Право на тебя

Пролог

Рита

Два месяца назад

– Выйдешь замуж за моего сына и точка! – голос мужчины холоден. – Ты поняла меня?

Он смотрит на меня, как на букашку, которая мешается под его лакированными ботинками.

– Да, – нехотя киваю и опускаю глаза в пол.

Мне в этой ситуации плохо и морально тяжело. Говорила мне мама не связываться с сильными мира сего, но разве я послушала? И вот итог. Задерживаю дыхание, чтобы ни одна слезинка не упала при этом монстре.

– И запомни, ты мне должна, – трость наконечником стукается о мой светлый линолеум.

Я вижу, как кончик его палки методично делает в нем дырку, портя и без того видавший виды пол. Стискиваю зубы и сжимаю кулаки, чтобы не разораться и не кинуться на него с кулаками.

– Держи себя в руках, – презрительно кидает мне седовласый и добавляет: – Не понимаю, что нашел в тебе мой сын, но помни, я всегда могу повернуть всё вспять.

– Я благодарна вам, Артем Юрьевич, – шепчу с надрывом, глотая непрошеные слезы, – и не подведу вас.

– Очень на это надеюсь.

За гостем с хлопком закрывается дверь, и я без сил опускаюсь на холодный пол. Выдерживаю пять минут, жду, когда мужчины точно не окажется поблизости. И уже после кричу, с истерикой бью себя по щекам. Отец ненавистного жениха поставил окончательную точку. Вот и всё, капкан захлопнулся.

* * *

Наше время

Саид

– Ты была хорошей девочкой? – провожу пальцами вдоль ее складок и смотрю на девичий румянец.

Вид мнимой невинности возбуждает меня еще больше.

– Очень хорошей, – девчонка сексуально стонет, выгибая таз навстречу моим пальцам.

– Раздвинь шире ножки, малышка, – она послушно повинуется моему приказу, дразня при этом мое эго.

Бедра широко разъезжаются, открывая прекрасный вид на влажное лоно. Лежа на гинекологическом кресле, водрузив ноги на специальные подлокотники, она искушает меня своим порочным видом. Обхватываю ладонями ее крутые бедра, щипаю за соски, прокручиваю их. Горошинки от моих нехитрых действий напрягаются, и я урчу, довольный эффектом.

Давно у меня не было такой послушной девочки в этом клубе. Надо почаще наведываться к ней. С потолка висят цепи, которыми я пристегиваю ее руки к потолку, затем подхожу ближе, останавливаюсь между разведенных девичьих ног. Обхватываю член рукой и упираюсь кончиком к манящему входу.

– Сладко течешь, – провожу достоинством вдоль ее складок, размазывая естественную смазку по всей длине.

– Ммм, – девчонка ахает и сладко стонет, когда я надавливаю.

Толкаюсь сильнее, раздвигая створки в ее влагалище. И оно раскрывается, принимая моего бойца. Я сжимаю зубы, еле сдерживая себя. Хочется вторгнуться в эти пенаты мощно, пробуривая себе путь до упора, вырывая из нее стоны, и покрывать ее собою.

– Тугая, – протискиваюсь, ощущая, как крепко она зажимает мой член.

Девчонка обхватывает меня, как перчатка. Туго, безумно сладко, до искр из глаз. Не выдержав этой истомы, бедрами подаюсь резко вперед. Упираюсь прямо в матку. Девчонка дергается и часто дышит. Грудь ее поднимается хаотично, лодыжки дрожат.

В беззащитной позе, с завязанными тугой повязкой глазами, она представляет собой прекрасное зрелище. Медленно выхожу из нее, ощущая, как натягиваются ее стенки. Затем толкаюсь снова, наслаждаясь сочащейся плотью. Она жадно обхватывает мышцами мой член, всё внутри нее пульсирует и сокращается от моих движений взад-вперед.

– Открой рот, – провожу пальцами по гладким пухлым губам.

Наклоняюсь, прикусываю ее нижнюю губу, а затем тайфуном накидываюсь на ее манящий сладкий рот. Равномерно вбиваюсь в нее, неистовствую, сминая женские бедра и грудь. Пью ее дыхание и никак не могу насытиться.

– Да, да, еще, – с придыханием кричит девчонка, распаляя мое желание до предела.

И в этот момент я выстреливаю, содрогаюсь от наслаждения, вдыхаю напоследок сладкий запах у ее шеи и выпрямляюсь.

– Повязку не снимай, – приказываю, а сам наблюдаю за игрой красок на ее щеках.

Мы видимся в этом тематическом клубе разврата всего второй раз, но теперь меня тянет сюда, как магнитом. Хозяин поставляет сюда лучших девушек и парней для удовлетворения всех потребностей клиента.

Пожалуй, я стану здесь частым гостем. Провожу пальцем по расщелине, а там всё мокро и влажно. Улыбаюсь, отстегиваю замок, освобождая ее руки, и выхожу.

* * *

Рита

После оргазма я ощущаю себя, словно желе. Мышцы расслаблены, ноги до сих пор подрагивают. Потягиваюсь, как кошка, а затем начинаю одеваться. Работник клуба весьма хорош. Лучший из лучших, не зря последовала совету коллеги и пришла сюда. То, что мне пошли навстречу, и второй раз дали того же самого работника для утех, было большой удачей.

Снимаю повязку и нацепляю привычную маску. Не хотелось бы, чтобы кто-то из знакомых увидел меня, выходящей из здания разврата.

– Передайте Жаку мою благодарность, – оставляю девушке на ресепшене купюру.

Совсем забыла дать ему чаевые, а он определенно постарался на славу.

– Жаку? – вдруг теряется сотрудница и открывает рот, но затем понятливо кивает, – да, да, конечно, передам.

И прячет привычным жестом деньги под стойку. Цепляет на себя привычную фальшивую улыбку и дежурно прощается со мной. Вот только ее взгляд преследует меня до самого выхода. Внутри царапает легким беспокойством, но я отгоняю его прочь. Не хочу портить себе прекрасное настроение.

Отъезжаю на машине на два квартала подальше и с облегчением снимаю маску и парик. С отвращением кидаю блондинистые фальшивые волосы на заднее сиденье. Поправляю прическу и набираю знакомый номер.

– Алло, Юль, – подружка в ответ что-то сонно мяукает, – вечер на дворе, чего спишь? Вставай, мы о чем с тобой договаривались? Всё, сейчас заеду за тобой.

После пережитого оргазма у меня до сих пор трясутся ноги. Так что доезжаю я до подружки с трудом. Всё это время боюсь пережать от мандража педаль газа, так что еду осторожно. Уж очень хочется в единственный выходной встретиться с Юлей и поговорить о своем, о девичьем.

Она, как штык, ждет меня, как всегда, у подъезда. Знает, что не люблю ее муженька, и не хочу с ним пересекаться.

– Куда поедем? – она отчаянно зевает, аж челюсть хрустит.

– Кушать хочу, пи… Страсть как, – в последний момент прищемляю кончик языка, чтобы не матюгнуться.

– Как всегда, – усмехается подружка, но с какой-то кислой физиономией, – я бы удивилась, будь иначе.

– Опять задержался допоздна? – сразу понимаю причину ее печали.

Она ничего не отвечает, только стыдливо отворачивается к окну. Я скриплю зубами, не понимая, как можно терпеть этого мудака. Ясно же, что погуливает. Так нет же, она верит, что завалы на работе. Святая простота.

– Ты поговори с ним уже напрямую, Юль, – драконюсь от своих же мыслей, со злостью держась за руль, – сколько можно уже.

– Не хочу об этом, Рит, – печально качает головой и смотрит на меня предостерегающе, – лучше скажи, что там у тебя с Антоном? Съехались уже?

Скрежещу зубами, это для меня больная тема. И обсуждать ее сейчас, особенно после клуба, не хочется. Я сразу начинаю чувствовать себя конченой шлюхой, но я ей не являюсь. Не являюсь!

Глава 1

Саид

– Саид Шахайдарович, – лебезит управляющий, как только я переступаю порог клуба, – вы не предупреждали, что приедете.

Глаза мужика тревожно бегают по сторонам, что вызывает настороженность.

– А я должен отчитываться? – голос сплошной лед.

И подчиненного пронимает. Он потеет, на лбу выступает испарина.

– Нет, нет, вы не так меня поняли, – мельтешит, доставая платок.

Вытирает в тревоге пот и снова смотрит на меня, как на исчадие ада. Вроде подобострастно, но при этом с диким ужасом.

– А что я должен понять? – обвожу взглядом свои владения. – Слышал, вчера здесь потасовка была.

– Д-да, – икает он и отступает на шаг.

– Почему я об этом узнаю от посторонних? – во мне клокочут ярость и негодование. – Или я тебе пес шелудивый? Я тебя для чего поставил сюда? Чтобы ты у меня под носом дела свои проворачивал?

– Н-нет, господин Саид, – мужчина кланяется, извиняясь по нашим традициям, – прошу прощения, просто я думал, что это не так важно, небольшая потасовка, не стоящая вашего внимания.

– Драка сына прокурора – неважное событие? – я усмехаюсь, в душе досадуя, что меня не было вчера здесь.

Сколько пользы можно было бы из этого извлечь. Не сосчитать. Но Карим всё испортил. Не стоило ставить его управляющим, слишком уж он привык не напрягать начальников проблемами. Привык работать на моего отца, а теперь мне предстоит его отучать. Стискиваю зубы и цежу с гневом.

– Я тебе еще раз напоминаю, Карим, – ловлю его испуганный взгляд, – ты должен сообщать мне обо всех происшествиях, какими бы их не считал. Я даю тебе последний шанс, иначе отправишься домой обратно.

Было бы жаль лишиться ценного кадра. Как управленец, он весьма хорош. Клуб приносит стабильный доход, рейтинги сети растут.

– Простите, шеф, – снова лебезит передо мной, раздражая уже своим присутствием, – это был первый и последний раз.

– Хорошо, – начинаю уже забывать про него, осматриваясь по сторонам, – чуть позже зайду к тебе, отчеты покажешь.

Улыбаюсь, заметив Римму, которая спешит к нам походкой от бедра. Сбоку слышится звон стекла.

– Азим! – рычит Карим на бармена. – Криворукий баран, быстро убрал, скоро посетители придут, вычту из твоего жалованья!

Я в который раз удивляюсь такой ярой перемене у мужика. Он словно змея, сбрасывающая шкуру. Когда удобно, проявляет один характер, в другой ситуации – другой. Но персонал он держит в ежовых рукавицах, так что Карим – ценный кадр в наше время.

– Саид, дорогой, – чмокает невесомо меня в щеки Римма, прильнув ко мне всем телом, – ты давно не заходил, я соскучилась.

– Дела, конфетка, – притягиваю ее к себе за талию и мацаю за упругую попку, – как сильно ты по мне скучала?

Понижаю тембр голоса, хрипло дыша ей в шею. Брат удивляется, каким строгим могу быть с мужиками, и каким ласковым – с женским полом. Ну не могу я на них давить и напирать, как братья. Девочки ведь – хрупкие цветочки, достойные частого полива. И как я могу не орошать их цветники. Плохой был бы из меня садовник.

– А ты проверь, сладкий, – выдыхает мне в рот искусительница.

И направляет мою ладонь себе между ног.

– Ты без трусиков? – криво оскаливаюсь, проводя пальцами по мокрым складкам.

– А зачем они, если ты здесь? – провокационно двигает задницей, имитируя насаживания на член.

Я сую внутрь влагалища палец и задвигаю его глубже. Все в клубе старательно отводят взгляд. Боятся, что я замечу их интерес.

– Потекла, – говорю, а сам вытаскиваю палец и вытираю его платком.

– Сначала дела, потом пошалим, да? – расстегивает пуговицу на моей рубашке и глядит на меня из-под опущенных ресниц.

Сжимаю напоследок ее аппетитную задницу еще раз и шепчу на ухо.

– Не сегодня, крошка, – в штанах и правда ничего не дрогнуло за это время, – в следующий раз.

После марафона в том клубе ствол мой слишком расслаблен. Даже не дернулся, когда я щупал девчонку за зад. Старею, что ли. Усмехаюсь и направляюсь в собственный кабинет.

* * *

Рита

– И как тебе? – бедро коллеги по цеху, Натальи, опирается о мой стол. – Была уже там?

– Ты о чем? – голова моя загружена предстоящим совещанием.

Я поправляю очки для ноутбука, и по кабинету разносятся звуки клацанья моей клавиатуры.

– Правда, классный клуб? – понижает тон голоса и наклоняется ближе ко мне. – Улетные ощущения. Ты какую комнату выбрала?

– Что? – понимаю сейчас я ее от раза к разу.

Хмурюсь и хлопаю себя по щекам. Не отвлекайся, Измайлова, на носу сдача отчета. Шеф по головке за косяк не погладит. Как пить дать, пинка под зад даст. И дались ему эти склады в Швеции.

– Скучная ты, Ритка, – протягивает подружка, а потом напрягается.

Вытягивается в струнку и прогибает спинку, выгодно подчеркивая грудь. Длинные ноги в короткой юбке удлиняются, будто становясь еще стройнее. Я задерживаю дыхание, но головы к двери не поворачиваю. По парфюму узнаю посетителя.

– Привет, красотки, – на стол ложится огромный букет красных роз.

Какая банальщина, оглядываю алое пятно с раздражением.

– Малыш, – цепкие мужские пальцы цепляют меня за подбородок, и юркий язык нагло вторгается в мой рот.

– Не буду мешать голубкам, – завистливо говорит Наташка и вынужденно ретируется.

Цокот ее каблуков интересует меня куда больше, чем мужской поцелуй.

– Я работаю, Антон, – отталкиваю его ладонью.

Но он вцепляется в мою кисть рукой и прижимает ее к своей груди. Светлая шевелюра растрепалась, челка падает на брови. Оттого зеленые глаза кажутся глубже и ярче. Вот стервец, знает, как привлекать внимание женщин. И я не исключение, повелась когда-то на его яркую улыбку плейбоя и обманчиво мягкий голос.

– Я отпросил тебя у старика, – пожимает он беззаботно плечами, – заканчивай играться и поехали, у меня для тебя сюрприз.

Меня раздражает его постоянное наплевательское отношение – и к моей работе, и взаимоотношениям в коллективе, и моему личному пространству. Я еле сдерживаюсь, чтобы не оттолкнуть его и не залепить в гневе затрещину. Да так, чтобы он отлетел и больше не прикасался ко мне.

Но я лишь мило, как мне кажется, улыбаюсь, и привстаю, закрывая ноутбук. Улыбка у меня вымученная, но старательно мною управляемая. Благо, отчет успела закончить и сохранить. Вечером дома проверю его и отправлю.

– Антон, – едва сдерживая при этом раздражение, я хватаю его за ладонь, – услышь меня, я же просила тебя не лезть в мои рабочие отношения с персоналом, а начальством, тем более.

Поглаживаю середину ладошки, зная, что это его успокаивает.

– Ты слишком нагнетаешь, – сначала его лоб прорезают полоски морщин, но затем лицо светлеет, и он, как всегда, дьявольски ослепительно улыбается, – не переживай, станешь моей женой, дядька вообще тебя загружать не будет.

– Это… – у меня перехватывает дыхание, и я надеюсь, что ужас не отражается ни в глазах, ни в мимике лица.

Внутри я обмираю от страха, но виду не подаю. Хорошее настроение Антона – вот, что меня должно заботить. Боже, как же надоело притворяться, сил уже нет никаких. Но я послушно отыгрываю роль на ура. Даже Юлька и та думает, что у нас вроде как устоявшиеся счастливые отношения, которые приведут к браку.

– Здравствуй, сын, – со стороны двери раздается грубый бас, – знал, что застану тебя здесь.

Ничуть не удивленный присутствием отпрыска, седовласый статный мужчина вальяжно стоит у прохода. Настойчиво смотрит на затылок Антона, успешно при этом и весьма демонстративно игнорируя мое присутствие. Слышу, как пульс у парня учащается.

– Здравствуй, Рита, – он ядовито выплевывает из себя слова, в штыки воспринимая игнор своего отца, – ну, скажи же, отец, ты ведь не переломишься, если хоть раз поздороваешься с моей девушкой.

– Я на улице подожду, – быстро запихиваю ноутбук в сумку и по дуге огибаю упрямых мужчин.

И на выходе ловлю предостерегающий взгляд старшего. Сглатываю горькую слюну и опускаю глаза в пол. Выбегаю со скоростью пули, стараясь не расплакаться при них. Быстрым шагом чуть ли не несусь по коридору, гоню от себя непрошеные тягостные мысли. А навстречу беззаботно идет Наташка, от которой не отцепишься просто так.

– Слышала, твой отпросил тебя у шефа, – демонстративно цокает она, притормаживая меня у самой лестницы, – и везет же некоторым, и где только цепляете богатеньких. На свадьбу-то хоть пригласишь? Может, и я найду там себе какого-нибудь буратино.

– Всё не так, как ты думаешь, – возражаю вяло, эту не переспоришь, да и смысл ей что-то доказывать.

– Ой, да брось, – отмахивается, совсем не обладает девка эмпатией, – окольцуешь его и будешь всю жизнь в шоколаде жить, да и смысл работать, когда там такие деньжищи крутятся.

– Я спешу, потом договорим, хорошо? – и, не дожидаясь ее ответа, спускаюсь вниз, перепрыгивая ступеньки.

Скорее бы на свежий воздух. Выбегаю из здания с облегчением, но не успеваю перевести дух, как ко мне подходит мужчина в костюме и передает телефон.

– Артем Юрьевич желает с вами поговорить, – и сует мне в руку трубку.

Пару секунд я гляжу на черный прямоугольник с омерзением, но всё же вынуждена поднести его к уху. Злить отца Антона не стоит – это может чревато отразиться на мне.

– Алло, – как бы ни хотела, но голос не скрывает дрожи.

– Сегодня вечером тебе доставят посылку. Это платье на свадьбу, так что будь добра примерить, – холодно звучит в трубке голос Пархоменко-старшего.

– На свадьбу? – растерянно оглядываюсь, но вижу лишь невозмутимые лица охраны у черной машины.

– Да, – подтверждает мои худшие опасения мужчина, – и не испорть его, платье шили лучшие модистки города, завтра приедут к тебе на примерку и подгонят под тебя.

– Но зачем… – у меня перехватывает дыхание от быстро разворачивающихся событий, перед глазами проносится калейдоскоп кадров прошлой беззаботной жизни, где я была сама себе хозяйкой. – Какая свадьба?

Выдыхаю напряженно, даже не ожидая ответа. Давно привыкла, что мое слово в этой семье ничего не значит.

– Сын спускается, – как всегда, игнорирует меня и мои слова. – Помни о нашем уговоре.

Говорит и сразу бросает трубку. Я отвожу телефон от уха и смотрю на него, как на врага народа. Тут же ко мне подлетает охранник и практически вырывает трубку из моих рук. А я остаюсь стоять, как вкопанная. Оглушенная и раздавленная неприятным разговором и не менее неприятной новостью.

– Детка, – приобнимают меня мужские руки, – я освободился, теперь весь твой.

– Антон, – прибавляю в голос строгости и выворачиваюсь из его объятий, – нам нужно серьезно поговорить.

Тот лишь весело улыбается и тянет меня к своей спортивной тачке ярко-алого цвета. Он любит всё кричащее, что вызывает во мне неприятие. Как и он сам, впрочем. В спину словно вонзается тысяча иголок. Я оборачиваюсь и поднимаю голову к окнам бизнес-центра. С третьего этажа на меня грозно смотрит пара холодных глаз. Будто предупреждает: ты у меня на мушке – шаг вправо, шаг влево – расстрел. Я сглатываю и послушно сажусь в машину.

– О чем ты хотела поговорить? – спрашивает мой вроде как парень, когда мы отъезжаем. – Ты была когда-нибудь в Экстази?

– Это новый клуб на Бронной? – морщусь, не удивленная, что Антона интересуют только клубы да выпивка.

– Улетное место, – кивает он, не замечая моего недовольства, – мы с пацанами были там на прошлых выходных, там собирается только элита, золотая молодежь, все свои.

Стискиваю зубы от его беспардонных комментариев. И как давно он забыл, что я из другого класса? Из того круга, где не тратят миллионы на машины, не прожигают свою жизнь, тусуясь по ночам в гадюшниках, не презирают других.

– Сейчас день, он, скорее всего, закрыт, – смотрю на него и хмурюсь, мне совершенно не нравится оборот, который принимают наши отношения.

– Ты что, это не обычный ночной клуб, в этом и фишка, днем – это кафе, не для семейных, конечно, но мы ведь пока не муж и жена, нам можно, – выпаливает и сам же смеется над своей нелепой шуткой.

Даже притворяться не стала, что мне смешно.

– Что не так опять? – начинает он яриться, когда видит мое лицо. Завести его всегда легко, от милого парня до агрессивного зверя всего один шаг. – То тебе не так, это не так, а я стараюсь, между прочим. Что тебе нужно, в конце концов?

– Твой отец звонил, сказал, что сегодня мне привезут свадебное платье, – говорю и тут же жалею о своих словах.

В запале совсем забываю, что он не думает о последствиях своих поступков и может сразу же с претензиями позвонить отцу. А страдать буду я.

– Черт, это должен был быть сюрприз, – на удивление парень не злится, лишь раздосадованно прикусывает губу и отвлекается от дороги, – могла бы и подождать немного, мы почти приехали к Экстази. Сделала бы вид, что приятно удивлена моим предложением, да и не вижу что-то радости на твоем лице.

И на глазах начинает мрачнеть. Такая перемена за считанные секунды явно не является нормальной, но от меня ничего в наших отношениях не зависит.

Я же замираю на месте, ведь после самого первого разговора с его отцом, когда он поставил меня перед фактом, что я стану женой его сына, всё же надеялась, что эта блажь пройдет, и предложения руки и сердца так и не поступит. Но я сильно ошибалась.

В этот момент происходит столкновение.

– ***, новая тачка, ***, – под его маты меня дергает с силой вперед, но ремень удерживает от столкновения с панелью и лобовым стеклом.

Антон уже выбежал из машины, а я всё прихожу в себя от шока и осматриваюсь по сторонам. Понимаю одно, мы въехали в задний бампер чужой машины. Судя по марке, хозяин у автомобиля далеко не простой.

– Ты куда прешь, мудила? – агрессивно агрится Антон на какого-то качка, лица которого пока еще не видно из-за солнца.

Выхожу из салона, щурясь от ярких лучей, и прислушиваюсь к разговору.

– Себе задай этот вопрос, – голос говорившего соответствует его росту и комплекции – грубый, грозный, – я здесь припарковался, это ты ехал, на дорогу не смотрел, или тебя ПДД заставить выучить?

Антон продолжает орать, а я впервые вижу второго участника ДТП. И замираю в шоке. Это лицо я очень хорошо знаю.

Глава 2

Антон что-то пытается кричать и спорить, а мужчина только иронично насмехается, глядя на него сверху вниз.

– Да ты знаешь, кто мой отец! – вдруг бычится мой парень, сжимая кулаки.

Но и я, и он понимаем. Он не рискнет кидаться на такого бугая.

– И? – спрашивает верзила, почесывая свою щетину. – Может, мне тоже сказать, кто мои папка, мамка? Чем еще померимся? Телочками?

И вдруг переводит взгляд на меня. Я отшатываюсь, чуть не упав на капот. Лишь чудом удерживаюсь, чтобы не опозориться. Глядит оценивающе, прищуривает глаза и проходится по мне сверху вниз. Задерживается на моих ногах в открытых босоножках, слегка залипая на пальчиках. Наклоняет голову набок и возвращается к моему лицу. Я краснею, заметив, что он как-то плотоядно залипает на вырезе моей блузки. Только было тянусь запахнуть ее плотнее, как он уже отвернулся.

– Нравится? – вдруг забывает распри мой «жених» и горделиво выпячивает грудь. – Моя невеста!

Говорит это с нажимом, намекая, чтобы тот излишне не пялился. Ревность настолько застилает ему глаза, что он встает так, чтобы закрыть на меня обзор. Но не учитывает разницу в росте. Стоит мужику поднять глаза, как он бы с легкостью выцепил меня даже из толпы. Но ему словно не интересно.

– Не в моем вкусе, – и кривится так презрительно, казалось, что его это даже коробит.

Меня передергивает, возникает неприятное чувство, словно я – кусок дерьма. Хотя это он как раз… Изнутри поднимается злость, я поджимаю и с силой прикусываю губу, чтобы не ляпнуть ничего лишнего. К счастью, он меня не узнал. Надо же, не думала, что проституты так хорошо зарабатывают, что ездят на таких представительных тачках.

И тут с визгом к нам подъезжает черный тонированный монстр на колесах. Оттуда выходят двое мужиков бандитской наружности и подходят к Антону. Тот сияет, что-то бросает моему незнакомцу из клуба и вальяжной походкой направляется к своей машине. Я сажусь следом, наблюдая, как мужики начинают наезжать на хозяина покореженного автомобиля.

– Зачем ты позвал бандерлогов отца? – не одобряю этого, но и сделать что-то не в силах.

– Будет знать, на кого зубы скалить, – отмахивается Антон и заводит двигатель.

– Ты был неправ, – не молчу и указываю на его косяки, – в аварии была твоя вина, а ты уходишь от ответственности.

– Не начинай, я тебя выбрал не для того, чтобы ты мне мозг трахала, – мы сдаем назад и медленно встраиваемся в полосу, – сука, всю романтику нам испортил, гад. Детка, в клубе мои друзья уже собрались, сделай удивленное лицо.

С него всё, как с гуся вода. Невесело уставилась в боковое зеркало, наблюдая за удаляющимся видом. Перед поворотом успеваю заметить, как из здания выходит дама в возрасте и подходит к машине. Статная, богатая, явно знающая себе цену. Усмехаюсь. Вот и понятно, откуда у него такая машина.

* * *

Саид

– Слышь, – с угрозой двигается на меня более крупный детина, – ты десна не скаль, харе лясы точить, машину попортил? Бабки на капот и свободен!

– Либо ключи гони! – добавляет второй и смачно сплевывает на асфальт.

– Рожа не треснет?

Дебилы непонятливо переглядываются. Быстро, не давая им опомниться, одному даю кулаком под дых, отчего тот складывается пополам. Другого вырубаю ударом в челюсть, тот падает на асфальт, но пытается подняться. Двигаю ногой по голове. И пока он приходит в себя, хватаю за грудки первого.

– Слышь, ты, – не намерен больше шутки шутить, – хозяину передай, если мужиком себя считает, пусть в Экстази завтра вечером подгребает. Один на один. Саид Севиев передал, скажешь. Усек?

И двигаю ребром ладони по его горлу.

Быстро сажусь в машину и подъезжаю к вышедшей из магазина матери. Не стоит ей видеть кровь и драку. Отец не одобрит, хотя матушка у нас с Игнатом имеет как раз-таки железный характер.

– У тебя костяшки в крови, – подмечает она сразу, садясь в машину, – ты уже не мальчик, Саид, и что это за парни на асфальте валяются? Что вы не поделили?

– Мам, – закатываю глаза, надеялся, что она не станет поднимать этот вопрос, – это мужские дела.

– Это мужские дела, – передразнивает меня, – весь в отца, лучше бы женился уже да успокоился. Может, жена дурь из тебя юношескую выбьет, семейным человеком опять же станешь.

– Вряд ли отцу это помогло, – из меня вырывается смешок.

– Ну-ка цыц, – прилетает мне хлесткий подзатыльник, – Игнат туда же, ни кола, ни двора, внуков от вас не дождешься.

Не стал ее разуверять, ведь у старшего братца как раз возникла одна фифа на горизонте. Может, и женится. Но спасибо за то, что сдал, не скажет. Так что помалкиваю. А вот мыслями нахожусь далеко, с той девчонкой у дороги. Думала, не узнаю ее. Пусть без парика и скрывающей лицо маски, но узнал ее сразу. Приметил, как только вышла из салона и нелепо оперлась о капот, стараясь выгоднее подчеркнуть свои прелести. Невеста, надо же. И девицы полусвета нынче замуж выходят. Надо бы снова в клуб наведаться, отыметь ее во всех позах и выбить этого мальчишку из головы. Скриплю зубами, представляя, как он пыхтит над ней со своим стручком, и с силой прокручиваю руль на повороте.

– Осторожней, угробить нас хочешь?! – приводит меня в чувство мамин голос, и я чувствую от этого стыд. – До аэропорта чтоб в целости довез, отец меня уже там заждался.

– Прости, мам, – покаянно качаю головой и сбавляю скорость.

А руки так и чешутся надавать по чужой наглой попе. А спустя полчаса при такой езде мы оказываемся в здании аэропорта.

– Сдаю с рук на руки, довез в целости и сохранности, – ухмыляюсь, протягивая охраннику отца мамины сумки, на что снова получаю подзатыльник от нее.

– Что опять-то?

– Нечего ерничать, поговори мне еще! В следующий раз сделай так, чтобы я приехала на свадьбу, – дает мне напутствие и после целует мужа в щеку, отходит к магазинчику внутри здания.

– Мать права, – смотрит на меня серьезным взглядом отец, – вы уже достаточно взрослые. Через месяц мы снова приедем, я договорился с партнером, у него двое дочерей, мы пригласили их на ужин.

– Нет, – стискиваю зубы, вспоминая, как меня доставали эти смотрины лет пять назад, еле удалось отделаться.

– Я тебя спрашивал? – холодно уставилась на меня старшая копия Игната.

Вот кому брат обязан своей внешностью.

– Я не женюсь по указке, ты знаешь, – смотрю ему глаза в глаза с почтением, но твердостью.

Я уже не тот юноша, что беспрекословно обхаживал многочисленных дочерей его друзей. И сам способен найти себе невесту. Когда буду готов. А зная себя, это явно будет не скоро.

– Через месяц обоим быть в городе! – сказал как отрезал и развернулся, ставя точку в нашем разговоре.

Я в бешенстве иду до тачки и зло сжимаю кулаки.

– Черт, – вдарил кулаком в стену, отчего сидевшие на стульях люди шарахаются от меня в сторону.

Не обращая на них внимания, потихоньку закипаю. Чувство захлопывающегося капкана давит, не давая здраво мыслить. И в голову приходит гениальная идея. Опередить предков и представить им невесту, выбранную мной. Зло усмехаюсь, представив, как у отца перекосит лицо, когда я приведу ему на смотрины какую-нибудь шалашовку. Выиграю себе время.

В Экстази сегодня полный аншлаг. Явно намечается какое-то заказное мероприятие.

– Что там? – указываю кивком головы Римме на снующую молодежь.

– Помолвка одного мажора, сынка, как его там, Пар…, ну, в общем, богатея местного, – девчонка поправляет ворот моей рубашки, но большего себе не позволяет.

Знает, что не люблю обжиматься при посетителях. Сотрудники – одно дело, те не вынесут из клуба ничего лишнего, знают мой нрав.

Без интереса гляжу вниз, ничего нового для себя не вижу и безразлично иду к себе в кабинет.

– Сегодня завал, – заговаривает снова со мной Римма, закрывая за собой дверь, – но мы можем по-быстрому расслабиться, и я побегу.

Начинает расстегивать свою блузку, снимает параллельно туфли, распускает волосы, привлекая к себе внимание.

– Сегодня я не спринтер, – расстегиваю верхние пуговицы и сажусь за свой стол, – как освободишься полностью, тогда приходи, до утра отсюда не выйдешь.

– А может аперитивчик перед марафоном? – говорит соблазнительным грудным голосом.

Подходит к дубовому столу и наклоняется, цепляясь за мой галстук. Ее буфера маячат прямо перед глазами, но меня сейчас больше волнуют финансовые показатели.

– За попытку зачет, – отталкиваюсь, убирая ее цепкие ноготки, – за нарушение правил – кол. Еще есть желание отвлечь меня? Сама сказала, дел полно, завершай их, и я весь в твоем распоряжении.

Она обиженно надувается и медленно при этом приводит себя в порядок. Словно дает мне время передумать. Но я не в духе, чтобы отслеживать ее настроение, так что просто дожидаюсь, когда хлопнет дверь, и погружаюсь в подготовленные отчеты.

Через какое-то время с зала раздаются ликующие голоса и хлопки. Ухмыляюсь и решительно встаю. Посмотрю хоть, как люди предложение делают. Решаю не спускаться. Подхожу к перилам и опускаю вниз голову. Молодежь собралась в центре полукругом и скандирует «поздравляем». А в центре целуется пара. Их лица скрывают от меня золотые шары, но тут кто-то перехватывает их у стоящего парня. И я цепенею.

Узнаю этих двоих. Зарвавшегося мажора и шлюшку, которая явно пудрит ему мозги. С пацаном, если не зассыт, встречусь завтра, и растолкую ему, кому лучше не переходить дорогу. А девчонке не мешает провести уроки моральных манер. Сжимаю перила с такой силой и злостью, что сам себе удивляюсь. Сзади по спине проводят ладонью, нос обдает знакомыми духами. И мне в голову приходит гениальная идея.

По лицу расползается змеиная улыбка, что не предвещает танцующей внизу девчонке ничего приятного. Хотя, кто знает, кто знает. Ей в моем плане уготована особая роль. А там пусть хоть за президента замуж выходит.

– Сегодня ты по-особенному привлекателен, злость тебе к лицу, – Римма дышит мне в ухо и слегка его прикусывает.

– Готова снять мое напряжение? – притягиваю ее к себе, продолжая наблюдать за девчонкой. Что-то не наблюдаю на ее лице признаков счастья. Странно даже, отхватила ведь богача. Разве не это цель таких, как она?

Глава

3

Рита

В клуб тот ходить я больше не собираюсь. Стоило увидеть этого парня в Экстази, как у меня возникло дикое ощущение, что он за мной следит. И это страшно. Не дай бог отец Антона узнает, что я изменяла его сыну, три шкуры с меня спустит. Но это была моя единственная отдушина. Только так я ощущала себя относительно свободной. Прежней Ритой Измайловой, никогда не обременявшей себя постоянными отношениями. Угораздило же попасться на глаза этому гаду Антону Пархоменко.

– Пей, – протягивает мне бокал вина мой новосостоявшийся жених.

– Я не хочу, – отодвигаю его от себя.

Меня всё еще трясет от того взгляда, который мужчина кидает на меня со второго этажа. Пока его не отвлекают женские руки, которые обвивают его торс. Новая клиентка? Работает вне клуба? Встряхиваю головой. Не моего ума дело. Лишь бы ко мне не прикасался больше.

– Все на тебя смотрят, пей, – цедит сквозь зубы начавший беситься Антон.

Зрачки его расширены, словно он недавно обнюхался коксом. Тяжело и часто дыша, он как-то странно крутится из стороны в сторону. Словно не может усидеть на месте.

– Что ты принял? Мы сто раз говорили с тобой об этом, ты обещал мне, – голос мой дрожит, неужели я обречена видеть это всю свою жизнь? Долговечен ли его отец?

– Не парься, детка, это всего лишь снежок, – пьяно улыбается, затем хмурится, – я сказал тебе выпить вина, ты хочешь поругаться?

Я видела ранее его в таком состоянии и молилась, чтобы он не устроил драку.

– Хорошо, только немного, – делаю вид, что отпиваю немного, но под его агрессивным взглядом приходится осушить бокал на добрую половину.

В голову резко ударяет хмелем. Я всегда быстро пьянею и поэтому стараюсь на подобных тусовках не злоупотреблять, в идеале – не пить вообще. Антон удовлетворенно кивает и уже после улыбается. Треплет меня по щеке, словно собачонку, и отворачивается. Вздыхаю с облегчением, когда он встает и присоединяется на танцполе к своим дружкам.

– Думаешь, куш отхватила? – доносится до меня шипяще сквозь музыку.

Пользуясь отсутствием Антона, его бывшая, Злата, подсаживается ко мне поближе. Знаю, что она все еще питает надежды вернуть его себе. Считает, что достойна его больше, ведь они одного круга.

– Нет, – вряд ли она меня услышала, но по губам прочитать смогла.

– Он тобой наиграется и бросит. Такая нищебродка, как ты, не пара сыну Пархоменко, не нашего уровня, ты и сама должна это понимать, – о, я понимаю, еще как понимаю, но ты и сотой доли всего не знаешь, девочка.

– Хочешь его себе? – спрашиваю напрямую, сохраняя ровный тон голоса.

Знаю, что играю с огнем. Всё, что будет произнесено здесь и сейчас, не останется в тайне. Уже завтра новость разлетится по всей тусовке. И до Артема Юрьевича информация долетит также быстро. Поэтому поджимаю губы и добавляю не то, что думаю на самом деле.

– Выкуси, стерва, он мой! – и цинично усмехаюсь, глядя ей в лицо.

Оно на глазах начинает багроветь, зрачки расширенные, сама она напоминает сейчас мне рыбу фугу, которая так же надувается, когда чувствует опасность. А для этой девчонки этой опасностью, к сожалению, являюсь я.

– Шшш, – от переизбытка отрицательных эмоций она пытается что-то мне ответить, но я уже отвернулась, не желая продолжать разговор.

Спешно сбегаю в уборную, пока Антон занят. Закрываюсь в туалете на щеколду и смотрю на себя в зеркало. Глаза холодные, как Северное море, губы тонкие от напряжения, а лицо бледное, как сама смерть. Часто дышу, таким образом пытаюсь сдерживать слезы. Нет, мне нельзя давать слабину. Вокруг меня одни хищники, которые только и ждут проявления слабости. А если учуют слабость, то накинутся безжалостной сворой и заклюют. Похлопываю себя по щекам и только тогда открываю щеколду. И в этот момент с щелчком дверь словно выносят с петель. Я еле успеваю отскочить в сторону. Но у страха глаза велики, дверь просто резко открывается под чужим напором. Даже не смотрю, кто заходит, просто пытаюсь протиснуться мимо. А зря.

– Куда собралась? – хриплый мужской баритон сбивает меня с толку.

И не успеваю я опомниться, как снова оказываюсь заперта в уборной. Но в этот раз не одна. А в компании. Еще и с мужиком. До боли знакомым мужиком. Точнее, с одной его частью.

– Что вы себе позволяете? – спрашиваю я, судорожно сжимая одной рукой горло.

Другой держусь за подставку раковины, боясь упасть. Такой ужас обуял меня, что я не могу двинуться с места.

– Малышка, – шепчет он как-то по-дьявольски.

Подходит ближе, нависая надо мной своей горой литых мышц. Настолько вплотную, что его пах нагло и бесцеремонно упирается мне в живот. Такой каменный и твердый, что не оставляет сомнений для воображения, что же он забыл со мной в одной комнате.

– Меня ждут, – выдыхаю, пытаясь оттолкнуть этого наглеца.

– Подождут, – говорит мне практически в рот, заправляет мои волосы за ухо и пытается меня поцеловать.

– Нет, нет, – в панике отклоняюсь, но сзади нет свободного пространства, так что предотвратить его прикосновение не удается, – вы забываетесь, как вас там!

– Саид, зови меня Саид, – говорит он после недолгой паузы, глаза его слегка остекленевшие, словно он и сам изрядно выпил, но запаха алкоголя нет, – повернись-ка, малышка, выполни свою работу, как следует.

– Ч-что? – в шоке я плохо соображаю, но улавливаю в его голосе легкое пренебрежение, которое мне категорически не нравится. – Кто бы говорил, потаскун!

Поспешно даю ему хлесткую оплеуху, это оскорбление приводит меня окончательно в чувство. И я быстро, пока он прижимает ладонь к щеке и отходит от потрясения, чуть ли не выдергиваю щеколду и выбегаю из уборной, аж волосы назад.

Вскипаю от возмущения. Вот наглец, решил, раз я прихожу и пользуюсь его услугами, то и тут не побрезгую воспользоваться его «щедрым» предложением. Нет, ну до чего же дерзкий пес, совсем берега попутал. Сжимаю кулаками свою сумочку и продираюсь сквозь толпу, вовсю орудуя локтями. Злате, которая со злобной миной выскочила мне наперерез, даже заряжаю под дых с превеликим удовольствием, чувствуя подспудное злорадство. Антона нигде не видно, и я решительно направляюсь к выходу. Разберусь с ним уже завтра, если он под дозой вообще вспомнит, что был здесь мной.

* * *

Саид

Щека горит от звонкого удара. Я оборачиваюсь, но ее уже и след простыл. Усмехаюсь, потирая кожу, и выхожу с уборной. Девчонки, толпившиеся за дверью, как-то с подозрением смотрят на меня, но никто не решается мне высказать свои возмущения. Видимо, ярость на моем лице весьма показательна и не располагает к излишней пустой болтовне.

Вижу, как впереди мелькает спина дерзкой девчонки. Не стал догонять ее, решая наказать ее другим способом, в совершенно ином месте, наиболее подходящем ей по статусу. Вместо этого чеканным шагом прохожу к бару.

– Виски плесни!

Бармен суетится, я же с гордостью оглядываю свои владения. В права начинает вступать ночь, и ресторанчик быстро превращается из кафе в ночной клуб. Алкоголь льется рекой, купюрами оседая в кассе. И это приносит мне незабываемое удовольствие, вот только именно сегодня комом в груди оседает недовольство, словно чего-то в моей жизни не хватает.

– Держите, – сзади на стойку с легким шумом ставят стакан.

Терпкий вкус коричневого пойла приятно оседает на языке. Натянутые до предела нервы расслабляются, позволяя организму отдохнуть от стресса.

– Ты так быстро убежал, – холодные женские пальцы проходятся вдоль шеи, – что-то случилось?

Мокрый язык вдруг проходится по моей ушной раковине. Дергаюсь, с недовольством глядя на Римму.

– Что ты себе позволяешь? – осаждаю ее, но затем смотрю на время, и мой голос смягчается. – Не обращай внимания, у меня дела.

Девчонка уже слегка навеселе. Смена ее закончилась, так что пусть делает, что хочет.

Она тяжело вздыхает и направляется к танцующей толпе. Теряется среди кучки людей и поворачивается лицом ко мне. Поднимает руки, плавно качая ими из стороны в сторону, затем обхватывает себя ими и всё это время не перестает выписывать восьмерки крутыми бедрами. Пытается так привлечь мое внимание, но мысли мои находятся далеко. С другой девчонкой. Желаю я видеть на ее месте другие пышные формы, извивающиеся не в клубе, а подо мной. Долго, страстно, громко. Но Римма добивается того внимания, которого хотела. Только не моего, а другого парня. Сзади к ней пристраивается молодой хлыщ. Новоиспеченный женишок лапает ее талию, ягодицы и крепко прижимается к ее заднице пахом.

Моей временной любовнице, видимо, хмель ударяет в голову. Конкретно так, с размаху. Она приоткрывает веки и с вызовом смотрит мне четко в глаза. Я улыбаюсь, понимая, что она пытается вызвать во мне ревность. Но внутри ничего не трогает. Просто плевать. И в этот момент я окончательно понимаю, кого хочу отныне видеть в своей постели. Затем гляжу на камеры видеонаблюдения и удовлетворенно оборачиваюсь к флиртующей в танце парочке. Съемка активно ведется, так что я хитро прищуриваюсь и составляю в голове четкий план.

Уверен, что пацан не придет завтра на назначенную встречу. Слишком труслив. А вот набить рожу ему хотелось. Что ж, обрежем часть видео с мордобоем, и всё будет в шоколаде.

– Арсена вызови мне через час, – кричу бармену, и тот понятливо тянется к телефону.

Хрущу пальцами и двигаюсь в сторону танцпола. Ты сам подставился, щегол. И причина у меня тебе рожу набить имеется.

– Любишь чужое лапать, женишок? – оскаливаюсь и, оттолкнув девушку, ударяю лбом ему в жбан.

Тот резко стонет и падает. Вокруг нас мигом разверзается пустота. Все отскакивают подальше, не желая попасть под раздачу. Видимо, выгляжу я сейчас уж больно угрожающе, не каждый на такого бугая посмеет прыгать.

– Саид, не нужно, – кидается было ко мне Римма, но мне не до нее, – пойдем, прости меня, я не хотела.

Недовольно морщусь. Черт, теперь она примет это на свой счет. Это совершенно не входит в мои планы.

У парня из носа течет кровь. Он закрывается руками и делает попытку отползти, безуспешно дергая ногами. Жалкое зрелище. И это мужчина, за которым жаркая брюнеточка чувствует себя, как за каменной стеной? Даже желание продолжать драку отпадает. Это натуральное избиение младенца. У пацана совсем туго с ориентацией в пространстве. Он шарит по залу бессмысленным взглядом, словно недавно обкурился. Черт, еще и наркоман, к тому же. Такие вызывают во мне лишь презрение и жалость. Большего они недостойны.

– Мужик, ты че? – подбегают вдруг его друзья, но никто не решается напасть на меня, только глядят настороженно, выискивают глазами охрану, словно она сможет им помочь. – Совсем берега попутал? Да ты знаешь, кто мы? Ща звякнем хозяину клуба, вылетишь отсюда пробкой.

Я хохочу, хрущу шейными позвонками и демонстративно ударяя кулаком по ладони. Молодежь испуганно шарахается в сторону, Римма снова прилипает ко мне, что-то крича в ухо сквозь музыку. Я отмахиваюсь от нее и иду на выход. Покурю, а затем переговорю с Арсеном, пусть скинет мне видео, как этот чмырь пристает к моей работнице. Малышка должна заценить всё в качественном ракурсе и сделать выводы о своем неверном женишке, за которого радостно собралась замуж. А уж я, Саид Севиев, сумею ее утешить.

Глава 4

Саид

Я стою напротив клуба уже час. Верчу в руках ключи и размышляю. Нужно выстроить разговор так, чтобы провернуть всё в свою пользу. У меня в рукавах все козыри, так что я дьявольски усмехаюсь и делаю шаг вперед. Захожу внутрь и нахожу взглядом продавщицу.

– Добрый вечер! – заученно улыбается девушка у стойки.

– Как сказать, – подхожу ближе и осматриваюсь, – что можете посоветовать?

Надо отдать должное, алкоголь продается здесь качественный.

– Могу посоветовать этот экземпляр, – достает с полки вино, – двадцать пять лет выдержки, коллекционное, как раз для таких ценителей, как вы.

Заученная фраза срывается с моих губ привычно.

– У вас вкус знатока, – затем делаю паузу, – но я предпочитаю алкоголь, как бы выразиться точнее, более особенный, если вы понимаете, о чем я.

И подмигиваю. Она понятливо улыбается, хотя ни взглядом, ни жестом не дает понять, что я уже здесь бывал. Вот что значит выдержка.

– Я вас поняла, – выходит из-за своего убежища и проходит вглубь подсобки, – идемте за мной, у нас есть, что вам предложить.

По привычке следую за ней. В подсобке имеется еще одна дверь, которая ведет в длинный тоннель, который нам и нужен. Не знай я, что ожидает меня по ту сторону, напрягся бы. А так, весело насвистывая мелодию, предвкушаю желанную встречу.

– Прошу!

Девчонка останавливается у входа в холл и указывает рукой на такую же сотрудницу, которая стоит за еще одной стойкой. Эта другая, не та, что в прошлые два раза. Копируют их тут, что ли.

– Что предпочитаете? – улыбается та, подталкивая ко мне меню.

Оно состоит сплошь из винных названий, под каждым из которых значится номер. Но не каждый тип вина является кодовым названием определенной тематической комнаты. Знания доступны малому количеству людей, так что попасть сюда можно либо по приглашению хозяев, либо по протекции. Вот со вторым вариантом мне повезло. Полезно иногда иметь знакомства в богемной сфере.

– Красное полусладкое, образец номер девять, – улыбаюсь, и в этот раз не изменяю своим привычкам, – и мне бы очень хотелось…

Шепчу интимно, что даже видавшую многое работницу пронимает.

– Да? – не может сдержать хриплости в голосе.

– …попробовать тот же сорт, что и в прошлый раз. Люблю, знаете, ли, постоянство.

Она хлопает глазами, затем напрягается. Это длится доли секунды, но я понимаю ее метания. Ничего, по записям проверит и пришлет мне мою девчонку.

– Дорогу я знаю, – даю ей рукой отмашку и шагаю в нужную сторону.

Захожу, расстегиваю рубашку и сажусь, предвкушая долгожданную встречу. Вот только ожидает меня не сюрприз. Нет, в комнату входит блондинка. Сначала, в порывах эмоций, я даже принимаю ее за свою. Вот только когда смотрю ей в лицо, напрягаюсь.

– Ты кто такая?

От моего рыка она вздрагивает и отступает на шаг. Но затем встряхивает своей пергидрольной шевелюрой и соблазнительно двигается в мою сторону.

– Я – ваша раба Жанна, господин.

Голос приятный, но от него ничего не дрогнет внутри. Псевдоним тот же, да только явно произошла ошибка. Раздраженный, я отталкиваю ее и направляюсь на выход.

Двигаюсь по коридору и замираю. Кажется, что за одной из дверей слышится знакомый женский голос.

– …завтра…обязательно приеду…не скучай…, – голос звучит заботливо.

Я приоткрываю темную дверь и прислушиваюсь. Черт, это точно она. Моя ночная бабочка, чуть не ускользнувшая от меня в этот раз. Скриплю зубами. Наверняка, со своим женишком говорит.

Сбоку слышатся шаги. Я смотрю на мужика, что идет в мою сторону. Нутром чую, идёт он сюда. Недоуменно замирает вблизи, смотрит на меня, затем на номер на двери.

– Вашу комнату сменили на девятую, здесь произошел прорыв трубы.

Ориентируюсь я мигом, не желая отдавать свою добычу этому смазливому хлыщу.

– Странно, управляющий ничего не сказал, – проходится по мне оценивающим взглядом, затем добавляет нечто странное, – ты новенький? Учти, переманивание клиенток у нас не поощряется.

И идёт к девятой комнате. Я даже не пытаюсь переваривать ту дичь, что он пытался мне втереть. Не до него.

– Ну, здравствуй, нимфа, – вхожу я резко, с громким хлопком двери.

А вот там меня ждет сюрприз. В одном сексуальном нижнем белье.

* * *

Рита

Меня колотит. Очередная примерка свадебного платья всё не заканчивается.

– Ай, – бедро укололо что-то острое.

– Простите, – дрожащий голос молодой девчонки, на вид чуть младше меня, пробивает меня на жалость.

– Ничего страшного, – смягчаюсь я.

– Отошла от нее, – раздаётся пьяный голос Антона.

Руки его обхватывают мою талию, он дышит на меня перегаром и пытается поцеловать.

Становится мерзко. Я поспешно отворачиваюсь и отталкиваю его ладонью.

– Ты пьян, – поджимаю губы, нервно теребя подол.

– Малыш, – маслянистым взглядом проходится по вырезу и пальцем цепляет его, пытаясь оголить мою грудь.

– Успокойся, – я готова сгореть со стыда.

Такого позора еще ни разу не испытывала. Женщины отворачиваются, но я вижу, какими взглядами косятся на нас.

– Мы не виделись два дня, – подтягивает меня к себе за талию и тянется к моим губам, – кольцо тебе понравилось? Бешеные деньги отвалил за него. Как же спасибо сказать?

Задерживаю дыхание и прикрываю глаза.

– Я приняла твое предложение, разве это не спасибо? – цежу слова, сдерживая слезы.

– Я бы предпочел получить благодарность в другой плоскости, – шепчет, мокро дыша мне в шею.

– Ты знаешь мою позицию, – поперек горла встаёт страх, – не вижу смысла торопиться.

– Не вижу смысла торопиться, – повторяет за мной недовольный тоном, – я устал ждать, я мужчина, в конце концов. Если не буду получать это от тебя, то могу и на сторону пойти.

Угрожает, но не знает, что мне все равно. Его подвыпившая физиономия маячит перед глазами бельмом.

– Это шантаж?

Еще больше опуститься в моих глазах может только он. Светлая челка падает ему на глаза, он встряхивает головой и вдруг резко подается вперед. Ладонь обхватывает меня за шею, на секунду становится нечем дышать.

– Завтра Паша на даче устраивает тусу для своих, с ночевкой, – ладонь отпускает мое горло и опускается ниже, сжимает бедро, – я сказал, что мы приедем.

Он со стоном опирается лбом об мое плечо и выдыхает.

– Хорошо, только поезжай сейчас домой, я занята.

Ехать не хотелось, но это единственный способ не устраивать скандал. Чем ближе дата свадьбы, тем острее конфликты. Сложнее не истерить и не обострять проблемы.

– Жду не дождусь, малыш, – целуют нежную кожу у груди и, слегка пошатываясь, бредет к выходу.

Я до боли сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в ладонь. Бегу в примерочную и дрожащими руками срываю с себя ненавистное платье. Даже дышать становится легче.

– Алло, такси, – не давая себе передумать, вызываю машину по нужному адресу.

Как его там зовут, Женя вроде. Что ж, ты мне сегодня определенно нужен.

* * *

Первая встреча Саида и Риты

Я стою перед магазином вся на нервах. Разворачиваюсь и топаю к машине, останавливаюсь, затем снова подхожу ко входу.

– Тебе это не нужно, Рита, – похлопываю себя по горячим щекам.

Но я нахожусь на пределе. Секса нет у меня уже год. Официально встречаюсь с Антоном, но спать с ним не хочу. Сама мысль мне так омерзительна, что я даже ради выброса эндорфинов не могу переступить через себя и лечь с ним в постель. Нет, нет, это последний рубеж.

– Фух, – выдыхаю, – либо сейчас, либо никогда.

Стресс гонит меня вперед. Маска на лицо и все в порядке.

Магазин с алкоголем пройден успешно. Все, как советовала Наташа. А вот внутри нужного клуба я теряюсь. Вожу пальцем по меню и не знаю, что выбрать. Из головы вылетают все слова знакомой.

– Вы у нас впервые, – понимающе улыбается сотрудница, – советую восьмую комнату.

– Да? – руки дрожат, я смотрю на выход, но девушка уже тянет меня за собой.

– Женя – отличный специалист, не переживайте, – открывает дверь, впуская меня в логово разврата, – не заметите, как втянетесь.

Дверь захлопывается со стуком, а я остаюсь наедине с собой. Присаживаюсь на краешек кровати и облизываю губы.

* * *

– Всё, я побежала, – давешняя сотрудница накидывает кофту и бежит к выходу, – а, кстати, там в восьмой комнате ожидают, разберись с этим, хорошо.

– Да, хорошо, – отвечает сменщица, – стой, а кого? Клиента или…

Но другая девушка уже скрылась в коридоре, и вопрос эхом отражается от стен.

– Шикарно, – флегматично произносит вслух темноволосая работница.

И тут ей поступает сообщение. Брови у нее взлетают вверх в удивлении, она переводит взгляд на дверь уборной, а затем заученно улыбается, когда она открывается

Из нее выходит крупный мужчина, жгучий брюнет с жесткой щетиной.

– Добрый вечер, вы уже выбрали комнату?

– Меня ожидают, – мрачно отвечает он, отчего она теряется, но быстро берет себя в руки.

– Да, да, конечно, мне сказали, – выдыхает с облегчением, что проблема с предыдущей сменой разрешена, – комната номер восемь, пожалуйста.

Брутал расслабляет галстук и идет в нужном направлении.

* * *

Рита

Прошлое

Когда щелкает ручка двери, я подрываюсь и испуганно отскакиваю к стене. Мужчина, вошедший в комнату, огромной комплекции. Пугающий, мускулистый и явно не славянин. Пульс подскакивает до ста, я не знаю, куда деть руки. Он входит уверенно, проходит к кровати и без слов начинает раздеваться.

– Я, я.., – внезапно теряю дар речи от такой бесцеремонности.

– У меня мало времени, – голос грубый, вызывающий внизу живота истому, – раздевайся.

Вот это наглость. Наташа мне пела совершенно о другом.

– Я пойду, – практически бегу к выходу.

Это ошибка, помутнение рассудка. Не стоило сюда приходить.

И тут меня обхватывают за талию.

– Куда? – мужчина недоволен, но прижимает к себе довольно нежно.

– Я передумала, – пищу под его напором, – мне надо…

Не успеваю договорить, как меня опрокидывают на кровать. У меня перехватывает дыхание, но я беру себя в руки и отползаю подальше от него.

– Я заплатил, так что поздно метаться, девочка, – рычит он, полностью оголяясь.

Глаза мои против воли залипают на крепком прессе, опускаются ниже. Оу, вот это гигант.

– Нравится? – его руки проходятся по торсу, затем обхватывают собственный ствол, – раздевайся, девочка, я умею делать хорошо.

Дыхание мое учащается, сердце колотится, во рту собирается слюна.

– Да, я, – сглатываю, смотрю ему в лицо и сжимаю дрожащие бедра, – сейчас.

Выдыхаю. Была – не была. Тело трепещет, мысли стыдливо мечутся между совестью и вожделением. Не пытаюсь врать себе. Будь на его месте другой, я бы сбежала. Но этот мужчина излучает уверенность и животную энергетику. В моем вкусе.

Глава 5

Рита

В самый первый раз я стояла перед входом в логово порока и разврата со страхом. Сегодня меня одолевают почти те же эмоции, только с примесью предвкушения. Бедра также дрожат, ноги, словно ватные.

– Че встала на дороге, алкота!

Недовольный голос прохожего меня отрезвляет. Я оглядываюсь по сторонам, затем гляжу на вывеску алкомаркета и краснею. Ярко-красные буквы отлично привлекают внимание. Четкое попадание в целевую аудиторию любителей хмеля, а я тут свечу своей заинтересованностью. Быстро захожу, пока никто не спалил. Черт, забыла захватить маску. Да и плевать.

Мандраж такой, что переплюнул даже первый раз. Оказавшись в нужной комнате, я бесцельно брожу внутри, присаживаюсь на кровать. Знаю, что скоро увижу участника своих эротических фантазий. Недолго думая, скидываю одежду. Сегодня никаких прелюдий.

– Алло, – отвечаю на звонок подружки.

– Ты не представляешь, что произошло! – Юлька говорит с каким-то отчаянием.

– Рассказывай, – напрягаюсь, примерно представляя, о чем, а точнее, о ком пойдет разговор.

– Я пришла домой, а там записка от Игоря, – делает паузу, затем чем-то шуршит и продолжает: «я в командировку на два дня, не скучай». И это все? Даже не позвонил, какую-то вшивую записку оставил, и все.

– Ты же понимаешь, что…, – мне совесть не позволяет договорить, могу только многозначительно промолчать.

– У него тяжелая работа, его повысили, ты же знаешь, – быстро сменяет гнев на милость подруга, а я скриплю зубами.

Для чего эта глухая слепота? Знает же в глубине души, что их брак давно дал трещину.

– Слушай, давай поступим так, я завтра возьму выходной и обязательно приеду, – мне и самой выгул не помешает, – ты одна там не скучай, лучше приготовь мне пирог, твой фирменный.

– Супер, ты мне заодно и о своей личной жизни расскажешь, а то молчишь, как партизан, ни слова из тебя не вытянешь. Все, давай, до завтра.

Кидаю телефон на тумбочку. И в этот момент открывается дверь. Я испуганной ланью отскакиваю, затем облегченно выдыхаю. Это он.

– Не ожидала увидеть меня? – с мерзкой ухмылочкой и ядовитой речью он делает шаг ко мне.

– Ты долго, – расправляю плечи и гордо задираю подбородок.

Мне нечего стыдиться. В конце концов, не я работаю работником плотских утех.

– А жених в курсе, чем занимается его невеста?

Он расстегивает рубашку, скидывает ее, оголяя торс, затем хватается за ремень брюк. Я наблюдаю за процессом раздевания с томлением внизу живота. По венам растекается по-животному плотское желание. Сжимаю бедра так сильно, что внутри становится горячо.

– А твоя пассия? – ехидно парирую, но в душе зарождается страх.

Надо же было именно с ним столкнуться Антону на дороге. В городе сотни тысяч других водил, неужели нельзя было сцепиться ему с кем-то другим.

– Какая из? – оскаливается, – у меня их много.

Затем плотоядно осматривает меня с головы до ног, задержавшись на треугольнике между ног. Он полностью оголяется, оставшись в одних боксерах. Синяя ткань плотно прилегает к его телу, не скрывая вздыбленный бугор.

– Меньше разговора – больше дела, – фыркаю, никак не могу оторвать взгляд от его поджарого и явно натренированного тела.

– Сегодня будем по-традиционному, – подходит ближе, почти касаясь моей разгоряченной кожи, – а затем поговорим.

Когда его ладонь касается талии, я еле сдерживаюсь, чтобы не застонать. Я соскучилась по мужским сильным рукам. Выдыхаю, слыша, как колотится пойманной птичкой мое сердце. Бюстгальтер падает к нашим ногам, повинуясь его ловким пальцам. Касается по очереди горошин сосков, притискивается вплотную, отчего ствол, зажатый в боксерах, упирается мне прямо в живот.

– У тебя длинные соски, – продолжает он крутить и вытягивать их в разные стороны.

Эта простая фраза заставляет меня намокнуть еще больше. Хоть трусы выжимай.

– Какие есть, – цежу сквозь зубы, в нетерпении ёрзая и слегка подергивая бедрами.

Неожиданно ладонь звонко опускается на мою ягодицу.

– Ай, – вцепляюсь в его руки ногтями, на попе отчетливо ощущается фантомный след его пятерни.

– Зачетная задница, – утыкается головой в мою шею и прикусывает, а двумя руками с силой сжимает мои нижние полушария.

Мнет их и тискает, с оттягом шлепает и распаляет наше желание до предела.

– Много говоришь, – уже просто шиплю я от нетерпения.

Влагалище мое течет ручьем, пустота внутри желает быть заполненной.

– Каменный, – трогаю я сквозь ткань его член и с удовольствием отмечаю жесткую эрекцию.

Запускаю свои шаловливые пальчики под резинку и касаюсь шелковистой головки. Размазываю влагу, выступившую на кончике, и прохожусь по всей немаленькой длине. Он весьма толстый, не умещается в мою ладошку. Во рту у меня образовывается слюна, но я стойко выдерживаю эту незамысловатую и грубую прелюдию.

– Сучка, – порыкивает он, касаясь моей расщелины, – плохо тебя женишок трахает, течешь, будто год тебя не таранили.

– Заткнись и займись делом, – сжимаю его ствол и отступаю.

Поворачиваюсь и облокачиваюсь руками о стол. Аппетитно выпячиваю задницу, изогнувшись в талии, и оборачиваюсь.

– Долго мне тебя ждать? – и демонстративно виляю попкой, ловя его бешеный взгляд, направленный четко в цель.

Он обхватывает мои бедра, приспускает боксеры. Они падают к ногам, а его член, вздыбленный и увитый тугими венами, головкой касается входа в мое истекающее лоно.

– Меня зовут Саид, – раздается неожиданно в тишине его низкий голос.

Я с недоумением поворачиваю голову. Хмыкаю и веселею.

– Не тормози, Саид, – практически выдыхаю.

Меня все еще колотит от встречи с Антоном, и хорошая разрядка не помешает. А уж как зовут мужика, что поможет мне расслабиться, дело десятое.

И он активно начинает изучать мое тело. Приникает ко мне и облокачивается об стол. Обхватывает двумя руками налитые груди, прикасается губами к задней части шеи. Невесомыми поцелуями проходится вдоль позвоночника. Переход от жесткой прелюдии к мягкой и нежной неожиданный, но приятный.

– Девочка любит нежно? – раздвигает мои ноги шире и ласково проходится пальцами вниз по животу, обводит пупок и останавливается на клиторе, – или грубо?

Вторая рука снизу с силой сжимает мою шею. Властно доминирует. Затем он ослабляет хватку, и я не сдерживаю стон. Я изгибаюсь сильнее, уже не чувствуя под собой пола. Голова кружится от его мускусного аромата, в моих мыслях он уже имеет меня во всех мыслимых и немыслимых позах и вдалбливает в лаковую поверхность стола.

– Девочка, – еле шевелю губами, – любит секс.

От того, как он умело теребит клитор и водит членом по половым губкам, я нахожусь на грани экстаза. Но он все тянет, не входит.

– Ну же, – практически умоляю его взять меня.

Он разводить мои лепестки и вводит во влагалище два пальца, двигая ими взад-вперед. Дразнит мое тлеющее тело.

– Да, – стону, насаживаясь глубже.

И сама не замечаю, как он извлекает их. Но на их место приходит пустота.

– Хочешь меня? – проводит ребром ладони вдоль лона, размазывая влагу по всей длине, – скажи это вслух.

Я стискиваю зубы, но сил терпеть больше нет. Ноги дрожат, я теряю рассудок.

– Хочу, – голос звучит плаксиво и просяще.

– Трахни меня, Саид, – шепчет он мне на ухо, а затем прикусывает чувствительную кожу, вызывая табун мурашек, – повтори.

В груди разгорается пожар, пальчики ног подгибаются от предвкушения. И мне не остается ничего другого, только повторить за ним.

– Трахни меня, Саид.

Это звучит так порочно и сексуально, что я чуть было не словила оргазм. Но этого недостаточно. Мне необходим тугой крепкий член.

И тут он надавливает на спину, заставив меня прогнуться, еще больше выпячивая попку.

– Тебе понравится, сладкая.

Мягко шлепнув по ягодицам, он пристраивает головку, надавливает и вводит член безумно медленно, как бы в раскачку. Погрузившись наполовину, двигается назад. Толстый ствол выворачивает губки наизнанку. Он заставляет меня прочувствовать свою дырочку во всей красе. И тут следует удар, шлепок яиц о мою промежность, и мой стон. Стон наслаждения. Член полностью погрузился до упора, уперся в матку.

Я охаю и вцепляюсь в края стола, закатываю глаза и пару раз сжимаю его дубину влагалищем.

– С огнем играешь, – цедит он, затем хватается двумя руками за мою талию и дергает на себя.

Я насаживаюсь на его член, словно узкая перчатка. Резко, плотно, горячо. Он пару раз жестко насаживает меня на себя, затем замедляется, с оттягом входя и выходя. Он чередует быстрые и резкие толчки, и на каждое его движение я отзываюсь сладострастным стоном. Не сдерживаясь, я подмахиваю ему своим аппетитным задом и наслаждаюсь звуком пошлых шлепков и стонов. Мужское рычание сопровождается грубым сжатием моих сосков, хлопками кожи о кожу и моими судорожными всхлипами от подступающего вот-вот оргазма.

– Я уже, – постанываю, двигаясь ему в такт.

Чувствую, как его тоже уже ведет. Он начинает двигаться резче, быстрее. И тут горячая волна достигает пика, я закатываю глаза и бьюсь в сладостных конвульсиях. Он двигается, словно бешеный, с силой долбя мое нутро. И вдруг замирает, извергаясь внутри меня и придавливая своим весом к столу.

– Черт, – выдыхаю, ощущая слабость во всем теле, – ты резинку надел?

– Не парься, – отходит, доставая из кармана брошенного пиджака сигареты, – тебе не о чем беспокоиться.

И как-то странно усмехается, глядя на меня. Я подхватываю платье, прикрываясь им от его наглого взгляда. И только потом понимаю, насколько это уже неуместно. Он видел меня и в более откровенных позах. Но стоять перед ним обнаженной, когда он так лениво обводит меня похабным взглядом, выше моих сил.

– Когда ты проверялся последний раз? – впопыхах напяливаю на себя одежду.

Он смотрит на нижнее белье, лежащее на полу. И я, краснея от стыда, быстро подбираю его и кладу в карман, позже надену. И нечего так пялиться.

– Месяц назад, – отвечает и приближается ко мне.

Я делаю шаг назад и натыкаюсь на острый угол подоконника. Часто дышу, стараясь не вдыхать мужской аромат. Он действует на меня не хуже афродизиака. Саид смотрит на мои губы и начинает наклоняться. А ведь мы с ним никогда не целовались, приходит неожиданная мысль. Сглатываю образовавшийся ком в горле и приоткрываю рот. Прикрываю глаза, желая отдаться ощущениям, но слышу, как что-то щелкает. Затем сзади слегка дует. Приподнимаю веки и натыкаюсь на мужскую дерзкую ухмылку.

– Окно надо было открыть, – улыбается и делает первую затяжку.

Щеки мои горят. Будь у меня светлая кожа, уверена, покрылась бы краской смущения и стыда.

– Я пойду, – дергаюсь в сторону, но меня крепко зажали между его телом и подоконником.

Не сдвинуться.

– Я же сказал, нас ждет разговор, – мимо меня в открытый проем летит облако серого дыма.

– Что ты хотел? – напряженно наблюдаю за выражением его лица.

Черт, больше не приду сюда. Надо с этим кончать. Это становится опасным. Но как же тяжело противиться желаниям своего грешного тела. В животе порхают бабочки предвкушения, хотя я только недавно испытала оргазм. Встряхиваю головой, отгоняя наваждение, и сжимаю руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Боль отрезвляет меня окончательно, и я поджимаю губы.

– Почему он? – вопрос застаёт меня врасплох, я аж рот раскрываю от удивления, – что ты выбрала? Богатство, внешность?

Я не знаю, что ответить. И просто решаю поддерживать легенду.

– Его отец богат, как Крез, – улыбаюсь, как мне кажется, ядовито, – кто в здравом уме откажется от такого?

Его губа брезгливо дергается, что проходится ножом по моему чувствительному сердцу. Сколько раз я видела такие ухмылки, но легче не становится. Не врать же всем, что мы с Антоном вместе по великой любви. Да и говорить такую явную ложь человеку, с которым сплю, слишком опрометчиво. Только Юле я не решилась скормить эту ложь. Она сама придумала любовь и отношения. А до сих пор не решаюсь просветить ее на этот счет.

– Тогда ты вряд ли откажешься скрашивать мои ночи, – оскаливается, глаза его угрожающе темнеют, – неужели работодатели тебя отпустили? Или женишок выкупил тебя?

Я вспыхиваю, как спичка, и отталкиваю его.

– Уже знаешь моего работодателя? – язвлю и скрещиваю руки на груди, – быстро ты, хотя чего ожидать от такого…

Плохо, что он знает о родственных связях Антона и моего начальника. Дело плохо.

– Какого такого, девочка? – резко притягивает меня к себе, кладёт горячую ладонь мне на бедро и начинает медленно поднимать платье.

Ткань такая тонкая, что я ощущаю все изгибы его большой ладони.

– Человека специфической профессии, – цежу сквозь зубы, смягчив название его непотребной деятельности.

Хотя и сама не лучше. Хожу сюда, как к себе домой.

– Хм, надо же, не думал, что ты, – выделяет последнее слово, с силой прижимая к себе, – так не любишь клубы. Помнится, неплохо отжигала в прошлый раз в Экстази. Неплохое кольцо, кстати.

Мне не нравится поворот нашего разговора. Я поспешно прячу руку за спину, напрягаясь все сильнее.

– Не вижу смысла обсуждать это, – посматриваю на выход, как же хочется убежать и больше никогда не встречаться с этим типом, – тем более здесь.

– Ты права, – характерно морщится, проследив за моим взглядом, – завтра вечером обсудим наши встречи за ужином.

Отталкивается и отходит, сверкая своим голым задом. Накаченным, между прочим. Я отвожу взгляд, но глаза то и дело цепляются за его обнаженное тело. Дыши, Рита, дыши. Не искушай себя.

– Ты меня не понял, – беру, наконец, себя в руки, – никаких встреч, сегодня последняя.

Я замечаю, как напрягается его спина, пока он застегивает пуговицы на своей рубашке. Затем медленно поворачивается ко мне. Брюки его еще не застегнуты, демонстрируя, что он без трусов.

– Это ты меня не поняла, девочка, – наклоняет голову и улыбается, – ты придешь.

– Нет, – кидаюсь к кровати, не желая сверкать перед окном, и быстро надеваю трусики, уже не думая, наблюдает он за мной или нет. Я и так это чувствую. Как его глаза жадно шарят по моему телу и следят за каждым движением.

– Придешь, – слишком уверенно говорит он и идёт к двери.

Останавливается, оборачивается, ловя мой испуганный взгляд, и добавляет.

– Если не хочешь огласки своих, – замолкает, видимо, подбирая выражение, – увлечений. Не думаю, что женишок оценит. И тогда уедет твой поезд с сокровищами без тебя. А ты ведь не хочешь этого?

Вопрос не требует ответа. А я ощериваюсь, но молча проглатываю его слова. Дергаюсь, но не успеваю остановить его. Он быстрым чеканным шагом уходит. А я стою и смотрю на пустой проём, с обреченностью понимая, что сама себя загнала в ловушку. Касаюсь живота и с ужасом понимаю, что незащищенный секс опасен не только венерическими заболеваниями, но и незапланированной беременностью. Со стоном прикрываю лицо ладонями и всхлипываю. День не мог завершиться хуже.

Глава 6

Выбегаю из клуба и первым делом несусь к аптеке.

– И воды, пожалуйста, – в нетерпении барабаню ногой по полу аптеки.

Расплачиваюсь и открываю бутылку. Вскрываю благословенную таблетку и, совершенно не чувствуя стыда, глотаю ее. Выбрасываю упаковку в урну и чувствую осуждающие взгляды посетителей вокруг. Да и плевать. Почему меня должно вообще волновать мнение посторонних людей? Это мое тело, и только мне решать его судьбу. Ребенок в мои планы в ближайшее время не входит. И это одна из главных причин, почему я избегаю близости с Антоном. Надеюсь, что пока я не решу, как выпутаться из западни его отца, всеми силами избегать залёта.

На следующее утро врываюсь в офис тайфуном, чувствуя, что безбожно опаздываю. Но в кабинете никого, кроме Наташи, нет. И я выдыхаю с облегчением.

– Что, бурная ночка? – понимающе улыбается, а затем грациозно встаёт.

Даже без зрителей эта кошка ведет себя максимально сексуально. Натура такая, соблазнять.

– Бессонница, – отвечаю рассеянно, ожидая загрузки компьютера.

– Да ладно, – удивляется, после чего снова усаживается на край моего стола.

И так изо дня в день. Медом там ей намазано, что ли.

Всю ночь я ворочалась, никак не могла сомкнуть глаз. Взбудораженная множеством событий, я прокручивала в голове наш разговор с Саидом и думала, что я могла ответить, чтобы отбрить его раз и навсегда. Выискивала разные варианты, что нужно было ему сказать. И, лежа в темноте, с досадой молотила по подушке, переворачиваясь то на один бок, то на другой. Итог всегда один – встрече быть. И вторую половину ночи я думала, как завершить ее так, чтобы выйти из боя без сильных потерь. Но бороться с противником, у которого все козыри против тебя на руках – заведомо провальное дело. Плюс один – доказательств у него нет. Но отцу Антона разве будет это важно.

– Представь себе, – отвечаю Наташе, потирая виски, – сделай чай, пожалуйста. Я совсем никакая.

Невыносимый гул в голове мешает мне здраво мыслить, а чашка бодрящего мне не помешает.

– И все же, – впервые коллега не артачится, и это очень подозрительно, – слухи по офису ходят, что ты скоро станешь невесткой…

Демонстративно тычет пальцем в потолок и поднимает глаза вверх, намекая на начальство.

– Слухи не врут, – морщусь, досадуя на сплетни.

– Везучая ты, Ритка, – завистливо протягивает она, ставя передо мной кружку с черным чаем, – и почему ты, а не я? Я вон уже три года тружусь на благо компании, а ты без году неделя, а уже в дамках.

– Поверь, завидовать тут нечему, – смотрю ей в глаза.

Глупая, не понимает, что такой мезальянс не на пользу меньшей стороне. Богатые всегда будут помыкать, приказывать, считать нас грязью под их дорогущими ботинками.

– Ага, как же, – закатывает глаза, присаживаясь на свое место, – тебе легко говорить, я вот к этому всю жизнь стремлюсь, а в итоге что? Одни нищеброды да неудачники подкатывают.

– Коля – хороший парень, – хмурюсь, не понимая, почему она не обратит внимание на нашего юриста.

Недурен собой, отлично зарабатывает, дико увлечен ею.

– Но далеко не из мульёнеров, – с прикольным говором чмокает губами, отчего меня пробирает на смех, несмотря на мигрень.

– Так Антон тоже не из таких, – пожимаю плечами.

Ведь это правда, сам он не работает, живет за счет состоятельного отца. А сам по себе он – шиш, ничего не стоит.

– Из каких не таких? – раздается вдруг сзади его голос.

Я подпрыгиваю от испуга и поворачиваюсь к двери. Он стоит, опершись о косяк, сложив руки на груди, и мрачно смотрит на меня.

– Доброе утро! – мурлыкает Наташа, отвлекая внимание на себя.

Грациозно встает, и без того короткая юбка задирается, показывая край черных чулок. Я вижу, каким взглядом скользит туда Антон, кадык его дергается, а мышцы на челюсти напрягаются. Выписывая бедрами восьмерки, коллега медленно подходит к нему, и отряхивает с груди пылинки.

– Мне кто-нибудь ответит на вопрос? – морщится он и как-то странно глядит на нее.

Словно предупреждает о чем-то. Не будь я в таком убитом состоянии, то обратила бы на это внимание и насторожилась. Не будь мне все равно.

– Обсуждали нашего бабника Николая, – фальшиво и как-то натужено смеется Наташа, – имеет в офисе все, что движется, а ты ведь не такой, верен Рите, она знает об этом. Не мужчина – мечта.

– Да, – улыбаюсь я, поддерживая легенду, придуманную девушкой на ходу.

Антон хмур и чем-то озабочен, так что проглатывает эту туфту за милу душу.

– Рита, – двигается в мою сторону и упирается кулаками о мой стол, – нужно кое-что обсудить.

И выразительно смотрит на подслушивающую Наташу. И как только дверь хлопает с той стороны, я слышу еще одну неприятную новость.

– Завтра приезжает моя бабка, – довольным он не выглядит, скорее расстроен этим фактом.

Каждая жила в моем теле напрягается. За исключением его отца и дядьки, и то с последним исключительно по работе, с другими родственниками Антона я не виделась и ничего о них не слышала.

– И? – спрашиваю, а сама внутри неприятно содрогаюсь.

Хочу как можно меньше контактировать с его семьей. Но, стиснув зубы, уговариваю себя. Все это ради матери. Все ради нее.

– Вечером у нас семейный ужин, – дергает себя за воротник, словно ему нечем дышать, – ты будешь представлена семье официально, так что намарафеться там, как ты умеешь.

Сердце мое ухает, бьется, пытаясь вырваться из грудной клетки. Я слышу его шум в ушах.

– Это обязательно? – сжимаю пальцы, пытаясь сдерживать дрожь.

– Я и сам не хочу идти, начнутся разговоры про детей, – закатывает глаза, показывая к этому свое отрицательное отношение, и я выдыхаю, – но надо, отец настаивает.

Слышу последние его слова и смиряюсь. Вспоминаю холодный дом Артема Юрьевича и вздрагиваю. Я была там всего один раз, в его кабинете. Когда произошел первый памятный разговор, где он молча предоставил мне на обозрение документы, и высказал свои требования. Именно тогда, два месяца назад, началось мое падение в пропасть.

– Заедешь за мной, – говорю ему и делаю глоток чая.

И тут меня осеняет. А ведь это отличный шанс попасть в их дом до брака на легальных основаниях.

– И вещи возьми. Тусовка, считай, с ночевкой, – ухмыляется, но затем киснет, даже плечи его опускаются ниже, – спать будем в разных комнатах, бабка старой закалки.

Он от этого хмурится, а я ликую. И плотского внимания парня избежать удастся, и будет вся ночь для поисков нужных мне документов.

– Хорошо, – соглашаюсь, а сама в уме просчитываю свои действия.

– Умница, малыш, – добреет на глазах Антон и наклоняется.

Тянется лицом к моим губам, и я, приободренная возможностью избавиться от влияния и деспотизма его отца, благосклонно выдерживаю его поцелуй. Он слюнявый и вызывает у меня отторжение, но я терплю. Наглый язык юркает мне внутрь, и я хочу отодвинуться, но в этот момент о стену стукается резко открывшаяся дверь.

Я дергаюсь в сторону. Борюсь с желанием оттереть губы, но лишь поворачиваю голову. И застываю, не в силах вымолвить ни слова. На пороге стоит Саид собственной персоной. Мрачно смотрит на меня, переводит взгляд на Антона, и глаза его темнеют.

– Снова ты, – бычится мой жених, узнав в нежданном госте недавнего участника аварии.

– Осмелел? – скалится мужчина, но взгляда от меня не отводит.

Нагло водит глазами по моему телу, даже не скрывается. Я испуганно сижу и молюсь, чтобы он не открывал свой рот.

Что странно, Антон молчит, только сверлит его исподлобья, но на рожон не лезет. Словно опасается чего-то. На него это не похоже, так что я с удивлением смотрю, как он весь скукоживается, но смотрит волком.

– Что же надо вам в этой ничтожной конторе, дорогой гость? – язвит парень.

И я понимаю, что чем-то держит его Саид на крючке. Ведь не просто так тот держит себя в узде. Как он может, конечно, чисто в его стиле. Не может все равно не прыскать ядом вовсе.

– Это ко мне, дорогой племянник, – выделяет слово «дорогой» Пётр Юрьевич, родной брат отца Антона, и по совместительству хозяин нашей конторы.

Странно, но он недолюбливает племянника, а с тех пор, как я стала официально девушкой его родственника, то и на меня косится с подозрением. Так что замираю, чувствуя, как в воздухе надвигается шторм.

– Ясно, – коротко отвечает своему дяде Антон, затем подхватывает меня под руки и тащит на выход.

Я и слова вставить не успеваю, как он на ходу кричит.

– Ненадолго украду свою невесту!

Даже я слышу, как демонстративно он это говорит. Успеваю заметить, как едва морщится от его голоса Саид, и каким взглядом сверлит меня.

– Что ты устроил? – недовольно спрашиваю у парня, когда мы уже преодолеваем половину коридора.

– Переждем тут, пока этот урод не свалит, – цедит слова и нервно взъерошивает волосы.

Глаза его бегают туда-сюда, будто он о чем-то переживает.

– У меня куча работы, Антон, – прикрываю глаза и облокачиваюсь о ближайший подоконник, – я все понимаю, конечно, Петр Юрьевич – твой дядя, но не забывай, что еще он – мой начальник, и у меня есть определенные обязанности, а ты своим эпатажем портишь мне репутацию.

Я талдычу это ему уже в сотый раз, и как обычно, все как об стенку горох.

– Не парься, – как всегда отмахивается, не воспринимая ничего в моей жизни всерьез, – после свадьбы работать не будешь, денег и так хватает.

– Это не обсуждается, – одергиваю пиджак, сдерживая тремор рук, хочется врезать ему посильнее, да вот только повсюду камеры, – ты делай, что хочешь, а вот я работу не брошу.

Он усмехается, но, к его счастью, молчит.

– Все, – качает быстро головой, – я побежал, у меня еще встреча с парнями, а ты смотри, дождись, пока он уйдет, и только потом возвращайся. Не нравится мне этот тип, не смей оставаться с ним наедине.

Ревность это с его стороны или нет, но мне не нравится. Я открываю, было, рот, чтобы возразить, но он уходит, резво сбегая по лестнице. Так что я пару раз выдыхаю и, конечно же, все делаю по-своему. Еще чего, ждать, пока закончится встреча. У меня итак слишком много дел.

Возвращаюсь на свое рабочее место, но Наташки все еще нет. Бегает, егоза, видимо, по офису. Я никак не могу сосредоточиться на цифрах в отчете, то и дело гляжу на закрытую дверь в приемную директора. Вообще, странно, что Саид зашел в наш кабинет, ведь дверь приемной соседняя, а вот внутренняя между ней и нашим офисным местечком – просто случайность. Но шефу так даже удобней, не нужно маячить в коридоре, чтобы проверить, как у нас идут дела.

Погружаюсь в таблицы и данные по предыдущему объекту, теряясь во времени. И тут меня вырывает из рабочего гипноза резкий щелчок пальцев в полной тишине.

Я подпрыгиваю и перевожу взгляд. Саид.

– Вечером, – четко выговаривает, буравя своим бездонным черным взглядом, – не забудь.

Я не могу вырваться из плена его глаз, часто дышу и тревожусь, что кто-то может войти. И прервать наше уединение. Сердце готово выпрыгнуть из груди, в животе летают бабочки, а я в ступоре сижу.

– Я еще думаю, – говорю вопреки своему желанию, но мне приятно видеть на его лицо досаду.

Он подходит ближе, наклоняется и тыльной стороной ладони оглаживает мою щеку.

– Думай лучше о том, что надеть, – демонстративно заглядывает в вырез моей блузки и улыбается, – я люблю женственных девушек, платье будет тебе к лицу.

– Не имею привычки иметь платья в гардеробе, – вру без сомнений, замечаю, как что-то блеснуло после моих слов в его глазах.

– Намёк понял, – отстраняется и с ухмылкой потягивается.

– Никакой это не намек, – бешусь, что он все выворачивает в свою пользу и так, как ему вздумается, – я приду, но только для того, чтобы окончательно расставить всё на свои места, и не вздумай открыть свой рот…

Шиплю, разъяренная, что он приперся ко мне на работу и неизвестно о чем говорил с начальством.

– Тихо, дикая кошка, тихо, – поднимает руки, словно сдается, а меня прорывает еще больше.

– И нечего вламываться в мой офис, как к себе домой.

– Ты меня удивила, кстати, – оглядывает кабинет, как ни в чем не бывало, – я и не знал, что ты тут трудишься. Я здесь по рабочим делам вообще-то. В конце концов, не весь мир вокруг тебя вертится.

И улыбка его мне не нравится.

– В смысле, не знал? – с подозрением смотрю на него, – ты же про начальство мне намекал «там».

Последнее говорю таким тоном, чтобы он не вздумал произнести это слово здесь. Саид хмурится, видимо, как и я, не понимая, что происходит. Но сказать ничего не успевает. Открывается дверь, и на пороге появляется довольная мордашка Натальи.

– Ой, а что это тут у вас? – спрашивает так, словно знает наш с ним секрет, но я отгоняю эти мысли из головы, – и где Антон?

Проходит к себе за стол, и мне кажется, будто она вытирает кожу у губ. Вид такой довольный, будто целовалась с кем-то.

– До свидания, – холодно произносит Саид и уходит, кидая мне выразительный взгляд.

На удивление, Наташа весь день молчит. Думает о чем-то своем, а мне и на руку. К вечеру головная боль утихает, и выхожу я с работы с благостным облегчением.

Вот только напряжение не отпускает. Ни в пути до квартиры, ни внутри душа. Зато вода смывает усталость дня и дает мыслям ясность. Протираю запотевшее зеркало и с неудовольствием отмечаю темные круги под глазами. Сказывается бессонная ночь.

Сушу волосы и тянусь к гардеробу. Перебираю вещи, а затем прихожу в себя. Смотрю на выбранное платье и встряхиваю головой. Что я творю? Наряжаюсь ради этого неотесанного грубияна? Еще чего. Решительно запихиваю его обратно в шкаф, и тут раздается звонок в дверь. Запахнув посильнее банный халат, подхожу к двери.

– Кто? – спрашиваю с подозрением, чувство какое-то тревожное.

– Доставка, – говорит парень в красной униформе.

– Я ничего не заказывала, – открываю дверь и говорю курьеру, что он ошибся адресом.

– Это подарок, – парень поправляет кепку и вчитывается в бланк, – от Саида, здесь так написано. В общем, распишитесь здесь.

Протягивает мне листок, я расписываюсь машинально, и мне вручают пакет, внутри которого подарочная коробка.

Догадываюсь, что внутри. Раскрываю с каким-то предвкушением, но опаской. Сверху все накрыто плотной шуршащей бумагой. Отодвигаю, сверху лежит ткань. Платье. Длинное, элегантное, черное. Любуюсь им, глажу приятное на ощупь совершенство. Затем замечаю, что под ним лежит что-то еще. Туфли на высокой шпильке. Руки так и тянутся примерить все это великолепие, но я только поджимаю губы и складываю все обратно. Напяливаю на себя джинсы, толстовку, смотрюсь в зеркало на не накрашенное лицо и киваю. Я готова. Подхватываю пакет, намереваясь вернуть неуместные подарки, и вызываю такси.

Глава 7

Внутрь клуба захожу с чувством дежавю. В прошлый раз с Антоном, в этот раз одна. Общее одно – что в прошлый раз, что сегодня, я борюсь с желанием развернуться и убежать.

Замечаю Саида, стоящего у стойки. Он с первой секунды ловит мой растерянный взгляд у порога, и идет тараном прямо на меня.

– Плохая кошечка, – начинает он встречу с фамильярности, – с характером.

Обводит нечитаемым взглядом мой неординарный прикид и цокает.

– Будем учиться послушанию, – выдает он возмутительно и затем берет меня под локоть, тянет на второй этаж, – моя женщина всегда должна слушаться. Если я говорю надеть платье, значит, что?

– Значит, ему надо пойти в задницу, – и это я еще мягко говорю, без крепкого словца.

– И ругательств это тоже касается, – сжимает ладонь на моей талии.

Я прикусываю язык, сдерживая шипение. Сначала нужно разобраться, как заставить его молчать. Терпение, Рита, терпение. Не гляжу по сторонам и не замечаю, как мы оказываемся внутри стеклянной кабинки.

– Повар приготовит наш фирменный стейк, – не затрагивает опасную тему, но я этому не рада, – считай, что это наше первое свидание.

– Еще чего, – фыркаю, вот же самоуверенный и непробиваемый тип.

Он на это ничего не отвечает, только глядит так выразительно. Со смыслом. «Принадлежишь мне, только сама об этом не знаешь». Знаю я такой тип мужчин. Самый неприятный.

Сижу вся на нервах, оглядываюсь по сторонам, высматривая сквозь стекло кабинки людей. Боюсь встретить кого-то из знакомых Антона.

– Снаружи нас не видно, – по-своему интерпретирует мои метания Саид, – специальное стекло, весьма удобно.

Но меня это не успокаивает. Ведь мне еще возвращаться домой, проходить сквозь толпу.

– Давай ближе к делу, – терпения у меня не хватает, – что ты хочешь за свое молчание?

– А во сколько ты оцениваешь себя? – отвечает вопросом на вопрос и сбивает тем самым меня с толку.

– Мне не нравится поворот нашего разговора, – хмурюсь, неприятно ощущать себя в западне, но за последние месяцы уже не привыкать.

Так что я принимаю его грубый напор с хладнокровием.

– Я не буду играть с тобой в закулисные игры, – замираю, выравнивая дыхание, – либо говори свои требования, либо я ухожу.

Беру пакет и демонстративно ставлю на стол.

– И забери подарки, – вижу, как недовольно узятся его глаза, – это неприемлемо.

– Спать со мной, значит, можно, а подарки принимать нет? Не достоин, а, Рита? Или Жанна? Какое твое настоящее имя?

Вижу, что мой отказ задевает его, глаза темнеют, желваки на скулах перекатываются.

– Жанна? – говорю я с недоумением, не понимая его предъявы, – ты стукнулся головой?

– А, – понятливо и как-то глумливо улыбается, но глаза остаются холодными, – шифруешься? Жених все же не знает, что ты проститутка? Как же вы тогда познакомились? Я-то думал, что он, как и я, был твоим клиентом. Надо же. Думал, девочка скрывает от женишка, что не завязала с любимым делом. А тут вот оно что. А ты прожженная.

Я открываю рот, словно рыба. Пытаюсь вдохнуть воздуха, но только давлюсь слюной и начинаю кашлять. От натуги на глазах выступают слезы, и я тянусь за стаканом воды.

– Хам, – наконец, выдавливаю из себя и, хватая пакет, что есть сил луплю его по лицу.

Его голова дергается, но сам он остается неподвижно сидеть. Как в замедленной съемке смотрю, как медленно он поворачивается и в это же время встает. Чувствуя, что надвигается буря, поспешно вскакиваю, бросая злополучный пакет. Он стукается об пол, а я, путаясь в ногах, пытаюсь вырваться из замкнутого пространства.

– Куда же ты собралась, кошечка, – меня перехватывают, не успеваю я сделать и шагу на выход.

Голос мне мерещится зловещим. Жесткая хватка на талии и тяжелое мужское дыхание сзади заставляют меня замереть. Время словно останавливается. И я закрываю глаза, чувствуя страх.

– Отпусти, – брыкаюсь, боясь обернуться.

Но мне не дают сделать ни капли движения.

– Что ж, – говорит, что странно, спокойно, – не учел, что даже у таких бывает гордость, мой косяк, так что за удар прощаю, считай, что это месть за мое хамство.

И тут в моей голове начинает складываться пазл.

– Не поняла, – тело расслабляется, я усмехаюсь, а затем истерически смеюсь, – ты что, и правда, считаешь, что я – проститутка?

Затем осекаюсь, понимая, что почти прокричала это. Кручу головой, но никто вроде в сторону нашей кабинки не смотрит.

– Я три раза приходил в Лилию, – дергается его верхняя губа, затем прикусывает мочку моего уха.

По телу приятная дрожь. Затем продолжает.

– И угадай, с кем каждый раз провожу по несколько часов, м? – улыбается так, словно все понимает, – все еще хочешь продолжать отрицать род своей деятельности?

Я хмурюсь, в моей голове все переворачивается.

– Ты гонишь? – единственное, что могу выдавить из себя, затем толкаю его в грудь, – вообще-то это я – клиент клуба, и ты – мой заказ. Все моих три похода. Так что не надо тут переворачивать все с ног на голову.

Вижу, как напрягаются его мышцы. Темнеет взгляд. Бешено бьется на шее вена.

– Не смешная шутка, кошечка, – гладит пальцем мою щеку, плотоядно глядя на мои губы.

Я дергаю головой. Не желаю, чтобы он касался меня. Чувствую себя грязной. Словно на меня ушат помоев вылили.

– Ты серьезно? – замечает мое оцепенение и только потом тон его становится не шутливым.

Отстраняется от меня, наконец, облокачивается о стол и скрещивает руки на груди. На лице активная работа мысли. Через минуту мрачнеет на глазах, мне даже кажется, что опускаются уголки глаз. Смотрит на меня пристально, будто рентгеном сканирует. Но я взгляда не отвожу. Не вру.

– Это ничего не меняет, – приходит он к решению и кивает, – насчет такого странного стечения обстоятельств я еще разузнаю, и поверь, кошечка, проверю твои слова, не думаешь же, что поверю тебе на слово?

– Мне плевать, – фыркаю, еще чего, чхать хотела я на то, что он думает обо мне.

– Не дерзи, – хватает меня рукой за шею и слегка сжимает, не так сильно, чтобы мне было сложно дышать, а скорее указывая, кто здесь главный, – как я и сказал, значения это не имеет, клуб ведь ты посещала.

Последнее шепчет мне в ухо, отчего волосы слегка колышутся от его горячего дыхания.

– Как и ты, – ядовито улыбаюсь, но кисну от того, что он и сам клиент.

Хотя понимаю, что нет разницы, клиент он или работник. Он знает Антона. И это большая проблема.

– Но у меня ведь нет жениха, – выдыхает у моих губ.

Я молчу, понимая, что он прав. Но вспоминаю женщину, с которой видела его в день аварии. И не успеваю, как следует подумать, как слова вылетают изо рта быстрее.

– Но женщина-то у тебя есть, – чувствую превосходство, желаю стереть с его лица эту самодовольную ухмылку, – ну та, постарше, которая из магазина вышла в тот день, когда вы с Антоном поцапались. Или будешь отрицать? Альфонс.

Оскорбление вырывается непроизвольно, само. Но я не жалею, от этого внутри растекается облегчение. Он молчит, только изгибается смоляная кустистая бровь. Затем вижу, как слегка дрожат его губы, он запрокидывает голову и хохочет. Все громче, даже грудь вибрирует от силы его смеха. Затем он затихает, упирается лбом в мое плечо, и говорит.

– Это моя мать, – поднимает голову, утирает слезы и лыбится, – так что не придумывай в своей миленькой головке то, чего нет.

И вся веселость с меня слетает шелухой. Хреново.

– Неважно, – пытаюсь отстоять свою позицию, – хочешь сказать, что у тебя никого нет?

Верчу головой, словно хочу найти ту самую, перед которой он не хотел бы раскрывать свои секреты, но ожидаемо ничего не нахожу.

– Невесты нет, – присаживается снова на диванчик, – постоянной подруги тоже, так что косяковая у нас только ты.

Хлопает по своей коленке, намекая мне присесть, и я подчиняюсь, ощущая, что проиграла битву.

– Ну, в том, что мы оба не работники дома плотских утех, разобрались, – тянется к бокалу коньяка, – вернемся к главному вопросу, жених твой, как я погляжу, не в курсе, чем занимается его невестушка, так что…

Выпрямляю спину и слушаю.

– Если хочешь сохранить нашу порочную связь в тайне до свадьбы, – говорит спокойно, будто не рушит сейчас мою жизнь, – ты переходишь в мое владение.

Я молчу, с трудом перевариваю его слова, сглатываю и решаю спросить.

– На какой срок? – сжимаю руками свои колени, чтобы сдержать их тряску.

– А когда у тебя свадьба? – интересуется, а сам поглаживает своей лапищей мое бедро.

– Через месяц, – цежу сквозь зубы, ненавидя свое тело за то, что томно откликается на его грубые прикосновения.

– Значит, весь этот месяц будешь моей, – прикусывает кожу на шее, и я сжимаю ноги, чтобы уменьшить давление между ног, – а потом спокойно выйдешь замуж за своего тюфяка и будешь женой богатенького мажора всю оставшуюся жизнь. Ну, или сколько ты там планируешь.

– Хорошо, – презираю себя за это вынужденное согласие, но это только в фильмах главная героиня бьет всех по яйцам и только раззадоривает тем самым героя, в жизни же все не так.

– Не парься, кошечка, – добавляет, добивая меня все больше, – слово я свое сдержу, не трахаю, знаешь ли, замужних бабёнок. Принцип у меня такой.

А вот чужих невест топтать можно, думаю про себя. Но вслух не произношу, не хочу развивать дискуссию. Скорее бы домой.

Глава 8

Следующее утро начинается для меня так же хреново, как и предыдущее. Снова из-за бессонницы, вот только по другой причине. Будущая встреча с родственниками Антона не сулит мне ничего хорошего. Только утянет меня в это гнилое болото еще больше.

Так что прихожу я на работу опять убитая. Темные круги под глазами не удается замазать даже тональным кремом, так что я просто забиваю. Подхожу к кабинету, как слышу приглушенный голос Наташи.

– Не парься, никто не узнает, – тон игривый, словно говорит с любовником, – и она тоже.

Последнее заставляет меня насторожиться. Я осторожно подхожу к полуоткрытой двери и замираю.

– Давай сегодня, – вижу, как она сидит на своем стуле и болтает туфелькой, – оу, да ты выдумщик еще тот.

На этом разговор заканчивается, и я, более не скрываясь, захожу. Коллега дергается, будто я застукала ее за чем-то непотребным. Хотя уверена, что даже если бы я зашла в разгар ее секса, то ее бы это точно не смутило.

– Сегодня ты вовремя, – улыбается немного нервно, стряхивая пепел с сигареты.

– Фу, ты снова накурила, хоть бы окно открыла, – поднимаю голову, тревожно смотря на пожарные датчики, – хочешь, как в прошлый раз?

Месяца полтора назад была такая ситуация. Нас эвакуировали из здания, приехали пожарные, ажиотаж, а потом шеф влепил нам обоим штраф.

– Не загоняйся, – прищуривает правый глаз и делает новую затяжку, – они не работают, сегодня охрана приходила, предупреждала, после обеда починят.

– Окно открой, вонь несусветная, – морщусь и занимаю свое место.

Ни кофе, ни чай не помогает, я вся трясусь и никак не могу сосредоточиться на работе.

– Ты решила обратить внимание на Колю? – интересуюсь невзначай в разгар рабочего дня, когда чуть легчает.

– Что? – изгибает она свои брови.

– Я утром услышала твой разговор, насчет свидания, – замечаю, как она хмурится, а затем светлеет.

– А, да, – улыбается, перебирая свои маркеры в руках, – последовала твоему совету.

И улыбается так мечтательно, что я нагибаюсь над столом и шепчу.

– Оу, оу, – еле сдерживаюсь, чтобы не начать смеяться, – у кого-то был секс?

Она поджимает губы, но я вижу, как они дрожат, а затем она не выдерживает и растекается лужицей.

– Это было божественно, Рит, а… – осекается, ловя мой взгляд, на полуслове, – это был лучший секс в моей жизни.

Я не обращаю внимания на ее озабоченный чем-то взгляд, смотрю на часы. Вот-вот заедет Антон, так что я вся, как на иголках.

«Жду на улице». Приходит от него сообщение. Впервые не поднимается сам, но я отодвигаю лишние мысли подальше. Проверяю сумку, одноразовые перчатки на месте, так что выдыхаю с облегчением.

– Чего так долго? – весь какой-то дерганый, он коротко целует меня в щеку и садится за руль.

О галантности он и не слышал.

– Пять минут всего прошло, – отвечаю таким же тоном, присаживаясь на переднее сиденье.

– Кончай мне свой характер показывать, – шипит он сквозь зубы, и нажимает на газ, – сейчас переоденешься и чтоб улыбка до ушей, бабка моя довольна остаться должна.

Я помалкиваю, но внутри бурлит вулкан. Ядреная смесь, но я сдерживаю себя.

– Не переживай, – фыркаю, – буду вести себя, как ты. Прям зеркалить.

– То-то же, – улыбается, не понимая моей иронии, – все-все, не психуй, малыш.

Берет мою руку и поглаживает, подносит к губам и целует. В романтике иногда ему не откажешь. Умеет делать красивые жесты.

– Я не психую, это ты на взводе, – пожимаю плечами и отворачиваюсь к окну, знакомый двор пестрит красками.

– Через часика два заеду за тобой, – останавливается, поглаживает мое плечо, – тебе хватит?

Ну, учитывая, что желания ехать и вовсе нет, киваю. Не наряжаться же, как на праздник.

Забегаю в подъезд и не замечаю, как следом залетает кто-то еще. Лишь ощущаю дыхание за спиной. Тело покрывается мурашками, и я решаю не рисковать, взбегаю по лестнице, игнорируя лифт. И тут на одной из площадок мне зажимают рот. Я мычу, глаза навыкате, руками пытаюсь отцепить чужую руку, а ногами лягнуть обидчика. Но силы не равны.

– Ссс, – шипят сзади, когда мне удается лягнуть его по голени, – тихо ты, дура.

А голос-то знакомый. Убирает руку с моего лица, и я, наконец, оборачиваюсь.

– Саид? – неверяще спрашиваю.

В этой толстовке с капюшоном, задвинутым на лоб, и спортивках его не узнать. Будто гопник из подворотни.

– Я это, я, – мужской баритон вызывает по всему телу будоражащие мурашки.

– Как ты узнал, где я живу, – делаю шаг назад, – впрочем, неважно, убирайся, ты не вовремя.

Чувствую себя в западне. С одной стороны Антон наседает со своей семейкой, с другой он – мужчина с умелыми руками и крепким…хм, сжимаю бедра, ощущая, как между ног возникает томление.

– У нас уговор, кошечка, – улыбается, оглядывая мой прикид, – а в ролевые игры мы с тобой еще не играли, ммм, ты просто училка из порно в этом наряде.

Я опускаю взгляд и краснею. Узкая юбка-карандаш с боковым разрезом, блузка с глубоким вырезом. Рефлекторно прикрываю ладошкой грудь, на что он лишь глумливо щурит глаза.

– Не сегодня, – разворачиваюсь и бегу, пересекая пролет.

– Так и быть, – следует за мной следом, – сегодня по классике.

– Я же сказала, – открываю поспешно дверь, забегаю и пытаюсь быстро ее захлопнуть, но между ней и косяком встревает мужская нога, затем рука, так что я проигрываю эту битву, – сейчас я занята, давай отложим это до завтра?

– У меня член дымит, кошечка, – слышу, как захлопывается дверь и проворачивается в замочной скважине ключ.

Не думая о последствиях, я нагибаюсь, чтобы снять туфли, и он пользуется моментом. Прижимается к ягодицам, и я чувствую, насколько сильно у него стоит. Стону, пытаюсь отодвинуться, но все без толку.

– Эта поза мне тоже нравится, – делает вращательные движения бедрами.

– Похотливое животное! – встаю в полный рост, бью его по рукам и делаю поворот вокруг своей оси, – я серьезно, Саид, через два часа за мной заедут, семейная встреча, никак не могу пропустить.

Мышцы на его руках напрягаются, челюсть сжимается, а глаза темнеют.

– С его родственниками? – голос не сулит ничего хорошего, жесткий, холодной, уничижительный.

Я киваю, он пару минут смотрит, не мигая, а затем улыбается, как ни в чем не бывало.

– Успеется, – и обрушивается на меня поцелуем.

– Что ты де… – пытаюсь оттолкнуть его, но не выходит, – прекрати!

Его каменная грудь не поддается, только движется вверх-вниз от биения его сердца. Он прикусывает мою губу, я ойкаю, и он тут же зализывает место укуса. То властный, то нежный, он увлекает меня в мир порока и разврата. Я все еще пытаюсь сопротивляться, но сама не замечаю, как меня берут двумя руками за талию и приподнимают. Я машинально обхватываю его торс ногами, руками крепко вцепляюсь в его плечи. И расслабляюсь. Отпускаю ситуацию.

– Где у тебя спальня? – спрашивает, прерывая крышесносный поцелуй.

Я смотрю на него расфокусированным взглядом и не могу понять, что он от меня хочет. Перевожу взгляд на стену, и словно трезвею. Встряхиваю на всякий случай головой, но тут он действует решительно.

– Так, понятно, – и прикусывает кожу на шее.

Я ахаю. Раскусил-таки мою эрогенную зону. Ток проходит по нервным окончаниям вдоль позвоночника, приятным томлением отдаваясь в голове. И я снова начинаю дуреть. Прикрываю глаза, слышу, как он что-то отпинывает ногами, несет меня куда-то. И только, когда он мягко опускает меня на кровать, понимаю, что комнату он нашел сам. Тяжело дышу, в ушах бьется барабанной дробью пульс. С трепетным ожиданием смотрю, как он резкими порывистыми движениями снимает через голову футболку. Как пальцы его проворно расстегивают пряжку ремня. Как он единым движением спускает джинсы. И как следом опускаются боксеры, оголяя крепкую плоть, гордо направленную в мою сторону.

– Большой, – шепчу на грани слышимости, а сама глотаю слюну.

С последнего секса, казалось, прошла целая вечность. Оттого пульсация между бедер кажется просто невыносимой. Хочется, чтобы пустота была заполнена. Я никак не могу оторвать взгляда от его налитой головки.

– Настроилась? – в голосе его легкая насмешка.

Я смотрю ему в лицо и краснею. От его пошловатой и понимающей улыбки все внутри на секунду замирает, а затем движется вскачь. Кровь течет по венам быстрее, заставляя меня чувствовать по всему телу невыносимый жар.

– Давай только по-быстрому, мне еще душ потом принять нужно, – мои бастионы все же падают, но я пытаюсь сохранить видимость главенства.

Скидываю юбку, чуть ли не с рыком откидываю в сторону блузку и остаюсь в нижнем белье. Вижу, как он смотрит на меня. Как ласкает взглядом мои формы. И вдруг вспышкой в голове возникает мысль слегка его подразнить. Встаю на колени, прогибаюсь в талии, выпячивая грудь и медленно, давая насладиться ему зрелищем, тянусь к застежке. Расстегиваю и, придерживая чашечки, движением плеч сбрасываю лямки. Знаю, как беззащитно выглядят ключицы, как действует на него этот порочный, но в тоже время невинный вид. Опускаю чуть ниже подбородок и глаза, приоткрываю влажный ротик и облизываю губы. Слышу, как он еле слышно выдыхает сквозь зубы. Рука его тянется к своему члену.

– Продолжай, – голос у него хриплый, словно он умирает от жажды.

Но я знаю, чего он хочет в данный момент больше всего. И отпускаю бюстик, открывая обзор на свое богатство. Твердая троечка. Плотные розовые соски напряжены, желают грубой мужской ласки, но никто из нас не спешит. Я даже об ограниченном времени забываю. Настолько увлекаюсь незамысловатой прелюдией.

Обхватываю полушария и сжимаю их, поднимаю на него глаза и демонстративно провожу языком по белоснежным зубам. Его кадык дергается, жилка на шее пульсирует. Он переводит взгляд ниже, а сам наглаживает свой ствол.

– Оставь и для меня что-нибудь, – ехидничаю, дразню его, намекая, что может кончить раньше времени.

На что он только скалится.

– Не беспокойся, кошечка, тебе хватит, – оставляет за собой последнее слово.

И я берусь пальцами за резинку трусиков, медленно тяну и вижу, каким жадным взором он наблюдает за действом. И когда на виду появляется моя расщелина, его зрачки расширяются сильнее, отчего глаза кажутся такими черными, будто самая глубокая ночь. Опускаю ткань до колен, затем ложусь на спину, приподнимаю ноги и красиво кидаю мое красное безобразие в его сторону. Он ловит их и прижимает к лицу. Жадно вдыхает и говорит.

– Течной сукой пахнешь, – грубость его слов меня заводит, отчего я только сильнее извиваюсь на постели.

Он достает из кармана презерватив, открывает упаковку зубами и равномерно раскатывает его по своему естеству. Я жадно наблюдаю, а затем шире развожу колени, пятками упираясь в матрас, и подзываю его пальчиком.

– Меньше разговоров – больше дела, – одновременно с моими словами от его веса скрипит кровать, – не томи, считай, игры на этом окончены, так что вознеси меня на небеса хотя бы разок.

И он с рычанием впивается в мою грудь. Лапает крупными горячими ладонями мои бедра, талию и все, до чего может дотянуться. Ложится на меня, отчего у меня спирает дыхание. Приподнимается на локтях, и я чувствую лоном, как его член упирается мне в промежность. Одно движение – и я буду наполнена до предела. Но он все медлит, только смотрит на меня пытливо. И я не выдерживаю. Дергаю бедрами навстречу, желая самой насадиться на толстый ствол. Уголки его губ дергаются, и он подается ягодицами вперед. Неспеша раздвигает мои створки, давая прочувствовать все неровности его члена.

– Ах, – выдыхаю, впиваясь ногтями в его спину, и шире развожу ноги, чтобы он вошел до упора.

– Шшш, – шипит, когда вгоняет себя до самой матки.

И я больше не сдерживаю себя, рычу, словно оголодавшая самка буйвола, подгоняю его пятками. Наш секс больше смахивает на борьбу, но оттого приобретает большую пикантность. Я не нахожу, где заканчиваюсь сама, и где начинается он. Будто в эту секунду мы – единое неразрывное целое. В комнате витает аромат похоти, слышны только звуки наших влажных бьющихся друг о друга тел, его рычание и мои агонизирующие подвывания. Он берет бешеный темп, яйца его бьются о мои ягодицы, ритмичные шлепки не прекращаются, заводя меня своим распутством все больше. Он ускоряется, а я вот-вот приближаюсь к освобождению. Горячая волна поднимается вверх к средоточию удовольствия, и с очередным ударом его каменного члена пружина внутри меня на секунду сжимается, а затем резко раскручивается, волной поднимаясь вверх.

– Ааа, – кричу, испытывая самый яркий оргазм в жизни.

Внутри меня пульсирует его плоть. И он в последний раз крепко вбивает меня в простыни, член его раздувается и потоком извергает накопившееся семя. Пару минут он лежит на мне, затем привстает и снимает наполненный презерватив. Я часто дышу и прикрываю глаза. Двигаться совершенно лень.

Спустя полчаса поправляю бретель платья и смотрю в зеркало. Черного цвета, элегантное, ничего лишнего.

– А говорила, что платьев нет.

Мужская ладонь цепляет бретель и приспускает ее. Я смотрю в отражении, как его губы целуют мое обнаженное плечо. По телу моему бегут во все стороны мурашки. Затем наши взгляды встречаются, и меня словно простреливает током. Ноги слабеют, но сзади мне не дает упасть его твердое тело, снова облаченное в эти хулиганские тряпки.

– Только для особых случаев, – поджимаю губы и поправляю подол, задернутый его проворными руками.

– И какой же сегодня? – вмиг холоднеет его взгляд, руки на моих плечах с силой сжимают меня, – что за семейная встреча? По какому поводу?

Вижу, как сужаются его глаза, но пытаюсь отцепить его руки.

– Отпусти, останутся синяки, – дергаюсь, и только потом он отступает, предоставляя мне полную свободу.

Я оборачиваюсь и чувствую, как шелк ткани струится по ногам, приятно холодя кожу. Подарок Антона. Удивительно, что он мог выбрать такую прекрасную вещь. Не могу не надеть. Знаю, какой скандал закатит, даже родственников не постесняется.

– Празднование помолвки, – вскидываю подбородок, с вызовом смотря на мужчину.

Парнем его назвать язык не поворачивается. На его лице перекатываются с силой мышцы, глаза метают молнии, но меня не трогают. Я сама испытываю агрессию, готова в любой момент вцепиться в него ногтями. Не знаю, отчего во мне все эти отрицательные эмоции, но они делают сейчас меня живой и воинственной.

– Что ж, – дергается его верхняя губа, он презрительно кривится, словно проглотил кол, – удачи.

И разворачивается, резко печатая шаг. Не видит, с какой тоской я смотрю ему вслед. Мне хочется сделать также, но в отличие от него мне предстоит добиться этого самой.

Глава 9

Антон приезжает минута в минуту, ни на грамм позже.

– Рад, что ты надела его, хороший выбор, – одобрительно кивает, когда я сажусь рядом.

– Мог бы и открыть даме дверь, – даже не злюсь, просто констатирую его косяк.

– В общем, слушай, – игнорирует меня, видимо, не хочет ругаться, – бабуля любит джаз, не одобряет татуировки, так что о своей не распространяйся.

Я прикладываю руки к животу, словно мысленно глажу перо, которое набила еще в подростковом возрасте втайне от родителей. И слушаю дальше.

– Запоминай. Ты любишь растения, мечтаешь разводить редкие сорта, предпочитаешь домашнюю выпечку покупной, по клубам не ходишь, любишь чистоту.

– Ты где это вычитал? В журнале «Идеальная Жена?» – язвлю.

Журнала такого нет, просто требования его родственницы немного, хм, смешны. Не на рынке же невесту покупают. Зубы, руки целы, в детородном возрасте, к размножению готова. Даже смешно на секунду становится.

– Не вздумай ляпнуть это при ней, – уже сквозь зубы цедит.

Дальше мы едем молча, хотя я чувствую, что все больше его охватывает нервозность.

– Что не так? – не выдерживаю, его страх действует мне самой на нервы.

– Прошу тебя, давай сегодня без выкрутасов, – сдерживает свою натуру и агрессию, кажется, что очень уж важна ему эта встреча.

– Говори начистоту, – не отступаю, желаю знать всю правду.

Не выдерживает, бьет ладонью по рулю.

– Ты должна ей понравиться, – выдыхает, пытаясь обрести спокойствие, – тогда она одобрит наш брак и официально впишет меня в число наследников.

– Разве не твой отец владеет всеми вашими активами?

Вспоминаю, что вообще когда-либо слышала об их семействе, но о женщинах нигде не упоминается.

– Он владеет акциями холдинга Севиевых, все остальное принадлежит ей, – поджимает губы, словно недоволен этим фактом, – когда умер дед, все завещал ей, так что распределением зоны ответственности занимается она.

– Так ты боишься попасть в опалу, – усмехаюсь и отворачиваюсь к окну.

Как банально. Всегда замешаны деньги. Неужели они стоят чужих жизней?

– По твоим рассказам, не очень-то она похожа на бизнес-леди, скорее домашней такой бабулей кажется, – все-таки поворачиваюсь к нему снова.

– Все сложно, – ограничивается он двумя словами, и дальше мы едем молча.

И когда паркуемся в их семейном особняке, я снова замираю в восхищении. Все же дом действительно прекрасен.

– Скоро и мы здесь будем жить, – неправильно толкует мой взгляд Антон, а я не спорю.

Время закрыть рот на замок и больше слушать, смотреть по сторонам. Внутри меня плещется надежда на адекватность его старшей родственницы. Не исключаю варианта, что удастся как-то договориться с ней. Дверь нам открывает Артем Юрьевич, недовольно смотрит на нас.

– Вы опоздали, – даже сейчас умудряется портить всем настроение,

– Вовремя, Артем, не преувеличивай, – раздается женский голос, а затем перед нами предстает его обладательница.

И я понимаю, что мимолетная мысль о союзнице была тщетной. Дама из тех, что мило улыбается, а на самом деле скалится за твоей спиной. Хищный взгляд препарирует, разрезает тебя на части и изучает каждый миллиметр. Дед, видимо, точно знал, кто лучше всех управится с их бизнесом. Антону тут явно ничего не светит.

– Привет, бабуль, – шагает вперед женишок и обнимает ее, а я ловлю предостерегающий женский взгляд.

Совместный ужин оказался совсем не таким, как я ожидала.

– А родители? – продолжает задавать вопросы хваткая старушка.

Совсем не божий одуванчик. Все активно работают приборами, а мне кусок в горло не лезет. Я ковыряю номинально вилкой в тарелке, даже головы толком не поднимаю. Колючий женский взгляд словно режет без ножа. Неприятно.

– Отец умер, мама отдельно живет, – пожимаю плечами.

Нет никакого желания откровенничать и впускать их в свою душу. А уж делиться подробностями жизни своей семьи и подавно не хочется.

– Ее мать – отличный бухгалтер, – говорит Артем Юрьевич, – работает со мной в одной компании, грамотный специалист.

В этот момент я непроизвольно резко вскидываю голову. Последние слова звучат язвительно, с подтекстом. Но никто как будто и не слышит этого. Встречаюсь с ним взглядом. И кажется мне, что в глубине его взгляда горит колючий огонь. Мерещится злорадство, но затем его внимание полностью захватывает главная женщина этого рода.

– Если ты с ней уже знаком, почему я не вижу ее за нашим столом?

Не понимаю, как можно всего лишь сменой тона так доводить свою мысль до человека. Словно она и не наезжает, но при этом ставит в укор. И нет мысли ей противиться. Я мелко встряхиваю головой и сбрасываю это наваждение. Ощущение, что перед тобой не змея, а анаконда, прям королева логова.

– Ты не просила, – невозмутимо и флегматично отвечает мужчина, и тянется за сыром. Видно, что привык к такой ее манере общения. Ничего его не трогает, не задевает.

– Я уже не в том возрасте, чтобы просить, – взмахивает пальцами, – да и ты уже не мальчик, давно меня знаешь, взрослый, так сложно догадаться? Это элементарные истины, в конце концов. Разве я не права, Риточка?

У меня скулы сводит от приторного «Риточка», но я улыбаюсь насилу и киваю. И вижу боковым зрением, как меня сверлят взглядом глаза отца Антона.

– Но так даже лучше, – ступаю по тонкому льду, – мы с вами познакомимся поближе, а уже после можно устроить полноценный семейный вечер. Да и Антон говорил, что вы любите цветы, мама тоже увлекается, найдется, о чем поговорить. Вы их сами выращиваете? Не думали о теплице?

Пытаюсь как-то сгладить ситуацию, ощущаю, как нервничает жених.

– Ох, милочка, а вы хитры, – просекает мою попытку сменить тему, но жеманно смеется, хотя глаза метают молнии, – напомните мне после ужина показать вам свою оранжерею.

В гостиной ощутимо теплеет, но все сидят, как на пороховой бочке. Затишье перед бурей. И тут раздается звонок. Слишком громкий в такой тишине.

– Припёрся, – шипит вдруг предполагаемый свекр, глаза горят ненавистью.

Раздаются шаги, открывается дверь. Мы сидим молча, поглядывая друг на друга. И если я смотрю на всех с недоумением, то остальные раздражены. Будто ожидают неприятности.

– Ну, здравствуйте, дорогие родственнички, – с громким выкриком появляется мужчина лет сорока, не старше.

И все вокруг приходит в движение.

– Мы тебя не ждали, – улыбается жена моего начальника.

Сам шеф, а по совместительству и родной брат отца Антона, все это время молчит. Так продолжает делать и сейчас. Иногда я ловлю его задумчивые взгляды, но отвожу свой. Почему-то именно на него я смотреть и не могу

– Прервал экспедицию ради такого дела, – обводит всех взглядом незнакомец и останавливается на мне, – ну-ка, познакомь меня со своей невестой, Антоша.

– Я Антон, – агрится он, я чувствую, что с силой сжимает мой подлокотник.

– Да, Антоша, – почему-то подыгрывает вновь прибывшему бабулька, и никто не поправляет, все продолжают заниматься своими делами. Только изредка исподлобья зыркают на нас. – Представь ее своему деду.

Я в шоке перевожу взгляд то на нее, то на мужчину, который явно годится ей в сыновья. Она ухмыляется, наблюдая за моими метаниями, но снисходит до объяснений.

– Виталий – младший брат моего покойного мужа, – и смотрит на него почему-то с опаской, хотя я думала, что такие женщины мало кого и чего боятся, – двоюродный дед, получается, я права?

Хочет задеть его, проявляет гнев сарказмом и иронией, но у нее плохо получается. Он не ведет даже бровью. Импозантно садится по другую сторону стола, тоже во главе. Деловито берет приборы и сразу же приступает к поглощению пищи.

– И нравится тебе в песке копаться, мог бы уже давно просто со стороны руководить, – морщится Артем Юрьевич, хотя в голосе у него звучит отчего-то зависть.

– Мне нравится, – пожимает плечами, – дышу полной грудью, не всем же, как вы, в душном офисе помирать. Итак, молодежь, рассказывайте дяде Вите, кто, что, как познакомились.

Я молчу, надеюсь на то, что Антон сам ответит своему дяде-деду, даже не знаю, как называть его, на звание деда ну совсем не тянет. И тут у меня вибрирует телефон. Я незаметно достаю его под столом и открываю мессенджер. И тут же краска бросается мне в лицо. На фото мужская рука, а на пальцах висит красное кружево. Мои трусики. Отправитель – Саид. И приписка ниже:

«У каждой женщины свой неповторимый аромат. Мечтаю испробовать твой. Сегодня. Заеду вечером».

Чувствую, как вся кровь приливает к лицу, не контролирую участившийся стук сердца. Печатаю быстро ответ:

«Сегодня никак. Остаюсь с ночевкой у жениха».

Стираю последнее слово, затем снова его приписываю. Не вру же, пишу, как есть.

– А вы, Рита? – вдруг задают мне вопрос.

Я поднимаю голову и вижу, что все внимание домочадцев обращено на меня. Кто с недовольством смотрит, кто с недоумением.

– Что? – переспрашиваю у Виталия.

– Чем ты была так занята, что не слушала? – спрашивает недовольно Артем Юрьевич, не могу даже в мыслях называть его иначе, – Антон, между прочим, историю вашего знакомства рассказывал.

Я сглатываю, но больше думаю о Саиде. И его словах.

– Мне просто нехорошо, – обмахиваю ладонью для наглядности лицо, – жарко тут у вас.

– Жарковато, у меня тоже лицо горит, выпейте воды, – поддерживает меня Виталий, затем делает движение рукой, и мне тут же подливают прохладную жидкость, – и все же, хотел у вас спросить, к чему такая спешка со свадьбой? Вы молоды, неопытны, не рановато ли?

И смотрит на меня так, что у меня подозрение, вопрос с подтекстом. Будто глазами намекает: «ты не понимаешь, во что ввязываешься». А я понимаю. И нахожусь в ужасе. Оттого настроена еще более решительно, чем до прихода сюда. Нужно только достать оригиналы документов.

– Ой, да брось, Витя, – голос бабули неожиданно доброжелательный, – молодо, зелено, дети влюблены, пусть женятся. Рита – девушка умная, знает, когда нужно промолчать, а когда слово молвить, так что не мешай, не все же бобылем нашему наследнику ходить.

В конце какая-то пауза, будто она хотела добавить «не всем же быть, как ты». Но промолчала. Зачем-то ей нужна благосклонность этого Виталия. Смотрю на Антона, а он после ее слов весь преображается. Приосанился, на губах заиграла улыбка, он даже сподобился подложить мне в тарелку салат.

– Что происходит? – наклоняюсь к нему, когда остальные переводят тему и говорят о чем-то своем.

– Все просто отлично, Рит, – улыбается даже глазами, плещется довольством, – хорошо, что дядька приехал, он для нее, как красная тряпка для быка, все наперекор ему делает, а заднюю не даст, гордость не позволит, так что все, наша взяла.

А я вот мрачнею. Такой расклад меня не устраивает. И тут снова приходит сообщение.

«Диктуй адрес».

Меня бросает в пот, но охватывает при этом какой-то азарт. Я рискую, но информацию ему даю. Весь остаток ужина сижу, как на иголках. Прямая, как палка, словно мне железо в позвоночник воткнули. Часто ловлю взгляды этого Виталия, задумчивые, разочарованные. И мне не по себе.

– Давай отложим знакомство с оранжереей на следующую встречу, девочка, – обращается ко мне в конце женщина, вставая из-за стола, – сегодня тяжелый день, так что я пойду отдыхать.

Уверена, планы свои менять она не планировала, но приезд деверя изрядно подкосил ее силы. Задумчиво провожая ее взглядом, я радуюсь тому, что наедине с ней оставаться не придется. Меня поселили отдельно, в двух комнатах от Антона, но в том же крыле, что и кабинет его отца. Как удачно все складывается. Так что наступление ночи я встречаю с облегчением.

Глава 10

Выглядываю аккуратно в коридор, но вокруг – гулкая тишина. Закрываю глаза и в памяти воскрешаю тот день, когда впервые появилась тут. Помню, как поднялась по лестнице за мужчиной, прошла мимо трех дверей, завернула направо и оказалась перед черной дверью. Его кабинет.

– Так, – тихо шепчу, – спальни слева, значит, пока иду направо.

Идти в полутьме страшно, и разговор с самой собой меня успокаивает.

– Теперь прямо, – прижимаю кулаки к груди, телефон в кармане, боюсь им светить, вдруг привлеку чужое внимание.

Оглядываюсь в сторону лестницы, прислушиваюсь к тишине, но никого не вижу и не слышу. Выдыхаю с облегчением, и с чувством страха быть пойманной тянусь к шпильке на голове. Долго тренировалась дома вскрывать домашние двери, но это не нужно. Я тяну за ручку, и замок едва слышно скрипит. Кабинет оказывается на удивление открытым. Тихонько открываю, захожу внутрь. Достаю телефон и включаю фонарик. Плотно на всякий случай закрываю дверь, стараясь не светить в ту сторону.

– Пусть они будут тут, – шепчу, молясь всему свету.

Будь у него компромат на меня, я бы не парилась, но обижать свою мать не позволю. Будь проклят тот день, когда она устроилась к нему на работу. Тот год был тяжелый, умер отец, затем бабушка, и мы с мамой остались одни. Через полгода ее неожиданно уволили с работы. Попросили по собственному. Странно, но новую она нашла довольно быстро. И через пару месяцев жизнь столкнула меня с Антоном. Все завертелось так быстро, что я и опомниться не успела, как однажды на пороге моего дома появился дьявол во плоти. Артем Юрьевич Пархоменко. Начальник моей матери.

– Ауч, – сую палец в рот, впопыхах порезалась о край бумаги.

От неожиданности отклонилась и обо что-то ударилась. Обернулась, посветила. От моего удара маленькая белая дверца тридцати сантиметров в ширину и длину, сливавшаяся со стеной, слегка сдвинулась и выпирала. Так что мне осталось только слегка поддеть пальцем, и она открылась легко.

– Да уж, – усмехаюсь, с одной стороны удивляясь, что такой солидный мужчина хранит документы в таком проеме, а затем понимаю, что, если бы не чистая случайность, я бы пыталась угадать код сейфа.

Уговариваю себя не слишком радоваться. Мне может просто не повезти. Перебираю бумаги, спешу, постоянно смотря на дверь через щель стола. И тут мне улыбается удача. Я вижу знакомый лист, достаю пакет документов из файла и пробегаю глазами по цифрам и буквам.

– Оно, оно, – скулю и чуть ли не плачу от счастья.

И тут скрипит дверь. Я быстро юркаю глубже под стул, выключаю фонарик, задвигаю ногой скрытую дверцу. Прижимаю бумаги к груди. Слышу стук сердца, пульс участился, тело покрылось потом. Раздаются чьи-то шаги, включается свет, снова скрипит дверь. Время для меня замедляется. Каждый шаг ботинок в кабинете приближает меня к еще большей панике, но я не шевелюсь. Для надежности закрываю рот ладонью. Боюсь, что не сдержусь, и всхлипну от страха.

– Выходи, – раздается мужской голос, – я знаю, что ты здесь, Рита.

Зажмуриваю глаза, по щеке течет слеза. Это была ловушка. Девочке Рите не может так везти. Я прячу листы под пижаму, на карачках ползу из-под стола и встаю. Надеюсь, что пронесет. Опираюсь пальцами о стол и поднимаю взгляд.

– Вы? – спрашиваю, пораженно застыв.

– Знал, что-то тут нечисто, – говорит Виталий, присаживаясь в кресло у окна, – рассказывай, краса, что это за представление помолвочное было внизу?

Мужчина вальяжно закидывает ногу на ногу и ставит локоть на подлокотник. И улыбается. Что странно.

– Я просто искала… – осекаюсь, так как не придумала на этот случай никакой легенды.

Но это все равно была бы чушь. Что я могла забыть в чужом кабинете ночью, да еще и искать в полной темноте.

– Я не воровка, – резко рублено почти кричу, – просто…

– Стоп, – вскидывает ладонь, останавливая мой хаотичный поток мыслей, – давай проясним. Я тебе не враг, это первое, что тебе стоит понять.

Я смотрю на него недоверчиво, а он пытливо высматривает черты моего лица. Аж мурашки по коже. Отступаю на шаг, скрещиваю руки на животе.

– Второе. Артем уехал в город, так что вернется только к утру, – а вот это удивляет, – и только от тебя сейчас зависит, расскажу ли я о твоей ночной вылазке.

Я сглатываю и испуганно отступаю.

– Я не, я-я-я, – даже икаю от страха, возможно, сказался стресс.

– Успокойся, девочка, – усмехается он, взъерошивая свою шевелюру, – догадываюсь, о чем ты подумала, но предположения твои беспочвенны, сколько тебе там? Двадцать, двадцать пять? Не суть важно. Так вот, мне пятьдесят, и я не из тех стариков, что зарятся на молодое тело, так что расслабься.

– Что же вы тогда хотите? – все равно не могу сбросить оцепенение, новые варианты мне кажутся одна хуже другой.

– Объяснение, – дергает уголком губ, словно догадывается, – если ты скажешь мне правду обо всем, что здесь происходит, ну, и если я поверю, что ты не воровка.

Я снова возмущенно вскидываю головой, но он качает своей, и я прикрываю рот.

– Думаю, мы начнем с документов, что ты прячешь, – усмехается и кивает в сторону моего живота.

Я машинально скрещиваю руки сильнее. Молчание затягивается. Смотрю на него в тишине и не могу понять, стоит ли ему доверять. Но выбора как такового нет, и я вытаскиваю бумаги. Он протягивает руки, и я, все еще сомневаясь, протягиваю ему файл дрожащими пальцами.

– Так-так-так, и что тут у нас? – водит глазами по строчкам, по выражению лица ничего не понять.

И тут его мимика меняется. Зрачки расширяются, сам он натягивается, словно струна, стискивает изо всех сил бумагу. И поднимает взгляд на меня.

– Кем приходится тебе эта женщина?

Я не могу произнести ни слова. Безумие в его глазах пугает меня. И я не могу понять, откуда же такая реакция.

– Это моя мать, – говорю, а голос дрожит.

Наблюдаю за ним, отслеживаю реакцию. Он поднимается так резко, что я не успеваю никак отреагировать. Только вздрагиваю. Подходит ко мне и пальцами хватает за подбородок. Крутит вправо-влево.

– Похожа, – изрекает, наконец, и снова садится на свое место.

Я жду, когда он хоть что-то скажет, но он продолжает читать документы. Скрупулезно, внимательно, вглядываясь в каждую завитушку.

– Вы знали мою маму? – не выдерживаю тишины и звука ненавистного шелеста.

Страшно, но другого выбора нет. Терплю.

– Когда-то давно, – опускает листы на колени и смотрит в окно, глаза заволокло пеленой, – в прошлой жизни.

И в глазах такая тоска, что мне становится не по себе.

– Я жду твоего рассказа, – переводит взгляд на меня, – свадьба и эти документы имеют прямую связь, не так ли?

– Да, – поджимаю губы и опускаю глаза, – свадьба – это условие, при котором мою мать не посадят в тюрьму.

В ответ – тишина. Я смотрю на него, а он словно сквозь меня. Затем отмирает.

– А Роман что?

Хмурюсь, уже не удивляюсь его осведомленности.

– Отец умер, – сглатываю, боюсь расплакаться, все скопом наваливается, – так что вот так.

Дышу глубоко, прикусываю губы от волнения.

– Ясно, – встает и подходит к окну, заводит руки за спину, долго вглядывается в ночной двор, – он когда-нибудь рассказывал тебе о семье?

Сил стоять нет, так что я прислоняюсь к столу и опускаю руки.

– Никогда, – говорю тихо, что и не разобрать, но по его каменным плечам понимаю, что слух у него отменный.

Он оборачивается, ловит мой взгляд.

– Как она? – шепчет тихо, я не слышу, читаю по движению губ.

– Сносно, – поджимаю губы, не зная, что происходит, оттого вдвойне все для меня выглядит странным.

– Если это единственная причина, по которой ты выходишь замуж за непутевого сынка Артема, – вздыхает, словно тяжесть груза для него становится еще тяжелей, – то брось эту затею, насчет твоей матери я все решу.

Я замираю, но внутри меня при этом летают искры недоверия и какой-то отчаянной надежды. Той самой, на которую я и не смела надеяться.

– Почему? – не дает покоя мне этот вопрос.

Он улыбается, о чем-то, видимо, вспоминая. Затем отвечает.

– Ты знаешь, ведь с ней я познакомился первым, а полюбила в итоге она твоего отца, – возвращается в свои воспоминания, – но ты права, не стал бы помогать тебе только по этой причине.

Смотрит на меня пытливо.

– Все дело в твоем отце, – говорит спокойно и как-то устало, – точнее в том, чей он сын. Ты никогда не задумывалась, почему именно в тебя с такой решимостью вцепился Артем? Антона в расчет не берем, у него ветер в голове. Куда он подует, туда малец и летит.

Я молчу, нечего мне сказать. Думала ли я об этом? Конечно. Вот только ответ все никак не находился. Обычная девчонка из обычной семьи.

– Твой отец – мой племянник, – звучит, как гром среди ясного дня.

Все никак не могу понять, что означают его слова. Он видит это и продолжает.

– Как ты уже знаешь, я – младший брат почившего хозяина поместья, – пожимает плечами, но все это уместить в голове мне как-то сложно, – вряд ли тебе кто расскажет, но мой старший брат женился на девушке с ребенком, так что Артем, фактически, мне не кровный родственник. Но на тот момент ему было уже 2 года, так что брат воспитал его, как своего сына. Долгое время у них с женой не получалось завести общего ребенка, и он…

Замолчал, словно возвращаясь в прошлое.

– Он начал гулять. Так что в скором времени на стороне родился ребенок, мальчик, если быть точнее. Угадаешь, как его назвали?

Я сглатываю тяжелый ком, затем решаюсь что-то сказать.

– Роман? – то ли вопрос, то ли утверждение.

– Да, – улыбается, – твой отец – старший кровный ребенок главы семейства Пархоменко, но вот жену свою он действительно любил, так что уходить из семьи не спешил, тем более, что и она в скором времени забеременела и родила мальчика.

Догадываюсь, что сейчас речь уже о моем начальнике.

– А они, – сердце шумит, – в курсе?

Имею в виду всех тех, кто сидит внизу.

– Артем и бабка да, остальные вряд ли, – пожимает плечами, затем садится в кресло.

– Но зачем женить Артема на мне? – все никак не могу взять в толк.

Виталий молчит, испытывая мои нервы на прочность, а меня все больше охватывает мандраж.

– Из-за наследства, конечно, – объясняет мне дважды-два, будто это так очевидно.

– Но Антон сказал, что все свое состояние дед его оставил своей жене.

Он слегка смеется, скорее даже презрительно, чем весело.

– Ничего подобного, – протирает лицо, – никто из детей просто по ее требованию претендовать не стал, вот ей, как супруге, все и отошло. Они боятся, что брат оставил завещание. И что-то мне подсказывает, если оно все же есть, что там фигурирует твой отец, либо ты, как его дочь. Так что женитьба на тебе – это, скорее, подстраховка на случай ЧП.

– Мне ничего от них не нужно, – в груди клокочет ярость, не знающая выхода.

– Оставим на сегодня этот разговор, – опирается ладонями о подлокотники и решительно встает, – уже поздно, перевари пока эту информацию, а утром уже продолжим, в кругу всей семьи, так сказать.

Мы выходим из чужого кабинета. Я еле переставляю ноги, не зная даже, как реагировать на вываленное чужое белье. Неприятно. Словно в дерьмо окунули.

– Можно еще один вопрос, – окликаю его уже у лестницы.

Он оборачивается.

– А завещание действительно есть?

Он не отвечает, только улыбается, а затем спускается, все дальше отдаляясь от меня. Я не догоняю, стою недолго, а затем возвращаюсь к себе в комнату. Лежу в темноте, все никак не могу уснуть. Эмоции сменяют себя в бешеном темпе. Меня охватывает то злость, то апатия, то ностальгия. И тут вибрирует телефон. Черт, совсем забыла про Саида.

– Алло, – говорю сипло.

– Выгляни в окно, – от его голоса я подрываюсь и отодвигаю портьеры, вглядываюсь в темноту, но никого не вижу, – все, нашел тебя, от окна отойди.

Я слушаюсь и делаю пару шагов назад. Не проходит и минуты, как он черной тенью подтягивается по подоконнику и резво залезает внутрь комнаты.

– Ты ненормальный? – надрывно шепчу, боясь разбудить людей, – ты мог разбиться.

Ударяю его кулаком по плечу, но ему хоть бы хны. Он притягивает меня к себе и впивается жадным поцелуем в губы. Все смешивается у меня в голове. И я отдаюсь этой эйфории горячих губ, крепкого жилистого тела. Отдаюсь в пучину наслаждения. А там будь, что будет.

Его поцелуи покрывают мою шею, я млею от горячего дыхания. От того, как крепко и в то же время нежно его руки оглаживают мою талию, затем переходят к бёдрам. Отпускаю все тревожные мысли и впервые за долгое время забываюсь.

– Кошечка соскучилась?

Шёпот в полной темноте заводит. Мы полагаемся только на ощущения и слух. Оттого все кажется ещё более интимным.

– Кошечка хочет тигра, – подыгрываю ему.

Тяну за ремень брюк, желая скорее почувствовать его ствол в себе.

– Тише, тише, не доводи так скоро до греха, – убирает мои руки и сам тянется к застежке, – жених нескоро вернётся?

Чертыхаюсь. Надо же испортить настроение мне в такой момент.

– Заткнись и раздевайся, – практически рычу, снимаю свою футболку и яростно кидаю куда-то на пол, – раньше надо было об этом думать, поборник морали хренов.

И впиваюсь в его шею короткими поцелуями-укусами. Слышу его урчание мартовского кота, затем меня подхватывают под ягодицы и кладут на кровать. Его ноги вклиниваются между моими, раздвигая их шире. Сам он устраивается надо мной. Под его ласками теряю счёт времени и не замечаю, как он резко толкается, заполняет мою ноющую пустоту. Только глухой вскрик раздаётся из моего горла.

– Вот так, красивая, – новый удар, новый шлепок, – помурлычь для своего котика.

Я стискиваю зубы так, что и не закричать от блаженства. Удары его члена о мою матку доставляют мне несравнимое удовольствие. Но я только тяжело дышу, с надрывом и еле слышимым писком. Боюсь разбудить хозяев. И тут слышу скрип кровати. Это меня отрезвляет.

– Стой, – еле останавливаю его, – хочу у подоконника.

Встаю с грацией соблазнительницы. Чуть раздвигаю шторы и кладу ладони на стекло. Оттопыриваю попку, виляю ею, приглашая мужчину в своё сокровенное. Стону, когда крепкие руки шлепают по моим половинкам, а затем раздвигают их. Ствол елозит по моим складкам, но буравить меня не спешит.

– Ну же, – уже не в силах стоять спокойно, так хочется мужской ласки.

– Ненасытная дрянь, – рычит и входит в меня одним слитным движением, – моей будешь.

Не слышу толком, что он там говорит. Все во мне устремляется в средоточие моей женственности. Пылает. Горит. Взрывается. Я прикусываю свой кулак, когда всю меня охватывает эйфория. Но стон из меня все равно вырывается.

Глава 11

Саид

Я вколачиваю свой член в девчонку и теряю рассудок. Она окончательно сводит меня с ума. Заставляет терять самообладание и разум. Быть с ней – это страдания. Быть вдали – ещё хуже. Сжимаю крепче ее бёдра, ощущаю конвульсии ее вульвы и извергаюсь внутрь неё. Орошаю ее лоно семенем. Целенаправленно. Не случайно. До любви нам ещё далеко, но я чувствую. Мне с ней хорошо. Так, как никогда ещё не было. Ни с кем.

– Ты это специально? – недовольно бурчит, трогает своё лоно.

А я ложусь на кровать и в свете Луны наблюдаю, как вытекает моя сперма. Лучшее зрелище.

– Ты о чем? – смеюсь, но внутри серьёзен.

Ее положение начинает действовать мне на нервы. Еле вытерпел до ночи. Так и подмывало приехать раньше и набить морду гребаному женишку, а заодно и другим мужским особям их паршивого семейства. Сердце сжимается до боли, что она мне не принадлежит. Пока не принадлежит.

– Сколько? – задаю мучавший меня давно вопрос.

– Что сколько? – вытирается салфетками.

– Какая сумма тебя устроит, чтобы ты отменила свадьбу? – вижу, как она замирает, затем каменеет.

– Убирайся, – голос ее звучит глухо, словно я задел за живое.

На секунду меня охватывает беспокойство и чувство вины, но я пресекаю любое проявление слабости. Подрываясь и беру ее за шею, глажу по особо чувствительным местам и коротко целую.

– Не обижайся, – делаю над собой усилие, ее чуть-чуть отпускает.

– Мои отношения – не твоё дело, Саид.

Стискиваю челюсть. Сказать мне нечего. Ведь она права. Но я хочу, чтобы было моё. Несколько минут мы стоим в тишине. Наблюдаю за сменой эмоций на ее лице, но в этот раз там нет той глухой обреченности, что я видел раньше.

– Ты и не хочешь за него, – наконец, до меня доходит.

– Никакой свадьбы не будет, я почти уладила этот вопрос, – затем добавляет еле слышно, скорее для себя, – я надеюсь.

Не знаю, какие у неё проблемы, но это все неважно. Я все их решу. Только дай мне возможность, девочка.

– Выходи за меня, – предлагаю неожиданно даже для самого себя.

Она каменеет. Я задерживаю дыхание.

* * *

Рита

– Что? – отодвигаюсь, не понимаю его.

– Севиева Рита, – говорит он так, словно смакует свою фамилию на языке, – хорошо звучит.

– Хах, – только хочу съязвить про фамилию Пархоменко, но затем передумываю, самой бы свыкнуться с этой мыслью.

Встряхиваю головой. Нужно сначала спросить у матери. Наверняка, она в курсе, правда это или нет. Но что-то подсказывает мне, что врать Виталий не стал бы.

– Это означает да? – тянет меня руками за талию, ложится на кровать, я – сверху на его груди.

Смотрит на меня пристально, смущает своими колдовскими глазами.

– Это означает, ты торопишься, – но окончательное «нет» не говорю.

Так, на всякий случай. Убеждаю себя, что и не хочу этого, а сама млею от его рук, жадно шарящих по моему телу.

– Кошечка хочет, чтобы ее уговаривали?

Переворачивает меня на спину, сам устраивается сверху. Я ничего не отвечаю, только стыдливо прикрываю груди.

Он покрывает меня своими поцелуями, аккуратно убирает мои ладони и нежно щиплет соски. Они набухают, кожа становится мега чувствительной. Поцелуи смещаются ниже, проворный язык очерчивает мой пупок, горячее дыхание щекочет кожу. И голова его с каждым разом опускается все ниже. И когда оказывается аккурат меж моих разведенных в стороны бедер, я замираю. Напрягаюсь, приподнимаюсь на локтях. Такого мы еще не пробовали.

– Что ты делаешь? – голос мой звучит хрипло, интонации совершенно мной не контролируются.

– Собираюсь попробовать тебя на вкус, – смотрит на меня и демонстративно прикусывает кожу у бедра, рядом со средоточием моего желания.

Прикрываю стыдливо глаза и откидываюсь на подушки. И чувствую, как сначала он проводит языком по всей длине моего лона, затем раздвигает складочки. Бьет кончиком по клитору, заставляя мои ноги слегка дрожать. Затем еще и еще. Пальцы касаются входа во влагалище, круговыми движениями дразнят и собирают влагу, а после медленно растягивают меня изнутри. Пока язык творит всякие непотребства.

– Ах, – выгибаюсь от ни с чем несравнимого удовольствия.

Нет, до оргазма далеко, но ощущения влажного нежного языка, шурующего по моим створкам и бугорку между ног, возносят меня на новый уровень блаженства.

– Шшш, – практически кричу, сгибаю пальчики на ногах.

Меня простреливает молния, течет по венам, будоражит мышцы. Напряжение охватывает бедра, волной поднимаясь снизу. И когда его средоточие устремляется аккурат в самое сердце матки, все схлопывается и опаляет меня невероятным удовольствием. На миг я теряю дыхание, пульс ускоряется до предела, а затем тело расслабляется. Приятное томление и слабость одолевает меня.

– Куда это мы расслабились, м?

Мужчина подтягивается на руках и ложится сверху. Чувствую лоном его член, упирающийся мне прямо ко входу. Все внутри сжимается, но двигаться лень. Я в эйфории.

– Хорошо так, – улыбаюсь и прикрываю глаза, слегка тянет ко сну.

Мужские пальцы убирают с моего лица волосы, губы нежно целуют в висок. Толстый член надавливает на створки и медленно входит, растягивая меня заново. Я охаю и раскрываю глаза. Поднимаю ноги и закидываю их ему на поясницу. Хороший угол проникновения. Даже после оргазмов мне хочется еще. Словно и не было сегодняшнего марафона.

– А вот так? Хорошо? – поддает бедрами вперед, наблюдает за моей реакцией.

Задевает своим выпадом какие-то струны во мне. Я снова возбуждаюсь сверх меры. Шиплю и царапаю мужские плечи.

– Ты мастер секса, Саид, – все же могу внятно выговорить, – этого у тебя не отнять.

Усмехаюсь. Он обольстительно улыбается, но после следующих моих слов недовольно замирает.

– Удивительно даже, что не работаешь в эскорте, – мне приятно его дразнить, поддевать своим язычком.

Он рычит и вбивается в меня еще глубже. Если это возможно. Шершавые пальцы играют с моими сосками, посылая по телу мурашки. Руки властно гладят кожу бедра, икр, посылают импульсы до коры головного мозга.

– То ли еще будет, кошка, – меня заводит то прозвище, что он дал мне.

Не коробит, нет. Возбуждает похлеще вина. Я теряюсь в своих ощущениях. Его ствол заполняет меня до корня, заставляет почувствовать себя целостной. И этот миг единения, когда его глаза смотрят в мои, в стократ усиливают мой очередной оргазм. Он выстреливает следом, содрогаясь и сжимая меня в объятиях.

После разрядки он лежит на моей груди, затем откатывается и ложится набок. Подперев голову одной рукой, другой поглаживает мою кожу. Слегка щекотно, но я лежу совершенно без сил.

– Удовлетворенная ты мне нравишься еще больше, – наклоняется надо мной и целует.

Коротко, не страстно, скорее заявляя на меня права. Берет мою руку и гладит безымянный палец. Внутри все замирает. И только он открывает рот, как в дверь стучат. Затем поворачивается ручка. И эти секунды растягиваются, словно время замирает.

Ручка пару раз дергается, но дверь не открывается. И тут я вспоминаю, что я закрыла ее перед сном, так что выдыхаю с облегчением.

– Кто это среди ночи щемится? – недовольно говорит мне в ухо Саид.

Я шикаю.

– Тихо, услышат, – замираю.

Жду, надеюсь, что невольный гость уйдет. Но стук повторяется. И я вынужденно отвечаю.

– Кто? – стараюсь говорить сонным голосом.

Тормошу все это время Саида, тот не понимает намеков. Даже разлёгся вальяжно, будто у себя дома. Заложил руки за голову и светил демонстративно своим хозяйством.

– Это я, Антон, – шепчет стоящий за дверью.

– Что он здесь забыл? – сразу теряет всю расслабленность мужчина и встаёт.

Я наспех накидываю на себя простыню и держу его за руки.

– Тихо, – практически умоляю, – спрячься куда-нибудь, и, ради Бога, прикройся.

Кидаю ему зачем-то подушку. Он держит ее у паха, а меня пробирает на смех.

– Я не буду прятаться, – говорит жестко, глаза леденеют, но голос тихий.

Не подставляет меня. И за это я ему благодарна.

– У тебя там кто-то есть? – меняет тональность голоса Антон – с благодушного до тревожно-подозрительного.

Страшно, что он сейчас вспылит. Я по привычке втягиваю голову, но затем до меня доходит. А почему я теперь должна под него подстраиваться? Расправляю плечи, накидываю на себя пижаму.

– Видео в телефоне, – отвечаю «женишку», – подожди, я накину на себя что-нибудь.

– Чего же голой не выйдешь? – ядовито шепчет Саид, продолжая стоять посередине комнаты истуканом.

– Шшш, – шикаю и толкаю его к стене.

Так, чтобы, когда я открою дверь, он оказался сразу за ней. Надеюсь, что этой маскировки не понадобится.

– Прошу тебя, – стараюсь говорить, как можно тише, – дай мне все уладить самой.

– И часто он так ходит к тебе по ночам? – вижу, как ему это претит, но он слушается меня, чем вызывает невольное уважение.

Все же я ему не так безразлична.

– Не знаю, зачем ты пришёл, – открываю дверь и сходу нападаю, – но это не может подождать до утра? Ночь, в конце концов, я сплю.

– У тебя точно никого? – шагает вперёд и оглядывает внутренне убранство комнаты.

Но, к счастью, заглянуть в укромное место не догадывается, и я спешно выталкиваю его за порог.

– С ума сошёл? А если бабуля твоя увидит?

Он удовлетворяется видом комнаты и нехотя кивает.

– Да, ты права, лучше так поговорим, – переминается с ноги на ногу.

Хочет что-то сказать, но не решается.

– Что ты хотел? – не выдерживаю этой бесполезной тишины, все время нервозно поглядываю в сторону косяка.

– Слушай, Рит, – выдаёт он в кои-то веки, – есть одна вещь, которую я хотел бы сказать до свадьбы, но все никак не решался.

Сглатывает, глаза его бегают. На лице отчетливо проступает чувство вины.

– Я слушаю, – добавляю в голос нотки участия.

Нет никакого желания торчать тут вечно.

– Ты же знаешь, я уважаю твоё нежелание вступать в интимную связь до брака, – и тут я слышу лёгкий смешок.

И издаёт его не Антон. Я судорожно кашляю, чтобы прикрыть этот косяк Саида, но парень, будто и не замечает ничего. Настолько поглощён своими переживаниями.

– Но и ты пойми меня, – вскидывает голову, в глазах протест, – я ведь мужчина, и мне нужен…

Не договаривает предложение, снова сдувается. И я ему помогаю.

– Ты с кем-то спишь? – давно догадываюсь, но мне просто нет до этого никакого дела.

Но ему об этом не говорю. Он покаянно опускает голову, стискивает кулаки.

– Ты же не злишься? Ты должна понять, я здоровый мужчина в самом расцвете сил, – подаётся вперёд, и я сдерживаю себя, чтобы резко не шагнуть назад.

Близость его мне претит, но я держу себя в руках.

– Ночь на дворе, Антон, – говорю я, не желая сейчас обсуждать эту тему, совсем вот не до измен, да и сама я не чиста, – давай завтра поговорим?

Он еще просто не знает, что все это с недавних пор вообще не имеет значения.

– Хорошо, ты права, на свежую голову и думается лучше, – кивает мне и разворачивается, – я надеюсь, что… ладно, не важно, все завтра.

И уходит. Я закрываю дверь с облегчением. И натыкаюсь на весёлую физиономию Саида.

– Никакого секса до брака, значит, кошечка? – только об одном и думает, озабоченный.

– И это все, что ты услышал? – закрываю дверь на щеколду и иду к кровати.

– Мне очень нравится твоя концепция, – прислоняется к моей спине и мурлычет.

– Тогда что это ты сейчас делаешь? – хмыкаю, ощущая его руки между ног.

– Я ведь исключение, – дразнит хриплым голосом, своим обнажённым горячим телом будоражит предчувствием греха, – приятное такое исключение.

И кидает меня на кровать. Боже, неужели у него снова стоит?! Мрр… ещё…

* * *

Утро для меня совсем не доброе. Стуки в дверь совсем не способствуют сну. Мало того, что я не выспалась, так еще и проснулась одна. Только смятая подушка свидетельствует, что спала я всю ночь не одна. Тело приятно ломит, но вот спать хочется дико.

– Кто? – гаркаю на всю комнату.

Утро – время такое, ждать от меня любезностей никому не приходится.

– Госпожа, – голосок миленький, но какой-то зашуганный, – вас ожидают к завтраку.

На удивление ручка двери ни разу не поворачивается, словно в доме работникам запрещено врываться каким-либо образом в комнаты гостей.

– Сейчас спущусь, – решаю не обращать внимания на особенности хозяев и их порядков, и со стоном опускаюсь снова на кровать.

Позволяю себе полежать так минуты три, а затем подрываюсь. Чищу зубы, умываюсь холодной водой, но красноту глаз никак не скрыть. Бью себя по щекам, а уже после переодеваюсь. Пишу сообщение Саиду, дожидаюсь ответа, и уже только потом иду на выход. Сердце тревожно колотится перед очередным сбором за этим огромным столом, но я приглаживаю, как могу, волосы, и решительно открываю дверь. В новую еще неизвестную мне жизнь.

Пока спускаюсь, слышу голоса. Видно, все уже собрались, и ждут только меня.

– Ты долго, – встает вдруг Антон и почему-то отодвигает для меня стул.

Да и вообще, все ведут себя максимально странно. Один Виталий весело поедает омлет.

– Вообще-то, мы не начинаем трапезу, пока не соберутся все члены семьи, – не выдерживает бабулька и высокомерным тоном выговаривает деверю.

Тот на это лишь ухмыляется и ни на секунду не прекращает свои действия.

– Итак, все в сборе, – продолжает эта властная женщина, поправляет воротник своей блузки, и не лень же было напяливать на себя все это с утра, – Рита, Виталий поведал нам, что ты дочь Романа, внебрачного сына моего мужа.

И за столом мгновенная тишина, даже этот самый Виталий откладывает приборы в сторону и выжидающе смотрит на главу семьи своего умершего старшего брата.

– Да, – не знаю, что сказать, поэтому просто соглашаюсь.

– Что ж, – склоняет женщина голову набок и с интересом исследователя наблюдает за моей реакцией, но ее нет, поэтому она вынужденно продолжает: в общем-то, это ничего не меняет. Мальчик влюблен, а я слишком стара, чтобы возмущаться этому, поэтому…

– Да упаси боже, Марго, не смеши народ, – вмешивается в ее речь деверь, отбрасывает в сторону салфетку и встает, – не ломай комедию, все мы знаем, что единственная здесь, кто не знал о своем происхождении, только девчонка. Не строй из себя невинность, брата здесь нет, верить твоим россказням некому.

Режет ее без ножа. Я молчу, но еле сдерживаю ухмылку. До того у всех комичные лица. Там и возмущение, и злость, и ненависть. Причем непонятно к кому. В семье в принципе нет сплоченности. Антон резко хватает меня за руку и прижимает к столу. Его трясет, вырвать ладонь не получается.

– Отпусти, – говорю грубо, больше не сдерживаюсь, – мне больно.

– Твои фантазии, – берет бабуля себя в руки, хотя я вижу, как бешено бьется жилка на ее виске, – заходят слишком далеко, тебе следует показаться семейному врачу.

Мне странно наблюдать, что никто больше не вмешивается. Тот же Артем Юрьевич молчит, словно воды в рот набрал. Но не забывает смотреть на меня таким взглядом, что душа в пятки уходит. Сначала я опускаю глаза, но затем расправляю плечи и с вызовом смотрю на него в ответ.

Спор за столом продолжается, но я толком не слушаю. Не понимаю, о чем в принципе идет речь. Главное, руку отстоять свою у жениха я смогла. Кстати, об этом.

– Стоп, – говорю громко, сбрасывая шелуху покорности.

Время показать истинное лицо.

– Девочка, в нашем доме не принято перебивать старших.

Перевожу взгляд на бабку и делаю максимально холодное лицо.

– Я ухожу, – говорю резко, не давая повода думать, что шучу, – разберитесь для начала в своей собственной семье, а насчет помолвки…

Перевожу взгляд на Антона. Раз они водили меня так долго за нос, то и мне любезничать не стоит.

– Я разочарована, что ты меня обманывал, – выставляю ладонь, когда он приоткрывает рот, – в конце концов, мы практически родственники, и брак между нами подобен инцесту и…

– Кровного родства между вами нет, – кричит женщина, привстает и хватается за грудь.

Все кидаются к ней, но и я, и Виталий остаемся на месте. Переглядываемся. Я смотрю вопросительно, спрашиваю про мать, он кивает, что все в силе. Вздыхаю облегченно и перевожу взгляда на отца бывшего жениха. Все это время он пристально наблюдает за нашими переглядами. Мрачнеет на глазах, из чего я делаю вывод, что дядя моего отца не соврал. Козырь их семьи против меня тает буквально на глазах. А у меня за секунды вырастают крылья.

– Ваш шантаж… – качаю головой, смотря на их семейство, – это низко.

– Какой шантаж? – спрашивает Антон, переводит взор с меня на отца, и обратно.

Тот молчит, буравит меня своими злыми глазами.

– Не твое дело, щенок, – рычит на сына, – твое дело было маленькое – влюбить в себя эту шлюху и жениться, но ты и это умудрился просрать.

Он кричит что-то еще, но я игнорирую его оскорбление, поворачиваюсь и практически бегу с этого гнезда предательства и ненависти. Хочу быстрее оказаться дома. Никто не препятствует моему бегству, Антон слишком занят разбирательствами с отцом. Понимаю, кажется, он и не знал, что только по этой причине я согласилась выйти за него, но никак это не оправдывает его в моих глазах. Мерзко все это. Дико, неправильно.

Выбегаю на улицу и бегу к воротам. И когда вижу знакомую фигуру, облокотившуюся о капот машины, выдыхаю с огромным чувством облегчения и эйфории. Кидаюсь в его раскрытые объятия и зарываюсь носом в шею.

– Ты приехал, – шепчу, не надеясь услышать ничего в ответ.

– Конечно, кошечка, – крепко обнимает меня Саид, а затем усаживает внутрь.

И мы трогаемся с места, удаляясь от поместья все дальше. Но в нашей истории все только начинается…

Глава 12

– Вы, наконец, расстались, – делает вывод из моего сумбурного рассказа Юля.

Не стала я вываливать на нее все подробности этой грязной истории, но насчет расставания с Антоном поведала, как на духу. Аж камень с плеч. Сижу, наблюдаю, как она замешивает смесь для блинчиков. Игнорирую очередной звонок бывшего жениха. Нет пока никаких моральных сил вести с ним беседы.

– Отчалилась, можно сказать, – выключаю полностью телефон, чтоб не мешал, – ты мне лучше скажи, что у тебя с Игорьком-то. Вернулся с командировки?

– Да, – мрачно отвечает подружка, но больше делиться подробностями не спешит.

Не лезу к ней в душу. Захочет, сама расскажет.

– Советы давать не буду, – решаю все же не оставаться в стороне, – я сама не пример для подражания, но скажи мне честно, эта семейная жизнь, она правда тебе нравится?

Замираю, почему-то ответ мне важно услышать. Я-то свой не дала еще. Не хочу снова в омут с головой. Даже по своей воле.

– Это, – поворачивается ко мне с поварешкой наперевес, поджимает губы, – непросто. У меня в семье по-другому было. Отец решал практически все вопросы сам, мама просто была…ну, была…как сказать…

– Инфантильной? – не знаю даже, какое слово подобрать.

– Домашней женщиной, – мягко поправляет меня, при воспоминании о родителях глаза ее сияют и светятся, – а у меня…

Поворачивается к шипящей сковороде. Молчит.

– Решала в семье – это ты, – констатирую, а затем добавляю: а я вот другого хочу, чтоб не маменькин сынок, а такой взял, стукнул по стулу…

– И чтоб я трусики сразу роняла, – заканчиваем мы вместе и прыскаем со смеху.

Проблема вот только в том, что у меня такой мужчина на горизонте есть. Но готова ли я и, правда, отдать свою жизнь другому человеку?

Весь день мы проводим с Юлькой, дурачимся, как в детстве, веселимся. Но каждая из нас скрывает тайны. Свою боль. Внутреннюю. Такую, что испытывает раненый зверь. С матерью я до сих пор так и не поговорила. Так что вечером, идя от подружкиного дома, собираюсь с мыслями и решаюсь.

Доезжаю до ее дома быстро, стучу, пока не передумала начинать этот сложный разговор.

– Милая? – слышится с той стороны двери, затем лязгает металл замка, – предупредила бы, я б пирог испекла.

– Все хорошо, мамуль, – как только открывается дверь, я тут же попадаю в родные объятия, – я с ночевкой.

– Хорошо, – кивает, улыбается мама, затем спешит на кухню, – пойду пока чайник поставлю.

Она выглядит неплохо. Во всяком случае, нет тех страшных синяков под глазами, бледности кожи и болезненной худобы, как после смерти отца.

Мы сидим напротив друг друга, говорим на бытовые темы, и в какой-то момент я решаюсь.

– Отец и, правда, из семьи Пархоменко? – задаю вопрос в лоб, не хожу вокруг да около.

Застаю родную врасплох. Вижу это по шокированным глазам, открытому рту буквой «о», подрагивающим пальцам. Она медленно ставит чашку чая на стол, прикрывает глаза и пару раз делает вдох-выдох.

– Кто тебе рассказал? – не отпирается, обреченно воспринимает, – Артем, да? Он ведь обещал…

Я совсем не улавливаю сути ее слов.

– Погоди, какой Артем? Юрьевич который? Начальник твой? – дожидаюсь, пока она кивнет, и в душе разгорается пожар ярости.

– Он нас сам нашел после смерти Ромы, – покачивает головой мама, лицо серое, глаза усталые, – помог с работой мне, тебе вот тоже подсобил.

Я сижу ни жива – ни мертва.

– Но я думала, это в универе постарались, – голос мой все тише и тише, – вакансию мне нашли.

– Нет, Рит, – отрицательно машет головой, – это все Пархоменко, в дань памяти отца, да, вот только слово свое не сдержал, я же просила не говорить тебе, ни к чему тебе эти склоки, знаю я их.

– А почему мы никогда не общались с ними? Неужели дед не хотел? Отец был ему все же сыном, родным, – не могла никак уместить такое в голове.

– Не знаю, знаешь ли ты, но отец твой был рожден вне брака, – сглатывает мама, не хочет ничем омрачать память отца, – воспитывался в основном одной матерью, иногда у отца бывал, конечно, но жена твоего, эм, деда, женщина…жестокая…так что Рома не любил там бывать.

– Я в курсе, мам, не тереби свои раны, прошу, – накрываю ее ладошку своей, – только вот рассказал мне все совсем другой человек.

Она смотрит на меня вопросительно, но я качаю головой. Пусть сначала сама расскажет все.

– Когда ты была маленькая, мы еще худо-бедно общение поддерживали, – не скрывает уже ничего от меня, понимает, что сундук секретов вскрыт, не утаишь ничего, – а потом отец Ромы заболел, встал вопрос о возможном наследовании его активов…

В голове сразу всплывает ужин в их доме, меня аж передергивает. Понимаю отца, решившего оборвать эту порочную родственную связь.

– А ты не думала, что не просто так этот Артем вышел на нас? – не дает покоя мне это, подтверждает его изначальный коварный план.

– Да как-то нет, – пожимает плечами мама, лицо выражает полное недоумение, – помощь его нам пришлась кстати. Ты же помнишь, что с деньгами у нас было туго, все же основной добытчик в семье был твой папа.

В конце мамин голос дрожит, на глазах выступают слезы. Я еле сдерживаюсь, чтоб и самой не пуститься в плач.

– Мам, я сказать тебе хотела, – не хочу утаивать вываленную на меня недавно информацию.

Она точно должна знать, кому так опрометчиво доверила наши жизни. И только я открываю рот, как раздается оглушительная трель дверного звонка.

– Ты кого-то ждешь? – спрашиваю, а сама хмурюсь.

– Нет, – отвечает мама и идет проверять.

Я подрываюсь следом, но не успеваю. Мама резко тянет дверь, а затем застывает.

– Витя?! – в голосе явное удивление, шок.

И я замираю с поднятой рукой, так сильно колотится мое сердце. Выражение лица мужчины совсем другое. Не то, что видела я в том доме. И на душе у меня тревожно.

Виталий стоит на пороге с цветами, что вызывает у меня странное чувство. Но мать мою он походу, действительно, знает. Приносит ее любимые каллы.

– Давно не виделись, Глаша, – черты лица у него становятся мягкие, морщинки у глаз сглаживаются.

– Очень давно, – хмурится мама, но отходит, пропуская его внутрь квартиры, – Витя, это Рита, моя…

– Мы знакомы, – не даю маме договорить, пристально смотрю на нежданного посетителя.

Мама скрещивает руки на груди, поворачивается к Виталию.

– Это ты ей рассказал всё, – не спрашивает, утверждает.

Обвиняет его в раскрытии тайны семьи.

– Вы с Романом не должны были скрывать этого, – качает головой, разувается, – можно было бы избежать многих проблем.

– Каких еще проблем? – недовольно смотрит то на меня, то на мужчину.

– Ты ей не рассказывала? – удивляется он, я отрицательно качаю головой.

– Не рассказывала что? – с подозрением смотрит на нас мама.

Я выдыхаю как-то обреченно и машу руками.

– Я собиралась выйти замуж за Антона Пархоменка, сына…

– Сына Артема, – заканчивает она за меня.

Лицо у нее становится озабоченным, взгляд тревожным. Она резко прикрывает ладонью рот, будто не может поверить.

– Такие дела, – сует ей, наконец, в руки букет Виталий, и приобнимает маму за плечи, – ну, Глаша, веди на кухню, просвещать тебя буду. Наворотили вы делов с Ромой, так что Ритке расхлебать пришлось.

Я замираю, не очень хочу вести этот неприятный разговор с мамой. Не думаю, что она готова к такой информации. Но Виталий качает мне головой. Намекает, что сам разрулит. Оснований не доверять ему нет, да и мама ему, вроде как, благоволит. Вся эта гнусная тема горьким комом оседает у меня в груди, так что я подхватываю свою легкую ветровку и обращаюсь к маме.

– Я в магазин схожу, тортика к чаю куплю, – и, не давая никому из них опомниться, выбегаю из квартиры.

Как только выхожу из подъезда, в кармане раздается звонок телефона.

– Слушаю, – впопыхах даже не смотрю, кто это.

– Где ты?

Останавливаюсь, когда слышу этот грубый голос с приятными нотками.

– Дома, – прокашливаюсь, потом отвечаю, – в магазин отошла.

– Хочу тебя увидеть, – манит меня, искушает обещаниями удовольствия.

– Сегодня никак, – грустно вздыхаю, думаю, меня ждет серьезный разговор с матерью.

В прошлый раз, когда Саид забрал меня у дома семьи Пархоменко, мы провели весь вечер вместе. Наслаждались друг другом, занимались сексом. Без слов, без диалогов. Были только наши тела, ощущения, кинестетика. А на следующее утро меня уволили с работы. Я еще никому об этом не сказала, ни матери, ни Юле, ни Саиду, хотя стоит ли вообще последнему об этом говорить. Увольнение было до боли обидным. Когда я пришла к зданию офиса, охрана вынесла мне коробку с моими скудными вещами, трудовую с пометкой – по соглашению сторон, и заявление, где мне нужно было только поставить подпись. Я была так ошарашена, что подписала, не глядя, а уже дома до меня стало доходить. Судорожно перелистывая трудовую, с облегчением поняла, что уволили все же не по статье. Стоит, наверное, сказать своему шефу, по совместительству дяде, спасибо хотя бы за это, но у меня язык бы не повернулся просто.

– Тогда завтра заеду за тобой вечером, – отвлекает меня от воспоминаний Саид, на что я улыбаюсь, но видеть это через телефон он не может.

– Договорились, – отвечаю и сбрасываю звонок.

Настроение у меня невольно поднимается. Сделав нужные покупки, возвращаюсь домой. На удивление, в квартире полная тишина. Захожу на кухню и вижу поджавшую губы маму и излучающего веселье Виталия.

– Ты должна была рассказать все с самого начала, – сразу наезжает на меня родительница, – этот шантаж – сплошная бутафория, тебя просто надули!

– Мам, – закатываю глаза, – откуда я знала? Просто не хотела тебя расстраивать.

– А Артем, совсем не ожидала от него такой подлости, – звонко бьет по столу ладонью.

– Вы слишком давно не общались, так что это не твоя вина, просто память стерла его поганый характер, – пожимает мужчина плечами, – но вопрос с наследством действительно стоит остро…

– Мне ничего не нужно, – перебиваю его, говорю хлестко, с напором, без единой капли сомнения.

– Ты хорошо подумала? Это большие деньги, очень большие, – смотрит на меня вопросительно, но не давит, не настаивает, и это подкупает.

– Моя дочь сказала свое слово, – вступается за меня мама, – Рома бы не одобрил, так что нам эти грязные деньги ни к чему.

И на этом тема наследства, да и в целом семейства Пархоменко, закрывается. Дальше они говорят о чем-то своих, обсуждают какие-то общие воспоминания молодости, так что я, немного посидев, удаляюсь в свою старую комнату. Она всегда готова для меня, когда бы я не приходила. Не замечаю, как засыпаю. А утром, проснувшись полностью отдохнувшей, не обнаруживаю нигде Виталия и выдыхаю. Вряд ли я готова к тому, что он может подкатывать к моей матери. Принимая ванную, предвкушаю встречу с Саидом. Но когда выхожу, мне неожиданно звонит Юлька.

– Рита, – раздается ее грустный голос.

– Рассказывай, – чувствую, что сегодня день откровений.

– Нужно расслабиться, – говорит, а затем шуршит чем-то.

Понимаю ее с полуслова. Знаю, когда произносит эти слова, ей действительно нужна поддержка.

– Уже бегу, – настроение у меня хорошее, так что я готова и ей его поднять, как следует.

Отписываюсь Саиду, что сегодня у меня много дел, и встретиться, ну, никак, не могу. На удивление, он не бухтит, пишет «хорошо». Даже подозрительно как-то. Но я не обращаю внимания на внутреннее беспокойство и собираюсь к подружке.

Добираюсь быстро. Она с порога сразу же вываливает на меня свою боль от измены мужа и предательства ее второй подружки Кати.

– А она-то, она, мы с ней ведь обсуждали его частые командировки, – пускает Юля злы слезы, – не ожидала от нее такого.

– Прямо, как в анекдоте, – пытаюсь шутить, а у самой все в груди от злости кипит.

Сучка Катя. Она то мне никогда не нравилась. Видно, что нутро гнилое. А оно вон как получилось. Шарю руками в ее гардеробе и нахожу очень провокационное платье. Заставляю его примерить. Пусть почувствует себя секси в этот вечер.

– Выглядишь, как шлюха, – хмыкаю, поправляя платье ей в груди, и одобрительно осматриваю ее наряд.

Одобряю, самое то для разгрузки.

– Как-то дискомфортно, – поправляет она короткий подол, едва прикрывающий лобок.

– На, – даю ей в руки маленькую фляжку, – бахни для храбрости, тебе не помешает, считай, празднуем твой предстоящий развод. Да уж, говорила тебе, что Катька твоя – та еще курва.

– Не напоминай, – отмахивается подружка, похлопывает по щекам и идет умываться.

Клуб я выбираю знакомый. Элитный, с фейс-контролем. Куда не пускают всякую шушеру. И это было моей ошибкой.

– Девушки, – попытался подкатить к нам нетрезвый мужик, – разрешите угостить вас коктейлем, ик?

– Наугощались уже, дядя, – не церемонюсь с этим пьяницей, – иди, куда шел.

Хмель уже дал подруге в голову, она вовсю покоряла танцпол – плавно крутила бедрами, обнимала себя руками в беззащитном жесте, привлекая к себе хищников. И тут к ней сзади подходит мужчина, подстраивается под ее движения, близко прижимается. Я наблюдаю за ними, готовая в случае чего отбивать ее у всяких извращенцев. И не замечаю приближение гораздо более опасного самца, идущего четко в сторону Юли. Со зверским выражением лица. А дальше наступает хаос. Этот дикарь несколькими ударами вырубает наглеца. Юлю по-варварски закидывают на плечо. Не успеваю я возмутиться и помочь ей, как передо мной возникает разъяренное лицо Саида. Ой, ой.

– Вот, что за дела, значит, – цедит, хватая меня за руки и прижимая к своему разгоряченному телу, – перед другими мужиками телом своим обнаженным светить?

– Не неси чушь, – толкаю его, пытаюсь идти в ту сторону, где еще вижу Юльку.

И тут меня шлепают по заднице, тянут за собой. В ярости я молочу по его груди, что есть сил. Но ему хоть бы хны. Железный.

Он, недолго думая, закидывает меня на плечо.

– Что ты творишь, неандерталец? – кричу я, пока мы продвигаемся сквозь гогочущую толпу.

– Беру свое, – еле слышно рычит Саид.

Перед глазами у меня его роскошная задница, за которую бы следовало крепко вцепиться зубами, но в последний момент я провожу языком по своей ровной и гладкой эмали и закрываю рот. Передумываю. Обойдется. Зная его, он еще и подвох в этом найдет. Воспримет, как ролевую игру.

Мы минуем вход и выходим на улицу. Веет прохладой.

– Не дергайся, – опускает он меня возле своей тачки.

У меня слегка кружится голова. Спиртное от таких качель резко ударяет в голову, и я теряю равновесие. Заваливаюсь набок.

– Тихо, тихо, – подхватывает он меня снова за талию и прижимает к себе.

– Неотесанный мужлан, – бью его по груди, когда более-менее прихожу в себя.

– О твоих сексуальных фантазиях мы в горизонтальной плоскости поговорим, кошечка, – шепчет мне в ухо, отчего кожа моя покрывается мурашками.

– Не сегодня, – верчу головой в поисках подруги, но никого даже отдаленно похожего на того дикаря не замечаю.

Пытаюсь вырваться из крепкой хватки, но снова терплю поражение.

– Подружку можешь не искать, о ней тебе не стоит переживать, Игнат ее не обидит, – усмехается Саид, усаживая меня в машину.

– Ты его знаешь, – поджимаю губы, но легче от этого не становится.

– Подружка твоя вроде тоже не первый раз его видит, – ухмыляется он, заводя двигатель.

Я все еще не могу избавиться от хмеля в голове, оттого слова его доходят до меня с трудом. Напрягаю мозги, но тщетно, только одна мысль – Саид не станет врать. Если сказал, мужик не обидит – значит, не обидит. Но под ложечкой все равно сосет. Пока мы едем, я украдкой набираю номер Риты, но абонент – не абонент. И тут его резко вырывают у меня из рук.

– Ты что творишь, ссс…? – шиплю, протягивая руки в сторону запрокинутой мужской руки с моей собственностью в ладонях.

– Что ты там лопочешь? Ну-ка, ну-ка? – вроде спокойно, но с угрозой спрашивает.

Я сразу прикусываю губу, сдерживая желание завершить это слово на ссс… Но здравый смысл побеждает. Чувствую, отхвачу сегодня по полной программе. И причем совершенно напрасно.

– Отвези меня домой, – скрещиваю руки на груди и отворачиваюсь к окну, стараясь в отражении все же рассмотреть, что сзади меня происходит.

Но руки Саида спокойно лежат на руле, а вот куда он кинул мой телефон, я за этой суматохой не заметила.

– Мы итак едем домой, – после его слов я успокаиваюсь и прикрываю глаза.

После алкоголя тянет в дрёму. И я решаю ненадолго позволить себе прикорнуть. И проваливаюсь в глубокий сон.

Глава 13

Мне снится, что меня качает по волнам. Размеренно, нежно, бережно. И сердце моря стучит так ровно, оберегающее. И тут раздается какой-то противный сигнал. Я резко распахиваю глаза, в панике оглядываюсь по сторонам, но ничего не вижу. Полная темнота. Кто-то резко дергает шторы, и с окна пробивается свет уличных фонарей. Зажмуриваю глаза, собираю мысли в кучу.

– Что за чёрт, – недовольно бурчит знакомый голос, а уже после до моего сознания доходит, что это Саид.

Я кручу головой, почти ничего не могу понять, но в голове бьется только одна мысль.

– Как ты оказался в моей спальне? – бурчу, откидываясь на подушку со стоном.

– В твоей? – говорит ехидно, с намеком, – ты уверена?

Я резко встаю, аж голова кружится. Шарю по кровати и тумбочке в поисках телефона или сумочки, но, как на зло, ничего не могу найти. Мужской силуэт продвигается по комнате, затем врубается свет. От которого спросонья режет глаза. Пока я прихожу в себя, слышу приближающиеся шаги. Отступаю, но спотыкаюсь и падаю обратно на кровать. А сверху на меня ложится мужское тяжелое тело. Тело Саида.

– А теперь поговорим, кошечка, – голос грубоватый, но мужественный, бьет по оголенным нервам сладкой истомой и предвкушением.

– Н-нет, – крепко жмурюсь и пытаюсь отползти, но меня подтягивают обратно, не давая выбраться из-под мощного торса. Сглатываю слюну и раскрываю глаза.

– Д-да, – дразнит он меня, затем встает, вытягиваясь в полный рост.

Демонстрирует крепкие бедра в спортивных штанах и совершенно голый торс. Кубики так и просятся, чтобы я провела по ним своей рукой. Мне аж слюну приходится сглотнуть. Встряхиваю головой, понимая, что это последнее, что должно меня сейчас волновать.

– Ты сказал, что отвезешь меня домой, – возмущенно рычу на него, а сама проверяю свою одежду, точнее, сам факт ее присутствия на мне.

– Я не соврал, – ухмыляется он и идет к шкафу.

Роется там, а затем кидает мне свою футболку. По инерции я ловлю ее, даже подумать об этом не успеваю.

– Это твой дом, не мой, – говорю уже раздраженно, встаю с кровати.

Нечего разлеживаться. И так уже поздно, машина возле Юлькиного дома осталась, так что остается только такси.

– Теперь это и твой дом тоже, переедешь ко мне, – накидывает, наконец, на себя майку, – негоже моей невесте жить вдали от меня.

– Я еще не дала своего согласия, – восклицаю, хотя в душе знаю, приму, еще как приму.

Но вот помыкать собой не позволю. Так что нахожу свой телефон и пытаюсь найти нужный номер.

– Что ты делаешь? – неожиданно быстро он оказывается за моей спиной.

– Ищу номер такси, – и говорю это зря, телефон мигом исчезает из моих рук.

– Уже поздно, – кладет мою собственность себе в задний карман.

Сначала я пытаюсь дотянуться и отобрать, но он каждый раз уворачивается. И только спустя пару минут понимаю, что ему это игра доставляет удовольствие. Он успевает и прижимать меня к себе, и лапать в стратегических местах. Вижу это по вздыбленной плоти, натянувшей ткань домашних брюк.

– Отдай, – отстраняюсь, скрещиваю руки на животе.

– Переодевайся, кошечка, – притягивает к себе и крепко обнимает, затем трогает ладонями мои надутые щеки и целует в нос, – ты, может, кушать хочешь? Пойду, соображу что-нибудь. Присоединяйся.

И уходит себе спокойно, весело напевая какую-то мелодию под нос. Я злюсь, что не могу никак повлиять на него. Топаю ногами, падаю на кровать и бью по ней кулаками. Кричу в подушку практически беззвучно. Поднимаюсь и стягиваю с себя одежду. Раз ничего изменить нельзя, так хоть получу удовольствие. От еды, от отсутствия тревог.

Надеваю его футболку и скептически смотрю в зеркало. Если на нем она смотрится отлично, то я в ней просто тону, ткань мне ниже середины бедра. Накачал себе мышцы, понимаешь ли.

– Насколько срочно? – слышу голос Саида, когда подхожу к кухне.

Опираюсь плечом о косяк и смотрю, как он сыпет заварку в чайничек. Плечи напряжены, меня он не видит.

– Сегодня я занят, давай завтра, – говорит мужчина, а затем бросает телефон на стол.

– Кто звонил? – спрашиваю не из ревности, нет, просто интересно, кто может среди ночи вот так вот запросто человека тревожить.

– Да так, – вижу, что он напрягся, – по работе.

Ответ мне не нравится, но я прячу недовольство внутри. Подхожу к столу.

– Тебе идет моя футболка, – ставит чайник на стол, а сам подходит ко мне, прижимаясь носом к шее. Руки крепко держат меня за талию, сам он вдыхает мой запах, – хочу, чтобы ты всегда мной пахла.

Голос у него возбужденный, руки приятно массируют мне кожу. Я откидываю голову и прикрываю глаза.

– Утром отвезешь меня, – последнее слово за мной останется.

– Зачем? – смотрит на меня невинным взглядом, а у самого смешинки в глазах.

– Я хочу домой, – четко выговариваю, – там мои вещи, принадлежности.

– Я тебе все это куплю, – чмокает меня в губы, а затем пододвигает стул, предлагая сесть.

– У меня все есть, – недовольно поджимаю губы и присаживаюсь, – и не нужно мной командовать, диктатор.

Не нравится мне его напор и самоуправство.

– Я еще не начинал, кошечка, – шепчет мне в ухо с придыханием и провокационно кусает кончик.

От этого незамысловатого действа по всему телу расходятся разряды тока. Шея слабеет и словно становится ватной.

– А теперь, – меняется его голос на более холодный, – рассказывай, что это за выкрутасы с клубом. Что за провокация? Хотела, чтобы я приревновал? Ты добилась своего, я приревновал.

Даже не утаивает чувство ревности. Но его предположения просто нелепы.

– Ничего я не хотела, просто вывела подругу в люди, – и тут осекаюсь, губки становятся формой «о», – это твой клуб.

Выдыхаю уже пораженно. Вот балда, совсем об этом не подумала. И тут раздается трель дверного звонка.

– Засеки свою мысль, сейчас продолжим, – Саид встает и идет в коридор.

Пиликает его телефон. Вижу, что на экране всплывает сообщение. Исключительно любопытство и ничего более толкает меня наклониться и прочитать его. Что ж, лучше бы я этого не делала.

Римма. «Завтра я надену тот черный комплектик с кружевами, все, как ты любишь, дорогой. Жду не дождусь. Твоя конфетка».

– Я тут пиццу заказал, ты какую хочешь? С сырными бортиками или обычными? – в кухню заходит Саид, улыбаясь своей обезоруживающей улыбкой. А мне хочется зарядить ему этими коробками по лицу.

– Я? С колбасками, – скалюсь, а сама решаю, чем бы ему зарядить.

– С колбасками нету, – чешет затылок, а затем кладет коробки на стол.

Наклоняется и берет в руки телефон.

– Сейчас закажу, – разблокировывает экран, даже не читая сообщение.

– Тебе кто-то написал, – встаю так, чтобы и мобильный его видеть, и лицо его рассматривать, – не прочитаешь?

Лицо у меня полно ехидства, так что я вижу, как он настораживается, сворачивает звонок и смотрит, что там ему пришло. Выражение лица его меняется с благодушного до разъяренного.

– Ты читала? – поджимает губы, кулаки сжаты.

– Я в чужие телефоны не лезу, – фыркаю с видом оскорбленной невинности, открываю коробку и занимаю рот пиццей, чтоб чего лишнего не ляпнуть.

Вот моя тактика. Пусть нервничает. А я красотка.

– Это не то, что ты подумала, – я закатываю глаза, ну и банальщина, неужели не может ничего другого придумать.

– То есть ты с ней не спал? – смотрю с любопытством, а внутри кошки когтями скребут.

Я готова сейчас и ему, и ей глаза выцарапать.

– То есть ты все же читала сообщение? – парирует он и хмыкает как-то нагло.

– Не передергивай, – встаю в защитную стойку, это я тут должна быть недовольна и только.

А этот гад еще и улыбается, смотрит на меня, ухмыляется.

– Кошечка ревнует? – идет на меня.

Я отступаю и упираюсь в стену, он настигает меня в два шага, прижимает телом, дышит так жарко, что трепещут крылья носа.

– Кошечка зла, – цежу с холодной яростью, а потом отпускаю самоконтроль и бью его кулаками по груди.

Агрессивно, зло, с силой. Но он продолжает стоять на месте, не двигается. Словно давая мне выпустить пар. Снова и снова бью, рычу от натуги, но затем мои руки вздергивают вверх, а губы обжигают горячим поцелуем.

– Ты, – вдыхая в коротких перерывах воздух, пытаюсь возмутиться его самоуправству, – офи…

– Не беспокойся, моя кошечка, – подхватывает меня под ягодицы, опрокидывает коробки на пол, а сам усаживает меня на гладкую поверхность голой задницей, – после тебя у меня никого не было, ты – мое наваждение, дикая.

– Пицца, – пищу, когда его пальцы оттягивают резинку трусиков.

– Подождет, – гортанно рычит, покрывая поцелуями мою шею, разрывает трусики и врывается в меня плавным движением бедер. Я ахаю, держусь за его плечи. Он выбивает из меня дурь и злость, да так, что все мысли об этой «конфетке» напрочь вылетают из головы. Хотя сказать ей пару ласковых я не прочь. Да и Саид, хитрый какой, так и не объяснил мне, что это еще за сообщение такое.

– Практически женатым парням девушки не пишут, – все же вставляю во время его дерзких толчков.

К вящему моему неудовольствию, он останавливается, но ствол из меня не вынимает.

– Так я все же жених? – улыбается, хитро прищурив глаза.

Я молчу, двигая бедрами, хочу, чтобы он продолжал.

– М? – кусает кончик уха, заставляя лоно сжиматься от удовольствия.

– Да-да, – готова ответить, что угодно, лишь бы он начал, наконец, двигаться.

И своим ответом получаю то, чего так хочу.

Половина ночи проходит сладко. В перерывах между сексом мы перекусываем, кусаемся, деремся, но вот больше про эту наглую девку я не спрашиваю. Решаю поступить по-другому. Также нагло и дерзко, в стиле Саида.

И уже глубокой ночью, пока мой мужчина спит, одеваюсь и выхожу из его квартиры. Ловлю такси, доезжаю до дома. Надо же подготовиться. И только хочу позвонить подружке, как понимаю, что потеряла телефон. Черт…

Глава 14

Саид

Просыпаюсь резко, как от толчка. Сразу веду руками по постели, но девчонки рядом нет. Смотрю на вторую половину кровати – пусто, но подушка все еще хранит легкую вогнутость. Значит, девчонка встала недавно. Внутри тревожно. Подрываюсь, заглядываю в ванную, на кухню, в гостиную, коридор – ни Риты, ни ее вещей.

– Намылилась куда-то, ревнивая кошка, – злюсь про себя на эту дуру Римму, но больше всего на себя.

Это ведь я идиот и не расставил все точки над «i» между нами. Честно говоря, просто забыл. Между нами был только ни к чему не обязывающий секс, но раньше я позволял ей писать себе пошлости на телефон, но теперь…Чертов идиот. Набираю номер Риты раз за разом, но в ответ только длинные гудки. Сажусь в машину, двигаю в сторону ее дома. Не прекращаю звонить ей, но в какой-то момент слышу уже короткие гудки и «абонент-не абонент». Внутри берет страх за свою девчонку, на дворе ночь, с ней по дороге могло случиться все, что угодно. В ее крови алкоголь, сама она на эмоциях может ввязаться во что-то. Как бы ни сделал никто ей чего дурного. Стискиваю зло руль. Если вдруг…порву любого. Только бы живая. Всю дорогу накручиваю себя. Въезжаю в ее двор, в окнах отсутствует свет. Залетаю удачно в подъезд, какой-то мужик выходит в этот момент.

– Ну же, – в который раз нажимаю на дверной звонок, слышу трель внутри квартиры, но ни шагов, ни чужого дыхания.

Спустя десять минут и после сожжения кнопки делаю вывод, что девчонки дома нет. Звоню Игнату, но тот трубку, как назло, не берет. Мозг быстро просчитывает варианты, долблю уже Влада.

– Да? – сонно отвечает тот.

– Срочно пробей мне последние координаты Риты, – безопасник наш свое дело знает, даже среди ночи может найти, кого угодно, – скину номер телефона, это срочно. И пришли мне адрес, где сейчас Игнат нынче обитает.

– Понял, – голос максимально бодрый в данной ситуации, мужик сразу включается в ситуацию. Профи.

Вспоминаю, что у Ритки видел второй телефон, но номер его не знаю. Помнится, что Игнат как-то говорил, что пробивал все контакты окружения своей зазнобы. Так что время наведаться к нему. Пока жду детали поисков от Влада, еду по адресу, который он присылает. Семёновская, 16. Дверь, что странно, открыта. Из спальни доносятся характерные звуки, но у меня в ушах звон, а перед глазами пелена. Не до приличий.

Брат и его девчонка в самом разгаре своих игрищ. Прислоняюсь к косяку, ждать недолго – проходит секунд десять, как все заканчивается.

– Ну вы дали жару, – усмехаюсь как-то нервно, пугая тем самым Юльку, раздается ее визг.

Иду на кухню, ожидаю брата. Тот недоволен моим бесцеремонным вторжением, но терпеливо ждет, закуривает.

– Мне нужен номер, – говорю резко, нетерпеливо.

Игнат тушит сигарету, открывает окошко, выкидывает окурок и спрыгивает с подоконника.

– И для этого ты припёрся сюда среди ночи? – возмущается он, явно от спермотоксикоза.

Смотрит зло, в глотку мне вцепиться хочет, но держится.

– Труба, Игнат, – качаю головой, и даже улыбнуться сил нет.

Все внутри отдает тревогой.

– Чей? – действует мне на нервы. Знает же, чей.

– Подружки ее, – киваю в сторону спальни.

– Которой из? – тянет время, наказывает за свой облом. Стискиваю челюсть, чтоб не вытрясти из него информацию силой.

– Не гони, – выхожу из себя, почти готов врезать ему.

– Смской скину, – говорит, наконец, что-то обнадеживающее, – вали давай, весь кайф мне обломал.

– Лады, – соглашаюсь, чувствуя облегчение.

Знаю Игната. Скинет мне все известные ему номера. Впервые радуюсь его паранойи собирать информацию обо всех людях из ближайшего окружения. Но вот на себя злюсь, что не копал под свою кошку. Хотел же по-человечески. А теперь это играет против меня. Но время сейчас бесценно и играет против меня. В этот момент пищит телефон.

– Слушаю, – говорю Владу, а сам замираю.

Раз звонит, значит, новости есть.

– Мы пробили последнюю геолокацию, – выдыхаю с облегчением, – но есть проблема.

Снова напрягаюсь. Мышцы натягиваются, словно тетива лука.

– Какая? – выдыхаю, боюсь услышать плохое.

– Это адрес морга, – слова его звучат, как приговор, – на Пролетарской.

Рука ослабевает, телефон падает куда-то вниз, а я резко кручу руль. В сторону морга.

Спустя час стою внутри здания.

– Кого привезли? – переспрашиваю у патологоанатома.

Тот чешет свою бороду, затем повторяет.

– Да таксиста местного, – смотрит на дверь, где лежат покойники, – в аварию попал, на месте скончался.

Хмурюсь, плохо до меня доходит.

– А телефон этот был при нем? – спрашивает вместо меня Влад.

Я держу сотовый и сжимаю его до хруста.

– В кармане нашли, полиция пропустила, видимо, – пожимает плечами, – слушайте, мужики, мне проблемы не нужны, сейчас менты заявятся, за телефон вопросы пойдут.

– Не заявятся, – безопасник сует тому пачку купюр за молчание.

Мы выходим из морга молча. Закуриваю сигарету и выдыхаю дым. Тупик.

– Я ребят послал, траекторию водилы проследить. И уже потом камеры наблюдения по периметру они прошерстят, но сам понимаешь…

Дело не быстрое, знаю. Руки, суки такие, трясутся. Не могу успокоиться.

– Понимаю, – цежу сквозь зубы, даю отмашку на добро и спускаюсь по лестнице.

– Мать проверили? – не хочу сам сейчас заявляться, Ритка не простит, если напугаю и взбудоражу ее родительницу.

– В первую очередь, – качает головой Влад, – не появлялась там.

Вариантов, куда могла деться моя кошка, немного. И все пустые. К утру я уже так заведен бесполезными поисками и тревогой, что просто езжу около ее дома, осматривая все закоулки. А вот к обеду раздается долгожданный звонок.

– Мы нашли ее, – замираю, ожидая дальнейших слов, – живая, невредимая.

– Адрес, – хриплю, аж горло першит.

– Да ты его и сам знаешь, она сейчас в твоем клубе, с Риммой кофе пьет, – на этих словах я кашляю от неожиданности.

В груди тревожно сосёт. Не к добру это всё.

* * *

Рита

– Спасибо, что приютили, баб Соня, – благодарю соседку с верхнего этажа, поедая при этом ее аппетитные блинчики.

– Ой, да не смеши, это дело не хитрое, чай не помочь, – отмахивается бабулька божий одуванчик, – как вот ключи-то потерять умудрилась, растеряша. А если б меня дома не было?

– И хорошо, что были, – потягиваюсь, разминая мышцы, – сейчас к маме съезжу, запасные возьму, придется теперь замок менять.

– Меняй-меняй, а то, кто знает, вдруг украли, – машет указательным пальцем, – сейчас знаешь, сколько домушников развелось. Обворуют, и сама не заметишь.

Меня от этой мысли передергивает. Она ведь права.

До маминого дома добираюсь быстро, забираю ключи и мигом обратно. Принимаю душ, надеваю максимально удобную, но при этом дерзкую одежду. Сразу обозначить границы. Показать сопернице – Саид мой. Фотография, которая высветилась на экране, показалась мне знакомой. Точнее, девушка на ней. Работница его клуба. Что ж, время навестить его владения. Добираюсь без происшествий.

Ночные надписи на здании уже не горят, внутри снуют официанты, но знакомое лицо не вижу. Присаживаюсь за барную стойку, рассматриваю бармена.

– Латте, пожалуйста, – делаю заказ и осматриваюсь.

И тут со второго этажа начинает спускаться дама на высоченных шпильках. Короткое платье облегает ее фигуристое тело, разрез сбоку открывает вид на крутое бедро. Сексуальная, знающая себе цену. На секунду чувствую себя заморышем, но затем вспоминаю, что с ума сходит Саид по мне, и предложение сделал тоже мне, не ей. Расправляю гордо плечи и замечаю ее направленный на меня взгляд. Проницательный, хищный. Знает меня, в мою сторону идет. Присаживается на соседний барный стул.

– Азим, – голос приятный, – мне, как обычно.

Я поворачиваюсь вокруг своей оси, лицом к залу. Боковым зрением вижу, что смотрит на меня. Водит взглядом по мне, изучает, оценивает.

– Саида нет, – обращается ко мне.

– Я вижу, – делаю глоток и флегматично отвечаю.

Молчит. Думает, что сказать.

– Как мужчина он хорош, – говорит осторожно, словно слова подбирает.

Я резко кручусь на стуле, смотрю ей в глаза. А в них недобрый огонь, там смесь ярости, ревности и бессилия.

– Лучше не встречала, – улыбаюсь уголком губ, говорю правду, ведь так и есть.

Она прикусывает губу, привлекая внимание к ярко-алой помаде. Так обычно мужчин соблазняют. Но сейчас это демонстрация того, что в ней нашел в свое время Саид. Она словно кричит – вот таких женщин он любит.

– Азим, – поворачиваю голову в сторону прислушивающегося к нашему разговору бармена, – налей невесте начальника чего-нибудь покрепче.

Вижу, как Римма вцепляется своими ногтями за стойку, мышцы ее напрягаются.

– Хорошо, – как-то нервно улыбается парень, переводя взгляд с меня на работницу и обратно, но слушается.

Уж очень уверенно звучат мои слова. Ну и что, что предложение я так и не приняла. Но они ведь с его стороны прозвучали. Прозвучали. Так что полное право имею апеллировать им.

– Быстро вы, – поджимает недовольно губы девушка, почти задыхается, так тяжело дышит.

– Мужчине, чтобы понять, что он хочет прожить свою жизнь с девушкой, долгие отношения ни к чему, – бью по ее больному, вижу, как ее задевает, и она еле заметно дергается, – вы ведь понимаете?

Намекаю на их временные увлечения. Она бесится, ведь я ступаю на ее, как ей казалось, территорию. Рушу эти границы, топчу ее устоявшийся мир, где она – главная. Была.

– Не понимаю, – ядовито улыбается, лицо ее перекашивает, – слышали присказку? Что быстро началось, то быстро закончится?

– Не слышала, – делаю лицо кирпичом и наклоняюсь к ней, – другое зато знаю.

Шепчу ей в ухо так, чтобы услышала только она одна.

– Кто чужое трогает, тому руки отрубают, – говорю, а сама от себя в шоке нахожусь.

Не ожидала от себя такой жестокости, но ревность диктует мне свои правила поведения. Может, неправильные, но действенные. Римма замирает, а затем резко встает.

– Еще нужно понять, кому чужое, а кому – нет, – гордо выпячивает грудь, демонстрируя мне свой третий размер.

И тут меня обнимают за талию.

– Что чужое? – раздается голос Саида, а затем он целует меня в висок.

И от этой моральной поддержки я растекаюсь лужицей и облокачиваюсь о его широкую и надежную грудь.

– Чужое… – Римма вмиг теряет уверенность, с лица спадает чувство превосходства.

Я смотрю на нее, но триумфа не ощущаю. Встречаю ее взгляд и просто вижу в нем отражение меня и Саида. И от того, как крепко и собственнически он меня обнимает, мне становится хорошо. И спокойно. Ревность отступает, убирая щупальца с моего сердца.

– Заказ был чужой, – решаю придти ей на помощь, и кажется, что смотрит она в этот момент на меня с благодарностью, – я просто перепутала и выпила чужой кофе.

Поворачиваюсь в кругу его рук и кладу свои на его шумно вздымающуюся грудь. Лицо у него усталое и осунувшееся. Темные круги под глазами говорят о бессонной ночи. И тут меня начинает озарять. И приходит чувство вины. Наверняка, я заставила его волноваться.

– Налей моей невесте кофе, Азим, – притискивает меня ближе, а сам смотрит на бармена.

Там начинается какое-то шевеление. Видимо, работник старается выполнить поручение своего начальства с особым рвением.

– Принесешь ко мне в кабинет, – дает поручение парню, а сам ведет меня на второй этаж.

Молча, но с поддержкой. Словно показывает всем, что я принадлежу ему. Указывает остальным мой статус. Я сглатываю, впервые понимая, во что я ввязываюсь. Из огня да в полымя, как говорится.

– Заходи, кошка, – слегка проводит ладонью по моим ягодицам, подталкивает переступить порог своего кабинета.

А затем сзади раздается стук захлопнувшейся двери. И не отпускает ощущение, что нахожусь я сейчас в логове с тигром. С разъяренным тигром. Упс.

– Слушай, Саид, я правда… – начинаю было оправдываться в своем эпатажном поступке, но он резко вскидывает ладонь, останавливая мой поток слов.

– Где ты была? – выражение лица взбешенное, хмурое.

– У соседки, – делаю шаг назад, замечаю, что он ступает следом, – баб Сони.

– У соседки, – повторяет за мной сквозь зубы, еле сдерживает себя, – ты хоть понимаешь, как я переживал? Где твой телефон?

– П-потеряла, – и ни капли не лгу, сколько бы ни искала, так и не нашла его.

– А второй? – проявляет чудеса осведомленности, хотя номер от него я ему не давала.

– На работе остался, – признаюсь, опуская голову, – это был рабочий, а меня…

Только хочу признаться, что меня уволили, но тут я упираюсь в угол стола. Ойкаю, затем отхожу чуть вбок. Но Саид, более не мешкая, настигает меня в два своих широких шага. Я вся напрягаюсь, но он лишь крепко прижимает меня к себе. Двумя руками обхватывает мою голову и прижимает к своей груди. Я слышу, как гулко и быстро бьется его сердце.

– У тебя тахикардия, – знаю, что неуместно, но смолчать не могу.

– Будешь с твоими выкрутасами тут спокойным, – говорит, а затем добавляет: я был в морге, знаешь хоть, что чувствовал, пока ехал туда?

И говорит с такой болью, что это трогает и меня. Я обхватываю его талию руками и обнимаю. Так крепко, насколько позволяют мои силы.

– Прости, – зажмуриваю глаза, вздыхаю, – что-то случилось?

– Ты телефон у таксиста в машине забыла, – в голосе все еще слышен страх и возмущение, – он в аварию попал. Слава Богу, что ты жива.

Я вдыхаю его аромат и глубоко дышу. Удача, не иначе. Запоздало меня начинает одолевать страх. Но затем он отстраняет меня от себя и встряхивает.

– Глупая, бестолковая девчонка, – не кричит, но говорит так, чтобы до меня дошло, – цепью к себе привяжу и никуда больше не отпущу, поняла меня?

Я только открываю рот, чтобы возмутиться этому нахальству, как он резко наклоняется и захватывает мои губы в плен. Жестко, напористо, жадно. Словно пьет и не может напиться моим вкусом.

– Ах, – стону, не в силах оттолкнуть его.

Его губы зацеловывают мою шею, а сама я таю под его напором. Падают бастионы, сокрушаются мои щиты. До того сладко и хорошо, аж истома берет.

– Ко мне переезжаешь сегодня, – не спрашивает меня, просто ставит перед фактом, не забывая при этом прикусывать мою кожу в порыве страсти.

– Я даже предложение твое не приняла, – оттягиваю его за волосы от себя, но ему хоть бы что, ни на сантиметр не двигается, продолжает свое непотребное дело.

– Неужели? – кусает за ухо, посылая по моему телу мурашки, – в общем зале, помнится, ты говорила совсем другое.

– Так ты все слышал, – хлопаю ладонью по его плечу.

– Ревнивая кошечка помечает свою территорию, это лучше всякого Нэшнл Джиографик, – говорит, а сам не забывает вклиниваться меж моих бедер.

– Ты! – шиплю, а сама наслаждаюсь тем, как его проворные руки сминают мое тело, словно я – сдобное тесто, податливое его пальцам.

Да, да, милый, чуть левее. Вот так.

– Ни о каком переезде… – выдыхаю, не в силах сдержать стон, – … не может…и речи…ах…быть.

– Мхм, – вроде как соглашается со мной, а чувство у меня такое, что все равно сделает все по-своему.

Боже, до чего же сладко…только не останавливайся…сильнее…жестче.

– Я не шучу, – пытаюсь вернуть сознанию ясность, но у меня поджимаются кончики пальцев на ногах, а затем вся я натягиваюсь подобно музыкальному инструменту в руках умелого музыканта.

– Какие шутки, кошечка, – вбивается, выбивая из меня весь оставшийся воздух.

Чувствую, как его руки копошатся попутно на столе, а затем меня уносит в нирвану.

После мы лежим на диване. У меня машинально закрываются глаза, но я успеваю увидеть, как он приподнимает мою руку вверх и оглаживает безымянный палец. Уплываю в сон. Что-то золотое блестит на моем пальце, но мысли мои улетают.

– Кофе так и не принесли, – успеваю сказать и засыпаю.

– Принесли, – слышу на грани сна и яви его тихий шепот, но уже не придаю этому значения.

Глава 15

Рита

– И что он? – заинтересованно спрашивает у меня Юлька.

Я помешиваю суп, держа ухом телефон. Рассказываю подружке некоторые подробности отношений с Саидом.

– Да парнокопытный он, – говорю с возмущением, – закинул меня на плечо и как шлепнул по заднице, не смейся давай, болит до сих пор, между прочим. Мы ж не пещерные люди, Юль, что за варварство. Гад такой, затащил к себе в тачку потом, еще и приставать начал, да с видом таким, будто я ему в ножки кланяться должна.

И незачем ей знать, как давно мы с ним знакомы. Тем более про интим-клуб. Но скрывать все не хотелось, внутри прям горело от того, как мне нужно было поделиться с ней наболевшим.

– Ты же хотела мачо-мэна, – усмехается подружка, – как ты там говорила, чтоб хлопнул по столу и ты вся такая послушная, разве нет?

– Что было, – с раздражением отвечаю, – то быльем поросло, глупая была, молодая, не ведала, чего хочу.

– Неделю назад? – по голосу слышу, что ей весело.

– Ай, не придирайся к словам, – успокаиваюсь, ведь она права.

– Я тебе перезвоню, – говорит она и бросает трубку.

Накладываю себе еды, сажусь, но мысли о Саиде никак не желают меня отпускать. Бесит аж. После той сногсшибательной ночи в клубе я еле-еле выбила право жить у себя, так он вообще повадился контролировать каждый мой шаг. Пиликает телефон. Саид. Кладу его экраном вниз. Пусть побесится, ему полезно будет.

И тут мне снова звонит Юлька.

– Что там у тебя? – весело спрашиваю, а затем замираю.

– Сегодня, в восемь, как договаривались, – жестко приказывает мне Саид, – и когда я звоню, чтоб трубку брала.

– Не надо мне приказывать, – цежу, поджимая губы, – я же сказала, сегодня я занята.

Знаю, что выбешиваю его игнором, но надо же как-то его дрессировать.

– Приеду и повезу, в чем будешь, хоть в трусах и пижаме, понятно? – и сбросил вызов, не дожидаясь моего ответа.

Я глубоко дышу, пытаясь успокоить свое колотящееся сердце, а затем решительно встаю. Раз так хочет видеть меня, что ж. Будет тебе сегодня Ритка. Сногсшибательная Ритка. Иду к шкафу и нахожу самое провокационное платье. Длинное, но с разрезом до середины бедра. Сверху полностью закрытые плечи и декольте, которое все равно привлекает внимание на мою внушительную тройку.

– Ну, держись, котик, – кручусь перед зеркалом и остаюсь довольна.

До вечера еще далеко, так что успеваю привести себя в порядок. Маникюр, педикюр, укладка.

И ровно в восемь вечера, ни на секунду позже, раздается звонок в дверь. Посылаю воздушный поцелуй своему отражению, надеваю туфли и открываю.

– Ну, что, идем? – не даю ему рассмотреть себя слишком внимательно и толкаю к выходу.

Быстро захлопываю дверь и тяну его вниз, пока он не заметил мою спину. Ой, что будет.

– Ты подозрительно покладистая сегодня, – смотрит на меня с подозрением, пока ведёт машину.

– Настроение хорошее, – прислоняюсь к спинке, чтобы не засветить раньше времени гранатой.

– Мне нравится твое настроение, – постукивает пальцами по рулю и поглядывает на меня, – может, ко мне переедешь?

– Я все еще зла на твое самоуправство, – улыбаюсь, глядя в окно.

Кладу руку на колено и любуюсь кольцом. Бриллиант в несколько карат. Изысканное украшение.

– Оно тебе невероятно идет, – берет мою руку и целует, в глазах смешинки.

И ни следа от того разъяренного мужчины, что звонил мне днем.

А вот когда мы подъезжаем к ресторану, внутри меня беснуется веселье. Позволяю Саиду самому открыть мне дверь, надеваю накидку, временно прикрывающую мою обнаженную спину, и мы идем ко входу.

– Столик на Саида Севиева, – кивает администратору, который ведет нас к столику у окна.

А вот когда мы подходим, скидываю накидку, и в этот момент ощущаю мужские пальцы, скользнувшие к моей спине. Миг. Замирание. Напряжение его мышц.

– Что это такое? – шипит мне в ухо.

Я присаживаюсь на галантно отодвинутый стул и улыбаюсь.

– Это? – смотрю на него невинным взглядом, – платье, как ты и хотел. Разве не помнишь?

Намекаю на его слова, что он любит женственных девушек в платьях.

– Я имел ввиду другое, – скидывает пиджак и накидывает его на мои плечи.

Садится на свое место, оглядывается по сторонам. Словно выискивает соперников, которым явно нужны проблемы.

– Мне жарко, – снимаю его пиджак и кладу на спинку своего стула, – я бы выпила, скажем, вина.

Мне кажется, что я слышу, как скрипят его зубы. Но сделать он сейчас ничего не может. Вру. Может. Но принимает мои правила игры.

– Кошечка хочет вызвать ревность своего тигра? – ухмыляется он, ослабляя галстук.

Я прячу свою улыбку за меню. Вечер проходит спокойно, но провокационно. Его жаркие взгляды пробуждают во мне возбуждение. Часто замечаю, с каким жадным интересом он смотрит на мои полные губы, окрашенные красной яркой помадой. Иногда к нам порываются подойти какие-то знакомые Саида, но он одним своим хмурым взглядом спроваживает их еще за несколько метров до нашего столика. Ведь знакомые – сплошь мужчины.

– Я в уборную, – говорю в конце вечера, подхватываю сумочку и иду в нужную мне сторону.

Походка от бедра, прямая спина, изогнутая талия. Чувствую на себе его взбешенный взгляд. А вот после туалета меня ожидает неприятный сюрприз.

– Быстро ты, – доносится мужской голос из темной части коридора.

– Антон? – шокированно отступаю, но натыкаюсь на дверь.

Бывший жених наступает, делая шаг в мою сторону. Выражение лица мрачное, гнев таится в его глазах.

– Не ожидала? – язвит, высокомерно и презрительно искривляя уголки губ, – даже не скучала по мне, невестушка?

Я сглатываю, часто дышу от того, как бешено бьется в страхе сердце.

– Твое ехидство неуместно, – практически шепчу, даже не верится, что эти слова так смело вылетают из моего рта.

– Твоя вероломная измена неуместна, – гневно раздувая ноздри, фыркает от презрения, – а уж моя реакция и подавно не твоего ума дело…хм…сестра.

Последняя фраза меня задевает. Я непроизвольно дергаюсь, лицо явно искажает от омерзения. И он это видит, вон как глаза сужаются.

– Мы не родственники, – выпаливаю, словно бравирую перед ним.

– И это здорово, – внезапно соглашается со мной.

Даже не кричит и не буянит. Руки явно в кулаки сжаты, но в карманах брюк спрятаны, так что не разглядеть. Мышцы лица напряжены, что не скрыть, поэтому стою я с чувством глубокого страха, въевшегося мне за последние месяцы под кожу.

– Мне нравится ход твоих мыслей, невеста, – приближается ко мне резко, лицо его в паре сантиметров от моего.

– Бывшая невеста, – поправляю его, вжимаясь затылком в стену сильнее.

Антон чуть отодвигается и слегка улыбается, будто правда на его стороне.

– А вот тут ошибаешься, – шепчет, практически губами только двигает, но я понимаю его, – замуж за меня ты все же выйдешь.

Внутри меня разгорается пожар гнева загнанного зверя.

– Твой отец потерял влияние на мою мать, других причин…

Он не дает мне договорить, наклоняется к уху и отвечает.

– Жизнь твоего дружка, Саида кажется, да, зависит от тебя. Выйдешь по-хорошему – он будет жить. Откажешься – пожалеете. И ты, и он.

Я не верю в его браваду. Он ведь из тех, кто громко лает, но редко сам кусает.

– Не неси чепуху, – не верю его угрозам, даже их семейка должна бояться связываться с криминалом.

– Не играй с нами, Рита, – качает он головой, – наша семья влиятельна, а там такие деньги на кону крутятся, тебе и не снились. Так что не глупи, мы такой козырь из рук не выпустим.

– Этого завещания может и вовсе не быть, – говорю ему, пытаясь воззвать к зачаткам благоразумия, – ты же меня даже не любишь, Антон, зачем…

Замолкаю, когда вижу его взгляд. В нем теплится сожаление, но затем он моргает и все исчезает, будто и не было этого проблеска, что я случайно заметила.

– За что ты так со мной, Антон? – трогаю его за плечо, – в тот вечер мне показалось, что ты на моей стороне…

На несколько секунд он замирает в оцепенении, а затем резко отбрасывает мою руку.

– Тебе показалось, – грубо мне отвечает, после отворачивается, пряча глаза, – время пошло, советую готовиться к свадьбе.

И уходит, оставляя после себя шлейф опустошенности и тревоги. Я возвращаюсь к нашему с Саидом столику, но он в этот момент говорит по телефону. Любуюсь его профилем и в этот момент принимаю решение, что завтра же перееду к нему.

– Ты долго, – заканчивает разговор, хмурится, – все хорошо?

Я поспешно киваю, не желая его грузить проблемами. Но я их просто не воспринимаю всерьез. Не станет же семейство Пархоменко опускаться до реального членовредительства. Нет, избить они явно могут, но и Саид, как показывает практика, далеко не из простой семьи. А моя несостоявшаяся семейка связывается только с заведомо слабыми противниками.

– Ко мне? – улыбаюсь мужчине немного вызывающе, с намеком.

Он мою мысль сразу же улавливает, засматривается с жадностью на мои губы.

– Мне нравится твое игривое настроение, кошечка, – хрипло стонет, кидает купюры на стол и тянет меня за собой к выходу.

Я смеюсь его нетерпеливому поведению и предвкушаю будущую ночь, полную удовольствий.

– Кое-кто сегодня будет наказан, – рычит мой тигр, параллельно выкручивая руль на повороте.

Я не отвечаю, только улыбаюсь, предвкушая, как он будет рад моему переезду. Мы приезжаем до моего дома довольно быстро, словно нет на дорогах пробок.

– Тише, Саид, соседи, – пытаюсь его приструнить, все никак в замочную скважину не попаду.

А он совершенно меня не слушает, целует в шею, распускает руки, оглаживая мои бедра. Внутри моего лона все горит, трепещет. Я чувствую, как истекаю соками, от этого концентрация моя совершенно теряется, и ключ со звоном падает на бетонный пол.

– Черт, – у меня вырывается короткий смешок, все пытаюсь нагнуться за ключом.

И тут раздается скрип соседской двери. И это отрезвляет хлеще студеной воды. Я резко подбираю его и с первого раза попадаю в нужное отверстие. Быстро открываю металлическую дверь, и мы с Саидом залетаем в квартиру со скоростью света. Точнее, это я тяну его на буксире. Когда раздается хлопок, отрезающий нас от обзора лестничной площадки, я вздыхаю с облегчением и мягко смеюсь.

– Позор, – целую его в колючий подбородок.

Меня снова ведет, голова слегка кружится. И у него окончательно срывает башню. Он набрасывается на меня, как животное. Не целует, а жалит и клеймит своими губами. Притягивает к своему накаченному телу, вжимаясь в меня каменной эрекцией. Чувствую, как живота через мужские брюки касается мужской ствол.

– Хорошая моя, – мурлычет мой дикий, почти прирученный кот, стискивая меня в объятиях.

Я млею под его напором и решительными ласками. Горячие губы касаются в самых чувствительных местах, оставляя их гореть после себя пожаром. Крепкие руки подхватывают мое подрагивающее от предвкушения тело и куда-то несут. Я подмечаю это краем сознания, но последняя тлеющая здравая мысль улетучивается, когда меня мягко кладут на постель и прижимают сверху мужским весом. Его дыхание опаляет мою кожу, руки проворно исследуют все потаённые местечки, с легкостью находя те, что кружат голову и разгоняют кровь по венам быстрее.

– Ах, – изгибаюсь, когда его проворные пальцы поддевают трусики и касаются средоточия моей женственности.

Чувствительный бугорок подрагивает, пульсирует от медленного трения шершавыми пальцами. Затем Саид ребром ладони проводит по всей длине моего лона, заставляя меня выгнуться дугой и зашипеть.

– Чувствительная кошечка, – хриплый голос колышет волосы у моего уха, в то время как его владелец дразнит мои лепестки.

Кружит вокруг входа, поддевает горошинку, но не раздвигает створки моего влагалища. Словно выжидает и распаляет мое желание от огонька до полыхающего пожара. Размазывает влагу, которая ярче всего демонстрирует степень моего возбуждения. Я сама не замечаю, как остаюсь обнаженная, только чувствую, как сверху накрывают таким же голым горячим телом, не оставляя между нами ни сантиметра свободного пространства.

– Смотри на меня, маленькая, – просит меня мужчина, нависая сверху.

Я перевожу на него затуманенный взгляд, в его глазах бушует огонь, мышцы тела напряжены. Взгляд глаза в глаза, между нами протянута тонкая незримая связь, словно весь мир сужен до его лица. И тут я охаю от долгожданного распирания. Он входит медленно, но с напором. Его крепкий член раздвигает мое тугое лоно, входит постепенно до упора, достигая самой матки. Тяжелые яйца бьются о мою промежность, что выбивает из меня еще один стон. Боже, как приятно. Пустота, которая терзала меня все это время, отступает. Он подается назад также медленно, почти выходит, только головка остается во мне. И резко вбивается в меня до упора. До искр из глаз и покалывающего спазма.

– Аааа, – кричу, не в силах сдержать порыв удовольствия.

Слегка больно, но приятно. Он повторяет это действие несколько раз, что я почти теряю сознание от этого взрыва сверхновой внизу живота. Но постепенно его темп наращивается, ягодицы работают мощней, член буравит меня, не останавливаясь. Саид рычит, подминая меня под себя и вдалбливая в матрас. Кусает мою шею, затем покрывает поцелуями. Чувствую, как его мощные ладони сжимают то талию, то бедра, то икры, словно желая залезть мне под кожу и охватить всю меня разом. Прикосновения его жадные, грубоватые, но именно из-за этого настолько сладостные, что в какой-то момент пальчики ног загибаются, мышцы напрягаются, а затем жар поднимается снизу вверх и ударяет молнией по моим оголенным нервам. Низ живота горит, удовольствие накатывает волной, проходясь тайфуном по моему телу. Тело мое выгибается дугой, глаза закатываются от удовольствия, и в этот же момент внутри меня извергается Саид. Слышу его по-мужски грубый стон, а затем нас обоих отпускает. Усталость накатывает резко, приятной ломотой отдаваясь в мышцах. И меня утягивает в сон.

А вот утром я просыпаюсь одна.

Глава 16

Сладко потягиваюсь, хрустя каждой косточкой. Тело приятно отдохнувшее, во всех клеточках сладка истома. Смотрю на вторую половину кровати. Подушка примята, словно лежавший только недавно встал. Это внушает надежду. Иду осматриваться по комнатам, но ни в гостиной, ни на кухне, ни в ванной мужчину не нахожу. Пожимаю плечами, хотя не скрою, это обидно. Чтобы мужчина – вот так после ночи уходил без слов, неприятно внутри что-то скребется. Разочарование, что ли. Умываюсь, а потом замираю. Из кухни доносится какое-то шуршание. Осторожно иду в ту сторону, а там спиной ко мне стоит Саид. Выдыхаю.

– Ты напугал меня, – корю его, подхожу и слегка обнимаю.

– Проснулась, кошечка? – поворачивается и целует мои губы.

– Где ты был? – как ни стараюсь, но в голосе все равно звучит упрек.

Он усмехается, видит мое недовольство. Оно ему явно льстит.

– В кофейню за углом ходил, помню, ты латте предпочитаешь, еще круассаны захватил, на вид неплохо смотрятся, аппетитно, – показывает мне на стол, где уже успел разложить купленное.

И от этого его поступка я таю. Еще никто не кормил с утра меня завтраком. И пусть это не завтрак в постель, но так даже лучше.

– Ты – просто прелесть, – целую его в подбородок и сажусь, с предвкушением пробуя кофе.

Ммм, самое то для раннего утра.

– Какие планы на сегодня? – садится напротив и на удивление не давит на меня.

Почти каждый день у нас обычно споры, кто чего хочет, а в этот раз нет. Прогресс. И это окончательно заставляет меня убедиться в правильности своего решения.

– Сегодня? – улыбаюсь и делаю вид, что в голове идет активный процесс мыслей, – как насчет переезда?

Он хмурится, не понимает, что я имею ввиду.

– Кому-то нужно помочь переехать? Маме твоей? – осеняет его, и складки на лбу разглаживаются.

Я приподнимаю руку и на свету лучей с окна рассматриваю кольцо.

– Нет, моего, – перевожу взгляд в его глаза, – ты освободил уже мне место на полке? М?

Делаю очередной глоток горячего напитка и ловлю его шокированный взгляд. Он резко подрывается, а на лице улыбка.

– Что мы сидим? Где твой чемодан? – энтузиазма ему не занимать.

– Стоп, – ловлю его руку, – давай проведем день спокойно, вещи я сама соберу.

Затем подхожу, усаживаю его на стул и умещаю свою попку на его коленях. Целую мужские губы. Руки его шаловливо задирают мой халатик, лаская кожу. Ладонь проворно, но мучительно медленно передвигается по бедру вверх. Шлепаю его по руке и быстро подскакиваю.

– Девять утра, Саид, – сажусь обратно на свое место и прячусь за стаканчиком кофе.

Грудная клетка его трясется от смеха, но глаза выражают нехилое такое возбуждение. И когда я допиваю напиток, меня берут в охапку и несут в спальню. Выполнять, так сказать, обязательную утреннюю тренировку.

– Предлагаю заказать пиццу и проваляться весь день дома, – целует меня в висок, когда мы стоим у порога уже одетые, – подумаем над датой свадьбы и твоим увольнением.

– Что? – не говорю ему, что я уже безработная, но сам факт его требования меня возмущает.

– Напомнить, на кого ты работаешь? – скептически задирает бровь.

Нет, умом то я понимаю, что он прав. Сама же все ему и рассказала. Пытаюсь дышать более-менее равномерно, затем выдыхаю. Рита, ты ж на пути к семейной жизни, нужно научиться идти на компромиссы. Тем более в данной ситуации дело плевое и фактически-то уже и решенное.

– Ты опоздал, – ничего не могу поделать с тем удовлетворением, что разлилось внутри, – меня уже уволили.

Не могу сдержать обиду в голосе и гнев. Задевает такое отношение и несправедливость.

– Так, – приподнимает властно мой подбородок и смотрит в глаза, – не расстраивайся, все равно я бы не дал своей будущей жене работать на эту гнилую семейку, а уж если ты хочешь так сильно трудиться…

Молчит, недоговаривает, гипнотизирует меня своими дьявольскими черными глазами.

– Начну с понедельника новую искать, – пожимаю плечами, делаю вид, что спокойна.

– Не ищи, у меня есть для тебя пару вариантов, – притягивает к себе за талию, будоража своей близостью, – как насчет работать под моим началом? Ну, или если хочешь, можем открыть тебе салон, девушки это любят, насколько слышал.

Фыркаю от его второго предложения.

– Понял, понял, – сразу просекает мою реакцию, наклоняется и шепчет в ухо, – уже предвкушаю, как мы будем работать вместе, всегда рядом…

Заканчивает с намеком, а меня в жар бросает.

– Я подумаю, – бурчу, не даю ему понять, как мне нравится эта идея.

И дома без дела сидеть не придется, и мужчина мой будет под присмотром. Прекрасная идея, но Саиду пока об этом знать не стоит. Загордится еще.

Оставшийся день мы проводим вместе, раскладываем вещи, кушаем, смотрим фильмы. Квартира у него оказывается просторной, но уж больно холодной. Невооруженным глазом видно, что женской руки не хватает. Мебели по минимуму, никаких тебе безделушек, цветов, даже штор нет, из-за чего заниматься любовью я и вовсе отказываюсь. Очень уж есть риск, что из окна нас увидят жители соседних домой. Но вот джакузи у него отличное…

Когда наступает вечер, Саид ненадолго садится за ноутбук, поработать. Я периодически смотрю какую-то комедию и иногда посматриваю на его профиль. И тут мне приходит сообщение. Фотографии. Меня и Саида. Я подрываюсь к окну и вглядываюсь в ночной город. Выискиваю, откуда снято. Сердце тревожно стучит, давление подскакивает на пару десятков цифр.

– Что такое? – подходит он и обнимает меня со спины.

Во всем теле моем напряжение. Не могу подобрать слов, в горле пересохло, поэтому я молча протягиваю ему телефон.

– ****, – рычит он матом и резко тянет меня от окна.

Не позволяет туда снова подойти, сам кого-то набирает на мобильном. А мне впервые действительно страшно. Дико, словно ткнули зарядом по моим оголенным нервам.

* * *

– Никого не обнаружили, – отчитывается перед Саидом Влад, вроде так его представили, – съемка велась с крыши соседнего здания, мои прошерстили там и ближайшую округу, но никого подозрительного.

– Номер пробейте, с которого фото прислали, – дает указания мой мужчина, и СБшник, кивнув, уходит.

Я сижу ни жива – ни мертва. Знаю, кто так гнусно играет нашими жизнями.

– Это ведь Пархоменко, Саид, – дрожу, глядя в пустоту.

– Знаю, кошка, – подходит, берет мою руку и целует ладонь.

Я порываюсь сказать ему про требования и угрозы Антона, но тут ему звонят. И моя решимость тает так же быстро, как снег весной.

Он с кем-то о чем-то приглушенно говорит, а я откидываюсь на спинку дивана и закрываю глаза. Тяжелый вечер. Выматывающий. Не замечаю, как и вовсе уплываю в сон.

Дни идут неспеша, Саид не говорит мне ничего касательно расследования, которое ведет совместно с Владом. Сколько бы ни спрашивала, ответ всегда один «Ни о чем не беспокойся. Я сам».

Больше сообщений не приходит. Так что через несколько дней меня отпускает, и я порываюсь выйти в люди.

– Без охраны не пущу, – говорит Саид, когда я в очередной раз пытаюсь сходить к матери.

– Она уже звонит мне, что-то подозревает, не хочу ее лишний раз тревожить, – вздыхаю, понимая, что за защитой ее следит Виталий, который заверил меня, что мать берет на себя.

Так что уверена, Пархоменко не тронут ее, а вот я для них настолько лакомый кусочек, что даже семейство Севиевых не остановит их. И это пугает. Боюсь подставлять жизнь Саида и его родных.

– Я выставил у ее дома охрану, они следят, – хмурится он, затем стискивает меня в объятиях, молчит, о чем-то думает, – собирайся, поедем вместе. Считай, первое знакомство с тещей.

– Эм, – растерянно остаюсь стоять на том же месте, – упс.

Прикрываю ладонью рот. А ведь родительнице я ничего не говорила. Как-то все закрутилось-завертелось, что было не до этого.

– Что? – вскидывает бровь мужчина, глядя на меня с подозрением.

– Тут такое дело, – прикусываю нижнюю губу, испытывая то ли смущение, то ли стыд, – я ей про тебя ничего не говорила.

– Значит, познакомимся, – не видит в этом никакой проблемы, так уверенно говорит.

И это действует. Хотя мандраж перед этой встречей меня все равно не отпускает. Саид не из тех мужчин, что мог бы понравиться ей. Он не домашний мальчик, не играет на фортепиано, не читает стихи наизусть. Такой бы ей пришелся по вкусу. Пока едем, я варюсь в котле собственных переживаний, но потом меня отпускает. Ведь информацию о шантаже семейства Пархоменко она восприняла хоть и в штыки, но не так плохо, как я думала. Она – достаточно сильный человек. И даже дышать сразу становится легче.

– Какие цветы ей по душе? – спрашивает Саид и останавливается у цветочного.

– Каллы, – растерянно отвечаю, погруженная в свои мысли.

– Посиди пока, кошечка, сейчас буду, – и выходит из машины.

Я засматриваюсь на его мощную фигуру. Вижу через стекло витрины, как поедает его глазами молодая продавщица. Скриплю эмалью от злости и только собираюсь к нему присоединиться, как он выходит сам. С лилиями и каллами.

– Держи, кошечка, – вручает мне красивый букет, – буду методом проб и ошибок изучать твои предпочтения.

– Да я и сама… – хочу сказать, что любимые цветы у меня – ирисы, но он прикладывает указательный палец мне на губы.

– Тшш, пусть это будет нашей традицией, разные цветы, должен же я как-то отслеживать твои эмоции, – улыбается, коротко целует в губы и заводит машину, – вот, буду учиться на цветах.

Я молчу, зарываюсь носом в букете. Еле сдерживаю улыбку, внутри так тепло и светло, аж бабочки в животе порхают. И в таком прекрасном настроении нахожусь до самого родительского дома. Паркуемся, выходим, подходим к подъезду. А вот там меня снова трясет.

– Тише, кошечка, я все разрулю, – приобнимает меня мужчина.

Поднимаемся по лестнице. В руках у меня ключи, но я нажимаю на дверной звонок.

– Рита? – раздается с той стороны.

Клацает звонко ключ в замке, затем открывается дверь. Мама почему-то выглядит взъерошенной и в халате. Поправляет волосы, запахивает потуже халат и отступает.

– Ой, ты не одна, – смотрит на Саида, стоящего все это время за моей спиной.

– Глафира Андреевна, добрый день! – выдвигается он вперед и вручает маме букет, свой я держу также в руках.

– Добрый, – переводит взгляд с меня на мужчину, в глазах непонимание.

– Привет, мам, мои цветы тоже нужно в вазу, – спасаю ситуацию, даю ей время подумать и осознать все.

Она понятливо кивает и идет на кухню. Замечаю мужские ботинки у порога, хмурюсь.

– У тебя гости? Мы не вовремя? – в это время Саид помогает мне снять кофту, вешает в прихожей.

– Что? – знаю эту мамину интонацию, время тянет, думает, как бы выкрутиться.

И тут из спальни выходит Виталий.

– Рита, – переводит вопросительный взгляд на Саида.

– Саид, – протягивает ему руку.

– Виталий, – отвечает родственник, они здороваются.

Из кухни почти выскакивает мама.

– Ты что не предупредила, что придешь да не одна? Я бы приготовила на стол что-нибудь, – теребит пояс халата родительница, как-то странно моргая Виталию.

Я не тупая, объяснять дважды два не надо.

– Можете не скрываться, все всё поняли, – закатываю глаза и тяну Саида в сторону кухни.

– Рит, слушай… – пытается как-то оправдаться мама.

– Я тебе жениха привела на знакомство, – сходу в карьер, не даю себе время передумать.

Садимся за стол. Мама сумбурно ставит все, что находит, на стол. Я наливаю чай, и вот тогда до нее доходит смысл моих слов.

– Как это жених? Сколько Вы знакомы? – с подозрением смотрит на него, осматривает, подмечает детали.

– Недавно, но я сразу понял, что Ваша дочь – моя судьба, – пафосно заявляет Севиев, на что я демонстративно закатываю глаза.

Вот позер. И тут начинается допрос. Кем работает, чем занимается, какие планы на жизнь, полная семья или нет, был ли женат, есть ли дети, братья, сестры. В общем, мама заходит с козырных вопросов, не размениваясь на обсуждение погоды и курса рубля, как обычно. И мне кажется это хорошим знаком. И когда мы, наконец, встаем и собираемся на выход, я глазами намекаю маме, что мой допрос касательно ее отношений с Виталием еще впереди, так что ей не отвертеться.

И когда мы движемся к выходу, мама успевает мне шепнуть: «неплохо». И выхожу из дома я уже на подъеме сил и энергичная. Вот только дома мне снова приходит сообщение.

«Знакомишь его с матерью? Думаешь, я шучу? Я всё знаю. Лучше взгляни на снимки. Они тебе понравятся».

Сообщение с незнакомого номера не обманывает меня. Уверена, это Антон. Открываю вкладку и ахаю. Смотрю на фото обнаженной пары. Мужчина нависает над женщиной, тискает ее бедро. Рядом валяется нижнее женское белье. Я сглатываю. Узнаю его. Саид. И я. В клубе. Следом приходит новое сообщение.

«А если не хочешь, чтобы Саид пострадал, забудь о нем».

Меня охватывает дикий страх. Саид дергает с моих рук телефон и смачно матерится. И с этого момента начинается мой личный ад.

Глава 17

Несколько дней мне приходят разные угрозы, и все с одним посылом.

«Будешь рядом с Саидом, ему не жить».

Я трясусь, каждый раз читая эти сообщения, а мужчина мой лишь хмурится, не верит в то, что они решатся на такое. Не знает их так, как знаю я. В один из дней признаюсь в том, что видела в тот вечер в ресторане Антона. Рассказываю и о том, что он мне говорил.

– Ты должна была мне еще тогда сказать, – злится Саид, но прижимает мою голову к себе, – не трясись так, он всего лишь щенок, не обращай внимания на их слова, кишка против Севиевых идти тонка.

А вот мне этой уверенности не достает. Я ведь знаю их лучше, чем он. Они – гиены, которые питаются падалью. Ничем не погнушаются в достижении своих целей. Так что когда Саид уезжает по делам, я решаю обезопасить его на какое-то время, пока все не уляжется.

Собираю вещи, впопыхах кидая в сумку. По щекам градом текут слезы, а руки дрожат. Закрываю чемодан на замок, выкатываю его в прихожую и сажусь на него. Нужно написать Саиду сообщение.

«Прости. Нам нужно пожить отдельно. Не хочу подвергать тебя опасности. Не ищи меня. Объявлюсь сама».

Пару минут пялюсь в экран, крепко жмурюсь, открываю глаза и, не давая себе передумать, отправляю СМС адресату. Жму на кнопку выключения телефона, пока мужчина еще ничего не прочитал. И когда экран окончательно тухнет, закидываю мобильный на нижнюю полку с обувью. В самую даль. Саид туда никогда не заглядывает. Не тешу себя иллюзией, что вернусь в ближайшее время, но этот жест – единственное, что не дает мне скатиться в бездну отчаяния.

Вытираю слезы рукавом и выхожу из квартиры. Нужно срочно купить новый телефон. Доезжаю до вокзала в рекордные сроки, нахожу там магазинчик и выбираю обычный кнопочный мобильный. Новая сим-карта, билет до маленького городка. Все для того, чтобы запутать следы. Сажусь в поезд для вида, а затем выхожу.

– До села Потаповское сколько? – подхожу к местному таксисту, плотнее накинув капюшон.

– Тысяча, – поступает ответ.

Я киваю, кладу в багажник чемодан и сажусь в машину. Вряд ли кто-то догадается меня там искать.

* * *

Саид

В который раз смотрю на сообщение. Хмурюсь и вдавливаю ногу в педаль газа. Но как бы ни тороплюсь, а опаздываю. В квартире пусто, вещей Риты нет.

– Черт, – вдавливаю кулак в стену.

Набираю свою вредную девчонку раз за разом. Но в ответ только короткие гудки и абонент – не абонент. Сбрасываю несколько раз настырные звонки Риммы. Добираюсь до квартиры Ритки, в которой она не появлялась с самого переезда ко мне. Вот же глупая девчонка. Боится этих угроз, вот и делает глупости. Ну, ничего, найду и хорошенько так отшлепаю, чтоб ерундой больше не занималась.

– Нашли? – отвечаю на вызов Влада с надеждой.

– Проследили ее путь до вокзала, там она купила билет до соседнего городка, – отвечает он, и я резко кручу руль в сторону трассы, – проводника допросили, тот ее опознал. Рита в вагон зашла, но затем вышла и больше не появлялась. Достать камеры вокруг здания сложно, потребуется время, Саид, так что пока глухо.

– Ищите, – рычу, с силой бью по рулю.

Сбежала, чертова кошка. Испугалась угроз и дала деру. Внутри неприятно колет, словно она меня предала, но умом понимаю, меня так защищает. Пархоменко старший хорошо изучил Риту, знает, куда бить.

В очередной раз звонит Римма и я, не контролируя эмоции, нажимаю на кнопку вызова.

– Да?! – рявкаю, злой на ее упертую настойчивость.

Но следующие ее слова заставляют меня заткнуться.

– Саид, – всхлипывает, не притворяется, – клуб взорвали, Саид, полиция, пожарные, тебя требуют.

– Сейчас буду, – беру себя в руки и бросаю холодно.

Стискиваю телефон и звоню брату. Сообщаю ему неприятные новости и еду в сторону клуба. А там меня ожидает неприятный взору сюрприз. Я ожидал, что все плохо, но не думал, что застану пепелище. Даже восстанавливать нечего.

Пархоменко сделали свой ход конем. Зря я выжидал столько времени и искал доказательства их угроз. Нужно было действовать на опережение, тогда бы и Ритка не боялась. Была бы сейчас со мной. Слышу визг шин. Поворачиваю голову и вижу спешащего ко мне брата. Обнимаемся.

– Уже выяснил, кто? – без предисловий спрашивает Игнат.

Но мне не до поджога. Девчонку свою бы найти. Нехорошее предчувствие у меня в груди. Страшно за нее.

– Предполагаю, – процедил и взъерошил волосы.

Найду сученыша Антона и вздерну его. Сегодня же съезжу в этот притон, что распространяет фото посетителей и отдает кому ни попадя, и разнесу там всё. И пусть только посмеют не предоставить мне все видеофайлы, где засветился Пархоменко. Встряхиваю головой и смотрю на тачку брата.

– Не устал? – вижу там Юльку, занозой осевшей под кожей брата, завидно аж, его девчонка рядом с ним, а моя неизвестно где шатается, – хотя не мне тебя учить.

Он читает все в моих глазах и лишь дергает уголком губ.

– Диверсия или залетный? – кивает на развалины моего некогда целого и успешного клуба.

– Залетный, – слышу, как агрессивно звучат мои слова, – сам порешаю. Ты мне лучше подсоби, дай с твоей девчонкой переговорить.

Не к чему Игнату пока знать, какие военные действия сейчас разворачиваются. У самого проблем с бизнесом хватает. Сам вздерну семейство Пархоменко, воздам им по заслугам.

– Для чего? – напрягается брат, до сих пор ревнует, что подвез его зазнобу.

Трогаю не до конца сошедший синяк и хмыкаю.

– Не напрягайся так, не нужна мне твоя краля, – оглядываю суетящихся людей, – подружка меня ее интересует, явки-пароли, где может обитать.

Мне до чертиков необходимо знать, куда Рита могла податься. Любая зацепка, все, что поможет мне ее найти как можно скорее. Пока этого не сделал раньше меня Антон. Игнат молчит, лишь смотрит вопросительно.

– Сбежала и кое-что мое прихватила, – не время делиться подробностями своей личной жизни, – пять минут разговора, не больше.

– В моем присутствии, – скрещивает руки на груди.

Нервничает, свое охраняет, не может с ревностью справиться. И как же я понимаю его в этот момент. От одной мысли, что кто-то может обидеть мою кошечку, хочется рвать и метать. Уничтожить любого, кто только посмеет ее задеть или тронуть.

* * *

Рита

Пару дней я безвылазно сижу в доме. Не знакомлюсь с соседями, но замечаю, как жители справа заглядывают ко мне во двор. В один из дней жизнь взаперти начинает угнетать, и я решаю выйти в люди.

– Боже, – чувствую, как к горлу подкатывает тошнота, и выбегаю на улицу.

Срочно нужно найти местную аптеку. Последние дни меня подташнивает по утрам, возможно, из-за неправильного питания. Надеюсь, что это не отравление.

Снова захожу в ближайший магазин, предполагая, что это, наверное, один из самых крупных в данном селе. Замечаю и телевизор, и сбоку секцию аптеки.

– Добрый день, подскажите, есть что-нибудь от тошноты? – спрашиваю у женщины в белом медицинском халате.

Она смотрит на меня с подозрением и какой-то плохо скрываемой неприязнью. Я напрягаюсь, не понимая, в чем дело. Но затем сзади меня раздается другой женский голос.

– А ты кто такая будешь? Приезжая, что ли? Чего с соседями не знакомишься? Ты с какого дома, восемнадцатого? На Потанина?

Оборачиваюсь и вижу тучную тетку лет сорока пяти. Замираю от ее наглости и бесцеремонности, не привыкшая к такой манере разговора. Решая, что бы такого ответить, выпаливаю первое, что приходит мне в голову.

– Недавно приехала, наследство проверить, – почти не вру ведь, озвучиваю историю Антона.

– А ты что, Ильиничны наследница что ли? Земля ей пухом, – крестится она.

Мне как-то не по себе от своего вранья.

– Да, – говорю коротко, – готовлю дом к продаже.

Ложь вылетает из моего рта так быстро, что я не успеваю ее обдумать. Женщина расслабляется, но смотрит на меня с подозрением.

– Точно наследница? Бабка говорила, вроде как, внук у нее, – прищуривается.

Внутри я морщусь от ее проницательности и хорошей памяти, но быстро ориентируюсь, что сказать.

– Нас двое, старший брат и я. Он не смог вырваться, так что я сама, – выпаливаю.

Улыбаюсь ей, затем поворачиваюсь обратно к аптекарю, которая перебирает лекарства на полке, делая вид, что изучает названия, но на самом деле прислушивается к нашему разговору. Чертыхаюсь, понимая, что не учла менталитет сельских жителей. Но молчу, стискивая зубы, чтобы не сказать ничего лишнего. Аптекарь замечает мой взгляд и подходит ближе.

– Какого рода у тебя тошнота? – и этот переход на «ты» коробит меня, но я молчу, желая поскорее убраться отсюда, – чем сопровождается? Диарея, рвота, температура? Или после определенных продуктов?

Я задумываюсь, но не знаю, что ответить.

– Обычно по утрам, рвота только один раз была, температуры нет. Мне вот только последние пару дней как-то нехорошо.

Аптекарша переглядывается с той теткой, и они обе начинают улыбаться. Тучная соседка хлопает меня по плечу как-то по-панибратски.

– Да ты деточка беременна небось, я вторым когда ходила, таким же токсикозом мучилась, – ностальгирует, – а на огурчики соленые тянет тебя?

Я стою в ступоре, и в этот момент от ее слов так хочется чего-то соленого, что во рту собирается слюна и даже урчит желудок. Женщины снова понятливо переглядываются и усмехаются. И та, что за стойкой стоит, решается задать вопрос мне первой.

– Кольца что-то не видно. Залет, да? С города от позора сбежала?

От их нелепых предположений меня бросает в дрожь. Сначала я отвергаю эту мысль, но затем вспоминаю, сколько раз Саид не предохранялся. И понимаю, что это может быть правдой. Не прощаясь, быстро выхожу из магазина и иду по проселочной дороге в сторону дома. Прикладываю ладонь к плоскому животу и улыбаюсь. Я до конца не осознала еще, но что-то внутри меня так греет, что мне становится даже легко дышать. Это теплота и счастье, вот только предполагаемая новость омрачена разлукой. Стискиваю кулаки и решаю завтра же, как только будет рейсовый автобус, поехать в райцентр и купить тесты на беременность. И если они будут положительными, я сразу же свяжусь с Саидом.

* * *

Смотрю на две красные полоски, не шевелюсь. А затем подрываюсь, впопыхах собираю вещи и закидываю, как попало в чемодан. Кидаюсь из стороны в сторону, а затем беру в руки телефон и набираю знакомый номер. Длинные гудки, а затем раздается женский голос.

– Алло.

И приятный такой, что у меня щемит сердце. Но я заставляю дышать себя ровно и не паниковать раньше времени. Саид не мог со мной так поступить.

– Добрый день. Саида Шахайдаровича к телефону позовите, будьте добры.

А уж с ним я сама разберусь, кто там свои загребущие лапки к его телефону протягивает.

– Ох, девушка, он не может, – раздается грустный голос.

У меня все внутри кипит, так хочется спросить «А не в душе ли он?», но я держу себя в руках.

– На данный момент он в операционной, Вы родственница, да? Приезжайте в городскую больницу…

Перебиваю ее.

– Что случилось?

Становится страшно, ответ я услышать боюсь, но держусь за свой живот и пытаюсь не расплакаться.

– Произошло ДТП, в результате которого Саид Севиев находится в коме, но Вы не переживайте, наши врачи…

Дальше не слушаю, бросаю чемодан и беру только сумку. Иду до ближайшей остановки в надежде словить такси. И мне везет. Вот только всю дорогу меня колотит. Сказывается напряжение последних дней и такая неприятная во всех смыслах новость.

В больницу я залетаю на всех парах, вот только когда подхожу к стойке, слышу кое-что.

– Как долго операция у Севиева продлится?

Двое мужчин огромной комплекции наседают на дрожащую медсестру. Молоденькая совсем. Та что-то блеет, но ее ответ не удовлетворяет их и они недовольно уходят.

– За палату Фадеевой оплату примите, – вдруг резко дергается и возвращается тот, что чуть помладше на вид.

Девушка быстро кивает и, когда мужчины окончательно освобождают место у стойки регистрации, я юркаю к ней поближе и открываю рот. Вот только вопрос про Саида застревает у меня в горле. Боюсь, что меня услышат они.

– А Фадеева в какой палате? – судорожно достаю паспорт и протягиваю ей, – я ее родственница Рита Измайлова.

– В двести третьей, – недовольно отвечает и что-то записывает с моего документа девушка.

Фыркаю еле слышно. Вон как дерзко заговорила. А на мужиков дышать боялась. Забираю паспорт и мышкой юркаю мимо переговаривающихся между собой братьев Саида. Поглубже натягиваю капюшон, один из них, Игнат, может меня узнать. Как только подхожу к нужной палате, оттуда выходит врач.

– Девушка, Вы куда? – спрашивает строго, – к Фадеевой? Отрицательных эмоций не вызывать. Я Вас предупредил.

Киваю, как болванчик, и он уходит. Несколько минут я стараюсь дышать размеренно, возвращаю себе былую энергию воли и радости. Не могу так подвести подругу. И захожу в больничную палату.

– Юлька, зараза такая, – подлетаю к ней поближе.

Она птичкой беспомощно лежит на кровати. Глаза испуганные, лицо бледное, волосы растрепанные.

– Напугала меня вусмерть, сучка, – присаживаюсь и беру ее руку, – слава богу, жива, маме твоей звонить пока не стала, не хочу ее пугать.

Честно говоря, об этом я вообще не думала, ведь о том, что в аварии пострадала Юля, узнала только сейчас.

– Игорь с тобой пришел? – задает неожиданно вопрос, – мне так никто и не объяснил, что произошло.

– Юль, – заминаюсь, не зная, как сказать, – ты в ДТП попала, вас внедорожник протаранил на скорости.

До сих пор у меня стоят перед глазами кадры видео, что я так опрометчиво посмотрела в дороге сюда. Зря. Это было морально тяжело.

– Игорь, – голос охрипший, – погиб?

Ее вопрос ставит меня в тупик.

– Чего? – всплеснула руками и вся подобралась, – эта крыса живее всех живых, такие не умирают, ты не с ним в машине была, с Саидом.

– С каким еще Саидом? – делает она непонимающее и удивленное лицо.

– В смысле, с каким? С Игната братцем, чокнутый на всю бошку тип, не помнишь что ли? – чувствую, как краснею, отвожу взгляд.

– Ничего не понимаю, – трет Юлька виски, – если в машине не с мужем была, то он сам-то где?

– Мать, ты меня пугаешь, – качаю головой и выразительно приподнимаю бровь.

– Да я сама себя пугаю, – откидывается на подушку и смотрит мне в глаза, – последний год подчистую не помню, так что все эти люди, о которых ты говоришь мне, они для меня незнакомцы, Рит.

Замираю в ступоре и шоке.

– Во дела, – протягиваю удивленно и стучу по лбу пальцами, это успокаивает, – не знаю даже, как тебе сказать.

Знала бы заранее, как-то подготовилась бы сообщить новость об их разводе.

– Ты меня пугаешь, – жалобно говорит она.

И я, не давая себе много времени на раздумья, вываливаю на нее новости.

– Вы с Игорьком на развод подали, у тебя мужик уже другой, – пожимаю плечами, – ну, это если вкратце.

Глаза у нее становятся стеклянные, она беспомощно ложится на кровать и смотрит в потолок. Я пару минут сижу возле нее, вижу, как ее клонит в сон и ухожу, когда она не отзывается на мой голос. Выхожу и иду в ту сторону, где должен быть Саид. Все это время меня потряхивает от страха за его жизнь, и боли, что в тот момент не я была рядом. Молюсь изо всех сил, чтобы мужчина мой выжил. Трогаю ладонями живот. Ведь теперь нас трое, и он обязательно должен узнать, что станет отцом.

Глава 18

Я прихожу в больницу каждый день в надежде услышать хорошие новости, но они неутешительны. И в один из дней подслушиваю невольно разговор братьев Саида и его лечащего врача.

– Мы не можем спрогнозировать, – доносится до меня голос доктора, – как долго он пробудет в коме. А если выйдет из нее…

– Не если, а когда, – рычит стоящий рядом здоровяк, дергая за бейджик на мужском халате, – Костян, ты не догоняешь мальца, случись что с моим братом, отвечать будешь ты.

Врач делает шаг назад. На лице его отражается испуг. Будь я на его месте, реагировала бы также. Но сейчас я благодарна брату отца своего ребенка. Страх – хорошее чувство, гарантирует мне, что он выживет. Как же хочется надеяться.

– Усёк? – для наглядности Шамиль проводит пальцем по шее, намекает на последствия.

– С вашей стороны, – поправляет очки мужчина, – это неэтично, я квалифицированный специалист с многолетним стажем и требую…

– Слышь ты, специалист, – хватает того за ворот рубахи, – я дважды повторять не люблю, первое сказал тебе, а второе слушай, ноги не сохранишь ему, я тебе череп проломлю, а кишки своим псам скормлю. Они у меня это дело любят.

Вижу сзади них Юлю, но обозначить свое присутствие не могу.

– Я уже говорил вашему брату, – брыкается лекарь, – мы собрали ногу практически по осколкам, шанс минимальный…

– Я не слышу, – рычит мужчина, и врач вздыхает, тяжело так, обреченно, – надеюсь, мы поняли друг друга?

Прикрываю глаза, тру виски. Не представляю Саида покалеченным. Он ведь боец, пусть борется, а я помогу, чем смогу. Стискиваю кулаки от того, что ничего не могу путного сделать. Лишь сама создаю ему проблемы и прячусь, словно трусиха.

Скрываюсь за поворотом, жду, когда все уйдут, а затем юркаю в палату двести шесть. Ту самую, заветную, где лежит он, мой любимый.

– Прости меня, – присаживаюсь рядом и беру его за руку.

Она лежит безвольно, практически холодная, что болью отзывается в моем сердце. Целую его ладонь, прислоняюсь головой к его телу, стараясь не тревожить раны понапрасну. Не могу поднять простыню и посмотреть на ноги, боюсь расплакаться, хотя по щекам итак текут соленые слезы. Слышала, что ногу ему сохранили, но нужен долгий реабилитационный период.

– У нас малыш будет, Саид, – шепчу в мужское ухо.

Так, будто кто-то может услышать, и чуда не случится. Счастье любит тишину, а с этим у нас проблемы. Всем наше счастье не по душе, поперек горла.

– Приди в себя, не умирай, – целую его в висок, слышу усиливающийся шум в коридоре.

Вылетаю из палаты на всех парах, чтобы никто не видел меня, и еду домой, к маме.

Ее дома нет, а я настолько вымотана, что дергаюсь при каждом шорохе. И когда раздается резкий звук дверного звонка, вздрагиваю. Он не повторяется, что кажется мне подозрительным. Смотрю в глазок – никого. Спустя минут двадцать открываю, осматриваюсь и замечаю на коврике девственно белый конверт. Замираю. На нем четко написано крупными буквами: Рите Пархоменко. И фамилия подчеркнута, жирный намек на свадьбу. Нет-нет, только не это. Оглядываюсь в тревоге по сторонам, но ничего подозрительного не вижу. Забегаю в дом и быстро вскрываю письмо. А оттуда выпадают фотографии. В машине Саид и Юля. На второй – авария. И много-много разных снимков – как в них въезжает внедорожник, скрывается, при этом номера затерты. И приписка сзади каждого фото «Все равно моей будешь! И кто теперь тебя защитит?».

И мне становится еще страшнее. Руки дрожат, глаза на мокром месте, непроходящий тремор конечностей. Всхлипываю, прикрываю рот ладошкой. Нужно поговорить с Виталием. Саид пока в опасном положении, но надеюсь, братья помогут ему и защитят.

– Алло, – он поднимает трубку с первого гудка, будто только и ждал моего звонка, – что-то случилось, Рита?

Дышу, чтобы голос не скатился до всхлипов.

– Вы не могли бы подъехать? Мне нужно с Вами переговорить.

Он молчит.

– Скоро буду, – и бросает трубку.

Закрываю на несколько замков дверь изнутри, обхватываю себя руками, опускаюсь на пол.

* * *

– Думаете, сработает? – скептически спрашиваю у Виталия, деловито обосновавшегося на маминой кухне.

Ее самой нет, что мне на руку. Не хочу ее волновать.

– Они не успокоятся, порода такая, шакалья, – усмехается, – главное, назначить дату в этот день, а лучше гораздо позже. Но не раньше. Поверенного я нашел, так что приведу его до назначенного часа.

Прикусываю губу, отвожу взгляд. Тревожно мне, но иного выхода усыпить бдительность Антона и его отца не вижу.

– Надеюсь, что все выгорит, – киваю, соглашаясь.

И он берет телефон, назначает встречу семейству Пархоменко. Только успей очнуться, Саид. Ты мне нужен. Нам нужен…

* * *

– Ты умная девушка, – улыбается Артем Юрьевич, – я знал, что примешь правильное во всех смыслах решение.

Чуть ли не скрежещу зубами, выслушивая его снисходительные комментарии. Антон все это время лениво ковыряется в телефоне, лишь изредка посматривая на меня насмешливо. И куда только агрессия делась?

– Свадьбу назначим на двадцатое, – листает Пархоменко бумаги, а затем протягивает мне.

– Двадцать пятое, – упрямо гну свою линию, – и только при условии гарантий с Вашей стороны.

Вижу, как у него напрягаются скулы, сжимаются кулаки на столе. Я особо не вчитываюсь в соглашение, все равно планирую избежать его подписания.

– Это вполне возможно, – идет «свёкор» на уступки, – сегодня же вы с Антоном можете подписать брачный контракт, там есть пункт об обязательном рождении наследника, это важно.

У меня перехватывает дыхание от их наглости, но ситуацию спасает Виталий, жмет мою руку под столом. Предупреждающе, чтобы не вздумала что-нибудь ляпнуть лишнее.

– Давайте двадцать первого числа назначим роспись, в этот же день подписание договора. Думаю, этот вариант всех устроит?

Та сторона недовольна, но раскрыть свои карты раньше времени не могут, поэтому соглашаются, чтобы не вызвать подозрений.

– Что насчет гарантий? Вы не трогаете Саида, я – соглашаюсь на ваши условия, – ненавижу их за это, за аварию, что кто-то из них двоих подстроил, но Антон лишь пешка, с самого начала понятно.

– Как только станешь частью нашей семьи, – ядовито и мерзко улыбается старший мужчина, – наши интересы с семейством Севиевых перестанут пересекаться, а до тех пор, пока все идет по плану, не беспокойся, слово свое я держу всегда.

Еще и подбородок гордо как задирает, словно оскорблен моими предположениями на его счет. Но меня это не обманывает. Так сильно сжимаю кулаки, что короткие ногти с силой впиваются в нежную кожу ладони, но боль отрезвляет меня. Держи себя в руках, Рита. Они не знают, что ты все знаешь. И насчет причины их нетерпения, и планов. Двадцать первого числа вступает в силу завещание деда. Благо, Виталий нашел поверенного, уполномоченного его огласить, так что он явится прямиком на свадьбу, которой не суждено сбыться.

– До скорого, – встает мужчина, утягивая меня за собой, – и без глупостей.

Предупреждает мужчин напротив, на что младший кидает в нашу сторону только ухмылку, а вот старший напряженно наблюдает за нами, в особенности за «родственником».

Дальше дни сливаются для меня в один сплошной нескончаемый день сурка. Больница-дом-больница. Саид не радует меня, не спешит приходить в себя, а вот Юлька держится бодрячком. В один из дней ее выписывают, а мне приходится держать лицо, чтобы не грузить ее своими проблемами.

– Все собрала? – стою у порога и стучу ногой по полу.

По взгляду подружки понимаю, что от нее не укрывается мое угнетенное состояние, но я силюсь улыбаться, хотя сама понимаю, насколько неправдоподобно это выглядит со стороны.

– Все, все, пошли уже, – тянется она за сумкой, как я ее перехватываю.

Ноша не тяжелая, но с ее травмой головы как бы она не навернулась нигде.

– Сама понесу, – кидаю ей предупреждающий взгляд, – не возражай, непонятно еще, что с твоей головой.

Минуем коридор, стараюсь не смотреть по сторонам, даже белые стены, казалось, давят здесь на меня. И когда мы, наконец, садимся в такси, выдыхаю облегченно.

– Может, у меня поживешь? – предлагаю Юле, – вдруг, что случится, в обморок упадешь или боли головные пойдут, врач предупреждал.

Честно говоря, мне самой одной оставаться в квартире некомфортно.

– Нет, дома и стены лечат, так что я к себе, – жаль, что отказывается, – да и мама грозилась завтра заскочить.

– Не сказала ей? – качаю головой.

– Сердце у нее слабое, – возражает она, – соврала, что на стажировку отправили по новой работе.

– Ой, Юлька, – говорю немного с укором, – ты ж врать совсем не умеешь, а если она подробности начнет выпытывать? Ты же безработная, что ответишь?

По дороге рассказываю ей все подробности ее жизни за последний год, что сама могу вспомнить. И про расставание с мужем, и про потерю работы. Заходим в ее подъезд, я заношу сумку и собираюсь домой.

– Так, я сейчас на работу, вечером заскочу, – не говорю ей, что и сама теперь безработная, – а ты отдыхай.

Знаю, что если все как на духу выложу, начнутся расспросы, предложение о помощи, а ей самой сейчас эта помощь не помешала бы. И когда оказываюсь дома, то первым делом ложусь. В последнее время очень быстро устаю. Достаю из сумки самый первый тест и любуюсь двумя полосками. Мое сокровище. Нет, наше с Саидом сокровище…

А вот к вечеру у меня начинает побаливать низ живота…

Глава 19

Саид

Сквозь вязкую темноту мне слышится голос. Родной, женский, умоляющий меня о чем-то и говорящий что-то очень важное для меня. Настолько важное, что я гребу руками, тянусь изо всех сил к свету. И в один момент выныриваю из океана пустоты.

– Ммм, – стону, пытаясь открыть глаза.

– Саид, – раздается знакомый голос откуда-то сбоку, затем кричит кому-то, – Врача сюда!

Мелко моргаю, пытаюсь пошевелить рукой и приподняться, но при каждом движении кружится голова. Мысли муторные, подернуты пеленой.

– Ну-ка, – открывает мне глаза незнакомец в белом халате, – реакция есть, это отлично. Вы помните, как Вас зовут?

Вроде бы ко мне обращается.

– Саид, – хриплю с надрывом.

Горло отвыкло издавать звуки, так что я сам морщусь, что за карканье раздается из моего рта. Поганое состояние.

– А этого мужчину знаете? – кивает на брата, сидящего на стуле.

– Да, – моргаю, – Шамиль, брат мой.

– Хорошо, – чему-то радуется врач, а меня снова утягивает в темноту.

Вот только теперь по-другому, я не чувствую, что тону, только будто плыву на поверхности, готовый в любой момент выйти из воды.

– Что с ним? – слышу панику в голосе старшего.

– Обычный сон, Шамиль Саидович, – ухмыляется доктор, а дальше я уже не слышу.

Прихожу в себя только от голоса Игната. Открываю глаза и вижу его, сидящего на том же месте, что и ранее Шама.

– Где Рита? – спрашиваю главный вопрос, что мучает меня.

Есть что-то еще. Я будто что-то забыл и не могу вспомнить.

– Какая Рита? – хмурится он и смотрит на меня непонимающе.

– Моя, – приподнимаюсь на локтях, недовольный тугостью своих соображений.

Каждая секунда на счету. Черт, сколько же я провалялся здесь. Еще и ноги еле слушаются.

– Не усердствуй, – толкает он меня обратно на кровать, а вот насчет девчонки моей ничего не отвечает.

Черт, зря не сказал ему раньше. Ничего, позвоню Владу, он порешает. Ложусь обратно на кровать и трогаю голову.

– Черт, – стискиваю переносицу, стараясь таким образом уменьшить боль, – что произошло?

Игнат хмурится, словно мой вопрос ему не по душе.

– Нас машина сбила, – говорю сам, – девчонка жива?

У меня горький ком в горле. Стыдно, что только сейчас о ней подумал. Что бы ни говорил до аварии брат, но я точно знаю, как дорога ему Юля. Вижу, как напрягаются его челюсть, сжимаются зубы.

– Жива, – отвечает он коротко, успокаивая тем самым меня, я даже выдыхаю с облегчением, – только…

Крутит пальцем у головы.

– Что? – не понимаю, о чем он.

– Память потеряла, – усмехается он, будто по нраву ему это, а я хмурюсь.

Игнат пару раз глубоко вдыхает-выдыхает, а меня осеняет.

– Неожиданно, – вдруг вспоминаю слова Юли и чувствую, что нужно сказать брату об этом, – слушай, я сказать тебе хотел, ну, насчет того дня.

Самочувствие мое оставляет желать лучшего, но я держусь из последних сил, чтобы не скатиться в темноту снова.

– Всё потом, – замечает мое состояние Игнат и давит мне на плечи, – ты лучше отдыхай, скоро родичи заявятся, силы тебе понадобятся.

Настораживаюсь, тут же забывая свою речь.

– Ты сказал маме? – этого еще не хватало, столько проблем нужно разгрести, – она нас убьет, Игнат.

– Я сказал им сегодня, – качает старший головой, – ты пришел в себя, так что отделаемся малой кровью.

Черт. Просто так он бы не стал выдавать меня предкам. В голове мелькают воспоминания аварии, нестыковки и многое другое.

– Кто нас сбил? – задаю вопрос для формальности больше, почему-то уверен, что это было по мою душу, – это был не случайный наезд, брат, я бы сказал, что четко и профессионально спланированный. Дай угадаю, пострадавших в той машине не было?

Если мои подозрения верны, то что-то намечается. Просто так устранять меня Пархоменко не стали бы. Есть, конечно, вероятность, что это недруги Игната, но с учетом пожара в моем клубе, верится в эту версию с трудом.

– Тачку ту не нашли, – совершенно не удивляет меня, – но у нас есть зацепка, клуб Пархоменко помнишь? Один из пассажиров засветился там. Нужно лишь достать оттуда камеры. Наверняка, они там есть. Не могут не быть.

По мере того, как брат говорит, у меня в голове выстраивается логическая цепочка.

– Клуб «Лилия»? – вижу, с каким подозрением смотрит на меня брат, – отлично. Дай-ка мне мой телефон, что-то среди вещей не нашел.

Как же я мог забыть, кому принадлежит этот тематический клуб. Если пожар и наезд подстроил Антон, то из мести. Наверняка как-то просек, куда ходила Ритка и с кем проводила время. Если же Пархоменко старший, то вот его мотивы мне совсем неизвестны. Он – темная лошадка, и с этим мне еще предстоит разобраться.

И я чувствую предвкушение, как воздам их семейству по заслугам. Никто не смеет пугать мою женщину. Надо будет узнать у Влада, где она. Пусть следят.

– Алло, Казим, приветствую, – придаю голосу бодрости и уверенности, в наше время и в такой ситуации нельзя быть и казаться слабым, – все в силе? Как договаривались, только просьба есть. Крайний мой приход тоже включи. Все, как обычно, ты меня знаешь.

Удача, что в клубе работает мой бывший лояльный мне сотрудник. Специалист по камерам. Готов иногда оказывать услуги за N-ную сумму денег, что сейчас мне весьма на руку.

– Без проблем, Саид, – отвечает тот лениво, – все готово через часик будет. Как обычно, на том же месте в шесть.

Сбрасываю звонок, нахожу номер его карты, печатаю рядом адрес и показываю Игнату.

– На этот номер переведи эту сумму, – смотрю на него со всей серьезностью, такое дело запороть никак нельзя, – записи на флешке будут ждать по этому адресу. Нужно будет забрать их ровно в шесть вечера, у тебя будет на скачивание только полчаса. Записи самоликвидируются по истечении этого времени, так что…

Не договариваю, все и без слов было понятно.

– Интересные у тебя развлечения, брат, – встает, – главное, чтобы они не привели нас к плачевным последствиям.

– Уже, – печально усмехаюсь, трогая поврежденную ногу.

Она болит даже под таблетками, так что не идиот, понимаю, что ее сохранность – чистое чудо.

– Мы оплатим лучших врачей, на ноги тебя поставят, – злится Игнат, по глазам вижу.

– Это не самое важное, – сейчас это для меня совсем не в приоритете, – найди мне Риту, Игнат. Пусть за ней присматривают.

Мне так спокойнее будет. Вдруг со мной что случится, пусть он знает, что она дорога мне.

Нехотя кивает, но соглашается. Принимает мое решение.

– И еще, – добавляю, когда он уже уходит, – никто не должен видеть все записи, посмотри сам, и…

Не хватало еще, чтобы кто-то пялился на обнаженное тело моей кошечки.

– Что? – оборачивается, ждет моего ответа.

– Буду благодарен, – наклоняю голову набок, – если вычленишь только нужное.

Снова смотрю на него, взгляд глаза в глаза.

– Ты меня знаешь, я в чужие дела не лезу, – и выходит, оставляя меня наедине со своими мыслями.

Беру в руки телефон и набираю Влада.

– Где она?

Знаю, что пока был в коме, он следовал моему приказу заниматься ее поисками.

– Мы проследили ее путь до деревни Потаповское, – отвечает безопасник, – дом, в котором она остановилась, принадлежит по документам Антону Пархоменко, ее бывшему…

– Жениху, – договариваю за него и хмурюсь, – она там?

– Вещи ее здесь, – говорит так, будто осматривается там, – а самой ее нет, мы опросили соседей, никто ее не видел и не слышал, парни пока местных таксистов шерстят. Как что узнаем, сообщу.

Кладу телефон и со стоном тру лицо. Что-то в голове у меня паззл не складывается. А если Рита просто сбежала от меня? На пару секунд сомнения поселяются в моей голове, но затем я отметаю все. Нет, она моя кошечка! Моей и останется!

К вечеру отчитывается Влад. Ритка приехала в город, пару раз была засвечена в больнице возле моей палаты. Последнее греет душу, не зря мне казалось, что именно ее голос звал меня все время сюда. Что-то еще она говорила мне. Но я так боялся в это поверить, что списывал все на свое бурное воображение.

Чуть позже приходят Игнат с Шамилем. И по их заговорщическим рожам сразу становится все понятно.

– Вы смотрели записи, – догадываюсь по ехидству на их лицах.

Вот же гады.

– Грех было не посмотреть, младший, – Шамиль садится на стул и достает сигареты.

– Здесь не курят, – раздраженно выхватываю у него пачку, недовольный их самоуправством, – что насчет аварии?

Уверен, кто виновник, но услышать и увидеть будет не лишним.

– Ноутбук, – ставит на тумбу искомое брат, затем сверху носитель информации, – флешка.

– Да так уже рассказывайте, – откидываюсь на подушку и прикрываю глаза.

Предвкушаю, что хотя бы через экран увижу свою девочку.

– Мы тебе его на десерт оставили, пацана залётного, – усмехается Шамиль, – ты девку с ним не поделил походу, скажи-ка нам, клуб твой кто поджег? Не он ли часом?

– Сам разберусь, – хмурюсь, – узнал, где Рита?

Надеюсь, вдруг он точно посредством Юли знает, где именно обосновалась моя зазноба.

– В городе, – пожимает тот плечами.

Размытый ответ. Не удовлетворяет меня.

– В общем, не лезьте в это дело, я сам разберусь, – это только моя битва, мое дело чести.

– Лады, – щелкает пальцами Шамиль, и они уходят.

Открываю ноутбук, просматриваю записи камер, где четко в день аварии засвечивается лицо Антона и машина, въехавшая в нас на перекрестке. Удивления нет, все было закономерно. А вот дальше наслаждаюсь видео со мной и кошечкой в главной роли. Смотреть, как она изгибается и плавится в моих руках, то еще испытание, когда не имеешь возможности ее обнять, приласкать и поцеловать. Всем показать, кому она принадлежит.

И на самом интересном месте звонит Влад.

– Мы нашли ее, она с гинекологии вышла, – рапортует, а потом спрашивает: привезти или следить просто?

Незачем пока ей видеть меня таким.

– Глаз с нее не спускайте, всех подозрительных пробивайте, – даю инструкцию и ложусь на кровать с улыбкой.

Вспомнил, что она шептала мне во сне. Что у нас с ней будет котёночек. Боже, как греет меня эта приятная новость…Вот только на душе отчего-то тревожно.

* * *

Рита

Я выхожу из больницы опустошенная. Без сил и стимула дальше жить. Сжимаю в кулаке уже ненужный тест и опускаюсь на ближайшую скамейку.

– Почему? – трогаю живот и с болью спрашиваю в пустоту.

От тревог и стресса я потеряла своего ребенка. Одинокая слеза скатывается по щеке, а затем градом течет целый водопад. Прикрываю ладонями рот, сдерживаю громкие всхлипы. Стараюсь взять себя в руки, уговаривая успокоиться.

– Все будет хорошо, – повторяю, как мантру, несколько раз, – все будет хорошо.

Внутри меня лед, сама я, словно замороженная. Плетусь домой на подгибающихся ногах, кружится голова, но я упрямо продолжаю идти.

Хочу снова к Саиду, обнять его, поцеловать, сообщить о своей вине…но не могу, должна закончить начатое дело. Надеюсь, он простит меня…

Через два дня нахожу в себе силы позвонить подруге, к которой так и не пришла в прошлый раз.

– Юль, как ты?

Самой мне паршиво, хочется забыться.

– Сносно, голова перестала болеть хотя бы, – слышу в ее голосе улыбку, что радует.

– Давай завтра прогуляемся, – предлагаю ей, поддержка хотя бы моральная мне сейчас не помешает.

– Идёт, – быстро соглашается она, и мы прощаемся.

Ложусь на кровать, вздыхаю. Говорят, время лечит, но мне не верится. Сейчас я испытываю ненависть. К Антону, его отцу и деньгам. И тут раздается звонок в дверь. Раздраженно иду в коридор, смотрю в глазок и с недоумением открываю.

– Наташа? – вопросительно смотрю на бывшую сотрудницу, с которой недолго трудилась вместе.

Совсем не ожидала увидеть ее. После моего увольнения она так ни разу и не звонила мне. Но мы и не были подругами, так что в обиде не была.

– Дашь пройти? – надменно изгибает бровь, поправляя ультракороткое голубое платье, облепляющее ее бедра, талию и грудь, словно вторая кожа.

– Заходи, – приглашающе машу рукой, отступая вглубь квартиры.

Она прикрывает дверь, стоит и смотрит на меня, обувь не снимает, пройти дальше не пытается.

– Что-то случилось?

Ее молчание кажется мне странным, да и визит сам по себе вызывает подозрения.

– Держи, – достает из сумки что-то и показывает мне.

– Ты беременна? – вижу две полоски и сглатываю ком в горле, главное не расплакаться, – поздравляю!

Силюсь улыбнуться, чтобы слова мои прозвучали искренне, но судя по ее скривившимся губам ее не обмануть.

– Думаю, тебе стоит отменить свадьбу, – кладет тест обратно в сумочку бережно, будто боится потерять.

– Что? – никак не свяжу ее приход, беременность и мое бракосочетание.

– Ты совсем дура или прикидываешься? – шипит мне в лицо, ее собственное искажается от ярости, – я беременна от Антона, мы ждем ребенка! И, чтоб ты знала, он очень рад этому!

Ее слова никак не задевают меня. Я просто молча смотрю на нее и жду, что будет дальше. Она часто-часто дышит, крепко держит сумочку, руки ее дрожат. Понимаю по ее реакции, что сам виновник торжества не в курсе, что она решила придти ко мне.

– И? – после минуты тишины не выдерживаю, спрашиваю.

– Мы спали с ним почти с самой первой встречи, – вскидывает подбородок, надеется меня ужалить, – он изменял тебе со мной!

Будь я влюблена в него, то расстроилась бы. Возможно, закатила бы истерику, а так, просто пожимаю плечами, и больше никаких эмоций не выдаю. И это ее злит, сильно бесит.

– Разбирайся с Антоном сама, Наташ, – вздыхаю, не нахожу сил больше ничего ей посоветовать, – у меня голова болит.

Открываю дверь и прошу ее уйти. Она делает шаг вперед, смотрит на меня неверяще, словно впервые видит.

– Ты же не оставишь моего ребенка без отца? – вдруг она теряет весь свой пиетет и надменность.

Глаза на мокром месте, в тоне дрожь и отчетливо проступающий страх.

– Причем тут я, Наташ? – грустно улыбаюсь ей, – разве ты не поняла, что нас с Антоном связывает отнюдь не любовь?

И закрываю дверь, оставляя ее ошеломленно стоять на лестничной площадке. Стекаю вниз по холодному металлу и подтягиваю колени к груди. День Х приближается.

Глава 20

Приходит сообщение. От Антона.

«Сегодня приеду. Нужно срочно поговорить. Это важно».

«Ты добился, чего хотел. Увидимся двадцать первого».

В горле горький ком. Меня переполняет удушающий гнев, ногти с силой впиваются в кожу. Выкидываю мысли о нем и его семействе, захожу в кафе и вижу сидящую за столиком у окна Юльку. Здороваемся, и я сажусь, стараясь держать лицо.

– И как тебе снова жить с мужиком? – скептически спрашиваю, видя на ее лице легкую досаду.

– Да как-как, обычно, – тон простой, а вот сама так и светится изнутри, нравится новая жизнь.

В душе радуюсь за нее, но не подколоть ее просто грех.

– Да ладно, признавайся, большой у него? Вижу, что явно не малец, вся прям светишься, настроение людям портишь, – вгоняю ее в краску своим вопросом, до того алыми становятся щеки.

Вижу, как дергается сбоку женщина.

– Тетка справа явно услышала нас, – смеюсь, кивая в сторону, – видно, давно мужика не видела, так возмущенно отсела.

– Что с тобой? – встревоженно спрашивает у меня.

А я не могу никак контролировать эту язвительность. Не удается держать себя в руках. Внутри бурлит вулкан, так что залпом выпиваю бокал вина и с грохотом ставлю его на стол.

– Я выхожу замуж, – мрачно признаюсь ей и наливаю себе по новой.

Юля забирает у меня и бокал, и бутылку, отодвигает в сторону.

– Не вижу, чтобы ты была рада этому, или суженый не Антон?

По больному бьет, даже не подозревая. Утешает, что это временно.

– Жених как раз таки Антон, – вздыхаю и вымученно улыбаюсь ей, – в этом и проблема.

Она пытается у меня спросить, что происходит, но я не признаюсь. Помочь она все равно мне не сможет, а лишний раз втягивать ее не хочу. Так что я активно перевожу разговор в другое русло, и мне это удается. Встретились то мы поболтать и слегка повеселиться. Чувствую, как к концу вечера меня уже ведет, так что когда раздается звонок от Антона, без раздумий нажимаю на кнопку.

– Ты на сообщения не отвечаешь, – по голосу слышно, что злится, – не дома?

– Да, еще в кафе, – мрачнею, не нравится мне его допрос и внимание.

– Заеду за тобой, нам срочно переговорить нужно!

Злюсь на его приставучесть и резко отвечаю.

– Нет, еще не закончили, не нужно приезжать.

– Насчет Наташи, она говорила, что приходила…

Даже не дослушиваю, только хочу бросить трубку, как подружке звонит телефон. Закругляемся, губами шепчет подружка, и я киваю, разочарованно выдыхая.

– Можешь приезжать, – говорю Антону адрес и кидаю телефон на сиденье.

Буквально минут через десять подъезжает знакомая ненавистная тачка, и я мигом запрыгиваю, не давая парню выйти. Он тут же дает по газам, и я с облегчением замечаю, что движемся мы в сторону моего дома.

– О чем хотел поговорить? – спрашиваю, прислоняюсь лицом к стеклу, прохлада остужает разгоряченные от алкоголя щеки.

– Насчет Натальи, – а голос-то какой напряженный.

– Мне плевать, что у вас там было, – резко осаждаю, не желая ничего слушать, – сам решай с ней ваши проблемы.

Некоторое время он молчит, я наслаждаюсь тишиной, наблюдая, как мимо проносятся дома.

– Она действительно беременна от меня, не соврала, – словно оправдывается, тон с оттенком вины.

– И? – поворачиваю к нему голову.

Антон поджимает губы и вцепляется руками в руль, с силой сжимая обивку. Кажется, вот-вот и вырвет с корнем его из панели.

– Отец будет недоволен, ты же его знаешь, – так вот, что его парит, надо же, – буду благодарен, если мы замнем эту тему…

Хмыкаю и весело коротко смеюсь.

– Серьезно? – ехидство и язвительность становятся постоянными спутниками в моей речи, – я еще должна твоих любовниц покрывать? Или что ты собираешься делать? Всю жизнь ребенка прятать?

Его грудь часто вздымается, видно, что злится на меня и на эту ситуацию в целом.

– Я сам скажу ему, – затем добавляет: после свадьбы.

Прикрываю глаза, устав от этих бесконечных проблем. И думаю, а если бы у нас были романтические отношения? Неужели мне пришлось бы терпеть это всю жизнь?

– Как знаешь, мне плевать, – и это действительно так.

Тем более, что терпеть мне ничего не придется. Главное, разыграть все по нотам, не испортить, и тогда итог будет греть мою душу и освободит нас с Саидом от гнета власти Пархоменко.

И когда через несколько дней наступает пресловутый день свадьбы, я мандражирую, что никого, к счастью, не удивляет. Виталий кивает мне, что все в порядке. А в груди у меня птичкой бьется тревога. И неспроста. Все идет совершенно не по плану.

* * *

Саид

За сутки до свадьбы

– Еще раз повторяю, – в который раз пытаюсь втолковать назойливому врачу-практиканту, – засунь себе свои лекарства в зад, я их принимать не буду!

Тот пулей вылетает из моей палаты, впечатлившись, видимо, моим грозным видом. Новости от Влада пришли неприятные, кому-то завтра не поздоровится. Боковым зрением вижу, как в палату заходят Игнат с СБшником.

– Рожу попроще сделай, – садится на стул брат, помощник его у стены.

– Ты почему не сказал мне? – зверею, глядя на безмятежное лицо брата.

– О чем? – переглядывается с другом, оба не вкуривают, что я имею ввиду.

– Что Ритка завтра замуж выходит, за хлыща этого, чёрт, – от гнева аж ребра ломит, трогаю повязку, но не помогает.

– За жениха своего что ли? – фыркает Игнат, – Влад.

Тот подходит и передаёт мне папку с документами и фотографиями.

– Что это? – листаю страницы, особо не вглядываясь, а потом замираю, – неужели…

– Это твой козырь, – встает и кивает другу, чтобы тот вышел, – предки наши сегодня прилетают, так что, если хочешь успеть, придется устроить тебе побег из больницы. Надевай.

И кидает мне сумку с вещами. И я, черт возьми, сразу секу фишку и быстро, не давая никому передумать, скидываю ненавистные больничные тряпки, надеваю принесенные вещи.

– Отца жениха пока не трожь, – просит старший, – он мне нужен еще.

– Надолго? – просьбой его я недоволен, но сейчас моя главная мишень – его сынок, так неосторожно не уничтоживший следы своего преступления.

– Мне нужно две недели, плюс-минус, – радует меня после недолгих раздумий.

– Терпимо, – осторожно иду, стараясь не ступать на правую ногу, которая временами ноет.

Начинает завывать сирена пожарной сигнализации. Судя по удовлетворенному виду Игната, проблему устраняет как раз Влад.

– Ты кстати сам как? Шамиль сказал, вы с Юлькой снова сошлись, – вспоминаю слова старшего.

Мы выходим из больницы без проблем и эксцессов.

– Мы вместе, – говорит твердо, будто с вызовом.

– Я рад, что ты прислушался к голосу разуму и поверил ей, – выдыхаю, хоть у брата все хорошо на личном фронте, – потом пожалел бы, да поздно.

– Поверил? Ты о чем? – горькая складка у рта напрягает, – фотографии не липа, спецы проверили, но я закрыл эту тему раз и навсегда.

А в голосе тоска.

– Снимки? – хмурюсь, понимаю, что мы говорим про разное и добавляю: да я не про них, до аварии она успела сказать мне, что муж ее подмешал ей что-то в напиток, так что даже если что-то и было, то явно недобровольно, так что ты не горячись, я знаю тебя. Молчать будешь, но попрекать ее станешь всю жизнь этим, пусть не словами, но и действия жалят не хуже.

Мое дело – сказать, его – как распорядиться этой информацией. Он резко жмет на тормоз, нас подбрасывает вперед.

– ***, ты че творишь? – рычу на этого идиота.

А он не слушает, выскакивает из машины, будто ошпаренный. И только минут через десять мы трогаемся с места. В салоне полная тишина, каждый думает о своем. Имея в руках неопровержимые доказательства вины Антона Пархоменко, я чувствую удовлетворение. Но меня душит злость. Чем же держит тебя эта семейка, Рита? Я знаю тебя, моя девочка, тобой движет отнюдь не меркантильность. Ответь мне, что тогда?

* * *

День свадьбы

Рита

– Тебе идет это платье, Рита, – голос Артема Юрьевича мне кажется особенно противным в этот день.

Я стою перед зеркалом, пока модистки добавляют последние штрихи в образ.

– Невеста сегодня великолепна, – соглашается с ним главная портниха, а вот от меня слов ему не дождаться.

Он стоит еще пару минут, затем отдает приказ всем выйти, когда процедуры завершены. Мы остаемся наедине.

– Я ведь могу надеяться, что никаких сюрпризов до заключения брака ты нам не подкинешь? – лениво подходит ближе, касается руками моих открытых плеч.

Его хватка должна заставить меня испытывать страх, но его нет, в моих глазах отражается только безразличие. Он смотрит в зеркало, держит мой взгляд своим, предупредительно качает головой, предупреждает о последствиях.

– Вы можете надеяться, – говорю и тем самым успокаиваю его.

А мне хочется злорадно скривить губы, но я держусь, пока он не уходит. Да, ты можешь надеяться, вот только не все надежды сбываются, не правда ли? Многих сегодня ждет сюрприз. И тут сзади раздается шорох. Испуганно оборачиваюсь и вижу руку в окне, держащуюся за подоконник. А после появляется лицо Саида. В очках и кепке его не узнать, но я определю любимого из тысячи. Подбегаю к тому моменту, как он полностью оказывается в комнате, задергивает шторы. И он сразу же берет меня за плечи, с гневом осматривая мой наряд.

– Слишком голые плечи, – недовольно бурчит, зло скаля зубы.

– Как ты… – безумно рада видеть его прежним, но изможденный вид пугает, – ты сбежал из больницы?!

Ощупываю его лицо, не могу насмотреться.

– А ты собралась за другого замуж? – кривится, словно проглотил дольку лимона, но в глубине глаз я вижу смешинки, – еще и с моим котеночком под сердцем?

Обнимает меня, а я после этих слов цепенею. Каждая мышца деревенеет, меня будто ударяют под дых. Дрожу, не могу справиться с накатившей болью, и он это чувствует.

– Что? – отстраняет от себя и вглядывается в мои глаза, а затем я вижу, как моментально он теряет запал сил и энергии.

– Прости, – кладу ладонь на его грудь, – я не уберегла его, это моя вина…

По слезам текут слезы, не могу смотреть в глаза любимому, но тут он удивляет меня. Целует в губы невесомо, еле касаясь.

– Все будет хорошо, кошечка, – шепчет, упираясь мне в висок.

Тело его содрогается, словно он еле сдерживает себя, чтобы ничего не разгромить. И его поддержка греет, придает мне сил.

– Насчет платья… – порываюсь сказать о своем плане, но он закрывает мне рот, касаясь моих губ указательным пальцем.

– Не нужно, я все решу, – и говорит так уверенно, что мне легчает.

Вот только не успеваю осознать его слов, как в дверь комнаты стучат.

– Кто? – кричу испуганно, надеясь, что в тоне не слышен страх разоблачения.

– Я, – бурчит Антона, на что тело Саида моментально теряет расслабленность.

– Не заходи! – практически истерю, но, к счастью, он не стремится зайти, ждет за дверью.

– Время выходить, поспеши! Отец психует, – недовольно сообщает мне, а затем мы слышим удаляющийся стук шагов.

Несколько секунд стою в объятиях мужчины, а затем отталкиваюсь. Пора идти. Но уйти мне не дают. Резко дергают на себя, прижимают к горячему телу.

– Что ты делаешь со мной, малыш? – упирается лбом мне в макушку, – зачем сбежала? Неужели боишься их сильнее?

– Отпусти, Саид, – хрипло шепчу, с надрывом и чуть ли не плача, – мне надо идти.

Это так тяжело. Вот так уходить и даже ни разу не обернуться. Но мне нельзя. Нельзя.

Я связана обязательствами. Перед женихом, перед матерью, которую не могу подвергнуть опасности. Кто бы знал, как плачет мое сердце каждый раз, когда я ухожу от тебя, милый. Но мы не можем быть вместе. Не судьба…Но я сделаю все, чтобы переиграть ее.

– Никуда ты не пойдешь, моя кошечка, – рычит мне в ухо, разворачивая к себе зло, агрессивно, – мы вместе пойдем.

– Я все решу, Саид, – упираюсь ладонями об его торс, – сегодня до церемонии подъедет нотариус и…

Только хочу сказать, что я – наследница бывшего главы семейства Пархоменко, как ему приходит сообщение. Он читает его и по мере чтения морщины на лбу разглаживаются. Саид отпускает меня, целует напоследок и говорит то, что еще долго не дает мне покоя.

– Встретимся там, кошечка, – выдыхает мне в губы, – смотри, если выйдешь за него, придется тебе мигом стать вдовой.

И выходит в окно, тем же путем, что пришел.

* * *

– Выходим, молодежь, – бодрым и довольным тоном поторапливает нас Артем Юрьевич.

Первым из машины выскакивает недовольный Антон, все время поглядывающий на экран мобильного. Иногда кошусь, что там, но он девственно чист, так что ожидания жениха для меня – загадка.

– Виталий, – кивает подъехавшему ко входу ЗАГСа деверю мужчина.

Тот кивает, пожимает протянутую ладонь, будто ничего сверхъестественного не происходит. Рядом с ним стоит мама с поджатыми губами, отчего они кажутся совсем тонкими.

– Глафира, – улыбается мужчина, окидывая ее взглядом, – хорошо выглядишь, родственница.

– Пока еще нет, – отвечает она резко и переводит взгляд на меня.

А там отражается все – и тревога, и страх, все то, что когда-то было неотъемлемой частью меня. Но сейчас я спокойна, как удав, даже сама поражена этому. Еще утром меня били мандраж и озноб, а сейчас внутри – тихая гавань, ни капли боязни. И я знаю, почему. Все это благодаря Саиду.

– Время, – строгим голосом говорит Пархоменко.

– Регистрация же через час, – еле удается скрыть в голосе панику.

Боковым зрением вижу, как поднимает брови Виталий, как нервно вцепляется в его локоть мама, удивленно вскидывает голову Антон.

– Деньги в наше время творят чудеса, – ухмыляется мужчина, затем смотрит мне уверенно и с вызовом в глаза, – разве это что-то меняет? Вы же так и так заключите брак, не так ли?

На моем лице ни тени улыбки, кулаки сжаты с такой силой, что ногти впиваются в кожу ладони, причиняя ощутимую боль.

– Да, Вы правы, – вынужденно приподнимаю уголок рта, но лицо сделать более благожелательным не удается.

Вид у меня наверняка кислый, и все это замечают. И если Пархоменко старший довольно скалится, возглавляя нашу процессию, то все остальные члены семьи недовольны. Все приглашенные стоят уже внутри здания. Ждут, как я вижу, только нас, что меня удручает еще больше. Вопросительно и с мольбой смотрю на Виталия, тот хмурится, трогает за плечо родительницу, что-то ей говорит, достает телефон и отходит. Звонит кому-то, и надеюсь, что нотариусу. Меня с головой начинает накрывать паника, благо, никто не спешит ко мне подходить, все держатся в стороне. Чуть отпускает, когда вижу, что предыдущая пара еще не вышла. Судя по напрягшемуся Артему Юрьевичу, все идет не по его плану.

– Надо потянуть время, – подходит ко мне Виталий, трогает за плечо, – адвокат будет через двадцать минут.

И тут открывается дверь, выпуская новобрачных и их процессию церемонии. Я с отчаянием смотрю на подзывающего нас отца Антона, а затем хватаюсь за живот и убегаю в сторону уборной. Кричу что-то невнятное о том, что «срочно нужно в уборную, и я скоро вернусь». Забегаю в туалет, включаю воду и слегка брызгаю себе на лицо. По ощущениям проходит минут пять, как раздается громкий стук в дверь.

– Рита, – грозный голос «свёкра», – ты закончила? Время!

Часто дышу, стараясь проморгать влагу в уголках глаз, и только потом подаю голос.

– Да, да, скоро буду, – как же жалко звучит мой дрожащий голос.

Секундная тишина.

– Ты хочешь разорвать договоренности между нами? – спрашивает без напора, но таким тоном, что у меня мороз по коже.

Чувствую, если сию же минуту не выйду, он заставит меня пожалеть. Так что, собравшись с духом, выхожу.

– Нет, я закончила, – и пытаюсь проскочить мимо него, но он хватает пальцами меня за локоть.

– Ты, случаем, не беременна? – спрашивает недовольно и пренебрежительно, будто это для него помеха, несуразица, от которого легко избавиться.

Если отцом ребенка вдруг окажется не Антон, конечно же. Все это читаю между строк.

– Нет, – отвечаю с запалом, горько, выплескивая этим всю свою боль.

И он молчит, даже хватка становится мягче. Мозг судорожно ищет пути решения проблемы. В обморок, что ли, упасть, когда мне вопрос о согласии вступления брак будут задавать. Но долго думать мне не приходится. Как только мы выходим в холл, открываются центральные двери, и оттуда внутрь помещения заходят мужчины в полицейской форме. И четко идут в сторону Антона. Главный подходит, показывает тому корочку и что-то втолковывает, пока двое других надевают на парня наручники.

– Что за ***? – хлестко матерится Артём Юрьевич и выпускает меня, движется молнией в сторону стражей правопорядка.

В зале нарастает гул. Люди всплескивают руками, галдят, пытаясь вызнать, что сейчас происходит. Бабуля несостоявшегося жениха выдвигается вперед, оттесняя полицейского, по погонам майора вроде как. Но блюстители закона неумолимы, конвоируют задержанного на выход. Я успеваю заметить, как главного тянет в сторонку Пархоменко, но что происходит дальше, не вижу. Меня разворачивают в сторону, впечатывая в чужую грудь.

– Саид? – выдыхаю, с удивлением и тревогой смотря на него, – что ты тут делаешь?

В панике оглядываюсь, но все так увлечены происходящим, что никто не обращает на нас внимания.

– Вызволяю свою принцессу из логова злого дракона, – улыбается зловеще, даже в глазах бушует мстительный огонь.

– Так это ты… – доходит до меня.

На вопрос он не отвечает.

– Рыцарю положен поцелуй, – смотрит на мои губы с поволокой, – но все благодарности потом, кошечка, а сейчас я тебя похищаю с собственной несостоявшейся свадьбы.

В конце его потряхивает, настолько неприятно ему произносить слово «свадьба» в контексте меня и соперника. Не успеваю я ничего сказать, как меня берут на руки и несут на выход.

– Саид, что ты делаешь? Мне нужно остаться и… – только хочу сказать про нотариуса, как он затыкает мне рот поцелуем.

– А теперь молчи, – отрывается от моих губ, кивает бравым парням в форме у выхода и, не слушая возмущения толпы, наконец обратившей внимание на нас, выносит меня из здания бракосочетаний.

И я не открываю рта, просто наслаждаюсь его близостью и впервые за долгое время чувствую себя счастливой. Прячу улыбку на его груди.

– Прокатимся с ветерком, в лучших традициях Голливуда, – ухмыляется он, останавливаясь перед внушительным мотоциклом, а затем морщится, когда спускает меня с рук.

– У тебя же нога! – ахаю, и только хочу наклониться, чтобы посмотреть, все ли там в порядке, как он дерзко шлепает меня по попе.

– А ну цыц, женщина! – игриво проводит снова по ней своей пятерней и усаживает на этот двухколесный монстр.

Сам садится спереди, заводит мотор, и мы трогаемся с места, удаляясь от ЗАГСа. Поворачиваю голову и вижу, что вся толпа вывалилась гурьбой на улицу и наблюдает за моим эпичным бегством. Ну, или не менее экстравагантным похищением невесты. Оборачиваюсь к Саиду и утыкаюсь в его спину носом, с удовольствием вдыхая приятный родной запах любимого мужчины. Вот теперь я точно знаю…Все у нас будет хорошо. Саид решит проблему с Пархоменко сам, так что единственное, что мне осталось, так это решить вопрос с наследством. Но об этом я подумаю завтра, когда расскажу ему обо всем, что так и не смогла поведать раньше. Ох, как бы снова по попе не получить.

Ветер развевает волосы, дует в лицо свежестью и свободой. Я держусь руками за торс Саида и с прикрытыми глазами наслаждаюсь этими минутами. Мы едем долго, проезжаем черту города, несемся через лесополосу, затем движемся по трассе вдоль вспаханных желтых полей. И когда останавливаемся, мужчина глушит мотор, а я впервые оглядываюсь по сторонам.

– Сюда? – с удивлением смотрю на деревенский дом, где провела, скрываясь, несколько дней.

– Вещи твои заберем, – слезает с мотоцикла, затем помогает мне.

– Ты не хочешь объясниться? – спрашиваю с надеждой, для меня все еще осталось загадкой, за что арестовали Антона.

– Пойдем, – не отвечает, просто протягивает мне свою руку.

И я без раздумий вкладываю в нее свою маленькую ладошку. Это был тот рубеж доверия, что мы проскакиваем быстро, будто и не замечая препятствий. Открываю ключом дверь, нас встречает мертвая тишина дома. Сзади меня хватают мужские руки, разворачивают к себе и крепко целуют. Властно, но при этом нежно, давая прочувствовать всю прелесть наслаждения прелюдией. Его руки везде – и в касаниях шеи, и порханиях на животе, в хватке моего бедра. Сама не понимаю, как быстро оказываюсь раздетой и придавленной тяжелым телом на кровати. Вскрикиваю от первого за долгое время вторжения, глядя Саиду прямо в глаза. И это так интимно, так чувственно, что по щеке скатывается одинокая слеза, которую он тут же зацеловывает, не давая мне совсем расклеиться.

– Все хорошо, кошечка, – горячее дыхание плавит меня, словно огонь воск, – все просто отлично.

И мы взрываемся, поднимаясь, казалось, на гребне волны – ввысь, за пределы нашего сознания. Это тот момент единения, о котором пишут в любовных романах, который впервые понятен мне, ведь любимый мужчина в моей недолгой жизни только Саид.

Уже после, лежа в постели, разморенные долгими любовными ласками, мы начинаем говорить.

– Антону предъявили обвинения в поджоге клуба, есть видео, доказывающее его вину, так что ему не отвертеться, – говорит первым и целует меня в висок, прижимая крепче к своей груди.

– А авария? – задерживаю дыхание, это самая больная часть для меня.

– Есть косвенные улики, но доказать это будет сложнее, – отвечает он, поглаживая шершавыми ладонями мою спину, – юристы работают над этим.

А дальше тишина, нарушаемая лишь нашим дыханием. Я лежу, глядя на белую стену, поднимаю голову, встречаясь с ним глазами.

– Мой отец – сын деда Антона, – признаюсь, как на духу, меня отпускает так, будто я тащила этот груз десятилетиями.

– То есть он – твой двоюродный брат? – морщится, пытаясь осознать этот факт.

– Не совсем, – качаю головой, пытаясь объяснить переплетения истории этой семейки, – отец Антона – сын от первого брака жены деда. Эм, как это сказать, Артем Юрьевич и мой папа – сводные братья, не кровные.

– Это ничего не меняет, – хмурится мой любимый, – вы все равно родственники, хоть не по крови, но это мерзко. У моего народа так не принято.

Пожимаю плечами, не собираюсь даже возражать. Прикрываю глаза, оставляю все проблемы на его мужские плечи. Так и надо было сделать изначально.

– Объясни мне одно, – напрягается, – для чего им нужно было жениться на тебе?

– Дед вроде как все имущество и бизнес мне оставил, – говорю неуверенно, ведь сама толком не знаю, правда или нет.

Под руками сокращается и трясется его грудь. Поднимаю глаза и вижу, что он смеется.

– Что? – бью ладошкой по торсу.

– Ничего, – переворачивает меня на спину и нависает, – да ты у меня завидная невеста – богатая наследница Пархоменко.

Смешинки в глазах подкупают.

– Нет, – шлепаю по плечам, – ничего не хочу слышать об этих грязных деньгах.

Морщусь, даже не хочу рассматривать этот вариант.

– Ты уверена? – спрашивает у меня уже серьезнее.

Я киваю, и он расслабляется, снова целует меня, продвигается все ниже и ниже.

– Хорошая кошечка, – шепчет мне уже в пупок, языком лаская чувствительную кожу.

Так мы остаемся в деревне на несколько дней. Отвлекаемся только на еду и помыться, полностью поглощенные обществом друг друга. Пока в один из дней возле ворот не останавливается джип. Саид хмурится, глядя в окно.

– Никуда не выходи, – приказывает, а сам выходит.

Я наблюдаю, как из автомобиля выскакивают внушительные мужчины, здороваются с Саидом, о чем-то переговариваются. А затем они уезжают. Выдыхаю с облегчением.

– Кто это был? – спрашиваю у вошедшего в дом любимого.

– Свои, – отвечает и целует меня в лоб, – нам пора в город.

– Да, еще и с завещанием нужно все решить, – печально вздыхаю, – отказ написать или что там делается.

– Хочешь им все оставить? – спрашивает меня еще раз.

А я не хочу, мне просто безразлично. Все их имущество никогда не было ни моим, ни отца, ни матери. Пусть сидят и чахнут над своим златом, никому оно добра не принесло.

– Да, – после недолгих раздумий отвечаю, чувствуя, как напряжение покидает тело Саида.

А после мы уезжаем обратно. Уже новыми, обновленными людьми. Больше нет «я», «он», есть только «мы».

Глава 21

– Старшему сыну Артёму завещаю предметы антиквариата, – поправляет очки пожилой мужчина, поверенный моего деда, – датированные…

– Ближе к делу, Денис, – недовольно подгоняет того бабка Антона, ёрзая нервно на стуле, – но знай, все уже по документам принадлежит мне, я это завещание оспаривать буду!

Тон не предвещает никому из присутствующих ничего хорошего, но я не боюсь. Саид держит меня за руку, придавая уверенности, закрывает от семейства Пархоменко своей могучей спиной.

– Завещание, по которому вы получили все имущество, признано недействительным, – роется в бумагах мужчина, затем достает и передает ей.

Она быстро читает документ, покрывается багровыми пятнами и вскакивает.

– Да я, да он! – потрясает листами, а затем, держась за сердце, оседает на стул.

– Мама! – подрывается мой бывший шеф, по совместительству ее младший сын.

Она вяло отмахивается от него, а затем выпрямляет спину, словно ей штык в позвоночник воткнули.

– Итак, продолжим, – снова зачитывает поверенный завещание, – все остальные активы за рубежом и в России завещаю своей внучке от сына Романа, Рите Измайловой.

– Что?! – вскакивает жена почившего деда, – ложь! Гнусная ложь!

Мужчина не обращает внимания на ее крики, переводит взгляд на меня. Я смотрю на Саида, затем передаю листок, который все это время держала в руках. Нотариус молча читает документ, затем долго глядит на меня, но я выдерживаю этот напор, не отступаю. Тверда в своем решении.

– Что ж, – вздыхает, перелистывает листы в папке, – главная наследница отказывается от наследства.

– Что? – вскрикивает бабка, неверяще глядя на меня.

Артём Юрьевич все это время молчит, только сверлит нас своими злыми глазами. Его сжатые кулаки могли бы раньше испугать меня, но сейчас даже не трогают, подмечаю это только, как факт.

– Тогда все остаётся мне? – мигом просекает Маргарита, что происходит, радостно поворачивается к мужчине.

– На этот случай предусмотрена вторая часть завещания, – поднимает лист, пробегается по нему глазами.

Все семейство Пархоменко сидит в радостном ожидании, даже напряжение в кабинете спадает на нет, они весело между собой начинают переговариваться.

– Если кратко, – видит, что никто не вслушивается особо, – все активы, которые мой клиент завещал своей внучке, в случае ее отказа уйдут с молотка, вырученные деньги распределят по всем детским домам страны.

И тут начинается галдеж, крики, псевдоинфаркт старушки, а мне очень быстро надоедает этот фарс. Саид все это время молчит, дает мне самой право решать, что говорить, а что нет. Я долго думала, но сейчас понимаю, что их семье не нужно ни мое присутствие, ни мои слова. Так что мы молча выходим из кабинета, оставляя позади чужие склоки из-за чужих денег.

– Ты молодец, – шепчет мне любимый, когда мы выходим, наконец, из душного здания.

Вскидываю голову, кое-что меня гложет.

– Что с Артёмом Юрьевичем? – не дает покоя мне этот вопрос, – понимаешь же, что именно он – главный зачинщик преступлений, не Антон.

Саид молчит, прижимается ко мне телом. Таю от его близости, сколько бы времени не прошло.

– Доказать его вину невозможно, – не радует меня он, – им займется Игнат, так что твой несостоявшийся свёкор пойдет под следствие совсем по другому делу.

И по логике вещей я должна чувствовать радость от этого возмездия, но ее нет. Мне лишь грустно, что вышло все вот так. Столько поломанных судеб и жизней.

– Жаль Наташку, – вспоминаю вдруг о ней, – вряд ли ее ребенок нужен им.

– Забудь о ней, – хмурится Саид, – твоя работа теперь – думать только о нас, о нашей семье.

Трогает ладонью меня за живот с намёком. Опускаю голову, чувствуя, как наворачиваются слёзы. Он тут же пальцем цепляет мой подбородок и вскидывает его вверх.

– Не плачь, – по лицу его проходят судороги, словно он испытывает боль в стократ хуже моей, – все у нас будет, только об одном прошу.

Молчит.

– Доверяй мне, кошечка, – и целует.

Нежно, давая мне власть над собой. Я слышу грохот. Это падает мой последний бастион.

* * *

Пью чай и наблюдаю за тем, как играют желваки на челюсти Саида. Он говорит с юристом, который ведет наше дело против Антона. Не вслушиваюсь, но понимаю, что возникли какие-то трудности.

– По поджогу понятно, – сжимает переносицу, – что насчет аварии? Доказать как-то можно?

Собеседник что-то отвечает, мужчина поджимает недовольно губы.

– Угрозы? – хмурится, – подниму камеры и записи, может, найду что-то. Давай, звони, как прояснится.

И бросает телефон после сброса вызова на стол.

– Что-то не так? – спрашиваю и трогаю его при этом за руку.

Хочу оказать ему поддержку, любую – моральную, физическую. Он улыбается, притягивает меня со стулом вместе поближе к себе и целует ладонь.

– Все решаемо, кошка, – выдыхает как-то устало, под глазами темные круги.

И тут у меня в голове щелкает тумблер. Как же я могла забыть. Вскакиваю, как угорелая, бегу в коридор. Наклоняюсь и с облегчением обнаруживаю, что была права, мой телефон на месте. Достаю с видом победительницы и показываю выскочившему за мной следом жениху.

– Мой телефон! – кричу радостно, а затем поясняю ему, – тут же все – и сообщения с угрозами, и наши фотографии через окно. Причем Антон же даже не скрывался иногда – прямо со своего телефонного номера кидал их.

Брови Севиева приподнимаются, он забирает у меня телефон, включает его и пролистывает все мессенджеры.

– Умничка моя, – выглядит довольным, целует меня заботливо в лоб, – пойду юристу отзвонюсь, пусть решает.

Отходит в спальню переговорить. Только я собираюсь вернуться на кухню, как раздается трель дверного звонка. Смотрю от греха подальше сначала в глазок, но вижу там только Наталью. С недоумением открываю ей и вижу ее заплаканное и опухшее лицо.

– Рита, – всхлипывает жалобно и плачет, рукавом вытирая слезы на щеках, – помоги мне.

Я пару секунд стою в ступоре, а затем, коря себя за мягкосердечность, впускаю ее. В конце концов, ничего плохого она мне не делала. Не ее вина, что влюбилась в мудака из гнилой семейки.

– Проходи, – приглашаю внутрь, закрываю дверь.

– Я ненадолго, Рит, – глубоко дышит, пытается взять под контроль эмоции, чтобы что-то сказать мне, – насчет Антона. Прошу тебя…

И снова громкий плач, плавно перетекающий в истерику. С комнаты выглядывает Саид, хмуро смотрит на нас, а я глазами прошу оставить нас наедине. Он понятливо кивает и скрывается в недрах нашей квартиры. И я ему за это благодарна.

– Воды? – тяну ее на кухню и наливаю ей в бокал, протягиваю.

Она принимает его и судорожными глотками выпивает до дна.

– Я без него не смогу, – смотрит на меня своими заплаканными глазами, пытается взять за руки.

– Что ты от меня хочешь? – поглаживаю ее ладошки, сочувствуя, ведь малыш ни в чем не виноват.

– Ты же можешь как-то повлиять на своего мужика, – косится взглядом в сторону выхода из кухни, так, будто сейчас сам черт зайдет в двери, – я не сильная, Рит, совсем не такая, как ты, ребенка одна не потяну. А что будет с нами, – поглаживает плоский живот, – если Антона посадят надолго? А если пожизненное?

Ее страхи мне понятны, но простить парня за покушение на Саида и Риту не могу, вот если бы был в нашей жизни только поджог…

– У него отец есть, – возражаю, – и семья, они не бросят ребенка, помогать будут, родная кровь все же.

И на этом моменте ее прорывает. Она закрывает ладонями лицо и стонет, практически завывает. Усаживаю на стул, не знаю, что сказать ей.

– Меня уволили, – слышу сквозь ее завывания.

– В смысле? Шеф? – мои брови удивленно приподнимаются, не ожидала от него такого, ладно я, но Наташка то чем им помешала?

– Да, – всхлипывает, убирает руки, лицо совсем уже, как помидор, – отец Антона вообще сказал, что внук от подзаборной шавки ему не нужен. Это я цитирую, если что. Боже, что же мне делать…

Раскачивается, облокачиваясь о спинку стула.

– У меня есть накопления, – неуверенно начинаю говорить, – я могу тебе с деньгами помочь.

Другого варианта ей предложить не могу. То, что она просит, зависит не от меня. Юля из-за действий семьи Пархоменко потеряла память, у Саида проблемы с ногой, так что ничем помочь не могу больше. И не хочу, как бы жестоко это не звучало. Мужчина мой прав, мне следует отныне думать только о нашей семье.

– А с полицией? – смотрит на меня с надеждой.

Я задерживаю дыхание, но отрицательно качаю головой. Не имею права просить о таком. Его действия могли привести к смерти дорогих мне людей.

– Понятно, – резко цедит Наталья, слезы высыхают, будто их и не было, даже взгляд становится циничным, – тварь!

После оскорбления пулей вылетает из кухни, надевает обувь и громко хлопает металлической дверью, отчего в ушах у меня неприятный звон. Выхожу следом из кухни, но ее уже не застаю.

– Она тебя обидела? – выходит из комнаты смурной Саид.

Я отрицательно качаю головой, прижимаюсь к нему и вдыхаю родной аромат.

– Наташа от Антона беременна, – делюсь с ним, – я так поняла, что его родственники не принимают ребенка.

Чувствую вину, но тут Севиев поднимает мою голову.

– Это не твоя забота, Рита, – говорит серьезно, без тени шутки, – ты не ответственна ни за их решения, ни за их действия, так что винить тебе себя не в чем. И тем более коллегу твою никто не заставлял спать с этим мудаком, так что все, что они имеют сейчас, последствия их собственных деяний.

Он ощущает меня на глубинном уровне, знает все мои страхи и переживания, так что от его слов я сбрасываю тягостное ощущение и вдыхаю побольше воздуха. Вот она, та свобода, которую я желала.

Глава 22

В воздухе висит напряжение. Мы не говорим ни об Антоне, ни о его отце, но я чую, как сгущаются тучи. Но каждый раз, помогая мне не впасть в панику, рядом оказывается Саид. Гладит, шепчет нежности, не дает упасть духом. Несколько дней в подвешенном напряжении, когда не знаешь, чего ожидать, выматывают.

– Всё, хватит хандрить, – в один из дней мужчина решительно встает и звонит кому-то.

Внимательно слежу за его передвижениями, любуюсь гордым профилем.

– Собирайся, – завершает вызов и тянет меня с дивана, – сегодня у нас двойное свидание.

– Что? – улыбаюсь, ну никак это подростковое увлечение не ассоциируется у меня с Севиевым.

– Игнат с Юлей через час подъедут в кафе, – шлепает меня по попке, подгоняя в сторону спальни, – обсудим нашу свадьбу.

– Свадьбу? – шокированно оборачиваюсь, в глаза жениха веселые искорки и гордость.

Да, очень хорошо видно, что он наслаждается тем, что отныне я принадлежу только ему.

– А ты что хотела, кошка, – кладет на поясницу свою большую горячую ладонь, прожигающую мне кожу даже через ткань одежды, – всю жизнь в невестах проходить?

В голове у меня сумбур. Нет, я знала, что статус невесты подразумевает в будущем смену на гордое звание жены, но как-то не накладывала это на наши отношения. Мне казалось, что между нами и так все хорошо.

– Я как-то, – тушуюсь, собираю мысли в кучу, – не думала об этом.

– Ничего, с мамой познакомишься, она быстро вас с Юлей в оборот насчет свадеб возьмет, – усмехается он и щелкает меня по носу.

Быстро заходит в спальню, а я следом, еле переставляю ноги. Ощущаю, что конечности ватные.

– К-как с мамой? – все никак не могу прийти в себя, переспрашиваю у него все, как попугай.

– Мои родители в городе, хотят с вами обоими познакомиться, – невзначай бросает через плечо, открывает шкаф и роется в вещах.

– Но я не готова, – кручу головой, выискивая в комнате что-то, что может отсрочить эту неизбежную встречу.

– Вот это платье тебе подойдет, – достает одно из платьев, подаренных когда-то кем-то из подружек.

Полностью закрытое, темно-зеленого цвета, скромное, ничего не демонстрирующее. Н-да уж, прям мечта ревнивца.

– Это старье, на выброс, – вырываю и кидаю на кровать, сама перебираю вешалки, – а вот это в самый раз.

Хочу его подразнить, разглаживаю ткань и прикладываю к себе платье. Оно короткое, до колен, с открытыми плечами, провокационное. Он с недовольным видом вырывает его из моих рук и откидывает куда-то на пол.

– На выброс, – повторяет мои слова, а затем добавляет: слишком откровенное.

Мы недолго смотрим друг на друга, а затем оба с азартом принимаемся тягать туда-сюда мою одежду. В общем, половину забраковала я, а другую Саид.

– Да уж, такими темпами мне не в чем из дома будет выходить, – скептично осматриваю полупустой гардероб и с тоской оглядываюсь на разбросанные вещи.

– Мы тебе завтра все новое купим, – затем прослеживает за моим взглядом и добавляет: вместе пойдем.

– В этом на встречу пойду, – быстро вытаскиваю темно-синее платье до пола, но с открытыми плечами.

Саид рассматривает полки, видит там джинсы, смотрит на меня со скрипом, но ничего не говорит. Только сверлит сердитым взглядом.

– Хорошо, – цедит сквозь зубы и сам скидывает домашнее, достает свои брюки, футболку, стоит ко мне лицом.

Опускаю взгляд ниже, а там через трусы выпирает внушительный такой бугор. Прижимаю к себе платье, скольжу глазами вверх по голому накаченному торсу, крепкой груди. Не замечая, делаю шаг вперед и утыкаюсь носом в его шею, на которой так сексуально бьется жилка.

– Мы опаздываем, – говорит он хриплым голосом, а сам вопреки своим словам тянет лямку моей маечки пальцем вниз, оголяя мою полную грудь.

– Да, – соглашаюсь и бездумно киваю, затем целую его кожу, прислоняюсь щекой, слышу, как гулко и быстро бьется его сердце.

Его пальцы играют с горошинкой моих сосков, то сжимая, то прокручивая по часовой стрелке.

– Розовые, – голос низкий, гортанный.

– Что? – спрашиваю с закрытыми глазами, отдаюсь на волю приятным ощущениям.

– Соски, – отвечает, одной рукой продолжая играть с моей грудью, а вторую перемещая к ягодицам.

Просовывает руку под мою домашнюю юбчонку, проводит по лону через ткань трусиков и сжимает мою попку. Действует на два фронта. Нет, на три. Начинает целовать и покусывать мою шею, я откидываю голову назад. Его левая ладонь проворно стягивает с меня нижнее белье, отчего прохлада проходится по моим складочкам. Но мерзнуть мне не дают, сразу же направляют пальцы к клитору, слегка натирая его и поигрывая. Туда-сюда, туда-сюда.

– Ммм, – постанываю в его губы, когда он проворно засовывает мне язык.

И в этот момент внутри лона оказываются два его пальца, массирующих меня изнутри, пока большой продолжает дразнить кнопку клитора. И эта безумно развратная поза заставляет меня подгибать пальчики на ногах от удовольствия. Я впиваюсь ногтями в его голые плечи, пытаюсь не упасть от потери ориентации. И мир взрывается, разлетаясь на осколки, так велико мое удовольствие. Он поворачивает меня спиной к себе, прислоняется сзади. Мы стоим возле зеркала, его мужественное безумное лицо рядом с моим полупьяным. Губы у меня распухшие, волосы растрепаны. Лямки моей маечки провокационно спущены, Саид правой рукой мнет мою грудь. Левой рукой он демонстративно задирает юбку практически до талии, ногами раздвигает мои бедра и, глядя мне в глаза через отражение, проводит пальцами по клитору, раздвигает складочки, размазывая влагу по ним. А затем берет палец в рот, с наслаждением облизывает. Мое сердцебиение ускоряется пуще прежнего, желание по новой нарастает между ног, пульсируя и требуя к себе внимания.

– А теперь собираемся, время, – оборачивается и натягивает на себя футболку.

– Что? – выдыхаю возмущенно, я ведь только-только настроилась на секс-марафон.

– Моя кошечка не получила удовольствия? – подходит ближе, приподнимает мой подбородок.

– Получила, но…, – опускаю глаза на его еще больше напрягшийся член, – а как же ты?

Мужчина улыбается, коротко целует и поворачивает меня к шкафу, шлепая при этом по попе.

– Вечером займемся моим…, – жестко целует в шею и сжимает ягодицы, – удовольствием.

И отворачивается, продолжая одеваться.

– Мне надо в душ, – говорю я и иду в сторону в ванной.

В след мне доносится то, отчего я и вовсе краснею по новой.

– Под платье трусики не надевай!

Когда выхожу и облачаюсь в одежду, в последний момент отбрасываю нижнее белье подальше. Хм, мой котик хочет поиграть? Мур-мур.

Когда мы заходим в кафе, за столиком у окна уже сидят Юля с Игнатом, старшим братом Саида. Она прислоняется к его плечу и краснеет от слов мужчины. Он же с улыбкой наблюдает за спектром эмоций на ее лице. В груди у меня теплеет от того, что подруга теперь в надежных мужских руках. Аж руки сжимаются в кулаки, когда вспоминаю ее бывшего, Игорька. Но тут меня крепче прижимают к себе родные руки, хватая властно за талию и притискивая ближе. Саид хищно осматривается по сторонам, будто выискивает соперников.

– Успокойся, – глажу по пальцам, но напряжение его не отпускает, пока мы не подходим к парочке ближе.

Севиев пропускает меня вперед, а затем сам садится рядом, казалось, прикрывая своими широченными плечами от остальных посетителей кафе.

– Долго вы, – недовольно бурчит Игнат, хотя по виду ощущение такое, что лучше бы нам появиться позже.

– Тшш, – толкает его локтем Юлька, смотрит на нас с искринкой в глазах, – привет, ребят, – и уже после обращается ко мне: ты почему трубку не берешь? Я тут вся переживаю, а она…

Многозначительно изгибает бровь, глазами стреляя мне в сторону Саида. Закатываю зрачки под верхние веки, намекая, чтобы не подтрунивала над нами.

– Разряжен был, – пожимаю плечами, по факту вроде как так и есть, ну, почти, – но сейчас я в доступе, так что на созвоне, Юль.

Мы с ней переглядываемся, улыбаемся. Нам о многом предстоит поговорить. Ведь теперь мы – невесты двух братьев, как и мечтали когда-то. Что ж, порой мечтам свойственно сбываться.

– Что там? – обращается Саид к брату, отчетливо слышу в его голосе напряжение.

Напрягаю слух и вся вытягиваюсь в струну, чую важную информацию.

– Терпение, брат, терпение, – лениво отвечает Игнат, затем подзывает к себе парнишку официанта.

Тот подбегает с подобострастным видом, вопросительно глядит на мужчину.

– Новости включи, как договаривались, – практически приказывает, а затем уже брату: который час? Четыре? С минуты на минуту начаться должно.

Мы с Юлей непонимающе переглядываемся, но внимательно повторяем за своими мужчинами и тоже смотрим на экран. Там идут какие-то новости про погодные аномалии в Африке, но спустя пару минут экран гаснет, а затем транслируется прямой эфир у какого-то здания. Юлька ахает, прикладывает ладонь ко рту.

– Бизнес-центр, где компания Игната расположена, – поясняет мне.

У меня начинает бешено колотиться сердце. Я нахожусь во внимании, прислушиваюсь к каждому слову диктора.

– Мы прерываем программу вещания в связи с экстренным выпуском новостей: прямо сейчас происходит задержание двух высокопоставленных чиновников, обвиняемых в пособничестве взяток при проведении государственных тендеров. На данный момент ведется судебное расследование. Также арестован Артем Юрьевич Пархоменко, более известный, как владелец элитного магазина алкоголя «Лилия», один из акционеров горнодобывающей компании…обвиняемый в махинациях с документами по тендерам…

На моменте, когда говорят, что Артем Юрьевич – хозяин Лилии, у меня все переворачивается внутри, будто внутренности ошпаривает кипятком. Дальше я не слушаю, смотрю с огромным волнением на Саида. Он расслабленно откидывается на спинку стула, затем смотрит на меня с улыбкой и берет в руку мою ладонь. Целует, прислоняет к своему лицу, с нежностью заправляет за ухо прядь выбившихся из моей прически волос.

– Все позади, – тихо шепчут его губы, и я с облегчением прячу лицо у него на груди.

И плевать, смотрит кто-то на нас или нет. Несколько минут я наслаждаюсь в объятиях его рук, забыв обо всем – и о мире, и о Юле с Игнатом. Пока не раздается деликатный, но слегка раздраженный мужской кашель. Упс.

– О чем мы хотели поговорить с девочками, Саид? – с намеком спрашивает у него старший.

Я отстраняюсь от своего жениха, но руку из его руки не вынимаю, его поглаживания меня успокаивают.

– Как насчет того, чтобы провести двойную свадьбу? – шокируют нас с места в карьер Севиевы.

Переглядываемся с Юлькой и, глядя друг другу в глаза, расплываемся обе в блаженных улыбках.

– Я так понимаю, это очень даже «да»? – с ухмылкой интересуется Саид, кладет свою руку на спинку моего стула.

Во всех его движениях всегда сквозит собственничество, но это мне льстит, позволяет почувствовать себя настоящей женщиной, расцветающей рядом с тем самым, любимым человеком.

– Да! – хором выпаливаем с подружкой.

И уже после мы делаем заказ, весело переговариваемся, говорим о будущих общих планах. И в какой-то момент парочка напротив нас заговорщически начинает переглядываться, что-то хотят сказать нам.

– Со свадьбой, правда, придется ускориться, – берет на себя инициативу Игнат, прижимая девушку к себе за плечи, – мы беременны!

Юлька вся сияет, слегка краснеет, но с невероятной любовью смотрит на своего мужчину.

– Поздравляю, Юль! – первым делом тянусь обнять свою лучшую подругу с этим счастьем.

Знаю, как она хотела этого, и какой хорошей мамой она будет для своего ребенка. Саид одобрительно хлопает брата по плечу. За Юлю я безумно рада, но меня слегка одолевает грусть по безвозвратно утраченному. Мой мужчина понимает меня без слов и сжимает мою ладонь, поглаживает ее в успокаивающем, защитном жесте, и именно это придает мне сил и энергии. Той самой надежды, что и в нашей жизни все еще впереди.

– Мать будет рада, – добавляет Саид, – готовься, Юлька, она будет виться вокруг тебя теперь наседкой.

Тревожно переглядываемся с ней. За этими перипетиями мы обе совсем забыли о знакомстве с родителями братьев. Сглатываю в страхе и вижу ту же тревогу в ее глазах, словно смотрю в собственное отражение. Но есть кое-что еще, не дающее мне покоя. Как так совпало, что я по наводке Наташи оказалась именно в клубе, который принадлежит семье Пархоменко?

Глава 23

Лежу на кровати, задумчиво рассматривая потолок. Саид в душе, слышны всплески капель воды. Укладываю голову на подушку поудобнее и начинаю засыпать. Сквозь сон слышу, как открывается дверь ванной, шуршит чем-то мужчина, а затем сзади прижимается чуть влажное тело. Разгоряченное, твердое, бережно укутывающее меня заботой.

– Ммм, – стону, слегка поворачиваясь, но глаз не открываю, нет никаких сил, – спать хочу.

– Да, моя кошечка, – шепчет мне жарко в ухо, а сам бесстыдно трогает меня, раздвигая пальцами складочки.

Внизу живота невольно начинает стягиваться узлом желание, отдаваясь пульсацией внутри лона. Улыбаюсь, но сон не отпускает. Чувствую, как его сильные руки приподнимают мою ногу, закидывают на свои, а затем крепкий ствол упирается мне ко входу и безумно медленно входит. Заполняет собой до предела, шлепком ударяясь яйцами о мою плоть. Осторожные щипки сосков, поглаживания живота возбуждают меня еще сильнее. Размеренный темп, который он берет, действует получше всякого кофе при пробуждении. Сознание естественно раскрывается, сонливость медленно стекает с меня, словно капли воды после душа. И когда мы оба движемся к финалу, мое тело разлетается на тысячи осколков, наслаждаясь близостью желанного тела.

– Кошечка моя, – шепчет мне после секса Саид, поглаживая живот и бедра.

– Мхм, – невнятно бормочу, окончательно уплывая в царство морфея.

И утром просыпаюсь полностью отдохнувшая, чувствуя небывалый прилив сил и энергии. Поворачиваюсь на постели, но мужчину рядом не обнаруживаю. Только вмятина на второй половине кровати свидетельствует, что спала я не одна. Потягиваюсь, как кошка, хрустнув всеми возможными косточками, встаю и иду на еле слышный голос Саида.

– Два года? Сойдет, – говорит он кому-то слегка раздраженно, – дальше я сам.

Он стоит на кухне, лицом к подоконнику. Форточка открыта, туда вылетает дым от сигареты, которую он держит в руке. Завершает разговор и оборачивается.

– Проснулась? – кладет телефон на стол и подходит ко мне ближе, заправляет волосы за ухо.

– Кто звонил? – тянусь к его ладони, наслаждаюсь нежными прикосновениями.

– Юрист, – говорит нехотя, а потом добавляет: скорее всего, Антону присудят два года, с выплатой компенсации за моральный ущерб.

Он этим недоволен, но прям сильной агрессии не вижу. Лично меня все устраивает, это послужит золотому мальчику уроком. Пусть знает, что за все свои поступки придется отвечать. Да и ребеночка его жалко, если все же он и правда есть, так что такой срок вполне уместен, как по мне.

– А разве за покушение на убийство присуждается так мало? – спрашиваю с недоумением, плохо укладывается это в голове.

– Я не стал привлекать переписку в твоем телефоне к делу, – качает головой.

Молчу, чувствуя какое-то облегчение. Все же, несмотря на оскорбления Наташи, ее жалобный тон на меня подействовал, тяжелым грузом осев на моих плечах. Встряхиваю головой, отгоняя мысли по этому поводу, и решаю поднять тему, надо которой долго думала.

– Ты знаешь, я еще вчера сказать хотела, – мнусь под его внимательным взглядом, – насчет клуба «Лилия».

– М? – прижимается ко мне, но слушает внимательно.

– Тебе не кажется странным, что мы встретились именно там? Он ведь Артему Юрьевичу принадлежит, – голос мой затихает, – если б знала с самого начала, чей он…

– Не пришла бы? – вздернутая бровь, серьезный тон.

Замираю, вспоминаю, к чему это привело.

– Пришла бы, – улыбаюсь, обнимая мужчину за талию, – вряд ли бы нам иначе представилась возможность познакомиться. А так, все вроде как неплохо обернулось.

Кладу голову на его грудь и мурчу.

– Встретились бы, Игнат ведь на твоей подружке женится, но да, кто знает, как сложились бы наши отношения.

В комнате тишина, слышно только наше дыхание. И Саид нарушает молчание первым.

– Мои спецы взломали переписку этой Наташи, и нашли кое-что интересное, – целует меня в макушку.

– Что? – смотрю ему в глаза, выискивая там правду.

– Ты права, встреча наша там не случайна, а подстроена Пархоменко. В начале я думал, что целью была ты, как помеха в его планах на сына, но когда ты сказала, что основная наследница, информация приняла немного другой оборот.

Чувствую, как напрягается от усердия мой лоб, но мысль за хвост уловить не могу.

– Но зачем? – поджимаю губы, перебирая одну идею за другой.

– Предполагаю, что твое появление там – отличная причина для шантажа, учитывая, что там ведется скрытая видеосъемка.

– Что?! – отстраняюсь, негодование из меня так и хлещет, – о боже, там же мы, там же…там же…а если кто-то увидит…

Даже вслух страшусь произнести в данном контексте слово «секс», такой сильный испытываю стыд. Прикладываю ладони к щекам и слегка похлопываю, чтобы остудить кожу.

– Не беспокойся, Рит, я уже все изъял, – говорит и присаживается на стул, утягивая меня к себе на коленки.

Целует мою шею, иногда покусывая кожу, гладит коленки, продвигаясь все выше.

– Хорошо, что там мне попался именно ты, – прислоняюсь к нему, получаю удовольствие от его ласк, – а то мало ли…

Смиряюсь с тем, что мною так гнусно манипулировали, но понимаю, не захоти я прийти туда сама, ни за что не слушала бы Наташу с ее советами, а просто не пошла бы.

– Кхм, нет, – ухмыляется он, – там и должен был оказаться именно я. Меня тоже хотели взять на крючок, вот только просчитались. Видела же по телевизору, что Пархоменко – акционер фирмы Игната, там у них свои терки, так что он надеялся так воздействовать на него через меня.

– Каким образом? Ты мужчина, тем более без обязательств, – фыркаю, хотя чувствую немного обиду, что им позволено больше, чем нам, женщинам.

Его грудь сотрясается от тихого смеха, а я перебираю его пальцы на руке, с наслаждением оглаживая обручальный ободок. Мы еще не расписаны, но атрибут в виде колец уже носим. Приятно-то как.

– Поверь, в моей семье так не принято, это ударило бы по репутации. Может, не так сильно, как некоторым хотелось бы, но чести бы нам не принесло.

Молча перевариваю сказанное, понимая, что отныне и я – часть его семьи, и все правила и порядки теперь касаются меня и наших будущих детей.

– В общем, понятно, что ничего не понятно, – в итоге изрекаю, не желая шибко глубоко углубляться в дела минувших дней.

– Не забивай свою прелестную головку, – приподнимает мой подбородок и целует в губы, – оставь это мне, красивая.

И утягивает меня снова в водоворот безудержной страсти.

Глава 24

Стою перед зеркалом и примеряю обновки. Саид, как и обещал, первым делом, как освободился, повез меня по магазинам, скрупулезно помог с выбором нарядов, которые мы брали только после долгих споров, так что шкаф теперь забит под завязку.

– Ты уверена? – спрашиваю у мамы, а сама кручусь в новом платье цвета пыльной розы.

Закрытое, ничего лишнего, но так красиво облегает мою фигуру, что не удержалась, поддалась уговорам мужчины прикупить его.

– Да, – следует ее ответ, – ты простишь меня?

И голос такой виноватый, что мне становится не по себе.

– За что, мам? – спрашиваю нежно, после случившегося отношения с нею стали глубже и ближе.

– Что изменяю твоему отцу, милая, – всхлипывает родительница, затем шмыгает носом, раздается шелест ткани, словно она вытирается платочком.

– Какая измена, мам, ты что? Папа порадовался бы за тебя. Он хотел видеть тебя всегда счастливой, – стараюсь успокоить ее, не хочу, чтобы она лишний раз страдала, – да и Виталий – мужчина надежный, позаботится о тебе…о вас.

Мама охает, причитает, кто мне рассказал.

– Ох, Витя даёт, я же сама собиралась рассказать, не хотела тебя травмировать, – грустный тон мамы мне не нравится.

– Это счастье, какая травма? Я уже взрослая девочка, невеста на выданье, а ты ерундой маешься. Подарите мне с дядей братика или сестричку, – улыбаюсь, воспринимая эту новость с радостью.

– Ты, правда, не обижаешься? – звучит в ее голосе надежда.

Я присаживаюсь на кровать, приглаживаю руками волосы.

– Правда, – говорю мягко, так, что в голосе отчетливо слышна скрытая улыбка, – все в порядке, мам.

Я даже на расстоянии ощущаю, с каким облегчением выдыхает мама.

– Витя предлагает мне ездить с ним, в Европе намечаются новые археологические раскопки, а я… – замолкает, собирается с мыслями.

– А ты сама как? Хочешь?

Мне, конечно, грустно, что мы будем вдалеке друг от друга, но мешать ее счастью не хочу и не буду.

– Думаю, да, – отвечает после короткой паузы.

– Будешь привозить мне сувениры, слышала я, что там шоколад вкусный, так что ты мне и расскажешь, – вздыхаю и поднимаюсь с кровати.

– Конечно, – тут же соглашается мама, а затем добавляет: и все же неспокойно мне на душе как-то, оставлять тебя одну не хочу.

Недолгая пауза, а затем она говорит то, отчего я выпадаю в осадок.

– А может, ты с нами поедешь? – еще и с такой надеждой, что мне даже как-то неудобно отказывать.

– Мам, нет, я дома останусь, – выдыхаю, все же ей, наверное, тяжелее, это у нее в жизни такие кардинальные перемены происходят.

– Как же ты одна? На кого я тебя оставлю? – недоумение в ее голосе и тревога за меня подкупают.

– Тебе не стоит беспокоиться, – голос у меня смягчается каждый раз, когда я говорю о Саиде, – я сказать тебе хотела…в общем, замуж я выхожу.

Выпаливаю и ожидаю вердикта. А в ответ тяжелый родительский вздох.

– Ох, из огня да в полымя, – выносит она вердикт, – надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Рита.

И не сказать по голосу, что она против, но другого после всего случившегося ожидать было бы глупо с моей стороны.

– Я люблю его, – признаюсь, чувствуя при этом такую радость, что аж сердце щемит.

С той стороны трубки тишина, только частое дыхание.

– И это взаимно, – шепчу ей, а у самой слезы наворачиваются на глаза.

Мне до сих пор не верится, что все невзгоды позади. И иногда у меня идет всплеск эмоций, которые я так долго держала в себе.

– Хорошо, дочка, – смиряется родительница, затем смеется: стану повторно мамой и бабушкой почти одновременно. Ты уже познакомилась с его родителями?

– Сегодня вечером, – оставляю вопрос про детей без ответа, пока это больная для меня тема, – нервничаю ужасно.

– Ничего страшного, не съедят же они тебя, – фыркает мама, а потом кричит кому-то: уберите это отсюда, я же сказала, что на выброс!

На фоне чем-то шуршат, гремят, словно там стадо слонов шастает.

– Ладно, мам, я пойду, скоро Саид заедет, – прощаюсь с ней и снова смотрюсь в зеркало.

– Красивая, красивая, – вдруг раздается со стороны коридора голос моего мужчины.

Испуганно подскакиваю, смотрю на него с гневом. А он как ни в чем не бывало стоит, облокотившись о косяк. Рукава небрежно закатаны, волосы взъерошены.

– Ты собрался в таком виде? – упираю руки в бока.

– Нормальный вид, – с недоумением оглядывает свой прикид – джинсы, потертая рубашка.

– Лучше бы тебе надеть кост… – не успеваю договорить, как он вальяжной походкой настигает меня и захватывает в плен мои губы.

Мычу ему в рот, отталкиваю руками, но он вдавливается своим телом в мое, не давая шевельнуться, и напирает. И это действует: мои руки безвольно обвисают, губы податливо раскрываются, впуская его язык хозяйничать и заводить меня с полсекунды.

– Опоздаем, – выдыхаю в перерыве.

– Угу, – отвечает мне невнятно, а сам сминает ткань моего платья.

Касания его шершавых мозолистых пальцев для меня подобно разрядам тока, волной проходящихся по моему чувствительному телу. Ох, еще так поделай, котик.

* * *

– Мне страшно, – шепчу Юльке, напуганной точно так же, как и я.

Она судорожно мнёт свое платье, испуганно оглядывается по сторонам. Невдалеке переговариваются Саид с Игнатом, докуривают сигареты и только потом подходят ближе к нам.

– Пойдем, – улыбается мне жених, обхватывает рукой талию.

И мы вчетвером идем к входной двери кирпичного внушительного коттеджа. Открывает нам мужчина, видимо, дворецкий. Мы проходим в гостиную, где за столом сидят седовласый мужчина, так похожий на Игната, и женщина с темными волосами, заплетенными в какие-то косы. Родители парней.

– Сынок, – вскрикивает их мама и подбегает к Саиду.

Она тревожно осматривает его лицо, трогает тело, будто ищет повреждения, а затем грозно спрашивает: ты почему из больницы сбежал? Шахайдар, ты только посмотри, что они тут устроили! А если бы ты погиб?!

Экспрессия и забота, с которой она говорит, вызывают во мне понимание и смущение. Чувствую легкий стыд, ведь в какой-то степени это моя вина. Но Саид крепко держит меня за руку и в этот момент стискивает мою ладонь. Предупреждает, чтобы не вздумала себя накручивать. Знает меня, как облупленную.

– Феруза, – встает из-за стола и закатывает глаза отец семейства, – они уже мужчины, не мальчики, что ты с ними сюсюкаешься?

Женщина упирает руки в бока, гневно смотрит на своего мужа, но тот подходит к ней и прижимает к себе.

– Так, – выдвигается вперед Игнат и берет на себя инициативу, – мама, отец, кхм, кхм, мы тут с Саидом, ну, в общем…

Почему-то тушуется, хотя я вижу, как тыкает его локтем в бок Юлька.

– С кем это вы? – вдруг замечает нас их мать, окидывает нас глазами, словно рентгеном, а затем вдруг начинает сиять, – невест привели?

И вопрос задан с такой надеждой, что у меня отлегает от сердца. А вот отец их не спешит радоваться, сверлит мужчин своим тяжелым взглядом. И прочитать, что там, не представляется возможным.

– Прошу, – никак не комментирует наше появление хозяин дома и широким жестом подзывает нас всех к столу.

Мы переглядываемся с Юлей, не знаем, что говорить и делать. Рассаживаемся по местам и молча смотрим на их родителей.

– Это Рита, мое сердце, – вдруг говорит Саид и целует меня в висок.

– Здравствуйте, – смущенно здороваюсь, потупляя глаза вниз.

– Это Юля, – подает голос уже Игнат, представляя мою подружку.

Дальше начинается форменный женский допрос. И что странно, терроризируют не нас, как невесток, а мужчин. Когда, где познакомились, как давно. И меня пробивает на смех, когда Саид на этот вопрос отвечает, что встретились мы с ним в библиотеке. Я еле сдерживаю себя, чтобы не рассмеяться в голос, но стойко держусь. Мама Фируза недоверчиво смотрит на него, но никак не комментирует его вранье. Дергаю ногой и слегка пинаю его под столом, но он на это только кладет свою руку на спинку моего стула и вальяжно откидывается на спинку своего.

– Вам давно пора остепениться, – качает головой женщина и только тогда обращает на нас свое внимание.

Обстановка за столом немного напряженная. Мама их осторожно интересуется у нас нашей жизнью, семьей. И вроде как остается довольна услышанным и увиденным.

– Слава Богу, – выдыхает она, – а то думала, так бобылями и останетесь, а так, теперь хоть приглядеть есть кому за вами.

Мы с подружкой снова смотрим друг на друга и улыбаемся уголками губ. В этот момент отец Шахайдар кашляет, вздыхает и взъерошивает волосы.

– И что теперь? – приподнимает бровь, – Самату отбой давать?

Саид напрягается, я следом за ним, хотя не понимаю, о чем идет речь.

– Подробнее, – недовольно рычит Игнат, – это тот, у которого цветник из дочерей дома?

Настает время нам с Юлей напрягаться всем телом.

– Ладно, – выдыхает будущий свёкор, – я ему ничего не обещал, но он злопамятный, надо будет как-то поделикатнее с ним поговорить.

– Отец, – бурчит Саид, стискивая кулак, – я же говорил, по указке не женюсь, что ты устроил?

В успокаивающем жесте кладу руку на его бедро и поглаживаю, чувствуя, как он от моих движений расслабляется.

– Ой, Шахайдар, – машет рукой Феруза, – будем мы еще перед ним оправдываться за женитьбу детей. Ничего, других женихов он дочкам подыщет.

– Разберусь, – подытоживает глава семейства Севиевых, – ну, невестки, когда мне внуков подарите?

И после этого вопроса обстановка в доме становится веселой и легкой. Нас приняли.

– А мы уже, – тихо признаётся Юля, прислоняется в поддержке к Игнату.

– Что? – всплескивает руками свекровь, улыбается, глядя на парочку, – когда?

И дальше уже начинаются поздравления, вопросы по поводу пола и предстоящих в будущем родов. Атмосфера расслабленная, доброжелательная. Знакомство удалось.

Эпилог

Поправляю подол своего белого платья, смотрю в зеркало и остаюсь довольна.

– Ну, как вы там, девочки? – заглядывают в комнату наши с Юлей мамы.

– Почти готовы, – отвечает подружка, обмахиваясь веером.

Ее живот слегка выпирает, специально подчеркнутый свадебным платьем.

– Ждём, – кивают родительницы и выходят, оставляя нас наедине.

Глажу пальцами шею, задираю подбородок, вижу в отражении счастливую невесту, вот-вот готовящуюся стать женой лучшего в мире мужчины.

– И все же, белый цвет мне как-то не к лицу, – говорит Юлька, поглаживая своё пузико.

– Тебе идет, – возражаю, подходя к ней ближе.

– Белый – цвет невинности, – улыбается и глазами намекает на свое деликатное положение, – а тут одна из невест – беременяшка, конфуз, однако.

– Не выдумывай, – закатываю глаза и присаживаюсь на подлокотник кресла, – как бы банально не звучало, но ребенок – это счастье. Да и Игнат ничего против пузатенькой невесты не имеет.

– Ты права, – вздыхает и улыбается Юлька, встает и пытается отряхнуть сзади платье, – пойдем, а то Игнат нетерпеливый, рычать начнет на всех.

И это правда. Как только у подружки начались недомогания в виде токсикоза, мужчина стал тем еще паникёром, чуть что не так, сразу в больницу. В этом плане, подружке я, конечно, не завидую. Но выглядит она при этом довольной, так что я только рада за них обоих.

Как только мы выходим, родственники тут же берут нас в оборот, усаживают в отдельные от мужчин машины, и мы трогаемся в сторону ЗАГСа. Своих половинок до самого зала мы не видим, но когда они появляются и идут в нашу сторону, у нас у обоих перехватывает дыхание. В костюмах, серьезные, презентабельные, они вызывают у нас мандраж. Неужели мы скоро выйдем замуж за этих красавцев?

– Кошечка, – целомудренно целует меня в губы Саид, но осекается, видя строгий взгляд матери.

– Долго вы, – недовольно бурчу, а сама таю от его слов.

Рядом милуются Игнат с Юлей. Он властно и бережно поглаживает ее животик, что-то нашептывает ей на ушко, отчего она краснеет аки помидор. И тут открываются двери зала бракосочетаний, оттуда выходит тетка с пучком на голове.

– Севиевы! – гаркает так, что аж уши закладывает, – ваша очередь!

Я захожу внутрь с невероятным волнением. Такое ощущение, что лишаюсь невинности, но в принципе оно так и есть. Замуж я выхожу в первый раз, и надеюсь, что последний. Нет, не так, уверена, что это будет наш единственный брак. Все проносится мимо меня калейдоскопом. И когда мне задают главный вопрос, время словно замедляется.

– Измайлова Рита Романовна, – никогда еще мое имя не звучало так пафосно, – согласны ли Вы взять в законные мужья Севиева Саида Шахайдаровича? Согласны ли Вы любить и быть любимой, поддерживать супруга и в горе, и в радости, богатстве и бедности, болезни и здравии, пока смерть не разлучит Вас?

Смотрю в его искрящиеся счастьем и нежностью глаза.

– Согласна, – отвечаю после недолгой паузы, и такое ощущение, что все присутствующие выдыхают с облегчением.

– Севиев Саид Шахайдарович, – задает вопрос уже моему будущему мужу, – согласны ли Вы взять в законные жены…

Дама все говорит, а я никак не могу оторваться от созерцания своего мужчины.

– Согласен, – улыбается он и целует мои губы, словно подтверждая свои права на меня и мои руку и сердце.

Те же самые слова задаются Игнату и Юле, и все повторяется вновь.

– Прошу Вас подкрепить своё решение клятвой. Повторяйте за мной!

И мы, две счастливые парочки, послушно и радостно клянемся своим супругам.

– …я предлагаю тебе свою любовь и верность!

Ставим точку в церемонии и больше не сдерживаемся, целуемся с Саидом с упоением и жаждой.

– Целую свою законную жену, – говорит после мне на ушко Саид, смущая меня и заставляя краснеть.

– Муж, – кладу руку ему на грудь, слыша, как ликует толпа за спиной.

Взгляд глаза в глаза, сердца в унисон, жизни рука об руку. Вот оно, то самое счастье.

* * *

Несколько месяцев спустя

Накрываю на стол, порхая из комнаты в комнату. Саид вот-вот должен вернуться с работы, так что я жду его в предвкушении. Захожу в ванную и который раз за вечер смотрю на заветные две полоски, кладу руку на живот и еле сдерживаю слезы радости.

Страховая компания выплатила за клуб внушительную сумму, так что сейчас идет активное строительство нового заведения, вот только на этот раз мой мужчина хочет основать на том месте уже семейное кафе. А я и не против, меня греет мысль, что он меняется рядом со мной. Клубы у него по-прежнему есть, все же столько лет строящаяся сеть, вот только теперь он не пропадает там ночами, а каждый день спешит домой, ко мне. Я же нашим совместным решением буду помогать ему в продвижении нового детища. Семейный бизнес. И тут раздается лязг поворота ключа в замке. Я выбегаю в коридор, прячу руки с тестом сзади.

– Ждешь, кошечка? – с порога целует меня в губы Саид и обнимает за талию.

– Ага, – отвечаю между поцелуями, – ты долго.

– Прости, подрядчики подвели, – касается носом моего лба, – что прячешь за спиной?

Я делаю шаг назад, мнусь, отвожу взгляд, не знаю, как преподнести эту новость. Чувствую, как мужчина напрягается всем телом. И я протягиваю ему тест с закрытыми глазами. Слов не нахожу, так что демонстрирую наглядно.

– Что это? – напряженным голосом спрашивает, затем берет в руки протянутое.

– Эм, это первый тест, – открываю глаза и смотрю на него, – всего пять делала, и все показывают две полоски.

Он сглатывает, я вижу, как дергается кадык.

– Ты беременна? – голос севший, словно он борется с собой.

– Да, – улыбаюсь скромно, облизываю нервно нижнюю губу.

– Боже, – шепчет он, а затем кричит, подхватывая меня на руки и целуя везде, куда может дотянуться, – я стану папой, Рит! Спасибо, кошечка моя, спасибо за котеночка.

И благодарность его выливается в прекрасную и жаркую ночь любви, где он дарит мне неземное блаженство. Так что засыпаю я с чувством удовлетворения, что жизнь явно удалась. Последующие месяцы я нахожусь в ожидании токсикоза и всех сопутствующих проблем беременности, но на удивление у меня ничего из перечисленного не наблюдается. Что не мешает Саиду сдувать с меня пылинки и запрещать работать. Но я не виню его, ведь наше счастье добыто таким трудом, что я и сама трясусь над своей беременностью наравне с ним. Как я слышала, Антона выпустили досрочно за хорошее поведение. Возможно, в этом сыграли немалую роль деньги его отца. У него за это время родился сын от Натальи, они поженились и уехали в другой город. И как-то до меня доходили слухи, что он попал в аварию, где сломал обе ноги и получил сотрясение мозга.

Не знаю, случайность это или нет, имеет ли Саид к этому причастность. Но это неважно, каждый получает по заслугам. Мой мужчина сам решит, как поступать с врагами нашей семьи, я же буду всегда ему поддержкой и опорой. Создавать уют в доме, растить наших детей в любви и гармонии, быть с мужем и в горе, и в радости. И все у нас будет хорошо.

* * *

Спустя девять месяцев

– Тужься, – говорит мне в который раз врач.

По моему лицу течет градом пот, силы уже почти на исходе, но в тот момент, когда я слышу писк родившегося комочка, с облегчением откидываюсь на спину.

– У вас дочка, мамочка, горластенькая, вся в мать, – выносит вердикт медсестра.

– Ага, в мать, ты просто отца в коридоре не видела, – скептически отвечает ей другая женщина, – пойду, позову его, пока все отделение мне на уши не поставил.

Их разговор проносится мимо меня, сама я сосредоточенно наблюдаю за манипуляциями врачей. И когда мне кладут моего ребенка на руки, счастливей мамочки нет на свете. И тут резко открывается дверь, вихрем проносится по помещению Саид, приближается ко мне и целует в лоб. В этот момент дочка открывает глазки и первым делом смотрит на своего отца.

– Познакомься, милая, это твой папа, – шепчу счастливо, ощущая, как в животе порхают бабочки.

– Девочка? – севшим голосом спрашивает муж, осторожно прикасается к маленьким пальчикам.

У меня есть силы только кивнуть, но этого достаточно, он понимает все и без слов.

– Крохотная такая, – вижу, как в уголках глаз у него скапливается влага, – красивая, на тебя похожа.

– Еще рано об этом говорить, – с улыбкой смотрю на ее носик кнопкой.

– Я знаю, о чем говорю, вырастет такая же красавица, – оглаживает еле пробивающиеся волосики, – как назовём ее?

– Любовь? – смотрю на него вопросительно, видя отражение своего счастья в его глазах.

– Любовь, – согласно кивает и улыбается, – красивое имя для самого красивого котёночка на свете.

Я вдыхаю аромат нашего ребенка глубже, затем поднимаю голову. И получаю благодарный поцелуй, сметающий все мои страхи подчистую. Самый счастливый день в нашей жизни. Нет, в нашей жизни.

КОНЕЦ

Оглавление

Начало

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Эпилог