Убийство в чайной «Бузина» • Уоррен Нэнси

Нэнси Уоррен
Убийство в чайной «Бузина». Вампирский клуб вязания

Информация от издательства

Original title:

The Vampire Knitting Club. Stitches and Witches

by Nancy Warren

На русском языке публикуется впервые

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

* * *

Глава 1

Поздним октябрьским утром в магазин рукоделия «Кардинал Клубокси» зашел джентльмен. Он напомнил мне актера – не знаменитого, а такого, который играет генералов и знатных англичан в массовке. У мужчины были белые волнистые волосы, аккуратно подстриженные усики и сверкающие голубые глаза – с такой внешностью он бы отлично вписался в «Аббатство Даунтон» и экранизации романов Джейн Остен. Загорелая кожа джентльмена позволила мне предположить, что он провел последние пару месяцев на юге Франции. На нем был твидовый пиджак, серая фланелевая рубашка и широкий шелковый галстук на шее.

Сначала джентльмен показался мне довольно высоким, однако, взглянув на него снова, я поняла: дело в осанке и уверенности в себе. «Наверняка значимая личность», – подумала я. Мужчина не был похож на вязальщика, но несколько месяцев работы в «Кардинале Клубокси» дали мне понять: вязать любят самые разные люди, вне зависимости от пола и возраста.

И даже не только люди…

– Доброе утро! – сказала я, выходя из-за кассы.

При виде меня мужчина просиял, словно встретил старого друга, – хотя я была уверена, что мы незнакомы. Он улыбнулся, обнажив зубы – крупные, белые, прямые.

– Утро доброе! – ответил джентльмен. – Может ли оно быть иным, когда меня приветствует столь прекрасная юная леди!

Произнес он это будничным тоном, будто одаривал подобными комплиментами каждую встречную женщину – и неважно, какого она возраста и насколько красива. Я собиралась спросить его, интересуется ли он вязанием, как он заговорил снова:

– Я пришел, чтобы передать свою судьбу в ваши руки.

Растерявшись, я моргнула и тут заметила блеск в глазах мужчины: он всего лишь шутил.

Джентльмен глубоко вдохнул.

– Я хочу поговорить о вашей бывшей соседке, владелице чайной «Бузина». Ее звали Флоренс Уотт.

Ого, а дело принимает интересный оборот! Флоренс и Мэри Уотт – незамужние сестры, которые работали в чайной «Бузина» с незапамятных времен: наверное, с тех пор, как в Англию впервые завезли чай. Судя по всему, этот джентльмен уже много лет не общался с Флоренс. Он что, решил, будто она вышла замуж и сменила фамилию?

Я поспешила успокоить его:

– Мисс Уотт все еще живет в соседнем доме. Они с сестрой Мэри заведуют чайной.

Мужчина положил руку на сердце.

– Могу ли я надеяться, что мисс Флоренс Уотт все еще свободна?

Трудно вообразить, чтобы сестры Уотт завели с кем-то роман! Но, похоже, у одной из них он когда-то был. Я постаралась скрыть любопытство, но получилось, кажется, не очень.

– Разумеется, вы обо всем догадались, – вздохнул мужчина. – Я полюбил Флоренс пятьдесят пять лет назад и до сих пор не забыл.

Я читала такие истории. Школьные парочки, встретившиеся снова, когда им минуло пятьдесят, влюбленные, разлученные обстоятельствами и обручившиеся уже на закате жизни. Играть в подобном романе даже маленькую роль – настоящая радость. Мне было нелегко представить практичную, организованную Флоренс Уотт влюбленной молодой девушкой, но в душе я была романтиком. Мне хотелось верить, что она еще сможет найти своего спутника.

Меня охватило любопытство, да и сам джентльмен, казалось, не против был поговорить. Больше в магазине никого не было, а инвентаризация может и подождать.

– Вы, наверное, тогда были очень молоды, – сказала я.

Мужчина кивнул и мечтательно посмотрел в сторону чайной.

– Почти мальчишкой. Но в Флоренс было нечто такое, чего я не встречал ни в одной другой девушке. Мы полюбили друг друга, и я верил, что нашел себе спутницу на всю жизнь.

Мужчина грустно покачал головой.

– К сожалению, меня призвали на службу. – Он понизил голос и огляделся, чтобы убедиться, что мы в магазине одни. – Большего сказать не могу: это государственная тайна.

Это разожгло во мне интерес пуще прежнего. Государственная тайна? Он шпион? Но ведь даже они когда-то выходят на пенсию. Судя по внешности мужчины, с ним это должно было случиться много лет назад.

– И все это время вы где-то скрывались? – спросила я.

Джентльмен улыбнулся, вновь показав прекрасные зубы.

– Нет. Просто так сложилось, что я женился на другой и провел жизнь совсем иначе, чем собирался. Однако я не забыл Флоренс. Моя жена недавно умерла, и мне захотелось узнать: помнит ли Флоренс меня, как я ее?

Какая романтичная история! Мужчина быстро взглянул на меня, словно проверяя, тронута ли я его чувственным рассказом. Я, как замечательно выражаются британцы, была «очарована до глубины души». Сестры Уотт были незамужними старушками, точного их возраста я не знала. Казалось, они появились на свет сразу такими, из чайных цветов, и всю свою жизнь провели в этом маленьком уголке Оксфорда, подавая сконы с изюмом и сэндвичи без корочки. Представить, что одна из них пошла на свидание – и уж тем более под венец, – было очень нелегко.

– Насколько я знаю, Флоренс Уотт сейчас в чайной по соседству. Может, вам стоит обратиться к ней? – Единственный ответ, который пришел мне в голову.

Мужчина с облегчением кивнул.

– Я решил сначала зайти к ее соседям и порасспрашивать о ее жизни – не хотелось бы опозориться перед ней.

Мозг подсовывал все больше вариантов развития событий. Мисс Уотт с мужем и пятью детьми! И она уже не мисс Уотт, а миссис Какая-Нибудь-Там!

– Не волнуйтесь! Думаю, она будет рада увидеться со старым другом.

Я осмотрела магазин, битком набитый пряжей, книгами и журналами о вязании, спицами, крючками и прочими товарами для рукоделия. Стены и вешалки украшали свитера, шали и кардиганы. Мужчина бросил взгляд на задернутую штору, скрывавшую часть помещения, – там я проводила занятия по вязанию. А еще за шторой находился люк, через который приходили мои соседи снизу – целая свора вампиров, обожающих вязать.

Когда я только переехала из Бостона и познакомилась с ними, я боялась, что они выпьют мою кровь. Однако теперь, узнав их лучше, я относилась к ним с теплом. И все же, когда магазин был открыт, я всегда задергивала штору: моя бабушка стала вампиром лишь недавно и к тому же страдала бессонницей. Пару раз она случайно забрела в магазин днем.

– Какой уютный магазин! – улыбнулся джентльмен. – Смотрю – и аж хочется заняться вязанием.

– Попробуйте! Очень расслабляющее хобби.

Тяжело говорить такое с серьезным лицом! Вязание – это настоящий ад. Почти все мои изделия можно смело отнести к семейству ежовых. Тем не менее, когда ты владеешь магазином рукоделия, как-то странно признаваться, что ничего не смыслишь в вязании. Пришлось выучить пару дежурных фраз.

Мужчина покачал головой, не переставая осматривать помещение.

– Когда я приходил сюда в последний раз, вы еще не родились. Владелицей была другая женщина.

– Моя бабушка, Агнесса Бартлетт. Несколько месяцев назад ее не стало. Я ее внучка, Люси.

– Уверен, она бы гордилась тем, как прекрасно вы справляетесь.

– Благодарю.

Мужчина расправил плечи, словно солдат, готовящийся к параду.

– Что ж, Люси, пожелаете мне удачи?

– Конечно! Удачи!

Джентльмен вышел на улицу и взглянул на собственное отражение в двери. Судя по всему, он не любовался собой, а переживал о своем внешнем виде – я сочла этот жест очаровательным.

И, конечно, мне очень хотелось обсудить случившееся с бабушкой! Правда, сейчас она крепко спала. Хорошо, что собрание клуба вязания для вампиров уже этой ночью! Обычно бабушка приходила примерно за час до начала, чтобы подготовить комнату для занятий и пообщаться со мной до появления остальных.

Я взглянула на настенные часы. Половина одиннадцатого утра. Что ж, придется потерпеть. Я задумалась: может, в моей книге заклинаний есть советы по управлению временем? И все же я решила не трогать гримуар. Не стоит тратить волшебные силы по пустякам. К тому же, зная меня, вместо пары часов я передвину время лет на пятьдесят вперед. Я лишь недавно узнала, что я ведьма, а семейный гримуар, в который мои предки веками вносили заклинания, нашла еще позже.

Чего в этой книге только нет! Из нее можно было узнать, как лечить рахит и лунатизм, отгонять злых духов, проклинать врагов… Поначалу я относилась к гримуару как к чему-то безопасному и забавному – вроде старой кулинарной книги, где есть рецепты холодца из мозгов теленка и пудинга из крапивы. Но однажды я решила вскипятить воду в чайнике, не включая его в розетку. Я запомнила заклинание, сосредоточилась как следует и… в результате чайник взорвался, а в потолке появилась дыра. Магия оказалась не невинным развлечением, а непредсказуемым и сложным искусством. Меня она, если честно, пугала. Чем реже придется заглядывать в гримуар, тем лучше.

Из всех занятий колдовство и вязание давались мне хуже всего. По сказочному невезению, именно они стали основными в моей жизни.

Моя любимая бабушка, в прошлом ведьма, но недавно ставшая вампиром, настаивала, что мне всего лишь нужно практиковаться. Однако каждый раз, когда мне хотелось открыть гримуар (а это случалось нечасто), я поднимала голову, смотрела на свежую штукатурку на потолке и вспоминала, в какую сумму мне обошелся ремонт.

Как выяснилось, заклинаний против счетов не существовало.

Я предпочла не тратить времени на магию и вместо этого провела час за компьютером, заказывая пряжу для магазина. Клиентов почти не было, и я поразмышляла над тем, что сейчас происходит в чайной. Пожилой джентльмен уже встретился с Флоренс Уотт? Вспыхнули ли вновь их прежние чувства?

Я считала крючки, стоя спиной к двери, – и тут прозвенел колокольчик. Чтобы узнать гостя, мне даже не пришлось оборачиваться. От затылка по шее и позвоночнику, словно капля по стеклу, пробежал холодок. Ко мне пожаловал Рейф Крозье.

Рейф – тоже вампир, но крайне привлекательный. Признаюсь, мне он немного нравится, хотя чаще всего я его побаиваюсь. Рейф напоминает едва прирученного волка – величественный, изящный, но есть риск, что в самый неподходящий момент превратится в голодного зверя.

Сбившись, я тут же уронила крючки в корзину и повернулась, чтобы поздороваться. Рейф был высоким и выглядел, как и всегда, спокойно и элегантно. Он недавно подстриг черные волосы, и с такой прической его острые скулы еще сильнее бросались в глаза. На нем были черные шерстяные брюки, серый кашемировый свитер и твидовый пиджак. Рейф вполне мог сойти за очень соблазнительного лектора Оксфордского университета – только моложе и стильнее большинства из них.

Рейф, казалось, никогда не спал. Видимо, обходился короткой дремотой. Как обычно, он одновременно притягивал и отталкивал меня. Вампир стоял неподвижно, молча уставившись на меня, будто случилось нечто ужасное.

– Вам чем-нибудь помочь? – спросила я.

– Вы не слышали новости?

Рейф вел скрытный образ жизни, поэтому я не понимала, каким образом он всегда в курсе всего, что происходит не только в Оксфорде, но и в мире.

– Вы о мисс Уотт?

Голубые глаза Рейфа сощурились.

– Мисс Уотт? А что у нее случилось?

Я даже немного обрадовалась.

– В кои-то веки я знаю то, что вам неизвестно!

Я рассказала вампиру о беседе с пожилым джентльменом, влюбленным в мисс Уотт.

Рейф брезгливо сморщил длинный нос.

– Какая банальная история! Нет, новость, которую принес я, намного серьезнее.

– Я вся внимание.

Мысленному взору предстали ужасные картины: из другого города приезжают агрессивные вампиры, сильная злая ведьма собирается вызвать меня на дуэль (в которой я точно потерплю поражение), грядет чума, эпидемия или как минимум плохая погода…

– В соседнем квартале открывают магазин игрушек, – сказал Рейф. – Вы же понимаете, что это значит?

– Большая проходимость? Рост продаж? – Я постаралась воспринять перемену в позитивном ключе и ждать от нее лучшего.

Рейф покачал головой, сочтя мой ответ слишком наивным. Его взгляд стал еще более неодобрительным.

– Дети.

– А что не так с детьми?

Может, когда-нибудь они будут и у меня.

– Шумные демонята, разрушающие все вокруг.

Будто вампиры – мирные и безобидные создания!

Я предполагала, что дальше Рейф отправится в комнату для занятий: там был люк, ведущий в туннели под магазином, где располагалось жилище большинства местных вампиров. Однако сейчас почти все они спали, и едва ли ему понадобилось бы туда спускаться.

Тут у меня появилась отличная идея. Я была девушкой романтичной (насколько это возможно после недавно разбитого сердца), а еще ужасно хотела узнать, как дела в чайной по соседству. Я посмотрела на часы. Без пяти одиннадцать – скоро придет моя новая помощница.

– Не хотите ли выпить чашечку чая в соседнем здании? – предложила я.

Рейф бросил на меня странный взгляд. Тут я поняла, что он вряд ли пил чай. Ну и глупость же я ляпнула! Я уже хотела извиниться, но вампир осмотрел магазин и ответил:

– А кто останется здесь?

– Агата, моя новая помощница. Она придет в одиннадцать. Знаете, на самом деле ее зовут Агат. Она из Франции.

– Ее происхождение не так важно. Она случайно не психопатка и лгунья, которую с большой долей вероятности могут убить? Не похожа на вашу прошлую помощницу?

Бедняжку Розмари действительно нашли убитой в магазине рукоделия. Я содрогнулась от воспоминания.

– Тут я не виновата: Розмари наняла еще бабушка. Кроме того, у Агаты прекрасное резюме. Прежде чем переехать сюда, она работала в магазине нижнего белья на Елисейских Полях.

– Заслуживает уважения. А вязать она умеет?

Так как я во всех этих петлях и схемах ничего не смыслила, мне была просто необходима более сведущая помощница.

– Да. Она ходила в церковную школу, и монахини обучили ее. Единственное – Агата, похоже, презирает вязание и свысока смотрит на женщин, которые носят связанные вручную вещи.

Рейф многозначительно посмотрел на кардиган, который был сегодня на мне, бежевый, с вязаными цветами: оранжевыми, красными, розовыми маргаритками, розами и пионами. Цветы были настолько бледными, что казались больными. Кардиган связала милая вампирша Мейбл, ее обратили еще во время Второй мировой войны. Вампиры из вязального клуба по очереди дарили мне вещи, которые я носила в магазине. В результате они получали интересное времяпрепровождение, а я – свитеры, шарфы и платья, которые можно заслуженно назвать произведениями искусства. Однако бедняжка Мейбл, хоть и была умелой вязальщицей, не обладала таким чувством прекрасного, как остальные. Когда я примерила кардиган утром и взглянула в зеркало, у меня возникло чувство, будто я нарядилась в вязаную упаковку от туалетной бумаги.

Рейф поднял с пола крючок, который я уронила, и положил в корзину.

– Если хотите чаю, почему бы вам не подняться в квартиру и не поставить чайник?

Во-первых, начнем с того, что я так и не купила новый взамен взорвавшегося. Во-вторых, в отличие от моей тихой квартирки в здании по соседству наверняка происходило кое-что интересное. Я быстро пересказала Рейфу полную историю влюбленных, разлучившихся на полвека, и добавила, что очень хочу узнать, как прошла их встреча. Наверное, для вампиров пятьдесят пять лет – то же, что для людей пара недель, но Рейф все-таки согласился составить мне компанию.

Агата пришла ровно в одиннадцать. Ей было около сорока, она выглядела худой и невероятно модной: она надела черное платье и туфли на шпильках. По ее походке мне почему-то показалось, что под одеждой у нее дорогой комплект нижнего белья – из тех, которые она раньше продавала.

Женщина взглянула на мой кардиган и выдохнула:

– Mon Dieu!^[1]

Кто я, чтобы ее винить? На ней было белье из стопроцентного шелка, а на мне – огромная упаковка от туалетной бумаги.

Не успела я сказать Агате, что нам с Рейфом нужно отлучиться, как прозвенел дверной колокольчик. Я быстро придала лицу выражение «чем могу помочь?» и, увидев, кто пришел, искренне улыбнулась. Это были моя кузина Виолетта Уикс и ее бабушка Лавиния. Обе они ведьмы, но я ничего не имела против – в этом мы с ними полностью похожи.

Гостьи поприветствовали меня поцелуями в щеку и радостными улыбками. Наши семьи много лет враждовали, и я не знала, могу ли полностью доверять родственницам, однако, судя по всему, явились они без злого умысла. Лавиния держала в руках сверток, упакованный в симпатичную бумагу в цветочек и перевязанный лентой. Когда она протянула его мне, я приподняла брови: насколько я знала, никакого праздника сегодня не было, даже моего дня рождения.

– Открой, – попросила Лавиния.

Когда у тебя в руках подарок в обертке, не хочется спорить с предложением его развернуть. Я разорвала бумагу и, увидев предмет под ней, вздохнула и с радостью, и с печалью. Нюкта, моя кошка, выпрыгнула из своей любимой корзины с шерстью на витрине и пришла посмотреть, что случилось.

Это была фотография. На ней моя бабушка отмечала пятидесятый день рождения «Кардинала Клубокси». Снимок был сделан лет пять назад. Пожалуй, сейчас бабушка выглядела лучше: вампиры не молодеют после обращения, но становятся более утонченными и сильными.

– Я нашла этот снимок в той коробке с фотографиями, которую ты мне дала. Подумала, что в магазине он бы хорошо смотрелся.

Лавиния поместила фотографию в рамку. Внизу была подпись: «Агнесса Бартлетт, владелица магазина рукоделия “Кардинал Клубокси”» и даты рождения и смерти бабушки. Я подумала, что покупатели, знакомые с бабушкой, будут рады такому почтению ее памяти, а меня фотография огорчать не станет, ведь я знала, что бабушку обратили в вампира, и по-прежнему общалась с ней. Я была уверена, что бабушка будет в восторге от снимка. Лавиния, как и я, знала правду о бабушке – возможно, фотография была своеобразным предложением мира сестре.

На стенах магазина было много крючков, так что я просто сняла фотографию прядущей женщины и повесила на ее место новый снимок.

– Большое спасибо! – сказала я Лавинии. – Покупателям, которые знали бабушку, это понравится.

Мои родственницы-ведьмы явно пока не собирались уходить, а приглашать их в чайную с нами я не хотела. Это слишком напоминало начало какого-нибудь бородатого анекдота. Заходят как-то три ведьмы и вампир в чайную…

Позади нас Рейф и Агата общались на французском. За четыре дня, прошедшие с тех пор, как я наняла помощницу, я ни разу не видела ее столь оживленной. Она активно жестикулировала и, понизив голос, рассказывала Рейфу какую-то историю, от которой он смеялся.

Лавиния, тоже понизив голос, обратилась ко мне:

– Как у тебя дела с гримуаром?

Не так давно за право владеть книгой заклинаний развязалась настоящая борьба. Гримуар в итоге достался мне, поэтому мне не хотелось говорить им, что книга казалась мне сложной и пугающей. Вместо этого я притворилась, что от пособия по уничтожению чайников и потолков я просто в восторге.

– Отлично! Мне так нравится изучать заклинания!

– Прекрасно, – хмыкнула Лавиния с таким лицом, словно знала, что я лгу. – С нетерпением жду демонстрации твоих знаний.

Рейф заметил, что мы увлечены разговором, и, видимо, понял: перерыв на чай придется отложить или отменить. Он купил моток темно-фиолетовой ангорской пряжи и ушел через парадную дверь.

Вскоре пришли две пожилые женщины. Агата направилась к ним. Они показали ей схему, которую вырезали из какого-то журнала: покрывало для младенца из квадратных лоскутов разного цвета, на каждом из которых была буква алфавита.

– Для моего второго внука! – гордо объявила одна из дам.

– Поздравляю, – скучающим голосом ответила Агата.

Придется обсудить с помощницей ее манеры.

Тем временем я сменила тему и вновь заговорила о бабушке – это куда лучше, чем обсуждать магию. Я сказала, что бабушка будет рада видеть родственниц, и пригласила Виолетту и Лавинию заглянуть как-нибудь вечерком. Мы договорились встретиться вчетвером недели через две – за это время я надеялась освоить хотя бы парочку заклинаний. Я могла управлять предметами и училась контролировать свои внутренние силы, но с классическими чарами у меня шло туго.

– Слушай, мы же увидимся еще раньше! – вспомнила Виолетта. – Не забудь прийти на викканский ужин у камней в пятницу вечером!

Около Мортона-под-Уайчвудом был каменный круг, где проходили встречи местного ковена. Виолетта очень хотела представить меня подругам. Викканский ужин был частью подготовки к Самайну, одному из восьми главных языческих праздников, и важным событием – это я знала. Однако я всего несколько недель назад выяснила, что я ведьма! Я не планировала посещать каждую викканскую встречу!

Так вот почему они зашли на самом деле – напомнить мне об ужине? Пока что я избегала знакомств с другими ведьмами. Я была недостаточно опытна. Если честно, мои навыки в магии можно было описать словом «катастрофа». Кроме того, мне более чем хватало вязального клуба для вампиров дважды в неделю, чтобы пообщаться со сверхъестественными созданиями.

– Постараюсь, – неопределенно ответила я.

Разумеется, являться на ужин я не собиралась.

В магазин вошли три молодые студентки юридического факультета. Я успела их запомнить: они вязали на каждой лекции и часто приходили пополнить запасы пряжи.

– Помогу им, – кивнула я в сторону девушек.

– Ждем тебя в пятницу, – сказала Лавиния.

– Приду, если какой-нибудь красавчик не пригласит на свидание.

Виолетта и ее бабушка рассмеялись, будто я отлично пошутила. Да уж, девушка в вязаной упаковке от туалетной бумаги находит себе парня! Обхохочешься.

На самом деле кое с кем я действительно хотела пойти на свидание: с симпатичным детективом-инспектором. Иэн Чисхольм флиртовал со мной и, как мне казалось, уже собирался куда-то пригласить, но потом убили мою помощницу, и наши отношения стали сугубо профессиональными. Он младше Рейфа где-то на полтысячелетия (значит, разница в возрасте у нас куда меньше) и абсолютно живой (что куда больше подходит девушке, мечтающей о свадьбе и детях). Однако проблема вот в чем: мне не хотелось рассказывать ему о своих способностях и соседях-монстрах.

К тому же я не знала наверняка, нравлюсь ли я Иэну.

Черт, даже у восьмидесятилетней владелицы чайной по соседству личная жизнь насыщеннее, чем у меня!

Глава 2

Найти время, чтобы сходить в чайную, мне удалось только через три дня. Около двух Рейф пришел в магазин, чтобы купить еще фиолетовой пряжи. Посетителей было немного, и я предложила ему выпить чаю в «Бузине». Вампир тут же согласился. Видимо, ему не меньше моего хотелось узнать продолжение любовной истории.

Я сунула в расшитую сумку изделие, которое сейчас вязала. Туда же положила кошелек и телефон. Рейф приподнял брови.

– Собираетесь вязать за чашкой чая?

– Нет, – тихо произнесла я, чтобы Агата не услышала. – Но сегодня встреча вязального клуба. Распутаете бардак, который у меня вышел?

– Чтобы исправить ваше изделие, мне понадобится нечто намного крепче чая, – ответил Рейф.

Он взял меня под локоть и вывел на улицу. Дул сильный ветер, а куртку я не надела. К счастью, «Бузина» была в двух шагах – свитера на это время хватит. Наступила очередь Альфреда вязать что-то для меня, и он, к моей радости, решил черпать вдохновение из последнего выпуска модного журнала, который продавался в нашем магазине. В результате получился пуловер клюквенного цвета, спереди украшенный золотыми листьями. Свитер вышел настолько красивым, что даже Агата не поморщилась – от моей привередливой помощницы это можно считать комплиментом. Кроме пуловера, на мне были черные брюки длиной до лодыжки и коричневые полуботинки.

Мы вошли в чайную. Я тут же почувствовала легкие изменения в атмосфере, словно кто-то бросил камень в тихий пруд и круги от него все еще тревожат гладкую поверхность. Ни мисс Уотт, ни ее давнего кавалера видно не было. Этого следовало ожидать: вряд ли они собирались наверстывать упущенные пятьдесят лет любви посреди чайной, полной туристов и местных жителей, пьющих чай и жующих сконы. Однако я надеялась, что сестра Флоренс, Мэри, остановится у нашего столика и, как обычно бывает во время моих визитов, немного поболтает со мной.

Когда мы с Рейфом пришли, Мэри обслуживала пару американцев. Они принесли с собой путеводитель по Англии авторства Рика Стивса и расхваливали чайную, называя ее милым заведением. «Бузина» действительно была причудливо-очаровательным местом с балочным потолком, дубовым полом (правда, изрядно потертым за пару столетий) и оконными нишами в стенах. Обстановка была идеальной для того, чтобы выпить чаю после обеда. Каждый столик был накрыт изысканной кружевной скатертью, защищенной стеклом – чтобы меньше пачкались. В стеклянных вазах стояли свежие цветы, а у стен располагались крупные буфеты с чайниками и чашками – в основном антикварными. А еще в заведении висели две картины, на которых чаевничали викторианские дамы в платьях с оборками: на одном холсте – на прекрасной зеленой лужайке, на другом – в элегантной гостиной.

Рейф заметил, что я рассматриваю картины.

– Вы так и не пришли взглянуть на мою коллекцию. Не хотите навестить меня в воскресенье?

Дома у Рейфа была целая коллекция картин, какой позавидовали бы некоторые галереи. Скорее всего, о ней знали очень и очень немногие. Признаюсь, мне стало любопытно – не только взглянуть на произведения Ван Гога и Рембрандта, о существовании которых никто не подозревал, но и увидеть, где живет Рейф.

Сильвия, прекрасная пожилая вампирша, звезда немого кино 1920-х годов, сказала мне, что этот дом определенно стоит визита. А еще ясно дала понять, что приглашение туда – огромная честь.

– Да, я с радостью, – ответила я.

Рейф кивнул, ничуть не удивившись моему энтузиазму.

– Зайду за вами около двух.

Мэри Уотт не сразу заметила, что мы пришли, и я успела немного за ней понаблюдать. Женщина казалась расстроенной: лицо раскраснелось, губы поджаты. Однако когда она посадила пару за столик и увидела нас, то лучезарно улыбнулась.

– Люси! Вот так радость! Рейф, а вас мы не видели с тех пор, как вы читали в Бодлианской библиотеке замечательную лекцию о лицевых рукописях. Проходите-проходите! Вот там, в тихом уголке, как раз есть симпатичный столик…

Мисс Уотт проводила нас к нему и продолжила:

– Сейчас позову Катю. Это наша новая официантка, она из Польши.

Вопреки моим надеждам, Мэри не осталась пообщаться с нами, а поспешила к следующей посетительнице – та, как назло, пришла сразу после нас.

– Чай для одного человека, пожалуйста, – мягко, с ирландским акцентом сказала дама.

На вид ей было около шестидесяти. Волосы, когда-то ярко-рыжие, изрядно поседели. На ней было зеленое шерстяное пальто и черные сапоги. К груди она прижимала потертую сумочку. Я бы не обратила на даму никакого внимания, если бы не исходящая от нее сильная печаль. Она обволакивала женщину, словно темное дождевое облако.

Мисс Уотт проводила гостью в другой конец зала, однако та указала на столик для двоих рядом с нами.

– Можно ли сесть там? Оттуда вид хороший.

За тем столиком можно было разглядеть только пасмурное небо и магазины через дорогу. И то их загораживали мужчина и женщина, выбравшие места у окна. Однако мисс Уотт отвела даму за желаемый столик и сказала, что официантка скоро подойдет.

– Что-то наших голубков не видно, – прошептала я Рейфу.

Я снова огляделась и заметила женщину, которая вела тренировки по йоге в прицерковном общественном центре за углом. Я была на них пару раз, но регулярно ходить не стала – из-за ужасной занятости, ведь мне нужно следить за бабушкой-вампиром, страдающей лунатизмом, учиться колдовать, при этом не разрушая дом, кормить Нюкту и играть с ней…

Инструктора по йоге звали Бесси Янг, и она была одной из самых спокойных женщин, которых я знала. Ее длинная черная коса лежала на плече, свисая на голубое льняное платье. Она вела оживленную беседу со стильной женщиной с короткими светлыми волосами, вьющимися у ушей.

Два лучших столика, расположенных у больших полукруглых окон, были заняты. За одним сидел чопорный мужчина лет семидесяти с седыми волосами, слегка отросшими белыми усами и очень недовольным лицом. С ним была зашуганная дама, примерно его ровесница – скорее всего, жена. За другим столиком расположились три женщины и мужчина – они уже собирались уходить. Все четверо говорили на испанском, а на груди у них были бейджики с именами.

– Вы ведете себя довольно бесцеремонно, – сказал Рейф. – Может, старик пришелся мисс Уотт не по нраву и она отправила его восвояси.

– Тогда почему ее нет в чайной? – спросила я и поспешила сама ответить на свой вопрос, пока Рейф не продолжил топтать мои надежды: – Они точно сидят наверху, в квартире сестер Уотт, и вспоминают былые времена.

– Возможно. Однако смею заметить, что сестра Флоренс не в восторге от этой пары.

Значит, он тоже обратил внимание.

– Может, Мэри ревнует сестру. Они столько лет жили и работали вдвоем! Наверное, ей тяжело даже представить, чтобы у Флоренс появился мужчина. Не знаю, что она будет делать, если сестра переедет к нему.

– Или ее кавалер решит поселиться в их квартире.

– Об этом я не подумала.

Тут к нашему столику подошла официантка – невзрачная девушка чуть старше двадцати, с тонкими каштановыми волосами, собранными в неряшливый пучок на затылке, круглым лицом и карими глазами. Губы девушки можно было назвать красивыми, вот только их уголки загибались вниз – то ли от скуки, то ли от плохого настроения.

– Добрый день! Что будете заказывать? – Девушка неплохо говорила по-английски, пусть и с сильным акцентом.

Не успела я ответить, как Рейф заговорил с ней на другом языке – как я предположила, на польском – и закончил тем, что одарил девушку своей очаровательной улыбкой. Очевидно, он заметил, что официантка чем-то расстроена, и решил приободрить, обратившись к ней на ее родном языке.

Однако ничего хорошего из этого не вышло. Девушка округлила глаза и отскочила, словно Рейф ударил ее. Она украдкой огляделась и сказала:

– Мне разрешено говорить только на английском.

Затем официантка развернулась и ушла, так и не приняв у нас заказ. Я посмотрела на Рейфа: он проводил ее взглядом, задумчиво хмурясь.

– Как-то странно вышло, – заметила я. – С чего бы мисс Уотт запрещать ей общаться с посетителями на польском? Прозвучало так, будто мисс Уотт ужасно относится к сотрудникам, но это неправда. А что вы ей сказали?

Вряд ли Рейф обошелся с ней грубо или намекнул на нечто непристойное.

– Спросил, нравится ли ей в Оксфорде.

Вполне безобидно.

– Может, ей было неприятно выглядеть приезжей?

– Или она не знает польского.

Я удивленно уставилась на него.

– Зачем ей врать о том, из какой она страны?

– Причины могут быть какими угодно, – ответил Рейф тоном человека, несколько веков наблюдавшего за поведением людей. И знавшего больше языков, чем Берлиц^[2].

Мне в голову не пришло ни одной причины. Я отыскала глазами возможно-не-польскую официантку: она убрала со стола, за которым до этого сидели испанцы, а затем скрылась на кухне, миновав нас и леди из Ирландии, которая с надеждой взглянула на нее поверх закрытого меню.

Не успела я вытянуть из Рейфа, что он имел в виду, как к нам подошла Мэри Уотт. Она обладала удивительной способностью приглядывать за всеми столиками в чайной одновременно. Женщина принесла американским туристам воды со льдом и обратилась к нам:

– Катя приняла ваш заказ?

Мне не хотелось подставлять новую официантку. Сестры Уотт ценили эффективность и, несмотря на доброту, уволили бы любую сотрудницу, которая не справлялась с обязанностями. Катю почему-то ошарашило то, что Рейф заговорил с ней на польском, и я не хотела, чтобы ее наказали.

– Мы только сейчас определились.

Мисс Уотт внимательно посмотрела на меня, словно зная, что я слукавила.

– Тогда давайте вашим заказом займусь я.

– Мне чайник чая «Английский завтрак» и скон с джемом и сливками, пожалуйста, – сказала я.

Может, я и пришла сюда из интереса к любовной истории, но вкусный скон, щедро смазанный клубничным джемом и топлеными сливками, был замечательным дополнением к визиту.

– Тебе классический или хочешь попробовать скон дня от шеф-повара? С лимоном и белым шоколадом, очень даже вкусно.

Я едва не упала со стула. В чайную «Бузина» я ходила с самого детства. В этом самом зале я попробовала свой первый в жизни скон и с тех пор съела, наверное, сотни. Никакого ассортимента сконов у них и в помине не было. Ну хорошо, я немного преувеличиваю: сестры Уотт предлагали классические сконы и классические сконы с изюмом. В меню отсутствовали даже сконы с сыром – а теперь они осмелились на лимон и белый шоколад?!

Прийти в чайную «Бузина» и узнать, что одна из сестер Уотт обзавелась ухажером, а среди сконов появились новинки, – все равно что открыть, будто Земля вращается в другую сторону. И все же я не из тех, кто смотрит дареному скону в зубы. Я с радостью заказала тот, что с лимоном и белым шоколадом.

Рейф попросил тот же чай, что и я, а от еды отказался, сказав, что уже плотно пообедал.

Мне стало стыдно. Когда Мэри Уотт отошла к ирландке, я наклонилась к нему и прошептала:

– Извините. Я никогда не задумывалась, что вы, вероятно, и не пьете чай.

Я была почти уверена, что человеческую кровь в чайной не подавали. Хотя, раз они добавили в меню сконы с лимоном и шоколадом, можно ожидать чего угодно!

– Не волнуйтесь, – успокоил меня Рейф. – Я привык вести себя как человек.

Вскоре к нам подошла Катя с подносом. На нем стояли чайник «Браун Бетти», две прелестные кружки из разных наборов, а еще крошечные миски с ярко-красным джемом и топлеными сливками. На блюдце, тоже из другого сервиза, лежал скон.

Вдруг я поняла, почему Рейф тоже заказал «Английский завтрак»: нам принесли один чайник на двоих, и никто и не заметит, что пила только я. Пока Катя не ушла, я спросила вампира, не хочет ли он воды со льдом. Может, он предпочитал что-то более холодное. Однако Рейф отказался.

Катя старательно избегала встречаться взглядом с моим спутником; наверное, боялась, что он опять заговорит на польском. Она поставила чайник и на соседний столик и быстро удалилась на кухню. Рейф с легким недовольством проводил ее глазами.

– Может, у вас ужасный акцент, – предположила я. – Или вы говорите на средневековом варианте польского. Или она боится говорить на другом языке в английской чайной.

– Не исключено.

Судя по всему, мои слова его не убедили.

В ожидании, пока чай заварится, я щедро смазала скон сливками и джемом. Затем налила в кружку молоко, насыпала сахар и подняла чайник, вопросительно взглянув на Рейфа.

– Хотите чаю?

– Половину чашки, пожалуйста.

После этого я наполнила ароматным напитком и свою чашку. Пить кровь, чтобы выжить, – само по себе мерзко, а уж лишиться возможности ощущать вкус любимой еды – совсем грустно. Я откусила скон, наслаждаясь плотной текстурой сливок, яркой сладостью джема и, наконец, рассыпчатым тестом. Рейф внимательно наблюдал за мной – кажется, с завистью. Лакомство было таким вкусным, что мне хотелось застонать, однако я сдержалась: это было бы неуместно.

Дождавшись, когда я прожую и запью чаем, Рейф лукаво спросил:

– Он так же хорош, как и классический скон?

– Да! Наверное, сестры наняли нового повара. Обычно готовит Флоренс, но, если она занята, может, на ее месте теперь кто-то другой.

Еда, несомненно, была вкусной, однако я пришла сюда по совсем иной причине: узнать, преуспел ли галантный пожилой джентльмен в своем намерении. Старшая из сестер Уотт то ли оказалась слишком занята, чтобы подойти ко мне и поболтать, то ли просто не хотела обсуждать неожиданного гостя сестры. Наверняка Флоренс была в шоке, когда объявился возлюбленный ее молодости, – и Мэри, вероятно, ошарашена не меньше.

Осмотрев чайную, я заметила, что преобразился не только ассортимент сконов, но и само меню. С тех пор как я впервые сюда пришла (а это было почти двадцать лет назад), меню оставалось почти неизменным. Да, в чайной предлагали киш дня, но любой завсегдатай знал, что по вторникам и средам подавали киш с брокколи и сыром Стилтон, по четвергам и пятницам – киш лорен^[3], по субботам и воскресеньям – киш с лососем, а по понедельникам заведение было закрыто. Кроме того, в меню был «обед пахаря»^[4], одни и те же сэндвичи на выбор и два салата. Мне казалось, постоянство – часть шарма чайной «Бузина».

Теперь же мой взгляд наткнулся на грифельную доску, где были перечислены блюда дня: крепы^[5] с креветками и, что еще удивительнее, салат с киноа. Я готова была поклясться: сестры Уотт и знать не знали, что такое киноа.

Я заметила, что нескольким посетителям понравились новые блюда: конечно, в основном туристам и приезжим, но все же стратегические изменения в меню казались столь же успешными, сколь и поразительными.

Когда мисс Уотт в очередной раз проходила мимо, я обратилась к ней:

– Вижу, в меню появились новые позиции! И их охотно заказывают.

Мисс Уотт поджала губы, отчего вокруг ее рта появились крошечные морщинки.

– Это все тот молодой человек на кухне, – ответила она. – Наглый, как черт! Сказал, что наше меню давно устарело и с моего позволения он мог бы его изменить, чтобы увеличить доходы заведения. – Женщина покачала головой и продолжила: – С каких пор в чайных подают салат с киноа? Откровенно говоря, я даже не знала, как это слово произносится, – повару пришлось научить меня. Но мир слишком переменчив: теперь и еда, и люди путешествуют по всему земному шару. Порой и не понимаешь, где находишься. – Мэри наклонилась к нам и заговорщически прошептала: – Я виню в этом интернет.

Я с сочувствием кивнула и решила отказаться от идеи заказать в следующий раз крепы с креветками – хотела проявить солидарность.

– Что ж, по крайней мере, новый повар желает «Бузине» процветания. Наверное, это хорошо, – попробовала поддержать ее я.

– Надеюсь, прибыли хватит хотя бы ему на зарплату. Раньше мы с Флоренс сами здесь всем заправляли, а теперь…

Мэри замолчала, будто переживала внутренний конфликт, а затем, не в силах больше сдерживать чувства, заговорила вновь:

– Теперь она слишком занята своим кавалером, чтобы уделять силы и внимание чайной.

Я, как и многие женщины, обожала сплетни. А еще я знала, что, когда я приду домой, бабушка обязательно расспросит меня о случившемся. Одним из главных недостатков жизни вампира для нее стала невозможность удовлетворить интерес к тому, что происходит у ее друзей и соседей, ведь ей нельзя даже попадаться им на глаза. Поэтому я делилась с бабушкой всеми слухами, мысленно убеждая себя, что сплетничаю только ради нее.

– Кажется, он вам не по душе, – обратилась я к Мэри Уотт.

Женщина встретилась со мной взглядом: в ее обычно спокойных голубых глазах блеснуло нечто похожее на ярость. Она снова поджала губы, словно стараясь промолчать, но все же выдохнула:

– Что ж, он радует мою сестру. Пожалуй, это самое главное.

– Здорово, что у вас появились помощники! Не только на кухне, но и в зале.

Я махнула рукой в сторону официантки из Польши. Та крайне неуверенно несла поднос к столу у окна, откуда за ней суровым взглядом следил чопорный пожилой джентльмен, напоминающий военного. Рядом с ним, что-то мягко ему говоря, сидела взволнованная на вид дама.

Казалось, мисс Уотт была не слишком довольна новой сотрудницей.

– Они пришли вместе и спросили, есть ли вакансии. Парень проработал поваром много лет – сначала в Польше, затем в Праге, а после в Париже. Флоренс, конечно, бродила где-то со своим дружочком. И готовка, и обслуживание оказались на мне – я не справлялась.

Возлюбленный Флоренс появился в моем магазине всего четыре дня назад. Сколько всего произошло за столь короткое время!

– Молодой человек застал меня в крайне затруднительном положении. Сказал: «Давайте сегодня я вам помогу, а моя сестра Катя поработает официанткой. Если мы придемся вам не по душе, можете нам не платить».

– Что-то вроде бесплатного испытательного срока, – заметила я. Умный ход.

– Я была в отчаянии и согласилась. И не стану отрицать: парень печет вкусные сконы. Если бы только он не настаивал на новшествах!.. Но, кажется, людям это по нраву.

– Хм… Команда из брата и сестры? Звучит необычно.

Мисс Уотт кивнула и взглянула на Катю. Та с потерянным видом осматривала помещение.

– Молодой человек действительно работал шеф-поваром и свое дело явно знает. Но если эта девушка хоть раз была официанткой, то я царица Савская.

Катя и правда была несколько неуклюжей.

– Может, она просто волнуется?

– Не исключаю. Мне в любом случае нужна помощь, а на безрыбье и рак рыба, – произнесла Мэри, наблюдая за девушкой, и вдруг подалась вперед: – Нет, Катя, не сюда! Это заказ для четвертого столика.

Бедняжка в полной растерянности встала посреди зала, озираясь по сторонам. Мисс Уотт покачала головой и едва слышно пробормотала:

– Она постоянно путает номера столиков. Безнадежный случай.

Женщина подошла к новой официантке и тихим голосом подсказала направление к нужному столику.

Я доела скон и налила себе еще чашку чая, попутно болтая с Рейфом. Я расстроилась, что не увидела Флоренс, но хотя бы теперь знала: она не выставила бывшего возлюбленного за порог, а Мэри была от их пары совсем не в восторге.

Кончики пальцев у меня вдруг закололо, словно от легкого удара током. Я подняла голову: Катя только что вышла из кухни, держа в руках перегруженный поднос. Она блуждала взглядом по залу, шевеля губами: считала вслух столики.

Мисс Уотт резко обратилась к девушке, и та дернулась. Я, словно в замедленной съемке, наблюдала, как поднос покачнулся, и поняла: если я сейчас же что-то не сделаю, он упадет и вся посуда на нем разлетится на осколки.

Я сосредоточилась на подносе, чашках и большом чайнике, который уже поехал к краю.

– Замри! – еле слышно прошептала я.

К моему глубокому удивлению, поднос подчинился. Рот Кати округлился от ужаса, но свою ношу она удержала. Меня охватила гордость: я выиграла состязание против закона всемирного тяготения!

Рейф, который все это время наблюдал за мной, тихо произнес:

– Отлично сработано!

Вампир, конечно, увидел куда больше, чем следовало, но убеждать его, что ему показалось, смысла не было.

– Наверное, новичкам везет. – Я пожала плечами.

Я проследила взглядом за Катей: вдруг ей снова понадобится моя помощь? Однако она сумела без лишних проблем поставить посуду на столик.

– Честное слово, ведьма из меня никакая, – продолжила я. – У меня не получается ни одно заклинание из гримуара. Понятия не имею, почему сейчас все вышло как надо.

– Потому что вы действовали на эмоциях. Вы искренне не хотели, чтобы эта девушка разбила посуду и, скорее всего, осталась без работы.

Наверное, Рейф прав. Было приятно осознавать, что при необходимости я могла сотворить простенькие чары.

– Вот бы пришла мисс Уотт с возлюбленным! Ее сестре он явно не по вкусу, но я хочу сама увидеть, подходит ли он мисс Флоренс. – Я отпила чай. – А еще я уверена: бабушка будет меня расспрашивать. Пусть она узнает все подробности, будто и сама была здесь, с нами.

Рейф кивнул и опустил взгляд. Он провел кончиком указательного пальца по краю блюдца, на котором стояла не тронутая им чашка чая.

– Нам нужно поговорить о вашей бабушке.

В животе что-то сжалось.

– Зачем? С ней же все хорошо, правда?

Однажды я уже потеряла бабушку. Лишиться ее снова я не хотела.

– Агнесса достаточно легко привыкает к новой жизни, но сильная связь со смертными не идет ей на пользу. – Видимо, речь шла обо мне. – Я бы предложил вашей бабушке уехать – обычно так поступает большинство из нас после обращения. Сложно жить там, где многие с тобой знакомы и потому тебе запрещено показываться на улице. Разумеется, спустя одно-два поколения можно вернуться домой: к тому времени никого из знакомых не останется.

Грудь сковало льдом, словно кто-то заморозил мое сердце.

– Вы же не можете выселить бабушку!

В словах Рейфа был смысл, но я не могла и подумать о том, чтобы вновь остаться без бабушки. Порой нам было непросто общаться: она была вампиром и пыталась обучить меня колдовству. Однако я любила ее и нуждалась в ее помощи – не только с магией, но и с ведением дел в магазине.

Рейф долго смотрел на меня.

– Решение принимать не мне. Я могу дать ей совет, но выбирать свою судьбу может только она.

Я поднесла ноготь большого пальца ко рту – привычка, которая проявляется, когда я нервничаю.

– Вы считаете, что я эгоистично удерживаю бабушку. Я понимаю: ей будет лучше оставить дом и привыкнуть к новой жизни в другом месте. Но я буду так по ней скучать! – При мысли, что мне придется содержать магазин и общаться с родственницами-ведьмами без помощи бабушки, меня охватила паника. Однако я хотела поступить правильно. – Вы обсуждали с ней переезд?

Рейф печально улыбнулся:

– Агнесса и слышать об этом не хочет. Она останется здесь, пока считает, что нужна вам.

Конечно, я почувствовала облегчение, но вместе с тем и вину.

– Может, нам обеим стоит переехать? Если мы найдем кого-то, кому можно доверить магазин рукоделия…

Я бросила взгляд на входную дверь – и замерла на полуслове, распахнув от удивления глаза. В чайную зашли Флоренс Уотт и ее возлюбленный, а ведь не прошло и минуты с тех пор, как я сказала, что хочу их увидеть!

Рейф проследил за моим взглядом. Я повернулась к нему и прошептала:

– Да я сегодня в ударе! Пожелала, чтобы они оказались тут, – и вот пожалуйста!

Вампир, кажется, не слишком мне поверил.

– Полагаю, это всего лишь совпадение.

Я обиженно надула губы:

– Ну вы и птица обломинго!

Рейф вроде как не знал этого выражения. Однако он не успел спросить у меня его значение, а я – объяснить: Флоренс заметила меня и поспешила к нашему столику.

Глава 3

– Люси! Как я рада тебя видеть!

Мисс Уотт и правда лучилась счастьем. Она как будто помолодела лет на десять. Женщина нанесла макияж и еще, если я не ошибалась, купила новое платье. Ее волосы, прежде седые и собранные в пучок, теперь были оттенка «пепельный блонд» и уложены в стильную прическу – даже не дашь ей ее возраст!

Как же все изменилось за пару дней!

– И я вас, мисс Уотт!

– Как я понимаю, вы уже знакомы с Геральдом Петтигрю?

– Да.

Пожилой мужчина дерзко улыбнулся.

– Вы ведь та юная леди из соседнего магазина? – Он повернулся к Флоренс. – Это Люси посоветовала мне набраться смелости и прийти к тебе.

Не совсем правда, но все равно приятно, что он не забыл о моей роли.

Затем Флоренс представила спутника Рейфу, и мужчины пожали руки. Мисс Уотт сияла от счастья, ее кавалер – от гордости. Как прекрасно видеть начало истории любви двух пожилых людей! Свела их не я, но все же мне казалось, что я немного помогла им встретиться, а потому мне было очень интересно, как все в итоге сложится.

– Наверное, неожиданно было спустя столько лет вновь встретить мистера Петтигрю, – сказала я.

Женщина схватилась за сердце. Тут я заметила, что она сделала и маникюр: ее ногти нежно-розового цвета напоминали по форме идеально ровный засахаренный миндаль.

– У меня просто слов нет! Он зашел на кухню, а я была совершенно не готова: руки в муке, волосы растрепаны…

– Ты выглядела прекрасно. Такой я тебя и помнил, – улыбнулся мужчина, протягивая Флоренс руку.

– Вот так сюрприз получился, – продолжила она. – Но очень приятный. Казалось, время повернулось вспять и я вновь помолодела.

– Я теперь куда старше, но, надеюсь, мудрее, – подмигнул ее спутник. – Второй раз я ее не упущу. А еще, – он погрозил мне пальцем, – зовите меня Геральд.

– Я так счастлива! – выдохнула Флоренс.

Слова тут излишни: женщина вся светилась.

– Я боялся, что ты меня даже не узнаешь, – обратился к ней Геральд. – Прошедшие годы не всегда были милостивы ко мне.

Флоренс посмотрела на него с улыбкой.

– Да, ты теперь старше, но я сразу поняла, кто ты. Я бы непременно узнала тебя где угодно.

– И я тебя.

Они еще несколько минут рассказывали, как вместе посетили прежде любимые ими места и взглянули на них под новым углом.

– Конечно, отчасти ничего не изменилось, но пятьдесят лет назад никакого Гарри Поттера не было. Крайст-Черч считался просто колледжем. А что теперь? Здание битком набито туристами, желающими сфотографировать обеденный зал Хогвартса. – Геральд в притворном гневе вскинул руки. – Куда катится мир!

Флоренс положила ладонь ему на плечо, когда описывала их поход в «Перч» – паб у реки, где полвека назад состоялось их первое свидание. Мужчина в ответ погладил ее руку.

– Паб несколько изменился, но ты, любовь моя, ничуть.

Раскрасневшись, женщина покачала головой, а затем хихикнула – совершенно непривычно видеть ее такой! А ведь раньше я и представить не могла, что мисс Уотт в кого-то влюбится!

Казалось, они с Геральдом просто не могли без физического контакта. Даже если они не трогали друг друга, то стояли настолько близко, что их плечи соприкасались.

Мисс Уотт сказала Геральду, что Рейф – эксперт по реставрации старинных книг. Ее спутник покачал головой.

– В Оксфорде все такие умные! Как ни приеду, чувствую себя круглым дураком. – Мужчина ткнул пальцем себе в лоб. – Я глуп как пробка.

– Ничего подобного! – воскликнула Флоренс. – Ты умный, как и все. Если ты не интеллигент, это еще не значит, что ты глупее!

Женщина лучезарно улыбнулась.

– Я сказала Геральду, что возьму выходной и устрою нам полноценное чаепитие. Я и не помню, когда в последний раз была гостьей в собственном заведении. Наверное, ни разу.

Вторая сестра Уотт наблюдала за нами краем глаза. Она приблизилась к влюбленным, когда те отошли от нашего стола.

– Решили заглянуть к нам на чай? – спросила Мэри резким, нарочито дружелюбным тоном, словно обращалась к туристам из Манчестера.

Ее сестра была несколько ошарашена таким приемом.

– Да. Если можно…

– Разумеется.

В голосе Мэри слышалось раздражение. Видимо, я оказалась права: она была не слишком-то рада, что у ее сестры появился ухажер.

Женщина повела их к пустому столу у стены, но Флоренс остановила ее:

– Мы хотим за шестой столик.

Мэри поджала губы. Если Геральд Петтигрю и вернул Флоренс лет десять, то они словно перешли ее сестре. Казалось, волосы Мэри стали более седыми, лицо посерело, и в целом она выглядела угрюмой.

– Как пожелаете.

– И не нужно нас провожать. Я знаю, где что находится в чайной.

Мэри сердито развернулась на каблуках и ушла на кухню. Ей явно не понравилось, что ее сестра вела себя как посетительница, да еще и выбрала один из лучших столиков в час пик. А еще я сомневалась, что Мэри хоть раз брала выходной и пила в заведении чай после обеда.

Влюбленные заняли столик у окна: он как раз недавно освободился. На щеках мисс Уотт проступили красные пятна. Она пробормотала что-то спутнику, и в ответ тот успокаивающе накрыл ее ладонь своей. Румянец тут же спал, и Флоренс вновь улыбнулась.

Я, почти копируя ее действия, наклонилась к Рейфу и прошептала:

– Видимо, нет добра без худа.

– В курятник пробрался старый лис, – кивнул он в ответ.

Спустя пару секунд к влюбленным тяжелой походкой подошла Катя с блокнотом в руках. Мисс Уотт заказала шампанское и чай с набором десертов.

– Будьте добры, «Английский завтрак», – закончила она.

– А вам, сэр? – обратилась Катя к Геральду Петтигрю.

– Чайник «Эрл Грея», пожалуйста.

Катя еще не научилась следить за залом. Владелица чайной одним посетителям предложила бы долить горячей воды, с другого столика убрала бы пустую тарелку, постоянно стараясь подмечать, не нужна ли где-то ее помощь. Катя же прямиком направилась на кухню, чтобы передать заказ, даже не заметив, что пожилой мужчина за соседним столиком у окна, покраснев от злости, подзывал ее к себе.

– Девушка! Официантка, подойди сюда! – раздраженно скомандовал он.

Видимо, раньше мужчина был военным. Катя от его тона аж подскочила – как, кажется, и все в зале. Девушка обернулась.

– Ты принесла не тот чай. Не знаю, что это за бурда, но я заказывал «Эрл Грей», а не черт знает что с фруктами. И мед тоже забери: я пью чай с молоком и сахаром, как положено.

– Простите, сэр, – пробормотала Катя и забрала чайник с чашкой.

Бесси Янг, инструктор по йоге, повернулась к девушке:

– Милая, кажется, это был мой чай. Не волнуйся, оставь мне чайник и мед. Чашка у меня уже есть.

Бедняжка Катя выглядела совсем растерянной, но послушалась.

– И когда появится свободная минутка, можно салат с киноа, пожалуйста? – мягко добавила Бесси.

Официантка благодарно улыбнулась ей и пообещала передать заказ на кухню, а затем быстро удалилась. Пожилой мужчина проводил ее недовольным взглядом и нахмурил белые брови. Он заговорил с зашуганной женщиной – видимо, его женой, – и усы у него зашевелились:

– Понанимали иностранцев!

Рейф наклонился ко мне:

– Подумать только, а я считал послеобеденный чай скучным занятием.

– А сколько всего мы расскажем бабушке! Отлучусь в уборную и закажу еще чашку чая, если вы не против.

– У меня нет срочных дел.

До переезда в Оксфорд вампиры меня не особо волновали. Теперь же, когда я была знакома с Рейфом и другими вампирами-вязальщиками, я им сочувствовала. Они обречены на вечное существование в тени, на роль хищников, вселяющих в людей ужас, – в тех, кем они и сами когда-то были. Современные вампиры хотя бы могли получать кровь из донорских центров и другими ненасильственными способами. А еще из-за роста заболеваемости раком кожи появились всевозможные высокотехнологичные ткани, защищающие тело от солнечных лучей. Наверняка сейчас вампирам куда легче, чем в прошлом. И все же есть что-то печальное в планировании будущего, которому нет конца.

Извинившись, я направилась наверх, где располагались уборные. По пути я встретила Мэри Уотт: она выглядела совершенно несчастной и, казалось, плакала.

– Мисс Уотт, все хорошо?

Женщина вздрогнула.

– Да так, задумалась. Если честно, просто понимаю, что состарилась. Одной мне с «Бузиной» не управиться. Подумываю о том, чтобы выйти на пенсию. Я не могу найти достойной замены – и сама всем заведовать тоже не могу.

Я с сочувствием вздохнула. Мэри, очевидно, переживала из-за вновь начавшегося романа сестры и того, чем это грозит чайной. Женщина вынула из рукава свитера платочек и вытерла глаза.

– Только взгляни на них! Моя сестра совершенно потеряла голову из-за этого глупца. С тех пор как он заявился, она ни минуты не проработала! Что ж, если она хочет быть гостьей в «Бузине», может, стоит передать чайную кому-то другому.

Логика женщины показалась мне несколько путаной, но суть я уловила.

– Уверена, когда первая радость от встречи пройдет, ваша сестра, как и прежде, станет деловым человеком, – улыбнулась я.

Я не знала, насколько это было правдой, но хотела успокоить Мэри. В ответ женщина грубо хмыкнула.

– Ты так считаешь, да? А я скажу вот что: пятьдесят лет назад она так же помешалась на нем. И если бы я не… – Мисс Уотт покачала головой и убрала платочек. – Что ж, с тех пор прошло столько лет! Пожалуй, ты права. Все будет хорошо. Мне пора в зал.

Когда я вернулась за свой столик, мисс Уотт обслуживала компанию из четырех женщин. Они рассказывали ей, что вместе учились в колледже Святой Хильды^[6]. Им всем было где-то за семьдесят. Одна из женщин, блондинка, выглядела очень стильно: модная укладка и очки, элегантный черный костюм. Остальные три дамы были одеты не столь изысканно и в целом казались невзрачными. Их волосы давно поседели, макияж они не носили, а одежда была скорее комфортной, чем красивой.

Мэри улыбнулась им так, словно ее ничто не волновало, и с огоньком в глазах сказала:

– Настоящие хильдянки!

Дамы радостно рассмеялись.

– Так и есть. Конечно, мы там учились еще тогда, когда женщины допускались только в два колледжа. Нам очень повезло, что нас приняли.

– У вас встреча выпускников?

Женщины тут же посерьезнели. Блондинка печально улыбнулась и вытерла уголок глаза тыльной стороной ладони.

– Нет, поминки. Мы уже в том возрасте, когда собираемся вместе только по случаю того, что одна из подруг отошла в мир иной.

– Мне очень жаль, – вздохнула мисс Уотт. – Принести вам чаю?

Блондинка – видимо, негласный лидер в их компании – ответила:

– Думаю, для начала лучше шерри. Немного взбодримся перед чаепитием. – Она обратилась к остальным: – Если только вы не хотите что-то другое.

Никто не возразил против шерри.

– Хорошо, – кивнула мисс Уотт.

Она направилась в дальний угол зала, где стояли спиртные напитки. Мимо нее прошла Катя с тяжелым подносом – к тому самому сварливому мужчине, который был недоволен чаем.

– Вот ваш «Эрл Грей», сэр.

Катя неуклюже плюхнула чайник на стол. Мужчина сердито взглянул на нее.

– Да уж, вовремя! Наверное, он уже десять раз остыл. Я и скон успел доесть.

Катя пробормотала нечто невнятное – то ли извинилась, то ли выругалась на польском – и унесла переполненный поднос к столику Флоренс Уотт и Геральда Петтигрю. Я внимательно следила за девушкой, но магии больше не понадобилось. Катя сумела без проблем поставить на столик трехуровневую этажерку с сэндвичами, сконами и маленькими пирожными, а также два чайника и два бокала шампанского.

Флоренс Уотт сняла с чайника крышку, сморщила нос и покачала головой. Затем вернула крышку на место и поменялась чайниками с Геральдом, после чего вновь понюхала содержимое и, довольно кивнув, налила себе напиток.

Тем временем вернулась Мэри Уотт и принесла четырем дамам из колледжа Святой Хильды по бокалу шерри. Женщины подняли тост за свою покойную подругу. Они напомнили мне бабушку с ее друзьями. Я так и не свыклась с тем, что бабушка (пусть и не совсем) умерла. Насколько тяжело ей самой? Может, Рейф был прав и нам обеим стоит переехать – тогда бабушка сможет появляться на людях. По крайней мере, пока не привыкнет к новой жизни.

Мои размышления прервал Рейф:

– Ваша бабушка справится с переходом. Ей лишь нужно время.

Я строго взглянула на него:

– Вы что, мысли читать умеете?

Рейфа, казалось, позабавил мой вопрос.

– С вами, Люси, не нужно быть телепатом. У вас очень выразительное лицо.

Я почувствовала себя глупо.

– Да, покерфейсом не могу похвастаться.

– А еще вам нечего скрывать – это радует. Большинство из нас тратят слишком много времени и сил на то, чтобы не показывать мысли.

Рейф как будто загрустил, и я не стала его расспрашивать. Полагаю, тем лучше для меня, если он что-то скрывал – не только мысли, но и прошлое.

Сварливый мужчина, похожий на военного, крикнул мисс Уотт принести ему счет. Услышав его голос, блондинка из компании четырех женщин повернулась к нему:

– О, это же полковник Монтегю! Приятная встреча.

Стоило мужчине увидеть, кто к нему обратился, как недовольство исчезло с его лица.

– Мисс Эверли! Решили вспомнить места своей молодости?

Женщина кокетливо рассмеялась, а затем встала и подошла к его столику – немного поболтать с полковником и его женой. Жена изобразила вежливую улыбку, а мужчина казался довольным: вся его сварливость исчезла, словно грозовые тучи расступились и на небе показалось солнце.

Мисс Уотт принесла полковнику счет, но разговор с мисс Эверли он не закончил. Из окна струился сероватый дневной свет, и мне показалось, что мужчина покраснел. Может, стеснялся, а может, ему было неловко общаться с другой женщиной, сидя рядом с женой.

Мисс Эверли вернулась за свой столик. Флоренс и Геральд тем временем допили шампанское и едва ли притронулись к сэндвичам и пирожным. Компания друг друга их явно интересовала куда больше, чем еда.

Вдруг раздался кашель. Сначала я не обратила внимания: размышляла о мисс Уотт и ее спутнике. Однако кашель усилился. Кажется, сварливому мужчине у окна стало плохо.

– Извините, – с трудом выдавил он между приступами. Его лицо становилось все краснее.

Все в зале стихли. Помещение наполнилось звуками ужасного лающего кашля.

Мисс Эверли вскочила на ноги.

– Воды! Принесите ему воды! – громким резким голосом воскликнула она.

Она направилась к полковнику. Тот отмахнулся, но женщина проигнорировала жест и постучала его по спине.

– Вы подавились? – спросила она, стараясь перекричать кашель.

Мужчина покачал головой и с усилием поднялся из-за стола.

Услышав просьбу мисс Эверли, Флоренс Уотт тут же побежала в дальний угол зала: там стояли кувшин с водой и стаканы. Она быстро наполнила один из них и вернулась.

Полковник обеими руками схватился за горло. Я никогда не видела, чтобы у кого-то изо рта шла пена, но сейчас происходило именно это.

– Тедди! – вскрикнула его жена и тоже вскочила.

– Он подавился, – сказала мисс Эверли. – Я попробую прием Геймлиха.

Меня охватило чувство беспомощности: я хотела помочь, но не знала как. Я собиралась встать со стула и, может, ослабить воротник мужчине, но Рейф накрыл мою ладонь своей.

– Оставьте его. Ему уже не помочь.

Мисс Эверли обхватила мужчину и с удивительной силой надавила кулаками на диафрагму. Изо рта полковника вырвались воздух и пузыри, после чего он осел на пол, увлекая за собой мисс Эверли.

Бесси Янг прошептала что-то своей подруге. Та без особого энтузиазма поднялась и подошла к столику, рядом с которым бился, хватая ртом воздух, полковник.

– Отойдите. Я врач.

Женщина выглядела так, словно жалела, что в свое время выбрала медицину и теперь лишилась возможности спокойно выпить чаю.

– Тедди, что с тобой?! – охнула жена полковника.

Врач обратилась к мисс Эверли, которая не без труда встала на колени:

– Помогите мне перевернуть его на бок.

Затем она повернулась к жене полковника:

– У него эпилепсия?

– Нет, в нашей семье такого никогда не было.

– Проблемы с сердцем?

Женщина заплакала, заламывая руки.

– Быстрее! У него есть заболевание, о котором мне следует знать?

– Нет. В прошлом году у него был инсульт, но врач сказал, что не слишком серьезный.

– Вызовите скорую! – скомандовала врач.

Она расстегнула рубашку полковника и что-то сделала – я не увидела, что именно, но кашель прекратился. Его жена, казалось, с трудом осознавала происходящее.

– Он пьет лекарства от давления, – пробормотала она. – В остальном его здоровье в полном порядке.

Врач с сочувствием посмотрела на женщину. Она закрыла собой мужчину от посторонних глаз, но было видно, что он словно сжался.

– Вынуждена сообщить, ваш муж серьезно болен.

Рейф наклонился ко мне и прошептал:

– На самом деле он мертв.

* * *

Спустя несколько минут стало очевидно, что Рейф прав. Полковник перестал кашлять и биться в припадке и замер. После всеобщей паники в зале вдруг воцарилась неестественная тишина. Все смотрели на мужчину.

Несколько посетителей встали из-за столиков, но никто не знал, что делать. Врач повернулась к взволнованной жене и сказала:

– Мне очень жаль, но вашего мужа больше нет.

– Нет? Но вот же он, здесь лежит.

– Он умер. Искренне вам сочувствую.

Женщина молча уставилась на врача. Ее лицо сильно покраснело, затем смертельно побледнело. Она горько заплакала.

Мисс Эверли придвинула свой стул к рыдающей женщине и огляделась по сторонам.

– Мэри, принесите, пожалуйста, еще бокал шерри.

– Вы знакомы с врачом? – спросила я Рейфа. Он, как правило, знал всех в округе.

– Видел ее, но не общался. Это доктор Аманда Сильвестр. Она работает в клинике на Мэнсфилд-стрит.

Геральд Петтигрю встал с места; к чаю он практически не притронулся.

– Ужасная трагедия! Думаю, лучше всего оставить несчастного в покое.

Флоренс, казалось, не знала, как поступить: уйти с возлюбленным или поддержать сестру.

Доктор Сильвестр покачала головой:

– Всем нужно оставаться здесь до прибытия полиции.

Геральд выпятил грудь, собираясь возразить, но тут Флоренс вскрикнула:

– Полиции?!

Доктор поднялась на ноги.

– Боюсь, что да. Разумеется, нужно провести вскрытие, но, судя по всему, этот человек был отравлен.

Сестры Уотт обменялись взглядами, а затем, не раздумывая, направились навстречу друг другу и встали рядом.

– Отравлен? – перепросила Мэри. – Но мы соблюдаем санитарные нормы! Еду каждый день готовим свежую. Уверена, вы ошибаетесь. Его жена сказала, что он принимает лекарства.

Врач с сочувствием посмотрела на мисс Уотт, но спорить о причине смерти мужчины с владелицей чайной явно не собиралась. Она лишь повторила, что истину можно будет установить только после экспертизы.

Ситуация была совершенно ужасной. Посреди чайной лежал мертвый человек – словно метафорический слон в посудной лавке. Я бы отдала что угодно, чтобы здесь действительно оказался слон, а не мужчина, который мучительно умер прямо на моих глазах.

Я посмотрела на Рейфа:

– Как вы считаете, его отравили?

Он кивнул.

Эта мысль просто не укладывалась у меня в голове.

– Специально?

– Смею предположить.

– Но это значит, что его…

– Убили. Да, вероятно, так и есть.

Меня бросало то в жар, то в холод. Посетители начали перешептываться, и звуки их голосов перекрывал жалобный плач только что овдовевшей дамы.

Глава 4

Когда наконец приехала полиция, я почувствовала облегчение. Первым, на кого я обратила внимание, был детектив-инспектор Иэн Чисхольм – я никогда не видела его таким серьезным. Его сопровождал немолодой крупный мужчина явно выше его по рангу. Оба замерли в дверном проеме, как будто мысленно фотографируя место преступления.

Иэн обвел взглядом присутствующих и заметил меня. Его глаза на секунду засияли, и в их уголках появились небольшие морщинки. Инспектор едва заметно кивнул мне. От одного его присутствия мне стало лучше.

– Я старший детектив-инспектор Родерик Блэйк, – представился немолодой мужчина. – Со мной детектив-инспектор Иэн Чисхольм. Нам необходимо допросить каждого из вас. Вскоре мы найдем подходящее помещение и сопроводим вас туда. Пока просьба оставаться на своих местах.

– Рядом с трупом? Да как вы смеете! – вскрикнула американка.

– Он тебя не укусит! – гаркнул на нее какой-то мужчина.

– Это займет всего несколько минут, мадам, прошу прощения, – ответил старший инспектор.

В помещение вошел фотограф из полиции, а вместе с ним – высокий худой мужчина, который тут же направился к доктору Сильвестр.

– Это доктор Фред Гилберт, судебно-медицинский эксперт. Она поступила правильно, вызвав его, – шепнул мне Рейф.

Оба врача склонились над телом. Фотограф сделал снимки – не только умершего мужчины, но и столика, за которым тот сидел. Затем старший инспектор попросил нас вернуться на те же места, где мы находились до несчастного случая, и фотограф снял и нас.

К тому времени прибыла скорая помощь. Медики положили тело на каталку и накрыли простыней. Хорошо, что они не поместили его в мешок: почему-то это казалось неуважительным по отношению к вдове. Хотя, возможно, она и не обратила бы внимания. Все еще в состоянии шока, она сидела с четырьмя женщинами, которые устроили поминки по умершей подруге.

– Поверить не могу, – повторяла она. – Быть того не может… У Тедди завтра соревнования по гольфу. Он так их ждал!

Она сложила руки на столе и заплакала.

Тело провезли мимо их столика. Мисс Эверли закрыла глаза и что-то зашептала – видимо, молитву за упокой.

Женщина из Ирландии, увидев, что каталка приближается к ней, подняла руку. Я ожидала, что она перекрестится, но вместо этого женщина показала умершему средний палец.

– Вы это видели? – прошептала я Рейфу. – Она его к черту послала.

– Интересно почему?

Мы не сводили с женщины глаз. Она, не замечая нас, демонстративно повернулась к каталке спиной. Ничего себе!

– Сначала она проводила его средним пальцем, а теперь отвернулась. Как-то это странно.

– Похоже на то, чем занимаются ваши коллеги. Проклинают кого-то, а затем притворяются, будто его не существует.

– Мои коллеги?

Я понимала, что речь о ведьмах, а не о владельцах магазинов. Однако быть ведьмой в такой ситуации мне было не очень-то по душе: не хотелось иметь отношения к тем, кто столь пренебрежительно относится к мертвым.

Глаза Рейфа блеснули, но комментировать мое заметное возмущение он не стал, благоразумно промолчав.

Старший инспектор запретил нам трогать или передвигать предметы в зале и тем более есть и пить что-либо. Впрочем, просьба была лишней: никому и в голову не пришло продолжить чаепитие.

Американка (судя по акценту, из Нью-Йорка) снова заговорила:

– Меня тошнит. Как думаешь, это ботулизм? Помнишь тот ларек на Сорок первой улице, который закрыли?

– Там обнаружили сальмонеллу, – напомнил ей муж. – Съешь мятную конфету – полегчает.

Женщина с подозрением взглянула на упаковку леденцов.

– Ты же их не здесь купил?

– Нет, в аэропорту.

И только после этого дама осмелилась взять одну.

* * *

В «Бузине» стало тесно: никто из посетителей не ушел, а полицейских прибыло еще больше.

Выяснилось, что одна из подруг мисс Эверли – служительница в церкви за углом и у нее есть ключ от прицерковного общественного центра. Старший инспектор вежливо попросил нас переместиться туда – каждого допросят, а затем отпустят.

Все встали и направились к двери. Со мной поравнялась женщина из Ирландии.

– Какой кошмар, – вздохнула она, шагая рядом. – Человек пришел выпить чаю и упал замертво!

– Это ваш знакомый? – спросила я. Судя по ее странному поведению, женщина ненавидела или самого полковника, или смерть как явление.

Она ответила не сразу.

– Нет. В жизни его не встречала.

Что ж, видимо, она просто не выносила смерть. Чем дольше я жила в Оксфорде среди ведьм и вампиров, тем сложнее меня было удивить.

Мы вышли из здания и двинулись к церкви – со стороны это, пожалуй, выглядело как похоронная процессия. И как будто сама чайная уставилась на нас, выпучив полукруглые глаза-окна. По соседству был мой магазин – внутри горел свет, и мне отчаянно хотелось оказаться внутри, среди пряжи (из которой я не умела вязать) и схем (которых не понимала), в компании своей помощницы (презирающей и меня, и рукоделие).

Харрингтон-стрит перешла в Нью-Инн-стрит, где, словно во главе длинного стола, расположилась церковь Святого Иоанна. Слева от нее было кладбище, а справа – общественный центр. В Оксфорде много красивых зданий. Общественный центр церкви Святого Иоанна к ним не относился. Низкий дом из серого камня выглядел темным и неуютным, даже когда Бесси Янг включила свет. Внутри рядами тянулись длинные столы. На стене висело объявление: прихожан приглашали вступить в хор. Пахло пылью и плесенью.

Старший инспектор занял место за главным столом и попросил всех сесть. Нас ожидал допрос, а также досмотр карманов и сумок.

Первой инспектор пригласил вдову. Та, казалось, была не в силах передвигаться. Стойкая мисс Эверли, само воплощение доброты, помогла ей подойти к столу, придерживая за плечи.

Иэн и еще два полицейских в форме принялись за допрос. Каждый из них подсаживался к группе людей, задавал вопросы, делал записи в блокноте и переходил к следующим. Мы с Рейфом были в дальнем конце одного из столов.

Я наклонилась к вампиру и прошептала:

– Похоже на быстрые свидания.

– На что? – переспросил Рейф.

Точно. Вряд ли во времена Шекспира – или когда там была молодость Рейфа – существовали быстрые свидания.

Я могла бы отшутиться, но мне стало действительно не по себе.

– Если полковника отравили, убийца, вероятно, в этой комнате, – пробормотала я.

Я осмотрела зал. Все здесь казались совершенно обычными людьми. Четыре женщины, устроившие поминки в честь подруги. Инструктор по йоге и ее приятельница-врач. Напуганные туристы. Несчастный Геральд Петтигрю, который сейчас сидел в одиночестве и явно желал оказаться подальше отсюда.

Сестры Уотт стояли неподалеку от нас.

– Это ужасно! – вздохнула Флоренс. – Нам никогда не смыть это клеймо.

– Ерунда! – отмахнулась Мэри, определенно готовая к трудностям. – Происшествие неприятное, но мы справимся. Это наша работа, наше дело.

Верно сказано. Я вдруг вспомнила, что я и сама владелица магазина.

– Позвоню Агате, – сказала я Рейфу.

Скорее всего, ей придется закрывать магазин без меня.

Я отошла в дальний угол зала, чтобы не мешать расследованию, и сообщила помощнице, что могу задержаться. Я хотела придумать уважительную причину, но Агате было совершенно неинтересно, куда я пропала. Она ничего не спросила – лишь сказала, что сама закроет магазин, если я не вернусь к пяти.

Я заметила Катю. Она стояла в глубине помещения и перешептывалась с неизвестным мне молодым человеком – наверное, со своим братом-поваром. Среднего роста, мускулистый и симпатичный, он казался моим ровесником или чуть старше – около тридцати лет. На нем была футболка с короткими рукавами, а на бицепсе красовалась татуировка дракона.

Служительница церкви принесла ящик бутилированной воды и раздала всем присутствующим по кругу. Люди поглядывали на наручные и настенные часы: и те и те как будто накапливали минуты, а затем рывками выплевывали их. Невозмутимым выглядел только Рейф, словно у него целая вечность впереди (впрочем, так все и обстояло).

Допрашивать нас с Рейфом пришел Иэн – не знаю, по совпадению ли или по его собственному решению.

– Сожалею, что вам пришлось пережить подобное вместо чаепития, – сказал Иэн. Скорее всего, он говорил это всем, к кому подходил.

– Ужас какой-то, – согласилась я.

Иэн кивнул и достал блокнот.

– Люси, начну с вас. Сообщите свои полное имя, дату рождения, адрес и контактную информацию. Большую часть информации я уже знаю, но давайте повторим для официального протокола. А еще, пожалуйста, предъявите удостоверение личности.

– Хорошо.

Я достала кошелек. Интересно, что покажет Рейф? Обычно он таился в тени. Неужели у него было нечто столь обыкновенное, как паспорт или водительские права?

Вампир спокойно запустил руку в карман и вынул вполне себе современный бумажник, где лежало безукоризненное официальное удостоверение личности. Наши взгляды встретились, и Рейф едва заметно подмигнул мне.

Когда с персональными данными было покончено, Иэн попросил меня рассказать обо всем, что произошло в чайной.

– Не спешите, – добавил он.

И что же произошло?

– История довольно запутанная. Дайте подумать. – Я постаралась припомнить все до мелочей. – Умерший мужчина, полковник Монтегю, сильно нагрубил официантке. Поэтому я и знаю его имя. Он очень громко подозвал ее и накричал на нее за то, что она принесла ему не тот чай. Он заказал «Эрл Грей», а получил фруктовый напиток, который приготовили для инструктора по йоге, Бесси Янг. – Я выдохнула и продолжила: – Одна из женщин за соседним столиком узнала голос мужчины и обратилась к нему по имени. Кажется, ее звали мисс Эверли. Они с подругами устроили поминки в честь еще одной подруги по университету…

Я поняла, что говорю совершенно бессвязно. Сложно сосредоточиться, когда мысли постоянно переключаются на «Господи, на моих глазах только что умер человек!». Вслух я этого не сказала, но от нахлынувшей тревоги сконцентрироваться на истории все равно было тяжело.

Иэн не перебивал меня, не направлял на нужную ему тему. Он лишь спокойно смотрел мне в глаза – словно все, что я говорю, было ему интересно. От этого мне стало как-то легче. Рейф, хладнокровный и собранный, своим видом тоже помог мне взять себя в руки. Я сумела отгородиться от окружающих звуков и постаралась сосредоточиться на том, чтобы помочь полиции вычислить преступника.

Я глубоко вдохнула и посмотрела на Бесси: она сидела на пару рядов впереди нас. Женщина была еще одним оазисом спокойствия среди всеобщего ужаса и хаоса. Я попробовала представить, что я на одном из ее занятий по йоге – в этом же зале вечером во вторник или субботним утром. Я вспомнила ее тихий, безмятежный голос: «Сейчас есть только вы и коврик». Я закрыла глаза и проиграла в голове все случившееся сегодня, словно фильм.

– Когда мы с Рейфом пришли в чайную, полковник и женщина, которую я посчитала его женой, уже сидели за столиком. Затем появились четыре дамы. Вскоре после этого – мисс Флоренс Уотт и ее… – я запнулась, подбирая верное слово, – друг. Они подошли к нам, мы немного поболтали. Затем они заняли столик у окна.

– По соседству с тем, где сидел полковник Монтегю.

– Да. Официантка Катя приняла наш заказ и ушла на кухню. – Я задумалась, не рассказать ли о ссоре сестер Уотт, но решила, что это не относится к делу. – Затем она вернулась в зал, чтобы обслужить мисс Уотт и ее друга. После этого девушку подозвал полковник Монтегю и отчитал за то, что ему подали не тот чай. Он сказал, что ему принесли фруктовый, а он заказывал… – Я остановилась. – Извините, об этом я уже говорила.

– Все хорошо. Лучше сказать что-то дважды, чем умолчать.

Иэн был таким собранным, поддерживающим, добрым. Я благодарно улыбнулась и продолжила рассказ:

– Катя забрала у него чай и мед, поставила и то и другое на столик Бесси и пошла на кухню. Она принесла мужчине другой чайник. Полковник пожаловался, что за это время успел съесть скон, но «Эрл Грей» принял.

– Он пил этот чай?

Я закрыла глаза. Мужчина был в поле моего зрения, но тогда меня не очень интересовало, попробовал какой-то старый ворчун чай или нет. Однако, сосредоточившись, я вспомнила его силуэт у окна. Я точно все видела.

– Да, пил. Он сделал глоток, поморщился и добавил сахар. – Я сделала паузу, вспоминая, в каком порядке все произошло. – Затем Катя принесла мисс Уотт и мистеру Петтигрю шампанское и чай.

– Вы знаете, какой чай они заказали?

– Флоренс Уотт попросила «Английский завтрак», а Геральд Петтигрю – «Эрл Грей». – Я вспомнила, как Флоренс нюхала чай. – Однако Катя перепутала их чайники, и они обменялись ими. – Я вздохнула. – Катя недавно устроилась официанткой. Она часто забывает номера столиков и путает заказы. Видимо, у нее нет опыта работы.

Иэн почти ничего не записывал – в основном слушал. Наверное, ему рассказали то же, что и я, уже раз пять.

– А вам принесли верный заказ?

Я с радостью ответила ему, что в нашем с Рейфом случае Катя ничего не перепутала, и перечислила, что мы взяли.

– К столику полковника Монтегю подходил еще кто-то?

– С ним общалась мисс Эверли. Она встала из-за столика, пожала ему руку и, кажется, поговорила с его женой. Больше никто – только Мэри Уотт. Она всегда интересуется у посетителей, нравится ли им в заведении, и, если не ошибаюсь, это она принесла паре счет. Но люди приходят и уходят, ищут уборные… Может быть, я кого-то не заметила.

– Пока полковник был в заведении, он не принимал лекарств?

– Нет. – Я покачала головой. – Но я не все время смотрела на него.

Мне было куда интереснее наблюдать за ссорой сестер Уотт.

– Вы видели, что он ел?

– Нет. Как я и говорила, он уже был в чайной, когда мы пришли. До скандала с чаем я почти не обращала на него внимания. Однако, когда Катя принесла ему правильный чай, он сказал, что доел скон.

– Его точно обслуживала молодая официантка из Польши?

– Да. Но мы не уверены, что она из Польши.

– Прошу прощения?

Я поделилась с ним тем, как странно отреагировала Катя, когда Рейф заговорил с ней на польском.

Иэн посмотрел на нас обоих, а затем повернулся к Рейфу. Тот выглядел отрешенным и, казалось, немного скучал.

– Вы знаете польский язык?

– Да. Пожалуй, не на уровне носителя, но для общения достаточно.

Иэн все еще смотрел на него с любопытством, поэтому вампир продолжил:

– Я интересуюсь языками. В том числе по работе.

Иэн взглянул на Катю и ее брата: они стояли в углу и пили воду из бутылок. Их допрашивал полицейский в форме. Он заметил Иэна, и тот подозвал его к себе и попросил привести к нам Катю. Девушка посмотрела на Рейфа и что-то зашептала брату. Он кивнул, и оба подошли к нам. Катя выглядела мрачной и, кажется, напуганной. Ее брат, напротив, шагал так уверенно, что напоминал мне качков из спортзала, куда я ходила в Бостоне. Те вечно расхаживали с гордым видом, то и дело поднимали тяжеленные гантели и любовались на себя в зеркале. Я понимала, что они смотрят, правильно ли делают упражнения, но все же подозревала, что в основе бодибилдинга лежит нарциссизм.

Иэн попросил Катю и ее брата сесть друг напротив друга и встал так, чтобы хорошо видеть лица обоих. Они должны были сообщить ему свои полные имена и адреса, а также показать удостоверения личности. Брат и сестра обменялись взглядами.

– Документы остались в квартире, – ответил парень.

Он говорил с сильным акцентом, как и Катя. Внешне он не очень походил на сестру и был намного симпатичнее нее. Глаза у парня были большие, серо-голубые, обрамленные темными изогнутыми ресницами, которым позавидовала бы любая женщина. Он был широк в кости и с пухлыми губами. Заметив мой взгляд, парень нагло улыбнулся. Даже зубы у него были красивыми – крупными, белыми, словно он с радостью бы меня укусил, да так, что я должна была, судя по его виду, остаться этим довольна.

– Тогда проверим их позже, вас сопроводят до дома. Итак, вы, как я понимаю, из Польши?

Брат и сестра снова украдкой обменялись взглядами и дружно кивнули. Катя нервно водила большим пальцем по ногтям, словно хотела отполировать их до блеска.

– А из какого города?

– Из Кракова.

– Никогда там не был, – кивнул Иэн. – Говорят, красивый город.

– Ага, очень.

– А почему вы приехали в Англию?

– Возможностей больше, – пожал плечами парень.

Катя искоса взглянула на Рейфа и снова уставилась в стол.

– Мистер Крозье, вы ведь ездили в Краков? – обратился к вампиру Иэн.

Кадык повара дернулся: он нервно сглотнул.

Рейф улыбнулся – наверное, такой улыбкой он одаривал жертв перед тем, как вонзить им в шею клыки. Мне даже стало немного жаль Катю и ее брата.

– Много лет назад, – ответил вампир. – Однако этот город не из тех, что сильно меняются. В какой его части вы жили?

Парень запнулся.

– В восточной.

Рейф кивнул.

– Район Волжский? Или Не-Муве-По-Польску?

Парень, видимо, понял, что идет ко дну, но сдаваться не собирался. Он потер шею.

– Второй.

А затем, как я и ожидала с самого начала, Рейф заговорил с ним на польском. Катя, сидевшая рядом со мной, выругалась – очень тихо, но слово было явно англо-саксонское и без намека на польский акцент.

– Вижу, польский вы знаете прекрасно, – сказал ее брат. – Но в этой стране мы с сестрой предпочитаем говорить на английском.

Рейф, казалось, вдоволь наигрался с добычей и с улыбкой откинулся на спинку стула.

– Волжский – это город в России, рядом с Волгоградом. Второй район из названных мною – на самом деле фраза, которая означает: «Я не говорю на польском».

В разговор вступил Иэн. Он подался вперед, и лицо у него было крайне сердитое. Я и не знала, что он мог сыграть плохого полицейского! Справлялся он отлично.

– Хватит тратить мое время! – гаркнул Иэн. – Кто вы на самом деле и откуда?

– Да признайся уже, Джим! – вздохнула девушка. – Они знают, что мы не поляки, незачем притворяться.

Она говорила с австралийским акцентом. Естественная речь ее неожиданно преобразила: лицо изменилось, а голос стал выше и звучал приятнее.

Парень пожал плечами и развел руками. Он отклонился назад, напуская былую храбрость, и нагло ухмыльнулся.

– Ладно. Это был такой прикол. Понимаете, мы актеры. Решили примерить на себя роли и оставаться в образе не пару часов в сутки на сцене, а двадцать четыре на семь. Все шло гладко.

– Пока мужчина не умер после того, как съел приготовленную вами еду.

Джим придвинулся к Иэну и сердито постучал по столу указательным пальцем.

– Я не убивал этого старикашку! С какой стати?

Инспектор повернулся к Кате:

– Ваше настоящее имя?

– Кэтрин Эйнсли, но все зовут меня Кэти. Наши вымышленные имена похожи на настоящие, чтобы было проще.

– Кэти, вы относили всю еду и напитки за тот столик. У вас и Джима было больше всего возможностей, чтобы отравить полковника Монтегю.

Глаза девушки в ужасе округлились. Она взглянула на меня, словно ожидая помощи.

– Мы никого не трогали! Да, тот мужчина – грубый старый хрыч, и я бы с радостью угостила его сконом с пола, но убивать?! С какой стати?

Джим уже задавал этот риторический вопрос. На этот раз Иэн ответил:

– Может, вы играли роли убийц? Хотели проверить, сойдет ли вам это с рук. Как ложь о том, откуда вы.

Катя яростно замотала головой – я аж испугалась, что она свернет шею.

– Я бы так никогда не поступила. Ни за что!

Джим взял ее за руку и повернулся к Иэну:

– Слушай, чел, я ж тебе сказал: все по приколу. Мы не желали никому зла, не думай.

Повисла удручающая тишина.

– Значит, вы притворялись поляками, – кивнул Иэн. – То, что вы квалифицированный повар, тоже обман?

– Нет, я работал в ресторанах, чтобы оплатить учебу. Я умею готовить. И уж точно так, чтобы никто не отравился.

– Позже попрошу вас перечислить все предыдущие места работы, – сказал Иэн и повернулся к Кэти: – Вы тоже устраивались в рестораны, чтобы оплатить обучение?

– Нет. – Кэти помрачнела. – Ужасная профессия! Ни за что больше не буду официанткой. Я даже сказала Джиму, что уволюсь. Нужно пахать как лошадь. Старушки-владелицы добрые, но очень требовательные. Мне было ни капли не весело. Я собиралась искать другую работу.

От Кэти пахло потом. Она была просто в ужасе. Девушка шумно сглотнула и продолжила:

– И мы не родственники. На самом деле Джим – мой парень.

– У вас были проблемы с законом? – спросил Иэн.

Джим и Кэти переглянулись.

– Отвечайте честно, это легко проверить, – добавил инспектор.

– Нет, не было, – ответила Кэти.

– А что насчет Джима?

Парень заерзал на стуле. Колено у него дергалось, словно он отбивал ритм очень быстрой песни.

– Сидел немного, в колонии для несовершеннолетних, – наконец признался он, а затем важным тоном добавил: – Связался с плохой компанией.

Иэн велел полицейскому в форме сопроводить Кэти и Джима: сначала – в их квартиру, чтобы проверить удостоверения личности, а затем – в участок, на снятие отпечатков пальцев и более подробный допрос.

– А еще вам нужно сдать паспорта, – добавил инспектор.

– Что? – возмутилась Кэти. – Но мы невиновны!

– Это пока не доказано. Нельзя допустить, чтобы во время расследования вы купили билеты и улетели обратно в Сидней.

– Мельбурн, – отрезал Джим. – Я позвоню адвокату. И в консульство.

– Польское или австралийское? – ровным голосом спросил Рейф.

Прежде чем Джим своими обезьяньими мозгами сумел придумать достойный ответ, Иэн сказал:

– Звоните, кому считаете нужным.

Когда парочку увели, я спросила Иэна:

– Вы правда считаете, что полковника убил один из них?

Я думала, что инспектор лишь отмахнется от столь неуместного вопроса, но он хмуро посмотрел вслед Джиму и Кэти.

– Не знаю. У них был открытый доступ к еде. Но как могут быть связаны два актера из Мельбурна и отставной полковник из Оксфорда?

Я высказала то, что давно крутилось в мыслях:

– А преступник точно хотел убить его?

Рейф и Иэн уставились на меня.

– Хуже официантки, чем эта девушка, я не видела, – объяснила я. – Она приносила не те заказы не тем людям. Полковник Монтегю мог умереть просто потому, что Кэти перепутала второй столик с седьмым.

– А значит, настоящей жертвой может быть любой человек в этом зале, – закончил Рейф.

Глава 5

Иэн захлопнул свой блокнот и встал.

– Прошу вас подойти к столу у выхода – полицейский осмотрит содержимое ваших сумок и карманов. После этого можете идти.

– Хорошо.

Я подняла с пола сумку и направилась к двери, где стояли двое полицейских: мужчина и женщина. Оба в перчатках. Перед женщиной выстроилась очередь из двух дам, однако мужчина был свободен и подозвал к себе Рейфа. Я украдкой наблюдала, как он опустошает свои карманы. Интересно, что современные вампиры берут с собой, выходя из дома? Ответ был простым: ключи и кошелек. Полицейский открыл бумажник и обнаружил внутри лишь банковские карты, деньги и визитки. Когда досмотр был закончен, Рейф остался подождать меня – наверное, чтобы мы вместе вернулись в «Кардинал Клубокси».

Подошла моя очередь. Я назвала свои имя и адрес, а затем протянула женщине-полицейскому сумку. Одной рукой она светила фонариком, а другой – перебирала предметы черной пластиковой палкой. Вязальные спицы высунулись из сумки и покачивались, точно руки скелета.

Вдруг женщина замерла и еще пристальнее стала всматриваться в содержимое. И зачем я притащила с собой рукоделие? Уверена, ее смутили спутанные петли. Я уже хотела объяснить, что только недавно начала вязать, но тут она произнесла:

– Сэр, можете подойти?

К нам тут же приблизился Иэн.

– В чем дело?

Он тоже встал за стол, с любопытством посмотрел на меня, а затем заглянул в сумку. Как же мне хотелось быть такой же аккуратной, как Рейф! В приличной сумке должны лежать только кошелек и телефон, ну и, может, помада. Не кучи хлама, которые я зачем-то таскала с собой: открытые пачки мятных конфет, старые билеты на поезд, смятые салфетки, монеты (теперь они гремели где-то на дне) из каждой страны, где я когда-либо бывала…

В сумке же нет ничего, связанного с колдовством? От одной этой мысли мое сердце подскочило.

Иэн застыл. Затем натянул перчатки, запустил руку в сумку и достал сложенную газетную вырезку.

– Не могли бы вы объяснить?

И куда исчез тот красавчик-полицейский? Вместо него вернулся плохой коп – да еще и в десятикратном масштабе.

Иэн показал мне вырезку. На ней была фотография полковника Монтегю. Его лицо было перечеркнуто шариковой ручкой.

Правильного ответа в ситуации, когда полицейский показывает тебе улику, вынутую из твоей собственной сумки, я не знала – если такой вообще существовал. Пару долгих секунд все просто пялились на газетный лист. Наконец мой замерзший от шока мозг оттаял.

– Это не мое! Я эту бумажку в первый раз вижу.

Голос у меня стал высоким, резким – прямо как у Кэти, когда она пыталась убедить нас в своей невиновности. Наверное, она почувствовала тогда то же, что и я, – тяжелый жар, давящий на грудь.

Иэн положил улику в пластиковый пакет.

– Честное слово, – сказала я, усилием воли делая голос нормальным. – Уверена, кто-то подкинул мне это.

Все взгляды в зале были направлены на меня – так же, как на полковника Монтегю в последние минуты его жизни. Мне стало душно. Я пожалела, что не надела под свитер футболку и теперь не могла снять его.

– Продолжим разговор в отделении.

Верните хорошего Иэна! Я осмотрелась, словно он где-то прятался, но встречалась взглядом лишь с ошарашенными людьми.

– Вы меня арестовываете?

– Просто хотим доставить вас в участок и задать еще несколько вопросов.

Например: «Где вы были последние пару часов?»

По задней стороне шеи пробежал холодок – это Рейф приблизился ко мне. Никогда еще его присутствие так меня не радовало.

– Люси говорит правду, – сказал он. – Когда мы уходили из ее магазина, она открыла сумку, чтобы показать мне вязание. Вырезки из газеты там не было. – Он оглядел комнату. – Подкинуть ее мог кто угодно.

Точнее – тот же человек, который отравил полковника.

* * *

Домой после самого насыщенного в моей жизни чаепития я вернулась около шести часов вечера. Мне ужасно хотелось увидеться с бабушкой.

Поездка до полицейского участка оказалась крайне унизительной. В общественном центре на тот момент оставалось не так много людей, но вполне достаточно для того, чтобы пустить слухи. Машину вела та же женщина, которая проверяла мою сумку. Она была неразговорчивой – может, ей просто не полагалось дружелюбно вести себя с бедолагами на заднем сиденье.

Отделение полиции долины Темзы находилось в Кидлингтоне, в непримечательном комплексе зданий, расположенных за высокой стеной. Проерзав полчаса на неудобном стуле в зале ожидания, я в сопровождении полицейского направилась в комнату для допросов. Иэн и сержант Элизабет Драй подробно расспросили меня о случившемся, но я уже рассказала все, что знала. Я сообщила, что вырезка из газеты не принадлежала мне и до сегодняшнего дня я не видела ни ее, ни полковника. Кажется, решающим фактором стало то, что полицейские выяснили, когда и в какой газете опубликовали ту статью – в выпуске «Лондон Таймс» несколько месяцев назад. Я тогда была в Бостоне.

Затем Иэн спросил, не оставляла ли я сумку без присмотра и не сидел ли кто-то близко ко мне. Я уже устала вспоминать разные мелочи. На моих глазах убили человека. Если честно, мне было не до того, чтобы следить за теми, кто находился рядом со мной. Однако я понимала: владелец вырезки избавился от нее до осмотра вещей, поэтому задумалась. Со мной постоянно был Рейф. По пути из чайной с нами общалась женщина из Ирландии. Я рассказала Иэну о том, что она показала телу средний палец и затем отвернулась. Еще я сидела рядом с Катей – то есть Кэти, – но вокруг было слишком много людей. Если бы она положила что-то в мою сумку, кто-нибудь да заметил бы.

– Точно! – вдруг вспомнила я. – Я минут на пять отошла в угол, чтобы позвонить, и оставила сумку без присмотра.

За это время кто угодно мог подбросить мне вырезку из газеты.

Иэн мягко постучал пальцами и уставился на стену так, словно бежевая краска на ней его очень интересовала.

Статья, которую нашли в моей сумке, освещала отчет Министерства обороны – в нем говорилось о планах модернизировать вооруженные силы Британии. В заметке приводилась длинная цитата отставного полковника Монтегю: он был крайне убежден, что сокращение бюджета и должностей ослабило некогда великую британскую армию. Неужели это мнение и привело к его смерти?

– Думаю, статья как-то связана с убийством, – сказала я. – Может, полковник разозлил кого-то, кто поддерживает снижение инвестиций в военную сферу?

Иэн перевел взгляд на меня. Судя по всему, моя гипотеза его не впечатлила.

– Не исключено. Но, скорее всего, он вызвал у кого-то недовольство, еще будучи военным.

Инспектор отметил несколько фактов биографии полковника, приведенных в статье: он явно внимательно ознакомился с ней, прежде чем допрашивать меня.

– «Полковник Монтегю, тогда еще лейтенант, в тысяча девятьсот шестидесятых годах служил в Германии, а в тысяча девятьсот семидесятых – в Ирландии», – зачитал вслух Иэн.

Он взглянул на меня, и я начала копаться в памяти, вспоминая историю XX века.

– Смута?^[7] – догадалась я. – Ирландская республиканская армия?

Иэн кивнул и еще немного постучал пальцами, а затем повернулся к сержанту Драй:

– Изучите сведения о военной карьере полковника, в частности – о его службе в Ирландии.

Я посмотрела на Иэна.

– Вы считаете, что женщина из Ирландии, которая отнеслась к нему с такой ненавистью, злилась на него аж с тех пор?

– В этом деле очень много зацепок и вариантов.

Видимо, он хотел сказать: «Не суй свой нос куда не просят». Однако мой нос сначала угодил в убийство, а из-за той заметки меня вместе с носом еще и утащили на допрос. Не попытаться узнать больше было просто нельзя!

– Спасибо за сотрудничество! – выдохнул Иэн. – Если подождете у выхода, кто-нибудь отвезет вас домой.

Кто-нибудь? Надеюсь, Иэн. В нашу первую встречу мы постоянно переглядывались, и я была уверена, что он пригласит меня на свидание. А теперь дело об убийстве интересовало его больше, чем я. Что вполне понятно, но уверенности в себе не добавляет.

Я грустно стояла у дверей отделения. Неужели полицейские забыли обо мне и до Харрингтон-стрит придется ехать на автобусе?

Но тут показался потрепанный старый «Мини Купер» – машина Иэна. И я вдруг поняла, что могу посоревноваться с трупом полковника за его внимание.

День наконец-то стал лучше – не только для меня, но и для Иэна: он отвезет меня домой, а я расскажу ему, что еще интересного выяснила о погибшем.

Глава 6

– Я уж думала, меня кто-то из ваших подчиненных повезет, – пожаловалась я, забираясь на переднее сиденье.

В машине мы остались наедине. Здесь пахло Иэном: легкий аромат мяты и розмарина, необычный и очень манящий.

Инспектор завел автомобиль, и мы поехали.

– Совмещать приятное с полезным нужно аккуратно, – ответил Иэн и бросил на меня такой взгляд, что я сразу поняла, к какой категории отношусь.

Я покраснела, чувствуя себя совсем по-девчачьи, и с трудом подавила желание поправить прическу. Я никогда не умела флиртовать, и раз сразу не нашла, что ответить, то просто промолчала. Может, он и ожидал, что я начну заигрывать с ним в ответ, но я, конечно, позволила моменту улететь в теплые края. На несколько секунд повисла тишина. И тут я вспомнила: даже если с флиртом у меня не очень, то в поиске информации в интернете я настоящий гуру.

Об Иэне я нагуглила все что можно несколько месяцев назад, но с полковником Монтегю дело обстояло иначе.

– Я нашла более свежую статью о полковнике, – сказала я, гордясь собой.

– И о чем же она?

Иэн что-то не особо горел желанием узнать найденные мной сведения – скорее хотел меня порадовать. Ну и пусть!

– Вышла в «Дейли Экспресс» в мае. Вот заголовок: «Военные В ЯРОСТИ! Британских солдат преследуют из-за Смуты в Северной Ирландии», – зачитала я. – «В ярости» написано заглавными буквами.

– Да, в «Экспрессе» такой стиль – норма, – объяснил Иэн.

У меня отвисла челюсть.

– Вы что, не рады, что ваша догадка подтверждается?

Инспектор пожал плечами.

Я решила подождать. Может, я и не оксфордский детектив, но тоже не глупа. Как я и думала, секунд через тридцать Иэн спросил:

– Так что там было дальше, в той статье?

Ха!

– «Бывшие главнокомандующие негодуют: правительство отказалось дать амнистию британским солдатам, которых, по словам военных, “преследуют” из-за СМУТЫ в Северной Ирландии». Слово «смута» – заглавными буквами.

– Тогда это был крупный конфликт. Это и сейчас довольно деликатная тема.

Я продолжила читать:

– «“Бывшим солдатам, которым сейчас больше шестидесяти-семидесяти лет, грозит уголовное наказание за убийства, совершенные в семидесятых! – возмущается полковник Монтегю. – Привлекать к ответственности за события сорокалетней давности – просто глупо. Тем более что записи вело наше правительство, а не ирландцы. Такое решение несправедливо – настало время для амнистии”».

– Интересно.

– И это еще не все. Дальше написано: «Полковник Монтегю был командиром взвода в Белфасте. Он участвовал в конфликте, в ходе которого убили безоружного участника протеста, а еще нескольких человек, в том числе желавшего примирить стороны священника, тяжело ранили». – Я задумалась. Если ирландке, которую мы видели в чайной, сейчас где-то семьдесят, то во время конфликта ей было двадцать с небольшим. – Возможно, у женщины из Ирландии был брат или возлюбленный, который погиб или получил ранения в этой стычке. Вдруг она винит в этом полковника Монтегю?

– Но зачем так долго ждать мести?

Я перебросила волосы через плечо.

– Я всего лишь нашла информацию. Детектив у нас вы.

Иэн рассмеялся. Затем он спросил меня, как дела в магазине рукоделия. Я ответила, что работа мне нравится больше, чем я ожидала, но, конечно, о бабушке и вампирах не обмолвилась ни словом. Да и о своих колдовских способностях заикаться не хотелось.

Как я скучала по дням, когда моей единственной проблемой в общении с парнями была застенчивость!

* * *

Этим вечером бабушка и ее друзья-вампиры должны были прийти на собрание вязального клуба. Однако я просто не могла столько терпеть: рассказать о случившемся хотелось прямо сейчас!

Рейф, как выяснилось, ждал меня в магазине рукоделия.

– Она будет рада узнать о вашем сегодняшнем успешном заклинании, – сказал он.

– Что?

Я не могла думать ни о чем, кроме убийства, поэтому только теперь вспомнила, как спасла поднос от падения, и поняла, о чем говорит Рейф. Тут я закрыла лицо рукой и в отчаянии простонала:

– А вдруг на том подносе была отравленная еда? Что, если я помогла убийце?!

Рейф поразмыслил над моей ужасной теорией и пришел к выводу, что она маловероятна.

– Бабушка просила меня позаниматься по гримуару на этой неделе, но я была так занята, что времени не нашлось, – вздохнула я.

Это было ложью – по большей части я просто боялась трогать злосчастную книгу.

– Зная вашу бабушку, могу сказать: она так увлечется новостями и слухами, что не устроит нагоняй за невыполненное домашнее задание.

– Надеюсь, вы правы.

Я собиралась поучиться колдовству вечером, перед собранием клуба. Однако я не смогу сосредоточиться ни на заклинаниях, ни на чем-либо еще, пока не расскажу бабушке об убийстве в чайной.

Рейф свернул ковер в комнате для занятий и поднял крышку люка. Мы спустились по твердым ступенькам и очутились в напоминающих пещеры туннелях, что пролегали под Оксфордом. Добравшись до скрытой, едва заметной старой деревянной двери в каменной стене, мы постучали в определенном ритме. Сильвия посмотрела на нас через суперсовременную охранную систему, которую установил Рейф, и открыла дверь.

Сильвия – одна из самых элегантных дам, которых я когда-либо встречала, как среди людей, так и среди вампиров. В 1920-х годах она была актрисой театра и кино – не звездой эпохи, но тем не менее успешной. Ее окружал некий ореол изящества, и она всегда стильно одевалась. Сильвию обратили в вампира, когда ей было за шестьдесят. Волосы прекрасного серебристого цвета так подходили ее большим серо-зеленым глазам. Сильвия была в прекрасной форме и носила дизайнерские наряды, которые подчеркивали ее достоинства. Ее безупречный внешний вид каждый раз удивлял меня – особенно учитывая, что она не могла смотреться в зеркало.

– Здравствуй, Люси! Как неожиданно! Не думала, что мы встретимся до собрания клуба. – Сильвия взглянула на моего спутника. – И добрый вечер, Рейф! Всегда рада вас видеть.

– Я и не собиралась приходить, – сказала я, – но сегодня произошло кое-что шокирующее. Мне нужно поговорить с бабушкой.

Брови Сильвии, идеально подведенные карандашом, удивленно приподнялись. Однако расспрашивать меня она не стала: то ли была слишком вежлива, то ли знала, что я ничего не скажу, пока не придет бабушка.

– Я знаю, что Агнесса не спит: слышала шаги в ее комнате. Не хочешь пока посидеть в зале? Я спрошу, готова ли она принять гостей.

Мне хотелось возразить: почему я должна вести себя как гостья с родной бабушкой? Однако теперь она была вампиром и жила иначе. Поэтому я поблагодарила Сильвию и отправилась к роскошным, обитым бархатом диванчикам. Там сидели два вампира и вязали – видимо, хотели закончить проекты, чтобы обсудить их во время собрания клуба. Одной из них была Тиша Баггинс – далеко не самое тихое из известных мне созданий. Ее жизнь прошла в Викторианскую эпоху, и неважно, что мода и этикет с того времени изрядно поменялись, – Тиша носила корсеты, закрытую одежду до пят и собирала волосы в пучок, прежде чем выйти из дома. В большинстве уголков мира ее сочли бы чудачкой, но в Оксфорде многие одеваются необычно, так что на Тишу редко обращали внимание.

Спицы вампирши летали так быстро, что вязание сливалось перед глазами в одно сплошное пятно; ее губы двигались почти с той же скоростью.

– И вот я ему говорю: «Если вы утверждаете, что я недостаточно знакома с правилами дорожного движения, вы ошибаетесь, сэр. У меня было полное право проехать на велосипеде первой…»

Альфред кивал и издавал полные сочувствия звуки – хотя сомневаюсь, что он действительно слушал Тишу. Правда, конец ее печальной истории я так и не узнала: стоило Рейфу взглянуть на обоих вампиров, как они сунули вязание в сумки и, бормоча извинения, удалились.

– Необязательно было их выгонять, – сказала я, в который раз поражаясь его власти.

– Они ужасные сплетники. Без их любопытных ушей нам будет комфортнее разговаривать.

Пусть Рейф и прав, но мог бы не утруждаться: бабушка сама любила поболтать.

В логове вампиров мне всегда было несколько неуютно. Само помещение выглядело великолепно: антиквариат и произведения искусства наверняка стоили целое состояние. Судя по всему, к дизайну интерьера руку приложила Сильвия. Обитые красным бархатом диванчики, позолота, общая роскошь – казалось, я нахожусь на съемочной площадке немого кино. И все же в окружении такого количества вампиров, особенно ранним вечером, когда они только просыпались, я немного нервничала. Рейф, словно почувствовав это, сказал:

– Вам что-нибудь принести? Может, чаю?

Меня передернуло.

– Не думаю, что еще хоть раз в жизни выпью чай.

– Понимаю. Но мы не знаем наверняка, что полковник отравился чаем. Яд мог содержаться как в блюдах, заказанных мужчиной в чайной, так и в еде, которую он употребил ранее, или даже в лекарствах.

– Вы хотите сказать, что это мог быть несчастный случай?

– Сомневаюсь. – Рейф покачал головой. – Полагаю, полковника убили.

– Бедные сестры Уотт!

Рейф сел напротив меня и, поразмыслив, ответил:

– Я в этом не уверен.

Ничего объяснять он не стал.

– Но они могут лишиться «Бузины»! – вырвалось у меня.

– Они не первые, кто намеренно уничтожил свое дело ради выплат от страховой компании.

– Вы же не серьезно? Вы считаете, что эти милые старушки убили человека ради денег?!

Рейф пожал плечами.

– Я предлагаю вот что: вместо того чтобы назначать сестрам Уотт роль жертв, мы взглянем на ситуацию глубже. Проверим принадлежащие им финансовые документы. Есть ли у сестер письменное соглашение о том, что произойдет, если одна из них захочет покинуть чайную?

В моей жизни не было места убийствам – не считая того раза, когда умерла моя бабушка. Мысль о том, что одна или обе добрые пожилые дамы сделали нечто столь ужасное, казалась невозможной. Однако в мире немало зла, и полагать обратное мог только наивный человек, каким когда-то была я. А еще сестры Уотт хотели продать чайную мерзкому предпринимателю, который собирался выкупить весь наш квартал. Сейчас между женщинами встал другой человек. Возможно, они были бы рады поделить страховые выплаты и разойтись – каждая своей дорогой.

– Я думала, такие люди обычно сжигают свое заведение.

– Пожар – определенно популярный способ, но далеко не единственный.

Я хотела возразить, но, пожалуй, Рейф был прав. Лучше уж сразу доказать невиновность сестер Уотт и перейти к более вероятным подозреваемым. Например, постараться выяснить, кто подсунул мне в сумку ту вырезку из газеты. Как минимум, имя женщины из Ирландии было известно полицейским, и они отсканировали ее удостоверение личности. Если что, ее легко будет найти.

Тут в комнату зашла бабушка. Ее белые волосы были привычно собраны в пучок. При виде ее доброго и спокойного лица мое настроение, как всегда, поднялось. Сегодня она надела черные брюки и такого же цвета полупрозрачную накидку – кажется, связанную крючком. Я неплохо научилась различать техники вязания!

Пусть Агнесса Бартлетт и стала вампиром, но она по-прежнему была моей бабушкой! А еще она знала этот район и почти всех его жителей.

– Люси, я так рада тебя видеть! Хочешь чаю?

От слова «чай» я у меня по спине пробежали мурашки.

– Нет, спасибо. Я уже пила его в «Бузине».

К счастью, Катя-Она-Же-Кэти принесла наш заказ правильно: один чайник «Английского завтрака» без добавления яда.

Бабушка села рядом со мной и взяла мою ладонь своими ледяными руками. Она взглянула мне в лицо – в ее тусклых голубых глазах читалось беспокойство.

– Что случилась, милая? Ты выглядишь очень напуганной.

– Еще бы!

Я рассказала бабушке обо всем, что случилось ранее, – начиная с момента, как мы с Рейфом отправились в чайную, и до тех пор, когда вернулись в магазин. Бабушка внимательно слушала, только изредка вставляя что-то вроде «Бедняжка моя!», «Полковник Монтегю, значит?», «Что там случилось у Мэри и Флоренс?». Тут я добралась до места, когда в моей сумке нашли вырезку из газеты. Бабушка прикрыла руками рот.

– Люси, какой кошмар! Кто мог так поступить?

Глава 7

Рейф ничего не добавил к моему рассказу. Он внимательно ловил каждое слово, будто его там не было и он пытался взглянуть на случившееся моими глазами. Сильвия молча сидела рядом с ним, и я чувствовала на себе ее пристальный взгляд.

Когда я закончила свою историю об убийстве и поездке в участок, мне стало немного легче. В горле пересохло. Я попросила воды. Сильвия принесла мне бутылку, и я жадно напилась.

Бабушка тихо сидела, о чем-то задумавшись.

– Полковника Монтегю отравили в чайной. Звучит как сюжет детективной настольной игры, – вздохнула она.

– Ты была с ним знакома?

Бабушка взглянула на меня.

– Да-да. Я знала и Эдварда Монтегю, и его жену Элспет. Раньше она занималась вязанием, но бросила – сказала, у нее от этого болят глаза. Подозреваю, это неправда: думаю, полковник ругал ее за то, что она тратила на хобби деньги.

Я вспомнила, как выглядел мужчина: в хорошем твидовом пиджаке, серых шерстяных брюках и мокасинах.

– Он казался обеспеченным человеком.

– Ох, полковник был очень богатым, но ужасно скупым. Бедняжке Элспет он почти ничего не давал. Будь у нее сила воли, я бы подумала, что она сама отравила мужа.

– Может, все так и есть? – спросила Сильвия. – Элспет сидела напротив него и легко могла подсыпать в чай яд. И выгоды от его смерти ей больше всего.

– У них двое детей, – сказала бабушка. – С ними Монтегю тоже обходился сурово. Он был очень неприятным человеком.

– Вы знаете, кто его юрист? – поинтересовался Рейф.

– Да, – кивнула бабушка. – Его делами занимается та же компания, куда обращалась я, – «Миллс, Тэйт и Эллиот». Полковник мне ее и порекомендовал. Хоть у него и был скверный характер, но в подобных вещах он разбирался отлично.

Рейф вытянул длинные ноги.

– Пожалуй, нанесу им ночной визит. Взгляну на завещание полковника и выясню, кому его смерть наиболее выгодна.

Мне такое развитие событий казалось абсурдным. Дети и жены не убивали отцов и мужей ради денег. Милые дамы из Ирландии не ходили пить чай с намерением кого-то отравить. Но, конечно, в жизни случалось и то и другое.

– Говорят, яд – женский способ убийства, – улыбнулась воспоминаниям Сильвия. – Когда-то я играла такую даму в спектакле. Она решила избавиться от мужа и подсыпала ему крысиный яд. Мое исполнение получило весьма лестные оценки.

Сильвия склонила голову, словно принимала букет цветов.

– А преступницу в итоге поймали?

– Да, и повесили, – тоскливо вздохнула Сильвия. – Финальная сцена всегда вызывала бурю аплодисментов.

– Люси предположила, что жертвой должен был стать вовсе не полковник Монтегю, – заметил Рейф. – Официантка оказалась крайне неумелой и постоянно путала заказы. Она могла принести отравленное блюдо не к тому столику.

Бабушка кивнула.

– Но это значит, что яд в еду или в напиток подмешали еще на кухне. Мне же кажется, что в оживленном ресторане это может незаметно сделать любой посетитель, проходящий мимо стола. Вы случайно не знаете, что именно это был за яд?

– Нет, – ответил Рейф. – Возможно, цианистый калий или стрихнин – нечто быстродействующее. Точную информацию мы получим только после экспертизы.

Разумеется, обычно полиция не делилась такими данными с третьими лицами. Однако у Рейфа было невероятное количество связей по всему городу: друзья, информаторы, создания, которые могут пробраться в запертое здание ночью, не оставив и следа. Я не сомневалась, что мы получим результаты экспертизы сразу после ее завершения. Возможно, даже раньше, чем их передадут в участок.

– А кто еще был в чайной? – спросила бабушка.

– Эх, жалко, тебя там не было. Ты бы всех узнала. Конечно, в чайной сидели и туристы, но большинство посетителей были местными. Дай-ка подумать… Бесси Янг, инструктор по йоге, пила чай с врачом лет сорока, Амандой Сильвестр. Та оказала первую помощь полковнику, когда ему стало плохо. Обедавшая в одиночку женщина из Ирландии вызывающе отреагировала на смерть полковника. Уверена, это она подсунула мне газетную заметку. Еще в чайной были мисс Уотт и Геральд Петтигрю.

Мне стало стыдно, что изначально я пришла в заведение, только чтобы понаблюдать за их романом.

Бабушка покачала головой.

– Ее поведение меня просто поразило. Она даже не предупредила Мэри, что днем будет не работать, а пить чай в собственном заведении! В таких ужасных ситуациях сестрам нужно держаться вместе.

– Может, теперь они и будут. Но до смерти полковника у них явно намечалась ссора.

– Так жаль, что они поругались из-за Геральда Петтигрю, – вздохнула бабушка, глядя куда-то вдаль. – Хотя, полагаю, это было ожидаемо.

– А ты помнишь его, бабушка?

– Еще бы! В молодости он был очень симпатичным и чертовски очаровательным. Сестры Уотт не считались красавицами и не особо с кем-то общались. И тут появился Геральд. За несколько месяцев отношений с ним Флоренс преобразилась. Я так и не выяснила, что произошло потом: обе сестры словно воды в рот набрали. Тем не менее я знаю: после ухода Геральда они несколько лет не разговаривали. Если одна из них заходила в комнату, другая тут же ее покидала. Но со временем они зарыли топор войны.

– А теперь, видимо, откопали, – закончила я.

Интересно, расколет ли он их дружбу?

Сильвия сказала, что яд – оружие женщины. И тут мне пришла в голову мысль – столь похожая на банальные сюжеты детективов, что я сомневалась в ее реалистичности.

– А что, если жертвой должен был стать возлюбленный мисс Уотт? Если Мэри хотела от него избавиться… – Не закончив фразы, я замахала руками перед лицом, будто пыталась откреститься от сказанного. – Забудьте, не слушайте! Звучит слишком странно.

– Милая, это достойное предположение: в чайной было столько людей, а мы так мало знаем. Случившееся – пазл, где почти нет деталей и много пустых мест. Но, если бы Мэри Уотт планировала отравить Геральда, я сомневаюсь, что она доверила бы это неопытной официантке. Мэри – женщина серьезная. Реши она убить мужчину – он был бы мертв.

Не самые лестные размышления бабушки об одной из ее лучших подруг, но довольно правдивые. Мэри Уотт умела добиваться поставленных целей.

Рейф обратил внимание на то, что Флоренс Уотт и Геральд Петтигрю поменялись чайниками – в таком случае предполагаемой жертвой могла быть Флоренс. Тут мой мозг отказался работать. Мысли походили на мое вязание – путаница неправильных начал и ошибочных петель, образующая форму, даже отдаленно ни на что не похожую. Я решила оставить эти догадки и вспомнить, кто еще был в чайной.

– Точно! За другим столиком сидели четыре дамы, и одну из них звали мисс Эверли. Все они учились в колледже Святой Хильды и пришли на похороны подруги. Одна из женщин оказалась служительницей в церкви Святого Иоанна и пустила нас в общественный центр.

Бабушка разгладила брюки.

– Сара Эверли?

– Я знаю только ее фамилию.

– Да, Сара, – кивнул Рейф. – Я услышал, как вдова обратилась к ней по имени.

Разумеется, у Рейфа слух был намного тоньше, чем у меня.

– Боже мой! Сара Эверли раньше была помолвлена с полковником. Кажется, в конце пятидесятых или в начале шестидесятых. Они тогда были очень молоды: Сара только получила диплом, а Монтегю вернулся из военной академии – вроде как той, что в Сандхерсте.

– А что случилось потом?

Если к женщине обращались «мисс Эверли», то, видимо, она так и не вышла замуж.

– Он бросил ее. Ради Элспет.

Мисс Эверли была привлекательной блондинкой – куда более жизнерадостной на вид, чем зашуганная жена полковника.

– Но почему?

– Элспет была очень богатой. Полковник женился на ней исключительно по расчету, а она, бедняжка, кажется, и правда его любила.

– А мисс Эверли так и осталась незамужней?

– Да. Конечно, можно сказать, ей повезло, но, видимо, она не особо обрадовалась расставанию.

Тогда в чайной те четыре дамы радостно обсуждали минувшие дни учебы за бокалами шерри и вели себя почти как девушки.

– А ты не знаешь, что мисс Эверли изучала в университете?

– Вроде бы биохимию.

Мы все уставились на бабушку. Никто даже не стал озвучивать очевидную мысль: женщина с дипломом по биохимии точно знала, как кого-то отравить.

Глава 8

Бабушка была так поглощена новостями об убийстве, что не задала мне ни одного вопроса о занятиях магией. Однако я знала: это лишь небольшая отсрочка. Я твердо решила поколдовать до начала встречи вампирского вязального клуба. А раз так, почему бы не пустить свои силы на что-то полезное и не попробовать продвинуться в расследовании?

Кэти и ее парень были наиболее очевидными подозреваемыми: слишком уж много они лгали. Если это они убили полковника, то зачем?

Я не могла сосредоточиться на заклинании и решила достать всевидящее зеркало. Пользоваться им было довольно просто: назови место или спроси, чем кто-то занимается, – и зеркало все покажет. Думаю, ведьмы изобрели такие устройства, чтобы следить друг за другом: социальных сетей ведь раньше не было.

Я попыталась очистить голову, но это казалось невозможным. Пожалуй, ведьма из меня, как из Кэти – официантка. Неприятная мысль. Я постаралась отложить ее на потом – как и все остальные, гудящие в моем мозгу.

Я посмотрела в зеркало. Оно было таким старым, что стекло больше походило на олово. Однако рамка у него была красивая – золотая, тяжелая, покрытая разными символами и драгоценными камнями – возможно, настоящими. Зеркало до сих пор не украли – видимо, на нем лежало мощное заклинание.

Бабушка научила меня правильно пользоваться зеркалом. Сначала я произнесла короткое заклинание – будто ввела пароль на компьютере. По отражающей поверхности пошли волны. Получилось! Я секунду порадовалась тому, что успешно выполнила первый шаг, а затем задала волнующий меня вопрос:

– Что Джим и Кэти делают в квартире?

Я не знала их фамилий и уж тем более – района, где они остановились. Уверена, в мире полно разных Джимов и Кэти. Однако всевидящие зеркала обладают большей силой, чем поисковые системы интернета. Вскоре я увидела картинку. Она напоминала очень старую, выцветшую от времени фотографию, на которой различимы лишь силуэты. Я продолжала смотреть в зеркало, сосредоточившись на вопросе и мысленно повторяя его. Картинка стала четче, и тут я узнала людей на ней. Это были те самые Кэти и Джим. Девушка плакала, а парень обнимал ее, прижимая к себе. Я видела то, что не было заметно Кэти, – беспомощную растерянность на лице Джима. Звук зеркало не передавало, только изображение, но несложно представить, что говорил Джим, – бессмысленные дежурные фразы, которыми мужчины пытаются успокаивать плачущих женщин: «Тише, тише», «Не плачь», «Все будет хорошо» и так далее.

На Кэти эти слова действовали примерно так же, как и на всех девушек, – то есть никак. Она всхлипывала, а парень неуклюже водил рукой по ее спине.

Сама квартира выглядела скучной и непримечательной – такие обычно снимают студенты. Старая кухня, на тумбе – куча немытой посуды. Позади – гостиная с потрепанной мебелью, которая, скорее всего, входила в стоимость аренды. Шторы были плотно закрыты, и я не могла увидеть, что за окном. Хоть я и знала, чем занималась парочка, я понятия не имела, где именно они находятся. Понаблюдав за ними еще несколько минут, я почувствовала себя какой-то извращенкой. После этого картинка исчезла.

Все же я была довольна собой. Я уже второй раз смогла активировать всевидящее зеркало! И если тогда мне просто повезло, то сейчас я все сделала по инструкции.

Я взглянула на часы: до начала собрания клуба оставалось меньше получаса. Я причесалась, надела чистые джинсы и свитер, который связала мне бабушка, и спустилась в магазин. Клуб вязания регулярно посещали десять-двенадцать вампиров, однако чутье подсказывало мне, что недавнее убийство привлечет больше гостей.

За время знакомства с вампирами клуба вязания я многое узнала об этих созданиях. Раньше они были жуткими монстрами, которые нападали на всех глупцов, что решались в одиночку пройтись ночью по темному переулку, – особенно на милых юных девственниц. Однако времена изменились. Конечно, в мире еще существовали злые вампиры, убивающие людей забавы ради, однако большинство предпочитало питаться донорской кровью. Например, вампиров в Оксфорде отлично обеспечивал секретный донорский центр доктора Уивера. Самой большой проблемой для них оказалось не пропитание, а скука. Поэтому я отлично знала: если уж у вампиров появился шанс помочь в расследовании убийства, сегодня в магазине соберется немало ночных посетителей.

Я поставила двадцать стульев большим неровным кругом. Было тихо, только ножки скрипели по деревянному полу. Нюкта сидела в углу – бдительно наблюдала за моей работой и умывала лапки, чтобы скоротать время. Вдруг она округлила глаза и посмотрела куда-то за мое плечо. Я и без того поняла, что здесь кто-то есть: по шее пополз холодок. Я обернулась и увидела Рейфа.

– Подумал, что вам понадобится помощь. Хочу предупредить: сегодня гостей будет больше. – Тут вампир заметил, сколько я принесла стульев. – Вижу, вы и сами догадались.

Он начал переставлять стулья более аккуратно, а я вернулась в торговый зал и проверила, плотно ли закрыты жалюзи, – чтобы никто не увидел, что в помещении в столь поздний час горит свет.

Первыми, как обычно, пришли бабушка и Сильвия. Успех с всевидящим зеркалом так воодушевил меня, что я тут же подбежала к бабушке и обо всем ей рассказала.

– Как чудесно, милая! Я так и знала, что ты не забросила обучение.

– Конечно нет! Я упражнялась с зеркалом и смогла увидеть Джима и Кэти в квартире.

– Очень хорошо! И чем они занимались?

Интересно, бабушка задала этот вопрос, чтобы оценить мои успехи в магии, или потому, что хотела узнать, чем заняты два потенциальных убийцы, пока никто не смотрит? Я подозревала, что второе.

– Они обнимались. Кэти плакала, – сообщила я.

– Я так тобой горжусь! Жаль, что информации мало. Убийца полковника может еще на кого-нибудь напасть. Если честно, я думала вот о чем: те женщины из колледжа Святой Хильды приехали на похороны подруги. От чего она умерла?

Я и не подумала, что смерть этой дамы может быть как-то связана с убийством полковника Монтегю. А вот Рейфу такая мысль, видимо, уже приходила в голову.

– Я навел справки. Женщина умерла естественной смертью: ей было за восемьдесят и у нее произошел сердечный приступ. Она страдала ожирением и была заядлой курильщицей – с учетом этого она прожила долгую жизнь.

– Что ж, я рада, что мы имеем дело с единичным случаем, а не с серийным убийцей, – ответила бабушка.

Я могла поклясться, что в голосе бабушки прозвучала нотка разочарования. Однако я сильно устала – наверное, мне просто показалось.

В дверь магазина негромко постучали. Я подскочила. Я же только что проверила, чтобы с улицы не было видно ни лучика света! Кто это мог быть?!

– Я открою, – сказал Рейф.

– Просто не обращайте внимания – и посетитель уйдет.

– Но я не хочу, чтобы он ушел. Я сам его пригласил.

Рейф не спеша направился к двери. Мы все проводили его взглядом. Наблюдать за его походкой было весьма интересным занятием: он шел словно Колин Ферт, ступая от бедра длинными ногами и элегантно покачивая плечами. Очевидно, так считала не я одна – бабушка и Сильвия тоже не сводили с него глаз.

Рейф быстро посмотрел сквозь жалюзи, а затем открыл дверь. В магазин зашел мужчина. Я уже видела его раньше: Рейф поздоровался с ним у входа в чайную, они немного поговорили, потом тот отправился по своим делам, а нас повели в общественный центр.

Рейф привел посетителя в комнату для занятий. Мужчина с интересом огляделся и очень вежливо кивнул нам:

– Дамы, добрый вечер!

– Это мой друг, Энтони Биллинг, – представил его Рейф. – Удалось что-нибудь выяснить?

– Да, следить за ними было легко, – ответил Энтони с приятным шотландским акцентом. – Когда полицейский отвел парочку в участок, я смог подслушать их разговор.

– И что же вы узнали? – с интересом спросила бабушка.

– Что ж, милая дама, в общественном центре они говорили правду. Девушку зовут Кэтрин Эйнсли, парня – Джеймс Уолкер. Они познакомились в актерской школе в Мельбурне. После выпуска ни она, ни он не добились особого успеха. Парень снялся в паре рекламных роликов и активно участвовал в любительских постановках, а девушка едва не стала звездой – ее взяли на роль в сериале, но, к сожалению, его не захотел спонсировать ни один канал. Мне кажется, Кэтрин и Джеймс решили, что здесь добьются чего-то большего.

– А Джим правда работал поваром? – не могла не спросить я. Сконы он готовил определенно вкусные.

– Да-да, работал. Если честно, я считаю, что ему лучше строить карьеру в кулинарии: это куда перспективнее шоу-бизнеса.

– Они как-нибудь связаны с полковником Монтегю?

– Боюсь, что нет. Однако расскажу вам кое-что интересное.

– Что именно?

– В дневнике Кэти написала, что парень хочет жениться на ней, как только у них станет постабильнее с финансами. Сейчас парочка еле сводит концы с концами.

– Может, кто-то заплатил им, чтобы они убили полковника? – спросила я, зная, что тычу пальцем в небо.

Энтони с серьезным видом обдумал мой вопрос.

– Заказное убийство? Что ж, возможно и такое. Зависит от завещания. Нужно проследить, что произойдет с имуществом полковника и не появится ли у парочки много денег из ниоткуда.

Я нисколько не сомневалась, что Рейф и его знакомые вампиры будут приглядывать за банковскими счетами Джима и Кэти. Пока что Рейф с другом справлялись куда лучше, чем я со своим всевидящим зеркалом.

– Сэр, а вы любите вязать? – спросила бабушка. – Через пару минут здесь начнется собрание небольшого вязального клуба. Будем рады, если вы присоединитесь.

– О, большое вам спасибо! Но вынужден отказаться, мне сегодня еще работы проверять.

– Понимаю, – очень вежливо кивнула бабушка. – На всякий случай: мы встречаемся в десять вечера по вторникам и четвергам. Приходите, если захочется!

– Благодарю вас!

Мужчина направился обратно к выходу. Я проводила его, а затем заперла дверь.

Проверять работы?

– Ваш друг случайно не преподаватель в одном из колледжей? – шепотом спросила я Рейфа.

– Так и есть. И если я скажу вам, сколько профессоров – вампиры, вы очень удивитесь.

Глава 9

На собрание клуба вязания пришло так много вампиров, что понадобились дополнительные стулья. Всего нас было двадцать три. Встреча началась как обычно. Мы показали друг другу текущие проекты, те, кто нуждался в совете, попросили его, а затем все принялись за вязание.

Я работала над парой носков, к которым приступила несколько недель назад. Было приятно хотя бы попытаться влиться в компанию. Однако сегодня, по моим ощущениям, мы лишь быстро прошлись по формальностям, чтобы перейти к главной части вечернего времяпрепровождения – сплетням.

Все вампиры выразили желание помочь с расследованием – не из альтруизма, а просто от скуки.

– Думаю, мне стоит вернуться к занятиям йогой, – сказала я, похлопав немного обмякший за последнее время живот. – Надо сбросить вес. Запишусь к Бесси, а после занятия попробую остаться с ней наедине и поболтать. Вдруг она что-то знает или видела?

– Отличная идея! – улыбнулась бабушка. – А еще нам следует придумать, как поговорить с вдовой, Элспет Монтегю. Я этого сделать не могу: она меня узнает. Смерть мужа – уже большой удар, и внезапно воскресшая подруга ей сейчас точно не нужна.

Все согласились, что это повергнет бедняжку в шок.

– Со мной она не знакома, – предложила Сильвия. – Я могла бы притвориться флористкой и доставить ей букет с соболезнованиями. Не беспокойтесь, я сумею завоевать ее доверие.

– А что насчет доктора Сильвестр? – спросила я. – Стоит ли узнать о ней больше?

Тиша Баггинс горела желанием помочь. Больше всего на свете ей хотелось быть в центре внимания, но ее беспрестанная болтовня мешала ей добиться цели: когда она говорила, другие или спешили уйти, или попросту не слушали.

– Я могу пойти к доктору! – вызвалась Тиша. – Притворюсь, что больна истерией или, может быть, чахоткой.

Женщина прикрыла рукой рот и кокетливо покашляла.

Сильвия и бабушка обменялись взглядами и едва заметно покачали головами.

– Тиша, дорогая, чахотка, которую теперь называют туберкулезом, сейчас встречается крайне редко, – ответила Сильвия. – А с «истерией» к врачу не обращались уже более века. Кроме того, как ты думаешь, что выяснит доктор, когда начнет обследовать тебя?

Тиша так сильно расстроилась, что Альфред на секунду перестал вязать.

– Может, тебе стоит продать что-то врачу?

– Например?

– Допустим, билеты на костюмированную пьесу, – встряла Эстер, угрюмая девушка, навечно застрявшая в подростковом возрасте. – Она должна поверить, с твоим-то идиотским прикидом!

Будь в теле Тиши достаточно крови, она бы покраснела от злости. Однако ей оставалось лишь выпрямиться – хотя идеальную осанку уже обеспечивал корсет на китовом усе.

– Я не позволю в свой адрес подобную дерзость!

– Вообще, идея неплохая, – вмешалась в разговор я. – Скажите доктору Сильвестр, что одна из ее коллег хочет поставить спектакль о… о… – я осмотрелась по сторонам, – женщинах-врачах Викторианской эпохи.

– Да, в то время они были, – кивнул доктор Уивер.

– Она тоже женщина-врач и должна заинтересоваться. А потом заведите разговор о недавней ужасной трагедии.

Тиша тут же просияла:

– Да! Ты прекрасно придумала, Люси! Я так и поступлю.

Эстер закатила глаза и принялась тыкать спицами пряжу. Моя бабушка, которая всегда старалась всех приободрить, не могла этого не заметить.

– Ты предложила отличную идею, Эстер! А тебе, может, стоит подружиться с молодым человеком? Я о поваре Джиме.

– Фу! Как не стыдно! Мне вообще-то всего шестнадцать!

– Я имела в виду не это. Скажи ему, что видела, как он работает на кухне в чайной. Поделись, что мечтаешь в будущем тоже стать шеф-поваром.

– Ага, – как всегда скучающим тоном буркнула девушка.

Однако я заметила, что она перестала колоть пряжу так, будто пыталась ее убить, и действительно принялась за вязание. Уже хорошо.

К концу встречи всем, кто хотел поучаствовать в расследовании, достались поручения. Остальные согласились следить за происходящим в Оксфорде во все глаза и уши и сообщать нам, если удастся выяснить что-то интересное. Чего только вампиры с их острым слухом не узнавали в пабах и на улицах!

Рейф, как ни странно, никакой задачи для себя не взял.

– А вы что будете делать, Рейф? – обратилась я к нему.

– Изучу прошлое полковника Монтегю. И, пожалуй, Геральда Петтигрю, – с холодной улыбкой сказал он.

– Вы считаете, он может быть убийцей? Или предполагаемой жертвой?

– Не исключаю ни того, ни другого. Я хорошо отношусь к Флоренс и Мэри Уотт. Если этот мужчина что-то скрывает, я выясню это прежде, чем он успеет натворить дел.

– Но Флоренс так счастлива!

– Постараемся, чтобы это не изменилось. А вы чем займетесь, Люси?

Не успела я ответить, как меня перебила Сильвия:

– Разумеется, Люси будет общаться с инспектором Иэном Чисхольмом. Он же глаз от нее отвести не может!

– Неправда! – покраснела я.

– Еще какая правда! Используй его чувства к тебе, чтобы получить информацию.

Я ощутила на себе прохладный пристальный взгляд Рейфа. Щеки запылали еще сильнее.

– Нет, он не…

Спас меня Альфред, длинноносый вампир:

– Боже мой, девочка, ты чего натворила с этим носком? Таким только кастрюли чистить!

Я посмотрела на свое вязание. К моему ужасу, Альфред был прав.

– Попробуй распутать заклинанием, – посоветовала бабушка, решив превратить мою неудачу в нечто поучительное.

Чары невидимости сейчас пригодились бы мне куда больше!

Глава 10

Следующий день начался как обычно – по крайней мере, в «Кардинале Клубокси». В «Бузине» все обстояло иначе: приехали полицейские и судмедэксперты. То и дело кто-то из них с очень серьезным и загадочным видом выносил из здания коробку или пакет.

Мы с Агатой притворялись, что происходящее снаружи нас не заботит, но обе проводили нарочито много времени у витрины: прибирались и расставляли предметы, прекрасно понимая, что отсюда открывается отличный обзор.

Я поместила на витрину связанный вручную свитер, а также схему, пряжу и спицы. Нюкта, недовольная тем, что ее сон потревожили, сердито мяукнула. Тем временем к чайной подъехал автомобиль новостного канала. Об убийстве по телевизору рассказали еще вчера, но, видимо, им нужно было снять что-нибудь свежее для вечернего выпуска.

Из новостей прошлым вечером я немного узнала о полковнике Монтегю, но эта информация не объясняла, почему его убили в чайной сестер Уотт. Он родился в 1945 году, учился в Итонском колледже^[8], а после – в Королевской военной академии в Сандхерсте. После этого служил в Германии, а затем, во время Смуты, в 1970-х, его отправили в Ирландию. Далее полковник занимал административные должности вплоть до пенсии. В новостях также сообщалось, что у него остались жена и двое детей.

Возможно, если бы я не была поглощена тем, что совала свой нос в чужие дела, то предотвратила бы катастрофу в собственном магазине.

Покупателей не было. Я наблюдала за происходящим у чайной сквозь витрину – и тут Нюкта зарычала, глядя за мое плечо и округлив глаза, словно две луны.

Я обернулась. Посреди магазина стояла моя бабушка, озираясь так, словно не понимала, где находится. Она выглядела очень сонной. Я не успела ничего сообразить, а бабушка обратилась к Агате:

– Доброе утро! Чем могу помочь?

Агата уставилась на нее, а затем дрожащим пальцем указала на фотографию бабушки в красивой рамке. Ту, где была написана дата ее смерти.

– Mon Dieu! Vous êtes mortes!^[9] – прохрипела женщина.

Она перекрестилась и, причитая на французском, рванула к двери.

За которой стояла съемочная группа телеканала.

Надо что-то делать!

Но что? Я посмотрела на бабушку, но та, казалось, еще не до конца покинула царство Морфея. Бежать в квартиру за гримуаром времени не было – как и думать. Оставалось только действовать.

Я быстро преградила помощнице дорогу.

– Агата, стой! Я все объясню!

Женщина взглянула на меня, затем – на бабушку и снова перекрестилась.

– Non^[10]. Выпусти меня!

Агата принялась отпихивать меня. Отчаяние пробудило во мне воспоминания. Я ведь вчера перед сном читала гримуар! А именно – страницу с заклинанием забвения. Я подумывала с его помощью избавиться от воспоминаний о Тодде – моем бывшем парне и гнусном предателе. Закончив чтение, я легла спать.

Я посмотрела на Агату – прямо в ее полные страха глаза. Когда наши взгляды пересеклись, я почувствовала охвативший ее ужас. Мне стало жаль эту несчастную женщину, пережившую такое потрясение. Нужно было помочь ей – и спасти нас с бабушкой.

Я хорошенько сосредоточилась и выкинула из головы сомнения. Я ощутила тепло Нюкты: она терлась о мои ноги и давала энергию, необходимую для колдовства.

Я негромко произнесла:

Ты о случившемся забудь

И дальше продолжай свой путь.

Из памяти твой страх уйдет

И в Лету навсегда канёт!

Я поднесла ладонь к губам и подула на нее, представляя, как воспоминание о бабушке улетает из головы Агаты, словно уносимая ветром пыль.

– Что я хочу, произойдет!

Воцарилась тишина. Я аж дыхание задержала. Тут Агата моргнула и заозиралась по сторонам. Она казалась смущенной, но уже не напуганной.

– Qu’est-ce qui se passé?^[11] – спросила женщина.

Я взяла сумочку Агаты и протянула ей.

– Извините, но у нас нет той пряжи, которую вы ищете, – сказала я, придав голосу максимально деловой тон. – Хорошего дня!

Я открыла дверь, и женщина вышла на улицу. Она продолжала озираться, словно не очень понимала, где находится. Репортер, скучавший в ожидании новых событий в чайной, тут же подошел к ней с микрофоном в руке.

– Вы здесь работаете?

Агата посмотрела на него, потом – на магазин, дверь которого я успела прикрыть. Выглядела женщина так, словно приземлилась в аэропорту после очень долгого перелета.

– Нет. Я тут в первый раз.

Затем она ушла.

Я откопала табличку «Перерыв 10 минут» и повесила на дверь, а после повернулась к бабушке.

– Бабушка, что ты здесь делаешь? – спросила я, стараясь подавить злость.

Она выглядела не менее растерянной, чем Агата. И сонной.

– Не знаю. Я проснулась и поняла, что проспала открытие магазина.

Бабушка увидела свою фотографию и подошла ближе, чтобы ее рассмотреть.

– О, какой хороший снимок! Обычно на фотографиях я получаюсь как старая развалина: мне неуютно перед камерой. – Тут бабушка заметила даты своего рождения и смерти и прикрыла рот рукой. – Ох, теперь я все вспомнила. Мне не нужно было сюда приходить, да? Никак не могу уяснить, что считаюсь мертвой.

– Понимаю.

Как я могла злиться на бабушку, когда у нее был такой виноватый вид?

– И я напугала ту бедняжку. Это твоя новая помощница?

– Ничего, она все равно не очень-то мне нравилась. – Я пожала плечами. – Вечно смотрела на всех свысока.

– А ты отлично справилась с заклинанием забвения! Правда, немного напутала с ударением: правильно не «канёт», а «канет». Но ничего страшного, – из уст бабушки это прозвучало так, будто я сыграла фальшивую ноту на занятии по фортепиано.

– Разве заклинания не нужно повторять точь-в-точь?

– Не обязательно. Стихотворная форма всего лишь помогает сосредоточиться. Когда наберешься опыта, милая, ты станешь очень сильной ведьмой.

– Достаточно сильной, чтобы не давать тебе появляться в магазине средь бела дня?

Бабушка посмотрела на меня, и глаза у нее блеснули.

– Не думаю. Я начала осваивать колдовство задолго до твоего рождения.

Поставив меня на место, она удалилась в комнату для занятий. Я услышала, как открылся и закрылся люк в полу: бабушка отправилась спать.

Надо побыстрее изучить книгу. Если я не хочу постоянно менять помощниц, мне стоит отыскать заклинание, которое запрет люк. Более мощное, чем способность бабушки его отпирать.

Никогда бы не подумала, что мне придется мериться силами с бабушкой. Тем более – колдовскими.

Без помощницы уйти на обеденный перерыв у меня не вышло. Однако я решила, что это стоило того. Главное, чтобы по городу не бегала полусумасшедшая француженка, болтающая направо и налево, будто видела в магазине мою умершую бабушку.

Я повесила на окно объявление о поиске помощницы. Времени на это ушло немного: я просто взяла тот же лист, что и неделю назад.

Закрыв магазин в обычное время, я направилась в банк – положить на счет удручающе малую выручку за сегодняшний день. По дороге домой я заглянула в продуктовый, чтобы повесить на доску еще одно такое же объявление.

Владелица магазина бросила на меня подозрительный взгляд поверх очков.

– Что? Опять помощница?

По ее виду можно было подумать, что я бью сотрудниц или, может, запираю в подвале между сменами.

Я постаралась беззаботно улыбнуться.

– Сейчас так трудно найти хороших работников!..

– Неправда. Нужно всего лишь достойно им платить и относиться по-человечески.

Сколько надменности! А ведь единственным работником в магазине, кроме владелицы, был ее муж-подкаблучник. Он плохо слышал – пожалуй, на этом их брак и держался.

Когда я наконец прикрепила объявление, мужчина как раз вышел из подсобки с коробкой злаковых батончиков в руках. Он принялся выкладывать их на полку с кексами и печеньем. Заметив это, женщина завопила:

– Нет, Деннис! Я просила принести сухое печенье, а не мюсли! Иди и делай то, что я сказала, старый дурак!

– Большое спасибо за ценный совет по трудовым отношениям, – улыбнулась я и ушла.

Хотела меня унизить? А нечего!

Глава 11

На следующий день я наложила на люк чары для защиты от злых сил. Это было самое подходящее из того, что я нашла в гримуаре, хотя мне бы куда больше пригодилось заклинание от неловких ситуаций вроде неожиданного появления в магазине моей мертвой бабушки.

Если бы я писала книгу заклинаний, чары от неловких ситуаций располагались бы на первых страницах.

Покупателей сегодня было немного, и даже в чайной по соседству не происходило ничего интересного. Может, попробовать успокоиться с помощью вязания? Даже не знаю, с чего мне в голову пришла такая мысль. Так говорили те, кто увлекался рукоделием. Я же считала вязание тяжелой борьбой с мягким комочком пряжи, борьбой, в которой пряжа всегда побеждала.

Схема вязания носков подходила даже новичкам, но я ее простой не считала. У всех людей разные таланты. К сожалению, вязание – явно не мой. Это бы меня не слишком огорчало, если бы не тот печальный факт, что я унаследовала магазин рукоделия. Должна же его владелица уметь вязать хотя бы носки!

Вдруг открылась дверь и прозвенел колокольчик, сообщая о приходе покупателя. Я была только рада отложить спицы: получившийся у меня носок пришелся бы по размеру разве что поросенку, корове или еще кому-то с крошечными ступнями и длиннющими худыми икрами. Придется все распустить и начать сначала.

Я подняла взгляд – и в изумлении уставилась на гостью. Это была Кэти-Она-Же-Катя. Девушка как будто немного стеснялась и, заметив мое явное удивление, покраснела. Однако магазин – место общественное. Я не могла просто ее выгнать.

– Добрый день! Чем могу помочь? – спросила я ровным, деловым тоном.

Очевидно, Кэти ощущала себя не в своей тарелке и вообще выглядела так, словно хотела оказаться за тысячу миль отсюда. Меня бы это тоже устроило.

– Я узнала, что вы ищете помощницу, – ответила девушка.

Повисла пауза. Кэти что, серьезно предлагала свою кандидатуру? Да она не могла пронести поднос, не уронив его, и поставить чайник на нужный столик, а еще лгала о том, кто она и откуда! Да, точно, к тому же ее подозревали в убийстве.

Вероятно, по выражению моего лица было заметно, о чем я думаю. Не успела я отказать ей, как она быстро произнесла:

– Я прекрасно вяжу!

– Правда? – только и смогла выдохнуть я.

Девушка скривилась, словно съела лимон без сахара.

– Намного лучше, чем обслуживаю столики.

Что ж, если она хотела продемонстрировать свои навыки, у меня было для нее подходящее тестовое задание. Я взяла спутанные носки, годившиеся разве что для поросят, и положила их на стойку.

– Если сможешь распутать этот хаос и превратить его в пару нормальных носков, ты принята.

Признаю, мой план был не так уж хорош. Даже если Кэти вязала не хуже моей бабушки, нанимать ее в качестве ассистентки было ужасной затеей. Во-первых, я ей не доверяла. Во-вторых, она нисколько не соответствовала идеальному образу помощницы в моей голове. Я представляла в этой должности кого-то вроде бабушки: пожилую даму, которая прекрасно вяжет, разбирается в схемах и при этом неплохо продает. Кэти на вид не отвечала ни одному из этих требований.

Однако девушка подняла спутанный ком пряжи и осмотрела его.

– Как так вышло? Это кошка виновата?

– Нет, я. Если честно, вяжу я просто отвратительно. Но все же я владелица магазина рукоделия – вот и решила, что стоит научиться. Выходит, правда, так себе.

Кэти не убежала на улицу и даже не посмеялась надо мной. Вместо этого она разложила вязание на столе и внимательно его изучила.

– Первое, что могу заметить, – вы слишком туго затягиваете петли.

Я почти поверила, что эта девушка, прежде лгавшая обо всем, действительно разбирается в рукоделии.

Кэти осторожно посмотрела на меня.

– Вы не против, если я распущу изделие и начну заново?

Я вспомнила о бесконечных часах и нецензурных словах, потраченных на сие творение, и носками оно такими темпами все равно бы не стало. Так что почему бы не использовать эту пряжу повторно?

– Не против.

Кэти без труда распутала комок и распустила петли. Нить несколько раз цеплялась, и девушке пришлось побороться с особо упрямыми узлами, но по движениям ее пальцев я понимала, что они с пряжей говорят на одном языке. Каждый хорош в своей сфере. Кто-то может сесть за пианино и сыграть шедевр с закрытыми глазами, кто-то отлично рисует, пишет, решает задачки по математике, работает официантом. Последнего таланта у Кэти не было, но вот со спицами она ладила.

Скатав пряжу в клубок, девушка села в кресло для посетителей, взяла схему, быстро изучила ее и принялась вязать.

Мои руки болели от усилий, которые я приложила сегодня, чтобы испортить несколько рядов. Пальцы Кэти же двигались плавно, ритмично. Меня успокаивало то, как она вяжет.

– Что ж, пока ты занята рукоделием, давай я проведу интервью, – предложила я.

Это был своего рода хитрый план. Я не собиралась нанимать Кэти, а вот устроить допрос подозреваемой – еще как! Я же детектив-любитель.

– Хорошо.

За вязанием Кэти вела себя более непринужденно. Отлично: мне и хотелось, чтобы она расслабилась.

– Расскажи о себе.

Да, тот самый прекрасный вопрос, который все ненавидят на собеседованиях.

Девушка набрала еще несколько петель.

– Я родилась в Мельбурне, но в детстве вместе с семьей переехала в Сидней. Вязать меня научила бабушка: она присматривала за мной, пока мама была на работе. Когда я вяжу, мне кажется, что она рядом.

Кэти взглянула на меня и снова вернулась к рукоделию. Теперь ее черты были куда мягче, чем когда она работала официанткой в чайной.

– Понимаю, у меня бывает такое же ощущение. Ну, когда я в этом магазине. Научить меня вязать бабушка, как видишь, не смогла.

Кэти слегка улыбнулась.

– Смерть бабушки стала для меня настоящим ударом, – вздохнула она. – Да, она была немолода и прожила долгую жизнь, и все же я так и не оправилась от утраты. Что ж… Окончив школу, я вернулась в Мельбурн и устроилась там в магазин рукоделия. Могу дать вам электронную почту владельца. Я бы до сих пор там работала, если бы Джим не уговорил меня на эту поездку.

Я прислонилась спиной к кассовой стойке. Когда Кэти вязала, она становилась разговорчивее.

– А как вы с Джимом начали встречаться?

Девушка на мгновение остановилась, чтобы свериться со схемой, и продолжила щелкать спицами.

– Не слишком интересная история, – ответила она. – Мы познакомились в Мельбурнской академии театра и драмы. Сокращенно – МАТД, но мы, конечно, прозвали ее МАТ. Учеба в университете – совершенно не мое. Думаю, Джиму она тоже не по душе. Но мы оба мечтали стать актерами – вот и оказались в одной группе по импровизации.

– Импровизации? Ничего себе!

– Забавный предмет. Джим тот еще шутник и отличный пародист. Он обожает притворяться кем-то другим – говорит, это тренирует актерские навыки. Окончив курсы, мы работали то в одном, то в другом месте, но денег получали мало. Джим устроился поваром, а я – в магазин рукоделия. И вот однажды он предложил мне все бросить и переехать на год в Англию. Я подумала, он шутит.

– Но оказалось, что нет?

Кэти уже закончила мысок. Выглядел он вполне подходящим для пальцев ног человека. Впечатляющий результат!

– Австралийцы любят путешествовать – так уж мы устроены. Вот Джиму и захотелось уехать. Он сказал, что сейчас самое время посмотреть мир: мы молоды и детей у нас нет. Пожалуй, он прав.

– И вы решили отправиться в Оксфорд?

– Ну, несколько дней мы провели в Лондоне, но Джима тянуло в Оксфорд. Сказал, мол, дома будем хвастаться, что там побывали. – Кэти закатила глаза. – Как я и говорила, он тот еще шутник.

Вязала девушка быстро и уверенно – аж душа радовалась.

– Приехав сюда, мы решили это отпраздновать. Пошли гулять, забрели на вашу улицу, и тут Джим пригласил меня на «истинно английское чаепитие». И предложил притвориться поляками – чисто забавы ради.

– Но почему именно поляками?

– Просто так. За день до этого мы прикидывались итальянцами.

– То есть вы зашли в «Бузину», будучи в роли поляков.

– Да. Мисс Мэри Уотт проводила нас за столик. Тут пришла ее сестра с приятелем. Начиналась ссора. Флоренс обиженным тоном сообщила, что отправляется на прогулку. Мэри ответила: «А готовить кто будет? А обслуживать посетителей?»

– Они что, ругались прямо посреди чайной?

– Да. Ну, думаю, дальнейший спор вы можете себе представить. Затем Флоренс и ее спутник ушли. Джим шепнул, что это наш шанс. Мы допили чай и рванули в квартиру. Джим заставил меня смыть макияж и переодеться в простую юбку и новую водолазку с длинными рукавами. Сам он выбрал лучшие джинсы и рубашку. Заявил, что мы представимся мисс Уотт как работающие вместе брат и сестра. Как по мне, это какой-то бред. И все же мы вернулись в заведение. Бедная старушка была просто в отчаянии. Перед нами зашла большая компания немцев – женщина едва не расплакалась.

– Как мне жаль мисс Уотт!

Я поверить не могла, что влюбленность сделала Флоренс столь легкомысленной!

– Не будь ей так плохо, думаю, она бы ни за что нас не наняла. Ну и, конечно, Джим – это Джим. Он предложил старушке сделку: если за день мы получим хоть одну жалобу, она может без вопросов уволить нас, не заплатив ни пенни. Она настолько отчаялась, что согласилась.

– Поэтому вам не пришлось показывать мисс Уотт ни удостоверения личности, ни резюме.

– Так и есть. В первый же день Джим доказал, что может готовить сконы, сэндвичи и киши лучше, чем сестры Уотт. После этого мисс Мэри позволила нам остаться. Джим – повар быстрый и умелый.

– И наглый.

– Я старушке, кажется, не понравилась с самого начала. Но Джим сказал, что мы всегда работаем вместе, и она, видимо, забила. Наверное, думала, что сможет обучить меня. Однако мне быть официанткой совершенно не нравится. Было просто невыносимо. Никогда больше не устроюсь на эту должность.

К счастью для всех кафе и ресторанов мира.

– Сначала притворяться поляками было весело: ты будто постоянно на сцене. Нормально разговаривали мы только в квартире. Джим настоял, чтобы даже на улице мы не выходили из роли.

– Что ж, я не столь доверчива, как мисс Уотт. Пожалуйста, скажи мне свое полное имя, а также имейл и номер телефона магазина рукоделия, где ты работала.

Кэти радостно подняла взгляд:

– Значит, вы берете меня?

Когда девушка только пришла, я этого делать не собиралась. Однако вязала она замечательно – я словно попросила кого-то сыграть простенькую мелодию на пианино, а получила симфонический концерт Бетховена. О ее таланте можно было слагать стихи. Кэти уже почти закончила носок.

– Полагаю, у тебя какая-то рабочая виза? – спросила я.

Кэти кивнула. Затем она дала мне свой номер телефона и сообщила остальные сведения, которые я попросила. Я пообещала, что свяжусь с ней.

Девушка грустно посмотрела на недовязанный носок.

– Вы не против, если я возьму это домой? Я уже сто лет ничего не вязала, а это так успокаивает. Мне сейчас, как вы, наверное, знаете, не очень-то легко.

– Полиция замучила?

Кэти передернуло.

– Было неприятно. Не притворись мы поляками, нас бы не подозревали. Если бы я знала, что в чайной кто-то умрет, в жизни бы не согласилась на роль Кати!

Даже мне, обычной посетительнице «Бузины», было тяжело. А каково Кэти – девушке, которая, возможно, подала полковнику Монтегю яд!

– Конечно, можешь довязать носки дома, – кивнула я.

Разумеется, была вероятность, что я никогда не увижу ни пряжи, ни схемы, ни носков, ни Кэти. Однако я не считала ничего из перечисленного большой потерей.

Девушка собрала вещи.

– Надеюсь, вы разрешите мне здесь поработать. Меня не интересует зарплата – просто нужно чем-то себя занять. Я постоянно вижу… его.

Я и сама столько раз мысленно пережила эту ужасную сцену. А уж Кэти точно было хуже моего.

– Может, ты видела или слышала что-то, о чем забыла рассказать полиции?

– Ох, я столько раз думала об этом случае, честное слово! Пожалуй, единственное, о чем я умолчала, – крысиный яд.

Глава 12

Меня передернуло. Кэти тоже.

– Крысиный яд?!

– Я не должна была говорить. Это страшный, ужасный, темный секрет! Понимаете, когда Джим прибирался в кладовке, он заметил крысу.

– Крысу?!

Знаю, я завизжала, как девчонка. Но я и есть девчонка! К тому же чайная была в соседнем доме – я уже представила, как крысы сладко дремлют в корзинах с пряжей. А в продуктовом неподалеку их ждал настоящий шведский стол. Любая уважающая себя крыса будет счастлива жить в нашем районе.

Как хорошо, что меня приютила Нюкта.

– Джим сказал, что это всего лишь детеныш.

Да уж, успокоила! Если существует детеныш, то, значит, есть и его родители, и тетушки, и братья, и сестры, двоюродные и даже троюродные!

Я только-только привыкла, что поблизости находится логово вампиров – гнездо крыс рядом с собой я уже не вынесу. Я девушка терпеливая, но всему есть предел.

– Так вот, он сообщил о крысе мисс Уотт, и у нее, конечно, случилась истерика. Она тут же прибежала на кухню с крысиным ядом и запретила Джиму кому-либо рассказывать об этом. Джим попытался успокоить ее, сказал, что крысы есть во всех ресторанах, но женщина заявила, что у нее их отродясь не водилось.

Что ж, если на кухне оказался крысиный яд, подсыпать его кому-то из посетителей было проще простого.

Кто мог зайти на кухню? Обе сестры Уотт, разумеется, Джим и Кэти – а еще? В голову ничего не приходило, и я решила спросить об этом девушку.

Кэти нахмурилась.

– Вы имеете в виду, позавчера?

– Да, пожалуй.

– Ну, там побывали все, кого вы перечислили. А еще мистер Петтигрю, друг Флоренс Уотт. Он заглянул спросить рецепт киша, я не особо прислушивалась к разговору. Потом на кухню заходила какая-то старушка: думала, что там туалет. Такое происходит как минимум раз в день. В заведении нет указателей, и вместо того, чтобы подняться по лестнице, люди идут на кухню.

– Старушка? Какая старушка?

– Не знаю, как ее зовут. Они сидели вчетвером, их обслуживала не я.

Значит, кто-то из компании мисс Эверли.

– Но ведь ты ее заметила и, как я понимаю, объяснила, где уборная?

– Да. Но вдруг она вернулась, пока никого не было?

Я удивленно нахмурилась.

– На кухне же всегда кто-то есть?

Кэти выглядела так, словно сболтнула лишнего и мечтала забрать свои слова назад.

– Слушайте, не хочу, чтобы Джиму попало, но… он курит. – Девушка посмотрела на меня, а затем выглянула в окно. – Если честно, даже мы оба. Когда посетителей было не очень много, мы тайком ходили покурить.

– Понятно. То есть на кухне время от времени никого не было и кто угодно в ресторане мог взять крысиный яд.

– Наверное, так. А еще кто-то мог зайти с улицы: из кухни есть дверь в переулок.

Вот и сведения для полиции! Сделала за них часть работы. К слову о работе – у нас с Кэти же собеседование.

– Значит, ты куришь.

– Сигареты три в день. После завтрака, в обеденный перерыв и после ужина. Обещаю, если вы возьмете меня на работу, я не буду бегать покурить. Можете мне довериться.

Ничего из ее последних действий не вызывало доверия, но почему-то я по-настоящему доверяла ей. Может, прозвучит глупо, но в душе мне казалось, что Кэти и правда хороший человек. Нюкта, до этого дремавшая на витрине (кошку успели сфотографировать трое туристов), вдруг встала и потянулась. Она изящно выбралась из корзинки, спрыгнула на пол, подошла к Кэти и потерлась о ее ногу.

– Ой, какая лапушка! – улыбнулась Кэти.

Она подняла Нюкту. Кошка тут же свернулась клубочком у нее на руках, довольно мурлыкнула и уставилась на меня зелеными глазами. Те, кто считает, что кошки не умеют общаться с людьми, просто не знакомы с моей Нюктой. Уверена, кошка подтверждала, что Кэти можно доверять. Она радостно позволила чесать себя под подбородком и называть ласковыми словами. Старания Кэти были вознаграждены громким мурчанием.

Я невольно рассмеялась:

– Ты нравишься Нюкте!

Кэти тоже хихикнула. От улыбки все ее лицо будто осветилось.

– А ее мнение считается?

Я посмотрела на Нюкту. Мы недолго жили вместе, но она успела стать для меня очень важным существом.

– Еще как!

Как только девушка ушла, я включила компьютер и нашла в интернете магазин, где она работала. Нюкта запрыгнула на витрину и проводила идущую по улице Кэти взглядом.

Один из плюсов того, что у тебя есть кошка, – с ней можно говорить и не казаться ненормальной.

– Она тебе по душе, не правда ли?

Нюкта лизнула переднюю лапку.

– И ты не думаешь, что нанимать подозреваемую в убийстве – как-то рискованно?

Нюкта зевнула.

Я не очень понимала, насколько велика разница в часовых поясах между Оксфордом и Мельбурном, но чем скорее я отправлю письмо, тем быстрее получу ответ.

Сайт магазина меня впечатлил – как и ассортимент товаров. Там продавали материалы и инструменты не только для вязания спицами и крючком, но и для прядения, ткачества и валяния. На главной странице красовался анонс мастер-класса по окрашиванию пряжи – звучало интересно.

Я отправила в магазин электронное письмо: спросила, хорошо ли Кэти работала, какая у нее манера общения, пунктуальна и искренна ли она. Заодно проверила папку со входящими. Одно из писем было от мамы. Я надеялась, она скажет, когда навестит меня в Англии: они с папой обещали сделать это с самого моего переезда в Оксфорд. Однако родители были очень заняты на археологических раскопках в Египте.

– Ох уж эти предки! – вслух сказала я и рассмеялась над своим же неудачным каламбуром.

Мама сообщила, что работа идет хорошо и что, может, они заглянут в Оксфорд набрать студентов в экспедицию – но только через несколько месяцев.

Еще одно письмо прислала моя подруга Дженнифер из Бостона. В нем была куча новостей о наших друзьях в Америке. У Дженнифер уже намечались планы на Рождество, а несколько наших приятелей собирались снять квартиру в Нью-Йорке на новогоднюю ночь. Как же круто!

Я страшно заскучала по дому. Здесь, в Оксфорде, у меня не было друзей-ровесников – в основном потому, что я была слишком занята, чтобы куда-то пойти. Да, я получила пару приглашений – например, на викканский ужин, – но энтузиазма по этому поводу не испытывала. Большую часть свободного времени я проводила в компании вампиров, которые были старше меня на сотни лет.

Прозвенел колокольчик – пришли покупатели. Я закрыла письмо и вместе с ним отложила и мимолетную тоску по дому.

Была суббота. Сегодняшний вечер я проведу в обнимку с гримуаром и Нюктой. А еще буду перебирать гардероб и решать, что надену на воскресное послеобеденное свидание с вампиром.

Глава 13

В воскресенье было сухо. Утром небо затянули облака, но потом даже выглянуло солнце. Я перемерила все в своем гардеробе и наконец остановилась на узких черных джинсах, сапогах и свитере клюквенного цвета с осенними листьями, который связал мне Альфред. Я распустила волосы и потратила на макияж больше времени, чем обычно, – то есть где-то пять минут вместо двух.

Я вышла на улицу и стала ждать. К магазину бесшумно подъехала изящная черная машина. Я закатила глаза под солнечными очками: ну конечно Рейф ездил на «Тесле»!

Я забралась в автомобиль, и мы тронулись с места. Меня охватило радостное волнение – интересно, насколько оно было связано с тем, что я проведу день вдали от магазина и места преступления с ним по соседству?

– Классная машина!

– Благодарю.

– И очень экологичная.

– У меня больше причин заботиться о будущем планеты, чем у многих, – улыбнулся Рейф.

Мы покинули центр Оксфорда и поехали по тенистым окраинным улицам. За окном мелькали викторианские особняки. Однако Рейф не останавливался. Я поняла, что мы направляемся за город.

– А где вы живете?

– Около Вудстока.

Вудсток располагался минутах в пятнадцати езды от Оксфорда и славился одной достопримечательностью.

– Неужели в Бленхеймском дворце?

Когда-то я была там на экскурсии. Это огромный замок, который построил герцог Мальборо. Там родился Уинстон Черчилль.

Рейф бросил на меня неоднозначный взгляд.

– Слишком много туристов.

Я рассмеялась.

– Хорошо. Тогда удивите меня.

Я смотрела в окно, наслаждаясь тем, что выбралась из магазина. Покинув Оксфорд, мы поехали мимо зеленых полей, где тут и там паслись овцы – часть их шерсти наверняка в итоге окажется в моем магазине. Впереди поднимались холмы Котсуолда, на которых виднелись домики из серого котсуолдского камня. Мы миновали три экскурсионных автобуса, направлявшихся в Бленхейм, группу одетых в лайкру велосипедистов, очевидно готовившихся к соревнованиям, и бесконечное множество машин с семьями, решившими покататься днем в воскресенье, – уверена, они ехали в какие-нибудь пабы обедать.

Мы пересекли городок Вудсток с его старомодными каменными домиками, отелями и пабами. Шоссе почти опустело. Мы свернули на небольшую дорогу, по бокам которой росли древние деревья, образуя над головами арку. Стояла тишина.

Спустя минут пять мы подъехали к черным железным воротам меж двух каменных колонн, со львом на каждой. Рейф достал ключ-брелок и нажал на кнопку – ворота неспешно отворились.

За ними была подъездная дорога, которая вела к огромному величественному дому с огражденным садом, где трудился садовник – остригал увядающие гортензии. По краям дороги был разбит изумрудный, словно бархатный газон – там паслись три павлина. Еще один наблюдал за ними со стены, и его сине-зеленые перья переливались в лучах послеполуденного солнца.

Я едва верила своим глазам.

– Павлины? У вас есть павлины?!

Думать о птицах почему-то было легче, чем о замке, который Рейф называл своим домом.

– Да.

Когда мы проехали мимо трех павлинов, один из них приподнял голову и уставился на нас, а затем, переваливаясь с боку на бок, засеменил следом, пытаясь догнать машину. Он был пухловатым и не слишком красивым, а его хвост вызывал лишь жалость: по траве за птицей, словно воднолыжник за крупным быстроходным катером, скользило одно-единственное перо.

Рейф затормозил у широких ступеней, ведущих в дом. Павлин побежал еще быстрее и, когда Рейф открыл дверь, встал неподалеку, будто соскучившаяся по хозяину собака. Эту встречу мне точно упускать не хотелось! Я выбралась из машины и поспешила к багажнику.

– Вижу, ты в добром здравии, Генри, – улыбнулся Рейф. Имя птицы он произнес с французским акцентом.

Вампир сунул руку в карман и достал оттуда какие-то зерна. Насыпав немного в ладонь, он присел. Павлин уставился на меня глазами-бусинками. Я не шевелилась. Через какое-то время птица решила, что угрозы я не представляю, вытянула голову и принялась клевать из руки Рейфа. Эта сцена точно войдет в топ-десять самых милых, что я когда-либо видела!

– А почему его зовут Генри?

– Он из Франции. Вырос в шато возле Тулузы. У владельцев стало туго с деньгами, и они продали часть имущества. Мне же отдали Генри.

Не хотелось показаться невежливой, но павлин был нездорово пухлым.

– Кажется, у него лишний вес?

– Не то слово! У Генри тело павлина, а душа поросенка. Ест что угодно, но особенно любит стейки. – Рейф взглянул на меня. – Он выглядит столь неухоженно из-за линьки. Хотите его покормить?

– А он позволит?

– Думаю, да.

Рейф жестом подозвал меня к себе. Я подошла и наклонилась. Генри отступил на пару шагов, но, стоило Рейфу насыпать в мою ладонь корм, а мне – вытянуть руку, жадность павлина победила его настороженность. Он вразвалку подошел ко мне и довольно изящно начал клевать зерно.

– Все, Генри, хватит, – сказал Рейф. – Иди побегай, сожги калории.

Павлин задрал голову, словно отвечая: «Еще чего!», а затем развернулся и потопал к своим товарищам, подметая дорогу пером из хвоста.

Мы выпрямились.

– Добро пожаловать в мой дом, – улыбнулся Рейф.

– Здесь просто великолепно!

– Благодарю. Сам дом был построен в эпоху Тюдоров. Купил я его не в лучшем состоянии. В конце семнадцатого века я достроил по бокам два крыла. Сад и двор спланировал Способный Браун^[12].

Поместье, выложенное из местного камня, больше напоминало достопримечательность, чем жилой дом, – разве что речь шла о какой-нибудь знаменитости.

Двери открылись еще до того, как мы поднялись по лестнице. В проеме стоял мужчина средних лет в синем костюме.

– Добрый день, мисс! – обратился он ко мне, а затем повернулся к Рейфу: – С возвращением домой!

– Здравствуйте… – пробормотала я.

Войдя внутрь, я словно очутилась в романе Джейн Остен. Мне казалось, что я Элизабет, приехавшая в Пемберли^[13]. Ну, может, это здание было поменьше, но в нем сочетались и богатство, и хороший вкус, и история. А ведь я даже не зашла дальше фойе! Полы были выложены плиткой, поверх которой лежали дорогие ковры. В центре комнаты находилась роскошная лестница, а у стены стоял камин – такой огромный, что там можно было бы зажарить слона.

Человек в синем костюме закрыл широкие двойные двери.

– Благодарю вас, Уильям, – кивнул Рейф.

– Сообщите, когда будете готовы пообедать, – сказал мужчина и исчез.

Я уставилась на Рейфа.

– Это ваш Альфред, Брюс Уэйн?

Рейф посмотрел на меня как на сумасшедшую.

– Прошу прощения?

– Ну, из «Бэтмена».

Он, судя по всему, так и не понял, о чем я. Я закатила глаза.

– Видимо, американская поп-культура прошла мимо вас?

– Очень надеюсь.

Выходит, высокий, мрачный и бессмертный все-таки не равно «всезнающий»! Я надеялась когда-нибудь в ближайшем будущем затащить Рейфа в темный кинотеатр и пополнить его культурный багаж. Пока я думала, какие фильмы и сериалы ему показать, он провел меня из фойе к двойной двери слева от парадной лестницы. Мы очутились в большой комнате с современными удобными диванами и креслами, массивным георгианским камином и внушительного размера люстрой. Однако ничто из перечисленного не могло сравниться с картинами на деревянных панельных стенах.

Я едва не проглотила язык – поэтому, наверное, и не ляпнула никакую глупость. На одной стене были пейзажи Моне: мазки синего и зеленого казались столь свежими, словно водяные лилии написали на этой неделе.

– А Моне случайно не вампир? – не сдержалась я.

Вдруг он до сих пор с нами? Призрак Живерни^[14], который создает картины и продает их на подпольном рынке, в буквальном смысле этого слова.

Рейфа мой вопрос позабавил.

– Если и так, то я об этом не слышал.

– Вы, видимо, ценитель творчества импрессионистов, – заметила я.

Я подошла к другой стене: на ней красовались две работы Ван Гога, три – Тернера, одна – Писсарро и еще несколько – художников, о которых я никогда не слышала.

– Стены меняются в зависимости от моего настроения.

Я подняла брови в немом вопросе. Рейф повернул латунную ручку внизу ряда панелей, и те раскрылись, словно двери. За ними оказались еще картины. Я узнала работу Рембрандта; долго вглядывалась в подпись, чтобы опознать ван Дейка. Увидев коллекцию набросков, выполненных да Винчи, я едва не словила сердечный приступ.

– Все это – работы мастеров прошлого. Вы хоть знаете, сколько они стоят?

Рейф подошел ко мне, тоже глядя на наброски.

– Для меня они бесценны, как и радость, которую они дарили мне столько лет. Деньги же через какое-то время теряют смысл.

Я и представить не могла, что можно утратить вкус к деньгам. С другой стороны, в принципе поставить себя на место вампира тоже получалось с трудом…

Рейф открыл еще один ряд панелей – с целой стеной картин Пикассо.

– Мы с Гертрудой Стайн^[15] немало спорили о его работах.

– Вы – с Гертрудой Стайн? В Париже, в двадцатых годах?

– Разумеется. Кружки она проводила увлекательные, – немного грустно улыбнулся вампир. – Я скучаю по этим людям. Интересные были времена.

Рейф показал мне и остальные комнаты. И чем дальше, тем больше любопытства у меня вызывала личность, скрытая внутри вампира.

Библиотека у него была, разумеется, просто великолепная – два совмещенных этажа, сверху донизу заставленных книгами. Для удобства здесь было множество лестниц, а еще – латунных балок, по которым эти лестницы можно было перемещать.

За библиотекой находился современный кабинет: два компьютера, новая офисная мебель. Гостевые спальни сочетали в себе старое (антикварная мебель) и новое (матрасы, постельное белье и шторы). Спальня же самого Рейфа выглядела наиболее современно – из-за кровати «королевского» размера и глубоких удобных кресел. Стены, ковры и постельное белье были выдержаны в холодно-серых тонах. Плотно закрытые шторы не пропускали ни лучика света. В смежной ванной комнате был огромный застекленный душ, где-то с семнадцатью режимами, а также сауна и глубокая ванна. Не знай я, что Рейф страдает бессонницей, наверняка поняла бы это, глядя на его спальню. Все в комнате словно успокаивало, и, судя по количеству книг, читал он здесь куда чаще, чем спал.

Трапеза состоялась не в формальной обеденной комнате, а в оранжерее со стеклянной крышей. В воздухе витал аромат роз и орхидей, прозрачные стены защищали от холода, при этом открывая вид на акры земли вокруг. У Рейфа даже было собственное озеро – оно блестело, словно поверхность моего всевидящего зеркала.

Прежде мне не приходилось обедать с вампиром, и я немного переживала о том, какую еду нам подадут. Уильям принес поднос, и, к счастью, на нем оказались вполне обычные блюда: различные сэндвичи, мясное ассорти, тунец в маринаде, салаты. Уильям предложил мне выбрать напиток: вино, газировку, чай или кофе. Я остановилась на минеральной воде. После прогулки по огромному дому я изрядно проголодалась и тут же наполнила тарелку: чтобы выдержать еще и экскурсию по обширному саду, стоит подкрепиться. Рейф положил себе щедрую порцию сырого лосося и немного салата; пил он тоже воду с газом.

– Ваш дом так прекрасен! – улыбнулась я, приступив к еде. – Как вы его называете? «Замок Крозье»?

Рейф покачал головой.

– «Вудбриджский дом». Таково его изначальное название, и менять его я не стал. Предпочитаю сохранять анонимность, насколько возможно.

Обед завершился кофе и вкуснейшим лимонным пирогом, который приготовил сам Уильям. Рейф же ограничился еще одним стаканом воды и наблюдал, как я ем.

– Мне так стыдно, что Уильям испек лично мне целый пирог.

– Напротив, думаю, он рад, что есть для кого готовить. Моя пища не столь разнообразна.

Я немного замялась, но все же спросила:

– А он знает?..

– Да-да. Его семья служит мне уже несколько веков. Каждое поколение обучают этому, и все они оставались преданными мне и не раскрыли моего секрета. Сестра Уильяма – главная садовница, а его двоюродный брат отвечает за ремонт. При необходимости они приглашают других специалистов, но управляют всем они втроем.

– Звучит как отличное место работы.

– Согласен. Я тоже предпочитаю работать здесь.

Я отодвинула тарелку и слизнула с губ последние крошки. Рейф протянул мне руку и помог встать.

– Пойдемте, покажу вам сад и окрестности, пока не похолодало.

Так мы и сделали: обогнули озеро и прошли через лес.

– Здесь издавна существует проезд, – сказал Рейф, показывая на протоптанную дорожку. – Поэтому он всегда открыт для путников и всадников.

– А вы не против?

Рейф казался ярым защитником личного пространства.

– Не было бы смысла. В Англии столько общественных дорог, которые пересекают частные владения. И лично я тоже не против – рад делить земли с теми, кому они по душе.

Мы вернулись в дом. Я отправилась поблагодарить Уильяма за угощение и обнаружила его на очень современной кухне с новейшей техникой и гранитными столешницами. При этом деревянный пол выглядел старинным, а за окном виднелся огород, полный трав, которые, скорее всего, посадили еще сотни лет назад.

– Спасибо вам за обед, Уильям! Было очень вкусно.

– Рад, что вам понравилось.

Мужчина протянул мне корзинку.

– Что в ней?

– Остаток пирога. Вам он, кажется, пришелся по вкусу.

– Нет, он ваш! Вы ведь его приготовили!

Уильям покачал головой и погладил живот.

– Рейф не любит сладкое, и мне придется съесть пирог в одиночку. Пожалуйста, заберите его – так будет только лучше для меня.

Что мне оставалось, кроме как согласиться?

* * *

– Спасибо, – сказала я Рейфу по пути в Оксфорд.

Рейф взглянул на меня, и уголки его губ приподнялись.

– За что?

– За весь сегодняшний день. Но в основном за то, что не сказали ни слова об убийстве. Как же хорошо о нем забыть!

К сожалению, длилась моя радость недолго.

Глава 14

Утром в понедельник я, как обычно, открыла магазин.

– Чем могу помочь? – спросила я вошедших четырех пожилых дам.

Я узнала их: это были те самые женщины, которые пили чай в тот судьбоносный день, когда умер полковник Монтегю. Мисс Эверли, как и в прошлый раз, вела себя как главная в компании. Выглядела она снова стильно: сегодня она надела верблюжье пальто и сапоги на каблуках. Остальные три дамы казались такими же невзрачными, как и тогда.

– Нам всегда нравился этот магазин, не правда ли, девочки? – улыбнулась мисс Эверли, шагнув вперед.

Как мило, что она называла подруг «девочками» – и это несмотря на то, что им было за семьдесят или даже за восемьдесят!

Мисс Эверли повернулась ко мне:

– «Кардинал Клубокси» раньше принадлежал вашей бабушке, верно? Агнессе Бартлетт? О, какой прелестный снимок на стене! Она была очень доброй женщиной. Мне так жаль, что ее не стало.

Когда я начинала работать в магазине, от соболезнований у меня каждый раз щемило сердце. Теперь же они вызывали у меня тревогу: я знала, что моя бабушка – вампир, страдающий бессонницей. Если бы приезжие или туристы заметили в магазине немного бледную и очень заспанную старушку за восемьдесят, было бы еще терпимо. Но если бы пришел кто-то, кто знал бабушку при жизни… От одной этой мысли меня пробрала дрожь. Да, заклинание, что я наложила на Агату, спасло меня на прошлой неделе, однако слишком полагаться на только-только пробудившиеся силы мне не хотелось. Оставалось надеяться, что чары на люке окажутся надежными.

Я согласилась, что потерять бабушку было очень грустно, и подтвердила, что я ее внучка – Люси. После этого дамы отправились бродить по магазину, словно обычные посетительницы – заглядывали в корзины, листали каталоги.

Люди, посещавшие «Кардинал Клубокси», делились на два типа: «зеваки» и «покупатели». «Покупатели» обычно уже знали или хотя бы примерно представляли, что хотят создать. Например: «Я тут думаю связать толстый теплый свитер для внука. Его любимый цвет – синий». Или: «Моя дочь ждет ребенка. Это будет мой первый внук, а я мечтала связать кофту для малыша с тех пор, как научилась рукоделию! Пожалуй, возьму желтую или зеленую пряжу – пол крохи мы пока не знаем».

«Зеваки», напротив, бродили по магазину, разглядывая то один, то другой товар. Иногда они покупали что-то спонтанно, но обычно просто тратили время. Заглянувшие сюда четыре женщины определенно принадлежали к этому типу.

Моей же задачей, разумеется, было пытаться превратить «зевак» в «покупателей».

Мисс Эверли притворилась, что читает книгу об исландских свитерах, а затем резко отложила ее.

– Кажется, я видела вас в чайной. В тот день, когда не стало бедолаги полковника Монтегю.

Я кивнула:

– Верно. Просто ужас какой-то!

– Знаете, я была с ним знакома.

Я прекрасно осведомлена об ее отношениях с полковником. Однако мисс Эверли знала меня лишь как юную Люси с той стороны океана, которая никак не могла получить всей той информации, что передала мне бабушка. Я изобразила вежливый интерес:

– Как жаль, что вы лишились друга.

Женщина подозрительно на меня посмотрела. Может, я слишком подчеркнула слово «друг»?

– У меня уже голова пухнет от размышлений о том, кто мог желать полковнику зла. Я сидела к нему ближе, чем вы, но спиной. А вот вам его хорошо было видно, не правда ли?

Она что, тоже вела любительское расследование? Она действительно считала, что у меня может быть какая-то информация? Или проверяла, попытаюсь ли я ее запутать? Этого я узнать никак не могла, но ответила честно:

– Да, наверное, мне было видно его лучше, чем вам. Однако я общалась с другом и не особо обращала внимание на полковника.

– А вы заметили ту очень неприятную сцену, когда ему подали не тот чай? Я все думаю: не был ли этот напиток предназначен кому-то другому?

Три ее подруги, рассматривавшие вязальные крючки, нервно захихикали.

– И в таком случае предполагаемой жертвой может быть любой из посетителей. Наводит на размышления, не так ли?

– А может, он отравился случайно? Например, некачественной едой.

Мисс Эверли покачала головой:

– Я работала биохимиком – на симптомы пищевого отравления не похоже. Нет, его намеренно убили.

Я посмотрела на компанию женщин. Четыре старушки – на вид невинные, добрые дамы, которые всего лишь хотели выпить чашечку чая в тишине и покое после похорон подруги, а стали свидетельницами столь ужасной смерти.

Однако возрастом меня не одурачишь. Моя бабушка и ее подруга Сильвия были в числе умнейших моих знакомых.

Я пригляделась к пожилым дамам.

– А у вас есть враги?

Вроде как у убитых обычно есть желавшие им смерти враги.

Ответ мисс Эверли поразил меня.

– Думаю, они есть у всех нас. Важно лишь знать, как далеко они готовы зайти.

К моему облегчению, открылась дверь и в магазин вошла молодая женщина, толкая перед собой коляску со спящим младенцем. Конечно, все четыре дамы тут же переключились в режим бабушек и принялись умиляться дремлющей крохе. Мать же, выглядевшая очень уставшей, посмотрела на меня.

– У вас есть схемы детских покрывал?

Женщина относилась к категории «покупателей». Я не знала, сколько продлится сон малыша, но подозревала, что прогулки по магазинам для этой женщины заканчивались ровно с его пробуждением. И если я не хочу, чтобы ребенок начал кричать, или потерять часть прибыли, стоит поспешить!

Я отвела женщину к схемам и буклетам, а затем подобрала для нее три довольно простых узора, еще один – немного сложнее и один продвинутого уровня. Покупательница выбрала тот, что попроще, и растерянно посмотрела на меня.

– Я уже не знаю, что делать. Раньше я работала в банке, была начальницей отдела из восьми человек. Я каждую неделю ходила на ноготочки, ездила в командировки в Цюрих, Франкфурт и Париж. А теперь я едва успеваю помыться! А когда младенец наконец засыпает, я сама так устаю, что лишь хочу занять руки чем-то простым.

Да, женщина совсем не напоминала счастливую мать из рекламы. Она казалась ужасно измученной: под глазами темнели круги, одежда была забрызгана молоком и чем-то, напоминающим слюни ребенка.

– От этого узора особой нагрузки на мозг не будет, – улыбнулась я.

Затем я предложила женщине несколько видов пряжи, которые подходили для покрывала. Она, почти не глядя, взяла мотки двух цветов и поблагодарила меня. Я пробила покупки. Едва женщина сложила все в корзину под коляской, малыш начал хныкать.

Мать повернула коляску к двери, и тут раздался звук, похожий на крик чайки. Женщина в отчаянии простонала, и вскоре я поняла почему. После нескольких пробных криков ребенок разразился страшным плачем. Мне с трудом верилось, что такое крошечное создание может быть столь громким.

– Ого, какие сильные легкие! – пробормотала одна из подруг мисс Эверли и сделала шаг назад.

Что же до матери младенца, казалось, она сама была готова расплакаться.

– Я просто хочу тишины и покоя. Просто повязать! Я многого прошу? Полчаса вязания в тишине!

Тут дверь снова открылась и появилась Сильвия. В руке у нее был пакет с логотипом самого дорогого магазина обуви в Оксфорде. Она вежливо кивнула женщинам, а затем, притворившись покупательницей, принялась бесцельно заглядывать в корзины.

От бедной молодой матери и малыша буквально исходили волны стресса. Я не выдержала, вышла из-за стойки и приблизилась к ним.

– Можно? Я хорошо лажу с младенцами.

Не дожидаясь согласия матери, я взяла буйного ребенка на руки. Это был мальчик – весь в голубой одежде, только лицо ярко-красное. Плакал он так громко, что едва успевал набирать воздуха для очередного крика. Я подняла малыша словно мячик и взглянула в его глаза – голубые, непонимающие, сердитые. Он широко раскрыл их и уставился на меня.

Я склонилась к малышу и прошептала:

– Знаю, здесь все для тебя странное и незнакомое. Но это хорошее место, со временем привыкаешь.

Ребенок снова вдохнул, но крикнул уже не так громко. Он растерянно смотрел на меня – будто уже видел раньше, но не мог вспомнить где. Я улыбнулась. Обняв малыша, я почувствовала нежный детский запах и тепло его крошечного тела. Я стала укачивать его в том древнем ритме, которому женщин, мне кажется, никогда не учат: он заложен у нас в генах. Дыхание мальчика постепенно выровнялось, и он снова уснул.

Я посмотрела на маму ребенка: она по-прежнему выглядела несчастной.

– Садитесь в кресло и повяжите немного, а я позабочусь о малыше.

Женщина кивнула и послушалась. Одна из старушек взглянула на меня:

– Да вы просто волшебница!

Я уставилась на нее. В детстве мне порой приходилось быть няней, и я всегда хорошо успокаивала малышей. Неужели я пользовалась магией, сама того не зная?

Четыре пожилые дамы, глядя на нас с крохой, умиленно вздохнули.

– Я скучаю по дочке и внукам, – сказала одна из подруг мисс Эверли. – Джина, я помню, что ты просила нас остаться, но я, пожалуй, возьму билет на электричку и завтра вернусь в Уорик.

Еще одна дама тоже выразила желание уехать. Мисс Эверли была совсем не рада, что ее бросают. С ней останется только служительница местной церкви – и то она, скорее всего, преимущественно занята работой.

– Поезжай тоже домой! Тебе незачем здесь оставаться, – предложила мисс Эверли одна из дам.

Женщина покачала головой:

– Не могу. А кто будет поддерживать жену полковника? Бедняжка Элспет!..

Я задумалась: разве несчастная вдова захочет, чтобы ее успокаивала женщина, когда-то любившая ее мужа? Вряд ли. Судя по всему, три подруги мисс Эверли были того же мнения. Они неодобрительно переглянулись. Интересно, даму держит здесь желание докопаться до сути? Может, действительно будет лучше, если она отправится домой?

Однако я оставила прямолинейные американские мысли при себе.

– Что-то я подустала от ходьбы по магазинам, – вздохнула одна из старушек. – Как бы мне хотелось выпить чаю! Жаль, что чайная закрыта…

Тут же осознав, как бездушно прозвучали ее слова, она охнула и рассыпалась в оправданиях. Нет, она не имела в виду, что заведение нужно снова открыть! Ей просто было жаль, что поблизости нет другой чайной! Дама взглянула на меня:

– Я так давно не была в Оксфорде! Может, за это время рядом открыли еще одно заведение, где можно выпить чаю?

На Хай-стрит располагалось несколько точек сетевых кофеен – наверное, женщины и сами это знали. И все же я предложила им пойти туда, и они покинули магазин.

Стоило им удалиться, Сильвия принесла стул из комнаты для занятий и села рядом с перенервничавшей матерью. Так они и вязали: спокойно, бок о бок. Я устроилась за стойкой, прижимая малыша к сердцу. Его теплое дыхание щекотало шею, а крошечные ручки держали мою блузку. Полчаса прошли расслабленно.

Мать взглянула на экран телефона.

– Мне пора. Но спасибо вам! Думаю, я бы больше и минуты не выдержала.

Я не могла дать ей какой-то дельный совет и лишь предложила приходить сюда с малышом, если нужно будет отдохнуть.

Когда женщина ушла, Сильвия сказала:

– Вижу, ты активно применяешь магию! Твоя бабушка обрадуется.

– Я всегда умела успокаивать детей – сколько себя помню. Я и не думала, что в этом есть что-то особенное.

Сильвия улыбнулась:

– В основном магия – это просто получение сил из природы и общение на более глубоком уровне. Ты ведь установила с ребенком некую связь, верно?

– Вроде да.

– Так приятно видеть, что твои силы растут. Интересно, чего ты добьешься в будущем?

Я и сама об этом размышляла. Иногда такие мысли даже пугали.

Глава 15

Отзыв от работодателя Кэти оказался на удивление похвальным. Я как раз читала его, когда возле меня, словно облако черного дыма, возник Рейф. Он не материализовался из ниоткуда, но перемещался так беззвучно и так тихо открывал двери и замки, что для меня это казалось сродни телепортации.

– У вас серьезный вид, – заметил он.

– Скорее озадаченный. Кэти, она же Катя, – ужасная официантка, но превосходная вязальщица!

– Да, в тюрьме полезно иметь хобби. Можно скоротать время.

Наверное, поэтому я и выглядела серьезной.

– Сомневаюсь, что она убийца. А еще она понравилась Нюкте.

Кошка в этот момент была занята тем, что терлась о ноги Рейфа. Он посмотрел на нее.

– Едва ли Нюкта может судить, хороший человек или плохой.

Вампир взял кошку на руки. Она вскарабкалась на его плечо и повисла, словно куль с мукой – только мурчащий.

– Я подумываю нанять Кэти.

– Зачем?

– Она умеет вязать, и ее очень рекомендует предыдущий работодатель из магазина рукоделия. Она превратила тот комок, который я связала, в нормальный носок. Словно по волшебству!

Рейфа это не впечатлило.

– А что, если это и было волшебство? Вдруг она такая же, как вы?

Я уставилась на него.

– Разве есть чары, распутывающие вязание?

И почему это никогда не приходило мне в голову? В тяжелом, покрытом символами гримуаре было полным-полно приворотов, чар для стирания памяти и поиска потерянных вещей, проклятий против врагов – но я не помнила, чтобы там было хоть слово о том, как привести в порядок ужасное вязаное изделие. Знай я, что тут поможет магия, – я бы ей воспользовалась.

– Спросите бабушку. Уверен, что есть.

Я невольно надула губы.

– Она никогда мне не рассказывала о таких чарах!

– Пожалуй, потому, что хочет, чтобы вы действительно научились вязать.

– При жизни она была куда добрее!

Неправда, конечно, – мне просто хотелось покапризничать.

– Люси, мы так мало знаем о Кэти. Она вполне может оказаться убийцей.

Я не считала, что у нее есть причины убивать меня, – но, с другой стороны, какой у нее был мотив отравить полковника?

– Она рассказала мне кое-что интересное. На кухне был крысиный яд.

– Я, конечно, не эксперт, но сомневаюсь, что полковника отравили им. Во-первых, у крысиного яда очень резкий вкус – чаем его не перекроешь. Во-вторых, действует он не настолько быстро.

Вспоминать сцену смерти в деталях мне не хотелось.

– Я все думаю: кому была выгодна смерть полковника Монтегю?

– Я поспрашивал в округе. Старикан в последнее время вел себя подозрительно – возможно, из-за деменции. До экспертизы установить, каким недугом он страдал, не получится. Это может быть Альцгеймер, Паркинсон, даже биполярное расстройство. Полковник регулярно тратил огромные суммы денег на довольно странные покупки. Например, приобрел скаковую лошадь, хотя отродясь не ездил верхом. Потом – ретроавтомобиль Aston Martin. А еще поговаривал о вложении в недвижимость на Ибице – притом что он даже не любил путешествовать.

– Может, он просто напутал с лекарствами и от этого умер?

– Нет. Простите меня, Люси. Мне хотелось бы ради вашего же блага списать все на случайность, но полковника точно убили. Я изучил информацию о его сыновьях. У обоих так себе с достатком. Возможно, они пытались спасти деньги, полагавшиеся им в наследство.

– А что насчет жены?

– У нее мог быть тот же мотив. Но шок, который она испытала, и ее горе кажутся столь искренними… Не думаю, что кто-то способен так искусно подделывать эмоции.

Я не могла не согласиться: женщина явно глубоко скорбела.

Я рассказала Рейфу о мисс Эверли и ее визите в мой магазин.

– Не понимаю, с чего ей оставаться в Оксфорде? Она что, правда хочет поддержать вдову? Женщину, которая вышла замуж за того, кого она сама любила?

– Кто знает.

– Не она ли его убила? Наконец-то осуществила свою месть спустя столько лет. Может, она не хочет покидать место преступления, потому что никогда до этого не убивала и теперь опьянена результатом. Настолько, что не хочет возвращаться к скучной, обыденной жизни.

– Убийство – не такое веселое занятие, как вы себе это представляете, – сухо ответил Рейф.

Наверняка он знал это по собственному опыту, но я не желала вдаваться в подробности.

– Значит, вы думаете, это не она?

Вампир наградил меня поистине очаровательной улыбкой.

– Я считаю, что ваша теория несколько необоснованна. Но если мисс Эверли пригласит вас на чай, советую отказаться.

За полчаса, которые я укачивала младенца, я успела хорошенько все обдумать и решила взять Кэти на работу. Да, она могла оказаться убийцей, и все же мне хотелось дать ей презумпцию невиновности. А еще я надеялась, тогда она закроет глаза на то, что я ведьма, если все же узнает.

И на то, что соседи этажом ниже – исключительно вампиры.

Мимо магазина прошла какая-то девушка. Она остановилась у витрины, пригляделась, а затем достала телефон и сфотографировала Нюкту в тазике с разноцветной шерстью. Разумеется, я не могла продавать пряжу, в которой спала Нюкта, поэтому специально для нее начала складывать растрепанные клубки в отдельный тазик.

По всей видимости, девушка выложила снимок в какую-то соцсеть, а я решила разместить рядом с кошачьей лежанкой брошюры магазина: так все, кто публикует фотографии Нюкты в витрине, будут непроизвольно рекламировать «Кардинал Клубокси».

– Надо бы и тебе зарплату выдавать, – сказала я кошке, стратегически раскладывая брошюры вокруг ее тазика.

Нюкта приоткрыла глаз и перевернулась на спину, показав животик, – теперь она выглядела еще милее. Я погладила кошку и краем глаза заметила, что по улице, держась за руки, гуляют Флоренс Уотт и Геральд Петтигрю. Их роман все же не сломили ни злоба Мэри Уотт, ни убийство в чайной.

Увидев меня, мужчина и женщина радостно замахали. Я ответила тем же. Как хорошо, что они так счастливы друг с другом!

Между визитами покупателей я успела собрать несколько наборов для вязания свитеров – этому меня научила бабушка. Я брала схему, находила все необходимое для создания изделия и упаковывала. Так покупатели экономили время и силы.

А еще я проверила, есть ли у нас онлайн-заказы. Магазин доставлял товары по всему миру. На сайте висел заказ из Шотландии и еще один из Канады. Пока я собирала пряжу, поступил третий заказ – на этот раз местный, с просьбой о доставке. Если клиент по какой-то причине не мог сам прийти в магазин, мы доставляли товар в любую точку Оксфорда – в основном из вежливости. Стоила доставка недорого. Обычно я отвозила заказ на велосипеде или пробивалась сквозь пробки на крошечном автомобиле бабушки.

К счастью, сегодняшний покупатель жил недалеко, и я могла добраться туда на велосипеде. Однако стоило мне внимательнее прочитать заказ, как у меня едва не упала челюсть. Клиенткой была Элспет Монтегю. Я сомневалась, что в Оксфорде живет много женщин с таким именем. К тому же бабушка упоминала, что раньше жена полковника нередко посещала магазин. Неужели она снова взялась за вязание?

Мы строили хитроумные планы, как наведаться к Элспет в дом, и тут она сама меня пригласила!

Я собрала все три заказа. Едва магазин закрылся, я тут же накинула пальто и забрала посылку для Элспет Монтегю. Остальные отнесу на почту завтра.

На улице было холодно. Я села на велосипед и направилась на Сент-Джон-стрит. Дома здесь принадлежали Георгианской эпохе – элегантные, с террасами. Многие из них переоборудовали в жилье для студентов, но тот, перед которым я остановилась, казался нетронутым. Я нажала на звонок, не зная, что сказать или сделать. Тут дверь открылась, и я лицом к лицу встретилась с Элспет Монтегю.

Ее скорбь по мужу уже не казалась столь сильной, и все же женщина выглядела бледной и потрясенной. Заметив у меня в руках пакет с логотипом «Кардинала Клубокси», она улыбнулась с облегчением.

– Спасибо, милая! Последние дни я сама не своя – и тут подумала, что хочу что-нибудь связать. Понимаете, я ни на чем не могу сосредоточиться: ни книгу почитать, ни телевизор посмотреть. А вязание так успокаивает, не правда ли?

– Да. Многих людей точно.

Я в их число не входила, но сейчас не время и не место для подобной информации.

Я собиралась как бы между делом поспрашивать Элспет об убийстве, но осознала, что мне это не по силам. Я смогла вымолвить лишь:

– Как вы?

Женщину вопрос ошарашил. Она внимательно посмотрела на меня и кивнула:

– Вы ведь там были, верно?

– Да. Мои соболезнования.

– С моим мужем всегда было непросто. И все же без него я чувствую себя потерянно.

Я была почти уверена, что Элспет можно вычеркнуть из списка подозреваемых. Но что насчет других членов семьи?

– А как ваши дети справляются с утратой?

Женщина вздрогнула. Наверное, большинство людей были слишком тактичны для столь прямых вопросов. Особенно от странных доставщиков на велосипеде.

– Как и можно было ожидать. – Элспет плотно сжала губы, словно сдерживаясь, чтобы не заплакать. – Если честно, думаю, они чувствуют облегчение. Знаю, говорить так ужасно, но отец из него был так себе. – Женщина охнула и едва ли не выдернула пакет у меня из рук. – Да и как человек он, пожалуй, не подарок.

Я даже не знала, что ответить. Согласиться с ней было бы невежливо, но и отрицать очевидное не хотелось: все услышанное мною о полковнике подтверждало то, что он был мерзким стариканом.

– Если я не ошибаюсь, вы списали средства с моей карты? – уточнила Элспет.

– Да. Спасибо. Все уже оплачено. Надеюсь, вязание свитера порадует вас.

– Думаю, хотя бы успокоит. Спасибо, что привезли заказ. Все не могу уговорить себя выйти на улицу. Понимаете, люди смотрят…

– Если понадобится что-то еще, дайте знать.

Женщина кивнула, вновь поблагодарила меня и закрыла дверь.

Я села на велосипед, развернулась – и едва не упала. Навстречу мне шла та самая женщина из Ирландии, которая была в чайной в день смерти полковника! Возможно, не отреагируй я так, она бы меня и не заметила. Однако стоило ей увидеть мое лицо, как она подскочила, словно испуганный кролик, а затем поспешила в противоположном направлении.

Она что, решила, будто я ее не узнала? Или что не захочу поговорить с той, из-за кого меня чуть не арестовали? Я направилась следом за женщиной. Не скажу, чтобы у нее были шансы сбежать – шла она быстро, но я ехала быстрее. Гонка была просто нелепой: женщина все сильнее ускоряла шаг, но и мой велосипед не сбавлял ходу. Сент-Джон-стрит кончилась, и мы очутились у площади Веллингтон – на одном из тех затерянных в городе зеленых островков, при виде которых радуется глаз.

Погоня продолжилась вдоль литого забора, окружавшего парк. Увидев ворота, женщина рванула внутрь. Можно сказать, загнала себя в клетку – а значит, наверняка не собиралась бежать дальше. Я слезла с велосипеда и вошла в парк. Холодным октябрьским вечером, в сумерках, там не было никого, кроме нас.

Женщина замедлила шаг, пытаясь отдышаться на ходу. Я проследовала за ней к скамейке под деревом. Прислонив к скамейке велосипед, я повернулась к женщине и уперлась руками в бока. Я прекрасно помнила унижение, которое пережила, пока меня вели в полицейскую машину, и поэтому никаких теплых чувств к этой даме не питала.

– Это вы подсунули мне ту статью, верно?

Она ничего не ответила – лишь тяжело дышала, прижимая ладонь к груди.

Да, пожалуй, пытаться в пустом парке вывести на чистую воду возможную убийцу, которая хотела меня подставить, не лучшая идея. Однако я так злилась, что едва соображала.

– А ну объясняйте, что делали в чайной и почему у вас была та вырезка из газеты! И не смейте врать.

Женщина плюхнулась на скамейку.

– Я собиралась обличить его, – задыхаясь, пробормотала она. – Полковника.

Меня ее ответ не впечатлил.

– Обличить? А может, убить?

Женщина покачала головой, а затем сунула руку в карман верблюжьего пальто. Я вздрогнула: вдруг у нее там оружие? Однако она вытащила лишь пачку бумажных платков и высморкалась. Щеки у дамы раскраснелись: то ли от холода, то ли от бега – а может, от всего сразу.

– Я хотела публично обвинить его на глазах жены. Клянусь, ничего более! Я смотрела на него, набиралась смелости – и тут ему стало плохо.

Я вспомнила те статьи о полковнике, которые недавно прочла.

– Он убил дорогого вам человека?

Женщина неприятно, язвительно рассмеялась.

– Наоборот.

Я почти весь день провела на ногах. Я устала, замерзла и совершенно не хотела играть в ее дурацкие игры.

– Что?

Женщина убрала платок и положила руки на колени. На ней были перчатки – жаль, я не догадалась тоже их надеть.

– Из-за него родился дорогой мне человек.

Глаза у меня округлились. Теперь мерзли даже мои глазные яблоки.

– У вас был роман с полковником Монтегю?

– Не у меня. У сестры. – Она покачала головой. – Глупая влюбчивая Эйлин! Работала у него кухаркой. Видимо, искренне верила, что, узнав о ее беременности, он обрадуется. Конечно, вышло все ровно наоборот. Полковник просто взбесился. Заявил, что таким образом она пытается заставить его на ней жениться, и повел себя так, будто она во всем виновата. Он уволил ее и не желал больше знать ни ее, ни ребенка.

Никто не заслуживал такой ужасной смерти, как полковник, но человеком он явно был плохим.

Женщина грустно покачала головой:

– Времена тогда были другими. Наш отец сказал, что, влюбившись в англичанина, Эйлин предала свой народ. Друзья сестры отреагировали не лучше. В итоге она переехала в Англию – от ребенка избавляться не стала, и в этом она молодец. Моя племянница Шэрон просто чудесная. Я часто сидела с ней в детстве, чтобы ее мама могла отдохнуть. Но сейчас сестра больна: тяжелый труд, стресс и постоянная нехватка денег вконец ее извели. Я хотела рассказать этому ужасному человеку, что он натворил, и потребовать компенсации для женщины, чью жизнь он едва не сломал.

История звучала правдоподобно, но верить этой даме я не спешила: все-таки она пыталась подставить невиновного человека, то есть меня. Вероятно, мои сомнения не укрылись от нее даже в сгущающихся сумерках. Она встала и оказалась со мной лицом к лицу.

– Когда полковник внезапно умер, я была в ужасе. Я собиралась сунуть газету ему в лицо, высказать все, что думаю о нем, показать его жене фотографии ребенка. Но не убить. Поэтому, когда нам сказали, что в общественном центре будут проверять сумки и карманы, я решила подкинуть заметку вам, пока никто не видит. Вы отошли позвонить – и я все сделала в мгновение ока.

Видимо, ее ока.

– Меня отвезли в участок и допросили.

Женщина опустила взгляд и уставилась куда-то в районе моих коленей.

– Извините. Я поступила неправильно, как трусиха. – Она глубоко вдохнула. – Мне сообщить обо всем полиции, чтобы у вас не было проблем?

Очень хотелось согласиться, но я покачала головой:

– Они и так поверили, что я невиновна. Однако, думаю, полиция ищет вас, чтобы получить больше информации для расследования. Пожалуй, разумно будет рассказать им то же, что и мне.

Женщина прикусила губу и кивнула.

– Но сначала я схожу к жене полковника. И только затем – в полицию.

– Вы же не собираетесь сказать бедной скорбящей вдове, что ее муж не был ей верен?

Женщина подняла голову и едва не обожгла меня взглядом.

– Еще как собираюсь! Ей стоит об этом знать, а у дочери полковника есть право на его наследство. Понимаете, все время она жила в бедности – без единой привилегии, которые отец-военный должен был ей предоставить. А теперь моей племяннице за сорок, и она ухаживает за больной матерью. Они обе заслуживают того, что им полагается, – даже если это дар из могилы.

– Бедная Элспет, – вздохнула я.

– Лучше уж приду я и мы спокойно поговорим, чем с ней свяжется юрист.

– А вы сможете доказать, что полковник – отец?

Женщина снова неприятно рассмеялась.

– Он писал моей сестре письма. В одном из них полковник как раз и обвинил ее в том, что она заманивает его в брак. Конечно, нам не обойтись без теста ДНК, а его нужно сделать до похорон, так что, сами понимаете, дело срочное.

– Постарайтесь не довести ее до истерики.

Бедная Элспет!

И бедные Эйлин с дочерью!

Пожалуй, вязание в качестве успокоительного средства понадобится Элспет куда больше, чем она предполагала.

Глава 16

Следующий день стал первым рабочим для Кэти. Она порадовала меня уже тем, что пришла за десять минут до начала смены. Девушка принесла с собой коричневый бумажный пакет – я предположила, что там ее обед. Однако она протянула его мне.

– Сюрприз!

Я заглянула внутрь. Там лежали мои носки. Ну, то есть не мои носки. Они были ни капли не похожи на тот комок, который связала я, и выглядели просто великолепно.

– Ничего себе, ты так быстро их закончила!

Я тут же сняла ботинки и натянула носки.

– И сели идеально! – восхитилась я, шевеля пальцами ног. Шерстяные носочки оказались удобными и очень теплыми.

– Я вязала их по своей ноге. Подумала, что у нас примерно одинаковый размер.

Кэти, судя по всему, радовалась не меньше моего. Я надеялась, что это означает хорошее начало нашей совместной работы.

Инструктаж Кэти почти не потребовался: она смыслила в вязании куда лучше меня и разбиралась в различных видах пряжи и других товарах для рукоделия. Мне даже не пришлось учить ее пользоваться кассовым аппаратом, потому что на прошлом месте работы у нее был почти такой же.

Когда у нас выдалась минутка без покупателей, я спросила:

– Как дела у Джима?

– Отлично! – ответила Кэти, к моему удивлению. – Его взяли играть в спектакле. Конечно, в любительском, и платить ему не будут, но Джим просто в восторге: наконец-то ему есть чем заняться. Хоть наши имена и не упоминали в газетах, в ресторанном бизнесе Оксфорда все друг друга знают. Джима никуда не возьмут, и, разумеется, мы при всем желании не можем уехать, пока дело не раскроют.

– Мне очень вас жаль, – вздохнула я и снова порадовалась про себя, что наняла Кэти и сделала ее жизнь чуточку лучше.

– К нам приходила мисс Уотт, принесла денег и сказала, что очень сочувствует нам и не хотела, чтобы все так вышло. Какая хорошая женщина!

Действительно, очень добрый поступок. Неужели Мэри мучила совесть? Я покачала головой. Хватит видеть во всем скрытые мотивы! Мэри Уотт – замечательный человек. Она всего лишь решила помочь двум своим работникам, которые оказались втянуты в столь неприятные события. Разумеется, полковника Монтегю убила не она! Но кто? Судя по всему, у очень многих были причины ненавидеть полковника, но никто не навредил ему. Кроме кого-то одного.

Глава 17

К обеду я пришла к выводу, что не зря взяла Кэти на работу. У нее явно был талант к продажам. Она ничего не навязывала покупателям, но, будучи столь опытной рукодельницей, могла помочь им куда лучше, чем я. Например, убеждала, что они справятся с любым проектом, с каким только пожелают. И, в отличие от Агаты, она не презирала наших клиентов, что тоже было хорошо. Кэти искренне интересовалась их творчеством и отвечала на сложные вопросы. Скажем, одна старушка хотела узнать, какая пряжа понравится внуку примерно возраста Кэти: зеленая или синяя, толстая или тонкая? После таких консультаций покупатели чувствовали себя увереннее: чьи-то мысли Кэти подтверждала, кого-то мягко направляла к более подходящим вариантам. Я задумалась: не смущает ли клиентов, что истинно английским магазином заправляют американка и австралийка? Однако никто и не заикнулся об этом – по крайней мере, при нас.

Мои опасения, что закрытие чайной по соседству как-то повлияет и на мой бизнес, вскоре рассеялись. С момента убийства прошло несколько дней, а от посетителей не было отбоя.

Ко мне периодически подходили с полным надежды взглядом и фразами вроде: «Ох, недавно рядом с вами случилось такое несчастье!..» В ответ я лишь уклончиво бормотала что-то утешительное. Сплетничать о произошедшем не хотелось, к тому же я прекрасно помнила, что Кэти была в числе подозреваемых. Моя сдержанная вежливость отвадила много любопытных носов. Кэти и здесь справлялась даже лучше меня. Пару раз люди обращались к ней с вопросами о чайной, но она лишь непонимающе смотрела на них и говорила: «Я из Австралии, и сегодня мой первый рабочий день».

Кэти держалась молодцом: не лгала, просто умалчивала о том, что в день смерти полковника работала в «Бузине».

Я уже хотела отправить помощницу на обеденный перерыв, как вдруг вошла женщина лет за тридцать, с темными короткими волосами. На ней были штаны цвета хаки, футболка и свитер – определенно купленный в гипермаркете. Женщина осмотрела магазин. Я подошла к ней и поздоровалась, как и со всеми клиентами:

– Доброе утро! Дайте знать, если понадобится совет.

– Спасибо. Я просто взгляну, что у вас есть.

Как по мне, она не особо рассматривала товары – больше просто убивала время. Вскоре мои мысли подтвердились. Когда двое других покупателей расплатились и ушли и в магазине остались только эта женщина, Кэти и я, она приблизилась ко мне.

– У вас есть что-нибудь для начинающих?

Я предложила ей связать простой шарфик. В магазине даже были бесплатные схемы с подробными инструкциями.

– Да-да, спасибо, – кивнула она и тут же сменила тему. – Я слышала, что в чайной по соседству умер человек. Ужас какой-то, не правда ли?

Я согласилась с ней и постаралась вернуться к разговору о вязании, но ничего не вышло.

– Насколько я знаю, вы там были. Понимаете, когда все произошло, мои тетя и дядя обедали в чайной. Случившееся их очень потрясло. Моя тетя узнала вас: она бывала у вас в магазине, живет неподалеку. – Женщина неопределенно махнула рукой. – Тете так страшно из-за того, что на свободе разгуливает убийца! Она даже спать не может. А уж каково вам, когда место преступления прямо за стенкой!..

Эта дамочка была из тех, кто фанатеет по убийствам? Может, она пыталась выдавить из меня информацию? Что, по ее мнению, я знала?

– Мне очень жаль ваших тетю и дядю. Произошел настоящий кошмар.

– А что еще хуже, тетя почти ничего не видела. Однако вы, по ее словам, сидели лицом к лицу с жертвой.

Я погрузилась в жуткие воспоминания: будто вновь увидела, как полковник Монтегю бьется в предсмертных судорогах. Меня аж передернуло.

– С радостью уступила бы вашей тете свое место. Если ее интересует, кто убил полковника, – я знать не знаю. Иначе сразу сообщила бы полиции.

– Разумеется. Просто, понимаете, забавная штука: иногда мы не осознаем увиденных нами мелочей. Тетя сказала, что по чайной туда-сюда ходили люди. Может, вы разглядели больше, чем вам кажется? Не хотите рассказать обо всем по порядку? Вдруг поможет.

Мне не нравилось, как смотрит на меня эта женщина. Она не просто болтала – она давила на меня.

– Если честно, я вообще пытаюсь забыть о случившемся, – ответила я.

Конечно, я солгала. На деле я не могла перестать думать об инциденте. Мне не меньше других хотелось, чтобы преступника поймали, тем более что убийство он совершил прямо по соседству с моими магазином и домом. Никакие допросы от непонятных дамочек мне были не нужны.

Женщина явно поняла, что так ничего от меня не добьется, и попробовала зайти с другой стороны:

– Там работали молодые повар и официантка. Брат и сестра, насколько мне известно. Не знаете, часом, что с ними потом случилось?

Я продолжала смотреть прямо женщине в лицо, однако краем глаза заметила, что Кэти застыла.

– С чего бы?

Она разулыбалась:

– Да понимаете, по словам тети, «Кардинал Клубокси» – сердце Харрингтон-стрит. Кто сюда только не заглядывает! Вот я и решила, что вы могли что-то услышать.

Я недостаточно долго владела магазином, чтобы знать, как прогонять отсюда людей. Как мне хотелось выставить эту мерзкую дамочку за дверь! Я вспомнила дурацкую фразу: «Клиент всегда прав». В этой ситуации клиент вел себя невежливо, назойливо и абсолютно неприемлемо. А еще было очевидно, что ничего покупать женщина не собирается.

Я пыталась придумать, как не слишком грубо выпроводить ее, как вдруг, на мое счастье, в магазин зашла пожилая пара. Более того, я их узнала: они заходили на прошлой неделе, и мужчина весь визит тихо продремал в кресле. Я даже запомнила фамилии посетителей.

– Мистер и миссис Фозерингем! Как ваши дела? Вы уже приступили к работе над свитером для внучки?

Возможно, вам покажется, что у меня феноменальная память, ведь я не забыла ни то, как их зовут, ни то, что именно они купили, однако на деле я лишь начинала запоминать клиентов – особенно таких вежливых.

Миссис Фозерингем просияла: очевидно, обрадовалась, что я обратилась к ним.

– Спасибо тебе, милая. Думаю, свитер выйдет просто замечательным! Светло-розовый цвет оказался отличным выбором. А эти пышные рукава на пухлых детских ручках!.. Я показала дочери, как получается, и теперь она хочет такой же для себя. Вот я и решила прийти, пока пряжа есть в наличии.

– Прекрасно! – улыбнулась я. – Вам нужна помощь?

Спрашивала я для вида: миссис Фозерингем и так знала, где лежит нужная ей пряжа, и куда лучше моего понимала, сколько понадобится мотков. Однако я не хотела, чтобы та грубиянка продолжала стоять у меня над душой. И как же я обрадовалась, когда услышала дверной колокольчик! Обернувшись, я увидела, что женщина уже ушла.

Позже я рассказала о случившемся бабушке и Сильвии. Обе уставились на меня, словно на дурочку.

– Милая, ты же умеешь колдовать! Используй магию, – сказала бабушка.

– А что, есть заклинания, прогоняющие людей?

– Сотни, если я не ошибаюсь. Можно навсегда отвадить их или внушить им мысль, что они забыли выключить плиту и нужно срочно бежать домой. А накрыв магазин чарами невидимости, ты сделаешь так, что эта женщина никогда не найдет его вновь. Конечно, если ты не хочешь совсем избавиться от нее. Эти заклинания несколько сложнее.

– Нет-нет, – спешно отмахнулась я. – Совсем не надо. В последнее время «исчезновений навсегда» более чем достаточно. Но мне интересно, кто она.

Я описала двум вампиршам, как выглядела женщина, но ни одна из них не опознала ее. Я пересказала им историю о ее тете и дяде, и обе решили, что это ложь.

– Может, она журналистка?

Об этом я не подумала.

– Тогда почему она не сообщила об этом? Может, я из тех, кто обожает появляться в газетах и на экранах телевизоров.

Обе дамы покачали головой:

– Может, Рейф знает.

Меня раздражало, что они во всем полагались на Рейфа. Если бы местные вампиры назначали мэра, это бы точно был Рейф. С ним советовались по любому поводу. Его мнение значило больше, чем чье-либо еще, и стоило ему что-то приказать, как все мчались исполнять его волю. Это ужасно бесило.

Бесило и то, что в день убийства я попросила Рейфа пойти со мной в «Бузину». Он оказался прямо на месте преступления! Конечно, злиться по этому поводу было глупо, ведь мы могли сколько угодно обсуждать с ним случившееся и он заметил факты, которые упустила я. Правда, не скажу, чтобы совместные размышления особо помогли нам в расследовании.

Когда наглая дамочка ушла (вместе со сказкой о ее тете и дяде), мы с Кэти остались в магазине вдвоем. Девушка стояла, крепко стиснув зубы и вжав голову в плечи.

– Возьмешь перерыв? – предложила я. – Поешь, погуляй, выкури пару сигарет, если нужно. Только съешь мятную конфетку или что-то вроде того перед тем, как вернешься, ладно?

Мне все-таки не хотелось, чтобы магазин пропах табачным дымом.

Стоило Кэти уйти, как заглянула Мэри Уотт. Наверное, мое изумление было очевидным: насколько я помню, женщина никогда прежде не приходила в «Кардинал Клубокси».

– Мэри Уотт! Рада вас видеть.

Естественно, мне хотелось спросить ее, как у нее дела и продвигается ли расследование. Однако на меня саму только что очень неприятно давили, так что я решила не докучать соседке расспросами. Если она хочет поговорить об убийстве, то поднимет эту тему сама.

Как выяснилось, моя тактичность была не нужна. Мэри Уотт пришла излить душу, чем и занялась, во всех подробностях.

Сначала она пожаловалась на несправедливость случившегося:

– Неужели тот, кто желал этому дурному человеку смерти, не мог выбрать для преступления какое-нибудь другое место? Почему именно в нашей чайной? Она всегда была уютным, благополучным заведением – а теперь ее название навсегда связано с убийством! Даже не знаю, откроем ли мы «Бузину» снова. И это еще если нас с Флоренс не посадят!

Мне очень хотелось сказать ей что-нибудь подбадривающее, но в голову пришло лишь одно:

– Мне так вас жаль!

Женщина расхаживала взад-вперед, непрестанно растирая огрубевшими от работы ладонями руки – от локтя к плечу и обратно.

– Я столько лет не вязала… Где взять время, когда шесть дней в неделю работаешь в переполненной чайной? «Бузина» была всем – и для меня, и для Фло. А теперь я не могу думать ни о чем, кроме кошмарного убийства, случившегося прямо у нас под носом!

Нервные шаги Мэри не прекратились.

– Когда нет работы, дни тянутся так медленно! Что делают люди, у которых нет своего бизнеса? Знаешь пословицу: «Дьявол всегда найдет, чем занять праздные руки»? Так вот, мои руки лениться не будут! – Женщина остановилась и повернулась ко мне. – Я решила вновь начать вязать. Хоть какое-то занятие.

– Вы не знаете, когда закончится расследование? – спросила я.

Я жила и работала по соседству с чайной и видела, что полицейские по-прежнему регулярно там объявлялись. Пару раз приходил даже Иэн Чисхольм. Один раз, заметив мой взгляд, он помахал мне, но зайти, чтобы поинтересоваться, как у меня дела, и не подумал.

Мэри снова принялась бродить по магазину, но это больше походило на военный марш, чем на изучение ассортимента покупателем.

– Не могу читать. Не получается сосредоточиться. В голове сущий бардак. А телевизор? Не могу смотреть новости: вдруг нашу бедную чайную покажут как место преступления? А кроме них, по всем каналам идут одни детективы. Мне что, делать нечего, как смотреть расследования убийств? Пусть лучше кто-то раскроет то, что случилось в «Бузине»!

Я пыталась выразить сочувствие звуками и довольно бессмысленными фразами вроде «Ужас какой!», но Мэри, по-видимому, и не слушала. Она и правда пришла, чтобы выговориться. Я решила ее не перебивать. Когда женщина ненадолго остановилась, я рассказала ей, что наняла Кэти помощницей в магазин: не хотела, чтобы Мэри узнала об этом случайно. Мое решение ее несколько встревожило.

– Милая, разумно ли это? Ты же знаешь, она может быть убийцей.

– Да, но почему-то мне так не кажется. И вяжет она прекрасно. – Я показала на свои ноги. – Подарила мне эти милые носочки!

Мэри придирчивым взглядом окинула носки и кивнула:

– Вяжет она лучше, чем обслуживает столики.

– Не то слово.

Я посмотрела в окно, чтобы заметить Кэти до того, как она зайдет в магазин, и продолжила:

– Все думаю о том, что бедняжка постоянно путала заказы и столики. Как считаете, возможно ли, что жертвой должен был стать не полковник?

Мэри взяла клубок пряжи с ланолином, но тут же вернула его в корзину.

– Не знаю. Пожалуй, и так. В таком случае, когда Кэти принесла поднос, яд уже был во что-то добавлен: в чай, в джем, в тесто для скона или куда-то еще.

Тут я кое-что вспомнила:

– К вам сегодня не приходила странная молодая женщина?

Я описала дамочку, которая задавала мне вопросы об убийстве.

– Ты о частном детективе? – спросила Мэри.

Я округлила глаза:

– Она частный детектив?!

– Ну, так она нам сказала. Ее наняла вдова полковника Монтегю.

Первое, о чем я подумала: миссис Монтегю выкинула деньги на ветер. Я в жизни не видела сыщика, так плохо скрывавшего свои намерения, – как и человека, которому я бы с меньшей вероятностью раскрыла какие-то секреты.

– Но зачем? Она не верит, что полиция поймает преступника?

– Полагаю, вдова так доказывает свою невиновность. Боится, что ее арестуют.

– Но с чего бы ее арестовывать?

Я помнила, как жалобно она вскрикнула, когда выяснилось, что ее муж мертв. Тогда я мимолетно заметила выражение ее лица: в Элспет было меньше жизни, чем в полковнике, она казалась статуей скорби. И даже вчера, когда я привезла женщине пряжу, она выглядела потерянной и несчастной.

– Полковник хотел развестись с ней.

– Что?!

На лице Мэри Уотт впервые с того момента, как она зашла в магазин, промелькнуло нечто, похожее на радость. Вот что бывает, когда делишься свежей сплетней с тем, кто о ней и знать не знал!

– Да-да!

– Им же столько лет! – Разводы пожилых людей всегда приводили меня в шок, но, как говорила бабушка, «чувствам все возрасты покорны». – Почему?

Мэри приподняла брови:

– А почему старые дураки уходят от тех, на ком были женаты полвека?

– У него была другая?

Дама пожала плечами:

– Так поговаривают.

– А может ли кто-то подтвердить этот слух? Известно, кем была эта «другая»?

– Биохимиком. Более того, это возлюбленная его молодости. Мисс Эверли, если не ошибаюсь.

Теперь поступок полковника казался чуть менее мерзким. Одно дело – когда старикан бросает жену ради красотки-модели, и совсем другое – когда выбирает свою ровесницу.

– Подумать только, роман продолжился спустя полжизни!

Мэри сердито поджала губы:

– О, сейчас такое сплошь и рядом!

И тут я поняла, какую бестактность ляпнула. Ведь ее сестра сейчас тоже увлеклась человеком, которого встретила еще в юности!

– Как хорошо, что я могу тебе выговориться, Люси, – вздохнула мисс Уотт. – С Флоренс как об стенку горох: глупышка витает в облаках. Словами не передать, как мне не хватает твоей бабушки. Раньше я частенько заглядывала к ней и делилась проблемами, и она могла в любой момент прийти в чайную и рассказать о своих. Я ужасно по ней скучаю.

Я не могла сказать то же самое, ведь я бабушку, к счастью, видела каждый день. Поэтому я ответила:

– Я, конечно, не бабушка, но, когда Кэти вернется, давайте пойдем в квартиру, и на этот раз я сделаю вам чашку чая.

Лицо женщины тут же просветлело:

– Ох, с радостью! Если, конечно, тебя это не слишком затруднит.

Как я подозревала, их встреча с Кэти была бы несколько неловкой. Так что я предложила Мэри подождать меня наверху, а сама поднимусь, как только придет помощница.

Девушка, как образцовая сотрудница, вернулась с перерыва даже до его окончания. Пахло от нее мятой, а не сигаретным дымом. Она выглядела более спокойной. Кэти рассказала, что пошла домой пообедать, и оказалось, Джим в это время был в квартире. Он приготовил ей еду, рассмешил – я видела, что все это пошло Кэти на пользу. Я сообщила ей, что меня навестила подруга и теперь я тоже пойду на перерыв.

– Если что-то понадобится, постучи вот в эту дверь.

Я застала мисс Уотт у окна: она безучастно глядела на улицу. Она все не могла успокоить свои руки – потирала их, крутила кольца на пальцах.

У дивана стояла корзина с бабушкиным вязанием – старая, купленная еще до ее смерти. В прежние времена бабушка носила вязание в расшитой тканевой сумке. Я достала корзину и разрешила Мэри взять оттуда что угодно. Вряд ли там было много схем, но, если что, я могла сбегать вниз и найти какой-нибудь узор.

– Нет-нет, схема мне не нужна, не смогу на ней сосредоточиться. Свяжу что-нибудь простенькое. Наверное, шарф. – Женщина перебрала клубки и кивнула: – Полосатый шарфик – отличное решение, если некуда девать остатки пряжи.

Мэри Уотт стало заметно легче уже оттого, что у нее появилась идея изделия – даже самого простенького, из мотков разной шерсти.

– Тогда я налью чай.

Когда я вернулась из кухни с чайником хорошего, крепкого английского чая и тарелкой печенья и сэндвичей с сыром, у Мэри уже вовсю кипела работа. Теперь, когда ее руки были заняты, она выглядела более расслабленной.

Начала она с красной пряжи. Я узнала цвет: из этой шерсти бабушка связала мне вишневый свитер в подарок на прошлое Рождество.

– Знаешь, Люси, сейчас я впервые с тех пор, как тот старик преставился в моей чайной, чувствую себя лучше.

Я разлила чай по кружкам и села на диван. Нюкта, пообедав, запрыгнула ко мне на колени и устроилась поудобнее.

Мэри Уотт отложила вязание и взяла предложенный мною сэндвич.

– Я сегодня даже не ела. Убийство в собственном заведении очень способствует похудению, знаешь ли.

– Мне кажется, вас беспокоит не только бедолага полковник Монтегю.

Я дала Мэри возможность развить тему – решать, рассказывать ли о других невзгодах, было ей. Я не хотела давить на старушку, но порой стоит поделиться своими проблемами, как они становятся вполовину легче – так часто говорила бабушка.

Мэри Уотт посмотрела на меня поверх расписанной цветами кружки:

– Как же ты похожа на бабушку! Она была очень чуткой женщиной – и ты не отстаешь.

– Спасибо вам за столь теплые слова.

– Конечно, ты права. Мне было тяжело еще до убийства. Видишь ли, дело во Фло.

Мэри принялась вязать и начала свой рассказ. Петли летали со спицы на спицу, словно пытаясь поспеть за потоком слов.

– И в этом ужасном Геральде Петтигрю.

Я подозревала, что дело в нем, и кивнула.

– Флоренс считает меня ревнивой старой коровой, но это не так. Если она в своем возрасте полюбила какого-то старикана – ее право. – Мэри подняла на меня полный волнения взгляд. – Но только если этот старикан – не Геральд Петтигрю.

Мисс Уотт довязала ряд и начала новый.

– Не знаю, как ему хватило духу сюда вернуться. Я-то думала, что избавилась от него навсегда! Но он хитрый старый лис и отлично знает, что провел меня. – Женщина уронила вязание на колени и повернулась ко мне. – Ох, что же мне теперь делать!..

Я понятия не имела, о чем говорит мисс Уотт, поэтому лишь молча, с сочувствием смотрела на нее.

Старушка вздохнула и снова взялась за спицы.

– Наверное, тебе кажется, что я сошла с ума и несу какую-то чушь. Поэтому расскажу тебе, как все обстояло. Это случилось десятки лет назад, задолго до твоего рождения. Когда мы с Фло еще были молоды.

Глава 18

Мэри погрузилась в воспоминания, и движения ее рук замедлились.

– Обе мы были невзрачными – даже в юности. Наверное, это одна из причин, почему наши родители так старались построить надежный бизнес – чтобы нам с Флоренс всегда было на что жить. Мы начали помогать в чайной еще в детстве и понимали, что в будущем она перейдет нам. Совершеннолетия мы достигли в шестидесятые годы. В «шальные шестидесятые». Тогда были популярны «Битлз», а Англия впервые после войны поднималась на ноги. В Лондоне вновь было радостно, людей наполнила надежда. Денег стало больше. Уже не требовалось жестко экономить на всем. Девушки носили мини-юбки и до утра танцевали в клубах. Однако мы с Фло жили не в Лондоне – а если бы и жили, вряд ли бы это что-то изменило. Мы были пухленькими простушками из Оксфорда и работали в старомодной чайной. «Шальные шестидесятые» просто прошли мимо нас. Единственное, у людей появилось немного лишних денег, которые они очень охотно тратили в нашем заведении.

Мэри Уотт словно смотрела в прошлое. Я притихла, завороженная Оксфордом ее молодости.

– Наверное, ты думаешь: в Оксфорде толпы приличных молодых людей из колледжей. Так все и было. Просто нам с Фло они никогда не перепадали.

Мэри говорила об отсутствии личной жизни на редкость прямо, без сожаления. Интересно, какая доля этой прагматичности появилась лишь с возрастом?

Женщина мягко рассмеялась:

– Мы относились к тем девушкам, у которых юноши спрашивают совета в отношениях. Эдакие кузины-простушки. На мой взгляд, Фло было тяжелее, чем мне: она особа более романтичная. Возможно, выпади шанс, она бы уехала отсюда в поисках другой жизни. Но тут умерла наша мама.

Руки мисс Уотт замерли. Она потянулась за чашкой чая и сделала глоток.

– Сильно простудилась. Стояла зима, но отдыхать она не собиралась: была слишком занята в чайной. Вскоре простуда развилась в пневмонию, и мама умерла. Отец так и не пришел в себя. Он постепенно угасал, а мы с Фло брали на себя все больше дел в заведении. Ни одна из нас не удивилась, когда и его не стало, – не прошло и года. – Мэри печально улыбнулась. – Мы всегда считали, что умер он от разбитого сердца.

– Видимо, они очень друг друга любили.

– Да. Мы были счастливой семьей. Практически не имели проблем с деньгами. Конечно, у нас была чайная, и мы знали, что это здание купил отец. К тому же он на удивление преуспел в инвестициях. Не скажу, чтобы мы были богачами, но жили в достатке. Конечно, дело мы не бросили, потому что знали, какое будущее хотели для нас мать с отцом. Так чайная стала нашей жизнью. – Женщина улыбнулась воспоминаниям. – Мир изменчив, Люси, но чашка хорошего чая и свежий скон остаются прежними. Как и лучший район Оксфорда.

– Так я всегда и думала о Харрингтон-стрит. Она меняется, но лишь немного.

Мэри кивнула.

– Что ж, однажды Фло пошла за продуктами и вернулась поздно. Она вся светилась от счастья: с кем-то познакомилась. Конечно, это был Геральд. Встреча казалась случайной, но я в это ни капли не верю.

Кем она считала Геральда Петтигрю – преследователем простых женщин с хорошим достатком? Откуда ему было знать, сколько у Флоренс денег? Я подозревала, что в Мэри говорит ревность, но промолчала.

– Флоренс была так рада, так взволнована! Она рассказала, что все было как в фильме: он важно подошел к ней, заметил у нее тяжелые сумки и предложил помочь их донести. Не успела я оглянуться, как они уже сплавлялись по реке, ходили на пикники и в кино. У Геральда была машина – тогда это считалось намного престижнее, чем сейчас. Он часто катал на ней Флоренс за городом.

Мэри отложила вязание и повернулась ко мне. Она уперлась руками в бока.

– А кто, по-твоему, работал в «Бузине»? – Она ткнула себя пальцем в грудь. – Вот эта глупая тогда-еще-не-старушка! Чтобы со всем справиться, мне приходилось нанимать подмогу. А Фло была так влюблена, что ничего не замечала и ни о чем не думала!

Наши взгляды встретились. Мэри печально улыбнулась.

– Наверное, ты думаешь, я ревновала. Пожалуй, отчасти так и было. А еще, признаюсь, я несколько грустила, что теряю сестру и лучшую подругу. Я видела, к чему все идет, но искренне старалась радоваться за нее. Я как-то спросила, кем Геральд работает и какие у него планы на будущее. Флоренс ответила как-то обобщенно: якобы он занимался продажей автомобилей. Когда я решила узнать от нее побольше, ей стало неприятно и она сказала, что это не мое дело.

– Звучит подозрительно.

– Еще как! Пожалуй, это и правда было не мое дело, но я старше Флоренс и чувствовала ответственность за нее после смерти родителей. А еще она моя сестра, и я ее люблю. Я хотела убедиться, что ее спутник – достойный человек. Я предложила ей пригласить Геральда на ужин в понедельник вечером: гостей мы можем принимать только в этот день недели. Что ж, он действительно пришел и из кожи вон лез, чтобы меня впечатлить. Вот только я его насквозь видела. Он из тех людей, за обаянием которых скрывается пустота. Подозреваю, что лесть – самый большой его талант.

– Был ли он похож на того, кто преуспевает в продажах? – рискнула спросить я.

Мэри хмыкнула.

– В продаже себя легковерным женщинам? О да, в этом он еще как преуспел! Я задала ему пару вопросов об автомобильном бизнесе. Он же в ответ рассмеялся и намекнул, что мне, как женщине, все равно в этом ничего не понять. Я сочла его высокомерным и скрытным.

У меня перед глазами возникла угнетающая картина очень некомфортного ужина.

– Разумеется, после его ухода Фло спросила, что я о нем думаю. И тут я, пожалуй, совершила чудовищную ошибку. Я крайне настоятельно порекомендовала ей узнать о Геральде побольше, прежде чем связывать себя с ним серьезными обязательствами. – Старушка покачала головой. – Я не учла, как сильно Фло была им очарована. Видимо, она передала Геральду мои слова и вскоре вообще перестала рассказывать об их совместных планах. А еще постоянно упрекала меня в том, что я ее контролирую. Уверена, это Геральд ее надоумил. Он намеревался нас разлучить.

– Звучит просто ужасно.

Я всегда мечтала иметь брата или сестру, но была единственным ребенком в семье.

– Так и есть, – согласилась Мэри. – И тут, спустя несколько недель после знакомства, Геральд сделал Флоренс предложение! Она была просто на седьмом небе от счастья. Попала в его ловушку, словно голубка. Я спросила Флоренс: «А как же чайная?» – тогда она замялась и ответила, что хотела бы продать заведение и получить свою половину средств. – Мисс Уотт прикусила губу. – Это был единственный раз, когда мы часами кричали друг на друга. Мы обе сказали вещи, о которых, пожалуй, до сих пор жалеем.

Я вдруг представила, как Мэри с сестрой кидаются черствыми сконами, словно реактивными снарядами.

– Но я не ревновала и не жадничала. Я просто очень боялась за нее.

– Какой-то кошмар… – выдохнула я.

Я, как сторонний наблюдатель, могла понять обеих сестер. Я сочувствовала романтичной Флоренс, влюбившейся в первый и единственный раз, и в то же время сопереживала одинокой Мэри.

– Я была просто вне себя. Я спросила сестру, что они с Геральдом собираются делать с той немалой суммой денег, которая ей достанется. Флоренс ответила, что они поедут путешествовать, посмотрят мир и потом поселятся где-нибудь в Австралии или в Канаде. – Мисс Уотт уставилась на меня, и было видно, что ее злость за все эти годы так и не прошла. – Он хотел увезти ее из страны!

– А вы бы потеряли дом и источник заработка.

Мэри согласно кивнула.

– Может, я и безвылазно просидела всю жизнь в чайной, но я не глупа. Я не сомневалась, что мою бедняжку-сестру ждут лишь разбитое сердце и сломанная жизнь.

– И все же они не поженились, – мягко сказала я.

Мисс Уотт громко стучала спицами, ряды появлялись с невероятной скоростью. Такими темпами Мэри свяжет пятиметровый шарф еще до того, как мы допьем чай.

– Действительно. Возможно, я поступила подло, но я обратилась к частному сыщику.

История все больше и больше интриговала меня. А еще я поняла, что Мэри Уотт – замечательная старшая сестра.

– И что вы выяснили?

Мэри бросила на меня победный взгляд:

– Он был уже женат.

Не знаю, чего я ожидала, но точно не этого.

– Вы хотите сказать, что он был в процессе развода?

Я знала: в то время развестись было труднее. Но если речь не о королевской семье или религиозных убеждениях, разве это остановит влюбленную пару?

– Ха! Он и не думал разводиться. Сыщик узнал, что Петтигрю живет в Лидсе с женщиной, которая получила их дом в наследство и имела личный источник дохода. У них было двое детей. Женщина была вполне счастлива – только сетовала, что ее муж часто куда-то ездит по работе.

– Он планировал двоеженство?

Я слышала такие истории и читала о них в газетах, но никогда не была знакома с человеком, у которого двое супругов. Это казалось чем-то нереальным.

– Да.

– И вы рассказали обо всем сестре?

Мисс Уотт обхватила голову руками, едва не проткнув себя спицами.

– Я была такой глупой! К тому времени мы с сестрой почти не разговаривали. Если честно, не думаю, что она мыслила здраво. Скажи я Флоренс правду, она бы не поверила. Как-то раз я спросила ее: «А что, если бы ты узнала о Геральде нечто ужасное?» И Фло ответила: «Ничто на свете не заставит меня любить его меньше».

– Ого! А она сильно в него влюбилась.

– Видишь ли, он так хорошо умел вешать лапшу на уши! Мог навязать Флоренс что угодно. А если бы она убежала с ним и я никогда больше ее не увидела? Сама мысль об этом была невыносимой. И я сделала то, что сочла наиболее гуманным по отношению к моей бедной сестре. – Мэри, не убирая рук от головы, яростно ею покачала. – Не думаю, что и сама тогда мыслила здраво. Геральд наплел Флоренс, что уехал в Лондон работать. Но я-то знала, где он!

История набирала обороты похлеще мыльной оперы.

– Я взяла довольно крупную сумму денег, и мы с сыщиком отправились в Лидс. Мы вместе предъявили Геральду обвинения. Не в его доме – хотя, возможно, следовало поступить именно так. Мы шли за Петтигрю по пятам, и, когда он остановился, чтобы зайти в паб, тут-то я его и прижала.

Я представила себе эту сцену.

– Он, наверное, страшно растерялся.

– О, ты его недооцениваешь! Он хитер, как сам черт. Нагло пытался все отрицать. Мы сели в тихом кафе, и сыщик выложил перед ним доказательства. Геральд заявил, что еще не успел рассказать обо всем жене, но собирался попросить ее о разводе и жениться на моей сестре, любви всей его жизни. Меня едва не стошнило. Однако пришлось учесть, что он пока не сделал ничего противозаконного. Глядя в прошлое, я думаю: может, стоило дождаться его брака с Флоренс и факта двоеженства? При этом я не могла допустить для сестры такого унижения. В итоге я предложила Геральду Петтигрю сделку: он оставляет Флоренс в покое, а я даю ему деньги. Мне было неважно, как он это ей объяснит, – пусть придумает любую сказку: в другой стране умирает его мать, правительство возложило на него тайную миссию… Петтигрю прекрасно пудрил мозги, так что я была уверена, что он сообразит удовлетворительное оправдание для моей сестры.

– Вы откупились от него? – не скрывая шока, пробормотала я.

– Я верила, что так будет лучше. Я сказала ему: пусть берет деньги и уезжает. Но если я еще хоть раз увижу его, то расскажу Флоренс всю правду. А еще сыщик обнаружил не самые лестные подробности его прошлого, весьма интересные для полиции.

Казалось, последним фактом Мэри была особенно довольна.

– Весь напускной шарм слетел с него, словно маска с актера. Я искренне верю: не будь там сыщика и не сиди мы в общественном месте, Геральд бы напал на меня. В конце концов он согласился на сделку. Выбора у него действительно не осталось.

Золотая медаль для Мэри Уотт!

– Флоренс он сказал, что его куда-то вызвали. Не знаю, какой именно предлог он выдумал. Притворился, что это его долг и его сердце от расставания болит не меньше, чем у Фло. Это было просто отвратительно, но хотя бы он позволил Фло сохранить чувство собственного достоинства. Со временем мы с сестрой заново выстроили сожженные мосты и вновь стали вместе управлять чайной. И за все эти годы ни один мужчина не встал между нами. – Мэри мягко рассмеялась. – Ни один и не пытался.

– А теперь Геральд Петтигрю вернулся. И как у него духу хватило!

– Потому что я сглупила, и он это понимал. Видишь ли, его жена умерла: она была на порядок старше него. Теперь, когда ее нет, он действительно свободен. А я уже не могу признаться Фло, что их с Геральдом разлучила я. Может, ты сочтешь меня сентиментальной, но чем человек взрослее, тем больше для него значат близкие люди. А Фло – это вся моя семья и лучшая подруга.

Я верила, что если у мисс Уотт хватило силы духа нанять частного детектива и спугнуть охотника за приданым, то она не даст тому же охотнику вновь добраться до ее сестры.

– Что вы собираетесь делать?

– Если честно, понятия не имею. Петтигрю теперь знает мое слабое место. Он бы не вернулся, не будучи уверенным, что ему нечего скрывать. Разумеется, я тут же проверила все в интернете. Его жена мертва. Уже семь лет как.

Тут я насторожилась:

– Семь лет? Тогда почему он так долго не приезжал?

Женщина вновь взялась за вязание: она накрутила нить на спицу так, словно затягивала вокруг шеи Геральда петлю.

– Не знаю. Вероятно, решил, что жена оставила ему достаточно денег и ему не придется морочить голову моей бедной Фло. Или неудачно пытался крутить романы с другими богатыми и одинокими дамами.

– Я вот думаю: стоит ли опять нанять сыщика? Если человек когда-то планировал двоеженство, то может решиться на него вновь.

Мисс Уотт тяжело вздохнула:

– Люси, мне восемьдесят два года, а Фло – восемьдесят. У меня нет сил опять бороться с этим мужчиной. Если Флоренс так глупа, что не разглядит в нем лживого и меркантильного человека, то, наверное, пусть радуется своему счастью. Даже если он украдет у нее все деньги и сбежит, моей доли хватит, чтобы прокормить нас обеих.

– Но он же наживается на наивных женщинах! Это несправедливо!

– Он такой не первый. Не будет и последним.

Мне пришла в голову кое-какая мысль:

– А если предложить ему рыбу покрупнее?

Старушка непонимающе взглянула на меня:

– Рыбу покрупнее?

Я начала думать вслух:

– Поговаривают, вдова полковника Монтегю очень богата. А раз полковник планировал с ней развестись, то вряд ли она безутешна. Может, если мистер Петтигрю узнает о даме побогаче, которой не нужно продавать бизнес и имущество, его внимание переключится на нее?

– Люси, миссис Монтегю подозревают в убийстве мужа. Да, Геральд Петтигрю – настоящий мерзавец, но неужели вы хотите отдать его прямо в руки отравительнице?

– Я бы сказала, что Геральд Петтигрю в состоянии о себе позаботиться. К тому же есть такое понятие, как «кара свыше».

К концу нашей беседы Мэри Уотт выглядела заметно повеселевшей. Разумеется, мой перерыв занял куда больше часа, однако, спустившись вниз, мы обнаружили, что Кэти ловко управлялась в магазине. Когда я открыла дверь, она как раз пробивала крупный заказ. Мэри Уотт дружелюбно поприветствовала ее и порадовалась тому, что Кэти нашла новую работу. Кэти поблагодарила ее и выразила надежду, что «Бузина» вскоре снова откроется.

Я проводила мисс Уотт на улицу. Было приятно немного подышать свежим воздухом.

– Скажу честно: эта девушка на порядок лучше работает в твоем заведении, чем в моем, – подметила Мэри.

– Не хочу прозвучать грубо и бессердечно, но все же признаю: ваша утрата – моя находка.

Мисс Уотт захохотала. Было прекрасно это слышать. Подозреваю, что женщина давно не смеялась, а судя по тому, как обстояли дела, следующий раз мог быть очень нескоро.

Старушка положила ладонь мне на предплечье.

– Спасибо тебе, Люси. Ты мне очень помогла. Надеюсь, бабушка сейчас смотрит на тебя с небес и гордится тобой.

На самом деле моя бабушка с большой вероятностью мирно спала. А если нет, придется наложить на люк еще одно заклинание, чтобы она ненароком не пришла ко мне – хотя бы в часы работы магазина.

Скорее бы поделиться с ней всей историей о Геральде Петтигрю и Флоренс! Бабушка всегда отлично разбиралась в людях. Мне было крайне интересно, что она скажет о Петтигрю.

Я уже собралась вернуться в магазин и тут услышала, как какой-то мужчина зовет меня по имени. Я обернулась – ко мне шел Иэн Чисхольм. Мисс Уотт тоже заметила его.

– Как я рад, что вы обе здесь, – кивнул нам Иэн. – Мисс Уотт, у меня к вам еще несколько вопросов.

Все спокойствие, которого мы с ней добились, тут же исчезло с ее лица. Женщина вновь стала напряженной и встревоженной, однако ответила:

– Конечно. Не хотите ли зайти в чайную?

– Хочу. А еще у меня есть вопросы к вашей официантке Кэти. Вы случайно не знаете, где мне ее найти? Я приходил к ним в квартиру, но ни ее, ни Джима не было дома.

– Кэти у меня в магазине, – сказала я. – Работает помощницей.

Если Иэн и удивился, то хорошо это скрыл.

– Понятно. – Он взглянул на часы. – Мисс Уотт, если вы сейчас не заняты, то давайте пообщаемся. А к вам, Люси, я приду после закрытия магазина – часов в пять.

Я вернулась в «Кардинал Клубокси» и тут же пожалела, что не спросила, можно ли предупредить Кэти о визите Иэна. Я решила подождать почти до самого закрытия: не хотелось нервировать девушку раньше времени.

День шел своим чередом. Я искренне радовалась тому, что у меня есть помощница. Просто удивительно, сколько клиентов привело к нам убийство в чайной по соседству! Мы с Кэти успели стать настоящими профессионалами в вежливых ответах вроде «Да-да, просто какой-то кошмар» или «Нет, насколько мы знаем, преступника еще не поймали» и смене темы на вязание.

Где-то без четверти пять мы с Кэти остались в магазине вдвоем. Покупатели ушли, и я сомневалась, что до закрытия явится еще кто-нибудь.

– Днем я наткнулась на детектива-инспектора Чисхольма. Он придет после закрытия магазина и задаст тебе пару вопросов. Очень учтиво с его стороны не заниматься допросом в наши рабочие часы.

– Ага, еще как! – выдохнула Кэти и потерла плечи так, словно они очень чесались или ей было холодно. Я подозревала, что она просто сильно нервничала. – Не знаете, чего он хочет?

Я покачала головой:

– Он только сказал, что собирается тебя допросить.

– Но я уже рассказала ему все, что знаю! Боже, зачем я вообще приехала в эту ужасную страну?! Здесь постоянно мороз! И все надутые, как индюки!

Я понимала, что Кэти оскорбляет тех, кто обеспечивает доход нам обеим. Однако ее голос дрожал, словно она вот-вот расплачется, поэтому я простила ей эту грубость.

– Наверняка это просто стандартная процедура, – сказала я максимально мягким голосом.

Кэти умоляюще посмотрела на меня:

– Вы же не оставите меня с ним наедине?

Я удивилась.

– Вообще, я собиралась пойти в квартиру и дать вам поговорить без свидетелей. Если хочешь, можешь, наоборот, подняться с ним наверх, а я останусь в магазине.

– Нет! – Кэти покачала головой. Двойное отрицание. – Я хочу, чтобы вы были рядом. Обещаете?

– Если инспектор позволит, то конечно.

Через пару минут после пяти раздался бодрый стук в дверь: пришел Иэн. Я впустила его. Он был не один, а с девушкой-полицейским примерно моего возраста. Инспектор поздоровался с нами.

– Кэти, у меня к вам еще пара вопросов. Это не займет много времени.

– Насколько я знаю, мне больше нечего вам сказать. И пусть Люси будет со мной.

– Хорошо, так и быть.

Я отвела всех в квартиру, усадила в гостиной и быстренько написала Рейфу с просьбой не пускать бабушку бродить по магазину: она иногда появлялась после закрытия. Мы много раз предлагали бабушке завести свой телефон, но она наотрез отказывалась, отвечая, что раз обходилась без него при жизни, то и после смерти тем более до такого не опустится: «Люси, у вампиризма очень мало преимуществ, но одно из них – никто не заставляет тебя пользоваться современной техникой». Так что я передавала сообщения через Рейфа.

Девушка-полицейский достала записную книжку.

– Мы получили результаты судмедэкспертизы, – начал Иэн.

– Разве полковника не отравили? – в недоумении спросила Кэти.

– Не исключалось, что он умер по естественным причинам. Но, как выяснилось, вы правы. Полковника отравили. Однако существует огромное множество ядов, и, узнав разновидность и дозировку, можно точно установить, когда он был принят. В данном случае использовался цианистый калий – его обнаружили в чае. А значит, от употребления напитка до смерти прошло около двадцати минут.

Я высказала очевидную мысль:

– Значит, его отравили именно в чайной.

– Так и есть. А значит, Кэти, вариантов два: или вы сами подмешали в чай яд, или в курсе, кто это сделал.

Я никогда прежде не видела Иэна столь холодным и жестким. Мое сердце заколотилось – а ведь меня ни в чем не обвиняли!

Кэти сильно покраснела, затем – смертельно побледнела. Она наклонилась вперед и в отчаянии всплеснула руками:

– Я его не убивала! Зачем? Я даже не знала, кто это! Он был мерзким грубияном, но за такое не убивают! И вообще, откуда мне было взять яд?

– Отличный вопрос! Откуда?

– Не знаю! Потому что у меня его не было. В том-то и дело!

– И тем не менее полковника отравил именно чай, который вы подали. Так что расскажите мне подробно, как все было.

Кэти рухнула на спинку дивана, и на ее лице вновь появилось то недовольное выражение, которое я видела в чайной. Она с таким энтузиазмом и так продуктивно работала в моем магазине, что я успела забыть ее куда менее приятную сторону.

– Я уже говорила: чай заваривала не я. Было слишком много народу. Я только отнесла чайник на подносе.

– А кто его заварил?

Девушка заметила приготовленную для нее ловушку и лезть в нее не стала.

– Знаю только, что не я.

– Ну же! Вы не можете не знать. Есть только два варианта: Джим и мисс Уотт. Кто из них заварил чай?

Кэти уставилась в пол.

– Мисс Уотт, – еле слышно прошептала она. – Мэри.

Я выпучила глаза: я-то подозревала Джима! Я взглянула на Иэна, но инспектор и бровью не повел. Я достаточно хорошо его знала, чтобы понять: он и так уже выяснил, кто заварил чай. Скорее всего, ему об этом сказала сама мисс Уотт, а Кэти лишь неосознанно подтвердила этот факт.

– А как вы поняли, что этот поднос нужно отнести именно полковнику Монтегю?

– Мисс Уотт сказала мне номер столика.

– До этого вы уже подали ему не тот чай.

– Да, я знаю! Не обязательно постоянно это вспоминать! Я только устроилась на работу и путалась, но в тот раз сделала все правильно.

– Кто, кроме вас, мисс Уотт и Джима, мог открыть чайник?

– Он был на стойке – к нему мог подойти кто угодно. Я вам уже говорила.

– Вы не видели кого-то конкретного? Попробуйте вспомнить. Это очень важно.

Кэти закрыла глаза.

– Жену полковника. Я забыла вам рассказать. Он кричал, и она пришла к нам вся красная и сказала что-то вроде: «Умоляю, скорее принесите полковнику чай, он уже скандал устроил!» Ей, кажется, было очень стыдно.

– Вы это правда видели? Или придумываете, чтобы отвести подозрения от себя и своего парня?

Девушка снова обозлилась:

– Правда!

Я кивнула:

– Я тоже видела жену полковника: она прошла мимо нашего столика, но я думала, что она ищет уборную. Я не видела, куда она в итоге направилась, – очень может быть, что на кухню.

– А кто еще мог оказаться рядом с чаем?

– Все, кто ходил в туалет. Да и вообще, разве кто-то не мог подсыпать яд, когда чайник уже был на столе? На полковнике чуть ли не висела одна пожилая дама. Я бегала туда-сюда с едой и чашками, а люди вокруг садились за столики, вставали, уходили. Почти все шли мимо стола, где сидел полковник. Его мог отравить кто угодно! – Кэти взглянула на часы. – Слушайте, я опаздываю. Я собиралась встретиться с Джимом после его репетиции – мы идем в театр.

Иэн кивнул.

– Хорошо. Констебль вас отвезет. Если вспомните что-то еще, что угодно, – обязательно сообщите мне. – Он строго посмотрел на Кэти. – И говорите только правду.

– Ты гляди, какой смелый нашелся! – фыркнула Кэти.

Она схватила сумку и повернулась ко мне:

– До завтра?

Австралийцы нередко заканчивают предложения вопросительной интонацией. Однако сейчас мне показалось, что девушка и правда сомневается, захочу ли я оставить ее на работе аж после второго допроса полицией.

Сегодня Кэти казалась настолько же виновной, как и в день убийства, – не больше и не меньше.

– Да. Спасибо, Кэти. Увидимся завтра.

Кэти ушла в сопровождении девушки-полицейского, а Иэн остался. Его голубые глаза внимательно вглядывались в мое лицо.

– Я немного удивился, когда узнал, что вы наняли ее. Вы же понимаете, что Кэти – одна из главных подозреваемых?

Иэн беспокоился о моей безопасности или просто считал, что только дурак может взять на работу столь сомнительную личность? Я подозревала, что второе.

– Но с чего ей убивать полковника Монтегю? Или Джиму, раз уж на то пошло? Вы нашли между ними какую-то связь?

– Нет. Просто, признаюсь, я озадачен. А вы правда видели, как Элспет Монтегю шла в сторону кухни?

– Да-да, видела. Просто, пока Кэти об этом не заговорила, я и не вспомнила. Она выглядела ужасно нервной. Полковник и правда был довольно мерзким.

– Так все говорят, но конкретного мотива для убийства нет ни у кого.

– А к вам приходила женщина из Ирландии?

Иэн кивнул:

– Видимо, по вашей просьбе. Она очень переживала и хотела убедиться, что полиция ничего вам не сделает.

– Она кажется неплохим человеком, хоть и затаила обиду на полковника Монтегю.

– Как и почти все в этой чайной.

– Она не сказала, зачем пришла?

Иэн поудобнее устроился на диване и ослабил галстук, словно показывая, что со мной ему комфортно. А еще это был легкий намек на то, что он уже не на работе.

– Сказала. Она уже успела поговорить и с Элспет Монтегю. Вдова была ошарашена, но не особо удивилась. А затем пообещала должным образом помочь женщине, которую бросил полковник, и ее дочери.

– Что ж, я рада, что во всем этом безобразии осталось место доброте.

Глаза Иэна весело заблестели.

– Вы стараетесь видеть в людях лучшее, правда?

– А что в этом плохого? Я предпочитаю думать, что люди хорошие, а не подозревать их постоянно в чем-то.

– Тогда удачно, что вы работаете в магазине рукоделия, а не в полиции.

В душе я все же считала себя немного детективом, но мне понравилось мнение Иэна обо мне. Уж лучше видеть в окружающих добро, чем зло. Но убийство так действительно не распутаешь.

Я поделилась с Иэном слухом о том, что полковник собирался развестись с женой и сделать предложение мисс Эверли.

– Две пары влюбленных стариков в одной чайной! – вздохнул Иэн. – И прямо за соседними столиками.

– Да, а еще Кэти постоянно путала заказы. Мы даже не знаем, точно ли предполагаемой жертвой был полковник Монтегю.

– А другим человеком, заказавшим чайник «Эрл Грея» (который стоял на том же подносе), оказался, конечно, Геральд Петтигрю.

Я не собиралась предавать мисс Уотт и пересказывать Иэну историю двух сестер, однако решила, что небольшая подсказка поможет ему в этом непростом расследовании. Я опустила взгляд на свои ладони.

– А вы не пробовали что-нибудь узнать о Геральде Петтигрю?

Иэн обладал многими качествами, и глупости в их числе точно не было. Он резко перевел на меня проницательный взгляд своих голубых глаз.

– А для чего?

– Ну, не знаю… Он вдруг появился из ниоткуда, вскружил Флоренс Уотт голову. На мой взгляд, он так хорош, что это как-то подозрительно. Перед тем как впервые наведаться в чайную, мистер Петтигрю заглянул ко мне в магазин. Он показался мне похожим на актера – из тех, что играют отставных полковников и немолодых аристократов в телесериалах.

Иэн кивнул:

– Обычно таких персонажей списывают с реальных личностей. Да, ваша догадка может быть верна. Однако мы уже связались с Интерполом. До недавнего приезда в Оксфорд Петтигрю жил в Австралии.

Я округлила глаза:

– В Австралии?

– Да. И они с Кэти и Джимом прибыли сюда с разницей всего в пару дней. Точно ли это всего лишь совпадение?

– Ну, в Австралии живет почти двадцать пять миллионов человек. И они много путешествуют – пожалуй, в Англии в любое время года находятся тысячи австралийцев. Кто-то приезжает как турист, кто-то работает в магазинах или пабах…

Иэн посмотрел мне в глаза.

– Взять Кэти на работу – благородный поступок с вашей стороны. Но, прошу, будьте осторожны.

И тут я почувствовала, что он обращается ко мне не как полицейский к свидетельнице убийства, а как мужчина к симпатичной ему женщине. В груди потеплело, и я немного покраснела от смущения.

– Хорошо.

Иэн не сводил с меня взгляда.

– Я тут подумал… – начал он.

В это же мгновение зазвонил его телефон. Иэн посмотрел на экран.

– Пожалуй, отвечу на улице. До свидания, Люси.

Просто худшее время для звонка! И что же Иэн хотел мне сказать? «Я тут подумал: не хочешь пойти со мной в паб, Люси? Вдвоем»? «Я тут подумал: не хочешь ли ты выйти за меня замуж и всю оставшуюся жизнь скрывать, что ты ведьма, а твоя бабушка – вампир, Люси»?

Я решила не тратить время на эти бессмысленные догадки.

Глава 19

Просто удивительно, как быстро привыкаешь к новой реальности после катастрофы! Раньше я бы подумала, что, живя и работая рядом с местом преступления, я бы постоянно боялась и не могла спать. Что же на деле? Да, я всегда тщательно проверяла, чтобы двери были заперты, и клала телефон рядом с собой, когда ложилась в постель, но спала я крепко. Поток покупателей не снизился, и спустя несколько дней после трагедии вязальные принадлежности уже интересовали их куда больше, чем обсуждение убийства.

Я в результате случившегося и вовсе осталась в плюсе: теперь у меня была Кэти, лучшая помощница на свете. Мне нравилось и то, что мы примерно одного возраста. Первые пару дней она вела себя несколько сдержанно, но вскоре стала больше мне доверять.

Кэти рассказала мне о своей жизни в Австралии. Легкой ее не назовешь. Кэти воспитывала бабушка – и не потому, что ее родители, как мои, были занятыми специалистами, а потому, что ее бабушка постоянно была дома, в то время как мама Кэти гнула спину на черной работе. Об отце Кэти ничего не говорила: возможно, даже не знала, кто он.

Пока мы убирали в магазине, Кэти сказала, что трудное детство – это то, в чем они с Джимом похожи. Когда он был маленьким, его отец ушел из семьи, а мать так и не смогла оправиться.

– Мы поняли друг друга с первой встречи. Джим говорит, что люди с хорошим детством – фиговые актеры. – Кэти пожала плечами. – Если выбирать между актерским талантом и счастьем, я бы предпочла второе.

– А как ему спектакль, в котором он будет играть? – спросила я, не зная, что еще сказать.

Может, мои родители и не самые заботливые – они очень часто уезжали на раскопки, – однако я всегда знала, что они любят меня, а долгие поездки к бабушке были для меня лишь в радость.

– Он просто в восторге! Ему дали роль Джека Уортинга – ну, знаете, того из «Как важно быть серьезным»^[16]. Вчера Джим шутки ради пришел домой в гриме. Когда я увидела за дверью мужчину в роскошном костюме, то ужасно испугалась и только потом поняла, что это Джим. Его было просто не узнать!

Мэри Уотт израсходовала всю пряжу из бабушкиной корзины и пришла купить еще – хотела закончить шарф, который, несмотря на печальную историю его создания, вышел очень миленьким. А еще Мэри взяла шерсть и схему для толстого теплого свитера.

– Честно говоря, не знаю, кто его будет носить. Мне в джемперах ужасно жарко.

Тогда я рассказала мисс Уотт о благотворительной акции в магазине. Мы предлагали всем желающим пожертвовать теплые свитера бездомным или отдать неношеные вещи на рождественские подарки бедным людям.

Последняя идея принадлежала не мне, а Тише Баггинс – она придумала эту акцию на встрече вязального клуба во вторник. Она участвовала в подобном мероприятии еще в Викторианскую эпоху. Как по мне, Тиша просто хотела принести хоть какую-то пользу, поскольку ее визит к доктору Сильвестр не увенчался успехом.

Они с Альфредом пошли к доктору вместе, придумав историю о том, что Тиша пишет книгу о первых женщинах-врачах в Оксфорде. Встреча шла хорошо, пока Тиша не упомянула недавнее преступление. Доктор тут же замолчала, а потом и вовсе заявила, что к ней скоро придет пациент, и выставила обоих из кабинета.

– Так что мы ничего не выяснили, – расстроенно вздохнула Тиша.

– Ну, кроме того, что она феминистка, – попытался ободрить ее Альфред.

– О да, так мы точно поймем, кто убийца! – хмыкнула Эстер, которая, когда все тонули в печали, была рада еще и макнуть головой.

Потом участники клуба обсудили магазин и приближающееся Рождество. Бабушка посоветовала, каких товаров заказать побольше, и напомнила мне найти того, кто сможет провести мастер-класс по вязанию рождественских узоров крючком и спицами. Тогда-то Тиша и придумала провести благотворительную акцию.

Услышав мое предложение, Мэри Уотт заметно обрадовалась. Она была из тех, кому тяжело вязать просто процесса ради. Зная, что ее навыки помогут другим, она не чувствовала, что попусту тратит время за спицами.

Флоренс Уотт и Геральд Петтигрю в магазин никогда не заглядывали, но часто проходили мимо, когда гуляли. Обычно они держались за руки и были так поглощены друг другом, что я бы сочла их отношения очаровательными, если бы не переживала за Флоренс. Мэри не казалась мне женщиной, которая много додумывает или сильно ревнует. Если она полагала, что ее сестру водят за нос, то у меня были все основания ей верить.

Судя по всему, Геральд не переехал в квартиру над чайной – Мэри бы такого не допустила. Но с Флоренс он был просто неразлучен.

Наверное, поэтому я и обратила на него внимание, когда он прошел мимо нашей витрины утром в четверг. Прозвенели колокола старых церквей, сообщая, что наступил полдень. Мне очень нравилось, что в Оксфорде они бьют каждый час: Рейф сказал, что так заведено уже много веков.

Геральд шел привычной ему военной походкой. На нем были твидовый пиджак, серые фланелевые брюки и черные ботинки – он всегда одевался стильно. На голове – клетчатая шляпа. Под мышкой мужчина держал книгу в твердом переплете. Может, он направлялся в библиотеку – или возвращался из нее.

Ко мне подошла Кэти:

– Странно видеть его без мисс Уотт. Они же всегда вместе.

Я надеялась, что они не поссорились, – впрочем, Геральд казался слишком радостным для такого.

Примерно в четыре часа дня я отправилась в банк – положить на счет деньги из кассы. Я миновала чайную, на двери которой висела табличка «Закрыто на неопределенный срок», – и тут услышала крик. Ужасный, такой, от которого каждый волосок встает дыбом. Исходил он из чайной.

Что еще за кошмар случился с бедными сестрами Уотт? Я рванула в заведение, надеясь чем-то помочь.

В самой чайной было темно и пусто, однако на кухне горел свет. Там же раздавались звуки движения и плач. Словно разбивалось чье-то сердце.

Я пошла туда, откуда доносился шум. Кухня выглядела слишком чистой для ресторанной – здесь явно уже несколько дней ничего не готовили. В ней находился небольшой промышленный холодильник, напоминающий встроенный шкаф, в который запросто можно войти. Сейчас он был открыт, и на коленях перед ним стояла Флоренс Уотт. Мэри, обхватив сестру за талию, всеми силами пыталась оттащить ее в сторону.

– Слава богу! – выдохнула она, увидев меня. – Люси, вызови полицию!

Две женщины почти полностью загораживали холодильник. Мне пришлось вытянуть шею, чтобы заглянуть внутрь – и я тут же об этом пожалела.

В холодильнике лежал Геральд Петтигрю. Мертвый.

Судя по всему, его задушили.

Дрожащими руками я достала телефон, набрала 999 и сообщила об убийстве. Затем я поспешила к сестрам Уотт: Флоренс могла уничтожить отпечатки пальцев или другие возможные улики. В конце концов нам с Мэри удалось ее удержать.

Женщина, еще недавно казавшаяся столь молодой и полной жизненных сил, вмиг превратилась в изможденную старушку. На ее лицо, выражавшее отчаяние, падали пряди окрашенных в блонд волос – смотрелись они теперь фальшиво, словно звезда, сияющая на давно засохшей рождественской ели.

Флоренс повернулась к сестре и ткнула в нее трясущимся пальцем.

– Ты его ненавидела. Тебя бесило, что я счастлива. Как ты посмела?! Это ты его убила!

Мэри побледнела и сделала шаг назад.

– Ох, Флоренс, я бы никогда… Как ты вообще могла такое подумать?

Но Флоренс Уотт была не в состоянии думать. Она бранила сестру, и все ее горе и шок обрушились на Мэри потоком злобы. Мэри несколько раз пыталась защитить себя, но в конце концов сдалась и застыла, с молчаливым терпением принимая летящую в нее грязь. Я чувствовала себя крайне неловко – и, если честно, в глубине души засомневалась: а не права ли Флоренс? Мэри действительно ненавидела Геральда Петтигрю – и на то у нее были веские причины. Но опустилась бы она до убийства?

Еще Мэри – единственная, кто присутствовал в чайной при обоих преступлениях, – ну, кроме сестры. Однако я была уверена, что Флоренс не стала бы убивать любовь всей своей жизни.

Мы никогда не исключали тот вариант, что жертвой отравления должен был стать не полковник Монтегю, а кто-то другой. Кэти легко могла перепутать чайники «Эрл Грея». И, вероятно, Мэри решилась на вторую попытку – такую, где ошибка исключена.

Мне хотелось подать Флоренс стакан воды – что угодно, чтобы она ненадолго замолчала и, может, перевела дух. В то же время мы находились на месте преступления, и я боялась ненароком испортить улики.

– Давайте уйдем из кухни и подождем полицию в обеденном зале?

Флоренс за руганью не расслышала моих слов, а Мэри была слишком ошарашена и никак не отреагировала.

– Флоренс. Мэри. Пойдемте в зал и подождем полицию там, – повторила я уже громче.

Флоренс с ужасом посмотрела на меня:

– Я не оставлю Геральда! Ему так холодно. Я не брошу его!

Она громко разрыдалась. Из ее груди вырывались протяжные, неровные, болезненные всхлипы. Я искренне надеялась, что от слез ей станет легче, чем от слов, которых назад уже не вернешь.

Флоренс согнулась, словно сломанная кукла. Мы с Мэри приобняли ее и аккуратно вывели из кошмарной кухни обратно в чайную. Я нашла бутылки с водой и раздала по одной каждой из старушек. Мы принялись ждать. Вскоре приехали тот же грузный старший инспектор и Иэн, а также девушка-полицейский, которая приходила на допрос Кэти в магазине, и еще двое констеблей в форме. Открыла им я: когда в дверь позвонили, ни Мэри, ни Флоренс не шелохнулись. Если полицейские и не ожидали меня увидеть, то удивление скрыли хорошо.

– Это вы сообщили об убийстве? – спросил меня старший инспектор.

– Да.

Я назвала свое имя и сказала, что живу по соседству (вдруг они забыли), а затем провела их в чайную. Старший инспектор подбородком указал Иэну на кухню, а сам сел за стол к сестрам. Флоренс словно и не заметила полицейского – слезы у нее лились так сильно, что полностью застилали глаза. И вряд ли она что-то слышала: она всхлипывала и бессвязно обвиняла сестру.

Инспектор оценил ситуацию: Мэри с белым, застывшим, как у мраморной статуи, лицом, и Флоренс – напротив, безутешная. Она плакала, стенала, раскачивалась от рыданий.

Спустя пару минут полицейский осторожно, но твердо сказал:

– Мисс Уотт, мне очень жаль, что за столь короткое время на вас свалилось еще одно горе. Однако прошу вас рассказать мне все по порядку.

Очевидно, он обращался к Флоренс, поэтому Мэри взглянула сначала на него, а потом на сестру. В конце концов Флоренс вынула из рукава свитера хлопковый носовой платок и промокнула глаза и нос.

– Мы собирались на фильм. В тот милый старый кинотеатр на Уолтон-стрит, где показывают классику и артхаус. Мы хотели посмотреть «Лоуренса Аравийского» – я никогда не видела этот фильм, а Геральд говорил, что он мне очень понравится.

Женщина снова вытерла слезы платком.

– Но Геральд задерживался. А он никогда не опаздывает!

– А сколько было времени? – поинтересовался инспектор.

– Сеанс начинался в четыре, так что Геральд хотел забрать меня в три. К половине четвертого я запереживала и вышла на улицу поискать его. Однако Геральда нигде не было, поэтому я вернулась в чайную – и тут увидела свет на кухне. Это показалось мне таким странным. В глазах помутилось, и я сразу пошла туда. На кухне было пусто. Я крикнула: «Есть тут кто?» – не знаю почему, никого же явно не было. Конечно, ответа не последовало. А потом я заметила, что холодильник приоткрыт…

Женщина схватилась руками за голову, собираясь с силами, чтобы продолжить. Мэри хотела погладить ее по плечу, но Флоренс отмахнулась от сестры.

– Я решила закрыть дверь, но что-то мешало. Тогда я распахнула ее, чтобы убрать этот предмет… – Голос Флоренс дрогнул от вновь подступивших слез, и ей пришлось остановиться, чтобы сглотнуть. – И там был он.

– Геральд Петтигрю?

– Да.

– Вы касались его? Пытались привести в чувство?

– Нет. Я поняла, что он мертв. Думаю, я закричала, потому что сразу же пришла Мэри. А потом соседка Люси. Не знаю, как она тут оказалась.

Инспектор взглянул на меня, словно интересуясь тем же.

– Я шла по улице и услышала крик Флоренс, – объяснила я.

– А кто впустил вас внутрь?

– Никто. Дверь была распахнута. Наверное, поэтому крик и показался мне столь отчетливым. На всякий случай я постучала в открытую дверь, а потом пошла на звуки из кухни. – Я взглянула на Мэри. – Я решила, что кому-то грозит опасность.

Мэри улыбнулась – бледная тень ее обычной теплоты.

– Я рада, что ты здесь.

Женщина повернулась к инспектору:

– Люси – девушка умная: быстро поняла, что нам лучше уйти из кухни.

– Мисс Свифт, вы к чему-то прикасались?

Теперь вспомнить это было сложно.

– Может, к двери на кухню, я забыла. Кроме этого – только к Мэри и Флоренс.

– Вы видели потерпевшего?

Мне пришлось сглотнуть комок в горле, и я с трудом подавила дрожь.

– Да. Видела.

– Вы подтверждаете слова мисс Уотт о том, что он мертв?

– Полностью.

Описывать сцену не хотелось – инспектор мог взглянуть на нее сам.

Мужчина вновь посмотрел на меня:

– Вы сказали, что входная дверь была открыта?

– Да. Пожалуй, я не придала этому особого значения, ведь обычно ее и не закрывают. Ну, когда чайная работает.

Полицейский перевел взгляд на сестер Уотт:

– Дверь долго была не заперта?

Мэри ответила:

– Насколько я знаю, ее не открывали с… – ее голос дрогнул, – прошлого убийства.

– Наверное, я забыла запереть ее, – сказала Флоренс. – Когда пошла на улицу искать Геральда.

– И вы уверены, что до того, как вы вышли, примерно в половине четвертого, она была закрыта на замок?

Флоренс осторожно взглянула на полицейского – словно студентка, которая боится завалить экзамен.

– Кажется, да. Я точно не помню.

Мужчина внимательно посмотрел на нее, но больше ей было нечего добавить.

– Кто еще сегодня был у вас в доме?

– Только Элспет Монтегю, – ответила Мэри. – Моя подруга.

Пришел Иэн.

– Сэр, взгляните на это, – сказал он.

Мужчина кивнул и поднялся со стула. Они с Иэном направились на кухню и на удивление быстро вернулись. Старший инспектор велел одному из полицейских выйти на улицу и подождать, пока прибудут судмедэксперты и фотограф. Затем он спросил:

– Вы уверены, что этот мужчина – Геральд Петтигрю?

Флоренс кивнула и едва слышно произнесла:

– Да…

– А когда вы видели его в последний раз, мисс Уотт?

– В смысле, живым? Прошлым вечером. Мы пошли на свидание: ужинали в милом ресторанчике над Музеем Эшмола. Геральд говорил, что, трапезничая рядом с мумиями, чувствует себя моложе.

По лицу женщины снова потекли слезы.

– Во сколько вы разошлись?

– Где-то в одиннадцать. Он проводил меня до дома. Да, я живу недалеко, но Геральд такой галантный и старомодный… То есть был таким. Я пригласила его переночевать, но… Ну, Мэри не очень хорошо относилась к нему, и он отказался. – Флоренс всхлипнула. – Может, останься он у меня, он был бы до сих пор жив!

Инспектор повернулся к Мэри:

– А вы когда в последний раз видели мистера Петтигрю?

Женщина опустила взгляд на ладони у себя на коленях – она непрестанно перебирала пальцами. Почему-то это напомнило мне, с каким неистовством она вязала, когда приходила ко мне.

– Я видела, как они возвращались домой, из окна второго этажа. Было часов одиннадцать ночи.

– Выходит, с одиннадцати часов ночи Геральда Петтигрю никто не видел?

– Я видела! – воскликнула я.

Все тут же посмотрели на меня. Я рассказала, что ранее этим днем заметила Геральда Петтигрю рядом с магазином.

– В котором часу это было?

Я ненадолго задумалась.

– Ровно в полдень. Как раз прозвонили колокола.

– Вы с ним говорили?

– Нет, он шел по другой стороне улицы. Я работала в магазине и удивилась, что он один: обычно он проводил время в компании мисс Уотт. У мистера Петтигрю была с собой книга, и она показалась мне библиотечной, потому что на обложку удачно упал свет, когда он взмахнул рукой.

– А вы помните, во что Геральд был одет?

– Клетчатая кепка, твидовый пиджак. На шее вроде как висел шарф. А еще на нем были шерстяные брюки – коричневые, ой, то есть серые! И черные ботинки.

– Какая вы наблюдательная!

– Геральд Петтигрю всегда одевался стильно, поэтому его наряд и привлек мое внимание. Он выглядел образцовым джентльменом на пенсии, – с легкой печалью произнесла я. – Щеголь. Так бы я его описала.

– Да, – вздохнула Флоренс. – Он так опрятно одевался. Так галантно себя вел!

Флоренс снова разразилась плачем. На этот раз Мэри даже не пыталась успокоить ее.

Инспектор повернулся к девушке-полицейскому.

– Так. Проверь местные библиотеки, узнай, был ли у Геральда Петтигрю читательский билет, и спроси, приходил ли он сегодня, чтобы взять или вернуть книгу.

– Есть, сэр, – кивнула та и ушла.

* * *

Появление фотографа, а вслед за ним и судмедэкспертов вызвало некоторую суматоху. Последними вошли двое мужчин с каталкой – вроде бы те же, что и в прошлый раз. Все это казалось столь знакомым, что мы, три женщины, присутствовавшие при обоих убийствах, ощутили кошмарное, давящее чувство дежавю. По крайней мере, я точно.

Для бедняги Флоренс Уотт это стало последней каплей. Когда она посмотрела на каталку и мешок для тела, то тут же сложила руки на столе и уронила на них голову. Я шепотом обратилась к инспектору:

– Можно я отведу мисс Уотт к себе? Возможно, стоит вызвать врача. Ей плохо от горя.

Мужчина кивнул:

– Только задам обеим дамам еще один вопрос. Не могли бы вы по очереди рассказать, что делали начиная с одиннадцати часов прошлой ночью?

Мэри Уотт не сводила взгляда с беспокойных ладоней на своих коленях.

– Когда Флоренс вернулась домой, мы перекинулись парой слов. Потом я легла спать. Проснулась где-то в семь утра, позавтракала и так далее. Затем пошла по магазинам.

– Во сколько?

Мэри покачала головой:

– Около девяти. Может, в половине десятого… – Какое-то время женщина молчала, вспоминая события дня. – Я зашла попить кофе и возвратилась примерно полпервого. Приготовила обед, потом включила в гостиной телевизор и села вязать. В гости пришла Элспет. – Мэри посмотрела на меня. – Я еще не решила, как коротать дни без чайной. Что бы я делала без вязания!

– Теперь мисс Флоренс. Знаю, вам нелегко. Однако попробуйте рассказать обо всем, что произошло с тех пор, как вы и мистер Петтигрю вчера разошлись.

Платочек мисс Уотт промок насквозь. Я порылась в сумке, нашла пачку салфеток и протянула ей. Она вновь вытерла лицо.

– Я проснулась около восьми. Поела. Обычно мы с Геральдом проводили каждый день вместе, но он сказал, что этим утром будет занят и встретимся мы только после обеда.

– Он не говорил, чем именно будет занят?

– Чем-то связанным с инвестициями. Думаю, он собирался в банк.

– Он упоминал какую-нибудь книгу? Или о планах зайти в книжный магазин или библиотеку?

– Нет. Но читал он много.

– Мистер Петтигрю не сказал, на какое время записан в банк?

Флоренс помотала головой.

– Жалею, что не спросила. Тогда я не сочла это важным.

– Вы не знаете, в какой банк он ходил?

Флоренс вновь покачала головой.

– И прошу прощения за вопрос, мисс Уотт, но есть ли у вас информация о том, кто его наследник?

– Нет. У Геральда не было семьи – только жена со слабым здоровьем. Он заботился о ней, однако в прошлом году она умерла. После этого он наконец-то стал свободен и тут же отправился искать меня.

Я поймала взгляд Мэри. Она кивнула – значит, намеревалась рассказать полиции о его другой семье. Если она не ошиблась, то у мужчины, известного нам под именем Геральд Петтигрю, были жена и дети в Лидсе. Последние давно повзрослели и, вероятно, являлись наследниками.

Старший инспектор обратился к Флоренс:

– Отправляйтесь в соседний дом с Люси. Скоро я приду и задам вам еще пару вопросов.

Женщина схватила его за рукав пальто, сжав, словно когтями.

– Вы поймаете того, кто это сделал? Найдете и посадите?

– В этом наша работа, – мягко ответил инспектор.

Я встала со стула.

– Пойдемте ко мне, мисс Уотт!

Затем я повернулась к ее сестре:

– Вашего врача можно вызвать на дом?

– Мы ходили к доктору Макнейлу с тех пор, как он начал работать, а до этого – к его отцу. Я настою на том, чтобы он приехал и помог Флоренс. А пока отведи ее к себе и дай ей побыть в тишине и покое.

– Сделаю все, что в моих силах. Приходите тоже, возьмите с собой вязание.

– Пока не могу, мне нужно поговорить со старшим инспектором.

Я кивнула и помогла Флоренс встать. К моему удивлению, к нам присоединился Иэн.

– Дамы, я пойду с вами.

Сомневаюсь, что он делал это из благородства, – вероятно, просто хотел допросить Флоренс отдельно от сестры. И к тому же у меня теперь работала Кэти.

Когда мы добрались до магазина, на двери уже висела табличка «Закрыто», но Кэти, умница, еще была внутри. Мы вошли, и она круглыми глазами уставилась на детектива и убитую горем мисс Уотт.

– Я решила остаться – вдруг понадоблюсь, – сказала девушка.

– Спасибо, – кивнула я. – Я провожу мисс Уотт наверх и налью ей чаю. Иэн расскажет тебе, что случилось.

Кэти выглядела так, словно жалела, что не ушла. Ей явно не хотелось очередного допроса от детектива. Она посмотрела на меня:

– В чем дело? Что произошло?

Иэн взглянул на меня и покачал головой, а затем повернулся к девушке:

– Рад, что вы еще здесь. У меня к вам несколько вопросов.

Я увлекла мисс Уотт к двери, что вела к лестнице в мою квартиру. Последним, что я услышала, были слова Иэна:

– Вы знакомы с Геральдом Петтигрю?

И ответ Кэти:

– С кем?

– Я взяла с нее обещание никогда мне больше не лгать. Она дала мне слово, – произнесла вдруг мисс Уотт.

Сказанное ею не относилось ни к чему, кроме, видимо, мыслей, которыми она еще со мной не поделилась.

Я всерьез переживала за младшую из сестер Уотт. Поднявшись в квартиру, она тут же рухнула на диван, словно ноги ее больше не держали. Казалось, даже с ее позвоночником что-то было не так – будто все ее кости размягчились за эти полчаса. У меня болело сердце за Флоренс. Ее возлюбленного убили, она нашла его тело – а еще, вероятно, вскоре узнает, что он не был хорошим человеком. Флоренс могло стать легче от того, что на деле Геральд Петтигрю был отнюдь не мужчиной мечты, – но мне так не казалось. Флоренс Уотт была из тех, кто верит в лучшее в людях, – потому что и сама она замечательная. Чтобы завоевать ее сердце, Геральд создал некий образ, и женщина даже помогла ему в этом, приписывая ему больше положительных черт, чем он сам себе выдумал. Однажды она уже потеряла возлюбленного – а насколько ей будет плохо, узнай она, что он был фальшивкой?

Я надеялась, что Мэри Уотт сумеет уговорить врача приехать к Флоренс. Я же пока могла предложить ей только чай – и свои уши, если женщина хотела выговориться.

Нюкта услышала нас и грациозно вышла из моей комнаты, зевая. Всю ночь кошка провела на улице, занимаясь неизвестно чем, а с утра улеглась спать. Пару раз моргнув зелеными глазами, Нюкта направилась к дивану и запрыгнула прямо на колени к мисс Уотт.

Я не знала, любит ли Флоренс кошек, и немного постояла рядом: вдруг она попросит забрать Нюкту? Однако женщина, наоборот, немного успокоилась.

– Что за милая кисонька! – прошептала она, поглаживая кошку дрожащими ладонями.

Нюкта немного покружилась, а затем свернулась клубочком на коленях старушки и тут же замурчала.

Я заварила крепкий чай «Английский завтрак» – бабушка называла его чаем «для строителей» – и добавила много сахара. Затем поставила чашку и тарелку с печеньем рядом с мисс Уотт. Как странно, всего пару дней назад я здесь же утешала ее сестру!

– Вы любите вязать? – спросила я.

Флоренс, занятая кошкой, подняла голову и в недоумении моргнула, словно не сразу поняла, о чем я спросила.

– Нет. Никогда не получалось – ни спицами, ни крючком. Мама плела кружева, но я и этого не умею. Единственное «женское», что у меня хорошо получается, – это готовить. Геральд говорит, у меня лучшие сконы в Англии. – Женщина взглянула на меня и поникла, по ее щеке скатилась слеза. – То есть говорил. Геральд говорил.

– Мне так вас жаль.

– Даже не знаю, как с этим свыкнуться. Он был таким живым, понимаешь? Я никогда не видела другого столь цветущего человека, как Геральд. – Флоренс уставилась на меня с растерянностью и страхом. – Зачем поступать так ужасно?

От меня не ускользнуло, что она спросила, зачем это сделали, а не кто это сделал. Я немного помолчала.

– Мы хотели пожениться, – сказала Флоренс. – Поэтому она его и убила.

Фраза была столь внезапной, что ошарашила меня. Я аж попросила Флоренс повторить – может, я не расслышала?

– Я говорю правду. Мы не собирались ни в какое кино. Мы планировали тихо пожениться в загсе – так, чтобы Мэри не сумела нас остановить. Но утром они встретились, и Геральд ей все рассказал. Поэтому она его убила.

– Вы о своей сестре Мэри? – Я хотела убедиться, что она обвиняет сестру.

– Да-да. Предательница! Кто еще это мог быть, кроме нее? Не могу перестать об этом думать. Уверена, они пересеклись утром в городе, и Геральд сообщил ей о наших планах. Кто еще мог желать смерти Геральду Петтигрю?

Я жалела, что со мной нет Иэна или другого профессионального следователя. Я чувствовала себя обязанной очень тщательно подбирать слова для вопросов и внимательно слушать ответы. Женщина была охвачена скорбью и отчаянием – это могло временно повлиять на ее рассудок.

– Вы говорили с Геральдом утром?

– Нет. Он не хотел, чтобы мы виделись или общались, пока он не придет забрать меня в загс. Сказал, плохая примета. – Женщина вытерла слезу. – Лучше бы мы поговорили еще хоть раз!

– А Мэри рассказывала вам, что видела утром Геральда?

Флоренс уставилась на меня как на дурочку.

– Конечно нет! С чего бы? Она же его убить собиралась!

Я решила попробовать с другого конца:

– Значит, кто-то заметил их вдвоем и сообщил вам?

– Нет-нет, ничего подобного. Просто Мэри сама призналась, что сегодня ходила за покупками, а потом пила кофе, – а мы, когда идем по магазинам, берем его исключительно в «Фисташках» на Брод-стрит. И Геральд обычно бывает там же: каждое утро, когда мы не вместе, он покупает там газету, кофе и круассан. Наверное, они случайно пересеклись в «Фисташках», и Геральд, мой милый джентльмен, рассказал ей о наших планах и пригласил на свадьбу. – Флоренс отпила чай и с грохотом вернула кружку на блюдце. – Он знал, как сильно я хотела, чтобы Мэри была свидетельницей. Да, в нашем возрасте это звучит глупо, но я мечтала, что в такой момент она будет рядом. Однако Мэри так плохо относилась к Геральду, что мы решили все от нее скрыть – иначе сестра стала бы отговаривать меня от свадьбы. Но, видимо, Геральд все же рассказал ей – зачем еще ей его убивать!

Я на секунду задумалась.

– Но вы не просто сестры, а еще и лучшие подруги и деловые партнеры. Вы правда уверены, что Мэри поступила бы так с вашим возлюбленным?

Флоренс вновь вытерла слезу. Другой пачки салфеток у меня не было, поэтому я открыла бюро, нашла там бабушкины льняные платки, отделанные кружевом, и сложила их на столике. Женщина тут же взяла один и шепотом поблагодарила меня.

– У Мэри есть сторона, о которой ты не знаешь, – никто не знает. Да-да, в чайной, перед клиентами, она милая и очаровательная. А на деле бывает такой мерзкой! Представляешь, это ведь она разлучила нас с Геральдом много лет назад!

Я об этом знала – от самой Мэри. Но меня очень изумило то, что история известна и Флоренс.

– Мэри вам рассказала?

Женщина высморкалась в платок.

– Не хотела, но я ее заставила. Я узнала от Геральда. Он долго сомневался, но в итоге решил, что у меня есть право знать правду. Не хотел хранить тайн от будущей жены.

Наверняка у него имелась другая причина признаться. Конечно, если Мэри не ошиблась насчет него. Как я понимала, проблема заключалась в том, что у каждой из сестер была своя версия событий – и истории сильно отличались. Понять, что из этого правда, нелегко. Геральда, бесспорно, убили – задушили. Вероятно, там же, где нашли тело, – то есть на кухне в чайной. Это намекало на «семейное» преступление. Я не хотела считать Мэри убийцей – и все же начала задумываться, не ее ли это рук дело.

Слишком многое произошло в прошлом – в этом и беда. Все эти мрачные события случились полвека назад. Действительно ли у Геральда была другая женщина или Мэри придумала это, чтобы очернить его в моих глазах? Может, она уже тогда планировала убийство и хотела настроить меня против мужчины?

Доказательства – вот чего не хватало в этом деле. В моем распоряжении были лишь байки, причем старые.

– А что именно, по словам Геральда, Мэри сделала много лет назад?

– Грозилась выдать его врагу. Понимаешь, она узнала о его сверхсекретном задании и собиралась рассказать обо всем русским.

Я округлила глаза:

– Русским?

Флоренс посмотрела на меня так, словно в школе по истории у меня была двойка.

– Шла холодная война. Геральд был на тайной миссии. Его могли убить.

– Вы передали это сестре? Она призналась, что угрожала ему?

Женщина горько рассмеялась.

– Конечно нет! Сочинила какую-то сказку, что у Геральда была другая. Будто бы я сама не заметила, если бы возлюбленный мне изменял! Звучало это просто жалко. До того разговора я и не догадывалась, какая Мэри ревнивая. Геральд пытался мне это доказать, а я не верила. Лучше бы послушала его и убежала с ним, как он просил! Но я не понимала зачем: у меня здесь дом, мне принадлежит половина имущества и чайной. Нет, я хотела остаться и бороться за свою долю. – Флоренс уткнулась лицом в льняной платок. – А теперь я потеряла Геральда. Того, кто значил для меня больше всего на свете. Не знаю, как мне дальше жить. Мы столько всего собирались сделать! Объехать мир! Он хотел показать мне все места, где побывал.

– Звучит просто замечательно! Но вы можете путешествовать и одна.

– Но я никогда никуда не ездила. Постоянно была в чайной. Столько дел, столько дел! Иногда мы с Мэри уезжали куда-то в отпуск на недельку, но мира я не видела. И, наверное, никогда не увижу.

Флоренс допила чай, убрала кошку с колен и встала.

– Что ж, пойду спущусь к тому милому молодому инспектору. У меня есть к нему дело – и, хоть мне и тяжело, выбора нет. Я должна сообщить ему, что моя сестра – убийца.

Глава 20

Я не знала, что делать. Мы с Нюктой переглянулись. Кошка словно умоляла меня остановить Флоренс.

Если Флоренс пойдет к полицейским и обвинит сестру в убийстве, то они с ней никогда уже не помирятся.

Пока я колебалась, в дверь магазина кто-то постучал. Я спустилась и увидела на пороге Мэри Уотт. С ней был человек, которого она представила как доктора Финлейсона.

– Я заходить не буду, – сказала Мэри. – Как Флоренс?

И что я могла ответить?

– Ей все еще очень плохо, – ограничилась этим я.

Мэри кивнула, а затем положила ладонь мне на плечо.

– Надеюсь, ты не слушала ту чушь, что она несла в чайной. Она не всерьез говорила все эти ужасные вещи обо мне. – Женщина посмотрела на меня так, словно пыталась убедить нас обеих. – Я в этом уверена.

Я кивнула:

– Не переживайте. Мы позаботимся о ней.

– Спасибо, милая! Ну, я пойду.

Я отвела доктора в гостиную.

Флоренс удивилась:

– Я услышала мужской голос и подумала, что это тот милый инспектор. Доктор Финлейсон? Что вы здесь делаете?

Врач был немолод, но младше пациентки лет на двадцать. И все же заговорил он с ней таким тоном, будто приходился ей отцом:

– Я узнал, что у вас случилось горе, Флоренс. Мне очень вас жаль. Как вы себя чувствуете?

– Ужасно, доктор Финлейсон, просто кошмарно!

Врач сел рядом с ней и взял ее за руку. Я не была ни родственницей Флоренс, ни медицинским работником и поэтому решила, что лучше всего мне уйти. К тому же я волновалась: вдруг бабушка не получила мое сообщение и захочет меня навестить? Не хватало еще бедной мисс Уотт встречи с женщиной, которую она считала умершей!

Я спустилась в магазин. Иэна уже не было, а вот Кэти, к моему удивлению, осталась. Девушка наводила порядок: в одной руке она держала щетку для пыли, а в другой – тряпку.

– Кэти, необязательно так задерживаться.

– Все нормально. На мой взгляд, не помешает убрать в магазине, а еще я не хочу сидеть дома одна. – Девушка поморщилась. – Кругом шастают убийцы. Джим на репетиции – весь день там. Только что позвонил и сказал, что будет там допоздна решать какие-то технические неполадки. Освещение настраивать или вроде того.

Я взяла веник и начала подметать пол.

– Да уж, жуть какая-то.

Я не знала, что именно Кэти рассказали о втором убийстве, поэтому решила ограничиться вежливыми ответами. Если честно, я и сама немного нервничала.

Кэти перестала смахивать пыль и внимательно посмотрела на одно из вязаных изделий на стене – работу Сильвии.

– В жизни не видела столь прекрасного и сложного свитера! Его создательница, должно быть, десятки лет оттачивала свое мастерство.

По правде говоря, у Сильвии ушел на это почти целый век.

– Мне тоже очень нравится. Я заметила, что готовые работы вдохновляют постоянных покупателей сильнее.

Кэти вновь переключилась на пыль – и опять привела в движение свои мысли.

– Как ужасно, что в доме по соседству убили того несчастного старика! Второго, я имею в виду.

– Не то слово! – Однако я помнила, что, когда Иэн расспрашивал ее о Геральде Петтигрю, она якобы не поняла, о ком речь. – А ты правда не была знакома с ним?

– Ну, я часто его видела и знала, что они с мисс Уотт вместе, но понятия не имела, как его зовут. Дружелюбный был старичок, любил шутить. И дам без внимания не оставлял.

– Да? Почему ты так считаешь?

– Ему нравилось флиртовать – ничего такого, просто безобидные комплименты. Неважно, какой была женщина: старой, молодой, красивой, простушкой. Рядом с сестрами Уотт он сбавлял обороты, но, опять же, он это несерьезно. Просто так развлекался. – Кэти немного помолчала и продолжила: – Инспектор Чисхольм хотел узнать, встречала ли я старика до приезда в Англию. Тот вроде бы жил в Австралии. Как и миллионы других людей! Молодец какой… Если хочет связать меня с убийством, пусть старается лучше.

– Ты думаешь, он специально?

Кэти оторвалась от уборки и повернулась ко мне. Она нахмурилась.

– Из меня выйдет неплохой козел отпущения. Не местная, без семьи. Кому какое дело, если меня арестуют? Полицейские будут строить из себя героев, а я проведу остаток жизни в тюрьме.

Мысль казалась мне абсурдной, но Кэти явно переживала.

– Мне небезразлична твоя судьба. Ты лучшая помощница, которая у меня была. Я никому не позволю тебя арестовать без должных оснований. Не волнуйся, полиция не может схватить кого-то просто так. И у тебя есть друзья.

Девушка на секунду обрадовалась, а потом вновь поникла.

– Спасибо за поддержку… Правда, у вас и самой тут нет особого авторитета. Вы ненамного меня старше и тоже приезжая. Не хочу вас обидеть, но, если полиция решит свалить все на меня, мне понадобятся друзья повлиятельнее.

Я хотела сказать Кэти, что могу задействовать огромное количество существ, у которых масса времени, познаний и подпольных связей по всему миру. Моя вампирская сеть точно сильнее Интерпола. Однако я не могла раскрыть Кэти своих тайн.

– Постарайся не нервничать. Надеюсь, скоро поймают настоящего убийцу и все мы будем спать спокойно.

– Знаете, инспектор считает меня главной подозреваемой. Он даже спросил, был ли у нас с Джимом ключ от чайной.

– А он у вас был?

Кэти кивнула и взволнованно нахмурила лоб.

– Видите ли, нам надо было приходить рано утром. Джим начинал печь, а я – готовить столики и наводить порядок. Но мы отдали ключ мисс Уотт, когда чайную закрыли.

Я поняла, почему она так нервничала. Людей, которые имели доступ к кухне, когда сама чайная была закрыта на замок, по пальцам пересчитать.

Однако мотива для убийства у Кэти не было.

В отличие от Мэри Уотт. Интересно, рассказала ли она полиции о прошлом Геральда Петтигрю? Я надеялась, что да, – так было бы правильно. Однако если Мэри действительно убила мужчину, то этой историей сама себя загнала бы в ловушку. Я оказалась в неловком положении, ведь Мэри мне доверилась. Если она не поделилась сведениями с полицией, то обязана ли я сделать это вместо нее?

Быть доносчицей мне не хотелось, но и оставлять убийцу на свободе – тоже. Особенно если Мэри виновна и в смерти полковника.

Связывало ли что-то полковника Монтегю и Геральда Петтигрю? Нужно было обратиться к вампирским связям.

Кто-то постучал в дверь. Мы обе подскочили. Кэти осторожно выглянула в окно.

– А, это Джим! Тогда до завтра. Если меня не арестуют.

За последние полчаса по моей шее пару раз пробежал холодок, а значит, один или несколько вампиров хотели попасть в магазин. Я закрыла люк на замок со своей стороны. Конечно, при особом желании это бы их не остановило, но так они понимали, что раз люк заперт, то подниматься небезопасно.

Флоренс Уотт все еще была в моей квартире, но мне не хотелось беспокоить ее, если с ней сидел врач. Я знала, что в сложившихся обстоятельствах она не захочет ночевать у себя дома – ведь там убили ее возлюбленного и жила ее сестра, которую она подозревала в преступлении. Я собиралась предложить Флоренс свободную спальню – но не решит ли тогда Мэри, что я заняла в конфликте сторону ее сестры?

Мне был просто необходим совет бабушки. Она отлично разбиралась в негласных правилах этикета.

Я отправилась в комнату для занятий, быстро отперла люк и спустилась в туннель. Я делала это уже много раз и все же всегда первые несколько секунд привыкала к сырости и подземному холоду. Рейф уверял меня, что там нет крыс, но я все равно шла быстрым шагом. Я постучалась в дверь, и она тут же распахнулась, словно вампиры ждали моего визита.

Впустила меня Сильвия. Выглядела она, как всегда, очень стильно. На этот раз на ней было серебристо-красное вязаное платье, отлично подчеркивающее фигуру.

– Люси! Что, черт возьми, творится наверху?!

Я улыбнулась ее интересному выбору слов: вопрос звучал так, словно мы находились в подвальных комнатах для слуг в загородном особняке.

– День был просто кошмарный!

– Что ж, заходи и расскажи нам о нем. Твоя бабушка сама не своя от волнения.

Я кивнула и вошла в комнату. Бабушка сидела в углу, за компьютером. Она подняла на меня полный ужаса взгляд.

– Я только что прочитала новости в даркнете!

Что ж, вампиры успешно освоили технологии и, вероятно, придумали собственный даркнет. А если и нет, то точно пользовались преимуществами скрытых сайтов.

– Просто ужас! Бедная мисс Уотт! Бедные они обе! Как они сейчас?

Я, конечно, не пришла с кучей новостей и намерением всех шокировать, однако была несколько разочарована, что вампиры уже в курсе случившегося.

– Обе очень тяжело переносят трагедию. А ты знаешь, кто стал жертвой на этот раз?

– Нет, эти данные пока не появились ни в официальных, ни в тайных источниках. Кто же?

Хотя бы тут мне было что рассказать.

– Геральд Петтигрю. Мужчина, за которого Флоренс Уотт хотела выйти замуж сегодня днем.

– Бедная моя Флоренс! Жаль, я не могу подняться и пожалеть ее. Надеюсь, ты утешила ее за нас обеих.

– Конечно. К слову, она все еще наверху – с доктором Финлейсоном.

Бабушка кивнула.

– Не тот врач, к которому я бы стала обращаться. Он человек суетливый, но пару одиноких старушек вроде сестер Уотт более чем устраивает. Он держит их за руки, слушает их жалобы и выписывает тоники, которые вовсе не содержат лечащих компонентов, но улучшают самочувствие.

Я не сдержала улыбки. Примерно такое впечатление на меня и произвел доктор Финлейсон.

– Надеюсь, он даст мисс Уотт что-то, от чего ей станет легче. Или хотя бы средство, которое поможет заснуть.

В гостиной сидело полдюжины вампиров. Один разгадывал кроссворд, другая проверяла банковские счета на iPad, еще трое вязали. Рейфа среди них не было, и, хоть мне никто этого не говорил, я знала: он сейчас не в этом логове. Я почему-то могла определять, рядом ли он, – с другими такого не замечала. От этого становилось немного не по себе. В меня будто встроили навигатор, который нельзя отключить.

Бабушка, словно прочитав мои мысли, сказала:

– Рейф столько всего пропускает! Он в Ливерпуле, оценивает частную коллекцию. Говорят, в ней даже есть первое издание «Дэвида Копперфилда». Рейф, конечно, называет все работы Диккенса «популярным мусором», но, думаю, тому, кто жил во времена Шекспира, разрешено иногда побыть снобом.

– Бабушка, я хочу попросить у тебя совета.

Она заметно обрадовалась:

– Хорошо. Хочешь остаться наедине? Мне попросить других уйти?

– Нет-нет.

Тут заговорила дама с планшетом:

– Какого черта творится с евро?

– А я говорил тебе инвестировать в биткоин, – ответил вампир с кроссвордом в руках. – Торговля валютой сродни лотерее.

Трое вязальщиков тихо переговаривались между собой. В общем и целом никому не было дела до нас с бабушкой.

Я придвинула стул к компьютерному столу и объяснила суть проблемы: Мэри много лет назад прогнала Геральда Петтигрю, о чем Флоренс не знала; Флоренс подозревала сестру в убийстве жениха, о чем уже Мэри не знала.

Бабушка внимательно выслушала меня.

– Что за глупышки! Будь я жива, я бы пошла в чайную и поучила их уму-разуму. У них нет никого, кроме друг друга! Став врагами, они просто пропадут!

– Я с тобой согласна. Но как думаешь, я могу предложить Флоренс Уотт свободную спальню в нашем доме? Мне кажется, сестрам не стоит видеться хотя бы несколько дней. Сомневаюсь, что Флоренс захочет ночевать там, где убили ее возлюбленного.

Бабушка кивнула:

– Какая мудрая мысль! Да, дай ей время успокоиться. Может, она передумает обвинять сестру в убийстве.

– Именно! Как по мне, если бы они поговорили, то рано или поздно выяснили бы нечто важное.

– Если только Мэри и правда не убила Геральда Петтигрю. Тогда, боюсь, дружбу уже не спасти.

– Ты считаешь, что Мэри похожа на убийцу?

Бабушка печально цокнула языком:

– Нет. Но считала ли я убийцей того приятного молодого человека, от рук которого умерла? Пока он не воткнул в меня старинный кинжал – нет.

Видимо, бабушке все еще нелегко было освоиться в новой жизни. Я ее в этом не винила.

– Возможно, каждый способен кого-то убить при определенных обстоятельствах. К слову, моя новая помощница все еще в числе подозреваемых.

Сзади раздался голос Сильвии:

– Ты о той молодой официантке, которую ты взяла на работу?

Я и не заметила, как к нам подкралась стильная вампирша. Она явно слышала весь разговор.

– Да. Кэти считает, что полиция пытается установить связь между ней и потерпевшим: она из Австралии, а мужчина какое-то время там жил. Кэти молода, у нее нет ни друзей, ни денег. Она боится, что преступление повесят на нее, просто чтобы побыстрее закрыть дело.

– Я не в восторге от современной полиции, – хмыкнула Сильвия. – Они так обленились! Полагаются только на судмедэкспертизу, не подключают здравый смысл и интуицию. Девушка хоть знала умершего?

– Говорит, что нет.

Очевидно, Сильвия заметила сомнение в моем голосе.

– Думаешь, она лжет?

– Передо мной ужасная дилемма, – призналась я. – Сестер Уотт я знаю с первой поездки в Оксфорд. Они мне как родные тетушки. Я не могу и думать о том, что одна из них убила жениха другой. В то же время Кэти – моя новая помощница и отлично справляется с работой. Не хотелось бы, чтобы она оказалась преступницей. Но какие еще у нас варианты?

– А как же ее парень? Предполагаю, его подозревают не меньше?

– Кэти сказала, что он весь день провел на репетиции. Начало было в половине первого. А мы с Кэти обе видели Геральда Петтигрю в двенадцать. Не мог же Джим убить мужчину, оттащить его тело в холодильник чайной и вовремя прибыть в театр – и все это за полчаса! Поэтому подозрение и пало на Кэти.

– Но разве она в это время не работала у тебя?

Я вздохнула.

– Работала. Однако она поздно ушла на перерыв. В обеденный час пик мы были так заняты, что освободиться Кэти смогла только к половине второго. Заканчивался ее перерыв в два тридцать, но она немного опоздала. Она вполне могла встретиться с Петтигрю, увести его под каким-нибудь предлогом на кухню, убить – и у нее осталось бы достаточно времени, чтобы поесть и вернуться в магазин.

– Для такого нужно немалое хладнокровие.

– Да. И мотив. Я, как и все мы, хочу справедливости и не позволю арестовать Кэти просто за то, что она оказалась не в том месте не в то время.

– А двери в дом и в чайную были заперты? Весь день?

– Так утверждают обе сестры Уотт. Где-то в половине четвертого Флоренс открыла дверь и пошла искать Геральда: он опаздывал. Поэтому, когда я пришла, было не заперто – но Флоренс клянется, что до ее ухода дверь была на замке.

– У кого еще есть ключи? У поставщиков? Друзей?

Мы с бабушкой переглянулись.

– У меня в кухне висит ключ от чайной, – сказала я.

– Значит, эта гадкая девчонка могла сбегать на кухню, пока ты занята, стащить ключ, сделать свои мерзкие делишки и вернуть его на место. И это еще не учитывая, что старый ловелас мог впустить ее безо всякого ключа.

– Именно.

– Понятно. У тебя есть задания для нас?

– Не могли бы вы выяснить, связана ли как-то Кэти с Геральдом Петтигрю? Да и вообще любая информация о нем бы не помешала. Он весьма подозрительный тип.

– Легче легкого! Что-то еще?

– Да. Мэри сказала, что пятьдесят лет назад наняла частного сыщика. Тот выяснил, что у Геральда Петтигрю есть другая семья в Лидсе. Более того, когда он делал Флоренс предложение, у него уже были жена и двое детей. Однако Флоренс верит, что ее сестра избавилась от Геральда иначе: узнала о какой-то тайной шпионской миссии и грозилась выдать его. Это бы разрушило его карьеру и, думаю, навредило безопасности Великобритании.

– Боже правый! Совершенно разные версии.

Я кивнула.

– Нужно выяснить, какая из них – правда.

– А как звали того следователя?

– Дело было так давно, что он, пожалуй, уже умер.

Сильвия вздохнула:

– И в интернете, конечно, нет никаких записей. Мы хоть уверены, что Геральд Петтигрю – настоящее имя?

Я уставилась на нее.

– Нет. Мне это и в голову не пришло.

Сильвия потерла ладони.

– Люблю сложные дела. Лидс… – поморщилась она. – Ну почему его семья не живет в Париже, или в Праге, или в другом городе, куда я бы с удовольствием съездила? Лидс – унылое местечко. Однако от этого история звучит более правдоподобно. Ничего, отправлюсь туда. Агнесса, хочешь со мной?

Бабушка была и польщена приглашением, и напугана.

– Ох, я даже не знаю. Люси, тебе нужна моя помощь?

Я быстро переглянулась с Сильвией. Моей бабушке было бы полезно на пару дней покинуть город. Она все еще дорожила друзьями среди живых – никому из нас не станет лучше, если она решит послать осторожность куда подальше, чтобы успокоить одну или обеих сестер Уотт.

– Конечно, я буду по тебе скучать, но, бабушка, тебя ждут великие дела!

– Что угодно, чтобы помочь тебе, милая. И бедняжкам Мэри и Флоренс. Если честно, представить не могу, какой исход лучше – выяснить, что Геральд мерзкий двоеженец и гад или же шпион, который предпочел отказаться от возлюбленной, чтобы защитить родную страну.

Один из вампиров – грузный мужчина с жидкими светлыми волосами и невинным, как у младенца, лицом – издал нечто похожее на хмыканье. Мы повернулись к нему, но он был поглощен вязанием. Звук мог выражать недовольство занятием, а не относиться к патриотизму Геральда Петтигрю или его отсутствию.

Сильвия заговорила:

– Как странно, что в течение всего одной недели в чайной «Бузина» убили двух пожилых мужчин. В округе завелся убийца стариков?

– Кэти была ужасной официанткой и все время путала столики. Я теперь подозреваю, что Геральд Петтигрю изначально должен был стать жертвой.

Грузный блондин, не отводя глаз от вязания, произнес:

– Никогда не спешите с выводами. Плохая полицейская практика.

Я удивленно посмотрела на него, но он лишь продолжил щелкать спицами.

– Теодор раньше был полицейским, – сказала Сильвия. – Он очень требователен к соблюдению надлежащих процедур.

Теодор кивнул:

– Никогда не верь догадкам и не торопись с выводами. Тщательный сбор информации – вот что нужно в любом деле.

Я была счастлива, что к расследованию присоединился специалист.

– Однако никакой связи между двумя мужчинами вроде бы нет.

Взгляд Теодора был мягким, как у ребенка, но голос звучал жестко.

– Вроде бы? Вроде бы? – передразнил он меня. – Милочка, и так, по-твоему, ведется расследование? Нет, надо копать, копать и копать, пока не выяснишь с абсолютной точностью, в чем связь между ними – а она, я уверен, есть. Может, мужчины и не были знакомы друг с другом, но причинили боль одному и тому же человеку – или, если мы имеем дело с серийным убийцей, подходили по определенному описанию.

– Что ж, мы знаем, что полковник Монтегю служил в армии, – сказала я. – Я не придавала значения истории о том, что Геральд Петтигрю был шпионом, – считала ее ложью, которая покрывала его измены и планы на двоеженство. Однако что, если он и правда состоял в разведке? Может, у них с полковником было общее задание и кто-то из того времени решил с ними расправиться?

Теодор с умеренно удовлетворенным видом кивнул:

– Так-то лучше. А теперь начни собирать информацию. Это лишь теория – сможешь ли ты ее доказать?

– Скорее, догадка с потолка, – беспомощно пробормотала я.

– Неважно. С этого начнем. А пока ищешь сведения по этой версии, рассмотри и другую – что Геральд Петтигрю и был планируемой жертвой. Почему? Кто так сильно хотел от него избавиться, что убил, – мужчина погрозил пальцем, – или убила невинного человека?

Размышлять о ненависти и преступлениях было очень неуютно.

– Флоренс Уотт подозревает свою сестру Мэри, – печально произнесла я.

Бабушка покачала головой:

– Подумать только – быть такого ужасного мнения о лучшей подруге всей жизни!

– Агнесса, думаю, нам стоит выехать прямо сейчас, – сказала Сильвия. – На дорогах пусто, а утром мы сможем сразу начать расследование и выяснить, куда ведут следы.

– Я отправляюсь с вами, дамы, – добавил бывший полицейский. – Чую, вам нужен опытный следователь.

Сильвия приподняла аккуратные брови, но ответила лишь:

– Только не рассчитывай, что за рулем будешь ты. Поедем на моем «Бентли».

Бабушка была в восторге от предстоящего приключения:

– Я никогда в жизни не ездила на «Бентли»!

Сильвия покачала головой:

– Обсудим с тобой сложные проценты. Пару поколений спустя ты будешь так же богата, как и все мы.

– Даже смогу купить «Бентли»?

– Даже нанять личного водителя, если захочешь! – торжественно произнесла Сильвия. – Но, конечно, мы стараемся вести не слишком роскошный образ жизни – чтобы не привлекать внимания.

Я видела, что им не терпится отправиться в путь.

– Берегите себя, хорошо?

Вампиры в недоумении уставились на меня. Я осознала, что немногое могло причинить им вред. Однако бабушка стала вампиром лишь недавно – я чувствовала, что осторожность ей не помешает.

Глава 21

Спала я той ночью плохо. Во сне меня преследовали темные бесформенные тени, и я никак не могла убежать от них. Проснулась я усталой и немного испуганной. Флоренс отказалась ночевать у меня, так что я осталась в одиночестве – со мной была только Нюкта. Обычно меня раздражало, что Рейф всегда ведет себя как главный, но теперь я необоснованно злилась: его нет рядом, когда мне грозит опасность. Даже бабушка уехала с Сильвией и Теодором. Конечно, под зданием еще были вампиры и они пообещали при необходимости прийти на мой зов, но все же я скучала по своим более близким друзьям.

Я отмахнулась от глупых мыслей, сходила в душ, позавтракала и назло всему миру надела ярко-оранжевый свитер, который связал мне Альфред. Позвонила Кэти и сказала, что сегодня не придет. Я вполне ее понимала.

Я провела день в магазине как могла: обслуживала покупателей, прибиралась на полках, поглядывала на дверь, надеясь, что за ней не появится серийный убийца.

Около пяти пришла Сильвия. Я была счастлива видеть ее.

– Ого, вы уже вернулись?

Выглядела дама просто великолепно: элегантное черное пальто длиной до щиколотки, явно созданное итальянским дизайнером, вязаный черный шарф с красными нитями и черные сапоги на высоком каблуке.

– Милая, а зачем нам было задерживаться в Лидсе?

– Вы что-нибудь выяснили? – с нетерпением спросила я.

– Да. Но если я расскажу тебе все до прихода твоей бабушки, то она никогда мне этого не простит.

Я проверила часы.

– Сейчас без пяти пять. Закроюсь пораньше и спущусь.

Много времени на то, чтобы закрыть магазин, не ушло. Я опустила жалюзи. Нюкта зевнула и, с удовольствием потянувшись, грациозно выбралась из любимого тазика с пряжей, чтобы отправиться в логово вампиров вместе со мной.

Дверь открыла бабушка. Она казалась очень довольной собой.

– Как у тебя дела, милая? – спросила она, внимательно всматриваясь в мое лицо.

– Да ничего так. Только слегка нервничаю.

– Мы все переживаем. То, что происходит на улице, касается и нас.

Нюкта тут же заняла любимое место на диване. Я села рядом с ней. В одном из красных кресел расположился Теодор с планшетом.

– Добрый день, Люси!

– День добрый! Ничего себе, вы так быстро вернулись!

– Не было пробок. На магистрали М1 и вовсе пусто. Поездка заняла немного времени: туда добрались за три с небольшим часа, обратно – чуть дольше. – Голубые глаза Теодора блеснули. – Ваша бабушка очень спешила к вам.

– Волновалась, – объяснила бабушка. – Итак, кто хочет рассказать Люси о том, что мы узнали?

– Почему бы тебе самой этого не сделать? – щедро предложила Сильвия.

– Хорошо.

Бабушка села рядом со мной и всплеснула руками – так она обычно начинала свои истории.

– Во многом мы справились благодаря Теодору. Он прекрасно ищет информацию.

– Что вы, что вы! – с довольным видом ответил вампир. – Рад вновь служить на благо полиции!

– Мы нашли дом, где Геральд Петтигрю жил с женой и двумя детьми. Нам повезло: его дочь все еще там. Сначала она отнеслась к нам с сильным недоверием и недружелюбием, однако Теодор вновь отличился. – Бабушка повернулась к Сильвии – та уже сняла пальто, под которым оказалось не менее стильное черное платье. – И Сильвия тоже.

– О, сущие пустяки! – мягко отмахнулась женщина. – Быть актрисой мне по-прежнему в удовольствие.

– Сильвия придумала легенду: мол, Геральд Петтигрю обещал жениться на ней, а после исчез. А Теодор притворился частным сыщиком, который помогает ей в поисках пропавшего. – Бабушка тихо рассмеялась. – Юная леди тут же пригласила нас в дом и все рассказала – нам и просить не пришлось. – Затем она посерьезнела и покачала головой: – К сожалению, Геральд не был хорошим отцом. Да и достойным человеком – тоже.

– А что случилось? Что он натворил?

– Видишь ли, он бросил семью. Его дочь – ее зовут Роуз – считает, что, когда родились они с братом, Геральд стал недоволен женой. Ведь она больше не хотела тратить деньги на дорогущие путешествия и, скажем честно, на него самого. Геральд сказал им, что нашел работу в Лондоне и теперь ему придется часто ездить в командировки. Он приходил домой все реже и в конце концов перестал появляться там вовсе.

– Бедные Роуз с братом!

– Они были очень близки с матерью, а отца, пожалуй, видели так редко, что не особо по нему скучали.

– В итоге женщина с ним развелась?

Бабушка вздохнула:

– Теодор, дальше слово тебе.

– Нет. Он просто исчез. По словам Роуз, ее мать даже не знала, жив ли Геральд. Она не подавала на развод, но и искать его не стала. Женщина не собиралась вновь выходить замуж и, вероятно, решила, что все эти процедуры не стоят ее времени и сил. – Теодор нахмурился. – А зря.

– Ох, догадываюсь.

Теодор кивнул:

– Люси, вижу, ты представляешь, что было дальше. Правильно, женщина умерла. Геральд каким-то образом узнал об этом и объявился, изображая из себя скорбящего мужа.

– Бессовестный! – поморщилась Сильвия, поправляя серебряные волосы. – Видимо, актер из него получше меня.

– Нет-нет! – возразила бабушка. – В актерском мастерстве тебе нет равных!

Теодор кашлянул.

– Продолжим. Разумеется, согласно завещанию, все имущество матери досталось двум детям. Геральд заявил, что все это время был в отъезде по службе, а сообщить подробностей не может – мол, государственная тайна.

Тут вампир посмотрел на меня.

– Государственная тайна? – охнула я. – О, точно, я помню! В день, когда мы познакомились, Геральд Петтигрю сказал мне то же самое.

– Видимо, он надеялся, что дети разделят наследство с транжирой-отцом.

– Ну и фрукт! – Я покачала головой.

– Они отказались, и тогда он оспорил завещание.

– Что? Он пошел в суд против собственных детей?

Теодор слегка наклонил голову:

– Дело он проиграл и вновь исчез. Роуз не видела его уже больше шести лет.

Я почесала Нюкту под подбородком и задумалась.

– А Роуз не приезжала недавно в Оксфорд?

– Нет. Она директриса в местной школе и отпуск не брала уже больше года. – Теодор угадал, о чем я спрошу дальше: – А ее брат работает на нефтяной вышке в канадском городе Эдмонтоне. В Англии в последний раз был года два назад.

– Что ж, мы выяснили, что Геральд Петтигрю – гадкий лжец, отвратительный отец и еще более ужасный муж. Но больше ничего. – Я прикусила губу. – Вы нашли какую-нибудь связь между ним и полковником Монтегю?

– Нет.

* * *

Я взглянула на дверь. Шею пощекотал легкий холодок. Разумеется, пришел Рейф.

Он приблизился к нам и взглянул мне прямо в глаза:

– Люси, все хорошо?

– Бывало и лучше, – слабо улыбнулась я.

Сильвия сделала шаг к нему:

– Я думала, ты в Ливерпуле.

– Удалось вернуться раньше. Коллекция не представляла особой ценности. Том Диккенса оказался не первым изданием и был весь покрыт бурыми пятнами. Услышав об убийстве, я тут же отправился сюда.

– Благородно с вашей стороны.

– Я только что был у коронера. У меня там, – Рейф на секунду задумался, – приятель. Мне сообщили, что установили время смерти Геральда: между одиннадцатью утра и двумя часами дня. Точнее сказать нельзя: тело было в холодильнике с открытой дверью. Однако удалось выяснить, что мужчину убили на кухне, – тело не перемещали.

– Могу сузить временные рамки! В полдень я видела Геральда Петтигрю собственными глазами. – Тут я взглянула на Рейфа, который словно всегда знал все то же, что и полиция. – Он шел с библиотечной книгой – по крайней мере, так мне показалось. Кто-нибудь в курсе, вернул ли он ее?

– Вы правы. В читательском билете указано, что он сдал книгу в библиотеку в двенадцать часов одиннадцать минут. Если вам интересно, это было руководство по постоянному проживанию на круизном лайнере.

– Флоренс говорила, что они планировали пожениться и отправиться в путешествие.

Еще совсем недавно Флоренс и Геральд собирались счастливо провести старость молодоженами на борту круизного корабля. Теперь же мужчина лежал в морге, а женщину лечил от шока врач. Хоть Геральд и оказался далеко не тем, о ком мечтала Флоренс, история была очень печальной.

Рейф подошел еще ближе и снова посмотрел мне в глаза:

– Люси, вы абсолютно точно уверены, что в полдень видели именно Геральда Петтигрю? Это не мог быть другой пожилой джентльмен, похожий на него?

Я постаралась вспомнить тот миг, когда выглянула на улицу и увидела мужчину.

– До вашего вопроса была уверена. Одежда, волосы и усы были точно такими же, и походку я тоже узнала.

– Но вы не видели его лица?

Видела ли? Я зажмурилась.

– Нет, только сбоку. На голове у него была кепка, но я уверена: это был Геральд. Кроме того, на трупе одежда была такой же.

– В этом случае, полагаю, список подозреваемых сужается до Кэти и Мэри Уотт. Разумеется, если не принимать во внимание возможных личностей, у которых могли быть ключ и желание убить Геральда Петтигрю.

Как же не хотелось, чтобы преступницей оказалась одна из этих замечательных женщин!

– Пожалуй, вы правы. Шпионская вылазка в Лидс ни к чему не привела.

Я уже устала от любительских расследований, устала подозревать всех подряд. Я поняла, что почти у каждого есть какая-то темная, страшная тайна, ради которой он готов и убить.

Сильвия зевнула.

– Боюсь, день у нас выдался бессонный. Надо успеть подремать до наступления ночи. Агнесса, советую и тебе.

Намек я поняла.

– Мне пора! Большое спасибо, что съездили в Лидс. Хотя бы теперь мы знаем больше.

Рейф покинул логово со мной и Нюктой. Он проводил нас до самого «Кардинала Клубокси».

– Не переживайте так, Люси. Каждому воздастся по делам его.

– Знаю, просто больно смотреть, как мучаются две милые старушки.

Рейф слегка улыбнулся.

– Я так привык жить во тьме, что находиться с вами – все равно что видеть проблеск солнца.

Тут он, к моему удивлению, притронулся ладонью к моей щеке. Касание было прохладным, но не неприятным.

– Не позволяйте тьме победить, – прошептал он.

Он пристально смотрел на меня, словно собирался поцеловать. Хотелось ли мне этого? Рейф, бесспорно, один из самых привлекательных мужчин, что я встречала. Однако если он видел мой свет, то я – его тьму. Я подозревала, что в прошлом он совершал ужасные поступки, а в будущем был способен натворить еще больше. От этой мысли меня охватил страх, и по спине прошла волна дрожи.

Видимо, Рейф прочитал испуг в моем лице – он опустил руку и сделал шаг назад. Затем поднял голову и тоном недовольного влюбленного произнес:

– И, если я не ошибаюсь, сейчас придет ваш не менее солнечный детектив.

Когда раздался стук в дверь, Рейф уже открыл люк и был на полпути вниз.

Может, вампир и обладал идеальным слухом, но видеть сквозь стены не умел. На пороге стоял вовсе не Иэн, а Мэри Уотт. Открыв дверь, я невольно задумалась: не приглашаю ли я в дом убийцу? Мне и так проблем хватало.

– Мисс Уотт! Как вы?

Да, вопрос был крайне странным. Хотя, с другой стороны, какими еще словами мне следовало поприветствовать Мэри? «Каково это – быть убийцей»? «Вы знаете, что сестра вас ненавидит»? «Как вы?» на этом фоне – вполне приемлемый вопрос. И, судя по всему, Мэри была совершенно не против на него ответить. Она вошла в магазин и сказала:

– Как бедняга Иов^[17] – жду, какие еще испытания выпадут на мою долю!

– Что случилось? Прошу, только не говорите, что еще одно убийство!

– Нет-нет, ничего настолько плохого. Просто Флоренс переехала к Элспет Монтегю. Когда-то они вместе ходили в книжный клуб, а теперь их объединяет и горе.

Я осознала, что полицейский-вампир был прав. Стоит приглядеться – и между людьми обнаруживается столько связей.

– На меня Флоренс даже смотреть не хочет. Я думала, все те злоба и горечь, что она вылила на меня, – просто поток эмоций от ужаса, который она испытала при виде тела Геральда, но, знаешь, я начинаю верить, что она всерьез подозревает меня в убийстве.

Кроме нас, в здании никого не было. Поблизости – тоже. Я решила, что спрашивать Мэри, правдивы ли обвинения, несколько неразумно. Вместо этого я сказала:

– Флоренс сейчас очень плохо. Думаю, нехорошо бы было заставлять ее оставаться в доме, где убили ее возлюбленного.

– Соглашусь. Я и сама не хочу там ночевать – особенно одна.

В итоге мне пришлось предложить свободную комнату другой сестре Уотт, не той, которой я изначально планировала. К моему облегчению, женщина покачала головой:

– Спасибо за доброту. Твоя бабушка поступила бы точно так же! Но я забронировала себе номер в отеле.

– В отеле? Что, прямо здесь, в Оксфорде?

– Да. И очень славный. Причем с полным набором услуг! Впервые за много лет мне не придется ни покупать еду, ни готовить ее, ни продавать. Я буду спать допоздна и даже завтракать в постели, если захочется. А еще у них есть спа-салон.

– Звучит как мечта!

– Знаешь, я никогда в своей жизни не была в спа-салоне. Запишусь на чистку лица. И, – добавила она тоном человека, погружающегося с головой в самые пучины роскоши, – на массаж!

Тяжело было представить, что женщина, которая так радовалась завтраку в постели и массажу в спа-салоне, могла кого-то убить. Мэри Уотт не казалась мне настолько хладнокровной, чтобы после преступления спокойненько отправиться очищать поры. Однако много ли я знала об убийцах?

– А завтра я пойду по магазинам и куплю себе новую одежду, – продолжила мисс Уотт. – Когда увидишь меня в следующий раз, не узнаешь.

После я поднялась в квартиру и покормила Нюкту. Она вела себя беспокойно, и ей как будто нездоровилось. Кошка не хотела лежать у меня на коленях, бродила туда-сюда, и казалось, что ее тошнит. Уж не знаю, чей стресс перешел на кого, но я тоже нервничала и словно чего-то боялась. Меня одолевало какое-то странное чувство.

Я решила заняться магией. Наверняка в гримуаре есть что-то для успокоения и восстановления душевного покоя.

Нюкта проследовала за мной на кухню и запрыгнула на тумбу. Обычно я упрекала ее за такое, но на этот раз решила, что присутствие фамильяра во время приготовления зелья пойдет мне только на пользу. Однако Нюкта не желала помогать: она суетилась и издавала неприятные звуки отрыжки.

– Ты на улицу хочешь? – спросила я, указывая на открытое окно.

Кошка посмотрела на окно, потом на меня и снова рыгнула.

– Тогда постарайся сосредоточиться.

Я положила ладонь на переплет красивой тяжелой книги, зажмурилась и прочитала заклинание, открывавшее гримуар. Меня обдало теплым затхлым запахом, который я ассоциировала с сестрами Уотт. Тут я поняла, что это нафталин. Я распахнула глаза. Нафталин? Почему?

Почуяв исходящий от книги странный запах, Нюкта выпучила зеленые глаза и запрыгнула на холодильник. При этом она умудрилась уронить одну из тех фотографий, которые бабушка прикрепила магнитом, – ей нравилось смотреть на них, когда она приходила в квартиру. Я наклонилась и подняла с пола старый снимок. На нем была я в возрасте лет шести-семи и мама, обе в шортах. Фотографию бабушке явно отправил мой папа – на обратной стороне снимка он подписал: «Яблоко от яблони недалеко падает».

Ладонь словно ударило током. Я охнула. Быстро вернув фото на место, я захлопнула гримуар – защитное заклинание тут же восстановится, и любопытные глаза и руки до книги не доберутся.

Какая же я глупая! Теперь я поняла, что именно меня беспокоило. Я бегом спустилась в магазин и схватила какую-то простенькую пряжу нежно-голубого цвета, которую мы обычно советовали новичкам. Взяв спицы (тоже для начинающих) и убедившись, что за окнами никого нет, я прошептала заклинание, которое прочла в гримуаре.

Спицы тут же принялись вязать. Так приятно было смотреть, как они без труда делают свою работу – не то что я! Я взглянула на часы. Времени оставалось мало. Я указала пальцем на спицы и скомандовала:

– Велокс!

Спицы ускорились настолько, что расплывались у меня перед глазами. Я подождала, пока длина чулочной вязки не достигнет сантиметров пятнадцати, а затем остановила их. После я произнесла:

– Нодо хаос!

В идеально связанные петли будто влезли невидимые пальцы и спутали, смяли каждую из них. В конце концов изделие стало выглядеть так, словно я создала его своими руками.

Я набрала номер Кэти. К счастью, она ответила сразу.

– Кэти, у меня тут проблема. Я снова пыталась вязать, и вышло непонятно что. Мне просто нужно отвлечься, успокоить нервы, а от этого комка только хуже. Можно я приеду к тебе и ты поможешь мне его распутать?

Глава 22

В ответ последовала тишина. Уверена, девушка пыталась придумать, как бы мне отказать. Однако мой тон был таким несчастным, что в итоге она сказала:

– Хорошо. Да, конечно, приезжайте.

Я бросила ком пряжи в рюкзак, запрыгнула на велосипед и отправилась туда, где жили Кэти и Джим, – в полуподвальную квартиру в районе Саммертаун. Да, я действовала импульсивно и, пожалуй, глупо. И все же, перед тем как выехать, я написала Иэну сообщение и поделилась своими подозрениями. Наверняка он скажет мне не лезть не в свое дело.

Я постучала в дверь. Кэти тут же впустила меня. Квартира выглядела довольно печально – даже по меркам тех, которые сдают студентам. Внутри оказалась гостиная с потертым диваном для двоих, напротив которого стоял столик с маленьким телевизором. В углу находился обеденный, он же письменный, стол. На нем были новый на вид ноутбук, а также солонка и перечница. Одна из дверей вела на крошечную кухню, другая – предположительно в ванную. Еще одна дверь, та, что подальше, была приоткрыта. За ней я увидела большую кровать, комод и что-то вроде старинного шкафа. Кэти находилась в квартире одна. Она показала мне собственное вязание и улыбнулась:

– Я тоже занималась рукоделием. Меня это очень успокаивает.

– Спасибо большое, что разрешила приехать. Я так хотела отвлечься, а в итоге связала какой-то узел!

– Скоро придет Джим. Я грею ему ужин в духовке. Хотите пива? Или чаю?

Мне нужно было, чтобы Кэти ушла на пару минут: я хотела кое-что проверить.

– Чаю, пожалуйста.

– Хорошо!

По пути на кухню Кэти бросила через плечо:

– Чувствуйте себя как дома!

– Спасибо. Сбегаю пока в уборную.

Однако вместо ванной я направилась в спальню. Сердце у меня колотилось. Мне было ужасно стыдно, что я вот так пользуюсь гостеприимством Кэти, – и все же мне нужно было узнать правду. Понять, не обмануло ли меня чутье.

Я распахнула шкаф. Внутри на вешалках висели несколько пар джинсов, хлопковые платья, дождевик. В углу были втиснуты зонтик и, кажется, постельное белье. Проверив, что Кэти еще на кухне, я рванула к комоду – дешевому, из прессованного картона, но достаточно новому, – ящики открылись беззвучно. В первом оказались лишь носки и нижнее белье. Во втором – много мужских и женских футболок и два джемпера, в одном из которых я как-то видела Джима. Я собиралась было открыть третий и тут услышала полный недоумения голос Кэти:

– Люси?

Черт!

Я вышла из спальни, придав себе максимально непринужденный вид.

– Извини, искала ванную.

Кэти молча указала на нужную дверь. Я нервно хихикнула и направилась туда. «Умоляю, пусть Кэти подумает, что я просто слишком любопытна!» – мысленно взмолилась я, притворяясь, что мою руки. Включив воду, чтобы заглушить звуки, я открыла шкафчик для лекарств и тщательно его осмотрела. Даже заглянула в крошечную мусорную корзину.

Когда я вышла, Кэти сказала:

– Если вы предпочитаете чай с молоком и сахаром, то, боюсь, молока у нас нет.

– Можно и без него. Если честно, меня больше беспокоит вязание.

– Что ж, хорошо. Покажете?

Кэти вынула из моей сумки спутанный ком пряжи и аккуратно разгладила его на колене, обтянутом джинсами.

– А вы не шутили! Вы действительно намудрили.

– Наверное, от стресса. Я даже не понимала, что делаю.

Кэти вынула одну спицу и, как и в прошлый раз, начала распускать петли.

– Первым делом стоит сбавить натяжение. Вы чересчур сильно затягиваете пряжу. Попробуйте потренироваться на квадрате, пока не наловчитесь. И внимательно считайте петли.

Девушка говорила столь терпеливо, что мне захотелось предложить ей вести мастер-классы у нас в магазине. Кроме вязального клуба для вампиров, никаких регулярных занятий у нас не проводилось – ведь я не умела вязать. Мне нужен был кто-то вроде Кэти – рукодельницы и педагога в одном лице.

Девушка начала вязать первый ряд. Я взглянула на часы: было почти семь.

– Слушай, давай я заберу изделие домой и продолжу сама? Ты права, мне куда лучше начать с пары небольших квадратов. Может, покажу их тебе утром?

– Но разве вам не нужна моя помощь сейчас?

Кэти казалась удивленной – оно и понятно. Ведь я приехала к ней именно для того, чтобы разобраться с вязанием.

Я сказала правду:

– Скоро придет Джим. Он не обрадуется мне.

Но было уже поздно. Уши Кэти, не слишком чуткие, теперь уловили то же, что и мои.

– О, кажется, это он!

В это же мгновение я увидела в окне, как по лестнице спускается пара ног. Девушка встала и открыла дверь. Прежде чем Джим зашел, она успела предупредить его:

– Приветик, Джим! У нас в гостях Люси. Попросила помочь ей с вязанием.

Парень радостно помахал мне.

– Как делишки?

Однако ответить ему я не смогла. Я уставилась на его брюки и ботинки. Как я выяснила, от шока люди могут совершать очень глупые поступки, но моя глупость в этот раз и вовсе пробила дно.

– Ты не избавился от ботинок…

Улыбка Джима словно заледенела, но он притворился, будто не понял меня:

– А ты внимательная! Все верно. Эти ботинки – часть костюма персонажа, которого я играю.

На лице парня все еще было немного грима – он не слишком тщательно его смыл.

– Но это не единственная твоя роль, верно? – спросила я.

– Ты к чему клонишь?

– Знаешь, а тебе ведь все почти удалось! Но ровно в полдень, когда звонили колокола, мимо моего магазина прошел не Геральд Петтигрю, не так ли? Это был ты!

Джим посмотрел на Кэти:

– Что она несет? Вы что, в пабе ошивались?

Кэти покачала головой:

– Не знаю. У нее спуталось вязание. Она вчера была в числе тех, кто обнаружил тело убитого возлюбленного бедняжки мисс Уотт. Наверное, Люси слегка не в себе.

Парень холодно посмотрел на меня:

– Какая ужасная смерть для старика.

Я внимательно взглянула ему в лицо:

– Но он не был просто каким-то стариком, правда? Геральд Петтигрю, или как он там называл себя в Австралии, – твой отец.

Повисла кошмарная тишина.

– Люси, может, вам пора домой?.. – неуверенно пробормотала Кэти.

Однако Джим встал перед дверью и скрестил руки на груди. Крепкие руки. На широкой груди.

– Нет уж. Пускай Люси объяснит, о чем болтает.

В свою защиту скажу, что вряд ли прижала бы так Джима, не будь рядом Кэти. Я была уверена, что он не рискнет причинить мне вред у нее на глазах или же прикончить нас обеих. Не слишком железная логика, но что поделаешь. Ведь теперь я ясно осознала, как было дело, – однако подтвердить мои догадки мог только сам Джим.

– Когда мы впервые встретились, ты показался мне знакомым. У тебя от рождения его походка или ты имитировал ее, как хороший актер?

Парень пожал плечами:

– Пожалуй, и то и то.

– И зубы у вас одинаковые.

Джим развел руками, показывая, что ему наплевать.

– Геральд Петтигрю бросил тебя ребенком. И разрушил твою семью, верно?

– Джим? В чем дело? Что происходит? – перебила нас Кэти.

Однако Джим смотрел на меня:

– Маму его уход убил. Она была хорошим человеком, а после его поступка так и не оправилась. Так что да, я узнал о старом гаденыше все, что мог. Выяснил, что он использовал и бросил не только мою маму. Он был злодеем, преследователем. Находил женщин, у которых водились деньги, и своими чарами вытягивал все до пенни, а затем оставлял ни с чем.

Кэти прикрыла рот рукой:

– Ох, Джим! Почему ты мне не рассказал?

Тут парень взглянул на нее, и его рот дернулся в подобии улыбки:

– Тогда бы ты со мной не поехала.

– Ты направился в Оксфорд за Геральдом Петтигрю.

– Да. Я следил за ним. Когда я увидел, как он клеится к старушке мисс Уотт, все встало на свои места, словно на сцене. Та дама сильно влюбилась в моего папашу, а значит, больше не хотела работать на кухне. Я в тот момент думал, как бы проникнуть в чайную, но так, чтобы не попадаться ему на глаза. – Джим злобно усмехнулся. – Правда, сомневаюсь, что он узнал бы собственного сына.

– Ох, Джим! – снова выдохнула Кэти. Кажется, пазл в ее голове понемногу складывался.

– Насколько я знал, в «Бузину» брали только официанток, а вся готовка лежала на одной из старушек. И тут я подслушал одну ссору и понял, что та не выполняет своих обязанностей из-за Геральда. Я решил: это мой шанс. Мы с Кэти стали подарком судьбы для второй из сестер.

– Когда твой отец начал что-то подозревать?

– Вроде бы так и не догадался. Такой самоуверенный: когда отравили не того, Геральду и в голову не пришло, что яд-то был для него. Однако позже, после допроса полицией, он, кажется, стал подозревать вторую из сестер Уотт. Видишь ли, она знала, что Геральд из себя представляет.

– Она тебе рассказала?

– А ей и не понадобилось. Сестры ругались на кухне, а я курил за дверью. Они ж не знали, что я там и все внимательно слушаю.

Кэти доплелась до дивана и упала на него. В лице у нее не было ни кровинки.

– Ты отравил полковника Монтегю?

– Эй, детка, тут уже ты виновата! – Джим повернулся ко мне. – Я сказал ей отнести поднос за столик номер шесть, а чтобы она не ошиблась, уточнил, что чай для старикана у окна.

– Вот только за обоими столиками у окон сидело по старикану. И Кэти перепутала заказы.

Кэти издала жалобный звук: казалось, она задыхалась.

– Меня сейчас стошнит.

Ни я, ни Джим даже не взглянули в ее сторону.

– Поэтому во второй раз ты пошел убивать отца сам – чтобы исключить возможность ошибки.

– Да. А еще я хотел, чтобы он знал, кто это сделал. Я хотел взглянуть ему в глаза, рассказать, что он натворил. Увидеть, как он умирает. Мне плевать, что со мной будет дальше. Это того стоило. – Парень остановился и выдохнул. – Правда, полковника мне жаль. И тебя.

Кэти вскочила:

– Нет! Джим, нет!

Парень посмотрел на нее, и взгляд у него смягчился:

– Кэти, любимая, мне придется ее убить. А затем мы с тобой сбежим. Прости, малышка, но иначе никак.

Джим на секунду задумался. Я заметила, как он рефлекторно размял пальцы.

– А теперь пойдем в спальню, – сказал он мне. – И не дергайся. Будет быстро и почти не больно.

Я покачала головой. Я пыталась вспомнить заклинание, чтобы остановить его, но в мыслях царил сущий бардак.

– Нет. Не пойду!

Снаружи раздались звуки: я была не одна. Я закричала. Правда, получилось не очень – Джим бросился на меня и толкнул на диван, стараясь схватить за горло. Кэти завопила и кинулась на него с кулаками. Не думаю, что Джиму было особо больно, но я оценила поддержку.

К счастью, начать меня душить парень не успел – за дверью послышался шум, и она распахнулась. Джима с силой стащили с меня, и через секунду он уже лежал на полу, удерживаемый двумя полицейскими в форме. Один надел на него наручники, а другой сообщил, что тот имеет право хранить молчание. Я нервно вдохнула.

Иэн помог мне сесть. Он выглядел мрачным – почти рассерженным.

– Люси? Дышать можете?

Я кивнула.

Иэн отрывисто скомандовал кому-то позади него вызвать скорую, а затем обратился ко мне:

– Мы отвезем вас в больницу. Чтобы убедиться, что с вами все в порядке.

Я положила ладонь ему на плечо. От напряжения оно словно окаменело.

– Не нужно. Правда. Он до меня и не дотронулся толком. Понимаете, тогда, в полдень, я увидела не Геральда, а Джима. Мне стоило это понять, еще когда Кэти сказала, что в театральном костюме Джим ни капли на себя не похож. Это, конечно, было его алиби. Он переоделся в собственного отца: натянул парик, приклеил усы, стащил одежду из гримерки. Геральд Петтигрю к тому времени был уже мертв.

– Все верно.

Я схватила Иэна за руку. Хотела удостовериться, что он меня понял.

– Геральда Петтигрю убил Джим. Геральд был его отцом.

– Да, Люси. Мы знаем, – очень мягко произнес Иэн и покачал головой. – Мы ведь собирали доказательства. Мы бы арестовали Джима и так – не надо было подвергать себя опасности. Вас чуть не убили!

Как выяснилось, Геральд Петтигрю лишил не менее четырех женщин денег, чести и, в случае с матерью Джима, желания жить. Не хотелось говорить гадостей, но Геральд Петтигрю и правда был дрянным человеком. Хотя бы Флоренс Уотт не станет его следующей жертвой.

Кэти стояла в углу, прижимая к себе мое вязание, словно ребенок – любимую мягкую игрушку. Глаза у нее были круглыми от шока. Я взглянула на Иэна:

– А что насчет Кэти?

Он покачал головой.

– Насколько нам известно, она ничего не знала о планах Джима. Думаю, она была для него чем-то вроде прикрытия.

Джима, разумеется, увели.

– Что ж, мне пора, – сказал Иэн.

Я кивнула – понимала, что полиция стремилась как можно скорее допросить Джима и попробовать добиться от него признания.

Иэн несколько раз предложил вызвать мне скорую или попросить кого-то подвезти меня до дома, однако я отказалась. Теперь улицы Оксфорда стали куда безопаснее – я могла спокойно добраться до магазина сама.

Я спросила Кэти, не хочет ли она, чтобы я осталась с ней или чтобы она пожила у меня, но она настояла на том, что хочет побыть одна. Я не знала, как ее поддержать, поэтому просто сказала:

– Мне жаль, что так вышло.

Девушка протянула мне начатое изделие, но я покачала головой:

– Лучше оставь себе. Хотя бы будет чем занять руки.

– А что ждет Джима?

– Честно говоря, не знаю. Если он не признает вину, то его, конечно, направят в суд. Однако в остальном – не представляю.

– Я пойду в консульство Австралии и попробую добиться его экстрадиции на родину. Думаю, ближе к дому ему будет легче. Даже в тюрьме.

Что ж, при любом раскладе Кэти было чем себя занять.

– Думаю, это отличная идея, – ответила я.

Когда я уже собиралась уходить, Кэти сказала:

– Я и понятия не имела. Даже не догадывалась. Он ведь хороший парень. Веселый, добрый…

Я не стала заканчивать предложение за нее очевидным словом «убийца», лишь пожелала девушке спокойной ночи и ушла.

К тому времени уже окончательно стемнело. Я села на велосипед и поехала домой. По дороге я ощущала легкий холодок на шее: я была не одна. Оглядываться не стала – чувствовала, что не увижу Рейфа, но знала: он, не лишенный собственного старомодного благородства, следил, чтобы я добралась до магазина в безопасности.

Когда я припарковала велосипед, Рейф уже ждал меня у двери в магазин. Я впустила его в дом и сказала:

– Поднимусь в квартиру и открою бутылку вина. Вы его пьете?

– Да. Составлю вам компанию.

Бабушка с Сильвией наверняка еще спали, так что я была рада обществу Рейфа. Я откопала бутылку холодного калифорнийского шардоне, которую купила, тоскуя по дому. Вампир взглянул на этикетку и покачал головой:

– Люси, вы шутите? Калифорнийское вино? А ведь по ту сторону Ла-Манша^[18] растут самые великолепные в мире виноградники!

Я закатила глаза и достала два бокала.

– Не сомневаюсь, что вы еще и знаток вин!

– Разумеется. Когда-нибудь угощу вас напитком из своего погреба.

Я надеялась, речь все еще о вине. Не очень-то хотелось думать о том, что вампиры хранят в погребах.

Глава 23

Шло очередное собрание вампирского клуба вязания. Я открыла для себя, что щелканье двадцати пар спиц отлично успокаивает. Тиша Баггинс уехала к друзьям в Нью-Йорк, поэтому все мы наслаждались этим редким моментом молчания – настраивались на нужный лад, проверяли схемы или тихо радовались созданию чего-то нового.

Бабушка заговорила первой:

– Как поживает бедняжка Флоренс Уотт, Люси? Жаль, я не могу с ней увидеться! Наверное, ужасно было узнать, что человек, за которого она почти вышла замуж, оказался чудовищным манипулятором!

– Думаю, оправится она не скоро. Однако ей очень помогла информация, которую вы собрали во время поездки в Лидс, – я ей все рассказала. Узнав, что Геральд Петтигрю обманул не ее одну, мисс Уотт, кажется, перестала чувствовать себя так глупо.

Бабушка довязала сложный на вид ряд.

– Да, очень некрасиво с ее стороны было обвинять старшую сестру в убийстве. Они помирились?

– Вроде бы да. Они поговаривают о том, чтобы продать чайную и выйти на пенсию, но, думаю, ни одна из них не представляет, что делать с таким количеством свободного времени. А еще постоянные дела и общение с людьми – лучший способ оставить случившееся позади.

– Очень разумно!

– Одно я знаю точно: они согласились, что, открыв чайную заново, вернут классическое меню. В чайной «Бузина» не будет ни сконов с белым шоколадом или имбирем, ни салатов с креветками.

Глаза бабушки блеснули.

– Вот и славно. Они уже выяснили, что происходит, когда пускаешь на кухню повара с новомодными идеями.

– Правда, жаль старика Монтегю: он просто попался под руку, – вздохнул Альфред.

Сильвия улыбнулась:

– Может, тебе и жаль, но вдова, насколько мне известно, уже не так горюет. Она пригласила в дом дизайнеров – собирается устроить капитальный ремонт. А еще купила себе новую машину и планирует поехать в отпуск на юг Франции вместе с детьми. Так что теперь деньгам старого скряги нашлось хорошее применение.

Я рассказала вампирам, что недавно общалась с женщиной из Ирландии. Миссис Монтегю согласилась помочь ей: наняла Эйлин медсестру-сиделку и перечислила часть средств полковника брошенной им женщине и ее взрослой дочери.

– А что насчет мисс Эверли?

– Нашла себе нового ухажера. Ее подруги по колледжу создали ей профиль на сайте знакомств – как видишь, не зря.

– Что ж, все хорошо, что хорошо кончается.

Я тяжело вздохнула:

– Вот только мне опять нужна помощница.

– О нет! Кэти была такой умничкой. Она не может остаться?

– Как я ее только не упрашивала! Но она сказала, что не бросит Джима. Она ищет ему адвоката и добивается, чтобы его вывезли в Австралию. Времени работать в магазине у нее нет, и, подозреваю, она не хочет быть так близко к месту преступления.

– Как выяснилось, Кэти храбрая и преданная. Качества, которые сохранили бы Геральду Петтигрю жизнь, – если бы, конечно, они у него были!

– Джим пока сидит в местной тюрьме.

– Если бедняга привык к климату Австралии, то тут ему будет очень холодно, – сказала бабушка. – Думаю, ему бы пригодился джемпер.

Двадцать вампиров тут же радостно подняли головы: у них появились новые люди, чтобы вязать им вещи!

– А как же несчастная юная леди! – воскликнул Альфред. – Ей тоже нужен свитер!

– Люси, милая, ты знаешь, какие цвета любит Кэти?

Послесловие

Дорогие читатели!

Спасибо, что выбрали книгу «Убийство в чайной “Бузина”. Вампирский клуб вязания». Я так рада, что эта серия понравилась столь многим! Люси и ее друзей-вязальщиков еще ждет немало приключений.

Я буду счастлива, если вы оставите отзыв на книгу на Amazon, Goodreads или BookBub и расскажете о ней друзьям, которые любят уютные детективы. Ваша поддержка словно пряжа, что помогает мне вязать будущие романы.

Приятного чтения и до встречи!

Нэнси

Об авторе

Нэнси Уоррен – автор более семидесяти книг, в том числе бестселлеров USA Today. Родилась в канадском городе Ванкувере, но любит переезжать и успела пожить и в Англии, и в Италии, и в Калифорнии. Идея написания книги о вампирском вязальном клубе пришла к ней в Оксфорде. Сейчас Нэнси живет в английском городе Бате и часто представляет, будто она Джейн Остен (или хотя бы героиня ее книг).

Самые значимые достижения Нэнси, по ее мнению:

• ее имя было загадано в кроссворде в канадской газете National Post;

• появилась на обложке New York Times после того, как благодаря ее книге Speed Dating издательство Harlequin запустило серию романов о гонщиках NASCAR;

• была трижды номинирована на премию RITA, присуждаемую Ассоциацией американских авторов любовных романов (Romance Writers of America).

Нэнси обучалась в Университете Бат Спа на направлении «Креативное письмо» и получила степень магистра. Она обожает походы и шоколад, а больше всего – получать отзывы и письма от читателей! Если вы подпишетесь на ее рассылку на сайте www.nancywarren.net, она будет очень рада, а вы не пропустите ни одной важной новости о ее творчестве.

Над книгой работали

Руководитель редакционной группы Анна Неплюева

Шеф-редактор Павла Стрепет

Ответственный редактор Ольга Мигутина

Литературный редактор Полина Степанова

Креативный директор Яна Паламарчук

Арт-директор ALES

Старший дизайнер Валерия Шило

Иллюстрация на обложке ALES

Оформление блока Tom Arrow, ALES

Леттеринг Вера Голосова

Корректоры Евлалия Тросницкая, Надежда Лин

ООО «Манн, Иванов и Фербер»

mann-ivanov-ferber.ru

Сноски

1

Боже мой! (фр.) Здесь и далее примечания переводчика.

(обратно)

2

Максимилиан Берлиц (1852–1921) – немецкий и американский лингвист и педагог, разработавший методику изучения иностранных языков путем полного погружения.

(обратно)

3

Киш со сливками и яйцами, а также ветчиной или беконом.

(обратно)

4

Традиционное английское блюдо, основу которого составляют хлеб, масло, сыр и маринованные огурцы. Часто к ним добавляют чатни, лук, ветчину, небольшой пирог с мясом и т. д.

(обратно)

5

Тонкие французские блинчики.

(обратно)

6

Один из колледжей Оксфорда. Изначально в нем обучались только женщины.

(обратно)

7

Имеется в виду конфликт в Северной Ирландии (1968–1998), вызванный желанием этого региона обрести независимость от Великобритании.

(обратно)

8

Престижная британская частная школа-пансионат для мальчиков. Здесь учатся в том числе члены королевской семьи и будущие премьер-министры Великобритании.

(обратно)

9

Боже мой! Вы же мертвы! (фр.)

(обратно)

10

Нет (фр.).

(обратно)

11

Что случилось? (фр.)

(обратно)

12

Речь о Ланселоте Брауне (1716–1783) – английском ландшафтном архитекторе, одном из создателей «английского» парка.

(обратно)

13

Имеется в виду роман «Гордость и предубеждение» (1813).

(обратно)

14

Живерни – деревня, где жил Клод Моне и где, согласно легенде, художник увидел призрака.

(обратно)

15

Американская писательница, теоретик литературы. В начале XX века переехала в Париж, где в своей квартире организовала «литературные кружки» для писателей и художников. Поддерживала новые направления в живописи и особенно тесно дружила с Пикассо.

(обратно)

16

Комедия Оскара Уайльда о том, как два молодых человека пытались посвататься к девушкам, представившись другими личностями.

(обратно)

17

Иов – праведник, веру в Бога которого, согласно библейским книгам, решил испытать Сатана, послав на его долю всевозможные несчастья.

(обратно)

18

То есть во Франции, в Бельгии и в Нидерландах.

(обратно)

Нэнси Уоррен Убийство в чайной «Бузина». Вампирский клуб вязания

Информация от издательства

* * *

Глава 1

Глава 2

Глава 3

* * *

Глава 4

* * *

Глава 5

* * *

Глава 6

* * *

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

* * *

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

* * *

Глава 20

Глава 21

* * *

Глава 22

Глава 23

Послесловие

Об авторе

Над книгой работали

Сноски

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

Оглавление

Нэнси Уоррен
Убийство в чайной «Бузина». Вампирский клуб вязания