Кэтрин Рамсленд, Трейси Ульман
Ученики серийного убийцы. История маньяка Кэндимена и детей, помогавших ему убивать

Katherine Ramsland & Tracy Ullman

THE SERIAL KILLER’S APPRENTICE:

THE TRUE STORY OF HOW HOUSTON’S DEADLIEST MURDERER TURNED A KID INTO A KILLING MACHINE

* * *

Я посвящаю эту работу моим искренним поклонникам из числа читателей, а также группе моей психологической поддержки, Салли, Дане и Сью, которым я бесконечно благодарна за их помощь.

Кэтрин Рамсленд

Посвящаю эту книгу моему покойному мужу Джеффри Фелшману и нашим детям Айрис, Марти и Габриэлю, которые неизменно вдохновляли меня на протяжении всей моей работы над книгой.

Трейси Ульман

Примечание автора

В этой книге изложена история преступлений серийного убийцы, известного как Кэндимен, которые он совершил в Хьюстоне, штат Техас, в начале 1970-х годов. Дин Корлл, взрослый мужчина, превратил в своих сообщников двух подростков, Дэвида Брукса и Элмера Уэйна Хенли – младшего, которые смогли заманить к нему более двух десятков других мальчиков. Корлл их насиловал, пытал и убивал. В конечном итоге Хенли-младший убил Дина Корлла и сдался полиции, которой он признался в том, что боялся связей Корлла с преступной организацией в Далласе, занимающейся торговлей детьми в сексуальных целях. Брукс, оказавшись под стражей, также упомянул об этой преступной организации. Полиция Хьюстона провела негласное расследование и не смогла найти каких-либо доказательств ее существования. Однако история, изложенная в нашей книге, подтверждает, что на самом деле такая организация была.

Трейси Ульман, кинодокументалист и репортер, специализирующаяся на журналистских расследованиях, потратила более десяти лет на изучение деятельности лиц, занимающихся торговлей людьми. Она связалась с Хенли-младшим, сообщником Кэндимена, изъявившим готовность общаться с представителями прессы, и тот согласился рассказать ей все то, что он знал. Я, Кэтрин Рамсленд, присоединилась к ним, чтобы изучить деятельность Хенли-младшего в качестве помощника Дина Корлла. Я написала эту книгу в тесном сотрудничестве с Трейси Ульман, представившей мне общую картину истории Корлла Брукса – Хенли на основе своего журналистского расследования. В моем произведении эта шокирующая история впервые изложена в полном объеме. Хенли-младший не обращался к нам с просьбой исследовать произошедшие события, чтобы дать им оценку или же выяснить истину, но согласился помочь нам, чтобы можно было понять, как именно сексуальные хищники используют слабости своих жертв.

Я изучала серийных убийц и общалась с ними более двадцати пяти лет. Один из этих преступников действовал в городе, где я выросла. Однажды он подобрал девушку на своем мотоцикле там, где я совсем недавно ловила попутку. Я тогда была еще ребенком и не осознавала всех рисков подобных поездок. Того человека, Джона Нормана Коллинза, арестовали и осудили, признав виновным в одном из так называемых убийств студенток в штате Мичиган, при этом его подозревали и в других серийных убийствах девушек в штате. Позже, когда я писала для «Криминальной библиотеки», я какое-то время переписывалась с Коллинзом. Впоследствии я связывалась и с другими серийными убийцами. С тех пор я стала специалистом по этим преступлениям, пишу книги на эту тему и веду университетские курсы, в которых уделяю особое внимание изменению психики у убийц.

В своей книге «Разум убийцы» я рассмотрела десяток случаев, когда психиатры, психологи или эксперты в области психического здоровья проводили в XX веке длительные по времени, углубленные исследования, чтобы попытаться узнать максимум возможного о жизни и преступлениях конкретных серийных убийц. Их усилия по организации подробной экспертизы деятельности преступников послужили мне образцом, когда я в период с 2010 по 2021 год изучала преступления Денниса Рейдера, серийного убийцы из Уичито, штат Канзас, который получил прозвище BTK (bind, torture, kill – «связать, пытать, убить»)^[1]. Чтобы осуществить этот непростой проект, я использовала метод, который я называю «управляемой автобиографией». Он заключается в следующем: я систематизировала свои вопросы, чтобы получить ответы о том, как Деннис Рейдер стал хищником, которые могли бы принести пользу экспертам в области психологии, криминологии и правоохранительной деятельности.

Этот процесс позволил мне лучше понять, как такие люди, как Деннис Рейдер, воспринимают самих себя и окружающий их мир. В ходе бесед с ним мы обсуждали различные психологические концепции, такие, например, как «психическая фрагментация». Эта концепция заключается в том, что хищники, совершающие серьезные преступления, могут выдавать себя за нормальных людей за счет того, что они дробят свою жизнь на изолированные друг от друга фрагменты. Деннис Рейдер называл эту способность «кубированием жизни», поскольку он словно бы использовал различные грани «куба» своей жизни. По его словам, он был способен менять свое обличье в зависимости от обстоятельств. Он мог вести себя как примерный отец и муж, набожный президент церковного совета в лютеранской церкви и лидер бойскаутов, одновременно выслеживая своих жертв, похищая их и убивая. Все эти роли представлялись ему различными сторонами «куба» жизни, и он мог быстро переходить от одной к другой. Таким образом, Деннис Рейдер дал мне понять, что «кубирование» – это более глубокая концепция, чем концепция «психической фрагментации» о разделении ролей, и внес ясность в то, как он мог вести двойную жизнь, стороны которой так разительно отличались одна от другой.

Понятие «кубирование жизни» помогло мне изучить опыт Уэйна Хенли. Хотя в подростковом возрасте у него и были небольшие неприятности, он, скорее всего, никогда бы не превратился в жестокого преступника, если бы не встретился с Дином Корллом. Несмотря на то что Уэйн Хенли помогал Дину Корллу совершать убийства, он, как только у него появлялась такая возможность, обращался к той стороне «куба» своей жизни, которая знаменовала для него превращение в обычного ребенка. Это приносило ему некоторое облегчение от того, что он творил вместе с Корллом, а также помогло ему в конечном итоге обрести необходимое мужество и воспротивиться продолжению преступлений. Он стал единственным известным в истории криминального мира сообщником, убившим хищника, который вовлек его в сговор с бандой убийц.

Мы нисколько не умаляем уголовной ответственности Уэйна Хенли за совершенные им преступления (как, впрочем, и он сам не делает этого). Наряду с этим мы вместе с ним исследовали психологические аспекты, касающиеся сообщника хищника, и смогли сформулировать определенные выводы для психологов, криминалистов, родителей и потенциальных будущих жертв. Эта книга – о хищнике, который вовлек двух беззащитных детей в свою преступную деятельность. Они оба выросли в неблагополучных семьях, были вынуждены пройти через сложные жизненные обстоятельства, зачастую недоедая и одеваясь во всякие обноски. Они оба были подвержены соблазну быстрых и легких денег. Дэвид Брукс умер в 2020 году, так и не рассказав никому историю своей жизни. Уэйн Хенли пока еще жив, и он предоставил нам возможность изучить процесс насилия с точки зрения жертвы.

Эти события произошли пятьдесят лет назад. Нам казалось, что мы знаем о них практически все, однако с тех пор появилась новая информация, способная повлиять на их оценку. В последнее время мы уже не раз становились свидетелями того, как другие раскрытые дела предыдущих десятилетий представали в другом свете (порой прямо противоположном тому, в котором они являлись перед нами изначально) в результате новых обстоятельств, которые давали ответ на вопросы, остававшиеся открытыми, и могли прояснить суть дела. Мы, например, уже не можем настаивать на верной идентификации жертвы 1973 года, когда ДНК-анализ 2012 года опровергает это (именно так и произошло в нашем деле). Если неуклонно следовать истине, которая в конечном итоге становится явной, то все тайны должны быть обнародованы, нераскрытые дела раскрыты и невиновные, которые были несправедливо осуждены, оправданы. Кроме того, прежние дела, подобные нашему, могут предоставить нам возможность правильно действовать в современных условиях и верно оценивать новые преступления.

Многие из тех методов вхождения в доверие к ребенку с целью склонения его к совершению развратных действий и вовлечению в занятия проституцией, которые применял Дин Корлл, все еще успешно используются. Расследование Трейси Ульман в отношении преступной организации, занимавшейся в 1970-х годах торговлей людьми (что только усиливало опасность, исходившую от Корлла), подтверждает авторитетность этого сообщества в то время и масштабы его деятельности в стране. Влиятельные люди добились «потери» вещественных доказательств полицией и прекращения расследования. Все подозрения, как казалось, были забыты. И все же осталось достаточно кусочков мозаики, чтобы собрать воедино основную часть событий того времени.

Уэйн Хенли рассчитывает на то, что он сможет хоть как-то искупить свое участие в тех преступлениях. В этой книге использованы цитаты из тех многочасовых интервью, которые он мне дал. В них он описывает свои чувства и дает оценку тех событий, свидетелем которых он стал. Представлены также его показания в полиции, которые он дал в августе 1973 года, а еще свидетельства матери Хенли и некоторых его друзей детства. Кроме того, в книге использованы полицейские и судебные протоколы, отчеты о вскрытии, статьи в прессе и телевизионные выпуски новостей того времени. В ряде случаев я прибегала к материалам из более ранних объемных полицейских отчетов, при этом сведения из двух источников по этому делу были опубликованы еще до суда над сообщниками Дина Корлла, и информация из обоих этих источников содержит фактологические неточности. Даже мемуары окружного прокурора, в которых он обсуждал судебные процессы по данному делу, в целом ряде моментов противоречат полицейским отчетам и другим документам.

В этой книге приводятся новые сведения о серийных преступлениях Дина Корлла, раскрываются его методы вовлечения сообщников в свою преступную деятельность и формулируются важные выводы о хищниках. Как представляется, эти выводы должны пригодиться новому поколению.

Глава 1. Убийство Кэндимена

Стройный кудрявый подросток в наручниках и зеленовато-синем тюремном комбинезоне показывал водителю полицейской машины без опознавательных знаков путь по изрытой колеями дороге. Вслед за ними двигался небольшой караван машин с детективами. Они направлялись к Г-образному ряду навесов из гофрированного металла на улице Сильвер Белл, 4500, в Хьюстоне, штат Техас. Это был Юго-западный складской комплекс для сезонного хранения лодок. Кортеж автомобилей, наконец, остановился возле 11-й секции складского комплекса. Из головной машины с детективами вышли мужчины в костюмах, один из которых помог мальчику выбраться наружу. Тот выглядел ошеломленным и едва держался на ногах.

Мальчик представлял для детективов большую ценность. Он только что сообщил им, что Дин Корлл, работавший местным электриком, которого он смертельно ранил этим утром, убивал других парней и закапывал их тела в 11-й секции складского комплекса. Детективы поначалу проигнорировали его заявление, решив, что он нанюхался парами краски. Однако, когда он упомянул Дэвида Хиллигеста, Марти Джонса и Чарльза Коббла (а все трое были объявлены пропавшими без вести, причем двое из них исчезли в один и тот же день несколькими неделями ранее), детективы, насторожившись, пришли к заключению, что стоит проверить это заявление. На их решимость не смогла повлиять даже удушающая жара, которая стояла в этот августовский полдень 1973 года.

Некоторые из этих копов были из полиции Хьюстона, другие – из находящейся неподалеку Пасадены, штат Техас, где был застрелен Дин Корлл. Они решили, что им следует действовать сообща. Около 17:30 они подошли к стальным дверям 11-й секции складского комплекса для лодок и замешкались перед висячим замком. Найдя владелицу складских помещений, Мэйм Мейнье, которая жила неподалеку, детективы объяснили ей, зачем им нужно попасть внутрь. Та была искренне огорчена, узнав, что ее арендатор мертв. Дин Корлл был таким милым человеком, сказала она. С тех пор как он арендовал секцию в ноябре 1970 года, он всегда вовремя вносил ежемесячную плату. Поскольку у владелицы не было запасного ключа от замка Корлла, она разрешила полицейским взломать дверь. Один из них воспользовался для этого монтировкой. Когда детективы, распахнув дверь, оказались в помещении размером четыре на десять метров с высоким потолком и без окон, волна накопившегося жара буквально оттолкнула их назад.

Полицейские вошли, чтобы осмотреться, и их взорам предстал захламленный бокс. В центре помещения два заплесневелых ковра внахлест покрывали грязный пол. Один из них, синего цвета, лежал от стены до стены вдоль короткого торца бокса. С правой стороны, ближе к тыльной части бокса, детективы увидели покрытый брезентом автомобиль, два баллона со сжатым газом, небольшой красный велосипед, пустую коробку от какого-то предмета мебели и пластиковый пакет, заполненный обувью и одеждой. Кроме того, они насчитали восемь металлических контейнеров, каждый емкостью на 75 литров. На одном из них стояли два пятикилограммовых мешка с известью. Возле левой стены из трещины в грязном комковатом полу из ракушечника исходил слабый тошнотворный запах. Две лопаты с короткими ручками и сломанные грабли с белым осадком на зубьях усиливали зловещее впечатление, что здесь под слоем извести было что-то закопано.

На пороге появился мальчик, который привел сюда полицейских. Он был очень бледен. Вместо того чтобы войти в бокс, он попятился, сел на траву снаружи и обхватил голову руками. В этот день его жизнь непоправимо изменилась. Семнадцатилетний Элмер Уэйн Хенли – младший только что застрелил Дина Корлла. Как он объяснил детективам, он сделал это, чтобы спасти себя и двух своих друзей, которых Дин Корлл намеревался пытать. Он рассказал детективам о секции складского комплекса для лодок, где были зарыты трупы четверых (а возможно, и больше) детей.

Детектив полиции Пасадены Дэйв Малликан безотлучно сопровождал Хенли с момента его ареста. Сейчас он внимательно смотрел на несчастного подростка и не мог избавиться от впечатления, что этот парень знал больше, чем говорил, намного больше. Он без труда показал им дорогу сюда, к складскому комплексу для хранения лодок, хотя и утверждал, что был здесь всего лишь один раз. Кроме того, он сразу же указал, где живет владелица складских помещений. Что еще он знал? И что еще он натворил? Эти вопросы, впрочем, могли и подождать. Сначала детективам предстояло выяснить, действительно ли Дин Корлл был убийцей, как это утверждал Уэйн Хенли.

Заглянув под брезент, полицейские увидели ободранный остов «Шевроле Камаро». Судя по всему, машину разобрали на запчасти – весьма распространенный способ избавляться от угнанных автомобилей. Полицейским предстояло проверить принадлежность автомобиля, а затем вытащить наружу его остатки. И детский велосипед тоже. Полицейский фотограф Билл Хэйр сфотографировал каждый предмет в боксе, прежде чем уступить место судебно-медицинским экспертам, прибывшим на место преступления. Криминалисты взяли образцы грязи и извести и сняли обнаруженные в нескольких местах отпечатки пальцев. Все найденные предметы были упакованы в качестве потенциальных улик.

Около 18:30 вечера поступило сообщение о том, что «Шевроле Камаро» был украден, а велосипед принадлежал тринадцатилетнему Джеймсу Дреймале, мальчику, о пропаже которого сообщили около недели назад. Это был еще один пропавший мальчик, при этом Уэйн Хенли не упомянул его среди жертв. С учетом трех других пропавших парнишек здесь, таким образом, могли находиться четыре могилы, а возможно, и пять, если учитывать, что вместе с Дэвидом Хиллигестом в 1971 году пропал без вести и Грегори Мэлли Уинкл. Это казалось просто невероятным. Как можно было похитить и убить несколько мальчиков, чтобы этого никто не заметил?

Все еще сомневаясь, детективы направили двух заключенных, пользующийся доверием тюремной администрации (так называемых бесконвойных), которых они привезли с собой, копать вонючую жижу рядом со сломанными граблями. Спустя какое-то время в боксе немного проветрилось, но на улице сохранялась невыносимая жара, и от влажности, стоявшей в воздухе, рубашки прилипали к телу. Бесконвойные начали копать.

На глубине двадцати сантиметров они наткнулись на слой гашеной извести. После нескольких ударов лопатой обнажился кусок толстого прозрачного полиэтиленового пакета. Когда бесконвойные отгребли в сторону песчаную землю, в нос им ударил трупный запах, а затем они увидели распухшее обнаженное тело светловолосого мальчика, лежавшее на правом боку и завернутое в полиэтиленовый пакет. Судя по его размерам, можно было предположить, что возраст жертвы – двенадцать или тринадцать лет. Ноги мальчика были связаны белым шнуром. Джеймс Дреймала? Нервничая, бесконвойные вытащили полиэтиленовый пакет с телом из ямы и вынесли его наружу, миновав по пути Уэйна Хенли.

Вслед за этим в грязи рядом с уже вырытой ямой был обнаружен еще один полиэтиленовый пакет зеленого цвета с разложившимся телом. Пакет был прорван, жертву запихали внутрь в согнутом положении. Похоже, Уэйн Хенли оказался прав: этот бокс являлся местом массового частного захоронения. Детективы запросили дополнительную помощь и какое-то время больше ничего не предпринимали. Заключенные роптали: им не нравилось то, чем они были вынуждены заниматься. Одного из них вырвало на улице. Тем не менее им пришлось продолжать свою работу. В боксе предстояло перекопать еще достаточно большую площадь. Полицейские затребовали прожекторы и большие вентиляторы и вытащили наружу остов «Шевроле Камаро».

После того как было извлечено второе тело, бесконвойные обнаружили под слоем извести под грязным синим ковром кусок фанеры длиной 180 сантиметров и шириной в тридцать. Это было похоже на какую-то метку. Вытащив фанеру наружу, заключенные продолжили копать, пока не наткнулись на еще две полуразложившиеся жертвы, завернутые в толстый полиэтиленовый пакет и связанные веревкой. Оба тела лежали на левом боку, головой к ногам друг друга. Судя по всему, эти мальчики были убиты и захоронены одновременно.

Возможно, это были Марти Джонс и Чарльз Коббл. Об их исчезновении в полицию сообщили две недели назад, однако та посчитала, что они просто сбежали. По их розыску не было предпринято никаких шагов. Официальным оправданием бездействия полицейских послужило то, что в наши дни множество подростков убегает от родителей в Хьюстоне, и на их поиск, как представлялось, не имело смысла тратить впустую усилия полиции. Джонс и Коббл были приятелями, они исчезли в один и тот же день, следовательно, они вместе сбежали. Наряду с этим они входили в число тех мальчиков, которые с 1971 года пропали без вести в районе, известном как Хьюстон-Хайтс. Полдесятка пропавших учились в одной и той же средней школе, и уже один этот факт сам по себе должен был бы вызвать серьезные вопросы, особенно после того, как родители исчезнувших подняли шум из-за отсутствия какой-либо реакции со стороны полиции. Никто из родителей не верил, что их мальчики сбежали. Каждый коп, изнывая тем вечером в душном, вонючем боксе, прекрасно понимал, что за это упущение ему теперь придется отвечать по всей строгости.

У детективов на данный момент было четыре трупа. Именно это число назвал Уэйн Хенли, поэтому по большому счету можно было бы прекратить поиски. Однако полицейские осознавали, что жертв могло оказаться больше. Кроме того, здесь можно было найти другие улики или предметы, которые помогли бы идентифицировать обнаруженные трупы. С учетом всех этих факторов расследование нужно было продолжать.

В следующей яме, вырытой там, где раньше стоял остов «Шевроле Камаро», были обнаружены череп и несколько костей, а под ними – еще один комплект завернутых в полиэтиленовый пакет останков, настолько разложившихся, что полицейские не смогли даже определить, в каком направлении лежали руки и ноги. Таким образом, в результате поисков детективы нашли шесть жертв. Но это было только начало. По словам журналиста Джека Олсена, известного своими криминальными репортажами, некоторым сотрудникам полиции стало нехорошо, когда владелица складского комплекса подошла посмотреть на происходившее и неожиданно вспомнила, что Дин Корлл недавно попросил у нее еще один бокс, поскольку ему «перестало хватать места».

Машины «Скорой помощи» увезли обнаруженные останки тел в морг округа Харрис. Дэйв Малликан наблюдал за тем, как Уэйн Хенли нервно курил сигарету. Этот парень смог остановить убийцу, как он и сообщил полицейским. Если бы он этого не сделал, его и его друзей тоже закопали бы здесь, а Дин Корлл продолжал бы убивать. И кто знает, как долго все это длилось бы?

Появилась группа репортеров. Некоторые из них сразу же заметили длинноволосого прыщеватого мальчика, находившегося в центре внимания полицейских. На вид ему было не больше четырнадцати лет. Трудно было представить себе, чтобы этот невысокий худощавый ребенок мог стать причиной всей разыгравшейся невообразимой суматохи. Уэйн Хенли попеременно то плакал, то уверял охранявшего его полицейского, что с ним все в порядке. Он жаловался на то, что у него жутко болит голова, и хотел позвонить своей матери. Он уже несколько часов просил разрешения поговорить с ней.

Репортер криминальных новостей хьюстонской телевизионной станции KPRC-TV Джек Кейто понял, что ему не следует упускать такой возможности, и предложил Уэйну Хенли воспользоваться радиотелефоном в его машине. Хенли согласился. Это была сделка с дьяволом. Джек Кейто стал снимать подростка без его разрешения, когда тот, перегнувшись через дверцу красного «Мустанга», сообщил своей матери, Мэри Хенли, последние новости. Кадры откровенного признания Уэйна Хенли и аудиозапись, демонстрировавшая всю степень потрясения его матери, были немедленно показаны по каналу телестанции KPRC-TV.

Голос Уэйна Хенли дрожал, когда он начал разговор:

– Мама?

– Да, это я, малыш.

Короткая пауза, после которой последовало признание Уэйна Хенли:

– Я убил Дина.

И Хенли закрыл рукой лицо.

– Уэйн? – По голосу матери было ясно, что она просто ошеломлена. – О, Уэйн, ты не мог этого сделать!

– Да… Да, я сделал это, мама.

– О боже! Где ты? – мать начала плакать.

Хенли ответил ей, что находится на «складе» Корлла. Когда она спросила, может ли она приехать, он сначала согласился с этим, однако затем детективы велели ему сказать ей: «Нет». Они понимали, что один из родителей должен сейчас присутствовать здесь, поскольку Уэйн был несовершеннолетним, однако они опасались, что под давлением матери он может перестать давать показания. Детективы боялись также, что Мэри Хенли могла приехать вместе с адвокатом. Уэйн заверил ее, что с ним все в порядке: «Я здесь вместе с полицейскими». Он заявил, что сможет увидеться с ней позже.

Уже завершив разговор с матерью, Хенли пробормотал, что он знал некоторых из убитых мальчиков и что это именно он познакомил их с Корллом: «Это моя вина».

Джек Кейто попросил Хенли дать интервью перед камерой, однако тот не захотел, чтобы его снимали. Кейто удалось записать лишь несколько сдавленных слов, которые вырвались у Уэйна в то время, как оператор сосредоточился на вентиляторах, выдувавших из бокса запах разложения. Спустя какое-то время репортер 11-го канала все же смог убедить Хенли произнести несколько фраз для вечернего эфира. Уэйн признался, что знал Дина Корлла около двух лет. Они обычно вместе пили пиво. Как заметил Уэйн, Корлл упоминал какую-то организацию, замешанную во всем этом, которая заплатила ему несколько тысяч долларов. Однако у парня, судя по всему, были некоторые сомнения в этом отношении, потому что образ жизни Корлла не слишком-то подтверждал, что ему выплатили такую сумму.

Весь город, не отрываясь от телевизоров, смотрел телерепортажи. Мать Хенли была в полной растерянности от того, что ей пришлось увидеть и услышать – ей и ее соседям. Ведь среди них были и родители тех мальчиков, тела которых забрали из лодочного бокса Корлла, те родители, которых Мэри Хенли ранее утешала, когда их дети бесследно исчезли.

«Я не могу в это поверить, – отвечала Мэри на все расспросы. – Это не мог быть мой маленький Уэйн. Он не был способен на такие вещи. Он всех любил». В возрасте пяти лет, вспоминала она, он, идя по проходу в церкви, заявил о том, что хотел бы стать священником. До недавнего времени он носил в кармане рубашки Библию. Он был хорошим ребенком. Мэри заметила, что в последнее время Уэйн был чем-то расстроен. Он порой говорил такие странные вещи, что она решила записать его на прием к психиатру. Она вспомнила, как всего две недели назад Дин Корлл сказал ей, что планирует взять ее сына вместе с собой в поездку туда, где она не сможет с ним связаться. Рассердившись, она предупредила Корлла, что, если тот попытается сделать это, она пошлет к нему полицию. «Корлл, должно быть, совершил что-то ужасное, – заявила Мэри. – Настолько ужасное, что заставило Уэйна убить его».

Вся эта жуткая история приближалась к этапу ужасных разоблачений, гораздо более шокирующих, чем убийство Дина Корлла.

На лице Уэйна Хенли отобразилось удивление, когда мимо него из лодочного бокса выносили один за другим полиэтиленовые пакеты с телами. Он знал о четырех жертвах и подозревал еще об одной или двух, но, похоже, секреты, хранившиеся Дином Корллом, были еще более зловещими, чем он предполагал. Вместе с тем Уэйн Хенли знал, что захоронения есть и в других местах. Изначально он намеревался показать полиции только этот лодочный бокс, но под давлением полиции, требовавшей рассказать всю правду, Хенли был вынужден в ряде своих высказываний раскрыть некоторые подробности.

– Я чувствую себя виноватым, как будто это я сам убил этих мальчиков, – посетовал он одному из полицейских. – Я невольно стал причиной их смерти. Ведь это я привел их к Дину.

В ответ полицейский сказал Хенли, что тот должен чувствовать себя счастливчиком, поскольку он тоже мог оказаться здесь, среди этих погребенных жертв. Уэйн закрыл лицо руками. Он знал, что не заслуживает прощения. Ему следовало убить Корлла гораздо раньше или же сообщить обо всем в полиции. Хенли строил различные планы побега от Корлла, но ни один из них не сработал. Ему было стыдно за свою слабость. Иногда наступали решающие моменты, когда он чувствовал, что мог бы поступить правильно – однако каждый раз уступал Корллу и делал то, что тот велел.

Около десяти часов вечера Дэйв Малликан отправил Уэйна Хенли обратно в тюрьму в Пасадене, где тот смертельно ранил Дина Корлла. Малликан решил, что полиция больше не нуждается в помощи Хенли. Вскоре он поймет, что кошмар только начинается.

В яме № 4, вырытой в правом углу бокса, оказались погребены еще два тела, лежавшие вплотную друг к другу. После этого обнаружили еще несколько жертв, которые были просто свалены друг на друга. Под седьмым комплектом останков бесконвойные нашли замшевую куртку с длинной бахромой, веревку с узлами и кусок синей махровой ткани. Восьмой убитый мальчик был захоронен сидя, связанный куском парашютного шнура. Все это казалось совершенно нереальным. Такого просто не могло быть – чтобы детей убивали одного за другим и хоронили их в лодочном блоке. Кем же был этот Дин Корлл?

После полуночи измученные детективы решили сделать перерыв. Они понимали, что исследование места преступления еще не завершено, но всем требовалась какая-то пауза. Кроме сцен, представавших перед их глазами, полицейских деморализовали также трупная вонь и невыносимая жара. У заключенных, которых привлекли к этому делу, также был упадок сил и духа. Никто не ожидал, что все так затянется. Рутинная поездка для проверки сомнительного заявления несовершеннолетнего мальчика обернулась крупным расследованием многочисленных убийств. К настоящему времени были вырыли ямы только возле двух стен и в центре бокса, и предстояло изучить еще много других мест. Судя по состоянию некоторых останков, отдельные трупы находились здесь уже достаточно длительное время.

Репортеры телеканалов, захлебываясь от эмоций, выкрикивали в камеры последние новости о шокирующих находках. Родители пропавших мальчиков ловили каждое их слово и беспрестанно названивали друг другу. Как вспоминал журналист Джек Олсен, они были в бешенстве из-за того, что полиция Хьюстона в свое время отнесла их пропавших детей к категории сбежавших из дома. Мэри Хенли позже сообщила журналистам, что в тот вечер она сидела, оцепенев, в доме, где она жила вместе со своей матерью Кристин Уид и тремя младшими сыновьями. Она знала, что Элмер Уэйн был близок с Корллом в течение полутора лет. На каком-то этапе этого знакомства он пытался донести до нее, что у него начались неприятности, однако она не поняла его. Она оказалась глуха к его намекам. Теперь ей оставалось только надеяться на то, что все происходившее на ее глазах в конце концов уладится. Это должно было случиться. Она безумно хотела увидеть своего старшего сына, чтобы он сам объяснил ей, что все это значит, но она не могла взять и помчаться к нему. Она сомневалась, что в такой поздний час ей позволят увидеться с ним. Для нее эта ночь выдалась бессонной и мучительной.

Уэйн Хенли тоже провел беспокойную ночь в своей одиночной тюремной камере. Ему привиделась женщина, входившая в его камеру с собакой. После этого ему показалось, что какая-то пожилая негритянка фотографировала его. Он запаниковал из-за этих видений. Он никак не мог согреться. Растерянный, лишенный сна, на грани истерики, он безостановочно дрожал от насквозь пробиравшего его холода.

Следующий день выдался таким же знойным, как и накануне. Были выкопаны новые жертвы, на некоторых из них полицейские обнаружили предметы одежды: купальные костюмы, обувь, ремни. Судмедэксперты приступили к опознанию обнаруженных тел. Двух ранее пропавших без вести братьев смогли опознать благодаря их удостоверениям личности. Детектив полиции Хьюстона Карл Зибенайхер с ужасом узнал в одной из жертв Марти Джонса, своего двоюродного брата. Однако идентифицировать другие тела было сложнее. Телевизионщикам удалось заснять ужасное зрелище, как поднимали завернутые в полиэтиленовые пакеты разложившиеся тела и относили их к машинам, ожидавшим неподалеку. На некоторых жертвах обнаружили следы генитальных увечий. В одной из ям останки двух мальчиков перемешались, в результате чего оказалось невозможно определить, какие части тела какому именно ребенку принадлежали.

По итогам последующего расследования «массовые убийства в Хьюстоне» стали считаться самой зверской на тот момент серией убийств в истории криминалистики Соединенных Штатов.

Хищник

Самый животрепещущий вопрос для представителей службы общественной безопасности заключался в следующем: как могло случиться, что в одном и том же районе Хьюстона в течение нескольких лет пропало без вести так много детей – и это не привело к полномасштабному расследованию? Кроме того, возникал вопрос, как такой, казалось бы, приятный человек, как Дин Корлл, которого обожавшие его дети называли Кэндименом, мог совершить то, о чем рассказал полиции Уэйн Хенли? И как Дин Корлл смог вовлечь Уэйна Хенли, обычного подростка, в свою преступную деятельность? По мере того как полиция и прокуратура пытались в ходе расследования собрать воедино все необходимые данные, эта история обрастала новыми подробностями. Было проверено множество версий. От тех из них, которые не подкреплялись конкретной информацией или же для подтверждения которых требовалось дополнительное время и силы, решили отказаться.

В итоге была выработана упрощенная история о сексуальном хищнике и убийце, который предпочитал совершать преступления на ограниченной территории. Эта версия оставалась неизменной почти пятьдесят лет. Однако в начале 2010-х годов две отдельные группы исследователей, следуя методу Рэнди Уайта, постарались выявить возможную связь между Дином Корллом и чикагским серийным убийцей Джоном Уэйном Гейси. Последний был арестован в 1978 году, через пять лет после смерти Дина Корлла, за убийство трех десятков мальчиков и юношей. Рэнди Уайт «исследовал» деятельность Джона Гейси, основываясь на тех досье, которые тот составлял на своих жертв и сообщников, уже находясь в заключении. В записях Джона Гейси неоднократно всплывало имя Джона Дэвида Нормана, в том числе в связи с растлением Норманом в 1950-х годах мальчиков-подростков. Норман даже сидел какое-то время в федеральной тюрьме острова Макнил в штате Вашингтон для закоренелых сексуальных преступников. Тем не менее он никогда не оставался в заключении надолго. В то время как Дин Корлл совершал свои убийства, Джон Дэвид Норман, находясь в Техасе, вел «бизнес», связанный с сексуальной эксплуатацией несовершеннолетних. Похоже, что в августе 1973 года полиция случайно наткнулась на нечто большее, чем преступная деятельность местного серийного убийцы. В действительности признаки общенационального масштаба всей этой истории проявились с того самого дня, когда полиция обнаружила жертв Дина Корлла. Ведь не случайно же Уэйн Хенли заявил о том, что Дин Корлл упоминал об организации, которая «торговала» мальчиками. Однако, как только Уэйн Хенли стал признаваться в соучастии в убийствах, полиция сразу же потеряла доверие к его словам.

В нашем языке еще не выработано то слово, которое терминологически точно определяло бы таких людей, как Уэйн Хенли, которых подбирают себе хищники, чтобы превратить их в своих помощников. Их нельзя назвать жертвами, ведь жертвы в данном случае – это те, которых такие люди заманивают в силки хищника. Вместе с тем их нельзя назвать и хищниками. Они занимают некую срединную позицию. Хищники часто выбирают их себе в помощь по той простой причине, что они молоды, уязвимы, слабы, нуждаются в поддержке и уступчивы. По совокупности всех этих причин ими достаточно легко манипулировать. Поскольку общество склонно рассматривать их как лиц, равноценных преступникам, особенно когда они совершали отвратительные поступки, исследователи пока еще не в полной мере изучили их феномен. Тем не менее анализ того, как люди, которые никогда не рассматривали возможность убийства кого бы то ни было, оказываются способны сделать это под определенным влиянием, может помочь сформировать методы защиты будущих потенциальных жертв. У Дина Корлла было два таких помощника, оба – незрелые мальчики-подростки. По воле Корлла и под его наставничеством они научились похищать, стеречь, убивать других мальчиков и закапывать их трупы.

Методы хищника

Понятие «наставничество» уходит корнями в восемнадцатый век, когда молодые юноши были прикреплены к мастерам-ремесленникам в соответствии с договоренностью, призванной повышать уровень их мастерства в каком-либо деле. В обмен на получаемые знания подмастерья выполняли тяжелую работу. Каждая сторона получала выгоду от такой договоренности, однако подневольное состояние учеников могло приобретать достаточно неприятные формы. В ходе обучения их могли унижать и оскорблять. В подмастерья брали, как правило, подростков пятнадцати лет и младше, потому что юношей такого возраста было легко обучать. Обучение продолжалось несколько лет и в ряде случаев приобретало форму своего рода товарищества. Подмастерье мог на время процесса обучения переехать к мастеру, став его слугой и разнорабочим. Выполнение условий договоренности нередко контролировало профессиональное сообщество, например, артель или гильдия.

Спустя какое-то время выяснилось, что существовала целая сеть секс-торговли, основные менеджеры которой действовали вблизи места проживания Дина Корлла. Двое из них жили и вели свое преступное дело в Хьюстоне и Далласе, имея соответствующие связи в Калифорнии. Как было установлено, их сеть охватывала десятки тысяч хищников и примерно такое же число мальчиков, находившихся в сексуальном рабстве. Маловероятно, что Дин Корлл не знал об этом сообществе, поскольку педофилы, как правило, имеют обыкновение делиться друг с другом своими жертвами.

Что касается непосредственно Дина Корлла, то он уделял основное внимание убийствам. Он разработал свой собственный метод, как выискивать добычу из числа молодых парнишек, как затем завлекать ее «на живца», как заманивать ее в ловушку, а потом убивать и избавляться от тела. Судя по всему, он осознавал, что если к нему на его вечеринки мальчиков будут приводить другие подростки, то риск для него будет меньше, чем если бы его самого видели с теми детьми, которых он позже убивал. Некоторые из хьюстонских жертв Дина Корлла были завсегдатаями бильярда, и он специально поставил бильярдный стол на задворках семейной кондитерской фабрики, чтобы заманивать юношей к себе домой потусоваться. Один из парнишек, ставший жертвой, работал на этой фабрике.

Что же касается тех, кто в последующем становится сообщником («подмастерьем») хищников, то преступники нередко в самом начале знакомства предлагают им «наставнические» отношения, как это делал и Дин Корлл. За счет этого хищникам удается быстро создать ощущение близости. Они используют фразы, которые представляют их как внимательных к окружающим и заботливых людей. Они привлекают к себе будущих сообщников теми же методами, какими они привлекают и своих будущих жертв, используя деньги, подарки, похвалу и обещания того, что вызывает у молодых парнишек повышенный интерес. Они предоставляют мальчишкам кров вдали от их дома и играют роль взрослых, которые понимают их проблемы. Дин Корлл, прежде чем устраивать тусовки для приглянувшихся ему мальчиков, сначала раздавал им конфеты, затем таблетки и пиво. Он казался человеком, готовым всегда прийти на помощь. Благодаря своим вкрадчивым манерам он ловко завлек в свою преступную деятельность двух молодых парней (возможно, и больше). Как только те перешли психологическую черту и приняли участие в первом преступлении, они оказались морально и юридически вовлечены в его преступный бизнес. Незрелость их личности способствовала их уступчивости и податливости. Они не были готовы противостоять такой сильной, привыкшей к доминированию личности, как Дин Корлл. (Даже многие взрослые, возможно, не смогли бы этого сделать.)

С самых первых дней это дело получило драматическое развитие, заставив детективов пересмотреть свои первоначальные представления о Дине Корлле и мальчике, который его убил. В то же время Уэйн Хенли смирился с мыслью, что ему все же придется рассказать полиции всю правду. Ему очень хотелось облегчить свою душу. Пока он рассказал полиции лишь часть истории, а мог рассказать больше. Гораздо больше.

Масштабы дела расширяются

Раскопки в лодочном боксе возобновились 9 августа в 8:30 утра. В это же утро детектив Дэйв Малликан вызвал Уэйна Хенли из камеры, чтобы подробнее расспросить его по конкретным деталям дела. Хенли страдал от ломки и жаловался на то, что в его камере было слишком холодно. Он плохо спал. Ему по-прежнему не разрешали видеться с матерью, но та связалась со своим священником, чтобы найти адвоката, который мог бы представлять интересы ее сына. Детективы знали, что в Техасе Хенли, которому было семнадцать лет, считался несовершеннолетним, однако по закону он мог сам решать, как ему поступать. Он несколько раз спрашивал, нужен ли ему адвокат, но не обращался с конкретным требованием о его присутствии, поэтому формально детективы могли продолжать допрос. Дэйв Малликан сообщил Мэри Хенли, что ее сын, если захочет, может хранить молчание, вместе с тем детективы продолжали допрашивать его. Они были заинтересованы в том, чтобы Хенли давал показания, при этом и он сам хотел того же. Для детективов было крайне необходимо получить ответы на вопросы, вновь возникавшие в рамках расследования. К этому моменту они обнаружили более сорока полицейских материалов о мальчиках, пропавших без вести в Хьюстоне, и обстоятельства их исчезновения теперь наводили на мысль о возможности их убийства.

Уэйн Хенли хотел немного подстраховаться во время этого допроса и воздержаться от изложения дополнительных деталей, чтобы по возможности дистанцироваться от преступлений Дина Корлла и избежать ответственности за свои действия. Вместе с тем он прекрасно понимал, что это у него вряд ли получится. Когда эксгумировали новые тела (к полудню этого дня – еще четыре), он признал, что были и другие места захоронения жертв Дина Корлла. По его словам, без его помощи полиция не сумеет их обнаружить. Он не знал в полной мере, что с ним может случиться, если он во всем признается, однако чувствовал необходимость сделать это. И детектив Дэйв Малликан также посоветовал ему снять груз со своей души. Позже Уэйн Хенли заявит, что он руководствовался желанием, чтобы семьи жертв узнали, где находятся их мальчики. Тогда он еще не осознавал, что его дело станет сенсацией и закрепит за Хьюстоном (с подачи прессы) репутацию «мировой столицы убийств».

Уэйн Хенли изложил Дэйву Малликану новую версию произошедшего, начав с момента своего знакомства с Дином Корллом. По его словам, он попросил своего друга Дэвида Брукса познакомить его с Дином Корллом в надежде, что это поможет ему заработать немного денег, поскольку убедился в том, что Корлл поддерживает Брукса в финансовом отношении: «Дэвид всегда разъезжал на машине Дина, ну и бросались в глаза другие моменты… Вот я и подумал, что было бы здорово, чтобы он помог и мне». Семья Уэйна Хенли жила на грани бедности, с трудом оплачивая многочисленные счета. «Дэвид Брукс ответил мне, что готов привлечь меня к одной сделке, в результате которой я смогу заработать немного денег». Как заявил Хенли, Дин Корлл в разговоре с ним как-то упомянул секс-торговлю: «Дин сказал мне, что он являлся членом организации из Далласа, которая торговала мальчиками, содержала шлюх, продавала наркотики, в общем, занималась такими вот делами. Дин обещал заплатить мне по крайней мере двести долларов за каждого мальчика, которого я смогу привести к нему, а может, и больше, если это будут действительно красивые мальчики. Я никого не искал для него, пока примерно год спустя не решил, что мог бы на эти деньги приобрести что-нибудь для своей семьи, поэтому однажды я пришел к Дину на квартиру… и сказал ему, что готов найти для него мальчика».

Они поехали на машине Корлла и вскоре увидели юношу, голосовавшего на дороге. Хенли его не знал, однако смог уговорить парня поехать вместе с ними к Корллу покурить марихуану, «так как у меня тоже были длинные волосы и все такое». Уэйн рассказал, как они смогли сломать сопротивление юноши, надев на него наручники. «Я был уверен, что Дин собирался продать его организации, на которую он работал». Корлл, как и обещал, заплатил Хенли двести долларов, а где-то через день тот узнал, что «Дин убил этого мальчика». Уэйн Хенли не знал, что Корлл с самого начала намеревался совершить убийство, однако, как объяснил ему Корлл, теперь Уэйн стал соучастником этого преступления и отправится в тюрьму, если обратится в полицию, поэтому Хенли «помог Дину получить еще восемь или десять других мальчиков». Среди жертв Хенли упомянул своего друга Дэвида Хиллигеста, которого убил Корлл, и Мэлли Уинкла, которого Корлл и Брукс убили вместе. Следующий мальчик стал жертвой самого Уэйна Хенли: «Чарльза Коббла я убил сам, и мы похоронили его в лодочном боксе. Я выстрелил Чарльзу в голову из пистолета Дина на Ламар-стрит в Пасадене, затем мы похоронили его в лодочном боксе… Что касается Марти Джонса, то я и Дин задушили его – и тоже закопали в лодочном боксе». Таким образом, Уэйн Хенли не только знал, что в боксе № 11 были закопаны тела жертв, но и сам помогал их там прятать. Подозрения Дэйва Малликана о причастности Хенли к убийствам полностью подтвердились.

Вскоре список жертв продолжился новыми именами: это были Билли, Фрэнк, Марк, Джонни. Одних задушили, других застрелили. Некоторые из них были захоронены на берегу водохранилища Сэма Рейберна (у одноименного озера Сэм Рейберн), где у отца Корлла находилась бревенчатая хижина на берегу, другие – на пляже в Хай-Айленде. Хенли не смог указать точные даты этих захоронений, «потому что их было слишком много». Имена некоторых жертв были неизвестны Хенли, но он знал общее число погибших: «Дин сказал мне, что всего их было двадцать четыре, однако я не всегда был вместе с ним, когда он убивал их». Уэйн Хенли заявил детективам, что пытался рассказать обо всем своей матери «два или три раза, но она просто не поверила мне. Однажды я даже написал признание и спрятал его, втайне надеясь, что Дин убьет меня, потому что это очень сильно беспокоило меня. Я признался во всем своей матери, попросив ее, чтобы, если я вдруг исчезну на достаточно долгое время, она сообщила о нем полиции». Уэйн сказал также, что они с Дэвидом Бруксом обсуждали возможность убить Дина, чтобы остановить его и прекратить эту череду преступлений: «Несколько раз я уже был готов убить его, но у меня просто не хватало духу сделать это – вплоть до вчерашнего дня, потому что Дин пригрозил, что его организация обязательно доберется до меня, если я когда-нибудь дам информацию о нем полиции».

Признание принесло Уэйну Хенли облегчение. В какой-то момент он даже выкрикнул: «Мне все равно, кто узнает об этом! Я должен вытравить это из себя!» Когда ему наконец разрешили увидеться с матерью буквально на пятнадцать минут, он сказал ей, чтобы она «порадовалась за него», потому что «теперь он может жить!» Она никак не могла понять, о чем он говорит. Уэйн был немного не в себе, она видела это, он страдал от «ломки», но при этом настаивал на том, о чем заявил. Мэри Хенли обратила внимание детективов на то, что ее сыну нужен уход. Она также сообщила им, что договорилась со своим адвокатом, который должен приехать в этот же день. Один из сотрудников полиции поставил ее в известность о том, что Уэйн может сам решить, какую именно информацию и в каком объеме он хотел бы сообщить детективам до приезда адвоката. Только по мере того, как Мэри Хенли узнавала новые сведения о произошедшем, она начинала осознавать всю чудовищность тех преступлений, в которые был вовлечен ее сын. В новостных репортажах содержались ужасные подробности о телах жертв, которые были завернуты в полиэтиленовые пакеты и от многих из которых остались лишь череп и кости, о том, что некоторые тела были захоронены поверх друг друга.

К концу дня из лодочного бокса извлекли семнадцать жертв. Вырытая яма составляла в глубину около двух метров. После этого лопаты стали натыкаться на твердую поверхность, и было решено поиски прекратить. Извлеченный грунт на всякий случай тщательно проверили, чтобы не упустить новых улик.

* * *

Выпуски экстренных новостей прервали обычные вечерние программы, чтобы сообщить телезрителям последнюю информацию об обнаружении тел. Семьи пропавших мальчиков приникли к экранам телевизоров. Некоторые из них уже знали, что случилось. Многие уже знали, что произошло с Рубеном, или Фрэнком, или Билли. Некоторые члены семей пропавших мальчиков стали названивать в полицейский участок. Они теперь хотели от копов большего, чем те первоначальные неубедительные версии, которые им в свое время предложили: что их дети сбежали из дома, потому что у подростков элементарная жажда к бродяжничеству и приключениям. За время, прошедшее с тех пор, как Дин Корлл арендовал лодочный блок, из небольшого района Хьюстона «сбежали из дома» около двух десятков мальчишек. Это было просто нелепо.

Многие вопросы требовали четких ответов. До 1973 года ничего подобного не наблюдалось. ФБР еще только предстояло запустить свою программу по борьбе с «экстремальными преступниками», и американские правоохранительные структуры пока еще не приняли на вооружение такой термин, как «серийный убийца». До этого момента считалось, что сексуальные извращенцы прячутся где-то на задворках общества, что они не живут и не работают среди порядочных граждан. Хьюстон содрогался от разворачивающихся разоблачений.

Тем не менее неподалеку от Хьюстона, в Далласе, группа секс-торговцев, с которыми, как утверждал Дин Корлл, у него были тесные финансовые связи, преуспела в распространении сферы своей деятельности практически по всей стране. Заявление Уэйна Хенли об этом преступном сообществе затерялось среди шокирующих деталей массовых убийств в Хьюстоне. Хотя так называемый Далласский синдикат фигурировал в полицейских отчетах как материал для проверки, эти факты, судя по всему, остались без особого внимания.

Однако не требовалось ехать в Даллас, чтобы обнаружить самый скверный вид отклонения от цивилизованных норм. Он воплотился в хищнике, которого звали Дин Корлл и который распространил свое пагубное воздействие на других посредством коварного соблазнения и вовлечения в свою преступную деятельность. Чтобы понять, как это работало, необходимо изучить прошлое всех участников этого процесса, начиная с Дина Корлла как сексуального садиста и Дэвида Брукса как его первого подмастерья.

Глава 2. Заманить ребенка в ловушку, превратить его в убийцу

Другие могилы

Сразу же после того, как Уэйн Хенли начал давать показания после эксгумации тел жертв в лодочном боксе в Пасадене, детективу Дэйву Малликану позвонили, чтобы проинформировать его, что в полицейском управлении Хьюстона появился Дэвид Брукс вместе со своим отцом и дядей, изъявив желание встретиться с лейтенантом Дж. Д. Белчером. Дэвид Брукс выразил готовность рассказать все, что он знал о Дине Корлле и Уэйне Хенли. Когда Дэйв Малликан сообщил об этом Хенли, тот заявил, что рад это слышать, потому что теперь у него не осталось никаких сомнений в том, что ему необходимо рассказать всю правду. Он ожидал, что и Дэвид Брукс сделает то же самое. Он не понимал, что Дэвид Брукс намеревался подставить его. В свою очередь, когда Дэйв Малликан решил, что ему в ходе допроса необходимо иметь больше рычагов воздействия на Уэйна Хенли, он проинформировал того, что Дэвид Брукс сваливает всю вину на него, Хенли.

В течение сорока минут Уэйн Хенли давал показания о том, что он и Дэвид Брукс оба приводили к Дину Корллу молодых парней и участвовали в их убийствах. Дэйв Малликан уведомил об этом полицию Хьюстона, чтобы организовать в это же день следственную группу для доставки Хенли к местам захоронения на водохранилище Сэма Рейберна. Детективу было сложно предвидеть, когда это дело, наконец, может завершиться.

Восемнадцатилетний Дэвид Брукс, увидев последние криминальные новости, позвонил своему брату, чтобы сообщить тому, что он, Дэвид, «до некоторой степени» замешан во всех этих событиях. Всем было известно, что последние три года он жил вместе с Дином Корллом, поэтому и решил, что должен что-то сказать по этому поводу и как-то действовать. Его брат передал этот разговор их отцу, Элтону Бруксу, который настоял на том, чтобы они обратились в полицию. У Элтона были друзья в полицейских кругах, и он рассчитывал на то, что они подскажут, что делать. Являясь местным подрядчиком по укладке тротуарной плитки и имея определенный политический вес в своем районе, Элтон нанял полицейских, подрабатывающих по совместительству, для охраны своих бизнес-объектов. По словам журналиста Джека Олсена, Элтон Брукс проявлял обеспокоенность в связи с тем, что серьезный удар по его репутации из-за причастности его сына к раскрывшимся убийствам способен погубить его бизнес. То, что часть вины лежала на Уэйне Хенли, не решало этой проблемы. Элтон Брукс решил взять это дело под личный контроль, чтобы при необходимости использовать свои связи и нейтрализовать возможные риски.

Лейтенант Белчер вызвал детектива Джима Такера и всех тех, кого он хотел привлечь к этому делу из отдела по расследованию убийств. В присутствии Элтона Брукса его сын, Дэвид Брукс, дал «свидетельские показания». По словам Дэвида Брукса, он знал Дина Корлла несколько лет и даже какое-то время жил вместе с ним, но не видел ничего, что свидетельствовало бы о каких-либо преступлениях. Один из полицейских зафиксировал все, что заявил Дэвид Брукс, однако детективы не поверили ему. Они понимали, что на каком-то этапе им предстояло допросить юношу без присутствия его отца.

Дэвид Брукс сообщил, что познакомился с Дином Корллом, когда учился в шестом классе. Дину Корллу было в то время двадцать семь лет, и он делал ему небольшие подарки, что производило на Дэвида большое впечатление. Как результат, Корлл уговорил Брукса на оральный секс, заплатив ему пять долларов. Дэвид Брукс постоянно возвращался жить в дом Корлла, который демонстративно проявлял к нему теплые чувства. Дэвид Брукс был свидетелем тому, как и другие мальчики позволяли Дину Корллу вступать с ними в сексуальные контакты. Через некоторое время Дэвид Брукс познакомил с Корллом и Уэйна Хенли.

В течение нескольких часов Дэвид Брукс рассказывал детективам то, что знал, в весьма расплывчатых выражениях. Неясно, присутствовал ли все это время Элтон Брукс, но, поскольку это были всего лишь свидетельские показания, полицейские не могли оказывать давление на Дэвида или же допрашивать его. Тем не менее у них была возможность использовать некоторые наводящие вопросы, чтобы пытаться уточнить тот или иной момент.

В конце концов Дэвид Брукс признался в том, что Дин Корлл когда-то жил в таунхаусах Йорктауна и что Брукс видел в его доме двух голых мальчиков, привязанных к кровати, в то время, как сам Корлл тоже был голым. Дин Корлл объяснил Дэвиду, что «просто развлекался», и пообещал купить ему машину в обмен на его молчание. По словам Брукса, спустя какое-то время Корлл сказал ему, что он убил обоих детей, и выполнил свое обещание: «Он подарил мне машину, это был «Шевроле Корвет». Дэвид Брукс не знал имен этих парнишек, но он знал, как звали двух других, которые также пропали без вести, – Марк Скотт и Рубен Хейни. Он также вспомнил «мексиканского мальчика», который «пришел к Корллу», когда тот жил в Бельфонтейне, и Корлл убил его, дважды выстрелив в него. По словам Дэвида Брукса, Дин Корлл «не упоминал, как он поступил с телом». Как уточнил Брукс, еще одного мальчика Дин Корлл, по его собственным словам, убил в ванне, сломав при этом ее: «Иногда он признавался, как трудно ему порой было задушить кого-либо… что зачастую на это требовалось довольно много времени».

По подсчетам Дэвида Брукса, Дин Корлл за три года убил от двадцати пяти до тридцати мальчиков и молодых юношей. Он добавил, что, по словам Корлла, «в Далласе была группа людей, которые занимались деятельностью, схожей с его деятельностью. Он, в частности, упомянул человека по имени Арт, который, по его утверждению, также убил нескольких мальчиков в Далласе. Однажды, когда я был у него дома, я подобрал листок бумаги с именем Арт и телефонными номерами, которые все, кроме последнего, имели кодом города 214 [код Далласа]».

Согласно заявлению Дэвида Брукса, Уэйн Хенли и Дин Корлл однажды ополчились на него, и Хенли ударил его по голове, чтобы оглушить, а Корлл надел на него наручники. Затем Корлл насиловал его всю ночь и принуждал к другим развратным действиям. Корлл решил убить его, и Хенли намеревался помочь ему в этом. В конце концов они его все же отпустили. Было совершенно необъяснимо, как Дэвид Брукс после этого продолжал жить с Дином Корллом. Он несколько раз переезжал вместе с ним на другие квартиры, пока Уэйн, по его словам, не сообщил ему, «что Дин упомянул о намерении покончить со мной, поэтому я просто собрал вещи и уехал». Однако Корлл высказывал параноидальные идеи насчет того, что Брукс может делать, уехав от него, поэтому Дэвид вернулся к нему, не объяснив детективам, что именно вынудило его на этот более чем странный шаг.

Дэвид Брукс закончил давать свои показания в 13:20, постаравшись ни в чем не запятнать себя. Он лишь осторожно упомянул, что краем уха слышал о нескольких убийствах. Детективам оставалось только удивляться, как он продолжал жить со своим хищником. Они оставили его на какое-то время в полицейском управлении Хьюстона, чтобы понять, как им действовать дальше. К этому моменту они уже знали, что Уэйн Хенли признался в участии в восьми убийствах и знал о шестнадцати других. Он заявил, что Дэвид Брукс был замешан во всем этом, поэтому детективы не могли отпустить Брукса домой. Пока не могли.

Около 14:30 Уэйна Хенли привезли в полицейское управление Хьюстона и провели в кабинет, где находился Дэвид Брукс. Элтона Брукса там не было. План состоял в том, чтобы посмотреть, сможет ли Уэйн Хенли заставить Дэвида Брукса признаться в содеянном. Воодушевленный тем, что он сам решился на признание и испытывая от этого чувство облегчения, Хенли призвал Брукса сказать полиции правду, чтобы очистить свою совесть. Хенли пытался убедить Брукса, что, признавшись в том, что он совершил, тот почувствует себя намного лучше. Вместе с тем Уэйн пригрозил, что в случае, если Дэвид будет лгать, чтобы избежать наказания, он изменит свои показания и возложит на того всю ответственность за совершенные убийства. Хотя Брукс и заявил, что не намерен менять своей версии произошедшего, он понимал, что не сможет длительное время настаивать на ней, поскольку рано или поздно его ложь откроется. Он не ожидал, что Уэйн Хенли расскажет полиции так много.

Ближе к вечеру того же дня Дэвида Брукса арестовали по обвинению в причастности к уголовному преступлению и зачитали ему его права. Его отец отказался от своих планов спасти сына от уголовного преследования. Элтон Брукс всегда подозревал, что Дэвид может пойти по кривой дорожке и однажды даже предупредил Уэйна Хенли, чтобы тот не общался с его сыном, полагая, что это не приведет ни к чему хорошему. Тем не менее Элтон никогда не ожидал, что все может завершиться таким ужасным образом.

После того как против Дэвида Брукса выдвинули официальное обвинение, тот решил пересмотреть свои показания и «рассказать все начистоту». Его отец сомневался в необходимости такого шага и пытался убедить сына продолжать настаивать на том, что он не причастен к убийствам. Журналист Джек Олсен цитирует следующие слова Элтона Брукса: «Что меня беспокоит, так это огласка. Она может разрушить мой бизнес». Остается неясным, каким образом ему позволили вмешиваться в ход следствия. Джек Олсен изображает Элтона Брукса как человека, потрясенного очевидным безразличием своего сына к той скандальной ситуации, которая сложилась в результате обнародования информации о массовых убийствах мальчиков из Хьюстона.

Тем временем средства массовой информации сообщали о растущем количестве тел, найденных в лодочном боксе. Число погибших постоянно увеличивалось.

В расследовании теперь принимали участие представители нескольких полицейских управлений. В рамках следственных мероприятий караван полицейских машин направился к водохранилищу Сэма Рейберна в сосновом лесу в ста семидесяти милях к северо-востоку от Хьюстона. В одной машине находился Уэйн Хенли вместе с двумя детективами из Пасадены и одним хьюстонским детективом (Дэйвом Малликаном, Сидни Смитом и Вилли Янгом), в другой – еще три детектива, а в Лафкине к ним присоединились двое техасских рейнджеров, Даб Кларк и Чарльз Нил. В четвертой машине находились шериф Джон Хойт и его помощники из округа Сан-Огастин. За ними двигались машины с репортерами. По дороге Уэйн Хенли рассказал детективам, ехавшим вместе с ним, об обещании Дина Корлла платить ему в том случае, если он будет приводить к нему мальчиков. Вместе с тем он утверждал, что тот выполнил свое обещание только один раз. Детектив Вилли Янг, сидевший на заднем сиденье рядом с Уэйном Хенли, поинтересовался у него, как он оказался втянутым в эту грязную историю, на что тот высказался достаточно откровенно: «Ну, если бы у вас был отец, способный выстрелить в вас, вы бы тоже были готовы на многое».

По утверждению Уэйна Хенли, на берегу водохранилища были зарыты тела четырех жертв. Он не знал в точности, как добраться до места захоронения, поскольку в тот день за рулем находился Дэвид Брукс, однако, как он помнил, это было недалеко от того места, где у семьи Дина Корлла была собственность. Джон Хойт решил уточнить, не ехали ли они в тот день по длинному мосту, и Уэйн Хенли подтвердил это, добавив, что, проехав мост, они свернули на грунтовую дорогу налево. Теперь Джон Хойт знал, куда они направлялись.

Если вернуться к событиям второго дня эксгумации в боксе для лодок, то следует отметить, что работа там заметно усложнилась. В некоторых местах грязь перемешалась с разложившимися биологическими остатками, образовав сплошное месиво, из-за которого извлекать тела жертв было чрезвычайно трудно. Следователям доставались в основном кусочки волос и остатки костей. Вместе с тем рядом с одним из тел были обнаружены три небольших полиэтиленовых пакета, в которых находились отделенные пенис и два яичка. Пенис еще одного мальчика был отрезан практически наполовину. Жертвы были связаны, у некоторых руки были заломлены за спину. Все они были упакованы в полиэтиленовую пленку, при этом некоторые упаковки разорвались. Одни брюки принадлежали мальчику, который был явно младше всех остальных: ему, возможно, было лет восемь или девять. Из города прислали экскаватор, но он оказался не подходящим для такой работы, поэтому приняли решение продолжить прежнюю практику: бесконвойные заключенные по-прежнему копали лопатами.

Когда Уэйна Хенли привезли к водохранилищу Сэма Рэйберна, ему выдали пару туфель для гольфа взамен хлипких тюремных сандалий, которые были у него на ногах. Джон Хойт предупредил, что после нескольких дней дождей здесь достаточно грязно. Уэйн Хенли в поисках нужного места несколько раз заблудился, что вынудило всю кавалькаду машин немного поплутать. В конечном итоге вся процессия доехала до Фарм-роуд, 3185, где Уэйн Хенли вышел из машины и прошел около ста метров по лесу, миновав участок возле ручья, на котором, по его словам, была одна из могил, и добрался до того места, где были крест-накрест положены четыре палки. По утверждению Уэйна Хенли, это был знак, который он оставил на месте других могил. Полицейские принялись исследовать грунт, и их лопаты наткнулись на фанерную доску размером примерно метр на метр. Как заявил Уэйн Хенли, под ней находилось тело жертвы, имя которой он не помнил. По его словам, эту доску поместили сюда, чтобы хоть как-то закрыть тело, которое до этого пытались погрызть какие-то животные. Под доской находился слой негашеной извести. И вскоре обнаружили уложенное в пакет разлагающееся тело.

Группа детективов вернулась к месту первого захоронения, где Уэйн Хенли заявил: «Здесь захоронен Билли Лоуренс». Этот мальчик пропал в июне прошлого года. (Как утверждает журналист Джек Олсен, Билли был найден первым, под той самой доской, а вторая могила находилась поодаль в лесу, однако, согласно полицейским отчетам, тело Лоуренса было вторым эксгумированным телом, и оно не было прикрыто доской. К вопросу об общей путанице: если верить судебно-медицинскому эксперту, все обнаруженные в этом районе четыре тела были найдены 9 августа, но полицейские отчеты противоречат этому.)

Наступившая темнота положила конец дневным поискам, однако Уэйн Хенли настаивал на том, что нужно было, не откладывая это дело надолго, найти еще два тела, поэтому вся группа осталась на ночь неподалеку, заперев Хенли в местной тюрьме. Шериф Джон Хойт планировал выдвинуть официальные обвинения против Уэйна Хенли и арестовать его в округе Сан-Огастин. По словам криминального писателя Джона Гурвелла, Джон Хойт проинформировал его, что Уэйн Хенли разговаривал со своей матерью по телефону и накричал на нее за то, что она не нашла ему адвоката. Однако сам Уэйн Хенли заявил, что он никогда не стал бы кричать на свою мать и что он не хотел, чтобы она закладывала дом своей матери ради того, чтобы нанять ему адвоката. Он принял успокоительное и, когда шериф Джон Хойт разбудил его около двух часов ночи, чтобы задать ряд вопросов, Хенли был немного не в себе. Джон Хойт привел мирового судью, чтобы тот зачитал Уэйну Хенли его права, готовясь предъявить ему обвинение в убийстве и арестовать его. Уэйн Хенли едва ли осознавал, что делает шериф Джон Хойт. Рано утром следующего дня рейнджеры проследили за тем, чтобы Уэйн Хенли вернулся в полицейскую машину.

Дэвид Брукс тоже провел ночь в тюремной камере. В пятницу утром он уже до какой-то степени был готов сделать признание. Он, в частности, заявил, что Дин Корлл занимался оральным сексом со многими местными мальчиками, но иногда после анального секса он убивал их. Дэвид Брукс вернулся в своих воспоминаниях к убийству двух мальчиков в йорктаунских апартаментах, чтобы сообщить новые детали тех событий: «Там были два мальчика, и я ушел до того, как они были убиты. Однако Дин сказал мне, что позже убил их». Он не знал их имен. (Дин Корлл жил по этому адресу в 1970 году, и тогда была убита только одна из идентифицированных жертв. Дэвид Брукс либо не смог вспомнить все детали тех событий, либо эти мальчики являлись нераскрытыми жертвами. В то время Дин Корлл использовал пляжи для захоронения; у него не было лодочного бокса, поэтому, вполне возможно, убитых мальчиков захоронили просто на пляже.) Как сообщил Дэвид Брукс, Дин Корлл сказал ему, что мальчиков собираются отправить в Калифорнию, что могло быть «историей прикрытия», в которой (по удивительному совпадению) использовалась та же версия, что и версия с сетью секс-торговли, о которой упоминал Дин Корлл. Однако это заявление может также указывать на реальные факты из прошлого Дина Корлла или же на сопутствующую связь этого серийного убийцы с упомянутой сетью.

Хотя в истории, изложенной Дэвидом Бруксом, были определенные пробелы и нестыковки (возможно, из-за употребления им наркотиков или же в результате недостаточной продуманности плана по сокрытию своей причастности к убийствам), обращает на себя внимание тот факт, что он прямо признался в том, что присутствовал при убийстве Рубена Хейни в августе 1971 года в доме 6363 по улице Сан-Фелипе: «Дин совершил убийство, и я просто присутствовал при этом, когда это произошло». Кроме того, Дэвид Брукс видел, как в другом месте Корлл убил двух братьев: «Я присутствовал при том, как Дин убил их, задушив, но я не принимал в этом участия. Возможно, я присутствовал при их захоронении, но я не помню, где именно это было». Дэвид Брукс стал также свидетелем другого убийства еще до того, как в преступную деятельность Корлла был вовлечен Хенли, но он не смог назвать имени жертвы: «Дин держал этого мальчика дома около четырех дней, прежде чем убил его». После этого Дэвид Брукс и Дин Корлл вместе отвезли тело к месту захоронения и вместе закопали его там: «Дин очень расстраивался, что ему пришлось убить этого мальчика, потому что тот ему действительно нравился».

Касаясь в своих показаниях деятельности Уэйна Хенли, Дэвид Брукс заявил, что его сообщник сначала просто помогал «завлекать мальчиков», но позже стал принимать непосредственное участие в их убийстве. По словам Дэвида Брукса, однажды Уэйн Хенли проявил себя как «настоящий садист». Дэвид Брукс активно развивал свою версию событий, стараясь при этом проявлять определенную осторожность: «В большинстве случаев к тем убийствам, которые были совершены после появления Уэйна, были причастны все мы втроем. Я, как и раньше, не принимал непосредственного участия в самих убийствах, но почти всегда все мы присутствовали при том, как они совершались». Согласно его заявлению, он лично присутствовал при убийстве Марка Скотта, изменив тем самым свое прежнее утверждение (оказавшееся лживым) о том, что он ушел до того, как это произошло.

Продолжая описывать случаи насилия и убийств (и зачастую путаясь при этом в деталях), Дэвид Брукс старался представить дело так, будто бы ему отводили роль «запасного игрока» на тот случай, если что-то пойдет не так. Согласно его показаниям, фанерная доска с наручниками, которую полиция обнаружила в доме Дина Корлла, использовалась для того, чтобы не дать мальчикам вырваться, когда их пытали и совершали над ними сексуальное насилие. Как заявил Дэвид Брукс, он обычно находился за рулем, когда тела жертв перевозили к месту захоронения. Для того чтобы создать благоприятное впечатление о себе, Дэвид Брукс сообщил в ходе показаний, что некоторым мальчикам он оказал помощь, упомянув, в частности, ребенка, которого звали Билли Райдингер: «Я считаю, что единственная причина, по которой он сейчас жив, заключается в том, что я уговорил [Корлла] не убивать его». (Ранее Дэвид Брукс заявил, что Корлл сам принял такое решение.)

Дэвид Брукс подчеркнул, что «большинство мальчиков не были хорошими детьми», поскольку они убежали из дома (как будто это могло оправдать его поступки). Большинство жертв, по его словам, были похоронены в лодочном боксе. Дэвид Брукс присутствовал при захоронении на территории этого бокса по меньшей мере десяти жертв из семнадцати, обнаруженных там. Он заявил: «Я сожалею, что это произошло, и я сочувствую семьям этих детей».

Что касается Уэйна Хенли, то он провел полицейских через лес у водохранилища Сэма Рейберна к югу от того места, где они были прошлым вечером. Там он нашел упавшее дерево, о которое споткнулся, когда они вместе с Корллом и Бруксом привезли сюда очередное тело для захоронения. В конечном итоге полицейские обнаружили могилы еще двух убитых мальчиков, похороненных на расстоянии около трех метров друг от друга. По словам Уэйна Хенли, эти жертвы были убиты в разное время. Он предположил, что это могли быть Гомер Гарсия и Майк Болч, брат мальчика, убитого годом ранее. Одна из жертв была накрыта куском фанеры, а на ее горле был шнур, завязанный в виде петли для виселицы. Уэйн Хенли не знал, находились ли в этом районе другие могилы.

Когда все вернулись к машинам, Уэйн Хенли ответил на вопросы журналистов, хотя и казался раздраженным. Он признался в том, что помог Дину Корллу «добыть нескольких мальчиков», которых Корлл впоследствии изнасиловал: «Мы были своего рода сборщиками». Когда Хенли не нравился тот или иной вопрос, заданный ему журналистом, он коротко отвечал: «Без комментариев». Именно так он ответил, когда его спросили о реакции его матери 8 августа, которая была продемонстрирована в прямом эфире. По его словам, это затрагивало частную жизнь. Уэйн Хенли признался, что был причастен к совершенным убийствам, потому что Дин имел на него «определенное влияние».

После этого колонна машин, продолжая расследование зловещих событий прошлых лет, направилась на общественный пляж в трех часах езды к югу, недалеко от района Хай-Айленд, не получившего статус городского сообщества. Этот район в округе Чемберс граничил с округами Джефферсон и Галвестон. Участники расследования прибыли туда к середине дня. Песчаные дюны затрудняли доступ к пляжу, добраться до которого можно были лишь по тропинкам через дюны. К этому времени в колонне, которую сопровождали три вертолета, насчитывались уже десятки автомобилей. Другая колонна машин, двигавшаяся из Хьюстона, следовала за офицерами хьюстонской полиции Джимом Такером и Джеком Хэмелом, которые сопровождали Дэвида Брукса. В точку следования прибыли также экскаватор и бульдозер. На одной из фотографий, сделанных в тот день, Уэйн Хенли и Дэвид Брукс сидят вместе на дюне, однако Хенли не помнит, чтобы он тогда разговаривал о чем-либо с Бруксом или даже находился рядом с ним. Они когда-то вместе планировали убить Дина Корлла, и теперь Хенли смог решиться на этот шаг. Тем не менее Дэвид Брукс не делал никаких комментариев на эту тему. Он также не стал сообщать Хенли, что именно он сказал полиции.

Пока отдыхающие на пляже глазели на их процессию, Дэвид Брукс под изнуряющей жарой повел детективов к первой могиле, отмеченной большим куском разбитой цементной глыбы. По его словам, здесь был захоронен Рубен Уотсон Хейни. Полиция обнаружила тело, завернутое в полиэтиленовый пакет и закопанное всего в полуметре от поверхности земли. На голове жертвы еще просматривались пряди темных волос. Тело истлело практически полностью, превратившись в скелет, полусгнившая плоть оставалась лишь на ногах. (Как позже установит судмедэксперт, Дэвид Брукс ошибся насчет имени жертвы. Дин Корлл показал ему этот надгробный знак, но Брукс не присутствовал сам на захоронении, и в конечном итоге это оказался другой юноша.)

Уэйн Хенли нашел вторую могилу чуть более чем в 60 метрах от первой. Он указал также несколько других мест, где могли находиться захоронения, однако там ничего не обнаружили. Этот район оказался трудным для проведения расследования, поскольку здесь практически не было никаких явных ориентиров. По утверждению Дэвида Брукса, на пляже были захоронены в одну линию на расстоянии около полукилометра друг от друга шесть тел. Грейдер для очистки пляжа разгребал широкую полосу песка в указанном примерном направлении, в то время как следователи выкапывали ямы в разных местах, ориентируясь при этом на запах разложения. Дэвид Брукс во время этой процедуры вспомнил жертву, о которой он раньше не упоминал: «Самому маленькому по возрасту мальчику было около девяти лет. Его отец держал бакалейную лавку через дорогу от того места, где жил Дин». (Пару брюк, которые подходили ребенку такого возраста, в самом деле обнаружили в лодочном боксе.)

Была проведена еще одна импровизированная пресс-конференция, в ходе которой исправили ошибки в новостных сообщениях, освещавших поиск полицией вместе с Уэйном Хенли мест захоронения жертв. Сам Хенли охотно позировал для фотографий, изображая, как он указывает на место очередного захоронения. Это еще больше усилило впечатление, которое он произвел на детективов в вопросе своего полного равнодушия к тому, что он совершил. Впоследствии детективы вспоминали, что во время поездки в машине Уэйн Хенли рассказал им о том, как трудно было порой задушить очередного мальчика (судя по всему, он повторял слова Дина Корлла). Полицейским оставалось только удивляться тому, как он мог быть таким разговорчивым в то время, когда они откапывали разлагавшиеся тела жертв – его приятелей. Они не понимали, что разговорчивость Уэйна Хенли была вызвана огромным облегчением, которое он испытал, осознав, что теперь Дин Корлл больше не мог причинить никакого вреда никому, в том числе и ему, Уэйну Хенли.

Во второй половине дня полиция обнаружила еще два тела, доведя, таким образом, к концу дня общее число обнаруженных жертв до двадцати трех. Уэйн Хенли и Дэвид Брукс настаивали на том, что на пляже были захоронены еще жертвы, в том числе мальчик, которого звали Марк Скотт, однако власти решили прекратить здесь раскопки. Сегодня этот шаг кажется шокирующим, однако в то время оправданием ему послужил тот аргумент, что для продолжения обследования территории пляжа требовалась дополнительная техника, а для этого было необходимо оформление документов и привлечение новых финансовых средств. Один из представителей городских властей заявил, в частности, что этот район представляет собой птичий заповедник и, таким образом, вторжение групп людей сюда и использование здесь специальной техники является нарушением. Без конкретной информации о том, где именно находятся захоронения, перекопать весь пляж представлялось сложным делом, даже если речь и шла о поисках тел детей. Было объявлено, что поиски могут возобновиться в понедельник, но на текущий день все мероприятия были завершены.

Что касается событий в Хьюстоне, то там семья Дина Корлла и несколько его знакомых собрались, чтобы предать его тело земле в мемориальном парке Гранд Вью в Пасадене. На похороны Дина Корлла несколько раньше остальных пришел молодой человек, он стоял в стороне от других и плакал. Позже полиция установила его личность как бывшего школьного друга застреленного серийного убийцы. С учетом службы Дина Корлла в армии США во время похорон ему были оказаны воинские почести. В частности, его гроб был укрыт национальным флагом, который затем сложили и передали на хранение его отцу. Мать Дина Корлла, Мэри Уэст, заявила во всеуслышание, что Брукс и Хенли огульно обвинили ее сына в убийствах и что сам Корлл тоже стал одной из жертв.

Журналистам каким-то образом стали известны последние показания Дэвида Брукса, которое он дал детективам, и теперь сотрудники хьюстонской полиции не успевали отвечать на звонки тех, кто пытался выяснить, не было ли их пропавшего ребенка среди обнаруженных жертв. Звонки от взволнованных родителей поступали со всей страны, и полицейские, которым приходилось отвечать на них, были ошеломлены.

Помощник окружного прокурора Дон Ламбрайт понял, что ему необходима максимально полная и точная информация о том, был ли Дэвид Брукс причастен к убийству того мальчика, которого опознали. Он оказал давление на детективов, потребовав, чтобы те получили от обвиняемого откровенное и подробное признание по этому вопросу. Поздно вечером 10 августа усталый Джим Такер застал Дэвида Брукса совещающимся со своим отцом. Он дождался, пока Брукс останется один, и предложил ему вернуться к убийству Билли Лоуренса, чье тело было захоронено в районе водохранилища Сэма Рэйберна. Джим Такер показал Бруксу фотографию, которую нашли в доме 2020 на Ламар-драйв, в котором проживал Дин Корлл, и Брукс сразу же вспомнил: «Я видел этого парня раньше в доме Дина!» Таким образом, он опознал Билли Лоуренса. В тот день, по словам Дэвида Брукса, когда он пришел к Дину Корллу, он увидел у того на первом этаже обнаженного мальчика, привязанного к кровати. В течение всего вечера и всей ночи мальчик оставался жив, но к тому времени, когда Дэвид Брукс и Дин Корлл собрались на водохранилище Сэма Рейберна, ребенок был уже мертв. Брукс констатировал: «Таким образом, я, получается, находился там, когда его убили». Затем он хладнокровно признался: «Меня это не смутило. Я видел, как это делалось, много раз». Дэвид вместе с Дином Корллом перевез тело на водохранилище Сэма Рейберна, там они поспали, сходили на рыбалку, поели, а затем вырыли могилу.

Джим Такер напечатал этот отчет. По словам журналиста Джека Олсена, Дэвид Брукс, прочитав его, заявил, что сможет подписать этот документ только после того, как в него внесут одно изменение: после его фразы о том, что видел убийство много раз, он заменил выражение «Мне просто не нравилось делать это самому» – на выражение «Я просто не стал бы делать это сам. И я никогда не делал этого сам». По-видимому, на его решение повлияла обеспокоенность возможными результатами расследования Элтона Брукса, который старался всячески подсказать своего сыну, как следует действовать. Позже помощник окружного прокурора Дон Ламбрайт признался, что сожалеет о том, что позволил Дэвиду Бруксу побыть наедине со своим отцом. Без постоянного вмешательства Элтона Брукса следственная группа могла бы добиться от Дэвида Брукса гораздо большего. В конечном итоге Дэвид Брукс подписал свои показания с внесенной в них правкой. После этого он больше не стал ни в чем признаваться, поскольку у него появился адвокат.

Аналогичная ситуация сложилась и с Уэйном Хенли. Его мать наняла ему адвоката Чарльза Мелдера, который в свою очередь привлек к делу Эда Пегелоу. Чарльз Мелдер сообщил журналистам, что Уэйн Хенли был болен и находится на грани нервного срыва, поэтому он намерен в судебном порядке добиваться его освобождения из-под ареста. В округе Харрис против Уэйна Хенли не было выдвинуто никаких обвинений (хотя шериф Джон Хойт предъявил тому три обвинения в округе Сан-Огастин в связи с обнаружением тел на водохранилище Сэма Рэйберна). Чарльз Мелдер заявил, что больше не позволит полиции допрашивать своего клиента. Полицейские в течение нескольких часов вели допросы Уэйна Хенли в отсутствие его матери и не давали ему возможности поговорить с ней, после чего она наняла адвоката. По утверждению Чарльза Мелдера, признание Уэйна Хенли было получено под давлением, пока тот был болен, и он будет добиваться, чтобы его аннулировали: «Если бы допросы велись в присутствии адвокатов, он бы вообще не стал давать никаких показаний». Чарльз Мелдер отметил также, что Дэвид Брукс был замешан в убийствах гораздо больше, чем следует из его показаний, и что он, скорее всего, является лжецом, пытавшимся извлечь для себя выгоду из своей лжи.

В понедельник поиски в районе Хай-Айленда возобновились, и полиция обнаружила еще три тела недалеко от того места, где ранее были эксгумированы два других. В одной из могил, в которой находились две жертвы, похороненные по принципу «голова одной к ногам другой», нашли также кости, не принадлежащие ни одной из жертв. Это были несколько позвонков, три ребра, бедренная, локтевая и плюсневая кости. Полиция все собрала должным образом. Оператор грейдера для очистки пляжа предположил, что работа грейдера, в ходе которой на расстоянии около полукилометра просеивался песок, могла привести к извлечению этих костей из другой, пока еще неизвестной могилы. Луис Оттер, шериф округа Чемберс, распорядился продолжить обследование общей могилы, однако новых костей обнаружено не было. Можно было только гадать, где могла находиться другая могила, и шериф не располагал достаточными средствами, чтобы продолжать раскопки наугад, в расчете на случайную удачу. Кроме того, поверх той площади, на которой работал грейдер, уже стал насыпаться свежий слой песка.

В пяти километрах отсюда, на другом пляже, было обнаружено еще одно тело, но его статус как составной части массовых убийств в Хьюстоне поставили под сомнение. Жертва, опознанная несколько месяцев спустя как Джон Селларс, была полностью одета и застрелена из крупнокалиберного оружия. Не имел значения тот факт, что, как и другие жертвы, Джон Селларс также был связан. Уэйн Хенли в своих показаниях никогда не называл его имени среди имен других жертв, захороненных на пляже.

Таким образом, с учетом тела Джона Селларса число жертв, обнаруженных в районе Хай-Айленда, стало составлять шесть, и операция была приостановлена, хотя Уэйн Хенли и настаивал на ее продолжении, поскольку они все еще не нашли тела Марка Скотта. У него имелись особые причины помнить события, связанные с захоронением этого мальчика.

Полиция провела пресс-конференцию, чтобы обнародовать информацию об обнаруженных к этому времени жертвах и опровергнуть обвинения общественных кругов в ее адрес в некомпетентности. Как упоминает криминальный писатель Джон Гурвелл, капитан полиции Роберт Хортон предоставил прессе статистические данные о пропавших мальчиках из этого района. Согласно этим данным, его подразделение с 1971 года рассмотрело более десяти тысяч дел о пропаже несовершеннолетних. (Возможно, он все же имел в виду телефонные звонки, а не дела.) По его словам, в 1972 году из 5228 имевшихся у его подразделения дел были закрыты все они, за исключением 402. Многие из этих незакрытых дел, по мнению капитана, касались тех детей, которые в конечном итоге вернулись домой, однако хьюстонская полиция не была уведомлена об этом. При этом район Хьюстон-Хайтс считался не самым неблагоприятным местом в Хьюстоне, где часто пропадали дети. Капитан Роберт Хортон настойчиво пытался убедить журналистов, что полиция владела ситуацией, связанной с этой проблемой, и успешно раскрыла большинство дел о побегах детей из дома. Он обнародовал официальный полицейский протокол, который предусматривал тщательное расследование каждого подобного случая в течение как минимум тридцати дней.

Родители убитых мальчиков, однако, оспорили утверждения Роберта Хортона. По их словам, полиция ограничивалась информацией, что их мальчики сбежали из дома, и отказывалась проводить дальнейшее расследование. Одна из пропавших затем жертв даже называла имя Дэвида Брукса, а у другой жертвы, как многим было известно, возник конфликт с Бруксом. Были свидетели, которые видели Уэйна Хенли с Кобблом и Джонсом, однако полиция не приняла эти факты во внимание и не стала проводить в этой связи никакого расследования. Район Хьюстон-Хайтс по площади был всего около трех километров в ширину и пяти километров в глубину, однако за короткий промежуток времени слишком много детей из этого района «сбежали из дома», и полиция не должна была проигнорировать этого. Действиям полицейских в этом случае было достаточно сложно найти оправдания.

Офис окружного прокурора округа Харрис потребовал, чтобы все сотрудники полиции, которые допрашивали Дэвида Брукса и Уэйна Хенли, просто беседовали с ними или же стали свидетелями чьих-либо разговоров с ними начиная с 8 августа, представили соответствующий письменный отчет. В ответ на это требование детективы Малликан, Смит и Янг 23 августа (то есть через две недели после начала соответствующих драматических событий) составили совместное заявление. Память – это не видеомагнитофон, поэтому их совместное заявление, основанное на рабочих пометках, письменных показаниях под присягой, обсуждениях в полицейском управлении, сообщениях прессы, наверняка отличалось предвзятостью (тем более если принять во внимание психологическое давление как со стороны общественности, так и со стороны властей) и изобиловало явными погрешностями. Кроме того, некоторые разговоры, имевшие отношение к делу, происходили в автомобилях, когда никто ничего не записывал.

В этом совместном заявлении, в частности, упоминались следующие факты: «Хенли говорит, что Коббл был застрелен им в голову… что Джонс был задушен им и Корллом, Гарсия был застрелен Хенли, а Болч был задушен Хенли и Бруксом, но он не мог вспомнить, как они убили мальчика из Луизианы. После этого он сказал, что Брукс присутствовал при большинстве убийств и помогал хоронить всех убитых. Он сказал, что он, Брукс и Корлл медленно выдергивали волосы на лобке жертв и вставляли им в пенис стеклянные стержни, а также что они кастрировали некоторых из них… Хенли заявил также, что большинство жертв жестоко избевались [так в оригинале] Корллом и что они использовали резиновый искусственный пенис… чтобы ввести его в прямую кишку большинства жертв. Кроме того, Хенли заметил, что задушить человека не так легко, как это показывают по телевизору. Он сказал, что сделать это очень трудно и что, когда он душил кого-нибудь, требовалось много времени, чтобы тот умер, и ему приходилось обращаться к Корллу и Бруксу, чтобы они помогли ему справиться с большинством из тех жертв, которых он душил».

Детективы отметили, что Дэвид Брукс ошибся при поисках места захоронения Рубена Уотсона Хейни, вместо этого в том месте, которое он указал, были обнаружены останки Джеффри Конена. Масштабы задачи по восстановлению событий произошедших преступлений, которую поставили перед детективами, были просто огромными. В первые дни никто толком не знал, какой информации можно верить. Сами сообщники преступления казались сбитыми с толку. Дэвид Брукс знал больше, чем Уэйн Хенли, однако он не был склонен к таким откровенным признаниям, как тот.

Поскольку на данном этапе сотрудники судмедэкспертизы были заняты установлением личности новых жертв, перед детективами теперь встала задача выяснить, кого представлял собой Дин Корлл. Если он являлся таким монстром, каким описывали его Брукс и Хенли, то что могло им двигать?

Движущая сила стремления к превосходству

«Мне есть чем заняться, куда пойти и на кого посмотреть».

Как заявил Уэйн Хенли, это была любимая фраза Дина Корлла, которую он произносил всякий раз, когда у него возникало непреодолимое стремление удовлетворить свою страсть к мальчикам. При этом он возбуждался, непрерывно курил, доставал наручники, расстилал на полу своей секретной комнаты полиэтиленовую пленку и устанавливал пыточную доску. После этого он принимался разъезжать по городу. Любые попытки удержать его были совершенно бесполезны.

«Существовало два разных Дина, – утверждал Уэйн Хенли. – Основную часть времени он был почти как ребенок. Мы даже дразнили его из-за этого. Мы называли его “Динни-Уини”. А потом он превращался в другого Дина, в героя сериала “Миссия невыполнима”. Мы уже понимали, когда наступал такой момент, потому что он тогда доставал из бардачка в своей машине пачку сигарет и прикуривал одну. Он не затягивался, а просто пускал дым. Его движения становились короткими и порывистыми. Он выглядел очень серьезным. Он находился на задании. Ему требовалось выполнить свою миссию».

Дин Корлл в такие моменты отказывался от роли друга и старшего брата и превращался в хищника, движимого одной лишь похотью, слишком сильного и стремящегося к превосходству, чтобы обычный подросток мог остановить его. Уэйн Хенли и Дэвид Брукс могли сдать его полиции, но по причинам, которые будут рассмотрены позже, они этого не сделали.

Хищники имеют разные облики. Но в любом случае, будь то банкиры, учителя, проповедники, тренеры или убийцы, у них общая цель: посягать на чужую собственность и грабить ее ради собственной выгоды. Чтобы их не раскрыли, они изобретают массу уловок, идут на изощренный обман, вводят в заблуждение всеми доступными им способами. В поисках партнеров они стараются как можно подробнее выяснить, как эти кандидаты в сообщники действуют в разных обстоятельствах, что они рассказывают сами о себе и об окружающих, – а затем тщательно готовят их к тому, что выходит за пределы человеческих норм.

Большинство клинических и криминологических исследований поведения сексуальных хищников сосредоточено на том, чтобы понять, какие методы они используют для сближения со своими будущими жертвами и манипуляции ими. Однако не менее важно выяснить, какие методы применяются сексуальными хищниками, чтобы вовлечь в свою преступную деятельность в качестве сообщников тех, кто не горит желанием участвовать в этом. Эти методы иногда в чем-то совпадают, тем не менее для вовлечения в сферу своих интересов лиц, не склонных к совершению преступлений, сексуальным хищникам требуются особые усилия. Среди их методов может быть соблазнение этих лиц какими-либо вещами или деньгами, угроза насилия или лишения их того, что представляет для них ценность, или же просто продуманное развитие отношений до такого уровня, при котором незаконные требования уже не могут быть категорически отвергнуты.

Таких «помощников» называют партнерами, сообщниками, подельниками, соучастниками, подмастерьями или прислугой. Часто они связаны со своим доминирующим партнером каким-либо общим интересом или же влюблены в него. Иногда они оказываются втянутыми в сложную ситуацию, из которой им нелегко выбраться, и их доминирующий партнер помогает им в этом. Они могут стать сообщниками преступника в силу особенностей их личности (возрастная незрелость, психические заболевания) или каких-либо пикантных обстоятельств, в которых они оказались, не осознавая в полной мере всю степень предстоящей им уголовной ответственности. Если только они добровольно не стремились стать соучастниками преступления, то уровень их участия в этом преступлении не соответствует уровню участия в нем хищников, которые привлекли их к нему. Дэвид Брукс и Уэйн Хенли оказались вовлеченными в криминальный мир разными способами, и каждый из них участвовал в совершаемых преступлениях по-разному. Ни один из них не хотел никого убивать, но каждый стал играть свою собственную роль – ту, которую Дин Корлл навязал ему, и в соответствии с тем, как тот манипулировал им.

Сексуальные хищники, подбирая себе сообщников, проверяют их на различные уязвимости, прежде всего на эмоциональную, интеллектуальную и социальную. Многие сообщники являются неуверенными в себе личностями, которые легко попадают в зависимость от других людей и которыми можно манипулировать из-за испытываемого ими чувства вины или страха. Хищник для воздействия на своих сообщников может использовать свойственные им эмоциональные особенности, например, склонность к проявлению ярости, отчаяния, любопытства или страсти. Эти люди могут быть обижены на окружающих, поскольку им кажется, что никто не заботится о них и не удовлетворяет их потребностей. Они могут страдать из-за отсутствия родительской любви (обычно так бывает в неполных или неблагополучных семьях), и у них, как правило, бывает мало друзей, которые были бы способны сразу заметить критические перемены в их поведении и обеспокоиться ими. Они могут вести крайне уединенный образ жизни. С учетом всех этих факторов те, кого хищник выбирает себе в качестве сообщников и в этих целях заключает с ними своего рода условный тайный договор, испытывают совершенно новые для себя чувства: они ощущают себя особенными. Этим людям может не хватать уверенности в себе и чувства ответственности за свои собственные решения, поэтому они невольно ищут кого-то старше и сильнее себя, того, кто может повести их за собой или предложить им что-то такое, чего у них нет.

Исследователь Розалин Макэлвани представила в своих публикациях «жизненный опыт» такого человека, попавшего под влияние хищника. Его нельзя считать сообщником в буквальном смысле этого слова, однако его история наглядно иллюстрирует, как действуют хищники, подобные Дину Корллу. Объект исследования Розалин Макэлвани был ребенком, когда его вовлекли в тесное общение с «благотворителем», который выступал в качестве замены его отца, эксплуатируя плохие отношения ребенка со своим настоящим отцом. Хищник постепенно нарушал личные границы ребенка, одновременно позиционируя себя в качестве того взрослого человека, рядом с которым ребенок больше всего хотел бы находиться. Он создал у ребенка эмоциональную зависимость от себя, подготавливая вместе с тем «сообщество поддержки» ребенка для углубления своих отношений с ним. Хищник использовал подарки и деньги, создавая такой график, при котором наказание ребенка или жестокое обращение с ним чередовались с периодами его поощрения. Этот цикл обусловил принятие мальчиком жестокого обращения как части ожидаемого вознаграждения. Чем дольше продолжалась эта практика, тем с большей неохотой мальчик сообщал об этом окружающим (тем более что, как он считал, ему все равно никто не поверит). Спустя какое-то время мальчик даже стал защищать своего обидчика, которого стал воспринимать как источник получаемых им благ. Только оглядываясь назад, эта жертва смогла осознать, насколько серьезный вред ему причинил человек, которому он всецело доверял. Даже спустя длительное время этот мальчик не мог избавиться от мысли, что факт обнародования им всей правды об их отношениях является предательством.

Механизм периодического вознаграждения зависимого от тебя ребенка хорошо знаком тем, кто практикует сексуальное доминирование и подчинение. И Дин Корлл, безусловно, тоже использовал его в своих целях. В поисках партнера по своим преступлениям он искал того, кто был готов подчиниться или играть роль «сабмиссива». Как «доминант», Дин Корлл считался бы главным, а «сабмиссив» беспрекословно подчинялся бы ему. Такой тип отношений формировал бы близость, основанную на лояльности. Когда Дин Корлл совершал преступные действия (изнасилования и убийства), его «сабмиссив» приспосабливался к этому, покрывал эти преступления и помогал навести порядок. Дин Корлл смог приучить своих сообщников к этому.

Для подростков, особенно тех, для кого характерна неразвитость чувства идентичности (или самосознания), такая форма компромисса влияет на то, как они видят для себя формирование своей личности. «Доминант» предлагает им то, чего они хотят и не могут получить иным способом, поэтому они сдаются. А как только они окажутся скомпрометированы тем или иным преступлением, их уже бывает несложно убедить передать «доминанту» всю сферу ответственности за себя. Как результат, «доминант» получает над ними практически неограниченный контроль.

Психологический уровень тех, кто играет роль подмастерья в командах убийц, часто бывает достаточно низким. Однако не все сообщники хищников похожи в этом отношении друг на друга. Ниже приведенная типология сможет внести больше ясности в то, как работают такие партнерства.

Принцип равных партнеров предполагает партнерство двух (или более) человек, но такое сообщество было бы неверно называть «командой сообщников» в буквальном смысле этого слова. Эти лица действуют сообща, они оба хотят причинить вред своим жертвам, они расширяют сферу порочных наклонностей друг друга. У них пропадают стимулы, чтобы сдерживать свои порочные побуждения. Каждый из них, зеркально повторяя преступные действия своего партнера, усиливает и свое собственное, и его возбуждение. У них могут быть разные роли, но они полностью согласуют их друг с другом. Зачастую, если правоохранительные органы начинают расследование их деятельности, каждый из них старается возложить основную вину на своего партнера и заключить сделку с правосудием. В таких случаях эти лица склонны утверждать, что являлись просто faux accomplice, то есть мнимыми соучастниками преступления.

Доминирующие и сабмиссивные партнеры одинаково преданы друг другу, однако при этом один из них играет ведущую роль в силу психологических особенностей обоих партнеров.

Уступчивые (послушные, покладистые, сговорчивые) сообщники – это партнеры, которые соглашаются на определяемую им ограниченную роль в совершаемых преступлениях из-за сильной эмоциональной связи с основным преступником. Вне этих отношений они не рассматривали бы возможность участия в том или ином преступлении. Чаще всего такой «уступчивой сообщницей» является женщина, которая в случае уголовного расследования утверждает, что участвовала в преступлении из любви к своему партнеру и (или) страха потерять его. Исследователи описывают «уступчивых сообщников» как людей с низкой самооценкой, которая сложилась у них из-за того, что они длительное время были изолированы от общества и подвергались словесным оскорблениям. Их вовлекали в преступления путем туманных обещаний, заверений в тесных отношениях и (или) угроз. Как правило, они неохотно участвуют в преступлениях, но поддерживают существующие связи даже в том случае, когда у них появляется возможность оборвать их или же совершить то или иное действие, способное положить конец таким отношениям.

Вынужденные сообщники участвуют в преступлениях из-за открытой угрозы причинения им вреда или их убийства. Они не хотят быть вовлеченными в преступную деятельность, но понимают, что у них просто нет выбора.

Прислуга оказывает необходимую помощь основному преступнику до или после совершения преступления. Лица этой категории знают о готовящемся преступлении, но ничего не делают, чтобы предотвратить его или сообщить об этом властям. Их роль может заключаться в приобретении оружия, обеспечении основного преступника транспортом или ложным алиби, ликвидации улик на месте преступления или их сокрытии.

Уэйн Хенли и Дэвид Брукс подпадали под категорию «уступчивых сообщников». Их вовлекли в преступную деятельность обещанием денег и ложным впечатлением, что преступления, к которым их привлекал Дин Корлл, будут незначительными. Ни один из них не хотел никого убивать, поэтому ни один из них не мог считаться равноправным партнером основного преступника.

Сексуальный садизм

Дин Арнольд Корлл хотел все контролировать, однако он жил в мире, где у него было мало власти. Он представлял собой не уверенного в себе одиночку, который обнаружил, что быть геем в Техасе весьма проблематично. Прикосновение мужчин к мужчинам здесь считалось отклонением от нормы. Чтобы скрыть свои тайные гомосексуалистские наклонности, он научился быть симпатичным. Этот облик помог ему позже, когда в его поведении стали проявляться элементы жестокости и у него развилась тяга к убийству. После смерти Дина Корлла полицейские опросили его семью, соседей, коллег, начальников и даже его убийцу, и в результате получился портрет человека, про которого вполне можно было бы сказать: «С виду это вполне нормальный парень!» Но это была только видимость. Да, он делал что-то хорошее для других, но он также совершал по отношению к окружающим и порочные, иногда даже совершенно отвратительные поступки. Если бы его не убили, он бы продолжил свою преступную деятельность. Его сообщники ни разу не видели, чтобы он начал мучиться угрызениями совести. Он делал «свое дело». А им следовало только все уладить и «подчистить» за ним.

Дин Корлл рассказал своим сообщникам о сети секс-торговли в Далласе, с которой он был связан. В результате у Уэйна Хенли сложилось мнение о существовании своего рода «синдиката». Дин Корлл, похоже, знал, как работает это преступное сообщество, включая принцип использования мальчиков в качестве помощников, чтобы заманивать в свои сети других мальчиков. В то время существовали тайные сообщества педофилов, и скрытая жестокость Дина Корлла, судя по всему, подтверждала его принадлежность к одному из них. Сеть этих сообществ пересекалась с преступным миром геев, однако геи не обязательно являлись педофилами. Что же касается Дина Корлла, то он оказался и тем и другим. Его привлекла идея организации секс-бизнеса, которая была связана с его стремлением регулярно получать молодых сексуальных партнеров, которых он мог бы контролировать.

На основе опубликованных информационных бюллетеней и документов, обнародованных на слушаниях в Сенате в 1977 году, появилась возможность составить определенную картину о стратегии действий упомянутых преступных сетей. В зашифрованных сообщениях, которые циркулировали в таких сетях, содержались инструкции, как лица, вожделеющие мальчиков, могут удовлетворить свою похоть, не будучи пойманными. Для них дети выступали лишь средством удовлетворения своих низких потребностей. Они могли маскировать это под любовь, но это была только маскировка, чтобы оправдать преступную деятельность в отношении малолетних жертв.

Стремясь избежать ареста, они вели двойную жизнь: старались быть незаметными или же действовали как лидеры скаутов, которым родители доверяли своих детей, учителя, воспитатели, чиновники в молодежных структурах или просто как приветливые соседи. Соответствующая психологическая обработка окружающих являлась не менее важным фактором, чем психологическая обработка непосредственно жертвы, потому что люди многое прощают тем, кто им нравится. Даже те взрослые в Хьюстон-Хайтс, которым казалось странным, что Дину Корллу нравится тусоваться с мальчиками-подростками, не забили тревогу, потому что мало кто из них мог вообразить себе, чтобы парень с безупречным поведением в общественных местах являлся воплощением зла в частной жизни. В районе Хьюстон-Хайтс, где проживали представители синих воротничков с низкими доходами, царили наркотики. Раньше этот район на северо-западе Хьюстона планировался как «пригород трамваев» для городских рабочих, которые хотели жить рядом со своей работой, не находясь при этом в черте города. На протяжении многих лет он деградировал и превратился в достаточно убогое место. Теперь здесь проживали те, кому было трудно найти нормальную работу. Измученные борьбой с бедностью родители не возражали против знаков проявления внимания со стороны человека, который, казалось, заботился об их детях. Они даже не догадывались, что Дин Корлл ценил их сыновей за их невинность, наивность, стройное телосложение и мальчишеское обаяние.

Многие считают, что хищников, у которых на публике – один облик, а в отношении своей жертвы – другой (как у Дина Корлла), можно сравнить с Джекилом и Хайдом. В романе Роберта Луиса Стивенсона «Странный случай доктора Джекила и мистера Хайда» Хайд является существом, полностью потакающим своим желаниям: «Мгновенно во мне проснулся и забушевал адский дух». Он выступает в качестве скрытой от всех составной части личности респектабельного врача Генри Джекила, который в своем окружении считается вполне нормальным человеком, членом социума. Однако Джекил может стремительно превратиться в персону, игнорирующую законы и потакающую своим звериным инстинктам: «В порыве ликования я терзал неподатливое тело, испытывая наслаждение от каждого удара».

Этот персонаж был основан на реальном человеке середины восемнадцатого века, Уильяме Броуди из Эдинбурга, Шотландия, который днем усердно работал и имел высокую репутацию как глава гильдии краснодеревщиков, а по ночам занимался грабежами. В качестве руководителя своей гильдии он заседал в городском совете, как любящий отец проявлял заботу о своих пятерых детях. Он унаследовал состояние, но проиграл его в азартные игры и решил заняться воровством. В контексте деятельности Дина Корлла представляет интерес тот факт, что у Броуди было три сообщника. Когда их поймали, они обвинили его во всех преступлениях, и Броуди был осужден и повешен. Двойственность личности Броуди подтверждает возможность того, что в психологическом отношении самый обычный с вида человек способен успешно скрывать свои чудовищные поступки.

Мы вполне можем представить себе сексуально-садистских хищников, таких как Дин Корлл, в образе Джекила/Хайда. Их неприметный облик и обычное поведение, не привлекающие внимания окружающих, служат для них надежным укрытием. Даже когда они пытаются как можно дольше следовать своей нравственно лучшей стороны, как это пытался делать Джекил, им не хватает сил на это. Каждый раз, когда они потакают своим желаниям, они, как об этом сказано в «Странном случае доктора Джекила и мистера Хайда», испытывают «более необузданную, более яростную склонность к злу». Как отмечает Джекил, «я не раз замечал, что в моем втором персонаже мои способности казались обостренными до предела, а дух – более напряженно-эластичным…» В конечном итоге он принимает свое экстравагантное пренебрежение к другим людям.

Для окружающих хищники, нацелившиеся на детей, ведут себя как вполне обычные люди. Они стремятся свести к минимуму подозрения, подменяя для детей их родителей, бабушек и дедушек или старших братьев и сестер. Их присутствие в жизни ребенка внешне кажется благотворным и приносит облегчение родителям, особенно родителям-одиночкам, которые остро нуждаются в поддержке. В результате хищники завоевывают доверие, следствием которого является молчаливое разрешение побыть наедине с ребенком, которого они выбрали в качестве жертвы. Все дело в том, что большинству родителей или лиц, опекающих детей, внушен традиционный образ хищников в виде подонков, которые шныряют возле игровых площадок. Хищники используют эти трафареты, чтобы представить себя по-другому. Они не крадутся вдоль домов и не ведут себя так, будто им есть что скрывать. Они выглядят уверенными в себе, добропорядочными, откровенными людьми. Они совершают поступки, которые родители считают хорошими, и, таким образом, сводят на нет любые подозрения тех, кто может подумать о них что-то плохое. «Это – хороший человек, ведь он – волонтер бойскаутов… Он навещает больных детей… Он – священник, работающий с молодежью». Большинству людей трудно поверить, что среди них действуют такие ловкие обманщики, способные дать фору Джекилу и Хайду.

И все же как некоторые личности становятся теми, кто причиняет вред детям, чтобы удовлетворить свою собственную похоть? Хотя какой-либо универсальной формулы не существует, мы попробуем прояснить, как может развиться эта склонность.

Сексуальный садизм – это дисфункция развития нервной системы, связанная с желанием доминировать над другими и причинять им боль. Хотя мнения о происхождении сексуального садизма расходятся, эта склонность к насилию, судя по всему, формируется из определенных ассоциаций, связанных с удовольствием и болью на ранних психосексуальных стадиях юности. Согласно имеющейся статистике, у более трети сексуальных садистов (по их собственному признанию) извращенные желания появились задолго до подросткового возраста. Личности этого типа наслаждаются чувством силы и авторитета, которое возникает от контроля над покорным человеком. Некоторые изыскивают способ наслаждаться этим легально, находя партнеров по обоюдному согласию. Другие не хотят действовать таким методом, а предпочитают причинять боль тем, кто не желает общаться с ними. Последние являются садистами-преступниками. Поскольку они совершают действия, за которые их могут посадить в тюрьму, они могут впоследствии прибегнуть к убийству, чтобы устранить свидетелей их преступления.

Психическое состояние любого человека может быть либо эгосинтоническим (когда личность живет в гармонии со своими качествами и поступками), либо эгодистоническим (когда личность испытывает дисгармонию). Большинство сексуальных садистов совершают преступления, находясь в эгосинтоническом психическом состоянии, то есть им комфортно от того, что они делают. И чем больше они потакают своей похоти, тем активнее они оправдывают сами себя. Это называется оргазмической стабилизацией. Концепцию оргазмической стабилизации предложила в 1965 году группа психологов, изучавших взаимосвязь между мастурбацией и девиантной сексуальностью. Исследователи обнаружили, что какие-либо образы, предметы или переживания, сопутствующие оргазму, влияют на механизм возбуждения. Чем чаще эти предметы или образы присутствовали во время оргазма, тем сильнее у человека становилась потребность использовать их для того, чтобы испытать удовлетворение. Отсутствие социальных связей может сделать таких людей более зависимыми от своих одиноких фантазий.

Исследователи Лиза Шаффер и Джули Пенн утверждают, что большинство сексуальных садистов начинали как мазохисты, которые наслаждаются болью или унижением. В последующем тот, кто попробовал себя в роли доминирующего партнера, предпочитает именно этот статус. Садисты могут получать наслаждение от различных действий в отношении своей жертвы. Они могут избивать ее кнутом, связывать, укалывать иглами, применять к ней электрический ток, имитировать повешение, насиловать, наносить порезы, пинать ее, избивать или душить. Они могут также опаивать свою жертву психоактивными веществами, вызывающими измененное состояние сознания, или же держать ее в заключении. Иногда садисты применяют психологические пытки, например, демонстрируют жертве видеозаписи того, как они поступали с другими несчастными.

Криминолог Ли Меллор охарактеризовал сексуальный садизм «эротизированным процессом коммуникации», который, по его мнению, включает в себя следующие поведенческие циклы: негативное воздействие на жертву, наблюдение за ее реакцией и выставление самому себе высокой самооценки после достижения успеха. Он классифицирует сексуальных садистов по трем основным категориям:

• наносящие физические увечья своим жертвам (так называемые «деструктивные» личности) или воздерживающиеся от этого,

• предпочитающие общаться со своей жертвой в течение короткого или длительного периода времени,

• применяющие в отношении своих жертв простые или изощренные методы.

По критериям Ли Меллора, Дина Корлла следовало бы отнести к числу «деструктивных» садистов, устраивающих длительные по времени акции насилия с применением изощренных методов. Это означает, что он калечил или избивал своих жертв, пока они были еще живы, держал их какое-то время в заточении и практиковал различные методы причинения им боли. Постоянная потребность к доминированию над жертвами выступала залогом того, что Дин Корлл будет снова и снова множить свои преступления. Каждый этап его акций насилия над жертвами в подавляющем большинстве случаев был сексуализирован в результате стремления Дина Корлла подчинить эти акции своим фантазиям, основную роль в которых играл оргазм. Садисты его типа чаще всего получают больше удовольствия от продления своего возбуждения с помощью мучений жертвы, чем от логического завершения сексуального акта. С учетом психопатического расстройства личности таких хищников свойственное им отсутствие угрызений совести позволяет им изобретать новые идеи, как заставить свою жертву испытать боль. По словам бывшего сотрудника ФБР Роберта Хейзелвуда, сексуальные садисты – это «большие белые акулы преступного мира с девиантным поведением и маниакальными наклонностями, которые привыкли создавать чрезвычайно сложные фантастические образы и отличаются непревзойденной хитростью, паранойей, ненасытным сексуальным голодом и страстью к причинению боли своим жертвам».

Судебный психиатр Парк Дитц, обследовав вместе со своими коллегами тридцать сексуально озабоченных мужчин-садистов, обнаружил, что при совершении преступлений они действовали отнюдь не импульсивно. Они детально планировали и тщательно скрывали свои преступные действия, сохраняя при этом, как правило, отдельные компрометирующие улики (письма, фотографии и видеозаписи) в качестве своеобразных сувениров, которые помогали им в последующем вновь и вновь восстанавливать в памяти содеянное, испытывая от этого извращенное удовольствие.

Хотя Дин Корлл обычно выбрасывал многие вещи, принадлежавшие жертвам, на свалку поблизости, иногда он сохранял ключи от дома той или иной жертвы, предметы их одежды, фотографии, удостоверения личности. Зачастую он уговаривал Уэйна Хенли надеть пояс жертвы или ее ботинки. «Это было просто отвратительно, – вспоминал Хенли. – Необходимость делать это смущала меня. Я казался себе каким-то ходячим памятником прошлого». В конечном итоге Хенли смог придумать какой-то предлог, чтобы отказаться от этого. Для Дина Корлла ношение его сообщником элементов одежды, принадлежавших убитым мальчикам, позволяло ему вновь возвращаться к своим преступлениям. Когда он видел одежду убитого на своем сообщнике, у него возникало ощущение безраздельной власти сразу над двумя мальчиками.

Бывший тюремный психолог Эл Карлайл, который подготовил характеристику серийного убийцы Теда Банди, заявил, что сексуальные садисты постоянно создают новые фантазийные образы. Сочетание гнева и похоти придает их фантазийной деятельности цель и направленность дальнейшего развития. Мысленно они так часто репетируют сценарии насилия, которые возбуждают их, что им легко реализовать это на практике, как только появляется такая возможность. Эл Карлайл высказал следующее мнение: «Поскольку у личностей этого типа могут оставаться неприятные воспоминания о жестоком обращении с ними в детстве, о чувстве разочарования, безысходности, унижении, травле или бесправии, они прибегают к фантазиям, чтобы убежать от реальной действительности, почувствовать себя сильными». Если они видят кого-то на улице, кто привлекает их внимание, они могут включить этот образ в свою очередную фантазию. В таких случаях они стремятся сделать то, что они себе представляли в своем воображении.

По утверждению Эла Карлайла, процесс фантазирования снимает стресс, компенсирует депрессию и пустоту. «Это приводит к раздвоению личности, одна из которых реализуется в действительности, ‹…› а другая, скрытая от окружающих, оказывается способной проявлять власть и контролировать других людей, то есть воплощает в себе тайные помыслы этого человека». Если хищником движет гнев, то его скрытая от окружающих, тайная часть личности «принуждает его причинять другим людям боль и страдания». Убийца постоянно стремится испытать чувство наслаждения, картины которого рисует ему эта темная сторона его сущности. Он находится под ее властью и может пытаться иногда сопротивляться ей, но в конечном счете оказывается не в состоянии отказаться от получаемого удовольствия. Один из участников психологического исследования сказал Элу Карлайлу: «Прекратить эти опыты психологически невозможно».

Как правило, фантазии, рождающиеся в голове хищника, появляются в его воображении задолго до первого акта насилия. Серийный убийца и сексуальный садист Эдмунд Кемпер, убивший и расчленивший шесть молодых женщин, подтвердил это правило, описывая свои преступления: «Это было то, что рисовалось в моих фантазиях, что разыгрывалось и переживалось мной сотни раз до того, как оно произошло на самом деле».

Часто психические нарушения личности будущего хищника возникают в результате сложных отношений с матерью, которая может ввести своего ребенка в заблуждение относительно того, любит она его или отвергает. Она может проявлять чрезмерную опеку, и ее сын превращается в инфантильную личность. Чтобы угодить матери, мальчик стремится создать образ «хорошего сыночка», скрывая при этом свое разочарование и огорчение от необходимости вести себя соответствующим образом. Позже он может попытаться избавиться от деспотического влияния матери, сам доминируя над другими. Если такие действия перерастают в убийство, то это только укрепляет уверенность хищника в своей правоте. Перед очередным убийством Дин Корлл приходил в возбуждение, нервно метался в разные стороны и принимался разъезжать по городу. Акт насилия был для него способом успокоиться.

Джефф Найтберд, писавший в 1973 году для журнала Crawdaddy, специализировавшегося на рок-музыке, предположил, что начало преступлениям Дина Корлла положили его извращенные связи с мальчиками-подростками, которые продавали себя, чтобы получить деньги на наркотики (это подтвердил в своих показаниях Дэвид Брукс). Джефф Найтберд допустил, что один из партнеров Дина Корлла в последующем решил прервать отношения с ним, и в ответ Корлл задушил его. Совершив это преступление, Корлл обнаружил, что ему понравился этот опыт. Нельзя также исключать, что его жажда крови возникла случайно во время секса по обоюдному согласию. В любом случае, как только Дин Корлл перешел границу дозволенного и совершил первое убийство, он почувствовал вкус к этому и повторил убийство, на этот раз уже заранее спланировав его. «Какое воодушевление, какой приток жизненных сил, какой триумф для человека, который всю свою жизнь тайно лелеял фантазии о мальчиках, однако был скован страхом оказаться отвергнутым!.. Удушение – это высшая степень безумия… Удушение – это действие плоть к плоти, лицом к лицу. Здесь сосредоточены страсть и эмоции». И все же Дин Корлл не мог позволить, чтобы любовь к мальчикам привела к потере им своего статуса в обществе, поэтому им было принято логичное (для него) и рациональное решение избавиться от них. Их убийство, таким образом, носило упреждающий характер. Ему требовалось заблаговременно уничтожить тех, кто мог обвинить его в его преступлениях. Ему было необходимо избавиться от свидетелей (это подтвердил в своих показаниях Уэйн Хенли).

Ключевым навыком, который развивают хищники, преуспевшие в своей преступной деятельности, является когнитивная гибкость. Это означает, что они могут быстро переходить от одного ментального состояния к другому для достижения своих целей. Умудренные в преступлениях хищники способны стремительно меняться в зависимости от складывающейся ситуации. Короче говоря, у них имеются превосходные стратегии принятия решений. Исследователи-психологи Даниэлла Лаурейро-Мартинес и Стефано Брусони утверждают, что подобная «смена установок» подтверждает наличие «подвижного» интеллекта, который позволяет тому или иному человеку действовать по избранному плану, не воспринимая его в качестве безальтернативной данности и находясь в готовности в любой момент перейти к другому плану. Такой тип интеллекта характерен для успешных предпринимателей. Как и для успешных в своих преступлениях хищников.

Кэндимен

Информации о Дине Корлле не так много, поскольку совершенные им преступления были раскрыты только после его смерти. Он никогда не представлял кому-либо своей версии событий, а те, кто его знал, рассказывали о нем весьма неохотно, и их истории были поверхностными. Детективы побеседовали с теми, кто был знаком с Дином Корллом, и запротоколировали их показания. Журналист Джек Олсен включил в свою книгу о Корлле интервью, которые удалось получить от этих людей другим репортерам, а окружной прокурор округа Харрис Кэрол С. Вэнс обобщил расследование, проведенное его ведомством, в своих мемуарах (хотя они и грешили фактологическими ошибками). Хотя биография Дина Корлла, которую можно составить на основании этих материалов, получается неполной, тем не менее собранной информации вполне достаточно, чтобы понять, как у этого неуверенного в себе человека развилась потребность в жестком контроле других людей.

Кэрол С. Вэнс признался в своих мемуарах, что никогда не мог понять мотивов Дина Корлла как убийцы. В 1973 году о серийных убийствах было известно достаточно мало. В 1971 году вербовщик рабочих-мигрантов Хуан Корона ограбил и убил в Калифорнии двадцать пять мигрантов, изнасиловав их перед этим, после чего захоронил их тела в братских могилах в садах, тянущихся вдоль реки Физер. За десять лет до этого Альберт Де Сальво признался в удушении тринадцати женщин в Бостоне, а так и не пойманный полицией маньяк, которого прозвали Зодиаком, в 1968 и 1969 годах регулярно совершал нападения на семейные пары к северу от Сан-Франциско, убив или ранив по меньшей мере семь человек. В свою очередь, Чарльз Мэнсон совершил в Лос-Анджелесе массовые убийства, которые вошли в историю под названием «убийства Тейт – Ла Бьянка»^[2] и которым нашлась масса последователей. Эдмунд Кемпер и Герберт Маллин совершили серию убийств в Санта-Круз (штат Калифорния), в период с 1972 по 1973 год, в результате чего погиб двадцать один человек. Только после этого ФБР организовала для своих сотрудников курс обучения о психологии лиц, склонных к убийствам.

Хотя 1970-е годы ознаменовали начало так называемого золотого века серийных убийств, пик которого пришелся на 1990-е годы, в то время ни у кого не было четкого понимания характера этих преступлений. Оглядываясь назад, можно сказать, что в 1970-е годы появилось поразительное количество хищников из числа гомосексуалистов (или же сведения о них получили распространение в средствах массовой информации), жертвами преступлений которых пало множество детей (Дин Корлл, Патрик Кирни, Рэнди Крафт, Хуан Корона, Джон Уэйн Гейси, Билл Бонин). И все же в начале этого десятилетия (в 1973 году) преступная деятельность Дина Корлла казалась ошеломляющим отклонением от нормы.

Дину Корллу было тридцать три года, когда 8 августа 1973 года его смертельно ранили. На тот момент число его жертв официально составляло двадцать семь человек, при этом допускалось, что это был неполный список (позже к его преступлениям добавили еще одно убийство; полиция подозревала, что жертв было больше). Вскоре после обнаружения массовых захоронений, когда возникли все условия для успешного поиска остальных тел, он был прекращен в связи с разраставшимся среди общественности скандалом, поэтому так и осталось неизвестным, сколько мальчиков Дин Корлл убил до того, как у него появились сообщники. (Один из полицейских был шокирован, когда раскопки в лодочном боксе были внезапно прекращены, хотя расследование еще не было завершено; кроме того, как известно, по крайней мере одна жертва, захороненная в районе Хай-Айленда, так и не была обнаружена.)

Наиболее подробную информацию о преступлениях Дина Корлла предоставил Уэйн Хенли, однако к тому времени, как он познакомился с Корллом, тот уже успел убить по меньшей мере десяток человек. Кроме того, Дин Корлл совершил несколько убийств без участия Дэвида Брукса и Уэйна Хенли. Ни один из них не смог назвать точное число жертв, однако Уэйн Хенли считал, что их было больше, чем обнаружила полиция. Как вспоминал Дэвид Брукс, Корлл в свое время рассказал ему о некоей «Калифорнийской жертве». Он также упоминал про девятилетнего сына бакалейщика, которого не оказалось среди идентифицированных жертв, а также мальчика-мексиканца. Кроме того, в одной из могил обнаружили лишние кости, которые должны принадлежать жертве, до сих пор не опознанной. Личность мальчика, «голосовавшего» на дороге в феврале 1972 года, которого подвозил Дин Корлл, а затем убил, тоже остается неустановленной.

Так кем же был Дин Корлл?

Он родился в Уэйндейле (пригород Форт-Уэйна), штат Индиана, в канун Рождества 1939 года, и был первым из двух сыновей строгого, агрессивного по характеру отца Арнольда Эдвина Корлла и заботливой (иногда даже излишне) матери Мэри Корлл (в девичестве – Робисон). Окружной прокурор округа Харрис Кэрол Вэнс пишет в своих мемуарах: «Отец Корлла жестоко избивал своего сына за малейшие нарушения». Мэри пыталась оправдать суровость Арнольда в отношении детей тем, что, по ее выражению, «он просто не ладил с малышами». Юному Дину приходилось терпеть побои за совершенно незначительные проступки.

Вскоре Мэри родила второго сына, Стэнли, однако в 1946 году развелась с Арнольдом (следует отметить, что в то время развод был сопряжен с большим позором). Арнольд был призван в Военно-воздушные силы США и направлен на обучение в Мемфис, штат Теннесси. Мэри последовала за ним, потому что хотела, чтобы ее сыновья поддерживали с ним контакт. Она отдала их в государственную программу присмотра за детьми в дневное время, которая вскоре была закрыта. После этого Мэри нашла пожилого фермера с женой, которые были готовы присмотреть за мальчиками, пока она работала, и перевезла на их ферму свой трейлер, который приобрела после продажи дома в Уэйндейле.

В конце концов она снова вышла замуж за Арнольда, и в 1950 году они переехали в Хьюстон, где у Арнольда были родственники. Вскоре они, однако, вновь рассорились и окончательно разошлись, после чего Арнольд женился на другой женщине, а Мэри стала искать для себя нового спутника жизни.

Дебра Нихоф, нейропсихолог, изучавшая многочисленные исследования, касавшиеся насилия, указывает, что в формировании личности хищника существенную роль играют как биологические факторы, так и факторы его окружения. В этом вопросе не существует какой-то единой формулы, на каждого конкретного человека внешние факторы оказывают воздействие уникальным для него образом. Два мальчика, выросшие в одной и той же семье, могут реагировать на внешние факторы по-разному. Определенный тип «активатора», или «триггера» (например, жестокий по характеру отец), вовсе не обязательно приведет к тому, что ребенок станет жестоким. Один ребенок может оказаться весьма чувствительным к этому фактору, а другой – нет. У каждого человека имеется свой набор генов и, следовательно, свои уникальные предрасположенности. Все это подвергается воздействию «нейрохимического процесса», который определяет, чувствует ли ребенок, что он находится в безопасности, в противном случае у детей могут развиться фантазии о доминировании, которые однажды они захотят воплотить в жизнь.

В прошлом многих сексуальных садистов можно найти немотивированное насилие в детстве, отсутствие надежных примеров для подражания, нестабильность в семье и отсутствие отца. Склонность к доминированию часто возникает также из потребности в надежности жизненных устоев и уверенности в завтрашнем дне. Такая потребность может быть подкреплена горьким опытом общения с агрессивным родителем. Таким образом, Арнольд Корлл заставил сына оплачивать свои счета.

Усугубляло ситуацию и то, что Мэри относилась к числу самовлюбленных родителей, не способных видеть дальше своих собственных забот. Какой бы вред ни нанесло детям воспитание Арнольда и какой бы негатив ни выплескивался на Дина, Мэри всякий раз старалась преуменьшить это – или же верила, что ее сын сможет справиться с этим. Ее практика пренебрегать рисками психологического воздействия на детей той ситуации, которая сложилась в семье (по крайней мере, как это следует из официальных отчетов), предполагает, что она не признавала, что ее старший сын (тот, которого она считала главным мужчиной в семье) нуждался в повышенном внимании с ее стороны. Так или иначе, Дин вырос не уверенной в себе личностью и, судя по всему, в силу этого чувствовал себя особенно уязвимым. Хотя Мэри и проявляла чрезмерную заботливость о своих детях, она взвалила на Дина бремя необходимости опровергнуть ее идею о том, каким должен стать ее сын. Она слабо представляла себе, кем он был на самом деле, и он знал это.

Дин избегал общения с окружающими и предпочитал проводить время в одиночестве. Он стал крайне чувствительным к критике или отказу и затаил обиду на тех, кто, по его мнению, унижал его. С учетом развития его сексуального садизма можно предположить, что он наслаждался своей тайной фантазийной жизнью, в которой контролировал и наказывал людей за любой незначительный проступок (в соответствии с практикой его отца). Такая агрессия становилась эротизированной по мере того, как он вступал в период полового созревания. Ему было приятно причинять боль другим людям. Приступы ревматической лихорадки, которые сопровождались появлением шумов в сердце, не избавили его от его похоти, и он вскоре превратился в психопатическую личность.

Когда пришло время полового воспитания Дина, Мэри перевезла его на ферму своих родителей в Йодер, штат Индиана. Возможно, она надеялась, что там он научится всему, что ему нужно было знать, наблюдая за поведением животных. Она решила, что, поскольку мальчик никогда не спрашивал о сексе, ему просто не было это интересно. Всякий раз, когда кто-то высказывал вслух предположение, что он может быть геем, Мэри отрицала это. Как религиозная женщина, она не могла согласиться с такими отклонениями в поведении своего сына. Более того, астролог заверил ее, что Дин не может быть геем. Таким образом, такая ситуация дала Дину ранний опыт отвержения. Он оставался рядом со своей матерью, пока она обеспечивала его работой и жильем, но в последующем это изменится.

Для Дина всегда представлял интерес вопрос о том, как оставаться молодым. В этом отношении Мэри являлась для него примером для подражания. Она была одержима идеей быть привлекательной для мужчин и очень боялась остаться одна. Дин, казалось, впитал ее неуверенность в себе. Его одиночество только усугубляло то, что было весьма непросто жить геем в мире, настроенном против людей такого типа. За свои заигрывания с молодыми юношами на работе он выслушивал резкую критику.

Мэри отчаянно пыталась познакомиться с другим мужчиной. Казалось, ее больше заботило, чтобы у нее появился партнер как таковой, чем то, чтобы он был хорошим человеком. В конечном итоге ее вторым мужем стал коммивояжер Джейк Дж. Уэст. Они поженились в 1955 году, и Уэст перевез ее вместе с детьми в Вайдор в восточной части Техаса. Вскоре у Дина появилась сестра Джойс.

В средней школе Вайдора Дин учился весьма посредственно и не смог окончить ее вместе с остальными учениками своего класса, поскольку в старших классах запустил английский язык. Его основным и, возможно, единственным увлечением в школьные годы являлась игра на тромбоне в духовом оркестре. Он окончил школу в 1958 году.

Уэст убедил Мэри заняться кондитерским бизнесом, и Дин стал ее помощником. Ему приходилось уделять работе много времени. Он, в частности, ходил собирать орехи пекан для кондитерских изделий. Их усилия увенчались успехом, и вскоре они вернулись в Хьюстон, чтобы продолжить там свой бизнес по производству конфет «Пекан-Принц». Дин время от времени конфликтовал со своим отчимом, которого он недолюбливал. Всякий раз, когда его раздражение выплескивалось наружу, он закрывался в своей комнате. Никто не знает, какую форму принимали его эмоции, однако нельзя исключать, что именно там созрели его фантазии о доминировании над окружающими. К этому времени он был уже подростком и, по всей вероятности, серьезно досадовал на своего отчима, который открыто командовал им.

Когда Дину исполнилось девятнадцать лет, семья переехала в район Хьюстон-Хайтс в Хьюстоне. Журналист Джефф Найтберд, который описывает Хьюстон как «маленький Лос-Анджелес с большими претензиями», рассказывает о нем как о районе «подростковой преступной культуры низшей лиги, в котором процветает торговля наркотиками, панк-вандализм и мелкое воровство, а дети часто сбегают из дома». Здесь не составляло труда раздобыть наркотики. Тем не менее жителям этого района была присуща набожность. Некоторые родители проверяли карманы приходящих к ним в гости детей, чтобы убедиться, что никто не принес в их дом наркотики, однако к пьянству несовершеннолетних относились терпимо. Зачастую родители сами были слишком пьяны, чтобы замечать это. Детям было нечем заняться вне школы, кроме прогулок, игры в бильярд и рыбной ловли, однако получать кайф им было гораздо привлекательнее.

После смерти своего отца Мэри отправила Дина обратно на ферму своей семьи в штате Индиана, чтобы он там позаботился о своей овдовевшей бабушке. Дин прожил на ферме два года и встретил девушку, которая влюбилась в него и объявила о своем намерении выйти за него замуж. К ее огорчению, после этого он перестал с ней встречаться, а в 1962 году вернулся в Хьюстон.

После ссоры с Дж. Дж. Уэстом Мэри ушла из компании, занимавшейся производством конфет «Пекан-Принц», и основала свою собственную небольшую компанию «Корлл Кэнди Кампэни». Конкурируя друг с другом, обе эти компании тем не менее процветали. Однако это не пошло на пользу браку Мэри. Когда она назначила своего сына вице-президентом «Корлл Кэнди Кампэни», Уэст был сильно раздражен, и в 1963 году он развелся с Мэри.

Как стало казаться Мэри, ее сыну не хватало способности ставить перед собой долгосрочные цели. Дин отличался капризностью и импульсивностью. «Если он чего-то хотел, он желал получить это прямо сейчас, немедленно». Другими словами, Дин Корлл оставался незрелой личностью, и Мэри продолжала защищать его, как если бы он все еще был мальчиком. В ее глазах он не мог сделать ничего плохого, что, возможно, усиливало у него чувство собственного достоинства.

В августе 1964 года Дина Корлла призвали в армию, однако прослужил он всего десять месяцев. Различные источники по-разному объясняют, как ему удалось добиться досрочного увольнения с военной службы. Одна из версий гласит, что он (или его мать) убедили соответствующие инстанции в том, что его семья нуждается в его поддержке, и в результате он был уволен «в связи с тяжелыми условиями службы». Однако могла быть и другая причина данного шага. Как пишет Джефф Найтберд, во время своего пребывания на армейской службе у Дина Корлла было несколько сексуальных контактов, и он в конечном итоге смирился со своей гомосексуальной ориентацией. (Неясно, где Джефф Найтберд обнаружил эту информацию, однако журналисты Харберс и Джексон заявляют в своей книге, что некий «давний друг Дина» подтвердил это предположение.) Окружной прокурор округа Харрис Кэрол Вэнс придерживается этой же версии. В то время гомосексуализм в армии считался недопустимым, и если только соответствующие факты обнаруживались, виновного незамедлительно увольняли. В любом случае Дин Корлл вернулся в Хьюстон, чтобы продолжить производство конфет. Он хранил в тайне, занимался ли он в те годы активным поиском сексуальных партнеров. В Хьюстоне в то время действовали структуры, негласно предлагавшие гомосексуальные услуги (впрочем, как и в целом в Техасе), и Дин Корлл посещал соответствующие бары и бани, однако, по воспоминаниям одного из его знакомых, ему не нравилось бывать там.

Когда кондитерская компания Мэри Уэст переехала на улицу 22-я Западная напротив начальной школы Хэлмс, Дин Корлл смог здесь в полной мере развернуть свою деятельность по организации знакомств с детьми, бесплатно предлагая им конфеты и плитки полусладкого шоколада Baker’s. Когда слухи о щедрости Дина получили широкое распространение среди школьников, он приобрел массу новых приятелей. Для школьников и некоторых их родителей Дин Корлл стал Кэндименом. Он купил бильярдный стол, установив его на заднем дворе своей кондитерской фабрики, и небольшую «Хонду», чтобы иметь возможность приглашать подростков потусоваться или покататься. Он водил их на пляж или в кино. Иногда он откровенно заигрывал с ними (например, щипал их), чтобы посмотреть, кто из них будет готов уступить ему. Новые приятели Дина Корлла получали разные бонусы (наркотики, алкоголь, деньги) за то, что занимались с ним оральным сексом. Несмотря на то что Дин Корлл стал уже взрослым, он по-прежнему предпочитал общаться с подростками. Некоторым взрослым это казалось странным, однако никто не пытался прояснить эту ситуацию и вмешаться, за исключением офицера полиции Уилларда Кармона Бранча, который пришел в ярость, узнав о сексуальных домогательствах Корлла к своему сыну. В 1972 году Бранч, зарядив пистолет, отправился на поиски Дина Корлла, но не смог по горячим следам найти его, а затем отказался от идеи разобраться с хищником.

Мальчики из района Хьюстон-Хайтс стали завсегдатаями мест, где проживал Дин Корлл. Он рассматривал их как потенциальных кандидатов для более интимных встреч. Кроме того, он разъезжал по округе, высматривая детей, которых можно было бы пригласить к себе. Большинство людей из окружения Дина Корлла понятия не имели, что скрывается за его добродушной внешностью и приветливым видом. Он ничем не отличался от других. Для детей Корлл был крутым парнем старше их, который угощал сладостями и потакал их слабостям и в доме которого они могли делать все, что им только заблагорассудится. Он был немногословен, и им это тоже нравилось. Он делал вид, будто бы у него есть девушка, Бетти. Для него это являлось прикрытием, чтобы скрыть свою ориентацию и казаться совершенно обычным человеком. К нему часто наведывались выпить, поиграть в бильярд или покер и просто потусоваться Джонни Деломе, Марк Скотт, Билли Ридингер и братья Болч. Всякий раз, когда появлялись слухи о том, что Дин Корлл устраивает вечеринку, к нему домой стекались дети (как девочки, так и мальчики). Он фотографировал мальчиков, плавающих или резвящихся на пляже. Кроме того, он собрал коллекцию школьных фотографий тех мальчиков, которые ему нравились. Иногда он предлагал тому или иному знакомому из числа детей более интимные встречи. Иногда это срабатывало, иногда – нет.

Что касается Мэри Уэст, то она, воспользовавшись службой знакомств, нашла себе другого мужа, морского пехотинца Луиса Василевски, который оказался жестоким и психически неуравновешенным человеком, склонным к изменам, поэтому вскоре она расторгла этот брак. Перед тем как окончательно расстаться с ней, Луис Василевски сказал ей, что ее сын – гомосексуалист, однако она настаивала на том, что Дин отказывается жениться по той причине, что имеет перед глазами печальный опыт ее семейных отношений. Мэри знала, что один из сотрудников ее кондитерского предприятия из числа юношей пожаловался на сексуальные домогательства ее сына, но решила проблему тем, что просто уволила его.

Впоследствии Мэри возобновила свои отношения с Арнольдом Корллом и вновь вышла за него замуж. Он остался по характеру таким же властным и жестоким, и Мэри даже заподозрила, что он убил свою первую жену (которая, согласно официальной версии, покончила жизнь самоубийством), поскольку он и ей завуалированно угрожал убийством. Дин Корлл в ответ тоже пригрозил убить своего отца. Как утверждает журналист Джек Олсен, Мэри уговаривала сына реализовать эти планы, а сама намеревалась сбежать от мужа. Несмотря на то что Мэри относилась к числу стойких приверженцев христианства, она обратилась за советом к гадалкам по узору на ладони и к экстрасенсам. Одна из них порекомендовала ей изменить свою жизнь, и в июне 1968 года Мэри вновь подала на развод.

В том же году кондитерское предприятие «Корлл Кэнди Кампэни» обанкротилось, и Мэри, прислушавшись к очередному предсказанию экстрасенса, забрала свою дочь Джойс и переехала в Маниту-Спрингс, штат Колорадо, чтобы возобновить там кондитерское производство. Она ожидала, что ее сыновья присоединятся к ней, и Стэнли действительно вскоре приехал к ней, однако Дин решил остаться в Хьюстоне. Это был оживленный быстрорастущий город, который промоутеры называли «будущим Соединенных Штатов» и где не составляло большого труда найти себе работу. Дин Корлл нанялся электриком в компанию «Хьюстон-Лайтнинг-энд-Пауэр» на Хайрам Кларк-роуд, где ему было поручено проверять релейные шкафы. Он нравился коллегам по работе. Один из них охарактеризовал Дина как нормального, здравомыслящего парня, тихого, но надежного. Как-то во время разговора о войне Дин Корлл сделал замечание, которое в то время его собеседникам показалось несколько странным. По словам одного из его коллег, Корлл, в частности, сказал: «Стоит только убить первого, и с остальными все дается гораздо легче». Тогда все решили, что он вел речь о своем военном опыте.

Чтобы сделать свои вечеринки более привлекательными для детей, Дин Корлл стащил на работе банки с акриловым лаком, запах которого вызывал ощущение воодушевления, если им надышаться. Он знал, что детям нравятся такие эксперименты. Кроме того, он подрабатывал на стороне, разбирая украденные автомобили на запчасти для последующей продажи. В те годы он не удосуживался навестить свою мать или брата и сестру в Колорадо. Его отец Арнольд жил по соседству, в Пасадене, и между ними установились деловые отношения.

Теперь, когда Дину Корллу было почти тридцать лет, он мог свободно пользоваться своим собственным жильем для знакомств с подростками. Какое-то время у него проживал сосед из числа приятелей по средней школе, который затем женился (и стал полицейским). После этого у Дина Корлла появился еще один сосед, молодой парень.

Поиск сообщников

Дин Корлл искал послушного исполнителя на роль подмастерья в своей криминальной деятельности, согласного выполнять обязанности добровольного помощника. Этому человеку следовало соглашаться с преступными намерениями Дина Корлла и держать рот на замке, им должно было быть легко манипулировать. В идеале такой кандидат должен был уже переступить через определенные моральные принципы, например, совершив какие-либо мелкие правонарушения. Насколько Дэвид Брукс или Уэйн Хенли соответствовали этим требованиям, зависело от того, с какой степенью откровенности они обнародовали мотивы поддержания своего знакомства с Корллом.

У хищников есть свои методы изучения личности потенциального сообщника. С этой целью они могут рассказать при нем пошлую шутку, чтобы понаблюдать за его реакцией, поручить ему совершить кражу в магазине, организовать поджог или проникнуть в пустующий дом. Они без труда определяют его основной стимул для будущего преступного партнерства: деньги, похвала, секс, любовь, предоставление жилья, ощущение своей уникальности или же возможность заниматься тем, что его родители никогда бы ему не разрешили. Хищники готовы удовлетворить практические любые его потребности или желания. В ход идут дорогие подарки, психологическое поощрение, выражение своего уважения к нему, финансовая поддержка и приобретение сообщнику того, чем он не в состоянии обеспечить себя сам. Как результат, хищник начинает играть в жизни своего сообщника крайне важную роль. Нельзя также преуменьшать значимость эмоциональной составляющей их отношений, которая постепенно усиливается и вскоре достигает точки невозврата. После этого хищник может ограничить методы позитивного стимулирования и перейти к угрозам или запугиванию. Прочность отношений между хищником и его сообщником обеспечивается их скрытным характером. Хищник может на этом этапе постараться так или иначе скомпрометировать своего сообщника, например, вызвать у него чувство виновности или же заставить его поверить, что теперь его репутация перед окружающими или теми, кто заботится о нем, находится под угрозой. Этот человек оказывается в изоляции, у него возникает впечатление, что его ближайший друг (возможно, его единственный друг) – это хищник.

Дэвид Брукс стал первым (известным полиции) подмастерьем у Дина Корлла, но был ли он действительно первым, находится под вопросом. То, что Дин Корлл начал свою преступную деятельность, проявляя садистские наклонности, лишь в возрасте тридцати лет, достаточно маловероятно. Он как-то упомянул Дэвиду Бруксу, что некоторые из его жертв представляли для него опасность, поскольку знали что-то о его прошлом, поэтому он внес их в список лиц, подлежащих устранению. Таким образом, нельзя исключать, что еще до Дэвида Брукса аналогичные функции исполняли другие парнишки. Дин Корлл также намекнул в разговорах с Дэвидом, что в свое время совершил в Калифорнии кое-что незаконное, включая убийство.

Хотя Брукс и дал показания в полиции, он избегал общаться с журналистами, что делает детали его истории недостаточно убедительными. В ряде случаев то, что он озвучил полицейским, оказалось неверным. Его отец, Элтон Брукс, поделился кое-какой информацией с журналистами, некоторые сведения им предоставили и те, кто знал Брукса в качестве приятеля Уэйна Хенли. Одна девушка сообщила репортеру, что Дэвид Брукс был «умным», потому что ничего не рассказал полиции, однако Брукс на самом деле кое-чем все же поделился с полицейскими, и из того, что он рассказал, можно было сделать вывод о том, что он был не таким уж умным. Если бы не давление, которое оказал на него его отец при аресте, Дэвид Брукс вполне мог бы признаться в гораздо большем. Некоторые обитатели района Хьюстон-Хайтс жалели его, потому что складывалось ощущение, что оба родителя отвергли его. Высокий и худощавый, он выглядел неловким парнем и воспринимался как ребенок, который никогда ничего не добьется в своей жизни. Такое впечатление усиливалось тем, что он носил очки в металлической оправе и у него были вьющиеся светлые волосы.

Дэвид Брукс впервые встретился с Дином Корллом, когда ему исполнилось десять лет. Он был среди тех детей, которые приходили в кондитерскую компанию «Корлл Кэнди Кампэни» за бесплатно раздаваемыми сладостями. Дин Корлл сразу же понял, что Дэвид нуждается в уважении к себе, и стал вести себя соответствующим образом. Прошло совсем немного времени, и Корлл занял в жизни Брукса центральное место. Он стал для Дэвида тем человеком, который не дразнил его из-за нелепых очков, заботился о нем и учитывал его интересы. Как результат, немного погодя Дэвид Брукс переехал к Дину Корллу. Когда родители Брукса развелись, мать отвезла его в Бомонт, который находится в часе езды от Хьюстона, но на выходных и во время летних каникул, когда Дэвид приезжал к своему отцу, он навещал и Дина Корлла. К тому времени Брукс уже имел судимость за кражу. Родители Дэвида не проявляли к нему особого интереса. Его отец с трудом терпел его и был убежден в том, что из него ничего путного не выйдет, причем это мнение он не стеснялся высказывать публично. Дин Корлл, который был вдвое старше Дэвида, предложил ему жилье и деньги на карманные расходы. Дэвид Брукс воспринимал Корлла как своего отца и верил утверждениям Дина, что тот пользуется влиянием в кругах организованной преступности. Стремясь превратиться в помощника Корлла, Дэвид хотел тем самым доказать (в том числе и для самого себя) свою значимость, что у него никогда не удавалось при общении с другими взрослыми. Дэвида Брукса, по существу, нельзя считать плохим человеком. Он был просто ребенком, у которого мало что получалось в жизни и которому некому было придать правильный вектор движения в окружающем его мире.

Корлл давал Бруксу деньги, когда тот обращался с такой просьбой. Вскоре Корлл убедил его, что тот может заработать их, занимаясь с ним оральным сексом, – и Брукс подчинился. По его признанию, это началось, когда ему было тринадцать или четырнадцать лет. Ему было легче зарабатывать деньги таким образом, чем найти какую-то достойную работу. Он плохо учился, поэтому в школе его не переводили в следующий класс. Когда Дэвиду исполнилось пятнадцать лет, он окончательно бросил учебу.

Дин Корлл приобрел пару наручников и придумал игру с ними. Разыгрывая различные сценки с мальчиками, он заставлял их надевать наручники. Пленники не имели возможности сами освободиться от металлических браслетов, и это делало их беспомощными. Дин Корлл объяснил Дэвиду Бруксу устройство наручников и обучил его обращению с ними.

Согласно полицейским отчетам, составленным уже после смерти Корлла, его поведение наводило на мысль, что он имел связи с представителями организованной преступности определенного уровня. Он часто менял свои адреса, переезжая с места на место иногда четыре или пять раз в год. Некоторые арендодатели сообщили полиции, что он причинял ущерб квартирам, в которых проживал, или же исчезал, не заплатив за аренду. В одной из квартир он находился меньше недели. В полицейских протоколах было зафиксировано двадцать пять адресов, по которым Дин Корлл проживал в течение последних пяти лет.

Дэвид Брукс часто переезжал вместе с ним. В одном из полицейских протоколов описывается, как управляющая домом постучалась в дверь, и Дэвид, открыв ей, заявил, что он является братом Корлла. Управляющая упомянула про опасения соседей и рассказала, что Корлл и Брукс улизнули посреди ночи. Другая управляющая домом сообщила полиции, что видела, как Корлл и Брукс выносили из квартиры рулон полиэтиленовой пленки. Съехав с квартиры, они оставили после себя фанерную доску, в которой были просверлены большие отверстия. Только позже стало ясно значение этого предмета. По словам соседей Дина Корлла, они видели, как множество мальчиков входили и выходили из его квартиры. Громкие вечеринки в квартирах, где проживал Корлл, и шум в течение всей ночи вызывали постоянные жалобы тех, кто жил по соседству с ним. Однажды кто-то четыре раза выстрелил в дверь квартиры Корлла, после чего тот прикрутил к ней стальной щит. У Дина Корлла определенно были секреты, которые он не желал предавать огласке.

Последующие шаги

Контркультура 1970-х годов являла собой эксперименты с сексом и наркотиками, поэтому любой, кто предлагал эти вещи, существенно повышал свой статус среди подростков. Даже если кто-то из детей и высказывал предположение о гомосексуальной ориентации Дина Корлла, это мало кого волновало. В Техасе в то время процветала культура хиппи, сторонники которой придерживались принципа: «Живи и жить давай другим!»

Остается неизвестным, когда именно Дин Корлл начал убивать, однако его самое первое ставшее известным убийство произошло в сентябре 1970 года. Стремящийся оставаться молодым Дин Корлл был весьма огорчен тем, что ему исполнилось тридцать лет, а поскольку ему не нравились бары для геев, он в этом печальном настроении разъезжал в поисках компании, чтобы утешиться.

Джеффри Алан Конен, юноша восемнадцати лет, учившийся в Техасском университете в Остине, решил в конце сентября 1970 года добраться автостопом до Хьюстона, чтобы навестить там свою девушку. Он голосовал на углу Саут-Восс и Вестхаймер в Хьюстоне, когда Корлл увидел его и, притормозив, пригласил сесть в свою машину. Не совсем понятно, каким образом Дин Корлл смог довезти Конена до своей квартиры на Йорктаун-стрит, поскольку его попутчик намеревался попасть совсем в другое место, однако, судя по всему, решающую роль в этом деле сыграло то, что у Дина Корлла был пистолет 22-го калибра. В конечном итоге Корлл связал Конена трехжильным нейлоновым шнуром, заклеил ему рот белым скотчем, изнасиловал и задушил. После этого он завернул голое тело в толстую полиэтиленовую пленку, которую он украл, и захоронил молодого человека на пляже Хай-Айленда. Чтобы отметить место захоронения, он сверху положил большой кусок битого цемента.

Неизвестно, как Дин Корлл отнесся к этому убийству, однако позже в ходе бесед со своими сообщниками он сказал им, что убийство им жертв изнасилования было необходимо для того, чтобы устранить свидетелей. Иногда складывалось впечатление, что тем самым он стремился отомстить тем, кого он преследовал, но при этом у него сформировался тип юноши, который он предпочитал, – он должен был быть белым, стройным и моложавым.

Задушив Джеффри Алана Конена, Дин Корлл совершил «идеальное убийство»: он подобрал незнакомого парня в то время, когда автостоп был обычным делом, никто из знакомых Конена не видел, как он садился в машину Корлла, и никто не мог сообщить полиции каких-либо деталей произошедшего. Таким образом, никто не заподозрил Дина Корлла в этом преступлении. Следующие два месяца он вел вполне нормальный образ жизни, пока в декабре ему не представилась еще одна возможность. (Согласно показаниям Дэвида Брукса, до декабря могло произойти еще одно двойное убийство.) К этому времени Дин Корлл арендовал бокс для хранения лодок на Сильвер Белл-стрит, 4500, с земляным полом и надежной дверью, чтобы защитить себя от любопытных глаз, когда он копал там ямы и засыпал в них известь.

Предприняв решительный шаг, Дин Корлл заманил к себе двух четырнадцатилетних мальчиков из района Хьюстон-Хайтс, Джимми Гласса и его друга Дэнни Майкла Йейтса. Корлл увидел Дэнни на улице с его братом Брэдли, который был на год старше, подъехал и спросил: «Не хочешь выпить пива?» Как вспоминает Брэдли Йейтс, парень, задавший этот вопрос, по его впечатлению, выглядел неприятно, однако Дэнни проявил к нему интерес, и Корлл оставил ему свой номер телефона. Несколько дней спустя, 13 декабря, Дэнни и Джимми отправились на богослужение в церковь на 11-й Западной улице, и после этого их никто не видел. Неясно, как Дину Корллу удалось 13 декабря завлечь их к себе в квартиру. Возможно, Дэнни и Джимми в тот день решили созвониться с ним, зная его номер телефона. Сестра Дэнни сообщила, что мужчина, похожий по описанию на Дина Корлла, подвез их в кино. Старший брат Джимми также вспомнил, что они пошли в церковь, и он видел, как они шли по проходу придела церкви перед тем, как пропали.

В своей квартире на Йорктаун-стрит, 3300, Дин Корлл связал мальчиков веревками и приковал их наручниками к кровати с балдахином. Дэвид Брукс знал о том случае, и, поскольку его показания в полиции крайне противоречивы, есть два возможных варианта: 1) он появился там, когда Дин Корлл издевался над своими жертвами, и это единственные два мальчика, которых Дэвид Брукс видел в 1970 году; 2) он уже находился в квартире Дина Корлла, когда туда пришли Йейтс и Гласс (или он помог заманить их туда), а это значит, что до похищения Йейтса и Гласса он видел у Дина Корлла двух других мальчиков.

Если верен первый вариант, то события развивались следующим образом. Дэвид Брукс вошел в квартиру Дина Корлла и увидел там обнаженного хозяина и мальчиков, привязанных к кровати. Дин Корлл заявил, что он «просто развлекается», и пообещал Дэвиду машину, если тот будет вести себя тихо. Брукс не ушел, потому что спустя какое-то время он попытался отвезти Гласса домой: «Я собирался отвезти его домой, но он отказался выходить из дома, потому что хотел вернуться к Дину. Я вернулся с ним обратно, и в итоге Дин убил его». Однако Брукс был знаком с Глассом, а в своих показаниях он отметил, что не знал первых двух мальчиков, которых он увидел у Корлла. Он также заявил, что ушел до того, как произошло преступление. Исходя из этого, представляется более вероятным второй вариант: на автомобиле к Дину Корллу привезли двух мальчиков, которых убили до появления там Йейтса и Гласса, и их личности до сих пор неизвестны. Их не было среди тел, эксгумированных в 1973 году, если только это не их кости, оказавшиеся «лишними», были обнаружены в двойном захоронении на Хай-Айленде.

Дин Корлл действительно купил Дэвиду Бруксу ярко-зеленый подержанный «Корвет» 1969 года выпуска. Получив этот щедрый подарок, Брукс никому ничего не рассказал, хотя он знал про убийство Корллом мальчиков. В тот момент у него еще была возможность что-то сделать, но он не воспользовался ею. Он никогда не упоминал, что Корлл угрозами заставил его хранить молчание. Вместо этого он дал понять, что его молчание можно купить. Позже один из друзей Дэвида Брукса сказал журналистам: «Он был готов на все ради денег и машины».

В некоторых психиатрических заключениях, сделанных позже, Дин Корлл охарактеризован как личность с психическим расстройством, утратившая связь с реальностью или лишенная способности к упорядоченному мышлению. Вместе с тем эксперты в области психического здоровья сочли его достаточно здравомыслящим и организованным, чтобы не привлекать к себе внимания окружающих. Тем не менее они отметили, что временами он мог становиться неуправляемым. Поскольку на момент подготовки экспертных заключений Дина Корлла уже не было в живых, обследовать его должным образом не представлялось возможным, и оставалось лишь предполагать, что убийца-садист, складывавший тела своих жертв в лодочном боксе, мог быть личностью с бредовыми расстройствами. Однако никому из тех, кто знал Дина Корлла, так не казалось. Все считали его вполне обычным, нормальным человеком, у которого иногда случались перепады настроения. Его сообщники были свидетелями его гиперактивности непосредственно перед тем, как он заявлял им, что должен «сделать свое дело».

В конце января 1971 года Дин Корлл предпринял очередной шаг, захватив двух братьев. Дональду Уолдропу было пятнадцать лет, а Джерри Уолдропу – тринадцать. Отец высадил их у дома их друга на 12-й Западной улице. Мальчики сказали ему, что пойдут играть в боулинг, и обещали вечером вернуться домой, однако после этого больше так и не появились. Поскольку Дональд однажды уже убегал из дома, полиция решила и на этот раз классифицировать поступок братьев как бегство из семьи. Старший Уолдроп работал по соседству с тем местом, где в то время проживал Дин Корлл (в жилом комплексе Place One на Магнум-роуд), так что, вероятно, Корлл видел там мальчиков и имел возможность завязать с ними разговор. Судя по всему, он пригласил братьев в гости или же отвез их к себе домой, где связал и стал пытать.

Дэвид Брукс признался, что «присутствовал при том, как Дин убил их, задушив». Это означает, что Корлл убедил Брукса принять участие в этом преступлении. Останки братьев оказались в единственной яме у восточной стены лодочного бокса. «Как мне вспоминается, я присутствовал при их захоронении, – заявил Брукс полиции, – но я не помню точно, где они были захоронены. Как мне кажется, младший из этих двух мальчиков был самым младшим из всех убитых». (Позже, во время поисковых мероприятий на пляже, он изменил свое мнение, уточнив, что самой младшей жертве было девять лет и что это был сын бакалейщика.)

По утверждению Дэвида Брукса, он находился в квартире Корлла только для того, чтобы помочь тому в случае необходимости. Однако трудно представить себе, чтобы Брукс просто стоял рядом в то время, как Корлл сначала убивал, а затем хоронил братьев. Судя по поведению Корлла во время других его убийств, он потребовал от Брукса гораздо большего, и для этого у него были эффективные рычаги воздействия на своего сообщника. Дэвид Брукс уже скомпрометировал себя, приняв в подарок от Корлла машину, так что он, скорее всего, помогал Корллу и в убийстве, и в захоронении этих двух мальчиков. Неизвестно, действовал ли он из страха перед Корллом или же получил за свою помощь какой-то дополнительный стимул, но ясно одно: Корлл не боялся, что Брукс узнает о его преступлении. У этой пары сложилась вполне определенная форма партнерства, и Дэвид Брукс в этом преступном мини-сообществе выступал не просто рядовым соучастником.

Когда Эверетт Уолдроп сообщил о своих пропавших сыновьях в полицию, ему ответили, что расследования проводиться не будет, поскольку братья, скорее всего, по своей собственной воле сбежали из дома. Эверетт Уолдроп был буквально ошеломлен такой реакцией, так как был уверен, что его мальчики не могли убежать. Только позже он осознал, что в то время как он в тот день работал, его сыновья были еще живы и находились в соседнем здании.

Пять недель спустя был убит пятнадцатилетний Рэнделл Ли Харви. Семнадцатого марта (по некоторым данным, 9 марта) 1971 года он поехал на велосипеде в Хьюстон-Хайтс на заправочную станцию, где он работал, в трех милях от своего дома. Однако он так и не появился ни на работе, ни дома. Его велосипед также исчез. Ходили слухи, что Дэвид Брукс угрожал убить Харви из-за украденной стереосистемы. Осведомитель передал эту информацию полиции, но Дэвида Брукса так и не допросили. Харви был убит выстрелом в глаз из пистолета 22-го калибра и задушен нейлоновым шнуром. Брукс утверждал, что был свидетелем этого убийства. Хотя впоследствии он отрицал, что убивал кого-либо, Хенли он признался, что один раз он сам убил одну из жертв. Возможно, это был как раз тот самый случай (если он, этот случай, был единственным). Останки Харви оставались неопознанными до 2008 года, а в то время, в 1973 году, во время попытки опознания жертвы Дэвид Брукс сделал вид, что он не знает имени мальчика.

Дэвиду Хиллигесту было тринадцать лет, он жил в районе Хьюстон-Хайтс. Этот светловолосый паренек был худым и невысоким для своего возраста (около 160 см). 29 мая 1971 года он сообщил, что собирается со своим другом, шестнадцатилетним Грегори Мэлли Уинклем, тоже светловолосым и стройным парнишкой, на общественный пляж. Мать Дэвида знала, что Уинкль водился с «крутыми» ребятами, и пыталась отговорить сына от общения с ним, но Дэвид проигнорировал ее просьбы и предупреждения.

В тот день мальчики не появились в бассейне и не вернулись домой. По предположению полиции, приятели сбежали из дома, поскольку в то время многих детей привлекала Калифорния. Дэвид Хиллигест и Грегори Мэлли Уинкль были двое из более чем 5800 детей, пропавших в том году в районе Хьюстона, и 180 детей – в районе Хьюстон-Хайтс. Однако предположения полиции не имели в данном случае никакого смысла, поскольку пропавший ребенок имел при себе лишь плавки и хотел просто попрактиковаться в плавании, прежде чем вместе с семьей отправиться в отпуск.

Грегори Мэлли Уинкль представлял собой совсем другой тип личности. Согласно сведениям журналиста Джека Олсена, он тусовался с бандой более старших по возрасту мальчиков и уже имел привод в полицию за кражу велосипеда. Уинкль принимал наркосодержащие таблетки, курил разную «дурь» и нюхал клей. Кроме того, после кражи он находился на испытательном сроке. В тот вечер он позвонил матери, чтобы сказать, что находится во Фрипорте, в ста километрах от дома, и купается «вместе с какими-то ребятами». Когда он не вернулся домой, она выяснила, что обоих мальчиков видели разговаривающими с мужчиной в белом фургоне, после чего они сели в его машину.

Родители пропавших мальчиков написали несколько объявлений, и соседские дети помогли их расклеить. В их числе был Элмер Уэйн Хенли – младший, живший кварталом выше по той же улице. Он играл с Дэвидом, когда они были маленькими, и их матери поддерживали дружеские отношения. Семья Хиллигест потратила много часов, чтобы обнаружить хоть какие-то зацепки в этом деле, но все окончилось безрезультатно. Фред Хиллигест занял денег, чтобы предложить вознаграждение в размере 1000 долларов за информацию о пропавших. Был нанят детектив Вон Уоттс, который нашел свидетельства возможного похищения мальчиков местным сообществом гомосексуалистов. Опасаясь такой возможности, Хиллигесты разместили объявления в дешевых неофициальных газетах и организовали поиски в социально неблагополучных, бедных районах таких известных своими пороками городов, как Новый Орлеан. Однажды Дороти Хиллигест заметила разъезжающий по округе белый фургон «Плимут GTX». Она записала его номер, TMF 724, и сообщила эту информацию полиции. Если бы полицейские отреагировали, они могли бы выйти на Дина Корлла, который ездил на этой машине.

Дэвид Брукс и Дин Корлл в тот день пригласили мальчиков на «вечеринку». Уинкль знал Корлла по кондитерскому предприятию, где он какое-то время работал уборщиком. Кроме того, он, как и Хиллигест, приходил в квартиру Корлла поиграть в бильярд. Обоим мальчикам всегда нравилось в гостях у Корлла. Но не в этот раз. Дин Корлл надел на них наручники и изнасиловал их. Он приспособил для своих утех фанерную доску длиной около 180 сантиметров, проделав в ней отверстия для веревки или наручников, чтобы удерживать своих жертв. Корлл использовал ее, когда хотел задержать их на какое-то время в своей квартире. Это позволяло ему немного поспать, не беспокоясь о том, что его жертвы освободятся и сбегут. Дэвид Брукс взял на себя заботу о физических потребностях Дэвида Хиллигеста и Грегори Мэлли Уинкля до того момента, пока Дин Корлл не убил их, а затем Корлл (сам или же вместе с Бруксом) похоронил их в одной яме в лодочном боксе.

К этому времени Дэвид Брукс стал полноценным подмастерьем Корлла, выполняя его особые поручения. По указанию Корлла он наблюдал за детьми, отмечал тех, кто был не против поразвлечься, а также тех, по которым, как он выразился, «не должны были скучать». Он раздавал им под видом конфет амфетамины и барбитураты (возбуждающие и успокаивающие средства). Дети иногда приносили эти таблетки домой, чтобы показать родителям, и упоминали Брукса в качестве щедрого дарителя. Но правоохранительные органы не обратили внимания и на этот факт.

Семнадцатилетний Рубен Уотсон Хейни и Дэвид Брукс знали друг друга. У Хейни были определенные проблемы с властями, и то, что он считался «плохим парнем», в глазах Брукса делало его подходящим кандидатом на роль очередной жертвы Корлла. Хейни был невысокого роста, не больше 170 сантиметров, и весом около 55 килограммов. Семнадцатого августа он пошел в кино в новый торговый центр, после чего позвонил матери, чтобы сообщить, что проведет вечер с Дэвидом Бруксом. (В другом полицейском отчете указывается, что он сказал своей бабушке о планах поиграть со своими приятелями в музыкальной группе.) Когда он оказался в квартире Корлла на Сан-Фелипе, его изнасиловали, подвергли пыткам и задушили. Хейни был уже вторым за последние шесть месяцев мальчиком, пропавшим в районе Хьюстон-Хайтс, и всем было известно про его знакомство с Дэвидом Бруксом, однако в полицейских протоколах не упоминается о необходимости допросить Брукса. К тому времени Дэвид Брукс уже принял участие по меньшей мере в шести убийствах – либо знал о них.

Дин Корлл снова переехал, и после этого Дэвид Брукс, как сообщается, вновь оказал ему содействие в поиске новой жертвы. Он сообщил в своих показаниях: «Я помню одного мальчика, который был убит в доме Дина на улице Колумбия. Это было еще до того, как появился Уэйн Хенли. Дин держал этого мальчика в своей квартире где-то четыре дня, прежде чем убил его… Дин был очень расстроен после того, как убил его, потому что этот мальчик ему действительно нравился». Дэвид Брукс не запомнил ни имени, ни места захоронения жертвы. Он сообщил лишь, что Гласса также убили в квартире на улице Колумбия, однако Корлл там не жил во время убийства Гласса.

Совершенствуя методы привлечения жертвы

Дин Корлл полностью соответствует образцу сексуальных хищников, составленному экспертами. Они заранее готовятся к своим злодеяниям и тщательно продумывают все варианты развития ситуации, принимая в расчет и возможность того, что их могут застать на месте преступления, поэтому у них всегда имеется соответствующее оправдание. Как результат, их бывает крайне сложно поймать с поличным. Дин Корлл отработал практику использования ребенка, чтобы заманивать в свои сети других детей. За счет этого ему удавалось избегать риска быть замеченным в окружении будущей жертвы (кроме того, судя по всему, у него не было особого таланта самому очаровывать своих жертв). Если верить показаниям свидетелей, его подход к вопросу привлечения к себе детей был достаточно дилетантским. В интернете имеются истории нескольких молодых людей о том, как они в начале 1970-х годов встретились с кем-то в районе Хьюстон-Хайтс, и этот кто-то был похож на Дина Корлла. Безусловно, Корлл не являлся единственным хищником в Хьюстоне. На пространстве от Хьюстона до Далласа существовала широкая сеть педофилов, где мальчикам платили за сексуальные услуги или заставляли их фотографироваться для порносайтов. Некоторых детей вербовали в «эскорт-группы» и отправляли их в другие города.

Один из юношей (назовем его «Джон») описал свою встречу с предполагаемым хищником, манеры поведения которого были похожи на тактику действий Дина Корлла. Дело происходило в 1970 или 1971 году, и «Джону» в то время было около четырнадцати лет. Он ждал, когда его заберут после приема у дантиста. Мимо проезжал мужчина, который приветливо улыбнулся «Джону» и радостно помахал ему рукой, как будто он знал его. После этого мужчина развернулся и подъехал к тротуару. «Джон» был совершенно уверен в том, что он впервые видит этого человека. Мужчина вышел из машины и завел разговор о том, каким «симпатичным мальчиком» был «Джон». Услышав это, «Джон» буквально оцепенел. Незнакомец продолжал болтать, одновременно потирая свою промежность. Он поинтересовался, нравятся ли «Джону» другие мальчики, и упомянул о вечеринках, на которые они могли бы пойти и на которых «Джон» мог бы выпить и покурить травку. Он всячески убеждал «Джона» сесть к нему в машину, чтобы он мог отвезти его туда, где они хорошо проведут время. Неожиданно появилась полицейская машина. Заметив это, мужчина быстро скользнул обратно на водительское сиденье и стремительно уехал. Только когда «Джон» в августе 1973 года увидел в новостных передачах фотографию Дина Корлла, он осознал, что находился на волосок от беды.

Теперь, когда Дэвид Брукс вошел в роль подмастерья, Дин Корлл прошел весь преступный путь от хищника-одиночки до убийцы с сообщником и убийцы – главаря преступной группы. Он чувствовал себя облеченным властью. И каждый раз, когда Брукс приводил Корллу кого-нибудь из детей, тот привлекал Дэвида к убийству, чтобы сделать его замешанным в очередном преступлении и еще теснее повязать его со своим доминантом. Кроме того, Корлл платил Бруксу. У Дэвида всегда были деньги на бензин для своего «Корвета», а также на допинг, на более тяжелые наркотики и на сигареты. Он жил вместе с Корллом, поэтому ему не нужно было платить за квартиру. Для человека, бросившего школу и не имевшего никаких перспектив в плане трудоустройства, его дела шли хорошо.

У Дина Корлла была вполне конкретная цель. Он знал, чего хочет и что требуется для достижения этой цели. У него не было никаких моральных ограничений на то, чтобы причинять другим людям вред или боль. Его возбуждала не смерть, а чувство своего доминирования и безграничного контроля над жертвами. Ему нравилось экспериментировать и каждый раз пробовать что-то новое.

Такие доминанты, как Дин Корлл, скрупулезно изучают кандидатов на роль сообщников, выискивая наиболее податливых из них, то есть таких людей, у которых отсутствуют четкие красные линии, и определяя те запретные действия, на которые сабмиссив идет с большой неохотой (так называемые мягкие ограничения), но может согласиться с ними, если его соблазнить тем, от чего ему трудно отказаться. Доминанты также выясняют, в какой области у сабмиссива имеются жесткие ограничения, которые он не намерен переступать или же готов сделать это только в исключительных случаях.

Как только сабмиссив нарушает запрет на мягкие ограничения, доминанту становится легче спровоцировать его на преодоление жестких ограничений, зачастую используя для этого определенные рычаги воздействия. Например, предложить выпить пива, чтобы посмотреть, как кандидаты в сообщники воспримут это. Следующим шагом может быть уже предложение попробовать наркотик, вызывающий легкую эйфорию. Многих подростков бывает нетрудно подбить на это, особенно если они считают, что это делает их «крутыми парнями». Если они идут на этот шаг, это означает с их стороны готовность игнорировать правила, установленные родителями, или даже преступить закон. Они, таким образом, считают, что закон не обязателен для исполнения, если при этом никто не пострадает, – и идут на его нарушение. Бывает сложнее убедить подростков что-нибудь украсть. Если они уже совершили какое-нибудь мелкое преступление (как Дэвид Брукс), то доминант обычно стимулирует такой поступок деньгами или формированием у подростков ощущения, что, решившись на такой шаг, они станут частью какой-то дерзкой преступной авантюры. Дэвид Брукс, по-видимому, участвовал в перевозке краденого. Он помогал Дину Корллу негласно покидать квартиры, за аренду которых тот задолжал. Он хранил секреты Корлла. Он стал наркоторговцем.

Дэвид Брукс в своих показаниях полиции был скуп на подробности, однако Уэйн Хенли, который принимал непосредственное участие во многих преступных действиях Дина Корлла, достаточно подробно рассказал о том, как Корлл «обрабатывал» его и подчинял его своей воле. Хотя в полицейских отчетах по делу Дина Корлла отрицается влияние на события тех лет субкультуры, которая защищала и поддерживала мужчин, эксплуатировавших мальчиков, эта субкультура не просто существовала, она процветала в Техасе. Она стала частью набора методов, которые использовал Дин Корлл – как в качестве угрозы, так и обещанием тех или иных бонусов своим подмастерьям.

Глава 3. Появление Хенли

Организация

Пока весь Хьюстон пребывал в шоке от новостей о преступлениях Дина Корлла, 10 августа 1973 года в полицию Далласа позвонил двадцатиоднолетний Чарльз Брисендин. Он сказал, что был членом организации под названием Фонд Одиссея, и добавил, что сильно напуган, поскольку его, как оказалось, должны были отправить к какому-то мужчине в Хьюстон. Он разочаровался в организации – по словам репортера из «Адвоката» – и считал, что она «может быть связана с убийствами в Хьюстоне». Брисендин недавно переехал в Даллас, чтобы работать в Фонде, но затем понял, что его пригласили туда на роль мальчика по вызову, или «эскорта». Увидев папки, подписанные «Устранить» или «Устранены», он вспомнил, что многие другие «сотрудники» бесследно пропадали. Юноша также добавил, что мужчина, управлявший Фондом Одиссея, известный как Хичкок, «всю неделю созванивался с Хьюстоном по телефону и был “рассержен” тамошними массовыми убийствами».

Брисендин позвонил и в ФБР. Агенты ответили, что могут вмешаться только на основании закона Манна, но этот федеральный закон, запрещавший перевозку людей через границы штата в сексуальных целях, применялся только к женщинам. Они предположили, что слова «устранить» и «устранены» на папках означали просто, что эти люди больше не работают в Фонде. Тем не менее без расследования выяснить это было нельзя.

Несмотря на равнодушие ФБР, полиция Далласа занялась информацией, предоставленной Брисендином.

Штаб-квартира Фонда Одиссея, занимавшегося секс-торговлей и порнографией с участием мальчиков, была обнаружена в квартире на втором этаже дома 3716-18 на Коул-авеню. Сорокапятилетний мужчина, руководивший ею, Джон Дэвид Норман (он же Хичкок), ранее обвинялся в двух десятках преступлений на сексуальной почве против детей и в многочисленных изнасилованиях, о чем знало ФБР. Его арестовали в Хьюстоне в 1950-х и осудили в Калифорнии за сексуальное преступление. Полиция Далласа начала наблюдение за квартирой № 208. Четырнадцатого августа был выдан ордер на обыск.

Хенли упоминал об организации, торгующей людьми, в которой участвовал Корлл. Как отмечалось выше, он заявил: «Дин сказал мне, что принадлежит к организации из Далласа, которая покупает и продает мальчиков, занимается шлюхами и перевозит наркоту и все в этом роде». Брукс заявлял нечто похожее: «В одном разговоре Дин упомянул, что в Далласе есть группа людей, которая занимается тем же, чем он… Первых, кого Дин убил, надо было на самом деле отправить куда-то в Калифорнию». Брукс также знал про секретный абонентский ящик, принадлежавший Корллу, почту из которого он уничтожал, а еще видел в доме Корлла записанный на бумажке номер телефона с кодом Далласа.

Корлл использовал эту страшную организацию, чтобы запугать Хенли и принудить к сообщничеству: «Дин сказал мне, что его организация достанет меня, если я что-нибудь ему сделаю». Хенли считал, что эта угроза распространяется и на его семью. Позднее Корлл смягчил свою риторику и стал внушать Хенли, что он сможет хорошо заработать. Летом 1973 года он сказал Хенли, что им надо поехать в Даллас, чтобы Хенли «получил опыт работы». Он упоминал, что заработок может составить тысячи долларов.

В результате обыска в офисе Фонда Одиссея в Далласе в августе 1973 года полицейские отчитались, что у Нормана было «большое количество папок с делами в его квартире, где перечислялись имена людей, не живших в городе, которые участвовали в актах содомии с друзьями Джона Нормана». В полицейском отчете сказано, что из офиса конфисковали «полный фургон порнографической литературы, картинок и карточек с личными данными».

Среди прочего там было новостное письмо, датированное маем 1973-го, где приводились фотографии и описания – включая спектр сексуальных услуг – многочисленных юношей. Они предлагались в качестве «эскорта» «спонсорам», которые платили пятнадцать долларов в год за членство в организации и брали на себя транспортные расходы по доставке юношей на место. Кодовым языком письмо сообщало, что эти юноши отправятся к спонсору для «личностного роста и развития». Хотя возраст, указанный рядом с фотографиями, подтверждал, что все юноши совершеннолетние, на некоторых снимках были очевидно детские лица. Получатели новостного письма находились в тридцати пяти штатах. За сумму от двадцати до сорока долларов, плюс авиабилет, спонсор мог «заказать» себе «спутника» и «разделить с ним увлекательные приключения».

Квартира Нормана служила перевалочным пунктом для юношей, которые проходили там трехнедельное «обучение» и «оценку». Нормана и еще пятерых человек арестовали по обвинению в хранении запрещенных веществ (1,8 кг марихуаны), а также в гомосексуальном сводничестве, из чего можно сделать вывод, что правоохранительные органы прекрасно понимали, что стоит за использованными эвфемизмами. Вряд ли «целый фургон порнографической литературы» являлся частью образовательной программы.

В ходе расследования, начатого полицией Далласа, выяснилось, что за последние двадцать лет Норман руководил организациями, занимающимися детской порнографией, в Лос-Анджелесе, Сакраменто, Сан-Диего и Санта-Монике в Калифорнии, а также в Хьюстоне, Техас. Офицеры в Далласе обнаружили сеть деловых контактов, связывавших Фонд Одиссея с Хьюстоном, Нью-Йорком, Флоридой и Калифорнией. В новостях упоминалось о «карточках с именами»: якобы там было от пятидесяти до ста тысяч имен «спонсоров». ФБР уведомили об этом, но карточки агентство так и не получило. Вместо этого полиция Далласа отправила их в Государственный департамент. Журналисту Кену Вудену из «60 минут» разрешили посмотреть на эти карточки. В выпуске «Детское порно» в 1976 году он сообщал, что видел на них имена двух сотрудников Госдепа, руководителя Нью-Йоркского балета, многих судей и крупных бизнесменов. Адвокат Госдепа заявил, что эти карточки «не содержат никаких конкретных данных», и никак не отреагировал на факт, что в списке клиентов Фонда Одиссея было двое членов Государственного департамента. Все карточки были уничтожены. Копий полиция Далласа не сохранила. Не было предоставлено никаких объяснений, почему карточки не получили ФБР, почтовая служба США или Налоговое управление, притом что все эти организации вели собственные расследования в отношении Фонда Одиссея. Те, кто видел карточки, считали, что дело замяли намеренно.

Норман внес залог в 7000 долларов (по данным репортеров) и вышел на свободу, отчего расследование застопорилось. Он сбежал из Далласа и поехал в Чикаго, где, используя псевдоним, укрылся в пригороде у одного из «спонсоров». Там он заново начал свой бизнес. Как у Корлла, у Нормана были молодые помощники – факт, который вскроется гораздо позже.

Стивен У. Беккер, чикагский адвокат, составил развернутое описание Фонда в Далласе, базируясь на информации о его основателе, Джоне Дэвиде Нормане. Беккера возмущало, что при расследованиях убийств связь с торговлей людьми упускают из виду; он объяснял это тем, что прокуроры предпочитают не усложнять дела, которые ведут, особенно дела об убийствах, где и так задействовано множество факторов. Они хотят, чтобы присяжные сосредоточились на обвиняемом, и стараются исключать все лишнее. Таким образом, важная информация замалчивается, утрачивается или даже уничтожается.

Офицеры из Департамента полиции Хьюстона двояко относились к заявлениям Хенли и Брукса насчет преступной организации. Их короткое расследование ограничилось рутинной проверкой по предыдущим адресам Корлла. Они считали, что «Синдикат», о котором упоминал Хенли, был просто выдумкой Корлла, с помощью которой тот добивался покорности от своих подмастерьев. В глазах полиции Корлл не мог быть частью сети, торговавшей мальчиками, потому что он их убивал. Это остается официальной позицией и по сей день. Однако нельзя исключать, что Корлл был частью организации и получал от нее деньги, но некоторых мальчиков оставлял себе. Брукс утверждал, что у Корлла были сексуальные контакты со многими мальчиками – «ему нравился оральный секс, и он платил мальчишкам, чтобы те приходили и позволяли ему это делать с ними», – а убивал только тех, кого насиловал. «Когда они оказывались на доске, – заявлял Брукс, – они были приговорены». Некоторые мальчики, которым он платил за секс, оставались с ним «на долгое время».

К полицейскому отчету от 31 августа 1973 года приобщено письмо двадцатисемилетнего Дейла Ахерна, отправленное за неделю до того, где он описывает, какая огромная индустрия детской гомосексуальной порнографии действует в Хьюстоне. Ахерн утверждает, что может показать полиции снимки некоторых жертв Корлла в журналах «Больше 21» и «Горячий ствол». Он добавляет также, что Корлл был связан с крупнейшим порнографом города, Роем Эймсом, работавшим также музыкальным продюсером. Ахерн заявляет, что Эймс «знал Дина Корлла и использовал его, чтобы получать молоденьких мальчиков». Ахерн говорит, что его приглашали на садомазо вечеринку в доме Корлла от имени Эймса и Корлла, что указывает на связь Корлла с организацией в Хьюстоне. Собственно говоря, писательница Барбара Гибсон упоминает, что детективы обсуждали заявление отца мальчиков Уолдроп о том, что его сыновья общались с «гомосексуалистами», включая некого Роя Эймса. Возможно, он делал их фото для журналов. Ахерн считает, что Эймс сделал около 90 % детских порнографических снимков, циркулировавших на местном уровне.

Однако в конце отчета об Ахерне кто-то приписал «НА ЭТОЙ СТАДИИ РАССЛЕДОВАНИЯ НЕТ СЛЕДОВ СВЯЗИ КОРЛЛА С ДАННОЙ ГРУППОЙ ЛЮДЕЙ». Полицейские изучили предыдущие места жительства Корлла, сравнили их с местами жительства упомянутых фотографов и не нашли совпадений. Они также не нашли почти никакой информации об Эймсе. Очевидно, они решили, что дальше копать нет смысла, и даже не подумали, что просто приложили мало усилий. Вот как получилось, что спустя всего три недели после того, как массовые убийства в Хьюстоне всколыхнули всю мировую прессу, расследование по «Синдикату» было закрыто.

Но в этом отношении еще будут сделаны открытия – и весьма тревожные.

Сидя в следственном изоляторе, Хенли начал понимать, что никакой преступной организации, угрожавшей ему и его семье, не существовало. Он почувствовал, что его провели. Он был прав, когда думал, что никто не станет слушать его жуткие байки про Дина Корлла. Теперь, по здравом размышлении, угрозы Корлла казались пустым звуком. А его, Хенли, ожидали крупные неприятности.

Семена убийства

Есть множество рассказов об участии Уэйна Хенли в печально знаменитых массовых убийствах в Хьюстоне. По некоторым можно сделать вывод, что при всех убийствах применялся один и тот же модус операнди, хотя в действительности методы были разные. Также может сложиться впечатление, что Хенли участвовал во всех убийствах и приводил своих друзей на верную смерть, а также проявлял «экстремальные садистские наклонности». Поскольку его адвокаты на судебном процессе не допрашивали Хенли, а его показания на слушаниях были ограничены, о Хенли по судебным записям можно узнать совсем немного. Он участвовал в пытках и убийствах, а также в захоронении большинства трупов в 1972 и 1973 годах, но очень мало знал о предыдущих убийствах Корлла или его любимой массовой могиле в лодочном эллинге.

Хенли родился в Хьюстоне, Техас, 9 мая 1956 года, и был первым из четверых сыновей Элмера Хенли – старшего и Мэри Хенли. Они были еще подростками, шестнадцати и семнадцати лет, почти без средств к существованию, и поэтому поселились у родителей Мэри в Хьюстон-Хайтс, а со временем смогли себе позволить снять дом по соседству.

Уэйн рос обычным мальчуганом: играл в детской бейсбольной лиге, состоял в отряде бойскаутов, рыбачил и играл с соседскими ребятишками. «Район у нас был спокойный, – вспоминал он. – Никаких оживленных улиц. Много деревьев. Тенистые лужайки и просторные дворы». Уэйн был беззаботным, активным и общительным ребенком. В семье рождались новые дети, и он все больше времени проводил с родителями матери, Лэнсом и Кристиной Уид. Однако во внешне традиционной американской семье уже проявлялись признаки разлада. Мэри довольно скоро поняла, что муж использует ее беременности как предлог для измен с другими женщинами. «Все, чего он хотел, это связать меня детьми по рукам и ногам, чтобы заниматься своими делишками», – говорила она. Уход за детьми полностью ложился на ее плечи.

Временами у Уэйна случались серьезные приступы астмы, поэтому мать внимательно за ним следила. Он начал бояться умереть во сне – возможно, причиной тому послужила детская молитва, где упоминалась такая возможность – «если я умру, не проснувшись», – а может, дело было в смерти приятеля Уэйна, сгоревшего ночью в пожаре. Уэйн очень боялся задохнуться.

Со временем ситуация в семье наладилась. Лэнс Уид взял зятя под свое крыло и подтолкнул к тому, чтобы тот окончил вечернюю школу. Хотя у родственников и родителей Элмера в Арканзасе не было высшего образования, Элмер успешно закончил инженерный курс. Вскоре он нашел хорошую работу – наладчиком и ремонтником оборудования в кафе, где Уид был пекарем-кондитером.

В раннем детстве Уэйн обожал проводить время с отцом. «Я помню, как папа провожал меня в школу и на собрания бойскаутов. Я ходил с ним на работу, и он рассказывал про бойлеры и кондиционеры. Мой отец был очень умным».

Мэри сосредоточилась на духовном воспитании сыновей. «Мальчики каждое воскресенье ходили в церковь, – говорила она. – Когда Уэйну было пять, он подошел к алтарю и сказал: “Хочу быть священником”. Ему ответили, что он еще слишком мал, а он ответил, что нет. Он повсюду носил с собой Библию в нагрудном кармане рубашки».

Когда Уэйну было семь, его мир резко изменился. У деда нашли тяжелую эмфизему. Он курил, но также ежедневно дышал мучной пылью, и та оседала у него в легких. Деда увезли в больницу. Дети махали ему, стоя под окном, желая, чтобы он скорее воссоединился с семьей. Но домой он так и не вернулся.

Эта потеря серьезно сказалась на Элмере-старшем. Уид был для него примером для подражания. В собственной семье Элмера царили насилие и алкоголизм. Без Лэнса Уида эти негативные влияния опять начали проявляться. Элмер часто выпивал и ставил свою семью и детей в неловкое положение на школьных мероприятиях. Он делался все мрачнее и ожесточеннее. «Он мог ударить тебя кулаком в любой момент, и ты не знал когда, – говорила Мэри. – Он колотил меня так, что я вся была в синяках. Но врала людям насчет них». Однако иногда доходило до того, что она все-таки жаловалась на Элмера в полицию, и у того появилась история правонарушений.

Уэйн, старший из четверых сыновей, пытался защищать мать. «Однажды Элмер зажал меня в угол и уже занес кулак, – вспоминала Мэри, – и тут мы услышали детский голос: “Папа, стой”. Мы оба посмотрели: Уэйн стоял в дверях с дробовиком».

Кристин и Мэри внушили мальчику любовь к чтению. Уэйн читал запоем, порой выбирая книги не по возрасту. В четвертом классе он записался на учебную программу, в которой ученикам позволялось читать книги для старших ступеней; все ступени обозначались цветовым кодом. Переход на следующий цвет считался успехом. Уэйну нравилось соревноваться с самим собой и доказывать, что он – отличный читатель. На романах и книгах основывались его геройские фантазии, подпитываемые стремлением защищать других. Он вызвался исполнять обязанности регулировщика при школе, чтобы детям не грозила опасность на дороге. Он также был флаговым: следил, чтобы перед школой вовремя поднимался и спускался американский флаг. Однажды Уэйн увидел из класса, что вот-вот польет дождь, и выскочил в окно, чтобы спасти флаг и не дать ему намокнуть.

Вот каким ребенком он был – и любил, чтобы его оценивали по достоинству. Однако, как бы хорошо он ни справлялся в школе, ему не удавалось оправдать ожидания отца. «Я приносил домой табель с пятерками и двумя четверками, а он орал на меня, что надо учиться лучше. Я хотел, чтобы он мной гордился. Ты чувствуешь себя ничтожным, когда отец видит тебя таким. Я никогда не мог добиться от него похвалы».

В двенадцать лет Хенли познакомился с Фредди Мэджорсом, и они стали друзьями. Фредди вспоминает, как они «вечно искали» какое-нибудь место, где спрятаться, подальше от родительских глаз. Ему нравилось чувство юмора Хенли. Немного повзрослев, они оба начали склоняться к идеям хиппи, доминировавшим в молодежной культуре в конце 1960-х. Оба отрастили волосы и попробовали алкоголь и наркотики. В школе Уэйну к тому времени стало скучно.

В пятом и шестом классах школьное начальство настаивало на том, чтобы Мэри позволила сыну перескочить один год и учиться со старшими. Уэйн справлялся с заданиями куда быстрее своих одногодков, и некоторые учителя даже поручали ему проверять у одноклассников домашние задания. Однако Мэри отказывалась. Она хотела, чтобы Уэйн учился со своими друзьями.

Обстановка в доме Хенли накалялась. Однажды Элмер накинулся на Мэри, и Кристин попыталась ее защитить. Тогда он замахнулся и на нее. «Он бил маму, – вспоминал Хенли, – а бабушка попыталась его остановить. Он сбил ее с ног. Я схватил пылесос и заехал ему по голове, так что он тоже упал. Мы еще легко отделались».

Мэри хотела развода, но не могла устроиться на полноценную работу, пока ее младший сын не пойдет в школу. Приходилось ждать и сносить побои. Когда время пришло, она переселила мальчиков в дом матери и нашла себе работу кассирши. Платили там мало, и с десяти лет Уэйн начал подрабатывать, чтобы помочь матери, – например, развозить газеты. Вскоре ему разрешили наливать клиентам бензин на заправке с десятью колонками. Платили ему наличными в конверте, и его возраст никто не спросил. Уэйну было четырнадцать, когда родители развелись, и на его плечи лег еще более тяжкий финансовый груз. Элмер заявил Мэри, что не собирается платить алименты. Он немедленно женился на женщине, с которой у него была интрижка.

В конце концов он продал дом и переехал, но все равно периодически являлся пьяный, чтобы «наказать» бывшую жену. Неоднократно он оказывался в тюрьме за хулиганство и нападения. В паре серьезных эпизодов участвовал его сын.

«Я боялся отца, – признавал Хенли, – но я хотел нравиться ему. После развода родителей мы временами виделись с ним. Он жил в Хьюстоне. Я навещал его дома. Там были мы с ним и еще пара соседей, сидели во дворе и выпивали. Мне было шестнадцать. Я сказал, что в неделю зарабатываю больше, чем он зарабатывал, когда я родился. Он решил, что я пытаюсь его принизить, а я просто хотел сказать что-то вроде «гляди, как хорошо у меня получается». У нас началась ссора, и он погнался за мной. Пальнул в меня из дробовика. Потом догнал и поймал, мы подрались, и он повалил меня в канаву и прыгнул мне на ногу. С тех пор я прихрамывал. Я пытался ранить его перочинным ножом, но сам порезался сильней, чем порезал его. Кто-то вызвал полицию. Я позвонил маме. Она забрала меня, и мы уехали, а полицейские его загребли».

Позднее Уэйн снова едва не попал в неприятности. «Мы были на приеме в честь второй свадьбы матери [она вскоре развелась], и моему отцу велели не приходить. А он пришел. Я пытался заставить его уйти. Он ударил меня и побежал к своей машине. Я бросился за ним [с ружьем]. Приятель меня толкнул, и я прострелил ему ногу. На моего отца завели дело о попытке убийства. Мы даже были в суде, но у меня показаний не брали. Я был несовершеннолетним, и меня не могли принудить». Но Уэйн никогда не забудет, что отец пытался застрелить его, своего старшего сына, плоть от плоти.

Еще мальчиком Уэйн чувствовал ответственность за мать и бабушку. Его воспитывали защитником женщин. «Надо говорить “да, мэм” и “нет, мэм” и обращаться с женщинами уважительно. Заботиться о семье. Быть южанином, джентльменом, – значит держать свое слово и достойно обращаться с окружающими».

От такого давления Уэйн стал тревожным и возбудимым. Он плохо спал по ночам. В девятом классе его успеваемость снизилась. Мэри отвела его к врачу, а тот прописал пять миллиграммов валиума три раза в день. Это ослабляло внутренний контроль. Когда учителя ругали его, он огрызался в ответ, порой и грубо. Однажды учительница отвела его в кабинет директора, и туда вызвали его мать. Мэри призналась, что развод плохо повлиял на Уэйна.

«Я был дерганый, перепуганный, несчастный, – вспоминал Хенли. – Мне было не по себе. Валиум – он как сыворотка правды. Ты говоришь все, что приходит в голову, без тормозов. Меня забрали из школы, и я остался в девятом на второй год. Это было самое худшее, что они могли со мной сделать. Если бы я окончил девятый в первый год, то не встретился бы с Дэвидом Бруксом».

Стук в дверь

Корлл обучил Брукса приводить к нему мальчишек, которых никто не будет искать – сбежавших из дома, наркоманов и малолетних преступников. Отбросы общества. «Большинство из них не были хорошими мальчиками, – говорил Брукс детективам после ареста. – И не представляли для своих семей потери. Они были источником неприятностей, хулиганами и бродягами». Он считал, что избавляет Хайтс от плохих ребят. Их легко было находить в районе с большим количеством разведенных семей и высоким уровнем алкоголизма. Дети, которые прогуливали школу или сбегали из дома, становились легкой добычей; если такой ребенок пропадал, все решали, что он просто сбежал в очередной раз.

Начались уроки в школе, и Брукс вернулся в девятый класс, правда, ненадолго. Как-то осенью 1971-го Брукс увидел мальчика, направлявшегося прочь от здания школы, куда он должен был войти. Он был прогульщиком. Кудрявый мальчишка, худой и невысокий – около 165 сантиметров. Брукс был не особо общительным, но все-таки решил вступить с ним в разговор. Он подошел к мальчику и спросил его имя. Того звали Элмер Уэйн Хенли – младший.

«Когда мы впервые познакомились, – вспоминает Хенли, – я шел от школы Гамильтон-Джуниор-Хай. Там, только выходишь из кампуса, стоит бензоколонка. Возле нее мы встречались с друзьями. Они шли в школу, а я сбегал. Меня легко было там найти. Когда Дэвид появился, он шел из кампуса. Я решил, что он специально меня поджидал».

Брукс спросил:

– Тоже прогуливаешь школу?

Хенли посмотрел на худого длинного блондина в старушечьих очках и ответил:

– Иду в бильярдную гонять шары.

Брукс пристроился с ним рядом и сказал, что тоже пойдет. Раньше Хенли не видел этого парня ни в бильярдной, ни в школе, но подозрений это у него не вызвало. Неплохо было для разнообразия прийти с компанией. Они поболтали о своих семьях, об отсутствии интереса к урокам. Хенли решил, что Брукс – просто скучающий парень в поисках приятеля. У них было много общего, включая вечно недовольных отцов и дух бунтарства, царивший тогда в подростковой культуре.

Брукс был на год старше, хоть и учился в девятом. Он признался, что его оставили на второй год. О том, где он живет, Брукс старался не упоминать, но рассказал, что у него есть постоянная девушка, Бриджет Кларк. Хенли работал на двух работах, поэтому времени болтаться без дела у него не оставалось. Но Брукс настаивал.

«Как-то они с Дином приехали на заправку, где я работал», – вспоминал Хенли. Тогда он впервые увидел Дина Корлла, взрослого мужчину, с которым Брук вроде бы дружил. Он не понял, что Корлл рассматривал его в качестве потенциальной жертвы. Мальчики продолжали вместе прогуливать школу, курить травку и играть в бильярд. Хенли гадал, откуда Брукс раздобыл деньги на свой «Корвет». Он знал, что Брукс не работает, и хотя его отец владеет компанией по прокладке и асфальтированию дорог, семья у него небогатая. Тем не менее у Брукса всегда были деньги или наркотики. Хенли подумал, что он, возможно, находится на содержании у того мужчины.

Однажды Брукс с Корллом подъехали к дому Хенли и стали гудеть, чтобы тот вышел прокатиться с ними. Мэри Хенли это не понравилось. «Я сказала Уэйну: “Сиди, где сидишь”, а сама вышла на улицу и спросила: “Вы что тут сигналите?” Он [Корлл] сказал: “Вообще-то, мы к Уэйну”». Но Мэри было все равно. «Уэйн не подходит к машинам, которые стоят у дома и гудят, у нас так не принято. Если хотите повидаться с кем-то из моей семьи, подойдите к двери и постучите. И если я не знаю, кто вы такой, где живете и ваш телефонный номер, больше к моим дверям не возвращайтесь. Когда все это уладите, можете прийти, но не надо сидеть здесь и гудеть».

Она была удивлена, что Корлл, взрослый человек, проводит время с мальчишками, но в целом он показался ей симпатичным. Она дала ему понять, что приглядывает за своими сыновьями. Корлл извинился. Он продиктовал Мэри Хенли свой телефонный номер, и она решила, что ему нравится разыгрывать из себя старшего брата.

Хенли сел в машину. Корлл отъехал от дома. Хенли запомнился их первый разговор. «Дин сразу вместо «Здравствуй» спросил меня: “Шутку хочешь?” Шутка была неприличная. А мне было четырнадцать лет. И вот взрослый мужик рассказывает мне шутку про оральный секс. Я подумал, это круто. Почувствовал себя тоже взрослым. Особенным».

Когда Хенли рассмеялся, Корлл улыбнулся. Это была проверка. Хенли ее прошел. Корлл приготовился сделать следующий шаг. Если бы Хенли испугался, Корлл дальше не пошел бы. Сбивать подростка с пути надо постепенно. Каждый раз, когда он уступает, нарушаются его мягкие границы. Корлл еще не был уверен, что станет делать с этим худеньким разговорчивым пареньком, но общительность Хенли ему понравилась. Корлл уже знал от Брукса, что Хенли выпивает и покуривает марихуану. Мальчик был дерзкий, но к нему было легко подобраться. Он играл в бейсбол, но не был тупым придурком. И хотя ни к чему особо не стремился, бездельником его никак нельзя было назвать. Однако имелся и минус: внимательная и заботливая мать. Если он пропадет, она забьет тревогу.

Корлл без происшествий прокатил Хенли и высадил у его дома, заметив, что у мальчишки есть младшие братья. В Хайтс было полно детей, что Корллу очень понравилось. Однако он разыгрывал из себя крутого парня, чтобы не произвести впечатление гея, охотящегося за малолетками.

Между работой и домашними заданиями у Хенли было мало времени, чтобы общаться с Бруксом и Корллом. Кроме того, он присматривал за тремя младшими братьями. Он работал по много часов, чтобы помогать матери оплачивать счета, и в конце концов бросил школу. Тот факт, что Брукс не работает, но при этом у него всегда есть деньги, постепенно оказывал влияние на Хенли. «Я заметил, что у Дэвида больше денег, чем обычно бывает у парней нашего возраста и социального статуса. Я спросил, откуда они у него. Время от времени он давал мне понять, что занимается чем-то противозаконным по наводке Дина. Они участвовали в какой-то криминальной организации».

В это было нетрудно поверить. «Крестный отец» стал бестселлером в 1969 году и сильно романтизировал подпольные криминальные объединения, которые теперь считались крутыми и мощными, даже притягательными. Хенли читал книгу, но никогда ничего по-настоящему незаконного не совершал. Пару раз забирался в пустые дома с другими детьми, воровал по мелочи из магазинов, а один раз был задержан полицией в результате недоразумения: у него оказался при себе пистолет. Пистолет был нужен, потому что по вечерам Хенли охранял заправку и уносил домой наличную выручку. Как-то вечером, прежде чем отправиться домой, он пошел с приятелем позвать его девушку прогуляться. Мать девушки вызвала полицейских, и те арестовали парней, нашли оружие и продержали Хенли в участке до утра, пока его мать не подтвердила, что он работает на заправке. Тогда Хенли отпустили. Он боялся, что его снова поймают, но «Корвет» Брукса, запас наркотиков и скрутки купюр производили впечатление. Брукс использовал их как приманку.

«Как-то раз, зимой 1972-го, Дэвид сказал мне, что, если я смогу выбраться из дому, никому не сказав, они с Дином заедут за мной и возьмут “на дело”. Мы должны были встретиться за методистской церковью Фулбрайт недалеко от моего дома в пять часов вечера».

Хенли проигнорировал предупреждение Брукса никому не рассказывать и поставил мать в известность о своих планах. «Я никогда никуда не ходил, не предупредив маму, где я и с кем. Я сказал ей, а им сказал, что нет».

В пять часов подъехали Корлл и Брукс. «Кажется, Дин сидел за рулем “Ягуара Америкен Моторс”». Они немного покатались по городу и поговорили. Возможно, Корлл пытался запутать Хенли, чтобы тот не запомнил, где он живет, на случай, если что-то пойдет не так. Во время той поездки он ничего не говорил ни о каких криминальных делах. В сумерках они остановились перед многоэтажным зданием. Внутри сели в кухне за барную стойку, Корлл – напротив Хенли. Корлл предложил мальчикам газировку. Брукс закурил косяк и угостил Хенли. Корлл смотрел на подростков, употреблявших наркотик, но никак это не комментировал. Затем Брукс прошел в другую комнату, оставив Корлла и Хенли наедине. Хенли ожидал, что теперь Корлл заговорит о деле. Вот как он запомнил этот момент.

«Дин начал рассказывать мне, что является членом группировки, которая грабит магазины и богатые дома. Все украденное передается группировке на продажу, от нее поступают указания, куда идти и что красть. За это платят очень хорошие деньги. Он подчеркнул особую секретность. Все это выглядело как “Миссия невыполнима”… Дин всячески показывал, что во мне его привлекли ум и способности».

Но Корлл выбрал Хенли отнюдь не за ум. Главное было забросить наживку – деньги, – и заставить его чувствовать себя особенным. Хенли не стремился к жизни преступника. Он был ответственным сыном, заботился о семье и друзьях. Однако жизненные обстоятельства – насилие в семье и развод – делают некоторых детей уязвимыми в последующие годы. Хенли был податливым и плохо разбирался в себе. Он работал на низкооплачиваемой должности и не видел для себя никакого выхода. Корлл в тот вечер явственно испытывал границы его законопослушности. Он выдвинул ящик и достал оттуда большой нож в ножнах.

Хенли заволновался. «Дин начал говорить о том, что любого, кто поймает нас за грабежом, надо будет устранить. Я смогу это сделать? Сделаю ли? Я знаю, как?»

Хенли заверил Корлла, что сделает все, что потребуется. «Я реагировал на его рассказ по-деловому. Старался выглядеть крутым и вести себя соответственно, типа: “О, естественно. Я в этом разбираюсь, и я смогу. Я – мужик”. Я представлял себя в черном с головы до ног, крадущимся, как Розовая Пантера. Что произойдет, если меня заметят? Да ничего. Я сумею ускользнуть».

Выглядело все не так опасно и грандиозно, как Корлл до этого намекал. Наивный Хенли не понимал, что за игру тот затеял, но чувствовал – что-то не так. Он вдруг задумался, куда делся Брукс. Корлл медленно обошел барную стойку, не прекращая говорить и не выпуская из рук нож. Он не сводил с Хенли холодных темных глаз.

– Я могу показать, как это делается, – сказал он.

Хенли почувствовал себя в ловушке. Он не знал, как поступить. Страха показывать нельзя, но нельзя и подпускать Корлла ближе, тем более с ножом. Лицо Корлла исказилось. Он как будто превращался в другого человека. Хенли слегка развернулся, чтобы защитить спину. Он по-прежнему старался притворяться крутым, но ему не нравилось, когда его трогают.

– Думаю, я разберусь сам.

И в этот момент – очень кстати – вернулся Брукс. Он поглядел на Хенли и спросил:

– Ты ведь никому не рассказывал, что поедешь сюда, верно?

Хенли понял, что это возможность выпутаться.

– Я сказал матери. – Он не собирался признаваться в этом. Хотел прикинуться, что следовал инструкциям. Но что-то заставило его дать им понять, что его мать в курсе.

Лицо Брукса стало раздраженным.

– Я же велел никому не говорить!

– Я всегда рассказываю матери, куда собираюсь.

Атмосфера в комнате изменилась. Корлл переглянулся с Бруксом и отошел от Хенли. Кажется, больше он не собирался проверять его на годность для криминального мира.

«Дэвид выглядел разочарованным. Дин вообще перестал обращать на меня внимание. Дэвид сразу же вытолкал меня из квартиры и повез домой. Дин с нами не поехал».

Хенли был в растерянности. Он рассчитывал подзаработать, но, похоже, Корлл счел его кандидатуру неподходящей. Он не понимал, что сделал не так.

Корллу же надо было решать. Хенли видел, где он живет. Слышал об их незаконной деятельности. Возможно, его еще можно использовать. Он более общительный и компанейский, чем Брукс, и знаком со многими мальчиками-подростками. Появление нового помощника, думал Корлл, подтолкнет Брукса действовать активнее. Они станут соревноваться между собой. Корлл придумал новый план.

Как и с Бруксом, Корлл попробовал подступиться к Хенли с предложением денег в обмен на секс. Хенли не соглашался. Поначалу он даже не понял, что Корлл – гей. А когда понял, то не придал этому особого значения. В начале 1970-х уже началась борьба за толерантность и права геев, включая право открыто проявлять свою сексуальность. Но Хенли было трудно сопротивляться Корллу, поскольку тот уже «обработал» его.

«Единственный раз, когда у нас с Дином был сексуальный контакт, это подстроил Дэвид, – говорил Хенли. – Я сразу дал понять, что мне это не подходит и не нравится. Это не то, чего я хочу, и больше такого не должно случиться. Тот опыт был просто кошмарным. Ничего похожего на секс с девушкой, которым я не то чтобы часто занимался. Огромный мужик навалился на меня. Я был загнан в угол. Я пытался расслабиться и перетерпеть, но об удовольствии и речи не шло».

Хенли было пятнадцать. Его только что изнасиловали. Он никому не мог рассказать, потому что позволил этому случиться. Он участвовал в этом. Но также он ясно дал Корллу понять, что больше такое не повторится.

Разочарованный таким поворотом, Корлл придумал более изобретательный план. Для него требовалось терпение, но он был уверен, что Хенли поддастся. Корлл начал с мелочей. Заплатил Хенли за то, чтобы тот украл какую-то безделушку на перепродажу. Чего-то в этом роде Хенли как раз ожидал. Но он не был таким ловким грабителем, как представлял себе. И вскоре его арестовали.

«Я напился и накурился, и даже не знаю, как это произошло, но я пошел домой от Дина и по дороге залез в чужой дом, забрал кое-что оттуда. Домой отвез на такси. На следующий день протрезвел, вернулся туда, во всем признался и извинился. Меня заставили прибрать в доме. А потом вызвали полицию. Меня объявили малолетним преступником и поставили на учет».

Хенли начал проводить много времени у Корлла дома, потому что тот был взрослым, работал, не пил и умел ладить с людьми. Несмотря на некоторую нелюдимость, он был гостеприимным. У него не случалось резких перепадов настроения. С ним легко было говорить. «Так все началось», – говорил Хенли. Ему не хватало в жизни отцовской фигуры, и иногда тяжело было отвечать за всю свою семью. С Корллом он чувствовал себя ребенком, потому что Корлл был взрослым. В отличие от отца Хенли, Корлл с виду контролировал свою жизнь. Дальше Корлл позволил Хенли, у которого еще не было прав, ездить на своей машине, открыв для него новый увлекательный мир. За несколько месяцев его стратегия принесла результаты. Корлл стал для Хенли тем взрослым, о котором мальчик всегда мечтал. Это была дьявольская игра на дальнюю перспективу. К тому времени Хенли уже бросил школу, так что у него появилось больше свободного времени.

Корлл продолжал обрабатывать своего новобранца. Они говорили о религии. Хенли признался, что когда-то мечтал стать священником. Он прочел всю Библию и считал ее своим моральным руководством. Корлл знал, что придется избавить Хенли от религиозных убеждений, прежде чем использовать его. Он обсуждал с мальчиком христианскую систему верований и всемогущего любящего Бога, который все видит и карает отступников. Возможно, все не так просто. Возможно, Бог видит не все. Может, его вообще не существует.

«Я помню первый разговор, когда он поставил под сомнение веру в Бога, – говорил Хенли. – Типа “что это за Бог, если он допустил Вьетнам”? Или “что за Бог допускает вещи, которые произошли с моей мамой и моей семьей“? Потом он перешел к моему отцу. “Почему Бог позволил твоему отцу тебя избивать? Может, он не всемогущий? Если бы он был всемогущим, то вряд ли позволил бы случаться плохим вещам”».

Хенли возражал. Отстаивал свою веру. Его мать и бабушка были верующими. Они никогда не принуждали его ходить в церковь, но совершенно точно хотели, чтобы он шел по христианскому пути, особенно в смысле сострадания другим людям. Его «бабуля» всегда помогала окружающим, пусть даже ради этого приходилось идти на риск, потому что верила: Господь ее защитит. И Хенли восхищался ею.

Какое-то время он еще сопротивлялся, но когда Корлл сделал дискуссию более личной, возражать стало сложней. «Он спрашивал: “Ты разве не хочешь дать отцу отпор? Он обращается с тобой как со слабаком. Измывается над тобой”». Корлл стремился показать Хенли, что у него есть власть, и он должен научиться ее использовать. “Если покажешь, что имеешь власть над людьми, – говорил он, – то у тебя будет власть и над твоим отцом”. Корлл повторял это неоднократно. Дискуссии продолжались. Он не ослаблял хватку».

Расшатывая убеждения Хенли, Корлл одновременно внушал ему, что настал момент перейти от воровства к более серьезным преступлениям. Надо доказать Синдикату, что он достоин их внимания. Это сулит большие деньги. Очень большие.

Торговля людьми

Следующим шагом Корлл вбросил Хенли новую идею.

«Он действовал постепенно, – говорил Хенли. – Не просто взял и сказал: “Давай сделаем это”. Он начал упоминать о чем-то подобном в наших разговорах, чтобы придать этому видимость нормальности. Вроде как мы собираемся ограбить какой-нибудь магазин, но не можем решить, какой именно. И вот мы стоим на углу Одиннадцатой и бульвара Хайтс, и он говорит: “Жалко, нет магазина, где продаются люди. Их-то вон сколько!” Я усмехнулся и согласился, подумав, что это просто шутка. Но Дин все возвращался и возвращался к этой теме в наших разговорах, а в конце концов сказал мне, что людьми и правда торгуют. Сказал, что знает одну фирму в Далласе, которая покупает молодых парней. Потом начал рассуждать про богачей из Калифорнии – те, мол, держат их у себя. Как питомцев. Жизнь у них просто роскошная».

Хенли внимательно слушал. Корлл определенно знал больше, чем говорил. Похоже, он уже участвовал в торговле мальчиками. Однажды Корлл это подтвердил и сразу забросил удочку: он заплатит Хенли двести долларов за каждого мальчишку, которого тот к нему приведет – и даже больше, если мальчик будет по-настоящему привлекательным. На современные деньги это приблизительно полторы тысячи долларов – огромная сумма для юноши, работающего за гроши. Корлл сказал, что это должны быть мальчишки, которых никто не хватится, хулиганы, от которых семьи сами предпочли бы избавиться. Все будут в выигрыше.

Хенли не понравилась эта идея, да и детей таких он не знал. Месяц проходил за месяцем, но Корлл был терпелив. Он посеял зерно. И был уверен, что оно даст всходы. Деньги имели для Хенли большое значение, как и одобрение Корлла.

В Далласе действительно существовала такая организация, Фонд Одиссея, и Корлл мог узнать о ней в гей-кругах Хьюстона, поскольку основатель Фонда проводил там немало времени. В литературе Фонда много говорилось о мальчиках, превращенных в секс-игрушки, добровольно и не совсем.

Точно так же Корлл хотел мальчиков, которые ему подчинялись бы. У него уже было несколько таких – они «пропали», и никто не торопился их искать. Брукс являлся в лучшем случае вынужденным помощником, и Корлл считал, что Хенли справится лучше. Он очень хотел нравиться Корллу.

«Не знаю, когда мы с Дином начали проводить время только вдвоем, – говорил Хенли. – Сначала я общался с Дэвидом, но потом что-то изменилось. Все происходило постепенно».

Корлл продолжал оказывать на Хенли давление, якобы готовя его для оказания услуг Синдикату. Он позволил Уэйну носить его пистолет 22-го калибра, и требовал, чтобы тот упражнялся в стрельбе, чтобы уметь им пользоваться. Если придется в кого-то стрелять, наставлял мальчика Корлл, надо палить до тех пор, пока человек не упадет замертво. Никого не оставлять в живых. Он должен понимать, в какой смертельно опасный бизнес ввязывается: свидетелей тут быть не может. Со временем Корлл рассказал Хенли, что Синдикат выкрал Дэвида Хиллигеста, его пропавшего друга, и продал богатым людям в Калифорнию. Услышав это имя, Хенли встрепенулся. Он хотел найти Дэвида. Он поклялся его матери. Но Корлл сказал, что в этом нет нужды – мальчику прекрасно живется.

Хенли тем не менее настаивал на том, что должен вернуть Дэвида Хиллигеста домой, к семье. «Наверное, это объяснялось моим комплексом героя», – говорил он. Из фантастических книг он почерпнул образ героя, который спасает мир. Он обожал Джона Уэйна. Мечтал сам стать героем. Возможно, ему придется пойти на уступки – доставить Корллу какого-нибудь мальчишку, чтобы доказать Синдикату свою преданность. Тогда ему начнут доверять, и он выведает про судьбу Дэвида. В незрелых представлениях Хенли о жизни торговля людьми казалась делом немного рискованным, но не таким уж плохим, раз мальчики оказывались в богатых домах. Он может выбрать какого-нибудь незнакомца, который ничего для него не значит. Все ради того, чтобы вернуть Дэвида домой. На более приземленном уровне ему очень нужны были деньги, поэтому, вне зависимости от комплекса героя, он готов был подчиниться Корллу. В начале 1972-го Хенли согласился поехать с Корллом и поискать какого-нибудь мальчика. Постарался забыть о недовольном лице матери, провожавшей его из дома, и сосредоточиться на задаче.

Сперва Корлл кое-что ему показал. Он научил Хенли, как сделать вид, будто он освобождается от наручников – прямо как Гудини, – чтобы потом другому парню захотелось повторить трюк. Секрет заключался в том, что у Хенли в кармане был ключ. А у других мальчиков – нет. В наручниках они уже не могли сопротивляться. Корлл специально оставит наручники на столе, в качестве приманки для любопытных мальчишек. Хенли эта идея понравилась. Это был вызов. Он начал тренироваться. Когда Корлл его хвалил, ему было приятно. Они здорово проводили время вместе.

Девятого февраля они поехали прокатиться на белом фургоне Корлла «Форд Эконолайн». На углу Одиннадцатой и Стадвуд они увидели темноволосого подростка, ловившего машину. Хенли стало страшновато, но когда они притормозили, он все-таки предложил парню сесть в фургон и покурить марихуаны. (Некоторые источники утверждают, что это был семнадцатилетний Уиллард «Расти» Брэнч, сын офицера полиции из Хьюстона. Однако Брэнч был еще жив в ноябре 1972-го, когда сбежал из дома. Брэнч также знал Корлла, поэтому Корлл мог поздороваться с ним, но Хенли утверждал, что мальчика, которого они выбрали, они с Корллом не знали). В своем признании Хенли говорил: «Я обратился к нему, потому что у меня были длинные волосы и все такое, и вообще мне было легче с ним заговорить». Соответственно, личность того подростка остается неустановленной. Корлл в конце концов убил Брэнча, но это произошло позднее.

Когда они оказались в квартире Корлла, Хенли продемонстрировал фокус с наручниками, которому Корлл его научил. Когда «гость» попытался повторить его и оказался закован, Хенли уступил место Корллу, а тот связал парня парашютной веревкой по рукам и ногам. От этого зрелища Хенли сделалось не по себе. Но он сразу вспомнил, что их пленника ожидает роскошная жизнь в Калифорнии. Брукс отвез Хенли домой, сказав, что Синдикат пока не знает о том, что он в деле, так что ему лучше не присутствовать, когда они приедут за пленником.

Хенли это не обрадовало. Он хотел, чтобы люди из Синдиката узнали о его участии. В своей наивности он думал: «Как еще я смогу показать себя, чтобы спасти Дэвида Хиллигеста?»

В квартире Корлл затолкал в рот мальчику тряпку и изнасиловал его. Поскольку личность подростка на момент написания книги так и не была установлена, причина смерти остается неизвестной. Как и место его захоронения.

Корлл, как обещал, заплатил Хенли двести долларов. «Я взял их, чтобы купить маме лекарство, – говорил Хенли, – и чтобы у нас появились деньги на расходы. Мама не спросила [откуда они взялись], потому что временами я добывал деньги незаконно. Торговал травкой. Когда у тебя совсем ничего нет, то немного денег – уже много. Еще я купил воздушное ружье “Шерман”».

Но от дальнейшего участия в подобных делах Хенли отказывался. «Я не собирался помогать ему заполучить еще кого-нибудь, потому что это лежало на моей душе тяжелым грузом. Я представлял себе, что чувствовал бы, если бы меня забрали из семьи. Что чувствовали родные Дэвида [Хиллигеста]? Если я не встречусь с людьми из Синдиката, мне незачем в это ввязываться». Он не понимал, что точка невозврата уже пройдена.

Во втором заявлении полиции Хенли сказал: «Я думал, что Дин продаст его организации, к которой он принадлежит. Потом на следующий день Дин заплатил мне двести долларов. Спустя еще день или два я узнал, что Дин убил того мальчика».

Когда Хенли перечитал свое заявление годы спустя, то сказал, что все перепутал. «В заявлении есть ошибки: и фактические, и связанные со временем. Я [в тот момент] был совсем сбит с толку».

Прошло больше месяца, прежде чем Корлл расставил для Хенли ловушку.

Больше он не брал его с собой подсаживать подростков, ловивших машину. Корлл вроде бы успокоился – как будто он проверил мальчика и все для себя решил. Он продолжал снабжать его выпивкой и травкой и устраивать вечеринки у себя дома. Брукс тоже не упоминал о том происшествии. Хенли расслабился. Его жизнь вернулась в обычное русло, и так продолжалось до конца марта.

В один из мартовских дней Хенли пригласил своего приятеля, Фрэнка Агирре, прийти к Корллу – повеселиться и покурить марихуану. Восемнадцатилетний Агирре как раз закончил рабочую смену в кафе «Длинный Джон Сильвер» и собирался навестить свою подружку, четырнадцатилетнюю Ронду Уильямс. Хенли подъехал к нему на фургоне и уговорил его сначала заглянуть к Корллу. Они выпили пива и выкурили косяк. Наручники лежали на столе, и Агирре заинтересовался ими. Когда он их надел, Корлл схватил его и связал.

«Дин навалился на него, – говорил Хенли. – Я не знал, что делать».

Хенли запротестовал. Корлл велел ему заткнуться. Он признался, что изнасиловал и убил мальчика, ловившего машину, а поскольку это Хенли заманил его, то он был виноват в его смерти не меньше Корлла. Возникла своего рода круговая порука: если я пойду на дно, то и тебя утащу за собой. Корлл сказал, если кто-нибудь узнает, полицейские арестуют Хенли, приговорят и казнят. Никто не станет слушать его оправдания. В глазах закона незнание не освобождает от ответственности. Синдикат тоже в курсе про него. Если Хенли не будет сотрудничать, люди из Синдиката убьют его и его семью.

Хенли не знал, что делать. «Мне было пятнадцать. Кто бы мне поверил? У меня не было доказательств. Я не знал, где находятся тела. Но если бы я тогда пошел в полицию, меня вряд ли обвинили бы в убийстве. У меня были только слова Дина, что он это сделал, и я был замешан. Я не мог этого доказать, и это было бы слово мальчишки против взрослого. И [я думал] Синдикат будет на его стороне. Поэтому даже если они [полиция] его арестуют, он, скорее всего, выпутается. Но если он не выпутается, получится, что я засадил в тюрьму одного из людей Синдиката. Значит, они разозлятся на меня и придут за мной. Вот что я думал. Я ведь не был слабаком и делал полезные вещи. Работал один на всю заправку по ночам. Меня воспитывали в христианском духе. Я отличал добро от зла. Брал на себя ответственность. Люди погибли потому, что я побоялся пойти к копам».

Но в пятнадцать лет подростки думают лишь о ближайших последствиях. Хенли размышлял о собственной судьбе и приходил к выводу, что молчание сделало его полноценным сообщником убийцы. А это означало, что возврата быть не может.

В своем признании Хенли сказал: «Мы задушили» Фрэнка Агирре. В позднейших заявлениях он утверждал, что оставил своего приятеля у Корлла, а когда вернулся, тот был уже мертв. Корлл заткнул ему рот тряпкой и заклеил скотчем. Хенли был в шоке. «Я не понимал, что решать надо быстро. На следующее утро Фрэнк был уже мертв. Мне сказали, что произошло, а я ничего не предпринял».

Насчет своего признания полицейским от 9 августа Хенли сказал: «Когда его читаешь, складывается впечатление, что я еще до Фрэнка Агирре знал, что Дин насилует и убивает людей. Но я не знал. Есть в жизни такие вещи, которых уже не забудешь, и я не сомневаюсь в своей памяти, потому что это был поворотный момент. Когда он накинулся на Фрэнка Агирре – а я не знал, что он собирается сделать, – а потом сказал мне, чем занимается и что я у него на крючке, пути назад для меня не осталось. Я это ясно помню. Я знаю, о чем говорю. Но в заявлении это не отражено».

Отчет, составленный тремя полицейскими офицерами из Пасадены и Хьюстона 23 августа, подтверждает его слова. Они использовали свои записи, чтобы привязать Хенли к трем мальчикам, которых он, по его словам, убил, и Агирре не был одним из них.

Теперь у Корлла был рычаг давления на Хенли. Мальчик должен был делать все, что он скажет. Шокированный и подавленный, Хенли помог похоронить тело друга на пляже на Хай-Айленде, к югу от Хьюстона. Он также помог перегнать бело-голубой «Рамблер» 1967 года, принадлежавший Агирре, в лодочный сарай Корлла, чтобы тот разобрал его на запчасти и продал. Мальчик не знал, что ходит по могилам других убитых, закопанных под полом сарая, хотя к тому времени Корлл уже сообщил ему, что убил его друга, Дэвида Хиллигеста, поэтому искать его не имеет смысла. Корлл взял несколько вещей из машины Агирре как сувениры.

Хенли с трудом привыкал к своей новой роли, с ужасом думая о том, что ждет его впереди. Он сознавал, что его жизнь радикально переменилась.

«О деньгах речь больше не шла, – говорил он. – Потому что мне было сказано: “У меня был твой друг. Я изнасиловал и убил первого парня, с которым ты мне помогал, поэтому ты теперь соучастник убийства”. Я ничего не предпринял по этому поводу, то есть оставил все как есть. Я попал в капкан. “Я могу больше не давать тебе денег, потому что ты участвовал в убийстве. Это сделали мы с тобой”. Дело было в страхе. Он меня принудил. “Больше у тебя нет выбора”».

Вскоре Корлл сменил место жительства и переехал в квартиру на Шулер-стрит. Он уже представлял, как будет использовать Хенли в дальнейшем. Однако Корлл не поселил мальчика у себя, как Брукса, и не давал ему деньги на бензин и сигареты. Для этого Хенли приходилось и дальше работать на заправке. «По какой-то причине я позволил обращаться с собой как с отбросом. Как с собакой. Я чувствовал себя пустым местом».

Мало что улучшилось в его жизни благодаря Корллу – он получил лишь пару сотен баксов да место для вечеринок. Корлл использовал скрытые угрозы, чередуя их с поощрениями, чтобы заставить Хенли подчиняться. В классической стратегии приучения сабмиссива к его роли доминант чередует фазы жестокости и доброты, угроз и похвал. Несмотря ни на что, Хенли все еще стремился угодить Корллу. Он сломал собственные границы – жесткие границы – и сбился с пути. Он не был героем, которым мечтал стать. Он оказался на стороне плохих парней.

Точка слома

Среди тинейджеров, болтавшихся в доме Корлла, были Марк Скотт и Билли Райдингер. Хенли знал их, но считал, что они ближе к Корллу, чем он. Эти мальчишки были старше и знали Корлла несколько лет. Они занимались с ним «бизнесом». Однако в какой-то момент Корлл устал от Марка Скотта. Он упоминал о том, что семнадцатилетний Скотт приносит одни неприятности; все выглядело так, будто у него есть на Дина компромат. С этим надо было что-то делать.

«Дин рассказал мне, что он [Марк Скотт] нарушил условия сделки, – сказал Хенли. – Они несколько раз это обсуждали. Марк воровал вещи, а Дин их у него покупал. Дин считал, что Марк может сдать его полиции. Дин настаивал на том, что от Марка необходимо избавиться».

Корлл хотел, чтобы Хенли ему помог. К тому времени он заручился его молчанием, но теперь требовал еще больше. Он хотел, чтобы Хенли показал себя. Когда-то убийство было для мальчика жесткой границей, но Корлл «размягчил» ее.

«Он настаивал, чтобы я убил кого-нибудь, – вспоминал Хенли. – Мне пришлось это сделать. Я должен был доказать, что могу. Продемонстрировать свою силу. Он настаивал на этом. Я был напуган».

Убийство должно было стать самой главной проверкой: Корлл избавился бы от неприятностей и получил нового помощника. Брукс ясно дал ему понять, что предпочитает больше не убивать.

Марк Скотт, семнадцати лет, часто бывал у Корлла. Его не пришлось заманивать туда. Дожидаясь подходящей возможности, Корлл обрабатывал Хенли. Он хотел психологически подготовить его. «Дин говорил, что если я научусь это делать, то потом смогу противостоять отцу. И парням, которые дразнили меня в школе. Да, в школе меня травили. Это началось в пятом классе. И сильно меня задевало». Он хотел противостоять людям, которые обижали его. То, что отец стрелял в него и едва не убил, до сих пор преследовало Хенли. Он знал, что Элмер Уэйн – старший продолжает досаждать его матери, хоть они давно развелись. Уэйн хотел быть готов – на случай, если отец опять нападет на мать.

В конце концов он сдался. Если он хочет иметь доступ к возможностям, описанным Корллом, придется показать себя. Возможно, Корлл прав, думал Хенли. Может, это пойдет ему на пользу, сделает сильнее. Может, он станет тем плохим парнем, которого видит в нем Корлл. И может, Марк Скотт заслуживает такой участи.

В апреле Корлл перешел к действиям. Скотт пришел к нему (возможно, вместе с Хенли, как утверждал Брук, а может, в одиночку), и Корлл набросился на него. Скотт яростно отбивался, как будто знал, что за участь ему уготована, но Корлл сумел связать его. Скотт пытался уговорить Корлла его отпустить, но Корлл затащил его в спальню и изнасиловал. Также он заставил Скотта написать родителям открытку с сообщением, что он поехал в путешествие. К тому времени у Корлла развилась тяга к пыткам, и он хотел, чтобы Хенли пытал мальчиков с ним вместе. Брукс говорил, что в квартире на Шулер-стрит Хенли проявлял «особый садизм».

Хенли этого не оспаривал. «Мы занимались этим вместе, и Дину нравились мои идеи. [Например], я подумал про ладан. Мне нравились эти пирамидки, которые надо поджигать, и они становятся раскаленными. Я или Дин, кто-то из нас, поджигал пирамидку, а потом ставил ее на кого-нибудь. Он сделал это с Марком Скоттом. Дин был очень зол на него».

Пока Скотт громко стонал от боли, умоляя отпустить его после многочасовых пыток, Корлл улегся поспать. Хенли он поручил следить за пленником. Скотт пытался уговорить Хенли и Брукса отпустить его, но Хенли велел ему заткнуться. «Дэвид описывает меня как человека холодного, но я просто не хотел его слушать». Это был жуткий момент истины. Хенли уже знал, что Корлл собирается убить Скотта и что ему, скорее всего, понадобится его помощь. Ему предстояло увидеть, как Скотт будет умирать. Он надеялся лишь на то, что его участие будет минимальным. Брукс только пожимал плечами.

«В ту ночь Дин спал на кровати, – говорил Хенли. – Марк лежал на полу. Я заснул на полу, у ног Марка. Я спал, а Дин проснулся. Каким-то образом у Марка оказался нож».

Корлл подошел и наклонился к Скотту, чтобы проверить, жив ли тот. Внезапно Скотт замахнулся на него ножом, порезал кожу и рубашку. Корлл заорал от злости и неожиданности. Хенли проснулся и увидел, что они катаются по полу. Одна рука Скотта еще была связана, но вторую он освободил. Хенли несколько раз ударил его, а потом побежал за пистолетом Корлла. Брукс пришел на помощь Корллу, удерживавшему Скотта. Хенли вернулся, наставил на Скотта пистолет и приказал не двигаться. Скотт посмотрел на оружие и сдался. Похоже, он понял, что все кончено. Они не отпустят его, и защититься он не сможет. Он сложил пальцы в форме пистолета и указал на свою голову, как будто торопя Хенли покончить с ним. Корлл приказал Хенли его задушить.

Момент настал. Корлл не собирался убивать Марка Скотта, это предстояло сделать ему. Он должен был показать себя хорошим капо, как в «Крестном отце». Если он не подчинится, неизвестно, что Корлл сделает с ним. Он нерешительно обмотал парашютную веревку вокруг шеи Скотта и начал затягивать. Стресса Хенли добавлял собственный детский страх удушья. Он не хотел этого делать. Скотт отбивался, от ужаса его зрачки стали огромными. Хенли отвел глаза. Сдавил сильнее. Он не мог поверить, что так трудно задушить человека. Скотт потерял сознание, но его тело продолжало бороться. Потом цвет его лица изменился, а губы посинели. У Хенли уже болели руки. Он не мог продолжать. Корлл предупреждал, что это совсем не то, что по телевизору, где жертва сразу умирает. Хенли вымотался. Заканчивать пришлось Корллу.

Наконец Марк Скотт был мертв. Он неподвижно лежал на листе полиэтилена. Хенли смотрел на него, не отрывая взгляда. Он сделал это. Он помог убить человека. Ему с трудом в это верилось.

Он прошел в гостиную Корлла и сел на диван. Уставился в одну точку. Он был обессилен. Думал о том, что ему всего пятнадцать, а он замешан в трех убийствах. Хенли знал, что ему придется за это заплатить – скорее всего, собственной жизнью. Того требует Господь. Так его всегда учили. Жизнь за жизнь. В ужасе он ждал, но ничего не происходило. Молния не ударила с небес и не убила его на месте. Он продолжал жить. Это казалось бессмысленным. Нельзя же, чтобы убийство осталось безнаказанным. Сами основы его веры пошатнулись.

«Я лишился большей части своей веры, когда понял, что участвовал в убийстве. Я помню, как сидел у Дина в гостиной и ждал, когда Бог поразит меня. Я чувствовал, что кара грядет. Знал, что так будет. Но ничего не случилось. Думаю, в тот момент я и утратил ее – способность сопротивляться Дину. Я просто подумал, что, возможно, у этого человека есть все ответы, а у меня их нет. Мне казалось, что я слабак. Что я – зло».

Хенли помог закопать труп Марка Скотта на пляже Хай-Айленда, неподалеку от Фрэнка Агирре. И снова никакой оплаты. Теперь Хенли знал, что у Корлла куда больше компромата на него, чем раньше. Многократно больше.

Семья Марка Скотта объявила его в розыск. Когда его видели в последний раз, он говорил, что собирается в поездку с какими-то друзьями, но так и не вернулся. Через несколько дней после того, как его родные обратились в полицию, они получили странную записку. На почтовой открытке Марк нацарапал: «Как у вас дела? Я поехал в Остин на пару дней. Нашел хорошую работу. Получаю три доллара в час». Скотты в это не поверили, но Марк не оставил обратного адреса, чтобы найти его. Больше он с семьей не связывался.

Корлл заверил Хенли, что он отлично справился – слова, которые Хенли мечтал услышать. Несмотря на шок, они принесли ему удовлетворение. Оглядываясь назад, Хенли поражался, как мог обрадоваться похвале за убийство. «Дин стал для меня авторитетом, той властью, которую я признавал. Я сделал что-то, что ему понравилось. И значит, это было нормально, ведь Дин считал это нормальным».

В процессе трансформации Хенли превратился из ребенка, мечтавшего помогать другим, в парня, стремящегося угодить садисту и убийце. Почти целый год Корлл терпеливо его дрессировал. Он понимал, что Хенли относится к типу людей «все или ничего». Со временем, после еще нескольких проверок, из него мог выйти неплохой напарник.

Покорность Хенли, как он понял позднее, отчасти была вызвана атмосферой секретности. «Благодаря общей тайне мы с Дэвидом и Дином чувствовали себя так, будто во всем мире есть только мы втроем. Мы единственные понимали друг друга до конца. Это стало нашим микрокосмом».

Дело было и в социальной идентичности, которая очень важна для подростков – да и для взрослых тоже. Хенли стал частью организованной преступности. У него была банда.

Покончив с одним

Девятого мая Хенли исполнилось шестнадцать. Менее двух недель спустя, 21 мая, Корлл вызвал его к себе. Там он увидел шестнадцатилетнего Джонни Деломе (иногда его имя ошибочно пишут Делоне) и его семнадцатилетнего приятеля Билли Болча. Оба были связаны. «Тот раз не имел ко мне отношения, – говорил Хенли. – Я пришел, а они уже были там. Все решили за меня. Они вызвали меня и сказали: “Вот что сейчас будет”. С этими двоими мне предстояло разобраться в одиночку». Иными словами, Хенли должен был пройти новую проверку, еще более мучительную.

Деломе, недавно бросивший школу, постоянно попадал в неприятности. Болч был знаком с Корллом. Когда-то он работал на кондитерской фабрике Корлла и приходил на вечеринки в его квартиру. Судя по всему, у Корлла возникли с ним сложности – как с Марком Скоттом. Он хотел, чтобы Брукс и Хенли участвовали. По словам Брукса, правило Корлла гласило, что их всегда должно быть на одного человека больше, чем жертв. Поскольку он собирался пытать и убить двоих человек, нужны были оба помощника. Запугав Деломе и Болча, Корлл заставил их написать письма семьям. Текст обоих писем был одинаковый. Письмо Билли, отправленное из Мэдисонвилля в Техасе, звучало следующим образом:

«Дорогие мама и папа. Простите, что так вышло, но мы с Джонни нашли хорошую работу на грузовике, загружать его и разгружать, и поехали с ним из Хьюстона в Вашингтон. Вернемся недели через три-четыре. Через неделю отправлю вам деньги. С любовью, Билли».

Корлл добавил Хенли новую задачу. Он хотел, чтобы тот занялся сексом с одним из связанных мальчиков, пока сам будет насиловать другого. Хенли сопротивлялся. Он не хотел смотреть, как Корлл это делает, не говоря уже о том, чтобы делать это самому. Его не интересовал секс с юношами. Он отказался, и Корлл не стал настаивать. Не в этот раз. Однако Корлл ожидал от Хенли, что тот убьет одного из мальчиков самостоятельно. Сам. По приказу Корлла Хенли начал веревкой душить Болча и был потрясен тем, что бессознательное тело сопротивлялось почти полчаса.

Брукс позднее рассказал детективам, что видел в тот день. Болч лежал мертвый на кровати, а Брукс разговаривал с Джонни, чтобы тот «не разволновался». Он «с катушек сорвался, когда увидел, как Болча душат. Знал, что дальше его очередь… Уэйн задушил Билли, а потом сказал “Эй, Джонни”, а когда тот поднял голову, Уэйн пальнул ему в лоб из автоматического пистолета 22-го калибра (в действительности калибр был 25-й). Пуля вышла у него из уха. Еще живой, Джонни стал умолять Хенли не убивать его, но Хенли его задушил, и “Дин ему помог”». Хенли говорил, что следовал приказам Корлла. Полицейским он рассказывал про удары током в гениталии, введение в пенис стеклянных трубок, выдергивание лобковых волос и другие мучительные процедуры. «Я делал все это, потому что Дин так хотел. Он направлял меня, “сделай то”, “попробуй это”. Обычно я пробовал, но потом не повторял».

Тела они вместе похоронили на Хай-Айленде.

Письма прибыли семьям пропавших мальчиков. Родители Билли Болча узнали его почерк, но слова были как будто чужие. Родители Джонни Деломе удивлялись тому, как оба парня написали практически идентичные письма. Они знали, как плохо пишет Джонни, и подозревали, что письмо составлял кто-то другой. Но им ничего не оставалось, кроме как ждать и надеяться, что мальчики вернутся. Из-за писем полиция Хьюстона вычеркнула мальчиков из списков пропавших. Мать Билли говорила полицейским, что он общается с Дином Корллом, который однажды надел на него наручники. Она утверждала, что Дэвид Брукс, компаньон Корлла, давал Билли наркотики. Но никаких действий полиция не предприняла. Родители Болча сами обратились к Корллу, но тот сказал, что понятия не имеет, куда пропали подростки.

Чтобы избежать инцидентов, подобных тому, что случился с Марком Скоттом, Корлл изготовил специальный фанерный щит размером 240 × 75 сантиметров с отверстиями для закрепления наручников или веревок, чтобы пленные никуда не могли сбежать. Отверстия он просверлил на обоих краях, чтобы крепить жертве руки и ноги или привязывать к доске двоих подростков одновременно. Он хотел, чтобы один пленник видел, что происходит с другим, потому что психологические пытки усиливали его возбуждение.

«Дин сказал, что доска не позволит жертве высвободиться или пошевелиться, пока он спит, – говорил Хенли. – Наручников и веревки на ногах хватало, чтобы удерживать человека на месте. В основном они надеялись, что их отпустят, а не пытались вырваться сами».

Брукс видел доску раньше. Он знал, зачем она нужна. Точно такую же они оставили на предыдущей квартире. Когда однажды Корлл привязал к ней девятнадцатилетнего Билли Райдингера и многократно изнасиловал его, Брукс вмешался, прежде чем Дин успел убить парнишку. Было в Райдингере что-то вызывавшее у Брукса желание его защитить, хотя обычно Корлл сам решал, что делать с жертвой. Хенли полагал, что Райдингер мог раньше быть поставщиком мальчиков для убийцы. Он тоже знал, зачем нужна доска. Корлл приказал ему не болтать и отпустил. Райдингер ушел.

С Бруксом было другое дело. Корлл считал, что блондина надо проучить. Мальчишки, которые сопротивлялись ему, могли проговориться о том, о чем говорить не следовало. Как-то раз он велел Хенли ударить Брукса так, чтобы тот потерял сознание. Потом привязал Брукса к доске и несколько раз изнасиловал. Брукс смирился с этим, напуганный тем, что его могут убить. Корлл уже начал душить его, но Брукс стал молить о пощаде, и Корлл уступил. Брукс остался в банде. Боясь, что Корлл может все повторить, он на время ушел, но потом вернулся.

Как ни странно, Хенли с Бруксом почти не обсуждали между собой действия Корлла. Хенли понимал, что Брукс знает о Корлле больше, чем говорит, но Брукс не делился с ним деталями их былых отношений или финансовых договоренностей. Брукс регулярно получал от Корлла деньги и продолжал жить у него.

Брукс утверждал, что Хенли и Корлл убили в этой квартире еще одного мальчика, но Хенли больше никого не называл, и протоколы не подтверждают этого факта. Хенли очень надеялся, что «проверки» для него закончились. Он своими руками убил человека. Сделал, что было приказано. Чего еще Корлл мог от него ожидать?

Корлл выехал из той квартиры 26 июня и переселился в апартаменты в Весткотт-Тауэрс. Бывшие соседи вспоминали, что он постоянно торчал на балконе с биноклем. Они не знали, что он высматривал мальчишек на велосипедах.

Около полуночи 19 июля Стивен Сикмен, семнадцати лет, вышел из дома, собираясь отправиться на вечеринку в Хайтс, по словам его сестры. Попал он к Корллу по собственной воле или силой, остается неясным, но ему проломили грудную клетку и сломали несколько ребер, после чего задушили нейлоновым шнуром, а тело закопали в лодочном эллинге. На следующий день родные заявили в полицию о его исчезновении. Реакция полицейских была прохладной. Парню почти сравнялось восемнадцать. Они решили, что он просто уехал из города. Но семья продолжала искать.

Тем же летом высокий светловолосый девятнадцатилетний юноша по имени Рой Юджин Бантон пропал, когда предположительно ловил машину, чтобы добраться до места работы – обувного магазина в местном торговом центре. Корлл заткнул ему рот полотенцем и заклеил скотчем. Закончив, он дважды выстрелил Бантону в голову. Корлл мог заманить Сикмена и Бантона самостоятельно, хотя Брукс вспомнил высокого худого парня, по описанию похожего на Бантона. Однако Брукс утверждал, что видел того на Шулер-стрит, а Бантон пропал уже после того, как Корлл переехал из этой квартиры.

Хенли запретил своим братьям ходить к Корллу на вечеринки и старался оберегать от него своих ближайших друзей. Они считали, что Хенли ревнует, стремясь в одиночку пользоваться возможностями, которые Корлл предоставлял. Но Корлл все равно указывал Хенли на мальчиков из Хайтс, которые привлекали его. Ему понравился Грегори Хиллигест, младший брат Дэвида, и это встревожило Хенли. Младший брат Хенли Вернон был точно такого же типа. Лишь позднее все эти мальчики поняли, что Хенли защищал их.

В то лето Мэри Хенли наблюдала в сыне тревожные перемены. Иногда он закрывался в своей комнате, и она слышала его плач. Он перестал следить за своей внешностью, хотя раньше тщательно ухаживал за собой, и утратил былую религиозность. Еще он пил… много. Она сильно беспокоилась, наблюдая за тем, как сын превращается в совсем другого человека. Соседи неоднократно говорили ей, что видели, как он бредет по улице нетвердой походкой. Он все больше походил на своего отца – в самом плачевном смысле слова. Некогда примерный ученик, полный энтузиазма, он больше ничем не интересовался.

Иногда Хенли признавался друзьям, что пьет больше, чем следует. Однако алкоголь заглушал в нем голос совести. «Моя жизнь походила на какую-то шизофрению, – вспоминал Хенли. – Я уходил от Дина и вроде бы жил нормальной жизнью. Встречался с друзьями, с девушками. Сидел с семьей на барбекю. Но внутри у меня всегда сидел страх – я ждал, что Дин вот-вот объявится. Одновременно я очень боялся, что он меня бросит. Я не чувствовал себя полноценным в его отсутствие. Когда я был с Дином, все крутилось вокруг него. Поэтому мне казалось, что моя жизнь в норме, пока Дин рядом. Находясь вдали от него, я снова чувствовал себя потерянным и ощущал свою вину. Он и не пытался убедить меня, что я ни в чем не виноват. Без него я начинал трезво оценивать свои действия, но, когда Дин появлялся, не имело значения ничего, кроме него. Долгое время мне казалось, что я схожу с ума».

Фредди Мэджорс, друг детства Хенли, вспоминает, как впервые увиделся с Корллом. Тот ему сразу не понравился; Фредди не понимал, что Хенли в нем нашел. В какой-то момент Хенли сказал Мэджорсу, что связан с организованной преступностью, с группировкой, которая занимается азартными играми, проституцией и торговлей наркотиками. Мэджорс подумал, что Хенли просто хвастается, и не придал этому значения.

В начале октября пропало двое местных мальчишек. Уолли Джею Симоно было четырнадцать лет, а Ричарду Хембри – тринадцать. Мать Уолли позвонила в их школу, Гамильтон-Джуниор-Хай, и ей сказали, что он в тот день присутствовал на уроках. Позднее свидетель сообщил, что видел их в белом фургоне возле продуктового магазина, и какой-то парень выскочил из кабины и прогнал его.

Ни Брукс, ни Хенли не упоминали об этих мальчиках в своих показаниях, но в одном из отчетов указано, что они подобрали Симоно и Хембри возле той же школы, где Брукс впервые подошел к Хенли. Кроме того, Брукс описывал инцидент, при котором Хенли случайно прострелил мальчику челюсть, а Хембри был ранен именно так. «Это были маленькие мальчики из района Хайтс, – сказал Брукс, – но я не знаю их имена… Они не убили мальчика сразу. Они убили двоих мальчиков позже в тот же день».

Каким-то образом Симоно удалось позвонить матери. Он крикнул «Мама!», после чего связь оборвалась. Его привязали вместе с Хембри к доске для зверских развлечений Корлла. Он продержал их всю ночь. Обоих мальчиков задушили и отвезли в лодочный сарай. Корлл похоронил их сам, поместив прямо поверх разложившихся тел Джимми Гласса и Дэни Йейтса в могиле, которую полицейские впоследствии назвали «Яма № 4».

Приближался Хеллоуин, а Хенли с Бруксом обсуждали, как помешать Корллу «делать его дело». Им казалось, что ситуация ухудшилась. По их извращенному мнению, убивать «плохих» парней было еще можно – раз так считал Корлл; но просто приводить случайно выбранных мальчиков к монстру уже чересчур. Хенли говорил: «Мы оба знали, что в какой-то момент Дин убьет нас. Знали, что должны защищать друг друга. Мы с Дэвидом оба старались ему помешать. Мы прикидывались, что помогаем по доброй воле, но мечтали, чтобы это закончилось».

У Хенли была подружка, Лиза, и иногда они устраивали двойные свидания с Дэвидом и Бриджет. На Хеллоуин 1972-го они были в квартире Дина, но собирались уходить. «Мы ждали Дина, потому что хотели одолжить его машину. Он пришел с двумя полными мешками конфет. Усмехаясь, сказал, что ему прямо не верится, что мальчишки сами явятся к нему и постучат в дверь. Мы такие: “О нет!”. Мы не могли уйти от него. Вместо того чтобы встретиться со своими девушками, мы пригласили их к Дину. Возможно, он просто дразнил нас. Но мы не могли быть уверены. Что, если мы вернемся назад, а у него уже полная комната пленников? Мы не хотели испытывать удачу».

Однако долго удерживать его у них не получилось. Одиннадцатого (или двенадцатого) ноября Ричард Алан Кепнер, девятнадцати лет, пропал по дороге к телефону-автомату, откуда собирался позвонить невесте. Он работал подмастерьем у плотника и снимал с приятелями домик в Хайтс. За день до того он поужинал с матерью, а еще через два дня планировал пойти на рок-концерт. Его задушили и закопали на пляже на Хай-Айленде.

Уиллард Кармон «Расти» Брэнч – младший также пропал в ноябре. По словам его сестры Сьюзан, которой тогда было тринадцать, Расти поругался со своим отцом, которому не нравилось, что он бывает на вечеринках у Корлла. Он признался, что Корлл приставал к нему, что взбесило отца-копа. Расти было восемнадцать, поэтому он решил уехать из дома. Последней его видела тетка, жившая в Маунт-Плезант: она отвезла Расти с приятелем к перекрестку, где они собирались поймать машину, чтобы вернуться в Хьюстон. Расти был убит и похоронен в лодочном сарае Корлла. Он был единственной жертвой, которую Корлл кастрировал – вероятно, в отместку за то, что мальчик его отверг.

Хенли, не знавший о самостоятельных действиях Корлла, считал, что они успешно препятствуют ему. Временами он пытался заговорить с Корллом о том, что больше не надо никого убивать, но «эти разговоры ни к чему не приводили. Говоря о том, что он делает с этими парнями, Дин использовал сплошные эвфемизмы. Говорил, что “собирается заняться своим делом” или “провести с кем-то время наедине”. Он никогда не обсуждал секс».

В январе 1973-го Корлл переехал на Вирт-роуд. Там он прожил всего два месяца, но за это время успел убить Джозефа Аллена Лайлза, семнадцатилетнего художника. Он похоронил его на пляже к югу от Хьюстона, в округе Джефферсон, обойдясь без сообщников. Семья Лайлза заявила о его исчезновении, когда выяснилось, что он пропал, не взяв никаких личных вещей. Родные знали, что он не мог уехать, но наткнулись на непробиваемую стену, обратившись за помощью в поисках к правоохранительным органам.

Брукс знал про Лайлза, а Хенли – нет. Хенли надеялся постепенно выйти из-под влияния Корлла. «Я ненавидел свои руки, – писал он позднее знакомому. – Я всегда гордился своими руками. Всегда держал ногти чистыми. Ухаживал за ними. Я ненавидел то, что делал этими руками. Ненавидел Бога, в которого всегда верил, потому что Он не обращал внимания. Ненавидел саму мысль о том, что жизнь и смерть могут быть такими. Ненавидел чувствовать себя слабым и напуганным. Ненавидел быть холодным и жестоким. Я не знал, как спастись от Дина. Думал, что никогда не смогу – что не заслуживаю этого. Но и продолжать не хотел».

Скорее всего, в их команде возник феномен синхронии, при котором тот, кто влияет на других, старается заместить их личностные ценности. В семидесятых многие верили, что можно контролировать окружающих с помощью ментальных способностей. У Корлла было много книг по гипнозу. «Дин пытался сделать нас своим продолжением», – говорил Хенли. Психопат хотел сделать своих помощников такими же равнодушными, каким был сам. С Бруксом – а возможно, и с другими, ему это удалось. Возможно, в Хенли он увидел правильный баланс восприимчивости и темпераментности. Он рассчитывал, что, приобретая опыт, мальчик будет справляться все лучше.

А Хенли тем временем искал пути, чтобы уехать из города.

Глава 4. Дороги назад нет

Как спастись от дьявола

В январе 1973 года Хенли решил с кем-нибудь поговорить о своей ситуации. Он не мог обратиться в полицию, но подумал, что кто-нибудь из старших родственников сможет дать ему совет. Его дядя Джонни был дальнобойщиком и собирался в рейс во Флориду. Хенли напросился с ним.

«Я поехал с дядей Джонни на его грузовике. Я рассказал ему, что со мной происходит. Мне показалось, он поверил, но когда мы добрались до Флориды, он высадил меня там. Сказал, что не может взять с собой туда, куда направляется. Меня подобрал один хиппи, посадил на автобус, и я поехал к дяде Бобби в Атланту. Ему я тоже пытался рассказать про Дина, но он отослал меня домой. Решил, что я пьян или спятил».

До приезда Хенли обратно в Хьюстон дядя Бобби сообщил Мэри, что у ее сына серьезные проблемы. «Бобби позвонил мне и сказал, что у моего сына от наркотиков съехала крыша, – говорила Мэри. – Он посадил его на автобус и отправил домой». Она не могла поверить, что член ее семьи так плохо обошелся с ее сыном, тем более если тот испытывал проблемы. «Я ответила Бобби, что больше не желаю видеть его в моем доме».

Отвергнутый взрослыми, которым он доверял, Хенли подумал, что мог бы скрыться куда-нибудь из Хьюстона. Его двоюродный брат жил в Маунт-Плезант в Восточном Техасе, в четырех с половиной часах езды от Корлла. Хенли мог бы найти там работу. Конечно, Маунт-Плезант был ближе к Далласу и Синдикату, но Хенли не думал, что Корлл или его сообщники придут за ним. К тому времени он уже вообще не очень-то верил в существование этой организации. И не видел подтверждений того, что Корлл участвует в ней.

Хенли уехал в марте. Корлл узнал об этом.

«Дин был расстроен, – вспоминал Хенли. – Он заставил Дэвида позвонить мне и позвать обратно. Дэвид сказал, что-то может случиться с Греггом Хиллигестом и моим младшим братом. Это была угроза. Спустя две недели я вернулся назад [в Хьюстон], потому что должен был [защитить моего брата]».

В отсутствие Хенли Корлл пригласил к себе в дом его брата Пола. Когда Хенли узнал об этом, то закатил скандал. «Я массу усилий приложил к тому, чтобы Дин не добрался до моих друзей, и всегда держал своих братьев подальше от него. Они думали, что я у Корлла развлекаюсь, и тоже хотели участвовать. А я им говорил никогда не ходить к нему в дом или квартиру без меня или не предупредив меня сначала. Очень серьезно говорил».

В том же месяце Корлл снял дом своего отца по адресу: 20202, Ламар-стрит, в Пасадене, в получасе езды от Хайтс. Хенли нашел работу в компании отца Брукса – укладывать асфальт. Пару месяцев все шло спокойно, вероятно, потому, что у Корлла развилось болезненное гидроцеле (скопление жидкости) в мошонке, требовавшее операции. Хенли продолжал присматривать за своими братьями. Пасадена была дальше, чем предыдущие квартиры Корлла, туда нельзя было дойти пешком и даже доехать на велосипеде.

Хенли и Брукс в тревоге ждали дальнейших распоряжений от Корлла. Они даже обсуждали, что в случае необходимости убьют его. Хенли сознавал, что эти разговоры рискованные. Брукс был ближе к Корллу, чем Хенли, и ревновал из-за того, что Корлл так полагался на второго помощника. Он мог предупредить Корлла, что Хенли что-то замышляет. Однажды Корлл сковал Хенли наручниками и прижег сигаретой, чтобы показать, что тот не должен действовать самостоятельно, уезжать без разрешения и вообще что-то решать. Хенли запомнилось и то, как Корлл приказал ему избить Брукса, чтобы преподать тому урок.

«Мы боялись Дина, – говорил Хенли. – И боялись друг друга, честно говоря. Я хочу сказать, [Дин] когда-то привязал к себе Дэвида. Привязал к себе меня. Так что мы оба были связаны с ним… и знали о его наклонностях. Над нами постоянно висела угроза. Проблема была в том, что, если он приближал одного, другой настораживался. С другой стороны, вот мой друг, и вот ты, человек, которому я не могу сказать “нет”. Пойду ли я за Дэвидом? Или постараюсь спасти собственную жизнь? Мы вечно балансировали на грани. Никогда не понимали, расположен к нам Дин или нет. Он мог оттолкнуть одного из нас и провести больше времени со вторым, чтобы вызвать ревность и столкнуть нас лбами. Мы вроде как доверяли друг другу [и одновременно] не доверяли до конца».

«Кажется, ближе к концу мы с Дэвидом пришли, наконец, к осознанию, что он стравливает нас. Единственной возможностью выпутаться для нас было держаться вместе, не позволять ему вбить между нами клин. Дин все чаще заговаривал [с одним из нас] про другого. Мы боялись спать рядом с Дином, поэтому, ночуя [в его доме], спали в одной постели».

У Хенли еще оставалось несколько друзей, но он вернулся к вредным привычкам. Его друг Брюс Питтман сильно беспокоился за Хенли. Тот пил куда больше, чем следовало, и иногда даже подумывал обратиться к врачу или психотерапевту. Как-то раз Хенли спросил Питтмана, не собирался ли он когда-нибудь стать профессиональным киллером. Вопрос показался тому странным – как и неожиданная дружба Хенли с Корллом. Питтман замечал, как Корлл глазеет на мальчишек. Это было отвратительно. Что Хенли делает с этим взрослым мужиком-геем? Питтман подозревал, что их связывают какие-то извращенные отношения.

Возвращение в Хьюстон напомнило Хенли о его роли в убийствах. Он хотел оставить их позади. В мае, когда ему исполнилось семнадцать, он вспомнил о еще одной возможности убраться подальше от Корлла так, чтобы тот его не достал. Он записался в армию. Хенли надеялся пройти обучение на боцмана – человека, отвечающего за хозяйственное обеспечение судна. «Я попрощался с матерью и пошагал на призывной пункт. Там прошел экзамен. Наверное, я хорошо справился, потому что меня отправили в университетский госпиталь Хьюстона на медкомиссию. Дежурный провел меня по всем отделениям. Но потом мне сделали проверку на цветовое зрение, и я получил четыре балла из четырнадцати. У меня оказался дальтонизм. А это значило, что в морскую пехоту, куда я собирался, мне не пройти». Еще в госпитале установили, что Хенли соврал, заполняя анкету: он написал, что никогда не употреблял наркотики. «Я заявил, что не употреблял наркотики, а после анализов пришлось признаться, что употреблял. Я солгал, поэтому не годился для службы». Хенли забрал свое заявление.

Вернувшись к своей зашедшей в тупик жизни в Хьюстоне, Хенли снова стал проводить время с Корллом. Не поставив его в известность, Корлл завел серьезные отношения с девятнадцатилетним юношей, которого Джек Олсен в своей книге называет «Гай». Они встречались три месяца, примерно до июля. Корлл пригласил Гая в свой дом в Пасадене, а там показал запертую комнату и сказал, что никогда не впустит его туда. По словам Гая, Корлл временами заговаривал о том, что его принуждают делать вещи, которые ему не нравятся, но он пока не может придумать, как положить этому конец. Корлл, по словам Гая, был очень скрытным.

Очевидно, новые отношения не ослабили тяги Корлла к убийству. В начале июня он настоял, чтобы Хенли «привел к нему мальчишку». Деваться было некуда. Брукс в тот момент отсутствовал, и Хенли пришлось действовать в одиночку.

Лето крови

Хенли выбрал приятеля своей девушки, пятнадцатилетнего Билли Лоуренса. Мальчик жил с отцом и часто жаловался на жизнь. Его перевели в новую школу, и он тяжело переживал расставание с друзьями. Его отец терпеть не мог, когда сын сбегал из дома, чтобы выпить или покурить травку. Джек Олсен в своей книге описывает их отношения как близкие, но напряженные. Пообещав Лоуренсу вечеринку или поездку на озеро, где у семьи Корлла был дом, Хенли заманил Лоуренса к Корллу.

Пока Лоуренса пытали, Брукс [ошибочно отнесший этот инцидент на июль] позвонил в дом Корлла. Никто не ответил, но он продолжал звонить, пока Хенли, наконец, не взял трубку. Подробности того звонка мы знаем из полицейского протокола.

– У вас кто-нибудь есть? – спросил Брукс.

– Да, – ответил Хенли.

– И это не друг?

– Вроде того.

Брукс хотел узнать имя, но Хенли не говорил. «Поэтому я поехал посмотреть, кто там у них».

Довольно странно было, что Брукс так заинтересовался. Корлл его не вызывал, и он мог избежать неприятной задачи по перевозке трупа и рытью могилы. Тем не менее он поехал к Корллу сам, без приглашения. (У него была там комната, но на тот момент он жил со своей невестой, Бриджет Кларк). Видимо, Брукс решил, что Хенли получит что-то – деньги или благодарность – за это похищение и не хотел остаться в стороне. В своих показаниях он никакого объяснения не предлагает, но добавляет некоторые детали.

Приехав, Брукс увидел, что Лоуренс, голый, привязан к кровати. До этого Билли позвонил отцу и попросил разрешения поехать «с парой друзей» на рыбалку на озеро Сэм Рейберн. Он пообещал вернуться через три дня. Неизвестно, был этот звонок сделал по принуждению или нет. В тот день, по словам его отца, они тепло поговорили с сыном. В следующий раз весточка от него пришла через пять суток: короткая записка, где Лоуренс заявлял, что нашел работу в Остине и домой вернется не раньше августа. Эта записка практически наверняка была написана по принуждению или вообще подделана. Она походила на предыдущие письма от жертв Корлла их семьям. Приговоренный к смерти мальчик подписал в конце: «Надеюсь, ты знаешь, что я тебя люблю».

Лоуренс так и не вернулся домой. У Корлла были на него планы. По показаниям Брукса, Корллу «очень понравился» Лоуренс, и он продержал его в наручниках, прикованного к доске, по меньшей мере три дня.

Брукс сказал, что в конце первого дня отвез Хенли домой, а потом вернулся к Корллу. «Я так устал, что сразу свалился спать в комнате напротив». И это опять было странно. Он улегся в кровать, равнодушный к страданиям подростка. На следующее утро Брукс привез Хенли назад, рассчитывая на то, что Корлл заплатит ему за эти разъезды. Его мелочность особенно поражает на фоне общей шокирующей ситуации.

Бо́льшую часть дня сообщники, судя по всему, провели в доме Корлла, поскольку вечером Мэри Хенли позвонила туда. Хенли сказал ей, что поедет на пару дней на озеро. Хотя Брукс утверждал, что Лоуренс на тот момент был еще жив, он указывал далее, что, когда они уезжали в шесть часов вечера, мальчик был мертв – задушен веревкой. «Наверное, я был там, когда его убили… Я не помню, как его убивали. Даже не знаю, видел это или нет».

Брукс сказал, что они положили труп, обмотанный пленкой, в деревянный ящик и повезли на озеро Сэм Рейберн, куда приехали около десяти вечера. Они поспали, а наутро пошли с Хенли рыбачить, пока Корлл искал место для могилы. Это был первый раз, когда они хоронили труп на озере. Около пяти часов вечера Брукс и Корлл вырыли могилу; Хенли стоял «на стреме». Брукс с Корллом вынули тело из ящика и закопали. Излишки земли Брукс ссыпал на коврик, чтобы оттащить подальше – так никто не заметит холмика. Корлл накричал на него за то, что он утащил слишком много. Когда детективы показали Бруксу найденную в доме Корлла фотографию Билли Лоуренса, он подтвердил, что это тот самый мальчик, о котором он рассказывал.

Хенли тоже запомнилось садистское обращение с Билли. Он говорил, что тот случай дался ему особенно тяжело, возможно, еще и потому, что он был знаком с Лоуренсом и сам привел его к Корллу. «Тот раз был нелегким. Я пытался наглотаться таблеток, пока Дин держал Билли связанным. Я сидел и ел их одну за одной, целую пригоршню. Сам не знал, чего хочу: покончить с собой или просто отключиться. Помню, я думал “Ты даже не знаешь, что эти [таблетки] с тобой сделают”, и сам себе отвечал “Плевать”. Я вырос в культуре наркотиков. Меня учили, как их принимать. Я не принимал таблетки, если не знал, какой от них будет эффект, но с Дином я ничего не контролировал».

Хенли не умер. Он просто отправился домой проспаться. На следующий день он вернулся. Лоуренс был еще жив. У Дина возникли новые идеи.

«Все, что люди называют пытками [в данном случае], это все придумывал Дин. “Попробуй то, попробуй это”. Стеклянная трубка была его идеей. Но результат вышел не таким, как он хотел. Волосы с лобка выдергивали в качестве наказания. “Если не сделаешь, что я говорю, вот что будет”. Попробовав одно, он переходил к следующему. Но я не всегда делал, чего он хотел. Как-то ему пришло в голову, чтобы я зарубил кого-нибудь мечом. Я сказал, что не буду. Дин долго дулся, не хотел со мной говорить и не проводил со мной время».

Пятнадцатого июня двадцатилетний женатый парень из Батон-Руж, Луизиана, Реймонд Стэнли Блэкберн, исчез, когда ловил машину, чтобы уехать со своего временного места жительства в Хайтс. Он был там по работе, а теперь собирался вернуться домой, к своему новорожденному ребенку. О пропаже сообщила его жена Миртл. Несколько дней спустя, 21 июня, она получила от Блэкберна письмо, где говорилось, что ему надо кое с чем разобраться. Он вернется домой через неделю-две. Скорее всего, написать письмо его вынудил Корлл. Хенли запомнил Блэкберна только по названию его родного города. Блэкберн стал второй жертвой, задушенной и похороненной в лесах на озере Сэм Рейберн. Его могила располагалась неподалеку от могилы Билли. Корлл сохранил водительские права Блэкберна в своем ящике с инструментами – как сувенир.

Признаки того, что Корлл готовится убивать, проявлялись теперь через более короткие промежутки. «Он покупал пачку “Мальборо” и засовывал за козырек от солнца над водительским сиденьем», – говорил Хенли. Корлл не затягивался. Он только пыхал сигаретой или просто держал ее, незажженную, во рту. Он настаивал, чтобы оба сообщника ездили в машине с ним вместе. «Он говорил никого не приводить с собой или звонить перед приходом».

В следующий раз это произошло в начале июля. В автошколе Хенли познакомился с пятнадцатилетним Гомером Гарсией. Он пригласил мальчика к Корллу. Гарсия позвонил матери и сказал, что переночует у знакомого. Имени он не назвал. Гарсия был убит выстрелами в голову и грудь. Хенли уложил его в ванну Корлла, чтобы стекла кровь. Потом его труп отвезли на озеро Сэм Рейберн.

Двенадцатого июля в полицию поступило заявление о пропаже морского пехотинца Джона Мэннинга Селларса. Хотя в большинстве источников его включают в список жертв Дина Корлла, неясно, действительно ли тот его убил. Ни Брукс, ни Хенли не помнят Селларса; коронер Йозеф Яхимчук исключает его из списка на основании разницы в модус операнди. Селларсу четырежды выстрелили в грудь из мощной винтовки. Хотя его связали веревкой, как жертв Корлла, его тело, полностью одетое, не было обернуто пленкой. Кроме того, машину Селларса нашли сгоревшей в Луизиане. Барбара Гибсон в своей книге утверждает, что Селларс незадолго до исчезновения сказал младшему брату, что кто-то хочет его убить и угрожает закопать на пляже. Никто из его знакомых никак не был связан с Дином Корллом.

Тем не менее его похоронили на пляже в трех милях от могил на Хай-Айленде (гораздо дальше, чем упомянутые Бруксом захоронения жертв Корлла). Как пишет Джек Олсен, «детективы предполагали, что Селларс во время охоты мог заметить могильный холмик, и его застрелили из его собственной винтовки». Но это не объясняет того факта, что его машину сожгли в другом штате. По некоторым сообщениям, Хенли и Брукс вывели полицию на эту могилу. В действительности на нее указал дальнобойщик, заметивший восемью месяцами раньше подозрительную активность в этом месте. Его насторожил свежий холмик земли. «Восемь месяцев раньше» не совпадает с датой исчезновения Селларса; к тому же Корлл всегда настаивал, чтобы его сообщники сравнивали могилы с землей. Они не оставили бы холмик. В кармане Селларса остались патроны, но винтовки при нем не было (хотя он ходил с ней на охоту). Если Хенли или Брукс взяли винтовку, они взяли бы и патроны. Хенли также упоминал, что они закапывали трупы на пляже только по ночам. Яхимчук предположил, что обнаружение тела в этом месте – просто совпадение.

Тринадцатого июля Брукс женился и переехал к Бриджет, которая уже была беременна. Он продолжал общение с Корллом, но их динамика переменилась. Теперь помощником номер один был Хенли. Кроме того, Корлл продолжал действовать самостоятельно.

Девятнадцатого июля скорбящая семья Болч в последний раз увидела Майкла «Тони» Болча, брата пропавшего ранее Билли Болча. Ему было пятнадцать, и он неоднократно сбегал из дома, но в последнее время вроде бы успокоился. Мать велела ему сходить подстричься, он взял деньги на парикмахера и пачку сигарет, но домой не вернулся. Родители осмотрели его комнату, опасаясь, что он снова сбежал, но все его вещи были на месте. Полиция отреагировала ожидаемо: мальчишка сбежал из дома… в который раз. Родители проверили все места, где он мог находиться, но сына не нашли. Им не верилось, что уже двое их сыновей пропали. Это было больше, чем они могли вынести.

Кристин Уид знала об их переживаниях. Она вспоминала, что Тони незадолго до исчезновения приходил к ней в дом. Он спрашивал про своего брата, то есть все еще надеялся, что сможет его отыскать.

Пути обоих братьев Болч пересеклись с Корллом. Каким образом Тони попал в дом Корлла, неизвестно, но ранее они были знакомы. Как его брат годом ранее, Тони был изнасилован, задушен и похоронен. Ни Брукс, ни Хенли не признавались в этом убийстве, хотя Хенли знал о нем и указал предположительное местонахождение его могилы на озере Сэм Рейберн. После повторной идентификации останков несколько лет спустя выяснилось, что коронер ошибочно установил, будто это Тони Болч был похоронен в лодочном сарае. На самом деле его останки были найдены на озере.

Хенли обратил внимание, что Корлл старается держать их с Бруксом подальше друг от друга, как будто подозревает, что они могут объединиться против него. В полицейском отчете упоминается, что Корлл сказал приятелю, будто боится их, особенно Брукса, и собирается уехать из города. Бруксу на тот момент было восемнадцать, а Хенли семнадцать. Управляться с ними становилось все труднее.

«Он старался вбить клин между мной и Дэвидом, – вспоминал Хенли, – и настроить нас против друг друга». Шестое чувство не обманывало Корлла. «Мы с Дэвидом решали, что делать с Дином. Мы не знали, как разобраться с Синдикатом, но знали, как поступить с Корллом». Назревала конфронтация.

«Он постоянно ходил взвинченный, – говорил Хенли. – Мне казалось, он понимает, что я на грани срыва. Я пил все больше и больше. Делал разные вещи, чтобы его разозлить. [Он знал], я пытаюсь сорваться с крючка». Корлл указывал ему на мальчиков, которых хотел, а Хенли отказывался их приводить. «В то время я больше всего боялся, что Дин слетит с катушек и убьет моих друзей и семью. Я не смог бы ему помешать, потому что он часто действовал в одиночку. Его убийства становились более жестокими и частыми… Я чувствовал, что Дин вот-вот убьет меня или нас обоих. Мне кажется, он не только утратил контроль над собой, но [еще и знал], что теряет контроль надо мной. Я начал проводить время с компанией, с которой Дин не был знаком. Я практически все время был пьян».

Пожалуй, Хенли был прав. В конце июля Корлл сказал Мэри Хенли нечто сильно ее обеспокоившее. «Дин стоял у нас перед домом; он говорил, что собирается повезти Уэйна в путешествие, потому что тот ничего не видел и нигде не был. Он повезет его в поездку через все Соединенные Штаты. Он говорил: “Вы не сможете ему позвонить или написать, потому что не будете знать, где мы. А на обратном пути я завезу его к своему другу по имени Алекс, и тот устроит его на работу”. Я посмотрела на него и ответила: “Уэйн – мой сын. Я выносила его и родила, и я вырастила его. Только попробуйте увезти его куда-нибудь, и я сразу пойду в полицию”».

Планы «поездки» Корлла очень напоминали письма, которые он заставлял своих жертв писать родителям, утверждая, что они нашли работу в другом городе. Возможно, Хенли почувствовал, что Корлл хочет избавиться от него. В глубине души он еще верил, что Корлл может открыть для него двери в лучшую жизнь, но точно так же подозревал, что уехать из города с Корллом значит подписать себе смертный приговор. В то же время Корлл по-прежнему хотел продолжать с убийствами.

Двадцать пятого июля Марти Рея Джонса видели с его другом, Чарльзом Кобблом, бросившим старшую школу и страдавшим серьезным тревожным расстройством. Дядя Коббла позднее говорил, что Чарльз боялся практически всего на свете. У него были плохие отношения с семьей и совсем немного друзей. Он часто думал о смерти. С голубыми глазами и тонкими светлыми волосами он был похож на Джонса, разве что их рост различался – Джонс был на полголовы ниже.

Джонс вырос в неблагополучной семье с несколькими отчимами. В шесть лет его изнасиловали. Подростком он переехал в дом Кобблов – без приглашения. Мать Коббла описывала его как «подростка с глубокими эмоциональными проблемами». Семья Коббл регулярно выгоняла его из дома, но он возвращался. Джонс неоднократно попадал в неприятности с полицией, в частности, за наркотики. У Коббла с Джонсом была репутация хулиганов. Джонс приторговывал наркотиками и обманывал покупателей, подсовывая им товар низкого качества.

В марте 1973 года Коббл явился домой с девушкой, которая была беременна, поэтому родители наскоро организовали их свадьбу и сняли молодоженам квартиру в доме напротив семьи Хенли. На празднике 4 июля Коббл с женой поссорились, разъехались, и Джонс переехал к другу. Незадолго до исчезновения Джонс едва не ввязался в драку с Хенли в ресторане.

Джон Гурвелл в своей книге упоминает, что вечером 25 июля Коббла и Джонса видели с Хенли. Трое юношей шли гуськом, как будто Хенли куда-то вел остальных двоих. Коббл выглядел напуганным. В конце концов они очутились дома у Корлла. Около десяти часов вечера отец Коббла, Верн, ответил на телефонный звонок. Чарльз сказал, что у него неприятности «кое с кем», и эти люди утверждают, что «он им кое-что сделал». Он не мог рассказать, что именно, но с него требовали тысячу долларов – прямо сейчас. Для семьи Коббл сумма была неподъемной. Коббл упомянул, что Джонс тоже с ним. Осипшим голосом он добавил, что позже перезвонит и скажет, как передать деньги. А потом повесил трубку.

Верн позвонил в полицию, но там сказали, что ничего не могут сделать. Тот же самый результат принес звонок в ФБР. Верн позвонил отцу Джонса и узнал, что Джонс просит такую же сумму. Когда юноши не вернулись к себе в квартиру, семья Коббл обратилась за помощью к родственнику, бывшему оперативнику ЦРУ. Он опросил десятки мальчиков в Хайтс, включая Хенли, но узнал только, что Джонс был «настоящим грабителем» и «садистом». Хенли, по его словам, проявил сочувствие и готовность помочь. Кобблы предлагали денежное вознаграждение за любую информацию, но так ничего и не узнали.

Корлл привязал Коббла и Джонса к своей доске. Он пытал и насиловал их обоих с особым садизмом. Потом приказал избить друг друга, пообещав освободить того, кто останется в живых. Скорее всего, они ему не поверили. Били они друг друга или нет, по результатам аутопсии неясно, но Джонс умер первым, задушенный веревкой с тройной петлей. Страдавший нервным расстройством Коббл пришел в такой ужас при виде смерти лучшего друга, что у него остановилось сердце. Хенли бросился оживлять его. Коббл пришел в себя, но по приказу Корлла Хенли дважды выстрелил ему в голову. «Не имело смысла реанимировать его, – сказал он, – но я просто автоматически среагировал».

Их тела Корлл собирался похоронить в лодочном эллинге. Он отвез туда Хенли и запер внутри, пока сам ходил за мешками с негашеной известью. «Я сидел запертый в его сарае довольно долго, – вспоминал Хенли. – Был в полном ужасе». Он думал, что его друг, Дэвид Хиллигест, тоже похоронен там. Он действительно мог ходить прямо по могиле Хиллигеста, пока выкапывал большую яму в центре сарая.

Хенли написал матери письмо, в котором рассказывал все то, что пытался сообщить своим дядям в январе. Он считал, что Корлл может его убить, и хотел, чтобы мать знала, что он наделал. Это было отчасти признание, отчасти документ, который следовало отнести в полицию в случае его исчезновения. Он передал письмо Мэри. «Я пытался рассказать обо всем этом маме раза два или три, – говорится в его заявлении полицейским, – но она мне просто не верила. Однажды я даже написал признание и спрятал его, надеясь, что Дин меня убьет, потому что больше не мог так жить. Я отдал признание матери и сказал отнести его в полицию, если я вдруг пропаду».

«Когда я его получила, – вспоминала Мэри, – там говорилось, что он убил Дэвида Хиллигеста, а я знала, что это не так. Он тогда не был знаком с Дином Корллом. А дальше там упоминалось о Мэлли Уинкле, [мальчике] который был с Дэвидом Хиллигестом. Он писал “мы убили их всех”, а я знала, что Уэйн не убивал этих двоих. Поэтому я избавилась от письма из страха, что оно попадет в чужие руки и Уэйн пострадает. Я всегда делала, что будет лучше для моих сыновей. Надо было сохранить его, потому что так Уэйн пытался попросить о помощи. Я знала, что ему нужно к психиатру, очень нужно. Я не могла понять, что с ним происходит. Я пыталась его спрашивать, но он мне не говорил».

Мэри назначила сыну прием у психиатра, кабинет которого находился в том же здании, где она работала. Прием должен был состояться через несколько недель, но ей стало легче от сознания того, что Уэйном займется специалист. Ее сын так сильно изменился за последний год, что она ясно понимала – с ним все очень плохо.

Спустя неделю после убийства Коббла и Джонса, по словам Джека Олсена, Хенли сказал Брюсу Питтману, что собирается улететь в Австралию. Он звал Питтмана с собой и даже предлагал заплатить за билеты – а Брюс позднее вернет ему деньги. Билеты стоили по 1700 долларов каждый. Питтман не представлял, откуда Хенли мог раздобыть такие деньги. У его семьи не было ни копейки, и он работал на низкооплачиваемой должности. Ему вспомнился вопрос Хенли про наемного убийцу. Неужели его друг и правда связан с организованной преступностью?

Корлл начинал паниковать. Он пытался уговорить Гая уехать из Хьюстона – переселиться в Мексику или Центральную Америку и начать новую жизнь в краях, где его никто не знает. Гай ответил, что не поедет. Это до того расстроило Корлла, что он заплакал. Гаю показалось, что он отчаянно хочет уехать. Но Корлл не говорил, почему это для него так важно.

Последние дни

Третьего августа тринадцатилетний Джеймс Стэнтон Дреймала уехал на велосипеде из своего дома в Южном Хьюстоне. Через несколько часов он позвонил родителям и сказал, что находится на вечеринке на другом конце города и хочет остаться ночевать. Отец велел ему возвращаться домой. Брукс упоминал о нем в заявлении полиции как о «маленьком блондинчике». Брукс не помогал завлечь Дреймалу к Корллу – когда он пришел, мальчик уже был там. Хенли в доме не было. (Он ушел в трехдневный наркотический запой с компанией девушек). Брукс сказал, что купил мальчику пиццу и провел с ним сорок пять минут, прежде чем уйти, предоставив его страшной судьбе. Корлл задушил мальчика веревкой, завернул его тело в полиэтилен и закопал в лодочном сарае вдоль восточной стены. Там же, рядом с краденым «Камаро», он бросил его велосипед.

У Корлла заканчивалось место для захоронений. Тела были закопаны вдоль обеих стен, в передней и средней части эллинга. Там можно было похоронить еще два или три трупа, не больше. Он собирался арендовать дополнительный эллинг. И был на грани срыва.

Давняя знакомая Корлла по имени Бетти Хоукинс заметила, что тем летом он сильно изменился. Иногда Корлл использовал ее как прикрытие, представляя своей невестой. В своих показаниях, данных полиции после смерти Корлла, она описывала характер их пятнадцатилетних отношений. Они с Корллом познакомились, когда она работала на кондитерской фабрике. Ей тогда было чуть меньше тридцати, и она была замужем. Когда Бетти в 1968-м развелась, Корлл стал ухаживать за ней. У нее было двое сыновей, с которыми ему нравилось играть. Сексом они не занимались – Корлл вел себя «как джентльмен». Хоукинс знала про то, что Дэвид Брукс живет у Корлла, но думала, что он просто добр к мальчику. Она также знала еще троих мальчишек, которые крутились возле Корлла: Билли Болча, еще одного Билли (вероятно, Райдингера) и кого-то по имени Лерой. В разговоре с ней Корлл как-то упомянул, что хочет избавиться от Брукса и Хенли, но не сказал почему. Затем он внезапно спросил, не согласится ли она выйти за него замуж и переехать в Колорадо, где живет его мать. Он выглядел расстроенным. Корлл стал сильно пить, что было для него нехарактерно, и признавался, что употребляет наркотики. Казалось, он утратил контроль над собственной жизнью.

Хоукинс виделась с Корллом 29 июля: они вместе ездили в загородный дом его отца на озере Сэм Рейберн. Его отец с мачехой тоже там были.

«Он вел себя странно, – говорила она. – Не мог усидеть на месте. В буквальном смысле». Обычно он любил играть с ее детьми, но в тот раз игнорировал их. «Казалось, что у него что-то было на уме… Судя по выражению его лица, я поняла: его что-то беспокоит». Когда он не остановился по ее просьбе, чтобы купить сигареты, пока они ехали домой, Бетти поняла – дело серьезное. Он всегда очень внимательно к ней относился. (Это были его обычные поведенческие сигналы, указывавшие, что скоро ему понадобится новая жертва.)

В воскресенье, 5 августа, сразу после убийства Дреймалы, Корлл сказал Бетти по телефону, что он очень «одинокий», но потом заявил, что все-таки не возьмет ее с собой в Колорадо. Ему надо сначала найти работу. Он согласился помочь ей с переездом в новую квартиру, запланированным на 9 августа. Упомянул, что собирается получить отработанную зарплату, а потом бросить работу, никого не предупреждая. Он понимал, что так нельзя, но, по его словам, у него не было выбора. «Если я вдруг уеду, – предупредил он, – не говори Бруксу, куда я отправился».

Мать Корлла, Мэри Уэст, тоже заметила его нервозность. Двадцать девятого июля Корлл сказал ей по телефону, что у него неприятности. По ее словам, он заявил: «Я сматываюсь отсюда. Хочу исчезнуть. Может, умру от передозировки». Казалось, он ищет путь к освобождению. Когда она сказала ему, что он все равно должен понять, как правильно жить – эту жизнь или следующую, – Корлл ответил: «Мам, видно, уже только следующую». Он отказался объяснить, что имеет в виду, бросив: «Я не могу об этом говорить». Некоторое время спустя она упрекнула его за то, что он вовремя не оплатил телефонный счет, а он сказал: «Я и не собираюсь платить». Весь день 5 августа – тот же самый, когда он сказал Бетти, что не возьмет ее в Колорадо, – она пыталась до него дозвониться. Когда Корлл, наконец, взял трубку, он объяснил, что до этого не отвечал, потому что кое от кого скрывается. Она подумала, что он мог задолжать кому-нибудь деньги.

Не исключено, что Корлл услышал про облаву, которую полиция округа Сант-Августин устроила в воскресенье 29 июля неподалеку от семейного дома на озере Сэм Рейберн. Около двухсот полицейских прочесали весь лес. В тот день Корлл находился в доме на озере вместе с Бетти Хоукинс. Он мог узнать об облаве и решить, что кто-нибудь нашел одну из его могил.

В среду, 1 августа, он позвонил мачехе, Мэри Корлл, и спросил, не захочет ли ее дочь занять его квартиру в доме 2020 по Ламар-стрит. Она поинтересовалась, почему он выезжает. Корлл ответил: «Так надо». Она была в курсе, что ранее в том году у него были проблемы со здоровьем. Мачеха стала настойчиво расспрашивать Корлла о причинах переезда, а он воскликнул: «Я не могу об этом говорить. Сам со всем разберусь!» Третьего августа она, обеспокоенная, позвонила ему на работу. В этот раз он разговаривал спокойнее. (Он только что убил Джеймса Дреймалу). Корлл сказал ей: «Все под контролем». Шестого августа он приехал к ней в дом, чтобы постирать белье, и выглядел вполне нормально.

Те, кто хорошо знал Корлла, видели, что в первую неделю августа 1973-го он вел себя необычно и проявлял суицидальные намерения. А потом внезапно пришел в норму. Многие люди подобного склада успокаиваются, когда решают покончить с собой. Они испытывают облегчение. Поэтому Корлл либо нашел выход из своей тяжелой ситуации, либо планировал суицид и готовился к нему.

Судьбоносное утро

Извилистые, обсаженные деревьями улицы квартала, где находился дом 2020 по Ламар-стрит, были достаточно тихими. Некоторые жители знали, что Дин Корлл арендует одноэтажный оливково-белый деревянный дом у своего отца. Корлл парковал свой белый фургон «Эконолайн» вдоль улицы, а «Плимут GTX» – на подъездной дорожке. Мальчишки-подростки постоянно собирались у него на вечеринки, но уровень шума был, как правило, терпимым. Темноволосый Корлл казался приятным человеком. Он много улыбался и носил дорогую одежду. Хотя он не останавливался, чтобы поболтать с соседями, к нему можно было обращаться за помощью, и он никогда не отказывал.

Все резко изменилось в среду, 8 августа. Патрульный офицер Дж. Б. Джеймисон получил по рации вызов на «стрельбу с убийством». Он подъехал к дому в 8:26 утра. Ему сообщили, что «Скорая» уже едет.

Он увидел двух мальчиков-подростков и девочку, сидевших на бордюре. Мальчик повыше пустым взглядом таращился перед собой. Тот, что пониже, одетый в одни джинсы, застыл как каменный. Его глаза казались мутными, а когда он поднял взгляд на Джеймисона, то сказал только: «Я убил человека. Он внутри». На тротуаре рядом с ним лежал семизарядный револьвер ARMSCO 22-го калибра.

Джеймисон уже знал из переговоров по рации, что этот мальчик – Элмер Уэйн Хенли – младший, семнадцати лет, проживающий по адресу 325, 27-я Западная улица в Хьюстоне. Хенли сам позвонил в полицию. Джеймисон посадил всех троих подростков в патрульную машину, обращаясь с ними как с подозреваемыми в убийстве. Девочке-брюнетке, Ронде Уильямс, было пятнадцать, а высокому юноше, Тиму Керли, двадцать лет. Джеймисон использовал карандаш, чтобы поднять револьвер с земли и положить в багажник своей машины. Затем он вошел в дом, чтобы посмотреть на жертву.

Крупный мужчина лежал лицом вниз на полу в холле, накрытый стеганым спальным мешком. Джеймисон приподнял мешок и увидел кровь, вытекавшую из пулевых отверстий на левом плече и на спине обнаженного тела. Длинный витой шнур от телефона обмотался вокруг его ноги, как будто он споткнулся о него. Мужчина не шевелился. Он был мертв. Джеймисон вернулся к патрульной машине и зачитал подросткам их права. Он отметил время – 8:37, – прежде чем вызывать детективов из убойного отдела.

Хенли назвал свое имя и заявил, что был знаком с Корллом около трех лет, а познакомились они через приятеля. Джеймисон записывал, а Хенли рассказывал, что произошло. Между двумя и тремя часами ночи он привел в дом Корлла двоих подростков. Они наглотались таблеток и стали дышать парами акриловой краски, от которых и отключились. А когда очнулись, у них были заткнуты рты и скованы руки. Корлл (в своем отчете Джеймисон называл его «жертва») принудил «подозреваемых» снять одежду. Он угрожал совершить с ними сексуальные действия (оральный секс) а затем застрелить. Хенли – единственный, у кого не было во рту кляпа, убедил Корлла развязать его, пообещав свою помощь. Корлл его освободил. Далее Хенли обвел комнату глазами и увидел на комоде пистолет Корлла. Он схватил его и застрелил Корлла, а потом освободил оставшихся двоих. Они вызвали полицию. Такова была их история – в действительности довольно далекая от правды.

Детективы из Департамента полиции Пасадены прибыли на место около 8:45. Джеймисон отдал револьвер одному из них. Он передал дела старшему детективу Дэвиду Малликану и повез подростков в департамент для формальных судебных процедур. По пути, рассказывал Джеймисон, Хенли «упоминал, что убитый все утро болтал про склад или сарай, где похоронил несколько трупов». Никто не спрашивал Хенли об этом; Джеймисон подумал, что надо поставить детективов в известность о его словах. Пока же они занимались осмотром дома и готовились допрашивать подростков.

Криминалисты под руководством Малликана сфотографировали место преступления, тело и вещественные доказательства. Входные двери дома вели в гостиную, отделенную от кухни длинной барной стойкой. Тело лежало в холле. Эдди Ноулз, следователь из офиса коронера округа Харрис, заснял его. Он отметил, что рост жертвы был около 180 сантиметров, а вес около 90 килограммов. Ноулз договорился об отправке тела в морг.

Малликан вошел в юго-западную спальню. Он увидел большой лист полиэтилена, расстеленный под длинным узким фанерным щитом с выпиленными отверстиями по центру и на всех четырех углах – очевидно, для продевания наручников и веревок. Картина выглядела пугающе. Он набросал схему дома, чтобы отмечать на ней местоположение вещдоков. Ему бросились в глаза кучки одежды, мятые бумажные мешки, банка аэрозольной краски, противогаз, большой охотничий нож, восемь пар наручников и что-то вроде штыка с 45-сантиметровым лезвием. В другой спальне он увидел серый ящик для инструментов, два косяка марихуаны, два стеклянных стержня длиной 20 сантиметров, суппозиторий 30-сантиметровой длины, электрический мотор с болтавшимися проводами и 40-сантиметровый двусторонний фаллоимитатор диаметром в пять сантиметров. В других комнатах валялись приспособления для употребления наркотиков. В гараже Малликан также нашел большой ящик с просверленными в нем отверстиями, очевидно, для воздуха. В бумажнике у Корлла были его документы, две сотенных купюры и пять купюр по одному доллару. В белом фургоне Малликан не обнаружил ничего необычного, кроме затемняющих шторок на окнах, испачканного ковра, деревянного ящика с отверстиями и крюков, закрепленных на стенах.

В доме Малликан подобрал полароидный снимок юноши и положил его в пакет для улик. В гараже были обнаружены следы порошка, напоминающего известь. Их отправили на анализ.

Малликан не забрал коробку из-под сигар, полную ключей, которая позднее была включена в опись, хотя она находилась в доме (ключей там было семьдесят пять). Некоторые из них затем сыграли для следствия важную роль. Также он оставил на месте книги о гипнозе, кучей сваленные в шкафу мертвеца, и три десятка фотографий мальчишек. Все это позднее попало к Арнольду Корллу, когда он освобождал дом от вещей сына; он передал их полиции, и вещдоки помогли подтвердить свидетельские показания.

Малликан вернулся в департамент в Пасадену, чтобы допросить Хенли с приятелями. Их рассадили по разным кабинетам. Детективу сообщили, что муниципальный судья Рассел Дрейк уже разъяснил им их права – около 10:55 утра. Никто из них не потребовал адвоката и не попросил уведомить родителей о том, где они находятся. За пятнадцатилетней Рондой Уильямс должны были прибыть сотрудники отдела по делам несовершеннолетних округа Харрис.

Каждый из подростков написал показания о событиях 8 августа, добавив подробностей к словесным показаниям Хенли тем утром. Они все еще были не в себе после ночного приема наркотиков, но в целом история звучала так: Тим Керли и Уэйн Хенли пошли в дом Корлла. Хенли сказал, что Корлл пытался заставить его привести Керли для секса. Мальчики захватили с собой Уильямс, которая хотела сбежать из дома. Потом все пошло наперекосяк.

В заявлении Хенли говорилось, что ему семнадцать лет, он окончил восьмой класс, не работает и живет с матерью и бабушкой. «Я знал Дина Корлла около двух или, может, трех лет. В последние два года мы близко общались». Он объяснял, что их познакомил школьный приятель по имени Дэвид Брукс, на год его старше. Они катались на машине Корлла и пили пиво. «Когда я узнал его чуть получше, то начал догадываться, что он гомосексуалист». Он спросил Корлла, так ли это, и Корлл не только признал данный факт, но и спросил «может ли сделать это со мной и предложил десять долларов». Хенли утверждал, что ответил отказом. Корлл настаивал, «но я ему никогда бы не позволил».

Хенли указал разные адреса, по которым жил Корлл, включая последний, на Ламар-стрит. В этом доме он и познакомил Корлла с Керли. «Он начал говорить о том, что хочет заняться сексом с Тимом, и попросил меня привести Тима к нему, чтобы совершить с ним противоестественный сексуальный акт. Тогда же Дин рассказал мне про лодочный сарай, который у него был на Хайрем-Кларк: он убил нескольких мальчиков после того, как занимался с ними сексом, и похоронил там. Он убивал их, потому что не мог позволить, чтобы они рассказали другим, что он гей и что он с ними сделал. Я подумал, он просто шутит, но он несколько раз брал меня с собой в тот лодочный сарай. Правда, единственное, что я там видел, была машина, и он сказал, что она краденая».

Хенли заявлял, что они продолжали общаться как друзья. В июне Корлл заговорил о том, чтобы бросить работу и вместе поехать путешествовать. «Мы решили отправиться первого сентября». Он знал, что Ронда Уильямс хочет сбежать из дома, где с ней ужасно обращались, и подумал, что они могли бы взять ее с собой.

Хенли сообщал, что 7 августа, когда Корлл освободился с работы, «он подобрал меня на углу Пятнадцатой и Шеперд-драйв, и мы немного покатались и выпили по пиву, а потом он захотел, чтобы я привел Тима к нему в дом и он занялся бы с ним сексом. Я сказал, что не хочу этого делать, но мы все равно проезжали мимо дома Тима. Дин сказал, что поедет заправить свой фургон, а меня высадил возле того дома. Я пробыл у Тима где-то до полуночи, а потом мы с Тимом поехали к Дину на машине Тима. Мы были у него около часа, пыхали [вдыхали пары краски], а потом мы с Тимом пошли пройтись и встретили Ронду в автоматической прачечной на улице возле ее дома».

Ронда взяла с собой небольшую сумку с вещами для стирки, но автоматической прачечной так и не воспользовалась. Хенли подобрался к ее дому и залез на второй этаж, чтобы постучать к ней в окно. Трое подростков вернулись в дом Дина. «Я не помню, встал ли он, чтобы нас впустить, – писал Хенли, – или я открыл своим ключом». Они продолжили дышать парами краски, после чего все отключились. «Наверное, это было до рассвета, я проснулся, а Дин надевал на меня наручники, а мои руки были за спиной, и я сказал: “Эй, ты что делаешь?” – а Дин сказал: “Ты меня взбесил, когда притащил сюда Ронду раньше времени”. …Потом я заметил, что Тим и Ронда оба лежат лицом вниз, на руках у них наручники, а ноги связаны. Еще у них рты были заклеены скотчем».

Корлл включил погромче радиоприемник и поставил его между Керли и Уильямс. Он затащил Хенли на кухню «и сказал мне еще раз, что недоволен, что я привел Ронду, потому что это может помешать его планам». Хенли разволновался. Он предполагал, что, если приведет девочку, это помешает Корллу заняться сексом с Керли, но недооценил силу влечения Корлла. Они поругались, Хенли в процессе употребил крепкое спиртное, но когда понял, что Корлл собирается его убить, то «сказал ему, что я сделаю, что он захочет, пусть только снимет с меня наручники». Корлл взвесил его слова. Потом он ответил: «Я тебя освобожу, но пистолет и нож оставлю при себе».

Корлл освободил Хенли. Потом он отволок Керли и Уильямс по очереди в юго-восточную спальню, где привязал к фанерному щиту. Он снял им со ртов скотч. Керли он привязал к одной стороне, положив на живот, за одну руку и одну ногу. Подросток сопротивлялся и умолял его отпустить. Следующей Корлл привязал к щиту Уильямс, положив на спину. На полу уже был расстелен толстый лист полиэтилена, заготовленный для пыток. Корлл дал Хенли нож и сказал срезать с Уильямс одежду, пока он будет делать то же самое с Керли. Он рассчитывал, что они вместе изнасилуют жертв. Корлл сам разделся догола, готовясь к изнасилованию.

В своем заявлении Хенли описывает дальнейшие действия Корлла. «Сначала он хотел, чтобы Тим занялся сексом с Рондой, а Тим сказал, что не может. Потом он сказал мне заняться сексом с ней, а он (Дин) занялся бы сексом с Тимом. Я пошел в ванную, потом вернулся, и еще несколько раз ходил туда-сюда».

В конце концов Хенли встал на колени возле Уильямс. Она смотрела на него перепуганными глазами. «Это что, на самом деле?» – спросила девочка.

Он ответил, что да, после чего обратился к Дину: «Я хочу перенести ее в другую комнату».

Корлл проигнорировал его слова.

Хенли настаивал. «Она не должна этого видеть».

Керли закричал, что тоже не хочет этого видеть.

Хенли, встревоженный, поднялся и снова стал расхаживать из стороны в сторону, периодически вдыхая пары краски из бумажного мешка. Он знал, что придется действовать. Но думал, это будет легче под кайфом. Ему всегда говорили защищать девушек и женщин. Он привел Уильямс к Корллу, он отвечал за нее – как старший брат. Он увидел револьвер Корлла на комоде. Корлл был занят. Хенли схватил револьвер.

В это мгновение все переменилось.

Хенли наставил оружие на Корлла и крикнул: «Ты слишком далеко зашел, Дин!» Он надеялся, что Корлл просто отступит и позволит им уйти. Тогда они все смогут забыть о случившемся.

Корлл, ошеломленный, смотрел на револьвер.

Хенли не дрогнул и продолжал целиться в него. Корлл сам говорил никогда ни в кого не целиться, если не собираешься стрелять. Пути назад не было. «Я не хочу, чтобы ты убил всех моих друзей!»

Но Корлл не собирался позволять мальчишке – этому мальчишке – пугать его. Он знал Хенли. Тот, как правило, делал все, что он ему говорил. Корлл однажды прижег его сигаретой, чтобы Хенли знал цену неподчинению. Корлл поднялся и пошел на Хенли.

«Ну давай, Уэйн. Убей меня! Ты этого не сделаешь. Давай, стреляй!»

Хенли сглотнул. Он знал, что, если Корлл продолжит говорить, он уступит – как всегда уступал.

Корлл сам напросился. Хенли нажал на курок и выстрелил Корллу в лоб. Корлл пошатнулся, но продолжил идти. Хенли был в шоке. А потом он вспомнил, как Корлл обучал его, неоднократно повторяя, что стрелять надо, пока человек не упадет на землю. Поэтому Хенли спустил курок еще раз. И еще. Он всадил две пули Корллу в плечо. Корлл пошатнулся, но продолжил идти – мимо Хенли к выходу из дома. Его нога запуталась в проводе от телефона, валявшегося на полу. Хенли повернулся и выстрелил в него еще три раза, уже в спину. Корлл издал странный звук, ударился о стену и соскользнул на пол, весь в крови. Он застыл без движения.

Первой мыслью Хенли было, что Корлл может гордиться им – он в точности следовал всем его инструкциям относительно стрельбы. В следующий миг он понял, что попал в огромные неприятности. Он сам не мог поверить в то, что натворил. Он убил человека. Убил своего друга. Хенли невольно задрожал.

Уильямс закричала, торопя его помочь им. Хенли освободил друзей и успокоил Керли, который в слезах благодарил его за спасение их жизней. Они быстро оделись, кое-как нацепив свои разрезанные вещи. При этом все постоянно косились на Корлла, словно боялись, что он оживет, как монстры в фильмах ужасов.

Но он лежал неподвижно. Кровь струйками текла у него по спине. Корлл не подавал признаков жизни. Уильямс не могла смотреть на труп.

«Вам обоим надо уходить!» – настаивал Хенли. Но конкретного плана у него не было. Он не предполагал, что все так обернется.

Уильямс отказалась уходить. Она говорила, что Хенли надо бежать. Но она никак не могла пройти мимо трупа, и Хенли прикрыл тело Корлла спальным мешком.

Керли настаивал на том, что надо позвонить копам. Хенли подумал, не уехать ли ему из города, но у него совсем не было денег. Он не мог просто так сбежать. Оставалось одно – сдаться властям. Сказать, что это была самооборона. Ему поверят, и все будет в порядке.

«Думаю, причина, по которой я сломался и заплакал после того, как застрелил Дина, – говорил Хенли, – была в том, что это положило конец моей жизни. Я смирился с тем, что любой исход будет лучше, чем продолжать с Дином. Я дошел до предела и решил действовать как мужчина, а потом принять последствия. Я закрывал ту часть своей жизни – вне зависимости от последствий. Я плакал потому, что потерял Дина, потерял мою жизнь, потерял детство, смирился со смертью, ну и просто от облегчения… С той минуты, как Дин связал нас этим утром, все могло закончиться только смертью – или Дина, или Ронды с Тимом. Я бы передумал, если бы Дин позволил нам уйти. С другой стороны, я понимал, что только смерть Дина принесет мне освобождение».

«Это отличалось от остальных смертей в том смысле, что я не чувствовал никакой вины. С Дином я испытывал сожаление, горечь, желал, чтобы он остался жив и постепенно забыл бы меня, но вины [не было]. С другими смертями в моей жизни всегда наступала пустота, как будто что-то ломалось внутри. Я думал, что Господь меня покарает. Я всегда испытывал ужас от того, что кто-то умирает один, вдали от родных и любимых».

«Мне надо было убить Дина Корлла гораздо раньше. Пускай это звучит жестоко. Но у меня в голове был лишь ограниченный набор вариантов. Дин мог убить меня – скорее всего, он так бы и сделал. Либо я мог сбежать, но почему-то это никогда не получалось. Либо я мог убить Дина Корлла. Постепенно мое воспитание, моя совесть, мое чувство вины – они пересилили обстоятельства. Я дошел до той точки, когда больше не мог с этим мириться и не мог этого позволять. Думаю, можно сказать, что я наконец повзрослел. Что я совершил то, что давно хотел, и был готов принять последствия».

В 8:24 тем жарким августовским днем Хенли сообщил полицейскому диспетчеру, что застрелил человека. «Вы должны приехать и арестовать меня». Он продиктовал адрес. Потом вышел на улицу, положил пистолет на асфальт и сел на бордюр. Уильямс и Керли сели с ним рядом.

Хенли отвратительно себя чувствовал. Его жизнь была кончена. Его планам поехать с Корллом путешествовать и заработать деньги в организации, о которой Корлл ему рассказывал, не суждено было осуществиться. Тем не менее он знал, что выбора не оставалось. Корлл сам напросился на пулю.

Но почему Корлл проявил подобную беспечность? Он ведь учил Хенли не грозить впустую. Знал, что Хенли под кайфом и что подначивать его рискованно.

Вероятно, у Корлла уже сформировался план покончить с жизнью. Он настаивал, чтобы Хенли привел к нему Тима Керли, чтобы «сделать свое дело». Он не мог предугадать, что Хенли приведет еще и Ронду Уильямс, но когда она все-таки пришла, Корлл – если он планировал совершить самоубийство – мог расценить это как возможность спровоцировать Хенли на выстрел. Корлл подождал, пока Хенли отключится, потом связал его и убедил в том, что сейчас изнасилует и убьет. «Я всех вас убью, – сказал Корлл. – Но сначала развлекусь».

Тем не менее Корлл не заклеил Хенли рот, как другим, словно хотел, чтобы у Хенли оставалась возможность его отговорить. Потом он без особого сопротивления освободил Хенли. Корлл сказал, что оставит при себе нож и пистолет, но затем бросил пистолет без присмотра там, где Хенли с легкостью мог до него добраться. Не исключено, что Корлл спланировал этот сценарий, чтобы подтолкнуть Хенли к действию. Хенли упоминал, что в тот день Корлл вел себя не как обычно. «Он был сильно возбужден. Я никогда не видел Дина голым. Никогда не видел, чтобы он занимался с кем-нибудь сексом. Тем не менее он разделся и попытался заняться сексом с Тимом у меня на глазах».

Когда Хенли наставил на Корлла пистолет и велел ему прекратить, Кэндимен посмотрел прямо на него и выкрикнул: «Убей меня, Уэйн! Убей меня. Ты этого не сделаешь».

Корлл вполне мог наброситься на Хенли, даже после ранения, и одолеть его. Вместо этого он прошел мимо мальчика – совсем близко! – в холл. Что бы ни тревожило его в последние недели перед смертью 8 августа, этот момент положил всему конец. Возможно, это была ловушка, а может, и нет. Столкновение между ними назрело в любом случае. Если Корлл хотел убить Хенли, ему представилась отличная возможность: оставить его связанным, застрелить и похоронить вместе с другими. Если он хотел остаться в живых, то мог принять помощь Хенли, получив преимущество над разбушевавшимся пьяным мальчишкой с пистолетом. Он был гораздо крупнее и сильнее Хенли. Всегда доминировал над ним. Но вместо этого Корлл бросил ему вызов, спровоцировал – зная, что Хенли может выстрелить.

В своих показаниях Керли добавил несколько деталей к рассказу Хенли. Он сказал, что они с Хенли заходили повидаться с еще одним другом, прежде чем отправиться к Корллу в ту ночь. Возле дома 2020 по Ламар-стрит Хенли долго возился с ключом, разбудив Корлла, который распахнул окно, чтобы узнать, кто пришел. Он впустил их, а сам улегся обратно спать. Раньше Керли уже бывал у Корлла. Потом им, по его словам, позвонила Уильямс, и они пошли за ней. (Это заявление противоречит показаниям Хенли, утверждавшего, что он привел Уильямс, чтобы защитить Керли. Тем не менее в полицейском отчете указано, что Хенли позвонил Уильямс, а не наоборот). Керли описывал, как очнулся в наручниках, когда Корлл волок его в спальню. Ему приказали изнасиловать Уильямс, а когда он не смог, Корлл совершил с ним развратные действия и попытался изнасиловать. В какой-то момент Корлл сильно ударил его кулаком. «Я сжался и начал умолять его не бить меня». Он услышал, как Хенли спрашивает разрешения увести Уильямс из комнаты. Потом Хенли схватил пистолет и встал в дверном проеме. Корлл двинулся на него, но Хенли отступил в сторону и выстрелил. Корлл вывалился в холл. Десятилетия спустя Керли скажет репортерам: «Дин поднялся, и я увидел, как он превращается в абсолютно другого человека. Внутри у него был кто-то другой, непохожий. Как будто привидение из ада».

После того как Керли провел какое-то время в полицейском участке в Пасадене, он припомнил странные вещи, которые говорил Хенли. По пути к Уильямс в ту ночь Хенли расплывчато намекал на каких-то мальчиков, которых не будут искать, «но [он] так толком и не объяснил, что имеет в виду». Хенли «спрашивал, не знаю ли я каких-нибудь белых юношей, по-настоящему красивых, которых не будут разыскивать, и их исчезновение не наделает шума. Еще он сказал, что, если бы я не был его другом, он мог бы получить за меня полторы тысячи долларов… Потом, в другой раз, он сказал, что мог бы получить за меня три тысячи. Я тогда был под кайфом и не обращал внимания на то, что он говорил, но он сказал, что я единственный об этом знаю и что лучше мне никому не рассказывать о том, что я услышал».

Ронда Уильямс также дала показания. Она состояла на учете в округе Харрис за хранение марихуаны. Она сообщила, что у Корлла была невеста. Девочка утверждала, что Хенли, Корлл и Керли планировали совместное путешествие. В ту ночь они постучались к ней в окно спальни, чтобы помочь ей сбежать. Она упоминала, что все они отключились около четырех часов утра. Она очнулась в семь часов от побоев – Корлл бил ее по ребрам. По ее словам, Корлл собирался преподать Хенли урок за то, что он привел Уильямс с собой. Когда Корлл уволок ее в спальню и сказал, что ее сейчас изнасилуют, Хенли просто сидел в гостиной и дышал краской из бумажного пакета. Потом он срезал с нее одежду. Уильямс описала попытку Корлла изнасиловать Тима Керли и отчаянное сопротивление мальчика. В какой-то момент Корлл вышел из спальни, а потом вернулся; Хенли тем временем схватил пистолет и приказал Корллу прекратить. Когда все было кончено, Хенли с Керли оба разрыдались, а потом Хенли позвонил в полицию. Только позднее Уильямс узнала про убитых мальчиков, включая ее собственного убитого жениха, Фрэнка Агирре.

Во время допроса Хенли в полицейском участке он повторил, что у Корлла был лодочный сарай в Хьюстоне. В протоколе записано, что «Корлл хвастался перед Хенли тем, что убил и закопал много юношей. Хенли утверждал, что ничего не знал об этом, пока Корлл ему не рассказал, и не сразу ему поверил». Хенли сказал, что покажет полицейским, где находится сарай.

Детектив-сержант Сидни Смит решил, что история звучит слишком фантастично, чтобы быть правдой. Тем не менее сведения надо было проверить. Во второй половине дня они с Малликаном отвезли Хенли в Департамент полиции Хьюстона, где посовещались еще с тремя детективами и узнали, что мальчики, имена которых упоминал Хенли, числятся пропавшими без вести. Они вместе поехали в эллинг на Сильвер-Белл и обнаружили первые тела.

Перемежающаяся психопатия

В ожидании суда Хенли пытался понять, что заставило его следовать за Дином. Кто-то может сказать, что Хенли уже родился злодеем, а Корлл просто выпустил его демонов на свободу. Временами Хенли самому так казалось. Однако стоит обратить внимание на сходство между его опытом и опытом других подростков, ставших сообщниками преступников и проявивших психопатические черты.

Развитие психопатии провоцируется комплексом факторов: биологических, культурных и средовых. Опросник Хэйра (PCL-R) является главным инструментом оценки психопатии. Количество баллов определяется степенью манифестации каждой из двадцати характерных черт и особенностей поведения, организованных вокруг Фактора 1, межличностных и аффективных компонентов (такие черты, как самоуверенность, жестокость, склонность к манипуляциям и отсутствие угрызений совести), и Фактора 2, образа жизни и антисоциального поведения (агрессивность, импульсивность, безответственность, склонность к паразитированию и поиск острых ощущений). Психопаты делятся на два типа. «Прирожденный» психопат – это тип с неврологическими отклонениями и недоразвитием эмоциональной сферы, умеющий при этом скрывать свое безразличие за притворным обаянием. Такие люди не испытывают страха, чувства вины и тревожности и обычно хорошо адаптируются в обществе. Вторичный тип вызывается средовыми влияниями, в частности, недостатком любви и насилием. (Некоторые профессионалы называют представителей этого типа социопатами). У психопатов второго типа рано проявляется антисоциальное поведение, склонность к злоупотреблению стимулирующими веществами и проблемы с психическим здоровьем. Они импульсивные и реактивные. Оба типа не поддаются лечению.

В 1973 году опросника PCL-R еще не существовало, поэтому никто не применял его для оценки Кэндимена или его пособников. Кроме того, взрослая версия была неприменима для Уэйна Хенли, которому еще не исполнилось восемнадцати. Самое худшее – его могли бы расценить как подростка с повышенным риском стать взрослым-психопатом. Тем не менее существует другая концепция, относящаяся к сообщникам, проявляющим склонности к насилию и жестокости исключительно при особых обстоятельствах и на ограниченный период: перемежающаяся, или ситуационная, психопатия. Это подтип вторичной психопатии. Как Хенли, многие подростки, вовлеченные в преступления, впоследствии удивлялись тому, что натворили. Они говорили, что в те моменты не были сами собой. Они испытывали стыд и шок, нехарактерные для психопатов. Отсутствие угрызений совести – главный признак этого расстройства. А тех детей мучила совесть.

Соответственно, они не являлись первичными психопатами. Их психопатическая жестокость и агрессия проявлялись в ограниченные промежутки времени, как правило, под чьим-то влиянием. Из показаний, данных сообщниками Корлла в полиции в первые два дня после его смерти, можно сделать некоторые выводы о его влиянии на этих подростков. Что они испытывали в его отсутствие: шок, стыд, отвращение к своим поступкам? Пытались ли они как-то их оправдать? Как вели себя в остальное время?

Дэвид Брукс поначалу пытался отрицать, что какие-либо преступления совершались в его присутствии. Потом он изменил показания, но делал упор на то, что приводил к Корллу «нехороших ребят», и считал, что «это не так плохо». Их никто не стал бы искать. Корлл внушил ему эту мысль, и Брукс ее усвоил. Он не испытывал особого шока или угрызений совести, разве что слабое чувство вины, и пытался свалить все на другого пособника, Хенли. Он сам сказал, что «спокойно смотрел», как убивают мальчиков, потому что видел это много раз. Он не пытался помешать Корллу и 9 августа сильно разозлился на Хенли за то, что тот разрушил его жизнь. Он старался выставить Хенли главным сообщником, хотя помог Корллу совершить или скрыть гораздо больше убийств. Отец Брукса пришел в ужас, когда узнал, какие кошмарные преступления совершил его сын. Однако Брукс недавно женился и мог преуменьшать свою роль, чтобы оберечь жену и ребенка, которого они ждали.

По словам Хенли, Брукс был согласен, что им следует предпринять решительные меры, чтобы помешать Корллу и дальше убивать. «Мы с Дэвидом неоднократно говорили о том, чтобы убить Дина и положить всему этому конец». Это указывает, что Брукс был гуманнее, чем обычно бывают первичные психопаты. Однако если бы не появление Хенли, ничто не указывает на то, что Брукс стал бы действовать иначе, чем в предыдущий год. Когда он увиделся с Хенли 9 августа, то не продемонстрировал облегчения и не воскликнул: «Наконец-то ты это сделал!» Несмотря на женитьбу и переезд в собственное жилье, Брукс продолжал участвовать в преступлениях Корлла. Он бросил тринадцатилетнего мальчика на пытки и смерть после того, как угостил его пиццей. Хотя он помог найти несколько могил на пляже, после первоначальных показаний Брукс замолчал и согласился лишь на несколько официальных допросов. В одном случае детективы подтвердили, что он помог прояснить некоторые обстоятельства.

В отличие от него Хенли неоднократно пытался сорваться с крючка. Думал пойти в полицию. Пытался рассказать своим дядям. Написал письмо с признанием матери. Хотел поступить в армию. После ареста 8 августа немедленно сообщил полиции про трупы, захороненные в лодочном сарае. Сначала он старался минимизировать свое участие, но на следующий день решил, что семьи жертв должны знать, где их дети. Вероятно, он подумал, что это поможет ему на суде, но ведь Хенли мог вообще не очернять себя. Он убил маньяка, спас своих друзей и не был обязан рассказывать про лодочный сарай и другие могилы. Он стал бы героем. Керли и Уильямс ничего не знали о других жертвах. Никто не связал бы его с пропавшими мальчиками из Хайтс. Вместо этого он захотел снять груз с души и предоставить всю возможную помощь. Он уговаривал Брукса поступить так же. Когда власти остановили поиски на Хай-Айленде, не найдя все могилы, Хенли умолял полицейских продолжать.

После ареста и приговора год спустя Хенли, давая интервью, производил впечатление человека нераскаявшегося, даже хвастающегося, но впоследствии демонстрировал раскаяние. Свою первоначальную реакцию он объяснял следующим образом: «Дин только что умер. Я еще находился под его влиянием». За исключением тех первых интервью, он рассказывал о своих преступлениях, только когда на этом настаивал его адвокат. Он не хотел описывать их. Даже сопротивлялся обследованиям, которым обычно подвергают несовершеннолетних преступников, чтобы снять с них часть вины. «Я боялся, что, если меня оправдают, это лишит ценности жизни тех ребят».

Конечно, множество людей, по сей день страдающих от последствий его преступлений, возражали бы против того, чтобы оправдывать Хенли даже частично, но если учесть настойчивость Корлла в «обработке» будущего сообщника и страх Хенли перед мифическим Синдикатом, его скорее, чем Брукса, можно признать временным психопатом. «Угрозы было достаточно, – говорил Хенли. – Дин бросал незаконченные фразы, многозначительные намеки, подозрительные замечания». Хенли понимал, что под влиянием Корлла проявляет жесткость, а порой и откровенно наслаждается ею. «Он делал так, чтобы это казалось игрой. Дин был классным. И делал это классным. Как приключение. Я был типа того “если я это смогу, то смогу что угодно” – таким вот парнем». Однако ничего, что он делал до встречи с Корллом, не указывало на вероятность, что Хенли превратится в хладнокровного убийцу.

Хенли признавал, что испытывает угрызения совести. Понимал, что никакие извинения не восполнят нанесенного ущерба. Как и другие сообщники, совершившие тяжкие преступления под руководством главного преступника, он впоследствии чувствовал себя сбитым с толку. «Дело было не в том, что я брал с него пример», – утверждал Хенли. Он как будто жил двумя разными жизнями. Существует концепция, хорошо объясняющая временную психопатию.

Психиатр Роберт Джей Лифтон изучал нацистских врачей, пытаясь выяснить, как они могли проводить ужасающие эксперименты над людьми, а потом возвращаться домой к семьям и жить нормальной жизнью. Лифтон выдвинул теорию, что при некоторых обстоятельствах гибкая человеческая личность может переключаться между несколькими состояниями. Он предложил понятие «раздвоения», чтобы объяснить, как часть личности может брать на себя роль целой в особых ситуациях – при необходимости. Оставшаяся часть личности при этом выключается. «Раздвоение, – утверждал Лифтон, – это психологический трюк, с помощью которого личность может проявлять свой жестокий потенциал. Такая жестокость не является ни врожденной для личности, ни полностью чуждой ей. Подчиниться раздвоению и выпустить зло наружу – это моральный выбор, за который человек должен отвечать вне зависимости от того, насколько осознанно его сделал».

Хенли очень похоже описывал свою двойную жизнь: с друзьями и семьей он был совсем не таким, как с Корллом. «С Дином я был отчужденным. Много пил. Я, Дин и Дэвид были против всего мира. Когда я осознал, насколько запутался в делах Дина, было уже поздно, и я сдался. “Я с Дином” был плохим и ничего не контролировал. “Я с Дином” принадлежал Дину. Он полностью управлял мной. Я пытался быть жестким. Пытался не видеть людей в тех мальчиках, но у меня не всегда получалось. Если происходило что-нибудь из ряда вон, ломающее нашу рутину, моя реакция оказывалась более нормальной. Как когда [у Коббла] случился сердечный приступ, и я захотел ему помочь. Я пытался его откачать. Тогда на первый план вышел “Уэйн-до-Дина”».

В психологии процесс раздвоения называется компартментализацией. Она может быть адаптивной и проявляться по-разному. Лифтон говорит, что при слабой степени компартментализации человек способен убить лишь при тяжелых обстоятельствах, вроде крайней финансовой или личной нужды, оправдывающей убийство в их глазах; при средней степени они чувствуют себя виноватыми, но все равно продолжают; а при сильной получают удовольствие от своих способностей хамелеона. Хенли описывал Корлла как именно такого человека, из третьей категории: «Он был сдержанным, тихим, себе на уме. Мужчина, совершавший убийства, был совсем другой». У Хенли эта степень была средней, хотя периодически он проявлял энтузиазм, чтобы добиться одобрения Корлла.

Концепция перемежающейся психопатии позволяет раскрыть феномен компартментализации у сообщников. Некоторые исследователи сосредоточиваются на особенностях деволюции подчиненного партнера от обычного человека до сообщника преступления. Мы знаем, что существует уязвимый тип личности, знаем его характерные черты, но еще не разобрались, как происходит этот моральный сдвиг. Некоторые соображения предлагает когнитивная нейрология. В ней существует понятие общего мышления, а другие исследования доказывают влияние принуждения на подавление эмпатии. Вместе эти понятия дают опору для понимания того, как доминантная личность влияет на подчиненную. Человек, который никогда никому не причинял вреда, под таким влиянием может дойти до убийства.

Специальный агент ФБР Роберт Хейзелвуд и Джэнет Уоррен, профессор клинической психиатрии, опросили двадцать женщин, сообщниц убийц на сексуальной почве. Четверо из них, участвовавшие в убийствах, в детстве подвергались физическому или сексуальному насилию. Они откликались на проявление внимания, подарки, уверения в том, что они особенные. Исследователи обнаружили, что преступники склоняют потенциальных помощников на свою сторону постепенно. Сначала они заводят с ними отношения, внешне кажущиеся нормальными. Потом вовлекают в мелкое преступление или сексуальный акт, сдвигающий границы чуть дальше их зоны комфорта. Потом начинают изолировать будущих партнеров от семьи и друзей. Финальный этап включает угрозы, наказания и подрыв самоуважения, так что женщины становятся полностью зависимыми от них. Сообщницы так боятся лишиться любви или одобрения сексуального хищника, что находят способы адаптироваться к его отклонениям. Чтобы заглушить моральные терзания, некоторые используют дистанцирующие стратегии (компартментализация), надеясь, что преступления закончатся.

Преступник дает им ощущение собственной значимости, избавляет от одиночества, руководит ими на жизненном пути. «У большинства из них низкая самооценка и тяга к подчинению, – говорит Хейзелвуд. – Те, с которыми я разговаривал, испытывали отвращение, но одновременно полную подчиненность мужчине-преступнику». Чтобы получить то, в чем они нуждались, они соглашались на то, что ненавидели.

Преступник подготавливает условия для когнитивной синхронии, то есть ментального слияния. Профессор когнитивистики Майкл Спайви описывает суть такой связи следующим образом: «Значительный массив когнитивистских исследований показывает, что, когда двое людей сотрудничают, выполняя общую работу, их индивидуальные действия координируются примерно таким же образом, что и конечности одного человека, когда он выполняет работу в одиночку». Иными словами, когда какой-либо опыт разделяют между собой два (или больше) человека, их паттерны мышления сливаются. Возникает своего рода «проницаемость», позволяющая им достигать синхронности. Они начинают понимать, чего ждут друг от друга, и действуют соответственно.

Хенли подготовили для его роли путем повторяющихся тренировок, и он знал, когда и как должен действовать. Он совершенствовался, чтобы избежать недовольства Корлла и добиться его одобрения. «Когда Дин был счастлив, я был счастлив».

Бывший тюремный психолог Эл Карлайл описывает этот процесс следующим образом: «Отношения между убийцей и подчиненным ему сообщником характеризуются сильной взаимозависимостью. Доминант нуждается в тотальной преданности подчиненного, чтобы повысить свою самооценку. Подчиненный нуждается во власти и авторитете доминанта, поскольку для него важно держаться в тени этого человека и усваивать его убеждения и этику».

Преступники могут достигать такого слияния с поначалу непокорными последователями, чередуя приемы контроля – динамика дом/саб, описанная в главе 2: ты слаб и жалок/ты отлично справился. «Я могу сказать, что Дин руководил мной и подталкивал меня, – рассказывал Хенли. – Я должен был делать это, чтобы стать мужчиной. Делать это, чтобы стать частью его группы. Он давил, давил, давил. Ты должен сделать это. Должен доказать, что можешь. Сам не знаю, как у него это получалось. Он мне не платил, я не получал никаких наград, он не обращался со мной как-то по-особенному, мое влияние не увеличивалось… ничего из того, что можно считать вознаграждением за хорошо сделанную работу. Он обращался со мной как с низшим существом, своим приспешником. Всегда давал мне понять, что считает слабаком».

Однако даже при синхронизации сообщники могут расходиться в том, какую роль играют или хотят играть. Оглядываясь назад, они не понимают, как могли быть такими равнодушными к страданиям, которые причиняли или которым были свидетелями. В своей докриминальной жизни они не допустили бы такого поведения.

«Дин хотел, чтобы я разрубил кого-нибудь мечом, а я не соглашался, – вспоминал Хенли. – И пытки – я не мог их выносить. Дэвид хотел девушек, я не мог этого сделать. Я не был хорошим человеком, не был тем, кем всегда хотел быть. Я был учеником палача. Именно так к себе и относился. Я совершал плохие вещи, сам не зная, как это делаю. Не в моем характере причинять кому-то боль». Чтобы притупить муки совести, Хенли злоупотреблял алкоголем. «Я почти не помню своих последних месяцев на свободе. Я практически постоянно был пьян. Напивался, чтобы отрубиться. В шестнадцать лет я был беспробудным пьяницей. Пьяный я ни о чем не волновался. Чем дальше так продолжалось, тем больше я пил. Никто не понимал, что у подростка такое пьянство – признак чего-то гораздо более глубокого».

Исследователи психопатии выяснили, что неблагоприятный детский опыт – конфликты между родителями и насилие в семье – может вызывать реактивную черствость, схожую со вторичной психопатией. Это не эмоциональная глухота, отличающая первичных психопатов; это адаптация к враждебной среде. Она приобретенная. К ней могут добавляться неусидчивость, импульсивность и антисоциальное поведение, а также отсутствие эмпатии. Затем, если криминальное партнерство на более поздней стадии жизни провоцирует такой же эмоциональный стресс, человек может вернуться к защитным стратегиям, усвоенным в детстве. Черствость помогает ему проживать тяжелые времена. Если преступник вознаграждает такое поведение, сообщник может стать еще более бесчувственным. Когда Брукс или Хенли подчинялись Корллу, он их вознаграждал. Если не подчинялись, он попрекал их, кричал и лишал своего одобрения. Он растил в них эту бесчувственность.

Семья Брукса обращалась с ним как с расходным материалом; неудивительно, что он точно так же относился к подросткам, которых приводил к Корллу. Он чувствовал себя униженным, поэтому повышал свою самооценку, унижая других. У Хенли тоже был отец, который его унижал и даже стрелял в него (а позднее пытался убить другого человека). Хенли испытывал смешанные чувства к мужчине, в честь которого его назвали. Он подавлял других, якобы готовясь дать отпор отцу, и тем самым усиливал свой неразрешимый внутренний конфликт. Как упоминалось ранее, он сказал полицейскому, который его допрашивал: «Будь у вас отец, который в вас стреляет, вы бы и не такое сделали».

Подобная черствость формируется с целью существования – даже выживания – в определенном наборе обстоятельств. Путем незначительных психологических капитуляций уязвимая личность сохраняет часть своей былой идентичности. Это все равно что сидеть в шлюпке, медленно дрейфующей от берега; кажется, что в любой момент можешь вернуться… пока не становится поздно. Даже сознавая, что идут на компромисс, люди стараются не придавать этому значения или как-то оправдывать. «Когда я был с Дином Корллом, возникало чувство, будто я смотрю на мир сквозь подзорную трубу, – сказал Хенли в одном из интервью. – Все было нереальное, искаженное. Я испытывал странную смесь противоречащих друг другу чувств. Я его боялся. Думал, он больной, и в то же время хотел нравиться ему. Хотел, чтобы он мной гордился».

Если давление прекращается, связь пособника с преступником ослабевает, и его поведение может вернуться в норму. У первичных психопатов холодность работает на конкретные задачи, но у тех, кто возвращается к изначальному моральному кодексу, антисоциальное поведение проходит. Оно было временным. Оно их не определяло. Без внешнего влияния они не будут вести себя так.

На некоторое время под влиянием Корлла Хенли трансформировался в подобие своего отца – алкоголика, способного на насилие. Он стал хмурым и недружелюбным, что было ему несвойственно. К лету 1973-го он превратился в мрачного одиночку. Перестал ухаживать за собой. И тем не менее не мог разрушить порочную связь. «Когда я был без Дина, меня преследовало чувство вины. Как будто человек, которым меня растили, оценивал себя со стороны, а [потом] когда я был с Дином, ничего не имело значения – только Дин».

До того дня, когда Хенли убил его.

Однако смерть одного сексуального преступника ничего не изменила: организация, торгующая людьми, которую Корлл расписывал Хенли и Бруксу, чтобы заставить их подчиняться, по-прежнему процветала. Некоторых ключевых участников арестовали, но с сетью в целом местная полиция ничего поделать не могла. Дело Джона Дэвида Нормана демонстрирует, как скользкая личность с рычагами влияния и связями может обмануть закон и избежать наказания. Множество детей по-прежнему подвергалось опасности.

Глава 5. Кэндимены

Сети

Как уже упоминалось ранее, через два дня после того, как Хенли убил Корлла, подняв лихорадку в прессе, Чарльз Брисендин позвонил в полицию сообщить про Фонд Одиссея. Он подозревал, что мог стать жертвой торговли людьми, и считал, что существует связь между основателем организации, Джоном Дэвидом Норманом, и хьюстонскими массовыми убийствами. При обыске полиция нашла каталожные карточки с десятками тысяч клиентов и новостное письмо с фотографиями мальчиков, предлагавшихся к их услугам. Нормана арестовали, но он внес залог и бежал из штата. Правоохранительные органы не преследовали его. Полиция Далласа передала карточки в Госдепартамент США, не сохранив копий. Впоследствии карточки были уничтожены.

В декабре 1973 года в Департамент по УДО США позвонил офицер Шакил, сообщавший, что у него есть важная информация от некого Ричарда ван Пейна. Этот человек, Пейн, утверждал, что был на «каком-то складе» в Хьюстоне и «видел фотографии мертвых мальчиков с массового убийства». Информация была передана помощнику окружного прокурора Дону Лэмбрайту, который готовил дела против Брукса и Хенли. Он отправил дознавателя побеседовать с Пейном. Дознаватель решил, что сведений, сообщенных Пейном, недостаточно, хотя Пейн указывал на Джона Дэвида Нормана как на центральную фигуру в сетях торговли людьми в Лос-Анджелесе и Сан-Диего. Лишь позднее стало ясно, что Норман был куда более значимой величиной, чем кто-либо мог предположить в 1973-м.

«Бюллетень полиции штата Иллинойс № 39» в 1986 году опубликовал «дело Нормана». Из него ясно, что у него существовали другие каталоги в разных местах, а не только тот, что был найден в Далласе и уничтожен Госдепартаментом. Адвокат Стивен Бекер пытался раздобыть эти карточки для своего расследования, но у него ничего не вышло. Неизвестно, где каталоги Нормана оказались в конце концов, но их существование под вопрос не ставится. Они упоминаются во многих полицейских отчетах. В бюллетене приводились по-настоящему шокирующие сведения о Нормане и его сообщниках.

После бегства из Далласа в августе 1973-го Норман поехал в Чикаго, где возобновил торговлю людьми. Он проводил время в тех местах, где собираются мальчики-подростки. В октябре, два месяца спустя, он был арестован и обвинен в пяти случаях «непристойного поведения с несовершеннолетними». Отпущенный под залог, он покинул Чикаго и вернулся в Даллас. Полиция Чикаго проследила за ним и вернула обратно. В декабре Нормана посадили в тюрьму округа Кук. Там он получил канцелярскую должность в секретариате. В тюрьме он познакомился с Филипом Паске, трансвеститом, обвиненным в попытке грабежа, приведшей к смерти жертвы. Двадцатилетний Паске стоял на стреме. Норман сдружился с Паске, и тот стал его ассистентом. (По классификации из главы 2 Паске являлся равным сообщником). Они успешно руководили сетью прямо из-за решетки, и охранники закрывали на это глаза.

В письме другу Норман рассказывал: «Я делал много вещей, которые охранники видели и позволяли! Включая переговоры на лестничной клетке… Я работал в секретариате… В соседней комнате от секретариата находился кабинет для встреч с адвокатами. Когда заключенного вызывали к его адвокату… надо было позвонить в звонок, чтобы охранник из секретариата пропустил того в кабинет. Каждую пятницу и субботу по вечерам я был там один, под охраной всего одного офицера, чернокожего по имени Крейг – хорошего парня, вот только не самого сообразительного. Один раз я пошел на риск, чтобы предупредить Крейга об ошибке, которая могла бы стоить ему работы, поэтому в его присутствии я мог делать что мне вздумается. Когда дел у меня не было – а по выходным, тем более вечерами, их и не могло быть, – я звонил в Е-2, отделение для подростков, или в другое, где был парень, который меня заинтересовал, и командовал: “Привести заключенного такого-то на встречу с его адвокатом”».

Несмотря на то что Норман годами занимался незаконным бизнесом в Далласе и Хьюстоне, окружной прокурор округа Даллас снял все обвинения против него. Запись об этом сохранилась, но не нашлось ни одного адвоката, готового прокомментировать ее.

Норман и Паске обслуживали клиентский список из пяти тысяч человек, а их организация теперь называлась «Дельта-Проджект». В феврале 1976-го отец Паске внес за них обоих залог, чтобы они могли выйти из тюрьмы. Норман остался в Чикаго дожидаться решения по своему делу.

Тем временем в Хьюстоне ситуация накалялась, так как стало известно о потенциальной связи Дина Корлла с сетями, торгующими людьми. В поисках украденного в 1975 году велосипеда полиция Хьюстона по наводке вскрыла склад (вероятно, тот самый, на который их пытались навести в 1973-м), где наткнулась на огромное количество порнографических материалов, включая пятнадцать тысяч цветных слайдов с мальчиками в процессе гомосексуального акта, более тысячи журналов и книг в бумажной обложке и тысячи катушек кинопленки. Полицейские арестовали Роя Эймса, известного продюсера блюзовой музыки, имя которого было на карточке у Корлла в бумажнике. В новостях сообщалось, что одиннадцать жертв Корлла фигурировало в гигантской порнографической коллекции Эймса. (Имен журналисты не называли, но Барбара Гибсон в своей книге указывает, что отец мальчиков Уолдроп говорил полиции, будто его сыновья были знакомы с Эймсом).

В следующий раз фотографии всплыли в сообщениях о разоблачении сети по торговле людьми в Калифорнии в 1976-м. Корлл намекал Бруксу, что имеет отношение к убийствам в Калифорнии, но деталей Брукс не знал. Полароидный снимок Билли Лоуренса был найден у Корлла в доме, значит, у Корлла либо была камера такого типа, либо он был связан с кем-то, кто пришел и сделал фотографии. Хенли говорил, что не видел, чтобы Корлл делал снимки, и Брукс также ни о чем подобном не упоминал. Тем не менее полиция нашла в порнографическом журнале фотографию мальчика, похожего на Билли Лоуренса. Отец Билли отрицал, что это его сын, но полицейские пришли к выводу, что это все-таки Билли Лоуренс. Каким-то образом Корлл сделал снимок пленника, который никогда не покидал его дома, и этот же мальчик фигурировал в порнографическом журнале.

Корлл провел некоторое время наедине с Билли, и кроме того, он в одиночку заманивал и убивал мальчиков. Не исключено, что он сам делал и продавал фотографии, появлявшиеся в порнографической литературе, или что в этом участвовал кто-то вроде Роя Эймса, порнопродюсера. Следователи департамента полиции Хьюстона побеседовали с неким Дейлом Ахерном, который показал им порнографические журналы, где фигурировали некоторые жертвы Корлла, и сделал предположение, что Корлл и Эймс были связаны. (Вероятно, это и стало источником для сообщения в новостях.) Хотя Департамент полиции Хьюстона не стал разрабатывать эту зацепку, многое указывает на то, что Корлл был связан с сетью дистрибуции.

С апреля по ноябрь 1976 года Норман и Паске управляли «Дельта-Проджект» из дома 707 по Западной Райтвуд-стрит близ района гомосексуальной проституции на севере Чикаго. «Дельта-Проджект» открыл «Дельта-общежитие» для мальчиков, где управляли «доны», сексуально эксплуатировавшие постояльцев.

Дальше был Джон Уэйн Гейси, который насиловал, пытал и убивал мальчиков и юношей в 1970-х в Дес-Плейнсе, Иллинойс. Как Корлл, он использовал трюк с наручниками, вероятно, вдохновленный новостными сообщениями о хьюстонских массовых убийствах. Он также поручал своим несовершеннолетним помощникам рыть ямы в подполе под его домом, где захоронил более двух десятков трупов.

В какой-то момент Паске работал в строительной фирме Гейси, «ПДМ Контракторс», под руководством его помощников-подростков, Дэвида Крэма и Майкла Росси. Паске мог участвовать в преступлениях Гейси. В своей книге «29 ниже» выживший после нападения Гейси Джеффри Ригнэлл описывает юношу, похожего на Паске, который находился у Гейси в доме, пока Ригнэлла пытали. Гейси был знаком с Паске. В расшифровке беседы Гейси с бывшим спецагентом ФБР Робертом Ресслером от 1992 года упоминается о Паске, которого Гейси описывал как опасного человека, который «торговал мальчиками и девочками, для секса и фильмов». В период, когда Паске и Норман находились в Чикаго, Гейси убил четырнадцать из своих тридцати трех жертв.

В полицейских протоколах указано, что Гейси после ареста назвал Майкла Росси и Дэвида Крэма своими активными сообщниками. Имя Паске фигурирует в записках от руки прокурора Терри Салливана, который вел дело Гейси, но показаний у Паске не брали, в отличие от Росси и Крэма. В интервью от 2012 года ныне покойный начальник Департамента полиции Дес-Плейнс Джо Козенчак говорил, что Салливан знал о Паске, но настаивал на том, что он «находится на периферии» дела Гейси. Трейси Ульман позвонила брату Паске, Тиму, но на ее просьбу поговорить тот ответил угрозами.

Во время допросов разными следователями Гейси намекал на то, что Норман снимал изнасилования и убийства мальчиков, то есть делал снафф-видео, и двух жертв Гейси в последний раз видели поблизости от дома Нормана. Гейси советовал следователям внимательно просмотреть конфискованные у Нормана пленки, чтобы убедиться, что на них фигурируют жертвы Гейси. (Педофилы часто образуют сети, связывающие их между собой, хотя лично могут не встречаться). Хотя участие Росси и Крэма досконально не расследовалось, по сей день остаются подозрения насчет их вовлеченности. С учетом того, что произошло в Хьюстоне в том же десятилетии с несовершеннолетними сообщниками Корлла, довольно странно, что департамент полиции Чикаго почти не уделил внимания помощникам Гейси. Росси и Крэм признавали, что рассыпали известь и копали ямы в подполе у Гейси. «Прочистка канализации» мало соответствует такому характеру работ.

Благодаря многолетним усилиям чикагского детектива на пенсии Уильяма Дорша, адвоката Стивена Беккера и журналистов Элисон Тру и Трейси Ульман был собран массив документов, указывающий на «прочные связи Гейси с демократической политической машиной мэра Чикаго Ричарда Дж. Дейли», которые помогли ему остаться безнаказанным в шести случаях сексуальных нападений, а также в двух расследованиях по делам о пропаже без вести. В конце концов против Гейси появились неопровержимые улики, которые его и потопили. Но всегда, когда он пытался заговорить об участии в убийствах других людей, и защита, и обвинение старались минимизировать их роль.

За два года до того, как стало известно об убийствах Гейси, Норман предстал перед судом по делу о девиантном сексуальном поведении в 1973 году. 30 ноября 1976 года он был приговорен к четырем годам тюрьмы. 19 января 1977 года подросток, чьи показания послужили главным основанием для этого приговора, был убит по дороге домой с работы. Местная полиция и ФБР подозревали Нормана в причастности к этому инциденту, но ничего не смогли доказать. Поскольку круги Нормана и Гейси пересекались, ФБР неоднократно допрашивало Гейси в попытке получить от него информацию.

Затем в 1977-м мужчина по имени Гай Стрейт был приговорен к длительному тюремному заключению в Рокфорде, Иллинойс, за вовлечение детей в порнографию. Его сообщник, Билл Байарс, наследник нефтяной компании «Хамбл Ойл», бежал в Италию. Вместе они производили огромное количество порнографических фильмов и журналов. В попытке выяснить, не имели ли они отношения к преступлениям в Техасе, полиция Хьюстона пыталась заключить сделку с Роем Эймсом, но он со смехом ответил, что его организация прекрасно работает, даже пока он сидит в тюрьме. Он не собирался заключать сделку, поэтому получил десятилетний срок в федеральном исправительном учреждении.

В 1977 году газета «Чикаго трибьюн» опубликовала серию статей, в которой «Дельта-Проджект» и Норман с Паске описывались как крупные игроки на рынке торговли детьми в сексуальных целях. Статьи настаивали на связи сетей, торгующих людьми, в Лос-Анджелесе, Далласе и Чикаго. Несмотря на то что газета пыталась бить тревогу, Нормана снова освободили под залог 13 октября 1977-го. Он продолжил свою незаконную деятельность. В следующем июне Норман был арестован в Чикаго, и снова полиция конфисковала у него список клиентов. По данным слушаний о защите детей от сексуальной эксплуатации в подкомитете Сената по правонарушениям среди несовершеннолетних от 27 мая 1977-го «Двадцать тысяч розовых каталожных карточек содержали имена покупателей из всех штатов и из некоторых зарубежных стран. Там описывались и их предпочтения относительно мальчиков».

Сержант Рональд Келли, начальник отдела по делам несовершеннолетних округа 6 Департамента полиции Чикаго, был в условиях секретности поставлен в известность о связи Нормана с убийствами в Хьюстоне. В самом конце отчета за 1977 год, на странице 434, говорилось: «Полиция Далласа уведомила сержанта Рональда Келли, начальника ПДН 6-го округа, о том, что у нее имеется информация, связывающая Нормана с сетью, помогавшей перевезти в Техас 27 мальчиков, убитых в Хьюстоне в 1973 году в рамках громкого дела о садистских убийствах на сексуальной почве. Речь идет о деле Дина Корлла». Однако расследование дела Нормана в 1973-м стремительно свернули, а все запросы по нему в архив Департамента полиции Далласа остаются без ответа.

Что касается сержанта Рональда Келли, то его ответ репортерам, прознавшим о том, что Норман упоминался в отчете Сената в 1977-м, был однозначным: «Мы собираемся изучить все материалы и выяснить, кто был подписан на издания о детском сексе. С момента освобождения Нормана из Понтиака [тюрьмы штата] прошлой осенью он не терял времени даром. Он заново открыл свой “Дельта-Проджект”, теперь под названием “Креэйтив Корпс” и “МС Пабликейшенз”». Судя по всему, правоохранительные органы в очередной раз не сумели привлечь Нормана к ответу.

В декабре 1978-го Келли вновь оказался под прицелом телекамер в связи с обнаружением трупов многочисленных несовершеннолетних жертв в подполе дома Гейси. Как и в Хьюстоне, полиция заявляла встревоженным родителям пропавших мальчиков и юношей, что они просто сбежали из дома. Никто не расследовал их исчезновений до того, как пропал Роб Пист – хотя Гейси был центральной фигурой в двух предыдущих заявлениях о пропаже. Теперь, когда у него в подвале нашли двадцать девять разложившихся трупов, Келли оставалось только приносить извинения.

Примерно в это же время в руки полицейских в Сан-Франциско попал очередной набор каталожных карточек Нормана. Тридцать тысяч его клиентов – мужчин, которые хотели мальчиков, – проживали в Калифорнии. (Корлл намекал на существование этой сети.) В отчете ФБР о том обыске упоминается о пятнадцати сообщниках Нормана и его сексуальных преступлениях в Калифорнии (включая вовлечение несовершеннолетнего в преступную деятельность). А вот об инцидентах в Техасе там речи нет. Очевидно, что Норман был правонарушителем с огромным стажем, международными контактами и успешным бизнесом по торговле людьми. Тем не менее отчет завершается заключением, что ФБР не усмотрело в собранных материалах «оснований для расследования». Из-за большой стоимости копирования всего каталога Нормана ФБР решило этим не заниматься. Ошеломительный вывод, не правда ли?

В сентябре 1980 года Норман уехал из Чикаго в Денвер. Его неоднократно арестовывали по всей стране, и он отбыл еще несколько коротких сроков за преступления на сексуальной почве против детей, пока не оказался под наблюдением в Сан-Диего, Калифорния, как «секс-преступник пожилого возраста». Когда он нарушил условия УДО и передал записку подростку, подрабатывавшему в продуктовом магазине, его поместили в государственный госпиталь, где он скончался.

Несмотря на смерть Нормана, нет причин считать, что его успешный и доходный бизнес по торговле людьми прекратил свое существование. Норман создал более тридцати организаций и основал двадцать пять изданий, посвященных сексуальной эксплуатации мальчиков-подростков. В 1995 году Норман сколотил в Сан-Диего свою последнюю организацию, «Лаванда». Таким образом, на протяжении сорока лет его сети действовали почти непрерывно. Даже когда он находился в тюрьме, его предприятия продолжали работать. Клиентские списки Нормана неоднократно конфисковывались, и в них оказывалось от пяти тысяч до ста тысяч человек – по данным газет и знаменитой книги Клиффорда Линдекера «Дети в цепях».

«Чикаго трибьюн» писала в 1977 году, что Норман создал «многомиллионный бизнес» – и это на доллары 1970-х. В современном мире это были бы миллиарды. Он зарабатывал столько денег, что налоговое управление завело против него дело за неуплату налогов. Инспекция почтовой службы США также вела расследование по его незаконной почтовой торговле. Когда Трейси Ульман в 2022 году запросила документы из архива по этим расследованиям, ей отказали, объяснив это тем, что у Нормана остался сын и обнародование этих документов стало бы вторжением в его личную жизнь.

В статье «Чикаго трибьюн» от 1977 года организации Нормана приписывается связь с бойскаутским отрядом в Новом Орлеане. Совсем недавно, в 2019 году, команда юристов «Растление у скаутов» выступила от лица восьмисот жертв трехсот пятидесяти известных педофилов из числа скаутских лидеров. В июне 1977-го стало известно об участниках сети Нормана, являвшихся спонсорами благотворительного приюта для мальчиков «Ферма» во Франклине, Теннесси, где детям из неблагополучных семей обещали отдых на природе под присмотром преподобного Бада Вермайли. В действительности Вермайли использовал их для гомосексуальной проституции и порнографических съемок. Когда полиция обыскала приют, там был обнаружен список спонсоров и огромное количество порнографических материалов, а также доказательства связи с другими псевдорелигиозными и образовательными благотворительными учреждениями для мальчиков.

На протяжении десятилетий другие успешные торговцы людьми использовали тот же принцип оперирования через посредников. Чем влиятельнее и богаче клиенты и спонсоры, тем надежнее организация защищена через политические связи и взятки. Норман не сумел бы добиться такого успеха без поддержки. Подобные примеры встречаются до сих пор – достаточно вспомнить дело о торговле людьми и проституции Джеффри Эпштейна/Гислейн Максвелл.

В сентябре 2022-го журналистка «Нью-Йорк таймс» Аманда Тауб опубликовала статью, где говорилось о том, как крупные организации покрывают сексуальное насилие: «В последнее время было обнародовано немало заявлений о том, как влиятельные и престижные организации игнорируют или покрывают серьезные правонарушения. Например, на этой неделе [в августе 2022-го] датская частная школа, которую посещал датский принц Кристиан, пока родители не забрали его оттуда… стала эпицентром скандала, связанного с насилием и издевательствами. В августе расследование Ассошиэйтед Пресс обнаружило, что на телефонной линии для подростков, подвергшихся насилию, организованной Церковью Христа последних дней, отклонялись звонки от детей, жаловавшихся на насилие со стороны правоохранительных органов, так что эти дети годами оставались в опасности. [В мае 2022-го] независимое расследование доказало, что Южная баптистская церковь покрывала и позволяла сексуальные притеснения многих прихожан». Тауб добавляет, что все это не ново и что «скандалы с сексуальным насилием – это лишь один пример из гораздо более широкого движения общественного сопротивления правонарушениям, совершающимся внутри групп и организаций».

По результатам исследования 2018 года с выборкой в пятнадцать тысяч детей в США, Европе и Азии, опубликованного в «Журнале подросткового здоровья», один из пяти американских детей в возрасте от девяти до семнадцати лет сообщает о нежелательных сексуальных преследованиях по интернету. Обычно преследователи торопятся вступить в личный офлайн-контакт. Мобильные телефоны дополнительно усиливают эти риски. В США 15 % детей в возрасте от двенадцати до пятнадцати сообщают, что получали сообщения или изображения сексуального характера от незнакомцев.

То, как долго Джон Дэвид Норман и его сеть действовали в обход правоохранительных органов, демонстрирует всю глубину проблемы. В статье, опубликованной в сентябре 2019 года в «Нью-Йорк таймс», говорится, что «технологические компании сообщают о циркуляции более 45 миллионов онлайн-фотографий и видео с сексуальным насилием над несовершеннолетними – и это в два раза больше, чем в прошлом году». Сорок пять миллионов изображений не появляются за одну ночь.

Вне зависимости от того, имел ли Дин Корлл реальную связь с организацией Нормана в Далласе или, возможно, знал ее членов из Хьюстона – например, Роя Эймса, – он использовал ее существование для собственной выгоды. Это подтверждают Дэвид Брукс и Уэйн Хенли.

С точки зрения преступника

Модус операнди Корлла в целом отражает характер взаимодействия взрослых преступников с пособниками-подростками. То, что описывает Хенли, не уникально. Вот пример из позапрошлого столетия:

В результате неудавшегося грабежа был схвачен интеллектуально одаренный убийца, который выбрал и натренировал для себя нескольких сообщников. Это произошло в Бингхэмтоне, Нью-Йорк, 5 июля 1870 года. Трое мужчин ворвались в бакалейный магазин братьев Холберт и выстрелили в ночного сторожа. Началась потасовка. Двое грабителей бросились к реке и попытались ее переплыть, но утонули. Третьего, оставшегося в живых, поймали и арестовали. Местный житель опознал его как Эдварда Рулоффа, которого подозревали в убийстве жены и ребенка. Одним из сообщников Рулоффа был Альберт Джарвис, сын начальника тюрьмы, где Рулофф сидел десятилетием ранее. Никто не удивился, что Альберт стал пособником Рулоффа: тот обладал даром убеждения, а Альберт был восприимчивым юношей.

Рулофф всегда стремился к славе. Он написал книгу, которую считал главнейшей в истории человечества: «Метод в формировании языка». Он заявлял, что сам выучил множество языков, чтобы добраться до истоков человеческого мышления и коммуникации. Он был учителем, адвокатом, изобретателем. Умел производить впечатление на людей. Но ему никак не удавалось разбогатеть, и потому он стал вором и неоднократно сидел в тюрьме. В 1843 году он женился, и у него родился ребенок. Загадочным образом жена и сын Рулоффа исчезли. Рулоффа обвинили в убийстве, но тела так и не были найдены, поэтому обвинение сменили на похищение. Он отбыл десятилетний срок в тюрьме Оберн.

Находясь там, Рулофф обучал местных мальчишек. Шестнадцатилетний Альберт Джарвис был сыном заместителя шерифа округа и начальника тюрьмы, Джейкоба Джарвиса, по слухам, склонного к насилию. Рулофф взял мальчика на заметку. Альберт нуждался в отцовской фигуре, а Рулофф – в помощнике. Он стал учить Альберта латыни и немецкому, проводя с ним по многу часов. Он видел, что мальчик умен, но считал его «импульсивным и несдержанным». Это было идеальное сочетание. Рулофф стал просить Альберта о небольших одолжениях, после чего заваливал его похвалами. Родители заметили, что отношения между ними крепнут, поэтому, чтобы им не помешали, Рулофф очаровал мать Альберта. Когда в 1857 году он сбежал из тюрьмы, стало ясно, что это произошло не без сторонней помощи. Альберта Джарвиса обвинили в пособничестве, но затем отпустили под залог. Джейкобс Джарвис был уволен. Рулоффа нашли, но доказательств, чтобы и дальше держать его в тюрьме, у полиции не было. Он уехал из округа. Джарвис был очень зол на Рулоффа за то, что тот его бросил. Чтобы это исправить, Рулофф прислал ему деньги, и связь между ними возобновилась. К ним присоединился еще один несовершеннолетний помощник, Билли Декстер. С двумя юными сообщниками, которые искренне им восхищались, Рулофф задумал ограбление, стоившее мальчикам жизни. Он понимал, что оба они хорошо поддаются на его манипуляции. Он прекрасно разбирался не только в науке, но и в преступлениях. И знал, как управлять людьми.

В 1980-х психолог и специалист по личностному развитию Говард Гарднер выдвинул концепцию о разных видах интеллекта. Он отказался от унифицированного IQ, базирующегося на когнитивных способностях. Художники, музыканты, колдуны и мастеровые обладали, по его мнению, разными формами интеллекта, и Гарднер придумал определение: «Интеллект – это способность решать проблемы или создавать продукты, которые ценятся в определенных культурных условиях».

То же самое касается и преступников. Талантливые правонарушители изобретают способы решения проблем, которые ценятся в их среде. Некоторые проявляют недюжинный интеллект в разработке преступных методов и техник. Корллу, например, надо было как-то контролировать своих жертв, пока он был на работе или спал, поэтому он придумал специальную доску. Как Руллоф, он научился использовать обаяние, чтобы избегать подозрений и добиваться желаемого. Даже преступники, не обладающие высоким интеллектом в классическом понимании, вполне могут овладеть искусством манипуляции. Корлл не был гением, но стал тем не менее успешным хищником с большим количеством жертв.

Более столетия психология, психиатрия и криминология совместными усилиями пытаются проникнуть в разум таких людей, как Корлл. Психологи и психиатры используют специальные методы оценки, помогающие им ставить своим пациентам диагноз и принимать решение о лечении. Зачастую они прибегают к тестам, оценивающим выраженность у человека тех или иных черт. Профессионалы, которых привлекают к криминальным расследованиям, как правило, используют стандартный набор инструментов оценки, включающий тест IQ, PCL-R и Миннесотский многоаспектный личностный опросник (MMPI). Они также учитывают то, что обычно называется эмоциональным интеллектом, или EQ, – способность понимать, использовать и управлять эмоциями для снижения стресса, проявления эмпатии, решения задач и устранения конфликтов.

Никто пока не создал опросник для оценки преступного интеллекта – CQ. Но нам бы не помешало иметь возможность оценить способность человека к компартментализации, эффективность в управлении сообщниками или жертвами, склонность оправдывать преступные действия, умение избегать поимки и соблюдать секретность. Обычно успешные преступники бывают хладнокровными, расчетливыми и высокоадаптивными.

Как Джон Дэвид Норман и другие, описанные выше, они ловко скрывают от окружающих свои секреты. Убедительно рассуждают об общественном благе и моральных нормах, при этом активно нарушая их. Корлл умело притворялся кем-то вроде старшего брата перед теми мальчиками, которых собирался изнасиловать и убить. И хотя мы не знаем, что он при этом испытывал, никто из его приближенных не упоминал о каких-либо проявлениях чувства вины – за исключением легкой грусти, когда ему приходилось избавляться от них, чтобы не оставить свидетелей. «Он влюблялся в них, – говорил Хенли. – Держал их по несколько дней». Однако мертвые, они становились для него просто предметами, которые надо завернуть в пленку, увезти, закопать и забыть.

Чтобы лучше понять манипулятивные техники сексуальных преступников, полезно вспомнить фокусников, эксплуатирующих особенности человеческого восприятия. Они знают, что человек замечает лишь то, что выделяется из общего фона. Соответственно, его восприятием можно манипулировать, смещая фокус – место, куда он смотрит. Существуют два основных типа внимания. Произвольное действует по принципу «от центра к периферии» и инициируется нами самими. Мы решаем что-то заметить. Внешние стимулы запускают восприятие по принципу «от периферии к центру». Именно его используют фокусники. Они формируют контекст, направляющий наше внимание, а затем контролируют его с помощью движения, света, звука и элемента неожиданности. Наше внимание сосредоточено на том, что они делают. Тем временем вне фокуса внимания они исполняют трюк, но мы не замечаем его, потому что наше восприятие занято другим. Исследования по слежению за движениями глаза во время выступлений фокусника показывают: глаз видит, что происходит на периферии (вне точки фокуса), но мозг так сосредотачивается на центральном элементе, что не обрабатывает побочную информацию.

Кроме того, мы склонны к когнитивным искажениям: привыкнув к определенному сценарию, мы предвосхищаем дальнейший ход событий, и наш мозг расслабляется. Он позволяет нам видеть то, что мы ожидаем увидеть, даже если в действительности этого не происходит. Когнитивное искажение делает нас уязвимыми.

Ловкие преступники используют приемы отвлечения и дезинформацию, чтобы обеспечить себе прикрытие. Они умеют производить впечатление и втираться в доверие к людям. Как фокусники, они используют приемы, обманывающие мозг.

Некоторые преступники демонстрируют также удивительную стойкость, называемую иначе нарциссическим иммунитетом. Они с легкостью оправляются после неудач, потому что уверены в своей неуязвимости – даже если все оборачивается против них. Некоторые чувствуют себя под защитой, потому что имеют компромат на тех, кто решает их судьбу. Бывает, что нарциссический иммунитет основывается на уверенности в своем особом предназначении. Их не могут поймать. А если поймают, не арестуют. А если арестуют, то скоро отпустят. Именно так происходило с Джоном Дэвидом Норманом. Каждый раз, когда он выходил из тюрьмы или избегал преследований по закону, ощущение неуязвимости у него усиливалось. А это укрепляет смелость, необходимую, чтобы успешно привлекать сообщников.

«Радар»

По словам Брукса, у Дина Корлла были сексуальные контакты со множеством мальчиков-подростков, которым он платил. Возможно, кроме Брукса и Хенли, у него были другие «поставщики», но правоохранительные органы сосредоточились на этих двух. Из показаний Брукса мы знаем, что он был для Корлла легкой добычей. Неуверенный в себе, без прочных семейных уз, жертва травли, он отчаянно нуждался именно в том типе внимания, которое мог дать ему Корлл. Даже увидев Корлла голым, насилующим мальчиков, которых он затем, по его собственному признанию, убил, Брукс не стал его винить. Он принял тот факт, что Корлл якобы выбирает «негодных мальчишек», по которым никто не будет скучать. Он и сам чувствовал себя таким. Брукс с Хенли по мелочи воровали и принимали наркотики, но серьезных преступлений до Корлла не совершали. Тем не менее оба показались Корллу хорошими кандидатами на роль сообщников. Сложно поверить, что можно склонить мальчика к убийству, но у Корлла имелись для этого отработанные приемы. В основном он полагался на свою наблюдательность. Корлл знал, на что обращать внимание и как это использовать.

«Я думал, что делаю это, чтобы выжить, – говорил Хенли. – Сам я никогда бы этого не сделал. Он [Корлл] хотел, чтобы я этому научился, чтобы потом убить отца. Еще он хотел, чтобы я научился не бояться людей. Я не должен был мириться с травлей. Но со мной у него не получилось. А с Дэвидом получилось, потому что Дэвид никогда не пошел бы против Дина. Он и не пошел».

В книге «Серийные убийцы и их жертвы» криминолог Эрик Хики анализирует тактики более пятисот серийных убийц, с XIX века до наших дней. От 15 до 20 % убеждали других людей помочь им. Иногда они находили «родственную душу». Например, Рой Норрис познакомился с Лоуренсом Биттэкером в тюрьме. Оба имели склонность к садистским сексуальным пыткам. После освобождения они купили в Лос-Анджелесе, Калифорния, фургон, который назвали «Убийца-Мак», и стали выслеживать девушек. Они схватили девочку-подростка, изнасиловали ее и задушили вешалкой для одежды. Следующей жертве проткнули голову пикой для льда. Вдвоем они пытали и убили еще трех девушек, прежде чем их поймали.

Большинство таких «команд», выяснил Хики, включало только двух преступников, с соотношением мужчин и женщин три к одному. Только одна треть команд в исследовании состояла из мужчины и женщины. «Без исключения, – заключает Хики, – в каждой группе преступников был один человек, осуществлявший психологический контроль».

Цель главенствующего преступника – добиться от подчиненного полной преданности и лояльности, склонив его, поначалу колеблющегося, на свою сторону. Среди сообщников, которых Хики опросил, была «Убийца с Сансет-стрип» Кэрол Банди, состоявшая в паре с Дугласом Кларком. Он постепенно приучал ее к насилию, пока она не совершила самостоятельное убийство.

В 1980 году Кларк заметил Банди в баре. Он искал женщину, которую смог бы убедить впустить его в дом. Кларк, отточивший в себе способность видеть в людях слабые стороны, сразу обратил внимание на полную женщину в очках, которую недавно бросили. Она пила и выглядела подавленной. Он подошел к ней. Его обаяние покорило Банди. Как Кларк и ожидал, очень скоро она предложила ему поселиться у нее. По воспоминаниям Банди, Кларк фантазировал о сексуальном убийстве еще до их встречи и искал себе напарницу. Первым его шагом стало предложение рассказать о своих самых темных сексуальных фантазиях. Когда она перешла эту черту, Кларк описал свою фантазию – похищать молоденьких девушек, пытать их и превращать в секс-рабынь. Чтобы угодить ему, Банди заманила одиннадцатилетнюю соседскую девочку для его сексуальных утех; в процессе она делала фотографии и несколько раз к ним присоединялась.

Кларк также рассказал Банди про убийства, которые совершил, и заявил, что хочет, чтобы она застрелила проститутку, пока та будет заниматься с ним оральным сексом: пускай женщина умрет с его членом во рту. Банди была заинтригована. Позднее она говорила, что хотела больше сблизиться с мужчиной, которого любила. Они попробовали этот извращенный прием с секс-работницей Экси Уилсон, но все пошло не по плану. В конце концов они убили и обезглавили Уилсон, а ее голову держали в морозилке, чтобы Кларк мог использовать ее для секса. Банди наложила на лицо жертвы макияж.

Далее Банди убила Джека Мюррея – мужчину, с которым у нее когда-то был роман, якобы для того, чтобы он не разболтал о том, чем они занимаются, поскольку Банди ему призналась. Она нанесла ему ножевое ранение и застрелила. Сообразив, что пули могут стать уликой против нее, она отрезала Мюррею голову и забрала ее с собой. Его тело быстро нашли, и к Банди пришла полиция. Женщина разнервничалась и сообщила полицейским, где Кларк спрятал орудие убийства. Их обоих арестовали и обвинили в убийствах пяти женщин и одного мужчины. Банди получила пожизненное, а Кларк – шесть смертных приговоров.

Хотя Кларк настаивал, что это Банди руководила их парой, Хики описывает ее как «пассивного партнера», убивавшего, чтобы доказать свою преданность Кларку. «Он эксплуатировал ее психологическую травму, – заключает Хики, – и обрабатывал ее мало-помалу».

Схожая динамика складывается и в тех случаях, когда руководящую роль берет на себя женщина. В ноябре 2013 года в Пенсильвании Миранда Барбур девятнадцати лет решила убить кого-нибудь вместе с мужчиной, за которого только что вышла замуж, по имени Элитт. Она проверяла его, описывая разные сценарии убийства, и пришла к выводу, что Элитт горит желанием ей угодить. Барбур разместила в интернете объявление о знакомстве, на которое отозвался Трой ЛеФеррара. Элитт спрятался под пледом на заднем сиденье машины, на которой Миранда заехала за Троем. По ее сигналу Элитт набросил веревку ЛеФерраре на шею, а Миранда нанесла ему несколько ударов ножом. Они выбросили труп, отмыли машину и поехали в клуб праздновать двадцать второй день рождения Элитта. Полиция проследила их звонок жертве, и Элитт признался, что они просто хотели вместе убить кого-нибудь. Позднее он сказал: «Сам не понимаю, что творилось у меня в голове в тот вечер… Я жалею, что согласился поехать за этим мужчиной… Знаю, мне не следовало этого делать».

Исследователи выяснили, что обычно команды убийц следуют общему паттерну: пара ощущает такую тесную связь, что один из них считает безопасным открыть другому свои фантазии о насилии. Далее он или она манипулирует партнером, заставляя всерьез рассмотреть такую перспективу. Исследования показывают, что у слабейшего партнера обычно невысокий интеллект; он может быть молод или страдать шизотипическим расстройством личности. Иными словами, этот человек податливый и (или) нестабильный. Доминирующий партнер социально изолирует его, делает зависимым от себя, а затем трансформирует его моральные нормы.

У преступников есть своего рода чутье на людей, которых они могут успешно завлечь в свои сети. Они всегда настороже – в поиске возможности кого-то соблазнить. С практикой они совершенствуют этот навык.

В спортивной психологии существует понятие «спокойного глаза» – это особенность визуального восприятия, которая формируется при повышенной сосредоточенности и отключает реагирование на побочные стимулы. Она включается при нарастании уровня стресса и помогает сократить количество ошибок. Тренированные спортсмены могут фокусировать внимание исключительно на мяче куда дольше, чем обычные люди. Их мыслительные процессы замедляются, и мозг воспринимает только информацию, необходимую для оптимального реагирования. Считается, что это и есть ключ к успеху. То же самое происходит и у преступника.

«Я всегда поражаюсь, как эти люди находят друг друга, – говорит бывший специальный агент ФБР Грегг Маккрэри насчет пар убийц. – Как будто у них есть какой-то специальный радар».

Маккрэри, некогда сотрудник Отдела поведенческих исследований, возглавляет Международный институт криминальной бихейвиористики и является соавтором книги «Неизвестная тьма: Профилирование секс-преступников среди нас». Он лично наблюдал проявление такого шестого чувства. Как профайлер, Маккрэри участвовал в расследовании серии изнасилований и убийств в Торонто, Канада, в начале 1990-х. С его помощью полиция арестовала Карлу Гомолку и Пола Бернардо. Гомолка убила свою младшую сестру, которую Бернардо до этого изнасиловал, пока девочка была без сознания. Затем они пытали и убили еще двух девочек. Когда их арестовали, Гомолка заявила, что муж, Бернардо, ее избивал, и она была вынуждена стать его сообщницей. В доказательство она показывала свои синяки. По ее словам, она так любила Бернардо, что всячески хотела ему угодить. Ей было всего семнадцать, когда они познакомились, Гомолка позволяла Бернардо делать с ней все, что он хотел, и постепенно его сексуальные желания становились все более жестокими. Тем не менее ее любовные письма заставляли его продолжать. Однако впоследствии ее история была опровергнута. Видеозаписи показывали, что Гомолка участвовала в похищении одной из жертв, Кристен Френч. Кроме того, было ясно, что она помогла убить свою сестру. На одной видеозаписи Гомолка говорила Бернардо, что хочет добыть для него еще больше юных девственниц. Она помогала Бернардо куда охотнее, чем признавала.

Маккрэри объяснял, как работает у убийц их «радар»: «Это похоже на то, как встречаются обычные люди. Вы решаете, хотите ли продолжать, но у этих пар дело принимает мрачный оборот. Они чувствуют, что нашли родственную душу. И заряжаются друг от друга».

Доминирующий партнер стремится разделить свою фантазию с кем-то, и таким образом формируется команда. «Убийца, – добавляет Маккрэри, – похож на акулу, которая выжидает, пока кто-то проплывет мимо и проглотит наживку. Если второй человек реагирует негативно, все можно выдать за шутку. Когда же он находит того, кто реагирует так, как он надеялся, он думает: “Вот человек, который может делать это со мной”. Он может сказать: “Что бы ты подумала, будь я хищником?” Если она отвечает, что это круто, он может сделать следующий шаг».

Корлл подкупил Брукса машиной, жильем и деньгами; он проверил Хенли шуточкой, а потом заманил деньгами. Он также использовал свою предполагаемую связь с опасной сетью торговцев людьми, чтобы обеспечить молчание подростка. Преступник сам решает, как включить «внутренний зеленый свет», заставляющий людей действовать.

История «болотных убийц», действовавших в Англии в 1960-х, демонстрирует, как «радар» убийцы сначала сработал верно… а потом подвел его. В восемнадцать лет Майра Хиндли была с виду обычной девушкой, стремившейся к более интересной жизни, чем наблюдала в своем кругу среднего класса. С Иэном Брэди она познакомилась на работе. Он был немного старше и казался более опытным; она решила, что этот мужчина покажет ей настоящую жизнь. Хиндли сама проявила инициативу. Она стала носить с собой стопки книг, изображая интеллектуалку. И со временем Брэди действительно обратил на нее внимание. Они начали встречаться. Потом он стал рассказывать ей о своих идеях: что некоторые люди выше остальных, и моральные нормы на них не распространяются. Она уверилась в том, что Брэди – ее единственный путь к необыкновенной жизни, потому мирилась с его все более жесткими сексуальными желаниями. Вскоре Брэди заговорил о том, что для доказательства собственного превосходства они могли бы кого-то убить. Он рассуждал об убийстве как о философском эксперименте, но в действительности потворствовал своим сексуальным фантазиям – изнасиловать ребенка, а потом избавиться от него.

Хиндли не была уверена, что этого хочет. Желая ему угодить, она заманила ребенка на болота близ Манчестера в Англии, где Брэди его изнасиловал и убил. Он заверил Хиндли, что она все сделала прекрасно. Потом настоял, чтобы они повторили. Он даже придал убийствам подобие шоу – для каждого сочинял собственную песню. После убийства пара занималась сексом – иногда прямо на могиле жертвы. Хиндли никогда не думала совершать преступление, тем более такое серьезное, но продолжала делать, что хотел Брэди. Позднее она говорила, что ее способность эмоционально отключаться возникла из-за того, что она росла в семье, где насилие считалось нормой. Отчаянно влюбленная в Брэди, она решила, что лучше слушаться, чем потерять любимого. Во время убийства она использовала тот же метод отключения.

Потом Брэди захотел третьего партнера. Сестра Майры недавно вышла за семнадцатилетнего Дэвида Смита; «радар» подсказал Брэди, что Смит – человек ведомый, которого можно подбить на что угодно. Смит уже совершал мелкие правонарушения – ввязывался в драки и проникал в чужие дома. Брэди пригласил молодоженов выпить. Расспросил Смита, за что его арестовывали. Смит был счастлив, что Брэди проявляет к нему внимание; опять же, Брэди платил за выпивку. В течение года Брэди обрабатывал его, и постепенно Смит стал считать Брэди своим наставником. В конце концов тот спросил, как Смит думает: он сможет убить человека? (Такой же вопрос Корлл однажды задал Хенли). Смит не знал, что отвечать, но Брэди счел, что он готов для следующего шага.

Как-то утром Хиндли вызвала Смита к ним. На железнодорожном вокзале они с Брэди познакомились с семнадцатилетним Эдвардом Эвансом. Смит пришел, и Брэди, к его ужасу, взял топор и несколько раз ударил Эванса по голове. Затем Брэди задушил его веревкой и потребовал, чтобы Смит помог перетащить и спрятать тело. Опасаясь за собственную жизнь, Смит подчинился. Но как только ему удалось уйти, он кинулся в полицию и все рассказал.

Полицейские явились в дом Брэди и нашли труп жертвы в комнате наверху. Брэди был настолько уверен в покорности Смита, что никак не ожидал их визита. Их с Хиндли арестовали. Улики показали их причастность к пяти убийствам детей в возрасте от десяти до семнадцати лет. «Радар» Брэди отлично сработал с Хиндли, потому что она влюбилась в него еще до того, как он вовлек ее в убийства. Но со Смитом он дал осечку. Юноша действительно был ведомым, но оказался не готов к тем ужасам, которые увидел. Брэдли неправильно его оценил.

Пары из ада

Нейропсихолог Кент Кил, исполнительный научный директор некоммерческого Института ментальных исследований и автор книги «Психопаты. Достоверный рассказ о людях без жалости, без совести, без раскаяния», обследовал Кристофера Гриббла после его участия в тяжком преступлении. В 2009 году в Нью-Гемпшире Гриббл, которому тогда было семнадцать, вместе со Стивеном Спейдером и еще двумя сообщниками проник в дом Кимберли Кейтс.

Спейдер незадолго до этого был отчислен из старшей школы и придумал свой клуб под названием «Ученики-разрушители». Троим последователям он сказал, что проникновение в частный дом – это обряд инициации для членов клуба. В доме Спейдер зарубил Кейтс мачете, а Гриббл несколько раз ударил ножом ее одиннадцатилетнюю дочь Джейми. Двое других подростков, шокированные и перепуганные, просто стояли рядом. Джейми притворилась мертвой, благодаря чему выжила и смогла получить помощь. На следующий день подростков арестовали.

Гриббл сказал полицейским, что получил «крутой» опыт. Он сожалел лишь о том, что девочка осталась в живых. «Я думал, что буду чувствовать себя ужасно – сказал Гриббл. – Мне почти жаль, что я ничего подобного не испытал. Я думал, меня хотя бы стошнит – что-то в этом роде. Но я не чувствовал вообще ничего». Он был разговорчив и весел, когда показывал следователям, где они со Спейдером спрятали орудия убийства».

Общественный защитник Гриббла попросил Кила обследовать его. Кил узнал от Гриббла, что ранее психолог по ошибке использовал личностный опросник MMPI-2 и диагностировал у него психопатию. «Поэтому Гриббл решил стать психопатом, – объяснял Кил. – Такое вот самосбывающееся пророчество».

Проведя собственную оценку, Кил узнал, что Гриббл, обучавшийся на дому, вел затворническую жизнь в семье убежденных мормонов. Он был социально неадаптированным и на тестах демонстрировал низкий IQ. «Я как будто разговаривал с несовершеннолетним. Он не умел общаться – словно жил до этого в клетке. Конфликтовал с матерью и мечтал убить ее, но на самом деле ни разу и пальцем не тронул. Это довольно необычная сдержанность для ребенка с психопатическими тенденциями».

В других сферах жизни Гриббл не проявлял психопатических тенденций. «Я не заметил ни болтливости, – говорил Кил, – ни чувства собственного превосходства, ни склонности ко лжи, ни бесстрашия. Никаких подтверждений того, что он обманывал других людей. Он не был ни импульсивным, ни безответственным».

Кил предполагал, что Спейдер, уже имевший преступный опыт, повлиял на внушаемого, незрелого Гриббла, в результате чего тот присвоил себе идентичность, основанную на ошибочном диагнозе психолога. «Мой клинический опыт подсказывает, что этот мальчик просто попал не в ту компанию. Его разум был хрупок. В хрупкий разум можно внедрить некую идею, после чего его обладатель согласится на что угодно. Его убежденность в том, что он психопат, основывалась на иллюзии».

Спейдер, в отличие от Гриббла, говорил о себе как о «самом больном и извращенном человеке в мире». Раскаяние он считал за слабость, а своим сокамерникам в красках расписывал, как «тридцать шесть раз ударил топором мамашу и видел ее мозги и лужу крови, а еще глаз, вывалившийся из глазницы». Гриббл, не проявлявший склонности к насилию, подпал под его влияние.

Мозг подростка

Когда Брукс и Хенли подпали под влияние Корлла, они были детьми. Исследования по развитию человеческого мозга демонстрируют, что его «исполнительная» часть, фронтальная кора, у подростков еще незрелая. Она развивается медленнее, чем остальные доли. Поэтому подростку требуется больше времени для принятия осознанного решения и оценки последствий. Они рассматривают меньше вариантов действий и реагируют более эмоционально. Они также подвержены давлению со стороны сверстников и стремятся к социальной адаптации.

Возраст с двенадцати до двадцати лет – это время экспериментирования, изучения мира, преувеличенных страстей, ощущения своей непобедимости, зарождения творческих способностей и одновременно – некоторых серьезных психических заболеваний. «Подростковый период, – пишет профессор биологии и неврологии Стэнфордского университета Роберт Сапольски, – это время, когда человеку проще всего оказаться в секте, убить или быть убитым, придумать новое искусство, помочь свергнуть диктатора, устроить в деревне этническую чистку, начать заботиться о нуждающихся, заняться трансформацией своего внешнего облика, избрать причудливый стиль в одежде, увлечься религией или уверовать в то, что все исторические силы вели к тому, чтобы текущий момент стал поворотным для человечества».

Личность подростка и его ощущение идентичности еще довольно расплывчаты. Для многих это время потрясений, когда решения принимаются без учета их потенциального судьбоносного влияния. Подросток не способен далеко заглядывать в будущее или рассматривать вещи с разных точек зрения. Уже не совсем инфантильный, он все еще относительно сосредоточен на себе и на текущем моменте. Людям постарше бывает тяжело это понять.

В префронтальной коре, где принимаются разумные решения и блокируются импульсивные действия, объем серого вещества в подростковом возрасте меньше, чем во взрослом. По мере взросления нейронные связи формируются соответственно привычкам, которые возникают у человека. Лимбическая система, центр управления эмоциями, у подростка запускает действие раньше, чем планирование, поэтому решения принимаются на эмоциональном уровне. Амигдала, отвечающая за сильные эмоции, такие как гнев и страх, реагирует с молниеносной скоростью. Кроме того, подросток острее откликается на вознаграждение. Весомое вознаграждение дает преувеличенно сильную реакцию. А незначительное сильнее разочаровывает.

Когда решение связано с риском, незрелая фронтальная кора не обеспечивает полной оценки такого риска. Исследовательница Сара-Джейн Блэкмур из Университетского колледжа в Лондоне провела эксперимент, в котором просила участников оценить вероятность некоторых событий в их жизни. Далее им сообщали реальные статистические данные по этой вероятности и проводили оценку еще раз. Подростки корректировали свои ожидания, как и взрослые, но относительно событий, которые могли повлиять на них негативно – например, набор СМС за рулем, – они усваивали информацию не полностью. Они понимали последствия, но считали, что лично их риски не касаются. Вот почему дети, идя на риск, не ощущают угрозы – они ожидают, что с ними все будет в порядке.

Подростки также очень подвержены влиянию сверстников, особенно когда речь идет о чем-то опасном, бунтарском, вредоносном или незаконном. Они ощущают острую потребность принадлежать к какой-то группе, чтобы иметь социальную идентичность. Они не хотят стоять в стороне. Исследования со сканированием мозга показывают, что влияние сверстников усиливает выброс дофамина в лимбическую систему, одновременно подавляя деятельность фронтальной коры: дети меньше думают и острее чувствуют. Что еще важнее, они тянутся к драматическим событиям, провоцирующим эмоции. Отложенное вознаграждение их не привлекает.

«У взрослого, – пишет Сапольски, – фронтальная кора регулирует деятельность лимбической системы, части мозга, отвечающей за эмоции; у подростка же лимбическая система уже работает на полную мощность, в то время как фронтальная кора все еще пытается разобраться с инструкцией по сборке». Он добавляет, что деятельность фронтальной коры ослабляется, когда лимбическая система «полностью включена и затоплена дофамином, а мозг раскачивается на волнах половых гормонов».

После того как юридическая система приняла данную информацию от когнитивной психологии и нейропсихологии, были введены возрастные пороги для разных степеней ответственности. Теперь суды признают, что когда подростки принимают поспешные решения, особенно в эмоциональных ситуациях, они действуют под влиянием кратковременного импульса. По этой причине, в соответствии со многими приговорами, вынесенными Верховным судом США с 2005 года, подростков больше не казнят за тяжкие преступления, включая убийство (дело «Ропер против Симмонса»), не приговаривают к пожизненному заключению за преступления, не повлекшие смерти человека (дело «Грэм против штата Флорида»), или к последовательным пожизненным приговорам без возможности условно-досрочного освобождения («Миллер против штата Алабама»), если только суд не признает их неисправимыми. Однако оценка «неисправимости» вряд ли может считаться точной с учетом того, как сильно человек меняется за свою жизнь; к тому же судьи и присяжные недостаточно сведущи в детской психологии.

«Подростки другие, – пишет криминальный психолог Джеймс Гарбарино, автор «Детей Миллера: почему важно давать подросткам-убийцам второй шанс», – а травмированные подростки – совсем другие». Основываясь на собственных беседах с подростками-убийцами, Гарбарино утверждает, что «подростки-убийцы находятся в слабой позиции, когда доходит до принятия решений и управления эмоциями… но многие из них еще и в особенно слабой позиции из-за последствий тяжелых жизненных условий». Среди таких тяжелых условий – бедность, семейное насилие, плохое обращение, употребление запрещенных веществ членами семьи, развод, эпизоды депрессии в семье и тюремное заключение родных. Около 40 % подростков-убийц столкнулись по меньшей мере с пятью из этих факторов – по сравнению с 10 % детей в обычной среде. (У Хенли их было пять.)

В деле «Миллер против штата Алабама» было выделено пять научных оснований для отказа от пожизненного приговора без возможности УДО для подростков.

1. Принятие решений: слабая способность оценивать будущие последствия импульсивного поведения.

2. Зависимость: домашняя среда, от которой дети не могут отстраниться.

3. Контекст: истинная роль подростка в криминальных действиях.

4. Компетентность: отсутствие умения общаться с полицией и адвокатами.

5. Будущее изменение поведения: потенциал для перевоспитания.

Подростки обычно чувствуют себя неуязвимыми. Кроме того, те, кто становится покорным пособником в криминальной группе, зачастую являются жертвами насилия в семье, поэтому привыкают к угрозам и имеют сформировавшиеся паттерны управления стрессом. Они умеют приспосабливаться. Иногда у них есть предварительная история мелких правонарушений. Они легче идут на моральный компромисс, если нуждаются в чем-то или хотят того, что партнер может им предложить. Они даже не замечают, как выходят за свои моральные рамки.

Психиатр Дороти Отноу Льюис и ее коллеги изучили девять мужчин, которым проводилась в детстве психологическая оценка и которые позднее совершили убийство. Их сравнивали с группой из двадцати четырех преступников, отбывших тюремный срок, которые не вернулись к насильственным преступлениям за шесть лет после освобождения. Целью было выявить факторы, общие для всех девяти, которые отличали бы их от группы, более не склонной к насилию, и разработать стратегии лечения. Общим фактором оказалась семейная травма. У большинства обнаружилось параноидное мышление на грани психотического. Насилие со стороны родителей позднее проявилось в жестокости преступлений.

Не так давно социологи Шарлин Коул и Сьюзан Андерсон провели количественное исследование со студентами, пятью юношами и тремя девушками, проявлявшими агрессивные антисоциальные тенденции. У всех оказались агрессивные родители, из чего исследователи сделали вывод, что семья («первый институт социализации») играет центральную роль в том, каким образом ребенок впоследствии взаимодействует с окружающими. Отсутствие связи между отцом и сыном, особенно когда отец жесток или вообще не участвует в жизни ребенка, оказывает на сына значительное влияние, как и ригидное, доминирующее отношение любого из родителей. Дети с антисоциальными тенденциями берут пример с ближайшего образчика, усваивая от него авторитарно-агрессивный стиль общения.

В метаанализе тридцати исследований, посвященных корреляции детской привязанности ко взрослому и взрослой криминальности, доктор Клер Огилви с коллегами выявили значительную взаимозависимость между нарушением родительско-детских связей и взрослой криминальности. Слабая связь между родителем и ребенком чаще наблюдалась у тех, кто совершил насильственные преступления, по сравнению с совершившими ненасильственные. В детстве им не хватало родительской заботы.

Достаточно вспомнить случай братьев Рейнс из Каламазу, Мичиган, родившихся с разницей в полтора года. Оба стали серийными убийцами вне зависимости друг от друга. Их отец-алкоголик заставлял мальчиков драться друг с другом за пригоршню мелких монет. Он давал им алкоголь. Когда Ларри было девять, а Дэнни одиннадцать, отец бросил их. Они начали совершать мелкие правонарушения – вроде угона машин. В девятнадцать лет Ларри арестовали: он убил человека за несколько долларов и пару ботинок. Он признался в еще четырех убийствах. Дэнни стал сексуальным преступником и обзавелся сообщником, пятнадцатилетним Б. К. Это произошло в 1972-м – в тот же год, когда Корлл вовлек пятнадцатилетнего Хенли в свои преступления. Иными словами, Б. К. и Хенли пережили схожий опыт с агрессивным взрослым хищником, искавшим покорного ученика.

Дэнни Рейнсу было двадцать восемь лет. Он только вышел из тюрьмы Мичигана, где сидел за нападение. Он изнасиловал и смертельно ранил ножом молодую мать, Патрисию Хоук, на глазах у ее маленького сына. Ребенка преступник бросил на улице. Вскоре после этого ему попался беспризорный подросток, Б. К. Мать мальчика страдала шизофренией, а отец был алкоголиком. Ранее Б. К. совершал квартирные кражи и угонял машины. Рейнс постарался подружиться с ним в надежде обзавестись сообщником. Он нашел Б. К. жилье и пристроил в автосервис, где сам работал. Б. К. относился к нему как к старшему брату. Однажды Рейнс отвел Б. К. на парковку и описал ему нападение на Патрисию Хоук. Он хотел, чтобы мальчик сделал что-то подобное с ним вместе.

Б. К. согласился попробовать, поэтому они вместе подготовились к преступлению. 5 июня Рейнс с Б. К. были в автосервисе на Спринкл-роуд, куда около 13:30 подъехали Линда Кларк и Клаудиа Бидструп – им надо было заправить машину. Пока Б. К. заливал бензин, Рейнс заглянул под капот их «Опеля Кадет» и сбросил один провод со свечей, отчего мотор начал тарахтеть. Рейнс сказал девушкам загнать машину в бокс. Пока они были внутри, Рейнс велел им сидеть тихо – тогда никто не пострадает. Потом он достал нож и скомандовал пересаживаться на заднее сиденье. Он изнасиловал их обеих и приказал Б. К. убить Клаудию. Б. К. попытался задушить ее веревкой, но не сумел. Рейнс придержал ее, и вместе они убили девушку. Линду Б. К. убил самостоятельно. Обеих они оставили на заднем сиденье, накрыв одеялом, и Б. К. отогнал машину в лес. Он полил салон бензином и положил на пол зажженную сигарету. Б. К. уехал, не убедившись, что сигарета подожгла бензин и что тела сгорели. Когда он вернулся, Рейнс показал ему деньги, два кольца и пару сережек, а также несколько фотографий, которые украл у жертв.

Около двух недель спустя, 17 июля, байкеры наткнулись на «Опель Кадет» с разлагающимися трупами. Девушек опознали. Полный бак указывал на то, что с убийцей они столкнулись где-то поблизости. Расследование уже шло, когда Рейнс и Б. К. нанесли новый удар.

Пятого августа они похитили восемнадцатилетнюю Патрисию Фирноу. Б. К. затащил ее, связанную, в кузов фургона, накрыл спальным мешком и лежал с ней рядом, а Рейнс сидел за рулем. Шесть часов они насиловали ее; потом Б. К. надел ей на голову полиэтиленовый пакет и задушил. Тело они выбросили в лесу.

Рейнс велел Б. К. молчать об их преступлениях, но тот кому-то проболтался, и этот человек сообщил в полицию. Б. К. и Рейнса арестовали за двойное убийство, совершенное в июле. Общественный защитник Б. К., Джеймс Хилл, пообещал ему сделку с правосудием, если Б. К. расскажет обо всем, что произошло. Б. К. согласился и показал, где они выбросили тело Фирноу. Он сказал, что инициатором преступлений был Рейнс. Вскоре после этого убийства он порвал с Рейнсом, потому что тот велел ему угнать машину и ехать во Флориду. Б. К. боялся, что Рейнс собирается убить и его. Он также сообщил детективам, что Рейнс признался ему в убийстве Патрисии Хоук. Рейнса обвинили в четырех убийствах и приговорили к нескольким пожизненным срокам.

Б. К. также получил пожизненный срок; он не мог объяснить, почему участвовал в жестоких изнасилованиях и убийствах, но, сидя в тюрьме, получил юридическое образование и принимал участие в программах реабилитации.

Очевидно, выводы исследователей относительно особенностей мозга подростков оказали влияние на Совет по УДО штата Мичиган, поскольку тот постановил освободить Б. К. после сорока восьми лет, проведенных в тюрьме. Юный возраст на момент совершения преступления совет принял за смягчающий фактор. «Я знаю, что я сделал, – сказал Б. К. Совету. – Я понимаю, что это было ужасно. Но некоторые обстоятельства заставили меня так поступить… Я не снимаю с себя ответственности… [но] если бы я не встретился с Дэнни Рейнсом, я точно знаю, что никогда не совершил бы преступлений подобного рода».

Хищники выискивают себе напарников с помощью «радара», надеясь вовлечь другого человека в свои преступные планы. Но у подобного партнерства есть ахиллесова пята. Те же черты, что привлекают хищника к уязвимому кандидату, могут поставить под угрозу их союз. Когда ведомый или напуганный человек думает, что его вот-вот поймают, он может сам пойти в полицию. Так поступили Кэрол Банди и Карла Гомолка. Элитт Барбур и Б. К. обратились против своих партнеров. Иэн Брэди не сумел повлиять на Дэвида Смита.

В случае Корлла просчет оказался фатальным. Он не понял, что у его власти над Хенли есть предел. Как только Хенли осознал, что в конфронтации между ними выживет только один, Корлл утратил рычаги влияния на него. Однако теперь Хенли предстояло предстать перед судом, который решит его будущее. Даже мертвый, Корлл не утратил своего влияния.

Глава 6. Процессы и проблемы

Первое слушание

Хотя настоящим убийцей был Дин Корлл, Хенли стал официальным лицом громкого дела. В новостях показывали только его – как будто он совершил все эти преступления. В печати допускалась масса фактуальных ошибок, что выводило Хенли из себя – особенно относительно степени его вовлеченности.

«Я думал, единственная причина, по которой они сосредоточились на мне, – сказал Хенли, – состояла в том, что это из-за меня все вышло наружу, и в том, что я заговорил. Дэвид почти не разговаривал. А когда говорил, то не был честен. В первый день после ареста я был героем. Я спас жизни Ронды и Тима. А потом внезапно я перестал быть героем».

Психиатр из Хьюстона объяснил фрустрацию Хенли; писатель Джон Гурвелл цитирует данный источник, не приводя его имени: «Думаю, практически все в городе хотели бы, чтобы Корлл выжил после выстрелов Хенли. Он умер до того, как информацию о его преступлениях успели переварить… Все, что люди о нем читали, они узнавали из вторых рук. И потому не могли найти для него подходящей ниши. Они не сомневались, что Корлл был чудовищем, но не понимали, какого именно рода».

Адвокат Хенли, Чарльз Мелдер, через три дня после обнародования дела заявил прессе, что хочет для своего клиента психиатрической экспертизы, потому что «парень явно не в себе». Он сказал, что когда Хенли узнал о содержании заявления Брукса, то сильно расстроился, сочтя, что тот пытается свалить вину на него. «Хенли сказал мне, что Брукс убил нескольких человек».

13 августа 1973 года суд присяжных округа Харрис собрался для рассмотрения доказательств против Хенли и Брукса. Поскольку протоколы того заседания засекречены, остается неясно, какие показания дали его участники. Свидетелями убийства Корлла были Тим Керли и Ронда Уильямс; Керли уехал из города, и его пришлось разыскивать и вызывать повесткой. Керли и Уильямс описали события 7 и 8 августа, приведшие к убийству. Другие свидетели кое-что добавили к их показаниям. Роберт М. Этеридж, семнадцати лет, приехал из Сан-Диего, чтобы рассказать о своей дружбе с подсудимыми в школьные годы. Бывший пособник Корлла, Билли Райдингер, которому к тому времени исполнилось двадцать, также выступил перед присяжными. Это его Корлл однажды едва не убил. Чтобы скрыть свою личность от прессы, он приехал в суд, надев на голову бумажный пакет с дырками для глаз.

Вскоре после того, как Корлл был убит, Райдингер с матерью приехали в полицейский участок Пасадены, чтобы рассказать об их отношениях с покойным. Они знали его с начала 1960-х, когда он был их соседом в апартаментах «Нормандия». Корлл тогда управлял своей кондитерской фабрикой, и все называли его Кэндименом. Райдингеры считали Корлла частью семьи. После закрытия фабрики его визиты стали реже, хотя Корлл продолжал общаться с Билли по телефону. Когда Дэвид Брукс переехал в его дом, Райдингерам это показалось странным, но они знали, что Корлл любил общество молодежи. Они упоминали еще одного подростка, некого Джеральда МакДэниела, который мог знать Корлла, но тот куда-то исчез. Билли неоднократно посещал Корлла в Пасадене и не замечал «ничего необычного». Корлл пригласил его провести выходные на День памяти в своем доме на озере Сэм Рейберн, но мальчик отказался. Давая показания в присутствии матери, Райдингер ни слова не сказал о том, что Корлл делал с ним на доске для пыток. О том инциденте упоминал только Брукс. Однако детективы Хьюстона заметили пробелы в истории и 11 августа снова вызвали Райдингера. На этот раз он дал подробные показания, представлявшие большую ценность для суда присяжных, – они доказывали, что Корлл был сексуальным садистом.

Прежде чем сообщить, что именно произошло между ним и Корллом, прежде чем Брукс уговорил Корлла его отпустить, Райдингер описал полицейским контекст их отношений. Билли сказал, что ему было десять, когда они с Корллом познакомились. Два года спустя они начали общаться чаще. «В следующие семь лет я считал Дина другом, а он угощал меня конфетами у себя на фабрике и возил меня и других мальчишек в разные места, например, в кино или на пляж. В то время он не делал в мой адрес никаких сексуальных авансов». Билли помнил около десятка мест жительства Корлла.

Весной 1972 года Корлл впервые попробовал подступиться к мальчику. «Примерно за восемь или десять месяцев до того (указание времени у Райдингера неверное, поскольку в то время Корлл жил в другом месте) Дин предложил мне гомосексуальные отношения и обещал за это десять долларов, но я отказался. Он упомянул об этом еще раз неделю спустя, и я сказал «нет». Я общался с ним относительно регулярно – примерно раз в неделю». На самом деле Райдингер согласился провести выходные в квартире Корлла на Шулер-стрит. Корлл заехал за ним. Брукс и Хенли оба присутствовали.

«Вскоре после того, как мы приехали, – рассказывал Райдингер, – Дин достал пару наручников и начал играть с ними и говорить мне, что может показать трюк, как выбраться из наручников, а когда стал показывать, то внезапно защелкнул их у меня на руках, которые я держал перед собой. Потом кто-то накрыл мне голову подушкой, меня повалили на пол и связали ноги. Я ничего не видел, но слышал шум и стук. Кто-то снял подушку с моей головы, и Дин сорвал мне со рта скотч, который мне приклеили во время возни. Дин привязал мои руки к большим железным крюкам, которые торчали из стены под потолком, привязал веревкой, а еще веревку набросил мне на шею, и я бы задохнулся, если бы попытался вырваться».

Корлл ножом срезал с Райдингера одежду. «[Он] играл с моим пенисом и сосал его, а когда я попробовал сопротивляться, ударил меня в живот и сказал, если я буду упираться, он позовет кое-кого гораздо страшнее, чем он. Все это время Уэйн и Дэвид были в комнате, и у Уэйна был за ремнем пистолет. С момента, как он меня связал, и часов до одиннадцати вечера Дин возился со мной, а потом шел посмотреть телевизор, возвращался снова, и терся об меня и занимался со мной содомией».

Корлл заставлял Райдингера пить пиво и вино; потом он принес свою доску для пыток. «Дэвид и Дин отвязали меня от стены, и Уэйн целился в меня из пистолета, пока они приковывали меня к доске с руками в разные стороны, а потом они привязали мои ноги к доске веревками. Дин лег рядом со мной и начал тереться об меня, сосать мой член и мастурбировать». По словам Райдингера, Хенли наблюдал за процессом. Брукс на несколько часов уехал, а когда вернулся, Хенли и Брукс отправились спать. Корлл улегся на полу рядом с Райдингером и так провел остаток ночи. На следующий день Брукс сказал Райдингеру, что хочет ему помочь, но боится остальных двоих. Хенли сказал что-то похожее, намекая, что главный тут Корлл. «Мне показалось, они могут меня убить». Трое похитителей посовещались в другой комнате. «Потом Уэйн вошел и сказал, что они думают меня отпустить, но если я проболтаюсь хоть кому-нибудь, мне несдобровать». Корлл отвез мальчика домой. Райдингер не только не проболтался, но и вернулся в квартиру Корлла. «Я заходил к Дину еще раз пятнадцать после того случая, чтобы показать, что не собираюсь никому рассказывать». В последний раз он видел Корлла в его доме в Пасадене. Вопрос о том, почему Корлл отпустил Райдингера, но убил столько других мальчиков, так и остался открытым.

Детективы, бравшие показания у Хенли и Брукса, также выступили на слушании вместе с теми, кто руководил раскопками на пляже. Слушание продолжалось шесть часов. Хенли было предъявлено обвинение в трех убийствах: Билли Лоуренса, Чарльза Коббла и Марти Джонса. Брукс обвинялся в убийстве Билли Лоуренса. Убийство Дина Корлла было признано самообороной, поэтому дальнейших действий по нему не предпринималось.

Десять дней спустя к списку Хенли был добавлен Джонни Деломе, а Бруксу добавили убийства Джеймса Гласса, Рубена Уотсона Хейни и Джонни Деломе. В сводке новостей от 7 сентября сообщалось, что Хенли обвиняется также в убийствах Франка Агирре и Гомера Гарсии.

Далее члены коллегии присяжных сделали неожиданный шаг: они вызывали нескольких офицеров, чтобы те ответили на их вопросы, а затем выпустили заявление, обвиняющее местную полицию в халатности по отношению к заявлениям о пропажах подростков из Хайтс. Они критиковали прокурора округа Харрис Кэрола Вэнса и начальника полиции Хермана Шорта. Обоим, по их утверждению, «недоставало профессионального воображения, вдумчивости и слаженности в работе». Кроме того, полиция слишком рано прервала эксгумации, а офис окружного прокурора не выделил для раскопок достаточно людей. Детективы слишком тянули с записью свидетельских показаний, а часть протоколов составили лишь после того, как присяжные подали на них запрос. «Офис окружного прокурора и департамент полиции опоздали с расследованием множества зацепок, содержавшихся в показаниях свидетелей», – утверждали они.

Оглядываясь назад, можно сказать, что присяжные были правы. Раскопки в лодочном сарае и на Хай-Айленде были прекращены раньше времени. Пляж не обыскали как следует, несмотря на то что Хенли настаивал – было еще тело. Версию о существовании подпольной сети торговли людьми расследовали спустя рукава. Картина, представленная на рассмотрение присяжных, была, мягко выражаясь, неполной, и им это не понравилось.

Вэнс и Шорт отвергли претензии «гражданских», списав их на «неосведомленность», если не «глупость». Вместо того чтобы обвинять родителей за поведение их сыновей, заявил Вэнс, присяжные «переложили вину на полицейских». Вэнса возмущало, что «активные граждане» из числа присяжных понятия не имеют, насколько тяжело координировать «подобные объемы работы». Впервые за весь срок пребывания в должности Вэнс назначил прокурора исключительно на одно это дело. Кроме того, заявлял он, проблема с подростками куда более сложная, чем присяжные себе представляют.

Тед Мьюзик, адвокат, представлявший Брукса, и Чарльз Мелдер с Эдом Пиджелоу, представлявшие Хенли, пытались добиться освобождения своих клиентов под залог. Им было отказано. Судья Уильям М. Хэттен назначил команду психиатров под руководством доктора Бена Шера, главного психиатра округа, на проведение экспертизы. Мьюзик также нанял психиатров Экстера Ф. Белла – младшего и Блейна Маклафлина и психологов Джека Трэктира и Виктора Чена. Мелдер сначала отказал команде доктора Шера в запросе на обследование его клиента, но затем изменил свое мнение и согласился. Он заявил, что будет настаивать на невменяемости клиента, а также потребовал, чтобы суд состоялся в Хьюстоне, где присяжные достаточно образованные, чтобы разобраться в психиатрических тонкостях. «Мальчик [Хенли] нуждается в медицинской помощи… он не в себе», – утверждал Мелдер. Мьюзик заявлял: «Если моего клиента [Брукса] признают вменяемым, я буду настаивать на изменении места проведения суда». Он также утверждал, что офис окружного прокурора с этим согласен, поскольку освещение данного дела в хьюстонской прессе оставляет мало шансов на справедливый суд. Вэнс сказал Уиллу Грею, третьему адвокату Хенли, что поддержит перенос суда в другое место.

Определение невменяемости в Техасе изменилось со времен установления стандарта М’Нахтена в Великобритании в 1843 году – стандарт полагался исключительно на способности подсудимого отличать добро от зла. Американская юридическая система внесла сюда новый критерий: отсутствие у подсудимого «достаточной способности» сопротивляться своим побуждениям в результате «психического заболевания или отклонения». Это означало, что человек может понимать, что совершает преступление, но не может подчинить свои действия этому знанию. Такое определение было применимо к более широкому спектру особенностей поведения.

В офис окружного прокурора поступали угрозы в адрес обоих подсудимых, вследствие чего на слушании принимались дополнительные меры безопасности. «Десять приставов находились в зале суда, и еще шесть – в холле перед ним, – сообщалось в одном из изданий. – Пуленепробиваемые стекла в дверях зала были закрыты бумагой».

Хенли вошел в зал в белой футболке, джинсах и ботинках. У него были усики, бородка и волосы средней длины. Джон Гурвелл в своей книге утверждает, что Хенли держал в руках Библию (Хенли это отрицает), а походка его была «расхлябанной». Брукс, с длинными светлыми волосами, был в белой футболке, кроссовках и брюках. Он выглядел подавленным и растерянным. Оба подсудимых выслушали обвинения и заявили о своей невиновности. Затем была назначена дата суда.

Родители пропавших и убитых детей мобилизовались для обсуждения недостаточной реакции со стороны правоохранительных органов, допустивших, чтобы Корлл продолжал убивать на протяжении трех лет. В баптистской церкви на 14-й Западной улице в Хайтс состоялось массовое собрание, участники которого требовали призвать власти штата к ответу. Сильное возмущение вызвало объявление о том, что поиски тел прекращены. Ходили слухи, что после того, как число найденных трупов достигло двадцати семи, власти Хьюстона отдали приказ прекратить раскопки, чтобы не разжигать и без того набиравшую силу кампанию прессы, объявившей Хьюстон «мировой столицей убийств». Некоторые семьи слышали, что раскопки прекратились, поскольку Хенли и Брукс не могли вспомнить больше мест захоронения, но Хенли утверждал, что тело Марка Скотта до сих пор где-то на Хай-Айленде. Коронер, доктор Джозеф Яхимчук, возражал ему. Следователи настаивали, что Хенли столько раз пересказывал подробности убийств и захоронения трупов, что начал путаться. Ни один из сообщников не мог назвать точное число жертв Корлла, поскольку оба они опирались на его собственные рассказы. Брукс сказал, что Рубена Уотсона Хейни похоронили на пляже, но его останки были найдены в лодочном сарае. Яхимчук настаивал, что идентифицировал все трупы верно (хотя позднее выяснилось, что в нескольких случаях он ошибся).

Претензии коллегии присяжных оказались справедливыми. Эго, предубеждения и отсутствие профессионализма привели ко многочисленным ошибкам. У независимых дознавателей ушли годы на то, чтобы разобраться в этой путанице, что принесло дополнительные страдания семьям жертв.

Власти округа Галвестон пытались помешать дополнительным следственным мероприятиям. Несколько свидетелей утверждали, что видели белый фургон с пассажирами, похожими на подсудимых, которые что-то перетаскивали или закапывали. Один указывал, что это было в марте, другой – в июне. Тем не менее Корлл в феврале закапывал трупы в другом месте, а в июне пользовался лодочным сараем либо пляжем на озере Сэм Рейберн. Заявления предполагаемых свидетелей были либо ошибочны, либо не имели отношения к данному делу. В ответ на критику полиция Галвестона и детектив из Хьюстона собрали команду волонтеров и возобновили обследование пляжа. Они проработали четыре часа, после чего сдались. Тем не менее многие считали, что найдены еще не все тела. В могиле, где обнаружили два целых трупа, были обнаружены лишние кости. Они кому-то принадлежали. К тому же Брукс описывал еще жертв, которых пока не удалось идентифицировать и отыскать.

В Хьюстоне полиция обследовала участок, где располагалась кондитерская фабрика Корлла, на 22-й Западной улице, после того как очевидица сообщила, что в 1965 году видела, как Корлл там что-то закапывал поздно вечером. На участке ничего не нашли. Мэри Уэст публично прокляла полицию и заявила, что ее сын закапывал неудачную партию леденцов – только и всего.

К середине октября были установлены личности двадцати жертв. Семьи хоронили их под прицелами телекамер, окруженные толпами зевак.

Поскольку сам преступник был мертв, все внимание было направлено на двух его сообщников. О сделке с правосудием речи не шло: Вэнс понимал, что общественности нужен судебный процесс. Подробности всех убийств – особенно мотив – предстояло обнародовать. Позднее Вэнс писал, что предпочел бы объединить оба дела, чтобы избавить родителей от необходимости терпеть мучения дважды, но он также признавал, что подсудимые имеют право на раздельные процессы. «Мы решили судить Хенли первым», – говорил он. «Застрельщиком» Вэнс назначил своего заместителя Дона Лэмбрайта, который участвовал в расследовании и уже сделал большую подготовительную работу.

Уилл Грей, представлявший Хенли, выразил пожелание об отсрочке проведения суда – лучше было позволить шуму улечься. Он не был заинтересован в переносе суда в другое место, просто хотел, чтобы процесс начался позднее. Тогда, возможно, удалось бы набрать справедливых присяжных. «Я спросил себя, – писал Вэнс, – сколько лет это займет». Вэнс хотел провести суд как можно скорее – ради родных жертв. Ради Хьюстона.

Было назначено слушание по поводу привлечения Хенли к даче показаний. Оттеснив в сторону первого адвоката Хенли, Чарльза Мелдера, Уилл Грей и Эд Пиджелоу собирались вызвать его для дачи показаний на суде. Мелдер считал такую стратегию ошибочной. Но теперь главным был Грей. Он не хотел настаивать на невменяемости подсудимого. Грей славился как успешный апелляционный адвокат и считал, что на апелляции одержит победу. Он убедил Хенли принять его позицию.

«Кажется, мы обсуждали мою защиту со всеми тремя адвокатами, вместе, – вспоминал Хенли. – В основном я общался с Эдом Пиджелоу. Насколько я понимал, Мелдер видел один выход – настаивать на невменяемости. Эд считал, что юридическое определение невменяемости, действовавшее тогда в Техасе, к моему случаю не подходит». Хенли видел, что шансов на признание невменяемым у него немного. Он соглашался с Пиджелоу в том, что из него делают козла отпущения за преступления Корлла. Даже Вэнс признавал, что Хенли оказал обществу услугу, убив Корлла. Но Грей угрожал вообще устраниться из дела, если Мелдер настоит на своем.

Мелдер обратился к прессе, чтобы озвучить свои претензии. Он заявил репортерам, что семейный адвокат Хенли, Сэм Плоткин, обратился к нему за помощью 11 августа 1973 года, до того, как привлек остальных двух. Собственно, это Мелдер их пригласил. Он считал, что план Грея спровоцирует новую волну шумихи в прессе, в результате чего суд перенесут в другое место, против чего он резко возражал.

Процесс над Хенли был назначен на январь 1974-го и должен был проходить под председательством судьи Уильяма Хаттена, в 176-м зале Окружного суда Хьюстона – за два месяца до процесса над Бруксом. Места в зале распределялись между журналистами, юристами, официальными наблюдателями и представителями общественности; пятьдесят из них было зарезервировано для родственников жертв. Среди журналистов ожидалось появление знаменитости – Трумена Капоте. Писатели нередко стараются проникнуть в зал суда под личиной репортера в поисках пикантных сюжетов для своих романов, но официально Капоте считался представителем прессы. Вот только у него имелись на этот счет собственные соображения.

Первопроходец

Громкую славу Трумену Капоте принесла книга «Хладнокровное убийство», написанная в новаторской для тогдашней литературы форме нон-фикшн-романа. В ней он детально описал бессердечное убийство четырех членов семьи Херба Клаттера в Холкомбе, Канзас, в 1959 году. Он включил в книгу и психологические портреты убийц, Перри Смита и Дика Хикока, уделив особое внимание Смиту. Впервые опубликованное в 1966 году, «Хладнокровное убийство» стало международным бестселлером, сделав Капоте известным на весь мир автором и завсегдатаем телешоу. В 1967-м книга была экранизирована, и критики высоко оценили снятый по ней фильм. Вот почему все так ждали его следующий роман. Он начинал исследовательские проекты по нескольким преступникам, даже взял интервью у главного сообщника Чарльза Мэнсона, Бобби Босолея. Но повторить успех «Хладнокровного убийства» было не так-то просто.

Эксперт по творчеству Капоте Салли Кегловиц описывала взлет писателя по социальной лестнице, произошедший благодаря его книге. «Достаточно вспомнить Черно-белый бал в 1966-м, – говорила она. – Это было грандиозное собрание в нью-йоркском отеле “Плаза” в честь Кэтрин Грэм, издательницы “Вашингтон пост” и “Ньюсуик”. Капоте царил там. О нем кричали заголовки газет по всей стране. Раздобыть пригласительный билет было практически невозможно. Даже “Хьюстон кроникл” уделила этому событию первую полосу, озаглавив репортаж “Бал десятилетия при участии Капоте”».

Однако у таких громких заголовков была и оборотная сторона. «Пытаясь превзойти собственные предыдущие достижения, Капоте, по его собственному признанию, столкнулся с писательским блоком и не мог написать ничего более-менее существенного. По мере того как росла его популярность в светских кругах, приверженность литературе у Капоте стремительно падала». Он позволил наркотикам и алкоголю управлять своей жизнью. Пытался писать для журнала «Роллинг стоун», поехал с группой «Роллинг стоунз» в тур по Северной Америке, но написал в результате лишь несколько страниц. Вместо того чтобы взяться за новый роман, он занялся составлением сборника своих ранних рассказов.

Спустя неделю после хьюстонских убийств, 16 августа, главный редактор «Адвоката», новостного листка для геев с аудиторией сорок тысяч подписчиков, предложил Капоте написать короткий комментарий к этой ситуации. Редактор собирался полностью посвятить следующий выпуск этому делу и считал, что опыт Капоте в написании «Хладнокровного убийства» в Канзасе «однозначно требует, чтобы мы выслушали вас по данному вопросу». Не осталось никаких указаний на то, что Капоте ответил издателю, и никакая его статья не была опубликована.

Когда массовые убийства в Хьюстоне превратились в национальную сенсацию, менеджер Капоте, Джон О’Ши, заключил сделку. «Первым значимым достижением О’Ши как менеджера, – говорит Кегловиц, – был контракт Капоте с “Вашингтон пост”, по которому писатель обязывался освещать для газеты процесс над Элмером Уэйном Хенли – младшим. Условия контракта были более чем роскошными: 10 000 долларов в неделю плюс покрытие расходов».

Капоте согласился. Его очень заинтересовал вопрос, как могла существовать и действовать такая группа убийц. 16 декабря 1973 года в «Пост» появилась заметка о том, что «судебный процесс, имеющий громадное общественное значение, начнется в Хьюстоне, Техас, 14 января 1974 года и будет касаться случая самых массовых убийств в американской истории». В заметке указывалось количество жертв и упоминалось о будущем участии Капоте. «Под общим названием “Хьюстонский дневник” Трумен Капоте, один из знаменитейших писателей Америки и авторитет в области криминального разума… будет ежедневно освещать процесс над Хенли». Капоте собирался «охватить широкую картину: атмосферу в городе, множество периферийных персонажей, переулки и тупики наряду с главными улицами – все, что касается этого исторического дела». По амбициозным заявлениям Капоте, он хотел «создать версию “Американской трагедии” конца ХХ века». Иными словами, рассчитывал на новый литературный шедевр.

Роман Теодора Драйзера 1925 года «Американская трагедия» был основан на деле Честера Джиллетта (в романе его зовут Клайдом Гриффитсом) 1906 года. Религиозные убеждения родителей Джиллетта заставили их отказаться от богатства и вступить в Армию спасения. Детство Джиллетта прошло в разъездах. Взрослея, он не чувствовал своих корней. Устроившись на работу на швейную фабрику, он соблазнил Грейс Браун, и та забеременела от него. Девушка настаивала на женитьбе, но Джиллетт не хотел обременять себя. Под видом романтического путешествия он организовал поездку за город. Там, во время катания на лодке, Джиллетт нанес девушке смертельный удар по голове рукоятью теннисной ракетки и утопил тело. Он бежал с места преступления, но очень скоро был арестован. Его адвокаты настаивали на том, что Браун утопилась сама, не выдержав давления. Однако Джиллетт несколько раз менял свою версию событий и не мог объяснить травм Браун. Его показаниям не хватало достоверности. Присяжные признали его виновным и приговорили к смертной казни. Он был казнен 30 марта 1908 года.

«Трагедия» романа в том, что слабость главного героя и моральная трусость ведут его к гибели. Неясно, почему Капоте связывал этот роман со своими планами относительно дела Корлла. Все выглядит так, будто он пообещал «Пост» некий глубинный психологический разбор. Замысел был грандиозным, но очень скоро он обнаружил, что будет крайне сложно получить хоть какую-нибудь информацию про Дина Корлла, не говоря уже о том, чтобы описать его как трагическую фигуру, отражающую некие особенности американской культуры или характера. А Брукс с Хенли были слишком молоды, чтобы представлять собой хоть какой-то американский символ.

В записке от ноября 1973-го из архива Капоте упоминается о том, что адвокат Хенли, Чарльз Мелдер, предлагал ввести писателя в юридические круги Хьюстона – невероятная возможность для пристального изучения дела. Мелдер мог добиться для него эксклюзивного интервью с Хенли. Однако Капоте проигнорировал его предложение, хотя других к нему не поступало. В Техасе у него не было Харпер Ли, проторившей ему дорогу в Канзасе. В новостных статьях упоминалось, что Капоте обладает связями в полиции, но не сохранилось никаких заметок о разговорах с детективами, расследовавшими это дело, и ни один из них не упоминал о встрече со знаменитым писателем. Он собрал ничтожно малое количество материалов для того грандиозного предприятия, которое вроде бы задумал. Однако у Капоте был заказ и были сроки. Ему представилась редчайшая возможность – а он, похоже, ее упускал.

В соответствии со своим (или О’Ши) обещанием «Пост», Капоте планировал писать о «гомосексуальной кровавой оргии» в дневниковой форме. «Я рассматриваю процесс как отправную точку, – заявлял он. – Я собираюсь рассказать обо всей исключительной местной культуре – Техаса и всего Юго-Запада, до самой Калифорнии, – о бесцельных скитаниях, о неприкаянной кочевой жизни: о семимильных трейлерных парках, мотоциклах, домах на колесах, о людях, у которых нет адреса, а порой и фамилии». Писателю казалось, что семьи жертв равнодушно наблюдали за тем, как их сыновья уходили поплавать или посмотреть фильм и пропадали без следа. В одном из отчетов упоминается, то Капоте виделся с несколькими родственниками (опять же не сохранилось их воспоминаний об этом), но пропустил мимо ушей рассказы об их отчаянных попытках отыскать пропавших мальчиков. Семьи вовсе не были равнодушны.

Брукс наотрез отказывался от любых интервью, а Хенли со временем стал осмотрительнее в общении с прессой. От его разговорчивости не осталось и следа. Тем не менее с теми, кого рекомендовал ему адвокат, он охотно беседовал. Вероятно, Грей не пожелал допустить Капоте к Хенли, потому что планировал нажиться на собственной книге вдобавок к адвокатским гонорарам. Отец сказал Хенли, что издатель из Нью-Йорка предлагает ему значительную сумму за публикацию его истории. Хенли не поверил своим ушам. «Я сказал отцу никогда больше не возвращаться, если он хочет делать деньги на мне».

Хенли говорит, что Капоте никогда не обращался к нему или к кому-нибудь, кого он знает. Несмотря на талант, Капоте не хватило запала довести свой замысел до завершения. Тем не менее в ожидании процесса он сделал попытку. Записки, хранящиеся в его архиве в Нью-Йоркской публичной библиотеке, не датированы, но о его участии в деле можно судить по многим сторонним источникам.

«Конечно, это могло случиться где угодно, – писал Капоте для «Пост», – но тот факт, что двадцать семь мальчиков, а возможно, и больше, пропали без следа, и этот факт не вызвал особого шума, кажется мне невероятным для этой страны в это конкретное время. Как такое произошло и почему? Я убежден, что в убийстве нет никакой загадочности. Это одна из причин, по которой я взялся освещать данное дело – убрать из него загадочность. А еще одна причина в том, что недавний национальный опрос показал: больше половины американцев испытывают противоречивые чувства к своей стране и считают, что она поражена какой-то серьезной и быстро распространяющейся неопределимой болезнью. Возможно, это правда; в таком случае Хьюстонское дело может быть симптомом этой болезни. Вот почему оно кажется мне важным для исследования».

В Хьюстоне Капоте вырезал статьи о деле из местных газет и делал в них отметки. Больше всего отметок в первых репортажах. В тех, что касаются подготовки к суду и самого суда, их нет вообще. В архиве Капоте сохранились фотографии Брукса и Хенли, фрагменты их показаний, описания жертв и их родных, а также объяснения полиции относительно стандартного порядка розыска сбежавших из дома. В одной статье пересказываются показания Билли Райдингера о том, как его едва не убили в квартире Корлла на Шулер-стрит. В другой упоминается о намерении Мелдера заявить о невменяемости клиента. Священник из методистской церкви, которую посещала семья Хенли, описал Уэйна репортерам как хорошего, положительного мальчика (хотя во время визита к нему в тюрьму сказал, что больше не вернется). Учителя говорили, что Хенли был способным учеником, но на нем лежала слишком большая ответственность за финансовое положение семьи. Он просто сломался под давлением. Мать Дэвида Брукса, Мэри Чендлер, призналась журналисту, что любит своего сына, но не может простить ему то, что он натворил. Альтон Брукс, по утверждению одного из репортеров, закрылся от прессы. Отец и брат Корлла отказались делать заявления, как и его коллеги, так что автор статьи заключал, что «личность этого человека и его мотивация, очевидно, так и останутся непонятыми».

Большинство показаний насчет Корлла, даже данных полиции, было коротким, поверхностным и скорее положительным. В целом он производил впечатление приятного человека. Его мать рассказывала всем, кто соглашался ее слушать, что сообщники сделали его козлом отпущения, хотя убивали мальчиков сами. Капоте уделял основное внимание небрежности полиции, как будто собирался сосредоточиться на этом аспекте дела.

Из сохранившихся записок Капоте можно сделать вывод, что у него был замысел и тема, но он не стал проникать в дело так глубоко, как в убийство Клаттеров в Канзасе. Его не заинтересовала история о том, как «симпатичный» парень вроде Корлла мог убивать прямо у себя дома, с исключительным садизмом, чтобы никто его не заподозрил (этот вопрос по-прежнему остается без ответа). Возможно, его «Хьюстонский дневник» должен был развить идею, уже присутствовавшую в «Хладнокровном убийстве» – что при «кочевом» образе жизни в 1970-х легко было списать пропажи детей на бегство из дома. Лишний раз это подтвердилось в деле Гейси несколькими годами позднее. Капоте мог бы заняться расследованием деятельности даллаской сети, торговавшей людьми, о которой упоминали и Брукс, и Хенли. Быть геем в Техасе и раньше было нелегко, и стало еще тяжелее, поскольку люди путали гомосексуализм с педофилией и считали любого гея растлителем малолетних. Капоте рассчитывал устранить эту путаницу, но так и не взялся за дело всерьез.

Знакомый Капоте, обозреватель «Виллидж войс» Артур Белл, предлагал Капоте воспользоваться собранными им материалами. Белл три недели прожил в «квартале для белых из низов среднего класса» – там, где произошли убийства. В его письме, хранящемся в архиве Капоте, описывается то, что он обнаружил в Хьюстон-Хайтс: «Техас из “Последнего киносеанса”». Он сказал, что убийства поставили в тяжелое положение местных мужчин-геев, поскольку родители жертв огульно обвиняли порнографию, гей-бары и «мужиков, одевающихся как бабы». Однако следует заметить, что в доме Корлла порнографию не находили, он не одевался в женские платья и, по свидетельству знакомых, гей-бары терпеть не мог. Белл описывает, как какой-то мужчина наставил на него пистолет и велел убираться из их района. «Угрозы я слышал неоднократно». После убийств, утверждал Белл, геи начали прятаться. Белл считал, что причиной убийств стали скука, подавленное сексуальное влечение и общая стагнация. Но и он тоже ни разу не говорил с Бруксом или Хенли – или с кем-нибудь, кто их знал.

Как остальные, Белл писал, что в основном о Корлле отзывались положительно. Он был «палочкой-выручалочкой», «добряком» и «самым отзывчивым парнем в квартале». Для соседей стало открытием, что, соглашаясь подержать их вещи у себя в лодочном сарае, он хранил их поверх трупов мальчиков, которых изнасиловал и убил. Многие высказывали предположения, что жертв было больше, чем перечислили Хенли и Брукс, отчего «возникали вопросы, на которые мог ответить только покойный». Белл также опросил некоторых родственников для статьи в журнале «Эсквайр».

В архиве Капоте имеется несколько недатированных листов с общим заголовком «Хьюстонский дневник». Он открывается адресом Корлла: 2020, Ламар-стрит. Очевидно, Капоте все-таки посетил место жительства убийцы, чтобы взглянуть на него вживую. В дом он, однако, не заходил. С разрешения Фонда литературного наследия Капоте мы публикуем текст записок:

Пасадену, Техас, с ее сернистым [так в тексте], пропитанным химикатами воздухом, не следует путать с Пасаденой в Калифорнии, царством хрустального света и подстриженных газонов с розовыми кустами. Техасская Пасадена, хоть и является частью Большого Хьюстона, – это отдельный мир, пусть и не совсем обшарпанный, но заселенный самыми низами среднего класса: с полуразвалившимися гаражами, куцыми кустиками, засыхающими вдоль улиц, лишенных тени, пятикомнатными домиками на деревянном каркасе, с которых медленно слезает под жарким солнцем краска, и душу тут ничего не радует.

Ламар-стрит особенно типична для жилой Пасадены. Чтобы ее найти, я обратился к полицейским – немного посомневавшись, потому что полиция Пасадены, как и вообще Техаса, имеет репутацию не самой дружелюбной. Но молодой офицер за рулем патрульной машины охотно пришел мне на помощь и, заглянув в атлас городских дорог, указал мне самый короткий путь на Ламар. Меня немного удивило, что адрес не был ему знаком. В конце концов, я же спрашивал про 2020 Ламар-стрит – место, где только-только произошло самое массовое убийство в современной американской истории.

Это оказался грязноватый деревянный домик с пристроенным гаражом на одну машину, выкрашенный темно-зеленой краской, с дверями и оконными рамами оливкового цвета. Соседний дом был практически такой же: по сути, все дома вверх и вниз по улице выглядели как близнецы, разве что цвета варьировались – с преобладанием оттенков серого, – как и садовые скульптуры – тут гном, там фламинго.

Ничего особенно угнетающего в воздухе не витало, за исключением разве что невыносимой сырости. Самый обычный жилой район: дети катаются на скейтах, мужчины, засучив рукава, чинят машины под радио, транслирующее бейсбольный матч, домохозяйки деловито шагают по тротуару с папильотками в волосах. И эта вот обычность, пожалуй, угнетает. Как получилось, что эти симпатичные люди за стенами своих домиков, стоящих столь близко друг к другу, ничего не знали про крики, выстрелы и трупы в доме 2020?

К сожалению, больше Капоте не написал ничего. Вероятно, он присутствовал на предварительном слушании по делу Хенли. Он остановился у своих знакомых, богатой семьи, в Хьюстоне, а не в Сан-Антонио, где в конце концов было решено проводить процесс (и не в хьюстонском отеле, который предлагал оплатить ему Мелдер). В одном репортаже упоминалось, что в первый день он сидел на скамье вместе с журналистами. Капоте был в белой рубашке с галстуком и кардигане с треугольным вырезом. Он почти не провел подготовительной работы – за исключением посещения дома Корлла. Когда охранники ввели Хенли в зал суда, Капоте посмотрел на худого парнишку всего пару минут, потом встал и вышел. В некоторых источниках цитируются его слова: «Я уже видел это раньше». Биограф Капоте Джеральд Кларк считает, что он ссылался на свой опыт с Хикоком и Смитом.

Кларк отмечает, что подход Капоте к писательству не годился для газет, требовавших ежедневных репортажей. Капоте больше склонялся к наблюдениям и рефлексии, созревающей со временем. А «Пост» требовала от него совсем другого. Кларк пишет, что Капоте «согласился только потому, что Джон [О’Ши] на этом настоял. Амбициозный проект, за который он взялся, не мог быть написан небольшими порциями – для него требовались такие же усилия и такой же размах, как для “Хладнокровного убийства”. Проект был обречен, и Трумен наверняка понимал это».

Издатель Капоте из «Рэндом-Хауса» сообщил печальную новость в «Пост». Блестящих репортажей из Хьюстона не будет – по крайней мере, не от ведущего американского автора тру-крайма. Капоте заболел.

Это была правда. Он поехал в Палм-Спрингс и был госпитализирован с дыхательной недостаточностью. Свои записки и вырезки он оставил в коробке в съемном доме в Санта-Фе в Нью-Мексико. Впоследствии хозяин дома их нашел, и теперь они хранятся в Публичной библиотеке Нью-Йорка.

Нечто подобное Капоте попробовал четырьмя годами позднее, в 1978-м, в Чикаго, с делом Джона Уэйна Гейси. Однако и на этот раз все ограничилось исследованием, которое никуда не привело. Капоте миновал свой пик писательского мастерства. А ведь если бы он всерьез занялся расследованием этих историй, то мог бы разоблачить организацию, торговавшую людьми, которая сыграла важную роль в обоих делах.

Подготовка к процессу

Мемуары Вэнса освещают его участие в деле Хенли, хотя и коротко. Он допустил несколько фактуальных ошибок, возможно, потому, что не был главным следователем. Новостные статьи и юридические документы позволяют заполнить эти пробелы, равно как и воспоминания Хенли. Брукс ход процесса никак не комментировал, но из апелляции можно понять стратегию его адвоката. (К тому времени Брукс сменил свою адвокатскую команду.)

Первым прошло слушание по Хенли: он хотел отказаться от своего заявления, сделанного в полиции 9 августа, из-за нарушений юридической процедуры. В заявлении содержались обвиняющие его признания в том, что он убивал людей. Без них команде прокурора не за что было зацепиться, чтобы предъявить Хенли убийства. Против него не было никаких улик, и он всегда мог заявить, что Корлл просто показал ему места захоронения трупов. Грей также надеялся на то, что процесс будет отложен. В декабре 1973 года судья Хэттен начал досудебные слушания.

Хенли предстал перед судьей 24 января 1974 года, чтобы рассказать, как он убил Дина Корлла ради спасения собственной жизни – в соответствии с признанием, сделанным в день ареста. Но он опровергал заявление полиции, что мировой судья предупредил его о его правах. Если бы Хенли победил по этому пункту, его показания изъяли бы из дела по причине нарушения его прав.

Хенли вспоминает, что тогда произошло. «Они заставили мирового судью встать и сказать: “Я вошел в дежурную часть, и они вывели всех троих из камеры временного содержания в холл, и там, в дежурной части [я зачитал им их права]”. Но я никогда не был в одном помещении с Рондой после ареста. Нас не выводили в холл. Он сказал, я его понял [предупреждение] и согласился с ним. Но это была ложь». Хотя Хенли пребывал в шоке и под воздействием наркотических веществ, он настаивал на том, что не подписывал никакой бумаги о своих правах. «Уилл Грей поверил мне. Он спросил [мирового судью]: “Раз вы это помните, что на нем было надето?” [Мировой судья] сказал, я был в джинсах и рубашке. Но когда меня арестовали, я был только в джинсах, без рубашки».

Ронда Уильямс также утверждала, что не помнит, как мировой судья объяснял ей ее права, и заявляла, что не подписывала никакой бумаги. Подобный опыт, по ее собственному признанию, у нее уже был, но не в этот день. Таким образом, она подтверждала слова Хенли. Однако Керли сказал, что подписал такой документ.

Тем не менее Хенли сделал другие признания, которые подрывали его слова. Он описывал свою временную амнезию, отключения сознания и галлюцинации, которые, по его словам, мешали ему полностью вспомнить события 8 августа и нескольких следующих дней. В ту ночь, сказал Хенли, они с Керли пили пиво и курили марихуану. К этому добавились пары краски, которыми они надышались. Когда Корлл снял с Хенли наручники, тот «догнался» крепким алкоголем.

Вэнс давил на Хенли, выспрашивая у него детали: вероятно, чтобы продемонстрировать судье, что он вменяем и его надо судить. На вопрос о том, срезал ли он одежду с Ронды, Хенли ответил: «Черт подери, конечно. Он же мне приказал». Хенли утверждал, что не помнит, как застрелил Корлла, хотя знал, что сделал это. Он отрицал, что привел Керли к Корллу домой, чтобы Корлл его изнасиловал. «Я позвал с собой Ронду, чтобы это предотвратить». Кроме того, Корлл лежал в постели и не развлекался с ними. Когда Вэнс спросил, говорил ли Хенли Корллу, что убьет Керли и Уильямс, Хенли ответил: «Мог и сказать. Я запросто мог пообещать ему миллион баксов и половину Техаса. Я дошел до точки и был уверен, что он собирается меня убить».

Хенли признался, что не помнит, как рассказал детективам про лодочный сарай, где были закопаны тела, но он помнил, что ему неоднократно отказывали в праве повидаться с адвокатом или с матерью. Он просил вызвать адвоката матери, но детективы утверждали, что Хенли не хотел вводить ее в дополнительные расходы. (Вразрез с этим Гурвелл цитирует офицера из полицейского участка на озере Сэм Рейберн, который запомнил разговор Хенли с матерью по телефону 9 августа – Хенли напоминал ей нанять для него адвоката). В протоколе указано, что Хенли просил Малликана стать его адвокатом, а Малликан ответил, что не может. Получается, Хенли знал, что ему нужен адвокат.

Хенли опознал свою подпись на протоколе признания и на документе, подтверждающем, что его предупредили о его правах. Он знал, что Керли утверждает, будто видел мирового судью. Тем не менее, оглядываясь назад, Хенли говорит: «В этом и Ронда, и Тим оба солгали. Вернее, не так: Ронда не лгала, она сказала, что не помнит. Позднее Тим извинился перед моей матерью».

Хенли предполагает, это произошло потому, что Керли предпочел солгать, чтобы ему не предъявили обвинение за употребление наркотиков, как грозил один из полицейских.

Хенли признавал, что ежедневно употреблял наркотики и спиртное и мог пить целыми днями. Большую часть времени он был пьян. Малликан даже подтвердил, что ему казалось, будто у Хенли вот-вот произойдет нервный срыв. Он воспользовался растерянностью Хенли, чтобы заставить его все разболтать – якобы так подростку должно было стать легче. И хотя полиция ходила на волосок от неконституционного принуждения к даче показаний, подталкивать подозреваемого в уязвимом состоянии к признанию было для правоохранительных органов допустимо. Хенли добавляет, что его угрожали отправить в Департамент полиции Хьюстона на «допрос с пристрастием» и проверку на детекторе лжи. Это его напугало. Команда его адвокатов настаивала, что такая тактика являлась нарушением прав их подзащитного.

У суда возникла сложность с определением подлинности подписи на протоколе с показаниями Хенли. В конце концов судья решил, что память Хенли о том дне настолько слаба, что он мог подписать документ, но не помнить этого. Судья пришел к выводу, что полицейские ни к чему его не принуждали. Заявление Хенли, обвиняющее его, осталось в силе. Это вызвало бурное возмущение защиты.

Хотя Хенли предупредили держать свои эмоции при себе, он признавал, что во время допроса прокурором сорвался. Вэнс использовал против него заявление, которое Хенли подал в вооруженные силы – о том, что никогда не употреблял наркотики. Прокурор хотел показать, что Хенли – лжец, пытающийся повернуть ситуацию к собственной выгоде. «Кэрол Вэнс меня разозлил. Меня злит, когда люди меня принижают. Это все равно что ткнуть мне палкой в глаз. Я выхожу из себя. Мой маленький демон вырывается наружу. Со мной так говорить нельзя. Мне не понравилось его самодовольство и показушность».

Из-за широкого освещения дела в местной прессе судья Хэттен решил отложить процесс до июля и передать его судье Престону в Сан-Антонио, округ Бексар. Рассерженный Мелдер в конце января вышел из команды защиты Хенли, и о невменяемости речь больше не шла. Грей был недоволен изменением места проведения суда, но его порадовало то, что заседание отложилось. Несмотря на проигрыш на досудебном слушании, он полагал, что они все равно победят.

В мае 1974-го Элмер Уэйн Хенли – старший был доставлен в тюрьму округа Харрис, где сидел его сын. Словно в подтверждение слухов о своей склонности к насилию, он только что совершил попытку убить своего тестя, а также обвинялся в нападении, грозившем жизни его бывшей второй жены, Эммы. Тесть, Э. Э. Палмер, заявлял, что Элмер Хенли – старший трижды выстрелил в него с целью убить. Хенли – старший также ударил телеоператора в здании суда.

В мае Уэйну Хенли исполнилось восемнадцать. Он знал, что ему грозит долгий тюремный срок. Единственная надежда на снисхождение зависела сейчас от его адвокатской команды. Уилл Грей заверил его, что вне зависимости от исхода первого суда юридические ошибки, которые были допущены в ходе следствия, гарантируют им новый процесс. Грей даже не готовился к защите. Он считал, что она не понадобится. Но так выходило, что никто не будет говорить о том, каким был Хенли до знакомства с Корллом. Никто не напомнит, что, убив Корлла, он предотвратил новые убийства. Никто не скажет, что он спас жизни двоим подросткам. На Хенли ложилась вся тяжесть гнева и скорби со стороны родственников жертв.

Корлл был мозговым центром, Брукс помогал ему более долгое время, но Брукс раскрыл куда меньше изобличающих его подробностей. Его должны были судить за одно доказуемое убийство, Билли Лоуренса – по сравнению с шестью, в которых обвинялся Хенли: Фрэнка Агирре, Джонни Деломе, Билли Лоуренса, Гомера Гарсии, Чарльза Коббла и Мартина Джонса. Эти дела были выбраны на том основании, что Хенли упоминал об участии в убийствах и родители были готовы свидетельствовать об опознании. Признание Хенли являлось главной уликой против него – вместе с устными заявлениями, которые он делал детективам в машине и на разных местах захоронения трупов. По словам полицейских, он был весьма разговорчив.

Грей попытался перенести процесс из Сан-Антонио, утверждая, что шумиха в прессе была там слишком сильной. Судья Дайал ответил, что, если у них возникнут сложности с отбором присяжных, он подумает о переносе.

Отбор присяжных начался 1 июля 1974 года. Грей повторил свой протест насчет признания Хенли, подчеркнув, что Хенли не зачитали его права и не дали возможности увидеться с матерью или с адвокатом. Его протест был отклонен. Хотя Хенли на тот момент было семнадцать и в большинстве ситуаций он считался несовершеннолетним, законы штата Техас позволяли ему принимать самостоятельные решения в юридическом контексте. В законодательстве это была «серая зона».

У прокуратуры была возможность заключить сделку с Бруксом, чтобы тот свидетельствовал против Хенли, но в этом случае все показания Брукса становились прозрачными для команды защиты Хенли. Ни один прокурор не пошел бы на такой риск. Вэнс решил, что их дело и без того выстроено достаточно крепко.

На отбор присяжных ушло меньше недели. Рассмотрев 124 кандидатуры, адвокаты отобрали тридцать две в коллегию присяжных, представительство поровну разделилось между мужчинами и женщинами. Репортеры со всего мира, даже из Швеции и Японии, сражались со зрителями – преимущественно женщинами средних лет – за свободные места в зале суда. Около восьмидесяти журналистов сидело в отдельном помещении; рисовальщиков допустили до присутствия в главном зале. Кристин Уид с тремя внуками сидела за спиной у Хенли (который вообще не ожидал увидеть их там). Мэри в зале не было, поскольку ее могли вызвать как свидетельницу; она сидела на скамье в коридоре и раздавала интервью, уверяя прессу в невиновности сына.

Хенли заявил «невиновен» и сел рядом со своими адвокатами.

«Это слово, – писал Вэнс, – было единственным, которое присяжные услышали от него на всем протяжении процесса».

Так посоветовал Хенли адвокат. Оглядываясь назад, Хенли сожалел, что не выступил в свою защиту и вообще ничего не сказал на суде. Многие репортеры написали, что он вел себя индифферентно. Ему давали лекарства от тревожности, поэтому он был словно в тумане. «У меня началась клаустрофобия, – говорил он. – Я принимал фенобарбитал и белладонну. Я же сидел в камере совсем один. Таблетки были нужны». Кроме того, Грей убедил его хранить молчание. «Я не должен был реагировать. Он сказал не смотреть на присяжных. Не хмуриться. Не смеяться. Ему казалось, что у меня взгляд убийцы. Мне разрешили посмотреть на присяжных, [только] когда они будут уходить на обсуждение. А в остальное время не вступать с ними в зрительный контакт». Хенли хотел делать записи, но ему не позволили. «Мне не дали ни ручку, ни бумагу. Я должен был делать только то, что скажут адвокаты».

Вэнс, для которого это было последнее дело в долгой карьере, произнес вступительную речь. «Мы начинали с разоблачения, признания, долгих поисков тел, ящика, в котором перевозили трупы, доски для пыток, схемы дома в Пасадене, картин в лодочном сарае, на озере и на пляже на Хай-Айленде. И, конечно, с одежды, которая была на мальчиках, когда их убивали». В доказательство он привел заключения стоматолога и коронера. А дело охарактеризовал как «одно из самых страшных насильственных преступлений в США».

Несмотря на долгое следствие, никто не мог объяснить, что заставило Дина Корлла подвергнуть пыткам сексуального характера и убить более двух десятков мальчиков и юношей. В то время очень мало было известно о сексуальных убийцах-садистах и их стремлении к доминированию и уничтожению. Вэнс признавал молодость и незрелость двоих сообщников, но решил не сосредотачиваться на роли каждого в отдельности. У него имелись подписанные показания Хенли, где тот признавался, что в одиночку или с сообщниками совершил десять убийств (в действительности девять), и этого было достаточно. У них имелись тела, и Хенли помогал с опознанием. «Без трупов, – писал Вэнс, – у нас не было бы дела, и мы бы понятия не имели, кто эти убитые». Кроме того, Брукс описал действия Хенли как садистские, что помогло ассоциировать Хенли с бесчинствами Корлла. Вэнс исходил из того, что Брукс и Хенли получали от Корлла деньги, которые и были их главным мотиватором. (Новостные ленты за 1974 год показывают, что Вэнс говорил про Хенли, будто тот получил деньги один раз, а потом ему просто понравилось убивать.)

Заманивать мальчиков к Корллу было легко, утверждал Вэнс: просто узнай, чего они хотят, и пообещай дать им это. Он выставил Хенли главным действующим лицом в фокусе с наручниками – якобы это он убеждал мальчиков их надевать. Он считал, что Хенли также участвовал в пытках. Очевидно, это он убивал их и отвозил тела в самодельном ящике к месту захоронения. Волосы, обнаруженные на одежде Чарльза Коббла, принадлежали Хенли и Корллу. Волосы, обнаруженные на искусственном фаллосе, принадлежали Хенли. Волосы из ящика, в котором перевозили трупы, принадлежали Чарльзу Кобблу.

Для присяжных Вэнс изложил суть происшествия, с которого все началось: как полицейские приехали к Дину Корллу и арестовали троих выживших. Далее детективы взяли показания у Хенли, после чего он указал им на три коллективные могилы. По распоряжению Вэнса в зал суда доставили тот самый ящик, доску, на которой пытали подростков, и пыточные приспособления. Чудовищный фаллоимитатор был покрыт смазкой – Хенли сразу понял, что это сделано для пущего эффекта, поскольку сам он ни о какой смазке не упоминал. Вэнс использовал схему дома Корлла, чтобы продемонстрировать, где была найдена каждая из улик, а также схемы и фотографии мест захоронений, из которых эксгумировали трупы. Сам вид разлагающихся останков произвел неизгладимое впечатление на присяжных. Когда родители жертв давали показания, Вэнс предъявлял им одежду, найденную вместе с трупами, чтобы те подтвердили их опознание.

Детектив Дэвид Малликан, полицейский из Пасадены, который приехал в дом Корлла и провел три дня с Хенли, тоже выступил перед присяжными. Он объяснил, для чего была нужна пыточная доска с отверстиями. Хенли смотрел на нее без всякого выражения. Малликан пересказал показания Хенли о том, как Корлл пользовался разными пыточными приспособлениями. Он упомянул, что одного мальчика, всего пятнадцати лет, держали привязанным к доске три страшных дня, потому что Корллу он «понравился». Малликан также поведал, как Хенли обманул своего друга, Фрэнка Агирре, заставив того надеть наручники, чтобы Корлл смог с ним совладать. Малликан вспомнил жуткое заявление Хенли, что задушить человека «не так легко, как показывают по телеку». Корлл помогал ему во многих случаях. «Стоило Хенли сделать первый шаг, как он оказался в ловушке, – сказал Малликан. – Корлл был взрослым человеком, который уделял парню внимание и одобрял его. Стоило ему попробовать, как ему понравилось. Это мощная штука для человека, у которого никогда ничего не было».

Вэнс провел Малликана по всему заявлению Хенли, подчеркнув тот факт, что Корлл предложил ему «минимум двести баксов за каждого мальчика, которого я приведу, и еще больше, если мальчик будет по-настоящему привлекательным». Все это подавалось в контексте существования организации в Далласе, торговавшей краденым, наркотиками и мальчиками для секса. Поскольку в отношении этой организации расследования практически не проводилось, заявление выглядело так, будто Хенли все выдумал.

Грей неоднократно выступал с возражениями, особенно насчет комментариев, которые Хенли якобы отпускал. Он требовал не принимать их во внимание. Но за несколькими исключениями судья Дайал его возражения отклонял.

Помощник окружного прокурора Дон Лэмбрайт вызвал для дачи показаний коронера и нескольких стоматологов. Доктор Йозеф Яхимчук работал с семьями, чтобы установить личность жертв и определить, как была убита каждая из них. У некоторых сохранились на шеях веревки, но часть трупов разложилась настолько, что установить причину смерти не представлялось возможным, но было ясно, что большинство застрелили или задушили – или то и другое вместе. Предметы одежды и стоматологические карты помогали в установлении личности, но несколько наборов останков опознать не удалось. Яхимчук описал обнаруженные им следы сексуальных пыток.

Хенли сидел молча, хотя внутренне кипел от возмущения. «Мне не понравился Йозеф Якимчук. Он говорил вещи, которые казались мне тупыми: типа того, что тела пролежали в земле уже долго, а он вроде как увидел у них растянутые мышцы сфинктера. Я понимаю, если труп свежий, это можно увидеть, но нельзя же вытащить из могилы тело, которое там пролежало несколько месяцев или год, и сказать такое. Мягкие ткани разлагаются самыми первыми».

Хенли хотел возразить тем заявлениям, которые считал ложными. «Я сидел там, и у меня внутри все завязывалось в узел. Люди врали, а я не должен был реагировать. Мать Марти Джонса кричала на меня, а я не реагировал. То дилдо, которое они предъявили – его намазали солидолом. Ради показухи. Дин Корлл был очень аккуратный, и я знал, что оно не выглядело так [когда его нашли], но что я мог поделать? Потом, Вэнс все время пялился на меня, задавал вопросы во время финальной речи, а мне нельзя было реагировать. Он разворачивался, задавал мне вопрос, а потом говорил: “Видите, он даже не отвечает”».

Для Хенли суд стал тяжелым испытанием. «Мне было стыдно. Очень. Мне не нравилось, как меня выставляют. Но я полностью зависел от своих адвокатов. Я начал изучать [закон], и Грей сказал мне: “Мне не нужно, чтобы ты знал закон. Мне нужно, чтобы ты сидел там и молчал”. Все эти адвокаты, они вертели мной, как хотели. Ты слышишь, как люди лгут и делают из тебя того, кем ты не являешься, но ты не можешь сказать об этом. Это будет твое слово против их. Ты не можешь, например, заявить: “Я же видел, что всех этих мальчиков можно было отпустить, и у них не осталось бы никаких следов на теле – до момента, когда их убивали”. А они представляли все так, будто их избивали до крови, царапали и резали. Говорилось много того, против чего я мог бы возразить, но мне не позволяли. Когда выступала мать Марти Джонса, мне просто сказали: “Не смотри на нее”. То, что она говорила, было ужасно, как и сам факт, что ей пришлось через такое пройти. Я это понимал. Но мне приказали не реагировать».

Осознанно или нет, Грей упустил возможность выстроить прочную защиту. Хенли передал ему права на публикацию своей истории, так что он рассчитывал получить вознаграждение за свои усилия, вложенные в это дело. Только так Хенли мог расплатиться со своим адвокатом. Подобные сделки заключались часто, но в данном случае возник конфликт интересов: история Хенли немногого стоила бы, признай его присяжные невиновным. Грей, адвокат защиты, был напрямую заинтересован в приговоре – потому что тот сделал бы Хенли еще более известным. В результате Грей не стал нанимать экспертов и не вызывал свидетелей, которые могли бы рассказать о характере и личности его подзащитного. Он даже не опросил знакомых Хенли, чтобы проверить, нет ли у них каких-нибудь ценных сведений.

«Уилл сказал, что уверен в победе, – объяснял Хенли. – Я не знаю никого, с кем он поговорил бы: ни с моими друзьями, ни со знакомыми, ни с учителями… своего расследования он не проводил».

Мать Хенли весь процесс просидела вне зала суда. «Моей матери не дали слова. Она должна была выступить, но они сделали это специально [включили ее в список свидетелей], чтобы ее не было в зале. Мои братья и бабушка были там. Я не должен был на них смотреть. Но у мамы имелись свои принципы. Она не хотела, чтобы люди решили, что семья отвернулась от меня. Для нее это было важно».

Обвинение выступило с заключительной речью, основной упор в которой был сделан на признательные показания Хенли. Наступила очередь защиты. Эд Пиджелоу просил о снисхождении. Он надеялся, присяжные учтут, что Хенли помог найти тела жертв и положил конец убийствам.

«Грей не выступил с заключительной речью, – сказал Хенли. – Он предоставил это Эду [Пиджелоу]. Эд хотел мне помочь, но у него не получилось. У меня было много проблем с тем, как все происходило. Кое-что я поправил. Я хотел посмотреть присяжным в глаза. “Эй, гляньте на меня. Я – тот, кого вы судите”. Это было очень тяжело».

После представления двадцати четырех свидетелей и девяноста шести вещественных доказательств в течение пяти дней обвинение закончило. Защита тоже. Наступил черед присяжных. Обсуждение заняло девяносто две минуты; присяжные признали Хенли виновным в шести убийствах при отягчающих обстоятельствах. Он получил шесть приговоров по 99 лет. Судья Дайал сделал их последовательными – всего на 594 года.

«Я на знаю, что бы мы делали, откажись наши юные подсудимые сотрудничать, – писал Вэнс позднее. – Какими бы ужасными людьми они ни были, это Корлл все начал, и он был движущей силой их преступлений, за которые даже предлагал вознаграждение». Вэнс считал, что Хенли мог почувствовать – Корлл очень скоро попробует избавиться от них, тех двоих, кто знает, что он натворил. Тем не менее, по мнению Вэнса, это не умаляло их вины. «У Брукса и Хенли все руки в крови». Он не учитывал, что Хенли мог хранить молчание и предоставить им самим отыскать тела (или не отыскать).

Сразу после оглашения приговора Грей устроил Хенли встречу с писателем Джеймсом Конвеем, который впоследствии заявлял, что Грей собирался продать эту историю, а их разговор был «литературным собеседованием». Хенли сказал, что они встречались в кабинете надзирателя, и Грей не присутствовал, хотя из слов Конвея можно сделать вывод, что адвокат там был. Вероятно, Грей настоял, чтобы Хенли описал Конвею, «как он это сделал».

Сидя нога на ногу, с «Мальборо» в зубах, Хенли рассказывал, как убил своего кошмарного наставника: «Он гордился бы тем, как я это провернул». Конвею показалось, что Хенли похваляется перед ним. «Единственное, о чем я жалею – что Дина здесь нет и я не могу рассказать ему, как здорово я его убил… Дин учил меня действовать быстро и безжалостно. Именно так я и поступил».

Конвей описывал Хенли как юнца в прыщах, с сальными кудрями и слишком большими глазами, а еще для убийцы слишком склонного «болтать о том, что лучше бы оставить под спудом». Его отвращение было почти осязаемым, но он очень рассчитывал компенсировать эту неприятность за счет подъема продаж своей книги «Техасцы». Он не забыл о том, что коэффициент интеллекта у Хенли якобы 126, но, по его мнению, преступник не видел дальше собственного носа. Парнишка происходил из «убогого района, где живут низы среднего класса», и занимался исключительно тем, что прогуливал школу, напивался, гонял шары на бильярде и впустую растрачивал время.

Конвей считал Брукса эмоционально зависимым, а про Хенли говорил, что «он хотел только денег». Он утверждал, что Хенли заманивал своих друзей (а не незнакомцев) к Корллу, потому что так было «проще, менее рискованно и более престижно».

Хенли свободно рассуждал об убийстве. «Поначалу мне было интересно, каково это – убить человека. Позднее меня стало интриговать то, сколько в людях выносливости». По телевизору убийство выглядит делом несложным, но «иногда у двух человек это занимает целых полчаса». Он добавлял: «Дин стремился к удовлетворению, которого никак не мог достигнуть».

Конвей описывал Корлла как «сумасшедшего», но считал, что Хенли представляет «бóльшую проблему, потому что производит впечатление нормального». Хенли признался Конвею, что ему нравилось причинять другим боль. «Ты либо получаешь от этого удовольствие, либо сходишь с ума», – говорил он. А потом надо просто постараться об этом не думать. Хенли признавал, что не испытывает подлинного раскаяния. «Я пытался пробудить в себе совесть. Но у меня ее, кажется, нет». Конвей истолковал его слова как признак черствости.

Сегодня, оглядываясь на свои тогдашние комментарии, Хенли говорит: «Теперь я понимаю, что такое раскаяние. Это не мелодрама, которую видишь на церковных службах. Это глубинная убежденность в том, что ты совершил злодеяние. Чтобы продолжать жить, надо не только принять свою ответственность, но и впустить в сердце раскаяние, смириться и двигаться дальше. Если ты постоянно терзаешься муками совести и мелодраматическим чувством вины, тебе лучше обратиться к психотерапевту. Не думаю, что так можно жить».

Хенли откровенно сообщил Конвею, что рад тому, что во всем признался и что помешал Корллу и дальше «убивать маленьких детей». Но «особых переживаний» по этому поводу не испытывает. Статья Конвея оставляла скорее негативный отпечаток; даже у читателей, колебавшихся насчет Хенли, после нее складывалось о нем впечатление как о человеке самодовольном и безгранично жестоком.

«Я не бессердечный, – говорил Хенли позднее. – Когда мне кажется, что я незаслуженно заперт в тюрьме на всю оставшуюся жизнь, я напоминаю себе, что не могу просить о помиловании, когда моим жертвам в нем было отказано. Тут ничего не поделаешь. Если я продолжаю жить, пускай даже здесь, то для того, чтобы их жизни не были отняты напрасно и бессмысленно, мне надо стараться всеми силами помогать людям. Пусть для них это мало что значит, это многое значит для меня».

Хенли и Брукс обменялись письмами, согласившись поддерживать связь. Но на этом их переписка оборвалась. У них был общий секрет, а Хенли его выдал. Он убил человека, который связывал их. В остальном между ними не было ничего общего. Хенли слышал от других заключенных, знакомых с Бруксом, что тот хотел, чтобы Хенли перестал давать интервью.

Брукс в суде

В феврале 1975-го команда Лэмбрайта выступала в суде против Дэвида Брукса, обвиняемого в убийстве Билли Лоуренса в 1973-м. Этому процессу пресса уделяла куда меньше внимания. Хотя Брукс непосредственно не участвовал в убийстве, его судили как исполнителя. Он признавал, что находился рядом в тот момент, когда Лоуренса убили. Хенли свидетельских показаний не давал, но другие убийства упоминались в качестве контекста: чтобы показать, что Брукс либо знал о них, либо участвовал. Показания Брукса были приняты к рассмотрению, как и фотография Билли Лоуренса, которую он опознал. В одном из заявлений Брукс упоминал, что знал о восьми убийствах, но ничего не сделал по этому поводу. Его рассказ о том времени, которое он провел в доме Корлла, пока Лоуренс был еще жив и тоже находился там, заставил присяжных ежиться, как и упоминание про рыбалку, на которую они отправились, прежде чем закопать тело. Холодное описание пережитого опыта в его признании, а также собственные слова Брукса о том, что это его не беспокоит, вряд ли могли кого-нибудь к нему расположить.

Отец Билли, Джеймс, опознал на фотографии своего сына. Среди прочих свидетельств были протоколы о том, где нашли тела жертв, которых упоминал Брукс, и отчеты об обстоятельствах их смерти. Мать Рубена Уотсона Хейни показала, что ее сын звонил ей сказать, что собирается переночевать у Брукса. Это был последний раз, когда она слышала его голос. Мать Стэнли Блэкберна опознала водительские права сына, найденные в доме у Корлла. Отец Джеймса Дреймалы узнал велосипед, найденный у Корлла в лодочном сарае – там же, где и тело мальчика. Офицеры полиции рассказали, как искали тела жертв с помощью Брукса.

Тед Мьюзик вышел из дела Брукса в ноябре 1974 года из-за «несогласия по вопросу невменяемости». Новые адвокаты Брукса, Илейн Брэди и Джим Скелтон, собирались доказать в суде, что показания у их подзащитного взяли, не разъяснив ему предварительно его права. Однако свои первые показания Брукс дал добровольно, стараясь помочь полиции. На тот момент он не находился под арестом и даже не подозревался в соучастии. Он мог дать показания и просто уйти. Однако когда Хенли, узнав, что Брукс в Департаменте полиции Хьюстона, сообщил, что и он замешан в преступлениях, Бруксу зачитали права и задержали.

Адвокаты защиты пытались выставить Брукса всего лишь пособником, не участвовавшим в убийствах непосредственно. Заместитель окружного прокурора Томми Данн заявил присяжным: «Этот обвиняемый участвовал в серии преступлений, в убийственной гонке с самого начала. Он пытается убедить вас, что был всего лишь зрителем, не больше. Вот что он вам говорит. Но вы знайте, что он – убийца».

Всего за полтора часа присяжные вынесли вердикт: Брукса признали виновным в убийстве с отягчающими обстоятельствами и приговорили к пожизненному заключению. Он не проронил ни слова. Его жена, теперь еще и мать их новорожденной дочери, тихонько плакала.

Брэди и Скелтон подали апелляцию, возражая против некоторых формальностей, включая недостаток свидетельских показаний, неправомочное применение некоторых юридических аргументов и неправомочное упоминание преступлений, не относящихся к делу. Прокурор не должен был упоминать о гомосексуальных отношениях Брукса с Корллом, а также об убийствах, в которых подсудимый не участвовал. Кроме того, суд неверно применил закон об исполнителе убийства – Брукс был на самом деле лишь пособником.

Суд не согласился с аргументами защиты. Брукс как минимум знал, что Хенли и Корлл собирались сделать с Билли Лоуренсом, и оставался в доме. Он также помогал закапывать труп. Поскольку Брукс признавал, что находился на месте преступления и знал о намерениях Корлла, он не был просто пособником. Апелляция Брукса была отклонена.

Издалека

Полиция Лос-Анджелеса внимательно следила за ходом процесса в Хьюстоне. У нее имелась своя серия из одиннадцати нераскрытых убийств, в которых прослеживалось значительное сходство с описаниями останков жертв в Хьюстоне. 20 сентября 1976 года Департамент полиции Хьюстона связался с Малликаном и сообщил, что детективы Джон Сент-Джон и Кент Макдональд хотят допросить Брукса и Хенли. Они описали ему свои дела с пытками и убийствами, добавив, что их подозреваемый упоминал о знакомстве с Дином Корллом, а также бывал у него в гостях в Хьюстоне и Пасадене. Детективы считали, что сообщники Корлла могут дополнить его историю. Малликан согласился содействовать им.

Детективы из Лос-Анджелеса говорили о так называемых убийствах с мусорными мешками. В 1970-х более двадцати мужчин-геев были убиты, их трупы изуродованы, а затем выброшены на обочинах дорог вблизи Лос-Анджелеса. Основным подозреваемым являлся Патрик Уэйн Кирни, инженер-электроник из компании «Хьюз Эйркрафт». Он сам сдался полиции и признал себя виновным в двадцати восьми убийствах, совершенных в период с 1968 года; по восемнадцати делам состоялись суды и были вынесены приговоры. Кирни стрелял в своих жертв, уродовал их трупы, а иногда еще и обезглавливал их. Связанные тела он заталкивал в полиэтиленовые мешки для мусора. Кирни признался, что убивал, потому что это «возбуждало» его и давало «чувство превосходства». Легко было представить Корлла в числе его знакомых.

В сопровождении команды из Департамента полиции Хьюстона лос-анджелесские детективы отправились сначала в отделение тюрьмы Рэмзи-II, чтобы побеседовать с Хенли. Малликан зашел первым, чтобы объяснить цель их визита. Хенли повел себя с ним «враждебно», но согласился на разговор.

«Я говорил с Джоном Сент-Джоном, – вспоминал он. – Может, я и повел себя враждебно с Малликаном, потому что считал, будто он подставил меня [на суде], но я не был враждебен с Джоном Сент-Джоном. Он сказал, что пытается связать Корлла с убийствами с мусорными мешками. Он подозревал, что Корлл был там, когда начались убийства, и что Корлл был изначальным членом той группы, а потому откололся и вернулся домой в Хьюстон. Модус операнди был очень похож».

Хенли ничем не смог помочь, поэтому детективы перешли в отделение Клеменс, чтобы задать те же вопросы Бруксу. Он был «куда более разговорчив и готов к сотрудничеству». Хотя он не мог назвать имен калифорнийских знакомых Корлла, Брукс сказал, что Корлл «изо всех сил скрывал» почту, которую получал на абонентский ящик. Он прочитывал ее прямо в отделении, а потом уничтожал.

Малликан воспользовался возможностью и спросил Брукса насчет утверждения Хенли, что еще четыре тела якобы закопаны в окрестностях Фрипорта, Техас. (Кажется, только Малликан знал об этом утверждении, поскольку нигде в протоколах оно не упомянуто.) Брукс ответил, что ничего такого не слышал, и Хенли вряд ли мог. В качестве места для захоронения Фрипорт был бы «куда менее удобным». Может, Корлл сказал что-то Хенли, продолжал Брукс, но они не возили туда никаких тел за все время его знакомства с Корллом.

Детективы из Лос-Анджелеса ничего не почерпнули для своего расследования из разговоров с Бруксом или Хенли. Они больше не возвращались и о связи тех убийств с Дином Корллом официально не упоминали.

Продолжение процесса

В конце 1978 года Техасский апелляционный уголовный суд принял апелляцию Уилла Грея и назначил пересмотр дела на основании того, что судья Дайал не позволил Грею перенести заседание в другое место. Грей доказал, что до суда в местных газетах и на телевидении выходило множество репортажей, посвященных делу Хенли, и что пресса обращалась к восьми присяжным или их родственникам. Грей пытался отвергнуть несколько кандидатур присяжных на этом основании, но судья Дайал ему не позволил. Кроме того, Дайал допустил в зал представителей прессы, заполнив места для запасных присяжных газетными художниками. Некоторые зарисовали присяжных и опубликовали свои рисунки в газетах.

Новый процесс должен был состояться в июле 1979-го под председательством судьи Ноа Кеннеди в Корпус-Кристи, округ Ньюэс. Хотя Кеннеди издал запрет на распространение информации о процессе, ходили слухи, что Грей планирует прибегнуть к «защите Хёрст», то есть доказать, что Хенли промыли мозги. Пиджелоу избрал стратегию Ф. Ли Бейли, использованную в защите Патти Хёрст.

4 февраля 1974 года Симбионистская армия освобождения (С.А.О.) похитила девятнадцатилетнюю богатую наследницу Патрисию Хёрст из ее квартиры в Беркли, Калифорния. С.А.О. рассчитывала, что такое громкое похищение поможет свергнуть капиталистическое государство. Они публиковали аудиозаписи своей пленницы, которая якобы встала на сторону их дела. Два месяца спустя Хёрст участвовала в вооруженном ограблении. В сентябре она была арестована; велись ожесточенные дебаты о том, была ли она добровольным «солдатом» или жертвой промывания мозгов. На суд в 1976-м Ф. Ли Бейли вызвал троих экспертов по психическому здоровью и трансформированию мышления, чтобы доказать, что С.А.О. принудила Хёрст путем «насильственного убеждения». Он настаивал на том, что это случай типичного стокгольмского синдрома. Лишь некоторые люди подвержены этому, утверждали эксперты, и сначала субъекта необходимо дестабилизировать. Психолог Роберт Дж. Лифтон, знаменитый своим анализом нацистских врачей, заявлял: «Разум – хрупкая штука. Его можно сломать». Эксперты приводили примеры военнопленных, которых «подвергали необыкновенно интенсивному и продолжительному переубеждению в ситуации, из которой они не могли вырваться». Хёрст, пленница, вписывалась в этот паттерн. Но стратегия, основанная на промывании мозгов, провалилась, и Хёрст посадили в тюрьму за ограбление банка и незаконное применение оружия.

Пиджелоу это не смущало. Памятуя о том, что у Корлла было много книг по гипнозу (не упомянутых в полицейской описи), он полагал, что Корлл мог промыть мозги своим сообщникам. Хенли был против и считал, что им лучше строить защиту на принуждении, которому он подвергался. Грей говорил, что принуждение не сработает, потому что Хенли зачастую находился вне непосредственного контроля Корлла. В то время еще не существовало концепции психологического принуждения – помимо физического.

В апреле судья Кеннеди начал досудебные слушания. Интерес прессы к делу значительно упал. То, что приговор пересматривают из-за допущенных технических ошибок, не изменило отношения общественности к Хенли.

На этот раз Грей сосредоточился на юном возрасте Хенли на момент их знакомства с Корллом, чтобы доказать, что Корлл имел на него огромное влияние. Он настаивал на приговоре от пяти до пятнадцати лет. Требовал, чтобы всех присяжных и запасных заменили, но судья Кеннеди ответил, что заменит только двенадцать из действующих присяжных.

Заместитель окружного прокурора Даг Шейвер, готовясь к суду, пересмотрел материалы о процессе Хёрст. Он заявил репортерам, что это все равно что считать опьянение смягчающим обстоятельством. «Это не может быть инструментом защиты». Он сказал, что если бы адвокаты собирались заявить о невменяемости Хенли, они уведомили бы прокуратуру заранее. Но шанс был крайне мал.

Мэри Уэст, мать Корлла, изложила свое мнение репортерам «Хьюстон кроникл». Она повторила, что двое подростков убивали сами, а потом свалили все на ее сына. Пресса была предвзята, и ее сын стал козлом отпущения. «Когда ты знаешь своего сына и когда ты знаешь, что он что угодно сделал бы, чтобы помочь людям, особенно подросткам – то ты знаешь». Она признавала, что не виделась с Корллом последние пять лет перед его смертью. Она хотела нанять адвоката, чтобы надавить на Хенли и заставить того «рассказать правду». «Я знаю, что он идет на суд не для того, чтобы очистить совесть. Он идет, чтобы выйти на свободу». Мэри считала, что, если его отпустят, вскоре Хенли кто-нибудь убьет. «Слишком многим он причинил горе».

Спустя пять лет после первого процесса и вещественные доказательства, и свидетели были еще доступны для суда в Корпус-Кристи. И снова Грей не выстроил прочной защиты и не вызвал ни одного свидетеля. Он предъявил несколько возражений насчет нарушения процедуры, но во всех ему было отказано. Хотя Вэнс предоставил ему возможность отвергнуть пять кандидатур присяжных, судья разрешил только две. Грей утверждал, что как минимум у троих присяжных есть предрассудки и их следует отстранить. Один присяжный сам признался в этом. Судья проигнорировал обеспокоенность Грея. На этом основании Грей счел, что Хенли предстоит третий суд.

Посовещавшись чуть больше двух часов, присяжные приговорили Хенли к шести конкурентным пожизненным срокам (конкурентным, поскольку адвокаты Хенли согласились судить его по шести делам одновременно – лишь бы приговоры не были последовательными). Кеннеди добавил, что Хенли неисправим, а это практически лишало его шансов на условно-досрочное освобождение. Он мог подавать прошения, но ему предстояло, по всей вероятности, провести остаток жизни за решеткой.

Грей опять подал апелляцию, но апелляционный суд ее отклонил. О третьем процессе не было и речи. Хенли отправлялся в тюрьму.

Уилл Грей так и не продал историю Хенли для книги. Больше Хенли ничего о нем не слышал.

Глава 7. Верный крючок

Игры разума

В тюрьме Хенли столкнулся с симптомами посттравматического стрессового расстройства. Он лишь недавно узнал, что это было, но ему постоянно снились кошмары. Он старался забыться, с головой уйдя в тюремную работу.

«В семидесятых и начале восьмидесятых я постоянно работал. Был занят с половины шестого утра до десяти-одиннадцати вечера каждый день. Не давал себе времени спать. Не хотел видеть сны. Мои сны нагоняли на меня ужас. [Во сне] я был не в тюрьме, а дома, а может, меня вообще не посадили, но тут приходили люди, “мы нашли еще трупы”, и я должен был идти с ними. Или я прятался в подполе, потому что меня искали. Мне снилось, как ко мне приходят и сообщают про трупы снова и снова. Либо за мной гнались. Это не был кто-нибудь конкретный, но всегда человек, которого я знал. Иногда кто-нибудь отсюда [из тюрьмы]. Я списывал все на то, что еще нахожусь под контролем Дина Корлла».

В первые годы, когда надежда на апелляцию еще оставалась, Грей советовал Хенли ни с кем не общаться и не давать интервью, чтобы не навредить делу, поэтому он старался держаться особняком. Ему разрешили переписываться с десятью корреспондентами, и Хенли выбрал родных и нескольких друзей. Он надеялся как-то оправдаться, но все вокруг считали его таким же чудовищем, как Корлл. Хенли смирился с таким отношением. «Меня убедили в том, что я – воплощение зла, бессердечный убийца. Столько людей говорили это! Столько в это верили! Я всерьез волновался, действительно ли я такой и не лучше ли и правда запереть меня в тюрьме на веки вечные. Но я не мог полностью этого принять, потому что у меня не было таких мыслей и чувств».

Детективы несколько раз навещали его, чтобы проверить, не вспомнил ли Хенли еще что-нибудь. У них до сих пор оставалось несколько неопознанных жертв. «Периодически следователи заявлялись и начинали задавать вопросы. Я говорил: “Слушайте, вы все ходите и ходите. Я уже сказал все, что знал”. Они отвечали, что верят мне, но объясняли: “Мы приходим, потому что какие-то вещи могли всплыть у тебя в памяти”. Я говорил: “Из-за вас я начинаю сомневаться в себе”. Я спросил, верят ли они в эффективность гипноза. Они ответили да. Я сказал, что согласен на гипноз, но хочу иммунитет от дальнейшего судебного преследования. Я хотел помочь, но не хотел рисковать еще одним судом. Они сказали “Ладно”».

Техас одним из первых внедрил гипноз в следственную практику. В то время психологи полагали, что память работает наподобие видеомагнитофона, а гипноз – это инструмент, способный восстанавливать воспоминания, поблекшие со временем. Тогдашнее применение гипноза базировалось на представлении о том, что гипнотическое внушение открывает доступ к ментальным областям, находящимся вне сознательного контроля. Гипноз использовался для того, чтобы восстановить пробелы в памяти, добавить деталей к воспоминаниям, усилить или подавить некоторые поведенческие паттерны, помочь пациенту вспомнить что-то конкретное. При обычном сценарии гипнотизер вводил пациента в состояние глубокой релаксации, чтобы, используя его внушаемость, преодолеть когнитивные защитные барьеры.

Однако в 1980-х исследования начали показывать, что память – это скорее смесь пережитого опыта, убеждений, заблуждений и других факторов, чем точное запечатление эпизодов из жизни. Кроме того, исследователи обнаружили, что гипноз способен облегчить внушение ложных или искаженных воспоминаний. Многие суды в стране запретили его применение в следственных целях.

В деле «Штат против Хёрда» (1981), Нью-Джерси, суд выдвинул ряд требований к процедуре гипноза для обеспечения достоверности полученных сведений.

1. Процедуру должен проводить психиатр или психолог, обученный применению гипноза и имеющий опыт в данной сфере.

2. Специалист по гипнозу должен быть независимым и не может регулярно приглашаться любой из сторон расследования, будь то обвинение, полиция или защита.

3. Любая информация, выявленная под действием гипноза, должна быть зафиксирована в письменной форме или в форме аудиозаписи и предоставлена всем участвующим сторонам.

4. Сеанс(ы) гипноза должны быть записаны на видео или аудио, включая собеседования перед и после процедуры.

5. Только эксперт и пациент могут присутствовать на всех стадиях гипноза.

6. Догипнотические воспоминания пациента также необходимо тщательно зафиксировать и сохранить.

Около 1986 года следователь из офиса окружного прокурора округа Харрис приехал переговорить с Хенли. У него была научная степень по психологии, и он, вероятно, прошел базовый курс гипноза, который в то время был доступен сотрудникам правоохранительных органов и тюремным психологам. С Хенли некоторые из пунктов руководства «Хёрд» были проигнорированы – в частности, приглашение независимого специалиста, однако эти сеансы носили скорее экспериментальный, нежели доказательный характер. Джонсон снимал их на видео, и Хенли попросил письменный протокол, но так никогда его и не получил. Недавно сделанные повторные запросы показали, что записи утрачены. Тем не менее те сеансы стали для Хенли поворотным пунктом.

«Кажется, мы провели вместе около четырех часов, – вспоминал он. – После того раза ни один полицейский больше ко мне не приходил и никаких вопросов не задавал. Он [Джонсон] сказал: “Ты вспомнишь это, потому что готов и способен вспомнить”. А после сеанса сказал: “Вот к чему я пришел: ты не такой плохой человек, как ты думаешь”. Они обещали дать мне протокол, но я его так и не дождался. Поскольку больше никакие копы с тех пор ко мне не заявлялись, они, наверное, вытянули из меня все, что им было нужно».

Новых сообщений про трупы не появилось, поэтому сеансы, очевидно, не принесли дополнительных сведений помимо тех, которыми Хенли уже поделился. Когда мы обратились к Джонсону в процессе написания этой книги, тот отказался как-либо комментировать свои слова насчет Хенли или дать больше информации насчет сеансов.

Исправление имиджа

Хенли несколько раз подавал прошение об УДО, хотя и сознавал, что это просто формальность. «Я не устраивал активной кампании по УДО, потому что не был уверен, что вообще имею право просить об освобождении после того, что натворил». Его прошения всегда отвергали, но кто-то из совета по УДО сказал, что ему нужно больше показываться общественности, чтобы преодолеть стигму «чудовища». Хенли не был уверен, что это следует делать. Адвокаты советовали ему хранить молчание. Но они больше его не представляли, и в прессе появлялось множество ложных материалов о людях, которые якобы встречались с ним. Он надеялся это исправить. У него не было ножевой раны, нанесенной мальчиком, с трудом спасшимся от него; он никого не отгонял от места захоронения; он не рыбачил на Хай-Айленде с Корллом по выходным и не закапывал трупы во Фрипорте; он не приводил к Корллу на систематической основе своих друзей, чтобы удовлетворить аппетиты маньяка. В тюрьме Хенли показал себя образцовым заключенным и многим из персонала успел понравиться. Хенли решил, что контакт с прессой может ему помочь.

В 1989 году Хенли дал короткое интервью Дебби Джонсон, репортеру с местного телеканала. На следующий год он согласился дать интервью новостному шоу «48 часов», выходившему в прайм-тайм. Тюремные власти поддержали его и согласились впустить в тюрьму съемочную группу. В этом эпизоде, «Человек с прошлым», Хенли, которому уже исполнилось 34, показывают в белом комбинезоне заключенного, с сигаретой в руке. Корреспондент Виктория Кордери сидит нога на ногу на обеденном столе рядом с ним и, склоняясь к нему, спрашивает: «Как бы вы себя описали?»

«Смирный, – отвечает он, – дружелюбный, трудолюбивый. Я ничем не отличаюсь от обычных людей». Потом проникновенно добавляет: «Если наркоман может бросить, то почему я не могу?»

Далее следуют съемки с эксгумации трупов из лодочного сарая; за кадром Кордери рассказывает об очередном прошении Хенли об УДО, в котором он пишет, что исправляется и надеется выйти на свободу. Затем на экране появляется Малликан. У него в руках планшет с прикрепленными листами бумаги; Малликан, ныне начальник полиции Пасадены, показывает Кордери пространные записки, которые сделал до того, как Хенли дал официальные письменные показания. Он перечисляет жертв, в убийствах которых Хенли признался. Ясно, что Малликан не поддерживает идею об УДО.

Перед камерой снова Хенли. «Когда я был рядом с Дином Корллом, – говорит он, – то как будто смотрел на все через подзорную трубу. Все было нереальное, все было неправильное. Я жил в мире безумца… Я был мальчиком в мире безумца». Он говорит, что боялся Корлла и «думал, что он больной», но в то же время «не хотел его разочаровать… Я хотел, чтобы он мной гордился».

Кордери спрашивает, считает ли он себя жертвой. «Жертвой Корлла», – отвечает он. Она напоминает, что Хенли – серийный убийца. Он это отрицает. В кадре возникает Малликан – он зачитывает признание Хенли в нескольких убийствах.

«Вы говорите, что вы сейчас не серийный убийца, – говорит Кордери, – но вы серийно убивали».

Хенли морщится. «Это игра слов… Сам по себе я никогда не совершил бы преступления. Это был не я». Он пожимает плечами. «Я слишком пассивный».

Съемочная группа подходит к его камере. Он говорит, что убежден: он может снова быть полезен обществу и даже оказывать положительное влияние. «Я просто хочу быть достойным человеком».

Кордери провоцирует его: возможно, что-нибудь на свободе может послужить толчком к тому, что темная сторона Хенли снова пробудится.

«Я теперь взрослый человек», – отвечает он. Но тягостное впечатление сохраняется – во многом из-за слов Малликана о том, что Хенли участвовал в стольких убийствах, что всех их не помнит. Публике никак не оценить того факта, что Кордери оставили в камере наедине с Хенли, и охранник отошел – показав тем самым, что с Хенли она в безопасности. Из-за страшных кадров с эксгумации жертв шоу произвело эффект, обратный тому, на который рассчитывал Хенли. Но он решил попытаться еще раз.

К нему приходили другие журналисты из других шоу, иногда представлявшие его хладнокровным психопатом. «Дин Корлл разрушил мою жизнь, – сказал Хенли в одном из интервью. – Я не был плохим человеком. Я не жестокий человек. Меня не таким растили. Каким-то образом он втянул меня в это». Но мало кто его слушал.

Хенли начал осознавать, что журналисты так режут и монтируют его интервью, что делают из него совершенно другого человека в зависимости от своих намерений. Он перестал общаться с прессой. «Вы видели много интервью, которые я давал, – сказал он автору книги. – когда меня спрашивают, что я сказал бы семьям жертв, я обычно отвечаю: “А что мне говорить? Извинений будет недостаточно”. Кажется, это единственное, что они всегда показывают. Они не показывают ту часть, где я продолжаю: “Ничего из того, что я скажу, им не поможет. Ничего, что я скажу, не вернет их детей назад, и ничего, что я скажу, не поможет мне донести до них, что я по-настоящему чувствую. Поэтому что мне говорить?”»

Он все еще надеется показать, что его жизнь – это не только те годы, что он был с Корллом. «Я не хочу, чтобы люди запомнили только, что я убивал. Не таким я хотел быть. Я не горжусь этим и не говорю об этом. Я этого стыжусь».

Возможно, из-за обсуждения его преступлений Хенли в 1990-х испытывал панические атаки, когда ему казалось, что он умирает. Иногда ему казалось, было бы лучше, если бы Корлл убил его в тот день, когда Брукс впервые его привел. Два десятилетия спустя этот человек – этот монстр – все еще имел власть над ним.

Позднее, в 1990-х, отдел поведенческого анализа ФБР занялся повторным проведением интервью с серийными и массовыми убийцами – в продолжение исследования, начатого в 1980-х (куда Хенли не вошел). Специальный агент Джеймс Бизли прибыл, чтобы задать Хенли несколько вопросов из стандартизированного опросника.

Хенли запомнил ту встречу. «Человек из ФБР приезжал, потому что они проводили опрос серийных убийц. Это был мой день рождения. Я попросил его прийти завтра. Он послушался». Хенли, как мог, ответил на вопросы, но большинство из них касалось таких тем, как мотивация, фантазии и ощущения касательно убийства. «Через некоторое время он [специальный агент] сказал: “Все это к вам не относится, значит, вы не серийный убийца”. Он сказал, будет напрасной тратой времени задавать мне остальные вопросы».

По сути, Хенли являлся пособником преступника. Он убивал по приказу Дина Корлла. Он не возбуждался при виде крови, им не руководили сексуальные фантазии, он не испытывал никакого желания убивать – только желание угодить Корллу. Это был совсем не тот материал, который ФБР собирало для своего исследования по серийным убийцам.

Примерно в это же время Хенли занялся искусством. Коллекционер «мёрдерабилия» (сувениров, сделанных руками убийц) Рик Стейтон убедил его попробовать рисовать – он собирался продавать его рисунки. С другими убийцами, в том числе Джоном Уэйном Гейси, он добился большого успеха. Стейтон устраивал собственные выставки и продавал произведения своих «подопечных» в художественные галереи. Знакомый преподал Хенли несколько уроков живописи, и он обнаружил, что ему нравится рисовать, а также делать украшения. Он даже кое-что заработал. В 2000 году о Хенли упомянули в документальном фильме «Коллекционеры», освещавшем художественную выставку 1997 года в галерее, где выставлялись его работы. В фильме Хенли рассказывал о себе и своем восприятии мира. В кадре он производит впечатление человека тихого и задумчивого. Тем не менее правозащитники, выступавшие от имени семей жертв, открыто выразили возмущение тем фактом, что Хенли позволяют выставлять плоды своего творчества и зарабатывать на них. Они купили и сожгли часть его произведений.

Усилиями этих же активистов в тюрьме была закрыта художественная мастерская. Хенли успел создать более двухсот картин, прежде чем его карьере художника пришел конец.

Но это был не последний раз, когда общественность услышала о нем. Приходили и другие люди брать у него интервью для документалок: например, Стефан Бургуан, самопровозглашенный эксперт по серийным убийцам, которого впоследствии изобличили как мошенника. Он пытался добиться от Хенли, чтобы тот в деталях расписал ему совершенные убийства, но Хенли отказался. Хенли повторил то, что уже говорил ранее, потом рассказал о своем отце, но никаких громких открытий интервью не принесло.

Для документального фильма, который так и не был снят, Теана Поррас устроила встречу Хенли с Ричардом Рейесом, защитником детей, чтобы на контрасте показать «добро» и «зло». Оба выросли в одинаковых условиях в Хайтс, но пошли диаметрально противоположными путями. Хенли признался Поррасу, что повел себя как трус, когда сразу же не обратился в полицию. «Этого я себе никогда не прощу». Поррас говорила, что верит ему.

В 2008 году Тим Керли, выживший после нападения Корлла, впервые рассказал свою историю вне зала суда – в интервью хьюстонскому телеканалу. Он надеялся, что так подарит успокоение семьям жертв и напомнит молодым людям быть осторожнее. В тот момент он не понимал, что может вот-вот умереть. И лишь оглядываясь назад осознал, чего ему удалось избежать. «Когда кто-то привязывает тебя к доске, велик шанс, что живым ты уже не уйдешь». Он сказал, Корлл грозил отрубить ему руку. Он молил Господа о помощи. Когда Хенли взял пистолет и приказал Корллу остановиться, тот, по воспоминаниям Керли «поднялся, и я увидел, как он превращается в абсолютно другого человека. Внутри у него был кто-то другой, непохожий. Как будто привидение из ада».

Он пытался философствовать: «Это был переломный день моей жизни. У меня было лишь два варианта – принять это и двигаться дальше или покончить с собой». Он никогда больше не общался с Хенли. «Не знаю, должен ли я пожать ему руку и поблагодарить или избить до полусмерти». Керли описывал «битву добра со злом, происходившую в той комнате [у Корлла]. Добро победило. Может, это хоть отчасти утешит семьи жертв. Мы победили его. Вы все знаете, что он мертв. Он мертв, а второй навеки заперт в тюрьме».

Спустя шесть месяцев после этого интервью, в возрасте пятидесяти пяти лет, Керли скончался от сердечного приступа. (Некоторые источники писали, что он покончил с собой, но информация не подтвердилась.)

Ронда Уильямс заявила в соцсетях о намерении написать книгу под названием «Девочка на пыточной доске». Поначалу она помогала режиссеру Джошу Варгасу в работе над фильмом «В мире безумца», посвященном Хенли и его истории. Уильямс несколько раз навещала Хенли в тюрьме, чтобы заручиться его согласием на сотрудничество. Он согласился помогать в написании сценария и даже попросил свою мать передать Варгасу его одежду из 1970-х. Фильм был снят, но в прокат не вышел. Там показывалось постепенное разложение бедных кварталов Хайтс, в результате чего складывалось ощущение, что детям в них нечем заняться, кроме как шляться по улицам и выпивать. Хенли пытался что-то поправить – в частности, настаивал, что его мать никогда не ругалась, а он постоянно работал, – но Варгас игнорировал его замечания. Варгас заявил, что на одной рубашке нашел кровавое пятно, но Хенли был без рубашки, когда застрелил Корлла, и сказал Варгасу, что пятно совершенно точно не кровавое. «Ни один мой предмет одежды со следами крови никогда не вернулся бы в мой дом». Они прекратили общаться.

Тем не менее Варгас заново привлек внимание к этому делу. Когда он перебирал вещи Хенли в хранилище, то, по его словам, обнаружил полароидный снимок мальчика, который показался ему связанным, рядом с ящиком для инструментов – предположительно принадлежавшим Корллу. Он заявил об этом прессе, тут же отреагировавшей заголовками о вероятной двадцать девятой жертве. В перепалке в соцсетях Ронда Уильямс обвинила Варгаса в подделке изображения. Но мать Хенли узнала фотографию другого своего сына, Ронни, в их хозяйственной пристройке. Опровержений в газетах тем не менее не появилось.

В 2013 году, на сороковую годовщину массовых убийств в Хьюстоне, Уильямс обратилась к тому же хьюстонскому отделению канала АВС, которому Керли давал интервью пять лет назад. Она сказала, что молчала слишком долго. Ее тревожили угрозы в ее адрес, а говорить она собиралась про свое нелегкое детство. Ее несколько раз изнасиловали, она побывала в разных приемных семьях и подсела на наркотики. Она утверждала, что отец ее избивал, и потому она обратилась к Хенли за помощью. Она добавляла, что даже когда лежала связанная на доске у Корлла, то не очень боялась. «Я не представляла, чтобы Уэйн причинил мне боль. Я доверяла ему».

Уильямс утверждала, что во время визита в тюрьму Хенли сказал ей, что собирался застрелить ее в ту ночь. «Он боялся, что не сможет меня спасти. Поэтому он хотел подчиниться – ну знаете, лечь рядом, как будто собирался сделать то, что нам велели, – а потом выстрелить мне в голову». (Хенли отрицал, что говорил ей такое и что у него были подобные планы – он был слишком пьян, чтобы ясно соображать.) С целью привлечь максимум внимания Уильямс заявила, что ее пытали несколько часов. «Я все смотрела на Уэйна, как будто умоляла его забрать меня оттуда. Он всегда меня защищал, поэтому да, я словно спрашивала его: «Когда ты меня заберешь?» Она описала и смертельный выстрел. «Я верила в него, и это придало ему мужества навести пистолет на Дина».

Уильямс заявляла, что впоследствии сидела в тюрьме и лежала в больнице, а еще – что хотела никогда больше не вспоминать о той ночи. «Физически и психически, – сказала она, – у меня отобрали мою жизнь». Отец запретил ей возвращаться домой, а родные считали, что она участвовала в предыдущих убийствах. Хотя Уильямс узнала из признания Хенли, что это он привел ее парня, Фрэнка Агирре, в дом Корлла, где тот был убит, она продолжала отношения с Хенли. «Он по-прежнему мой друг, но у меня к нему много вопросов, и я узнаю все больше по мере того, как получаю ответы на них».

Репортер спросил ее: «Как вы считаете, он рассказал полиции все, что знает?»

«Думаю, он пытался, – ответила она, добавив, что разговоры с ним стали частью процесса ее исцеления. – Я бы хотела, чтобы меня запомнили как человека, который что-то сделал. Я не чудовище, которое заманивало мальчиков к маньяку».

Уильямс так и не закончила свою книгу, зато она стала социальным работником и занималась преимущественно детьми, подвергшимися насилию. Она скончалась в 2019 году в возрасте шестидесяти одного года.

Другая женщина, под вымышленным именем «Донна», дала интервью блогеру в 2012 году. Она посещала Хенли вместе с Джошем Варгасом и утверждала, что знает много вещей, о которых не упоминалось ранее. Большинство из них она якобы почерпнула из писем, которые Хенли писал Варгасу в рамках работы над фильмом. По ее словам, Хенли рассказал ей такие подробности об убийствах, что она не понимала, как он вообще спит по ночам. «Он помнит тринадцать лиц». Она сказала, он упоминал о том, что Корлл убил одного из братьев Болч (неясно, какого именно) из-за вендетты. «Через некоторое время, когда Уэйн начал впадать в безумие, ему понравилось причинять боль… Я потеряла дар речи, когда услышала это… тем не менее он выглядел очень мягким и добрым». Когда Брукс захотел привести нескольких девочек для изнасилования и убийства, Корлл его поддержал. «Уэйн сказал, что в конце Дин требовал по мальчику в день – это была его мечта».

Все это время продолжались попытки идентифицировать жертв Корлла, ведь во время первой судмедэкспертизы в 1970-х были допущены ошибки, которые можно было исправить благодаря появлению новых, более эффективных методик.

Исправление ошибок

По меньшей мере сорок два мальчика пропало из Хьюстон-Хайтс в период, когда Дин Корлл совершал свои преступления. Некоторые могли сбежать из дома или стать жертвами других преступников, но, основываясь на некоторых вещественных доказательствах, описанных ниже, Корлл, вероятнее всего, убил больше мальчиков и юношей, чем было объявлено официально. Большинство из его известных жертв происходили из района Хайтс.

Работа по их опознанию началась сразу же после эксгумации останков. В некоторых случаях это было просто. Велосипед Дреймалы и отпечатки пальцев, некоторые приметные предметы одежды или удостоверения личности, а также описанные Хенли похороны Коббла и Джонса очень помогли. Хенли и Брукс знали имена большинства жертв, закопанных на пляже или на озере. Если они не знали имени, то описывали внешность, которую затем можно было сравнить с заявлением о пропаже человека. Иногда все решала какая-нибудь травма, но Хенли мало знал про захоронения Корлла в лодочном сарае, а до изобретения анализа ДНК было еще далеко. Некоторые останки разложились до такой степени, что нуждались в глубоком лабораторном исследовании. К 16 августа офисом коронера была опознана дюжина жертв, а насчет остальных имелись убедительные предположения, но требовалась сверка со стоматологической картой. В некоторых случаях карт не существовало. (Полный список захоронений с именами жертв см. в Приложении В.)

Ошибки начались сразу же. Судмедэксперт Йозеф Яхимчук зафиксировал, что, основываясь на опознании одежды отцом мальчиков Уолдроп, тела № 9 и № 10 в общей могиле в центре сарая принадлежали Дональду и Джерри. Скелетные останки соответствовали их размерам. Останки передали родителям, а те похоронили их в Джорджии, где жила семья Уолдроп. Через несколько недель выяснилось, что на самом деле это были останки Дэвида Хиллигеста и Грегори Сэлли Уинкла. Мальчиками Уолдроп оказались тела № 13 и № 14, похороненные у восточной стены. 7 сентября 1973 года Уолдропов проинформировали об этом; были приняты меры для исправления ошибки.

В 1983 году, в тот же год, когда были наконец опознаны останки Ричарда Кепнера, новое тело обнаружили на пляже Джефферсон-бич, примерно в четырех милях от места, где находились захоронения в округе Чэмберс. То дело не сочли криминальным, поэтому экспертов не вызывали. Ушло двадцать шесть лет, чтобы опознать в останках семнадцатилетнего Джозефа Лайлза, о котором упоминал Брукс. Лайлз жил рядом с Дэвидом Бруксом и бывал в доме Корлла на Верт-роуд. В некоторых списках он значился как жертва № 28, но после того как Яхимчук вычеркнул Селларса, Лайлз стал жертвой № 27.

Узнаваемый ключ от дома, принадлежавший Марку Скотту и найденный в коллекции Корлла, подтвердил, что он был одной из жертв. Хенли сказал, что Корлл забирал ключи у мальчиков, которых убивал, чтобы проникать к ним в дома и воровать оттуда вещи. Ключи также служили трофеями.

Команда Яхимчука решила, что двадцатый набор останков из лодочного сарая принадлежал Марку Скотту. Хенли настаивал, что Скотта закопали «в позе эмбриона, головой вверх» на Хай-Айленде. Но Яхимчук проигнорировал его слова. Он даже записал в своем отчете, что Хенли и Брукс утверждали, будто останки Скотта находятся в лодочном сарае. На самом деле они этого не говорили. В останках, найденных в лодочном сарае, был след перелома на ключице, а это исключало кандидатуру Скотта. Семья Скотт отказалась забирать останки в отсутствие стопроцентной уверенности в их принадлежности. Интуиция их не подвела. Жертвой № 12 из ямы № 7 в конце концов оказался Уиллард Кармон «Расти» Брэнч – младший, сын полицейского, некогда вступившего в конфликт с Корллом. В отчете от 1985 года Яхимчук указал, что останки совпадают с Брэнчем по четырнадцати показателям, что указывает на «убедительный уровень вероятности». В одной из костей был найден ВВ – шарик, служащий пулей для пневматического пистолета, а в Брэнча когда-то попали из такого оружия. У него также имелись следы перелома черепа и травмы плеча, указывавшие на принадлежность останков. Кроме того, плетеный кожаный браслет на запястье жертвы совпадал с тем, что описала его сестра.

В 1991 году образец костной ткани из пятнадцатого набора останков, найденного в лодочном сарае (ML73–3355), совпал по результатам примитивного ДНК-анализа с ДНК Марка Скотта. Довольно странно, но в отчете Яхимчук указал, что анализ волос темного цвета из останков № 15 совпадает со светлыми волосами Скотта. В 1994-м офис коронера округа Харрис пригласил судебного художника для создания портрета жертвы по черепу, предположительно принадлежавшему Скотту. Художник предупреждал, что метод несовершенен, но согласился попробовать. Посмотрев на портрет, эксперт уверенно заявил, что череп принадлежал Марку Скотту, хотя в челюстях имелись следы удаления зубов, которых у Скотта быть не могло. За исключением одного обломка кости, останки были наконец отданы семье Скотта и кремированы. Затем, в 2010-м, более продвинутый анализ ДНК сохраненной кости выдал результат, противоречащий прошлому опознанию: Скотты кремировали чужого сына. Жертвой оказался Стивен Сикмен. Он жил в нескольких кварталах от отца Хенли, и в последний раз его видели, когда он уходил на вечеринку где-то в Хайтс.

Останки Скотта могут быть утрачены навсегда, потому что после эксгумаций на Хай-Айленде пляж засыпали свежим слоем песка, а в 2008-м после урагана «Айк» его затопило, и Хай-Айленд превратился в болото. Тем не менее сохраняется вероятность – научно еще не доказанная, – что лишние кости, найденные в могиле с телами Билли Болча и Джонни Деломе, могли быть занесены туда грейдером из могилы, которую так и не вскрыли. Марк Скотт был предположительно похоронен в этой могиле. Не исключено, что лишние кости – это фрагменты его останков. Криминальный журналист Барбара Гибсон в 2013 году заявила в интернете, что обнаружила останки Марка Скотта, неверно идентифицированные как принадлежащие другому человеку, но никаких подробностей она не приводила. Гибсон утверждала, что судебный стоматолог подтвердил ее открытие. Статей в прессе, сообщающих о ее открытии, не появилось, и в своей книге 2023 года она о нем не упомянула. Вместо этого она согласилась с идентификацией Яхимчука, приписавшего останки № 15 Марку Скотту на основании первичного анализа ДНК, проведенного в 1992 году.

Хенли сказал, что в годовщины убийств Яхимчук сделал несколько заявлений для прессы о своей работе. Он неоднократно упоминал, что, если Хенли согласится сотрудничать, они смогут закончить работу. Это беспокоило Хенли. «Я сделал все, что было в моих силах, чтобы помочь расследованию. Доктор Яхимчук никогда не обращался ко мне. Я решил, что единственный способ заставить его замолчать – это поговорить с ним. Вот только я опасался, что любой наш разговор он вывернет в свою пользу. Техасские рейнджеры когда-то мне говорили, если мне понадобится любая помощь, какую они, как правоохранительная служба, смогут предоставить, сразу им написать».

Хенли отправил письмо с описанием своей ситуации. Ему нужны были свидетели. Рейнджеры ответили согласием, и свидание было назначено. Помощник начальника тюрьмы Г. И. Кинкер также хотел присутствовать. Хенли предупредил его, что встреча может быть напряженной. Кинкер собирался проследить, чтобы Хенли ничего не угрожало.

Когда Яхимчук прибыл, у Хенли сложилось впечатление, что он недоволен присутствием свидетелей. «Он ясно дал понять, что приехал задавать вопросы – а не слушать меня. Ни на один вопрос из заданных мною он не ответил. Тем не менее я дал ему честные ответы в надежде, что он прекратит всем говорить, что я не желаю сотрудничать. В конце доктор начал давить на меня и намекать, что я недостаточно откровенен. Я сказал ему, что, очевидно, больше ничем не смогу помочь и что ему, похоже, не нужна моя помощь, поэтому нам лучше остановиться… Он никак не учел того, что я рассказал [про Марка Скотта], и продолжал настаивать на своем опознании. Тем не менее разговор сработал в том смысле, что доктор Яхимчук перестал всем говорить, что я не иду на сотрудничество».

Судебный антрополог Шэрон Деррик из Института криминологии округа Харрис провела анализ ДНК всех троих жертв, оставшихся неопознанными, и сопоставила результаты с заявлениями о пропавших и полицейскими делами из 1970-х. Два набора останков были эксгумированы в лодочном сарае и один – на озере Сэм Рейберн. Деррик переговорила с Хенли и Бруксом, которым показала рисунки, сделанные судебным художником по черепам. Хенли никого на них не узнал, а Брукс опознал одного мальчика, имени которого не запомнил. Он показал на карте, где тот жил, и сделал проникновенное заявление: «Жаль, я не сказал матери, что он [Корлл] творил со мной. Если бы я сказал, то не сидел бы сейчас здесь».

В 2008 году, на основании подсказки Брукса и подтверждений со стороны нескольких родственников, Деррик опознала останки по делу ML73-3349 как Рэндалла Ли Харви, которому было всего пятнадцать лет, когда он пропал в 1971-м, уехав на велосипеде с работы на заправке в Оук-Форест. Вещи, закопанные в лодочном сарае вместе с останками, совпадали с одеждой Рэнди. Примитивный анализ ДНК, проведенный в 1991 и 2004 годах, не позволил его опознать. Мальчику выстрелили в глаз из пистолета 22-го калибра; на шее у него была нейлоновая веревка. Когда Рэнди пропал, один из знакомых указывал полиции на Брукса как на главного подозреваемого, потому что тот угрожал мальчику.

Барбара Гибсон в сотрудничестве с Деррик обнаружила, что многочисленные детали в отчете об аутопсии останков, идентифицированных как Майкл «Тони» Болч, совпадают с заявлением Хенли о его смерти от странгуляции и с местом захоронения на озере Сэм Рейберн. Болч пропал, отправившись подстричься, спустя год после похищения его старшего брата Билли. Родители братьев Болч опознали пряжку ремня, принадлежавшую Майклу, поэтому Яхимчук выдал им останки из ямы в лодочном сарае, чтобы они похоронили их вместе с телом Билли. (В ту жертву дважды выстрелили.) Другие приметы подтверждали его идентификацию – в частности, повреждения, отмеченные в стоматологической карте, – но позднейшие исследования поставили ее под сомнение.

Деррик проанализировала кости и выяснила, что набор останков из леса (ML-73–3378) принадлежал Майклу Болчу, как и утверждал Хенли (соответственно, набросок художника оказался неточным). Выходило, что какого-то другого мальчика ошибочно похоронили как Болча. Деррик нашла заявление о пропаже Роя Бантона, подростка, который в 1972 году не вернулся домой с работы. В описании останков, опознанных как «Майкл Болч», упоминаются необычно длинные ноги. Болч не был таким высоким, а Бантон – да. Форма зубов Бантона также совпадала с описанием. Значит, Бантона похоронили как Майкла Болча, а останки Майкла Болча отнесли к неопознанным. Ошибки были исправлены, и братья Болч наконец упокоились рядом.

Оставалась одна неопознанная жертва из лодочного сарая. Этот мальчик, скорее всего, пропал в 1971–1972 годах. Ему было от пятнадцати до семнадцати лет, он был темноволосый, и на нем – или при нем – были разноцветные плавки в полоску. С останками нашли пару коричневых ковбойских сапог, пару хлопковых носков, темно-синие вельветовые брюки, белые трусы, кожаный браслет на щиколотке и коричневую рубашку с длинными рукавами с большим рисунком пацифика и маленькими буквами LB4MF или L84MF. Его дело числится под номером ML73-3356. Деррик предположительно связала его с мальчиком по имени Роберт Френч – основываясь на фото, присланных в ее офис. Фрагменты костей из материалов дела были отправлены в Университет Северного Техаса, где в Центре опознания человека имелась технология, потенциально позволявшая установить личность жертвы. Кроме того, ныне существуют новые инструменты вроде судебного генеалогического анализа ДНК, с помощью которых можно проследить связь с родственниками даже по частичной или поврежденной ДНК.

Брукс упоминал еще о нескольких мальчиках, которых Корлл заманил, убил и похоронил самостоятельно: некоем мексиканце, возможно, двоих мальчиках в квартире в Йорктауне, девятилетнем сыне бакалейщика и мальчике в жилом комплексе «Колумбия». Брукс также заявлял, что Корлл, по его словам, похоронил как минимум одну жертву (возможно, больше) в Калифорнии, и упоминал о вероятном убийстве в квартире на Джудиуэй-стрит, до убийства Джеффри Конена. Хенли описывал, как они подсадили юношу, ловившего машину, которого многие авторы считают Уиллардом Кармоном Брэнчем – младшим. Если это не Брэнч, то это еще один мальчик без имени, которого Корлл, опять же по его словам, убил. Вряд ли это ML73-3356, поскольку того юношу они подсадили в феврале – зачем ему зимой понадобились бы плавки? Кроме того, в могиле на Хай-Айленде были найдены кости, принадлежащие еще не опознанным останкам. Показания Брукса и Хенли касаются совершенных ими преступлений, но не охватывают всю карьеру Корлла-убийцы.

Дети и убийцы

Хенли обратился за профессиональным консультированием, чтобы избавиться от груза прошлого, но продолжал обдумывать опыт, полученный с Дином Корллом. Он никак не мог найти объяснения тому, что из человека, каким был до Корлла, стал тем, кем стал. «Самой большой моей проблемой было признать возможность не только позитивного, но и негативного контроля. Оглядываясь назад, я вижу, что не получал никакого поощрения, ничего позитивного. Я не понимаю, зачем хотел, чтобы Дин гордился мной или одобрял то, что я делаю – по его желанию. Он ничего не сделал, чтобы я мог показать на него и воскликнуть: “О, это мой герой. Это человек, на которого я хотел бы быть похожим”. Потому что ничего такого не было. Мне не платили. Я не получал материальной выгоды. Он не возвысил меня в своем окружении. Не обращался со мной хорошо. Но Дин всегда был рядом. Если я ему звонил, он отвечал».

Возможно, взрослому Хенли трудно было посмотреть на вещи глазами подростка, ведь подростковая физиология заливает организм гормонами, которые делают одни вещи куда более значимыми, чем они будут впоследствии. И это коснулось не только его.

Другие сообщники

Взрослые преступники, стремящиеся обзавестись сообщниками, прекрасно сознают, что вокруг них есть достаточно уязвимых подростков, которых можно втянуть в преступления. Иногда достаточно просто присутствовать в жизни ребенка и действовать так, будто ты знаешь, что делаешь, как замечал Хенли. Дети будут делать такие вещи, на которые никогда не считали себя способными, даже ужасные, если внушить им уверенность, что у взрослого жизнь под контролем.

Как и Дин Корлл, тридцатишестилетний Дуглас Мур был хорошо известен среди подростков в Миссиссоге, Онтарио, в Канаде, как парень, у которого есть дурь. Поставщик. Он продавал наркотики рядом с начальной школой и предлагал свой дом подросткам для вечеринок. А еще был серийным педофилом.

В восемнадцать лет Мура судили за домогательства к четырем мальчикам в возрасте от шести до шестнадцати. Ему дали условный срок, но он совершил преступление повторно, с двенадцатилетним ребенком. На этот раз он получил четыре года тюрьмы. За хорошее поведение его поощрили однодневным отпуском. Он использовал его, чтобы напасть на еще одного мальчика. Получил новый четырехлетний срок. В тюрьме приторговывал наркотиками и участвовал в коррекционной программе для секс-преступников. Его сочли исправившимся и освободили досрочно – тогда-то он и занял свой пост возле начальной школы. Впоследствии местная полиция утверждала, что им не сообщали о серийном педофиле, поселившемся в их юрисдикции, не говоря уже о школе.

Весной 2004 года Мура арестовали за растление нескольких детей-инвалидов в инвалидном доме, где он подрабатывал сиделкой. Напуганный перспективой возвращения в тюрьму, он совершил самоубийство. Смерть преступника лишила полицию возможности спросить его, что он знает о трех пропавших – двух юношах и мальчике.

В ноябре 2003-го пропали близкие друзья Роберт Гривал, двадцати двух лет, и Джозеф Манчизи, двадцати. Отец одного из них опросил людей в округе, и ему неоднократно называли имя Мура – юноши якобы водили с ним дружбу. Но когда он сообщил о Муре в полицию, офицер ответил: «Эти типы [секс-преступники] обычно не склонны к насилию». Никакого расследования не проводилось. Месяц спустя из того же района пропал пятнадцатилетний Рене Шарлебуа; в последний раз его видели покидающим школу. Позднее его мать говорила, что полиция почти не искала мальчика.

В начале 2004-го в Монреале были обнаружены два расчлененных мужских торса без голов и рук. В них опознали останки Гривала и Манчизи. Вскоре после этого расчлененное тело Шарлебуа нашли на свалке в Оранжвилле.

Бывшая сожительница Мура и четырнадцатилетний мальчик (его имя в канадской прессе не разглашалось) были обвинены в пособничестве убийству – они признались в том, что помогали Муру избавиться от улик. Мальчик рассказал, что присутствовал, когда Мур убивал Гривала и Манчизи в гараже своего таунхауса. Мур привязал одну жертву к стулу и задушил веревкой от скейта, а вторую забил до смерти бейсбольной битой. Мур решил, что они украли у него наркотики, украшения и наличные – несколько тысяч долларов. (Как выяснилось, на самом деле его ограбил сообщник, свалив вину на юношей.) Причина, по которой Мур убил Шарлебуа, остается неизвестной. Пятнадцатилетний мальчик много времени проводил в чатах, и Мур мог познакомиться с ним там. О сексуальном насилии в адрес Шарлебуа в прессе не упоминалось.

Четырнадцатилетний сообщник предстал перед судом. Хотя его адвокат утверждал, что подросток находился под влиянием Мура, был напуган и сбит с толку, судьи решили, что он проявлял «некоторую инициативу» в отношении убийств и должен был нести уголовную ответственность как пособник. Он избавился от ножа, которым они расчленяли трупы, хотя Мур не приказывал ему сделать это, а также держал головы жертв, пока Мур отмывал свою машину на мойке, после чего помогал ему закопать отрезанные конечности в лесу. Мальчик знал, что Мур собирается убить юношей за предполагаемую кражу, и ничего не сделал, чтобы остановить его или позвать на помощь. Сообщник утверждал, что видел в Муре отцовскую фигуру и потому слушался его. Из-за юного возраста он получил шесть месяцев тюрьмы.

Сколько бы мы ни предупреждали детей не вступать в общение с незнакомцами (и даже подозрительными соседями), взрослея, они стремятся познавать мир. Их тянет рисковать и испытывать себя. Иногда им хочется сблизиться с кем-то вроде Мура – человеком с плохой репутацией, – или попробовать наркотики, которые он предлагает. Подростки подвержены влиянию сект и плохих компаний, а также склонны к экспериментированию.

Почти невозможно навскидку определить, кто может быть сексуальным хищником. Человек с «пугающей» внешностью – не обязательно преступник, а другой, выглядящий вполне респектабельно, запросто может оказаться растлителем малолетних. Мы не можем выявить маньяка, основываясь на внешности, чертах характера или особенностях поведения. Преступники умеют скрывать свои криминальные наклонности.

Педофилов по одной из классификаций подразделяют на четыре категории. Мизопеды растлевают и насилуют детей, чтобы причинить им физическую боль – это садисты. Регрессивный растлитель малолетних может иметь отношения со взрослыми, но в стрессе совершает преступления против детей, чтобы почувствовать контроль над ними. Зацикленный растлитель малолетних застревает на ранней стадии психосексуального развития. Он почти не контактирует с ровесниками, а свое преступление считает проявлением любви. Наконец, наивные педофилы не отличают плохое от хорошего – обычно из-за психической нестабильности или низкого интеллекта. Корлла можно считать одновременно мизопедом и зацикленным растлителем малолетних.

Исследователи Рубен Ланг и Рой Френцель опросили 22 мужчин, совершивших инцест, и 50 педофилов и выяснили, что средний возраст субъектов их исследования – тридцать четыре года (Корлл совершал свои преступления в возрасте от тридцати до тридцати трех лет). Их типичный модус операнди заключался в том, что они заводили дружбу с родителями и напрашивались посидеть с избранными жертвами или чем-нибудь занимали их: приглашали в бассейн, на спортивные занятия, на пляж или в компьютерный клуб. Они постепенно внедрялись в жизнь жертв и становились ее неотъемлемой частью. У Корлла была машина, стол для бильярда и дом, а также доступ к алкоголю и наркотикам. Он приглашал мальчиков на пляж или подвозил, куда им было нужно. Брукс и Хенли зависели от него, а он давал им инструкции, когда хотел «сделать свое дело».

Педофилы часто остаются безнаказанными, потому что ведут себя так, будто им нечего скрывать, оказывают людям услуги и проявляют дружелюбие. Друзья и соседи добродушного сорокачетырехлетнего Энтони Бэррона были потрясены, когда ему предъявили обвинение в восьмидесяти девяти случаях растления маленьких девочек. Он был казначеем в бойскаутском отряде и активным участником родительского комитета школы. Люди доверяли ему. Но на протяжении девяти лет он регулярно растлевал минимум одиннадцать девочек, причем нескольким из них было всего три года. Сначала Бэррон старался подружиться с их родителями. Он казался надежным и заботливым, кроме того, был мужем и отцом. Некоторые родители позволяли ему присмотреть за своими детьми, когда им надо было отлучиться, и он использовал игрушки, игры и свое очарование, чтобы убедить девочек, приходивших к нему в дом, подчиняться. Он снимал на видео, как растлевал их, и делал фотографии с разных ракурсов. Бэррон подкупал девочек конфетами, чтобы они хранили их секрет.

Для обеспечения общественной безопасности важно понимать природу секс-преступников, но также важно знать, на каких детей в первую очередь нацеливаются педофилы, включая тех, кого они делают своими сообщниками.

Как это работает

Некоторые дети как будто созданы для неприятностей. Они могут быть тревожными, пассивными, реактивными или нуждаться в повышенном внимании. Сложные жизненные обстоятельства усиливают их проблемы. Зачастую плохое поведение обусловливается влиянием семьи, среды, соцсетей или преступников, с которых они берут пример. Некоторые дети попадают в ситуации, о которых боятся рассказать взрослым, или не хотят, чтобы их считали наркоманами. Даже если у них было достойное воспитание, их можно сбить с пути. Колебания играют преступнику на руку. Чем дольше ребенок выжидает, прежде чем обратиться в полицию или прервать общение, тем легче хищнику убедить его, что выпутаться не получится.

После тяжелого детства Ли Бойд Малво привязался к сорокаоднолетнему Джону Мухаммаду как к единственному стабильному элементу в своей жизни. В отсутствие связи с биологическим отцом Мальво подвергался побоям матери-истерички, которая часто переезжала с места на место, забывая заботиться о ребенке. Мухаммад подобрал его, когда Малво был подростком, и обращался с ним хорошо. Мухаммад почти сразу понял, что из Малво легко будет сделать одного из своих «солдат». Постепенно Мухаммад добился доверия Малво, а потом и слепого подчинения – в конце концов мальчик согласился убивать ради него. Синхрония, описанная ранее, как нельзя лучше сработала в этой паре.

«Я полностью ему доверял, – писал Малво. – Каким бы он ни был, он находился со мной рядом… Если он что-то сказал, это было надежно – как то, что утром встает солнце; я не только доверял ему, но и брал с него пример, перенимал черты его личности… Он мог на меня положиться, потому что понимал меня – что мною движет, как меня мотивировать, как запугивать, знал глубину моего гнева и мог предсказать последствия моих действий. Думать я предоставлял ему. Без него я был никем».

За три недели в 2002 году «вашингтонские снайперы», Мухаммад и Малво, расстреляли тринадцать человек в районе трассы I-95 на востоке США, убив десятерых. Последующее расследование связало их с убийствами в других штатах. Малво, главному стрелку, было всего семнадцать. Его судили и приговорили к десяти пожизненным срокам без возможности УДО – к шести в Мэриленде и четырем в Виргинии.

Антони Меоли из компании «Меоли Консалтинг», занимающейся судебным консультированием, много общался с Малво в процессе написания своей книги «Интервью с вашингтонским стрелком». Он спрашивал его, как Мухаммад сумел завязать с ним столь прочную отцовскую связь.

«Ему ничего не пришлось мне внушать, – ответил Малво. – Пятнадцать лет я жил с дырой в душе, которую не могли заполнить мои настоящие родители – им было плевать. А он постоянно присутствовал и откликался. Он был плохой человек, ужасный, но он был рядом». Когда его попросили описать, сопротивлялся ли он требованиям Мухаммада, Малво ответил: «У меня тогда не было времени на размышления. Двадцать четыре часа в день я что-то делал. Он [Мухаммад] дважды убеждался, когда меня оставлял и давал время подумать, что от бездействия я начинаю ломаться. Поэтому просто старался меня чем-нибудь занимать. Если делать было нечего, он что-нибудь придумывал. Когда у меня было дело… все было в порядке».

На суде Малво выразился лаконичнее: «Я стремился заполнить пустоту в моей жизни и отдал бы свою жизнь за него».

По мнению судебного психиатра Нила Блумберга, Малво страдал диссоциативным расстройством и потому оказался уязвимым для внушения со стороны Мухаммада. Блумберг также диагностировал у Малво депрессивное расстройство и расстройство поведения. Он считал, что в детстве будущего преступника можно проследить «красные флажки»: это брошенность, нестабильность, насилие, пренебрежение и крайнее непостоянство. Особенно это касается мальчиков.

Суд дал социальному работнику Кармете Альбарус поручение разыскать как можно больше информации, которая помогла бы избежать смертного приговора в случае Малво. Она работала в сотрудничестве с психологом Джонатаном Г. Мэком. Альбарус неоднократно встречалась с Малво и ездила к нему на родину, на Ямайку, чтобы опросить его родственников, учителей и друзей. Она узнала, что он был способным учеником, но насилие в семье и невнимание родителей привели к тому, что он стал искать внимания и заботы на стороне. Джон Мухаммад, ветеран первой войны в Заливе, воздействовал на него путем промывания мозгов, обучал снайперской стрельбе и возбуждал в нем гнев; все это вместе сделало из Малво убийцу, абсолютно безжалостного к своим жертвам. Тем не менее точно так же, как детство сделало Малво восприимчивым к влияниям, утверждала Альбарус, его податливый мозг сулил возможность перевоспитания. При более благоприятных условиях его былую целеустремленность, чувство собственного достоинства и стремление заботиться о других можно было возродить. Он стал психопатом, подвергшись плохому влиянию, в контролируемых условиях, а не родился таким.

Малво со временем осознал всю тяжесть совершенных им преступлений. Он обратился к штату Мэриленд с прошением пересмотреть вынесенный ему приговор. В деле «Миллер против штата Алабама» 2012 года Верховный суд США запретил приговаривать несовершеннолетних к пожизненному заключению без возможности УДО, за исключением тех, что были признаны неисправимыми. Суд постановил, что при вынесении решения о неисправимости следует учитывать такие факторы, как общее развитие, образование и условия жизни. Подростковая незрелость, импульсивность, подверженность негативным влияниям и склонность к риску также должны приниматься в расчет. Иными словами, действия, совершенные подростком, необязательно являются «доказательством неисправимости». Хотя в 2021-м Верховный суд США скорректировал эти критерии, заявив, что неисправимость не может считаться основным условием для принятия решения, суд Мэриленда постановил: Малво может подать прошение о пересмотре дела.

Общественный защитник Малво решил воспользоваться новым законом штата Мэриленд, позволяющим преступникам, осужденным в подростковом возрасте, просить об освобождении после отбытия в заключении двадцати лет. Апелляционный суд Мэриленда ответил, что Малво вряд ли будет отпущен на свободу, потому что сперва он должен получить УДО в Виргинии, где приговорен к четырем пожизненным срокам, прежде чем отбывать свои последовательные сроки в Мэриленде. 30 августа 2022 года Совет по УДО штата Виргиния отказал Малво в условно-досрочном освобождении, сочтя его «опасностью для общества». Тем не менее смена моральных позиций после освобождения от влияния Мухаммада стала для Малво целительной. Несмотря на решение суда, его история дает тюремным психологам и специалистам по адаптации пример положительных изменений.

С точки зрения Хенли

Как Мухаммад с Малво, Корлл предпринимал шаги, ломавшие моральные принципы Хенли, хотя Корлл не был таким же целеустремленным и настойчивым, как Мухаммад. Хенли стал «подмастерьем» Корлла, но он сильно страдал психологически. Хенли пил и принимал наркотики, чтобы заглушить неприятные переживания. Находясь вдали от Корлла, он старался вернуться к нормальной жизни, надеясь, что Корлл прекратит убивать.

Теперь Хенли понимает, как психологически справлялся с ситуацией. «Мне пришлось научиться компартментализации. Меня растили в христианской вере, с уважением к семейным ценностям. Растили хорошим человеком, джентльменом-южанином. Когда я был с Дином, все это ставилось на паузу. После Дина я смог вернуться к своим прежним убеждениям, и теперь следую им день за днем. Мне трудно принять за оправдание, что я был слишком юным, чтобы противостоять серийному убийце, хотя объективно ни один четырнадцати- или пятнадцатилетний подросток не смог бы адекватно сопротивляться серийному убийце вдвое его старше – даже власти не справляются с такими. Так с какой стати ожидать от пятнадцатилетнего мальчишки, что он окажется сильнее властей? Но тогда встает вопрос: как мог я, Уэйн Хенли, воспитанный совсем по-другому, позволить этому случиться?»

Поборов панические атаки и ночные кошмары, Хенли стал лучше понимать цену своего соучастия в преступлениях Корлла. «Мне пришлось смириться с тем, что любым ребенком – потому что я был ребенком, – любым ребенком можно манипулировать, если нажимать на правильные кнопки. А Дин нажимал на все мои кнопки. Он убедил меня в существовании влиятельного синдиката, и мафиози, и каких-то еще страшных парней. Я чувствовал нависшую надо мной угрозу. Это не оправдание в глазах закона… но он внушил мне, что я участвовал в убийстве, хотя сам об этом не знал. Я подумал: “Меня посадят на электрический стул”».

Когда меня арестовали, я толком не понимал, что произошло. Не понимал, что натворил. Через какое-то время я поверил в то, что мне говорили – что я плохой человек. Но когда у меня получилось немного от этого отстраниться и когда я познакомился с исследованиями об этом [как преступники заманивают к себе сообщников], я осознал, как Дин провел меня через этот процесс. Он делал шаг и вел меня за собой. Потом еще шаг и еще. Он довел меня до точки, когда я решил, что участвовал в преступлении, в торговле людьми, а потом, когда я хотел выйти, напомнил мне. Он запросто мог посмотреть мне в глаза, словно говоря: “Вот что я сделал, и вот в чем ты замешан. И вот что случится с тобой. У тебя нет выбора. Ты или будешь со мной, или полиция тебя застрелит… или это сделаю я”».

Хенли продолжает разбираться в вопросе гибкости подросткового сознания, которому сейчас посвящается множество исследований. Он выделил триггеры, которые использовал Корлл, в частности, стремление заставить отца гордиться им, необходимость постоять за себя и использование Корллом позитивного и негативного подкрепления. «Это кажется глупым, но однажды он захотел, чтобы я кое-что кое-кому сделал, и когда я сделал, он приготовил мне кексы».

Хенли неоднократно повторял, что одобрение Корлла много для него значило. «Если я действовал из психопатического стремления к выживанию, то одобрение Дина означало, что я продолжаю жить».

Границы Хенли были преимущественно мягкими, и Корлл успешно их прорывал. Как другие в своей социальной группе, он был уязвимым, немного бунтарем и с опытом мелких правонарушений. Корлл видел, насколько он податлив. «Дин сразу узнавал того, кем сможет манипулировать, – заявляет Хенли. – Я всегда буду себя за это винить. Я говорю [сам себе]: нет, ты был взрослым, ты отвечал за свои поступки. Ты же разумный человек. Этого не должно было случиться. Но это случилось, потому что я был ребенком… Дин Корлл давал мне свой авторитет и одобрение, избавлял от чувства вины. Все, что я делал с ним, он одобрял».

Нет стандарта сообщника, которого ищут все преступники. Но у всех них есть свой «радар». Подбирая себе напарника из подростков, они обращают внимание на тех детей, которых могут формировать по собственному вкусу. Нарциссизм говорит им, что они могут получить над сообщником полный контроль, садизм влечет их вперед, а отсутствие эмпатии не дает осознать, какой вред они причиняют. Корлл обратил внимание на застенчивого, неуверенного в себе Брукса и сделал так, чтобы он равнодушно смотрел на изнасилования и убийства, одаряя вещами, в которых он нуждался. Хенли Корлл рассматривал как удобный инструмент – ребенка, способного заманивать других детей, – поэтому подрывал в нем христианскую веру и эксплуатировал его гнев.

Понимание динамики в подобных командах, особенно с участием детей и подростков, помогает в формировании стратегий защиты. Дети по-прежнему остаются уязвимыми для преступников, ищущих себе сообщников. Мало того, поле деятельности хищников и набор их инструментов стали гораздо шире. Несмотря на надзор, воспитание, предупреждения и поучительные истории, у преступников по-прежнему сохраняется множество способов причинять ущерб обществу и детям.

Глава 8. Ближе, чем кажется

Как хищники смотрят на мир

Кристофер Уайлдер понимал, что попал в неприятности. Полиция расследовала исчезновение нескольких женщин, связанных с тридцатидевятилетним подрядчиком из Флориды. В 1984 году он собрал вещи и двинулся на запад. По пути он похитил нескольких девушек, воспользовавшись типичными подростковыми заблуждениями. Иногда он просто отнимал у них машины, но нескольких пытал и насиловал, а потом убил. Тем не менее одну девушку он оставил при себе, чтобы она ему помогала. Девять дней она подчинялась преступнику.

Во время своего бегства Уайлдер высматривал девушек в торговых центрах и на парковках и говорил им, что он фотограф и ищет моделей. Он восхищался их внешностью и сулил карьеру в индустрии моды. Уайлдер убеждал их пойти с ним к его машине, посмотреть его портфолио, которое у него всегда при себе. Они отвлекались на фотографии, и он заталкивал их в машину.

4 апреля 1984 года Уайлдер заметил шестнадцатилетнюю Тину Р. в магазине в Калифорнии. Он обратился к ней со своей обычной легендой. Тина, польщенная, позволила ему сфотографировать себя, но потом он под дулом пистолета заставил ее выполнять его приказы. Он изнасиловал Тину, но не убил, почувствовав, что может использовать ее для заманивания других девушек, тем самым избежав риска быть увиденным с ними перед исчезновением. Он провез Тину через всю страну до Индианы, где заставил заманить девочку, заполнявшую заявление о приеме на работу. Наживкой в этом случае было обещание собеседования. Тина представилась этой девочке как Тина Уайлдер и узнала, что ту зовут Доунетт. Тина пригласила Доунетт выйти на улицу, чтобы переговорить с «управляющим магазином». Уайлдер похитил Доунетт и заставил Тину вести машину, пока насиловал девочку. В отеле он подверг ее пыткам. В штате Нью-Йорк Уайлдер завел Доунетт в лес и стал душить, но она отбивалась. Он ударил ее ножом, и она притворилась мертвой, так что Уайлдер уехал. Девочке удалось отыскать дорогу и позвать на помощь.

Близ Виктора, штат Нью-Йорк, Уайлдер использовал Тину, чтобы угнать еще одну машину. Женщину, сидевшую за рулем, он застрелил. Потом он отвез Тину в аэропорт и дал ей денег на билет на самолет до дома. На прощание он поцеловал ее в щеку и предложил написать книгу.

Когда она вернулась в Лос-Анджелес, то первым делом попросила таксиста отвезти ее в магазин, чтобы она купила себе одежду. «У меня в голове было абсолютно пусто», – говорила она позже. Затем девушка обратилась в полицию. К тому времени пограничник в штате Нью-Хэмпшир, узнавший Уайлдера по ориентировке, попытался его арестовать, но Уайлдер успел застрелиться.

Уайлдера прозвали «Убийцей королев красоты», потому что он охотился на молоденьких девушек на конкурсах красоты и имел при себе портфолио в подтверждение своей легенды. Очевидно, он увидел в Тине что-то, позволявшее доверять ей, даже когда она находилась вне его непосредственного контроля. Она делала, что он приказывал, больше недели. Когда со временем пресса узнала о ней, она говорила в интервью, что непростое детство, проведенное в байкерских бандах, помогло ей спастись от Уайлдера и выжить. «Во мне есть нечто, на чем я могу сыграть», – признавалась она. Хотя Уайлдер охотился за жертвами, которых рассчитывал убить, с Тиной он изменил модус операнди, потому что разглядел в ней черты, позволявшие рассчитывать, что он сумеет использовать ее в своих целях.

Хищники оценивают любого, с кем взаимодействуют, как потенциальное препятствие, мишень, партнера или пособника. Зачастую они идут на обман, чтобы вызвать к себе доверие.

Доктор Йон Конте, профессор социологии из Чикагского университета, провел исследование, опубликованное в 1989-м, в рамках которого двадцать мужчин, совершивших преступления на сексуальной почве, должны были описать, как они выбирали, подчиняли себе и держали в подчинении детей или подростков. Большинство утверждало, что обладает особым даром замечать уязвимого ребенка. Большинство использовало систематическую десенсибилизацию для подготовки ребенка к сценам насилия. Многих привлекали дружелюбные дети, но некоторые искали «ребенка с неудовлетворенными желаниями». Преступники выбирали детей, которые умели хранить секреты – в основном потому, что находились в социальной изоляции либо отчаянно стремились к руководству со стороны взрослого. У них не было друзей, и они были готовы на что угодно, чтобы иметь хотя бы одного. «Используй любовь как приманку, – говорил один из преступников, – и давай ребенку много внимания». Подарки, лесть, внимание и симпатия помогали заводить и поддерживать отношения с детьми. Многие начинали с шуток сексуального характера (как Корлл) и вербального соблазнения. «Будь с ними на равных, спроси, как прошел день, чем они занимались».

Кроме того, они обрабатывали окружение ребенка: «Постарайся, чтобы как можно больше его близких доверяли тебе» и «отдели их от взрослых, которые могут их защитить». Цель – заставить ребенка поверить, что между вами существует тайное соглашение. Так уменьшается шанс, что он кому-нибудь расскажет.

Стратегии для выбора несовершеннолетних помощников у всех преступников схожи. Хищник рассматривает человека с точки зрения эксплуатации, а затем начинает манипулировать обычными человеческими стремлениями и ожиданиями.

В важнейшем исследовании, посвященном убеждению, социальный психолог Роберт Чалдини перечисляет основные принципы влияния на других, основываясь на сотнях других работ о подчинении и конформности. Он выделяет шесть ключевых аспектов человеческой натуры, которые помогут «перетянуть человека на вашу сторону». Те, кто умеет убеждать, объясняет он, «дергают за ниточки, которые уже у нас внутри». Их цель – привести человека в такое состояние, когда он будет готов согласиться. Хищники дергают за эти ниточки, заманивая как сообщников, так и жертв.

Одна из их стратегий – показать себя авторитетом, человеком, обладающим знаниями или властью. Успешные хищники часто являют миру свою обманчивую личину, полную самоуверенности, либо действительно занимают важные посты, чтобы создать вокруг себя ауру привилегированности. У них хорошо поставленная речь, что является еще одним преимуществом, потому что те, кто говорит быстрее, производят впечатление уверенных людей, знающих себе цену. Хищники видят в других неуверенность и дают им четкие инструкции; люди, которым внушили ощущение безопасности, охотнее идут на сотрудничество, особенно с тем, от кого эта безопасность зависит.

Также, говорит Чалдини, успешные хищники понимают, что люди скорее выполнят требования тех, кто им нравится. Они используют комплименты, общие интересы или проблемы, могут повторять жесты и манеры того, кого хотят убедить, чтобы усилить связь. Они дарят подарки, потому что у людей есть потребность в сближении. Они привязывают людей к себе, одобряя их поступки.

Дин Корлл использовал многие из этих приемов, чтобы укрепить связь со своими сообщниками или заманить жертв, когда работал один: дарил подарки, изображал дружелюбие, предоставлял место для вечеринок или машину для разъездов, угощал алкоголем или наркотиками и внушал чувство уверенности. Чтобы сделать Хенли своим сообщником в первом похищении, Корлл применил юмор, давление, деньги и ложь. Убив того юношу, Корлл расставил на Хенли капкан: теперь тот был замешан в убийстве. «Он довел меня до точки, когда мне пришлось признать, что он убил, а я в этом участвовал».

Корлл подкреплял свой авторитет напоминаниями о некой организации в Далласе, торгующей людьми. Хенли был уверен, что участвует в организованной преступности. Он не мог самостоятельно выпутаться из этой опасной ситуации с учетом его молодости и неопытности.

Отслеживание маркеров

Несмотря на бытующее убеждение, что у большинства людей есть шестое чувство, подсказывающее, когда их хотят обмануть, хищники умеют его обходить. Никто из тех, кого полиция опрашивала насчет Корлла, не упоминал, что чувствовал рядом с ним угрозу. Даже когда он отпустил в обществе коллег шуточку о том, что убить человека легко, они приписали это его военному опыту.

Внимание человека избирательно. Мы видим важные вещи, а не все подряд. Кроме того, наша система восприятия подвержена когнитивным искажениям, когда информация воспринимается с учетом контекста и предыдущих знаний. Обычно мы видим то, что ожидаем увидеть, и ведем себя соответственно.

В 2015 году пранкер с «Ютьюба» Джозеф Саладино провел социальный эксперимент. С разрешения трех родителей он снял на видео ролики с участием их маленьких детей на детской площадке в Нью-Йорке. Каждого ребенка лишний раз предупредили не разговаривать с незнакомцами. Затем Саладино звал их посмотреть щенка и заманивал в небезопасное место. Все трое быстро попались на крючок. Они даже позволили взять себя за руку. Родители были шокированы тем, как легко Саладино заставил детей забыть все наставления. При мысли о симпатичном щенке сигналы тревоги у них в головах замолкали.

Работу Саладино активно критиковали. Многие говорили, что дети видели, как он общался с их родителями и потому не являлся незнакомцем. Дети чувствовали себя с ним в безопасности. Однако факт знакомства отнюдь не умаляет потенциальной опасности.

В одном ужасном случае Альфред Дайер, тридцатидвухлетний охранник начальной школы, подошел к девочкам, которых немного знал, в возрасте от семи до девяти лет, и спросил, не хотят ли они посмотреть кроликов. Они вспомнили, что видели его в школе, им очень хотелось увидеть кроликов, поэтому они пошли за ним. Это произошло в середине дня, в городском парке. Он постарался идти перед ними с некоторым отрывом, чтобы никто не подумал, что он куда-то их уводит. Когда они оказались за кустами, он изнасиловал девочек, а потом задушил. Позднее преступник говорил, что сам удивился, как легко оказалось их уговорить. Правильно выбрав приманку, любого ребенка – даже того, кого многократно предупреждали, – можно заманить в ловушку, если создать у него ложное ощущение безопасности.

В другом эксперименте, проводившемся во Флориде в 2014-м, подросткам предлагали сняться в реалити-шоу и стать знаменитыми на всю страну. Многие дети охотно садились в автобус без окон и сдавали свои мобильные телефоны. «Меньше чем за час мы поговорили с девятнадцатью учениками как младших, так и старших классов. Шестеро из них сели в наш мини-вэн и отдали свои мобильники – единственную возможность позвать на помощь». Один из этих детей совсем недавно участвовал в программе «Безопасный город». «Он признался, что не задумываясь полез в автобус, и сказал, что такая проверка на безопасность оказалась для него очень полезной». Дети легко принимают плохие решения, не сознавая вероятных последствий.

Тем не менее у хищников нередко можно заметить «красные флажки». Их можно прочитать, но надо быть хорошо проинформированным, держаться настороже и уметь распознавать сигналы. Во время разговора они могут касаться собеседника рукой или пальцами («предварительный тактильный контакт»), а также вступать в физическое взаимодействие с ним. Прикосновения, похлопывание по плечу, потирание спины, чрезмерное приближение – любая форма нарушения границ без позволения – это повод насторожиться. Если посторонний взрослый ведет себя как родитель, родителям следует забеспокоиться, особенно если этот взрослый направляется к ребенку в спальню (как сделал Корлл в доме Хенли).

Тон голоса – мощная часть арсенала воздействия. Он может быть покровительственным, проникновенным и завлекающим, или все вместе, так что постепенно будет вводить слушающего в транс. Свой эффект могут оказать акцент или «бархатность». Тихий голос заставляет придвинуться ближе, особенно если он сопровождается продуманным языком тела.

Из стратегических соображений многие хищники в наши дни перебрались с улиц на анонимные просторы интернета. Дети обычно лучше умеют общаться в интернете, чем их родители, но все равно не понимают, почему нельзя делиться личной информацией. Они похожи на тех «дружелюбных» подростков, которых двадцать преступников, проходящих программу коррекции, описали как свои потенциальные мишени.

Со смартфоном в руках ребенок оказывается максимально уязвимым. Смартфон открывает для хищника двери в его мир. Он также усиливает у детей тревожность и неуверенность: из-за лайков и негативных комментариев, особенно в отсутствие здоровых образцов для подражания. Дети могут видеть, где находятся их приятели, и понимать, что их не пригласили, могут подпадать под влияние «инфлюэнсеров» разного возраста, а могут даже получить совет, как лучше причинить себе боль – если возникнет такая потребность. Это делает детей открытыми для воздействия незнакомцев – особенно взрослых, – которые умело делают вид, что знают все ответы. В интернете хищники могут притворяться кем-то гораздо младше. Остин Ли Эдвардс, двадцати восьми лет, в ноябре 2022-го завел знакомство с пятнадцатилетней девочкой, притворяясь мальчиком-подростком. В неудавшейся попытке похитить девочку он убил ее мать и бабушку с дедом. Причем Эдвардс был не просто секс-преступником – он работал заместителем шерифа.

Большинство детей не следит за тем, сколько личной информации раскрывает в Сети. По данным Национального центра пропавших и пострадавших детей (NCMEC), в 2019–2020 годах количество заявлений о сексуальных домогательствах в онлайне увеличилось с девятнадцати тысяч до почти тридцати восьми тысяч. «Мы наблюдаем очевидный и очень тревожный всплеск сообщений об онлайн-приставаниях на нашу интернет-линию анонимной помощи. Только в 2020-м количество таких инцидентов выросло на 97,5 % по сравнению с предыдущим годом». С помощью фоторедактора хищники могут превращаться в кого угодно, даже в представителей противоположного пола. Они перенимают подростковый жаргон, их культурные ценности и пользуются этим. Инструменты ИИ только добавляют им возможностей для обмана.

Сексуальные хищники, преследующие детей, утверждает NCMEC, это обычно мужчины в возрасте от тринадцати до шестидесяти пяти лет. Как правило, это коллекционеры фото и видео с детской порнографией, участники чатов в интернете, провоцирующие детей на разговоры о сексе, или «путешественники», стремящиеся к офлайн-контакту лицом к лицу. В онлайне или в реале большинство секс-преступников обращают внимание на ключевые особенности поведения, свидетельствующие об уязвимости ребенка:

• Ребенок непопулярен или является объектом травли

• Ребенок одинокий

• Считает, что им пренебрегают или не любят

• Ищет внимания

• С низкой самооценкой, неуверен в себе

• Ребенку не хватает заботы

• Отсутствует контроль со стороны родителей

• Проблемы в семье: развод, алкоголизм и (или) наркомания, преступность

• Сомнения насчет своей сексуальности

• Тяга к деньгам, наркотикам или приключениям

• Моральная гибкость (мягкие границы)

• Родители легко доверяют ребенка другим людям

Корлл заметил, что в семье Брукса отсутствуют крепкие связи. Его родители развелись и не уделяли ему внимания. Он был легкой мишенью. Корлл видел, что Хенли злит алкоголизм отца – тот самый, который в свое время разрушил собственную семью Корлла и повлиял на его самоидентификацию. Корлл сыграл на этом сходстве. Он знал, как удовлетворить потребность Брукса во внимании и уважении и как разжечь тлеющие угли в душе Хенли. Некоторые хищники предлагают «наставничество», как Корлл; другие ведут себя как ровесники их мишеней. Корлл и так тоже делал: изображал «крутого» взрослого с подростковыми взглядами. Таким образом преступник выстаивает мостик между подростковыми сомнениями и стабильностью взрослости. Хенли говорил, что этот аспект особенно привлек его в Корлле. Многие подтверждали, что Корлл умел внушить человеку ощущение его значимости и уникальности. Конечно, это подкупает.

Детей тянет на эксперименты. Определенное поведение может способствовать их контакту с сексуальными хищниками. Исследование показало, что дети, у которых наблюдается минимум четыре из пяти видов поведения, перечисленных ниже, особенно рискуют стать жертвами:

1. Вступают в контакт с незнакомцами на различных онлайн-ресурсах.

2. Свободно обсуждают секс с посторонними людьми.

3. Включают незнакомцев к себе в список друзей в соцсетях.

4. Оставляют грубые или вульгарные комментарии в онлайне.

5. Заходят на сайты откровенного сексуального содержания.

Единожды вступив в контакт с мишенью, хищники настаивают на секретности, обещая за это вознаграждение. Они могут убедить ребенка в том, что у него будут неприятности, если он кому-нибудь расскажет, или в том, что семья помешает их общению, или что они разрушат их «особенные» отношения. Они могут даже угрожать причинить вред кому-то из членов семьи.

Существуют характерные сигналы, указывающие на то, что ребенок может общаться с сексуальным хищником. Это телефонные звонки или подарки от незнакомцев, а также скрытность (особенно в отношении телефона или компьютера). Когда ребенок начинает вести себя необычно – становится агрессивным или отчужденным, чаще употребляет алкоголь или запрещенные вещества, родителям необходимо выяснить, кто может на него влиять. Любое поведение, свидетельствующее об усилении стресса, в том числе проблемы со сном или едой, тревожность, раздражительность или агрессивность, может являться показателем потенциальных проблем, а не просто кризисом взросления. У Хенли были все эти симптомы, и мать даже записала его на прием к психотерапевту. Она заметила «красные флажки», но к тому моменту, когда она вмешалась, было уже поздно.

Как организация, торгующая людьми, которую Корлл расписывал своим сообщникам-подросткам, интернет стал средством распространения детской порнографии и торговли сексом, причем значительно опережающим в своем развитии и законодательство, и правоохранительные службы. Цифровая индустрия детской порнографии, по данным докторской диссертации Мелани Уивер из Университета Аризоны, развилась на базе ранее существовавших офлайновых сетей. Ее исследование показало, что тома детской порнографии распространяются по таким же клиентским базам, как были у Дэвида Нормана. Интернет, особенно даркнет, позволил общаться между собой растлителям малолетних, которые без него оставались «одинокими волками». Они разрабатывают новые стратегии, обсуждают новые возможности и поддерживают преступную деятельность друг друга. Сети распространения детской порнографии разрослись тысячекратно, и по ним торгуют не только изображениями, но и жертвами непосредственно.

Родители и опекуны являются первым барьером в обеспечении безопасности ребенка. Они должны устанавливать правила насчет использования интернета и строго им следовать, регулярно отслеживать, чем ребенок занимается в Сети, открыто общаться с ним и обсуждать подходы, которые может использовать преследователь в компьютере или телефоне. Некоторые дети все равно поддадутся на уловку, но другие, вняв рекомендациям, уберегутся от соблазна.

Существуют руководства по самопомощи, где рассказывается, как «читать людей», и в некоторых приводятся списки «красных флагов» и особенностей поведения. В числе хороших ресурсов книга Роберта Хаэра «Лишенные совести», «Преступные сигналы» Дэвида Гивенса, а также «Дар страха» и «Сохранение дара» Гэвина де Беккера.

Заключение

Подобные дела – как пазлы с недостающими фрагментами. Мы можем сложить достаточно, чтобы получить представление об общей картине, но дыры – отсутствующая информация – не дадут нам увидеть ее целиком. Многие уголовные дела состоят из целого спектра обстоятельств, повлиявших на их ход. Зачастую мы не можем учесть их все, но через вещественные доказательства и показания свидетелей можем подтвердить связь между преступниками и их преступлениями.

Целью данной книги было показать, как секс-преступники раскидывают свои сети, и на примере одного мальчика напомнить об уязвимости всех детей. Корлл испытывал мягкие границы Хенли, заставляя того совершать мелкие преступления. Потом предложил кое-что посерьезнее. Когда ему удалось вовлечь Хенли в преступную деятельность, у него появился рычаг давления, позволивший прорвать и жесткие границы тоже. Хенли заглотил наживку и вынужден был подчиняться преступнику.

Однако от определенных действий он по-прежнему отказывался: не захотел, например, рубить жертву мечом или заниматься сексом со связанной девочкой. Еще одной жесткой границей, которую он не сознавал, пока Корлл не попытался ее нарушить, было его чувство долга по отношению к женщинам. При виде девочки, которую вот-вот должны были убить, он вспомнил о своем воспитании, о том, что его растили защитником женщин, и о своем уважении к матери и бабушке. Его наивный идеализм в сочетании с влиянием отца, склонного к насилию, сделал Хенли легкой мишенью для преступника. К этому добавилось еще и стремление иметь рядом авторитетного взрослого. Корлл, вдвое его старше, с работой, машиной и домом, где можно было устраивать вечеринки, стал для Хенли образцом мужественности.

Корлл расшатал веру подростка в Бога, после чего сам занял его место. Он использовал циклическую смену поощрений и наказаний, чтобы Хенли возвращался к нему. Но когда влиянию Корлла был положен конец, Хенли постепенно вернулся к прежнему ощущению себя. В период, когда Корлл доминировал над Хенли, мальчик был таким же психопатом, как Корлл. Ему казалось, что круто быть частью Синдиката. Но когда он помогал полиции искать тела пропавших мальчиков, эти мысли его не посещали. Хенли недоумевал, как вообще мог участвовать в подобном кошмаре.

Сегодня Хенли надеется, что его пример поможет подросткам не стать вынужденным сообщником преступника. Теперь он лучше понимает, как детские травмы делают человека уязвимым. Родители могут думать, что обо всем предупредили своих детей и от всего оберегли, но исследования показывают, что преступники тоже эволюционируют. Дети по-прежнему в большой опасности.

«До встречи с Дином Корллом, – говорит Хенли, – я понятия не имел, что в мире существует подобное зло. Он заманил меня в этот свой мир – сумасшедший мир, страшный мир, и я плохо в нем справился. Сегодня, после пятидесяти лет в тюрьме, я не могу не считать себя последней жертвой Дина. Я понимаю, люди скажут, что я не жертва, а преступник. Но сам по себе я работал, я ходил в церковь, я водил младших братьев в кино. Я отвечал за свои поступки и понимал, когда прав и когда виноват – по крайней мере, так мне кажется, – до тех пор, пока Дин меня не выбрал. Я просыпаюсь по утрам и понимаю, что до сих пор нахожусь у него под каблуком, до сих пор живу жизнью Дина. Я понимаю, почему люди злы на меня. Но злитесь на меня за то, что я сделал. Злитесь за то, что я был слаб. За то, что я был молод и принимал неверные решение. Но не злитесь на меня за преступления Дина».

Благодарности

Кэтрин Рамсленд

Первый, кого я хочу поблагодарить, – это мой соавтор, Трейси Ульман. Она уже была знакома с Уэйном Хенли и познакомила с ним меня. Его доверие к ней перенеслось и на меня. Она – самый скрупулезный исследователь из всех, с кем мне приходилось работать, и она быстро отыскала всю необходимую нам информацию. Было потрясающе писать книгу в соавторстве с ней и получать немедленную обратную связь. Много дней мы по утрам совещались по телефону, обмениваясь новыми идеями. Следующим я хочу поблагодарить Уэйна Хенли. Несмотря на то, что психологически ему было тяжело заново переживать ужасающие события 1972–1973 годов, он подробно описал свой опыт как сообщника серийного убийцы. Ценность его вклада невозможно переоценить. Также я благодарю Мэри Хенли и Бриттани Бернс за их взгляд на опыт Уэйна. Кроме того, я признательна за поддержку моим коллегам из Университета Де Сейлз, особенно брату Дэну Вишневски и Эми Дженкинс.

Наш редактор, Том Уикершем, давал нам бесценные советы по улучшению нашей истории. Я благодарю его за поддержку нашего проекта и острое чувство верного направления. Мне посчастливилось и с первыми читателями ранних черновиков: это Сьюзан Лайзек, Салли Кегловиц, Дана Девито и Бриттани Бернс. Они значительно улучшили рукопись, проводя со мной мозговые штурмы и замечая ошибки. Салли Кегловиц я также благодарна за информацию о Трумене Капоте.

Мой друг и литературный агент, Джон Сильберсэк, с давних пор является моей поддержкой и опорой в издательском бизнесе. Он был моим первым коммерческим издателем более трех десятилетий назад и с тех пор остается со мной в качестве литературного агента. Он признал ценность этой книги и нашел для нее отличного издателя.

Трейси Ульман

В добавление к благодарностям доктора Рамсленд, которой я бесконечно признательна, и ее невероятной работе как криминолога, позволившей этой книге увидеть свет, я хотела бы поблагодарить доктора Шэрон Деррик и доктора Дженнифер Лав, бывших сотрудниц Института криминологии округа Харрис, за беседы, позволившие мне больше узнать об этом деле; Мишель Арнольд из Института криминологии округа Харрис за дополнения к этой информации; Клаудию Джерман из Департамента полиции Хьюстона за тщательную обработку моих запросов; Рэнди Уайта за обширные сведения о Джоне Дэвиде Нормане; Кена Вудена, который описал свой личный ужасающий контакт с сетью торговцев детьми; Мередит Манн за помощь с доступом к архиву Трумена Капоте в Нью-Йоркской публичной библиотеке и Серджио Монтемайора из архива округа Ньюес, который оцифровал исходные материалы суда. Я также благодарю Элисон Тру и Стива Беккера, которые вместе со мной изучали работу сетей, торгующих людьми, в наше время. И, наконец, спасибо Дэну Гломски за то, что он всегда со мной.

Библиография

Медиаресурсы

Abrams, Zara. «What Neuroscience Tells Us About the Teenage Brain». Monitor on Psychology 53 (5), July 2022. https://www.apa.org/monitor/2022/07/feature-neuroscience-teen-brain.

Albarus, Carmeta, and Jonathan Mack. The Making of Lee Boyd Malvo: The D. C. Sniper. New York: Columbia University Press, 2012.

Apter, Michael. The Dangerous Edge: The Psychology of Excitement. New York: The Free Press, 1992.

Barlow, Jim. «Henley Case Began in 1973 with Teen’s Report of Killing». Houston Chronicle, 21 декабря 1979 года.

Becker, Steven W. «Human Trafficking, Homicide, and Current Prevention Efforts in the United States of America». Hrvatski Ljetopis za Kaznene Znanosti I Praksu, 29 ноября 2022 года, 565-580. https://doi.org/10.54070/hijk.29.2.11.

«Behavior: The Mind of the Mass Murderer», Time, 27 августа 1973 года.

Berliner, L. «The Concept of Grooming and How It Can Help Victims». Journal of Interpersonal Violence 33 (1), январь 2018 года, 24–27. https://doi.org/10.1177/0886260517742057.

Blakemore, Sarah-Jayne. Inventing Ourselves: The Secret Life of the Teenage Brain. New York: Doubleday, 2018.

Bliss, George, and Michael Sneed. «Probe Destruction of Mail-Order Sex List», Chicago Tribune, 30 мая 1977 года, 1.

Brandt, John Randall, Wallace A. Kennedy, Christopher J. Patrick, and John J. Curtin. «Assessment of Psychopathy in a Population of Incarcerated Adolescent Offenders». Psychological Assessment 9 (4), 1997, 429–435. https://doi.org/10.1037/1040–3590.9.4.429.

Caldwell, Michael, Jennifer Skeem, Randy Salekin, and Gregory van Rybroek. «Treatment Response of Adolescent Offenders with Psychopathy Features: A Two-year Follow-up». Criminal Justice and Behavior 33 (5), 2006, 571–596. https://doi.org/10.1177/0093854806288176.

«Capote Starts Work on Houston Murders», Milwaukee Journal, 7 января 1974 года

Carlisle, A. C. «The Dark Side of the Serial-Killer Personality». В Serial Killers, ред. Louis Gerdes. San Diego, CA: Greenhaven Press, 2000, 106–118.

Casey, B. J., Rebecca M. Jones, and Todd A. Hare. «The Adolescent Brain». Annals of the New York Academy of Sciences 1124, март 2008 года, 111–126. https://doi.org/10.1196/annals.1440.010.

Chriss, Nicholas C., and Robert Rawitch. «Corll’s Portrait: Polite, Quiet, Neat, ‘Always with Young Boys’». Los Angeles Times, 19 августа 1973 года.

Cialdini, Robert. Influence: The Psychology of Persuasion. New York: Harper, 2006.

Cole, Sharline, and Susan R. Anderson. «Family Interaction and the Development of Aggression in Adolescents: The Experiences of Students and Administrators». American International Journal of Contemporary Research 6 (4), август 2016 года. https://api.semanticscholar.org/Corpus] D:168164675.

Collin-Vézina, D., M. De La Sablonniére-Griffin, A. M. Palmer, and L. Milne. «A Preliminary Mapping of Individual, Relational, and Social Factors that Impede Disclosure of Childhood Sexual Abuse». Child Abuse and Neglect 43, 2015, 123–134. https://doi.org/10.1016/j.chiabu.2015.03.010.

Conaway, James. «The Last Kid on the Block». Texas Monthly, апрель 1976 года. Отрывки из The Texans, New York: Alfred A. Knopf, 1976.

Conte, Jon R., Steven Wolf, and Tim Smith. «What Sexual Offenders Tell Us About Prevention Strategies». Child Abuse and Neglect 13 (2), 1989, 293–301. https://doi.org/10.1016/0145–2134 (89) 90016–1.

Costa, Silvia, and Peter Shaw. «‘Open Minded’ Cells: How Cells Can Change Fate». Trends in Cell Biology 17 (3), 2006, 101–106. https://doi.org/10.1016/j.tcb.2006.12.005.

Da Silva, Diana R., Daniel Rijo, and Randall T. Salekin. «Child and Adolescent Psychopathy: A State-of-the-Art Reflection on the Construct and Etiological Theories». Journal of Criminal Justice 40 (4), 2012, 269–277. https://doi.org/10.1016/j.jcrimjus.2012.05.005.

Davis, David Martin. «Forensic Hypnosis is Big in Texas. Here’s How It Got Its Start». Texas Public Radio, 14 декабря 2021 года. https://www.tpr.org/news/2021–12–14/forensic-hy pnosis-is-big-in-texas-heres-how-it-got-its-start.

Dean, Andy C., Lily L. Altstein, Mitchell E. Berman, Joseph I. Constans, Catherine A. Sugar, and Michael S. McCloskey. «Secondary Psychopathy, But Not Primary Psychopathy, is Associated with Risky Decision-Making in Noninstitutionalized Young Adults». Personality and Individual Differences 54 (2), 2013, 272–277. https://doi.org/10.1016/j.paid.2012.09.009.

De Becker, Gavin. The Gift of Fear: Survival Signals that Protect Us from Violence. New York: Little, Brown & Co., 1997.

De Becker, Gavin. Protecting the Gift: Keeping Children and Teenagers Safe (and Parents Sane). New York: Dial Press, 1999.

Declercq, Frederic, Joachim Willemsen, Kurt Audenaert, and Paul Verhaeghe. «Psychopathy and Predatory Violence in Homicide, Violent, and Sexual Offences: Factor and Facet Relations». Legal and Criminological Psychology 17 (1), 2012, 59–74.

Dietz, Park, Robert R. Hazelwood, and Janet Warren. «The Sexually Sadistic Criminal and his Offenses». Bulletin of the American Academy of Psychiatry and Law 18 (2), 1990, 163–178. https://api.semanticscholar.org/CorpusID:19298269.

Dunne, Dominick. «Greenwich Murder Time». Vanity Fair, June 2006.

Easton, Scott D., Lela Saltzman, and Danny Willis. «Would You Tell Under Circumstances Like That? Barriers to Disclosure for Men Who Were Sexually Abused During Childhood». Psychology of Men and Masculinity 15 (4), 2014. 460–469. https://doi.org/10.1037/a0034223.

«Five Ways Parents Can Deter Predators». The Mama Bear Effect. 16 мая 2019 года. https://themamabeareffect.org/five-ways-parents-can-deter-predators/.

Flynn, George. «3 Sunny Days in August Cast a Cloud Over Houston». The Houston Post, 14 февраля 1974 года.

Forth, Adelle, Sune Bo, and Mickey Kongerslev. «Assessment of Psychopathy: The Hare Psychopathy Checklist Measures». В Handbook on Psychopathy and Law, ред. K. Kiehl and W. Sinnott-Armstrong. New York: Oxford University Press, 2013, 5–33.

Frick, Paul J. «Extending the Construct of Psychopathy to Youth: Implications for Understanding, Diagnosing, and Treating Antisocial Children and Adolescents». Canadian Journal of Psychiatry 54 (12), 2009, 803–812. https://doi.org/10.1177/070674370905401203.

Gao, Y., Adian Raine, F. Chan, P. H. Venables, and S. A. Mednick. «Early Maternal and Paternal Bonding, Childhood Physical Abuse and Adult Psychopathic Personality». Psychological Medicine 40 (6), 2010, 1007–1016. https://doi.org/10.1017/S0033291709991279.

Garbarino, James. Miller’s Children: Why Giving Teenage Killers a Second Chance Matters for All of Us. Oakland, CA: University of California Press, 2018.

Gibney, Bruce. The Beauty Queen Killer. New York: Pinnacle, 1984.

Gibson, Barbara. Houston Mass Murders – 1973: A True Crime Narrative. Self published, 2023.

Gibson, Barbara. «The Forty Year Search for Houston Mass Murder Victim May be Over», 2015. https://www.houstonmassmurders.com/finding-mark-scott, посещено в декабре 2022 года.

Givens, David. Crime Signals: How to Spot a Criminal Before You Become a Victim. New York: St. Martin’s Press, 2008.

Gnerre, Sam. «Christopher Wilder’s Savage Crime Rampage Included Stop Off in the South Bay». Daily Breeze, 19 июля 2021 года.

Gurwell, John. Mass Murder in Houston. Houston: Cordovan Press, 1974.

Hanna, David. Harvest of Horror: Mass Murder in Houston. New York: Belmont Tower, 1975.

Harbers, Scott, and Ed Jackson. «Dean and His Boys: A Tale of Sex and Death». The Advocate, 12 сентября 1973 года.

Hare, Robert D. The Psychopathy Checklist-Revised, 2-е изд. Toronto, Ontario, Canada: Multi-Health Systems, 2003.

Hare, Robert D., David J. Cooke, and Stephen D. Hart. «Psychopathy and Sadistic Personality Disorder». In Oxford Textbook of Psychopathology, ред. T. Millon, P. H. Blanney и R. D. Davies. New York: Oxford University, 1999, 555–584.

Hazelwood, Robert R., and Janet Warren. «Sexual Sadists: Their Wives and Girlfriends». В Practical Aspects of Rape Investigation, 3-е изд., ред. Robert R. Hazelwood и Ann Burgess. Boca Raton, Florida: CRC Press, 2001.

«Henley: Corll ‘Like Two Different People’». Adilene Reporter-News, 11 августа 1973 года.

Hernandez, Katelyn A., Sara Ferguson, and Thomas Kennedy. A Closer Look at Juvenile Homicide. Cham, Switzerland: Springer Nature, 2020.

Hewitt, Don, executive producer. «Kiddie Porn», 60 Minutes, 15 мая 1977 года. Архив Bentley Historical Library, Университет Мичигана.

Hickey, Eric. Sex Crimes and Paraphilia. Upper Saddle River, NJ: Pearson, 2006.

Hickey, Eric. Serial Murderers and their Victims, 6-е изд. Belmont, CA: Wadsworth, 2013.

Hilberry, Conrad. Luke Karamazov. Detroit, MI: Wayne State University Press, 1987.

Hollandsworth, Skip. «The Lost Boys». Texas Monthly, апрель 2011 года.

«John David Norman – A Case Study». Illinois State Police, Criminal Intelligence Bulletin 39, декабрь 1986 года.

Johnson, Sarah. «Investigative Hypnosis: What Is It and Does it Have a Place in Our Courts?» Bill Track 50, 17 ноября 2021 года. https://www.billtrack50.com/blog/investigative-hypnosis/.

Junge, Justin A., Brian J. Scholl, and Marvin M. Chun. «How is Spatial Context Learning Integrated over Signal Versus Noise? A Primacy Effect in Contextual Cueing». Visual Cognition 15 (1), 2007, 1–11. https://doi.org/10.1080/13506280600859706.

Katz, Carmit. «“What Do You Mean the Perpetrator? You Mean My Friend?” Spotlighting the Narratives of Young Children who are Victims of Sexual Abuse by Their Peers». Psychology of Violence 10 (1), 2020, 30–37. https://doi.org/10.1037/vi00000238.

Katz, Carmit, and Z. Barnetz. «Children’s Narratives of Alleged Child Sexual Abuse Offender Behaviors and the Manipulation Process». Psychology of Violence 6 (2), 2016, 223–232, https://doi.org/10.1037/a0039023.

Kennedy, T. «No Link Found to Homosexual Ring». Houston Post, n. d.

Konnikova, Maria. The Confidence Game: Why We Fall For It… Every Time. New York: Penguin, 2016.

Labella, Madelyn H., and Ann S. Masten. «Family Influences on the Development of Aggression and Violence», Current Opinion in Psychology 19, февраль 2018 года, 11–16. https://doi.org/10.1016/j.copsyc.2017.03.028.

Lang, Rueben, and Roy Frenzel. «How Sex Offenders Lure Children». Annals of Sex Research 1 (2), 1988. https://doi.org/10.1177/107906328800100207.

Lebeau, Jean-Charles., Sicong Liu, Camilo Saenz-Moncaleano, Susana Sanduvete-Chaves, Salvador Chacén-Moscoso, Betsy J. Becker, and Gershon Tenenbaum. «Quiet Eye and Performance in Sport: A Meta-Analysis». Journal of Sport and Exercise Psychology 38 (5), 2015 441–457. https://doi.org/10.1123/jsep.2015–0123.

Lemaigre, Charlotte, Emily P. Taylor, and Claire Gittoes. «Barriers and Facilitators to Disclosing Sexual Abuse in Childhood and Adolescence: A Systematic Review». Child Abuse and Neglect 70, 2017, 39–52. https://doi.org/10.1016/j.chiabu.2017.05.009.

Lewis, Dorothy Otnow, Ernest Moy, Lori D. Jackson, Robert Aaronson, Nicholas Restifo, Susan Serra, and Alexander Simos. «Biopsychosocial Characteristics of Children Who Later Murder: A Prospective Study». The American Journal of Psychiatry 142 (10), 1985, 1161–1167. https://doi.org/10.1176/ajp.142.10.1161.

Lifton, Robert J. The Nazi Doctors: Medical Killing and the Psychology of Genocide. New York: Basic Books, 2-е изд. 2017.

Linedecker, Clifford. Children in Chains. New York: Everett House. 1981.

Lopez-Villatoro, J. M., N. Palomares, M. Diaz-Marsa, and J. L. Carrasco. «Borderline Personality Disorder with Psychopathic Traits: A Critical Review». Clinical Medical Review and Case Reports 5 (8), 2018, 227–235. https://doi.org/10.23937/2378–3656/1410227.

Lloyd, Robin, and Birch Bayh. For Money or Love, Boy Prostitution in America. New York: Vanguard Press, 1976.

Lynam, Donald. «Pursuing the Psychopath: Capturing the Fledgling Psychopath in a Nomological Net». Journal of Abnormal Psychology 106 (3), 1997, 425–438. https://doi.org/10.1037/0021–843X.106.3.425.

Lynam, Donald, R., Avshalom Caspi, Terrie Moffitt, Adrian Raine, Rolf Loeber, and Magda Stouthamer-Loeber. «Adolescent Psychopathy and the Big Five Results from Two Samples». Journal of Abnormal Child Psychology 33 (4), август 2005 года, 431–443. https://doi.org/10.1007/s10648–005–5724–0.

McVicker, Steve. «Killer Art». Houston Press, 30 января 1997 года.

Macknik, Stephen, Susana Martinez-Conde, and Sandra Blakeslee. Sights of Mind: What the Neuroscience of Magic Reveals about our Everyday Deceptions. New York: Henry Holt and Co., 2010.

Marchocki, Kathryn. «Spader Won’t Contest Life Sentence». New Hampshire Union Leader, 22 апреля 2013 года.

Meckel, Rob. «Body Identified After 12 Years in Local Morgue». The Houston Post, 4 июля 1985 года.

Mellor, Lee. «Sexually Sadistic Homicide Offenders». In Homicide, ред. Joan Swart and Lee Mellor. Boca Raton, FL: CRC Press, 2016.

Montgomery, Paul L. «A Body Ruled Out as Victim of Ring». The New York Times, 12 июля 1974 года.

Moore, Thomas. Dark Eros: The Imagination of Sadism. Dallas, TX: Spring, 1990.

Moreira, Diana, Susana Oliveira, Filipe Nunes Ribeiro, Fernando Barbosa, Marisalva Favero, and Valeria Gomes. «Relationship Between Adverse Childhood Experiences and Psychopathy: A Systematic Review». Aggression and Violent Behavior 53, 2020, https://doi.org/10.1016/j.avb.2020.101452.

Myers, Wade C., David S. Husted, Mark Safarik, and Mary Ellen O’Toole. «The Motivation Behind Serial Sexual Homicide: Is it Sex, Power, and Control, or Anger?» Journal of Forensic Sciences 51 (4) 2006, 900–907. https://doi.org/10.1111/).1556–4029.2006.00168.x.

Myers, Wade. C., Heng Choon Chan, Eleanor J. Vo, and Emily Lazarou. «Sexual Sadism, Psychopathy, and Recidivism in Juvenile Sexual Murderers». Journal of Investigative Psychology and Offender Profiling 7 (1), 2010, 49–58. https://doi.org/10.1002/jip.113.

Niehoff, Debra. The Biology of Violence. New York: The Free Press, 1999.

Nightbyrd, Jeff. «Runaway Murder in Texas». Crawdaddy, 1973, 38–45.

Oberg, Ted. «Bodies Exhumed of Victims of Serial Killer». ABC 13, 8 февраля 2011 года.

Oberg, Ted. «DNA Test Confirms Serial Killer Victim’s Body Misidentified». ABC 13, 30 ноября 2011 года.

Oberg, Ted. «Man Recalls Encounter with Serial Killer’s Accomplice». ABC 13, 8 февраля 2012 года.

Oberg, Ted. «Surviving a Serial Killer». ABC 13, 8 августа 2008 года.

Oberg, Ted. «The Texas Following: Under a Serial Killer’s Spell». ABC 13, 4 февраля 2013 года.

Ogilvie, Claire, Emily Newman, Lynda Todd, and David Peck. «Attachment and Violent Offending: A Meta-Analysis». Aggression and Violent Behavior 19 (4), 2014, 322–339.

Olafson, Steve. «DNA Test Puts Face on’70s Murder». The Houston Post, 6 января 1994 года.

Olsen, Jack. The Man with the Candy: The Story of the Houston Mass Murders. New York: Simon and Schuster, 1974.

Olsen, L, J. Daggs, B. Ellevold, and T. Rogers. «The Communication of Deviance: Toward a Theory of Child Sexual Predators’ Luring Communications». Communication Theory 17, 2007, 231–251.

Olsen, Lise. «After Decades, Another Serial Killer Victim Identified». Houston Chronicle, 1 декабря 2011 года.

Ortiz, Adam. «Adolescent Brain Development and Legal Culpability». Office of Justice Programs, #204311, 2003.

Pisano, Simone, Pietro. Muratori, Chiara Gorga, Valentina Levantini, Raffaella Iuliano, Genaro Catone, Giangenaro Coppola, Annarita Milone, and Gabriele Masi. «Conduct Disorders and Psychopathy in Children and Adolescents: Aetiology, Clinical Presentation and Treatment Strategies of Callous-Unemotional traits». Italian Journal af Pediatrics 43 (1), 2017, 84–104. https://doi.org/10.1186/s13052–017–0404–6.

Porter, Stephen, Michael Woodworth, Jeff Earle, Jeff Drugge, and Douglas P. Boer. «Characteristics of Sexual Homicide Committed by Psychopathic and Nonpsychopathic Offenders». Law and Human Behavior 27 (5), 2003, 459–470. https://doi.org/10.1023/a:1025 461421791.

Raine, Adrian. The Anatomy of Violence: The Biological Roots of Crime. New York: Vintage, 2013.

Ramsland, Katherine. «The Care and Feeding of Serial Killers». В А History of Evil in Popular Culture, ред. Sharon Packer and Jody Pennington. Santa Barbara, CA: Praeger, 2014.

Ramsland, Katherine. «The Moors Murderers». Serial Killer Quarterly 3, 2014.

Ramsland, Katherine, and Patrick McGrain. Inside the Minds of Sexual Predators. Santa Barbara, CA, ABC/CLIO, 2010.

Reilly, Jill. «Could There Be Even More? 29th Victim of Candy Man ‘Revealed’ after Photo of a Terrified Handcuffed Young Boy Discovered». Daily Mail, 9 февраля 2012 года.

Rhor, Monica. «Coroner Still Seeks Names of Houston Mass Murder Victims After 35 Years». The Canadian Press, 6 июня 2008 года.

Rignall, Jeff, and Ron Wilder. 29 Below. Chicago: Wellington Press, 1979.

Ringenberg, Tatiana R., Kathryn C. Seigfried-Spellar, Julia M. Rayz, and Marcus K. Rogers. «A Scoping Review of Grooming Strategies: Pre- and Post-Internet». Child Abuse and Neglect 123, 2022. https://www.sciencedirect.com/science/article/abs/pii/S0145213421004610.

Rosella, Louie. «Notorious Meadowvale Serial Killer Left a Suicide Note». Mississauga News, 2015. https://www.mississauga.com/news-story/5733577–50th-anniversary-notorious-meadowvale-serial-killer-left-suicide-note/.

Rouner, Jef. «Real Horror: Local Filmmaker Brings the Horrific Crimes of Dean Corll to the Screen». Houston Press, 4 декабря 2013 года.

Salekin, Randall T., and John E. Lochman. «Child and Adolescent Psychopathy: The Search for Protective Factors». Criminal Justice and Behavior 35 (2), 2008, 159–172. https://doi.org/10.1177/0093854807311330.

Sapolsky, Robert. «Dude, Where’s my Frontal Cortex?” Nautilus, июнь 2014 года. https://nautil.us/dude-wheres-my-frontal-cortex-234980/.

Schaffer, Lisa, and Julie Penn. «A Comprehensive Classification System». В Sex Crimes and Paraphilia, ред. Eric Hickey. Upper Saddle River, NJ: Pearson, 2006, 69–94.

Sexual Exploitation of Children – Hearings Before the Subcommittee on Crime, 95-е заседание Конгресса США, 1-я сессия, 23, 25 мая, 10 июня, 20 сентября 1997 года.

Shivers, Rob. «Raid on ‘Call-boy’ Service Nets up to 100,000 Names». The Advocate, 12 сентября 1973 года.

Smallbone, Stephen W., and Richard K. Wortley. «Child Sexual Abuse: Offender Characteristics and Modus Operandi». Trends and Issues in Crime and Criminal Justice 193, 2001. https://www.researchgate.net/publication/29458465_Child_Sexual_Abuse_Offender_Characteristics_and_Modus_Operandi.

Spanos, Staci. «College Kids Easily Lured into Stranger’s Van». News4Jax, 14 ноября 2014 года. https://www.news4jax.com/news/2014/11/14/college-kids-easily-lured-into-strangers-van/.

Spivey, Michael J. Who You Are: The Science of Connectedness. Cambridge, MA: MIT Press, 2020.

Stone, Michael H. «Sadistic Personality in Murderers». В The Psychopath: Antisocial, Criminal, and Violent Behavior, ред. Theodore Millon, Erik Simonsen, Roger D. Davis, and Morten Birket-Smith. New York: Guilford Press, 1998, 346–355.

Stone, Michael H., and Gary Brucato. The New Evil: Understanding the Emergence of Modern Violent Crime. New York: Prometheus, 2019.

True, Alison. «Vito Marzullo’s Grandson and Gacy: The Biggest Open Secret in Chicago Histor», John Wayne Gacy’s Other Victims (blog). 24 февраля 2013 года. www.johnwaynegacynews.com.

Van Dam, Carla. Identifying Child Molesters: Preventing Child Sexual Abuse by Recognizing the Patterns of the Offenders. New York and London: Routledge, 2001.

Vance, Carol S. Boomtown DA. Houston, TX: Whitecaps Media, 2010.

Warren Janet I., and Robert R. Hazelwood. «Relational Patterns Associated with Sexual Sadism: A Study of Twenty Wives and Girlfriends». Journal of Family Violence 17, 2002, 75–89.

Weaver, Melanie. «Long-Term Survivors of Commercial Sexual Exploitation: Survivor Voice and Survivency in the Decades after Exiting». Диссертация, представленная в частичное выполнение требований для получения степени доктора философии, университет штата Аризона, октябрь 2019 года.

Wilk, Miss. «Reporter’s Notebook: Is There Another Victim of the Houston Serial Killers?», 10 апреля 2012 года. https://crimeculture.wordpress.com/2012/08/10/reporters-notebook-is-there-another-victim-of/.

Wittenberg, Pete. «Henley Says Fear Prompted Slaying». The Houston Post. 25 января 1974 года.

Архив Трумена Капоте в Houston, Brooke Russell Astor Reading Room for Rare Books and Manuscripts, Нью-Йоркская публичная библиотека.

Вронски П. Золотой век серийных убийц. 56 маньяков от Эда Гина до Джеффри Дамера. М.: Эксмо, 2024.

Капоте Т. Хладнокровное убийство. М.: Азбука, 2023.

Кил К. Психопаты. Достоверный рассказ о людях без жалости, без совести, без раскаяния. М.: Центрполиграф, 2019.

Отчет полиции Далласа об обыске квартиры Джона Дэвида Нормана. ID # 121699, 15 августа 1973 года.

Рамсленд К. Откровения маньяка BTK. История Денниса Рейдера, рассказанная им самим. М.: Inspiria, 2023.

Стивенсон Р. Странная история доктора Джекила и мистера Хайда. М.: АСТ, 2022.

Хаэр Р. Лишенные совести. Пугающий мир психопатов. М.: Вильямс, 2021.

Видеоматериалы

Corderi, Victoria, «Man with a Past», 48 Hours, 1990. Посещено на Youtube в январе 2022 года, https://www.youtube.com/watch?v=wAm6Oil9sG4

Hobbes, J. P., «Interview with Elmer Wayne Henley, Jr»., Collectors. 2000.

KRPC-TV, съемка, 8 августа 1974 года.

Vargas, Josh. In a Madman’s World. видео YouTube, посещено в январе 2022 года, https://www.youtube.com/watch?v=Mf64WRQ6-e4

Юридические документы и дела

Дэвид Брукс, письменные показания

Дэвид Брукс, свидетельские показания

Элмер Уэйн Хенли – мл., письменные показания

Тимоти Керли, письменные показания

Ронда Уильямс, письменные показания

Дэвид Оуэн Брукс против штата Техас, 580 S.W.2d825 (1979)

Элмер Уэйн Хенли против штата Техас, 644 S.W.2d950 (1978)

Штат [Нью-Джерси] против Хёрда, 432 A.2d86 (NJ 1981)

Отчеты Департамента полиции Хьюстона

Отчеты Департамента полиции Пасадены

Персональные интервью

Стивен Беккер – Трейси Ульман, 2011–2012

Доктор Эл Карлайл – Кэтрин Рамсленд, 2013

Доктор Роберт Хэйр – Кэтрин Рамсленд, 2003, 2014, 2019

Роберт Р. Хейзелвуд – Кэтрин Рамсленд, 2000

Элмер Уэйн Хенли – мл. – Трейси Ульман, 2020 – ныне; Кэтрин Рамсленд, 2021 – ныне

Мэри Хенли – Трейси Ульман, 2018 – ныне

Доктор Эрик Хики – Кэтрин Рамсленд, 2014

Салли Кегловиц – Кэтрин Рамсленд, 2022

Доктор Кент Кил – Кэтрин Рамсленд, 2014

Дон Лэмбрайт – Трейси Ульман, июль 2022

Грег Маккрэри – Кэтрин Рамсленд, 2014

Фредди Мэйджорс – Трейси Ульман, июль 2022

Энтони Меоли – Кэтрин Рамсленд, 2014

Приложение 1. Места обнаружения тел и идентификация

Известные жертвы, места обнаружения, присвоенные номера, возраст и год исчезновения:

Лодочный сарай

№ 1: Джеймс Дреймала, 13 лет, 1973 год

№ 2: Рой Бантон, 19 лет, 1972 год

№ 3: Марти Рэй Джонс, 18 лет, 1973 год

№ 4: Чарльз Коббл, 17 лет, 1973 год

№ 5: Уолли Симоно, 15 лет, 1972 год

№ 6: Ричард Хембри, 13 лет, 1972 год

№ 7: Джеймс Гласс, 14 лет, 1970 год

№ 8: Дэнни Йейтс, 14 лет, 1970 год

№ 9: Дэвид Хиллигест, 13 лет, 1971 год

№ 10: Грегори Мэлли Уинкл, 16 лет, 1971 год

№ 11: Рэнди Харви, 15 лет, 1971 год

№ 12: Уиллард Брэнч – мл., 17 лет, 1972 год

№ 13: Дональд Уолдроп, 15 лет, 1971 год

№ 14: Джерри Уолдроп, 13 лет, 1971 год

№ 15: Стив Сикмен, 17 лет, 1972 год

№ 16: Неизвестный

№ 17: Рубен Уотсон Хейни, 17 лет, 1971 год

Хай-Айленд

№ 18: Джеффри Конен, 19 лет, 1970 год

№ 19: Ричард Кепнер, 19 лет, 1972 год

№ 23: Джон Селларс, 17 лет, 1972 год (возможно, исключен)

№ 24: Фрэнк Агирре, 19 лет, 1972 год

№ 26: Билли Болч, 17 лет, 1972 год

№ 28: Джозеф Лайлз, 17 лет, 1973 год (останки найдены в 1983-м на пляже в округе Джефферсон)

Марк Скотт, 17 лет, 1972 год (номер не присвоен, без идентификации)

Озеро Сэм Рейберн

№ 20: Реймонд Блэкберн, 20 лет, 1973 год

№ 21: Гомер Гарсия, 15 лет, 1973 год

№ 22: Майкл «Тони» Болч, 15 лет, 1973 год

№ 27: Билли Лоуренс, 15 лет, 1973 год

Приложение 2. Свидетельские показания Дэвида Брукса

Ниже приводятся показания, данные в полиции 8, 9 и 10 августа. Ошибки сохранены.

Дэвид Брукс

Письменные показания,

9 августа 1973 года

Меня зовут Дэвид Брукс. Я мужчина, белый, 18 лет, родился 12.02.1955. Проживаю по адресу 1445 Пеш, № 6, с моей женой Бриджет. Работаю в дорожной компании Алтон Брукс, принадлежащей моему отцу.

Впервые я встретился с Дином Корллом в шестом классе начальной школы. Он работал на кондитерской фабрике «Кэнди Китчен» на 22 Западной улице, принадлежавшей его матери. Это было примерно 6 лет назад. Я знал его потому что он угощал конфетами детей, когда они выходили из школы расположенной напротив магазина, через улицу. Еще у него был мотоцикл, и он катал детей и некоторых водил в кино.

Я переехал в Бомонт вскоре после того как мы познакомились, и жил в Бомонте около 3 лет. в это время я встречался с Дином только в каникулы и летом, когда приезжал в Хьюстон.

Мой первый гомосексуальный контакт с Дином случился, когда я жил в Бомонте. Я приехал в Хьюстон и позвонил Дину сказать, что я в городе, а он приехал за мной в дом к бабушке и привез меня в свой дом на 22-й улице в квартале 900 или 1000. В тот раз он подарил мне четырехфутовую^[3] ультрафиолетовую лампу. В тот раз он сосал мой член. После этого я просто посидел и посмотрел телевизор какое-то время, а потом он отвез меня назад к бабушке. Это было примерно 4 года назад.

В следующие четыре года я неоднократно бывал у Дина дома. Иногда я просто его проведывал, а иногда он отсасывал мне, когда я проведывал его. Он начал давать мне $5 каждый раз, когда отсасывал мне а потом поднял до $10. Также я знал про других людей у которых были с ним сексуальные отношения, и про его друзей. Мне кажется, не все его друзья имели с ним сексуальные отношения.

Примерно 3 года назад я пришел к Дину в квартиру, когда он жил в таунхаусах в Йорктауне. Я просто вошел не постучав и когда вошел увидел двух мальчиков привязанных к его кровати. Их руки были привязаны к столбикам кровати. Оба мальчика были голые. Когда Дин услышал, как я открыл дверь он вышел из спальни и он был голый и я просто вошел в спальню посмотреть что там происходит и тогда увидел мальчиков. Дин спросил: «ЧТО ТЫ ТУТ ДЕЛАЕШЬ?» Я просто сказал что просто зашел и хотел узнать в чем дело а он ответил, что просто немного развлекается. Мы сели и поговорили какое-то время и он пообещал мне машину если я никому не расскажу что видел, и тогда я ушел и поймал машину чтобы вернуться домой, и больше не говорил, что я там увидел. Я не знал ни одного из тех мальчиков.

Вскоре после этого Джин переехал в апартаменты Плейс-1 на Магнум. Туда я тоже приходил. Перед тем как переехать в эти апартаменты Дин мне впервые сказал что убивает некоторых мальчиков. Я уже не помню весь разговор, но помню как он сказал что кого-то убил.

В следующий раз Дин переехал в дом 915 на Коламбия и он там жил когда я привел к нему Уэйна Хенли. Это было 2 или 2 ½ года назад. Я не знаю как быстро Дин подружился с Хенли но скоро они стали близкими друзьями и Хенли в какой-то степени имел с Дином сексуальные отношения, но какие точно я не знаю. В то время когда Дин жил на Коламбия он подарил мне машину, это был «Корвет» 1969 года, который он купил для меня. Он мне напомнил что машина за то, чтобы я держал рот на замке насчет того что видел в апартаментах в Йорктауне.

Несколько раз Дин мне рассказывал что убивает людей. Один раз он рассказал мне про мальчика-мексиканца, которого убил когда жил на Белфонтейн. Он сказал что этот мальчик угрожал ему и он выстрелил ему в голову один раз, но это не подействовало, поэтому он выстрелил еще раз и убил мальчика. Он не упоминал о том что сделал с телом.

В другой раз он рассказал как убил мальчика в ванне и упомянул про осколок [зачеркнуто] отскочивший от ванны.

Иногда когда мы разговаривали он рассказывал как тяжело задушить кого-нибудь, и что по телевизору показывают неправду, потому что на это уходит куча времени.

Из того что Дин рассказывал мне об убийствах, у меня сложилось впечатление что он убил не меньше 25 или 30 человек, за период около трех лет. Я не помню сколько трупов по его словам было закопано в лодочном сарае, но кажется их в том месте было около 19. Еще в то время он упоминал что закопал кого-то на пляже, но то место он мне не показывал.

Я не помню точно, когда Дин в первый раз взял меня с собой в лодочный сарай, но это было больше года назад. Тогда же он мне сказал, что закапывал тела в лодочном сарае, и когда он это говорил Уэйн Хенли тоже был с нами. Он сказал что трупы там закопаны рядами и показал на неровную землю. В тот раз мы поехали в лодочный сарай чтобы что-то взять, но я не помню что именно. Я много раз бывал в лодочном сарае и однажды видел что-то похожее на свежую могилу но даже не упомянул об этом с Дином.

В одном из наших разговоров Дин упомянул, что в Далласе есть группа людей которые занимаются тем же, чем он. Он назвал какого-то Арта который по его словам тоже убивал мальчиков в Далласе. Один раз когда я был у него дома я подобрал обрывок бумаги с именем Арт и телефонным номером, но последняя цифра и код города были 214. Дин еще говорил что у Арта есть жена. Позже Дин н. хотел ехать в Даллас и мне показалось он был должен поехать в конце того месяца.

Примерно полтора года назад я жил с Дином и вечером вернулся домой вместе с Хенл [и] от знакомых девушек. Когда мы вошли было около 23:30, мы прошли к Дину в спальню и когда заходили в дверь Хенли ударил меня по голове ручкой от домкрата и я упал на кровать, а Дин навалился на меня. Они приковали меня наручниками к доске со специальными кольцами. Дин заставил меня ему отсосать и отлизать ему зад а потом хотел чтобы я его поцеловал и трахал меня в зад всю ночь. Хенли в этом не участвовал, но он был в соседней комнате. Когда он на меня навалился то сказал что собирается меня убить, но они должны ришить [sic] это вместе с Уэйном Хенли, но он попробует отговорить Уэйна чтобы меня не убивать. Я умолял его и упрашивал всю ночь и на следующий день и около пяти вечера он меня отпустил. Я встал и пошел в ванную и вымылся. Я продолжал жить у Дина еще 4 или 5 месяцев после того. Это произошло когда он жил на Шулер, а потом мы переехали в апартаменты на Весткотт а после апартаментов на Весткотт мы переехали в двухкомнатную квартиру и вскоре после этого я ушел. Уэйн сказал мне что Дин собирается снова со мной это сделать и я просто собрался и ушел. Когда я ушел Дин очень волновался потому что не знал, что я собираюсь делать, поэтому я переехал обратно к нему и прожил около полутора месяцев, и это был последний раз когда я жил с ним на Весткотт. После того как я опять ушел он переехал в апартаменты Франчесса на Верт-роуд. и я жил там примерно два месяца а потом переехал к бабушке.

Дин переехал в дом в Пасадене примерно 6 месяцев назад и какое-то время жил со своими и я к нему не приходил, пока они жили там. Когда они съехали я стал часто заходить к Дину.

Один раз, когда мы жили на Шулер, Уэйн и Дин собрались заманить мальчика которого я знал по имени Билли Райдингер. Я был там когда Дин его привел к себе домой и мы посидели и посмотрели телевизор а потом они разыграли шоу и показали ему фокус с наручниками и тогда, они его схватили. Я сказал ему просто молчать или я думаю они могут убить его. Дальше Дин трахнул его в задницу и я не знаю что еще он с ним сделал. Уэйн сказал, что он хочет убить Билли но Дин уговорил его отпустить Билли. Билли работает в ИНТЕРНЕШНЛ ХАРВЕСТЕР на Вашингтон-стрит и живет либо на Отумфоррест либо на Спрюс-форрест.

Я знаю про двух мальчиков которые ходили к Дину и которые пропали один это Рубен Хейни которому было около 18 лет, и я знаю что в последний раз его видели возле дома 6363 на Сан-Фелипе где жил Дин. Я был в доме когда он пришел, а потом я ушел. Насколько мне известно это был последний раз когда его видели.

Я также знаю что Марк Скотт которому было 17 или 18 лет пришел в дом на Шулер к Уэйну. Я был там, когда Марк пришел и еще оставался недолгое время. Когда мне показалось что сейчас они завалят Марка я ушел из дома и это был последний раз когда его видели, насколько мне известно.

Еще я немного помню мальчика по фамилии Гласс. Я не помню кто из них упоминал о нем но фамилию я запомнил.

Я умею читать и писать по-английски и я прочел эти показания и они записаны верно. Я дал эти показания по собственной воле и без какого-либо принуждения.

Брукс, повторные показания, 10 августа 1973 года:

Мое имя Дэвид Брукс. Я белый мужчина 18 лет. Я родился 12 февраля 1955 года. Я живу по адресу 1445 Пеш № 6 с моей женой Бриджет. Я закончил 10 классов школы и умею писать и читать на английском языке.

Я явился в полицейский участок 9 августа чтобы дать свидетельские показания про то что я знаю о Дине Корлле. Я пришел по собственной воле и дал показания детективу Такеру. То что я сказал частично было правдой но я опустил тот факт что присутствовал когда происходило большинство убийств. Я был в комнате когда они происходили и должен был помогать если что-нибудь пойдет не так.

Первое убийство которое я помню, произошло когда Дин жил в таунхаусах Йорктаун. Там было двое мальчиков и я ушел до того как они были убиты, но Дин сказал мне что позднее их убил. Я не знаю, где они похоронены и как их звали. Вроде бы несколько первых мальчиков которых Дин убил, надо было отправить куда-то в Калифорнию.

Первое убийство про которое я помню что я там присутствовал произошло по адресу 6363 Сан-Фелипе. Это был Рубен Хейни. Мы с Дином оба присутствовали но это Дин убил а я просто был там когда это произошло.

Я также помню двух мальчиков которые были убиты в апартаментах Плейс-1 на Магнум. Это были братья и их отец работал по соседству, где строили еще апартаменты. Я присутствовал при том как Дин убил их, задушив веревкой, но я снова не участвовал. Кажется я присутствовал, когда их закапывали, но я не помню, где это было. Младший из тех мальчиков был самым младшим из всех кто был убит, как я понимаю.

Я помню одного мальчика который был убит в доме Дина на Коламбия. Это произошло прямо перед появлением Уэйна Хенли. Дин держал того мальчика в доме около четырех дней прежде чем убить. Я не запомнил его имени, но мы его подсадили к себе в машину на пересечении Одиннадцатой и Рутленд; кажется я помогал закапывать и этого мальчика тоже, но не помню где это было. Это произошло около двух лет назад. Дин очень расстроился что пришлось убить этого мальчика, потому что он ему по-настоящему понравился.

Мальчик по фамилии Гласс также был убит на Коламбия. Я отвез его до дома, но он не захотел выходить, потому что хотел вернуться к Дину. Я отвез его обратно и Дин в конце концов его убил. Теперь я думаю, что не уверен, что это был Гласс, которого я отвез домой или другой мальчик, но мне кажется это был Гласс.

В то время когда мы жили на Коламбия Уэйн Хенли присоединился к нам. Уэйн поначалу занимался тем что приводил мальчиков, а потом начал принимать активное участие в убийствах. С виду ему нравилось причинять боль и особенно жестоким он проявил себя на Шулер-стрит. Большинство убийств которые происходили после появления Уэйна происходили с участием нас троих. Я не принимал непосредственного участия в убийствах, но практически всегда нас было трое.

Я присутствовал при убийстве Марка Скотта на Шулер. Вчера я сказал в моих свидетельских показаниях что Марк Скотт был в доме на Шулер, но я не сказал что тоже был там, а я был. У Марка был нож и он попытался напасть на Дина: замахнулся на него ножом и задел на нем рубашку и едва не порезал кожу. У него одна рука была связана, а Дин схватил его руку с ножом. Уэйн выскочил из комнаты и схватил пистолет, и тогда Марк сдался. Уэйн убил Марка Скотта, и мне кажется он его задушил. Марка похоронили то ли на пляже, то ли в лодочном сарае.

Был еще один мальчик, которого убили в доме на Шуллер, на самом деле их в тот раз было двое. Мальчик по имени Билли Болч и еще один по имени Джонни и мне кажется его фамилия была Мэлоун. Уэйн задушил Билли а потом сказал «ЭЙ ДЖОННИ» и когда Джонни поднял голову, Уэйн выстрелил ему в лоб из автоматического пистолета 25 калибра. Пуля вылетела из его уха и он поднялся и минуты три спустя сказал «УЭЙН ПОЖАЛУЙСТА НЕ НАДО». Тогда Уэйн задушил его, а Дин помогал.

Когда мы жили на Шулер Уэйн и Дин как-то раз пытались меня убить. Я умолял Дина не убивать меня и в конце концов он меня отпустил. Я рассказал об этом в своих показаниях вчера и эта часть моих показаний – абсолютная правда. В этот же дом они привел Билли Райдингера и то что я говорил о нем в свидетельских показаниях тоже правда. Я позаботился о нем пока он был там, и мне кажется единственная причина по которой он остался в живых, потому что я упросил их его не убивать.

Уэйн и Дин без моей помощи привели одного мальчика, когда мы жили на Шулер. Он был высокий и худой. Я случайно зашел домой, и он был там. Я ушел до того как они его убили.

В первой квартире где мы жили в Весткотт-Тауэрс мне кажется было убито двое мальчиков. Оба были маленькие, оба из Хайтс, но я не помню их имена. Уэйн случайно застрелил одного из них. Это было около семи утра. Я спал в другой комнате когда это произошло. Дин сказал мне что Уэйн вошел размахивая 22-м калибром и случайно выстрелил одному из мальчиков в челюсть. Пуля застряла в кости и торчала под кожей. Они не убили его сразу: они убили обоих мальчиков позднее в тот же день.

Дин переехал в апартаменты Франчеза на Верт-стрит, и я помню что он привел туда одного мальчика сам. Он хотел, чтобы я ему помог но я не согласился. Я не хотел с этим связываться потому что мне надо было кое-куда пойти, поэтому я постарался его разозлить, чтобы он ушел, но он хотел остаться. Дин схватил мальчика и через три минуты после этого я ушел. В то время я пользовался машиной Дина и все время ездил туда-сюда.

После апартаментов Франчеза Дин переехал в Пасадену. Я знаю двоих которые были убиты там: один был из Батон-Руж и еще один невысокий блондинчик из южного Хьюстона. Я был с мальчиком из южного Хьюстона минут сорок пять. Я принес ему пиццу а потом ушел а он просил чтобы я вернулся. Меня не было там когда обоих мальчиков убили. Я пришел сразу после того как Дин убил мальчика из Батон-Руж, это было не в тот же день, когда он убил блондинчика.

Всего было от 25 до 30 убитых мальчиков и их закопали в трех разных местах. Я присутствовал и помогал закапывать многих из них но не всех. Большинство было похоронено в лодочном сарае. Троих или четверых закопали на озере Сэм Рейберн как мне кажется. Я уверен что там было больше двух. С первым на озере Сэм Рейберн я помогал, а когда мы привезли следующего туда же, то Дин с Уэйном увидели что первый выступает на поверхности и даже видны нога или рука. Когда они закопали его во второй раз, то расстелили поверх трупа полиэтиленовый лист, чтобы он не поднялся.

Третье место где закапывали трупы было на пляже на Хай-Айленде. Это место сразу за съездом на Уинни там где дорога сворачивает к пляжу. Поворачиваешь на восток на пляжную дорогу и едешь пока не сменится дорожное покрытие, это где-то четверть или половина мили, а тела сразу справа от дороги, ярдах в 15 или 20^[4]. Я никогда никого там не закапывал, но я всегда сидел за рулем. Я знаю что на одной из могил там лежит сверху большой камень. Кажется там должно быть еще пять или больше тел.

Брукс, повторные показания, страница 3:

Тела на пляже закопаны цепочкой на протяжении около половины мили. Я готов показать полицейским, где это место, и постараюсь отыскать как можно больше могил.

Я сожалею, что это произошло и сочувствую семьям мальчиков.

Я даю показания по своей собственной воле и мне ничего не обещали взамен.

Третьи показания Брукса, 10 августа 1973 года:

Я хочу дать показания насчет Билли Лоуренса.

Примерно 10 июля 1973 года я позвонил Дину домой, Дину Корллу, и никто очень долго не брал трубку. В конце концов Уэйн ответил и я его спросил, есть ли у них кто, и он ответил да. Я спросил его: «Это не кто-то из друзей, верно?», и он ответил «вроде того». Он не хотел мне говорить, кто у них, поэтому я туда поехал просто посмотреть кто там. Он был еще жив когда я приехал но его привязали к кровати. Я узнал в нем одного из друзей Уэйна.

Мальчик ничего не делал просто лежал когда я туда приехал. На нем не было никакой одежды. Я не помню чтобы они называли его по имени но мне сейчас показали его фотографию и я могу сказать дату и время, когда это было, и это фотография того самого мальчика о котором я говорю. Собственно я видел эту самую фотографию раньше в доме у Дина.

Я очень устал поэтому пошел спать в соседнюю спальню. Прежде чем лечь спать я отвез Уэйна домой. Потом я вернулся в дом Дина и лег в кровать. Мальчик был еще жив но Дин не спал потому что я помню что он меня впустил. На следующее утро я опять поехал за Уэйном и Дин должен был мне заплатить за это $10, но так и не заплатил. Я хочу сказать, он мне должен был $10 за то, что я вчера отвез Уэйна домой.

Я не могу точно назвать время но кажется это было на следующий вечер когда позвонила мать Уэйна. Она была пьяна и настаивала чтобы Уэйн приехал домой, но он сказал нет, он поедет на озеро на пару дней. Мальчик был еще жив. Мы выехали около шести вечера и поехали на озеро и я знаю что он был мертв и лежал в ящике когда мы уезжали, поэтому я наверное был дома когда его убили, потому что я никуда не выходил до того как мы поехали на озеро. Однако, я не помню как он был убит. Я не знаю, видел я это или нет. Меня не волновало что я вижу. Я видел такое много раз. Я просто не стал бы делать этого сам. И никогда не делал этого сам.

Мы выехали на озеро около шести часов вечера и добрались туда около половины десятого или в десять часов. Потом мы пошли рыбачить. Уэйн и я. Это было после того как мы поспали. Мы рыбачили примерно с половины седьмого до десяти утра. Дин сказал нам что уже выбрал место и начал копать, но выкопал он совсем немного.

Когда мы с Уэйном вернулись с рыбалки, мы поели и я лег спать. Я проспал примерно до пяти вечера а потом мы с Дином вырыли могилу. Уэйн сидел в машине и караулил. Место мы выбрали в канаве возле проселка. Это было в нескольких милях от самого озера Сэм Рейберн.

Мы вытащили тело из ящика, точнее, Дин вытащил, и я держал мальчика за ноги примерно полпути до могилы. Тело было уже завернуто в пленку. Я вернулся к машине, чтобы принести ковер и фонарик. Ковер был нужен чтобы ссыпать на него лишнюю землю и уносить в другое место, чтобы не было видно холмика.

Я едва не утащил слишком много земли и Дин на меня за это наорал.

Это вторая страница моих показаний. Я прочитал их и все понимаю. Они точные и правильные и даны без какого-либо принуждения. Это заняло некоторое время но все потому что я хотел быть уверен в своих словах.

Приложение 3. Письменные показания Элмера Уэйна Хенли – мл. от 8 августа (после ареста):

Мое имя Элмер Уэйн Хенли – мл., я мужчина, белый, 17 лет, родился 9.05.1956 в Хьюстоне, Техас. Закончил 8 классов школы и умею читать и писать на английском языке. В данный момент я безработный и проживаю по адресу 325 27-я Западная улица в Хьюстоне. Я живу там с матерью и бабушкой.

Я знал Дина Корлла около 2 или может трех лет. Я тесно общался с ним около 2 лет. Мы познакомились с Дином через моего приятеля по имени Дэвид Брукс. После нашего знакомства Дин стал заезжать за мной и мы ехали кататься, и он покупал нам пиво и все в этом роде. Когда я познакомился с ним ближе я начал понимать, что он гомосексуал. Потом через некоторое время я прямо спросил его об этом и он сказал да, ему нравится заниматься сексом с мальчиками в активной роли, и он спросил, может ли сделать это со мной и предложил десять долларов если я позволю. Я сказал нет. Он еще много раз меня спрашивал, но я никогда не позволял. В то время он жил в каких-то апартаментах на Йорктаун-стрит, и с тех пор много раз переезжал. Примерно три месяца назад он переехал в дом на Ламар-стрит в Пасадене. У меня есть еще один друг по имени Тим Керли, которого я познакомил с Дином несколько месяцев назад, и когда Дин познакомился с Тимом, он стал заговаривать о том, что хотел бы заняться с ним сексом и просил меня привести Тима к нему (Дину) домой чтобы он мог заняться с ним содомией. Также в это время Дин рассказал мне про Склад который у него есть на Хайрем-Кларк где он убил нескольких мальчиков и закопал в землю после того как занимался с ними сексом. Он их убивал потому что не мог допустить чтобы они рассказали (всем вокруг) что он гей и что он с ними делал.

Я подумал что насчет последней части он шутит, но он несколько раз возил меня в тот сарай и единственное что я там увидел была машина которую он по его словам угнал. Она была вся разобрана и я не помню ее цвет. Мы продолжали общаться и развлекаться вместе а потом где-то два месяца назад, мы начали говорить о том чтобы он уволился с работы и мы поехали путешествовать. Мы решили это сделать первого сентября. Я знал девочку по имени [отредактировано] у которой были большие проблемы с родителями и она хотела уйти из дома и мы договорились что она поедет с нами. Потом вчера, когда Дин освободился с работы, он подобрал меня на углу 15-й и Шеперд-драйв, и мы немного покатались и выпили по паре пива, а потом он захотел чтобы я привел Тима к нему домой и он занялся с ним сексом. Я ответил что не хочу но он все равно проезжал мимо дома Тима. Дин сказал что поедет заправить машину я остался у Тима. Кажется мы пробыли у него до полуночи, а потом я и ТИМ поехали к Дину домой на машине Тима. Мы просидели там примерно час, пока пыхали, а потом пошли и встретились с [отредактировано] у автоматической прачечной на ее улице. [отредактировано] взяла с собой сумку и кое-какие вещи потому что не собиралась возвращаться домой. Потом мы втроем вернулись в дом Дина. Я не помню он проснулся и впустил нас или я открыл своим ключом, но когда мы вошли то все сидели и пыхали какое-то время.

Мы втроем с [отредактировано] и Тимом сидели в гостиной и пыхали акриловой краской, и все отрубились, а потом где-то перед рассветом я проснулся а Дин надевал на меня наручники, держа мне руки за спиной, и я сказал эй, что ты делаешь, а Дин сказал, ты меня разозлил когда привел [отредактировано] сюда раньше времени. Думаю он разозлился потому что я не должен был ее приводить еще несколько дней перед нашим путешествием. Потом я заметил что оба [отредактировано] и Тим лежат на животе и у них скованы руки а ноги связаны. Еще у них рты были заклеены скотчем. Потом Дин принес транзисторное радио и включил очень громко рядом с [отредактировано] и Тимом. Потом он поднял меня и отвел в кухню и снова сказал что недоволен что я привел [отредактировано] к нему потому что это мешает его планам. Я начал разговаривать с ним и просить чтобы он снял с меня наручники потому что боялся что он меня убьет. Я сказал ему что сделаю все что он захочет, только пускай снимет наручники. Потом он сказал я должен был связать тебя как всех остальных, но я тебя отпущу, но оставлю пистолет и нож при себе. Потом он меня отпустил и вернулся в гостиную а их приковал и привязал к длинной доске которая была у него в спальне. (Он поднял их обоих и оттащил в комнату где была доска). Потом он снял с Тима одежду и мне сказал снять с [отредактировано] одежду. Я разрезал на [отредактировано] брюки и трусы ножом. Сначала он хотел чтобы Тим занялся сексом с [отредактировано], и Тим сказал что не может, тогда он велел мне заняться сексом с ней, а он (Дин) займется сексом с Тимом. Дин разделся догола. Потом я встал и пошел в ванную, потом вернулся и так ходил туда-сюда. Я не помню, выходил Дин из комнаты или нет, но я увидел, что он уже лежит на Тиме и трется своим членом о его задницу и я подскочил к столику в углу комнаты и схватил пистолет, который Дин там положил. Этот пистолет был у него какое-то время и раньше он наставлял его на нас. Я приказал Дину прекратить это делать и сказал, что не позволю ему ничего сделать с Тимом и [отредактировано] и чтобы он от них отошел. Я наставил на него пистолет и сказал что убью его если он не прекратит. Тогда он сказал ты меня не уббешь [sic] и пошел на меня. И тогда я начал в него стрелять. Я не помню точно как это вышло, но я продолжал нажимать на курок и Дин вывалился через двери в холл. Тогда я освободил [отредактировано] и Тима и они оделись, и мы обсудили что надо делать и решили позвонить в департамент полиции, так что я позвонил и полицейские приехали в дом.

Хенли, 9 августа, чистосердечное признание

Меня зовут Элмер Уэйн Хенли. Я мужчина, белый, 17 лет, родился 9.05.1956 в Хьюстоне, Техас. Закончил 8 классов школы и умею читать и писать на английском языке. В настоящий момент живу у моей матери по адресу 325 27-я улица в Хьюстоне, Техас.

Примерно три года назад я познакомился с человеком по имени Дин Корлл. Дин был гораздо старше меня и нас познакомил мой приятель по школе Дэвид Брукс. Дэвид повсюду разъезжал на машине Дина и все в этом роде. Мне было всего 14 и я думал, что это круто. Дэвид Брукс сказал мне, что может договориться так чтобы я заработал денег и привел меня к Дину Корллу. Дин мне сказал что принадлежит к одной организации в Далласе которая покупает и продает мальчиков, торгует шлюхами и всякое такое. Дин мне сказал что будет платить $200 за каждого мальчика которого я ему предоставлю и даже больше если они будут привлекательные. Я не пытался приводить к нему мальчиков до прошлого года но потом решил что моей семье пригодятся деньги поэтому пришел в квартиру Дина на Шулер-стрит и сказал что найду ему мальчика. Дин тогда ездил на «GTX» и мы сели в машину и поехали прокатиться. Мы подсадили мальчика на перекрестке 11-й и Стадвуд и я уболтал его, потому что у меня были длинные волосы и тому подобное и мне было легче с ним заговорить. Я его пригласил поехать к Дину покурить марихуаны, поэтому мы поехали к Дину в квартиру. Дин оставил на видном месте наручники и мы договорились что я их надену а потом выберусь из них. Потом мы предложили этому мальчику (имени я не помню) попробовать самому из них выбраться. Только мы надели наручники так, что он не мог вставить в них ключ. Тогда Дин повалил мальчика и связал ему ноги, а рот заклеил. Я думал Дин собирается продать его той организации про которую говорил, поэтому я ушел. На следующий день Дин заплатил мне $200. День или два спустя я узнал что Дин убил того мальчика, а потом узнал что Дин сначала трахнул его в зад прежде чем убить. Это было начало и с тех пор я помог Дину заманить еще 8 или 10 мальчиков, я точно не помню сколько. Дин всех их трахал а иногда отсасывал им и заставлял отсасывать ему. Потом он их убивал. Я убил нескольких сам из пистолета Дина и помогал ему душить некоторых других. Потом мы увозили их и закапывали в разных местах, обычно с нами там был Дэвид Брукс.

Я думаю только в трех случаях Дэвида Брукса не было с нами это были последние в доме на Ламар-стрит в Пасадене. Тех, кого я помню по именам, звали: Дэвид Хилдгейст [Хиллигест] про которого Дин мне сказал что убил его и закопал в лодочном сарае [,] мальчик по имени Мэлли Уинкл про которого Дэвид и Дин сказали, что они убили его и закопали в лодочном сарае, Чарльз Коббл которого я убил и мы закопали в лодочном сарае. Я выстрелил Чарльзу в голову из пистолета Дина на Ламар-стрит в Пасадене, а потом мы его закопали в лодочном сарае. Потом Марти Джонс, мы с Дином задушили его и закопали в лодочном сарае. Мы убили мальчика по имени Билли Лоуренс, я не помню [sic] как мы убили его, но мы его похоронили рядом с домом Дина на озере Сэм Рейберн. Мы убили его в доме на Ламар-стрит. Дин рассказал мне про еще одного по имени Рубен Хейни, которого он убил и закопал на пляже на Хай-Айленде. Я застрелил насмерть Джонни Делоне, и мы закопали его на Хай-Айленде. Потом я, Дин и Дэвид Брукс убили двоих братьев, кажется мы их задушили, в любом случае мы похоронили Билли Болча на Хай-Айленде а Майка Болча на Рейберн. Мы задушили Марка Скотта и Фрэнка Агирре и закопали их на Хай-Айленде. Последнего которого я помню звали Гомер Гарсия и я выстрелил ему в голову и мы закопали его на Рейберн. Я не помню даты когда это случилось потому что их было слишком много. Некоторые были автостопщиками и я не запомнил их имена. Дин сказал мне что всего их было 24, но я не был с ним каждый раз. Я пытался рассказать моя [sic] матери два или три раза про это все но она мне просто не поверила. Я даже написал как-то раз признание и спрятал его, надеясь, что Дин убьет меня потому что все это сводило меня с ума. Я отдал признание матери и сказал что если буду отсутствовать какое-то время пускай отдаст в полицию. Мы с Дэвидом говорили о том чтобы убить Дина и прекратить все это и обсуждали это не раз, я был близок к тому чтобы его убить но мне не хватало храбрости до вчерашнего дня потому что Дин сказал что его организация до меня доберется если я хоть что-то ему сделаю.

Это признание содержит все что я помню про это [sic] убийства и все что знаю про то где они похоронены.

Вклейка

Полицейский рисунок с указанием расположения тел в лодочном сарае на Сильвер-Белл-стрит в Хьюстоне, с корректировкой положения жертвы в яме № 9.

Эксгумация тела полицией Хьюстона в лодочном сарае Корлла.

Полицейский снимок Дэвида Оуэна Брукса, 1973 год.

Один из немногих фотопортретов Дина Корлла.

Тело Дина Корлла, застреленного в своем доме в Пасадене, Техас, 8 августа 1973 года.

Офицеры полиции откапывают трупы на озере Сэм Рейберн.

Полицейский снимок Элмера Уэйна Хенли-мл., 1973 год.

Пыточная доска, предположительно принадлежавшая Дину Корллу. Обратите внимание на наручники и лист полиэтилена, подстеленный под доску, чтобы легче избавляться от трупов.

Двусторонний фаллоимитатор и лубрикант, которые Корлл использовал для пыток.

Хенли и Брукс указали полиции местонахож- дение останков жертв на пляже Хай-Айленд в Техасе.

После того как в тюрьме Хенли взял несколько уроков живописи, он рисовал подобные картины на продажу, пока на его деятельность не был наложен запрет. Публикуется с разрешения Элмера Уэйна Хенли-мл.

Плакат с объявлением о пропаже 15-летнего Джеймса Юджина Гласса с его приметами.

Полицейский снимок Джона Дэвида Нормана, 1973 год, после того, как он бежал из Далласа, выйдя под залог по нескольким обвинениям.

Одни из первых жертв, пропавших из Хьюстон-Хайтс: Мэлли Уинкл и Дэвид Хиллигест. Дэвид был другом Уэйна Хенли, и Хенли помогал его искать.

Фотография начала 1970-х; Мэри Хенли с четырьмя сыновьями: Ронни, Элмером Уэйном, Полом и Верноном. Публикуется с разрешения Мэри Хенли.

Полицейский снимок Филипа Паске, 1976 год, сообщника Джона Дэвида Нормана.

Полицейский снимок Роя Клифтона Эймса, 1977 год, у которого полиция обнаружила склад детской порнографии.

Полицейские достают тело жертвы, заверну- тое в полиэтиле- новую пленку, из могилы на озере Сэм Рейберн.

Пока полицейские искали останки жертв на пляже Хай-Айленд, Хенли и Брукс направляли их.

С ростом количества найденных жертв Хьюстон начали называть столицей массовых убийств в США, и роли Хенли и Брукса подверглись более при- стальному изучению со стороны полиции.

Сноски

1

См. пред. книгу автора: Рамсленд К. Откровения маньяка BTK. История Денниса Рейдера, рассказанная им самим. М.: INSPIRIA, 2023. (Здесь и далее прим. ред.)

(обратно)

2

В ночь с 9 на 10 августа 1969 года члены семьи Чарльза Мэнсона убили в Лос-Анджелесе беременную актрису Шэрон Тейт и ее четырех спутников, а следующей ночью – владельца супермаркета Лено Ла Бьянку и его жену в их доме в районе Лос-Фелис в Лос-Анджелесе.

(обратно)

3

120 сантиметров.

(обратно)

4

13 или 18 метров.

(обратно)

Кэтрин Рамсленд, Трейси Ульман Ученики серийного убийцы. История маньяка Кэндимена и детей, помогавших ему убивать

* * *

Примечание автора

Глава 1. Убийство Кэндимена

Хищник

Методы хищника

Масштабы дела расширяются

* * *

Глава 2. Заманить ребенка в ловушку, превратить его в убийцу

Другие могилы

Движущая сила стремления к превосходству

Сексуальный садизм

Кэндимен

Поиск сообщников

Последующие шаги

Совершенствуя методы привлечения жертвы

Глава 3. Появление Хенли

Организация

Семена убийства

Стук в дверь

Торговля людьми

Точка слома

Покончив с одним

Глава 4. Дороги назад нет

Как спастись от дьявола

Лето крови

Последние дни

Судьбоносное утро

Перемежающаяся психопатия

Глава 5. Кэндимены

Сети

С точки зрения преступника

«Радар»

Пары из ада

Мозг подростка

Глава 6. Процессы и проблемы

Первое слушание

Первопроходец

Подготовка к процессу

Брукс в суде

Издалека

Продолжение процесса

Глава 7. Верный крючок

Игры разума

Исправление имиджа

Исправление ошибок

Дети и убийцы

Другие сообщники

Как это работает

С точки зрения Хенли

Глава 8. Ближе, чем кажется

Как хищники смотрят на мир

Отслеживание маркеров

Рекомендации

Заключение

Благодарности

Кэтрин Рамсленд

Трейси Ульман

Библиография

Медиаресурсы

Видеоматериалы

Юридические документы и дела

Персональные интервью

Приложение 1. Места обнаружения тел и идентификация

Лодочный сарай

Хай-Айленд

Озеро Сэм Рейберн

Приложение 2. Свидетельские показания Дэвида Брукса

Приложение 3. Письменные показания Элмера Уэйна Хенли – мл. от 8 августа (после ареста):

Хенли, 9 августа, чистосердечное признание

Вклейка

Сноски

1

2

3

4

Оглавление

Кэтрин Рамсленд, Трейси Ульман
Ученики серийного убийцы. История маньяка Кэндимена и детей, помогавших ему убивать