Георгий Почепцов
Планета воздушных шаров
ПРИКЛЮЧЕНИЯ
ВОЛШЕБНОЙ
ПАЛОЧКИ
Однажды фея — самая настоящая — замечталась и забыла на скамейке в парке свою палочку. Это была не простая палочка, а волшебная. Хотя выглядела она как самая обыкновенная.
Когда фея оказалась дома, она сварила чашечку кофе и захотела наколдовать себе кусочек торта. И только тут она обнаружила пропажу.
Если бы палочка была с ней, фея взмахнула бы ею и легко перенеслась в парк. Но увы… Теперь фее пришлось идти пешком.
Фее было ужасно много лет, поэтому и спешила она довольно медленно и пока добралась до парка, на скамейке давно ничего не было.
Как горевала наша фея, сидя на этой злополучной скамейке! Она плакала настоящими изумрудными слезами, как всегда делают феи, когда у них горе. Даже птицы на ветвях замолчали и нахохлились, так велика была её печаль.
Но слезами горю не поможешь, даже изумрудными.
Фея встала, подумала, всплакнула ещё, снова подумала и… пошла прямо в газету, в отдел объявлений. Там она села за стол и быстро забегала пером по бумаге.
И вот какое объявление написала:
— Вы что! — заволновался усатый редактор. — Какие волшебные палочки! Чудес давно нет! — строго сказал он напоследок и выпроводил бедную фею на улицу.
Если бы у феи была сейчас волшебная палочка, она легко превратила бы этого не верящего в чудеса человека, например, в жука-усача. Но у феи, к сожалению, ничего не было, и она понуро поплелась домой.
Навстречу ей спешил толстяк в шляпе, который то и дело поглядывал на свои часы. И фея тоже автоматически взглянула на свою руку. Думаете, на часы? Однако на самом деле это совсем другое — фея взглянула на счётчик чудес, который заменяет любой фее часы. Цифра на счётчике сразу меняется, когда поблизости происходит нечто необычайное.
Фея прекрасно помнила, что когда палочка потерялась, её счётчик показывал сто девяносто восемь. Она ещё пожалела, что такая почти новая палочка потерялась. Вы, наверное, знаете, что волшебной палочки хватает на пятьсот чудес, а если поменять в ней батарейки, то ещё на двести.
Фея удивлённо заморгала глазами. Её счётчик показывал сейчас двести восемь чудес. Значит, палочку нашли, и кто-то вовсю начал ею размахивать. Прямо на феиных глазах цифры стали меняться. 209… 210…
Фея схватилась за голову. Как бы не случилось беды!
Вперёд! На поиски!
Ведь когда палочка оказывается в неумелых руках, она ведёт себя, словно непослушная и необъезженная лошадка. И может всё сделать не так и не по-хорошему, если ей что-то взбредёт в голову.
Фея побежала домой и вывела из комнаты велосипед. Это был очень старинный велосипед, хотя лет ему было конечно, меньше, чем фее. Одно колесо его было огромное, а другие — маленькие. Они улавливали, где именно происходит чудо, а руль сам поворачивал в нужную сторону.
Фея изо всех сил закрутила педали. И велосипед ехал куда надо.
Смотрите, по городу, словно ракета, несётся старушка в жёлтом платье. Она то и дело поглядывает на свои «часы»,
«Опаздывает», — думали прохожие. «И где только она такой велосипед выискала?» — говорили ей вслед.
«Ух, как несётся», — вздрагивали водители, которых обгоняла удивительная велосипедистка. Конечно, велосипед этот давно вышел из моды, но где найдёшь другой такой, чтобы прямиком вёл тебя к чудесам.
А счётчик показывал уже 218.
— Что тут случилось? — наткнулась она на толпу, которая в возбуждении размахивала руками.
— Вы знаете, вы знаете, — затараторили все. — Тут трамвай сначала помчался быстро-быстро, а потом вдруг задом наперёд двинулся.
— Ужасно, — вздохнули все.
И фея поняла, что непослушная палочка вместо того, чтобы быстро доставить кое-кого вперёд, заставила его опоздать ещё больше, так как трамвай двинулся назад.
Фея снова закрутила педали.
Чудеса на её счётчике выскакивали одно за другим. Фонтан на площади вдруг забил не водой, а фантой. Но и здесь чуда, на которое рассчитывал таинственный кто-то, не получилось. За полчаса вся городская фанта вылилась. Зато ребятишки из соседних домов успели сбегать домой за бидонами и набрать её вволю.
Приблизился вечер. Фея посмотрела на руку. Счётчик замер на цифре двести двадцать пять и больше не менялся.
И фея вернулась домой.
С утра она решила действовать по-другому. Как она ни старалась, она всё равно не поспевала, ведь велосипед вёл её всегда к уже свершившемуся чуду. Но зато она заметила, что все эти чудеса происходят в одном районе. Вот и решила походить по дворам, чтобы как следует разузнать, с кем тут случилось нечто необычайное,
Первым делом она присаживалась к старушкам на скамейках и слушала их разговоры. Уж они-то должны знать про свой подъезд больше других.
— Вот Сидоровым повезло, — услышала она слова, которые заставили её сердце биться сильнее. — Раз — и четырёхкомнатную квартиру получили. Слышь, Евгеньич уже от нассъезжает.
— Как-как? — заволновалась фея, раз «повезло», то это по её части. — А где он этот ваш Сидоров работает?
— Вон через дорогу. На заводе, — указали ей три одинаковые старушки, сидевшие перед подъездом Сидорова.
Фея бросилась по следу.
— Мне бы к Сидорову, — запросила она на проходной.
— К Александру Евгеньевичу? — уважительно спросил её усатый вахтёр.
— Ага! — закивала головой фея. — О нём все так говорят. Мне хоть бы глазком на него взглянуть нужно.
— Раз нужно, — и вахтёр показал рукой влево, — идите к той аллейке.
Фея заспешила налево и нос с носом столкнулась с Александром Евгеньевичем Сидоровым, потому что его огромный портрет открывал аллею славы завода. «Наш знатный токарь» — было написано внизу.
Фея тяжело вздохнула. Здесь обошлось без волшебной палочки.
В соседнем дворе она услышала в разговоре двух ребят, как везёт Кузину из третьего подъезда.
— Мальчишка! А чемпион по велоспорту!
— Мальчишка, — обрадовалась фея. — И чемпион!
Но то, что она услышала затем, было словно водой из ушата.
— Хе, повезло, — сказал им третий мальчишка. — Да он на стадионе и днюет и ночует. Из тренировок не вылазит.
И фея снова пригорюнилась.
Вздыхая, она поплелась в тот парк, где на скамейке когда-то забыла свою палочку. И здесь ей наконец повезло.
Она наткнулась на настоящие следы.
Над парком пошёл вдруг снег среди лета. Фея стукнула себя по лбу. Это расшалилась палочка. Кто-то заказал ей холодненького, думая о мороженом, а она ответила ему снегом.
Всё это происходило где-то поблизости, и фея заспешила по аллейкам.
И когда счётчик показывал 235, фея столкнулась с Настей. Фея замерла и принялась следить за девочкой из-за кустов.
Настя в это время взяла палочку и потребовала, чтобы на каштанах немедленно рос виноград. И тотчас виноградные гроздья украсили каштаны.
Через пять минут виноград стал шлёпаться вниз на асфальт. Он, конечно, не мог прижиться на каштановых деревьях.
— Это ещё что такое?! — топнула ногой Настя. Она вновь взмахнула палочкой, и виноградинки боязливо полетели на своё место. Но через пять минут они посыпались сверху маленьким дождём.
Фея вышла из-за кустов и осторожно присела на соседней лавочке. Она побоялась приблизиться поближе, а то как бы в испуге девочка не превратила и её в неизвестно что.
Настя захотела снова взмахнуть палочкой, чтобы проучить этот злополучный виноград, но её остановили слова феи.
— Так ничего не получится.
— Это ещё почему?
— Виноград не может расти на каштане. Так в природе не бывает.
— Ну, тогда вишни. Вишни я тоже люблю.
— И это не выйдет. Поэтому у тебя и с фантой так получилось. Фанта из фонтана идти не может, так как на заводе просто не успевают столько её приготовить.
Настя опасливо отодвинулась на край скамейки: уж очень много эта старушка всего о ней знает. И про фонтан, и про трамвай… Нет, кажется, про трамвай она ничего не сказала.
— Хочешь, я научу тебя пользоваться волшебной палочкой, — и фея встала и направилась к Насте.
— Не подходите! — угрожающе закричала Настя и высоко вверх подняла свою палочку.
Фея замерла. А Насте явно пришло что-то в голову.
— Стой! Не делай этого! Это может быть опасно! — закричала что есть силы фея.
— Ха, — сказала Настя. — Я просто от вас убегу, и вы меня не догоните. Сейчас я наколдую себе кое-что.
Она улыбнулась и воскликнула:
— Пускай здесь окажется ослик!
И тотчас палочка выполнила её просьбу.
Фея закрыла лицо руками, и когда она открыла его — возле скамейки стоял ослик. Только садиться на него было некому. В ослика превратилась сама Настя.
Как видите, палочка выполнила просьбу. Но так как была она ещё «необъезженной», то девочкины слова были выполнены вкривь и вкось.
Осликом оказалась Настя. А волшебная палочка сиротливо лежала на скамейке.
Фея подняла её и взмахнула. Настя тотчас понеслась к себе домой. Только, конечно, не осликом, а девочкой.
И волшебной палочкой надо уметь пользоваться. Вспомните об этом, когда она попадёт к вам в руки. Если, конечно, она будет с новыми батарейками.
ПЛАНЕТА
ВОЗДУШНЫХ
ШАРОВ
КАК ПРОПАЛ БУБА
У Алёши было много игрушек, но больше всего он любил резинового бегемотика, которого прозвал Буба.
Он с ним и спать ложился, и в ванной мылся, и даже гулять ходил.
Только однажды не с кем оказалось спать ложиться, не с кем в ванной мыться, не с кем гулять идти.
Буба пропал.
Печальный, Алёша бродил по квартире. Манная кашане казалась такой вкусной, даже с игрушками играть не хотелось.
— А под кроватью ты смотрел? — спрашивала мама, беспокоясь за сына.
И Алёша полз под кровать, раздвигая локтями коробки с туфлями.
— А в большом ящике?
И все игрушки из ящика сыпались на пол горой. Ведь Буба был самый любимый. И вот его-то и не было.
Мама всё же отправила его на улицу, хотя сегодня Алёше не хотелось идти гулять.
— Не пойду! — поначалу топнул ногой Алёша и, конечно, пошёл.
Угрюмый, сидел он на скамейке в парке. Всё вокруг ему было неинтересно. Ведь Буба не нашёлся.
И вдруг, или это только показалось, его позвал голос. Тихо-тихо доносился он откуда-то сверху.
Напуганный Алёша запрокинул голову.
Удивлённый, он увидел, что к нему по верёвочной лестнице спускается Буба.
Он звал Алёшу к себе, он даже запыхался от усердия.
Ни секунды не раздумывая, Алёша ухватился за лестницу и полез наверх. Лестница трещала, готовая вот-вот разорваться. Пока Алёша взбирался, ветер понёс его, как будто он был пушинкой.
С трудом Алёша добрался наверх и только тут смог перевести дух.
Он огляделся и от страха чуть не упал обратно.
— Где я? — прошептали его губы.
ПЛАНЕТА
— Ты на планете воздушных шаров, — сказал Буба и громко вздохнул.
— Как-как? — не мог понять Алёша.
— Все шарики, которые отпускают дети, улетают наверх.
Сюда. На нашу планету. Видишь, какая она у нас уже большая, — и он почему-то снова вздохнул.
— Как я рад, — сказал Алёша, — что у вас, резиновых игрушек, тоже есть своя планета. Но почему ты так печально вздыхаешь?
— Посмотри, и сам всё поймёшь.
Алёша увидел, что тут и там из планеты вырезаны огромные куски.
— Что это? Почему?
— Наша планета гибнет. Днём и ночью сюда прилетает человек, который отхватывает от неё куски, чтобы сделать из них снова резину. Но планета ведь тоже нужна. И нам, и вам.
— Правда, — согласился Алёша. — Детям тоже нужна своя планета. У взрослых их вон сколько. Но кто это?
— Человек, — продолжил Буба. — Поэтому я и позвал тебя. Может, ты с ним сможешь договориться.
САМОЛЁТ
И только он это сказал, как в небе зашумел мотор самолёта. Пока очень далеко, пока едва слышно, но с каждой минутой звук становился всё сильнее.
— Вон он! Вон! — запрыгал Буба, указывая на приближающуюся к ним серебристую точку.
Самолёт, мягко ударившись о планету, сел. Из него вышел грузный человек с огромными ножницами в руках и деловито стал отрезать от планеты куски. Шарики лопались и, сморщившись, свисали по краям.
— Стойте! Остановитесь! — подбежал к нему Алёша.
— Откуда ты тут? — приостановился на секунду человек, но, видно, времени у него не было, и он защёлкал ножницами дальше.
— Что вы делаете? Это же планета! — запрыгал вокруг него Алёша. — Она для всех.
— Глупый ты малыш, — говорил, ни на секунду не переставая щёлкать ножницами, человек. — Из этих никому не нужных отбросов я сделаю самую тягучую в мире резину моей фирмы. Ты ещё не знаешь, какие из неё я делаю рогатки для мальчуганов вроде тебя. Во!…
— Но это же шарики… Они для красоты…
— Эта красота никому не нужна. Учти, что из резины я делаю всё, даже дубинки для полицейских против таких болтунов, как ты. — И он грубо оттолкнул Алёшу в сторону.
Вскоре самолёт, увозя за собой на буксире огромный кусок планеты, скрылся среди облаков.
КАК БЫТЬ?
Алёша не находил себе места. За ним повсюду ходил Буба. Только теперь Алёша понял, почему вдруг его Буба так волнуется: ведь планета воздушных шариков родная для всех резиновых игрушек!
— Ты поможешь? Прошу тебя, — умоляюще смотрел на своего хозяина Буба. К кому ещё он мог обратиться в такую тяжёлую минуту?
Алёша нахмурил лоб. Буба не отходил от него ни на шаг.
Наконец Алёша сказал одно только слово:
— Годится!
И зашептал на ухо бегемотику свой план.
С каждым услышанным словом Буба подпрыгивал от радости всё выше. Здесь под ногами всюду были шарики, и можно было не бояться упасть. Зелёные шарики — трава. Синие — море. Жёлтые — песок.
И вот снова зашумел в небе самолёт. Закружил над планетой.
— Помоги, Алёша!
Только теперь не самолёт пошёл на посадку, а целая планета двинулась на самолёт.
Это Алёша и Буба стремительно развязывали один шар за другим, выпуская из них воздух, как будто из сопла ракеты.
И планета ударялась о самолёт, как огромный мячик. Но если для резиновой планеты всё нипочём, этого не скажешь о самолёте.
Выпучив глаза, толстяк сжимал штурвал дрожащими руками. Его самолёт должен был вот-вот развалиться на куски.
В испуге толстяк удрал. Так планета воздушных шариков оказалась спасённой.
ДОМА
А потом и домой добрались. Хорошо! Потому что дома лучше, чем где бы то ни было.
Все игрушки в сборе. И поиграть можно по-настоящему. И машиной с прицепом, и солдатиками. И бегемотиком.
Только теперь в углу комнаты привязаны сразу двадцать воздушных шаров. Стоит за них уцепиться, и они полетят. Куда? Они знают куда. Да и мы с вами тоже.
