Айлин Берт
Семь грехов. Эдем

© Айлин Берт, 2024

© Издание на русском языке. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

ПЛЕЙ-ЛИСТ

Generdyn (feat. Svrcina) – CHOSEN

UNSECRET feat. Sam Tinnesz and Fleurie – No Sanctuary

Sam Tinnesz – Far From Home (The Raven)

MILCK – Devil Devil

Thirty Seconds to Mars – Vox Populi

Bring Me The Horizon – Doomed

Wardruna – Voluspa

Tommee Profitt (feat. Liv Ash) – A Storm is Comin

Keaton Henson – You

Смена приоритетов

Глава 1

Четыре стражника, обессилевшие и озлобленные за долгую смену, с усилием распахнули массивные двери. Их гнев моментально сменился непреодолимым интересом, как только они увидели женщину, вошедшую в тронный зал. Они уважительно поклонились ей и снова встали навытяжку. Шлейф сладкого аромата, исходящий от рыжеволосой дамы, дурманил смотрящих ей вслед мужчин. Изящная походка сопровождалась ритмичным покачиванием бедер, а чешуйчатый хвост, как маятник, усиливал гипнотическое действие. Зал был огромен и мрачен. Ряд высоких каменных колонн протянулся вдоль ковровой дорожки, ведущей к искусно выкованному трону. Восседающий на нем мужчина, как и вошедшая огненно-рыжая женщина, были представителями рода Гордыни. Величественные крылья и рога ярче всего демонстрировали их принадлежность к благородному греховному виду. О влиятельном положении мужчины свидетельствовали многочисленные перстни на пальцах, королевская тиара и не сходившее с лица выражение высокомерия и презрения ко всем существам ниже его. Остановившись у трона, демонесса сделала низкий реверанс и наконец заговорила:

– Темный Владыка.

– Неамара. – Правитель Даэтрен едва заметным кивком поздоровался с демонессой. – Рад видеть тебя в здравии и полной сил. Слышал, последнее дело прошло не без препятствий. Но важен сам результат, не так ли? – произнес он, поигрывая перстнями, издававшими металлический стук, опускаясь на подлокотник железного трона. Этот звук будто эхом вторил его холодному голосу. – Но речь, конечно же, не об этом. Есть одно дело, которое должно быть выполнено незаметно, желательно без лишних ушей, но требующее твоих боевых способностей.

«Мне это снится? – Неамара не верила собственным ушам. – Такое чувство, что он в точности повторяет те же слова, как в тот день… Бьюсь об заклад, сейчас он заговорит про дело «Пропавшие грехи». Если так, тогда я пожелаю остаться в этом сне навсегда. Молю, пусть сейчас появится Америус, проклянет скрипучую дверь и…»

– Неамара! Витать в облаках положено лишь мне. В чем дело? – грозно прогудел Даэтрен, недовольно заметив, что мыслями Неамара сейчас явно не здесь.

Демонесса вынырнула из грез. Твердый голос правителя, под стать антуражу мрачного зала, отрезвил ее.

– Прошу меня извинить, Темный Владыка. Вспомнила о неразрешенных делах, касающихся дома Мерсерус. – Баронесса попыталась прикрыть свою рассеянность уважительной причиной.

– Сейчас намного важнее то, о чем вещаю я, – вновь раздраженно произнес правитель. Оправдание Неамары его не устроило.

– Да, Ваше Темнейшество! – согласилась демонесса и сделала повторный реверанс.

Даэтрен вновь заговорил о том, по какой причине вызвал баронессу:

– Я узнал одну любопытную вещь из уст своего нового информатора.

«Нового. Пф… Какой уже по счету после Деоса? Сменяет подданных как перчатки».

– Якобы из Френзиса утекает много жителей в направлении Костяных хребтов. Такую тенденцию заметили и в других владениях. Они мигрируют. Никого это особо не волнует, кроме меня… Что делать тем же чертям в этих скверных землях? Они явно где-то там окопались. И я, Владыка всего Темного мира, не знаю о местонахождении этого незаконно образовавшегося лагеря. Два ранее посланных мною разведотряда так и не вернулись из Ничейных земель. Мне до них дела нет. Не велика потеря. Твоя же задача наконец-таки отыскать это место.

«Очередная вылазка. То их вообще нет, то не успеваешь от них отдохнуть. Еще и Ничейные земли. Чудесно…»

– В одиночку исследовать эту местность небезопасно. Могу я взять пару своих бойцов? – вместо мысленных причитаний выдала Неамара.

– Тебя будет сопровождать мой почетный эскорт, – безапелляционным тоном отрезал Владыка.

– И кто же это? – нахмурилась баронесса.

– Лиарон и несколько его лучших воинов, специально отобранных для этого задания.

– Когда обычный отряд наемников успел стать почетным эскортом? – не сдержалась Неамара.

– Когда я этого захотел. Или ты хочешь это оспорить? – Даэтрен был на взводе. Никто не имел права сомневаться в его решениях, даже Неамара, его самое приближенное лицо – советник по военным делам Гордыни.

– Нет… Но Лиарон и его подручные не подчиняются моим указам, – учтивым тоном напомнила ему Неамара. – Они служат непосредственно вам и не числятся в рядах дома Мерсерус.

– Уверен, женщина, сумевшая повести за собой представителей каждой из рас и успешно руководившая ими на протяжении всей миссии, уж точно без труда сможет расположить к себе своих же сородичей. Я хочу, чтобы вы работали вместе. У вас с Лиароном много общего: напористость, лидерские качества, неугасаемый энтузиазм. Вы быстро отыщете то, что не смогли отыскать другие.

– В этом и загвоздка. Два лидера рядом не уживаются. Каждый будет тянуть одеяло на себя. Тем более команда Лиарона привыкла видеть во главе его, а не меня.

– Неамара, – протянул он ее имя томно, и в то же время скептично улыбаясь, будто она произнесла полнейшую глупость. – Ты же любишь испытания, насколько я знаю. Так прими этот вызов и позволь мне убедиться в твоей незаменимости, или я буду вынужден признать обратное.

Воительница умолкла. Сдавать позиции было не в ее стиле. Вызов принят, впрочем, альтернативы у нее не было.

– Что нам необходимо сделать, когда это место будет найдено? – уже решительно спросила демонесса.

– Вернуться в Демефис и доложить обо всем мне.

– А после? Какие наши следующие действия?

– После мы отправим туда армию и заодно напомним всем остальным, что Я ВЛАСТИТЕЛЬ ГРЕХОВНОГО МИРА! – прогремел Даэтрен, заставив Неамару вздрогнуть. – И с моим мнением положено считаться. Никто не смеет ничего замышлять у меня за спиной. НИКТО! – вскрикнул он. – Мы выжжем там все дотла! Это будет показная расправа и предупреждение старым врагам, что именно я позволяю им жить спокойно, ибо я милостив. Еще вопросы есть?

– Нет, – вымолвила баронесса. Вопросы были, но Даэтрен открыто дал ей понять, что пора приниматься за дело.

– Тогда собери все необходимое и приходи в корчму «Золотое сечение». Если ты забыла, то она за городскими стенами. Тебя там уже ждут.

– Да, Владыка.

Даэтрен небрежно махнул рукой, заявляя, что аудиенция окончена, и затем громко подозвал к себе слугу, который послушно ожидал за дверью. Торопливо поклонившись, Неамара направилась к выходу. Она быстро преодолела многочисленные каменные ступени и пронеслась между статуй богов пантеона, оставив позади центральную площадь. Погруженная в раздумья, баронесса не заметила всех встретившихся ей по пути высокопоставленных лиц Гордыни. Приветствия остались без внимания, что сильно задело их самолюбивые натуры. Воительница пришла в себя, только когда оказалась дома. Поднявшись на второй этаж, она забежала в спальню, проигнорировав без умолку болтающих служанок, весело смахивающих пыль с картинных рам. Неамара остановилась напротив оружейного шкафа – святая святых хозяйки роскошного имения.

– Госпожа, вам помочь? – закопошилась возле нее чертовка с пыльным пипидастром.

– Нет… – машинально ответила демонесса, не прерывая поиска подходящего оружия.

Взор ее янтарных глаз замер на двух клинках. На металле красовалась гравировка – оригинальные, едва заметные узоры, начинающиеся от самой рукояти. Это были не просто радующие глаз коллекционные клинки. С ними было связано многое. Они прошли с демонессой неимоверное количество боев, в том числе послуживших концом для самого серьезного врага, именовавшегося Совершенным грехом. Неамара бережно взяла клинки в руки и мысленно с теплотой поприветствовала их как старых друзей: «Долго же вы пролежали без дела». Рукояти удобно легли в ладони рыжеволосой девушки, будто и вовсе не расставались с воительницей.

– Как долго вас не будет на этот раз? – взволнованно залепетала служанка.

– Не знаю, – сказала баронесса, застегивая ремни набедренных ножен и убирая в них клинки. – На тебе дом, Тайлима. Где хранятся все сбережения на случай моего длительного отсутствия, вы знаете.

Чертовка кивнула. Демонесса быстро огляделась и покинула родные покои. Самое необходимое она уже взяла.

* * *

Недалеко от городских ворот расположилось двухэтажное здание. Хоть оно и находилось за границами Демефиса, владельца также обязали придерживаться установленных стандартов: темно-серая, почти черная, облицовка стен и золоченая крыша. Этим объяснялось, почему корчмарь зарядил такие цены на комнаты и свою сомнительную стряпню. Он хотел побыстрее отбить вложенные в строительство деньги. Четверо гордынских воинов стояли возле корчмы, всматриваясь в фигуру приближавшейся к ним баронессы. Висящие при входе в заведение два фонаря хорошо освещали новую свиту Темного Владыки. Демоны были одеты в доспехи темно-бордового цвета. Металлические налокотники и наколенники защищали суставы. Общий сбалансированный вес брони не мешал ловко вести бой клинками. Возглавлял их высокий шатен, чьи волосы едва прикрывали мочки ушей. Его левый наплечник был насыщенного красного цвета и больше правого, это отличало его от демонов рангом ниже.

– Мы тебя заждались, куколка, – слащаво произнес он, косо посматривая на своих товарищей. Губы Лиарона расплылись в широкой ухмылке, свет фонаря подчеркнул его выдающийся раздвоенный подбородок.

– Во-первых, Неамара, – раздраженно исправила его воительница. – А во-вторых, когда это мы перешли на ты?

– Нетактично, вы правы, – насмешливо проронил Лиарон. Недовольный вид демонессы его еще больше позабавил. – Все-таки перед нами баронесса дома Мерсерус. Находящаяся в двух шагах от пантеона богов. По крайней мере, у моих парней от этого факта повысится боевой дух, ну и, конечно же, от ее прелестного вида. – Он осклабился и нахально таращился на фигуру Неамары, которая уже активно влияла на настрой его разудалых ребят.

– Радуйся, что за тобой стоит Даэтрен, – прорычала Неамара.

– Мы подружимся, уверяю вас. Выходим? – мотнул он головой, указывая в сторону тракта.

– Выходим.

– После вас, – Лиарон отвел руку в сторону, пропуская вперед себя представительницу Гордыни.

Демоны, с которыми Неамаре предстояло работать, совсем не вызывали у нее симпатии, напротив, их поведение провоцировало ее на не самые приветливые ответные действия. Но демонесса не планировала вестись на эту дешевую игру. Даэтрен хотел ее проверить, и она это знала. Реагируя на их провокации, она проявит слабость, поэтому должна оставаться невозмутимой. Главное, выдержать эту совместную разведку и побыстрее отыскать лагерь в Костяных хребтах. С этими мыслями Неамара двинулась прямо туда, где ни один представитель греха не имел власти.

* * *

Как бы ни мечтала Неамара поскорее проститься с неприятной ей компанией, пребывание в рядах свиты Даэтрена все же затянулось. Миновало уже двое суток, а никакого намека на поселение они не встретили. В окружении темно-бордовых мундиров демонесса не чувствовала себя в безопасности. Во время ночлега она ни разу не сомкнула глаз, ибо ее не покидало предчувствие, что они что-то замышляли, шептались за ее спиной. Неужели заговор? Неамару страшно клонило в сон, ноги заплетались и ударялись о кости, пропущенные уже не столь острым зрением. Приближалась третья ночь, а запасы еды неизбежно истощались. По подсчетам, их хватило бы еще на день-два, не более. Беззаботный настрой воинов личного эскорта властителя Темного мира испарился почти сразу. Шутки и язвительные замечания сменились причитаниями и разочарованными возгласами. Бесконечная череда каньонов каждый раз заканчивалась ущельями, и впереди как раз ждало еще одно. Сколько их было пройдено, Неамара уже сбилась со счету. Именно тут они и планировали разбить новый лагерь.

– Треклятые Ничейные земли! Сколько нам тут еще блуждать? – разгневался один из воинов, нервно сбрасывая сумку с плеча на землю. – Скорей бы лечь в нормальную постель. Я уже спины не чувствую.

– Нам еще повезло, что мы ни разу не нарвались на здешних созданий, – тут же пресекла его жалобы демонесса.

– Да я уже не прочь с кем-нибудь схлестнуться и руки размять, лишь бы не это унылое ковыляние!

– Не думаю, что тебя бы позабавила эта встреча, – ухмыльнулась Неамара. – Убежал бы, как только увидел костяного гиганта, поджав хвост.

Демон оценивающе скользнул по ее фигуре снизу вверх.

– А ты бы не убежала, да? – скалясь, произнес он. – По мне, так слухи о твоих подвигах приукрашены.

– Рискнешь проверить? – Руки баронессы легли на набедренные ножны.

«Черт, сказала же себе не дерзить!» – осудила она себя за опрометчивость. Но было уже поздно, Неамара спровоцировала воина, и он, азартно улыбаясь, тоже следом за ней потянулся к клинкам.

– Так, так, успокаиваемся! – вклинился в их перепалку насторожившийся Лиарон. – Не хватало нам еще конфликтов! Все мирно укладываемся спать. Сегодня очередь Эклайля нести караул, и вы, достопочтенная баронесса, похоже, не захотите изменять себе и тоже изъявите желание подежурить? Может, все-таки доверитесь нам и перестанете истязать свой организм?

– Нет, – категорично выдала демонесса и развернулась к нему спиной, заняв место на крупной кости, напоминающей по форме бревно.

– Ну, воля ваша, – сказал он и громко зевнул, – а я лучше вздремну часик-другой.

Неамара наблюдала, как воины один за другим укладываются спать: расстилают меховые спальники и пытаются найти удобные позы – доспехи никто из них не снимал в целях безопасности. Как только демоны перестали ворочаться, воительница переключила свое внимание на Эклайля, оставшегося дежурить. Он охотно принял ее вызов в игре «кто кого пересмотрит», но скоро ему это наскучило. Подручный Лиарона предпочел считать кости под ногами, нежели выдерживать неприязненный взгляд девушки. Вскоре две проведенные без сна ночи начали сказываться. Неамара боролась с дремотой как могла, всякий раз предостерегая себя, что не может потерять бдительность и должна держать ситуацию под контролем, но усталость все-таки взяла верх. Несколько раз вынырнув из дремы, она окончательно утонула в глубоком забытьи. Демон это заметил. Удостоверившись в том, что баронесса крепко спит, он, воодушевленный, принялся будить своих соратников.

– Чего тебе? – раздраженно буркнул Лиарон, которого потревожили последним.

– Тс-с-с! – караульный поднес палец к губам и повернул голову к спящей демонессе.

– Заснула наконец-таки, – облегченно выдохнул предводитель. – Крепкая, однако, стерва.

Четверо демонов уже стояли на ногах, все до единого торжествующе взирая на Неамару. Лиарон аккуратно выхватил клинок из ножен, медлить не собирался. Один из его подчиненных неуверенно полушепотом произнес:

– Слушай, может, не стоит гневить первозданный хаос? Мало ли что с нами потом приключится после расправы над ней… Не забывайте – она избранная.

Слова воителя остудили пыл Лиарона, тайно мечтавшего свести счеты с Неамарой с первого дня их совместного путешествия.

– Может, ты и прав, – задумался предводитель и предложил другой расклад: – Поступим иначе. Заберем у нее клинки, и дело в шляпе. От ее богоподобности не останется и крупинки. Ей, одинокой и обезоруженной, недолго посчастливится жить. Эти земли сами поглотят ее.

– И нам не придется марать руки, – подхватил его идею демон, которого обуревали сомнения.

Лиарон спрятал клинок и тихо подкрался к Неамаре, крепко уснувшей полусидя. Он медленно вытащил из ее набедренных ножен парное оружие и отступил.

– Благодарим за верную службу Темному Владыке, – с притворным уважением простился с ней Лиарон и двинулся в глубь ущелья. Бросив на воительницу последние взгляды, за ним молча последовали остальные.

* * *

«Что? Нет, нет, нет! Быть не может! Я все-таки заснула, – с этой тревожной мыслью Неамара сорвалась с места, проспав несколько часов. Испуг объял ее еще больше, когда девушка осознала, что эскорт Даэтрена бросил ее на произвол судьбы. – Проклятый Лиарон… Этот трус даже не осмелился убить меня во сне!» – скрипя зубами, она бранила его последними словами, а потом и себя за непростительную слабость.

В беспокойстве Неамара почувствовала, что чего-то не хватает. Руки сами опустились на бедра. Опасения подтвердились – демоны украли ее клинки. Баронесса вновь чертыхнулась: «Ну, Лиарон, погоди… Я тебя достану!» Дикая паника накрыла Неамару с головой. Она заметалась, не зная, куда идти: назад или же дальше, в неизведанные края. В голове воительницы возникло предположение: вдруг никакого лагеря в Костяных хребтах и вовсе не существовало и это был лишь предлог, чтобы без свидетелей разделаться с ней? Чутье почему-то подсказывало Неамаре, что нужно двигаться в новые края. Гнев, который она испытывала, затмевал более важный факт: без оружия она вряд ли справится с четырьмя сильными воинами, если их догонит. Единственное, что сейчас беспокоило ее, – возвращение клинков и месть обидчикам. Любой ценой. Демонесса не до конца осознавала, как сильно ей повезло, что она до сих пор жива. Она неслась непонятно куда, оставляя уже новый каньон позади себя. Следующее ущелье маячило перед ее горящими гневом глазами. Она была словно помешанная, не замечая ничего вокруг себя. И, конечно же, не видела, что за ней наблюдают. Один из стрелков держал ее на прицеле:

– Похоже, кто-то из отставших от той группы, убить?

– Нет. Постой, – второй наблюдатель опустил его лук.

– Она пересекла линию. Я стреляю! – гаркнул лучник, снова направив на нее стрелу.

– Мы возьмем ее живой! – упорствовал второй наблюдатель.

– Зачем?

– Надо ее допросить.

– Но…

– Делай, что я говорю! – раздался четкий приказ.

– Ах, черт! Но как…

– Держи, это ее усыпит, – наседающий на лучника наблюдатель протянул ему открытую бутыль с мутной жидкостью.

Стрелок спешно погрузил в нее наконечник стрелы и вновь прицелился в девушку, которая стремительно пыталась преодолеть узкий лабиринт. Чтобы не сильно ранить незнакомку, он выстрелил ей в голень. Удар был точным. Не ожидая нападения, Неамара негромко вскрикнула. Недоумевая, она начала оглядываться по сторонам в поисках стрелка и посмотрела наверх, где заметила несколько силуэтов, сразу исчезнувших за прикрытием. Сейчас она была беззащитна и могла только бежать. Резким движением она надломила древко стрелы и попыталась сделать шаг. Правая нога немела с немыслимой скоростью, оцепенение разливалось по телу, как неукротимое стихийное бедствие, а глаза застилала серая пелена. Демонесса потеряла сознание и рухнула.

Глава 2

Неамара очнулась с невыносимой головной болью, резко пульсирующей в висках. В легкие хлынул спертый воздух. Веки кое-как открылись – вокруг сплошная чернота. Голову пленницы накрывала плотная ткань. Небольшие дырки у носа, съехавшие набок, спасали от удушья, но дышать было трудно даже ртом. Руки и ноги были связаны, а сама воительница ощутила себя прикованной к стулу. При этом голень, куда ее ранили, не болела. По ощущениям, наконечник вынули, а рана затянулась. «Что же это за бережное отношение к пленникам?» – подумала она про себя, но времени гадать о помыслах похитителей не было. Неамара попыталась сбросить с головы мешок, но это лишь усилило вспышку мигрени. Тогда она начала бороться с веревкой, плотно опутывающей запястья. Благодаря упорству Неамары крепкий узел в какой-то момент стал ослабевать. Из-за стены донеслись звуки шагов, и демонесса активнее принялась высвобождать руки, внимательно прислушиваясь.

– Что ты задумала? Лучше скажи мне сразу, – раздался приглушенный мужской голос.

– Это сюрприз, – ответила женщина.

– Какой еще сюрприз? – вознегодовал он.

– Ну же, заходи! Не стой столбом!

– Я не зайду, пока ты мне все не объяснишь! – продолжал ворчать он.

– Да не бойся! – назойливо настаивала собеседница. – Хватит упираться.

Шаги замедлились у входа. По звуку показалось, что завязалась бессловесная потасовка, и победивший отправил проигравшего вперед толчком в спину. Тот долетел до пленницы, притормаживая на ходу. Проигравший испустил такой тяжкий вздох, что волна воздуха просочилась через непроницаемую ткань, закрывающую лицо заложницы. Мешок медленно пополз вверх и почему-то остановился на уровне губ демонессы. Тянувший его с особым драматизмом вздохнул повторно. Когда его пальцы стащили мешок, то, что увидела баронесса, и то, что увидел ее освободитель, обоих потрясло, хотя каждый догадывался о том, что ему откроется.

– Неамара, – тихо произнес он, все еще не веря своим глазам.

Демонесса молча посмотрела на мужчину и на женщину чуть позади него. Злоба росла слишком быстро, чтобы ее можно было побороть. Если бы это были незнакомцы, таких эмоций она не испытывала бы, но тут ситуация складывалась иначе. Перед воительницей стояли грехи, которые всплывали в ее мыслях каждый день. Неамара никак не ожидала увидеть их двоих, да еще и вместе. Вот куда он так охотно сбежал и пропал без вести. Мужчина оказался бывшим советником Темного Владыки, талантливым эльфом-некромантом и представителем Алчности. Америус ничуть не изменился, только теперь предпочитал убирать белые пряди назад. Он сменил магическое одеяние, но совсем не отказался от черного цвета. В его легкой броне были заметны изменения: теперь на оплечьях блестели длинные перья, а глянцевый нагрудник был выполнен из дубленой кожи. Облик Шивы – горгоны, которую когда-то Неамаре довелось спасти из рабства, – не претерпел никаких перемен. Разве что в змеиных глазах теперь был виден внутренний покой, а не привычная для представителей Зависти агрессия. Спустя секунду хорошо знакомый баронессе маг наклонился к ее опутанным веревкой ногам.

– Ты уверен? – с сомнением спросила Шива.

– Мы не можем ее держать как заложницу, – удивился ее недоверчивости Америус. Маг не видел угрозы в бывшей боевой подруге и усердно боролся с хитроумными узлами.

Демонесса, которая все это время молчала, наконец почувствовала свободу. Она размяла онемевшие ноги. Когда Америус поднялся в полный рост, чтобы развязать путы на запястьях, его помощь уже не потребовалась. Неамара резко выбросила давно освободившиеся руки вперед и напугала своего освободителя. Америус подался назад. Огненная воительница вскочила с места. Крылья расправились, как хвост кристаллитового павлина, готовящегося атаковать. Она остановилась перед эльфом, с презрением смотря в его глаза.

«Заметно осмелел негодяй. Впервые не опускает свой бесстыжий взгляд», – подумала Неамара.

«Что она задумала? Хочет убить меня? Точно, хочет убить меня…» – размышлял Америус.

Шива с интересом наблюдала за ними. Темный маг ожидал, что Неамара скажет о нем что-то гадкое, перед тем как свернет ему шею, но ошибся. Прозвучал громкий увесистый шлепок. От мощной оплеухи голова мага дернулась влево. След от пятерни с тонкими длинными пальцами проявлялся на щеке все ярче. В удар были вложены вся ее сила и невысказанные обиды. Повернув голову в исходное положение, он с натугой выдавил из горла единственное слово:

– Заслуженно.

Исполнив свой каприз, баронесса оглядела помещение – ее зрение наконец-то обрело четкость. Цельный сероватый фон напомнил о встречающемся повсюду за последние дни рельефе. Кости. Окаменевшие останки образовали комнату без окон. Округлый арочный потолок плавно переходил в стены, а между стенами и полом была четкая граница. Несколько колонн поддерживали потолок, предотвращая его обрушение.

– Неамара, позволь мне объясниться. Я…

– Лучше помолчи, пока я не совершила с тобой нечто ужасное! Я не желаю выслушивать твои нелепые оправдания.

– Я понимаю, что…

– Ни черта ты не понимаешь!

Америус потупил взгляд.

– Будет лучше, если мы сделаем вид, будто и вовсе не знакомы. Никаких возвращений к прошлому, ясно?

Он промолчал, и рассерженная демонесса добавила:

– И это не значит, что мы начнем общение с чистого листа. Забудь об этом!

Представительница Гордыни по привычке воспринимала их как союзников и совсем позабыла, что теперь все могло быть иначе. Она уже выстроила себе характер отношений с Америусом на неопределенное будущее.

– Где мы? – Неамара решила задать более уместный вопрос.

– Конкретно это что-то вроде узилища, – отозвалась Шива. Неамара хотела услышать ответ именно из ее уст, так как от темного мага намеренно отвернулась.

– Это я поняла. Я о другом, ты догадываешься. – Огненная воительница сделала несколько шагов навстречу горгоне.

– Тебе стоит увидеть все своими глазами, – произнесла Шива. – Обзорную экскурсию проведет Америус.

– Может, лучше ты? – с надеждой в голосе попросила она горгону.

– У меня есть и другие дела. – Она кивнула некроманту и вышла из комнаты, делая вид, что торопится, или же действительно спешила уйти.

Постылый экскурсовод, который достался освобожденной пленнице, к ее превеликому сожалению, обогнул застывшую на месте баронессу и сказал:

– Следуй за мной.

Америус переступил через порог, придерживая дверь, и представительница Гордыни покинула свою одиночную камеру. По сторонам костяного коридора с таким же полукруглым потолком находились двери, усиленные металлическим каркасом. Шива сказала правду – здесь держали заключенных. Демонессе показалось, что каморки пустуют, или пленники, как недавно и она сама, находятся без сознания. Впрочем, какое ей до них дело, она задумалась о другом. Неамару мучил вопрос, что ждет ее снаружи. Ради чего ее хорошо знакомые грехи променяли все, чтобы стать отшельниками в неблагоприятных для жизни землях? Впереди прогремела открывающаяся решетчатая дверь. Широко ее распахнув, темный маг остановился.

– Добро пожаловать в Бастион свободы! – объявил Америус.

Неамара шагнула к деревянному ограждению и остановилась, стиснув пальцами перила из грубого необработанного бруса. Она словно пыталась удержаться за хвост некой божественной птицы как за подтверждение того, что она существует и это не обман зрения. Ведь то, что предстало перед баронессой с этой высоты, было за гранью ее ожиданий – огромный шумный город, запрятанный среди гор. Оазис среди мертвой пустыни. Заповедная лагуна, местонахождение которой известно лишь посвященным. Даэтрен был уверен, что за его спиной построен лагерь, но никак не новый мир, живущий по собственным правилам. От такого невероятного открытия сердце демонессы бешено заколотилось и было готово вконец вырваться из груди, но тут из самого центра Бастиона свободы извергся величавый гейзер. Неамара подскочила на месте, уверенная, что сейчас новый мир падет раньше своего часа, став жертвой не опустошительного набега тирана, а природного катаклизма.

– Все хорошо, – прозвучал умиротворяющий голос Америуса. – Благодаря этому гейзеру живет весь Бастион. Вода пресная и холодная. Он дает нам самое необходимое. Присмотрись.

Воительница внимательно его слушала, но не отвечала. А он ее не торопил, понимая, что к такому необходимо привыкнуть. Неамара, как и сказал эльф, присмотрелась. Природный фонтан уже перестал бить и спрятался под землю. Вокруг него был уложен высокий бордюр, благодаря которому в круглом бассейне скапливалась вода. К нему приблизилась женщина из рода Зависти с пустым ведром.

– Видишь? – улыбнулся маг.

Но глаза демонессы уже давно знакомились с другими частями города. В окольцованном горными хребтами крупном поселении смешались все культуры. Строительство шло полным ходом. Прямо внутри костяных гор выдалбливались, вытесывались и бережно шлифовались жилища и помещения другого назначения. Окна в этих постройках кое-где были в четыре яруса. Несомненно, город находился в самом начале своего развития. Казался нелепым, нагроможденным, но таким непринужденным… Одним словом, свободным. Помимо горных убежищ, кое-где были выстроены характерные для френзисской архитектуры простенькие двухэтажные домики из дерева. С ними соседствовали шалаши, обросшие мхом и вьющимися растениями. В таких хижинах жили выходцы из племен Зависти, которые до сих пор не могли разорвать свою прочную связь с природой. Как наглядный пример культурного слияния, всепоглощающий плющ перебрался с шалаша на примыкающий к нему дом, и владелец не сорвал его, а с интересом созерцал темпы его интенсивного роста. Немного понаблюдав за поведением местных жителей, Неамара заметила, что в их отношениях нет напряженности. Уныние и Блуд общались наравне друг с другом, находили общий язык. Отпрыска Распутства не раздражало медлительное словоизлияние товарища, как и порывистая речь гуляки лишь положительно сказывалась на меланхоличной натуре собеседника. Недалеко от них представитель Гнева помогал довезти тележку с провизией щуплой на вид горгоне и делал это явно по собственному желанию. Сидящая за столом под навесом компания из пяти разных грехов передавала друг другу курительную трубку. В перерывах между затяжками велись задушевные беседы. Это было лишь то, что успело попасть в поле зрения Неамары.

«Здесь наша семерка больше не являлась бы чем-то особенным», – задумалась демонесса и даже немного расстроилась.

– Может, спустимся вниз? – ненавязчиво предложил Америус.

Баронесса искоса взглянула на него. Настала ее очередь прятать глаза, тем самым соблюдая дистанцию с бессовестным обманщиком. «Никаких ложных надежд, пусть и не мечтает!»

– Идем, – заявила она с неприступным видом.

Высеченная прямо в горной породе лестница вела со второго этажа на первый. Неамара запрокинула лицо вверх, пытаясь увидеть вершину этой горы, но ее голова вмиг закружилась. Возможно, причиной тому был побочный эффект внушительной дозы снотворного, попавшей в тело со стрелой. Молнии, ударившие несколько раз в интересующую ее точку, свидетельствовали о том, что костяной апогей достигает невероятной высоты.

– Почему именно Бастион свободы? – спросила она, осматривая другие зубчатые гребни.

– Из-за пяти углов. Ну а если точнее, из-за пяти горных вершин. Город защищен со всех сторон, кроме единственного прохода. И чем же не Бастион? – задал эльф риторический вопрос.

Неамара оказалась в шумной сутолоке, и другие вопросы тут же вылетели из ее головы. Она была не готова к такой плотной толпе, ей оставалось только ухватиться за рукав экскурсовода, чтобы не потерять его из виду. Пришлось временно позабыть об обидах.

– Да, – понимающе протянул Америус. – К концу дня будет поспокойнее. За последнее время появилось много новых поселенцев, и их негде даже разместить. Но эту проблему решают.

Жители Бастиона свободы устроили толкотню, в которой уберечься оказалось совсем непросто. Доставляемые на место возведения новых жилищ строительные материалы еще больше усложняли маневрирование. В результате чего пара, непричастная к местным работам, чуть не лишилась голов из-за решения двух минотавров резко поменять маршрут. Толстое бревно пронеслось над их макушками, и если бы не реакция Неамары, то в лучшем случае для обоих это обернулось бы легким сотрясением.

– Спасибо… – выпрямившись, выдохнул Америус. – Еще бы чуть-чуть…

Неамара хваталась за рукав мага, и каждый раз в ее пальцах оставалась пара перьев из его оплечника. Один раз она так рванула за предплечье, что чуть не стянула с него верх магического одеяния.

«Не за что, – про себя сказала воительница. – Будь я пожестче, не стала бы препятствовать такому воздаянию», – кровожадно сощурилась она, представляя этот сладостный момент.

Когда опасность миновала, Неамара оглядела жителей Бастиона свободы и, к своему удивлению, заметила среди них и сородичей. Их было немного, по пальцам пересчитать, но все-таки они являлись полноправными горожанами. О том, что все трепещут и расстилаются при виде Гордынь, здесь можно было позабыть. В этом месте отсутствовало деление на касты. Демоны наравне со всеми занимались тяжелым физическим трудом. Никакой иерархии, чистое равноправие. Воительнице не верилось, что такое вообще могло быть в Темном мире. По ее мнению, такое единство было обречено на провал. Америус тем временем крутил в разные стороны головой, едва успевая отвечать в этом потоке на все адресованные ему приветствия. Его тут явно ценили и уважали, а он, несмотря на свое положение, все так же скромно улыбался. «Хоть что-то не изменилось…» – подумала Неамара.

Маг сипло закашлялся, когда заметил, как внимательно демонесса за ним наблюдает.

– Может, у тебя есть какие-нибудь вопросы? – спросил он Неамару, пытаясь отвлечь ее от пристального изучения своей застенчивой персоны.

– Что стало с теми четырьмя демонами, которые были со мной, но пришли чуть раньше меня? – озвучила она давно беспокоившую ее мысль.

– Думаю, их уже нет в живых, учитывая то, как тут обходятся с вражескими разведчиками.

Неамару нисколько не потрясла эта новость, и уж точно горевать по ним она не собиралась.

– Тогда почему я, в отличие от них, жива?

– По случайному стечению обстоятельств или же по задумке Всевышнего, – пожал плечами Америус. – К счастью, в эту ночь возглавляла караульную смену Шива. Она тебя и узнала.

«Шива… не так уж она и ядовита, как хочет казаться, – задумалась Неамара. – Она отплатила мне той же монетой, что когда-то и я ей».

– Я так поняла, ваши лучники стреляют на поражение. Тогда как вы различаете, кто потенциальный житель, а кто враг?

– Поселение закрытое, о нем знают немногие. – Америус на секунду умолк, когда возникла очередная заминка в движении. – И чаще всего сюда заявляются по наводке те, за кого кто-то из наших заранее поручился, или же мы сами кого-то лично приводим. В общем, о таких личностях нас ставят в известность.

– Мои клинки… – резко всплыла в памяти Неамары самая важная утрата. – Они были у тех демонов. Есть вероятность, что их сохранили?

– Есть, – уверенно произнес Америус в ответ. – Наше оснащение оставляет желать лучшего, поэтому мы не брезгуем пользоваться чужим добром. Но как твои клинки…

Маг не договорил. Раздался громкий голос, взывающий его по имени.

– Америус, мы тебя повсюду ищем! – выкрикнул один из представителей Блуда, тащивший под руку вместе с сородичем другого покалеченного черта.

– Ай! Ох! Полегче! – мучительно протянул пострадавший, когда его товарищи заторопились к магу.

Америус неуклюже лавировал среди толпы, устремившись к ним навстречу. Неамаре он указал жестом чуть-чуть подождать.

– Вескель сломал ногу, – пояснил подозвавший эльфа черт.

Америус устало вздохнул, закатив глаза:

– Опять?

– Опять, – подтвердил все тот же парень из группы подмоги.

– Очередная попытка перепрыгнуть с крыши на крышу на спор? – укоризненным тоном предположил Америус.

– В этот раз просто ногу неудачно поставил. Увидел переростка в «Некрополе» и так драпанул в нашу сторону, что сам поломался.

– На ровном месте! – впервые подал голос второй черт. – Вот что делает страх!

– Уф. Может, вы лучше мне поможете? – недовольно проворчал раненый.

«Парень еще ловчее меня», – про себя посмеялся Америус, но вслух сказал со всей серьезностью:

– Несите его в лазарет.

– Но он стонет так уже несколько часов. Мы тащили его издалека. Помоги уж, будь добр, – молил его один из товарищей раненого черта.

– Ничего. Подождет, – с удивительным спокойствием произнес маг. – Скоро будет как новенький. Тем более у меня нет с собой посоха. Уж что-что, а перелом голыми руками я вылечить не смогу.

– Эх, ладно… – расстроенно пробормотал один из помогавших и, собравшись с силами, гаркнул в полный голос: – Ну-ка, Кайрет, взяли!

Черти медленно побрели к лазарету, а Америус подался в противоположную сторону.

– Слева от нас сейчас виден единственный вход в Бастион свободы.

Неамара попыталась рассмотреть его сквозь мелькающие силуэты. В единственном просвете между горами были возведены каменные башни, которые вплотную прилегали к отшлифованным вручную костяным стенам. Опущенные тяжелые ворота между ними замыкали неприступную крепость, защищая жителей от нежеланных гостей. Строительные леса вокруг башен еще не убрали. По всей видимости, работы подходили к концу.

– Все силы сейчас брошены на другое, поэтому временно перестали насыпать земляной вал и устанавливать подъемный мост, – пояснил Америус.

– Получается, город находится за ущельем? – поинтересовалась демонесса.

– Совершенно верно. Бастион свободы находится в идеальном укрытии. И даже если его каким-то образом обнаруживают, за всеми непрошеными гостями ведется постоянная слежка. Вдоль всего ущелья с двух сторон проточены длинные коридоры, в которых дежурят группы дозорных. Смею заметить, мимо их бдительного взора не проскользнула и ты.

«К обустройству тут подошли серьезно. И неудивительно, что никто не мог найти это место. Но как же его нашли Шива и Америус?»

– Значит, тебя пленила идея свободы и равенства? – издалека начала Неамара.

– Не сразу. Я скитался из одного поселения в другое. Нигде не мог осесть. Сам не понимал, что ищу, но точно осознавал, что к прошлому не вернусь. Останавливался где приходилось. Не задерживался дольше одной ночи. Искал подработки. Благо работа для целителя везде найдется. Так продолжалось долго, пока однажды недалеко от Френзиса я не столкнулся с разбойниками на тракте. Трое чертей пытались ограбить караванщика, и я вступился за него, убив любителей легкой наживы. Мы разговорились с ним, и я поведал, что нахожусь в поиске жилья и заработка. Караванщик задал пару странных вопросов, больше желая узнать о моих моральных и политических воззрениях. Я честно ответил на них, а он предложил мне последовать за ним. Сказал, что такие, как я, позарез нужны там, куда он направляется. Я, недолго думая, согласился. И вот я здесь, – эльф широко развел руками. – Думал, что найду тут временный заработок, а обрел смысл существования.

– А Шива?

– Шива оказалась тут задолго до моего прихода, – коротко, не вдаваясь в подробности, ответил Америус. Легкая улыбка промелькнула на его тонких губах. – Удивительно, как судьба играет с нами. Вновь переплетает наши жизненные нити. Мы снова оказались в одной лодке.

– Это мы еще посмотрим, – едва слышно проворчала Неамара.

Темный маг на это хмыкнул, а демонесса удивленно выгнула бровь, услышав его странную реакцию:

– Хочешь сказать, что у меня нет выбора?

– Выбор есть всегда, – выдал он оптимистично.

– То есть если я захочу уйти…

– …то я не смогу противиться твоей воле и попытаюсь любыми способами вывести тебя из города, а уже на следующий день поплачусь за это своей жизнью, – бесстрастно произнес эльф.

– Хочешь сыграть на моих давно умерших чувствах? – с равнодушием в голосе спросила баронесса.

– Вовсе нет. Я и так выиграл у смерти в карты, отсрочив свой финал. Пора и честь знать.

– И это ваше свободное государство? Смертный приговор? – явный скепсис слышался в ее недовольном тоне. – Почему не изгнание? Если будете повторять за другими неидеальными государствами, то вряд ли что-то измените.

Наконец улицы стали менее оживленными, давка исчезла, и, как потом поняла Неамара, многолюдно было по большей части лишь в низине. Америус же увлекал ее наверх. Им предстояло подняться в ту часть города, которая находилась на склоне.

– Дело в другом, – ответил маг. – Я отпустил бы разведчицу, прекрасно понимая, что это навлечет на всех беду. Никто бы не оставил предателя безнаказанным. Даже самые благочестивые благодетели. – Америус, запыхавшийся после резвого подъема, вдруг сменил тему: – Кстати, мы немного отклонились от экскурсионной программы. Это работа местного скульптора. Называется «Греховное сращение», – он указал демонессе, куда необходимо обратить свой взгляд, чтобы ознакомиться с достопримечательностью. – Будто вдохновился нашими подвигами и изобразил творения Сагелиоса в своем видении, – добавил он с еле уловимой ироничной интонацией.

Трехметровое изваяние женского пола позаимствовало внешние особенности у семи существующих грехов: бычьи ноги, блудный остроконечный хвост, крыло от Гордыни и четыре паучьих лапы вместо второго крыла, эльфийские уши, змеиные волосы и развевающийся плащ, который, скорее всего, символизировал Уныние.

«Еще одно заявление о равенстве. Выглядит жутковато, но смысл передает», – заговорил в голове баронессы внутренний критик.

– Теперь ты все знаешь. – Америус притормозил, повернувшись к Неамаре. – Хорошо подумай, готова ли ты вступить в наши ряды. Только если все-таки надумаешь сбежать, сообщи об этом мне, – искренне посоветовал ей маг. – А сейчас, после таких потрясений, тебе стоит отвлечься на что-то более медитативное и приятное, например можно пообедать. Уверен, ты сильно проголодалась.

Неамара заглянула ему за спину, из-за которой доносились многоголосие вперемешку с глухим стуком деревянной посуды. Забитое грехами заведение было местной харчевней. В прорубленной прямо внутри горы забегаловке с трудом можно было отыскать свободный стол. Уличные места тоже не пустовали. Миновав их, некромант остановился недалеко от входной двери, рядом с которой стоял конопатый представитель Блуда, пожевывающий горсть неочищенных семян. При появлении мага черт сразу отлип от стены харчевни и заметно приосанился.

– Америус! Чем обязан? – выплюнув шелуху на землю, глумливо поприветствовал его неотесанный мужлан.

Эльф посмотрел на учиненный им вокруг бардак, но промолчал, проявляя чрезвычайную терпимость, на которой только и строилась новая держава.

– Это Орвил, – представил Америус черта баронессе. – Он составит тебе компанию на время, пока меня не будет.

– Я? Мое дело следить в округе за порядком, – сдвинул тот брови, чтобы придать себе более значительный вид.

– Я заметил, – маг выразительно посмотрел на мелкое крошево под ногами. – Это дело будет поважнее. Ее зовут Неамара. Позаботься о том, чтобы ее как следует накормили. Купи и себе что-нибудь прохладительное.

– О, с этого и надо было начинать! – обрадовался черт, спешно вытирая грязные пальцы о безрукавку, из-под которой выглядывала россыпь темно-коричневых веснушек на его теле.

– Только без шумных компаний! Не пугай нашу гостью раньше времени, – предупредил представителя Блуда Америус и передал ему деньги, вытащив из мошны на поясе. – А я присоединюсь к вам позже. Надо поставить на ноги того недотепу. Уверен, в лазарете и без него накопилось раненых, пока меня не было. – Закончив на этом, маг сразу ушел, и баронесса даже не успела возразить.

– Тогда гульнем на славу! – воодушевленно воскликнул Орвил, подсчитывая монеты в своей ладони. – Что предпочитаете: мясо тогреля, тушенное с грибами, или овощной крем-суп? Разнообразием, к сожалению, меню сейчас не блещет.

Если бы она находилась в Демефисе, то отказалась бы от всего предложенного. Но сейчас Неамара была готова съесть что угодно, даже мясо тогреля в сыром виде. «Главное, выбрать что-то посытнее!» – заявил приказным тоном ноющий живот Неамары.

– Тушеное мясо, – озвучила его волю баронесса.

– Хороший выбор! – Черт махнул головой, приглашая девушку войти внутрь. – Жесткое, правда, но вполне съедобное. Запасы еды сильно истощились. И с охотой сейчас туго. Надеемся, что скоро с этим станет проще, – говорил без умолку Орвил и параллельно искал, куда бы им приземлиться.

К этому времени все места в забегаловке были заняты. Пока они болтали на улице, внутрь успело просочиться немало посетителей. Черт растерялся, но к задаче подбора достойной компании подошел серьезно. Стол на шесть персон около окна, за которым пустовало три места, показался ему самым подходящим. Он вновь дернул головой, чтобы доверенное ему лицо не отставало.

– Ребята, поприветствуйте нашу гостью. Неамара, – нависнув над сидящими, представил ее Орвил.

Трое грехов повернулись на его голос, и статная крылатая фигура заставила их внезапно онеметь. С напряженным вниманием они начали изучать ее, как и большинство находившихся в зале. Все-таки грех Гордыни редко становился частью свободного движения бунтарей, объединенных несправедливо выпавшим жребием судьбы. У всех был один вопрос: «Что же тут забыла демонесса, у ног которой Темный мир лежит прямо с перерождения?»

Неамара решила поскорее занять место, сев спиной к самой оживленной части зала. Ее соседом оказался представитель Уныния, чья прическа походила на полупрозрачный пух. Постоянный ветер, вечный спутник их расы, пружинил его всклокоченную шевелюру как заливное, отчего аппетит баронессы разыгрался не на шутку. «Столь странные ассоциации приходят от затяжного голода, не иначе», – испугалась демонесса своему нездоровому воображению.

– Представишь своих друзей? – спросила она у своего спутника.

– И правда. Где ж мои манеры… – виновато протянул только что усевшийся Орвил. – Это Финдар.

– Рад знакомству! – сказал молоденький представитель Блуда с высоким заливистым голосом. – К слову, это я выпустил в вас ту стрелу.

– Спасибо, что предупредил… – недовольно прогудела Неамара.

– Мстить хоть не будете? – хохотнул он и зачерпнул ложкой остатки овощного супа.

Орвил продолжил озвучивать имена сидящих рядом:

– Арах.

– Рыженькая… да еще и породистая. Все как я люблю! – с интересом оглядывая ее, облизнулся упитанный представитель Чревоугодия.

– Ага. Только смотри в порыве бешеной симпатии не съешь ее, а то Америус в отместку нас иссушит досуха, как ты осушил сидр, – смекнул о его грязных мыслишках черт, временно отвечающий за неприкосновенность баронессы. – И Тас.

Тасом звали парнишку-призрака, сидевшего по правую сторону от Неамары. Грех Уныния задумчиво смотрел в окно и совсем не планировал возвращаться к реальной жизни и тем более завязывать новые знакомства.

– Он, как вы поняли, предпочитает молчать, – объяснил его неприветливое поведение Орвил. – Что пить будете? Сидр, морс или воду? – поторопился спросить у Неамары черт, увидев приближающуюся к ним официантку.

Баронесса выбрала морс.

– Чего изволите? – суетливо поинтересовалась официантка.

– Дорогуша, – елейным тоном произнес представитель Блуда. – Демонесса будет тушеное мясо с грибами и морс, а я сидр.

– Мне можно тоже повторить! – тряся опустевшим стаканом, крикнул Арах уже вслед убегающей официантке.

Паук понадеялся, что его услышали, ибо в горле, судя по хриплому звучанию, уже давно пересохло. У Чревоугодий жажда, как, впрочем, и голод росли быстрее, чем у других, по понятной на то причине.

– Неамара, так? – переспросил Арах, но она даже не удостоила его кивком. – Хотите, я вам поподробнее расскажу и покажу, что здесь к чему? Познакомлю с нужными грехами. А если пожелаете, могу и приютить в своем доме. Места у меня предостаточно.

– У нее уже есть покровитель, и уж куда солиднее, чем твоя ненасытная харя! – рьяно защищал честь новой знакомой Орвил. – Сбавь обороты! Гордыня тебе не по зубам.

– Знаешь ли, за такое и врезать можно! – пересохшее горло превратило крик Араха в трескучее шипение. – Да и мне казалось, что мы живем в обществе, свободном от стереотипов. А значит, я волен строить отношения с кем пожелаю, не задумываясь о расовых различиях.

– Благодарю за предложение, но мне не нужен покровитель ни в лице Америуса, ни в лице кого-либо еще, – наконец ответила Неамара. – Орвил, и я в силах говорить сама за себя, когда обращаются ко мне. Негоже ругаться друзьям по всяким пустякам.

– Прошу прощения. Хотел как лучше, – заметно обескураженный ее словами черт извинился, почесывая голову от неловкости. В этот самый момент подоспел их заказ, и конфликт Орвила с товарищем загладился сам собой.

Черт тут же прильнул губами к принесенному сидру, и баронесса с таким же рвением взялась за деревянные столовые приборы.

– Эй! А как же… – огорченно развел руками Арах, проглотив остаток своей незаконченной речи. – Да и черт с этим сидром!

– Не забываем о главной причине нашего пребывания в Мире Тьмы – об искуплении, – рассмеялся Орвил и вновь глотнул на зависть другу холодненький шипящий напиток. – Один не залитый в тебя стакан убережет твою душу от разложения.

– Ты лучше за своим разложением следи! – Гром, раздавшийся из приоткрытого окна, усилил ненависть, с которой это выпалил представитель Чревоугодия. Кажется, у них не бывало и дня без ссоры.

На удивление, на гневную реплику Араха ответа не последовало, и на время трапезы воцарилась столь желаемая Неамарой тишина. Демонесса даже забыла о существовании своего безучастного соседа и вспомнила о нем, лишь когда потянулась за тканевыми салфетками. Тас хотел услужить ей, но медлительный нрав паренька вновь подкачал. Когда его рука только выглянула из-под стола, девушка уже успела вытереть рот. Съеденное за пару минут Неамарой, казалось, совсем не заглушило чувство голода. Но этот малозначительный дискомфорт уже отошел на второй план. Теперь первостепенной проблемой стала сосущая душевная боль. В одночасье она лишилась всего: и имения, и титула, и родины, и даже себя.

«Кто я теперь?» – задалась вопросом потерянная девушка, резко осознавшая свое критическое положение.

– Как дела во владениях Гордыни? – раздалось слева от огненной воительницы.

Она перевела взгляд с пустой тарелки на говорящего.

– Мне нужно кое над чем поразмыслить, – отрешенно ответила Неамара.

– Да… – понимающе кивнул Орвил. – Конечно. Присоединяйтесь к нашему мыслителю по соседству.

Насколько долго Неамара погрузилась в свои мысли, было ведомо только сидящим с ней за одним столом. Сама она затерялась в круговороте предположений, сводящихся к одному – удручающей перспективе. Из этого падения куда-то в беспросветную, не имеющую конца бездну ее вытянул до боли знакомый голос.

– Я же просил… – недовольно протянул Америус.

– Мест не было, ты же сам видел. – Черт огляделся, но, как назло, наткнулся на целых два освободившихся стола.

– Орвил говорит правду, – заступилась за него Неамара. – Он подобрал мне отличную компанию. Я сыта. И он все это время проявлял ко мне чрезмерные любезность и внимание. Да и к чему вся эта излишняя опека?

– Что ж, спасибо, Орвил. Мы пойдем. – Эльф притворился, будто ничего не слышал.

Простившись с новыми знакомыми, Неамара устремилась за Америусом, который куда-то явно опять спешил.

– Ты приняла решение? – спросил он, остановившись чуть в стороне от харчевни, и повернулся к ней с выжидающим видом.

– Ты же прекрасно понимаешь, что меня там уже никто не ждет, – возбужденно ответила она. – Меня послали сюда не просто так, а чтобы от меня избавиться.

– Понимаю, – он сочувствующе прикрыл глаза. Его рука сама собой потянулась к воительнице с намерением утешить ее, но маг мгновенно пресек этот непроизвольный жест, который она все равно отвергла бы. Вместо этого он на выдохе произнес: – Но давай искать в этом и плюсы. Все не так уж плохо для тебя сложилось. И раз ты теперь здесь, у нас по плану еще встреча с Зейшабом.

– Встреча с Зейшабом? – повторила за ним Неамара. – Только при чем тут я?

– Зейшаб пожелал, чтобы ты присутствовала. Медлить нельзя, встреча начнется с минуты на минуту. – Америус повернулся к Неамаре спиной и вновь ускорил шаг.

– Кто такой этот Зейшаб? – поинтересовалась демонесса.

– Он предпочитает, чтобы его называли куратором или попечителем. Я же считаю его нашим лидером. – Неамара отметила, с каким воодушевлением маг говорил о нем. – Зейшаб – основатель Бастиона свободы. Грех чистых и высоких помыслов. Редкое явление, вдохновившее многих на борьбу за перемены.

– Интересно… – задумчиво произнесла Неамара.

– Зал совета совсем недалеко. Осталось…

Что именно осталось, воительнице было не суждено узнать. С громкими криками в их разговор встрял черный ворон, усевшийся на плечо хозяина. Свистящий вихрь, созданный взмахами крыльев, утих вместе с его докучливым карканьем.

– Вейл! – приятно удивилась появлению птицы демонесса.

– Рыжая бестия! – радостно воскликнул ворон. – А я ведь предвещал, что вы наиграетесь с сердцем моего недальновидного спонсора и пропадете.

– Вейл… – неодобрительно протянул Америус.

«Кто еще с чьим сердцем наигрался…» – пробормотала про себя Неамара.

– Но я рад, что вы передумали, – добавил ворон. – На его траурную рожу уже невозможно было смотреть.

– Умолкни! – нервно сказал ему эльф и фальшиво заулыбался, издав нервный смешок.

– Честное слово! – не останавливался говорливый питомец мага. – Он замучил меня просьбами. Загонял меня, будто своего раба, мотаться то в Демефис, то сюда.

– Последнее предупреждение, или останешься без своих лакомств! – пригрозил ему побагровевший некромант.

– Так я и ничего такого не сказал. Ну, еще свидимся! – произнес воительнице Вейл и упорхнул прочь.

Маг проводил ворона возмущенным взглядом.

– Вредная птица. Ни в какую не поддается обучению и малейшей дисциплине. Впитывает из уроков лишь то, что пожелает, – вздохнул некромант, томно обращая глаза к затянутому грозовыми тучами небу.

– Все мы такие… – усмехнулась Неамара, продолжая идти за магом после столь неожиданно приятной остановки.

Глава 3

Когда Неамара очутилась в совещательном зале, он показался ей необычным из-за полного отсутствия углов. Зал был круглым, с колоннами и сводчатым потолком. Даже монументальный стол, выполненный из обтесанных древних ископаемых, копировал плавные контуры помещения. Прямо из пола в зале совета произрастали семь костяных кресел. Сдвинуть их было невозможно, впрочем, как и сам стол: все они были заранее спроектированы и вытесаны вместе с залом. Неамара знала, что такое число мест было выбрано неспроста, с надеждой, что когда-то на них будут сидеть и защищать взгляды своего народа представители каждой из семи рас. Пока же было занято всего два кресла, еще на двух разместились Америус и Неамара. «Может, Америус и постоянный член совета, кто знает?» – размышляла воительница. Задумку с обтекаемыми очертаниями демонесса тоже поняла: форма стола должна подчеркнуть равное положение всех сидящих за ним. Все тут заявляло о главной идее их движения – свободе, силе народного суверенитета и единстве греховных рас. «До чего же наивная, несбыточная мечта…» – ухмыльнулась Неамара и тут же напряглась, подумав, что ее скептическое отношение могло отразиться на лице.

– Неамара! Рады, что ты все-таки решила присоединиться к нам, – слегка шипящая, но дружелюбная речь принадлежала мужчине из рода Зависти. Он привстал со своего места, чтобы поприветствовать демонессу, и тут же опустился обратно в кресло. Похоже, это и был Зейшаб, о котором так положительно отзывался Америус. Мужчина произвел не меньшее впечатление на демонессу, чем этот зал: он был высоким, крепкого телосложения, а что самое примечательное – редкого окраса, таких, как он, называли альбиносами. Белая чешуя с едва заметным бежево-золотистым оттенком лоснилась в приглушенном свете. Глаза были бледно-кремовыми под стать его коже. Такому яркому представителю Зависти было сложно затеряться среди грешников. Изгой с перерождения. Как и его броский образ, такими же оказались и его взгляды. Часть змей на голове Зейшаба отсутствовала – была обрублена с левой стороны. Бунтарь явно не избегал драк и умело владел не только словом, но и магическим диском. Одетый в тунику своего племени на одно плечо, он идеально смотрелся рядом с Шивой. Что до горгоны… Неамара не сразу ее узнала. Стоящая у одной из колонн, она взирала на лидера с не меньшим восхищением, чем Америус. Такой демонесса никогда ее не видела – спокойной, одухотворенной. «Что вообще тут со всеми происходит?! Что это за секта, меняющая даже самых своенравных грехов?!»

– Можно же на ты? – вновь заговорил широко улыбнувшийся Зейшаб, словно читая ее мысли. – Мы тут с первых дней пытаемся бороться с иерархией, заложенной в наши головы. – Лидер Бастиона указал на коренастого представителя Блуда с длинной бородкой и взглядом пройдохи: – Это Годвут, прошу любить и жаловать. А с Шивой вы уже знакомы.

Неамара бросила на нее мимолетный взгляд. Услышав свое имя, горгона не шевельнулась.

– Пока таким небольшим составом мы и решаем возникающие проблемы в Бастионе свободы. Но это временно, – добавил Зейшаб.

– Вы понимаете, в каком вы вообще положении? – Демонесса тревожно озирала лица собравшихся. – Даэтрен в скором времени нагрянет к вам, и совсем не с дружеским визитом. Он хочет снести вас с лица земли.

Лидер Бастиона лишь кивнул. Его спокойствие поразило Неамару и по непонятным ей причинам заставляло нервничать.

– И какой же ваш план?

– Нас слишком мало, чтобы дать отпор, – признался Зейшаб. – Один в поле не воин. Нам нужны надежные союзники. Те, кто будет готов поддержать наши идеи. Те, кто не побоится открыто выступить против Даэтрена.

– Вы так шутите, да? – Неамара еле сдержалась, чтобы не засмеяться. – Кто на это согласится? Кто отправится в самое пекло ради того, чтобы отстаивать ваш суверенитет?

– Вы этим и займетесь. Своим старым проверенным составом – вместе с Америусом и Шивой.

– Мы?! – шокированно повторила Неамара. – Не…

– Мне поведали, что ты умеешь налаживать связи, – перебил ее Зейшаб. – Ты отличный организатор, умеющий сплотить любой коллектив. И слышал это не из одних уст. А значит, это уже не субъективная оценка. Ты готова пойти на риск ради достижения цели. Самоотверженно защищаешь своих. Кажется, именно тебя мы и ждали. Мы наконец нашли достойного кандидата, который возглавит поиск союзников.

– Мне кажется, многое обо мне преувеличено. – Демонесса покачала головой.

– Отрицание своих хороших качеств и непринятие похвалы – это путь к искуплению гордыни. Еще одно подтверждение, что я не ошибаюсь.

– Ты знал об этом? – зыркнула на Америуса Неамара.

– Нет! – Маг вскинул руки в защитном жесте. – Честное слово, – под ее убийственным янтарным взглядом его голос дрогнул, будто шею стянула удавка.

– Давно пора заявить о себе, – уверенным тоном произнес лидер. – Больше тянуть нельзя. Какие же мы повстанцы, если до сих пор не выразили свою позицию открыто, верно?

– Ладно… – протянула Неамара, понимая, что опять попала в безвыходное положение, да и возвращаться ей попросту некуда. Как бы ни было сложно это признавать, та жизнь теперь осталась в прошлом. – Сколько у нас времени?

– Это больше к тебе вопрос. Как быстро Даэтрен спохватится и поймет, что с вашей группой что-то приключилось?

– Думаю, через четыре дня, не больше, – ответила Неамара. – Мы и так блуждали тут слишком долго.

– Какие могут быть его дальнейшие действия?

– Сложно сказать. Возможно, он пошлет еще одну разведгруппу. А может, отправит обычный поисковый отряд.

– Что ж, в любом случае нам надо спешить, – задумчиво проговорил лидер Бастиона. – Кто, на ваш взгляд, мог бы протянуть руку помощи? Есть ли потенциальные союзники?

После нескольких секунд полнейшей тишины Америус и Неамара синхронно произнесли:

– Вестники.

Грехи удивленно переглянулись. Демонесса недовольно нахмурилась, совсем не обрадовавшись такому единомыслию.

– Когда-то они обещали нам помочь. Даже обозначили себя союзниками. Думаю, с них можно начать, – объяснил темный маг.

– Услуга за услугу, – мысленно возвратившись к событиям прошлого, подтвердила Неамара.

– Отлично! Раз у вас появился план, на этом и завершим. – Зейшаб поднялся в полный рост, собираясь покинуть зал. – Вам надо выспаться и подготовиться к сложному путешествию. Все остальное обсудим, когда вы вернетесь из Френзиса.

– Не много ли доверия к чужаку? – Его позиция, взгляды на происходящее до сих пор не давали покоя Неамаре. – Да еще к тому, кто прибыл сюда изначально с вражеской целью?

Зейшаб улыбнулся так, как это делали старцы – приближающиеся к искуплению грехи, услышавшие простой житейский вопрос от недавно перерожденных:

– Посмотри на мою команду, на тех, кто входит сейчас в совет. У нас все выстроено на доверии. И пока этот риск оправдан. Это главное, чему мы здесь должны научиться, – доверять друг другу. Принимать всех, кто понял, что оступился, даже если мы когда-то занимали разные позиции.

Ответ показался Неамаре наивно-оптимистичным, и она драматично вздохнула, распустила волосы из тугого хвоста и устало произнесла:

– С вашими убеждениями вы либо действительно построите новый мир, либо разобьетесь о болезненную правду. С концами, прошу заметить…

* * *

– Это теперь твой дом. – Шива по-хозяйски разгуливала по просторной пещерной комнате, вытесанной в одной из гор. – Тут раньше жила охотница. Оно и заметно – везде чучела да шкуры. – Горгона погрузила пальцы в плотный кудрявый мех, укрывающий низкий подоконник. – К сожалению, она погибла. Она была ценной единицей в нашем обществе – главной добытчицей пропитания. Но ты хорошая ей замена, – на этой фразе она повернулась к Неамаре, с интересом оглядывающей свое новое жилище. После позолоты, изящных лепнин, бархатных обивок, вычурных скульптур и колонн все казалось ей слишком простым, аскетичным, варварским. Но было заметно, что прошлая обитательница пыталась преобразить это место, и, как показалось Неамаре, у нее это получилось, хоть и по-своему. Здесь было уютно. В распоряжении демонессы даже имелась кованая кровать. Конечно же, грубо выполненная, с изъянами, которые сразу бросались в глаза такой привыкшей к роскоши женщине, как новая постоялица пещерного пристанища.

– Спасибо, что проводила меня. Не хотелось снова оказаться в компании Америуса. – Неамара заговорила про темного мага, и на ее лице появилось невольное раздражение. – И спасибо за клинки. – Руки демонессы бережно притронулись к ощутимо потяжелевшим ножнам.

– Не за что, тем более они изначально принадлежали тебе, – кивнула Шива. – Я, пожалуй, пойду, а ты располагайся. Увидимся завтра.

Дверь за ней глухо захлопнулась. Неамару вдруг охватила тревога. Она была растеряна и, несмотря на появление в ее жизни старых друзей, чувствовала себя одиноко. Эти ощущения разрывали сердце, хотелось расплакаться из-за того, что всего за пару дней все, что она так долго строила, в одночасье развалилось. Благо стук в дверь, доносившийся откуда-то снизу, отвлек ее от удручающих мыслей. Неамара надавила на дверную ручку, готовая встретить кого-то из жителей Бастиона свободы, но вместо этого увидела набирающего высоту черного ворона. Опустив взгляд вниз, она сильно удивилась. Около порога лежал небольшой букет винно-красных цветов с запиской. Неамара нагнулась за ним и, выпрямившись, потянула за атласную ленту, чтобы раскрыть этот крохотный свиток. В нем была единственная короткая фраза, написанная старательным, каллиграфическим почерком. Надпись, сумевшая на мгновение развеять ее тоску:

«Прости меня».

Порок распутного сердца

Глава 4

Демонесса проснулась от упорного стука в окно. Первым, что она увидела, открыв глаза, оказалась висящая рогатая голова животного, которая тут же напомнила Неамаре о том, где она находится. Нехотя приподняв затылок с перьевой подушки, баронесса повернулась на все еще доносившийся звук. Сквозь плотное шероховатое стекло бутылочного цвета промелькнул виновник раннего подъема, который, заметив приближающуюся тень за окном, сразу улетел прочь. Спешно одевшись и захватив на ходу клинки, Неамара закрыла за собой дверь. На улице было непривычно тихо в сравнении со вчерашним днем. Встреча действительно намечалась еще до пробуждения города. Когда народное скопище не чинило препятствий, добираться из одной точки в другую было намного проще, поэтому демонесса оказалась у места встречи очень быстро. Световые отблески в полутьме, вызванные чередой молний, обводили хорошо узнаваемые силуэты. Около ворот ее ждали Америус и Шива. Раздался скрежет механизма, поднимавшего решетку, которая отделяла их от непредсказуемых Костяных хребтов.

– Как прошла первая ночь? – поинтересовалась Шива.

– Отлично. Спала как убитая. – Неамара глубоко вдохнула воздух и завела руки за спину, напоследок хорошо потянувшись.

– Приятно слышать. Теперь главное – не убиться наяву и вернуться обратно с хорошими вестями, – договорила Шива под скрип уходящих ввысь ворот.

Троица выбралась за пределы городских стен. Горгона махнула лучнику, мелькнувшему в крохотном окошке башни, и ворота сразу поехали вниз. Неамара еще не видела, как выглядел Бастион свободы с внешней стороны. Она стала вертеть головой и оборачиваться, из-за чего зашагала медленнее. Как и говорил Америус, ров вдоль укреплений был вырыт не до конца, поэтому их небольшой отряд успел перебраться по ровной земле, но вскоре ландшафт должен был полностью измениться, и единственным связующим звеном с городом останется подъемный мост. Демонесса ожидала увидеть крепостные стены, переходящие прямиком в ущелье, в итоге, как оказалось, за ними оставалось открытое обширное пространство, где можно было развести грандиозную бойню. Поэтому она спросила:

– Почему вы не сдвинули защитные сооружения к ущелью?

– Совет долго размышлял об этом, – откликнулся Америус. – Кто-то считал, как и ты, что так целесообразнее. Очевидная экономия на материалах и времени и, что важнее, полное отсутствие как такового поля битвы. Но другие увидели в этом просчет. Во-первых, ворота снесут несколькими толчками тарана. Вражеская армия окажется внутри Бастиона и перебьет все мирное население. Во-вторых, у наших не будет никаких преимуществ перед захватчиками. А традиционная крепостная стена дает много оборонительных возможностей, и самое эффективное из них – ров, наполненный раскаленным маслом, обычной водой или острыми кольями. Вдоль защитных укреплений и внутри прорубленных в горах коридоров разместятся лучники. Враги окажутся в кольце и на открытом пространстве будут на виду со всех сторон. В конце концов, население спрячется в самом городе, а за его границы выйдут лишь те грехи, которые умеют держать оружие в руках.

– Желательно отладить это до прихода нашего узурпатора. Иначе все труды будут напрасны, – приостановившись, беспокойно произнесла Неамара.

– Должны отладить, – уверенно сказал эльф и обратил свой взор на небо. – Вейл осмотрит окрестности, пока мы будем пробираться по ущелью.

Громко каркнув, черный ворон низко пролетел над их головами и затерялся в узком лабиринте за расщелиной. Трое грехов пересекли окостеневший пустырь, на котором, возможно, и решится судьба восставшего народа. А пока старые знакомые только сделали первый шажок к событиям будущего и исчезли в скальном разломе, ведущем к одному из десятков каньонов, что еще встретятся на их пути.

* * *

– Кстати, а кто теперь руководит Вестниками вместо Сайлеса? – вдруг всплыла в памяти демонессы некогда шокировавшая ее новость о том, что предводитель информаторов был отравлен.

– Насколько я понял со слов Блуда, поставляющего нам провизию, некий Вейрат, – ответил маг.

– И что он собой представляет? – вновь спросила Неамара.

– Понятия не имею, – пожал плечами Америус. – Говорят, он почти не выбирается из штаба, а если и выбирается, то мало кто может распознать его, потому что он всегда в капюшоне. Никто не знает, как он выглядит. Похоже, боится повторить судьбу Сайлеса.

– Хочется верить, что он будет так же адекватен, как и его предшественник, – с надеждой в голосе проговорила Неамара. – Не то мы вернемся с пустыми руками.

– Я бы не стал полагаться на этот продажный народ. Кхм… в большинстве случаев… – добавил он, осознав, что такие суждения не сходятся с образом мышления греха, поддерживающего идеологию мирового гражданства. – Но другие варианты кажутся мне еще хуже.

– И их нам тоже в свое время придется проверить, – поспешила напомнить ему демонесса.

Шива, до этой минуты не принимавшая участия в беседе, неожиданно заявила:

– У меня было видение этой ночью.

– Правда? – удивился эльф. – Их же не было с тех самых времен, когда ты решилась прыгнуть в пропасть по велению голосов, ведь так?

– Да… с тех пор они умолкли. А сейчас опять… И я никак не могу расшифровать их сообщение…

Внезапный подземный гул, за которым последовало землетрясение, вывел грехов из равновесия. Приземлившись на колени, темный маг и горгона застыли на месте. В отличие от Неамары, которая упрямо двигалась дальше, пользуясь своим расовым преимуществом – крыльями. Но полет по причине ограниченных возможностей Гордынь был слишком коротким, чтобы доставить ее до безопасной зоны. Она упала наземь. Предостерегающий крик эльфа утонул в оглушительном грохоте. Вновь отпрыгнув от зыбкой земли, которая только наращивала мощь своих колебаний, Неамара пролетела еще немного. Ее попытки спастись напоминали трепыхания пойманного в банку мотылька, бестолково бившегося о стекло. Третья ее попытка была короче двух прежних. Возросшая под нею гора умерила своеволие непочтительной чужеземки, не соблюдающей местные законы. Неамара беспомощно распласталась на костях. Толчки резко прекратились, и она расслышала голос мага.

– Неамара, ты лежишь на землекопе! Он чувствует вибрации, исходящие от тебя, и это его сердит! – воскликнул Америус, который теперь уверенно стоял на своих двоих вместе с Шивой.

Кажется, Неамара, того не осознавая, отвлекла подземное существо на себя.

– И что прикажешь делать? – спросила демонесса, с трудом приняв коленопреклоненную позу, в которой недавно были ее более осведомленные товарищи.

– Просто замри! – голос Америуса в ужасе дрожал.

– Боюсь, уже поздно… – прошипела Шива.

– Тс-с-с.

Подземный обитатель, находящийся прямо под воительницей, притих. Бугор, поднявший Неамару на несколько метров, не уменьшался, а значит, уползать он не собирался. Демонесса затаила дыхание и не шевелилась.

– Он не уходит… – прошептал эльф. – Это его игра, стиль охоты… Ждет, когда она вновь шевельнется.

– Землекоп ее не отпустит, – еле слышно произнесла Шива.

Америус нервно прикусил губу, а после поведал горгоне свой план:

– Шива, мы должны приманить его. Твой камень нам в этом поможет. Землекоп должен переметнуться на шум.

– Ты сошел с ума, гахдаешгар! – громким шепотом возмутилась представительница Зависти.

– Давно я не слышал этого из твоих уст…

– Сейчас совсем другие ставки!

– По-моему, те же самые.

– Я не могу рисковать нами ради твоей великой любви. Мы нужны Бастиону!

Такое заявление ошарашило Америуса, но отнекиваться не было времени. Он решил надавить на Шиву бесспорным аргументом:

– Неамара не стала бы даже думать, оказавшись на твоем месте! Ты забыла, что она спасла тебя от верной смерти в песках?

– Чтоб тебя… – с ненавистью выплюнула Шива и схватилась за магический диск.

Фразы на шипящем наречии, будто нить на клубок, накручивались на тахшем в такт двигающейся по кругу кисти. Напрягшаяся рука горгоны стала знаком для Америуса, что все готово. Больше двух минут висела мучительная пауза, а потом четкая команда мага сдвинула ситуацию с мертвой точки, правда, как выяснилось позже, не в их пользу.

– Шива, давай!

Камень вылетел из центра чакры и с грохотом угодил в костяную почву, разметая ее в клочья. Затаившийся под толщей костей охотник дернулся, но не к пробоине. Америус недооценил врага. Он оказался значительно умнее, чем эльф предполагал. Теперь существо знало о присутствии всех троих. Бугор моментально вырос под Неамарой. Земля сотрясалась от попыток необъятного уродливого тела выбраться на поверхность. Первой показалась голова хищника, походившая на голый человеческий череп. Землекоп полагался в охоте на свой своеобразный слух – узкие ушные щели были прикрыты снаружи костными выступами, которые воспринимали пульсации земли. У него были пустые глазницы и отсутствующий нос. Когда он показался, выяснилось, что Неамара все это время находилась на человекоподобном лице землекопа, а точнее, на его челюсти, и теперь воительница с трудом балансировала одной ногой на верхнем ряде зубов, а другой на нижнем. В стремлении поглотить неосмотрительную особь землекоп полностью выпрыгнул из недр, что делал в редких случаях. Его костлявая пасть разомкнулась, и огненной воительнице пришлось почти сесть на поперечный шпагат, чтобы не упасть в эту бездонную пропасть. В последний момент она оттолкнулась от его твердых, как камень, здоровенных зубов, совершив сальто назад. Подхваченная крыльями, представительница Гордыни плавно опустилась на землю. Мощный рывок землекопа неминуемо закончился падением. Кости затрещали под упавшим на них телом и раскрошились еще больше. Рассвирепевший охотник начал закапываться в землю, используя свои длинные, согнутые в локтях и развернутые ладонями наружу руки-грабли. Он почти исчез из виду, напоследок выставив на обозрение необычной формы стопу, которая была размером с половину его туловища и напоминала ласту.

– Неамара! Ты цела? – крикнул ей некромант.

– Пока да, – неуверенно произнесла демонесса, ощущая под ногами уменьшающуюся с каждой секундой дрожь. – Есть шанс, что он отступит?

– Уже нет, – твердо заявил он. – Стой на месте. Не шевелись!

– Ну и что теперь, маг? – с укором обратилась Шива к соратнику, настоявшему на провальной идее.

– Я не знаю… – растерянно произнес он.

– Как насчет лишить его души или чего-то в этом роде? – спросила горгона.

– Я мог бы попытаться это сделать, будь он на виду, но он из тех, кто сражается из тени. Это заклинание требует предельной концентрации на объекте. – Эльф покачал головой. – Тут мои силы бесполезны.

– Хетриш эсша! – обозлилась Шива. – Ты нас всех угробил! Одно неверное движение, и он вновь вынырнет для атаки!

В мигающем молниями небе закружил вернувшийся из разведки ворон.

– Чего вы застыли? – закаркал он, снижаясь. – И почему рыжая бестия там, а не с вами?

– Вейл, лети отсюда! Немедленно! Мы спровоцировали землекопа, – пояснил эльф, стараясь аккуратно согнать угнездившегося на его перьевом наплечнике ворона.

– Вообще-то он может нам помочь! – разозлилась горгона.

– Хоть кто-то не считает меня немощной птицей! – возликовал Вейл. – Не то что ты, псевдодруг.

Мелкие кости начали подпрыгивать от вновь возникших толчков. Так земля предупреждала о скором возвращении своего обитателя.

– Позволь узнать, почему ко мне такое предвзятое отношение? – Вейл продолжал развивать острую для него тему.

– Прекрати! – оборвал его Америус. – Хочешь помочь? Тогда лети в сторону той горы и хорошенько пошуми там. Сбрось с ее склона пару костей, прямо к подножию. Сделай так, чтобы землекоп поверил, что мы по ней взбираемся. Только… Будь предельно осторожен!

Ворон наконец оставил в покое наплечник некроманта и полетел к пологому основанию горы. Там он, четко следуя приказу хозяина, наводил шум, агрессивно вырывая клювом костяшки, топтался на месте, почти закапываясь в землю с головой, перепрыгивал на новый участок и проделывал то же самое, чем незамедлительно привлек землекопа. И тогда колебания земли сместились к горе. План на этот раз был удачным. Подземный житель заподозрил, что глупцы понадеялись найти спасение на ее вершине. Америус понимал, что это их последний шанс. «Сейчас или никогда», – решил он.

Маг дернул Шиву за руку и помчался вперед с криком:

– Неамара, беги до ущелья и не останавливайся!

Так она и сделала. Убежище было не близко, но и не так далеко, если нестись, не жалея ног. Преградой являлся лишь землекоп, который был тут как рыба в воде, в отличие от грехов, чьи ступни то и дело проваливались в костяные рытвины. Двое отстающих нагоняли демонессу, которая нарочно сбавила темп, дабы двигаться вровень с товарищами. Землетрясение усиливалось, а до спасительного ущелья, которое укрыло бы их от опасности, бежать предстояло еще около минуты. Они подгоняли друг друга, задыхаясь и проваливаясь в проминавшуюся почву. «Мы не успеем», – зазвучало в голове у Неамары, когда усилившееся содрогание земли не позволило им мчаться сломя голову. Грехов раскачивало из стороны в сторону, как матросов на корабле в шторм. Не то что бежать, но и устоять на месте было задачей не из легких. И тут демонесса решила развернуться. Клинки обнажились, зубы оскалились – рыжеволосая Гордыня была готова встретиться с землекопом лицом к лицу. Маг остановился. Шива, продолжая удирать к укрытию, обернулась. Охотник вылетел из земли, полностью оторвавшись от поверхности. Рот раскрылся навстречу неустрашимой воительнице и ее наделенным сверхсилой клинкам, которые сейчас горели не обычным пламенем, а первозданным. Смирившиеся с неминуемым концом, трое грехов принимали смерть в бою, как и подобает героям. Но неожиданно полутьму озарило ни с чем не сравнимое свечение. Теплое, ослепляющее, несущее благость. Предметом, от которого исходило это свечение, противоестественное греховной природе, оказалась сеть, сброшенная прямо с неба. Тонкое плетение из золотых нитей легло ковром на все еще находящегося в прыжке землекопа. Небесный невод не задержался на его спине, а скользнул дальше – сквозь тело землекопа, расщепив его на мелкие кусочки размером с крохотные ячейки рыболовной сети. Они градом осыпались на землю, часть из них полетела прямо на ошеломленных грехов. Воины зажмурили глаза и прикрыли лица руками, пытаясь уберечься от падающих сверху костей. Когда все утихло, троица поторопилась изучить нечто, разом уничтожившее неуловимого хищника. На месте поверженного землекопа стоял самый настоящий ангел. Он приподнял светящуюся сеть, ловко собрав ее в петлю. Петля превратилась в кольцо, которое небесный спаситель возложил на свою голову, и оно смиренно повисло над теменем носителя. Его кучерявые волосы сияли небесным светом. Посланник был шестикрылым, что поразило и без того изумленных грехов. Пышные белые крылья распушал легкий ветерок, отчего крупные перья покачивались, как листья на многовековом дереве. Америус растерялся, не зная куда смотреть – на пришельца из иного мира или на клинки Неамары, на лезвии которых плясали бело-черные отсветы.

– Приветствую вас, падшие души, – голос ангела был высоким и чистым, словно созданным для молитвенных песнопений.

С этими словами он приблизился к воинам, продолжая ослеплять их. Его золотая броня сияла, напоминая гладь воды, отбрасывающей блики солнца. Грехи, стоявшие словно парализованные, начали медленно приходить в себя.

– Не знаю даже, как отблагодарить вас за помощь, – решилась первой вступить в контакт с иноземцем Неамара. – Вы спасли нас. Но… почему?

– На то была необходимость. – Речь голубоглазого праведника была наполнена умиротворением и добротой, а взгляд обладал особой мягкостью, которую не сыщешь среди грехов. – Я послан сюда, чтобы сопровождать вас. Облегчать вашу ношу. Охранять от невзгод, которые преодолеть самостоятельно вам не под силу.

– Кха… Кхм, – громко кашлянул маг. – Извините, что встреваю, но не припомню, чтобы представители вашего мира когда-либо вмешивались в судьбы грешных созданий. Насколько я осведомлен, это запрещено.

– Бывают исключения. Вы бы и не узнали о таких вмешательствах. Обычно это делается тайно, но сейчас я мог действовать только открыто.

Вейл, благодаря которому троица сумела сдвинуться с места в момент охоты землекопа, усаживался на плечо темного мага. Вместо того чтобы проявить себя с привычной говорливой стороны, ворон уважительно склонил голову, будто бы давно знал ангела. Посланник, в свою очередь, улыбнулся, кивая в ответ. Америус, чья бровь от удивления резко подпрыгнула вверх, молча покосился на птицу.

– А как вас зовут? – вновь спросила демонесса. – Если только нам дозволено это знать.

– Мое имя Иандаэль. Ваши имена я уже знаю давно. Знаю все и о ваших приключениях. – Грехи испуганно переглянулись, кроме Шивы, которая вела себя настороженно, как всегда при появлении незнакомцев. – О Сагелиосе и его деяниях в том числе.

– Вы же… добродетель, так? – Неамара понимала, что это глупый вопрос, но он напрашивался сам.

– Верно. Я твоя противоположность – Смирение, – подтвердил Иандаэль. – У вас ко мне еще достаточно вопросов, но у нас не так много времени. Я отвечу, когда для таких разговоров будет подходящий момент, и на те, на которые смогу. А сейчас нам надо торопиться.

Воины не стали перечить, подразумевая, что ангел знал куда больше, чем они.

– Вейл, – обратился к ворону маг, – пока нас не будет в Бастионе, займись разведкой. Вдруг новый отряд Даэтрена уже где-то недалеко. И сообщай, пожалуйста, Маерсу о ситуации за пределами города.

Вейл незамедлительно отправился выполнять данное ему поручение, а четверка, напоследок оглядев остатки землекопа, почти слившиеся с усеянной костями землей, добралась до узкого лаза, который должен был укрыть грехов от подземного хищника. Новый компаньон шел позади, молчаливо и вдумчиво осматривая окрестности совсем чужих для него земель.

– Неамара, – позвал демонессу Америус спустя несколько минут.

– Чего? – не отрывая взора от тесного прохода, отозвалась девушка.

– Твои клинки… Ты стала богоподобной?

– Не говори так, – насупилась она.

– Но что есть, то есть. Когда и как это случилось? О всемогущий, я говорю о даре, которым владели лишь шестеро за всю историю, и то не факт, что он у них был! – восхищенно воскликнул маг.

– Мне тоже интересно, – произнесла Шива, подкравшись к ним сзади вплотную. – Как так вышло?

Иандаэль, вслушиваясь в их разговор, сдержанно заулыбался.

– Это случилось сразу после того, как мы разобрались… – Неамара остановилась, но, вспомнив о том, что их помощник в курсе всей их насыщенной жизни, продолжила: – С последней стадией Совершенного греха.

– То бишь с Гордыней, – уточнил некромант. – И как мы это упустили из виду?

– После той битвы мне не пришлось больше использовать клинки, – объяснила демонесса. – Мы ни с кем не сталкивались на обратном пути, поэтому и для меня это было неожиданностью.

– Думаешь, есть какая-то связь? Ты и поверженный дракон? – размышлял маг. – Он напрямую передал тебе свою силу, когда пал от твоей руки?

– Не знаю, что и думать.

– Или дар получен по причине более возвышенной, чем просто его смерть? А вы, Иандаэль, что об этом знаете? – удивился своей внезапной смелости Америус.

– Может, и знаю, только не во все мне дозволено вас посвящать, – спокойно ответил представитель Смирения и спустя пару секунд добавил: – Как бы я ни хотел.

– Понимаю… – протянул маг и оставил свои распросы.

Теснина была пройдена. Очередные просторы, скрытые за горами, словно за могучими спинами костяных титанов, встречали отряд прохладным дуновением ветра.

– Так, – заговорила Шива, – осталось совсем чуть-чуть. Последнее ущелье, и мы на территории Блуда.

– Не нарваться бы на что-то еще более раритетное… – сварливо пробормотал маг.

– Кстати, а таких землекопов кто-нибудь хоть раз убивал? – спросила Неамара.

– В том то и дело, что нет, – произнес Америус.

– Тогда откуда вы столько знаете о его повадках? – удивилась она.

– Пара везунчиков выжила после встречи с ним, но только те, что были в составе больших групп, – объяснил маг. – Пока землекоп лакомился другими, они успевали добежать до ущелий. А затем рассказали во всех красках, с чем столкнулись.

– Был ли хоть мизерный шанс, что мы уцелеем без вашей поддержки? – обратилась к Иандаэлю демонесса.

– Только если бы у так называемого землекопа отказало сердце, – негромко усмехнулся он.

– И какова была вероятность, что это произойдет? – в той же шутливой манере поинтересовалась Неамара.

– Один процент, – заявил ангел бесстрастным голосом. – И, пожалуйста, не спрашивайте, откуда я это знаю, – выдал он, увидев, что рот мага уже приоткрылся для нового вопроса.

– Почему именно мы стали тем самым исключением? – все же рискнула выведать у Иандаэля демонесса.

Ангел долго молчал. По образовавшимся на лбу морщинам можно было понять, что вопрос его явно озадачил. Когда Иандаэль закончил подбирать подходящие слова, он произнес:

– Грядут изменения. Есть два возможных исхода, один из них кажется нам верным. Ваши стремления показались нам благородными, но слишком много препятствий ожидается на вашем сложном пути. Я попытаюсь приложить все усилия, чтобы случился верный исход. А сейчас, прошу вас, сконцентрируйтесь на настоящем.

Глава 5

Горные цепи расступились, отдав четверку в распоряжение блудной анархии, у которой не существовало никаких рамок, а любое проявление распущенности только приветствовалось. Дождь сразу объявил о вступающем в силу с этой минуты режиме беззакония. Земля захлюпала под ногами, словно имитируя возгласы проживающих тут чертей, которые так и не обрели твердости по причине потакания всем своим страстям.

– Дальше движемся до упора, не сворачивая, и тогда окажемся прямо во Френзисе, – продолжала направлять группу горгона, змеиные чешуйки которой под дождем приобрели яркий малахитовый оттенок.

Грехи и представитель добродетели ускорились. Противная морось гнала их к блудной столице, но и там от дождя явно было не уберечься.

– Иандаэль, как вы собираетесь… – эльф смутился, представив эту картину, – разгуливать с нами по преступному городу, не привлекая к себе внимания? Большая часть чертей хоть и глупа, но далеко не слепа.

– Об этом не волнуйтесь, – произнес представитель Смирения. – Только вы можете видеть меня. Поэтому, если захотите что-то у меня спросить на виду у окружающих, помните, что для других вы будете обращаться к пустоте. Лишь это может насторожить и вызвать ненужные вопросы.

– Вас понял, – кивнул маг.

– И прошу… никаких «вы».

– Как скажете. Тьфу! – Америус никак не мог нарушить субординацию, но, пересилив себя, исправился: – Как скажешь.

– И еще одно, – продолжил ангел, – моя помощь не должна быть заметной. Таковы правила. Я могу оказать ее, лишь когда нет посторонних глаз или когда только мои действия могут повлиять на неизбежный ход судьбы, вот тогда я иду против установленных правил. В остальных случаях вы справляетесь сами.

– Все предельно ясно, – с пониманием ответила Неамара.

Мелкие блондинистые завитки, впитавшие влагу, свесились ему на глаза. Иандаэль убрал их назад, открыв высокий лоб.

– Я вам искренне симпатизирую, – признался ангел, чье лучезарное выражение лица не вызывало сомнений в его честности. – Берегите себя и постарайтесь делать так, чтобы я не слишком часто переживал за вас, пребывая в оковах своей беспомощности.

Неамара кивнула:

– Обещать не можем, но попытаемся.

– Этого достаточно, – сказал Иандаэль и благодарно улыбнулся.

Дощатые крыши разбойничьего притона замелькали вдалеке. Оттуда исходили громкие стоны – непривычно громкие даже для блудных владений. Город гудел от массовых завываний, разнося многоголосие далеко за его границы.

– Не хватало еще массовых оргий в общественных местах. Весь стыд потеряли, прелюбодеи! – бранился некромант.

Внимательно прислушиваясь, демонесса напряглась:

– Это совсем не похоже на стоны наслаждения…

– Ты права. – Змеи Шивы замерли, как и сама горгона, полностью сосредоточенная на жуткой какофонии.

Звуки били по ушам, выводили из себя, и грехи перестали следить за обстановкой, исступленно шагая вперед. Америус первым бросил взгляд себе под ноги. Что-то лопалось, издавая мерзкое чавканье и едкую вонь.

– Ох! Что за… – в чувствительный нос мага ударил резкий запах.

Он отпрыгнул назад в полном ужасе.

– О боги… – испуганно произнес эльф, когда увидел свои сапоги, измазанные непонятной гнойной жидкостью.

Он хотел предостеречь своих соратников, но, оглядевшись, понял, что опоздал. Никто из них не заметил, как сошел с кашеобразного грунта в багровые нарывы, знакомые им еще со времен общей миссии. Гнилая роща разрослась до самого Френзиса, и теперь путь четверки пролегал по живой, воспаленной, покрытой язвами плоти.

– Возможно, мы все уже заражены… – Темный маг обреченно вздохнул, закрыв глаза.

– Не раскидывайся раньше времени предположениями, – попыталась успокоить его Неамара. – Чтобы эта болезнь поразила, кожа должна быть открытой.

Эльф опустил взгляд на обувь горгоны. Сандалия колдуньи разорвала, казалось, самый крупный во всех блудных угодьях гноеродный мешок, наполненный творожистым содержимым.

– Да… – Лицо демонессы одновременно выразило сочувствие и отвращение. – Это все значительно усложняет. Я и забыла, какую непрактичную обувь носят змееродные. Ты можешь на это как-то повлиять?

Маг не верил, что сможет чем-то помочь Шиве, но обратился с просьбой об исцелении к своему посоху. Его навершие никак не откликнулось, Америус беспомощно помотал головой.

– Твои целительные навыки тут бессильны, – сказал ангел, положив руку на плечо некроманта. Он излучал безмятежный покой, который будто передался эльфу.

– Когда же эта напасть успела так разрастись? – с ужасом озиралась по сторонам демонесса. – Нам это даже никак не обойти.

– Поздно искать обход. Мы в этом уже по уши погрязли. – Находясь в отчаянном положении, Шива смело тронулась с места первой, увлекая за собой остальных.

Склизкая земля, покрытая буграми разных размеров и степеней созревания, будто дышала. Наросты взбухали, наливались кровью, объединялись с другими нарывами. Пузыри взрывались под ногами, выпуская наружу дурно пахнущую жижу. Америус не выдержал. Его лицо покрылось испариной, рвота подступила к горлу, съеденный завтрак выплеснулся. Воины остановились, позволив магу полностью опорожнить желудок. Хоть они и отвернулись, рвотные позывы передались им, как вирус. Они боролись с ними до выступающих из глаз слез, поэтому к малоприятному занятию Америуса никто не присоединился.

– Простите, – повернулся к ним маг, лицо которого было зеленовато-белым. – Мне очень стыдно… Поражаюсь вашей выдержке. – Америус вытер рот тыльной стороной ладони. – Веду себя как слабак.

– Сложные условия жизни закаляют, а ты в них никогда и не был. Еще бы… – шикнула Горгона. – Переродился в алчной рубашке, да и рос как тепличное растение.

Вместо того чтобы сказать что-то резкое в ответ или просто обидеться, Америус усмехнулся удачному сравнению, сразу вспомнив магический купол над Тельвейс-Ан-Тиром. «А ведь и правда, самая настоящая теплица…»

– Справиться с тошнотой может почти каждый, а вот иметь такую силу сострадания, которая вернула нас всех обратно к жизни, может только Америус, – напомнила демонесса чересчур жесткой в своих оценках горгоне.

– Чему мы будем вечно благодарны, – Шива тут же смягчилась и согласно кивнула, ведь благородства магу было действительно не занимать.

Слова предводительницы потрясли некроманта. Он восхищенно взглянул на Неамару, но та уже нахмурилась, смотря вдаль, что означало полную собранность и готовность приступить безотлагательно к делу. Курс вновь был взят на Френзис. Чем ближе четверка подбиралась к городу, тем больше открывался масштаб бедствия. Деревянные дома, стоявшие по краю населенного пункта, доверху были покрыты той же самой гнилью, а значит, подступающее полчище наростов намеревалось отхватить у чертей завидный кусок еще не обезображенной земли. Мучительный вой, звучавший все громче, обрушился на отряд снова. Так звучала песнь обреченности… Отряду все это виделось катастрофой, но тут из-за угла зараженного дома показался минотавр. У представителя Гнева на плече лежала секира, на которой висел объемный мешок. Несомненно, наемник покидал Френзис насовсем. Он шел прямо на четверку и, судя по всему, делал это умышленно.

– Дурачье, вы куда бредете? – недоуменно пророкотал минотавр. – Там делать больше нечего.

Он в упор не видел ангела, иначе все его внимание было бы приковано к крылатой добродетели. С непривычки грехи переживали, что маскировка Иандаэля не сработает, но, убедившись в его невидимости, быстро успокоились.

– Сколько ты там пробыл? – удивился эльф идеальной сохранности бычьего тела.

– Чего ты так смотришь? – гаркнул наемник. – Я был там с самого начала этой хвори. Болезнь не берет таких, как я, и даже таких тощих дохляков, как ты. Так что смело можете чесать в город и наслаждаться концом блудной цивилизации, хоть цивилизацией там никогда и не пахло.

Бык задел плечом темного мага и побрел своей дорогой, недовольно бурча:

– Мало им было впечатлений от своих театров, концертов, фестивалей… Пф-ф… эстеты они, видите ли. А на деле извращенцы, самые натуральные!

Проводив взглядом минотавра, Америус приподнятым голосом произнес:

– Фух, а это обнадеживает.

– Что мы успеваем посмотреть на конец блудной цивилизации? – усмехнулась Неамара.

– Да брось! Ты же знаешь, о чем я.

– Что мы ничего не подцепим, – вновь посмотрев на голые ноги Шивы, произнесла Неамара. – Получается, этой хвори подвержены только представители Блуда.

– Похоже на то. Честно говоря, я боюсь туда даже заходить, – помрачнел некромант, всякий раз ежась от доносившихся тяжких стонов.

– Не ты один, – поддержала его демонесса.

Америус тревожился не зря, квартал Поставщиков запретного был почти неузнаваем. Что раньше казалось полным кошмаром, стало кошмаром вдвойне. Изменившиеся дома, отныне ставшие частью гнилой рощи, прибрали к себе всех тяжело больных чертей, неспособных сражаться за свою жизнь. Их было уже сложно отличить от наростов. Все они стали одним целым с язвенной субстанцией. Напоминали о том, кем они являлись, лишь предсмертные мычания и хрипы. Разбухшие от волдырей руки, как ветви деревьев, выглядывали из покрытых гноем фасадов зданий. Природа брала верх. Умирающие в муках черти становились перегноем для всходов нового мира, который преобразится через полное уничтожение блудной расы. В прилегающих к домам и земле волдырях дергались поглощенные ими жертвы в отчаянных попытках спастись.

– По-мо-ги-и-ите, – захрипел черт, чья голова торчала из огромного гнойника, который он делил со своими переработанными сородичами. Лицо, похожее больше на кожуру гниющего фрукта, с мольбой глядело на эльфа, надеясь получить исцеление. Его нависшие воспаленные веки сочились, и гной затекал в пожелтевшие глаза. Смрад стоял неописуемый.

Темный маг растерянно замер. Америус жалел страдальца, взывающего к нему, но что он мог сделать? Эльф привык лечить любой недуг, но сейчас будто был лишен своих способностей и никак не мог отойти от бедолаги из чувства долга и сострадания. С этой проблемой быстро разобралась Шива. Тахшем избавил зараженного от страшных пыток. Лезвие скользнуло по раздувшейся шее черта. Непроницаемое лицо горгоны вызволило наружу одну из немногих позволительных ей эмоций – осуждение.

– Соберись, Америус! – сердито призвала его Шива. – Лучшее для них исцеление – это смерть. Такой уж облик приняло сейчас твое любимое милосердие.

Голова представителя Блуда подкатилась к ногам некроманта, из нее лилась кровь вперемешку с тягучей гнилью. Америус, окончательно потерявший веру в собственные силы, сделал несколько шагов назад и побрел за компаньонами. Таких просителей по дороге встречались сотни. Сотни разлагающихся заживо грехов. Мольбы, рыдания, упрашивания, а следом и проклятия сыпались на отряд со всех сторон. Больше всего, конечно же, доставалось бедному магу, который и без этого чувствовал себя скверно.

Болезнь значительно распространилась. Знакомые улицы возле трактира «Высокий градус» теперь заполонили посланники морового поветрия. Мокрые одежда и волосы членов отряда усиленно впитывали ароматы разложения. Америус, тревожно озираясь, причитал еле слышно, а потом, устав разговаривать с самим собой, спросил остальных:

– Чего мы хотим добиться? Какую помощь сейчас могут оказать нам Вестники, когда они на грани полного исчезновения?

– Прояви терпение, тянущийся к свету, – попросил его Иандаэль. – Ты же в этом до конца не уверен.

– Да, не уверен. Но разве кто-то может заслужить такое, скажи мне?

Ангел хранил молчание.

– Где хоть капля справедливости? Капля сострадания… – продолжил допытываться Америус, но в итоге только нарвался на ответ Шивы:

– Надо же, ты заговорил о справедливости? Тут ее никогда и не было! Все устроено так, чтобы в этом месте она отсутствовала. Если бы твои слепые глаза…

– Умоляю, прекратите! – повернулась к ним Неамара, прикрикнув.

Вся команда тотчас же притихла, и гудение зараженных вновь вышло на передний план. Правда, помимо уже привычных звуков стали доноситься новые, совсем другие – вселяющие надежду. Оттуда исходило волнение иного характера – не предсмертное, а живое. Это был шум толпы.

– Там выжившие! – обрадовалась услышанному демонесса.

И тогда воины бросились на звуки невнятного галдежа. На их пути встречались черти, лежавшие на земле и захлебывающиеся кашлем. Наросты здесь уже подступили к домам, но еще не заключили неизлечимо больных в свои смертельные объятия. Четверка, следуя на вопли, вышла к баррикадам, которые разделяли территории, ранее принадлежавшие Душегубам и Поставщикам запретного, а теперь служили границей между зараженной зоной и чистой землей. Здания за баррикадами еще не были испорчены этой быстро размножающейся плесенью. Снаружи, у стены перекрытого блокпоста, бушевала орава чертей. Самых активных, пытающихся перебраться через частокол, отстреливали лучники, которые следили за порядком с балконов ближайших домов, а также с уступов на заслоне. Никому не разрешалось пересечь заграждение: ни здоровым, ни тем более зараженным.

– Пропустите хотя бы нетронутых, твари! Лучше бы работорговцы так и остались тут хозяйничать. Они и то были бы сердечнее вас, подонков! – бранился черт в самой гуще блудного водоворота.

– Я же чиста! Разуйте глаза, идиоты! – присоединилась к нему девушка, спина которой была покрыта гнойниками. – Воспользуйтесь мной, если пожелаете. Я все отдам! Только пропустите! Или вас, мерзавцев, можно купить лишь деньгами?

Подошедшим к этой толпе отрядом заинтересовались привратники, находящиеся на башнях блокпоста. Один из парней, взмокший от волнения, сощурился.

– Что вы тут делаете? – крикнул он.

– Мне нужен Вейрат! – заявила Неамара.

– Не вам одной нужен этот Вейрат, милочка! – процедил кто-то из женщин в хвосте очереди.

– Мне срочно надо с ним встретиться, – продолжала добиваться своего воительница.

– Сейчас не лучшее время для встреч, не находите? – направляя лук на голову черта, подпрыгивающего среди давки, бросил привратник. – Уходите, пока вас не разорвали!

– Это очень важно! – упорствовала Неамара.

– Важнее эпидемии? – с сомнением спросил он.

– Да пропусти ты их, чего докопался! – воскликнул бородатый черт с соседней башни. – Вдруг дело действительно важное.

– Они принесут заразу на ногах. Ты взгляни, они уже собрали всю гниль, – колебался парень.

– Эй! Файнор! – Лучник на одном из балконов близлежащего дома откликнулся на имя. – Сбегай за сапогами и плотным мешком. А вы, – обратился к новоприбывшим более лояльный страж, – подождите немного!

– Как он предлагает нам пройти через толпу обозленных чертей? – воскликнул Америус.

– Вырежем их, если встанут на пути, – зашипела колдунья.

– Полегче, Шива, – косясь на ангела, вполголоса сказала Неамара. – А то боги передумают сопутствовать нам с твоей кровожадностью.

– И вы пропустите их? – вновь засуетилась толпа. – И чем мы от них отличаемся?

– Тем, что у этих троих иммунитет, в отличие от всех вас, – объяснил один из Вестников.

– Никто из их поганых сородичей не протянул нам руку помощи в трудную минуту, а вы их пропускаете?! – вновь запричитал самый главный подстрекатель.

Атмосфера накалялась. Самые живучие и крепкие бросились на баррикады. Рой стрел моментально приструнил мятежно настроенных граждан, лишив их своих заводил.

– Пс-с-с! Сюда!

Начавшаяся суматоха сыграла в пользу отряда. Бойцы тихо ускользнули в узкий проход между домами, следуя голосу. Со второго этажа им махал Файнор. Четверка прошла немного вглубь и встала под открытым настежь окном.

– Ловите! – тихо крикнул парень, скидывая вниз вещи, которые велел найти привратник с башни.

Демонесса поймала плотную сумку из кожи, а Фурия – пару мужских высоких сапог с широким голенищем.

– Зависть пусть напялит обувь поверх своих… танкеток, – вполголоса матюгнувшись, потребовал Вестник. – А остальные пусть кладут свои говномесы в мешок и поднимаются босиком.

– Не, не, не. Так не пойдет! – Неамара протестующе замахала руками, представив, как ее ухоженные ножки шлепают по френзисским лужам и нечистотам.

– Тогда счастливо оставаться! – Черт принялся закрывать створки окон.

– Ладно! – Неамара, хоть и рыча как зверь, все-таки приняла его условия.

Их покорность убедила Вестника, и он аккуратно опустил лестницу со второго этажа. Подчинился даже представитель Благодетели – ангел положил свои необычайно яркие, зеркальные полуботинки в раскрытый Америусом мешок и забирался первым, пока другие копошились, медленно снимая обувь. Эльф ожидал, что полуботинки Смирения будут весить словно металлические, а на деле они были не тяжелее перышка.

– Да… Забыл сказать, что вы можете не торопиться, – сыронизировал Файнор, мимо которого проскользнул невидимый ангел.

Америус пропустил вперед себя девушек, а сам, перекинув сумку через плечо, вскарабкался следом. Файнор ловко затянул лестницу наверх и бросил ее поблизости.

– Прошу за мной, – произнес он.

Воины оказались за заслоном и теперь наблюдали за ситуацией глазами обороняющихся. Защитники пункта пропуска посмотрели на успешно прошмыгнувший мимо толпы отряд, а затем молча переглянулись между собой. После оставшихся позади жутких мест район Вестников поражал своей сохранностью и чистотой. Он был в полном порядке, и только пустынные улицы навевали неспокойное ощущение.

– А где все? – поинтересовалась Неамара.

– Сидят по домам, – скривился Вестник. – Бестолочи в тесноте прячутся под крышами, считая себя в безопасности. Потом выбегут как умалишенные, не переживайте.

– Вы пытались с этим хоть как-то бороться? С эпидемией? – решил узнать у Файнора Америус.

– Видели сожженные кварталы по дороге сюда? – задал встречный вопрос Вестник.

– Видимо, мы шли не тем путем, – ответил маг.

– То была первая пораженная зона. Поставщики запретного хотели решить проблему кардинально: взяли и спалили все дома дотла. Только представьте, эти сволочи барыги в панике сожгли не меньше полусотни чертей – заживо, не удосужившись никого об этом оповестить. Женщины орали так, что даже я ощутил их боль. А этой проклятой трепонеме хоть бы хны! Тут же вылезла по новой. Ни огонь, ни подрывы, ни яд и тем более никакие вскапывания ее не берут.

– Не понимаю, почему тогда никто не пытается покинуть Френзис? – удивилась демонесса.

– Вы, видно, вообще ни черта не вдупляете? – разозлился Файнор.

– Мы только пришли. – Неамара потемнела лицом от резкости его речи.

– Ну да… забыл, – выдохнул парень, немного остыв. – Прошу понять, сейчас все на взводе. Трепонема перекрыла все входы и выходы. Взяла город в кольцо. Словно грязная потаскуха, что не дает проходу. Будь она неладна! Уйти из города целехоньким не удастся. Все здания на окраинах, как и земля, в этой мути. А за городом так она вообще не имеет конца. Поэтому все зараженные и чистые стекаются в центр. Пока она нас не затронула, но это лишь вопрос времени. В общем, творится сущий ад.

– Постой, как ты ее назвал? – переспросил маг.

– Трепонема, – повторил черт.

– Кто дал ей такое странное имя? – спросила Неамара.

– Да как-то Мерот ляпнул, и прижилось. Была у одного из наших, Каргима, бабенка одна. Такая гулящая, словами не передать! Да, у нас тоже есть кое-какие понятия о том, как правильно надо блудить. Так вот, кажется, все, кому не лень, в ней побывали. А наш слабоумный любил ее до одури и никому не верил, что девчушка-то его слаба на передок, да и на задок… простите. – Файнор громко заливисто заржал.

– И при чем тут она? – робко поинтересовался Америус, брезгливо относившийся к подобным темам.

– Звали эту блудницу Трепонемой. И Мерот в последние дни все брюзжал на эту болезнь в присутствии Каргима… Мол, она, как его Трепонема, липнет к каждому бомжу и не чурается. Ха-ха-ха!

– Фантазия у вас что надо… – закатив глаза, протянул эльф.

– Так ты это Мероту скажи.

– Думаешь, как долго вы сможете противостоять толпе таким образом? С баррикадами и прочим… – поинтересовалась демонесса.

– Очевидно, что мы не сможем долго держать оборону. Когда трепонема их начнет поджимать, они ломанутся на стену, доползут до верха по трупам тех, кого мы начнем отстреливать первыми. И когда они прорвутся внутрь, всему уже точно придет конец, – удрученно вздохнул Вестник. – Но… вы же… пришли помочь нам? – спросил он, стыдясь своей наивной надежды.

– Мы сделаем все, что сможем, – большего демонесса обещать не могла.

– Хоть кто-то не отвернулся от нас. Тем более Вейрат удивительно башковитый. С ним вы точно разберетесь, что к чему. Только… – замялся Вестник, – ему не говорите, что я о нем такого мнения. Он и так невыносим.

– Кажется, я тебя помню, – вдруг сообразила Неамара, увидев в парне ужимки, свойственные ее старому знакомому. – Это же ты тогда был в штабе, играл в карты и все пререкался с Деосом.

– Я вас тоже сразу узнал, но не стал ничего говорить, – сознался Файнор.

Неамара уже хотела спросить, может быть, Файнор знает, куда запропастился бывший информатор Темного Владыки, но последующее событие помешало ей это сделать. Горгона отшатнулась назад, и маг, идущий за колдуньей, едва успел поймать ее.

– Шива! Шива, ты в порядке? – заволновался Америус, крепко удерживая спутницу.

Горгона была без сознания, а когда начала подавать признаки жизни, приходящие в себя вместе с ней змеи атаковали руки эльфа.

– Ай! – завопил Америус.

Все, что выше предплечья, было прикрыто какой-никакой защитой, и маг не получил смертельной дозы яда. Он помог колдунье встать на ноги и, удостоверившись, что она может идти самостоятельно, на всякий случай воспользовался своим посохом в профилактических целях.

– Вот о каком корне шла речь… – произнесла Шива отстраненно.

Иандаэль внимательно прислушался.

– Что ты видела? – спросила ее Неамара.

– Я брела по лесу… Корни одинаковых деревьев, словно нескончаемые ряды ровных колонн, лежали над землей, а не под ней. Они все тянулись к чему-то… Корни будто указывали направление. Они вывели меня на тропу из гниющих корневищ. Толстых, древних… Тропа привела к высокому дереву, которое сильно отличалось от других. Оно… будто главенствовало над ними.

– Маг, а ты еще удивляешься нашей фантазии, – озадаченно произнес Файнор.

– Шива, почему ты упала в обморок? Не помню, чтобы такое происходило с тобой в моменты прозрения, – сказал Америус.

– Не знаю. Видение в этот раз было настолько правдоподобным, что я даже потеряла связь с телом, – пыталась объяснить ему Шива.

– Ты стала лучше ощущать предзнаменования, – послышался голос ангела.

– Но яснее они от этого не стали, – повернувшись к Иандаэлю, разочарованно сказала колдунья.

Представитель Смирения поднес указательный палец к губам, напомнив Шиве о том, что их общий секрет следует держать в тайне. Списав все на обморок, Вестник не стал узнавать, куда смотрела горгона и кому отвечала. У него и без того голова была забита более важными вопросами и загадками.

– Давайте поторопимся, – вместо этого вымолвил он. – Штаб уже недалеко.

Демонесса подумала, что Файнор имел в виду то место, где раньше гнездились Душегубы, и что Вестники решили переместить свой штаб туда. Но Файнор знал короткий маршрут и привел их в то же здание, в котором они уже некогда побывали, – в центральный орган управления торговцев тайнами. Кварталы информаторов и работорговцев слились в один. Как долго это слияние могло продержаться, оставалось только гадать. Стабильность чертям была неведома. Возможно, новый главарь, расхваливаемый их провожатым, смог бы удерживать шаткое равновесие между бандами, вечно находившими новый повод погрызться. Воины на секунду задержались у входа, а потом скрылись за дверью. В его холле, где до эпидемии любили отдыхать Вестники, теперь было не до расслаблений. Оставшаяся пара чертей охраняла последнюю точку сбора перед полной гибелью. Как выжить – вот что читалось на их лицах. Надломленные своей незавидной судьбой, Вестники понуро глянули на Файнора. Осмотрев гостей, они вернулись к своим мыслям – к появлению таинственных визитеров они отнеслись с полным равнодушием. Файнор поднялся с четверкой по лестнице наверх и постучал три раза в дверь.

– Вейрат, к тебе пришли посетители!

– Чего? – донеслось из приемной.

– Посетители! – повторил Файнор. – Они пришли издалека, чтобы проведать тебя.

– Ты, видимо, еще не растерял во всеобщем горе юмор. Так держать! – сыронизировал главарь.

– Я говорю совершенно серьезно! – Файнор начал нервничать.

– Раз серьезно… Тогда назови пароль.

– Пф-ф, – Вестник раздраженно выдохнул. – «Не было печали».

Послышались приближающиеся шаги, и следом щелкнул замок.

– Заходи…

– Через десять секунд, я помню, – закончил за него Файнор, выучивший наизусть все причуды Вейрата. – Он стал страшным параноиком, – послушно отсчитывая время, шепнул он троице под топот убегающего от двери главаря. – Пароль обновляется каждый чертов день.

Вестник распахнул дверь и вошел первым, за ним – воины, оглядываясь в поисках лидера информаторов, который куда-то загадочно испарился. Файнор кашлянул и отступил к стене. Этот звук поспособствовал появлению Вейрата, прятавшегося за столом. Его заряженный лук смотрел на застывших в полном недоумении послов Бастиона свободы. Неамара ошеломленно произнесла:

– Деос?

Он не ответил. Но даже тогда у отряда не было никаких сомнений. Это был точно он. Его нельзя было ни с кем перепутать.

– Файнор, подожди меня внизу, – вдруг произнес главарь.

– Но…

– Никаких но. И прикрой дверь, – скомандовал предводитель.

Файнор сделал, как приказал ему Вейрат, хоть и выражал всем своим видом полное несогласие. Когда дверь захлопнулась, Вейрат мгновенно перевоплотился из чопорного верховоды в небезызвестного воинам озорника и затейника. Он больше запомнился им как надежный товарищ и менестрель, подбадривавший команду в моменты полной опустошенности своим неугасаемым энтузиазмом.

– Вы ли это, ребята? И что за… – Деос помассировал опущенные веки пальцами, но видение не пропало. – Кто это позади вас? Если бы я напился до чертиков, не задавал бы такого вопроса.

– Ты ничего не видишь! – выдал Америус, и Деос только сильнее убедился в том, что это не игра его блудного сознания.

– Ты вздумал утверждать, что я все-таки пил, мой старый, очевидный как ночь друг? А нет! Я трезв уже целых три дня, – гордо заявил черт.

Темный маг, скосив глаза, опасливо воззрился на ангела с вопросом, не требующим озвучивания: почему Иандаэль ему не подыгрывает?

– Так надо, не переживай, – безмятежно выдал представитель Смирения.

– Ни черта не понимаю, что чистейший тут делает, но зато нисколько не удивлен, что он пришел именно с вами. Небось твой очередной ухажер, о моя блистательная госпожа?

– Деос… – протянула Неамара.

– Уж ладно, я все-таки с горем пополам, но свыкся с тем, что в отряде существует Америус. Но, признаться, я не сильно тогда об этом переживал. Он был блеклым и плоским, и я на его фоне выигрывал как раз благодаря своей яркой объемной натуре. Но как вы прикажете мне терпеть вот это? – Предводитель Вестников подошел вплотную к ангелу, и глаза черта, сидевшего долгое время в потемках кабинета, заслезились от мощного свечения нимба.

– Я не собираюсь составлять тебе конкуренцию, Деос. Ты лучше и краше меня, звание эталона мужской привлекательности, бесспорно, твое.

– Так просто? – удивился представитель Блуда и тут же потерял весь сопернический запал.

– Деос, ты закончил? – нетерпеливо топнула босой ногой Неамара.

– Так быстро я не заканчиваю, услада очей моих. Если бы ты в свое время проявила ко мне встречную симпатию, то знала бы об этом. Но ладно… Вы правы. Просто я так соскучился по вашей компании. Даже по тебе, бутончик. Можешь на это шипеть сколько влезет, – повернулся он к Шиве, которая по-прежнему держалась настороженно, как змея перед броском. – Так с какой вы тут миссией, антитеза Гордыни?

– Позже, Деос, – неожиданно отрезал Иандаэль. – Позже об этом.

– Ладно… – не стал настаивать черт и медленным шагом вернулся к столу, привалившись на него в готовности вести долгую беседу. – Тогда, дорогие друзья, что привело вас сюда на этот раз? Только не говорите, что наш общий враг восстал из мертвых.

– Мы пришли просить некогда обещанное Сайлесом, – ответила Неамара.

– То есть о помощи. Да… Я помню этот день. И я бы отдал этот долг благодарности не задумываясь, если бы не нынешние обстоятельства, – опечаленно напомнил информатор. – Позвольте узнать, для чего вы хотите заручиться помощью Вестников?

– Слышал о Бастионе свободы? – решила проверить осведомленность бывшего компаньона демонесса.

– Бастион… Бастион… – повторяя вслух, пытался вспомнить Деос.

– Это поселение в Костяных хребтах, – помогла ему Неамара.

– А, это… Слышал, да как-то мало придал этому значения. Подумал, кучка очередных фанатиков с высоконравственной идеей о свободе и равенстве. Н-е-е-е, в такие дебри меня еще не заносило, а вас, похоже, и туда угораздило окунуться.

– Деос, я тоже в это не верила, пока не увидела своими глазами. Это место реально существует! – воскликнула Неамара с огнем в глазах. – Но Бастиону свободы не суждено долго жить, если мы не соберем достаточного количества союзников. Даэтрен планирует наступление, и мы к нему не готовы.

– Все это очень занимательно. Высокие ценности, лучшее для всех будущее… Но у нас война уже идет и косит всех на своем пути. Уж кто-кто, а мы-то точно к этому не были готовы.

– Иандаэль, ты мог бы перенести Деоса подальше от зараженных земель? – обратилась воительница к представителю Смирения.

– Я не крыса, чтобы бежать с тонущего корабля! Я своих ни за что не брошу! – не дал ответить ангелу предводитель Вестников. – Кстати, черти сообщали, что крысы стаями удирали из города еще до прихода трепонемы, а мы, глупцы, ничегошеньки не поняли.

– С чего это в тебе резко взыграл такой патриотизм? – вспоминая былого черта, у которого не наблюдалось никаких принципов, скептично отозвался Америус.

– Так бывает. – Деос ухмыльнулся, пожав плечами. – Особенно когда понимаешь, что тебе нигде особо не рады и ты везде на птичьих правах, а родной дом всегда примет с распростертыми объятиями. Какой бы он ни был вонючий, неудобный и хаотичный, но он принадлежит Блуду, а значит, принадлежит и мне. Я в нем останусь до самого конца, как и все.

– Что, если мы поможем тебе отыскать корень зла? – предложила демонесса.

– Корень зла? Пф-ф… – устало выдал глава информаторов. – Золотце, не смеши меня. Нет никакого корня зла, точнее, он разросся повсюду. Оглядись!

– Шива видела другое, – вымолвила Неамара.

– Ну если Шива, то я беру свои слова обратно. Ее видения нас еще не подводили. Что конкретно показалось бутончику?

– Огромное высокое дерево в гнилой роще, – ответила за Горгону воительница.

– Кажется, Нелри рассказывал, что якобы видел такое, – постукивая пальцами по деревянной поверхности стола, раздумывал вслух Вестник. – Он как раз внизу. Может, хотя бы подскажет, в какую сторону нам идти.

– Нам? – удивилась демонесса. – Нет уж, Деос. Ты останешься здесь. Мы сами разберемся.

– Неамара, – певуче, словно смакуя, протянул он ее имя, не желая спорить, – я ценю твою заботу, но со мной шансы отыскать это дерево значительно выше, и, кроме того, в этом деле я должен участвовать лично.

– Ты уверен? – сомневалась Неамара. – Неизвестно, как быстро болезнь тебя атакует.

– Мне в любом случае жить осталось от силы дня два, а так я хотя бы попытаюсь что-то сделать. Смысл влачить это жалкое существование? Идем! – Деос взял со стола лук, а затем колчан, валявшийся там, где недавно прятался сам. Потом он зашел за ширму, оттуда вынес плотную черную тряпку, оказавшуюся балаклавой, и надел ее на голову.

– Какая еще конспирация в такое-то время?! – с этими словами Деос сорвал свою «маскировку» и бросил ее обратно. Затем он внезапно развеселился, уже остановившись напротив старых друзей. – Только сейчас заметил, что мои оболтусы уже успели вас разуть. Это они могут получше всяких Сборщиков подати. – Черт посмотрел на ноги некроманта и поднял взгляд выше, задержав его на сумке. – А ты, Америус, теперь вместо Кимара, я гляжу. Интересно, как там поживает старик, жив ли вообще?

– Деос, давай лучше поторопимся, – недовольно сказала демонесса.

– Да, да. Долг зовет! – воскликнул представитель Блуда и проскользнул между столпившимися бойцами к двери.

Файнор смиренно ожидал лидера Вестников на скамье в холле, нервно подергивая ногой от нетерпения. Он тут же вскочил, когда услышал шаги на лестнице.

– Твой пост теперь здесь, – объявил ему Деос. – Будешь за главного, пока я не вернусь.

– Ты это специально? – заголосил парень. – Пытаешься уберечь меня таким образом? Только напрасно… она придет за всеми. Поэтому я предпочту быть там, где больше пригожусь.

– Это не обсуждается, – отрезал глава информаторов.

– Я не собираюсь отсиживаться тут, как ты! Я не трус!

Другие Вестники напряглись, нечаянно оказавшись свидетелями дерзости одного из своих собратьев. Деоса, может, это обвинение и задело, но он не подал виду.

– По-твоему, было бы лучше, если бы я вышел к толпе озверевших жителей и всенародно объявил, что я – Вейрат, тот самый черт, который не пускает их на нашу территорию? То есть мне лучше умереть под ногами проломившейся внутрь оравы? Или надо было отдаться гнили раньше времени? – с каждым вопросом все громче говорил глава информаторов. – И что вы будете делать, дурачье? Кто будет отдавать приказы? Вы разорвете друг друга быстрее, чем зараза доберется до вас. Теперь понял, зачем ты здесь нужен?

Файнор насупился, опустив глаза в пол. Деос мягко похлопал его по щеке и произнес:

– Не геройствуй! Мало кому станет лучше от твоей смерти.

Парень стоял как вкопанный. Деос подошел к другому Вестнику:

– Нелри, вспомни-ка, где ты видел то самое дерево в роще.

– Э-э-э, – задумался черт. – Вам надо выйти через главные ворота контрабандистов, а там повернуть налево, больше углубляясь в чащобу. Обращайте почаще внимание на корни. Чем ближе вы к нему будете, тем усерднее корни будут выпячиваться из земли и дружно тянуться к этому дереву.

– Спасибо за наводку, Нелри, – поблагодарил его Деос и обратился уже к остальным чертям: – Берегите себя! Я скоро вернусь.

Отважная теперь уже пятерка покинула штаб. В этот раз роль проводника на себя взял представитель Блуда. Деос повел отряд в обход контрольно-пропускного пункта, перед которым собрались бунтовщики.

– Не жалко ли тебе своих? Или тех, кто живет на территории других группировок, не принято считать своими? – спросил Америус.

– Хочешь осудить меня? – не удержавшись, выпалил черт. Он мечтал подискутировать с магом, как в старые добрые времена.

– Допустим, – напыщенно ответил эльф.

– Давай представим невозможное… – бодро начал Деос. – На тебя, мягкотелого целителя, свалилась такая власть, как на меня. Как ты поступишь? Рискнешь запустить и больных, и здоровых чертей в безопасную зону? Возможно, клявшиеся в полной чистоте прячут под нижним бельем те самые наросты. Город из-за таких врунов падет намного раньше. Или ты все-таки предпочтешь не рисковать последним чистым участком земли и его незараженными жителями?

– Может, не стоило бросать здоровых на произвол судьбы? – с укором произнес маг.

– Ты бы лично занялся осмотром каждого женского полового органа? И как бы ты это все организовал, мой сердобольный друг? Чтобы в этот момент мимо тебя не прошмыгнули более ушлые черти?

Америус, представив нарисованную Деосом картину, залился ярким румянцем и, не найдя веского аргумента, смолчал.

– Вот поэтому из тебя бы не вышел достойный предводитель, – победно заулыбался Деос, решив, что одержал триумф в дебатах. – Только ты принимаешь решение, и только ты принимаешь его результат, каким бы он ни был. Прощаешь себе ошибки, иначе не вынесешь возложенной на плечи ответственности. Если счет идет на десятки тысяч и на одну тысячу, то ты выберешь второе. Все просто. И решать надо быстро. Иногда попросту нет времени взвешивать все за и против.

– Все верно, – согласилась с ним горгона. – Пытаясь спасти тех, кого уже не излечить, ты обрекаешь на гибель тех, кто мог бы выжить.

– Видишь, я и со змейкой нашел точки соприкосновения.

– Еще бы… – пробурчал эльф.

– А с тобой все никак не могу, – добавил Деос, уводя отряд все дальше от штаба.

Главарь информаторов заспешил, и члены команды тоже были вынуждены ускориться. Отряд проносился мимо неприметных домов, в окнах которых сменялись с высокой скоростью перепуганные лица чертей. Мрачный калейдоскоп крутился и обрастал узорами, хорошо детализируя панические симптомы, поразившие район Вестников. Вскоре стеклышки оптического прибора перестали рябить и застыли на совсем ином рисунке. Двое представителей Блуда, вооруженные дальнобойным оружием, стояли у крупного камня. Приблизившись, бойцы поняли, что черти вовсе не тронулись умом, как изначально показалось, – они стерегли металлический люк, а не булыжник.

– Горкус, Перти, как идут дела? Желающих пробраться к нам через стоки так и не появилось? – задал им вопрос Деос.

– Вейрат! Рады видеть! – воскликнул коренастый Вестник. – Поначалу попытки были. Как только болезнь захлестнула контрабандистов, кто-то пытался вылезти через люк, да только этот камень мы сами-то едва можем сдвинуть с места. Честно говоря, поначалу мы даже испугались, ведь отчаяние творит чудеса.

– Крышка стала дергаться! – подхватил рассказ другой черт, чье лицо было испещрено глубокими шрамами. – Но мы не растерялись, а взяли и навалились сверху на этот камень! Сразу же там, внизу, все и угомонились. В общем, сейчас тут тишь да гладь.

– Молодцы! Знал я, на кого положиться в этом деле, – похвалил Деос двух информаторов.

– Дак не могли ж ударить в грязь лицом! – выпрямился низкорослый, получив похвалу от своего командира.

– А теперь, парни, оттащите эту громадину, – весело приказал Деос.

– Зачем? – с недоуменными лицами одновременно выкрикнули оба черта.

– Да просто так! – завелся главарь. – Повеселиться хочу! Посмотреть, как вы будете пыжиться.

Черти зачесали головы.

– Ну, давайте, давайте! – подхлестывал их Деос.

Вестники пожали плечами, но взялись за булыжник и недолго покряхтели над ним. Вскоре глыба, служившая замком для крышки, подалась. Проход был открыт.

– Самое время надеть обувь, – посоветовал Деос все еще босоногим соратникам.

Америус тут же скинул с себя мешок и развязал двойной узел. Оттуда вылетел скопившийся воздух, тут же отравивший все в округе. Сам маг еле смог подавить очередной рвотный позыв и тихо простонал:

– За что мне все это…

Пока воины разбирали свои башмаки, глава Вестников принес два масляных фонаря, стоявших на окне ближайшего дома. Они всегда хранились там на случай, если кому-то из информаторов понадобится воспользоваться подземным переходом. Деос вынул из внутреннего кармана куртки серник и зажег лампы. Он протянул один фонарь Шиве, а другой оставил себе, подвесив за крепление на ремне. Первым прошмыгнул Иандаэль, надевая обувь уже на спуске в люк. Остальные поступили так же, чтобы не оставить заразу на земле.

– А дальше работайте по старой схеме. Защищайте люк любой ценой. Никого не впускать и не выпускать! – отдал приказ чертям Деос, становясь последним на проржавевшие ступени.

– Вас понял! – подтвердил один из Вестников.

Крышка загрохотала и плотно легла в углубление. Спустившиеся ожидали, когда к ним присоединится Деос.

– Те двое, кстати, бывшие работорговцы, – поведал он, спрыгнув с предпоследней ступени вниз. – Видите, в чем-то Сайлес был прав. Они перестали быть Душегубами, но беда в том, что никогда не смогут стать и Вестниками. – Деос двумя пальцами небрежно указал вперед, прошмыгнув между столпившимися бойцами. – Тупы они для информаторской деятельности. Годятся лишь для охраны люка. Впрочем, это не сильно отличается от того, что они делали раньше. Только приглядывать нынче надо за неодушевленными предметами.

– Как вообще вышло так, что ты заменил Сайлеса? – поинтересовалась Неамара. – Вы нашли того, кто его отравил?

– Не нашли. Так и не разобрали, где начинать копать. Все винили друг друга. Устроили полный балаган. Никто в тот момент никому не верил, и они предпочли выбрать кого-то со стороны, не причастного к последним событиям. При выборе сыграли знание дела, доверительные отношения с прошлым лидером и репутация. Конечно, они связались со мной. С кем же еще. Пришлось бросить все и бежать к этим оболтусам. Не хотелось видеть, как Вестники загибаются и теряют свое влияние.

Представитель Блуда уверенно лавировал по коридорам, отвечая при этом на вопросы.

– А зачем эти игры с именами? – Демонесса хоть и догадывалась о причинах, но захотела узнать от него самого.

– Долгая история. Вкратце, мне пришлось залечь на дно. Много у кого остались ко мне претензии, и желающих прийти по мою душу было не меньше. Я слинял от Даэтрена. Один он чего стоит. Новое имя помогло мне исчезнуть. Оказалось, жить так – сущее мучение. Приходится постоянно прятать лицо, имитировать походку неуверенного в себе греха, чтобы ничего во мне не выдавало Деоса. Питаюсь я каждый раз в разных местах. Боюсь повторить участь Сайлеса. В каждом приходится видеть врага. Доверять никому нельзя. Особенно когда, возможно, на тебя точит зуб какой-нибудь Душегуб, желающий отомстить за смерть Цензира. Да и отравителя мы так и не нашли, наверняка он не дремлет.

– Не самый лучший период в твоей жизни, – подытожила Неамара.

– Не то слово, золотце. Порой жалею, что вообще пошел на такой шаг. Каждый день может стать последним, а тут еще эта трепонема. Эх-х… а были времена…

– Так в чем твоя проблема с Даэтреном? Не проще было расстаться полюбовно, не прибегая к тайному побегу? – поинтересовался маг.

– Это ты, мой алчный друг, мог распрощаться с Даэтреном когда захочешь, еще и напоследок зацеловаться с ним в десны. А слышал хоть раз о контракте и его условиях для таких грехов из низших сословий, как я? Он обязывал меня работать на Темного Владыку еще длительное время. По сути, контракт – то же самое рабство, только добровольное. Я был его собственностью и не мог уйти раньше срока.

Естественное содержимое френзисских стоков резко закончилось. Наступающая гниль не смогла поглотить помои, столетиями заполнявшие клоаку. Отвратительная зараза тут проигрывала не менее омерзительным отходам.

– Приближается… – тихо вымолвил информатор. Если он сделает один шаг вперед, то процесс заражения сразу запустится, и это ослабило его решительность.

– Еще не поздно вернуться, – сказала Деосу Неамара, заметив его колебания.

– Нет, нет… Все нормально. – Услышав ее голос, черт переборол себя и двинулся дальше.

Ноги представителя Блуда впервые давили наливные волдыри, брызжущие во все стороны. Они выпускали потоки трупной вони, от которой всем вновь стало паршиво. Неамара задумалась об уже испробованных чертями способах борьбы с этой заразой и потянулась к ножнам. «Первозданный огонь! – осенила ее мысль. – Подходящее место, чтобы проверить его, никому не навредив».

– Оставь эту идею. Не выйдет, – произнес Иандаэль, увидев, как демонесса вытаскивает клинки и не отводит взгляда от крупного гнойника на стене.

– Ты же точно знаешь, чем вызвана болезнь. Может, облегчишь нам задачу, если назовешь способ борьбы с этой мерзостью? – Неамара пыталась держать себя в руках, но голос ее был взвинчен и напряжен. Эта недосказанность казалась ей излишним измывательством. – Все в округе гибнут, а мы в этот момент разгадываем головоломки! Не удивлюсь, если вы их и подкинули.

– Неамара… – Америус был ошарашен ее бесцеремонностью.

Сохраняя прежний миролюбивый настрой, ангел подал ему знак рукой, чтобы тот не волновался.

– Я понимаю твои чувства. И предельно тронут тем, что ты неравнодушна к судьбе представителей другой расы. Но ты должна наконец понять, что я лишь наблюдатель. И если вы свернете не туда, обязательно намекну, поверь мне.

– Ох, главное, чтобы намек не был таким же расплывчатым, как видения Шивы или речь Хелин. Вот тогда поломаем голову! – засмеялся Деос, желая сгладить напряженную обстановку.

– Куда ты нас хочешь вывести? Все кружишь и кружишь в этих лабиринтах. Еще и заплутаешь в итоге! – обеспокоился Америус.

– Я знаю эти тоннели вдоль и поперек! – оскорбился черт. – Ну, почти. Могу перейти в другой конец города, пользуясь только подземной сетью. Мы вылезем почти у контрабандистского входа в город, будь уверен.

Глава 6

Несмотря на опасения Америуса, Деос не подвел команду. Отряд беспрепятственно выбрался из стоков там, где он и обещал. Многоголосье, ранее встретившее воинов, поутихло. Беспощадная болезнь забирала свое. Зараженные пополнили непобедимое войско трепонемы. Пятеро бойцов оставили позади оккупированный ею Френзис и направились на поиски смутно представляемого ими дерева. Его образ, пришедший Шиве, был единственной зацепкой. От гнилой рощи, которую они все прекрасно помнили, уже мало что осталось. Теперь это был организм, в котором деревья приспособились и стали соединительной тканью и сухожилиями. Местность пестрила всеми оттенками красного. Земля была усеяна воспаленными буграми, кровь приливала к большим скоплениям гнойных наростов, пахших мертвечиной. Помимо внешних трансформаций, Вестник заметил, что изменились и отношения между его спутниками:

– Я чувствую некое напряжение в нашем устоявшемся коллективе. Сказал бы даже, ощущаю накал страстей.

– Ошибаешься, – опровергла его подозрения Неамара. – С Шивой нам больше нечего делить.

– О н-е-е-е-е-т, я не о том. Это напряжение меня даже радует. Раздор произошел между вами, госпожа, и всезнайкой.

Америус изменился в лице, что не ускользнуло от Деоса:

– И я отвечу на твой удивленный взгляд, который так и вопрошает: как же этот черт мог догадаться?! Да вот так! Первое – это опыт. Чуйка сыщика. Безошибочное считывание эмоций. А второе – это то, что бросится в глаза даже самому невнимательному, – красное пятно на твоей бледной покойницкой щеке. А дальше строим предположения. Будь это Шива, то от твоей щеки ничего бы не осталось. Ее бы разъело от яда либо срезало лезвием тахшема. Возвышенный, ясное дело, такое бы делать не стал. Напрашивается вывод: в появлении пятна виновна баронесса. А если проще, то это самая обычная пощечина, кои я регулярно получал от обиженных дев.

– Ты в своем репертуаре… – утомленно взвыл маг. – Для чего нужна была такая долгая подводка? Подожди, отвечу. Посмаковать.

– Неплохо, делаешь успехи, – нарочито ласково улыбнулся Вестник. – Такое приятное событие не терпит быстрого перехода к основной мысли. Теперь мне проще налаживать мосты. Наконец Доврэ Саэп разрушился, не совладав с крутыми гордынскими волнами. Мой черед их оседлать.

– Я бы с удовольствием размазал твое лицо, но это в скором времени и так сделает блудная язва, – процедил сквозь зубы заведенный эльф.

– А это было даже обидно. – Деос придал трагичное выражение своей физиономии. – Я бы хотел посмотреть, как твои ручонки, привыкшие опираться на палку, будут сотрясать воздух. Ты сошел с дистанции, маг. И она будет моей. Отдал просто так победу, бесхребетный червь.

– Нет, все-таки я должен успеть хоть раз врезать до того, как тебя приберет земля! – сказал Америус и двинулся на черта со сжатыми кулаками.

Деос с ухмылкой на лице остановился, готовый дать бой магу. Но в чью пользу обернулась бы драка, так и не выяснилось. Перед конфликтующими появилась преграда: полупрозрачное поле, мерцающее золотом и твердое, как закаленное стекло. Эльф врезался лбом в него и отлетел назад с воплем:

– Ай! Жжет!

Шива, изрядно уставшая от глупых выходок соратников, напряглась. Демонесса гадала: «С чего это вдруг Америуса начали провоцировать подобные выкрутасы Деоса?» Заслон порхнул вниз и сузился до ширины лески. Ангел намотал на руку божественную нить, превратил ее в нимб и вернул его на место над своей головой.

– Еще одно красное пятно! Тут бы я уже не догадался о его происхождении, – с победоносной улыбкой воскликнул Деос, любуясь ожогом некроманта.

– Друзья мои, не время для склок! – громогласно воззвал ангел. – Враг ликует, когда в наших рядах раздор. Хаос от этого полнится.

– Если хаос и полнится, то от комичности этой ситуации, – продолжал глумиться Деос.

– Вы, видимо, совсем забылись! – подключилась Неамара. – С чего это вы вообще решили, что оба меня волнуете? Хватит позорить себя и меня. Иандаэль здесь точно не для того, чтобы разнимать вас.

Америус виновато сгорбился, залечивая обожженный участок кожи и пытаясь заодно убрать след от руки. Краснота со щеки так и не сошла, оставив напоминание о стычке с Неамарой. Посох, к несчастью, избавлял лишь от физической боли. С душевной маг всегда был вынужден справляться сам.

– Занятный ободок, – информатор ткнул пальцем в сторону нимба. – Он может принимать любую форму?

– Может, – ответил представитель Смирения.

– И этим оружием у вас владеют все? – продолжил допрос Вестник.

– Не все.

Вопросы черта не доставляли ангелу удовольствия. Деос это почувствовал и заткнулся.

Отвлекшиеся бойцы вновь вспомнили о своей цели. Любая их задержка оборачивалась потерей чьей-то жизни. Эта тревожная мысль подстегивала побыстрее отыскать то самое великое древо. Под большой угрозой находился и сам Деос. Время для него ускорилось в сто крат. Отдалившись от Френзиса, воины наблюдали теперь странное явление. Корни деревьев, до этого хаотично растопыренные, теперь выглядели по-другому. Все они выкрутились в одном направлении, указывая в сторону изуродовавшего их источника инфекции. Бойцы никак не ожидали, что так скоро наткнутся на эту подсказку.

– Мы на правильном пути. Хорошо… – обрадовалась Неамара.

Отряд свернул влево, куда указывали зараженные корни. Вдали уже был виден источник заразы, до него было не больше пятнадцати минут хода. Деревья передавали болезнь друг другу, как эстафету. Казалось, они стремились поскорее отдать ее следующему, чтобы самим избавиться от нее.

– И что дальше? – произнес Деос, когда они подобрались вплотную. Он задрал голову вверх, чтобы увидеть макушку чумного дерева.

Идей ни у кого не нашлось, или же никто не счел нужным сейчас делиться ими. Поэтому информатор сам ответил на свой же вопрос:

– Спалить его вряд ли выйдет. Может, вы, посланец богов, смастерите позолоченную чудо-пилу, чтобы на раз-два разобраться с деревом?

– Деос, я помогаю только в исключительных случаях, – объяснил ему Иандаэль.

– А это не исключительный случай? – взглянул Вестник на ангела, который категорично мотал головой. – Ладно, ладно… Вам виднее.

Неамара приблизилась к дереву-гиганту, внутри которого могли без труда уместиться по меньшей мере сорок грехов. Его ствол, словно грудная клетка, дышал, приводя в движение крупные наросты. Кора, назвать которую было бы уместнее кожей, вся кишела паразитами. Появление грехов не осталось незамеченным. Дерево резко затаило дыхание, и шевеление прекратилось. Члены отряда остановились около демонессы.

– Оно живое? То есть все-таки разумное? – размышлял Деос. – Иначе оно не могло придумать такой идеальный план наступления, оставив нас без единой возможности покинуть город. Точно разумное…

Неамара заметила, что нижнюю часть ствола огибали неестественно согнутые ветки, будто что-то охраняли от нежеланных гостей. С неприятными чавкающими и хлюпающими звуками эти гибкие ветви, обнимающие ствол, распрямились и застыли, приглашая отряд заглянуть внутрь. За ними пряталось громадное дупло. Кажется, здесь было гнездо заразы, которая порабощала сейчас блудные земли.

– По-моему, нас там ждут, – догадался Деос.

– И отказаться мы не можем, – произнесла Неамара и шагнула внутрь.

Бойцы не планировали оставаться снаружи и последовали за демонессой. Команда оказалась в огромном колодце, сужающемся кверху. Конусовидное пространство всякий раз сжималось при выдохе и расширялось при вдохе – это дерево уж точно было устроено сложнее своих примитивных собратьев. Малиново-красные пузырчатые стены источали букет гнилостных ароматов, похожих на те, что разносились по Френзису, сея смерть. Нарывы постоянно лопались, из-за чего полый ствол древа изнутри был покрыт слоем гноя.

Шиву почему-то нестерпимо тянуло прикоснуться к дереву, и она не стала противиться этому желанию. Горгона дотронулась до его воспаленной плоти, и оно сразу отозвалось на прикосновение, как прирученный зверь на ласку хозяина. Но вдруг Шива вскрикнула, отпрянула и согнулась пополам от тех оглушительных звуков, которые набатом зазвенели в ушах.

– Тахез аш эт! Остановите этот гул! – Фурия упала на колени, затыкая уши пальцами.

– Шива! – пыталась дозваться до нее Неамара. – Очнись. Тут нет ни единого звука.

– Эти колокола! Они сведут меня с ума! – Колдунья все сильнее прижималась к земле. Змеи на ее голове неистовствовали.

– Смотри глубже шума. Загляни, что за ним кроется, – шепнул ей Иандаэль, присев позади Шивы и обхватив ее за плечи.

Прислушавшись к его совету, горгона попыталась противостоять колокольному звону и постепенно начала его подавлять. Вскоре звук полностью смолк, но вместе с ним исчезло и то, что могло скрываться за ним.

– Наконец-то, – проникновенный до мурашек женский голос пронесся эхом внутри колодца. Воины в смятении начали озираться, ища его источник, но быстро сообразили, что звук исходил отовсюду.

– Оно еще и говорит! – с отвисшей челюстью и выпученными глазами констатировал Деос.

– Я ждала вас, – вновь донесся приятный, ласкающий слух тембр. – Но не всех вас я ожидала увидеть. Кто же затесался в ряды грешных созданий? Сам Иандаэль. Надо же! – игривым, пропитанным фальшью тоном произнесло древо. Таким обычно говорят манипуляторы, любящие прибегать к изощренным хитростям и ловко дергающие за ниточки.

– Тебе бы лучше помолчать, – проговорил ангел, впервые выглядевший так напряженно.

– Помню тебя еще совсем юным. Это было словно вчера… Ты был на оглашении моего приговора. Тогда твой еще не окрепший скелет из солнечных сплетений только начал обрастать пышным оперением, а сейчас, я вижу, ты даже дослужился до высшего ангельского чина. Похвально! – Древо язвило, открыто высмеивало его рост и в целом систему Светлых владений.

– Остановись, пока не поздно! – предостерег он.

– Среди всех собравшихся на суде ты был единственный, кто сопереживал мне. Уж больно сердобольный, не то что твои братья.

– Не смей даже о них говорить, недостойная!

– Наверное, твой старший брат уже и позабыл обо мне. Зато я хорошо помню, как он, будучи скрепленный брачными узами, истекал слюнями при виде меня.

– Замолчи!

Ангел сорвал с головы ореол и резким взмахом руки превратил его в плеть. Конец хлыста упал на землю, прожигая ее насквозь божественным свечением. Образовавшаяся дыра зашипела и задымилась. Представитель Смирения взметнул свой кнут и рассек стену. Из глубокого пореза водопадом хлынули смешавшиеся вместе кровь и гной.

– АХА-ХА-ХА! – рокотом прокатился озорной женский смех. – Ты хочешь пощекотать меня? Тогда старайся лучше. Я могу ощущать только боль, причиняемую моими детьми.

– Так и говори о ней!

– Куда ты так торопишься, Иан? Позволь избавиться от этого проклятого одиночества хоть ненадолго. Редко у меня выпадает шанс с кем-то поговорить.

– Ты не имеешь права заводить разговор на запретные темы! – возвращая на место нимб, напомнил ей Иандаэль.

– А как ты мне помешаешь? Защекочешь до смерти? К сожалению, смерть для меня несбыточная мечта. Так что дай насладиться хоть маленькими радостями. Может, сам расскажешь своим друзьям, как вы с нами обошлись? Такие справедливые и милостивые боги… Поведай им, например, кто же на самом деле Даэтрен.

Грехи пребывали в полной растерянности, наблюдая за тем, как складывается беседа ангела и говорящего дерева.

– Если ты не прекратишь, мы развернемся и уйдем отсюда, прямо сейчас!

– Слишком правильный ты, Иан! Даже скучно, – обиженно цокнуло дерево. – Чего ты так боишься? Ты же можешь почистить их память в любой момент.

– Ты не поняла? – повышенным тоном произнес ангел.

– Поняла. Уж я и сама предпочту поговорить лучше с ними, чем с тобой. Здравствуйте, мои долгожданные гости! – приветливо воскликнуло древо. – Извините, что сразу не уделила вам должного внимания. Я следила за всеми вашими свершениями в блудных землях. Как же вы эффектно расправились с Душегубами. Вот же было зрелище!

– Кто… вы такая? – озадачился Вестник.

– О Деос, – на выдохе прошептала она его имя. – Известный гуляка и растлитель доверчивых барышень. Мой бессовестный неисправимый сын. Я почуяла тебя сразу, как только ты вышел из города. От тебя за несколько верст несет развратом.

– Сочту за комплимент. – Черт приосанился и гордо вскинул подбородок.

– Ты и так понял, кто я? Зачем задавать мне этот вопрос? Допытывай лучше Иандаэля. Разве вы не заслужили знать правду? Я считаю, что каждый из вас ее заслужил.

– Не тебе это решать, – вновь с угрозой выдавил Иандаэль.

– Что ж… тогда опустим это. – Древо смирилось с его категоричностью и затронуло более важную для себя тему: – Когда мое тело ноет от боли под ногами Деоса, то совсем иное я ощущаю от ног вашего целителя. Америус, будь добр, притронься ко мне.

После этой странной просьбы темный маг оторопел еще больше.

– Не бойся же, милый. Я не кусаюсь и уж точно не заражу тебя. – Древо пустило в ход женские чары, используя приторно-ласковые нотки.

Эльф замешкался, но в итоге подчинился его воле. Он присел на корточки и коснулся пальцами вздутой поверхности.

– Не будь так холоден с женщиной. Погладь же как следует. Проведи ладонью. Приласкай…

Америус судорожно сглотнул и сделал, что требуется.

– Да… да, именно так. Как же хорошо. Успокой мою плоть. Она вся горит.

Показалось, что плоть древа под Америусом зашлась ходуном, отчего некромант подлетел вверх, когда прелюдия зашла слишком далеко.

– Помогите нам, прошу! Только вы знаете, как остановить это нашествие. Еще немного, и все погибнут, – напомнила о причине их визита Неамара.

– Не я наслала на них беду, а они сами, – со злостью заявило древо. – Мои же дети мучили меня тысячелетиями, нося эту скверну. Мне стало неимоверно тяжело. Их безграничная похоть неизлечима. Я ее больше не выношу. Больно. Больно держать на себе.

– Что мы можем сделать? – спросила демонесса.

– Мне нужен кто-то такой же чистый, как это прелестное алчное исчадие.

– Чистый? Не понимаю… – растерялась Неамара.

– Девственно-чистый, – объяснило древо. – Ни разу не измаравшийся половой связью.

Сердце мага лихорадочно заколотилось. Его страшную тайну только что обнародовали. Сохранять невозмутимость уже было невозможно. Да и стоило ли? Держать себя в руках стало еще труднее, когда он заметил расплывшуюся в улыбке физиономию Деоса.

– Я знал, что все запущенно, но не думал, что настолько! – задорно, словно сорвал куш, воскликнул черт. – Уверен, даже в светлых угодьях таких целомудренных личностей не сыщешь. Ну у меня и компания! Диву даюсь!

– Он здесь не из-за этого, – напомнил о грехе эльфа Иандаэль.

– Так берите Америуса. Он весь ваш, – не слыша ангела, предложил дереву Деос.

– Какого… – хотел огрызнуться некромант, но был прерван голосом древа.

– Заманчиво… – протянуло оно. – Но излечить почву может только Блуд. Блуд, что не испытывал телесной близости.

– Прощай, Френзис со всеми его жителями, включая меня, – печально вздохнул информатор.

– Где нам такого искать? – попыталась выведать у древа Неамара.

– Этого я не знаю. Запах чистоты, словно шлейф быстро испаряющегося дорогого парфюма, тонет в стоящем повсюду смраде нечистот. Я чувствую только их.

– Так… – задумчиво произнесла демонесса. – Предположим, мы найдем такого греха, что дальше?

– Помните озеро, в котором вам повстречался озерный черт?

– Да, – кивнула Неамара.

– Вы его убили, а это был мой хранитель, – гневно заявила хозяйка рощи.

– Упс… И снова наследил остроухий… – издевательский комментарий принадлежал Деосу.

– Мы не знали! Честное слово, – испугавшись за судьбу Америуса, выкрикнула в его защиту Неамара. – И ваш хранитель вынудил нас защищаться!

– Я вас не виню, – сказало древо. – Озерный черт слаб перед невинностью. Поэтому он пытался искусить Америуса, и ваш товарищ ответил взаимностью, завлекшись световой игрой. Но кто бы мог подумать, что вы справитесь с моим хранителем. После его смерти озеро затянулось гнойной пленкой. Таких чистых водоемов в гнилой роще было четыре, а благодаря вам их теперь осталось только три.

– Чем они так важны? – не понимала Неамара.

– Эти озера – мои сердца, и они сдерживают рост заразы, – честно ответила хозяйка рощи. – Я предполагаю, что болезнь стала развиваться значительно быстрее потому, что вы лишили жизни того, кто поддерживал чистоту воды. Три моих оставшихся незапятнанных сердца никак не справляются с возложенной на них нагрузкой. Блудные отпрыски еще больше отягощают мое существование своей распущенностью. Была надежда, что они опомнятся и все-таки задумаются об искуплении, но уже слишком поздно. Ситуация требует кардинальных мер.

– Боюсь, нам уж точно не под силу оживить озерного черта, – с сожалением произнесла демонесса.

– Вам нет, а вот нравственно и физически чистому Блуду вполне. Приведите его или ее туда. Пусть окунется в загнившее сердце. Посеет там новую жизнь в обмен на девственность.

Слова древа воодушевили Неамару, которая уже почти была готова признать поражение. Она, сжав пальцы в кулак, твердо проговорила:

– Тогда не будем терять времени. Нам поскорее нужно его найти.

– Не смею вас задерживать, – благосклонно отозвалась таинственная незнакомка. – Вряд ли мы еще раз встретимся. Желаю вам побыстрее отыскать моего чистого отпрыска, хоть я в это и не верю.

Древо умолкло. У всех было ощущение, будто им овладел непробудный сон. Даже его дыхание стало более глубоким и размеренным. И тогда пятерка поспешила покинуть тайное святилище – центр блудного мироздания, чтобы отправиться со сверхважной миссией обратно в город.

– Не могу поверить, что я всему виной! – выбираясь из дупла, воскликнул Америус. – Скольких я убил из-за собственного слабоволия?

– Не меньше пяти тысяч уж точно, – помог ему информатор.

– Когда-нибудь рану все равно бы прорвало, – успокоил его Иандаэль.

– Но я ускорил процесс! – не успокаивался маг, нагоняя ушедших вперед Неамару и Шиву.

– Все идет естественным путем. Земли Блуда не выдержали застоя, – объяснял представитель Смирения. – Началось их самоочищение – то, чего не захотели добровольно сделать ее жители, так за все время и не прибегнув к душевному исцелению.

– Невозможно! – без остановки винил себя Америус. – Эта чертова сфера свела меня с ума! Она оживила меня, но стоило ли это того?! Я успел тогда всех поднять, я выполнил свой долг! Мое возвращение не имело никакого смысла. Вот что бывает, когда вторгаешься в естественный ход вещей! За мое воскрешение поплатился весь Френзис.

– Так было необходимо, – произнес ангел.

– Необходимо?! – вознегодовал эльф. – Какой прок от меня сейчас?

– Без тебя успех этого дела равен нулю. Бастион свободы вряд ли выстоит. Так что возьми себя в руки, – призывал его Иандаэль.

Америус осознавал, что поддался истерике и это необходимо немедленно прекратить. Чересчур много чертей полегло только для того, чтобы он здесь находился. Теперь он должен оправдать их жертвы. Сделать все возможное и невозможное, даже если это потребует его повторной смерти. Маг мысленно заставил себя смириться с последствиями своих деяний.

– Так ты действительно почистишь нам память? – спросил у Иандаэля насторожившийся Деос.

– Теперь не знаю, – ответил ангел расстроенно. – Много было сказано лишнего.

– Подожди! – воскликнул черт. – Прежде чем ты это сделаешь, я хочу кое-что узнать! Кто такой Даэтрен? И все-таки кто это дерево? Хоть я и имею смутные представления, но все же.

– Вам это важно, даже несмотря на то что вы потом об этом не вспомните? – искренне удивился представитель Смирения.

Грехи дружно кивнули.

– Что ж… – протянул ангел. – Будь по-вашему. Вы уже и так многое знаете из запрещенного. Я подправлю ваши воспоминания перед своим уходом. Правило на это время только одно: полученными знаниями вы ни с кем не делитесь.

– У нас в этом опыт большой, – хмыкнул информатор.

– Буду считать это согласием, – сказал Иандаэль и затем растерянно проронил: – Не знаю, с чего начать…

– Начни с дерева, – предложил ему Деос.

– Да будет так, – согласился ангел, озирая гнилую рощу. – Говорящее древо было когда-то женщиной. Яркой, божественно красивой, но, как выяснилось позже, с уродливой душой. Очень долго жила она среди нас под ликом целомудрия. Не было еще тогда грехов. Наш Светлый мир был совершенен, пока первые пороки не стали проявляться в некоторых добродетелях, то есть в нас. Именно эта женщина положила начало возникновению непостоянства и разврата. Она и есть первородный грех Блуда. После того как ее посчитали угрозой для мирового порядка и нравственных норм, Вседержитель вынес ей приговор, после чего ее душа навеки привязалась к только зарождавшемуся Темному миру. Она стала его неразрывной частью, фундаментом.

– А как звучал этот приговор? – взволнованно спросила Неамара.

Ангел произнес:

– Да потеряешь ты свое погибельное тело, ощущая и неся на себе грехи своих детей.

– Выходит, что все владения Блуда – это и есть она? Мы ходим по ней… – размышлял Деос. – Прелюбодействуем, наводим беспорядки, и это все откликается. Мы губим ее своими действиями.

– Не губите, но пытаете. Таково ее наказание, – объяснил Иандаэль.

– Ты подозревал, что она так разоткровенничается? – задал ему вопрос Вестник.

– Нет. Это совсем не входило в мои планы. Но что еще следовало от нее ожидать? Она всегда отличалась непредсказуемостью…

– Что насчет Даэтрена? – вновь спросил Деос, почесывая затылок.

– Может, прибережем это на потом? – предложил ангел.

– Ладно, – согласился черт. – Она еще что-то говорила про твое оперение и то, что ты получил высший ангельский чин. Это как-то связано с твоим нимбом, который по твоему велению превращается во что угодно?

– Какая у тебя завидная память, – посмеялся Иандаэль.

– Мой род деятельности обязывает быть внимательным даже к самым мизерным деталям, – Деос развел руками, считая это очевидным.

– Да, – подтвердил Иандаэль его догадки. – Это напрямую связано с моим редким нимбом. Я шестикрылый серафим. Приближенный Вседержителя. Я получил этот дар за верность своей добродетели, как, впрочем, и Неамара получила свой дар только за противостояние своему греху – Гордыни – и за заслуги, спасшие Темный мир от большой угрозы.

– Я чего-то не знаю? У нашей богини припрятан такой же ореол? – Вестник бросил на воительницу озадаченный взгляд.

Демонесса знала, что Деос уже не отстанет, поэтому достала клинки из набедренных ножен. Золотисто-черный огонь вспыхнул на лезвии и заколыхался, как цвета флага Гордыни.

Черт негромко охнул, а потом, не сводя глаз с завораживающего пламени, спросил:

– Какие еще сюрпризы у вас припасены? Дайте мне хоть подготовиться.

– Больше никаких, – ответила Неамара, заметив, как представитель Блуда раздирает себе шею ногтями.

– Это же…

– …первозданный огонь, – договорила она за Деоса, у которого впервые на ее памяти слова застряли в горле.

После секундного замешательства Вестник вновь заговорил, но уже резво шагая рядом с Неамарой, которая боялась любой, даже самой короткой остановки.

– И почему все чудеса происходят именно с нами? – недоумевал черт, но тут же вспомнил кое о чем. – Пора бы поговорить и о другом чуде тьмы. О нашем эльфе с приветом.

– Не начинай! – отрезал некромант, багровея.

– Так долго хранить невинность может только тот, у кого явно не все дома. Понимаешь, о чем я? Твоя тонкая душевная организация пугает, а не привлекает.

– Деос!

– Да, мое золотце? – отозвался информатор.

– Все ли дома у греха, бегающего за каждой юбкой? – в защиту мага выдала Неамара.

– Намек понял, моя премудрая госпожа, но прошу заметить, что я избирателен и бегаю не за всякой юбкой. Предпочитаю больше брючки в обтяжку на округлых ягодицах, – говорил черт, продолжая издирать затылок до крови.

– Деос! – прикрикнула Неамара.

– Что? Подробности были излишними?

Демонесса обогнула Вестника и встала за его спиной. Она оголила шею черта, отогнув поднятый воротник куртки. Его татуировка превратилась в неразборчивое месиво. Расчесанные волдыри набухали и множились на глазах.

– Дело плохо… – убирая руку, в ужасе произнесла Неамара.

Деос ощупал то место, вызвавшее шок у воительницы. Он знал, что это случится, но все равно расстроился. И чтобы его товарищи слишком не переживали, предпочел на этот счет отшутиться:

– А на что вы рассчитывали? Вообще я должен был быть первым в очереди на переваривание с таким послужным списком…

– Думай! Кто может нам подойти? – затрясла его за плечи демонесса.

– Есть одна мысль…

* * *

Квартал контрабандистов пережил несколько стадий. Оставил далеко в прошлом нелегкое детство и мятежную юность, после вступил в бурную молодость, но так и не добрался до осознанной зрелости, встретив резкий и неожиданный конец. Метастазы неудержимо распространились по всем органам, в связи с чем тяжелый недуг оказался особенно скоротечным. Все внутри вымерло, кроме этой скверны. Поставщики запретного вместе со своим штабом сгорели меньше чем за двое суток. Соседям оставалось только наблюдать и ждать, когда смерть постучится и к ним.

– Мы не будем возвращаться тем же путем? – поинтересовался у Деоса маг, наблюдая, как они пропустили нужный поворот.

– Мы и не должны… – еле слышно выдавил Вестник, думающий о чем-то своем.

– Кого ты хочешь тут найти? – недоумевал Америус. – Здесь ничего живого не осталось.

– На остывшее поле боя слетаются падальщики. Один любитель обглодать останки нам и нужен, – ответил ему черт.

– По описанию непохоже, что эта личность обладает какой-либо чистотой.

– Не суди книгу по обложке. Тебе ли не знать этой поговорки, мой образец целомудрия? Ох, будь оно неладно, как же чешется! – Деос вцепился ногтями в гнойники, уже появившиеся и на щеке.

– Не смей! – приказала демонесса, ударив его по кисти.

– Не могу, – заскулил Деос. – Руки слишком шаловливы и так и норовят что-нибудь потрогать. – Близость Неамары даже в таком состоянии влияла на него призывно, будила мужской аппетит. – Может, позволите осуществить мою последнюю мечту? Пусть оставшиеся часы они будут ощупывать тело, что сотворил сам создатель.

Америус стиснул зубы до скрежета.

– И слышать не желаю. Ты не умрешь!

– Взгляни правде в глаза, Неамара. Я обречен, – усмехнулся Деос.

– Я этого не переживу, – поравнявшись с ним, заявила она.

– Вы все переживете. Я нисколько не боюсь умереть, только вот совсем не желаю, чтобы вы видели мое превращение в мерзкую кашу. Давайте договоримся. Когда мои ноги станут размером с бидоны и я начну вас тормозить, вы покинете меня и больше не вернетесь.

– Деос… – Неамара обогнала Вестника и перекрыла ему дорогу. Она вцепилась в кожаные ремни на его груди. – Не говори так. Ты нам нужен!

Он печально ей улыбнулся с нескрываемой благодарностью в глазах. Мысль, что кто-то будет по нему скорбеть, грела ему душу. Деос мягко обхватил ее запястья. Под его руками Неамара ослабила пальцы, и портупея вновь плотно прильнула к его телу. Деос приложился губами к ее рукам, одарив их неуверенными поцелуями, переживая, что они могут вызвать у нее неприязнь, и затем отпустил.

– Я рад, что успел вас увидеть. Особенно тебя. – Он медленно провел ладонью по ее лицу, смахнув большим пальцем катившуюся по щеке слезу. Информатор изо всех сил желал перейти границу дозволенного, поцеловать ее, но сдержался. Неамара с трудом продолжала смотреть на него, видя, как зараза обезображивает некогда точеные черты, которые теперь так беспощадно расплывались.

– И чтобы на этом прелестном лице не было больше ни слезинки. Позаботься об этом, Америус, – сказал Деос и обогнул демонессу, продолжив путь.

Маг успел лишь кинуть на него удивленный взгляд, так как остальные уже засеменили вслед за информатором. Неамара, встревоженная скоростью развития трепонемы у Вестника, усердно крутила в голове разные варианты: как максимально сузить круг поиска и тем самым выделить определенную группу представителей Блуда, склонных к воздержанию. Хоть демонесса и находила эту мысль абсурдной, она вдруг вспомнила о том, что произошло с Фурией внутри древа:

– Шива, тот колокольный звон оброс какими-нибудь деталями?

– Нет, к сожалению, – хмуро ответила горгона.

– Что же это могло значить? – гадала Неамара. – Знаю, что это маловероятно… Деос, в городе есть храмы или часовни? Любые здания с религиозным уклоном.

– Пф-ф-ф… – фыркнул эльф. – Ну ты и спросила. Они безбожники, как и мы.

– Но безбожники, активно перенимающие культуру других грехов, – произнес черт. – Ассимиляция, друг. Слышал о таком? Кому молится вор перед сложным делом, если у него нет своего бога, приносящего удачу?

– Вы молитесь богам гордынского пантеона? Черт-те что! – воскликнул маг.

– Особо мнительные молятся им, да. Большинство же предпочитает свои обряды, перед тем как выйти на воровской промысел.

– Деос, ближе к делу, – Неамара торопила отклонившегося от темы Вестника.

– Да. Если я не ошибаюсь, то таких мест во Френзисе не меньше десяти.

– Многовато… – удрученно проронила демонесса.

– Из них только шесть крупных, имеющих колокольню или звонницу, – добавил Деос.

– Уже лучше, – обрадовалась воительница.

– Как сказать… – Деос почесал затылок и тут же нарвался на грозный взгляд Неамары, вынудивший его убрать руку. – Они разбросаны по всему городу, и бегать придется долго, не зная точно, кого мы ищем. Давайте сперва быстро проверим мою интуицию и тогда начнем обходить церкви. Только не думайте, что служители держат обет целомудрия. Я знаю лично таких чертей, которые уверены, что причастить к вере больше последователей можно исключительно через постель. Не через духовное воздействие, а напрямую – через физическое проникновение.

– Звучит мерзко… – с отвращением протянул Америус.

– На практике не так мерзко, – усмехнулся черт.

– Опять ты за свое, – маг устало закатил глаза.

– Не будь таким жлобом! Дай последние часы жизни вдоволь позубоскалить.

Бойцы разглядывали места, по которым их вел Деос. Это был самый крупный контрабандистский рынок, через который они когда-то проходили, чтобы попасть на базу Поставщиков запретного. Шум толпы, голоса торгующихся, громкие и складные призывы лавочников как будто тут никогда и не звучали. Теперь на рынке можно было встретить лишь второпях брошенные товары. Деревянные прилавки с тканевыми крышами почти полностью заросли лозой из мышечного волокна. В одном из торговых рядов что-то шелестело, нарушая гробовую тишину. Информатор, не раздумывая, двинулся в сторону этого шуршания и заглянул за лоток. По копне торчащих волос Деос быстро опознал личность разорителя покинутых лавчонок.

– В том же месте в тот же час! – саркастично рявкнул Вестник во весь голос.

Черт, рыщущий под прилавком, подскочил от неожиданности, стукнувшись головой. Худенький юнец пискнул от боли и схватился за лоб, на котором возле кучерявой челки уже росла шишка.

– О! Мастер Деос! – обрадовался паренек, ожидавший увидеть кого-то, настроенного более враждебно. – А я погляжу, вы почти тем же составом. Даже ваш беспечный угловатый дружок тоже тут. – Судя по блуждающим по фигуре Америуса глазам вора, описание принадлежало эльфу. – Вижу, и вас болячка не обошла стороной, – заметил черт изменения во внешности самого Деоса.

– Не свезло в этот раз… А ты из воров подался в мародеры?

– Сейчас самый сенокос! – воскликнул воришка. – Да и мне для повышения нужно норму выполнить.

– Тут эпидемия в самом разгаре, а ты думаешь о повышении? – с долей осуждения вопросил Деос.

– Ну да, – пожал плечами сорванец.

– Твоему трупу повышение будет уже ни к чему! Не находишь? – вспылил Вестник.

– Почти все сборщики подати заразились, а я нет, представляете?! У меня… как его… инфунитент! – с уверенностью заявил разбойник. – Это мой шанс унести отсюда как можно больше трофеев без всякого соперничества. Озолочу гильдию, а гильдия в ответ начнет уважать меня.

Деос пропустил мимо ушей грезы юнца о карьерном взлете. Его обнадежили слова парня о высокой сопротивляемости блудной заразе. Вестник плавно выдохнул и не стал ходить вокруг да около, а спросил в лоб:

– Ответь мне прямо: ты девственник?

– К чему эти допросы? – заюлил воришка.

– Я спрашиваю, ты девственник? – все больше наседал на него взвинченный черт.

– А что? Хотите посягнуть на мою честь?

– Болван! От твоего ответа зависят тысячи жизней! – заорал Деос.

– Успокойтесь, что вы так! Неделю назад я официально прошел посвящение.

– Вот черт… Как же не вовремя, – промямлил себе под нос информатор, трагично прикрыв глаза. – А значит, еще неделю назад ты был…

– Не говорите этого слова! – Парень выставил руку в упреждающем жесте. – Страшнее его нет для Блуда. Раньше я боялся этой близости… Все посмеивались надо мной. Теперь я больше не изгой. Оказалось, что совсем не надо быть привязанным к греху эмоционально для совершения этого соития. Все решает зов плоти! Поздравьте же меня! Теперь я больше не ученик, я признанный вор!

– Объясните, как это вообще связано с невинностью? – недовольным голосом вопросил маг.

– Единственное, что объединяет все банды Френзиса, – пояснил Деос, – это одинаковая инициация. Молодые черти, недавно вступившие в группировки, за хорошую и верную службу награждаются интимной связью сразу с несколькими профессионалами своего дела. Порой у некоторых это первый половой контакт. – Информатор с упреком взглянул на вора, который по-прежнему стоял за прилавком: – Беги отсюда. Уж если ты прошел посвящение, то теперь точно уязвим.

– Вам, как всегда, виднее, мастер Деос.

– Мне виднее… – расстроенно произнес Вестник, подумывая о том, что, скорее всего, видит воришку, беспрекословно ускакавшего прочь, в последний раз.

– Значит, остаются послушники? – произнесла Неамара.

– Ближайший к нам храм Лувидена, – черт указал подбородком в ту сторону, где он находился. – Попробуем отыскать последнюю надежду там.

Отряд с быстротой молнии пронесся через весь базар. Без чертей он казался еще громаднее, чем во времена своего наивысшего расцвета. Это позволило команде сэкономить время, которое было так необходимо для обхода всех крупных идолопоклоннических мест. Но выигранные минуты были тут же подло отобраны внезапной преградой – высоким завалом и столь же неожиданной встречей.

– Это что еще за Костяные хребты?! – растерялся Деос на подходе к перекрытой дороге.

Полукруглая стена из упругой густой гниющей массы переросла рядом стоящие двухэтажные здания. Переработанный органический материал сделал ее почти полностью однородной. Портили общую гармонию лишь черти, что были накиданы сверху на самую вершину. Не все из них были мертвыми. Некоторые даже выглядели достаточно здоровыми и просто ожидали конца без какой-либо борьбы. Рассмотрев стенающих жертв, воины заметили, что у всех бедолаг, избитых до полусмерти, были сломаны ноги. Повисшие конечности болтались, еще больше усиливая страдания чертей, которые и так были в полуобморочном состоянии.

– Поглядите… кто тут у нас.

Члены отряда обернулись. Пока они разглядывали стену, их окружила вооруженная группа из восьми грехов. В ней главенствовал представитель Блуда, с которым они когда-то имели дело. Лысый громила выглядел погано. Впрочем, его прихвостни сохранились не лучше. Только двое не лишились своего обычного облика, потому что были представителями Чревоугодия.

– Стоит вам только появиться, как у нас возникают проблемы. Одна хлеще другой. И я не сомневаюсь, что эту хворь запустили вы! Гордынские и алчные твари сейчас наслаждаются нашей гибелью, как фейерверком. Чертов Даэтрен! – Обезображенные губы главаря Поставщиков запретного искривились от ненависти.

– Не стоит делать поспешные выводы, – сказала Неамара. – Мы появились здесь после всего, что случилось. Ваша болезнь вызвана совсем другим.

– Не заливай, девка… – процедил Рагут. – Я вашу подлую натуру знаю.

– Что вы тут учудили? Зачем сгрузили чертей в одну кучу? – Деос обратил внимание главаря на себя.

– А я тебя узнал! – ощерился Рагут. – Ты тот самый смазливый парнишка. Я вижу, твою мордашку тоже хорошенько потрепало. Теперь мы мало чем с тобой отличаемся.

Тут раздался протяжный стон одного из чертей, лежавших на возведенной Поставщиками запретного стене.

– Зачем ты искалечил их? – спросила его Неамара.

– Я не делал бы этого, если бы Вестники, будь они прокляты, запустили бы нас к себе. Мы могли бы прорваться, если бы не потратили время на бессмысленные попытки предотвратить рост заразы. Мои черти были вымотаны. Последним нашим шансом был подземный проход, который тоже замуровали эти предусмотрительные гниды! Поначалу эта стена защищала. – Рагут осмотрел свой шедевр снизу вверх. – Мы пытались таким образом хоть немного замедлить болезнь. Скидывали туда и живых, и мертвых, наращивая объемы этой преграды. Многие из моих тут захоронились, чтобы выжил я. Но зараза пошла дальше еще стремительнее, чем прежде. Тут же покарала нас за такую самодеятельность. Кха! Кха-а-а! – Его речь прервал надрывный кашель. Рагут, хрипя, выплюнул кровяной сгусток на землю и с угрозой заорал: – Черт… Вы поплатитесь за это! Все вы!

Иандаэль попятился назад, когда почувствовал, что драка неизбежна. Его предчувствие подтвердил скрип натягиваемой тетивы, сообщавший, что мирно разойтись уже не выйдет. Хоть банда Рагута и была больше, но недуг лишил их прежней ловкости и, по сути, сделал беспомощными. Их действия было легко угадать, чем и воспользовались умелые бойцы отряда. Один контрабандист погиб еще до того, как успел выпустить стрелу. Деос, не потерявший до конца сноровку, опередил его, выстрелив черту точно в глаз. Двое чревоугодных наемников напали на вышедшую вперед демонессу. Странного цвета огонь скользнул по ее клинкам от рукоятей до острия, приведя щитоносцев в легкое замешательство. Пауки работали в паре, и по складности их движений можно было понять, что они исполняли заученный прием. Но для воительницы, которая семь раз победила Совершенного греха, их трюки были слишком примитивными. Удар щитом, который должен был свалить Неамару, не сработал. Поэтому второй паук с крепко зажатой в руках булавой не смог размозжить ей череп. Все пошло не по их плану. Щит не задел демонессу, и растерянный наемник сам еле устоял на ногах. Неамара очутилась у него за спиной, ловко воткнув клинок в его горло. Другой паук пытался оказать сопротивление, но без своего партнера мало что мог сделать. Неловкий выпад был отбит. Оружие Неамары и наемника скрестилось. Вечное пламя тут же перескочило на его моргенштерн и бросилось дальше по наручам и выше. От ужаса паук бросил оружие, пытаясь потушить огонь, но он разгорался все сильнее. Он дико заревел и закружил вокруг себя. Его метания закончились тем, что он задел спиной разлагающуюся груду, и та моментально вспыхнула. Выведя из строя наиболее опасных бандитов, Неамара переключилась на оставшихся чертей, которые к тому моменту почти все были побеждены. Двое мертвых лежали иссушенными, что указывало на почерк некроманта. Один черт явно был сражен горгоной, другой контрабандист был истыкан стрелами. Оставался последний, и тот уже находился в плену у Шивы. Взятый за шкирку главарь Поставщиков запретного повис, как беспомощный зверек. Внезапный гул, накрывший Френзис, не дал горгоне спокойно добить его. Она выпустила Рагута, отвлекшись на знакомые перепады низких и высоких нот. Черт, упавший на землю, незаметно вытащил нож и, вложив в последний рывок остатки своей силы, всадил его горгоне в живот. Главарь так и замер на четвереньках с отсеченной головой. Рагута добила Неамара. Черт запылал огнем, как и его рядом лежащая голова. Подобно воску, покрытое глубокими язвами тело моментально расплавилось, оставив от бандита лишь зловонную лужу.

– Неамара… – протянул ангел, указывая взглядом на растущий пожар.

Воинственный дух демонессы сразу остыл, а следом и ее клинки. Как только они погасли, исчезло и пламя со всего, что оно успело объять. Первозданный огонь сровнял с землей выстроенную контрабандистами стену. Теперь ничто не преграждало им путь.

– Это оно, – держась за нож Рагута, произнесла колдунья. – Надо идти быстрей, пока еще звучит.

Скрючившись, она кинулась на звук колокольного боя.

– Шива! Ты ранена, остановись! – окликнула ее обеспокоенная Неамара.

– Потом, – отрезала горгона, продолжая с маниакальным упорством следовать на зов.

– Это займет пару секунд, – подключился Америус.

Шива развернулась к ним с недовольным вздохом, но сделать это все-таки было необходимо. Собравшись с духом, она вырвала нож, вошедший в живот до самой гарды. Кровь из открытой раны полилась еще сильнее, обильно орошая зараженную почву.

– Бэш, бэш! Саэхтас! – с трудом превозмогая боль, крикнула Шива эльфу.

– Да, да. Я быстро! – заторопился Америус.

От наскоро произнесенного заклинания навершие посоха засветилось. Магия, заштопавшая глубокую рану, сделала змеиную кожу вновь гладкой. Пока шло врачевание, у Деоса выдалась возможность оглядеть последствия стычки.

– Рано или поздно мне пришлось бы с ним разобраться, – произнес он, когда его взор упал на лужу, в которую превратился Рагут. – А теперь… Неожиданно на одну проблему стало меньше. Хотя, если подумать, он бы и так помер от заразы.

– И ты к этому тоже близок, – сказала демонесса, намекая, что пора продолжить путь. – Времени в обрез.

Воины побежали, иногда притормаживая, когда Деос начинал издавать хрипы от усталости. Пустынные улицы сменялись одна за другой. Удары колоколов слышались все ближе. В спешке члены отряда успели обменяться парой фраз о трепонеме, которой нечаянно помогли проломить оборону. Она запустила руку к последним живым кварталам, и это, несомненно, был окончательный этап войны, приближающий представителей Блуда к полному поражению. В какой-то момент звук стал особенно настойчивым, и информатор наконец смог понять, откуда послан этот сигнал. Он прокашлялся и объявил:

– Кажется, это храм Мервиллы, и он находится недалеко от нашего штаба. Прекрасное место, которое искатели развлечений часто путали с борделем из-за статуи полуобнаженной демонессы. Богиня красоты отлично вписалась в наш менталитет.

Деос вновь взял на себя обязанности проводника, так как храм находился в тупиковом закутке. И довольно скоро воины увидели монумент, возведенный в честь гордынской богини. Породистое царственное тело было создано из гладкого темно-серого мрамора. По всей видимости, у храма был богатый и влиятельный спонсор, раз среди посредственного блудного зодчества появилось что-то настолько тонкое и экстравагантное. Уж если путники и заглядывали по ошибке в храм, то с предположением, что заведение нацелено на плотно набитый золотом карман. Здание святилища по френзисской традиции было построено из дерева, но под давлением стандартов гордынской культуры имело сложный декор из драгоценного металла. Витражи с образом Мервиллы украсили маленькие квадратные окна, превратив их размер из недостатка в достоинство. В позолоченные колокола звонила чертовка, облаченная в мантию. Докричаться до послушницы было невозможно, и воины стали прыгать и махать руками, чтобы привлечь ее внимание. Это сработало, и колокольный звон наконец смолк.

– Простите, вы, наверное, пришли с просьбой остановить этот шум? – Сверху голос чертовки слышался не громче писка. – Не хотела вам докучать, честное слово! Я лишь подумала, что чистый мелодичный звук немного успокоит всех неизлечимо больных. Приведет смятенные души к покою.

– Не могли бы вы спуститься? – надрывая связки, попросила ее Неамара.

– При всем моем уважении, сейчас не самый подходящий момент для подношений или молитв! – ответила ей служительница.

– Мы тут не за этим, – отозвалась демонесса. – Если вы окажете нам содействие, то поможете гибнущим куда больше, чем этот траурный концерт.

– Не такой уж он был и мрачный, – пожал плечами Деос.

Фигура чертовки в башне исчезла. Отряд подошел ближе к входу, ожидая послушницу на крыльце. Ряса зашуршала за двустворчатыми дверьми, а следом лязгнул ключ, повернувшийся в замке. На порог ступила невысокая молодая чертовка. Миловидное лицо скорбным взглядом окинуло пришедших. Ее кирпично-красные волосы были закручены в пучок и закреплены по бокам заколками эльфийской работы. При взгляде на Деоса послушница погрустнела еще больше. Кажется, жрица имела не только доброе лицо, но и благородное сердце.

– Вы привели сюда друга в надежде вылечить его словом? Ведь среди вас есть маг, а мое слово никому не принесло даже облегчения, – расстроенно призналась она.

– Нет, нет, – замахал руками Деос. – Я знаю, что уже не жилец, и целитель в борьбе с этой заразой бессилен, поверьте, но вот другие еще благодаря вам могут выжить.

– И как же? – с надеждой спросила она.

– У нас нет возможности вдаваться в подробности. Лучше скажите, вы невинны? Имеется в виду…

– Я поняла ваш вопрос, – остановила его послушница. – Вы не ошиблись. Я отреклась от своей первозданной сущности, требующей плотского удовлетворения, поэтому чиста и телом, и духом перед соблазном.

Деос опустил голову, опершись рукой на стену храма. От этого признания он пошатнулся. Известие было настолько приятным, что он даже смог улыбнуться.

– Это чудесная новость, – объявила Неамара. – Вы должны пойти с нами.

– Куда?

– Туда, где мы сможем положить конец этому безумию, – заявила демонесса.

Глава 7

– Как, кстати, ваше имя? – на ходу спросила Неамара у служительницы.

– Терезта, – раздался тонкий голосок чертовки. – Вы сказали, что я противоядие. Значит, зараза пришла как наказание за наше слабоволие… За наше увядание в грехе, из дебрей которого мы сами не хотим выбираться. Жестоко, но иного способа преподать нам урок, по всей видимости, не было. На все воля Светлого Властелина, и не нам судить о его способах воспитания.

Неамара удивилась: «Жрица говорит так, будто бы во все посвящена. Понятно, что это умозаключение возникло не на пустом месте. Но к нему ее привела либо фанатичная набожность, либо мудрость, присущая не по годам. Что бы это ни было, она явно видит глубже, чем все остальные представители Блуда».

Гадания Неамары были прерваны страшным приступом кашля Деоса. Отекшая гортань теперь только так могла избавиться от мокроты. Вестник приблизился к тому состоянию, в котором несколько часов назад они видели главаря контрабандистов. Еще недавно упругое тело Деоса было примером идеальной физической формы, и вдруг за короткий срок оно потеряло весь свой тонус, получив взамен унизительную рыхлость. После долгих попыток покончить с прилипчивой слизью, Деос отстоял свое право на ровное дыхание, хоть и ненадолго. Багряно-белый плевок вылетел из его горла, приземлившись к похожим выделениям, что исторгала земля.

– Совсем плохо, да? – приблизилась к нему демонесса.

– Креплюсь еще, – произнес он едва узнаваемым голосом. – Только… не смотри на меня. Представляю со стороны этот уродливый вид, который может вызвать жуткую тошноту. Удивительно, что нашего эльфа еще не стошнило.

– Он уже свое выблевал, – объяснила Шива.

– Тогда все ясно, – хмыкнул информатор.

– Ты точно помнишь, куда идти? – обеспокоился Америус, вновь зашагав следом за Деосом.

– Вроде бы. Если мозг еще не заплыл. Мы тогда шли коротким путем в Демефис. Оказались на пригорке, так как озеро находилось в низине. Должны найти.

– Долго нам еще до него, по твоим подсчетам? – оглядывая виды гнилой рощи, поинтересовался эльф.

– Осталось немного… Кха, кха! – Вестника вновь одолело першение. – Давай лучше помалкивать. Кхм!

– Да, прости… – извинился маг, покончив с расспросами.

– Что от меня потребуется, когда мы окажемся на месте? – пыталась понять свою роль Терезта.

– Буду с вами честна. Вам придется ради спасения своего народа отдать то, что вы планировали беречь до конца своих дней, – предупредила ее Неамара.

– Значит, мне придется с кем-то… – смущенно протянула послушница.

– Нет, нет. Это скорее будет похоже на таинство, и никто, кроме вас, не будет в нем участвовать, – успокоила ее воительница.

– Даже если нужно сделать то, о чем я изначально подумала, я бы все равно согласилась. Я готова отдать что угодно, лишь бы все излечились, – уверенно проговорила чертовка.

– Жертвенная и великодушная, – внимательно наблюдая за девушкой, сказал ангел. – Блуду повезло.

Неамара кивнула, соглашаясь с его мнением.

– Вы войдете в озеро, а дальше просто отдайтесь его воле, – объяснила она жрице.

Терезта задумчиво глядела вдаль, а потом все же решила добраться до истины:

– Как вы обо всем этом узнали?

– Через видения Шивы, – Неамара кивнула в сторону змееголовой напарницы.

– Я слышала, что такими умениями владеют единицы представителей Зависти… Шаманы вроде бы, – заявила послушница горгоне. – Это посланное нам Богом спасение.

Горгона насупилась. Кем ее только не называли за всю жизнь, но точно не героиней блудного народа.

– Я верю, что вас ведет что-то высшее. Будто ангел-хранитель поддерживает ваши устремления.

«Если это не предел ее проницательности, то она увидит Иандаэля», – подумала Неамара.

Вдруг проводник запнулся и упал. Почувствовав, как жертва теряет прыть, верные слуги трепонемы подтянулись к рукам и ногам черта. Наросты заплыли между пальцев, как корабли в торговые гавани. Америус подхватил информатора и поставил его на ноги. От вида того, как оживились волдыри на земле, эльфа бросило в пот.

– Бегите прямо! – задыхаясь, крикнул Вестник. Его ноги подкашивались, и он стоял лишь благодаря поддержке мага и Шивы. – Доведите это дело до конца.

– Мы тебя не бросим! – отрезала Неамара. – Ты излечишься! Обещаю. Шива, на тебе Деос! Мы помчимся вперед.

Иандаэль занервничал. Он запустил пальцы в мокрые пряди. Что-то глодало ангела, отчего он выглядел озабоченно.

– Пора наплевать на правила… – решительно произнес представитель Смирения.

Неамара повернулась к ангелу, когда уже собралась уходить. Немой вопрос повис в ее глазах.

– Хватай Терезту, – сказал он демонессе. Выражение лица Иандаэля впервые приобрело свирепый вид. – Пусть для нее и ты станешь этой небесной милостью.

Недоумевающий Америус остановился, пытаясь понять, что сейчас будет.

– Мы не должны спешить? – спросила Неамару послушница, такая же растерянная, как и темный маг.

Иандаэль создал из нимба веревку и надежно обвязал одним ее концом демонессу, а другим себя. Предводительница обхватила Терезту сзади за талию.

– Держись, – сказала ей Неамара. – Нам надо ускориться.

Ангел выпустил из рук соединяющую их светящуюся бечевку и напоследок шепнул демонессе:

– Сделай вид, что летишь.

Посланец взмыл в небо. Трос натянулся, и девушки оторвались от земли. Неамара захлопала крыльями, имитируя специально для Терезты полет. Троица, оставшаяся внизу, медленно двинулась к озеру, провожая их взглядом.

– Справитесь без меня? – тревожился за информатора Америус, который хотел успеть к началу ритуального омовения.

– Иди вперед! Мы скоро к вам присоединимся, – сказала ему Шива.

Эльф задергался еще больше.

– Давай же! Беги за своей птицей счастья, – покончил с его метаниями Деос.

– Борись до конца! Слышишь? Борись! Скоро тебе полегчает, – ободрил его маг и рванул вперед.

Шива забросила руку Вестника себе на шею и подтянула ближе. Деос замычал. По всей видимости, к его коже уже было не прикоснуться, настолько тело черта начало адски болеть.

– Все-таки ты ко мне неравнодушна, бутончик! – продолжал шутить он, несмотря на боль.

– Еще чуть-чуть, и стану равнодушна. От тебя разит помойкой, – хотела сказать она грубо, но вышло совсем иначе.

– Как же быстро я сменил запах альфа-самца на вонь помойки, – улыбнулся он, и губы тут же начали кровоточить.

– По мне, так это одно и то же, – холодно выдала Шива, но голос ее дрожал, выдавая внутреннее беспокойство.

* * *

С высоты птичьего полета бедствие, настигшее владения Блуда, виделось во всем его угрожающем размахе. Трепонема поставила задачу вплотную подойти к границам соседствующих государств и двигалась к этому упорно. Неамара успела исследовать с разных точек изменившуюся экосистему гнилой рощи, чья эволюция произошла в считаные дни. Но вид сверху поразил демонессу куда больше, и не исключено, что именно полет так повлиял на ее впечатления. В этом было особое величие – прорезать крыльями плотные воздушные потоки, быть выше мирских забот, стать лишь наблюдателем, лишенным боли приземленных созданий, и уноситься от горестей ввысь. Но свой полет она совершала для того, чтобы вновь упасть в круговорот мрака. Таково было предназначение воительницы – быть рядом с нуждающимися, помогать им преодолевать трудности и тем самым излечивать свою душу от гордыни. Это придавало ее жизни смысл, который она потеряла после свержения Совершенного греха. Теперь Неамара, как никто другой, понимала Америуса. Ей, как и магу, было необходимо чувствовать свою значимость, помогая всем страждущим душам. И это приятное чувство подпитывало ее, как глоток свежего воздуха. Она чахла в стенах собственного особняка, не принося никакой ощутимой пользы. Больше не было тоски по прошлому. Отдать высокое звание, богатство и власть за уверенность в правильном выборе, высшие идеалы и внутреннее преобразование? Это казалось ей хорошим обменом.

– Я знала! Я так и знала! Создатель не мог оставить нас в беде, – с восторгом кричала послушница, чье жреческое одеяние нещадно трепал на лету ветер. – Он прикоснулся к тебе своей рукой. Благословил! Наделил божественными крыльями, которыми предназначено вершить великие деяния.

– Служительница просто пылает счастьем от происходящего, – в голосе ангела улавливалась добродушная усмешка.

«Еще бы…» – хотела сказать Неамара, но сдержалась.

Через короткое время на узорчатом красном ковре – такой виделась земля с высоты – показалось пятно. Несколько ниток будто разошлось вокруг этого места, выделив неровный овал. Некогда чистейший водоем был покрыт легким кровяным волокном. Местность вокруг него, а точнее, подход к озеру и плавный обрыв выглядели знакомыми.

– Кажется, это оно, – сообщила Неамара, докладывая о находке в первую очередь невидимому помощнику.

– Я готова, – ответила Терезта.

Иандаэль медленно опустил девушек и приземлился за ними следом.

– Заходи в озеро, – велела служительнице Неамара. – Главное, не бойся.

Жрица отнюдь не выглядела напуганной. Наоборот, ее бесстрашие перед сомнительным таинством поражало. Ноги послушницы, запрятанные под длинной мантией, уверенно ступили в воду. Несколько шагов вперед, и она резко ушла в воду по шею, так и не нащупав дна. Терезта разорвала грязную пелену, и за ней открылся шлейф чистой глади. Девушка плыла все дальше, а гнойные складки продолжали скапливаться около ее лица. Она решила нырнуть в воду с головой, чтобы сбросить их с себя. Этот момент и оказался ключевым в блудном ритуале. Благодаря расчищенному Терезтой пути Неамара увидела, как на месте, где находилась жрица, проявилась кровь. И тогда воительница поняла: «Здесь снова зародилась жизнь. Семя посеялось, и вскоре в озере заживет новый хранитель, который излечит сердце хозяйки». Впервые за все время их пребывания в блудных владениях резко закончился дождь. Но уже спустя секунду на пораженные трепонемой земли обрушился неистовый ливень. И это была вовсе не дождевая вода, а что-то вязкое, алое… Небо заплакало самой настоящей кровью. Воительница повернулась к ангелу. Его белоснежные крылья прямо на ее глазах окрашивались алым, а с нимба, освещающего его залитое кровью лицо, нисходил ниспосланный на блудные земли дар.

– Все пропустил, – пыхтя, огорченно произнес подбегающий Америус.

Маг остановился возле Неамары, встречая взглядом уже возвращавшуюся на сушу послушницу.

– Получилось? – взволнованно спросила жрица. Промокшее насквозь одеяние затрудняло ее ходьбу.

– Пока не знаю, – ответила Неамара.

– Но кровавый дождь явно не обыденное дело, – выразил свою увереннность некромант.

– Надо посмотреть, как там Деос, – демонесса вспомнила о соратнике, находившемся в ужасном состоянии.

– Тогда все и поймем, – кивнул маг.

Воины повернули было назад, но не успели сделать и шагу. С пригорка к ним сами спускались Шива и глава информаторов. Деос еще держался, и казалось, что с его лица даже спал отек. Горгона высвободилась из-под его ощутимо полегчавшей руки и предоставила Деосу идти самому.

– Ты такой медлительный, что даже я тебя почти догнал, – подколол эльфа черт.

– Деос! – воскликнула Неамара, с души которой при виде его тут же упал камень.

– Цел и невредим, – улыбнулся представитель Блуда.

Вестник поднял голову к разразившемуся кровавыми слезами небу. Крупные, обильные капли омыли его лицо, страшные нарывы стали исчезать. Кожа исцелялась, являя былую упругость и свежесть. Деос сделал облегченный, наполненный чувством свободы и обновления, вздох. Боль покидала тело черта с каждой новой попадающей на него каплей крови. Он ослабил ремень куртки под горлом, а когда этого показалось недостаточно, Вестник снял ее полностью, отшвырнув на землю. Татуировки на торсе и руках медленно собирались в единое целое. Кровь вдыхала в них жизнь и наделяла смыслом оскверненные заразой фразы и орнаменты. Ему хотелось избавиться от всей одежды, позволив спасительному дождю добраться до каждого пораженного места. Это желание было слишком сильным, чтобы перед ним устоять, и пальцы Деоса невольно спустились к штанам, мешавшим полному оздоровлению.

– Так… – напрягся Америус. – Думаю, служительнице видеть такое не стоит. И тебе, Неамара… – О Шиве он почему-то в этот момент не вспомнил. – Давайте оставим его одного. Ненадолго…

Эльф аккуратно отвел в сторону Терезту. Трогать Неамару он не рискнул, но ему и не пришлось: все члены отряда, включая демонессу, проявили деликатность и отвернулись от Деоса, впитывающего целебный дождь. За их спинами он ликовал во весь голос, радуясь тому, что вырвался из лап смерти.

* * *

– Ты жив! – Файнор заключил Деоса в крепкие объятия и не отпускал. – Не знаю, что ты сделал, но трепонема отступила. Горожане высунулись из домов, увидев, как тучи окрасились в красный, а после начался настоящий кровавый ливень. Черти на глазах излечивались! Все вернулось на круги своя. Прости, что сомневался в тебе. Ты всех спас!

– Это не моя заслуга, – отстраняясь, произнес глава Вестников. Деос перевел взгляд на стоящих позади него, в числе которых была и Терезта, и отступил в сторону, чтобы Файнор мог поблагодарить их лично. – Вот те самые герои, что спасли нас от гибели.

– Не знаю, зачем вам это было нужно, но спасибо! – в безграничной благодарности низко поклонился подчиненный Деоса. – Да кому нужно мое спасибо… Эм-м… лучше расскажите, как у вас это вышло?

– Немного веры, горсть целомудрия и щепотка божественного благословения. – Неамара загадочно подмигнула пареньку.

– Очередная тайна, да? – проронил смущенный Файнор.

– Скажем так, – Деос положил растерянному Вестнику руку на плечо, – мы не видели проблемы, которая была прямо перед нашим носом. Трепонема была карой за наши пороки. Чтобы это не повторилось, нам нужно меняться. Сейчас же нас чудом спасла невинность, удивительным образом сохранившаяся в одной из нас, – черт указал на Терезту, чье одеяние до сих пор было мокрым.

– Это правда? – Файнор не мог поверить как в сверхъестественное происхождение чумы, так и в существование целомудренного Блуда.

– Думаю, мораль сей басни такова, – игриво начал Деос, – кто тело держит в чистоте…

– …тот получает «инфунитент», как сказал тот грамотный воришка, – закончил за него утомленный тяжелым днем Америус.

– С рифмой у тебя не ахти, как, впрочем, и со всем остальным… – с кислой физиономией произнес Деос.

– Не верил никогда в такие бредни. А тут…

– Файнор, послушай! – остановил его Деос. – Сейчас не бери это в голову. Наша задача как информаторов – известить всех выживших о том, кто их спас. И призвать всех желающих отплатить спасителям встречной услугой. Желательно подойти к этому профессионально. Чем больше будет добровольцев, тем лучше. Ты меня понял? Разнеси по всему Френзису весть о спасителях из Бастиона свободы.

Файнор кивнул. В штабе информаторов сделалось тихо. Кажется, его слова расслышали все.

– Я помогу вам с этим, – вдруг решительно заявила Терезта. – Я верю, что вы исполняете божий промысел, и буду публично вещать о ваших деяниях.

– Не думаю, что религиозный подход применим к нам, в большинстве своем атеистам, но попытка не пытка… – скептично отозвался Деос.

– Вера творит чудеса, поверь мне, – скромно улыбнулась послушница. – Особенно когда наш знакомый мир чуть не канул, как и мы сами, в небытие.

– Делайте свое дело, Терезта, – наконец одобрил ее рвение Деос. – Мы только рады принять и набожных, и хромых. Главное – не слепых.

– Ты идешь с нами? – раздалось восторженное удивление Неамары.

– А ты еще сомневалась, золотце? – Черт осклабился, демонстрируя свою привычную обаятельную улыбку.

– Куда хоть, скажите, направлять-то добровольцев? – озадачился Файнор.

– В Бастион свободы. Это в Костяных хребтах, – объяснил ему Деос. – Дай мне пару наших ребят, я покажу им, где это находится. А потом, когда информация о спасителях проникнет в каждый дом, сами приходите туда. За это время подготовьте самое лучшее снаряжение. Намечается жаркая битва.

– Вестники, которых вы сейчас выберете на роль проводников, будут регулярно водить добровольцев в Бастион свободы, – дополнил Америус. – Только небольшими группами, иначе место быстро раскроют. Ясно?

– Понял, – твердо отчеканил Файнор.

Когда все приказы были отданы, Деос с невероятно счастливым лицом и горящим взглядом, будто его ожидал поход в бордель, повернулся к своим старым друзьям.

– Ну, тогда что, моя дорогая команда, в путь? – призывно проговорил глава Вестников под протяжный скулеж Америуса.

Глава 8

– Вот те раз! Деос?! Так ты и есть Вейрат? – обескураженный его появлением на совете информатора воскликнул Годвут – бородатый черт, представляющий интересы своего народа в Бастионе.

– Раз моя конспирация уже не актуальна… – усаживаясь в одно из костяных кресел, протянул Деос. – Да, это я.

– Как же я рад тебя видеть! Именно тебя, Деос, – пояснил Годвут, искренне радуясь. – Решил оставить в прошлом служение Темному Владыке? И правильно!

– А ты, Годвут, решил оставить в прошлом…

– Друзья, – спокойным тоном перебил их Зейшаб, – нельзя ли обсудить личные темы потом?

– Действительно… Кхм, – пробормотал Годвут, приглушенно кашлянув.

Черти молча кивнули друг другу, мысленно предвкушая, как они пообщаются этим вечером.

– Деос. Можно же тебя теперь так называть? Или ты привык ко второму имени?

– Деос, конечно, – спешно ответил информатор. – Этим ты окажешь мне услугу. Наконец я могу быть самим собой.

– Тогда, Деос, мы искренне рады видеть тебя в наших рядах! – уже официально поприветствовал его Зейшаб. – Помощь Вестников нам придется весьма кстати. Особенно лично твоя. Хорошо иметь рядом того, кто долгое время находился бок о бок с нашим врагом.

– Надеюсь, я оправдаю ваши надежды, – слегка склонил голову Вестник.

– Всех ли информаторов удалось убедить примкнуть к нам? – задал вопрос лидер Бастиона свободы.

– Возможно, не только их, но и других представителей Блуда, – ответила Неамара, сидящая между Америусом и информатором.

Шива же заняла свое излюбленное место возле одной из колонн. Недалеко от нее расположился ангел, который, судя по его лицу, вникал в каждое произнесенное слово.

– Это прекрасно, – подал голос маг, – но не забывайте, что из-за этого теперь высока вероятность получить шпиона, который может доложить о нашем местоположении Даэтрену.

– Эта вероятность всегда у вас была, – в защиту своих парировал Деос. – Такое изобилие представителей Блуда, как здесь, я видел лишь в прачечной нашего Властелина. Так что прибытие моих Вестников ничего не поменяет. Как была угроза, так и остается.

– Америус, мы давно уладили этот вопрос с перебежчиками, – напомнил ему Годвут. – Мало кто может отсюда сбежать незамеченным.

– Все, что мы можем сделать в этой ситуации, это усилить контроль и задействовать больше дозорных, – поставил точку в этом вопросе Зейшаб. – Лучше обсудим ваши дальнейшие планы. Что думаете делать? Кто следующий?

– Прошу дать мне слово. – Деос поднял руку вверх, отыгрывая роль самого прилежного ученика, и тут же получил одобрение лидера Бастиона. – Меня уже посвятили в то, что вы в поисках союзников. Так вот. Нам надо вспомнить об именах тех, кто связывал нас с каждым греховным народом. Положиться на старые связи.

– О чем ты? – нахмурился маг.

– О нашей старой команде, – лукаво улыбнулся черт.

– И зачем это? – нервно отозвался Америус.

– А затем, мой эльфийский друг, что нам больше не за что ухватиться.

– Глупости… – Маг недовольно откинулся на спинку.

– Дай ему договорить, – с осуждением взглянул на него Зейшаб.

– Благодарю, – кивнул представителю Зависти Вестник. – Надо отправиться к Черным вдовам. А именно к нашей всеми любимой утонченной Ферге.

– Пф-ф-ф, – покосился на него Америус. – На входе нас они и возьмут. Девушек убьют, а нас с тобой пустят на корм их богине.

– Поверь мне. Каракурты еще хуже, – сказал ему Деос. – Юсхен ходит под Даэтреном. Хорошо кормится с его подачек и сдаст нас при первой же возможности. Другое дело – неподкупные Черные вдовы. Да, они кровожадны, чужаков ненавидят, особенно мужского пола, но такие независимые непреклонные натуры нам и нужны. Они укрепят наше положение.

– Предлагаешь первым делом отправиться в земли Чревоугодия? – задумалась Неамара.

– Думаю, да. Вам… то есть нам, – поправил себя Деос, – нужна хорошая защита, а предоставить ее могут только лучшие щитоносцы.

– Не забывайте, что и Даэтрен будет тоже иметь при себе Каракуртов в момент нападения, – ворчливо добавил эльф.

– Может, да, а может, и нет, – пожал плечами информатор. – Юсхен, возможно, на это и не пойдет. Задница у него стала вообще неподъемной, и в этом отчасти виноват раскормивший его Властелин. Тот момент, когда от кнута и пряника остался только последний.

– А если без шуток? – произнесла Неамара.

– Без шуток, Юсхен скользкий тип, каких только можно отыскать. Сядет за общий стол, все сожрет и без зазрения совести уйдет. Его могут стимулировать деньги, что тоже не факт. Максимум за это несъедобное вознаграждение он выделит свой небольшой резерв. В любом случае у меня есть там агенты. Они доложат, если вдруг броня начнет коваться в больших количествах и без остановки.

– Думаю, Черные вдовы – все-таки неплохой вариант, – в итоге согласилась с ним Неамара, прокручивающая у себя в голове последствия его варианта.

Маг выразил свое несогласие громким цоканьем.

– Молодец, золотце, – победно произнес черт. – Ты куда дальновиднее нашего брюзжащего товарища.

– Раз мы уже все собрались, то давайте обсудим и других возможных претендентов в союзники. Что насчет представителей Алчности? – спросил Зейшаб.

– Мертвый ход, – отрезал Америус.

– Но при этом способный поднять мертвого, что очень важно на войне, – выдал Деос.

– Ты, видимо, забыл, кто уж точно ходит под Даэтреном, так это мы! – гневно воскликнул маг. – Если бы не альянс с ними, мы бы не были теми, кем сейчас являемся. Тельвейс-Ан-Тир, каким мы его знаем, стал таким благодаря правителям Гордыни. Каждый камень, кирпич, материал – все откуда-то привезено. Наши руки буквально были связаны за неимением каких-либо природных богатств. Всем этим нас снабжали демефисские элиты.

– Мы это помним, – отмахнулся от него Деос.

– Поэтому и речи не может идти о союзе! – категорично сказал Америус. – Алчность не предаст своих главных покровителей, которые с нуля отстроили их государство в обмен на вечную преданность Темному Владыке.

– Бесспорно, некроманты – туз в рукаве Даэтрена. С ними он особенно силен, – вставил свой комментарий Годвут. – Но что нам с ними делать?

– Мы, по крайней мере, можем их ослабить.

– Очередная чепуха из твоих уст, – продолжил пререкаться маг.

– Америус, ты что, зря вытанцовывал на балу? – с ехидцей произнес Деос.

– Что ты имеешь в виду?

– Коалиция Польтэс Эм Барсэ, – ответил ему информатор.

– Да, мы помогли властительницам выйти на них, но это не убедит их примкнуть к нам. – Маг раздраженно скрестил руки на груди.

– Ох, тугодум… я не об этом! – повысив голос, воскликнул черт. – Польтэс Эм Барсэ, особенно закалившийся после вашего расследования, продолжает жить, хоть и подпольно. Уверенно набирает единомышленников. Их общество уже насчитывает более тысячи смутьянов, которые жаждут перевернуть все верх дном.

– Хочешь превратить Тельвейс-Ан-Тир во Френзис? Не бывать этому! – крикнул Америус.

Наблюдая за их препирательствами, Неамара чуть ли не физически ощущала между ними такой накал, что, казалось, еще чуть-чуть, и должна стрельнуть молния, расколоть надвое этот круглый стол, за которым сейчас происходило не сплочение грешного народа, а открытое противостояние двух видов. Только ее присутствие останавливало их от того, чтобы вцепиться друг другу в глотки.

– У тебя есть выбор? Ты давно принял другую сторону, и уж точно судьба бывшей родины не должна тебя волновать, – напомнил магу Деос.

– Что ты предлагаешь? – чуть убавил пыл эльф.

– Спровоцировать вспышки гражданской войны. Тогда Алчность, решая в этот момент свои проблемы, не сможет при всем желании оказать полную поддержку Даэтрену. Тельвейс-Ан-Тир накроет волнение. В кои-то веки алчный порядок пошатнется.

– Как будто ты можешь это сделать, – эльф одарил его высокомерным взглядом.

– Ты меня недооцениваешь, а главное, недооцениваешь Вестников. Когда я впервые увидел подземный город под Демефисом, это стало переломным для меня моментом. Я тогда понял, как много дыр еще есть в системе информаторов. И когда я стал во главе Вестников, усердно занялся заделыванием этих брешей. Я много кого нанял и пересмотрел политику информаторов в целом. Теперь мои агенты есть почти везде. Они просочились куда только можно. Я нашел преимущество нашей расы в ее недостатке: как слуги, разнорабочие, наемники, мы находимся во всех структурах и, конечно, среди Алчности, занимая самые низы. Остается только потянуть за нужную ниточку, и шорох обернется громом. У меня есть кому раззадорить толпу и навести смуту, а главное, столкнуть лбами трех правительниц и Эальрес, предоставив им ложные сведения об их операциях, планируемых якобы друг против друга. Да достаточно даже просто повесить провокационные плакаты, и сразу магический купол наполнится распрями. Немного агрессивной агитации, и эффект не заставит себя долго ждать. Остается только натравить их друг на друга.

– Что ж, звучит отлично, – оценила его план Неамара. – Главное, чтобы это получилось осуществить.

– Займусь этим всем после собрания, – доложил информатор.

Америус, ревностно наблюдавший за их непринужденной дружественной беседой, добавил:

– Но получается, сами мы остаемся без экстренного лечения.

– Есть вариант использовать некромантов-наемников. Думаю, ты знаешь, кого я имею в виду, – сказал ему Деос. – Тех эльфов, которые когда-то оступились и были вынуждены навсегда покинуть ваше образцовое государство. И приют эти бедолаги нашли во Френзисе. А если учитывать, что мы спасли город, значит, не лишили их единственного крова и работы, поэтому можно попробовать значительно снизить стоимость их услуг. За финансы не волнуйтесь. Я обо всем позабочусь.

– Не будь ты таким несносным типом, я бы даже выразил тебе свое восхищение и признательность.

– Так давай же! Просто скажи, что я бесподобен. – Черт вальяжно перекинул шевелюру на другую сторону, приготовившись к скупому комплименту мага, но получил лишь невнятные причитания в свой адрес.

– Друзья, я был бы готов всех вас благодарить днями напролет за все ваши вклады в защиту Бастиона свободы, но у нас мало времени, – намекнул Зейшаб. – Лучше скажите, видится ли вам возможным союз с представителями Уныния?

– А вот с ними наладить связь будет проще, – взяла инициативу Неамара. – У нас есть предложение, от которого они не смогут отказаться.

– Дом… – произнес Америус, предвосхищая ее слова.

– Верно, – кивнула демонесса. – У них нет собственного клочка земли. Безопасного клочка. Мы в силах его предложить. Это хороший крючок. Они смогут жить среди нас, покончив раз и навсегда с кочевым образом жизни.

– Остается каким-то образом выйти на Хелин, – сказал маг, почесывая в раздумьях подбородок.

– В свое время я пыталась ее найти, но так и не смогла, – призналась Неамара.

– С этим я тоже постараюсь разобраться, – произнес Деос.

– Нет, предоставьте это мне, – голос принадлежал Иандаэлю, который до этого не участвовал в обсуждении. Те из сидевших за столом, кто мог видеть и слышать Иандаэля, обернулись.

– Что скажете о Гневе? – спросил у собравшихся Зейшаб, вовремя отвлекший их от серафима.

– Ох, чувствую, вот тут точно можно хорошо обжечься! – Деос выдавил ироничный смешок. – Но у нас есть мудрый Кимар, вероятно, подсобит по старой дружбе, замолвит перед Боругом за нас словечко.

– Тем более быки не упустят возможности в сотый раз поквитаться с Гордыней, – впервые Америус проявил солидарность с чертом.

– А Зависть? – вспомнила о последнем неупомянутом грехе Неамара. – Ведь у них тоже давняя вражда с нами.

Змеи горгоны протестующе зашипели, но сама колдунья продолжала держать язык за зубами.

– Шива, – менторским тоном произнес Зейшаб, – пришло время, когда нашему народу пора сплотиться. И это наш шанс заявить наконец о своих правах, которые у нас отняли почти с самого нашего возникновения.

– Мы защищаем интересы Бастиона, а не народа, – сухо процедила она, впервые заговорив.

– Мы защищаем интересы и отстаиваем свободу всех грехов, – ответил ей лидер повстанцев. Увидев, что Шива выражает свое несогласие, шипя себе что-то под нос, Зейшаб добавил: – Зайди ко мне сегодня вечером, надо переговорить.

Неамара наблюдала, как после каждого произнесенного им слова непоколебимая горгона становилась все мягче и податливее. Для нее он был словно укротитель змей, гипнотически играющий на дудке. Демонесса не отрицала, что его низкие шипящие вибрации в голосе обладали неким магнетизмом, но на нее они не оказывали никакого влияния.

– Тогда все свободны, – поднимаясь, произнес Зейшаб. – План намечен, начинайте с Черных вдов, а там посмотрим. Хорошо отдохните перед завтрашним днем.

Все члены совета проследовали к выходу. Дверь отворилась с подачи Зейшаба. Они вышли в длинный коридор со сводчатым потолком. У прохода, освещенного свисающими с потолка железными фонарями, имелось два ответвления. Заседавшие свернули влево, снаружи их встретила привычная яркая вспышка молнии, обернувшаяся громовым рычанием.

– Все не могу свыкнуться, что Бастион свободы не какое-то там облезлое поселение на отшибе, а, черт возьми, целое королевство в Костяных хребтах, – спускаясь по лестнице, поделился Деос. – Тот еще, конечно, муравейник, внутри которого мы и смотримся как крохотная колония насекомых.

– Я удивилась ничуть не меньше твоего, когда увидела это впервые, – призналась демонесса.

– И как угораздило чтимую всеми баронессу Дома Мерсерус примкнуть к революционерам, тоже ума не приложу! – воскликнул черт.

– Так сложились обстоятельства… – расплывчато ответила Неамара.

– Что ж, расскажешь об этом подробнее немного позже? – предложил Вестник, в чьем голосе проявилось неприкрытое любопытство. Спустившись, Деос остановился в сторонке от лестницы. – Может, после всех дел устроим теплые посиделки, как в былые времена? Выпьем за наше неожиданное воссоединение.

– Я не против, – согласилась демонесса. – Только ненадолго, нужно еще подготовиться к нашему следующему походу.

– И вы тоже, светлый господин, присоединяйтесь, – обратился к их новому компаньону информатор.

Ангел кивнул, проявляя сдержанное, но искреннее дружелюбие.

– Иандаэль, кстати, хотел предложить вам… то есть тебе пожить у меня. Условия, конечно, не совсем соответствующие твоему уровню, но лучше, чем у многих в Бастионе, – проговорил темный маг с подчеркнутой любезностью.

– Америус, я совсем не привередлив, как ты наверняка полагаешь. Не надо передо мной оправдываться. И благодарю за твое щедрое предложение, которое я с радостью принимаю, – серафим наклонил голову, выражая свою признательность.

– Отлично, раз святоши объединились, значит, я могу поселиться у Неамары, – обрадовался черт, сверкнув зубами. – Спасибо, мой эльфийский друг! Ты, как всегда, на высоте!

– Не обнадеживайся, – ворчливым голосом поспешил его расстроить Америус. – Тебе уже присмотрен угол, куда сейчас тебя и проводит Шива.

– Угол, значит? Надеюсь, хоть мой личный, – произнес Деос уже не так воодушевленно.

Неожиданно из ниоткуда появился ворон.

– Вейл! – удивился Вестник. – Слава Всевышнему, я уж думал, ты пошел в расход на наплечники нашего мага.

– О, объект со статусом «особо опасен». Приветствую! – каркнул ворон ему в ответ.

Питомец эльфа опустился на плечо своего хозяина, который сейчас был в одной рубашке, его броня отмокала у него дома. Маг с непривычки негромко выругался. Наплечники всегда надежно защищали чувствительную кожу некроманта от острых вороньих когтей.

– Особо опасен? Ха-ха-ха! – засмеялся Деос. – Боялся, что я все-таки выиграю битву за сердце дамы? Как будто слежка ворона тебе в чем-то помогла бы.

– Ты меня за сегодня уже достал… – протянул недовольно маг. По его лицу было видно, что черт попал в точку.

– Ладно, расслабься, – фамильярно похлопал его по спине информатор. Из-за этой дружеской тряски Вейл начал моститься по новой, впиваясь когтями все глубже в плечо, и маг сдавленно простонал.

– Кстати, можно воспользоваться твоим вороном? – спросил его Деос. – Надо будет оповестить нескольких агентов о наших планах. Чем быстрее мы это сделаем, тем лучше.

– Вейл, слышал? – Эльф взглянул на птицу.

– Помочь особо опасному объекту. Принято! – подтвердил ворон.

– Насчет вашей подруги из рода Уныния… – начал Иандаэль.

– Хелин, да, – встрепенулась Неамара.

– Я отправлюсь за ней сам. Ваши поиски заняли бы еще какое-то время, а у вас его нет. Я знаю, где она сейчас.

– Где же? – нетерпеливо выкрикнула демонесса.

– В Призрачных землях.

– Она вернулась? – Лицо Неамары говорило об искреннем удивлении. – Что могло ее заставить? Она со своей бывшей коммуной?

– Да, – подтвердил Иандаэль.

– Она сможет тебя увидеть? – поинтересовалась воительница.

– Она из тех, кому это дозволено, – кивнул ангел.

– Хелин – барышня не от мира сего, – вклинился Деос. – Твое появление точно заставит ее неторопливое тело и разум действовать.

– Но раз в коммуне почти никого не осталось, мы мало что получим от союза с ними, – с сожалением заметила Неамара.

– Не сбрасывай их раньше времени со счетов. Иногда стоит искать помощь там, где меньше всего ожидаешь ее получить. – По понятной причине Иандаэль говорил загадками, и у демонессы не было повода ему не верить. – Прошу вас найти среди жителей Бастиона хорошего провожатого, который бы завтра встретил представителей Уныния со стороны земель Алчности. Я не смогу сразу перенести к вам Хелин, это вызовет ненужные подозрения.

– Так ты успеешь к нам на вечеринку? – с надеждой спросил Деос.

– Должен успеть, – улыбнулся серафим.

– Тогда встречаемся вечером в «Лакомом куске», – обозначила место встречи Неамара.

– А поприличнее что-нибудь найдется? – Информатор сдвинул брови, похоже, название заведения явно не внушало ему доверия.

– Все приличное в твоем понимании осталось во Френзисе. А, извини, не осталось. Снесло трепонемой… – язвительно добавил маг.

* * *

– А тут, признаться, не так плохо, – выкурив уже четвертую самокрутку за вечер, оценил Деос. – Пойло сносное. Стряпня сытная. Подстилки удобные. Но вот название, согласитесь, никуда не годится. Хотя, если поразмыслить, есть в нем доля юмора. Бастион свободы для Даэтрена и есть лакомый кусок. – Черт умолк лишь на несколько секунд, чтобы отхлебнуть из кружки. – Да и обжились вы тут славно. Все необходимое имеется: харчевня, место, где можно уединиться, и, главное, есть барышни, с которыми можно сносно провести время. Что еще для счастья надо!

– Ладно, если бы ты назвал необходимым пресную воду, какие-никакие пригодные для пищи растения и животных, но твой перечень говорит только о твоей насквозь прогнившей душе. – Америус презрительно закатил глаза.

– Ну конечно, куда мне до тебя, целомудренная недотрога! Расскажи, в чем твоя проблема? Ты так бережешь невинность из-за своей алчной натуры? Не хочешь ее никому отдавать за бесценок? – допытывал его Вестник. – Так выставись на аукционе! Уверен, за такой лот не будут успевать бить молотком. Претендентов найдется много.

– Ждешь, что сейчас выведешь меня из себя? Ты больно наивен, – лицо эльфа насмешливо скривилось.

– Подожди-подожди! Дело же в чувствах, да? – продолжал потешаться над магом черт. – Ты ждешь великой любви, поэтому до сих пор под руку ходишь со своей невинностью, а не с женщиной.

– Деос, прекращай! – вскрикнула Неамара.

– Вы правы, госпожа, – сказал черт, откинувшись на спинку стула. – Глупо обсуждать странности нашего целителя, когда рядом сидит ангел, который может поведать нам об устройстве миров.

– Мои познания не настолько широки, как ты думаешь, – произнес Иандаэль.

– Но уж точно шире, чем у нас, – возразил черт. – Ты обещал рассказать про Даэтрена.

– Обещал… – неуверенно протянул серафим. Кажется, он уже пожалел о своем решении быть откровенным с грехами, но уже не мог нарушить данного слова. – Даэтрен тоже когда-то был представителем Смирения.

– Вот это поворот… Хотя и ожидаемый, – вставил Деос.

– Не просто представителем Смирения, но еще и братом Вседержителя, – дополнил ангел.

– А вот это… сюрприз, – растерялся Вестник.

– Он стал первородным грехом, как и блудная матерь, с которой вам посчастливилось познакомиться. Гордыня зародилась от него. Больше всего на свете он жаждал занять место Верховного и даже был готов ради власти пойти на братоубийство. Стоять ниже своего кровного родственника было для него ударом. Но его злодейский план разоблачили в последний момент. На суде он смотрел на брата с гордо поднятой головой, нисколько не жалея о содеянном. «Да не познаешь ты покоя в вечном правлении всем адовым царством» – таков был приговор Вседержителя.

– Так получается, Даэтрен, или как его тогда звали, в результате получил то, что хотел, – власть, но только над всем Темным миром, – пришел к заключению Деос.

– Да, со стороны это выглядит так, – согласился Иандаэль. – Но целью Верховного было показать своему любимому брату, что власть дается совсем нелегко и порой доставляет много проблем вместо сладостного чувства господства.

– Ну пока он прекрасно живет с этим чувством господства и особо не мучается, – заметил Америус.

– Сейчас нет, а когда-то должен начать мучиться. Здесь его столетиями боялись и ненавидели. Нынешняя репутация Даэтрена не изменилась. Сейчас он слеп, но когда прозреет… если прозреет, придет болезненное осознание. Пока он не откажется от трона, осознав, что приносит всем грехам лишь войны, зависимость и условия для развития пороков, а не наоборот, Даэтрен продолжит медленно уничтожать собственный мир. Если же он прозреет, то во всем Темном мире, во владениях Гордыни, а главное, и в его прикованной к ним навечно душе появятся положительные изменения. Тогда он, возможно, разорвет круг собственного перерождения, в котором ему предначертано всегда становиться Темным Владыкой.

– Стоп! Я запутался. До него же был Итевис и кто-то, возможно, еще… – прервал ангела информатор.

– Итевис и есть Даэтрен, – объяснил Иандаэль. – Он погиб и переродился вновь, получив обратно свой трон, только уже под другим именем и в другом теле. О прошлой жизни, как и положено, он не помнит.

– Ну вы там и нагородили в своих приговорах! Вот тебе и парадокс – Даэтрен молится в храме сам себе. Поистине замашки Гордыни! – рассмеялся Деос.

– Так поэтому мы не знаем, как именно Даэтрен после Итевиса стал Владыкой? – задалась вопросом Неамара. – Вы специально создаете у нас эти провалы в памяти?

– Они создаются сами, без нашей помощи, потому что приговор подразумевает свод нерушимых условий и правил их исполнения. Вот такой стала участь Даэтрена, брата Вседержителя, – произнес серафим. – Хоть она и кажется не совсем справедливой.

– Честно говоря… – протянул черт, – судьба блудной матери намного тяжелее.

– Согласен. Понимаете, не все так просто с приговорами. Создатель, оглашая их, давал слишком расплывчатые наказания, – поведал ангел. – И с его достаточно абстрактных слов строился Темный мир уже совсем иным божеством, как называет его Светлый Властелин – Творцом.

– А это еще кто? – недоуменно спросил Америус.

– Никто его не видел, кроме Вседержителя. Как он говорит, Светлого мира не существовало бы без Творца. Творец материализовывал оглашаемые Вседержителем приговоры в своем понимании его слов, а точнее, дословно их воспроизводя. Что вышло, то вышло, – пожал плечами ангел. – Часто из-за необъяснимости многих событий нам приходится избавляться от улик, а иногда что-то кардинально менять, чтобы вы продолжали спокойно заниматься тем, ради чего вы здесь и находитесь. Вы не должны ощущать эти нестыковки и тем более влияние извне.

– А не проще немного подкорректировать приговоры, чтобы они правильно отразились на Темном мире? Чтобы не влезать в так называемый естественный ход вещей, – размышлял Америус.

– Приговоры не поддаются изменениям. Можно сказать, это столпы, на которых держатся ваши грешные владения. Но на этом сегодня закончим, – отрезал Иандаэль.

– Хотели, значит, немного расслабить мозг к концу дня, а получили неперевариваемую порцию откровений. – Деос залпом опустошил стакан, считая, что полученная информация так усвоится быстрее.

Официантка, убирающаяся в опустевшем зале, приблизилась к ним – последним задержавшимся клиентам.

– Можно повторить? – попросил Вестник чертовку, протирающую соседний стол.

– Последний, надеюсь? – грозно посмотрела она на Деоса. – Мы скоро закрываемся.

Информатор широко улыбнулся, зная, что этим легко можно заработать благосклонность молоденьких дам, но девушка, к его удивлению, начала ворчать и размахивать тряпкой еще агрессивнее.

– Последний… – сразу капитулировал Деос, осознав, что противница оказалась сильнее, чем он думал.

– Хм! – Чертовка вильнула перед их столом хвостом и удалилась к бару.

– Она была готова запустить в меня своей тряпкой! Эх, а раньше это работало. Теряю хватку. – Глава Вестников вытащил последнюю самокрутку и прикурил от уже затухающей свечи.

– Все потери и изменения нас чему-то учат, – сказал ему ангел.

– Светлый господин, не начинайте, – пробурчал Деос. – Я не готов к прогрессу. Хочу деградировать дальше. Грехопадение и я неразрывно связаны. – Он выпустил вверх облако дыма.

Перед вальяжно сидящим чертом появился грубо поставленный стакан.

– Значит, наша странноватая дамочка скоро прибудет. Хорошо… – произнес Деос, делая щедрый глоток. – Без ее неразборчивых комментариев даже как-то скучно.

– Главное, чтобы она смогла убедить примкнуть к нам не только своих, но и других, – тревожилась Неамара.

– Она справится, – с уверенностью заявил черт.

В этот момент их внимание привлекло достаточно оживленное и громкое перешептывание Америуса и Шивы, почему-то на горгонском языке.

– Матсух, – эльф поспешил свернуть беседу, заметив, что за ними наблюдают.

– Ребята, – обратился к ним Вестник, – это уже полное неуважение к своим товарищам – использовать шифрованный язык, который мы не понимаем.

– Идем, Деос! Мне нужно кое-что тебе показать, – Шива заговорщицки перевела взгляд на выход.

– Куда? Что показать? – не понял черт.

– Меньше вопросов. – Горгона поднялась со скамьи, на которой сидела вместе с Неамарой.

– Но я даже не успел допить! – воскликнул Деос.

– Самое время, – сердито прошипела горгона, заставив Вестника выпить содержимое залпом. – Иандаэль…

– Мне тоже надо присутствовать? – предположил ангел.

– Желательно, – ответила Шива чуть мягче.

Они быстро покинули харчевню, оставив двоих соратников наедине.

– Что ты удумал? – гневно посмотрела на мага воительница.

– С чего ты решила? – изобразил непонимание Америус, но не слишком искусно.

– Ты думаешь, я совсем глупа? – Демонесса вскочила из-за стола.

– Прости! Пожалуйста, присядь. – Он судорожно схватил ее за руку.

Слегка растерявшись, воительница опустилась на место, и маг отпустил ее запястье.

– Чего ты хочешь? – раздраженно спросила демонесса.

– Неамара, я не знаю, что мне сделать, чтобы ты меня простила.

– Мы договорились к этому не возвращаться.

– Но я так не могу.

– Тогда считай, я тебя простила, а теперь позволь мне уйти, – сухо проговорила девушка.

– Я знаю, что моим поступкам нет оправдания. Неамара… Я идиот! – хрипло крикнул он.

– Полностью согласна.

– Безмозглый поддонок.

– И подлый лжец.

– В тот момент, когда мы прощались, я уходил, сам не зная куда. Что мог предложить я, вечно потерянный, мечущийся между чувством и разумом, неуверенный в своем будущем, тебе – женщине, имевшей на тот момент все? Насколько было бы правильно с моей стороны уговорить тебя все это оставить и бежать со мной?

– Правильно было бы поставить меня в известность, – жестко ответила Неамара.

– Я не был достоин тебя.

– А сейчас?

– Сейчас… – запнулся Америус. – Все сложнее. Я нашел свой путь, но не мог по нему полноценно двигаться дальше. Думал, я смогу свыкнуться с тем, что потерял тебя. Но глубоко заблуждался. Я был уверен, что так будет лучше нам обоим. Что ты не будешь страдать вместе со мной. Ты давно обрела тот фундамент, которого у меня не было. Я же должен был его хотя бы нащупать, чтобы увести тебя за собой. Но я примкнул к повстанцам, и это все усложнило. Наши цели начали отличаться, и менять твои убеждения у меня вряд ли бы вышло, да я и не собирался этого делать.

– Ты был так уверен, что мой фундамент настолько прочный? Или не задумывался, что он вконец разрушится, если ты исчезнешь? Ты повел себя эгоистично!

– Теперь я это осознаю. Я прошу тебя дать мне последний шанс, – эльф продолжал вымаливать о снисхождении, медленно наклоняясь через стол все ближе к демонессе.

– Все уже в прошлом, – отрезала Неамара.

– Но мы же здесь. Теперь все условия этому благоволят. Мы на одной стороне. – Маг постепенно придвигал свою руку к ее напряженным пальцам. – Ты и я. Без тебя я не обрету опору.

– Поздно, Америус! Слышишь? Ты оставил меня, когда я нуждалась в твоей поддержке и была потеряна не меньше тебя, – ее голос задрожал, а рука, которая успела ощутить холод его кожи, скрылась под столом. – Ты думаешь, мне были нужны эти богатства? Ты действительно полный идиот! Больше никогда не поднимай эту тему! – Встав в полный рост, Неамара заплакала навзрыд. Под твердой броней все-таки была хрупкая женщина, с трудом справляющаяся с внутренними переживаниями, в которых слишком долго ворошилось прошлое. Это было постыдное для нее поражение. Собственная искренность заставила ее споткнуться, а вовремя не сдержанные слезы подставили ее горло под посох врага. Оставалось только уноситься прочь, что она и сделала.

– Неамара! – Маг побежал за ней, но, вспомнив, что никто так и не заплатил за ужин, вернулся и бросил на стол щедрую горсть монет. Время было упущено, и, оказавшись на улице, эльф полностью потерял ее из виду. Мучаясь еще больше чувством вины после столь неудачного разговора, Америус отправился домой.

Что посеешь, то и пожнешь

Глава 9

Ничейные земли, которые горный народ между собой уже начал называть свободными, остались за спинами пятерых воинов. Костяные вершины померкли вдали, лишь изредка озаряясь самыми сильными разрядами молний. Владения Чревоугодий мало кто посещал без веской причины. На самых плодородных землях жили существа, чье многообразие составляло большую часть бестиария Темного мира. Особое место в жизни представителей Чревоугодий занимали насекомые. Именно они и овощные культуры были самой доступной пищей в этих местах. Не самые приятные на вкус, но богатые белком крупные существа доставались паукообразным грехам непросто. Охота велась с переменным успехом как для насекомых, так и для самих Чревоугодий. Паучьи земли были богаты полезными минералами, но на них ничего не росло само по себе, даже сорняки. Чтобы что-то на них взрастить, приходилось потрудиться, чего не любили ни Каракурты, ни Черные вдовы. Но по причине нестабильной охоты сельское хозяйство все-таки было необходимо, оно развивалось вблизи населенных пунктов, спасая паучий народ от голодных времен. Ожидая увидеть перед собой урожайные поля, делегация Бастиона свободы пришла в замешательство. Всюду была только растрескавшаяся глина.

– Не припомню, чтобы так выглядели паучьи угодья, – настороженно проговорила демонесса.

– На такой земле ничего путного не вырастить, – пытаясь сковырнуть носком сапога ссохшийся слой почвы, произнес Деос.

– Неужели Чревоугодиям уготовлен такой же урок, как и Блуду? – спросил у Иандаэля догадливый маг.

– Это должно было произойти позже, но я не думал, что все свалится в один момент, – опечаленно ответил ангел, оценив масштабы беды, охватившей угодья Черных вдов.

– О Всевышний… – с ужасом пробормотала Неамара.

– М-да… – промычал Вестник. – Беда не приходит одна.

– Дайте угадаю, наша задача – спасти владения Чревоугодий от засухи, – недовольно предположил Америус. – Только этого нам не хватало!

– Можешь спокойно выдохнуть, – сказал ему серафим. – Такой панацеи мгновенного действия, какую мы нашли для Блуда, у Чревоугодий не будет.

– Тогда им сейчас точно не до войн, – заявил эльф.

– Но нам они нужны, – сказала воительница. – Возможно, мы сумеем с ними договориться.

– Эх-х, – вздохнул маг и, не желая спорить, тронулся с места. – Только если нам есть что им предложить.

– Или пусть они назовут свою цену, – добавила Неамара.

Отряд двигался дальше, от шагов в воздухе стоял еле уловимый треск – хрустел твердый такыр, в который превратилась некогда плодородная земля. Виды удручали, явственно представляя иноземцам, как выглядит вымерший мир. И до опустынивания этот край не был дружелюбным, а после катастрофы и вовсе ожесточился. Вдалеке насмерть бились трехметровый паук и многоножка, уступающая ему в росте, но безоговорочно превосходящая противника в длину. Раньше бы они предпочли напасть на кого-то поменьше, но голод заставлял их вступать в битву, исход которой был неизвестен. Пока они бились на равных, стуча жвалами и хелицерами. Несмотря на серьезные ранения, хищники не отступали, а, наоборот, кусали в ответ больнее, ведь на кону у каждого стояло пышное пиршество.

– Как же я ненавижу этих тварей, – наблюдая за побоищем, сказал Деос. – Как думаете, кто победит?

– Я не желаю этого знать! – воскликнул Америус, ускорив шаг. – И мы слишком близко к ним находимся. Давайте возьмем чуть правее.

Воины, согласившиеся с некромантом, увеличили дистанцию между собой и дерущимися существами, решив понапрасну не рисковать.

– Боюсь, что сейчас на этих неплодородных просторах сильно развит каннибализм, – предположил черт. – Как бы два клана друг друга не сожрали.

– Как бы нас не сожрали, – вставил темный маг. – Лучше об этом подумай!

– Ты чего такой взвинченный? – с ехидцей поинтересовался у него Деос и сам же ответил: – Не я же виноват, что тебе не дает единственная приглянувшаяся за всю жизнь женщина!

Эльф издал звериное рычание, а после угрожающе процедил:

– Сейчас я уж точно тебя не пожалею, проклятый выродок трепонемы!

– Отставить! – встала между ними Неамара.

Занесенный кулак Америуса затормозил в нескольких сантиметрах от лица демонессы. Ее горящие янтарем глаза приструнили мага и напомнили ему о том, что не стоит терять рассудок, благодаря которому в таких ситуациях он всегда держался с достоинством.

– Неамара… – опуская вниз глаза и руку, пристыженно протянул эльф.

– Гляньте, кажется, паук победил! – громко известил товарищей информатор.

Многоножка перестала двигаться. Искалеченный паук принялся сразу восполнять потраченные силы, поедая самую питательную и вкусную часть – голову проигравшего. Но его радость была недолгой. Насекомое, похожее на богомола, выскочившее из сухостоя, проткнуло паука, ослабленного поединком и потерявшего за обедом бдительность. Передние ноги с острыми шипами неожиданно появившегося хищника за несколько миллисекунд расправились с жертвой. Паук умер еще до того, как успел что-либо осознать.

– Прямо как у нас, – весело заметил черт. – Самый умный и хитрый подождет, пока двое дерутся, а потом нападет на победителя, который выдохнется и будет не так опасен. Оказывается, это у нас от природы.

– Насколько я знаю, самки этого вида поедают самцов после спаривания, – вспомнила Неамара.

– Почти к таким же самкам мы и держим путь, – не теряя озорного настроя, подметил Деос.

– Я к тому, что если вы не успокоитесь, то я отдам вас на растерзание этому затейливому насекомому, – ласково произнесла Неамара. – Особенно рискует Америус.

Некромант молчал, понимая, что довел Гордыню до точки кипения.

– Получится очень трагичная картина. Великовозрастный девственник умирает от первого интимного соития.

Змеи Шивы, зашипевшие в опасной близости рядом с ухом черта, заставили шутника остановиться.

– Понял намек, бутончик, зашиваю рот! – покорился Деос и ретировался подальше от колдуньи.

Воины продолжили идти прямо, изредка петляя, когда на горизонте вырисовывалась крупная фигура изголодавшегося насекомого. Появившаяся наконец невысокая равнина свидетельствовала о том, что они приближаются к обиталищу Хитиновых защитниц. Бойцы обрадовались, но тут же испытали тревогу, потому что реакция Черных вдов на появление чужеземцев могла быть непредсказуемой. Обойдя слева плоскую возвышенность, пятерка оказалась у порога пещеры, уходящей в глубь каменистого кряжа. Четыре крупных женщины из рода Чревоугодия стояли на страже паучьего гнездовища. Заметившая отряд Черная вдова сразу взялась за булаву, отчего и другие три защитницы следом всполошились.

– Заблудились, сдобные булочки? Могу показать вам пещеру, в которую можете прямиком зайти. – И тучная паучиха, на лице которой были нарисованы кровью два треугольника, провела языком по губам, выражая готовность полакомиться.

– Мы как раз страшно проголодались, – подхватила другая защитница. Она когда-то давно лишилась нескольких правых глаз, и, судя по характеру шрама, постаралось насекомое.

– Поворачивайте назад, столичные кулебяки! Я за себя не ручаюсь, – вновь прорычала привратница с геометрическими фигурами на скулах.

– Похоже, они давно голодают, – шепотом сказал Деос, – сколько блюд они уже успели назвать.

– Мы пришли по приглашению Ферги, – заявила Неамара.

– Ферги? – переспросила Черная вдова с изуродованной правой частью лица.

– Какой именно? Их у нас пять, – нахмурилась женщина, заговорившая с ними первой.

– О, черт… – проворчала демонесса.

– Прозвище назовите. Тогда и посмотрим, – вновь грозно произнесла паучиха с уродливым рубцом.

– Слушайте, мы не помним ее прозвища… – растерянно проронила Неамара.

– Сейчас я освежу вам память, – вклинилась в разговор третья защитница с выступающими наружу клыками, из-за которых сильно шепелявила. – Травоядная, Пожирательница, Мухоловка, Белая Леди или Дрессировщица?

– А можно обойтись без этого? Наша Ферга…

– Если не знаете ее клички, то это означает, что вы брешете! Ни с какой Фергой вы не знакомы, – оборвала демонессу зубастая Черная вдова. – Для нас полученное за заслуги имя важнее первого.

Неамара снова тихо чертыхнулась, отчитывая себя за то, что спросила у Ферги обо всем возможном, кроме этого.

– Пожирательница, – громко крикнул Деос.

– Ты уверен? – испуганно спросила Неамара и посмотрела с надеждой на Шиву, но змееголовая спутница показала всем видом, что шестое чувство сегодня ее не посещало.

– Сто процентов, – невозмутимо произнес Вестник.

Четыре паучихи подозрительно развеселились.

– Идите за мной. Сейчас я вас к ней отведу, – довольно оскаливаясь, сказала женщина с кровавыми треугольниками под глазами.

– Деос, я тебя убью, если это не так, – пригрозила ему демонесса.

– Больше же ей ничего не подходило, – пожал плечами черт, ступая по пятам за воительницей.

Огромный арочный ход постепенно сужался. Следующая расщелина, за которой находился пещерный город радикально настроенных женщин, была прочно защищена металлической стеной. Высокая дверь в ней была изготовлена лучшими кузнецами из клана Черных вдов. Выглядела она неказисто, но мало кто мог посостязаться с мастерами Чревоугодия в качестве и надежности железных конструкций. Защитница постучала в закрытое окошко. Из-за отъехавшей вбок створки на секунду показались глаза и тут же скрылись. Засов загремел, двери распахнулись, впустив чужаков в паучье логово.

– Кто это еще? – удивилась женщина, охраняющая внутренние ворота.

– Сюрприз для Пожирательницы, – ответила ей паучиха, которая привела гостей.

Дежурившая у двери защитница засмеялась и посмотрела другим взглядом на попавших в их сети грехов.

– Ух, чую тут что-то неладное… – проговорил маг.

– Не будь таким трусом! Эти дамочки специально нас пугают, – спокойно ответил информатор.

Спустившись чуть ниже, воины увидели первый пещерный зал. Он выглядел необъятным. Редкие факелы, развешенные по периметру, не могли разогнать мрак. Разглядеть свод было невозможно, поэтому казалось, что вдовье поселение находится под открытым темным небом. Приглушенные огоньки указывали на проходы, ведущие в глубь пещерного города. Трехуровневый зал полнился низкими звуками женских голосов и знакомым стрекотом, от которого хотелось поежиться. Вскоре стало ясно, кому принадлежали эти щелкающие звуки. Из дальнего темного угла выглянул в свет факела паук. Особь была еще недостаточно взрослой, но уже обгоняла в росте все греховные народы. Паук метнулся к незнакомцам, которые успели достать оружие.

– Хишрат! На место! – гаркнула из тени едва различимая крупная фигура.

Паук послушно развернулся и удрал обратно, откуда выбежал.

– Очуметь! Они их слушаются! – убирая стрелу в колчан, воскликнул Деос.

– Как вам это удается? – спросил у паучихи не менее удивленный Америус.

Женщина с геометрическим раскрасом на лице усмехнулась:

– Нам покровительствует сама Геенна. Мы все ей служим. А они ее дети, даже если и рождены из другого чрева. Мы воспитываем их с рождения.

– А неприрученные пауки? Говорят, они тоже не причиняют вам вреда? – поинтересовалась Неамара.

– Как может причинить вред тот, кто с тобой одной веры? – хохотнула она, посчитав вопросы чужаков глупыми.

Члены отряда не упускали возможности все осмотреть, насколько им позволяла это сделать плохая видимость. В самом низу зала проглядывались другие пауки, мирно соседствующие с Черными вдовами. Судя по приказному тону, защитницы активно обучали их различным командам. Сама пещера оставалась в том виде, в каком ее создала природа. Жительницы пещерного города как будто нарочно старались ничего понапрасну не менять. Предметы их обихода были простейшими: вразброд стояли сколоченные кровати на низких ножках, а прямо над ними кое-где висели кладки паучьих яиц.

– Ну и мерзость, – заметив коконы, передернулся эльф. – И где-то тут спит Ферга. Тьфу! Тьфу!

Америус в который раз запутался лицом в едва заметной паутине и умолк, опасаясь, что в рот случайно попадут недавно вылупившиеся детеныши.

Защитница завела иноземцев в один из коридоров, который разветвлялся и вел прямо, направо и налево. На перепутье послышалось жуткое шипение, чередующееся с треском. Гулкий рокот ошеломил отряд и даже ненадолго его обездвижил.

– Кто там? – полюбопытствовал черт.

– Геенна, – ответила паучиха.

– А можно взглянуть на нее хоть глазком? – попросил Деос.

– Еще успеешь, – лукаво ощерилась Черная вдова. – Даже, возможно, взглянешь на нее изнутри.

– Не нравится мне это… Ох не нравится, – вновь запричитал Америус.

Следующий зал оказался трапезной, переполненной недружелюбными женскими лицами, низко склонившимися над тарелками. Не менее пугающим был звук коллективного чавканья. Он отозвался дрожью в теле воинов, которые совсем не планировали попасть к паучихам на стол. Полуголодные женщины, недоедающие в неожиданно наступивший сезон засухи, кровожадно уставились на грехов, шедших в самый конец кухмистерской.

– Кем мы только не представляемся им сейчас! И окороками, и отбивными, а кое-кто сухарем, что, несомненно, позволяет везунчику остаться на закуску и отсрочивает ему смерть, – косясь на мага, проговорил Деос.

– Значит, хоть в чем-то мне повезло… – отозвался эльф.

Защитница остановилась напротив стоявшей на раздаче брюхастой женщины в заляпанном переднике и поварском колпаке.

– Ферга, к тебе пришли!

Сгорбленная кухарка, снимающая жирную пленку со стенок многолитровой кастрюли, со стонами повернулась.

– Это награда за последнюю успешную охоту? Если уж выбирать… то оставь мне этого хлопчика. Он такой сладенький! – Повариха потрепала по щеке Вестника, и в уголках ее рта тут же скопились слюни. Черные мелкие глазки осматривали вкусно пахнущий гостинец из дальних земель.

– Не так я представлял конец своей жизни, – проскулил Деос, уворачиваясь от пухлых пальцев, норовивших вновь его потрогать.

– Ха-ха-ха! – Заплывший жиром второй подбородок поварихи заколыхался, как горловой мешок у жабы, который надувается при исполнении брачной песни. Повариха, похоже, не столь хотела совокупиться, сколько пообедать.

– Предпочтешь быть сверху или снизу? – осматривая Вестника, спросила Ферга.

– В данной ситуации сверху… – неуверенно пролепетал черт.

– Хороший выбор. Значит, сверху на подушке из овощей. – Кухарка с хищным прищуром посмотрела на Черную вдову, сопровождающую гостей.

– Никого из них не знаешь? Так я и думала… – раздраженно протянула привратница. – Тонта, Личра, от женщин избавьтесь, а мужиков, если их можно таковыми назвать, скормите Геенне!

Защитницы, резко вставшие из-за стола, угрожающе загремели броней. Они обошли Деоса и Америуса, держа наготове веревки, чтобы связать пленников.

– Нет! Постойте! – крикнула демонесса, и три паучихи замерли. – Мы действительно знаем Фергу. Мы вместе расследовали дело о пропавших грехах. Помните, из вашего клана исчезло много защитниц?

Две женщины, оторванные от обеда, выжидающе взглянули на Черную вдову, которая дала им указания.

– Что ж, ваш последний шанс, – пригрозила привратница после напряженного раздумья.

Чужаки, всполошившие своим появлением всю трапезную, удалились под заинтересованные взоры жительниц клана. Кружа по пещерному лабиринту, грехи вконец запутались, а рассерженная Черная вдова стала только быстрее перебирать ногами. Круглый зал в два яруса был конечным пунктом их пути. Внизу находилась тренировочная площадка. Столб ночного света падал на нее из дыры в потолке. Здесь было и много факелов, отчего этот зал был самым ярко освещенным из всех пройденных. Членам отряда предстояло спуститься к упражняющимся. Твердый голос, зазвучавший снизу, пробудил в грехах теплые воспоминания.

– Ирса, держи руку крепко и не забывай о положении щита. Это тебе не сумочка остроухой, болтающаяся для красоты! – грозно орала женщина, которая медленно ходила взад и вперед по площадке, пристально наблюдая за боевыми сестрами, отрабатывавшими приемы на закованных в железо манекенах.

– Берта, ты бодать кого-то собралась? Только напомню, что рогов в твоем арсенале нет! – снова гаркнула строгая наставница.

– Живот крутит… – пропищала в ответ упражняющаяся Черная вдова.

– Еще бы! У всех его сейчас крутит, когда питаешься только долбаными жуками! – рявкнула паучиха. – Спину прямо! Враг не пощадит тебя из-за того, что живот свело.

Члены отряда, узнавшие свою бывшую соратницу, воодушевленно взирали на нее сверху, приближаясь к спуску.

– Вы должны вызывать страх, а не жалость! Где ваша хищность? Где тот былой вдовий запал, приводивший в ужас противников? – продолжала литься пылкая речь из уст наставницы.

– Карательница! Белая Леди! – с подчеркнутым уважением обратилась к двум Черным вдовам привратница. – Простите, что прерываю ваши учения, но эти проходимцы заявили, что знают вас, Ферга.

Изумление на лице старой знакомой застыло вместе с повисшим гробовым молчанием. Лишь повторный вопрос стражницы вывел ее из оцепенения.

– Можешь идти, – наконец сказала Ферга. – Я за них ручаюсь.

Защитница немедленно удалилась. Ферга развернулась к Черным вдовам, которые хоть и продолжали тренироваться, но теперь делали это не вполне добросовестно.

– Так, все на перерыв! – громко объявила им наставница.

Паучихи, демонстрируя образцовую дисциплину, разошлись. В зале остались пара защитниц у нижнего выхода и одна женщина, стоявшая возле Ферги. Многослойная броня говорила о том, что ее статус на порядок выше, чем у других хитиновых сестер.

– Что, во имя Геенны, вы здесь делаете? – недоуменно спросила Ферга. – А это кто еще с вами, черт возьми? – не давал ей покоя серафим.

– Ты тоже его не узнала? Это наш Америус. Скажи же, его обвисшие щеки просто жуть! – Деос попытался выкрутиться из щекотливой ситуации.

Темный маг в ужасе потрогал лицо, но быстро сообразил, что так Деос хотел прикрыть Иандаэля, стоящего как раз за его спиной.

– Ладно… – растерянно пробормотала Ферга, увидев, что никакой реакции у рядом стоящей паучихи ангел не вызывал. – Вы тут явно по важному делу, раз прошли через пустоши ради того, чтобы увидеть меня.

– Ферга, – начала Неамара, – мы бы хотели поговорить с главой клана.

– Она перед вами, – отведя руку в сторону, произнесла паучиха. – Такра, или же Карательница.

Женщина в необычных латах носила их не просто так. Диадемы, тиары, короны и прочие общепринятые символы высшей власти у Черных вдов заменяла броня. Властительница пещерного государства была рослой черноволосой женщиной. Вдоль ее лица, деля его на две ровные половины, проходила кровяная линия, уходящая вниз по шее. Нос с покатой горбинкой выделялся с таким раскрасом еще сильнее. Взгляд шести напряженных глаз был суровым и хищным. От такого и впрямь все враги могли разом обратиться в бегство. Теперь стало понятно, кого Ферга приводила в пример тренирующимся.

– Извините! Совсем не ожидала вас увидеть среди… практикующихся, – смутилась Неамара.

– По-вашему, я должна только и делать, что греть свой зад на троне? Вторым Юсхеном я быть не хочу, – голос паучихи царапал уши. Дипломатичностью она была явно не наделена, запугивание успешно восполняло отсутствие придворного этикета. – Оставьте нас, – приказала Такра двум защитницам, все еще сторожащим вход, а когда те ушли, сквозь зубы процедила: – Говорите.

– Мы представляем Бастион свободы, – начала Неамара.

– Понятия не имею, что это, – нахмурилась Такра.

– Это город в Ничейных землях, – объяснила воительница.

– Кому вообще взбрело в голову там поселиться? – в голосе Такры послышалось осуждение.

– Отчаявшимся грехам. Тем, кто устал от несправедливости, – сказала демонесса. – От вражды и вечных гонений.

Паучиха оскалилась:

– Вы пришли мне сказки рассказывать? Я совсем не в настроении их выслушивать.

– Мы бы не стали преодолевать такой путь ради сказок, – продолжала Неамара.

– Хорошо, допустим… – раздраженно выдохнула Такра. – Что вы хотите от нас?

– Мы хотим заключить союз с вами.

– Ага… – протянула паучиха, еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться. – И зачем он вам?

– Даэтрен планирует наступление. Он хочет уничтожить там все вместе с жителями, считая, что без его согласия ничто не может быть построено в Темных владениях. Он расценил это как оскорбление и намерен нагрянуть туда с войском. Чтобы выстоять, нам необходимы воины. Много воинов… – добавила Неамара.

– Мы никому никогда не помогаем, – отрезала Карательница.

– Мы знаем, – кивнула Неамара. – Что, если мы исполним в ответ любое ваше пожелание? Любое требование.

Такра замялась. Откровенничать с кем-то она не привыкла, тем более говорить о проблемах клана. Но катастрофа, разразившаяся в паучьих угодьях, заставляла ее пойти на эту сделку:

– Сейчас мы не бедствуем… Однако вы видели, что произошло с землей. Все съедобные плоды в один миг иссохли вместе с почвой. Наши запасы пока спасают, но мы уже ощущаем их нехватку, а выходить на охоту становится все опаснее.

– И почему же вам не помогает ваша любимая богиня? – ехидно ввернул черт.

– Это мы должны ей помогать, а не она нам. Геенна тоже сильно исхудала, и мы боимся ее потерять, – объяснила Карательница, буравя его глазами и с каждым словом говоря все громче. – Кстати, прибавка к ее скудному рациону в виде такого свеженького мяса пошла бы ей на пользу. Так что следи за языком, черт!

– Вряд ли мы сможем снабдить вас таким количеством провизии. Мы сами в какой-то степени испытываем дефицит. – Демонесса поспешила отвлечь ее.

– Поэтому я знаю, что нас спасет только чудо, – призналась Такра. – И если вы это чудо совершите, то получите в свое распоряжение самых лучших защитниц.

– О каком чуде речь? – уточнила Неамара.

Паучиха подозрительно улыбнулась:

– Слышали про котел Дагды?

– Артефакт из чревоугодных сказаний? – удивился темный маг. – Но это же всего лишь…

– Вы же создали мир из сказки? – язвительно перебила его Карательница. – Что стоит таким сказочникам отыскать волшебный предмет?

Из уст паучьей королевы это звучало как вызов. Она была уверена, что чужаки побредут обратно в свой идеальный мир ни с чем, ведь им уж точно не под силу выполнить подобное поручение. Такра ожидала услышать отказ, но следующий вопрос демонессы ее заметно удивил.

– В сказаниях говорилось, где примерно его можно отыскать?

– Было сказано, что он явится в судный день, – ответила Такра. – И мы долго гадали, что это значит и когда это время наступит. Похоже, судный день происходит именно сейчас. Неподалеку от нас был водоем, из которого мы часто набирали пресную воду. Он высох, и воды осталось по колено. Но это неудивительно, учитывая, что засуха сейчас везде. Интересно то, что этот водоем, оказывается, скрывал вход в какое-то подземелье. Мы верим, что именно там находится котел Дагды. И он наконец напомнил о себе, когда страшный голод пришел в наши земли. В этом есть смысл. В такие времена только он может спасти нас. Из него еда польется в изобилии, и беда отступит.

– И вы в это подземелье не смогли попасть? – спросила демонесса.

– Много кто из нас пробовал. Даже Каракурты попытались проникнуть туда. Проблема в том, что грубой силой его уж точно не открыть. Пробовали. Думаю, никто из нас не соответствовал требованиям, высеченным на камне. Может быть, вам повезет, – ухмыльнулась Такра.

– А какие были требования, не помните? – поинтересовался Америус.

– Не по моей части заучивать наизусть стишки. Извольте уж прочесть сами, – проговорила паучиха таким тоном, что маг невольно поежился.

– Где расположен этот водоем? – решившись, спросила Неамара.

– Можно мне их сопроводить? – Это Ферга вызвалась быть добровольцем. – Я бы хотела попытаться вместе с ними добыть для клана котел, если ты не возражаешь.

– Если уж так хочешь… Только будь осторожна. Не хватало еще потерять лучшую защитницу из-за самонадеянных чужаков, – презрительно заявила Такра, окинув демонессу оценивающим взглядом.

Ни с кем не простившись, Карательница ушла наверх. Ферга кивнула в сторону нижнего прохода, куда сразу и устремилась. Вскользь посмотрев вслед уходящей паучьей королеве, Неамара направилась за Фергой.

– Когда мы отсюда выйдем, вы познакомите меня с вашим новым другом, – потребовала защитница.

– Договорились, – согласилась демонесса и после небольшой заминки произнесла: – Спасибо… что пошла с нами.

– Пустяки, – бросила паучиха. – Я когда увидела этого блондина, излучающего свет, то поняла, что вы опять ввязались в какую-то мутотень.

– Не то слово, – Неамара тяжко вздохнула.

Отряд уже не пытался ориентироваться в извилистых тоннелях, положившись полностью на свою давнюю подругу. Пару раз на пути им повстречались женщины, о чьем приближении за много метров извещали их бренчащие кирасы. Даже дома паучихи не выбирались из своих железных панцирей. Сдвинуться немного в сторону в проходах они и не думали, продолжая держаться середины. «Посторонним тут не место» – так и сообщала их уверенная манера ходьбы.

– Так, значит, ты… Белая Леди? – спросил защитницу Вестник.

– Удивлен?

– Немного. Я предположил, что ты Пожирательница.

– Ха-ха! – Смех паучихи прокатился по сводчатому коридору.

– А вот мне было совсем не до смеха, когда я ее увидел, – признался Деос. – Но зато теперь я понимаю, почему тебя прозвали Белой Леди.

– И почему же?

– Ты уж точно краше всех здешних вдов. Если твои сестры, которых мне посчастливилось сегодня разглядеть вблизи, явятся ко мне во сне, я уже точно обделаюсь.

– Нет, не поэтому, – сказала Ферга, посмеиваясь над словами Деоса.

– Тогда расскажешь, как ты стала Белой Леди?

– Как-нибудь потом.

Глава 10

Ферга повела отряд направо, в глубь чревоугодных владений. Достаточно далеко отойдя от пещерной арки, паучиха резко остановилась и развернулась к команде. Неамара прекрасно помнила ее требование, озвученное еще в городе Черных вдов, и не стала медлить:

– Представляю тебе Иандаэля, посланца из Светлых владений, представителя Смирения, приближенного Всевышнего, серафима. Ничего же не упустила?

Лицо Черной вдовы вытянулось. Возможно, она надеялась, что это был некий фантом. А может, приблизившийся к ней ангел просто покорил ее сияющей бронзовой кожей, лучезарной улыбкой и блеском кудрявых волос.

– Ферга, – произнес ангел. – Рад познакомиться с тобой.

Защитница закусила нижнюю губу. Она осторожно потянулась к его броне из жидкого золота, дабы удостовериться, что перед ней живая добродетель, а не статуя божества. Грубая шершавая рука скользнула по нагруднику, плавно огибающему рельеф его тела, как по шелку. Серафим со скромной улыбкой молча ожидал, пока паучиха его изучит.

– Почему мы тебя видим, а другие нет? – наконец спросила Ферга.

Со стороны эти двое выглядели как день и ночь.

– Считай, что мы избранные, – ответил вместо ангела Деос, заглянув в ее застывшие черные глаза, в которых плясали золотые блики.

– Кхм! – Паучиха кашлянула. – Если будем идти пошустрее, то до Серебрянки доберемся быстрее, чем до блудного нужника.

– Чем до блудного нужника? – переспросил Деос.

– Это значит за пару секунд. Во Френзисе же можно сесть где угодно, как только приспичит, – объяснила Черная вдова, глухо шаркая ногами в тяжелой защите.

Вестник многозначительно хмыкнул.

– Серебрянка? – задал ей следующий вопрос темный маг.

– Мы стали так называть этот водоем в честь водяного паука. Да и гладь его некогда переливалась серебром.

Ферга вновь затормозила, но на этот раз, чтобы избавиться от мучивших ее всю дорогу соплей. Указательный палец прильнул к ноздре, выпустив из соседней мощный шквал густой слизи. То же самое было проделано и со второй ноздрей.

– Я и забыл, насколько ты очаровательна в своей непринужденности, – брезгливо произнес черт.

– Оставь свои подкаты, – пренебрежительно ответила ему Ферга и протерла нос тыльной стороной ладони.

– И насколько туполоба… – пробормотал Вестник. – Но я все равно скучал по твоим манерам.

– А ты не выделывайся! – гаркнула Черная вдова. – Наверняка сморкаешься точно так же, только когда никто не видит.

– Ключевое тут «никто не видит», – сказал черт. – Основа этикета делать все то, что может вызвать омерзение, не на глазах у других.

– Давно это у вас произошло? – спросил Америус.

– Ты про засуху? Да относительно недавно. Но она уже успела выбить у нас почву из-под ног. Боюсь даже представить, что будет дальше.

– Иандаэль, – обратился к ангелу информатор, – раз уж ты отважился говорить с нами откровенно, то мог бы тогда прояснить, почему веками грызутся два паучьих клана. Они не могут до сих пор решить, как правильно: Геен или все-таки Геенна?

– Нет! – выкрикнула паучиха.

– Боишься узнать правду? – с насмешкой сказал Деос. – Ведь если Каракурты правы, то все, во что ты верила и чему верно служила, окажется бессмысленным. Не так ли?

Паучиха помрачнела, черт был, как всегда, точен в своих высказываниях.

– Неужели ты так много знаешь? – смогла лишь вымолвить Ферга.

– Он же приближенный Всевышнего! Чему тут удивляться, – напомнил ей Деос.

– Ай, ладно! Говори, как на самом деле все обстоит, – сдалась защитница. Любопытство взяло верх над блаженным неведением.

– Для начала вам бы лучше узнать, существует ли вообще это божество, а потом уже все остальное, – посоветовал им некромант.

– А лучше начать с приговора, – вмешалась Неамара.

– Ферга, ты этого точно хочешь? – хотел удостовериться в ее готовности Иандаэль.

Она кивнула, несколько раз моргнув настороженными глазами.

– «Да уподобишься ты обезображенному существу, что не знает меры и будет вечно терзаемо голодом». Этот приговор был вынесен женщине, некогда относившейся к благодетели, а именно к Умеренности.

– Значит, все-таки Геенна? – уточнил Вестник.

– Верно, – подтвердил ангел.

– Фух, – громко выдохнула Ферга от облегчения.

– Обезображенное существо – это и есть первородный грех, живущий в теле паука, которому воздают молитвы и почести Черные вдовы? – предположила Неамара.

– Вы уже сами без меня на все ответили, – сказал серафим. – Представительница Умеренности стала первой, чья безграничная ненасытность обернулась новым пороком.

– Почему тогда она несколько раз умирала? И нам приходилось искать новую Черную вдову? – недопонимала Ферга.

– А вы не задумывались, почему она и так удивительно долго живет для паука? – задал ангел ей вопрос. – Дело в том, что тело не вечно, в отличие от души первородного греха. Она сама сигнализирует вам о том, какой паук стал ее новым пристанищем. У вас есть эта ментальная связь. Вы близки с ее сущностью, верно исполняете ее прихоти и кормите ненасытное чрево. Она отплатила вам покорностью всех своих детей – пауков, поэтому они вас слушаются и не могут причинить вам вред.

– Первородный грех, заключенный в тело паука, – восторженно цокнул языком Деос. – Какие разнообразные и изощренные наказания вы припасли!

– Но что происходит сейчас? Как ты это объяснишь? – нахмурилась паучиха, осматривая погубленные земли.

– Разве не понятно? – удивился ангел. – Вы замкнулись в себе. Все вы! Каракурты и Черные вдовы. Заняли оборонительные позиции. Держитесь за старую ненужную вражду, когда в кои-то веки уже пора начать думать о душе. Вы безмерно кормились, кормили свою богиню, доедали все до крупицы, в то время как Уныния страдали от голода. Если бы вы помогали обездоленным, делясь с ними богатствами, которыми обладали с первых дней, то ваши земли, наоборот, все больше насыщались бы, давая вам за проявленную доброту обильный урожай. Но вы же делали так, чтобы земли твердели, как твердеет залежавшийся хлеб. Надо было делиться с нуждающимися. Помогать не сильным в угоду личным интересам, а слабым. Это спасло бы вас, но сейчас вы должны пережить бурю, дабы доказать свое право на дальнейшее существование.

– Жестокость вашего мистического, никому не известного творца не знает предела, – глумливо проскрипел черт.

– Мы предпочитаем называть это справедливостью, – кротко произнес серафим, – неминуемой платой за слепоту, и не важно, сознательную или нет.

– Ферга, то, что ты услышала, никому говорить нельзя! – предупредила демонесса. – Иначе…

– Все, все! – затараторила Черная вдова. – Только не надо продолжать, я поняла.

– Кажется, я вижу… – вдруг возбужденно оповестил соратников Америус. – Похоже, тогда оно было огромным… и очень глубоким.

– Вот поэтому мы и не знали о подводном святилище, – добавила Ферга.

Воины подошли к краю обрыва. То, что осталось от водоема, теперь напоминало глубокий карьер. Он уходил вниз почти на километр. На глинистом дне поблескивали последние лужицы – остатки былого полноводия Серебрянки. Среди ссохшихся водорослей торчало сооружение из неотесанного камня, прямоугольные блоки местами покрылись слоем плотной многовековой плесени, которая тоже постепенно засыхала и теряла свой насыщенный зеленый цвет. Члены команды стали думать, как туда спуститься. Деос сказал первым:

– Можно, конечно, съехать вниз, кхм… на наших мягких точках, но боюсь, что один неуклюжий эльф отобьет все свое дорогое приданое.

– Раз ты так за меня волнуешься, давай я сяду тебе на спину, и мы дружно покатимся вниз, – не полез за словом в карман Америус.

– Да ладно вам! – воскликнула Ферга. – Сколько раз мы спускались, и ничего с нами не произошло!

– Ну-у… с такой-то защитой на ягодицах можно сесть в жерло вулкана и спокойно ковырять себе в носу, – сказал черт, пытаясь заглянуть под латную юбку защитницы. – А, подожди, подожди! Вы, наверное, скатывались на щитах наперегонки с Каракуртами: кто быстрее протаранит стену и доберется до котла, – добавил Вестник, заливаясь смехом.

– Ну ты и дуралей! Все-таки надо было отдать тебя Геенне! – рявкнула паучиха.

– Есть предложение получше. Я опущу туда веревку, и вы, держась за нее и опираясь ногами о выступы, доберетесь до самого дна. Сам я буду держать ее сверху, а лучше привяжу к тому пню, – сказал Иандаэль. – Когда все окажутся внизу, сразу приземлюсь к вам.

– Гениально, – воскликнул черт.

– Приступим, – одобрительно кивнула Неамара.

Серафим снял ореол, в его руках он превратился в моток веревки. Поражая своей атлетической подготовкой, он парой ловких рывков направил его в самый низ образовавшегося кратера, не выпуская один конец из рук. С божественного ободка стала разматываться веревка. Ее золотистый свет прочертил тропу, по которой предстояло спускаться грехам. За трос первой схватилась Неамара. Иандаэль обмотал конец веревки вокруг пня несколько раз. Так, один за другим, воины спустились вниз. Твердые выступы послужили для их ног хорошей опорой. Пятерка, очутившись на самом дне, наблюдала, как ангел быстро собрал трос ловкими движениями, а затем, величаво взмахивая шестью крыльями, приземлился перед ними. Члены отряда захлюпали по грязи в сторону сооружения. Ферга сразу подметила, что еще совсем недавно, во время их последней попытки пробиться внутрь, тут было по колено воды, а сейчас ее почти не осталось и ноги утопали в раскисшей земле по щиколотки. Пройдя немного вперед, бойцы застыли около трех низких ступеней, ведущих к закрытой каменной панели.

– Получается, камень, с которым вы постоянно работаете, стал для вас преградой? В буквальном смысле – камнем преткновения? – спросил Деос у защитницы.

– Этот материал оказался иного рода, – пояснила Черная вдова. – С таким мы дела никогда не имели.

Быстро окинув взглядом квадратную постройку неизвестного происхождения, отряд приблизился к плите, расположенной слева от входа. На ней были выбиты слова на общегреховном языке. Верхние строки стерлись от времени, и Америус зачитал сохранившуюся часть послания вслух:

– Что это вообще за место? – обращаясь к Иандаэлю, изумился маг.

– Древнее… Слишком древнее, чтобы сохраниться у кого-либо в памяти, – произнес ангел, жестом показывая грехам, что нужно выстроиться перед панелью. – Пусть оно осмотрит вас и решит, достойны ли вы войти.

Серафим встал с ними в один ряд. От ощущения, что каменная дверь пристально глядит на них, грехам стало не по себе. Кажется, она изучала каждого: все их жизненные этапы, выборы, свершения, неудачи и поражения. От нее не могло ничего ускользнуть, даже самая мелочь. Бойцов будто вывернули и выпотрошили, вытащили наружу душу и внутренности, чтобы все досконально изучить. Вторжение в их воспоминания довело до тошноты. Но, получив достаточное представление о собравшихся, панель, веками скрывавшая непостижимую тайну, сдвинулась, медленно опустилась вниз и ушла под землю. Воины с облегчением выдохнули.

– О Геенна! Нам удалось то, чего не удавалось никому! – воскликнула Ферга.

– Тебя это еще удивляет? – усмехнулся Деос.

– Послушайте, – заговорил Иандаэль, – котел Дагды однозначно захочет вас вначале испытать. Он потребует от вас взамен духовную пищу.

– Это как? – недоумевала паучиха.

Ангел повернулся к грехам:

– Наполните его до краев своими чистыми искренними чувствами, чтобы он в ответ даровал вам себя. Покажите ему в полной мере, насколько наполнены вы.

Серафим шагнул внутрь первым. Членам отряда ничего не оставалось, кроме как последовать примеру божественного посланца и переступить порог. Когда все оказались внутри, помещение озарилось светом настенных фонарей, формой напоминавших неких крылатых насекомых. Обычный огонь появился в них как по щелчку пальцев, словно избранных уже ожидали. В конце коридора виднелась лестница, ведущая вниз, и команда устремилась к ней. Каменная дверь за ними закрылась.

– Теперь мы в ловушке, – насторожилась Ферга.

– Да, в наших же интересах проявить себя перед котлом наилучшим образом, – сказала всем Неамара.

Спустившись, воины попали в колонный зал. Стены были сложены из прямоугольных шероховатых блоков. Неровный потолок по периметру поддерживали простого вида, но прочные столбы. Около закрытой двери, точно такой же, как на входе, была еще одна плита, а недалеко от нее, между колоннами, был виден небольшой круглый пьедестал. Шестерка остановилась напротив настенной скрижали с очередным посланием. Вновь темный маг поспешил его озвучить:

– Ну, кто желает начать? – вздохнул Деос, уперев руки в бока. – Что мы вообще можем друг о друге не знать?!

– Эта платформа тут явно неспроста… – размышляла Неамара, подозрительно косясь на странную конструкцию.

– Думаю, туда и нужно вставать, – поддержал ее догадки эльф.

Воины задумались: что такого сокровенного из их прошлого могло поведать это место? Отвернутся ли от них соратники после того, как узнают про их секреты?

Неамара и тут решила, что должна быть первой. Она надеялась вдохновить своих соратников на этот смелый шаг, демонстрируя, что ей нечего скрывать. Пьедестал, ощутив вес греховного существа, опустился до уровня пола. В воздухе повис запах железа или крови, с каждой секундой он становился все ощутимее. Тьма начала сгущаться, вырисовывая некие фигуры. Дергающаяся дымка искажала формы и черты лица, но в одном из силуэтов можно было узнать Неамару. Другой силуэт принадлежал Даэтрену, сидевшему на троне.

– Слишком долго.

Стальной голос Темного Властелина оканчивался эхом. От его реалистичного звучания настоящая Неамара покрылась мурашками. Правитель Демефиса скучающе рассматривал свои пальцы, усеянные перстнями.

– Если мой вызов отличается особой срочностью, то ко мне залетают, в чем были одеты или же во всем своем убогом естестве, о чем я потом слегка сожалею. – Была ли это шутка или совершенная правда, неизвестно. Никто из подданных так и не научился различать, когда монарх иронизирует, а когда говорит серьезно. Те, кто осмеливался посмеяться, получали за это удары плетью, поэтому Неамара поступила мудрее:

– Владыка, прошу меня извинить за ожидание. Я пришла, как только распределила новобранцев.

– Поразительный трудоголизм! – воскликнул он с напускной восторженностью. – Я хотел задать тебе один вопрос… Тебе не кажется, что Заэтрас больше не в силах исполнять свои полномочия должным образом? Говоря проще, стал староват.

– Мне кажется, он прекрасный руководитель, – ответила Неамара. – Заэтрас делает все для того, чтобы Дом Мерсерус процветал.

Правитель небрежно вскинул руку – ее ответ ему не понравился.

– Заэтрас уже долгое время ходит по краю. Я выбрал тебя, Неамара, в качестве той, кто наконец его подтолкнет. Его должность займешь ты. Баронесса Дома Мерсерус! – с пафосом огласил он. – Нравится, как звучит?

– Я не могу этого сделать. Все, что я сейчас имею, и то, кем являюсь, предоставил мне Заэтрас. Он поверил в меня. Дал старт.

– А теперь ему пора самому финишировать, – отчеканил Властитель греховных земель. – При такой сильной к тебе симпатии он уже давно должен был добровольно уступить место своей любимице. Все, что ты сейчас имеешь, я увеличу вдвойне.

– Дело не в этом…

– Неамара, Неамара… – зацокал языком Даэтрен. – Не люблю отказов. Ты вынуждаешь меня превращать щедрое предложение в ультиматум. – Он наклонился чуть вперед и произнес уже без прежней игривости: – Либо ты выполняешь то, что я тебе предложил, либо умираешь сама от руки другого претендента на эту должность вместе со своим Заэтрасом. Жизнь или смерть? Мне кажется, выбор очевиден.

– Не могли бы вы поведать о причине устранения Заэтраса? – осторожно поинтересовалась демонесса.

– Нарушение порядка. Он подверг сомнению введенные мною правила. Обеспечивает едой и вещами низшие сословия. Интересно, зачем? Все необходимое они получают. Это ставит меня в неловкое положение. Будто я какой-то изверг. Такие плевки от приближенных я не потерплю. Поэтому сегодня вечером в амфитеатре пройдет премьера драмы. Она будет разыграна исключительно для меня, но в окружении сотни стражей, поэтому попрошу без шуток. Не думайте на ходу менять сценарий. Не стоит подавать своим же будущим подчиненным плохой урок. Почему драма, а не трагедия? Потому что финал достаточно оптимистичный, ведь в нем кто-то один, да выживет. Представление будет состоять из одного акта, в котором двое дуэлянтов сразятся насмерть. Жду демонстрации отменного мастерства от своих самых выдающихся воинов. – Даэтрен вальяжно припал к правому подлокотнику и лениво протянул: – Вопросы?

– Мне нужно оповестить об этом Заэтраса? – спросила Неамара, с трудом пряча дрожь в голосе.

– Да, будь добра. Пусть хорошо подготовится и напоследок напялит свой безвкусный зеленый камзол. А теперь иди, – торопливо отмахнулся от нее Темный Владыка.

Призрачная демонесса низко поклонилась, и тени вокруг грехов заклубились. Сгустки тьмы закружили по залу, образуя новые крылатые фантомы. Неамара застыла, склонив голову над демоном, перебиравшим документы за рабочим столом. Мужчина отвлекся на демонессу, услышав, как та громко шмыгает носом.

– Неамара, что стряслось?

– Даэтрен… – еле слышно проговорила она и заплакала, не в силах продолжить.

– Поручил тебе убрать меня? – договорил за демонессу Заэтрас.

– Как ты… – удивилась Неамара, хлопая припухшими от слез глазами.

– По несвойственному тебе поведению, – грустно улыбнулся барон. – Даэтрену нужны исключительно те, кто восхваляет его и бездумно поддакивает любым его задумкам. Я знал, что рано или поздно меня настигнет участь смельчаков, посмевших ему перечить. Я не мог иначе… То, как он издевается над невольниками и служащими, просто невыносимо. Я с первых дней службы презирал его и хотел успеть сделать хоть что-то хорошее для угнетенных.

– Что нам делать? – растерянно проронила она.

– Делай, что должно, иначе из-за меня погибнешь и ты.

– Нет… Мы же можем сбежать. Укрыться где-то на время! – надеялась переубедить его воительница.

– Неамара… не будь так наивна. Стражникам уже дан приказ не спускать с нас глаз. Как он тебе велел убить меня?

– Амфитеатр. Он ждет яркого ожесточенного боя.

– Если Даэтрен захотел зрелища, его не избежать. Слушай меня, – вкрадчиво заговорил Заэтрас, обхватив ладонями и приподняв поникшее лицо Неамары. – Дерись в полную силу, не смей поддаваться! Это будет наша последняя тренировка. Не посрами меня в глазах воспитанных мной же воителей, покажи, чему я тебя научил. Для них ты должна выйти из боя победительницей.

– Я не смогу пойти на это, только не с тобой… – Демонесса не могла согласиться с его словами.

– Я был готов к этому, Неамара. И для меня большая честь погибнуть от твоего клинка. Дом Мерсерус будет в надежных руках, как я и планировал, к чему тебя так долго готовил. На мне ничего не закончится. – Барон обнял ее и вновь произнес: – Обещай, что ты не оставишь то, что мы так долго строили.

Демонесса молчала.

– Пообещай мне, – повторил просьбу Заэтрас, мягко сжав ее плечи.

– Обещаю, – сдавленным голосом просипела она. – Ты же знаешь, насколько я благодарна тебе за все.

– Перестань, ты уже много раз мне это говорила. Все образуется, вот увидишь…

Очертания представителей Гордыни размылись. Теперь из тьмы появлялись ряды сидений, уходящих полукругом верх. На них постепенно проступали мутные силуэты воинов. В центре в массивном кресле восседал Даэтрен. Последними на арене показались двое грехов из предыдущего воспоминания. Дуэлянты стояли друг напротив друга, держа парное оружие наготове. Они ожидали команды. Темный Владыка неторопливо отпил вино из бокала и только после этого окинул своих подданных внимательным взглядом.

– Мои лучшие прославленные воины, – наконец торжественно провозгласил правитель Демефиса. – Что возьмет вверх – богатейший опыт или подающий надежды сильный молодой дух? Сойдитесь же в этой решающей схватке!

Неамара и Заэтрас двинулись к центру арены. Воительница до последнего не решалась поднять оружие, и тогда первым замахнулся барон, вынудив демонессу действовать. Она тут же ответила на его выпад, скрестившиеся лезвия громко зазвенели.

– Ну же, не скромничайте! Добавьте огоньку, – выкрикнул Даэтрен.

Клинки дуэлянтов воспламенились. Они вступили в хорошо знакомый им танец, отточенный многолетней муштрой. Воины кружили по арене, рисуя огнями то резкие, то плавные линии. В прыжках их крылья разрезали воздух.

– Прекращай… – прошептал демонессе Заэтрас, когда их клинки вновь скрестились. – Ты все погубишь…

И тут он двинулся в активное наступление. Неамара с трудом отразила его атаку, в конце сделав контрудар. Судя по выражению ее лица, она никак не ожидала, что Заэтрас его пропустит. Клинок воительницы пробил грудную клетку, и барон всхлипнул. И только демонесса знала, что он это сделал намеренно. Она тут же заставила пламя на лезвии утихнуть. Неамара аккуратно вместе с Заэтрасом опустилась на землю. Уложив его, воительница низко нагнулась над его лицом. Клинок торчал в самом сердце, и кровь окрашивала его изумрудный камзол в алый цвет.

– Хорошо… Неамара, хорошо… – одобрительно прохрипел Заэтрас. – Ты превзошла меня. Я горжусь…

Барон не успел договорить. Слеза упала с ее подбородка на его приоткрытые губы.

– Браво! Ха-ха! Браво! – Даэтрен снизошел до того, чтобы поаплодировать стоя. За ним гулко поднялись гвардейцы. – Умопомрачительно! Лучшее, что я повидал на этой арене. Превосходная постановка боя. Сколько же боли было передано в этом спектакле! Прекрасная актерская игра, притом что это была пантомима. Однако каких бездарностей я только содержу. Придется распрощаться со всем этим посредственным коллективом, который выступает здесь.

Мертвый Заэтрас истекал кровью на руках Неамары.

– Прости меня… – шепотом сказала демонесса, закрыв глаза барону. Только тогда ее оружие выскользнуло из груди воина.

– Откинь ты его в сторону, Неамара, – пренебрежительно бросил Темный Владыка, – это уже просто кусок мяса. И встань в полный рост. Дай своим воинам по всем правилам поприветствовать нового генерала.

Демонесса поднялась. Трибуны загудели, восхваляя новую баронессу Дома Мерсерус.

Тьма отступила, и середина зала полностью очистилась от мрачного прошлого воительницы. Неамара оставалась неподвижной. Только ее руки сжались в кулаки, а лицо напряглось.

– Ты все допытывался, как я получила титул, – заговорила она, взглянув на Деоса. – Вот тебе и ответ. Я убийца. – В глазах демонессы блеснуло отвращение к самой себе. – Мне приказали устранить занозу в демефисской системе, и я без зазрения совести исполнила это поручение. И я это сделала не абы с кем, а с грехом, который взрастил меня.

– Как я понял из увиденного, Даэтрен поставил вопрос ребром и у тебя, по сути, не было выбора.

– Выбор был, – сказала она Деосу.

– Да, но глупый. Ты, как бы это ни звучало, все сделала правильно. Унаследовала его дело, как он и хотел, – высказался информатор.

– Чтобы мы смогли пройти испытание, я думаю, каждый должен выразить свое мнение, – посоветовал грехам Иандаэль.

– Что ж, тогда я… Хм, – чуть задумался Америус. – Впервые я полностью согласен с Деосом, но добавлю кое-что и от себя. То, что ты пережила, сделало тебя воином, не знающим преград. Это послужило тебе во благо. Ты стала вершить великие дела, приносить миру спасение. Маленькое зло в обмен на огромное добро – по мне, достойное искупление того печального инцидента.

– Ты сказала, что сделала это без зазрения совести, но я почувствовала совсем другое, – послышался грубый голос Ферги. – Ты до сих пор ощущаешь вину, а это что-то да значит.

– Тебя не пленила возможная власть, тебя не купили обещания Даэтрена. Ты выше и лучше остальных из своего рода, – выразила свое уважение Шива.

– Я знаю, что ты не хотела его убивать, – сказал Иандаэль. – А думала о том, как бы уступить ему, но он сам все решил. Это очищает твои руки, которые стали безвольным инструментом Даэтрена.

– Спасибо за ваши слова. – Неамара глубоко выдохнула. – Честно, мне даже стало легче.

– После твоего воспоминания и после того, как Даэтрен с тобой поступил, я до конца удостоверился в том, что у него нет души. Она прогнила насквозь. Грязные методы, какими он расправляется со всеми, кто ему больше не угоден, просто омерзительны! – выпалил Америус, скрежеща зубами. – Отправив тебя с разведгруппой в Костяные хребты, он однозначно планировал от тебя избавиться.

– Все так. Хотел замаскировать умышленное убийство несчастным случаем. Обладательница вечного огня трагично погибла в Ничейных землях! – напыщенно произнесла Неамара, изображая интонации Даэтрена.

– Да… Печально это все, золотце. Но иначе быть не могло. Даэтрен никогда бы не смирился с тем, что не он оказался избранным. Представьте, как это по нему ударило, – невольно хмыкнул Деос.

– О чем вы вообще лепечете?! – Черная вдова недоуменно крутила головой. – Какой еще вечный огонь, Геенна его за ногу?

– Ферга, это подождет, – строгим голосом остановил ее Иандаэль.

– Ну, тогда моя очередь, – Деос сорвался с места и вскочил на пьедестал.

Эпизод из жизни главы Вестников воспроизводился смелыми мазками черной краски. Словно невидимый художник делал набросок, лишь расплывчато размечая, где будут находиться предметы. Теневые сгустки превратились в кровать, тумбочки, стул с накиданными на него вещами и дверь. Молодая представительница Блуда и ее сородич, которого все легко узнали по телосложению, татуировкам и прическе, лежали в постели. Докурив сигарету, черт вскочил с кровати.

– Деос, может, ты останешься? – спросила девушка, приподнявшись на локте.

– Не сегодня, много дел, – проронил в ответ информатор, торопливо снимая свою одежду со стула.

– Ты всегда так говоришь, – с досадой произнесла она.

– Что поделать, если это так? – пожал плечами черт, застегивая куртку.

– Встретимся завтра?

– Посмотрим… – вяло протянул он.

– Мне… было хорошо с тобой, – искренне призналась девушка.

– Ха! Это притом, что ты видела не все.

– Значит, это повод увидеться вновь. Деос?

Но вместо ответа она услышала, как закрылась за ним дверь.

Тьма заплясала, стерев прошлый эскиз, и тут же собралась в новый. В уже другой спальне, явно просторнее прежней, любовное ложе содрогалось и поскрипывало от движений двух тел. Стук в дверь прервал их страстное совокупление.

– Тс-с-с! Ни единого шума! – приказал черт, подбирая с пола часть разбросанной по комнате одежды.

Новая фаворитка Вестника с трудом удерживала смех, уткнувшись носом в подушку. Деос быстро доскакал до двери, чтобы поскорее прервать этот все более требовательный стук.

– Наила, – спокойно произнес он, стараясь дышать ровнее. – Ты не вовремя.

– Правда? – Чертовка попыталась войти, но Деос встал в дверном проеме.

– Наила, я не выспался. Вчера был тяжелый день, понимаешь?

Девушка проскользнула внутрь под его рукой и поймала изменщика на горячем.

– Так вот чем ты всегда занят, – заверещала она.

Деос молчал. От обиды она надрывно заревела и тут же выбежала, напоследок толкнув в грудь предателя. Вестник не пытался ее остановить.

В следующем фрагменте тени Деоса и другого черта стояли друг напротив друга.

– Тебе письмо, Деос. Похоже, от Наилы.

– Навязчивая девка… – процедил информатор.

– Кажется, она в тебя втюрилась, – поддел его товарищ.

– В наших блудных душах нет этого чувства, есть лишь инстинкт, – ровным голосом заявил Деос, раскрывая письмо. – Всеми нами руководит одно только желание.

– Ну, что она пишет?

– Просит зайти. Опять… – неприязненно проворчал Вестник.

– Зайдешь?

– Как-нибудь, возможно. Когда мне захочется вздремнуть вместо секса.

– Не понимаю, как еще женщины не разглядели в тебе бездушного мерзавца? – засмеялся черт.

– Когда ты кого-то неистово желаешь, то не задумываешься, что у объекта обожания скрывается под личиной, – изрек Деос, комкая письмо. – Перед страстью мы все становимся уязвимы и глупы.

Сгустки тьмы превратились в одно из зданий Френзиса. Его широкое окно служило прилавком, за которым находился крупный мужчина из Блудного рода. К торговцу приближалась иллюзорная копия Деоса.

– Гивел, приветствую! Сумки готовы?

– Готовы, готовы… – Скорняк нагнулся за заказом под прилавок.

– А где Наила? Ты ее теперь иногда заменяешь? – мимоходом спросил информатор, ожидавший увидеть девушку.

– Так ты не слышал? Она же покончила с собой, – приглушенно ответил ремесленник.

– Как? Когда? – растерянно обронил Деос.

– Вроде как дней девять назад. А нашли ее позавчера.

«И письмо пришло примерно десять дней назад, – зазвучали размышления черта. – Наила хотела, чтобы я лично увидел, что сотворил с ней? Или я еще успел бы ее спасти? Может, она на это и надеялась? А я даже не собирался приходить к ней».

– Эй! Слышишь меня? – крикнул Гивел, уже смотря в упор на Деоса.

– Повтори, пожалуйста.

– Ее нашла соседка висящей в петле. И то она вломилась туда, когда стало невыносимо вонять.

– О нет…

– Жаль девчушку, – печально сказал торговец. – Добрая была… Но такие в грешном мире долго не живут.

– А ты? Ты почему к ней не наведался, когда она не вышла на работу? – Деос схватил ремесленника за фартук, дернул к себе и завалил на прилавок.

– Эй, спокойнее! – вырвавшись из его хватки, воскликнул Гивел. – Это ты был ее хахалем. Так что вини в первую очередь себя! А я приходил к ней, стучался в дверь. Расспросил ту самую соседку, и она сказала, что Наила могла отправиться к близкой подруге, так как у той, по ее рассказам, были некие проблемы. Никто и подумать не мог, что она такое с собой сделает. Вся светилась от счастья, грезила о том, что скоро будет жить с тобой. – Скорняк умолк, а потом с особой ненавистью произнес: – Это же ты довел ее до этого?! Ее смерть на твоей совести, знай это. Забирай свои сумки и катись отсюда!

Тени быстро растворились, голос же Гивела звенел эхом еще долго. Деос продолжал стоять в круге. Груз повторно пережитого прошлого не давал ему пошевелить даже пальцами, но, собравшись, он все же заговорил:

– Да, я действительно ломал женщин пополам, и, как вы видели, одну я сумел сломать физически. И я не могу об этом забыть. Воспоминания постоянно всплывают, когда я вижу что-то смутно напоминающее о ней. Я представляю Наилу… Одинокую, в петле, со следами разложения. После того инцидента я стал обходить ранимых барышень стороной.

– Я думаю, проблема была в том, что вы не договорились о том, какими каждый из вас видит ваши отношения, – высказала свое мнение Неамара. – Разные представления о них и привели к трагичному исходу. Она навыдумывала себе иллюзий о «долго и счастливо», а ты видел лишь временную связь. Так что можно посчитать это горькой случайностью.

– Ожидаемо, – произнес темный маг, кинув на черта презрительный взгляд. – Но то, что я услышал в твоем голосе… Это было похоже на боль. Ты, возможно, чувствуешь намного больше, чем я предполагал.

– Мужчины – это беда, – отрезала Ферга. – Девчонка поздно это осознала и вляпалась по полной программе. Ты ее туда не тянул, сама вошла и утонула. Отпусти ситуацию.

– Ашезхен, права, – согласилась с Черной вдовой Шива. – Она была слишком слабой. Ее бы все равно что-то да сломало. То, что ты подвернулся ей в тот момент, было неизбежно. Она изначально была обречена.

– Ты раскаиваешься, это уже хорошо, – без всякого порицания произнес Иандаэль. – Твое бессердечие стоило ей жизни, но после того момента ты вырос, я лично видел это. Ты стал выбирать тех женщин, которые, как и ты, были готовы к мимолетной интрижке. Это был далеко не самый легкий для тебя урок, но ты его усвоил.

Деос задумчиво откинул волосы назад и, выставив ногу за грань пьедестала, неуверенно шагнул:

– Честно… Я ждал беспощадного осуждения, но… Спасибо. Хотя я прекрасно знаю, что я тот еще урод.

– Был… – добавила демонесса.

– Я промолчу, – со слабой улыбкой на губах проронил Вестник, возвращаясь к остальным. – Америус, может, побалуешь нас своими промахами? Скорее, конечно, насмешишь, но разбавить атмосферу чем-то легким не помешало бы.

Одеяние эльфа всколыхнулось, когда он подался к тому странному месту, на котором обвиняемый словно представал перед судом. Черное пушистое перо, отцепившееся от его наплечника, приземлилось на нос заседателя, который был в роли подсудимого минуту назад. Черт громко чихнул.

Тени вновь заклубились в центре зала, воссоздавая отрывок из давно минувших дней: лекционная аудитория, эльф в почтенных летах, сидящий за большим письменным столом и спускающийся к нему по лестнице длинноволосый студент в мантии.

– Америус, мальчик мой! Входи, входи, – обрадовался его появлению профессор.

– Чем могу быть обязан? – поклонился юноша.

– Близится конец моего курса по целительной магии, вскоре мы с вашей группой простимся. Но это не значит, что мы с тобой не сможем продолжать общаться вне занятий. Помни, я всегда буду рад помочь тебе советом.

– Премного благодарен вам, – с почтением кивнул студент.

– Это я благодарен тебе за высокую успеваемость и интерес к предмету, требующему чрезмерной концентрации. Да что там! Ты лучший ученик из всех, что у меня были. После выпуска я порекомендую тебя при дворе.

– Что вы, не стоит! – стеснительно произнес маг.

– Еще как стоит! Зажравшихся бездарей там хватает, извини меня за выражение, а вот талантливых тружеников отнюдь.

– Овденос, вы вогнали меня в краску, – признался Америус.

– Не будь таким скромником. Оценивай свои способности подобающим образом. Я вот зачем тебя позвал… У меня есть традиция собирать любимых учеников у себя на званом ужине. И ты, конечно же, приглашен. Восседать будешь рядом со мной на самом почетном месте, – положив руку ему на плечо, сказал профессор.

– Это… большая честь для меня, – пролепетал растроганный студент.

– Твой пригласительный на краю стола. Кстати, отметь, как он выполнен. Моя задумка, – гордо вскинул голову профессор.

Америус раскрыл занимательную открытку. Выпуклая картинка с подвижными элементами, когда ее открывали и закрывали, показывала, как круг, имитирующий душу, улетает и возвращается обратно в тело.

Дымка опустилась, готовясь к продолжению истории.

– Будто побывал в институте благородных девиц. Ей-богу! – успел вставить свой комментарий Деос в момент смены декораций. – Тошнотворно правильное зрелище.

Тем временем судебное дело мага обрисовалось новыми подробностями: девять представителей Алчности, включая профессора, отдыхали в каминном зале.

– Чувствуйте себя как дома, дорогие мои. И позвольте наконец себе выпить вина. Полбокала, не более. А то другие подумают, что я хочу вас споить, – засмеялся Овденос. Ученики переглянулись, дружно соблюдая тишину. – Что ж, кхм! После плотного ужина можете прогуляться по дому или же по саду, – пытался разрядить обстановку профессор. – Сыграть в «Андро льер Контрос». В общем, любая активность не помешает. Нас впереди еще ждет десерт.

Студенты разошлись по комнатам. Кто-то из гостей задержался и беседовал с преподавателем. Находясь в дальнем углу, Америус остался в одиночестве. Допив в гостиной чай, он покинул зал.

Следующая сцена изображала огромный кабинет. Книжные стеллажи росли верх, а за стеклами шкафов переливались разные драгоценности, антиквариат и предметы роскоши. Америус крутился по комнате, не зная, к чему подойти. Его пальцы скользили по корешкам плотно утрамбованных на полках книг. И вдруг он замер, руки сами потянулись к дверце стеклянного шкафчика. Черный лаковый камень в форме пирамиды стоял на подставке плоской стороной вверх. Он блестел, как звездное небо. Такую россыпь можно было увидеть только в самые редкие алчные дни. «Какая немыслимая прелесть, – заговорил внутренний голос мага. – Неужели настоящий звездный камень?» Дальше в его душе началась настоящая война между светлой и темной сторонами. Металась и рука эльфа. «Ты не можешь это взять, – говорил он себе. – Но оно такое…» И темная сторона Америуса все-таки выиграла. Звездное небо, уместившееся в камне, он быстро спрятал в карман брюк, прикрытых сверху свободным балахоном.

Новая зарисовка явила знакомую по первому отрывку лекционную аудиторию, скопище студентов и профессора Овденоса, произносившего гневную речь:

– Я вас собрал здесь не просто так. Предупреждаю, разговор будет не из приятных. Вот они, лучшие ученики! – заорал он во весь голос. – Подумать только, я считал вас лучшими! И что получил за свою благосклонность к вам? Подлый удар в спину!

– Что произошло? – спросила испуганная студентка.

– Среди вас есть вор, который еще не представляет, что натворил. Он украл не абы что, а звездный камень, который, между прочим, был навершием посоха первого архимага. Он не только стоит баснословных денег, но имеет историческую ценность. Я подозреваю одного ученика…

«Идиот, тебя раскусили. Прыгать в окно? Ссылаться на научный интерес? Ага… хорошее оправдание».

– Фальсиус.

«Пронесло», – возликовал внутренний голос Америуса.

– Профессор… Вы… вы что? – залепетал названный Овденосом ученик. – Я бы…

– Молчать! – рявкнул преподаватель. – Я лишь хотел посмотреть на твою реакцию. Играешь отменно, хочу признать! Но мы проверим дом каждого, прежде чем я объявлю имя грабителя, и тому, поверьте, светит только путь во Френзис. Уж там такие воровские способности оценят.

«Френзис… Точно! – В голове Америуса сложилось решение. – Надо побыстрее избавиться от чертова камня. Нет улики, нет преступления».

Картинка рассеялась, дальше появились две фигуры на туманном фоне.

– О, мой любимый клиент, приветствую! – воскликнул представитель Блуда. – Только порадовать тебя совсем нечем. Никаких книг из твоего списка я так и не нашел, увы.

– Я тут по другому поводу, – сообщил ему эльф.

– Да? Только давай поживее. Скоро на склад нагрянет начальство с проверкой, и нас видеть не должны.

– Я не займу много времени.

– Хорошо. Говори, – дал ему слово бойкий черт.

Америус достал из сумки звездный камень. Скупщик присвистнул.

– Да отсохнут мои яйца! Где ты это взял?

– Лучше не знать… – промычал маг.

– За такое коллекционеры отвалят огромные деньги! Но сам понимаешь – товар краденый, риски высокие, затраты на транспортировку…

– Да, да, – перебил его Америус. – Меня выручка не так волнует, как конфиденциальность.

– Об этом не переживай, я не разглашаю информацию о своих клиентах, – проговорил торговец, не отрывая глаз от камня. – Дам за него пять тысяч золотых, не больше.

«Пять тысяч? Это огромные деньги. Что мне с ними делать? Это вопрос уже десятый, Америус».

– По рукам! – согласился некромант. – Главное, поскорее его вывези из Тельвейс-Ан-Тира.

– Все будет сделано в лучшем виде! Твои денежки смогу отдать только через три дня. Такой суммы на руках у меня сейчас нет, – объяснил черт. – Надеюсь, понимаешь, что оболванить тебя я не собираюсь. Я дорожу этим местом, а ты можешь на меня настучать, если я поступлю нечестно. Да и терять тебя я вовсе не хочу, приносишь какую-никакую прибыль, еще и неходовой товар покупаешь.

– Мы друг друга знаем давно, – кивнул маг. – У меня нет причины сомневаться в тебе.

– Вот и отлично! Может, заодно и твои книги откопаю.

Тени рассеялись. Заседатели молчали, давая обвиняемому воспользоваться правом на последнее слово.

– Что могу сказать… – неуверенно начал маг. – Мне очень стыдно. Я был тогда еще таким глупым, желание затмевало всякий здравый смысл. И о чем я только думал! Я мог в одночасье лишиться всего, мне просто тогда повезло… Я был бедным студентом. На тот момент довольствовался библиотечными книгами, своего почти ничего не имел. И когда я увидел звездный камень… захотел им овладеть.

– Звездный камень, значит, – повторил Деос, деловито скрестив руки на груди. – Тот, что может упасть во время алчного звездопада?

– Именно, – подтвердил эльф. – Есть очень мизерный шанс, что этот камень упадет в звездопад. Наверное, это и есть единственная стоящая вещь, которую может преподнести наша скупая земля. Камень подпитывает обладателя огромным запасом маны. Он уникален почти как нелизгит. – Взгляд Америуса упал на голую шею Неамары, которую когда-то украшало подаренное им ожерелье.

– Деньги за звездный камень я получил. За неимением доказательств обвинить никого не смогли. Но вот бедный Фальсиус, на которого пали первые подозрения, в глазах членов ученого совета так и остался вором. Его исключили из академии. Парень по сей день чистит от застоявшейся магии предметы в крошечной мастерской. И все это моя вина. Никто на меня даже подумать не мог! Моя репутация была настолько безупречной, что, даже несмотря на это происшествие, Овденос, как и обещал, порекомендовал меня двору. Никто… абсолютно никто не включил меня в список подозреваемых. – Америус умолк.

– Ну украл и украл. Чего бухтеть-то? – загорланила паучиха. – Главное, что все живы и здоровы. От одной побрякушки старик не обеднеет, да и взбучка от коллег ему не повредит. Зазнаек надо порой опускать на землю со звездного неба.

– Если это единственный твой плохой поступок, тебя можно смело причислить к лику святых, – пожал плечами черт, не увидев в этом поступке ничего из ряда вон выходящего. – Меня больше удивляет, как при твоей неловкости этот камень не выпрыгнул у тебя из штанов.

– Это у тебя может что-то самопроизвольно оттуда выпрыгивать. Я же могу контролировать то, что находится у меня в штанах.

– Посчитаем, что ты выиграл на этот раз, – ухмыльнулся Деос.

– Ты давно искупил это прегрешение сторицей. Седые пряди тому доказательство, – рассудил Иандаэль.

– Ты был слишком молод, и в тебе говорил голос Алчности, перекрикивающий все остальное. В юности каждому трудно совладать со своим пороком, мало кому удалось пройти этот этап своей жизни без единой ошибки. Твоя же ошибка была не так критична, – высказалась демонесса.

– Это был очередной гахдаешгар, чахнущий над собственным златом. И поделом ему! – оскалив острые зубы, произнесла Шива. – Уверена, ты даже тогда был куда более достоин иметь эту побрякушку, чем тот собиратель барахла.

– Искренне благодарю, что вы нашли оправдания для моего ужасного поступка. – Америус осмелился наконец слегка шевельнуться.

– Это были не оправдания, – произнесла Неамара.

Эльф кивнул и сошел с пьедестала. Каменная платформа вновь поднялась, ожидая следующего греха.

– Ох, гори оно все гневным огнем! – С этими словами паучиха двинулась вперед.

Платформа просела сильнее под ее грузным телом в доспехах. Загадочная магия уже копалась в памяти Черной вдовы, готовясь показать то, что должно было оставаться лишь в воспоминаниях паучихи.

Тьма обрушилась в центр зала, будто вода из перевернутого ведра. Два женских силуэта с хитиновыми лапами находились в окружении лабораторных ампул, банок и самогонных аппаратов.

– Ерундовина какая-то вышла, вообще не вставляет. От такого даже эльф будет трезв как стеклышко! – попробовав на вкус полученный настой, проворчала Черная вдова.

– Ферга, это мероприятие для новоприбывших, которые только недавно вылезли из портала перерождения. У них еще не настолько крепкий организм.

– Так и нам эту бурду весь вечер пить придется!

– Ничего, переживем, – ответила вторая паучиха.

– Что вообще за приобщение без нормального опьянения? – фыркнула защитница. – Они должны запомнить это празднество надолго, а точнее, очнуться от беспамятства в собственной блевотине. Тогда это можно считать удачной вечеринкой.

– Ладно… – сдалась помощница Ферги. – Валяй, добавь что-нибудь на свой страх и риск.

Защитница метнулась к банкам на противоположной стене. С навесной полки взяла две емкости, с сыпучей смесью и водянистой. Тугие пробки вылетели из горлышек, и содержимое плюхнулось в высокую кастрюлю – Ферга ничего не стала высчитывать и отмерять.

– Эй, хорош! – воскликнула напарница. – Нас там всех от пары стопок накроет. Теперь молись, чтобы свежаки пережили этот вечер!

– Назовем это «выживание наиболее сильных видов», – отшутилась Ферга.

– Если что, я в этом не участвовала, – предупредила ее подруга.

В ту же секунду их силуэты превратились в туман, который почти сразу начал собираться в новую композицию.

– Боюсь представить, что ты туда добавила, – сказал Деос.

– Концентрированный яд коричневого отшельника и измельченный корень хирша, – перечислила защитница.

– Что может быть лучше… – иронично произнес черт. – Отравляющее вещество и галлюциноген в одном флаконе.

Видение показало пир в большом зале, слышался неразборчивый гул веселых голосов и звон посуды. За двумя длинными столами, поставленными параллельно друг другу, умостились Черные вдовы. Было тесновато, но это не мешало им наслаждаться пиршеством. Слуги едва успевали заменять пустые графины полными. Тьма детально показала лишь Фергу и еще трех женщин, остальные фигуры были размыты.

– Ты же… Ик! Ты… – безуспешно пыталась связать слова пьяная вдрызг молоденькая паучиха, тыча пальцем в грудь соседке – круглощекой Черной вдове.

– Что ты хочешь сказать? – раздраженно выдала та.

– Ты… Ай, черт! Выходи на середину. Ик! Поквитаемся.

– Чего? – вознегодовала вторая. – С ума сошла?! Я тебя первый раз вижу!

Этот ответ для перебравшей был последней каплей. Женщины повалились назад со скамейки, там как раз было место для кулачных разборок. Опытная Черная вдова, несмотря на лишний вес, быстро оседлала потерявшую страх молодую представительницу Чревоугодия. Зажатая в паучьи тиски новоиспеченная защитница сумела ударить паучиху. Опытная утихомирила ее ответным ударом. Задиру сразу же вырубило. Половина мирно выпивавших Черных вдов повыскакивала в середину трапезного зала.

– Очнись же! Давай! – орала защитница, пытаясь пробудить сокрушенную паучиху пощечинами.

– Кажется, она мертва, – произнесла Ферга, нагнувшись над новоприбывшей сестрой и проверив ее пульс.

– Слушайте… я лишь раз ей зарядила. И все! – испуганно оправдывалась женщина, которую погибшая спьяну спровоцировала.

«Пена изо рта – признак отравления, – размышляла про себя Ферга. – Герна здесь ни при чем… Это… я убила ее».

Внезапные вскрики, раздавшиеся сразу из двух мест, всполошили обеденный зал. Внимание всех теперь перекочевало на паучих, устроивших шум. Две другие новенькие почти одновременно упали лицом в тарелки. Тревожные возгласы Черных вдов, сидящих рядом с ними, означали, что девушки были тоже мертвы. Тени, нарисовавшие этот сюжет из прошлого, рассеялись.

Ферга похлопала себя по латам, пытаясь хоть как-то нарушить повисшую тишину.

– Слушайте, – начала она, – для меня это спиртное было как вода. Я была уверена, что наши новые девки максимум прочистятся, да и все. Кто ж знал, что они окочурятся.

На лицах большинства повисло недоумение.

– Да не смотрите вы так! – возмутилась паучиха. – Мои руки больше не прикасаются к этим треклятым жидкостям, только исключительно во время пробы. Чтобы еще хоть раз стать варщицей… увольте! С меня хватило того безумного пира.

– И ты после этого вышла сухой из воды? – поразился Деос.

– Атрехса не настучала на меня, потому как мы крепко дружили, не смогла она это сделать. В общем, для всех мы якобы самую малость напортачили с пропорциями, никто там особо не разбирался. Кто-то даже заявил, что те скончавшиеся паучихи годились разве что для ублажения каракуртовских обалдуев, мол, сильный дух в них отсутствовал. А вскоре и Атрехса погибла во время охоты. Больше об этом никто не знал. Зато теперь знаете вы.

– Ферга, Ферга… – растягивая ее имя, заговорил эльф. – Ты не Белая Леди, а Железная Леди. Странно, что такое имя не прижилось. Я помню, что тебя ничего не берет. Твое эгоистичное стремление хоть немного захмелеть привело к невинным смертям. Но ты этого никак не хотела. Остается только жить с этим.

– Ну и натворила ты дел, – посмеялся черт и, когда понял, что это не совсем уместно, кашлянул в кулак. – Но… ты сама не ожидала такого эффекта. Спишем это на несчастный случай.

– М-да… – Неамара не знала, что сказать, – надо было не нарушать рецептуру. Но думаю, что ты и так уже себя наказала, твои собственные мысли разъедают тебя изнутри.

– Это настоящее преступление… – не стала смягчать свой приговор Шива. – Чтобы загладить вину, ты должна принести пользу клану, что ты сейчас и делаешь изо всех сил.

– Я знаю, как тебе дороги твой клан и каждая в нем Черная вдова. То было глупым поступком, совершенным с целью увеселения, но он обернулся настоящей трагедией. Главное, ты перестала судить всех по себе и стала заботиться и ценить каждого члена клана, – закончил на этом Иандаэль.

– Поверьте, по мне это тогда сильно ударило. Просто… как говорят, время лечит, – буркнула паучиха, освобождая пьедестал.

– Бутончик, твой черед. Хоть что-то узнаем о тебе. А то ты все время одариваешь нас только диким шипением.

Бросок змей в сторону главы Вестников сразу заставил его прикусить язык. Черт уступил дорогу колдунье, которая, судя по всему, не желала раскрываться. Но выдвинутые паучьим котлом условия ставили ее в рамки, как и всех собравшихся. Когда ноги горгоны оказались в круге и продавили его вниз, тьма вновь заклубилась, готовясь поведать тайну из жизни молчаливой соратницы. Две тени в горгонских обличьях расположились по разные стороны шаманского очага. Мужская фигура сидела неподвижно в медитативной позе, женская суетливо кружила у костра, от бурлящей в чане воды поднимался пар.

– Это не обсуждается. Ты составишь пару Хештарну! – прозвучало из уст шамана.

– Нет! – обозленно выпалила Шива. – Ты же знаешь, что у нас с Такшу, мы любим друг друга.

– И я закрою глаза на то, что вы без моего согласия греховодили на глазах у всего племени, выказывая тем самым публичное неуважение к устоям и лично ко мне.

Заявление шамана горгону нисколько не пристыдило. Она металась подобно хищнице, которую насильно удерживают в замкнутом пространстве. Наблюдая за ней, мужчина продолжил:

– Такшу соединился с Ишаз.

– Уже? – Эта новость стала для горгоны ударом. – Не может быть… Нет, ты не мог…

– Обряд уже совершен, Шива. Сосредоточься на своем соединении с Хештарном.

– Почему ты это сделал? – вознегодовала колдунья.

– Я не обязан отвечать.

– Тогда я уйду отсюда. Уйду из племени! – пригрозила она, шипя.

Шаман тяжело вздохнул, но решил ответить своей преемнице:

– Ты подавила Такшу. Он растворился в тебе. Для него ты угроза, а не опора. Ишаз покорнее. Их союз будет долгим и прочным, ваш был бы обречен.

– А Хештарн? – спросила Фурия, с ненавистью выплевывая его имя.

– Хештарн воин. Добытчик, при этом не зациклен на чувствах и отношениях, как Такшу, а значит, не будет отвлекать тебя от обучения, – несмотря на излишнюю вспыльчивость Шивы, глава племени говорил спокойным тоном.

– Ты допустил большую ошибку… – впервые остановившись, произнесла горгона.

– Я их не допускаю. А духи, велевшие мне так поступить, тем более. Ваш обряд клятвы пройдет завтра. Будь к нему готова.

Шива стрелой вылетела из шалаша. Тени начали расползаться, а потом снова нарисовали тех же самых персонажей. Фурия и ее наставник сидели прямо на земле около нескольких плетеных корзин. Они перебирали растения, собирая их в пучки.

– Я больше так не могу! – вскрикнула Шива, вымещая злость на стеблях и листьях. – Они улыбаются, весело общаются, зажимаются на каждом шагу. Мы же с Хештарном даже не говорим друг с другом…

– А когда тебе нужно было общение? – спросил шаман. – Не припомню. Тебе необходим тот, с кем ты можешь молчать, не испытывая при этом напряжения. Кто будет успокаивать тебя, усмирять твой бойкий нрав, а не подогревать его. Хештарн для этого идеально подходит. Хватит придумывать…

– Меня разрывает изнутри, когда я их вижу! – перебила его горгона. – Не могу смириться. Я должна быть рядом с Такшу, а не она!

– Шива, внимательнее. – Шаман достал из корзины горгоны пучок прочных стеблей, связанных гибким прутом. – Даже самый маленький бутон кумоша в заживляющем снадобье может убить. Как и твоя желчь может погубить не только тебя, но и остальных. Ишаз заслужила счастье.

– А я? Я его не заслужила? – допытывалась Шива, откладывая лишний цветок в маленький деревянный короб, стоящий за ее спиной.

– Постарайся искренне за нее порадоваться, и тебе полегчает. Ничто так не исцеляет от зависти, как радость за ближнего. Вскоре и ты найдешь покой в собственных отношениях. И завтра, – шаман остановился на мгновение, – вы с Ишаз пойдете на болота.

– С ней я никуда не пойду!

– Это не обсуждается! – грозно произнес наставник. – Научи ее расставлять приманки и ловушки, заодно соберите ягоды и хворост. Пора вам уже примириться.

– Этому не бывать! – процедила она сквозь зубы, и змеи на ее голове зашипели, солидарные с хозяйкой.

Горгона вскочила на ноги и выбежала из шаманского дома, побросав на пол растения.

– Шива! А ну вернись!

Картинка рассеялась, и почти сразу сложилась новая. Среди клубов дыма показались две представительницы Зависти. Женщины шли в окрестностях ядовитых болот, позади них оставались стволы тонких деревьев и плотный туман.

– Шива, я знаю, что вы с Такшу были близки, и вряд ли мое сочувствие может…

– Ни слова больше, слышишь? – шикнула на девушку колдунья. – Мне осточертел твой голос!

– Прости… Я не…

– Тише! – В этот раз преемница шамана заткнула рот Ишаз рукой.

Шива прислушалась. Еле уловимый звук чавканья по болоту говорил о том, что поблизости кто-то есть. Между деревьями мелькнуло нечто. Худое костлявое тело, длинноногое и быстрое. Развесистые рога подсказали, что это Вендиго.

«Прятаться поздно. Он уже начал охоту», – поняла колдунья, продолжая неподвижно стоять и зажимать рот своей сопернице.

– Шива… – вновь подала голос обеспокоенная девушка.

Существо притихло, готовясь к нападению.

– Бежим! – приказала Шива.

Девушки кинулись со всех ног вперед. Они юрко перескакивали с кочки на кочку, слыша позади хлюпкий топот ускорившегося врага. Ишаз не отставала, а порой даже перегоняла Шиву, и это тревожило ее. Горгоны бежали без остановки, но Вендиго приближался, понемногу сокращая дистанцию, будто растягивая приятные мгновения погони.

«Так он сожрет нас двоих, – послышались мысли Шивы, прорывающиеся сквозь ее судорожное дыхание. – Только одна из нас сможет на время отвлечь его, и тогда вторая выживет. И я не намерена быть приманкой».

Выбор был сделан. Шива поравнялась с Ишаз, но действовать ей не пришлось. Девушка сама оступилась и провалилась в трясину по плечи. Ишаз взвизгнула и беспомощно забила руками по мутной болотной воде.

– Шива! – обреченно заверещала она. – Шива! – Ее голос начал срываться на плач.

«Нельзя ее бросать… Нет, нет, нет, – уговаривала себя колдунья, стремительно отдаляясь от соплеменницы. – Медлить нельзя. Иначе погибнем вдвоем. Я заслуживаю жить, а не она. Я ЗАСЛУЖИВАЮ СЧАСТЬЯ!» – в отместку шаману заявила горгона и ускорилась.

– Шива! Ши… – Жизнь Ишаз оборвалась.

«Бежать и не оглядываться, бежать и не оглядываться. – Преемница шамана еще чаще хватала ртом воздух. – Пока Вендиго не обглодает каждую ее кость, он не тронется с места. Я успею скрыться. Я успею…»

Тени закружили по залу, рассеиваясь. Колдунья стояла на платформе как вкопанная.

– Удивительно, что вы говорили на общегреховном, а не на горгонском, – задумчиво произнес Америус после увиденного.

– На деле было иначе, – ответила Шива.

– Значит, котел позаботился о том, чтобы мы все досконально уловили из вашей речи, – с интересом размышлял маг.

– Шива, тебе есть что добавить? – спросил серафим.

Горгона выпрямилась. Теперь ее хищные глаза были направлены на Иандаэля.

– Там было так… либо она, либо я. С Вендиго бороться бесполезно. Спасти может только подлость или хитрость. Пока Вендиго ее ел, я выиграла время. Если говорить честно, то племени живой нужна была я, а не она. Племя живет, пока в нем есть шаман. Наш шаман был на грани ухода в мир иной. От смерти Ишаз племя ничего существенного не потеряло, а вот потеря преемника стала бы тяжелой для него утратой. И лишь потом я осознала, что шаман был прав. Такшу не стоил ничьих терзаний. Безвольный увалень, ведомый и никчемный. По Ишаз он проплакал от силы два дня, – пренебрежительно фыркнула она.

– Тебя кто-нибудь обвинил в ее смерти? – поинтересовался Деос.

– В общем-то, нет. – Горгона мрачно ухмыльнулась, обнажая клыки. – Были потуги у Такшу, но стоило Хештарну зыркнуть на него, как он сразу утих. Шаман смолчал, но потом сказал мне наедине, что рад моему возвращению, несмотря ни на что.

– Сработал инстинкт самосохранения, – первым огласил свое мнение глава Вестников. – Сложно судить кого-то в такой ситуации. Неизвестно, как каждый из нас себя бы в ней повел.

– Даже легкое сомнение, поселившееся у тебя в мыслях в момент, когда ты спасалась бегством, говорит о том, что в тебе есть добро, – последовали слова ангела. – Где-то глубоко сидящее, но есть.

– Если считать, скольких сестер за все время я не успела спасти, то одна упущенная жизнь не велика потеря, – звякнув броней, произнесла Черная вдова.

– Уж если на кону стоял выбор… Ты подошла к этому выбору обдуманно. Ты была нужнее племени, согласен. Может, мне даже есть чему у тебя поучиться, – признался Америус. – Например, принимать сложные и в какой-то мере радикальные решения, хотя я в этом плане неисправим.

– Я не раз отправляла своих воинов в пекло, – заговорила Неамара, – и многие из них не вернулись. Именно мое решение направить их туда и погубило их. Я знаю, каково это. С годами я смирилась с этим, объясняя их смерти тем, что нужно было принять стратегически верное решение. Ты рассуждала здраво даже в такой напряженный момент. Да, ты жестока по своей натуре, но необходимость выживать закалила тебя, я-то знаю, что судьба племени всегда была для тебя превыше всего.

Выслушав речи соратников, Шива лишь коротко кивнула и вернулась обратно в строй.

– Светлый господин, – взглянул на Иандаэля Деос, – котлу уже невмоготу, как хочется найти пятно на твоем ослепительно чистом белье. – Или не хочется… – добавил информатор, услышав дребезжание каменной панели.

– Испытание предназначено вам, – поспешил объяснить ангел. – Я здесь неподсуден, не в этом мире…

* * *

Воины перебрались в другую часть подземного святилища. Следующая комната почти ничем не отличалась, разве что стоял обеденный стол с блюдами на любой вкус. Восхитительные ароматы тут же привлекли главную ценительницу всевозможных яств.

– Наконец щедрое вознаграждение! Откуда котел узнал о моем любимом лакомстве? – Ферга подлетела к целой горе жареной печени, едва умещающейся на серебряном блюде, весело напевая себе под нос. – О Геенна, благослови питательную еду!

– И о моем… – подозрительным тоном проговорил маг, увидев многоярусный вафельный торт, какой он заказывал лишь в алчные праздники. На секунду ему показалось, будто это было в другой жизни.

– Ферга, ничего не трогай! Скорее всего, это часть испытания, – Неамара попыталась остановить изголодавшуюся паучиху.

Уже протянувшая руки к столь желанному ливеру Черная вдова запричитала:

– Ферга то, Ферга это! Мне и шелохнуться лишний раз нельзя!

Тут резко засмеялся Деос:

– А чье это такое… продолговатое и невзрачно-коричневое.

И получил вместо ответа змеиный укус в предплечье.

– Ай! Мне просто интересно, зачем же сразу меня шпынять?! – воскликнул он.

– Это овощная котлета, кретин, – прорычала оскорбившаяся Шива.

– Ребята, послушайте, тут говорится следующее, – крикнул им Америус, нашедший новое послание:

Дверная панель, минутой ранее впустившая их, теперь грозно загрохотала, поднимаясь и закрывая проход.

– Молодец! – бросил ему Деос. – Ты активировал задание, которое мы даже не поняли.

– Котел желает проверить, насколько силен ваш дух, – заговорил ангел. – Проявите выносливость, найдите в себе силы устоять перед самым, казалось бы, необоримым желанием. Это испытание ударит по самым уязвимым, в первую очередь по Ферге.

– Просто отлично, – брякнула паучиха.

– Давайте возьмемся за руки, – спешно предложила Неамара, раскрывая ладони рядом стоящим Иандаэлю и Ферге. – Так мы будем останавливать друг друга, если кто-то захочет рвануть к столу.

В напряженной, накрывшей всех тишине кто-то шумно сглотнул – страх перед грядущим испытанием был не только у Ферги. Воины взялись за руки и образовали круг. Ладони потели, во рту пересохло, в животе обострялась колющая боль.

– Почему голод так быстро растет? – обеспокоенно спросил Деос.

– Предполагаю, потому что сейчас одна минута равна целому дню, – ответил ему Иандаэль.

– И сколько нам таких минут надо пережить? – еще больше всполошился Вестник.

– Этого я сказать не могу, – отрешенно произнес ангел.

Минуты растягивались, превратившись для членов отряда в мучительную вечность. Желудок бунтовал. Некоторые в кругу начали сильнее сжимать руки тех, кто стоял рядом.

– Впервые вижу, как Ферга плачет, – покосился Деос на Черную вдову, которая стоически переживала происходящее. Ни одна жилка не дрогнула на ее лице. Лишь из закрытых шести паучьих глаз ручьем лились слезы. – Зрелище жуткое…

– Америус, что с тобой? – спросила демонесса. У него дергалось лицо, но суть эмоций было сложно понять.

– Кажется, я сейчас тоже заплачу, – жалобно проскулил маг. – Я готов все съесть с этого стола, даже эту треклятую печень!

– Держитесь, скоро все закончится, – Неамаре стоило огромных усилий подбадривать остальных.

– Хорошо хоть, что пить хочется не так сильно, – вяло заметил информатор.

Прошло еще несколько минут. Желудок настойчиво требовал заполнить сосущую пустоту, велел ринуться к ломящемуся от яств столу. Границы круга колебались. Руки товарищей были стиснуты до белизны в костяшках.

– Я больше не могу. – Паучиха начала извиваться, вырывать ладони, пригибаться от нестерпимой боли в животе.

– Ферга, думай о вознаграждении! – призывала ее Неамара хриплым голосом. – Вспомни, что ты получишь за свою выдержку – неограниченный запас пищи для всего клана. Еще совсем чуть-чуть.

Прошло еще несколько минут.

– Ай! – заорал вдруг Деос, вновь атакованный змеями Шивы, только куда ожесточеннее, чем раньше. – Прикажи гадюкам держать свои пасти закрытыми!

– Не могу, они меня больше не слушаются.

– Давайте поменяемся местами! Почему я стою между Шивой и Фергой?! – начал терять самообладание Деос. – Вы моей смерти хотите? Они обе съедят меня!

– Не расцепляйте руки! – глухо выдавила Неамара. – Ферга точно сорвется. И перестаньте ерзать…

Время текло медленно. Силы окончательно покинули воинов. Члены команды были полностью истощены и едва держались на трясущихся ногах.

– Невозможно стоять, – еле слышно произнес маг.

– Хорошо, давайте плавно садиться, – согласилась не менее ослабевшая Неамара.

Но этот план осуществить не удалось. Некромант свалился в предобморочном состоянии на каменный пол, больно ударившись затылком и выпустив руки Иандаэля и Шивы. Другие, тоже совсем обмякшие, начали падать следом.

– Америус! – встревоженно воскликнула Неамара.

Суматохой тут же воспользовалась Ферга, нашедшая в себе силы для последнего рывка к столу. Она, совсем одичавшая, со звериным ревом на полусогнутых ногах заковыляла в его сторону.

– Ферга! Нет! – крикнула Неамара, только встающая на колени. – Держи ее, Америус.

Все еще лежащий на спине эльф успел схватить паучиху за ногу, но тут же выпустил. Пальцы его совсем не слушались.

– Черт, сил совсем нет. Прости, Неамара, – жалобно проговорил он.

Но тут Черную вдову остановил Иандаэль.

– Ферга, не сдавайся! Не принимай поражение, когда победа так близка, – держа ее за плечо, произнес ангел. Иандаэль стоял в полный рост, взволнованный и всей душой переживающий за своих подопечных. Мелкие капельки пота на его лбу мерцали в свете нимба, как утренняя роса.

Зазвенели доспехи – это Ферга обрушилась на пол. Она покорилась Иандаэлю, как покорилась судьбе, которая уготовила ей либо спасение, либо голодную смерть. И тогда страдания резко прекратились. Грохот опускавшейся каменной панели известил их о том, что испытание пройдено. Голод отступил, все озирались, кроме Ферги, вновь замаячившей у стола.

– Теперь-то я могу притронуться к еде? – раздраженно рявкнула она.

– Ладно, – покосившись на выход, дала свое согласие Неамара.

Ферга сложила свою мозолистую ладонь, как медведь лапу, собираясь зачерпнуть мед. Но захватить целую горсть печени не удалось – еда оказалась очередным магическим сгустком. Все остальные блюда начали испаряться, являя мелким паучьим глазам пустой стол, покрытый вековой пылью.

– Черт, это был обман! – взвыла паучиха.

– Давайте двигаться дальше, – увидев, чем все обернулось, Неамара подозвала отряд, уже углубляясь в следующую часть подземелья.

Новый зал был похож на два предыдущих, но в нем имелся странный монолит треугольной формы, высотой примерно им по пояс. На его вершине было четко вырезанное углубление в форме человеческой кисти. Голос мага, раздавшийся с конца зала, поспешил озвучить выбитые на стене условия очередного испытания:

– Такое же было в первом зале, разве нет? – недовольно спросил черт.

– То было отголосками прошлого, сейчас же вам предстоит рассказать о ваших тревогах за настоящее, – пояснил серафим.

– Кажется, понял… – проронил черт, приблизившись к постаменту.

Деос опустил руку в углубление треугольного камня.

– Я знаю, что веду своих Вестников на убой, – его взгляд, устремленный в пол, вдруг помрачнел, как и голос. – Имею ли я такое право? Мне страшно от одной мысли о том, как я буду подсчитывать погибших. Сгружать их тела на тележки, пробираясь по горам трупов, выискивая среди них своих. – Деос с отстраненным видом взъерошил волосы. – Наверное, это беспокоит меня больше всего. Я прекрасно осознаю, что цель наша благородная и все такое… Но ладно я, идущий на это добровольно. Половина же моих ребят еще толком не успела пожить.

– А как же твои слова, произнесенные еще во Френзисе? – напомнил Америус. – Где тот достойный предводитель, хладнокровный и расчетливый, каким ты пытался себя выставить?

– Смотрите-ка, – ухмыльнулся черт, – подловил меня, гад. Да… мне это тоже непросто дается. Ладно, еще малознакомые представители Блуда, но мои подручные… Это другое дело. Их судьба меня волнует.

Глава Вестников убрал руку с камня. Следом на монолит упала тяжелая ладонь Черной вдовы:

– Думаю, о моем беспокойстве и говорить не нужно, оно и так о себе очень громко заявляет. Хочу уже поскорей полакомиться из котла.

– Ферга… – осуждающе протянула Неамара.

– Не то? – озадачилась паучиха.

– Глубже, Ферга, глубже… – намекнул ангел.

– Прислушайся к голосу сердца, а не желудка, – прямо указал Деос.

– Ладно… – Ферга задумалась. – Сердце волнуется за Черных вдов, за наши родные земли… Устала видеть, как мы мучаемся, добывая пропитание.

Она отошла назад под жалобные завывания своего изголодавшегося желудка. К камню приблизился маг:

– Я до сих пор ощущаю свою вину за причастность к событиям во Френзисе.

– Да что ты?! – Информатор усомнился в его искренности.

– Именно так, – подтвердил эльф. – Я запустил волну трепонемы раньше положенного срока. Забыть это невозможно, постоянно всплывают картины зараженных улиц, воющих от страданий чертей. И в появлении этого кошмара не последнюю роль сыграл я.

Америус торопливо уступил место Неамаре, и она уверенно опустила руку на шероховатый камень:

– Во мне борются противоречия. Я иду против своего народа, для которого могла бы стать богиней пантеона. И впервые в истории женщина, выбранная первозданным огнем, будет орудовать им против собственного рода. Я стану для них проклятием, а не святыней, – продолжила Неамара. – Мое имя будут веками произносить как ругательство. Но мне было бы гораздо хуже, если бы мои клинки поджигали и рубили бы ни в чем не повинных грехов, которые просто хотели жить свободно. Уж лучше я направлю их против узурпатора.

– Тяжелая ноша, – сочувственно проговорил Вестник.

– И только ты в силах с нею справиться, – произнес темный маг.

Высказавшись, демонесса кивнула и шагнула в сторону.

– Шива? – обратился серафим к горгоне, которая вновь не торопилась делиться своими душевными переживаниями.

– Я боюсь проиграть в грядущей войне. Боюсь потерять последнюю надежду на лучший мир. Боюсь лишиться того, что только недавно обрела, – на одном дыхании выложила Шива, не привыкшая заявлять прилюдно о своих слабостях. В завершение ее острые когти скребнули по камню. Ее признание было последним, но дверь не открылась.

– Так-так… У нас в компании завелся врунишка.

– Деос прав, – Иандаэль оглядел озадаченные лица грехов. – Котел чует ложь. Мы отсюда не выйдем, пока не будем предельно честны. Кто-то случайно сказал о не самом важном или же нарочно соврал. Внимательно прислушайтесь к себе. Взвесьте все сказанное и задайте вопрос: именно то, о чем вы поведали вслух, больше всего вас сейчас волнует или же вы ошиблись в собственных ощущениях?

– Хорошо, хорошо… я скажу! – сдался Америус, подняв руки. – Я буду откровенным только потому, что это необходимо. Знайте, я бы никогда во всеуслышание не заговорил про такое! – заявил он так сердито, будто винил во всем присутствующих.

– Я весь внимание, – Деос радостно потер руки.

Америус испустил обреченный стон и угрюмо произнес:

– Сейчас меня волнует то, что происходит между мной и Неамарой.

– Как предсказуемо, – черт широко улыбнулся.

– Дай ему договорить, – шикнула на болтуна горгона.

– Так вот что вы имели в виду тогда в катакомбах под «присмотрись к деталям». С самого начала интрижка была между Америусом и Неамарой! – От внезапного озарения Ферга залилась бесстыдным смехом, настолько громким, словно она засунула голову в чугунный котел.

– Да какая там интрижка… – иронично протянул Деос. – Неловкие поползновения с одной стороны.

– Ну и ну… – не успокаивалась защитница.

– Я тебе больше скажу, он до сих пор девственник.

– Ты когда-нибудь оставишь меня в покое? – сквозь стиснутые зубы процедил маг.

– Не в этой жизни, друг, – нахально подмигнул ему информатор.

– Правда? И почему меня это не сильно удивляет?

Америус багровел с каждым новым сказанным в его адрес словом, Ферга же продолжала втаптывать его в землю дальше:

– Я вот одного не понимаю, почему ему так не везет с женщинами? Вроде не косой и не хромой.

– Зато страшный зануда, – напомнил ей черт.

– Да, – согласилась Ферга. – Но… он сам по себе очень закрытый. Может, он стесняется своего размера, ну… знаешь, как у мужчин бывает.

– Сейчас вы наполните котел не тем, чем нужно! – прикрикнула Неамара, и бойцы наконец оставили свои бесстыдные обсуждения.

– Спасибо, – поблагодарил ее эльф. – Теперь я не могу собраться с мыслями.

– Соберись, Америус. Самое время открыться, – подбодрил его Иандаэль.

Некромант опустил потную ладонь на камень:

– Когда я еще жил в Тельвейс-Ан-Тире, я просто существовал…

– Ох, понеслось. Пожалуй, присяду. – Паучиха кряхтя опустилась на пол. – Рассказ, похоже, будет долгим.

– Все вокруг казалось ненастоящим. Фальшью, как вся Алчность от начала и до конца. Я зацепился за должность советника в Демефисе как за последнюю надежду спастись от медленной смерти. Думал, такие перемены пойдут мне на пользу, но уже через пару дней все вернулось на круги своя, пока… – эльф запнулся. – Должен признаться, что Неамару я знал до нашего официального знакомства, а она еще и не ведала обо мне. Когда я впервые увидел ее на тренировке, во мне пробудилась жизнь. Я стоял с открытым ртом, сердце зашлось в бешеном ритме. Я наблюдал за тобой не в силах оторвать глаз, – Америус начал обращаться прямо к Неамаре. Их глаза встретились. Маг окунулся в манящий, обволакивающий янтарем взгляд, моментально позабыв о том, что за ними наблюдают.

– Я был далеко не единственным, кто с замиранием смотрел на тебя. С тех пор я стал каждый день тайно наблюдать за тобой в перерывах. Этими моментами я и жил. Заряжался энергией и твоей красотой, как неисправный магический прибор, требующий ежедневной подпитки. Я впитывал на расстоянии все, что мог. Ты, не подозревая об этом, исцелила меня. Я даже рискнул представить, что бы со мной произошло, если бы ты ответила мне согласием. А когда услышал про дело «Пропавшие грехи», о котором обмолвился Даэтрен, и узнал, что именно тебя он планирует задействовать в нем, то сразу вызвался участвовать. Это был мой шанс познакомиться с тобой, приблизиться к тебе. И вот тогда моя жизнь заиграла настоящими красками. Опасности, которых я всегда избегал, казались приключениями рядом с тобой. Каждый момент, когда мы были наедине, отпечатался в голове сильнее заученных заклинаний. Так что мои терзания связаны с тобой. Уже долгое время они преобладают над всем остальным.

– И в чем проблема-то? – возмутилась Ферга. – Надо было давно во всем признаться, а не трусить. Твои тонкие намеки никто не способен понять. Заявил бы прямо о своих чувствах, и дело с концом!

– Знаю… – эльф закачал головой. – Я жалею о многом. Корю себя за нерешительность.

– Ты безнадежен, – продолжала уничтожать самооценку мага паучиха.

– Я толком не мог разобраться в себе, – объяснил Америус. – Я так испугался отклика в своем сердце, что сбежал от источника этого чувства подальше. Ведь тогда у меня возникла новая дилемма: куда двигаться дальше? Я больше не хотел работать на Даэтрена, а Неамара… Думал, как созрею, поговорю с нею и расскажу открыто о своих чувствах, но… я оказался в рядах повстанцев, и все еще больше усложнилось. Я не мог выдать Бастион свободы, так как не представлял, какую реакцию вызовет у тебя эта новость. Я оказался связан по рукам и ногам. Что мне было делать?

– Теперь Неамара примкнула к борцам за свободу. Не вижу никаких препятствий, – намекнула Ферга.

– Препятствием является обида командира, – сказал ей Деос.

– Да что ж тебя всему надо учить?! – всплеснула руками защитница. – Возьми ее силой, и она подобреет.

– Ферга! – недовольно воскликнула Неамара.

– Действительно, Ферга. Что за совет девственнику, – с усмешкой подхватил Деос.

– Провалиться мне под землю… – Маг закатил глаза. – Неамара… Я не прошу о большем, только… Прости меня, если сможешь.

Предводительница лишь смерила его взглядом, словно произнесенные им слова доверия у нее не вызвали. Америус безнадежно вздохнул. Зато откровенность эльфа подействовала на котел, и каменная дверь начала шумно опускаться вниз. За ней в самом конце зала возвышался на широком каменном постаменте их заслуженный трофей – легендарный котел Дагды.

– Я думала, он будет побольше, – расстроилась Ферга, увидев его.

Скромный вид котла убил у них все желание триумфально прошествовать к заветному призу. Вместо этого они устало побрели по выложенной узорчатой плиткой дорожке и остановились у возвышения. Самый обыкновенный чугунный котел не был похож ни на древний артефакт, ни на волшебную диковинку из преданий и уж тем более на неиссякаемый источник пищи.

– Ферга, испробуй его в деле, – предложила демонесса.

Повторно просить паучиху не пришлось, именно об этом она мечтала с самого начала. Ферга остановилась напротив котла, не зная, как к нему правильно подойти. В итоге, после недолгих дум, она решила потереть его выпуклый бок, как волшебную лампу:

– Хочу…

Внутри котла забурлило.

– Слышите? Кажется, он понимает! – радостно воскликнула Черная вдова.

– И я отсюда уже чувствую запах печени, – пробурчал эльф.

– Вроде перестал шипеть, – низко опустив ухо над паром, исходящим из котла, объявила паучиха.

– Лучше подожди… Эм-м, – но опасения мага прозвучали именно в тот момент, когда рука голодной защитницы исчезла в недрах древнего артефакта. – О Всевышний…

На глазах у затихшей команды Ферга вытащила серебряное блюдо, на котором аккуратно пирамидой были сложены куски печени. Точно такую же сервировку они видели на столе во втором зале. Котел точь-в-точь воссоздал то, о чем грезила паучиха.

– Хоть вкусно? – спросила защитницу Неамара после уже третьей закинутой ею в рот порции паучьего деликатеса.

– Вкуснее ничего не ела! Если пища богов и существует, то это она! – восторженно заявила Ферга с набитым ртом.

Товарищи дали ей несколько минут, чтобы она насытилась, а потом Неамара стала подгонять ее:

– Ферга, надо торопиться, Такра не ждет.

– Еще один разочек, и все! – жалобно попросила паучиха.

Глава 11

После совета, на котором команда определила, к какому народу отправиться на этот раз, вечер продолжился в харчевне «Лакомый кусок». Воины весело проводили время, обсуждая Фергу и события этого дня.

– Вспомните лицо Карательницы, – Деос хохотал во весь голос. – Она никак не ожидала опять увидеть нас, да еще и с котлом.

– Жаль только, что мы не остались на пир, – с грустью пробормотала Ферга.

– Тебе было мало съеденного? – удивилась Неамара, вспомнив огромные порции, созданные котлом, которыми могли насытиться по меньшей мере пятеро. – Впрочем, ты могла бы и остаться.

– Не, не! – отмахнулась паучиха. – Я не упущу возможности поучаствовать в славном побоище, да и честно, соскучилась по всем вам.

– Как и мы по тебе, Ферга, – призналась Неамара.

– Давайте выпьем за союз с Черными вдовами! – Деос высоко поднял кружку. – Я же говорил, что все получится, а кто-то не верил. – Черт одарил многозначительным взглядом безучастного эльфа, который весь вечер неотрывно таращился в окно.

– Пойду подышу воздухом, – наконец произнес Америус, уставший от застольных бесед.

– Воздухом? Окно же открыто настежь. Дыши не хочу. – Вестник выставил голову в проем, громко втянув носом воздух.

– Душновато у камина. – Америус поспешно встал.

Деос поглядел на камин, а потом на мага. Задать новый провокационный вопрос он не решился. Подавленный вид соперинка отбивал всякое желание ехидничать. Ему хотелось полноценной словесной баталии, маг же сейчас дать этого ему не мог. Америус быстрым шагом покинул заведение. Разговоры за столом возобновились. Неамара, ругнувшись, вдруг подскочила с места:

– Черт… – по ее броне стекало вино.

– Ты что, золотце! Заразилась неуклюжестью от мага? – воскликнул Деос, потянувшись за тканевой салфеткой. – Держи…

– Это бесполезно, – замахала она руками. – Надо переодеться и срочно застирать вещи, пока вино не впиталось.

Обещая вернуться, Неамара поспешила к выходу и, выбравшись наружу, начала суетливо оглядываться по сторонам. Чуть в отдалении стоял Америус, опираясь локтями о деревянные перила. С унылым видом он глядел вниз, туда, где бил подземный источник, снабжающий местных жителей чистой водой. Демонесса под шум воды подкралась к некроманту. Эльф увидел ее, когда воительница была уже в двух шагах от него.

– Неамара… – осторожно произнес он. Эльф не знал, что сказать, а главное, не понимал, что тут делала представительница Гордыни. – Ты испачкалась…

Неамара молчала. С удивительным изяществом она расправила крылья. Вернее, распустила, как цветок распускает лепестки. Америус замер, смотря на нее с неприкрытым восхищением. Воительница сделала к нему шаг вперед.

– Рискнешь? – спросила его демонесса.

Темный маг встрепенулся. Его пробрала волнующая дрожь.

– Ты еще спрашиваешь? Конечно да.

– Даже если я сожгу тебя дотла?

– Даже если так. Гибель в твоих объятиях будет лучшим мгновением моей жизни и ее прекрасным завершением.

Выбор был сделан. Крылья образовали кокон, в котором оказались вплотную прижаты друг к другу двое грехов. Сквозь слегка просвечивающую кожу перепончатых крыльев начал проступать свет. Внутри становилось с каждой секундой теплее. В таком ярком освещении они оба почувствовали себя раздетыми. Волнение Америуса выдал его дернувшийся кадык в тот момент, когда он поймал блеск живых янтарных глаз и ощутил, как ее рука мягко легла ему на плечо. Он неуверенно притронулся к щеке демонессы. От холода его пальцев Неамара изогнула шею, но, быстро привыкнув, выпрямилась. Нежно проведя ладонью по ее шелковистой коже, маг спустился ниже и погладил волосы, спадающие волнами на плечи. В коконе сделалось еще жарче. Он поднес огненный локон к своему носу и вдохнул его запах, как тогда при расставании в ее демефисском имении. Выдох был долгим и наполненным печалью. Печалью долгой разлуки.

– Пусть это будет не сон, – тихо прошептал Америус.

Демонесса придвинулась еще ближе, дотронулась до его губ. Ее поцелуй был томительным, дразнящим, слегка ленивым. Америусу захотелось придать ему нечто собственническое, навсегда запечатлеться в ее сердце не гостем, а хозяином. Он осмелел, а Неамара именно этого и добивалась. Влечение, подавляемое им на протяжении долгого времени, было намного сильнее всяких сомнений. Их губы долго не могли разомкнуться, будто они боялись, что этот миг никогда не повторится.

– Сойдет за подтверждение? – слегка отстранившись, поинтересовалась Неамара.

– Теперь это походит на бред одержимого. Но, к счастью, я не первый эльф, помешанный на совершенных грехах. – Маг томно взирал на нее.

– Хах. Смотри не стань таким же маньяком, как наш общий знакомый.

– Не могу обещать, – произнес Америус, любуясь ее улыбкой, которая всегда вызывала в нем волну дрожи.

Демонесса будто о чем-то вспомнила. На ее ладони появился некогда подаренный им нелизгит.

– Думаю, пришло время вернуть это на место.

– Ты его сохранила? – Маг вытаращил глаза в полном изумлении.

– Удивлен?

– Мягко говоря… Я был уверен, что ты его выкинула, чтобы ничто больше не напоминало обо мне.

– Слишком уж оно уникально… – ухмыльнулась Неамара. – Поможешь надеть?

Он кивнул, жадно облизав губы, словно пытаясь вновь ощутить вкус недавнего поцелуя. Крылья Неамары разомкнулись и погасли. Свалившаяся на них темнота теперь была непривычно гнетущей. Их маленький мир только что рухнул. Вновь сделалось холодно и одиноко среди мертвых костяных вершин. Неамара передала ожерелье и повернулась к Америусу спиной. Сразу же одно из самых приятных воспоминаний захлестнуло мага. Картина в точности повторялась, правда, в другом месте и при других обстоятельствах, но неизменным осталось чувство, которое он вновь испытывал. Тот же трепет, ту же пленяющую магию, заставляющую позабыть обо всем. Соблазнительный запах раззадоривал, и он, не совладав с собой, поцеловал демонессу в шею, перед тем как ее украсить. Капля нелизгита, упавшая между изящно выступающими ключицами, послужила окончательным знаком их примирения.

– Я так по тебе скучал… – шепнул он ей на ухо с неослабевающей тоской.

– Я тоже, – столь же нежно призналась в ответ Неамара.

– И больше, клянусь… больше я никогда не оставлю тебя.

Он все не мог отдалиться от Неамары, будто боялся ее вновь упустить. Его рука осторожно коснулась левого крыла воительницы. В эти сладостные секунды телесный контакт был необходимостью, свидетельством установленной между ними связи, в которую маг до сих пор до конца не верил.

– Америус, – позвала его демонесса. – Сюда летит Вейл.

– Принесла нечистая… – буркнул маг.

Ворон приземлился на перила и, прежде чем объяснить цель своего появления, нервно почесал лапой под клювом:

– Если вы думали, что я ничего не заметил, то хочу вас расстроить. Я видел ваши брачные игры от начала и до конца. С крыльями и всем прочим…

– Вейл! – возмущенно воскликнул эльф.

– Ну и лицо у тебя… блаженное, – насмешливо каркнул ворон. – Непривычно.

– Говори лучше, с чем прибыл, – поторопил его маг.

– Группа представителей Уныния движется в сторону Бастиона с нашим провожатым. К моменту пробуждения города они должны прибыть, – отчитался Вейл.

– Отлично, – кивнул ему эльф.

– И, кажется, среди них я видел вашу подругу.

– Хелин, – обрадовалась Неамара, предвкушая их скорую встречу.

– Да, да. Она, – подтвердил ворон. – Та странноватая девица!

– Сколько их всего? – поинтересовался маг.

– Около пятидесяти, может, больше.

– Спасибо, Вейл, – произнес Америус, явно удивленный таким количеством. – Понаблюдай за их передвижением, если что-то будет необходимо сообщить, то дай знать об этом дозорным либо в крайнем случае мне.

Как только Вейл улетел, Неамара кивнула в сторону «Лакомого куска»:

– Вернемся?

– Да, – от его мрачного настроя не осталось и следа, – будет некрасиво, если не попрощаемся.

И они не спеша направились обратно к покинутым друзьям.

– Надеюсь, ты не украл это ожерелье? – вдруг с упреком спросила его демонесса.

– С чего ты так решила? – всполошился он.

– Действительно, с чего…

– Неамара, Даэтрен платил мне приличное жалованье. И тот случай со звездным камнем был единичным.

– Помнится, и архивариус говорил о каком-то украденном трактате… – упомянула Неамара еще один эпизод из его биографии.

– Ладно, два единичных случая! – сдался эльф. – Больше я таким не промышлял.

Вошли они в «Лакомый кусок», уже держась за руки, под колкий комментарий Деоса:

– Вижу, вы успешно застирали пятно.

* * *

– Хелин! – Неамара накинулась на бывшую соратницу с распростертыми объятиями. – Как я рада тебя видеть!

Представительница Уныния неторопливо ответила взаимностью. Бледные руки неловко наткнулись на крылья предводительницы.

– Я тоже очень рада тебя видеть, – призналась она, хоть в ее голосе оставалось неизменное безразличие. – Всех вас, – добавила она после недолгой заминки, увидев за плечом Неамары знакомые фигуры, столпившиеся в нескольких метрах от них на фоне защитной стены Бастиона.

Наконец девушки отстранились друг от друга.

– Ты как-то изменилась, – произнесла Хелин, редко замечавшая любые перемены. – В глазах такой блеск… будто блики огней на темных безбрежных волнах.

Причиной появившихся бликов был Америус, а точнее, их упрочнившаяся связь. Но Неамара не хотела обсуждать это прямо сейчас. К ним приблизился темный маг.

– Хелин, – произнес он ее имя с полуулыбкой, слегка склонив голову.

Заклинательница одарила его многозначительным взглядом. Словно между ними была общая тайна. В их молчаливый диалог встрял Деос, вышедший призрачной девушке навстречу.

– Здравствуй, моя любимая томная булочка! – Вестник галантно поцеловал висящую плетью бледную руку художницы.

Хелин смущенно убрала с лица пряди волос, на что Деос посмеялся:

– Смотрю, так и не привыкла к подобным жестам.

– Добро пожаловать в ряды сопротивления! – басисто поприветствовала ее паучиха. – Тут рады даже любой своенравной чудаковатой тле. В общем… Тебе здесь понравится.

– Надеюсь, так оно и будет, – тихо ответила призрачная девушка.

Последним ее приветствовал серафим. Его величественный шестикрылый силуэт и исходящий от него свет, казалось, сумели развеять туман в глазах Хелин и сделать их на мгновение ясными.

– Светлый господин, мое почтение. – Испытывая благоговейный трепет, заклинательница преклонилась перед ангелом.

– Иандаэль, – дотронувшись до ее плеча, сказал серафим. – Никакой я не светлый господин. Только для Деоса, и то потому, что он сам так решил меня называть.

– Хелин, мы очень торопимся. Ты, скорее всего, сильно утомилась, и я не стану предлагать тебе последовать за нами. Дорога в Огстард займет немало времени, – произнесла Неамара.

– Огстард, – дремлющее любопытство пробудилось в Хелин, а усталость мигом отступила. – Мне не доводилось там бывать.

Вестник громко фыркнул:

– Пф-ф! Ясное дело. Вряд ли кто-то там заказывает свои портреты. Быки все на одно лицо.

– Кимара бы тоже не узнал? – с недоверием спросила его демонесса.

– Кимар… – черт протянул его имя, словно смакуя любимое вино. – Только его физиономия среди гневных соплеменников обладает особой вдумчивостью и разумностью, остальные же зверье зверьем. Эх, скучаю по этому меховому гиганту!

– Тогда предлагаю ускориться, – улыбнувшись, предложила Неамара, не менее тоскующая по алому быку.

– Я с вами, – заголосила Хелин удивительно бодрым для нее голосом.

Деос одобрительно кивнул, воодушевленный ее рвением:

– Вот оно… Долгожданное воссоединение!

Между молотом и наковальней

Глава 12

Они приближались к угодьям Гнева. С каждым новым шагом становилось все жарче. Граница владений самых воинственных звероподобных грехов всегда заявляла о себе издалека усиливающимся пеклом. Их одежда давно уже вымокла от пота, и они боролись с желанием сорвать ее со своих липких тел. Дышать полной грудью становилось труднее. Легкие заполнял горячий сухой воздух. Впереди все явственнее проступали очертания священного вулкана, чья вершина была самой высокой точкой в землях Гнева. Поскуливающий от духоты Вестник первым решился нарушить безмолвие, воцарившееся после продолжительных расспросов Хелин о жизни старых товарищей и их недавних подвигах.

– Невыносимая жарища! И это мы еще не перешли границу. – Влажные волосы Деоса были сильно прилизаны, будто их обильно смазали воском, а куртка распахнута, демонстрируя блестевший от пота татуированный торс. – Как же быки тут выживают, с такой-то шубой? Ума не приложу!

– Ты еще смеешь жаловаться? – возмутилась Черная вдова. – Надень-ка мою кирасу! Я посмотрю, как ты потом заговоришь.

Боевой раскрас на ее лице размазался, а от самой паучихи разило пуще прежнего.

– Согласен, мне еще повезло, – промолвил Деос, взглянув на нее с едва уловимым сочувствием. Он переключился на серафима, который в отличие от остальных грехов держался с прежней непоколебимостью. – Зато местный климат никак не сказывается на внешнем виде нашего небесного гостя. Неужто в раю такое же пекло?

– Он достиг просветления в смирении, забыл? – с издевкой выдала Ферга.

– Смысл моего смирения больше не в физическом преодолении, а в духовном, – поправил ее Иандаэль, не изменяя своему учтивому тону. – Но ты отчасти права. Ведь если сильна плоть, то и дух в ней будет крепче.

– И правда, не зря же есть выражение: «В здоровом теле здоровый дух», – озвучил глава Вестников и получил от ангела одобрительный кивок.

На этом их разговоры завершились. Семерка взобралась на небольшой холм, через который пролегала тропа, ведущая к Огстарду. Было сложно не остановиться на пригорке и не заглядеться на открывавшиеся с него просторы. Именно здесь начинались владения Гнева. Вокруг преобладали оранжевые и черные оттенки. По сторонам раскинулись равнины, ярко освещаемые многочисленными лавовыми реками, которые расходились на несколько рукавов поуже. Потоки лавы медленно текли, словно крем, обволакивающий бисквитные коржи. Правда, его тянущаяся субстанция не несла никакого удовольствия, а напротив, могла причинить необратимый вред. Зажариться заживо не составляло никакого труда, стоило лишь прикоснуться к раскаленной массе. Сколько грехов погибло тут по неосторожности, оставалось только гадать. Затвердевшие со времен последнего и единственного извержения сгустки лавы сложились в странные фигуры, преимущественно в искривленные столбы, которые ветер превратил в грибы-великаны.

– Суровая красота… – пролепетала Хелин. – Именно таким и должно быть место, где обитает Гнев.

Девушка-призрак выглядела здесь как снег среди пустыни.

– Я бы назвал это место не иначе как сверхопасным. И не вздумай опускать голову над лавовыми потоками! – строго предупредил ее Америус. – Мы все прекрасно помним, что ты предпочитаешь эмпирический способ познания мира, не говоря уже о тактильном. Сваришься моментально.

– Я и не собиралась, – ответила заклинательница, чьи глаза продолжали блуждать по окрестностям.

– Идем дальше, – произнесла Неамара, вынужденная напоминать своим мечтательным соратникам о цели, – осмотримся уже на ходу.

Отряд спустился с возвышенности. Воины то и дело замечали, как вулканический пепел, поднимавшийся при ходьбе пыльным облаком, чередовался с каменистой землей. Волнообразные равнины, по которым они шли, были из все той же застывшей лавы. От оранжевых рек исходил обжигающий жар, ноги припекало даже через плотную подошву. Их будто опустили в чан с кипятком. Но вскоре бойцы привыкли и к этому.

– Таким смертные чаще всего представляют ад, – заметил Иандаэль, когда они приблизились к одной из лавовых артерий. В глазах Хелин он выглядел ангелом апокалипсиса или последним борцом с абсолютным хаосом – кем именно, ей было сложно выбрать.

– И я прекрасно понимаю почему, – ответил Деос.

– А где же они берут воду? – спросила девушка-призрак. Она глядела на мага, ожидая ответ именно от него.

Эльф с большим энтузиазмом подхватил затронутую соратницей тему, несмотря на то что от жары совсем обессилел. Он выглядел как рыба, выброшенная на сушу – ссохшаяся, беспомощная, широко открывающая рот, осознающая безвыходность своего положения и бессмысленность своих усилий.

– Тут произрастает одно дерево. Называется гормвакх. На нем растут такие плоды… бордовые, круглые, с твердой корой. Ты наверняка видела, их часто продают торговцы фруктами. Они и заменяют быкам воду. Нектар в них тягучий, слегка сладковатый и, несмотря на эти свойства, прекрасно утоляет жажду.

– А моются они как? Не в нем же? – не унималась Хелин.

– Моются они намного реже, чем мы, это факт, – продолжил Америус. – Вода обходится им дорого. Ее привозили в основном из владений Чревоугодий, когда… – некромант на несколько секунд умолк, вспомнив их недавний поход, – когда они еще обладали большими резервами. Сейчас с этим, скорее всего, проблематично в связи с последними событиями. Поэтому когда мы наконец окажемся в Огстарде, то наверняка будем вдыхать запахи давно немытых тел.

– Нам крупно повезло… – протянул Деос, лениво смахивая пот со лба.

– Ты просто кладезь ненужных знаний, – недовольно пробурчала Ферга, уставшая от рассказов мага больше, чем от жары.

Но любопытство Хелин не отступало:

– А как обстоят дела с пропитанием? Много ли тут пригодных в пищу видов?

– Ох, в избытке, я бы даже сказал. И животных, и съедобных растений. Вулканическая почва богата различными минералами и благодаря этому очень плодородна. Животные тут обитают крупные, в основном стадные, что значительно облегчает на них охоту.

– Да он, поди, не затыкается даже в постели! – взвыла паучиха.

– Какая постель, он же…

Информатор хотел поправить Черную вдову, но его опередила Неамара:

– Конечно, он не затыкается, со мной-то в постели…

Америус сильно раскраснелся, и уже было совсем непонятно, от чего конкретно: от стыда или же от жары. Он осторожно посмотрел на демонессу и неожиданно встретился с ней взглядом, при этом она ободряюще улыбнулась.

– И зачем я об этом заговорила… – со стоном произнесла Ферга, заметив их переглядывания.

Хелин, попеременно окинув взором Неамару и Америуса, произнесла:

– Я понимаю, почему ты нравишься командиру. Ты душка.

Обычно слабый маловыразительный голос заклинательницы прозвучал удивительно мягко.

– Ты хотела сказать душный, прямо как эти земли, – уточнил Деос в своей насмешливой манере.

– Нет, ДУШКА! – запищала Хелин, не привыкшая повышать голос.

– Как же женщины не могут отличить душевное от душного? – недоумевал черт.

– Встречный вопрос. Как же женщины не могут отличить здоровую активность от сексуальной озабоченности? – парировал Америус.

– Успешно наводим иллюзии, – хитро подмигнул ему Вестник. – Теперь один интересный факт от меня. Вы знали, что женщин Гнева заставляют обматывать хвост вокруг ноги?

– Да, знали, – скучающим голосом произнес некромант. – Потому что он считается у них интимной частью, у вас же он болтается на виду. Вся интимность напоказ!

– Кхм, – напомнила о себе Неамара.

– Я имел в виду только Блуд, – взволнованно объяснил эльф. – Это они… они развратно болтают им во все стороны!

– Подхалим, – улыбнулся черт, иронично прищурившись. – У тебя его нет, так что помалкивай. Хвост – то же самое, что язык у пьяного, всегда говорит правду. А быки так боятся ее о себе узнать, что собственных женщин обязывают держать его на привязи.

– А что сами минотавры? Они-то зачем его прячут? – заинтересовалась Ферга.

– Тут все просто… чтобы в бою его не задело, – объяснил ей информатор. – Он ценен для быков, как мужское достоинство. Так что про интимность наш заумный товарищ не солгал.

Говорить в таком пекле было трудно, и членам отряда приходилось надолго умолкать. Вулкан, который еще недавно выглядел издалека одним большим пятном, значительно вырос – это говорило о том, что отряд приближается к столице Гнева. Его величественный вид всколыхнул в представительнице Уныния очередную волну интереса:

– Он действующий?

– Насчет этого у ученых идет вечный спор, – пояснил Америус. – По мнению одних, вулкан дремлет. Другие утверждают, что лава продолжает вытекать из его подножия и щелей. Вероятно, вся земля представителей Гнева состоит из магмы, поэтому эти споры нельзя назвать целесообразными. Особенно я в этом убедился сейчас, после всех откровений Иандаэля о том, как на самом деле все устроено. Греховные земли больше подчиняются законам идеологическим, смысловым или высшим, не знаю, как лучше сказать, а не геологическим, как я думал раньше. Иандаэль, раз уж мы заговорили о вулкане… – продолжил некромант. – Легенды об Узмире правдивы или все-таки выдуманы, и разразившаяся некогда стихия не имела к нему пря… ох… прямого отношения? – Эльф остановился, низко склонившись над землей, и сбивчиво произнес: – Что-то слишком… сильно стало печь. О боги…

Товарищи встревоженно к нему обернулись и в удивлении оцепенели от увиденного. Прочитав на их лицах испуг, маг вымолвил:

– За мной кто-то есть, да?

За спиной Америуса, легко покачиваясь в воздухе, повис огненный шар. Бойцы продолжали стоять, не зная, делать ли рывок в сторону гневного создания или оставаться на месте в надежде, что шару в какой-то момент наскучит смотреть на них и он улетит. Но огненное нечто внезапно раздалось и превратилось в зубастую полыхающую пасть. Оно явно хотело поглотить мага.

– Беги! – крикнула ему демонесса.

Америус подался вперед и свернул левее, уступая дорогу соратникам с оружием. На бегу Неамара вытащила из ножен клинки. Первозданный огонь тут же заиграл на их острых лезвиях. Они почти достигли цели, но полыхающая пасть свернулась в клубок раньше. Его поверхность выровнялась, став похожей на навершие посоха некроманта. Гладкий полированный шар смирился перед величием первозданного огня. Какое-то время он неподвижно парил, околдованный черно-белыми языками пламени, пока окончательно не скрылся за ближайшим холмом.

Америус приблизился к Неамаре, учащенно дыша:

– Он покорился тебе. Немыслимо! Сам огненный элементаль! Грозный противник, принимающий любые формы, покорился тебе!

– Не мне, а высшему огню, – смотря на клинки, произнесла Неамара.

Пламя покинуло их по приказу владелицы.

– По мне, личность, повелевающая такой силой, не менее значима, – высказался Деос, тоже пораженный тем, как чистая стихия повела себя перед высшим пламенем.

– Это правда, – согласился Иандаэль. – Первозданным огнем нужно уметь управлять, иначе он способен поглотить весь мир.

– Главное, чтобы я справилась с этой ответственностью, – ответила демонесса. – И чтобы мир не забился в агонии раньше, чем Даэтрен начнет наступление.

– Он в надежных руках, – уверенно сказал серафим и последовал за ней.

* * *

– И вот… вашему вниманию представляется… Тра-та-та-та, – изобразив барабанную дробь, возвестил Деос торжественно и громко. – Огстард!

Отряд обозревал город, лежавший в низине у подножия вулкана, с очередного отвердевшего гребня. Светящиеся окна домов перекликались с потоком лавы, вытекающим из трещины на склоне. Ярче всего была освещена главная достопримечательность столицы Гнева – крепость, выстроенная на самом крупном выступе Узмира. Великая твердыня, откуда правил вождь Боруг, потрясала своими габаритами. Город был обнесен высокой стеной, созданной из подручного материала по удивительной технологии, но городская цитадель имела собственную оборону. Представители Гнева настолько приспособились к жизни вблизи лавы, что в итоге сумели приручить ее, научившись использовать непокорную породу в строительных целях. Специальные краны из жаропрочного металла, не переставая, сгребали вулканическую массу в емкости, где она остывала до необходимого градуса и смешивалась с мелкой каменной крошкой. Потом эту субстанцию заливали в каркас из металлической решетки, и она, застывая, принимала заданную форму. Таким способом здесь были построены все приземистые двухэтажные дома с плоскими крышами и сама крепость.

Запыхавшиеся воины подошли к городским воротам и остановились, выжидая. Взгляды их были направлены на вершину одной из зубчатых башен. Часовой, грузный минотавр редкого окраса с серыми подпалинами, облаченный в толстую броню, разглядывал незнакомцев так, словно увидел самого настоящего ангела. Впрочем, мог бы и увидеть, если бы Иандаэль пожелал снять с себя невидимый покров. Пристально их изучив, он прогудел:

– С какой целью прибыли в Огстард?

Неамара замялась: что ответить? Почему она не подумала об этом?

Ей пришлось импровизировать:

– Дипломатическая миссия.

– Дипломатическая? – повторил бык с нескрываемым скепсисом. – Не припомню, чтобы у вас вопросы решались дипломатией.

– Позвольте доказать обратное, – неуверенно вымолвила демонесса, решив, что право вести с ним переговоры нужно было передать Деосу. – Мы должны поговорить с Боругом.

– Попытка номер два. – Часовой, выказывая нетерпение, застучал пальцами по лезвию секиры.

Собравшись, Неамара вновь произнесла:

– Мы знаем Кимара. Он может за нас поручиться и подтвердить, что мы не представляем угрозы.

– Вот черт! – выругался Деос. – Что, если он помер?

– Я слышу вас, – пробасил часовой. – Он не помер.

– Отлично! Так вы позовете его сюда? – обрадовалась Неамара.

Минотавр нехотя развернулся и крикнул кому-то вниз:

– Дагир! Приведи ко мне Кимара.

– Ага, еще чего! У меня обед, – чавкая, ответил некий Дагир. – Сам слетай!

– Не дерзи мне, сопляк! А то рога повыкручиваю!

За воротами кто-то шарахнул чем-то металлическим. Пришедшие подумали, что это был удар железных поножей о столешницу.

– Где мне его искать? – вновь подал голос второй стражник.

– Где, где? На лекции. Давай, мигом! – разгневанно рявкнул ему бык с башни.

Когда бренчание его тяжелой брони стихло, черт задумчиво произнес:

– На лекции? Не староват ли он для учебы?

– Он не учится, – недовольно ответил часовой. – Он преподает теорию ведения боя. Иногда конфликтологию, но там слушателей мало. По всей видимости, от вас и заразился этим непотребством, – заключил он, презрительно осмотрев некоторых членов отряда.

– Конфли… что? – нахмурилась паучиха.

– Конфликтология, – повторил Америус. – В Демефисе и Тельвейс-Ан-Тире эта дисциплина давно развита.

– Ага. Заметно, – хмыкнул стражник.

– Похоже, он совсем ослаб… – полушепотом произнес черт. – Раз уже в преподавание ушел.

– Еще и в эту галиматью, – возмущенно добавила Ферга.

– Ничего подобного, – тут же возразил часовой. – Своим быкам-берсеркам спуску не дает. Замотал, как адских гончих. Откуда в нем еще силы берутся.

Члены отряда ждали в неловкой тишине, истекая потом. Время замедлилось. Но вот послышалось уже знакомое, на этот раз удвоенное позвякивание доспехов – посланный страж и их старый товарищ возвращались. Копыта глухо стучали по ступеням зубчатой башни. Воины замерли в предвкушении встречи. Рядом с часовым появился древний минотавр. Его некогда ярко-алая шерсть потеряла свой насыщенный цвет, окрасившись обильной сединой. Но своей воинственной стати высокий, широкий в плечах представитель Гнева не утратил. Держался он как истинный командир спецотряда. Даже грозный дозорный теперь выглядел подобострастно. Они отсалютовали друг другу ударами кулаков в грудь, отчего их доспехи издали жестяной звон. Наконец бык глянул вниз. Увидев у ворот старых товарищей, в том числе их нового компаньона, Кимар замешкался, пока не услышал громкий бас сородича:

– Твои разномастные дружки?

– Мои… – печально протянул минотавр.

– Кимар! Ха-ха! Я и позабыл, какой ты исполин, – радостно заверещал Деос.

Бык уже хотел ответить Вестнику, но сперва обратился к стражу:

– Запускай, они не опаснее детенышей морзлугов. – И про себя добавил: – Пока зубы не покажут.

– Так точно! – ответил дозорный и отдал приказ: – Дагир, ворота!

Механизм угрожающе загудел, и тяжелая решетка медленно поползла вверх. Следом поднялся засов на монументальных двустворчатых воротах. За ними гостей уже встречал доблестный воин, у которого с ними было общее боевое прошлое.

Черт почти запрыгнул на старого товарища, повиснув на его шее:

– Кимар, старый пень! Как я рад тебя видеть!

– И я… – хлопая его по спине, проговорил бык. – И я тебя, вздорный бесстыдник. Не представляешь как!

Молодой дозорный, сидящий за крохотным для него столом, уже второй раз не мог доесть свой обед, в данном случае из-за сентиментальной сцены, развернувшейся на его глазах.

Деос быстрым движением отдалился от Кимара, и тот увидел стоящего перед ним ангела. Бык не растерялся, поклонился, приложив к груди сжатую в кулак руку.

– Пришло мое время? – спросил он без страха в голосе, готовый полностью принять свою участь.

– Не сегодня, – улыбнулся серафим. – Я Иандаэль. О тебе, Кимар, я знаю все.

– Для меня большая…

– Тс-с-с! – нервно прошипел маг и показал глазами на стражника, без аппетита жующего ломоть мяса. – Не здесь.

Минотавру ничего объяснять не пришлось. Он сразу забыл об ангеле и наградил вниманием эльфа:

– А ты что тут сбоку жмешься, Америус? Иди-ка сюда!

Надавив своей лапищей на спину мага, бык притянул его к себе.

– Привет, Кимар! – на выдохе выговорил Америус.

Эльф тут же оказался в железном захвате: одна рука Кимара сжала его, намертво припечатав к нагруднику, вторая беспощадно лохматила ему волосы.

– Ну все! – пытался вывернуться маг.

– Дай хоть немного подпортить твою безупречную внешность, – пророкотал минотавр, смеясь.

Он чуть ослабил объятие, и только тогда Америус смог выбраться. Приглаживая волосы пятерней, эльф смущенно произнес:

– Скажешь тоже.

Вперед вышла огненная воительница. Минотавр тепло пожал руку демонессе, накрыв ее другой своей рукой.

– Неамара, – представитель Гнева с уважением произнес ее имя, – к счастью для нас, час острой вражды так и не наступил.

– Кимар, – отозвалась предводительница. – Не поверишь, но теперь наша кровная вражда потеряла для меня всякий смысл.

Воин задумчиво посмотрел на нее, а затем повернул голову, мягко и дружелюбно поприветствовал остановившихся возле него девушек:

– Хелин, Шива…

– Твое искупление… – залепетала представительница Уныния. – Огонь в сердце почти полностью угас. Пепел остудил твой пылкий нрав.

– Шкура поизносилась, соглашусь, – подтвердил бык с усталой усмешкой. Он еще не разучился улавливать суть ее ветвистой речи.

Из-за спины Шивы показалась Черная вдова. Паучиха вплотную подошла к быку. От ее дыхания зашевелился мех на его шее.

– Что, меня на потом оставил?

– Ну, как известно, самое лучшее и оставляют на потом, – шутливо произнес он.

– Что выберешь – обмен плевками или дружескими апперкотами?

– Как насчет этого?

Минотавр крепко обнял вмиг растерявшуюся защитницу. Она продолжала сконфуженно стоять, пока бык ее не отпустил. Укоризненная речь застряла в ее горле и была проглочена. Поистине доброта творила удивительные вещи.

– Так что вы тут забыли? – наконец звучно пробасил Кимар. – Явно вы собрались вместе не для того, чтобы навестить меня.

– Расскажу все по пути, – ответила ему Неамара, настороженно озирая лежащий впереди город.

Глава 13

Как заметили чужеземцы, воздух в Огстарде оказался куда более накаленным, чем за пределами столицы. Он будто трещал от напряжения. Город был густо населен, и знойный нрав жителей словно усиливался вблизи вулкана. На каждом шагу то и дело встречались кузницы, в которых беспрерывно ковали от доспехов до бытовых мелочей. Представители Гнева сновали туда-сюда, между членами отряда постоянно кто-то вклинивался. Ритм жизни здесь был сумасшедший, стоял несмолкаемый гомон. Фасады ровных квадратных зданий освещали подвешенные к стенам, хорошо просмоленные факелы. Украшали здания незамысловатые строгие узоры, выдолбленные умелыми камнерезами. Всюду царила атмосфера дикой необузданности и сокрушительной силы. Вулкан нависал над своими владениями, как деспот над жертвой.

– Что-то совсем не видать прелестных ножек местных дамочек, – печальным голосом заметил информатор.

– Так скоро обед, – объяснил минотавр. – Женщины заняты домашними делами. Скоро вернутся их мужчины.

– Ага… Их хозяева, – язвительно поправил черт.

– Деос, потише, – посоветовал ему Кимар. – За такое тут могут заживо освежевать и подвесить на палке болтаться над лавой.

– Принял к сведению. Забываю, что нравы тут занятные.

– Не занятнее ваших, – криво усмехнулся бык.

В это мгновение звуки всюду стучащих в кузницах молотов вконец сразили Шиву, которая мучилась с момента появления в Огстарде от настойчивых голосов в голове. Она начала заваливаться назад, но Черная вдова успела подставить ей свое плечо.

– Шива! – испуганно крикнула Ферга.

Колдунья, лежа на ее руках, с закрытыми глазами вдруг отчеканила нашептываемую духами фразу:

– Находясь между молотом и наковальней, выбирай незыблемого врага.

Шива тут же пришла в себя и, благодарно кивнув Ферге, еще слегка покачиваясь, встала прямо.

– Что еще? – подбежала к ней взволнованная Неамара. – Что они еще сказали?

– Больше ничего… – расстроенно ответила горгона.

После вынужденной остановки путники продолжили путь. Пока воины раздумывали над значением переданного Шивой сообщения, они не заметили, как взошли на лестницу, больше напоминающую очередное защитное сооружение. Ступени вели на мост, пролегающий над самым широким рукавом лавовой реки. Хоть мост и был достаточно высоким, его полотно все равно раскалилось. Быки, менее восприимчивые к боли, шли по настилу уверенно и даже расслабленно, представители других грехов разве что не кричали на каждом шагу. Хелин сразу воспользовалась своей способностью и телепортировалась на другую сторону, ангел продолжал переправляться с остальными, превозмогая неудобства со всеми наравне, другие члены отряда могли лишь ускориться.

– Слушайте, совсем забыл, что для таких, как вы, есть специальные повозки, – неловко произнес Кимар и показал назад на закрытые стойла под лестничным проемом. Там со скучающим видом жевали листья трацинопсы, имеющие что-то общее с носорогами из царства смертных.

– Ты нашей смерти желаешь, – пыхтя прорычал ему маг. После секундного замешательства он все-таки сиганул вперед, когда понял, что больше половины пути уже пройдено.

– Ты просто потешаешься над нами, – вприпрыжку погнался за эльфом черт. – Ну, признайся же!

– И в мыслях такого не было! – возмутился минотавр, догоняя убегающих.

На безопасном участке, а именно на втором лестничном спуске, команда остановилась, чтобы передохнуть. Кажется, деревянные подошвы сандалий Шивы задымились. Сама горгона сохраняла показное хладнокровие, хотя ее расшатанные нервы дымились не меньше.

– Геенна! За что же мне такие испытания, – взвыла паучиха, финишировавшая перед Кимаром.

– И даже освежиться негде, – удрученно напомнила Неамара. Воительница поправляла золотистую ленту, удерживавшую ее непослушную копну в увесистой от пота косе.

– Если останетесь тут ночевать, то найду для вас воду. Обещаю, – обнадежил их бык.

– Ловлю тебя на слове, – прищурившись, произнес Деос, наведя на Кимара палец.

Поток лавы, над которым прошли по мосту воины, условно делил город на западную и восточную части. Крепость располагалась на восточной стороне Огстарда, и отряд медленно подбирался к ее монолитным стенам. Чего не ожидали воины в этом городе, так это отсутствия открытой неприязни к представителям других культур. Лишь изредка кто-то бросал на них взгляд и после терял всякий интерес. У них даже возникло ощущение, что они для воинственного народа пустое место – обычный сброд, прибывший поглазеть на знаменитую столицу как туристы. Несомненно, это было им на руку – в конфликты ввязываться не хотелось. На подходе к крепости Кимар, уже бывший в курсе намерений своих боевых товарищей, задал им вопрос:

– Что, по-вашему, должно заставить Боруга принять ваше предложение?

– Думаешь, на давних разногласиях Гнева и Гордыни не получится сыграть? – спросила у него Неамара, уже спотыкавшаяся от усталости.

– Этого может быть недостаточно.

– Неужели жажда мести не подстегнет Боруга примкнуть к Бастиону свободы? – удивился Америус.

– Это возможность лишний раз сократить ненавистный вам род, – подсказал Деос.

Древний минотавр тяжело вздохнул:

– Боруг не так прост, как кажется. Он хоть и идет на поводу у собственной ярости, но также и довольно тверд в своих убеждениях. Пустить соплеменников в расход ради чужих идей… Это не в его стиле. Мы по-другому понимаем свободу, вы же сами знаете. Цель для него может показаться, мягко говоря… странноватой, недостаточно весомой. Тем более если Даэтрена и победят, то это сделает не он лично. А мы особенно ревностно относимся к славе и делить ее ни с кем не хотим.

Бойцы смолкли, раздумывая над словами Кимара. Подниматься стало труднее, лестница все круче уходила вверх.

– Вы же поклоняетесь огню так же, как и мы, – заговорила демонесса, учащенно дыша. – Единственное общее между нами.

– Так… – протянул бык, пока не понимая, к чему она клонит.

– Вечный огонь может сойти за знак, благословляющий союз между нами и вашим народом? – продолжила Неамара.

– Вечный огонь? Постойте… – растерялся Кимар и перешел на шепот: – Тот, что был у твари Сагелиоса на последней фазе?

Неамара остановилась, с лязгом выдернув клинки из ножен. Странного вида пламя окутало их лезвия.

Показалось, что в этот момент минотавр перестал дышать, будто боясь осквернить своим богомерзким, недостойным дыханием священную реликвию.

– Но… как? – проронил он.

В этот миг Хелин незаметно подкралась к быку и застыла напротив пылающих клинков демонессы. На безжизненном лице заклинательницы заиграли холодные блики. Получив возможность рассмотреть это явление во второй раз, она не упустила случая высказать свое мнение.

– Вечный огонь, – неторопливо произнесла Хелин. Призрачный ветер, обдающий ее с головы до ног, наводил приятную иллюзию холодящего дуновения, на деле же стояло абсолютное безветрие. – Он несет созидательный свет, несмотря на свои разрушительные свойства. Уравновешивает закон и анархию, благочестие и нечестивость.

– Не знаю, что ты там опять лепечешь, но могу заверить в одном, – косо взглянув на нее, пробубнила Черная вдова, – с таким убийственным аргументом мы проломим себе путь, если уж не вашим сомнительным набором убеждений, то силой.

– Угрозы Боругу? – прыснул минотавр от смеха. – Ферга, слабоумие и отвага никого до добра не доводили.

– А что, по-твоему, было в нашу последнюю битву? – вопросительно подняла она брови.

Кимару не нашлось, что ответить.

– То-то же, – довольно оскалилась паучиха.

– А насчет первозданного пламени… – вслух раздумывал бык, не сводя с парного оружия глаз, – это может лишь немного заинтересовать Боруга, и только.

Потушив огонь и убрав клинки, Неамара разочарованно вздохнула и продолжила взбираться по крутому склону, а следом за ней потянулись соратники. Вскоре дорога вывела воинов на ровный протяженный выступ. Их встретила широкая, с высокими ступенями, лестница со статуями хранителей по бокам. Две громадные скульптуры из вулканической породы изображали в примитивно-абстрактной манере минотавров, предположительно двойников почитаемого тут всеми Узмира. С этого места открывался завораживающий вид на город. Но демонесса не обратила на него внимания и лишь сказала, повернувшись к быку:

– Кимар, ты не обязан сопровождать нас. Тебе не стоит подписываться на авантюру, которая может плохо сказаться на твоей репутации.

На это бык с беспечной улыбкой заявил:

– Мне терять уже нечего, поверь. И вы думаете, что без меня попадете на аудиенцию к Боругу? Не смешите меня!

Минотавр тяжело заковылял по ступеням, качая головой. Члены отряда переглянулись между собой, пожали плечами и направились за Кимаром. Вход в крепость охраняла стража. Железные двери, инкрустированные драгоценными камнями, были единственным украшением этой серой громады. Склоны божественного вулкана были выложены самоцветами, а их красно-оранжевые переливы оживляли в фантазии картину чудовищного и в то же время великого извержения. Двое караульных смерили грехов пристальным взглядом и тут же расступились, поспешно убрав скрещенные секиры, перекрывавшие путь. С пришедшими был командир спецотряда, поэтому они и впустили чужаков в сердце города. Усеянный драгоценностями вулкан в мгновение ока разделился надвое, напоследок удивив иноземных послов причудливой игрой камней, в которой меркли и рождались пламенные искры.

Внутри их ожидало богатое убранство зала, в котором проводились торжества и принимали горожан, ежедневно являвшихся к вождю со своими проблемами. Нарядно сервированные столы ломились от свежей и вкусно пахнущей еды, которая тут же разбудила аппетит у новоприбывших, ранее не замечавших своего голода. Быки, по всей видимости, из числа доверенных лиц правителя, пировали, при этом шел прием просителей. Женщины стояли в стороне, готовые в любой момент выполнить пожелания мужчин, наполнявших желудки. Просители выстраивались в очередь перед троном, на котором сидел вождь.

Боруг – могучий минотавр с угольно-черной шерстью, закованный в великолепные царские латы, одновременно вершил дела и трапезничал. Вместо привычных атрибутов монарха в руках вождя были кубок и крупная кость, с которой он рвал зубами полусырое мясо. С его мохнатой челюсти капала кровь, из-за чего звериный облик делался еще свирепее. Справа от него стояла видная представительница Гнева – высокая смуглянка с волосами шоколадного оттенка и закрученными, точно крендели, рогами. Ореховые глаза женщины все время смотрели в одну точку, не мигая, – народные прошения ей явно наскучили. В ее руках был поднос, на который сыпались царские объедки.

– Последний, – гулко объявил Боруг, завидев группу грехов, приближающихся к толпе жалобщиков.

Горожане покорно развернулись и начали покидать главный зал, а последний проситель, наоборот, сделав шаг вперед, заговорил:

– Вождь Боруг, да пребудет с тобой величие Узмира и не покинет тебя его поддержка! Мои горняки трудятся в шахтах не покладая рук. Работники из них покорные, исполнительные, не подумайте…

– Твое имя, – прервал его воевода, громко и лениво жуя.

– Лураг, великий государь.

– Кратко изложи свою просьбу.

– Да будет так, вождь. Недавно они стали жаловаться на то, что им мало платят. Я пытался как-то их успокоить, но не смог.

– Лураг, к делу, – гаркнул воевода и, хлебнув из кубка, гулко поставил его на стол.

– Дошло до того, что они стали работать хуже, а некоторые еще и воровать – у нескольких рабочих я нашел припрятанные в личных вещах камни. Не знаю, как и быть…

Воевода молчал и сердито жевал мясо. Проситель беспокойно переминался с ноги на ногу, пока Боруга вдруг не осенило:

– Воровство? Воровство казенной собственности? – прогремел он на весь зал, из его пасти полетели куски мяса.

Проситель от страха вжал бычью голову в плечи.

– Что тут решать?! Всех воров на плаху! Не обсуждается, – распорядился вождь.

– Но… неизвестно, кто за этим стоит, – промямлил Лураг. – Это все равно что тыкать пальцем в небо. Если всех казнят, то некому и работать будет, дело вовсе встанет.

Боруг недовольно кинул последнюю кость на блюдо. Девушка нагнулась к правителю, начав что-то нашептывать ему на ухо. Бык хмурился, но все же внимательно прислушивался к ее словам, а потом куда-то отослал эту рогатую женщину вместе с полным подносом.

– Лишаться такого количества рабочих сейчас совсем нет возможности, – резко изменив свое решение, произнес правитель. – Увеличь им жалованье на четверть, если кражи продолжатся, явись ко мне, и мы обсудим, что с ними делать дальше.

– Благодарю вас, вождь.

Проситель, довольный таким исходом, быстро удалился. Женщина, державшая поднос, вернулась с пустыми руками и заняла прежнее место подле трона, а Боруг тем временем ощупывал цепким взором приблизившийся отряд.

– Необычное зрелище… – наконец задумчиво проговорил он. – Не будь с вами Кимара, я бы подумал, что вы труппа комедиантов, приехавшая на заработки. Или вы пожаловали с материалом, взятым из доброй сказки, где в конце говорится – «и жили грехи долго и счастливо…»?

За столами прокатился бурный басистый смех. Боруг насмешливо улыбался, но подал знак, чтобы его свита немедленно прекратила веселье.

– Кимар, я уже не удивлен, что это именно ты привел их сюда, – продолжил вождь. – Даже не знаю, чего на этот раз от тебя ожидать. Может, очередное предложение о поправках к законам? Мне, признаюсь, последнего с лихвой хватило. Ладно, оставим шутки… Кто будет говорить?

Неамара вышла вперед. Ее каблуки отбили два удара в напряженной тиши – все наблюдатели затаили дыхание.

– Женщина? Еще и гордынского рода? Кимар, скажи, что ты просто решил надо мной посмеяться.

Снова раздался грубый мужской смех, но быстро затих, когда Боруг вновь заставил их умолкнуть, сжав руку в кулак.

– Нет, вождь, – твердо ответил древний минотавр. – Эта женщина снискала воинскую славу, которая не снилась даже нашим лучшим бойцам. Я воочию убедился в этом. Она прибыла издалека, чтобы лично поговорить с тобой.

– Ну раз так, – протянул воевода без особого интереса, – пусть говорит.

– Вождь Боруг, меня зовут Неамара, – склонив голову в приветствии, начала демонесса. – Я и мои товарищи прибыли сюда, чтобы представлять интересы Бастиона свободы.

– Кого-кого? – переспросил правитель.

– Бастиона свободы, – повторила воительница. – Это объединение разных греховных народов на территории Ничейных земель.

– То есть, говоря про «жили долго и счастливо», я не ошибся? – ухмыльнулся бык, удобнее устроившись на троне.

– Можно сказать и так. Мы выступаем за равноправие рас и…

– Только не эта чушь! – перебил Боруг. – Кимар мне и так все уши прожужжал про эти проклятые права.

– Тогда, может, вас заинтересует участие в масштабной военной кампании, к которой уже присоединились клан Черных вдов и несколько правящих группировок Блуда?

– Интересно… – хищно улыбнулся вождь. – А против кого воюете-то?

– Скорее, мы вынуждены занять оборонительную позицию, атаковать нас планирует ваш заклятый враг – Даэтрен. Вам наконец представится удобный шанс отомстить за вторжение войска Гордыни в ваши земли, за которым последовало массовое истребление гневного народа.

– За это уже сполна отомстил Узмир. Прах поработителей давно смешался с вулканическим пеплом.

– Но главное так и осталось нерешенным – Ничейные земли, – не отступала предводительница. – Поддержав нас, вы напомните Даэтрену, что его позиция далеко не так крепка, что вы – сила, с которой нужно считаться, у которой всегда есть и будет самоуправление. Все мы стремимся к политической свободе, так почему бы не объединиться? Прижать Даэтрена и заставить капитулировать – значит, заставить его признать полную независимость государств.

Зал затих, с замиранием сердца внимая словам чужачки. Рогатая женщина, застывшая у трона безо всяких эмоций, теперь так же, как и остальные, завороженно смотрела на демонессу.

– Во-первых, легенды говорят разное. Ничейные земли лишь одна из возможных причин, из-за которых могла начаться война, – продолжил Боруг. – Во-вторых, Даэтрен не проявляет к нам открытой агрессии, поэтому не вижу весомого повода впутываться в этот конфликт. Хотя, знаете… – задумчиво протянул он, и в его глазах вспыхнула искра азарта, – сегодня день воздания почестей нашему великому богу войны, а значит, на вершине вулкана пройдут бои: проигравшие утолят жажду крови Узмира, а победителям окажут всевозможные почести. Выиграйте все схватки, и я клянусь, что дам вам столько воинов, сколько вы попросите. Заодно и посмотрим, почему Кимар так воспевает твои умения.

– Я согласна, – Неамара, не раздумывая, приняла его предложение.

– Нет! – крикнул Америус, и его голос эхом прокатился по залу.

Все внимание собравшихся мигом переметнулось на него. Несмотря на десятки взирающих глаз, некромант, словно ничего не замечая, искал поддержки Иандаэля, но тот и дальше продолжал лишь молча наблюдать.

– Я согласна, – повторила демонесса, бросив на мага грозный взгляд.

– Не делай этого… – вновь произнес эльф с мольбой в голосе.

– Так да или нет? – недовольно прогремел воевода.

– Не вздумай! – воскликнул маг.

– Еще одно слово этого хлюпика, и я спущу на него собак! Они как раз любят кости погрызть, – пригрозил Боруг.

– Мы от…

– Замолчи! – резко потянул его за плечо Деос, шипя.

– Да пошел ты! – огрызнулся Америус и сбросил его руку.

– Да что там происходит! – разъяренно пробасил вождь. – Твои красивенькие самки сейчас передерутся прямо у тебя за спиной, уйми их, пока я этим не занялся.

– Не заставляйте меня устраивать публичную порку! – рыкнула на них Неамара.

Черт и маг покорно застыли, Боруг довольно усмехнулся:

– Отлично. Правила просты: от каждой стороны выступает по трое бойцов. Драться до победного. Сдаваться нельзя, проигравший расстается с жизнью. Никакой магии. Если все-таки решишь взять своего остроухого кавалера, то пусть помнит, что для него это будет рукопашный бой, или если уж хочет, то может отмахиваться своей палкой, не велика разница. Ты можешь использовать свои клинки, но никакого огня. Если нарушите правила, отправитесь следом за проигравшими – в жерло вулкана. Бои воспевают физическую мощь Узмира, применение любых ухищрений осквернит его память. Все понятно?

– Предельно ясно.

– Значит, до встречи на состязаниях.

Неамара кивнула и развернулась к выходу. Они уходили под многочисленными взорами: в одних был интерес, в других предвкушение, в третьих преждевременное ликование. Выбравшись из крепости, воины наконец смогли выдохнуть. Единственным, кто никак не мог отойти от общения с воеводой, был Америус, который весь обратный путь с укоризной смотрел на огненную воительницу.

– Что? – не выдержала она.

– А ты не догадываешься? – вскипел маг. – Ты только что подписала себе смертный приговор, как, впрочем, и я себе, потому что буду выступать с тобой, можешь даже не спорить.

– Боруг вполне понятно намекнул – тебе там делать нечего, – заявила предводительница.

– Меня не волнует, что он там сказал! – воскликнул эльф.

– Образумься! Тебя сотрут в порошок в первой же схватке, – поддержала Неамару Ферга.

– Да вы все будто сговорились! – вскрикнул Америус и ускорил шаг.

Бык, с печалью наблюдающий, как некромант нервно обгоняет членов отряда, обратился к демонессе:

– Неамара, для меня будет честью представлять тебя на боях.

– Спасибо, Кимар, – с выражением глубокой признательности промолвила девушка. – Я очень ценю твою поддержку, но у меня появился другой план.

– Вот как! – удивился минотавр.

Демонесса повернулась к паучихе:

– Ферга, ты готова выступить со мной?

– Кем я буду, если откажусь от такого развлечения! – довольно оскалилась Черная вдова. – Мой щит прикроет тебя!

Неамара благодарно качнула головой, затем продолжила:

– Шива. Ты уверенно ведешь себя в ближнем бою, и твой опыт, полученный в гладиаторских боях, нам бы очень пригодился. Присоединишься к нам?

Змеи на голове горгоны замерли, лицо девушки выразило потрясение, но исчерпывающий ответ все-таки прозвучал из ее уст:

– Присоединюсь.

Демонесса улыбнулась ей, не будучи достаточно уверенной в этом выборе. Деос, словно почуяв это, озвучил переживания предводительницы:

– Бутончик? Не сомневаюсь в навыках нашей колдуньи, но все-таки не ее это дело. Ну… не место ей в авангарде.

– Хах! – обрадовался бык. – Зато представляю реакцию Боруга, когда он увидит, что вы выставили одних женщин! Вы бросите ему настоящий вызов, разорвете все шаблоны и опрокинете незыблемые основы Гнева в бездну! Вот, значит, в чем заключается твой план? Одобряю.

– Кажется, старик, ты этим тут и занимался, судя по речам Боруга, – по-доброму усмехнулся черт, – ломал систему.

– Пытался что-то поменять… да толку-то?! – развел ручищами Кимар.

Сбоку от древнего воина появился Иандаэль, и его мягкий взгляд странным образом затеребил глубины души минотавра.

– Ты сделал куда больше, чем думаешь. Немногие реформаторы доживают до плодов своего дела. Ты заложил фундамент, а дальше лишь вопрос времени, – сказал серафим.

– Эм-м… – растерялся минотавр. – Реформатор, конечно, сильное заявление, но благодарю, праведный господин.

– Иандаэль, – поспешил исправить его ангел, качнув массивными крыльями.

– Да… да… – протянул бык.

– А кто была та девушка, стоявшая рядом с Боругом? – вдруг спросил Деос, приблизившись с другой стороны к минотавру.

– Одна из его жен, Лимантрэ, – ответил Кимар, – пользующаяся у него наибольшим авторитетом – фаворитка, так сказать. Заметили же, что она помогает ему советами? Все об этом уже догадываются, а женщины у нас до сих пор лишены слова. Абсурд, одним словом!

– А сколько у него жен? – спросил Вестник, пытаясь сам вспомнить.

– Четыре, – помог ему бык. – И да, статусные и состоятельные мужчины у нас имеют на это право.

– Дикость, – в голосе Америуса были слышны брезгливые нотки.

– И ты не воспользовался этой возможностью? – в интонации черта улавливалось знакомое озорство.

– Деос, я от одной женщины стольких бед нахватался, что после отношений с ней всю оставшуюся жизнь ходил в холостяках, а тут несколько… Узмир меня сохрани! – воскликнул минотавр.

– Ха-ха! – Черт громко рассмеялся и мечтательно произнес: – Но все-таки эта его жена горячая штучка…

– Глаз на государеву жену положил? Неразумно, неразумно… – закачал головой Кимар.

– Что ты! Просто констатирую факт, – Деос всплеснул руками.

Последние ступени отделяли грехов от жилых построек в низине под крепостным склоном. На время обеденного перерыва улицы значительно опустели. Пробиваться сквозь толпу больше не пришлось. Воины спокойно остановились прямо на перекрестке двух брусчатых дорог.

– Где тут можно время скоротать? – деловито огляделся по сторонам Деос.

– Можно у меня дома, – предложил Кимар.

– Если только у тебя дома есть туша суракса. Я зверски хочу есть! – заявила Ферга, звонко похлопав по животу, спрятанному за толстой железной пластиной.

– Тогда надо подумать… – озадачился бык.

– Извините!

Члены отряда обернулись на женский голос. Совсем юная девушка в чудных бриджах с оборкой, открывающих ее мохнатые ножки и подкованные копытца, выглядела сильно запыхавшейся. Похоже, она без остановки бежала от самой крепости, чтобы догнать уже далеко ушедших грехов.

– Госпожа Лимантрэ желает с вами поговорить и просит о встрече в таверне «Сдоба и мясо».

– О, там как раз есть одно мое любимое блюдо, – радостно подметил минотавр. – Да и отказывать на вашем месте я бы не стал. Редко такие приглашения поступают…

– Доложите Лимантрэ о нашем согласии, – ответила демонесса.

Представительница Гнева низко поклонилась, прижав руку к сердцу, и убежала прочь. Кимар же указал головой на поворот вправо, и они сразу свернули туда. В крохотных окнах домов помигивали огоньки, отчего казалось, что все вокруг, включая лаву и уличные чаши с огнем, – тлеющие угли одного большого очага. От этого кошмарное место заиграло совсем иными красками – стало куда приветливее и уютнее.

– Думаешь, Боруг выполнит то, что пообещал? – спросила Неамара.

– Ох, не знаю, – отозвался Кимар. – Есть священное правило, против которого Боруг вряд ли пойдет. Во всяком случае, я надеюсь на это. Победители могут пожелать все, что захотят, и вождь обязан удовлетворить их требования. Единственный выход – это выжить. Вот только эта задача не из простых. И я уверен, что желающих поучаствовать в этот раз будет куда больше. Гордыня, да и женщина в придачу. Ну вы понимаете…

– Да уж… – пробормотала демонесса, – понимаем.

– Я-то думал, что переродиться Блудом – это самое суровое наказание, – хмыкнул черт. – Теперь даже рад им быть. Вот это перемены!

– Не знаю, как вам, но мне кажется, что мы только все усложнили, – заявил эльф. – Боруг как-то странно отреагировал на новость о Бастионе свободы, когда узнал, что он находится в Ничейных землях.

– Как будто теперь начал точить на него зуб наравне с Даэтреном, – дополнил Вестник и подозрительно прищурился.

– Именно! – подтвердил маг.

– Так, нагнетатели! Замолчали оба, – рыкнула паучиха. – Пока я ваши дрожащие от страха бока не намяла!

– Тебе еще бычьи бока предстоит намять, – с ехидцей напомнил Деос, – побереги силы.

Глава 14

Кимар остановился на крыльце небольшого заведения. Аккуратная резная вывеска гласила: «Сдоба и мясо». О приходе новых посетителей тут же известил колокольчик над дверью. Ввалившийся внутрь отряд заполнил почти все пространство и, как гром и молния, покончил с тишиной. Несколько гостей подняли головы. Полноватая женщина, важно лавирующая между столами, направилась к новым посетителям. Ее серьезное лицо смягчилось при виде древнего минотавра.

– Кимар! – воскликнула она, вытирая руки о передник. – Наконец заглянул. Я уж думала, мой последний пирог тебя разочаровал, раз так долго не появлялся.

– Ну что ты! – пробасил бык. – Как ты могла подумать?! Твои пироги вне всякой конкуренции.

Женщина улыбнулась во весь рот, по-видимому, Кимар сделал ей лучший комплимент из всех возможных.

– Посажу вас в отдельном зале, – объявила она и громко застучала копытами. Отодвинув штору, отделяющую зал от основной части заведения, хозяйка жестом пригласила грехов войти, а сама принялась сдвигать столы.

– Мы разберемся, – остановил ее Кимар и сдвинул их сам без видимых усилий.

Женщина благодарно кивнула:

– Тогда располагайтесь, сейчас принесу меню.

– А можно что-нибудь по-быстрому сварганить? А то я точно с голоду ножку стола сгрызу, – изнывала Ферга, усаживаясь посередине.

– Онтра, запеки свой многоуровневый мясной пирог на всю нашу ораву, – сделал заказ минотавр.

– Будет подан раньше, чем ваша подруга начнет глодать ножку моего стола, – подмигнула ему женщина.

– Отлично, – довольно откинувшись на спинку, бросила Черная вдова.

– Как гостям нашего города, комплимент от заведения – традиционный «дымчатый» чай, – добавила хозяйка «Сдобы и мяса».

– О, чудесно! – обрадовался маг.

Зато у Ферги нарисовалась кислая гримаса:

– А крепкое есть?

– Могу предложить коньяк, изготовленный на основе димельтового сока. Только он уже будет включен в счет.

– Хорошо, добавьте его, – распорядилась Неамара.

Владелица таверны уже хотела исчезнуть за шторой, как Америус произнес:

– Онтра, будьте любезны, принесите еще какой-нибудь пирог с грибами или с овощами на несколько персон, на всякий случай. Я не любитель мяса…

– Для тебя, красавчик, все, что угодно, – кокетливо подмигнула эльфу хозяйка.

Она покинула зал, а маг порозовел и вжался в стул. Деос, не изменяя себе, охотно зацепил свою любимую жертву:

– Раз пошла такая пляска… Так, может, Америус, оставишь ты свои притязания на бесподобную Неамару и уйдешь к этой пышке? Да, она попроще, зато ты будешь ходить тут королем, заведовать таверной, может, и в весе прибавишь на ее пирогах.

– Странно, что она не заметила тебя, – ответствовал маг. – Ведь та кухарка из Черных вдов была от тебя без ума.

– Приятно видеть, что ваши отношения не меняются, – произнес бык, довольно улыбаясь.

И тут раздался громкий настойчивый стук. В окошко размером с форточку барабанил ворон. Сквозь мутное стекло виднелись его высоко поднятые крылья. Америус подскочил, торопясь запустить пернатого друга внутрь. Птица ловко опустилась на стол и начала заинтересованно вертеть маленькой головой.

– Вейл! – воскликнул Кимар. – Вот так сюрприз!

Блестящие глазки ворона остановились на внушительной и хорошо знакомой ему фигуре.

– Здорово, великан! Как твоя бычья жизнь? – каркнул ворон в ответ.

– После наших приключений уж слишком размеренная, – хохотнул минотавр.

– Для этого мы и здесь, чтобы развеять твою скуку. – Вейл распахнул крылья в стороны и наклонился, шутливо имитируя поклон.

Из-за шторы хозяйка таверны и официантка внесли поднос длиною с рост среднестатистического греховного представителя. На нем возвышался знаменитый мясной пирог Онтры, источающий приятный запах.

Хозяйка сразу заметила незваного визитера и, громко поставив поднос на стол, принялась гонять Вейла по комнате:

– А ну, кыш! Кыш отсюда!

– Онтра, постойте! – вскочив с места, заголосил некромант. – Не прогоняйте его, он мой.

Женщина остановилась, и Вейл приземлился на плечо мага, возмущаясь на вороньем языке.

– Лишь потому, что ворон твой, я не буду его трогать. Хотя он довольно упитанный и мог бы пойти на рулет, – с напускной серьезностью сказала Онтра.

Вейл снова закаркал, еще громче прежнего.

– Не трогаю я тебя, успокойся! Тебе повезло с таким защитником. – Окинув эльфа красноречивым взглядом, хозяйка таверны удалилась из зала.

Америус плюхнулся обратно на стул и только тогда заметил, что на столе появились ярко-желтые чайные пары, чайник необычной угловатой формы, несколько рюмок с коньяком и овощной пирог – совсем крошечный на вид в сравнении с двухметровым кулинарным шедевром. Обильное застолье протекало в непривычном молчании, но не без звуков приема пищи. Наибольший вклад в эту симфонию вносили тяжеловесы – паучиха и минотавр, две родственные души, восхваляющие дружным чавканьем это мясное безобразие, достойное называться высшей ступенью чревоугодия. Уже под конец трапезы к ним ворвалась взволнованная владелица таверны:

– Госпожа Лимантрэ, супруга Боруга, вождя народа Гнева, прибыла на назначенную встречу.

– Полно, Онтра. Не надо этих громких представлений, – донесся глубокий женский голос.

Величественного вида женщина, вошедшая следом за хозяйкой, хорошо запомнилась отряду еще во время посещения крепости. На ней было все то же приталенное длинное платье красных тонов. Ее губы были подчеркнуты помадой цвета запекшейся крови. Избранница правителя прошествовала к столу. В ее облике пленительно слились грация и воинственность, что не могло не завлечь Деоса, жадно наблюдающего за каждым ее движением.

– Вам что-нибудь подать, госпожа? – угодливо спросила Онтра.

– Нет, благодарю, – кратко ответила тайная советница вождя, ее внимание было обращено к демонессе.

Хозяйка низко поклонилась и спешно покинула комнату.

– Лимантрэ, рада знакомству с вами, – подходя к представительнице Гнева, произнесла Неамара. Огненная воительница начала опускать голову, когда рука гневной девы вытянулась вперед в приветственном жесте. Весьма удивленная демонесса пожала ей руку.

– И я, Неамара. Насколько я помню, вы были баронессой Дома Мерсерус.

Это заставило Неамару вздрогнуть. Титул, казалось, остался далеко в прошлом, словно эта власть была дана ей в другой жизни.

– И доверенным лицом Даэтрена, – дополнила Лимантрэ.

– Времена изменились.

– В любом случае вы добрались до невероятных высот, что не может не вызывать уважения.

– Лестно слышать это от вас. Давайте присядем, – благодарно кивнув, предложила ей Неамара.

Лимантрэ устроилась рядом с демонессой на том месте, которое недавно занимал Иандаэль. Как только появилась супруга вождя, небесный посланник пересел за угловой стол у окна, чтобы следить за обстановкой на расстоянии. Деос по счастливой случайности очутился рядом с женой правителя, и взгляд его застыл на ее длинных ногах, выглянувших из разреза платья.

– Что такое, Блуд? Давно ножек не видал? – с вызовом вопросила она, изогнув тонкую бровь.

– Таких шикарных, как у вас, нет, – с ленцой произнес Вестник, флиртуя. – Вижу, им не чужды физические нагрузки.

– Не чужды… – властно произнесла Лимантрэ с ухмылкой на губах.

– Вы хотели нас видеть, – Неамара прервала их словесную игру, – по какой причине?

– Я хочу выступить с вами на поединках, – твердо заявила она.

– Что?! – встрепенулся алый бык. – При всем моем к вам уважении, Лимантрэ, это плохая идея. Боруг этого вам не простит, а главное, для участия в боях требуется немалый воинский опыт.

– Кимар, – улыбнулась она, услышав тревогу в его голосе, – ты знаешь только одну мою сторону, к сожалению, о второй не ведаешь.

– Какой бы ни была твоя вторая сторона, но тягаться с лучшими бойцами ты не сможешь.

– Это место… – огляделась Лимантрэ, – «Сдоба и мясо» не только харчевня, но и служит нам для боевой практики, которая запрещена представительницам Гнева. Наши женщины уже на протяжении долгих лет находят здесь прибежище и могут оттачивать тут свое мастерство, не боясь нападок со стороны собственных мужей. И таких тайных убежищ по городу много. Я их курирую, а главное, являюсь наставницей этих восставших дев. Не хотелось бы хвалиться славными подвигами, но я сокрушила в одиночку пламенного колосса.

– Неужели? – пробубнил минотавр себе под нос.

– Так что, воительница? – пытливо взирала она на Неамару.

– Зачем вам это? Зачем так рисковать? – недоумевала демонесса.

– Хотите знать правду? – выпрямляясь, жестким тоном продолжила Лимантрэ. – С меня хватит этих унижений со стороны мужиков, издевательств нашего сиятельного вождя, побоев моего суженого, будь он низвергнут в пропасть! Я больше не в силах это терпеть! Пусть это станет для меня концом, но я умру в бою с гордо поднятой головой, а не в постыдном преклонении. Есть кому продолжать наше дело. Пора выступить открыто. Я, как и вы, хочу бороться за свободу, за свободу всех женщин Гнева и собственную независимость!

Слова Лимантрэ тронули Неамару. Ее откровенность, непримиримость к исторически сложившемуся неравенству и редкая смелость, которая могла привести к гибели, не могли ее не подкупить:

– Я надеюсь, нам хватит сил ее сегодня отстоять.

– Тогда за мной, – воодушевленно произнесла представительница Гнева, поднявшись в полный рост. – Под таверной есть подвал, где мы можем обсудить тактику боя и испробовать ее. Кто третий?

– Ферга, – произнесла Неамара и указала паучихе головой на выход.

Черная вдова утвердительно моргнула шестью черными глазами и весело потерла руки:

– Так, на посошок. – Запрокинув голову назад, хитиновая защитница отправила янтарную жидкость из рюмки в рот.

– Черная вдова? Наши шансы удваиваются… – Лимантрэ одобряюще кивнула.

– Или уменьшаются, – недовольно сказала демонесса, увидев, как Ферга вновь пополняет свою рюмку.

– Ладно, – сдалась паучиха, облизнув губы, и, борясь с желанием выпить, сжала их в ровную линию.

Троица направилась в другой зал, но Неамара вдруг остановилась со словами:

– Шива, прости, но мне спокойнее, если ты будешь оставаться в стороне от этого побоища. Как всегда и было.

– Я понимаю, – ответила горгона бесстрастным, сдержанным тоном.

Предводительница поторопилась за Фергой и Лимантрэ, за ней поднялся бык:

– Пойду понаблюдаю за ними. Да и вместо манекена сгожусь.

Кимар откинул полог и вышел. Вскоре в зале остались только Америус и Деос. Шива, Хелин и Иандаэль покинули таверну с условием, что прибудут обратно в «Сдобу и мясо» при первых ударах гонга. Расслабившись, эльф собирался неспешно допить свой чай в таком желанном одиночестве, ведь и Вейл так удачно улетел по своим важным делам. Но этому не суждено было случиться.

– Так вы с Неамарой уже предавались утехам? – радостно произнес черт.

Деос подсел к магу, а эльф, подавившийся глотком чая, торопливо поставил кружку на блюдце, разлив напиток.

– Как же я мечтаю выбить из тебя всю дурь, – процедил Америус и тяжело вздохнул.

– Тогда ты сделаешь из меня идеальную отбивную, так как выбивать придется вечность, – произнес информатор, оскалившись в наглой улыбке. – Так и знал, что Неамара просто тебя прикрыла и ничего у вас еще не произошло. Вообще, я хотел предложить тебе помощь. Без моих советов ты наворотишь таких дел, что наш прекрасный командир от тебя сбежит.

– От тебя, советы? – некромант едва удостоил его взглядом.

– А от кого же еще, если не от меня? Я в этом деле мастак, – заявил черт и приосанился: – Даже набросал кое-какие советы для таких горемык, как ты.

– Ты до сих пор пишешь свои книжонки? – с пренебрежением спросил маг.

– Между прочим, ты сам одержим этими самыми, как ты говоришь, книжонками. Пользуясь случаем, предлагаю тебе свою рукопись.

– Ты уже знаешь мой ответ, – скривил губы Америус.

– Даже если там в подробностях описан наш с командиром любовный акт?

– Эм-м… Правда? – напрягся маг, сдерживаясь, чтобы не заорать от ярости. – Не верю…

– Эх! Скучно с тобой. – Вестник притворно зевнул и начал медленно подниматься, зная, что эльф проглотил наживку и сейчас испуганно заверещит.

– Так все-таки между вами что-то было?

Деос победно улыбнулся:

– Не переживай, дальше невинного флирта дело не зашло. Она увлеклась тобой, таким недотепой, подумать только! – трагично воскликнул информатор и упал обратно на стул.

– А как же эти напыщенные речи: «Доврэ Саэп разрушился, не совладав с крутыми гордынскими волнами. Мой черед их оседлать».

– Зацепило, раз запомнил слово в слово, – подметил Деос.

– Ну? – допытывался эльф.

– Пф… Все тебе надо разжевывать. – Деос вальяжно закинул ногу на ногу, а затем облокотился на спинку стула Америуса и произнес в нескольких сантиметрах от его лица: – Я это делал, чтобы ты перестал прятаться за стеной, проявил свои чувства, наконец. Пытался вывести тебя на эмоции. Помочь тебе, дураку, хотел! Теперь понятно?

– Отличная помощь. – Америус отпихнул его, и черт вернулся в прежнее положение.

Представитель Блуда прикурил от ближайшей свечи и только после нескольких затяжек снова заговорил:

– Поначалу я пытался обратить внимание Неамары на себя, но безрезультатно. Это был вызов, мало кто мог устоять передо мной, а тут такое. Я хотел влюбить ее в себя и загорелся целью увидеть горечь на твоем лице, когда мы бы открыто наслаждались обществом друг друга. Не подумай, что Неамара стала бы жертвой моей корыстной игры, все было бы по-настоящему. Мне она очень нравилась, и сейчас, признаться, тоже, но я оказался не таким везучим, как ты. Я почти сразу понял, что победа за тобой. А ты, как слепой, блуждал в потемках и ничего не замечал. После того как ты пропал, я бывал у нее. Траур, который Неамара носила, был нестерпим для меня. И я, маячивший перед ней, такой близкий и доступный, не подошел ей даже в качестве замены, чтобы временно притупить боль. Мы все тогда и решили – между нами дружба… Дружба, чтоб ее! Твое природное очарование обскакало мою природную соблазнительность.

Америус, выслушивая эту тираду, забыл, как дышать. Он не находил, что ответить, и решил сменить тему:

– Раз ты предлагаешь мне помощь, то, видимо, уверен, что у нас есть надежда на будущее? Думаешь, мы переживем сегодняшний день?

Выдув дым в потолок, Деос повернулся к нему с непривычно серьезным лицом:

– Первый урок – пессимисты не нравятся женщинам. Это же Неамара, в конце концов! Напоминаю, к ее плечу протянута божественная длань, она часть великого плана, у нее особые прерогативы. Уверен, для смерти путь к покорительнице первозданного огня отрезан, по крайней мере, на срок нашей великой миссии.

Темный маг ненадолго погрузился в мысли, а информатор решил развлечься выпусканием колец дыма.

– Слушай… – начал Америус, наблюдая за его ровными колечками, которые быстро расплывались. – Я хочу оставить все наши разногласия и обиды в прошлом.

– Их никогда и не было. С чего ты взял? – Вестник удивленно пожал плечами. – Хочешь вывести наши натянутые отношения на более стабильный уровень, так и быть. Но не думай, что я перестану время от времени насмехаться над тобой.

– Ладно, – согласился эльф и, чтобы унять дрожь в голосе, откашлялся в кулак, а после произнес: – Теперь я готов выслушать твои советы.

На лице Деоса появилась довольная улыбка.

– Тогда начнем с азов, мой безнадежный ученик.

* * *

– Что вы тут такое обсуждаете? – прозвучал вопрос в хорошо знакомом им начальственном тоне.

Алчность и Блуд воззрились на демонессу с ошеломленным видом – ее появление застало их врасплох. Деловито опершись двумя руками о столешницу, Неамара нависла над двумя собеседниками. Дыхание воительницы было порывистым и шумным, а тело покрылось потом за время интенсивной тренировки. Уж слишком состояние Неамары напоминало кое-что другое, о чем они говорили с Деосом, и это затуманило голову Америусу. Он держался бесстрастно, пытаясь прогнать постыдную ассоциацию. Стул под ним пискнул, и Деос не смог больше прятать истинные эмоции, разразившись громким смехом.

– И когда это вы успели подружиться? – с подозрением спросила Неамара.

Тут в зал ввалилась паучиха, еще более мокрая, чем Неамара. Защитница обновила свой боевой раскрас, намалевав его на липкой коже с грязными пятнами, которые появились во время путешествия по вулканическим угодьям.

– Все прохлаждаетесь? – спросила она, грузно опустившись на стул.

Америус выдохнул, мысленно поблагодарив Фергу за то, что появилась вовремя.

– Накаляемся скорее, – елейным голосом произнес черт. – Жаркий климат располагает к жарким темам. Кстати, о жарких темах… – Вестник перевел взгляд с Черной вдовы на арку, в которой показалась третья участница грядущих боев.

Внешний вид Лимантрэ сильно изменился. Она облачилась в тяжелые, отливающие темной бронзой латы, идеально сидящие на ее фигуре. Местами броню покрывала изящная чеканка, узоры которой можно было рассматривать как произведение искусства. Неизвестный мастер постарался на славу. Из-за спины на уровне бедер выглядывал двуручный молот с внушительным клювом, висевший в специальных креплениях. Такой выбор оружия говорил о недюжинной силе его владельца и вызывал глубокое уважение, тем более когда им была женщина. Голову Лимантрэ прикрывал шлем, из которого торчали ее причудливо завернутые рога.

– Где остальные? – спросила Неамара.

– Стоят у входа, – ответил Кимар. – Хелин хвастается Шиве купленными сувенирами.

– Будто Шиве есть до этого дело, лучше б мне показала, – насупился Деос.

Зал неожиданно накрыл гулкий продолжительный звук – это возвестили о скором начале боев. Удары по десяткам гонгов, висевших по всему городу, пробирали до глубины души, передавали настроение ужаса и в то же время некоего таинства. К этому дикому призыву присоединились и сердца воинов, вместо барабанов дополняющие своим дробным стуком боевой гимн Гнева.

– Ну что, готовы? – спросил Кимар соратников.

– Пора преподать этим увальням урок, – ответила Ферга и жутко оскалилась, щелкнув костяшками пальцев.

* * *

Команда поднялась на подъемнике и уже брела в плотном потоке жителей столицы Гнева. Все дышали друг другу в спину. Протолкнуться вперед не представляло никакой возможности – справа был обрыв, слева склон вулкана, отвесно уходящий вверх. В узком пространстве последние медленно волочились за первыми.

– И почему мы не могли добраться пешком?! – причитал Америус.

– Восемь тысяч ступеней?! – воскликнул бык. – Америус, тогда бы мы добрались только к началу следующего дня. Подъемник – гениальное изобретение Гнева! Прочное, быстрое, а главное, достаточно безопасное средство передвижения.

– Безопасное? Шесть несчастных случаев! – напомнил эльф. – Свыше сотни смертей!

Пара быков вывернула головы, чтобы взглянуть на личность, которая так неприятно пищала, сродни горгонскому комару.

– Это было, когда тестировали первые версии подъемников, – спокойно объяснил Кимар. – Сейчас он сделан на совесть: крепежи держат прочно, да еще и мощная лебедка, рассчитанная на пятьдесят пассажиров…

– Ага, рассказывай, – перебил его маг, ничуть не успокоенный его словами. – Еще и эта огромная очередь, которую мы отстояли, плавясь от жары. Но слава Всевышнему, что мы не оказались в числе жертв!

– А много кто преодолевал этот подъем самостоятельно? – спросил Деос. Вестник тоже незамедлительно получил порцию осуждающих взоров.

– Смеешься? – удивился Кимар. – Да почти каждая наша женщина! Мы же самый сильный и выносливый народ. Не поднявшийся хоть раз на вершину – не воин. Кстати, Америус, около двух тысяч ступеней придется все-таки преодолеть пешком, чтобы взобраться на самый верх. С этого участка начинаются крутые откосы, технологии там бессильны.

– Отлично… – недовольно пробубнил эльф.

Неамара полушепотом обратилась к Деосу:

– Иандаэль говорил что-нибудь перед уходом?

– Нет, – тихо ответил черт, косясь на Лимантрэ. – Может, он будет уже на вершине? Зачем пробиваться через эту давку, если есть крылья?

Вскоре прямая дорога вывела грехов к лестнице. Высокие ступени, рассчитанные на размах гневных копыт, уходили вверх. Внизу тянулся поток зрителей, которые выбрали самый тяжелый пеший маршрут. Воины влились теперь в толпу новых быков.

– А эти откуда взялись? – поразился Деос, оглядываясь назад.

– Большая часть предпочитает добираться традиционным способом, – пояснил Кимар. – Они начали восхождение задолго до того, как услышали гонг.

– Любите же вы, однако, боль и страдания, – резюмировал эльф.

– Боль и страдания? Мои быки, прежде чем стать берсерками, проходят испытание. Сначала их бьют плетью, пока боль не начинает сменять изначальную злость на изнеможение, затем они восходят к жерлу, и за ними тянется кровавая дорожка до самой вершины. Со спин свисают лоскуты мяса, а к вершине они должны бежать, идти шагом им не дозволено.

– Не говори, что это испытание придумал ты, – взглянул на него маг с осуждением.

Бык самодовольно улыбнулся, Америус покачал головой и произнес:

– Я был о тебе лучшего мнения.

– Прости, что разочаровал, святоша. Раньше я был весьма далек от совершенства.

Две тысячи с лишним ступеней дались грехам непросто. Остановиться и передохнуть было нельзя, сзади напирала толпа возбужденных минотавров. Лишь только на подходе к кратеру вулкана уставший Америус наконец заприметил место, куда можно отойти ненадолго.

– Неамара, – догнал он демонессу, поймав ее за запястье, – можно тебя на пару слов?

– Идите, мы догоним, – сказала она остальным.

Америус отвел Неамару в сторону, стараясь игнорировать любопытствующие взгляды.

– Я знаю, что тебя не переубедить, просто… Будь осторожна. И помни, даже если тебя ранят, я исцелю, и не важно, какие будут последствия. Плевать я хотел на их правила!

– Все будет хорошо, – успокоила мага демонесса, сжав крепче его ладонь.

Америус смотрел на Неамару так пристально, словно хотел хорошо запомнить ее лицо, и затем проговорил:

– Я буду рядом.

Фраза мигом пробудила в Неамаре волну воспоминаний, словно это произошло вчера. Она постоянно прокручивала в голове тот момент, когда он уходил. «Я буду рядом», – в его голосе одновременно звучали боль и теплота. И он вспоминал свой уход не реже, чем она. Америус отогнал тягостное воспоминание быстрым поцелуем в щеку. Его сдерживало присутствие сотен соглядатаев. Не будь их, он целовал бы ее сейчас совсем по-другому. Угадав его желание, более решительная Неамара обхватила его шею руками и приблизила к себе. «Пусть смотрят», – решила она. И их губы соприкоснулись. Америус тут же позабыл обо всем. Он прижался к ней, вдыхая ее аромат. Подумал: «Вдруг это мой последний шанс сказать это? Может, сейчас самое время сделать то, на что я так долго не мог решиться?»

– Я лю…

Неамара поднесла к губам мага указательный палец, и он остановился на полуслове.

– Еще успеешь мне в этом признаться в более подходящем месте.

– Тогда позволь пожелать тебе удачи, – произнес он, медленно и с неохотой от нее отстраняясь. – Покажи этим недоумкам, на что способны женщины!

Демонесса кивнула и взглянула на Америуса в последний раз, прежде чем вклиниться обратно в поток представителей Гнева. Эльф последовал за ней. Вскоре они преодолели последние ступени и быстро огляделись, перед тем как опуститься немного ниже – в гигантскую впадину, называемую кальдерой. Часть плоской вершины вулкана была обустроена для проведения ритуальных боев. В чашеобразное углубление скидывались тела проигравших, а вокруг кальдеры было довольно много места. Вся эта вереница бычьего народа, тянувшаяся от самого подножия вулкана до вершины, легко тут уместилась и рассредоточилась вокруг жерла, из которого шел дым и изредка вылетали ярко-оранжевые сгустки лавы. Арена была окружена низкой оградой, напротив стояли трибуны для Боруга и его приближенных. Новые зрители продолжали прибывать. Америус и Неамара с трудом пробирались через толпу зевак, обступивших поле боя чуть ли не на километр вокруг. От низких бычьих голосов росло беспокойство. Выкрик Ферги помог сориентироваться отставшим соратникам, затерявшимся среди бычьих фигур.

– Вот вы где, любовнички! – воскликнула Черная вдова. – Я уж подумала, решили убежать под шумок.

– Я был бы не против, – опечаленно вздохнул маг.

– Не дрейфь, – подбодрив его похлопыванием по спине, сказала Ферга. – И волоса не упадет с головы твоей ненаглядной Неамары. Я позабочусь об этом.

Тем временем Деос увивался возле Лимантрэ, в которой из-за брони и шлема никто из быков не узнавал жены своего вождя.

– Знаю, что мои слова для вас ничего не значат, но я уверен, что вы одержите победу. – Глава Вестников начертил пальцами в воздухе какой-то только ему известный ритуальный знак.

– Что ты делаешь? – вознегодовала Лимантрэ.

– Поставил метку. В нашей банде так призывают успех.

– А ты забавный, – Лимантрэ искоса взглянула на Деоса.

– Такого обо мне еще не говорили, – удивленно заметил он.

– Ради успеха, будь любезен, отойди чуть подальше, – попросила она. – Твои блудные феромоны располагают далеко не к боевому настрою.

– Тогда я подойду после сражений, – ухмыльнулся черт и отступил.

Со стороны царских трибун прозвучал гонг. Гвалт разом утих. Боруг поднялся в полный рост и пророкотал в повисшем безмолвии:

– Начнем же бои в честь Узмира!

В гонг ударили три раза, и все представители Гнева в один момент, будто околдованные, полушепотом начали произносить:

– Сегодня нас всех ждет нечто новое, – продолжил Боруг. – В боях впервые примут участие чужаки. И я хочу, чтобы они выступили первыми, а если повезет, то доберутся и до финала. Поживем – увидим. Я вызываю на арену Гордыню и двух избранных ею воинов.

Неамара, Ферга и Лимантрэ перешагнули через низкое ограждение, ступив на ровную площадку, – справа находилось жерло, с других сторон ее обступили нескончаемые колонны минотавров. Неамара стояла между Фергой и Лимантрэ. Боруг вытянулся и замер, увидев среди участниц женщину своего рода. Зрители громко перешептывались. Справившись с удивлением, вождь потребовал:

– Сними-ка шлем, отступница, чтобы мы могли узреть позор всего народа в лицо.

Лимантрэ медленно стянула шлем. В толпе прокатились удивленные возгласы. Боруг поднялся с кресла, пораженный не меньше своих сородичей.

– Лимантрэ? – произнес он так, будто его предали. Внутри клокотала ярость, из ноздрей валил пар. – Да как ты смеешь, мерзавка?! После всего, что я для тебя сделал?

– Именно после этого, – ровным голосом ответила она.

– Я думал, ты поумнее будешь… Но хорошо, что твоя измена всплыла сейчас. Обратного пути у тебя нет. Благо твоя смерть отмоет мою запятнанную честь. Хочешь сказать последнее слово?

Лимантрэ вышла вперед и, остановившись в центре арены, заговорила:

– Женщины гневного рода, я обращаюсь к вам! Восстаньте против несправедливости! Восстаньте против рабского к нам отношения наших же мужчин. Вы вольны быть теми, кем хотите быть! Вы вольны сами выбирать себе мужчин! Никто не вправе диктовать нам условия! Никто не вправе распоряжаться нашими жизнями!

– Довольно, пока лично не порешил тебя! – взревел Боруг.

Лимантрэ победно улыбнулась и, надев шлем, вернулась к соратницам. Вождь проводил ее презрительным взглядом и огласил имена их соперников:

– Было слишком много желающих сразиться против чужачки, поэтому пришлось выбирать. Против вас выступят двенадцать лучших команд, и первыми, кого я хочу пригласить, будут воины из касты «Рыдкерд»: Нодгур, Гирард и Падвог.

– Позиция два. Стиль «Д», – услышав имена соперников, прошептала соратницам Лимантрэ.

Девушки поменялись местами. Теперь Ферга была чуть впереди, слева от нее Неамара, а справа Лимантрэ. Трое воинов из касты «Рыдкерд» появились на площадке, обнажая секиры. Отряд Неамары последовал их примеру. Гонг возвестил начало боя, и минотавры ринулись к центру арены с трех сторон. Каждый из них выбрал по сопернице и уверенно направлялся к ней. Прозвучал первый гулкий удар: Ферга выставила щит вперед, отразив натиск быка. Он отшатнулся, но устоял и готовился к новому замаху. У противника Неамары атака вышла не столь успешной – его секира со свистом разрезала воздух. Демонесса отскочила в сторону и, оставив врага позади, мигом очутилась за спиной оппонента Черной вдовы, который тщетно пытался пробить ее заслон. Неамара вонзила клинки в шею крест-накрест, с услилием надавила на них и сместила к позвонкам, соединив рукоятями. Минотавр был обезглавлен, и его тело, еще простояв так какое-то время, свалилось на землю. Лимантрэ отвлекала своего оппонента оборонительными приемами. Минотавр был уверен, что после череды его мощных атак жена вождя неминуемо окажется на земле, но она сдерживала ожесточенный штурм. Его голова полетела следующей. Единственный оставшийся в живых противник схлестнулся с Фергой. Он бежал к ней, выставив свое мощное, закованное в железо плечо как таран. Черная вдова упала. Он целился ей в голову, но его секира ударила по щиту, которым успела прикрыться Ферга. В это время ему в висок прилетел удар молотом и размозжил ему череп. Последний воин из касты «Рыдкерд» пал. Лимантрэ, убрав оружие за спину, подала руку Ферге, и та быстро поднялась на ноги.

На арене тут же закопошились минотавры, стаскивающие тела к жерлу вулкана. Недавно уверенные в своей победе трое быков сгинули в Узмировой пасти.

Публика молчала, явно не ожидавшая такого исхода. Воительницы же пытались отдышаться до появления новых соперников. Боруг недовольно произнес:

– Следующими выступят лучшие представители бригады «Гаудстаб», числящиеся в рядах армии Гнева.

– Позиция четыре. Стиль «А», – вновь дала подсказку Лимантрэ.

Девушки быстро перегруппировались: за спину Черной вдове зашла Лимантрэ, а Неамара осталась стоять в стороне. Воины бригады «Гаудстаб» показались на арене. Эта троица, в отличие от прошлых участников, не разошлась по площадке, а держалась вместе. Тот, кто в центре, был на несколько шагов впереди остальных. Минотавры стремительно приближались к противницам. Ферга двинулась им навстречу. Бык, который был по центру, замахнулся молотом и, даже не успев сообразить, очутился в лежачем положении. Паучиха, вместо того чтобы обороняться, сделала ему подсечку, резко упав на бок, и подтолкнула запнувшегося врага вверх выставленным щитом. Он перелетел через него вперед, распластавшись по земле. Там быка добила молотом Лимантрэ. В этот же миг на поднятый паучихой горизонтально щит, как на трамплин, прыгнула Неамара и, оттолкнувшись от него, сделала сальто навстречу подбегающим к Ферге быкам. В полете, находясь вниз головой, она вонзила им клинки прямо между рогов. Когда демонесса приземлилась, минотавры уже припали на колени, а затем завалились вперед. Выдернув из их голов клинки, Неамара вернулась к соратницам.

В толпе начали настороженно перешептываться. Только возбужденный голос Деоса был отчетливо слышен:

– Черт возьми! Это было потрясающе. А говорят, в сражении нет ничего красивого. Если это не искусство, то что тогда?!

Победа вновь была за тремя воительницами. И если бы не их тренировка в подвале таверны «Сдоба и мясо», то ситуация могла сложиться совсем иначе. Благодаря инструктажу Кимара и его глубоким познаниям военной структуры Гнева три участницы заранее выработали тактику поединка для каждого типажа бойцов. По словам алого быка, их воины вышколены строгой армейской системой и потому предельно предсказуемы. А благодаря связям Лимантрэ они узнали половину имен участников, что еще больше упростило им задачу при выборе стратегии ведения боя. Так, применив позицию один и стиль «Б», они повергли воинов из прославленной гильдии наемников «Кровавая гвардия». Трое участников из элитного отряда «Одалаг» пали при позиции два и стиле «В». Но не всегда все шло как по маслу. Порой воительницам приходилось отступать от плана и импровизировать, чтобы не попасть под удар врага. Опыт выживания в нестандартных ситуациях у Ферги и Неамары был велик, и их складная работа не раз спасала жизнь им и Лимантрэ. Их приемы были разнообразны за счет трех видов оружия и разных излюбленных методов: защита, прямое нападение, атаки исподтишка. После финального двенадцатого сражения они еле стояли на ногах, но до последнего старались сохранять бравый вид.

Зрители затихли. Девушки, замерев, наблюдали за разгневанным вождем, молча впившимся могучими пальцами в подлокотники. Первой заговорила Неамара.

– Мы победили! – произнесла она, пытаясь унять дрожь, охватившую изнуренное боем тело. – Теперь поговорим об обещанной награде.

Боруг мрачно ухмыльнулся. Он медленно поднялся с кресла, и его утробный бас, подобно вулканическому выбросу, извергся на собравшихся:

– Вы думали, что чужаки могут так просто прийти и осквернить священный обычай своим участием? Более того, требовать награды и уйти безнаказанными? Что за самонадеянность?! Вы не заслуживаете даже того, чтобы сгинуть в недрах Узмира. Отсюда вы живыми не уйдете!

Услышав его гневные речи, на арену вышла остальная часть отряда и примкнула к трем воительницам, обнажив оружие. Кимар был в их числе, но секиру не доставал, до последнего надеясь на мирный исход конфликта.

– Боруг, одумайся! Подлость никогда не была в нашей крови, только прямые заявления о своих намерениях и четкое следование им по законам чести. Дай победителям то, что им причитается, и этот инцидент останется в прошлом.

– Ты еще смеешь рассуждать о том, что свойственно нашей крови? – еще больше рассвирепел вождь. – Ты – главная угроза нашим устоям. На старости лет совсем потерял голову, якшаясь с чужаками! С ними тебе и место. Прими свою смерть как должное.

Когда Кимар понял, что обратного пути уже нет, он быстро нашел в толпе своего лучшего воспитанника и прокричал ему:

– Фокрад, на тебе берсерки, не подведи.

Стоявший в первом ряду минотавр, похожий на Кимара в его молодые годы, коротко кивнул своему полководцу. Не видя другого выхода, Неамара вытащила свой последний козырь – в воздухе воспламенились ее клинки. Оставалось надеяться, что первозданный огонь послужит сигналом к перемирию и последующим переговорам. Ее народ и народ Гнева почитали огненную стихию, тем более огонь, сотворивший сам Темный мир. Холодное пламя тут же привлекло внимание бычьего народа и его правителя. Боруг заметно удивился, но мгновенно парировал:

– Надеешься напугать нас этими фокусами? Избрана ты или нет, меня это не волнует! Истинный первозданный огонь за твоей спиной, Гордыня! Другому мы не поклоняемся.

– Ты сам пошел против устоев! – проорала Лимантрэ. – Узмир тебя покарает, Боруг! Твоему правлению скоро придет конец. Пусть сгниет твоя вонючая шкура, сволочь! А вы все, – дернула она подбородком, задыхаясь от ярости, – тупое стадо!

Впервые Боруг проигнорировал ее высказывание. Он взял свой молот, стоявший за высокой спинкой его царского кресла, и с вызовом указал им на грехов:

– Чужаков убейте, а Лимантрэ схватите. Мне она нужна живой.

Толпа на мгновение заколебалась, сбитая с толку первозданным огнем в руках демонессы, но, быстро осознав свое численное преимущество, медленно двинулась к приговоренным. Кто-то уже перешагивал через ограждение арены, чтобы поскорее проучить иноземцев. Наступающие со всех сторон представители Гнева вынуждали команду, попавшую в смертельную западню, пятиться назад, все ближе к жерлу вулкана. Их ноги наткнулись на низкий забор, за которым уже был обрыв. Они переступили через него, готовясь к неизбежной гибели. Выбор был невелик: смерть от рук толпы или от падения в раскаленные недра.

– Их целая орда, – с ужасом сказала Неамара. – Мы не пробьемся.

Шива задумчиво посмотрела на Боруга, оставшегося на трибунах, а потом обернулась назад, где из необъятной бездны раздавался грозный шум и вылетали наружу вулканические бомбы. В ее голове вспыхнула фраза: «Находясь между молотом и наковальней, выбирай незыблемого врага».

– Нам надо прыгать вниз, – произнесла она.

– Что? Опять? – воскликнул Деос. – Ну бросьте!

– Это единственный способ спастись, – уверяла Шива.

Неамара резко изменилась в лице, тоже вспомнив слова горгоны, пришедшие ей на оживленной площади.

– Наковальня – это вулкан, незыблемый враг, а молот – это Боруг. – Глаза демонессы озарились вспыхнувшей надеждой.

В гвалте напирающей толпы раздалось пронзительное карканье ворона. Америус взволнованно поднял голову вверх и увидел там Вейла, а недалеко от него стремительно снижающегося Иандаэля, чьи могучие крылья буйно трепал ветер. Серафим приземлился рядом с Неамарой и кивнул, заметив ее решительный вид, будто бы ведая о ее планах. Полчище минотавров приближалось. Времени на колебания больше не было.

– Оно и к лучшему! Мне эта вечеринка уже наскучила, – бодро произнес Вестник, поворачиваясь к Лимантрэ. – Придется прыгать.

– Да вы с ума сошли! – вскрикнула она. – Мы все…

– Хорошего полета, – пожелал ей Деос и со всей силы толкнул Лимантрэ с обрыва.

– Ах ты, срамной… – ее брань перешла в крик.

– Встретимся внизу! – сказал черт остальным и уверенно спрыгнул вслед за Лимантрэ.

Недолго думая, навстречу неизвестности бросились и остальные.

Глава 15

Оранжевые блики плясали по испуганному лицу Деоса.

– Да что ты о себе возомнил, черт? – прижимая Вестника к каменной стене, рявкнула Лимантрэ. – Я тебя на лоскуты порву!

Ее шок от внезапного падения до сих пор не унялся, о чем заявляли беспокойное дыхание, срывающееся с пересохших красно-коричневых губ, и расширенные ореховые глаза.

– Не стоит благодарности, гневная госпожа, – выдавил Деос хриплым голосом, пока железные перчатки сжимали его горло. – Советую отойти, пока они не приземлились нам на головы.

Прорычав, Лимантрэ отдернула руку, и черт, сгорбившись, отскочил в сторону. Только тогда он заметил, что они стоят на телах быков, поверженных победительницами, а потом прислушался к звукам вихря, который бережно доставил их вниз.

– Надо же… – потирая шею, восторженно произнес он. – Все так же, как было в Костяных хребтах.

– Чего? – недовольно посмотрела на него Лимантрэ.

– Э-м-м, ничего, ничего…

Не успел Деос осмотреться, как рядом опустились остальные члены отряда. Они быстро соскочили с груды трупов, чтобы отдышаться и прийти в себя. Иандаэль спустился последним на своих крыльях.

Воины принялись изучать место, в котором оказались. Перед ними простиралось лавовое озеро, на первый взгляд не имевшее границ. Из него с пугающим низким гулом выстреливали пламенные сгустки, далеко улетающие вверх, за пределы кратера. Лава ярко светилась. Вокруг огненного водоема шла узкая дорожка, устланная твердым вулканическим грунтом. На ней и стояли выжившие, упоенно взирая на истинный Гнев в его самом ярчайшем воплощении. Раскрасневшийся Америус спешно отвернулся от лавового озера, не выдержав жара, отошел подальше и со вздохом произнес:

– Мы хотя бы уцелели, что уже хорошо.

– Это ненадолго, – тут же отрезвила его Лимантрэ. – Мы внутри вулкана, в сердце Узмира…

– Не из такого дерьма выбирались. Поверь, крошка, выход есть, – подбодрил ее Деос.

– Крошка? – повторила она. – Я только избавилась от одного похабника и сразу повстречала нового.

– Этот похабник запомнится тебе надолго, – заверил ее Вестник, улыбнувшись.

– Давайте сначала отсюда выберемся, – предложила Неамара. – А то и запоминать будет нечего, а главное – некому.

– Согласен, – кивнул Деос.

Неамара окинула взглядом вулканические стены вокруг озера. На другой стороне она заметила единственную зияющую дыру, которая, возможно, куда-то вела.

– Идем, – сказал Америус, проследив за движением ее глаз.

Команда двинулась по тропинке вокруг бурлящего водоема. Жара стояла невыносимая, воины с трудом переставляли ноги. Их легкие горели изнутри, глаза жгло и резало, а головы отяжелели от распирающей боли, почти доводящей до обморока. Казалось, желанный выход был недалеко, но к нему было не так легко добраться. С каждым шагом члены отряда все отчетливее различали отдаленный рокот.

– А это что еще за звуки? – с опаской спросил маг. Соратники только пожали плечами.

– Сюда попадают только мертвыми, – напряженным голосом произнес Иандаэль. – Нам же, попавшим сюда живыми, придется доказать, что мы достойны отсюда выйти. И в этом не обойтись без вмешательства светлых сил, то есть моих.

– Это… почему же? – еще больше напрягся Америус.

– С кем ты говоришь? – с подозрением спросила его Лимантрэ.

– Не обращайте внимания. Голова совсем спеклась, – на ходу придумал эльф. – Не могу понять, как мы не изжарились еще при полете.

– Это непростой вулкан, – вновь заговорил ангел. – Это живой, обладающий разумом организм, способный себя контролировать, в том числе свою температуру.

К счастью, зияющая дыра оказалась не тупиком. Это был самый настоящий тоннель, в который без раздумий завернули воины, гонимые палящим зноем. Им даже почудилось, что тут дует прохладный ветер, но в состоянии горячечного бреда, в котором они пребывали, могло привидеться и не такое. В проходе было темно, и Америус осветил пространство посохом, а Деос тем временем передавал фляжку с водой. Скоро выяснилось, что тоннель длинный, они шли по нему четверть часа. Нарастающий рокот то появлялся, то пропадал. Вдалеке забрезжил свет. Они вышли в просторную пещеру с высоким, сужающимся кверху потолком. Посередине возвышалась вытянутая скала, почти упирающаяся вершиной в подземный свод. Ручьи лавы тут текли вдоль стен пещеры.

– Там еще один проход, – крикнула Шива, указав пальцем на брешь в стене.

Воины, не мешкая, отправились к ней, но когда были уже на середине пути, вдруг резко содрогнулась земля. Секундное замешательство, и отряд уже бежал, несмотря на то что почва прыгала под ногами и сохранять равновесие стало труднее. Их страшила участь остаться погребенными в недрах вулкана. Но спастись бегством не удалось: перед ними из-под земли выросли глыбы, перекрывшие единственный выход.

– Говоришь, значит, и не такое дерьмо случалось… – Лимантрэ повернулась к Деосу. Тот нашел в себе силы выдавить беспокойный смешок.

Не успели они выпрямиться, как земля вновь пришла в движение. Мелкие камни начали подпрыгивать, предупреждая о приближении новой беды. Раздавшийся грозный рокот, до этого отдаленный, теперь прозвучал прямо из середины зала, а за ним последовал резкий треск и грохот обвала. С нарастающим волнением отряд наблюдал, как вытянутая скала оживала и меняла свою форму.

– Это что еще за чертовщина? – выкрикнул Америус, увидев, что у скалы появились руки и ноги. По телу каменного существа, будто кровь по венам, поползли потоки лавы. Магма быстро заполнила пустоты на месте глаз. Зал окрасился ярким заревом. Грозный рокот, точнее, рев, повторился куда протяжнее и громче.

– Это бык, да… Точно, огромный вулканический бык, – растерянно пролепетал черт.

– Спасибо, что пояснил, Деос, – саркастически процедил эльф.

Кимар вдруг вздрогнул, словно от удара, – он понял, кто это, и склонился, поспешно прижимая руку к груди.

– Узмир… – с благоговением произнес древний воин.

Следом за Кимаром на одно колено опустилась Лимантрэ:

– Великий бог войны. Во плоти…

– Думаю, это плохая идея, – насторожился Америус, наблюдая за действиями представителей Гнева и гигантом, замершим на месте и все больше раскаляющимся изнутри.

– Он ждет боя. Достойного боя, – возвестил Иандаэль и снял нимб, который тут же распался на два клинка, похожих на клинки Неамары, только горели они слепящим божественным светом.

Словно в подтверждение слов ангела, Узмир подошел к стене и, сжав крупный каменный отросток, сдавливал его, пока в руках не появилась идеально ровная, словно только что выкованная, секира. Воины вынули оружие, когда поняли, что битва неизбежна. Кимару пришлось привести в чувства Лиматрэ, которая все еще продолжала воздавать почести ожившему идолу.

– Вставай, восславим его, как подобает восславлять бога войны.

– Всеотец, не оставь меня в этот трудный час. – С этими словами Иандаэль взлетел и закружил вокруг Узмира.

Каменный минотавр начал размахивать своим двуручным оружием, пытаясь отогнать проворного ангела, чьи божественные клинки звонко ударяли о непробиваемый доспех. Погибельный для грешных созданий нимбовый свет не причинял ему боли. Великан был неповоротлив, но его сила несла смерть всему, на что обрушивалась. Секира крошила камни вдребезги, минотавр крушил все, возле чего недавно парил серафим. Копошащихся где-то внизу воинов бык даже не замечал. В какой-то момент его охватила ярость. Он заметал секирой во все стороны, и под удары попали сразу несколько бойцов. Кимару слегка досталось от каменных осколков, а вот Фергу Америусу пришлось возвращать к жизни. Черная вдова выставила щит, и он принял весь удар, из-за чего Фергу вдавило в землю, и ее же защита раздробила ей грудную клетку. В конце концов секира задела и ангела, который с грохотом впечатался в стену и мягко с нее упал, с трудом помогая себе крыльями, чтобы еще больше не ушибиться. Америус сразу побежал к нему, но Иандаэль быстро поднялся и крикнул эльфу:

– Не трать свою магию на меня! Мне она причинит лишь вред.

Неамара временно заменила ангела. Первозданный хаос, окутывающий ее клинки, как и нимбовое сияние, никак не воздействовал на вулканического колосса. Тогда она начала искать уязвимые места в его каменном теле, так сильно напоминающем своим устройством гневную стадию Совершенного греха – некогда самого могущественного врага, поверженного семеркой. Вот только этот бык не обладал огненным дыханием, внутри его равномерно текла лава, и никаких лазеек для своего клинка Неамара не находила. Вспомнив, где находилась трещина в броне у родственного Узмиру дракона, демонесса хотела подлететь к минотавру ближе, вот только подобраться к его груди было равносильно самоубийству.

– В чем его слабость? – прорычала Неамара сквозь стиснутые зубы. Она приложила всю свою мощь, чтобы воткнуть клинок в спину быка, где разглядела обманчиво открытый участок.

– Он бессмертен, – ответил ей Иандаэль.

– И как же нам его победить? – крикнула демонесса.

Ответа не последовало. Серафим устремился вверх и затерялся где-то у вершины свода. Узмир продолжал крушить все вокруг. Летящие градом камни заставляли бойцов бегать по залу в поисках укрытия, вместо того чтобы сражаться. Воспользовавшись моментом, Деос кинул ему под ноги несколько бомб. Как Вестник и предполагал, этот ход был бесполезным. За ними последовал камень, выпущенный Фурией из тахшема, – тоже безуспешно. Мысли о применении яда, вторжении в разум и порабощении души грехи оставили еще в самом начале битвы, первым делом испробовав на минотавре свои самые сокрушительные приемы. Члены отряда боялись, что еще немного, и Узмир пошатнет основание вулкана и тем самым пробудит его. Но внезапно упавшая с самого верха слепящая сеть смогла наконец накренить разбушевавшегося великана. Тонкое божественное плетение медленно подкашивало его, тянуло к земле, а он ревел и боролся, чтобы подняться с колен и порвать эту паутину. Вскоре Узмир уже лежал, все еще не оставляя попыток сбросить с себя путы, дергаясь и злобно рокоча.

– Давайте все вместе! – прокричал Иандаэль, приземляясь около сломленного быка.

Весь отряд набросился на Узмира. Неамара ругнулась из-за невозможности снова подступиться к его сердцу. Минотавр был приперт к земле животом вниз. Но это ничего не изменило – стоял лишь громкий лязг оружия и кряхтение воинов, безуспешно пытавшихся пробить его защиту. После их нескольких наскоков Узмир начал свободнее шевелиться: то ли ослабевала ловушка Иандаэля, то ли униженный таким положением минотавр пробудил в себе новый внутренний резерв.

– Расходитесь! – обеспокоенно воскликнул Деос.

Бойцы разбежались в стороны. Божественная сеть в то же мгновение лопнула, и Узмир вытянулся в полный рост. Еще больше разозленный, он издал оглушительный рев. Члены отряда в смятении глядели на несокрушимого врага в припадке бешенства и не представляли, что им делать дальше. Хелин замелькала перед глазами минотавра, пытаясь отвлечь его. Ей на выручку тут же подоспел Иандаэль. Узмир метался между ними, не зная, на кого обрушить свою секиру. Остальные наносили по удару и отбегали, периодически попадая под руку колосса и отлетая в разные концы зала, где к ним уже спешил Америус.

Каменный бык окончательно озверел. Он метнул секиру в Иандаэля, вновь резко затерявшегося в вышине. Вниз полетели белые окровавленные перья. Секира приземлилась вдалеке от минотавра, и Неамара поняла, что это единственный шанс ближе подобраться к замешкавшемуся врагу, пока он безоружен. Рывок – и она уже была у его груди, спешно выискивая отверстие, ведущее прямиком к сердцу. Две попытки пробиться клинком к лавовым потокам провалились, а на третьей демонессу настигла рука Узмира. Он крепко сжал ее и поднес к своим бездонным глазам. Демонесса беспомощно билась, смутно слыша крики своих соратников. «Это неминуемая смерть», – заключила она. В полном отчаянии Неамара повернулась лицом к быку, на нее взирал гигантский глаз, сплошь состоящий из лавовой массы. Воительница, сдавленная могучей ручищей минотавра, едва дышала в ожидании своего конца. Но тут Узмир надрывно взвыл. Ниже шеи у демонессы что-то начало сильно жечь. Она вскрикнула, чувствуя запах собственной обожженной плоти и ужасную боль, будто к коже приложили раскаленное железо. Что-то с ними происходило. Узмир разжал руку и откинул Неамару в сторону. Из его глаз на землю упало несколько капель магмы. В этот самый момент на него с криком и со вскинутым молотом выбежала Лимантрэ. От грохота ее удара у всех зазвенело в ушах. Воины оцепенели. Кусок камня, чуть выше копыта Узмира, откололся. Бык очнулся и долго глядел свысока на Лимантрэ – женщину его кровей, первую на его памяти, сумевшую нанести минотавру вред, хоть и незначительный. После паузы он дотянулся до каменного отростка на стене, скомкал его, как бумажный лист, и медленно встал на одно колено, протягивая в раскрытой руке Лимантрэ уже готовый, покрытый необычной резьбой двуручный молот, какого не видывал грешный мир.

Она застыла, не осмеливаясь подойти ближе. Тогда Кимар остановился позади нее и подбодрил:

– Лимантрэ, этот дар предназначается тебе, смелее.

Она пересилила себя, сделала несколько неуверенных шагов навстречу склонившемуся Узмиру и тоже опустилась, положив у его ног свой молот. Как только она взяла в руки оружие, подаренное богом войны, камни, преграждавшие путь, вибрируя, спрятались под землю. Сам Узмир вытянулся в полный рост и замер посередине зала в той же позе, в которой отряд его увидел впервые и принял за скалу. Тело его померкло, и в пещере наконец воцарилась тишина, словно она превратилась из бранного поля в усыпальницу.

– Дай осмотреть тебя, – сказал приблизившийся к Неамаре Америус. Он провел пальцами по обожженному участку над грудью демонессы, где еще недавно висело его ожерелье. Кожа моментально исцелилась под его заклинаниями.

– Невероятно… Нелизгит… он защитил тебя.

Неамара задумчиво потрогала место недавнего ожога.

– Нелизгит, – заговорил стоявший рядом с ними алый бык, – осколок терпения и любви, некогда доброй части сущности Узмира, покинувший его тело в момент превращения в вулкан. Вот что заставило его проронить слезы. Потревожилась его память… Светлая часть памяти.

– Именно поэтому я так обрадовался, когда узнал о вашем воссоединении.

Воины дружно повернули головы и увидели серафима.

– То, что ты смогла простить Америуса, подавила свою гордость, пошла на примирение с ним, надела его колье, и спасло тебе жизнь. А теперь нам надо быстрее уходить, – заявил ангел.

Неамара испуганно оглядела его, ища раны на его теле, но Иандаэль успокоил:

– Все в порядке. Летать смогу. – Он слегка улыбнулся и качнул покалеченным крылом: пострадало лишь оперение на самом кончике.

– Я все поняла! Нам кто-то помогает, – вдруг громко воскликнула Лимантрэ, наблюдая со стороны за отрядом. – Признавайтесь! Только я его не вижу. Что за обман зрения?

– Мне придется почистить ее память, – произнес Иандаэль. – Ей не следует знать о моем вмешательстве и тем более о существовании Узмира.

– Тогда что нам ей сказать? – шепотом спросил маг. – Как мы выжили и смогли покинуть недра вулкана?

– Скажите, что вы, как и она, ничего не помните.

– Дорогуша, это… – замешкался Деос, придумывая на ходу небылицу, которой хотел отвлечь Лимантрэ от беседы ангела с соратниками.

– Меня не проведешь! – не отступала представительница Гнева. – Я следила за вами, даже не отрицайте!

– Лимантрэ, нам необходимо выбраться отсюда! – резко выкрикнула Неамара. – Оставим это на время. Нам сейчас надо думать о другом.

– Не надейся, что я забуду об этом, – произнесла представительница Гнева и с прищуром посмотрела на Неамару.

Демонесса промолчала, ведь так скоро и должно было случиться. Воины направились к новому проходу, такому же длинному, как и первый. В промежутках между тоннельными переходами появлялись пещерные залы, похожие на тот, где произошла битва с Узмиром, но никаких новых преград или угроз они не таили. Спустя какое-то время бойцы вышли к знакомому блеклому свету, окутывающему все земли греховного мира. Просторы Гнева вновь приветствовали чудом уцелевший отряд. Позади резко загремела, поднимаясь вверх, каменная плита, которая спустя секунду перестала быть отличимой от подножия вулкана. Тайный вход в обитель самого бога войны был надежно запечатан.

– Уф-ф… Спасибо, дядюшка Узмир, что не вывел обратно в город… – радостно отметил Деос.

– Где мы? – внезапно обескуражила всех вопросом Лимантрэ, растерянно оглядывающаяся по сторонам. – И… что произошло?

Она уже лишилась части воспоминаний.

– Если коротко, – отозвался Деос. – То мы избежали казни, спасшись безрассудным прыжком в жерло.

– Я это помню… падение. И то, как ты меня толкнул, негодяй! – бросила она на черта сердитый взгляд. – Что было дальше?

– Мы сами только что пробудились, – произнесла Неамара.

– А этот молот… откуда он? – удивленно спросила Лимантрэ. Новый молот был куда легче прежнего.

– Предполагаю, ты нашла его внутри вулкана. Вдруг это дар нашей священной горы победительнице боев? – выдвинул свое предположение Кимар и мягко улыбнулся: – Взгляни на него. Такое могла сотворить только адова кузница Узмира, святилище кузнечного мастерства!

Лимантрэ выдернула молот из наспинных крепежей и внимательно его осмотрела.

– Работа, безусловно, восхищает, – кивнула она.

– И это оружие достойна носить настоящая воительница, – убежденно произнес минотавр.

– Вейл! Рад тебя видеть.

Возглас Америуса привлек внимание соратников.

– Я так переволновался! – закаркал ворон, усаживаясь на его вытянутую руку. – Как вы…

– Тс-с-с! Все с нами хорошо, видишь? – перебил его эльф, пока излишняя болтливость Вейла не раскрыла их общую тайну.

– Вижу, вижу, – буркнул ворон. – Только от тебя теперь паленым мясом несет.

Демонесса уткнула руки в бока и тяжело вздохнула. Мысли ее были совсем о другом.

– Мы живы, Неамара, – посмотрел на нее Америус с непониманием. – Что может быть важнее?

– Что может быть важнее? – возмущенно выпалила она. – Мы уходим без помощи! Вместо этого натравили на себя одну из сильнейших армий Темного мира! Миссия не просто провалена, мы теперь еще в более сложном положении. Был один Даэтрен, теперь и Боруг в придачу…

– Не переживай, будет тебе подкрепление, – раздался бодрый голос Лимантрэ.

Неамара повернулась к ней с явным замешательством на лице.

– Мои восставшие девы… – продолжила Лимантрэ. – Они готовы к противостоянию. Готовы выступить как за свою свободу, так и за свободу Бастиона. Теперь этот оплот в Костяных хребтах и наша последняя надежда…

– Собираем армию из всех униженных и оскорбленных? – посмеялся Деос и тут же получил осуждающий взгляд Лимантрэ. – Не серчай! Я и сам из таких, – вскинул он руки в примирительном жесте.

– Эти униженные и оскобленные станут для вас достойной заменой этому слабоумному стаду, – уверила Неамару Лимантрэ.

– Но… как ты все это организуешь? – озадачилась демонесса. – Как все эти женщины, заточенные в городе, смогут из него выбраться? Да и еще в таком количестве?

– Мы давно продумали план на случай вынужденной экстренной миграции. Подземные шахты, – заявила Лимантрэ. – Они уже давно не используются для добычи ископаемых. По всему Огстарду есть множество входов в эти шахты, поэтому быкам будет сложно отследить исчезновения женщин. Тоннели выводят далеко за границы города. Все получится.

– Вот только за кем эти девы пойдут, если собственными глазами видели твою гибель? – спросила ее демонесса.

– Твой говорящий ворон, – обратилась Лимантрэ к Америусу. – Могу я попросить его исполнить мое поручение?

Эльф кивнул, и Вейл тут же слетел с его руки, чтобы приземлиться на ближайший высокий камень:

– К вашим услугам, госпожа!

Лимантрэ подошла к нему поближе:

– Помнишь, где находится «Сдоба и мясо»?

Вейл утвердительно каркнул.

– А Онтру, хозяйку заведения? Отлично, тогда запоминай…

Америус, отойдя в сторону, осторожно подкрался к Иандаэлю и полушепотом спросил:

– Я все больше склоняюсь к версии, что Узмир и был первородным грехом Гнева. Ведь так?

– Верно. – Ангел слегка улыбнулся.

– Как же звучал его приговор? – не мог сдержать своего любопытства маг.

Соратники, подслушивающие их разговор, умолкли. Тогда Иандаэль произнес:

– Да будешь ты скитаться в обличье зверя, пока неистовая ярость не поглотит тебя и все вокруг.

* * *

– Грибы в медовой глазури на шпажках просто объедение! Давно я так не восторгался едой.

Америус и Неамара возвращались после позднего ужина, на который они всем отрядом успели забежать в самые последние минуты перед закрытием «Лакомого куска». Бастион свободы погрузился в сон. Лишь в нескольких окнах подрагивал тусклый свет.

– Ты просто любишь все сладкое, – улыбнулась Неамара.

– Есть такой грешок за мной, – смущенно согласился эльф и резко воскликнул, будто только что прозрел: – Вот поэтому меня всегда так манил твой запах! Эти ноты… напоминают традиционный демефисский торт, чьи коржи вымочены в цветочном сиропе, первеливис и…

– Ларминиум, – подсказала Неамара.

– Да… точно, – обрадовался эльф, вскинув указательный палец. – Он самый.

Над одной из горных вершин Бастиона ярко сверкнула молния. Они по привычке умолкли, ожидая, что следом за вспышкой последует оглушительный гром. Как только он стих, демонесса заговорила:

– Завтра состоится наша последняя вылазка – Ядовитые болота.

– Шива от мысли о походе в родные земли готова себя искусать.

– И я ее понимаю. Договориться с горгонами… тут и божественного вмешательства будет недостаточно.

– Но как все неплохо у нас сложилось, – заметил Америус воодушевленно. – Могла бы ты подумать еще несколько дней назад, что мы заручимся помощью нескольких френзисских группировок, Черных вдов и воительниц Гнева под предводительством Лимантрэ?

– Нет, – закачала головой Неамара, – конечно нет.

– Глядишь, и сопротивление разрастется до масштабов войск Гордыни. Как удачно выразился Деос, описывая наши методы вербовки: «С миру по нитке». Так и нагребем необходимое количество со всех углов Темных владений.

Впереди зашумел гейзер, значит, они подходили к условному центру Бастиона свободы. Америус притормозил. Тут их дороги расходились.

– Неамара, – неуверенно начал он. – Знаю, время уже позднее и мы все страшно устали, но я бы хотел пригласить тебя к себе ненадолго. Ты… только не подумай ничего плохого. Тут нет никакого скрытого подтекста, все…

– Америус, выдохни, – остановила поток его оправданий демонесса.

Он нахмурился, осознавая собственную нелепость:

– Да… В общем, я хотел показать тебе свой дом. Ты же там еще ни разу не была.

– Иандаэль сегодня вообще не вернется?

Некромант кивнул:

– Он улетел подлатать крыло. Сказал ждать его к следующему дню. Представляешь, моя магия его может только покалечить!

– Вполне логично, ведь она темная.

– Я понимаю, просто… Все равно непривычно, – произнес он, потирая слегка озябшие руки. – Ну, так ты…

– Я принимаю твое приглашение, – помогла ему Неамара и сразу предупредила: – Ненадолго, как ты и предложил. Хочу поскорее привести себя в порядок.

– Очень рад, – выдохнул эльф. – Идем, тут недалеко.

Америус увлек демонессу налево. У его жилища, вытесанного прямо в горе, помигивали два неисправных подвесных фонаря, висевшие под навесом над крыльцом.

– Уже по этим фиолетовым вспышкам могу точно сказать, где ты живешь, – с ухмылкой произнесла Неамара.

– Что ж такое, опять! – рассерженно воскликнул маг. – Барахлят в последнее время. Надо будет их почистить.

Америус взмахнул посохом и произнес короткое заклинание на эльфийском. Фонари потухли. Он повернулся к Неамаре, чтобы объяснить, откуда здесь магические светильники, столь редкие в этих местах.

– Хотелось иметь хоть что-то напоминающее о родине, понимаешь? Чтобы не забывать, откуда корни растут. Тут очень просто забыть о своей греховной принадлежности. – Он уже отпер дверь и теперь приглашал ее войти внутрь.

Неамара переступила порог и осмотрелась. Было сразу понятно, кому принадлежит скромное пещерное пристанище. На полу лежали узорчатые ковры в сине-сиреневой гамме. Освещали комнату три крупных магических торшера. Грубо сколоченная деревянная кровать была застелена атласным покрывалом, поверх которого лежали декоративные подушки. Здесь был второй ярус, снизу его поддерживали две костяные колонны. Туда вела приставная лестница. Он служил магу чем-то вроде чердака для хранения различных вещей. Ходить там можно было исключительно на полусогнутых ногах. Под этим складом находилась обеденная зона: скромный стол с ветвистым подсвечником и два таких же незатейливых стула. В стенных нишах были бережно расставлены книги, посуда и… сидел Вейл.

– Америус, ты бы предупредил о приходе гостьи! Я же не одет! – каркнул ворон и переместился с полки на стол.

– Очень смешно! – недовольно пробубнил некромант.

– Как он… – нахмурилась демонесса, недоумевая, как ворон оказался внутри.

– Одна створка окна очень просто отпирается. Сделана специально для него. Присаживайся, сейчас принесу чай, настаивался несколько дней по новой рецептуре.

– Я лучше пока похожу, – изъявила свою волю Неамара.

– Как пожелаешь.

Демонесса подошла к низкому окну, широкий подоконник которого был устелен пышным пледом. Рядом лежали разбросанные книги. Судя по ним, у мага тут был уголок для чтения. Названия книг вызвали у Неамары легкую улыбку: «Углубленное чаеведение», «Биение твоего пылкого сердца», «Техника материализации мыслей».

«И как только это все усваивается в его голове», – задумалась демонесса и, повернувшись в сторону кровати, начала изучать у ее изножья необычный сундук.

– Интересная вещь… Работа местного ремесленника?

– Я его купил здесь, у торговца, – ответил эльф, разливая чай по кружкам. – Весь его товар был привозной. Только прошу не откры…

Но когда он повернул голову, крышка сундука уже была откинута вверх, а Неамара держала в руках роскошный пеньюар, вытащенный из его глубин.

– Америус, Америус… – покачала головой демонесса. – Как же рьяно ты осуждал Деоса за то, что он коллекционирует белье, а сам-то? Оно еще и не вполне свежее…

Эльф торопливо опустил чайник.

– Да, я знаю, как это выглядит. Позволь объясниться. Я украл его из твоей спальни в день перед уходом из Демефиса.

– А я-то думала, куда моя сорочка подевалась.

– На чистой бы не сохранился твой запах. А на этой…

– Ты меня начинаешь пугать, – опешила она от несвойственной для него открытости.

– Больше скажу, этот сумасшедший или, если вам угодно, сентиментальный романтик нюхал ее перед сном каждый день! – громко заверещал ворон.

– Вейл! – воскликнул покрасневший Америус.

Но это не остановило птицу, а лишь раззадорило:

– И спал с нею иногда, прятался под одеялом с головой и шмыгал носом. Похоже, ревел, как девка!

– Насморк у меня был! Обыкновенный насморк! – оправдывался маг.

– Ага, рассказывай! – насмехался Вейл.

Эта перепалка рассмешила Неамару и навеяла воспоминания обо всех их частых, но при этом безобидных пикировках.

– Ну теперь она тебе не нужна, – произнесла демонесса, кладя на кровать украденную сорочку. Вся ее поза намекала, что теперь в распоряжении Америуса есть кое-что посущественнее этой вещи.

– И будет правильнее отдать эту красоту тебе. – Эльф приблизился к ней и взял ее за руки: – Крохотную частичку твоей прошлой роскошной жизни. Я очень переживаю за тебя. Твоя жизнь в одночасье перевернулась вверх дном. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы создать для тебя приемлемые условия. – Тут он набрался смелости, взглянул на Неамару и бойко произнес: – Выровняем стены, покрасим в золото, если хочешь! Я знаю, где можно заказать мебель…

– Америус, это не главное. Для начала надо отстоять Бастион. И выжить обоим.

– Так оно и будет.

Демонесса вздохнула. Недавний оптимизм почему-то ее покинул. Она решила переключиться на что-то более позитивное.

– Я тут вспомнила об одной смешной ситуации…

Демонесса обошла мага с ухмылкой на губах, остановилась у стола и, отпив из кружки, продолжила:

– О той, что в Шарле де Лантье. После вечера поэзии, когда Деос напросился ко мне зайти. Прилетел Вейл, украл его пояс от халата и скрылся. Та еще была потеха.

– Ах, эта… По идее Вейл должен был испортить вашу задушевную беседу, но только усугубил ситуацию. Представь мое лицо, когда он вернулся обратно в номер с одним поясом.

– Помню эту картину, – смешливо закаркал ворон. – Америус качался, сидя на краю кровати, держался за голову и не переставая скулил: «Почему? Почему все так?»

– Тогда в моем воображении вспыхнул голый торс Деоса, стоявшего перед тобой, а может, там блистал не только торс. Я был в панике!

– И ты зачем-то вышел в коридор, – добавила Неамара.

– Что ж, да. Я вышел. Испугался, во что этот ваш разговор может перерасти. Я уже направился к тебе, настроился признаться в своих чувствах. И мне было уже не важно, отвергнешь ты меня или нет. Я должен был выволочь оттуда Деоса любой ценой.

– Возможно, это бы все поставило на свои места. Твое признание.

– Возможно… – протянул маг и направился к полке, с которой снял маленькую коробочку. – Вообще, я задумал нам одно развлечение.

– Удиви меня, – сказала Неамара с иронией, предполагая, что это будет что-то в духе Америуса, простодушное, но, вероятно, с интеллектуальным уклоном.

Некромант сел за стол, приглашая жестом сесть напротив.

– Хотел предложить сыграть партию в «Парный грех».

– Давай, – по-доброму улыбнулась она, – правила я знаю.

– Вейл, – эльф обратился к ворону, прыгающему по столешнице неподалеку, – тут бы и третий игрок не помешал.

В эти минуты за стенами эльфийской пещеры стояла полная тишина. Потухли последние городские огни, и лишь в ее окне продолжал гореть холодный алчный свет. В этой комнатке беды ненадолго уступили место миру. Целый час из-за двери слышались азартные возгласы:

– О, повезло! Вестник попался. Наконец есть пара к каракуртскому броннику.

– Не понял! – последовало недовольное карканье.

Удачливый игрок вновь произнес:

– Шпион может внедряться в ряды любого подвида карт. Все как наяву…

Единение

Глава 16

– Мехшес! Куда подевалась твоя зоркость?

– А?

Шива резко дернула Деоса за воротник. Вестник отпрянул на пару шагов назад, а задумчивость с его лица тут же сошла.

– Я говорю: куда подевалась твоя зоркость, шедераст? Ты чуть не наступил на ядовитую спору!

– Проморгал почему-то, – невинно пролепетал черт.

– Говорила же, не надо идти вперед меня! Один неверный шаг, и мы все мгновенно задохнемся от токсичного газа нечаянно раздавленного мшистого пряточника.

– Прости, прости! – Деос чуть подвинулся, уступая место горгоне во главе отряда. – Шедераст? Хм… звучит как какое-то оскорбление, я прав?

– Это всего-навсего переводится как лучник, – послышался за его спиной поучающий голос эльфа.

– Всего лишь? – удивился Вестник. – И никакого напутственного плевка после моей оплошности? С нами точно бутончик?

– Посерьезнее, Деос! – шикнула на него Шива. – Эти земли ничуть не лучше ваших.

Уже несколько часов воины продирались по болотистым угодьям Зависти. Ноги их гудели от напряжения. Мягкие, выступающие из топей кочки, по которым приходилось передвигаться, проседали вниз с хлюпающим звуком. Чтобы они не погружались вслед за ними, Шива обучила соратников правильной ходьбе, главная особенность которой заключалась в быстром поднятии и смене ног. Отдых был возможен только на редко попадающихся высоких и достаточно обширных участках земли, где почва была плотнее и устойчивее. Заметив такой впереди, бойцы дружно ускорились, ведь там можно было смело перевести дух.

– Я уже и позабыл, насколько тут тяжко, – заваливаясь на землю, проговорил уставший Америус.

– Мы попали в труднопроходимую местность, скоро станет проще. – Шива остановилась недалеко от упавшего эльфа, глаза ее настороженно блуждали по окрестностям.

– И насколько удивительно… – следом произнес он.

Над головой мага, распластавшегося на лужайке, низко пролетели две крупные птицы с длинными пестрыми хвостами. Он проследил за их полетом, пока птицы не исчезли в листве рядом стоящего дерева. Всюду слышался стрекот насекомых, а откуда-то издалека доносилось разноголосое пение птиц. Америус лежа огляделся по сторонам. Слева от него росли светящиеся грибы, из желеобразной мякоти которых делали деликатесный гарнир необычного вида и вкуса. Справа застыл, испуганно взирая на чужаков, маленький зверек с оттопыренными ушами и смешным приплюснутым носом. Болота были усеяны зелено-желтыми огоньками – это светлячки порхали вокруг растущих из трясины растений с прямыми, как стрелы, стеблями. Маг посмотрел вверх, ожидая увидеть еле уловимые взгляду облака на мрачном небесном полотне, но вместо этого встретил горящие янтарем глаза Неамары.

– Отдохнул? – спросила демонесса, открыто посмеиваясь над его созерцательной натурой.

Эльф улыбнулся ей в ответ, любуясь своей возлюбленной. При взгляде снизу была лучше видна ее аристократичная гордынская стать, ее красота.

– Может, оставим его тут? На обратном пути подберем.

Теперь над магом навис Деос, чья фигура с этого ракурса вызвала у Америуса чувство неполноценности, хоть он никогда им не страдал и был вполне хорошо сложен для представителя Алчности.

– Вечно ты все портишь, – проворчал некромант.

– Это чтобы тебе жизнь медом не казалась, – сказал Деос и потянулся губами к щеке Неамары, желая в очередной раз подшутить над магом. Тот подлетел на ноги с несвойственной ему быстротой.

– А эти опять за старое. – Кимар издал низкий хохот, наблюдая за ними со стороны. Бык сидел возле паучихи на поросшем мхом валежнике.

– Любим мы цепляться за старое. – Деос вальяжно зашагал по зеленому островку, лениво потягиваясь. – Особенно… за такое мохнатое, мягкое…

– Это он про тебя говорит, да? – взбудоражилась заклинательница, вынырнув из своих грез. Она мигом телепортировалась за спину минотавра, чтобы услышать его ответ.

– Да, Хелин, – пробасил бык.

Иандаэль неподвижно стоял рядом с Шивой и тоже внимательно изучал местность.

– Нам пора, – наконец произнес он.

– Меня уговаривать не надо, – резво поднялась на ноги Ферга. – Лично я не нахожу ничего привлекательного в этих непролазных дебрях!

Бойцы спустились к болотистой низине и выстроились в цепочку вслед за Шивой, которая прокладывала им путь по ненадежным топким берегам.

– А к какому племени мы решили наведаться? – спросил Деос, погрузившись по колено в жидкий торф.

– Амшрэн, – ответила горгона.

– Звучит недружелюбно, – с усилием произнес черт, вытягивая ногу.

На заднем плане закашлял Америус, вдохнувший запах снова подступившей застойной воды, а именно органических газов, отдающих протухшим мясом с примесью ароматов знаменитых френзисских стоков. Его недавний восторг от животного и растительного мира горгонских владений сменился отвращением.

– Ошибаешься, – опровергла предположения Вестника Шива. – Шаман этого племени – мудрейший колдун, единственный из всех мне знакомых старейшин, кто не настроен враждебно к чужакам.

– Это утешает, – произнес Деос и с ухмылкой взглянул на горгону, нащупывавшую твердую почву под ногами. – Не хотелось бы столкнуться с целой стаей бутончиков.

Шива не обманула их. Скоро им стали встречаться возвышенности, выступавшие из смрадных топей. В низинах было полно чахлых низкорослых деревцев, но стали появляться и высокие, особенно на холмах.

– Раз мы на землях Зависти, думаю, будет уместно спросить о вынесенном приговоре их первородному греху, – обратился к Иандаэлю Америус.

– Когда-нибудь твоя тяга к запретным знаниям превратит тебя в Сагелиоса, в этого плешивого засранца! – с недовольством заявил Деос.

– Не переживай, скоро нам всем почистят память, как это сделали Лимантрэ, – напомнил эльф.

Ангел огляделся, словно прикидывая, как божественная кара отразилась на местной экосистеме. В чистых глазах серафима отражались зеленые блики и поблескивание летавших жуков. Наконец он произнес:

– Да будет твоя завистливая душа наделять жизнью всех ядовитых ползучих тварей, мучения и смерть которых ты будешь проживать как свою.

– Так… минуточку, – задумался маг. – Во всех живущих тут змеях находится душа первородного греха? Иначе выражаясь, он и есть все эти змеи, что тут обитают?

– Да. Только первородный грех женского, а не мужского рода, – поправил его серафим. – Ее вечные заклятые враги: рождение и смерть, свежевания и издевательства, нескончаемая борьба со своими же воплощениями за еду и кров. Замкнутый цикл… петля, из которой нет выхода. Она вызывает у большинства омерзение, сама затравленное создание, но продолжает испытывать зависть к существам высшей формы и большей власти.

– А змеи на голове? – с опасением спросила Шива, и взгляд ее упал на одну из рептилий, извивающуюся на плече.

– И они тоже, – ответил Иандаэль.

– Но как же голоса? – нахмурилась горгона и даже на пару секунд остановилась, боясь услышать правду.

– Голоса… – ангел печально улыбнулся. – Это очень интересное и сложно объяснимое явление. То, что ты слышишь, лишь эхо голосов твоих предшественников-шаманов. Первородный грех Зависти, выраженный множеством змей на ваших головах, выступает проводником для поступления информации из небытия. Вы, шаманы, наделены редким даром. Крохотная частица души предшественника как фрагмент памяти отделяется после смерти и переходит к новому носителю – преемнику с провидческим талантом. Так устроено ваше наследование.

– Как интересно… – восхитился маг. – Никогда бы не догадался!

– Еще бы… – хмыкнул Деос.

– Даже не знаю, какая участь первородных грехов страшнее… – протянул Америус, неловко перепрыгивая с одного бугра на другой.

– Участь Даэтрена, – засмеялся Вестник. – Вот где не участь, а мечта.

– Сам жаловался на бремя руководителя, а теперь завидуешь безграничной власти?

– Я говорю – в сравнении с другими несчастными, – пояснил Деос. – Тут однозначно при составлении приговора Гордыне сыграли родственные узы, которые нам не понять.

– Пути создателя неисповедимы, – проговорил Иандаэль. – Не нам судить о его решениях.

Сейчас ноги у всех членов отряда были погружены в воду по щиколотки. Росшие в воде растения то и дело цеплялись за лодыжки. Шива уверила всех, что тревожиться им нечего. Америус был готов поклясться, что услышал рядом с собой шипение, и это была точно не горгона, так как звук исходил снизу. Он ускорил шаг и тут же уткнулся в спину Деоса. Поняв, что за ним никто не охотится, маг задал мучивший его вопрос:

– Что мешает первородному греху Зависти оборвать петлю, этот бесконечный замкнутый круг? Отказаться от размножения? Тогда бы все существующие виды змей просто вымерли.

– Хоть в змеях и находится душа некогда божественного создания с высоким интеллектом, но их разум устроен как у всех животных. В первую очередь ими руководят животные инстинкты, где в приоритете выживание, которое никак невозможно без продолжения рода.

– Так она… – вклинился в беседу ангела и мага бык, – то есть первородный грех, что-то при этом понимает?

– Конечно, – ответил серафим, – но неспособна ни на что повлиять. Для нее тела рептилий – тюрьма, в которой закован ее разум.

– А могу я узнать, что было уготовано родоначальнику моего греха? – послышался тонкий голос Хелин. – Возможно, я наконец сумею понять, почему так суровы наши земли.

Деос слегка развернулся и посмотрел на заклинательницу, которая когда-то успела переодеться: на ней были высокие сапоги, легкие рейтузы и средней длины туника, подхваченная на талии тканевым ремешком.

– На сегодня пока достаточно, – спокойным тоном произнес Иандаэль. – Но мы еще вернемся к этому.

– Вот и хорошо! Голова уже идет кругом, – обрадовалась Ферга. – Стоит с вами связаться, как начинается вся эта ненужная мозговая возня!

– Тебе правда неинтересно мироустройство Темных владений? – удивился Америус. – Вероятно, наш незримый знакомый, чье имя желательно не упоминать, действительно бог бессознательного!

– И что это меняет? – нервно бросила Ферга.

– Оставь в покое голодную женщину! Пища для ума ей не по вкусу. Лучше скажите, кто заставил нашу художницу сменить стиль, столь неподходящий для этих топей? Хочу пожать ему руку, – поинтересовался Вестник.

– Это была я, – подала голос Неамара.

– Тогда готов ее расцеловать! Вот бы кто-нибудь и упрямую Шиву вразумил сменить эти сандалии.

– Радуйся, что они на мне. – Горгона кинула на него хмурый взгляд. – Большинство моих соплеменников предпочитают ходить без обуви. Голыми ступнями лучше ощущается земля. И так куда проще предугадать ее опасные места. Мы называем это «ликхиаш».

– Единение, – перевел Америус.

– Чем меньше на тебе вещей, тем лучше ты чувствуешь и познаешь ее изменчивую природу, – дополнила Шива.

– Так, значит, у вас говорят? – раздумывал вслух Деос. – А за то, что мы любим ходить полураздетыми, блудная мать нас щедро вознаградила… трепонемой.

* * *

Чем дальше они углублялись во владения Зависти, тем выше и толще становились деревья. Шива назвала эту местность «жилой зоной». По ее словам, на таких редких клочках земли и селились горгонские племена. Поселение, к которому отряд приближался, считалось одним из самых крупных. Сотни моргающих фонарей, усеянных светлячками, издалека оповещали о нахождении тут особо оживленного населенного пункта.

– Ух ты! Совсем не ожидал такого от захолустья, – Деос искренне удивился, окидывая взглядом внешние укрепления.

Забор, сделанный из тонких стволов болотных деревьев, почти не предоставлял племени «Амшрен» никакой защиты, но определял границы поселения. За этим плотным рядом жердей высились пышные кроны многовековых деревьев, а прямо под ними прятались маленькие хибарки. Такие жилища строились на толстых ветках вокруг стволов. Между деревьями были проброшены подвесные мосты, висящие на разных уровнях.

Единственный караульный, дежуривший за забором на высокой деревянной пристройке, завидев незнакомцев, сразу взялся за тахшем и выкрикнул на общегреховном:

– Мы сейчас никого не принимаем, уходите!

Шива велела соратникам остановиться, а сама сделала несколько шагов вперед:

– Ушьят, мы пришли с миром.

Услышав свое имя и ее голос, мужчина заколебался, но потом рассмотрел знакомые черты.

– Шива, это ты? – не мог поверить караульный. – Ты жива? Мы думали…

– Знаю, – произнесла она. – Мне надо поговорить с Шаусу.

– Да, да, сейчас… – всполошился представитель Зависти. – Я только спущусь.

Остававшиеся позади воины подошли к Шиве. Хлипкая узенькая дверца приоткрылась, и в проем спешно проскользнули все члены отряда. Перед тем как проводить чужаков к шаману, караульный вновь отладил примитивную защиту: обвязал вокруг заборного столба веревку и припер ворота камнем, затем подозвал околачивающегося неподалеку паренька, чтобы тот нес дозор на время его отсутствия.

– За мной, – Ушьят поманил их рукой.

Чужаки послушно последовали за ним. Всю дорогу они вертели головами, жадно впитывая туземный колорит. В свою очередь и жители племени с немым изумлением изучали иноземных гостей. Нечасто им приходилось видеть представителей других грехов, тем более всех разом. Одежда местных делегацию Бастиона свободы не впечатлила – в такой ходила Шива, не изменявшая обычаям своего племени. Куда больше воинов заинтересовало само поселение. Фонарные изогнутые столбы с искусной резьбой и подвесные светильники со светляками внутри, висящие над дверьми, – пожалуй, это были все примечательные детали. Простенькие хижины тут были возведены как над землей, так и на ней. При всей своей примитивности построены они были на совесть, за ними следили: соломенные крыши были ровно подстрижены, а каждая ветка в стене никуда не выступала и располагалась точно на своем месте. Внешнее украшение стен горгоны этого племени превратили в архитектурную особенность: затейливое переплетение стеблей складывалось в узоры из ромбов, объемные колонны, а иногда в тотемных животных, защищавших от появления незваных гостей и злых духов.

– Надеюсь, мы прогуляемся по верхнему городу? – спросил Деос, снизу наблюдая за выскочившими наружу жителями. Одни вышли на навесные балконы, другие сгрудились на висячих мостиках. От рутинных дел их заставило отвлечься появление лощеных грехов из большого, недоступного им мира.

– Надеюсь, что нет. – Америус совсем не разделял его желания, считая, что хождение по хлипким конструкциям сопряжено с большим риском.

– Фу, бухтила! – бросил ему Вестник.

Вытоптанная тропинка вела незнакомцев все дальше от края поселения. Шива оглядывалась по сторонам, и на ее непроницаемом лице появился налет печали. Казалось, что все вернулось на круги своя. Что она дома, среди своих. Но это была чистейшая иллюзия, от которой больше боли, чем наслаждения.

– Как Шаусу? – Этим вопросом Шива остановила резкий наплыв воспоминаний.

– За последнее время сильно сдал… – ответил ей Ушьят. – Увядает на глазах. И окончательно ослеп.

– Ослеп? И как он это пережил? Как принял?

– Как и всегда воспринимал все трудности. Говорит, что это ерунда, ведь у него остались сотни вспомогательных глаз и его извечные верные спутники – голоса.

– Узнаю старого Шаусу… – еле уловимая улыбка тронула губы Шивы.

– А нам надо будет подняться наверх? – Деос не терял надежды. Винтовые, прямые, приставные и всякие другие лестницы, огибающие деревья, так и манили его, словно высокородные женщины своими неповторимыми формами, вздорным характером и завышенными требованиями как к себе, так и к потенциальному партнеру.

– Нет, нет, – огорчил его ответом провожатый. – Шаусу и при отменном зрении любил больше землю, а не деревья, предпочитал ощущать твердую опору под ногами.

– Мудрый старец, – вставил Америус. – Кстати, все эти деревья в округе и есть «Мекш Иас Шанти»?

– Чего? – прогудела Ферга.

– Ну… – протянул Америус, быстро подбирая слова в голове, – дословно «Древние хозяева болот».

– Ты прав, – подтвердил житель племени. – К счастью, до них еще не добрались ваши алчные руки. – Тут провожатый напрягся, спина его вытянулась в струну, а змеи на голове притаились, как для прыжка. Он резко остановился и повернулся к эльфу с ярко выраженной во взгляде ненавистью. – Присматриваешься, гахдаешгар?

– Нет, что ты! – Маг округлил глаза. – И в мыслях такого не было! Я ни в коем случае не разделяю то, что делают мои сородичи. Так обходиться с уникальным видом болотных растений, да еще и священным, истинное согрешение.

– Расслабься. – Шива положила руку на плечо змееголового мужчины. – Америус не из таких. Он и мухи не обидит, пока она в нем сотни дырок не понаделает. А ты неплохо подтянул общегреховный.

Знакомый Шивы, напоследок окинув мага взглядом, пошел дальше.

– И это опять же заслуга мудрого Шаусу, – ответил он ей.

Проходя под очередным мостом, команда не ожидала, что густая девственная чаща расступится перед чистым полем и образует вокруг него кольцо. Луг был полностью усеян хижинами и суетящимися жителями. Здесь отряд мог во всей полноте ознакомиться с ремеслом и основным досугом племени. Около одного из домов на низких скамьях сидели мастер и его подмастерье. Слева от мастера на некоем подобии прилавка горкой лежали готовые образцы – мягкие и податливые в отличие от необработанных шкур. Кожевенник смазывал жиром свое очередное изделие, а его помощник выскабливал шкуру недавно убитого животного – его скребок с удивительной ловкостью скользил по изнаночной стороне. По другую сторону дороги резчик по дереву уверенными движениями превращал брусок в фигурку женщины, стружки прытко отлетали в стороны и стелились плотным ковром вокруг его ног. В двух шагах от него на спину соплеменнику наносили художественные рубцы и шрамы. Деос как ценитель татуировок с особым интересом наблюдал за этим процессом и внимательно разглядывал необычную технику исполнения. После чего он бегло осмотрел Фурию на наличие похожих узоров.

– А у тебя?..

– Нет, – оборвала его Шива.

– И правильно, шрамов на твоем теле и так достаточно, хоть они и не настолько искусны, – заметил он.

Тем временем жители расступались перед ними, застывали с инструментами в руках, бросали под ноги тяжелые корзины, и все это для того, чтобы растянуть удовольствие, наблюдая за чужаками как за редким природным явлением. Местным было доступно не так много развлечений. Дикие повадки и чрезмерная открытость туземцев сильно смущали членов отряда, столь назойливым вниманием их не одаривали нигде больше.

– Мы почти пришли, – наконец объявил провожатый.

Услышав это, самые скромные грехи выдохнули. Скоро они скроются за стенами шаманского пристанища, хоть и ненадолго.

– Постарайтесь не мучить его долгими разговорами, – добавил караульный. – Шаусу сейчас очень слаб.

Неамара понимающе кивнула, и змееголовый мужчина остановился у двери центрального дома. Трехметровые деревянные идолы – два антропоморфных ящера – охраняли вход в покои главы племени. Не успел он произнести и слова, как за дверью раздался скрипучий старческий голос:

– Заходи, Ушьят, не топчись там. И не держи гостей за порогом, навлечешь на племя беду.

Ушьят дернулся. Кажется, он так и не привык к проницательности своего старейшины, чей слух, обоняние, а главное, сильно развитое шестое чувство с потерей зрения обострились вдвойне. Караульный распахнул дверь настежь, приглашая гостей войти. В нос тут же ударил резкий аромат древесного дыма, душистых трав и масла. Так пахнет там, где постоянно проводят священные ритуалы. Воины вошли и остановились у входа. Комната была одна и своим видом сообщала, что ее назначение – быть жилищем шамана. В центре оказался аккуратно обложенный булыжниками очаг. Чтобы спокойно разжигать в нем огонь и при этом не задыхаться от дыма, крыша имела форму конуса. Из-под нее свисали десятки веников: скрученные веревкой ароматные травы, свежие и успевшие превратиться в солому.

– Можешь идти, Ушьят. Хочу поговорить со странниками наедине, – произнес старец, стоя к входной двери спиной и возясь в корзине около стола, уставленного мисками с чем-то сыпучим.

Ушьят подчинился. Тогда морщинистое иссохшее лицо старца повернулось к ним. Старейшина в просторной бежевой накидке держал в руке скрутку из сушеных трав. Он медленно, но уверенно шагал навстречу грехам, крепко сжимая ритуальный сбор для окуривания.

– Шаусу… – начала Шива, но договорить не успела.

– Будь добра, окажи старику услугу. – Мудрец остановился напротив Неамары, протягивая вперед скрутку: – Мой огонь успел потухнуть, твой же может гореть вечно.

Демонесса пораженно взглянула на него. Его глаза были застланы туманной пеленой, но почему-то сохранили особую, пробивающую до мурашек пронзительность. Им было постижимо все. Неамара достала клинок из ножен, воспламенила его и заставила пламя тут же утихнуть, иначе помощь могла обернуться крупным бедствием. Мудрец получил то, что пожелал. Горящий всего пару секунд огонь поджег скрутку. Запах дыма, который встретил их при входе, стал ярче. Шаусу круговыми движениями начал водить пучком трав в воздухе. Лицо демонессы окутало густое облако.

– М-м-м… – задумчиво прогудел мудрец. – Тебе постоянно снится сон, ты падаешь и разбиваешься. Но скоро ты сумеешь взлететь.

Его речь оборвалась, а плотный дым отступил. Он подошел к Ферге, оставив Неамару в замешательстве. Черная вдова напряглась под настойчивым взглядом его слепых глаз сквозь дымный шлейф.

– Иногда теряя что-то, мы вновь обретаем… в глубине.

Посмотрев вслед отдаляющемуся слепцу, паучиха недовольно вякнула:

– Тьфу! И этот про глубину.

Возле Кимара шаман заметно повеселел. Ноздри быка задвигались, втягивая ароматы благовоний, проникающих, казалось, в самое его сознание.

– Ты счастливчик, как и я. Одна нога здесь, другая тут. Чувствуешь приятное покалывание?

Кимар не ответил, понимая, о чем вопрос, и едва не закашлялся.

Улыбка старца мигом исчезла, когда он подошел к Деосу. Старейшина постоял перед ним в полном молчании, а потом произнес:

– Ты испытаешь чувство, почти непосильное твоему греху, но быстро его потеряешь.

Шаусу сочувственно сжал плечо Вестника и уже собирался заглянуть в душу другому греху, как его окликнул Деос:

– И что мне прикажете с этой информацией делать?

Старейшина остановился. Его старческие губы снова изогнулись в полуулыбке.

– Делай то, что обычно. Бери от жизни все.

– О, это я умею! – воскликнул Деос, притворно радуясь. – Прекрасное напутствие.

Шаусу приблизился к Шиве. Некая теплая умиротворенность застыла на его лице, и змеи, подстраиваясь под его быстро сменяющееся настроение, извивались теперь плавнее и медленнее.

– Штиль уже близко. После затяжных невзгод наступит время заслуженного счастья.

С выражением усталой отрешенности Шива опустила взор. Кажется, произнесенное старцем окунуло ее в круговорот мыслей.

Слепец очутился около Хелин, и его безмятежность сменилась волнением.

– Время бесстрастности прошло, скоро ты познаешь сильные чувства, что навеки всколыхнут твою душу.

– Но это же прекрасно, – непривычным голосом вымолвила заклинательница. Судя по ее торопливости, она пыталась громко воскликнуть, но в силу своих особенностей не смогла.

Мудрец прикрыл глаза. От комментария Хелин он вновь засиял добротой.

– Для твоего искупления – да.

Последним был Америус. Шаусу будто удивился тому, что увидел внутри эльфа, а потом что-то похожее на уважение промелькнуло на его старческом лике.

– Могущество… – протянул шаман, – огромное могущество. Оно придет, когда надежды больше не останется.

Америус приподнял голову и сжал губы. Почему-то ему стало не по себе от этих слов. И тут старец внезапно повернулся к стоящему рядом с магом Иандаэлю. Он неотрывно смотрел на ангела своими широко раскрытыми слепыми глазами. Возможно, шаман действительно чувствовал его присутствие, может, даже готовился что-то сказать и гостю с небес, но Неамара нарочно отвлекла его:

– Уважаемый Шаусу, мы пришли…

– Я знаю, зачем вы пришли, – осек воительницу мудрец, оборачиваясь на ее голос. – За помощью. И я готов вам ее оказать.

– Впервые кто-то вот так сразу соглашается на это, – поразилась Неамара.

Старец неторопливо вернулся к центру комнаты и, словно готовясь к долгим дискуссиям, принял удобную позу: широко расставил ноги и, низко сгорбившись, сложил руки за спиной.

– В вашем благом деле заинтересованы высшие силы, а я заинтересован в том, чтобы оставить после себя светлую память. Но для начала – услуга за услугу.

– Как же иначе… – хмыкнул Вестник.

– Чтобы присоединиться к вашей борьбе, моему племени, и не только ему, но и всему нашему народу, нужен весомый повод. Вы зовете нас на бойню, хоть ее цель благородная и близкая нам – независимость, равноправие… Наша заветная и несбыточная мечта, – скорбно произнес шаман.

– Я понимаю… Что вы хотите взамен? – поспешила узнать Неамара.

Шаусу наморщился. Его дряблое тело заметно напряглось, но, как бы ни была сложна эта тема, он не стал томить долгим вступлением:

– В округе завелся Великий змей – огромная напасть, погубившая уже несчетное количество горгон. Ему не страшны ни оружие, ни магия. Его пытались убить лучшие колдуны, но сами стали его пищей. Наше древнее предание гласит: «Великий змей может быть взращен лишь ненавистью и завистью. Там, где пролито много крови. Где смерть шла от ближнего. Где мелкий раздор перерос в войну». Змей как раз обитает там, где два племени сошлись в битве, с которой вернулся лишь один выживший, и тот погиб, потеряв много крови.

– Что это были за племена? – спросила Шива.

– Гих и Тешмэ, – ответил ей старец. – Их некогда тесная дружба резко переросла в ненависть, она в свою очередь породила Великого змея – погибель для всего нашего народа.

– Есть ли средство, способное его убить? – поинтересовалась Неамара.

– Будь оно нам известно, мы бы давно расправились с ним. Но, видится… – загадочно добавил Шаусу, слегка наклонив голову, – что у тех, кого оберегает ангел-хранитель, есть больше шансов его победить.

Грехи встревоженно переглянулись между собой. Мудрец видел их насквозь, и не только их. Считывал все, о чем они думают, словно был изначально посвящен во все их тайны.

– Да, старик, ты совершенно прав, – за всех ответил Деос с привычной для него дерзостью. – С кем мы только не имели дел за эти несколько дней. А сколько пережили… Нас точно поцеловал в лобик сам Вседержитель. Иначе как объяснить то, что мы до сих пор живы?

Шаусу внимательно слушал его с усталой улыбкой, а когда Деос закончил, сразу же задал главный вопрос:

– Беретесь?

– Что нам остается, – произнесла демонесса, пожав плечами.

– Шива, – обратился к горгоне мудрец. – Место, где произошла битва, – это поляна между поселениями двух племен. Оно еще известно под названием «Гор Хеш».

– Поняла, «Грибная долина», – подтвердила Шива.

– Ваша победа над Великим змеем не только остановит смерть невинных, но и позволит мне свершить мою заветную мечту.

– Какую еще мечту? – спросила его горгона.

– Ликхиаш, Шива. Пора нашему народу объединиться. Пока мы не поймем, что наша сила в единении, будем страдать. Мы жили согласно правилу «будь одним целым с землей», оно должно распространиться на весь наш народ. Жаль, мы поздно это осознали, существуя разрозненно.

– Ты ставишь перед собой невыполнимую задачу, – Шива закачала головой.

– Мне ваша цель тоже кажется недостижимой, но вы же продолжаете верить? Поэтому верю и я, – заявил старец. – Если вы сумеете повергнуть змея, принесите мне два его клыка в качестве трофея. Я же обещаю собрать шаманов соседних племен и поведать им о подвиге чужаков, которые спасут нас от гибели. И тогда… начнется время единения.

– Надеюсь, так оно и будет, – сомневаясь, произнесла Шива.

– Только глупец не сможет понять, что очередная вражда породит нового змея. С этим надо покончить. Заключение мира и договор о межплеменной поддержке помогут нам в этом. Мы одна голова, из которой вырастает множество змей. Мы общность, где отставший от стада обречен на смерть. Таким был задуман наш изначальный уклад.

– Красивые речи… Но не забывай, что мы пришли сюда за вашими воинами, умелыми колдунами, – напомнила Неамара.

– И если вы справитесь, то получите даже больше, чем ожидали.

– Я запомню твои слова, – строгим тоном сказала демонесса. – Что ж, еще раз испытаем удачу.

– Каэш Ди Лех Тэ Мас, – дал напутствие шаман. – Да покорится вам всесокрушающая природа зверя.

Глава 17

Поселение племени Амшрэн осталось далеко позади. Деревья-гиганты отряду больше не встречались, а ведь когда-то один только их вид вызывал трепет у любого греха. Сейчас на их месте торчали только огромные пни. Америус стыдливо отворачивался, не в состоянии видеть следы того, что учинили его сородичи. Для него эти обрубленные под корень стволы были свидетельством целой вымирающей цивилизации, к уничтожению которой так неутомимо стремился его род.

– Так этот Великий змей тоже первородный грех Зависти? – спросил у Иандаэля Кимар. Оказавшись на очередном островке среди топей, он резким движением сорвал со своих металлических поножей водоросли, в который раз обвившие его ноги.

– Да, его высшее воплощение, – отозвался серафим.

– И каким образом мы собираемся убить непобедимого врага? – брюзгливо заметила Ферга, которая устало плелась за минотавром.

– Пф! – фыркнул Деос. – Как и всех непобедимых врагов до этого.

– Я серьезно! – возмутилась паучиха.

– Хм… ни оружие, ни магия не могут его сразить. Не понимаю… – вслух раздумывал Америус.

Наблюдая за тем, как маг отчаянно ищет ответ, ангел задал ему наводящий вопрос:

– Что может убить грех Зависти?

– Не знаю… Сильное чувство зависти? – предположил черт, опередив Америуса.

– Верно, Деос, – кивнул Иандаэль. – Охваченный этим чувством Великий змей станет уязвимым.

– Отлично… – пробормотал некромант. – Мы знаем его слабое место, но как это использовать, не имеем ни малейшего представления.

– А ты вытащи свои сокровища. Вдруг змей позарится на что-то из твоего бесполезного хламья, может, зависть в нем пробудишь. Хоть прок от этого какой-то будет! – сумничала Ферга.

– Нет, нет, нет! – Деос уже покатывался со смеху. – Ты вытащи свой главный козырь – невинность. Вот где змей обзавидуется!

– Слушай, эта шутка уже стара как грешный мир, – устало протянул маг.

– Да ты только представь…

– Тс-с-с! – сердито шикнув на Вестника, Шива резко остановилась.

– Чего еще? – Деос беспокойно забегал глазами.

Несколько змей на голове горгоны настороженно вытянулись, сама же колдунья изо всех сил прислушивалась. Убедившись, что поблизости нет никакой опасности, она произнесла:

– Нет, показалось.

Болота лежали повсюду. Некоторые члены отряда начали отставать, из-за чего требовалось больше времени на привал. Особенно несладко приходилось Ферге и Кимару. Тяжелая броня заметно усложняла им жизнь. Шива продолжала всех удивлять: что являлось для нее ориентиром в этом однообразном пейзаже, оставалось загадкой. Вскоре колдунья заявила, что они уже недалеко от цели. Эта новость сподвигла Иандаэля улететь на разведку. Грехи временно остались без божественной опеки, к которой уже успели привыкнуть.

– А ты что планируешь делать после того, как все закончится? – поинтересовалась Ферга у главы Вестников сразу после того, как промочила пересохшее горло, отхлебнув из своей фляжки. – Деос! – рявкнула она, заметив его отсутствующий взгляд.

– Да, да! – оживился черт. – Что я планирую? Эм-м…

– Ты сегодня какой-то сам не свой, слишком рассеянный, – подметила паучиха, и шесть ее глаз подозрительно прищурились.

– Я просто размышлял на тему «Что может вызвать зависть у Зависти?» Тьфу! Белиберда какая-то.

– И что? – не отставала от него Черная вдова.

– Есть одна мысль, но она такая… маловероятная, – дал расплывчатый ответ Вестник и тут же вернулся к вопросу Ферги: – Вообще я удивлен, как ты оптимистично смотришь в будущее. Веришь, что мы победим в этой неравной войне?

– Не то чтобы верю, – отозвалась паучиха. – Мне просто стало интересно, чем ты займешься.

На этот раз вместо вразумительного ответа Ферга услышала рычание. Оглянувшись назад, она увидела, как Деос отчаянно пытается вытащить ногу из вязкой грязи. Схватив его за ворот куртки, она одним рывком вытянула застрявшего товарища.

– Спасибо… – устало протянул черт. – Так вот. Для начала напьюсь в стельку, возможно, уйду в запой, а потом… время покажет.

– О! Я бы сделала то же самое!

– Совсем не удивлен.

– Значит, накатим вместе! – радостно воскликнула паучиха. – И ты, Кимар, с нами! Отказ не принимается.

– Хорошо-хорошо, – захохотал алый бык. – Такое-то грех не отпраздновать!

– Вы бы лучше сейчас план обсудили! – недовольно произнес маг. – Как нам с этой змеей быть?

– Я тут подумала… сопоставила недавние события. Сила должна все решить! – громко загремела Ферга. – Вон как мы уделали Узмира! Точнее, Лимантрэ его уделала. А значит, как и первородный грех Гнева, первородный грех Зависти не устоит перед физической мощью.

– Но нам же Иандаэль сказал… – устало вздохнув, начал маг.

Обсуждение было прервано появлением серафима, который, не успев приземлиться, взволнованно выкрикнул:

– Змей ползет в вашу сторону. Все на ближайший остров! Времени очень мало.

Воины заспешили. Как назло, они очутились в таком заболоченном месте, где приходилось переправляться вброд: никаких кочек, по которым можно было бы ловко перескакивать, ни поваленных деревьев. В спешке им показалось, что ноги стали еще больше вязнуть, а вода уже местами доходила им до груди. Существо же ловко скользило по трясинным берегам, иногда шуршало, когда его крупное тело взбиралось на сравнительно сухие участки. Оно ползло удивительно резво, свободно, совсем не испытывало трудностей в передвижении. Впервые звуки шуршания травы, потревоженной водной глади и хруста ломающихся веток доносились так непривычно громко и устрашающе. Уже вдалеке проглядывался силуэт гигантской рептилии. Если бы не предусмотрительность Иандаэля, семерка стала легкой добычей для змея: стоя по пояс в болоте, попросту невозможно защищаться, тем более вести бой.

Воины уже взобрались на взгорок и к появлению змея успели подготовиться: правильно выстроились и достали оружие. Высшее воплощение Зависти заметило вооруженный отряд, осмелившийся вторгнуться на его территорию. Змей зашипел и издал гремящий звук, свойственный гремучникам. Судя по выпирающим пластинам на его хвосте, он относился к этому виду ползучих тварей. Чешуйчатая кожа Великого змея была пятнистой, черно-коричневой. В полумраке она переливалась на хищных изгибах тела во время его струящихся движений. Его погремок оканчивался тонким острием вроде иглы, а из раскрытой пасти торчали такие же тонкие клыки, между которыми извивался длинный раздвоенный язык. Тело змеи, казалось, простиралось на длину всего поселения Амшрэн, а то и больше.

Ферга шумно выдохнула, крепко ухватила щит и выставила его перед собой. По обе стороны в нескольких метрах от нее замерли бык и демонесса, в чьих руках грозно сверкал металл обнаженного оружия.

– Неамара, – выкрикнула паучиха, – поджарь-ка эту ползучую тварь как следует!

Воительница кивнула, и ее клинки окутал первозданный огонь. Наводя ужас усиливающимся треском и шипением, Великий змей неистово торопился к своему щедрому угощению в виде семерых грехов и одинокой добродетели, затерявшейся в падшем мире. Широкое болото было последней помехой, отделяющей гиганта от его жертв. Его тяжелое туловище, упавшее в озерцо со стоячей водой, выплеснуло волны грязи на высокие берега островков. Змею потребовалось всего несколько движений, чтобы сократить дистанцию между ним и отрядом. Он остановился, вытянулся и, нацелившись на Черную вдову, перед броском отклонил голову назад, как делают все змеи. У Ферги появилась секунда, чтобы подготовиться к его атаке. Она быстро спряталась за щитом и присела на одно колено, чтобы сила удара не выбила ее из равновесия и не повалила на землю. План удался. Змей ринулся на паучиху, широко раскрыв пасть, но вместо того, чтобы впрыснуть в нее яд, он громко ударился о железную преграду и с недовольным шипением отступил. Змей не заметил, как к нему сзади подкрались два бойца. Алый бык со всей мощью замахнулся секирой в надежде, что сумеет распороть бок рептилии. Но оружие скользнуло по гладкой чешуе, никак ее не повредив. Занесенный клинок демонессы тоже не пробил кожу змея, но зато заставил ее вспыхнуть. Бойцы пришли в дикое изумление, окончательно убедившись в правдивости слов шамана: «Ему не страшны ни оружие, ни магия». Ни колдовство Шивы, ни заклинания Хелин, ни способности Америуса, ни выпущенные понапрасну стрелы Деоса, одна из которых все же прилетела точно в глаз врага, не причинили вреда первородному греху Зависти. Но вспыхнувшая чешуя вернула им веру в успех битвы. Даже Иандаэль, который использовал нимб как божественное оружие, застыл вместе со всеми. Великого змея стремительно охватывал черно-белый огонь. Тот шипел, извивался, его чешуя скручивалась, тлела на глазах, в конце концов оголив его полностью. Но каково было сожаление воинов, когда они поняли, что огонь лишь помог змею сбросить старую шкуру, как при линьке. Новая кожа казалась даже прочнее прежней. Очевидно, и первозданный огонь не мог победить первородный грех Зависти.

– Что ж, все средства использованы. И какой следующий план? – проронил Америус, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Не умереть, – ответил ему Деос.

Хелин вдруг выступила вперед, решив стать по привычке приманкой. Она временно захватила внимание врага, которого сильно нервировало ее назойливое поведение. Змей кружил по полю, гоняясь за Хелин, валил остальных с ног, не упуская возможности укусить. Тем, кто получал смертельную дозу яда, требовалась помощь Америуса.

Высшее воплощение Зависти видело серафима, поэтому особых преимуществ у Иандаэля не было. Ангел пытался нанести увечье божественными клинками, подлетая и нападая на рептилию со спины, но этим лишь иногда отвлекал врага на себя. Пробовал серафим и метать диск с дальней дистанции, но на змеиной коже не оставалось и пореза. А накинуть на него сеть, как это вышло с Узмиром, не получалось из-за его длины. Змея прижимало сетью к земле, но он ловко увиливал, если малая часть его тела не попадала под божественное плетение.

В очередной раз Неамара воспламенила клинки. Повторилось ровно то же самое: шипение, охваченный огнем змей, сбрасывание чехла и обрастание новым. Это вынудило демонессу погасить огонь, чтобы он не распространился по всему полю. Затем перед обновившимся врагом опять появилась Хелин. Он снова пополз за заклинательницей, выбрасывая вперед голову и пытаясь ее достать. Воины не оставляли попыток хоть как-то повредить его твердое, сравнимое со сталью тело, но тут же падали плашмя, когда змей резко изгибался или поворачивался. Как они поняли, ядовитыми были не только его клыки, но и кожа, поэтому каждый из воинов был отравлен не один раз. Однако самым опасным был его острый погремок, который то и дело норовил кого-то проткнуть. Шею Кимара насквозь пробило этим жалом. Неамара в третий раз подожгла шкуру змея, это позволило Америусу поднять на ноги сильно изувеченных товарищей.

– Слушайте… – запыхавшимся голосом вымолвил темный маг, только что залатавший дыру в шее минотавра. – Предлагаю бежать отсюда, и как можно скорее, пока мы еще целы.

– Тогда точно погибнем, – наблюдая за горящим змеем, категорично ответила Неамара. – Вспомни, как он движется! В болоте он нас всех разом и съест.

– Черт! Во что мы ввязались! – воскликнул эльф.

– Друзья, – обратился к грехам серафим, – вспомните о слабой стороне Зависти.

– Да как мы вызовем зависть у этого крушащего все на своем пути монстра?! – еще больше растерялся Америус.

– Думайте, все внутри вас, – призывал их Иандаэль.

– Да не дрейфьте! – гаркнула Ферга. – Сейчас еще пару шкур с него спустим, исхудает, да изрубим его на куски. Попомните мои слова!

Маг едва не разрыдался:

– Ферга, тебе говорят об одном, а ты продолжаешь талдычить свое! Не действует на него оружие! НЕ ДЕЙСТВУЕТ!

– Заканчивайте! – выкрикнула Неамара, но больше не успела ничего добавить.

Приближающийся змей не оставил им времени. Хелин без промедления снова телепортировалась к врагу, но в этот раз он перестал на нее реагировать. Кажется, змей понял, что его водили за нос, и теперь настал его черед диктовать свои условия. Члены отряда успели разбежаться, и сейчас монстр целенаправленно наступал на Неамару. В его глазах стояла единственная цель – рыжеволосая мелкая вредительница, которая всякий раз прерывала его занимательную охоту и не давала завершить ее трапезой. Бойцы дружно наносили ему удары, но ни камень Шивы, вылетевший из тахшема, ни слепящие клинки Иандаэля – ничто не могло его остановить. Его желание разобраться с Неамарой было слишком сильным. Яростно шипящий змей изогнул голову для броска и кинулся в атаку. Демонесса едва увернулась, отскочив в сторону. Она думала, что успеет задеть его макушку горящими клинками, но его выпады были молниеносны, поэтому лезвия поразили пустоту. Его упорный натиск заставлял Неамару быстро отступать назад спиной, так как оставлять противника без присмотра, даже секундного, было нельзя. За первым нападением вскоре последовало второе. Вариантов было не так много, и воительница в самый последний момент прыгнула вперед, к змею, под его уходящую далеко вверх голову. Рывок, и клыки гиганта вонзились в землю, тут же вырвались из нее, оставив глубокие рытвины. Неамара отбежала назад, левее. Ее соратники что-то кричали. Воительница, находясь в боевом исступлении, расплывчато видела их фигуры: кто-то рычал, неустанно осыпая змея серией ударов, другой оббегал огромную чешуйчатую тушу по краю острова, а кто-то лежал бездыханным у кривого дерева, беспощадно отброшенный рассвирепевшим врагом. Змей снова полз к ней, и Неамара начала пятиться, но наткнулась на преграду. Замшелый валун в буквальном смысле стал камнем преткновения. Она упала, перевалившись через него, при этом ударилась головой о другой угловатый булыжник, подло спрятавшийся за своим крупным братцем. В глазах помутнело, затылок онемел, тело перестало слушаться. Ликующее исчадие Зависти тотчас нависло над ней, готовясь к решающему прыжку. Прощаясь с жизнью, демонесса наблюдала, как над ней раскрывается огромная пасть и с длинных клыков падают капли яда. Но неожиданно Неамара различила перед собой спину Деоса, который почему-то был безоружен: его лук висел за спиной, а руки были подняты вверх. Протяжно крича «нет», он встал перед змеем, уверенно расправив плечи и задрав голову. Он предлагал высшему воплощению Зависти обмен.

– Возьми меня! – взывал он, хрипло дыша.

Неамара сразу сообразила: это он тогда бежал обходным путем! К ней…

– Меня вместо нее! – повторил он, продолжая смело смотреть на кровожадную морду змея.

Никто этого не слышал. Громкая борьба на заднем плане все еще продолжалась, растянувшись ровно на длину чешуйчатого тела. Услышав слова Вестника, змей замер. Его охватил паралич. Враг издал болезненное хриплое шипение, стал извиваться на месте, а потом все его тело, начиная от хвоста, затрещало. Он дернулся, словно забился в агонии. Затем выгнулся дугой и пал, завалившись набок. Победный клич не заставил себя долго ждать.

– Ха-ха-ха! А говорили, что сила ничего не решит! Америус, видал? – прогремела Ферга. – Кимар его расчленил тремя ударами!

Их ликование над поверженной рептилией мигом вывело из ступора Неамару и Деоса. Только тогда демонесса, с трудом поднявшая голову, смогла вымолвить его имя:

– Деос… – ее голос дрожал.

Он окинул все еще лежащую Неамару взглядом, а потом обошел валун, нагнулся и подал ей руку. Она поднялась, и Деос мгновенно притянул ее к себе.

– Пусть так и думают, – полушепотом сказал он ей на ухо.

Не дав ей ничего спросить, Деос отстранился от Неамары и направился к остальным, чтобы праздновать победу.

Дань костяной земле

Глава 18

Густой аромат наваристой мясной похлебки витал в воздухе. Отряд вернулся поздно, поэтому выбирать было не из чего. Все приготовленное в «Лакомом куске» уже было съедено, и даже голодному Америусу, противнику животной пищи, пришлось давиться жирным супом.

– Да перестань! – наблюдая, как эльф не может одолеть последние три ложки, ворчливо произнесла Ферга. – Зато наешься им на несколько дней вперед.

– Ему этого хватит дня на четыре, – добавил Деос, обменявшись презрительными взглядами с Америусом. Глава Вестников успел уже прилично выпить, и в его голосе вновь появились прежние сопернические нотки.

Когда к их столику подошла офциантка, Деос привалился к спинке стула и скрестил руки на груди, чтобы не мешать девушке наводить порядок.

– Могу я забрать ваши тарелки? – учтиво спросила она.

– Да, пожалуйста, – так же любезно ответил ей Деос.

Речь его стала еще более вальяжной, слова теперь непривычно растягивались.

Девушка стыдливо зарумянилась, когда услышала его голос:

– Как вам похлебка?

– Знаете, прекра-а-асно! – издевательски протянул глава Вестников. – Мой пожилой друг съел целых две тарелки, а это что-то да значит.

– Подтверждаю, похлебка – пальчики оближешь! – откликнулся Кимар. Стоявшая рядом с ним вторая тарелка предназначалась их невидимому шестикрылому компаньону. Алый бык быстро собрал пустые миски и передал их официантке.

– Благодарю, – кивнула она минотавру. – Хорошего вам…

– Постой, лапуля, – Деос поймал ее за руку. – Принеси-ка еще коньяку. Такого же, – он потряс пустым графином.

– Хорошо, – пролепетала девушка.

– Я смотрю, ты уже празднуешь победу? – недовольно произнесла Неамара, когда официантка упорхнула в сторону бара.

– Чей это прелестный голос, пьянящий хлеще всякого бренди? Золотце, – Деос поднял отяжелевшую голову, – ты к концу дня вообще стала тише воды ниже травы. Иди сюда, ко мне. Пригрею и утешу тебя в своих объятиях. Всегда мечтал покачать тебя на коленках.

– Ну ты и кретин! – взвился Америус. – Что за извращенские мысли? Совсем страх потерял?!

Сидевшие за соседними столами обернулись. Некромант сжал губы и опустился на место, поймав их взгляды.

– Между прочим, мысли самые невинные, – спокойно ответил Деос и начал выискивать что-то под своей курткой.

– Вот ваш коньяк! – раздался голос официантки. – Вам налить?

– Я сам, премного благодарен, – кивнул он ей, уже прикуривая от свечи. – Ферга, не желаешь? – предложил Деос паучихе.

– Нет, нет, не в этот раз! – быстро воскликнула она, будто боясь передумать. От графина Ферга стыдливо и при этом нехотя отвела взгляд. – Так ты точно уверена, что старик сдержит свое слово? – сменила она тему, спросив у Шивы.

– Я уверена в слове Шаусу, ашезхен, – повернулась к ней горгона. – Он соберет старейшин сегодня же, как и обещал. Остается надеяться, что они пошлют как можно больше боеспособных горгон.

На этих словах в открытое окно залетел Вейл и, опустившись на стол, оглядел собравшихся.

– Как ваши успехи, спасители мира? – закаркал он, уже подбираясь к Америусу.

– Всех, кого могли, мы собрали, – ответил хозяин. – Теперь начнем готовиться к обороне. Ты, кстати, не голоден?

– Нет, перекусил по пути всякими букашками. Чистый белок!

– Отлично. Я все хотел узнать. Хм-м… – Америус ласково почесал шею ворона. – Когда ты, Иандаэль, и ты, Вейл, впервые встретились, было похоже, что вы будто знаете друг друга.

– Ты не ошибся, – подтвердил серафим своим привычно-мягким голосом.

– Что? – встрепенулся маг. – Хотя чему я удивляюсь. Тогда объясните, как птица, рожденная в аду, могла познакомиться с представителем добродетели?

– Ты уже понял, что Вейл – птица непростая, – сказал Иандаэль.

– Да, конечно, говорящих я больше ни разу не встречал, – согласился Америус.

– Это не главная его особенность, – пояснил серафим. – Вейл не из вашего мира. Он странник, путешествующий из одного мира в другой. Таких еще называют наблюдателями. Они добровольно отказались от возможности трансформации души в добродетель и выбрали жизнь скитальцев, навечно закованных в тела птиц. Их задача – следить за важными событиями и за личностями, которые в будущем повлияют на эти серьезные мировые изменения.

– То есть ты тут, чтобы следить за мной? – покосившись на Вейла, маг изогнул бровь.

– По большей части да, – каркнул ворон.

– Как именно следить, решают сами наблюдатели, – продолжил ангел. – В основном они это делают втайне, но Вейл предпочел общаться с тобой напрямую.

– Ты мне понравился, – признался ворон, – и ты был так одинок…

– Ну спасибо… – тихо процедил эльф.

– Мойры, сплетающие нити, посылают наблюдателя к тому, кому под силу изменить или порвать их же собственное плетение, иногда подневольное, – объяснил Ианадэль. – Наблюдатель сообщает божественным летописцам обо всем, что происходит в жизни у такой личности, которой предписаны большие отклонения в судьбе, способные повлиять на полотно целого мира.

– То есть отклонения у тебя не только в отношениях с противоположным полом, но и в судьбе, поздравляю! – прогремел на весь зал Деос и громко захохотал.

– Да за… – Америус остановился на полуслове, когда увидел, как представитель Блуда заливает в себя коньяк, половина которого стекает по подбородку на стол. – Боже, у тебя что, рот дырявый?

– А у тебя голова, – заплетающимся языком парировал Деос. – Но живешь же как-то.

Вздохнув, Америус спросил:

– Почему тогда не Неамара, а я выбран таким объектом? В ее руках вечный огонь, а не в моих. Она избранница богов.

– Потому что от твоих действий многое зависело и продолжает зависеть. Например, и то, на чьей бы стороне сейчас оказалась Неамара. Ты двигатель возможных событийных отклонений.

– Ясно… – с замешательством ответил эльф и обратился к ворону: – И ты… всегда в таком облике?

– В аду я представляюсь грехам в виде ворона. – Вейл широко расправил крылья, гарцуя по столу. – В Светлом мире – белым голубем, а в мире смертных я могу быть и тем и другим. Но если тебя это утешит, я предпочитаю быть именно вороном. Люблю черный цвет. В этом мы с тобой похожи.

– Как две капли воды… – проговорил маг себе под нос. – Как ты вообще осмелился сделать такой выбор? Навсегда быть закованным в тело птицы? Это же немыслимо!

– А чем лучше тело греха, смертного или добродетели? – удивился Вейл. – Мне нравится иметь шелковое оперение, не то что эта ваша кожа! К тому же эти вечные смерти, перерождения, суды, потеря памяти… не для меня. Я могу быть в трех мирах одновременно! Разве это не свобода? А еще я ведаю обо всем на свете!

– Соглашусь, в этом есть свои плюсы. Теперь я понял, куда ты все время пропадал, когда имел в виду некие «птичьи дела»! – воскликнул эльф. – И как же мне к тебе… к вам теперь обращаться? Боюсь, наши отношения уже не будут такими, как прежде.

– Так же, как и раньше, Америус. Мы останемся друзьями, несмотря на все эти откровения. Согласен?

– Я постараюсь, – робко улыбнулся маг.

– Тем более скоро вы все забудете и для тебя я буду вновь просто говорящим вороном.

– А сколько же глупостей я наговорил в твоем присутствии… в чем признался! Какой стыд! – Америус откинулся назад и закрыл лицо ладонями. Он уже не слышал, что говорил ему Вейл, а в мыслях прокручивал все то сокровенное, что озвучил в своих исповедях.

– А самым страшным было признание, как ты не сдал вовремя книгу в библиотеку, – с ехидцей произнес Деос, пополнив уже слегка трясущейся рукой опустевший бокал. Неамара сверлила его взглядом, но черт не реагировал. По всей видимости, он был пьян настолько, что с трудом разбирал чужие эмоции, лица сидящих все больше теряли свою четкость, а сам Вестник начинал плохо ориентироваться в пространстве. Последними во время пьянки Деоса покидали связная речь и отменный слух – привилегия матерых информаторов.

– Иандаэль, извините, – раздался тихий голос Хелин, о присутствии которой многие успели позабыть, – но мне так не терпится узнать, какая кара настигла моего первородного греха. Почему наши земли устроены именно так?

– Хорошо, я расскажу, – сдался ангел, – но только эта тема на сегодня будет последней.

Грехи придвинулись ближе, внимая его рассказу.

– На суде его приговор звучал так: «Да сольешься ты с мертвой тишиной, что соблюдал в момент страшного преступления, и просуществуешь вечность забытым одиноким эхом».

– Эхо, что слышно только во сне… – вслух задумчиво произнесла Неамара.

– Его кара – не иметь тела, не испытывать эмоций, вечно плыть в окружении серых туч наедине с самим собой, наблюдая за чужой жизнью со стороны. Быть забытым. Тенью собственного холодного мира, – изложил Иандаэль.

– Наш мир – его отражение, это ясно, – заговорила Хелин, – но аномалии? Тоже часть его сущности?

Иандаэль выпрямился и устало потянулся, но крылья, которые тоже зудели, как затекшие руки, полностью так и не расправил, чтобы не задеть ими сидящего по соседству Кимара.

– Ваш мир не всегда был таким, – продолжил он. – Когда-то народ Уныния процветал, как Гордыня и Алчность. Столица Паранаах – чарующее место с ледяными и зеркальными замками. Вместо пустыни – заснеженные равнины, заледенелые гроты, редкие виды растений и животных, удивляющие своим разнообразием. Но род Уныния пошел другим путем: вместо праздности вы стали проявлять трудолюбие и излишнюю любознательность, настолько излишнюю, что вынудили нас принять крайние меры. Дело в том, что именно во владениях Уныния находится тонкая грань между миром смертных и Темным миром. Тогда вашими главными магическими инструментами в равной степени были зеркала и хрустальные шары. Зеркала служили вам средствами бесконтактного общения, передачи информации, хранилищем огромного количества данных. Лаитех, правитель Паранааха, был еще и выдающимся ученым, открывшим необычные свойства зеркал. Как-то раз он отыскал место, где энергия ощущалась совсем иначе. Что-то потустороннее витало там, даже был слышен детский смех. Он поставил на этом месте исследовательскую базу…

– Очередной Сагелиос со своими безумными открытиями! – не удержалась от комментария Ферга. – Геенна его за ногу!

– Да, их сходство нельзя отрицать, – согласился серафим. – Именно там и проявились новые свойства зеркал. Лаитех увидел в одном из них странное маленькое существо, чей смех когда-то расслышал. Он не знал, что это было смертное дитя, но вскоре догадался, что открыл путь в иной мир. Между ними было расстояние вытянутой руки, слишком тонкая грань. Оставалось только попасть туда, преодолеть преграду в виде зеркала, и в этом ему помогла ваша сила и хрустальный шар. Лаитех установил контакт с этой девочкой, попал в ее мысли, взглянул на мир ее глазами и заставил свое тело телепортироваться. Только представьте! Он оказался в мире смертных, мог в нем находиться и даже перемещаться, но тело его так и не стало осязаемым, но это нисколько не мешало единомышленникам Лаитеха изучать иное измерение. Количество зеркал в исследовательской базе перевалило за тысячу, сотни установленных контактов со смертными, смотрящими на себя в отражении, сотни перемещений. С того момента смертные и начали видеть полупрозрачные сущности, которым дали разные названия: привидения, полтергейст, духи. Это были представители Уныния, которые стали все чаще появляться в запретном для них мире. Тогда нам и пришлось вмешаться. Мы залатали дыру, через которую вы с легкостью устанавливали связь с жителями срединного мира. Вот только шов этот породил аномалии. Причина – наше противоестественное вмешательство. Через этот шов и проскальзывают души умерших, воспринимают его как портал перерождения, поэтому вы часто встречаете разлагающиеся тела, напрочь лишенные животворящей души, которая в свою очередь витает где-то отдельно по пустыне. Вседержитель разгневался на род Уныний, и на его зов откликнулся Творец. Он редко вторгается в свои завершенные миры, но все же исполнил пожелание Светлого Властелина. Тогда по его воле наследие Уныний было стерто с лица земли. Замки рассыпались в прах и превратились в иллюзию, а все живущие там грехи потеряли память о вашем былом величии. Совершенная вами непростительная ошибка была всеми забыта, а ваш нынешний род продолжает расплачиваться за открытия предков, – закончив на этом, Иандаэль опять отклонился назад.

– Вот оно, значит, как… – пролепетала Хелин.

– Ха-ха-ха! – Деос залился смехом и забил себя по коленке, отчего многие встрепенулись. – Черт возьми! Ну вы и начудили, в который раз! Бедный наш Темный мир! Аплодирую безжалостному тандему Творца и Вседержителя! – Черт фамильярно захлопал, не попадая ладонью по ладони.

– Потише, дурачина! – шикнул на него Америус, оглядываясь. Но все уже разошлись, и они остались в зале последними.

– Хорошо, что я не на трезвую голову это выслушал! – продолжал Деос.

– Так вот почему дракон Сагелиоса на стадии Уныния обладал стылым дыханием! – Америус перегнулся через стол, чтобы заглянуть в лицо Иандаэля. – Он воплощал собой облик былых земель!

– Так оно и есть, – с задумчивым видом произнес ангел.

– И слова Сагелиоса перед битвой: «Когда-то миры уже соприкоснулись, и я найду способ это повторить». Теперь все встало на свои места! – возбужденно воскликнул маг. – Как же все-таки много он знал…

– Знал. Вот только теперь его тело без головы гниет глубоко под землей! – вмешалась Черная вдова. – Так что, Америус, будь осторожен! Знания до добра не доводят.

– А что сам бог бессознательного? – спросила Неамара. – Кажется, он что-то задумал. Камень Ронове, который мы так беспечно отдали его последователям, не только контролирует коллективное сознание, но и меняет физическое тело. Неужели он сумеет каким-то образом с помощью камня получить его? И каков его план?

– Неамара, сосредоточься на настоящем, – вежливо ответил ей Иандаэль, но взгляд его почему-то помрачнел. – Это совсем другая история. Хочу предупредить, что с этого момента я больше не смогу помогать. Все, что мог, я уже сделал. Дальше дело за вами. Я не имею права участвовать в битве. Это уже будет огромное и, главное, никак не объяснимое влияние на ход войны.

– Мы понимаем, – ответила ему Неамара с огромным почтением. – Если бы не твое вмешательство и подсказки, мы бы многое потеряли. Твоя помощь неоценима.

Внезапно раздавшийся возглас перебравшего товарища быстро вернул всех к реальности.

– Эй! Мне бы повторить! – заорал Деос, когда заметил вдалеке тень возле бара, но она так и не отозвалась на его просьбу. Черт лениво цокнул, выражая этим свою досаду. – Я не из гордых, знаете ли, могу и сам себя обс… лужить. Ик! – Глава Вестников поднялся и тут же рухнул на стол. Графин с грохотом упал, благо не разбился, а покатившийся по столешнице бокал успела поймать Неамара.

– Деос, думаю, тебе хватит! – рассерженно гаркнула демонесса и грохнула бокалом по столешнице, поставив этим жирную точку.

– Хватит? – недоуменно воскликнул черт. – Я только начал!

– Я тебя провожу, – предложила демонесса.

– Ну если так, то я согласен, – сдался Деос. – От новой порции длинных историй нашего хранителя я блевану. Чес слово…

Америус следом за демонессой вскочил со своего места.

– Я справлюсь сама, – перекидывая руку информатора через шею себе на плечо, сказала Неамара. – Мне нужно с ним переговорить.

Она выразительно взглянула на взволнованного Америуса: «Доверяй мне». Некромант понял ее послание и нерешительно застыл у стула, наблюдая, как Неамара волочит Деоса к выходу.

– Где твой дом? – спросила у Вестника демонесса.

Она посмотрела по сторонам: на улице стояла глубокая тишина, только где-то в отдалении раздался глухой раскат грома. Они опять засиделись допоздна.

– В отдельно стоящем деревянном здании… – произнес он, – четвертое от ворот. Будто Френзис и не покидал.

Деос был вусмерть пьян, но при этом старался не висеть камнем на Неамаре. Она это чувствовала и была ему благодарна, ведь тащить на себе такую гору мышц совсем непросто. Их лица разделяло всего несколько сантиметров. Так близко они давно не были друг к другу. От этой мысли у демонессы разгорелись щеки. Она повернула к нему голову. Опасаться было нечего, едва ли Деос уловил бы ее интерес к его персоне в таком состоянии. Она принюхалась: его узнаваемый аромат перемешался с алкоголем. «Так, наверное, ощущалось бы распутство, если бы имело запах, – подумала Неамара. – Высшее притягательное распутство».

– Зачем ты это сделал? – наконец спросила она его.

– Напился? – не понял Деос.

– Нет. Зачем ты закрыл меня собой, когда я упала?

На секунду он будто протрезвел от заданного вопроса.

– Чтобы до конца понять.

– Что понять? – Демонесса, будто клещами, вытягивала из него слова.

– Что я испытываю к тебе, – сказал он, удивляясь ее недогадливости. – Как видишь, это оказалось не обычное вожделение, а то, что сокрушило завистливый дух первородного греха. Настоящие, черт возьми, чувства! Угораздило же меня.

– А ты сам этого не мог осознать?

– Мне нужно было подтверждение. Слушай, Неамара, что ты меня допытываешь? Будто ничего не понимаешь. Это для меня было как обухом по голове! Я, неисправимый Блуд, влюбился!

– А как же Лимантрэ? Мне показалось…

– Раньше это работало… – перебил он ее. – Переключился на другую – и прошло. Увидев Лимантрэ, я подумал: яркая девушка, характер погорячее твоего будет. Да не сработало. Не зажглось, и все.

– Ты просто пьян, не понимаешь, что несешь, – пыталась разубедить его Неамара.

– Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, – печально ухмыльнулся он. – Да и что может быть лучшим подтверждением, чем та ситуация?

Сверкнувшая молния весьма вовремя осветила четвертый дом от ворот. Этот участок дороги считался самым темным в Бастионе свободы, и упасть, запнувшись о какую-нибудь кость, не составляло тут никакого труда. До комнаты Деоса уже было рукой подать. Еле плетясь, демонесса наконец прислонила черта к стене. Освободившись от ноши, она со стоном выгнула спину и устало произнесла:

– Где ключи?

Деос вяло ощупал себя.

– Да черт его знает…

– Эх, все приходится делать самой, – упрекнула демонесса.

Губы Деоса расплылись в томной улыбке:

– Люблю, когда женщины берут инициативу в свои руки.

Неамара начала обшаривать его от макушки до пят, резко похлопывая по бокам и бедрам.

– Ай! – воскликнул он.

Силы она не жалела. Хвост черта завилял, когда Неамара нагнулась к его обуви.

– Дурак! Кто прячет ключи в сапоги? – прикрикнула демонесса, вытаскивая их из потайного отсека в голенище.

– Я, – гордо заявил он. – А что? Ты поживи во Френзисе…

Неамара выпрямилась в полный рост и кинула на него укоризненный взгляд.

– Ты как-то быстро угадала, где он находится, – печально выдал он.

– Деос!

– Ну а как бы ты меня иначе облапала, золотце? – Он заторможенно пожал плечами. – Жаль, я не догадался перед пьянкой закинуть его в…

– Заходи! – оборвала его Неамара.

Дверь уже была открыта, но Деос все не мог отлипнуть от стены. Уж очень тут было комфортно, и она служила ему отличной опорой. Без нее Вестник, наверное, сразу бы упал. Церемониться с Деосом Неамара не собиралась и впихнула его в дом, схватив за шею.

– Грубость я тоже люблю, – признался черт.

– Кстати… твой хвост выдал место, где лежал ключ, – произнесла Неамара, отпирая дверь в его личные апартаменты.

– Странно, что ты только сейчас это заметила, – пробормотал Деос. – Он многое говорил на протяжении всех наших совместно проведенных дней.

Демонесса довела его до кровати и усадила. Он уже собирался откинуться назад, а Неамара хотела скорее уйти, но ее остановила жалость к нему, а именно то, что он будет спать в одежде и грязных сапогах. Такое ее высокородной натуре виделось в страшном сне. Демонесса потянула руки к его куртке и помедлила, в голове зазвучало: «Что ты делаешь?» Выдохнув, она начала быстро расстегивать ее, из-под куртки показалась его усеянная татуировками грудь. В ее глазах уже стояла ночь в Тельвейс-Ан-Тире, балкон с видом на набережную и его торс, едва прикрытый халатом. Деос, казалось, находился в полудреме, не оказывал ей никакого сопротивления, но и не помогал. Оставалось только вытащить его руки из рукавов. И тут еще подло заиграл его запах… тот, что она назвала «высшим притягательным распутством». «Возьми себя в руки», – приказала она себе, тряхнув головой. С курткой было покончено. Она повесила ее на спинку стоявшего у кровати стула и принялась стягивать с него сапоги. «Гордыня снимает обувь с Блуда», – рассмеялась она про себя, машинально вытирая руки о висящее на изножье кровати полотенце. На нем оставались еще штаны, но демонесса тут же пресекла эту мысль.

– Ложись, – приказала она Деосу.

Ее ладонь надавила на торс, и Вестник опустил голову на подушку.

– Вот так… – проговорила она и медленно начала отступать к выходу. Но улизнуть не получилось, Деос схватил ее за запястье:

– Останешься со мной?

Она замерла в нерешительности. «Почему я не могу ему отказать?» – задалась демонесса вопросом и села на стул возле него.

– Ненадолго.

– Неамара, прошу, – с мольбой произнес он. Демонессу охватила легкая дрожь. – Не лишай меня возможности понять, что такое любовь.

– Деос…

– Если тебе так дорог Америус, я готов стать вторым. Будем с ним чередоваться: один день он, один я.

– Тебе нужно проспаться. – Она поднялась, понимая, как далеко заходит разговор.

– Хорошо! – воскликнул он. – Пять через один.

Он услышал нервный стук каблуков.

– Ладно, сдаюсь! – выкрикнул черт. – Семь дней его, один мне!

Дверь захлопнулась. Неамара уткнулась в нее лбом, пытаясь отдышаться и прийти в себя. А когда повернулась, увидела перед собой темного мага. Позади него мелькнула молния. Сам он был чернее самой грозной тучи.

– Америус, что ты здесь делаешь? – спросила Неамара, безуспешно пытаясь скрыть волнение в голосе.

– Я знаю, что произошло в момент боя со змеей. Поверить в то, что ее одолела секира Кимара, могла разве что Ферга. Я-то знаю истинную причину. Высшее воплощение Зависти сокрушила зависть к тебе, а точнее, то, что за тебя был готов умереть любящий мужчина.

Неамара потеряла дар речи. Америус понял это по ее растерянному виду и продолжил:

– Я пришел не для того, чтобы устраивать разборки или предъявлять претензии. Просто хочу удостовериться, что эта новость не повлияет на наши отношения. Или ты что-то испытываешь к нему? – пытливо всматривался он в ее лицо.

– Это никак не повлияет, можешь быть спокоен, – твердо ответила она.

Демонесса заметила, как он разжал руку, до этого сжатую в кулак.

– Тогда позволь мне тебя проводить, – почти с прежней учтивостью произнес он.

Она кивнула и двинулась в сторону дома. Америус поравнялся с ней. Сначала было видно, что он хотел что-то сказать, все поглядывал на Неамару, а потом и вовсе решил замкнуться в себе. В этой незапланированной ночной прогулке ощущалось напряжение. Еще больше накаляло атмосферу нежелание или неготовность обоих говорить о чем-либо. Только уже на пороге Неамара развернулась к нему и спросила:

– Будешь теперь, не переставая, караулить меня под дверью?

– А надо? – выпалил эльф и тут же пожалел о сказанном.

Ожидая, что за его дерзость и повышенный тон Неамара в лучшем случае сейчас молча уйдет, а в худшем – размажет его, маг внутренне сжался. Но вместо этого услышал слова, которые можно было принять за предложение о перемирии:

– Встретимся на совете?

«Она первой сделала шаг мне навстречу, – обрадовался он. – Думаю, это и есть настоящее выражение симпатии. Как же с ней проститься? Я должен показать, что люблю ее, несмотря ни на что. И всегда буду любить». Но вместо этого он повторил:

– Встретимся на совете.

Легкий поклон, и он уже торопливо заворачивал за угол дома. Окончательно скрывшись из вида, маг со вздохом пробубнил:

– Лучше бы уж руку протянул, как тогда, при знакомстве… Дубина.

Глава 19

Зал заседаний впервые был набит до отказа. И вроде бы мечта лидера Бастиона свободы уже исполнилась – все грехи собрались в одном месте и на равных готовы были вести обсуждение, но вместо того, чтобы сиять от радости, Зейшаб был поглощен гнетущими мыслями. На кону стояла судьба его детища – независимого государства. Все должно решиться в предстоящей битве. Представитель Зависти, сложив руки за спиной, в задумчивости уставил взгляд на круглый стол. Спокойно сидеть в такой момент он не мог. Приглашенные на совет терпеливо ожидали, когда он поприветствует всех, но удивились, услышав вопрос, обращенный к Америусу:

– Что докладывает Вейл?

Темный маг, оторвавшись от спинки стула, чуть выпрямился:

– Даэтрен и его войско выдвинулись из Демефиса. По примерным подсчетам, он появится здесь через полтора дня, не раньше, учитывая количество воинов и их неспешное передвижение.

– Сколько их? – последовал новый вопрос от Зейшаба.

– Около двух тысяч, – произнес маг.

– Что с нашей стороны?

– Почти столько же, может, чуть больше, – вновь ответил Америус. – Но у нас есть и те, кто не способен воевать. К счастью, их число невелико.

– А откуда они в итоге узнали, где вы находитесь? – Возмущенный возглас принадлежал Ферге, сидящей с эльфом по соседству. – Вы же тут окопались похлеще всяких жуков-подземников. Фиг отыщешь!

– Дезертиры, – раздался голос Деоса позади паучихи, – они есть везде. – Глава Вестников стоял, привалившись к колонне. – Уверен, Даэтрен предложил немалую сумму за то, чтобы ему выдали это место. Все-таки кто-то сумел отсюда сбежать под шумок. В любом случае это было неизбежно… Нас становилось все больше, уследить за тем, куда утекают грехи, стало проще.

– Раз уж ты заговорил, Деос, – произнес Зейшаб, выразительно взглянув на черта, – как у вас с подготовкой?

– По срокам, думаю, успеваем, – бойко начал рапортовать Вестник. – Количество наблюдательных пунктов, которые удачно размещены с двух сторон на выступах Костяных гор, мы увеличили и новые разместили чуть дальше. Теперь под нашим контролем вся расщелина, и мы можем спокойно передвигаться к началу другого каньона и обратно к Бастиону, а что еще важнее – отныне в два раза больше лучников смогут усеивать врагов стрелами с высоты. И мы соорудили там какие-никакие укрытия из подручных материалов. Уж лучше, чем ничего.

– Кхм! Насчет наших дозорных точек, – перебил его Америус. – Предлагаю направить туда и другие дальнобойные силы: заклинателей, некромантов и колдунов. Не всех, конечно. Думаю, это поможет замедлить врага и немного сократить его численность.

– Так мы и планировали, – кивнул ему Зейшаб.

– Главное, не мешайтесь под ногами! – Едкий комментарий Деоса был адресован эльфу. – Нам нужен чистый обзор, но вернемся к обсуждению… Оружия хватает. Это уже благодаря Готвуду, – Вестник передал черту дружеский поклон, – наладил старые рыночные связи.

Сидящий за круглым столом Готвуд, до этого пребывавший не в лучшем расположении духа, заметно подобрел и небрежно махнул в его сторону рукой – мол, не стоит благодарности.

– Осталось решить вопрос с подрывниками, – продолжил Деос. – Насколько я понял, сегодня должны прибыть тележки со взрывчатыми веществами. Тогда мы такой фейерверк зарядим к приходу нашего Темного Властелина, какого он за всю свою долгую жизнь не видывал.

– Отлично. – Зейшаб удовлетворенно кивнул и начал медленно прохаживаться по единственному свободному пятачку. – По стратегическим вопросам мы еще раз все вместе соберемся, когда подготовительная работа будет полностью завершена. Ферга, что Черные вдовы?

– А что Черные Вдовы? – буднично отозвалась паучиха. – Боевой настрой есть, щиты и одноручное оружие есть, броня есть. Это уже полдела, остальное зависит от построения и выбора тактики, на что прямо влияет наше расположение на поле битвы. Этому я их обучала, когда они только голышом из портала перерождения вылезли. Так что все схвачено, мы ждем лишь вашего сигнала.

– Благодарю, Ферга. Что по твоей части, Америус?

– По моей части не все так гладко, – признался эльф, помрачнев. – Мы не без труда отыскали желающих примкнуть к нам во Френзисе, предложив им чуть меньше обычной платы. Всего некромантов в нашем распоряжении не больше сотни, что в целом сильно снижает нашу выживаемость. Но и у Даэтрена, насколько я понял, не так уж много целителей.

– Пс-с! Америус, – позвал его Деос громким полушепотом. – Сюда… сюда смотри!

Глава Вестников не мог не сообщить о своем участии в решении этого вопроса.

– Да… – нехотя согласился маг. – На этом, безусловно, сказался внутренний конфликт, созданный с подачи шпионов Деоса. Испугавшиеся за свою власть правительницы Алчности предпочли оставить лучших некромантов себе и выделили Даэтрену совсем малую долю из своего личного сторожевого резерва. Они сейчас озабочены своей «войной». – Выделив последнее слово, Америус вновь заговорил обычным голосом: – Если речь о малом числе наших магов… Я постараюсь разместить целителей так, чтобы каждый мог оказать помощь определенному количеству воинов. Они будут разбросаны по разным точкам и так, чтобы до них было трудно добраться. Это все, что я могу сделать.

– Хорошо, – сказал лидер Бастиона свободы и перевел задумчивый взгляд на представителей Гнева: – Кимар, Лимантрэ? Кто из вас будет говорить?

Бык и бывшая жена правителя Огстарда бросили быстрые взгляды друг на друга. Кимар без раздумий произнес:

– Лимантрэ, это ваши воительницы, вам и слово.

– Я привела за собой больше пятисот боеспособных женщин. Многие сбежали в том, в чем были. Но это мелочи по сравнению с тем, что стало с теми женщинами, которым сбежать не удалось. Их ждет страшная расправа… – с горечью призналась она. – Я скорблю по ним, смерть каждой из них на моей совести. – Собравшись, Лимантрэ отчеканила: – В общем, эта проблема почти урегулирована. С боевой амуницией мне помогла Ферга и частично Готвуд, который снабдил нас и оружием. Осталось несколько воительниц без экипировки, над этим сейчас активно работают ваши бронники и оружейники.

– Так, ситуация ясна. Хелин?

– Я? – пропищала заклинательница.

– Давай, чудачка, соберись, – слегка подтолкнула ее локтем Ферга.

Членам совета на секунду показалось, что девушка-призрак так ничего и не выдаст, уж слишком отрешенный был вид у нее. Но спустя несколько секунд она медленно проговорила:

– Мы в вашем распоряжении. Все двести тридцать три представителя Уныния.

– Вот это точность, Хелин, ты меня удивляешь! – хохотнула паучиха.

– Наша стратегия должна быть вам известна, – продолжила заклинательница в своей усыпляющей манере. – Дезориентация, манипулирование сознанием, вспышки безумия, паралич…

– Спасибо, Хелин, – остановил ее Зейшаб. – Неамара, есть что нам рассказать?

Демонесса быстро сменила позу, немного подавшись вперед и перекинув ногу на ногу, а затем произнесла:

– Число представителей Гордыни увеличилось в три раза с того момента, как я присоединилась к вашему движению. Изначально нас было около сорока, теперь примерно сто двадцать, что, мне кажется, уже неплохо.

– Они же пришли сюда из-за тебя, так? – уточнил Кимар. – Они считают тебя живым божеством, избранницей первородного хаоса, достойной носить неугасающее пламя.

– Да… – протянула Неамара, беспокойно потирая коленки. Новые титулы сильно давили на нее, да и вся ситуация в целом, в эпицентре которой она оказалась. – Молва об удивительной победе над трепонемой очень быстро дошла до Демефиса. Наши имена тоже стали известны. Некоторые представители моего греха посчитали это знаком, что мне якобы, по их мнению, предначертано исцелить наш мир. В поисках меня они и забрели во Френзис, где их вместе с одной из групп подмоги перенаправили сюда. Все остальные, как вы понимаете, считают меня ошибкой, которую надо устранить.

– Скоро они поплатятся за свои слова. По ошибке сгорят в вечном пламени! – с угрозой бросила Черная вдова. – Посмотрим потом, как заговорят уцелевшие. На поклон к тебе пойдут как миленькие.

– Ладно. – Зейшаб опустил руку на спинку своего стула и обратил свой взор на горгону: – Шива, – в его устах ее имя впервые зазвучало настолько мягко, что это не могли не отметить все в зале, – к тебе вопросов нет. Мы все еще ожидаем подкрепление с ядовитых болот, – объяснил он членам собрания.

Шива в ответ блеснула глазами и слегка склонила голову.

– На этом тогда и закончим, – объявил Зейшаб. – Все свободны, пока что…

Сам лидер покинул зал первым, куда-то сильно торопясь, следом за ним засеменили остальные. В мыслях у каждого уже строился четкий план по завершению подготовки и сборов. Их отвлек голос, который обратился сразу ко всем:

– Как насчет того, чтобы собраться сегодня всем вместе? Перед битвой… – Конечно же, инициатором этой затеи был Деос. – Повспоминать что-нибудь из наших приключений, повысить, так скажем, моральный дух.

– Одобряю, – забасил где-то впереди Кимар.

– Да! – подхватила Ферга. – Выпьем на посошок – и в путь…

– Тогда встречаемся вечером в «Лакомом куске», – объявил глава Вестников.

Откликом на его слова стало негромкое дружное мычание.

* * *

Больше половины дня Неамара потратила на то, чтобы поставить своим собратьям по греху тактические задачи, проверить их боевую готовность и заодно повысить уровень владения оружием. За такое короткое время мало чему можно было их обучить, и опытная воительница дала новичкам только те знания, которые больше всего необходимы в сражениях такого масштаба. Это был ее личный состав – крылатая пехота, одна из ключевых сил на поле боя. В построении они шли за штурмовыми группами Чревоугодия и Гнева, и их влияние на исход битвы могло быть достаточно велико. Представители Гордыни были способны и прикрывать тылы, и вести контрнаступление, иногда и грязную игру, а именно наносить удары исподтишка и совершать обходные маневры, во время которых они могли застигнуть противников врасплох.

Перед тем как проститься со своими воинами, Неамара произнесла напутственную речь и велела им хорошо отдохнуть. Ее голос был тверд и полон уверенности. В каждом слове, как и положено, был слышен настрой истинного полководца, но в сердце зияла дыра, а в голове проносились картины страшной реальности: выживут немногие, поэтому ее обнадеживающее выступление – самый настоящий обман, ораторская уловка… Но было бы хуже, если бы в них закрался страх, так число погибших только бы увеличилось. Этим Неамара и успокаивала себя. Недалеко громыхнула извергнувшаяся из недр мощная струя гейзера, мигом вырвавшая ее из круговорота дурных мыслей. Демонесса осмотрелась. В городе в связи с предвоенными сборами царил полный беспорядок. Возбужденное многоголосие, толкотня, встревоженные лица – все это со скоростью порывистого ветра проносилось мимо нее. Тревога снова нахлынула на Неамару. Самое страшное, что большинство представителей Гордыни были готовы умирать не за идею, а за нее. И это отравляло ей душу.

– Неамара.

Она повернулась. Это был Америус, на вид сильно растерянный.

– Уже закончила с приготовлениями? – спросил он.

– Да, как раз пару минут назад.

– Что собираешься делать?

– Хотела прогуляться, да, кажется… – она вновь огляделась, – это была не самая удачная идея.

– Но здесь еще довольно-таки спокойно, – заметил он. – Хороший закуток, нет такого бешеного потока.

Неамара кивнула. Деревянные дома, построенные стена к стене, образовали небольшой дворик, в который мало кто заглядывал, кроме жильцов.

– Я хотел извиниться за вчерашнее… Я вел себя не по-мужски. В том, что тебя полюбил Деос, нет твоей вины. Глупо было обижаться на тебя.

Он говорил искренне. Неамара это видела. У Америуса всегда было все написано на лице. Сейчас на нем застыло выражение робости и бескорыстия.

– Извинения приняты, – мягко улыбнулась она. – А сам ты что планируешь сейчас?

– Честно… Пока не решил, но и не так много времени осталось до нашей встречи в «Лакомом куске».

Внезапно кто-то из толпы громко позвал его:

– Эй, Америус. Можно тебя?

– Кажется уже решено, чем будут заняты мои последние часы… – недовольно пробубнил эльф, а затем отозвался: – Да, минутку!

Прикусив губу, он сделал шаг к Неамаре. Теперь они стояли вплотную друг к другу. Он медленно протянул руки, и она отозвалась на этот жест, их ладони соединились. Америус большими пальцами начал нежно поглаживать ее кожу. Его светлый взор цепко ловил ее янтарные глаза. Редкий поступок, требующий от него безмерной отваги.

– Я надеюсь, что скоро мы сможем быть вместе каждое мгновение… Я этого хочу. Узнать тебя ближе… все твои привычки – как хорошие, так и плохие. Хочу видеть тебя перед сном, после сна, – слегка осипшим голосом мечтательно перечислял он. – Хочу приносить тебе завтрак в постель, делать вместе домашние дела, делиться впечатлениями об увиденном, о прочитанном, строить совместные планы… Хочу радовать тебя, баловать, как подобает баловать баронессу, – его губы тронула робкая улыбка. – Хочу обычной мирской жизни. В которой будем ты и я…

Слушая это, Неамара и не заметила, как на глазах начали выступать слезы. Они скапливались, готовые в любой момент побежать градом по ее щекам. Но она держалась как могла. Не время лить слезы, когда надо быть максимально собранной. Слова Америуса тронули ее до глубины души. То, что он говорил, было и ее желанием. Самым заветным желанием.

– Тогда сделаем все возможное, чтобы это осуществилось, – решительно проговорила демонесса.

Кажется, скрыть от него подавленную внутри бурю не удалось. Слишком уж ласковым сделался его взгляд, и слишком уж полон он был переживаний.

– Обязательно, я всегда тебя прикрою. Помни это, – сказал он и отпустил ее руки. – Увидимся сегодня вечером. – Прикрыв глаза, он поцеловал Неамару в лоб с какой-то особой бережностью и поправил выбившуюся прядь волос, невольно втягивая ее сладковатый аромат.

* * *

– Неамара!

Демонесса вздрогнула от знакомого женского голоса. Она остановилась, пытаясь отыскать Фергу в этой жуткой давке. Это было не слишком разумно. Вскоре Неамару вытеснили к ряду кузниц, в которых сейчас работали исключительно представительницы Чревоугодия. Именно оттуда ее и окликнула соратница, контролирующая работу своих сестер – Черных вдов.

– Геенна, ну тут и возня, как в чертовом муравейнике! – воскликнула паучиха.

– Чуть не затоптали, – с облегчением выдохнула огненная воительница. Она попыталась отдышаться, но жар от горнил не давал ей вдохнуть полной грудью.

– Хочешь освежиться? – предложила Ферга, у которой все лицо было в копоти.

– Нет, благодарю. То, что в твоей фляжке, вряд ли утолит мою жажду.

– Фляжки со мной нет, а вот кувшин с водой как раз под боком. – Ферга потянулась к столу, заваленному готовым оружием. На самом его краю находились высокий глиняный сосуд и пара чаш. Она наполнила одну из них и протянула Неамаре. Та с благодарностью приняла, хоть и не любила пить из общей посуды.

– Я уже жду не дождусь, когда смогу сесть с вами и выпить нормальное пойло, – призналась паучиха.

– Ты сильно не налегай сегодня вечером, а то потом в нужный момент не сможешь удержать щит, – с упреком сказала демонесса и поставила чашу на место.

– Сколько бы я ни пила, такого еще ни разу не было! – возразила Черная вдова. – Но ты не переживай, я лишь пригублю, так… для настроя.

– Ладно, но я буду за тобой приглядывать, – предупредила Неамара, и потом в ее голосе зазвучало уважение: – А вообще, все не было возможности выразить тебе лично благодарность за то, что ты для нас сделала. Спасибо!

– Да брось! – отмахнулась паучиха. – Я уже успела заскучать и по вам, и по этой бешеной беготне по Темным владениям как в гузно ужаленные. Наконец хоть какие-то острые ощущения.

– У тебя все готово? – Неамара бросила взгляд на суровых защитниц, кующих железо. Только сейчас она обратила внимание, насколько тут было шумно, и ей все это время приходилось чуть ли не кричать.

– Да, потираю руки в предвкушении, как я буду безнаказанно разносить рогатые головы.

– Ты только не спутай, наши будут в сером, армия Даэтрена – в черном! – напомнила демонесса.

– Ну, Неамара, ты уж совсем меня за балбеску не держи! Мои шесть глаз справятся с этой задачей. Лучше расскажи, ты с Америусом того?

– Того, – выдавила из себя Неамара со смешком.

– Так и знала! – обрадовалась Ферга. – А что с говоруном? Все клинья к тебе подбивал, да, кажись, без толку.

– С Деосом все не так просто, но… – печальным голосом призналась огненная воительница, отчетливо вспомнив вчерашнюю сцену, – кажется, мы поняли друг друга.

– Остался черт с носом, ну и поделом ему! В твоем лице его нашла месть за всех обиженных женщин, – победно прогремела паучиха.

– Ты потом… если, конечно, мы победим, уйдешь сразу домой? – не желая сейчас говорить о Деосе, спросила Неамара.

– Я бы с радостью и погостила у вас, да только без меня и моих защитниц город остался без присмотра. У нас же тоже война, хоть и холодная, в любой момент может перерасти в горячий конфликт. Как только Каракурты прознают о котле, пиши пропало. Будет битва. Голод подстегивает к активным действиям, особенно нас, Чревоугодий.

– Хоть бы обошлось… – с надеждой протянула Неамара.

– Уж больно сомнительно, но посмотрим, – бодро произнесла Ферга. – Тебя, кстати, Кимар хотел на пару слов. Он там, на пригорке, около «Лакомого куска», наблюдает за всем сверху.

– Тогда наведаюсь к нему, – кивнула демонесса. – До встречи!

– Давай, давай… – подгоняла ее рукой паучиха. – Развлеки крепыша, а то он там небось заскучал в одиночестве.

* * *

Алый минотавр, как и говорила Ферга, обнаружился чуть в стороне от всей сутолоки. Он напоминал древнего мудреца, который наблюдает за непросветленными созданиями, куда-то вечно несущимися и пытающимися сделать то, что им пока не по плечу. Кимар был погружен в глубокую думу. В нем не ощущалось ни волнения, ни страха, он лишь безмятежно размышлял о чем-то своем, высоком. Но приближение демонессы он заметил. Бык повернулся и приветливо склонил голову перед ней.

– Здравствуй, Кимар. Ты хотел меня видеть?

– Да так… ничего серьезного. – Бык на пару секунд замолк, обратив взор вниз, где сновали в разные стороны, подобно бурным рекам, потоки повстанцев. – Хотел сказать, что восхищаюсь тобой. Твоей силой, не только физической, но и тем, как ты со всем справляешься. Ты вновь сделала невозможное. Объединила народы под одним флагом. Такого еще не было в грешной истории.

– Не без вашей помощи, – напомнила Неамара.

– Не зря тебе дано первозданное пламя. Ты удивительная женщина.

– Кимар, заканчивай.

– Неужто Гордыне не лестно слышать такие слова? – заулыбался он, разглядев румянец на обычно невозмутимом лице девушки.

– Кимар, извини, что все так обернулось, – виновато произнесла Неамара. – Ты стал изгоем из-за нас.

– Изгоем я стал уже давно. Мало кто разделял мои взгляды. Умереть за правое дело куда лучше, чем я бы трусливо поджал хвост, боясь потерять насиженное место, и выступил бы против вас. Вот тогда бы я перестал себя уважать. Я ни о чем не жалею. Просто удивляюсь тому, как все сложилось. Помнишь, я опасался, что мы будем по разные стороны. Какая ирония… – бык горько усмехнулся. – В итоге мы с тобой заодно, и, вероятно, я буду убивать тех, с кем прожил большую часть своей жизни. Все-таки удивительная штука судьба…

– И не говори… – согласилась демонесса и, вдруг сообразив, что перед ней опытный полководец, спросила: – Скажи честно, какие у нас шансы?

– Шансы? Ну благодетельные господа уже покровительствуют нам, но если представить, что мы сами по себе, то могу сказать следующее. Даэтрен взял с собой не так много воинов, с его-то огромной армией. А значит, надеется застать тут мелкую деревушку. Либо его сведения о количестве поселенцев устарели, либо он слишком самонадеян. Он недооценивает нас, это очевидно. Огромный плюс еще в том, что мы в оборонительной позиции. При хорошем раскладе мы сумеем избавиться от четверти его войска, пока они плетутся по трое через ущелье. Еще часть его воинов наверняка поляжет, когда от их шагов пробудится костяной охотник, о встрече с которым вы мне рассказывали. Лучники, подрывники, различные маги – у нас много сил дальнего боя. Шансы есть. А еще есть ты и первозданный огонь.

– И есть еще вы, – с гордостью заявила Неамара. – Шесть лучших воинов. Моя главная опора.

– Всегда к твоим услугам, – низко прогудел минотавр. – Давай сделаем то, что мы умеем лучше всего. Сокрушим всех, кто будет стоять на нашем пути!

Неамара прикрыла глаза, соглашаясь с ним. Не будь она с ним близко знакома, огромный минотавр ошеломил бы ее только одним своим видом, ведь он был на порядок крупнее своих собратьев. Но ей была известна его другая сторона. Особенное уважение вызывало то, с какой доблестью Кимар защищал команду, с каким бесстрашием несся впереди остальных и с каким спокойствием продолжал сражение, несмотря на тяжелые раны, которые многих вывели бы из строя. Он был из особой касты берсерков. Легендарный воин, как и демонесса, затесавшийся в ряды отверженных.

– Глазеешь на меня, как на памятник, – загоготал Кимар. – Я еще жив, Неамара. Можешь подойти и пощупать.

Демонесса заулыбалась и, махнув ему рукой, отправилась дальше.

* * *

– Вот я тебя и нашла.

Неамара подоспела, когда собрание горгон закончилось. Она дождалась, пока Шива договорит с двумя последними поселенками, и только тогда направилась к ней.

– Ты по делу? – спросила ее заметно уставшая горгона.

– Не совсем. Просто хотела поговорить с глазу на глаз. Раньше не получалось.

– Да, последние дни выдались напряженными, – хмуро согласилась Шива, смотря куда-то вдаль.

– Хотела сказать, что я рада за тебя, – с теплотой в голосе произнесла Неамара. – Ты отыскала место, которое стало для тебя настоящим домом. А главное, нашла себя тут. И, кажется… – демонесса растерялась, когда заметила на запястье колдуньи браслет с двумя переплетающимися змеями, – даже отыскала любовь. Это то, о чем я думаю? – указала она пальцем на украшение, не решаясь к нему притронуться.

– Да. – Изумрудные глаза Шивы уставились на Неамару. Змеи на ее голове начали обвиваться между собой, ласкаться друг о друга, выражая то, что скрывалось сейчас за жестким выражением ее лица.

– Подожди, вы с Зейшабом прошли обряд соединения? Как он там называется?

– Зуасшай.

– Все настолько серьезно? Когда вы вообще успели? – засыпала ее вопросами приятно удивленная Неамара.

– Этой ночью.

– Поздравляю! Это же прекрасно, – радостно воскликнула воительница. – Почему ты об этом никому из нас не сказала? О том, что у вас, возможно, отношения, я догадалась буквально только сегодня.

– Так никто и не спрашивал, да и кому это нужно. Тем более вся эта сказка уже может закончиться завтра, – ледяным тоном ответила она, а потом смягчилась: – Но… не будь тебя здесь, не было бы тех, кто сейчас воюет на нашей стороне. Не было бы даже самой малой надежды на будущее… За день до твоего появления я видела странный сон. Ты же знаешь, у меня они все вещие. Все выглядело так реально… Я находилась в ночном карауле, было тихо, никто долгое время не появлялся на горизонте, и вдруг в ущелье залетает необыкновенная птица. Она вся полыхает, не поверишь, черно-белыми языками. Я смотрю на нее безотрывно, пораженная ее красотой. От нее так и веет мощью, недоступной грешным созданиям. И тут в нее вонзаются стрелы, одна за другой. Кто-то из наших начал обстрел, посчитав ее угрозой. Птица вскрикнула, задела крылом костяной выступ и упала. Окутывавший ее огонь угас, сама она стала похожа на уголек. Конечно, такое не осталось без последствий. Горы начали сотрясаться, с их вершин на Бастион падали кости, ломали дома, пришибали бегущих в панике жителей, а потом и меня придавило обрушившейся стеной. Это было самое настоящее знамение. Предостережение. Я поняла, что должна дежурить в следующем карауле. Взяла с собой парализующее вещество, что содержится в жале эхшеры. И вот я вижу тебя… это не могло быть совпадением. Ты была той птицей. Птицей, которая несла нам или погибель, или спасение. Я приказала одному из лучников обмакнуть наконечник стрелы в яд эхшеры, чтобы усыпить тебя. Знала же, что ты не сдашься просто так. И так ты оказалась в наших рядах…

– Значит, именно благодаря тебе я все еще жива. Спасибо, – слегка поклонилась ей Неамара.

– Я лишь вернула тебе долг и не дала пасть Бастиону из-за чьей-то глупости, – бесстрастно произнесла Шива, – но я рада, что все так обернулось.

– Я тоже, – сказала воительница и задала давно интересовавший ее вопрос: – Хотела узнать, ты закрыла ту страницу с местью, которая так мучила тебя тогда? Что с Зиртуаш? Отыскала ли ты ее в итоге?

– Не поверишь, но можно сказать, что да. – Шива мрачно улыбнулась. – Сразу после нашей миссии я наведалась во Френзис к Вестникам.

– Смело с твоей стороны, учитывая, что ты только освободилась от рабских пут.

– Я горела единственной целью – отыскать ее, отомстить за предательство клана, – объяснила Шива свой безрассудный поступок. – Тогда еще был жив Сайлес, глава информаторов. По моей просьбе он быстро навел о ней справки, и это оказалось довольно легко, так как после свержения Душегубов вся информация о некогда проданных рабах была в распоряжении Вестников. И знаешь, где она была?

Неамара в замешательстве замотала головой.

– В Демефисе. Ее, как и пообещали тогда работорговцы, определили в лучшее место. Лучшее… – с грустью протянула горгона. – Знаешь Кантасариса?

– Конечно, он председатель правового Дома Гемирос.

– В этом и весь смех, – презрительно хмыкнула Шива. – Ваш многоуважаемый член судейской коллегии садист и извращенец. Он купил Зиртуаш и держал ее среди таких же попавших в его сети женщин в подвале недалеко от Демефиса.

– Поверить не могу… – Неамара была искренне поражена этим фактом.

– Там он их всячески мучает, ублажает свою омерзительную натуру, испытывая на них самые изощренные методы допроса. Когда я об этом услышала, мое желание мстить отпало. Она понесла куда более страшную кару.

– Что ж, – после недолгого замешательства проговорила Неамара. – Я рада, что этот тяжелый эпизод твоей жизни наконец закрыт, а еще больше рада тому, что не нахожусь теперь среди таких двуличных уродов.

– В любом случае спасибо за проявленное ко мне внимание и разговор. – Горгона едва заметно улыбнулась, собираясь уже куда-то сорваться. – До нашего застолья мне надо уладить еще кое-какие вопросы.

Демонесса понимающе кивнула и проводила Шиву взглядом, пока та не скрылась среди толпы.

* * *

– Госпожа Неамара!

Демонесса оглянулась в поисках позвавшего ее греха и наткнулась взглядом на махавшую ей молоденькую представительницу Гнева. Девушка стояла в открытой кузнице недалеко от площади.

– Постой, я тебя помню, – узнала ее Неамара. – Ты была на фестивале в Тельвейс-Ан-Тире в числе ремесленников.

– Вы правы! – радостно отозвалась девушка. – Мы с вами встречались. И у вас еще было ожерелье с нелизгитом. Вам оно… разонравилось? – в замешательстве задала она вопрос, не увидев его на шее воительницы. – Или вы его потеряли?

– Долгая история… но можно сказать, что я его потеряла.

– Главное, чтобы вы не потеряли того, кто сделал вам этот щедрый подарок, – робко улыбнулась ремесленница.

Неамара незаметно вздохнула – в небольших закрытых городах вся личная жизнь напоказ, поэтому утаивать что-либо не было никакого смысла, и она откровенно произнесла:

– Вы правы, его я как раз снова недавно обрела.

– Думаю, это намного важнее, чем нелизгит, какую бы ценность он ни имел, – ответила девушка. – То, что все вы выжили после падения в жерло вулкана, просто удивительно! Вас хранит сам создатель! Лимантрэ говорила, что вы ничего не помните. Что очнулись уже у подножия вулкана…

– Так оно и есть, – настороженно согласилась с ней Неамара.

– Но я позвала вас не затем, чтобы донимать вопросами, – продолжила ремесленница. – Уверена, у вас полно других забот. Хочу преподнести вам подарок.

– Мне? – Неамара прижала руку к груди.

– Чему вы так удивляетесь? Вы героиня! По крайней мере, для нас, женщин Гнева. Вы смело защищали нашу свободу, нашу честь. Дали нам возможность начать все сначала. Здесь, в Бастионе свободы. Теперь я могу открыто заниматься тем делом, которое мне по душе. Поэтому примите это, пожалуйста.

Она достала из тяжелого сундука искусно выполненный, не поддающийся никакому сравнению, чешуйчатый доспех. Неамаре сначала показалось, что это броня божественных посланцев – точно такой яркий, насыщенный золотой цвет был у лат Иандаэля. Но различия все-таки бросались в глаза, ведь технологии умельцев Благодетели были недоступны грешным мастерам. Их доспехи повторяли изгибы тела и состояли из сплошных пластин. Работа же ремесленницы шокировала своей скрупулезностью. В комплект входили столь же мастерски выполненные поножи и наручи, которые представительница Гнева вытащила последними.

– О Всевышний… Я никогда не видела ничего подобного, – на одном дыхании проговорила Неамара.

– Я старалась работать быстро, чтобы успеть отдать его вам, – призналась девушка.

– Я не могу это принять.

– Еще как можете. Вы наша надежда, а надежда должна быть видна издалека всем воинам. Это будет для меня честью, если наденете его вы – женщина, избранная самим первозданным огнем. Я подгоняла его специально под вас. Придумала прорези для крыльев. Прошу… – взмолилась она.

– Хорошо, хорошо, – сдалась Неамара и склонилась в поклоне: – Благодарю!

Демонесса взяла со стола переливающуюся, как чешуя рыбы, броню, готовясь принять ее немалый вес, но, к удивлению, та оказалась очень легкой.

– Невероятно… – прошептала она. – У меня когда-то были клинки из лицита…

– Это действительно лицит, – подтвердила ремесленница. – Мне посчастливилось получить его в дар от Лимантрэ. Лицит сложно отличить от золота, пока не возьмешь его в руки, – настолько он обманчив.

– Насколько я знаю, лицит, как и нелизгит, – редкость.

– Да, верно. Изначально лицит является обычной железной рудой, которая в процессе созревания меняет свои свойства и цвет. Процесс этот длится десятки лет. И его трансформация происходит, только если он находится в подходящей среде – среди подземных грызунов, выделяющих особые токсины, которые одновременно делают металл податливым и прочным. Ой, что-то я заговорилась! – виновато воскликнула она.

– Ничего, ничего, – улыбнулась Неамара.

– Вы бегите! – крикнула ей девушка. – Еще успеем поболтать!

Неамара, не настолько уверенная в завтрашнем дне, повторно поклонилась и поспешила отнести бесценный подарок к себе домой.

* * *

– Здравствуй…

Еле слышимый девичий голос почти растворился в уличном гомоне. Неамара уловила возле себя блеклый силуэт Хелин, который тут же исчез и материализовался около закрытой хлебной лавочки. Девушка-призрак приглашала ее на беседу, и демонесса, лавируя между нестройными рядами повстанцев, устремилась к заклинательнице.

– Здравствуй, Хелин.

– Я тут гуляю, наблюдаю за всеми… – блаженным тоном начала докладывать призрачная барышня. – И знаешь, не могу уловить, что происходит. Сильная энергетика. Она такая густая, что, кажется, можно пощупать руками, да только что она значит?

Прежде чем ей ответить, Неамара внимательно оглядела лица тех, кто проносился мимо.

– Паника… Они боятся.

– Боятся? Да… наверно. Я едва ощущаю что-то подобное. Очень похожее чувство меня одолевало на протяжении всей нашей прошлой миссии, когда мы шли по следам Сагелиоса. Чувство… будто завтра может и не быть. Словно ты делаешь неуверенный мазок, не имея четкого представления о том, какой должна быть вся картина. Это оно?

– Думаю, да.

– Мы проиграем? – спросила Хелин.

– Даже Иандаэль сказал, что наши шансы сейчас выше, чем у Даэтрена. Тебе надо просто правильно настроиться. Больше решительности, больше агрессии! – пыталась воодушевить Неамара свою апатичную соратницу. – Вспомни, что ты воюешь за свой будущий дом.

– Я попробую. – Безмятежное лицо заклинательницы приобрело более собранный вид.

– Я тебя искала, – печально сообщила ей Неамара. – После того как ты покинула мое поместье, от тебя не было никаких вестей. Я волновалась.

– Я прислушалась к твоему совету. Вернулась в Тельвейс-Ан-Тир в академию. Но к тому моменту что-либо восстанавливать было уже слишком поздно. Ее быстро прикрыли, и здание занял магазин одежды, хотя по соседству таких было немало, причем с одинаковым ассортиментом. И зачем он только понадобился?

– Это в духе Алчности – продавать то, чего и так навалом на каждом шагу. А потом? Что ты делала? – ждала подробностей Неамара.

– Потом я была в растерянности. Куда двигаться дальше? И вспомнила еще об одном покинутом мной доме. Я искала место, где пригожусь. Хотела подражать тебе, помогать другим. Только так я прогоняла дурные мысли о своей несостоятельности, о бесцельном существовании…

– Ты вернулась в Призрачные земли, – догадалась Неамара.

– Верно. К Хасу и его коммуне. К тому моменту поселенцев стало еще меньше. Но мы продолжали бороться за наше благополучие. И впервые наше число перестало сокращаться и начало даже по чуть-чуть увеличиваться. Но к нам прибывали не одиночки и не только что переродившиеся, а такие же, как мы, кочевники, лишившиеся своих коммун. – Хелин потупила взор. – Дело в том, что тот, кто запретил произносить его имя, постепенно овладевает разумом представителей Уныния. Держатся лишь самые крепкие, с сильно развитой волей.

«Хамудех Хагани… – тревожно произнесла про себя Неамара. – Значит, слухи оказались правдивы. Сектантов становится только больше».

– Я лично видела, как кто-то из коммуны резко подрывался и уходил в непонятном направлении, дальше на север. Но мы следили за этим круглосуточно и, вторгаясь в захваченный разум, возвращали одурманенных зовом обратно. Но и мы сильно устали, ведь это была не жизнь, а вечная борьба с невидимым врагом. Но потом внезапно появился Иандаэль. На секунду я подумала, что так и выглядит тот зов, прикрывающийся чем-то чистым… светлым. Но все прояснилось, и, когда я предложила членам коммуны покинуть родные земли, большинство, не раздумывая, начали собираться, даже Хас. Мысль о доме, где будет спокойно и разуму, и телу, прельстила всех без исключения, даже несмотря на то что за это место придется сражаться.

– До сих пор не по себе от того, что мы отдали такой сильный артефакт в руки сектантов. Спровоцировали то, что сейчас происходит. И все это по большей части из-за меня. – Неамара в ужасе закачала головой. – Я отдала его, не думая о последствиях.

– Помнишь, ты говорила, что самобичевание – это плохо? – медленно проговорила Хелин. – Так, наверное, не стоит себя винить в том, что изначально подчинялось божественному умыслу, что было вплетено в судьбу. Тем более, насколько я помню, ты хотела отнять у них этот камень после пробуждения, но сектанты сгинули раньше. Лучше подумай о том, что Бастион свободы подарил нам надежду обрести настоящий дом.

– Не знаю даже, где вам спокойнее, под гнетом Бога бессознательного или с нами, мятежниками, против которых ополчился Темный Владыка.

– Конечно же с вами, – Хелин прикоснулась к руке Неамары, по всей видимости, пытаясь воспроизвести какой-то дружеский жест, а потом исчезла.

* * *

Неамара прогуливалась недалеко от ворот, где совсем не ожидала застать Деоса в окружении других чертей. Они осторожно разбирали тележки со взрывчаткой, доставленной прямиком из Френзиса. Демонесса подкралась к Деосу незаметно, отчего глава Вестников чуть не выронил объемистый ящик из рук.

– Неамара, так можно и умереть от неожиданности. – Он опустил ящик с бомбами на землю и откинул влажные от пота волосы назад. – И долго ты лицезреешь меня горбатым и пыхтящим, как старый и вонючий бык?

– Не переживай, я только что подошла. – Заметив, что кто-то стоит возле них и широко улыбается, демонесса повернулась в сторону незнакомца. Это был представитель Блуда со странными татуировками на щеках. Он был атлетически сложен, а его броню перехлестывали ремни, на которых висело множество мешочков. Каштановые волосы, собранные в низкий хвост, были сбриты у висков, темно-коричневые, почти черные, глаза обрамляли удивительно длинные ресницы. Он смотрел на нее в упор, напрашиваясь на знакомство. – Не представишь нас друг другу, Деос?

– Чейсер, правая рука Серайны, возглавляющей банду «Серайна и компания». А это…

– Деос, ты думаешь, я не знаю, кто эта прекрасная Гордыня? – перебил его черт. – Даже не знаю, чем больше восхищаться: вашей красотой, вашими способностями или тем, что передо мной без пяти минут богиня.

– Прибереги эти хвалебные речи для своей госпожи! – осадил его Деос. – Как она вообще отпустила своего любимца на верную смерть? До сих пор удивляюсь!

– Видимо, я у нее уже не в фаворитах, – произнес Чейсер так, будто его это сильно задело. – Ты же знаешь любвеобильность Серайны.

– Решила от тебя избавиться, значит… Сменить старую игрушку на новую, – пошутил Деос. – Удивлен, что при ее вечном нейтралитете она все-таки прислала сюда столько своих подчиненных.

– Я ее и спросил: «А как же твой нейтралитет?» На что Серайна сказала: «Если бы не эти чужаки, нас бы уже не было. Так что заткнись и выполняй приказ».

– Я слышала о Серайне, которая наравне с мужчинами отстаивает интересы своего квартала… – вклинилась в их диалог демонесса. – Насколько я помню, это единственная женщина, сумевшая стать главой банды.

– Во Френзисе она заправляет кварталом развлечений, – пояснил Деос. – Там лучшие игорные и публичные дома, поистине роскошные… И руководит всем, а также этими удалыми молодцами она одна. Серайна – баба с яйцами и при этом чертовски обольстительная. А главное, – Вестник крепко сжал плечо Чейсера, – что это лучшие подрывники, каких не сыщешь. Как я и говорил, Даэтрен вдоволь насладится фейерверком из собственных воинов.

– Рада знакомству… – сказала Неамара, на что получила от подрывника низкий поклон. – Деос, можно поговорить с тобой наедине?

– Скоро вернусь, – бросил он Чейсеру и последовал за Неамарой, уводящей его в более уединенное место.

– Если ты хочешь поговорить о вчерашнем… – произнес Деос, когда они отошли на достаточное расстояние.

– Да, именно об этом. Я хочу, чтобы между нами не осталось нерешенных вопросов.

– Хорошо, золотце. Как скажешь, – в его голосе звучала грусть. – Но для начала… держи.

Деос вытащил из кожаной сумки, висевшей на его ремне, небольшое письмо. Неамара нерешительно взяла его и вопросительно уставилась на Вестника. Тот молча махнул головой, разрешая ознакомиться с содержанием. Она развернула лист и увидела то, с чем уже была знакома. Неамара с интересом пробежала взглядом по рифмованным строкам, и в памяти возник образ Деоса, читавшего свое творение на вечере поэзии. Его довольная физиономия, украшенная венком из медноцветных бессмертников, умышленно брошенная фраза про его нагое возлежание в ее опочивальне, чтобы лишний раз уколоть Америуса. Читая это и мысленно возвращаясь в то время, Неамара мягко усмехнулась, чего Деос не мог не заметить.

– Я переписал стих, посвященный тебе, – сказал он. – Исправил кое-что.

– Извини, но… – Неамара нахмурилась. – Не вижу разницы.

– Есть разница. Вот тут, – Деос приблизился и указал пальцем на последнее четверостишие.

– Желая сердце получить… А раньше? – прочитала она вслух и заглянула ему в глаза. Ее сердце тут же отозвалось, гулко заколотившись. Но почему? Почему ее так тревожила эта поправка? И почему он опять стоит так близко, когда все между ними было решено? Они оба это знали.

– Раньше тут был «доступ», но я обманывал себя, утверждая, что это все вожделение. Туда с самого начала напрашивалось слово «сердце». Я мечтал завладеть твоим сердцем, а не телом. – Он едва удерживался от того, чтобы поцеловать ее. Как, впрочем, и она. Вместо этого оба сделали шаг назад. Еще чуть-чуть, и случилось бы непоправимое. Тепло его тела, его запах, как назло, вновь завладевали ее сознанием.

– Спасибо, – сказала она, убирая стихотворение в кошель.

А потом наступила тишина. Они смотрели друг на друга и ничего не могли произнести. Только Деос боролся с желанием наброситься на нее, а она – с желанием бессмысленно извиняться за тот выбор, который сделала.

– Давай вернемся к нерешенным вопросам, – вымолвил Вестник, позволив голосу разума впервые взять вверх над влечением. – Неамара, я представляю, что вчера наговорил и как в этот момент был жалок. – Он мучительно вздохнул. – Америус хоть и страшный ревнивец, да еще и зануда в придачу, но он однолюб, на него можно положиться. Ты с ним будешь счастлива. Я думал, что смогу дать тебе то, что может он… В любом случае уже поздно. Я не буду рушить то, что между вами. Упустил я тебя, Неамара, – печально улыбнулся он. – Говорят, если любишь – отпусти. Я отпускаю тебя, золотце, с болью, но отпускаю.

– А ты?

– А что я? Не переживай. Я уже получил больше, чем заслужил. Мало кто из нашего рода испытывал то, что испытываю я. Это уже большая награда. – И тут Деос напрягся, а глаза его расширились от резкого озарения. – Теперь я понимаю, что имел в виду слепой мудрец… Я испытаю чувства, непосильные моему греху, но быстро их потеряю. А потом он сказал: «Жить как раньше и брать от жизни все», потому что это единственный способ справиться с потерей. Я правильно делаю, что отпускаю тебя… – убеждал он сам себя, не сводя с Неамары пронизывающего взгляда. – А сейчас извини, но мне нужно помочь Чейсеру. До встречи, – любезно сказал ей Деос.

Теперь информатор хорошо понимал тех навязчивых девушек, что не отлипали от него и напрасно надеялись на взаимность. Деос шагал к своим сородичам, весело свистя. Никто, включая Неамару, не должен проявлять к нему жалость. Пусть все думают, что он, как и раньше, очень просто со всем прощается и принимает новое как данность. Сам же Вестник в голове повторял написанные им строки: «…и он не понял, в чем же дело, что так внутри болит сейчас? А истина пришла позднее, но время вспять не повернуть. Из кукловода он ловчее избрал марионетки путь…»

– До встречи, – произнесла Неамара, когда он был уже далеко от нее.

Глава 20

– Так вот, слушайте! – обратился к товарищам Деос, сидящий во главе стола. – Как-то раз я выиграл на фестивале греховных культур в Тельвейс-Ан-Тире хасуто – овощ такой, если вы забыли, растет в пустыне праха. Неамара подтвердит, она видела мой триумф. И наградила меня поцелуем в щеку. – Черт озорно прищурился, а Америус от этих подробностей скривил губы. – Долго пылился у меня этот приз в мешочке с бомбами. Вроде бы жалко выкинуть, да и применение ему сложно найти. И тогда настал день моей коронации, меня избрали главой Вестников. Мы решили это дело бурно отпраздновать. В тот день наклюкались все, пара хромых доходяг могла бы захватить нас без боя. Я поплелся за вином в погреб с одним из своих Вестников. Пока я там блуждал и проводил дегустацию у каждой бочки, этот болван запер меня в погребе, а сам отправился дальше праздновать, прихватив с собой пару бутылок. Представьте, я сидел там двое суток! Они просто забыли о моем существовании! До них было не дозваться, а я так изголодался, что мигом вспомнил о том самом призе. Достал хасуто и зажарил его на масляной лампе. В общем, ощутил все прелести жизни Уныний в условиях дефицита. Так бы с голоду и помер, если бы не он.

– Ха-ха! – Басистый раскат смеха всколыхнул угрюмых гостей «Лакомого куска». Кимар, которого рассказ черта оживил, облокотился на стол. – Так кто о тебе вспомнил?

– Один паренек, и то я не уверен, что он явился за мной, скорее, за очередной дозой спиртного, – хмыкнул информатор. – Завидев меня, испугался и замямлил, мол, «мы думали, что вы пошли по борделям, захотели более пылкого продолжения банкета».

– Празднование коронации в погребе… Такого ты точно не ожидал, – хохотнула паучиха.

– Прошу заметить, одинокое празднование. Будь со мной там пара прелестниц, я бы не жаловался. – Деос взял рюмку и высоко поднял ее. – Давайте же выпьем за то, чтобы мы пережили это сражение. И за то, чтобы всегда было с кем коротать вечера.

Соратники вытянули руки, а некоторым пришлось привстать, чтобы дотянуться до остальных. Они громко, со звоном чокнулись.

– Не понял… стоп, стоп, стоп! – радостно затараторил Деос. – Я не заметил в этом изобилии фужеров одну чайную кружку.

Грехи метнули взгляды на притаившегося за другим концом стола заметно порозовевшего эльфа. Перед ним впервые стоял бокал с вином.

– Мир перевернулся верх дном, – удивленно пробормотала Ферга. – А я-то думала, что он там шушукается с официанткой. Хотела бить тревогу и жаловаться Неамаре. А ты, оказывается, под шумок заказал вино.

– Что ж, вы меня поймали, – пристыженно произнес маг. – Я решил, что глупо будет так и не попробовать хоть какое-нибудь спиртное на вкус, если уж мне уготовано завтра пасть смертью храбрых.

– Растешь, Америус, растешь! – одобрительно воскликнула Черная вдова. – И как оно?

– Не знаю… – сморщился он, подбирая подходящие слова. – Кислое, при этом такое крепкое и насыщенное, как сильно заваренный чай. Голова уже слегка кружится.

– Ферга, это то же самое, что спросить, как оно, первое соитие. Неискушенному греху оно может показаться малоприятным, – вставил колкий комментарий Деос.

– Давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом, – раздраженным тоном предложил эльф. – Например, о Ничейных землях.

– А что тут? Громадные твари из костей, кипящие гейзеры да стреляющие молнии, – пробубнила паучиха.

– Я не о том, – устало произнес Америус. – Иандаэль, – обратился он к серафиму, сидевшему в задумчивости. – В грешных умах утвердились две теории о Костяных хребтах: одна гласит, что это территория предназначалась восьмому греху, который так и не увидел тьму; вторая же рассказывает о том, что Ничейные земли – это не что иное, как божественная проверка, уготованная нам, грехам. По сути, сейчас мы и являемся подтверждением второй теории. Мы пытаемся присвоить землю, а Даэтрен, которому она в принципе не нужна, просто хочет в очередной раз заявить, кто тут Властелин. Земля эта создана для того, чтобы служить поводом для раздора, так?

– Ничейные земли… – Крылья ангела качнулись, а в его чистых голубых глазах мелькнула глубокая печаль. – Могу сказать, что первая теория ближе к правде.

– Вот как… – удивился маг.

– Например, ты, Америус, – продолжил Иандаэль, – а именно твоя душа, представшая на суде, была феноменом, который крайне редко бывает, но все-таки встречается.

– Что ни феномен, то связан с нашим магом… – радостно произнес Деос, закидывая руки за голову.

– При втором твоем суде, когда тебя уже определили в Мир Тьмы, Весы правосудия не склонялись ни в одну сторону, твоя аура была нестабильна. Ты был наполовину запятнан гордыней, а наполовину алчностью. И чтобы точно решить, к какому греху ты больше склонен, был специально собран совет, где всю твою жизнь и все твои проступки заново пересматривали.

– Хлопотный, однако, ты парень, – с улыбкой произнес минотавр, доедающий остатки нарезанных овощей.

– И вы посчитали меня Алчностью, – подытожил Америус.

– Посчитали большинство судий, но не все, – объяснил ангел. – Но я хотел рассказать о самих Ничейных землях. Они были последним произведением Творца. Эта область создавалась для таких, как ты, – тех, чья душа стоит на перепутье между двумя и более грехами. С таким мы впервые столкнулись, когда жизнь во всех областях Темных владений уже давно зародилась. Первая спорная душа поставила нас в тупик. Мы долго спорили, как правильно поступить, и ничего не придумали лучше, чем обратиться к Творцу. Так появились земли для смешанных грехов. Но то, что из этого вышло, нас совсем не устроило. Души этих существ из-за удвоенной, а то и утроенной греховной составляющей были крупнее, поэтому им давалось увеличенное в несколько раз материальное тело, из-за чего их стали прозывать титанами. Да, их было значительно меньше, чем обычных грехов, но мы поняли, что эти невероятных размеров разумные создания будут в итоге господствовать над всеми владениями. Под влиянием нескольких грехов они жаждали больше, чем остальные, были склонны к хаосу, как никто другой. И земли смешанных грехов были под стать им – протяженные, гористые, громыхающие… Вседержитель вновь обратился к Творцу, но тот, как вы поняли, не любит, когда вторгаются в то, что уже им создано. Разгневанный просьбой, он превратил каменные ущелья и горы в костяные – в знак умершей расы. А смешанные грехи перевоплотились по его воле в животных под стать этим землям. Великие разумные создания стали безмозглым зверьем, рыскающим в поисках пропитания и по сей день.

– Черт бы вас всех побрал…

С этими словами Ферга залпом опрокинула стакан с медовухой.

– Ферга! – гневно воскликнула Неамара.

– Ну а что? Только подумай, какую они кашу заварили, а нам ее расхлебывать!

– Ферга, я не только из-за этого прикрикнула на тебя, – косясь на пустую кружку, сказала ей демонесса.

– Помню я, помню. Это была последняя! – дала слово паучиха.

– Значит, Сагелиос, по сути, воспроизвел то, что когда-то сделали вы. Извините за столь резкую трактовку, но его идея со сращиванием душ уж очень напоминает вашу, – заметил Америус.

– Думаю, такое сравнение вполне уместно, – согласился серафим. – Особенность подобного скрещивания несет одинаковые последствия – нестабильность внешнего облика. Каждый раз он может быть совсем иным. Это бесконтрольный хаос в чистом виде.

– Если посмотреть с другой стороны, то Ничейные земли могут опять стать смешанными, если тут укрепится Бастион со своим греховным разнообразием, – размышлял вслух Кимар.

– Поэтому мы и вторглись в естественный ход вещей, – кивнул ему Иандаэль. – Ваша цель весьма амбициозна, и если вы сможете победить, то сделаете то, что не смогли даже смертные, – создадите равноправное многонациональное государство, без ущемления меньшинств, где вместо одного правителя есть народный совет. Такое государство поможет ставшим на правильный путь грешникам ускорить процесс искупления.

– Смертные и правда не создали чего-то подобного? – изумилась Черная вдова.

– Смертные до сих пор разделяют друг друга по цвету кожи, вероисповеданию, сословиям и по другим критериям, – рассказал ей ангел.

– Как знакомо, – с наигранной горестью произнес Деос и поспешил с новым предложением: – Давайте не будем о грустном. Я тут кое-что сочинил за время нашего путешествия. – Информатор приглядел за соседним столом лежащую на стуле гитару. Он поднялся и потянулся к ней: – Можешь одолжить на пару минут?

Представитель Уныния едва заметно пожал плечами, давая понять, что ему все равно. Возможно, гитара вовсе и не принадлежала ему и ее тут кто-то забыл. Деос ловко взял ее за гриф и, плюхнувшись обратно, скользнул пальцами вдоль гладкого лакового корпуса. Было видно, что он соскучился по игре. Сделав пару неуверенных движений пальцами, он быстро приловчился и наиграл мелодию.

– Давай еще, друг! – перебив его, выкрикнул кто-то из зала.

– Не сегодня, простите… – вдруг сказал Деос, завидев кого-то вдалеке. – Кхм! Мои дорогие соратники, на этой хорошей ноте вынужден вас покинуть, у меня кое-какие планы на эту ночь. – Информатор с плутоватой улыбкой дернул подбородком, указывая на входную дверь «Лакомого куска». Около нее застыла статная представительница Гнева, и сидящие за столом не сразу распознали в ней Лимантрэ. Им такой поворот событий представлялся совсем нереальным. Еще больше их ввело в ступор, когда рогатая девушка, отыскав взглядом Деоса, подозвала его указательным пальцем. Вестник, сам непохожий на себя, моментально вскочил, словно действуя по ее приказу. Он сделал несколько лишних шагов ради того, чтобы подойти к Америусу.

– Не упусти свой шанс, старик, – шепнул ему Деос так, чтобы слышали все, и маг с раздражением оттолкнул его, что-то несвязно бормоча. Информатор успел похлопать его по плечу и прошествовал к дверям вальяжно и расслабленно. Там его встретила Лимантрэ, резко схватила за отвороты куртки и прислонила к стене, грубо целуя взасос на глазах у всех собравшихся. Большая часть отряда наблюдала за этим с отвисшей челюстью.

– Они, похоже, не доберутся до кровати, – прокомментировал Кимар, усмехнувшись. – Все-таки он положил глаз на государеву жену…

– Это не что иное, как безумие перед боем… – Ферга брезгливо поморщилась. – Мы все им охвачены, но каждый по-своему.

Долгий поцелуй закончился, и они, взявшись за руки, улизнули за дверь.

– Не знаю, как вы, а я на боковую, – сообщила соратникам паучиха и со стоном потянулась. – Не мешает поспать перед глобальной заварушкой.

– К сожалению, сна ни в одном глазу. Да и спать перед таким… можешь, видимо, только ты, Ферга, – с завистью произнес Америус.

– Лег, глаза закрыл и отключился. А если мучают мысли, ударь себя кулаком в морду, не помогло – еще раз, и так пока думать не перехочется, – задвигая стул с неприятным скрипом, предложила ему Черная вдова. – Работает на ура!

– Благодарю за совет, – процедил Америус.

– Обращайся, – уже издалека крикнула ему паучиха.

– Я тоже попробую отдохнуть, – произнесла горгона, вставая. – И вам бы не помешало.

– Давай, Шива. Мы тоже скоро будем расходиться, – попрощалась с ней Неамара.

Бык обратил свой взор на демонессу, которая до этого сидела молча, и произнес:

– Неамара, ты вообще как? Если тебя что-то беспокоит, то говори. А то сегодня ты уж слишком молчалива.

– Спасибо, Кимар. Все нормально, – уверила его воительница. – Как сказала Ферга, у всех свое безумие перед боем. Мое происходит внутри.

– А у тебя какие планы, Иандаэль? – спросил эльф.

– Я должен слетать наверх, но обещаю, что прибуду до начала битвы, чтобы с вами напоследок поговорить, – ответил ему ангел.

Собравшиеся повернулись на звук задвигаемого стула.

– Спасибо, друзья, за компанию, – мягко сказала Неамара. – Я отправлюсь к себе, может, получится все-таки вздремнуть.

– А… – Америус не успел произнести, как демонесса быстрым шагом удалилась, а он с полуоткрытым ртом продолжал глупо держать указательный палец оттопыренным.

Иандаэль едва скрыл улыбку, наблюдая за ним, как, впрочем, и Кимар. Единственной, кто не заметил неловкой попытки мага, была Хелин, ушедшая в собственные грезы. В течение получаса вся их компания расползлась, покидая заведение по одному, и зал полностью опустел.

* * *

Неамара наскоро приняла ванну и ополоснула волосы настоем душистых трав. Тщательно вытерев их полотенцем, она бросила его на край кровати и, вспомнив о подаренных ей доспехах, принялась за любимое дело, которое ее всегда успокаивало, – раскладку своей боевой экипировки. Клинки были аккуратно повешены еще вчера на стену у входа. Старая броня была убрана в комод, а новая была надета на деревянный манекен, оставшийся тут от прошлой хозяйки. Демонесса уселась в кресло напротив него, чтобы полюбоваться этим шедевром кузнечного искусства. Свет множества свечей подчеркивал чешуйчатый рельеф доспехов, блики плавно разливались по закругленным изломам металла. Отблески на пластинах гипнотизировали, завлекали своей световой игрой в полутьме не меньше, чем огонь в камине.

«Золото, что толще стали и легче укрепленной кожи, особенный редкий материал под названием “лицит”. Золото, сравнимое с доспехом Иандаэля… Нет, – подумала Неамара, – это совершенный грех, его последняя стадия. А я будто его воплощение, облаченная в его кожу и забравшая его дар повелевать первородным пламенем».

Предаваясь своим ярким фантазиям, Неамара вдруг услышала приближающиеся шаги. Кто-то остановился у двери и нерешительно топтался там, боясь оповестить о своем появлении. Только один из ее знакомых мог так себя вести.

Неамара беззвучно подкралась, чтобы застать ночного гостя врасплох. Ловко сняв защелку, она распахнула дверь – эльф стоял напротив нее. Его лицо от неожиданности вытянулось и начало покрываться пунцовыми пятнами. Он суетливо сглотнул, а затем растерянно промямлил:

– Неамара… привет, я тут…

– Вино, судя по всему, тебе не помогло? – произнесла с укором Неамара, поправляя слегка распахнувшиеся полы накидки. Взгляд Америуса пытался проникнуть сквозь нее, за что он мысленно огрел себя посохом по голове.

– Что ты имеешь в виду? – Сердце его в этот момент выделывало бешеные кульбиты.

– Набраться смелости и постучать, – прямо ответила ему Неамара.

– А, это… Согласен, надо было больше пить.

– А ты едва осилил один бокал. Я видела, как ты насильно его в себя заливал.

– Наверное, надо привыкнуть к специфичному вкусу вина, хотя и не уверен, стоит ли делать из этого новую зависимость. Вообще, я хотел узнать, все ли с тобой в порядке? Ты так быстро убежала…

– Да, все в порядке, не переживай. Просто хотелось немного побыть одной, – объяснила она, накручивая на указательный палец бежевый, расшитый узорами пояс.

– Я помешал? – спросил Америус осипшим голосом. Ему не хотелось услышать правду.

– Нет, я рада, что ты зашел, – призналась она и нежно улыбнулась.

На душе у него сразу стало легче. Маг боялся лишиться дара речи, видя ее наполненный теплотой взгляд, он будто обдавал жаром, не говоря уже об улыбке, редко появлявшейся на ее красиво очерченных алых губах.

– Знаешь, – решился Америус, – мое «безумие перед боем» тоже всегда происходило внутри, и я решил, что пора его с кем-то разделить. Так будет проще его преодолеть. Ты не против, если…

– …я разделю его с тобой? – помогла ему Неамара.

Он пристыженно кивнул, но демонесса вновь просияла доброй улыбкой.

– Не стой в проходе, – ласково прощебетала она.

Неамара сделала шаг в сторону, а эльф послушно подался вперед, машинально прикрывая за собой дверь, и остановился у входа. Манекен, облаченный в золотой доспех, мигом завладел его вниманием.

– Неужели это дар Иандаэля? – спросил он и направился к пленившей его вещи.

– Нет, – усмехнулась Неамара, – но я бы тоже так подумала. Это дело рук одной представительницы Гнева. Талантливая девушка, я уже была раньше с ней знакома.

– Да? – отрешенно отозвался маг, ходя кругами вокруг манекена.

– Это она рассказала мне легенду, связанную с нелизгитом.

Упоминание камня заставило Америуса резко выпрямиться. Он медленно перевел взгляд на Неамару, на ее шею, которая теперь пустовала. А дальше… дальше он опять не смог сдержаться и заскользил взглядом по ее лицу и телу. Неамара скинула накидку. Под ней оказалась короткая туника, открывавшая плечи и спину. Еще не до конца высохшие волосы прилипали к ее изящным ключицам. Они скрутились в мелкие завитки, так сильно напоминающие красно-оранжевый серпантин. Что он, что сама Неамара несли для мага ощущение праздника. Не мог он не отметить и то, как блеклая бежевая туника преобразилась за счет той самой величественной фигуры, которую годами пытались воплотить из мрамора демефисские скульпторы, обращаясь к образам Мервиллы – богини красоты. Но живая скульптура была прямо перед ним, да что говорить, перед ним была женщина, которая станет седьмой удостоенной чести находиться среди богов гордынского пантеона. Неамара запомнится всем как освободительница, как борец за справедливость. Понимая, насколько эта девушка уникальна и как он по сравнению с ней никчемен, Америус вновь поник. «Как меня угораздило влюбиться в нее? И как она выбрала меня?»

– Я могу присесть? – спросил маг, когда понял, что ноги подгибаются.

– Да, конечно.

Он плюхнулся на кровать, совсем не ожидая, что она настолько мягкая. Слишком воздушная для несгибаемой Неамары. Его длинные пальцы зачем-то принялись поправлять волосы.

«Она улыбается. Я опять веду себя как шут, – понесся внутренний диалог, который всегда возникал у него на нервной почве. – Ну конечно, болван. Она стоит, а я тут расселся».

Эльф подскочил, опять вызвав у Неамары сдавленный смех.

– Америус…

Она приблизилась к нему и аккуратно обхватила его беспокойные руки за запястья с целью найти им более правильное применение. Демонесса прижала их к своей талии, и его пальцы сконфуженно обхватили ее. Неамара приподняла его подбородок, чтобы он посмотрел ей в глаза. «Довольно отступлений», – молча заявляло ее строгое и прекрасное лицо. Она знала, что действительно охмеляло мага.

Америус, попавший в ее сети, без умолку затараторил – такой была его защитная реакция, иначе неизвестно, как бы он себя повел. Возможно, превзошел бы самый искусный Блуд. Этого он допустить не мог.

– Мне тут Деос посоветовал одно средство… Сказал, что с ним я продержусь, если мне повезет, на пять минут дольше. Называется трехинопс, слышала о таком? И я, чтобы удостовериться, нашел кое-какую литературу, где упоминается растение, которое фигурирует в этом эликсире.

– Ты в этом плане доверяешь Деосу? – Неамара начала плавно поглаживать его подбородок, а он, в точности как Вейл, с томным выражением лица довольно запрокинул голову, разве что от удовольствия не закаркал. – Не думаешь, что у него может быть обратный эффект? Может, это что-то совсем иное?

– Уверен, что это трехинопс. У него специфичный запах, что-то между…

И тут Неамара прижалась к нему. Ее жаркое дыхание обдало его ухо, отчего руки эльфа переместились с ее талии ближе к крыльям, нащупав оголенную спину. Он сжал пальцы, ощутив удивительно шелковую кожу, которую хотелось бы без остановки гладить ночи напролет…

– Между-у-у, между… – запнулся он, и тогда Неамара нанесла новый удар, выбив из него последние мысли: прикусила мочку уха и затем прошлась по ней кончиком языка. Он зажмурился, едва совладав с ноющей, при этом странно приятной болью. – Я забыл… кажется, вообще все забыл. Даже свое имя.

Демонесса немного отстранилась, желая заглянуть в его глаза, но те оставались закрытыми.

– У тебя красивое эльфийское имя – Америус. – От звучания его имени из уст Неамары по телу мага пробежали мурашки. – Может, есть более ласкательная его версия?

– Зови меня своим слугой. Не иначе, – выпалил он. – Я уже полностью сломлен.

– Эту игру мы оставим на потом. Сегодня твой выход. Время властвовать. А насчет трехинопса… Я хочу, чтобы все шло естественно. И не упоминай Деоса, хоть сейчас.

Неамара повернулась к нему спиной. Плавным движением она собрала волосы и перекинула их вперед через левое плечо. Ее деликатный намек был понятен Америусу: завязка на ее грациозной шее должна была спасть с его подачи. Он понимал, что после этого черта дозволенного полностью сотрется, поэтому вновь повременил.

– Хочу убедиться, что ты осознаешь серьезность моих намерений, – сообщил он уверенным голосом. Неамара вновь встала к магу лицом. – Я склонен к обычаям горгон: один партнер на всю жизнь, я хотел бы даже провести такой же ритуал. Мне импонирует их способ узаконивания отношений не на бумажке, а на уровне души.

«Что ты вообще делаешь? Пытаешься ее заговорить? Дурак… какой же ты дурак», – ругал он сам себя.

– Я знаю, насколько ты серьезен, порой даже чересчур, – усмехнулась она. – Мое тело, как и душа, в надежных руках. Вспомни, как часто ты ловил ее… на полном издыхании, на последнем волоске.

– Знаешь, я…

– Хватит слов, Америус. Отбрось мысли и отдайся чувствам.

Она обвила шею мага руками, притянула к себе и одарила его быстрым нежным поцелуем. Внутренний барьер эльфа упал, был вдребезги разбит наконец, обнажив сплошные чувства. Он был готов полностью отдаться им. Он никогда не ощущал себя настолько свободным, как сейчас. Вновь показавшаяся ему полуоткрытая спина призывала продолжить то, на чем они остановились. Маг осторожно потянул завязку за один конец, и верх туники Неамары с тихим шелестом скользнул вниз и остановился на бедрах. Отделял ее от полного обнажения пояс, удерживающий низ туники. Чтобы развязать его, демонессе пришлось несколько раз изогнуться в талии, и перед магом мелькнули ее соблазнительные формы, которые еще совсем недавно могли тревожить лишь его воображение. У Америуса перехватило дыхание, а к горлу подступил клубок. Без одежды она была в сто крат совершеннее. Туника спустилась по гладким ногам, открывая ее всю без остатка. Чешуйчатый хвост маняще заиграл в приглушенном свете золотистыми переливами. Неамара развернулась к нему лицом и увидела, что Америус смотрит на нее одним глазом, а опущенное веко другого нервно подергивается.

– Ты жив? – спросила она его, шутя.

– Я? Я полумертв.

– Этого мне вполне хватит.

Неамара толкнула Америуса на кровать, и тот пружинисто приземлился на локти. Она уверенными движениями снимала с него верх магической брони. Он приподнялся, помогая ей справиться с наручами. Спадающие спиралями рыжие волосы приятно щекотали ему лицо, а близость источающего пряно-сладковатый запах точеного ухоженного тела опалила мага, слишком рано опалила… Он тревожно заверещал:

– Эм-м… Неамара.

– М-м?

– Кажется, мне нужно срочно принять трехинопс.

* * *

Вейл громко оповестил всех о приближении армии Даэтрена, весть эхом разнеслась по всему Бастиону – в ущелье его голос отозвался с особой гулкостью. Когда прозвучал сигнал, Неамара и Америус еще находились в постели. Никто из них ночью так и не сумел заснуть, но каждый упорно делал вид, что крепко спит. Демонесса и некромант боялись друг друга потревожить в надежде, что хоть кто-то из них сможет отдохнуть. Но предвкушение неминуемой битвы не давало им погрузиться даже в дремоту.

Услышав карканье своего ворона, Америус откинул одеяло и тяжело вздохнул. Несколько минут маг молча глядел в потолок. Мысли, что он может лишиться настигшего его счастья, терзали его. С трудом отогнав их, Америус повернулся и увидел Неамару, лежащую к нему спиной. Он первый раз проснулся не в одиночестве и такое видеть не привык. Это придало ему сил и бодрости. Он просунул руку под кожистое крыло демонессы и, приткнувшись к ней, осторожно обнял девушку. Рука Неамары легла поверх его.

– Решающий момент…

– Решающий момент, – мрачно повторил он, сильнее прижимая ее к себе.

Спустя несколько минут он приподнялся на локте, Неамара обернулась к нему. Они встретились взглядами, в которых были и благодарность за духовную и физическую близость, и острые переживания о предстоящем. Он с печалью разглядывал ее родные янтарные глаза, ее благородные тонкие черты лица, локоны, небрежно разбросанные по подушке. Америус долго настраивался, чтобы его голос не дрогнул: настал момент произнести главное.

– Думаю, сейчас самое время это сказать. Я люблю тебя.

Ладонь Неамары прильнула к его щеке. В ответ он уткнулся в нее еще плотнее и поцеловал.

– И я тебя. – На ее глазах выступили слезы, пальцы нежно скользили по его лицу.

– Что бы ни случилось, я буду рядом. И сегодня на поле боя я буду тебя прикрывать.

– Что? – Неамара нахмурилась.

– Я убедил Зейшаба, что твоя жизнь в приоритете. И с этим сложно поспорить. На тебе держится половина нашего плана, особенно на самом начальном этапе. Понятно, что дальше будет просто поголовная резня.

– Ты должен быть со своими, – отрезала демонесса.

– Нам нет никакого смысла толпиться, ты же знаешь. Наше дело – лечить, поэтому мы ценнее поодиночке. И моя главная цель – это ты, твоя сохранность.

Ничто уже не могло его разубедить, и Неамаре ничего не оставалось, кроме как согласиться.

– Только не забывай следить за происходящим. Береги себя, – с надеждой посмотрела на мага демонесса. – И никаких геройств, как раньше, ясно?

– Ты же знаешь, что я не могу обещать. Эта ночь была поистине волшебной. Спасибо тебе за нее.

Прикрыв глаза, Америус крепко поцеловал ее в лоб. Он долго не мог оторвать губы, пока не приказал себе немедленно отпрянуть от Неамары. Он боялся, что другой возможности больше не настанет. Что это его последняя ниточка, которая вот-вот оборвется. Маг торопливо сел на край кровати, собирая брошенные на низкий прямоугольный стол у изголовья вещи. Неамара набросила на плечи накидку и двинулась к манекену, на котором ждали своего часа ее новые доспехи. Чтобы их надеть, потребовалось время, но как бы демонесса ни пыталась достать до болтающихся металлических пряжек на спине, ей нужна была помощь.

– Позволь мне.

Америус остановился позади нее, взялся за ремни около крыльев и туго затянул их, заботливо интересуясь, не сильно ли они давят.

Она благодарно махнула ему головой и сняла с креплений у входной двери клинки, вложив их в набедренные ножны. Америус не мог оторвать от нее глаз. Перед ним была богиня во плоти. Его богиня.

– Америус, – завидев его восторженный взгляд, улыбнулась Неамара. Его отрешенный вид снова ее насмешил. – Надо торопиться.

Глава 21

Напряженная тишина, нависшая над местом скорой брани, угнетала. Воины Бастиона свободы томились, ожидая, когда на горизонте появится армия противника. Их бодрый строевой марш был слышен издалека, отдаваясь тревогой в сердце каждого повстанца. Молнии разрезали темное небо, как демонический клинок полосует кожу, – легко, скользящим движением, словно она из бумаги. Гром, следовавший за этими яркими всполохами, теперь звучал совсем иначе. Каждое грохотание – сигнал о приближающейся большой беде, предсказание о колоссальных потерях с обеих сторон. Настало время принести жертвы костяной земле. Ей платили костями за все. Тысячелетиями титаны – смешанные грехи – воевали друг с другом за власть, потом воевали их лишенные разума оболочки, но уже бездумно, как оголодавшие звери, деля территорию. Новая война, хоть и имела особенные цели, должна была тоже сполна заплатить дань костяной земле.

Неамара и часть ее взвода, состоящего из представителей Гордыни, выстроились за городскими стенами по правому флангу. Поднявшись на деревянное возвышение, сооруженное специально для подразделений дальнего боя, демонесса окинула взглядом поле битвы: все ли рассредоточились по своим местам? Левый фланг был отведен представителям Гнева, а именно воительницам Лимантрэ и немногим быкам. Женщина в узнаваемых доспехах и шлеме стояла во главе этого мощного войска, рядом с ней высилась массивная алая фигура Кимара. Древний минотавр готов был пуститься в самое пекло. Среди них мелькали представители Алчности, Зависти и Уныния. На фланге Неамары они тоже были. Тылы штурмовых отрядов прикрывали целители и маги. Окинув взором левый фланг, демонесса посмотрела вперед, цепко уловив темные грузные силуэты со щитами. По центру поля боя растянулись Черные вдовы, которым предстояло как можно дольше сдерживать натиск армии Даэтрена. Услышав шепот рядом стоящего представителя Блуда, упорно взывавшего к Вседержителю, Неамара вспомнила об одной из главных боевых сил Бастиона. Лучники заняли свои позиции – все высокие точки от крепостных башен до горных тоннелей, пролегающих вдоль ущелья. Подрывники готовились обрушить свои заряды, черти из других банд – свои горящие и смазанные ядом стрелы. Деос возглавлял стрелковый отряд, находящийся в узких вытесанных лазах над расщелиной. Зейшаб и его свита, включая Шиву, расположились по центру на высоких помостах. Неамара смогла заметить только предводителя восстания благодаря его редкому цвету кожи, Шива должна была находиться рядом с ним. Их богатый запас проклятий должен был помочь обороне выстоять, гробя противников еще на подходе к хитиновым защитницам. Представители Уныния и Алчности в силу своих способностей были разобщены. Целители нужны были везде, а заклинатели выступали в качестве диверсионного средства и не должны были бросаться в глаза противникам. Их главный козырь – невидимость и незаметный подступ к врагу. Вдруг Неамара поняла, что забыла, какой участок боевого поля находился под контролем Хелин. К счастью, ей не пришлось вспоминать. Призрачная напарница появилась из ниоткуда около демонессы.

– Хелин… – Неамара повернулась к девушке и от удивления захлопала глазами, – что это на тебе?

Заклинательница внимательно себя оглядела и лишь потом ответила:

– Платье.

– Я вижу, что платье, но цвет…

– Красный, – начала Хелин своим усыпляюще-монотонным голосом, – в нем заключена энергичность, жестокость и мощь. То, что мне сейчас так необходимо. Помнишь, ты сказала, что мне требуется больше уверенности и агрессии… Так вот, я настроилась.

– Интересный подход, – с полуулыбкой произнесла демонесса.

– Я хотела пожелать тебе удачи. Уверена, что твой чудотворный огонь нас спасет. – Блеклые глаза девушки опустились на клинки, которые крепко держала за рукояти Неамара. По их лезвиям еле заметно стелилось пламя. Она управляла им сейчас, чтобы поддерживать ту огненную стену, которую возвела перед ущельем. Черно-белые столбы пламени грозно вздымались там, где Неамара зажженным острием клинка провела черту.

Демонесса начала в который раз анализировать план. Они позволят армии Даэтрена добраться до стены из первозданного огня, и тогда лучники и подрывники пустят в ход свое оружие. У вражеской стороны будет только два пути: повернуть назад или попытаться пробежать через пламя. Зная, что сделает с ними Темный Владыка при отступлении, они предпочтут рискнуть. Тогда бойцы начнут вспыхивать один за другим, их ряды заметно поредеют. Опомнившись, Неамара решила пожелать удачи и Хелин, но на месте заклинательницы уже стоял Америус.

– Неамара, мне сложно представить, насколько тяжело выступать против своих. Возможно, многие из них тебе были особенно близки, а часть из них находилась в твоем подчинении. Но прошу, – взмолился эльф, – верши свое дело не колеблясь! Все, кто на твоей стороне, уже здесь, с тобой…

– Америус, поверь, моя рука не дрогнет, – заверила его огненная воительница. – Либо они, либо мы. Не время для сомнений.

– Хорошо, – выдохнул он. – Я бы обнял тебя, если бы не клинки… Сама понимаешь.

Раскатистым эхом раздалось карканье ворона. После показался и сам Вейл, лавирующий между костяными наростами узкой расщелины.

– Они тут… – мрачно проговорил Америус. Темный маг вытянул руку вперед, на которую ловко приземлился ворон. – Вейл, – поприветствовал его Америус.

– Хозяин! Как ваше ничего? – спросил ворон с такой веселой интонацией, будто они, как в старые добрые времена, собираются мирно пить чай.

– Особенно скверно, – честно признался маг. Он долго не отводил глаз от ворона, а тот вертел головой, угадывая мысли опечаленного Америуса. – Их построение не изменилось?

– Нет, все так же, повторяю по порядку, – произнес Вейл задорным голосом, которым обычно рассказывал анекдоты, – первыми на убой идут пышные парни с паучьими лапами, вторыми – сородичи блистательной огненной госпожи вперемешку с лучниками, а дальше уже все остальные, кого смогло припахать Его Темнейшество. Сам Властелин всея адских владений замыкает шествие.

– Даэтрен явно не намерен подставлять свою голову… – проворчал Америус.

– И правильно, нам он нужен живым, – напомнила Неамара. – Хорошо, что он вообще сюда явился.

– Даэтрен не мог пропустить такую сладкую расправу. Ты как будто не знаешь его натуру.

На последнем совещании семерке удалось убедить членов совета, что Темный Властелин должен попасть в их руки целым и невредимым. Новый правитель Гордыни будет ничуть не лучше и продолжит притеснять Бастион, поэтому они должны заставить Даэтрена капитулировать и с позором вернуться в свои владения. Ведь если он умрет, то все, что они преодолели, станет бессмысленным. Стоит Даэтрену, первородному греху Гордыни, пасть, на его смену тут же явится его новое воплощение, а память всех здешних обитателей сотрется и смысла в сражении и множественных потерях не будет никакого. Все должны помнить об этом событии, а главное, ошеломляющая весть о том, что сам Владыка проиграл войну остальным грешным народам, должна разнестись по всему Темному миру.

– Надо следить, чтобы Даэтрена не сильно потрепали, – сказала Неамара Америусу.

– Ох, я-то послежу… С удовольствием его подлатаю по старой дружбе. – Чувствовалось, что эльф мечтал увидеть сраженного Даэтрена, с таким ликованием и с примесью злобы он это произнес. Потом маг вновь переключил свое внимание на ворона, и взгляд его вновь сделался горестным. – Вейл, хотел тебе сказать… Я благодарен тебе за все. Ты стал мне лучшим другом, во многом я опирался на тебя. Знай, что я ценю то время, которое мы провели вместе.

– Ты чего это? – воскликнул ворон. – Война еще не началась, а ты уже списываешь себя со счетов?

– Это на тот случай, если я уже ничего произнести не успею.

На этом их разговор был вынужден завершиться. Вражеское войско пробралось в глубь ущелья. Под ногами хрустели ломающиеся кости. Их возгласы, звон кольчуг и лязг оружия в ущелье звучали вдвое громче. Бастион свободы терпеливо выжидал. Секунды ощущались минутами, минуты – часами… Слух Неамары улавливал все: как черт справа стал быстрее прежнего слезно просить Всевышнего о помощи, как кто-то внизу вполголоса подбадривал растерявшегося товарища, как Америус до скрипа сжал посох. Ее чувства и рефлексы всегда подобным образом реагировали на приближающуюся угрозу. Сквозь пламенную стену было видно первых смельчаков – тех немногих Каракуртов, которых выделил Даэтрену прижимистый Юсхен, правитель второго пещерного государства и заклятый враг Черных вдов. Еще пара шагов, и начнется…

Прогремел взрыв. Раздались первые вопли. Затем без перерыва последовали следующие залпы. Шипящие снаряды градом сыпались на врагов, вздыбив землю и образовав непроглядную дымовую завесу. Что происходило в расщелине, большинству не приходилось угадывать – ужасающий вой и крики, сложившиеся в единый хор, рисовали самые мрачные картины. Все повстанцы вытянулись в струну: вот-вот, охваченные паникой, отчаянием и первозданным огнем, должны были выбежать вражеские воины. Бомбы падали уже не так часто. Не успевающие ничего сообразить лучники, сдавленно всхлипнув, начали падать с высоты, подбитые своими же сородичами со стороны Даэтрена. Следом за ними полетели вниз и несколько представителей магических рас. Наконец первые Каракурты рванули через огненную стену. Кто-то с душераздирающим воплем падал на землю на выходе из расщелины. Кто-то делал несколько шагов и умирал от попавших в него стрел быстрее, чем от ожогов. Другие, еще двигающиеся по ущелью, выстроились черепахой, образовав сплошной панцирь из щитов. Снаряды подрывников все реже их задевали. Найти брешь в новом боевом порядке было практически нереально, лишь самым умелым членам банды «Серайна и компания» удавалось закинуть зажженный снаряд во внезапно появившуюся прореху. Кто-то редко да спотыкался о трупы попавших под самый убойный первый обстрел и из-за этого открывал уязвимые места. Но полностью остановить их натиск было уже невозможно. Ни ядовитый смог, ни затуманивание разума, ни высасывание жизни не могли больше сдерживать врагов в ущелье. Пока трое гибли от магического воздействия, десятки прорывались дальше. И тогда случилось неизбежное – наружу хлынул поток каракуртских бойцов. Все они моментально загорались в вечном огне, как спички, доспехи плавились прямо на их телах. За этим пугающим зрелищем, затаив дыхание, наблюдали тысячи мятежников. Враг подбирался к воинам Бастиона все ближе. Лучники не успевали усеивать их стрелами. Противники так бы и продолжали загораться, если бы не бомба, неудачно отскочившая от каракуртского щита в огненную стену. Верхние слои земли разнесло, нарушив линию, проведенную Неамарой. И тогда солдаты Даэтрена с криком ринулись вперед. Раздался громкий голос Ферги:

– Сомкнуть ряды! Выставить щиты!

Каракурты не растерялись. Они быстро сгруппировались и двинулись стеной на Хитиновых защитниц. Выпущенные в них стрелы звонко отскакивали от щитов. Проредить их колонну лишь иногда помогали опаляющие ядом проклятия и крупные камни, выпущенные горгонами сверху. Вскоре за Каракуртами показались и сородичи Неамары. Облаченные в черные доспехи, они представляли элитное войско Темного Владыки. Стрелки выбежали следом за ними. И тогда с их направленных вверх луков единовременно соскочили сотни стрел и посыпались прямо с неба на Черных вдов, некоторые умудрились улететь еще дальше, задев несколько представителей Зависти. Так пролилась кровь среди защитников Бастиона.

– Держать оборону! – вновь послышался приказ Ферги.

Две столетиями враждующие стороны схлестнулись. Черные вдовы устояли и отражали теперь лобовой штурм, в котором Каракурты пустили в ход свои булавы и одноручные топоры. Глубокий горный каньон наполнился лязганьем металла и яростными криками. Началась настоящая бойня. Хитиновые защитницы долго не сдавали позиции, удивляя своей стойкостью. Десятки стрел проносились со свистом, рассекая воздух. Напряженное безмолвие сменилось всеобщей паникой.

– Неамара! – встревоженно окликнул ее Америус.

Демонесса, уже переместившаяся в самое начало своего войска, обернулась на его зов.

– Клинки! Гаси огонь! – Америус заметил, как кто-то из охваченных первозданным пламенем Каракуртов добрался до Черных вдов, и те начали вспыхивать за ними следом.

Ругнувшись про себя, Неамара быстро приказала клинкам затухнуть.

Целостность строя Черных вдов начала постепенно рушиться: сначала первозданный огонь затронул край левого фланга, затем вражеская стрела настигла одну из защитниц в центре, секундами после оборона была прорвана и с другого края, где игольчатый шар раздробил голову еще одной из паучих. Союзники и враги перемешались. И тогда из уст демонессы прозвучал клич:

– В бой! – Высоко поднятый клинок Неамары указал на воинов Даэтрена.

Представители Гордыни бросились навстречу сгущающимся вражеским силам. Демонесса неслась во главе отряда крылатых воинов. Ее охватил гнев, а в сердце вселилась ненависть. Шум боя вдруг сменился неприятным гулом в ушах. Неамара успела заметить, что в тыл Хитиновым защитницам уже проникли бойцы в черных доспехах – некогда подчиненные Дома Мерсерус. Неамара спасла одну из паучих, вонзив клинок в горло замахнувшегося воина, и кровь хлынула на ее лицо. Распознав в толпе предательницу их рода, другой представитель Гордыни занес над Неамарой свое оружие. Она ловко увернулась, и ее клинок молниеносно вошел между лопаток противника. Бегущий ему на подмогу крупный демон, подпрыгнув, направил огненные клинки на Неамару. Его напарник, еще живой, издал мучительный стон. Крупный демон, сам того не ожидая, добил его своими руками, когда Неамара выставила раненого как щит. Он зарычал, отбросил мертвого товарища, наступая на демонессу. Ярость затмила его разум, и он пропустил удар со стороны. Переломанное плечо не остановило демона, но заставило переключиться на Черную вдову, ранившую его. Это стоило ему жизни. Не успел он сойтись с паучихой, как Неамара, очутившись у него за спиной, размашистым броском снесла его голову с плеч. Но как только воительница закончила свой пируэт, ее саму снес Каракурт. Она упала на спину и едва уклонила голову от его топора. Демонесса вскрикнула, лезвие задело ее крыло. Каракурт как обезумевший облизывался и хохотал. Его шквальные удары сыпались без остановки, не давая ей подняться. Перекатившись в сторону, Неамара чудом не попала под ноги пятившейся Черной вдовы, а на втором врезалась в труп обезглавленного демона. Ярко-алая струя криво била из его шеи и попала ей прямо в глаза. Ее сердце бешено забилось, кровавая пелена ослепила, но она, охваченная ужасом, продолжала изворачиваться, точно крошечный зверь, угодивший в лапы хищника. Внезапно удары прекратились. Неамара вскочила на ноги и быстро протерла глаза. Каракурт начал заваливаться вперед. В его затылке глубоко засела стрела с очень знакомым демонессе желтым оперением. «Деос…» Находясь где-то на высоте, он продолжал бдительно следить за Неамарой. Мгновение, и упавшего на колени Каракурта охватили тени, превратив его в иссохшую мумию. Подмога Америуса опоздала на несколько секунд.

Неамара застыла в полном исступлении, заторможенно осматриваясь. Все вокруг виделось в красной пелене из-за вражеской крови, залившей ее глаза: поле боя, бьющиеся насмерть воины, устланная трупами земля. В самой гуще сражения демонессу сковал паралич. Снизу доносились стоны умирающих, всюду отсекали головы и конечности, крики слились в несмолкаемый гвалт. «Что со мной такое?» – задалась она вопросом. Справа одному из повстанцев требовалась срочная помощь, но демонесса не могла пошевелиться. «Давай же! – приказывала она себе. – Я могу обуздать первородное пламя! Оно подчинилось мне. Я возьму его под контроль, как и свой страх». Неамара, уже забывшая про изувеченное крыло, вдруг почувствовала, как его начало покалывать. Место ранения окутал приятный холод – наверняка работа Америуса. К воительнице вернулась решимость, ее руки обрели твердость, а клинки загорелись черно-белым огнем. И тогда она влетела в ряды врагов смертоносным смерчем. Идеальные выпады происходили механически, по памяти мышц. Словно это была очередная тренировка, а не война, где один неверный шаг мог привести к гибели. Только смелость, только полная уверенность в движениях! Ее горящий взгляд не упускал уязвимости врагов. Раз – и представитель Гордыни повержен ударом клинка под ребра, два – и поздно сомкнувший лапы Каракурт запылал в неугасающем огне. Скорость, с которой выполнялись ее приемы, ошеломляла противников, а мастерство не оставляло им никакого шанса. Смерч губил все на своем пути. Издалека виднелось, как на стыке двух войск скашиваются вражеские силы, ярко мигающие то загорающимся, то утихающим черно-белым пламенем. Неамара пробуждала и глушила хаос, чтобы не позволить ему поглотить и союзников. Но враги продолжали подступать, хоть стрелки поддерживали ее своим огнем.

Бастион свободы неумолимо сдавал позиции. Вскоре воины сбились в беспорядочную кучу, и защитники ушли в глухую оборону. Слаженный групповой отпор перешел в фазу войны «один на один». Вражеские бойцы пробились к позициям дальнобойных отрядов, и все превратилось в жуткое месиво.

Как бы отчаянно ни бились повстанцы, как бы Неамара ни вдохновляла их своим примером, армия Даэтрена медленно, но верно продвигалась к крепостным стенам. Группа воинов под предводительством девы в золотых доспехах вновь оказалась у деревянных подмостков, где уже отчаянно бились втянутые в ближний бой маги и лучники. Огромные потери были с обеих сторон. Стоило некромантам вернуть кого-то к жизни, как погибал новый воин. Остановить круговорот смертей было не во власти представителей Алчности. Радовало лишь то, что армия Даэтрена перестала прибывать из ущелья, поэтому повстанцам оставалось перебить только тех, кто уже находился у городских стен. Спасали положение Бастиона лучники, которые еще в достаточно большом количестве сидели в высоких горных лазах. Они отстреливали противников с разных точек, но лучше всего удавалось устранять их со спины. Представители Уныния активно путали мысли врагов, помогая союзникам быстрее с ними расправляться, а горгоны начали использовать заостренное округлое лезвие магического диска в качестве ближнего оружия. Но понять, кто же выйдет победителем из этой бойни, пока было невозможно. Ни захватчики, ни сопротивленцы не собирались сдаваться.

Америус решил прорваться к Неамаре. Он бегом спустился по лестнице, петляя между дерущимися воинами.

– Неамара!

Внутри демонессы что-то больно защемило, когда она услышала его голос. Она, наполненная новым зарядом энергии, умело блокировала удар нападающего демона и виртуозно исполнила контратаку. Следующий враг, совсем не ожидавший ее наскока слева, был убит точным попаданием острия клинка в висок. Вражеские воины, стоявшие у нее на пути, гибли один за другим. В голове Неамары пульсировала единственная мысль: «Ничто их не разъединит. Даже эта проклятая война». Америус сквозь толпы сражающихся спешил к ней по дороге из сотен стенающих и мертвых тел. Оставалось всего несколько метров, и они, преодолев их с особой прытью, бросились в объятия друг друга, лишь на пару секунд, чтобы затем встать вплотную спина к спине.

– Что говорит Вейл? – запыхавшись, спросила Неамара.

– Из хороших новостей: ущелье опустело. Значит, больше не будет подкрепления. Из плохих… – Америус не договорил, потому что спешно выставил барьер перед атакующим его противником. Клинок Неамары, будто явившийся из ниоткуда, быстро с ним разобрался, и тогда маг добавил: – Их еще очень много.

– Будь рядом со мной, – велела ему она.

– Как и обещал, от тебя я больше ни на шаг, – твердо заверил ее эльф.

Так, плечом к плечу, они отбивались от врагов. Если набрасывались несколько, Америус возводил над ними магический купол, едва успевая произнести заклинание. Десятки лишенных душ грехов падали замертво. Со стороны Неамары продолжал полыхать черно-белый огонь. Запах паленого мяса все сильнее разносился по округе. Казалось, врагам нет конца, но эти двое самоотверженно отстаивали свои позиции до тех пор, пока огромный поток врагов не хлынул на них. Неамару и Америуса швырнуло в разные стороны, и они затерялись в черном полчище захватчиков. Потрясенный маг поднялся на ноги. Он начал испуганно выискивать Неамару, но кинувшийся на него Каракурт вынудил эльфа принять бой. Полупрозрачная вуаль барьера взяла на себя весь удар, и Америус взмахом посоха высосал из паука все жизненные силы. Второй нападавший, на этот раз демон, обескуражил его резким выпадом. Вуаль не успела появиться, и маг по чистой случайности отразил его атаку древком посоха, но вторую пропустил. Клинок вонзился ему под ключицу, и демон торжествующе толкнул его ногой, повалив за землю. Оружие Америуса выкатилось из раненой руки. Он тихо промычал, продолжая через боль тянуться за посохом. Занесенный над головой мага вражеский клинок прямо говорил, что его жизнь сейчас оборвется. Злорадствующий демон с застывшей на губах ухмылкой наступил на его руку, сильно вдавливая ее в костяную почву. И тут эльф не сдержался и вскрикнул под его издевательскими пытками.

– Что, не осталось никаких фокусов, а? – рассмеялся демон. – Всегда мечтал тебя изувечить, советник…

Он провел клинком по его щеке. Маг, стиснув зубы, дернулся. Вторая его рука была зажата другой ногой демона.

– Не рыпайся! – нагибаясь к лицу эльфа, произнес он. – Хочу напоследок оставить послание твоей лжебогине.

Эльф зажмурился, готовясь принять страшную участь. Острие вновь вошло в его щеку и остановилось. Демон громко завизжал:

– А-а-а! Тварь! ТВА-А-АРЬ!

Америус открыл глаза. Над демоном летал Вейл, неистово атакуя его со всех сторон. Левый глаз рогатого воина был выклеван, и он, прикрывая его ладонью, размахивал вторым клинком. Маг с трудом поднялся, вцепился в посох и уже собирался произнести заклинание, но в ужасе замер и напрочь утратил дар речи. Разъяренный демон задел Вейла, и он камнем упал вниз.

– Крылатая погань! – Одноглазый плюнул в то место, где неподвижно лежал ворон, и вновь повернулся к эльфу: – На чем мы там остановились?

Америус учащенно задышал. На лбу забилась вена. Он был в ярости и полном отчаянии. Все, чего он сейчас жаждал, это заживо испепелить демона, убившего Вейла. Некромант с мрачной решимостью шептал эльфийские слова. Навершие посоха угрожающе засияло, и из него с неудержимой силой выхлестнули тени огромной величины. Они метнулись к рогатому воину, впились в него мертвой хваткой. Он жутко заревел от нестерпимой боли, и часть теней проникла внутрь его. Тьма клубилась вокруг демона, все больше сжимаясь и превращаясь в плотную дымчатую сферу. Воин резко умолк. Тени впитали его в себя без остатка, словно его и вовсе не существовало. Сразу после страшной сцены казни Америус рванул к ворону, краем глаза уловив, что его душа еще не упорхнула.

Он грохнулся на колени и направил посох на Вейла. Ничего не выходило. Душа его улетала, а он никак не мог ухватиться за ее нить. Маленькое черное тельце лежало бездыханно. Маг терял остатки самообладания. Губы дрожали, по ним текли соленые слезы, но маг продолжал сбивчиво проговаривать целительное заклинание. Позади эльфа погибали десятки союзников, а он, полностью сломленный, склонился над мертвым вороном. Все отошло на второй план. Он позабыл о самосохранении, как помешанный, повторяя одно и то же. Каракурт, пробивший топором грудную клетку представителя Зависти, в поисках новой цели заприметил сгорбленную, сидящую на земле фигуру. С кривым оскалом он подкрался к магу со спины, радуясь слишком легкой добыче. Замах, и череп самого Каракурта раскололо надвое. Некромант, ничего не замечая, продолжал стоять на коленях.

– Соберись, Америус! – рявкнул минотавр. – Ты не в силах ему помочь!

«Кимар», – словно в тумане отозвалось в беспорядочных мыслях мага.

– Америус! Они решили прорвать ваш фланг, мы можем победить, слышишь? Они все сместились сюда!

Сам минотавр отбивал подступающих к ним врагов. Его секира летала над головой убитого горем соратника, а Кимар вертелся волчком вокруг себя. Бойцы в черных доспехах не ослабляли натиска.

– Прости меня, Вейл. Прости… – наконец сорвалось с губ эльфа.

– Черт возьми, Америус! – проревел бык. – Осталось только отстоять вашу сторону!

Некромант не поднялся. Вместо этого его свободная рука опустилась на землю, а следом и навершие посоха. Кимар вполглаза с недоумением наблюдал за ним, пока крушил наседающих противников. И тогда Америус начал тихо нашептывать: «Маэн аэп реан тисэй. Атэсен каэм ахт фисэй». С каждым произнесенным словом эльфийского заклинания его голос набирал силу. Уставший бык, чертыхаясь, беспокойно ждал, когда же он окажет ему поддержку. Вдруг земля под копытами Кимара дрогнула, кости задребезжали, плавно взмыли в воздух и застыли. Враги в ступоре остановились. «Маэн аэп реан тисэй. Атэсен каэм ахт фисэй», – и тут эльфийская речь сорвалась в боевой, граничащий с безумием, клич. Мощный импульс разметал противников на многие метры вокруг. А потом по полю битвы прокатилось невнятное многоголосое мычание. Страшные стоны пробирали до глубины души. Тела поверженных ожили. Америус вселил в них ложную жизнь. Целое полчище мертвецов в один момент выпрямилось, готовое снова принять бой. Все воины – и Бастиона, и Даэтрена, целые, безрукие и даже безголовые, – подчинились некроманту, взялись за оружие и атаковали остатки армии Темного Владыки. Америус тяжело дышал, его и без того бледное лицо приобрело синеватый оттенок, рука все еще касалась земли и продолжала поднимать усопших.

Вражеские бойцы неожиданно вступили в схватку с мертвыми. Затихающее сражение получило прилив свежих сил. Сбитые с толку враги терпели удары и от своих, и от чужих. Войско Даэтрена постепенно выходило из строя – черное скопище, как болезнь, поражала полная дезорганизация. Маг, вконец лишившийся ясного ума, так и не убирал руки. Он просто не мог остановиться. Текущая из носа кровь собиралась на его подбородке и крупными каплями падала на безжизненную серую почву. Нехороший знак… Он, уже приготовившийся к плохому исходу, резко ощутил, как кто-то вторгся в пространство вокруг него, которое он закрыл от всех. Тепло и нежность ладоней, обхвативших его лицо, подобно удару молнии пронзили все тело. Он хотел податься вперед, но что-то останавливало, не давало принять протянутую руку помощи.

– Америус, ты убиваешь себя! Остановись!

Знакомый голос звал из губительной черной дыры, поглощавшей не только врагов, но и его.

– Перестань, Америус! – Пронзительный крик наконец разогнал пелену перед глазами.

«Неамара…»

Ярко-оранжевое пламя было в нескольких миллиметрах от него. Конечно же, только оно могло его отогреть.

– Мы победили, – вновь послышался ее уставший, но в то же время радостный голос. – Больше нет нужды делать это!

Америус вздрогнул. «Сколько я так просидел?!» – первая мысль посетила его разум. Он отдернул руку, тряхнул головой. Она зверски болела, пульсировала, готовая в любой момент взорваться. Ожившие мертвецы падали десятками. Блеклые огоньки, поддерживавшие в них ложную жизнь, выпорхнули из тел. «Мы победили… – запоздало отдалось внутри мага. – Победили». Сквозь эти мысли вдруг просочился бычий рев, длившийся секунду. Америус обернулся. Неамара ринулась к минотавру. Кимар стоял, пошатываясь, затем опустился на одно колено. Демонесса подхватила его, стараясь удержать.

– Америус! Сюда, быстрей! – ее зов срывался в надрывный вопль.

Некромант, еще не до конца пришедший себя, еле добрался до Кимара. В это время воины Бастиона уже выкрикивали победные возгласы, большинство устремилось куда-то вперед, в направлении ущелья. Бурное ликование, казалось, захлестнуло всех до единого. Всех, кроме них… Эльф немедля приступил к исцелению, слушая диалог Неамары и Кимара.

– Тебя ранили? Я… я ничего не вижу, – растерянно пролепетала демонесса.

– Сердце. Что-то с сердцем… Разрывает, о Узмир! – взвыл бык.

– Америус! – поторапливала его Неамара.

– Да, да! Я пытаюсь.

Маг сконцентрировался, продолжая упорно выискивать то, что вызывает у быка такие жуткие страдания. Незначительные раны затянулись, но главное, скрывшееся от него, так и оставалось невылеченным.

– Не понимаю… – встревоженно произнес эльф. Его вновь охватывала паника. Навершие посоха тускло мигало, ослабленные руки взмокли, правая скользила по металлическому древку. Собственная боль мага растворилась в боли соратника. – Я не могу… – Америус, остановившись на полуслове, смотрел на древнего минотавра, ощущая перед ним невыносимое чувство вины. А бык ему в ответ грустно улыбнулся:

– И это тоже, друг, тебе не по силам исцелить.

Резкая боль вновь пронзила его сердце, и Кимар, откинув голову, прогнулся в спине.

– В лазарет! Нужно срочно перенести его. Там разберемся! – скомандовала Неамара.

Мощный порыв ветра обдал мага со спины. Иандаэль спустился к ним с вершины горы, с которой наблюдал за битвой. Неамара, медленно поднимаясь вместе с быком, задала ему вопрос:

– Даэтрена взяли?

– Взяли, – умиротворенным голосом ответил он. – Вы все предугадали. Он вместе с личной охраной отсиживался за ущельем. Его сейчас ведут в Бастион.

– Мерзавец хотел показаться чистеньким в момент триумфа, – с презрением отозвался Америус. – Не судьба…

Маг уже закидывал ручищу Кимара себе на плечо. Хриплое дыхание быка вновь напомнило эльфу о том, что старый товарищ неизлечимо болен. Накатившая на некроманта печаль когтями разрывала его изнутри.

– Он… уходит, да? Всему виной искупление? – догадался Америус.

Фигура шестикрылого серафима изливала свет. На слова мага он отозвался как истинный представитель Смирения, – с особой кротостью, не лишенной небесной мудрости:

– Искупление – это дар, наивысший дар…

Глава 22

Тесная, слабо освещаемая комната лазарета едва уместила всех собравшихся. Соратники минотавра стояли с понурыми лицами и скорбно молчали, словно уже были участниками похоронной процессии. Все пришли проститься. Лимантрэ сидела рядом с быком на краю кровати. Только она нашла в себе силы заговорить.

– Надо же так, Кимар… угораздило тебя именно в такой момент покинуть нас, – грустно усмехнулась воительница, – но естественной смерти мало кто удостаивается. А ты на моей памяти больше всех достоин такого ухода. Знай, что именно ты вселил в нас надежду, во всех женщин Гнева! Мы всегда будем помнить тебя как великого воина и борца за справедливость. Честь и хвала тебе. – Лимантрэ поднялась и склонилась перед ним в низком поклоне.

– Благодарю… Кха-кха! – Кимар говорил сбивчиво, его голос потерял прежнюю звонкость. – Береги себя, сле… кхм… следующий бой будет сложным, но поверь, ты наделена особым духом и храбрым сердцем, которые помогут… кхм… тебе одолеть даже самого могущественного врага.

Алый бык помнил, как она расправилась с поистине непобедимым противником – первородным грехом Гнева. Жаль, что она была лишена памяти о своем подвиге и не знала, каким образом ей достался молот, созданный самим Узмиром.

Лимантрэ хмуро кивнула древнему воину и развернулась лицом к выходу.

Шива и Америус подвинулись, пропуская ее. В дверях Лимантрэ столкнулась с Деосом.

– Рада видеть тебя живым. – Ее рука опустилась на плечо Вестника.

– И я рад тебя видеть, крошка, – подмигнул он Лимантрэ, хоть и был в самом скверном расположении духа.

Дверь скрипнула и плотно закрылась.

– Ребята, на вас глядеть тошно, – глухо хохотнул Кимар. – Вы хоть улыбнитесь, порадуйте старика.

Выглянувший из-за спин товарищей информатор исполнил его пожелание как мог…

– Деос, я знаю, что ты можешь лучше, – отреагировал на его вымученную улыбку бык.

– Эх, – тяжко вздохнул черт, – мы так и не отпраздновали победу.

– В этот раз уже без меня, – сдавленно ответил Кимар и закашлялся. – Кхм! Кстати, о праздновании… где Ферга?

– Я тут.

Ферга показалась в дверном проеме.

– Да, да! – пытаясь сохранить положительный настрой, произнесла она. – Больше никаких шуток про четвертование, да и теперь вообще сложно определить, какого я греха.

– Черт возьми… Ферга. – Деос обвел ее сочувствующим взглядом.

Лапы паучихи, растущие на спине, были срезаны под самый корень, осталась лишь пара человеческих рук. И только черные лаковые глаза помогали узнать в ней представительницу Чревоугодия.

– Думаю, поздно уже бежать и искать в том бардаке мои паучьи конечности? Сращивание не поможет? – на всякий случай поинтересовалась она у Америуса.

– Боюсь, что так… – удрученно пробормотал эльф.

Черная вдова опустила взгляд и пробрюзжала:

– Скверно.

– Кто это сделал? – спросила у нее Неамара.

– Кто-то из твоих. Пока боролась с одним, другой со спины отсек их клинками. Он уже получил по заслугам… Но давайте не обо мне, тут есть тот, кто нуждается в большем внимании. – Ферга, слегка прихрамывая, приблизилась к алому быку. – Кимар, Кимар… оставляешь меня тут одну?

Она тяжело опустилась на то место, где недавно сидела Лимантрэ. Паучиха крепко сжала его ручищу, ощутив мертвенный холод приятных на ощупь ворсистых пальцев, что легли поверх ее.

– Ты не одна… – хриплым голосом протянул он.

Ферга всхлипнула, из шести ее глаз полились слезы.

– Знаешь, – начала она, вытирая тыльной стороной руки намокшие щеки, – возможно, у нас могло бы что-то с тобой получиться. Был бы ты чуть помоложе.

– Нее, нет, нет! Кха, кхм! – сдавленно проревел бык. – Узмир меня сохрани! Мне в свое время хватило женщин твоего темперамента.

– Отшивает меня даже на смертном одре, вы поглядите на него! – захохотала Черная вдова. Кто-то из стоящих позади них тоже горько засмеялся. Струи слез продолжали смывать с лица паучихи остатки кровавого раскраса.

– Время… – вдруг послышался голос Иандаэля, в котором отчетливо звучало сострадание.

Ферга еще сильнее разревелась. Минотавр слегка тряхнул ее руку в ободряющем жесте.

– То, чего ты лишилась, не должно тебя сломить. Пообещай мне, – почти шепотом произнес он.

Громко шмыгнув носом, она качнула головой, смотря ему прямо в глаза, что так отчаянно ждали ответа. Хватка минотавра ослабевала…

– Ребята… – обратился он ко всем, – боритесь до конца.

– Спасибо тебе за все, – в ответ сказал ему Америус. – Мы…

Кимар перестал дышать. Грудь, закованная в доспехи, замерла, как и его глаза, все еще вглядывающиеся в Фергу. Паучиха крепче вцепилась в его разжавшуюся руку.

– В добрый путь, дорогой друг, – произнес Деос. – В добрый путь…

* * *

Америус захлопнул дверь, за которой остались длинные коридоры лазарета, заполненные ранеными бойцами. Мест катастрофически не хватало, большинство лежало на полу, корчась в страшных мучениях. Сотни пострадавших стенали и своими мольбами о помощи угнетали и без того сломленный дух мага. Он понимал, что должен будет к ним вернуться, но потом, не сейчас… Сейчас ему срочно требовался свежий воздух. Эльф прикрыл глаза и вдохнул его полной грудью. После всех событий, после пережитых тяжелых потерь в нем, казалось, ничего не осталось, он был морально опустошен. Иандаэль остановился возле мага, пристально взирая на него.

– Неужели нельзя было оттянуть его искупление? – наконец спросил Америус. Глаза его по-прежнему были закрыты, а голос дрожал.

– Я, наоборот, попросил его ускорить.

– Почему? – изумился маг.

– Потому что иначе он бы умер не от него. Он вряд ли смог бы поднять оружие на одного из своих учеников. Его бы убил кто-то из своих, а он бы даже не стал защищаться. Я говорю об еще одной грядущей битве, до которой он мог дожить.

– Боруг… – глухо протянул эльф. – Сколько у нас времени?

– Немного, он явится сюда уже сегодня.

– Всевышний… – в ужасе произнес маг.

– Так что, поверь, для Кимара это был лучший исход, – сказал ангел. – Нет более высокой награды, чем умереть от искупления.

– Думаю, ты прав, – не сразу согласился с ним Америус. – Но… как же больно кого-то терять.

Вдруг из лазарета раздался пронзительный вопль, от которого внутри мага все сжалось.

– Ты видел, сколько наших полегло, а сколько тех, которые лишены возможности дальше воевать. Мы просто не выдержим второго натиска.

– Верь, Америус. Помощь часто приходит из ниоткуда и не от тех, от кого ее можно было ожидать. А главное, верь в чудо.

– Чудо… – устало повторил некромант. – Что ж, я постараюсь. Только на него и остается надеяться. И еще. Вейл… Я не успел…

– Не вини себя. О Вейле не беспокойся, он получит новое тело, и очень скоро, – утешил его Иандаэль. – За смертью всегда стоит новая жизнь.

Глубоко задумавшись, серафим сложил руки крест-накрест. Минуту они простояли в молчании, а затем Иандаэль произнес с печальной улыбкой:

– А он к тебе привязался, раз решил пожертвовать собой.

– Это было взаимно. Я как будто лишился части себя… – Эльф с грустью поднял взор к небу, мрачно мигающему вспышками молний за нависшими тучами.

Дверь, ведущая в лазарет, открылась. Маг выпрямился, придал лицу решительное выражение, когда увидел, кто из нее выходит. Это была его возлюбленная – перед Неамарой он не мог показаться сломленным. Сжав предплечье Америуса, ангел тихо сказал ему:

– Мужайся, осталось совсем немного.

Демонесса шагнула в их сторону, и тогда Иандаэль произнес уже в полный голос:

– А сейчас идите в зал совета. Переговоры с Даэтреном не ждут. После вы сможете обсудить, что делать дальше. Боруг и его воины наступают.

* * *

Было непривычно наблюдать мрачного горделивого Темного Владыку сидящим за круглым столом в окружении низших грехов. Неамара стиснула зубы от несправедливости – он был этого недостоин. Вокруг его шеи сейчас должна была висеть петля, а самому Даэтрену стоило находиться на собственной публичной казни перед сотнями жителей Бастиона, которые кричали бы в его адрес гневные речи. Но демонесса помнила, по какой причине он жив. Она опустилась в костяное кресло с высоко поднятой головой. Даэтрен не мог скрыть своей неприязни к ней. Будь он сейчас в своем демефисском замке, его губы, вытянувшиеся в тонкую прямую нить, отдали бы приказ: «Избавиться от нее!» Но в данную минуту он держал язык за зубами. Даэтрен выглядел уверенно, сохраняя свой привычный величественный облик. Кто другой, возможно бы, и купился на эту игру, но не Неамара. За время своей долгой службы она хорошо его изучила и прекрасно видела, что за показным безразличием сейчас запрятан страх… Страх неизвестности. Неамара знала, что его мучает вопрос: «Почему меня оставили в живых?» Ей вновь стало тошно, когда она разглядела на нем превосходной работы броню: черный лаковый металл, позолоченные узоры… «Тьфу! Все напускное… он полностью состоит из лжи. Прятался за ущельем в этих доспехах, пока погибали его верные подданные».

– Итак, начнем.

Голос Зейшаба вывел ее из круговорота мыслей, от которых было даже сложно дышать.

– Вы, наверное, хотите узнать, почему вы здесь, с завязанными руками в положении заложника? – спросил Зейшаб. – Так вот… Мы не собираемся держать вас в плену и тем более убивать.

– Тогда что вам от меня надо? – нервно воскликнул Даэтрен.

– Капитуляция, подписание мирного договора, – спокойно произнес Зейшаб. – Такова цена вашей свободы.

– Взаимовыгодное предложение: вы признаете нашу независимость, а мы гарантируем вам полную неприкосновенность, – добавил Америус.

Даэтрен обвел настороженным взглядом своего бывшего советника.

– Вы больше никогда не вторгнетесь на нашу территорию, никаких притязаний на земли, на которых возведен этот город, – присоединилась Неамара.

– Одним словом, вы забудете сюда дорогу, – грубо отрезала Ферга. – Раз и навсегда.

Темный Владыка нахмурился. Неамара мысленно просчитывала его дальнейшие действия: «Сейчас он выдержит паузу. Даже в такой ситуации попытается показать свою значимость. Неисправимый гордец». Так и случилось. Спустя минуту, якобы после тяжелых раздумий, он ответил:

– Что ж, я согласен.

– Отлично… – протянул Зейшаб. Он снял свой тахшем и зашел Темному Владыке за спину. Лезвие его магического диска моментально избавило заложника от пут. – На словах такое дело не решается, поэтому нужно заключить договор. Прошу, – Зейшаб пододвинул к нему два листа бумаги и перо.

– А где чернила? – задал вопрос Даэтрен в недоумении.

– Чернила вам не понадобятся, – шипя, заговорила Шива. – У нас подобные договоры между племенами подписываются кровью.

– Что? – вознегодовал правитель Демефиса.

– Думаю, вы не в том положении, чтобы спорить, – заметил Зейшаб.

– Ничтожная плата за такое количество смертей ни в чем не повинных грехов, – с укором произнесла Неамара.

– Почему кровью? – с опаской уточнил Темный Владыка.

– Кровь скрепит ваше обещание. Стоит вам его нарушить, как она вскипит внутри вас. Смерть будет долгой и болезненной, – бесстрастно ответила Шива.

Даэтрен напряженно сглотнул.

– Сами пустите себе кровь или хотите, чтобы это сделал кто-то из нас? – поторопил его Зейшаб.

Стоящий за Даэтреном Деос прыснул со смеху. Темный Владыка, взявшись за перо, недовольно выдавил из себя:

– Сам…

Острие пера мгновенно рассекло его левую ладонь.

– Вам диктовать или вы и тут проявите самостоятельность? – вновь заговорил лидер сопротивления.

Даэтрен оставил это без ответа. Обмакнув перо в собственную кровь, он, поморщившись, вывел первые буквы. Зал погрузился в тихое ожидание, лишь скрежет пера звучал для собравшихся подобно песне о славной победе. Спустя несколько минут Даэтрен наконец положил перо и сжал истекающую кровью кисть в кулак. Америус взял два исписанных листа и внимательно их изучил. Одобрив, передал их Шиве для финального закрепления договора. Рука колдуньи нависла над кровавым текстом, и из ее уст излилась горгонская речь. Даэтрен хмуро наблюдал за этим, пока его вниманием не завладел Деос. Черт внезапно показался из тени и, заглянув Темному Владыке в глаза, не без привычного сарказма произнес:

– Если не верите в магию, Ваше Превосходительство, то скажу кое о чем еще. Запомните, у меня глаза и уши есть везде. И, прежде чем нарушить договор, представьте себе ваш подземный город, который тотчас выхлестнет наружу, как неудержимый поток воды. Озверевшая после долгих угнетений сила будет уничтожать все, что вы так тщательно оберегали. Стоит мне только подуть на это слабое пламя, как оно превратится во всеохватывающий пожар, примерно как это было в Тельвейс-Ан-Тире – этот конфликт не сам по себе вспыхнул, но из-за него вы и лишились поддержки целителей.

Даэтрен, поджав губы, внимал его предостережениям. Его мощные кожистые крылья нервно подрагивали – к такому отношению к себе он не привык, тем более не каждый день выслушивал угрозы в свой адрес, а сказанное Деосом явно вызвало тревогу.

– Надеемся на ваше благоразумие, – напоследок произнес Зейшаб и повернулся к воинам у дверей: – Сопроводите Темного Владыку до дальнего ущелья, иначе его жизнь может оказаться под угрозой.

Один из воинов вновь крепко обвязал его запястья, а Темный Владыка опять пережил крайнее унижение, но с удивительным для себя терпением. Деос, аккуратно сложив документ, засунул его Даэтрену в небольшой зазор между шеей и нагрудником, будто опустил монетку в копилку.

– Ваш экземпляр, – кривляясь, сказал информатор. – Не то еще потеряете по пути.

На Деоса Владыка не взглянул. Его царственный взор смотрел прямо, а подбородок был задран, только под кожей на горле ходил выступающий кадык. Даэтрен испытывал бурю эмоций: предельное возмущение, волнение и нервозность.

Когда его выводили из зала, Неамара почувствовала небывалое облегчение. Скорее всего, она больше никогда его не увидит, и у нее словно гора свалилась с плеч.

– Теперь поговорим о новой угрозе, – объявил Зейшаб. – Во время боя Шиве было видение. Боруг уже здесь, в Костяных хребтах. И еще около двух тысяч представителей Гнева.

Америус и Неамара уже знали о наступлении вождя Огстарда из донесения Иандаэля.

– Мы догадывались, что этот момент настанет… – сказал эльф удрученно.

– Но не так скоро! – воскликнула Ферга. – Мы в бедственном положении, потеряли не меньше тысячи воинов, а их целых две!

– Давайте не наводить панику, – попытался успокоить ее Зейшаб. – Что мы можем предпринять?

– Наши плюсы. – Деос задумчиво почесал подбородок. – Мы остаемся принимающей стороной. Армия Боруга полностью состоит из бойцов ближнего боя, особенно свирепых и идеальных для штурма.

– Ты же говорил о плюсах… – забрюзжал маг.

– Да, извините, достаточно сложно их найти, – объяснился Вестник. – Взрывчатка почти закончилась, поэтому в нашем дальнобойном арсенале остаются только стрелы. У нас все еще есть целители, заклинатели, колдуны и… горы трупов с обеих сторон. Знаю, предложение максимально безнравственное, но сейчас речь о наших жизнях. Давайте свалим их в одну кучу, забаррикадируем ими узкий проход в ущелье, а Неамара подожжет этот заслон. На какое-то время это их остановит, лучники будут отстреливать их сверху, сколько смогут. Я бы предложил и рвы, выкопанные вдоль городской стены, ими тоже заполнить, но уверен, что армия Боруга нас оттеснит и мы сами попадем в собственную ловушку.

– Ты видел этих гигантов? – задал ему вопрос эльф. – Это для них не препятствие, к тому же огонь Неамары быстро испепелит эту гору.

– Все же лучше, чем ничего, – пожал плечами Деос.

– Ладно… – согласился Америус.

– Что думаете по построению? – обратился к совету Зейшаб. – Стоит ли что-то менять?

– Против быков мы долго не устоим, – отозвалась Черная вдова. – Нас хорошо потрепали в прошлом бою. Я просто предупреждаю, потому как оборону прорвут очень быстро.

– Соглашусь с Фергой, – впервые за время совещания подала голос Лимантрэ. – Сдержать натиск воинов Боруга, да еще и в значительном меньшинстве практически невозможно, тут с первых минут потребуется помощь.

– Я и часть моих стрелков в этот раз будем внизу, – заявил Деос. – Вам нужна подмога. А вообще, хочу сказать, что Боруг – удивительно хитрая скотина, или по-другому – хороший стратег. Дождался, когда две армии потреплют друг друга, чтобы потом напасть на победившую, но сильно ослабевшую сторону.

– Кимар еще тогда говорил, что у него напрочь отсутствует доблесть и честь, – вспомнил Америус.

– Наконец хоть кто-то во всеуслышание говорит об истинном нутре моего ненаглядного муженька, – проскрежетала Лимантрэ, предвкушая скорую встречу с Боругом.

– Но вернемся к обсуждению, – напомнил им лидер сопротивления. – Давайте согласуем самые важные моменты…

– Шива! – вдруг выкрикнула Неамара, вскочив из-за стола.

Горгона вновь потеряла сознание и упала – и все из-за нового видения.

– Не ушиблась? Что ты видела? – засыпала ее вопросами Неамара, пока помогала ей сесть.

Из ее невнятного бормотания собравшиеся вычленили лишь несколько подсказок – поле битвы, рог, конец…

* * *

После окончания совета все разбежались по своим делам. Америус направился в лазарет, отчетливо осознавая, что теперь каждая жизнь была на счету. Остальные вернулись к своим отрядам, чтобы дать им новые указания. Неамара успела поймать в коридоре Фергу. Демонессу сильно беспокоило состояние боевой подруги: отвага Черной вдовы часто граничила с безрассудством, а на собрании проявились несвойственные ей осторожность и неуверенность.

– Ферга, на пару слов… – Неамара потянула ее за железный наруч в сторону.

– Я знаю, о чем ты хочешь поговорить, – опередила ее паучиха. – От твоего выражения лица меня, мягко говоря, коробит.

– Прости… но я переживаю за тебя, ты…

– Что я? – нетерпеливо перебила Ферга.

– Ты с этим справишься?

– Пить мне нельзя, поэтому ни черта я не справлюсь! А если начистоту, то вряд ли я смогу вернуться к своей прежней жизни: к клану, к Такре в качестве ее защитницы. Все пошло под откос… Понимаешь, это было моим оружием, я без них – не я. – Черная вдова провела руками по воздуху там, где должны были быть ее хитиновые лапы. – Я не могу привыкнуть, что их нет. Странное ощущение. И как без них воевать?

Неамара сжала кулаки, взгляд ее посуровел. Ей было больно от слов Ферги и еще больнее смотреть на нее – казалось, что от прежней несокрушимой воинственной девы осталась только тень. Но демонесса не собиралась отступать, и ее вдохновляющие слова гулко разлились по опустевшему коридору:

– Ферга, вспомни бой с творением Сагелиоса – с совершенным грехом. Помнишь, ты бросила свой щит, когда его охватило вечное пламя? А ты ведь им пользовалась даже чаще, чем лапами. И ты смело рванула на дракона, несмотря на эту потерю.

– Да что мне оставалось? – Черная вдова была заметно обескуражена ее напором.

– Пойми, твоя сила не в лапах и тем более не в щите, сила в тебе… Она внутри, – пыталась объяснить ей Неамара.

– Ох, что вы все заладили про эти глубины?! – гневно рявкнула Ферга. – Ладно, я прислушаюсь к… внутренней силе? Тем более я дала старику слово, перед тем как он ушел в мир иной. Обещаю, мы еще отметим вместе победу. – Паучиха хоть и вымученно, но улыбнулась Неамаре: – Спасибо за беспокойство!

Ферга, громко звеня кольчугой, пошла к выходу, Неамара последовала за ней.

Улицы города вновь наводнили мятежники. Паника ощущалась сильнее, и всему виной была общая патовая ситуация. Пока они совещались, Зейшаб послал одного из повстанцев с объявлением о массовой подготовке к новому нападению. Молва разнеслась быстро – ликование сразу стихло, и теперь лица повстанцев выражали полное отсутствие веры в счастливый исход. Неамара стояла на крыльце и наблюдала за жителями Бастиона, а ее саму подстерегал черт. Тихо подкравшись сзади, он с особым почтением произнес:

– Госпожа Неамара!

Демонесса сразу напряглась и приготовилась услышать плохие новости. Какими еще они могут быть сейчас…

– Извините, вынужден побеспокоить вас.

Неамара оглядела стоящего перед ней парня. Она видела его впервые.

– Меня тревожит состояние нашего предводителя Вейр… то есть Деоса, – запнулся представитель Блуда. – Он что-то стал чудить…

– В каком смысле?

– Ну… стал проявлять несвойственную нашему роду самоотверженность, будто ему и вовсе жизнь не нужна. Пару раз был на грани смерти, защищал всех, кого мог, безрассудно рискуя. Постоянно глядел куда-то вниз, где шла основная битва, нервничал.

Неамара сразу вспомнила стрелу, прилетевшую в голову Каракурта, который чуть ее не убил. Деос тогда ее спас.

– Вы б поговорили с ним, – попросил ее представитель Блуда. – Кажется, вы для него авторитет, могли бы на него как-то повлиять.

– Куда он направился?

– Кажется, к себе домой. Сказал, что хочет немного отдохнуть.

– Спасибо.

– Это вам…

Но черт не договорил. Неамара обдала его взмахом крыльев и уже неслась по ступеням вниз.

* * *

Демонесса влетела в комнату без стука. Она обнаружила главу Вестников, тот развалился на стуле возле кровати и без остановки курил. Маленькую комнату полностью заволокло дымом, было невозможно продохнуть. Когда открылась дверь, часть дыма тут же выползла в коридор.

– Золотце. Не ожидал, – произнес он, не поднимая глаз. Деос потушил цигарку о пепельницу, которая находилась у него под рукой в настенной выемке. Зоркий глаз Неамары сквозь табачную пелену успел заметить не меньше десяти окурков.

– Мне тут нашептали, что ты вел себя чересчур отважно, как…

– Герой? – иронично предположил Деос.

– Скорее, как глупец, – недовольно произнесла она. – Глупец, желающий поскорее расстаться с жизнью.

Неамара прикрыла дверь, сделала три шага вперед и оказалась на середине комнаты.

– Эти парни меня доконают, честное слово! – проворчал он. – Круглосуточно под их надзором. Лучше бы так свою информаторскую работу исполняли.

Деос наконец взглянул на Неамару. Кажется, для него это было большим испытанием: она по-прежнему заставляла трепетать его сердце, но он был лишен малейшей возможности к ней прикоснуться. Блеск ее золотой брони отразился в его медных глазах, как свет падающей звезды, которую так хочется поймать, но она далеко.

– Идеальная оправа для такого драгоценного камня. Я про твой доспех, если что, – уточнил он томным голосом. – Золотце в золоте…

– Деос, что с тобой происходит?

Информатор медленно встал в полный рост, оказавшись на расстоянии вытянутой руки от Неамары. Печальная ухмылка застыла на его губах:

– Муки влюбленного, думаю, так это можно назвать. Я как будто потерял вкус к жизни. Интим уже больше не спасает, с кем бы он ни был… Нечего мне больше терять. Я лишний и буду только мешать вам с Америусом. Такие вот удручающие мысли теперь обитают в моей голове.

– Деос, это не похоже на тебя, – встревоженно произнесла она.

– Знаю, – сказал он отсутствующим голосом.

Этот представитель Блуда теперь походил на Уныние, и от этого у Неамары опустились руки. Еще один ее товарищ пал духом. Ладно, Ферга, лишившаяся лап, но как вернуть прежнего Деоса? Демонессе хотелось встряхнуть его как следует и увидеть хорошо знакомого плута с его язвительными шутками…

– Слышишь, ты мне нужен! – воскликнула она, схватив обеими руками его за плечи и намереваясь задать черту хорошую встряску.

– В качестве кого, Неамара? Роли второго плана не для меня.

– А как же наше общее дело?

– Боюсь, ничто уже не поможет. Хотя… – задумался он и мечтательно произнес: – Исполнишь одно мое пожелание?

– Хорошо, – в тот же миг ответила она, – что угодно, если это выведет тебя из этой меланхолии.

– Поцелуй меня так, как бы ты поцеловала того, кого любишь. Как поцеловала бы Америуса.

На секунду эта бесстыдная просьба ее смутила, и она даже порывалась отказать, но потом, недолго подумав, приняла решение: «Если это плата за то, чтобы вернуть его в строй, то так тому и быть…»

Неамара подалась к нему. Он подхватил ее стремительно, притянул к себе и стиснул так, будто только что поймал ту самую далекую падающую звезду. Их губы сошлись в долгом неистовом поцелуе, таком, что, казалось, каждый хотел поглотить другого полностью, словно в последний раз. Оба понимали, что он может быть прощальным: на этом все между ними закончится – раз и навсегда. Его дыхание обжигало, язык властно скользил, а ее отзывался безотказно и угодливо. Впервые Неамара с головой нырнула в засасывающий круговорот, из которого выбраться было невозможно. Такова природа Блуда, такова сила соблазна Деоса – она вошла в его чертоги, где он безоговорочно властвовал. Высокородная непреклонная Гордыня отныне стала рабыней, послушной своему сластолюбивому господину. Ей оставалось только довериться Деосу и надеяться, что он закончит на поцелуе, как они изначально условились, ведь ей остановиться было уже невозможно. Ее рука крепко прижимала его голову, взлохматила волосы на затылке, а он блуждал руками по ее спине и левому крылу, словно играл на гитаре, струны которой под его ловкими пальцами создавали удивительную музыку, и сейчас по ее телу разливалась его новая чувственная мелодия. Время перестало для них существовать, а градус страсти только рос, опасный переломный момент был как никогда близок. Но резкий импульс в уже почти полностью принадлежащем Деосу сознании пробудил Неамару. Что-то еще могло противиться его чарам, что-то настойчиво взывало сохранить чистоту в уже сложившихся отношениях, которые были ей очень дороги. Демонесса резко остановилась, и он, почувствовав это, тут же ослабил хватку.

– Прости… – отдалившись от нее, произнес Деос. – Я хотел и раньше, но… не смог. Я никогда прежде такого не ощущал, – признался он, не сводя с оторопевшей демонессы глаз. – С тобой я таю, как только что переродившийся мальчишка. Америус счастливчик.

– Об этом никому ни слова, – с угрозой в голосе предупредила его Неамара.

– Конечно, я нем как рыба, – он заговорщически усмехнулся.

Неамара тепло улыбнулась, когда наконец увидела в нем что-то от развязных манер прежнего Деоса.

– Спасибо, – сказал информатор. Их поцелуй заметно оживил его. – Это было незабываемое, ни с чем не сравнимое чувство.

Он хотел взять ее за руку, но передумал. Вместо этого расправил плечи и уверенной походкой двинулся к выходу.

– Ты куда? – удивилась Неамара, провожая его взглядом.

– Раздать приказы перед новым боем.

Из огня да в полымя

Глава 23

За внешними стенами Бастиона свободы раскинулся настоящий город мертвых. Поле боя было покрыто телами, которые так и не предали земле. Будто смерть провела огромной косой и одним махом срезала львиную долю двух вражеских войск. Повстанцы успели убрать лишь малую часть умерших и по приказу совета оттащили их к расщелине. Гора трупов перекрыла проход и уже пылала черно-белым пламенем. До новой битвы оставались считаные минуты. Топот тысячи копыт, зычные бычьи голоса раздавались уже совсем рядом. Низкий вибрирующий гул, исходящий от армии Боруга, стоял на протяжении часа. Некогда плотные ряды Черных вдов и воительниц Лимантрэ значительно поредели, не избежали похожей участи и другие подразделения армии Бастиона. Теперь они сбились в толпу – из-за многочисленных потерь мятежники были вынуждены объединиться. От твердого боевого духа борцов за свободу не осталось и следа, запах смерти перебивал все остальное. Раскатистые бычьи возгласы и лязг толстых металлических кирас зазвучали громче: минотавры Боруга вошли в ущелье.

– Неамара, держись ближе ко мне, – обратился к ней Америус. Они оба находились рядом, на том же самом деревянном помосте, как и в прошлом сражении. – Мы не должны вновь потеряться.

Оба знали, что этот бой дастся им еще тяжелее. Неамара опустила глаза в знак согласия. На собрании демонессу с трудом удалось убедить, чтобы она со своей группой покинула передовые позиции и не бросалась так яро в битву, а действовала слаженно с бойцами подмоги – заклинателями и целителями, так было больше шансов выжить и нанести удар исподтишка. Вместо представителей Гордыни за Черными вдовами выстроились цепью на всю ширину фронта воительницы Лимантрэ.

Первые всплески громогласного жуткого рева ознаменовали о начале сражения. Лучники принялись обстреливать врага. Остатки подрывных зарядов полетели следом. Неамаре казалось, что все повторяется один в один. Те же ощущения, то же изматывающее выжидание, сжатый до скрипа посох в руках Америуса, чья-то молитва, доносящаяся откуда-то из-за спины. Впереди звенели десятки стрел, ударяясь о броню, редко они впивались в бычью плоть, и тогда звучали крики боли. Кто-то ревел от некроматского иссушивания, заживо мумифицируясь, а кто-то скулил от разъедающего шкуру яда, но это были лишь точечные воздействия… Тем временем преграда из горящих тел становилась ниже. Уже мелькали рогатые головы озверевших воинов Гнева, жаждавших прорваться вперед. Не дожидаясь, когда заслон догорит, десятки минотавров навалились на него, прорубая секирами себе проход. Первозданный огонь, как сорвавшийся с цепи пес, кинулся на них, поджигая бойцов одного за другим. Паника мигом охватила закаленных воинов Боруга, но ненадолго, в них пробудилась внутренняя ярость и их известная неукротимость. Горящие быки, карабкаясь по остаткам возведенной стены, повалили десятками. Несмотря на адскую боль, берсерки помчались навстречу своим врагам. Лучники атаковали их: некоторых это остановило, а кто-то продолжал нестись и дальше со стрелой в шее. В бой вступили горгоны с их арсеналом проклятий, ядов и метательных снарядов. Если от их колдовства погибал один минотавр, то ему на смену выбегало еще двадцать. Полыхающая орда стремилась задавить самых стойких защитников Бастиона. При виде надвигавшейся на них армады сердце Неамары отчаянно заколотилось: «Такую армию не остановить». Понимая, что первозданный огонь сейчас переметнется на выставленные щиты Черных вдов, она развеяла пламя со своих клинков. Оно разом исчезло и на поле боя.

Чем ближе минотавры приближались к Хитиновым защитницам, тем громче становился их дикий рык. От их поступи многопудовых ног, казалось, подпрыгивала земля. А потом зазвенел металл. Бычий авангард навалился на защитниц. У Черных вдов не было ни единого шанса. Оборона дала трещину, развалилась, как крепостные ворота под мощным тараном. Красно-черные потоки начали стремительно растекаться по задним рядам повстанцев. Теперь в бой были втянуты все.

Неамара слетела с возвышения, не тратя времени на спуск по ступеням. Америус по лестнице устремился за ней. Мрачное предчувствие засело в груди: Неамара вытворит нечто такое, на что он никак не сможет повлиять. Минотавры прорывались все дальше, настойчиво подбираясь к тем, кто вел войну на дистанции. Во главе с огненной воительницей отряд представителей Гордыни присоединился к ожесточенному сражению. Неамара и ее бойцы ждали выпада врага, и когда он открывал незащищенные броней места, контратаковали. Против берсерков могла сработать только отточенная, выверенная техника, но никак не встречная безрассудная агрессия, в этом они однозначно уступали быкам. Демонесса ловко уворачивалась от высоко занесенных молотов, заходила к противникам со спины, глубоко всаживала клинок в мускулистые шеи и едва успевала вырвать его, чтобы вонзить второй в нового врага. Уклонение, секундный поиск уязвимости, точный удар, и так до бесконечности. Оступишься – умрешь. Демонесса была максимально безжалостна к себе, настойчиво заставляя проделывать все то же самое, раз за разом. Слышались вскрики знакомых голосов: кто-то все-таки сбивался, кто-то допускал ошибки, а кому-то просто не повезло быть втянутым в неравную схватку. Краем глаза она замечала, что творится вокруг: горгона, что еще недавно вовремя оказала помощь Неамаре, была разрублена на две части. Ее нижняя часть тела еще стояла, когда верхняя уже упала на землю, оголяя внутренности. Руки, ноги, головы отсекались ежесекундно, кровавые брызги орошали устланную трупами землю. Смерть пировала, как и владычица костяных земель. Единственная мысль, согревавшая Неамару, была о том, что Америус жив. Она ощущала его присутствие, улавливала ледяной голос, произносивший заклинания. Он бился наравне со всеми. Оба вкладывали в это сражение все силы, что у них еще оставались. Но этого было мало… Минотавров становилось все больше, а число воинов Бастиона неумолимо шло на убыль. Сказывалось все: и усталость, и сломленный моральный дух, и численное преимущество врагов. Три на одного – именно так теперь обстояли дела на поле боя.

Америус окончательно выдохся, вынужденный постоянно выставлять барьер. Магическая энергия его покидала. Маг произносил заклинание, и голос его дрогнул, когда пришлось отскочить в сторону от тяжеленного молота. Эльф решил, что самое время выпустить некромантские тени, но вместо этого навершие его посоха тускло замигало, как неисправная лампочка. Он стал спешно соображать: что остается? Выставить посох для блокирования атаки? Глупая затея. Он не только не отразит этот удар, но и лишится своего оружия. Минотавр был в ярости, пар густым облаком валил из его ноздрей. Он вновь развернулся к Америусу и сделал широкий замах. Его спасла Неамара. Бык завалился вперед, и демонесса, уперевшись в спину ногой, выдрала из его затылка клинок. Она подняла взгляд на Америуса и спросила:

– Ты как?

Эльф конвульсивно сглотнул – только что перед глазами пролетела вся его жизнь.

– Цел. Спасибо… Но, думаю, это ненадолго. Прости, что втянул тебя в это…

Враги стремительно их окружали, и они вновь встали плечом к плечу.

– Брось! – воскликнула она, чуть выступая вперед. – Это был мой выбор, и я ни о чем не жалею.

– Зато я жалею… – уже шепотом сказал маг.

Америус с новой несгибаемой решимостью добела стиснул пальцы на древке посоха. Он не мог допустить ее гибели, что угодно, только не ее смерть. Приток магии вновь наполнил его тело. Неамара рванула к подбегающему быку и закрыла магу обзор на несколько секунд. А потом он успевал улавливать лишь вспышки черно-белого пламени и разрезающие воздух клинки, чьи четкие очертания расплывались в резкости движений. Он был поглощен только ей, сузил свое пространство, вписав в него единственное и самое главное – его героиню, его смысл жизни. Остальное растворилось… Многоголосые крики доносились до него словно сквозь толщу воды. Маг латал раны Неамары, душил тенями тех врагов, которые хотели причинить ей вред, беспощадно высасывал из них жизнь, лишь бы те не успевали до нее добраться. Закрытый ментальным барьером, он чувствовал, как союзников сносит неудержимая бычья сила, как белые пешки падают с шахматной доски, как приближаются черные фигуры к его королеве… Не надо быть опытным шахматистом, чтобы видеть исход: они проиграют эту партию.

Уже давно исчерпавший магическую энергию Америус отдавал теперь свою жизненную. Все это время маг задавался вопросом: «Когда появится то чудо, о котором говорил Иандаэль? ГДЕ ОНО?!» Но оно не приходило, а впереди уже разинуло рот стальное чудовище из сотни мчавшихся на них минотавров. Их просто затопчут, вомнут в костяную почву, и дело с концом. И тогда он инстинктивно закрыл Неамару собой. Импульсивное, необдуманное действие. Америус зачем-то попятился и, утягивая Неамару за собой, начал заваливаться назад, а потом внезапная темнота в глазах… Странное ощущение некой невесомости, немота, потеря слуха и чувствительности. Видимо, их мгновенно затоптала орда, и они даже ничего не успели понять. Легкая, безболезненная смерть, хотя бы этому он был благодарен. Значит, и Неамара умирала не в муках.

Он вдруг упал спиной на что-то колкое. Органы чувств вновь исправно заработали. Первое, что увидели его глаза, – мрачное грозовое небо. «Что происходит? Я не умер? Где Неамара?» Маг чуть ли не прыжком оказался на ногах. Сильный ветер почти сносил его, свистел в ушах. Он был на вершине костяной горы, очень знакомой. «Точно! Та самая гора, на которую мы забрались, чтобы отыскать место, зарисованное в дневнике Сагелиоса. Как давно это было…»

– Что, черт возьми, происходит? И почему мы здесь?

Америуса будто парализовало. Дыхание перехватило, острая боль толчком отозвалась у него в груди: «Неамара…» Эльф повернул голову. Демонесса, едва переставляя ноги, приближалась к нему. Изнуренная, с головы до ног залитая кровью врагов. Удивительно, как душа еще держалась в ее уставшем и раненом теле. Он кинулся ей навстречу, прижал к себе, а потом начал зацеловывать ее лицо, шею… Он был преисполнен счастьем. Неамара неподвижно стояла, не отвечала ему взаимностью, но и не противилась. Она пыталась понять, как так вышло.

– Ты открыл портал! Боже… – Воительница ладонью уперлась в его кожаный лаковый нагрудник.

– Да… – Он улыбался вне себя от радости. – Вот о чем говорил тот мудрец, Шаусу. Я думал, мое могущество уже проявилось, когда я поднял больше мертвецов, чем положено. Но нет… я сумел перенести нас! Представляешь?! Теперь я понимаю, как это делал Сагелиос. Я разгадал, что заставляло его портал открываться! Безумное желание. Он был одержим идеей, реализацией своего проекта, я же одержим тобой, твоим спасением!

– Америус…

– Это работает, если ты готов отдать все ради чего-то одного. Портал открывается тому, кто горит своим желанием. Перед кем стоит единственная важная цель. К этой цели или ради нее тебя и перебрасывает портал.

Демонесса с непониманием смотрела на него, на его сияющее лицо.

– Верни нас обратно, сейчас же! – резко приказала ему она.

– Я не смогу…

– Так прикажи порталу вновь открыться, – прикрикнула на него Неамара.

– Я не смогу, потому что моя цель была уберечь тебя, любой ценой. И видимо, я вспомнил это место, посчитав его безопасным.

– Америус, безумный идиот! Верни нас обратно! – ее голос сорвался. Она забила кулаками по его груди, толкала, хватала за ворот от огромной обиды.

– Все кончено, Неамара. Мы проиграли.

Он с непроницаемым выражением лица пережидал ее вспышку.

– Нет… нет, – Неамара затрясла головой.

– Зато мы… МЫ ЖИВЫ! – торжествующе воскликнул он. – Начнем новую жизнь! Поселимся во Френзисе.

– Мы теперь изгои, забыл? Мы будем вынуждены вечно скрываться.

– Значит, будем! Построим где-нибудь дом. Там, где нас не найдут.

Неамара нахмурила брови: «Как он может так беззаботно говорить о будущем, когда другие сейчас гибнут?»

– Там… там Ферга, Хелин… Деос, Шива! Ты готов их бросить? Я нет!

– Они уже мертвы.

– Не говори так! Если мы вовремя подоспеем…

– Туда идти не меньше четырех часов!

– Мне все равно. Либо ты со мной, либо нет, – отрезала она.

Он недовольно закатил глаза и громко цокнул:

– О Всевышний. Какая же ты упрямая! Как ты себе это представляешь? Мы окажемся позади армии Боруга. Вдвоем! Что мы можем против них сделать? Это самоубийство!

– Значит, умрем за правое дело. Разве не этого ты раньше хотел?

– Я хочу, чтобы ты была жива!

– А я хочу видеть перед собой того мужчину, который не побоялся умереть ради того, чтобы спасти своих друзей!

– Делай что хочешь. – Америус раздраженно махнул рукой. – Давай, разрушай то, что мне удалось для нас сделать!

Она задела его крылом и прошла мимо, к спуску с горы.

– Отлично… – Он безнадежно вздохнул и, простояв на месте несколько секунд, отправился за ней. А какой у него был выбор? Куда она, туда и он.

* * *

Пока Америус и Неамара преодолевали покатые склоны и осторожно обходили костяные выступы, армия Боруга продолжала крушить остатки войска Бастиона свободы. Против такого напора, против воинов, ничем не отличающихся от разъяренных зверей в припадке бешенства, борцы за свободу ничего не могли сделать. Лимантрэ как никто другой была знакома с подобным состоянием, ведь и сама относилась к роду Гнева. Именно благодаря этому ражу, этому дикому экстазу она еще давала отпор своим сородичам. Слепая ярость поглотила ее. Другой бы давно свалился от усталости, но ее тело только крепчало, находясь в своеобразном трансе, твердело, превращалось в настоящий камень. Двуручный молот в ее руках казался удивительно легким, а удары не теряли своей мощи, только, наоборот, набирали ее. Но так было не со всеми. Большинство ее воительниц испустили дух, а она, находясь среди их неподвижных изрубленных тел, отрешенная, отданная в полное услужение богу войны, ничего не видела, кроме своих противников.

– Лимантрэ!

Кто-то пытался до нее дозваться.

– Лимантрэ, мы терпим поражение. Если мы что-то не предпримем…

Представительница Гнева, обратившаяся к ней, вскрикнула – ее ногу отрубило секирой. Она завалилась на груду трупов, воя от боли. Лимантрэ расправилась с напавшим на нее минотавром, а потом, когда она взглянула на истекающую кровью соратницу, ее наконец отпустило. То, что Лимантрэ увидела, ошеломило ее. Ее верные последовательницы были безжалостно забиты собственными соседями, мужьями… Они лежали мертвыми, разбросанными по полю битвы, как никчемный мусор. «Столько жертв… Они этого не заслужили». Куда ни глянь, везде виднелись воины Боруга, найти живых союзников было уже почти невыполнимой задачей. Новая волна ярости накатывала на нее, мышцы вновь обратились в сталь. Она порывисто задышала, понимая, что это ее последний бой, и твердо решила забрать с собой напоследок как можно больше Боругского отребья. Уже готовясь зарычать и кинуться в атаку, она вновь обхватила молот двумя руками и вдруг почувствовала странную силу, исходящую от него. Она питала ее, заставляла кровь бурлить, превращаться в жидкую лаву. Благословение Узмира… Она не помнила, как получила этот молот, но знала, что он достался ей после падения в недра священного вулкана. Он пульсировал в ее руке, словно живое сердце. С него ручьями стекала кровь. Молот извещал о том, что он пресытился: голод бога войны был утолен. Или, может, это был его плач по гибели собственных детей, которых слишком много полегло за два сражения? Но без сомнения, он собирался отдать ей накопленное, что бы это ни было. Для Лимантрэ загорелся луч надежды: «Сам Узмир направляет меня, готов оказать помощь. Но что он от меня хочет?» Воительница растерянно оглядывала место битвы, пытаясь понять, что делать с подаренной ей мощью: «Продолжить, как и раньше, истреблять всех, но для этого ли он заявил о себе? В этом ли готов покровительствовать? Нужна ли ему очередная кровавая баня?» Ответ пришел в виде образа. Ей попался рог, принадлежащий мертвому минотавру. Рог… Она сразу вспомнила о видении Шивы, которое посетило горгону на собрании: кто-то протрубил в рог и бой остановился. Это было не подкрепление, это была она!

– Узмир, надеюсь, я правильно поняла твое послание, – прошептала Лимантрэ и двинулась к изогнутой трубе, висевшей на груди погибшего минотавра.

Она сорвала ее с шеи быка. Медлить было больше нельзя. Три протяжных сигнала остановят битву, и Лимантрэ, собравшись с духом, изо всех сил подула в боевой рог. Пронзительный звук прокатился над полем сражения, громко, заливисто, заставив бьющихся застыть в полном смятении. Тройной трубный глас означал вызов на поединок. Стиснув зубы, Лимантрэ откинула рог в сторону. Все взгляды союзников и врагов были устремлены на нее.

– БОРУГ! Я вызываю тебя! – в воцарившейся тишине грозно раздался ее голос.

По рядам воинов пронесся ропот. Мало кто из них осмелился бы вызвать самого Боруга на дуэль.

– Боруг, выходи и сразись со мной! – зычно повторила она.

Никакого отклика, лишь отголоски ее собственного эха. Лимантрэ тут же посетили панические мысли: «Вдруг он проигнорирует мой зов? Зачем этому подлецу биться со мной один на один, если победа уже маячит перед его глазами? Нет… Я должна, должна до него дозваться! Судьба Бастиона, как и всех женщин Гнева, только в моих руках». Колени отважной воительницы задрожали, благо это скрыли массивные поножи.

– Давай же! Покажись! Или кишка тонка? – дерзко заявила она во весь голос. Лимантрэ намеревалась вывести его на эмоции. Только так, ощущая себя уязвленным и оскорбленным, он, ослепленный жаждой отмщения, сделает то, чего она добивается.

– Здравствуй, женушка.

Знакомый, ставший за долгие годы ей ненавистным голос притворно ласково прозвучал слева от Лимантрэ. Бойцы Боруга расступились, давая ему дорогу. Черный минотавр, огромный, как скала, закованный в некогда блестящие латы, которые потускнели под плотным слоем крови и грязи, шагал прямо к ней. Ухмылка украшала его бычью морду, а в глазах горела ненависть.

– Спасибо, что позвала, а то, честно, я уже устал рыскать по полю в поисках тебя.

– Поздравляю, ты меня нашел. Давай решим все в честном поединке.

– И зачем мне это? – Он остановился напротив нее на порядочном расстоянии. – Я и так разгромлю тебя вместе с твоими наивными дружками.

– И зачем тебе это? Я вызвала тебя на дуэль, и ты обязан принять бой, согласно священным устоям! – заявила Лимантрэ, скрывая волнение. Голос подсознания говорил, что она давит не на те рычаги. «Какие священные устои? Что за чушь! Он пошел против них, когда мы победили на вершине вулкана, приказав всех убить, а меня взять в плен. Ему нет никакого дела до чести. Тут нужна грязь, к которой он привык».

– Принять вызов от бабы, да еще и от такой продажной шкуры… себя не уважать, – произнес он, оскаливаясь.

– Да ты просто испугался, так и скажи. – Лимантрэ, кажется, нащупала его слабое место. – Проще задавить толпой, а тут есть риск проиграть, не так ли? Ты просто трус!

– Узмир мне свидетель, что я ни разу не испытывал страха перед врагом, и всем об этом известно. Поэтому прикуси свой поганый язык!

При упоминании Узмира Лимантрэ крепче сжала молот. Он все еще пульсировал, напоминал, что она не одинока в этой неравной борьбе. Воительница облизала пересохшие губы, призывая себя ни в коем случае не останавливаться. Она знала: в какой-то момент известный своей вспыльчивостью Боруг сорвется.

– Да ты всегда был несуразным куском дерьма без мозгов. Плакался мне, когда мы были наедине, о своей тяжелой ноше, о том, как тебе осточертели твои подданные со своими глупыми вопросами. А дело было в тебе! Ты просто никчемный правитель, которому мне приходилось диктовать на ухо все приказы.

– Вранье! – Дыхание Боруга сбилось. Сам он заметно напрягся – один сплошной воспаленный нерв. Его задели за живое.

Лимантрэ готовилась нанести самый болезненный удар. Удар ниже пояса.

– Удивляюсь, как может один грех состоять из сплошных недостатков. Полное отсутствие каких-либо достоинств! А то достоинство, что кроется под доспехами, под стать твоим моральным. Такое вялое и мизерное, что даже черенок представителя Уныния на фоне твоего смотрелся бы выигрышнее.

– Заткнись! – его низкий голос сорвался в рев.

– И за это ты отыгрывался на собственных женщинах. Позорище! Что может быть отвратительнее этого?

– Что ж… Ты договорилась… Теперь ты получишь свое, – сквозь зубы прорычал он. – Я с большим удовольствием размажу тебя как мошку.

После этих слов Боруг двинулся на нее. Лимантрэ втоптала копыта глубже в землю, приняла более устойчивую позицию, хотя ноги все еще продолжали подкашиваться. Она мигом обуздала себя, прогнала удушающий страх: никакой слабины в такой решающий момент. Воительница прекрасно понимала, что у нее только один шанс нанести точный удар. Если молот Боруга ее настигнет первым, ей конец. Его дуэли всегда заканчивались быстро. Он был известен своими короткими эффектными расправами, в которых даже не успевал вспотеть. Боруг приближался все стремительнее, и Лимантрэ, ощущая импульсы своего молота, была готова его встретить. Все затаили дыхание. Сейчас решится судьба Бастиона свободы, и почти ни у кого не было сомнений, кто выйдет победителем из этой схватки. Большинство ставило на Боруга. И вот, с громоподобным грохотом, два молота столкнулись между собой, оглушив всех находящихся поблизости. От удара бойцов, столпившихся у места дуэли, отбросило, костяная твердь треснула, и в появившийся разлом стали падать кости и трупы. Не устоявшие на ногах воины поспешили подняться, чтобы убедиться в том, что Боруг расправился с Лимантрэ. Но каково было их изумление, когда они увидели тяжело дышавшую воительницу, возвышающуюся над его телом. По молоту воительницы сползали куски мяса и мозгов. От головы Боруга ничего не осталось – вместо нее было сплошное месиво. Там, где голова Боруга коснулась земли, начинала змеиться земляная трещина. Вокруг побежденного вождя лежали мелкие металлические осколки, на которые рассыпался его молот.

– И кто кого размазал? – победоносно прогудела Лимантрэ, утирая щеки от кровяных ошметков.

По рядам прокатились возгласы удивления. Представители Гнева были в замешательстве. Склониться перед новым вождем или же взбунтоваться? Власть перешла к женщине. Как такое могло произойти?! Не зная, как правильно поступить, они онемели в нерешительности, и тогда Лимантрэ, заметив их замешательство, громко сказала:

– Согласно священному правилу, тот, кто победил вождя, становится новым правителем Гневного государства. Поэтому я, Лимантрэ, ваш новый вождь, приказываю вам сложить оружие и признать независимость Бастиона свободы!

Кто-то в толпе возмутился. Услышав это, Лимантрэ тут же напомнила своим строптивым сородичам о незыблемых устоях Гнева:

– Оспорить мой статус вы можете только после трех этапов боев в честь Узмира, бросив мне вызов. А сейчас вы подчиняетесь мне, и если не хотите ощутить на себе гнев самого бога войны за неповиновение и отречение от обычаев, то беспрекословно исполните мои приказы. Вы возвращаетесь домой, и возвращаетесь с новым вождем – со мной!

Тишина. Только что одним взмахом молота был разрушен остававшийся веками незыблемым абсолютный патриархат. Но никто не мог усомниться в том, что на все есть воля Узмира, гневного бога. Он наделил ее сверхъестественной силой, благословил на победу, на построение нового мира. Воины Гнева все еще стояли, замерев, пока наконец не прозвучал чей-то голос:

– Да здравствует новый вождь!

Лимантрэ узнала его, это была одна из ее воительниц. Как же она была ей благодарна, и как грело ее сердце то, что среди боевых подруг, верных единомышленниц, еще остались выжившие.

– Слава Лимантрэ, избраннице Узмира! – вторил кто-то, и на этот раз голос принадлежал мужчине.

– СЛАВА ЛИМАНТРЭ! – уже раздалось торжественным слаженным хором.

Цепной реакцией выкрики приветствия понеслись по рядам. Лимантрэ ощутила безмерное облегчение. Плечи обмякли, окровавленный молот глухо опустился на землю, ореховые глаза обратились к грозовому небу: «Мы смогли. Я смогла…»

* * *

– Еще не поздно передумать…

– Америус, даже не начинай.

Демонесса и некромант только что миновали извилистое ущелье, оказавшись в еще одном широком каньоне. Как бы ни пытался разубедить ее маг, Неамара не собиралась останавливаться. Он впервые проклинал ее редкостное упрямство, которое сам же раньше и восхвалял. «На что можно еще надавить? Кажется, все уже испробовал. А нет! Что, если…»

– А за меня ты не переживаешь? – решил он ее разжалобить. – Моя прискорбная участь тебя не волнует?

– У тебя есть выбор, – спокойно ответила Неамара. – Помнишь, ты мне так и сказал, что выбор есть всегда.

– У тебя на все находится ответ! И ты прекрасно знаешь, что я тебя не оставлю!

– Тогда насладись последними минутами нашего совместного пребывания, раз ты уверен, что нас ждет печальный конец.

– Если бы я мог насладиться. Только я опять разглядываю твой затылок, я за тобой не успеваю. Не пойми неправильно, мне очень нравится твой затылок. Боже, что я несу…

Неамара остановилась, Америус тоже. Она развернулась к нему и бросила на мага такой взгляд, от которого он невольно сжался. В его голове роились догадки: «Так, она направляется ко мне. Что за этим последует? Пощечина, чтобы из головы вылетели дурные мысли, или толчок в спину, чтобы не медлил?» Эльф закусил губу, готовясь принять любую кару. Но ни одна из догадок не подтвердилась. Демонесса прильнула к его груди так крепко, что физически ощущала учащенное биение его сердца.

– Я люблю тебя, – мягко произнесла она.

Его фарфоровая кожа тут же налилась румянцем. Он, окончательно растроганный, не мог вымолвить ни единого слова. Оно и не требовалось, ответом был бешеный, значительно усилившийся стук в его груди. Минута, две, три… Они все еще продолжали стоять обнявшись. Он гладил ее по волосам, медленно, мечтательно. Они оба в мгновение ока провалились в спокойствие и комфорт, как в пуховое одеяло. Неамара даже порывалась поддаться соблазну: убежать, сделать так, как он просит, и отныне никогда не расцеплять руки. Ни при каких условиях. Но вместо этого она приблизила губы к его уху и прошептала совсем другое:

– Я не верю, что все обернулось крахом. Мы должны рискнуть. Перевес был в нашу сторону, мы все для этого сделали.

– Но этого оказалось мало, – удрученно сказал Америус.

– Я чувствую, что…

Маг встрепенулся. Так и не договорив, Неамара подняла голову, чтобы взглянуть на него. Приоткрытый от удивления рот эльфа едва слышно вымолвил:

– Иандаэль.

Неамара взволнованно отпрянула от Америуса. Послышался громкий шелест белых крыльев, мощные взмахи которых подняли ветер и обдали воительницу и некроманта. Серафим величественно приземлился на безжизненную костяную землю. Его безмятежное выражение лица сбивало с толка: они ждали хороших вестей, но надежды на них было слишком мало. Иандаэль не стал изматывать их и сразу торжественно объявил:

– Поздравляю, друзья! Ваша борьба не оказалась напрасной. Можете смело возвращаться домой. Бастион свободы одержал победу.

– Но как? – вполголоса проговорил обескураженный маг. – Я видел собственными глазами наше поражение. Как это могло произойти?

– Лимантрэ получила поддержку Узмира. Протрубив в рог, она вызвала Боруга на дуэль и, убив его с помощью дарованного ей молота, унаследовала Гневный престол. Минотавры были отозваны, и по велению новой правительницы ваше государство было признано независимым.

– Значит, вот чем было это чудо! – воскликнул Америус, вспомнив предсказание серафима перед битвой. – Лимантрэ…

Иандаэль подтвердил его догадку скромной улыбкой.

– Мы простимся с вами в Бастионе свободы, – уже расправляя крылья, сказал им ангел. – Жду вас на месте.

Охваченные безграничной радостью, Неамара и Америус вновь заключили друг друга в объятия и словно укачивали себя в них. Они будто утешались после пережитого. Лишь спустя какое-то время маг вдруг опомнился:

– Постой, а что с остальными?

Но ангел был уже слишком высоко, чтобы расслышать его вопрос.

Глава 24

– Да познают они лучшую жизнь в новом теле, – сострадательно прошептал Америус, в ужасе оглядываясь по сторонам.

Демонесса и маг добрались до поля брани. Еще никогда за всю свою жизнь они не видели такого скопления мертвых в одном месте. Это было поистине устрашающее зрелище. Каждый из них заключил, что оно будет преследовать его всегда, не изгладится из памяти, будет сниться в кошмарах…

– Такая высокая цена у свободы, – упавшим голосом произнесла Неамара.

– Слишком высокая… – добавил эльф.

Городские ворота были открыты, из них туда-сюда сновали воины Бастиона свободы в надежде отыскать уцелевших и тяжело раненных. Эта тревожная суета заставила Неамару ускориться, и она влетела внутрь города почти бегом. Ее подталкивал дикий страх. Она боялась найти своих старых друзей среди жертв этой безжалостной войны. Она успокоится, как только увидит их живыми. Неамара прорывалась сквозь толпу, сама не зная куда, ее взгляд лихорадочно метался, всюду ей виделись знакомые лица, но это был обман зрения. В голове с каждой секундой все сильнее пульсировало, казалось, еще чуть-чуть – и она провалится в обморок. Но вдруг впереди, недалеко от лазарета, она увидела их – своих дорогих товарищей. С громкими криками демонесса бросилась к ним:

– Шива, Ферга, Хелин! Слава богу, вы живы! – Она по очереди обняла каждую из них.

– А мы-то как рады! – басовито воскликнула Черная вдова и обратилась к некроманту, счастливому, но слишком уставшему: – Ты молодчина, Америус! Иандаэль перед отлетом нам рассказал, что ты смог перенестись с Неамарой в безопасное место. Твердила же, что тебе до Сагелиоса недалеко. И вот, поглядите!

Что говорила Ферга, Неамара не слышала, ее заботило другое. Перед ней стояли не все. Новый приступ испуга сковал ей грудь и не давал дышать.

– Постойте! Где Деос? – рявкнула она, перебив паучиху.

Внутри снова росла паника, лишала ее опоры под ногами. Плохое предчувствие тошнотой подступило к горлу.

– Мы его еще не видели, – ответила ей Ферга, которая тоже заметно встревожилась. – Пришлось сразу заняться Хелин, ее надо было срочно доставить в лазарет. Может, он со своими?

У Неамары зашумело в ушах. Она ринулась обратно, расталкивая прохожих, прорываясь против течения в глубь горного города.

– Деос! – заорала она.

Все оборачивались, глядели ей вслед, а она петляла между горожанами, металась из стороны в сторону, как пойманный в банку мотылек.

– ДЕОС! – срывая голос, демонесса продолжала его звать.

Как долго она надсаживала горло, сколько грехов по пути сбила, она не помнила. Неамара увязла в черном густом омуте безумия, ходила по краю яви и пугающих иллюзий. Где-то из реальности отдаленно звучал голос Америуса, но это сейчас не имело значения.

Кто-то схватил ее за кисть руки и вытянул из оживленного потока. Это был черт, едва знакомый. Вскоре она вспомнила: Файнор, тот самый представитель Блуда, который был их провожатым по Френзису во время блудной эпидемии, и тот, кого Деос оставил вместо себя за главного в штабе информаторов. Именно к этому юнцу он испытывал особую симпатию.

– Неамара… Это я во всем виноват. Простите, простите меня! – Лицо Файнора было заплаканным, воспаленным, а голос дрожал и прерывался.

– Что ты несешь? – грозно нахмурилась Неамара.

– Я… Мы были в самой гуще сражения, они прорвались к нам. Деос защитил меня сразу от трех минотавров, я был бы уже мертв, но сам… – парень всхлипнул и едва мог говорить дальше, – сам не спасся. Я поздно направил лук… Просто не успел. Зачем? Зачем он это сделал? Умирая, он передал мне свои полномочия. Но я не он… Я никогда не смогу его заменить.

– Где это произошло? – спросила его демонесса.

Неамара не верила его словам. Она должна увидеть тело Деоса, убедиться во всем сама.

– Прямо у стены, чуть левее вышки.

Воительница тут же сорвалась с места. Она и не заметила, что все это время рядом находился Америус. Она бежала со всех ног к нему, к Деосу. Для нее он еще был жив. Он никогда бы не умер из-за невнимательности. Таким зорким глазом и реакцией не обладал никто, даже она. Несколько раз она упала, спотыкалась о неровную костяную поверхность, но продолжала мчаться вперед.

– Неамара! – Америус настойчиво следовал за ней.

Но ей было не до него. Достичь распахнутых ворот – вот была ее цель.

Демонесса чувствовала, как ветер холодит ее мокрые щеки: «Почему? Почему по лицу катятся слезы, ведь с Деосом все хорошо?»

У городской стены было слишком много погибших, и ей ничего не оставалось, кроме как безжалостно топтаться по их телам. Она проваливалась, поскальзывалась, но продолжала идти, пока не добралась до указанного места. Где-то здесь Деос столкнулся с минотавром. Она вглядывалась в этот участок поля, пока наконец не заметила знакомый колчан со стрелами с желтым оперением. Вестник лежал лицом вниз, в окружении врагов и союзников. Неамара кинулась к нему, развернула его к себе, уложила на колени и поправила прядь его волос, упавшую на глаза. Они, медные, но уже померкшие, были еще открыты.

– Золотце здесь, Деос. Я с тобой, – ласковым тоном произнесла она. – Ты не один. И мы обязательно возродим тебя.

Неамара ощущала, как рядом стоит тот единственный, кто может помочь Деосу. Она оглядела тело: «Глубокий поперечный порез по всему торсу – двуручная секира. И… где его левая рука?» В состоянии глубокого шока она начала ощупывать все вокруг себя, пока не наткнулась на отсеченную конечность в мягком кожаном рукаве. Ей вспомнилась их последняя встреча и поцелуй. Ее ладонь тогда как раз покоилась на его плече, сжимая приятную на ощупь кожу куртки, другая была погружена в его чуть вьющиеся волосы. Неамара подняла его руку, прижала к оголенному плечевому суставу и с мольбой обратилась к некроманту, глядя на его испачканные сапоги:

– Америус, ты же можешь… Пожалуйста. – Ее голос то хрипел, то срывался в плач. – Ты же можешь вернуть его к жизни, вернуть на место руку!

Маг отвел глаза. Он не мог смотреть, как Неамара убивается горем. Ему было невыносимо больно за нее, за такой трагический исход, за Деоса…

– СДЕЛАЙ ЖЕ ЧТО-НИБУДЬ!

Ее крик всколыхнул мертвую тишину, стоявшую над полем боя, пронзил Америуса до глубины души. Он хотел как-то ее успокоить, но понимал, что это невозможно.

– Уже поздно, Неамара. Он мертв. Слишком много времени прошло с момента его гибели.

– Нет, – демонесса затрясла головой. – Нет, нет… Ты воскресил нас шестерых, ты способен на невероятное… Я же знаю! Помоги ему.

Америус смотрел, как она крепко держала Деоса, упрямо прижимала отрубленную руку, цеплялась за ложный блеск в его глазах. И он сам едва не зарыдал.

– Это не тот случай. Его душа давно покинула тело, – объяснил он, с трудом держа себя в руках. – Я не улавливаю ее, а значит, она уже в потоке.

Бурные рыдания стали громче, судорожнее, такая скорбь могла легко убить и ее. Америус понимал: надо что-то делать. В какой-то момент Неамара тряхнула тело Деоса так, что на его отсеченной руке приоткрылась татуировка: «Бейся как в последний раз, взять реванш тогда есть шанс». Она прочитала ее про себя и вспомнила тот день, когда Ферга первая приметила эту надпись во время семифазной битвы с драконом.

– Ну и где же твой реванш, Деос?! – заорала она, рыдая.

Америус присел позади демонессы, а его рука замерла в паре сантиметров от ее крыла.

– Неамара, прошу… Прошу, перестань себя так истязать! – Он уткнулся лбом в ее спину, сам захлебываясь слезами.

Но она была глуха к его просьбам. Сквозь собственный плач и плач Америуса она расслышала чьи-то торопливые шаги, потом донеслись суетливые голоса, испуганные возгласы.

– Хелин, нужна твоя помощь, – обратился к заклинательнице маг, – повлияй на сознание Неамары.

И тут же ее окутало какое-то фальшивое умиротворение, веки демонессы потяжелели, ее клонило в сон, а слух перестал улавливать какие-либо звуки, словно защищал от боли и печали, от жестокой реальности…

* * *

Неамара очнулась лежащей в постели. Пыталась приподняться, но ей пришлось сразу опустить голову обратно на подушку, та была до сих пор ватной. Хотелось снова погрузиться в сон, но демонесса упиралась, цепляясь за медленно пробуждающееся сознание.

– Постарайся не делать резких движений.

Рядом сидел Америус. Он накрыл своей ледяной ладонью ее выглянувшую из-под одеяла руку. Холод его кожи бодрил, выводил из глубокой дремы.

– Где я?

– Ты дома, Неамара. У себя. Я перенес тебя. Пришлось обратиться к Хелин, я никак не мог до тебя достучаться.

Внутри Неамары накипало возмущение, но она была не в том настроении, чтобы ругаться с ним, и вместо этого спросила:

– Где Деос?

– Мы готовимся к прощальной церемонии. Деос, Кимар, Вейл… Сегодня мы проводим их в новую жизнь.

Только сейчас Неамара поняла, что вместо брони на ней надета ее ночная одежда.

– Постой, кто меня раздел?

– Я попросил Шиву. Не волнуйся, просто отдыхай. Я посижу рядом с тобой.

– Нет, – отрезала демонесса. – Я хочу побыть одна.

– Но…

– Америус… – недовольно протянула она, давая понять, что спорить бесполезно.

Она знала, по какой причине он вел себя так навязчиво: Америус сильно переживал за нее. Недолго помолчав, маг сдался:

– Хорошо.

Америус поднялся, натянул ради нее умиротворенную улыбку и двинулся к выходу. Напоследок он произнес:

– Мы, твоя команда, будем ждать, когда наш командир будет готов к церемонии похорон. И в эту трудную минуту мы будем держаться друг за друга. Ради них… ради наших погибших друзей мы должны продолжать жить.

Как только дверь захлопнулась, Неамара накрылась одеялом с головой и снова заплакала навзрыд. Он был прав, бесконечно прав, но сейчас ей не хотелось это признавать. Все, о чем она мечтала, это повернуть время вспять и спасти, кого было возможно. Пролежав так несколько часов, она села на край кровати и потянулась к ящику тумбочки, на которой недавно сидел Америус. Оттуда она вытащила сложенный лист бумаги, то единственное, что осталось в память о Деосе: его переписанное стихотворение. Только сейчас заметив, как старательно была выведена им каждая буква, Неамара улыбнулась, а ее мокрые глаза невольно пустились читать первое четверостишие:

«Он знал, что сердце его черство…»

* * *

На окраине города, спрятавшегося в низине среди Костяных гор, скучились темные, едва различимые во тьме силуэты. Редкие вспышки молний оживляли их неподвижные фигуры. К грехам, чудом пережившим страшную резню, подкралось последнее тяжелое испытание – время расставаний и траура. Воины и серафим окружили два небольших помоста, на которых лежали тела их погибших товарищей. Все было готово для того, чтобы воспылали погребальные костры. Возникшая пауза затянулась, никто не решался взять слово, хотелось проститься без речей – молча вспоминая покинувших их соратников. Хелин с особым вниманием разглядывала Кимара и Деоса, словно стараясь хорошо запомнить их, каждую деталь, самые неприметные особенности, будь то редкая седина на висках у алого быка или крохотный шрам над бровью информатора. От нимба Иандаэля исходил яркий, видимый только пятерым грехам, золотистый свет, позволяющий ей это сделать.

– Никогда не замечала, насколько он красив, – тихо произнесла она, любуясь лицом Деоса, на котором застыло безмятежное, спокойное выражение. – Я так и не успела запечатлеть его на холсте.

– Поздно, Хелин. Теперь уже придется писать по памяти, – оборвала ее Неамара. Она только недавно смогла успокоиться, а заклинательница, хоть и неосознанно, снова тревожила душевные раны.

– А ведь он так хотел быть изображенным в образе бога наслаждений, помните? Обнаженным, – ничего не замечая, Хелин продолжала говорить. Она скользнула пальцем по острой скуле Деоса – сама не понимая зачем.

– Да, я еще тогда чуть не умер, поперхнувшись чаем, когда услышал это, – грустно посмеялся Америус. Он бережно держал в руках черный сверток.

– А Кимар, замечали ли вы глубину его мудрости в темно-бордовых глазах? Жаль, что больше в них не заглянуть.

– Перестань, Хелин, – заворчала Ферга, нервно переминаясь.

– Он всегда был так добр ко мне. Порой мне казалось, что он единственный, кто меня понимает. При жизни я его так и не поблагодарила, не обняла, не почувствовала мягкость его шерсти… Могу я это сделать сейчас? – поддернутые пеленой глаза Хелин искали одобрения.

– Давай, только быстро, – сжалился маг.

Хелин, стоявшая ближе к погребальному костру Деоса, исчезла, тут же материализовавшись около минотавра. Могучий воин в железных латах внушал своим видом почтение и неподдельное уважение. Она нагнулась, прижалась щекой к его щеке, а левой рукой гладила шею, пытаясь ощутить, какая на ощупь шерсть у алого быка – она оказалась мягкой.

– Холодный… – прошептала Хелин. – Огонь ярости окончательно остыл в тебе.

– Все, Хелин, довольно. – Ферга потянула ее за плечо и удивилась, что тело заклинательницы дрожит. Она плакала. Впервые.

Хелин послушно выпрямилась. Столь сильные чувства ее ошеломили. Она трогала мокрое от слез лицо, задыхалась от горя, непривычно громко втягивала носом воздух. По сравнению с ее обычным состоянием это выглядело так, будто она пробудилась от долгой летаргии.

– Что это? Что со мной происходит? Я никак… – она не могла подобрать подходящие слова. – Что-то рвется у меня изнутри, кажется, вот-вот – и жизнь померкнет и во мне.

– Поздравляю, Хелин, – печально произнес маг. – Это твои первые эмоции, хоть и не самые приятные.

– Не хочу… не хочу испытывать такое. – Хелин бессильно поникла.

– Вот чудачка! – глухо воскликнула Ферга. – Вдохни полной грудью! До этого ты дышала лишь вполсилы. Это неизменная часть жизни. Однажды будет и на твоей улице праздник.

– Ферга права, – поддержал ее Иандаэль. – Не бывает такого, чтобы черная полоса не сменялась белой, счастья не бывает без горя, а за смертью всегда зарождается жизнь. Давайте же почтим память павших, наших доблестных друзей. Чем дольше мы держимся за них, тем сложнее им на новом пути.

Неамара понимающе кивнула и посмотрела на Америуса, который еще крепче прижал к груди свой сверток, не желая с ним расставаться.

– Пора, Америус, – сказала ему демонесса.

Он плотно стиснул губы, сдерживая себя, чтобы вновь не разрыдаться, и шагнул вперед.

– Надеюсь, ты не будешь против, Кимар? Вы вроде как ладили. – Америус положил сверток рядом с минотавром и дрожащими руками развернул его. Среди складок ткани показалось тельце ворона.

– Не то слово! Каждый раз наперегонки заглатывали пищу, даже я за ними не могла угнаться, – воскликнула паучиха. Она сама еле сдерживалась, чтобы не зарыдать.

– И с тобой любимое одеяльце, с которым ты никогда не расставался, – аккуратно расправляя плед вокруг Вейла, вспоминал Америус. – Ты всегда делал из него подобие гнезда и удобно укладывался в нем. Порой мне было сложно тебя разбудить, так крепко ты спал.

Неамара чувствовала, куда это ведет, – к очередному самоистязанию. Надо было его как-то остановить, и поскорей. Она взяла его за руку и принялась утешающе гладить по тыльной стороне. Их пальцы сплелись. Демонесса медленно увлекала его назад, и когда они вернулись на прежнее место, положила голову ему на плечо. Благодарный маг мягко сжал ее локоть. Как только Неамара убедилась, что Америус успокоился, она выпрямилась и расправила крылья – как командир отряда, она была готова взять на себя тягостную обязанность произнести прощальную речь.

– Моя скорбь делает меня немногословной. От себя и всех наших товарищей я скажу, что вы были для нас не просто верными соратниками, добрыми друзьями и опорой в трудные времена, вы были всегда для нас чем-то большим. – Взгляд Неамары остановился на теле Деоса. Она старалась изо всех сил держать себя в руках и договорить то, что заготовила, исполнить свой долг. – Без вас не будет прежнего единства, и пустота, которая проникла в наши ряды и разбитые сердца, будет преследовать нас вечно. Мы были единым целым, и эту утрату мы никогда не восполним. Не будет дня, чтобы мы не вспоминали о вас, не будет дня, когда мы бы не винили себя в вашей гибели. Все, что мы можем сейчас для вас сделать, – это лишь пожелать вам хорошей, спокойной и счастливой жизни там, куда бы вы сейчас ни попали. Вечная память вам, герои Бастиона!

– Вечная память… – поддержали ее остальные.

– Прекрасные слова, а теперь предай их вечному огню, – видя ее нерешительность, произнес Иандаэль.

Неамара потянулась к одному из убранных в ножны клинков. Охваченное первозданным пламенем лезвие застыло в нескольких сантиметрах от помоста. Оставалось набраться смелости, чтобы навсегда проститься с друзьями и дать огню превратить их лица в пепел. «Но так необходимо, они уже мертвы, это лишь пустые оболочки», – убеждала она себя, пока ее рука приближалась к помосту. Первый моментально вспыхнул, несколькими секундами позже – второй. Дело было сделано. Неамара вернулась к Америусу, теперь был ее черед искать в нем утешение. Они еще долго стояли в обнимку, как и их товарищи, застывшие у погребальных костров, пока те полностью не угасли, пока не догорели тела…

* * *

– Как думаешь, для чего Иандаэль попросил нас встретиться с ним наедине? – гадал Америус, с задумчивым видом потирая подбородок.

Неамара пожала плечами:

– Понятия не имею.

Иандаэль назначил им встречу около дома Америуса, и они покорно ждали его в указанном месте. Довольно скоро серафим объявился, и мучения мага, который ломал голову над причинами тайного разговора, закончились.

– Иандаэль, – учтиво поприветствовал его эльф.

– Америус, Неамара… – со встречной любезностью отозвался представитель Смирения. – Я видел по вашим лицам, что у вас остались ко мне вопросы. Вы можете задать их прямо сейчас.

Демонесса и маг переглянулись. Каждый из них действительно хотел спросить у ангела то, на что, казалось, уже не останется времени.

– Все ли ангелы наделены такой проницательностью и тонким чутьем? Если что, это не основной вопрос, – засмеялся эльф.

– Тут дело не в том, что я отношусь к одной из добродетелей, если ты об этом. Среди вас тоже есть личности, которые многое улавливают, – улыбнулся серафим. – Я просто из их числа.

– Так… – собрался с мыслями маг, – я больше всего задумывался об этом: раз ты мог ускорить приход смерти Кимара, мог бы ты теоретически отсрочить ее у Деоса?

Неамара не подала виду, но была очень удивлена, что судьба информатора волновала Америуса не меньше, чем ее.

– Я и так это сделал, – ответил Иандаэль. – Его смерть была неизбежна, я отсрочил ее еще во Френзисе, когда мы начали отставать от графика. Пришлось вмешаться, чтобы спасти его, иначе он бы не дотянул до того озера.

– И что это поменяло? – вмешалась демонесса. – Все равно он погиб.

– Кое-что поменяло. Например, он смог разобраться в своих чувствах. Точнее, осознал, что он на них способен.

От этой правды желудок Неамары свело резким спазмом, но, сделав над собой усилие, она продолжила слушать серафима.

– Участвуя в войне, он на многое повлиял и многих спас. Просто осознайте: мы сделали все, что могли. Для него тоже.

– Необходимо время, чтобы смириться с тем, что он нас покинул, – объяснила Неамара, оправдываясь. – Что до моего вопроса, то я до сих пор не поняла, в чем истинная ценность первозданного огня? Мне кажется, он порой лишь все усугублял.

– Ты не уловила главного, – наставническим тоном произнес серафим. – Своим примером ты доказала, что природа первозданного огня может быть не только разрушительной, но и созидательной. Ты смогла собрать под его началом множество грехов, его свет притянул их и стал надеждой на свободу, на победу в неравной борьбе. Он объединил вокруг себя греховные народы. Многие пришли в Бастион только из-за того, чтобы лично убедиться в чуде – в существовании женщины, которая пошла наперекор системе, и ее действия одобрял сам первозданный огонь. Ты стала тем теплом, что грело их в моменты сомнений, ты вселяла в них веру.

– И правда, ты изменила его темную сущность! – восторженно отозвался Америус. – В твоих руках он был больше знаменем, нежели оружием.

Иандаэль одобрительно прикрыл глаза, соглашаясь с ним.

– Теперь же, друзья мои, мой вопрос к вам. Но для начала небольшое отступление. Вы доказали, что победили не только своих противников, но и самого главного врага. Вы обуздали свой грех. Ваши соратники тоже на правильном пути, но они еще только постигают самих себя, вы же готовы к следующему этапу. Я мог бы замолвить за вас словечко там, в Светлых владениях. Ускорить ваш процесс старения.

– То есть приблизить нас к искуплению? – уточнил Америус.

– Именно. Хотели бы вы этого?

– Не знаю, как смотрит на это Неамара, но я откажусь, хоть предложение и весьма заманчивое, – начал маг уверенным голосом. – Я слишком много времени потратил на сомнения, на боязнь быть отвергнутым, непонятым, недостаточно достойным… Поэтому не хотел бы и далее его терять, хотел бы насладиться тем оставшимся временем, что мне еще отведено, что было отвоевано потом и кровью. Хочу потратить эти дни не впустую, а провести их с Неамарой, до последней минуты. Так что пусть время идет естественным путем.

От откровенности эльфа ангел просиял доброй улыбкой:

– Что ж, причина твоего отказа мне ясна, а ты, Неамара?

– С кем тогда останется Америус, если я приму твое предложение? – отшутилась воительница.

Серафим окинул их благосклонным взором, открыто радуясь:

– Тогда мне пора уходить. Признаюсь, я ко всем вам привык и мне больно с вами расставаться, учитывая, что мне больше никогда не доведется с вами увидеться.

– Точно такие же чувства испытываем и мы, – призналась Неамара, – но, к сожалению, таковы условия: мы из разных миров.

– Благодаря вам я увидел, что в мире, где царит вечный мрак, есть свет. Несите его, ибо он заключен в вас, – напоследок произнес ангел, и свечение его нимба начало усиливаться, заливая всю его фигуру.

– Постой, постой! – вдруг крикнул Америус. – Мы хоть будем помнить о тебе после прочистки мозгов? И-и-и… я так и не узнал в этой спешке, какой же был приговор Вседержителя первородному греху Алчности?

Сияние вновь потускнело. На Иандаэля вновь можно было смотреть, не щурясь.

– Ты хочешь об этом знать, даже несмотря на то что сразу об этом забудешь? – спросил у него удивленный серафим.

– Конечно! – воскликнул эльф. – Я держал этот вопрос в голове все это время и просто обязан получить ответ.

Мелкие золотистые кудри подпрыгнули, как пружины, когда ангел задрал голову, едва сдерживая смех.

– В таком случае я не могу отказать тебе. «Да будешь ты купаться во всех богатствах мира, но сквозь пальцы будут утекать они, растворяясь в бесконечном море».

– О Всевышний! Нас всех ждет катастрофа, – в ужасе заключил Америус. – Наводнение! Река Тир выйдет из берегов и все потопит…

Под испуганные возгласы мага Иандаэль исчез, напоследок ослепив двоих грехов божественной вспышкой.

Глава 25

Сон. Блаженный сон… Как только тревоги отступили, настал тот самый заслуженный покой. Правда, привычные для мага заботы, возложенные на него в Бастионе свободы, так никуда и не делись, и сейчас кто-то пытался прервать его отдых, барабаня в дверь.

– Что за настырный кусок… – протянул эльф, укрывшись одеялом с головой. Кто-то желал вытянуть его из нагретого за ночь ложа к порогу, где его голые ступни обязательно будет колоть неровный костяной пол, и холод, исходящий от мертвой земли, пронзит их.

– Они не оставят тебя в покое, – послышался заспанный голос Неамары.

Маг встрепенулся. Он никак не мог привыкнуть, что теперь они живут вместе, хотя и не решили, где будут жить постоянно: у него или у Неамары. Пока смена мест их устраивала, эти дни они проводили у Америуса.

– Никогда… – недовольно пробормотал некромант. – Быть целителем – то еще наказание.

В дверь колотили все сильнее.

– Иду, черт возьми! Иду… – крикнул эльф, спешно продевая одну ногу за другой в штанины. Накидывать что-то на плечи он не стал – лишь бы поскорее разобраться с этим возмутителем спокойствия.

– Прежде чем бросать на меня гневный взгляд, вспомни о своей вчерашней просьбе, – представитель Блуда тут же пресек желание Америуса ругаться.

– Точно… – пристыженно ответил эльф. – Совсем забыл. Спасибо, Орвил, что разбудил меня.

Пока маг извинялся, конопатый черт изучил его полуодетый вид, затем посмотрел эльфу за спину, и на его лице застыло непристойное, сальное выражение. Америус обернулся: внимание представителя Блуда привлекла оголенная спина Неамары. Недовольный маг тут же перекрыл ему обзор.

– Ты бы это… Америус, хоть бы грудь подлатал. А то, получается, как сапожник без сапог, – произнес Орвил и глумливо улыбнулся.

Эльф опустил взор на свою исполосованную бурной ночью ногтями грудь и покраснел.

– Наконец хоть нормально развлекаешься, – еще шире осклабился черт, в голове которого явно крутились похабные мыслишки, – не то что раньше: эти книжки, свечки, травки.

– Вообще, советую! Помогает обуздать животные инстинкты, включает мыслительные процессы, а не низменные, – парировал язвительным тоном маг.

– Возможно, как-нибудь и попробую от нечего делать, – подмигнул ему черт и быстро удалился по своим делам.

Америус захлопнул дверь и тяжко вздохнул:

– Иногда мне кажется, что я и вовсе не покидал владения Алчности. Даже тут каждый пытается засунуть нос туда, куда не следует.

– Ты находишься в социуме, Америус. Это нормально.

– Если что, мое предложение еще в силе, – проговорил он, приближаясь к Неамаре. – Уединенный дом на отшибе мира… Только ты и я.

Маг присел перед ней на корточки. Глаза демонессы были все еще закрыты, волосы раскинуты по подушке, а обнаженное тело золотили горевшие с вечера свечи. Он пришел к мысли, что не устанет созерцать ее спящей. Никогда…

– Нет уж, так ты вконец одичаешь, – лениво пролепетала она, потянувшись. – Что на этот раз от тебя хотели?

– Это, оказывается, я хотел, просто забыл о своей просьбе.

Шуршание одежды, а следом и клацанье пряжек побудили ее задать следующий вопрос:

– Куда ты собираешься?

– Мне надо попасть во Френзис, кое с кем там встретиться.

– И ты намереваешься отправиться туда один? – Янтарные глаза тут же широко распахнулись. – Не смеши меня.

– Но…

– Никаких но, Америус. Там все еще опасно, особенно для таких, как ты.

– Не буду уточнять, что под этим ты имеешь в виду.

Спорить он не стал, так как это было бесполезно. Если Неамара решительно настроена, то лучше понапрасну ее не злить. Магу оставалось лишь одобрительно махнуть головой, хотя демонесса уже начала собираться.

* * *

– Между прочим, это наша первая мирная вылазка, – заметила Неамара.

Они выбрались из второй узкой расселины, и перед ними раскинулась обширная долина, окруженная со всех сторон Костяными горами.

– Да, – отозвался Америус. Остановившись ненадолго передохнуть, он так глубоко втянул в себя воздух, будто в том ущелье, из которого они вышли, ему было трудно дышать. – До этого наши путешествия сопровождались битвами, спасением мира, заключением всевозможных союзов, а если кратко, то совершением невозможного. Обычный поход в город за покупками уже кажется после всего этого куда более безумным, нереальным событием.

– Привыкай, теперь эти походы будут значительно… – Неамара умолкла на полуслове, внимательно прислушиваясь к какому-то писку. Спустя несколько секунд она произнесла приглушенным голосом: – Слышишь?

– Слышу, – подтвердил эльф.

Чье-то верещание раздавалось неподалеку, и Неамара устремилась к источнику звука. Она присела на корточки и позвала его:

– Америус, смотри!

Эльф ринулся к ней и, встав за спиной демонессы, выглянул из-за ее низко опущенного крыла. То, что он увидел лежащим на костяной земле, заставило его сердце сжаться. Маленький черный комочек, покрытый пухом, судя по всему, совсем недавно вылупился.

– Вороненок, какой очаровательный! – Неамару позабавили его смешной вид и неловкие попытки встать на лапы. Своей неуклюжестью он напоминал самого Америуса. – Как он оказался на земле?

Птенец притих. Кажется, был рад, что добился своего и его наконец заметили. Черные глазки внимательно взирали на лица великанов, которые, хоть и пугали своими размерами, выглядели дружелюбно.

– Выпал из гнезда, – Америус головой указал наверх, где из крутого склона выступала кость в форме рогатки. Удачное место, чтобы свить гнездышко.

– Слишком высоко, вскарабкаться или подлететь туда не получится, – оценила Неамара.

– И не надо, это не наши заботы, – сухо проговорил эльф.

– Что? – Демонесса не верила своим ушам. – Америус, ты серьезно?!

– Скорее всего, родители его заметят и будут кормить уже внизу, а дальше как уж получится, если научится летать, то выживет.

– Мы не можем оставить его здесь! – воскликнула Неамара.

Америус держался невозмутимо, но эмоции переполняли его. Он хотел помочь, но боялся ответственности. Понимал, что вновь привяжется. Сразу же вспомнил, чем это обернулось. Для Вейла и для него… И все по его вине. Эльф не хотел брать новые обязательства, он не был к ним готов. «Слушай голос разума, Америус!» – твердил он себе.

– Может, это знак? Может, мы должны были его найти? – не унималась Неамара. – Чтобы ты вновь обрел друга, по которому так горюешь?

«Проклятие! И как устоишь перед ее жалостливым тоном! Она всегда будет вить из меня веревки. И зачем я только посмотрел на него…»

– Если так уж хочешь – бери! – уже отворачиваясь, раздраженно выдал он. – Я не буду препятствовать.

В страхе быть оставленным, вороненок вытянул шею, смотря Америусу вслед.

– Не волнуйся, малыш, – сказала Неамара. – Ты отправишься с нами.

И тогда птенец очутился в руках демонессы, уже вместе с ней догоняя отдаляющегося мага, который стыдился своих слов и шел, понурив голову.

* * *

Пара грехов и их новый маленький компаньон спустя некоторое время добрались до города. Френзис постепенно возвращался к прежней жизни. Улицы вновь наполнились чертями не самых законных и гуманных профессий. Напоминали об эпидемии лишь выжженные дотла кварталы, до которых не добрались восстановительные работы. Вороненок, сидевший в перевязи через плечо у Неамары, сделанной специально для него, с любопытством оглядывался по сторонам. Столица Блуда показалась ему новым, удивительным миром. Голова Америуса крутилась чуть ли не чаще, чем макушка птенца. Их схожее поведение вызывало у Неамары смех.

– Америус, не разевай рот лишний раз, а лучше почаще посматривай на свой кошель, – с трудом пряча улыбку, строгим голосом посоветовала ему демонесса. Как бы ни было смешно за ним наблюдать, но терять бдительность в таких местах означало лишиться всех сбережений. – Карманники сейчас орудуют еще активнее, чем прежде, пополняют опустевшую после беспорядков казну гильдии. В итоге явишься на встречу обчищенным.

– Ты права. Просто… приятно видеть, когда все возвращается на круги своя. Даже этот ненавистный мне безнравственный быт греет душу.

Вскоре после нескольких поворотов Америус остановился в центре длинной улицы, все заведения которой были предназначены исключительно для развлечений. Неамара осмотрелась. Окрестности были ей знакомы, и она изумленно заметила:

– Ты назначил встречу здесь? Около «Высокого градуса»?

– Я знаю не так много мест во Френзисе, а это помню хорошо по многим причинам… И до него нам было ближе всего.

Причины, по которым у них обоих в памяти запечатлелась эта шумная, ярко освещенная улица, Неамаре были известны. Одно из заведений когда-то стало отправной точкой в их расследовании пропажи грехов, а еще тут они впервые повстречали Деоса. Горькая и в то же время теплая ностальгия накрыла ее.

– Кажется, мы явились сюда раньше условленного времени, – заключил маг, не увидев черта, с которым была назначена встреча. – Может, тогда переждем в «Высоком градусе»? Как ты на это смотришь?

Неамара одобрительно затрясла головой, слишком рьяно, чтобы это не показалось Америусу странным. Но она этого действительно хотела, очень хотела… Получив ее согласие, эльф сразу же направился к входу, широко отворил дверь и пропустил вперед демонессу. Она ступила за порог, испытывая сильное волнение. Бегло оглядевшись, Неамара удовлетворенно отметила, что с тех пор в трактире ничего не поменялось. Даже владелец питейного заведения занимался тем же самым: до блеска начищал бокалы, стоя за барной стойкой. А вот их он не признал или же не подал виду. Америуса и Неамару встретила незнакомая официантка, предложив занять любое свободное место в зале. Неамара выбрала стол у окна: оттуда было удобно наблюдать за происходящим снаружи и вероятность пропустить явившегося на встречу представителя Блуда была крайне мала. Но пока она шла, заметила кое-что поразительное и застыла на месте.

– Что такое? – спросил ее Америус, едва не налетев на нее.

Она быстро протерла глаза, несколько раз моргнула, полагая, что ей причудилось, но ничего не поменялось: то, что она увидела, было реальным.

– Этого не может… – проговорила она, занимая место у окна.

Как только они удобно уселись друг напротив друга, вернулась официантка.

– Мне… не надо, – с отрешенным видом отказалась демонесса от протянутого ей меню. – Лучше принесите какой-нибудь небольшой чайничек с травяным настоем.

– Можно и чайничек побольше, – подхватил ее Америус. – Я тоже не голоден.

Официантка кивнула и отправилась выполнять их заказ. Как только фигура чертовки исчезла, она вновь покосилась в сторону поразившего ее объекта. Сердце ее стучало в бешеном ритме, заглушая все внешние звуки.

– Ты видишь его? – спросила она мага. Америус повернулся в направлении ее пристального взгляда. – Это же…

– Быть не может! – перебил ее ошарашенный эльф. – Деос…

– Но это все-таки не он, – вздохнула демонесса.

– Не он… – с грустью произнес маг, – но его точная копия. Как такое возможно? Даже поведение, тот же стол, за которым он тогда сидел, одежда, нахальное выражение лица… Единственное, что его отличает от Деоса, на его теле пока нет такого количества татуировок. Я слышал предположение, что даже если мы перерождаемся, наша внешность не сильно разнится с прошлым обликом. Думаю, это он, но обнуленный, конечно. Кхм… благодарю. – Америус подождал, когда официантка покинет их, и полушепотом продолжил: – Видимо, в качестве вознаграждения за его участие в судьбе Бастиона Иандаэль пропустил его душу вперед, без вынужденного томления, позволив миновать очередь в эфирном потоке, чтобы он поскорее переродился.

Пока Америус делился своими предположениями, Неамара внимательно изучала, вероятно, новое воплощение их товарища. Парень был так же обворожителен, как и покойный Деос. Возможно, ростом чуть выше, но, может, так только казалось на первый взгляд. Ноги его были закинуты на стол. Вальяжно расположившись на стуле, он покуривал, выпуская в потолок густые клубы дыма. Его уверенность в себе, патологический глубинный нарциссизм, как и в ту знаменательную встречу, что сплела навсегда их судьбы с информатором, висели вокруг него, словно плотная аура. Он заполнял собою все пространство – точь-в-точь как Деос. Его могли обожать, ненавидеть, но никто никогда не оставался к нему равнодушным.

– Хочешь подойти к нему? – спросил Америус, искренне переживая за свою возлюбленную.

Неамара сделала несколько глотков из кружки. Травяной настой успокаивал, приятно согревая и слегка притупляя чувства. Безусловно, она мечтала подойти к нему. Сказать, как рада его видеть. Наброситься ему на шею, обнять и признаться, как он на самом деле ей дорог. Но…

– И как это будет выглядеть? – наконец заговорила она. – Назову его Деосом и начну рассказывать о его прошлой жизни? Он просто примет меня за помешанную, а главное, мы нарушим обет молчания, раскроем то, что должно оставаться непостижимым. Нет, это неправильно. У него теперь другая судьба, и мы к ней больше не причастны. – Неамара печально посмотрела на черта, мысленно с ним прощаясь. – Он заслужил новую жизнь, тот Деос должен остаться в прошлом. Теперь у него другая история.

Америус прикрыл глаза. Он был полностью с ней солидарен.

– НОГИ, УВАЖАЕМЫЙ! – Их внимание вдруг привлек трактирщик, громко обращавшийся к черту, которого они обсуждали. – Сколько раз вам делать замечание? Бывал у меня тут один такой же наглый постоянный клиент, да только давно не заглядывал! Такие невежи долго не живут, знаете ли.

– Ой, да ладно тебе!

Сердце Неамары совершило новый кульбит: его тембр голоса, язвительная интонация выдавали в нем душу Деоса.

– Я оставляю вашему заведению такие деньги, а тебе сложно за мной протереть стол? – спросил он оскорбленным тоном.

– Будь мой трактир в Тельвейс-Ан-Тире, где улицы чуть ли не моют мыльным раствором, я бы молчал. Но ты разносишь грязь вперемешку с крысиным говном. Понимаешь?

– Ладно, ладно! – Черт театрально вскинул руки, показывая, что сдается.

– Теперь, по крайней мере, мы знаем, что у него все хорошо, – утешающе произнес маг. – И что он не лишился своей… харизмы.

– Да… – На глазах Неамары проступили слезы. – Знаем.

Парень, чувствуя на себе посторонние взгляды, уже не раз обернулся на их стол. Он поманил пальцем официантку и, когда она подошла, шепнул что-то ей на ухо. Его рука указала в сторону Неамары, а после черт изобразил то, что собирается заказать. Девушка кивала и то и дело поглядывала на демонессу. Очевидно, что он хотел преподнести ей подарок.

– Кажется, ты привлекла его внимание. Уходим. – Америус быстро допил свой чай и встал, чтобы пойти к выходу. Маг нащупал деньги в своей поясной сумке и оставил несколько монет на столе.

Неамара резво поднялась следом, из-за чего проснулся вороненок, успевший прикорнуть после изнурительного путешествия. Как на их уход отреагировал похожий на Деоса представитель Блуда, они так и не узнали. Когда они второпях вышли, то увидели, что на углу противоположного дома их ожидает черт, с которым у Америуса была назначена встреча.

– Подождешь тут? Я быстро…

– Давай, – согласилась Неамара.

Когда демонесса смотрела ему вслед, она вновь задумалась о том, что могло ему понадобиться от этого похожего на Вестника черта. Маг так и не раскрыл ей причину их прогулки во владения, которые он бы предпочел обходить стороной. Как назло, Америус стоял к ней спиной, мешая разглядеть, что он вертит в руках. «К чему такая секретность?» – гадала Неамара. Из их разговора она уловила последние реплики, произнесенные чуть громче.

– Я думал, оно будет стоить намного дороже! – удивился эльф.

– Мы помним ваши заслуги перед Френзисом, – в голосе черта звучало уважение, – считай, что это наша вам благодарность.

– Что ж, спасибо! – воскликнул Америус.

– Пожалуйста, друг, пожалуйста! – Представитель Блуда протянул ему руку, и растерянный от такой щедрой скидки маг с запозданием ответил ему рукопожатием. – Будет нужно что-то еще, дай мне знать.

Закончив на этом, черт растворился во тьме ближайшего переулка, а Америус вернулся к Неамаре с прямоугольной расписной коробочкой в кулаке. Он выглядел весьма довольным.

– Откроешь наконец тайну этой вещицы?

– Прости, – скромно улыбнулся эльф, – хотел сделать тебе сюрприз. – Он открыл роскошный футляр, откуда показалось ожерелье с янтарным камнем в форме сердца. Его внутреннее свечение, преломляющееся о грани, усеяло лицо Неамары бликами, словно мелкими искрами. Воительница потрясенно выдохнула:

– Нелизгит… Как ты умудрился его раздобыть?

– Теперь у меня множество связей благодаря Бастиону свободы и… геройской славе, – рассмеялся он.

– Его форма – просто чудо, она действительно природная? – поинтересовалась Неамара.

– Да, невероятно, правда? Когда ты потеряла тот камень в битве под вулканом, благо эту часть воспоминаний Иандаэль у нас не стер, позже я подумал, что оно и к лучшему. Возможно, именно его форма принесла нам некий раздор и несчастье. Если полагаться на легенду об Узмире и на то, что в момент превращения в вулкан его сердце раскололось на мелкие осколки, то я, возможно, подарил тебе его боль, а не любовь. Каплю можно истолковать как слезу – его горе по истребленному народу Гнева. И я привнес эту боль в наши отношения. Теперь же, когда мы пережили все невзгоды, думаю, пора сменить слезу на истинный символ любви.

– Вот это ты закрутил, Америус! Тебе бы сказки писать, – плененная его фантазией, произнесла Неамара. Маг покраснел, но демонесса его успокоила, искренне улыбнувшись: – Но мне нравится, что-то в этом есть. Возможно, это даже близко к правде.

– Тогда наденем его? – предложил воодушевившийся эльф.

– С радостью. – Неамара повернулась к нему спиной, собрав копну намокших под френзисским дождем волос и подставив ему оголенную шею. – Надеюсь, этот замок будет попроще? – пошутила она, вспомнив, как долго маг в первый раз застегивал подаренное им, но уже утерянное ожерелье.

– Ты же прекрасно знаешь, что дело было не в замке, а в тебе и в моих дрожащих руках, – ухмыльнулся маг. Неамара ощутила вес камня.

– Ну и как оно? – Демонесса повернулась к нему лицом, и он сделал шаг назад, чтобы полюбоваться итогом своих долгих поисков. Неамара взяла нелизгит в руки, приблизила его к лицу и внимательно оглядела со всех сторон:

– Не видела ничего, что могло бы с ним сравниться, – завороженно проговорила она.

– Не он украшает тебя, а ты его, – в глазах Америуса застыло восхищение.

Впервые за долгое время их путешествия вороненок подал голос – скрипучий и визгливый. Янтарный камень в руках Неамары завлек и его.

– О, вы только поглядите! – воскликнула демонесса, подняв нелизгит выше, подальше от клюва птенца, норовившего его схватить. – Проявление алчной натуры с рождения, он точно предназначен для тебя, Америус.

Вороненок не унимался. Он словно требовал отдать камень ему. Его пронзительное карканье уже начало привлекать прохожих.

– Кажется, будто он пытается что-то сказать… Похоже на «дай», – удивился маг.

– Действительно… Точно алчное отродье! – подмигнула Америусу Неамара. – Можно его как-то утихомирить?

– Есть один способ. – Эльф сунул руку в наружный карман своей сумки и поднес к клюву птенца кусочек хлеба. Вороненок жадно съел его, запрокидывая голову, а Неамара тем временем спрятала камень под одежду. – Так-то лучше, – выдохнул маг. – Раз мы все успешно провернули, возвращаемся домой?

– Домой, – подтвердила Неамара, почувствовав, как непривычно мягко прозвучало это слово из ее уст. Она смотрела на Америуса, который перевернул ее жизнь в лучшую сторону, вспоминала отвоеванный Бастион свободы, и слово «дом» заиграло для нее истинными красками.

– Но согласись, было бы куда безопаснее, если бы ты перебросил нас туда с помощью портала, – с ухмылкой покосилась на него Неамара.

Они покидали Френзис неторопливо. Больше не было причин участвовать в гонке, пришло время вкусить прелести размеренного ритма жизни.

– Мы это уже обсуждали, – вздохнул маг. – Как только я отлажу этот процесс до совершенства, так сразу. Если вообще отлажу… Сейчас же не самый подходящий момент для экспериментов. Не хочу, чтобы нас выкинуло куда не надо. Кстати, к теме проявления алчности у птенца… – перевел тему Америус. – В трудах всеведущего Утэрхэ, в его откровениях о мире смертных, если ты помнишь, говорилось, что вороны имеют тягу к разным блестящим вещам…

Эпилог

Френзис, как и все блудные земли, полностью исцелился от последствий эпидемии, в появлении которой и были виновны ее коренные регрессирующие жители. Вовремя оказанная делегацией Бастиона свободы помощь остановила развитие трепонемы и тем самым не позволила полностью исчезнуть пропащему поколению чертей, сохранив малую их часть в живых. Прожигатели жизни, получившие второй шанс, активно возвращали блудной столице прежнее лицо. Но были и те, кто хотел видеть Френзис иным – без старых привычек. Чтобы пресечь на корню повторное появление страшного вируса, они привносили в столицу много прекрасного и чистого. В числе этих грехов была Терезта. С ее подачи открывались храмы, в которых впервые перед Блудом предстали не лики богов гордынского пантеона, а нечто новое, что наконец их род мог отнести к своему. Это было высеченное из золота дерево с закованной в него фигурой женщины. Терезта не была посвящена в тайны греховного мироздания, но всегда чувствовала больше. Ее прозорливость помогла почти подлинно воплотить образ блудной матери, которой многие прихожане стали воздавать почести и просить ее о благосклонности к своим нерадивым отпрыскам. Но были и противники у этой появившейся после эпидемии религии, как, впрочем, и у любого нового движения.

Что до Вестников, Файнор, унаследовавший пост Деоса, какое-то время руководил информаторами, но недолго. Беспорядки, вызванные трепонемой, и ослабленное положение самой банды привели к ее полному упадку. Вестники перестали существовать, разбившись на мелкие группировки, лидеры которых видели будущее их шпионского ремесла по-разному.

* * *

Тельвейс-Ан-Тир тоже был объят хаосом. Вспышки провокаций привели к внезапному столкновению оппозиции – подпольной коалиции Эальрес с действующей властью в лице трех властительниц Индирис, Телаис и Фелисси. Конфликт достаточно быстро был подавлен правительственной армией. В столице воцарился более жесткий порядок, при котором даже комендантский час казался не такой уж суровой мерой. Члены Эальрес и прочие отступники были пойманы и казнены. Эти события стали спасительными для Бастиона свободы. Занятые внутренними разбирательствами правительницы Алчности не предоставили Даэтрену своих магов в том объеме, в котором он запросил, и это стало одной из причин его разгрома.

* * *

Лишенная в сражении за Бастион свободы своих паучьих лап Ферга вернулась к Черным вдовам и была втянута в новые межклановые распри. Прознавшие о котле Дагды Каракурты устроили на них череду набегов, в которых погибло огромное количество представителей Чревоугодия с обеих сторон. С грехом пополам, но Черным вдовам все-таки удалось отстоять свое право на владение артефактом, кормящим паучьих женщин в затянувшийся судный день. Когда они очнулись после кошмарной бойни с Каракуртами, то увидели, что иссушенная земля сплошь покрыта телами жертв голодной войны. Когда трупы начали разлагаться, почва стала жадно впитывать их тела как удобрение и постепенно зарубцовываться. Урок был усвоен, кара понесена. Плодородная земля, столетиями ждавшая пищи, наконец получила должный уход. Когда наступило долгожданное изобилие, котел Дагды в одну из ночей таинственно исчез из трапезного зала…

Сама же Ферга, уставшая от нескончаемой борьбы, попросила Такру снять с нее полномочия защитницы и позволить ей покинуть клан, что означало для нее пожизненное изгнание. Но Такра, благодарная за верную службу и неоценимую помощь клану, сделала для нее исключение. Ее проводили с честью, и Ферга с легкой душой отправилась навстречу новому этапу своей жизни – в кругу старых друзей из Бастиона.

* * *

Отважная воительница Лимантрэ заняла место своего покойного мужа. Она поддерживала дружественные связи с Бастионом свободы и часто принимала послов свободного государства, устраивая им роскошный прием. После ее вступления во власть многие открыто выражали свое несогласие с положением Лимантрэ, заявляя о своих притязаниях на престол. С приходом воинственной девы изменения всколыхнули почти все сферы жизни бычьего народа, и главным нововведением были равные права мужчин и женщин. Не смирившиеся с таким положением дел быки открыто выступили против Лимантрэ. Десятки смельчаков взрывались под ее молотом подобно пузырям. Однажды ее молот, созданный самим Узмиром, выкрали и передали в руки одного из вызвавших ее на дуэль минотавров, но и этот план провалился. Бык замахнулся на Лимантрэ, высоко вскинув священный молот, но тот в самый последний момент упал боевой частью на каменный пол, выказывая этим свое неуважение новому владельцу. Минотавр не смог его поднять, и воинственная дева разобралась с очередным дуэлянтом с помощью обычного молота. Священный же дар Узмира легко поддался ей. С тех пор все признали, что Лимантрэ благословил сам бог войны, и никто больше не усомнился в ее власти.

* * *

Даэтрен возвратился в свои владения проигравшим и не мог смириться с унижением. Его желание истребить всех нависло над Демефисом душным маревом. Столица вместе с ним погрузилась в затаенную ненависть, из-за чего гордынские элиты надолго позабыли о званых вечерах и пышных торжествах, пока сломленный Темный Владыка не начал приходить в себя. Он, чье самолюбие было ущемлено, а гордость растоптана, не мог простить такое обидчикам. Однако ничего не предпринимал, страшась кары за нарушение скрепленного кровью договора. Впервые Властелин ощутил, каково быть скованным цепью и не иметь никакой возможности ее с себя сорвать.

* * *

Бастион свободы еще долго залатывал свои раны. Ущерб, нанесенный армиями Даэтрена и Боруга, был невосполним. Повстанцы лишились множества ценных грехов, вносивших весомый вклад в жизнь мятежного сообщества. Но главное, Бастион свободы выстоял, закрепил за собой суверенитет и вошел в историю как первое многонациональное равноправное государство. Жизнь в городе постепенно налаживалась. Население понемногу прибавлялось. Весть о грандиозной победе борцов за независимость разнеслась по всем Темным владениям, привлекая тех, кто мечтал о кардинальных переменах, справедливости и чувстве безопасности.

Герои Бастиона, выполнившие непосильную задачу, собрав максимум союзников за короткий срок, получили заслуженный мир и заветную размеренную жизнь. Хелин принялась обустраивать собственное жилье. Часто она мучила Америуса просьбами то забить гвоздь в стену, то повесить очередную полку, то заказать десятую по счету кружку у лучшего керамиста Френзиса. Бухтящий по этому поводу эльф не мог отказать старой подруге, хотя вокруг было куда больше ловких и сильных мужчин, подходящих для ремонтных работ.

Сам же Америус не мог нарадоваться собственному счастью. Он обрел любовь, о которой грезил много лет, и неожиданно свалившиеся на них с Неамарой обязательства сделали их отношения еще серьезнее. Найденный вороненок укрепил их узы, в буквальном смысле помог свить настоящее семейное гнездо и стал им кем-то вроде ребенка. Его воспитанием занимались оба «родителя», только «мать» потакала всем прихотям, а «отец» пытался держать птенца в строгости, что не всегда удавалось.

Чтобы не терять навыки и форму, Неамара продолжила тренировки. Две ее верные соратницы Шива и Ферга неизменно были ее спарринг-партнерами в устраиваемых дружеских поединках. За этим действом все так же упоенно наблюдал Америус, мечтающий лишь об одном: чтобы отныне бои носили лишь развлекательный характер и больше никогда не выходили за пределы тренировочной площадки. Никогда…

Оглавление

Начало

Смена приоритетов

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

Порок распутного сердца

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

Что посеешь, то и пожнешь

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

Между молотом и наковальней

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

Единение

  Глава 16

  Глава 17

Дань костяной земле

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

Из огня да в полымя

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

Эпилог