нас снимал, насыпала ему кайенского перца в трусы.

Да не просто, а по уму. Спецом погуглила, как правильно.

Насыпала, прогладила утюгом, стряхнула, чтоб ничего не было видно, и сложила бельишко обратно в комод. Муа-ха-ха. Почувствовала себя Стенькой Разиным. Так не доставайся же ты никому.

Козел.

Это ему за мои девичьи переживания.

Слава богу, травма оказалась неглубокая, и я довольно быстро оправилась. Но только я собралась походить на свидания, как грянул конец года, и тут уж ни до чего было. Стасик, как задницей чуял, что я страдать перестала, и начал меня заваливать работой.

То есть из просто неудовлетворенной, я превратилась в замученно-неудовлетворенную.

А тут такое перед самым носом. Мускулистое, рельефное.

И мне надо строить профессиональную морду, а не глазки.

Эх… Какие плечи, какая талия.

Будто почувствовав, что мои мысли приобретают нерабочий настрой, Андрей оборачивается ко мне.

И спереди вид тоже закачаешься. На таком хотя бы просто полежать. Косые мышцы пресса так и провоцируют погладить, лизнуть… Господи, мне нужен, как кошкам, этот как его, контрасекс.

— Выпьешь? — спрашивает Андрей, походу, спалив мой масляный взгляд.

Ого, мы уже в столовой. А я, засмотревшись, и не поняла.

— Чуть-чуть, — скромно соглашаюсь я, потому что во рту резко вдруг пересыхает.

Уж больно взгляд у генерального грешный.

Он вот только смотрит, а мне кажется, будто он прикидывает, как меня разложить.

Разумеется, я выдаю желаемое за действительное, но организм отказывается это понимать.

— Садись на барный стул, — говорит босс.

— Да я вот тут с краешка… — указываю на вполне удобное кресло.

— Я сказал, на барный стул, — жестко повторил Андрей.

И от этого тона, такого стального, но обернутого в бархат, у меня внутри сладко вздрагивает.

Глава 4. В любой ситуации надо оставаться профессионалом

Вот сейчас я прониклась.

Прям по самые надпочечники.

Или где там синтез гормонов происходит?

Сразу видно, мужик привык к подчинению. У меня и в мыслях больше не возникает ослушаться.

Я взбираюсь на барный стул, стоящий у окна, и понимаю, что это сплошная провокация. Если сесть нога на ногу, то подол задирается по самое «не балуйся».

Если ноги не заплетать, то коленки разъезжаются, и эффект ещё веселее.

Пока я ёрзаю, босс что-то нам наливает и теперь, подойдя ко мне вплотную, протягивает широкий стакан.

Его бедро задевает мое колено, и меня прошивает молния. Дедушка Мороз, пошли мне плохого мальчика в следующем году, а то, если так и дальше пойдет, я опозорюсь прямо на работе, набросившись на нив чем неповинного человека.

Андрей так близко, что я ёрзаю ещё сильнее, платье от этого ведет себя еще неприличнее.

Когда я забираю стакан, наши пальцы соприкасаются, и во рту разворачивается настоящая Сахара. И у меня четкое ощущение, что босс знает, что я испытываю. От этого мне стыдно, неловко и жарко.

Разнервничавшись, я, не глядя, делаю глоток и понимаю, что хлебнула нечто очень крепкое. Оставляя яблочное послевкусие, обжигающая жидкость прокатывается по горлу, бухается в желудок и оттуда расползается теплом по всему телу, превращая меня немного в тряпочку.

И эта тряпочка грозится стать очень мокрой, потому что генеральный усаживается в облюбованное мной кресло как раз строго напротив меня и внимательно рассматривает.

И под этим взглядом мне ещё жарче.

Видимо, алкоголь пагубно сказывается.

— Прежде чем мы проверим твоё владение языком, — бархатистый тон пробирает меня до самого донышка. Никогда не думала, что могу так реагировать на голос. Как он это делает? — Как тебя зовут?

Да. Точно.

Собеседование.

Надо взять себя в руки. Я не кошка, а сейчас не март месяц. И этот мужик мне не светит, хотя очень жаль.

Босс сидит, широко расставив ноги, и выглядит в таком ракурсе очень перспективно.

Там явно больше, чем у Стаса.

Кажется, мне пора покупать вибратор.

— Таня, — я облизываю губы, осознав, что Андрей перехватывает мой голодный взгляд, но он и бровью не ведет. Джентльмен. — Татьяна Зимина.

Глаза генерального гипнотически мерцают в приглушенном свете столовой. Я как на сцене и буквально кожей ощущаю, как растет напряжение вместе с моей температурой.

— Ты понимаешь, что у тебя не будет права голоса? Все, что я потребую, выполнять нужно беспрекословно. Я бы даже сказал безропотно.

Молча киваю. С таким боссом любая инициатива должна быть тщательно согласована. Андрей вопросительно приподнимает бровь. Я догадываюсь, что он хочет услышать голосовое подтверждение.

— Конечно, ваше слово закон.

И снова темный хищный огонь полыхает во взгляде генерального.

— А ты мне все больше нравишься, Таня Зимина, — усмехается он, вызывая у меня канкан из мурашек. — Значит, так, — он поднимается со своего места и плавно движется ко мне, позволяя мне познакомиться с таким явлением, как тахикардия. — Стонать можно, возражать нельзя, ясно?

Разумеется, ясно. У меня хоть и маленький профессиональный опыт, но я уже уловила, что начальство не терпит возражений, и стонать сотрудники могут, как угодно, лишь бы выполняли поставленный план.

Тем временем, босс приближается. Продолжая разглядывать меня, обходит и встает за спиной.

— Я спросил: «Тебе ясно, Таня?».

Божечки-кошечки!

— Ясно, — хрипло отзываюсь я, чувствуя его дыхание на своей макушке. — Стонать и не возражать.

И допиваю залпом остатки в стакане, позабыв, что там термоядерное пойло.

В глазах аж темнеет, я совсем не привыкла пить что-то крепче молодого вина. Пока я восстанавливаю дыхание, Андрей забирает из моих ослабевших пальцев опустевшую тару.

Но кислород отказывается поступать совсем, потому что я чувствую, как на мое плечо ложится тяжелая горячая ладонь. Она скользит вперед и вниз, спускаясь по тонкому трикотажу, и накрывает грудь.

Мамочки?

Это, что, проверка?

Слегка сжав плоть, рука возвращается наверх и заныривает в вырез платья.

Только стремительным опьянением можно оправдать, что вместо того, чтобы ударить наглеца по рукам, я выдыхаю с еле слышным стоном.

Ну то есть, можно сказать, я выполняю распоряжения руководства.

На мне сегодня бесшовный лиф спортивного типа, и Андрею без всяких осложнений удается проникнуть под тонкую ткань и прикоснуться шершавыми подушечками к соску, который тут же напрягается.

Наверное, я должна показать, что не такая, что я настроена на серьезную работу, но вторая рука босса поглаживает мое бедро, и я безвольно опускаю ресницы, чтобы не видеть глубины своего падения.

Меня определенно после этого уволят.

Теплая ладонь проходится до колена, потом совершает обратное движение, задирая недлинный подол. Тоненьких колготок как будто нет совсем, но генерального они все равно не устраивают.

Понимая, что вот-вот он окажется у меня в трусиках, я все-таки решаю блеснуть своим рекламируемым профессионализмом.

— А мы документы когда подписывать будем?

Глава 5. Сила самоубеждения

Когда рука, ласкающая мою грудь, замирает, я понимаю, что выбрала неподходящий момент.

Есть что-то в том, чтобы подчиняться генеральному без вопросов.

Сосок, оставленный без внимания, беззащитно тычется в широкую ладонь.

— Какие документы? — строго спрашивает Андрей с металлом в голосе.

— Вон, — блею я, указывая на портфель.

Блин, когда он говорит подобным тоном, я вообще хлебушек. Мне нельзя с таким боссом работать. Он мне скажет: «Принеси кофе», а я разденусь…

— У тебя там, что, заказ-наряд?

— Н-нет, но…

— Тогда это подождет. А ты, Таня, заслужила штраф.

Господи, штраф! Меня без премии оставят?

Но оказывается, я зря кипишую.

Генеральный помогает мне спуститься со стула, при этом оглаживая меня, как лошадку, и в этом столько властной ласки, что я совсем размякаю.

Масляным взглядом смотрю на подарок Деда Мороза.

О таком экземпляре я и мечтать не могла.

И мне настолько нравится, что я готова прикидываться, что я в слюни и не отдаю отчет своим действиям. Прям запросто могу себя убедить.

Андрей разворачивает меня к себе, смотрит в мое пьяненькое лицо, не способное скрыть сексуального возбуждения, и взгляд его немного смягчается. В голове шумит от алкоголя на пустой желудок, и я не очень верю в происходящее, когда босс заставляет меня лечь грудью на барный стул, а сам задирает на мне платьишко и стягивает трусики вместе с колготками.

Я однозначно уже поплыла, но все-таки правила для хороших девочек, вбиваемые с детства, дают о себе знать.

— А… — хочу сказать, что я не такая, и на первом свидании ни-ни, но мужские пальцы уже поглаживают мою только позавчера побывавшую на депиляции устричку, вызывая у меня стон.

Да разве это штраф?

Шершавые подушечки лишь недолго нежно поглаживают сомкнутые губки, и переходят к более брутальному массажу, от которого мои соки проступают сквозь складочки. И едва почувствовав на своих пальцах мою смазку, Андрей вставляет в мою покорную дырочку два пальца, а большим слегка потирает клитор.

Мне ужасно стыдно, кажется, даже попка заливается румянцем от моего поведения. От того, как быстро я потекла. От того, как легко генеральный забрался в мою пещерку.

И это я! Которая и после третьего свидания не целуется!

Я должна воспротивиться, а не постанывать!

Стыдно, но так сладко.

— Хорошая, — одобряет босс, продолжая кружить вокруг клитора. — Только узенькая для профессионалки.

Спина сама прогибается, позволяя генеральному делать все, что угодно, но он больше не делает ничего. Только дразнит одной рукой, а другой поглаживает ягодицу.

Тепло все приливает и приливает к промежности, и скоро там будет настоящий пожар. Киска сжимается вокруг пальцев, мне так хочется, чтобы Андрей подвигал ими там внутри, но он отказывается понимать девичьи желания.

Я бы каждый день косячила ради такого штрафа…

В чем подвох, я понимаю, когда слышу звук, расстегиваемой молнии.

Пыльцы, распирающие мою дырочку, исчезают, оставляя после себя тянущую пустоту. А член ее не заполняет.

Влажными лепестками я ощущаю воздух, и он меня отрезвляет.

Мама моя!

Что я делаю?

Позволяю незнакомому мужику меня поиметь!

Я бы подумала, что меня опоили, если бы не видела, что босс пьет то же самое, что и я.

Разворачиваюсь к генеральному, чтобы сказать, что я к такому не готова!

Он же сдергивает мягкую подушку с одного из стульев и бросает мне под ноги.

— А… — опять начинаю я, но властная рука мягко, но уверенно надавливает мне на плечо, заставляя опуститься на колени.

Прямо передо мной покачивается напряженный член. В нос ударяет мускусный запах. Растревоженная киска намекает, что нам велено подчиняться без вопросов. В конце концов, я уже взрослая, сама решаю, в какие приключения встревать…

Облизнув губы, я обхватываю толстый ствол и вбираю в рот крупную бархатистую головку.

Уши горят, а внизу все пульсирует при мысли о том, что я отсасываю почти незнакомцу. Темные фантазии выплывают наружу, побуждая меня активнее работать языком, что находит несомненный отклик у руководства.

Ладонь Андрея, лежащая у меня на макушке и придерживающая волосы, задает ритм.

— На меня смотри, — приказывает он. Опять этот тон, от которого я хочу растечься лужицей. С членом во рту я поднимаю покорный взгляд на босса и встречаю полные порока глаза.

Насладившись сервисом от меня, генеральный начинает неглубокими толчками сношать мое горлышко, позволяя привыкнуть к толщине. Моя девочка мечтает, чтобы ее натянули подобным образом.

Все это никуда не годится, и мама бы точно не одобрила, но… я уже падаю в пропасть. Я совсем готовенькая, когда терпкая сперма заливает мне рот. Возбуждение захлестывает меня через край.

У меня ощущение, что все это сон или происходит не со мной.

Неохотно выпускаю член из влажного плена. Он не до конца потерял твердость, и у меня еще теплится надежда, что штрафные санкции будут сняты, и я все-таки что-то получу.

Глава 6. Нарвалась

Все еще ощущая во рту вкус греха, я жалобно смотрю на Андрея.

Самое время употребить Таню, пока она не вспомнила, что хорошие девочки не берут в рот у шикарных боссов и не позволяют ему ласкать их клитор.

Дрожь прокатывается по телу при мысли о том, как этот самец может меня попользовать.

И, кажется, он все-таки настроен завершить начатое.

Протянув руку, генеральный помогает мне подняться, строго глядя в глаза, проводит по распухшей от усердия нижней губе подушечкой большого пальца, которая пахнет моей смазкой и определяет на угловой диван. Устанавливает меня на коленки…

И в этот томительный момент раздается кошмарный, просто омерзительный звук домофона.

Я начинаю понимать, откуда столько раздражения было в голосе генерального, когда он отвечал мне, стоящей под его забором.

Поглаживая мое бедро, Андрей тянется к мобильнику. Видимо, домофоном можно управлять через приложение. Чего-то там тыкает и переводит удивленный взгляд с экрана на меня, потом обратно.

— Минутку, — застегивая джинсы, обещает он и выходит, оставляя меня с голой сутью, пожаром между ног и недоумением.

Как только босс пропадает из поля зрения, мозги начинают работать. Со скрипом, но все же.

Твою мать! Как это вышло?

Документы привезла, блин.

И отсосала, и подставилась.

Собеседование, ага.

Вашу ж Машу.

Стыд заставляет меня кое-как натянуть спущенные детали туалета обратно на попец.

Господи! Хочется сбежать побыстрее, чтобы больше не встречаться с генеральным никогда в жизни.

Что он обо мне думает? Что я слаба на передок?

Кошмар какой!

Хоть через окно вылезай.

Но куртка там в предбаннике, да и телефон в ее кармане.

Это значит, что мне все равно придется посмотреть боссу в глаза.

Мамочки! Я просто падшая женщина. Ноги меня не держат, и я окукливаюсь в уголке дивана, уронив горящее лицо в ладони.

А Андрей все не возвращается.

Его уже нет минут десять. От стресса и крепкого алкоголя меня начинает придавливать. Я потому и не пью ничего, кроме молодого зеленого вина, что со всего остального сплю, как барсук. Бодрюсь из последних сил.

Матерь божья, ну как я так вляпалась, а?

Я же даже на свиданиях всегда готова заплатить за себя, чтобы мужик ни на что не рассчитывал. А тут на тебе.

Здравствуйте, я Таня. Пять минут, и сильные пальцы нежненько доводят меня до предоргазменного состояния. Еще пять минут, и я заглатываю весь член, как бывалая, хотя никогда-никогда не пробовала. Только в порнушке смотрела, ну и в мыслях представляла.

При воспоминании о том, как Андрей имел меня в рот, мне снова становится жарко. Надо уносить ноги. Иначе, меня и в другое отверстие возьмут.

Нет, я покину этот дом с достоинством. Я сделаю вид, что это все просто ошибка. Ничего не было.

Я ответственный работник. Документы доставила, и надо валить.

А то что случился маленький казус… Я сладко содрогаюсь, припоминая, что казус вовсе не маленький, а прям как надо. И даже, может, большеватый, но я готова была рискнуть.

Блин, Таня, о чем ты думаешь, вообще?

Озабоченная кошка!

Короче, мы все взрослые люди, и не стоит заострять внимания на том, что произошло. Стыдиться мне нечего, наверное.

Я даже репетирую нейтральное лицо, но долго удержать его не могу, потому что начинаю либо зевать, либо ерзать, ибо отдельные места все еще непротив продолжить банкет.

Надо найти мужика. Хотя бы временного.

Я быстро в нем разочаруюсь, и он еще на несколько месяцев отобьет у меня желание делать депиляцию зоны бикини.

А пока просто забуду дурную идею устроиться к Зарецкому персональным помощником. И вообще, лучше мне найти другую работу, а то я от зависти к новой ассистентке изведусь.

Продолжаю гипнотизировать часы на стене, проходит пятнадцать минут, а босса все нет. Наверное, я как-то неудачно моргаю, потому что появление Андрея я пропускаю. Сквозь дрему в мой мозг вгрызается каверзный вопрос:

— Танюша, котенок, а ты кто?

И широкая ладонь стискивает грудь.

— Самый ответственный сотрудник я, — бурчу, выгибаясь навстречу руке. Я абсолютно не вкуриваю, что это за шикарный голос, и чего он от меня хочет.

— И в каком месте ты трудишься? — не отстает разведчик, неумолимо заставляя меня приходить в себя и вспоминать, где я.

Я подскакиваю и таращу глаза на Андрея.

— В «Эмпайр-полис», в канцелярии…

— И приехала ты …? — выдавливает из меня ответ генеральный, обхватывая меня за подбородок двумя пальцами и не давая спрятать зардевшееся лицо.

— К вам, то есть, к Андрею Зарецкому…

— Ага, — босс разглядывает меня очень сурово.

Я судорожно оправляю подол, стараюсь выпрямить спину. В общем, делаю кучу нелепых телодвижений.

— Я должен был догадаться. Носки эти кошмарные. Варежки… Ты не похожа на эскортницу.

Почему-то меня эта фраза уязвляет. Не то чтобы я мечтала походить на элитную проститутку, но звучит так, будто я только от буренки оторвалась. А платье на мне недешевое, и сапоги дорогие. А носки я просто люблю веселенькие.

— Не похожа, потому что я не имею отношения к эскорту!

— Да, языковые навыки надо еще подтянуть… — босс явно злится, хотя я не понимаю, в чем дело.

Что? Он еще и не доволен?

— Зато бесплатно, — тявкаю я. — Можно сказать, благотворительно!

И тут же прикусываю язык, потому что моя неосторожная фраза заставляет Андрея опасно сощуриться.

— А ну-ка иди сюда, Таня, — манит меня он. — Я не привык оставаться в долгу.

Вот сейчас самое время тикать, понимаю я и, поскальзываясь на все еще влажных носках, драпаю к выходу.

Глава 7. Золотой работник

Забег я начинаю лихо.

И даже на носковом дрифте вписываюсь в дверной проем, а вот там меня настигает понимание, что я не помню, в какую сторону бежать.

Вместо того чтобы смотреть по сторонам, пока меня вели в столовую, я пялилась на мускулы босса.

Черт, черт! Вроде он направо поворачивал, когда выходил.

Я повторяю маневр и не угадываю.

Тупик.

Точнее лестница на второй этаж, а мне туда не надо.

Под лестницей обустроен уютный уголок. Все для созерцания природы с комфортом: кресло перед окном, за которым только черно-синяя ночь и сугробы, журнальный столик с пепельницей.

Осознав, что бежать некуда, я испытываю непреодолимое желание сныкаться хотя бы за креслом.

Детский сад, но инстинкт самосохранение говорит, что я где-то сурово накосячила, и сейчас мне прилетит по жопе.

Но даже спрятаться я не успеваю.

Андрей уже за моей спиной.

— Танюша, котенок, это сейчас что такое было? — ласково-зверским голосом вопрошает босс.

Я оглядываюсь на него и понимаю, что он весь в целом настроен несколько агрессивно.

Нервно облизываю губы.

— Я… э…

— Мы, кажется, договорились, что ты подчиняешься беспрекословно.

— Ну сейчас мы не на работе, — пищу я.

— Иди сюда, — тон генерального снова приобретает ту окраску, от которой у меня тяжелеет внизу живота.

Мотаю головой, а сама пялюсь Андрею ниже пряжки ремня.

— Правильно, Таня, — хвалит меня босс. — За все хорошие дела положено вознаграждение. Ты сегодня меня порадовала так порадовала.

— Это вам подарок. С Днем рождения и наступающим, — сиплю я, глядя на то, как эта гора мышц ко мне приближается. Я пячусь, пока попка не упирается в спинку кресла. Сама понимаю, что это бессмысленные телодвижения, в этом закутке мне от Андрея деться некуда, но по-другому не могу.

И ничего-то в облике генерального я больше от богатыря не вижу.

Это чисто падший ангел, ставший демоном-искусителем.

И реакция у меня на него совершенно соответствующая.

И во рту вкус его члена, и киска все еще мокрая, а босс все ближе. Мягкие плавные, почти звериные шаги, рельефные мускулы, перекатывающиеся под кожей, непреклонный взгляд, на дне которого отчетливо читается, что мне кранты.

— Мне пора домой, — выдавливаю я, когда Андрей зажимает меня у кресла, и его рука по-хозяйски ложится мне на грудь.

— Ну не могу же я отпустить тебя, не отплатив за добро, — вторая рука устраивается на моем бедре. — Выбирай: или деньгами по таксе, или…

Ладонь от груди скользит вверх и ложится на горло, слегка придушивая и вынуждая меня задрать подбородок и посмотреть в глаза генеральному.

— Не нужны мне деньги, — шепчу я.

— Хорошая девочка, — серьезно кивает босс и резко разворачивает меня к себе спиной. Покачнувшись, я выставляю руки и опираюсь на спинку кресла.

Левая рука Андрея все еще на моем горле, а правая одним движением задирает подол и забирается в запретную зону. Сразу под ткань трусиков, в которых позорно мокро.

— Ах… — это весь протест, на который я способна, когда грубая подушечка раздвигает срамные губы. Пальцы босса покрыты моей смазкой и двигаются абсолютно беспрепятственно, скользя вверх и вниз.

— Правила те же, Таня. Стонать и не возражать. Сейчас потренируемся.

С этими словами Андрей с нажимом проводит между складочек в поисках моей горошинки. Короткий стон быстро ему подсказывает, где секретное местечко.

В глазах темнеет, когда генеральный приступает к вынесению благодарности.

Он терзает меня, дразня клитор, поддевая капюшончик, пощипывая набрякшие губки. Дополнительным волнующим фактором работает бугор в его джинсах, упирающийся мне в попку.

— Золотой работник, — признает мои достоинства босс, оставляя влажную дорожку из поцелуев на моей шее. — Очень отзывчивый.

Не то слово. Просто горю на службе.

— Мгхм, — выдыхаю я, потому что в меня проникают два пальца, третий же продолжает поглаживать напряженную жемчужинку, превратившуюся в комок нервов.

Я тянусь на цыпочках, выгибаюсь в спине, хнычу.

Мне можно вот уже сейчас.

Я готова.

Но Андрей, наоборот, делает все, чтобы продлить мою агонию.

Движения замедляются, становятся все легче.

Чуть сдвинув руку на моем горле, он касается моей нижней губы большим пальцем и надавливает.

Я послушно вбираю его в рот и посасываю, надеясь, что это мне зачтется.

И, слава богу, угадываю.

Оргазм обрушивается на меня грохотом сердца и цветными кругами перед глазами. Моя дырочка буквально сжимается вокруг безжалостных пальцев, поглаживающих переднюю стеночку. Клитор пульсирует, рассылая электрические разряды по телу.

— Умница, Таня, — хриплый голос где-то там на фоне.

Господи, у меня так давно не было даже просто секса, не то что оргазма, что я сейчас как заново рождаюсь. Тело будто парит. Меня омывает теплыми волнами, расслабление накатывает, как ему и положено, и приносит вместе с собой понимание, что меня только что руками поимел мой босс, которого я вижу впервые в жизни, и у которого я взяла в рот меньше чем через час после знакомства.

О таком даже рассказать никому не решусь.

Даже Машке, наверное, не смогу.

Я буквально повисаю, перегнувшись через спинку кресла.

— Вот теперь квиты, — подводит итог сегодняшней встречи генеральный.

Боже, я стонала под его пальцами, как мартовская кошка. Текла, как последняя шлюшка. И все потому, что он отдавал нужные приказы правильным голосом.

Мамочки.

Мне будет ужасно стыдно, когда я приду в себя.

То есть приблизительно через пару минут.

Но я даже не представляла степень позора, который испытаю.

Глава 8. Молиться надо было раньше

Господи!

Для меня это слишком!

Я ни разу не ханжа, но вовсе не такая раскованная.

Для меня произошедшее немыслимо.

Необъяснимо!

Даже не списать на алкоголь.

Сегодняшний вечер из тех, про который вспоминаешь одинокими зимними ночами, вертишься на простынях, а потом звонишь бывшему и срываешься, чтобы сделать хотя бы вжик-вжик.

Но НИКОГДА-НИКОГДА не отваживаешься повторить сам трюк снова.

Мамочки, я и понятия не имела, что могу быть на такое способна.

Вернусь домой, поругаю себя за то, какая я потаскушка, может, пальчиками еще побалуюсь, а после праздников уволюсь.

Не дай бог, я где-нибудь в коридорах бизнес-центра столкнусь с Андреем.

Лучше сразу напишу заявление.

То-то Стасик порадуется.

Надеюсь, генеральный понимает, что все, что произошло в Вегасе, остается в Вегасе. Его должно греть, что он сравнял счет. Я согласна на ничью. Пусть будет один-один, хотя на моем внутреннем табло горит десять-ноль в пользу руководства.

Когда мозги окончательно встают на место, я понимаю, что босс, обняв за талию, ведет меня обратно в столовую.

Нет. Так не пойдет.

Я уже натворила дел, конечно, но на этом стоит остановиться.

Меня только что наказали за некачественный минет! Навыки, видите ли, подтянуть надо.

Сразу видно, фирма серьезная, ошибок не прощает. Как это мне раньше везло не нарываться на дисциплинарные взыскания?

Хорошо, что хоть документы привезла и не потеряла. Страшно представить, что бы Андрей со мной сделал в таком случае.

В общем, на пороге столовой я упираюсь пятками.

— Мне уже пора. Задачу я свою выполнила…

— Да ну? — изумляется босс, поглаживая мне задницу.

— Да, — насколько могу твердо говорю я. — Документы доставлены.

— Не совсем. Миссия не завершена, но я так и быть Зарецкому сам передам, когда он вернется.

Шта?

Мне же сейчас послышалось, да?

Боженька, ну пожалуйста!

— Вы? Зарецкому? — даю я петуха.

Не зря я атеистка. Господь глух к моим молитвам.

— Да, — серьезно отвечают мне. — Моему соседу. Когда вернется. Он в городе сегодня остается.

— А… — мнусь я, как бы так спросить, у кого я в рот взяла, чтобы не выглядеть окончательно шлюхой. Мне еще предстоит это самой пережить как-то. — Э… Андрею Владимировичу Зарецкому? А вы Андрей…

Андрей гладит меня по голове и смотрит так, как мама смотрела, когда я ей в пять лет объясняла, зачем я лаком для ногтей брови покрасила.

— Андрей Георгиевич Градов, — представляется тот, чьи руки пахнут моей киской, и снова переключает поглаживания на мою пятую точку.

Не генеральный.

Ыыыыыы!

Но мне не легче.

Это вообще незнакомый мужик.

Ааааааааа!

Стоп.

Не такой уж и незнакомый.

Я вспоминаю, где я уже слышала это ФИО.

Наш новый акционер, выкупивший пятьдесят один процент акций.

Значит, тогда на проходной, когда я его видела… Черт! А генеральный — это второй!

Пиздец-пиздец-пиздец!

Коленки подгибаются, но Градов успевает меня подхватить, прежде чем я бухаюсь на пол.

— Таня! — строго обращается ко мне Андрей, мать его, Георгиевич. — Прекращай симулировать.

Он же точно понял, что я обозналась! Я же говорила, к кому приехала!

Все. Теперь никакого секса до свадьбы.

Или пока у меня не будут все паспортные данные партнера и подробная анкета.

— Я вас ненавижу! — слабым голосом признаюсь я.

— Не ври. Ты меня хочешь.

— Одно другому не мешает! — огрызаюсь и тут же спохватываюсь, что я ляпнула.

Тигрица, блин, комнатная.

Эммануэль на минималках.

Сейчас меня еще раз накажут за то, что я документы не генеральному отдала, а постороннему. Там ведь могут быть персональные данные, коммерческая тайна, все дела…

— Мне плохо… — скулю я, отчаянно желая провалиться сквозь землю.

— Это потому что ты перечишь руководству, — уверенно просвещает меня Градов.

Нет, это потому что у меня сейчас идет снос всех систем.

И паника.

Хотя, казалось бы, сейчас-то чего?

Уже все.

Оскандалилась.

Откуда-то издалека до доносится звонок моего телефона. Это я так думаю, что моего. Потому что мобильник Градова лежит на столе, а в предбаннике остался мой.

И сейчас я сволочному подарку Стаса очень благодарна за то, что он, наконец, отогрелся и ожил.

Жаль, конечно, что не раньше на час.

До того, как я впервые узнала, что оральный секс мне все-таки нравится.

Но и сейчас рингтон годится на то, чтобы я сориентировалась в направлении и сбежала от Андрея.

Ну как сбежала.

Градов идет за мной следом.

Не доверяет, наверное.

Я бы после сегодняшнего себе вообще ничего не доверила.

— Алло! — принимаю я вызов, выудив мобильник из кармана куртки и судорожно засовывая ноги в сапоги. Горящее лицо старательно прячу в растрепанных волосах.

— Ты куда пропала? — шипит Машка. — Мы же договаривались, что я заеду забрать подарок.

Черт! Я совсем забыла!

Корниенко оставила у меня подарок своему Соколову, ну, чтоб он раньше времени не обрадовался.

— А ты уже приехала?

— Нет, еще собираюсь, но ты трубку не берешь.

— Сейчас буду. Ну не сейчас. Такси вызову, и отпишусь.

— Ладно, я заеду нам за бутылочкой чая пока, — добреет Маша и отключается.

Я трясущимися руками тыкаю в приложение, и, о чудо, одна из машин находится неподалеку. Напяливаю шапку.

— Кхм, — привлекает мое внимание Градов.

Поднимаю на него затравленный взгляд.

— Эм… С Днем рождения! — выдаю я после мучительной минуты раздумий. — И с Наступающим!

Брови Андрея взлетают на лоб.

— Это все, что ты мне хочешь сказать?

Что тут вообще можно сказать?

— А… вы точно передадите документы Зарецкому?

— Точно. Передам, — сердито отвечает Градов. — Еще что-то?

Я мнусь, но все-таки решаюсь:

— Пожалуйста, никому не говорите, что я…

— Что ты что? Владеешь языком?

Нет. Я почему-то уверена, что и без всяких просьб Градов распространяться не будет. По нему же видно, что секс для него, в отличие от меня, не исключительное событие, которым тянет похвастаться. Да и вообще, как бы порочна не была ситуация, но мы взрослые люди, ну Андрей так точно. Имеем право вне работы заниматься, чем хотим.

— Нет, что я перепутала боссов…

Глава 9. Как спастись, когда кругом добрые люди?

Корниенко оказывается гадкой стервой.

Вот хорошая ж мысль была — ничего ей не рассказывать!

Но как только она меня видит, ее первым вопросом становился: «А чего это у нас глаза такие шальные?».

Еще бы не шальные…

Да я чуть варежку не сгрызла в такси, пока до дома ехала. Как вспомню взгляд Градова, которым он проводил мой побег, так и хочется побиться головой об стенку.

Твою ж мать!

Это как вообще?

Я от эмоций аж весь словарный запас растеряла.

Ну вот Машка и берет меня тепленькую, в растрепанных чувствах. Вытягивает историю моего грехопадения и теперь угорает свинским образом.

— Таня, ты лучшая, — всхлипывает икающая зараза. — Это надо увековечить! Реально, золотой работник…

Ей шампанское уже неинтересно, она сложилась пополам и держится за живот.

Сидит и генерирует мне речь для собеседования:

— Я доступна в любое время, днем и ночью. Никто не выкладывается, как я. Даже если мне звонят в выходные, я всегда готова! На работу как на праздник! И вообще, главное — это гибкость! Недовольных не было! Я все-все могу, а если не могу, то готова учиться ночами напролет! Многое мне показала бабуленька. Вы бы знали, как она в свое время работала! Стахановка просто!

— В кого ты такая задница? — тоскливо спрашиваю я, понимая, что теперь она будет меня бесконечно троллить на эту тему.

— Это не наследственное, это профдеформация, — стонет она.

Да уж. Соколов, к которому она переехала с неделю назад, твердо сказал, чтоб из бухгалтерии Маша увольнялась, потому что не там ее таланты зарыты. Маня с облегчением исполнила повеление своего господина, ибо бухучет терпеть не может. И теперь она пытается реализовать мечту и стать писателем. Эротического жанра. Благо мужик ей материал подбрасывает регулярно.

А теперь вот и я.

— Что мне делать-то? — стенаю я.

— Даже не знаю, — Корниенко пытается делать серьезное лицо, но у нее плохо выходит. — Прости, я на самом деле понимаю, в каком ты раздрае. Меня Соколов тоже оприходовал, когда я морально не была готова. Но ведь ничего страшного не произошло. Слава богу, Градов не оказался маньяком. Он не твой непосредственный босс. Да вы с ним возможно больше никогда не встретитесь… Пусть это останется маленьким грязным секретом и приключением в канун Нового года.

— Мне просто очень стыдно, — признаюсь я.

— А что уж такого ты сделала, чтобы посыпать голову пеплом? — устремляет Маня на меня внимательный взгляд.

— Даже не знаю, кем я выгляжу в глазах Градова…

— Ну сначала выглядела странной эскортницей, судя по всему…

— Ой ну не начинай опять! — молю я.

— Заметь, несмотря на варежки и носки, он счел тебя достаточно привлекательной, чтоб употребить. И, сдается мне, основная проблема в том, что он «не доел свой деньрожденьский торт», — склабится Корниенко, и мне хочется отвесить ей щелбан.

— Ты ни хрена меня не успокаиваешь, — огрызаюсь я, злобно засовывая за щеку безвкусный зимний огурец. — Я теперь не смогу работать в фирме. Придется уволиться, и Стасик будет думать, что это он меня выжил. Невыносимо! И вообще, с твоих слов выглядит так, будто я с недотраха готова под любого лечь. А я не готова. Просто Градов такой… ну… как скажет этим своим голосом, и все.

— Ну не гунди. Я считаю, что все с тобой нормально, — попыталась исправиться Маня и утешить меня. — В конце концов, ты реально засиделась в этом своем «Эмпайр-стейте», Стас не даст тебе карьерного роста. Начнешь искать работу. Я слышала, как Соколов с кем-то по телефону обсуждал, что зимой рынок труда замирает. Вот к весне найдешь себе новое место, а пока просто постарайся вести себя, как ни в чем не бывало, раз уж тебе так ссыкотно…

В общем, Корниенко уговаривает меня не пороть горячку и не писать заявление на увольнение прямо сразу после праздников. Можно сказать, немного вправляет мозги.

Покидая меня, она напутствует:

— Все естественно, что не без оргазма.

Блин. Хорошо ей говорить, она вон к своему боссу переехала.

Чтобы немного успокоиться, я устраиваю себе вечерний спа. Надо смыть с себя тревоги, стресс, смазку…

Черт!

Все. С сегодняшнего дня целибат. Этот секс — сплошные проблемы. Без него как-то спокойнее. Как говорится, не жили красиво, не хер начинать.

И не буду я вспоминать, как скользил по языку член.

И пальцы растягивали мою дырочку.

Ванну с морской солью, маску на морду и спать. Завтра Новый год.

На всякий случай даже из дома выходить не буду, чтобы не вляпаться во что-нибудь.

Но мои здравомыслящие планы оказываются нарушены доброй волей человека.

Отмокая в ванной, слышу, как вибрирует мобила.

Мокрой лапкой подтягиваю телефон к себе.

О! Людок из отдела кадров. Она терпеть не может Стаса и с самого начала мне сочувствовала.

«Тань! Хочу заранее поздравить тебя с Наступающим! Желаю тебе в новом году встретить нормального мужика. А со своей стороны решила помочь тебе с карьерным ростом. Сегодня я задержалась дольше всех, и пока Стас не видит, отнесла генеральному твое резюме. Положила сверху на стопку. Выйдет на работу и заценит. Я там сверху приписала, что ты готова к любым задачам. Целую!».

Я чуть под воду не ухожу от таких новостей.

Если Зарецкий возьмет меня ассистентом, я буду постоянно сталкиваться с Градовым!

Только не это.

Я просто хочу уволиться, не привлекая внимания.

Надо как-то изъять это резюме!

Глава 10. Сон в руку

За ночь я вся извожусь.

Ну как так-то?

Где Люда была все эти месяцы?

Вот не зря говорят, что благими намерениями выстлана дорога в ад.

Может махнуть рукой просто?

Блин, но ведь не пойти на собеседование к генеральному, у которого уже работаешь, не варик. А своим отказом, если работу мне все-таки предложат, я точно обеспечу себе натянутые отношения с руководством. Изображать непрофессионализм, чтобы не предложили, перед действующим работодателем тоже стремно.

Хотя я уже показала себя недоделанной профессионалкой перед совладельцем.

Послушной такой. Со слабыми языковыми навыками.

Господи, за что мне это? Типа, кто дольше всех держался, тот громче всех падает?

Ладно. В новогодние каникулы загляну на работу и стяну свою резюмешку.

Черт.

На праздниках кабинет генерального точно будет под сигнализацией, только завтра еще айтишники копошиться будут.

Фак, фак, фак.

Придется идти на дело завтра.

Ну и, ясное дело, полночи я ворочаюсь и засыпаю только под утро, и снится мне всякий кошмар. Первая половина сна про то, как меня Градов «интервьюирует» обстоятельно, по всем вопросам, проверяет "глубину" знаний, а вторая — как меня застукивает охрана за похищением документов, содержащих коммерческую тайну, и весь офис указывает на меня пальцем: «Она предательница и враг народа! И носки у нее неподходящие под корпоративный дресс-код!».

Хрень какая.

В итоге встаю и невыспавшаяся, и неудовлетворенная, и на измене.

Нахлебавшись кофе без сахара и молока, я в обед топаю в место, которое надеялась не видеть ближайшие дней десять. Честно говоря, делая это добровольно, я чувствую себя извращенкой. Ничего, во имя будущего стараюсь.

Сейчас быстренько отстреляюсь и пойду марафет наводить. Я обещала к девкам на новый год заскочить, а они все время лицо рисуют, даже когда домашние посиделки. В прошлый раз пришла к ним натюрель, так наслушалась такого, что почувствовала, будто мама за спиной стоит. «Ну хоть губы-то накрась!». Капец.

В общем, опухшая и с легким чувством, что я делаю что-то противозаконное, захожу в офис.

Тишина.

Запустение.

Благодать.

Открыты двери только в серверную и в притон наших айтишников, откуда доносится заманчивое гыгыканье. Сто пудов, мемчики смотрят. Обычно я присоединяюсь, но сегодня у меня есть миссия, и чем раньше я ее выполню, тем лучше.

Почти на цыпочках я крадусь в приемную, посреди которой оптимистично стоит ведро с грязной водой и шваброй, торчащей из него. Дверь в кабинет генерального открыта, техничку я видела по дороге сюда в конце коридора. Не знаю, для кого она тут все пидорит, за праздники все покроется пылью, но мне ее трудоголизм только на руку.

Чтобы не следить по свеженамытым полам, разуваюсь.

Сегодня у меня носки с авокадо. Веселенькими такими авокадо.

Сразу настроение поднимают. А Градов ничего не смыслит в красоте. У него вон вообще никаких не было. Это он от зависти, как пить дать.

Оглядевшись по сторонам, я убеждаюсь, что свидетелей нет, и шасть внутрь.

Бросив куртку и шапку на диван для отдыха, рысью щемлюсь к столу Зарецкого и перебираю стопки, оставленные для него.

В какой-то момент проникаюсь уважением к мужику. Это ж надо, сколько он мути за день просматривает. И это при том, что основной поток документов у нас электронный.

Да где ж ты папка с резюме? Людок говорила, что прям под носом оставила же!

Может, еще места есть, куда ему кладут макулатуру?

Я окидываю взглядом кабинет. Единственное подходящее место — журнальный столик, но он девственно чист. В панике я хватаюсь за виски, пульс в которых стучит все сильнее. Скорее всего, я просто на нервах не вижу, а, на самом деле, стопка на видном месте. Надо просто дать себе выдохнуть.

Я отворачиваюсь от стола к окну, делаю глубокий вдох, и воздух застревает у меня в легких.

За панорамным окном, оказывается, есть балкон, на котором, вытаращив на меня глаза, стоит Градов с трубкой у уха. Он ошалело разглядывает меня, скользя взглядом от моих наэлектризованных волос до носков.

По традиции Андрей одет не по погоде. В первую секунду, мне даже кажется, что это глюк. Ну не может нормальный человек в минус двадцать не содрогаться на морозе без верхней одежды.

Но нет. Это мой кошмар.

В тонкой черной водолазке он прохлаждается под кружащимися снежинками.

Прохлаждался.

Потому что выражение его лица говорит мне…

Ничего хорошего не говорит, короче.

Походу, он не одобряет то, с какой наглостью я роюсь на чужом столе.

Вот ведь. Не дай бог, сон в руку.

Сейчас мне пришьют этот, как его, промышленный шпионаж.

Осознаю, что так и стою, раздув щеки, а меня сейчас это самое. Убивать будут. А мне марафет наводить надо.

Сдувшись, начинаю выбираться из-за стола с целью тактического отхода, но я и сюда-то с трудом втиснулась. Отступление затягивается, нервируя меня все сильнее.

А вселенная безжалостна. Градов явно не намерен спустить мне с рук самовольство.

Как в замедленной съемке наблюдаю, как он убирает телефон в задний карман и берется за ручку двери.

Я прибавляю усилий, но поздно.

— Золотой работник, — приветствует меня Андрей.

Ы…

Жопа. Полная.

Глава 11. Все для клиента

Градов вгоняет меня в панику.

Паника загоняет меня в ловушку.

Вместо того, чтобы обогнуть стол с другого края, я продолжаю пытаться протиснуться с неудобной стороны там, где тяжелое большое кресло оставило слишком узкое пространство для манёвра.

А задницу я себе на плюшках в обед, видимо, отъела, и ни фига у меня не выходит.

Градов все ближе, паника все сильнее, жопа, к сожалению, не становится уже.

И…

Мы с жопой застреваем.

Андрей, подойдя ко мне вплотную, для верности берет меня за шкирку, и мне хочется поджать ноги и повиснуть, прикинувшись дохлой.

Но это вряд ли поможет.

Лицо биг-босса такое суровое, что я свое просто закрываю ладошками.

— С наступающим, — пищу я.

Андрей закашливается.

— Танюша, скажи мне, котенок, — интересуется он странным голосом, но я боюсь посмотреть на него, потому что мне страшно и стыдно. — Какого хрена ты тут делаешь?

— Э… а вы? Это же кабинет генерального… — я оттягиваю время, в попытках придумать правдоподобное объяснение своему вторжению.

— Самое главное, что не канцелярия, или где ты там трудишься.

— Я кое-что забыла. Очень срочно надо было забрать! — еще крепче зажмуриваюсь я.

— Пока никого нет, так? Что ты хотела тиснуть? Не ври мне, что тебя одолел трудоголизм.

— Это не то, что вы подумали… — почти провываю я, осознавая, что меня загнали в угол.

— Таня, посмотри на меня, — требует Градов.

А я не могу! Он еще опять включает этот свой голос, и я вспоминаю, как он требовал на него смотреть, пока у меня во рту был его член. И мне еще стыднее!

Мотаю головой.

— Таня, — металл снова обернут в бархат и намекает, что папочку надо радовать. — Мы же уже это проходили. Стонать можно, возражать нельзя.

Я сейчас просто в пепел обращусь.

Он серьезно думает, что таким образом меня стимулирует?

— Ты испытываешь мое терпение, Таня, — стали в голосе добавляется.

И вот теперь я понимаю, что деваться мне некуда.

Я несчастно убираю руки от лица и поднимаю затравленный взгляд на Андрея.

— Молодец, — хвалит меня он с каменным выражением. — А теперь расскажи мне, что это был за спектакль с раздеванием по пути в кабинет, и что ты искала на столе.

Раздеванием?

А. Ну да. Я разулась в приемной, на входе сняла шапку и куртку…

Ну не думал же Градов, что я возле стола сниму остальное?

Или он недоволен, что не сняла?

Господи, о чем я размышляю в момент, когда решается моя судьба, как работника? Он меня с такого ракурса уже видел, с какого мой гинеколог не удостаивалась.

— К Зарецкому по ошибке попал один документ. Он уже потерял актуальность, — почти не вру я, но таким неуверенным тоном, что вызываю еще больше подозрений.

— Ну попал и попал. Ты тут при чем? — прищуривается Андрей на меня.

— Зачем человека заставлять тратить время на ненужное? У него и так много работы… — блею я. — Мне бы только забрать, и все…

— А ты у нас, значит, такая заботливая. Услужливая. Все для внутреннего клиента? — подкалывает меня Градов, и в его голосе мне слышится подтекст.

Приходится проглотить.

— Ну, мой косяк. Мне и исправлять…

— Вот жаль, что не всегда ты так рассуждаешь, Танюша. Почему такое мудрое решение не пришло тебе в голову вчера?

Это он о чем?

Андрей же сказал, что сам передаст документы Зарецкому.

Или он про…

Ой, мамочки! Ну зачем он напоминает!

— И что меня теперь расстрелять? — убито спрашиваю я.

Градов задумчиво меня разглядывает.

— Расстреливать, пожалуй, не стоит. Но наказание я тебе придумаю.

— Да за что? — возмущаюсь я.

— Котенок, я тебя второй раз в жизни вижу и уже уверен, что наказывать будет за что. Ну пошли, покажешь мне ту самую бумажку, на которую ты открыла охоту.

— В смысле, «пошли»? — недоумеваю я.

— В кабинет генерального, — со вздохом поясняет Андрей.

— А это…

— А это кабинет бывшего генерального, и он достался мне. Зарецкий выбрал другой.

Такого позора я еще не испытывала никогда.

Это же надо два раза облажаться подобным образом на глазах у одного и того же человека. Градов, наверное, думает, что я дебилка.

Однако он о своем мнении умалчивает, ибо очень занят. Помогает мне выпутаться из тисков стола и кресла, откровенно тиская мою задницу. Вот вообще не скрываясь, даже не пытаясь сделать вид, что это случайные прикосновения.

— Андрей Геор…

— Танюша, можно на «ты», после того, что между нами было, — отрезает он. — А уж после того, что будет, так тем более.

— Но…

— Ты уже на два наказания наговорила.

Затыкаюсь. Дожидаюсь, пока кресло отодвигают, и покорно топаю, подчиняясь по-прежнему держащей меня за шкирку руке.

У встретившейся нам по дороге технички глаза становятся огромными.

Божечки, хорошо, что эта женщина работает в основном в выходные и не встречается с моими коллегами. Иначе я боюсь представить, какие слухи бы поползли.

— Ну, давай, показывай, — Андрей подводит меня к столу, на котором документов еще больше, чем на том на котором я рылась. Правда, тут я нужную папку нахожу сразу. На ней так и написано: «Соискатели».

Я вытягиваю верхний лист. Оно. Мое резюме.

— Вот, кандидат больше не заинтересован, — я прячу руку с бумажкой за спину, но Градова не устраивает усеченная информация.

Он подло отбирает у меня добычу и пробегается по ней глазами. Брови его ползут вверх.

— А ты, оказывается, интересная штучка, Татьяна Зимина, — переводит он меня ледяной взгляд. — Теперь кое-что становится мне понятнее. Документики привезла вчера генеральному и хотела подстелить себе соломки?

Ну, вообще почти так, только не так.

Но я догадываюсь, что мне с такими аргументами лучше помалкивать.

Глава 12. Права рабочих — это хорошо, но лучше смыться

Господи, ведь всего одно в жизни случилось сексуальное недоприключение, а проблем от него — полный рот…

Тьфу, блин.

— Что молчишь, Танюша? — допрашивает меня невесть с чего разозлившийся Градов.

И так меня его наезд задевает, будто он имеет под собой реальную основу.

Лучше б биг-босс проверял, как проводятся собеседования Стасиком!

Вот где были настоящий пожар и свинячьи повизгивания.

С чего я должна перед незнакомым мужиком оправдываться, а?

Даже если решу карьеру подобным образом строить!

Его самого вчера почему-то ни разу не остановил тот факт, что я его подчиненная! То есть, Градову можно пользоваться положением и соблазнять голосом и телом сотрудниц, а девушкам рассчитывать ни на что не надо? Кругом двойные стандарты!

В общем, я решаю гордо удалиться и оставить Андрея наедине с его претензиями.

В конце концов, за оральный секс в свободное от работы время меня уволить не могут. Ну напишут: «По собственному желанию», ну и что?

Ой, все!

Шмыгнув носом, я делаю попытку эффектно развернуться, но Градов еще не высказался и смыться мне не дает:

— Таня! Отставить побег! — рявкает он.

— Да отпустите меня, — дергаюсь я, пытаясь натянуть свитер, который задирается все выше, потому что Андрей все еще держит меня за шкирку.

— Ну уж нет…

— Сейчас у меня выходной, и задерживать меня вы права не имеете! — вспоминаю я свои немногочисленные правишки с точки зрения трудового законодательства. — У меня полно дел!

Ну прям что ты! Клара Цеткин! Сама офигиваю от собственной храбрости.

Вот что с людьми делает трезвость и уже пережитый оргазм.

— У меня тоже было полно дел! Но я притащился сюда. Да стой ты! — фиксируя меня в пространстве, Градов прижимает меня животом к директорскому столу.

— Я не виновата, что вы решили скататься на работу! — начинаю я бодро, но под конец фразы сдуваюсь, потому что попкой чувствую, что Андрей прижимается ко мне э… пахом. И судя по всему, вчерашние аргументы биг-босса таки еще имеют силу.

Я пораженно замираю, чем вызываю у Градова одобрение.

— Я смотрю, есть позы, в которых с тобой можно вести диалог, Танюша.

Я прислушиваюсь к себе и в ужасе понимаю, что организм начинает готовиться к беседе. Запах Андрея, его голос, его приказной тон напрочь ассоциируются у меня с запретным удовольствием.

Не то чтобы я вот прям голову теряю, но если что, коварное тело готово расслабиться и получить удовольствие. Осознание самого факта своей распущенности только добавляет перчинки в нотку возбуждения, блуждающую у меня внизу живота.

— Раз ты у нас такая деловая, — крупная ладонь оглаживает мое бедро. — У меня есть к тебе деловое предложение. Я тебя хочу. И я тебя возьму. Но у тебя есть возможность с этого что-то поиметь.

Я не сразу понимаю, о чем говорит Градов, потому что его рука забирается под свитерок и уверенно накрывает мою левую изрядно взволнованную этим фактом грудь.

А вот когда до меня доходит…

Я вскипаю:

— Да что вы себе позволяете! — вырываюсь я из тисков Андрея. — Если у меня секса давно не было, это не значит, что я с любым готова! Ничего мне от вас не надо! Да я бы с вами на трезвую голову никогда! А вы! Вы же поняли, что я не эта самая, и все равно!

Моя сумбурная речь явно производит впечатление.

Выражение лица Градова становится интересным.

— Ничего себе ты оголодала, — недоверчиво произносит он.

Ну это уже вообще ни в какие ворота не лезет!

— Это все крепкий алкоголь, и голос этот ваш. Не надо выставлять меня шлюхой… — в запале я уже начинаю наскакивать на Андрея. Тот смотрит на меня сверху вниз нечитаемым взглядом, и вдруг выдает:

— Да ладно? Кто-то слишком правильный котенок, но в душе грязная послушная…

Ы… Да что ж он за свин какой!

Раскусил и сиди довольный молча! Зачем в слух-то?

— Ой все!

— Не-а, — хищно улыбается Градов. — Теперь точно не все. Я же так до конца и не развернул свой подарок на день рождения…

В одно движение, он усаживает меня канцелярской попой на стол генерального. Секунда, и Андрей уже стоит между моих разведенных ног, увлеченно задирая многострадальный свитер.

Я сопротивляюсь до тех пор, пока сухие губы не впиваются в мои.

Они буквально подавляют волю.

А дальше как будто мне опять стакан вискаря налили. В голове становится гулко и пусто. Бросает в жар, и сердце ухает куда-то в живот.

Градов целоваться умеет. Его поцелуи — это диверсия какая-то. И на вкус они кофе, лакрица и мята.

— Ай-яй-яй… Наказывать и наказывать, — бормочет между поцелуями Андрей.

А? Что?

В реальность меня возвращает грохот из-за двери.

Судя по звуку, уборщица добралась и до этого помещения, и у нас вот-вот будут свидетели.

Твою мать! Руки Градова уже пытаются расстегнуть на мне джинсы!

Не то беда, что он меня трахнуть хочет, а то что я могу не устоять!

Выпучив глаза, я вывинчиваюсь из жарких объятий. У меня это даже выходит, потому что Андрей явно не ожидает моего дезертирства. С писком я убегаю из кабинета генерального, слыша за спиной, как Градов срывает зло на ни в чем неповинной женщине:

— Вам делать, что ли, нечего? Сводите внуков в парк! — высказывает он техничке.

Что она ему отвечает, я уже не слышу.

Гордо драпаю в своих носках обратно в приемную биг-босса. По-солдатски быстро натягиваю сапоги. Цапаю в руки свое барахло и собираюсь смыться, пока меня не настиг Градов с членом наперевес.

Сейчас как скажет: «Снимай трусы»!

Вдруг я послушаюсь!

Но стоит мне сгрести в охапку куртку, как я слышу из коридора до омерзения знакомый голос:

— Андрей Георгиевич, я сразу… фух… как только получил ваше сообщение… примчался…

Блин. Вот кого я точно не хочу видеть, так это Стаса!

Глава 13. Провалившийся побег

Странно, что он еще в городе.

Я была уверена, что бывший поедет на Новый год к родителям, это в пригороде, пилить минут сорок, и это если у них там дороги нормально почистили, а не как в элитном поселке у Градова. Сегодня, конечно, пробок уже не случится, но если мозги есть, то Стас сейчас должен быть как раз в дороге.

Похоже, Андрей, которому за каким-то чертом понадобилось притащиться на работу, его и сорвал. Он бы еще в десять вечера на работу наведался, блин.

Вот опасная личность. На его месте любой нормальный человек болел бы с похмелья после днюхи и готовился плавно переползти в новый год в обнимку с шампанским и банкой с рассолом.

А Андрей кошмарит подчиненных.

Ой. Если Стас явился по указанию Градова, сейчас они сюда вдвоем зайдут.

Чур меня, чур.

Я с опаской приникаю к щели, образовавшейся между косяком и полуоткрытой дверью, стараясь не светиться. Петли мешают обзору, но, судя по всему, Стас стоит ко мне спиной. Увы, зараза, слишком близко, чтобы я могла незаметно проскользнуть мимо него.

Вот уверена, что, как только он меня увидит, у него возникнет много вопросов, ответы на которые мне бы давать ему совсем не хотелось. Много чести. А врать я сейчас убедительно не смогу. С этого точно станется обвинить меня в чем-нибудь.

— Андрей Георгиевич, что-то срочное? — я слышу в его тоне напряжение. Нервничает, что придется застрять на работе. Так тебе и надо, козлина мудозвонная. Как меня отправлять после работы в логово разврата, так нормально, а как самому в выходной выйти, тоска его одолевает.

— Казанцев? — уточняет Градов, который уже тоже совсем недалеко, и с холодком осаживает: — Раз я вызвал, значит, срочно. Мне нужно личное дело одного из работников канцелярии. Пошли, или ты собрался здесь до Нового года торчать? В темпе, в темпе.

— Личное дело? — офигивает Стас, и я могу его понять.

Какие к черту личные дела? Это вполне могло бы подождать до окончания каникул.

И тут меня озаряет: ирод решил меня уволить!

То ли за то, что минет не понравился, то ли, наоборот, потому что сейчас не дала.

Вот сволочь!

Я, конечно, и сама собираюсь уволиться, но это мое решение!

Или он хочет мне все-таки дисциплинарку впаять? А Градов вообще имеет на это право? Он же не мой генеральный.

Я слышу, как мужчины удаляются, и выхожу на цыпочках в коридор. Кабинет Стаса совсем рядом, как раз по середине между кабинетами Градова и Зарецкого, и меня запросто можно услышать, если буду цокать. А мне нужно уйти незаметно. Задница в том, что дверь Стасовская напротив лестницы, и она открыта.

Я крадусь, аки тать в ночи.

И мне уже плевать на уборщицу, которая снова за каким-то лядом высунулась и смотрит на меня во все глаза.

Говорящим жестом я прижимаю палец к губам, давая понять, что нужно молчать, а потом на всякий случай еще и кулак показываю. Потом может распускать какие угодно слухи, все равно мне здесь больше не работать, но, если она сейчас хотя бы пикнет, я ей ведро на голову опрокину.

Я уже почти подобралась к заветным перилам, когда моё чуткое ухо улавливает:

— Зимина, да так, показала себя неплохо, но не тянет, не тянет…

Ах ты, скотина, Казанцев!

Надо было стырить ключи от его новой квартиры, приходить туда и переставлять там вещи, пока он в спортзале потеет.

Гамадрил.

И Градов тоже мерзавец.

«У тебя есть возможность с этого что-то поиметь»! А сам увольнять собирается.

Напьюсь сегодня в слюни.

И точно куплю вибратор. Видимо, мужики — это не мое.

Языковые способности у меня, видите ли, слабые. Как их, блин, подтянешь, когда кругом такие особи?

Спустившись на первый этаж, я ненадолго зависаю у зеркала, чтобы натянуть уличную шкурку и намазать губы бальзамом. Как назло, именно в этот момент из серверной выходит один из айтишников, по легкому румянцу которого легко предположить, что в кружке у него не кофеек.

И я бы его ни за что не осудила, если бы товарищ не начал громогласно мне радоваться.

— Таня! Какими судьбами? С наступающим!

— И тебя Лещевич, — цежу я.

— Заходи к нам, — не унимается дундук.

И по закону подлости, это привлекает ненужное внимание.

— Таня? — раздается с верхней лестничной площадки.

Краем глаза вижу, что Стас спускается, видимо, Градов удовлетворился моей нелестной характеристикой и уже вынес мне приговор. В общем, не вижу никакого повода общаться с бывшим и делаю вид, что не замечаю его.

— Ты что здесь делаешь, а? — надвигается он на меня, а я с демонстративным игнором отворачиваюсь и топаю к турникету.

Но Казанцев, походу, решает сорвать на мне злость за вызов на работу.

Он хватает меня за плечо:

— Ты какого хрена здесь нарисовалась, а? — шипит он мне в лицо.

— Отвали, — дергаюсь я, но Стас вцепился намертво и теснит меня к информационным доскам с графиками дежурств возле зеркала.

— Ты что натворила? Из-за тебя я здесь торчу? Документы все-таки потеряла?

— Ничего я не теряла! Убери руки!

— Да? А с чего мне тогда пришлось тебя выгораживать?

У меня даже рот открывается от изумления. Что? Выгораживать? «Не тянет» — это он так за меня вступился?

— Понятия не имею, — я пытаюсь застегнуть куртку, но у меня не получается, потому что идиот тянет за рукав. И я уже готова сбежать так. На улице зачехлюсь.

— Что ты здесь забыла? Откуда Градов вообще знает о твоем существовании?

— Тебя это не касается, понял? И отпусти меня! У меня дела.

— Это какие? К своим шлюховатым подружкам намылилась? — и тут взгляд Стаса падает мне на шею. — А это что?

Я кошусь на отражение и вижу бледные отметины от губ Градова. Черт его знает, вчерашние или сегодняшние, я не приглядывалась утром.

— Повторяю для особо одаренных. Тебя это не касается.

— Да ну? Это ты так удачно документы завезла? Ясненько. Натрахалась? Дали наконец за щеку? — чуть не брызгая слюной, наезжает Стас. — Понравилось?

Охренеть. Вот это Казанцев показал истинное лицо…

Я уже поняла, что он мудак, но что настолько?

И уж чья бы корова мычала. Сам прямо на рабочем столе наяривал между ног у потенциальной сотрудницы.

— Еще как понравилось! — выплевываю я. — Мечтаю повторить!

Договорить мне не дает покашливание, раздающееся с лестницы.

Только не это.

Позор ведь должен быть полным, правда?

Градов с непроницаемым лицом двигает в нашу сторону, и он, сто пудово, все слышал.

Глава 14. Итоги года — все через ж..

Проследив за направлением моего взгляда, Стас замечает Градова и, наконец, выпускает моё плечо из хватки.

Душу греет с каким презрительным видом Андрей взирает на Казанцева, наливающегося, как клоп, и суетливо оправляющего собственную дубленку.

Фу.

И куда мои глаза раньше смотрели?

Вообще, не важно уже.

Сейчас главное — не пялиться на Градова, а то сердцебиение ускоряется, коленки слабеют, и в ладошках возникает фантомное ощущение мускулистой груди под ними.

Валить надо, пока при памяти.

Плюнув на попытки совладать с замком на куртке, намереваюсь смыться поскорее. С моей точки зрения, я обоим мужчинам дала понять, что разговаривать нам больше не о чем.

От Стаса меня в принципе воротит, и его претензии мне непонятны.

Я имею права предаваться какому угодно разврату.

А Градов… Ну… я это…

Не такая я, вот!

И чтобы не забывать об этом, мне надо держаться от Андрея Георгиевича подальше.

После праздников уволюсь к чёртовой матери одним днём. А если кадры в лице Казанцева будут упираться и ставить мне палки в колеса, уйду на больничный, пока других палок не накидали…

В общем, линять надо.

— С Наступающим коллеги, — шиплю я. — Всего наилучшего.

— Я провожу, — пыхтит Стас, снова цепляя меня за куртку.

Совсем, что ли, ополоумел? На фига мне такие провожатые? Пускай сам в своих помоях купается.

— Казанцев, я вас не отпускал, — тяжело роняет Андрей, сверля меня взглядом, и Стас неохотно убирает свою граблю.

Ой, ну песец.

Градов думает, что я сплю с любым начальством, походу. Бывший скрипит зубами, полагая, что я отдалась Андрею… Не то чтобы это было совсем далеко от действительности, но до конца я так и не сдалась.

Это мне плюсик в карму.

Наверное.

— До свидания, — прощаюсь я, пряча глаза, потому что боюсь выдать идиотские сожаления по поводу своей стойкости. Между прочим, босс Корниенко все-таки взял и настоял. Ы…

— До скорого, — угрожающе обещает Градов.

Угу. Нашел дуру.

Уволюсь. Баста.

Я нахожу в себе силы посмотреть на Андрея с подобием вызова.

Это я сейчас такая храбрая, потому что трусы на законном месте.

Ой все. Прощание затянулось.

Цокаю к выходу.

Смелая-то я смелая, но нервная, и в растрепанных чувствах мне даже не сразу удается правильно приложить пропуск к турникету.

Побег происходит почти в полной тишине, нарушаемой лишь гоготом из кабинета айтишников. Но, суетясь у вертушки, я чувствую на себе оба взгляда. От одного хочется раздеться, от другого — помыться.

Выбравшись наружу, я кое-как застегиваюсь и принимаю ответственное решение чехлить пешком, благо недалеко, всего полторы остановки. Надо проветрить голову, потому что меня запоздало начинает потряхивать.

Тут и адреналин от того, что застукали с поличным, и другие гормоны, которые так мастерски пробуждает Андрей, и обида на весь мужской род. В основном, конечно, на Стаса. Ну не козел ли? Да и Градов со своим «деловым» предложением тоже нехороший человек.

Как назло, организм подсказывает, что у нехорошего человека очень нужные навыки, и, что немаловажно, желание их применить. Не то что у Казанцева.

Хотя у Стаса не только желания нет, но и совести.

Этот идиот не хотел говорить своим родителям, что мы расстались, и пытался уговорить меня продолжать спектакль перед ними. Просил съездить вместе на какой-то семейный обед, и это после того как я застукала его, засовывающего свой стручок в другую!

Я даже не уверена, что Казанцев уже признался родителям. С него запросто станется соврать, что я приболела и поэтому не приехала. Интересно, как долго он собирается проворачивать эту махинацию? Свадьбу мы планировали в марте.

Представляю, как Стас открещивается, когда они предлагают заехать в гости.

Блин, и ведь я из-за Казанцева отказалась аренды отличной уютной квартирки за божеские деньги. Теперь она занята, и другого подобного предложения пока на горизонте нет. А сейчас в связи с грядущим увольнением, съем хаты мне вообще не по карману.

Машка — добрая душа, меня к себе бесплатно пустила пожить, даже если все будет печально, до весны моих сбережений на жрачку должно хватить. А если придется ограничиться, то, может, оно и к лучшему. Вон, задницу отожрала, между столом и креслом не пролезаю.

Хотя Андрей наглаживал меня одобрительно.

Это носки мои ему не нравятся. А попец, похоже, нареканий не вызывает.

Где-то под ребрами ёкает при воспоминании того, как обстоятельно мне помогали освободиться из плена.

Ну я и дура, конечно.

Не зря надо мной Корниенко ржет.

Мои душевные метания прерывает звонок мобильника.

— Чего пыхтишь? — что-то жуя, спрашивает Ленка. — Ты помнишь, что сегодня к семи? К семи, а не к половине двенадцатого!

— Да помню я, — ворчу, перелезая через снежный отвал, чтобы перейти дорогу. — Буду вовремя.

— Тогда возьми с собой горошек, я забыла купить, — напутствует она.

— Угу, еще что-то надо?

— В шесть будет ясно, что я еще забыла.

— В шесть магазины уже не будут работать, — открываю я ей глаза на суровую реальность.

— Значит, обойдемся. Вы чего? Жрать, что ли, собираетесь? Корниенко вообще только до одиннадцати будет. Я потом эти ведра одна доедать не собираюсь, — ворчит Ленок. — И морду нарисуй. Мы фоткаться будем, я уже перья достала и мишуру. Не порть нам карму сивыми ресницами.

— Да поняла я, поняла…

Отключаюсь, пока мне не надавали еще каких-нибудь ценных инструкций.

Блин, времени уже не так много остается. Мой поход на работу затянулся.

Сходила на дело. Ага.

Кажется, все затевалось с целью не испортить отношений с руководством. Ну что. Я как обычно. Все с точностью до наоборот.

Еще и дома выясняется, что я ни фига не достала платье, и не очень понятно в каком оно из кучи пакетов, стоящих посреди комнаты. И гладить его надо. Ненавижу гладить.

Короче день-пиздень, прости господи мой французский.

К шести часам я все-таки успеваю собраться и даже внимая завету Ленки рисую лицо. Через полчаса выходить, а я стою вся такая цаца в коридоре и размышляю: надевать сапоги на чулки, или все-таки носки натянуть?

Ладно, и так все булки наружу. Пусть хоть ступни в тепле будут. Не могу устоять против такой красоты с принтами из членов.

Пока я подпрыгиваю на одной ноге, надевая носки, оживает мобильник.

Если Лена сейчас скажет, что нам не хватает мандаринов для антуража, я ее грохну. Пусть просит Женьку, она у рынка живет.

— Ну? — рявкаю я в трубку не глядя.

И зря.

Глава 15. Ничему-то Таню жизнь не учит

— Ты дома? — мерзкий голос бывшего испытывает на прочность мои нервы, как звук пенопласта по стеклу.

— Тебя не жду. Спасибо, что напомнил добавить тебя в черный список, — отрезаю я и собираюсь сбросить звонок.

— Подожди, я по работе, — и по тону ясно, что Стас зол, как сто чертей.

Неужели он все еще выполняет распоряжения Градова?

Муа-ха-ха! Так ему, козлу, и надо!

— По работе в нерабочее время не общаюсь, — не скрывая злорадства, отвечаю я. — К тому же, я надумала увольняться.

— Ну вот если хочешь приличный отзыв с места работы, то перестанешь выкобениваться и сделаешь, что скажу! — цедит Казанцев.

Ну ты посмотри, от какого ублюдка меня судьба уберегла!

— И чего тебе надо? У меня осталось не так много времени.

— Много и не надо. Я сейчас пришлю машину, возьмешь у Лещевича пакет с документами, а завтра вечером его заберёт у тебя водитель Зарецкого по дороге в аэропорт.

— И зачем эти телодвижения в каникулы? — не въезжаю я, откровенно подозревая Стаса в том, что он просто хочет осложнить мне жизнь хотя бы мелочью.

— Тебе какая разница? Приказа руководства не обсуждаются. Зарецкий сказал, что хочет посмотреть эти документы в самолёте. Устраивает тебя такой ответ?

— Так почему бы Лещевичу не отвезти эти документы сразу Зарецкому? — я все еще полна скептицизма.

— Потому что Лещевич тоже собирается отмечать новый год и желательно не обводной дороге. А в аэропорт мимо твоего дома поедут. Так что вынесешь, не переломишься.

— И через сколько ждать гонца? — Лещевич за сегодняшнее дезертирство, конечно, заслуживает кары. Но я не готова ради этого испортить человеку новый год.

— Через двадцать минут, — скрипит Стас.

— Ладно. Спасибо, что не сам решил завести. Этого бы я не пережила.

Ответом мне становится тишина в трубке.

Какая истеричка Казанцев. И как я раньше не замечала…

Время до прибытия Лещевича я привожу в суровых раздумьях, брать ли мне с собой новые блядоходы, которые я купила в черную пятницу, или нет.

Пошастав в них немножко по дому, я решаю, что новогодняя ночь — не самый удачный момент разнашивать туфли. У нас с Ленком одинаковый размер. Одолжит свои, если её карма начнет загибаться в эстетических корчах. Да и тащить сменку не охота.

Остаемся при носках, которые в случае чего, легким движением руки удаляются из поля зрения.

Когда приходит сообщения от Стаса: «Спускайся», я уже вся извожусь, потому как собралась полностью. Часы показывают, что времени у меня в обрез, и я понимаю, что затаскивать злосчастный пакет я уже не буду. Попрусь в гости прямо с ним.

Что за напасть? Вечно с авоськами: не туфли, так документы.

Шустрым веником спускаюсь и поначалу мечусь по двору в поисках тачки Лещевича, с опозданием сообразив, что я не спросила ни марку, ни номер.

Аварийкой мигает только одна машина, но на вид слишком крутая. Но я вообще не понимаю ничего в тачках. Запросто может быть какой-то «китаец», который только выглядит дорого. Да и прелести автокредитования позволяют купить машину, которая не по карману.

В любом случае, задница в чулках семафорит, что даже в колготках на двадцать ден было теплее, а сейчас еще и морозец ударил. Так что перестаю кочевряжиться и юркаю в салон. Идеально было бы уговорить Лещевича подкинуть меня до Юбилейной, чтобы не ждать такси. Ему вроде в ту сторону, если я правильно помню нашу поездку после корпоратива.

Но стоит мне, закрыв дверь, отпустить попу на сиденье с подогревом, как я слышу, щёлканье замка блокировки.

— Мой золотой работник, — медово тянет до боли знакомый голос.

Я вскидываю затравленный взгляд в надежде, что у меня галлюцинации на почве стресса.

Но нет.

Пора бы привыкнуть, что все мои надежды в последнее время не оправдываются.

— А… а… — у меня заедает.

— Я же говорил: «До скорого»… — Градов поворачивает руль, и машина мягко трогается.

— Да… да… з… — как бы так сформулировать вопрос, да за каким хреном меня крадут?

— Замёрзла? — сочувственно спрашивает Андрей, который по-прежнему в черной кашемировой водолазке, и ни куртки, ни дубленки в салоне я не вижу.

Он вынимает из держателя и протягивает мне стаканчик для кофе на вынос.

Я в полном шоке от такой заботы щелкаю пластиковым клапаном и делаю большой глоток, потому как ноги в тонком капроне и впрямь до сих пор пощипывает.

Проглатываю, и у меня выступают слезы на глазах.

— Что это? — прокашлявшись, хриплю я.

— Виски, — пожимает плечами Градов. — Я заметил, что он хорошо влияет на твою исполнительность.

Глава 16. Ход египетским конем

— То есть, — продышавшись, говорю я, — никаких документов передавать не нужно?

— Нет, — спокойно отвечает Андрей.

— И все это ловушка, да? — закипаю я, прямопропорционально отогревающейся заднице.

— Угу.

И деловито так, уверенно продолжает вести машину.

— Тогда откройте дверь, Андрей Георгиевич. Я с удовольствием вас покину. Что много для меня начальства под конец года.

— А хотела работать напрямую с генеральным. Какая ты непостоянная, Таня. Ну ничего, я тебе расскажу, что нужно делать с удовольствием. Покидать — туда не входит.

— А ну остановитесь!

— Не-а, даже если бы хотел, я сейчас уже не могу перестроиться в крайний ряд, — невозмутимо продолжает Градов. — Но я и не хочу. Откровенно говоря, у меня совсем другие планы. И не делай большие глаза. Ты прекрасно знаешь, чего я хочу.

— Но я не хочу! — я аж подпрыгиваю от возмущения.

— Врешь. Сама призналась, что хочешь.

Непрошибаемый тип.

— Показания, полученные под давлением, не принимаются в суде! И вообще, я, может, многих хочу! Что ж теперь всем давать?

— Какая ты распутница! — присвистывает Андрей. — Ну ничего. Мы тебя научим правильно расставлять приоритеты.

Я сейчас завою.

Потому что бесит, потому что меня Ленок грохнет, потому что мне в глубине души нравится настойчивость Градова. И вообще вся ситуация нелепая и смешная, напоминает мне окончание фильма «В джазе только девушки», где мужик долго объяснял, почему он не может выйти замуж, но так своего и не добился.

Но как бы ни грело меня, что я настолько зацепила кого-то вроде Градова, что он поставил на меня буквально капкан, но девки ждут, и у меня чертов горошек.

Ну и вообще. Он считает меня не то нимфоманкой, не то карьеристкой, готовой получить должность через постель. Блин. Я б еще поняла, будь это место креслом финансового директора, но отдаваться кому-то, чтобы стать личным ассистентом?

А мы тем временем, подбираемся к Юбилейной. В принципе, двигаемся в правильном направлении. И если Андрей сейчас остановит машину, то я даже пешком минут за пятнадцать доберусь до Ленкиного дома.

— Паркуйтесь! — требую я. — Вы же не можете меня увезти против воли!

— Почему не могу? — искренне удивляется Градов. — Я как бы уже, хотя ты и лукавишь про свою волю, Таня.

— Во-первых, это будет изнасилование! — снова злость во мне набирает обороты. Вот всегда меня бесили эти токсичные бруталы.

— О, да! — Андрей мечтательно закатывает глаза. — Можем, и в это поиграть.

Черт!

Неожиданно от этих слов внутри становится горячо. Это все от виски, конечно, а вовсе не по тому, что я в своей скудной сексуальной жизни о ролевых играх могла только мечтать. Мне давали только «вжик-вжик».

Понимание того, что я буквально вынуждена отказаться от очередного приключения, приводит меня в нелогичную ярость.

— Меня вообще-то ждут! И будут искать! И…

— Танюш, — Градов на секунду отвлекается от дороги и смотрит на меня укоризненно, — я думаю, девочки и без тебя отлично отпразднуют.

— С чего вы взяли, что девочки? — булькаю я уязвленно. — Может, меня ждет молодой человек!

— Ай-яй-яй, а еще золотой работник. Не хорошо врать. Ты представляешь, сколько мне тебя придется наказывать за все то, что успела мне наврать сегодня?

Очень и очень не к месту мне вспомнились и наказания, и благодарности, выписанные мне Андреем вчера вечером. Прям совсем не вовремя. Я аж ерзаю на теплом кресле.

— Я не вру, — стою на своем.

— Во-первых, нормальный молодой человек не ждал бы тебя в гостях, а заехал бы за тобой, — хмыкает Градов. Я бы хотела возразить, что ничего подобного, и в прошлом году Стас встречал меня уже у родителей, но тут же засомневалась. После сегодняшнего Казанцева из нормальных мы выписываем. — Во-вторых, я спросил у твоего бывшего, да-да, я знаю о твоем темном прошлом, Таня…

— В смысле? — взвиваюсь я. — Что за темное прошлое приплел, Казанцев?

Сейчас еще окажется, что он распускает обо мне грязные слухи.

— Самого Казанцева вполне достаточно. И как ты вляпалась-то, котенок? — недоумение Андрея меня задевает.

— Ну вас же не было! — огрызаюсь я, Градов предпочитает игнорировать сарказм в моем голосе.

— Ну да. Аргумент. Но ты не переживай, Казанцев и твои положительные стороны отметил.

— Это какие? — напрягаюсь я.

— Говорит, секс слишком любишь и, вообще, озабоченная.

У меня открывается рот. Это что? Стас-пидорас обсуждал меня с посторонним мужиком, да еще и на работе? Вот принцесса-ебанесса!

— Какого спрашивается, он об этом заговорил?

— Я технично подвел его к этом теме, — признается Андрей. — Очень хотелось узнать, как он профакапил такую горячую штучку. Честно говоря, не думал, что он начнет ныть. Каюсь, не сдержался…

— Что значит «не сдержался»? — навостряю я ушки.

— Не переживай, к концу новогодних следов не останется, если только бледно-желтые.

А вот за это Градову спасибо. Нет, он, конечно, тоже козлина, что узнавал такие интимные вещи, но за то, что прописал товарищу в табло, а я надеюсь, что именно туда, я благодарна.

— И как же вы объяснили ему, зачем вы устраиваете этот спектакль?

— А я должен ему что-то объяснять? — поднял брови Андрей.

Я засекаю в окно, что Юбилейная остается позади, и меня пробирают мурашки. Градов и мне заговорил зубы, и я проморгала момент, когда своим ходом могла еще добраться до Ленки. А теперь это тот еще квест.

Ладно. Не советское же время. Рыночная экономика рулит. Такси ходят всю новогоднюю ночь. Пусть и за конкий ценник, но заберут меня из логова разврата…

— Андрей Георгиевич, — облизываю я губы. — Повеселились, и хватит. Мне, правда, пора. Я догадываюсь, что у вас нет желания поворачивать обратно. Я сейчас вызову такси. Оно как раз подъедет к нашему прибытию…

— Танюш, — с тяжелым вздохом как маленькой говорит Градов, — я все решил. И будет проще всем, если ты сделаешь то, что хочешь…

— Я хочу уехать!

— Упрямишься, да? Ну ладно.

И Андрей сворачивает на обочину дороги ведущей в поселок, включает аварийку и, отстегнув ремень безопасности, поворачивается ко мне:

— Сейчас проведем тест.

Глава 17. Тест пройден или провален?

Э? Что? Какой тест?

Пока соображаю, куда это завернул наш разговор, Градов притягивает меня к себе и без объявления войны целует.

И делает это очень качественно.

Жарко, нагло, безапелляционно, властно.

То есть никаких ласковых касаний, его язык сразу вторгается в мой рот, отбирая дыхание, и голова начинает кружиться, вкус виски смешивается со вкусом Андрея, который пьянит не хуже алкоголя, нагоняя воспоминаний о вчерашнем грехе.

Его губы сминают мои, объясняя, что правила игры прежние: безропотно подчиняться. И мне безумно хочется отдаться этой похоти, развязать себе руки. Ну хоть раз в жизни. Прочувствовать то, чем хвастает Корниенко.

Черт побери этого Градова! Может, если бы это был кто-то другой, не тот, кто уже доводил меня до оргазма, моя реакция не была бы такой сногсшибательной.

Но это был Андрей, и он знает, что делает.

Этот поцелуй — даже не соблазнение, это антигуманное склонение к разврату.

Нет, больше!

Это уже сам разврат.

В парах виски поостывшие с утра угли неутоленного желания, разгораются мгновенно. Я не могу не ответить на этот поцелуй, и это становится фатальной ошибкой.

Только что ладонь Градова обхватывала мою щеку, и вот она уже гладит меня под курткой, а я даже не заметила, когда он расстегнул. Пальцы Андрея проходятся по всему телу от груди до бедра жадным жестом и, подтянув эластичный подол, ныряют под него. Горячая рука быстро обнаруживает чулки и обжигает кожу.

— Скажи мне, что ты надела это для подружек, — отрывается от горящих губ Градов.

Вообще-то для них, но я не успеваю возразить, потому что слова исчезают, когда Андрей кончиками пальцев касается трусиков, ввергая меня в трепет тем, что конкретно этот самец может меня взять и мне понравится.

— На меня смотри, — приказывает он этим своим невозможным голосом, вызывая внутреннюю дрожь.

Он гладит кружевной треугольник сначала легко, потом надавливая чуть сильнее, и еще, и еще… Пока мои складочки не раскрываются покорно, позволяя нащупать сквозь невесомое прикрытие самое сокровенное.

Я чувствую, как спазм охватывает низ живота, как туда стремится жидкий огонь, как дырочка начинает зудеть, требуя, чтобы мужские пальцы перестали топтаться снаружи, а погрузились, растягивая мою горячую влажность.

Это надо остановить.

— Танюша, спорим, ты вот-вот намокнешь, — хрипло спрашивает Градов.

Кусаю губы, потому что он меня дразнит, пальцем потирая набрякшие складочки, между которыми набухает клитор.

— Не отводи глаза, — ловит меня на малодушном желании опустить ресницы Андрей, когда у меня начинает все пульсировать вокруг потревоженной зоны.

Мне стыдно.

Стыдно, что я действительно сейчас потеку.

Стыдно, что я все-таки раскрываю бедра чуть шире, давая доступ к моей девочке.

Стыдно, что вру себе, что ничего не могу поделать в этой ситуации.

Могу, но не делаю.

Стыдно, и так сладко. Грудь наливается тяжестью, температура растет. Мне жарко и хочется снять не только куртку.

Я помню, как Андрей умеет, чуть ли не лучше, чем я сама.

А еще мне хочется, чтобы толстый член, который уже побывал у меня во рту, заполнил мою дырочку и хорошенько, с оттяжечкой, меня поимел.

И именно эта греховная мысль провоцирует организм на выделение смазки. И Градов, не перестающий массировать мои губки и клитор, прекрасно это чувствует.

И этот факт не оставляет его равнодушным. Глаза его темнеют, выражение лица становится хищным. Я вижу, как вздымается его мощная грудь.

— Вот так, Танюша, — он грубовато стискивает мою промежность, от чего пульс переходит к азбуке Морзе, сигнализируя, что все системы предохранения летят к черту. — Это к слову о том, что ты не хочешь.

И эта скотина просто убирает руку!

Распалил и ничего не дал!

— Ты!

— Ну наконец мы на «ты», я уж думал, не дождусь, — сипло отвечает Градов, снова выезжая на дорогу. Стрелка спидометра показывает недопустимое значение, а облепленные искрящимся в свете луны инеем березы пролетают за бортом, демонстрируя, что кто-то очень хочет быстрее добраться до пункта назначения.

Но от того, что у Градова запал, мне не легче.

Мне обидно, что меня продинамили, и я в озверении требую:

— Я смотрю у вас много свободного времени. Отвезите меня домой!

— Сегодняшнюю ночь я освободил под тебя. Можешь позвонить подружкам и сказать, что у тебя сегодня нашлась другая компания. Никуда ты в мокрых трусиках не поедешь, Таня.

— Но…

— Может, хватит, — рык Андрея сопровождает наш въезд в поселок. — Мы начнем с того, на чем остановились. И ты снова будешь послушная, снова будешь стонать для меня и выполнять мои пожелания с тем самым удовольствием, о котором я говорил.

— Меня ждут! — продолжаю я сопротивляться словесно, елозя на сидении, закинув ногу на ногу, чтобы унять свои желания.

— Твои девочки после боя курантов отправятся со своими мужиками в постельку и будут делать все то, что ты хочешь, а ты останешься допивать выдохнувшееся шампанское. Ты уверена, что это хорошие подруги, если они не поймут твое желание провести новогоднюю ночь с пользой? Зачем я тебе вообще что-то говорю? Сейчас я в тебе окажусь, и все встанет на свои места.

Так-то Градов прав. И ведь выспросил у Казанцева, сто пудов.

— Но горошек…

— Какой, к черту, горошек? — злясь, оборачивается ко мне Андрей, останавливаясь перед воротами и нажимая кнопку автоматического открывания.

— Я везу горошек на оливье…

— Ты сейчас сказала, что я проигрываю горошку? — щурится Градов. — Зимина, ты будешь искупать свою вину до утра.

Глава 18. Надо, Таня. Надо

Ой прям до утра…

А то я не знаю, что все это сказки. Я же читаю все эти паблики, в которых развенчивают мифы о сексе.

Но звучит-то как…

Манит мой изголодавший организм, которому вчера преподнесли аперитив, а сегодня еще напомнили о том, что он мне зашел.

Либидо настаивает на своем и просит самолично убедиться в выносливости Андрея, внося разброд и шатания в мои уверенность, что больше я Градову ничего не позволю.

Угу.

Уже не позволила.

Сижу с торчащими и ноющими сосками, а в трусишках подозрительно влажно.

Может, ничего страшного, если чуть-чуть к девочкам опоздаю?

Ну приеду под занавес, но сытой женщиной…

Зато будет, что вспомнить.

И вообще, я же собираюсь уволиться.

Немного греха, щепотку порока, и никто не узнает, какая я похотливая и слабовольная.

Кошусь на Градова, загнавшего тачку во двор и сурово жмущего на еще какую-то кнопку на пульте, чтобы открыть гараж. Сердечко ёкает.

Красивый, и спина у него шикарная, я помню.

И член.

Ы…

Я только чуть-чуть. На полшишечки. Не запрет же он меня в подвале.

Тем временем Андрей глушит мотор и выходит из машины. Заметив, что я не тороплюсь покидать салон, он обходит авто и сам открывает мою дверцу.

А я вся такая в растрепанных чувствах.

И хочется, и колется, и хорошие девочки так не делают.

Грязная девчонка, отсиживавшаяся до вчерашнего дня в глубине подсознания, смачно показывает мне язык.

И мне капец, как нужно снять с себя ответственность, что это не я, а вот само так как-то вышло.

И Градов меня не разочаровывает.

Он вытягивает меня из машины и, забросив на плечо, тащит в дом.

— Таня, Таня, а я ведь хотел по-хорошему, — наглаживая мой зад, ругается Андрей.

Я кулем вешу кверху копилкой и даже не дергаюсь. Однако моя противоречивая душа возмущена этим «по-хорошему» да так, что даже забываю напомнить про сумку, оставшуюся в машине.

По-хорошему — это когда ухаживания, цветы, поцелуи, и только потом секс.

А не как у нас.

Сначала минет, потом петтинг, и после этого уже поцелуи!

Градов ставит меня на ноги в прихожей и, придерживая за капюшон, выносит свое китайское предупреждение:

— Давай договоримся, Танюша, — и кладет руку мне прямо на грудь. Надо бы по ней треснуть, но меня хватает только на то, чтобы не выгнуть для удобства Андрея. — Ты ведешь себя, как очень плохая девочка, — ладонь скользит к плечу и, захватив куртку, вытряхивает меня из нее, — а я организую твоему женскому клубу горошек и какой-нибудь приятный бонус.

Звучит, конечно, соблазнительно, но я бы предпочла быстрый секс, можно прям тут, потому что киска все еще грустно сжимается, а потом щемануться к девкам и все-все с ними обсосать. И как Градов домогался, и как Казанцева побили.

— А мой профит в чем? — прикидываюсь я валенком.

Андрей стаскивает с меня шапку.

— Система мотивации — мой конек. Ты не пожалеешь, — и зрачки у него и вовсе почти закрывают радужку, в голосе бархатом прикрытая сталь. И сам он весь уже прижимает меня к стене, и собственно инструменты работы с повышением вовлеченности упираются мне в живот.

Коленки меня подводят.

Градов стискивает обеими лапищами мою попку, и как-то мне уже не очень важно, получат ли девки горошек или нет. Учитывая, что именно Ленок терпеть его в оливье не может, но всегда кладет, чтобы потом упоенно выковыривать.

Меня все еще тянет лицемерно отпираться, но Градов не дурак и прекрасно понимает, что я на крючке. Еще один поцелуй заглушает последние вялые протесты.

В конце концов, меня же уже привезли, раздели, что я могу против такого амбала?

Только расслабиться и получить удовольствие.

— Молчание — знак согласия, — удовлетворенно кивает Андрей, прервав поцелуй. — Правила прежние. Стонать и не возражать.

Опустившись передо мной, он помогает мне разуться и залипает на моих носках. Явление миру нарисованных членов эпично.

— Таня, у меня нет слов. Но ты не переживай. Мечты сбываются, — пораженно выдает Градов.

И поднимаясь, он скользит руками вверх по моим ногам, забирается под юбку и проводит кончиками пальцев по краю резинки чулка. А потом подхватывает меня под попку и сажает к себе на пояс. Мне остается только ухватиться за его плечи.

И именно в этот момент, я понимаю, что все будет.

Не отверчусь.

Меня правда-правда поимеют.

— А может, не надо? — оробев спрашиваю я.

— Надо, Таня. Надо, — сурово увещевают меня и несут мимо той самой столовой, где я так позорно поддалась на все на свете.

Мы минуем и место, оскверненное моим оргазмом, и поднимаемся на второй этаж, где меня наконец ставят на ноги.

Андрей одним движением снимает с себя водолазку и теснит меня к кровати.

— Ты же собирался начать с того места, на котором остановился… — нервно облизываю губы.

— Романтикой займемся попозже, — уверенно обещает Градов, толкая меня на постель.

Романтикой? Это что он под ней понимает: минет со спущенными трусиками или то, как он рукой меня, перегнув через спинку кресла?

Кажется, лучше вопросов не задавать, потому что Андрей, расстегивает ремень на черных джинсах, гипнотизируя мой задравшийся выше чулок подол.

Стоп!

Я не готова!

Упираясь локтями, я отползаю от стремительно раздевающегося Градова, и, похоже, что своей жалкой попыткой к бегству, я его только распаляю.

Глава 19. Преступление и наказание

Ну куда я там могу уползти с кровати?

Меня просто за ногу подтягивают обратно ближе к краю, отчего подол услужливо задирается совсем. Экстренная подготовка, блин.

Нет, я хотела, конечно, быстрого безудержного секса, но…

— Носки хотя бы снять можно? — выдаю я ну очень умный вопрос.

Лично в моей голове картина мира такова, что белье должно быть комплектным, тело обихоженным, живот втянут, чтобы складок не было, ну и все такое. Носки с членами в нее не вписываются.

Однако, я не фига, видимо, не понимаю в мужчинах и их кинках, и мой выбор в пользу Казанцева в свое время это подтверждает.

Градов щекочет мою пятку:

— Оставь. Они меня заводят.

И это не звучит, как насмешка. Но если у меня и возник вопрос, что еще будоражит воображение Андрея, то он застревает в горле, потому что на свет показывается та часть босса, которая ввергает меня в трепет.

Толстый член с темно-розовой крупной головкой.

Вчера он побывал у меня во рту. При воспоминании о том, как Градов пользовал меня в рот, выступают мурашки.

Что я там говорила? Не готова?

Ну так мой организм теперь думает по-другому. Низ живота снова наливается тяжестью, сладкий спазм предвкушения сжимает мою девочку.

Господи. Сейчас все будет, и мне даже уговаривать не пришлось…

Я почему-то думаю, что мне сейчас опять предложат поработать ртом, и от этого слюна становится вязкой. Я совсем не против.

Но Андрей просто придавливает меня собой и начинает тискать. Жестко, собственнически, будто оставляя на мне свое клеймо. Его руки везде и одновременно: он успевает сжать ягодицу, смять грудь, оставить поцелуй на горле, огладить бедро. И от этого напора я задыхаюсь, тело превращается в свечной воск, который плющит бетонная плита. Оно нагревается все сильнее и топит меня внизу.

Пальцы Градова неизбежно оказываются в сокровенной зоне.

Занырнув под резинку трусиков, они смело раздвигают налившиеся губки. Клитор выдает себя почти сразу. Два-три поглаживания, и Андрей легко вычисляет, прикосновения в каком месте вызывают у меня дрожь. И с этого момента никакой пощады.

Губы Градова глушат мои стоны, вырывающиеся, когда он дразнит напряженную горошинку. Это невыносимо. Или дай разрядку, или прекрати! Увы, у Андрея другие планы.

— Тань, ты кончишь, когда я скажу, — веско осаживает меня он, когда я непроизвольно начинаю вертеть бедрами, чтобы лишний раз подставить чувствительное местечко его пальцам.

Как он может меня запретить? Я просто… Ах…

Два пальца погружаются в мою тесноту.

Запросто он.

Стоит мне начать взбираться к пику под жесткими надавливаниями на клитор, как Градов меняет тактику и кружит подушечкой рядом, рассылая волны истомы. Как только я нахожу среди этого путь к оргазму, он приступает к растягиванию моей девочки. Кусаю губы, когда Андрей надавливает куда-то, отчего меня прошивает насквозь и стреляет изнутри в и без того пульсирующий клитор.

Я пытаюсь стиснуть бедра, чтобы унять огонь или, наоборот, усилить ощущения в надежде получить разрядку.

— Не зли меня, — высекает Градов. — Посмотри на меня.

Я распахиваю влажные ресницы, и вижу его глаза, полные лютого голода.

— Вот так. Не отводи взгляд, — еще один приказ.

Отдав его, Андрей приступает к весьма изощренной пытке. Оказывается, все что было до этого — только разминка.

Подушечка большого пальца наглаживает клитор и каждый раз, когда она поддевает капюшончик, три пальца погружаются в киску. Смазка бесстыже выдает, насколько я готова, но Градову это мало. Я выгибаюсь, похныкиваю, но стоит мне лишь на секунду прикрыть глаза, как он останавливается, давая понять, что сладко будет, только пока я слушаюсь.

Я дрожу, царапаю плечи, стремлюсь прижаться крепче к сильному телу, но Андрей хочет смотреть на то, как я балансирую на грани. Золотые горячие молнии пронзают тело, закручиваясь вдоль позвоночника и спускаются обратно вниз каскадом обжигающих искр, толкая мои бедра навстречу пальцам Градова.

Я его ненавижу. Ненавижу. Только пусть не останавливается.

— Умничка, Танюша, — шепот, источающий порочные флюиды, проникает в затуманенное сознание. — Нужно просто слушаться.

Я жалобно всхлипываю. Понятия не имею, сколько длится эта жестокая прелюдия: пять минут или пятнадцать, я вся превращаю в оголенный нерв.

— Ты сама виновата, котенок, — почти ласково объясняет мне Градов, а я никак не могу уловить, где я так сильно провинилась. — И должна быть наказана.

И в утешение целует очень нежно, в то время как его рука переходит к жестким ласкам. Грубоватый массаж под аккомпанемент влажных звуков приходится киске по вкусу. Вот-вот. Еще чуть-чуть.

— Ты поняла, как ты была неправа?

Боже, о чем он?

— Таня?

— Д-да-ах…

— Будешь слушаться?

— М-м-м…

Честно говоря, я не понимаю, чего он от меня хочет. Я только вонзаю ногти в него сильнее, потому что придавленная его телом не богу избежать это мучительной ласки.

Но, видимо, Андрей внимательно вглядывающийся в мое лицо доволен моими ответами, потому что он, наконец, сжаливается.

Точными и быстрыми нажатиями на головку клитора он доводит меня до пика, прекращая эту агонию и вызывая беззвучный стон. Глаза широко распахиваются, закрепляя у меня ассоциацию «Градов-оргазм».

Глава 20. Страшный человек

Это даже ярче, чем в прошлый раз, хотя тогда я была после воздержания. Кажется, что взорвалась каждая клеточка, распускаясь огненным цветком, сердце качает кровь сумасшедшими толчками, отзывающимися шумом в ушах.

И энергии от этого взрыва должно хватить минимум на создание новой вселенной.

Я обмякаю в стискивающих меня руках, пропадаю, растворяюсь и сосредоточенная на своих ослепительно ярких ощущениях не обращаю внимания на то, чем занят Андрей.

Градов подтягивает к нам подушку и перекатывает меня животом на нее.

Я догадываюсь, что теперь его очередь получить удовольствие, но хоть он и рекламировал себя, как короля мотивации, я сейчас абсолютно не способна на активные действия. Я вся плену волн расслабления, омывающих мое тело.

Но Андрей, по видимости, и не ждет от меня ничего, предпочитая самостоятельно добывать оргазм.

Он окончательно задирает подол мне на поясницу и, устроившись между ног, сдвигает скудные насквозь мокрые стринги. Шелест разрываемой упаковки презерватива дает понять, что еще ничего не закончилось, и пощады по-прежнему нет. Просто кто-то побыл джентльменом, сначала подарив оргазм мне.

Абсолютно размякшее тело безвольно принимает в себя крепкий член, когда, накрывая собой, Градов одним слитным движением входит в пульсирующую дырочку.

Несмотря на такую подробную подготовку и обилие соков, проникновение тугое и очень чувствительное.

— Мф, — выдыхаю я в покрывало, когда головка буквально протискиваясь форсирует мою девочку.

— Тш-ш, — успокаивающе целуют меня за ухом. — Ничего-ничего…

— Ах…

Божечки, я не думала, что будет так…

Пресыщенное тело реагирует на медленные глубокие удары с запозданием, но если я думала, что просто потерплю, пока Градов кончит, то жестоко ошиблась.

Сминая складочки, со стыдным хлюпанием толстый ствол раз за разом погружается в меня, будто поднося огонь все ближе к фитилю. Я раскачиваюсь вместе с ним, и в крайних точках замирает сердце.

Киска горит, попкой я чувствую жесткие паховые волосы, губками мягкую мошонку. Господи, я это человека узнала только вчера…

С каждым толчком Андрей берет свое. Достает до какой-то сладко-болезненной глубины, вынуждающей меня стискивать внутренние мышцы.

— Хорошая девочка. Золотой работник, — хвалит мою безотказность Градов, и обхватив широкой ладонью меня за горло, заставляет прогнуться сильнее и принять его глубже. — Умничка.

Я сейчас заплачу.

Я только что получила оргазм, не успела перевести дух, а Андрей своими медленными деловитыми ударами бедер снова сводит меня с ума.

— Надо учиться принимать ответственность за поступки, Танюш, — хрипло реагирует на мои хныканья босс.

Я страдаю за то, что не грешила?

К моему восторгу, у Градова заканчивается терпение. Чуть придушив меня, он яростно вколачивается в скользкую дырочку, обхватывающую его так туго, что я чувствую венки на члене. Горячее покалывание между ног послушно расползается по телу, конденсируется в сосках, проникает во все эрогенные зоны.

Мои сиплые похотливые стоны, хлюпанье киски, шлепки бедер о ягодицы и непереносимое напряжение, требующее разрядки. Внутренняя пружина сжалась до упора.

Окончательно навалившись телом, Андрей просовывает под меня руку, сжимает ноющий клитор и под мое кошачье мяуканье кончает.

Меня нет.

Мне абсолютно все равно, что происходит в мире.

Я даже не представляла, что секс может быть таким.

Никакого сравнения с «вжик-вжиком».

Я не реагирую, когда Градов, поцеловав меня в лопатку, медленно выходит, хотя даже это движение вызывает у меня запоздалые спазмы.

Он убирает влажные пряди, облепившие мое лицо.

— Посмотри на меня.

Не могу. Пусть делает, что хочет, у меня нет энергии даже открыть глаза.

— Сытый котенок, — хмыкает Андрей.

Откуда у него силы разговаривать? Страшный человек.

Я чувствую, как подо мной пружинит матрас. Это Градов встает и куда-то уходит. Слышу недалеко шум воды. Мне бы тоже в душ или хотя бы умыться. Не представляю, во что превратилось мое праздничное платье. Про макияж и думать нечего.

Зато в киску так напихали, что я о сексе еще долго думать не смогу.

Но я ни о чем не жалею.

Но, разумеется, буду отрицать.

Соблазнил. Совратил. Надругался.

Да.

На релаксе я не сразу замечаю возвращение Андрея, а этот бесчувственный тип, погладив беззащитно выставленную попку, мягко перекатывает меня на спину и берет на руки.

— Куда… — еле ворочая языком хриплю я.

— Надо тебя оживить и таки развернуть мой подарок.

Я вяло дергаюсь. Какой развернуть? Зачем? Это что? Опять?

Все-таки открываю глаза, чтобы с укоризной посмотреть на Градова. Разве можно вот так ездить на работнике? Никакого сочувствия на лице Андрея я не обнаруживаю.

Самое главное, я сейчас даже сбежать не могу.

— Давай адрес своих подружек. Горошек им доставим.

Какой, к черту, горошек?

Ах да. Меня же убивать будут. Совершенно точно. Надо хотя бы отзвониться, девки меня, наверное, потеряли. Понятия не имею, как я буду искупать свою вину.

Ой да пусть убивают, если я сегодня выживу.

Слишком хорошо — тоже плохо.

В столовой меня определяют на кресло, где я и окукливаюсь, даже не пытаясь поправить одежду. Оглядываю обстановку. Ничего особенно не говорит о том, что сегодня канун нового года. Незажженные свечи в подсвечниках были тут и вчера. Разве что горлышко бутылки торчит из ведерка с растаявшим льдом.

— Сама виновата, что не успела на холодное, — ворчит Градов, заметив мой взгляд. — Нечего было меня провоцировать в машине.

То есть это для меня?

Хм. Вазочка с клубникой, похоже, тоже.

Рядом еще какая-то коробочка, но меня от ее разглядывания отвлекает Андрей, ставящий передо мной блюда с нарезками и мини-бутербродики.

Мой желудок, место в котором я берегла под оливье весь день, радостно голосует урчанием. Подцепив тарталетку с черной икрой, я жую с удовольствием и неожиданно с трудом.

Взгляд падает на часы.

У меня вытягивается лицо. Капец. Еще восьми нет.

Неправильно расценив мою реакцию, Градов меня успокаивает:

— Не переживай, мы только начали.

Глава 21. Я понятно выражаюсь?

— Адрес давай, партизанка, — напоминает Андрей о плачевной судьбе не съеденного мной оливье.

Смотрю на него с интересом, то есть он слово сдержит?

— Зеленая, четырнадцать. Это угол с Юбилейной. Подъезд второй, квартира… — морщу лоб, — семьдесят девять.

— Что-то желаете добавить к заказу? — иронично спрашивает Градов.

— Если только мои сожаления по поводу вынужденного отсутствия, — ворчу я.

— А ты сожалеешь? — не поверив затраханной женщине, хмыкает он.

Делаю лицо, отказываясь отвечать на провокационные вопросы.

Лично я собираюсь придерживаться версии, что это не я, он сам пришел. Самая надежная женская позиция.

Градов отбывает решать снабженческие вопросы, и я малодушно не прошу его принести сумку с телефоном. Чего-то я не готова сейчас объясняться с девочками. Если Андрей придумает, как доставить горошек, девки и сами поймут, что я в порядке.

Стрескав все, до чего смогла дотянуться, я чувствую прилив сил и верю в себя настолько, что даже пробую подняться на ноги. Покачиваясь я бреду в поисках туалета. И даже нахожу его. К моему ужасу, там висит зеркало.

Твою мать!

Испарина и интенсивные втирания меня лицом в покрывало сделали свое дело.

Как можно было с этим заниматься сексом?

Хотя, Градов был сзади… Но потом-то он увидел меня!

Дрянная девчонка внутри снова подает голос, мол, ага, ужас, не то что с подставлять мокрую дырочку его пальцам.

Сделав свои дела, я пытаюсь хоть как-то ликвидировать урон внешнему виду, но не сильно в этом преуспеваю.

— Таня! — грозный рык доносится до меня снаружи.

Я аж подпрыгиваю. Что еще?

Выглядываю за дверь осторожно.

Меня обнаруживает озверевший Андрей.

— Я думал, ты ушла огородами. С тебя станется!

Все еще не очень твердо стоящая на ногах, я покачиваюсь в полном шоке: какого он обо мне интересного мнения.

— Я макияж поправить, — с упреком отвечаю я на это возмутительное заявление.

— Зачем? — удивляется Градов. — Сейчас доразмажем все равно.

Я икаю. В смысле сейчас? Может, правда, огородами…

Андрей улавливает дезертирские мысли и опасно на меня прищуривается.

— Ну-ка, иди сюда, золотой работник…

И мне прям назад сдать хочется и закрыться в туалете на замок, но Градов вытягивает меня наружу. Крепко ухватив за руку, снова ведет на кухню, заставляет сделать глоток из стакана, в котором, разумеется, противный виски и опять подхватывает на руки.

— Во избежание недопонимания, — строго говорит он, укладывая меня на белоснежную шкуру возле камина, в котором с треском разгорается огонь, видимо, только что разжег. — Сегодняшнюю ночь ты проведешь с раздвинутыми ногами и удовольствием. И будешь делать все, что я скажу. Я тебе еще подарок приготовил. Будешь и дальше умницей, получишь шампанское к курантам. Станешь упрямиться, только вискарь. Я понятно выражаюсь?

Куда уж понятнее…

Во время этой отповеди, Градов занимается тем, чем и грозился: разворачивает подарок, то есть раздевает меня.

И делает это весьма затейливо.

Занырнув обеими руками под платье ощупывает меня и наглаживает, сжимает грудь, пощипывает соски сквозь тонкое кружево лифа, заставляя их напрячься. Я даже не пытаюсь воспрепятствовать этому произволу.

Снявши голову по волосам не плачут.

Платьишко улетает в сторону, и подробному изучению губами подвергается все, что было так тщательно ощупано. Вторым сдает позиции бюстгальтер, его заменяют горячие шероховатые ладони и пылающая влажность рта Градова.

Все-таки я совсем плохая девочка, потому что довольно быстро перестаю отличать жар, идущий от камина, от того, что затапливает меня изнутри. Поцелуи по животу приводят Андрея к моим трусикам, которые он тоже приговаривает к отлучению. На мне остаются только чулки и носочки.

Я уж было решаю, что и их сейчас стянут, но сухие губы Градова прижимаются к полоске кожи над кружевом резинки, заставляя меня вздрогнуть, почувствовав дыхание рядом с чувствительной зоной.

Кончиком языка Андрей чертит узоры продвигаясь к паху.

И тут я осознаю, что мне грозит куни, о котором я и не мечтала.

Но одно дело мечтать, представлять себе это, и совсем другое — позволить…

Я пытаюсь сдвинуть ноги и этим вызываю гнев босса.

— Таня, Таня… Значит, закрепим урок послушания. Я опять запрещаю тебе кончать без разрешения.

Этот жестокий вердикт провоцирует у меня толпу мурашек. Жалобно смотрю на деспота, старапа и самодура, но приговор обжалованию не подлежит.

Разведя мне ноги, Градов приступает к смелой ласке. Я от стеснения закрываю лицо руками, но ненадолго. Стоит напряженному кончику языка подразнить мою пуговку, как я вцепляюсь в мех.

Слишком остро.

Буквально на грани.

Я ведь еще до конца не отошла от прошлого раза.

А Андрей верен себе. Наказывать так наказывать. Он чередует мягкие вылизывания, напористые удары языком и посасывания моей мякоти. Я мечусь на шкуре, раздираемая потребностью кончить, но подлый Градов не дает мне даже шанса. Когда он втягивает в рот клитор и в такт погружает в распухшую дырочку два пальца, мне хочется закричать, вырвать ему волосы, но тело само двигает бедрами навстречу, горло издает призывные стоны.

Чудовище.

В очередной раз подведя меня к пропасти и не позволив в нее упасть, Андрей поворачивает меня и ставит на колени. Дразня, трется членом о мою устричку, гладит лопатки с нажимом, подсказывая опуститься на локти.

Надавив на поясницу, вынуждает выгнуться полностью, подставляя себя ему. Гладкая головка медленно раздвигает складочки, пробуждая муравейник в промежности. Шиплю беспомощная перед этим захватчиком. Медленно погрузив в тесную пещерку головку, Градов останавливается, продолжая руками ласкать мои изгибы, и я не выдерживаю.

Сама насаживаюсь на ствол.

С трудом пропуская в истерзанную дырочку, я опускаю попку, пока не вбираю член до конца. Одобрительные поглаживания ягодиц говорят о том, что я все делаю правильно.

Я медленно приподнимаю бедра, и ноги начинают дрожать, настолько сейчас все невыносимо и неостановимо.

— Умничка. Можешь же, когда хочешь.

Я снова медленно опускаюсь на член, и в конце Градов мне помогает, чуть резче толкаясь навстречу и показывая, какого обслуживания он хочет.

И я покорно медленно скольжу киской по распирающему меня стволу, в конце насаживаясь с усилием.

Стоны из меня льются, не прекращаясь.

Ускориться мне дают, я умираю…

— Вот видишь, надо с благодарностью принимать предложения руководства. Это всегда на пользу.

— Андрей, — не выдерживаю я.

— Ты много перечила, — получаю я суровый ответ. — Но думаю, немного снисхождения заслужила.

Взяв меня за бедра, Градов принимается сам буравить припухшую, истекающую соками щелку.

Красивые оранжево-желтые с голубой сердцевиной языки пламени, облизывающие дрова в камине, расплываются перед глазами.

Локти и колени горят от беспрестанного ерзанья по натуральной шкуре.

Вершинки сосков, покачиваясь, задевают жестковатый мех, добавляя острых ощущений, и мне кажется я больше не вынесу.

Тяжелая мужская ладонь надавливает на поясницу, заставляя меня прогибаться сильнее, принимать глубже твердый член, беспощадно нанизывающий меня раз за разом.

Медленно. Уверенно. Без лишней спешки.

Его хозяин точно знает, что я никуда не денусь.

Он упивается моей покорностью.

Не выдержав, я опускаюсь грудью на шкуру и тянусь пальчиками туда, где невыносимо пульсирует.

Но моя инициатива не встречает одобрения.

Едва я успеваю коснуться влажных складочек, как властный голос, чуть хрипловатый от страсти, одергивает меня:

— Таня, не смей. Я же сказал: тут я командую.

Глава 22. Упс

Кончить мне дали, только когда я начала клясться всем святым, что слова больше поперек не скажу. Насладившись моими мольбами, Градов взял меня жестко. Я взорвалась почти сразу, как он начал вколачиваться в меня, и покорно принимала член до тех пор, пока мне не залили попку спермой.

Дальше, как в тумане.

Я отключаюсь, а потом Андрей меня будит:

— С новым годом, котенок, — дает мне понюхать шампанское, бьющее пузырьками в нос, но вместо того, чтобы дать мне отпить, меняет фужер на стакан, в котором виски.

Приподнявшись на локте, я еще откашливаюсь от крепкого алкоголя, прокатившегося по горлу обжигающим комом, а Градов уже улегся сбоку и подтягивает меня к себе.

Чувствуя член, скользнувший между бедрами, я напрягаюсь.

— Я долго ждал, — не проникается Андрей и толкается бедрами туда, где за натертыми створками еще остались скопившиеся соки. Их и смазки презерватива хватает, чтобы у Градова получилось. Я шиплю, и он все-таки, устыдившись, обещает: — Я постараюсь нежно. Не могу устоять.

Нежно или не очень, он употребляет меня так, что я с трудом соображаю после всего, что надо маму поздравить с Новым годом. Хотя бы ее.

Посмотрев на дело рук и члена своего, Андрей сжаливается и приносит мою сумку. Я очень надеюсь, что по моему голосу мама не поняла, что ее дочь только что сняли с члена.

Девкам я трусливо отказываюсь перезванивать, малодушно игнорирую пропущенные вызовы и тонну сообщений. Все завтра.

Ничего не хочу.

Новогодняя ночь удалась.

Я вздрагиваю, вспомнив народную примету, что как ее проведешь, так и весь год пройдет.

Несчастным взглядом даю понять Градову, что он меня затрахал. В меня даже клубника та самая не лезет, которая мне приготовлена.

Босс прикидывается понимающим, относит меня на кроватку и даже дает какое-то время отлежаться. Но утром его щедрость испаряется.

Тело меня почти не слушается, будто я вчера не простояла на коленках, а вагоны разгружала. И Андрею без всяких проблем удается пробраться к беззащитной девочке и, приласкав ее языком, довести меня до оргазма.

На этот раз без мучений.

Видимо, во сне я не успела накосячить.

Только вот Градов решает освоить все мои дырочки, и размякшая я не успеваю воспрепятствовать, как расслабленное после покорения вершины запретное колечко подвергается атаке.

— Аум-ф, — жалобно мявкаю я, когда, расширяя мой сексуальный опыт, толстая балда заполняет попку.

Беспомощно смотрю на Андрея, и он от этого почти звереет. Прижав руками мои колени к груди, долбит дырочку. И больно, и порочно, и сладко.

— Мы еще поработаем в этом направлении, — обещает он, снимая презерватив.

Я не уверена, что еще раз пойду на такое добровольно.

Но сказать, что было плохо не могу.

Однако попка болит.

Градов еще куда выходит, потом возвращается. Он вообще спит когда-нибудь?

Оказывается, спит.

Когда я просыпаюсь в следующий раз, Андрей дрыхнет рядом.

За окном давно светло, и мне пора домой. Золушка уже превратилась в тыкву.

Осторожно, чтобы не разбудить этого секс-террориста, я выбираюсь из постели и отправлюсь на поиски своих вещей. Нахожу почти все, кроме многострадальных трусишек.

Телефон полуразряжен, но на вызов такси должно хватить.

Да, я планирую побег. Тот самый. Огородами, если придется.

Я не готова ни к еще одному заходу, ни к утренней неловкости, и мне, капец как, нужно в ванную.

Бегство мне удается, единственное, что его осложняет, так это та самая чертова калитка. Она так и не открывается, моих усилий недостаточно, поэтому я, кряхтя и проклиная все на свете, перелезаю через нее. Водила такси, если и офигивает, то, слава богу, никак не комментирует.

Уже по пути в город я решаюсь просмотреть сообщения, скопившиеся на телефоне.

«Ты где?»

«Я же просила не опаздывать!»

Это все от Ленки.

О, Корниенко!

«Ты уже на месте? Я задерживаюсь, прикрой меня!»

Опять Ленок: «Ты — коза! Ты можешь хотя бы трубку взять?»

Много спама, много воплей «ты где»…

Последнее сообщение меня подкашивает: «Так, засранка ты ебливая. Я, конечно, за тебя рада, но куда мне СТОЛЬКО горошка?».

К нему в сопровождение идет фото, на котором видно палетку из банок консервированного горошка, ящик шампанского и записку.

Она гласит: «Не могу быть. Срочно надо заняться сексом».

Ну еб-твою мать, Андрей Георгиевич!

Эпилог

Я сижу в ожидании, когда меня пригласят на собеседование.

Ерзаю, как уж по стекловате.

Сильно нервничаю. Последняя попытка себя прорекламировать, как профессионала закончилась, минетом, поревом, вскрытой попкой и написанным заявлением на увольнение.

После своего эпичного возвращения домой первого января я завалилась спать, отложив даже банные процедуры на потом, и продрыхла до самого вечера.

Проснувшись, обнаружила шесть пропущенных с неизвестного номера. Может, это Градов? Но сама я перезванивать не буду. Мне слишком стыдно за то, что я там лепетала, вымаливая оргазм.

Что я несла, господи…

Обещала по первому требованию раздвигать ноги, клялась, что ни одного отказа он не услышит, выпрашивала, чтобы он пожалел и оттрахал.

В общем-то, учитывая, чем закончилось новогоднее утро, я не обманула. Даже когда попку распечатывали, я только стонала и местами совсем не от дискомфорта.

Нет… Когда фантазии исполняются, это, конечно, круто, но как же мне стыдно…

Мама бы не одобрила.

Корниенко, которая мне дозвонилась, призналась, что тоже оказалась редиской. Соколов, обещавший выпустить ее попраздновать с подругами, начитался ее рассказов и отодрал ее так, что она отказалась от выхода в люди.

Так что мы с ней два ренегата, и еще получим люлей от девок.

Пока мы мудро не показываемся им на глаза.

Палетка горошка до сих пор триггерит Ленку, в сообщениях она клянется заставить меня сожрать ее всю.

Утром второго января мне снова позвонил тот незнакомый номер.

Это я уже увидела, но не решилась взять трубку. Если ему надо, значит, наберет еще. А то нашел себе грелку на каникулы. Мало ли что я ему там обещала в состоянии аффекта.

Но больше он не звонил.

Я скисла.

Все новогодние каникулы я то жрала себя поедом за гнусный разврат, но убеждала себя, что я взрослая и имею право делать, что хочу, то подбадривала, что теперь мне есть чего вспомнить.

И только ноющая попа и растраханная дырочка довольно долго намекала, что вспомнить — это, конечно, замечательно, но лучше бы заполнить «душевную» пустоту в реальности.

Сволочь!

Подсадил на секс!

Я с горя даже пальчикам побаловалась, когда накатило, но все не то.

Мерзавец! Подлец! Сломал Таню!

И не звонит…

Ы…

А сама я ни за что! Хотя номерок из списка вызовов не удаляю.

Не выдержав, на рождество позвонила поздравить Люду, которая так подставила меня жестом доброй воли. Осторожно наводящими вопросами выяснила, что руководство наше — и Зарецкий, и финдиректор, и даже Градов действительно второго куда-то отбыли. Улетели и будут только к старому новому году.

Покумекав, я после праздников вышла на работу и написала заявление на увольнение, сильно рассчитывая, что Стас хочет от меня избавиться и даст уйти одним днем, но говенный характер не позволил ему упустить шанса мне насолить. Впаял мне отработку две недели.

Я взяла больничный, чтобы, когда начальство вернется не дай бог не столкнуться с Андреем. Раз он больше не звонит, значит, все.

— Да что ж вы так нервничаете? — спрашивает меня секретарь, дама в возрасте. — Все будет хорошо. Резюме у вас хорошее, справитесь вы с моими обязанностями. Шеф у нас адекватный.

— Да просто, — мямлю я.

Я вообще не понимаю, как меня сюда позвали.

Фирма крупная, дочка «Инвест-металла». Я полагала, что в такие места только по блату берут. А я и резюме даже еще не обновила на сайте, а меня вдруг позвали.

Мне, понятное дело, хочется найти место работы побыстрее. Так сказать, сразу перепрыгнуть, но что-то меня терзают смутные сомнения.

— Может, вам чайку? С травками?

Походу, я совсем не выгляжу, как уверенный в себе специалист. Надо было успокоительного принять. Это все от отсутствия опыта. Второе собеседование в моей жизни, а когда тебя оценивают незнакомые люди, всегда страшно.

— Если вас не затруднит…

В этот момент у секретаря звонит телефон.

Она выслушивает и говорит мне:

— Ну все. Идите с богом. Я сейчас занесу шефу кофе и вам чаек. Успокоительный.

Вытирая потные ладошки о строгую юбку-карандаш, я поднимаюсь и на деревянных ногах иду в кабинет.

На секунду мне кажется, что там пусто, но вдруг из боковой двери появляется фигура. Я разворачиваюсь к ней и, натянув улыбку, нарочито бодро выдаю:

— Добрый день, я Татьяна Зимина…

Улыбка вянет, когда я вижу Градова.

Минуточку…

— Ну что, золотой работник… — ледяным тоном тянет Андрей. Я сдаю назад. — Стоять! Сидеть!

Указывает мне на место напротив кресла хозяина кабинета.

— Я, наверное, опять не туда… — сглатываю я, прикидывая, как он мог тут оказаться. Нет, я пока рыскала в сети в поисках информации о Градове, поняла, что у него много бизнесов, но я же не могла снова так облажаться, правда?

— Садись, Таня, — давит Андрей, непонятно с чего такой злой, и я плюхаюсь на предложенное место. — Работу, значит, ищешь? Ну давай, начинай презентацию.

Стук в дверь, дает мне собраться с мыслями. Секретарь вносит поднос, Градов подхватывает свой кофе, когда она проходит мимо него, и внимательно следит за тем, как я принимаю чашку с травяным настоем.

Мы молча дожидаемся, пока нас оставят вдвоем.

— Ты мне что обещала? — рявкает Андрей. — Стонать и не возражать!

Мне кажется, что за дверью все слышно, и я на нервах делаю большой глоток из чашки. Глаза вылезают из орбит.

— Что это? — сиплю я, смаргивая выступившие слезы.

— Чай. С Бехеровкой. Ты хотела с травами.

Бехеровка… С горячим чаем… Мандец мне.

Я и не жрала с утра. Сейчас меня развезет.

— Таня, то, что ты трубку не взяла, еще ладно. Какого хрена ты трубку не брала?

— Ну ты тоже не напрягался, — решаю я вступиться за свою гордость, осознав, что на самом деле это никакое не собеседование, а порка несчастной Тани.

— Я был занят. Думал, ты придумываешь, как искупить свой побег, и что я узнаю, когда возвращаюсь? Что Зимина решила уволиться.

— И что в этом такого? — насупленно спрашиваю я.

— В том, что ты слова не держишь, Татьяна. Я очень хорошо помню, что ты мне обещала. Ты клялась. Ты божилась. И как тебе теперь верить?

— Не надо мне верить, — бубню я, нервно озираясь на дверь. Чего он так орет? Это он надо мной надругался…

— И как прикажешь тебя брать на работу, если нет тебе доверия.

— Не надо брать на работу. Я в другое место устроюсь, — в носу свербит.

Я не понимаю, чего он взъелся.

— Такой золотой работник и самому нужен. Так что, куда бы ты ни пришла на собеседование, я тебе гарантирую, что ты там увидишь одну и ту же картину.

— К-какую? — хлопаю я глазами на Градова, который медленно подходит ко мне.

Он забирает из моих ослабевших пальцев чашку с дьявольским пойлом и ставит ее на стол.

— Вот эту, — Андрей щелкает ремнем. — На твоем месте, я бы постарался быть убедительной в своем раскаянии.

Черт!

Это кошмарно! Это абъюз! Харрасмент! Рэд флаг!

Но у меня выделяется смазка.

— Я не стану… — хриплю я, ерзая на месте, но голос меня подводит.

И взгляд, который я не могу отвести от ширинки.

— Плохо. Значит, возвращаемся к нашим урокам. Я жду.

И опять эти интонации. Бархат и сталь. Невозможно ослушаться. Я, наверное, потенциальная нижняя, или как там это называется...

Сглотнув, я протягиваю руку. Сама расстегиваю пуговицу и молнию. Тяну вниз белье Градова и обхватываю горячий гладкий ствол, который твердеет в моих руках.

Опустив ресницы, прижимаюсь к нему губами.

— На меня смотри, — зло приказывает Андрей.

Я поднимаю глаза и пропадаю.

Мой покорный взгляд говорит Градову все.

С этой секунды я снова превращаюсь в безвольное тело, полное похоти.

И даже не задумываюсь о том, что дверь не заперта на замок, когда, позволив мне проявить усердие, Андрей ставит меня ноги и, уложив грудью на стол, жарит меня до всхлипов и повторных клятв, что я всегда, только пожалуйста.

— Вы приняты, золотой работник, — кончая, радует меня босс.

P.S

Шесть месяцев спустя

— Зимина! — слышу я голос, вызывающий искреннее отвращение.

Как хорошо было, пока я его не слышала.

Я так-то уже не Зимина, но оборачиваюсь.

— Чего тебе? — спрашиваю Стаса неласково.

— Ну что? Поимел тебя Градов и не стал уговаривать, чтоб ты осталась? А ты думала, ноги раздвинешь и сразу в дамки?

Это было бы очень обидно, если бы не было таким смешным.

Ноги мне пришлось и приходится раздвигать с завидной регулярностью. Темперамент мужа никуда не делся, но я втянулась, и пощады прошу уже реже. К тому же сейчас он стал осторожнее, когда возникли некие подозрения.

— Это тебя так бесит, что тебе в рожу дали? — вспоминаю я, о чем обмолвился Андрей.

— Из-за тебя, тварина, меня понизили.

Как приятно слышать. Даже не думала, что я такая злопамятная.

— Я рассказал родителям, кого они хотели принять в семью: шлюху, только о сексе и думающую. Тебя ни один приличный мужик не возьмет…

У меня вырывается хихиканье.

Градов на мне женился, только когда окончательно развратил. Правда, времени ему потребовалось немного. Я оказалась способной ученицей.

— Таня! Ты почему опять трубку не берешь? — я оглядываюсь на Андрея.

Черт, я в консультации звук вырубила. И все это время автомобильный клаксон предназначался именно мне.

— Я сейчас! — кричу я.

— Ты знаешь, — снова поворачиваюсь к застывшему с выпученными глазами Казанцеву. — Ты за меня не переживай. А родителям привет. Я им очень сочувствую. Такие порядочные люди, а единственный сын — гандон.

И гордо ухожу к поджидающей меня машине.

— Зачем ты с ним разговаривала? — хмурится Андрей.

— Просто так.

— Он хамил?

Соблазн сказать правду был велик, но сегодня у меня особенный день, так что я могу позволить себе быть благородной.

— Нет, — улыбаюсь я.

Градов оставляет в покое персону бывшего.

— Ну, что сказали?

— Скажу, если ты повторишь то, что произнес, когда делал предложение! — требую я порцию нежностей, хоть и своеобразных.

— Я лоханулся один раз, а ты все забыть не можешь, — ворчит Андрей. — Может, я лучше сделаю то, что тогда делал?

Звучит заманчиво. В тот самый момент, он в меня входил, но слова мне нужны сейчас намного больше.

— Говори! — я теперь бываю очень храбрая и уверенная в себе, да.

— Зацепила меня, зараза, — несчастно повторяет Градов, выученную назубок фразу. — Влезла в самое сердце. Выходи за меня замуж, а то затрахаю. Люблю.

Мой счастливый смех льется из окон нашей машины, привлекая внимание прохожих.

— Ну? — давит он.

Делаю многозначительную паузу.

— Два месяца. Скоро ты будешь папой.

Андрей выдыхает так долго, будто не дышал все это время.

— Я готов еще раз позвать тебя замуж, котенок. Но мы обойдемся повторным предложением, — отвечает он, заводя машину.

Ничего. Мы еще научим его правильно признаваться и сделаем из босса человека.

Оглавление

Начало

Глава 1. Ничего не предвещало

Глава 2. Стремительное собеседование

Глава 3. Таня, возьми себя в руки!

Глава 4. В любой ситуации надо оставаться профессионалом

Глава 5. Сила самоубеждения

Глава 6. Нарвалась

Глава 7. Золотой работник

Глава 8. Молиться надо было раньше

Глава 9. Как спастись, когда кругом добрые люди?

Глава 10. Сон в руку

Глава 11. Все для клиента

Глава 12. Права рабочих — это хорошо, но лучше смыться

Глава 13. Провалившийся побег

Глава 14. Итоги года — все через ж..

Глава 15. Ничему-то Таню жизнь не учит

Глава 16. Ход египетским конем

Глава 17. Тест пройден или провален?

Глава 18. Надо, Таня. Надо

Глава 19. Преступление и наказание

Глава 20. Страшный человек

Глава 21. Я понятно выражаюсь?

Глава 22. Упс

Эпилог

P.S