Кэти Ффорд
Свадьба в деревушке

Всем моим

замечательным друзьям-литераторам.

Писательскую братию отличает редкостное великодушие и отзывчивость.

Эта книга – с моей безмерной признательностью – посвящается вам. Без вашей поддержки я не сумела бы ее создать. Впрочем, то же относится и ко всем моим произведениям – просто прежде мне не представлялась возможность выразить вам благодарность.

Katie Fforde

A WEDDING IN THE COUNTRY

Copyright © Katie Fforde Ltd 2021

Фото автора © The credit is David O’Driscoll

Перевод с английского Наталии Флейшман

В коллаже на обложке использована иллюстрация:

© Nataliia Pavliuk ⁄ Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com

Фото автора © The credit is David O’Driscoll

© Флейшман Н., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. Издательство «Эксмо», 2024

Часть I

Глава 1

Лондон Весна 1963 г.

– Чеснок должен быть ‘азмером с неочищенный фундук, – с сильным французским акцентом наставляла мадам Уилсон. Она обводила взглядом выложенные перед ней на тарелках бледные изогнутые зубчики, своим видом и толщиной скорее напоминавшие ногти, отстриженные с пальцев ног, и лицо руководительницы курсов выражало искреннюю брезгливость.

Лиззи пригляделась к отбракованному преподавателем ингредиенту. У нее не было ни малейшего опыта использования чеснока. Отец относил эту приправу ко всякой «иностранной пакости», и в их доме чесноку на кухне не было места. И все же именно этой отцовской приверженности к «старой доброй стряпне» Лиззи была особенно признательна – иначе ее бы не отправили в Лондон на курсы кулинарии и домоводства.

И вот она была здесь, в довольно обшарпанном помещении цокольного этажа старого здания в районе Пимлико – среди других девяти девушек – и внимала наставлениям строгой француженки, которая при первой встрече производила откровенно пугающее впечатление. Почти все ученицы были в белых, застегнутых на все пуговицы форменных халатах, поверх которых завязывался белый передник с нагрудником – в точности такой, как был на рекламном проспекте курсов.

Мадам Уилсон между тем перевела разговор на оливковое масло, сообщив своим слушательницам ошеломляющий факт, что покупать его следует в аптекарской лавке. Насколько поняла Лиззи, это означало, что у оливкового масла имелось и другое предназначение, кроме как средства облегчения ушной боли. Судя по всему, мадам Уилсон с презрением относилась к большинству продуктов, доступных в английских магазинах, и Лиззи не могла не задаться вопросом, как у этой француженки вообще получалось выживать в этой очевидной, с ее точки зрения, кулинарной пустыне.

Лиззи стала незаметно рассматривать своих сокурсниц, надеясь, что хотя бы одна из них окажется достаточно приветливой и дружелюбной девушкой, иначе ей придется коротать свободное время в Лондоне в одиночестве.

Большинство учениц выглядели очень аристократично – они обладали гладкой белой кожей, их блестящие волосы были собраны в элегантные пучки или убраны в хвост, а у некоторых волосы были аккуратно зачесаны назад и плавно поднимались надо лбом, заканчиваясь идеально завитыми вверх кончиками, – такую прическу Лиззи никогда не удавалось сделать себе самой. Под форменными халатами у девушек проглядывали шелк и кашемир. На шее и в ушах красовался жемчуг. У Лиззи тоже имелась нитка жемчуга, что подарила ей когда-то крестная, однако это украшение следовало надевать лишь по особым случаям, а не каждый день. И всякий раз, когда Лиззи хотелось его надеть, ей следовало спрашивать разрешения у матери.

Одна из девушек заметно отличалась от остальных. Она пренебрегла белым халатом, надев вместо него «мясницкий» фартук в голубую полоску, который сильно смахивал на мужскую рубашку без воротника. На ней были узкие черные брючки и круглоносые туфли с ремешками на подъеме. Ее длинные (и такие же блестящие, как у других девушек) волосы были собраны на макушке в пучок. Еще у этой девушки имелась густая челка, придававшая ей сходство с Одри Хепберн. Она тоже носила жемчуг – только бусины были намного крупнее и ожерелье дважды обвивало шею. Лиззи заподозрила, что жемчуг у девушки фальшивый, и это даже расположило ее к незнакомке. Та смотрелась такой же блестящей и ухоженной, как и прочие слушательницы курса, однако в ней не ощущалось той надменности, как у остальных. Девушка с любопытством оглядывалась в большой кухне, будто бы не могла понять, как она вообще здесь очутилась.

Еще одна девушка привлекла внимание Лиззи, потому что сосредоточенно записывала все то, что говорила наставница. Время от времени она задавала какой-либо вопрос, и, судя по тому, как отвечала ей мадам Уилсон, спрашивала она по существу. Было очевидно, что эта ученица серьезно нацелена постичь кулинарное искусство, а не просто убивает время между светскими мероприятиями, чем, собственно, и занимались большинство явившихся сюда девиц, судя по случайно подслушанным обрывкам разговоров. Поймав взгляд Лиззи, девушка улыбнулась – робко, но тепло и дружелюбно, – и Лиззи сразу почувствовала себя увереннее.

– Итак, девушки, как вы сами понимаете, научиться готовить вкусные блюда намного легче, если вы сами п’ивыкли к хо’ошей пище. Вп’очем, я знаю, что многие из вас не имеют какого-либо кулина’ного опыта. Возможно, вам даже зап’ещалось ходить на кухню, поскольку ваша куха’ка не любила, чтобы ее отвлекали от ‘аботы.

Лиззи сглотнула. Ее мать нанимала кухарку, только когда ей предстояло занимать отцовских деловых партнеров. Каждодневной же готовкой она всегда занималась сама и часто привлекала Лиззи.

– Ну а теперь мы об’атимся к batterie de cuisine^[1]. Каждая из вас сейчас п’едставится и выкажет свои знания по этой части, из чего я смогу заключить, знаете ли вы, какой п’едмет для чего п’едназначен.

По помещению пронесся вздох: надменные светские дебютантки принялись пугливо озираться, видимо догадываясь, как мало им известно о кухонной утвари. Лиззи тоже почувствовала беспокойство. У ее матери имелся любимый набор, неизменно висевший на стене и состоявший из поварешки, толкушки для картофеля, большой вилки с длинной ручкой и лопатки. Лиззи знала, что его подарили родителям на свадьбу. Спроси ее о чем-либо более сложном – и она, скорее всего, потерпит неудачу, сразу уронив себя в глазах мадам Уилсон.

И все же сейчас представлялась хорошая возможность узнать, кого как зовут, а также увидеть, кто и как пройдет первую проверку, а потому Лиззи принялась внимательно наблюдать. Девушку в полосатом фартуке звали Александра, а та, что была на кухне как рыба в воде (она легко, к примеру, определила чеснокодавилку), назвалась Мэг. Возможно, это было сокращение от «Маргарет». Остальные ученицы произносили довольно редкие имена, например, Саския, Элеонор, Джемима. У школьных подружек Лиззи имена были куда более обычные: Розмари, Энн или Джейн. Или Элизабет.

Лиззи еще раздумывала над вопросом: каково это – носить то же имя, что и утка в книжке Беатрис Поттер, когда мадам Уилсон вызвала отвечать ее. К удаче, в руках у наставницы была на сей раз терка для сыра, которую Лиззи, естественно, назвала без труда.

После этих испытаний на знание всяких венчиков и лопаток девушкам было велено достать тетради (Мэг, как заметила Лиззи, и тут всех опередила) и записать рецепт sardine pate^[2]. Далее им предстояло приготовить стейк, а на десерт – дольки апельсина в карамели.

Когда утренняя часть занятий подошла к концу, Мэг словно автоматически взялась мыть посуду и прибираться на кухне, а Лиззи посчитала своим долгом ей помочь. Наконец Александра – высокая девушка, походившая на Одри Хепберн, – поторопила их:

– Пойдемте уже отсюда. Следуйте за мной.

У Лиззи более стоящей альтернативы не имелось, к тому же ей пришлась по душе мысль познакомиться получше с этой девушкой, которую, похоже, не слишком заботили установленные кем-то правила. Сама Лиззи привыкла делать то, чего ожидали от нее родители, но, как теперь оказалось, у нее всегда имелся выбор.

Судя по всему, Александра довольно неплохо ориентировалась в Пимлико. Немного пройдя по улице, они свернули налево, в узкий переулок, и через несколько шагов оказались в маленьком кафе.

Окна в заведении были мутными от конденсата, из огромной кофемашины с громким раздражающим ревом вырывался пар. Сам агрегат был размером едва ли не с автомобиль и звук издавал такой, будто вот-вот взорвется. Но, поскольку никого рядом это явно не тревожило, Лиззи последовала за девушками внутрь.

Стоило им войти, как мужчина за стойкой, намазывавший маслом хлеб и ломтики багетов, поспешил им навстречу.

– Belial^[3] — поприветствовал он Александру и, сердечно обняв, звучно поцеловал в обе щеки. – Куда ж ты запропала? Мы уже по тебе соскучились. Мария! Иди скорей сюда! Alessandra пришла!

Тут же из кухни вышла женщина с черными, убранными в кичку волосами и в слегка запачканном фартуке. Она тоже от души расцеловала Александру, надолго заключив ее в объятия. После чего засуетилась:

– Давай-ка занимай местечко. А это твои подружки? Милости прошу! Усаживайтесь! Сейчас будет кофе! И поесть принесу. Вам надо как следует подкрепиться!

Девушек быстро препроводили в уютную кабинку и спустя несколько мгновений им принесли три чашки кофе, увенчанные пышной белой пеной. Насчет кофе Лиззи не испытывала энтузиазма. Она готовила его дома для родителей, когда те устраивали званые обеды, но сама как-то не любила.

– Это капучино, – пояснила Александра. – Очень вкусно, но обязательно нужно класть сахар. Много сахара.

На блюдечках перед ними лежали крупные куски сахара в бумажных обертках, и Александра сразу взялась разворачивать свои.

Две другие девушки последовали ее примеру. Копируя действия своей новой подруги и явного лидера компании, они положили в чашки по два куска сахара, а когда сахар исчез в густой пене, принялись осторожно помешивать напиток.

– О боже мой! Это восхитительно! – воскликнула Лиззи, сделав наконец глоток. – Никогда не думала, что кофе может быть настолько вкусным!

– Я тоже такого кофе никогда раньше не пробовала, – добавила Мэг.

– Марию и Франко я знаю уже очень много лет. Они и приучили меня к кофе, – сказала Александра. – Какое-то время у меня была няня-итальянка. И она постоянно водила меня сюда, когда я была ребенком.

– Извини, что цепляюсь к деталям, – молвила Мэг, – но ты и сейчас не выглядишь чересчур взрослой.

Александра рассмеялась, нисколько не обидевшись на ее слова.

– Мне девятнадцать, так что получается, сюда я впервые пришла двенадцать лет назад.

– А у тебя что, постоянно были няни? – поинтересовалась Лиззи.

– Да, постоянно. – Александра сделала еще один большой глоток и от наслаждения вздохнула. – Я сирота. Только прошу: не надо меня жалеть. Я даже толком не помню своих родителей и вполне удачно смогла обойтись без них.

– Бог ты мой, – содрогнулась Мэг, – даже представить себе такого не могу! Мы с мамой настолько близки.

– Ко всему, пожалуй, привыкаешь, – пожала плечами Александра. – В детстве мною всегда занимались няни, потом меня отправили в пансион. А на каникулах – если мне не приходилось коротать их со своими скучными родственниками – со мной проводили время гувернантки или компаньонки, как уж им угодно было себя называть. Моих родственничков интересуют только мои деньги.

Лиззи едва не поперхнулась от этих слов. Саму ее всегда воспитывали в глубоком уважении к старшим родственникам. Хотя знакомство с тетушкой Джиной, которое произошло накануне вечером, явилось для девушки сюрпризом. Лиззи сильно сомневалась, что ее отец с одобрением отнесся бы к Джине.

– Просто я очень богата, вернее – буду богата, – продолжала Александра с некоторой неловкостью. – Но я получу наследство только тогда, когда мне исполнится двадцать пять лет. Это устроили для того, чтобы защитить меня от охотников за приданым.

– Господи, – еле слышно вздохнула Лиззи.

– Мои родственники – а их у меня довольно много – питают к моему состоянию нескрываемый интерес.

Мне кажется, они задались целью подыскать мне какого-нибудь кузена, чтобы, когда придет срок, выдать за него замуж. Достаточно дальнего по родству, чтобы у нас не было «странных» детей, и в то же время чтобы деньги остались в семье.

– И у меня матушка очень нацелена выдать меня замуж, – сказала Лиззи. – Потому-то я и оказалась на этих курсах: чтобы научиться как следует готовить, обрести навыки домоводства и стать более пригодной для замужества. Хотя мне и не приходится остерегаться охотников за деньгами.

– И у твоей матери уже есть кто-то на примете? – спросила Мэг, которой все услышанное казалось весьма странным.

– Думаю, да, – ответила Лиззи. – Хотя никто меня, конечно, не собирается силком выдавать за него замуж. Мне кажется, мы с ним встречались, когда мне было лет шесть, а наши родители дружили семьями. А потом они куда-то переехали.

– И ты сама не против? – почти одновременно спросили Мэг и Александра.

Лиззи пожала плечами.

– Честно говоря, обычно я поступаю так, как хотят родители. Но я никогда не выйду замуж за того, кого не полюблю.

– И тем не менее ты ходишь к тому же парикмахеру, что и твоя мать, – заметила Александра.

– Как ты догадалась? – невольно коснулась своих волос Лиззи.

– У тебя довольно старомодный стиль. А еще – поскольку теперь я могу видеть тебя без рабочего халата – могу сказать, что и одежду тебе тоже выбирала мама.

Лиззи шумно выдохнула.

– Видишь ли, я не считаю, что стоит ломать копья из-за того, что тебе, по сути, не так важно, – сказала она и в то же время с невольной завистью поглядела на блузку и брюки Александры. – Мою свадьбу мама начала планировать еще с тех пор, как я лежала в колыбели. Думаю, если я буду выходить замуж за человека, которого по-настоящему полюблю, то все остальное в этот день будет для меня совершенно безразлично. Но вовсе не для матери. Ведь я все-таки единственная дочь!

– Я тоже у матери единственная дочь, – заговорила Мэг. – Но сомневаюсь, что она вообще когда-либо задумывалась о том, как пройдет день моей свадьбы. – Чуть помолчав, она добавила: – Надо иметь в виду, что она работает, так что многое воспринимает совершенно иначе.

– Твоя мама ходит на работу? – с любопытством и даже немного заинтригованно спросила Лиззи.

– Ну, на самом деле она туда не ходит, она там живет, – уточнила Мэг. – Во всяком случае, жила до недавних пор. В последние годы она работала домработницей и кухаркой у одного пожилого господина. Он был чудеснейший человек. Мы жили в его большой квартире, и он всегда говорил, что сделает все, чтобы мы смогли остаться там и после его смерти. Но его племянники приложили все усилия, чтобы этого не произошло. К счастью, у него был очень хороший поверенный, которому удалось организовать все так, чтобы мы могли остаться еще на три месяца. И два из них, увы, уже прошли. Вот почему я и пошла на эти курсы. Хочу как можно скорее научиться сама зарабатывать на жизнь.

– Боже ты мой! – усмехнулась Александра. – Сколько себя помню, мои родственнички всегда так поступали. Стоит кому-то из них умереть – и начинаются дикие распри из-за наследства. Это при том, что денег у них у всех и так предостаточно.

– А когда я окончу курсы и получу сертификат, то смогу готовить для званых обедов, – продолжала Мэг. – И если получится, то по вечерам я стану подрабатывать в кейтеринге или еще в каком-нибудь подобном месте.

– А зачем тебе сразу две работы? – спросила Лиззи.

– Я хочу заработать достаточно, чтобы внести первый взнос за квартиру для матери, – объяснила Мэг. – Скорее всего, она подыщет себе еще какую-нибудь работу с проживанием, но мы уже обе прочувствовали, что хотим иметь что-нибудь свое. Когда у нас будет своя квартира, то, если мама не будет там жить, мы сможем ее сдавать.

– У моей матушки случился бы припадок, если бы я хотя бы помыслила о двух работах, – улыбнулась Лиззи. – Мои родители, конечно, ожидают, что я чем-либо себя займу, пока не встречу Мистера Идеала, но уж точно не ради зарабатывания денег.

Мэг пожала плечами, и Лиззи забеспокоилась, не обидела ли ее ненароком.

– Просто моя мама очень рано овдовела, – произнесла Мэг. – Так что ей всегда приходилось трудиться.

– У меня мать занимается разве что волонтерскими работами, – сказала Лиззи. – И мне кажется, ей это нужно скорее ради общественной жизни.

Ей тут же припомнились «кофейные утренники» и распродажи выпечки в их городке, когда женщины собирались группкой и сплетничали об отсутствующих, пока не появлялся объект их обсуждений, и тогда все дружно переключались на новую жертву. Лиззи достаточно часто бывала на подобных мероприятиях, помогая матери, так что знала, как это происходит.

– Давайте уже чего-нибудь поедим, – предложила Александра. – Я понимаю, мы пробовали сегодня свою стряпню, но это была всего лишь дегустация, и я ужасно голодна. Сегодня же еще ожидается составление букетов, верно? Сказать по правде, я бы предпочла, чтобы наши курсы ограничивались кулинарией и вечера были свободны. Но кто-то почему-то решил, что так будет лучше – а мне теперь отдуваться!

– А мне очень даже нравится, что включили составление букетов, – сказала Лиззи. – Я довольно часто этим занималась. А еще я люблю шить одежду. Но вот уроки французской речи меня вгоняют в ужас!

– Ты помогала матери с составлением букетов? – спросила Мэг.

Лиззи кивнула. Мать всегда брала ее с собой, когда надо было украсить цветами церковь. Лиззи нередко ворчала, что ее загружают работой, но на самом деле это занятие ей нравилось, и, по ее мнению, у нее это отлично получалось.

– Но я не знаю вообще ни слова по-французски, – сказала Лиззи на случай, если вдруг ее новые подружки подумают, что она хочет во всем выставиться лучшей. – И ни разу не была за границей.

– А я не знакома ни с французским, ни с составлением букетов, – сказала Мэг и повернулась к Александре: – Здесь, наверное, высокие цены?

Та покачала головой:

– Цены тут весьма приемлемые, а поджаренные сэндвичи с сыром – очень сытная вещь. Может, я и наследница большого состояния, но я умею вести счет каждому пенни, дабы фунты могли заботиться о себе сами.

– Это как?

– Я потом как-нибудь тебе расскажу, – пожала плечами Александра. – Это на самом деле очень скучная тема.

У Лиззи сложилось впечатление, что в жизни Александры есть много такого, чем она еще не готова с ними поделиться.

Кончилось тем, что девушкам не позволили расплатиться ни за сэндвичи с сыром, ни за кофе, и Лиззи с Мэг почувствовали, что вошли в «семью», частью которой уже была Александра.

Отдохнув, они отправились обратно в школу.

– Мне не терпится узнать еще что-нибудь новое, помимо готовки, – сказала Лиззи. – Не думаю, что я когда-нибудь добьюсь каких-то успехов в этой области. Быть может, мне повезет с цветами и шитьем? Все-таки это мое хобби.

По крайней мере, в своем умении владеть иглой Лиззи не сомневалась. Она постоянно расшивала для матери салфетки, украшала кружевом носовые платки и делала другие столь же милые, сколь и абсолютно бесполезные вещицы. Она всегда шила одежду для своих кукол и даже – хотя мать этого совсем не поощряла – мастерила кое-что и для себя.

– И мне нравится шить, – отозвалась Александра. – Это особенно легко, когда у тебя есть где развернуться. А швейная машинка у тебя есть?

Лиззи ужасно не хватало сейчас швейной машины. Свою девушка оставила у родителей.

– А ты сама шьешь себе одежду? – спросила она у Александры. Ей очень хотелось расспросить новую подругу о ее броском наряде.

– Отчасти да. Но большей частью перешиваю разные тряпки. – Александра слегка нахмурилась. – Моя жизнь на самом деле может показаться очень странной, когда начинаешь рассказывать о ней другим. Хотя по мне, так она вполне нормальная.

Лиззи открыла было рот, чтобы задать еще вопрос, но тут же себя остановила. Как так получилось, что эта лощеная, аристократичная девушка, которая им только что призналась, что очень богата, вынуждена экономить деньги? Пожав плечами, Лиззи молча пошла дальше, надеясь, что очень скоро ей удастся это выяснить.

Глава 2

Лиззи ехала на автобусе к дому тетушки Джины, заранее попросив кондуктора сообщить ей, когда надо выходить. Усталая, но очень довольная, она вспоминала прошедший день.

Во-первых, в лице Мэг и Александры она, похоже, нашла новых подруг, что было очень важно. Ее лучшая подруга по школе Сара уехала учиться на медсестру, и Лиззи крайне ее не хватало.

Во-вторых, хотя требовательная мадам Уилсон и наводила на нее страх, но все же в сравнении с отдельными девицами с их курса, которые как будто на кухню никогда не заходили, Лиззи кое-что смыслила в готовке, а потому надеялась не стать объектом для саркастических замечаний их наставницы.

Проезжая по улицам, Лиззи заметила несколько указателей: к универмагу Harrods (в котором она бывала с матерью) и к музею Виктории и Альберта^[4] (в котором ни разу не была). Несмотря на всю усталость, она испытывала возбуждение и приятное волнение оттого, что оказалась в Лондоне.

В нужном месте выйдя из автобуса, Лиззи с достаточной уверенностью зашагала по улице в небольшой тупик, где, насколько она успела запомнить, и жила ее тетя Джина. Вскоре девушка уже поднялась на крыльцо и, раз уж ей не дали ключа, громко постучала в дверь.

– О, это ты, дорогуша?! – воскликнула Джина, увидев ее за порогом. – Как ты рано вернулась!

Поскольку после урока французского и занятия по составлению букетов девушки успели еще изрядно поболтать, была уже половина пятого. Некоторые сокурсницы заторопились на чайные посиделки, бывшие непременной частью их светской жизни. Так что самой Лиззи вовсе не казалось, что она освободилась рано.

– Надеюсь, я не пришла не вовремя?

– Ну что ты, даже не бери в голову! – улыбнулась Джина, впрочем, явно слегка расстроенная. – Заходи. Ко мне друг зашел на чай. Уверена, что очень скоро ты избавишься от всей этой французской чепухи и займешься чем-то более полезным.

Родители привезли сюда Лиззи накануне вечером, так что она уже примерно ориентировалась в квартире Джины, куда сама тетушка вселилась совсем недавно. Хотя Джина являлась маминой младшей сестрой, между ними было очень мало общего, а потому семейные встречи у них случались крайне редко.

Сняв у себя в комнате верхнюю одежду, Лиззи прошла в небольшую гостиную в передней части дома. Там на диване сидели Джина и некий мужчина. На маленьком столике перед ними стояли два чайных прибора, причем Лиззи заметила, что одна из чашек опрокинута.

– Давайте я вас друг другу представлю, – сказала Джина, вместе с гостем поднявшись навстречу девушке. – Барри, это Лиззи, или Элизабет, как предпочитает называть ее мать. Лиззи, это Барри.

Барри поцеловал девушке руку.

– И какое же имя предпочитаете вы? – уточнил он.

– Лиззи, – ответила она, пытаясь отнять руку и потерпев поражение.

– Ну, садись, – сухо сказала Джина, причем так, что Лиззи еще сильнее почувствовала, что вторглась сюда в очень неподходящий момент. – Расскажи нам, что было на курсах. – Тут она легонько похлопала Барри по колену. – Лиззи, помимо всего прочего, учится готовить. Как это забавно! И что вы изучали сегодня, дорогая?

У Лиззи сложилось впечатление, будто Джина спрашивает ее не из искреннего интереса, а лишь пытаясь наладить беседу.

– Мы много чего узнали о чесноке и об оливковом масле, а также научились готовить карамель. Узнали, что, когда ее варишь, не следует мешать, а только встряхивать. – Лиззи улыбнулась, пытаясь придумать, как бы ей поскорее уйти из этой комнаты. – Быть может, приготовить еще чаю, тет… – Тут Лиззи спохватилась, что еще накануне вечером ей было сказано, что, когда она называет Джину тетей, та сразу чувствует себя старой. – Джина? Или просто унести все на кухню?

– Да, пожалуйста, отнеси. Спасибо!

Найдя предлог исчезнуть из гостиной, Лиззи туда уже не вернулась. Она перемыла чайные приборы, вытерла их насухо и убрала в шкафчик.

Наконец, когда маленькая кухня уже сияла безукоризненной чистотой, она услышала, как Барри ушел. Ей уже стало казаться, этот момент не наступит никогда.

– О, милая моя, ты все здесь перемыла! Уборщица приходит по утрам. Ее зовут миссис Спригс. Душевная женщина, но немного близорукая. Кстати, звонила твоя мама. Не могла бы ты ей перезвонить? Ей не терпится узнать, как ты сходила на курсы. – Тут Джина улыбнулась. – Должно быть, нелегко ей было отпустить свою деточку в Лондон одну.

– Я же тут не одна, – возразила Лиззи. – У меня есть ты, Джина.

Лиззи устроилась в коридоре перед столиком с телефонным аппаратом.

– Мама? – произнесла она, когда на другом конце провода сняли трубку. – Это я.

– Элизабет! – отозвалась мать. – Никуда не отходи, я сейчас перезвоню. Мы не хотим, чтобы у тебя там росли счета за разговоры.

Считаные секунды спустя Лиззи вновь услышала в трубке мамин голос.

– Ну и как там у тебя? Девушки с тобой в группе хорошие?

– Да, две из них очень милые. Остальные… немного высокомерные. Живут своей светской жизнью.

Мать вздохнула. Если воплотятся ее мечты, то у Лиззи тоже начнется светская жизнь со зваными обедами, чаепитиями, спортивными мероприятиями, предоставляющая все возможности встретить подходящего молодого человека, а именно – надежного будущего мужа, способного обеспечить супругу и семью и содержать их на уровне, подобающем высшему обществу. Лиззи знала о материнских амбициях, однако сама не имела ни малейшего желания затесаться в общество светских девиц, где она ни с кем не была знакома, а потому сейчас совершенно не представляла, что бы такое сказать, дабы порадовать маму.

– Впрочем, одна из этих двух милых девушек, с которыми я сегодня подружилась, – тоже из высшего общества, – произнесла она, надеясь тем самым хоть чуточку поднять настроение матери.

– В самом деле? И как ее зовут, моя радость?

– Александра.

– Ты должна как можно скорее привезти ее к нам в гости на уик-энд. Может, получится в эти выходные?

И хотя Лиззи была на редкость послушной и уступчивой дочерью, она в какой-то степени умела справляться с напористостью матери.

– Я еще не настолько хорошо ее знаю, мама, чтобы приглашать в гости уже в конце этой недели. К тому же у тети Джины для меня есть на эти выходные поручение.

Разумеется, это была ложь, и хотя Лиззи всегда считала себя правдивым человеком, однако иной раз солгать было необходимо. Девушке казалось, что в ближайшие выходные – всего неделю пробыв в столице – она просто не готова еще ехать домой. У нее было такое чувство, будто в Лондоне она пробыла каких-то пять минут. Ей хотелось пошире расправить крылья.

Мать, всегда внушавшая, сколь важно оставаться у Джины на хорошем счету (Лиззи поселилась у тети за весьма умеренную плату), спорить с дочерью не стала.

– Подозреваю, она хочет, чтобы ты почистила ей серебро. Это точно давно пора было сделать. Я к ней зашла на пять минут – и то сразу заметила.

Лиззи не стала говорить, что ее матушке и пяти минут было бы много, чтобы увидеть многочисленные пробелы Джины в ведении домашнего хозяйства.

– Наверное, мама, нам пора уже закончить разговор. Может, надо помочь Джине с ужином.

– Хорошо, моя девочка. Если сможешь приехать на уик-энд домой, то позвони и предупреди. И разузнай побольше об Александре. Мне показалось, она очень хорошая девушка.

Лиззи, конечно же, знала, что Александра хорошая девушка, – но как к такому заключению пришла мама, имея к тому столь мало доводов, ей было непонятно. Или как раз наоборот – очень даже понятно. Ведь Лиззи сама сообщила, что ее новая подруга из «высшего общества»!

Она спустилась по лестнице в маленькую кухню, где и увидела Джину.

– Чем-нибудь помочь? – спросила Лиззи.

– Можешь поскоблить молодую картошку. Ужин у нас будет очень простой. Никогда не научусь готовить что-то замысловатое.

Лиззи была этому только рада. Накануне тетя впервые угостила ее авокадо – неизвестным ей ранее фруктом. Он был лоснящимся и плотным, так что Лиззи даже толком не поняла, нравится он ей или нет.

– Может, когда я на курсах научусь чему-то большему, то смогу что-нибудь готовить и для тебя, – предложила Лиззи.

Джина улыбнулась в ответ и кивнула, однако перспектива того, что Лиззи станет ей в дальнейшем готовить, тетушку как-то не воодушевила. Памятуя мамин совет постараться быть для Джины полезной, Лиззи продолжала:

– А еще я очень хорошо умею чинить одежду. Если у тебя есть что-нибудь, что требуется зашить, дай мне – и я в один миг все сделаю.

– В самом деле? Тебя что, этому учили в школе?

– Немного, – кивнула Лиззи. – Но мама учила меня делать носовые платки, оторачивая кружевом кусочки тонкого батиста. Они прекрасно расходятся на благотворительных ярмарках, которые она устраивает. И подол я умею подшивать незаметно – хотя этому я как раз научилась в школе.

– Надо же! Ладно, после ужина принесу тебе корзинку с тем, что требуется починить. Посмотрим, что ты сможешь сделать.

На протяжении всего ужина Джина пребывала в задумчивости и даже, явно машинально, налила девушке бокал вина. У родителей Лиззи не принято было пить вино без повода, но, как говорил ее отец, Джина была «чересчур новомодной штучкой». А отец Лиззи открыто не приветствовал «новомодности».

Перемыв после ужина посуду (хотя Джина и сказала, что вполне можно оставить ее до утра, когда придет уборщица и все вымоет), Лиззи взялась за отложенную в починку одежду Джины.

Одежда лежала в сумке, и ее оказалось довольно много. Как поняла Лиззи, Джина просто засовывала вещи в пакет и больше уже ими не интересовалась, предпочитая покупать что-нибудь взамен. Так, там обнаружились несколько платьев, у которых требовалось пришить подол или заменить пуговицы, а также разорванная простыня.

– Насчет простыни даже не трать время, – поспешно сказала Джина, как будто смущенная этой находкой. – Я отдам ее в прачечную.

– Это там она так порвалась? – спросила Лиззи.

– Нет, – мотнула головой Джина. – Ну что, ты нашла все, что тебе нужно?

Глава 3

В пятницу, едва Лиззи успела скинуть плащ, Джина увлекла ее в гостиную.

– Лиззи, я знаю, что ты еще здесь толком не освоилась, но все же – какие у тебя планы на выходные?

Вопрос этот, как сразу почувствовала Лиззи, был задан далеко не случайно.

– Мама хочет, чтобы я приехала домой, но я ей сказала, что хочу побольше узнать Лондон. Но разумеется, если тебе это неудобно…

– Нет-нет, что ты! Естественно, тебе надо получше познакомиться с Лондоном. Я дам тебе справочник по городу «От А до Z», и в субботу ты можешь заняться его изучением. А вечером Барри поведет нас в театр.

Лиззи сочла это очень заманчивым предложением, и после ужина, перемыв посуду и прибравшись на кухне так, что даже ее мать осталась бы довольна, она отправилась спать, радостно-взволнованная перспективой вволю предаться изучению столицы.

И вот в субботу после достаточно натянутого разговора с матерью, которой хотелось, чтобы ее девочка приехала домой хотя бы на воскресенье (а матушка блестяще умела заставить ее почувствовать себя виноватой), Лиззи вооружилась тетиным городским справочником и отправилась изучать Лондон.

Она не привыкла бывать где-то одна, однако уже очень скоро научилась наслаждаться одиночеством. Если у нее возникало желание, она всегда могла остановиться и поглазеть на витрину. Она могла не торопясь рассматривать людей, обитавших на Кингс-роуд – совсем не похожих на жителей их маленького городка. Здесь слонялось немало битников с бородками, причем из прежнего своего окружения Лиззи могла вспомнить лишь одного человека, имевшего бороду, – владельца лавки органических продуктов, круглый год ходившего в сандалиях. Однако здесь многие мужчины носили бороды и длинные волосы. Еще Лиззи попалась женщина в платье-мешке – подобный стиль она раньше встречала разве что в журналах.

В планах у Лиззи было познакомиться с Кингс-роуд, пройдя ее в направлении к Слоун-сквер, а оттуда двинуться к богатому и живописному району Найтсбридж и универмагу Harrods. Они с матерью бывали в Harrods, когда приезжали в Лондон за школьной формой от Daniel Neal. Накупив для Лиззи блузок на грядущий учебный год, они садились в такси. И если мама была настроена расщедриться на приятные мелочи, они что-нибудь покупали в Harrods – пару перчаток или заколку для волос – и выходили из магазина, унося фирменный зеленый пакет с золотой надписью.

Прогуливаясь по Кингс-роуд, Лиззи заметила магазин одежды с единственным платьем в витрине. Оно было пунцового цвета, без какой-либо отделки и притом очень коротким, без рукавов и с глубоко вырезанной круглой горловиной. В магазине его надели поверх тонкого черного джемпера с высоким воротником, и оно решительно разнилось с теми платьями с широкой юбкой, что так нравились ее матери.

Лиззи в раздумьях уставилась на платье. У нее имелись кое-какие деньги, но, если она сейчас купит платье, у нее не останется никаких средств, пока в следующем месяце она не получит сумму на карманные расходы. Но так ли уж ей надо его покупать? Ведь она же может просто раздобыть в журнале выкройку и сшить платье сама. Лиззи с тоскою подумала о своей швейной машинке, оставшейся дома, и отправилась по улице дальше, к парикмахерской.

Здесь тоже все выглядело совсем непривычно. Там, где выросла Лиззи, парикмахерские были заполнены женщинами, сидевшими под огромными яйцеобразными фенами и читавшими журналы. Тут салон был небольшим, сушилок, накрывавших всю голову, не наблюдалось, и снаружи были вывешены фотографии моделей, прически у которых сильно отличались от тех однообразных ровных локонов, которые предпочитало поколение ее мамы.

Только она попыталась представить себя с короткой стрижкой, как из парикмахерской вышел молодой человек:

– Прошу прощения! Можно вас на минутку, мисс?

Ему пришлось еще пару раз ее окликнуть, прежде чем Лиззи поняла, что он обращается именно к ней.

– О, это вы мне?

– Я просто хотел спросить, нет ли у вас желания постричься? Видите ли, я ищу модель для стрижки. У меня новый стилист. Она умница в своем деле, но совершенно неопытна в тех стрижках, что востребованы нынче.

– Э-э…

– Вам это будет бесплатно. – Немного поколебавшись, молодой человек спросил: – Вы не против зайти к нам ненадолго? У вас такие прекрасные волосы. Я был бы очень рад…

Не закончив фразы, он втянул Лиззи в салон и усадил в кресло перед большим зеркалом.

На плечи ей тут же опустилась накидка.

– Иди-ка сюда скорей! – позвал мужчина кого-то из глубины парикмахерской. – Только посмотри на эти волосы! Они не знают ни «химии», ни обесцвечивания – просто в великолепном состоянии!

В зеркале появилась робкая молодая женщина, глядящая, как мастер восторженно пропускает между пальцами струящиеся волосы Лиззи.

– И посмотри-ка! – продолжал тот. – Просто идеальный «вдовий мыс»!^[5] Ну что… э-э… мисс… Скажите, как вас зовут? Я же не могу и дальше обращаться к вам «мисс»!

– Лиззи, – представилась девушка, одновременно очарованная и испуганная происходящим.

– А я Терри. Вот это – Сьюзен. Она моя ученица. Она хороший парикмахер, но никогда еще не делала точной геометрической стрижки. Если вы позволите вас постричь, то я вам даже заплачу.

– Я не уверена…

– Десять фунтов! Скажу я – совершенно справедливая цена!

Десять фунтов стерлингов было больше, нежели ее ежемесячные поступления. Для Лиззи это были очень большие деньги.

– В самом деле? Вы заплатите мне десять фунтов за то, чтобы сделать мне стрижку? – Это казалось слишком хорошо, чтобы быть правдой, а отец Лиззи всегда говаривал, что если что-то выглядит чересчур хорошо для правды, то в этом есть подвох. – А вдруг это будет выглядеть ужасно?

– Не будет, – уверенно заявил Терри, по-прежнему перебирая ее волосы, словно любуясь прекраснейшей материей. – Я буду контролировать каждый шаг. Вы даже можете сами выбрать стрижку. У нас тут не то место, где с моделью творят все, что взбредет в голову! Я просто обеспечиваю практику своему стилисту, который и так уже умелый парикмахер, а не натаскиваю десятки невесть кого. Прошу-ка сюда, к раковине. Волосы мы перед стрижкой увлажним…

В кресле Лиззи сидела еще очень долго, вот только не могла видеть себя в зеркале. Ей время от времени приносили кофе, подавали печенье, потом угостили сэндвичем. Каждое движение ножниц было выверенным и происходило под бдительным контролем мастера. И притом что Терри и Сьюзен внимательно разглядывали ее голову со всех сторон, сама Лиззи никак не могла видеть, что именно с ней творят.

– Это хоть нормально смотрится? – спросила она, когда ей на колени упало то, что, кажется, было длинной прядью ее волос.

– Изумительно! – восхитился Терри. – Ты просто шикарно выглядишь! У тебя прекрасные скулы и идеальная кожа. Как же тебе повезло! Я в твоем возрасте был просто весь в акне.

– Вы в самом деле прелестно выглядите, – стеснительно вставила Сьюзен. – Почти как настоящая модель.

– То есть не совсем как модель? – уточнила Лиззи, не удовлетворенная словом «почти».

Сьюзен покачала головой:

– У вас абсолютно не подходящая одежда. А еще требуется какой-нибудь макияж.

Мать Лиззи иногда пользовалась легкими голубыми тенями («подголубливала глазки», как она это называла), а также пудрой и помадой. И, разумеется, всегда подводила карандашом брови. Но все это делалось едва заметно: отец решительно не одобрял, когда женщины красились. Сделай Лиззи макияж, его бы, наверное, хватил удар. Лиззи вспомнила про те десять фунтов, что были ей обещаны. Часть из них однозначно пойдет на косметику.

Когда ей наконец было позволено посмотреться в зеркало, Лиззи едва смогла себя узнать. У нее были огромные глаза и лицо как у феи – очень привлекательное! – а косая челка и геометрическая стрижка с выступающими на щеки кончиками волос придавали ее облику, как ей казалось, чрезвычайно современный вид.

– Бог ты мой! – выдохнула Лиззи. – Мне нельзя возвращаться домой! Мой отец придет в ярость, когда меня увидит.

– Сейчас только сделаю несколько фото, – спохватился Терри.

Как следует все запечатлев, он достал две десятифунтовые купюры.

– Я помню, что сказал «десять», но все получилось настолько замечательно… – Он вручил девушке деньги. – Так что лично от меня надбавка. Как отсюда выйдешь, сразу же зайди в соседнюю дверь и купи то платье, что в витрине. Уверяю тебя, не пожалеешь.

Лиззи последовала совету Терри. А заодно купила и черный свитерок с воротом поло. Прежнее ее платье отправилось в сумку, и дальше она продолжила путь уже в новом наряде. Затем Лиззи зашла в универмаг Peter Jones и подобрала себе отрез однотонного темно-зеленого габардина. Выкройка, решила она, ей не понадобится. Снять ее она вполне сможет с только что купленного платья.

До дома Джины Лиззи бежала по Кингс-роуд едва ли не вприпрыжку. Мурлыкая под нос популярную песенку и весело размахивая сумкой, она чувствовала себя прямо как героиня фильма. Теперь она походила на настоящую лондонскую штучку, а не на постную провинциальную девицу, каковой себя ощущала, когда только приехала в столицу. Она резво взбежала по ступеням к двери Джины и нажала на звонок, надеясь, что тетушка скоро выдаст ей собственный ключ. Она поселилась в Лондоне, завела прекрасных подруг и стала выглядеть вполне в соответствии со своей новой жизнью.

Открыв дверь, Джина несколько мгновений не могла выговорить ни слова.

– Боже правый! Я едва тебя узнала! – воскликнула наконец она. – Ты обрезала волосы. – Тут же она нахмурилась. – Ну да, извини, глупость брякнула. Ты и так это знаешь. Заходи.

– И как тебе? – спросила Лиззи. – Или с моей стороны это ужасная ошибка? Просто я разглядывала витрину, а потом вышел один человек и уговорил меня побыть моделью.

– Отцу твоему точно не понравится, – сказала Джина, – но, возможно, это как раз означает, что ты поступила правильно. Пойдем выпьем чаю. Скоро приедет Барри, чтобы отвезти нас в театр. Любопытно, как он отнесется к твоему новому облику – с торчащими из-под юбки коленками и новомодной стрижкой.

Барри был впечатлен. Он устроил вокруг «маленькой племяшки» Джины такую шумиху, что Лиззи почувствовала себя неловко. Он подал ей большой бокал шерри^[6] – не тот наперсток, что обыкновенно считал приемлемым для слабого пола отец Лиззи. Затем громко осведомился, не желают ли они с Джиной после театра отправиться в ночной клуб. The Ad Lib^[7] – назвал он это место. Он знает кое-кого, кто сможет их провести.

Джина от этого предложения была явно не в восторге. И хотя Лиззи иногда очень хотелось побывать в каком-нибудь ночном клубе, идти туда с Барри и недовольной, сумрачной Джиной у нее не было желания.

Поездка в театр была несколько подпорчена для Лиззи чрезмерной внимательностью Барри, а также тем, что и другие люди, ей совершенно незнакомые, постоянно бросали на нее взгляды. Лиззи действительно не нравилось быть в центре внимания. Когда она, отстояв длиннющую очередь, зашла в дамскую комнату, тут же кто-то восхитился ее прической и спросил, где Лиззи ее сделала. Девушка с радостью сообщила адрес. В театре она заметила лишь двух женщин с такой же короткой стрижкой, как у нее, и обе они выглядели очень элегантно.

К концу воскресенья Джина, казалось, была на грани мрачной меланхолии. Лиззи сходила погулять в парк, а вернувшись, приготовила к чаю тосты. Поднос девушка принесла в гостиную, где у газового камина сидела Джина. Та улыбнулась и освободила на столике место для подноса, скинув на пол несколько воскресных газет.

– Мне будет не хватать этих маленьких знаков внимания, – молвила она. – Должна признать, ты славная девчушка.

Лиззи встревожилась. Ее тетушка обычно не была склонна к сентиментальности.

Она налила в чашку чаю и подала ее Джине. Затем протянула ей тосты со сливочным маслом.

– Интересно, что скажут твои родители, если ты им сообщишь, что больше не желаешь у меня жить? – задумчиво произнесла Джина, вытирая замасленные пальцы носовым платком.

Лиззи кинуло в жар, потом в холод.

– Я… Не знаю… Даже представить не могу… – Справившись с неожиданностью вопроса, она вдумалась в него получше. – Скажут, чтобы я возвращалась домой. Они не позволят мне тогда остаться в Лондоне.

– О’кей, тогда мы ничего им говорить не станем. Но, милая моя, ты не можешь здесь больше оставаться. Приняв тебя, я совершила ошибку. Тебе придется снимать квартиру сообща с другими девушками. Здесь многие так делают. Это очень даже хорошо и удобно. Я помогу тебе. И помогу платить аренду.

– Но почему я не могу остаться здесь?

– Ты слишком уж хорошенькая. Я изначально полагала, что ты выглядишь как мать, но ты оказалась намного симпатичнее, чем когда-либо была твоя матушка.

Лиззи вспыхнула до кончиков ушей, но ничего не сказала.

– Дело в том, что у Барри, конечно, пока самые чистые намерения, – продолжала Джина. – Но если он вдруг за тобой приударит, мне придется с ним порвать, а он мне помогает и с оплатой счетов, и со многим другим.

Лиззи изрядно шокировало это заявление, не лишенное, однако, здравого смысла. Ей было очень жаль, что для Джины оказалось гораздо проще сбагрить куда-нибудь племянницу, нежели приструнить Барри.

– И когда ты хочешь, чтобы я уехала? – тихо спросила Лиззи. Мысль о том, чтобы покинуть уютную квартирку Джины в центре Лондона, повергла ее в отчаяние. И как она сможет ужиться где-то в другом месте с девушками, которых совсем не знает?

Затем она вдохнула поглубже и мысленно оглянулась на все то, что произошло в ее жизни в минувшую неделю (неужели и впрямь прошла всего неделя?!). И Лиззи осознала, что теперь она стала совсем не такой, какой была всю предыдущую жизнь, что она совершенно новый человек с новым обликом. И все у нее будет хорошо, уверенно сказала она себе. Разумеется, все будет хорошо.

К счастью, Джина и понятия не имела о том смешении волнения и страха перед неизвестностью, наполнявшем сейчас сердце Лиззи.

– Ну, я не собираюсь просто выставить тебя на улицу. Я дам тебе на поиски хотя бы пару недель. – Джина облегченно улыбнулась, очевидно радуясь, что самая сложная часть разговора уже позади. – У меня тут осталась с прошлой недели вечерняя газета. Мы подберем тебе жилье в каком-нибудь отличном месте. И знаешь, это будет намного веселее, чем жить со своей престарелой теткой.

– Никакая ты не престарелая, – возразила Лиззи.

– Но я намного старше тебя, детка. Потому-то я и не могу допустить, чтобы ты жила здесь.

Глава 4

Когда в понедельник утром Лиззи появилась на курсах, ее новая прическа и короткое платье привлекли к себе всеобщее внимание. И далеко не все оценки были положительными.

– И как ты теперь будешь укладывать волосы наверх? Вдруг тебе понадобится надеть какую-нибудь тиару? – спросила одна из учениц, Саския, чьи каштановые локоны в этот день были собраны в красивый пучок. Она была одной из самых надменных девиц на курсах, и Лиззи была польщена уже тем, что та вообще с ней заговорила, пусть даже и для того, чтобы сказать что-то не самое лестное. О коротком платье сокурсницы Саския даже не упомянула.

– Не думаю, что мне когда-нибудь понадобится тиара, – ответила Лиззи, хотя и подозревала, что ее мать наверняка высказалась бы примерно так же, как и Саския.

– Я хочу сказать, – продолжала та, – что у меня, к примеру, скоро ожидается фотосессия, и фотограф категорически предупредил, чтобы я не укорачивала волосы. Я рассчитываю попасть в журнал Country Life. А фотограф у меня тот самый, что сейчас делает «Девушек в жемчугах»^[8]. Хотя у меня есть и бриллианты.

– Б’иллианты не самое подходящее ук’ашение для столь молодой особы, – вмешалась в разговор мадам Уилсон. – И нельзя ли уже всем затихнуть? По’а начинать занятие.

– Отлично выглядишь! – шепнула Мэг подруге, когда все разошлись по местам. – Очень современно.

– А тебе не кажется, что это чересчур… авангардно? – усомнилась Лиззи.

– Ну, разумеется, нет! – решительно сказала Александра. – Ты смотришься просто ультрамодно.

Мадам Уилсон была не сильно впечатлена такой переменой в ученице. Она лишь строго посмотрела на Лиззи и велела ей поскорее надеть халат, чтобы прикрыть колени.

– Я не смогу сегодня составить вам компанию, – сказала новым подругам Лиззи, когда, закончив свой учебный день, они вышли наконец на улицу. – Надо сходить посмотреть квартиру. Мне придется съехать из дома тети Джины.

– В самом деле? – отозвалась Мэг. – А почему?

Лиззи немного поколебалась с ответом. Ей не хотелось выставлять свою тетушку недобрым человеком или давать кому-то повод думать, будто она сама заигрывала с кавалером своей тети, пытаясь его отбить.

– Просто у Джины есть парень, точнее мужчина, и Джина опасается, что он может переключить свое внимание на меня. – Лиззи легонько прикусила губу. Ей казалось совершенно невероятным, что Барри мог бы предпочесть ее, такую юную и неискушенную девчонку, уверенной и энергичной Джине. И тем не менее в театре Лиззи услышала от него столько граничащих с флиртом обмолвок, что нельзя было исключить такую возможность.

– Какая жалость, – посочувствовала Мэг. – И что, ты прямо сейчас пойдешь смотреть квартиру?

Лиззи кивнула.

– Джина, похоже, весьма решительно настроена убрать меня с дороги, хотя я так помогала ей по дому и даже чинила ее одежду.

– Какая неблагодарность с ее стороны! – насмешливо фыркнула Александра.

– Именно! – со смехом ответила Лиззи. – Возмутительно!

– А где квартира-то? – спросила Александра.

– В Тафнелл-Парк. Ты такой район знаешь? Когда-нибудь там была?

Александра покачала головой.

– Боюсь, что нет. Это довольно далеко от центра. Надо добираться на метро.

– Я провожу тебя до станции, – предложила Мэг. – Здесь недалеко.

Выйдя из метро, Лиззи огляделась и вновь сверилась со справочником, чтобы убедиться, что вышла на нужной станции. Судя по карте, квартира находилась очень далеко от метро. Увиденное сразу подействовало на Лиззи угнетающе. Огромные викторианские дома казались неухоженными и обветшалыми. Эта часть Лондона очень сильно отличалась от Челси, где обосновалась тетя. И сколько же ей придется добираться отсюда до школы? Лиззи понимала, что, когда она будет знать дорогу, путь ей покажется намного быстрее, но все равно, по ее расчетам, это займет не меньше часа. Целый час от Джины и ее уютного домика, от новых подруг! А от родного дома в Суррее ее и вовсе отделял, казалось, целый мир!

И хотя Лиззи оставалась еще очень наивна, но все же она не была глупа и понимала, что Джина вполне оправданно не желала, чтобы ее молоденькая симпатичная племянница жила при ней. Также она догадывалась и о том, что Джина не может взять и отмахнуться от Барри – он был слишком состоятельным и щедрым кавалером, чтобы она могла себе это позволить. Однако Лиззи сожалела, что Джина не решилась просто еще немного потерпеть ее у себя. Ведь кулинарные курсы продлятся всего несколько недель и, закончив учебу, Лиззи вернулась бы домой.

Впрочем, хотя изначально планировалось, что после курсов она вернется в родной дом, Лиззи начала уже подумывать, что она, возможно, предпочла бы найти какую-нибудь работу и остаться в Лондоне. Мэг, например, собиралась после учебы устроиться на работу. Почему бы и ей так не поступить? Она, разумеется, не была настолько талантлива в кулинарии, как Мэг, но у нее все получалось неплохо – и уж несомненно куда лучше, нежели у многих других соучениц, которые на курсах слушали вполуха и которые как будто приходили туда обсудить очередную вечеринку, загородный уик-энд или какое-то мероприятие в светском календаре, страстно желая при этом увидеть свою фотографию в журнале Tatler.

Наконец номера домов на бесконечно длинной улице, по которой шла Лиззи, приблизились к тому, что был указан на листочке в ее руке. Еще пара зданий – и она была на месте.

Входная дверь уже сама по себе не предвещала ничего хорошего. Она была ужасно грязной, и на место выбитого стекла была вставлена картонка. Лиззи нажала кнопку звонка, очень надеясь, что никто ей не ответит. Тогда она могла бы вернуться домой и сказать Джине, что пыталась посмотреть жилье. И прежде чем она попробует найти что-нибудь еще, она тщательно изучит тот район, где будет находиться квартира. Впрочем, Лиззи, конечно, догадывалась, что приемлемая для нее арендная плата изначально предполагает, что место это не только находится за несколько миль от того района Лондона, где ей хотелось бы жить, но и не блещет красотой и опрятностью.

Дверь открыла молодая женщина. У нее были длинные волосы, свисавшие из-за ушей, точно занавески, отливающая жирным блеском кожа и неулыбчивое лицо.

– Вы комнату смотреть? Тогда заходите, но сразу хочу предупредить, вы там не одна желающая.

Лиззи решила, что ее сочтут невежей, если она уйдет, даже не переступив порог, и потому все же вошла в дом.

В ноздри ей сразу ударил неопределимый, но очень резкий запах: эдакое сочетание прогорклого жира, капусты и канализации. Среди этого улавливался запах немытого тела, но он, возможно, исходил от женщины.

– Это выше этажом. Следуйте за мной, – сказала та. – Я Моника.

На ближайшей лестничной площадке Моника открыла дверь:

– Сюда.

Моника не пошутила, сказав, что на комнату есть и другие желающие. Очутившись в узком длинном коридоре со множеством дверей, Лиззи едва не врезалась в парня, тоже явившегося на осмотр.

– Премного извиняюсь! – сказал очень высокий и хорошо одетый молодой человек. – Надеюсь, я не наступил вам на ногу?

– Нет, все хорошо, не наступили, – отозвалась Лиззи. Она даже улыбнулась бы незнакомцу, если бы его приятная наружность и хорошо сшитый костюм не усилили в ней природную застенчивость. Голос молодого человека звучал уж очень аристократично.

– Гостиная – вот здесь, – сообщила Моника, протиснувшись мимо Лиззи.

Мужчина вошел в указанную комнату первым, Лиззи последовала за ним.

В комнате имелось эркерное окно, задернутое пожелтелым тюлем, стоял большой черный диван в прорванном полиэтиленовом чехле, а также два кресла и маленький обшарпанный кофейный столик. Камин был электрическим. Мама Лиззи, которая обладала врожденным чутьем на такие вещи, наверняка бы сказала, что в помещении сыро. Да, местами обои отставали от стены, а за дверью на них темнело даже пятно плесени.

– Там вон электросчетчик, – показала Моника. – А спальня – здесь.

В доме у Джины комната Лиззи была небольшой, но по сравнению с этой клетушкой под названием «спальня» представлялась просто огромной. Окна в комнатке не было, равно как не было никакой другой мебели, кроме кровати.

– Комната отдельная, – сообщила Моника, констатируя и без того очевидное, – потому немного и дороже. Для одежды есть крючок за дверью.

– А где кухня? – спросил молодой человек.

Замызганная газовая плита, раковина, столик с пластиковой столешницей и два стула – вот и все оснащение, что имелось в кухне. Но, по крайней мере, там было окно.

– Молоко ставим на подоконник, – махнула рукой в его сторону Моника. – Бутылки подписываем.

– А как насчет ванной? – поинтересовалась Лиззи. Она уже знала, что не станет снимать здесь комнату, что она лучше вернется домой и будет каждый день ездить на поезде в Лондон, чем жить здесь, но ей показалось, что будет невежливо по отношению к хозяйке не осмотреть все, что предлагается.

– Ванная – совместно с квартирой сверху. Пользование по расписанию.

В этот момент в дверь позвонили, и Моника торопливо удалилась.

– Желаете снять эту квартиру? – спросил у Лиззи молодой человек.

Девушка помотала головой.

– Нет, оставляю это вам.

– Выглядит тут все довольно отвратительно, не так ли? Зато дешево.

Лиззи подумала, что, судя по его наружности, этот господин мог бы позволить себе аренду в куда более приятном и удобном месте, нежели она. У него была аура блестящего, преуспевающего человека – фактически он являл собой тип именно такого молодого человека, какого одобрили бы ее родители. Да, признаться, она и сама одобрила бы его кандидатуру. Незнакомец был очень симпатичным.

– Ну и как тебе вчерашняя квартира? – спросила утром перед занятиями Александра, когда они снимали верхнюю одежду.

– Кошмар, – отозвалась Лиззи. – Лучше уж жить дома и ездить оттуда.

– Ты в самом деле этого хочешь?

– Нет, – усмехнулась Лиззи. – Естественно, нет. В смысле, мои родители, конечно, прекрасные люди, но все же я хочу жить в Лондоне. По крайней мере, до тех пор, пока не закончу курсы.

– У меня есть одна идея, – сказала Александра. – Расскажу за ланчем.

Хотя Лиззи была всецело поглощена собственными проблемами, она не могла не заметить на утренних занятиях, что Мэг в этот день выглядит какой-то рассеянной – в ней не было привычной сосредоточенности на кулинарии. Мадам Уилсон пришлось дважды попросить ее повторить рецепт песочного теста, и лишь на второй раз Мэг удалось его воспроизвести.

– Мой совет вам, девушки, – изрекла мадам Уилсон, – использовать этот ‘ецепт везде, где только т’ебуется песочное тесто. За счет яичного желтка ‘або-тать с ним удобнее.

– Идемте опять в тот итальянский ресторанчик, – предложила Александра, когда все три подруги испекли свои основы для киша^[9] (Лиззи никогда раньше этого не делала).

Когда они уже сидели за столиком перед чашками капучино, один за другим опуская в кофе куски сахара, Александра сказала:

– Я вот что подумала… Почему бы тебе не пожить в моем доме? Как-то нелепо, что я, считай, занимаю его почти одна, в то время как тебе придется вернуться к родителям или же снимать с кем-нибудь какую-то ужасную квартиру невесть где.

– О боже! Как бы это было замечательно! – воскликнула Лиззи. – Но как к этому отнесутся твои… опекуны?

– Во-первых, они и не узнают. А во-вторых – с чего бы им быть против? Если бы им вообще явилась в голову такая мысль, они бы сами пожелали, чтобы я снимала жилье с хорошей, приличной девушкой с курсов домоводства.

– Это было бы просто прекрасно! – просияла Лиззи, сразу подумав о том, как отреагировала бы ее мать, узнав, что ее дочь поселилась у девушки аристократического происхождения, живущей в лучшей части города. Возможно, она так сильно обрадуется, что даже простит своей дочери короткую геометрическую стрижку.

– Вот и отлично! – хлопнула в ладоши Александра.

Тут Мэг кашлянула.

– А может, в твоем доме найдется место и для двоих?

– Разумеется. Он же такой огромный. А что?

– Просто мне теперь тоже надо найти жилье. Причем срочно.

– Ав чем дело?

– Моя мама нашла работу – чудесное место, с проживанием, причем в прекрасных условиях. Но из-за этого я теперь остаюсь без крова, – посетовала Мэг.

– Ну так переезжай тогда ко мне! Мы сможем всегда быть вместе – и это замечательно! А то в таком огромном доме ужасно одиноко жить, можно сказать, одной.

– Есть только одна проблема, – продолжала Мэг, которую, как показалось Лиззи, не слишком окрылила перспектива того, что ее жилищный вопрос так счастливо разрешится.

– Какая? – спросила Александра.

– Есть еще и Кловер.

– А кто такая Кловер? – одновременно спросили Лиззи с Александрой.

– Это моя собака. То есть не совсем моя. Прежде она принадлежала тому старичку, за которым ухаживала мама, – там, где мы жили последние пять лет.

– И он завещал ее вам? – предположила Лиззи.

– Дело в том, – даже разгорячилась Мэг, – что родственники этого старичка – дальние родственники, которые никогда даже не приезжали его навестить, – хотели усыпить собаку. Кловер немолода, ей семь лет – но ведь она же еще не старая!

– Ой, это ужасно! – покачала головой Александра. – Разумеется, пусть она тоже живет с нами. Тут есть только один момент…

Лиззи с Мэг притихли, с замиранием сердца приготовившись слушать, что скажет их подруга. Неужели они зря рассчитывали на благополучное решение их проблем?

– Я вам говорила, что живу, можно сказать, одна… Так вот, это неправда. Из чувства самосохранения у меня уже выработалась привычка врать людям. Я понимаю, это ужасная привычка… – Александра на миг задержала дыхание. – В общем, со мной в доме живет Дэвид. Он самый добрый и замечательный человек, которого я когда-либо встречала, и он всегда обо мне заботится – ну, по крайней мере, в последние три года. Он актер, а также продавец антиквариата.

– А почему для нас это может быть проблемой? – спросила Мэг.

Александра ответила не сразу.

– Потому что он гомосексуалист.

Лиззи и Мэг одновременно сглотнули.

– Как вы сами знаете, геи у нас вне закона. И если вы считаете, что жить с таким человеком под одной крышей для вас проблема, или вы сочтете своим долгом сообщить об этом властям, или еще что-то в том же духе… то я не могу принять вас в своем доме. – Она снова сделала паузу. – И не уверена, что вообще смогу продолжать с вами дружбу.

– Для меня это вовсе не проблема, – ответила Мэг. – Хотя об этом никогда не говорилось, но я уверена, что Уильям – тот старик, за которым ухаживала мама и с которым мы жили в одном доме, – был гомосексуалистом. Но он тоже был добрейшим и чудеснейшим человеком. – Она застенчиво улыбнулась.

– Вы уж простите меня, дурочку, – вставила Лиззи, – но я и понятия не имею, что означает «гомосексуалист». – Она почувствовала, как заливается краской от признания своего невежества. – Жизнь у меня была довольно ограниченной, – виновато добавила она.

– Это когда мужчины не пленяются женщинами, а предпочитают других мужчин, – невозмутимо объяснила Мэг. – Не понимаю только, почему это вне закона.

– Понятно, – сказала Лиззи. – Не думаю, что я когда-то в своей жизни такого встречала.

– Возможно, и встречала, – пожала плечами Александра. – Просто не знала об этом. Ну что, пойдемте смотреть дом? Это в нескольких минутах ходьбы. Если, конечно, вы не против прогуляться пешком, – смущенно добавила она. – Может, вам совсем там не понравится.

– Но мы тогда пропустим обивку мебели! – почти со страхом возразила Лиззи.

– Не думаю, что это так уж важно, – успокоила ее Мэг. – Многие довольно часто пропускают занятия после ланча. Они введены скорее как дополнительные – чтобы создалось впечатление, что курсы стоят потраченных денег.

– Она права, – кивнула Александра. – Но если хочешь, Лиззи, можем осмотреть дом и после занятия по обивке.

– Да, давайте так и сделаем, – согласилась Мэг, глядя на Лиззи и, очевидно, догадываясь, что той было бы комфортнее не пропускать урок.

Как только в мастерской прибрались после занятий и девушки смогли наконец разойтись, они не мешкая отправились к дому Александры. Та повела подруг по улочкам центрального Лондона, и город внезапно раскрылся им во всей красе. Вдоль дороги цвели вишневые деревья. Оконные ящички самых изысканных домов радовали глаз нарциссами, тюльпанами и гиацинтами. Повсюду были маленькие магазинчики. По мере приближения к вокзалу Виктория они сделались заметно крупнее, а потом снова уменьшились, когда девушки дошли до следующего жилого квартала. Лиззи не переставала улыбаться, в восторженном возбуждении оглядываясь по сторонам. Лондон сейчас казался ей полным возможностей и светлых обещаний. Как же чудесно будет жить в этом районе! Совсем не то, что в той жуткой квартире в Тафнелл-Парк, и даже лучше, чем у тети в Челси.

Александра привела их к расположенным полукругом высоким величественным зданиям как минимум в четыре этажа. Перед домами был разбит сквер, окруженный проволочной изгородью. Лиззи предположила, что когда-то там была чугунная ограда, снятая во время войны. В сквере росло много уже довольно взрослых деревьев, сквозь металлическую сетку просматривались цветочные клумбы, аккуратные дорожки, скамеечки и маленькая сторожка.

– А это единственный здесь сквер? – обеспокоилась Мэг.

– Нет-нет, есть еще один садик – позади здания. Пойдемте внутрь. Только должна вас предупредить, ремонта в доме не было уже много лет.

В прихожей было темно, а когда Александра нажала выключатель, то стало словно еще темнее. В светильнике над головой горела одинокая лампочка, отбрасывая по сторонам тени. Свет был довольно тусклым, но все же достаточным, чтобы показать поблекшее величие этого старинного здания, некогда аристократичного и изящного, а теперь отчаянно нуждавшегося в генеральной уборке. Лестница вела от прихожей к верхним этажам, но Александра решительно предложила:

– Давайте спустимся в кухню. Там немного уютнее.

Кухня и впрямь оказалась уютнее – но все равно она была чрезвычайно большой. У Лиззи сложилось впечатление, будто несколько маленьких комнатушек цокольного этажа объединили в одно большое помещение, простиравшееся от переднего фасада до самого тыла, так что окна выходили на все стороны. Однако оттого, что большая часть помещения находилась ниже уровня земли, света здесь все равно не хватало. Лиззи заметила, что помещение условно разделено на три зоны. От двери сразу представал взору большой стол, который явно предназначался скорее для работы, нежели для того, чтобы за ним сидели. Стульев возле него не было, а на столешнице стояли несколько коробок с фарфором, увенчанные сломанным подсвечником. Немного дальше, вокруг газового очага, располагались два диванчика и пара кресел, являя собой нечто вроде гостиной. Между этой зоной отдыха и собственно кухней, находившейся в самом конце помещения, около стены стояло пианино.

На кухне у стены стояли два буфета, на которых виднелись большие керамические подставки со всевозможными кухонными приспособлениями и деревянными ложками. Рядом с голубой эмалированной газовой плитой расположилась большая деревянная сушилка для посуды, а на стене над ней висела вместительная двухъярусная полка для тарелок. Напротив раковины находился деревянный стол, а в углу помещалась высокая стойка для кастрюль, и эти кастрюли – всевозможных размеров – были аккуратно расставлены по полкам. Еще на стене имелось крепление для ножей, и Лиззи поразилась, увидев там такие же ножи, что были на кулинарных курсах мадам Уилсон, а вовсе не те небольшие, отчасти сточенные ножики с деревянными рукоятями, которыми обычно орудовала на кухне ее мать. Все предметы были разнородными, однако располагались в четком порядке.

– Похоже, тот, кто здесь живет, знает толк в готовке, – заметила Мэг, пройдя в глубь помещения.

– Это Дэвид, – ответила Александра. – Он мог бы научить готовить и меня. И, надо признать, даже пытался. Но мои опекуны решили, что на курсах домоводства я смогу подружиться с хорошими девушками. И, разумеется, так оно и вышло! – широким жестом указала она на Лиззи и Мэг.

– А на пианино тоже он играет? Или это ты? – полюбопытствовала Лиззи.

– Я умею немножко играть, но да, ты права – это тоже Дэвид. Мы с ним любим устраивать музыкальные вечера. Он мастерски читает ноты с листа. У меня это тоже неплохо получается, хотя как певице мне требуется читать только одну строчку.

– А я вообще в нотах не разбираюсь, – уныло сказала Мэг, возможно почувствовав в себе некую ущербность.

– Так тебе это и не надо! – успокоила ее Александра. – Большинство песен ты и так знаешь. Вот подожди, появится Дэвид. Он утверждает, что каждый умеет петь. А теперь проходите-ка сюда и садитесь. Сейчас включу камин, а потом сделаю нам чаю.

После долгих щелчков и череды мелких вспышек газовый огонь наконец ожил, и Александра отправилась ставить чайник.

– А ты вообще как часто видишься со своими опекунами? – поинтересовалась Лиззи, изумленная столь очевидной свободой существования Александры.

– Да почти что никогда. Я часто пишу им письма, полные всевозможных новостей, но никогда не рассказываю абсолютно всего. И каждому из них я подаю отдельную информацию. Видишь ли, я знаю, что и кого интересует. Так что они всем довольны. – Тут она огляделась по сторонам. – Разумеется, однажды они заявятся сюда из Швейцарии и обнаружат, что я снесла перегородки и объединила все эти крошечные комнатушки – ну, знаешь, прачечную, кладовку, комнатку, где хранился весь фарфор, – заплатить тогда придется до черта… Но когда это случится, я как-нибудь уж с этим справлюсь.

Лиззи показалось, что на ее подругу внезапно накатила грусть.

– Кто-то говорил мне, что намного легче просить прощения, чем разрешения, – вновь просияла Александра. – А пока что благодаря этому здесь стало по-настоящему уютно, вы не находите?

– А когда ты сносила тут перегородки, тебя не испугало, что может обрушиться потолок? – спросила Мэг.

Александра, которой удалось наконец зажечь под чайником огонь, лишь отмахнулась:

– Нет, тут все сделано как надо. Этим занимались друзья Дэвида, строители. Они сделали все, чтобы здесь было безопасно.

Между тем Александра принялась открывать и закрывать дверцы шкафчиков, явно что-то ища. Наконец она извлекла великолепный фарфоровый заварочный чайник со сколом на носике.

– Я тут подумала, что сегодня мы вместо нашего старого жестяного чайника воспользуемся изысканным фарфором. Как исключение по особому случаю.

– Мне правда очень хочется тут жить! – воскликнула Лиззи. Посреди разных вещей, загромождавших стол в другом конце комнаты, она заметила швейную машинку.

– Ты еще не видела спальни, – отозвалась Александра, озабоченно пытаясь разыскать все необходимое, чтобы накрыть стол к чаепитию.

– Уверена, что в спальнях тоже очень хорошо, – сказала Лиззи, добавив про себя, что, по крайней мере, они наверняка большие.

– А по мне, так и не важно, какая там спальня, – вставила Мэг. – Я уже мечтаю готовить на этой замечательной кухне. Она такая просторная! Та, где мы вместе с мамой обычно готовили, была совсем крохотной. А можно, я хоть одним глазком выгляну в садик? Убедиться, что он подойдет для Кловер.

– Выйди через вон ту дверь в конце комнаты, – показала Александра, отыскав наконец чашки и блюдца. – Ключ на полке возле двери. Отопри – и сразу попадешь во дворик. Там, правда, всего лишь небольшая лужайка с деревом посередине. Когда вернешься – как раз и чай будет готов.

Мэг вернулась через несколько минут, явно убедившись, что садик подойдет для выгула собаки.

– Там же можно выращивать всякие травы – петрушку, например, и все такое, – сказала она. – Моя мама выросла за городом, и ее мать всегда сажала всякую зелень к столу. Так что, где бы мы потом ни жили, мы с мамой все что можно выращивали в горшках. Впрочем, у Уильяма мы даже огородничали в его саду.

– Может, твоей Кловер надо больше места, чтобы бегать? – спросила Александра, которая, дождавшись, пока наконец вскипит вода, заваривала чай. – У нас, конечно, есть ключи от парадного сквера. Он общедомовой, но собак туда не пускают. Равно как и детей без присмотра. А еще там не разрешают играть с мячом. Так что радости от него мало, хотя цветы, наверное, очень милые.

– А сама ты часто там бываешь? – спросила Лиззи, зачарованная этим, совершенно не известным ей, порядком жизни.

– Летом – да, бываю. Я так подозреваю, что одна моя соседка приглядывает за мной по просьбе родственников, так что я стараюсь, чтобы хотя бы раз в году она видела меня в довольстве и здравии. И я всегда стараюсь взять с собой какую-нибудь подругу. Не скажу, чтобы у меня было много друзей, но Дэвид всякий раз привозит мне какую-нибудь молоденькую актрису, чтобы побродить там вместе по дорожкам. О! А вот как раз и он!

Лиззи почувствовала, как нервно напряглась в предвкушении знакомства с первым в ее жизни человеком, который был гомосексуалистом. Но когда она увидела его, то сразу поняла, что внешне он ничем не отличается от любого другого мужчины, а потому сразу с облегчением выдохнула. Дэвид был гораздо старше девушек – возможно, ему было в районе тридцати пяти, – и он казался очень привлекательным и благожелательным.

– Привет, Дэвид! – поспешила к нему Александра и, взяв под руку, подвела к местечку у камина. – Это Лиззи, которой, как я тебе говорила, я собиралась предложить поселиться с нами. А это Мэг, которая тоже хочет к нам присоединиться. У нас ведь полно свободных комнат.

Мэг улыбнулась:

– Вот только у меня собака, так что вам, может быть, не захочется иметь такую соседку по квартире. – Чуть помолчав, она добавила: – Хотя это едва ли можно назвать квартирой.

– Собака? И где же она? – нетерпеливо огляделся Дэвид.

– Сегодня я ее с собой не брала, – рассмеялась Мэг. – Так вы не будете против?

– Милая барышня, я обожаю собак! Больше всего на свете я бы хотел, чтобы у меня в доме жила собака. А можно мне будет брать ее с собой на прогулки? И какой она породы?

– Карликовый спаниель, – с заметным облегчением ответила Мэг. – И разумеется, вы можете брать ее на прогулки. Вот только я пока не представляю, где с ней можно здесь гулять. На данный момент мы ходим с ней в парк Уимблдон-Коммон.

– Тут поблизости есть пара небольших парков, а если вы не возражаете, то я могу посадить ее к себе в машину и поехать куда-нибудь в парк побольше, – предложил Дэвид.

– Ой, она была бы просто счастлива! – ответила Мэг.

После того как все выпили по паре чашек чая, Александра позвала подруг:

– Ну что, пойдемте смотреть комнаты наверху?

Девушки прошли по сумрачному коридору и стали подниматься по лестнице.

– Здесь все комнаты закрыты, – сказала Александра, когда они оказались на первом этаже. – Пошли дальше.

На площадке второго этажа она открыла дверь и провела подруг в просторную гостиную.

– Здесь двойные двери, так что, если у вас наметится по-настоящему большая вечеринка, можете полностью распоряжаться всем этажом.

– Здесь и так невероятно много места! – сказала Лиззи, потрясенно разглядывая высокий потолок, два огромных окна от самого пола, что вели на балконы, и величественный мраморный камин.

– Лично я больше люблю вот эту комнату, – проговорила Александра, распахивая дверь в помещение поменьше.

В указанной комнате стоял большой, покрытый пылью рояль, а также имелись диван и кресла.

– Дэвид иногда играет на рояле, однако он предпочитает то старое пианино, что на кухне. К тому же зимой здесь так холодно, что не хочется и подниматься.

Да и сейчас, в апреле, подумала Лиззи, здесь было чересчур свежо.

– Теперь понимаете, почему мы большей частью обитаем в цокольном этаже? – усмехнулась Александра.

– А ты не возражаешь, если Кловер будет спать у меня? – спросила Мэг. – Она привыкла жить в квартире, и я даже не представляю, как она будет оставаться все время внизу, в то время как я буду здесь.

– Тем более что ваши комнаты будут еще выше – на третьем этаже, – кивнула Александра. – Идем посмотрим спальни. И мне совершенно все равно, где будет спать Кловер.

Они поднялись на этаж выше.

– Дэвид обитает на самом верху, в бывшей детской, где есть отдельная ванная с целой выставкой маленьких утят. – Александра открыла дверь в огромную комнату: – Я сплю вот здесь, в первой спальне. За следующей дверью есть другая спальня, а в конце коридора – еще небольшая спаленка. Ванная – здесь. – Они зашли в помещение, являющее взору просторную ванну на ножках в виде когтистых лап и сложное переплетение латунных трубок, по-видимому указывающих на возможность принять душ.

– Не терпится взглянуть, где мы будем спать, – проговорила Мэг.

– Хотела бы я сказать, что лучшее оставляю напоследок, – ответила Александра, – но это, увы, не так. Вторая спальня здесь, рядом с моей.

Комната, которую показала им Александра, была очень большой, однако некогда красивые, с цветочным узором обои в ней местами отстали, а на потолке темнело пятно от протечки. В комнате стояли две односпальные кровати, туалетный столик и несколько шкафчиков, в один из которых была встроена раковина.

– Мы можем устроиться здесь вдвоем, – предложила Лиззи. – Она такая просторная.

– А как же Кловер? – неуверенно спросила Мэг. – Как ты будешь себя чувствовать, спя в одной комнате с собакой?

– Она у тебя что, воет по ночам?

– Нет, она просто спит у меня на кровати и посапывает, – улыбнулась Мэг. – Хотя иной раз делает это уж очень громко.

– Тогда я, разумеется, не против, – сказала Лиззи.

Когда она, бывало, отправлялась на ночевку к подруге, то ей всегда нравилось слышать, как кто-то поблизости дышит в темноте. Иногда Лиззи снились кошмары, и сейчас ее согревала мысль, что в комнате она будет не одна – по крайней мере до тех пор, пока не привыкнет жить в этом большом и жутковатом доме.

– А сколько будет стоить аренда? – спросила она, очень надеясь, что сможет себе это позволить.

– Да, – кивнула Мэг, – хорошо бы понимать. Вдруг мне это будет совсем не по карману.

Александра нахмурилась, давая понять, что она думала над этим вопросом, но так и не пришла к какому-то решению.

– Если честно, я никогда не предполагала отдавать комнаты внаем. Так что, мне кажется, будет неплохо, если мы просто будем скидываться на ведение хозяйства. Я как-то вообще не представляю себя в роли домовладелицы с этакой массивной грудью и в фартуке.

– Но мы обязательно должны тебе что-то платить, – настойчиво сказала Лиззи. – Иначе мы будем просто прижив ал ками.

Ее отец придерживался очень строгих правил касательно дармовщины. И хотя Лиззи не принимала многое из того, что проповедовал отец, все же его мнение о людях, желающих получать что-то даром, передалось и ей.

– Ну, хорошо, – пожала плечами Александра и назвала до смешного малую сумму. – А еще мы будем скидываться на питание и оплату коммунальных услуг. Как вам такое?

– А ты не против, если мы немного обустроим эту комнату? – спросила Мэг. – Подклеим обои, например.

– Нисколько! Делайте здесь что хотите. На самом деле, я думаю, можно поклеить и новые обои, что лежат на чердаке, – предложила Александра, которая как будто и сама воодушевилась идеей обустройства.

– А как насчет постельных принадлежностей? – осведомилась Лиззи. – Простыни, покрывала, подушки с одеялами?

– Тут есть огромный вентилируемый шкаф, в котором полно всякого такого добра. Так что не беспокойтесь. И вообще все вроде складывается невероятно здорово! Пойдемте теперь вниз и сделаем себе тосты.

Они спустились на цокольный этаж, выпили еще чая – на этот раз из обычных кружек – и съели по тосту. После этого Лиззи поднялась:

– Мне уже пора идти. Надо сообщить Джине, что я подыскала себе отличное жилище. – Чуть помолчав, она добавила: – Мама, думаю, тоже будет в восторге. То есть, я хочу сказать, она бы очень волновалась, узнав, что я съезжаю от Джины, но когда я ей скажу, что буду жить теперь в Белгравии… – Она пытливо глянула на Александру: – Так ведь? В Белгравии? Пимлико мне кажется немного более суетливым районом.

Александра уклончиво пожала плечами:

– Не знаю точно. Не уверена.

– Скажу ей, что в Белгравии, – решила Лиззи. – Все равно она не поймет разницы. – Тут девушка нахмурилась. – Наверное, мне лучше съездить навестить родителей. Хотя у них небось случится приступ, когда они увидят мою стрижку, – задумчиво взъерошила она пальцами волосы.

– А я вот переживаю, как перевезти сюда Кловер, – произнесла Мэг. – Она никогда еще не ездила ни в метро, ни в автобусе.

Дэвид, шинковавший что-то на кухне в другом конце огромного помещения, при этих словах поднял голову:

– А давайте я приеду на машине и заберу вас обеих? Вы ведь в Уимблдоне сейчас живете, верно?

– Да! – повернулась к нему Мэг. – Это было бы чудесно! Вы в самом деле могли бы за нами съездить?

– Это же совсем недалеко отсюда, сами знаете. А заодно я мог бы перевезти и ваши вещи. – Тут Дэвид вдруг нахмурился. – А ваша матушка это нормально воспримет? То, что за вами приедет какой-то незнакомый мужчина?

Мэг рассмеялась:

– Если это будет означать, что для Кловер нашелся хороший дом, то маме будет все равно, с кем я сбегаю!

– Тогда наметим это на пятницу, – продолжал Дэвид. – Поскольку в субботу я работаю на Портобелло. Это уличный рынок.

– Просто идеальный вариант! – воскликнула Мэг. – А в знак признательности я испеку вам тортик. Тогда, если можно, я сейчас пойду позвоню маме. Деньги за звонок я, разумеется, оставлю.

Тут на Лиззи снизошло озарение. Она представила чаепитие у мамы – с ароматным пирогом, с маленькими сэндвичами, сконами и, что еще более важно, с гостями.

– А ты, Александра, не откажешься, если я приглашу тебя поехать со мной к моим родителям? В эти выходные, на чай? При тебе матушка не станет устраивать мне разнос из-за прически. Да и вообще она была бы очень рада с тобой познакомиться – тем более учитывая, что мы теперь будем жить под одной крышей. – Лиззи не стала добавлять, что Александра обладала той спокойной уверенностью, которая говорила о ее знатных корнях.

– Да я с радостью, – взмахнула рукой Александра, – тем более если это поможет твоим планам побега. Обещаю надеть что-нибудь простое, традиционное. Уж я умею морочить голову людям, которые, быть может, тебя очень любят, но которым не суждено тебя понять.

Лиззи положила ладонь на руку Александры:

– Очень точно сказано! Спасибо тебе.

Глава 5

– Огромное тебе спасибо, что со мной поехала! – вновь поблагодарила подругу Лиззи уже несколько дней спустя, когда они вернулись после поездки к ее родителям. – Они в тебя просто влюбились!

На самом деле Лиззи даже было неловко, что ее мать так откровенно была очарована небрежным аристократизмом Александры вкупе с ее прекрасными манерами и искренней приветливостью.

– Твои родители очень милые люди. Просто они слишком переживают за тебя, – сказала Александра. – И вообще-то я совершенно согласна, что Джине следовало бы подольше подержать тебя под своим крылышком, прежде чем попросить съехать.

– Ну, отец полностью поверил ей, когда она объяснила, что у нее по всему дому надо менять проводку, – усмехнулась Лиззи. – Джина же не стала говорить ему: «Я боюсь, что мой хахаль начнет увиваться за Лиззи, потому что он сексуальный маньяк».

Александра весело рассмеялась, снимая плащ, который перекинула через перила в основании изящной старинной лестницы.

– Да уж! Такое объяснение точно ему бы не понравилось! А теперь мне надо пойти переодеться. Мне эта юбка тесновата.

– Если хочешь, я с радостью тебе ее немного расставлю, – предложила Лиззи, хотя и не была уверена, что Александра вообще любит носить эту юбку. Пышная и длиной до середины икры, она являла собой довольно странный для нынешней моды образ.

– Спасибо, но с ней не стоит утруждаться. Тем более что у меня полно других вещей, с которыми мне бы хотелось обратиться к тебе за помощью.

Наконец Лиззи нашла в себе храбрость задать Александре вопрос, который мучил ее едва ли не с первого дня их знакомства в кулинарной школе.

– А твои опекуны выделяют тебе деньги на одежду?

– Да, конечно. Но, как ты понимаешь, в их времена все стоило по шесть пенсов и все их роскошные наряды шились бедными белошвейками при свечах за сущие гроши. Кроме того, сама я предпочитаю тратить деньги на кое-что другое.

Поскольку Александра уже собиралась взбежать по лестнице, Лиззи взяла ее за запястье:

– А на что – другое?

– На всякий хлам, если уж честно. Хотя я предпочитаю называть это антиквариатом.

К вечеру воскресенья все три девушки уже жили вместе в большом доме в аристократическом районе Белгравия.

Дэвид, который еще в пятницу перевез на новое место Мэг с вещами и собакой, в этот день забрал Лиззи и ее багаж от Джины. У Дэвида с Джиной обнаружилось много общих знакомых, так что втроем они весело пропустили по бокалу шерри, после чего Дэвид отвез Лиззи в дом к Александре. Джина – видимо, испытывая вину за то, что так торопливо выставила свою племянницу, вручила Лиззи красивую хозяйственную сумку, битком набитую одеждой.

– Мне эти вещички не подошли, но возвращать я их не стала. А ты так мастерски орудуешь иголкой с ниткой, что, может, что-нибудь из них и сотворишь.

Лиззи заглянула в сумку и увидела там разную одежду красивых расцветок, а также сплетение причудливых ремешков, симпатичных шейных платков и шарфиков.

– О боже! Да там, я вижу, есть совершенно изумительные вещи!

Джина пожала плечами.

– Некоторые совсем новенькие, только из La Boutique Saint-Michel. Что-то получше, что-то похуже. Я знаю, ты сможешь их переделать так, чтобы они выглядели помоднее.

– La Boutique? – переспросила Лиззи. Видимо, Джина полагала, что ее племянница знает об этом, судя по всему, известном в Лондоне магазине.

Дэвид насмешливо фыркнул:

– О! Старый добрый Marks and Sparks!^[10] Никогда не смогу называть его как-то иначе!

Лиззи наконец поняла, о чем именно шла речь.

– Мне правда все очень нравится, Джина. Я просто сперва не поняла, что ты имеешь в виду. Видишь ли, пока я была школьницей, вся моя одежда покупалась в Saint Margaret, а не в Saint-Michel.

– Не стоит еще забывать про Charles et Antoine, – добавила Джина.

Дэвид на мгновение сдвинул брови, вспоминая.

– А! Точно! С and А! Чудесное местечко!

Когда Дэвид наконец понес вещи Лиззи в машину, Джина сказала племяннице:

– Он очень хороший, порядочный человек. С ним ты будешь под присмотром.

– А ты знаешь, что он… – Лиззи замялась.

– Гомосексуалист? Да, знаю, – невозмутимо сказала Джина. – Но какая тебе-то разница? Лично мне намного спокойнее выселить тебя из моего дома, если я знаю, что с тобой под одной крышей будет такой человек, как он.

Лиззи была очень рада это слышать. Если вдруг отец узнает про Дэвида и его это обеспокоит, то она сможет призвать на помощь Джину, и та объяснит отцу, что и как.

Ближе к вечеру, когда Лиззи уже как следует обосновалась в той комнате, которую им предстояло делить с Мэг, все обитатели дома собрались в уютном цокольном этаже.

На кухне Мэг с Дэвидом что-то готовили к ужину. Дэвид принес множество продуктов, которые произвели бы впечатление на мадам Уилсон, но мать Лиззи, напротив, поставили бы в тупик. Судя по всему, как объяснила ей Мэг, Дэвид от души затарился в Сохо. На рынке, что на Бервик-стрит, можно было купить разные экзотические продукты, равно как и вполне обычную снедь. Увидев все то, что он принес домой, Мэг пришла в радостное возбуждение. Они с Дэвидом питали трепетную любовь к гастрономии – любовь, которую Лиззи с Александрой ценили, но не разделяли в полной мере.

В центре большой комнаты, у тихонько щелкающего газового камина, растянулась на одном из диванов Александра, приподняв повыше ступни. Кловер лежала прямо на ней. Оперев на спаниеля книжку, девушка читала, счастливо поглощенная «Анжеликой и султаном». Кловер вписалась в новый дом так, будто всегда тут и жила. И хотя хлопотать над собакой взялись все три подруги, именно Дэвид с утра сводил ее погулять. Его Кловер теперь просто обожала.

В другом конце комнаты Лиззи пыталась снять выкройки с нового платья, не распарывая его по швам.

В ее распоряжении имелась гладильная доска, просторный стол, удобный светильник Anglepoise на шарнирной ножке и, разумеется, швейная машинка. Лиззи чувствовала себя на седьмом небе! Отданные Джиной вещи – хоть и очень милые, но все нуждающиеся в подгонке – всё еще лежали в сумке.

– Я понимаю, что еще рано о чем-то говорить, но все же мне невероятно нравится жить с вами в одном доме, – сказала Лиззи.

– Да! И мне тоже! – отозвалась Александра, тут же оторвавшись от книги. – Надеюсь, ты согласен, Дэвид?

– Вы не представляете, какое счастье, когда рядом есть тот, кто так же, как и я, ценит хорошую кухню, – сказал Дэвид. – Мэг даже наслышана про Элизабет Дэвид!^[11]

Мэг радостно рассмеялась.

– А я все не нарадуюсь, что нашла такое чудесное местечко для себя и для Кловер.

– Кловер – очень уютная гостья, – произнесла Александра, ласково почесывая собаку за ушами. – Хотя сам этот дом вряд ли можно назвать чудесным. Уж слишком он обшарпанный.

– Но все ж таки это Белгравия, дорогая, – напористо, подражая обычному тону своей матери, произнесла Лиззи. – А это – самое главное.

Спустя пару дней после того, как огромный дом в Белгравии сделался уютным пристанищем для подруг, в школе домоводства шло занятие по пошиву платья. Одна из учениц, Ванесса, тщетно пыталась разложить детали бумажной выкройки на отрезе материи. Она была не единственная, для кого это задание оказалось затруднительным, однако именно к Ванессе Лиззи чувствовала расположение. В отличие от большинства богатых дебютанток, эта девушка была искренне приветливой и как будто испытывала даже недостаток уверенности в себе.

– Просто надо немножко практики, – обмолвилась Лиззи, подхватывая над полом соскользнувший со стола фрагмент выкройки.

– А вас не затруднило бы сделать это за меня? – очень вежливо попросила ее Ванесса. – У меня и в пансионе на уроках шитья ничего толком не получалось. – И она робко, умоляюще улыбнулась.

Лиззи быстро глянула на преподавательницу, которая, как и все другие наставницы послеобеденных занятий, была подругой мадам Уилсон. Та оказалась занята кем-то другим.

– Хорошо.

Позднее, когда занятия закончились, Ванесса подошла к Александре, Мэг и Лиззи, которые распределяли между собой сумки с покупками, чтобы идти домой.

– Могу ли я пригласить всех вас прийти ко мне на вечеринку?

От такого предложения подруги слегка опешили. До сих пор между ними и другими девушками на курсах не было никакого тесного общения.

– Вечеринка будет в честь моего брата, – пояснила Ванесса. – Он долгое время был в отъезде и теперь вернулся домой. Родители за городом. Так что должно быть весело.

– Как замечательно! Спасибо! – ответила Лиззи, которой уже не терпелось побывать в доме у Ванессы.

– Хорошо, – кивнула Мэг.

Александра выказала куда меньше энтузиазма:

– О’кей, придем.

– А когда? – спросила Лиззи.

На этот вопрос Ванесса не смогла сразу ответить, что немало удивило Лиззи. Ей казалось, что уж Ванесса-то должна была это знать!

– Ну-у… – протянула девушка. – А сами вы когда могли бы прийти?

– Когда скажешь, – пожала плечами Александра.

– Хорошо, тогда где-то на неделе, – сказала Ванесса. – В следующий вторник будет нормально?

Когда о времени условились, Мэг спросила:

– А что ты собираешься готовить?

Ванесса поглядела на Мэг как на сумасшедшую.

– Бог ты мой, я не собираюсь ничего сама готовить! Мы наймем кейтеринг. Наша кухарка сейчас за городом с родителями.

– Ух ты, здорово! – воскликнула Лиззи и тут же пожалела, что не ответила нечто вроде «Бог ты мой!», как Ванесса.

– А какой будет дресс-код? – уточнила Александра.

– Длинные платья, пожалуй, – ответила Ванесса. – Так будет интересней.

Наконец девушки отправились домой, неся пакеты с покупками и обсуждая предстоящую вечеринку. Лиззи была приятно взволнована приглашением, хотя всячески старалась не показывать, насколько ее это обрадовало. Ей никогда еще не доводилось бывать на вечеринках, организованных ее сверстниками. Разумеется, она присутствовала на званых ужинах у родителей, но ни разу не веселилась на шумных «пати» для людей ее возраста.

– «Длинные платья» означает, что у Ванессы уже имеется то, что она хочет надеть, – заметила Александра. – А вот у нас… У всех ли есть длинные платья?

– Нет, – ответила Лиззи. – Ноу нас достаточно времени, чтобы их сшить. Или переделать имеющиеся. – Она взглянула на Александру. Лиззи не терпелось увидеть наряды подруги.

– О да, – кивнула Александра, – у меня полно разных допотопных вещей, которые Лиззи наверняка сможет перешить.

Мэг нисколько не воодушевилась предложением Александры и Лиззи отправиться на чердак и там подыскать подходящую одежду. Там было темно и все кишело пауками.

– Давайте лучше принесем чемодан вниз, – предложила девушка.

– Как же мы спустим его с чердачной лестницы? Там ужасно крутые и узкие ступеньки. – Лиззи и без груза поднялась по ним боязливо, хотя Александра взбежала наверх с привычной легкостью.

– Да наверняка справимся, – ответила Александра, – но, если хочешь, подождем, пока вернется Дэвид.

Как бы Лиззи ни хотелось поскорее подержать в руках эти бесценные сокровища в виде тканей, одежды, кружев, лент и всевозможных аксессуаров, она все же согласилась, что будет разумнее подождать. К счастью, уже очень скоро послышалось, как к дому подъехал Дэвид, и спустя недолгое время вдвоем с Александрой они спустили большой чемодан (один из семи, как выяснилось!).

– Ну что, – начала Лиззи, – мы ж не хотим выглядеть так, будто явились на маскарад? Нам надо полностью преобразиться, но при этом не выглядеть странно.

– Мне кажется, я всегда выгляжу немного странно, – сказала Александра.

– Быть может, эксцентричной, да – но уж никак не странной, – возразила Лиззи. На самом деле ей казалось, что ее подруга и впрямь иной раз балансирует на грани странности, но все же Александре как-то удавалось не соскользнуть с этой грани.

Как только в нижней комнате – при более ярком свете и без запахов сырости и нафталина, казалось, пропитавших весь чердак, – разложили вещи, то почти сразу нашли подходящую юбку для Александры. Она была из восхитительного темно-зеленого бархата, и девушка сказала, что наденет ее с белой кружевной блузкой, что уже имелась в ее гардеробе. Под нажимом подруг примерившая наряд целиком, Александра определенно смотрелась немного винтажно и в то же время совершенно умопомрачительно благодаря убранным в пучок волосам.

Из кухонного конца комнаты к ним пришел Дэвид, держа в руке старую жестяную коробку из-под печенья, сделанную в форме сельского домика. Из жестянки он извлек большую брошь с камеей и приколол Александре к высокому вороту блузки, почти у самой шеи. Это было просто идеальное дополнение.

– Можешь взять ее поносить, только не насовсем, – произнес Дэвид. – Это весьма ценная вещь. Ну а ты, Мэг, что собираешься надеть?

– У меня нет ничего нарядного, – ответила Мэг. – Но раз уж надо явиться в длинном, то я бы надела нечто совсем простое. А здесь почти все выглядит слишком вычурно. – Она расправила платье, которое было не просто тяжелым, а, казалось, содержало в себе материи на добрую пару штор.

– Ладно, подберем тебе что-нибудь без заморочек, – сказала Лиззи. – Прости, пожалуйста, – повернулась она к Александре, – по-моему, я распоряжаюсь твоей одеждой как своей.

– Да я и не против, – отмахнулась та. – Только не пытайся завладеть остальным моим хламом.

– Значит, теперь для тебя это хлам? – вмешался Дэвид. – А я думал, что это антикварные вещицы.

– Ну да, как ты и сам знаешь, там много чего антикварного, просто с большими повреждениями, – усмехнулась Александра. – А это означает, что мне не придется их продавать.

– А ты знаешь, что у нас будет занятие: как чинить фарфор? – вставила Лиззи. – Звучит это немного странно, но у мадам Уилсон есть подруга, которая как раз этим занимается, так что, естественно, мы тоже будем это изучать. Видимо, на тот случай, если кто-то из дебютанток с нашего курса ненароком разобьет вдребезги бесценную китайскую вазу эпохи Мин, когда придет знакомиться с будущей свекровью.

– На самом деле очень полезное умение, – заметила Александра. – У меня есть пара предметов старины, которые мне отдали как раз потому, что они представляли собой груду осколков.

– Да тебя, я вижу, куда больше интересует старая побитая посуда, нежели одежда, – с удивлением сказала Лиззи.

– Нет, я люблю одежду, – возразила Александра. – Мне не наскучивает менять свой образ или приобретать какие-то новые вещи. Но я действительно питаю слабость к фарфору – пусть даже он и склеен из осколков.

– Ну а ты, Лиззи? – повернулся к ней Дэвид. – С нарядами для подруг ты вроде разобралась, но так еще и не сказала, что наденешь сама. – Он вытащил из чемодана платье, которое, возможно, надевали для катания верхом в дамском седле. – На самом деле, дорогая, – обратился он уже к Александре, – тебе стоило бы хранить все эти вещи где-нибудь в более подходящем месте, нежели в старом чемодане.

– Давай я помогу тебе все развесить, – предложила Лиззи. – Есть тут где-нибудь пустующий шкаф?

– О да, найдется, – небрежно махнула рукой Александра. – Так ты-то что наденешь на вечеринку, Лиззи?

– Если ты не против и если это не какое-то историческое наследие, – сказала Лиззи, разглядывая то платье, которое Дэвид держал в руках, – то я распорю его по швам и сделаю из него совершенно новый наряд. Если приглядеться, на материи очень даже милый рубчик, к тому же мне нравится расцветка в мелкий цветочек.

– Мне думается, это канифас^[12], – заметил Дэвид.

– Здорово, – кивнула Лиззи.

В магазине она видела одно платье – длинное, со слегка расширенными вверху рукавами, – которое она могла бы более-менее скопировать. То платье было на кокетке и с высоким закрытым воротом, но Лиззи решила не делать глухую «стойку». Она предполагала вырезать горловину пошире и отделать ее бархатной тесьмой.

Ювелирных украшений у нее не было. Жемчуг ее благополучно остался лежать в атласном нутре шкатулки на мамином туалетном столике. Видимо, матушка ждала того дня, когда Лиззи познакомится с достойным молодым человеком (ею же выбранным для дочери), чтобы застегнуть на шее своей девочки это украшение ради студийной фотографии, которую она потом с гордостью поставит на каминную полку. Что ж, пока что это ожерелье не понадобилось.

Глава 6

– Надеюсь, от нас еще не несет нафталином? – спросила Мэг.

С того дня, как они разобрали старый чемодан с одеждой, минула неделя, полная стирок, глажки, примерок и шитья. И вот теперь подруги стояли в передней, готовясь отправиться на вечеринку к Ванессе.

– Нет, – ответил Дэвид. – Теперь вы больше пропитались духами Лиззи.

– Это Je Reviens, – улыбнулась она. – Но на самом деле все отлично. Ванесса дымит как паровоз, так что от нас от всех скоро будет разить «Балканским собранием»^[13].

Лиззи сгорала от нетерпения. Это была первая настоящая вечеринка в ее жизни, и ей очень не хотелось опоздать. Дэвид собирался подвезти девушек на машине и высадить на углу у Лондон-сквер, где и жила Ванесса.

Уже поднявшись по ступеням к дверям, Лиззи вдруг начала глупо хихикать.

– Ой, простите! Это нервы. Просто мне внезапно вспомнилось, как я отправилась со своей лучшей подругой в гости к мальчику, который ей нравился.

– Я тоже немного волнуюсь, – ответила Мэг. – Я как-то привыкла общаться с людьми пожилыми, а не со своими ровесниками. И уж тем более не с юношами своего возраста.

– Да ладно, брось! Это всего лишь люди! – усмехнулась Александра и решительно нажала на звонок.

Лиззи вздохнула с облегчением и вместе с тем была слегка разочарована, когда дверь им открыла незнакомая девушка, явно гостья, а вовсе не дворецкий. Их проводили вверх по лестнице в гостиную, предложили по бокалу вина. Ванессы нигде видно не было, что показалось Лиззи немного странным. Но ведь она впервые была на молодежной вечеринке – так что, возможно, это было вполне в порядке вещей.

Лиззи огляделась, присматриваясь, кто во что одет, и немного успокоилась, увидев, что они с подругами вполне вписываются в общую компанию, хотя и ничуть не сомневалась, что другие девушки покупали свои наряды в Harrods или в Harvey Nichols или шили на заказ у маминой портнихи.

– Мне нравится ваше платье, – подошел к Лиззи молодой человек.

Она поглубже было вдохнула, чтобы сообщить ему, что она сама сшила этот наряд, но тут заметила, что смотрит незнакомец не столько на платье, сколько на декольте. Когда Лиззи кроила наряд, ей не показалось, что вырез открывает лишнее. Она даже посоветовалась на всякий случай с подругами, и те с ней согласились. А этот молодой человек заставил ее почувствовать, что декольте сделано чересчур глубоко.

– Спасибо, – хмуро буркнула она.

– А откуда вы знаете Ванессу? – полюбопытствовал незнакомец.

Теперь, повнимательнее оглядев своего собеседника, Лиззи заметила, что одет он не так, как следовало бы для званого ужина. Вместо полагающегося по такому случаю смокинга на нем был вельветовый пиджак и рубашка поло.

– Мы вместе занимаемся в школе домоводства. А вы?

– А я друг ее друга. Не желаете сигаретку? – предложил он.

Лиззи покачала головой. К курению она не пристрастилась. Однажды она попробовала курить в гараже у школьного приятеля, но от этого испытала лишь головокружение и жуткую тошноту. Когда она вернулась домой, пропахшая сигаретным дымом, отец пришел в ярость, так что Лиззи больше не имела ни малейшего желания повторить этот опыт.

Она набрала было воздуха, чтобы сказать незнакомцу что-нибудь еще, хотя и понятия не имела, о чем с ним говорить, но вдруг заметила только что вошедшего в комнату мужчину. Это был тот самый молодой человек, которого она встретила, когда ездила смотреть квартиру в Тафнелл-Парк. Лиззи была настолько потрясена его появлением здесь, что сперва даже пожелала, чтобы он ее не заметил. Но тут же поняла, что это просто нелепо: они же пришли на вечеринку! Но, может быть, он ее все же не узнает? Лиззи не хотелось, чтобы он ее узнал – ведь тогда он может догадаться, что она все это время много думала о нем.

Наконец в гостиную вошла Ванесса, облаченная в длинное платье на тоненьких бретельках, одна из которых немного съехала с плеча.

– Прошу меня простить! – громко сказала она. – Нас с Тедом кое-что немного задержало.

На Теде был кожаный пиджак, а под ним – рубашка с наполовину застегнутыми пуговицами. Другая половина была застегнута наперекосяк. Смущенно хихикнув, Ванесса взглянула на Теда. Затем она выразительным жестом указала на молодого человека, которого Лиззи уже встречала раньше:

– Это мой брат Хьюго. Насчет остальных – замучаюсь вас всех друг другу представлять. Знакомьтесь между собой сами.

Молодой человек, стоявший возле Лиззи, тут же ухватил ее за руку и заглянул ей в глаза:

– Я – Рич. Это мое имя, а вовсе не финансовое положение^[14].

– А я – Лиззи, – улыбнулась девушка, радуясь, что ей есть с кем поболтать. Выпив еще немного вина, она начала понемногу расслабляться. – И чем вообще вы занимаетесь? – спросила Лиззи, очень надеясь, что своим тоном не смахивает на одну из маминых подруг.

– Я музыкальный журналист, – сказал Рич. – Вы любите музыку?

– Конечно, – кивнула Лиззи. Разве кто-то может ответить, что не любит музыку? Вот только нравится ли ей та же музыка, что и Ричу? Возможно, нет. И тогда он начнет подтрунивать над ее музыкальными вкусами – по нему это сразу было видно.

К большому облегчению Лиззи, в этот момент в гостиной появилась женщина в фартуке – видимо, из персонала кейтеринга.

– Ужин подан! – возвестила она.

Как оказалось, трапеза их ожидалась не в обычной столовой, а в цокольном этаже – возможно, по причине близости к кухне. Когда вся компания устремилась по ступеням вниз, Лиззи спохватилась, что платье у нее все же длинновато, и слегка приподняла подол. И в этот момент она услышала рядом голос:

– Привет! А я тебя знаю! Мы виделись в той кошмарной квартире. – Это, разумеется, был брат Ванессы, Хьюго.

Лиззи улыбнулась. Он все-таки узнал ее, и это привело девушку в замешательство. Но, по крайней мере, она уже была к этому готова.

– О да! Верно! – ответила Лиззи. – Так вы ее все же сняли?

– Ну нет! Уж лучше жить с родителями, нежели терпеть эту ползущую по стенам сырость. – Он умолк, пропуская вперед спешащую к ужину пару. – Я – Хьюго Леннокс-Стэнли.

– Лиззи Спенсер.

– Приятно познакомиться, Лиззи. – Он бросил на нее немного вопросительный взгляд, смысл которого Лиззи не поняла.

Тут девушку довольно ощутимо толкнули в спину, отчего она едва удержалась на ногах.

– Хьюго, дорогой, ты не мог бы немного поторопиться? А то ты всех тут задерживаешь.

Оглянувшись, Лиззи увидела исключительно ухоженную молодую особу в длинном платье со стразами и с убранными в узел волосами. От ее элегантного вида Лиззи почувствовала себя по-детски аляповатой. И хотя обращалась эта женщина не к ней, Лиззи ответила:

– Ой, прошу прощения! Вы хотите пройти?

Женщина недовольно поджала губы:

– Все тут хотят!

Она протиснулась мимо Хьюго и Лиззи, и остальные последовали за ней.

Когда все расселись за столом, Лиззи смогла получше разглядеть компанию. Молодая женщина, что столь грубо повела себя на лестнице, уже закуривала сигарету. Ванесса сидела едва ли не на коленях у молодого человека, которого она представила как Теда. Веселого вида парень с короткими курчавыми волосами, который с самого начала заговорил с Мэг, и здесь продолжал развлекать ее беседой. Хьюго разместился рядом с грубиянкой.

Александра увлеченно общалась с мужчиной, который был как будто старше остальных. Ей определенно попался интересный собеседник, и Лиззи была этому очень рада. Александра не выносила глупцов и не горела желанием вообще идти на эту вечеринку. Еще в компании была высокая девушка с раскрасневшимся лицом и пышными вьющимися волосами, которую, похоже, совершенно не беспокоило, какое впечатление произведет она на других. И рядом с ней сидел молодой человек в смокинге, который, видимо, находил эту девицу весьма оригинальной.

Рич сел рядом с Лиззи, что немало ей польстило. Однако потом он закурил сигарету, и это было неприятно. С Тедом они обменялись несколькими фразами, из которых стало ясно, что за друг пригласил сюда Рича. Они с Тедом явно были закадычными приятелями.

Подали первое блюдо, причем на разных концах стола оно появилось перед гостями почти одновременно. Это была половинка дыни в окружении сформированных из дыни же шариков, залитых темно-красным жидким соусом.

– Как замечательно, когда есть что-то, от чего не толстеют, – произнесла та девушка, что сидела рядом с Хьюго и курила. Она определенно пришла с ним, и Лиззи услышала, как за столом кто-то назвал ее Электрой.

Электра наколола кусочек дыни, съела его и резко отложила вилку.

– Не люблю девиц, которые только и думают, что о диете, – произнес мужчина слева от Лиззи, который был весел и смешлив.

– Никогда в жизни не сидела на диете, – сказала Лиззи.

– Вот и славно! Да тебе, собственно, и не надо, – мимолетно глянул он на ее декольте. – Я – Энтони. Друг семьи. Хьюго с Нессой я знаю всю свою жизнь.

– А я – Лиззи. Мы с Ванессой ходим в один кулинарный колледж. Со мной тут две подруги. Вон там – Мэг, которая разговаривает с кудрявым молодым человеком…

– Это Чарльз, – сообщил Энтони. – Отличный парень.

– И Александра. Это та, что немного напоминает эдвардианскую леди^[15].

– Ясно. Та, что увязла в разговоре с Дунканом. Он прекрасный человек, но уж слишком одержим древними развалинами.

Лиззи широко улыбнулась:

– Для Александры это как раз то, что надо! Она очень увлечена антиквариатом.

– Ну а ты чем занимаешься, Лиззи? – полюбопытствовал Энтони.

– Я хожу на курсы…

– Ах да! Прости, ты же говорила. Просто на минуту отвлекся. Слишком загляделся в твои глаза. – Он усмехнулся, давая понять, что вроде бы и шутит, но в то же время говорит серьезно.

Лиззи начала получать удовольствие от происходящего. Угощение было восхитительным – дыня, как оказалось, была залита портвейном. Мужчины, сидевшие по обе стороны от нее, вовсю соперничали за ее внимание. Лиззи чувствовала себя привлекательной и интересной девушкой, желанным собеседником, и для нее это было очень непривычно и волнующе.

Когда последний окурок затушили в блюде с остатками профитролей (Лиззи, похоже, была единственной, кто при виде этого поморщился), вечеринка под предводительством Ванессы переместилась на этаж выше.

– Давайте выпьем еще! – предложила она. – Я знаю, где у родителей хорошая заначка.

Поднимаясь наверх в сопровождении Рича, который, судя по всему, счел себя ее кавалером на этот вечер, Лиззи подумала, что, возможно, Ванесса так непривычно ведет себя, потому что хочет произвести впечатление на Теда. Когда она на курсах, как и все прочие, отчаянно пыталась разделать рыбу на филе, то держалась совсем иначе.

Александра предположила, что есть, видимо, некая причина, по которой всех трех девушек пригласили на эту вечеринку, но что это за причина, Лиззи не могла понять – хотя теперь она полностью согласилась с подругой.

В гостиной кто-то успел поставить музыку, и одна пара уже танцевала. Рич цепко взял Лиззи за запястье и повел к танцующим. Он встал очень близко к ней, однако не стал брать за талию. Затем положил ладонь ей на плечо. Но только Рич склонился, чтобы поцеловать ее, как его позвал Тед, друг Ванессы:

– Эй, Рич! Ты пойдешь в пятницу вечером в Earl of Sandwich?^[16]

Рич снова взял Лиззи за руку и повел туда, где стояли Ванесса с Тедом.

– Да, я и впрямь хотел пойти послушать, что за новая группа будет там играть. – Он помолчал немного, раздумывая. – Пойдешь со мной, Лиззи?

– Это потрясное местечко, – вставила Ванесса. – Совсем не похоже на обычный паб. Мы с Тедом собираемся. А если ты присоединишься, будет еще веселее. – Она сделала забавную мину. – Не люблю быть единственной девушкой в компании.

– Думаю, интересная мысль, – ответила Лиззи немного настороженно. Ей, конечно, нравилась Ванесса, но они были не в тех отношениях, чтобы обмениваться девчоночьими секретами в дамской уборной.

Рич пальцем приподнял ей подбородок:

– Пойдем. Мне в самом деле хочется еще раз с тобой встретиться.

– Ты можешь ее повидать и не зазывая в Earl of Sandwich, – произнес Хьюго, который незаметно для Лиззи подошел к их четверке.

– Это отличная музыкальная площадка, – настаивал Рич.

– И вообще, «Сэндвич» – вполне нормальное место, – поддакнул ему Тед.

– Да ладно тебе, Хьюго! Не отравляй веселье, – осадила брата Ванесса.

Хьюго поднял ладонь, словно подчиняясь общему мнению.

– Я лишь хотел сказать, что в Лондоне немало мест для первого свидания. – На этом он отвернулся и направился к своей подружке, Электре, которая энергично махала ему рукой.

Когда он отошел, Рич спросил:

– Ну что?

– Я пойду, – кивнула Лиззи, чувствуя себя исключительно храброй оттого, что приняла такое предложение.

Рич вынул из кармана пачку сигарет, затем нашел авторучку:

– Дай-ка мне тогда свой номер телефона.

– Наилучшая часть любой вечеринки – это когда впоследствии ее обсуждаешь, разбирая на малейшие детали, – сказал Дэвид. – Я хочу услышать каждую подробность.

Сам он тем временем делал тосты в ожидании, когда вскипит чайник.

Уже довольно много времени прошло с того момента, как они ели в гостях говядину по-веллингтонски и профитроли, а потому девушки дружно приняли предложение Дэвида поужинать еще раз. Александра легла на диван, и Кловер мгновенно забралась туда же и улеглась сверху.

– Мы изумительно провели время! – мечтательно отозвалась Лиззи.

– Ну, ты была сегодня королевой бала, – сказала Мэг, которая с маслом наготове стояла возле гриля. – Мужчины только вокруг тебя и увивались!

– И ничего не увивались! – возмутилась Лиззи и шутливо пихнула локтем подругу, направившись к креслу у камина. – Разве только Рич.

– Что ж, от Рича мы и оттолкнемся, – сказал Дэвид.

– Итак, он мне представился как Рич, – начала Лиззи, не слишком уютно себя чувствуя в центре внимания.

– И он позвал ее на свидание, – добавила Мэг, намазывая маслом следующие два кусочка хлеба. – Такое, очевидно, с тобой случается не часто.

– Вот именно! – подхватила Лиззи. – Честно говоря, когда я жила дома, то бывала где-то только с сыновьями друзей своих родителей. И обычно они приходили за мной домой. И никогда у меня не возникало чувства, что я действительно им нравлюсь. Они приглашали меня куда-то лишь потому, что их заставляли родители.

– А что собой представляет этот Рич? – осведомился Дэвид. Он уже прогрел заварочный чайник и теперь ждал, когда вода вновь закипит.

Лиззи поглядела на него. Дэвид был поистине замечательным, наичудеснейшим и бесконечно добрым человеком, но порой он и впрямь держался с ними как опекун. Хотя, возможно, это было не так уж плохо.

– Рич музыкальный журналист, – ответила она.

– Хм-м… Будь с ним поосторожнее.

– Я и так очень осторожна, Дэвид, – вздохнула Лиззи. – До скуки осторожна.

– Рич очень даже хорош собой, – подала голос Александра. – Этакий «плохой парень». Хотя я уверена, что на самом деле он вовсе не плохой! – поспешила она добавить, пока Дэвид не высказал что-нибудь еще.

– А я познакомилась с ребятами из кейтеринга, – заговорила Мэг. – Мы с ними хорошо поболтали. Оказывается, им часто не хватает официанток, и они будут рады хоть сейчас взять меня на испытательный срок. Для меня это отличная возможность попасть в профессию. Они сказали, что если все пойдет как надо, то меня возьмут на постоянную работу. А когда я там чему-то научусь, то мне позволят помогать и с готовкой.

– Хороший вариант, – кивнул Дэвид. – Я знаю, ты планировала устроиться официанткой где-нибудь в баре, но это, скажем, немного рискованно для девушки, особенно в Лондоне.

– Ты прямо как мамаша! – воскликнула Александра. – Если хочешь, чтоб твоя дочь всегда была в безопасности и осталась навеки девственницей – посели ее вместе с геем!

– Геи тут вовсе ни при чем, моя радость, – возразил Дэвид. – Я просто искренне забочусь о вас. Ну а теперь поведайте мне о других гостях вечеринки, чтобы было над кем позубоскалить.

– Ну-у… – протянула Александра, ласково расправляя спаниелю уши. – Я пообщалась с одним очень милым человеком, который глубоко разбирается в старинных зданиях. – Она немного помолчала. – Кстати, я так до сих пор и не поняла, зачем Ванесса пригласила именно нас. Уверена, она знает массу других девушек. Зачем звать нас втроем, если в этом нет особой надобности?

– Может, это как-то связано с тем парнем, с ее братом? Ну, с тем, что был с этой тощей дамочкой, которая без конца курила? – предположила Мэг. – Он как-то не очень походил на остальных гостей. Вообще, мне всегда казалось очень невоспитанным курить прямо за столом.

– Не она одна, – обмолвилась Александра.

– А еще она загасила окурок прямо в шоколадном соусе, – добавила Лиззи, и ее передернуло.

– Я думаю, ты права, Мэг, – сказала Александра. – Наверное, она пригласила нас потому, что мы никоим образом не связаны с ее родителями. И тот факт, что у нее имеются такие сомнительные друзья, останется тайной.

– Но почему вы думаете, Хьюго им не расскажет? – спросила Лиззи. – Он же ее брат.

Тут Мэг с Александрой внимательно посмотрели на нее. Из них Лиззи единственная запомнила его имя.

Глава 7

Лиззи никак не могла решить: взволнована ли она предстоящим свиданием или просто испугана. Все вроде бы выглядело очень романтично: и то, как Рич разорвал сигаретную пачку, чтобы Лиззи записала на ней свой номер телефона, и то, как положил ее в верхний карман, неотрывно глядя ей в глаза. Однако другие подробности предстоящей встречи нагоняли на нее интуитивный страх. Начать с того, что он захотел встретиться с ней в пабе. Лиззи никогда не заходила в паб одна – даже в своем родном городке. Поначалу она бывала там с родителями, которые любили воскресным утром посидеть в пабе с друзьями. Когда же она, уже будучи постарше, хотела пообщаться в пабе с подругами и приятелями, то они обычно встречались снаружи.

А вдруг, размышляла она, Рич ей вообще не позвонит? Ведь он вполне мог потерять эту сигаретную пачку или просто утратить интерес. Лиззи попыталась прислушаться к себе: как она такое воспримет? Она почувствовала большое разочарование – и вместе с тем изрядное облегчение.

Однако он все же позвонил, причем на следующий же вечер, когда они всей компанией собрались внизу. Александра сняла трубку и позвала:

– Лиззи! Это тебя!

– Привет, – послышался в трубке голос Рича, по телефону показавшийся Лиззи еще чувственнее. – Ты не передумала сходить послушать новую группу, о которой мы говорили у Нессы?

Лиззи не сразу и поняла, что речь идет о Ванессе.

– О нет, не передумала!.. Спасибо, с удовольствием, – тут же добавила она. Дали о себе знать воспитанные с детства хорошие манеры.

– Клево! Но, боюсь, сама ты ни за что не найдешь Earl of Sandwich. Давай лучше встретимся у кинотеатра Odeon на Лестер-сквер. Сможешь его найти?

– Разумеется! – беззаботно воскликнула Лиззи. Она уже слышала про эту пешеходную площадь со множеством кинотеатров – а значит, уже наполовину знала, где она находится. К тому же Лиззи не сомневалась, что Александра подскажет дорогу.

– Хорошо. Тогда увидимся там в пятницу в семь вечера.

– Чудесно! – ответила Лиззи и тут же прикусила язык. Ей, конечно, следовало бы сказать нечто вроде «клево» или «классно» или что-нибудь такое же бойкое, но только не постное «чудесно».

Когда Лиззи повесила трубку, все вопросительно поглядели на нее.

– Это вы условились о свидании? – уточнил Дэвид.

– Да, – ответила Лиззи как можно более ровным голосом, учитывая, что от волнения едва могла дышать. – Мы встречаемся возле кинотеатра Odeon на Лестер-сквер.

– Когда? – уточнил Дэвид.

– В пятницу.

– Черт! – с досадой сказал он. – Я не смогу тебя подбросить. Мне надо будет погрузить товар в машину. В субботу утром я торгую на Портобелло.

– А я поеду с тобой, – заявила ему Александра. – Я уже сто лет не сидела на рынке, и мне к тому же есть что продать.

– Ничего, все в порядке! – успокоила их Лиззи. – Я вполне могу добраться и на автобусе.

– Вот что тебе точно надо сделать, – настойчиво заговорил Дэвид, вновь приняв отеческий тон, – так это положить себе в бюстгальтер деньги – на случай, если вдруг при тебе не окажется сумочки. Тогда ты всегда сможешь добраться до дома.

– То же самое мне наверняка сказала бы и Джина, – улыбнулась Лиззи. – И я непременно это сделаю.

– Я всякий раз испытываю некоторый шок, когда, проснувшись утром, нахожу в лифчике фунтовую банкноту, – усмехнулась Александра, очевидно, имевшая немалый опыт ношения денег в бюстгальтере. – Такое чувство, будто, сама того не заметив, сделалась вдруг девушкой по вызову.

– Уверена, случись такое, то даже я бы это заметила! – рассмеялась Лиззи. – А теперь мне надо придумать, что бы надеть.

– А ты не хочешь сотворить себе что-нибудь красивое из того отреза бархата, что мы нашли на чердаке? – предложила Александра. – Можем даже сбрызнуть его слегка духами, чтобы отбить затхлый дух.

Лиззи задумалась.

– Тогда это будет короткое платье, – заключила она. – Там материи в обрез. Да и времени на самом деле тоже.

– Шикарно выглядишь, – сказал Дэвид в пятницу вечером, когда Лиззи предстала перед остальными в своем новом наряде. – Это маленькое платье вышло у тебя просто на славу. А ты умеешь управляться со швейной машинкой, маленькая Лиззи!

– А не слишком ли коротко?

– Ну-у… – вытянул губы Дэвид.

– То, что надо! – уверенно сказала Александра. – И еще мне очень нравится твоя прическа. Волосы немного подросли, и она смотрится нежнее.

– У меня никак не получилось гладко уложить челку, – посетовала Лиззи. – Я ее, влажную, даже липкой лентой пыталась придержать. – Лиззи глянула в зеркало, висевшее у двери, но, поскольку зеркало было старинным, да и света именно в том углу было маловато, она не смогла в полной мере оценить, как выглядит.

– Главное – не попади в неприятности, – напутствовал ее Дэвид. – И если вдруг что-то пойдет не так или тебе захочется сбежать – звони мне.

– Но, Дэвид, у меня же на такой случай в бюстгальтере есть деньги! Я могу взять до дома такси. – Лиззи улыбнулась ему и покачала головой. – Ты так о нас печешься! Какой же ты хороший.

Дэвид лишь пожал плечами:

– Кто-то же должен присматривать за вами, вертихвостками.

Мэг весело рассмеялась:

– Меня еще никто и никогда не называл вертихвосткой! Ну что ж, идем, Лиззи, провожу тебя до автобусной остановки. Мне это по пути, – поспешно добавила она, когда Лиззи уже открыла было рот, чтобы сказать, что она вполне в состоянии и сама дойти до автобуса. – У меня в той стороне сегодня первая смена официанткой. К тому же я не хочу опоздать.

Поскольку Мэг требовалось явиться к месту работы несколько раньше, чем подруге на свидание, Лиззи пришла к кинотеатру на добрых двадцать минут раньше Рича.

По счастью, возле Odeon висело много киноафиш, которые она могла вволю разглядывать. Пока Лиззи не торопясь бродила от одной афиши к другой, внимательно их изучая, даже ее серьезное лицо не помешало нескольким молодым людям попытаться ее «подцепить». Она подумала было прогуляться вокруг здания, однако побоялась разминуться с Ричем или с Ванессой и ее кавалером.

Осталось разве что поднять ворот плаща (одного из подаренных ей Джиной – понадобилось лишь переставить поясные петли) и напустить на себя как можно более неприступный вид.

Наконец появился Рич.

– Я не опоздал, милая?

Он как бы невзначай чмокнул ее в щеку, и Лиззи невольно поморщилась. В щеку она целовала лишь родственников, и больше никого.

– А где Ванесса с Тедом? Или мы с ними встретимся уже на месте? – спросила она, пытаясь скрыть свое смущение.

– Да они и не придут. Но разве это так важно? – Рич обхватил ее и развернул к себе, чтобы заглянуть в лицо.

Лиззи посмотрела ему в глаза.

– Да нет, – ответила она, хотя отчасти это была неправда.

Они двинулись дальше рядом. Рич приобнял ее, прижав к себе. После того как Лиззи в ожидании его одиноко, у всех на виду слонялась перед кинотеатром, его объятие вселило в нее ощущение безопасности и защищенности.

Пройдясь по боковой улочке, они свернули в узкую неприметную дверь, мимо которой Лиззи запросто могла бы пройти, после чего поднялись на один пролет лестницы к тускло освещенной площадке. Там Рич толкнул дверь – и они тут же окунулись в многоголосый шум, яркий свет и дым сигарет.

– Прямо как подпольный бар! – прокричала Лиззи своему спутнику.

Тот улыбнулся и кивнул.

– Выпьем чего-нибудь?

– Полпинты лагера, – сказала Лиззи. – Пожалуйста.

Чего ей ждать от лагера, она знала. Рано или поздно она обязательно пойдет искать дамскую комнату, но, по крайней мере, Лиззи не сомневалась, что даже две полпинты легкого пива не заставят ее опьянеть.

Рич провел девушку к одному из столиков, возле которого имелись два свободных места.

– Вот здесь будет в самый раз, – сказал он и направился к барной стойке.

Лиззи огляделась. В пабе было полно народу, причем самого разношерстного. На небольшой сцене расположилась группа музыкантов, которая на данный момент играла джаз. Вокруг них стояли молодые люди в вельветовых брюках и в рубашках с галстуками, которые и в пабе ее родного городка не выделялись бы из толпы. Были мужчины в джинсовых куртках, усеянных значками, в узких джинсах и остроносых ботинках. Она даже заметила пару-тройку людей в деловых костюмах.

Женщины были одеты еще разнообразнее – от длинных вычурных платьев до крошечных коротких юбок с сетчатыми колготками и блузками в блестках. Виднелась даже группка женщин, которые вполне могли бы сойти за учительниц ее бывшей школы, – в длинных, до середины икры, юбках, в плотных чулках и неуклюжих туфлях. Но что особенно порадовало Лиззи, когда она закончила изучать окружающих, – что самые красивые и привлекательные девушки пришли сюда в коротких платьях, совсем как у нее.

– Скучаете в одиночестве? – раздался возле нее незнакомый голос спустя каких-то пару секунд после того, как она сняла плащ и повесила позади себя на стул.

Сверху вниз на нее уставился слегка покачивающийся молодой человек, похоже, пропустивший уже не одну пинту.

– Нет, – твердо отозвалась Лиззи. – Я с приятелем. Вон он! – указала она на огромных размеров мужчину в кожаной летной куртке, заставлявшей его обливаться потом. Вид у того был довольно грозный.

Пьяный парень, пошатываясь, сразу куда-то пропал. Лиззи была очень довольна собой, что сумела так ловко его спровадить, и в то же время уяснила для себя, что ей придется сделаться немного жестче, если она собирается в обозримом будущем жить в Лондоне.

Еще пара мужчин сделали попытку ее закадрить, пока наконец к столику не вернулся со стаканами Рич. Увидев его, Лиззи вздохнула с облегчением.

– Тут потрясно, правда? – спросил он.

– Ага, – отозвалась Лиззи, старательно изображая воодушевление. Впрочем, когда она отпила немного пива и расслабилась, то поняла, что ей нравится и музыка, несущаяся со сцены, и пестрое разнообразие людей. Это не было похоже ни на одно заведение, где ей когда-либо доводилось бывать.

– Группа, которую мне хочется послушать, будет попозже, – сказал Рич. – Давай-ка пересядем на этот вот диван, пока свободно.

Это едва ли можно было назвать диваном, но все же там Рич смог как следует обнять ее за плечи и снова поцеловать в щеку. Затем он коснулся пальцами ее подбородка и, развернув лицом к себе, поцеловал в губы. Лиззи не могла понять, нравится ей это или нет, и, к своему смущению, поняла, что не испытывает при этом никаких особых чувств. Ей не было неприятно ощущать во рту его язык, но в то же время это ее не возбуждало. Прервав поцелуй, Лиззи вновь откинулась на спинку дивана.

Заметив, что Рич поглядывает на нее так, будто собственнически что-то просчитывает, Лиззи забеспокоилась, не захочет ли он получить от нее нечто большее, нежели она готова ему дать. Но потом он широко улыбнулся, и Лиззи отметила про себя, что он и впрямь очень привлекательный парень и что он действительно ей немножко нравится. В конце концов, если он вдруг предпримет какие-то серьезные поползновения, она всегда сможет сказать «нет».

– Еще пива? – спросил Рич.

Лиззи успела пока выпить лишь полбокала лагера, и он ей, сказать по правде, не понравился.

– Нет, у меня еще есть. Спасибо.

– Я просто хочу сходить за сцену и на минутку повидаться с ребятами. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то другой тебя перехватил, воспользовавшись твоим пустым стаканом. – И он обольстительно улыбнулся.

– Я буду пить по глоточку, – пообещала Лиззи. И хотя Ричу она послала уверенную, как ей показалось, улыбку, ее совсем не вдохновляла перспектива остаться одной в этой огромной подвыпившей толпе. Ей казалось, здесь полно хищнически рыщущих мужчин, что только и высматривают сидящую в одиночестве девчонку.

Между тем Рич положил ей ладонь на колено и погладил так, будто просто делал растирание, а не намекал на нечто большее. И Лиззи про себя даже порадовалась, когда он наконец, скользнув рукой ей от колена до бедра, шумно вздохнул и сказал, что ему надо идти.

В этот момент музыка внезапно оборвалась, в зале погас свет, потом опять включился.

– Вот черт! – ругнулся Рич. – Полиция!

И не успела Лиззи понять, что происходит, Рич быстро перешагнул через ее ноги и поспешил в сторону сцены. Оглядевшись, Лиззи увидела, что дверь, через которую они сюда зашли, теперь перекрыта двумя женщинами в полицейской форме. Другие полицейские тем временем распределялись вдоль стен паба.

Лиззи растерялась. Что ей теперь делать? Подождать, пока вернется Рич? Или выбираться каким-то образом домой, как только разрешат отсюда выйти?

– А что сейчас тут будет? – спросила она у сидевшего поблизости мужчины.

Тот с готовностью пересел на свободное место рядом с ней.

– Нас просто обыщут. Если при тебе нет травки, то можешь не волноваться. Вот у твоего приятеля определенно что-то такое имелось.

Лиззи едва не поперхнулась пивом. У них в школе была девочка, которая побывала на вечеринке с наркотиками. В школе каким-то образом об этом узнали, и девочку исключили. После той истории Лиззи пугало все, что связано с наркотиками. Она понимала, что этот страх скорее надуманный, но тем не менее жизнь той девчонки, казалось, была поломана лишь из-за незначительного эпизода.

Мужчина между тем погладил ее по коленке.

– Не волнуйся, киска, я за тобой присмотрю. – Он обхватил Лиззи за плечи и притиснул к себе. – Держись меня. Я все улажу.

Лиззи попыталась подняться: было что-то двусмысленное в том, как этот парень пообещал «все уладить». Но он тут же потянул ее обратно на сиденье.

– Сейчас не позволят никуда перемещаться. Просто сиди тихо, пока нас не обыщут, а уж потом мы сможем куда-нибудь пойти. Я, кстати, живу недалеко. И у меня дома есть текила. Ты пробовала когда-нибудь текилу?

Лиззи никогда о ней даже не слышала.

– Нет, – ответила она.

– Значит, ты еще и не жила, деточка. – Незнакомец провел ладонью вверх и вниз по ее плечу, стараясь коснуться ее кожи под коротким рукавом.

– Не трогайте меня, пожалуйста, – быстро сказала Лиззи. – Мне это неприятно.

– Это потому, что ты еще фригидная юная девственница. Когда я это исправлю, ты сама станешь искать моих прикосновений.

Пошарив за спиной, Лиззи нашла свой плащ и поскорей его надела.

– Мне холодно, – резко сказала она и вновь попыталась подняться, однако опять была усажена на место.

– Не убегай. Надо подождать, пока нас не досмотрят.

Никогда еще Лиззи не была так рада видеть полицию! К их столику подошли две молодые женщины в форме.

– Не могла бы ты показать нам, что у тебя в сумочке, красавица? – велела одна из них.

Лиззи послушно вытряхнула на стол содержимое сумочки, радуясь, что это сумочка Джины и в ней не окажется старых фантиков и автобусных билетов. Но потом, когда женщина-констебль взяла в руки сумку и стала изучать подкладку, Лиззи вдруг подумала: а что, если Джина курит травку?

Тут же она поняла, что паникует напрасно. Если бы Джина и курила что-то противозаконное, она уж точно не держала бы это в своей старой сумочке. Лиззи постаралась унять дыхание, очень надеясь, что из-за чересчур нервной реакции она не выглядит виноватой.

Она еще придумывала, как бы ей отсюда сбежать, когда одна из женщин-констеблей сделала ей знак подняться на ноги. Лиззи почувствовала, что это ее шанс улизнуть. Как только обыск закончится, она ринется к выходу. Но тут Лиззи увидела, что дверь перегораживают несколько мужчин-полицейских. Ей явно не позволят сразу уйти.

Когда Лиззи обыскали (довольно-таки бегло, с облегчением признала она), она села на прежнее место. Мужчину, который пытался ее «склеить», тоже успели обыскать, и теперь он все норовил прильнуть к ней, как будто они были без пяти минут любовниками. «Если бы я ему хоть какой-то повод дала!» – возмутилась про себя Лиззи.

– О! Вот и ты, дорогая! – раздался мужской голос. – А я тебя везде ищу! Пойдем скорее, не то опоздаем.

Лиззи увидела Хьюго Леннокса-Стэнли, который, глядя на нее сверху, протягивал ей ладонь и ободряюще улыбался. Она с готовностью подала ему руку и вскочила на ноги. Он приобнял ее так же собственнически, как и тот мужчина, от которого Лиззи не терпелось сбежать, но почему-то на сей раз девушка ничего не имела против.

Хьюго повел Лиззи к выходу.

– Прошу прощения за беспокойство, – обратился он к одному из стоявших в дверях полицейских. – У нас обоих ничего не обнаружено, и нам необходимо кое-куда успеть. Не будете ли вы так любезны нас выпустить?

– Да, конечно. Все в порядке, сэр, – отозвался констебль. – Нам нет надобности вас удерживать.

И через мгновение Лиззи и Хьюго оказались на сумрачной лестничной площадке.

– Откуда ты тут взялся? – спросила Лиззи, едва дыша от радости, что все закончилось.

– Тебе необходимо выпить. Тут есть неподалеку очень даже неплохой паб. Пойдем, там я тебе все объясню.

Хьюго взял ее под локоть и повел, прижимая к себе. Вскоре они дошли до небольшого паба, в котором не играла музыка, но стоял громкий гул множества голосов. Хьюго решил устроиться в маленькой комнатке в глубине заведения, где было намного тише. Обстановка в ней казалась уютной и почему-то знакомой, и Лиззи наконец отпустило напряжение.

– Бренди? – спросил Хьюго.

– Да, – кивнула Лиззи. – Пожалуйста.

Хьюго отправился к бару, а она тем временем сняла плащ. Здесь никто не пытался ее «подцепить», никто не глазел на нее, и Лиззи чувствовала себя в безопасности.

Вскоре вернулся Хьюго с двумя стаканами. Лиззи хранила молчание. Лишь улыбнулась, ожидая, пока он усядется за стол. Он приподнял свой стакан и сделал глоток. Объяснений так и не последовало, и Лиззи решила задать вопрос.

– Хьюго, – начала она, – ты собирался объяснить мне, как оказался в Earl of Sandwich. Я несказанно благодарна, что ты меня оттуда спас, но мне это кажется очень уж невероятным совпадением.

Хьюго, казалось, немного смутился.

– На самом деле это было не совпадение. Скорее удачное стечение обстоятельств.

Кивнув, Лиззи сделала глоток бренди. Она ни разу еще его не пила, и напиток показался ей согревающим и успокаивающим.

– Я случайно узнал, что у Ванессы с Тедом изменились планы, и она упомянула твое имя. Потом я припомнил, что ты собиралась пойти туда с Ричем. Сперва я подумывал позвонить кому-нибудь в этой части города, но потом решил позвонить в сам паб и убедиться, что с тобой все в порядке.

Не слишком ли отрепетированными звучали его объяснения? Но с чего бы ему лгать? Определенно у него не было повода что-то выдумывать. И Лиззи решила поймать его на слове:

– Что ж, если ты все же собирался куда-то успеть, то не должен задерживаться тут со мной.

– Насчет этого можешь не волноваться, – улыбнулся Хьюго. – Я отменил встречу. Может, мы пойдем теперь куда-нибудь перекусить?

Он повел Лиззи в маленький итальянский ресторанчик в Сохо – в который она ни за что бы не решилась заглянуть в одиночку, даже среди бела дня. Однако рядом с Хьюго, с этим надежным и уверенным спутником, Лиззи чувствовала, что может отправиться куда угодно.

Ресторан располагался в полуподвале. Там были маленькие, покрытые клетчатыми льняными скатертями столики. На стенах висели бутылки из-под кьянти, оплетенные соломой, а также пластмассовые лимоны и гирлянды искусственного чеснока.

– Пусть тебя не смущает здешнее убранство, – молвил Хьюго. – Кормят у них поистине замечательно.

Лиззи с интересом огляделась. Повсюду висели фотографии: с Этной и Везувием, с прелестными итальянками, собирающими оливки или же катающимися на мотоциклах с очаровательными черноглазыми итальянскими юношами.

– Мне нравится обстановка. А если еще и вкусная еда – то все просто потрясающе.

Хьюго согласно кивнул.

– Ну что, чем бы тебе хотелось подкрепиться? Если нужна помощь, скажи. Здесь меню на итальянском.

Сойдясь с Хьюго на том, что предварительных закусок им не требуется, Лиззи выбрала лазанью, будучи пока что не знакома с этим чисто итальянским блюдом.

– И свежий овощной салат с зеленью, – добавила она.

– Тогда я возьму то же самое. И на двоих – корзинку с чесночным хлебом.

Если бы кто-то когда-то предположил, что Лиззи пойдет ужинать в ресторан с Хьюго Ленноксом-Стэнли, она бы со смехом покачала головой и сказала бы, что быть такого не может. Одна эта мысль уже приводила ее в замешательство. И тем не менее она сидела здесь, перед взятым на двоих чесночным хлебом (которого Лиззи никогда не пробовала, но не стала говорить об этом Хьюго), весело смеясь вместе с ним и, что еще более удивительно, заставляя беззаботно смеяться его.

Он с большим удовольствием слушал ее рассказы о школе домоводства и даже о том, как Лиззи раскраивала платье за его сестру. (Впрочем, Хьюго был ничуть не удивлен, что у Ванессы не было ни желания, ни терпения, чтобы освоить швейное ремесло.) Затем Лиззи рассказала, как перешивает одежду из старого чемодана с чердака у Александры и из того, что отдала ей тетя Джина, и как мастерит наряды для всей их маленькой компании.

– Мне кажется, сейчас изготовление чего-то собственными руками сильно недооценивается, – заметил Хьюго. – Я вот в школе любил столярные работы. Но когда ты учишься в университете, тебе уже никто не позволит этим заниматься.

– А ты закончил университет?

Хьюго кивнул.

– Именно. Хотя, улучив время, еще и мастерю странные вешалки для одежды. Видишь ли, я происхожу из адвокатской династии и занимаюсь тем, к чему меня определили. – Он невесело улыбнулся, и Лиззи впервые уловила в его голосе сожаление и грусть. До этого момента Хьюго казался ей успешным человеком, полностью распоряжающимся собственной жизнью и всем, что в ней происходит, но, по-видимому, он не получал от нее удовлетворения.

– То есть тебя родители заставили стать юристом?

– Я бы не сказал, что меня именно заставили. Хотя, разумеется, они меня усердно вдохновляли на этот путь. Но поскольку я не отказался, то не знаю, как бы они отреагировали, если бы я захотел заняться чем-то совсем иным.

– А тебе нравится твоя работа?

– Да, но какая-то часть меня по-прежнему предпочла бы направиться другой дорогой.

Лиззи понимающе кивнула.

– Причина, по которой я осваиваю курсы домоводства, в том, что моя мать считает, будто если я не буду уметь как следует готовить, то не смогу найти себе хорошего мужа. А найти подходящего мужа с достойной работой, да еще желательно с такими родителями, которых мои отец с матерью хорошо знают, по ее мнению, чрезвычайно важно.

– А сама ты тоже к этому стремишься?

– Нет! Во всяком случае, я не считаю это важным. На самом деле, с тех пор, как я оказалась в Лондоне, я много раз об этом задумывалась. Вот Александра, например, вовсе не считает, что выйти замуж – для женщины самое главное в жизни. Или взять Мэг. Она учится готовить, чтобы начать зарабатывать деньги и копить на собственное жилье. Ее мама всегда находила себе работу с проживанием, а потому, где бы они ни жили – это, по сути, не их дом. – Чуть помолчав, Лиззи добавила: – Вот почему Кловер, их собака, живет сейчас с нами.

Хьюго улыбнулся.

– Я люблю собак. Многие говорят, что в Лондоне не следует держать собак, но мне кажется, это можно себе позволить. Если она небольшая и ей не требуется каждый день бегать по несколько миль.

– У нас получается. Рядом есть садик, а Кловер определенно не нужно много места и времени, чтобы побегать. К тому же иногда Дэвид сажает ее к себе в машину и везет туда, где они могут как следует погулять.

– А кто такой Дэвид?

От этого вопроса Лиззи запнулась. Она вовсе не хотела упоминать Дэвида. А вдруг Хьюго станет о нем расспрашивать? И принято ли вообще в Лондоне, чтобы под одной крышей жили люди разного пола? И что будет, если она ненароком брякнет, что Дэвид гомосексуалист?

– Это друг Александры, – ответила она, и от напряжения ее голос зазвучал чуть пронзительнее. – Они оба продавцы антиквариата, так и познакомились. Только Александра торгует понемногу, а у Дэвида товара значительно больше. У него даже есть своя палатка на рынке Портобелло.

– О, как это здорово! – оживился Хьюго. – А ты сама когда-нибудь там была?

Вздохнув про себя с облегчением, что он не стал допытываться насчет Дэвида, Лиззи улыбнулась:

– Пока нет, но я обещала с ними завтра туда поехать, помогать у прилавка.

– Я частенько наведываюсь на этот блошиный рынок. Мне доставляет удовольствие пройтись субботним утром по Портобелло в поисках разных замечательных старинных штучек.

– Что же ты там покупаешь? – Лиззи сразу же представила серебряные подсвечники, чиппендейловские стулья^[17] и, возможно, старинные украшения для Электры.

– Инструменты, – ответил Хьюго. – Я покупаю старинные инструменты для обработки дерева. – Тут он улыбнулся. – А теперь могу я предложить тебе отведать здешний сабайон?^[18] Если ты никогда его не пробовала, то скажу, что это восхитительное на вкус и довольно легкое блюдо. В Италии его всегда дают тем, кто болен и должен скорее окрепнуть.

– Звучит замечательно! – согласилась Лиззи.

Замечательным оказался и сам десерт.

Когда они покончили с ужином, Хьюго расплатился по счету, и они взяли такси до ее дома. Хьюго велел водителю немного подождать, чтобы убедиться, что Лиззи благополучно скрылась за дверью, после чего уехал. Некоторое время девушка стояла в вестибюле, пытаясь унять эмоции и восстановить дыхание. Она не сомневалась, что все остальные уже ждут ее внизу и им не терпится узнать, как прошло ее свидание с Ричем. Дэвид, несомненно, с удовольствием послушает, как ее спас от «плохого парня» настоящий джентльмен, умеющий должным образом обращаться с леди.

Глава 8

– Ты правда хочешь поехать с нами на Портобелло? – уже совсем поздним вечером спросила ее Александра. – Мы же поедем очень рано.

– Я знаю, – вздохнула Лиззи. – Но мне бы хотелось посмотреть там все как следует. К тому же ты ведь не каждую субботу там торгуешь.

Александра кивнула:

– Это верно. Ну, тогда я тебя утром разбужу.

Лиззи незаметно вздохнула с облегчением. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь догадался, что у нее имеется свой тайный мотив подняться до рассвета и куда-то отправиться студеным весенним утром. Но, похоже, никому и в голову не пришло, что у нее пробудились чувства к Хьюго.

Ее подруги никак не могли знать, что он любит бывать на рынке Портобелло и что именно поэтому ее туда так влечет. Лиззи и самой себе не желала признаться в этих чувствах. В конце концов, какой во всем этом смысл? Этот мужчина уже занят. Имея такую девушку, как Электра, с чего он вообще станет обращать на нее внимание! Она была всего лишь Элизабет, непримечательная девушка из предместного графства, красующаяся в платьях, сшитых своими руками. Оригинальная стрижка Лиззи уже порядком отросла, и, по собственному ее мрачному заключению, тот момент, когда она выглядела броско и ультрамодно, остался позади.

Наутро процесс пробуждения был для нее словно восстание из мертвых.

– Я принесла тебе чаю, – сказала Александра. – Однако поторопись, потому что Дэвид уже в любой момент готов выехать. А я отправлюсь на автобусе. Для нас двоих в его «Ситроене» места не хватит. Машина-то у него большая, – но сейчас полностью забита товаром.

Лиззи сделала пару глотков.

– Хорошо, – отозвалась она таким голосом, будто по-прежнему спала.

– С добрым утречком, засоня! – поприветствовал ее Дэвид, когда Лиззи спустилась к выходу, сумев разве что кое-как одеться да почистить зубы. – Спасибо, что так скоро. Давай-ка побыстрей в машину. Когда доберемся, будет тебе сэндвич с беконом.

Его просторный французский автомобиль, который на ночь был припаркован где-то в другом месте, сейчас, казалось, сильнее обычного просел – так тяжело он был нагружен. Дэвид подогнал машину к самому входу. Девушка забралась внутрь и села на пассажирское сиденье, положив на колени свою матерчатую сумку с разными мелочами.

– На самом деле есть своя прелесть в том, чтобы подниматься раньше, нежели весь остальной мир. Не правда ли? – сказала Лиззи, когда они проезжали через Гайд-парк, который смотрелся особенно завораживающе с росой на траве и тихо кивающими на ветру весенними цветами.

Дэвид согласно кивнул:

– Самое трудное здесь – пораньше подняться. Но когда привыкаешь, то вставать уже намного проще.

– Я уже нормально себя чувствую, – сказала Лиззи и тут же озабоченно нахмурилась. – А ничего, что Александра едет на автобусе?

– Разумеется, ничего. Я же везу ее товар. Ей, правда, немного дольше придется добираться, но она не возражала.

Некоторое время они ехали в уютном дружеском молчании.

– Слушай, – заговорил Дэвид спустя несколько минут, – а чего тебе приспичило вскочить в такую рань, чтоб побывать на рынке?

Лиззи поглядела в окно. Ей следовало бы знать, что проницательный Дэвид непременно уловит ее скрытый мотив.

– Мне просто показалось, что это очень интересный опыт – поработать за прилавком. Причем не где-то на фруктово-овощном рынке, где мне было бы не по себе – а продавая прекрасные антикварные изделия. – Дэвид ничего не ответил, и Лиззи продолжила неуверенно объяснять дальше: – Видимо, это вы с Александрой так на меня подействовали. Сумели вызвать во мне интерес к разному старью.

Дэвид рассмеялся.

– Не стану обижаться насчет «старья». И могу тебя уверить: даже если нам и не приходится во всю глотку зазывать покупателей к своим товарам, там все равно порой разгораются шумные страсти, когда два человека одновременно увидят одну и ту же вещь и оба захотят ее купить. Кстати сказать, первыми являются дилеры, а уж потом, попозже, прибывает и обычная публика.

– А что это за люди – дилеры?

– Сама увидишь. Перекупщики. Вообще самые разные люди. Попадаются господа из джентри^[19] – с этакими надменными интонациями и вечно пустыми карманами.

Бывают субъекты с Ист-Энда со своим ужасным кокни-сленгом^[20] – но эти первоклассно знают свое дело и очень даже преуспевают. Домохозяйки, чьи безобидное «маленькое хобби» и страсть к аукционам однажды вышли из-под контроля и превратили их в настоящих экспертов в той или иной области. Ну и отдельные типы, считающие, что на антиквариате можно легко сделать большие деньги.

– Что абсолютно не так, – добавила Лиззи. Это она уже успела уяснить.

– Не так, – вздохнул Дэвид. – Но если уж ты заразился страстью к торговле антиквариатом, то начинаешь любить это дело – и уже неважно, что оно никогда не принесет тебе богатства. Хотя, разумеется, все мы вечно ищем ту единственную вещь, способную сделать состояние.

– Ту, что никто до сих пор не заметил и которую можно продать за большие деньги?

– Именно, – кивнул Дэвид.

– А тебе когда-нибудь доводилось что-нибудь такое найти? Или об этом спрашивать неприлично?

Дэвид рассмеялся.

– Все в порядке, малышка Лиззи. Можешь спрашивать меня о чем угодно. И да – я действительно однажды выискал нечто такое, что оказалось невероятно ценным.

– И?! Не можешь же ты умолкнуть на полуслове и оставить меня в неведении! – вскинулась Лиззи.

– Это была небольшая кружка из делфтского фаянса^[21]. Немного облупившаяся по ободку – но в целом без особых повреждений. Она была кремового цвета с синим рисунком. Но тут главное было не торопиться. Кружка лежала в коробке с другой посудой. Я ее заметил, но ничего не сказал. Ведь я же понимал, что, стоит мне привлечь к ней внимание – и продавец поймет, что она намного ценнее, нежели все остальное. Я предложил ему фунт стерлингов за всю коробку, и он с радостью согласился.

– Так она до сих пор у тебя? Или ты ее продал? – взволновалась от его рассказа Лиззи. Ей не терпелось услышать, как Дэвид из одной кружки сделал себе состояние. Хотя она и понимала, что, случись такое, он вряд ли сейчас жил бы на птичьих правах в доме у Александры.

– Я ее выставил на аукционе. И получил достаточно, чтобы купить вот эту вот машину, – ласково похлопал он по рулю своего старого, вместительного универсала, который сейчас был доверху забит коробками и ящиками. На крыше, крепко притороченный веревкой, ехал еще и стол со складными ножками. – Я расплатился со всеми долгами, прикупил нового товара. И на этом все – деньги кончились. Но это было невероятно захватывающе! И никогда не знаешь, случится ли еще когда-нибудь нечто подобное. Видимо, именно эта надежда и заставляет нас продолжать свое дело.

Некоторое время Лиззи ехала молча. Она восхищалась видами предрассветного Лондона. И хотя кое-где по пути им попадались люди, было их совсем немного. Пока они ехали по Бэйсуотер-роуд в направлении Ноттинг-Хилла, то и дело встречались тележки молочников, иногда влекомые лошадьми. Попадались фургоны для сбора мусора и рядом с ними – мужчины в кожаных кепках с «ушами», опорожнявшие мусорные баки. Лиззи заметила даже тележку, везущую куда-то огромные блоки льда. Девушка с удивлением увидела, сколько всего, оказывается, происходит в городе, пока большинство жителей спят.

– Вот мы и на месте, – сказал Дэвид, когда они подъехали к Портобелло-роуд. – Сейчас подкачу к своему месту, и быстренько разгрузимся. Потом ты постережешь товар, пока я отъеду припарковать машину. А уже затем будем расставляться. Годится?

Продавцы по обе стороны от Дэвида были уже на местах и с любопытством наблюдали, как из машины выходит Лиззи, в то время как, очевидно, ожидали увидеть Александру.

– Это ты чего, Дэйв, сменил Лекси на новую девчулю? А она хорошенькая! – сказал один из них, глядя, как девушка помогает Дэвиду снять с крыши автомобиля столик. Этот весельчак определенно был из кокни, решила Лиззи.

– Нет, – ухмыльнулся Дэвид, явно привыкший к подтруниванию соседа. – Лекси приедет на автобусе. Мне сегодня целых две куколки будут помогать. Лиззи, это Терри, – кивнул он в сторону продавца и многозначительно взглянул на Лиззи. – Присматривай за ним. Я отлучусь припарковать машину.

Лиззи немного смутилась, когда о ней отозвались как о «куколке». В ее представлении так говорили о хорошеньких и модных девушках. У нее же с утра даже не было времени хоть немного подкраситься, и оттого она чувствовала себя невзрачной замухрышкой. Она непроизвольно подняла руку к волосам и пропустила их сквозь пальцы.

– А с женским полом у него неплохо клеится, хоть он и иноходец, – произнес Терри, с интересом разглядывая Лиззи, когда та пыталась расставить привезенный стол.

Она улыбнулась:

– Вы не поможете мне с этим? – Прежде она ни разу не слышала слова «иноходец» применительно к мужчине, но сообразила, что Терри имеет в виду гомосексуальные склонности Дэвида.

Несмотря на свою довольно агрессивную манеру держаться, Терри оказался человеком отзывчивым, и на пару они быстро установили стол. Найдя скатерть, Лиззи накрыла ею получившийся прилавок и принялась распаковывать ящики.

Вскоре вернулся Дэвид.

– Хорошо справляешься, Лиззи, – похвалил он и вручил девушке бумажный пакет. – Вот твой завтрак.

Второй такой же пакет он передал Терри.

В пакете лежала пышная круглая булочка, проложенная посередине свежепрожаренным беконом. Лиззи откусила разок – и почувствовала себя словно на небесах. Так, откусывая понемногу мягчайший белый хлеб с маслом, она добралась и до хрусткого бекона.

– Как же это восхитительно! – прожевав, воскликнула Лиззи. – Все то, чему я научилась у мадам Уилсон, и вполовину недотягивает до этой вкуснятины!

– Нет ничего прекраснее сарни с беконом да Рози покрепче, – проговорил Терри с набитым ртом. – Рози Ли, в смысле – чая^[22], – услужливо пояснил он, перестав жевать.

– Не поддавайся, если Терри станет морочить тебе голову своим рифмованным сленгом, – посоветовал Дэвид. – Мне-то известно, что он учился в Итоне.

Лиззи изобразила на лице, как ей казалось, насмешливо-недоуменное выражение. Она не могла понять, правду Дэвид говорит или нет. Быть может, Терри и впрямь учился в Итонском колледже?

– А что бы ты хотел выставить на переднем плане? – поинтересовалась она.

– Ну, как ты могла заметить, я большей частью имею дело с серебром и фарфором, – ответил Дэвид. – Слегка разбавленными ювелирными изделиями. Так что впереди выложим что-то из серебра. Столовые приборы, расчески, зеркальца, маленькие шкатулки. Но по-настоящему ценный товар я все же держу внутри палатки, там, где всегда способен за ним уследить. А давай ты расставишь все так, как понравится тебе, а я потом уже скажу, что ты сделала не так?

В этот момент у палатки появилась Александра. Она тоже принесла бумажные пакеты.

– О, я вижу, вы уже позавтракали, – поняла она. – Впрочем, булочки с беконом всегда кстати. Кому добавку?

– Мне, пожалуйста, – отозвалась Лиззи, только сейчас внезапно осознав, насколько была голодна.

– А прилавок начинает выглядеть симпатично, – оценила Александра старания подруги. – Дэвид тебе еще не говорил, что здесь все не так, как надо?

– Пока нет, – усмехнулась Лиззи. – Думаю, ждет, когда я закончу, чтобы все разобрать и сделать по-своему.

– Похоже на правду. Ну что, Тэл, как у тебя дела? – повернулась она к Терри.

– Да не на что жаловаться, Лекси, – ответил тот. – Значит, у Дэвида нынче вы обе в помощь? Собирается выставить что-то новенькое? А то я уже много месяцев у него ничего нового не видел.

– Я всегда в поисках чего-то стоящего, Терри, – вмешался Дэвид. – Так что твой лоток я точно пройду мимо. Если вы, девушки, не против сами тут все разложить, то я схожу немного прогуляюсь. Посмотрю, вдруг у кого-нибудь можно что-то стоящее купить.

Лиззи, тем временем расставлявшая рядком маленькие статуэтки, в которых она вроде как распознала китайцев, в страхе поглядела на подругу:

– Но, Александра, а вдруг кто-то пожелает что-либо купить? Мы ведь даже не знаем, что и сколько стоит!

– У Дэвида есть книжечка, – успокоила ее Александра. – Из нее мы узнаем, сколько он заплатил за вещь, и прикинем, за сколько, мы думаем, эта вещь сможет уйти, чтобы осталась какая-то прибыль.

– Чего бы я только не дал, лишь бы увидеть записи Дэвида! – произнес Терри, пристально глядя на Александру, словно оценивал свои шансы заполучить заветную книжицу.

– «Мясницкий крюк^[23]» имеешь в виду, Тэл? – подняла одну бровь Александра, отчего стала выглядеть еще более аристократично.

Терри громко расхохотался.

– Когда Дэвид вернется, мы сможем поставить везде цены, – сказала Александра Лиззи. – У тебя прекрасный почерк. А Дэвид любит, когда покупатели могут прочитать все на ярлычке. Ему нравится, когда товар снабжен подробным описанием, а мой почерк еще поди разбери!

Лиззи рассмеялась. Мадам Уилсон постоянно говорила, что почерк у Александры «точно петли в рыхлой вязке».

В итоге Лиззи очень понравилось писать краткую информацию на маленьких ярлычках, которые Дэвид тут же привешивал к товару хлопковой нитью. «Серебряная чайница Викторианской эпохи с клеймом Честера. 1900 год»^[24]. Ниже значилась цена.

К палатке подходили люди, оглядывали товар, шли дальше. Поначалу это были сплошь рыночные перекупщики, которые всякий раз, желая что-то приобрести, сперва восклицали нечто вроде: «Что это вообще за барахло?»

Когда доходило до сделки, то для здешних торговцев Дэвид снижал цену, и время от времени кто-то отходил от его прилавка, приобретя что-то за половину указанной на ярлычке суммы.

– Настоящие покупатели – те, что готовы заплатить хорошую цену, – появятся позднее, – объяснил он Лиззи. – Так что пиши, пиши ценники. У тебя такой чудесный почерк!

Незаметно пролетели несколько часов. Лиззи, сидя за столиком, старательно заполняла ценники, Дэвид с Александрой, устроившись на табуретах, то и дело переговаривались с прогуливающейся по рынку публикой, иногда кому-то что-то продавая.

Затем, уже после ланча, который они купили в той же лавке, где и завтрак, Лиззи тоже попробовала себя в роли продавца и очень порадовала Александру тем, что сумела сбыть небольшую старинную чайницу, имевшую изрядные повреждения.

– Я уже сколько лет пытаюсь от нее избавиться! Она очень миленькая, но в крайне плачевном состоянии.

– Ее состояние как раз и есть самое ценное, дорогуша, – возразил Дэвид. – Сколько раз я уже это объяснял!

– Я знаю! Но зато больше ты уже не увидишь эту потертую чайную коробку!

Когда Лиззи выводила на ярлычке описание: «Серебряные пуговицы в виде цветка. Скандинавский ар-нуво» (эти пуговки она и сама бы с радостью приобрела, не будь они такими дорогими!), неожиданно рядом раздался голос, показавшийся девушке знакомым.

– Ну, наконец-то есть на что посмотреть! – воскликнула Электра, подхватывая с прилавка пуговицы, хотя Лиззи еще не дописала ценник. – Это куда интереснее, нежели всякие старые и скучные инструменты. Может, купишь их для меня?

Электра повернула голову к Хьюго, который как-то особенно внимательно глядел по сторонам. Под мышкой у него был сверток из коричневой бумаги, в руке – несколько пакетов с покупками.

Лиззи захотелось умереть на месте. Она пустилась на все эти заморочки только в надежде вновь увидеться с Хьюго – но ей как-то и в голову не приходило, что с ним окажется Электра. И теперь Лиззи не знала, то ли ей сидеть опустив голову и не привлекать к себе внимания, то ли, наоборот, поднять взгляд и поздороваться. Она уже решила никак не проявлять свое присутствие, когда вдруг Александра сказала:

– О, привет! Ты – Электра. Мы виделись недавно у Ванессы. Я – Александра. – И она решительно протянула ладонь, так что Электра вынуждена была положить пуговицы обратно, чтобы пожать ей руку.

– Приглянулись пуговки? Очень стильные, правда? Совершенно в духе моды, хотя и старинные, разумеется.

Лиззи поняла, что больше ей не удастся делать вид, будто ее тут нет.

– Привет! А я как раз заполняла ценник для этих пуговиц, – сказала она.

– И что за сумма там значится, на этом ценнике? – спросил Хьюго. Под его пытливым взглядом Лиззи сразу вспыхнула, хотя, быть может, он всего лишь осматривал, что выставлено на прилавке.

– О, что вы, не обращайте внимания на то, что на ценнике. Дэвид сделает вам хорошую скидку. Не правда ли, Дэвид? – Александра, похоже, решительно настроилась продать эти пуговицы. У Лиззи даже возникло подозрение, не получает ли ее подруга комиссию с продаж, раз так обрабатывает покупателя.

Дэвид легко рассмеялся – в его манерах сочетались обаяние актера и ушлость торговца.

– Не сомневаюсь, мы что-нибудь придумаем. Какую там мы цену на них поставили, Лиззи?

Девушка озвучила сумму.

– Бог ты мой! – вскинулась Электра. – Это же несусветно дорого, пусть и не мне за них платить!

Лиззи даже почувствовала себя оскорбленной за Дэвида.

– Это уникальные пуговицы, – вмешалась она. – Такие редко где можно встретить, и они в любую одежду способны внести изюминку. – Затем, немного успокоившись, Лиззи улыбнулась и добавила: – На самом деле я сама на них уже глаз положила, так что мне и не хочется, чтобы вы их купили. У меня есть платье, на котором они будут смотреться восхитительно. Иногда даже простая замена пуговиц может полностью изменить образ.

И это была сущая правда. У Лиззи действительно имелось короткое бледно-розовое бархатное платье, которое она перешила из отданного Джиной. У него были рукава до локтя, которые Лиззи отделала атласными оборочками, и глубокий круглый вырез. В целом Лиззи была очень довольна своим изделием. И все же красивые пуговицы сделали бы это платье действительно неповторимым.

Осознание того, что на пуговицы у нее есть конкурент, придало Электре энтузиазма.

– Так что, за сколько вы мне их уступите? – спросила она.

Лиззи повторила уже названную сумму, на что Электра резко расхохоталась:

– Здесь никто и никогда не платит, сколько в ценнике!

– Большинство как раз платят, – возразила Лиззи, обнаружив стальную твердость, какой не знала за собой прежде. И, насколько смогла, постаралась изобразить доброжелательность.

– Ну, раз уж вы хорошая знакомая, – вмешался Дэвид, – то могу отдать вам их за… – И он вычел из цены такую сумму, что, будь Электра перекупщиком, едва ли это сошло бы за приемлемую скидку.

Электра взяла Хьюго за руку, как показалось Лиззи, хозяйским жестом:

– А ты что, Хьюи, об этом думаешь? – спросила она. – Купишь ли ты мне их?

Хьюго явно колебался с ответом.

– Мне кажется, я их заслужила после того, как столько времени таскалась за тобой по всему блошиному рынку, пока ты выискивал себе древнюю лучковую пилу или как там это называется.

Голос Электры звучал все менее убедительно и все более требовательно.

– Я могу скинуть даже больше от указанной цены, – сказал Дэвид и, явно посылая знак, легонько наступил Лиззи на ногу. Он назвал новую сумму.

– О, пожалуйста, Хьюи! – воскликнула Электра. – У меня же есть прелестное маленькое платье, что я купила в другой палатке. Оно совсем новое – терпеть не могу надевать что-то, в чем неизвестно кто уже потел, – но ему не хватает какой-то мелочи, какого-то штриха. Вот…

Она забрала у Хьюго пакеты и принялась в них рыться. И глядя, как Электра перебирает свои покупки, Лиззи задалась вопросом: почему, если ей так хочется иметь эти пуговицы, она не может просто взять их и купить?

Наконец Электра извлекла наружу платье, украшенное стилизованными ромашками. Оно было очень современным и эффектным – однако пришитые спереди пуговицы действительно смотрелись на нем неудачно.

– Вот оно! – протянула Лиззи платье Электра.

– А тебе не кажется, что пуговицы, которые ты решила купить, будут лучше выглядеть на чем-то скорее однотонном? Пуговицы же тоже сделаны в виде ромашек. Не слишком ли много будет на платье ромашек, если добавить еще и их?

Электра дернула платье к себе, недовольная, что ее чувство стиля подверглось сомнениям.

– Мы возьмем эти пуговицы и заплатим за них ту сумму, что называлась вначале, но при этом я хочу, чтобы ты, – направила она на Лиззи свой наманикюренный палец, – мне их сама пришила.

– Погоди, Электра, – подал голос Хьюго, явно почувствовавший себя неловко из-за подобных требований своей девушки, – мы же приобретаем пуговицы, а вовсе не швейные услуги. У Лиззи, может быть, и нет с собой иголки с ниткой.

– Ничего, все в порядке, – ответила Лиззи. – У меня всегда при себе швейный наборчик.

На краткое мгновение ее взгляд встретился со взглядом Хьюго, и ей показалось, будто сквозь нее пробежал электрический заряд. Лиззи понимала, что этот эффект односторонний, что он сейчас просто глядит на девушку, которую, сам того не желая, поставил в неловкое положение, и тем не менее она ощутила внезапную слабость.

Наклонившись, Лиззи достала свою сумку.

– Вот и он… – Раскрыв самодельную тряпичную косметичку, в которой лежали ее швейные принадлежности, Лиззи почувствовала себя на редкость простодушной и наивной девочкой-скаутом.

– Отлично! – сказала Электра. – Расплатись с человеком, Хьюи, и пошли уже дальше. – Она бросила взгляд на Дэвида. – У нас на сегодня намечена коктейльная встреча с друзьями, и мне перед этим хотелось бы переодеться.

Затем, смерив надменным взглядом Лиззи, которая уже принялась отпарывать пуговицы с платья в ромашках, она спросила:

– Десяти минут на это хватит?

– Мне понадобится немного больше времени, – ответила Лиззи.

– Давай вернемся через полчаса и посмотрим, – предложил Хьюго. – Тут же нет особой спешки.

– И еще я хочу, чтобы они были пришиты как следует. Я буду очень зла, если хоть одна из них оторвется после того, как за них заплачены такие деньги!

На этом Хьюго подхватил ее под локоть и торопливо повел дальше.

– А что? Отличный приемчик впарить товар! – восхитился Терри. – И очень удобная услуга для тех, кто пришел купить пуговицы. Хотя много ты их не продашь.

– Да уж, непростой она человек, – тактично произнесла Лиззи, вдевая в иголку нить.

– Она просто сучка, – прямолинейно отозвалась Александра.

– Согласен, – кивнул Дэвид. – А когда ты покончишь с этим делом, Лиззи, я подарю тебе совершенно изумительные пуговицы. Намного красивее, чем эти. Начнем с того, что пуговицы, которые я сейчас имею в виду, по-настоящему антикварные.

Он порылся немного в глубине палатки и достал потертый кожаный футлярчик:

– Вот они.

Дэвид раскрыл футляр, и Лиззи изумленно ахнула. На бархатной подложке поблескивали шесть крупных пуговиц.

– Они что, бриллиантовые?

– Что-то я никогда их у тебя не видела, – возмущенно заявила Александра, заглядывая через плечо подруги. – У тебя появились от меня секреты?

– Разумеется, нет. Просто я только что их купил, – ответил Дэвид, доставая увеличительное стекло и разглядывая пуговицы более пристально.

– Какие же они красивые! – восхитилась Лиззи. – А что там еще видно через стеклышко?

– Ты имеешь в виду ювелирную лупу? – уточнила Александра.

– Видимо, да, – с нетерпением ответила Лиззи. Ей так хотелось побольше узнать про эти необычные пуговицы.

– Ну, положим, это не бриллианты, – сказал Дэвид. – Это стразы, но очень высокого качества. Георгианской эпохи^[25].

– Сколько же ты за них заплатил? – Когда Дэвид назвал сумму, Александра аж присвистнула. – Это не слишком дорого для стразов?

Дэвид покачал головой.

– Просто эти пуговицы исключительно редки. Ну что, Лиззи, они твои.

Лиззи поглядела на пуговицы. Они были огромные – почти дюйм в диаметре, с инкрустированными по спирали мерцающими камушками.

– Сверкают, точно фейерверки, – с восхищением сказала Лиззи. – Они великолепны. Но не думаю, что они хорошо будут смотреться на моем платье. Оно спокойного, приглушенно-розового оттенка. Какие-нибудь перламутровые туда подойдут гораздо больше.

– Ну так ты можешь пришить их и к какому-то другому платью, – не отступал Дэвид. – Из черного бархата, например. – Он определенно намеревался подарить их Лиззи.

Но девушка покачала головой:

– Это чересчур дорогой подарок. Я всего-то взялась пришить несколько пуговиц. И кстати, мне кажется, платье Электры без них смотрелось бы куда лучше.

– Но мы провернули выгодную сделку! Я зарядил этой дамочке огромную сумму – притом что я просто обнаружил эти «ромашки» в стиле ар-нуво в футляре с теми антикварными пуговицами, что сегодня купил. Они достались мне практически даром, – с невероятной настойчивостью уговаривал Дэвид.

– Мне и самой это доставило удовольствие. Правда-правда! – Лиззи немного огорчило, что платить лишние деньги пришлось Хьюго, но все же пуговицы имели свою ценность.

– Мне бы очень хотелось что-нибудь для тебя сделать, – не унимался антиквар.

– А я знаю, что бы ты мог сделать, Дэвид, – сказала Александра.

– Что?

– Ты мог бы помочь нам приготовить угощения для вечеринки. Ты же великолепный повар.

– А что за вечеринка? – спросила Лиззи, начав пришивать к платью новые пуговицы.

– Званый ужин, который, я полагаю, нам надо устроить, – пояснила Александра. – Непременно надо.

Для Лиззи было довольно непривычно устраивать званые ужины – у нее почти не было такого опыта, – и она постаралась не думать о том, кого Александра захочет туда пригласить.

– А ты уверена, что это действительно хорошая идея? – осторожно спросила она.

– Однозначно! Во-первых, мы должны пригласить в ответ Ванессу. А во-вторых, это будет так здорово – повынимать из шкафов подсвечники и столовое серебро и вновь заставить засиять нашу столовую! – Александра вовсю уже радовалась перспективе праздника.

– Званый ужин? – подал голос Терри. – А мне можно напроситься?

– Ну конечно! – кивнула Александра. – Мы составим список гостей. Тебя тоже туда включим. У тебя есть жена или подруга, с которой тебе хотелось бы прийти?

Терри явно не ожидал, что его слова воспримут всерьез.

– Ну, в общем-то, да…

– Я пришлю вам приглашение, – сжалилась над ним Александра, – а вы уж сами на досуге решите, хотите ли прийти.

– Я никогда сама не устраивала званых ужинов, – сказала Лиззи, еще не зная, радоваться ли этой затее подруги.

– Мэг точно будет счастлива! – воодушевленно щебетала Александра. – Они с Дэвидом будут главными по угощениям, а мы с тобой будем на подхвате.

– Но с чего вдруг ты решила это затеять? – спросила Лиззи, пришивая уже последнюю пуговицу.

– Мы ведь должны позвать Ванессу, правда? Она же нас к себе пригласила. Мы окажем ответное гостеприимство, – объяснила Александра.

– А мне кажется, ты что-то задумала, – заметил Дэвид.

– Ну-у, не то чтобы задумала… – Она переложила на другое место вечернюю сумочку на цепочке и старинный шатлен^[26], увешанный разными хозяйственными мелочами, что пришлись бы весьма кстати какой-нибудь домохозяйке XIX века. – Просто мне показалось, что наша Лиззи не на шутку втрескалась в Хьюго.

Лиззи, уже отрезавшая нитку, резко вдохнула и покраснела до корней волос.

– Разве ты не хочешь с ним еще раз повидаться, Лиззи? – спросила Александра.

Вся пунцовая, Лиззи пожала плечами и взяла в руку последнюю пуговицу.

– В общем-то да, но тогда нам придется пригласить и Электру. Они же пара.

– Пригласить мы ее можем, – лукаво сказала Александра, – но она может не пожелать к нам прийти. Возможно, у нее окажется некая более ранняя договоренность о встрече.

– По-моему, у меня уже имеется более ранняя договоренность, если вы не возражаете, Мадам Хозяйка, – сказал Дэвид. – Хотя я буду не прочь помочь вам с готовкой.

– Ну, если Дэвида не будет, то и я не приду, – заявил Терри, явно довольный, что нашел-таки удачный предлог отказаться от приглашения.

– Ну, раз уж так, мы обойдемся и без вас двоих, – пожала плечами Александра.

– А кого еще из тех, кого мы с Мэгги знаем, ты пригласишь? – спросила Лиззи, снова склоняясь над шитьем.

– Я так понял, Ванессу и Теда, – сказал Дэвид.

– Мы составим список приглашенных. Если будет необходимо, то пригласим кого-нибудь из друзей Дэвида, тоже актеров. Дабы придать мероприятию налет небрежного гламура.

Терри расхохотался:

– А ты у нас та еще штучка, Лекси!

– Интересно, кто-нибудь, кроме Терри, называет тебя Лекси? – полюбопытствовала Лиззи.

– Так меня называют все антикварные друзья, – объяснила Александра.

– В смысле те друзья, которым сотня лет? – улыбнулась Лиззи, понемногу приходя в себя. – Потрясающе! А с виду – совершенно здоровые и подтянутые!

– Воистину! – со смехом закатила глаза Александра.

Подняв взгляд, Лиззи заметила в толпе приближающихся к ним Хьюго с Электрой и поняла, что не имеет желания видеть их еще раз. Электре каким-то образом удавалось заставить Лиззи чувствовать себя униженной. И сейчас Лиззи не хотела, чтобы ее вынудили испытать это снова.

– Иу ладно, пуговицы я пришила. Никто не возражает, если я пойду взгляну одним глазком, что в остальных палатках?

Александра пытливо посмотрела на нее.

– Иди, конечно. Давно уже надо было сходить посмотреть. Только сильно не задерживайся. Где-то через час будем уже все складывать.

– И нигде не плати то, что спрашивают! – напутствовал ее Дэвид. – На все говори: «Что за старье!»

– На все? – Лиззи склонила голову набок. – Даже на гроздь бананов?

И она поспешно скрылась в толпе.

Глава 9

– Поверить не могу, что, пока я покупала бананы, ты умудрилась пригласить к нам на вечеринку Хьюго с Электрой!

Они уже вернулись в Белгравию, и Лиззи выложила фрукты на кухонный стол.

– Это был самый подходящий момент, – пожала плечами Александра.

– О какой такой вечеринке вы говорите? – спросила Мэг, придирчиво оглядывая бананы, как будто решая, можно ли их вообще есть. – Когда и где? И вообще, приглашена ли я?

– Вот именно, когда? – Лиззи все еще была охвачена негодованием. Перспектива снова увидеть Электру и Хьюго вызывала в ней противоречивые чувства. Как бы ни нравился ей Хьюго (а Лиззи уже поняла, что ее чувства к нему куда глубже, чем просто «нравится»), она больше не хотела встречаться с Электрой ни при каких обстоятельствах.

– Извини, Мэг, – сказала Александра. – Сейчас я тебя во все посвящу. Мне показалось, что будет замечательно, если мы здесь, у нас, устроим званый ужин. Пригласим Ванессу и еще кое-кого, кто был у нее на вечеринке. Тех, кто нам пришелся по душе и чьи номера телефонов у нас есть. – Она расплылась в чарующей улыбке. – Дэвид возьмется готовить еду – вместе с тобой, если ты пожелаешь. Но если не хочешь – не надо. Можешь просто играть роль хозяйки, как мы с Лиззи.

Мэг тут же сделала мину:

– Хозяйки? Для меня это, знаешь ли, звучит как-то странно.

– Ну, ты же понимаешь, что я имею в виду. Мы с вами вместе тут живем и закатываем вечеринку. Так что мы все втроем будем хозяйками праздника.

– А я помогу с готовкой, но ни гостем, ни хозяином не буду, – подал голос Дэвид.

Лицо у Александры сделалось грустным:

– Даже если мы раздобудем тележку?

– Даже если ты выдашь мне фартучек в рюшах, – твердо сказал Дэвид. – Я не хочу быть объектом всех этих светских расспросов: «А чем вы занимаетесь?», «А где вы живете?» и прочее. К тому же я в любом случае уже слишком стар для твоих гостей, – закончил он.

– Так, и что решилось с датой? – спросила Лиззи, уже сильно жалея, что с самого начала не отказалась от всей этой затеи.

– У Электры с собой был ежедневник (от Смитсона^[27], естественно, как не могла я не заметить!), и мы с ней выбрали пару подходящих дат. В середине недели. Поскольку на выходные они уедут за город, – с некоторой неловкостью добавила она.

– Поверить не могу, чтобы Электре так захотелось к нам в гости, что она стала намечать дату заранее, – заметила Лиззи.

– Ну, на самом деле это сделал Хьюго, – обмолвилась Александра.

– Мне кажется, он был порядком сконфужен высокомерием Электры в истории с пуговицами, – добавил Дэвид.

– И какую тогда дату выберем мы? – спросила Лиззи, понимая, что сопротивляться бесполезно. – Мэг, тебе когда будет удобно? Кстати, как все прошло вчера вечером? Ты получила работу? Если да, то теперь ты будешь занята по вечерам.

– В этот день я, пожалуй, смогу, – заглянула Мэг в листочек с датами. – В четверг. Только давайте определимся точно уже сейчас. Не хочу зря хвастаться, но в кейтеринге мне, похоже, очень рады. Мои навыки официантки как будто очень востребованы: в нынешнем сезоне, говорят, кейтеринги нарасхват. Другие девушки, с которыми я познакомилась, очень похожи на наших соучениц в школе мадам Уилсон. Так что это вроде бы вполне приемлемый способ заработка в приличном обществе. – Она на мгновение задумалась и добавила: – А еще, мне кажется, там ценят тех, кому по-настоящему нужна работа.

– Им невероятно повезло, что ты к ним пришла, – заметил Дэвид.

– Ну ладно, – сказала Александра, выдержав вежливую паузу, – Лиззи, у меня есть номер телефона Электры, и именно она заправляет календарем мероприятий у Хьюго. Позвони ей и сообщи точную дату вечеринки.

– Даже не подумаю! – вскинулась Лиззи. – Она и без того считает, что меня можно легко нанять швеей. Если я ей позвоню, она решит, что я еще и вместо секретарши. К тому же я терпеть не могу звонить людям, которых почти не знаю. – В действительности Лиззи имела в виду, что не желает звонить тем, кто, по ее мнению, относится к ней с презрением.

Александра пытливо поглядела на нее, и у Лиззи возникло ощущение, будто подруга читает ее, как раскрытую книгу. И с каким же облегчением она услышала:

– Ладно, я сама ей позвоню. Так что – кого еще мы пригласим?

– Куда важнее – что мы собираемся готовить к столу? – сказала Мэг. – Дэвид? Что ты думаешь на этот счет?

– А каков наш бюджет? – поинтересовался тот.

– Бюджет? – переспросили Лиззи и Александра в один голос.

– Ну, проще говоря, сколько выйдет на человека? – слегка нахмурясь, поглядела Мэг на подруг.

– Знаете… – Александра сердито глянула на Дэвида, искренне потешающегося над их недоумением. – Почему бы нам сперва не подумать о том, что мы вообще хотели бы подать на стол, а уже потом выяснять, сможем ли мы себе это позволить?

– А сколько человек вы намерены пригласить? – спросил Дэвид. – Мое, например, любимое число за столом – это шесть.

– Нет, шесть не годится! – горячо возразила Лиззи и уже более спокойно продолжила: – В смысле нас ведь и так уже трое – мы же не можем просто пригласить еще троих. Точнее, одного – раз уж будут Хьюго с Электрой. – И она тут же поймала себя на мысли, не слишком ли бурно она это обсуждает.

– Итак, – подхватила Александра, – у нас есть двенадцать стульев, которые можно расставить в столовой вокруг стола. Но я бы предложила остановиться на десяти.

Дэвид присвистнул.

– Такое количество непросто обслужить, если у тебя нет для этого специального персонала.

– Да ладно тебе! – воскликнула Лиззи, которую как раз обрадовала перспектива того, что Электра с Хьюго затеряются в большой компании. – Не нужен нам никакой персонал. Мы и сами, втроем, уже без пяти минут обученные повара.

– Но все же не повара, Лиззи, – попыталась охладить ее пыл Мэг. – И специальный персонал тут был бы очень кстати. Я могу спросить у тех, с кем я работаю…

– Нет, – решительно отрезала Александра. – Персоналу придется платить. Лиззи права: может, мы и не до конца обученные кулинары и нас еще даже не научили, как устраивать обеды для наших мужей, – тут она мельком глянула на Лиззи, – но мы вполне способны сами приготовить и подать вкусные блюда на десять человек. Совместными усилиями, конечно, – посмотрела она на Дэвида.

– Хорошо, – согласился Дэвид. – Но нам следует очень осмотрительно выбирать меню. И скорее склоняться к Элизабет Дэвид, нежели к Фанни Крэдок^[28].

Все три ученицы Школы домоводства мадам Уилсон разом уставились на него, и на их лицах отчетливо проступило презрение.

– Даже не упоминай при нас про Фанни Крэдок, – сказала Мэг. – Мадам Уилсон нас решительно убедила, что все эти кондитерские мешочки и шприцы – дурной тон.

Лиззи рассмеялась:

– Мне не часто нравится, когда мне говорят, что что-то, мол, вульгарно! Потому что обычно это касается того, что я как раз люблю – перекусить прямо на улице, к примеру, или выйти из дома без перчаток. Я ужасно рада, что мне не придется возиться с этими шприцами и мешочками. – Впрочем, тут же посерьезнев, Лиззи добавила: – Хотя я не очень представляю, как без шприца сделать надпись к торту на день рождения… Извините! Просто мысли вслух!

– Могу для закуски предложить паштет, – сказал Дэвид. – С тостами Мельба^[29]. Их можно подать на стол еще до того, как все рассядутся.

– А не слишком ли заморочно делать тосты Мельба? – спросила Александра.

– Нисколько, – пожала плечами Мэг. – Я как раз на днях – к сожалению, не у мадам Уилсон – узнала хорошую подсказку. Надо тонко нарезать белый хлеб, убрать все корочки и разрезать пополам. А затем просто подсушить в духовке.

– Ну, ладно, – согласилась Александра. – А какой именно паштет мы будем делать?

– Из копченого лосося, – с готовностью ответила Мэг. – Мой любимый!

– Но в рыбе же столько костей, – возразила Лиззи.

– Купим филе, – успокоила ее Мэг. – К тому же нас тут столько человек – есть кому вынимать из рыбы кости. Зато это дешево.

– Или из куриной печенки, – предложил Дэвид.

– Уж больно возни много, – возразила Мэг. – Хотя и вкуснотища…

Они еще долго обсуждали варианты угощений. Сойтись не смогли лишь на том, что подать к пудингу на десерт. В конце концов Лиззи начала откровенно зевать.

– Ладно, – не выдержала она, – пойду-ка я в постель. Завтра с утра еду на воскресный ланч с родителями. Кто-нибудь желает составить мне компанию?

В ответ последовало вежливое бормотание, однако никто предложение не принял. И Лиззи было вполне понятно почему.

– Тогда всем пока, – кивнула она.

– Лиззи, а ты не хочешь, чтобы я тебя туда отвез? – предложил Дэвид. – Ты сегодня на рынке была просто молодчиной.

Но Лиззи покачала головой.

– Будет на самом деле проще и удобнее, если я поеду на поезде. Для родителей это более привычно.

Она бы ни за что не смогла объяснить родителям, кто такой Дэвид – даже не будь он геем. Ее матушка тут же отправила бы их к алтарю, не дав времени и заикнуться про аренду шатра.

На следующее утро отец, как и договорились, забрал Лиззи со станции. Девушка крепко обняла его, чем вызвала у отца немалое удивление, но все же он смущенно погладил ее по спине. Лиззи внезапно осознала, насколько стремительно она повзрослела, стоило ей оказаться вдали от жестких рамок, устанавливаемых ее родителями. И хотя их общество казалось ей порою очень душным, они все равно были ей бесконечно дороги.

У мамы уже был готов жареный ягненок, в столовой было накрыто на троих. Сколько Лиззи себя помнила, у них всегда бывал подобный воскресный ланч. Папа нарезал мясо, мама раскладывала овощи и передавала по кругу соус. После еды Лиззи убирала со стола, после чего варила для родителей кофе и подавала его в гостиную.

– Как замечательно, что ты хоть ненадолго приехала домой, моя радость! – сказала мама, когда все было наконец разложено по тарелкам и отец принялся за еду. – Когда же в конце концов закончатся твои курсы и ты сможешь насовсем вернуться в родной дом? Жду не дождусь, когда же моя Элизабет снова будет со мной.

Лиззи стала усиленно жевать, избегая необходимости отвечать на вопросы.

– Папочка может забрать тебя оттуда, где ты сейчас живешь, правда же? Привезет тебя домой со всеми вещами.

На самом деле ее мать не называла своего супруга «папочкой» с тех пор, как Лиззи исполнилось примерно лет тринадцать, и девушка всякий раз испытывала неловкость, когда мать вдруг возвращалась к прежней привычке. Вот и сейчас Лиззи сильно смутилась, хотя, кроме них троих, в столовой никого не было.

– Ну, разумеется, – ответил отец. – Все что угодно, лишь бы вернуть мою дочурку под родной кров.

Лиззи ласково улыбнулась. Дольше откладывать ответ было уже невозможно.

– Сказать по правде, я подумываю о том, чтобы остаться в Лондоне. Я бы хотела найти какую-нибудь работу. В конце концов, вы столько денег потратили на то, чтобы я научилась готовить, и мне кажется, будет правильно, если я что-то заработаю, чтобы оправдать эти затраты.

Оба родителя недоуменно уставились на нее, слегка приоткрыв рот. Лиззи вроде бы с ними и не спорила – но и не кивала в знак согласия, как обычно.

– О! Вы обязательно должны услышать, где я побывала вчера! – решительно продолжала Лиззи, все так же сияя улыбкой. – Я стояла за стойкой с антиквариатом на знаменитом рынке Портобелло! Это известнейшее место! – добавила она, ожидая, когда же ее родители перестанут походить на перепуганных рыбок.

Отец первым обрел дар речи.

– За антикварной стойкой? Как ты там оказалась?

– Солнышко мое, – обратилась к ней мать, – а эти антиквары достаточно уважаемы в обществе?

– О да! Конечно! Помнишь Александру? Она приезжала со мной сюда. Так вот, у нее на пару с другом – торговая палатка на Портобелло. И я им вчера там помогала. Я пришила одной покупательнице прелестные пуговицы на платье, и она была ужасно довольна.

– Не сомневаюсь! Ты всегда умела управляться с иголкой, – сказала мама.

– И со швейной машинкой, – присовокупила Лиззи. У нее всякий раз создавалось впечатление, что мать была бы намного счастливей, если бы ее дочь просто расшивала салфетки для подносов да делала матерчатые сумочки для бельевых прищепок к ярмаркам рукоделия, в которых так активно участвовала миссис Спенсер.

– Да, ты и впрямь сшила себе несколько очень милых платьиц, – признала мать.

– А еще мне удалось внести небольшие изменения в жакет с юбкой, чтобы ты в них выглядела наряднее, правда? Если не ошибаюсь, мы поменяли там пуговицы.

– Элизабет, тебя не затруднит передать мне кувшин с водой? – попросил отец, хотя Лиззи сидела довольно далеко.

Она протянула кувшин матери, а та уже передала его отцу.

– Много тебе удалось сделать в саду, пап? Или было пока слишком холодно?

– Милая, теперь у нас садом занимается мистер Эдвардс. Неужели ты забыла? – Судя по голосу, миссис Спенсер была сильно разочарована таким провалом в памяти у дочери.

– Ах да! Мне просто очень нравилось в детстве вместе с тобой возиться в саду. У меня ведь был даже собственный кусочек сада, помнишь?

Лиззи недоумевала: почему же так туго вдруг пошел их разговор? Ведь перед ней сидели ее родители, и у всех у них определенно было что друг другу сказать!

– О! – озарило ее. – В том доме, где я живу, мы собираемся устроить вечеринку. И сейчас мы как раз продумываем меню.

Первый раз с начала их ланча мать Лиззи как будто расслабилась.

– Что ж, если ты хочешь услышать мой совет…

– Да, мама, пожалуйста!

– Начать вам следует с чего-то очень простого – например, подать запеченный грейпфрут с вишенкой в середине. Это аппетитно выглядит и довольно легко готовится.

Лиззи кивнула, уже рисуя в воображении лица других обитателей их дома, когда она озвучит им это предложение.

– А затем подать «Коронацию»^[30]. Это блюдо ставят на стол холодным, что намного проще, если нет официанта с тележкой.

– А что лучше сделать к пудингу? – спросила Лиззи.

– Неизменно самый что ни на есть лучший десерт – это шоколадный мусс. И его, кстати, тоже можно приготовить заранее.

Лиззи кивнула. Шоколадный мусс и впрямь всегда получался удачным, так что это была хорошая идея.

– Спасибо, что подкинула мне эти идеи, мама! Крайне полезные советы.

– Я полагала, что как раз на курсах вас всему этому и научат, – сказала мать. – А кого вы собираетесь пригласить?

– Девушек с нашего курса, – ответила Лиззи. – И их молодых людей, у кого они есть. Разумеется, постараемся собрать четное число.

– Ну, лучше, если оно будет поменьше, – посоветовала мать. – Иначе будет слишком сложно с угощениями, каким бы простым ни было меню.

– И не переусердствуйте с выпивкой, – вставил отец. – Стаканчик шерри для начала – девушкам послаще, мужчинам посуше. А затем еще бокальчик-полтора на человека.

Лиззи согласно кивнула, вспоминая то несметное количество алкоголя, что подавали на вечеринке у Ванессы.

– А что, если сделать канапе? Или просто подать чипсы?

– Лично я всегда очень неравнодушен к хрустящим сырным палочкам, – произнес отец.

– Но их очень уж замысловато делать, дорогой, – возразила мама.

– Ну, Элизабет же ходит на специальные курсы, так что для нее это должно быть очень просто.

– Думаю, с сырными палочками я вполне справлюсь, – сказала Лиззи. – Мадам Уилсон часто заставляла нас упражняться в выпечке, и у меня это очень даже неплохо выходит, насколько я могу судить.

Лиззи заметила, что родители по-прежнему смотрят на нее как-то странно. Сперва ее это немного озадачило, но потом Лиззи поняла, что сегодня она щебечет за столом больше обычного, и для них это крайне непривычно. Она, в свою очередь, тоже удивилась, что родители не особо стремятся к разговору. Видно, заявление дочери о том, что она не собирается возвращаться домой после окончания курсов, явилось для них неожиданностью. Хотя открыто они этого не запрещали – но примерно такой реакции она, в сущности, и ждала.

– Александра нам понравилась, – сказала мама, когда отца вынудили съесть последние ломтики жареной картошки. – И мне приятно думать, что у тебя такие подруги, как она. А какого рода работой ты предполагаешь заняться?

– Я бы хотела применить на практике все то, чему научилась у мадам Уилсон, – сказала Лиззи. – Одна из моих новых подруг, Мэг, только что нашла подработку в фирме, занимающейся кейтерингом, то есть обслуживанием банкетов и праздничных ужинов. По вечерам она будет работать у них официанткой, но надеется, что очень скоро ей доверят и приготовление канапе. Ведь с ними столько возни!

– А она учится на тех же курсах, что и ты? – уточнил отец.

– Да. Ее мама давно овдовела и растила ее одна. А к нам в дом Мэг привезла прелестную маленькую собачку. И мы все ее очень полюбили.

– Мне совсем не нравится мысль, что ты будешь работать официанткой, – медленно произнесла мать.

– Это совсем не то, что быть официанткой где-нибудь в кафе или ресторане, – поспешно сказала Лиззи, зная, что ее мать уже рисует в воображении свое единственное дитя в черном платье с белым фартучком и в маленькой шляпке, все время сползающей на глаза. – Здесь все очень достойно. Другие работающие там девушки – все из приличных семей. Они туда устраиваются, потому что хотят заработать дополнительные карманные деньги – на одежду и всякие женские мелочи. – Она увидела, что родители глядят по-прежнему непонимающе. – Мэг вам обязательно понравится, как только вы ее увидите!

Мать сдержанно улыбнулась:

– Пойду-ка принесу десерт. Сегодня твой любимый, солнышко. Ананасовый пирог-«перевертыш».

На самом деле ей никогда не нравился ананасовый «перевертыш», но поскольку, когда мать впервые его испекла, Лиззи из вежливости сказала, что это невероятно вкусно, то теперь уже не могла отступить от своих слов.

Впрочем, спустя пару часов, уже к чаю, мать поставила на стол ее действительно любимое лакомство – бисквит Виктории^[31] с джемом.

– Ой, мам! Какая прелесть! Он у тебя такой воздушный!

– Называй меня лучше «мама» или «мамочка», моя радость. Так, как называла всегда. Но мне очень приятно, что он тебе понравился. Ты же у нас теперь знаток! – воздела палец мама.

– Ты всегда была мастером по бисквиту Виктории, мамочка! – воскликнула Лиззи и тепло улыбнулась матери, надеясь, что та не сочтет ее похвалу неискренней.

Почему же ей так нелегко давался этот день? Лиззи поймала себя на мысли, что ей уже не терпится вернуться обратно в Лондон, что хочется скорее покинуть то место, которое она всегда считала родным. Она горячо любила своих родителей, но сейчас уже глубоко сомневалась, что сможет когда-то снова с ними жить.

Лиззи поднялась в свою комнату посмотреть, не надо ли ей что-то взять с собой в Лондон, когда мать тоже вошла в спальню и села на кровать.

– Присядь. Давненько мы с тобой не болтали вдвоем, как мать с дочерью.

Лиззи положила платье, что держала в руках. Само платье ей не нравилось, но у него была очень широкая юбка, и Лиззи уже задумалась, сможет ли она себе что-то из нее сшить.

Мама похлопала ладонью по кровати, и Лиззи сразу же мысленно вернулась к той поре, когда миссис Спенсер решила поведать ей о «реальностях нашей жизни» – о месячных и о том, откуда берутся дети. К счастью, Лиззи уже все об этом знала: мамина лекция была настолько неловкой и полной всевозможных эвфемизмов, что девочка могла так никогда и не узнать, как все в действительности происходит.

Сейчас же ее мать держалась куда более уверенно.

– Я лишь хочу, чтобы ты меня успокоила. Если ты останешься после окончания курсов в Лондоне и найдешь себе работу официантки – окажешься ли ты в таком обществе, чтобы встретить достойного мужчину?

– Что ты подразумеваешь под «достойным»?

Лиззи на самом деле и без того прекрасно знала ответ, однако она была вчерашним подростком и – даже по маминым стандартам – слишком уж юной, чтобы всерьез помышлять о браке.

– Солнышко, не изображай наивность! Я имею в виду молодого человека с хорошими карьерными перспективами. Того, с которым ты будешь как за каменной стеной, который сможет обеспечить тебя в жизни самым лучшим. Быть может, врач, имеющий обширную частную практику и впоследствии способный стать консультирующим специалистом. Но только не обычный терапевт, врач общей практики – с таким кончится тем, что ты просто станешь его регистратором, что вообще никуда не годится. Или, быть может, человек из Сити. Или адвокат. – Мать улыбнулась, с удовольствием перебирая мнимых претендентов на руку ее дочери.

– Ой, да ладно тебе, мамочка! Я еще слишком молода, чтобы думать о замужестве!

Мама отрицательно покачала головой:

– И я совершенно четко представляю, как будет проходить твоя свадьба. Венчание, надо думать, устроим в нашей церкви – она достаточно старинная, и притом нужного размера, чтобы все поместились. И при ней довольно ухоженный церковный двор. А сам прием я бы хотела устроить здесь, у нас, поставив в саду большой шатер. Настоящая сельская свадьба в доме невесты! Думаю, мы вполне способны принять здесь сотни три гостей. Разумеется, это будет шведский стол.

– В самом деле?

– О да, естественно! Папа уже закупает шампанское. У него знакомый по гольф-клубу – виноторговец, и папа достает его по очень выгодной цене. И я уже знаю, кого мы наймем обслуживать банкет.

Слушая все это, Лиззи даже не знала, то ли ей возмутиться, то ли посмеяться.

– А сколько подружек невесты у меня будет?

– С нашей стороны – четыре. И, разумеется, у твоего жениха будут достойные молодые родственницы. – Мать лукаво улыбнулась. – Я только посоветовала бы подружек небольшого роста.

– Боишься, что рослые девицы смогут меня затмить?

– Конечно же, нет. Но подружки невесты нужны, чтобы невеста на их фоне выделялась. Они должны подчеркивать красоту невесты, а не соревноваться с ней.

– Понимаю, – кивнула Лиззи.

Мамин взгляд устремился куда-то вдаль.

– И я словно воочию вижу твое свадебное платье.

Лиззи уже усвоила, что ее мнение об этом не имеет значения.

– И какое же оно?

Она и раньше знала, что величайшая цель жизни ее матери – это выдать Лиззи замуж, но даже не подозревала, что все это уже продумано в мельчайших деталях.

– Думаю, длинное, до пола. Обтягивающее талию. Ведь у тебя прелестная тонкая талия, которой никто и не замечает под всеми этими прямыми фасонами, что ты сейчас так полюбила. Ну и, разумеется, фата моей матери. Она надевала ее на свадьбу, я надевала – и хочу, чтобы моя любимая дочурка тоже ее надела.

На последних словах голос у мамы дрогнул. Она поднялась и направилась к двери, промакивая на ходу глаза. У выхода она остановилась и обернулась к Лиззи:

– Свадьба моей дочери. Это будет лучший день в моей жизни!

Остатки бисквита мать завернула в вощеную бумагу и положила в жестяную коробку, чтобы Лиззи забрала ее в Лондон. Когда девушка спустилась вниз, прихватив с собой кое-что из одежды, мама уже все упаковала.

– Ну что, если я хочу успеть на поезд, то мне лучше уже идти. – Лиззи собиралась успеть на ближайший же поезд – насколько вообще было прилично улизнуть так быстро.

– Не беспокойся, моя радость, – сказала мама. – Мы с отцом решили сами отвезти тебя обратно.

– Как это мило с вашей стороны! Но в этом нет необходимости. И у меня уже есть обратный билет. Меня нужно лишь подбросить до станции. – При мысли о том, что родители повезут ее в Лондон, Лиззи пробила испарина.

– Нет, – твердо ответила мать. – Мы уже так решили. Но ехать и впрямь надо не откладывая. Твоему отцу завтра на работу, а трафик на трассе может быть довольно плотным. – Она погладила дочь по руке. – Папа уже выгоняет машину.

По пути к автомобилю Лиззи судорожно пыталась придумать весомый повод позвонить своим подругам в Лондон, но в голову ничего не шло. Воскресным вечером Дэвид вполне может оказаться дома. Как она объяснит родителям, кто он такой? Они ни за что не примирятся с тем, что в доме, где поселилась их дочь, разнополые жильцы.

Как это водится, поскольку Лиззи уже больше не стремилась поскорее попасть в Лондон, дорога туда оказалась на удивление свободной, учитывая, что как раз в это время все возвращались в столицу после проведенных за городом выходных.

С помощью мамы, искусно разбирающейся в картах городского справочника «От А до Z», очень скоро они припарковались перед массивным зданием в Белгравии, которое Лиззи теперь называла своим домом.

– Как это мило, папочка, что ты довез меня до дома! Я знаю, как вы торопитесь обратно, так что не стану вас задерживать. – И Лиззи в считаные секунды выпорхнула с заднего сиденья на тротуар.

– Ну, не так уж сильно мы спешим, моя радость, – возразила мать, выбираясь с переднего пассажирского сиденья. – Нам бы очень хотелось посмотреть, где и как ты обустроилась. Правда, Эдвард?

– Это верно. Потому мы и решили тебя отвезти. Нам надо убедиться, что ты живешь более-менее прилично. А то все эти разговоры насчет «остаться в Лондоне» и «устроиться официанткой» нас очень тревожат. Так ты скоро и в пивнушку захочешь податься на заработки.

Лиззи уже подозревала, что это и была истинная причина того, что родителям пришло на ум ее подбросить. Она решила провести их в дом через парадный вход. У Лиззи, конечно, имелся ключ от цокольного помещения – там была отдельная лесенка вниз, – но если она позвонит в парадную дверь, кто-нибудь из кухни придет и откроет, и, может быть, предупредит остальных домочадцев о столь внезапном вторжении.

Дверь открыла Александра. Она была в причудливых домашних тапочках: красиво расшитые шерстяные красные гольфы крепились к кожаной подошве, сверху доходя почти что до колен. А теплое платье-безрукавка могло попасть к ней из модного бутика или достаться от какого-нибудь давно почившего предка – этого Лиззи точно не знала.

– О-о, здравствуйте, мистер и миссис Спенсер! – воскликнула Александра. – Вы привезли Лиззи домой! Как это замечательно!

– Ее зовут Элизабет, и мы привезли ее не домой, а во временное пристанище, – сердито ответил мистер Спенсер. – Нам хотелось бы своими глазами увидеть, в каких условиях она живет. – Тут он выдавил улыбку, вероятно, осознав, что разговаривает несколько сварливо.

– Ну разумеется! – сказала Александра и широко распахнула дверь. – Заходите, пожалуйста!

– Спустимся для начала лучше в кухню, – предложила Лиззи, понимая, что гостиная с покрытой чехлами от пыли мебелью вряд ли сможет успокоить ее родителей.

– Да! Правда, там небольшой беспорядок, – сказала Александра. – Знаете, как бывает в воскресенье вечером – каждый по-своему готовится к понедельнику.

Вслед за Александрой родители спустились по лестнице, Лиззи пошла позади всех. Она очень надеялась, что бросающееся в глаза величие этого особняка произведет на родителей куда большее впечатление, нежели не менее очевидный факт, что дом уже лет пятьдесят не видел малярной кисти.

– Мы в основном обитаем в кухне, – пояснила Александра. – Слишком уж дорого отапливать целый дом.

– В кухне? – повторила мать Лиззи, явно сбитая с толку.

– Сейчас увидишь, мам… Мамочка, – поспешно поправилась Лиззи.

Внизу Мэг, похоже, увлеченно экспериментировала с заливными блюдами – судя по тому, что на листе вощеной бумаги стоял поднос с формами. У Александры имелась целая коллекция маленьких медных формочек, заполненных сейчас стручковой фасолью и зеленым горошком и залитых чем-то вроде мусса. Лиззи казалось, пройдут долгие годы, прежде чем все это застынет и Мэг сможет освободить наконец формы и залить в них что-то заново.

Но где же, интересно, Дэвид? И как объяснить его присутствие родителям, если он вдруг сейчас появится?

Стоило ей об этом подумать, и Дэвид тут же поднялся из-за кухонной тумбы – видимо, что-то чинил под раковиной. На нем был коричневый фартук, а на лице – безнадежно-унылая мина.

– Я сделал все, что было в моих силах. Но гарантировать ничего не могу, – произнес он, изображая акцент кокни еще почище Терри с антикварного рынка.

– У вас какие-то неполадки? – спросил отец Лиззи, проходя в глубь большой комнаты.

– Сифон травит под раковиной, сэр, – ответил Дэвид. – Все время оттуда что-то капает.

– И из-за этого от раковины ужасно несет, – присовокупила Мэг.

– Мама, папа, это Мэг! – представила ее Лиззи. – Она у нас лучшая по части кулинарии. А это – Кловер, которая прежде была собакой Мэг, а теперь мы как бы все ее хозяйки.

Кловер вежливо помахала хвостиком.

– Здравствуйте! Очень приятно! – ответила Мэг. – Может, я и лучшая по части готовки, но Лиззи куда больше умница по швейным делам. Нет ничего такого, что она не могла бы сшить!

– Ее зовут Элизабет, – поправила мать Лиззи. – Хотя вы правы, она всегда искусно управлялась с иглой.

– Могу я предложить вам чай или что-нибудь другое? – спросила Мэг. – Я напекла сегодня «каменного печенья»^[32], оно прекрасно пойдет к чаю.

– Чай мы пили не так давно, – ответил отец Лиззи. – Перед тем, как ехать в Лондон.

– Но все равно проходите, присядьте у камина, – предложила Лиззи родителям.

Тут Дэвид, очевидно не удовольствовавшийся своей проходной ролью водопроводчика, кашлянул, прочищая горло.

– Если вы позволите мне высказать свое предложение, мисс Александра, то у вас имеется прекрасный шерри «Амонтильядо», которым, возможно, удастся угодить почтенным леди и джентльмену. – И Дэвид поклонился, с легкостью вжившись в новую роль дворецкого, хотя и не слишком важного.

– Правда? – отозвалась Александра. – Отличная мысль! Сейчас найду бокалы.

– Если позволите, мисс Александра, – сказал Дэвид, – то я их сейчас же для вас найду.

И вот мистер и миссис Спенсер сидели на потрепанном диване перед щелкающим газовым камином, и вид у них был несколько растерянным. Стараясь подавить одновременно смех и панику, Лиззи чихнула.

Вскоре и Мэг подсела к ее родителям на диван.

– Так замечательно, что удалось наконец с вами познакомиться. Лиз… Элизабет всегда с большой любовью вспоминает о вас.

– Как это мило! – произнесла миссис Спенсер.

– Почему же тогда она не хочет возвращаться домой, когда закончит курсы домоводства? – спросил мистер Спенсер.

Мэг тепло им улыбнулась:

– Видимо, это все Лондон. Как говорится, «бушующий Лондон»!^[33] Но я уверена, что она всегда будет с вами на связи. Я, например, почти что каждый день разговариваю с мамой по телефону.

Лиззи подумала, что лучше бы Мэг не заикалась про «бушующий Лондон». Ее родители, скорее всего, раньше не слышали этого выражения, но теперь, его узнав, должны были забеспокоиться.

– А вы и есть та самая подруга Элизабет, которая работает официанткой? – спросила миссис Спенсер.

– Я просто объясняла родителям, что в вашей кейтеринговой фирме работают действительно очень милые девушки, – быстро вмешалась Лиззи, надеясь, что Мэг сообразит, что именно так тревожит мать ее подруги, и сможет ее успокоить.

– О да, это точно! – подхватила Мэг. – Иной раз это даже раздражает. Официантки на мероприятии встречают среди гостей своих друзей и начинают с ними сплетничать вместо того, чтобы бегать с подносами. Причем у многих даже имеются титулы.

Казалось, все прошло благополучно.

– Я стану звонить тебе так часто, как только будет выпадать возможность. И не стоит беспокоиться из-за того, что я буду работать. – Лиззи с нежностью посмотрела на родителей. Она знала, что они очень ее любят и всегда волнуются за нее, однако она не могла допустить, чтобы это помешало ей жить собственной жизнью.

Дэвид подал гостям шерри, и мистер и миссис Спенсер взяли в руки по бокалу, а также хрустальную вазочку с печеньем-хворостом. Однако вино они выпили быстро и тут же поднялись на ноги.

– Нам пора отправляться, солнышко, – сказала мать Лиззи. – Но сперва мне бы хотелось взглянуть на твою спальню. Просто чтобы быть спокойной… хм… ну, ты понимаешь.

Лиззи, разумеется, все поняла. Та хотела удостовериться, что это не рассадник клопов и тараканов, и, к счастью, ей удалось убедить мать, что все в порядке.

– Давайте провожу вас к выходу, – сказала Лиззи. На самом деле ей не хотелось, чтобы родители, блуждая по дому, лицезрели отстающие от стен обои и слушали скрип старых половиц.

Когда входная дверь уже распахнулась и Лиззи ощутила приближающуюся радость избавления, ее отец, наполовину переступив порог, внезапно остановился:

– Мне это кажется несколько странным – что можно в воскресенье вечером позвать водопроводчика. Особенно такого, кто знает, где тут что, включая шерри.

Лиззи с ужасом предвкушала этот вопрос. Однако в этом нехорошем предчувствии она успела придумать наиболее разумный ответ.

– На самом деле, папа, он слуга, многие годы работающий у них в семье. А еще он знает толк в сантехнике – это у него как побочная обязанность. Он действительно невероятно полезный человек. Без него мы как без рук. Чуть что-то где-то выйдет из строя или перегорит лампочка – он появляется и сам все чинит.

– Я примерно так и поняла, – кивнула миссис Спенсер. – Ведь Александра происходит из весьма аристократической семьи, верно?

Лиззи энергично закивала, радуясь, что хоть теперь ей не приходится врать:

– Да, именно так.

На прощание она по несколько раз чмокнула родителей в щеку и наконец-то с облегчением проводила взглядом их машину.

Затем Лиззи вернулась в дом и спустилась на кухню.

– Ты давний слуга семьи, Дэвид, который попутно чинит и сантехнику. А можно и мне теперь стаканчик шерри? А то меня аж всю трясет. Я даже не знала, то ли мне смеяться, то ли плакать.

– Вот и я тоже! – рассмеялась Мэг. – Я все спрашивала себя: что это за водопроводчик, который так галантно умеет подать шерри?

– Тот, кто в реальности актер, – ответил Дэвид, на манер кокни проглатывая отдельные звуки, – но научился разбираться и в сантехнике.

Глава 10

До назначенного званого ужина оставалось всего четыре дня. Лиззи сидела за кухонным столом, держа перед собой список. Там много всего было перечеркнуто, и она уже подумывала переписать все заново, чтобы иметь возможность его нормально прочитать.

Мэг готовила беарнский соус^[34], выкладывая кусочки сливочного масла в пароварку и замешивая его метелкой из березовых прутиков – в точности как предпочитала делать мадам Уилсон, которая была убеждена, что металлический венчик навредит деликатному соусу.

Александра сосредоточенно соскребала остатки клея с руки херувимчика, которого она приобрела, слегка поколотого, за очень незначительную сумму в предыдущие выходные на Портобелло.

Кловер громко посапывала перед газовым камином, счастливая в окружении занятых делами людей.

– Непонятно, зачем ты снова взялась делать этот соус, Мэгги? – подала голос Александра. – Он у тебя и так уже выходит идеально.

– Пока не идеально, – ответила Мэг. – Да и мадам Уилсон со мной в последнее время чересчур строга. К тому же я впоследствии хочу добавить его в свой арсенал. Людям он нравится.

– Я бы, признаться, предпочла, чтобы мадам Уилсон просто заранее предупреждала, что именно будет с нас спрашивать, – сказала Лиззи. – Почему бы ей не придерживаться более традиционных методов проверки знаний? То, как она может выбрать кого-то наугад и велеть ему приготовить, к примеру, меренги, или соус бешамель, или еще что-нибудь непредвиденное, просто наводит ужас!

На минувшей неделе Лиззи испытала это на себе и до сих пор была под впечатлением.

– Меренги у тебя вышли на славу, Лиззи! – рассмеялась Мэг при воспоминании о том эпизоде.

– Да уж, еле вышли! – сказала Лиззи, вспоминая всю сцену в подробностях. – И мадам явно была разочарована тем, что взбитые белки не шлепнулись мне на волосы, когда она заставила меня перевернуть миску над головой.

– Но выглядело это ужасно забавно, – усмехнулась Александра. – Очень смешно было наблюдать, как ты держишь над головой миску так, словно она может взорваться в любой момент.

– Это теперь смешно, – сдалась Лиззи. – А вот тогда – нисколько. Для меня, по крайней мере. Очевидно, всех это ужасно повеселило!

Мэг между тем отложила метелку, взяла ложку и попробовала получившийся соус.

– О! Вот теперь и правда восхитительно! Хоть и сама себя хвалю.

Лиззи потянулась за ложкой, что была в руках у подруги, и другим концом тоже сняла пробу.

– И правда невероятная вкуснятина! Теперь, если мадам Уилсон велит тебе его приготовить, ты будешь на высоте. Надо бы сделать яйца пашот или что-либо другое, чтобы как следует попробовать соус.

Тут Мэг нахмурилась.

– Признаюсь, сделать соус для меня намного проще, нежели аккуратные яйца пашот. Вот у тебя, Александра, они отлично получаются.

– Всего лишь практика, – отмахнулась та. – В детстве мне все время их готовили. Я наблюдала, как это делают мои няни, и уясняла то, чего не надо делать.

– А можно я задам один вопрос? – поглядела на Александру Лиззи. – Зачем ты снимаешь чуть ли не весь клей, что ты только что нанесла на этот осколок ангелочка? Что-то не так?

– Нет, – покачала головой Александра. – Просто если счистить как можно больше лишнего клея, то он потом не станет выпирать из стыка.

– Уникальная способность Лекси убирать весь лишний клей – это ключ к ее успеху как продавца антиквариата, – добавил Дэвид. – Вашей подругой можно гордиться.

– И как там твой список приглашенных, Лиззи? – поинтересовалась Мэг, ложкой перекладывая соус в миску.

– Это сущий кошмар, по правде сказать, – призналась Лиззи. – Я так и не определилась с количеством. – Лиззи задумчиво покусала авторучку, однако и это не помогло.

– А что там определяться? – удивилась Александра. – Мне казалось, все и так предельно ясно. Нас трое, плюс трое кавалеров для нас. Далее – Хьюго с Электрой и Ванесса с Тедом.

– Теоретически-то вроде бы и ясно. Но я не знаю ни одного молодого человека, который бы мог составить мне пару. А еще – Ванесса с Тедом расстались. И я точно не знаю, то ли она приведет вместо него кого-то другого, то ли мы должны пригласить для нее парня.

– Вот досадно! – Александра присоединила к херувимчику отколотую руку и крепко прижала. – А может, у нее самой спросить?

– Спрашивала, и даже не единожды, но она всякий раз давала разные ответы, – пожаловалась Лиззи. – И я еще по-прежнему остаюсь без пары. Дэвид, нельзя ли тебя попросить…

– Нет, Лиззи, – отрезал тот. – Даже если не считать того, что я игрок другой команды, возрастная разница между нами выглядела бы нелепо.

– Я на самом деле не имела в виду… – смущенно заговорила Лиззи.

– Я знаю одного отличного юношу, – сказала Мэг. – Он учится в консерватории и подрабатывает официантом в ресторане, поскольку у него имеется смокинг и ботинки из лакированной кожи.

– Было бы идеально. Думаешь, он не откажется прийти?

– Думаю, нет. Бесплатный ужин – это всегда заманчиво.

– А у тебя самой-то есть подходящая пара? – спохватилась Лиззи. – Мне бы не хотелось, чтобы ты отдала мне прекрасного кавалера и сама осталась одна.

Дэвид, смеясь, покачал головой.

– Вы вообще-то рассуждаете тут о реальных людях! О людях – а не о пачках чая!

– Мы всего лишь пытаемся собрать оптимальное количество людей, – вступилась за подруг Александра. – Но как только они все окажутся здесь, то перемешаются между собой.

– Со мной будет парнишка, с которым я иногда работаю в одну смену, – сообщила Мэг. – Он очень веселый и тоже любит поесть на халяву.

– Но тогда сразу будет бросаться в глаза, что у Ванессы нет пары, – сказала Лиззи. – Разве нет? Она и так сейчас очень расстроена из-за Теда, и мне не хочется, чтобы она чувствовала себя несчастной.

– Спроси ее завтра еще разок, – посоветовала Мэг. – И если она так и не определится, то я для нее кого-нибудь найду.

– Ну а если нет, – усмехнулась Александра, – то мы поместим в газете объявление: требуются несколько презентабельных молодых людей для вечеринки. Являться голодными.

Она подняла перед собой херувимчика и довольно оглядела его со всех сторон.

– Вот! То, что надо! – удовлетворенно произнесла она.

– Что?! Для Ванессы?! – вскричала Лиззи. – А кто тут говорил про разницу в возрасте? – В притворном возмущении она вперила взгляд в Дэвида.

– Нет, для рынка, – невозмутимо ответила Александра. – А на вечеринку я приглашу юношу, которого знаю с самых малых лет. Он всегда был в аккуратных шортиках, белых носочках и в ботиночках с пуговками. Мы с ним поддерживаем знакомство, и сейчас он уже выглядит вполне нормально.

– Подозреваю, что и ты для того времени выглядела как полагается, – съязвила Лиззи. – Держу пари, у тебя было пальтишко с бархатным воротником и соответствующий бархатный беретик. – Она резко положила на стол ручку. – Ладно! Спрошу завтра Ванессу еще раз, придет ли она с кем-то вдвоем, и если она еще будет пребывать в сомнениях, я скажу, что мы для нее кого-нибудь пригласим.

– А если она вдруг все-таки приведет кавалера, то приглашенный нами побудет официантом, – добавила Мэг.

– Что ты! Ни в коем случае! – возмутилась Лиззи. – Человек будет думать, что его пригласили вкусно поужинать, – а его сошлют на кухню убирать посуду?

– Я же пошутила, – усмехнулась Мэг.

– Больше чем уверена, что Электра именно так бы и поступила, – сказала Александра. – Даже представляю, как она говорит: «Поскольку ваши услуги как гостя более не требуются, не могли бы вы надеть передник и убрать тут со стола?»

Покончив наконец с беарнским соусом, Мэг взялась за свой список:

– Хочу на всякий случай убедиться, что разногласий нет. У нас будет паштет из копченого лосося с тостами Мельба. Далее – говядина по-бургундски. На десерт – шоколадный мусс с пудингом…

– Поищу-ка я какие-нибудь вазочки для мусса, – сказала Александра. – В конце коридора есть шкаф со всевозможной фарфоровой посудой. Они будут изящно смотреться на столе, да и я порадуюсь тому, что фарфор наконец пригодится.

– Я вот что подумала… На самом деле мне бы хотелось испечь какой-нибудь большой торт, – продолжала Мэг. – К примеру, «гато Сент-Оноре»^[35]. Для основы могу использовать замороженное слоеное тесто. – Мэг в недоумении поглядела на остальных обитателей дома. – Ну, помните, с заварным кремом? Там еще с краю по кругу выкладываются заварные пирожные?

– Извини, ни разу о таком не слышала, – ответила Лиззи. – Не забывай, я выросла в таком доме, где иностранные блюда не в почете.

– Я тоже никогда о нем не слышала, – сказала Александра. – Но если тебе хочется его приготовить, Мэгги, то вперед! Осталось решить вопрос с вином.

Тут взгляд у Дэвида сделался непреклонным.

– Александра, я никак не одобряю то, что ты станешь изводить то прекрасное вино, что хранится у вас в подвале. Я достану тебе вина. У меня есть хороший контакт в Сохо.

– Подозреваю, что ты прав, – ответила Александра. – Просто оно стоит там уже годами, и никто никогда его не пил. Если оно такое замечательное, то почему бы моим высокочтимым родственникам не приехать из Швейцарии и не забрать его с собой?

– Вино не всегда хорошо переносит дорогу, – объяснил Дэвид. – И, честно говоря, они наверняка о нем уже забыли. Или же просто уверены, что оно никуда не денется. В любом случае, употреблять его тебе не следует.

– Ну ладно, если ты сможешь нам достать какое-нибудь недорогое и приличное вино, то это и впрямь будет очень кстати, – согласилась Александра.

– Что ж, меню у нас получилось вполне даже экономичное, – заключила Мэг. – Мы спланировали наименее затратный вариант.

– Ты спланировала, – сказала Лиззи. – И ты же будешь все готовить. Ты блистательный кулинар, Мэгги!

Заслышав имя хозяйки, Кловер проснулась, подняла голову и, будто соглашаясь, завиляла хвостом.

– Мне это в удовольствие, – смутилась от похвалы Мэг. – Сама знаешь.

– А мы будем твоими помощницами на кухне, – сказала Лиззи.

– В перерывах между обязанностями горничных и поломоек, – добавила Александра. – Так что, Дэвид? Сможешь уже завтра купить вино? А то нам необходимо знать, в какую сумму все это вместе выльется.

– Смогу, – кивнул он. – Зная нужных людей, всегда можно купить хорошее вино дешевле.

– И ты их, конечно же, знаешь! – улыбнулась Лиззи.

– Ну да, у тебя, судя по всему, в Сохо все схвачено! – сказала Мэг. – Все местные торговцы, поставщики овощей и фруктов…

– Я долго там жил раньше, – объяснил Дэвид. – Каждый день захаживал на рынок. Так что знаком почти с каждым хозяином ларька или магазина.

Отложив небольшую деревянную чайницу, которую он начищал воском, Дэвид поднялся, прошел к пианино и начал играть. Обыкновенно он делал это, когда на него находило меланхолическое настроение или требовалось сменить тему, как, видимо, было и сейчас. И этот прием ни разу его не подводил. Похоже, Дэвиду не нравилось копаться в своем прошлом.

С радостью отвлекшись от списка гостей, Лиззи вскоре присоединилась к Дэвиду. Она стала перелистывать ноты на пианино. Умея музицировать практически на слух, Дэвид с легкостью мог сыграть любое произведение по нотам, если их поставят у него перед глазами. Лиззи раскрыла перед Дэвидом одну из песен.

Заслышав слова «Не могу не любить своего мужчину» из известного мюзикла^[36], Александра встала рядом с Лиззи возле инструмента.

– А ты, я вижу, сентиментальная особа, а?

– Это точно, – кивнула Лиззи.

– И вот за это мы тебя и любим! – произнес Дэвид и принялся играть нечто более жизнеутверждающее.

– Не думаю, что этой столовой хоть раз пользовались за последние пятнадцать лет, – сказала Александра, кашляя и чихая от пыли, которую она смахнула перьевой метелкой с каминной полки.

Был уже канун вечеринки, и, поняв, что завтра им придется направить все время и энергию на приготовление угощений, девушки решили посвятить сегодняшний день уборке. Поначалу они собирались просто привести большую столовую в приличный вид. Но когда подруги спустились вниз за новой порцией чистящих средств, оказалось, что Дэвид привез домой несколько больших букетов цветов от приятеля, жившего возле цветочного рынка при Кавент-Гарден.

– Они их практически даром раздавали! – пояснил Дэвид. – Отменилась какая-то большая светская свадьба.

– Цветы! Какая прелесть! Я их сейчас же расставлю, – обрадовалась Лиззи. – Или, по крайней мере, некоторые из них, – добавила она, увидев, какое великое множество цветов принес Дэвид.

– Там есть целый шкаф, забитый вазами, – сказала Александра. – Выше этажом. Пойдем покажу.

– Твой дом – прямо как огромный универмаг антиквариата! – слегка запыхавшись, заторопилась Лиззи вслед за подругой по лестнице.

– Это верно, – согласилась Александра. – Но жить в нем стало намного веселее и радостнее, когда здесь появились вы с Мэгги.

Когда они поднялись на площадку этажом выше, Александра открыла шкаф, больше похожий на массивную деревянную колонну, явив взору массу старинных предметов, что не использовались уже, наверное, долгие годы.

– Боже ж ты мой! – воскликнула Лиззи, оглядывая его содержимое. – Тут не только вазы, но еще и подсвечники. И какие огромные!

Александра ухватила один и извлекла наружу.

– Это канделябры. К тому же очень замызганные, – с брезгливостью оглядела она вытащенный предмет.

– Ничего страшного, – успокоила ее Лиззи. – Можно оставить их как есть, потускневшими, сделав вид, что так и должно быть.

– Дэвид знает одну хитрость с фольгой и кальцинированной содой, – проговорила Александра, один за другим вытаскивая из шкафа массивные канделябры, пока все шесть не выстроились перед Лиззи на полу. – Если захотим их начистить. Нам в любом случае придется чистить вилки и ножи.

– А есть у тебя какие-нибудь низенькие вазы, чтобы можно было поставить их на стол? – спросила Лиззи.

Александра еще глубже зарылась в шкаф, едва ли не скрывшись в нем полностью.

– А как тебе вот эта штука? Если не ошибаюсь, это называется эпернь^[37].

Несколько мгновений Лиззи не могла вымолвить ни слова. Ее подруга держала в руках огромный, богато украшенный серебряный предмет, который на первый взгляд напоминал массивный канделябр, вот только вместо держателей для свеч там крепились несколько блюдечек.

– А это для чего?

– Если не считать того, что она может скрыть тебя от того, кто сидит напротив, то, думаю, на ней раскладываются фрукты или цветы, или разные мелкие сласти. Ну, что скажешь? Хочешь поставить ее на стол?

У самой Александры в голосе звучало сомнение, и Лиззи с ней согласилась.

– Думаю, не стоит. То есть это, конечно, шикарная вещь, но если мы поставим ее на стол, там уже ни для чего не останется места.

– Да. В Викторианскую эпоху к тому же разговоры через стол как-то не приветствовались, – сказала Александра, убирая эпернь обратно в шкаф, при этом две тарелочки отцепились от держателей и упали на пол.

– Ерунда, не пугайся, – подняла их Александра. – В них нет ничего особенного.

– Вроде как не повредились, – оглядела обе тарелочки Лиззи.

– Итак, какие вазы ты бы хотела для цветов? И не забудь, что нам еще надо поставить букеты в гостиную.

Лиззи выбрала три вазы.

– Начну с этих. Но думаю, этого будет достаточно.

– Если понадобятся еще, теперь ты знаешь, где их взять. Пойдем закончим уборку в столовой. В гостиной надо будет только пыль смахнуть да расставить цветы.

– Может, на всякий случай зайдем туда, проверим? – предложила Лиззи. – Мы же не хотим в чем-то проколоться? – Она даже представила, как Электра проводит пальцем по каминной полке, после чего демонстративно стряхивает с него пыль.

Спустя несколько минут подруги уже втроем обследовали гостиную.

– Вид у нее такой, что сразу вспоминается мисс Хэвишем^[38], – заметила Александра.

– Ничего, по-быстрому прибрать – и все, – сказала Мэг.

– Могу пропылесосить ковер и по краям пройтись мокрой шваброй, – предложила Лиззи. – Это проблема любой уборки: стоит только начать – и кажется, уже не остановиться. – Девушка уперла руки в бока и попыталась представить, что бы сказала ее мать, оглядывая эту комнату перед приходом гостей. – С цветами она будет смотреться совсем иначе.

– Отлично. Тогда идем в столовую, – сказала Александра. – Она уже столько лет не использовалась. Там небось повсюду пауки.

– Можем принести туда Кловер, – пошутила Мэг. – Она любит ловить пауков. Это, на самом деле, единственное полезное дело, на какое она способна.

– Лапочка Кловер! – воскликнула Александра. – Она так украшает собой дом, что никакой другой пользы от нее и не требуется.

– Ладно. От нас с вами пока что тоже никакой пользы, – усмехнулась Мэг. – Давайте уже наконец возьмемся за дело.

Мэг взялась натирать полиролем стол, отчего он хорошел на глазах и, как она утверждала, впоследствии должен был добавить приятную фоновую отдушку к аромату цветов. Однако времени это занятие отнимало много, и вскоре Мэг поняла, что ей пора вернуться на кухню и заняться основами для канапе. Говядина уже вовсю напитывалась маринадом. Мэг вручила Лиззи ветошь и полироль.

– Хотя, если тебе это надоело, то, думаю, можно просто застелить стол, взяв вместо скатерти простыню, – добавила она.

– Нет, что ты! Я все доделаю, – сказала Лиззи. – Он так прекрасно смотрится и чудесно пахнет! А как только с этим закончу – возьмусь за цветы.

Александра отправилась на поиски тканевых салфеток, хотя Лиззи и попыталась ее убедить, что можно обойтись бумажными.

– Нет, – возразила Александра, – раз уж взялись устроить званый ужин – то все будем делать как надо.

– Но тканевые же придется гладить! Столько дополнительного труда.

– Ну, перед застольем их стирать и гладить не понадобится, иначе я бы точно предпочла бумажные, – сказала Александра. – А после можем их просто отправить в прачечную.

Похоже, с ней бесполезно было спорить.

– Тогда иди ищи, а я пока закончу со столом, – сказала Лиззи, вновь макая тряпочку в жестянку с полиролем.

Когда Лиззи взялась украшать комнату цветами, к ней присоединился Дэвид. Он же помог ей принести и вазы. Для столовой и гостиной потребовалось намного больше трех емкостей. Столовая была огромных размеров, и даже длинный стол с двенадцатью стульями не занимал все ее пространство. В обоих концах помещения стояло по маленькому столику, и еще два – по углам. Дэвид с Лиззи сошлись на том, что каждый такой столик надо украсить цветочной композицией.

Они собрали по большому букету для дальних концов столовой и даже поздравили себя с тем, как удачно соединились вместе высокие дельфиниумы, фрезии, ирисы и лилии. Аромат цветов разнесся по комнате, смешиваясь с легким запахом полироля.

– Твое творение мне намного больше нравится, – сказала Лиззи, – поэтому свой букет я поставлю в этом конце. Так, чтобы, входя в столовую, гости видели именно твои цветы. – Тут она слегка прикусила губу. – Не думала, что такое случится, но для угловых столиков у нас цветов почти и не осталось.

– Ну и ничего страшного. Один столик можно оставить свободным и использовать его при подаче блюд. А на другом стоит старинный хронометр. Он очень красивый, хотя и сломанный. Но все же я пройдусь по саду, посмотрю – может, наломаю каких-нибудь веточек с кустов. Дополнительная зелень придаст столику с хронометром более законченный вид. – Взглянув на девушку, Дэвид улыбнулся: – Должен сказать, у тебя талант к составлению букетов, малышка Лиззи.

Лиззи улыбнулась. Ей нравилось, когда Дэвид так к ней обращался.

– Когда-нибудь это поможет мне стать хорошей женой, – с едва заметной горечью сказала Лиззи, вспоминая недавний разговор с матерью. – Я смогу вступить в «цветочную команду» при церкви и в состоянии буду сама украсить наш милый дом, когда моему супругу захочется принять у себя коллег.

– Таков твой жизненный план? – спросил Дэвид.

– Таков план моей матери, – вздохнула Лиззи. – А она обычно добивается своего.

– Но ты же не станешь выходить замуж, только чтобы ее удовлетворить?

– Нет, до этого, естественно, не дойдет. И, кстати, я не поддалась, когда она в качестве стартовой закуски к нашему застолью предложила грейпфрут с вишенкой.

Дэвид изобразил сильное удивление.

– А ты, я смотрю, не такая уж и легкая добыча, как полагает твоя матушка.

Проснувшись в день предстоящей вечеринки, Лиззи очень пожалела, что им еще придется провести утро на курсах в Пимлико, учась готовить куропаток и прочую дичь. И хотя мадам Уилсон любила устраивать своим подопечным сюрпризы, все-таки на этот раз накануне она обмолвилась о предстоящем занятии.

Когда Лиззи спустилась вниз, Мэг была уже на кухне – обжаривала кусочки мяса.

– Хочу все это приготовить в духовке перед уходом, – объяснила Мэг. – Чтобы вечером осталось только подогреть. Непросто, конечно, со всем этим управиться, имея в распоряжении лишь четыре конфорки. Впрочем, Дэвид обещал привезти еще двухконфорочную плитку, которую очень просто подключать.

– Ничего себе ты развлекаешься! – немного укоризненно сказала Лиззи. – Небось еще и встала до рассвета.

– Да, я рано встала, – пожала плечами Мэг. – Но мне самой это нравится: мне как будто брошен вызов. Я понимаю, что если этот ужин пройдет как надо, то я вполне смогу наниматься для готовки. Если я стану обслуживать официальные ланчи и где-то готовить по вечерам, то буду вполне неплохо зарабатывать на жизнь.

Кивнув, Лиззи открыла хлебницу, чтобы сделать себе тост.

– Тебе достаточно найти работу по приготовлению завтрака в каком-нибудь кафе – и твой день будет заполнен до последней минуты.

– Не поддразнивай. Я люблю готовить и люблю работать. И особенно люблю зарабатывать деньги, – усмехнулась Мэг. – А если ты и для меня поджаришь тост, буду тебе очень благодарна.

Лиззи положила на сковороду-гриль два ломтика хлеба и зажгла под ней газ. Теперь ей требовалось ждать, пока тосты приготовятся, прежде чем она сможет оставить свой пост. Между «готово» и «пригорело» – лишь считаные секунды, и Лиззи не хотелось соскребать горелое. Ведь от этого столько грязи! К тому же вручить Мэгги идеально приготовленный тост, казалось, было наименьшим, что она могла сделать для подруги.

Глава 11

Александра, открывшая дверь первым гостям, как никогда напоминала в этот вечер Одри Хепберн. На ней было длинное черное платье без рукавов и длинные белые лайковые перчатки, которые она нашла в одном из старых сундуков на чердаке. Волосы были собраны в высокую кичку на макушке, шею обвивали нити жемчуга, ниспадая на грудь. Глаза были подведены с идеальным изгибом и тоненькой, так характерной для Одри стрелочкой в уголке. Скромно, но невероятно чувственно – таков был вердикт ее нынешнему облику.

Лиззи стояла чуть позади Александры, тоже встречая гостей. Она была в очень изящном длинном платье с рукавами до локтя и круглым декольте, слегка лишь являвшим взору начало ложбинки на груди. На шее красовалась бархатная лента, а в ушах – старинные серьги в виде ромашек. Ей Александра тоже сделала макияж, так что косметики на ней сегодня было немногим больше обычного. Волосы у Лиззи успели изрядно отрасти, но она сделала на кончиках модные легкие завитки, и теперь ее прическа, несомненно, выглядела стильно.

Мэг тем временем вовсю крутилась на кухне и должна была подняться в гостиную попозже. Тот факт, что на Мэг вообще имелся какой-то макияж, целиком и полностью объяснялся лишь твердостью характера Александры. Мэг всячески пыталась протестовать: мол, он смажется от пота на жаркой кухне и краситься нет никакого смысла.

Лиззи ничуть не удивилась тому, что среди первых гостей у них на пороге оказались Хьюго с Электрой.

– Надеюсь, мы не рано? – сказала Электра, не дав хозяйкам даже их поприветствовать. – Но мы, наверное, не сможем задержаться допоздна.

– Заходите, пожалуйста, – произнесла Александра с самым что ни на есть величественным видом.

– Добрый вечер, Александра, Лиззи, – сказал Хьюго, целуя их по очереди в щеку. На нем была классическая тройка, которую Лиззи сочла весьма элегантной и модной. Хьюго, как ей показалось, идеально оттенял Электру.

– Могу я принять вашу верхнюю одежду? – спросила Александра. – О, так вы, оказывается, без нее!

Электра улыбнулась:

– Без пальто намного проще незаметно исчезнуть. – И хотя ее улыбка призвана была сообщить, что гостья шутит, никто не воспринял это как шутку.

Электра была одета в костюм-двойку со стоячим воротничком из розовато-бежевого атласа и с юбкой до колен. Волосы были аккуратно зачесаны и уложены на макушке, крупные жемчужные серьги гармонировали с колье из двойной нити жемчуга, с декоративной застежкой спереди. Казалось, будто эта девушка сошла с обложки Vogue.

Лиззи заставила себя улыбнуться пошире.

– Не желаешь ли пройти в дамскую комнату? – спросила она и, тут же сообразив, что, по сути, предложила Электре с ходу посетить уборную, поспешно добавила: – Пойдемте тогда наверх!

Краснея от осознания собственной неотесанности и чувствуя, что это длинное платье и сережки-ромашки делают ее похожей на ребенка, дорвавшегося до маминого гардероба, Лиззи повела Хьюго с Электрой в гостиную. Там она сможет препоручить гостей компании молодых людей, которые, уже откупоривая бутылки, ждали новоприбывших, чтобы налить им вина. Юноши тоже были из числа приглашенных, однако имели определенные хозяйские обязанности.

«Почему же Электре так захотелось сюда прийти?» – спрашивала себя Лиззи, слыша позади шаги Электры. Уж явно не для того, чтобы приятно провести вечер. И Хьюго тоже, по всей вероятности, повеселиться не удастся. И никому, наверное, не удастся. Отвратительной была идея устроить званый ужин, мрачно заключила Лиззи.

И все же с ранних лет мать учила ее быть достойной хозяйкой, а потому она не смела сейчас поддаться чувствам и просто убежать из комнаты.

– Электра, – заговорила она, – знакомься, это Бен, он учится в Королевской академии музыки. Это Филипп, друг детства Александры… Филипп, извини, не успела узнать, чем ты сейчас занимаешься. А это – Луиджи и Пирс, друзья Мэг. Ну что, ребята? Не будете ли так добры заняться напитками, а я пока сбегаю вниз и принесу канапе? Мэг не позволяла забрать их с кухни, пока все не соберутся, чтобы они были наисвежайшими.

– Как восхитительно, – без всяких эмоций произнесла Электра. – Мне не терпится их попробовать. А шампанское у вас винтажное?

Выходя из гостиной, Лиззи не могла не улыбнуться этому вопросу. То вино, что подавали сейчас Электре, определенно не было винтажным. И даже, сказать по правде, не являлось шампанским. Это было cremant, французское игристое белое вино, изготовленное не в той провинции, где позволялось использовать название «шампанское». Дэвид узнал о нем благодаря приятелю-виноторговцу.

Что бы там ни говорил Дэвид насчет своего исчезновения на время вечеринки – когда Лиззи спустилась на кухню, он помогал Мэг раскладывать тресковую икру по маленьким тарталеткам, уже начиненным нежным сливочным сыром. При появлении Лиззи он резко поднял голову:

– Да-да, я помню! Но я же не мог бросить Мэгги!

– Ой, я так благодарна тебе, Дэвид! – сказала Мэг, выкладывая маленькой горчичной ложечкой похожую на мелкий бисер икру. – Мне следовало сделать все попроще, как вы и говорили!

– Все в порядке, – успокоил ее Дэвид. – Я тоже люблю хорошую кухню, так что вполне понимаю твою потребность экспериментировать и желание разбиться в лепешку.

– Мы бы ни за что с этим не справились, не будь у тебя в приятелях большинство бакалейщиков и прочих торговцев в Сохо, – сказала Лиззи, жалея, что не может остаться здесь, в этой уютной кухне, вместо того чтобы возвращаться туда, где в ее воображении такая великолепная и такая холодная Электра уже превращает гостиную в ледяной дворец.

– Как говорится, главное не в том, что знаешь, а в том, кого знаешь, – усмехнулся Дэвид. – Ну что, заберешь блюда наверх?

Послышался звонок в дверь, и почти в тот же момент приятель Мэг, Луиджи, тоже появился на кухне.

– О! Луиджи! – воскликнула Мэг. – Будь так добр, отнеси эти тарелки наверх. А то Лиззи, похоже, надо идти открывать дверь.

– С большим удовольствием, сага^[39], — ответил Луиджи и, ловко подхватив сразу три тарелки с канапе, что сразу выдавало в нем профессионала, быстро, но с уверенным видом удалился.

Как им поведала Мэг, Луиджи очень хотелось побывать на настоящем английском званом ужине. Познакомились они, когда ресторан, где работал Луиджи, поставлял блюда на мероприятие, где подвизалась официанткой Мэг, и Луиджи отправили убедиться, что все идет как надо. В ресторане он обычно служил метрдотелем, но на то время, пока его заведение закрылось на переоформление интерьера, Луиджи нанялся в кейтеринговую фирму.

Обсуждая Луиджи, девушки сошлись во мнении, что его присутствие добавит их вечеринке итальянского очарования, хотя Мэг и поделилась с Лиззи опасением, что этот друг вполне может забыть, что является здесь гостем.

– Хотя, по большому счету, я и не против этого, – добавила Мэг. – Главное, чтобы все были довольны.

Лиззи поспешила к входной двери. На пороге оказалась Ванесса, и выглядела она очень взволнованно.

– Я опоздала? Я планировала прийти вместе с Хьюго и Электрой, но они отправились так рано, что я только-только успела выбраться из ванны.

– Ты как раз вовремя! Пойдем. – Лиззи приняла у Ванессы плащ и повесила на вешалку. – Наверху ждут напитки.

– Ничего, что я не смогла прийти с Тедом? – спросила Ванесса, хотя Лиззи и так уже несколько дней была в курсе, что Тед не придет.

– Разумеется, ничего! У нас есть для тебя даже несколько прекрасных молодых людей – выбирай кого хочешь. Разве что Хьюго уже занят, да к тому же тебе вряд ли захочется иметь своего брата кавалером. Есть, к примеру, совершенно потрясающий итальянец, но того, кого я для тебя присмотрела, зовут Пирс, и он кажется очень достойным молодым человеком. – Хотя Лиззи и не смогла припомнить, чем же тот занимается, кроме как подрабатывает официантом, как Луиджи с Беном.

– Звучит многообещающе! – сказала Ванесса. – Не то чтобы я была сильно влюблена в Теда, но, согласись, ужасно досадно, когда парень тебя бросает, а не наоборот.

Произнесла это Ванесса с равнодушной небрежностью, однако у Лиззи сложилось впечатление, что та на самом деле намного глубже уязвлена случившимся, нежели пытается показать.

Наконец на вечеринке появилась и Мэг. Она поднялась по лестнице, неся в каждой руке по тарелке с канапе. На ней были узкие брюки, белая шелковая блузка и туфельки-балетки. Поверх одежды у Мэг был повязан красный фартук, который Лиззи сшила накануне из старой юбки.

Лиззи знала, что Мэг захочется надеть, как она обычно называла, «передничек», и ей очень хотелось, чтобы при этом подруга смотрелась празднично. Самой Мэгги это было безразлично, и она пыталась даже протестовать, объясняя, что ей лучше вообще оставаться на кухне и готовить гостям еду. Услышав такое, на нее – метафорически, конечно, – набросились все остальные обитатели дома, за исключением Кловер.

Бен, кавалер Лиззи на вечеринке, с которым она уже успела немного познакомиться, тут же шагнул навстречу Мэг:

– Хочешь, помогу разнести угощение?

– О да, будь так любезен! – обрадовалась Мэг. – А то мне еще кое-что надо принести снизу.

– Могу ли я тоже тебе помочь? – предложил Луиджи, стоявший рядом с Электрой.

– Ну что ты, не уходи, – воспротивилась та. – Ты же мне начал рассказывать про оливковую ферму твоего дедушки, и это крайне интересно!

Лиззи успела уже заметить, что Хьюго с удивлением поглядывает на свою подружку, которая определенно была очарована темно-карими глазами Луиджи и его столь романтичным итальянским акцентом.

– Давай я с тобой спущусь, – сказала Лиззи подруге, после чего громко обратилась к гостям: – Кто-нибудь может убедиться, что у всех есть напитки?

Уже выходя из комнаты, Лиззи заметила, что Хьюго взял в руки бутылку и принялся наполнять бокалы.

– Пока что все идет нормально, – сказала она, когда они уже дошли до кухни. – Слушай, эти маленькие штучки со слоеным тестом – настоящий восторг!

– Те, что с сыром камамбер? – уточнила Мэгги. – Я пустила на них остатки слоеного теста. Я тут обнаружила книжку Констанс Спрай^[40] и в ней – массу новых идей для канапе.

– Не забывай, что ты тоже должна сегодня отдыхать и развлекаться, – сказала Лиззи, принимая из рук подруги тарелку.

– Я и развлекаюсь! Мне нравится готовить еду, которую быстро сметают! А на канапе, кстати сказать, можно заработать кучу денег.

– Мэг! – настоятельно произнес Дэвид, отложив картофелемялку. – Иди уже наверх и присоединись к гостям. Ты и так у нас изрядно потрудилась. – Он задумчиво застыл на миг, потом добавил: – Пюре вышло просто изумительным. Хорошо, что я расщедрился на сливочное масло.

В этот момент на кухню заявился Бен.

– Ого! Да у вас тут тоже пианино?! Прежде что-то не замечал.

– Некогда сейчас играть, – сказала Лиззи, не желая, чтобы он на что-то отвлекался. – Прихвати-ка наверх сырные палочки. Вот, молодец.

Было немало преимуществ в том, что одним из гостей ужина оказался профессиональный метрдотель, поняла Лиззи, наблюдая, как Луиджи быстро собрал всех гостей и препроводил в столовую – точно неназойливый колли, пасущий отару овец.

У Александры имелась схема размещения гостей за столом, и очень скоро все расселись по местам. Лиззи предлагала подруге выписать имена на листочках и расставить их перед приборами (как обычно делала ее мать), но Александра сказала, что просто напишет все на одном листе и, если что, пояснит устно.

В который раз восхищаясь уверенностью подруги, Лиззи села за стол между Беном и Пирсом. С последним в паре была Ванесса, но, как успела заметить Лиззи, ту гораздо больше заинтересовал Луиджи – который оказался звездой вечеринки.

В середине стола были расставлены вазочки с лососевым паштетом, сливочное масло, которое Мэг выложила тонкими изящными завитками (к большому неодобрению Александры, предпочитавшей ровную поверхность) и аккуратно сложенные горки тостов Мельба.

– Ну что, давайте приступим! – сказала Александра. – Ой, Электра, позволь, я подам тебе пепельницу, чтобы тебе было куда пристроить сигарету.

– Я принесу, – тут же вызвалась Лиззи. – Нет, Мэг! Сиди и угощайся.

Она очень надеялась, что ее голос не прозвучал слишком уж начальственно. Обычно Лиззи было несвойственно разговаривать таким приказным тоном, даже обращаясь к Кловер.

Поставив возле локтя Электры пепельницу и вернувшись на свой стул, Лиззи попыталась придумать, как бы сделать так, чтобы Мэг просто оставалась на месте и не подскакивала постоянно, как попрыгунчик, а принимала бы живое участие в общении за ужином. Как поняла Лиззи, это было далеко не просто.

В этот вечер Лиззи сама то и дело вскакивала из-за стола. Впрочем, так же вели себя Бен, Луиджи и Пирс. Другие – в особенности Хьюго – помогали наполнять бокалы вином. Под лососевый паштет предлагалось белое вино, под говядину – красное. Лиззи не позволяла себе особо увлекаться ни тем, ни другим. Хотя определенно главной хозяйкой вечеринки была Александра, у Лиззи тоже имелись свои обязанности, и ей не хотелось с ними оплошать. Основное ее внимание фокусировалось на том, чтобы Ванесса приятно проводила время. Хотя, встретившись с ней впервые в школе домоводства, Лиззи причислила Ванессу к «надменным светским дебютанткам», теперь она понимала, что под маской аристократической сдержанности Ванесса оставалась милой девушкой.

Заметив, что Ванессе приглянулся Бен, Лиззи быстро переговорила с Александрой, и та при смене блюд пересадила их рядом. Хьюго тоже постоянно присматривал за младшей сестрой, следя, чтобы ее бокал не пустовал – в том числе и тот, что предназначался для воды.

Когда выдался момент передышки, Лиззи непроизвольно подсчитала, что к концу вечера – если учитывать по четыре емкости на человека, включая и старинные плоские фужеры для шампанского, которыми обносили гостей перед ужином, – бережно, по одному перемыть, ополоснуть и вытереть предстояло сорок бокалов.

Трапеза пролетела легко и незаметно. Всем по вкусу пришелся паштет, и говядина по-бургундски оказалась невыразимо ароматной, и картофельное пюре было исключительно нежным. И вот уже все наслаждались десертом, поданным в изящных чайных чашках, – густым и насыщенным шоколадным муссом, увенчанным взбитыми сливками. Гости были очарованы тем, что столь красивые предметы старины используются как обычная посуда. Торт «Сент-Оноре» тоже оказался выше всяких похвал.

– Ты что, и вправду все это сотворила? – Электра глядела на Мэг так, будто та обманывала. – Сама? Своими руками?

– Да, – пожала плечами Мэг. – Единственное, я только не возилась со слоеным тестом, у меня на это просто не было времени. Но все остальное сделала сама.

– Хм-м, – глубокомысленно промычала Электра. – А ты, я вижу, довольно хороший повар, верно?

– Пока что на него учусь, – признала Мэг.

Как уже уяснила Лиззи, когда вопрос касался еды или процесса готовки, Мэг становилась уверенной и решительной.

– Как это храбро – самой взяться за жаркое! – добавила Электра и отвернулась, закончив тем самым разговор.

Немного погодя, когда Лиззи расчищала стол, чтобы было куда поставить чашки с кофе, и собирала пустые бокалы на поднос, к ней подошел Хьюго.

– Какой чудесный вечер, – проговорил он. – Надеюсь, ты сегодня приятно провела время?

– Это скорее мне бы следовало тебя об этом спрашивать! Ведь это ты гость, и тебе полагается наслаждаться вечеринкой. – Улыбнувшись, Лиззи перенесла заставленный бокалами поднос на один из боковых столиков. Отнести его вниз она хотела попросить кого-нибудь из профессиональных официантов. Ее страшила мысль, что она уронит где-нибудь на лестнице весь этот старинный хрусталь, усыпав ступени мельчайшими осколками.

– Не согласен, – возразил Хьюго. – Очень важно, чтобы хозяева и сами веселились с гостями. Иначе получается много труда и никакой отдачи.

Лиззи быстро глянула ему в глаза, прежде чем заняться другими бокалами.

– На самом деле я тоже наслаждаюсь вечеринкой. Гости вроде бы хорошо подошли друг другу. Во всяком случае, в целом.

За столом Электра закурила сигарету, пока остальные еще ели пудинг, но, как уже поняла Лиззи, в Лондоне это было в порядке вещей.

– А теперь все ждут тебя в гостиной.

– Ой, нет! Мне надо сходить приготовить кофе.

Но Хьюго покачал головой:

– Все под контролем. Отвечаю. А сейчас пойдем к гостям.

Позволив проводить себя в гостиную, Лиззи поняла, что Хьюго наверняка заметил, что она стеснительна и чувствует себя намного уютнее, делая что-то полезное.

– И кто тогда варит кофе? – спросила Лиззи у Хьюго, который так и остался стоять рядом с ней, хотя возле Электры по другую сторону гостиной имелось свободное кресло.

– Мэг, естественно. А еще тот итальянский парень, что так обворожил всех наших дам. Откуда ты его знаешь?

Поскольку Электра, как ей показалось, была даже более чем очарована итальянцем, Лиззи подумала: не терзает ли Хьюго ревность? Хотя сейчас по нему это вряд ли можно было сказать.

– Он приятель Мэгги. Она ведь подрабатывает официанткой. А Луиджи – метрдотель. Вот только сейчас ресторан, где он работает, закрыт на ремонт, а потому, пока нечем заняться, он устроился работать в ту же кейтеринговую фирму, что и Мэг.

– Ванесса у вас, кажется, отдыхает душой. И это меня очень радует. С тех пор как этот отвратительный тип ее бросил, она ужасно тосковала. Я от матери узнал.

– Я тоже очень рада, что она ожила. – На несколько секунд Лиззи остановилась взглядом на прорези для пуговицы на пиджаке Хьюго, потом подняла глаза. – Когда я первый раз встретилась с Ванессой, то немножко робела рядом с ней. Но стоит узнать ее поближе – и понимаешь, какой она чудесный человек.

Хьюго согласно кивнул.

– Да, она совсем не такая искушенная аристократка, какой иногда пытается выглядеть. Что, с точки зрения старшего брата, на самом деле хорошо. Этот негодяй Тед, конечно, доставил ей неприятностей.

В это время к ним подошел с тарелкой мятного шоколада друг детства Александры, Филипп. Когда они с Хьюго взяли по ломтику, Лиззи спросила:

– Так тебе удалось подыскать квартиру? Или все так же живешь с родителями?

– Я снял жилье в районе Квинс-Гейт. Я уже отчаялся найти что-то подешевле. Хорошая квартирка. Есть даже маленький балкончик. Электре она нравится.

Лиззи ни за что не стала бы спрашивать, будут ли они жить там с Электрой, когда поженятся, но ей все же хотелось это знать.

– А Электра живет где-то там поблизости? – спросила она.

– Не так далеко. В районе Найте-Бридж. Она работает на полставки в одной чрезвычайно роскошной конторе на Слоун-стрит.

– Как замечательно, – слабо улыбнулась Лиззи.

– Да. Она составляет списки подарков для брачующихся. Следит за тем, чтобы у них не оказалось слишком много наборов для фондю или каких-нибудь кокотниц. На самом деле это может вылиться в целую проблему.

Лиззи даже не знала, что на это ответить.

– Да уж! – продолжал Хьюго. – Кто бы мог подумать, что устройство свадьбы может быть чревато столькими заморочками!

Лиззи хотела было улыбнуться, но почувствовала, что улыбка будет тут некстати.

– Не думала, что у Электры есть надобность работать.

– У нее и нет такой необходимости, – стал объяснять Хьюго. – Но ей нравится чем-то заниматься, кроме как ходить по магазинам да посещать разные светские мероприятия. Еще Электра подрабатывает моделью и много денег жертвует на благотворительность. Она чрезвычайно увлечена своей благотворительной деятельностью.

– Она очень красивая, – сказала Лиззи. – Так что совершенно понятно, почему Электра востребована как модель.

Едва ли она могла как-то прокомментировать ее особенную тягу к благотворительности. Это было не столь очевидно, как ее красота.

Хьюго, словно о чем-то задумавшись, остановил взгляд на Лиззи, и у нее закралось подозрение, что он хочет полюбопытствовать о ее карьерных планах. Поскольку таковых у Лиззи не было вовсе, она кашлянула, прочищая горло, и сменила тему.

– Помнится, ты сказал, что кто-то делает всем кофе, – быстро сказала она. – Но мне, пожалуй, надо самой сходить проверить, как там идут дела.

– А вот, кстати, и кофе, – указал Хьюго на Бена с Луиджи, державших заставленные чашками подносы.

Тут же к ним подошла Электра, чтобы взять чашку кофе. И как бы ни хотелось Лиззи держаться от нее подальше, отойти немедленно ей показалось невежливым.

– Ну как, ты уже надевала то платье, к которому я пришивала пуговицы? – спросила она, чтобы поддержать разговор.

На лице у той выразилось сожаление.

– Нет. Я в итоге решила, что пуговицы там ни к чему. И все их срезала. Теперь лежат в шкатулке. – Она неопределенно улыбнулась, словно давая понять, что у Лиззи довольно странный интерес к тем пуговицам. – Знаешь, я целую вечность их отрезала! Пришила ты их на совесть!

– Разве это не антикварная ценность? – словно потрясенная таким решением, Лиззи повернулась к Хьюго.

– Угу… – буркнул тот. Он не стал упрекать свою девушку за то, что та чем-то очень хотела обладать, но, получив желаемое, сразу теряла интерес.

– Может, мне стоит продать их обратно твоему другу-антиквару, – предположила Электра. – Он, кстати, здесь?

В этот миг перед мысленным взором Лиззи пронеслась целая череда возможных бед. Ей не хотелось, чтобы кто-либо узнал, что в их доме живет мужчина, и в то же время она не могла допустить, чтобы кто-либо заподозрил, что этот мужчина в определенном смысле не такой, как другие. И уж разумеется, она не хотела кому-то объяснять, кто он такой и что в этом доме делает. Хватило ей уже переживаний, когда родители подбросили ее до дома и обнаружили здесь Дэвида. Так что Лиззи решила поскорей ретироваться.

– Прошу меня извинить, – произнесла она с любезнейшей улыбкой, которой могла бы гордиться ее мать. – Мне надо пойти убедиться, что всем гостям хватило кофе.

– А нельзя ли сначала долить его мне? – потребовала Электра. – А еще, Хьюго, – положила она ладонь ему на грудь и посмотрела в глаза. – Я бы предпочла в скором времени уйти. Я сегодня очень устала.

Лиззи поспешно отошла. Кто бы мог подумать, что заботы о кокотницах и наборах для фондю могут быть настолько утомительными! Или, быть может, Электра сегодня часами дефилировала по подиуму, надув губы и с дерзким видом волоча за собой пальто?

– Я пока что не хотел бы уходить, – услышала Лиззи ответ Хьюго. – Несса наконец-то вернулась к жизни и радуется, а у нее последние дни были далеко не простыми.

– Дорогой! Всем нам порой попадаются неподходящие бойфренды. Ей надо просто его забыть.

Ну, по крайней мере, Хьюго никак не грозило попасть в «неподходящие бойфренды», подумала, удаляясь, Лиззи.

– Всем достался кофе? – спросила она у первой попавшейся на пути группки гостей, среди которых оказалась и Ванесса.

– Да, спасибо, – ответила та. – Скажи, а что, Электра уже хочет попрощаться? Мне так здесь хорошо, и совсем не хотелось бы пока уходить.

– Она и правда вроде хочет идти, – ответила Лиззи.

– О боже! – вздохнула Ванесса.

– Но ты же можешь вернуться домой на такси, – предложила ей Лиззи.

– А я буду счастлив тебя проводить, – вызвался Бен, который был приглашен как кавалер для Лиззи, но которому, похоже, больше приглянулась Ванесса.

– Так и сделаем! – сказала Лиззи. – Ты вовсе не обязана уходить домой только потому, что этого хочет Электра. Так что? Никто тут не остался без кофе?

Прохаживаясь между гостями и поглядывая, всем ли хватило чашек, она про себя посетовала, что не смогла нормально поговорить с Хьюго. Они так непринужденно общались с ним, когда он пригласил Лиззи поужинать после того ужасного вечера в Earl of Sandwich. Теперь же, в окружении гостей и в присутствии Электры, то и дело набрасывающейся на нее, точно злобная змея в шелках, Лиззи поймала себя на том, что даже не представляет, о чем с ним говорить.

– По-моему, ты забыла принести мне добавку кофе, – раздался у нее из-за спины жесткий голос Электры, отчего Лиззи даже вздрогнула.

– Похоже, кофе весь выпили, – не моргнув глазом ответила Лиззи. – Мне очень жаль. Но если тебе так необходим кофе, я могу спуститься вниз и сварить еще.

– Было бы замечательно, – сказала Электра и двинулась дальше.

Улыбка на ее приоткрытых губах была очаровательной, и поведение выказывало хорошие манеры, однако под всем этим крылось нечто жесткое, что заставило Лиззи поторопиться на кухню и выполнить ее желание. Несколько мгновений девушка сопротивлялась этому побуждению, но Электра как будто и не обратила внимания, что Лиззи не помчалась немедленно исполнять ее приказ.

Вернулась Электра к Хьюго спустя несколько минут, когда тот разговаривал с Ванессой. Она положила ладонь ему на предплечье и заглянула в глаза:

– Я обещала заглянуть сегодня вечерком к папе, пропустить по стаканчику. Ты не против?

Лиззи отвернулась. И что Хьюго нашел в этой Электре?! Да, на нее было приятно смотреть, и, возможно, из нее выйдет идеальная хозяйка, и, быть может, именно такая жена способна помочь мужчине сделать хорошую карьеру. Но разве этого достаточно? Лиззи вздохнула. Судя по всему, да.

Наконец Лиззи перестала суетиться насчет кофе, и ее уговорили присесть на диван, вокруг которого и отчасти на котором сгрудилась небольшая компания. Лиззи с удовольствием устроилась на нем рядом с Мэг и Луиджи.

– Просто потрясающие угощения ты наготовила сегодня, Мэг, – сказала Лиззи.

– И шоколадный мусс был на редкость вкусным, – добавила Ванесса, которая с бокалом вина пристроилась на подлокотнике дивана, закинув ногу на ногу.

– Если хочешь, дам рецепт, – ответила Мэг. – Он очень прост.

– Прост-то он прост, – подхватила Лиззи, – но то, что просто для Мэгги, для всех нас часто оказывается невероятно сложным.

– Налить тебе вина, Лиззи? – спросил Бен, подставляя стул, чтобы подсесть поближе к Ванессе.

– Вечеринка получилась чудесная! – отметила Ванесса. – Впрочем, она еще и не закончилась!

– У нас есть кое-какие пластинки, – сказала Лиззи, в то же время гадая, есть ли у них подходящие случаю записи. – Можно было бы их поставить и потанцевать.

– Лично у меня уже нет сил танцевать, – усмехнулась Мэг. – Но вас это останавливать не должно.

– А я на самом деле предпочитаю живую музыку пластинкам, – сказал Бен.

– А ты знаешь один паб, – вспомнила Ванесса, – Earl of Sandwich? У них всегда живая музыка. – Тут она как будто что-то вспомнила. – Ой, извини, Лиззи! Я подвела тебя в тот вечер, да? Тед в последнюю минуту вдруг передумал идти.

– Ванесса, я больше и слышать не хочу об этом Теде, – твердо заявил Бен. – Этот тип определенно из тех, с кем не стоит садиться в такси.

– Не стоит садиться в такси?! – расхохоталась Ванесса. – Вот уж это точно! Да и вообще никуда не стоит, по правде сказать!

В этот момент к ним подошел Хьюго.

– Несс, я сейчас отвезу Электру, а потом вернусь и заберу тебя.

– В этом нет надобности, Хьюи! – махнула рукой Ванесса. – Бен обещал проводить меня до дома.

– На такси, – добавил Бен и поднялся со стула. – Не уверен, что меня как следует представили. Бен Саундерс, – протянул он руку Хьюго. – Учусь в Королевской академии музыки.

Хьюго ответил рукопожатием.

– Хорошо, если ты сама не против, Несс.

– Меня это вполне устроит, – ответила та. – Даже более чем.

Тут Лиззи спохватилась, что им с Мэг надо бы пойти попрощаться с уходящими гостями.

– Не вставайте! – настойчиво остановил их Хьюго, увидев, что Лиззи с Мэг поднимаются с дивана. – Большое спасибо за прием! Мы замечательно провели вечер. Все было невероятно вкусно! – добавил он, обращаясь уже к Мэг. – Вполне можешь открывать свой бизнес.

– Именно это я и собираюсь сделать, – улыбнулась Мэг. – Но не сию минуту.

Глядя вслед уходящему из гостиной Хьюго, Лиззи непроизвольно отметила, что с тех пор, как они встретились впервые, волосы у него немного отросли.

– Как хорошо, что Хьюго доверил тебе отвезти меня домой, Бен, – сказала Ванесса. – А то Электра очень уж требовательная особа.

– А они уже давно знакомы? – спросила Лиззи, живо ухватившись за возможность узнать побольше об их отношениях. Она только надеялась, что ее голос не прозвучал с той стервозностью, которую сейчас она в себе ощущала.

– Да уже долгие годы. Он ею очень увлечен, – ответила Ванесса.

Настроение у Лиззи резко упало. Действительно, почему бы ему не быть без ума от Электры?

– А ты сама с ней в хороших отношениях? – спросила она, пытаясь создать впечатление, будто бы ожидает, что Ванесса начнет уверять, какой прекрасный человек Электра, когда узнаешь ее поближе.

– Я на самом деле не так уж близко с ней знакома, – пожала плечами Ванесса. – Но если она позовет меня в подружки невесты, я, по крайней мере, могу быть уверена, что она выберет себе стильное платье.

В этот миг у Лиззи возникло ощущение, будто ее ударили под дых, хотя она и сама понимала, что это нелепо. Ей ведь с самого начала было известно, что Хьюго с Электрой пара, пусть даже еще не поженившаяся.

– А они помолвлены? – уточнила Мэг.

Ванесса покачала головой.

– Пока что нет. Но мне кажется, Хьюго уже заказал кольцо. В семье все ждут, что в любой момент объявят о помолвке. – Тут она рассмеялась. – У Электры будет самый четкий и выверенный свадебный список в истории бракосочетаний! Это одно из многого, что объединяет моего старшего братца с Электрой – организованность. А еще – большие амбиции. Хьюго стремится стать судьей Верховного суда, как наш отец и как наш дедушка. И как, к слову сказать, отец Электры. Так что она разбирается в вопросе и станет для него, пожалуй, идеальной супругой.

– Никто не желает потанцевать? – громко предложила Лиззи, не в силах больше слушать, как хорошо подходят друг другу Хьюго и Электра. Она вспомнила про собрание пластинок, что второпях приобрели для сегодняшнего вечера, включая и ту долгоиграющую пластинку, которую им одолжил Луиджи, где оказалось много стремительных гитарных пассажей и очень страстных, но недоступных пониманию текстов. Свои пластинки Лиззи оставила в родительском доме, у Мэг тоже собственных не имелось. Музыкальные вкусы Александры, казалось, были навеяны гувернанткой-француженкой, некогда служившей у них в доме, так что единственное, что она способна была предложить, – это Франсуазу Арди да Джонни Холлидея. Впрочем, решила Лиззи, если и невозможно понять слова песен, это вовсе не означает, что под них нельзя потанцевать.

– Я предпочитаю танцевать под живую музыку, – сказала Ванесса.

– О, я тоже, – подхватил Бен. – Тогда я бы вам сыграл. Я же все-таки музыкант!

– А на чем ты играешь, Бен? – заинтересовалась Ванесса. – Мне бы хотелось тебя послушать.

Поднявшись, Бен взял ее за руку:

– На скрипке и на фортепиано.

Ванесса широким жестом указала на рояль, который задвинули в самый дальний угол гостиной, так что он оказался за распахнутыми настежь двойными дверями:

– Тогда – прошу!

Поглядев туда, Бен засмеялся:

– Мне там даже к клавиатуре не подобраться – разве что забраться сверху на крышку. К тому же, сильно подозреваю, его уже много лет не настраивали. Зато я знаю, где стоит еще один инструмент! – воскликнул он. Не успели Лиззи с Мэг сказать ни слова, как он схватил Ванессу за руку и повлек из гостиной к лестнице.

– Ничего, что они отправились к пианино? – спросила Лиззи у Александры, которая вскоре появилась в гостиной. – Дэвид не будет против?

– Он не так ревностно относится к пианино. И даже будет очень рад, если кто-то захочет попеть. Хотя, если Бену вздумается сыграть что-то серьезное и глубокомысленное из классики, Дэвида это не сильно осчастливит, – тихонько хохотнула Александра. – Если он попытается сыграть какой-нибудь концерт Чайковского, инструмент умрет от шока.

– Пошли посмотрим, что там сейчас будет, – сказал кто-то из оставшихся молодых людей, и компания устремилась вниз по лестнице, оставив в гостиной только Лиззи, Мэг и Александру.

– Мы отдраили в этом огромном доме каждый дюйм, – в шутку возмутилась Александра. – А все равно все всегда заканчивается на кухне!

– Так всегда бывает, когда вечер удается, – заметила Мэг. – Это не очень удобно для кухонного персонала – но ведь у нас-то никакого штата нет, так что и волноваться нечего!

– Идемте тоже, – позвала подруг Лиззи, которой уже не терпелось оказаться у пианино. У нее сейчас было настроение спеть что-нибудь грустное и сентиментальное. Спускаясь по ступеням, она поймала себя на том, что напевает «Не могу не любить своего мужчину».

* * *

Спустя час Ванесса стояла у пианино и пела под аккомпанемент Бена. Кто-то из гостей расположился на мягкой мебели, потягивая вино или чай, кто-то подпевал. Даже Кловер была счастлива, поскольку ее гладил всякий, кто желал выразить свою симпатию. Лиззи помогала Луиджи насухо вытирать бокалы. Он едва не сорвал голос, во всю глотку распевая О Sole Mio. У Лиззи тоже от пения саднило горло, и она решила помочь Луиджи, дабы не чувствовать себя виноватой оттого, что гость работает на кухне.

В наружную дверь цокольного этажа послышался негромкий стук. Удивившись, кто это мог быть – поскольку все, кто обычно пользовался этой дверью, были дома, – Лиззи пошла открывать.

Там оказался Хьюго.

– О! Привет еще раз! Ты приехал за Ванессой?

Бен перестал играть, и все одновременно поглядели на Хьюго.

– Хьюи! – вскричала Ванесса. – Я же сказала, что меня отвезет домой Бен!

– Да я вовсе не для того приехал, чтобы забирать тебя домой, Несс, – возразил Хьюго. – Я просто вернулся убедиться, что вы тут без меня не слишком бурно веселитесь.

Рассмеялась только Лиззи. Стоя рядом с Хьюго, она видела, как на его обычно серьезном лице мерцает веселый огонек.

– Мы тут вообще не веселимся, Хьюго, – сказала она. – Заходи, сам убедишься!

Он подошел к пианино и положил ладонь на плечо сестре.

– Мне сразу вспоминаются одни чудесные каникулы из нашего детства. Родители тогда сняли домик в Шотландии. Там не было электричества, а потому дядя Джеймс вечерами играл на пианино, и мы все вместе пели. Нам светили только керосиновые лампы. И каждый вечер мы перепевали песенник шотландских студентов от начала до конца.

– Классные были каникулы, правда? – с нежностью улыбнулась Ванесса.

Глядя сейчас на них, Лиззи поняла, что Хьюго и Ванесса действительно друг друга очень любят. Она печально вздохнула: иметь такого брата, как Хьюго, наверное, почти так же замечательно, как иметь такого молодого человека.

Глава 12

– Даже не верится, что сегодня последний день на курсах! – воскликнула Лиззи, когда они с Мэг и Александрой шли утром в школу домоводства в Пимлико. – Столько всего произошло за это время!

– Я так рада, что вы обе решили не возвращаться к той беспечной и уютной жизни, что вели до нашего знакомства, – сказала Александра. – Теперь вы живете со мной в старом доме, который с каждым днем все больше рассыпается.

– Я думаю, мы все рады, что оказались у тебя, – ответила Мэг. – И, уверяю тебя, моя жизнь перестала быть беспечной после того, как умер Уильям и нам пришлось похитить Кловер.

– Я как-то не припоминаю, чтобы вы ее похитили, – сказала Лиззи. – А выкуп требовали?

Мэг шутливо пихнула подругу локтем.

– Мы просто сказали родственникам Уильяма, что это наша собака, иначе они бы ее усыпили.

– Теперь вспомнила, – кивнула Лиззи. – Интересно, а у нас будет какой-нибудь экзамен, как вы думаете? У мадам Уилсон?

– Нет, – ответила Мэг. – Мы все научились делать меренги, все способны приготовить хороший бешамель, домашнюю выпечку и даже creme patissiere^[41]. Равно как и многое другое. По-моему, это все, чему могла надеяться обучить нас мадам Уилсон за столь короткий срок.

– Не говоря уже о кройке и шитье, составлении букетов и уроках французского, – добавила Лиззи.

– А все же было здорово! – воскликнула Александра. – Я пошла на курсы только потому, что на этом настояли мои опекуны, но сейчас я этому искренне рада. Я наконец узнала, как же это замечательно, когда у тебя есть подруги. Дэвид, конечно, чудесный человек, но все же женщины среди друзей, по-моему, тоже необходимы.

– Однозначно, – кивнула Лиззи. – Я тут как раз думала: как бы я была рада, будь у меня брат или сестра. Но вы вдвоем – это, пожалуй, даже лучше!

– А с чего вдруг ты подумала об этом, Лиззи? – прищурилась Александра.

Лиззи замялась, немного стесняясь своих чувств.

– Я просто наблюдала на нашей вчерашней вечеринке за Ванессой и Хьюго. И я завидовала тому, как он то и дело заботливо поглядывал на нее, убеждаясь, что с ней все в порядке и что она снова радуется жизни.

– Не думаю, что все братья такие, – усмехнулась Александра. – Некоторые бывают просто жуть!

– И все же быть единственным ребенком в семье – большая ответственность, – задумчиво сказала Мэг. – Особенно если твоя мама – вдова. С вами рядом я об этом чаще всего просто забываю. Впрочем, на данный момент у моей мамы все хорошо, у нее новая работа и все в порядке.

– Прости, я совсем забыла, – смутилась Александра. – А где она сейчас работает?

– Она помощница заведующей хозяйством в пансионе для мальчиков. Говорит, что ей там нравится. Хотя, конечно же, очень скучает по Кловер.

– Ну, вот мы и пришли, – сказала Лиззи, когда они свернули на ту улицу, где обосновалась школа мадам Уилсон. – О! А вон и Ванесса! Видите, машет нам рукой? И настроение у нее явно приподнятое.

– Даже не верится, как я перед ней робела, когда встретилась с ней впервые, – сказала Мэг, по-прежнему раздумывая о чем-то своем. – А на самом деле она вполне нормальная девчонка и вообще очень славная, стоит узнать ее поближе.

– Большинство людей оказываются вполне даже ничего, когда познакомишься с ними получше, – заметила Александра. – Бывают, разумеется, исключения, но о таких не стоит и говорить.

– Привет, девчонки! – вскричала Ванесса, когда они оказались в пределах слышимости. – Сегодня наш последний день! Мы все же выстояли! Вот уж не думала, что научусь делать такие меренги, чтобы мадам Уилсон не сжимала брезгливо губы!

– Я тоже! – подхватила Лиззи.

– Я очень рада, что застала вас троих. Хочу пригласить вас на вечеринку в наш загородный дом. Получится, по-видимому, на все выходные. Но я не могу пригласить туда всю группу с ночевкой, поскольку приедут еще наши тети и дяди, и гостевые спальни будут заняты. А потому я приглашаю в первую очередь вас.

– Как замечательно! – воскликнула Лиззи. Но тут же ее охватили сомнения. Ведь туда обязан будет приехать и Хьюго, а новая встреча с ним вряд ли поможет ей справиться с влюбленностью. К тому же присутствие Электры (а ей наверняка тоже понадобится там быть) сделает все это на порядок болезненнее. – Хотя я не уверена, что смогу приехать, – добавила она.

– Ты же пока даже не знаешь, когда это будет! – возразила Ванесса. – Ну, не испорти нам праздник! Хьюго очень огорчится, если ты не приедешь.

– Хьюго? – удивилась Лиззи. – С чего бы это?

– Потому что он считает, что ты очень хорошая подруга для меня, – объяснила Ванесса. – На самом деле он всех вас считает отличными подругами.

– Мне кажется, там будет очень весело, – сказала Александра. – Большое спасибо, что пригласила нас. Уверена, что мы сможем приехать.

– Да, спасибо, – добавила Мэг.

– Ну, судя по всему, приглашение всеми принято, – сказала Лиззи и улыбнулась, довольная тем, что ее, можно сказать, силой заставляют сделать то, что позволит ей снова повстречаться с Хьюго. Она честно попыталась быть благоразумной – но ее усилия были решительно отвергнуты друзьями. Да и мама будет в полном восторге, узнав, что Лиззи пригласили в такое великосветское поместье.

– Давайте-ка пойдем внутрь, – поторопила подруг Мэг. – Уже девять часов.

Мадам Уилсон велела ученицам напоследок приготовить канапе. Когда задание было выполнено, она принесла шампанское, и все друг с другом чокнулись. Лиззи про себя отметила, что сразу можно отличить тех, кто часто пьет шампанское, от тех, для кого это редкое удовольствие. Сама она определенно была из последних.

В качестве подарка лучшей слушательнице курсов Мэг вручили комплект кулинарных книжек Элизабет Дэвид. Мадам Уилсон поблагодарила девушек за то, что оказались такими хорошими ученицами, и велела рассказать всем подругам о ее школе домоводства.

– Я п’едпочитаю, чтобы ко мне п’иходили исключительно по личной ‘екомендации, – пояснила мадам Уилсон. – У меня ведь эксклюзивная школа, здесь учатся лишь доче’и а’истократов и джент’и.

Мэг с Лиззи насмешливо переглянулись.

– Похоже, записав нас с тобой, она порядком промахнулась! – шепотом сказала Мэг.

– И кто бы говорил! Звезда курсов!

Отпущенные наконец восвояси, большинство девушек отправились отмечать это событие в ближайший паб. Выйдя оттуда примерно через час, все были в легком подпитии.

– Надо было перед пабом пойти куда-нибудь пообедать, – сказала Александра. – О, знаю! Пойдемте к Марии и Франко!

В итоге осталась совсем небольшая компания, которую с радостью приняли, накормили вкусной и сытной итальянской едой и напоили кофе. Последними из заведения вышли Лиззи, Александра и Мэг. Когда они наконец отправились домой, у них были полные сумки с ароматной итальянской выпечкой для Дэвида и обрезками ветчины для собаки. Так что такси до дома оказалось как никогда более кстати.

Официальное приглашение на праздничный уик-энд к Ванессе им доставили спустя пару дней, и Лиззи мгновенно решила, что ей необходимо подкоротить прическу.

– На сей раз за это придется заплатить, – обмолвилась она подругам, когда они вместе завтракали на кухне. – Но благодаря тому, что ты, Мэг, в последнюю минуту пристроила меня официанткой на банкет, у меня появились кое-какие дополнительные деньги, и я могу себе это позволить.

– А еще нам надо подумать об одежде, – напомнила Александра.

– Вот именно, – кивнула Мэг. – Мы же не можем заявиться к Ванессе как бедные родственники.

– Или как малоимущие ученицы, которых Ванесса подцепила на курсах домоводства.

– Давайте-ка еще разок взглянем на приглашение, – предложила Лиззи. – Если не ошибаюсь, нас позвали приехать в пятницу к чаепитию.

– А значит, нам вечером понадобится еще что-то надеть к ужину, – заключила Александра.

– А еще нужна будет одежда на следующий день. А потом еще в субботу вечером на праздничный ужин, – присовокупила Лиззи.

– Да уж, костюмированный бал в каком-то смысле был бы куда проще, – усмехнулась Александра. – Сразу вспоминаются те многочисленные чемоданы с одеждой, что у меня на чердаке.

– Платье к чаепитию, платье к завтраку – так, что ли? – сказала Лиззи. – Я понимаю, к чему ты клонишь. В те времена все это было естественно. Но в нашем случае, я уверена, понадобится только вечерний наряд к ужину. А днем мы наверняка можем ходить просто в брюках и джемперах.

– Главное, чтобы у нас имелась удобная обувь для прогулок – тогда все будет в порядке, – добавила Александра. – По моему личному опыту, загородные уик-энды всегда предполагают прогулки по окрестностям.

– Мне только надо убедиться, что Дэвид сможет присмотреть за Кловер, – сказала Мэг.

– Наверное, ты можешь взять ее с собой, – предложила Александра. – Вот только на ночь ей придется остаться где-нибудь в конуре или на кухне. Сможет она там переночевать?

– Сомневаюсь, – вздохнула Мэг. – Она уже так привыкла спать на кровати.

– Наверняка, если понадобится, мы сможем ее втихаря пронести наверх, – сказала Лиззи.

– Я все же предпочла бы ее оставить с Дэвидом, если можно, – ответила Мэг.

– Он скоро, думаю, спустится, – сказала Александра. – Вчера он вроде ходил смотреть спектакль, где играл его приятель. Поэтому так поздно вернулся.

– То есть ты слышала, как он вернулся? – уточнила Мэг.

Александра кивнула.

– А можно мне воспользоваться телефоном? – попросила Лиззи. – Наверное, мне стоит позвонить Джине – убедиться, что она будет рада, если я приеду повидаться. А то я чувствую себя немного виноватой, что за все время пребывания в Лондоне ни разу к ней больше не наведалась.

– Виноватой?! Она же тебя, можно сказать, выставила на улицу! – возмутилась Александра. – Хотя не то чтобы я как-то возражала по этому поводу. Она потеряла – мы нашли!

Спустя пару дней Лиззи с новенькой стрижкой сидела в маленькой гостиной своей тети. У ног девушки стояла сумка с весьма удачным «уловом» из остаточных отрезов, найденных ею в отделе тканей универмага Peter Jones.

– Наверное, вряд ли стоит спрашивать тебя, Лиззи, как жизнь, – сказала Джина, подавая племяннице бокальчик шерри. – Выглядишь ты замечательно! Ты влюбилась?

Лиззи чуть не поперхнулась.

– Я?! Нет! С чего ты взяла?

– У тебя искорки в глазах, моя радость. Ты уверена, что у тебя в сердечке никого?

Сделав большой глоток вина, Лиззи почувствовала, что вполне может поделиться своими переживаниями с Джиной. Хотя жившие с ней бок о бок подруги и представляли примерно, что она чувствует, им все же не следовало знать, насколько сильно она влюбилась. У нее имелась своя гордость, а Мэг с Александрой и без того уже увлеченно пытались свести ее с Хьюго.

– Ну есть на самом деле кое-кто, кто мне очень нравится. Но он уже занят. И нет ни малейших шансов что-либо изменить. Он почти уже помолвлен со своей идеально красивой девушкой, которая работает моделью. – И Лиззи печально улыбнулась, ясно давая понять, что ничего с этим не поделать.

– Ах, моделью! – с усмешкой воскликнула Джина, явно отказываясь принимать ее намек. – Это означает, что она кожа да кости, да к тому же плоская, как блин!

С этим Лиззи никак не могла поспорить.

– Ну да, она довольно худенькая, но очень изысканно одевается.

– Держу пари, что ты намного симпатичнее, и у тебя есть грудь.

Джина, очевидно, не желала ее понимать.

– Без груди одежда смотрится еще лучше, а у Электры к тому же длинные волосы, которые она то распускает, то убирает в узел. И в любом случае она всегда выглядит безупречно. – Лиззи невольно вздохнула. – А я со своей короткой стрижкой и мини-юбками выгляжу рядом с ней какой-то желторотой малолеткой.

Впрочем, дело было не только в этом. У Лиззи возникло такое ощущение, будто Электра догадывалась о ее чувствах к Хьюго и считала их жалкими и нелепыми.

– Кожа да кости и к тому же отставшая от века, – фыркнула Джина.

Лиззи рассмеялась, решив на сей раз сменить тему разговора.

– Ну а у тебя что новенького, Джина?

– Да ничего на самом деле. Жизнь в основном катится, как и прежде. Большей частью в удовольствие. Но мне как раз хочется послушать про тебя. Как тебе удалось убедить родителей оставить тебя в Лондоне после окончания курсов? Я-то уж думала, они начнут тебя таскать на всевозможные светские мероприятия, какие только может предложить Суррей, – всякие балы, вечеринки в загородных клубах, садовые фуршеты и прочее в том же духе.

– Ну, мне помогло отчасти то, что однажды в воскресенье, после проведенных дома выходных, они решили отвезти меня назад. Родители посмотрели дом, где я сейчас живу, и это произвело на них впечатление.

Кстати, родители больше ни разу не заикались о том, как странно Дэвид вдруг из сантехника преобразился в дворецкого. По-видимому, доводы насчет «давнего слуги этого дома» прозвучали для них достаточно веско.

– А еще я их сумела убедить, – продолжала Лиззи, – что если мне удастся устроиться работать в ту же кейтеринговую фирму, что и моя подруга, то я смогу там повстречать достойного мужчину. – Она пожала плечами. – Предел мечтаний моей матушки – это безупречная загородная свадьба. С красивым свадебным шатром, с хорошенькими подружками невесты, с длинным платьем по ее собственному выбору и, разумеется, с богатым женихом, который будет должным образом меня холить и лелеять. Скука смертная!

– То есть тебя эта мечта со свадьбой не сильно-то прельщает?

– Ни капельки не прельщает! То есть будь у меня любимый человек, за которого я бы хотела выйти замуж, я бы, может, и мечтала о свадьбе. Но поскольку на данный момент такой вопрос вообще не стоит, то я, естественно, не хочу об этом даже думать.

– Вот и умница, рада за тебя! На мой взгляд, сильно недооценивается вариант, когда женщина одинока и независима.

Лиззи с улыбкой приняла тетушкину похвалу.

– А с другой стороны, мама в большом восторге от того, что нас всех пригласили на праздник в загородное имение. Причем на весь уик-энд. Отчасти потому-то я и освежила себе стрижку и прикупила тканей. Нам же понадобятся новые платья.

Джина с любопытством подалась вперед:

– Расскажи-ка поподробнее.

Она всегда умела дать дельный совет насчет того, как лучше одеться, умела в чем-то убедить или подбодрить.

– Представительницы высших классов зачастую совсем не разбираются в одежде. И пока ты не заявишься в том же самом наряде, что и на них, никто и внимания не обратит, что на самом деле на тебе надето. Главное, лошадей не напугать!

Лиззи прыснула со смеху.

– Маму, кажется, больше беспокоит то, какое впечатление я произведу на тамошних слуг. Говорит, я непременно должна что-то оставить в спальне для горничной.

Джина согласно кивнула.

– Думаю, это стоит сделать. Мне сразу вспоминается, как я – еще когда мне не было двадцати – некоторое время жила в Ирландии. Все мои вечерние платья были с достаточно глубоким вырезом. И однажды, когда я поднялась к себе переодеться к ужину, то обнаружила, что кто-то – по всей видимости, горничная – попришивал в мои декольте сеточки.

Лиззи изумленно ахнула.

– Бог ты мой, Джина! И ты с этим так просто смирилась?!

Тетушка качнула головой.

– Ну да, а что мне на самом деле оставалось? Хотя, честно говоря, я бы, наверное, предпочла, чтобы эти вставки были из теплой фланели. В доме можно было промерзнуть до костей. В больших особняках постоянно держится одна и та же температура – что зимой, что летом, и там всегда намного холоднее, чем хотелось бы. Кстати, не забудь взять с собой теплую одежду.

– Какую-нибудь «двойку» с кардиганом и нитку жемчуга?

Джина кивнула.

– Я знаю, это ужасно старомодно. Но, может, для первого чаепития будет в самый раз. Вас же пригласили и на чай?

– Да. А как думаешь, нормально будет надеть с утра слаксы?

– На мой взгляд, вполне. Но все же возьми на всякий случай какую-нибудь практичную юбку. Пока там пятничное чаепитие, ужин да завтрак – глядишь, уже и разберешься, что к чему. Главное – возьми крепкие удобные туфли. Там придется много гулять.

– Вот и Александра нам то же самое сказала.

– Ну, судя по ее советам, ты явно в хороших руках. Еще шерри?

Джина уже занесла было графин над бокалом Лиззи, но та покачала головой:

– Нет, спасибо. Мне уже пора домой. Но было очень приятно тебя повидать.

– И мне тебя тоже! И помни, что я всегда рядом – если тебе понадобится хороший совет или помощь или обсудить что-то, о чем ты не можешь говорить с матерью.

Лиззи прикусила губу.

– Да считай, что ни о чем.

– Просто она чересчур печется о тебе, ведь ты ее единственный птенчик, и в ее жизни нет ничего важнее тебя.

Помня, что ее мать с Джиной никогда по-хорошему не ладили, Лиззи про себя высоко оценила ее слова.

– Я это знаю, – ответила она, – и очень признательна за все, что они для меня делают – вернее, за все, что они сделали для меня, – но мне пора и повзрослеть.

Уже в дверях, прощаясь, Джина сунула в руку племяннице денежную купюру.

– Будешь как настоящая девушка из Челси. Возьмешь до дома такси. Как выйдешь на Кингс-роуд, там его сразу и поймаешь.

Лиззи поцеловала тетушку в щеку:

– С удовольствием. Ты очень добра.

Глава 13

Дэвид с присущей ему отзывчивостью вызвался в пятницу к назначенному времени отвезти девушек в загородный дом Ванессы. И хотя выехали они с изрядным запасом времени, однако умудрились несколько раз заблудиться, пока отыскали нужное имение.

Но наконец они его увидели. Дом стоял на небольшом возвышении в окружении просторных лугов, которые окаймляла извилистая река.

– Боже правый! – с восхищением воскликнул Дэвид. – Какой великолепный особняк! Скорее всего, времен королевы Анны^[42]. Разве что оба крыла здания достроены попозже. Но в целом дом великолепен. Надеюсь, вы, юные создания, способны будете оценить, в каком потрясающем месте оказались!

– Наверняка мы можем и тебя, Дэвид, туда втихую провести, – сказала Александра. – Уверена, тебя ни за что не заметят.

– Ха! Ха! Ха! – без малейшего юмора отозвался Дэвид.

У Лиззи пересохло во рту. Родители Хьюго жили в старинном поместье! Как ее только угораздило втрескаться в человека, выросшего в таком доме!

И теперь ее не на шутку встревожило: что будет, когда какой-нибудь ливрейный лакей или дворецкий подойдет открыть им дверцу автомобиля? Старенький «Ситроен» Дэвида смотрелся не слишком-то шикарно.

Однако в действительности их появления возле особняка никто, похоже, не заметил, и девушкам пришлось постучать в парадную дверь старинным молоточком в виде львиной головы.

– Быть может, мы сильно опоздали? Или, наоборот, явились слишком рано? – занервничала Лиззи. – И мы вообще прилично выглядим?

Она изрядно потрудилась, чтобы одеться должным образом. Памятуя, что в доме может быть очень холодно, Лиззи надела платье-сарафан, а под него – джемпер с высоким воротом. Из той ткани, что осталась после проделывания на платье глубокого овального выреза, девушка сшила себе маленькую косынку и миниатюрную сумочку. И все то, что во время шитья представлялось чрезвычайно удачным, теперь казалось ей плохо сочетающимся, и Лиззи чувствовала себя манекенщицей, демонстрирующей какой-то модный фасон из журнала.

– Мы прекрасно выглядим, – уверенно сказала Александра, которая, как всегда, была одета сдержанно и стильно. Ее сумочка довоенных лет смотрелась настолько элегантно, словно ее лишь на минувшей неделе купили на Бонд-стрит.

– Хотелось бы надеяться, что мы прибыли к назначенному времени, – произнесла Мэг. – Но боюсь, мы опоздали. Уж полчаса как минуло четыре.

– Но мы все же приехали, – невозмутимо возразила Александра. – И им чрезвычайно повезло, что три такие восхитительные юные особы прибыли украсить собой их дом. О! Я слышу, кто-то идет.

Лиззи начала было надеяться, что никто не выйдет им открыть и им придется со своими чемоданами тихонько, пока никто не видит, уйти прочь по подъездной дороге, а потом сказать Ванессе, что они попали по пути в аварию. Мысль о загородной вечеринке, ранее казавшаяся столь приятной, теперь заставляла Лиззи трепетать от смущения.

– Мисс Александра Хейг с подругами, – чинно представилась Александра.

– Вас ожидают, – поклонился дворецкий.

К огромному облегчению Лиззи, тут же появилась и Ванесса.

– Ну наконец-то! Слава богу! Если вы не против, то просто загляните в ванную, вымойте руки – и пойдемте пить чай. А то мы уже начали, а мама у меня просто помешана на пунктуальности. – Ванесса, казалось, была чем-то сконфужена.

– Мы просто немного заблудились, – объяснила Лиззи. – Мы очень извиняемся.

– Ох, надо же! А вы что, не стали брать такси от станции? – спросила Ванесса, ведя подружек в ванную на нижнем этаже.

– Нас привез Дэвид, – ответила Мэг.

– Вещи свои просто оставьте здесь. Их отнесут к вам в комнаты… – Запнувшись, Ванесса добавила: – Точнее, спальня у вас будет одна на троих. Ничего, что так?

– Ну, разумеется, – успокоила ее Лиззи.

– Я подожду вас в коридоре, – сказала Ванесса.

Когда девушки вышли, приведя себя в порядок настолько, насколько это вообще представлялось возможным, учитывая скромность уборной на нижнем этаже, Ванесса с тревогой поглядела на Лиззи:

– Боже… какое у тебя короткое платье! Старайся не попадаться на глаза моему отцу. А то он не преминет сказать что-нибудь язвительное. Он совершенно не одобряет современную моду. А ты сама не боишься, что покажутся резинки чулок?

– Нисколько, – ответила Лиззи. – На мне колготки.

Колготки, разумеется, были дорогим удовольствием, и Лиззи очень надеялась, что ничем их не зацепит. Достаточно одной спущенной петли – и вся пара на выброс!

– Ну, хорошо! По крайней мере, не подаришь нежданного удовольствия дяде Берти, показав ему верх бедер. – Затем Ванесса, нахмурившись, быстро оглядела прическу Лиззи и сказала: – Ну, пойдемте. Наш дом сегодня переполнен родственниками.

Чувствуя, как сердце у нее ушло в пятки, Лиззи последовала за подругами. Платье получилось короче, чем хотелось бы, но остаточный отрез ткани на деле оказался слишком мал. Лиззи хотела было сделать по низу широкую кайму, но потом на что-то отвлеклась.

Огромная гостиная была, казалось, сплошь уставлена диванами и мягкими креслами, а также приютившимися возле них многочисленными маленькими столиками. На этих столиках возвышались подставки для выпечки, виднелись чайники, небольшие пирожковые тарелки, чашки с блюдцами. Служанки в одинаковой форме сновали по залу, обнося гостей закусками. Лиззи сразу подумалось, что она словно очутилась в каком-то фильме. Вот только на деле все это было до кошмарного реальным. Зачем они только сюда приехали?! Никакая веселая вечеринка не стоила того, чтобы сперва пройти через такое!

– Сейчас я только представлю вас маме с папой, – сказала Ванесса. – Не пугайтесь, если они покажутся вам немного… официальными. Просто у них такая манера общения.

Лиззи пристроилась позади подруг и свесила сумочку перед коленями, надеясь, что за счет этой хитрости платье будет выглядеть длиннее. Если бы она знала, что так будет, то прихватила бы с собой еще и шаль, а не оставила ее в чемодане.

– Мама! Папа! Позвольте, я представлю вам своих подруг с курсов мадам Уилсон?

От родителей Ванессы веяло отталкивающим сочетанием недоумения и раздражения.

– Ах да! – холодно изрекла мать Ванессы. – Припозднившиеся гостьи.

– Это Александра… – Ванесса представила по очереди своих подруг, и каждая почтительно кивнула.

Улыбки на лицах родителей были натянуто-холодными, а их интерес к подругам дочери – довольно мимолетным. Александра заранее предупредила девушек, что отец Хьюго и Ванессы – баронет^[43], а потому к нему следует обращаться «сэр Джаспер». Его супругу, соответственно, надлежит называть «леди Леннокс-Стэнли». Впрочем, перемолвиться с ними хоть словом девушекам не выпало возможности. Ванесса торопливо увела подруг в дальний конец гостиной, где стоял старый кожаный пуф и пара высоких стульев с подлокотниками.

Уже отходя от надменных родителей Ванессы (Лиззи даже удивилась, что им не пришлось пятиться), Лиззи услышала, как сэр Джаспер произнес:

– Похоже, эта девица забыла надеть юбку. Надеюсь, к ужину она оденется более подобающе.

– Давайте-ка выпьем по чашке чая и съедим чего-нибудь, – предложила Ванесса. – Ужин будет только в восемь, и если вы плотно не подкрепились за ланчем, то к этому времени совсем оголодаете. – И она придержала проходившую мимо прислугу, что несла блюдо с несколькими подсохшими сэндвичами и парой ломтиков торта.

Лиззи присела на один из стульев с прямой высокой спинкой. Даже будучи в колготках, она не хотела, чтобы ее платье задралось еще выше.

– Большинство из тех, кого вы тут видите, после ужина уедут, – сказала Ванесса, обводя рукой гостиную. – Но все равно, опасаюсь, много кто останется.

– А нас это как-то касается? – спросила Мэг.

– Ну да! Электра вызвалась помочь миссис Пи, нашей экономке, распределить гостей по спальням, но забыла ей сказать, что приедете вы.

– То есть тебе необходимо, чтобы мы вернулись домой? – спросила Лиззи. Она отчаянно надеялась, что Ванесса ответит «да».

– Ну что ты! Нет, конечно! – рассмеялась Ванесса. – Что за вздор! У нас достаточно комнат, просто… – Умолкнув на мгновение, она предложила: – А давайте прихватим с собой сэндвичи, и я вам покажу ваши комнаты? Главное, чтоб мама не видела.

Уже выйдя в коридор, Александра спросила:

– Скажи, Ванесса, что-то не так?

– И да, и нет. Идем наверх, там все объясню.

Однако не в силах ждать, Ванесса принялась говорить уже на ходу, поднимаясь по лестнице:

– Я спросила маму, можно ли мне устроить здесь небольшую вечеринку. Я была уверена, что родители уедут на скачки и весь дом будет в нашем распоряжении.

Тем временем они поднялись на площадку второго этажа, откуда сразу в нескольких направлениях расходились длинные коридоры. Однако, к удивлению Лиззи, Ванесса повела их на следующий лестничный пролет.

– А затем вдруг Электра решила, что ей надо устроить званый ужин (мне кажется, Хьюго планирует сделать ей официальное предложение), и матушка мгновенно наприглашала всех наших дядей и теть. О какой-то маленькой веселой вечеринке уже не было и речи, и мама совершенно забыла, что я пригласила вас раньше.

Теперь уже не было сомнений, что они направляются в помещения для прислуги. По крайней мере, им хоть не надо было самим тащить чемоданы. Разумеется, приехать налегке не было никаких шансов. Каждой требовалось бальное платье, одежда к завтраку, одежда для прогулок и, вполне вероятно, как недовольно сетовала Мэг, – одежда к легкому второму завтраку. Лиззи сомневалась по поводу своих нарядов куда больше, чем ее подруги, а потому и одежды с собой набрала чуть ли не на месяц.

Наконец Ванесса остановилась возле одной из дверей и распахнула ее.

– Свою спальню мне пришлось отдать Электре – мама об этом попросила. Так что я временно обитаю в своей бывшей детской.

Вслед за Ванессой они вошли в просторную комнату со множеством окон. О том, что здесь размещалась детская, можно было и не предупреждать, подумалось Лиззи. Перед одним из окон стояла лошадь-качалка, на столе в углу виднелся кукольный домик, а рядом с ним – маленький детский столик и пара стульчиков.

Перед газовым камином располагались несколько небольших разнородных кресел, а вокруг очага имелась металлическая защитная решетка – в точности такая же, какая была у Лиззи в детстве. Вдоль стены тянулись полки, по-прежнему заставленные игрушками и детскими книжками. В этой огромной комнате едва ли не терялась односпальная кровать с небольшой тумбочкой у изголовья.

– Как тут замечательно! Вам удалось очень мило все обустроить, – похвалила Александра.

Ванесса согласно кивнула.

– Вон там находятся спальни, – указала она на двери в углу комнаты. – В одной из них спала моя няня, и при ней имеется ванная. Кстати, из этой большой комнаты получилась бы отличная гостиная. Я как-то предложила маме, чтобы у меня была здесь своя маленькая квартирка. Но она посмотрела на меня так, будто я предложила всей семьей отправиться на Луну. – Ванесса с улыбкой пожала плечами. – Но я и не возмущаюсь по пустякам. Обычно я живу на втором этаже, и у меня прелестная комнатка. Потому-то Электра ее сейчас и заняла.

– Так что, где мы будем спать? – спросила Мэг. – Мы вполне могли бы все тут поместиться.

– Я как раз это и предложила, – подхватила Ванесса. – Но получила в ответ целую лекцию о том, что прислуге тогда придется делать лишнюю работу, перетаскивая сюда кровати, притом что у нее и так сейчас забот невпроворот. Вы разместитесь вот здесь, – открыла она двери в две небольшие спальни. В одной стояли две кровати, в другой – только одна. – Отдельная комната была для няни. Мне так неловко, что вам придется спать здесь! Наверное, мама решила, что если я узнаю, что вас придется поселить тут, то сразу отменю приглашение. Но ведь вы мои подруги! И почему вообще Электра должна отнять у меня праздник? И ведь, черт возьми, у нее это почти что получилось!

Лиззи ступила в узкую мансардную комнату с двумя односпальными кроватями, задвинутыми под скат крыши. На полу был жиденький коврик, на окне – тонкая занавеска. Сразу ощущалось, что это комната для прислуги. Еще имелся крохотный камин, в котором, похоже, уже долгие годы не разжигали огня. Впрочем, в этой простоте было какое-то очарование, пусть даже и немного спартанское.

– Ой, глядите – цветы! – воскликнула Лиззи, когда взгляд ее неожиданно наткнулся на маленький аккуратный букетик, стоявший на небольшом комоде между кроватями.

– Ну да! Я решила, что они сделают комнату немного уютнее. Мне пришлось не один час расставлять цветы по всем спальням в доме, но поскольку именно вас я пригласила к себе на выходные, то решила, что у вас тоже должны быть цветы.

– Думаю, нам здесь будет очень даже хорошо, – сказала Мэг. – Не беспокойся.

– Да, мы отлично разместимся, – согласилась с ней Александра.

– Очень на это надеюсь, – сказала Ванесса. – Я так замечательно провела время у вас в гостях. Это по-настоящему меня оживило после Теда… Ну, вы сами понимаете, после нашего расставания. Кстати, сегодня придет Бен. Он с друзьями отдыхает тут поблизости.

– Бен? – переспросила Мэг. – Как здорово.

– Сегодня? – не поняла Лиззи. – Я думала, бал ожидается завтра.

– Сейчас объясню, – сказала Ванесса. – Давайте только перейдем в детскую. Раз уж на то пошло, я принесла сюда хлеб и масло. Так что сейчас можем сделать тосты.

– Ух ты! А какао сделать можно? – встрепенулась Александра. – Прямо как в книжках о пансионах, которые мне так когда-то нравились!

– Можно. Мы могли бы и позавтракать здесь. Нормального завтрака не подают до девяти, и предполагается, что дамам разнесут подносы в спальни. – Ванесса смешливо фыркнула. – Но мамочка сказала, что мне, пожалуй, неуместно требовать, чтобы нам сюда доставляли подносы с едой. А потому я спросила у миссис Кэннок – это наша повариха, – нельзя ли нам перекусить с утра на кухне. Она не против.

Лиззи почувствовала себя очень неловко. В этом доме, казалось, было чересчур много правил, не имеющих здравого смысла.

– Послушай, а если мы занимаем комнаты для прислуги, – спросила она, – то где живут все те горничные, которые внизу подавали чай?

– В ближней деревне, – пожала плечами Ванесса. – Так намного удобнее.

Глава 14

Когда Лиззи достала из своего чемодана кардиган, Ванесса потянула подруг обратно в бывшую детскую.

– Как же тут все-таки замечательно! – сказала Александра, выглядывая в окно. – И такой чудесный вид!

– Это верно. И здесь достаточно уединенно, потому-то мне и нравится здесь ночевать. – Открыв один из шкафчиков, Ванесса достала бутылку вина. – Как насчет того, чтобы раскупорить бутылочку?

– А нам не надо переодеться к ужину? – спросила Лиззи, которой хотелось уже поскорее избавиться от чересчур короткого платья и «журнальной» сумочки. К тому же, в отличие от всех остальных, она сильно мерзла, несмотря на теплый кардиган.

– Насчет этого не волнуйся, – успокоила ее Ванесса, доставая стаканы, предназначенные для чистки зубов. – Для этого дадут звонок. Мы его здесь услышим.

– Звонок? – удивилась Мэг.

Ванесса разлила вино по стаканчикам.

– Да. Чтобы сообщить всем, что пора одеваться.

– Боже ты мой! – воскликнула Лиззи. – Кто бы мог подумать! Звонок для одевания!

Когда все сделали по глотку теплого белого вина, Александра спросила:

– И что? Какие наши планы?

– Давайте я начну сначала, – сказала Ванесса, которой, судя по всему, необходимо было, чтобы подруги ее внимательно выслушали. – Во-первых, спасибо вам огромное за то, что вы приехали. На Электру я зла до безумия.

– Отчего же? – спросила Лиззи, обрадовавшись возможности послушать колкие отзывы о самой ненавистной для себя особе.

– Она же меня просто-напросто оттерла! Честное слово! И теперь вместо вечеринки с друзьями и подругами и танцев со сверстниками нас ждет полномасштабный официальный бал с пожилыми родственниками.

– Официальный бал? – заволновалась Мэг. – У меня, конечно, есть с собой длинное платье, но его вряд ли можно назвать бальным.

– У тебя очень красивое платье, – успокоила ее Лиззи, которой пришлось изрядно потрудиться, пришивая длинный волан к одному из отданных Джиной платьев, чтобы оно доходило до пола.

– Не сомневаюсь, что у вас с платьями все как надо, – сказала Ванесса. – По крайней мере на сегодняшнюю ночь.

– А что, сегодня ожидаются два мероприятия? – уточнила Александра.

Ванесса кивнула.

– Честно говоря, это единственный возможный способ все исправить. Иначе вообще была бы катастрофа!

– Почему? – спросила Мэг. – Не то чтобы я тебе не верила – просто хотелось бы знать поподробнее.

– Помимо того факта, что завтра ожидается самое что ни на есть официальное мероприятие, на котором не будет разве что королевской семьи? Это ты имеешь в виду? – съязвила Ванесса. – Проблема на самом деле даже не в этом. Все дело в музыке.

– А, понятно! – воскликнула Александра. – Они наняли ансамбль музыкантов, да? Я даже представляю каких. Они прекрасно играют вальсы и фокстроты, но когда выдают что-то более современное, это всегда звучит довольно странно.

– Вот именно! – с готовностью закивала Ванесса. – Все тот же ансамбль, что и всегда! Они приезжают в белых сценических костюмах, играют музыку по заказу гостей, и их к тому же только пятеро – чтобы было проще накормить. – Тут Ванесса снова исполнилась возмущения. – Нет, вы можете себе представить?! Электра тут недавно поинтересовалась, а надо ли их вообще кормить – это при том, что играть им придется с восьми вечера до четырех утра!

– Ничего себе! – фыркнула Лиззи и тут же подумала: а у нее самой хватит энергии танцевать всю ночь?

– Сперва гости будут степенно танцевать вальсы под музыку довоенной поры, а потом кто-нибудь наверняка попросит их сыграть что-нибудь из Beatles, и они, разумеется, сыграют – хотя будет и близко непохоже на Beatles, – и все эти старички примутся по мере сил изображать твист и зарабатывать себе межпозвоночную грыжу.

Ванесса ненадолго умолкла, переводя дух.

– А что! Звучит очень здорово! – улыбнулась Мэг.

– И по-моему, даже романтично, – добавила Лиззи. – Я уже представляю, как все вальсируют по залу в шикарных бальных платьях, посверкивая дорогими украшениями.

– Ну да, выглядит это замечательно, – согласилась Ванесса. – Но это совсем не то, что я имела в виду, когда сказала маме, что хочу устроить загородную вечеринку для друзей.

– И виновата в этом Электра, – заключила Лиззи.

Ванесса кивнула.

– Хорошо хоть, старина Хьюго решил спасти ситуацию.

– Это как? – спросила Лиззи.

– Он договорился, что у нас и прочей молодежи праздник будет ночью. Видимо, уже после ужина – но это будет потрясающе весело. Он купил кучу пластинок. The Beatles, The Beach Boys и прочее в том же духе.

– А старшее поколение этот шум не будет раздражать? – спросила Мэг.

– И для прислуги это не будет слишком напряженно? Когда вечеринки идут одна за другой? – Лиззи вдруг обеспокоилась комфортом тех людей, о которых прежде читала разве что в книжках.

– Брату пришла в голову блестящая идея: наша молодежная вечеринка будет проходить в старом амбаре.

– Ух ты! Настоящие «амбарные» танцы?! – обрадовалась Александра. – Точно в фильме «Семь невест для семерых братьев»?^[44] Как же я люблю это кино!

– Ой, и я тоже! – подхватила Лиззи.

Ванесса немного нахмурилась, увидев с их стороны такой прилив радости.

– Нет, это будет обычная вечеринка, только в бывшем амбаре, который сейчас пустует. Там оставили лишь несколько тюков сена, чтобы было на чем сидеть. И никакой живой музыки, только пластинки. Но Хьюго их столько накупил! Мне кажется, он чувствует себя виноватым, что Электра оттянула весь праздник на себя. А еще он, естественно, принесет из своей комнаты пластинки с рок-н-роллом.

– О! Я люблю рок-н-ролл, – сказала Лиззи.

– Ну, давайте уже прикончим бутылку, – поторопила подруг Ванесса. – А то в любой момент дадут звонок. Папа ожидает, что к ужину все явятся в длинных платьях, но потом вы можете переодеться во что хотите. Вечеринка в амбаре начнется не раньше девяти.

Облачаясь к ужину в неброское длинное бархатное платье, которое явно ни у кого не могло вызвать отторжения, Лиззи задумалась о том наряде, что наденет после. Это было одно из немногих платьев, которые она привезла из дома, – последнее, что ее мать купила в их местном универмаге, и оно действительно очень нравилось Лиззи. Платье было лимонно-желтым в крошечный белый горошек, с пышной многослойной юбкой до колен и горловиной-«лодочкой». Просто идеальное для свинга!

Ужин прошел для Лиззи в высшей степени мучительно – даже притом что сама еда была довольно вкусной, да и сидела девушка совсем недалеко от Хьюго.

Начался он уже не лучшим образом, поскольку Лиззи услышала, как сэр Джаспер обмолвился о ней как о «девице, что носит несуществующую юбку». Электра, к которой он обратился с этим комментарием, хихикнула и ответила:

– Ей и впрямь немного не хватает вкуса, но все же она достаточно умелая швейка.

– Неужели в наши дни уже приглашают погостить портняжек? – высказался сэр Джаспер. – Похоже, что так.

Еще сильнее испортило Лиззи трапезу то, что один из ее соседей по столу ни о чем не был способен говорить, кроме охоты, что не вызывало у девушки ни малейшего интереса. И хотя Лиззи считала, что это весьма жестокое развлечение, у нее не хватило духу ему об этом сказать.

Затем сидевший с другой стороны мужчина обратился к ней с вопросом:

– А вам не холодно с такой короткой стрижкой?

– А вам? – парировала Лиззи. – Мне кажется, у меня волосы все же длиннее ваших.

– Но я-то мужчина, я к этому привык, – ответил тот.

Лиззи злилась на себя за то, что послушно проглотила все эти рассказы об охоте, к тому же она выпила уже достаточно вина – учитывая выпитое в мансарде, а также шерри, поднесенное гостям перед обедом.

– Ну а я женщина, – заявила она. – И я тоже к этому привыкла.

Мужчина недоуменно выкатил глаза:

– Что за нелепости вы говорите! В жизни не слышал большего вздора!

И он демонстративно отвернулся, заговорив со своим соседом, хотя, как предупредила Ванесса, за ужином именно он должен был развлекать ее. И вдвойне взбесило Лиззи, когда он положил ладонь ей на колено. Девушка скинула его руку настолько резко и энергично, насколько вообще позволяло место под столом.

– Еще минуточку! – воскликнула Лиззи. Казалось, прошли уже долгие часы, хотя на самом деле минуло всего каких-то тридцать минут. Она отчаянно терла маленькой щеточкой блок твердой туши для ресниц, предварительно капнув на него воды. – Хочу еще слой добавить!

Ужин прошел для нее ужасно. Единственный плюс заключался в том, что под конец трапезы всем мужчинам явственно хотелось поскорее покинуть дам за столом и отправиться мужской компанией пить портвейн и рассказывать скабрезные истории. Когда женщины постарше направились к гостиной, Ванесса спросила у матери, не будет ли та возражать, если она и ее подруги к ним не присоединятся. Судя по донесшимся до Лиззи обрывкам речи, леди Леннокс-Стэнли была этому только рада.

– Хотя, на самом деле, вы идите, – предложила Лиззи. – Я вас найду.

– Мы будем в амбаре, – сказала Ванесса. – Ты уверена, что сможешь нас найти? Я бы тебя подождала, но сейчас народ начнет подтягиваться. И мне надо быть там, чтобы всех встретить.

– Мы можем остаться тебя подождать, – вызвалась Мэг.

– Нет, лучше идите, – возразила Лиззи. – Я еще колеблюсь, не стоит ли переодеться. Я быстрее соберусь, если вы все не будете на меня глазеть.

– Хорошо, – согласилась Ванесса, которая от нетерпения была как на иголках. – Тогда мы пойдем, но если через пятнадцать минут тебя там не будет, то мы отправим поисково-спасательный отряд.

На самом деле Лиззи не хотелось слышать комментарии подруг, когда она достанет платье. Конечно же, сейчас оно казалось старомодным – его же выбирала для нее мать! – и все же Лиззи была решительно настроена надеть именно его. Платье было без рукавов, что могло оказаться очень кстати, если от танцев ей станет жарко, а под широкой верхней юбкой имелись несколько пышных подъюбников, которые с восхитительным шелестом вздымались при кружении. А еще Лиззи знала, что ей очень идет желтый.

Уже спускаясь по лестнице, Лиззи поняла, что, если бы она явилась к чаепитию в этом наряде, а не в том коротком, супермодном, дерзком платье, то родители Ванессы сейчас не относились бы к ней как к вульгарной девице.

Выскочив из дома через боковую дверь, Лиззи быстро прошла по короткой дорожке, о которой сказала ей Ванесса, и оказалась на отсыпанной мелким гравием площадке. Старинный особняк остался за спиной, а впереди и справа стояли разные надворные постройки. По левую руку просматривался прекрасный сад с большими деревьями и ухоженными лужайками. Газон, вероятно, окаймлялся низкой оградой, поскольку дальше уже шли просторные луга, за которыми тянулась река. Поблескивая на закатном солнце, она сверкала, точно серебряная лента. Вдали за рекой Лиззи разглядела колокольню церкви.

Девушка двинулась по гравию в сторону амбара, размышляя о том, что родители Ванессы все же недостаточно милые и располагающие к себе люди, чтобы владеть таким чудесным домом в таком изумительно красивом месте. Хотя, с другой стороны, у них был Хьюго, и рано или поздно должен настать день, когда он унаследует все это. Лиззи сразу же представила, как Электра расставляет в гостиной цветы и устраивает в большой столовой пышные званые ужины, способствующие карьере ее мужа. Электра наверняка уже тоже вовсю это представляла, с горечью подумалось Лиззи.

Из амбара доносилась музыка, и там уже собралось немало людей. Неудивительно, что Ванесса так торопилась туда после ужина!

Подойдя ближе, Лиззи различила, что эта музыка – не что иное, как рок-н-ролл, и ускорила шаги. Но, оказавшись в дверях, она обнаружила, что, хотя амбар и полон был людей, стоявших со стаканами вокруг площадки, никто там, по большому счету, не танцевал. Несколько человек по краям импровизированного танцпола переминались с ноги на ногу в такт музыке, однако самая середина просторного амбара пока что пустовала.

Кто-то приложил немало сил, чтобы украсить помещение. Вдоль одной из стен тянулась гирлянда разноцветных лампочек. Из бочек и досок сооружена была небольшая барная стойка, а вокруг танцпола стояли плотные тюки сена, на которых можно было сидеть. Кое-кто из собравшихся хлопал в такт, искренне наслаждаясь музыкой. Но почему же никто не выходил на площадку? «Такая песня пропадает!» – посетовала Лиззи.

Она прошла поглубже внутрь и остановилась позади столпившихся перед танцполом людей, ища глазами подруг. Но только она заметила их по другую сторону площадки, как ее окликнули:

– О, Лиззи! Привет! – Это оказался Хьюго. Когда Лиззи видела его в последний раз, на нем был смокинг. Теперь же Хьюго облачился в джинсы и темную рубашку с расстегнутым воротником. – Идем танцевать!

– Идем, – с легкостью отозвалась Лиззи. Внутри у нее все заискрилось, точно грянул фейерверк.

Хьюго провел ее за руку в самую середину амбара, и, выждав пару тактов, они начали танцевать.

Лиззи любила джайв и хорошо его танцевала. Хьюго тоже оказался отличным танцором. Он ловко кружил ее, то пропуская под рукой, то выводя перед собой, и ноги их двигались идеально в ритме стремительной мелодии. Глядя, как они танцуют, и другие гости начали присоединяться к ним.

Присутствие рядом других танцоров придало Лиззи храбрости, и они с Хьюго исполнили даже несколько сложных элементов, когда, подняв девушку на руки, он кружил ее. Она грациозно опускалась на пол, и это подвигало Хьюго раз за разом повторять подобные фигуры.

Наконец песня закончилась, и оба, тяжело дыша, остановились.

– Ты отлично танцуешь! Где ты этому научилась? – воскликнул, отдуваясь, Хьюго.

– Могу спросить тебя о том же! Но мне отвечать первой. Мама отправляла меня в школу бальных танцев, и там после основного курса преподавательница для тех, кому это было интересно, давала еще рок-н-ролл и джайв. Я оставалась. Мне это всегда нравилось!

– Теперь понятно. Но ты ведь знаешь еще и разные прелестные танцевальные изюминки!

– Так и ты тоже!

– Чего желаешь выпить? Пиво, сидр или лимонад?

– Сидр, пожалуйста, – ответила Лиззи. Ей по-прежнему было трудно дышать, но не столько из-за танцев, сколько из-за близости Хьюго.

Тот же с виду был намного спокойнее. Он принес напитки, и вдвоем они направились к свободному тюку сена.

– А я учился в пансионе, – сообщил Хьюго. – Иногда нам разрешали ходить на танцы в школу для девочек, и один из учителей решил, что мы будем куда храбрее, если нам не придется танцевать с ними только медленные танцы. А потому они специально наняли педагога, чтобы научил нас и джайву, и рок-н-роллу, и разному прочему.

– Мои родители были вовсе не в восторге, что я этому училась, – сказала Лиззи.

– Мои тоже, – усмехнулся Хьюго.

– А Электра танцует джайв? – спросила она.

– Это, скажем, совсем не ее тема, – с сожалением произнес Хьюго. – Зато она изумительно танцует вальс.

Не успела Лиззи что-либо сказать по этому поводу, как рядом появилась и сама Электра.

– Вот ты где, Хьюго! – с раздражением набросилась она. – Я тебя везде ищу! Что ты вообще тут делаешь, когда должен быть сейчас дома, с гостями?!

– Я просто пришел убедиться, что вечеринка у Ванессы началась как надо, – невозмутимо ответил он.

– Но при этом вовсе не обязательно выставлять себя дураком, корчась на танцполе! – высказалась Электра. – Любой, увидев тебя, решит, что ты какой-нибудь стиляга, что так отплясываешь. Пойдем-ка отсюда!

– Поздоровайся сперва с Лиззи, Электра, – так же спокойно произнес Хьюго.

– Привет, Лиззи, – бросила та. – Притом что мы с ней уже сегодня виделись, я вовсе не вижу в этом надобности. Твоя мать везде тебя ищет, Хьюго, так что пойдем!

Вечеринка продолжалась. У Лиззи не было недостатка в партнерах, но только Хьюго, как оказалось, любил джайв. Впрочем, она вообще неплохо танцевала и с удовольствием проводила время. И большей частью ей удавалось не думать о том, что происходит сейчас в главном особняке.

Когда вечеринка уже заканчивалась и Лиззи хотела было спросить у подруг, не пора ли им отправляться спать, она услышала, как кузен Ванессы, отвечавший за пластинки, поставил песню Rock Around the Clock^[45]. Уже в следующее мгновение перед ней предстал Хьюго – вновь облачившийся в смокинг, но с немного ослабленным галстуком.

– Пойдем! Это для нас! – сказал он и повлек Лиззи на танцпол.

На этот раз они уже были полностью уверены друг в друге, оба предугадывали движения партнера и чувствовали, когда кто-то из них собирается исполнить что-то посложнее. Все собрались вокруг площадки посмотреть их танец. Ванесса восторженно вскрикивала, и все в такт хлопали в ладоши.

Когда Лиззи в очередной раз опустилась на ноги после того, как Хьюго от души покружил ее в своих крепких и надежных руках, она заметила среди толпы Электру. Та глядела на Лиззи так, будто проглотила скорпиона.

Протолкнувшись к проигрывателю, Электра подняла с пластинки иглу, игнорируя возмущенные возгласы гостей, что искренне наслаждались музыкой и танцем.

– Хьюго, это просто смешно! Пойдем! Тебя отец дожидается в библиотеке. А что касается тебя!.. – Ее взгляд был для Лиззи точно удар плетью по лицу. – Тебе нужно бы усвоить, что нехорошо строить глазки чужим мужчинам!

На этом она потянула Хьюго к выходу, и они удалились.

Тут же возле Лиззи оказались Мэг с Александрой.

– Вот же заносчивая овца! – в негодовании вскричала Александра. – Да как она посмела?! Вы ведь только танцевали!

– Ты как, в порядке? – озабоченно спросила Мэг. – Вы с Хьюго – это было нечто потрясающее!

– Спасибо, – отозвалась Лиззи.

К ним подошел незнакомый парень.

– Привет! Потрясно танцуешь! Можно тебя пригласить?

Лиззи в ответ улыбнулась и покачала головой:

– Боюсь, я уже выдохлась. Наверное, мне лучше вернуться в дом.

– Я пойду с тобой, – предложила Мэг.

Однако Лиззи хотелось остаться одной. Ей необходимо было сейчас о многом подумать.

– В этом нет необходимости. Оставайся на вечеринке до конца. – Заметив, что Мэг колеблется, Лиззи придержала ее руку ладонью. – Честно говоря, мне хотелось бы несколько минут побыть одной. Немножко остудить голову.

Вечерний воздух был прохладным и освежающим, и, чтобы подышать им подольше, Лиззи решила не торопясь прогуляться до парадной двери, а не проскользнуть по-быстрому через боковой вход.

Дверь оставалась приоткрытой, и только Лиззи толкнула ее, чтобы распахнуть пошире, как услышала внутри возмущенные голоса. Она тут же поняла, что Электра с Хьюго устроили перепалку у основания той самой лестницы, по которой ей надо было подняться. Уже через мгновение ей стало ясно, каков предмет их препирательств. Это была она, Лиззи.

– Прямо не представляю, что на тебя такое нашло, Хьюи! – сказала Электра голосом рассерженной няни. – Ты выставляешь себя полным дураком с этой девицей!

– Тебе прекрасно известно, что ее зовут Лиззи. Ты лично присутствовала на званом ужине у нее дома, если вдруг ты запамятовала. – Хотя Хьюго и был заметно раздражен, он все же сохранял спокойствие.

– Не смеши меня! Это вовсе не ее дом. Она там всего лишь квартирантка. Бог знает, зачем вообще Ванессе приспичило ее сюда пригласить! Если бы я знала, что она сюда явится, я бы этого не допустила!

– Электра, если мне не изменяет память, то в этом доме у тебя нет права решать, кого приглашать, а кого – нет.

– О, ради всего святого! У нас одно мнение с твоей матерью!

– Вряд ли в этом все дело.

– Нет, все дело в том, что я не испытываю радости, видя, как ты развлекаешься с этой девицей, причем на публике! Это, знаешь ли, бросает тень на меня.

– Я всего лишь два раза потанцевал с Лиззи. Ты джайв не любишь, а она отлично его танцует.

– Этим ты объясняешь то, что поднимал ее на руки и кружил по всей площадке? Что она «отлично танцует»?

– Послушай, мне очень жаль, что тебя так обидело то, что я танцевал с другой девушкой. Но ведь обычно это для нас не проблема. Мы на множестве балов бывали вместе и всегда танцевали с другими партнерами.

– Те «другие партнеры» были из нашего общества. А это – совсем другое! – злобно выпалила Электра.

– Нисколько не другое! Лиззи – гостья в доме моих родителей. И мой долг – проследить, чтобы она здесь прекрасно проводила время.

– Ну это ей очень даже удается! Равно как и тебе с ней вместе. Джайв у них, господи ты боже мой!

– В наше время далеко не все умеют так хорошо танцевать джайв. И я с удовольствием с ней потанцевал. Едва ли это можно считать преступлением.

– Не так-то это вежливо с твоей стороны, когда ты знаешь, что я этого не умею.

– Это не так сложно. Я мог бы тебя научить джайву, если бы ты только позволила.

– Вот еще мне тратить свое время!

– Ну так это твой выбор. А мой – время от времени танцевать на вечеринке джайв.

– Я, по крайней мере, не провожу вечеринки, танцуя вечер напролет с другими мужчинами.

– Ты что, обвиняешь меня в неверности? Только потому, что я два раза потанцевал с другой? – тихо спросил Хьюго.

Электра резко расхохоталась:

– Ну разумеется, нет! Тем более с этим маленьким ничтожеством!

Больше Лиззи не желала ничего слышать. Она выскочила наружу и как можно скорее вернулась к амбару. В дверях она наткнулась на Александру и Мэг.

– О! Я думала, ты уже в доме, – удивилась Мэг.

– Да я там… э-э… немного заблудилась, – сказала Лиззи, радуясь, что встретила подруг. – Пойдемте наверх вместе.

Глава 15

Лиззи была несказанно рада, что не обязана присутствовать на завтраке в столовой вместе с леди Леннокс-Стэнли и Электрой. Вариант завтрака на кухне, где всем заправляла кухарка миссис Кэннок, был куда приятнее.

Все четыре подруги устроились у одного конца большого кухонного стола. Ванесса определенно была любимицей пожилой кухарки.

– Надеюсь, девочки, вы не против того, чтобы самим за собой поухаживать, – сказала миссис Кэннок, которую Ванесса называла «Кэнни». Она вовсю суетилась у плиты, готовя к завтраку в столовой яичницу. – Я сделала вам, как просили, мисс Несса, колбасок, а еще у меня есть немного гренок, если вы их любите.

– Завтраки Кэнни гарантированно исцелят любое похмелье, если таковое есть, – провозгласила Ванесса, держа в руке шипящую сковородку и раскладывая по тарелкам колбаски. – Не знаю, почему жирная пища при этом помогает, но это так.

Лиззи не мучилась похмельем. Но она до сих пор чувствовала себя отвратительно после вчерашнего вечера и особенно после того, что ей случилось подслушать. Она с трудом запихивала в себя колбаску, а от гренок отказалась вообще.

И она с трудом удержалась, чтобы не вскочить на ноги, когда на кухню заявились леди Леннокс-Стэнли с Электрой – обе в высшей степени деловитые и озабоченные.

– Вот ты где, Ванесса! Надеюсь, ты здесь не отвлекаешь миссис Кэннок? – произнесла мать Ванессы скорее для проформы, нежели потому, что ее и впрямь беспокоило, не доставляют ли неудобств ее кухарке. – У нас чрезвычайная ситуация!

– Да, – подхватила Электра. – Флористка, которую я на сегодня наняла, меня подвела, и нам необходимо, чтобы ты срочно занялась цветами. Ни у кого другого нет на это времени. Надо идеально подготовить банкет к нашему торжественному объявлению.

– Мы можем помочь Ванессе с цветами, леди Леннокс-Стэнли, – сказала Александра. – У Лиззи это великолепно получается.

Бросив хмурый взгляд на Лиззи, леди Леннокс-Стэнли любезно улыбнулась Александре. Она определенно чувствовала в ее подруге аристократическую кровь и не желала растрачивать улыбки на простолюдинок.

– Я тоже помогу, если успею, – произнесла Электра. – Это нужно сделать в первую очередь. Прибудет много очень значимых гостей, а подобные детали исключительно важны. Теперь же я, пожалуй, проверю насчет газеты The Times…

На этом леди Леннокс-Стэнли и Электра стремительно удалились из кухни, точно пара охотничьих собак, привыкших работать в одной команде.

– Из меня не такой уж хороший флорист, – посетовала Ванесса. – К тому же я обещала привести в порядок амбар после вчерашнего.

– Не переживай, я все сделаю, – вызвалась Лиззи. – Ты мне только дай все необходимое и, главное, сами цветы. Твоя мама уже купила цветы к празднику?

Ванесса покачала головой.

– Думаю, нет, раз она ожидала, что флористка привезет готовые композиции.

– Вам надо отвести Лиззи к мистеру Дудли, – подала голос миссис Кэннок. – Он у нас главный садовник. Вот, держи… – передала она ожидавшей служанке большое глубокое блюдо с яичницей на множество человек. – Прихвати полотенцем, а то эта посудина чертовски горячая. Это единственный вариант доставить яичницу в столовую в употребимом состоянии.

С облегчением покончив с приготовлением яиц и прочего завтрака для гостей и хозяев, миссис Кэннок села в торце стола.

– Отец у Винса – у мистера Дудли, – заговорила она, – тоже был здесь главным садовником. Обыкновенно он сам составлял букеты. И он занимался этим еще долго после того, как в большинстве знатных домов хозяйки стали брать эту обязанность на себя.

– Я способна разве что расставить цветы по вазам, – призналась Ванесса. – Но я знаю, что Электра хочет на сегодня что-то особенное.

– Те букетики, что ты поставила нам в комнаты, на самом деле просто восхитительные, – заметила Александра.

– А что за торжественное объявление ожидается у Электры? – спросила Лиззи, все же взяв себя в руки.

– Так о помолвке же! Электры и Хьюго, – пояснила Ванесса.

– Хм-м… – недовольно буркнула миссис Кэннок. – Вряд ли я буду сожалеть, что меня уволят до того, как эта особа станет хозяйкой имения. Леди Леннокс-Стэнли, конечно, весьма своенравная дама… но эта… – Кухарка покачала головой, словно не в силах была подобрать слова, дабы выразить все то, что она чувствовала.

Лиззи на самом деле была даже рада, что у нее появилось дело и ей было чем занять мысли и руки. Пытаясь заснуть минувшей ночью, девушка все гадала, как же ей отсюда уехать. Однако, промаявшись не один час, она так и не смогла придумать ничего, что не предполагало бы изощренного вранья. К тому же ее преждевременный отъезд доставил бы немало проблем и неловкостей подругам. Все же праздник был в первую очередь у Ванессы – пусть даже Электра ее бессовестно оттерла. Так что Лиззи следовало остаться – только держаться как можно дальше от родителей Ванессы, а также от Хьюго и Электры.

– Мистер Дудли, это Лиззи, – представила ее Ванесса. – Она будет делать букеты для бального зала и всех прочих помещений, где потребуются цветы. Моя будущая невестка наняла флористку, но та ее подвела. Так что цветами придется заняться нам.

Мистер Дудли понимающе покивал.

– Да, во времена моего отца дом всегда украшался цветами. Он сам обычно все и делал.

– Я знаю. Миссис Кэннок нам рассказала, – улыбнулась Ванесса. – Можно вас попросить помочь Лиззи найти все необходимое? А еще одолжите ей секатор и покажите, где можно срезать цветы. Это вас не сильно затруднит? Я сейчас пойду прибираться в амбаре, и будет лучше, если вы Лиззи сами все покажете.

– Да, мне бы очень не хотелось срезать что-нибудь не то, – сказала Лиззи. – У вас такой чудесный сад, и будет ужасно, если я ненароком там что-нибудь испорчу.

– Бог с вами, милая девушка! Что вы там можете испортить! Однако пойдемте со мной, я покажу, где можно найти самые лучшие цветы. Вам понадобятся ведерки с водой и парусина, когда все это понесете в дом. Прежде у нас под цветочные дела отводилась целая комната, но теперь она используется под кладовую. Разные мелочи можно найти в сарае. Там есть и тонкая проволока, и эти увесистые подставки с торчащими шипами. Они хороши для низких композиций.

– А сами вы любите заниматься цветами? – спросила Лиззи. – Мне бы не хотелось делать букеты, если вы сами предпочли бы за это взяться.

– Нет-нет! – отмахнулся мистер Дудли. – У меня никогда не было отцовского чутья по части цветов. Впрочем, расти они от этого не перестали. А теперь давайте-ка найдем, куда ставить цветы…

Отыскав несколько кусков парусины, мистер Дудли расстелил их под двумя огромными вазами, в которые предполагалось поставить цветы для бального зала. Затем принес подходящие ведра, выдал секатор и даже сучкорез для стеблей потолще, после чего быстро провел гостью по саду, показывая, где что растет. И наконец оставил ее одну.

Вскоре Лиззи была уже полностью поглощена цветами. Никогда еще ей не доводилось работать с таким замечательным материалом. Когда они с матерью и с еще парой женщин из их прихода убирали цветами церковь к празднику, она всякий раз была ограничена тем, что росло в садах у прихожан, разве что к этому закупались какие-нибудь гвоздики или хризантемы – в зависимости от сезона. И хотя теоретически здесь она тоже была ограничена в возможностях, в ее распоряжении имелись огромные цветочные бордюры, целый розарий, цветущие кустарники и даже небольшой дендрариум – выбирай откуда хочешь! Лиззи чувствовала себя словно в раю флориста! Если для букета ей не хватало какого-то цветка или дополнительной зелени, она могла пойти и срезать еще. И что немаловажно – никто, глядя на ее старания, не вытягивал губы трубочкой и не указывал ей что-то сделать иначе.

Мистер Дудли заботливо за ней присматривал и помогал чем мог. Он отнес в бальный зал отобранные цветы и в самой глубине сарайчика для садового инвентаря отыскал ей дополнительно ведра. А более всего он услужил Лиззи тем, что четко объяснил сэру Джасперу, чем она здесь занимается, когда тот возмущенно выскочил в сад, увидев из окна, как девушка отламывает ветки пестрого питто-спорума (такой прекрасный «задник» для букета!). Лиззи даже отвернула лицо, радуясь тому, что на ней надет просторный фартук, обеспечивающий хорошую маскировку.

Во время ланча Ванесса принесла ей в бальный зал сэндвичи. Лиззи уже чувствовала, что проголодалась, но не знала, куда ей следует пойти пообедать, и очень боялась вторгнуться туда, где ей будут совсем не рады.

– Боже ты мой! Какие чудесные цветы! Ты могла бы стать отличным профессиональным флористом, если бы захотела! – сказала Ванесса, ставя на столик тарелку и кружку с чаем.

– Только если там не будет почасовой оплаты, – сделав глоток чая, усмехнулась Лиззи. – У меня это занимает очень уж много времени.

– Так ты же не знала, где что находится! Эти цветы так необычно смотрятся рядом – и так восхитительно! Я смотрю, ты еще добавила к ним столько разной зелени. У мадам Уилсон нас этому уж точно не учили! – говорила Ванесса, прохаживаясь по бальному залу и с разных сторон разглядывая объемную композицию.

– В защиту мадам Уилсон скажу, что у нее не было целого акра столь дивного сада, откуда она могла бы нарезать к букету зеленые ветки, – сказала Лиззи. – А еще я научилась выходить из положения, когда вместе с матерью украшала цветами церковь. В нашем распоряжении были лишь те цветы, что приносили с собой люди, и я частенько бегала в церковный сад за дополнительными растениями.

Выбирая для композиции тот или иной цветок или веточку с листьями, девушка с нежностью вспоминала о матери. Лиззи всегда так стремилась уехать из-под отчего крова – но теперь, оказавшись именно в таком месте, в каком желала бы видеть ее мать, Лиззи поняла, что куда больше предпочла бы небольшой и скромный родительский дом. И хотя, будучи человеком непредубежденным, она была уверена, что далеко не все, живущие в таких роскошных аристократических домах, являются неистовыми снобами, все-таки сэр Джаспер и леди Леннокс-Стэнли определенно были таковыми.

Заслышав, вероятно, как болтают Лиззи с Ванессой, Электра зашла в зал узнать, как продвигаются дела. Выглядела она как идеальная великосветская невеста, каких можно увидеть разве что в журнале Country Life или же в Tatler. Волосы у нее, длиной почти до плеч, были зачесаны назад и, слегка поднимаясь надо лбом, удерживались черной бархатной повязкой, кончики же ровной линией были подкручены в стиле Джеки Кеннеди. На Электре было бледно-желтое габардиновое платье длиной до колен и соответствующего цвета кардиган, а шею обвивал шелковый шарфик от Hermes, нисколько не сочетавшийся с ниткой жемчуга, надетой к жемчужным серьгам. На ногах были лаковые туфли на низких широких каблуках.

Лиззи в фартуке и слаксах мгновенно почувствовала себя замарашкой. Хорошо хоть на голове не было беспорядка благодаря короткой стрижке!

– Ну надо же! Ты что, еще даже не закончила с цветами?! – возмутилась Электра. – Ты уже который час возишься! Еще же нужно поставить цветы в гостиную. Я-то думала, ты в этом деле мастер!

– Как ты можешь так говорить, Электра! – не смогла скрыть негодования Ванесса. – Лиззи все это делает, только чтобы тебя выручить. Могла бы быть повежливей!

– Ах, извини, пожалуйста! Да, ты ведь всего лишь любитель. Так что, надо полагать, для дилетанта ты неплохо справляешься с работой.

От столь скупой и сомнительной похвалы Лиззи стало еще неприятнее. Она принялась собирать образовавшийся от составления композиции мусор и складывать в пустое ведерко.

В этот момент в зал вошла леди Леннокс-Стэнли.

– Ах, Электра, дорогая! Какая прелесть!

– Еще, правда, не совсем закончено… – Электра очень мило рассмеялась. – Мне бы еще очень хотелось спросить у вас совета насчет цветов в гостиной… – И с ловкостью фокусника Электра вывела пожилую хозяйку из зала.

– Нет, ты видела?! – вспыхнула гневом Ванесса. – Она сделала так, что мама теперь считает, будто это она составила композицию!

– Ну да. Слава богу, в гостиной я уже все сделала, – ответила Лиззи, довольная тем, что Ванесса заметила хитрость и лицемерие Электры.

– Если там букет, похожий на этот, то он тоже великолепен! – уверенно сказала Ванесса. – А теперь сделай-ка перерыв. Съешь сэндвичи и выпей чаю. Я не знала точно, что принести тебе из напитков, но Мэг с Александрой сказали, что ты бы предпочла чай. Они такие умнички, что помогли мне прибраться в амбаре! Мы сделали все так, чтобы можно было улизнуть туда, если бал Электры покажется нам слишком уж унылым.

Не желая даже думать о предстоящем бале Электры, Лиззи поспешила сменить тему.

– Да, я люблю чай, и сэндвичи просто чудо! Сыр с помидорами! Лучше и быть не может!

– Боюсь, они немножко второпях сделаны. У Кэнни припадок бы случился, если бы она увидела, как я их готовлю! Сама она сейчас приглядывает за кейтерингом.

Лиззи поглядела на Ванессу, видя перед собой веселую добрую девчонку, которая наслаждалась жизнью и хотела, чтобы все вокруг нее были счастливы. Ясно было, что, не позаботься Ванесса о Лиззи, никому бы во всем доме не было дела, что та проголодалась.

– Несса, можешь ты мне прояснить, какие у нас планы на сегодняшний вечер?

– Ну-у, уже скоро будет чаепитие… – начала Ванесса.

– Я к этому времени еще не закончу.

– Ужин, очевидно, будет дан перед балом. Думаю, где-то в восемь или, может, в семь. Надо уточнить у мамы.

Лиззи подумала, что еще один такой же ужин, как накануне, она не перенесет.

– Мне наверняка надо проверить, как стоят мои композиции: не подвяли ли где цветы, не испортилось ли что-то, не вылезла ли где-то проволока. Ничего страшного, если я не приду на ужин?

– Нет, что ты, все нормально! – не раздумывая отмахнулась Ванесса. У Лиззи даже закралась мысль, не обсуждали ли они, часом, этот вопрос с матерью. Она подозревала, что леди Леннокс-Стэнли была бы очень рада, если бы Лиззи не было за ее столом.

– Я бы хотела вместо этого принять ванну, вычистить грязь из-под ногтей. Если я пропущу ужин, то как следует смогу подготовиться к балу.

– Хорошо, только тебе надо будет прийти послушать официальное объявление Электры.

Что-то неуловимое в тоне Ванессы заставило Лиззи спросить ее:

– А ты сама рада тому, что Хьюго с Электрой собираются… пожениться?

– Да, конечно! Они потрясающе подходят друг другу, и они уже так долго вместе. – Слова эти прозвучали будто заранее заготовленные, но без особой убежденности.

– Но все же… – Лиззи искренне хотелось услышать от Ванессы какие-либо опасения. Она понимала, что это выглядит по-детски и немного даже отдает ехидством, но ничего не могла с собой поделать.

– Ну да, с Электрой не так весело, правда? Ты же сама ее знаешь. Выглядит она как картинка и вроде делает все идеально…

– Кроме разве что договоров с флористами.

– Но с ней ведь не попьешь теплое белое вино в мансарде, верно? Уверена, что за все свои годы в пансионе она ни разу не участвовала в какой-нибудь полуночной пирушке. – Судя по всему, для Ванессы этим было все сказано.

– Что ж, Хьюго тоже уже достаточно взрослый мужчина, не так ли?

«Если не считать, что он лихо танцует джайв и временами напрочь забывает, что учился на адвоката», – добавила про себя Лиззи.

Ванесса шумно вздохнула.

– Раньше с ним было очень весело, это Электра сделала его таким серьезным. Но все говорят, что они идеально подходят друг к другу, так что, наверное, так оно и есть.

– Тогда будем надеяться, что они вместе будут счастливы, – произнесла Лиззи, причем с таким усилием, будто у нее одеревенела челюсть.

– Ну, я не ожидаю, что они будут счастливо резвиться вдвоем и радостно прыгать, взявшись за руки, – сказала Ванесса. – Но они сообща добьются больших успехов, и обе пары родителей будут с удовлетворением сознавать, что все проделали блестяще.

Подобное проявление цинизма было слишком уж нехарактерно для Ванессы, и только Лиззи хотела ее об этом расспросить, как подруга посмотрела на часы:

– Не пора ли мне уже идти? Надо срочно вытащить из амбара Мэг с Александрой и заставить их переодеться к ужину.

– А я лучше пойду и все закончу. Электра права: я уже не один час вожусь.

Уборка заняла у нее почти столько же времени, сколько и составление букетов, но наконец Лиззи подобрала в ведро все до последнего листочка и лепестка, все обрезки стеблей и обломки веточек. Бальный зал теперь выглядел безупречно.

Прежде чем уйти, она позволила себе остановиться и полюбоваться своими творениями. Две большие композиции, точно родные сестры, но не двойняшки, стояли в огромных вазах на столах в противоположных концах зала. Обе были едва ли не в метр шириной, и каждый цветок в них оттенялся веточкой зелени. Высокие бородатые ирисы были собраны на заднем плане, перемежаемые белой наперстянкой и бледно-лиловыми камассиями, похожими на огромные колокольчики. Пышные веточки белой, фиолетовой и нежно-розовой сирени наполняли зал нежным ароматом, а белые пионы придавали композициям пышность. Одна из женщин, что убирали цветами церковь в родном городке Лиззи, как-то сказала девушке, якобы цитируя чьи-то слова, что через любой букет должна суметь пролететь бабочка. И Лиззи этот совет пришелся по душе и хорошо запомнился.

Когда она уже хотела уйти, в зал неожиданно вошел Хьюго.

– Боже правый! Это что-то совершенно потрясающее!

– Электра, кстати, сказала твоей матери, будто это она все сделала, – не удержалась Лиззи, злясь на себя за то, что ему жалуется.

– Да ну, я-то знаю, что она на это не способна. У нее вообще аллергия на цветы. Спасибо тебе огромное, Лиззи! Это так любезно с твоей стороны.

– Пожалуйста, – ответила она, и внезапно к горлу подступили слезы.

Лиззи стояла не шевелясь, пока он не вышел из зала, направляясь в гостиную на чаепитие. Она боялась даже шевельнуться, зная, что от малейшего ее движения подступившие слезы извергнутся неудержимым потоком.

Наконец она подняла с пола два оставшихся ведерка и, вытирая на ходу лицо рукавом, пошла к лестнице.

Спустившись до самого низа длинной лестницы, Лиззи направилась к боковой двери, чтобы выйти наружу. Но там оказалось заперто. Чувствуя, что сдерживаемые слезы грозят вот-вот перейти в рыдания, Лиззи поспешила к парадной двери.

Едва она дошла до выхода, как из одной из комнат (быть может, из библиотеки) резко выступил сэр Джаспер, едва не столкнувшись с Лиззи. Он воззрился на нее с негодованием, но потом обратил внимание на ведра в ее руках и рабочий фартук и, видимо, вспомнил, что уже успел накричать на нее, увидев, как она обрезает ветки его кустов.

– А! Вы та самая флористка! А я уж на мгновение спутал вас с одной из тех ужасных девиц, что навязала нам Ванесса. Давайте-ка открою для вас дверь…

Через мгновение Лиззи уже оказалась снаружи, спускаясь по низким ступеням к гравийной дорожке. Она без труда отыскала сарай, где хранился садовый инвентарь. Мистер Дудли уже ушел, однако он оставил в двери ключ, так что Лиззи смогла зайти внутрь. Она поставила на место ведра, повесила на крючок за дверью фартук. Затем нашла крюк для секатора.

Некоторое время девушка просто стояла, вдыхая специфический, немного затхлый и отдающий плесенью запах сарая. Он сильно отличался от того пьянящего аромата цветов, что царил сейчас в бальном зале, однако действовал на Лиззи утешающе. Теперь ей предстояло вернуться в дом, одолеть несколько пролетов лестницы до бывшей детской и принять ванну. Вот только будет ли вода достаточно горячей? Лиззи в этом сильно сомневалась. Чем больше она об этом думала, тем менее привлекательной казалась ей мысль вообще готовиться к предстоящему балу. Но не могла же она остаться в сарае и скрываться здесь всю ночь!

Сад был поистине великолепным, и, хотя Лиззи уже открыто плакала, бродя по дорожкам, она не могла не оценить его пышную прелесть. Окружающая ее красота заставляла девушку плакать еще сильнее, страдая за себя и за Хьюго. Он собирался жениться на женщине, которая сможет помогать ему в карьере, которая станет надлежащим образом воспитывать его детей, которая всегда будет с ним рядом – красивая, практичная и, возможно, слишком требовательная. Но будет ли Электра любить его так же, как любит она?

Так, размышляя, она незаметно для себя дошла до низкой изгороди и поглядела на простирающиеся за ней широкие заливные луга и бегущую между ними реку.

Вспомнив, как мистер Дудли обмолвился, что река эта частенько выходит из берегов, Лиззи захотела пойти на нее посмотреть. Текущая вода всегда успокаивает, подумала она. Она не собиралась идти ни на какой бал. И не собиралась слушать официальное объявление о помолвке Хьюго и Электры. Ей больно было даже думать о том, что именно должно вот-вот произойти. И в то время как все собравшиеся по этому случаю будут считать, что именно Электра составила прекрасные композиции, сама Лиззи и Хьюго, равно как и ее подруги, будут знать, что в действительности эту красоту создала она. И хотя бы это ее утешало.

Так, погруженная в грустные раздумья, Лиззи набрела на тропинку, ведущую через луга, и вскоре оказалась на берегу реки. Вода и впрямь успокоила ее, и Лиззи даже тихо рассмеялась, представив себя в роли Офелии, лежащей в воде с букетом полевых ромашек в руках. Пройдя вдоль реки, она нашла скамейку, которую поставили здесь, очевидно, потому, что отсюда открывалась наилучшая панорама реки и просторных лугов на другом берегу, где на горизонте виднелся прелестный городок, большей частью различаемый благодаря высокой колокольне. Все вокруг было какого-то неуловимо золотистого оттенка, точно на картинах Джона Констебля.

Казалось, этот уик-энд – притом что была еще только середина субботы! – будет тянуться вечно. Лиззи вновь вспомнила их появление в поместье. Если бы она надела тогда что-то другое! Если бы не решила изображать из себя журнальную кокетку в коротком платье и с косыночкой на голове!

Тут ей внезапно пришли на ум сказанные Ванессой слова, когда девушки извинялись за опоздание. «Разве вы не взяли от вокзала такси?» Теперь, вдумавшись в эти слова, Лиззи поняла, что как раз в том городке, что казался издалека таким очаровательным, вероятно, и находится железнодорожная станция.

Раз есть станция – значит, есть и поезд до Лондона. Вроде бы так близко – в пределах видимости! – и в то же время так далеко. Как ей туда попасть?

Лиззи посидела немного на лавочке, раздумывая. Теперь, когда в голове у нее засела эта идея, ей непременно захотелось ее осуществить. Если она уедет сейчас, то вовсе не будет выглядеть жалкой Золушкой, вместо кухни отправленной на чердак. Она возьмет судьбу в свои руки и покинет то место, где ей столь открыто не рады.

Лиззи резко поднялась и двинулась дальше, лихорадочно размышляя на ходу. Наконец она дошла до небольшого изгиба реки и там разглядела привязанную на берегу лодочку.

Девушка заторопилась, чтобы как следует осмотреть находку. В лодочке, как оказалось, имелись весла. И выглядела она вполне надежной. Тут Лиззи приняла решение и мигом повернула обратно к дому, едва не срываясь на бег.

Зная, что боковой вход заперт, Лиззи вошла в дом через кухонную дверь, которая была оставлена открытой для персонала кейтеринга. Как можно быстрее, стараясь ни с кем не столкнуться, Лиззи проскользнула через группу слуг, выскочила из кухни через обитую зеленым сукном дверь и оказалась в основной части дома.

Все, по-видимому, сейчас находились в гостиной, собираясь там в ожидании праздничного ужина. И Лиззи пришлось подождать, съежившись в самом конце коридора, пока с лестницы спустится незнакомая пара. Для ужина, как показалось Лиззи, было еще слишком рано, но она припомнила, как Ванесса предположила, что он будет в семь – раньше обычного, поскольку после него ожидался большой бал.

Взбежав в мансарду, Лиззи сильно запыхалась. Но это ее не остановило. Она устремилась в спальню и быстро достала свой чемодан. Найдя джемпер, она повязала его за рукава вокруг талии, чтобы не нести в руках. Затем накинула непромокаемый плащ, схватила сумочку, перекинув ее ремешок через шею – и была готова отправиться в путь!

Уже выходя из спальни, Лиззи решила все же оставить подругам записку. Для этого ей пришлось вырвать страничку из своего ежедневника. Найденным у себя в сумке крошечным карандашиком она написала:

«Мои милые Александра и Мэг! Я уезжаю обратно в Лондон. Со мной все будет в порядке, так что, пожалуйста, за меня не волнуйтесь. Увидимся в воскресенье вечером.

С любовью,

Лиззи».

Несмотря на сильную спешку, девушка осторожно, на цыпочках прокралась мимо нескольких открытых дверей и наконец снова очутилась на кухне. В какой-то момент ей показалось, что кто-то ее окликнул, но Лиззи не стала останавливаться, чтобы это выяснять. Она хотела как можно скорее выбраться из этого дома и уехать, и теперь уже ничто не смогло бы ее остановить.

Глава 16

Лиззи далеко не сразу удалось снова отыскать лодку. К тому же она и примерно не представляла расписание здешних поездов, а потому понимала, что может застрять на станции до утра. Ночь на вокзале была не слишком приятной перспективой, но теперь Лиззи зашла уже настолько далеко, что это никак не могло заставить ее передумать. К тому же, размышляла она, до Лондона вполне еще могли ходить поезда. В конце концов, был не такой уж поздний вечер!

Лиззи понимала, что гребец она неопытный – единственным местом, где она упражнялась, было озерцо с лодками в парке ее городка. Но разве ей нужен для этого особый опыт? Река казалась не такой уж и широкой. Ей просто требовалось сесть в лодку и грести к другому берегу. Быть может, там непросто будет выбраться на сушу, но с этим она уж как-нибудь справится! И тогда, используя как ориентир шпиль колокольни, она пойдет прямо через луга к тому далекому городку.

В лодку, как оказалось, ей пришлось запрыгивать с некоторого расстояния, поскольку суденышко стояло не так уж близко к берегу, как это виделось ей поначалу. К тому же рядом не было и нормального пирса. Но все же каким-то образом Лиззи в лодку забралась, и после тщетных попыток открепить веревку от причального столбика девушка сдалась и отвязала ее от самой лодки, что оказалось намного проще.

Сперва у нее долго не получалось вставить весла в уключины, но Лиззи понимала, что без этого она никак не сможет грести. И каким же неприятным было для нее открытие, что, пока она возилась с уключинами, лодка вместе с ней уплыла довольно далеко вниз по реке! Лиззи и не заметила прежде, что там такое сильное течение! Но наконец весла были вставлены как надо, и Лиззи принялась энергично грести.

Поскольку она предполагала пересечь реку, то развернула было лодку носом к противоположному берегу. Однако получилось это совсем ненадолго, поскольку течение вскоре повернуло ее, и суденышко вновь пошло параллельно берегу, а не к нему.

Еще несколько минут Лиззи упрямо сражалась с течением, тщетно пытаясь направить лодку, и наконец ее начал обуревать страх. Все выходило совсем не так, как она себе это представляла! И Лиззи даже понятия не имела, где в итоге окажется эта утлая посудина, если она отдаст ее на волю потока. Кроме того, Лиззи заметила, что начался дождь и, что еще хуже, лодка дала течь. К тому же поднялся сильный ветер, и теперь девушке приходилось противостоять еще и ему.

Внезапно шквал ветра крутанул лодку, и тут Лиззи поняла, что она по-настоящему в беде. Ей необходимо было как можно скорее добраться до берега – уже все равно какого. Она крепко взялась за весла и попыталась изо всех сил грести, но вдруг, когда Лиззи резко потянула весла назад, одна из лопастей проскочила над водой, и весло вырвалось из уключины. Лиззи торопливо наклонилась, чтобы вставить его на место, но тут выскочило второе весло. С трудом она вставила обратно в уключины оба весла и ухватилась руками за борта, гадая, что делать. Естественно, где-то эта река закончится, или же попадется упавшее в воду дерево или что-то еще, способное остановить лодку, даже если она сама не будет ничего предпринимать.

Примерно секунд десять Лиззи пребывала в уверенности, что лучшая для нее тактика – это ничего не делать. Однако потом она обратила внимание, как много воды уже собралось на дне лодки. Течь была небольшая, но из-за нее лодка просела ниже, и через борта начала понемногу заплескиваться вода.

Лодка определенно тонула.

Лиззи не могла даже решить, что лучше: оставаться и дальше в своем утлом суденышке или выбираться вплавь. Сочтя, что пловец из нее не самый сильный, девушка решила продержаться в лодке, насколько ее хватит. Наверняка на пути попадется какая-нибудь ветка или еще что-нибудь, за что можно ухватиться!

За мгновение до того, как лодка полностью погрузилась в воду, Лиззи уловила, как кто-то выкрикивает ее имя. Она принялась озираться, пытаясь понять, откуда слышен голос, и в то же время, к своему большому потрясению, очутилась в реке.

Лиззи яростно задергала ногами под водой. Туфли удалось быстро скинуть, но вот сумка по-прежнему висела через шею, да и отяжелевший плащ тянул ко дну. Каким-то образом девушке удалось ненадолго выбраться на поверхность, чтобы успеть набрать воздуха, прежде чем она снова начала тонуть. Отчаянно барахтаясь, она с трудом поднялась обратно, одной рукой гребя, а другой пытаясь расстегнуть плащ, однако коченеющие в холодной воде пальцы не слушались.

И вдруг перед ней чудесным образом оказался спасательный круг. Лиззи тут же закинула на него руку, и хотя она снова стала погружаться под воду, ей удалось за него удержаться. Вновь оказавшись на поверхности, она схватилась за круг уже обеими руками.

– Отлично! – услышала она голос, без сомнений принадлежавший Хьюго. – А теперь постарайся продеть туда голову, а потом просунуть руку. Тогда я смогу вытянуть тебя к берегу.

Прошла, казалось, целая вечность, пока ей удалось это проделать. Секунду-другую она чувствовала, как ее тащат к берегу, но вдруг натяжение веревки ослабло. Лиззи огляделась, но никого не увидела, и лишь тогда поняла, что Хьюго тоже находится в воде. Теперь им грозило утонуть вместе.

В следующее мгновение Хьюго, вынырнув рядом, ухватился за спасательный круг, протирая глаза от воды.

– Держись крепче! Я возьму тебя на буксир.

Лиззи догадалась, что суша в этом месте, должно быть, сильно отступила, и потому Хьюго тоже пришлось плыть, а не просто вытягивать на берег веревку. Между тем течение с немалой скоростью увлекало их обоих все ниже по реке. Лиззи сосредоточилась на том, чтобы держать голову над водой повыше и не терять из виду Хьюго.

Наконец они на миг остановились, и Лиззи поняла, что Хьюго нащупал ногами дно и теперь пытается удержать их обоих на месте. Внезапно он скрылся под водой, но Лиззи видела, что он по-прежнему крепко держится рукой за круг. Через пару мгновений Хьюго появился на поверхности.

Спустя какое-то время Лиззи заметила впереди в воде упавшее дерево. Она попыталась было крикнуть об этом Хьюго, однако тут же ей в рот залилась вода. Но когда их принесло к дереву ближе, она помахала рукой Хьюго, и тот немного изменил курс. Проплывая мимо дерева, они что есть силы ухватились за ветки, причем Лиззи угораздило болезненно оцарапать лицо.

Взявшись за ветку покрепче, Хьюго смог наконец перевести дух.

– Вот и хорошо, – сказал он. – Я тут никуда уже не денусь. Держись крепче, я потяну тебя к берегу. Будем выбираться.

Берег был совсем близко – и в то же время казалось, они никогда не смогут его достичь. В конце концов они почувствовали под ногами землю, однако почва здесь являла собой вязкую грязь с переплетенными корнями, за которые цеплялись ноги. Мало-помалу, спотыкаясь и поскальзываясь, они все же сумели выбраться на берег. И тут же упали рядом на траву, кашляя и отплевываясь, стараясь восстановить дыхание.

– Думала, мы никогда уже не выберемся на сушу, – выдохнула наконец Лиззи. Зубы у нее стучали так, что она едва могла говорить.

– Да уж, пришлось побороться. Но мы это сделали! – Хьюго придвинулся к ней как можно ближе. – Ты совсем замерзла. Надо бы тебя отвести куда-нибудь, где сухо и тепло. – У него тоже зуб на зуб не попадал, но не так сильно, как у Лиззи.

Она чувствовала исходящее тепло его тела, но пока все же не отдавала себе отчета, реальное это ощущение или иллюзия. Ей казалось, что все происходящее – кошмарный сон и единственный светлый момент в нем – это Хьюго. Лиззи совершенно не представляла, где они сейчас находятся, и ей даже думалось, что у нее просто помутился рассудок и что она скоро проснется и окажется в своей постели. Закрыв глаза, она попыталась вообразить, будто вокруг тепло и уютно, но у нее не получилось.

– Иди-ка сюда, – произнес Хьюго и потянул ее к себе. Неожиданно Лиззи почувствовала, что оторвалась от земли и очутилась у него на руках.

Она обхватила его рукой за шею.

– Ты еще и в смокинге.

– Ага.

Некоторое время Хьюго брел вперед, неся девушку, пока склон не сделался более крутым. Тогда он поставил ее на ноги, однако от себя не отпустил.

– Где мы? – спросила Лиззи.

– На приличном расстоянии от дома. Но здесь недалеко есть старый лодочный сарай. Можешь сама идти?

– Конечно.

Хьюго повел ее дальше, все так же поддерживая и прижимая к себе, но Лиззи поняла, что на самом деле едва способна передвигаться. Ноги у нее будто налились свинцом, она то и дело поскальзывалась и оступалась.

– Иди сюда. Ты босиком, а нам надо поскорее спрятать тебя от дождя. – И он снова поднял ее на руки.

Лиззи сомкнула глаза, но спустя какое-то время их открыла, услышав, как Хьюго сказал:

– Так, сменим-ка положение.

Он на мгновение поставил ее на землю, потом снова поднял, перекинув девушку через плечо. Она опять закрыла глаза, успев заметить, что он поднимается вместе с ней по деревянным ступеням крыльца.

– Господи, пожалуйста, только бы ключ оказался на месте… Ага, вот он. Слава богу! – доносилось до Лиззи бормотание Хьюго.

Он опять поставил Лиззи на ноги и открыл дверь.

– Не дворец, конечно, но, по крайней мере, без дождя.

Когда они ступили внутрь, на них повеяло затхлостью и теплом. В помещении было довольно сумрачно, но Лиззи сумела различить, что оно имеет треугольную форму, напоминая верхнюю часть палатки.

– Добро пожаловать в наш лодочный сарай, – проговорил Хьюго. – Поскольку отец не любитель кататься на лодках, это место всегда было для нас с Ванессой чем-то вроде тайного логова. Думаю, он даже забыл уже о его существовании. Так, сейчас найдем, куда тебя посадить…

Домик напоминал чердак, где хранилось множество разных необычных вещей, подвешенных к потолку на крюки. Там были весла, удочки, керосиновые лампы, ручная пила и еще масса других предметов, назначение которых Лиззи не могла определить. Единственный свет проникал сюда лишь через запыленные окна, и в полутьме Лиззи никак не могла оправиться от шока.

Хьюго осторожно подвел ее к плетеному креслу, которое громко скрипнуло, когда Лиззи в него опустилась.

Тут ее вдруг осенило:

– Ты ведь должен сейчас быть на балу!

– Ничего подобного, – твердо ответил он. – Я должен быть сейчас здесь и заботиться о тебе.

Теперь, когда миновала угроза, Лиззи задумалась о том, как Хьюго мог узнать, что она на реке. Но спрашивать об этом ей пока что не хотелось.

Когда глаза привыкли к полумраку, Лиззи различила вокруг кое-какую разрозненную мебель, а также тюк материи в углу, похожей на снятые паруса. Посередине помещался большой и крепкий стол, а на нем – ящик с инструментами. Рядом с ящиком стояло нечто, завернутое в ветошь. Пусть родители Хьюго и позабыли о старом лодочном сарае, но кто-то определенно сюда наведывался.

– Надеюсь, там найдутся какие-нибудь одеяла, – сказал Хьюго, раскрывая большую плетеную бельевую корзину. – Несколько лет назад здесь ночевал девчоночий скаутский отряд Ванессы, и они оставили много всего полезного. Все должны были сложить сюда.

Наконец он вынул из корзины пару пледов.

– А теперь все, что нам надо – это найти коробок спичек.

– Наверное, это было бы слишком большой удачей для нас, – усмехнулась Лиззи, когда он обернул одним пахнущим плесенью пледом ее плечи, а другой положил девушке на колени.

– Я так не считаю. – Хьюго подошел к столу в углу и протянул руку к полочке, сделанной под самыми стропилами. – А вот и спички. Давно уже здесь лежат. Впрочем, тут довольно сухо, так что, думаю, с ними все в порядке.

– А для чего тебе спички? – спросила Лиззи. Как бы она ни жаждала сейчас побольше тепла, в домике никакой печки или плиты не наблюдалось.

– А вот для чего. – Он прошел в другой угол домика и нашел висевшую на крюке керосиновую лампу. – Надеюсь, горючее в ней еще осталось, – легонько потряс он корпус.

Затем Хьюго отыскал старый чайный сундук^[46], который явно прежде использовался вместо столика, поставил на него лампу и зажег фитиль. Благодаря ее свету в домике сразу сделалось тепло и уютно.

– Ты все еще дрожишь, – заметил Хьюго. – Быть может, лучше снимешь с себя мокрую одежду?

– А ты вообще в смокинге, – напомнила она. – И ты дрожишь не меньше.

Вернувшись к плетеной корзине, Хьюго вытянул оттуда спальный мешок.

– Если снимешь мокрую одежду, то можешь забраться туда. Ляжешь на одно одеяло, а сверху можно положить другое.

– А что лежит в той куче в углу? – спросила Лиззи, не желая раздеваться прямо перед ним. – Если это какие-нибудь паруса или другая материя, то, может быть, можно туда лечь?

– Хорошая мысль! Только сперва повыгоняю пауков.

Вскоре Хьюго соорудил из старых парусов, скаутских пледов и спального мешка подобие постели.

– Давай-ка забирайся, – подбодрил он Лиззи.

– Ты первый. Хочу, чтобы ты убедился, что там точно не осталось ни одного паука.

– Ладно. Вот только мы оба в спальник не поместимся. Можем тогда лечь на него, как на матрас.

Когда он устроился на ложе, Лиззи легла рядом с ним, внезапно пожалев о том, что не сняла с себя мокрую одежду.

– Я могу тебя намочить, – сказала она.

– Мы с тобой одинаково мокрые, – возразил он. – Ложись поближе. Будем согревать друг друга.

Хьюго привлек ее к себе поближе, так что голова Лиззи оказалась у него на груди. Под ухом у нее билось его сердце. Она обхватила его руками и закрыла глаза. Столько всего вышло неправильно и глупо, однако в этот момент Лиззи не хотела бы оказаться ни в каком другом месте!

– А откуда ты узнал, что я в воде? – шепотом спросила она.

– Я и не знал. Но еще раньше я видел, как ты выбегала из дома. И я пошел следом. Хотел убедиться, что с тобой все в порядке. – Голос Хьюго был глубоким и низким, и Лиззи не только слышала, но и чувствовала его звук.

– Почему? – не столько произнесла, сколько выдохнула она.

Хьюго глубоко и протяжно вздохнул.

– Потому что ты мне не безразлична.

Она в ответ тоже глубоко вздохнула и попыталась придвинуться к нему еще ближе.

– Я испугался, что потерял тебя.

– Потерял меня? – не поняла Лиззи.

– Я решил, что ты хочешь утопиться.

Сдвинувшись под одеялом, Хьюго слегка приподнялся над ней и горячо поцеловал в губы.

Лиззи с не меньшей страстью ответила на поцелуй, положив ладонь ему на щеку, а затем притянула Хьюго к себе. Она жаждала всей своей плотью просочиться в его плоть, раствориться в нем, сделаться его частью. Она так желала его сейчас!

Вскоре они оба принялись торопливо и неловко стягивать с себя мокрую одежду, пока наконец их тела не смогли соприкоснуться вплотную.

В какой-то момент Хьюго, словно одумавшись, попытался отстраниться, но Лиззи ему не позволила. У нее было такое чувство, будто для нее это последнее мгновение счастья на земле, и она никак не смела от него отказаться.

Глава 17

Потом они какое-то время лежали молча, восстанавливая дыхание, на парусине, покрывающей их ложе из плесневелых одеял. Лиззи испытывала непреодолимое желание заплакать, и, пока она лежала, слезы действительно начали струиться у нее из глаз. Но она не могла допустить, чтобы Хьюго увидел, как она плачет. Она не хотела, чтобы он знал, что для нее это первый раз. Он бы разволновался и расстроился и, может быть, даже рассердился бы на нее.

– Ты как, в порядке? – спросил Хьюго, все еще тяжело дыша.

– М-м-м… Немножко холодно. Но, наверное, я просто еще не оправилась от шока. – Причем неизвестно, отчего Лиззи испытала больший шок – оттого, что чуть не утонула, или оттого, что занялась любовью с Хьюго. Она даже представить не могла, что пойдет на близость с мужчиной до свадьбы, или, по крайней мере, до помолвки. Она, естественно, не была наивной и несведущей и знала, что такое случается – но уж точно не с девушками ее происхождения и воспитания. Слава небесам, ее родители никогда об этом не узнают!

– Необходимо переправить тебя в дом, чтобы ты могла принять горячую ванну и как следует согреться. Когда ты ела последний раз?

– Я пока что не хочу возвращаться в ваш дом, Хьюго. Я не вынесу всей этой суеты, что там поднимется. Но если ты вернешься один, то сможешь отправить сюда Александру или Мэг, чтобы они принесли мне какую-то одежду. И обувь. Как по-твоему, смогут они найти это место?

– Думаю, да. – Он замолчал, внимательно глядя на нее. Лиззи вся замерла, боясь, как бы свет лампы не выдал ее непрошеных слез. – Почему ты не хочешь вернуться в дом?

– Я слишком устала, чтобы идти. Тем более пешком. Я лучше просто отдохну здесь еще немного.

– Надо полагать, все началось с того, что ты покинула наш дом, поскольку больше не могла там находиться. Но обстоятельства порой меняют дело. – Лиззи заметила на его лице улыбку.

– Я просто хочу переодеться в сухую одежду и немного отдохнуть, – стояла она на своем. – Интересно, как бы ты всем там объяснил, что я насквозь промокла?

– Это уже моя проблема. – Мучительно долго Хьюго не сводил с нее взгляда. – Нам надо серьезно поговорить об этом, Лиззи.

– Только не сейчас.

– Согласен. Не сейчас.

Хьюго поднялся с постели, и некоторое время Лиззи наблюдала в свете лампы, как он с трудом просовывает ноги в мокрые брюки.

– Я принесу тебе одежду, Лиззи. А потом мы обязательно поговорим.

Оставшись в домике одна, Лиззи смогла наконец предаться слезам, которые так долго сдерживала. Проплакавшись, она прочистила нос, вытерла ладонью слезы. Поняв, что вот-вот окоченеет от холода, девушка поднялась на ноги, чтобы немного подвигаться и тем самым попробовать согреться.

За последние часы в жизни Лиззи внезапно последовали одно за другим два важных события, и вместе они, похоже, кардинально изменили ее жизнь. Во-первых, она едва не утонула – действительно оказавшись на самом краю гибели, – а во-вторых, отдалась мужчине, которого по-настоящему любила, но который не мог остаться с ней. И у Лиззи даже мысли не было о чем-либо сожалеть. Ведь именно то, что произошло с ней сегодня, она будет вспоминать в будущем, когда выйдет замуж за кого-то другого – за человека, которого, наверное, она уже не сможет так сильно полюбить. Причем, если бы не состоялось первое событие – не случилось бы и второе. И уж второе точно стоило того, чтобы едва не утонуть!

Завернувшись в оба пледа, Лиззи подошла к большому столу, на котором стоял ящик с инструментами. Потом стянула материю, покрывавшую то, что стояло рядом, и обнаружила другой ящичек, совершенно иного типа. Он был намного меньше и напоминал скорее шкатулку для всяких ценных мелочей, а крышка у него была инкрустирована кусочками древесины разного цвета, создававшими замысловатый узор. Взяв в руки деревянный ящичек, Лиззи осторожно его потрясла. Внутри как будто было пусто, и девушка его открыла. Изнутри изделие оказалось так же старательно отшлифовано, и ноздри ей сразу защекотал запах какой-то ароматической древесины. На дне виднелась тончайшая древесная пыль. Лиззи закрыла шкатулку и поставила на место. Затем заглянула в большой ящик. Внутри лежали инструменты, очень напоминающие те, что Хьюго приобрел на рынке Портобелло – казалось бы, целую вечность назад. Должно быть, в этом лодочном сарае Хьюго и работал своими любимыми инструментами. Если и не часто, то время от времени.

Внезапно ее охватила страшная усталость, и Лиззи вернулась к устроенному на полу ложу. Расправив одеяла и подоткнув все поудобнее, девушка надела нижнее белье. Оно было мокрое и натягивалось с трудом, однако она не могла допустить, чтобы подруги нашли ее здесь совершенно голой. Затем Лиззи улеглась обратно в постель и позволила себе наконец уснуть.

Разбудили ее голоса Александры и Мэг.

– Мы уж думали, что никогда тебя не найдем! – воскликнула Мэг.

– Ванесса хотела пойти с нами, чтобы показать дорогу, но ее уж точно бы хватились, – сказала Александра. – Хотя она очень за тебя переживала и слала тебе самый горячий привет.

– Как же я рада вас видеть! – поднялась со своего места Лиззи. – Вы принесли мне одежду?

– И одежду, и еду, и вино, – кивнула Мэг и вручила Лиззи бумажный пакет. – Вот тут одежда, что, как мы сообща решили, тебе сейчас понадобится. А Ванесса передала тебе обувь. Мне кажется, это ее школьные туфли. Надеюсь, они тебе подойдут. Хотя, мне кажется, у нее нога чуть больше, чем у тебя.

Лиззи оглядела туфли на шнурках и с круглыми носами. Похоже, они подходили по размеру, хотя и были не слишком симпатичными.

– Ванесса не хочет, чтобы их ей возвращали, – добавила Александра. – И, пожалуй, всем понятно почему.

– Как мило, что она мне их отдала, – сказала Лиззи.

– А еще Ванесса собрала нам с собой корзинку с едой, – сообщила Мэг.

Белье на Лиззи уже более-менее подсохло, но она все равно с огромным удовольствием надела сухой и теплый джемпер и слаксы, что дала ей Мэг. И, к счастью, старые школьные туфли Ванессы оказались ей как раз впору.

Пока она одевалась, Мэг распаковала принесенную еду и разложила на одном из скаутских пледов. В коробочки для пикника Ванесса, судя по всему, переложила две тарелки канапе. Имелись еще ломтики сыра и продолговатые булочки для сэндвичей. В отдельном бумажном пакетике лежали нарезанные томаты.

– Правда, очень трогательно со стороны Ванессы, что при всей своей занятости она так бережно мне все собрала! – сказала Лиззи, помещая в серединку булочки масло с сыром и с наслаждением откусывая. – Я и не представляла, как сильно проголодалась!

– Ну, если верить словам Хьюго, то ты едва не утонула, – сказала Александра.

Лиззи поглядела на подруг, которым, очевидно, требовалось знать, как она оказалась в подобном положении.

– Мы прочитали твою записку, – добавила Александра. – Что стряслось? Почему тебе так резко захотелось уехать?

– Налейте вина, и я вам все расскажу, – ответила Лиззи, зная, что по крайней мере один эпизод в своем рассказе она точно опустит. – А вы мне поведаете, не было ли там большого переполоха, когда вернулся Хьюго. Насколько я понимаю, у вас как раз заканчивался праздничный ужин.

– Ты первая, Лиззи, – настойчиво произнесла Александра. – Мы за тебя так волновались.

У Лиззи не заняло много времени рассказать подругам о том, что произошло во время составления букетов, равно как и о подслушанных нападках в свой адрес и о снобистских манерах хозяев, и о внезапно созревшем у нее плане добраться до ближайшего городка. Лиззи ела и говорила одновременно, и наконец покончив со своей историей и с вином, она спросила:

– Теперь ваша очередь. Расскажите, как все было.

Напустив на себя такой тон, будто ей просто хочется узнать любопытные слухи об обитателях дома, Лиззи на самом деле надеялась выяснить, не изменило ли неожиданное появление вымокшего Хьюго всю его дальнейшую жизнь.

– Но ты же чуть не утонула! – потрясенно воскликнула Мэг. – Зачем ты вообще полезла в эту лодку?

– Но ведь не утонула же. Это было, конечно, ужасно, но теперь все позади. Расскажите мне лучше про Хьюго. Он спас меня от гибели – причем как раз перед банкетом в честь помолвки. Его и Электры.

– Ну да, получилось немного неловко, – сказала Александра. – Но, должна заметить, он блестяще выкрутился.

– Весь банкет он пропустил, – продолжила Мэг, – но уже потом, когда все пили в гостиной кофе, он объявился, мокрый насквозь, и сказал: «Прошу всех меня простить, случилась небольшая авария, – и рассмеялся, как обычно делают люди, когда произошло что-то серьезное, но они стараются сделать вид, будто ничего страшного не случилось. – Я тут немножко промок. Так что сейчас пойду переоденусь, а потом вернусь к вам».

– Тут он поймал мой взгляд и дал понять, чтобы я вышла из гостиной. И пока все изумленно глазели на него, я быстренько удалилась, – сказала Александра.

– А Электра прямо на глазах превратилась в Снежную королеву! – добавила Мэг. – Невероятно красивую, но совершенно ледяную! Как будто она не могла говорить, боясь, что лицо разлетится на осколки.

– Ох, ничего себе! – выдала Лиззи. Вдохнув поглубже, она заставила себя задать следующий вопрос: – Так они все же объявили о помолвке?

– При нас, во всяком случае, этого не произошло, – ответила Александра. – Когда мы вышли, Хьюго вкратце рассказал, что с тобой случилось. Ванесса тоже перехватила его взгляд и вышла к нам. Потом мы с Мэг поднялись за твоей одеждой, Ванесса отправилась упаковывать еду, а Хьюго – переодеваться.

– Я тоже ничего такого не слышала, – сказала Мэг, когда Лиззи повернулась к ней, чтобы узнать что-нибудь еще. – Я сразу пошла вслед за Александрой.

– Что ж, возможно, как раз сейчас они это и делают, – безучастным голосом сказала Лиззи. – В смысле объявляют о своей помолвке.

Никто не ответил ни слова. Мэг сочувственно погладила Лиззи по руке, явно не представляя, что еще можно сделать.

– Ну, что бы там ни было, – продолжила Лиззи, – мне нужно отсюда уехать. И чем скорее, тем лучше.

– Завтра после ланча за нами приедет Дэвид, – сообщила Александра.

– Я не могу так долго ждать. Думаю, рано утром я смогу взять такси до станции, – сказала Лиззи. – Или, может, лучше отправиться пешком? Не хотелось бы тревожить здешнее семейство.

– Но почему ты вообще считаешь, что должна уехать? – спросила Мэг. – Я понимаю, сэр Джаспер ведет себя с тобой отвратительно, а Электра – прямо как ходячая статуя. Вроде и дышит, и двигается – но словно у нее нет сердца. Но тебя-то ведь пригласила Ванесса. Так что у тебя полное право тут находиться.

– Я знаю. Но, по-моему, я и так уже испортила жизнь Хьюго – или как минимум сорвала его планы насчет помолвки. И мне не хочется быть свидетелем неприятной сцены. А еще я знаю, что в этом сразу обвинят меня.

– Никто же не знает, что он тебя спас… – начала было Александра.

– Все равно об этом узнают. Такие вещи всегда всплывают наружу, – возразила Лиззи.

– Я согласна с Лиззи, – кивнула Мэг. – Электра будет доискиваться правды, точно трюфельная ищейка.

– Ты сегодня как никогда изобретательна в своих аналогиях, Мэгги, – усмехнулась Александра.

– Она и так уже прескверно обошлась с Лиззи. Мне кажется, стоит Электре ее увидеть, и она просто как…

– Кидается как собака на кролика? – подсказала Александра. – Это ты имеешь в виду?

– Вот именно! – подтвердила Лиззи. – Я никак не могу здесь остаться.

– Что ж, ладно, – пару секунд пораздумав, произнесла Александра. – Я сама отвезу вас в Лондон.

Несколько мгновений ее подруги потрясенно молчали.

– Может, мне лучше просто сесть на поезд? – робко предложила Лиззи.

– Сегодня воскресенье, и время уже немного за полночь, – стала объяснять Александра. – На кухне висит расписание. Я его изучила и выяснила, что ближайший поезд будет только ближе к вечеру. И мы не можем позвонить Дэвиду, чтобы он приехал нас забрать, потому что я знаю, что сегодня вечером его нет дома. Так что никаких других вариантов у нас нет. – Немного помолчав, она добавила: – Я, признаться, уже думала об этом. Подозревала, что Лиззи захочется уехать отсюда как можно скорее.

– Но как же ты собираешься нас везти? – в недоумении спросила Лиззи. А про себя подумала, что у Александры наверняка на все имеется ответ.

– Мы позаимствуем какую-нибудь машину. Я отвезу вас домой, а потом пригоню ее обратно. А Дэвида попрошу за мной поехать в «Ситроене». Если выедем пораньше, то к завтраку машина уже будет на месте. И никто об этом даже не узнает. – Александра удовлетворенно, словно разом решив сложную проблему, поглядела на своих подруг.

– А ты что, умеешь водить машину? – удивилась Мэг.

– Да. Экзамена на права я, правда, не сдавала, но с вождением у меня все отлично. И если мы выедем как можно раньше, то большого движения на дороге не будет. Почти что никакого, на самом деле. Так что с легкостью домчимся.

– Ноу кого же мы позаимствуем машину? – спросила Мэг. – Ведь мы же хотим уехать незаметно. А если мы станем обходить гостей и спрашивать, нельзя ли одолжить у кого-нибудь автомобиль, это сразу привлечет внимание к нашему плану.

– К тому же все равно никто не согласится, – добавила Лиззи. – Люди очень трепетно относятся к своим машинам, никто не даст свою. Помнится, я как-то спросила у папы, можно ли на его машине брать уроки вождения и отрабатывать навыки. Он так взбеленился, что пришлось дать ему большую порцию джина с тоником, чтобы только он успокоился.

Александра ответила не сразу. Она невозмутимо стряхнула ладонью с юбки крошки и наконец сказала:

– А я и не собираюсь ни у кого спрашивать.

– В смысле? – изумилась Мэг.

– Я предполагала взять машину, попользоваться и поставить на место, так что никто и не узнает. Ну так же, как берешь иногда чей-то крем для лица. Или, к примеру, расческу. Просто пользуешься и кладешь на место.

– Но машина же – это совсем другое, – сказала Лиззи. – Если убудет немного крема – никто внимания не обратит, но если пропадет машина – это же однозначно заметят.

– В том-то и дело, что не заметят, – усмехнулась Александра. – Зачем кому-то придет в голову проверять машину? Они сюда приехали на все выходные. И о машине вспомнят лишь тогда, когда понадобится ехать домой.

– Если только не потребуется взять из нее газету или еще что-нибудь, – возразила Мэг.

– Ничего им не потребуется! Сюда доставляются какие только можно газеты – гораздо больше, чем кто-то один себе выписывает. Уверяю, это надежный план.

– А как же ключи от машины? Откуда ты их возьмешь? – спросила Мэг, ничуть не вдохновленная безумной затеей Александры.

– Очень многие люди просто оставляют ключи в замке зажигания, – объяснила та. – А что такого? Здесь-то кто может угнать автомобиль?

– Ну ты, к примеру, – подколола подругу Лиззи.

– Но ведь они-то этого не знают, верно? – Александру никак невозможно было отговорить. – А если вдруг так случится, что мы не найдем ни одной машины с оставленными ключами, то я могу просто замкнуть провода и завести мотор.

Ошарашенные услышанным, Мэг с Лиззи уставились на подругу.

– И где ты этому научилась? – спросила Мэг.

– Один из приятелей Дэвида объяснил, как это делается. Ну, это долгая история. В общем, тот же самый друг, что научил меня водить машину. А практиковаться он обычно возил меня в Ричмонд-парк.

– Все это как-то… ну… очень неправильно, – простонала Лиззи. – Я приличная благовоспитанная девушка из тихого прилондонского графства. Я не привыкла иметь дело с людьми, которые заводят чужие машины, замыкая в них провода.

– Так ты хочешь уехать из этого поместья или нет? – поставила вопрос ребром Александра. – Лично я считаю, что ты вполне можешь скоротать время на чердаке, как какая-то жертва похищения, пока за нами не приедет Дэвид. Тебе решать.

– Но ведь многие будут спрашивать, где ты, – вмешалась Мэг. – Ванесса, к примеру.

– Кто тут произнес мое имя? – послышался голос самой Ванессы, которая появилась в лодочном сарае, держа по бутылке шампанского в каждой руке.

– Как тебе удалось улизнуть из дома? – спросила Александра, принимая у той бутылки. – И разве ты не должна сейчас быть на балу?

– Как удалось? Практика! Я уже не один год таскаю втихаря бутылки с вином. А что касается бала – никто и не заметит, что меня там нет. Так, и каков наш план? – оживленно оглядела подруг Ванесса. – Давайте вскроем одну бутылку, и вы мне все расскажете.

– Не уверена, что нам следует это делать, – без энтузиазма произнесла Лиззи. – У Александры появился один план, и он, прямо скажем, ужасен. Я хочу сказать, сам-то план осуществимый, но он предполагает крупную кражу. – Лиззи нахмурилась. У нее, казалось, сейчас слишком путались мысли, чтобы дать идее подруги верное определение.

– Ух ты, черт возьми! – заинтригованно воскликнула Ванесса.

– Лиззи преувеличивает, – невозмутимо сказала Александра. – Дело в том, что ей надо как можно скорее вернуться в Лондон. Ей кажется, что после случившегося ей не следует здесь оставаться. Она себя тут чувствует крайне нежеланной гостьей…

– Хотя ты в отношении меня делаешь все самое лучшее, – поспешила добавить Лиззи. – А также Хьюго, который… в общем… спас мне жизнь.

– Я так и поняла, что случилось что-то в этом роде! – взволнованно вскричала Ванесса. – Они с Электрой устроили нешуточный скандал – точнее, она ему устроила разнос. А он просто стоял перед ней насквозь промокший, стараясь сохранять благородный вид, в то время как она говорила ему совершенно мерзкие вещи.

– Надеюсь, это было не на публике? – уточнила Александра.

– Нет. Но мне как раз довелось проходить мимо моей… то есть временно ее комнаты, а дверь осталась приоткрытой. Так что по некоторым причинам у меня не получилось быстро пройти мимо, – лукаво улыбнулась Ванесса.

– Так все-таки помолвка состоялась? – спросила Мэг. Лиззи поняла, что спрашивает об этом подруга для нее.

– Пока нет. Во всяком случае, официально об этом не объявляли, – пожала плечами Ванесса. – Александра, ты бутылку-то откроешь?

– Уже! – отозвалась та, и тут же с негромким хлопком из горлышка выскочила пробка.

Лиззи нервно сглотнула, гадая, долго ли ей еще придется ждать подробностей о помолвке Хьюго. Казалось, прошла целая вечность, пока шампанское разлили по стаканам.

– Не означает ли это, что помолвка отменилась? – как истинная подруга, продолжила расспрашивать Ванессу Мэг.

– Нет. Электра ни за что его не упустит. Возможно, она и готова порой разорвать его в клочья – чего он, похоже, и не замечает, – но она не даст ему выскользнуть из своих когтей. Он хорошая добыча. Наследник всего этого… – Ванесса широким жестом обвела старый лодочный сарай, что в иных обстоятельствах, подумала Лиззи, выглядело бы очень забавно.

Ванесса залпом выпила шампанское и тихонько отрыгнула воздух.

– Я подозреваю, что объявить об этом могут в любой момент.

– Ах… – не сдержала вздоха Лиззи.

– Так, расскажите-ка мне скорее про свой план! – возбужденно потребовала Ванесса, даже не подозревая, что сердце у Лиззи трепещет и подпрыгивает, точно вода на раскаленной сковороде.

– Ну, как уже сказала Лиззи, – начала Александра, – это немножко незаконно, но ничуть не аморально, что, как мне думается, намного важнее, не так ли?

Ванесса кивнула:

– Продолжай.

– Так вот…

– Это все из-за меня, – перебила Александру Лиззи. – Я едва не утонула и теперь хочу поскорее вернуться домой.

На самом деле то, что она чуть не утонула, не имело никакого отношения к причине, по которой Лиззи так сильно хотелось уехать. Но, поскольку лгать Ванессе она не желала, то решила просто отвлечь подругу от мысли, что ее поспешный отъезд как-то связан с ее братом. Или с ее отцом. Или с без пяти минут невесткой.

Спустя некоторое время, когда Ванессе во всех деталях был изложен замысел Александры, она даже хлопнула в ладоши:

– Бог ты мой! Как здорово придумано! Как бы я хотела смотаться в город вместе с вами! Но тут просто настанет конец света, так что я никак не могу составить вам компанию. Зато могу вам подсказать, какую машинку лучше увести…

Глава 18

Когда Ванесса, неся остатки пикника, вела подруг обратно к дому, в их компании царила шутливая атмосфера пансиона, где девочки отважились на ночную вылазку. Лиззи изо всех сил хихикала и улыбалась, хотя сейчас меньше всего была на это настроена.

Все гости и хозяева в этот час, вероятно, собрались в бальном зале, однако Ванесса на всякий случай провела подруг через помещения для прислуги и вверх по черной лестнице, так что Лиззи вскоре оказалась в бывшей детской, и никто в доме не увидел, что она похожа на мокрую кошку, завернутую в скаутский плед.

В спальне Александра, Мэг и Ванесса расселись вокруг нее.

– Я совершенно не вижу никаких причин, почему ты не можешь пойти на танцы, – сказала Ванесса, присаживаясь с краю на постель, где свернулась калачиком Лиззи. – Прими ванну, надень красивое платье и присоединяйся к нам! Ты же моя гостья. Папа даже не обратит на тебя внимания.

– Мне хочется лишь в горячую ванну и спать, – призналась Лиззи. – Я с ног валюсь от усталости. Но за предложение спасибо.

– А с тобой не надо тут остаться? – заботливо спросила Мэг, накрыв ладонью руку Лиззи.

– Конечно же, нет! Идите спокойно на бал, потом расскажете мне, как все было. – Она немного помолчала и спросила: – А во сколько мы выезжаем?

– В пять, – с готовностью ответила Александра, которая определенно уже все хорошо обдумала. – Тогда к девяти мы точно сможем поставить машину на место.

– Мой двоюродный братец Энтони точно проснется не раньше одиннадцати, – сказала Ванесса. – К тому же он никогда не берет из машины ключи и паркуется так, чтобы потом проще было выезжать. А уезжать он собирается только в понедельник утром, ему надо быть в Сити.

– Да, Лиззи, иди-ка ты лучше прими ванну и ложись спать, – сказала Александра. – А я рано утром тебя разбужу.

Как ни любила Лиззи своих подруг, она испытала большое облегчение, когда те наконец оставили ее одну. Она отправилась в ванную, открыла кран с горячей водой. Подозревая, что еще очень много пройдет времени, пока горячая вода доберется по трубам до последнего этажа, Лиззи сунула ладонь под струи и держала ее, казалось, целую вечность, пока наконец не убедилась, что вода в ванне будет и впрямь горячей, после чего заткнула пробку.

Пока ванна наполнялась – что происходило невероятно медленно, – Лиззи пошла в комнату в поисках какой-нибудь бумаги. Ей необходимо было написать письмо Хьюго.

По пути, пока ее подружки, спотыкаясь и пересмеиваясь, пробирались через луга назад к усадьбе, Лиззи все думала о том, что она сможет забыть Хьюго, только если перестанет с ним видеться. Однако Хьюго, будучи истинным джентльменом и к тому же человеком добрым и великодушным, непременно пожелает поддерживать с ней связь после того, что между ними произошло. И она обязана была это пресечь.

Лиззи принялась открывать все подряд ящики, что только попадались ей на глаза, пока наконец не нашла искомое: старую школьную тетрадку. Она решила, что не сможет написать хорошее письмо на клочке бумаги, вырванном из ежедневника. Для этого ей требовалось больше места.

Ей пришлось на время забыть про набирающуюся ванну, но наконец Лиззи сумела изложить на бумаге примерно то, что хотела ему сказать.

«Дорогой Хьюго!

Вряд ли я когда-нибудь смогу в полной мере отблагодарить тебя за то, что ты спас мне жизнь. То, что ты совершил, выше всяких благодарностей. И я в высшей степени признательна тебе за это!!!

И именно потому, что я тебе безмерно благодарна, я не желаю навсегда исковеркать тебе жизнь. Я полностью отдаю себе отчет, что все произошедшее между нами после того, как ты меня спас, было всего лишь реакцией на то, что мы едва сумели избежать смерти. И это никоим образом не должно повлиять на твое будущее. Будет ужасно, если кто-либо узнает, что между нами случилось, поскольку это приведет к крайне неприятным последствиям.

Исходя из всего сказанного, я не желаю, чтобы ты каким-то образом искал со мною встречи. В этом нет необходимости, а на твоей жизни это может скверно отразиться. Я же хочу, чтобы ты был счастлив! Обещаю, что со мной все будет хорошо!»

Лиззи совершенно не представляла, как закончить свое послание, и потому приписала внизу: «С искренним уважением, Лиззи».

Затем ей пришлось переписать письмо начисто, но в итоге Лиззи осталась довольна тем, что получилось.

В конце концов она забралась в ванну, которая все же оказалась недостаточно горячей, и долго в ней плескалась, пока напрочь не избавилась от запаха реки. Теперь все, что ей осталось, – это придумать, как передать послание Хьюго.

Уже лежа в постели, Лиззи безмерно порадовалась тому, что она так сильно вымоталась за день и теперь сможет быстро заснуть. Потому что в глубине души она знала, что у нее впереди еще будет немало времени поразмыслить – а возможно, и пожалеть – о той пылкой страсти, что пробудилась в ней сперва из-за угрозы гибели, а затем – благодаря счастливому избавлению.

Глава 19

Ванесса настояла на том, что ранним студеным утром она тихонько выберется из дома и отведет подруг к машине своего двоюродного брата. Вот только о чем она забыла упомянуть – так это о том, что у ее кузена спортивный автомобиль, а значит, девушки туда с трудом втиснутся, почти не оставив места для багажа. К тому же верх у машины был опущен, а значит, ее салон был оставлен на милость небесных стихий.

Некоторое время подруги молча взирали на маленький «MG»^[47].

– Это, скажем, совсем не та машина, к которым я привыкла, – проговорила наконец Александра. – А нельзя ли нам умыкнуть что-нибудь более… традиционное? Ну вот как эта, например, – указала она на стоявший поблизости роскошный «Даймлер».

– Машину дядюшки Роберта?! О боже, ни в коем случае! – Ванесса от одной этой мысли побледнела как полотно.

– Ну… ладно, – немного поколебавшись, произнесла Александра. – Все автомобили, в сущности, одинаковые. Не так ли?

Вопрос этот был, очевидно, риторическим, так что отвечать на него никто не стал.

– А куда мы положим багаж? Мы же сами-то втроем едва поместимся, – сказала Мэг.

– Давайте я отнесу ваши вещи в одну из бывших конюшен, – предложила Ванесса, – а ты, Александра, заберешь их, когда пригонишь машину обратно. Я попытаюсь встретить тебя здесь. Мне все равно захочется убедиться, что у вас все прошло благополучно. – Внезапно лицо Ванессы омрачилось тенью тревоги: – Но ты же ведь не разобьешь эту машину, правда? Она радость и гордость моего кузена!

– Ну, разумеется, нет, – с достоинством ответила Александра. – Я очень аккуратный и осторожный водитель, к тому же плотного движения на дороге не ожидается.

– А вдруг нас остановит полиция? – спросила Мэг.

– Уж Александра-то точно сумеет заговорить им зубы, – ответила ей Лиззи, которой не терпелось уже двинуться в путь. – Уверена, все будет хорошо!

– Что ж, ладно, – согласилась Мэг. – Ты не возражаешь, Лиззи, если я сяду впереди? А то меня в машине укачивает.

– Что ты, конечно. Я лучше пристроюсь сзади. Я все же не прирожденный правонарушитель, – улыбнулась Лиззи, затем повернулась к Ванессе. – Могу я попросить тебя об одной невероятно важной услуге?

– Разумеется. А о чем именно?

Лиззи достала письмо, успевшее слегка помяться.

– Не могла бы ты передать это от меня Хьюго? В нем я всего лишь благодарю его за мое спасение. Но я не хочу, чтобы об этом узнала Электра. Она устроит ему очередную гадкую сцену, даже не сомневаюсь. А он рисковал жизнью ради меня, и это было бы по отношению к нему нечестно.

В этот момент послышался звук, как будто где-то открыли окно, и Лиззи сильно вздрогнула.

– Вам не кажется, что нам пора?

– Да, конечно, – кивнула Александра. – Забирайтесь в машину.

Как только пассажирки уселись, она осторожно тронула машину с места.

– Как было бы на ней чудесно сорваться вперед, расшвыривая гравий! Но мы ведь угоняем машину, а потому шуметь не хотим.

– Ни в коем случае, – подтвердила Лиззи. – Мне кажется, я еще никогда и ниоткуда так не стремилась уехать!

Александра продолжала невыносимо медленно двигаться по подъездной дороге. Лиззи, которая сидела, скорчившись, сзади, была уверена, что их вот-вот заметят из какого-нибудь окна и мгновенно арестуют. От страха она даже зажмурила глаза, рассчитывая открыть их, когда они уже благополучно выберутся на шоссе.

– Я понимаю, Александра, что ты стараешься вести машину крайне осторожно… – спустя какое-то время не выдержала Лиззи. Ей показалось, они преодолели пока не больше метра. – И я очень это ценю. Но не могли бы мы двигаться немножко побыстрее?

– Да, еще минутку… – отозвалась Александра. – Я сейчас только поняла, как сильно отличается эта машина от «Ситроена» Дэвида. Просто пытаюсь разобраться в передачах… Ай!

Послышался жуткий металлический скрежет, от которого все вздрогнули.

– Прошу прощения, – обронила Александра. – Вторая передача оказалась совсем не там, где я ее ожидала.

Поскольку ни Лиззи, ни Мэг и понятия не имели, о чем она говорит, то оставили ее слова без комментариев. Лиззи попыталась пригнуться сильнее, чтобы стать еще более маленькой и незаметной, предвкушая неминуемое разоблачение.

Она снова закрыла глаза, гадая, переживет ли ее несчастный организм две смертельно опасные переделки за сутки, когда машина вдруг резко скакнула вперед.

– Еще раз извиняюсь! Малость скенгурушничала, – без особой вины в голосе объяснила Александра. – Именно так это называет Дэвид. Но вы не беспокойтесь, я, считай, во всем уже разобралась. Скоро будем дома.

– Было бы неплохо хотя бы для начала покинуть поместье, – пробурчала под нос Лиззи так тихо, чтобы этого не услышала Александра. Она понимала, что брюзжит.

Мало-помалу ужасающие звуки сошли на нет, скачки машины прекратились, и девушки, доехав до конца подъездной дороги, подкатили к автотрассе. Лиззи тут же разогнулась, перестав прятаться, и принялась оглядываться по сторонам. В машине без верха было довольно холодно, однако овевающий лицо ветер приятно бодрил. Стояла весна, вокруг распускались листья, на полянках разливались озерца голубых пролесков. И хотя Лиззи чувствовала, что ее мир рухнул, красота этого утра не могла не пробудить радость в ее душе.

Она со смешанными чувствами вспоминала, что произошло между ней и Хьюго. Трудно было точно сказать, ужасала ли ее мысль, что она отдалась Хьюго, или наполняла безмерным счастьем. Разумеется, они совершили неблаговидный поступок. Однако при этом Лиззи чувствовала себя несказанно счастливой. Ей было так хорошо в его объятиях, так восхитительно было ощущать прикосновение его кожи к своей! Это было и возбуждающе, и умиротворяюще одновременно. Нет, она никогда и ни за что об этом не пожалеет! Пусть такое никогда больше не повторится, но она будет счастлива мыслью, что это произошло однажды. Какими бы катастрофическими ни были последствия.

– А кто-нибудь помнит, слева мы сюда приехали или справа? – подала голос Александра, аккуратно остановив их маленькую машинку перед самым выездом на шоссе. Она уже освоилась с рычагом передач и явно наслаждалась вождением спортивного автомобиля.

– Нет, боюсь, что не помню, – отозвалась Мэг.

– Я тоже, – призналась сзади Лиззи.

К счастью, у кузена Ванессы в салоне имелась карта автомобильных дорог.

– Мэг, а ты не могла бы следить за дорогой? – спросила Александра, немного поизучав карту.

Но Мэг замотала головой:

– Нет, уж извини. Я нормально себя чувствую, только когда сижу впереди и смотрю в окно. Но стоит мне попытаться опустить глаза…

– Ничего страшного, – вмешалась Лиззи. – Я этим займусь. Давай-ка сюда карту.

После этого Лиззи всецело сосредоточилась на маршруте. Все свои чувства и эмоции ей следовало сейчас упрятать подальше, чтобы разобраться в них позднее, и максимально сконцентрировать внимание на крохотных значках на карте и дорожных указателях.

– Надеюсь, Дэвид уже дома, – сказала Александра, когда они наконец доехали до Лондона и она почувствовала себя увереннее в знакомых местах (если не считать нескольких улиц с односторонним движением, которые иногда создавали им помеху). – Вчера он собирался встретиться с приятелем, и меня только сейчас осенило, что он мог остаться там на ночь.

– Я тоже очень надеюсь, что он на месте, – сказала Лиззи и, чуть поколебавшись, добавила: – Ведь чем скорее мы пригоним обратно машину, тем лучше.

– Тебе-то вовсе не надо со мною возвращаться. Я справлюсь сама, – возразила Александра. – Я же понимаю, ты, наверное, нервничаешь из-за того, что кто-то мог тебя увидеть. К тому же мне и правда стала нравиться эта спортивная штучка.

Лиззи ничего ей не ответила. Ей и впрямь не хотелось проделать весь этот путь обратно к поместью, которое она покинула с таким тяжелым сердцем. Но она никак не могла бросить Александру в трудной ситуации.

– Слава богу, нас нигде не остановила полиция, – вставила Мэг.

– Машин было мало. Да и было еще слишком рано, – ответила ей Лиззи, – что тоже оказалось нам на руку.

– Когда поеду обратно, трафик уже будет плотным, – сказала Александра. – Но теперь-то я достаточно знаю эту машину, так что все будет отлично.

– И все же я поеду с тобой, – решительно заявила Лиззи, внезапно почувствовав угрызения совести. Если их проделка выльется во что-то нехорошее, это будет целиком ее вина. Именно ей во что бы то ни стало понадобилось поскорее уехать. Обе ее подруги вполне могли остаться до тех пор, пока их не забрал бы Дэвид. – Тебе же нужно, чтобы кто-то сверял дорогу по карте, причем ни один из хозяев или гостей – кроме разве что Ванессы – не встанет в такое время. Главное – не мешкая отправиться назад.

– Спасибо тебе, Лиззи, – сказала Александра. – Я не всегда такая храбрая, как пытаюсь казаться.

Дэвид, к счастью, оказался дома, и после долгих объяснений он все же подогнал свою машину к крыльцу, готовый ехать за город.

– Да уж, девчонки! – усмехнулся он. – Никогда не знаешь, в какую еще переделку с вами попадешь!

– Так мы сохраняем тебе молодость! – без малейшего раскаяния парировала Александра.

– Я и без того достаточно молод, чтобы не нуждаться в вашей помощи, – ответил Дэвид и похлопал себя по карманам, убеждаясь, что взял все необходимое. – Послушайте, у меня еще есть кое-какие дела, помимо того чтобы вас спасать. У вас есть с собой деньги, если вдруг понадобится бензин?

Лиззи порылась в своей все еще влажной сумочке. Маленький кошелек, куда она всегда клала бумажные купюры, был, разумеется, мокрым насквозь.

– Я в этом не уверена. Хотя я их и брала.

Дэвид вздохнул.

– Ладно, я одолжу вам деньги. А свои ты высушишь и мне потом отдашь.

– Отлично! – приободрилась Александра. – Ну что, я снова за руль! Должна сказать, у меня сегодня просто отменная практика вождения!

– К тому ж еще и на чужой машине, – присовокупил Дэвид. – Что особенно мне нравится.

– Что ж, поехали, – сказала Лиззи. – Я отвечаю за маршрут.

Ей очень хотелось быть полезной. Ведь до сих пор она лишь доставляла всем проблемы.

Когда они остановились перед светофором, Александра похлопала Лиззи по коленке:

– Мне это правда доставляет удовольствие. Так что не казни себя.

– Ты очень отзывчивый человек. И если мне когда-либо представится возможность помочь тебе выбраться из трудной ситуации, я это сделаю.

– Ничуть не сомневаюсь. Я рада, что у меня есть настоящие друзья. Точнее, подруги одного со мною возраста.

Лиззи с радостью сконцентрировалась на маршруте, развернув в нужном направлении раскрытый автомобильный атлас. Благодаря этому она смогла перестать наконец думать о том, что сегодня произошло. Настроение у нее бешено менялось от глубочайшего отчаяния (ведь она безумно влюблена была в мужчину, который никогда не будет ей принадлежать!) до безмерной радости.

Хорошо это или плохо, но то, что произошло между ней и Хьюго, было восхитительно. И, что бы ни случилось, это останется с ней навсегда.

Часть II

Глава 20

Лиззи сидела на кухне за столом, задумчиво крутя в пальцах безделушки. Было уже позднее утро, и обе ее подруги ушли по делам. Дэвид за спиной у девушки что-то готовил.

– Что-то тревожит тебя, солнышко? – спросил наконец Дэвид. – Ты уже не та веселая, жизнерадостная пташка, какой бывала прежде. Быть может, родители на тебя ворчат и наседают, чтобы ты вернулась к ним и нашла нормальную работу? Или же их радует, что ты, как и Мэг, прислуживаешь официанткой богатеньким аристократам?

Все сказанное Дэвидом и впрямь беспокоило Лиззи. И любая из этих причин могла бы сойти за объяснение ее мрачного настроения. Но вместо этого она неожиданно для себя произнесла:

– У меня задержка.

– И на сколько?

– Одни эти дела я полностью пропустила. Поначалу даже не заметила. Я слишком закрутилась и к тому же лишилась на время ежедневника. – Лиззи отчего-то казалось, что она обязана объяснить, как смогла допустить такую беспечность. – Я сунула книжечку в карман плаща после того, как он просох… Ну, помнишь, после того, как я в нем едва не утонула. А затем я одолжила плащ Мэгги, а она его где-то оставила, и он не сразу вернулся ко мне. – Она чуть помолчала. – Следующие должны были начаться пару дней назад, – унылым голосом закончила она.

– Ага, – кивнул Дэвид. – И раз их нет, то, значит, ты беременна?

– Предполагаю, что так. – Теоретически Лиззи знала, что можно забеременеть после первой в жизни интимной близости, хотя это всегда представлялось ей слишком маловероятным. Но, похоже, она как раз и оказалась в числе столь редких экземпляров, кому такое удалось.

– А остальные в курсе?

– Что я, возможно, беременна? Нет, конечно! Я не хочу, чтобы кто-нибудь об этом узнал. Мне так стыдно! – Внезапно ей захотелось расплакаться, но Лиззи не собиралась лить слезы перед кем-либо, даже перед Дэвидом.

– Ой, милая! Ну почему же стыдно?

Лиззи пожала плечами.

– Ты же понимаешь, секс до свадьбы… А когда еще и «залетаешь» – это вообще позор. Я так рада, что тебя это не сильно шокировало. Хотя, быть может, будучи актером… – Лиззи осеклась, не зная, как лучше закончить предложение.

Выражение лица Дэвида воплощало доброту и понимание.

– Скажи, ты на самом деле считаешь – вот прямо в глубине души, – что совершила нечто плохое?

– Нет. – Даже осознание того, что она, возможно, забеременела, не могло этого изменить.

– Тогда и нечего стыдиться, – с уверенностью сказал Дэвид. – Давай-ка я приготовлю тебе горячий напиток. Ты что предпочитаешь?

Лиззи отдала предпочтение «Боврилу»^[48]. Ей хотелось сейчас чего-нибудь соленого.

– Может, я вовсе и не беременна, но кофе мне почему-то больше не хочется.

Спустя пару минут Дэвид поставил перед ней кружку, а сам уселся за стол напротив.

– Ты не хочешь рассказать все как есть дядюшке Дэвиду?

Лиззи слабо улыбнулась.

– Будь у меня дядюшка Дэвид, то, наверное бы, не захотела. Но с тобой буду рада поделиться.

– Я только сперва найду тебе какие-нибудь крекеры. Тебе нужно поддерживать силы.

– А ты как будто хорошо знаешь, что надо беременным – учитывая, что у тебя самого не могло быть такого опыта, – некоторое время спустя сказала Лиззи, жуя крекер и чувствуя себя намного лучше.

Дэвид рассмеялся.

– В театре обычно очень тесно общаешься с людьми, особенно с дамами, и они часто рассказывают о своих проблемах. И о том, как изменяют кавалерам, и о месячных, и о беременности, и о тошноте по утрам. Я столько всего понаслушался!

Судя по его словам, Дэвид не питал ни малейшего сомнения по поводу ее состояния. И это повергло Лиззи в отчаяние.

– О боже, Дэвид! Но мне никак нельзя забеременеть! Просто ни в коем случае! Родители умрут, если об этом узнают.

– Никто на самом деле еще ни разу не умирал оттого, что кто-то забеременел. Пусть даже их любимейшая дочь.

– Ты уверен?

– Разумеется. Ничего такого не случится – если, конечно, они не покончат с собой. Но я не думаю, что твои родители способны на это.

– Нет, разумеется, – чуть пораздумав, ответила Лиззи. – Скорее всего, они решат переехать куда-нибудь подальше. Туда, где их никто не знает.

– А ты сама как? Надеюсь, тот мужчина тебя к этому не принудил? Так ведь? – Этот вопрос, похоже, обеспокоил Дэвида куда сильнее, нежели то, как отреагируют ее родители.

– Ну что ты! Нет! – в искреннем потрясении вскричала она. – Это все я! Мне так сильно этого хотелось! Я даже боялась и слово проронить – вдруг он догадается, что я девственница! Я была так рада и так счастлива, что ему это, очевидно, и в голову не пришло.

– Это ведь был Хьюго, верно? После того, как он тебя спас?

Лиззи утвердительно кивнула.

– Ну, он человек чести. И он сделает все как полагается. Но ты обязательно должна ему сказать.

– Нет! – чуть ли не закричала она. – Я не смею ему сказать! Я не могу так с ним поступить! – Лиззи казалось, она не в силах адекватно выразить то, насколько это вообще немыслимо. – Его ждет блестящая карьера юриста и подходящий для этого брак. Моя беременность может разрушить ему всю жизнь!

– Куда больше вероятность того, что это разрушит жизнь тебе, моя девочка, – мягко произнес Дэвид.

– Знаю. – Она пару раз глубоко вздохнула. – Не то чтобы его жизнь была важнее, чем моя, но просто моя – намного переменчивее, с большей возможностью маневра. У меня нет спланированного еще с детских лет будущего. – Она ненадолго запнулась и поправила себя: – На самом деле есть – но это только в представлениях мамы. А поскольку я никогда не соглашалась с ее планами, то и не считаю себя обязанной их осуществлять. Так что это совсем не одно и то же. – Тут она твердо поглядела в глаза Дэвиду: – В общем, я не смею сказать об этом Хьюго. Он никогда не должен об этом узнать.

Дэвид вытянул губы трубочкой и протяжно выдохнул. Его определенно не радовало ее видение ситуации.

– Ну, для начала тебе все-таки следует точно выяснить, беременна ты или нет. Когда ты чуть не утонула, то перенесла сильнейший стресс. Это могло попросту нарушить твой цикл.

Лиззи взялась за следующий сливочный крекер.

– Как же легко тебе о чем-то рассказывать! Ты не начинаешь сразу осуждать. Еще и хрустяшки предлагаешь.

Дэвид рассмеялся.

– Надеюсь, тебе стало легче оттого, что ты с кем-то поделилась?

– Легче. У меня эти дела всегда шли настолько регулярно, что я уверена, что беременна. Но как же мне узнать это наверняка?

Дэвид пожал плечами.

– К сожалению, с подобными специалистами я не знаком. Быть может, тебе лучше поехать домой, сходить к вашему семейному доктору и послушать, что он скажет?

– Но как я объясню это родителям? Я же не хочу их пугать тем, что чем-то больна.

– А если им сказать, что у тебя что-то непонятное, с чем ты не хочешь идти к незнакомому врачу? – предложил Дэвид. – На самом деле многие люди ездят показаться давнему семейному доктору или, например, дантисту, у которого всю жизнь наблюдались. Господи, да некоторые даже отмахивают долгие мили, чтобы попасть к парикмахеру, что всегда их стриг!

– Ладно, что-нибудь придумаю, – сказала Лиззи. – И спасибо тебе, Дэвид! Ты так хорошо умеешь выслушать!

– А наградой мне пусть будет то, что ты расскажешь обо всем Мэг с Александрой. Мне кажется, тебе самой будет намного легче, если не придется скрывать свой секрет от тех, с кем живешь бок о бок. Да и мне как-то не хочется держать эту тайну в себе.

– Хорошо. Теперь, когда я вроде как приняла для себя это как факт, я не против, что они узнают. И да, ты прав: чертовски сложно будет держать это в тайне.

Спустя пару минут задняя дверь открылась, и на кухне появились Александра и Мэг с руками, полными цветов.

– На рынке их отдавали совсем по дешевке, – объяснила Александра. – Мы просто не смогли удержаться, чтобы их не купить.

– О-о, это для меня? – спросил Дэвид.

– Естественно! – улыбнулась Александра. – И для тебя, конечно, Лиззи.

– Вот и славно, – сказал Дэвид. – Потому что у Лиззи есть что вам сообщить.

– Что же? – одновременно спросили Мэг и Александра.

Если бы Дэвид не глядел на нее с такой неколебимой решимостью, она бы, может, и пошла на попятную. Впрочем, Лиззи и сама понимала, что должна признаться подругам.

– Мне кажется, я беременна.

«А ведь не зря говорят, что у человека отвисает челюсть», – отстраненно подумала Лиззи.

– Что? – выдохнула Мэг.

– От Хьюго? – спросила Александра.

– Возможно, – потупила взгляд Лиззи.

– В смысле – возможно, Хьюго? – усмехнулась Александра, гладя Лиззи по руке и давая понять, что она шутит. – Кто же еще это мог быть?

– То есть после того, как он спас тебя, не дав утонуть в реке… – медленно произнесла Мэг.

– Ну да, само собой разумеется, после, – смущенно хихикнула Лиззи.

– Он что, воспользовался ситуацией? – взволнованно продолжила расспрашивать Мэг. – Тем, что ты была так благодарна, что он спас тебе жизнь?

– Да нет же! Абсолютно нет! Хотя я, разумеется, и была ему благодарна.

Так ужасно было слышать обвинения в адрес Хьюго, будто бы он ее соблазнил и обесчестил, в то время как Лиззи считала, что ее вины там было гораздо больше, чем его.

– Я думаю, нам надо выпить чаю, – вернула их к реальности Александра. – К тому же мы купили пирожные.

– Японские пирожные, – уточнила Мэг. – Никогда о них не слышала, так что решила обязательно отведать.

Лиззи начала понемногу успокаиваться. Подруги, хлопочущие вокруг стола, раскладывающие по тарелкам сласти, расставляющие вазы для целых охапок гвоздик, – это была ее привычная жизнь.

Японские пирожные – эти маленькие, похожие на макаруны изделия с хрустящей гладкой меренгой поверх кофейной помадки – оказались поистине восхитительными. Лиззи еще долго нахваливала их и обсуждала с Мэгги, насколько сложно, наверное, такие приготовить.

– Итак, – заговорила Александра, вытирая липкие пальцы о тканевую салфетку, – ты уже сообщила об этом Хьюго?

– Дау меня и не было такой возможности. Но в любом случае я не собираюсь ему говорить, – сказала Лиззи, отводя взгляд. Она знала, что Александра не одобрит ее решения. Равно как и Мэг.

– Почему не собираешься? – спросила Александра.

– Что еще за нелепость! – одновременно с ней сказала Мэг.

– Потому что это разрушит ему жизнь.

– А как насчет твоей жизни? – почти хором спросили Мэг и Александра.

– Вот и я то же самое ей сказал, – пробормотал Дэвид.

– Я серьезно, Лиззи! – не отступала Александра. – Ты вообще обдумала все как следует? Это же не какая-то мелкая проблема, которая может просто рассосаться, если о ней не думать!

– Ну…

– По правде говоря, у одной моей гувернантки была подруга, которая тоже работала где-то няней. Так вот, та няня как-то зашла к нам на чай и за столом рассказала моей гувернантке, что ее сестра забеременела. Она была из Норвегии, если не ошибаюсь. Короче говоря, родители заставили эту девушку выйти замуж за человека, которого она даже и не знала, – просто чтобы у ребенка был официальный отец.

– Мои родители такого не сделают, – горячо возразила Лиззи, однако, еще не закончив фразы, засомневалась в своих словах. А вдруг сделают? Конечно, они не заставят ее выйти за кого-то замуж – но вполне могут попытаться.

– А как они поступят? – спросила Мэг. – Скажут: «Возвращайся домой, деточка, мы поможем тебе растить малыша. Мы вообще ничуть не против, что у тебя внебрачное дитя. Все-таки шестидесятые на дворе!» Так, что ли?

Лиззи сделалось нехорошо. Ее родители уж точно ничего подобного не скажут! Для матери такая потеря репутации будет ужасна. Она никогда уже не сможет появиться в обществе с гордо поднятой головой: отношение там к подобным ситуациям с годами не изменилось. А отец вообще будет рвать и метать от ярости. Может, он и не выгонит ее на улицу, но такое желание у него точно возникнет.

– Я не вернусь домой. И вообще ничего не стану им говорить, – решила Лиззи. Ей показалось, это единственно возможный ответ.

– Не говори глупостей, – твердо, но по-дружески тепло сказала Александра. – Они тебя очень любят. Ты же не можешь не видеться с ними целых девять месяцев, а потом каким-то образом скрывать тот факт, что у тебя ребенок!

Лиззи поставила локти на стол и опустила лицо в ладони.

– Я действительно все еще толком не обдумала. Может, я вообще не беременна.

– Лиззи собирается записаться к их семейному врачу, – сказал Дэвид. – И ей надо что-то такое придумать – что-нибудь по женской части, – чтобы объяснить матери, почему она не может сходить к какому-нибудь врачу в Лондоне.

– Хорошая мысль, – кивнула Мэг.

– Цистит, например, – подкинула вариант Александра. – У меня самой никогда не было, но мне говорили, при этом бывают мучительные боли.

– Какая-нибудь из твоих гувернанток? – спросила Лиззи, радуясь, что хоть ненадолго перестала быть центром всеобщего внимания.

– Одно из преимуществ того, что тебя воспитывают люди намного моложе твоих родителей, в том, что ты оказываешься в курсе многих вещей, о которых твои сверстники не знают.

– Это не так уж и хорошо, Лекси, – заметил Дэвид. – Скорее ты оказываешься чересчур искушенной для своего возраста.

– Ну, разговор-то сейчас не обо мне, – пожала плечами Александра. – Надо помочь Лиззи разрулить эту ситуацию.

– А ты вообще уверена, что беременна? – спросила Мэг. – Ведь это может быть и ложная тревога.

– Нет, у меня нет большой уверенности, – ответила Лиззи. – Но мне кажется, что это так, потому что, во-первых, раньше у меня всегда эти дела приходили регулярно, а во-вторых, я как-то непривычно себя чувствую.

Тут Александра откашлялась и, вдохнув поглубже, заговорила:

– Ладно. Я задам тебе один вопрос, хотя, мне кажется, я и так уже знаю ответ. Ты не хочешь, чтобы тебя избавили от этой проблемы в одной из очень дорогих клиник, куда ты ляжешь под вымышленным именем?

Ответ у Лиззи вырвался сам собой:

– Нет! – Она даже в ужасе замотала головой.

– Ты так категорично сразу отвечаешь! – сказала Мэг. – Ты что, об этом уже много думала?

– Нет, я вообще о таком не думала, потому что для меня это не вариант, – возразила Лиззи. – Не знаю, почему я так решительно отвечаю. Просто нет – и все.

– А твои родители, вероятно, станут склонять тебя к аборту? – мягко спросила Александра.

– Откуда же мне знать! У нас с ними никогда ничего подобного не обсуждалось. – У Лиззи внезапно запросились наружу слезы. Быть может, она и не беременна, а это просто предменструальная чрезмерная эмоциональность? – Думаю, станут – во всяком случае мама. С отцом я ни за что не стала бы обсуждать такие вещи. Мне кажется, им просто в голову не приходило, что я смогу заниматься любовью до брака.

– И это возвращает нас к самому началу, – произнес Дэвид. – А ты не думаешь, что Хьюго решит жениться на тебе? Как только узнает, что ты беременна.

– Он же помолвлен с другой, Дэвид! – в сердцах сказала Лиззи. – Я думала, ты в курсе.

– Но мы не знаем, действительно ли он помолвлен с Электрой, – возразила Мэг. – Я только знаю, что он собирался объявить о помолвке, но не слышала, чтобы он это сделал.

– Возможно, это произошло, когда мы пробирались невесть куда через луга, неся Лиззи сухую одежду, – сказала Александра. – Или когда все вместе шли назад.

– Почему же нам Ванесса ничего об этом не сказала? – спросила Мэг.

– А с чего бы ей нам говорить? В конце концов, именно объявление о помолвке – главная цель всего мероприятия. – Александра шумно вздохнула. – Я думаю, она состоялась. Помолвлен – значит, помолвлен. И точка.

– Но объявить о помолвке еще не значит жениться, – заметил Дэвид.

– Я не собираюсь из-за этого портить ему жизнь, – раздраженно сказала Лиззи. – Сколько уже можно говорить!

– Ладно, давайте сменим тему, – предложила Мэг. – Кто-нибудь уже проголодался?

– Лично я наелась под завязку японскими пирожными, – ответила Лиззи.

Когда все наконец перестали теребить ее вопросами, она сказала:

– Вот только вообразите, как несчастному Хьюго приходится везти меня, с торчащим животом, к родителям и сообщать, что он хочет сделать из меня честную женщину. Сэр Джаспер умрет на месте. Или убьет Хьюго. Или и то, и другое. Смешно, в самом деле!

Однако никто не рассмеялся.

Вечером того же дня Лиззи позвонила матери.

– Мама, – сказала она после дежурных приветствий, радостных восклицаний и вопросов о том, как идут дела, – я вот думаю: ты не могла бы записать меня к врачу?

Последовала новая волна восклицаний.

– И нельзя ли лучше к врачу-женщине? А то я стесняюсь говорить о том, что меня стало беспокоить – хотя там ничего серьезного.

– Но, милая моя, у нас тут нет никаких женщин-врачей. Почему бы тебе не показаться доктору Шарпу? Мы же всегда ходим к нему.

– Говорю же, я немного стесняюсь. – Она заговорила тише: – Мне больно, когда я хожу по-маленькому. И мне постоянно туда хочется. – Они с Александрой заранее выяснили симптомы цистита, а потому Лиззи знала, что говорить.

– Ой, что ты, Элизабет! Тебе совершенно нечего смущаться! Врачи о таких вещах прекрасно знают.

– Ну, правда! Я бы лучше сходила к женщине. – На самом деле Лиззи было совершенно все равно, к мужчине-врачу идти или к женщине. Главное – чтобы этот человек ее не знал.

– Хорошо, я постараюсь найти, – вздохнула мать.

– Спасибо, мамочка! Я тебе очень благодарна.

Глава 21

– Ты моя радость! – воскликнула мама, заключая ее в пахнущие Chanel объятия спустя несколько дней. – Ну наконец-то ты дома! А то мы уж стали думать, ты позабыла наш адрес, раз так давно не была. И как замечательно, что ты останешься на ночь! Папе сегодня понадобится уехать, так что мы сможем чудесно поболтать с тобой о своем, о женском. У меня даже припасена к ужину бутылочка вина.

Мать так светилась радостью от встречи, что Лиззи сразу почувствовала себя виноватой, что не так часто навещала родителей. После того рокового уик-энда, когда она едва не утонула, у нее было достаточно времени, чтобы съездить домой, однако она этого не сделала. Лиззи подозревала, что мать, только взглянув на нее, сразу догадается, что дочь уже не девственница. Хотя сейчас дела обстояли однозначно не лучше.

Она крепко обняла маму в ответ.

– Мне удалось записать тебя к нашему драгоценному доктору Шарпу, – сообщила мать. – Он наблюдал тебя с самого младенчества.

Это были нерадостные вести.

– Но, мама, я же тебя просила записать меня к врачу-женщине! Не помню ее фамилии. Неужели это невозможно?

– Да, полагаю, возможно. Но я решила, что тебе лучше показаться врачу, который очень хорошо тебя знает. Он так замечательно поставил тебя на ноги, когда ты заразилась корью!

– Тогда мне было девять! – пробурчала Лиззи. – В общем, я хочу попасть на прием к женщине.

– Не глупи, детка. Гораздо лучше сходить к нашему семейному врачу. Ну что, не хочешь, чтобы папа отнес твой чемоданчик наверх?

То есть тема была закрыта.

– В этом нет надобности. Я сама его сейчас туда подниму.

«Когда же наконец мама начнет обращаться со мной как со взрослой и делать именно то, что ее просят! Видимо, никогда», – раздраженно подумала Лиззи.

– Когда ты спустишься, открою бутылочку вина, – сказала ей вслед мать.

Поднимаясь к себе наверх, Лиззи переживала из-за двух вещей. Во-первых, она сильно жалела, что мама записала ее к врачу, который Лиззи годится в дедушки, а второе – боялась, как бы вино не вызвало у нее тошноты. Что же поделать, решила она, придется как-нибудь справляться. Ничего другого ей не оставалось.

– Вот что я действительно предвкушаю, – сказала мама, когда отца проводили на его встречу с коллегами и убрали посуду после ужина, – так это услышать про тот знаменательный уик-энд в гостях у Ванессы. Я хочу знать каждую подробность! Я просто ушам своим не поверила, когда ты сказала, что туда поедешь. – Она наполнила доверху оба бокала вином, хотя Лиззи отпила из своего совсем немного. – Я как раз повстречала миссис Бринклоу – ну, помнишь, у них был магазин электрики на Хай-стрит? Я просто должна была ей об этом рассказать. Она вечно хвалится передо мной тем, как преуспевает ее Кристин.

Для Лиззи это была не новость. Всю жизнь ее не самым лестным образом сравнивали с Кристин Бринклоу. Они даже не учились в одном классе (слава богу!), и вообще почти никак не пересекались. И все же именно Кристин всегда выставлялась перед ней как образец дочери. Лиззи подумала: а что, если бы Кристин «залетела» будучи не замужем? Наверное, низверглось бы небо! Вот только этого уже никак не могло произойти, поскольку Кристин еще год назад вышла замуж. Лиззи была у нее подружкой невесты, и ей пришлось вырядиться в очень некрасивое атласное платье персикового цвета. Все подружки невесты выглядели просто безобразно.

Вдохнув поглубже, Лиззи приготовилась сообщить матери все то, что той так хотелось услышать.

– Ну… Особняку них огромнейший! Этакое большое величественное здание. Честно говоря, находиться там было немного страшновато.

– Не сомневаюсь, ты держалась умницей. У тебя такие прекрасные манеры, а я всегда тебе внушала, что благовоспитанные манеры откроют какие угодно двери!

«За исключением дверей этого дома», – горько подумала Лиззи. Хотя, отдавая справедливость матери, виной тому, что она оказалась нежеланной гостьей, было ее ультракороткое платье, а отнюдь не неумение правильно держать нож и вилку.

– Там было очень много народу, – продолжала Лиззи. – В основном родственники. А потому все большие спальни были разобраны. Ванесса поселила нас в своей бывшей детской, которая оказалась прелестным местечком. Виды там из окна просто изумительные! Заглянули мы одним глазком и в спальню Ванессы, которую ей пришлось уступить кому-то из гостей. – Не было нужды посвящать мать в подробности. – Спальня, конечно, шикарная! Мебель вся старинная…

– Этого и следовало ожидать. В старинных домах всегда полно всякого антиквариата. Ну, а чем вас потчевали? Было у вас чаепитие в гостиной?

Вопросы сыпались один за другим, и на каждый свой ответ Лиззи получала восторженный отклик. Услышав же, как ее дочь делала цветочные композиции для бального зала, миссис Спенсер засияла от гордости и счастья.

– У тебя всегда блестяще получались цветочные аранжировки! Так же как и шитье. Ты у меня такая умничка! Вот погоди, пусть миссис Бринклоу послушает, как моя девочка оформляла цветами зал для важного бала в старинном английском поместье!

В ее устах это звучало как великое достижение дочери.

– Должна сказать, букеты и правда получились неплохими. Но у меня в распоряжении был огромный цветущий сад, где я могла срезать растения. И это было так чудесно! Не то что рыскать по нашим садам в поисках достаточного количества распустившихся цветов, чтобы более-менее достойно украсить церковь. Хотя я так долго с этим промучилась!

– Аранжировка цветов всегда занимает много времени. – Мать Лиззи вздохнула. – В нашей церковной «цветочной команде» тебя ужасно не хватает! Как было бы замечательно, если бы ты однажды вернулась в родной дом и снова сделалась частью нашего маленького сообщества.

– Да я никогда и не была настоящим членом группы оформителей. Я всего лишь помогала. – Лиззи требовалось во что бы то ни стало остановить матушку в ее фантазиях, которые непременно включат в себя и некоего местного юношу, который живет где-то поблизости и не планирует никуда уезжать.

– Для тебя это, несомненно, явилось очень полезной практикой, – с гордостью произнесла мать. – Ну а теперь расскажи-ка мне об этой вечеринке в амбаре, что предшествовала большому балу.

Об этом Лиззи было легко рассказывать, поскольку на вечеринке она была. А вот когда от нее захотели услышать подробнейший, танец за танцем, рассказ о самом бале, ей пришлось призвать свое воображение. Большей частью она сосредоточилась на платьях – некоторые из них Лиззи видела на самом деле. Затем выдумала себе несколько партнеров в танцах – их манеру двигаться она взяла из опыта танцевальной школы, припомнив нескольких тоже посещавших занятия парней. К тому моменту как она закончила рассказ, Лиззи была уже сама почти уверена в том, что действительно присутствовала на балу, а не топала в отчаянии по грязным, раскисшим лугам, чтобы сесть в дырявую лодку и едва не утонуть.

Невероятно устав после столь долгого повествования, Лиззи протяжно зевнула.

– Ты не против, мама, если я уже пойду спать? Мне кажется, от своего недомогания я стала быстро уставать.

– Ну разумеется, не против! Я как-то и забыла за разговорами, что тебе нездоровится. Вставай и немедленно иди в постель. Я принесу тебе горячий шоколад. Прими горячую ванну, если хочешь. Это хорошо успокаивает, когда какие-то проблемы там, «внизу». Можешь взять мои соли для ванны.

Спустя час Лиззи, уютно устроившись на своей старой подростковой постели, пила горячий шоколад и читала одну из книжек «Школы Шале»^[49]. Она понимала, что тем самым как будто возвращается в детство, и это помогало девушке легче справиться с обрушившейся на нее удушающей материнской любовью.

Свернувшись калачиком под одеялом, Лиззи поняла, что ее интересное положение вот-вот разрушит всю эту семейную идиллию. Причем жизнь родителей оно разрушит не меньше, чем ее собственную.

Посещение врача, который когда-то присудил первый приз еще шестимесячной Лиззи в конкурсе «Красивый ребенок», казалось девушке настолько щекотливым и неловким, что просто хуже некуда. И все же Лиззи сейчас требовалось держаться храбро и решительно, а не смущенно ходить вокруг да около.

– Так чем могу я быть тебе полезен, милочка? – осведомился доктор Шарп.

Искреннее добродушие на его лице заставило Лиззи содрогнуться. Она постаралась выдавить в ответ улыбку:

– Мне кажется, что я, возможно, беременна.

Отеческая забота на его лице мгновенно сменилась глубочайшим неодобрением. Однако вслух он ничего не произнес.

– И как долго у тебя задержка менструации?

– Два раза уже не было.

Он нахмурился еще сильнее.

– А могут быть какие-то иные причины для такой задержки? – Порицание проступило уже в каждой черточке, в каждой морщине на его старческом лице.

– Я не представляю, что еще могло бы это вызвать. – Лиззи теперь не чувствовала за собой никакой вины. Если он может относиться к этому так холодно и отстраненно, то может и она.

– А обычно у тебя регулярно приходили месячные?

– Как часы. И я чувствую себя очень хорошо, за исключением того, что мне теперь не хочется пить кофе или вино.

– Я полагаю, что лучше сделать тест. – Почти не взглянув на пациентку, врач потянулся к шкафчику у себя за спиной и извлек бумажный стаканчик. – Слишком рано еще, пожалуй, об этом говорить. Срок пока что очень маленький. Сдайте медсестре анализ, пожалуйста.

На этом он поднялся. Консультация была окончена.

Выходя из его кабинета к стойке регистрации, Лиззи зареклась еще когда-либо приходить к этому человеку на прием. Она не допустит, чтобы этот брюзгливый, недовольный доктор наблюдал ее всю беременность.

– Ну, как все прошло? – спросила мать, едва только Лиззи показалась на пороге.

– Знаешь, очень обнадеживающе. Спасибо, – изобразила улыбку Лиззи. – Мне надо теперь приехать где-то через две недели. – Регистратор ей сказала, что примерно в эти сроки можно ожидать результатов. – Так что я уже и записалась. – Неотступно преследующее ее чувство вины побудило Лиззи сказать: – Но я могла бы остаться на пару дней, а не возвращаться сегодня в Лондон. Если вы не против.

– Разумеется, не против, мое солнышко! – воскликнула мама. – Я так рада, когда ты дома!

На следующее утро мать настояла на том, чтобы Лиззи отправилась с ней за покупками. Как бы Лиззи ни уверяла ее, что она и одна вполне может съездить в магазин, сэкономив таким образом на поездке, миссис Спенсер была непреклонна.

– А что нам надо купить, мама?

– Э-э… лампочки, – решительно ответила та.

Вот, значит, в чем дело! Мать собиралась показать свою Элизабет миссис Бринклоу, хозяйке электрической лавки и матери той самой, идеальной Кристин, чтобы иметь возможность похвастаться ее умением составлять букеты.

Прежде чем открыть дверь магазина, мать окинула Лиззи быстрым критическим взглядом. Казалось, та готова была даже послюнить носовой платок, чтобы что-то вытереть, но, к счастью, лицо у Лиззи было чистое и до этого не дошло.

– Доброе утро, Барбара, – громко сказала миссис Спенсер, входя в магазин. – Давненько ты не видела мою девочку, правда? Как она модно выглядит с этой короткой стрижкой! – Мать немножко помолчала, чтобы ее давняя приятельница успела оглядеть как следует прическу Лиззи, у которой кончики волос отросли и теперь слегка завивались, чего и близко не было в изначальной «геометрической» версии. – Она ведь у нас такая занятая! Не правда ли, детка?

Глава 22

«С какой же легкостью я научилась лгать!» – думала Лиззи, уже сидя в поезде и провожая взглядом уплывающий назад знакомый пейзаж. Она соврала матери, а потом и миссис Бринклоу о бале, на котором не была, и в какой-то степени о визите к врачу. Но если бы ее матушка узнала правду, она бы умерла на месте, как бы Дэвид ни уверял, что такого не бывает! И уж определенно она ни за что бы уже не смогла пойти за лампочками в лавку миссис Бринклоу.

Когда Лиззи пришла на кухню, ее подруги и Дэвид всей компанией сидели за столом. Как она была рада снова их увидеть!

– В общем, все это было одно расстройство! – сразу поделилась Лиззи. – Во-первых, мама записала меня к нашему семейному доктору, который еще в раннем детстве похлопывал меня по спинке и просил сказать: «А-а», – вместо того, чтобы отправить меня к врачу-женщине, которая у нас там тоже принимает…

Лиззи обратила внимание, что все глядят на нее как-то напряженно, но тем не менее продолжила рассказывать.

– Этот старый врач сразу сделал кислую физиономию. Моя проблема, похоже, вызвала у него презрительное недовольство. Впрочем, мне все равно еще две недели ждать результатов анализа. Как думаете, может, они придут немного раньше? И кстати, как у нас насчет чая?

Мэг тут же встала из-за стола и пошла поставить чайник. Александра кашлянула, прочищая горло, и сказала:

– Ты всего минут на десять разминулась с Хьюго.

Лиззи успела пододвинуть себе стул и сесть, прежде чем ощутила обморочную слабость. Она безвольно уткнулась головой в колени, но вскоре пришла в себя, услышав, как Кловер сгоняют с дивана, и почувствовав, что ей помогают на нем устроиться.

– Сейчас сделаю тебе чай, – озабоченно произнесла Мэг. – Давай положу туда сахар? Чтобы сразу проняло. Или, может, что-нибудь съешь? Тост с «Мармайтом»^[50], например.

– Он, надеюсь, уже не вернется? – спросила Лиззи, снизу вверх глядя на толпившихся возле нее друзей.

– Нет. Александра блестяще выкрутилась! – сказала Мэг.

– Я ему сказала, что ты нашла работу в Шотландии, – пояснила Александра, которой явно не терпелось похвастаться своей находчивостью. – Где-то совсем в глухомани, где вовсе нет телефона, а почта – только раз в неделю. Надеюсь, я не перестаралась с удаленностью! Насчет того, на какой срок ты туда устроилась, ничего не сказала – вдруг ты где-то с ним ненароком столкнешься.

– Это и правда замечательная идея, Александра, – признала Лиззи, думая, что для нее как раз очень маловероятно столкнуться где-то с Хьюго. – Спасибо тебе огромное!

– А вот и чай! – объявила Мэг. – Надеюсь, он успел немного настояться. Но я решила, что он необходим тебе сейчас, а не через десять минут.

Лиззи отхлебнула обжигающего чая.

– Просто идеально! И да – мне еще, пожалуйста, тост.

– Уже готовится, – кивнула Мэг. – На самом деле Хьюго очень хотел с тобой увидеться. Убедиться, что с тобой все в порядке. Он вел себя довольно сдержанно, правда ведь? Но мне показалось, он хотел увериться, что ты не заболела после того, как промокла в реке.

– Ну надо же, – произнесла Лиззи, испытывая порочное удовлетворение от того, что Хьюго взял на себя труд ее навестить, несмотря на то что она велела ему этого не делать.

– Так что? – вернулась к главному вопросу Александра. Увидев, что с Лиззи уже все в порядке, она сочла возможным спросить о том, что у всех вертелось на языке: – Ты действительно лишь через две недели будешь знать точно, беременна ты или нет?

Лиззи, пытавшаяся было сесть прямо, снова откинулась на спинку дивана.

– Да, но мне кажется, что это действительно так. У меня никогда еще не бывало подобных отключек. – Слегка прокашлявшись, она спросила: – А больше вы ничего не сказали Хьюго, кроме того, что я уехала?

– Мы не сказали ему, что ты беременна – если ты об этом. Хотя, наверное, следовало бы, – заявила Александра. – Он хороший, порядочный человек. Он ни за что бы тебя не бросил.

«Но и Электру он тоже бы не бросил», – с горечью подумала Лиззи.

– То есть теперь я могу не опасаться, что он явится. Сказать по правде, я через Ванессу передала ему послание, где написала, что больше не желаю с ним встречаться. Так что ему не следовало сюда приходить.

– Нет, следовало, – уверенно возразил Дэвид. – Как я уже вам говорил, он человек чести.

– Так это же Лиззи хочет оборвать с ним общение, – сказала Мэг. – Исчезнуть в ночи и больше никогда его не видеть.

– И не увижу. Хьюго считает, что я в Шотландии, так что сюда он больше не придет. – Лиззи наконец перестало мутить, и она спустила ноги на пол, и теперь скорее сидела на диване, чем лежала. – Так что все в порядке!

– Нет, не в порядке! – возмутилась Мэг. – Ты не можешь оставаться в этом доме до самых родов. Он непременно тебя где-нибудь увидит, могу поклясться!

– Мэгги права, – молвил Дэвид. – Лондон, конечно, большой город, но когда очень хочешь в этом городе с кем-то не встречаться, то непременно на него наткнешься. Это ясно как божий день.

Лиззи снова сделалось нехорошо. Она взъерошила пальцами волосы, так что они встали дыбом.

– И что мне тогда делать?

Она не ожидала ответа на свой вопрос, однако Мэг сказала:

– Знаешь, у меня мама сейчас работает в пансионе помощницей по хозяйственной части. И им всегда требуется обслуживающий персонал.

– А это с проживанием?

– Да. Но как только твоя беременность станет очевидной, тебе придется уехать. Если только ты не успеешь закрутить любовь с кем-нибудь из педагогов, чтобы он на тебе женился. И тогда вообще все будет нормально.

Все в ужасе уставились на Мэг.

– Я это не всерьез, конечно, предложила, хотя такое нередко и случается, разве не так? Но я не говорю, что ты должна так поступить, Лиззи.

Мэг немного помолчала и добавила:

– Если, конечно, ты сама не влюбишься в кого-нибудь. Тогда тебе придется обо всем ему сказать.

– Насчет того, чтобы перебраться в пансион, я склонен считать, что тут уже поезд ушел, Мэгги, – рассудил Дэвид. – К тому же я сильно сомневаюсь, что Лиззи из тех людей, что могут так скоро влюбиться заново. Ты должна обо всем сказать Хьюго, милая девочка. Все прочие варианты ничего хорошего тебе не принесут.

Лиззи остро захотелось заплакать, и она поняла, что во время беременности это бывает так же, как перед месячными, – когда без каких-либо причин мгновенно ударяешься в слезы. Вот только теперь у нее имелась на то веская причина.

– Еще тост хочешь? – спросила Мэг.

Лиззи покачала головой. Мэг любила всех кормить – так она чувствовала себя спокойней и уверенней.

– Нет, спасибо, моя хорошая, хотя тост был очень вкусным. – Собравшись с духом, Лиззи задала подруге непростой вопрос: – Скажи, Мэг, а что делала твоя мама, когда она овдовела, а на руках была ты, совсем малышка?

– Ну… я знаю, что ей было очень нелегко, – сказала Мэг. – Вдове, быть может, было немножко проще. Но даже тогда из-за того, что мой папа погиб уже после войны, многие вокруг считали, что мужа у нее вообще никогда не было. Она много перенесла бессердечного отношения и людской злобы. Но, к счастью, ей удавалось находить себе хорошую работу с проживанием. Естественно, мы сделаем все возможное, чтобы тебя поддержать… – Мэг поглядела на Александру и Дэвида, и те с готовностью кивнули. – Хотя, возможно, наилучшим для тебя вариантом будет отдать ребенка на усыновление.

Лиззи снова начали душить слезы. «Такого я, наверное, вообще не переживу», – поняла она.

– Что ж, похоже, выносить ребенка – не на пикничок выбраться, – с напускной небрежностью сказала она вслух.

Возможно, уловив в ее голосе слезы, Дэвид сказал:

– Я помню, ты считаешь, что твои родители будут несказанно расстроены – но, может, тебе все же стоит им сообщить? Они станут заботиться о тебе и, возможно, будут любить своего крохотного внука или внучку, не думая о свадьбе или зяте.

– Дэвид, – терпеливо заговорила Лиззи, – если я вдруг запамятовала, говорила ли я тебе об этом – быть может, говорила всего лишь сотню раз, – но моя матушка планировала мою свадьбу с того момента, когда ей только сказали, что у нее родилась девочка. А еще моих родителей чрезвычайно беспокоит, что думают о них соседи, и если у их дочери родится внебрачный ребенок…

– …То это их убьет, – закончил за нее Дэвид. – Я помню, ты это говорила. Но женщины так любят новорожденных крошек! Еще не встречал ни одной женщины, которая бы не расчувствовалась при виде младенца!

– Ты не видел ни одной женщины, которая не делала бы вид, что расчувствовалась при виде младенца, – поправила его Александра. – Любить детей не каждому дано. От них много шума, и они постоянно мочат пеленки и пачкают одежду. И в тех нескольких случаях, когда мне давали подержать их на руках, я просто не знала, что с ними делать! – Она виновато улыбнулась Лиззи. – Но с твоим ребенком, Лиззи, я приложу все старания, чтобы мы друг другу понравились. Это же будет совсем другое! Это будет наш общий ребенок! Как Кловер – наша общая собака.

– Спасибо тебе, – слабо улыбнулась Лиззи, не будучи уверена, что ребенок и собака – это одно и то же.

Следующие пару недель – в ожидании того дня, когда она сможет наконец позвонить в приемную врача и узнать результаты теста на беременность, – Лиззи старалась поплотнее себя занять.

Она чинила какие-то старинные льняные простыни для Дэвида – разрезая их вдоль и сшивая внешние края, чтобы он мог продать их потом на рынке. Помогала Мэгги готовить крохотные канапе, разрезая пополам виноградины, намазывая на галеты творожный крем (в чем она особенно преуспела) и делая разную другую мелкую рутинную работу, требующуюся для кейтерингового бизнеса ее босса. Очевидно, за эти миниатюрные закуски можно было выручить большие деньги. Но, как бы Лиззи ни пыталась отвлечься, ничто не помогало. Чем бы ни были заняты ее руки, в мозгу все равно постоянно прокручивались одни и те же мысли.

За день до того, как должны были прийти результаты анализа, в дверь позвонили. Поскольку Лиззи была дома одна, она решила сделать вид, что не слышит, но звонки упорно продолжались, пока она не сдалась и не пошла открывать. Девушка поднялась с кухни к парадной двери, с ужасом думая, что там может оказаться Хьюго.

Однако у порога стояли ее родители.

– Собирай вещи, Элизабет, – сказал отец. – Ты поедешь с нами.

Лиззи позволили написать друзьям записку, чтобы те не подумали, будто ее похитили, однако на сборы ей много времени не дали, а поскорее вывели из дома и усадили в машину. Сидя на заднем сиденье, Лиззи кусала губы, переплетала пальцы, сжимала кулаки, отчаянно пытаясь не разреветься. Родители почти ни слова не говорили ни друг другу, ни ей. Но, как бы немногословны они ни были, не было ни малейших сомнений, что они обнаружили результаты ее анализа, и это, в свою очередь, означало, что он положительный.

Однако стоило им зайти в дом, как родители перестали сдерживаться.

– Элизабет! – едва не с криком напустился на нее отец. – Как ты могла так с нами поступить?!

– После всего, что мы для тебя сделали! – подхватила мать. – Ты всегда была нашей горячо любимой единственной доченькой! И вот как ты нас отблагодарила?!

Лиззи прошла в гостиную и села на диван, переводя взгляд с одного родителя на другого. Ей требовалось хорошо обдумать, что сказать. И у нее имелось на это время – даже много времени, пока ей вообще дадут хотя бы вставить слово. Вот только что она может им сказать? Единственное – спросить, откуда они обо всем узнали.

Но, как оказалось, внезапно забеременеть было совсем не то, что упустить последний автобус или явиться домой непозволительно поздно. Мать с отцом внезапно умолкли и уставились на нее, ожидая, что она ответит.

– Мне ужасно жаль, – сказала Лиззи. – И видит бог, я не хотела, чтобы такое случилось.

– А еще ты не хотела, чтобы об этом узнали мы, – прорычал отец.

– Я собиралась сама вам все рассказать, – с достоинством ответила Лиззи. – Я так понимаю, доктор Шарп вам сообщил?

– Да, доктор Шарп нам сообщил, – кивнула мать. – Только представь это унижение, этот непередаваемый стыд, когда столь уважаемый член общества вдруг сообщает тебе, что твоя дочь мало чем отличается от тех женщин, которые… которые… ничуть не лучше, – путано закончила она.

– Я считаю, ему не следовало вам об этом говорить! Разве это не противоречит клятве Гиппократа? – строго спросила Лиззи, у которой всплыл в голове давний урок истории.

– Ох, не надо городить чушь! – резко сказал отец. – Ты пока несовершеннолетняя. А он – семейный врач. И это его долг – все нам сообщать.

Лиззи нервно сглотнула. Неужели отец прав? Или он это говорит из каких-то своих соображений?

– Мы никогда больше не сможем ходить в этом городе с гордо поднятой головой! – запричитала мать. – Мы так всегда гордились тобой! А теперь – посмотри, что ты натворила! Ты покрыла нашу семью позором – вот что ты сделала! Неужели у тебя нет никакого чувства долга по отношению к твоим родителям?!

– Это вышло случайно, мама! – в сердцах воскликнула Лиззи, едва сдерживая слезы.

– Тебе следовало быть более осторожной! – продолжала отчитывать ее мать так, будто Лиззи разбила дорогую вазу, вытирая пыль. – То есть тебе в первую очередь вообще никак не полагалось это делать!

– Мне очень жаль, мама, – тихо сказала Лиззи. Но в то время, как она с полной искренностью сожалела, что причинила столько огорчения родителям, она нисколько не раскаивалась в том, что произошло тогда в лодочном сарае. – Пожалуй, я лучше пойду к себе наверх, – добавила она и вышла из гостиной.

Глава 23

Судя по всему, то, что совершила Лиззи, было гораздо хуже, нежели ограбить банк, оставив при смерти кассира. Никто во всей истории человечества, похоже, еще не был столь неблагодарен родителям, как она. Неблагодарность ее была не просто «острей зубов змеиных», как в шекспировском «Короле Лире» – их дочь была неблагодарна как целое змеиное гнездо, полное зубастых ядовитых пастей!

Когда мать отправилась на кухню готовить ужин, Лиззи последовала за ней. Отец уединился у себя в кабинете, и Лиззи почувствовала, что, будь у ее матери возможность выплеснуть эмоции, она смогла бы немного успокоиться.

– Вероятно, ты ожидаешь, что мы будем тебя тут содержать, пока ты не доходишь срок? – сухо спросила та.

– Мамочка, мне девятнадцать лет, – спокойно ответила Лиззи. – Я уже не дитя. И вам вообще не следовало увозить меня домой. Я нашла себе работу, которую в состоянии выполнять. Вы вполне могли бы оставить меня там, где я была – в совершенно безопасном месте и с хорошей работой. Согласна, когда мою беременность невозможно будет скрыть, я уже не смогу работать официанткой, но до тех пор я способна заработать себе на жизнь. И даже кое-что скопить на будущее.

– Но что ты будешь делать после того, как родится ребенок? Как ты тогда будешь работать? Станешь наниматься стирать чужое белье?

Тут Лиззи вспомнила целые сумки со старинным постельным бельем, которое Дэвиду требовалось перешить, и подумала, что на самом деле реставрация белья – очень даже хорошая идея. Но матери она говорить об этом не стала. Это все равно бы ничего не изменило.

Лиззи накрыла ладонью руку матери:

– Давай я помогу тебе приготовить ужин, мама.

Поскольку Лиззи привычно взялась за то, чем всегда занималась на кухне еще с девяти лет, у них с матерью за работой не возникло надобности разговаривать. Лиззи почистила картошку, нашла капусту для рагу, которое ее отец неизменно называл «рога», и тщательно ее помыла. Картошку и капусту мать поставила тушиться одновременно. Лиззи подумала было, не предложить ли маме приготовить капусту одним из тех способов, что она изучила у мадам Уилсон, однако решила, что сейчас не время предлагать матери пробовать что-то новое.

– Морковку почистить? – спросила она.

– Почисти, если хочешь. Но не уверена, что у нас есть время ее протушить как следует. Твой отец голоден, и если заставить его ждать ужина, он станет мрачнее тучи.

Лиззи закатила глаза. «Вряд ли что-то способно омрачить его дух еще сильнее, – подумала она. – Хотя, возможно, уединение в кабинете с несколькими порциями виски и сможет немного поднять ему настроение».

– Прямо как в старые добрые времена! – оживленно воскликнула Лиззи. – Когда мы с тобой в кухне готовили вдвоем.

Мать кинула на нее тяжелый взгляд, красноречиво дающий понять, что все это далеко не напоминает «старые добрые времена». В те давние дни ее любимая дочурка не позорила семью.

– Пожалуйста, иди накрой на стол, Элизабет.

Когда они все вместе сидели в прохладной столовой и уже доедали свиные отбивные, отец произнес:

– Не люблю говорить о неприятных вещах за столом, однако нам все же следует разрешить этот вопрос.

– Мы с отцом обсудили ситуацию, пока ты была у себя наверху, – сказала мать. – И у нас имеется план.

– Не уверена, что вы могли разработать такой план, для обсуждения которого не требовалось бы мое присутствие, – сказала Лиззи. Она никогда не перечила родителям и обычно принимала то, что они считали для нее лучшим. Но с тех пор как она переехала в Лондон (или, быть может, с тех пор, как забеременела), Лиззи больше не была той покорной дочерью.

– План наш состоит в том, – продолжил отец, словно и не слыша ее слов, – что мы отправим тебя к моей двоюродной сестре Маргарет в Западный Йоркшир.

– Я и не знала, папа, что у тебя в Йоркшире есть какая-то сестра.

– Пожалуйста, не перебивай меня, Элизабет, – отрезал отец. – Она живет возле «Дома матери и ребенка». Когда ты будешь примерно на восьмом месяце, то переберешься жить в этот «Дом». И после родов пробудешь там до тех пор, пока ребенку не исполнится шесть недель. За это время его уже примут на усыновление.

Лиззи заметила, что мать украдкой промакивает уголки глаз платком.

– Но я не собираюсь отдавать своего ребенка на усыновление!

– Этому плану имеется только одна альтернатива, – сурово произнес отец, сердито зыркнув на свою дочь и плачущую жену. – Это поместить тебя в специальную клинику. Надеюсь, мне нет надобности распространяться о том, что в этой клинике делают?

– А что я буду делать, живя в доме твоей кузины, о которой я раньше ни разу даже не слыхала? – спросила Лиззи.

– Надеюсь, станешь помогать ей по хозяйству! – Отец внезапно разъярился, как будто Лиззи уже заявила ему, что не будет этим заниматься. – Она живет в небольшом домике в Галифаксе. И сомневаюсь, что у нее там много всяких современных удобств.

– А ты ее саму спросил, захочет ли она меня принять? – спросила Лиззи, хотя и так было понятно, что родители никак не могли успеть с ней связаться. Вряд ли у кузины Маргарет имелся телефон.

– Не сомневаюсь, она будет рада тебя принять, – даже немного оживилась мать. – Ведь мы ей заплатим за твое проживание. А также оплатим твое пребывание в «Доме матери и ребенка».

– По-моему, будет лучше, если я не отправлюсь в этот «Дом».

– Но, Элизабет, разумеется, для тебя намного лучше родить ребенка и отдать его в приемную семью, нежели делать… сама понимаешь… операцию. Случается такое, что после этой… знаешь ли… процедуры у женщины больше не бывает детей… И тогда у меня никогда уже не будет внуков! – Тут она зашмыгала носом, едва успевая промакивать слезы.

Лиззи поднялась со стула:

– Я уберу, пожалуй, со стола. Кто-нибудь желает чаю?

Она перемыла посуду после ужина и заварила чай. Отец увел мать в гостиную, и теперь – насколько Лиззи знала своих родителей – они сидели рядышком на диване, и он поглаживал ее по руке.

Ей придется составить собственный план действий. Время на это было – хотя на самом деле и не так много, поскольку Лиззи необходимо было покинуть родительский дом как можно скорее.

Она отнесла родителям в гостиную поднос со всем необходимым для чаепития.

– Мама и папа, – решительно начала она, – как бы ни было мне глубоко жаль, что подобное случилось…

Отец попытался было ее перебить, но Лиззи сумела остановить его уверенной улыбкой.

– Так вот, как бы отчаянно ни сожалела я о случившемся, как бы ни понимала, насколько сильно я вас разочаровала…

– Мы отправили тебя в Лондон, чтобы ты совершенствовалась, становилась лучше, а не распутничала там и не нагуливала живот! – возмутилась мать.

– Я никогда не распутничала, мама, не занимаюсь этим и теперь, – возразила Лиззи, стараясь разговаривать с родителями с теплотой, но твердо. – И я действительно во многих отношениях стала лучше. Но так или иначе… – Лиззи была очень горда собой, произнеся эту фразу. Сразу создавалось впечатление, будто она хорошо представляет, что выскажет дальше. – То, чего никто из нас не желал, тем не менее случилось.

– Ты хочешь сказать, что тот мужчина принудил тебя к соитию? Тогда все это предстает в несколько ином свете, – сказала мать и быстро переглянулась с отцом, убеждаясь, что все говорит правильно.

– Нет! Нисколько он меня не принуждал. Это было обоюдное желание.

Хотя Лиззи уже была сыта по горло предположениями друзей, будто бы Хьюго овладел ею насильно, родители этим вопросом, по крайней мере, проявили интерес к ее собственному состоянию. До этого момента ей только всячески указывалось, как ее поступок отразился на них.

– И что он сказал, когда ты сообщила ему, что беременна? – спросил отец.

Взявшись за чайник, Лиззи принялась разливать чай.

– Он об этом не знает. Я и сама же еще не знала! Вряд ли я могла бы сказать ему об этом, не будучи уверенной сама. И мне хотелось бы спросить, почему доктор Шарп сообщил об этом тебе, а не мне?

На лице миссис Спенсер проступило самодовольство.

– Мне он сообщил потому, что я твоя мать. Доктор Шарп решил – и я полностью с ним согласна, – что, как мать, я должна знать обо всем, что связано с твоим здоровьем.

Лиззи не нашла что ответить.

– Так теперь-то ты намерена посвятить в это мужчину, который с тобой такое сотворил? – настойчиво спросил отец.

– Нет, – ответила Лиззи. Она чувствовала себя слегка пристыженно, понимая, что в любых других обстоятельствах разумнее было бы сообщить.

Мать непроизвольно охнула.

– Ох, Элизабет! – в ужасе произнесла она. – Он, часом, не женат?

– Нет, что ты?! – Лиззи была не меньше матери шокирована самой мыслью о близости с женатым мужчиной, однако уже спустя пару мгновений поняла, что переспать с помолвленным – немногим лучше. В конце концов, именно тот факт, что Хьюго помолвлен, и был причиной тому, что она не хотела сообщать ему о беременности.

– Тогда ты обязательно должна ему сказать, – заявил отец. – Он должен поступить с тобой как с честной женщиной.

– Ни за что! Это моя проблема, а не его.

Из груди отца вырвался страдальческий вздох.

– Да что ты говоришь! Я вижу, ты там, в Лондоне, понахваталась феминистских глупостей!

– Дитя делают вдвоем, Элизабет, – наставительно сказала мать. – И ты не можешь взваливать всю ответственность на себя одну.

Лиззи ощутила укол вины. Это была истинная правда, и в иных обстоятельствах – особенно если бы речь шла о ком-то другом – она бы всей душой с этим согласилась.

– Увы… Я не стану ему это говорить.

– Не станешь – значит, отправляйся к кузине Маргарет и в «Дом матери и ребенка», – сказал отец.

– Быть может, следовало бы сперва написать этой Маргарет и узнать, что она думает по этому поводу, прежде чем меня к ней посылать? – спросила Лиззи. – Хотя я все равно не собираюсь поступать ни в какой «Дом матери».

– Ты сделаешь так, как тебе велено, дочь! – вскинулся отец. – Тебя баловали всю жизнь, тебе все было дано! И теперь ты подчинишься нашему решению! А что касается этого вздора насчет «не стану говорить отцу» – будешь, значит, сидеть у себя в комнате, пока ему не сообщишь!

Лиззи чувствовала, что все в этой гостиной – включая ее саму – кипят гневом и возмущением, что никак не способствует решению проблемы.

– Папа! У нас тут не мелодрама про Викторианскую эпоху! Ты не можешь запереть меня в комнате. Я уже не дитя.

Не стоило, конечно, сейчас упоминать, как однажды в детстве они с подружкой вылезли ночью из окна, а потом незаметно забрались обратно, причем проделать все это оказалось довольно просто. Это бы вызвало только большую злость и недовольство.

– В своем доме я буду делать то, что считаю нужным, юная леди! И пока ты находишься под моим кровом, ты будешь подчиняться моим правилам!

– Пап, я понимаю, что очень некстати забеременела, но я не нарушала никаких твоих правил, – как можно мягче ответила Лиззи. – А вдруг бы я, представьте, оказалась вдовой? Как бы вы тогда со мной обращались?

Глаза у матери тут же затуманились слезами.

– Ни за что не пожелала бы тебе такого, моя девочка, но это было бы совсем иное. Ты жила бы здесь, с нами, и мы помогали бы тебе растить дитя, – едва ли уже не увлеклась этой версией мать.

– Так почему бы нам просто не притвориться, будто это так? Я могла бы пожить с вами какое-то время, найти какую-нибудь работу и заниматься ею до тех пор… пока смогу работать…

В действительности Лиззи намеревалась вернуться в Лондон, причем как можно скорее – возможно, даже утром, – но ей казалось, она должна полностью убедиться, что ее родители не станут за ней следить, указывая, что ей делать, и она не поставит в неловкое положение своих подруг и Дэвида. И если уж на то пошло (хотя никто из них не говорил об этом открыто), все прекрасно понимали, что их пребывание в доме Александры не может продолжаться вечно. В любой момент могли вернуться ее родственники и выгнать из дома всех жильцов.

– Но в город ты ходить не будешь! – Из слезливой дамочки мать вновь превратилась в строгую директрису. – Я не допущу, чтобы ты выставляла свой живот напоказ перед всеми моими подругами!

– Мамочка! Да разве по мне так сразу видно, что я беременна? Неужели?

– Разумеется, нет. Еще слишком рано, – сердито ответила мать.

– Так, значит, пока этого не видно, я могу найти себе какую-нибудь работу…

– Нет! – сурово, точно глас рока, отрезал отец. – Естественно, нет. Ты можешь здесь пожить, пока не настанет удобный момент отправиться на север к кузине Маргарет, или же ты наконец одумаешься и решишь сказать обо всем отцу ребенка. Но по городу ты разгуливать не будешь!

Лиззи вздохнула.

– Папа! Давай призовем здравый смысл. Я взрослый человек. Я понимаю, что до полной самостоятельности мне еще пара лет. Но ты что, и вправду считаешь, что сможешь ближайшие шесть месяцев держать меня взаперти? То есть мне будет не съездить с мамой за покупками и не сбегать в ближайший магазин, если у нас вдруг что-то кончится? – Лиззи и рада была бы уточнить, чего именно они могут хватиться, однако ее мать была очень рациональной хозяйкой, каждую неделю закупавшей одни и те же продукты. У нее никогда и ничего не заканчивалось. – А вдруг мне захочется купить маме шоколадные шарики? Ты же знаешь, как она их любит!

Родители переглянулись, пытаясь бессловесно договориться, как вести себя с этим так разочаровавшим их упрямым дитятей. Но, похоже, они не могли выступить единым фронтом, не имея возможности как следует это обсудить.

– Мне кажется, ничего страшного, если она сходит куда-нибудь в ближайший магазин, правда? Пока это не станет заметно, – подала голос мать.

– Она укатит на север задолго до того, как вообще что-то станет заметно! – прогремел отец, явно пока не готовый идти на уступки.

– Может, сделать еще чаю? – предложила Лиззи, надеясь, что если она даст родителям возможность остаться наедине, то мама сумеет немного смягчить настрой отца.

– Нет уж, спасибо! – резко ответил отец, с несвойственной яростью отреагировав на вполне безобидное предложение. – Сама прекрасно знаешь, что, выпив слишком много чая, твоя мать не сможет заснуть. Хотя она и так не может нормально спать, с тех пор как узнала о твоем положении.

– Ладно. Тогда пойду помою посуду. Прошу меня извинить, – добавила Лиззи и вышла из комнаты.

Она прибралась на кухне так, как любила ее мать – чтобы все было разложено по местам, не менявшимся, сколько Лиззи себя помнила (хотя некоторые из этих мест были не самыми удобными). Лиззи поняла, что ее родителям понадобятся, может статься, годы, чтобы пережить этот удар и свыкнуться с мыслью, что их дочь забеременела вне брака. Ей требовалось уехать отсюда как можно скорее. И хотя ей отчаянно хотелось сесть на первый же утренний поезд, девушке показалось, что это было бы немного жестоко по отношению к родителям. Все-таки потрясение было слишком свежо. Быть может, если Лиззи побудет с ними пару дней и родители убедятся, что это все та же дочь, которую они всегда так любили и лелеяли, они немного смягчатся.

Но как ни надеялась Лиззи, что родители оттают и сменят гнев на милость, она ошибалась. Они оставались непреклонны. И после двух дней в родительском доме, когда мать с отцом либо избегали ее, либо срывались на крик, Лиззи, в свою очередь, приняла решение. Она сложила в чемоданчик кое-какие свои вещи, нашла в бюро у матери свою книгу для записей и написала маме послание на листке с трогательной фотографией жеребенка на маковом поле, еще раз извинившись за свое непредвиденное «интересное положение» и сообщив, что уезжает утренним поездом в Лондон. После чего на рассвете следующего дня Лиззи покинула дом.

– Они хотят, чтобы я временно пожила у какой-то папиной кузины, которой я никогда в глаза не видела, а потом пошла в «Дом матери и ребенка». Они собираются отнять у меня дитя! – рассказывала Лиззи, вернувшись наконец в Белгравию, пока Дэвид готовил ей завтрак.

– Не тревожься ты так, – сказала Александра. В мужском шелковом халате она присела рядом с Лиззи. – Мы что-нибудь придумаем. Главное – храни спокойствие. Мы не дадим тебя упечь в этот «Дом».

– Я беспокоюсь насчет того, на что я буду жить, – объяснила Лиззи. – Мне надо бы что-то подкопить на то время, когда я уже не смогу работать. К тому же я не могу рассчитывать на то, что буду обитать тут вечно.

Дэвид с Александрой ненадолго задумались.

– Я могу предложить тебе реставрировать старинное постельное белье, – сказал Дэвид.

– А еще ты можешь подрабатывать официанткой, – подхватила Александра. – А потом, когда уже слишком отяжелеешь и не сможешь носить подносы, будешь помогать Мэгги делать канапе. – Тут у нее расширились глаза. – Кстати! Я тут вчера вечером работала на одной коктейльной вечеринке и видела Ванессу!

– Правда? – Лиззи чуть не спросила Александру, не проболталась ли та Ванессе, что ее подруга беременна, хотя ответ и так был ясен: разумеется, нет.

– Да! Но я была там в черном платье с белым фартуком, и мы лишь обменялись взглядами. Я не хотела ставить Ванессу в неловкое положение, общаясь с ней как с подружкой. Но все равно я поняла, что она по нам соскучилась, а потому пригласила ее зайти к нам сегодня.

– Ванесса приятная, правда? – заметила Лиззи. – Когда я первый раз с ней встретилась, то страшно оробела, а на самом деле она оказалась замечательной подругой.

– Мне кажется, она любит у нас бывать. И никогда не задирает нос.

Спустя несколько часов все жильцы собрались на кухне. Мэг, которой в этот вечер довелось обслуживать предшествовавшую званому ужину вечеринку, сидела в перекосившейся набок форме официантки и, скинув туфли, потягивала из бокала вино, заботливо поднесенное ей Дэвидом. Вид у нее был донельзя усталый. Лиззи, которая все не могла нарадоваться, что вернулась в Лондон, штопала любимый кардиган Дэвида, попорченный молью, а Александра готовила рагу для спагетти, что собиралась сварить к ужину. Она заявила, что проживание бок о бок со столь блистательными кулинарами дало ей понять, что ей сильно недостает опыта на кухне и необходимо его восполнить.

Когда приехала Ванесса, дверь ей открыл Дэвид. В руках у нее оказались букет цветов и бутылка вина. Когда они вдвоем спустились в кухню, Ванесса поставила бутылку на стол:

– Вот, стащила у папочки из погребка. Честно говоря, не представляю, что это такое.

Поглядев на этикетку, Дэвид едва не поперхнулся.

– Надеюсь, он не заявил на тебя в полицию, милочка, потому что это очень дорогое, винтажное вино.

– Там еще десятки таких же бутылок, он даже не заметит, – отмахнулась Ванесса, подставляя себе стул. – Зато у меня новость!

Лиззи тем временем взялась расставлять цветы в вазе.

– Какая? – спросила она.

– Насчет Хьюго и Электры. Помолвка отменилась!

– О господи, – выдохнула Александра, переведя взгляд на Лиззи, которая непроизвольно выпустила из рук фрезии.

– А почему, известно? – спросила Мэг, которой эта новость заметно прибавила сил. Она поднялась с дивана. – Я закончу расставлять цветы, Лиззи. Сходи налей себе стакан воды.

– Воды? – недоуменно переспросила Ванесса. – Давайте пить вино! Если Дэвид не ошибается, оно должно быть необыкновенным!

– Я лучше водички, – возразила Лиззи, прекрасно зная, что лондонская водопроводная вода отнюдь не славится хорошим вкусом.

– Не станем тратить драгоценную влагу на Лиззи, если она не в состоянии ее оценить, – сказал Дэвид. – Сейчас принесу чистые бокалы.

– С тобой все в порядке, Лиззи? – прищурилась Ванесса.

Она с такой озабоченностью это произнесла, что Лиззи поспешила ее уверить:

– Да, со мной все хорошо. Просто я как-то стала избегать алкоголя с тех пор… – На этом она осеклась.

Мэг с Александрой глядели на нее с раскрытым ртом, придумывая, что бы такое сказать. Дэвид вытянул губы трубочкой, словно про себя потешаясь над происходящим. Ванесса же явно оставалась встревоженной.

– С тех пор… – повторила Лиззи, как будто разом позабыв все прочие слова.

– Давай-ка присаживайся, детка, – сказал ей Дэвид. – Не простудилась ли ты, часом?

Лиззи села, позволив Дэвиду над ней хлопотать. Но Ванесса по-прежнему глядела на нее во все глаза.

– Лиззи… Ты что… беременна?

– Да, – выдохнула она. Лиззи как будто даже почувствовала облегчение от того, что призналась. Она все равно не могла придумать никакой убедительной лжи.

– Бог ты мой, Лиззи! – восторженно воскликнула Ванесса. – И кто… О боже! Уж не Хьюго ли? Да?

– Да, – кивнула Лиззи. – Только не вздумай ему сказать. Он не должен об этом узнать.

– Уж не поэтому ли сорвалась помолвка? В смысле… я думала, это Электра все отменила. Но очень может быть, это был Хьюго?

– Нет, – уже твердым голосом возразила Лиззи. – Со мной это никак не может быть связано. Хьюго ни о чем не знает, и мы вообще не виделись с ним после твоей вечеринки. – Даже не глядя на Мэг и Александру, Лиззи не сомневалась, что те сейчас отводят глаза, что-то крутя в руках. Уж они-то точно с ним встречались!

– Ну, я прямо даже не знаю, что сказать! – воскликнула Ванесса. – Если именно ты виновница того, что братец отменил помолвку, то я тебе навеки благодарна! С Электрой очень тяжело общаться, и порой она ведет себя просто отвратительно. А еще она так помешана на своей стройности. Вечно говорит мне всякие колкости, будто бы я толстая, притом что это совсем не так! – Немного помолчав, Ванесса спросила: – Но почему ты не хочешь сообщить об этом Хьюго? Я понимаю, он мой брат и все такое… но он очень порядочный человек. Он непременно о тебе позаботится.

– Правда, Несса, я не хочу, чтобы он об этом узнал, – торопливо сказала Лиззи, почувствовав, как остальные уже собирались согласиться с Ванессой. – Это ужасно досадно, что я забеременела, но мы на самом деле мало друг друга знаем. После того как я едва не утонула, а он меня спас, мы оба потеряли контроль. Видимо, так оба были счастливы, что не погибли в реке. Но я не хочу, чтобы он разрушил себе жизнь. Он спас меня от смерти, и это было бы нечестно по отношению к нему.

На кухне повисла тишина. Никто не нашелся что сказать. Наконец молчание нарушила Александра:

– Ладно, пора забросить в кастрюлю спагетти. Кто-нибудь знает, сколько они варятся?

Глава 24

Лиззи вернулась в этот день довольно рано. Она помогала Мэг обслуживать званое чаепитие. Сама Мэг осталась прибираться и мыть посуду, так что Лиззи была дома одна. Она спустилась на кухню через вход с улицы, горя нетерпением снять туфли. Она даже не могла с уверенностью сказать, то ли туфли наминают, потому что стали отекать ноги (как она выяснила, это был один из признаков беременности), то ли просто обувь оказалась маловата. Эти туфли она купила второпях на распродаже к своему форменному костюму официантки.

На кухне за столом кто-то сидел, и, присмотревшись, Лиззи даже подскочила от неожиданности. Это был Хьюго.

Увидев ее, он поднялся.

– Прости, что тебя напугал. Александра настоятельно убедила меня остаться тебя подождать. Они с Дэвидом отправились в театр. Я предложил прийти завтра, но она меня не отпустила. – Хьюго улыбнулся. – Она у вас, видимо, очень непреклонная леди, правда?

У Лиззи пересохло во рту.

– Да уж. Это точно. Чаю хочешь?

– Хочу. Но только я сам все приготовлю. Александра мне показала, где тут что. А еще предупредила, что ты сегодня вместе с Мэг работала официанткой, а потому захочешь присесть и скинуть туфли.

Лиззи не смогла удержаться от смеха.

– Она не только очень непреклонная, но еще и очень болтливая!

– Так это и хорошо. И давай лучше снимай скорее обувь.

Лиззи сделала, как ей было велено. В душе она будто разрывалась на части. Она поклялась не встречаться больше с Хьюго и вроде бы искренне верила, что не хочет его видеть, но сейчас, когда он хлопотал на кухне, сердце ее переполняла радость. Хотя она все равно была твердо настроена не раскрывать ему свой секрет. Если только он уже об этом не узнал…

– Ну вот, уже и готово! – Хьюго поднял чайник и стал наливать Лиззи чай. – Может, следовало оставить настаиваться подольше? Не слишком слабый для тебя?

– Главное, свежезаваренный. А еще – мне не пришлось самой его готовить и наливать. – Лиззи отпила глоток. – Просто чудесно!

– Наверное, мне следовало прихватить пирожных, – сказал Хьюго. – Рядом с моей работой на углу есть прекрасная маленькая кондитерская.

– Я и так наелась пирожных под завязку, – усмехнулась Лиззи, гадая про себя, с чего это он так с ней любезничает. – Мы с Мэгги угостились бисквитами «Виктория», и они были густо прослоены кремом. Так что от сладкого меня даже тошнит. – Уже произнеся последнее слово, Лиззи испугалась, что тем самым может себя выдать. Однако внешне она сохранила спокойствие. Если Хьюго как-то узнал, что она беременна, то сейчас должен был заговорить.

Он поставил стул рядом с ней и, усевшись, налил чаю и себе.

– Подозреваю, ты теряешься в догадках, зачем я пришел?

Кивнув, Лиззи продолжила пить чай. Это было проще, чем разговаривать.

– Я зашел попрощаться.

Лиззи чуть не выронила чашку.

– Попрощаться?

– Ну, не насовсем, разумеется. Но я уезжаю из Лондона. Я знаю, Несса тебе сообщила, что мы с Электрой больше не помолвлены. – Хьюго взглянул на нее в ожидании подтверждения, и Лиззи кивнула. – Правда, не знаю, сказала ли она тебе, что я решил оставить юридическую карьеру. Я собираюсь пойти в ученики к мастеру-краснодеревщику. Хочу научиться делать хорошую мебель.

– Ничего себе! – произнесла Лиззи, оторопев на пару секунд. – Так вот зачем ты тогда на рынке покупал столярные инструменты.

Хьюго кивнул.

– Я удивлен, что ты это помнишь. Но да – именно для этого.

– И потому в том лодочном сарае лежали инструменты?

– Да, я обычно прятался туда от всех и мастерил кое-какие вещи. Мои родители не потерпели бы, чтобы я занимался чем-то подобным! – Он невесело усмехнулся. – На самом деле они и сейчас пока что с этим не смирились. На данный момент они со мной даже не разговаривают. Представляешь? Четыре поколения судей – и я вдруг отказался продолжать традицию! С их точки зрения, это полнейшая катастрофа.

Лиззи и на себе недавно хорошо прочувствовала всю тяжесть родительского неодобрения, а потому знала, как это ужасно.

– Ох, искренне тебе сочувствую! Мне правда очень жаль.

– Но в этом нет твоей вины. Сперва я разорвал помолвку с девушкой, в которой они видели идеальную для меня жену, а затем сообщил им, что собираюсь бросить весьма доходную и респектабельную профессию, чтобы пилить и строгать деревяшки. Не для этого же они потратили столько денег на мое образование!

Тут Лиззи не смогла удержаться от смеха. Можно было представить весь ужас сэра Джаспера при мысли о том, что его отпрыск будет заниматься каким-то ручным трудом!

– Мои родители, кстати, тоже со мной не разговаривают. Я, правда, совершила нечто более ужасное и намного сильнее их разочаровала… – Тут она осеклась, сообразив внезапно, о чем, собственно, завела речь.

– Да что ты? – Взгляд Хьюго стал серьезным. – Что же ты такое натворила, Лиззи?

Она закрыла глаза, надеясь, что это как-то укрепит ее решимость.

– Это не… – И снова осеклась.

Хьюго взял ее за руку.

– Что случилось, Лиззи?

– Я забеременела, – прошептала она.

Он крепче сжал ее руку.

– Бог ты мой… В тот вечер?

– Да, – кивнула она.

Он не выпустил ее руки и не стал задавать никаких вопросов, за что Лиззи была ему очень признательна. Ему не требовалось никаких подтверждений, что ребенок от него.

– Так, значит, мы должны пожениться! – твердо сказал он.

– Нет, Хьюго! Это погубит тебе жизнь. Я не собиралась тебе об этом говорить, потому что не хотела, чтобы то, что мы сделали… ну, не знаю… просто инстинктивно… Чтобы это как-то повлияло на твою жизнь.

– Это нисколько не погубит мне жизнь. Но вот если мы не поженимся, то твоя жизнь точно будет испорчена.

Лиззи напряженно сглотнула.

– В силу своего юридического образования я кое-что знаю об этом вопросе, и, насколько мне известно, растить ребенка в одиночку будет очень сложно, несмотря на то что я, разумеется, буду оказывать максимальную поддержку. – Он еще крепче стиснул ее руку, словно забыв, что она в его ладони. – Замужем за мною будет не так уж плохо, обещаю.

Лиззи прикусила губу, боясь проронить хоть слово.

– Завтра у меня выходной. И если у тебя нет каких-то срочных дел, то, думаю, надо поехать встретиться с твоими родителями и сообщить им, что мы собираемся пожениться.

– А нам обязательно это делать? Они так ужасно все восприняли.

Как бы Лиззи ни любила своих родителей, но в этот момент ей стало стыдно за их честолюбивые стремления взобраться по социальной лестнице. Она испугалась, что из-за их поведения у Хьюго появится еще более сильное подозрение, будто его заманили в капкан, нежели могло возникнуть сейчас.

– Да, обязательно. Я должен убедить их, что я буду достойным мужем для их единственной и горячо любимой дочери. Кроме того, нам надо получить их разрешение на брак. Тебе ведь еще нет двадцати одного.

– Об этом я и не подумала, – призналась Лиззи. – А как твои родители? С ними нам тоже следует повидаться? Хотя, честно говоря, мне кажется, в их представлении твоя женитьба на мне – куда большее бедствие, нежели то, что ты отказался от карьеры юриста. И если ты не станешь на мне жениться, то они с радостью простят тебе все остальное.

– Вот только я все равно намерен на тебе жениться, что бы они там ни сказали.

Он произнес это с такой спокойной решимостью, что мгновенно созревший было в голове у Лиззи план поехать к родителям Хьюго, а потом объявить, будто она отказывается от брака с их сыном, тут же растаял. Не то чтобы ей не хотелось выходить за него замуж – но счастье Хьюго для Лиззи было важнее ее собственного. И открытие, что можно любить кого-то настолько сильно, явилось для Лиззи откровением.

Облизнув губы, она собралась сказать что-нибудь, показывающее, что Хьюго не обязан на ней жениться только потому, что она беременна, а он порядочный человек, – однако не смогла подобрать нужных слов. Лиззи была уверена, что для него это единственная причина, – но какой убедительный довод могла она привести, чтобы удержать его от этой жертвы? Она совершенно не представляла, что бы это могло быть.

Они договорились, что на следующий день он заедет за ней часа в четыре пополудни. Извинившись, что не сможет пораньше, Хьюго объяснил, что у него еще запланировано много дел.

И вот на следующий день Лиззи была готова ехать к родителям. Она оделась в самую что ни на есть приемлемую для такого случая одежду, дополненную ярко-желтым жакетом Александры, который замечательно смотрелся с простеньким летним платьем Лиззи – одним из тех, что выбирала для нее мать. Девушка была решительно настроена наладить отношения с родителями, если такое вообще было возможно.

На машине Хьюго они добрались до родного городка Лиззи и подъехали к дому ее родителей около пяти вечера. Дверь открыла мать Лиззи.

– Элизабет? Ты не предупредила, что приедешь.

– А это еще кто? – недовольно фыркнул отец, показавшись из кабинета.

– Можно нам войти? – спросила Лиззи. – Быть может, мы могли бы все обсудить?

– Красивыми словами сыт не будешь, – туманно высказался отец, однако мама все же придержала дверь, чтобы они могли зайти.

Их проводили в гостиную, и Лиззи села на диван. Колени у нее отчаянно дрожали. Она уже успела понять, что встреча не пройдет гладко. Разве что Хьюго сумеет как-то спасти ситуацию.

– Меня зовут Хьюго Леннокс-Стэнли. И я…

– Тот самый, что опорочил честное имя моей дочери и сделал все, чтобы ее семья никогда больше не появилась с поднятой головой в приличном обществе? – прогремел отец Лиззи.

– У меня и в мыслях не было… – попытался возразить Хьюго.

– Так это вы… и ваша грубая похоть погубили – повторяю, погубили жизнь моей дочери! – продолжал бушевать отец. – Я знаю свою девочку! Я знаю, что ей и в голову бы не пришло сделать что-нибудь такое, что привело бы ее к нынешнему положению – если только ее не принудили или не соблазнили. И даже не знаю, что из этого хуже!

– Папа, все было совсем не так! Честное слово, не так! Я же вам говорила.

– Элизабет, тебя я вовсе слышать не желаю.

Лиззи несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Теперь отец чуть ли не каждую минуту говорил ей, что это не ее дело, притом что беременной была как раз она. Он явно собирался выплеснуть сегодня весь свой гнев и разочарование, к которым, быть может, примешивался еще и страх, – и обрушить все на Хьюго. Для него это было проще, нежели признать тот факт, что его дочь способна испытывать собственные страсти. Переведя взгляд на мать, Лиззи увидела, что та плачет. Девушке захотелось подойти к ней, обнять и успокоить, но она тут же поняла, что сейчас мать вполне может ее оттолкнуть.

– Пойду-ка я заварю чай, – сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь, и ушла на кухню.

Прежде чем поставить чайник на огонь, Лиззи налила себе воды. Ее всю колотило, словно после сильнейшего шока. Однажды ее чуть не сбила машина, и после этого Лиззи чувствовала себя так же, как и сейчас. Она ни разу еще не видела отца в такой ярости. Хьюго приехал сообщить ее родителям, что намерен поступить именно так, как они и хотели, – жениться на ней, спасти ее от позора стать незамужней матерью. И отец даже слова не дал ему сказать!

У Лиззи на лбу выступили капли пота. Со стаканом воды она опустилась на табуретку, вся дрожа и желая дать волю слезам. В душе она надеялась, что на кухню придет мама и они смогут обняться и поплакать вместе и пережить этот трудный момент, как бывало порой в ее детские годы. Но Лиззи обычно была послушной дочерью, и подобное случалось далеко не часто. Возможно, именно поэтому она была так расстроена сейчас.

Наконец на кухне появился Хьюго, и лицо у него было сосредоточенным и жестким.

– Мне кажется, нам лучше уехать, Лиззи. Твой отец еще слишком сердит, чтобы выслушать все то, что я хочу ему сказать, а потому мы так ни к чему и не пришли. Наверное, твоим родителям нужно дать время, чтобы успокоиться.

Когда они вдвоем вышли из кухни, родители уже стояли в передней. Лиззи подошла к маме и обняла ее. Скорее по привычке, материнские руки тоже обняли дочь, но это не было сердечное объятие. На отца Лиззи даже не посмотрела. Хьюго взял ее за руку и бережно вывел из дома.

Они ехали не останавливаясь, пока городок не скрылся позади, и лишь тогда Хьюго, найдя придорожную стоянку у опушки леса, остановил машину и заглушил мотор.

– Да уж, могло бы все пройти и получше, – произнес он.

Лиззи прерывисто вздохнула.

– Мне очень жаль, что они так ужасно к тебе отнеслись. Я думала, они обрадуются, что я собираюсь замуж. – Она повернулась к Хьюго. – И самое отвратительное, что отец стал обвинять тебя… в таких вещах…

– Он просто очень любит свою дочь, и у него накопилось слишком много гнева, который он долго сдерживал и наконец смог излить. – С минуту Хьюго молча разглядывал ее. – А волосы у тебя начинают виться. – Он поиграл маленьким завитком, свернувшимся у нее возле уха.

с нежностью процитировал он известную песенку^[51].

– Вот только посуду тебе мыть все же придется. Хотя могу обещать, что от коров и свиней ты будешь избавлена.

Лиззи улыбнулась. Шок прошел, и теперь она чувствовала себя лучше.

– Ну, скажем, посуду я мыть привыкла – сейчас это вообще составляет большую часть моей работы. И я даже смогу, если придется, покормить корову – но только, пожалуйста, не проси, чтобы я ее доила!

Однако Хьюго не улыбнулся ей в ответ.

– Если говорить серьезно – я мало что могу тебе предложить, кроме своей фамилии. В смысле в финансовом отношении. Мы будем с тобой едва ли не нищими. У меня есть кое-какие сбережения, да еще небольшой доход от денег, доставшихся мне от тетушки. Но если быть честным – я не в состоянии обеспечить тебе комфортное и безбедное существование.

– Что, будем, как цыгане, разбивать лагерь у обочины?

На это Хьюго весело рассмеялся.

– Нет, все не настолько плохо! Я собираюсь арендовать маленький коттеджик у самого края леса. Он принадлежит моим очень давним друзьям и находится как раз недалеко от мастерской. Очень удобно!

– Звучит замечательно! Зачем тогда ты создаешь из этого проблему? Достаточно того, что ты дашь мне крышу над головой.

– Не слишком-то роскошную крышу.

– Что?! Даже без зубцов на башнях? Как это ужасно! Ну тогда расскажи мне поподробнее про наше будущее жилище.

– Раньше в этом домике жил егерь, служивший в том большом поместье, что теперь принадлежит моим друзьям. Там две спальни, гостиная и небольшая кухня, пристроенная уже позднее. Ах да, тебе это понравится особенно: в нем еще есть уборная.

– Какая-то особенно роскошная уборная?

– Не совсем. Как раз наоборот. Но зато она в доме. И там, поверь, все очень современно. Снаружи тоже есть «приют уединения», но ты не обязана им пользоваться, если только тебя саму туда не повлечет.

– Ага, – отозвалась Лиззи, когда на нее снизошло понимание его сарказма.

– Но мне на самом деле там очень нравится. Там достаточно большой сад. Без газонов, правда, и лужаек – только фруктовые деревья да грядки для овощей.

– Тогда мне предстоит научиться все это выращивать, – радостно сказала Лиззи.

– Научишься. Но хотя мы будем жить практически в лесу, во второй половине дня там очень солнечно. Так что в доме не темно. – Он помолчал немного и добавил: – Но это все равно сильно отличается от того дома, где ты выросла.

– Или от того, где вырос ты!

Хьюго рассмеялся.

– Вот уж точно! Но, поскольку я буду заниматься любимым делом, то я готов на эту жертву. – Тут он нахмурился. – Хотя, быть может, с моей стороны и нечестно просить тебя тоже жить в таких жалких условиях. Электра уж точно на такое бы не согласилась. Может, мне стоит остаться в юриспруденции и оставить идею сделаться мебельным мастером?

Лиззи резко ухватила его за рукав.

– Нет! Ни в коем случае! Ты должен распорядиться своей жизнью так, как считаешь нужным. И ты не обязан из-за меня бросать свои мечты. Тем более что деньги для меня не особо важны. Я умею готовить. И я смогу шить одежду для себя и нашего ребенка. – Она слегка прикусила губу. – А у тебя одежда, наверное, такого качества, что хватит не на одно поколение.

– Прямо в точку! Несомненно, хватит! У меня, кстати, есть плащ, который носил еще мой дедушка. Вот уж умеешь ты, Лиззи, меня рассмешить!

– Так ведь это хорошо?

– Без сомнений! Ну что, – задорно улыбнулся Хьюго, – готова встретиться с еще одной парой недовольных родителей?

– Думаю, да. Я все равно не ожидаю, что они как-то изменили свое мнение в отношении меня, в особенности твой отец. Он все так же будет воспринимать меня с жутким неодобрением.

– Что ж, это его выбор. А нам, пожалуй, пора ехать. Я заказал столик в маленьком ресторанчике недалеко от дома, где живут родители. Там нет особого шика, однако довольно уютно, и к тому же там нас уже ждут.

Ресторан, куда привез ее Хьюго, днем работал как кафе, но к вечеру там уже сервировали столики для нескольких ранних посетителей. Лиззи с Хьюго ждал обед, состоявший из супа, бараньих отбивных и домашнего лимонного бисквита с мороженым. Ели они быстро, без лишних разговоров, пока Лиззи снова не начала нервничать и вынуждена была закончить трапезу.

– Не бери в голову, – подбодрил ее Хьюго, когда они уже возвращались к машине. – Мы же заранее знаем, что нас ждет там адское пекло. Так что мы просто сообщим, что собираемся пожениться, и уедем.

Вскоре они припарковались перед большим особняком, и Лиззи попросила Хьюго подождать несколько секунд, пока она не будет готова выйти.

– А я точно не выгляжу беременной? – забеспокоилась Лиззи.

– Лиззи, ты чудесно выглядишь! И одежда на тебе – идеальная для встречи девушки с родителями будущего мужа.

– Вот только они меня уже видели, и я им не понравилась.

– Это только мой отец в штыки воспринял твою мини-юбку.

– А мы им будем говорить, что я… в положении?

– Посмотрим, как пойдет. Ну что, чем скорее туда зайдем, тем быстрей освободимся. – Хьюго взглянул на часы. – За стол они садятся в восемь. И лучше не задерживать отца перед ужином.

Через дверь черного хода, остававшуюся незапертой, они вошли в дом и поднялись в комнату, где сидели родители. Когда они ступили в гостиную, сэр Джаспер поднялся на ноги.

Хьюго подошел к ним первым. Поцеловался с матерью, пожал руку отцу. Затем сказал:

– Это Лиззи. С ней вы уже встречались, хотя и ненадолго.

Лиззи шагнула вперед, здороваясь, но хотя ей и казалось, будто она говорит, с ее губ не слетело ни звука.

Леди Леннокс-Стэнли одарила ее мимолетной улыбкой:

– Прошу садиться.

Но Лиззи была так перепугана, что не могла сдвинуться с места.

Сэр Джаспер обошелся сухим кивком.

– Я немало удивлен, что ты вдруг соизволил почтить нас своим присутствием, – сказал он сыну. – Ведь ты отвернулся от всего, что мы для тебя сделали.

– Отец, я просто решил идти собственным путем. Я глубоко признателен за все те блага и преимущества, что вы мне обеспечили, но теперь я использую их, чтобы заниматься тем, о чем всегда мечтал.

– Ты, казалось, был полностью доволен юридической сферой, пока не наткнулся на эту… – Сэр Джаспер ненадолго умолк, видимо пытаясь придумать, как обозначить Лиззи, чтобы это не прозвучало излишне грубо, но в то же время ясно выразило его мнение о ней. – На эту молодую особу.

– То, что я решил бросить юриспруденцию, ни в коей мере не связано с Лиззи.

– Выпьешь? – коротко спросил сэр Джаспер.

– Нет, спасибо. Мы приехали вам сообщить, что собираемся пожениться.

Сэр Джаспер чуть не поперхнулся виски.

– Следует ли из этого предположить, что… э-э…

– Лиззи, – подсказал Хьюго.

– …ждет ребенка?

Лиззи резко опустилась на стоявшее позади кресло, почувствовав, что от напряжения готова упасть в обморок.

Сэр Джаспер перевел взгляд на примостившуюся на краю сиденья девушку:

– Это весьма досадный инцидент. Уверен, что существует много иных вариантов решения этого вопроса, но мой сын, очевидно, считает себя обязанным дать вам свою фамилию.

Лиззи не сразу и уяснила, что сэр Джаспер имеет в виду желание Хьюго на ней жениться, что, собственно, и так было ей известно.

– Да, именно так, – ответил Хьюго. – Это в равной степени и мой ребенок. Лиззи не смогла бы забеременеть в одиночку!

Оба родителя в ужасе уставились на Хьюго – то ли потому, что он открыто признал свой вклад в ее нынешнее положение, то ли потому, что использовал неблагозвучное слово «забеременеть».

– А вы рассматривали другие способы решения этой проблемы? – холодно спросила леди Леннокс-Стэнли. – Ведь вы вполне могли бы избавить моего сына от тех обязательств, что он сейчас на себя налагает. Мы могли бы предложить вам за это какую-то денежную компенсацию.

Лиззи так и подмывало ответить: «То есть заплатили бы мне за аборт?» – однако она этого не сказала. Во-первых, она не могла даже произносить это слово, а во-вторых, боялась дать его родителям хоть малейший намек, что может рассмотреть этот вариант. Поскольку она не собиралась ни на что соглашаться.

– Мы с Хьюго считаем, что брак – это лучшее решение для… нашего ребенка.

Сэр Джаспер резко ударил кулаком по подлокотнику кресла.

– Никакой это еще не ребенок! И для моего сына это определенно не лучшее решение!

– Я считаю, что Хьюго сам способен решить, что для него лучше. Он взрослый человек, – так же тихо, но предельно отчетливо произнесла Лиззи. Она вообще не любила повышать голос и не желала добавлять лишний шум в и без того напряженную обстановку.

– Хм-м… – буркнул сэр Джаспер. – Хьюго и в самом деле уже совершеннолетний. А вы? Ваши родители дали согласие на этот брак?

– Еще бы они не дали! – резко, со злостью заговорила леди Леннокс-Стэнли. – На такого мужчину, как Хьюго, они набросятся, точно тигр на привязанного козленка. О такой добыче они не могли и мечтать! Чтобы их дочка выскочила замуж за человека из высшего общества! Мечта вдруг станет явью!

Лиззи кашлянула и поднялась с кресла.

– На самом деле мои родители далеко не рады тому, как сложилась ситуация. Надеюсь, когда-нибудь они поймут, что наш брак – это лучшее решение для всех нас. Как, надеюсь, поймете это и вы. Между тем, поскольку вы с ними полностью сходитесь во мнении по этому вопросу, нам больше нет смысла здесь оставаться ни на минуту. – Вопреки желанию держаться спокойно и с достоинством, ее гнев просился наружу.

– А ну сядь обратно! – прорычал сэр Джаспер.

Тут уже вскочил на ноги Хьюго.

– Отец, я понимаю, что ты не рад нашему решению пожениться – это совсем не то, чего ты ожидал, и эта новость явилась для тебя шоком. Но ты никогда, ни при каких обстоятельствах не станешь разговаривать с Лиззи подобным тоном. Или я действительно никогда больше не появлюсь на пороге этого дома. Ты в самом деле этого желаешь?

Сэр Джаспер немного сбавил тон.

– Хьюго, ты мой сын и потому имеешь свои обязательства. И я не желаю, чтобы тебя заманили в брак, который обречен на неудачу.

– В таком случае, – кивнул Хьюго, – мы немедленно уходим. Пойдем, Лиззи.

Он взял ее за руку и торопливо вывел из гостиной. Быстрым шагом они прошли по коридору, спустились к черному ходу и оказались снаружи.

Взявшись за руки, они направились к машине. Хотя встреча прошла ужасно, это было вполне ожидаемо.

– Ну, что я скажу, – заговорила Лиззи, – наверное, все могло бы кончиться и хуже. Только не знаю точно как.

– Да уж, – согласился Хьюго. – Мне следовало заставить этого старого черта перед тобой извиниться.

– А какой смысл? Даже если бы тебе это удалось – это все равно бы ничего не изменило.

– Но надо признать, ты держалась впечатляюще! Я прямо гордился тобой! Может, тебе имеет смысл вместо меня выступать в суде?

– Нет уж, спасибо! – хихикнула в ответ Лиззи. – Если при этом придется каждый день выносить такие сцены – то не приведи господь. Я лучше буду кормить коров и свиней, или что ты там для меня еще уготовил?

Хьюго остановился у машины.

– Да, родители мои вели себя просто отвратительно.

– Но ты не должен себя за это казнить. Ты не виноват, что они на меня сердиты. Да и их, на самом деле, нельзя так уж в этом винить. В их сознании твое решение жениться неминуемо связалось с тем, что ты бросил юриспруденцию и порвал с Электрой, хотя я тут совершенно ни при чем.

– Ну, скажем, это не совсем так.

– В смысле?

В ответ Хьюго только вздохнул.

– Я думаю, нам пора уже выдвигаться в Лондон. Мне завтра рано вставать, надо еще закончить кое-какие дела… – Однако он не торопился завести мотор. – А ты правда уверена, что не против жить со мною в жалкой лачуге, Лиззи? Думаю, именно так описала бы этот дом Электра.

– Я думаю, мне там понравится. По-моему, это так романтично! Мне не терпится увидеть этот дом.

Хьюго быстро глянул на нее.

– А ты сегодня очень устала?

– Потом, наверное, накатит усталость, но пока все нормально. – Лиззи была еще на взводе после встречи с сэром Джаспером, так что у нее было полно энергии. – А почему ты спрашиваешь?

– Тогда, может, съездим к тому домику? Тогда ты своими глазами увидишь, где мы будем жить после того, как поженимся.

– Ты же вроде говорил, что тебе завтра рано вставать.

– Да. Но это будет завтра. Так что, если ты готова – поехали.

– Я буду очень рада.

Хьюго завел двигатель.

– Попробуй тогда поспать по дороге. Туда ехать около часа.

Сон в этот миг для Лиззи казался чем-то очень далеким, а вот безграничное счастье было как будто совсем рядом.

Глава 25

Из-за беременности Лиззи, конечно же, невероятно устала за день и крепко проспала в машине всю дорогу, пока Хьюго ее не разбудил. Стояло лето, и вокруг было еще относительно светло. Но уже вовсю подкрадывались сумерки, и в сельской местности они казались поистине волшебными.

– Мы почти приехали. Сейчас как раз проедем мимо дома, где живут Тим и Пэтси. С Тимом я учился в школе, хотя он был на пару лет старше меня. А родители Пэтси, сколько себя помню, всегда дружили с моими, так что с ней я знаком даже еще дольше.

Он указал рукой на идущую вбок подъездную дорогу, что вела к дальнему особняку, который своими размерами и видом сразу напомнил Лиззи объявления о продаже элитной недвижимости в журнале Country Life. Его однозначно можно было отнести к разряду исторических поместий.

Лиззи непроизвольно съежилась на своем сиденье. А вдруг Пэтси с Тимом (наверняка ведь титулованные особы!) отнесутся к ней с такой же неприязнью, что и родители Хьюго?

Между тем, не зная ее мрачных опасений, Хьюго оживленно продолжал:

– Сейчас проедем деревню, она довольно симпатичная. Здесь есть церковь и настоящее травяное поле для крикета. Я и сам, бывало, на нем играл, когда Тиму требовался в пару отбивающий.

Он немного сбавил ход, проезжая мимо широкой, окруженной деревьями лужайки, посреди которой красовался настоящий деревенский пруд с утками.

– Не надо меня обрабатывать, как покупателя, – усмехнулась Лиззи. – Я и сама вижу, как тут чудесно. И церковь просто восхитительная. Какой великолепный шпиль! – Чуть помолчав, Лиззи спросила: – А нам нельзя в ней пожениться?

Неожиданно для себя она обнаружила, что ей совсем не безразлична ее будущая свадьба. И что она не хочет просто зарегистрировать брак в муниципальном загсе, явившись туда в приличном костюме. Что она хочет красивое подвенечное платье и фату и подружек невесты.

– Я не очень знаком с их правилами, – пожал плечами Хьюго. – Но Пэтси должна быть в курсе. Так что спросим у нее.

Он явно рассчитывал ее тем самым подбодрить, но Лиззи уже заранее побаивалась Пэтси. А вдруг она будет такой же, как Электра? Или окажется ее подругой? Или то и другое вместе?

– А насколько Пэтси в курсе… нашей ситуации?

– Мне, естественно, пришлось ей рассказать, но она очень спокойно все восприняла. И даже пригласила тебя пожить у них с Тимом до свадьбы. Тим вообще решил, что все это классный анекдот. Мне кажется, он недолюбливал Электру.

– Хорошо, – обронила Лиззи, не уверенная, что ей по душе считаться «анекдотом».

– Мне кажется, Тим просто сильно удивлен, что меня – которого он вечно дразнил за благопристойность и законопослушность – угораздило по оплошности заделать девушке ребенка и в конечном итоге на ней жениться.

Лиззи даже не нашлась, что на это ответить.

Спустя немного времени Хьюго свернул с большой дороги на проселок.

– А теперь мы въезжаем на территорию усадьбы. Как видишь, здесь лес, но он не слишком густой.

– Хочешь сказать, не слишком страшный? – опасливо озираясь, отозвалась Лиззи.

– Я так не думаю. Даже сказал бы – нисколько. Только посмотри, какие тут прекрасные деревья! А вон, кстати, и сам коттедж. – Спустя пару минут Хьюго съехал с дорожки и остановился.

Лиззи замерла, тихонько ахнув от восхищения. Это был просто домик мечты! С двускатной крышей, двумя высокими дымоходами и множеством окон. В саду перед ним в изобилии пестрели какие-то высокие цветы, которые Лиззи не могла распознать издалека, виднелась даже пара фруктовых деревьев.

Между тем Хьюго, судя по всему, неверно интерпретировал тот звук, что издала Лиззи.

– Ну да, я понимаю, – виновато заговорил он, – домик совсем небольшой и к тому же в нескольких милях от ближайшего города. Впрочем, до деревни отсюда можно дойти пешком.

У Лиззи внезапно возник в голове образ: она увидела себя с коляской и со счастливым малышом, прогуливающейся здесь между деревьями.

– Ну что ты! Здесь так замечательно! По правде говоря, если вспомнить, где живут твои родители, то любое вполне нормальное жилище покажется тебе чересчур маленьким и тесным. А зайти туда можно?

– У меня есть ключ, так что попасть туда мы можем, но я не уверен, что сейчас там есть электричество. Разве что воспользоваться фонариком.

– А у тебя есть фонарик?

– Разумеется. В машине. Подожди меня тут.

Вскоре они зашли в дом через заднюю дверь и, миновав коридор, где висели несколько старых дождевиков, оказались в большой, видимо главной, комнате.

С помощью фонарика Хьюго нашел там пару керосиновых ламп, зажег, и они наполнили помещение теплым светом и причудливыми тенями.

– Обещаю, что тут будет электричество – просто сейчас его нет.

Они находились в весьма просторной гостиной с большим очагом и духовым шкафом.

– Ого, какая огромная комната! – удивленно воскликнула Лиззи.

– Да, это была единственная общая комната, где собиралась вся семья. И родители, и дети все время проводили здесь, даже готовили пищу. При камине раньше была дровяная плита.

– Я бы даже хотела, чтобы она там осталась. Это было бы так уютно! О, смотри, на каминной полке стоят две свечи. Давай их зажжем!

– На верхнем этаже есть две небольшие спальни, – продолжал Хьюго.

– А где же лестница?

– Вон за той дверцей шкафа. Видимо, это не дает гулять сквознякам. Но, само собой, пока дверь не откроешь, тепло наверх не пойдет.

Лиззи понимающе кивнула.

– А где находится кухня?

– В пристройке. Так что тебе не придется готовить в этой комнате на дровяной плите. Иди сюда, – взяв керосиновую лампу, он повел Лиззи в коридор.

Кухня не выглядела очень большой и солидной, но все же она представляла собой крепкую кирпичную пристройку со множеством полок и шкафчиков, с просторной раковиной у окна, при которой имелась деревянная сушилка и рядом на стене деревянная же полка для тарелок. Окно выходило в сад. К одной из стен был приставлен столик с двумя стульями. Еще при кухне имелась небольшая отдельная кладовка с окошком, затянутым цинковой сеткой.

– Всего-то и надо здесь – немного подкрасить да повесить какие-нибудь веселенькие занавески.

– Я поинтересуюсь об этом у своей арендодательницы, – пообещал Хьюго.

– У Пэтси? Нет, пожалуйста, не надо. Наверняка она тоже, как и все твои знакомые, станет винить меня в том, что я разрушила тебе жизнь. Мне бы не хотелось, чтобы она возненавидела меня еще до нашей первой встречи.

– Да она вовсе тебя не возненавидит! С чего ты так решила? Ты нравишься всем, кроме моих родителей. Ты очень милая девушка… – На мгновение Лиззи показалось, что Хьюго хочет добавить что-то еще, однако он умолк.

– А где ванная? – спросила Лиззи, чтобы прервать неловкую паузу.

– Ну, ванная, скажем, выглядит не так хорошо, как кухня. Она вон там…

Осмотрев ванную, Лиззи поняла, что для того, чтобы превратить это тесное помещение в форме гроба в достаточно уютное местечко, одной краской да занавесочками не обойтись. Но все же она надеялась, что у нее это получится. У Александры с Дэвидом наверняка появятся какие-нибудь идеи, как преобразить это место.

– Ты уверена, что и правда сможешь тут жить, Лиззи? – с сомнением в голосе спросил Хьюго. – Тем более с ребенком? Здесь же нет прачечной, куда можно отдать белье в стирку. В сарае разве что, наверное, есть какая-нибудь бадья да отжималка. Ты можешь себе представить, как здесь стирать пеленки?

– Мне очень нравится в этом доме! – воскликнула Лиззи, отказываясь пока что думать о пеленках. – С позволения Пэтси, я превращу его в дом своей мечты. И твоей, надеюсь, тоже, – поспешно добавила она.

Хьюго тихо усмехнулся.

– Если для тебя это будет дом мечты, то и для меня, несомненно, тоже.

– А давай заглянем в сад? – предложила Лиззи. – Туда же можно выйти через заднюю дверь? Ах да, вот же ключ.

Спустя считаные секунды она была уже в саду. Почти полная луна освещала вьющуюся розу, какое-то фруктовое дерево и неопознаваемые в полумраке кусты. Лиззи чувствовала запах цветущей жимолости, но в воздухе витало еще множество ароматов, которые она не могла определить. И этот воздух, и сияние луны, и оседающая повсюду роса наполнили ее небывалым ощущением счастья.

– Как же тут замечательно! – произнесла она через несколько мгновений.

– Да. И луна так ярко светит… А ты знала, что люди при свете луны отбеливали себе одежду?

– Нет, не знала, – отозвалась Лиззи. – Все-таки, хотя со стороны Пэтси несказанно любезно пригласить меня у них погостить, я бы на самом деле хотела сейчас остаться здесь, и просто жить до свадьбы вместе с тобой, а не у Пэтси.

Он подошел к ней сзади вплотную, так что она ощутила спиной тепло его тела.

– Я тоже, – вздохнул он. – Но это и впрямь недопустимо, тем более в таком небольшом обществе, где мы планируем жить дальше. Это будет слишком эпатировать местных жителей. Никто не станет с тобой даже разговаривать.

Лиззи тоже вздохнула.

– Я понимаю, что ты прав. Я просто жду не дождусь, когда смогу назвать это чудесное место своим домом.

И хотя это тоже являлось сущей правдой, но на самом деле Лиззи с нетерпением ждала той поры, когда они с Хьюго смогут наконец спокойно жить вместе и при желании предаваться любовным ласкам под луной, среди роз и ароматной жимолости. Если бы это было возможно сейчас!

Возвращение в Лондон показалось Лиззи чересчур быстрым. Хьюго вел машину уверенно, и путь назад не занял много времени. Все трудности, связанные с ее беременностью, теперь как будто отступили прочь. Лиззи не надо было переживать ни из-за своих, ни из-за его родителей. Она могла ни о чем не думать – лишь мчаться сквозь ночь рядом с любимым.

– Для тебя оставят дверь незапертой, или у тебя есть ключ? – спросил Хьюго, пробудив ее от сладкой дремоты.

– А, не беспокойся, – отмахнулась Лиззи. – У нас в потайном местечке спрятан ключ от запасного выхода. Мы все им обычно пользуемся.

– Удивляюсь, как вас до сих пор не обокрали! – изумился Хьюго.

– Вот именно! Я говорила об этом Александре, но она решила, что грабители уже там побывали, огляделись, поняли, что брать нечего, и ушли восвояси.

– Пойдем, я провожу тебя внутрь. А то уже слишком поздний час для молодой особы.

– Причем в положении, – добавила Лиззи.

– Тем более. – С заметным беспокойством он взял ее за руку. – Лиззи, нам придется немного форсировать наши планы в отношении свадьбы. Мы не можем терять время.

– Я знаю. И еще я знаю, что мои родители все же дадут согласие на брак. Но ведь помимо этого надо успеть еще так много всего сделать!

– Пэтси нам поможет. Надо только как можно скорее тебя к ней отвезти. Она будет очень рада тебя принять и помочь с организацией свадьбы. Эта девушка умеет преодолевать любые препятствия! – Хьюго сжал ладонью ее кисть. – Доверься мне, все будет хорошо. – И, поцеловав Лиззи в щеку, раскрыл перед ней дверь запасного входа.

Глава 26

Спустя пару дней все дружно помогали складывать вещи Лиззи в машину Хьюго. Девушка уже смирилась с мыслью, что будет жить у Пэтси и Тима, но все равно немного нервничала перед встречей.

– Жаль, мы не устроили тебе отвальную вечеринку, – сказала Александра.

– Нет времени, – ответила Лиззи. – Пора готовиться к свадьбе.

Когда Лиззи уже собиралась сесть в машину, из дома вышел Дэвид со швейной машинкой в руках и нашел для нее местечко в багажнике.

– Александра сказала, что машинка должна остаться у тебя, – сказал он. – Что без нее твое счастье не будет полным.

Лиззи попыталась было воспротивиться, но ее не стали и слушать. Александра решительно заявила, что Лиззи единственная, кто пользуется этой машинкой.

– Ну что, если это действительно все, – сказал Хьюго, – то нам пора ехать.

Последовал очередной раунд объятий, благодарностей, поцелуев, обещаний приехать в гости, после чего Лиззи наконец устроилась на пассажирском сиденье.

– Они будут по тебе скучать, – произнес Хьюго, выбираясь по лабиринту улиц из Лондона.

– Мне их тоже будет не хватать, – отозвалась Лиззи. – Они для меня были как настоящая семья.

– Кстати, слышно что-нибудь от твоей матери?

Лиззи покачала головой.

– Я послала ей письмо. Рассказала про наш будущий дом, сообщила, что мы планируем устроить свадьбу. Сказать по правде, не думаю, что они слишком долго будут делать вид, будто бы не желают нашего брака. Наверняка они уже нашли твое имя в «Книге пэров Берке», так что они знают, из какого ты древнего рода.

– Хорошо хоть, в «Книге пэров» не ранжируют людей по снобизму и скверному нраву.

– Не думаю, что для моих родителей это имело бы значение. Если ты в этом списке числишься – это их вполне устроит. – Немного помолчав, она добавила: – Наверное, Пэтси с Тимом тоже там значатся?

– В «Книге пэров Берке»? Осмелюсь предположить, что значатся, хотя я специально их там не искал. А что?

– Ну, просто я немного… волнуюсь… перед знакомством с ними.

– Обещаю: как только вы встретитесь, от твоего страха не останется и следа. Они очень приятные, душевные люди. Равно как и ты! – Он быстро глянул на нее и улыбнулся, отчего сердце у Лиззи мгновенно наполнилось радостью.

Когда Хьюго с Лиззи подъехали к большому старинному особняку времен королевы Анны, Пэтси с Тимом уже поджидали их на ступенях. Парадная дверь была открыта настежь, и как минимум три лабрадора носились по траве у подъездной дороги. С ними за компанию бегал маленький мальчик в домашнем костюме.

Хьюго вышел из машины и обошел ее, чтобы помочь Лиззи. И уже в который раз Лиззи порадовалась его благовоспитанным манерам. Ведь когда она впервые предстанет перед этими людьми, столь важными в их жизни, Хьюго будет с ней рядом.

Первым к ним подошел Тим.

– Хьюго, старина! – похлопал он по плечу Хьюго. – Должен сказать, эта невеста мне нравится куда больше, чем предыдущая. Она намного симпатичнее и, наверное, намного веселее. – Тим бережно пожал руку Лиззи. – Я правда счастлив с тобой познакомиться и очень рад, что ты останешься у нас погостить. Ты ведь Лиззи, верно?

Лиззи робко улыбнулась. Хотя приняли ее очень тепло, она все равно испытывала тревогу. У нее было мало опыта общения с радушными деревенскими семьями, которые блюли собственные ритуалы, известные лишь членам их круга. Она для этого круга являлась чужой, и ей, возможно, никогда не суждено было в него войти.

Тут же к мужу присоединилась и Пэтси.

– Привет, Лиззи! Я – Пэтси, а Хьюго с Ванессой я знаю, пожалуй, всю свою жизнь. И от обоих слышала о тебе только самое лучшее. Сейчас познакомишься с нашим Джорджем. Джордж! – В голосе Пэтси зазвучали иные интонации, которые она, по-видимому, считала необходимыми в общении с ребенком. – Подойди, познакомься с Лиззи. Она подруга дяди Хьюго. Они собираются пожениться.

Лиззи затруднялась определить, сколько лет Джорджу – быть может, лет пять. Штаны на коленках у него были испачканы травой, волосы падали на глаза.

– Здравствуйте. – Мальчик перевел взгляд на мать. – А мне называть ее Лиззи или тетей Лиззи?

– Лучше просто Лиззи, – сказала девушка. Она взяла мальчугана за руку и легонько пожала. – Рада познакомиться.

Джордж смущенно кивнул и быстро убежал обратно к собакам.

– В целом он очень славный парень, – сказал Тим, – просто немного робок с дамами.

– Еще бы, Тимбо, ему всего четыре! Чего ты от него хочешь! – усмехнулась Пэтси. – А теперь пойдемте в дом. Предложим вам что-нибудь выпить. Я уже затопила камин. Я понимаю, что на дворе лето, но как по мне – дом без огня как-то неприветлив. К тому же там немного прохладно.

В гостиной теснились несколько невзрачных потрепанных диванов и массивных мягких кресел. В великолепнейшем камине уютно горел огонь, на стенах висели большие портреты членов семьи, но в целом комната выглядела довольно обшарпанной.

– Садись поближе к огню, Лиззи, – предложил Тим. – Это кресло особенно удобно. Мы давно уже не были в этом доме и пока толком не решили, что из мебели сжечь, а что оставить. Но это кресло мы точно сохраним.

Очень скоро Джордж и собаки дружно устроились на коврике перед камином, а на одном кресле с Лиззи неожиданно очутилась небольшая коричневая собачка.

– Я очень извиняюсь, но это Мод, – поспешно объяснила Пэтси. – Если не нравится ее соседство, сгони прочь. Она уже очень старенькая и любит лежать у огня, но только не рядом с этими лабрадорами.

Мод тем временем уже перебралась к Лиззи на колени.

– Мне она нравится. В том доме, где я жила в Лондоне, тоже есть собака. Кловер. И когда требуется какая-то душевная поддержка, она всегда действует успокаивающе. Сидит на коленях, точно теплая мохнатая грелка.

Пэтси погладила Лиззи по плечу.

– Давай я тебе чего-нибудь налью? После долгого пути надо что-то выпить. Что ты больше любишь? Как насчет стаканчика шерри? С беременными никогда не знаешь, что им придется по вкусу. Тимбо! – окликнула она мужа, который уже выходил из комнаты. – Не забудь сырное печенье! – И вновь повернулась к Лиззи. – Не беспокойся, все будет как нельзя лучше.

Лиззи не совсем поняла, то ли Пэтси подразумевает угощение перед ужином, то ли в целом ее будущую жизнь. Однако по обоим поводам Лиззи теперь волновалась все меньше.

Пэтси между тем переключила внимание на Хьюго, который в компании старых друзей определенно чувствовал себя как дома. Он знал клички всех собак. А Джордж даже подошел к нему, когда потребовалось починить паровозик.

Удобно откинувшись на спинку кресла, Лиззи понемногу потягивала шерри, закусывая его сырным печеньем из вазочки, которую Пэтси поставила к ней поближе. Остальные непринужденно обсуждали разные события и людей, которые были Лиззи незнакомы. Но хотя она и не принимала участия в разговоре, Лиззи не ощущала себя лишней. Она просто отдыхала.

В конце концов Пэтси все же поднялась с кресла:

– Думаю, нам неплохо бы уже и поужинать. Джорджи! Тебе пора в постель.

Джордж, который, видно, понял, что все видели, как он зевает, а потому трудно будет кого-то убедить словами «Я еще не устал», с надеждой поглядел на Хьюго:

– А ты мне почитаешь дальше ту книжку, дядя Хьюго?

– Конечно же! – поднялся с места Хьюго. – Мне страсть как хочется узнать, как поступили капитан Нэнси и Пегги с капитаном Флинтом!^[52] Идем. Давай наверх наперегонки?

– Хьюго у Джорджа любимчик, – пояснил Тим. – Надеюсь, ты не возражаешь? Хотя Электра явно была против. Ей не нравилось, когда Хьюго уделял внимание кому-то другому, кроме нее. Пусть даже ее конкурентом был мальчонка.

– Хьюго только один раз ее сюда привез, чтобы с нами познакомить, – добавила Пэтси, – но знакомство у нас не задалось. Она как-то не понимала, что Тим унаследовал только дом со всем его содержимым, но при этом почти без денег, и потому все вокруг такое обветшалое. А еще ей очень не нравилось, когда Мод забиралась на колени.

– По-моему, чудесный дом, – сказала, оглядываясь, Лиззи. – И я даже не знаю, как вас благодарить, что пригласили меня у вас пожить.

– С величайшей радостью! – улыбнулась Пэтси. – Так здорово, что со мной в доме будет еще одна женщина.

Тим собрал на поднос грязные бокалы и унес, оставив Пэтси с Лиззи наедине.

– Я в курсе, что у тебя довольно сложная ситуация, – сказала хозяйка дома. – Но, знаешь, Хьюго такой душка. Он окружит тебя заботой.

– Не сомневаюсь, – кивнула Лиззи. – Я уже прочувствовала его доброту.

– И мы благополучно вас поженим. А потом вы узнаете друг друга уже по-настоящему.

– Как ты считаешь, сможем ли мы обвенчаться в вашей церкви? Она такая красивая!

Пэтси ответила не сразу. Пару мгновений подумав, она сказала:

– Думаю, это можно организовать. Хотя это вопреки традициям и, возможно, немного против правил – вступать в брак за пределами своего прихода. Но все же викарий и его жена – очень добродушные люди. К тому же и наш дом всегда имел тесную связь с церковью. Свои праздники они устраивают в нашем саду, и каждый год поместье жертвует от себя рождественскую елку. И школа у нас в деревне – церковная, а я там руководительница. Уверена, викарий сможет слегка поступиться правилами ради вас с Хьюго.

Слова Пэтси внушали уверенность, однако Лиззи чувствовала в ее голосе сомнение.

– А у тебя есть какие-нибудь особые умения, которые могли бы пригодиться здешнему приходу? – продолжала ее новая знакомая.

– Да, – закивала Лиззи, – дома я всегда помогала украшать церковь цветами. А еще я хорошо умею шить. Как считаешь, это в вашей церкви сочтут полезным?

– Бог ты мой! Да они так обрадуются, что еще и на шею тебе сядут! – воскликнула Пэтси уже намного оптимистичнее. – Стоп! Надо проверить, не пригорело ли у меня жаркое. Что более чем вероятно.

– Давай-ка клади себе масла на печеную картошку, – примерно полчаса спустя уговаривал ее Тим, протягивая гостье блюдце со сливочным маслом.

– Я уже положила, – ответила Лиззи.

– Так ведь меньше шестипенсовика! Вот так… – Он отделил ножом кусок в несколько унций весом и положил Лиззи на тарелку. – Лично я считаю, что для печеной картошки требуется равное количество картофеля и масла.

– Только если ты законченный чревоугодник, дорогой, – сказала его жена. – Лиззи, если тебе не хочется, то просто положи масло обратно. Тим иногда становится таким назойливым!

Они сидели в столовой, где мебель была в гораздо лучшем состоянии. Поставив чугунную кастрюлю на подставку в центре стола, Пэтси взялась раскладывать по тарелкам тушеное мясо, словно раздавая обед в школьной столовой. С той разницей, что от блюда исходил восхитительнейший запах.

Хьюго к столу немного припозднился.

– Очень извиняюсь! Но нам с Джорджем надо было дочитать книжку. Славная история! А что, закуски я пропустил? – спросил он, оглядывая тарелки с картошкой и тушеным мясом.

– У нас их и не было, – сказала Пэтси. – Хотя я, как и Лиззи, училась готовить под руководством грозной мадам Уилсон, у меня никогда не получалось то, с чем надо особенно возиться.

– Лиззи, я так понимаю, Хьюго намерен показать тебе егерский домик? – спросил Тим.

– Да, только он уже показал ей вчера, на ночь глядя, – ответила за нее Пэтси. – И впотьмах у Лиззи не было возможности увидеть, как там все убого на самом деле. Так что даже не знаю, хорошо ли, что она его толком не разглядела, или это просто оттягивает тот момент, когда Лиззи решит, что не сможет жить в этой жуткой лачуге.

Лиззи рассмеялась.

– Никакая это не лачуга! А в вечерних сумерках, при свете фонарика все выглядело даже очень романтично! Правда-правда, – поспешно добавила она, боясь, что рассуждения о романтическом образе коттеджа сразу выдадут все ее чувства, – совершенно замечательный дом, и вполне вместительный для семейной пары с ребенком. Да даже и с двумя детьми, – не подумав, добавила она и тут же покраснела.

– Вот погоди, увидишь его при свете дня. Давай завтра сходим туда, оглядимся, – предложила Пэтси. – Посмотрим, можно ли его сделать обитаемым.

– Я бы хотела повесить там какие-нибудь занавески, – сказала Лиззи. – У меня с собой, кстати, есть швейная машинка.

– Хорошо, у меня на чердаке полно старых штор и занавесок. Посмотрим, может, ты выберешь какие-то и сможешь перешить. – Чуть помолчав, Пэтси добавила: – Боюсь, для новых штор мы сейчас стеснены в средствах. Мы-то просто обходимся ставнями, а тебе, конечно же, понадобятся занавески.

– Мне кажется, старые ткани в любом случае будут смотреться лучше, – рассудила Лиззи. – И, кстати, если вам на окна все-таки нужны шторы, я могла бы перешить что-то и для вас. Если только ты не сослала их на чердак, потому что не нравится сам материал или ты вообще терпеть не можешь занавески.

Пэтси всплеснула руками:

– Да нет, я, в принципе, ничего не имею против занавесок! Просто те шторы, что тут были, свисали как тряпки. Если бы тебе удалось сделать из них что-нибудь красивое, я была бы счастлива!

– Сделаю все, что смогу.

Пэтси просияла.

– Дорогая, мне кажется, в твоем лице Хьюго обретет совершенно потрясающую хозяюшку! И не тревожься, что твои родители пока не одобрили ваш брак. Как только они узнают, что он самый завидный холостяк в Лондоне, они прямо растают от удовольствия.

– Как позавтракаем, сходим осмотрим ваш коттедж, – сообщила Пэтси, поедая тщательно выскобленный тост, который она только что сожгла по недосмотру. – Ты пойдешь с нами, Джорджи? Я только сперва позвоню Ди и предложу там встретиться. Это жена викария, и если ты ей приглянешься, то, уверена, не будет проблем обвенчаться в нашей церкви.

Тут Пэтси притихла, и Лиззи решила, что та, возможно, беспокоится насчет предстоящей встречи. Потому что самой Лиззи определенно было не по себе.

– В конце концов, вы ведь тоже потом станете их прихожанами, – словно убеждая саму себя, заключила Пэтси.

Еще до завтрака Хьюго с Тимом ушли в гараж смотреть автомобили, которые Тим унаследовал вместе с поместьем. В частности, там имелся старый «Бентли», который, по мнению Пэтси, как нельзя более подходил для свадьбы. Так что Пэтси, Лиззи и Джордж завтракали не торопясь втроем.

– Ух и закатим мы вам свадьбу! – воскликнула Пэтси, энергично потирая ладони. – Обожаю что-нибудь такое организовывать! Это, верно, потому, что я люблю руководить. Хотя у нас самих не было времени, чтобы что-то такое устроить. – Немного помолчав, она спросила: – А твоя мама знает, где ты сейчас живешь?

– Я послала ей письмо, указала адрес коттеджа. Так что она, видимо, считает, что я живу там.

– Вместе с Хьюго? – усмехнулась Пэтси. – Вряд ли ей это понравится! Думаю, она примчится, как только выяснит, как сюда добраться. Но ты не волнуйся! Уж я сумею ее успокоить. – Тут Пэтси вздохнула. – Мы с Тимом до свадьбы провели чудеснейшие выходные, сняв себе коттеджик далеко в Шотландии. И это было нечто бесподобное! А поскольку тот егерский домик – идеальное любовное гнездышко, то вам с Хьюго никак нельзя там находиться вместе, пока вы не поженитесь. В деревне такое вам не простят.

– Да, Хьюго мне уже это объяснил. Я, на самом деле, догадывалась, что так оно и будет, но просто на краткий миг представила, как бы было чудесно – просто там жить и готовиться к свадьбе.

Пэтси рассмеялась.

– Нет уж, сперва поженитесь. А до тех пор будет лучше, если один из вас станет жить в коттедже, а другой – здесь. И я предлагаю, чтобы там жил Хьюго. Он же все равно собирался этот домик снимать – еще до того, как… ну, ты понимаешь…

– До того, как он узнал, что я беременна?

– Ну да, для него это был настоящий сюрприз. Хотя и очень приятный, разумеется.

И Пэтси отхлебнула чаю, не желая, чтобы Лиззи почувствовала себя неловко.

– Ты так по-доброму это восприняла… – начала девушка.

Пэтси твердо поглядела ей в глаза.

– Хьюго я знаю почти всю свою жизнь и знаю, что он один из самых светлых, самых достойных, самых добрых и благородных людей, что мне когда-либо доводилось встречать. И я готова сделать для него все. А теперь, познакомившись с тобой, – довольным голосом добавила Пэтси, – я готова сделать все и для тебя.

Лиззи снова встретилась взглядом с Пэтси. Сейчас ей представилась возможность спросить о том, что она так жаждала узнать: любит ли ее Хьюго? Держался он с ней, конечно, как любящий человек, был с Лиззи неизменно добр и ласков – но не оттого ли все это было, что он честен и благороден, а она – от него беременна. А вдруг он женится на ней лишь потому, что видит в этом свой долг?

Однако спрашивать об этом Лиззи не стала. Она тепло улыбнулась Пэтси и ответила:

– Спасибо тебе!

Но та лишь отмахнулась от ее благодарности:

– Пустяки! Я вообще считаю, что ты станешь ценной находкой для нашего маленького общества. Так здорово, что ты будешь жить рядом, и к тому же я знаю, что ты сделаешь Хьюго безмерно счастливым.

– Я, разумеется, постараюсь, – согласилась Лиззи.

– Но при этом не следует отказываться от всего ради него. Конечно, у тебя еще много лет толком не найдется времени на саму себя, но будет неплохо, если у тебя будет в жизни что-то, никак не связанное с Хьюго. Какое-то собственное увлечение. – Пэтси загадочно улыбнулась, отчего внезапно сделалась очень красивой. – Ну что, встречаемся у парадной двери через двадцать минут?

Глава 27

Не успели Пэтси, Лиззи и Джордж как следует припарковаться позади егерского коттеджа в стареньком, доставшемся вместе с поместьем «Вольво», как рядом с ними резко затормозила стремительно подъехавшая машина.

– Это Ди Бейкер, жена викария, – коротко пояснила Пэтси, опуская стекло при виде того, как женщина торопливо выскакивает из машины.

– Привет, Пэтси! И вам здравствуйте! – быстро кивнула она Лиззи. – Извиняюсь, но остаться никак не могу! – сказала она, заглядывая в опущенное окно. – У нас там полная катастрофа!

– Надо же, сочувствую! – ответила Пэтси. – Может, я могу тебе чем-то помочь?

Ди Бейкер распрямилась.

– Очень мило с твоей стороны, но вряд ли! Две – нет, ты можешь себе представить, две! – моих флористки слегли с расстройством желудка! Конечно, мне следовало их заранее проинструктировать, чтобы не ели одну и ту же пищу, когда у нас в церкви на носу большое событие!

Лиззи даже не могла понять, то ли та шутит, то ли говорит всерьез.

– Ох, Ди! А что за событие? Только не говори, что я забыла про что-то очень важное! – в страхе спросила Пэтси.

– Не беспокойся, Пэтси, – покачала головой Ди, – ничего ты не забыла. В воскресенье у нас ожидаются крестины, а среди гостей – жена епископа. И насколько мне известно, сам епископ тоже. И нам просто жизненно необходимо, чтобы церковь была хорошо убрана цветами, поскольку она с презрением фыркала насчет нашего вклада в праздник цветов у них в соборе.

– Так вам что, не хватает оформительниц? – уточнила Пэтси.

– Именно. Вот потому-то я и не прошу тебя помочь, – сказала Ди. – Цветы – не твой конек. Уж без обид!

– Абсолютно без обид! – даже воодушевилась Пэтси. – Но прежде чем ты умчишься прочь, позволь представить тебе Лиззи…

– Привет, очень приятно познакомиться, но…

– Лиззи – просто цветочный гений! – перебила ее Пэтси. – Не так давно мы были на одном крупном мероприятии, а флористка там в последнюю минуту отказалась…

– Наверное, тоже слегла с животом…

– Так вот за дело взялась Лиззи. И честно скажу, букеты были поистине великолепные! Так что она-то тебе и нужна!

Лиззи удивленно посмотрела на Пэтси. Она и не знала, что Пэтси с Тимом были на балу у Леннокс-Стэнли, хотя, если вдуматься, естественно, им следовало там быть, ведь они являлись давними друзьями семьи. Тут же она перевела взгляд на Ди Бейкер, которая глядела на Лиззи с надеждой и сомнением, попеременно берущими верх.

– Пэтси очень щедра на похвалу, – сказала Лиззи, – к тому же мне там предоставили море прекраснейших цветов. Но у себя дома я тоже частенько помогала убирать церковь цветами.

– Правда? Неужели нам тебя послали Небеса? – воскликнула жена викария.

– Пути Господни неисповедимы, – с улыбкой процитировала Пэтси. – Лиззи, давай ты поедешь сейчас с Ди, поглядишь, чем сможешь там помочь? А коттедж мы осмотрим в другой раз.

– Проблема в том, что у нас там нет особого великолепия. Мы располагаем лишь тем, что люди выращивают у себя в садах. А покупать цветы не позволяет наш бюджет.

– Это как раз то, к чему я и привыкла, – ответила Лиззи. – Я правда буду рада вам помочь.

– Мы еще даже не успели срезать цветы, – продолжала Ди. – Цветами мы всегда стараемся заняться в пятницу вечером – до того, как в субботу в церкви будут делать уборку. Так что нельзя терять ни минуты!

Однако, несмотря на такую спешку, жена викария все еще колебалась, а потому Пэтси решила взять руководство в свои руки.

– А что, если начать срезать цветы в этом саду? – предложила она. – Там, смотрю, очень много прекрасных… растений, – добавила Пэтси, глядя на маленький садик перед егерским домом и явно не зная названий цветов. – И за домом еще много. Наверное.

– Отличная идея, – сказала Лиззи, выбираясь из автомобиля. – А секаторы у нас есть?

– Всегда с собой, – ответила жена викария.

Метнувшись к своей машине, она быстро нашла инструмент.

– Я очень надеюсь, что она и вправду настолько умела, как ты говоришь, – услышала Лиззи слова Ди, принявшись торопливо срезать все, что как-то могло бы пригодиться для букетов – и зелень, и цветы, – и опуская их в старое ведро, найденное под навесом. – Потому что я просто в отчаянии.

– О, она и правда умница, – ответила Пэтси. – И вообще очень милая девушка.

Интересно, подумалось Лиззи, а согласится ли с этим утверждением Ди Бейкер, узнав, что «очень милая девушка» выходит замуж «по залету»?

Приехав в церковь, Лиззи с большим удовольствием взялась за цветы. Ей было очень комфортно с тремя пожилыми женщинами, отвечавшими здесь за оформление, и немало польстило то, что именно ей выделили огромную подставку для главной композиции, которая должна была встречать прихожан на входе в церковь. С их стороны это было очень великодушно, решила Лиззи, – притом что никто даже не знал, имеет ли она представление, что делать с большим куском флористической губки и рулоном мятой проволочной сетки. К счастью, губку заранее замочила в воде Ди Бейкер, решившая не рисковать.

Когда Лиззи закончила свою композицию (которую ее новые подруги-оформительницы в один голос признали «необыкновенной»), использовав в основном все то, что привезла с собой, она наполнила водой лейки, все прибрала и подмела, после чего ее попросили сходить на церковный двор и снять с дерева ветку плюща, чтобы добавить зелени убранству.

В итоге их совместных стараний церковь, украшенная огромными цветочными композициями и вазами цветов на каждом подоконнике, буквально поражала взгляд. Словно по особому случаю, одна из женщин принесла пышный фруктовый пирог, чтобы они все подкрепились за чаем, приготовленным на газовой горелке в ризнице.

– Ты просто молодчина, – сказала Ди, когда они уже ехали назад. – Господи, благослови Пэтси, что так вовремя нам тебя послала! Так тебя как – лучше отвезти обратно к Пэтси? Или к тому домику посреди леса? Мне лично он сразу напоминает сказку про Бензеля и Гретель.

– Мне тоже, – улыбнулась Лиззи. – И если вам по пути, я бы хотела к нему вернуться. А то я только мельком его видела… – Она осеклась, едва не брякнув Ди Бейкер, что видела коттедж лишь в темноте. Звучало бы это весьма сомнительно. – То есть мне хотелось бы как следует его осмотреть.

– После того, что ты для нас сегодня сделала, я отвезу тебя куда только пожелаешь! И дело не только в том, что ты работала вдвое шустрее, чем наши старушки, а в том, что ты их всех взбодрила, отнесясь к ним с сердечной теплотой. Сразу могу сказать, ты явишься ценнейшим приобретением для нашего прихода!

– У вас очень красивая церковь. Должно быть, она действительно старинная?

– Отдельные ее фрагменты восходят к тринадцатому столетию. Так что да, старинная. – Жена викария бросила быстрый взгляд на Лиззи. – От Пэтси я узнала, что ты хотела бы там обвенчаться.

– Да, хотела бы, – ответила Лиззи, не осмеливаясь поднять глаза на Ди. – Однако я все же не «дева этого прихода».

– Мне кажется, для церкви куда важнее то, что ты сделаешься «замужней женщиной прихода». Я переговорю с мужем. Уверена, он сможет уладить этот вопрос. Хотя нам уже сейчас предстоит выбрать подходящую дату для свадьбы. Тебе с твоим молодым человеком надо как можно скорее наведаться к моему мужу. Я позвоню Пэтси, сообщу, когда у него будет свободное время. – Она снова глянула на Лиззи. – Не волнуйся. Даты незанятые есть, но выбрать день надо будет побыстрее.

Как же порадовалась Лиззи, что решила поехать к егерскому дому, а не возвращаться к Пэтси! Потому что рядом с коттеджем со встревоженным и озадаченным лицом стояла миссис Спенсер. На дорожке была припаркована ее машина. Свой автомобиль Ди Бейкер остановила рядом.

– Мама?! Как ты тут оказалась? – вскричала Лиззи, торопливо выскакивая из машины.

– Я получила твое письмо, детка… – начала было мать, но Лиззи не дала ей закончить фразу. Бог знает о чем та могла проболтаться!

– Мамочка, познакомься, это Ди Бейкер…

– Жена здешнего викария, – добавила Ди, опередив Лиззи.

– А это моя мама, миссис Спенсер.

– Должна поздравить вас, миссис Спенсер, что у вас такая замечательная дочь! Она только что буквально нас спасла, поскольку две мои флористки слегли в один день. Она просто великолепно украсила цветами нашу церковь!

– О! Знаете, это так приятно слышать! У Элизабет всегда был талант по части цветов. – И миссис Спенсер расплылась в улыбке, определенно не представляя, что сказать дальше.

– Ну, я тогда поеду, – заторопилась Ди Бейкер, – у меня еще столько дел! Но это и к лучшему. Ибо праздным рукам дьявол всегда найдет занятие! До свидания, дорогая! – сказала она Лиззи. – И еще раз спасибо тебе!

На этом Ди Бейкер села в машину и умчалась, причем это произошло так быстро, что Лиззи даже не успела сообразить, что теперь ей делать с матерью.

– Ты не возражаешь, детка, если мы зайдем в дом? – сказала та. – Я прямо до смерти хочу в уборную.

К счастью, дом оказался не заперт («Деревенский обычай!» – тут же прокомментировала мать). Ванная там сильно недотягивала до роскошной, однако для Лиззи это было лучше, чем предложить матери сбегать за дерево.

Наконец мать, вытирая об юбку руки, пришла на кухню, где ее ждала Лиззи.

– Девочка моя, я не могла не приехать. Мне очень жаль, что между нами возникло такое непонимание. – Она протянула вперед руки, и Лиззи с готовностью прильнула к матери. Они крепко обнялись. И как только мать сочла, что они с дочерью снова стали друзьями, она сказала: – Так, значит, здесь вы намерены жить после свадьбы?

У Лиззи, несмотря на теплые материнские объятия, по коже побежали мурашки.

– Да, здесь.

– Знаешь, мне как-то казалось, что Хьюго Леннокс-Стэнли, происходящий из весьма знатной семьи (их род восходит к одиннадцатому веку, если ты не в курсе), мог бы обеспечить матери своего ребенка более современные условия жизни. Это совсем не то, чего я ожидала для своей дочери. Хотя джентри вечно славятся своею эксцентричностью! – Она непроизвольно улыбнулась. – По правде сказать, никак не ожидала, что моя дочь выйдет замуж за наследника баронета.

Лиззи постаралась сохранить спокойствие. Сама она предпочитала вообще не думать о Хьюго в подобном ключе, однако ее матери, очевидно, осознание этого факта грело душу.

– Ванная – далеко не лучшее место в этом доме. Пойдем посмотрим все остальное. Здесь прелестная и довольно большая гостиная…

– Твой отец все еще дуется, – сказала мать. – Если бы ты не оказалась… в положении, то он был бы очень рад. А так отказывается даже об этом говорить. – Она на мгновение умолкла. – Элизабет! Ну здесь и кухня! Она определенно устарела!

– Кухня – тоже не лучшее место, – кивнула Лиззи. – Хотя мне она очень нравится. Пойдем в гостиную.

Вместе они хорошенько осмотрели гостиную, и при свете дня она тоже оказалась не такой уж замечательной. Комната выглядела пыльной и заброшенной, и хотя там нашлось место и для раздвижного стола, и для кресла, и даже для старинного дивана (у которого вылезал из-под обивки конский волос), однако мать все это, похоже, ничуть не впечатлило.

– Тебе непременно надо избавиться от этого открытого очага. От него по дому масса пыли! Тебе нужен маленький аккуратный электрический обогреватель. Чистенький и простой в применении. А как там наверху?

На втором этаже Лиззи еще не побывала, а потому, открыв дверь на лестницу, с любопытством последовала за матерью.

– Что, всего две спальни? А где я буду спать, когда приеду погостить? И, надеюсь, ты не собираешься пользоваться этой кроватью? Наверняка там прячутся всякие гадкие твари.

Лиззи посмотрела на старую латунную кровать и подумала, что с новым матрасом и с лоскутным покрывалом, которое она только сейчас решила смастерить, это ложе будет смотреться прелестно. Подойдя к окну, Лиззи увидела сад, который очень красиво открывался сверху. Там не было травяных лужаек, зато имелись клумбы и заброшенные овощные грядки, а также фруктовые деревья, и везде тянулись аккуратные дорожки. Поблизости стоял приличных размеров сарай, а перед ним – скамейка. Лиззи даже представила, как она сидит на этой скамье и лущит собственноручно выращенный горох.

– По-моему, эта комната очень симпатичная, и совсем даже не маленькая, – сказала она скорее самой себе, нежели матери. – Пойдем посмотрим вторую.

Другая спальня оказалась точно такого же размера, только окна смотрели в противоположную сторону, на подъездную дорогу. Обозревая открывающийся вид и давая матери вволю поворчать – дескать, сама она с первых дней держала ребенка в отдельной комнате, – Лиззи увидела, как к дому подъехала машина Пэтси.

Та быстро вышла из автомобиля.

– Привет! Вы в доме? – послышалось снизу. – Лиззи, Ди мне сказала, что приехала твоя мама. И я решила пригласить ее погостить у нас!

И все недовольство, что начало было просыпаться в матери, таяло буквально на глазах, пока та спускалась по лестнице, попадая под величественное очарование Пэтси.

– Я Пэтси Нэйрн-Уильямс. Я очень давняя подруга Хьюго. Знаю его еще с тех пор, как мы в детстве катались по лесам на маленьких толстеньких пони. – Она протянула вперед ладонь, сама взяла руку миссис Спенсер и ее пожала. – Здравствуйте! Очень приятно! Вам столько долгих миль пришлось проехать!

– Здравствуйте! А я – Энджела Спенсер, мать Элизабет, хотя, разумеется, вы и так об этом догадались, миссис Нэйрн…

– Зовите меня Пэтси! Все прочее произносить – язык сломаешь. Я едва не засыпаю, пока кто-то пытается воспроизвести мое имя целиком! И мне хочется увезти вас из этой хижины, к которой нужно еще как следует приложить руки, прежде чем тут смогут жить наши будущие молодые, и пригласить к себе домой. Надеюсь, мы найдем там себе что-нибудь на ланч.

Пэтси решительно взяла миссис Спенсер под руку и повела из дома. Лиззи поспешила за ними.

– Солнышко! – обернулась к ней Пэтси. – А может быть, ты подождешь здесь Хьюго? Он ведь тоже хочет как следует осмотреть дом. Так что сможете все обследовать вместе. Пойдемте со мною, миссис Спенсер…

– Зовите меня, пожалуйста, Энджела.

– Вам, должно быть, в самый раз сейчас придется бокальчик шерри, если даже не солидная порция джина с тоником.

С благоговением и благодарностью Лиззи наблюдала, как ее мать все больше подпадает под действие чар Пэтси. Сама она чувствовала себя вымотавшейся до предела. Сперва ей пришлось тесно общаться с женой викария, долго составляя букет за букетом, затем – иметь дело с матерью, тут же исполнившейся духом неодобрения и критики. И хотя ей страстно хотелось повидаться с Хьюго – столько всего произошло после завтрака! – она чувствовала себя совершенно не в настроении ходить по дому, измеряя ширину будущих занавесок или чего-то еще, что потребуется им в быту.

Лиззи вышла в садик и отыскала скамейку, которую видела из окна сверху. Сев, она закрыла глаза и подставила лицо солнцу.

– Привет, – произнес тихий глубокий голос.

Лиззи открыла глаза и увидела рядом Хьюго.

– Привет, – отозвалась она.

– Проголодалась? Я привез перекусить. Пэтси настояла. Она почувствовала, что тебе необходимо отдохнуть от разных командирш, к которым она отнесла и себя.

– Я и в самом деле голодна. А который час?

– Два. Я так понял, у тебя выдался очень хлопотливый день.

– Это точно. – Она припомнила все, что проделала за сегодня. – Хотя, мне кажется, было бы очень хорошо пожениться именно в этой церкви. Так что одной проблемой будет меньше.

– Отличная мысль. Кстати, твоя мама – которая полностью изменила свое мнение обо мне, в то время как твой отец по-прежнему считает меня прохвостом, – так вот, твоя мама и Пэтси вовсю уже составляют многочисленные списки всего, что потребуется сделать.

– Мне кажется, узнав о твоем происхождении, папа исполнился благоговейным страхом, – подумав немного, сказала Лиззи. – И теперь ему очень неловко, что он так грубо обошелся с тобой.

– Да я его и не виню. Разве можно подумать плохо о мужчине, у которого умыкают его единственную дочь? – Помолчав, Хьюго спросил: – Удобно тебе на скамейке? Может, принести еду сюда?

– Да, давай, – ответила Лиззи, подумав, что скамья достаточно мала и им придется сидеть вплотную друг к другу, что вполне даже неплохо.

– Тогда схожу принесу.

Вскоре Хьюго вернулся с двумя коричневыми бумажными пакетами.

– Надеюсь, ты не ожидаешь тут увидеть пикниковую корзину из «Фортнума»^[53]. Тим мне это наскоро собрал, пока я разговаривал с твоей мамой. А у нее, скажу я, довольно четкие представления о твоей будущей свадьбе!

– Да, я наверняка тебе уже об этом говорила, – кивнула Лиззи. – Она знала, что именно желает видеть на моей свадьбе с того дня, как я только родилась. Но, разумеется, если тебе что-то не по душе, ты вовсе не должен с этим соглашаться.

– А ты? Ты согласишься на то, что тебе не нравится, если этого хочет твоя мать?

– Да. Если мне позволят самой сшить себе свадебное платье – все остальное меня не сильно будет волновать. Так что у тебя там?

Хьюго передал ей один пакет.

– Два сэндвича на скорую руку. С сыром, я так понимаю. А также яблоко и кекс с изюмом. – Помолчав, он добавил: – А еще бутылка вина и бутылка лимонада, судя по всему, приготовленного заботливыми ручками нашей хозяйки. – Он извлек из пакетов две пластмассовые бутылочки с мерной шкалой. – Тебе вино или лимонад?

– Немного вина, – ответила Лиззи. – А потом лимонад.

Сделав пару глотков вина, Лиззи решила, что ей достаточно. Затем надкусила толстый сэндвич из белого хлеба.

– Восхитительно! – произнесла она, надеясь, что голосом не выдала своего удивления.

– Ага. Иногда бывает, надо с кем-то пересечься, и человек предлагает устроить пикничок у багажника своей машины – и вдруг начинает доставать оттуда тарты с крабом и крошечные волованы. А мне хочется лишь нормального, простого сэндвича! Или «сэнгвича», как их все время называет мой отец.

– Они ведь никогда меня не примут, верно? – спросила Лиззи, внезапно перестав чувствовать голод.

– Примут. Просто дай им время. Они поймут, какая ты замечательная и насколько я счастливее буду с тобой, нежели с Электрой.

– Ты и вправду так считаешь? – спросила Лиззи и тут же поняла: непонятно, что именно она имеет в виду – отношение его родителей или же уверенность Хьюго в том, что она составит его счастье. Ей даже стало любопытно, на какой из вопросов он станет отвечать.

– Целиком и полностью! – сказал Хьюго, казалось бы удивленный тем, что она сомневается. – Господи боже! Не будь это заранее условленный брак, о котором говорили еще с наших детских лет, мы с Электрой разбежались бы уже после пары-тройки походов в ресторан. А так это вошло в привычку. Влияние ее отца содействовало бы моей карьере. А ей самой очень хотелось выйти замуж за какого-нибудь барристера^[54].

– К тому же она очень красива, – добавила Лиззи, не в состоянии отвлечься от этой темы, хотя и понимала, что насчет Электры ей бы следовало помолчать.

– Да, – кивнул Хьюго, – как бывает прекрасна скаковая лошадь.

Не в силах сойти со скользкого пути, от которого ей предпочтительнее было бы держаться подальше, Лиззи продолжила:

– То есть если Электра скаковая лошадь, то я, получается, что-то вроде пони?

В голове у нее сразу нарисовался мультяшный пони с очень круглыми боками и с длинными хвостом и гривой. И хотя живот у нее еще не успел заметно округлиться, да и волосы не сильно отросли, Лиззи казалось, что это все же очень меткая аналогия.

– Лиззи! – потрясенно отозвался Хьюго. – С чего вдруг ты это взяла?!

– Не знаю, – пожала она плечами. – Видимо, потому, что между нами все так странно получилось. Мы ведь почти друг друга не знаем – и собираемся пожениться. И я не могу не сравнивать себя с той женщиной, которую ты еще раньше выбрал себе в жены. В конце концов, не окажись я беременна, мы бы с тобой даже не стали поддерживать знакомство.

– Господи, почему ты такое говоришь?

Лицо его сделалось тревожно-озабоченным, и Лиззи поняла, что ступила на опасную территорию. У нее не хватило духу спросить: «А ты вообще пригласил бы меня хоть на свидание при обычном раскладе, не случись мне забеременеть?» – поскольку она боялась услышать в ответ «нет». А потому Лиззи попыталась сделать вид, будто ничего особенного до этого не сказала. Мило улыбнулась и легонько пожала плечами.

Однако Хьюго не позволил ей уйти от ответа.

– Лиззи? Что ты имеешь в виду?

Она уже отчаянно жалела, что вообще начала этот разговор. И хотя Хьюго только что сказал, что с Лиззи он будет намного счастливее, нежели с Электрой, она чувствовала, что навсегда останется лишь второй из лучших. Как удобное зимнее пальто, которое можно спокойно таскать годами, вместо роскошного ярко-красного, которое потрясающе смотрится, но постоянно нуждается в химчистке. К тому же у Лиззи не выходили из головы слова самого Хьюго «…угораздило по оплошности заделать девушке ребенка и в конечном итоге на ней жениться».

Лиззи не в силах была объяснить ему все это. У нее не хватало ни слов, ни даже духу, чтобы это сказать.

– Я не знаю. Наверное, я просто очень устала. Видел бы ты, как я старалась сегодня в церкви: то делала отдельную композицию на подставке, то наполняла лейки, то искала в церковном саду дополнительную зелень для букетов.

Таким ответом, похоже, Хьюго удовлетворился.

– И что, ты настолько устала, что дом уже смотреть не в состоянии? Судя по тому, что говорила твоя мать, в ночи он выглядит намного лучше.

Лиззи рассмеялась.

– Не думаю, что она смотрела на него сквозь те же розовые очки, что и я. Быть может, взглянув на него еще разок – уже с тобой, – я увижу его куда более реалистично.

– Ох, очень надеюсь, что нет! – Он протянул ей руку. – Тогда идем. Давай его увидим в худшем свете.

– На самом деле, – спустя какое-то время сказала Лиззи, – мне все равно этот домик нравится! Я понимаю, что ванная там совсем ужасна и кухня не слишком современна, но гостиная достаточно просторна, сырости не ощущается, да и спальни наверху вполне нормального размера.

– Ну да, – согласился Хьюго. – А помнишь ту квартиру в Тафнелл-Парк, где мы с тобой впервые повстречались? Вот уж где действительно было ужасно!

Лиззи очень удивилась, что он помнит их первую встречу, хотя ей это было приятно.

– Там была просто жуть! Может быть, в этом домике и нет нормальной современной кухни – с точки зрения моей матушки, конечно, не моей, – он все равно очень симпатичный.

– Уверен, что, как только у тебя будет возможность сделать занавески – а от Пэтси я слышал, что это в планах есть, – и еще внести кое-какие изменения, то здесь будет исключительно уютно.

Лиззи усмехнулась.

– Ну, учитывая твое происхождение, он все равно будет казаться маленьким. Не так ли?

– Для меня куда важнее, чтобы тебе самой здесь было хорошо.

– Мне тут нравится! Мне даже нравится латунная кровать, что наверху.

– Надо только купить туда новый матрас.

– Конечно.

– Пэтси сказала, что нам следует составить собственный перечень всего необходимого. Хотя у нее, разумеется, имеется свой список.

– Конечно, – снова произнесла она.

– Лиззи, с понедельника, прямо с утра, у меня начинается обучение у мастера. А в воскресенье, как мне очень настойчиво сказали твоя мама и Пэтси, мы отправимся в церковь.

– Как здорово! Значит, ты сможешь увидеть мои цветочные композиции! Ведь поход в церковь не отнимет целый день?

– Но предстоит еще воскресный ланч с Тимом и Пэтси. Они настояли на том, чтобы мы все на нем присутствовали. Тим самолично готовит ростбиф – он вообще человек очень современный, хотя, может быть, просто опасается, что Пэтси передержит мясо. А Пэтси делает изумительный йоркширский пудинг^[55], что помещается на большом блюде в центр стола. – Задумавшись, Хьюго добавил: – Быть может, ради твоей матери стоит призвать их держаться более официально?

– О, насчет этого не беспокойся. Уверена, если уж за что-то взялась Пэтси, значит, все будет в лучшем виде!

Хьюго рассмеялся.

– Что ж, это хорошо! А теперь давай-ка оглядимся напоследок, и я отвезу тебя назад. Пэтси сказала, тебе необходимо немножко поспать. Дескать, дневной сон очень важен для беременных.

– Ни разу об этом не слышала, но сама идея замечательная! – воскликнула Лиззи и, поколебавшись, спросила: – А можно мы сперва немного прогуляемся? У меня просто такое чувство… знаешь… – Она не в состоянии была объяснить это Хьюго, поскольку и сама до конца не понимала, что с ней происходит. Ей следовало бы быть на седьмом небе. Она выходила замуж за мужчину своей мечты, которого всем сердцем любила, – и все же вместо того, чтобы испытывать восторженную радость, она ощущала себя немного потерянной, как будто сбившейся с пути.

– Только немножко. Я не хочу рассердить Пэтси.

– Мне просто хочется, так сказать, сориентироваться в пространстве. Посмотреть, что есть вокруг моего будущего дома. Мне уже не терпится здесь поселиться!

– Рад это слышать. – Хьюго помолчал, словно готовился еще что-то сказать, однако продолжения не последовало.

– Пойдем! – позвала его Лиззи, скорее чтобы нарушить неловкое молчание. – Посмотрим, вдруг найдется дерево, по которому можно лазать. В детстве я обожала лазать по деревьям! Странно, но моя матушка всегда это не одобряла.

Глава 28

И вот довольно скоро жизнью Лиззи начали завладевать всевозможные списки. На составлении их неизменно настаивала мать, которая по-прежнему гостила в доме Пэтси и Тима. Они с Пэтси твердо сошлись во мнении, что такая упорядоченность – дело первой важности, как следовало, в частности, из их беседы за нынешним завтраком, который они заканчивали тостами с джемом.

Пэтси с Энджелой составили на удивление хорошую команду, и для Лиззи это явилось немалым облегчением. Об отце ее никто как будто не вспоминал, хотя Лиззи и подозревала, что мать время от времени ему позванивает. Хьюго перебрался в егерский домик, чтобы спокойно уезжать по утрам, не тревожа хозяйских собак, и Лиззи его теперь почти не видела. Так что Тим, будучи единственным мужчиной за столом, сидел, читая газету и не обращая внимания на щебетавших вокруг него дам.

– Если ты не составишь список возможных подарков, – наставляла девушку Пэтси, – то твою маму будут буквально осаждать телефонными звонками с вопросами, что вам подарить на свадьбу. То есть ее и так будут всячески осаждать, но тут, по крайней мере, она просто сможет ответить, чтобы заглянули в список из универмага Peter Jones.

– И не забывай, что время не на нашей стороне, – добавила мать, которая напоминала об этом чуть ли не ежеминутно. – У нас всего лишь месяц.

– Я знаю, мама, – смиренно произнесла Лиззи.

– Я готова помочь тебе составить список, моя радость, – продолжала та. – Тебе понадобится приличный столовый сервиз. Я помогу тебе определиться с узором, а уже гости могут приобрести его частями.

– Быть может, найдется кто-то – например, из родственников Хьюго, – кто купит его целиком, – вставила Пэтси.

– Это был бы очень щедрый подарок! А еще вам понадобятся хорошие фужеры, стаканы. Предпочтительней, конечно, уотерфордский хрусталь…

Лиззи представила свою будущую кухню с ее каменной раковиной и тусклым освещением и подумала, что для нее предпочтительнее было бы что-то более прочное и не столь дорогое. Быть может, приобрести что-то за счет накопленных зеленых марок…^[56] Но она понимала, что лучше эту мысль не озвучивать.

– Столовые приборы… Еще не помешает серебряное блюдо…

– И не забудь себе подобрать хорошие кухонные ножи и кастрюльки, – снова вмешалась Пэтси. – Я вот забыла внести это в свой список – и до сих пор пользуюсь тем, что досталось вместе с домом. Просто кошмар! А те прекрасные дорогие бокалы, что нам подарили на свадьбу, боюсь, мы перебили в первый же год.

– Ох, надо же… Ну, вообще-то я всегда учила Элизабет поосторожнее обращаться с посудой, – обеспокоенно произнесла мать. Возможно, она тоже в этот момент припомнила будущую кухню Лиззи.

– Если кто-то будет затрудняться с выбором, то мне всегда можно подарить полотенца, – заметила Лиззи.

– Очень верно сказано! А то у нас сейчас полотенца, которыми Тим пользовался еще в школе. Помеченные именной ленточкой.

– А еще – постельное белье, – присовокупила мать, явно настроенная заносить в список все, что приходит ей на ум.

– Хорошо, мама, я все запишу, – ответила Лиззи, в глубине души сомневаясь, запишет ли она это на самом деле.

– А список гостей я беру на себя, – продолжала миссис Спенсер. – Но ведь нам каким-то образом надо получить список гостей и от родителей Хьюго. – Немного помолчав, она с горечью добавила: – Какая жалость, что они так не рады будущему браку.

– Просто у них еще не было возможности как следует узнать Лиззи… Элизабет, – поправила себя Пэтси. – Когда они узнают ее лучше, то обязательно полюбят. Как ее можно не полюбить!

– Ты очень добра! – отозвалась Лиззи.

– Я, пожалуй, переговорю с матерью Хьюго, – вызвалась Пэтси. – В конце концов, она, быть может, уже составила список, еще когда он… – Она запнулась, с ужасом сообразив, что собиралась только что сказать.

Но Лиззи неожиданно для самой себя рассмеялась.

– Ты имеешь в виду, когда они планировали свадьбу Хьюго и Электры?

– Ну какая ж я дурында! – воскликнула Пэтси. – Почему я никогда не думаю, прежде чем что-либо сказать!

– Потому что дурында, – с нежностью съязвил ее муж, поднимаясь из-за стола. – Ну что, Джорджи? Если поспешишь, то я поднимусь с тобой наверх и помогу почистить зубы.

Когда Тим с Джорджем вышли из столовой, мать Лиззи сказала:

– Как замечательно, что современные мужчины так помогают женщинам растить детей. Сильно сомневаюсь, что отец Элизабет хоть когда-нибудь озаботился чисткой ее зубов. Не так ли, детка?

– Это точно, – согласилась Лиззи.

– Что могу сказать, – с уверенной улыбкой ответила Пэтси, – вероятно, это потому, что Джордж не только мой ребенок, но и Тима.

Лиззи заметила, что ее мать быстро глянула на Пэтси, словно пытаясь понять, действительно ли та серьезно верит в равноправие мужчин и женщин. Эта мысль явно не давала ей покоя.

– Ладно, я добавлю себе в список дел: «Получить у матери Хьюго список, кого надо пригласить», – кивнула Пэтси и перешла к другому вопросу. – Лиззи, так ты сняла размеры для занавесок? И приглянулось ли тебе что-нибудь для этого на чердаке?

– Да и да, – ответила девушка, заметив, как мать слегка поморщилась, когда Пэтси на сей раз назвала ее «Лиззи».

– А вот что нам сейчас крайне необходимо обсудить, – заговорила мать, остановив на Лиззи жесткий немигающий взгляд, – так это твое свадебное платье. У тебя на самом деле просто нет времени, чтобы сшить его самой.

Лиззи сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.

– Мама…

– Я знаю, что ты хочешь сшить его сама и что ты очень хорошо умеешь шить. Но это слишком важное и ответственное дело, чтобы за него брался дилетант. Ты согласна со мной, Пэтси?

Хозяйка дома ответила не сразу, что было ей несвойственно.

– Ну, если бы я вдруг решила сшить себе свадебное платье, это была бы кошмарная идея. Я бы лучше выходила замуж в своей школьной форме, нежели пыталась себе что-то смастерить. Но Лиззи – совсем другое дело. Она сильна в швейном деле. – Пэтси с солидарностью взглянула на Лиззи и погладила ее по руке. – К тому же я знаю одну хорошую швею, к которой можно будет обратиться, если что-то пойдет не так.

– Думаю, надо назначить дату, к которой ты должна успеть уложиться с платьем, – сказала мать Лиззи. – До свадьбы всего месяц. Даже профессиональной швее потребовалось бы на это не меньше месяца. Если ты не успеешь сшить его за две недели, мы обратимся к знакомой Пэтси. Так будет справедливо?

– Нет! Совсем не справедливо! – возмутилась Лиззи. – Мне, «дилетанту», ты даешь половину того срока, что дала бы профессионалу! Едва ли это честно!

– Мне кажется, я понимаю, что твоя мама имеет в виду, – вмешалась Пэтси успокаивающим, но тем не менее твердым тоном. – Что если за две ближайшие недели тебе не удастся как следует взяться за платье – найти подходящую ткань, раскроить все, обработать края, сметать для примерки, – то попросим сшить его мою знакомую, пока еще на это будет время.

Лиззи понимала, что ее мать вовсе не это имела в виду, но понадеялась, что та сделает вид, будто так оно и было.

– О боже! – спохватилась вдруг Пэтси, подскочив с места и поглядев на часы, стоявшие на каминной полке. – Что, уже пора?! Мы договорились, что Джордж придет играть со своим другом в деревне. Мне никак нельзя опоздать… снова… – Она оглядела оставшиеся на столе тарелки.

– Мы все тут приберем, не беспокойся, – сказала Лиззи.

– Так мило с твоей стороны! Я знаю, что с минуты на минуту придет миссис Вэрхам, но ей и так приходится прибирать весь этот большой и грязный дом.

– Мы все прекрасно понимаем, – сказала мама Лиззи. – Все будет сделано.

И все то время, пока они вдвоем счищали с тарелок остатки масла, искали подходящие крышки для банок с джемом и повидлом, мать все пилила дочь насчет платья. Однако Лиззи не собиралась сдаваться. Она была исполнена решимости сотворить себе свадебный наряд.

В эти дни маленький домик среди леса стал для Лиззи прибежищем и спасением, поскольку мама предпочитала заниматься своими списками в полном комфорте большого особняка. Очень часто, наведываясь к коттеджу, Лиззи прогуливалась по дороге до красной телефонной будки, звонила в Лондон, в дом Александры, и с удовольствием болтала с тем, кому случалось взять трубку. Чаще всего таким человеком оказывался Дэвид, который проявлял к ее будущему жилищу живейший интерес.

Но больше всего Лиззи занималась тем, что составляла для себя самой перечень того, что надо «сделать в первую очередь». В частности – подкоротить несколько пар далеко не новых штор из огромного запаса Пэтси и переделать по новым размерам. Еще в воскресенье, когда они побывали в церкви, Ди Бейкер ей поручила – или попросила? – починить целую стопку стихарей для церковного хора. И теперь Лиззи думала, не отвлекается ли она тем самым от куда более трудной, неотложной и волнительной задачи – а именно от пошива свадебного платья. Беспокоиться о нем Лиззи начала еще до того, как мать выдвинула ультиматум.

Во-первых, как она прекрасно знала, требовалось поехать в Лондон за тканью. Она могла бы отправиться в Peter Jones, обойти все отделы, выбирая вещи в каждом ценовом диапазоне, и в итоге оставить там свой список подарков. В этом Пэтси обещала ей помочь. Но с точки зрения выбора тканей John Lewis был предпочтительнее, хотя, как обмолвился в их последнем телефонном разговоре Дэвид, она также могла бы поискать себе что-нибудь у поставщика их театральных костюмеров. Вот только чего однозначно не желала Лиззи – так это чтобы с ней, дабы облегчить решение всех этих задач, в Лондон поехала мать. Но миссис Спенсер как будто ничем невозможно было удержать.

Лиззи подрезала в садике у дома цветы (чисткой клумб она занималась теперь всякий раз, когда здесь бывала), и вдруг услышала, как на дороге сигналит автомобиль, после чего ее стали громко окликать по имени. Она разогнулась, посмотрела на дорогу и увидела машину Дэвида и высовывающихся из окон Мэг и Ванессу. За рулем сидела Александра. Лиззи побежала им навстречу.

– Привет, Александра! Поверить не могу, что Дэвид дал тебе машину и отпустил в такую даль! – воскликнула Лиззи.

– А я сдала экзамены по вождению. Так что теперь у меня самые настоящие водительские права. И я действительно хорошо вожу. – Александра была очень горда собой. – Дэвид на следующий же день заставил меня покататься по центру Лондона и по Гайд-парк Корнер^[57], и мне никто ни разу даже не посигналил! – Переведя дух, она добавила: – Сам он, кстати, очень сожалел, что не смог с нами поехать. У него репетиция спектакля.

– А я приехала проведать Хьюго, – сказала Ванесса. – Он здесь? Отец до сих пор кипит от гнева. Он даже велел поверенному узнать, нельзя ли нарушить закон о наследовании и передать поместье кому-нибудь другому. Но тут у него нет шансов.

Эта весть немного омрачила Лиззи радость от встречи с подругами. Ее отец, судя по словам матери, тоже до сих пор не смирился с будущей свадьбой, и Лиззи не могла не огорчаться из-за этого.

– Пэтси знает, что мы приедем, – продолжала Ванесса. – Сказала, что самое время тебе пообщаться с кем-нибудь твоего возраста.

– Боюсь только, что Хьюго на работе. Он уезжает по утрам в половине восьмого, а возвращается не раньше ужина. Спать он отправляется сюда, а поесть приходит с нами за компанию к Пэтси.

– Ничего страшного, поговорю с ним как-нибудь в другой раз. Попрошу Пэтси, чтобы он со мной связался, – сказала Ванесса.

– А мне казалось, он почти связался с Лиззи, – ввернула Мэг и тут же за каламбур получила толчок локтем.

– Ой, вы привезли с собой Кловер! – обрадовалась Лиззи, видя, как собака выбирается из машины, очевидно проснувшись после долгого пути.

– Мы же уехали на весь день. Как ее оставишь! – ответила Александра.

– К тому же мы решили, что ей понравится погулять денечек на природе, – добавила Мэг.

Вместе они проводили взглядом собаку, которая протрусила вдоль обочины, сосредоточенно принюхиваясь, после чего нашла наконец место, чтобы облегчиться. Перемена обстановки как будто не привела ее в восторг.

– Мне кажется, она считает теперь своим домом Белгравию, – сказала Мэг, возвращаясь к машине и открывая багажник. – Мы тут привезли кое-какие твои вещи из дома. Смотри-ка, что тут есть! – воскликнула она, доставая портновский манекен. – Он как раз вроде твоего размера, Лиззи. А еще привезли тебе всякой разной материи – сколько влезло в старый мешок для белья.

Лиззи крепко обняла подругу.

– О Мэгги! Мне как раз так нужны кусочки разных тканей! Я затеяла сшить лоскутное покрывало для своей латунной кровати. Когда закончу платье, разумеется.

– Боюсь, для свадебного платья здесь ткани не найдется, – посетовала Мэг, понимая, что именно сейчас беспокоит Лиззи.

– А можно войти в дом? – спросила Ванесса.

– Да, конечно! – ответила Лиззи, внезапно застеснявшись своего будущего жилища. – Я, правда, не знаю, чем могу вас угостить. Или нас Пэтси ждет на ланч?

– Не ждет, – ответила Ванесса. – Она хотела, чтобы мы провели с тобой целый день.

– А насчет еды не беспокойся, – сказала Александра. – Мы привезли и еду, и шампанское, а у Ванессы – немыслимо расточительной! – с собой даже особое угощение.

– У меня целая корзина всяких вкусностей, – пояснила Ванесса. – Сейчас пойду достану. Я просто подумала, что должна позаботиться о том, чтобы у матери моей племянницы или племянника еды было вдоволь. Лично я уже умираю с голода!

– А я привезла домашний хлеб, – сказала Мэг. – А еще фруктовый кекс, пирог с мясом, несколько сосисок в тесте, а также сэндвичи с яйцом.

– Как все это аппетитно звучит! – воскликнула Лиззи. – Теперь я уже тоже чувствую себя голодной!

Вскоре от машины вернулась Ванесса с плетеной пикниковой корзиной таких размеров, что с трудом ее несла.

– А Дэвид прислал тебе сыр и хорошее сливочное масло, – сказала Александра. – На случай, если вдруг тебе будет не хватать кальция или еще чего-то.

– Наверно, у него вышла удачная сделка на рынке, – предположила Мэг. – Дэвид не в силах устоять перед хорошим предложением.

– Ну, пойдемте в дом, – позвала всех Лиззи, уже не чувствуя тревоги, а только радуясь встрече с подругами.

Корзина и впрямь оказалась такой большой, что ее не стали распаковывать на кухне, а отнесли в гостиную на пол, и всю древесную стружку, в которую были упакованы бутылки и стеклянные или жестяные банки, девушки покидали прямо в очаг.

– Ого, мед в сотах! – воскликнула Мэг. – Тосты с медом – это же такая прелесть! О-о-о! Консервированная ветчина! А еще язык…

– И целая гора всевозможного печенья! – обрадовалась Лиззи. – Теперь мне будет что предложить на перекус Джорджу, если он заглянет в гости.

– Джордж – это же сынишка Тима и Пэтси? – уточнила Ванесса. – Как-то я подзабыла.

– Да, – кивнула Лиззи. – Очень славный мальчик.

– А Пэтси тебя в трепет не вгоняет? – продолжала Ванесса.

– Поначалу, конечно, было такое, – призналась Лиззи.

Ко всеобщему удивлению, стоило им приняться за ланч, как появился Хьюго.

– Всем привет! Пэтси мне сказала, что вы собирались сегодня приехать, а потому я решил заглянуть поздороваться. Но я здесь только на минутку!

– Хьюи! – воскликнула Ванесса. Перескакивая тарелки с едой, она кинулась к брату и крепко его обняла.

Лиззи лишь пожалела, что сама не может так открыто проявлять к нему свои чувства. Она робко улыбнулась Хьюго, с радостью отметив, что он как будто даже восхитился, обнаружив в своем доме веселое женское общество с пикником на полу и шампанским. Ее отец, увидев такое, точно недовольно поджал бы губы.

– Садись, тут целая гора еды! – позвала его Лиззи. – Чего бы тебе хотелось? Может, мясной пирог? Или совершенно потрясающий сэндвич с яйцом? Можешь воспользоваться моей тарелкой. Просто хочется угостить тебя всей этой вкуснятиной, – закончила она, опасаясь, не ведет ли она себя как заправская жена. В конце концов, они же еще не поженились!

– Шампанское будешь? – спросила Александра. – В бутылке еще кое-что осталось.

– Чуточку выпью, – кивнул ей Хьюго. – А ты, Лиззи, положи мне что попроще.

Хьюго слишком скоро потребовалось уехать, чтобы в полной мере насладиться их импровизированным пикником. Он поцеловал в щеку невесту, потом Ванессу. Затем на мгновение коснулся ладонью щеки Лиззи:

– Вечером увидимся. У меня в планах небольшая вылазка.

У Лиззи даже сердце подпрыгнуло от счастья.

– Я буду так рада!

– Я бы никак не назвала эту кухню допотопной, – сказала Александра, как следует оглядевшись. – В ней царит этакая деревенская простота.

Пока Мэг с Ванессой выгуливали Кловер по лесу, Александра дотошно осмотрела весь дом. Услышав столь приукрашенное описание кухни, Лиззи рассмеялась.

– Обязательно скажи это моей матушке! А то она считает, что кухня без пластика и нержавейки – не то место, где может готовить еду современная женщина.

– Думаю, когда ты сошьешь занавески на окна и под раковину, да и везде, где надо что-либо прикрыть, и повесишь везде полки… Хьюго ведь способен сделать полки?

– Наверняка, – сказала Лиззи. – Он же учится на краснодеревщика.

– Отлично! Так вот, полки во всю стену, расставить на них какой-нибудь симпатичный фарфор – и все это будет выглядеть поистине очаровательно. Пойдем теперь посмотрим ванную…

Александра согласилась, что с ванной дело обстояло куда сложнее.

– Сказать честно? На мой взгляд, здесь потребуются пара слоев краски, занавески и хороший парафиновый обогреватель. А то здесь сыро даже летом!

– Это я понимаю. А еще, когда я поселюсь здесь, то буду ставить в кувшин, что в комплекте с умывальником, свежие цветы.

– Если не будешь слишком занята с ребенком…

– Ах да… Про ребенка я на минуту и забыла!

– Но ты вообще испытываешь радостное волнение в связи со всем этим? В смысле, что ты выходишь замуж и готовишься стать матерью. Ты рада тому, как все сложилось?

– Безусловно! Хотя в последнее время у меня не часто находится время подумать о ребенке, я все же чувствую очень приятное волнение.

– Мне кажется, из Хьюго получится прекрасный отец, – сказала Александра. – Он такой заботливый и, судя по всему, очень тебя любит.

– Да? Ты правда так считаешь? – Лиззи была удивлена ее словам и сильно обрадована. – Но откуда у тебя такая уверенность?

– Просто от того, как он на тебя смотрит. Это же очевидно!

– Он никогда мне ничего такого не говорил, – с сожалением произнесла Лиззи.

– Я подозреваю, он не хочет заводить об этом разговор, потому что не уверен: а вдруг ты его не любишь? Ведь, как ни крути, но вы оба женитесь потому, что так надо. Если он скажет тебе о любви, а ты не ответишь ему взаимностью, он будет ужасно страдать.

– Но я ведь тоже его люблю!

– Тогда, быть может, тебе следует самой ему об этом сказать? – Сказано это было мягко и неназойливо, но все равно подобный совет от Александры явился для Лиззи неожиданностью.

– Возможно, – с сомнением произнесла Лиззи. – Может, пора уже найти остальных и отправиться в дом Пэтси? Тебе обязательно надо с ней познакомиться. Она такая чудесная!

Когда они приехали, мать Лиззи вовсю обсуждала платья для подружек невесты.

– Необходимо сшить эти платья как можно скорее – как только Элизабет выберет себе подружек. И это ей необходимо сделать немедленно. Она уперлась, что сама себе сошьет подвенечное платье – притом что свадьба уже на носу!

– Правда? – вмешался в разговор Джордж, игравший рядом с машинками. – Я думал, это будет через месяц.

– Ой, здравствуйте, Мэг и Александра! Мы как раз обсуждаем платья для подружек невесты, – сообщила девушкам миссис Спенсер. – Только не говори, что ты их тоже будешь шить сама, Элизабет! У тебя на это просто нет времени, – безапелляционно заявила она. – Ты еще даже не сделала выкройку к собственному платью! Я правда жалею, что мы не обратились к профессиональной портнихе. Мы действительно уже едва ли не опаздываем! Нам же еще надо купить какую-нибудь марлевку!

Лиззи поглядела на подруг, которые явно были озадачены услышанным.

– Мама имеет в виду, что платье надо сперва сделать из марлевки, или из муслина, или из еще какой-то простой ткани, чтобы посмотреть, как оно будет сидеть, прежде чем шить уже из дорогой материи.

– Но это же и правда отнимет много времени, – заключила Ванесса. – Получается, тебе придется шить это платье дважды.

– Обойдусь-ка я, пожалуй, без марлевки, – сказала Лиззи.

– Элизабет! Это самое что ни на есть важное платье в твоей жизни! Подумай, как ты будешь выглядеть на фотографиях! – Тут ужас на ее лице мгновенно сменился восторгом. – Кстати, Пэтси познакомила нас с фотографом, который снимал их свадьбу, и он сможет вставить нас в свой график. У него как раз отменили мероприятие, и Пэтси любезно замолвила за нас словечко. Вы, возможно, не раз видели его работы. Он достаточно часто делает портреты дебютанток для Country Life.

– Чудесно! – улыбнулась Ванесса.

– Но прежде всего нам надо назначить день, когда мы поедем выбирать тебе материю для платья. У меня есть кое-что в задумках, и мне кажется, тебе это как раз подойдет. Тебе нужно что-то вроде того, в чем выходила замуж принцесса Грейс^[58]. Ну, помнишь – с маленьким воротничком-стоечкой. – Тут в ее голосе засквозило разочарование. – Хотя жаль, что ты не сможешь так же туго перетянуть талию, это придает образу изысканность. С твоим… положением это не получится.

Александра послала Лиззи сочувственный взгляд.

– Господи, какое удовольствие было с вами пообщаться! – сказала она. – Но боюсь, нам уже пора ехать домой. Если мы задержимся, то Дэвид будет волноваться. Но мы обязательно навестим тебя еще, Лиззи! Это, оказывается, не так и далеко от Лондона. Тем более теперь он спокойно сможет давать мне свою машину.

– Ты позаимствовала машину у Дэвида? – в сильном недоумении спросила миссис Спенсер. – Мне показалось, он у вас дворецкий.

– А еще он наш шофер, – не моргнув глазом нашлась Александра. – И к машине он относится прямо как к своей собственности.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Лиззи и Хьюго смогли наконец хоть на мгновение остаться наедине. После визита девушек мать Лиззи была переполнена радостью. Она все восхищалась их красотой и уверяла, что из них получатся идеальные подружки невесты – если, конечно, Лиззи подсуетится и вовремя их пригласит. И все же перед самым ужином, когда Тим поднес миссис Спенсер бокал ее любимого шерри, Хьюго сумел увести Лиззи в сторонку.

– Я договорился, что завтра ближе к вечеру я тебя заберу, и ты поедешь познакомиться с Гарольдом и посмотреть нашу мастерскую. Я понимаю, что это не бог весть какое развлечение, но Гарольду очень хочется тебя увидеть.

– Я с большой радостью поеду! Хоть один вечер без этих бесконечных разговоров о свадьбе! – обрадовалась Лиззи. – Я понимаю, что мама хочет как лучше – это действительно так, – но все эти приготовления к свадьбе, а в особенности разговоры о платье, буквально не дают мне спокойно жить.

– Лиззи, одно твое слово – и я тайно увезу тебя в Гретна Грин!^[59] Там, если не ошибаюсь, без согласия родителей можно жениться и с шестнадцати.

Лиззи рассмеялась:

– Надо бы поймать тебя на слове!

Ранним вечером следующего дня Лиззи села в машину Хьюго.

– Я думала, матушка целую вечность будет придумывать, чем бы еще загрузить мне голову. Как умно ты поступил, сказав, что Гарольд желает со мною познакомиться. Она считает, что для жены чрезвычайно важно поддерживать мужа в работе.

– Тем более что это чистая правда. Я это вовсе не придумал как предлог.

– Я с такой радостью отсюда куда-нибудь уеду – пусть хоть на пару часов! И не могу сказать, чтобы мне не нравилось у Пэтси с Тимом. Все дело в будущей свадьбе. Мама старается взять все на себя, и, стоит мне только зазеваться – она нарядит меня в платье как у принцессы Монако Грейс и выберет, какой узор у меня будет на столовом сервизе. Я считаю, что подобные решения я должна принимать сама, и не хочу, чтобы при этом надо мною маячила мать. Не представляю, как бы мне куда-нибудь исчезнуть! – тут же рассмеялась Лиззи, давая понять, будто ее волнения несерьезны. Хотя на самом деле все это беспокоило ее по-настоящему.

– Бедняжка! Я-то могу скрыться от всего этого на работе.

– Тебе действительно это дело по душе?

– Мне кажется, столярным ремеслом я должен был заняться еще с тех пор, как закончил школу. Боюсь, мои родители еще очень долго не смогут с этим смириться. Многие поколения адвокатов и судей взирают на меня с неодобрением с того света!

– Но ведь надо же следовать зову сердца!

– Это ты так считаешь. И я так считаю.

Некоторое время они проехали в молчании. Наконец Лиззи сказала:

– Я правда очень рада, что мы куда-то вырвались! А долго еще нам добираться? – Внезапное ощущение свободы вызвало у Лиззи состояние счастливой эйфории. Наконец-то она оказалась вдали от матери и бесчисленных свадебных хлопот. И особенно от этого донимающего: «А когда ты собираешься ехать в Лондон покупать материю для платья?»

– Нет, совсем не долго. Близость к мастерской – главная причина того, что мы вообще здесь поселились.

Лиззи усмехнулась.

– Ах да, конечно же! Вот ведь досада – а я бы так хотела уехать навстречу сияющему закату! С тобой за рулем, разумеется.

Хьюго тоже усмехнулся, однако бросил на нее быстрый задумчивый взгляд.

Наконец Хьюго въехал на узкую дорогу, ведущую к симпатичному особняку с двойным симметричным фасадом. Невдалеке от дома стоял амбар. Хьюго припарковался возле него.

– Гарольд сказал, что встретит нас здесь. А вот и он сам.

У Лиззи до сих пор не было ни малейшего представления о том, как выглядит человек, передававший свое мастерство Хьюго, но если бы она попыталась его вообразить, это был бы румяный бодрый старик в коричневом рабочем комбинезоне. Может, она бы не добавила этому образу завязок на коленях, но матерчатая кепочка определенно бы там была. И уж кого Лиззи никак не ожидала увидеть, так это мужчину в костюме-тройке, в начищенных до блеска туфлях и с элегантным шелковым галстуком. У него были густые седые волосы и ярко-голубые глаза. На лице светилась улыбка.

– Здравствуйте, Гарольд, – сказал Хьюго. – Позвольте вам представить Лиззи.

– Приветствую вас, Лиззи, – пожал тот протянутую ему руку. – А скажите мне, пожалуйста, ваши родители не настаивают на том, чтобы вас называли Элизабет?

Судя по его голосу и манере говорить, происходил Гарольд из того же сословия, что и Хьюго.

– Именно так! А как вы догадались? – С этим человеком Лиззи сразу почувствовала себя очень уютно.

Он выпустил ее руку из ладони.

– В вас что-то такое есть. А теперь давайте пройдем внутрь. Покажу вам, чем мы с Хьюго занимались целый день.

Лиззи с радостным нетерпением зашла следом за ним в амбар.

– Чем могу вас угостить? Для шерри уже как будто слишком поздно. А для виски – еще довольно рано. Что бы вы предпочли?

– На самом деле я была бы рада чашке чая, – ответила Лиззи, подспудно сознавая, что мать уж точно не одобрила бы ее выбор. Та считала, что в приличном обществе чай пьют только за завтраком и полдником, хотя сама нередко выпивала чашечку и после вечернего перекуса.

– Хьюго, тебя не затруднит приготовить нам чай? И достать из жестяной банки печенье?

– То, которое только для посетителей? – усмехнулся Хьюго.

– Ну разумеется! У нас же гостья – а значит, есть удачный предлог. Пойдемте, Лиззи, я покажу, чем мы тут занимались.

Амбар был плотно заставлен разными предметами. Там стоял массивный стол в виде тополиного листа, инкрустированный чем-то, что Лиззи затруднялась с ходу определить, – то ли позолотой, то ли светло-желтой древесиной.

– За ним должны скоро приехать. Будущий хозяин этого стола – а мы работаем исключительно на заказ – живет за границей и собирается забрать его, как только будет достроен его дом на юге Франции. А вот над этой вещицей… – Он подвел Лиззи к письменному столу, не прикрытому пока столешницей, и когда она заглянула внутрь, то увидела множество выдвижных ящичков. – Мы с Хьюго как раз и работали в последние дни.

Между тем Лиззи перешла к другому столу.

– А мне вот этот очень нравится.

– Тут сразу чувствуется влияние «Искусства и ремесел»^[60].

– Просто – и в то же время очень изящно.

Она прогулялась по мастерской, которая определенно являлась чем-то вроде выставочного зала, сосредоточенно разглядывая каждый предмет мебели. Гарольд следовал за ней по пятам, время от времени давая какие-то пояснения.

– Итак, дорогая моя, скажите мне, пожалуйста, почему вы хотите выйти замуж за Хьюго – кроме того обстоятельства, что вы ожидаете от него ребенка?

В иной ситуации Лиззи бы постеснялась обсуждать этот вопрос с практически незнакомым человеком – тем более с мужчиной, – однако от этого доброго пожилого мастера исходило нечто такое, что делало смущение излишним.

– На самом деле все очень просто. Я люблю его, – улыбнулась Лиззи. – Наверное, это звучит сентиментально, но это правда.

– И вы не возражаете насчет того, что при его новой профессии – если можно так это назвать, хотя это скорее вид искусства, – весьма маловероятно, что он станет богатым человеком?

– Для меня это совершенно не важно, – ответила Лиззи. – Само собой, я предпочла бы, чтобы на столе всегда была еда, однако при том доме, где мы будем жить, есть огород, и мы можем выращивать там овощи. А еще я хорошо умею шить. Людям же всегда требуются разные швейные услуги. Так что как-нибудь проживем. И для меня важнее, чтобы он был счастлив, нежели сколачивал себе состояние.

– Дорогая, а вы вообще имеете представление о том, каким бы мог быть ваш доход, если бы Хьюго остался в юриспруденции?

– Нет, – покачала головой Лиззи, – да мне и нет надобности это знать. Это ведь не имеет значения, верно?

Гарольд тихо рассмеялся.

– Знаете, я очень рад, что он женится на вас. Никогда бы не стал говорить это при Хьюго, но он уже сейчас очень умелый мебельный мастер – это при том, что он только начал постигать азы. Еще два-три года – и он освоит все, что только мне известно.

– Большое спасибо, что мне это сказали! Я испытываю за него такую гордость – хотя его мастерство никак со мной и не связано. Просто я знаю, что это дело будет приносить ему огромное удовлетворение. О! А вот и наш чай!

Они пили чай, сидя на табуретах вокруг перевернутого чайного сундука.

– Боюсь, все, что здесь имеется, сделано по чьему-либо заказу, – объяснил Гарольд. – Так что придется нам обойтись без нормального стола.

– Да и этот справится с задачей, – сказала Лиззи, опуская кружку на сундук и угощаясь печеньем «для посетителей».

Когда с чаем было покончено, Хьюго поднялся:

– Вы не возражаете, если я воспользуюсь вашим телефоном, Гарольд?

– Нисколько. Только пойдемте тогда в дом. Мне нужно кое-что там показать Лиззи.

В доме у Гарольда оказалось очень уютно, повсюду стояла антикварная мебель. Лиззи между тем ожидала увидеть там творения рук хозяина. Словно прочитав ее мысли, Гарольд сказал:

– Все, что я делаю, идет на продажу. А мебель, доставшаяся мне в наследство, меня вполне устраивает. Пойдемте-ка посмотрим, что у меня в бельевом шкафу.

Лиззи ожидала, что ее отведут к какому-нибудь массивному старинному буфету, однако Гарольд распахнул дверцы шкафчика, установленного поверх большого комода.

– Надо же! Это и есть ваш бельевой шкаф?

– Он самый, – кивнул Гарольд. – Теперь взгляните…

Глубокие полки шкафа были забиты рулонами материи. Хлопчатобумажные ткани, атлас, шелк, парча, батист…

– Боже ж ты мой! – воскликнула Лиззи. – Откуда у вас все это богатство?!

– Моя мать была швеей, мастером дамского платья. Когда ее не стало, мы никак не смогли придумать, что делать с оставшимися после нее тканями. А вы идеально подходите, чтобы вам их передать. Хьюго, пойдем, поможешь мне найти что-нибудь, куда можно все это сложить. Лиззи, а вы тем временем посмотрите – вдруг вам там что-то не понравится. Тогда я отдам это кому-нибудь, кто торгует тканями или еще как-то сможет ими распорядиться.

Лиззи просмотрела рулоны и отрезы шелка, блестящего атласа, тончайшего батиста, поплина. Все они были изумительными, хотя многих тканей оставалось совсем небольшое количество. Девушка была в восторге. Когда Александра отдала ей целую кучу обрезков, Лиззи и то была вне себя от радости. А здесь ее ждало настоящее изобилие!

Удалившиеся куда-то Хьюго с Гарольдом вернулись наконец с огромным чемоданом.

– Извините, что так задержались. Нам понадобилось освободить чемодан.

Лиззи попыталась было протестовать, ссылаясь на немыслимую щедрость такого подарка и на проблемы, которые она доставляет хозяину, но Гарольд только отмахнулся:

– Какая ерунда, дитя мое! Считайте, что это свадебный подарок. Пусть лучше все это теперь загромождает ваш дом, а не мой.

– Но здесь действительно великолепнейшие ткани! – Среди разных принтов и полосок она разглядела розовато-перламутровый атлас, именно такой, из какого она хотела бы сшить себе свадебное платье. – А какое шитье! Только взгляните! Это же, наверное, стоит целое состояние!

– Очень надеюсь, что все это действительно представляет ценность, – молвил Гарольд. – Тогда я буду знать, что смог вам подарить что-то стоящее. Ну а теперь давайте-ка посмотрим, сколько в этот чемодан поместится.

– А он влезет в твою машину, Хьюго? – шепнула Лиззи, когда Гарольд на минутку отошел в сторону.

– Должен влезть. Я уже померил. А вот куда мы это поместим, когда переедем жить в наш домик – решим как-нибудь потом.

– А ты подозревал, что он собирается мне все это подарить?

– Не совсем. Но он долго пытал меня насчет того, чем ты любишь заниматься, так что уже знал, что эти сокровища попадут в хорошие руки.

– Гарольд, – быстро заговорила Лиззи, когда тот вернулся в комнату, – здесь так много замечательных тканей. Я обязательно должна вам что-то смастерить в знак благодарности. – Она подумала, что было бы, пожалуй, неуместно кидаться к Гарольду с объятиями.

– Ну, что же… раз вы сами предложили… то мне нужен новенький мешочек для прищепок.

Тут уже Лиззи, не колеблясь, от души обняла Гарольда.

– Будет у вас мешочек для прищепок. И еще – что только пожелаете!

– Какое же сокровище ты отхватил, Хьюго! – воскликнул Гарольд, явно довольный ее объятиями. – Смотри, береги ее!

– Всегда и всеми силами, – отозвался Хьюго.

– Ну что? Наверное, нет смысла спрашивать, как прошел визит? – спросил у нее Хьюго, когда они двинулись в обратный путь. – Совсем не то, что наши последние совместные визиты.

– Какой чудесный человек! – воскликнула Лиззи. – Вот если бы… – начала она и тут же запнулась.

– Если бы мой отец был хоть немного похож на Гарольда? – подсказал Хьюго.

– Ну… я бы не стала именно так это формулировать…

– Но я не могу тебя винить, если ты так подумала. Мой отец – всего лишь продукт своего воспитания. Из него всю жизнь делали яростного сноба. И его уже не исправить.

– Я подозреваю, что ты получил точно такое же воспитание, Хьюго, – заметила Лиззи. Ей не хотелось критиковать его отца сильнее, нежели это само у нее вырвалось.

– И я на тебя так пугающе не действую? – продолжил ее мысль Хьюго.

Она рассмеялась.

– На самом деле, когда я первый раз тебя увидела, то слегка стушевалась.

И хотя сейчас Лиззи уже не испытывала страха в его присутствии, Хьюго все равно оставался для нее загадочным омутом с недостижимым дном.

– Даже не представляю почему! Впрочем, если тебе от этого станет легче – я тебя поначалу тоже очень боялся.

– Что? Меня?! С чего это вдруг?

– Когда-нибудь расскажу. А сейчас надо посвятить тебя в планы на сегодня. Я отвезу тебя в Лондон, повидаться с девчонками.

– Правда? Когда ты успел это организовать? И почему ничего мне не сказал? Я даже ничего с собой не взяла.

– Я только сейчас это придумал. От Гарольда я позвонил предупредить Пэтси, а она уже сообщит твоей матери.

Он выдержал паузу, но Лиззи тоже промолчала, вникая в услышанное. Она уже представляла, как возвращается назад – встречая негодование матери, спокойную деловитость Пэтси… От внезапного прилива радости у нее перехватило дыхание.

– Как замечательно!

– Мне показалось, тебе необходимо немножко побыть вдали от матушки – хотя бы одну ночь.

– И тебе, значит, придется потом ехать в такую даль, чтобы утром ты мог выйти на работу?

– Не придется, – покачал головой Хьюго. – Я объяснил Гарольду ситуацию, и он дал мне выходной. Так что мне не понадобится ехать в мастерскую до послезавтра.

– А девочки знают, что я приеду?

– Боюсь, что нет. С ними у меня не было возможности связаться. Но я уверен, все будет хорошо. Я дам тебе визитку, на которой есть номер нашего лондонского дома. Если тебе не захочется оставаться ночевать у Александры, то можешь мне позвонить, и мы скорректируем план. Или просто поедем обратно домой.

На Лиззи накатила радостная смешливость.

– Все это так неожиданно! И так чудесно!

– Я рад, что ты довольна. Сам же я намерен повидаться с матерью. Она приехала в город к Нессе. Надо попытаться как-то заделать брешь в наших отношениях.

– Думаешь, у тебя это получится? Тебе не кажется, что твои родители никогда не простят мне того, что я не Электра?

– Они забудут об этом, когда получше тебя узнают. Просто мы должны дать им такую возможность.

– Наверное, нам не так уж часто придется с ними видеться, – сказала Лиззи, пытаясь вновь поднять себе настроение.

Тут Хьюго смешливо фыркнул.

– Я вдруг подумал: а тебе точно хватит одного дня в Лондоне? Чтобы раздобыть материю для платья? А еще подготовить этот жуткий список подарков, который я вроде как должен составлять вместе с тобой?

– Вполне хватит. И не беспокойся насчет списка. Пусть страдает только один из нас! Если, конечно, ты не станешь возражать насчет того, что именно я туда впишу.

– Меня это совершенно не волнует. Для меня куда важнее материал для твоего платья.

Тут Лиззи вспомнился целый чемодан всевозможных тканей, что лежал у них в багажнике.

– Если среди того, что подарил мне Гарольд, найдется подходящий материал, то никуда идти и не придется. Представь, как это было бы замечательно!

– Гарольд, я уверен, был бы несказанно этому рад.

– За сегодня-завтра я смогла бы создать дизайн своего будущего платья и сделать все выкройки на большом столе у Александры. Это было бы просто замечательно! И мне не придется с девчонками тратить время на магазины. По крайней мере, столько времени.

– Ты не любишь ходить по магазинам? – как будто даже удивился Хьюго. – Мне казалось, всем женщинам это нравится.

– Иногда нравится. Но я как представлю, что придется на пару с матушкой искать материал для платья или бродить по Peter Jones, выбирая столовые приборы и чайный сервиз… Бр-р-р! Я бы, может быть, и выбрала себе пару вещиц – но ведь не целый же дом полезных подарков!

– Но если ты этого не сделаешь, то рискуешь получить кучу вещей, которые тебе не понравятся.

– Ну и что? Уверена, что, если кто-то нам хочет что-то подарить, он сам придумает, что нам пригодится.

– Ага, полотенца да тостеры?

– Как я всегда говорю: много полотенец и тостеров не бывает.

– Ни разу от тебя такого не слышал!

– Обещаю, что отныне буду хотя бы раз в день это повторять!

Расхохотавшись, Хьюго сжал ладонью ей коленку. И от этого жеста Лиззи почувствовала себя очень счастливой.

Глава 29

Обнаружив, что черный ход, ведущий на кухню в цокольном этаже дома в Белгравии, не заперт, Лиззи вздохнула с облегчением. Это означало, что в доме кто-то есть и к тому же еще не спит. Было уже почти десять вечера – достаточно поздно для нежданного гостя. Девушка сделала знак Хьюго, который ждал в машине, желая убедиться, что все в порядке. Тот кивнул и уехал. Полный материи чемодан уже стоял на асфальтовой дорожке перед запасным входом.

Открыв дверь на кухню, Лиззи увидела, как Александра что-то объясняет Мэг, которая помешивает что-то в кастрюльке на плите. Потом Мэг взяла другую ложку и попробовала содержимое. Кловер дремала перед газовым камином, хотя он и не был зажжен. Лиззи сразу почувствовала прилив любви к своим подругам и ностальгию по тем временам, когда она тоже здесь обитала – пока ее жизнь не сделала крутой и безвозвратный поворот. Слезы защипали ей глаза, хотя на самом деле Лиззи ничего бы не хотела изменить в своей судьбе… если только не считать свадьбы, которую ей требовалось пережить.

Наконец Александра заметила ее в дверях.

– Лиззи?! Откуда ты взялась? – Тут же радость в ней сменилась тревогой. – У тебя все в порядке? Правда?

– О да, конечно! Хьюго захотел сделать сюрприз и привез меня! Он решил, что я уже сыта по горло этими свадебными приготовлениями и мне необходимо куда-нибудь съездить с ночевкой.

– Как это мило! Я ж говорила, что он тебя очень любит! Заходи!

– Со мной, на самом деле, целый чемодан тканей. Не могли бы вы помочь мне его затащить?

Мэг тут же метнулась к Лиззи:

– Даже не вздумай его поднимать! Мы сами его быстро занесем.

Дэвид, полный спокойствия, тоже подошел к ней.

– Ты приехала? Как замечательно! Заходи, – сказал он, вторя Александре. – Не стой на пороге. Ну, как ты? Еще сильней похорошела! Давай-ка проходи и садись. Что тебе принести? Ты очень устала?

Дэвид усадил ее в самое лучшее кресло. Кловер с готовностью запрыгнула к Лиззи на колени.

– Ой, как все-таки чудесно тебя видеть! – воскликнула Мэг. – У тебя есть с собой какие-то вещи?

Со смехом уворачиваясь от Кловер, норовившей лизнуть ее в лицо, Лиззи сказала:

– Нет! У меня целый чемодан разных тканей – но при этом нет ни зубной щетки, ни ночной рубашки, ни даже трусиков!

– По-видимому, ты рассчитывала сварганить себе все необходимое из этих тканей? – пошутил Дэвид.

– С зубной щеткой я бы, пожалуй, помучилась! Да и другие вещи вряд ли сумела бы смастерить, поскольку моя швейная машинка осталась за городом. Впрочем, вручную сшить трусики было бы возможно. Как же здорово снова оказаться тут, с вами!

Александра подошла к ней поближе и примостилась на подлокотник кресла.

– Ты же не намекаешь, что «любовь в шалаше» не так тебя прельщает, как это нам показалось, когда мы приезжали тебя навестить? Ты вообще хочешь быть женой Хьюго?

– Да, естественно! Как раз этого-то я и хочу – быть его женой! Но, как оказалось, этого не случится, пока мы не пройдем все эти чудовищные испытания под названием «свадьба».

На мгновение Лиззи потрясенно замерла, припомнив гнетущие мамины списки, а также собственный неотступный страх, что Хьюго вынужден на ней жениться вследствие определенных обстоятельств.

В комнате повисла тишина.

– Что, на самом деле все так плохо? – произнес наконец Дэвид. – И ты от этого сбежала?

Лиззи недоуменно поглядела на подруг:

– Да нет же, не настолько плохо, что мне захотелось сбежать. Просто там гостит моя матушка.

– Что, в этом крох… довольно небольшом коттедже? – спросила Александра, привыкшая к более просторному жилью.

– Нет, она живет у Пэтси, равно как и я. А Хьюго живет в домике, и я почти его не вижу, хотя он и приходит к Пэтси ужинать. И моя мать постоянно находится там и беспрерывно говорит о свадьбе. Поэтому Хьюго и привез меня сюда, чтобы я немножко встряхнулась, отдохнула от всего этого. А мама думает, что я поехала искать себе материал для платья и выбирать подарки в Peter Jones.

– Из Хьюго, похоже, получится очень внимательный супруг, – сказал Дэвид.

– Чем же ты тогда собираешься у нас тут заняться, если не ходить по магазинам? – спросила Александра.

– Ну, я действительно поначалу предполагала купить материю для платья и раскроить ее здесь на кухне, на большом столе…

– И что, ты решила обойтись без свадебного платья? – нетерпеливо спросила Мэг.

– Что?! Нет, конечно! Разумеется, у меня будет платье! И еще я очень надеюсь, что вы станете подружками невесты. И Ванесса тоже. Хотя у меня уже нет времени, чтобы сшить платья вам.

– О, это как раз ничего, – сказала Мэг. – Но мы были бы сильно разочарованы, если бы ты не пригласила нас в подружки невесты. Потому что мы все так переживали по поводу твоей свадьбы! А еще я очень польщена, что ты попросила меня сделать тебе свадебный торт.

– А я, очевидно, возьмусь его украсить, – сказал Дэвид. – Это потому что я мастер по изготовлению пухленьких путти и херувимчиков, всевозможных фестонов и цветочков. Правда, обыкновенно я все это делаю из гипса или алебастра, когда реставрирую старинные зеркала или картинные рамы, но Александра сказала, что навыки там нужны те же.

– Мне нравится идея усадить путти на свадебном торте, – сказала Лиззи. – Честно говоря, я как-то особо не задумывалась о торте, не считая того, чтобы поручить его Мэг. – Девушка задумалась, насупив брови. – А напомни еще раз, кто такие путти?

Дэвид рассмеялся.

– Это то же самое, что ангелочки, только без крыльев^[61]. Но ты вовсе не обязана помещать их на свой торт.

– Главное, чтобы он у меня получился, – сказала Мэг. – Я уже стала подбирать рецепты.

– А я хочу сделать что-нибудь полезное для этого события, – сказал Дэвид.

– Ах, Дэвид! – вскочила с места Лиззи и обвила его руками. – Ты для нас такая надежная опора! Прямо как отец – только с тобой намного веселее. Я даже не представляю, как бы мы обходились без тебя! Тебе вовсе не обязательно делать что-нибудь полезное для свадьбы.

– Она права, – сказала Александра. – Я бы и пяти минут здесь одна не прожила! – И тоже присоединилась к объятиям.

– Так, девчонки, – урезонил их Дэвид, явно растроганный услышанным. – Хватит валять дурака, идите ставьте чайник.

Когда они уже сели пить чай, Александра спросила у Лиззи:

– И все же, если ты не собираешься посвящать свой приезд в Лондон покупке тканей – у подруги, судя по всему, никак это не выходило из головы, – то из чего же ты планируешь сшить платье? Если хочешь, могу отдать тебе парашютный шелк, оставшийся у нас еще с войны.

– О нет! В этом нет необходимости! Хьюго возил меня к себе в мастерскую на экскурсию. И его мастер-наставник – невероятно милый человек с совершенно белыми седыми волосами – отдал мне все ткани, что остались после его матери. Она была портнихой и шила платья, и оставила после себя много хорошей материи, которую он не знал куда пристроить. – Лиззи поднялась. – И я все это привезла сюда.

– И где же это все? – спросила Александра.

– В чемодане за дверью. Я же говорила. Сейчас принесу.

– А я говорила, что тебе не надо его поднимать. Он наверняка очень тяжелый. Мы сходим принесем.

Довольно скоро содержимое чемодана было выложено на массивный стол, стоявший в противоположном от кухонного столика конце большой комнаты.

– Итак, что у нас тут есть? – Лиззи взяла в руки розоватый атлас, который заметила еще в самом начале. – Интересно, хватит ли его на платье? Тут явно не целый рулон. Может оказаться всего пара ярдов.

– Тебе же не обязательно использовать только этот оттенок, – заметила Александра, беря в руки отрез атласа цвета павлиньего пера^[62].

– Хочешь сказать, сделать основу лифа павлиньего синего цвета, а юбку – другого оттенка? Хм-м… Не уверена, что у меня найдется голубой, но сама идея сделать лиф и юбку из разного материала, по-моему, просто блестяща!

– Здесь столько прекрасных тканей, – сказал Дэвид. – А сколько материи в рулоне?

– Не знаю, – пожала плечами Лиззи. – Но многие рулоны наверняка не целые. Смотрите, какое чудесное кружево!

– Юбку из атласа, а кружево пустить на лиф и рукава, – заключила Александра. – Будет очень даже неплохо! А в каком стиле ты хочешь сделать платье?

– Есть у кого-нибудь бумага и карандаш? Я лучше нарисую. Я уже мысленно его вижу, – сказала Лиззи.

Дэвид тут же выдал ей письменные принадлежности.

Мэг подставила к ней поближе еще одну чашку чая.

– Попробуй мои «мадленки»^[63]. Я все оттачиваю свой рецепт.

– Что ты, Мэг! По-моему, они и так уже на пике совершенства. Восхитительнейшее печенье! – Тут Лиззи повернулась к подруге. – Мэг, ты не обидишься, если я скажу, что моя мама уже нашла для свадьбы кейтеринг?

Я не стала обращаться к тебе, потому что там будет, похоже, очень много народу, и мне бы хотелось, чтобы ты была на празднике рядом со мной и меня поддерживала морально, как обычно.

– Ну, раз уж нам с Дэвидом позволят сделать тебе торт, то я скорее предпочту быть гостьей…

– Подружкой невесты, – поправила ее Лиззи. – Мне вот интересно, пригласит ли кого-нибудь Хьюго из своих родственниц в подружки невесты, кроме Ванессы?

– А как насчет меня? – подал голос Дэвид.

– Для подружки невесты это был бы, скажем, очень неожиданный выбор, – покачала головой Лиззи. – Но я не вижу…

– Да не подружкой невесты, дуреха ты! – возмутился Дэвид. – Я имею в виду гостя. Хочешь, заявлюсь к тебе с «бородой»?

Вконец растерявшись, Лиззи непонимающе уставилась на него.

Александра, не выдержав, расхохоталась.

– Дэвид имеет в виду, что, если хочешь, он приведет с собой подругу как прикрытие – их и называют «бородой», – чтобы все считали, что он обычной ориентации.

Лиззи закатила глаза.

– Если тебе так комфортнее и сама она приятный человек – так ради бога, приходи и с «бородой». Но можешь прийти и один.

– А у вас есть какой-то предел для числа приглашенных? – уточнила Мэг.

Лиззи пожала плечами.

– Вряд ли. Судя по всему, у моих родителей имелся отдельный счет, куда откладывали деньги на мою свадьбу. И теперь мама успешно их тратит.

– Меня всегда склоняли к убеждению, что девочки всю жизнь мечтают о красивой свадьбе, – сказал Дэвид. – И я несколько шокирован, что в твоем случае, Лиззи, это совсем не так.

Мэг с Александрой в ужасе повернулись к нему.

– Дэвид! Ты прямо меня разочаровал! – возмущенно воскликнула Александра. – Что заставило тебя вдруг считать нашу Лиззи таким скучным и поверхностным человеком, каким она определенно не является?!

– Прошу прощения! Премного извиняюсь! – поднял тот руки, словно сдаваясь. – Пойду-ка я готовить себе парадный костюм…

– На самом деле ты, пожалуй, прав, – задумчиво произнесла Лиззи. – Ведь это моя матушка постоянно строила планы насчет моей свадьбы, а я к этому касательства не имела. В основном я или мирюсь с ее соображениями, или пытаюсь восставать любым разумным способом.

– Я как-то не замечала в тебе бунтовщицу, Лиз, – усмехнулась Александра.

– Признаться, никто из нас и вообразить себе не мог, что ты так скоропалительно выскочишь замуж, – добавил Дэвид.

Лиззи хихикнула.

– Если бы тебе все время намекали, как готовятся к этому событию, то ты бы не называл это «скоропалительной свадьбой», пусть даже и по «залету».

– И ты против этих приготовлений восстаешь, – заключил Дэвид. – А ты не думаешь, что гея в списке гостей уже вполне достаточно для бунта?

– Нет уж, – возразила Лиззи, – и наполовину недостаточно! Я хочу сама себе сшить свадебное платье и рассчитываю обойтись без списка подарков. А теперь, если позволите, я все же изображу, в чем планирую выходить замуж. И кстати, Дэвид, если мой отец так и не примирится с тем фактом, что я беременна, то можешь вместо него отвести меня к алтарю.

Едва карандаш Лиззи коснулся бумаги, как начал вырисовываться контур платья. С круглой горловиной – не слишком высокой, только чтобы прикрыть ключицы, – рукава длиной в три четверти, юбка до пола, начинающаяся от самого бюста (что должно было скрыть слегка проявляющуюся округлость живота), и лента, завязывающаяся под грудью большим бантом с длинными концами (что тоже призвано было скрывать упомянутую округлость).

– Вот, – объявила она, отнеся получившийся эскиз в другой конец комнаты, где Мэг делала последние приготовления к перекусу перед сном – якобы для Дэвида, который играл небольшую роль в спектакле и недавно вернулся домой, но, разумеется, она сделала достаточно еды, чтобы хватило всем. – Взгляните-ка. Что вы на это скажете?

– Прелестно! Нежное, достаточно скромное для свадебного наряда и чрезвычайно красивое, – похвалил Дэвид. – Отличная работа, Лиззи!

– Мне нравится! – сказала Мэг, ставя на стол блюдо с закусками. – А рукава можно сделать из кружева.

– А я вот что скажу, – изрекла Александра. – Если у тебя получится построить выкройку и раскроить материю для платья, то завтра мы можем с тобой пойти в Peter Jones и составить список свадебных подарков.

– И знаете, что самое забавное? – фыркнула Лиззи. – Видимо, если я не сделаю этот список, то приглашенные будут постоянно звонить моей матери, чтобы спросить, что мы хотим себе в подарок. А поскольку моя матушка живет у Пэтси, то связаться с ней будет затруднительно. – Она покатилась со смеху. – Можете представить моего папочку, который отвечает на все эти звонки? Да он же сойдет с ума!

– Может, твоей маме все же стоит отправиться домой? Как только приглашения будут разосланы, все действительно начнут звонить ей и спрашивать, что подарить, – сказала Мэг. – Причем приглашения-то им придут совсем незадолго до свадьбы.

– Я понимаю, – вздохнула Лиззи. – Список гостей со стороны моей семьи составлялся еще, наверное, с моего рождения, а вот мать Хьюго, возможно, настолько не подготовлена.

– То есть твоя мама решила еще немного пожить с тобой у Пэтси? И тебя это не сводит с ума?

Лиззи пожала плечами.

– Мне кажется, маму из этого дома клещами не вытащишь! Она настолько всем довольна! Забавно, но еще сегодня утром я, кажется, готова была ее задушить, но сейчас, побыв несколько часов в отдалении, я даже рада тому, что они с Пэтси организовывают мою свадьбу по собственному усмотрению – тем более что мне их все равно не остановить. С Хьюго мы потом всю оставшуюся жизнь будем все делать так, как сами считаем нужным.

– Так ты все-таки составишь список подарков? – вернулась к вопросу Мэг. – Ради спокойствия твоей матери.

– Ладно, если останется время, – согласилась Лиззи. – Нов приоритетах у меня все равно платье.

– А ты собираешься сделать себе пробник? – поинтересовался Дэвид. – Я бы мог достать для этого муслин или еще что-нибудь такое, если надо.

– Мне бы не хотелось заморачиваться…

– Я полагаю, он необходим, – уверенно заявил Дэвид. – Мне кажется, тебе не следует возвращаться назад без хорошо сидящего на тебе пробника и без раскроенного платья.

– А что еще за пробник? – вмешалась Александра.

Лиззи с Дэвидом объяснили ей, что это предварительный макет платья. Тогда Александра спросила:

– А разве обязательно искать для этого муслин? У нас полно тонких шелковых простыней, которые настолько древние, что уже почти прозрачные. Может, тебе использовать их?

– Отличная идея! – одобрила Лиззи. – И мне не придется ждать, пока появится муслин. Вот только швейная машинка у меня за городом.

– На чердаке стоит еще одна, – вспомнила Александра. – Одна из моих гувернанток, помнится, шила мне на ней платья. Наверное, совсем старинная вещь.

– Та, что ты мне отдала, тоже достаточно старинная. Для дела это не имеет значения.

– Есть свои преимущества в том, чтобы быть членом семьи, где никто и ничего не выбрасывает, – усмехнулась Александра.

– Они лишь потому никогда ничего не выбрасывают, что совсем сюда не приезжают, – парировал Дэвид.

– Да, с вами точно не соскучишься! – радостно воскликнула Лиззи.

Хотя был уже довольно поздний час, всем захотелось участвовать в процессе. Дэвид нашел достаточно тонкой оберточной бумаги, чтобы сделать выкройку для лифа, а также много бумаги, предназначенной для выстилания ящиков, чтобы спроектировать остальные части платья, которые не требовали столь выверенных размеров. Также он раздобыл еще одну шарнирную лампу Anglepoise, чтобы Лиззи было лучше видно. Александра помогла снять мерки, а Мэг приготовила всем перекусить.

Пока на чердаке искали швейную машинку, обнаружили еще один портновский манекен. Первый – тот, что девушки отвезли Лиззи, когда навещали ее за городом, – разумеется, так и остался в коттедже. В верхней части манекен идеально совпадал с фигурой Лиззи. Поскольку округлость на животе у нее еще только слегка обозначилась и могла проступить лишь под линией груди, то ничего специально подгонять не пришлось.

В конце концов Мэг решительно велела ей идти спать.

– Уже полтретьего ночи! У тебя еще будет достаточно времени, чтобы все закончить. А если ты будешь работать уставшая, то обязательно где-нибудь напортачишь.

– Ой, да. Похоже, ты права. – Стоило только подумать об этом, и Лиззи поняла, насколько она вымоталась за день.

– Надо было тебя еще раньше отправить в постель, – сказала Александра. – Не стоит забывать, что спишь ты теперь за двоих. Разве не так об этом говорят?

Лиззи рассмеялась.

– Моя матушка говорит, что я питаюсь за двоих, когда не хочет сказать напрямик, чтобы я не ела много картошки, если не хочу быстро раздобреть и выставить свой живот напоказ. Хотя я и в самом деле сильно устала. Но я настолько увлеклась выкройкой, что не заметила, как уже все плывет перед глазами.

– Вот видишь! – наставительно произнесла Александра. – Свадьба на самом деле не такая уж и плохая штука.

– Ты снова будешь спать со мною в одной комнате, – сказала Мэг. – Я нашла для тебя ночную рубашку. А зубную щетку подыщем уже утром.

– Какой чудесный вечер получился! – восхитилась Лиззи, беря из рук Мэгги кружку с горячим какао. – Как прежде, вместе с вами! Я прямо снова почувствовала себя девчонкой, а не без пяти минут замужней дамой. Нельзя сказать, что я не жду этого с нетерпением. Безусловно, жду! Но все же, не случись мне забеременеть, я бы смогла еще немного походить в девушках.

– Ничего, завтра у тебя будет еще один денек, чтобы побыть девчонкой, – сказала Мэг.

– А еще мы вместе составим перечень подарков, – настойчиво добавила Александра. – Это на самом деле будет очень весело.

– Только сперва я сделаю все что можно для платья, – упрямо сказала Лиззи. Однако она вовсю улыбалась. Жизнь вновь казалась ей легкой и приятной.

В чужой ночной рубашке и в халате, без спроса позаимствованном у Мэгги, Лиззи спустилась на кухню. Было шесть часов утра, однако, несмотря на ночные бдения, ей настолько не терпелось вновь приняться за работу, что она не спала уже с половины шестого. Когда в семь часов вниз спустился Дэвид, Лиззи вовсю крутилась в пробнике, одной рукой придерживая его сзади.

– Ну знаешь! – покачал головой Дэвид. – Если ты так прелестно выглядишь в старых простынях, то уже жду не дождусь увидеть тебя в жемчужно-розовом атласе с кружевным лифом.

– Тебе правда нравится? Как по-твоему, такой фасон сгодится?

– Больше чем сгодится, моя радость! Ты будешь наипрекраснейшей невестой всех времен! – Прокашлявшись, Дэвид спросил: – Хочешь бутерброд с беконом?

– Да, пожалуйста, – ответила Лиззи. – А то я уже успела проголодаться!

Итак, макет платья был готов, материя для чистового варианта – раскроена, и Лиззи снова отправилась в постель. Проспала она до тех пор, пока Мэг с Александрой не разбудили ее, говоря, что пора вставать.

– Давай-ка поднимайся! Поедем в Peter Jones собирать список. А попозже к нам присоединится Дэвид и отвезет нас на ланч. – Тут Александра слегка призадумалась. – Пожалуй, я одолжу тебе что-нибудь из одежды. А то эти юбка с блузкой, в которых ты приехала, уж слишком старомодны для Кингс-роуд.

Вечером, когда Хьюго приехал за ней, Лиззи оставалась в доме одна. Было уже шесть часов, и Мэг с Александрой вдвоем подрядились разносить канапе на коктейльной вечеринке. Дэвид уехал в театр. Хьюго позвонил в парадную дверь, а поскольку Лиззи ожидала, что он явится со стороны дворика, то, пока торопилась ему открыть, слегка запыхалась.

– Привет, – сказал он, как будто немного смущаясь чего-то. – Ну что, ты готова покинуть большой город и вернуться в наш домик в лесах?

– Вполне, хотя я чудесно провела здесь время. Пойдем на кухню. Там полно разной еды. Можем слегка перекусить перед обратной дорогой. Надеюсь, нам не надо торопиться?

– Нет. Время полностью в нашем распоряжении.

Ведя Хьюго на кухню, Лиззи спросила через плечо:

– Ну, как ты пообщался с матерью? Не терпится услышать.

Она очень старалась, чтобы прозвучало это словно сказанное невзначай, словно ни для кого этот вопрос ничего особенного не значит. Но скрыть эмоции не получилось. Ее тревога явственно сквозила в голосе.

– В смысле, удалось ли мне ее убедить, что наша свадьба – это благо?

– Да. – Лиззи открыла дверь на кухню и пропустила Хьюго вперед.

Он окинул взглядом расставленные на кухонном столе тарелки со всевозможными канапе и тарталетками. Некоторые из канапе были изрядно помяты по краям, но все равно количество их впечатляло.

– Бог ты мой! Да тут целое пиршество!

– Это все Мэг. Ты же знаешь, что она работает в кейтеринге. Так вот, у них в фургоне опрокинулась коробка с едой, и она принесла домой то, что нельзя было сбагрить клиенту за деньги. Эти вкуснейшие маслины Дэвид добыл где-то в Сохо, куда их привозят из самой Греции. А это – яйца с майонезом. Александра у нас учится делать майонез. В школе мадам Уилсон он никогда не выходил у нее как надо. Мэг говорит, что это необходимый в жизни навык, и потому, мол, Александре следует его совершенствовать. Вот она и упражняется.

– Да тут столько еды…

– Что хватит на целую армию! Знаю. Мне кажется, они пытаются меня раскормить. Не пугайся, нам вовсе не обязательно все это съедать.

– Да нет! Я в восхищении! Сомневаюсь, что моя мать когда-либо пыталась кого-то откормить. Скорее наоборот. Сама она ест совсем по чуть-чуть и забывает, что другим нужно нормально питаться.

– Ну, тогда садись. Давай заварю чаю?

– Чай с мини-кишами? Звучит весьма аппетитно.

– Прости, может, ты хочешь чего-то другого? – Лиззи почувствовала себя неловко. – Просто, когда я ем что-либо сырное, мне всегда хочется именно чай. Но я уверена, что где-то есть и вино.

– Чай будет то, что надо, – сказал Хьюго. – А ты отлично выглядишь, Лиззи. Хорошо провела время?

– Просто потрясающе! Я правда очень всем довольна.

– Но все же не настолько, чтобы отказываться возвращаться обратно за город?

Лиззи покачала головой.

– В Лондоне замечательно! Я всегда буду его любить и всегда буду лелеять воспоминания о тех днях, когда здесь жила. Но… – Она умолкла, не уверенная, что Хьюго готов слушать, как ей нравится строить гнездышко для него, и для себя, и для их будущего малыша. – Как бы то ни было, я столько всего сделала, пока была здесь, так что мама будет в восторге. Мы даже побывали в Peter Jones и составили список подарков. Прости, что тебе не дали самому что-либо выбрать, но, откровенно говоря, даже с Мэг и Александрой это оказалось ужасно муторное занятие.

Она зажгла под чайником газ.

– Наверняка мы сможем отвезти потом обратно все то, что нам не понравится, и выбрать что-нибудь другое.

– Наконец-то твоя мама вздохнет с облегчением. Я знаю, что у нее это из головы не выходило.

– Да, моя мать не из тех людей, что будут в себе что-то держать. Если ее что-то тревожит, она будет делать все, чтобы весь мир тревожился вместе с ней.

Хьюго рассмеялся.

– Это правда! Но она так сильно тебя любит, что ее можно за это простить. Кстати, говоря о твоих родителях… Я съездил повидаться с твоим отцом. Мы с ним поговорили как мужчина с мужчиной, и он с великой гордостью поведет тебя к алтарю. Мне кажется, ты была права: он действительно чувствовал себя неловко оттого, что в самом начале слишком погорячился. Однако теперь он очень рад тому, как все в итоге сложилось.

– О Хьюго! Это потрясающая новость! Даже не знаю, как тебя благодарить! Я пыталась себя убедить, что это не бог весть как важно и что при необходимости его заменит Дэвид, но в глубине души… – Внезапно ей стало трудно говорить.

Хьюго подошел к Лиззи и, обняв за плечи, на несколько мгновений прижал ее к себе.

– Есть и еще одна хорошая весть.

– Какая?

– Он позвонил твоей матери и сказал, что без нее не может больше обходиться, а потому она завтра же утром отправится домой.

– Вот это уже просто чудо! – восхищенно произнесла Лиззи. – И что, она не возражала?

– Как ты понимаешь, я сам ее не видел, но подозреваю, что она чрезвычайно польщена, что оказалась такой востребованной. Но прежде чем твоя мама уедет, ты успеешь с ней повидаться и поведать ей о списке подарков и о платье. Так что отправится она домой счастливая и жизнерадостная, как кузнечик!

Лиззи рассмеялась над его сравнением, хотя в глазах у нее стояли слезы.

– Ну что, давай уже пить чай? – предложил Хьюго.

В считаные мгновения у них были налиты кружки с чаем. Лиззи села за стол и съела миниатюрный киш. Подкрепившись, она набралась духу и спросила:

– Так расскажи мне все-таки, как все прошло у твоей матери.

– Я, по правде сказать, не знал, чего ожидать от этой встречи. Порой матушка во всем следует мнению отца и без вопросов делает все то, что тот считает нужным. А иногда она словно начинает бунтовать.

– Вот и с моей матерью – то же самое! Мне кажется, когда ей что-то безразлично, она делает все так, как хочет папа, а когда у нее есть к чему-то сильный интерес – как подготовить мою свадьбу, например, – она вдруг становится упряма и делает то, что считает нужным. – Поколебавшись, Лиззи добавила: – Я правда не знаю, как тебя благодарить, что поговорил с моим отцом.

– Как твой будущий муж, я был обязан изменить его мнение обо мне в лучшую сторону. И теперь, могу тебя уверить, он полностью насчет меня спокоен.

У Лиззи эти слова вызвали невольную улыбку.

– Так и что – твоя мама? Она по-прежнему считает, что я разрушила твою жизнь? – Еще один глоток горячего чая помог унять нервную дрожь в подбородке.

– Мама все еще не смирилась с мыслью, что я простился с юриспруденцией, но не думаю, что она по-прежнему винит в этом тебя. Мне кажется, что в конце концов она примет тебя как невестку вместо Электры. Несса, как я понял, уже изрядно постаралась, рассказывая, какая ты милая и замечательная. Равно как и я! – поспешил он добавить, отвечая на ее невысказанный вопрос. – Так что мама придет на свадьбу.

Свадьба без родителей жениха – пусть даже без одного из них – выглядела бы довольно неловко. Как уже поняла Лиззи, бракосочетание – это чрезвычайно публичное мероприятие. И она не хотела, чтобы ее свадьба омрачилась скандалом.

– А еще она прислала тебе вот это… – Хьюго сунул руку в карман и, вытащив почти плоский кожаный футляр, протянул его Лиззи. – Это не подарок. Мама дает тебе это на время.

Внутри оказалась изящная тиара с жемчужинами и крошечными цветками из эмали с бриллиантиками.

– О боже мой! Какая красота!

– Примеришь?

Лиззи подошла с тиарой к зеркалу и надела ее на голову, причем торчащие пряди волос отчасти скрыли драгоценные детали.

– Она великолепна!

– Я решил, что она тебе подойдет. – Помолчав, он пояснил: – Мама предложила для тебя на выбор несколько тиар и диадем, которые являются нашими фамильными драгоценностями, и многие из них вообще хранятся в банке. Мне показалось, эта тиара подойдет тебе лучше всего. Остальные слишком, на мой взгляд, громоздкие и к тому же старомодные. Хотя мама и удивилась, что я выбрал для тебя именно эту. Она почти что не считает ее ювелирным украшением. Дескать, в ней мало ценности.

– Она просто восхитительна! Как это трогательно со стороны твоей матери!

– Да ничего тут особенно трогательного. В моей семье существует традиция одалживать невесте на бракосочетание ювелирные аксессуары, особенно дорогие украшения на голову, которых у невесты может и не оказаться.

– Но все равно ведь это добрый знак, не так ли? Что она придерживается традиции и одалживает мне корону.

Хьюго тихо рассмеялся.

– Едва ли она тянет на корону, однако на тебе смотрится очень мило. – Поколебавшись, он спросил: – Если мы собираемся пожениться, то, значит, мы с тобой помолвлены?

– По-видимому, да, – кивнула Лиззи. – Хотя эту часть мы, похоже, пропустили.

И правда, удивительно, подумалось Лиззи. Совсем недавно они едва были знакомы – и вот уже планируют прожить вместе всю оставшуюся жизнь.

– Вот именно. А вместе с этим мы пропустили и момент с кольцом для помолвки. – Он опустил руку в другой карман и вытащил футляр поменьше, квадратной формы.

– Я взял на себя смелость преподнести тебе это кольцо. Но, разумеется, если оно тебе не понравится, его можно будет обменять.

Внутри футляра оказался перстень с опалом, посверкивающим голубыми и зелеными бликами. Обрамлял его ряд маленьких бриллиантов. Кольцо было крупным, но вместе с тем массивным не казалось.

– Какая красота! – ошеломленно произнесла Лиззи.

– Тебе нравится? Это кольцо эдвардианской эпохи, то есть сделано на заре нашего века, еще до Первой мировой войны. Я попросил Дэвида помочь с выбором, и он рассудил, что тебе приятно будет иметь нечто такое, что отличается от других колец с одним только камнем, что носят большинство женщин.

– Надо же! Когда это ты успел связаться с Дэвидом? – Лиззи это порядком удивило. Она даже представить не могла, чтобы Хьюго и Дэвид стали приятелями.

– Мне удалось вчера с ним созвониться, и сегодня, после того как он сводил вас с подружками на ланч, он отвел меня к своему приятелю-ювелиру, а потом уже отправился в театр. Он очень хороший человек, не так ли? И очень всех вас любит.

– Да, он прекрасный друг. И кольцо великолепно, – сказала Лиззи, не сводя глаз с украшения.

– Итак, – продолжал Хьюго, – если оно тебе действительно нравится, то я должен сделать следующее…

На какое-то мгновение Лиззи испугалась, что Хьюго сейчас встанет на одно колено. Однако он этого не сделал.

– Лиззи, – извлек он кольцо из футляра, – окажешь ли ты мне высочайшую честь стать моей женой? Ты выйдешь за меня замуж?

Лиззи издала нервный смешок.

– Мне кажется, с учетом всех приготовлений, идущих полным ходом, мне лучше сказать «да». – И она протянула руку, ожидая, что Хьюго наденет ей на палец кольцо.

– Нет, это не тот ответ, который мне хотелось бы услышать, – покачал он головой. – Если бы еще никто и ничего о нас не знал, если бы еще ничего не было забронировано – ни церковь, ни место для празднования, – если бы к этому не подключились родители и ты не была бы в положении… Вот если бы я тогда попросил твоей руки – что бы ты мне ответила?

Подняв голову, Лиззи поглядела ему в глаза.

– То же самое. Я бы сказала «да».

– В таком случае это кольцо отныне твое.

И Хьюго надел ей перстень, вспыхнувший голубым огнем и засверкавший бриллиантами.

– Спасибо тебе огромное!

Сейчас был самый подходящий момент, когда, следуя совету Александры, она могла бы сказать Хьюго, как сильно его любит. А также это был удачный повод для него признаться в том же самом. Однако он этого не сделал.

Возникла неловкая заминка. Как будто немного смутившись, Хьюго кашлянул и сказал:

– Я рад, что оно тебе понравилось. А теперь давай-ка я отвезу тебя обратно к Пэтси.

Глава 30

Когда спустя четыре недели Лиззи однажды проснулась и поняла, что это утро грядущей свадьбы, ее охватило радостное возбуждение. Вся ее семья и множество друзей и подруг соберутся сегодня, чтобы увидеть, как она выходит замуж за Хьюго.

Некоторые из них уже приехали. Например, ее родители и Джина, которые разместились в ближайшем отеле. Было очень приятно встретиться с Джиной накануне, и Лиззи знала, что та планирует после свадьбы празднично поужинать в отеле с ее родителями. Лиззи могла лишь надеяться, что матушка не пригласит на эту трапезу свою почетную гостью, миссис Бринклоу, иначе Джина умрет от скуки или задохнется от подавляемого смеха.

Дэвид тоже устроился в отеле, и Лиззи очень надеялась, что ее родные нигде с ним не столкнутся – хотя Дэвид с Джиной прежде уже виделись и вполне мило общались. Все же родители Лиззи были бы сильно озадачены тем, что их дочь пригласила на свадьбу дворецкого и по совместительству шофера Александры. Хотя, возможно, они решили бы, что таково пожелание ее подруги.

Александра и Мэг поселились пока в лесном коттедже. С большой неохотой они оставили Кловер в Лондоне под присмотром соседки. Они рассудили, что собака будет не самым желанным гостем на свадьбе и даже в бывшем егерском доме, который спешно отремонтировали и сделали пригодным для приема гостей, так что теперь собачья шерсть и когти могли его попортить. Ванесса – третья подружка невесты – устроилась с Лиззи в доме у Пэтси. А Хьюго переехал в дом своего шафера Саймона. Лиззи толком и не знала, где тот живет.

Увидев на дверце шкафа свое подвенечное платье, прикрытое тонкой материей, Лиззи испытала новый прилив чувств, отчасти вызванных волнением и страхом, отчасти – гордостью, что она успела-таки сшить его в срок. Рядом с платьем белело облако воздушного тюля, собранного на гребешки и подшитого к драгоценной тиаре. Все это вместе составляло ее свадебную фату. Изначально фата принадлежала бабушке Лиззи. Мать отвезла ее вместе с тиарой к швее, которую ей посоветовала знакомая, и мастерица создала нечто настолько восхитительное, что смогла угодить и Лиззи, и ее матери.

Хотя все долгие предсвадебные хлопоты не радовали Лиззи, теперь, когда настал этот знаменательный день, ей не терпелось вскочить и начать действовать. Она поглядела на маленький дорожный будильник на тумбочке у кровати, предусмотрительно предложенный ей Пэтси. Он показывал шесть тридцать – тот час, когда едва ли кто-то в доме, кроме нее, мог проснуться. Свадьба была назначена на два, а к двенадцати должна была подъехать мать, чтобы помочь Лиззи одеться. Столько часов оставалось впереди!

Пэтси предупредила, что завтрак будет в девять, но Лиззи уже сейчас была очень голодна. С собой в спальню она забыла взять какой-нибудь ночной перекус, и теперь чувствовала, что если что-либо срочно не съест, то ее начнет тошнить. А потому Лиззи поднялась с постели и достала свой утренний халат.

Несмотря на столь ранний час, на кухне она оказалась не первой.

– Несса? Привет! Что ты вскочила в такую рань? – воскликнула Лиззи, увидев одну из подружек невесты, которая сидела за кухонным столом, обхватив ладонями кружку.

– Ой, привет, Лиззи! А я проснулась еще до рассвета, да так и не смогла больше уснуть.

Ванесса отчего-то не была такой жизнерадостной, как обычно, подумалось Лиззи, даже учитывая довольно ранний час.

Когда они впервые встретились в школе домоводства, Лиззи восприняла ее как одну из высокомерных светских дебютанток, уничижительно общающихся с простыми смертными, но теперь-то она хорошо знала Нессу. Та оказалась человеком с большим сердцем, и Лиззи искренне ее полюбила.

– У тебя все в порядке, Несса?

Ванесса протяжно вздохнула и уставилась в кружку.

– А что? Почему ты спрашиваешь? Что-то не так? – угрюмо отозвалась она. Наконец, перестав бормотать, она выдала то, что ее на самом деле беспокоило: – Все дело в шафере.

Тут уже заволновалась Лиззи:

– А что с ним не так?

Выбранный ее женихом шафер работал в Швейцарии, и потому Лиззи пока что не была с ним даже знакома.

– Да нет, с ним-то как раз все нормально! – поспешила успокоить ее Ванесса. – Просто я уже много лет в него влюблена.

Почувствовав изрядное облегчение, Лиззи наполнила чайник и, поставив его на огонь, вытряхнула спитую заварку в мусорное ведро под раковиной.

– По-моему, это замечательно! Всегда же предполагается, что шафер выберет себе одну из подружек невесты.

Ванесса снова погрузилась в мрачные переживания.

– Но только это буду не я, понимаешь? Скорее он выберет Александру, которая всегда такая изысканная и уверенная в себе.

Ванесса явно пребывала в величайшем расстройстве, однако Лиззи не в состоянии была ее утешать на пустой желудок.

– Сейчас я сделаю себе тосты. Будешь за компанию? Пэтси сказала, чтобы я сама себе готовила поесть, когда захочется. Видимо, когда она была беременной, то постоянно страдала от голода.

Найдя на кухне хлеб, Лиззи принялась его нарезать.

– Нет, на меня тост не надо! – сказала Ванесса, глядя на хлеб голодными глазами.

– Несса, успокойся, пожалуйста. Ты так прелестно смотришься в платье подружки невесты! Мне кажется, тебе этот фасон идет как никому.

Вода вскипела, и Лиззи чуть подогрела заварочный чайник, ополоснув его кипятком, прежде чем засыпать туда листовой чай.

– Ты в самом деле так считаешь? – спросила Ванесса.

– Конечно! Как ты знаешь, сама я эти платья не шила, но много времени продумывала, как сделать так, чтобы они подошли каждой из вас. И чтобы их можно было надевать и в дальнейшем.

Платья подружек невесты были длиной до пола и облегающего кроя, с горловиной-лодочкой. К ним прилагались и легкие болеро, чтобы девушки выглядели более чинно и к тому же не замерзли на венчании, поскольку в церквях всегда, даже в сентябре, стоял холод. Наряды были сшиты из «мокрого» шелка того же цвета павлиньего пера, что так приглянулся Александре среди тканей, подаренных Лиззи Гарольдом. Этот цвет оказался к лицу всем подружкам невесты, но более всего шел Ванессе.

– Я испугалась, что буду выглядеть в нем полноватой, – призналась та.

– Ой, ну что ты! Ничего подобного! Ты будешь смотреться куда стройнее меня – я все же беременна. – Лиззи залила чайные листья кипятком, надеясь, что Ванесса перестанет наконец тревожиться по поводу своей фигуры и чего-нибудь поест.

– По тебе совсем не видно, что ты беременна. Вообще вряд ли это можно заметить. Но вот вчера вечером моя мама сказала мне кое-что такое, из-за чего мне стало неспокойно.

– Вчера вечером? Как тебе удалось повидаться вчера с матерью? Ты что, к ней ездила? Должно быть, ты вернулась уже совсем к ночи.

Накануне своего «великого дня» Лиззи очень рано отправилась спать и, когда она пожелала остальным спокойной ночи, Ванесса сказала, что и сама скоро ляжет спать. А Хьюго как раз собирался ехать ночевать к своему шаферу.

– Ах да, видимо, ты об этом не знаешь. Ведь мама с папой уже здесь. Они приехали вчера, совсем уже поздно.

– Что? Они приехали к Пэтси и Тиму?

Теперь уже Лиззи стало нехорошо по-настоящему. Она предполагала встретиться с родителями Хьюго на церемонии, когда будет себя чувствовать под защитой десятков людей, а вовсе не тогда, когда между ними может оказаться разве что ее собственная мама. Внезапно Лиззи пожалела о том, что ее родители остановились в местной гостинице. Ей сейчас так их не хватало! Да и Хьюго находился слишком далеко, чтобы ее защитить.

– Но зачем они вчера приехали на ночь глядя? Ведь ваше поместье совсем недалеко отсюда. Или им необходимо было попасть сюда именно до свадьбы?

Лиззи запаниковала: а вдруг есть какой-то общепринятый ритуал, включающий родителей жениха, о котором она позабыла?

– Они приехали, потому что отцу понадобилось срочно переговорить с Хьюго. Для этого Тим их вчера препроводил в библиотеку и вручил с собой бутылку бренди. Все это произошло чуть ли не в последнюю минуту.

У Лиззи перед глазами все поплыло, на лбу выступил холодный пот.

– Несса, будь такой умницей, сделай сама нам тосты, ладно? А то у меня такое чувство, что меня сейчас вывернет.

– О господи! Бедняжка! Конечно, сейчас сделаю.

Понаблюдав за хлопотами Ванессы, Лиззи вскоре почувствовала себя лучше.

– Прости за такую обузу. Это я должна была ухаживать за тобой и успокаивать насчет шафера. Расскажи мне о нем.

Тем самым Лиззи могла бы отвлечься от тревожных мыслей и перестать паниковать из-за того, что родители Хьюго нагрянули так внезапно.

– О Саймоне? Они с Хьюго вместе учились в школе, и он нередко приезжал к нам на каникулах погостить. Сейчас он, как ты знаешь, живет в Швейцарии, и я не видела Саймона с самого его отъезда. – Прервавшись, Ванесса спросила: – А с чем тебе сделать тост?

– С маслом и «Мармайтом», пожалуйста. Так ты продолжай про Саймона.

– Ты же знаешь Хьюго, он очень добрый и приветливый, но, само собой, они не брали меня в свою компанию на каникулах, так что я обычно тихонько шпионила за ними. Но однажды мы на целый день отправились все вместе на побережье. С нами был старший двоюродный брат, и он за нас всех отвечал. Вместе с ним была и его девушка.

– Побережье ведь очень далеко от вас.

– Думаю, достаточно далеко, и все же Питер, наш кузен, решил нас свозить туда на машине. Мне кажется, ему хотелось произвести впечатление на девушку, которая и без того была им чертовски увлечена. Наши родители тогда уехали куда-то за границу отдыхать. Короче, на обратном пути мы, младшие, сидели втроем на заднем сиденье. Я сделала вид, будто уснула, и как будто нечаянно положила ему голову на плечо. И ехала так всю дорогу домой. – Ванесса печально вздохнула. – Это было так чудесно!

Наконец она вручила Лиззи намазанный тост.

Надкусив его, Лиззи решила во что бы то ни стало подбодрить Ванессу. А уже потом беспокоиться насчет того, что же такое вздумалось сэру Джасперу сообщить своему сыну, что они с женой так экстренно примчались сюда накануне вечером. Напрашивалась единственная причина, которой это можно было объяснить.

– Это и правда так мило, что он всю дорогу даже не двинулся с места, – сказала она Ванессе. – Или не переложил твою голову на что-нибудь другое.

– Да! Ты тоже так считаешь?

– И мне кажется, что он – Саймон – будет очень впечатлен, увидев, как ты расцвела за эти годы. Ведь, когда он видел тебя в последний раз, ты была совсем юной девчонкой.

– Мне было тринадцать.

– Скажем, не самый лучший возраст. Прыщики, детский жирок. Но теперь ты выросла и стала красавицей. Глядишь, еще будешь меня просить потом избавить тебя от его ухаживаний!

Ванесса рассмеялась.

– Ну да, я, пожалуй, все же немного похорошела. Я была довольно пухленькой и с ужасно жирными волосами.

– Которые теперь просто роскошные! Помнишь, когда мы первый раз пообщались с тобой в школе домоводства и я помогла тебе с выкройкой? Я еще тогда подумала: какие у тебя красивые волосы!

– Я тогда сильно стеснялась и, сама понимаю, выглядела из-за этого слишком заносчивой. Вы втроем тогда так отделились от всех остальных – этакая компания подружек.

– Мы сами тогда только познакомились. А теперь и ты в нашей компании.

Ванесса счастливо улыбнулась.

– Это так замечательно! С вами я могу просто быть самой собой, и мне не нужно с кем-то соперничать за право быть приглашенной на светские вечеринки или балы и прочее.

Лиззи одарила подругу сердечной улыбкой, уверенная, что теперь у Ванессы радостный настрой.

– Слушай, Несс, а ты не можешь мне сказать, с чего вдруг твои родители сочли необходимым приехать сюда вечером, накануне свадьбы? Чтобы ваш отец смог серьезно поговорить с Хьюго в ночь перед его женитьбой?

Ванесса тоже взялась за тост.

– Ну, скажем, вряд ли для того, чтобы отец рассказал Хьюго про птичек и пчелок. Братец, судя по всему, уже сам это понял.

– Ага. Даже могу это с уверенностью подтвердить.

Обе прыснули со смеху. Затем Лиззи все же спросила опять:

– Так зачем, по-твоему, они приехали? Что такое срочное потребовалось твоему отцу сообщить Хьюго?

Ванесса задумчиво уставилась в свою тарелку, пристально разглядывая оставшиеся там крошки.

– На самом деле, я не очень хорошо знаю отца. По правде сказать, я всю жизнь его побаивалась.

– Вполне тебя понимаю, – кивнула Лиззи.

– Мне кажется, единственное, что его в жизни по-настоящему волнует, это деньги. Он считает, на свете нет ничего такого, что нельзя бы было купить.

– Ну, как говорят поэты, «любовь за деньги не купишь», – пожала плечами Лиззи.

– А вот папа, несомненно, сказал бы, что купишь.

– Интересно, – медленно заговорила Лиззи, – а вдруг твой папа уверен, что, если он предложит Хьюго деньги, тот отменит свадьбу?

Ванесса невольно ахнула.

– Не будем притворяться, Несса, мы обе прекрасно знаем, что ваш отец совсем не рад тому, что Хьюго на мне женится. Хьюго его сын и наследник. Возможно, сэр Джаспер очень хорошо подготовился, чтобы не допустить этой свадьбы.

– О боже, Лиззи!.. – воскликнула Ванесса, словно желая опровергнуть то, что только что сказала подруга, но тут же осеклась, не в силах заявить, что это невозможно. – Но Хьюго… Он никогда на это не пойдет… В смысле, он не выберет деньги за отмену свадьбы… Он так тебя любит.

Лиззи глубоко вдохнула. А так ли это в действительности? Он никогда не говорил ей о любви. Захваченная вихрем свадебных приготовлений и убаюканная добротой и нежностью Хьюго, она сумела унять тревожные мысли, что Хьюго женится на ней лишь потому, что так поступил бы любой честный мужчина. Однако полностью от этого беспокойства Лиззи не избавилась. И тем не менее она нисколько не сомневалась, что Хьюго, какие бы ни были у него мотивы жениться, все сделает правильно.

– Знаешь, я, разумеется, полностью ему доверяю, но мне все-таки надо знать, о чем они говорили. Можешь ты спросить об этом у отца?

– Нет! – без колебаний ответила Ванесса. – Категорически нет.

– Может, тогда мне стоит у него спросить?

– Что ты! Нет! – еще более решительно возразила Ванесса. – Он ни за что тебе не скажет.

– А если обратиться к твоей матери? Она-то наверняка об этом знает? И если знает, то, может, скажет мне?

– Нет, Лиззи, мне очень жаль, но это тоже не вариант. Если тебе так хочется об этом узнать, то придется спросить у самого Хьюго. Хотя, конечно, ужасно скверная примета увидеть жениха до свадьбы.

Долю секунды Лиззи обдумывала услышанное.

– Но куда более скверно будет, если, явившись в церковь, я не увижу там жениха.

– Это верно, – согласилась Ванесса. – Так и что ты намерена предпринять?

От этого вопроса Лиззи странным образом почувствовала себя лучше и увереннее, как будто в самом вопросе уже крылся какой-то ответ.

– Нам надо встретиться с Хьюго. Он отправился ночевать к шаферу. Ты знаешь адрес Саймона?

– Нет. Но мама должна знать. У нее есть адрес в телефонной книжке.

– А эта книжка у нее с собой?

Ванесса уверенно кивнула.

– Она никуда не ездит без своей записной книжечки. Книжка у мамы достаточно маленькая и помещается в дамскую сумочку. Это на тот случай, если она куда-либо поедет и ей захочется в туалет. Тогда она всегда сможет найти кого-то знакомого в пределах досягаемости.

– Боже ты мой! Значит, тогда нам остается лишь найти хороший предлог, чтобы заглянуть в ее книжечку.

Лиззи попробовала придумать какой-нибудь повод воспользоваться записной книжкой леди Леннокс-Стэнли, причем в довольно спешном порядке, но быстро оставила эти попытки.

Ванесса нашла простое решение:

– Я просто поднимусь и стащу у нее книжку из комнаты.

– А такое возможно? Вдруг она проснется и спросит, чего это ты роешься в ее сумочке?

– Не проснется, – покачала головой Ванесса. – Мама принимает на ночь снотворное. Так что она не проснется, даже если у нее в спальне разорвется бомба.

– А твой отец? Вдруг он проснется? Это вообще будет ужас!

– Они в разных спальнях. Сейчас родители уже не спят в одной комнате. Пэтси поселила отца в той спальне, где обычно останавливается Хьюго.

– Отлично! Тогда ты идешь за записной книжкой матери, и будем надеяться, что там есть нынешний адрес Саймона.

– Но как мы туда доберемся? Я водить не умею. А ты?

– Дэвид нам поможет, – мгновенно сообразила Лиззи. – Он отвезет нас, куда только потребуется.

– Он ведь один из распорядителей церемонии, верно?

– Да. И очень хороший друг. Ну давай, иди.

Однако не успела Ванесса умчаться, как на кухне появилась Пэтси в пеньюаре с узором пейсли и явными признаками тяжелой ночи.

– Всем доброе утро! – произнесла она. – А я хотела отнести тебе в спальню чай, Лиззи. – Она подтянула к себе стул и села, обхватив ладонями голову. – О! Я вижу чай! Может кто-то из вас стать добрым ангелом и налить мне чашечку?

– С тобой все хорошо, Пэтси? – встревожилась Лиззи. От Пэтси зависело очень многое из того, что должно было сегодня произойти. И если она вдруг заболеет, то кто-то должен будет заменить ее, наскоро придумав план Б.

– Я в порядке. Просто не могла толком заснуть – наверное, беспокоилась насчет сегодняшнего дня, хотя и знаю, что все под контролем. – Она подбадривающе улыбнулась. – Впрочем, видимо, бренди на ночь было не лучшей идеей. Несса, можно тебя попросить? Если заглянешь в кладовку, то найдешь флакон с «Алка-Зельтцером». Будь так добра…

Ванесса нашла на полке узкий стеклянный цилиндр и налила для Пэтси стакан воды. Подруги проследили взглядом, как Пэтси кинула в стакан одну за другой три огромные таблетки, которые сразу громко зашипели.

– Не думала, что можно принимать их больше двух, – сказала Лиззи.

– Я никогда меньше трех не принимаю. Они исцеляют все. – Пэтси залпом опрокинула содержимое стакана и как можно незаметнее отрыгнула газы, прикрыв ладонью рот. – Простите. Вот! Теперь я готова справиться с чем угодно!

– Ты вчера засиделась допоздна? – спросила Лиззи, надеясь, что вдруг им удастся получить нужную информацию от Пэтси, и тогда не придется мчаться невесть куда в поисках Хьюго.

– Да. Хьюго с отцом очень долго говорили…

– А ты не знаешь, о чем они разговаривали? – спросила Лиззи и тут же осеклась, встретив удивленный взгляд Пэтси. Она виновато улыбнулась. – Мне просто стало любопытно, – продолжала она, стараясь держаться беспечного тона, – почему вдруг чета Леннокс-Стэнли сочла необходимым приехать сюда накануне вечером? Ведь свадьба назначена только на два. – Лиззи понимала, что выглядит сейчас порядком взвинченной, однако надеялась, что для невесты это состояние вполне объяснимо.

– Сказать откровенно, – ответила Пэтси, – я этого сама не понимаю. Но, может быть, съев какой-нибудь тост, я смогу лучше соображать.

Ванесса поняла намек хозяйки. Поставив поджариваться хлеб, она достала конфитюр вдобавок к уже стоявшим на столе сливочному маслу и «Мармайту» и повернулась к Лиззи:

– Намажешь тосты? А то я хочу сбегать наверх, узнать, не проснулась ли мама.

Лиззи мигом вскочила на ноги:

– Да, конечно.

Но не успела Ванесса выбежать за дверь, как Пэтси сказала, покачав головой:

– В этом нет надобности, Несса. Аннабель сказала, что примет снотворное и что не хочет, чтобы ее беспокоили до полудня – разве только в самом экстренном случае. Так что к завтраку она точно не придет.

Лиззи с Ванессой переглянулись. Вот бы у Ванессы появился какой-нибудь предлог немедленно выскользнуть из кухни!

– Кстати, раз уж заговорили о матери Ванессы, – начала Лиззи, – то для меня было бы удобнее не встречаться с ее родителями до самой церемонии. – Она изобразила одну из тех улыбок, что обычно используют скорее как знак препинания, а не для выражения искренних чувств. – Подозреваю, ты знаешь, что мы с ними не в лучших отношениях. Это не будет выглядеть слишком невежливо, если я отправлюсь в коттедж и позавтракаю с Мэг и Александрой?

– Ой, какая хорошая идея! – встрепенулась Ванесса. – А можно, я тоже присоединюсь? Подружки невесты соберутся вместе!

Пэтси положила на уголок тоста непомерное количество конфитюра.

– Да я вовсе не против. А ты, Лиззи, как невеста, можешь делать все, что тебе заблагорассудится. Вот только, Несса, не покажется ли твоему достопочтенному папе несколько странным то, что его дочь не явится к завтраку?

Ванесса покачала головой:

– Я сомневаюсь, что папа заметит мое присутствие за столом, даже если я заявлюсь туда в рыцарских доспехах. Ему будет совершенно все равно, пришла я на завтрак или нет.

– Ну, в таком случае езжайте с богом, – сказала Пэтси. – Только пообещайте мне, что не опоздаете. Надо, чтобы ровно в двенадцать вы были здесь. Или даже чуть раньше.

– Вряд ли мне понадобится много времени, чтобы надеть платье, – начала было Лиззи.

– Это не просто платье, и на это может уйти целая вечность, – наставительно возразила Пэтси. – К тому же к двенадцати приедет твоя мать. Мы же не хотим испортить ей такой великий день, доведя ее до истерики, правда?

С этим Лиззи не могла не согласиться.

– Да, она ждет не дождется этого дня еще с того момента, как ей сообщили, что у нее родилась девочка. Мы ни за что не опоздаем.

– Тогда езжайте. Передайте мой горячий привет остальным подружкам невесты. Они отличные девчонки! – Пэтси улыбнулась – быть может, радуясь тому, что под ее ответственностью будет на два человека меньше.

– Но прежде чем мы отправимся, – продолжала Лиззи, – ты не возражаешь, если я сделаю один звонок. На местный номер. Мне просто нужно кое-что сказать по телефону Дэвиду.

– Дэвиду? Конечно. Он очень приятный человек. Звони, пожалуйста! Воспользуйся кабинетом – там как раз и местный телефонный справочник.

Лиззи пошла в кабинет звонить, а Ванесса тем временем, пока не видит Пэтси, помчалась по лестнице наверх, чтобы позаимствовать у матери записную книжку. Уже когда администратор отеля соединила Лиззи с комнатой Дэвида, девушка спохватилась, что еще слишком рано, чтобы звонить. Часы на стене кабинета показывали семь десять.

Дэвид весьма благодушно отнесся к тому, что его разбудил звонок со столь безумными, отчаянными просьбами, однако, выслушав страдания Лиззи, твердо сказал:

– Лиззи, я не смогу. Я был бы рад тебе помочь, но в церкви сейчас ужасная суматоха среди местной, так сказать, цветочной гвардии. Им катастрофически не хватает людей, чтобы украсить церковь к твоей свадьбе, а потому они привлекли и меня.

– Господи, Дэвид! Откуда в церкви вообще узнали о твоем существовании?

– Я заглянул к ним вчера вечером. Как один из распорядителей праздника, я решил, что обязан проверить место его проведения, и это действительно прелестнейшая церковь. Там была одна женщина по имени Диана…

– Диана Бейкер. Она жена викария.

– И вместе с другой женщиной они буквально заламывали в отчаянии руки. Я, естественно, поинтересовался, что у них за беда. Они мне рассказали, и я почувствовал, что не могу подвести ни тебя, ни эту прекрасную церквушку. А потому я им поведал, что сейчас-то я актер, но на заре своей карьеры был довольно долго в составе сценического менеджмента и понаделал немало декораций Бернхэм-вуда для одной шотландской пьесы^[64]. И предложил церкви свои услуги. Дамы были в восторге!

– Я бы сильно удивилась, если бы они знали, что такое «сценический менеджмент». Я и сама о таком не знала, пока с тобой не познакомилась.

– Ну, на самом деле мне пришлось им объяснить, что это означает «мальчик на побегушках», так что, если что-то нужно, достаточно лишь махнуть мне ручкой. Короче говоря, меня тоже подключили к делу.

– Так было мило с твоей стороны предложить им помощь! Странно, что Пэтси мне ничего не сказала о том, что там проблема с оформлением.

– Диане самой не хотелось ей говорить – она знает, что у Пэтси и без того хлопот по горло. – Он задумался на мгновение. – Я могу дать вам свою машину. Я знаю, ты водить не умеешь, но Александра может вполне. Так что могу подогнать вам транспорт, как только позавтракаю.

– Ты такой добрый, Дэвид! – воскликнула Лиззи, еле сдерживаясь, чтобы не попросить его подогнать машину до завтрака. – Спасибо тебе огромное! До встречи.

В кабинет зашла Ванесса, держа в руке записную книжку матери.

– Она в полнейшей отключке. Ну что, посмотрим, где живет Саймон…

Ванесса довольно быстро отыскала адрес и выписала его на листок вместе с номером телефона.

– Будем лишь надеяться, что он, уезжая в Швейцарию, не сдал свой дом в аренду и что мы не выясним вдруг, что они с Хьюго остановились где-то в другом месте.

При этой мысли Лиззи нервно содрогнулась.

– Все это на самом деле дикая авантюра. Ты уверена, что действительно хочешь туда ехать? – Ванесса заметно встревожилась. – Это все равно что гоняться за призраками. Мы ведь можем их и не найти, когда приедем.

Лиззи, прикусив губу, задумалась. А такая ли уж безумная эта идея? Она вообразила, как стоит в церкви, ожидая, когда же заиграет музыка, и вдруг прибегает какой-то незнакомый человек с посланием от Хьюго. Лиззи зажмурилась, и вся эта картина представилась ей настолько живо, что казалось, это уже произошло на самом деле.

– Я все равно поеду увидеться с Хьюго. Если хочешь со мной – поехали. Не хочешь – я могу поехать вдвоем с Александрой. Она поговорит за меня с Саймоном.

У Ванессы даже расширились глаза.

– Да нет, ты что! Я обязательно поеду. Мне, конечно, нравится Александра, но я не хочу, чтобы она увела Саймона, пока мне самой не представится счастливый шанс.

– Хорошо. А чтобы не гоняться, как ты говоришь, за призраками, мы – а лучше ты – сперва позвоним Саймону и убедимся, что они действительно там.

Ванесса притворилась, будто это звонят из местного совета, хотя на часах было еще только восемь тридцать. Убедившись, что Саймон живет по указанному адресу, она повесила трубку.

– Как здорово у тебя получилось! – сказала Лиззи. – И Саймон оказался достаточно любезным человеком, что не наорал на тебя, учитывая, который час.

Ванесса поглядела на висевшие в кабинете часы.

– И вправду еще рано. Мне всегда нравилось актерство. Я даже хотела поступить в театральную школу, но папа, разумеется, это не одобрил.

Пару мгновений посетовав насчет такой нетерпимости отца Ванессы, Лиззи вновь задумалась о том, насколько вероятно, что сэр Джаспер попытался отговорить Хьюго от невыгодной женитьбы. Она представила дитя, уютно свернувшееся в тепле и безопасности у нее под сердцем. Лиззи уже сейчас готова была с отчаянной яростью его защищать. Будь она на месте сэра Джаспера, с его жизненными установками и укоренившимися воззрениями, она, быть может, поступила бы точно так же, как он. Ведь любой родитель сделает все, что в его силах, лишь бы удержать своего ребенка от величайшей, по его убеждению, ошибки в жизни.

Лиззи кашлянула, прочищая горло, и взглянула на подругу:

– Ну что, пойдем?

Глава 31

Так радостно было вновь увидеть Мэг и Александру, которые завтракали за столиком под старой яблоней, и на несколько минут Лиззи даже позабыла о своем страхе, что этот день грозит обернуться для нее катастрофой и ее сердце будет навеки разбито.

Обменявшись с подругами приветствиями и поздравлениями, Лиззи обрисовала им суть проблемы. Александра с Мэг молча ее выслушали. Мэг, судя по всему, решила, что Лиззи совершенно свихнулась, однако Александра прониклась ее тревогой.

– Но зачем отцу Хьюго это делать? – недоумевала Мэг. – Ведь он должен только радоваться! Он же не хочет, чтобы его сын бросил мать своего ребенка! Ну правда!

– Ты не знаешь моего отца, – возразила Ванесса. – Он привык всегда добиваться своего.

– Но ведь Хьюго тебя любит! – воскликнула Мэг.

Ванесса говорила то же самое, однако Лиззи вновь охватили сомнения, действительно ли Хьюго испытывает к ней эти чувства и достаточно ли они сильны, чтобы противостоять возможному вмешательству отца. И опять ей вспомнились слова Хьюго: «…угораздило по оплошности заделать девушке ребенка и в конечном итоге на ней жениться».

От волнения у нее снова к горлу подступила тошнота.

– Просто меня всегда преследует мысль, что он вынужден на мне жениться, потому что я беременна. Ведь на самом-то деле, может, он этого и не хотел бы. – Лиззи попыталась изобразить улыбку, и тут ее осенило, что улыбаться ей еще придется целый день. Мать нашла фотографа своей мечты, так что ожидалось много, много снимков. Если, конечно, эта свадьба вообще состоится.

– На самом деле, – проговорила Александра, – хотя я готова на что угодно поспорить, что Хьюго любит тебя, Лиззи, до умопомрачения, я знала одну девушку, у которой была гувернантка-француженка. Так вот, у девушки был брат, который был намного ее старше, и он влюбился в эту гувернантку. Помню, подружка говорила, что ее мать всю ночь накануне свадьбы убеждала сына отменить бракосочетание. И он это сделал.

Лиззи прошиб холодный пот, все остальные тоже выглядели потрясенными.

– Ладно, – сказала наконец Мэг, – положим, есть мало-мальская вероятность, что отец Хьюго это сделал… Вернее, попытался это сделать…

– Я не хочу так рисковать, Мэгги, – тихо произнесла Лиззи.

Они выпили еще чаю, съели по пирожному, которые привезла с собой Мэг, и Лиззи начала тревожно поглядывать на часы. Она ведь так рано поднялась! Куда же пропало столько времени? Дэвид наверняка сейчас уже будет здесь.

Наконец они увидели, как большой автомобиль подъехал по дорожке к дому и остановился у самого входа. Лиззи побежала встретить Дэвида.

– Прости, я прибыл немного позже, чем планировал. В отеле я повстречал твоих родителей, Лиззи, и мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы убедить их, что это совершенно уместно – пригласить слугу, который по совместительству сантехник и бог знает кто еще, на свадьбу, даже если это и не та семья, которой он, с позволения сказать, служит.

Александра нашла все это чрезвычайно уморительным.

– О господи! Ты помнишь, Лиззи? Родители приехали забрать тебя домой, и ты еще не знала, как им объяснить, кто такой Дэвид. И он сперва выдал себя за водопроводчика, а потом за дворецкого. – Она перевела взгляд на Ванессу, которая была совершенно сбита с толку. – Жаль, ты этого не видела! Правда!

– Чуточку импровизации – и проблемы как не бывало! – улыбнулся Дэвид.

– При последней нашей встрече я им сказала, что ты еще и наш шофер, – добавила Александра.

– Я очень многогранный человек! То что надо для актера. Особенно могу подчеркнуть свою роль церковного декоратора. Кстати, Лиззи, ты там никуда не торопилась?

– На самом деле да. Ну что, мы все вместе поедем?

– Поскольку я вожу машину, то мне лучше поехать, – усмехнулась Александра.

– И я тоже поеду, – вызвалась Ванесса, – поскольку речь идет о моем брате.

– Если хотите, я тоже с вами поеду, – сказала Мэг. – Или же останусь здесь, приберусь, а потом буду всех успокаивать, если вы вдруг не успеете вернуться к двенадцати.

От такой перспективы у Лиззи в страхе расширились глаза.

– Мы однозначно хотим, чтобы ты была с нами, Мэг. И к двенадцати я просто обязана вернуться. Если я не успею, мама этого не переживет! Быстро в машину! Надо ехать немедленно.

– Подождите-ка минутку, – остановил их Дэвид. – А вы вообще знаете, куда ехать?

– У нас есть адрес, – сказала Ванесса, направляясь к машине.

– Но вы хоть знаете, в какую сторону вам надо? Давайте-ка взглянем на карту. Лекси? Найди в машине справочник, и быстренько проложим маршрут.

Сбегав к машине, Александра вернулась с желтой книгой-атласом. Дэвид быстро нашел селение, где жил Саймон.

– Это не так уж близко отсюда, – заключил он. – Так что нельзя терять времени. Кто-нибудь мне найдет листок бумаги?

Он записал названия населенных пунктов, на которые им следовало держать курс.

– Вот так. Кто из вас будет штурманом? Кто готов читать карту?

– Только не я, – сказала Ванесса. – Мне дурно становится, когда я пытаюсь что-то в машине читать, пусть даже карту.

– Мне тоже, – покачала головой Мэг.

– Ладно, – сказала Лиззи, – я буду за штурмана. Я же у нас всегда слежу за картой, разве не так? – Она взяла в руки листочек. – Дэвид, я тебе уже говорила, что очень тебя люблю?

– Даже притом что выходишь замуж за другого? – смеясь, отозвался тот.

– Очень надеюсь, что выхожу. Нам только надо убедиться в намерениях самого жениха.

– Если хочешь знать мое мнение, вероятность того, что Хьюго бросит тебя у алтаря, равна нулю. Но если, промчавшись по окрестным селам, ты почувствуешь себя счастливее, то в этом нет никакого вреда. Если только ты не опоздаешь.

Когда они уже сели в машину и тронулись в путь, Лиззи внимательнее вчиталась в написанное на листке.

– Тут столько всяких названий указано! Надеюсь, ехать нам не очень далеко. Обратно надо будет выехать самое позднее в одиннадцать.

– Это не может быть слишком далеко, – рассудила Александра, – иначе Хьюго нашел бы место где-нибудь поближе.

– Совсем не обязательно, – возразила Ванесса. – Он мог бы захотеть ночевать именно у Саймона, своего лучшего друга и к тому же шафера.

– А дом Пэтси и Тима не годится, потому что там остановилась я, – добавила Лиззи. – А еще его родители, – мрачно добавила она.

– А вариант хорошей гостиницы не обсуждался? – не отступала Александра.

– Тут лишь один отель относительно близко, и к тому же наверняка переполнен. И мои родители, и Дэвид, и миссис Бринклоу, подружка моей матери, на которую ей особенно хочется произвести впечатление, – все там остановились. В любом случае едем туда, куда собрались.

Им понадобилось остановиться в маленьком ярмарочном городке, чтобы воспользоваться общественными удобствами, и там Лиззи засомневалась: быть может, лучше просто довериться решению Хьюго и попросить Александру повернуть обратно к дому?

– По-моему, тут уже недалеко, – сказала Александра, когда Лиззи озвучила свои сомнения в разумности всей этой затеи. – Я уже заметила указатель на эту деревню. Так что мы почти приехали. – Она посмотрела на часы на городской башне, затем сверила время со своими часами. – Но подумай еще раз.

Однако у Лиззи сейчас это получалось с трудом.

– Единственное, о чем я способна думать, – что будет совершенно ужасно, если Хьюго не покажется в церкви. Все-таки мне действительно необходимо знать, как он намерен поступить.

– Тогда вперед! – поторопила Александра.

– Вроде как это должен быть вон тот дом, – сказала Лиззи, глядя на небольшой особняк в георгианском стиле за живой изгородью. Чтобы отыскать его, девушкам потребовалось немного больше времени, нежели они рассчитывали.

– Какой симпатичный домик, правда? – похвалила Ванесса. – Пойдем постучим в дверь?

– Я не пойду, – заявила Лиззи.

Подружки закричали на нее так громко, что было странно, как из соседних домов не выбежали люди посмотреть, кого здесь убивают.

– Я не могу! – уперлась Лиззи. – Мне действительно необходимо знать, будет свадьба или нет, но я ни за что не могу спросить его об этом!

– Это потому, что увидеть жениха до венчания – плохая примета? – спросила Ванесса, которая была немного более участливой, чем Александра.

– Да нет же! – еще сильней занервничала Лиззи. – Просто… я имею в виду… А вдруг он скажет, что никак не может на это пойти? Я тогда умру на месте.

– Хорошо, – решилась Александра. – Я зайду в дом и спрошу сама. Пойдем, Несса.

– Да, иду. А я хорошо выгляжу? – спросила та у Лиззи.

– Какая сейчас разница? – фыркнула Александра. – Все, я пошла.

Ванесса, беспокоясь о том, что Александра очарует шафера до того, как ей самой представится такая возможность, поспешила за ней. Мэг тоже двинулась следом.

Лиззи сидела в машине, и в мыслях у нее царил полный раздрай. Будучи невестой, она полагала, что все это чистое сумасшествие, что сейчас она должна лежать в доме у Пэтси с ломтиками огурца на веках, а маникюрша должна подпиливать ей ногти и сдвигать кутикулу палочкой из апельсинового дерева, как рекомендуют во всех свадебных журналах. А женщина в Лиззи отчаянно нуждалась в подтверждении того, что она не совершает фатальную ошибку. Она всей душой хотела выйти замуж за Хьюго, однако ей требовалось, чтобы он тоже этого хотел. Лиззи необходимо было, чтобы он был счастлив. Она не желала связать его брачными узами, которые принесут ему несчастье. Совсем недавно она думала, что такого не может быть… но теперь она ни в чем не была уверена.

Только Лиззи пришла к выводу, что от беременности в сочетании с водоворотом предсвадебных хлопот ее мозги слегка свихнулись, когда дверца с водительской стороны открылась, и к ней наклонился молодой мужчина, которого она еще ни разу не встречала.

– Планы немного изменились, – сообщил он. – Я, кстати, Саймон.

– Кажется, сейчас меня стошнит, – поморщилась Лиззи и, выскочив из машины, поскорее скрылась за изгородью. Ее скрутило позывами, однако не вырвало. Как бы то ни было, вскоре Лиззи почувствовала себя лучше.

Она вернулась в машину.

– Давай, сообщай мне самое худшее.

– Да нет ничего худшего. У меня письмо к тебе от Хьюго. И предлагаю тебе его прочитать. А потом я отвезу тебя обратно к Пэтси, потому что хорошо знаю дорогу и у меня это получится быстрее. Поедем в моей машине. Но сперва прочитай послание.

Дрожащими пальцами Лиззи развернула письмо.

«Милая моя Лиззи!

Я так долго прокручивал эти строки в голове, но так и не осмелился произнести все это тебе вслух, боясь, что ты посмотришь на меня, смущенного, робеющего, и решительно откажешься от мысли выйти за меня замуж.

Я влюбился в тебя еще тогда, когда мы оба приехали смотреть ту жуткую квартиру в районе Тафнелл-Парк. Я тогда не был свободен, и когда я потом встретил тебя на вечеринке у Ванессы, то понял, что всю оставшуюся жизнь должен держаться от тебя подальше. Вот почему ты меня так испугала. Я всей душой почувствовал, что в момент нашей первой встречи моя судьба полностью переменилась.

Как тебе самой теперь известно, я вырос в чопорной и консервативной семье, где о чувствах никто и никогда даже не заговаривает. И тем не менее мы способны на сильные чувства. Встреча с тобой неожиданно встряхнула меня, сбив с того пути, что выбрали для меня другие. Я решил оставить карьеру юриста, и, к большому счастью, этого оказалось достаточно, чтобы Электра поняла, что я вовсе не супруг ее мечты, которого она прежде во мне видела.

Когда ты забеременела и я об этом узнал, то сразу понял, что непременно должен на тебе жениться – как ради тебя, так и ради себя самого. Но мне не давало покоя то, что я таким образом как будто заманиваю тебя в ловушку, заставляя тебя, еще такую молоденькую девчонку, остепениться и осесть у домашнего очага.

Я знаю, что уже давным-давно должен был тебе сказать о том, как сильно тебя люблю, но я никак не мог подобрать нужных слов. Впрочем, я пытался показать тебе свою любовь на деле, полагая, что поступки всегда убедительнее всяких слов…

Но теперь я знаю: тебя тревожит, что мой отец мог попытаться отговорить меня от свадьбы. Он не стал этого делать. Он решил организовать для меня некоторый доход, чтобы в пору моего ученичества мы не так уж сильно нуждались. Но даже если бы он и попытался удержать меня от этого шага – а с него это вполне могло бы статься, отец привык добиваться своего, – то его усилия ничем бы не увенчались. Я очень люблю тебя, Лиззи, сильнее и глубже, чем способен выразить словами, и я никогда не оставлю стараний показать тебе, насколько мои чувства велики.

Навеки, на веки вечные твой любящий будущий муж,

Хьюго».

Дойдя лишь до середины, Лиззи уже начала шмыгать носом и вытирать его платком, к концу же послания она уже вовсю плакала.

– Все в порядке? – подал голос Саймон. – Теперь нам надо бы в путь, поскольку ты невеста и тебе никак нельзя опоздать. А Хьюго поедет с девушками в другой машине. Они подружки невесты, и им пока можно не торопиться. – Он посмотрел на часы. – Одиннадцать пятнадцать. Вполне можем успеть. Держи-ка шляпу!

Несколько минут они ехали в молчании. Лиззи требовалось некоторое время, чтобы внутренне собраться. Саймон внимательно следил за дорогой.

Наконец Лиззи достаточно овладела собой, чтобы получше разглядеть водителя. Он был довольно симпатичным, высоким, с голубыми глазами и темными вьющимися волосами. Нетрудно было понять, что привлекло в нем Ванессу. Он показался Лиззи очень славным парнем. И определенно добрым и сердечным. Она затаила надежду, что Саймону понравится Ванесса – если, конечно, Ванесса по-прежнему будет питать к нему симпатию.

– Прости за то, что так получилось, – сказала она наконец. – По-моему, я уже немного сбрендила от всех этих свадебных приготовлений. Конечно же, я знаю, что Хьюго не бросит меня у алтаря.

– Честно говоря, я не могу тебя винить, что ты подумала, будто отец Хьюго попытался его отговорить. Но даже если бы он предпринял такую попытку, то сразу бы уяснил, что тут, как говорится, нашла коса на камень. Хьюго тебя любит до беспамятства. И ни за что от тебя не отступится. – Проехав еще немного молча, Саймон спросил: – Хочешь, скажу, чего лично я больше всего опасался?

– Конечно.

– Я боялся, вдруг ты не любишь его и вполовину так же сильно. И Хьюго это тоже беспокоило. Он считал, что ты согласилась на свадьбу из необходимости и что эта перспектива, возможно, тебя не слишком радует.

Лиззи шмыгнула носом, очень надеясь, что снова не расплачется. Она получит от матери хороший нагоняй, если сейчас заявится с красными глазами.

– Я вполне обошлась бы и без свадьбы, но я действительно очень люблю Хьюго. Он сказал в своем письме – а быть может, говорил и тебе, – что влюбился в меня, когда мы только впервые встретились. Так вот, со мной случилось то же самое. И я тоже боялась, что своим положением словно заманиваю его в силки и заставляю его жениться. Александра – ты сейчас мельком ее видел – знала, что я чувствую к нему, и советовала самой сказать ему о любви. Но ведь девушки обычно сами не признаются. Во всяком случае, пока первым не признается он. Вот и я этого не сделала. – Она прерывисто вздохнула. – А, наверное, следовало бы.

– Порой бывает очень трудно рассказать другому о своих чувствах. Тем более что вы с ним не так давно друг друга знаете.

– Жаль, что мы не могли просто взять и пожениться. Чтобы только мы вдвоем, без всей этой всеобщей суматохи.

– А почему не могли?

– Ну что ты! Мама уже столько лет буквально одержима днем моей свадьбы. Не могла же я ее этого лишить!

– Как великодушно с твоей стороны.

– Даже представить себе такое не могу. – Желая поскорее сменить тему, Лиззи спросила: – А ты помнишь Ванессу, сестру Хьюго?

– Нессу? – с воодушевлением отозвался Саймон, что Лиззи сочла уже хорошим знаком. – Еще бы! Мне не терпится с ней встретиться! Она, наверное, стала такой красоткой, правда?

– Я еще была с ней незнакома, когда ей было… сколько там ей было, когда ты видел ее последний раз? – На самом деле Лиззи и без того прекрасно запомнила, сколько лет было Ванессе. Тринадцать. – Из нее вышла очаровательная девушка, и к тому же настоящий друг.

– Правда?

– Да. Она помогла раздобыть у своей матери твой адрес и, разумеется, отправилась с нами на эту авантюру.

Некоторое время Саймон хранил молчание.

– Вообще-то, не такая уж это была и авантюра. В том смысле, что отец Хьюго – очень непростой человек. Его совсем не обрадовало, что его сын с женой «будут ютиться в каком-то жалком коттедже для прислуги и тем самым, черт возьми, позорить всю семью». Это сильно задело его гордость.

Лиззи рассмеялась. Саймон произнес это так, будто в точности цитировал сэра Джаспера, идеально передав все интонации его голоса.

– Он по натуре тиран. Однако Хьюго, когда дело касается чего-то – или в данном случае кого-то, – что ему далеко не безразлично, становится не менее упрямым.

Мне кажется, сэр Джаспер это понял, так что даже не пытался его отговорить.

– Слава богу! То, что отец Хьюго был против нашей свадьбы, висело над нами черной тучей. Мы с Хьюго никогда это особо не обсуждали, но я знаю, что он из-за этого переживал. Мой отец тоже поначалу был не в восторге, но я знала, что он переменит свое мнение и перестанет указывать на дверь такому достойному холостяку.

Саймон улыбнулся.

– Я рад, что мне выпала возможность узнать тебя получше. Теперь я не сомневаюсь, что Хьюго будет с тобой очень счастлив. И уверен, что он сделает все, чтобы и ты была с ним счастлива.

Лиззи радостно рассмеялась.

– Ну а теперь попробуй-ка закрыть глаза и немножко поспать, – продолжал Саймон.

– А что такое?

– Сейчас я поеду немного быстрее, чем тебе было бы комфортно.

И Лиззи послушно закрыла глаза.

С легким заносом Саймон затормозил перед домом Пэтси и Тима. Было двенадцать пятнадцать. Не успела Лиззи выйти из машины, как парадная дверь распахнулась и наружу потоком хлынули и люди, и собаки. Впереди была, разумеется, мать Лиззи в халате, надетом поверх праздничного наряда, и с тугими локонами, свидетельствовавшими о том, что на свою давнюю химическую завивку она уже не могла положиться. За ней со стаканом воды торопилась Джина, голову которой венчал очень эффектный головной убор с вуалью. Вид у нее был измученный – похоже, ей выпала нелегкая задача успокаивать миссис Спенсер. Была там и Пэтси в шикарном облегающем платье и жакете ему в тон – причем все это закрывалось потрепанным фартуком и дополнялось старыми разношенными лоферами. За ними следовала Диана Бейкер, жена местного викария. Она уже полностью нарядилась для свадебной церемонии, вот только второпях где-то забыла шляпку. Она приехала, чтобы отвезти подружек невесты к церкви, поскольку имела достаточно вместительный автомобиль.

Мать Лиззи, похоже, сама не знала, то ли ей накричать на свою дочь, то ли просто вздохнуть с облегчением, что та приехала. Интонации ее колебались между возмущением и радостью.

– Элизабет! Дорогая моя! Ты где же это была? Давай немедленно иди наверх и надевай платье!

Лиззи выбралась из машины, чувствуя себя исключительно спокойно. Она знала, что сумеет полностью одеться за час вместо изначально запланированных двух. И что все будет хорошо. И их ждет идеальная загородная свадьба.

Наконец настало время всем отправляться в церковь. Лиззи, которая давно уже была готова, освободила место перед зеркалом, чтобы мать могла спокойно надеть шляпку, и стала с порога своей комнаты наблюдать за отъезжающими.

Первыми отправились родители Хьюго. Его мать выглядела усталой, но при этом в высшей степени элегантной в изысканной шляпе с длинным пером, крепившимся бриллиантовой брошкой.

Отец Хьюго смотрелся чрезвычайно импозантно в своем парадном костюме, придерживая под мышкой цилиндр. Немного помедлив на выходе из дома, он обернулся, увидел Лиззи и повернул обратно. Оглядел ее критическим взором.

– Хм-м… Да, простенько и очень мило. И к тому же прикрывает коленки. – И, подмигнув Лиззи, он повел свою супругу к ожидавшей их машине.

Лиззи чуть не упала в обморок от шока.

За рулем довоенного «Бентли», предоставленного Тимом и Пэтси, сидел кто-то из местных мужчин в шоферской униформе. Когда он вернулся, отвезя родителей Хьюго, настала очередь ехать Пэтси, Тиму и миссис Спенсер. Лиззи была очень рада, что ее матери есть с кем отправиться в церковь. Все это время она, как мать невесты, была в центре событий, и теперь, когда свадьба вот-вот должна была состояться, для нее внезапно не осталось активной роли. Лиззи подумалось, что маме очень идет эта небольшая, плотно сидящая шляпка, украшенная цветами и короткой вуалью.

Пэтси тоже выглядела изумительно, она надела туфли на высоких каблуках и небольшую вуаль, удерживаемую на голове крупным бантом. Тим в торжественном фраке казался, как и сэр Джаспер, существующим вне времени. Он с превеликой любезностью взял под руку мать невесты и повел к машине.

Наконец, когда все уехали, в ожидании машины остались только Лиззи с отцом.

– Еще не поздно передумать, – угрюмо произнес он. – То есть, конечно, уже поздно, но я должен был об этом спросить.

– Я ни за что не передумаю, – отозвалась Лиззи. – Но спасибо, что спросил.

– О! Вот и машина, – сказал отец, явно испытывая облегчение от того, что больше не было опасности, что его чувства могут как-то проявиться. Чувства в их семействе всегда бывали в ведении супруги.

Спустя несколько минут Лиззи взглянула на отца и заметила, что он весь дрожит. Оказалось, он нервничал куда больше, нежели она сама. Лиззи подбадривающе погладила его по руке. Затем вокруг невесты собрались ее подружки и после недолгих перешептываний и пожеланий удачи все наконец были готовы. Викарий дал сигнал начинать, и все в церкви поднялись на ноги.

Поглядев в конец прохода между рядами, Лиззи увидела ожидающего ее Хьюго. Приветствуя ее, он слегка приподнял ладонь.

Заиграли «Звуки труб» Перселла, и Лиззи с отцом чинно двинулись к алтарю. Через считаные мгновения Хьюго уже держал ее за руку.

– Я люблю тебя, – еле слышно произнес он.

Лиззи счастливо вздохнула.

Она не сомневалась: все непременно будет хорошо!

Примечания

1

Кухонные принадлежности (фр.). (Здесь и далее примечания переводчика.)

(обратно)

2

Паштет из сардин (фр.).

(обратно)

3

Красотка! (шпал.)

(обратно)

4

Музей декоративно-прикладного искусства и дизайна Виктории и Альберта.

(обратно)

5

Линия роста волос на лбу в форме уголка острием вниз, генетически наследуемая особенность. Название произошло от английского поверья, будто женщины с таким признаком переживут своих мужей. По иной версии, такая линия роста волос на лбу (называемая еще и «вдовий козырек») напоминает шляпку, которую в старину в Англии носили женщины после смерти мужа.

(обратно)

6

Так англичане называют херес.

(обратно)

7

Ночной клуб лондонской богемы, открывшийся в 1964 г. Считается наиболее тесно связанным с The Beatles.

(обратно)

8

Имеется в виду традиционный фронтиспис (изображение, размещаемое на четной полосе на развороте с титулом) журнала Country Life, появлявшийся в каждом его выпуске начиная с января 1897 г.

(обратно)

9

Открытый пирог из песочного теста с начинкой из сыра, овощей, мяса или морепродуктов, залитых заварным кремом из взбитых яиц и молока. Подается как горячим, так и холодным.

(обратно)

10

Разговорный вариант наименования известной британской компании-ретейлера Marks & Spencer.

(обратно)

11

Британская кулинарная писательница, оказавшая сильное влияние на возрождение домашней кулинарии в Англии и за ее пределами, открывшая британским хозяйкам провинциальную французскую кухню, а также экзотические продукты и блюда Средиземноморья.

(обратно)

12

Плотная хлопчатобумажная ткань, преимущественно в полоску.

(обратно)

13

Одна из старейших марок сигарет в мире, синоним роскоши в мире табачного производства.

(обратно)

14

Здесь игра слов: Рич – мужское имя и rich – богатый, состоятельный.

(обратно)

15

Эдвардианской эпохой считается конец XIX – начало XX в., до начала Первой мировой войны (период правления короля Эдварда VII). Согласно стандартам красоты, эдвардианской даме полагалось иметь темные волосы и светлую бледную кожу. В моде были, в частности, кружевные блузки с высоким, как у Александры, воротником, с оборками на груди и объемными рукавами.

(обратно)

16

«Граф Сэндвич» (англ.).

(обратно)

17

Легкие, декоративные и комфортные стулья, стиль и конструкция которых была разработана английским мебельным мастером Томасом Чиппендейлом (1718–1779). Для них характерны резные «ленточные» спинки, с фантазией отделанные ножки и очень удобные сиденья.

(обратно)

18

Известнейший десерт итальянской кухни, представляющий собой взбитый с сахаром в пышную пену яичный желток, куда впоследствии добавляется вино, а также немного корицы и рома.

(обратно)

19

Нетитулованное мелкопоместное дворянство в Англии XVI–XVIII вв., так называемое «новое дворянство», быстро приспособившееся к развитию капитализма.

(обратно)

20

Особый диалект и рифмованный сленг жителей восточного Лондона, названный так по пренебрежительно-насмешливому прозванию лондонских простолюдинов. В этом «тайном» языке подразумеваемое слово имеет устойчивое рифмованное соответствие, которое и произносится, зачастую обрастая цветистым оборотом.

(обратно)

21

Яркое явление прикладного искусства Голландии, составившее славу искусства керамики на севере Европы до открытия европейского фарфора в XVIII в. Делфтские изделия расписывались окисью кобальта, дающей после обжига характерный ярко-синий цвет, и покрывались прозрачной свинцовой глазурью.

(обратно)

22

Рози Ли (Rosy Lee) – английское разговорное обозначение чая на сленге кокни, иначе «чаёк» (рифмуются «tea» – «Lee»).

(обратно)

23

На сленге кокни «мясницкий крюк» означает взгляд (соответственно: (butcher’s) hook – look).

(обратно)

24

Честер был одним из первых городов Англии, где широко развилось производство серебряных изделий. Городское клеймо Честера – три снопа пшеницы вокруг меча.

(обратно)

25

Ге оргианская эпоха в Англии – период с 1714 по 1830 г., когда страной правили многочисленные Георги, короли Ганноверской династии.

(обратно)

26

Практичный аксессуар в виде цепочки с зажимом, к которой крепились в виде подвесок различные функциональные предметы: ключи, ножницы, кошелек, карманные часы и пр.

(обратно)

27

Британский бренд, выпускающий уникальные кожаные канцелярские изделия. Основан в Лондоне Ф. Смитсоном в 1887 г.

(обратно)

28

Английский ресторанный критик, писатель, журналист, знаменитый телевизионный шеф-повар и демонстратор блюд. Пыталась внушить послевоенным домохозяйкам экзотический подход к кулинарии. Ее праздничный облик на кухне, равно как и многие ее блюда, выглядел исключительно экстравагантно.

(обратно)

29

Очень тонкие и узкие сухарики, которые принято подавать к салатам и супам. Названы так в честь Нелли Мельбы (сценическое имя австралийской оперной дивы рубежа XIX–XX вв. Хелен Портер Митчелл).

(обратно)

30

Холодный салат из вареной курятины с карри и другими специями, заправленный соусом на основе майонеза. Придуман был в 1953 году, дабы накормить тысячи гостей, приглашенных на коронацию английской королевы Елизаветы II.

(обратно)

31

Один из популярнейших в Англии бисквитов. По преданию, был излюбленным десертом королевы Виктории к чаепитию «файв-о-клок», употреблявшей его с клубничным или малиновым джемом.

(обратно)

32

Традиционная английская выпечка к чаепитию. Представляет собой небольшую лепешку преимущественно из овсяной муки, с шероховатой, напоминающей камень поверхностью. В тесто, как правило, добавляется изюм или другие сухофрукты.

(обратно)

33

Термин «бушующий Лондон» (более известный как «свингующий Лондон» («Swinging London»), подразумевавший активное культурное движение в среде британской молодежи середины и конца 60-х гг. с центром в Лондоне, на самом деле появился в 1965 году, на пару лет позднее времени действия романа. Впрочем, само словечко «swinging» существовало с начала 60-х в значении «ультрамодный».

(обратно)

34

Французский яично-масляный горячий соус к жареному мясу и рыбе. В отличие от голландского он гуще за счет большего количества желтков и более ароматен за счет добавления эстрагона и других приправ.

(обратно)

35

Французский десерт, названный так в честь святого покровителя пекарей и кондитеров святого Оноре, епископа Амьенского.

(обратно)

36

Имеется в виду мюзикл «Плавучий театр» Дж. Керна, впервые поставленный в 1927 г.

(обратно)

37

Экономившая место на столе многоярусная ваза с множеством крепящихся к ней дополнительных вазочек, которую устанавливали на аристократических вечеринках и званых обедах в середину стола.

(обратно)

38

Богатая старая дева, живущая в своем доме отшельницей, персонаж романа Ч. Диккенса «Большие надежды» (1861).

(обратно)

39

Дорогая (итал.).

(обратно)

40

Известная английская флористка, писательница и педагог. Автор 12 книг по флористике и кулинарии. В 1946 г. на пару с подругой Розмари Хьюм открыла школу домоводства. Вдвоем они придумали в 1953 г. рецепт знаменитого салата «Коронационный цыпленок».

(обратно)

41

Заварной крем (фр.).

(обратно)

42

Первый монарх Соединенного королевства Великобритании и Ирландии, правила с 1702 по 1714 г.

(обратно)

43

Баронет – наследственный дворянский титул в Великобритании, занимающий среднее положение между простым дворянством (джентри) и титулованным.

(обратно)

44

Американский музыкальный фильм, снятый в 1954 г. режиссером Ст. Доненом.

(обратно)

45

Знаменитая песня Rock Around the Clock («Круглые сутки рок-н-ролл», 1952 г.), наиболее известная в исполнении Билла Хейли и его группы The Comets, оказала решающую роль в популяризации рок-н-ролла.

(обратно)

46

Имеется в виду большой деревянный ящик с заклепанными металлическими кромками, размером примерно 50 х 50 х 75 см. Такие ящики некогда изготавливались для транспортировки чая в Великобританию, Австралию или Новую Зеландию.

(обратно)

47

Имеется в виду небольшой спортивный автомобиль производства фирмы MG.

(обратно)

48

Торговое название густой и очень соленой пасты с говяжьим экстрактом, разработанной еще в конце XIX в. Этот популярный в Великобритании продукт употребляют как в чистом виде, для намазывания на тосты или добавления в соусы, так и в разведенном – в виде питательного бульона.

(обратно)

49

Серия из 64 «школьных» романов английской детской писательницы и педагога Элинор М. Брент-Дайер (1894–1969), опубликованных с 1925 по 1970 г.

(обратно)

50

Популярная в Великобритании (не менее, чем уже упоминавшийся «Боврил») бутербродная темно-коричневая паста с очень насыщенным соленым вкусом и ядреным запахом, изготавливаемая на основе дрожжевого экстракта с добавлением специй.

(обратно)

51

Песенка из сборника английского фольклора для детей «Песни матушки Гусыни».

(обратно)

52

Имеется в виду детский приключенческий роман Артура Рэнсома «Ласточки и амазонки», впервые опубликованный в 1930 г.

(обратно)

53

Имеется в виду Fortnum & Mason, элитный универмаг на Пикадилли, основанный еще в 1707 г.

(обратно)

54

Так в Великобритании называется адвокат высшего ранга, имеющий право выступать в высших судах.

(обратно)

55

В отличие от других видов пудинга, йоркширский пудинг представляет собой жаренные в жире изделия из теста, по составу похожего на кляр, без какой-либо начинки. Обычно они подаются к ростбифу с подливой.

(обратно)

56

Марки «Зеленый щит» (Green Shield Stamps) – средство стимулирования продаж, появившееся в Англии в 1958 г. (В США такая система возникла еще в 1896 г.) В рамках этой системы стимулирования покупатели за каждую покупку награждались марками, которые можно было использовать для приобретения подарков из каталога или у другого соединенного договоренностью розничного партнера.

(обратно)

57

Перекресток шести улиц в районе Вестминстер.

(обратно)

58

Имеется в виду «свадьба века», когда американская актриса Грейс Келли в 1956 г. вышла замуж за принца Монако, князя Ренье.

(обратно)

59

Маленький городок на границе Англии и Шотландии, являющийся одним из популярнейших мест для проведения свадеб. После подписания документов брак там заключается по старинному шотландскому обычаю – ударом молота по наковальне, стоящей в городской магистратуре.

(обратно)

60

Английское художественное движение Викторианской эпохи (конец XIX в.), участники которого провозглашали превосходство изделий ручного труда над продуктами промышленного производства.

(обратно)

61

На самом деле путти (итал. putti – мн. ч. от putto – младенец) – художественный образ маленького мальчика, встречающийся в искусстве Ренессанса, барокко и рококо, – изображался и с крылышками, и без них.

(обратно)

62

Сиреневато-сине-бирюзовый оттенок.

(обратно)

63

Французское бисквитное печенье, обычно изготавливаемое в форме морских гребешков.

(обратно)

64

Имеется в виду «Макбет» У. Шекспира.

(обратно)

Оглавление

Начало

Часть I

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

Часть II

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

  Глава 29

  Глава 30

  Глава 31